В интересах государства

Глава 1

– Миша, вернись! – кто-то сильно тряс меня за руку.

С трудом я открыл глаза, увидел заплаканное лицо сестры и попытался приподняться. Черта с два! Мои руки туго переплели медицинские трубки, сбоку тихо пищал какой-то аппарат.

– Живой, слава богу, – сестра резко посерьезнела. – Слушай внимательно, Миш. У нас мало времени.

Не знаю, сколько я был без сознания, но, казалось, за это время она стала гораздо старше.

Стоп.

Но ведь Оля Соколова, моя сестра, умерла три года назад. Я сам нес гроб…

Я в ужасе вдавил голову в подушку, когда она дотронулась пальцами до моего лба. Теплые, живые… Невозможно!

Что происходит?

– Кто ты? – прохрипел я. – Где я?

В глазах девушки читалась искренняя боль.

– Не помнишь? Совсем ничего?

Сестра выглядела озадаченной. А я и вовсе ничего не понимал. Что это? Странный сон?

– Ладно, сейчас помогу.

Сестра подошла к изголовью кровати и положила ладонь мне на лоб. Как же она была похожа на ту Олю, которую я помнил! Те же большие голубые глаза, вьющиеся светлые волосы… Моей сестре едва исполнилось двенадцать, когда ее не стало. Сейчас ей можно было дать лет пятнадцать-шестнадцать. Чертовщина какая-то.

Я дернулся от ее прикосновения.

– Миша, пожалуйста, – взмолилась сестра. – У нас, и правда, мало времени. Ты должен вспомнить, как здесь оказался. Это очень важно. Прими мою Благодать и обратись к родовому духу.

– Чего? – опешил я. – Какую благодать? Какой дух? Что ты несешь?

– Просто не сопротивляйся потоку. Позволь мне поделиться силой. Ну же, быстрее!

Она занесла надо мной руку, словно просила разрешения прикоснуться. Я кивнул.

– Ладно. Давай.

Едва она дотронулась до меня, тело будто сошло с ума. Словно электрический ток полился с Олиных пальцев. Я вздрогнул, руки и ноги задрожали. Сердце начало биться быстрее – тревожно замигал монитор прибора.

Дача под Ириновкой. Я приехал к старикам помочь чинить крышу. Совсем прохудился навес на веранде, а нанимать рабочих денег не было. Мы решили сделать все сами, благо у Сереги отец работает на хозбазе.

Да только кто ж знал, что лестница прогнила…

Я распахнул глаза.

Оля отняла руку от моего лба и сползла на пол без сил.

– Прости, больше не могу, – прошептала сестра. – Я видела, что они сделали. Хотела, чтобы ты знал… Хотела предупредить…

– О чем? Кто и что сделал?

– Тсс!

Сестра прислушалась. Я тоже навострил уши. Где-то за дверью скрипели деревянные ступени. Кто-то поднимался по лестнице.

– Черт. Уже идут. Веди себя спокойно, – шепотом протараторила Оля. – Как будто ничего не случилось. И никому не говори о том, что увидел.

В следующий миг дверь с грохотом слетела с петель. Двое людей в форме, похожие то ли на бойцов, то ли на телохранителей, ворвались в комнату.

– Очнулись, ваше сиятельство? – тот, что был постарше, кивнул мне в знак приветствия и тут же уставился на сестру. – А мы вас обыскались, Ольга Николаевна.

Боец двинулся на нее. Я заметил на его рукаве шеврон с каким-то сложным гербом. Оля испуганно попятилась.

– Вас же предупреждали, что навещать его сиятельство запрещено, – отчеканил боец. – Идемте со мной, Ольга Николаевна.

Сестра натолкнулась спиной на один из приборов и едва не своротила его.

– Нет!

– Оля, кто эти люди?

– Охрана, – ответил вместо нее боец.

Сестра уперлась спиной в стену. Дальше отступать было некуда. Она попробовала проскользнуть мимо охранника, но боец грубо схватил ее. Оля завизжала.

– Не трогайте ее! – рявкнул я и попробовал освободиться. – Башку снесу!

Легко, словно она была пушинкой, охранник заломил ей обе кисти и попытался выволочь из комнаты.

– Миша! – взвыла сестра. – Не говори им…

Я снова дернул руками, но ощутил сопротивление. Дерьмо. Зачем они меня привязали?

И в этот момент что-то внутри меня взорвалось. Словно сгусток силы лопнул и начал растекаться по артериям. Время вокруг меня замедлилось.

– Не трогай. Мою. Сестру! – отрывисто произнес я. – Убью. В третий раз предупреждать не стану.

Старший охранник выпучил глаза не то от страха, не то от гнева. Оля застыла, открыв рот.

– Боже мой…

Охранник первым пришел в себя.

– Ей нельзя здесь находиться! – крикнул он. – Нельзя находиться рядом с вами. Это опасно!

Но неведомая сила уже вышла из-под контроля и застила мне глаза. И ровно в этот же миг истошно вопящие медицинские приборы загорелись. Приклеенные к моим рукам и груди датчики вспыхнули. Настоящим пламенем. Вот же черт…

Бойцы отпрянули в ужасе, Оля взвизгнула и шарахнулась в сторону.

– Ты… Ты… У них получилось, – шепнула сестра и нервно сглотнула.

Я удивленно пялился на свои руки. Незнакомые. Чужие.

Завоняло паленой проводкой.

– Я зову Старших, – сказал седоволосый боец с суровым лицом. – Семен, потуши огонь. Наследника не выпускать. Ольга Николаевна, прошу за мной.

– Оля, что со мной? – прошептал я.

– Они… – она нервно сглотнула, – они призвали твой дух.

– Что за дух?

Сестра не ответила. Только в ужасе попятилась, но уже прочь от меня. Проклятье. Она ведь знает больше меня. Неужели я настолько ее напугал?

Но я должен с ней поговорить. Должен понять, что происходит.

– Оля! – крикнул я, путаясь в ошметках проводов и ремней. – Оля!

Но она уже исчезла за дверью вместе с седовласым охранником.

Какой-то страшный сон. Тело едва меня слушалось, но энергия откуда-то появились. Внутри меня снова поднялась волна чистой силы.

С рыком я воспламенил остатки трубок и вскочил с кровати. Второй боец шагнул вперед, выставив вперед ладони.

– Не гневайтесь, Михалниколаич. Все хорошо, вы в безопасности! Это же я, Семен. Манглавит. Охранник ваш… А вы дома, в Ириновской усадьбе. Не узнаете меня?

Я мотнул головой.

– Это ничего, – на простоватом лице коротко стриженого бойца расцвела легкая улыбка. – Ничего удивительного после всего, что на семью-то вашу свалилось… Хорошо хоть, что Оленьку нашу Николаевну вспомнили.

Я с силой оттолкнул охранника и бросился вслед за сестрой.

– Оля!

Топот внизу. Где-то справа, где лестница. Я метнулся туда.

– Оля! Подожди!

Волна силы внезапно сошла, и я почувствовал усталость. Она навалилась так резко, что я споткнулся и чуть не упал. Видимо, потратил слишком много энергии. Черт… Я прислонился к стене, чтобы перевести дух. Секунда, вторая… Каждый вдох давался с трудом, словно на грудь уронили свинцовую плиту.

Но почему-то все чувства обострились. Запах гари невыносимо бил в нос, я слышал шипение огнетушителя и крики на первом этаже, какую-то возню на улице. И еще я чувствовал нутром опасность.

Что-то было не так. Что-то приближалось.

Нечто, что беспокоило даже силу, скрытую внутри меня.

Я пошел дальше, ища лестницу. Какая-то часть моего разума словно знала это место, но я в упор не помнил, где находился. Шел, будто на автопилоте – ноги сами несли в нужном направлении. Я прошел по коридору, завешенному старыми портретами, и наконец-то добрался до лестницы.

Шум внизу стал громче. Много встревоженных голосов.

– Оля! – снова позвал я.

Если они что-то с ней сделали, если хоть волос упал с ее головы…

Стиснув зубы, я заставил себя ускориться, перешел почти на бег. Едва я слетел с лестницы, чуть не врезался в какую-то девицу в старомодном переднике.

– Где сестра? – рявкнул я, напугав девушку.

Она взвизгнула и указала в сторону распахнутой двери.

– Т-там…

Не разбирая дороги, я понесся туда. Только успел понять, что спустился в какой-то большой зал с дорогой обстановкой. Похоже на загородный дом или поместье. До боли знакомое место, какое-то… родное.

Я влетел в распахнутые двери и поморщился от яркого света. Кто-то преградил мне путь.

– Михаил, все в порядке. Успокойся.

Свет бил в глаза так ярко, что мне пришлось приложить ладонь к лицу и проморгаться. Ощущение опасности нарастало, но оно исходило явно не от этого человека.

Когда глаза привыкли к свету, я взглянул на него и опешил.

– Папа?

Глава 2

Отец оставил нас семь лет назад. Когда Петька, мой старший брат, погиб, батя так и не смирился с горем. Запил, ушел. Потом случилась беда с Олей… Из троих детей остался лишь я.

Папа сейчас тоже выглядел иначе. То же усталое лицо, но теперь в нем читалось не смирение алкоголика с тяжкой судьбой, а достоинство. Цепкие глаза обеспокоенно глядели на меня из-под стекол очков в тонкой оправе. Под его глазами залегли темные круги, но, увидев меня, отец постарался улыбнуться. Вышло натянуто.

– Миша, – он крепко обнял меня, словно совсем не боялся силы, которая так напугала охрану и Олю. – Ты дома, в Ириновке. Все в порядке.

– Пап… Что ты здесь делаешь? – я отстранился. – Ты же переехал…

– Что ты, Михаил? Я уже давно никуда отсюда не выезжал.

А затем я почувствовал, как какая-то неведомая, но чужая сила легко коснулась моего разума. Отец на несколько секунд прикрыл глаза, а затем резко их распахнул.

– О… – он обернулся к сидящим в комнате. – Действительно, все получилось.

Я увидел Олю – она устроилась в кресле, рядом с ней стоял седой охранник. Лицо сестры было белым как мел.

– Пап, – хрипло сказал я. – Я ничего не помню. Что со мной сделали?

Оля не выдержала и тихо заплакала. Охранник положил руку ей на плечо, словно хотел утешить, и что-то шепнул на ухо.

Отец приобнял меня за плечи и подвел к креслу.

– Присядь, пожалуйста, Михаил. Такие новости лучше слушать сидя. Пообещай, что будешь держать себя в руках. Ты очень напугал сестру.

– Пап, не тяни, – попросил я. Беспокойство никак меня не отпускало, кровь бурлила и прилила к ногам, словно тело было готово в любой момент сорваться и бежать.

Я быстро скользнул взглядом по комнате. Дурацкая мысль, но я искал любые предметы, которыми можно отбиваться. На всякий случай.

Старинная мебель, обитые тканевыми обоями стены – очень дорогое убранство. Над камином висел портрет мамы. Не фотография, а настоящая картина. Мама была изображена совсем молодой, но в странном старомодном платье с кучей оборок. На каминной полке рядом с часами стояла фотография моего старшего брата Петьки – в парадной форме, которую я не мог узнать. И рядом – лампадка, какие ставят у могил на кладбищах.

Я снова оглядел всех собравшихся и только сейчас заметил, что все, кроме меня, были одеты в черное. Траур?

Неужели…

– Мы призвали твой дух из другого мира, Михаил, – голос отца заставил меня отвлечься. – В своем мире ты умер, а нам нужен сильный наследник.

Оля тоже говорила о каком-то духе. Неужели они это серьезно?

– Пап, я не понимаю. И почему я ничего не помню? Где мама? Где Петя?

Оля перестала плакать и с яростью взглянула на отца.

– Да скажи ты уже ему! Он заслужил право знать.

– Ольга, помолчи.

– Так, стоп, – я пытался уложить услышанное в голове, но мозг отказывался принимать слова на веру. – Расскажите подробнее. Пожалуйста. Я все еще ничего не понимаю.

– Думаю, так тебе будет проще кое-что уяснить.

Отец поднялся, подошел к какой-то темной занавеске и сорвал ее. Зеркало. Они завесили зеркала – значит, в доме точно кто-то умер. Старая дурацкая примета, но моя родня всегда так делала.

– Подойди, Михаил, – поманил меня к себе отец. – Приглядись повнимательнее.

Я нетвердыми шагами подошел к зеркалу и с опаской взглянул на себя.

– Ну и дела…

Из отражения на меня смотрел… Я. Только я, который ни разу не ломал носа в драке и, очевидно, редко бывал на свежем воздухе. Я казался себе моложе на несколько лет и выглядел чуть более… худым, что ли. Я-то, настоящий я, со школы по спортивным кружкам мотался. Да и район у нас был не самый спокойный – приходилось иной раз махать кулаками.

В остальном же я казался вполне обычным парнем: лет семнадцать-восемнадцать, рост выше среднего, волосы русые, но стрижка совсем не походила на ту, что я носил.

В моей физиономии читалось благородство, охранники называли меня сиятельством, а дом больше походил на усадьбу какого-то дворянина…

– Где мы? – прислонившись лбом к холодной поверхности зеркала, хрипло спросил я. – Что это за место?

– Ириновская усадьба. Наше родовое поместье, – папа принял из рук охранника халат и подал мне. – Накинь, здесь прохладно.

Я кивнул и набросил одежку на плечи.

– Я ничего не помню про усадьбу.

– Ничего удивительного, – вздохнул отец. – Как тебя зовут, юноша?

– Михаил… Михаил Николаевич Соколов.

– Замечательно. Какой сейчас год?

А вот это уже вопрос с подвохом. Но я решил отвечать честно.

– Две тысячи двадцать первый.

Снова кивок. А вот этого я не ожидал.

– Хорошо, – улыбка отца стала чуть теплее. – В какой стране ты живешь?

Я удивленно моргнул.

– Странный вопрос. Россия. Российская Федерация.

Отец и сестра переглянулись.

– Точно, получилось… Но он же ничего не знает! – воскликнула Оля. – Как же мы отправим его в Петрополь?

– Чего не знаю? – я всегда был довольно спокойным парнем, но сейчас все эти недосказанности начинали меня бесить. – Скажите уже, в чем дело!

Вместо ответа отец достал из внутреннего кармана пиджака небольшую тонкую книжечку и протянул мне.

– Вот где ты сейчас, – сказал он. – И вот где будешь отныне, будущий граф Соколов.

Я осторожно взял книжечку в руки. Похожа на паспорт, только обложка не темно-красная, а черная. На ней герб. Вроде бы знакомый двуглавый орел, только одна его половина была золотой, а вторая красной. Головы орлов венчали разные короны. Золотой держал в лапах скипетр, красный – державу. А над обеими головами птицы парила еще одна, двойная, похожая на купол церкви, корона – красная и золотая.

Я прочитал надпись: «Объединенная Российская империя и Новая Византия».

«Паспорт подданного».

Перелистнул. Увидел свою фотографию – цветную. Имя, фамилию, дату рождения и… герб графского рода Соколовых. Только отчего-то герб был перечеркнут жирной черной полосой.

– Так значит… у нас тут царь?

– Император, – поправил меня отец. – Алексей Константинович Романов. Алексей Третий.

Я вернул паспорт отцу и устало закрыл лицо руками.

– Бред. Бред. Бред!

– Миша, послушай нас внимательно, – отец строго на меня посмотрел. – Понимаю, тебе сложно поверить, но придется. Тот, кто был в этом теле до тебя, справиться с будущей ответственностью не мог. Ты – наш единственный шанс избежать угасания, Михаил. Поэтому я рискнул, провел сложный и запрещенный ритуал, чтобы вселить в тело нашего наследника самый крепкий родовой дух. Так вышло, что этим духом оказался твой. Мы не выбирали – Род сам так распорядился. И на тебя отныне вся надежда.

Я бы подумал, что родственники решили меня разыграть, да только все это зашло слишком далеко. И лица у них были серьезными, как на похоронах.

– Зачем вам понадобился сильный дух? – я отошел от зеркала и вернулся в кресло, стараясь приглушить внутреннее беспокойство. – Если хотите, чтобы я поверил и помог, выкладывайте все.

Отец принялся нетерпеливо расхаживать по комнате. Старший охранник выглядел напряженным, словно тоже чувствовал неладное. Хуже всего, что ощущение надвигающейся бури росло во мне с каждой минутой.

– В нашем мире далеко не всякий обладает Благодатью, – торопливо начал отец.

– Чем? – переспросил я.

– Благодатью. Это сила, которую ты почувствовал, когда очнулся. Когда наши войска взяли Константинополь, солдаты нашли под собором Святой Софии странный камень. Он нес в себе великую силу – Благодать. Камень этот раскололся на два крупных куска и множество мелких осколков. Одну половину оставили в Константинополе, вторую привезли сюда, в Петрополь.

– В Петербург то есть?

– Он уже сто лет как не Петербург. Мелкие осколки пожаловали героям войны и дворянским родам в награду за особые достижения. Тогда все считали эти осколки просто сувенирами. Но позже выяснилось, что люди, хранившие эти осколки, обрели большую силу.

Картинка в моей голове начинала более-менее складываться. Звучало странно, но хоть как-то объясняло происходящее.

– Значит, у нашего рода тоже есть такой осколок, – предположил я.

– Был, – помрачнел пуще прежнего отец. – Мы его утратили. Именно поэтому нам нужен ты.

– Твой прадед продал наш Осколок, – пояснила Оля. – Проиграл в карты. У нас был высокий ранг благодати, ниже Пятого никогда не опускался… Как только наш род лишился Осколка, мы начали слабеть. Папа родился уже с восьмым рангом. А мы – с самым низшим, десятым. Только у Пети девятый был, потому что он старший. Мы – последние, кто несет в своей крови Благодать. Если не вернуть нашему роду Осколок, мы обречены.

Да уж. Вот и драма подъехала. Дела у этой семьи, и правда, плохи, если от обладания этой Благодатью многое зависит.

Отец кивнул и продолжил:

– Утратив Осколок, мы получили позорную черную перевязь на гербе. Почти вся аристократия от нас отвернулась. Финансы тоже пошатнулись. Поэтому мы должны вернуть утраченное любой ценой. Но пожаловать Осколок может только сам император, – добавил он. – И заслуги должны быть поистине выдающимися…

Отец резко замолчал, услышав шум со стороны аллеи. Приближался рев мотора, вопили сирены.

Внутри меня поднялась волна тревоги. Настолько сильная, что перебила дыхание.

– Погодите! Что-то… не так, – прохрипел я.

Какой-то автомобиль с визгом затормозил перед входом. Затем еще один. В оконных стеклах отражались сине-красные огни мигалок.

– Проклятье… – отец торопливо отодвинул штору и выглянул на улицу. – Быстрые, сволочи.

– Кто это? – спросил я.

– Тайное отделение. Государевы ищейки.

– И что это значит?

– Что все мы в опасности, – тихо ответил отец. – Стервятники учуяли ритуал.

Оля побледнела от ужаса, а отец, напротив, хранил ледяное спокойствие.

Я подошел к окну и осторожно отодвинул край занавески.

Дело, и правда, дрянь. Три черных автомобиля – два фургона и один седан. Из фургонов выбегали вооруженные люди. Пять, десять… Примерно два десятка. Все в шлемах и униформе без опознавательных знаков.

– Оля, иди, разбуди бабушку, – приказал отец. – Задержите гостей. Мне нужно пять минут наедине с сыном.

– Папа, сейчас не время…

– Быстро! – он лишь немного повысил голос, а в комнате тут же стало холоднее градусов на десять. На стенах расцвел иней. – Мы должны успеть…

И в этот момент раздался грохот.

Яркая вспышка осветила окна. Лопнули стекла.

Парадную дверь вынесло взрывом.

Глава 3

Седой охранник метнулся к нам, пытаясь закрыть нас от осколков стекла своим телом. Но куда там!

Я шарахнулся к стене и закрыл голову руками. Сыпались со звоном осколки, ветер со свистом ворвался в окна. С улицы мгновенно потянуло дымом, раскаленным металлом и еще чем-то.

Только сейчас я заметил, что ни одно из стеклышек не добралось до нас.

Подняв голову, я замер от удивления.

– Ох ты ж, черт!

Отец вытянул руки в сторону окон, и в радиусе двух шагов от него светилось тонкими голубоватыми прожилками подобие сферы. Оля успела выскочить в зал – я услышал ее торопливый бег по лестнице.

Я же завороженно глядел, как стекляшки, касаясь краев сферы, отскакивали обратно.

– Это «Покров» восьмого ранга, – улыбнулся отец, поймав мой взгляд. – Барьер от физических угроз. Кое-что и я могу.

Он опустил руки и обернулся к охраннику.

– Задержите сыскарей. Пусть нас не беспокоят.

Охранник склонил голову.

– Да, ваше сиятельство.

И вышел, плотно закрыв за собой двери.

– Миша, быстрее сюда, – поторопил отец.

– Что мне нужно делать? – спросил я, стараясь прислушаться к происходящему в холле. Шум, возня, голоса. Хорошо хоть, что до стрельбы не дошло. Это обнадеживало.

Едва я подошел, отец крепко обхватил мою голову обеими руками.

– Сейчас будет очень больно, но на филигранную работу времени нет.

– Что ты…

Договорить я не успел. Острая вспышка боли пронзила голову. Словно в черепе разорвалась атомная бомба, а в глаза и уши одновременно с этим воткнули раскаленные спицы. Тело затряслось против моей воли. Рот открылся в немом крике – боль была такой силы, что я не смог издать и звука.

Комната поплыла перед глазами, закрутились радужные вихри, все пошло пятнами.

А затем я ослеп.

Молочно-белый свет, густой и плотный. Кажется, вокруг меня нет ничего, кроме этого невыносимо яркого света.

Я не слышу. Не вижу. Не ощущаю себя. Все органы чувств отказали разом.

– Род, прими дух. Тело, подчинись. Память, в разум отпрыска вернись.

Я шумно вздохнул и вытаращил глаза.

– Ыыых! Пап… Прекрати!

– Терпи, сын. Так нужно. Ради всех нас.

Мама лежит в постели. Бледная, кожа как воск. Смотрит в потолок, но глаза у нее пустые, словно она ничего не видит.

Я рвусь к ней, зову, но чьи-то сильные руки обхватывают меня за пояс и не дают подойти.

– Тише-тише, Михаил Николаевич, – пытается успокоить мужской голос. – Отмучилась наша Аннушка Петровна. Отмучилась…

В этом мире мама умерла. Мне было десять. А удерживал меня тот самый старший охранник, который утешал Олю. Он тогда еще не поседел. Виктор Павлович, так его звали.

Образ за образом воспоминания прежнего владельца этого тела врывались в мое сознание. Время тянулось бесконечно длинной вспышкой. Я не мог сопротивляться этим воспоминаниям и принимал их. Но боялся лишь одного – что они сотрут все то, что я помнил о своей настоящей семье, о своем прошлом… Не знаю, кем был Миша Соколов в этом мире, но я не хотел становиться им. Я хочу остаться собой!

И останусь.

Кирпичик за кирпичиком я неосознанно выстраивал стену вокруг моих собственных воспоминаний. Сохраню, сберегу. Все это пригодится. Не знаю, как мне это удалось, но сила внутри меня откликнулась и встала на защиту памяти.

А затем пришло новое видение.

Серый автомобиль с военными номерами медленно катится по аллее и останавливается возле парадного входа в наш дом. Поздняя осень, небо свинцовое. Листва опала. Из-за дождя я не могу как следует разглядеть машину гостей. Вижу только, что это универсал, и внутри что-то большое, накрытое темной тканью.

Распахиваются двери парадного входа. Отец сбегает по ступенькам, бабушка и Оля остаются в дверях. Я иду следом за папой и не могу отделаться от чувства, что случилось страшное.

Из автомобиля выходит человек в форме. Уродливый шрам пересекает его лицо от правого виска до подбородка. Страшная рожа. Но я узнаю его – он несколько раз обедал у нас дома. Петька о нем много рассказывал, хвалил. Фамилия у него еще такая безобидная и совсем не вяжется с внешностью – Куропаткин. Кажется, подполковник. Петька служил под его началом.

– Демьян Андреевич? – удивляется отец. – Какими судьбами?

Куропаткин наклоняется к отцу и что-то шепчет ему на ухо. Папа меняется в лице, бледнеет – военному даже приходится придержать его под локоть. Я разбираю только отдельные слова.

– В Дакии… при исполнении… Орден посмертно…

Нет! Только не это!

Я подбегаю ближе, трясу Купопаткина за рукав.

– Где Петька? Где он?

Подполковник кладет руку мне на плечо.

– Прости, сынок. Не уберегли мы твоего брата. И бог не уберег…

Земля уходит из-под ног. Петька – умер? Нет, он же самый сильный! В Алексеевском служил, а туда берут только лучших. Пусть рангом Благодати он не вышел, но ведь подковы голыми руками разгибал! Нет, не мог он… Не мог…

Меня накрыло такой волной тоски, что, казалось, сердце было готово разорваться.

Что здесь брат погиб при исполнении, что в моем мире. На чужой земле и непонятно, за что.

Но здесь у меня хотя бы осталась Оля…

И ради нее я должен стать лучшим вместо Петьки.

Образы сменились ярким светом, но спустя миг и он стал бледнеть. Боль притупилась, теперь я наконец-то смог вздохнуть. Отец все еще держал руки на моей голове.

– Прости, Миша, – прошептал он. – Но без этого ты не выживешь.

Он убрал руки и отступил на шаг. Я покачнулся, а затем меня вывернуло наизнанку. Прямо на драгоценный паркет.

– Извини, пап…

– Ничего. Вспомнил?

– Кое-что.

– Это хорошо. Память будет приходить постепенно. В первые дни постарайся спать побольше – во сне все разложится по полочкам. Со временем ты сможешь пользоваться всеми воспоминаниями своего предшественника.

Я поднял глаза на отца и поднялся, опираясь на исцарапанный осколками стол. Меня все еще жутко мутило.

– Так ты поэтому призвал мой дух? Потому что Петька погиб?

– Да. Теперь тебе суждено стать главой семьи после меня. Мы и так были в бедственном положении, но с гибелью Петра все стало еще хуже.

– А давно он…

– Три дня назад привезли гроб. Послезавтра похороны.

Я молча кивнул. Ну что же, придется заново пережить один из худших дней в моей жизни. По крайней мере, я знаю, к чему готовиться.

– Пап… Если я сделаю все, что вы хотите… Допустим, верну Осколок. Я смогу вернуться обратно в свой мир? Не знаю, как, но, может быть, есть варианты?

Отец взглянул на меня со смесью печали и сочувствия.

– Призыв духа – дорога в один конец. Отправить душу обратно невозможно. Честно говоря, никто из нас не предполагал, что мы и этот трюк провернем…

Я стиснул зубы и снова посмотрел на себя в зеркало.

– Значит, я с вами до самой смерти.

– Верно. Но я очень хочу, чтобы ты стал тем сыном, которого заслуживает наша семья. У меня на тебя большие надежды, Михаил. Отныне от тебя очень многое зависит. Ты согласен нам помочь?

Я молча кивнул. Мозги и так кипели от увиденного, часть меня все еще держалась за мысль о страшном сне. Но в глубине души я знал, что отныне это моя реальность. Теперь это мой мир.

И, кажется, в этом мире я нужен своей семье даже больше, чем в собственном.

В дверь настойчиво забарабанили.

– Именем его императорского величества! – донесся низкий суровый голос. – Приказываю открыть!

Мы с отцом переглянулись.

– Началось, Миша. Что бы ни случилось дальше, никому не рассказывай, кто ты и как здесь оказался. Пугать эти черти умеют, но будь тверже. В конце концов, ты – Соколов, потомок героя Константинополя.

– А если они все же узнают? – шепнул я.

Отец печально улыбнулся, и я увидел, что здесь он был немного старше, чем в моем мире. Я нутром почувствовал напряжение, усталость и ответственность, что на нем лежали. Глава семьи, настоящий патриарх. И он мне нравился. Словно сейчас я встретил отца, о котором всегда мечтал.

– Убьют и тебя, и меня, – спокойно ответил папа. – И тогда графскому роду Соколовых точно конец. Ритуал, который я провел, чтобы вызвать твой дух, запрещен законом. А это, – он кивнул на дверь, – кара. Впусти гостей, пока они не разнесли весь дом.

Не слишком ли жестокое наказание? Вроде бы слово «благодать» предполагает, что эта сила – хорошая… Я хотел задать этот вопрос, но не успел: от очередного удара створки дверей распахнулись и с грохотом ударились о стены.

В гостиную вбежали шестеро вооруженных бойцов в темной форме. Лица всех были скрыты под забралами шлемов.

– Никому не двигаться! – скомандовал один из них.

Сквозь дверной поем я увидел, что входная дверь была разворочена, на полу валялись обломки мебели и битое стекло. В дом ворвалась холодная уличная сырость, и я поежился. Черт, а ведь я так и ходил по дому в пижаме. Хорошо хоть, что тапки нацепил. М-да, в таком виде особо не повоюешь.

Сила внутри меня мгновенно отреагировала на угрозу. Руки и ноги задрожали, вокруг пальцев вспыхнуло свечение.

– Стоять смирно! – рявкнул боец и наставил на меня автомат. – Никакой Благодати!

– Михаил, остынь, – сказал отец. – Не нужно применять силу. Это не поможет.

Я и сам понимал, что это было не вовремя. Пытался погасить силу, но не получалось. Если Тайное отделение охотилось на тех, кто умеет пользоваться Благодатью, наверняка у них были способы обезвредить «колдунов». Как минимум, любой из этих бойцов успеет выстрелить в меня.

Так, Миша, не дергаемся. Оценим обстановку, послушаем, что скажут, а там решим.

Спокойно. Вдох. Выдох.

Сияние, охватившее руки, наконец-то погасло.

– Благодарю, – отозвался боец.

Отряд расступился, и в гостиную вошел немолодой темноволосый незнакомец в длинном кожаном пальто. Разумеется, в черном – казалось, гости других цветов не признавали.

– Отряд, занять позиции, – скомандовал гость. Бойцы рассредоточились по периметру помещения.

Вошедший заслуживал отдельного внимания. Помимо кожаного пальто, он носил высокие ботинки на шнуровке, черные джинсы и простой свитер. Он мог бы сойти за типичного мента из телесериалов, если бы на груди у него не красовался на толстой цепи затейливый серебряный амулет. Камень в подвеске тускло светился.

Я поймал и выдержал взгляд гостя, хотя это далось не без труда. Он словно пытался залезть мне в голову – я ощущал, как чужеродная сила прощупывает меня и забирается под кожу.

– Вальтер Макарович, – отец шагнул навстречу гостю. – К чему все эти фейерверки? Могли бы просто позвонить, ваше превосходительство.

На суровом скуластом лице гостя расцвела слабая улыбка. Глаза оставались ледяными.

– Прошу прощения за грубое вторжение, ваше сиятельство, – бесстрастно произнес он и обратился ко мне. – Вальтер Макарович Корф, тайный советник его императорского величества по вопросам контроля применения Благодати. А вы, должно быть, Михаил Николаевич?

Я кивнул.

– Да.

Пистолет Пистолетыч – почему-то именно такое прозвище сразу же пришло мне в голову – резко посерьезнел и жестом пригласил нас сесть.

– Соболезную утрате вашей семьи. Я слышал о Петре Николаевиче лишь хорошее. Однако мое грубое вторжение связано не с этим.

Отец жестом указал на кресла.

– Прошу, присаживайтесь, Вальтер Макарович. Что вас привело?

Папа вел себя как ни в чем не бывало, я тоже постарался принять максимально невинный вид. Со стороны лестницы донеслись шаги и женские голоса. Через несколько секунд на пороге гостиной появилась Оля – она вела под руку бабушку.

Увидев то, что осталось от входной двери и заметив бойцов, бабушка охнула.

– Раз все наконец-то в сборе, я начну, – сухо сказал гость. – В районе вашей усадьбы зафиксирован мощнейший несанкционированный всплеск Благодати. Предположительно, шестого уровня. Должен напомнить, что за бесконтрольное применение Благодати полагается неизбежное наказание. Что здесь произошло, и кто использовал дар?

Корф уставился прямиком на отца. Тот хладнокровно выдержал взгляд и пожал плечами:

– Понятия не имею, о чем вы.

Гость дотронулся до медальона.

– Артефакты не ошибаются, Николай Владимирович.

– Боюсь, все же произошла какая-то ошибка, Вальтер Макарович, – любезно улыбнулся отец. – В нашей усадьбе все спокойно.

– У меня нет времени на игры! – Корф снял с шеи медальон и демонстративно вытянул руку. – Здесь все фонит остатками силы!

– Вы в доме рода, обладающего даром, – парировал отец. – Конечно, мы фоним.

Вальтер Макарович кисло улыбнулся.

– Выброс силы произошел примерно пять часов назад. Еще один – гораздо слабее – буквально только что. Это зафиксировали артефакты слежения аж во Всеволожске! – Он уставился на моего отца в упор. – Прошу, не заставляйте меня применять специфические методы допроса. Вам известно, что я способен вытянуть правду против воли. Николай Владимирович, будьте благоразумны. Расскажите, кто применял силу и зачем.

Я затаил дыхание, судорожно соображая, как поступить. Отец будет до последнего стоять на своем, но это могло лишь разозлить Корфа. Выдавать папу нельзя ни в коем случае – это обезглавит семью, и все станет еще хуже.

Взять вину на себя и понести наказание вместо родни? В сознании всплыли воспоминания прежнего Миши о страшилках про застенки Тайного департамента – оттуда мало кто выходил живым…

А может…

– Я виноват, ваше превосходительство!

Корф с интересом уставился на меня и опустил кулон.

– Поясните, юноша.

Отец укоризненно покачал головой, но я едва заметно махнул рукой, призывая подыграть мне. Лучше я придумаю правдоподобную историю, чем позволю этим ищейкам лезть к нам в головы. Спасибо, мне за сегодня уже хватило.

– Моя вина, – тараторил я, пользуясь тем, что привлек внимание. – Благодать действительно пришлось применить, но это потому, что я упал с лошади. Наездник из меня так себе, ваше превосходительство, – я смущенно отвел взгляд, стараясь выглядеть виновато и убедительно. – А после вести о смерти Петьки так и вовсе раскис. Отвлекся и…

Вальтер Макарович слушал меня, не проявляя эмоций.

– Пришлось подлатать Михаила, – подхватила Оля. – Хребет перебил, счет шел на минуты.

Умница моя! Мы с сестрой обменялись быстрыми взглядами, и она едва заметно кивнула.

– Вы могли бы вызвать лекаря, – удивился Корф. – Мне известно, что в Ириновке есть фельдшер.

– Какого-то недоучку с десятым рангом я к своему сыну не подпущу! – возмутился отец. – Сами справились, как видите.

Ищейка снисходительно улыбнулся.

– Красивая история. Если я сейчас вызову конюха, он это подтвердит?

Отец улыбнулся, но не ответил.

– Он подтвердит? – с нажимом повторил Корф.

В гостиной повисло молчание. Лишь ветер свистел в выбитых окнах.

Корф вздохнул.

– Ладно. Устроим очную ставку.

– Я ведь уже сознался, что применил Благодать, – отец подался вперед и уставился прямо в глаза тайному советнику. – Сожалею об этом и готов понести наказание. Однако прошу принять во внимание обстоятельства.

Корф покинул кресло и принялся вышагивать по комнате. Под его грубыми ботинками хрустело стекло.

– Я готов поверить, что вы бросились исцелять раненого сына. Представляю, какой для вас удар сперва потерять одного, а затем узнать об увечье второго. А для того, чтобы больной всего через несколько часов смог самостоятельно ходить, и правда, нужна Благодать серьезного уровня. – Он остановился и обвел взглядом комнату. – Только ответьте, почему тогда полчаса назад в этом доме был всплеск силы пятого ранга? Насколько мне известно, ни один из ваших домочадцев на подобное не способен.

Мне на ум пришел всплеск силы, который поджарил все электроприборы в комнате. Неужели это оно и было? Если так, то вся вина на мне. Но откуда тогда у меня сила? Да еще и такая.

Я бросил взгляд на отца, и он строго покачал головой. Дескать, не смей говорить.

Корф заметил наши гляделки и быстро, с нечеловеческой скоростью очутился прямо напротив меня. Как ему это удалось?

– Что вы знаете, юноша? – спросил он, глядя мне прямо в глаза.

Я завороженно пялился на его расширяющиеся зрачки. Видел, как даже белки его глаз становились черными. Неведомая сила утягивала меня в эту тьму. Голова закружилась, череп опоясал обруч боли. Я пытался сопротивляться, но этот подлец был сильнее.

Черт…

Он ломал мою волю. Лез в память. И у него, паскуды такого, это получалось.

Глава 4

Сволочь!

Голову словно сжало в тисках, опоясало стальным обручем, и он сжимался, давил… Казалось, сейчас башка лопнет, как созревший арбуз.

Тайный советник пытался пробиться сквозь ментальную защиту моего разума. Не знаю, откуда я это понял, но осознавал, что пускать его нельзя.

Я скрипел зубами, пытаясь вытолкать Корфа из своей головы.

– Н-не… лезь… – хрипел я.

Корф лишь холодно улыбнулся.

– А вы молодец, юноша. Хорошо держитесь для слабокровки.

Я ощутил во рту вкус металла. Из носа пошла кровь. Я зарычал.

– Что вы творите? – вопила Оля. – Оставьте его в покое! Пожалуйста!

Кажется, отец вскочил и хотел помешать Корфу, но его перехватил один из бойцов. Бабушка тихо запричитала.

– Не мешайте работать, ваши сиятельства, – не отрываясь от меня, угрожающе прошипел тайный советник.

Дерьмо! Корф был слишком силен. По сравнению с ним даже воздействие отца казалось слабым. А уж папа едва не размазал меня по стенке всего десять минут назад…

Ну почему, почему все они постоянно что-то хотят делать с моей головой? Так и мозгов не останется. А мозги, судя по всему, мне еще пригодятся. Совсем в этом доме не жалеют наследников.

Корф продолжал ломиться в мой разум, я отвечал молчаливым сопротивлением. Ну нет, так просто я тебе не дамся, рожа немецкая. Хочешь влезть мне в мозги – сперва придется их поджарить.

– Нет! – хрипел я. – Не смей… Ф-фашист…

Но ищейка продолжил пытку. Он надавил сильнее – первый блок защиты рухнул, и я ощутил чужеродную силу в своей голове. Теперь он видел обрывки моей памяти, но пока что не мог добраться до воспоминаний о ритуале. Нет, не дать ему прорваться дальше. Нельзя…

Я взревел и выставил руки перед собой. Волна Благодати поднялась откуда-то изнутри, захлестнула меня – руки и ноги задрожали, тело забилось в судорогах и перестало мне принадлежать. Сила разлилась по венам, и как только достигла кончиков пальцев, что-то лопнуло внутри моего черепа. Резко. Внезапно.

– Ааааа!

Благодать выворачивала меня наизнанку. Я заорал от боли – все тело скрутило в спазме.

– Тихо! – рявкнул Корф. – Перестань сопротивляться! Только хуже сделаешь!

– Нет…

Я снова взвыл и позволил Благодати вырваться из тела. Больше не мог сдерживать. Перед глазами все помутилось, комната осветилась болезненно-яркой вспышкой света. Люди – даже бойцы – закричали. Кто-то рухнул на пол.

– Миша, прекрати! – кажется, это был отец.

– Миша, не надо! – тонко пискнула сестра. – Мишааааа…

Вокруг нас с Корфом поднялся и закрутился вихрь. Осколки стекла, обломки поднялись в воздух и метались вокруг нас. Завыл ветер, вспыхнул и неестественно высоко вытянулся огонь в камине – а ведь там все прогорело почти до угольков…

Корф улыбнулся, и я заметил в его глазах уважение.

– А ты хорош. Крепкий орешек.

– Не лезьте, – собрав остатки воли, предупредил я. – Не нужно.

– Не тебе это решать.

Идиот! Неужели он не понимает, что я сам слабо все это контролирую? Откуда мне было знать, на что я вообще способен?!

Он снова ударил в блоки моего разума – чистой силой, грубо. Если до этого он пытался аккуратно пролезть и вытащить нужную информацию, то сейчас, судя по всему, разозлился. Голова снова взорвалась приступом мучительной боли, и я опять закричал.

– Перестаньте!

– Сам виноват.

Держаться. Не пустить.

Он… Он не пройдет…

Я запрокинул голову и уставился невидящими глазами в потолок. Если существует та сила, что принесла меня сюда, в этот мир, то пусть она поможет и сейчас. Иначе весь тот ритуал потеряет смысл.

Закрыв глаза, я представил свет – яркий, белый, родной. В ушах свистели потоки воздуха, сердце бешено колотилось. Горячая кровь стекала из носа по губам к подбородку, но я тянулся к тому странному свету.

– Помоги… – прохрипел я из последних сил. – Помоги мне…

Я почувствовал, как пошатнулся второй блок защиты разума. Первая брешь была пробита – и я знал, что теперь Корф наверняка получит свое.

– Помоги! – рявкнул я, обращаясь к свету.

И он пришел.

Что-то ворвалось в мое тело, наполнив чистой силой. Первозданной, невероятно мощной – настолько могущественной, что я едва это выдержал. Казалось, меня сейчас расщепит на атомы.

Я сконцентрировался на глазах Корфа и шагнул к нему. Дотронуться. Схватить.

Ухватившись за его руки, я отпустил эту мощную силу.

– Аааааа!!

Теперь уже орал сам ищейка.

– Убери руки! Отпусти!

Черта с два. Теперь он почувствует все то, через что прошел я. Злорадно улыбнувшись, я позволил силе полностью выйти на свободу.

Раздался невыносимый грохот. Мебель поднялась в воздух и начала летать. Бойцы и родня похватались за устойчивые предметы и умоляли меня остановиться, но я уже был бессилен. Корф корчился, но через несколько секунд отцепил мои руки.

– Ну, все, – выдохнул он. – Надоел.

В следующий миг мне в грудь что-то больно ударило. У меня сбилось дыхание, и я отлетел к стене, больно ударившись спиной и головой.

– Ыэх… – сорванным голосом хрипнул я и сполз на пол.

Ищейка успел крепко схватить меня за плечи и уберег от падения на осколки.

– Остановись, Михаил. Я уже увидел все, что мне было нужно.

С трудом проморгавшись, я сфокусировал взгляд на Корфе. Он протянул мне руку и помог подняться. Едва тайный советник дотронулся до меня, теплый поток энергии полился из его ладоней.

Что-то… целебное.

– Тихо, юноша. Тихо. Все закончилось. Впечатляюще, ничего не скажешь…

Он усадил меня в кресло, несколько раз провел рукой перед глазами. Стало легче.

– Благодарю за сотрудничество, – широко улыбнувшись, сказал Корф. Его улыбка казалась настолько неуместной, что мне захотелось плюнуть ему в рожу.

– Что вы натворили? Это насилие! – отец, выставивший над домочадцами защитный барьер, погасил свечение и отряхнул пиджак. – Мы подадим жалобу.

Корф расправил полы плаща и снова уселся на кушетке.

– Выйдите все, кроме членов семьи, – велел он бойцам.

Один из них хотел было возразить, но Корф лишь жестом поторопил своих людей.

– Ну же, быстрее, – он обернулся к отцу. – Я бы не отказался выпить чего покрепче. И вам рекомендую.

Ошарашенный отец кивнул и подошел к серванту, где в ряд выстроились графины и бутылки с алкоголем.

– Плесни и мне на два пальца, – попросила бабушка.

Отец разлил виски по стаканам и вручил один из них Корфу. Нам с Олей, естественно, не предложили.

– Блок мощный, но работа грубая, – пригубив напиток, заявил тайный советник. – Впрочем, от вас я не ожидал филигранной техники. Все же, насколько я помню, вы, Николай Владимирович, специализировались на иных задачах.

Отец залпом осушил свой стакан и наградил Корфа тяжелым взглядом.

– Какое наказание меня ждет?

– Я увидел достаточно для того, чтобы вы окончили жизнь в тюрьме, – ответил Вальтер Макарович, покрутив бокал в руке. – Призывы родового духа запрещены. И, уверен, вы знали о запрете.

– Разумеется, знал. В свое время мои предки голосовали о запрете.

Корф сделал еще глоток.

– И погорели на том, за что боролись. По-человечески понять я вас могу. Но закон есть закон.

– Дайте мне время попрощаться, – попросил отец. – Род останется без главы, я должен успеть завершить дела.

Я молча слушал разговор, соображая, как мог помочь. Голова все еще гудела от постороннего вмешательства, сконцентрироваться получалось с трудом. Ну и вжарил мне этот Корф. Не будь он государевой ищейкой, вломил бы я ему по первое число. Но этим сделаю только хуже. И так уже устроил такое, от чего даже этот тайный советник напрягся.

Не кипятись, Миха. Думай, как помочь отцу.

Корф быстро допил виски и поставил пустой стакан на столик.

– Впрочем, я могу предложить вариант, как избежать наказания, – понизив голос, проговорил он. – Тайное отделение прекрасно осведомлено о положении, в котором оказался ваш род. Из уважения к заслугам ваших предков мы бы не хотели допустить угасания семьи преданных слуг императора лишь потому, что один из ваших предков оказался неблагоразумен. И я понимаю, что именно отчаяние толкнуло вас на проведение запретного ритуала.

– А как бы вы поступили на моем месте, Вальтер Макарович? – с вызовом произнес отец. – Я – глава семьи, и я буду оберегать свой род до конца.

Корф равнодушно пожал плечами.

– Повторюсь, я здесь не только для того, чтобы обвинять, но и чтобы предложить помощь. У рода Соколовых есть шанс выпутаться.

– Как? – вмешался я. – Что мы можем сделать?

– Послужить стране и императору, конечно же, – улыбнулся тайный советник, но его улыбка вышла странной, безжизненной. Словно гипсовая маска. – Однако мое предложение будет иметь силу лишь в том случае, если ваш наследник, Михаил, подойдет.

Корф уставился прямо на меня. Взгляд его был тяжелым, мертвым. От ищейки вновь фонило давящей энергией.

На этот раз я выдержал его взгляд и поднял голову выше.

Не начинай, мужик. Я ж отвечу.

– Для чего подойду, ваше превосходительство? – спросил я.

Тайный советник улыбнулся чуть теплее. Значит, все же был живым человеком. Хотя я уже начал было в этом сомневаться.

– Сперва небольшая проверка, – он снял с шеи свой медальон и протянул мне. – Просто возьмие в руки, Михаил Николаевич.

– Что это?

– Око. Не переживайте, это не доставит вам никаких неудобств. Всего лишь маленькая проверка на профпригодность.

– Око позволяет определить ранг владения Благодатью, – шепнул отец мне на ухо. – Он прекрасно знает, что ты – «десятка». Хотя сейчас уже никто в этом не уверен. После того, что ты только что здесь устроил…

Корф снова улыбнулся.

– В том и дело, что уже не «десятка». И даже не «девятка». У вашего сына ранг явно повыше. Когда я ломился в его сознание, сопротивлялся не только установленный блок, но и сам Михаил. И скажу, что у вашего сына получалось держать оборону куда лучше, чем у барьера, который вы наспех установили на его памяти.

Я с опаской взял Око в руки. Едва я дотронулся до камня, тот начал часто мерцать, а через несколько мгновений вспыхнул насыщенным фиолетовым цветом.

Отец, Оля, бабушка и Корф синхронно переглянулись.

– Не может быть… – прошептала сестра.

– Невозможно, – кивнул отец. – Как?

Я пялился на свет Ока, не понимая происходящего.

– Что это значит? – обратился я к Корфу. – Объясните, пожалуйста.

– Седьмой ранг владения Благодатью, – ответил он.

– Выше, чем у меня, – отозвался отец. – Но… Как?

Тайный советник вытянул руку и сложил ладонь лодочкой. Я вернул ему медальон.

– Кажется, родовые духи Соколовых решили сделать юноше подарок, – сказал ищейка. – Однако у меня все равно остались вопросы.

– Теперь у меня они тоже появились, – отозвался я.

Тайный советник обернулся к отцу.

– Николай Владимирович, как вы умудрились временно повысить ранг?

Отец снял с пальца массивный перстень, сделал какой-то ловкий жест пальцами, и тот раскрылся. Удобно. Колечко с секретом.

– Принял винамий. Теперь уже нет смысла скрывать, – вздохнул папа. – Двадцать лет ждал подходящего случая…

Я покопался в дырявой памяти прежнего Михаила. Он слышал о винамии, но никогда не пробовал его. Этот редчайший минерал добывали в Уральских горах, толкли в порошок и продавали наделенным Благодатью за сумасшедшие деньги. Грамм винамия стоил, как целая квартира. А все потому, что на короткое время винамий позволял увеличить ранг Благодати.

Так вот как отец смог провернуть все это… И если он меня так крепко шарахнул, то какой же тогда ранг был у Корфа? Третий? Второй?

Что-то расхотелось называть его Пистолетом Пистолетычем, пусть даже и не вслух.

– Так я подхожу? – напомнил я, наблюдая за тем, как Корф вешал Око на шею.

– Да, вполне.

– Для чего подходит? – отец наконец-то справился с удивлением. – Михаилу восемнадцать только через полгода. До этого момента его опекуном являюсь я. И мне следует знать, на что придется согласиться.

Чем бы оно ни было, я уже согласился в глубине души.

– Если это поможет спасти семью от наказания, я в деле.

Корф усмехнулся.

– Возможно, Михаилу Николаевичу это даже придется по нраву. Мне нужен свой человек в Аудиториуме Магико при Университете. И я хочу, чтобы Михаил им стал. Седьмого ранга для начала вполне достаточно, хотя ваш наследник совершенно не готов к обучению.

Ух ты!

Память прежнего Михаила тут же услужливо подкинула мне воспоминания.

Аудиториум Магико был отдельным факультетом Петропольского университета для наделенных Благодатью. Учились в нем только аристократы, да и то брали не всякого. Освоивший владение даром выпускник был нарасхват, и это открывало почти безграничные возможности для карьеры. Да и просто сам статус уже позволял открывать даже надежнее всех запертые двери…

А старый Мишка-то, оказывается, мечтал там оказаться. Да только понимал, что с его десятым рангом в приемной комиссии завернут еще на этапе подачи документов.

Но у меня, с седьмым, какой-никакой шанс все же был.

– Правда, никакого блата я обещать не смогу, – тут же обломал всю малину Корф. – Если хотите учиться в Аудиториуме Магико, Михаил Николаевич, придется поступать своими силами.

– Так значит, участь нашей семьи будет зависеть от того, смогу ли я поступить в Аудиториум Магико? – съязвил я.

– Ну, время у вас еще есть. Документы принимают до ноября. Сейчас октябрь.

– А готовиться ему когда? – возмутилась бабушка. – Детей годами учат проходить испытания…

– С этим я постараюсь помочь, – ответил Вальтер Макарович и поднялся. – Вы согласны?

– Согласны, – опередил я родню. – Надо – сделаю. Только зачем вам там свой человек?

– Об этом я расскажу позже. Если мы договорились, расходы по восстановлению вашей усадьбы Тайное отделение возьмет на себя. Завтра прибудет мой человек и оформит ущерб. А Михаила я забираю под свою опеку. Сегодня же.

Отец возмущенно вскочил.

– Куда? На каком основании?

– На том, что у него есть всего две недели на подготовку. А юноша, хоть и силен, но и простейшего заклинания не способен сотворить. Бьет чистой Благодатью. Это недопустимо и опасно.

Я ошарашенно замер. Прямо сейчас? Когда я только обрел семью, о которой мечтал?

Корф обернулся ко мне.

– Личные вещи тебе не понадобятся. Мы уезжаем немедленно.

Тайный советник выглянул в оконный проем и махнул рукой дожидавшимся на улице людям.

– Готовьтесь! Уезжаем, – он обернулся ко мне. – Идемте, ваше сиятельство. Попрощайтесь с семьей.

– Нет! – вскрикнула Оля. – Вы не можете! Не можете…

Сестра вскочила и встала между мной и Корфом. Отец подошел к ней и взял за руку.

– Пусть идут, – сухо сказал он. – Так нужно.

Оля всхлипнула и протянула мне руку. Я мягко пожал ее холодные пальцы.

– Все будет хорошо, – пообещал я. – Скоро увидимся.

Корф кивнул родным на прощание и направился к выходу из гостиной.

– Уходим! – скомандовал он бойцам, и те покинули посты.

Я быстро обнялся с родными и вышел в холл следом за тайным советником.

– Могу я хотя бы забрать мобильник? – попросил у него я. – Нужно же как-то связываться с семьей.

Но Вальтер Макарович лишь усмехнулся.

– Ты еще не понял, юноша? Теперь ты не сможешь пользоваться электроникой. Это плата за высокий ранг Благодати.

Мы вышли на улицу. Ночь выдалась очень холодной, и я мгновенно озяб. Видимо, отец поддерживал мало-мальски приемлемую температуру в доме при помощи силы.

Корф подвел меня к неприметному серому седану и открыл дверь заднего сидения.

– Залезай, Михаил. Кстати, мне понравилось прозвище, – шепнул он и подал мне кусок ткани. – Это надень. Меры предосторожности.

Мешок на голову? Серьезно?

Я удивленно уставился на Корфа, но он явно не шутил.

– Быстрее.

– Но послезавтра похороны. Как же я…

– Брату ты уже не поможешь. А у тебя сейчас каждая минута на счету, Михаил. Я серьезно. Надевай мешок – и поедем.

Глава 5

Дышать в темном мешке было трудно, и я приноровился не сразу. Мы ехали молча – Корф и шофер на переднем сидении, я и еще один боец – на заднем.

Мой сосед был явно наделен Благодатью – я чувствовал присутствие чужеродной силы, и моя собственная отреагировала враждебно. Едва успокоил.

– Куда мы едем?

– Увидите, ваше сиятельство. Беспокоиться не стоит.

Сперва автомобиль шуршал по грунтовке аллеи, затем выехал на асфальтированную трассу – в сторону города, судя по тому, как меня мотнуло влево. Но после нескольких поворотов я перестал ориентироваться и направления определить уже не смог.

Автомобиль, кстати, оказался интересным. Еще возле дома я успел отметить плавные линии кузова, но никакой серьезной электроники в нем явно не было. Марка оказалась незнакомой, но я увидел на капоте изящный значок в виде крылатой девушки.

– Вальтер Макарович? – глухо позвал я из-под мешка. – Разрешите вопрос.

– Конечно, Михаил.

– Вы сказали, что теперь я не смогу пользоваться электроникой. Совсем?

– Увы, да.

– Хм-м… И как тогда жить?

Пистолет Пистолетыч выдержал паузу, подбирая слова.

– Привыкнешь, но не сразу, – признался он. – Ни мобильников, ни компьютеров, ни навороченных автомобилей с навигаторами у тебя не будет. Вернее, рядом с тобой они просто станут на время выходить из строя. А если переборщишь с силой, то и вовсе поджаришь. И сразу предупрежу: тебе придется хуже остальных, поскольку ты уже познал прелести мгновенной коммуникации. Отныне для тебя все будет иначе.

– Значит, люди с высоким рангом Благодати живут как в девятнадцатом веке?

– Ну, кое-какие блага прогресса у нас все же имеются. Электричество работает. Старые телефоны – тоже. Но с интернетом придется попрощаться. Впрочем, наделенные Благодатью могут освоить навыки ментальной работы и переговариваться друг с другом на расстоянии при помощи собственной силы.

Ого!

– Даже так…

– Если поступишь в Аудиториум Магико, впоследствии обзаведешься собственным секретарем, – добавил Корф. – Будет выполнять за тебя работу, которую ты сам делать не сможешь. Хотя в Аудиториуме принято… Скажем так, довольно старомодное обучение.

– Бумажные книги и конспекты?

– Да. И не только.

– Розгами, надеюсь, пороть не будут? – усмехнулся я.

– Там предусмотрены наказания похуже. А свод правил довольно строг.

– Ясно. Значит, поэтому у вас такой странный автомобиль?

– Верно.

Видимо, в этом мире под нужды наделенных Благодатью велись особые разработки. Может, даже целые бренды создавали. Впрочем, судя по всему, большинство аристократов могли позволить себе большие траты.

Пока мы ехали, я размышлял, каково вообще живется одаренным в мире, где им невозможно пользоваться ни мобильниками, ни компьютерами, ни интернетом. Когда за могущество приходится не просто расплачиваться комфортом, а откатываться в быт прошлого.

Что ж, скоро узнаю все нюансы на своей шкуре. Куда интереснее было бы понять, насколько велико расслоение между «благодатной» аристократией и обычными людьми.

– Еще вопрос.

– Вы очень любопытны, ваше сиятельство, – по голосу тайного советника я понял, что он улыбнулся. Прозвучало неожиданно тепло. – Но в твоем положении это понятно.

– Вы же проломили не все мои ментальные блоки. Как тогда выяснили, какой ритуал проводил отец?

– Это моя работа, Михаил. У таких, как я, есть способы выяснить не только ранг примененной Благодати, но и понять, на что была потрачена сила.

– Если бы я не согласился, вы бы действительно упрятали отца за решетку?

– Боюсь, что да.

– Даже зная, что в этом ритуале не было дурного умысла? – удивился я.

Корф устало вздохнул.

– Закон един для всех, Михаил. И особенно строг он к наделенной Благодатью аристократии. Если не держать в узде могущественных колдунов, мир впадет в хаос. Именно поэтому император особенно тщательно следит за одаренными. И уж тем более он не допустит, чтобы Благодать применяли во вред подданным. Чем выше положение в обществе, тем больше ответственности.

– Но мой отец никому не причинил вреда… Просто вызвал мой дух. Я и так умер в своем мире.

По движению воздуха я понял, что Пистолет Пистолетыч наклонился в мою сторону.

– Михаил, когда я ломал твои ментальные барьеры, ты шарахнул меня Благодатью не ниже четвертого ранга. Чертвертого! – громким шепотом повторил он. – Так быть не должно. У нормального человека ранг не скачет.

– Четвертого… Но как это возможно?

– Это нам еще предстоит выяснить. Одно я знаю точно: оставлять тебя среди гражданских, которые не смогут контролировать то, что с тобой происходит, небезопасно. Поэтому я забрал тебя с собой.

Я откинулся на мягкую спинку заднего сидения, все еще не веря своим ушам.

– Но ведь Око показало седьмой ранг…

– Верно. Но, поверь, ты бил четвертым.

– Ничего не понимаю.

– Теперь ты понимаешь, почему мы запретили ритуал? Ты один переполошил весь дом и заставил меня попотеть. Представь, что будет, если каждая семья решит обзавестись наследником посильнее?

– У вас появится очень много работы…

– Именно. А нам и так есть чем заняться.

Корф снова замолчал, а я переваривал услышанное. Ну и ну! Мало того, что очнулся в теле аристократа, так еще и оказался опасен для всех окружающих. В таком случае Пистолет Пистолетыч был прав: меня следовало забрать, пока вышедшая из-под контроля сила не размазала кого-нибудь по стенке.

Время явно было позднее, меня ужасно клонило в сон. Желудок стонал от голода – с самого пробуждения я не перехватил ни крошки. Да и в пижаме было некомфортно. Чертов Корф, ну мог ведь дать спокойно переодеться. Почему он так торопился? Неужели несколько минут могли что-то решить?

Трудно сказать, сколько мы ехали. И только я прикорнул, как автомобиль мягко затормозил и остановился.

– Приехали, – донесся глухой голос тайного советника с переднего сидения.

Кто-то открыл дверь, бережно взял меня за плечо и помог выйти.

– К чему все эти предосторожности? – пробубнил я сквозь мешок. – Мне ведь даже разболтать некому.

– Для твоей же безопасности, – ответил Корф. – Не забывай, ты у нас необычный. И пока что секретный. В люди мы тебя выпустим только после того, как научишься контролировать свой поток силы.

Судя по запаху прелой листвы, мы находились то ли в парке, то ли за городом. Я расслышал карканье ворон, меня окатил холодный ветер. Я поежился.

С меня наконец-то сняли мешок, и я тряхнул головой.

– Фууух.

Наконец-то смог нормально дышать. Корф встряхнул мешок и передал его одному из своих людей. Я быстро огляделся.

Действительно, парк. Похожий на те, какие разбивают при усадьбах. Только ни клумб, ни живописных статуй или фонтанов с беседками здесь не было. Просто аллея деревьев, вдали в лунном свете блестела рябь воды не то пруда, не то речки. Сама аллея подходила к двухэтажному кирпичному дому с готическими башенками.

– Что это за место? – осмотревшись, спросил я.

Корф улыбнулся, словно вспомнил что-то приятное.

– Твое временное загородное пристанище, Михаил. Мой добрый друг позаботится о тебе. Я не лукавил, когда говорил с твоими родными – у нас почти нет времени на подготовку. Дело серьезное, и мне приходится спешить.

– Поэтому меня сюда притащили среди ночи? – съязвил я. – Могли бы дать день на передышку.

Корф взглянул на механические часы на запястье.

– Технически еще поздний вечер – нет и полуночи. Занятия начнешь завтра, а сейчас как раз будет время освоиться.

– И кто ваш добрый друг?

– Вы скоро познакомитесь, – тайный советник загадочно улыбнулся. – Тебе понравится. Обещаю.

Интересное кино… Интригующе.

Тем временем Корф велел открыть багажник, вытащил оттуда сумку наподобие спортивной и передал мне.

– Здесь все, что тебе понадобится на ближайшие две недели. Остальное найдешь в доме.

– А родных-то я смогу увидеть?

– Когда поступишь. Если поступишь, – он подтолкнул меня в спину. – Ну, все, иди.

Я не шелохнулся. Ну уж нет, блин! Ни шагу не сделаю, пока этот Пистолет Пистолетыч не ответит, на кой хрен ему понадобился студент в этом Аудиториуме. Память возвращалась урывками, вспышками, причем часто совершенно бесполезными. Я еще толком ничего не знал об этом мире и его порядках, зато прекрасно помнил, на каких девиц наяривал по ночам прежний Миша, какие шоколадки любил и как он впервые спалился перед отцом с алкоголем. Ценнейшие, блин, знания. Очень помогут выжить.

Казалось, Корф прочел мои мысли.

– Если остались еще вопросы, задавай сейчас.

– Вы и так знаете, какие у меня вопросы, – огрызнулся я.

– Дерзкий. Это хорошо. Тебе это, возможно, поможет.

– Слушайте, ну хватит уже! – мне было так холодно, что зубы начали стучать. И как бы уверенно и грозно я ни пытался говорить, впечатление вышло смазанным. – Зачем вам студент в том Аудиториуме? И почему именно я?

Водитель многозначительно взглянул на часы, но Корф жестом отмахнулся от его намеков.

– Это будет долгий рассказ, а времени сейчас нет.

– Дайте мне хоть что-нибудь! – настаивал я.

– Ладно. Есть кое-какие подозрения. Айдиториум Магико – действительно закрытое заведение, и даже Тайное отделение не всегда может проникнуть во все его углы. Однако мне в руки попали тревожные сведения, и я хочу их проверить. Можно утверждать, что это вопрос государственной безопасности.

Вот как.

– Который вы собираетесь поручить такому, как я? – удивился я.

– Если я в тебе не ошибся, то ты парень смекалистый, благородный и можешь быть серьезным. Кроме того, это твой шанс начать новую жизнь. В прямом смысле. Твоя семья заинтересована в сотрудничестве. И если ты, Михаил, достаточно благоразумен, то понимаешь, что это – отличный шанс вытащить не просто себя, а весь свой род из… – Корф осекся и на секунду замолк, – затруднительного положения. Все это позволяет мне рассчитывать на твою преданность.

Ну… В чем-то Пистолет Пистолетыч был прав. Жизнь у меня, и правда, началась почти что с чистого листа. Да и семье помочь хотелось. В конце концов, я – ее будущий глава.

– Так вам нужен стукач? – уточнил я.

– Разведчик.

– Шпион.

– Верный слуга императора, готовый на риск. Действующий в интересах государства.

Ну все, приехали. Куда ж без этого. Тоже мне, Джейсон Борн.

– И за кем же мне нужно следить? – аккуратно спросил я.

Но время откровений, кажется, закончилось.

– Об этом потолкуем позже, – отрезал Корф. – Я все объясню и расскажу, что делать. Но сперва нужно позаботиться о том, чтобы ты не срезался на первом же испытании. Если ты не поступишь, то ни работы, ни возможного Осколка тебе не видать.

А Корф-то явно решил играть по-крупному и хорошо зацепить меня на крючок. Соблазнял не только возможностью замять папино преступление, но и сулил восстановление Благодати для рода. Ну да, конечно. Что-то с трудом верилось. Но иных вариантов я пока не видел.

Спокойно, Миха. Ты опять вляпался в какое-то дерьмо. Тебе не привыкать выкручиваться, но это приключение явно превосходит все, во что мы влипали раньше.

– Но если ты передумал, – тайный советник бросил красноречивый взгляд на мешок, – еще можно отказаться. Правда, тогда твоего отца придется судить.

– Да согласен я, Вальтер Макарович. Согласен. Просто хотел знать, к чему готовиться.

Корф позволил себе легкую улыбку.

– Могу обещать одно: ближайшие дни станут для тебя незабываемыми, – он развернулся и побрел к машине. – Все, поехали. До встречи, ваше сиятельство.

Я молча наблюдал за тем, как автомобиль уносился в ночную тьму. Когда служители Тайного отделения скрылись из виду, я подхватил сумку и еще раз осмотрелся.

Глухомань. Ни одного дома в округе, если не считать кирпичный особняк и какие-то низкие постройки во дворе. В нескольких окнах дома горел теплый желтый свет. Сбросившие листву деревья выглядели зловеще и тянули к небу лысые скрюченные ветви. Одно хорошо: здесь было тихо, как на кладбище.

Ветер усилился, и я поспешил к парадной лестнице.

Пока я жалел лишь о том, что не смогу присутствовать на похоронах Пети. И пусть я уже однажды прошел через это, но мне хотелось быть там ради Оли. Ей сейчас наверняка хуже некуда: один брат погиб, второго забрали неведомо куда за прегрешения отца и бабушки.

Потерял семью, обрел заново – и вот снова потерял. Счастье было недолгим. Но теперь от меня хотя бы действительно что-то зависело.

Особняк казался скромным, но выглядел величественно. Наверняка в нем успело пожить несколько поколений. Я обогнул скульптуру в виде голой девицы с огромной вазой, подошел к устланным листвой ступеням и едва занес ногу, как входные двери распахнулись.

В залитом желтым светом дверном проеме показалась невысокая темная фигура.

– Доброго вечера! – поприветствовал я.

Мне не ответили. Человек сделал шаг в мою сторону и принялся спускаться. Сперва я даже не смог понять, кто это был, потому что незнакомец кутался в длинный плащ. Только заметил, что роста он был явно ниже меня. Хотя стоп. Не он – она…

Порыв ветра распахнул плащ, и я охнул от неожиданности.

Вот уж да, Пистолет Пистолетыч был прав: такое я не скоро забуду. Если вообще забуду.

Передо мной стояла молодая женщина – на вид лет тридцати максимум. Роскошная платиновая блондинка с голубыми глазами, причем глаза немного светились в темноте бледным сине-голубым светом. Красивая, аж дух захватывало: черты лица тонкие, кожа бледная, почти фарфоровая. А фигура…

Прежнему Мише точно нашлось бы, на что наяривать следующей ночью.

– Штофф. Баронесса Матильда Карловна фон Штофф, – представилась сексуальная красотка. Стоя на три ступеньки выше, она оказалась в таком положении, что мой взгляд невольно уперся ей в грудь. А посмотреть там было на что – длинное платье обтягивало аппетитные формы так плотно, что почти не оставляло пространства для воображения. Черт, она даже намарафетилась – полные ярко-красные губы так и привлекали к себе. В руках женщина держала хрустальный бокал с рубиновой жидкостью. А драгоценностей на ней было столько, что хватило бы купить еще одно поместье.

Я почувствовал, как заныло внизу живота. Проклятое тело юнца, еще не хватало опозориться.

– Михаил Николаевич Соколов, – хрипло ответил я. – Сын графа Соколова. Прислан тайным советником Корфом.

Матильда усмехнулась и смерила меня оценивающим взглядом.

– Скромник, я погляжу? Это хорошо, – промурлыкала она. – Так даже интереснее…

– Вальтер Макарович сказал, что здесь живет его добрый друг. И что он обо мне позаботится. Это ваш муж?

Матильда заливисто расхохоталась, запрокинув голову. На фоне зловещих деревьев и выглянувшей из-за туч луны она казалась вампиршей из фильма ужасов. Хотя я был бы не против, пожелай она меня укусить. До этого я таких женщин видел только на картинках, даже в своем мире.

– Я и есть старая подруга Корфа, – широко улыбнулась баронесса, но в следующий миг резко посерьезнела. – Меня уже предупредили, что прибудет ученик. Но, конечно же, забыли рассказать, что вместо абитуриента ко мне в руки попадет кусок сырой глины.

Я пожал плечами.

– Ну, я и сам только сегодня узнал, что поступаю… Но готов работать.

– Это хорошо, юноша, – Матильда улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. – Потому что работать придется прямо сейчас.

Она сделала незаметный жест рукой, и воздух перед моим носом рассекло что-то похожее на сталь. Серп? Коса? Присмотревшись, я понял, что это оружие было сотворено из чистой энергии.

Так, выходит, Благодать все же имела физическое проявление в мире не только в виде барьера?

Один взмах. Второй.

Я выронил сумку и едва успел отскочить. Коса срезала несколько прядей моих волос.

– Право на ночлег в тепле ты должен заслужить, – сказала баронесса. – Бейся.

Глава 6

Ох и ни хрена же себе!

Коса прошла в паре миллиметров от моего носа и врезалась в стоящее позади дерево. Едва этот сгусток силы коснулся коры, древесина вспыхнула. На стволе пылала тонкая оранжевая полоса.

– Твою же мать…

Не дав мне передышки, Матильда метнула следующую косу. Я успел пригнуться.

– Реакция есть. Неплохо, – крикнула женщина. – Ладно, немного уравняем шансы.

В следующий миг вокруг нас погасли все фонари. Подъездная аллея и парк погрузились во мрак. Луна, зараза, спряталась за густыми тучами. Свет лился только из окон дома, но его не хватало.

– Дерьмо, – шепотом выругался я.

Как назло, заморосил мерзкий дождь. Отросшая челка моментально намокла и закрыла обзор. Почти наощупь я метнулся в сторону и перемахнул через лестничный парапет.

М-да… Тельце мне досталось щупленькое, поэтому приземление вышло неуклюжим. Тапки улетели неведомо куда, ноги заскользили по прелой листве, и я бухнулся на задницу в кусты, ободрав лицо и руки. Зацепился штаниной за какую-то ветку. Жалобно затрещала ткань.

Походу, хана пижаме. Ну да ладно. Уже как-то не до мыслей о позоре.

Сила внутри меня пробудилась, словно почуяв опасность. К горлу подступил ком, ноги словно ничего не весили, а вокруг рук появилось легкое свечение. Казалось, у этой Благодати был собственный разум. Так это или нет, черт знает, но вот рефлексы у нее явно были лучше, чем у меня.

– Ого! – удивленно шепнул я, увидев, как свечение распространилось от ладони по всей руке до плеча, а через несколько секунд охватило меня полностью.

Зато голод и сон как рукой сняло. На меня накатила волна даже не уверенности – спокойствия и ясности. Казалось, я даже стал двигаться и соображать чуть быстрее.

Чертовщина какая-то, но полезная.

Баронесса несколько секунд ничего не предпринимала. Просто стояла на ступенях и высматривала меня. Вокруг нее в воздухе зависли несколько сотканных из Благодати кос. Капли дождя шипели и мгновенно испарялись, касаясь смертоносных лезвий.

М-да. Я точно влип.

– Испугался? – хохотнула Матильда. – Это же всего лишь проверка!

Серьезно? Корф отправил меня учиться к съехавшей с глузду секс-бомбе? Это, блин, его план по внедрению шпиона на закрытый факультет?

Ладно, Миха, выдыхай. Думай, что можно сделать.

Я просунул голову между двумя мраморными балясинами, следя за баронессой. Матильда явно заметила свечение вокруг меня, медленно повернула голову и сладострастно улыбнулась. Так скалится лиса на курицу.

– Во-о-от ты где! Надо же, «Берегиню» знаешь. Тогда играем по-жесткому.

Что еще за «Берегиня»? Я покопался в памяти прежнего Миши. Вроде похоже на одно из защитных заклинаний, но откуда он с его десятым рангом…

Додумать я не успел.

Инстинкт заставил меня рвануть в сторону. И хорошо, потому что в следующий миг туда, где я только что прятался, прилетела очередная светящаяся коса. Матильда била метко.

– Убьешь надежду страны! – рявкнул я, прилипнув к стене.

– Если ты помрешь от такой невинной шалости, значит, страна точно ничего не потеряет, – ответила баронесса, перекрикивая ветер. – Дерись, ссыкло графское! Я хочу увидеть, чего ты стоишь.

Ничего себе словечки из уст аристократки…

Странная женщина. Я понятия не имел, какой у нее ранг, но ощущения подсказывали, что Матильда была гораздо сильнее меня. Возможно, уровнем не уступала самому Корфу.

И сейчас она уж точно не собиралась останавливаться.

«Беги! – вопил внутренний голос. – Прочь!»

Матильда принялась медленно спускаться по лестнице. Я слышал стук ее высоких шпилек по мраморным ступенькам. Интересно, далеко ли она уйдет на своих ходулях, если тут везде голая земля и гравий? Я-то хотя бы босиком…

Вспомнив, как в детстве учился ходить бесшумно, чтобы напугать Петьку, я припал спиной к стене там, где заросли кустарника были особо плотными, и осторожно огляделся. Лучший способ – уйти подальше, чтобы коса не долетела. Так я смогу выиграть время и придумать, как одолеть эту бешеную бабу.

А одолеть – это уже даже не спортивный интерес. Надо как следует отблагодарить ее за гостеприимство. Чтоб неповадно было.

Покачивая бедрами, Матильда доковыляла до скульптуры перед домом и глядела в мою сторону, но явно не замечала. Пока что меня прикрывала плотная живая изгородь чего-то вечнозеленого и ужасно колючего. Я оглянулся – если двинуться направо, можно спрятаться среди деревьев. Или не спрятаться, но здорово усложнить задачу по моей поимке.

Хочет поразвлечься – пусть потом платит садовнику.

Вдох. Выдох.

Я выровнял дыхание и максимально сконцентрировался. Всего каких-то тридцать шагов. Но на мушке у этой бешеной бабищи даже такое расстояние казалось труднопреодолимым. Хотя…

Я бросился к деревьям, перескочив через изгородь. В спину мне тут же полетела коса – я увидел отражение ярко-голубой вспышки в мокрой листве. И сразу ушел в кувырок. Коса пролетела над головой и поранила одно из деревьев.

– Хватит бегать! – рявкнула Матильда мне в спину. – Все равно поймаю.

Это мы еще посмотрим. Я принципиально не хотел сдаваться.

Решила поиздеваться над уставшим человеком? Лови обраточку. Я еще заставлю тебя задолбаться, гламурная сучка.

Я петлял от одного дерева к другому, словно заяц. Парк превратился в лес. Косы Матильды уменьшились в размере, но стали летать чаще. Иногда она выпускала несколько разом, а я только успевал падать на землю и уворачиваться.

– Блин!

Что-то обожгло левую руку. Не сбавляя шага, я взглянул на раненое плечо. Коса словно одновременно резала и прижигала. Рана ныла болью, по краям пошли волдыри, а разорванная рубашка пижамы была подпалена в нескольких местах.

Болело страшно. С виду царапина, но по ощущениям мерзко. И хуже всего было то, что в месте, где меня коснулась коса, больше не было свечения.

Значит, это та самая «Берегиня»? Так она работала? Я неосознанно наложил на себя защитное заклинание. Точнее, оно само встало на мою защиту…

Матильда вроде отстала – я обернулся, пытаясь увидеть ее белокурую голову. Вроде чисто. Посчитав, что достаточно оторвался, спрятался за толстым стволом дуба и перевел дух. В боку кололо, дыхалка сорвалась. Хорошо хоть, что рана не кровоточила.

Я сконцентрировался на своей Благодати. Вряд ли у меня получится вылечить рану, но я мог попытаться срастить «Берегиню» на случай, если Матильда снова врежет в незащищенное место.

Закрыв глаза, я обратился к силе. Представил, как укреплялось, утолщалось свечение вокруг меня. Как разорванные нити этой силы вновь соединялись, связывались и охватывали все мое тело.

Получалось.

Но обрадоваться я не успел.

В этот момент очередная коса срезала ветвь прямо над моей головой.

– Попался! – расхохоталась женщина.

– Черт! – зашипел я, чудом увернувшись от упавшей ветки.

Да чтоб ей пусто было!

Я снова ломанулся сквозь лес и специально залез в самые густые заросли. По лицу хлестали мелкие ветки, руки покрылись царапинами и саднили. Да и ноги, не привыкшие к бегу босиком, болели. Возможно, я сломал мизинец.

Матильда снова показалась. Неслась в мою сторону, придерживая подол роскошного алого платья, словно бежала не по лесу, а по гребаному полю маргариток. Бежала и улыбалась, дрянь такая. Она вскидывала руку перд собой – и заросли мгновенно сгорали дотла. В пепел.

Вот дерьмо… Я так не умею.

– Ты начинаешь меня бесить! – крикнула баронесса и остановилась, чтобы выровнять дыхание. – Шустрый… Зараза…

Ладно. Не отвлекаться. Увернувшись от очередной косы, я припустил вперед на всех парах. Перед глазами мелькали и сливались в одно пятно стволы деревьев. В нос ударил запах гнили.

Лес начал редеть. Бежать стало легче, но Благодать пустила холодок по хребту, словно хотела меня о чем-то предупредить. Чуть сбавив скорость, я двинулся дальше.

Впереди показалась полоска света, и это было нехорошо.

Лес заканчивался. Примерно в ста метрах от меня простиралось большое поле. Дерьмо! Там Матильда точно меня достанет. А не она – так ее Благодать. Нет, вперед было нельзя.

Я крутился вокруг своей оси, осматриваясь. Вроде правее бледнело что-то вытоптанное. Тропа?

– Опять нашла! – голос Матильды приближался.

Ну, уж нет, задачу я ей не облегчу. Дыхание срывалось, ноги отваливались от усталости. Босые стопы скользили по мокрой траве. Я резко свернул вправо, решил бежать вдоль кромки леса.

«Падай!» – предупредил внутренний голос. Тело само рухнуло на землю, подняв ворох листьев. И вовремя: клин из трех серпов пронесся над макушкой и срезал верхушки нескольких кустарников.

Не поднимаясь, я прополз вбок, зарылся в кучу хвороста и листьев. Матильда не заметила меня и прошла мимо. Отлично. Когда она отошла на достаточное расстояние, я, как мог бесшумно, выбрался из укрытия.

И побежал.

Матильда не сразу обернулась, и мне хватило этих секунд, чтобы оторваться.

Но за спиной услышал лишь смех.

Почему?

– Ну, беги. Беги…

Не оборачиваясь, я снова летел, перепрыгивая через коряги и поваленные стволы. Перемахнув через старый трухлявый пень, я неудачно приземлился и зашипел от боли. Лодыжку подвернул. Хрен с ним. Боли я уже все равно почти не чувствовал – адреналин застилал глаза.

Рядом со мной в дерево врезалась очередная коса. Я просто бежал дальше.

И едва успел затормозить, схватившись за ствол молодой березы.

Передо мной разверзся крутой овраг. Шириной метров десять, перепрыгнуть – не вариант. Да и без веревки не спуститься.

Я оглянулся. Матильда приближалась – теперь она тоже была охвачена ярким сиянием Благодати. И двигалась слишком быстро для обычного человека. На бледном лице расплылся хищный оскал.

Значит, вариантов у меня осталось два: положиться на «Берегиню» и рухнуть в овраг или же принять бой.

Я выбрал последнее.

Медленно обернувшись, я принял боевую стойку.

Матильда перешла на шаг, откинула мокрые волосы за спину и завязала подол платья в узел. Я увидел, что она тоже была босиком.

– Неплохо, – улыбнулась она. – Бегаешь ты хорошо. Прячешься – тоже. Но я хочу, чтобы ты дрался. Покажи, что можешь.

А что я, собственно, мог? Ни черта я не умел. Не знал ни одного заклинания, кроме Благодати, да и та возникла сама собой.

– Я тебе помогу, – баронесса чуть отвела правую руку в сторону, и я увидел, как в ее ладони возник и начал расти сгусток яркого света. Чистая энергия Благодати заплеталась странными узорами и в конце концов приобрела форму меча.

«Кладенец», – пронеслось в моей голове.

Значит, прежний Миша что-то об этом знал. Но, увы, этот дурень не запомнил, как наколдовать себе такой же.

Широко улыбаясь, Матильда двинулась на меня. Магический меч мерцал холодным светом.

Я прикрыл глаза. Сосредоточься, Миша!

Перед глазами появился яркий свет – тот самый, к которому я обращался дома, когда меня пытал Корф. Свет принял форму дерева. Сияющие ветви, сотканные из чистой силы… Не знаю, почему оно пришло на ум. Я чувствовал, что должен был потянуться к нему, словно знал, что там, в этом древе было нечто, в чем я нуждался.

– Помоги, – прохрипел я. – Поделись силой.

Благодать вспыхнула внутри меня, чистая энергия разлилась по венам – каждая клетка организма сходила с ума. Казалось, сама кровь вскипела. Почти так же, как тогда, с Корфом.

Матильда приблизилась на расстояние двух шагов. Медленно, словно в кино, замахнулась…

– А ну стой! – рявкнул я и выставил вперед руки.

С моих пальцев сорвался сгусток Благодати и полетел в Матильду – так быстро, что не успевшая среагировать баронесса не смогла устоять. Огромный светящийся шар шарахнул в окутанную «Берегиней» женщину, меч исчез из ее руки, а сама Матильда с коротким криком рухнула на землю. Но, кажется, ее защитное заклинание приняло весь удар на себя. Баронесса не выглядела раненой.

Я снова воззвал к силе, и на этот раз попробовал чуть лучше ее контролировать. Шар вырос из моей правой руки и завис над ладонью в нескольких сантиметрах.

– Остановись, – потребовал я. – Хватит.

Матильда выпрямилась и удивленно пялилась то на меня, то на мое заклинание. «Берегиня» явно защитила ее от магических повреждений, но не смогла уберечь одежду баронессы. Хотя даже вымазанная в грязи она все равно оставалась горячей. Слишком уж заманчиво мокрая ткань обтягивала ее формы.

– Не понимаю… – шепнула она. – Как это возможно?

Баронесса уставилась на меня со смесью непонимания и удивления. От ее улыбки не осталось и следа.

– Что возможно?

– Кто научил тебя делать «Колобок»? – хрипло спросила она, осторожно сделав шаг в мою сторону.

Я не удержался и прыснул. Слишком уж безумной казалась вся эта ситуация, да и нервы были уже на пределе. Ночь, лес, вчерашний школьник в рваной пижаме и светская львица с замашками охотника устроили магический поединок. А тут еще и колобок…

– Чему научил? – удивился я. – Какой еще колобок?

– «Колобок» – это то, чем ты мне только что врезал, – хмуро ответила баронесса. – Особое заклинание. Ему обучают только на боевой специализации в Аудиториуме. Отвечай, кто тебе его показал?

Я пожал плечами.

– Никто… Сам придумал. Даже не понял, что сделал, если честно.

– Серьезно? – еще сильнее удивилась женщина.

– Вот те крест!

Матильда смерила меня недоверчивым взглядом, а затем внезапно расхохоталась.

– Ну, Вальтер, ну, подлюка… – стирая проступившие слезы и еще сильнее размазывая макияж по заляпанному грязью лицу, выругалась она. – Я ему это припомню…

Чем дальше, тем больше вопросов вызывал у меня этот ночной визит.

– Да что не так-то? – крикнул я, не рискуя приближаться к женщине.

Отсмеявшись, Матильда вытерла грязные ладони о платье и попыталась оттереть грязь с лица, но еще сильнее ее размазала.

– Что-что? – передразнила она. – Макарыч сказал, что ты – нулевой. Дескать, ничего не знаешь и не умеешь. Просил погонять тебя по полной программе. Надеялся, что я смогу дотянуть тебя за уши до поступления. А ты вдруг выдаешь то, что студенты Аудиториума учат на третьем курсе. Интересно…

Я устало прислонился к дереву и погасил «Колобок». Адреналин спал, и ко мне снова вернулась лютая усталость. Холодный ветер забирался во все дыры рваной пижамы. Резко стало очень холодно. Так си-ильно, что я застучал зубами.

– Если мы закончили с дракой, то можем уже перебраться в дом? – спросил я. – Я замерз.

Матильда криво улыбнулась. Безумие испарилось из ее глаз. Сейчас женщина была предельно серьезна. Она оценивающе взглянула на меня, словно пыталась что-то увидеть или отметить.

– Что такое? Нравлюсь? – съязвил я.

Баронесса пожала плечами.

– Ну, ты, как минимум, меня заинтересовал. А это, скажу тебе, нелегко. Ладно, пойдем.

Она взмахнула рукой в сторону, где, видимо, находился особняк.

– Нам туда. Есть короткий путь. Продолжим знакомство в более подходящей обстановке.

– Так я прошел проверку?

– Еще бы. Ну и самородок мне подкинул Вальтер. С ним у меня тоже состоится неприятная беседа…

Матильда развернулась, но едва она сделала несколько шагов, как я заметил, что ее лицо перекосилось от гримасы боли.

– Ах! Черт…

Баронесса побледнела сильнее прежнего, вытаращила глаза, скрючилась и приложила ладонь к груди.

– Эй! – окликнул я. – Ты чего?

Она не ответила. Попыталась ухватиться за ствол ближайшего дерева, но не успела – ноги перестали ее держать, и баронесса начала медленно падать, словно в замедленной съемке.

– Матильда!

Я метнулся к ней и едва успел подхватить ослабевшую женщину под мышки. Она была бледна, как сама смерть. Изо рта вырывались только хрипы, но она отчаянно старалась что-то мне сказать.

– Что с тобой? Как помочь?

– В дом… – едва слышно прошептала она перед тем, как ее глаза закатились. – Быстро в дом…

Глава 7

Дерьмо! И дождь, как назло, усилился.

Матильда обмякла в моих руках. Кажется, отключилась. Да что ж такое-то, а? Неужели это я так шарахнул ее «Колобком»? Да ну, вряд ли. Я чувствовал мощь ее Благодати – мне до такого уровня, как пешком до Китая.

Но даму следовало спасать, причем спасать быстро.

Я подхватил ее на руки и уже в который раз за сутки пожалел, что попал в тело такого задохлика. По лесу мы бегали долго и явно ушли далеко от дома, а я вымотался так, что едва держался на ногах от усталости. Своими силами я эту мадам до особняка не дотащу.

Бережно опустив Матильду на траву, я приложил ухо к ее груди. Вроде пульс был, но слабый, едва-едва прощупывался.

Думай, Миха, думай! Корф наверняка мне башку оторвет или просто взорвет черепуху к чертям, если она помрет. И семью я не спасу. Судя по всему, мой графский титул ничем не поможет. Кстати, надо бы поискать информацию о местном этикете. Знакомство с Матильдой подсказывало, что в этом мире этикет играл не самую ключевую роль.

Я закрыл глаза и снова представил родовое дерево. Почему-то, концентрируясь на нем, мне было проще соображать. Думай, что можешь сделать… Думай, Миха!

Можно, конечно, сотворить «Колобока», но это было боевое заклинание. Сейчас мне это не поможет. А вот «Берегиня»… Я вспомнил ощущения, которые она мне давала. Помимо того, что урона получал меньше, я на какое-то время стал выносливее. И быстрее.

Интересно, а можно ли распределить Благодать так, чтобы вложить больше силы именно в скорость и выносливость? Ну, может в силу еще. Потому что Матильда, несмотря на свою миниатюрность, оказалась ни разу не пушинкой.

– Кости у тебя чугунные, что ли? – проворчал я, снова поднимая женщину на руки. Хуже мешка картошки. Так, теперь завернем ее в то, что осталось от плаща…

Я воззвал к Благодати. Сила мгновенно откликнулась, вспыхнув в моей крови. Затем попытался вспомнить ощущения, когда «Берегиня» сама впервые появилась. Представил опасность, пожелал защиты, попросил – как бы смешно это ни звучало – силу проявиться и уберечь.

И… получалось!

Свечение окутало мои пальцы, охватило ладони и потянулось выше по рукам к плечам, затем растеклось по груди и спине… И вот я уже весь снова слабо светился, словно надел вторую кожу.

– Сильный и быстрый, – попросил я, прислушиваясь к ощущениям и концентрируясь на желаемом. – Сильный и быстрый. Пожалуйста.

По ногам пробежала неприятная дрожь. Конечности словно сами понеслись вперед. Я крепче схватил Матильду и сорвался с места.

Да, так было куда проще и легче. Теперь казалось, что баронесса весила вдвое меньше.

Кровь продолжала кипеть, я несся, выбирая дорогу поровнее и перепрыгивая коряги. Дождь начал утихать. Все внимание уходило на поиск дороги – я лишь примерно понимал направление, в котором находился особняк.

Но вот лес начал редеть, в небе появилось больше просветов. Я остановился, крепче обхватил Матильду и припустил вперед.

Вышел я, оказывается, с другой стороны, но домом точно не ошибся. В трех сотнях шагов от подлеска возвышался особняк Матильды, и сейчас он выглядел особенно готичным. Дамочка явно питала слабость к пафосу и эффектной жути.

Что ж, произвести впечатление на меня у нее получилось. Да и я, судя по всему, не подкачал. Не каждый день после общения со мной женщины падают в обморок.

Я, блин, очень надеялся, что это был простой обморок!

– Все, почти пришли, – шепнул я баронессе, не особо веря, что она меня слышит.

Уже на подходе к дому я заметил, что там теперь горело больше окон. Откуда-то доносился собачий лай. Несколько темных фигур с фонарями бродили по ухоженной территории. Наверняка искали Матильду.

Стараясь не думать, как я буду объяснять этим людям, что случилось, я срезал прямо по свежестриженому газону.

– Эй! – окликнул я крупного мужика. – Помогите!

Он резко обернулся. Я разглядел светоотражающие полоски на его одежде. Возможно, охранник. Мужик торопливо направился в мою сторону.

Откуда-то сбоку донесся лай еще одной собаки. Черное пятно стремительно приближалось к нам со стороны леса… Блин, лишь бы не цапнула.

– Пса уберите! – велел я. – Свои!

Охранник направил фонарь прямо на меня. Мощный, зараза. Я инстинктивно зажмурился от яркого света.

– Ты кто такой? – пробасил охранник.

– Мужик, дальний свет-то выруби!

– Кто такой, спрашиваю?

Щелкнул предохранитель. Я этот звук ни с чем не спутаю.

– Э, спокойно! Давай без оружия. Видишь, у меня руки заняты? – я кивнул на обернутую в плащ Матильду. – Ей помощь нужна!

Охранник направил свет на женщину. Явно узнав ее, он обернулся, несколько раз включил и выключил фонарь. Видимо, это был сигнал, потому что, заметив его, остальные поспешили к нам. Здоровенная мохнатая овчарка подлетела к нам, но, почуяв Матильду, смирно села.

– Назовись. И докладывай, что случилось.

– Граф Михаил Соколов, – протараторил я. – Прибыл сегодня на обучение к Матильде… Меня привез Вальтер Макарович Корф. Они вроде знакомы.

Охранник кивнул. Кажется, среди них он был старшим. Повезло же мне.

– Это мы еще проверим, – сказал он. – Дальше.

– Она сознание потеряла! Я не знаю, что с ней.

– Как? – рявкнул мужик. – При каких обстоятельствах?

Не бей он светом мне в лицо, отвечать было бы куда приятнее. Но сейчас я был не в том положении, чтобы качать права.

– Решила устроить мне проверку. Метала косы из Благодати, по лесу за мной гонялась…

– Ясно. Заберите госпожу – и все в дом! – велел охранник подоспевшим помощникам. – А ты, Соколов, идешь со мной.

Матильду бережно принял на руки какой-то огромный детина. Собак увели. Охранник, пытавший меня светом фонаря, наконец-то выключил свою адскую машину.

– Рядом с тобой все равно вырубится, – пояснил он. – Иди за мной.

– Куда?

– Проверять данные.

Меня повели с черного хода. Особняк оказался гораздо больше, чем мне сперва подумалось: целое обширное крыло утопало в густых зарослях деревьев и было оплетено каким-то ползучим растением. В сторону этого крыла мы и направлялись.

– Может, представитесь? – спросил я.

– Виктор Зиновьевич Ланге.

– Манглавит? – догадался я.

– Старший. Хотя в этом доме греческие названия не в ходу.

И это было хорошо. Потому что во всех этих кефалиях, кивернитиях и манглавитах я окончательно запутался. Да и язык сломаешь в трех местах, пока произнесешь.

Ланге подвел меня к массивной железной двери, достал внушительную связку ключей и, повозившись несколько секунд с замком, открыл дверь.

– Проходи, Соколов.

– Я вообще-то граф, – улыбнулся я. – Нельзя ли немного почтения?

– Принесу извинения, если подтвердится. А пока не мешай работать, малец.

Я невольно улыбнулся. Ну, хоть где-то все было просто и понятно, как в прошлой жизни. На этого мужика я точно не стану писать жалоб – слишком уж мне понравилось на какое-то время снова стать шкодником Михой.

Закрыв за нами дверь, Ланге включил свет, и я наконец-то смог его разглядеть. Явно бывший вояка лет сорока пяти, но выправку сохранил и пуза не нажрал. Уважаю. Лицо вытянутое, череп бритый. Под глазами – круги многолетней усталости.

Он повел меня по коридору, и распахнул другую, уже куда более хлипкую, дверь.

– Заходи, садись, – увидев, в каком состоянии моя одежда, он кивнул в сторону вешалки. – Куртку накинь, что ли. Мы здесь только зимой топим.

Я воспользовался советом, быстро нацепил какой-то ватник и почувствовал себя немного лучше. Правда, тепло угрожало меня разморить. Я и так устал настолько, что был готов вырубиться.

Ланге тем временем сел за телефон. Старинный механический аппарат с диском – не помню, когда в последний раз такие видел. Манглавит достал из ящика стола толстую книгу, перелистал страницы и провел пальцем по списку, найдя нужную фамилию.

Я молча ждал, изредка бросая голодные взгляды на стоящий у аппарата термос. Сейчас бы чаю горячего. И помыться…

Пока я глотал слюни и предавался мечтам о бытовых удобствах, Ланге набрал номер и долго ждал ответа. Потеряв терпение, положил трубку, но тут же набрал номер снова.

– Не берут…

– А кому вы звоните?

– В дом Соколовых.

– У нас в доме произошел небольшой форс-мажор, – пожал плечами я. – Да и вообще время позднее…

Ланге перелистнул страницы и принялся искать другой номер, но его отвлек стук в окно. Старший охранник отодвинул занавеску, и я увидел парня в такой же форме, как и у Ланге.

– Виктор Зиновьевич! – гость помахал начальнику. – Их благородие к себе зовут!

– Сейчас буду.

– Не вас. Визитера нашего.

Ланге уставился на меня и тяжело вздохнул.

– Ну что ж, ваше сиятельство, – сквозь зубы процедил он. – Если вы, и правда, граф, извольте на аудиенцию. Заодно и проверим ваши показания.

Я кивнул. Очевидно, их благородие – это кто-то из родни Матильды. Что ж, не удивительно, что у него появились ко мне вопросы. История-то дикая.

Ланге поднялся из-за стола, убрал телефонную книгу в сейф и смерил меня сочувствующим взглядом.

– Одежда с собой есть?

– Сумка перед парадным крыльцом осталась.

– А, так это твоя… Повезло тебе, сиятельство.

Он вышел за дверь и через несколько секунд вернулся с сумкой Корфа. Бросил мне – я поймал ее на лету, чем заслужил одобрительное хмыканье.

– Тут умывальник есть, по коридору сразу направо, – подсказал Ланге. – Сотри грязь и переоденься. Но быстро. Их благородие ждать не любят.

Никогда не думал, что простая горячая вода из-под крана может доставить такое блаженство. Лучше, чем секс – по крайней мере, в этот момент мне так казалось. Над умывальником висело небольшое зеркало, и я, как мог, отмылся. Хотя тут уже помогут только душ и много мыла. Из волос пришлось доставать даже мох и прелые листья.

А вот в сумке Корфа обнаружился необычный набор.

Во-первых, костюм. Хотя, скорее, даже форма. Штаны и куртка из прочного темного материала – в тусклом свете одной лампы разбирать оттенки было трудно. Явно что-то армейское или казенное, но без каких-либо опознавательных знаков. Трусы, носки, футболка были черными. И самое большое везение – отменные крепкие ботинки с высоким голенищем и шнуровкой. И подошли идеально, хотя были немного тяжеловаты. Интересно, откуда Корф знал мой размер ноги?

Было там и еще какое-то барахло, но Ланге слишком торопил меня, и порыться в подарках не получилось.

– Забирай пожитки – и идем.

Он вывел меня на улицу, и я поежился от холода. Благо, идти было совсем недалеко.

Вблизи особняк уже не казался таким зловещим, хотя нутром я чуял исходящую от него опасность. Даже не угрозу – предупреждение, что-то вроде «не влезай – убьет!» Наверняка Матильда или кто-то из домочадцев позаботились об охранных заклинаниях.

Ланге повел меня с черного хода. Здесь не было пафосной парадной лестницы и статуй, зато внутренний дворик показался мне куда более милым и уютным, насколько я мог разглядеть в свете нескольких фонарей.

Едва я шагнул на порог, как кожей почувствовал прикосновение чужой Благодати. Всего на секунду она скользнула по мне, словно рентгеновский луч. Моя сила не успела даже ощетиниться, как это закончилось.

Ланге, увидев недоумение на моем лице, снисходительно улыбнулся.

– У нас здесь не только люди охраняют. Идем.

Мы быстро прошли через вереницу помещений, явно предназначавшуюся для слуг. Здесь все было добротно, но очень скромно. Признаюсь, после такого запоминающегося знакомства я ожидал от жилища Матильды чего-то большего.

Впрочем, разочаровался я рано.

– Ох ты ж, черт!

Я остановился как вкопанный, когда мы вышли в холл первого этажа. Тут было от чего уронить челюсть. Нет, сам дом был обставлен дорого, но с хорошим вкусом – явно поработала армия каких-нибудь именитых дизайнеров. Но сильнее всего меня впечатлила картина во всю стену. Двадцать на восемь, не меньше. И на этой картине с высочайшей портретной точностью было изображено все обширное семейство Матильды.

– О, это знаменитое полотно Штоффов, – заметив мою реакцию, осклабился старший охранник. – Лет сто назад было модно изображать всех членов семьи, от родоначальника до последнего младенца, на одном групповом портрете. Работа кисти самого Музина!

Видимо, эта фамилия должна была о чем-то говорить. Но, увы, прежний Миша не особо интересовался искусством.

– Здесь нет Матильды, – приглядевшись, удивился я.

– Ну, еще бы. Она ведь родилась гораздо позже. Видите этого мальца? – Ланге указал на кудрявого ребенка в коротких штанишках. – Это отец нашей госпожи.

О как. Страшно представить, сколько денег и времени ушло на такую работу. Но этот групповой портрет явно был непростым. Я воззвал к силе и попробовал слегка коснуться его своей Благодатью. В ответ меня шарахнуло так, что я едва устоял на ногах.

Ничего себе! А картина-то, и правда, зачарованная, причем навесили на нее что-то очень старое и мощное. Может, ее и заколдовали охранять особняк? Надо быть в этом доме поосторожнее.

– Наверх, – велел охранник.

Мы поднялись по застеленной красным ковром мраморной лестнице, и все это время я старался не пялиться на роскошные предметы искусства. Семья Матильды явно питала слабость к красивым вещам. Здесь были картины, скульптуры, целые витрины с какой-то диковинной посудой. Словно в филиал Эрмитажа попал. Ничего удивительного, что хозяева вкладывались в охрану.

Пройдя через несколько проходных комнат, мы уперлись в закрытую дверь. Ланге постучал, и в следующее мгновение створка открылась сама по себе.

– Входите, – донеслось из глубины комнаты.

Я узнал голос Матильды. Пришла в себя, хвала небесам. Значит, Корфа пока что можно не опасаться.

Матильда томно возлежала на кушетке. Каким-то образом она успела отмыться, переодеться и сейчас наслаждалась чашкой чего-то ароматного и горячего. И выглядела она при этом так, словно и не было никакой погони. О том, что произошло в лесу, напоминали лишь ее мокрые волосы и царапины на руках.

– Спасибо, Виктор, – улыбнулась она охраннику. – Пожалуйста, оставьте нас с его сиятельством наедине.

– Значит, он и правда граф? – уточнил манглавит.

– Будущий. Но мы должны быть учтивы с наследником старого рода. Прошу, Михаил, садитесь и угоститесь чаем.

Ланге поклонился, не сводя с меня глаз.

– Примите мои извинения за недостойное обращение, ваше сиятельство.

Я устало улыбнулся.

– Не нужно извиняться за то, что вы делали свою работу.

Манглавит кивнул и скрылся за дверью.

– Садись, Михаил, – велела Матильда и потянулась к изящному фарфоровому чайнику. – Хочешь бутерброд?

– Душу за него продам!

– Давай пока обойдемся без этого, – баронесса подвинула ко мне целый поднос бутербродов. – Пока ешь, слушай меня внимательно.

Я набросился на еду с такой страстью, словно не ел целую неделю. Видимо, Благодать тоже требовала подпитки. И если в этом теле так резко вырос уровень силы, то и энергии требовалось больше. А бутеры оказались, и правда, божественными. Мягкий свежий хлеб, толстые ломти не колбасы, а настоящего мяса, сыр тоже был явно не «Российский»…

– Эй! – окликнула меня она. – Ты вообще меня слушаешь?

Я с сожалением оторвался от очередного бутерброда с бужениной.

– Прости. Я сейчас готов сожрать слона.

– Ничего удивительного после того, что ты устроил в лесу.

– Фефнифефки – фы нафала перфая, – с набитым ртом парировал я.

– Нужно же было проверить, на что ты способен. Вальтер предоставил мне очень… странную информацию о тебе.

– Интересно, когда он успел?

– За час до твоего прибытия. Вальтер – менталист, он может связываться с людьми на расстоянии. Очень полезное умение, когда сотовая связь недоступна.

– И правда.

Насытившись, я отставил пустой поднос и прикоснулся к горячей чашке. Не знаю, что добавили в этот чай, но аромат был божественный. Да и вообще во всем, чего касалась Матильда, ощущался даже не уровень – высший класс.

– Можно вопрос?

Матильда кивнула.

– Спрашивай.

– Корф сказал, что вым – его хороший друг. Но… – я обвел рукой роскошный будуар женщины. – Странно…

Баронесса с тихим звоном поставила чашку на стол, достала длинный мундштук и сигарету. Прикурив, она с наслаждением выпустила колечко дыма. Приятно запахло вишневым табаком.

– Нет здесь никаких секретов, Михаил. Я работала на Вальтера. Много лет. Служила в Тайном отделении.

Я вытаращился на эту светскую львицу, не веря своим ушам.

– По вам не скажешь.

– Когда-то я носила ту же форму, что и ты. Только у меня были погоны и шевроны, – печально улыбнулась Матильда. – Но несколько лет назад пришлось оставить службу.

– Семья? – предположил я.

– Если бы… Магическое ранение. К сожалению, после того инцидента я больше не могу ни служить, ни продолжать свой род. Тот обморок, что случился в лесу… – она прикрыла глаза и спрятала нос в чашке. Сейчас с Матильды наконец-то сползла спесь, и я увидел молодую и очень печальную женщину. – Это следствие того, что со мной произошло. Мой ментальный резерв очень слаб. Хуже всего, он колеблется от раза к разу. Я не могу рассчитывать и предполагать, на сколько заклинаний меня хватит. И не могу удерживать нормальную защиту. Естественно, такой непредсказуемый сотрудник не может справляться с работой, поэтому меня комиссовали. Но я нашла себя в другом.

– Мне очень жаль, – искренне признался я. – Простите, что ударил «Колобком». Я, правда, не знал…

Матильда мягко улыбнулась.

– Не нужно извиняться, Михаил. Все прошло даже лучше, чем я представляла. Если ты, будучи необученным, можешь выдавать «Колобок» на седьмом ранге, значит, у тебя действительно многообещающий потенциал. И я с удовольствием помогу Вальтеру по старой дружбе. Из травмированных спортсменов нередко получаются неплохие тренеры. К тому же у меня есть опыт в наставничестве.

Меня невыносимо клонило в сон. Голос Матильды действовал успокаивающе, а насытившийся желудок требовал срочно принять горизонтальное положение.

– Значит, право ночевать в вашем доме я все-таки заслужил?

– Да. Тебя проводят. Только сперва одно небольшое дело… Дай мне руку.

Глава 8

Матильда запустила руку в складки шерстяной кофты и достала небольшой шар, мерцающий пронзительно алым светом.

– Око? – догадался я.

– Да. Возьми его, пожалуйста. Мне нужно кое в чем убедиться.

Я удивленно вскинул брови.

– Корф уже меня проверял. Седьмой.

– Пожалуйста, – настаивала Матильда. – Исходя из этого, нужно будет строить программу обучения. Времени до твоих вступительных испытаний у нас очень мало. А я не теоретик, но практик. И это тоже предполагает определенные сложности…

– Ладно, как пожелаете.

Я бережно принял шар и, покатав его немного по ладони, принялся ждать. Понять бы еще, как устроено это Око и насколько точно оно показывает ранг. Впрочем, если даже Корф на него полагался, наверняка показателям можно было доверять.

Око засветилось бледным-бледным молочно-белым светом.

Матильда нахмурилась.

– Не понимаю…

– Что такое?

– Дай сюда. Быть не может… – ворчала женщина.

Я осторожно вернул шар баронессе. Едва коснувшись ее кожи, Око вспыхнуло алым.

– Нет, все в порядке… – задумчиво проговорила наставница и снова протянула мне артефакт. – Возьми еще раз, пожалуйста.

Око как будто вообще не хотело со мной контактировать. Если на Благодать Матильды оно реагировало моментально, то, оказавшись в моих руках, артефакт словно «подвисал».

И снова медленно загорелся тот же белесый, едва заметный свет.

– Чертовщина какая-то, – прошептала баронесса. – Впервые вижу подобное…

– Что это значит?

– Что ты каким-то образом провалился до десятого ранга, Михаил.

От неожиданности я поперхнулся чаем.

– Как… Как это возможно?

Матильда выглядела не менее удивленной.

– Значит, мне все же не показалось, – она спрятала Око в складках объемной кофты. – Когда мы только увиделись, у тебя точно был седьмой ранг – я это почувствовала. Когда ты влепил в меня «Колобком», мне показалось, что он был даже рангом повыше… Я тогда еще очень удивилась, но списала на собственную слабость. Впрочем, такая нестабильность иногда встречается у юных одаренных. Если у наделенного Благодатью человека есть склонность к определенной специализации, он может выдавать некоторые заклинания на более высоком уровне. Это редкое явление, но в пределах нормы. Однако…

Матильда замолчала, а я ошарашенно пялился на бледный свет Ока. Как же такое возможно?

– Но как же тогда объяснить десятый ранг сейчас? – поставив чашку на столик, осторожно спросил я.