Аэро. Совет трех. Книга 1

Размер шрифта: 13

* * *

Аэро – мир, наполненный небесными существами, нефёлами. Они взаимодействуют с миром смертных, вершат их судьбы. Нефёлы – это духи облаков. Могут быть похожи на людей, а могут по желанию менять свою форму и размер.

Мир Аэро – идеальный мир с такой же идеальной государственной системой. Это мир вечного движения. Здесь каждый день решаются чьи-то судьбы, каждый день вас ждет новое приключение.

Облака символизируют мечты и фантазии. Они всегда были источником вдохновения для поэтов и художников. Но мало кто знает, что за этой красотой – мир со своими законами и обитателями.

Среди нефёл есть правители. Они плетут интриги, их охраняет стража. Правители строят планы и идеализируют мир облаков, создавая различные формы и образы, – а мы с земли смотрим на этот восхитительный мир, удивляясь его гармонии.

Но если силу облаков использовать в корыстных целях, это может привести к хаосу и разрушениям в обоих мирах – земном и небесном.

Глава 1

Аэро, Облако 3

– Увидимся в аду!

Она сказала это, и легкая улыбка осенила ее лицо. Двери пассажирского состава закрылись. Поезд уехал.

Нефёл махнул рукой. Ответная улыбка сползла с его лица, и он поплелся по лабиринту подоблачной станции. Это было маленькое существо невысокого роста, чуть ниже среднего для такого существа. Мрачные серые будни, единообразие системы не шли у него из головы: он крутился как белка в колесе, проживая один и тот же день, лишь календарь медленно, с треском переворачивал дату в окошке счетчика.

Еще один день прожит. «До встречи в аду!»

…Он хлопнул по цифровому будильнику, вздохнул, медленно открыл глаза, несколько раз моргнул и долго смотрел в одну точку, уставившись в потолок. Тело ломило. Вставать было тяжело. Пересилив себя, сдернул одеяло, пошел в ванную. Крутанул вентили и задернул штору. Что может быть лучше утреннего душа… Поток воды наполнял его энергией.

Но вдруг в трубах что-то заклокотало, они задребезжали. Вода закончилась.

Тапочки зашлепали в кухню. Щелчок – зажглась конфорка. Поставил чайник. Достал банку, насыпал кофе прямо через край. «Ну вот, кофе – и тот кончился», – подумал он. Постучал по дну банки, надеясь, что там остались крохи, тяжело вздохнул, налил в кружку кипяток. Выпил, быстро оделся, мельком взглянул в зеркало, одернул брюки со стрелками и поспешил в Отдел по особо важным душам.

Прыгнув в последнюю минуту в вагон, нефёл плюхнулся на сиденье и закрыл глаза. Постукивание колес быстро унесло его в дрему.

– Следующая остановка – Отдел по особо важным душам! – объявил радиоголос.

Невысокие человечки в синих костюмчиках подхватили чемоданчики и вышли. Он поплелся вслед.

– Доброго утра! – улыбнулась она и важно поправила очки. Она уже ждала его у выхода из подземки. Строгий деловой вид, темные волосы до плеч, большие голубые глаза, милая улыбка и туфельки на низком каблуке с бантиком. Она покачивалась с пятки на носок, держа в руке чемоданчик. – Ты сегодня задержался.

– Кофе кончился, – буркнул он.

– Джек, что случилось? Ты совсем без настроения.

– Настроение оставил в чашке. День не задался.

Они поспешили в отдел. Охрана на посту проверила сумки. Они записали время прибытия и разошлись по кабинетам. Сегодня был вторник – день приема человеческих душ. Электронное табло показало 9:00.

– Внимание! – из громкоговорителя раздался командный голос старшего. – Всем приготовиться, отдел по особо важным душам открыт! Начали! – в громкоговорителе зашуршало, и он выключился.

Клавиатуры застучали, компьютерные мыши заклацали. Стали по очереди вползать наполовину прозрачные черные и серые души. Изредка попадались невинные – белые: как правило, они попадали сюда по системной ошибке. В руках у каждой был талончик, каждый плыл к своему куратору. На посту охраны им давали квиток с личным номером и кабинетом. Завсегдатаи наперед знали, куда им, и медленно плыли по длинному коридору. Присев на стул, душа изливала свою сущность куратору, тот записывал и пояснял, по какой причине ее вызвали. Это могли быть проступки – самые безобидные, простое равнодушие к окружающим. А могло быть истязание и даже убийство живых существ. После разъяснений наступало время расплаты.

– Так-так… Бабулю в метро толкнули. И куда это мы так торопились? На тот свет, не иначе? – затараторил Джек, куратор душ.

Мы уже знаем, что нефёлы очень походили на людей – за исключением роста. Кто-то сказал бы: карлики. Но нет: дварфизм – карликовость – связан у людей с диспропорциями тела, а у этих существ такой аномалии не наблюдалось. Самые что ни на есть обыкновенные небесные жители, обладающие магическими знаниями и навыками, присущими разным профессиям.

Джек листал толстую книгу в кожаном переплете с медной застежкой, которая отскочила, лязгнув по столу. Он проворно переворачивал ветхие страницы в поисках подходящего душенарушения.

– Ага, нашел! – Джек зачитал: «…карается отрезанием одной сотой части души при первом проступке. П. 2. Повторное нарушение влечет за собой отрезание души в двойном размере».

Душа на стуле поежилась. Она была первый раз на приеме и о том, что будет дальше, могла лишь догадываться. Куратор открыл шкафчик с распашными дверцами и достал оттуда склянку стандартного размера округлой формы с пробковой крышкой. Приклеил бирку, написал на ней порядковый номер и забил такой же номер в компьютер. Из выдвижного ящика стола достал довольно примечательный прибор: что-то вроде резака с винтажной ручкой и блестящим полукруглым лезвием. На нем были шестеренки с цифрами, с их помощью выставлялась часть души, которая подходила под статью. И которую нужно изъять. На тыльной стороне была бумажная бирка: «Собственность ООВД 1247».

– Закройте глаза, – сказал Джек, – так будет не очень страшно. – Он выставил на приборе цифры 1/100. – Протяните руку.

Душа, повинуясь, вытянула руку вперед, тяжело вздохнув. Куратор отвел ручку, положил руку на станок и резким движением чиркнул вниз. Часть души начала отделяться рваным краем, будто отрывался кусочек бумаги. Душа ощущала небольшое покалывание в руке. Куратор взял отрезанный лоскут, переливающийся туманной дымкой, и поместил его в склянку, плотно закупорив крышкой.

– Вуаля! Ну как, не страшно? В следующий раз будьте внимательнее и смотрите, куда идете.

Душа покачала головой, оглядев руку там, где был отрезан кусочек. Душевная материя уже приобрела прежний облик, лишь став немножечко темнее и меньше на одну сотую часть. Глубоко вздохнув, душа медленно выплыла из кабинета, взглянув в последний раз на куратора. Джек уже не обращал на нее никакого внимания. Это было для него обыденным делом. Забивая новую информацию в древний компьютер, он просматривал карточки посещений. На сегодня еще трое.

Душе давалось сто шансов на исправление. Не каждая человеческая душа могла посетить куратора. Существовал определенный свод правил, согласно которому человек, совершивший проступок в мире людей, попадал в Аэро. Кураторы душ определяли, кто из людей достоин исправления, в ком они видели потенциал, – по его действиям и поступкам в повседневной жизни. Куратор душ обращал внимание, как человек общается с окружающими, насколько он честен, открыт и готов к изменениям. Важным критерием было желание человека работать над собой и совершенствоваться.

Если человек искренне раскаивался и был готов измениться, куратор душ мог вызвать его в Мир Аэро на прием и произвести соответствующую процедуру. Отрезание частиц души было показательным исправлением, это, по мнению нефёлов, помогало человеку преодолеть слабости и стать лучше. Куратор следил за прогрессом каждого, чья душа стремилась к исправлению. В итоге именно от человека зависело, сможет ли он исправиться, изменить жизнь к лучшему – или останется черствым и озлобленным на мир вокруг. Другими словами, путь исправления существовал, однако у всего есть цена. Да и система не всегда работает идеально…

Куратор обязан был предупреждать о плачевных последствиях после пятидесяти проступков. Но, как показывала практика, это было уже бесполезно. Джек считал, что необходимо с первого душенарушения вводить предупреждение о последствиях. Чем больше лоскутов находилось в склянке у куратора, тем черствее становилась душа, злее и противнее становился человек, которому она принадлежала. После восьмидесяти проступков человек мог впасть в кому, а душа перемещалась в исправительное учреждение.

На Облаке 2 располагалась красивая деревушка, состоявшая из множества небольших домиков. Домики были украшены цветами и зеленью, а их крыши покрыты мягким туманом. В этой деревушке и жили души, подлежавшие исправлению. Всё для них начиналось с чистого листа. Там уже не было кураторов и строгих правил. Были смотрители – обычные жители деревушки на облаке. Они работали в кафе, занимались земледелием, рисовали картины. Они следили за порядком и помогали заблудшим душам в случае необходимости, были готовы прийти на помощь в любой момент и защитить облачную деревушку от любых опасностей. Смотрители носили специальную форму и благодаря ей ничем не отличались от людей – чтобы душа чувствовала себя комфортно. Ведь сколько времени душа проведет в этой деревне, не было известно.

Многим жителям Аэро казалось, что именно это место было самым спокойным местом в их мире: жизнь текла своим чередом, здесь ценились приземленные ценности и простой уклад жизни. Каждый день был наполнен простыми радостями и заботами. Именно это привлекало многих нефёлов. Они ценили свою свободу и независимость, возможность наслаждаться красотой окружающего мира.

Кажется, это звучит абсурдно: в мире людей человек находится в коме, врачи борются за его жизнь – а душа прохлаждается в облаках как в пятизвездочном отеле all inclusive. Но таков Мир Аэро: жизнь в деревне – не только комфорт и удовольствие, это еще и помощь человеку, моральная и психологическая. Смотритель помогает людям стать лучше, решать проблемы, учит их новым навыкам.

В таком, казалось бы, идеальном месте не всё всегда складывается хорошо. Не всегда душа становится на путь исправления, попадаются и закоренелые черствые души, которые невозможно исправить. Когда последний лоскут души бывает отрезан и помещен в склянку, душа перемещается навеки в архив. Это означает смерть человека в земной жизни.

В кабинет вошла Дейли.

– Как проходит твой день? Настроение улучшилось?

– Работа все-таки отвлекает. Вот полюбуйся: плюс один, – он взял со стола склянку и повертел у нее перед носом.

– Не забудь сдать в архив, когда наполнится доверху, – ехидно хихикнула Дейли.

Он взглянул на нее исподлобья, хмыкнув:

– Ох, лучше не напоминай. Посмотри: весь шкаф забит. И когда его сдавать… Да и вообще, с этими канцелярскими крысами не очень-то хочется общаться.

– Не нагнетай, у тебя всё получится! А вообще, у меня для тебя сюрприз! – Она достала из внутреннего кармана сверток.

– Спасибо! А что это?

– Разворачивай.

Он развязал ленточку и снял бумажную обертку с надписью ручкой: для хорошего настроения от Дейли. Внутри была жестяная банка заварного кофе.

– Оу! Это так неожиданно. Дейли, не стоило. Я вполне и сам в состоянии купить. – Он не выдержал и рассмеялся, откинувшись на спинку стула.

– Ладно, мне пора, души заждались, – засмеялась она, и ее каблучки застучали по коридору.

Джек работал по кодексу морали. Она работала по другим душенарушениям. Иногда они пересекались в коридоре и обменивались идеями и мыслями, ходили на обед и проводили свободное время вместе. Они были друзьями. Джек и Дейли, два куратора в Отделе особо важных душ, находившемся по адресу: Мир Аэро, Облако 3, Грозовая ал., 12.

Глава 2

Нью-Йорк, 11 апреля

Майкл включил свой моноблок. Проверка утренней почты. Сегодня по плану три встречи. Необходимо встретиться с менеджером, обсудить закупку и наконец-то подписать договор. Далее по расписанию – обсудить с архитектором макет, и в 18:00 – недельный дайджест в офисе.

Майк работал в строительной компании. На кону был денежный проект. Последнее время график был просто сумасшедшим, и в конце недели он валился с ног.

Телефон издал вибрирующий звук. Пришло СМС от Клэр: «20:00 – ужин с родителями! Не опаздывай. LY». О! Еще же вечер с Клэр! Знакомство с родителями… это он никак не может пропустить. «Надо занести в расписание. Я и вправду могу забыть». Майк ввел заметку и поставил оповещение за час. Отлично! Положив телефон на стол, пошел на кухню приготовить сэндвич. Взглянув на часы, заторопился, наспех съел бутерброд, оставил тарелку на столе и побежал одеваться.

Светло-серый деловой костюм в крупную клетку, белая рубашка, черный галстук и черные оксфорды с закрытой шнуровкой. Перед зеркалом зачесал темно-русые волосы на правый бок.

– Пару пшиков Hugo Boss – и я готов! – подмигнул он себе, ткнув указательными пальцами в отражение.

В машине Майк настроил навигатор. «Пересечение Декатур-стрит и Льюис-авеню, встреча в 11:00, ехать примерно десять миль, за полчаса управлюсь и буду как раз вовремя».

Майкл несся по пересекающимся улицам и бульварам, в один момент проскочив на красный светофор. Это было для него нетипично. Досадно цокнув, взглянул в зеркало заднего вида. Он был законопослушным и всегда соблюдал правила. Иногда сталкивался с непониманием, когда переходил дорогу исключительно по зебре и на зеленый. Он даже старался избегать пешеходных переходов без светофора.

Внезапно он почувствовал себя не очень хорошо: не то чтобы совсем приплохело, но что-то изменилось в его сознании. Майк остановился, поставил машину на аварийку. Нет, все-таки ему плохо. «Пять минут ничего не решат, наверное, выпил слишком крепкий кофе с утра. Брр…» – встряхнул он головой. Перед глазами полетели разноцветные круги и блики, в ушах зазвенело фоном. Кажется, он видел свет в конце тоннеля.

Майкл Батнер отключился. Он обмяк, и голова его упала набок, опершись на открытое стекло. Проезжавшая мимо машина слегка притормозила, девушка высунулась из окна и спросила:

– Эй, вы в порядке? – и, обратившись к спутнику, почти прокричала: – Он весь белый, тормози, вызываем парамедиков!

Службы подъехали спустя 10 минут. Извлекли Майкла из машины – стекло было приспущено, – открыв дверь. Парня положили на носилки, развязав галстук и расстегнув верхние пуговицы, приподняли ноги. Приложили пальцы к сонной артерии – пульса нет.

– Приступаем к реанимации! Дефибриллятор! Разряд!

Глава 3

Аэро, Облако 3. Зал ожидания

Цветные кольца перед глазами начали выстраиваться в одну линию, превращаясь в длинный тоннель. Майк плыл через эти кольца, будто в невесомости. Что-то тянуло его вверх, он не ощущал своего тела. Вокруг был вакуум, дыхание сводило. Он пробовал коснуться стенок или придать телу движение – всё было бесполезно, тело не слушалось. Сколько он так плыл, непонятно: время тянулось бесконечно, казалось, прошел час или больше. Потом в конце радужного тоннеля появился свет. Небольшая задержка в полете, перепад давления – ощущения были странные, все внутренности сжались и подскочили одновременно, будто его придержали для разгона. Он вылетел на свет, словно пробка, и распластался на белокаменном полу необычного помещения.

Большой белый холл, арочные витражные окна и свет – везде был ослепляющий яркий свет. Хотелось сильно зажмуриться.

Холл, подобный нефу в готическом соборе, был украшен колоннами с лепниной. Высокий свод потолка с нервюрами завораживал красотой: сделанный из прозрачного материала, он, казалось, парил в невесомости. Своды дугами пересекались в виде звездного рисунка. Вокруг были облака – белые и пушистые, как сахарная вата.

Майк смотрел, не отрывая глаз, в какой мере ему позволяло состояние. Ему как архитектору было любопытно рассматривать помещение с профессиональной точки зрения. Он всегда это делал, попадая в необычное здание. Даже на свидании с Клэр, если они оказывались в музее, он не забывал вставить в разговоре пару архитектурных словечек.

Посередине нефа были выстроены в ряд винтажные деревянные стулья спинками друг к другу. Перед стульями висели в воздухе экраны, похожие на старые телевизоры. Экраны были со створками.

На мгновение, будто ему дали прийти в себя, его тело вновь повисло в воздухе и перенеслось на один из стульев. Он оказался перед экраном, створки которого тут же распахнулись. Он, словно заколдованный, смотрел на экран. На мониторе появилась картинка. Сначала отобразился номер, что-то вроде лотерейного билетика: 123483. Потом шуршание, как сбой на телепередаче из-за технических помех, серый шипящий экран. Далее картинка восстановилась. «Странный мультик, – подумал Майкл. – Маленькие человечки в синих костюмах. Или это дети? Или привидения? Где я? Замечательный сон. Расскажу Клэр – ни за что не поверит!»

Вокруг происходило что-то непонятное: туман, всё как в дымке, но при этом очень светло. Рядом с ним стали заполняться стулья – такими же людьми, как он, разного пола и возраста. Перед каждым, кто садился на стул, открывались створки монитора, начиналось кино, как у Майкла, с разницей лишь в том, что номер менялся.

* * *

Джек и Дейли вышли из поезда на остановке Отдел особо важных душ. Мимо проплывали маленькие кучевые облака. Джек, стоя на траволаторе, обернулся и с восхищением сказал:

– Как же я люблю кататься на облачных поездах! В них есть свое очарование…

Дейли стояла рядом и смотрела на него. Он был удивительным: немного нелепым, умел восхищаться привычными для нефёлов вещами – такими, как облачное метро. Там вместо обычных тоннелей были мягкие и пушистые облака, поезд несся благодаря электрическому заряду, возникавшему между облаками. Такой вид транспорта позволял нефёлам свободно передвигаться по местности.

– Джек, ты опять где-то витаешь, – сказала Дейли. Но, смягчившись, добавила: – Хотя, наверное, ты прав. Мне нравится, когда маленькие облачка залетают на остановках внутрь состава.

Поднявшись на первый уровень из облачного метро, они поспешили на работу.

Стояла ясная погода. На облаке днем всегда было довольно солнечно, а ночи – глубокие и темные, с россыпью искрящихся звезд. Звезды были отчетливо видны: Облако 3 находилось на самом высоком уровне от Земли, можно было расположиться поудобнее и наблюдать за звездным небом и движением планет.

Они шли по узким улочкам. Мелькали маленькие кирпичные домики. В Мире Аэро архитектура была своеобразная: невысокие дома, каменная кладка, многоугольные крыши с башенками, флигели, яркие вывески, обозначавшие принадлежность хозяев дома к тому или иному ремеслу. Все здания были в пастельных, преимущественно бежевых тонах – от светлого до темно-коричневого. Темным подчеркивали козырьки, ставни, черепицу. Дома строили по принципу от большего к меньшему, ступеньками: каждый следующий этаж здания был меньше по площади. Возможно, именно поэтому жилые дома не превышали трех этажей, включая чердаки. А вот общественные здания были поистине восхитительны, отличались и высотой, и особой архитектурой. Для обыденной жизни обитателям этого мира вполне хватало двух-трехэтажного дома: самые высокорослые нефёлы не превышали ста сорока сантиметров. В другом они мало чем отличались от обычных людей. Впрочем, одно важное отличие всё же было: народ Аэро был дружелюбным и доброжелательным. Но, может, ввиду профессий, которыми приходилось заниматься этим небесным человечкам, они проявляли холодность по отношению к чужакам. Скорее всего, это была профессиональная деформация, формировались специфические привычки и стереотипы, которые отражались на характере и поведении нефёла: ведь житель Аэро выбирал профессию раз и навсегда. Кто-то делал это по призванию, а кто-то родился в семье, где все, положим, пекли сладкие булочки и передавали семейный рецепт как реликвию, закладывая в ребенка определенные наклонности и черты характера, которые и определяли его профессию. Сменить профессию было нельзя, разве что по объективным причинам и с соблюдением определенных условий: сделать это дозволял Верховный Совет трех облаков. Он проводил вступительную экзаменовку, определял профпригодность. Совет был главной властью и включал в себя как исполнительную, так и судебную и законодательную. «Три в одном, как кофе», – подшучивали над этим местные жители.

Джек и Дейли уже проходили пропускной пункт на рабочем месте.

– Джек, смотри: в зале ожидания уже сидят, хотя рабочий день еще не начался.

– У нас ненормированный график. Сама знаешь, могут и ночью вызвать. На то мы и кураторы душ.

– Ты преувеличиваешь. Разве что уж в отдельных случаях. Насколько я помню, последний раз такое было лет десять назад. Для всего остального есть приемные часы.

– Ты так легко об этом говоришь, Дейли.

– Относись к работе проще, и люди к тебе потянутся, – пошутила она и расплылась в улыбке. На ее щеках появились ямочки.

Джек любил, когда она улыбалась. Эти ямочки сводили его с ума. Ее улыбка была словно нежный весенний цветок. Губы изогнулись в искреннем выражении радости, обнажая белоснежные зубы. В глазах плясали озорные искорки, придавая Дейли еще больше очарования. Улыбка была настолько красивой и лучистой, что делала юное лицо еще более привлекательным и милым. Она будто излучала свет, озаряя всё вокруг позитивным настроением. Джеку казалось, что улыбка наполняла окружающий мир радостью и теплом. Он видел в ней маленькое солнце, согревающее всех вокруг. Такая улыбка украсила бы любое лицо. Она могла превратить обычный день в настоящий праздник. Именно поэтому, когда видел Дейли, Джек не мог не улыбнуться в ответ и не почувствовать себя счастливее. Он опять замечтался.

Дейли была для него лучиком света на работе. Единственная, кто понимал его и подбадривал, – с изюминкой, щепоткой взбалмошности, всегда готовая свернуть горы.

Сам Джек давно уже отчаялся.

– Ой уж, ай уж, чур тебя! Поменьше бы приходило. Ладно, пойдем, скоро девять. Старший опять орать будет.

Джек всячески пытался скрыть, что Дейли была ему симпатична. «Надеюсь, она не догадывается, – думал он, – конечно, нет!»

– Хорошего дня, Джек! – крикнула Дейли.

Джек включил компьютер, настроил приборы, из-под стола достал ящик с новыми склянками, расставил их в шкафу и приготовился к приему. Сегодня один номерок: 123483, Майкл Батнер, 28 лет. Будет время разгрести старые дела и сдать в архив.

* * *

Майк сидел в зале ожидания. Пытался оторваться от монитора и посмотреть на хрустальные своды потолка, но ему это никоим образом не удавалось. «Мое сознание будто заперто в теле. Почему я не могу им управлять? Странный, очень странный сон… Стоп! Я уже проснулся, у меня встреча! Ужас-то какой! Почему я здесь, где я?»

Почти все стулья рядом были заняты, все завороженно смотрели в монитор, будто другое вообще не беспокоило.

Майк почувствовал, как к нему кто-то подошел. Это был смотритель зала ожидания. Смотрители внимательно наблюдали за пришедшими из портала гостями, чтобы те находились в нужном состоянии – пассивно-амебном. На мониторах смотрителя отображалась головная активность мозга, и он заподозрил, что мужчине в деловом костюме уже делают дефибрилляцию. Смотритель почесал заостренную бородку, еще раз сверился с монитором – явно присутствует мозговая активность. Необходимо решить этот вопрос. Смотритель взял из-под стола табуретку. Его каблуки застучали по мраморному полу, он остановился напротив Майкла, взобрался на табуретку и поднес к носу Майкла склянку, напоминавшую чашку Петри – прозрачный лабораторный сосуд с крышкой. Открыв крышку, смотритель всколыхнул искристый розовый порошок и резко дунул, распылив его мужчине на лицо. Майкл тут же уставился в монитор и продолжил смотреть свой фильм. Смотритель вернулся на рабочее место.

А Майкл смотрел странный мультфильм: привидение с талончиком плыло по коридору, потом оно постучалось в дверь. Очень странно, что оно не прошло сквозь дверь. «Кстати, оно похоже на меня…» – проблески сознания давали еще о себе знать. Привидение село на стул. Молодой человек невысокого роста повернулся к нему, сидя в большом кресле, – оно было явно велико для него, он смотрелся как ребенок, который пришел к папе на работу. Под креслом была подставка для ног.

– Здравствуйте. Я куратор душ, вы – мой подопечный Майкл Батнер. Сейчас я объясню, почему вы тут, что вам за это будет. – Молодой человек в синем костюме подвинул картонную папку к себе и активно начал листать. – У вас, скажу, всё очень неплохо. Полноценная семья: папа, мама, бабушка и дедушка-инженер… Единственный ребенок в семье, хорошее образование. О, вы архитектор! Как вам зал ожидания? – Душа покачала головой. – Почему же вы были столь невнимательны и проехали сегодня на красный свет? Я не видел у вас ни одного нарушения правил дорожного движения. Вообще удивительно, как вы дожили до двадцати восьми лет и ни разу не оступились… Очень приятно, когда меня посещают такие души, я стараюсь внимательно подойти к приему. Именно поэтому я вам всё разжевываю, – захлопнув папку, сказал куратор. – Майкл Батнер, вы находитесь в Отделе особо важных душ, потому что вы нарушили правила. Вследствие ваших опрометчивых действий могли пострадать другие люди. Вам назначается наказание: отрыв 3/100 части души.

Куратор стал выставлять на приборе цифры, прокручивая шестеренки.

– Протяните вашу левую руку.

Душа беспрекословно исполнила указание. Куратор подтянул пальцы, чикнул резким движением. Пальцы души тут же начали переформировываться, цвет и характер души изменился. Человечек поместил материю в колбу и приклеил бирку, накорябав пером: «123483, Майкл Батнер, 3/100, 11.04.2023».

– Будьте внимательнее на дорогах. Вы свободны, можете идти.

Душа выплыла из кабинета. Дверь захлопнулась.

* * *

Монитор зашуршал вновь: канал, что ли, сбился? «Вообще-то очень интересно. Ничего не понятно, однако очень интересно», – подумал Майкл. Створки монитора захлопнулись, и Майкл начал медленно перемещаться по залу. Остановившись, он завис в воздухе перед большими деревянными дверями, которые, как ему казалось, были настолько высокими, что упирались в потолок. Смотритель встал из-за своего рабочего места, щелкнул пальцами – двери распахнулись, и Майкл Батнер полетел вновь по радужному тоннелю.

Глава 4

Нью-Йорк, 11 апреля, вторник. Майкл

– Разряд! Держись, парень, держись!

– Пульс есть! Подсоединяем датчики, кислородная маска! Увозим его.

Майкл очнулся. В глаза ударил яркий свет.

«Неужели это всё не сон и я опять в этом месте?»

Глаза стали привыкать к свету. Он начал осматриваться: две кровати на колесиках напротив друг друга, одна кровать пустая, заправлена зеленым покрывалом. Светлые стены, одно большое трехстворчатое окно.

«Фух, архитектура явно не с того света».

Он глубоко выдохнул и понял, что находится в больничной палате. К его рукам были прилеплены прозрачные трубки и подключены датчики. Рядом никого не было.

«Клэр! Сколько сейчас времени? – Весь запланированный день пролетел с вихрем у него в голове. – О не-е-ет! Нет! Только не это!»

В палату вошла медицинская сестра.

– Добрый день, молодой человек. Очнулись, это хорошо. Я позову врача. У него скоро обход.

– Какой обход?! Мне необходимо быть… Какое сегодня число?

– Не суетитесь, молодой человек. Вам бы еще отдохнуть. Сегодня уже 12 апреля.

– Где мой телефон? Мне необходимо позвонить!

– Ваши вещи, которые были при вас, в шкафу, – монотонно произнесла медсестра, указав на встроенный шкаф. Она была не очень приятной внешности: пухленькая, невысокого роста, халат у нее еле-еле застегивался на груди – того и гляди пуговка стрельнет прямо в глаз при очередном вздохе, – короткие кудряшки падали на глаза. Периодически она коротко взмахивала головой, чтобы стряхнуть челку. Майкла это движение раздражало.

– Но при вас не было телефона, когда вас привезли, – продолжила она. – Вы можете позвонить с дежурного, когда вам станет лучше и врач разрешит вставать.

Медсестра вышла.

Майкл попытался сесть, но ничего не вышло. Немного кружилась голова. Он стащил с лица кислородную маску и начал вспоминать прошлый день. «Ехал по дороге, проехал на красный. Потом стало дурно. Дальше всё как в тумане. Какой-то белый свет, телевизоры, я был в соборе… Да нет, бред какой-то… Наверное, мой телефон остался в машине, я ведь ехал по навигатору. Конечно, его никто не забрал. Машину, наверное, уже увезли на штрафстоянку, телефон вместе с ней. Ладно, что я ворчу? В конце концов, мне жизнь спасли, и если Клэр еще сама меня не нашла, это тоже наводит на мысли».

Он пропустил знакомство с ее родителями. Их отношения и так-то были непростыми. Ей только исполнилось восемнадцать, они познакомились на сайте знакомств InLove. Без этого приложения они бы никогда не встретились. Майкл всегда относился скептически к подобному рода знакомствам. Но коллега подсказал ему этот сайт: мол, почему бы и не попробовать, если кто-то понравится – просто свайпни вправо. И тут случайно попалась она, рыжеволосая красавица, зеленые глаза с поволокой, и он тут же поставил суперлайк, чтобы она его точно заметила. У них случился мэтч, их реакции совпали и перешли в чат. Она первая написала ему: привет. Месяц беспощадной переписки, поцелуйчики и пожелания спокойной ночи перед сном. Когда завязалась переписка в социальной сети, она еще не достигла совершеннолетия. Однако Клэр сразу дала понять: она девушка приличная и ищет серьезных отношений. Они говорили с ней об искусстве, книгах и кино, были чистые и светлые диалоги о прекрасном. В день ее рождения, 5 ноября, они встретились в первый раз. Майк вспоминал, как пригласил ее в дорогой ресторан. Когда она сняла пальто, оказалась в черном элегантном платье на тонких бретельках. Остроносенькие полусапожки на высоком каблуке, пышные рыжие волосы локонами на оголенных плечах… Она весь вечер смеялась над его шутками и с интересом слушала рассказы о его проектах. Сама Клэр только собиралась поступать в институт и была еще в поиске. И вот сейчас, спустя почти полгода их отношений, должно было состояться знакомство с ее родителями.

А может, она и не в курсе, где он? Обижается, что он не пришел, да еще и трубку не берет… Да, Майкл Батнер, это провал. Провал в памяти и в отношениях.

Он закрыл глаза и постарался расслабиться.

Глава 5

Нью-Йорк. Клэр. 11 апреля. Званый ужин

– Ма-а-ам, как думаешь, какое платье надеть? – крикнула Клэр.

Она вертелась перед зеркалом. В одной руке – вешалка с бархатным зеленым платьем, во второй – то самое, черное, в котором была на первом свидании. Она была взволнована: сегодня она будет представлять своего молодого человека родителям! Это очень ответственный шаг в их отношениях. И если мама Клэр еще была более или менее в курсе, отец имел взгляды суровые, с ним могли быть проблемы. «Ничего, всё будет хорошо, – успокаивала она себя. – Майкл ему обязательно понравится! Он архитектор, состоятельный и серьезный мужчина. Конечно, одно маленькое но: его возраст…»

Майкл старше Клэр на десять лет. Но разве это разница?! Она совершенно этого не ощущала, гуляя с ним по парку, когда он держал ее ладонь в своей руке, смотрел на нее большими голубыми глазами, рассказывал забавные истории. И еще его обворожительная улыбка… Было в ней что-то демоническое, слегка пугающее, мурашки бежали по телу, когда он расплывался в улыбке, оголяя белоснежные зубы с небольшими острыми клыками. Клэр считала: главное – чтобы им было хорошо вместе, и тогда всё сложится. Она даже прочитала в какой-то книге про отношения полов с разницей в возрасте. Там говорилось, если мужчина старше на десять лет, это идеальная разница, он достаточно опытен, может идти на компромиссы и менее остро реагирует на капризы второй половины. А женщина прислушивается к его мнению и видит в мужчине авторитет. Как бы донести это до отца… Может, просто дать ему почитать эту книгу? Да, как же… Он только новостные сводки в состоянии читать. На книги у него времени нет…

Клэр, раздосадованная этими выводами, уставилась в окно, опершись руками на подоконник, смотрела вдаль. Ее размышления прервала мама.

– Да, дорогая, ты звала меня?

– Мам, подскажи, какое платье? – Она вытянула два платья на вешалке перед матерью и начала дефиле. – В этом я была на первом свидании. – Клэр прикинула платье к телу. – Или это? В этом он меня еще не видел.

– Я бы на твоем месте надела бархатное. Так будет меньше хлопот с отцом, – улыбнулась она. – Сама же знаешь…

– Ты права. Пусть будет бархатное. А еще зеленый цвет подходит к моим глазам. – Клэр откинула на кровать черное платье и подготовила зеленое. – Который час, мам?

– Уже половина седьмого, – с улыбкой ответила мать, стоя в дверях и наблюдая, как дочь порхает по комнате.

– Я волнуюсь! – Клэр плюхнулась на кровать, раскинув руки. Блеск в ее глазах отражал воодушевление предстоящего вечера.

Они обе засмеялись.

Раздался звонок в дверь.

– Это, наверное, отец, – сказала мама Клэр, приподняв бровь и вскинув палец вверх, будто прислушиваясь. Она поспешила встретить отца.

Клэр лежала на кровати и наслаждалась моментом. Мысли летали вразнобой. Она представляла, как встретит Майкла, как скромно его поцелует, стесняясь родителей, а в этот момент сердце будет выпрыгивать из груди от чувств и эмоций. Клэр взяла телефон. Она хотела позвонить, но потом вспомнила, что у него назначена встреча. «Не буду его отвлекать. Майкл вряд ли возьмет трубку, его телефон практически всегда на беззвучном. Остается только ждать».

Мать вовсю хлопотала на кухне, отец в гостиной читал газету.

– Как прошел день, дорогой?

– Как нельзя лучше. Что сегодня на ужин?

– Оливер, а ты не забыл, что у нас сегодня гости? К нам придет Майкл…

Отец с шелестом отложил газету. И внимательно посмотрел на жену.

– Майкл? – вздернув бровь, произнес отец.

– Да-да, это парень Клэр. Я так и думала, что ты забудешь, – со вздохом произнесла она.

Клэр в это время, ненароком подслушивая, спускалась со второго этажа.

– Да, папочка, сегодня я вас познакомлю с моим парнем.

В голове отца, видимо, скрежетали шестеренки – иного объяснения у Клэр не было. Он отложил газету, хмурился и смотрел в одну точку. Видимо, осознавал, что его малышка совсем уже выросла.

– Как, говоришь, его зовут?

– Майкл Батнер, он архитектор, – выпалила Клэр. У нее горели уши от волнения, адреналин в разговоре с отцом давал о себе знать. Это будет тяжелый вечер. Сглотнув от напряжения, она прошла мимо отца, делая вид, что не испытывает никаких эмоций. Но сердце вовсю качало кровь, и Клэр уже готова была взорваться от напряжения.

– Ну что ж, посмотрим… – и отец снова уткнулся в газету. Было заметно, что он просто делает вид, будто читает. «Закрылся снова в своем куполе», – подумала Клэр и пошла помогать матери на кухне.

Настроение немного испортилось. Она старалась не обращать внимания на поведение отца. Он всегда был таким – холодным, закрытым, строгих консервативных взглядов. Собственно, этого стоило ожидать. Надо просто расслабиться. И бокал вина не помешал бы. Будь Клэр в компании друзей или тут не было бы родителей, она бы так и сделала. Но Клэр никогда не позволяла себе употреблять алкоголь в присутствии матери и отца. Хоть ей уже и исполнилось восемнадцать, и родители были не против, но где-то в глубине души она просто не могла так поступить.

Она посмотрела на часы: время бежало быстро. Остался час.

– Жаннет, у тебя ничего не сгорит? Мне кажется, пахнет жареным, – сказал отец. Клэр бросила на него взгляд, а в голове пронеслось: «Это поджарились уже мои мозги от накаляющейся обстановки».

– Всё в порядке, дорогой, я достаю утку из духовки. Клэр, помоги, пожалуйста, сервировать холодные закуски. А ты, Оливер, отложи газету и сходи за бутылочкой вина.

– Может, что покрепче? – буркнул отец, свернув газету. Клэр закатила глаза и плотно стиснула зубы. Настрой отца ее не устраивал, но сделать она ничего не могла.

– Всё будет хорошо, милая. – Слегка улыбнувшись, мама положила ей руку на плечо в знак поддержки.

– Спасибо, мам, – вздохнула Клэр. – Он хороший, правда.

Глава 6

Аэро. Облако 3, Грозовая ал., 12. Джек

Джек откинулся на спинку кресла, закинул руки за голову, скрестив их на затылке, и закрыл глаза. Еще один посетитель принят. Единственное, что нравилось Джеку в его работе, это приемные дни. Он разговаривал с интересными личностями, разъяснял им кодекс морали и пытался сделать мир людей лучше. Когда его только назначили на эту должность, работа приносила неописуемое удовольствие: он летел, он рвался и засиживался допоздна, когда другие уже вовсю собирали свои чемоданчики и спешили домой.

Так он познакомился с Дейли. Она никогда не задерживалась и подгоняла его: «Да брось ты, пойдем домой, завтра всё сделаешь». Джек не понимал ее: как это бежать домой, если еще не все склянки на местах и надо заполнить книгу учета… Он думал сейчас: «Я называл это идеальной работой. А она мне возражала и говорила, что это безумство. Мы просто делаем свое дело. Дейли… Почему всё изменилось? Спустя несколько лет я перестал испытывать радость. Я просто делаю свою работу. Мир Аэро удивителен и жесток».

Почему я не могу поменять профессию? В мире людей намного проще всё устроено. Захотел – и стал учителем, захотел – инженером, любишь печь тортики – изучай кондитерское дело. У нас одна профессия на всю жизнь. Совет трех облаков слишком жесток – но, возможно, поэтому всё и идет размеренно и спокойно… Каждый занят своим делом, находится на своем месте. Строитель – строит, стража – охраняет, ученый – исследует. Это и есть порядок. Если нарушаешь, приходит беспорядок. В конце концов, не просто так проходят профессиональные отборы, а Совет трех облаков тщательно следит за каждым жителем, а тем более воспитывает и обучает молодое поколение. Каждому жителю Мира Аэро велят заниматься одним делом, к которому есть наклонности. Такова жизнь. Все дети проходят тесты на профпригодность и отборочные экзамены, начиная с десяти лет. В десять лет у ребенка уже вполне сформированный характер, есть способности, которые могут предрасположить к той или иной профессии в будущем. Следующий этап наступает в пятнадцать лет, тогда ребенок делает выбор среди предложенных профессий, а в восемнадцать лет получает свиток и назначение на должность. Джек вспомнил первое тестирование. У него не было хороших математических знаний, просто ставил наугад ответы – был с ног до головы гуманитарий, во всяком случае, он сам так считал. Его всегда интересовали история и искусство. Втайне рисовал и мечтал стать художником. Но при тестировании главным было время: чем больше вопросов отметишь, тем лучше, думал он. Примерно сообразив, сколько будет стоить в той или иной задаче килограмм яблок, он и давал ответы, а вот рисовал с огромным удовольствием. Дама, проводившая тестирование, буквально выхватила его рисунок из рук, пока он пытался обозначить мелкие детали рвущейся ткани на своем герое – он рисовал дракона в схватке с человеком… Большие могучие крылья, открытая пасть, языки пламени, обжигающие человека… ах, какой был рисунок! А она всего лишь хмыкнула и деловито положила этот шедевр в стопку с работами других учеников. Времени не хватило, обычно его всегда не хватает – особенно тем, кто не может распределить свои желания и возможности. Он был удивлен, когда получил итоги своего профессионального тестирования: это ж каким образом я ответил на восемьдесят семь баллов из ста по точным наукам, сам того не ожидая? Самое страшное было после: Джек попал в сильный класс. Но мама гордилась!.. Мама Джека была на седьмом небе от счастья. Она не меньше его самого переживала в моменты сдачи тестов на профпригодность. Джек был единственный ребенок в семье, да и вся его семья состояла из матери и его самого. Но чем дальше, тем становилось тяжелее учиться…

Джеку в голову пришла мысль: мог ли ошибиться в тот момент Совет трех облаков? Он распахнул глаза. Нужно было заняться работой, составить протокол приема и занести в базу новые визиты душ. Но мысль об ошибке ему крепко засела в мозг. Надо будет на досуге поделиться с Дейли. Больше не с кем обсуждать такие темы, она его единственный друг.

Джек был довольно замкнутым, но располагал к себе. У него было особое чувство юмора, которое не всегда находило понимание у окружающих: за свои язвительные шутки ему порой приходилось расплачиваться одиночеством. А Дей – лучик солнца, с ней ему легко и хорошо. Она могла ответить резким словцом, он не обижался на нее, а она мило надувала губки и закатывала глаза в знак недовольства. Особенно его забавляла реакция Дейли, когда он шутил про Мышь, домашнего питомца Дейли, которого он считал бесполезным, а она очень любила его и дорожила им. Ему нравилось язвить, подкалывать ее, он, как мальчишка, дергал ее за косички, а потом убегал, таким образом выражая чувства к ней.

Глава 7

Аэро, Грозовая ал., 12. Дейли

Дверь кабинета Джека открылась, и он чуть не грохнулся со стула от неожиданности: ноги соскочили с табуретки, а руки взмыли в воздух в попытке удержать равновесие. Она застала его врасплох. Дейли громко рассмеялась:

– Джек, ты что, уснул?

– Нет, просто закрыл на минутку глаза. – Слегка смущенный и растрепанный, он, ерзая, начал усаживаться в кресле. – Ты меня напугала вообще-то, как снег на голову.

– Я решила тебя проведать. Сегодня ужасно скучный день. А ты как?

Она села рядом с ним на стул и облокотилась на стол одной рукой, глядя на него большими глазами.

– Неплохо, всего одна душа. Мужчина впервые за двадцать восемь лет нарушил правила… представляешь? Вот это выдержка… – Он старался говорить спокойно, однако его мысли были заняты совершенно другим. Он немного сомневался, стоит ли ей говорить об этом. Ведь Дейли всегда была всем довольна, она проработала в Отделе особо важных душ на несколько лет больше, чем он, и, наверное, подобных мыслей даже не допускала. Мир Аэро идеален, здесь не бывает ошибок.

– Да? И сколько частиц души ты у него забрал? Интересно, как он изменится? Кстати, Джек, а ты наблюдаешь за ними через эллюмен?

– Немного. Для первого раза – три. А эллюменом я пользуюсь, но очень редко. У меня не такой расширенный доступ, как у тебя, Дейли. – Нахмурившись и немного сдвинув брови, Джек добавил: – Хотя, наверное, ты права в случае с Майклом Батнером, за ним стоит присмотреть. Если будет время, давай сходим сегодня и посмотрим.

– Пфии… – Дейли закатила глаза, – ну это мало, надо было хоть пять частиц забрать… Представь, если бы он кого-то сбил!

– Ну не сбил же… Я наблюдал за ним через шар, был пустой перекресток. На первый раз достаточно, я считаю.

– Ты слишком мягок, – усмехнулась она. – По поводу эллюмена: я не против, в конце дня. Посмотрим, что он успеет натворить. Ты говоришь, он прям законопослушный? Вот и узнаем.

– Вот проработаю тут еще лет пять – и буду рубить сплеча. Три частицы с него достаточно.

Дейли засмеялась.

– Знаешь, Дей… Я хотел тебя спросить: у тебя никогда не возникало мыслей, что ты хотела бы заниматься чем-то другим?

– Дей? Мы перешли на новый уровень? – она улыбнулась, пытаясь сдержать распирающий ее смех.

– Не смешно, ты представь…

– Так, стоп! Этот день перестает быть скучным. Ну и что же ты себе напридумывал, лежа с закрытыми глазами? – Дейли еще больше открыла глаза и уставилась на Джека.

– Не смотри так, ты меня сейчас съешь. – Немного поежившись, он отодвинулся в сторону и посмотрел в круглое окно. Из окна открывался вид на Грозовую аллею. Светлые двух- и трехэтажные домики и снующие туда-сюда жители с высоты административного здания ООВД выглядели ничтожно маленькими. Жизнь на улице кипела.

– Вспомни себя в детстве, Дейли. Как ты проходила отборочные экзамены? – Джек не отрывал взгляда от окна.

– Как? Да обычно. Нас собирали в большом зале, у стены полукругом стояли красные бархатные кресла – ах, как же мне тогда хотелось посидеть на них, ты себе даже представить не можешь! Но это были кресла не для детей, на них восседала комиссия. А для нас было заготовлено несколько столов, соединенных в один, и таких рядов было три или четыре, точно не помню… я, конечно же, села в первый ряд! Я всегда сидела на первых местах и была если не отличницей, то хорошисткой.

– Мне бы твою уверенность, Дей…

– Не перебивай, раз сам попросил. Не видишь, я уже прям переживаю тот самый момент вновь. Итак, нам раздали свитки с тестами и грифельные палочки. Всё было от администрации, свое категорически запрещалось приносить. Кто-то из комиссии завел механизм больших золотых часов, висевших на стене, я в тот момент завороженно смотрела на происходящее. Эти часы с резными наличниками напоминали сказочный домик с причудливыми завитками и изящными переходами, а на крыше домика скакала лошадка, а там, где должны быть лесенки, свисали цепочки с гирями в виде листиков. В тот момент мне казалось, что атмосфера происходящего будто оберегала сакральные знания и таинства Мира Аэро. Мне было десять, это был первый экзамен, и мне было волнительно от всего, что происходило тогда. Затем старец сел в одно из бархатных кресел, и лошадка цокнула копытцами о крышу резных часов – время пошло! Мы развернули свитки и начали решать задачи. Было сложно, но я справилась, и, считаю, довольно неплохо. Конечно, я завалила творческую часть, накалякала какую-то принцессу в треугольном платье и с тремя розами в руке. Ха, Джек, ты бы видел те руки: одна до пояса, вторая, изгибаясь в двух местах, поправляет корону. Ну, со мной всё ясно, иначе бы я не попала в отрасль законников.

– Ты их действительно решала?

– Что решала? – сначала, не поняв вопроса, спросила Дейли. – Конечно, Джек! – изумившись, воскликнула она. – А как иначе?!

– Понимаешь, в том-то всё и дело, я ставил наугад некоторые ответы, относящиеся к точным наукам.

У Дейли, казалось, был культурный шок. Она не сводила с Джека глаз и в упор смотрела на него. Потом судорожно сглотнула ком, вставший в горле от услышанного.

– Что ты наделал, Джек… Разве тебе не говорили в учебных классах, как правильно сдавать аттестацию и экзамены? Что от этого зависит вся твоя будущая жизнь? Ты… ты что, действительно ставил ответы пальцем в небо?! И позволь спросить твой проходной балл?

– Восемьдесят семь… а твой?

Дейли вскочила со стула:

– Это безумие! Я ответила на девяносто один балл. Но каким трудом, а ты просто… Ужасно. У меня в голове не укладывается, – она судорожно поправила очки и закатила глаза, изображая недовольство.

– Надеюсь, теперь ты меня понимаешь, – со вздохом ответил Джек. Он печально смотрел на нее. – Хочешь, я покажу тебе кое-что?

– Что? – с упреком взглянула на него Дейли, приподняв бровь.

Джек отодвинул нижний ящик стола. Достал большую кожаную папку на завязках, развязал веревочки. Внутри были отчеты, но он перевернул все бумаги и протянул Дейли старый свиток.

– Как красиво… Джек! – немного отвлекшись от взбунтовавшихся мыслей, сказала она, рассматривая рисунок.

– Это тот самый рисунок. Я рисовал его при первой экзаменовке.

– Эм… А разве наши ответы не остаются в личном деле учеников? – Дейли настороженно взглянула на своего друга.

– Остаются. Но я смог его заполучить.

– И каким же образом?

– Просто подменил. Понимаешь, я так хотел дорисовать картину, а эта дама выхватила. Мне не давала покоя незавершенная работа. В тот день, когда закончили экзаменовку, вновь повторили правила: все работы обязательно должны быть подписаны и пронумерованы с точностью по инструкции академии образования. И я подумал: смогу подменить рисунок под предлогом, что не указал фамилию. Собственно, так и сделал. Пока академик договаривал речь, я схематично изобразил земной шар и Мир Аэро в виде облаков. Потом поднял руку и попросил взять работу для уточнения. Дама в белом плаще посмотрела сурово, но отдала работу. Я сел на место и принялся обводить свою фамилию по написанному, начиная со второго свитка, а в конце подменил творческое задание.

– Но неужели она тебя не запомнила? Таких драконов не каждый день рисуют.

– Поверь, Дейли, – Джек повысил голос, – у той дамы было такое каменное лицо, что ей просто было всё равно, у нее стена перед глазами. Она собирает задания и обрабатывает ответы. Всё! Она не запомнила ни меня, ни тебя. Существо с интеллектом и ограниченным количеством функций. Понимаешь?

Продолжить чтение