Зеркальщик

Глава 1

Закинув лопату поперек раскопа, мужчина сделал выход силой и выбрался наружу. Небо хмурилось, и надо было поторапливаться. Вытянув из ямы металлоискатель, а затем и довольно крепкий деревянный сундучок размерами сорок на тридцать, окованный железными полосами, он с предвкушением уставился на добычу. Надежда, что он не зря копал яму в собственный рост, крепла с каждой минутой. Он вообще был сильно удивлен, что металлоискатель достал на такую глубину. В принципе, коп-то начинался с двух монеток на глубине сантиметров сорока, это при повторном прозвоне он сундук услышал, все же глубоко тот был.

Выкурив сигарету и переведя дух, мужчина двумя ударами ребра титановой лопаты сбил старый, ржавый, изъеденный коррозией навесной замок. Взявшись за не менее ржавую ручку, он с усилием потянул ее вверх, но крышка не шелохнулась. Железо, источенное водой и временем, не выдержало подобного насилия и рассыпалось прахом. Мужчина не устоял на ногах и шлепнулся на кучу земли. Выругавшись и поднявшись, он снова взялся за лопату. Загнав штык под край крышки, он подналег, и та с треском пошла вверх.

– Сука! – глядя в нутро сундука, заорал мужчина на всю брошенную давным-давно деревню.

Он начал ковыряться внутри сундука в надежде, что под истлевшими, слежавшимися в единую массу бумагами, найдется что-то стоящее.

– Ничего, – произнес мужчина и устало уселся на ведро.

Очередной день насмарку. Небо хмурилось, к вечеру точно зарядит дождь, это не страшно, но украдет время. Он спихнул сундук обратно в яму, после чего взялся за лопату. Закон копа простой: выкопал яму – молодец, не забудь зарыть ее обратно. Не свинячь – и будет тебе счастье. Все же закапывать куда проще, чем выкапывать, так что справился за час. Мышцы гудели, с семи утра лопатой махает, но солнце еще высоко, будет время походить с металлоискателем, определить цели на завтра. Но сначала перекусить.

Собрав инвентарь, он направился к палатке, которую разбил под деревьями. Кинув в почти потухшее кострище, обложенное крупными камнями, порцию не слишком сухих дров, мужчина уселся на чурбак и принялся чистить картошку. Да, не задался выезд, хотя странно, следов других черных копателей он тут не видел. Четвертый день он роет ямы в этой покинутой еще до революции деревне, она развалилась давно, только печи да фундаменты заросшие травой по пояс говорили о том, что тут раньше жили люди. Но вся добыча – крынка с монетами. На первый взгляд редких нет, но хоть серебряные. Правда, качество так себе. Неудачный выезд. Картошка плюхнулась в котелок, через минуту туда отправилась следующая, затем еще одна, и еще. Завтра последний день копа. Утром послезавтра пора возвращаться в город, так что, шанс отбить затраты на экспедицию еще есть. Но если не свезет, считай, скатался в сухую.

Он выбил сигарету из пачки и прикурил, глядя на языки пламени, которые лизали закопченный бок котелка. Он вспомнил, что этот день все же особенный, сегодня его день рождения. В узких кругах черных копателей его знали как Дикого, а по документам – Радимом Мироновичем Вяземским, и как утверждала покойная бабка, предки его были из тех самых князей Вяземских. Стукнуло ему двадцать пять, но все, что у него есть, это старый Ленд Ровер для покатушек, хороший металлоискатель, спальник и отличная немецкая палатка. В городе еще была квартира, оставшаяся от матери, вот и все, что он имел, прожив четверть века. Свой день рождения Радим не любил, по стечению обстоятельств, бог прибрал его Тамару Михайловну Вяземскую накануне. Хоть и прошло почти семь лет с того момента, но все равно праздником для него этот день быть перестал. И предпочитал Дикий проводить его в одиночестве в глуши, подальше от людей и небольшого провинциального хоть и областного городка, где он вырос и жил. Черным копателем он стал уже после смерти матери, когда приятель, с которым он вместе учился на историческом, позвал его за город, покопаться на местах боев. Тогда он нашел свой первый орден – «Орден Ленина». Потом были и другие – «Орден Славы» и даже «Звезда героя советского союза», но он никогда их не продавал, мать привила ему уважение к подвигу предков. Хотя по местам боев Радим старался не работать, давили они на него, он предпочитал старые поселения, где можно разжиться серебром, а то и золотом, и меньше шансов нарваться на конкурентов. К этому он пришел, когда три года назад столкнулся с двумя копателями и словил пулю в ногу. Чудом тогда удрал, прыгнув в машину и по газам, лишившись при этом всего имущества. Так что, чем дальше от людей, тем для него лучше.

Вода уже закипела, картошка варилась, еще минут двадцать, и можно будет вываливать в нее тушенку и садится ужинать, вернее, обедать, хотя по времени скорее полдник. Вот небо Вяземского беспокоило, тучи становились все тяжелее, и черноты в них прибавилось, если ливанет, ни о какой дальнейшей разведке и речи быть не может, остается забраться в палатку или сидеть здесь, под навесом. И словно в ответ на его мысли небо разразилось дождем, не сказать, что сильным, но мокнуть под ним у Дикого не было никакого желания. Спустя час, когда с поздним обедом было покончено, он обреченно махнул рукой на неудачный день, дождь будет идти долго, так что на сегодня работа закончена. Завтра будет еще день, последний, может, сработает примета, иногда так бывает, пусто-пусто, а под конец поперло. Так что, на сегодня нужно остановиться, посидеть спокойно в тишине у костра, дослушать аудиокнигу Васильева про хранителя кладов, выпить, не зря же он привез с собой двенадцатилетний Чивас, мяса пожарить. И дождь ему не помеха, он только еще больше отгородит Радима от остального мира. Костру, благодаря навесу, он угрожать не может, так что Дикий проведет вечер, сидя на бревне, глядя на живой огонь, на котором шкварчит мясо.

Котелок был убран, и теперь его место занял старый медный чайник, найденный им в одной из поездок, и приведенный в порядок. И тут, разрушая его одиночество, зазвонил телефон, кому-то повезло пробиться через хреновый сигнал этой глухомани. Вытащив мобильник, он посмотрел на незнакомый номер.

– Слушаю, – обреченно вздохнув, ответил мужчина.

– Радим, – раздался из трубки недовольный голос Марины, аспирантки исторического факультета, давшей ему наводку на эту деревеньку, и с которой он жил последние три месяца.

Всем была хороша девица – высокая, длинноногая, с округлостями в нужных местах, но одна неприятная черта имелась – стервозный характер и любовь к выяснению отношений. Иногда это напрягало. Вяземский почувствовал, что сейчас ему выкатят очередные претензии, и оказался прав.

– Радим, я так понимаю, мне снова придется спать одной? – выдала она упрек.

– Правильно понимаешь, – отозвался копатель. – Завтра вечером, на крайняк послезавтра утром вернусь в город, и в воскресенье куда-нибудь сходим, – он старался говорить спокойно, дабы не раздувать скандал, но, похоже, Марина уже настроилась.

– Сегодня твой день рождения, – завела она шарманку, – почему ты решил его справлять, сидя на бревне в заброшенной деревне, пялясь на огонь и закипающий чайник?

Вяземский вздрогнул от подобной догадливости, словно она его через спутник видела.

– Почему в одиночестве на бревне, а не со мной в хорошем ресторане? – продолжила Марина свой монолог, полный возмущения. – Я бы даже была не против, если бы ты пригласил туда друзей. Но нет, ты решил всех кинуть.

Радим достал сигарету и прикурил, похоже, отношения начинали себя изживать, и ему порядком надоели эти экспрессивные монологи. Может, пора поставить точку?

– Марина, – перебил он девушку, – послушай меня, пожалуйста. Я тут не с бабами. У меня гудят руки от общения с лопатой. Несколько часов назад я выбрался из раскопа, глубиной почти в мой рост. Я его выкопал ради сундука, наполненного сгнившими бумагами, которые не представляют никакой ценности, а потом я его закопал обратно. За четыре дня я почти ничего не нашел, я устал, и хочу спокойно посидеть на бревне, глядя на закипающий чайник, и послушать дождь. Я не хочу слушать твои упреки. Я вернусь в город, когда я сказал, и если ты еще будешь в моей квартире, мы с тобой займемся ураганным сексом, а потом пойдем ужинать в приличный ресторан. Если нет, значит, так тому и быть. Мы поняли друг друга?

– Ты скотина, Радим Вяземский, – возмущенно выкрикнула девушка и бросила трубку.

Дикий пожал плечами, улыбнулся сам себе и, выключив телефон, убрал его в карман. Остальные его друзья уже поздравили именинника, поздравили по-человечески, пожелав много всего дежурного, но совершенно необходимого. Они знали, как он не любит этот день в конце мая, и оставляли за ним право, проводить его так, как он этого хочет. Потом он обязательно всех соберет либо в кабаке, либо на даче одного из них. Будет спиртное, будет шашлык, будут звучать тосты, но это будет через неделю, а пока нужно заварить крепкого кофе.

Вечер удался. Пеклась в углях картошка, над ней на решетке шкварчал отличный стейк, в стопку с постоянной регулярностью лился двенадцатилетний Чивас, природа, словно решив сделать подарок, к ночи остановила полив земли, а к полуночи в небе показалась большая круглая оранжевая, похожая на головку Чеддера, луна. Это был замечательный вечер, и Васильев с «Хранителем кладов» не разочаровал, хотя Радим с удовольствием послушал бы еще пару книг про данного героя.

На рассвете, залив в себя чашку крепкого кофе и сжевав пару бутербродов со слегка поджаренной краковской, Вяземский, натянув высокие резиновые сапоги, вооружившись металлоискателем, пошёл исследовать очередной квадрат заброшенной деревни. Устойчивый, качественный сигнал он получил только часам к десяти. Это был крайний дом в деревне, скорее, он даже стоял на отшибе, почти у леса, и сигнал шел не со двора, а из периметра дома.

Выставив флажок, он уселся на кусок стены и, вытащив сигарету, неторопливо прикурил. Впереди его, скорее всего, ждало несколько часов махания лопатой, так что, нужно морально подготовиться к сему действу. Демонстративно поплевав на руки, он, вооружившись лопатой, вонзил штык в грунт. Копать было тяжело, гнилое дерево, какие-то мелкие камни, о которые постоянно звенела лопата. Наконец, верхний слой был снят и проверен металлоискателем, пара кованых гвоздей и подкова, но это был не тот сигнал, который Радим слышал. Проведя еще одно исследование раскопа, он определился с местом и снова вонзил лопату в грунт. Влажная земля копалась хорошо, кроме того она лучше передавала сигнал, так что…

Час – вот сколько у Вяземского ушло, чтобы штык лопаты звякнул обо что-то керамическое. Дикий улыбнулся, обычно крынки, закопанные внутри дома, это всегда монеты. А поскольку деревенька загнулась еще до революции, то, может, и подняться хорошо удастся, хотя та находка, что он взял два дня назад, так себе, тысяч на тридцать, мелочевка, да и время их не пощадило, еще была россыпь, словно кто-то швырнул в ямку да так и не поднял.

Радим стал окапывать захоронку и уже через пару минут понял, что это не крынка, не та форма, да и объем небольшой, пол-литра максимум. Неужели ему повезло, и он выкопал самую настоящую кубышку? Вот лопата наткнулась на что-то твердое, чуть в стороне от сосуда. Вяземский с интересом опустился на колени и принялся разгребать руками грунт. Увидев пожелтевшую от времени лучевую кость, он вздохнул, нечто такое он и ожидал увидеть. Что ж, к кубышке прилагался скелет, а значит, работа ему предстоит большая, негоже забрать клад и оставить его владельца валяться просто так, придется хоронить. Черные копатели – люди суеверные, не стоит оставлять кости, не упокоенными, беда может выйти. Да и не так уж и много копать придется, глубина всего чуть больше половины метра, может, сантиметров семьдесят.

Радим справился за два часа. Кубышка, так и не вскрытая, лежала на куске брезента. Там же нашлось ручное зеркало в серебряной оправе древней работы, очень чистое зеркало, словно не в земле лежало, а только что от мастера пришло, правда, благородный металл потемнел, но не более. Еще одной находкой стал кинжал, который Радим вытащил из ребер покойника. Вот его время не пощадило. Одно можно сказать точно, оружие было очень дорогим, поскольку из рассыпающейся рукояти выпал вделанный в нее камень приличных размеров, очень приличных – с ноготь его большого пальца, может, даже чуть больше. Ничего подобного Радим не встречал – черный, с багровым огоньком в сердцевине. Вот огранка привычная – сверху круглый, снизу сужающийся конус. Но было еще что-то – мастер непонятно зачем загубил камень, на короне был вырезан сложный незнакомый символ. Сделано это было прекрасно, но сильно роняло самоцвет в цене. Убрав его в карман, Радим вернулся к раскопу. Одежда покойника не сохранилась, Вяземский не был специалистом по костям, и не смог бы сказать, кто перед ним – мужчина или женщина, если бы не одно «но» – два десятка янтарных бусин в земле рядом с черепом. Сомнительно, что мужчина носил бы женское украшение. Через час дело было сделано, кости уложены на брезент и завернуты в него. Вяземский вооружился лопатой и, отойдя под деревья, выбрав место, вонзил штык в землю и нажал ногой, пробивая дерн. Двадцать минут, и неглубокая могила готова. Зарыв погибшую, он не поленился и из пары жердей сделал крест, вбив его в изголовье. Постояв, помолчав и выкурив сигарету, Дикий вернулся к копу, на всякий случай еще раз прошелся металлоискателем и быстро зарыл его, после чего, прихватив добычу, вернулся в лагерь.

Кубышка оказалась богатой – три николаевских золотых червонца, еще шесть желтеньких монет, не известных ему. Только эти девять хорошо его поднимут, а были другие – серебряные, с два с половиной десятка, и двадцать две бронзовые. Итого – пятьдесят четыре позиции. Все старые, червонцы оказались самыми свежими. Ну, что сказать? Если не миллионы, то тысяч триста это точно стоит. Но Вяземский не был специалистом, так, немного разбирался, но цену назвать не смог бы. Даже червонцы сильно плавали – от сорока тысяч до миллиона, все зависело от года выпуска и редкости. Но был у него надежный человек, который назовет цену и скажет, кто купит, а может, и сам заберет. В любом случае, он этой захоронкой вышел в большой плюс. А значит, пора сворачивать лагерь и двигать домой.

Со сборами управился в течение часа. Единственное, на что Вяземский отвлекся, это еще одна чашка кофе и остатки картошки с тушенкой, которые он быстро разогрел на открытом огне. Упрятав находки в тайник, оборудованный в Ленд Ровере специально на такой случай, Радим внимательно осмотрел стоянку. Одно из правил черных копателей гласило – оставлять, как можно меньше следов, а тем более вещей, могущих указать на тебя. Убедившись, что ничего не забыл, он включил телефон и, прыгнув за руль, повел старый внедорожник, который ему пригнали из афганистана, после того, как оттуда янки сбежали. Раньше он был белым и принадлежал миссии ООН, а теперь был выкрашен в темно-зеленый цвет, а потом еще и камуфляжными пятнами украшен. Одно плохо, в Энске этот Ленд Ровер был единственным, и менты его прекрасно знали, и на въезде в город могли тормознуть. Взять Вяземского на горячем, им ни разу не удалось, ни за коп, ни за сбыт, но они старались.

Выбравшись на федеральную трассу, Радим включил мобильник, и тут же пришло сразу три сообщения от Марины. Первое ожидаемое: «Прости, я такая дура». Второе тоже: «Почему не отвечаешь?», хотя автомат женским голосом наверняка сообщил ей, что телефон выключен или находится, хрен знает где. Ну и третье, тоже вполне укладывающееся в рамки поведения данной особы: «Да пошел ты, я ушла. Не звони, не пиши. Чао!».

– Хорошо, не буду, – легко согласился Дикий, прислушался к себе и понял, что совершенно не жалеет. Секс был с ней отличный, а вот отношения, как говорит современная молодежь, токсичными.

Бабы не проблема. Ту, с которой он бы хотел просыпаться по утрам следующие двадцать или более лет, он пока что не встретил, женщины в его жизни приходили и уходили. Самые долгие отношения – год и два месяца, вот Веру он и вправду любил, но ее больше нет. Аневризма, в голове молодой девушки, которой стукнуло всего двадцать один. Она умерла мгновенно, просто рухнув на землю, сжимая в руках топор, решила помочь порубить дрова для шашлыка. Доктора только развели руками, мол, что поделать, так бывает.

Машина бодро бежала по полупустому шоссе. Кто ехал на дачу, еще вчера из города подались, поток машин обратно будет завтра вечером, так что, до Энска, до которого было без малого сотня километров, он добрался без особых проблем, меньше чем за час.

Как и ожидалось, на знакомом стационарном посту ДПС его остановили.

– Что, Дикий, на этот раз расскажешь? – лениво поинтересовался капитан Кучков. – Опять подковы?

– Здравствуйте, Евгений Павлович, – вежливо поздоровался Вязенмский. – Да, с копа еду, десяток подков, пара черепков, ничего интересного для государства. Вы же знаете, для меня это хобби.

– Ага, знаю, – скривился капитан. – Когда-нибудь тебя возьмут за жопу, и я обязательно буду писать тебе на «дачу» к «хозяину». Ладно, это все дела будущего, а пока, Радим Миронович, предъявите документы и откройте багажник.

– Конечно, Евгений Павлович, – улыбнулся Дикий и протянул капитану документы.

Через пятнадцать минут старый Ленд Ровер покинул пост, оставляя разочарованного капитана за спиной. Тот, как всегда, облазил машину сверху донизу, но нашел дежурные подковы и черепки, которые Радим специально бросал в багажник. За черный лом государство по закону не преследовало.

Вскоре машина зарулила на стоянку и припарковалась в двадцати метрах от подъезда. Дикий вернулся домой.

В квартире оказалось чисто и пусто, в ванной отсутствовала косметика и шампуни Марины, как, впрочем, из раскрытого шкафа исчезли и ее вещи. Похоже, это была действительно точка. Одно радовало – в холодильнике на память о девушке осталось запеченное мясо, от внушительного куска, килограмма в полтора, было отрезано всего несколько ломтей. Радим улыбнулся и чисто из хулиганских побуждений написал Марине короткое СМС: «Спасибо за буженину». Но сообщение не прошло, видимо, его заблокировали. Пожав плечами, Вяземский, закинув горку, провонявшую костром, в стиральную машинку, полез под душ, нужно привести себя в порядок, поистрепался он за пять дней.

Замотавшись в полотенце, он вышел из ванной, бросив взгляд на настенные часы. Время, конечно, не совсем позднее, но звонить коллекционеру было просто не вежливо.

Звонок в дверь Радима озадачил. Он посмотрел на намотанное на бедра полотенце, после чего направился открывать, правда, перед этим запустил на экран домофона картинку с камеры, которую скрытно установил на площадке. С его родом деятельности к нему могли пожаловать нежеланные гости, и если менты с внезапным обыском могли вломиться, и стоило тут же падать мордой в пол, чтобы не поломали, то других персонажей нужно встречать ударом кулака или тяжелой резной ножкой от деревянной табуретки. Но на этот раз это были ни те, ни другие, соседка из квартиры напротив, женщина тридцати пяти лет, приятная во всех отношениях. Радим открыл дверь, даже забыв, что он стоит босиком и с полотенцем на бедрах.

– Я, похоже, не вовремя, – улыбнувшись и скользнув по фигуре соседа оценивающим взглядом, прокомментировала высокая шатенка. – Радим, мне попозже зайти?

– Все зависит о цели визита, – подмигнул Вяземский.

– Не искушай, – шутливо произнесла она, вот только глаза смотрели игриво, – я, между прочим, замужем.

– Только не говорите, Анна Ивановна, что вы за солью, – улыбнулся в ответ Дикий. – Это будет так пошло.

– Нет, что вы, Радим Миронович, соли у меня хватает, – покачала головой та. – Но дело у меня к вам и вправду есть. Помогите мужа до кровати дотащить, у них на работе шеф именинник, вот и надрался Ваня до беспамятства, сюда дошел, а вот дальше все, автопилот отказал.

– Три минуты, чтобы одеться, – попросил Радим.

Анна приходила с такой просьбой не в первый раз, пил ее муж редко, но метко, алкоголь его рубил качественно. И ведь что интересно, он всегда доходил до дома, но стоило ему пересечь порог, то его вырубало.

Через пять минут храпящий муж был уложен на диван, рядом подставлен тазик, а Анна с Вяземским сидели на кухни, распивая бутылку сухого, с сыром и виноградом. Соседка была женщиной красивой, и явно симпатизировала Радиму, предложи он всерьез, она бы наверняка согласилась. Но он не предлагал, не хотелось портить отношения ради банального траха. Кроме того, муж ее был вполне нормальным мужиком, и наставлять ему рога Дикий не собирался.

Через час он вернулся домой и завалился на кровать. Вино на голодный желудок слегка ударило в голову, хотелось спать, но он нашел в себе силы пройти на кухню и, нарезав холодное мясо, залив его майонезом, спорол грамм триста. Хлопнув себя по лбу, он быстро разобрал рейдовый рюкзак, определив ценные находки в тайник. Заперев гладкоствольного вепря в сейф, он закинул грязные вещи в стиралку и только после этого завалился спать.

Проснулся Радим от ощущения присутствия. Открыв глаза, он увидел силуэт, стоящий возле кровати у него в ногах. Вздрогнув, он потянулся к выключателю.

– Замри, – раздался из тьмы скрипучий старческий женский голос, и Радима просто парализовало. – Ты меня по-людски похоронил, за это не трону, но вот нож зря вытащил. Верни его в мои кости, иначе я скоро стану опасной для живых.

Радим вздрогнул. Сколько таких историй он слышал от коллег, чаще всего подобными байками почивали те, кто копался на местах боев. Он никогда в подобное не верил, но вот сейчас…

– Слушай внимательно, – произнесла покойница, и Вяземский ощутил, как по комнате пронесся могильный холод, – зеркало тебя запомнило, остальное – вопрос времени. Помни, что гости из зеркал боятся зачарованной стали, а камень, что ты поднял, способен превратить обычную соль в оружие. Грядет слияние. Они ждут, ждут, когда откроется проход, который будет уже не закрыть.

– Кто ждет? Какой проход? – превозмогая страх, сковавший тело, выпалил Радим.

– Скоро узнаешь. Следи за зеркалами, они видят и помнят все, главное правильно спросить, – ответила незваная гостья и растаяла, оставив о себе на память, морозную свежесть, словно в феврале забыл форточку закрыть.

Прошло пару минут, прежде чем, Радим смог двигаться и, вскочив, включил свет. В комнате было пусто. Он встал и подошел к месту, где еще недавно стоял силуэт. Присев, он провел рукой по кроткому ворсу ковра. Нет, не приснилась ему эта встреча, его пальцы были испачканы могильной землей. Вяземский поднял голову и посмотрел на большое, встроенное в шкаф, зеркало, в котором отражался испуганный мужчина двадцати пяти лет от роду. И тут изображение ему подмигнуло…

Глава 2

Выехал Радим с рассветом. Напугала его ночная гостья, до ужаса напугала, и как только солнце окрасило редкие облака в алый цвет, он прыгнул за руль Ленд Ровера. Уже к восьми утра он был на месте. Оставив машину в бывшем лагере, Вяземский, вооружившись лопатой, направился на другую сторону брошенной деревни. По дороге он прихватил изъеденный ржавчиной кинжал, из рукояти которого выпал черный камень с багровым огоньком внутри, про который зеркальная ведьма сказала, что он способен превращать простую соль в оружие. Кинжал так и валяться на месте раскопа, могила была нетронута, никто из нее не выбрался, и это слегка успокоило Дикого. Выкопать останки ночной гости – дело двадцати минут. Он воткнул ржавую железку в то место, где она и была ранее, и почувствовал, как его отпускает нервяк, который он испытывал с момента визита покойницы. Зарыв могилу и поправив холмик, он облегченно вздохнул и, шепнув: «Спи спокойно», вернулся к машине.

Несколько минут Радим курил, обдумывая случившееся. Он выполнил наказ и надеялся, что больше его не потревожат, во всяком случае, именно эта жуткая гостья. Вот только ее слова-предостережения о зеркалах и тех, кто обитает внутри них, никуда не делись, как и подмигивающее ему отражение. Он был уверен, что ему это не привиделось. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он с полминуты смотрел в отражение, которое демонстрировало ему грязное заднее стекло. Никаких посторонних предметов или людей, это немного успокаивало. Раздавив окурок каблуком, Радим уселся за руль, нужно было поторапливаться, через три часа у него встреча с Коллекционером. Камень теперь он Фаберу точно не покажет, не про него честь, требовалось оценить монеты и показать зеркало, вдруг, он хоть что-то знает о подобных, работа старая, редкая, может оказаться дорогой. Хотя продавать его Радим не станет, во всяком случае, пока что, монеты должны принести хороший куш, в деньгах он какое-то время нуждаться не будет. А вот зеркало явно необычное, гостья на это не намекала, а открытым текстом сказала. И что значит, оно его запомнило? Надо бы вообще покопаться в прошлом этой деревеньки, странная она. Марина ничего не рассказывала, и теперь вряд ли захочет для него что-то сделать. Ну да ладно, он и сам умеет в архивах работать.

На этот раз, его никто не останавливал, и уже через полтора часа, Вяземский парковался в своем дворе. Место, как и вчера, искать не пришлось, народ на дачах. Вот вечером, если задержится, да, придется покрутиться.

На встречу Радим успел, хватило времени и душ принять, и переодеться, и каждую монету детально с двух сторон сфотографировать, и добраться до дорого ресторана, в котором уже по старой доброй традиции он встречался с оценщиком.

– С чем пожаловал, Дикий? – поднимаясь навстречу и пожимая протянутую руку, поинтересовался слегка полноватый мужчина с лысой головой.

– С монетами, Дмитрий Семенович, – улыбнулся Вяземский. – А потом еще одну интересную вещицу покажу, но сначала по денежкам поговорим. Кубышку я нашел, приличную.

– Ну, выкладывай, – возвращаясь за стол, разрешил коллекционер. – Хотя постой, давай заказ сделаем, чтобы нас больше не отвлекали.

Радим кивнул и нажал кнопку вызова официанта. Здесь, в отдельном кабинете, им никто не помешает. На этот раз была его очередь платить, традиция у них такая сложилась, оплачивать встречи по очереди.

Официант, приняв заказ, заверил, что через двадцать минут все будет готово, и исчез. Радим выложил на стол свои трофеи. О том, что кто-то войдет и увидит золотые и серебряные монеты, он не опасался, местная обслуга была прекрасно вышколена и без разрешения даже до дверной ручки не дотронется.

Дмитрий Семенович удивленно изогнул бровь, разглядывая приличную кучку монет.

– Я смотрю, удачный коп у тебя был. Не спрашиваю, где ты рыл ямы, это не вежливо, но место богатое. Ну что ж, начнем, пожалуй, с золота…

Он достал очки ювелира, потом раскрыл свой планшет, в котором у него база, и взял ближайший царский червонец с портретом Николая второго.

– Это не слишком дорогая, – изучив монету вдоль и поперек, сообщил коллекционер. – Прекрасное состояние. Предварительная оценка – шестьдесят тысяч. Но насколько я помню, ты мне подобных еще не приносил, так что, поздравляю. Давай дальше. – Он взял второй червонец. – То же самое, может, чуть меньше, насечка на ребре немного сбросит цену, но не сильно.

Вяземский улыбнулся, две монеты больше, чем на сотню тысяч, он уже отбил и потраченные на коп деньги и проведенное в поле время, а ведь это даже не десять процентов от найденного.

С третьим и последним червонцем оценщик возился куда дольше, долго сверялся со своей базой. Наконец, он отложил монету и, подняв очки, уставился на Радима.

– Поздравляю тебя, – наконец произнес он, – ты сорвал куш. Невероятно редкая монета. Она относится к царствованию Александра третьего. Выпущена в 1886 году. Не буду тебя напрягать подробностями, цена конкретно этой монеты – примерно от семисот тысяч до миллиона сто. Точно смогу сказать, когда проведу нормальную оценку. Тебе повезло, это хороший куш, в принципе я уже сейчас тебе готов дать восемьсот. Или будем искать покупателя на максимум?

– Отложим решение этого вопроса, – придя в себя от названной коллекционером цифры, стараясь, чтобы голос не дрогнул, произнес Вяземский.

Коллекционер кивнул.

– Правильно мыслишь, Дикий, никогда не торопись, мы еще и половину твоей добычи не разобрали, а я, даже не изучая, вижу пару редких монет в хорошем состоянии.

В этот момент раздался стук в дверь.

– Господин Фабер, – раздалось из коридора, – можно войти?

– Входи, – крикнул Дмитрий Семёнович, кинув на конверт с монетами газету, которую читал до прихода Радима.

Официант молча вкатил в кабинет столик, уставленный тарелками, быстро перегрузил заказанное и, пожелав приятного аппетита, удалился.

На какое-то время оценка приостановилась, мужчины ели и общались на около рабочие темы, не забыли и про политику, обсудив положение в стране и в мире.

– Продолжим, – покончив со своим стейком и расчищая место, предложил Фабер.

– Ну что сказать, Радим? Поздравляю, – прокомментировал он, когда через два с половиной часа покончил с изучением последней монеты и отложил свои специальные очки в сторону. – Это самый большой куш, который мне когда-либо приносили за один раз. Ты нашел свой клад. Только вот продать это в нашем городке будет сложно, подобное заберут в Москве или в Питере. Оценочная стоимость, найденного тобой – семь миллионов шестьсот тысяч. Но некоторые монеты нужно смотреть детальней, возможно, я ошибся, и они куда дороже, но я тебе такие деньги не дам. Не потому, что нет, есть, просто мне без надобности. Могу разве что забрать у тебя александровский червонец, вот он мне интересен.

– За девять сотен он ваш, – отойдя от названной коллекционером суммы, стараясь не выдать волнения, произнес Радим.

Фабер задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Восемьсот пятьдесят, – назвал он свою цену.

– По рукам, – согласился Вяземский, не желая торговаться из-за двадцати тысяч. – Возьметесь продать остальное?

– Конечно, – доставая из портфеля две пачки с пятитысячными и вытаскивая из одной лишнее, ответил Фабер. – Тебе сроду эти монеты не пристроить, во всяком случае, за хорошие деньги, тут нужно знать людей и рынок. Держи, ровно восемьсот пятьдесят тысяч. В расчете?

– Всегда приятно иметь с вами дело. – Убирая деньги в свою сумку, улыбнулся Вяземский. – Теперь по остальному, значит, беретесь продать монеты?

– Я же сказал, что возьмусь, – кивнул Фабер. – Мою комиссию ты знаешь.

– Пятнадцать процентов, – озвучил цифру Радим. – Давайте, фотографируйте монетки, и я вам еще кое-что любопытное покажу.

Коллекционер улыбнулся и, достав из портфеля фотоаппарат, принялся детально фотографировать каждую монету, описывая на листе бумаги видимые изъяны. Надо сказать, дело это было не быстрое, час потребовался.

Вяземский же курил, попивая уже давно остывший капучино. Поскольку оба были на машинах, алкоголь не заказывали.

– Ну, что ты мне там показать еще хотел? – возвращая Радиму его добычу, поинтересовался Фабер. – Небось, какую-то безделушку нашел и не знаешь, что такое?

– Отчасти вы правы, Дмитрий Семёнович, – кивнул Вяземский, убирая монеты в кожаную сумку ручной работы. Он выложил на середину стола завернутое в тряпку зеркало. – Не слышали ничего о подобном?

Коллекционер развернул тряпку и стал с интересом изучать зеркало.

– Стекло новое? – спросил он. – Поскольку оправа очень старая.

Радим покачал головой.

– Вы ошиблись, зеркало лежало рядом с кубышкой, содержимое которой мы с вами изучали последние три часа. Оно провело в земле не меньше сотни лет.

– Это невозможно, – покачал головой Фабер. – Зеркала со временем мутнеют, расслаиваются, и это даже при нормальных условиях, а не лежа в сырой земле. А это чистое, словно неделю назад с завода.

– И все же это зеркало с раскопа, – упрямо стоял на своем Радим, – и ему больше сотни лет. А что по оправе?

– Вот по оправе никаких сомнений нет – характерные элементы венецианских мастеров шестнадцатого века. Отличное состояние, пару сотен тысяч стоит. Но вот само зеркало… – он задумчиво уставился на свое изображение. – Доказать, что оно не новое, будет невозможно. Так что цену, о которой я тебе назвал, никто не даст.

– Я не собираюсь его продавать, – покачал головой Радим, – деньги у меня есть, а скоро, благодаря вам, станет еще больше.

– Ну, на скорость не рассчитывай, недорогие монеты быстро уйдут, а вот редкие… Хотя для коллекционеров это не такие уж и большие деньги. Плохо, что монеты с черного копа, но те, кому я их предложу, щепетильностью не страдают, и стучать уж точно не побегут. Ну что ж, давай заканчивать, – поднимаясь из-за стола и протягивая вставшему навстречу Радиму руку, произнес Фабер. – Сегодня ты меня сильно удивил, как удачей с кубышкой, так и с зеркалом. Но будь с ним осторожен, такие артефакты из глубины веков могут быть очень непростыми.

– Буду, не сомневайтесь, Дмитрий Семенович. Вас проводить?

– Нет, Радик, все хорошо, в машине меня охранник ждет. И вот что, надо бы изучить это зеркальце. Может, заедешь как-нибудь ко мне в лавку? Посидим, посмотрим.

– Может быть, – согласился Вяземский. – Жду от вас новостей.

Фабер кивнул и, водрузив на голову мягкую фетровую шляпу и подхватив трость, неизменный атрибут его имиджа, покинул кабинет.

Дикий же вызвал официанта и, расплатившись по счету, вышел на улицу. За время, что они провели в ресторане, погода опять испортилась, снова натянуло тучи, начал накрапывать мелкий противный дождь, май в этом году вообще не радовал. Запрыгнув в Ленд Ровер, Радим, развернув машину, поехал в сторону дома. Как бы не хотелось но короткий отпуск, взятый на неделю за свой счет, заканчивался, и завтра ему нужно выйти на работу, в родную и осточертевшую контору, которая занималась оптовой продажей напольных покрытий.

Весь оставшийся вечер, Вяземский изучал в интернете все, что можно было найти по зеркалам, мифы, легенды, мистические истории. Оказывается, существовала целая теория, что зеркала – это ворота в другой мир, и некоторые исследователи всю жизнь пытались этот проход открыть. Особенно его интересовали случаи, когда люди видели в зеркалах то, чего там, по идее, быть не могло. Большинство из них, конечно, фантазии авторов, поднимающих рейтинг блогов страшилками на ночь, но пара историй его действительно заинтересовала. Первая – это про исчезнувшего работника магазина зеркал, который за день до своего исчезновения рассказал коллеге, что видел после закрытия магазина в одном из них высокую женщину, которая звала его за собой. Больше его никто не видел. Магазина он не покидал, дверь заперта изнутри, камера над входом была исправна, никакого беспорядка, просто парень исчез, и все. Вторая история, не менее захватывающая, только вот все произошло наоборот. Молодая девушка купила на распродаже старое мутноватое зеркало, вертелась перед ним много, и вот в один день она изменилась, прекратилась откликаться на собственное имя, настаивала, чтобы ее звали Ядвигой. Стала странно говорить, одеваться, очень сильно изменилось поведение. Раньше она, можно сказать, была стервозной оторвой, не пропускающей ни единой тусовки, то теперь стала добрее к людям, не грубила, не оскорбляла никого, полностью завязала с прошлым. Спустя два месяца она съехала со съемной квартиры и растворилась в мегаполисе. Больше девчонка, которая с ней жила, ничего про нее не знала, но винила во всем зеркало. Говорила, что пару раз ей казалось, что она слышит оттуда женский голос, который умолял ее выпустить.

Радим начал вести конкретный поиск, и чем дальше зарывался, тем чаще нарывался на истории с необъяснимыми исчезновениями и изменениями поведения. Нашлись два ролика, очень странных, один про мужика в общественном туалете какого-то старого здания, на котором запечатлено, как нечто дымчатое, напоминающее руку, тянется к нему из зеркала. Второй – камера наблюдения в каком-то особняке засняла движение в зеркале, хотя комната была абсолютно пуста. Конечно, это могло быть простой мистификацией для раскрутки канала. Но чем больше Радим погружался в этот зеркальный мир, тем больше был уверен, что зеркала – это неспроста. Глянув на часы, Вяземский зевнул и, выключив компьютер, отправился спать.

Войдя в спальню, он с минуту стоял перед зеркалом, выискивая в нем то, чего там быть не должно, после чего достал из шкафа старую простыню, занавесил его. Не сказать, что он боялся его, просто теперь он стал меньше доверять куску стекла, в котором отражался. И сразу стало как-то легче, ушла тревожность. Раздевшись, Радим забрался под одеяло, завтра первый рабочий день.

На этот раз его никто не беспокоил, и Вяземский прекрасно выспался. Заехав по дороге в кофейню, он к девяти добрался до офиса, который располагался в одном из торговых центров прямо в центральной части города.

– Кого мы видим? – делано обрадовался Петр Ухов, менеджер по продажам, крайне неприятный субъект, с которым Дикий был на ножах. – Как отдохнул, Радик?

– Петя, – кивнул Вяземский с улыбкой, – слушай, я все забываю спросить, тебе зубы жмут или второй глаз лишний? Ты только скажи, я тебе помогу решить эти проблемы.

Девчонки из бухгалтерии, окружившие офисную кофемашину, весело засмеялись.

– А отдохнул хорошо, – продолжил Радим, глядя, как у тощего невысокого желчного Пети зло блеснули глаза, – спасибо.

Он махнул свободной рукой девицам и направился в свой кабинет. День прошел скучно, если бы не грузчик со склада, который умудрился накосячить в первый же день. Читая его объяснительную, ржали и плакали всем офисом. Да уж, такое нарочно не придумаешь. Этот кадр умудрился отгрузить заказчику целую фуру бракованного ламината. Ну, бывает. Смеялись над причиной ошибки. Кладовщик Иваныч был матерщинником, и не особо далеким человеком, и маркировал весь товар в меру своего скудоумия. «П» на коробках значило – п….тый, а «Х» – х…ый. Грузчик же, человек новый и более рассудительный, подумал, что «П» – это плохой, а «Х», соответственно, хороший, и косяк за собой не признавал, что, в принципе, вполне логично. Гендиректор, мужик с юмором, утерев слезы с глаз, штраф повесил на кладовщика.

– Радим, – окликнула его Оксана, секретарша генерального, – какие планы на вечер?

Вяземский изогнул бровь.

– Ксанка, тебе есть, что предложить?

Девушка кивнула.

– У Лиды из финансового, сегодня день рождение, она меня в бар позвала, тут недалеко, по соседству, одной идти не хочется.

– Меня вроде как не приглашали, – прокомментировал предложение Радим.

– А ты мой плюс один, там все парами, а я со своим неделю назад рассталась. Не Петю же звать. А генеральный, сам знаешь, на такие мероприятия не ходит, дистанцию держит. А больше у нас в офисе мужиков и нет, не Иваныча же с новым грузчиком приглашать. Ну, так что, ты в теме? Входной билет на вечеринку – два косаря.

– А пошли, – неожиданно для себя согласился Вяземский, – только ненадолго. У меня еще вечером дела есть.

На губах девушки появилась улыбка.

– Сейчас сумку возьму, и пойдем, наши уже в холле собираются.

Девушка скрылся в приемной и вернулась через минуту. Радим скользнул взглядом по фигуре. В принципе, Оксана была девушкой красивой – высокой, длинноногой, короткие каштановые волосы, подстриженные лесенкой, едва доставали до шеи. Про таких говорят – модельная внешность. Для Вяземского она была слишком плоской, ни груди, ни задницы, но он и не собирался ее кадрить. Посидит немного вместе с коллективом и поедет домой, читать дальше про зеркала.

Бар располагался в соседнем торговом центре. Было тут и караоке, и танцпол, и девочки в клетках танцевали, и даже кормили вполне себе сносно. К сушам и роллам, которые заказали девчонки, Радим был равнодушен, но его вполне устроили пара пицц, которые он разделил еще с четырьмя совершенно незнакомыми парнями, как и он, проходивших по принципу «+1». Надо отдать должное, мужики оказались довольно приятными, никакого офисного планктона, здоровяк-пивовар, сотрудник МЧС, охранник и водитель одного видного бизнесмена и крупно-габаритный мрачноватый тип из ОМОНа. Никаких рафинированных хипстеров с подвернутыми джинсами. Познакомились, выпили, еще раз выпили, сходили покурить, потанцевали с девчонками, потрещали за жизнь, попотчевали друг друга старыми байками. Радим даже не заметил, как пролетело время, давно он не сидел в такой теплой компании.

– Еще по одной, – предложил Дмитрий, МЧСовец, выставляя на стол очередную порцию водки, вина и коктейлей на всю компанию.

– Давай, – поддержали его остальные.

Радим отрицательно покачал головой.

– Не, народ, мне хватит. У меня еще дела есть. Я вообще, скажем так, случайный гость.

– Случайный, – согласились все.

– Но очень приятный, – пробасил ОМОНовец. – Так что, без «на посошок» мы тебя не отпустим. И да, с тебя тост.

Радим обреченно вздохнул и ухватился за свою рюмку.

– Ну, давайте, за хорошую компанию, которая собрала наша милая, гостеприимная изменница, – провозгласил он.

– Годится, – подал голос пивовар, и рюмки столкнулись над столом.

Радим поднялся, пожал на прощание всем руки, расцеловал девчонок и, пожелав всем приятного вечера, направился к выходу, но уже через секунду завернул в сторону коридора, где скрывалась уборная.

Мужской туалет был пуст. Радим сделал свои дела, склонился над раковиной, моя руки. Подняв голову, он глянул на себя в зеркало и замер. Туалет в зеркале изменился, сейчас он был залит кровью. У закрытой кабинки за его спиной присел на корточки смуглый парень, с очень характерным длинным шрамом на подбородке. Он сжимал в руках измазанный в крови нож, у его ног лежала девушка, у которой из раны на шее хлестала кровь. Она хваталась слабеющей рукой за воротник парня, а тот просто смотрел, как она умирает. Вот ее рука упала. Парень еще с минуту, ничего не опасаясь, смотрел на свою жертву, потом вытер тесак об ее одежду, сунул его в ножны на бедре, после чего застегнул черную ветровку, скрывая кровавые следы на белой рубашке, и коснулся зеркала. Картинка тут же прошла рябью.

Радим моргнул и увидел себя испуганного, ошарашенного, растерянного, и тут его отражение снова подмигнуло ему. Вяземский отпрянул, после чего провел рукой по лицу, словно стараясь стереть то, что он увидел. А еще ему нужно было решить, что делать с полученной информацией. Оставить при себе, сделав вид, что ничего не произошло, ну увидел и увидел, или все же выйти, вернуться к столу и поговорить со Степаном, ОМОНовцем, рассказать ему все детали. Парень он вроде нормальный, гнили в нем Вяземский не заметил, может, подкинет следаку информацию от анонима. Хотя, кого он обманывает? Сдаст он Радима. Как объяснить то, что он видел? Да никак. Для начала вообще неплохо бы понять, реально ли это? А может, ему будущее показали? Достав смартфон, Дикий забил в поиск – убийство в баре «Элит», и первая же ссылка была о том, что пять дней назад здесь была убита гражданка А, которая, непонятно как оказалась в мужском туалете. Убийца на свободе. И это уже третье подобное убийство в Энске. Почерк один и тот же – удар ножом в яремную вену, туалет. В двух других эпизодах тоже фигурируют женщины, но эти места располагались в разных концах города. Одно в пиццерии в южном районе, убита мать двоих детей, которая привела их на мастер-класс по изготовлению пиццы, второй – караоке-бар на севере, сорокалетняя бухгалтерша мелкой фирмы.

Радим пробежался по городским форумам. Одно было ясно – следователи пребывали в полной растерянности, камеры наблюдения во всех заведениях убийцу не зафиксировали. Женщины заходили в туалеты в одиночку, а потом их находили мертвыми. И только Радим Вяземский знал тайну убийцы – тот как-то ходит через зеркала. Идти с этим к ментам или другим силовикам – верный способ угодить в дурку. Объяснить, откуда у него информация, и как приходит и уходит убийца, нереально. Вот только как быть с совестью? Эта сволочь продолжит убивать и дальше. Дикий потер рукой лицо, этого показалось ему мало, и он, склонившись над краном и набрав в ладони воды, умылся. Как бы он не старался смыть то, что видел, гибель гражданки А каленым железом осталась выжжена в его мозгу.

Развернувшись, он направился к выходу, и уже хотел вызвать такси, когда вспомнил о Ленд Ровере, который так и останется припаркованным на стоянке делового центра. Если сейчас вызывать машинку, значит, завтра придется ехать на работу на общественном транспорте, выпившим Радим за руль не садился принципиально. Он несколько секунд обдумывал, как поступить, и тут ему в голову пришла довольно приличная идея. Достав мобильник, он набрал номер друга, который жил неподалеку, ему пешком до делового центра три минуты.

– Стас, здорово, – поприветствовал он собеседника, – ты дома?

– Здорово, Дикий, а ты уже в городе? – ответила трубка.

– Ага, – подтвердил Вяземский. – Слушай, просьба есть, ты не мог бы отвезти меня домой? Я на машине, но так вышло, что выпил. А бросать Ленд Ровер на стоянке возле работы не хочется. А я тебя обратно на такси отправлю.

– Какие вопросы? Буду через десять минут, заодно расскажешь, как съездил.

– На этот раз без приключений, – соврал Радим, – и почти в сухую. Так, на двадцать тысяч монет копнул. Ладно, жду тебя у машины.

– Все, я уже собираюсь, – ответил Стас, и разговор оборвался.

Идя к машине, Вяземский все думал об этих мертвых девушках, убитых человеком из зеркала. Он понимал, что вляпался в очень плохие дела, но совершенно не представлял, к чему его это может привести.