Секреты старинного бала. Светские рауты в литературе и жизни

Во внутреннем оформлении использованы фотографии и иллюстрации:

Aki 2007, Hein Nouwens, Ekaterina Bykova, Carinthian, Tatiana Ka, Croffl e Studio, robuart / Shutterstock / FOTODOM

Используется по лицензии от Shutterstock / FOTODOM;

© Sepia Times / Universal Images Group / GettyImages.ru;

© Jonathan Wiggs / The Boston Globe / GettyImages.ru;

© DEA / A. DAGLI ORTI / De Agostini / GettyImages.ru;

© Science & Society Picture Library / SSPL / GettyImages.ru

© Ирина Кленская, текст, 2025

© ООО «Издательство «Эксмо», 2025

От автора

Предложение было заманчивым.

Однажды на редакционной летучке Ирина Герасимова предложила мне узнать подробнее, что же происходило на великолепных балах, которые так часто служат основным действием многих великих опер и балетов.

Ирина Герасимова – человек известный, великолепный музыкант. Именно она в 2005 году возглавила Российский государственный музыкальный телерадиоцентр и радиостанцию «Орфей». У «Орфея» началась новая жизнь: бурлили дерзкие идеи, возникали новые проекты. Одним из них и был «Бал». Эта программа несколько лет была в эфире радиостанции.

Мне было любопытно узнать, что же скрывается за сюжетами великих произведений; каков мир повседневной жизни любимых героев, каковы причуды и привычки времени, в которое они жили. Постепенно собирались факты, истории, слухи. К сожалению, очень многое не вошло в радиопрограмму. Мое путешествие в глубь веков постепенно превращалось в книгу.

Я глубоко признательна своему коллеге, другу, помощнику Инне Шевелевой за помощь в подготовке книги.

Глава 1. «Война и мир»

Ничего нет в мире тайного, что когда-нибудь не станет явным, но ничего нет и явного, что когда-нибудь не превратится в тайное. Мы путешествуем из века в век, легко переходим из одной эпохи в другую. Времена, страны, события, причудливо меняясь, изменяют нас, наш взгляд на мир – лица, улыбки, жесты, движения… «И это снилось мне, и это снится мне, и это мне когда-нибудь приснится».

«Война и мир» – известный роман Льва Толстого, знаменитая опера Сергея Прокофьева. Мы любим героев, сочувствуем им, радуемся и печалимся вместе сними, но иногда кажется, что ускользает что-то важное, какие-то оттенки времени, детали, нюансы. Что таится между строк, о чём не говорится, но угадывается, ощущается? Может быть, есть смысл вглядеться внимательнее. Искусство – скорее покрывало, чем зеркало. Но что таится там, в глубине?

Неспешно последуем назад… Жанр исторической компиляции позволяет довольно смелые повороты и игры со временем.

Первый бал Наташи Ростовой. 31 декабря 1810 года. Известный дом екатерининского вельможи.

«Зеркала на лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шее…» В те годы любили нежные, лёгкие, светлые ткани. Ценились простота и в то же время замысловатость, причудливость оттенков… Роскошные изящные платья «цвета медвежьего уха», цвета заглушённого вздоха, сладкой улыбки, нескромной жалобы… Или переливы жонкиллиевого – ярко-жёлтого. Цветок жонкиль – удивительный, особый, редкий сорт нарцисса. Моден и цвет «Иудина дерева» – багряно-розовый с фиолетовым отливом. Но особенно изысканным считался цвет мальтийского померанца. Померанец – горький апельсин, но кожура оранжево-красная, приглушённая яркость тревожит воображение и уводит печали…Фасоны платьев – просты, очаровательны, изысканны, скромны, но в них много шаловливости…

«В нынешнем костюме, – писал журнал “Модный Меркурий”, – главным почитается обрисование форм прелестных. Если у женщины не видно сложения ног от башмаков до туловища, то говорят, что она не умеет одеваться или хочет отличаться странностью. Когда нимфа идёт, платье, гладко обтянутое позади и искусно подобранное, показывает всю игру её мускулов при каждом шаге». Помните, Элен Курагина идёт «как-бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытых, по тогдашней моде, груди и спины».

В 1804 году Наполеон объявил себя Императором, и главный стиль ампир – величественный, имперский, строгий и шикарный одновременно. Жозефина, супруга Наполеона, обожала бесстыдную роскошь – в причудах она себе не отказывала: её знаменитое платье, «покрытое сотнями тысяч лепестков роз, нашитых на тончайшую кисею, украшенную бриллиантами, всех сводило с ума, а платье из пёрышек экзотических птиц с жемчужинами вызывало восторг у всех женщин Европы».

Шалунья Терезия Тальен, французская актриса и очень дорогая куртизанка, обожала новую моду. Завистники злословили: «Мадам Тальен имеет вид выходящей из ванны, нарочно показывает свои формы под прозрачными тканями». Русские модницы с удовольствием следовали за французскими проказницами, наслаждались раскованностью модных фасонов, напоминающих одеяния античных богинь.

Терезия Тальен

Художник Жак Луи Давид, бывший отчаянный революционер, но резко остановленный беспощадностью революции, испуганный гильотиной, которой чудом избежал, быстро сумел переориентироваться и сделаться яростным монархистом – предложил Наполеону новые формы одежды, похожие на драпировки античных статуй. Чёткость и плавность, ясность и загадочность – вот что главное, но мужчины не приняли новшества, зато женщинам оно пришлось по душе: ампир – он покорил мир.

Платья из лёгких тканей с короткими рукавами, с завышенной талией, шея и руки – открыты, нарядно обнажены, а ткань (чем она легче, тем ценнее) должна облегать фигуру нежно, сладострастно, будто наслаждается соблазнительными очертаниями женских прелестей. Казалось бы, всё так просто: шемиз – обыкновенная рубашка, туника, но как же пикантно выглядит дама. Один силуэт, но фасонов – множество, – и дамы могут фантазировать.

«Не страшась ужасов зимы, дамы были в полупрозрачных платьях, которые плотно обхватывали гибкий стан и верно обрисовывали прелестные формы, – поистине казалось, что легкокрылые Психеи порхают на паркете. Но каково, подумайте, было дородным женщинам?!» – изумлялся современник. Крупные дамы не скучали. Они умело приспосабливались к идеалам античности: глубочайшие декольте слегка прикрывали кружевными, газовыми, прозрачными косынками, шалями… или искусно драпировали тканями тяжёлого шёлка, бархата. Цвет бутылочного стекла, фиолетовый, коричневый… эти тона ценились взрослыми матронами.

Мадам Рекамье

Императрица Елизавета Алекссевна

Супругу Александра I называли российской Психеей: она редко появлялась на балах, но её появление всегда было событием. «Она была хороша собой как ангел, одета в розовое платье, вышитое большими белыми розами. Ни одного бриллианта в распущенных волосах». Пушкин очарован императрицей и, говорят, был безнадёжно влюблён в неё:

«Эта государыня соединила в себе редкие качества ума и сердца; её кроткий, любезный характер очаровывал всех, кто имел счастье приблизиться к её особе».

Она не испытывала тяги к роскоши и приучила себя к скромным расходам. Отказалась брать миллион рублей, который ей полагался на содержание, согласилась на двести тысяч: «У России слишком много проблем и расходов более важных, и стране деньги нужны более, чем мне». Балы не очень привлекали её, она предпочитала скакать на лошади, была отчаянной, превосходной наездницей, обожала плавать, гулять пешком… Танцевать ей не нравилось, но приходилось танцевать и быть одетой по последней моде. Сохранилась записка о платьях, написанная рукой императрицы: «Платье длинное нарядное из ткани со стальным блеском – 7774 франка; платье из розовой тафты с серебряным блеском – 4066 франков; тюлевый капот, вышитый голубым шёлком, на подкладке из белого атласа, украшенный двойным рюшем – 370 франков». Дамы Света пытались подражать стилю императрицы Елизаветы Алексеевны – сдержанная роскошь и грациозная скромность.

В русской моде были запреты: во времена Александра не любили, даже побаивались атласа бледно-зелёных тонов. Дело в том, что в страшную ночь убийства императора Павла его супруга, Мария Фёдоровна, была в атласном бледно-зелёном платье, отделанном бархатом. На левой груди нашит маленький мальтийский крестик. Редчайший случай в истории – в мальтийские рыцари женщин не принимали, а членам Ордена не рекомендовали жениться. Павел не пожелал считаться с правилами. В этом платье Мария Фёдоровна в последний раз была женой императора, на следующий день она стала его вдовой. В обществе дурных примет боялись, мрачные воспоминания никто не решался тревожить.

Бал… Здесь случается все самое важное – «судьбы сплетения»: страсти, волнения, ожидания, предчувствия, случайности…

Сергей Прокофьев много лет мечтал об опере «Война и мир» и не понимал, почему Лев Толстой терпеть не мог оперу: «Нет ничего более пошлого, нелепого и глупого, чем люди, поющие на сцене». «Интересно, смог бы я его переубедить», – думал композитор. Дневники, письма Толстого, черновики романа Прокофьев внимательно изучал, вдумывался в каждую фразу. «Музыка есть воспоминание о чувствах. И чем острее воспоминания, тем сильнее, ярче человек чувствует музыку и жизнь».

В апреле 1941 года Прокофьев написал краткий план либретто, а 15 августа Сергей Сергеевич начал писать оперу. Кружится время в страстном вихре… Бал начинается – звучит полонез: «Толпа заговорила, продвинулась, и между двух расступившихся рядов при звуках заигравшей музыки вошёл государь. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в ряды польского».

Александр I был блестящий танцор, великолепный, чуткий партнёр – дамы обожали танцевать с ним. Александр всегда наслаждался женским обществом – женское очарование возбуждало его, он испытывал какой-то фантастический душевный трепет. Меттерних говорил об императоре: «В нём соединились все женские слабости со всеми лучшими качествами мужчины». «Будь человек с каменным сердцем, и тот не устоит против обращения государя, он – сущий прелестник», – вспоминал Михаил Сперанский.

Рассказывают, что на балу в Вильно Александр I получил известие о вторжении наполеоновских войск в Россию. «Со свойственной ему любезностью он пригласил госпожу Бенингсен, исполняющую роль хозяйки бала, затем госпожу Барклай де Толли и, закончив полонез, поклонился дамам и удалился». Никто не почувствовал опасности и паники. Император отличался невероятным самообладанием и умел держать себя в руках при любых обстоятельствах. У него было правило: во время балов и других празднеств забывать, что он – государь, и делаться простым светским человеком высшего общества.

Полонез называют королём бала, танцем императора, символом власти. Полонез – выражение почтения, сдержанный, но страстный разговор. Танец впервые появился в XVII веке. Его часто называют польским. Почему? Генрих III (герцог Анжуйский, любимый сын Екатерины Медичи и современник Ивана Грозного) был избран в результате хитроумных интриг королём Польши. Пробыл он в этом титуле недолго – вернулся во Францию после смерти Карла IX и взошёл на французский престол. Он был неплохим королём – не самым жестоким, не очень воинственным, умным, образованным, любезным, женственным до неприличия. Генрих привёз из Польши много сердечных воспоминаний и прелестный танец, напоминающий причудливые гирлянды, – польский. Французы стали называть его полонез – «единственный танец, пристойный для монархов и важных особ».

Полонез – прогулка, представление, шествие, торжественная процессия. Дамы выстраивались в ряд, кавалеры выбирали себе партнёршу: он кланяется, протягивает руку – глубокий реверанс, поклон – реверанс… неспешный шаг… «Полонез, – писал Ференц Лист, – совершенно лишён быстрых движений. Его цель – отличить мужчину, выставить напоказ его красоту, манеры, учтивую осанку».

Сергей Прокофьев ничего не замечает вокруг, отказывается разговаривать, ни с кем не общается. Сосредоточенность и отдалённость от всех и всего – вот, пожалуй, главное его состояние. Иногда выбежит из номера гостиницы в буфет – быстро возьмёт обед (варёную картошку) и бежит в номер, плотно закрывает. А вечером, рассказывают, слышится его голос – что-то бормочет, поет…

Прокофьев сочинил в эвакуации оперу… Самое важное – сохранить те картины, где мы видим мирную жизнь, улыбки, слёзы, мечты… Проза Толстого должна зазвучать. Композитор отмечает фразу из дневника Толстого: «Работал с напряжением. Надо работать, как пианист».

В александровскую эпоху мужская мода становится такой же важной, как и женская. Мужской костюм совершенствуется, испытывает разные влияния, быстро меняется. В правление Павла фрак, который любили в России в конце XVII века, запрещен – он напоминал об ужасах революции. После гибели Павла фраки вернулись в общество. В начале XIX века носили цветные фраки: модными были синие, зелёные, коричневые, различные оттенки красного. Чёрный фрак – редкость, только к концу 1830 года чёрный цвет станет символом элегантности, изысканности.

Модные журналы рекомендовали носить панталоны из тонкого кашемира и обязательно другого цвета, чем фрак и жилет. Жилеты чаще всего, как и галстуки, были исключительно белые. «Простота изящная в костюме – признак человека хорошего тона».

В одном самоучителе бальных танцев сказано: «Что касается причёски, то мелкие завитки – признак дурного тона. Рекомендуется умеренно пользоваться щипцами, чтобы волосы лежали волнисто, но без вульгарных завитушек. Усы не принято завивать в колечко, а потому их носят, подняв кверху при помощи щёточки. Если нет бороды, то подбородок должен быть гладко выбрит – это придает лицу свежесть». И дальше – важнейшее наставление: «Старайтесь не помадить волосы, не завиваться и не душиться, потому что молодой человек – не букет, а между тем, если каждый на бале будет проникнут ароматом, то более слабонервные будут от такой атмосферы страдать точно так же, как в тяжело накуренной ароматами или табаком комнате».

Александр вступил на престол 12 марта 1801 года. Ему исполнилось 24 года. «Его вступление на престол возбудило в обществе самый шумный восторг. Царствие Павла было строгим постом, и Александр стал предметом восторженного внимания и обожания. Самая наружность, обращение, появление на улице… производили обаятельные действия. В первый раз увидели государя гуляющим в столице пешком, без всякой свиты… Он приветливо отвечал на поклоны, улыбался… Симпатию вызывали привычки государя: рано вставать, скоро одеваться (мужчины одеваются, а не наряжаются), быть умеренным в пище, приветливость в общении, но без фамильярности, умение работать над собою и развивать “свои познания”. Рано утром император гулял в парке, у озера его ждал главный садовник с огромной корзиной корма для птиц – Александр всегда сам кормил птиц, и они ждали его, летали вокруг него».

Александр I

Император Александр I считался иконой стиля – ему хотелось подражать, стараться вести себя как он, изучать его привычки, пристрастия. Александр тщательно заботился о своей внешности, ценил простоту, удобство, строгость, но у него была одна слабость – он очень любил ароматы. Кёльнская вода всегда стояла на его туалетном столике.

Кёльнскую воду придумал парфюмер Иоанн Мария Фарина родом из Италии. Он жил в Кёльне в XVI веке и славился «ароматными фантазиями»: смешал спирт и несколько изысканных масел лимона, апельсина, кедра, бергамота, добавил несколько капель экстракта душистых трав. Получилось чудо: О-де-Колон, или проще – Кёльнская вода. Мир был очарован… Кёльнская вода – очень дорогое удовольствие, но несмотря на дороговизну, одеколон любили и мужчины, и женщины.

Прусский король Фридрих II подарил несколько флаконов Кёльнской воды Екатерине II. Её внук Александр с детства любил этот свежий, таинственный, сложный аромат тревожных фантазий. Он любил протирать одеколоном лицо, руки, тело. В Зимнем Дворце построили роскошную баню с бассейном, несколько ванных комнат – Александр был очень чистоплотным молодым человеком, и привычка ежедневно принимать ванну и часто менять нижнее бельё стала модной в обществе.

Александр испытывал ужас перед всякими внешними знаками почтения, подобострастия, перед всеми чересчур сложными и пышными ритуалами. Ценил благовоспитанность и светскость, поэтому значительно упростил церемониальные законы. Он уничтожил при дворе строгости этикета. Например, не нужно человеку выходить из экипажа при встрече с экипажем императора – достаточно вежливо кивнуть. Было ещё одно правило: целовать руку императора и преклонять перед ним колено. Александр прекратил «этот маскарад»: учтивый поклон вполне достаточен для проявления симпатии и уважения, а для изъявления благодарности подданные целовали императора в плечо. Излишние церемонии вредят людям и государству.

В одежде, в поведении, в общении император задавал тон: изящная простота – во всём. «Надо, чтобы ничто не было щегольским, чтобы никакая часть одежды не бросалось в глаза, но чтобы все было в то же время и высшего достоинства, и самой дорогой цены. Надо решительно не походить на щеголя, не иметь вид человека, только что сорвавшегося с модной картинки». Император не позволял себе ни в чём яркого, броского, ничего, что привлекало бы внимание, но, как говорили, он «сверкал самой изысканной, самой утончённой опрятностью». Дурным тоном считалось обилие драгоценностей – «все благовоспитанные, замечательные умом или характером люди времён Александра редко нашивали ордена и даже звёзды, кроме особенных, парадных случаев, или позволяли себе демонстрировать свои награды в дороге – в целях безопасности».

Александр не носил никаких украшений, часов, колец, цепочек, вообще никаких драгоценностей… кроме одного исключения: на письменном столе держал камень бирюзы, считая, что бирюза – его главный камень, он его охраняет, и чем гуще цвет бирюзы, тем сильнее чары камня.

Бирюза обещает счастливые дни. Название говорит само за себя: победоносный, успешный, процветающий, светлая душа, лучезарный и просто, как говорили греки, красивый камень, камень богини любви Афродиты. В Египте считался камнем жрецов и фараонов – божество, которое приносит в дом удачу, благополучие.

Бирюза охраняет от зла. В России бирюза украшала обручальные кольца – она бережет любовь и не боится разлук. Бирюза впитывает в себя все неприятности и огорчения своего хозяина. И ещё одно важное свойство – «тот, кто одерживает победу», «самоцвет храбрых» – помогает получить и сохранить власть, предупреждает о коварстве и предательстве.

«Не обеднеет никогда рука, на которой перстень из бирюзы». Перстни бывают многих видов, но для царей годятся перстни только с двумя драгоценными камнями. Один из них – яхонт – частичка солнца, а другой – бирюза. Модные журналы советовали: «Молодым людям в наши времена не позволяется носить больше одного кольца английского золота на мизинце, людям же в зрелых летах – не больше одного солитера соразмерной величины». Полагалось соблюдать ювелирный этикет, и мужские кольца следовало носить по правилам. Эти правила хорошо известны историкам. Манера носить кольца о многом могла рассказать, многое позволяла понять в характере человека и узнать его секреты.

В начале XIX века, во времена бала Наташи Ростовой, мужчины носили кольца на мизинце. В такой моде был смысл… и шик. Мизинец отвечает за проявление творческих способностей человека и связан с энергией Меркурия, бога мудрости, хитрости, тайных знаний. Если человек надевает кольцо на мизинец – его творческая энергия усиливается: оно помогает улучшить отношения между людьми, способствует гармонии в жизни, удерживает эмоции и чувства в равновесии. Кроме того, кольцо на мизинце напоминает об особой принадлежности человека к тайным обществам, союзам, и, наконец, кольцо на мизинце – особый знак, говорящий о том, что хозяин кольца сейчас не заинтересован в браке.

Иногда мужчины носили кольцо на указательном пальце – оно помогало преодолевать неуверенность в себе, давало силы и, главное, удерживало власть. Но чаще всего на указательном пальце носили не кольца, а большие перстни – печатки с семейным гербом, знак принадлежности к высокому роду. Могущественные короли, удачные политики, храбрые воины носили перстни на этом пальце.

На безымянном обычно носили обручальные кольца – путь к сердцу и радости. Но в начале XIX века венчальные кольца (всегда гладкие, без камней) и обручальные (всегда с небольшим драгоценным камешком) носили на указательном пальце. Если вы помните, на картине Пукирева «Неравный брак» молодая невеста протягивает старику – жениху – указательный пальчик.

«Я долго приглядывался к Прокофьеву, стараясь вжиться в его внутренний мир, и изо дня в день наблюдал за его работой, – вспоминал Игорь Грабарь, сосед Прокофьева по гостинице “Нальчик”, где они жили в эвакуации. – Прокофьев держал в руке карандаш и долго всматривался вдаль, словно прислушивался к каким-то звукам. И, внезапно повернув голову к нотам, он поднимал карандаш, начинавший неистово бегать по бумаге, выводя ноты. Так продолжалось четверть часа, иногда полчаса или более, пока он снова не возвращался к своему прежнему неподвижно-созерцательному состоянию». Наверное, ему открывался мир удивительный, мир такой далёкий становился ближе, понятнее… Он читал роман, изучал эпоху – всё важно: как разговаривали люди, как были одеты, какие плели интриги, какие драгоценности любили, какие танцы кружили им голову. Важно не потерять мелодию времени… Как писал Толстой: «Я думаю – не следует искать в музыке, в литературе, в искусстве сопоставление с реальной жизнью… Хотя без реальной жизни ничего не может родиться… И только так можно найти отклик художника на внешние события».

Полонез – долгий танец – час, полтора, поэтому его называли «ходячий разговор». В любой момент можно передохнуть – выйти из «гирлянды полонеза». Лакеи разносят прохладительные напитки, лимонад, вино и, конечно, шампанское. «В победе вы заслуживаете шампанского, а в поражении вы нуждаетесь в нём», – говорил Наполеон. Мадам Помпадур считала, что «шампанское – единственное вино, которое оставляет женщину прекрасной». Александр I не поощрял винных пристрастий своих современников, на балах вино в «александровские дни» обязательно разбавляли водой или заменяли простой водой с лимоном, со льдом. Единственный напиток, который Александр пил с наслаждением, – шампанское (конечно, ни о каком разбавлении речи не было).

Божественный напиток – его хранили и подавали особенным образом: «…хранить во льду и вынимать оное не прежде, чем потчевать им настанет время… Шампанское должно быть очень холодным, но без снега или льда, чтобы легко наливалось». Особенной симпатией пользовалось шампанское Моэт – «благословенное вино», чудесное и весёлое изобретение Жана-Реми Моэта, любимый напиток Екатерины Великой: «Он помогает справиться с печалями и вспоминать радости». Подавалось шампанское в обязательно обернутой салфеткой бутылке, наливали его в тонкие высокие хрустальные бокалы на длинной ножке. Дело в том, что только в бокале такой формы углекислый газ медленно уходит… и можно долго наслаждаться «игрой озорных пузырьков». Говорят, что бенедиктинский монах Периньон, когда придумал дивный напиток, сказал: «Посмотрите на это сверканье, вам не кажется, что мы пьем отблески звёзд?!»

Жана-Реми Моэт

Прокофьев пишет мазурку.

Мазурка – очаровательное зрелище. Какое богатство движений, чувств: кокетство, гордость, причуды, симпатии, страсть – всё есть в этом чудном танце. Он появился на свет давно, в Польше, в Мазовии, где проживает гордый и весёлый народ мазуры – «народ танцующий». Их любимый танец – мазур – быстрый, весёлый, озорной и в то же время грандиозный, элегантный, танец влюблённых. Умение танцевать мазурку считалось важным в Свете: великолепным мазуристом был император, его фаворитка мадам Нарышкина, граф Милорадович, мазурку любила вдовствующая императрица Александра Фёдоровна. Писатель В. Соллогуб вспоминал: «Он с молодых лет славился необыкновенным, образцовым щегольством… пел в салонах и так превосходно танцевал мазурку, что зрители сбегались им любоваться. Между тем, он далеко не был пустым человеком».

Мазурка – настоящая поэма для тех, кто понимает её законы и секреты. Есть точное описание танца. Кавалер опускался на одно колено перед дамой, словно пытался помочь ей сойти с коня. Мазурку иногда называют танцам лихих наездников и хрупких дам. Основное движение дам в этом танце – лёгкий бег на пальчиках, пятку нельзя опускать на пол. Сложно, конечно, но прелестно. Кавалер должен уметь изящно и легко прыгать: «Антраша – скачок, в котором нога об ногу ударяется три раза, а тело пребывает в воздухе». Нужна ловкость, чувство меры, изящество – удар каблуком, конечно, шик, но «употреблять этот приём следует умеренно». «Милое и уместное постукивание придаёт мазурке очарование. Заурядное же не имеет ни смысла, ни прелести, да и паркет… сильно страдает».

Вообще умение ввести себя на балу во время танцев – важная наука: «На балу, впрочем, как и в жизни, не должно ни на минуту забывать, что выражение лица должно быть весёлым и любезным. Вообще на балу следует держать себя скромно, танцевать грациозно, строго соблюдая приличия: прыгать, ломаться, принимать жеманные позы значило бы выставлять себя в глазах одних – предметом, достойным осмеяния, а в глазах других – предметом, достойным жалости и презрения».

Танцевать без перчаток не допускается как мужчинам, так и дамам. Перчатки в гардеробе мужчины – важнейшая деталь. Они в начале XIX века строгие, простые, ценится материал, из которого они сделаны, качество кроя. «Следует одеваться элегантно, но незаметно. Перчатки должны облегать руки, как морская кисея, принимая очертания ногтей». Знаменитый Джордж Браммел, основатель дендизма, человек причудливого нрава и безупречного вкуса, заказал перчатки сразу нескольким мастерам – один кроил и шил пальцы, другой – запястья, третий – ладонь, четвёртый по-особенному разглаживал их. «Настоящая элегантность заключается в том, чтобы сделать её незаметной». Полагалось менять перчатки несколько раз в день – для каждого времени и для каждого события нужны свои «перчатки по случаю». Говорят, Наполеон каждый день заказывал больше 200 пар.

Перчатки шили из тончайшей кожи – она называлась лайкой, шили очень узкими, так что надевать их было непросто, но зато они идеально обтягивали руку, которая казалась красивой и сильной. Цвет многое значил: к вечерним костюмам полагались белые лайковые или кремовые из замши; чёрный, коричневый, тёмно-зелёный, тёмно-синий, серый… уместно носить в городе в течение дня. На балах женщины надевали белые или светлые в тон платья, шёлковые или лайковые, мужчины – белые или кремовые из лайки, и снимать перчатки полагалось только за ужином или за карточным столом.

Бальзак посвятил перчаткам эссе «Изучение нравов общества по перчаткам». Интересные раскрываются подробности… Перчатка – символ власти. В средневековье рыцари с перчаткой приносили клятву верности. Перчатка – знак особых привилегий: судьи начинали процессы, только надев перчатки. Перчатка, брошенная в лицо, – тяжёлое оскорбление, вызов; а если перчатку подарит дама – это знак симпатии, и рыцарь с таким даром не расставался, носил перчатку в специальном мешочке на шее или за поясом. Перчатка – символ богатства, знатности.

Женские перчатки считались дорогим, но необходимым украшением. Мода диктовала правила – появились платья с короткими рукавами, и стали необходимы длинные перчатки. Первая надела длинные перчатки в XVI веке королева Елизавета – однажды она появилась на приёме в перчатках, которые доставали до локтя, и с тех пор длинные перчатки понравились дамам. Злые языки говорили, что Жозефина, супруга Наполеона, носила длинные перчатки, чтобы скрыть некрасивые руки.

Прокофьев работал над оперой быстро, вдохновенно. За каждой фразой Толстого, за каждым движением героев таился новый сюжет. Детали, мелочи, намёки… Всесильный Бог деталей открывает двери Времени. Как говорил Толстой, «когда я пишу историческое, я люблю до малейших подробностей быть верным духу действительности».

Вернёмся на бал. Мазурка продолжается. «На балу Наташа Ростова глядела на танцующих мазурку и вспоминала, как она танцевала с Денисовым. То он кружил её на правой, то на левой руке, то, падая на колено, обводил её вокруг себя и опять вскакивал и пускался вперёд с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты». Мазурка – иногда длилась больше часа. Пары могли пропустить несколько фигур, отдохнуть, поболтать, посплетничать.

О чём говорили, что обсуждали, существовали ли законы разговоров?

Главное – уметь придавать особенный интерес всякому предмету легко, непринуждённо, доброжелательно и с приятностью. Говорить надо так, будто скользишь по темам, сюжетам. Темой для разговора может быть всё, что вызывает приятные ощущения и воспоминания: путешествия, театральные события, музыка – у салонных разговоров нет иной цели, кроме невинного развлечения. Вежливость и учтивость – необходимые помощники во время любой беседы.

Разговор в обществе требует большого такта и здравого смысла – существовали довольно строгие правила, которые необходимо было соблюдать, чтобы считаться умным светским человеком:

• крайне нежелательно прерывать собеседника: следует дождаться конца его речи и тогда только говорить самому;

• в обществе не следует говорить о других, а в особенности злословить – нужно уметь выбрать предмет, приятный для собеседника;

• расспрашивать следует мало, рассказывать – больше, но ещё больше – слушать;

• иронии следует избегать, а шутки никогда не должны касаться личностей; как бы ни была остроумна, легка и тонка насмешка, в ней всегда есть обидная сторона; шутка не оскорбляет, но направленная иногда без цели, подобно стреле в вышину, она всё-таки может задеть кого-нибудь, кого мы менее всего желали бы обидеть; у каждого есть свои слабости, и каждый чувствует, когда их касаются, хотя бы невольно;

• насмехаться и острить – дурная привычка;

• в разговоре должно избегать спорных предметов, например политики, религии, власти;

Артуро риччи. Светская вечеринка

• в присутствии женщины мужчина никогда не должен хвалить красоту и наряды другой женщины; точно так же женщина, которая в присутствии одного мужчины хвалит ум и достоинства другого мужчины, всегда доставляет неприятности первому;

• нужно, чтобы ваши собеседники думали, что вы считаете их самыми совершенными и прекрасными;

• в присутствии артиста никогда не говорят о другом артисте;

• любезности требуют известного такта; следует избегать повторений любезностей; любезность должна быть тонка и не переходить в лесть, а если нет повода для комплиментов – лучше промолчать;

• не следует передавать того, что мы слышали от кого-нибудь про третье лицо – всё это называется пересудами и сплетнями;

• давать советы – весьма неприятная нескромность; советы можно давать только тогда, когда нас об этом просят, и тут необходима величайшая искренность и деликатность.

О чем лучше всего говорить? С матерью семейства – о детях, с молодой девушкой – о развлечениях и путешествиях, с писателем – об издании его книги, с художником – о предметах искусства. Воздержаться лучше от банального обсуждения погоды, здоровья, следует избегать разговоров о родных и знакомых, нельзя осведомляться о здоровье пожилых людей и начальников. Прежде чем задавать вопросы, подумайте, будет ли этот вопрос приятен собеседнику, не затруднит ли он его.

Не надо забывать, что хорошие манеры… служат признаком нравственной утончённости. Мужчина никогда, ни под каким видом не должен во время разговора держать руки в карманах, сидеть, разговаривая с женщиной, держать в зубах сигарету, а быть в шляпе… недопустимо. Конечно, лучше всего говорить спокойно, тихим голосом.

Наука светской болтовни непроста и очень серьёзна: в разговоре, как и в других светских отношениях, требуется много терпимости, снисхождения и уступок для того, чтобы сделать его приятным. Дамам не рекомендовалось говорить о нарядах и украшениях, хотя именно они вызывают живейший интерес и любопытство.

Носить украшения – искусство, ограниченное строгими правилами. Молодые девушки не должны никогда надевать бриллианты: до 20 лет можно носить жемчуг, кораллы, бирюзу, золотые медальоны или крестик на бархотке, маленькие скромные часы. Дорогие камни – изумруды, рубины, сапфиры, опалы, бриллианты – могут позволить себе только замужние женщины. Но носить бриллианты днём – признак дурного тона. Кораллы полагалось надевать только к чёрному, белому или серому костюму. Бирюза подходит к тёмно-коричневому, тёмно-синему или голубому туалету, но никакая благовоспитанная дама не позволит себе надеть бирюзу к красному, так же возмутительно носить аметисты с голубым. Спрос большой на пурпурные богемские гранаты, радужные опалы, яркие кораллы и редкого узора агаты.

Умение носить украшения – тонкое искусство. Выбор дамы многое говорил о её характере и вкусах. Камни – напоминание о совершенной красоте, гармонии, о чудесах Вселенной: «В драгоценных камнях волшебная кроется сила», и многие всяческие блага камни дарят тем, кто «должно их носит».

В начале XIX века некоторые камни особенно выделяли. Нравился жемчуг, первое известное людям украшение было из жемчуга. Говорят, жемчуг появился в тот момент, когда капли росы попали в раковину. Жемчуг – высший элемент в символической иерархии самоцветов: символизирует высшую мудрость, чистоту, человеческую душу; обладает магической силой, открывает тайные смыслы; укрепляет веру, поэтому им часто украшали иконы (оклады икон). Жемчуг привыкает к своему владельцу и защищает его от бед, злобы, страха, предательства. В Древнем Риме жемчуг считался камнем Венеры, богини любви. Лучший жемчуг на Руси называли скатным, то есть круглым, и он часто упоминается в сказках, былинах: Илья Муромец, желая одобрить злющего царя Калину, подносит ему миску чистого серебра, миску красного золота и миску скатного жемчуга. «Жемчуг мелко тёртый кто внутрь примет, естественную животную силу укрепляет, биение сердечное уймёт и обморок головной отведёт» (Изборник Святослава, XI век). Жемчуг бросали в бокал с вином, чтобы показать чистоту своих помыслов: если вино отравлено – жемчужина потускнеет.

Показаться на балу без жемчуга считалось неприличным. Александровское время славилось модой на чудесные камни – об их таинственных свойствах охотно рассуждали.

Агат – камень счастья, помогает увидеть невидимое, успокаивает. Очаровывает фантастическими узорами. «Тем, кто носит агат, он дарует силу, крепость, придаёт приятность в общении, дарит красноречие, лечит от бессонницы – навевает приятные сны». Екатерина Великая ценила агаты и выстроила «Агатовый павильон» для отдохновения и восхищения, ей нравилось самой вырезать на агате причудливые камеи. В старинных лечебниках говорилось: «Если сжечь агат, его пепел отгонит духи нечистые, желудковым болезням поможет и к сладости естественной приведёт».

Шилинг Ферноьерка

Гранаты – тёмно-бордовые, тёмно-зелёные чудные зёрнышки рождают страстные желания, веселят сердце, дарят власть над людьми – они светятся в темноте… «Вот настали времена, – удивлялся барон Вигель, – доставать разные камни, оправлять золотом и вставлять в браслеты и ожерелья – так выглядит античнее».

Бриллианты, конечно, всегда хороши. Чем больше бриллиантов – тем лучше, – считали модницы. Непобедимый, дарит молодость, силы, символ власти, богатства. Если вы носите кольцо с бриллиантом на левой руке на безымянном пальце, то укрепляется сердце, очищается кровь. Камень подарит мудрость и долголетие.

Украшения любили, их было много, разных форм и названий. В моду вошли браслеты, и было принято украшать их портретом близкого или дорогого сердцу человека. Такие браслеты называли «сантиманы» и носили на левой руке, близко к чувствительному сердцу. Самые отчаянные модницы надевали сразу несколько браслетов: один – массивный, золотой, тяжёлый, усыпанный крупными драгоценными камнями; второй – полегче, ажурный, изысканный; и третий – с драгоценной застёжкой – сплетали из волос возлюбленного. Такие наборы назывались «Союз роскоши, изящества и чувствительности». Волосы украшали тиарами из золота в виде лаврового венка, или диадемами, или в виде колосков, усыпанных бриллиантами. В моду вошла фероньерка – лёгкий обруч, лента или цепочка с драгоценным камнем, который изящно украшает прекрасный лоб восхитительной женщины. С удовольствием носили браслеты и на ногах. На старинных портретах можно разглядеть эти чудесные безделицы.

Эгрет – тоже развлечение начала XIX века – украшение, напоминающее брошь: крепится к головному убору или причёске, а главный элемент – птичье перо (как правило, перо белоснежной цапли, иногда можно прикрепить цветы).

Ценились парюры – наборы украшений. Сейчас мы сказали бы «комплект». Малая парюра – серьги, ожерелье, браслет, диадема, а большая парюра могла состоять из 20 роскошных украшений.

Самым известным ювелиром был Франсуа Дюваль – живописец, ценитель поэзии, музыки. В своих изумительных ювелирных украшениях он стремился передать чудеса и гармонию Природы. Для императрицы Елизаветы Алексеевны он создал изумительной красоты изысканный сапфировый гарнитур – «Убор синий с бриллиантами»: диадема, серьги, 11 булавок, бант, два замка к пяти браслетам, состоявшим каждый из крупного сапфира и восьми алмазных «штучек»; кроме того – диадема из золотых веток, на каждом листике – бриллиант, а между ними сияли сапфиры.

Франсуа Дюваль

Император подарил супруге скромную брошку – маленькую золотую райскую птичку. В журнале «Северный Меркурий» сообщалось: «Ожерелья теперь наиболее модные называются “Гирлянды зубов гарпии”, или “Зубы дракона”, – заостренные пирамидки, напоминающие клыки. Забавно. Стоит обратить внимание и на франж – ожерелье из множества прелестных подвесок, которые тесно прилегают друг к другу, они похожи на густую бахрому». Александр I дарил такие украшения своим сёстрам. «Для любезной сестры императора Марии Павловны ценой 6000 рублей, и сестре Екатерине Павловне – 29 тысяч 775 рублей», – аккуратно записывал в книгу заказ Франсуа Дюваль.

В александровскую эпоху увлекались тайнами камней, доверяли чудесной силе и старались постичь их тайный язык. Верили, что дарить прозрачные аметисты женщине мог только супруг, а знакомым дамам этот камень старых холостяков приносит вред.

Прокофьеву иногда казалось, что он живёт в том далёком александровском веке: «Я будто стал его частью…» Может быть, ясность деталей времени дарит ощущение яркой реальности.

«В то время при русском дворе было такое количество красивых женщин, что голова просто шла кругом…» Бал – зрелище, и можно в подробностях рассматривать всех танцующих. Мазурка имела одно интересное свойство, «она служила руководством для соображений насчёт сердечных склонностей». Во время мазурки легко можно было подать тайный знак. Как вы думаете, зачем нужен веер? Это волшебный жезл красивых женщин. «Из всех предметов, составляющих туалет элегантной женщины, ни один не может так ловко использоваться, как веер». В одном модном журнале 1790 года говорилось вполне откровенно: «Красавицам известно, сколько раз нужно махнуть веером так, чтобы от его дуновения косыночка, закрывающая грудь, приняла то прелестное положение, при котором вопреки булавок видима бы быть могла восхищающая беспорядочность; и сколько ударов веера потребно для того, чтобы приятным образом развевать свои волосы, придавая им такое восхищающее положение, которое кроме опахала никакая рука смертного доставить вам не может». Дама чувствовала себя без веера так же неловко, как кавалер без шпаги.

Веер отгоняет печали и беды, но может и многое скрыть, веер… умеет хранить тайны. Это таинственное изобретение мудрецов. У ассирийцев веер – символ власти, у египтян – счастья, у римлян и греков – любви. У китайцев существует легенда: богиня ветра пожалела людей и подарила им веер, чтобы в беде, унынии, отчаянии взмахнуть им – и богиня порывами лёгкого ветра сразу же придёт на помощь. В Европе веер появился в XV веке, а в России – в XVII, и с тех пор он помог многим выражать свои чувства.

Веер – одна из необходимых вещиц: он украшался драгоценными камнями, изысканной резьбой – тонкой дорогой роскошью. Веер из тончайшего шёлка, кружева, перьев дивных птиц – признак благополучия, элегантности, уверенности в себе. Иногда на нём цветные гирлянды, птицы, пейзажи, иногда – портрет Александра I. Порой веер имел свой секрет – в модных опахалах из страусовых перьев в изящную ручку было встроено зеркальце. «В то время, когда часто краснели и старались скрыть своё смущение и робость, носили большие вера: обмахиваясь веером, можно было им закрыться. В настоящее время, в начале нашего славного века, никто не желает прятаться, и потому все носят веера маленькие, незаметные». Модные журналы советовали: «На бале можно надеть только шарф кружевной или газовый, но ради Бога, не забудьте китайского опахала, иначе подумают, что вы из Камчатки».

Носить веер нужно умело – он должен подходить к туалету. Прежде хорошенькая женщина имела их два-три, а сейчас необходимо 20, а лучше – 30 штучек: один-два – для богатых приемов, балов, и несколько – на каждый день.

Веер должен соответствовать цвету костюма и настроению:

• белый – нежность, невинность, чёрный – печаль и тайна,

• красный – радость, веселье и кокетливое расположение духа,