Так близко

Sylvia Day

SO CLOSE

© Sylvia Day LLC, 2023

© Зимин Ю., перевод, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2024

1

На вечеринке чрезвычайно много людей, но все же острее всего я ощущаю присутствие одной особенно важной персоны – жены моего работодателя, которая умерла много лет назад. В бескрайней ночи ярко сверкают огни Манхэттена, раскинувшегося перед огромными окнами пентхауса. За ними пенятся облака, и в просветах между ними иногда открывается великолепный вид на мрачные просторы Центрального парка и водохранилище. Башня поскрипывает от порывов ветра, но этот жалобный звук моментально растворяется в музыке и шуме разговоров.

Внутри этих стеклянных стен витает напряжение. Атмосфера накаляется – неизбежный итог столкновения соперников на нейтральной территории. Сдерживаемые рамками приличий и страхом потери репутации, хищники на мгновение выпускают когти, чтобы тут же стыдливо отступить.

Прием посвящен новой линейке космецевтических[1] продуктов. На нем присутствуют известнейшие представители золотой молодежи Манхэттена – самые богатые и красивые. Здесь не только лучшие друзья, но и заклятые враги. Это заслуга мистера Блэка, сумевшего собрать столь разношерстную публику в одном месте.

Гости подобно шахматным фигурам заняли наиболее выгодные позиции в просторной гостиной. Старый друг мистера Блэка, Райан Лэндон, стоит напротив делового партнера Блэка, Гидеона Кросса; они унаследовали непримиримую вражду своих отцов. Печально, разумеется, что у них имеются разногласия, но меня восхищает их публичная демонстрация взаимной ненависти.

Неподалеку расположились основные противники мистера Блэка – сводные братья Рамин и Дариус, которые подрывают его авторитет при каждом удобном случае. Здесь же стоит Эми, жена Дариуса, единственная женщина, которая даже не хочет смотреть в сторону хозяина вечера. Даже украдкой.

Пространство между ключевыми игроками заполнено медийными личностями, инфлюэнсерами, моделями и музыкантами. Вспышки света отражаются от блестящих платьев и окон, а телефоны неустанно рассылают бесконечные селфи для миллионов подписчиков. Обычно компании платят огромные деньги за такую информационную поддержку, но сегодня не тот случай. Приглашение в пентхаус можно считать своеобразным социальным лифтом, ведь тут присутствует Кросс со своей супругой Евой, а они являются самой популярной парой в мире, если верить данным СМИ.

Я осматриваю гостиную, убеждаясь, что обслуживающий персонал занят делом: ненавязчиво предлагает канапе и напитки, убирает пустые хрустальные бокалы Баккара и тарелки из лиможского фарфора.

Необычные букеты черных лилий сорта блэклист[2] изысканно подчеркивают текстуру столов из африканского черного дерева с серебряными вставками. Повсюду звучит легкая и непринужденная современная музыка. Ее исполнитель здесь же, обнимает за талию девушку и целует ее в подбородок. Он смотрит на мистера Блэка, а потом переводит взгляд на меня. Как раз в этот момент смарт-часы вибрацией сообщают о прибытии новых гостей.

Я иду в фойе.

В двери появляется красивая брюнетка на высоких каблуках, и я точно знаю, что ее соблазнит мой работодатель. Она пришла под ручку с привлекательным кавалером, но это не имеет значения. Девушка непременно сдастся, как и все остальные.

Дама похожа на покойную миссис Блэк: чернильно-черные волосы, притягательные зеленые глаза, алые губы. Да, она по-настоящему красива, но остается всего лишь бледной тенью женщины, увековеченной на портрете в коллекции мистера Блэка. Что ж, не она первая.

Я приветствую их кивком головы и предлагаю взять ее накидку, пока спутник помогает снимать ее.

– Спасибо, – благодарит она, а кавалер передает мне одежду. Брюнетка обращается ко мне, но все ее внимание уже приковано к мистеру Блэку.

Несмотря на то, что он сознательно отошел куда-то в глубь помещения, рост все равно выдает его. Энергетика Блэка – непокорный шторм, сдерживаемый только огромной силой воли. Этот человек скуп на движения, но каждый раз производит настоящий фурор. Я вижу, что наша новая гостья с нежеланием отводит взгляд в сторону.

Сестра мистера Блэка, Розана, занимает стратегическую позицию возле окон. Высокая темноволосая красавица в расшитом бисером бирюзовом платье. Блестящие волосы цвета красного дерева ниспадают на плечи, и ее внешность контрастирует с Евой Кросс, которая стоит рядом. Ева – миниатюрная блондинка с пышными формами, одетая в элегантное шелковое платье розового цвета. Эти любимицы СМИ такие разные, но они вместе работают над новым проектом.

Я смотрю на мистера Блэка, поскольку мне интересна его реакция на вновь прибывшую гостью. Внимательный взгляд, как я и ожидал. Признаки едва ли будут заметны постороннему, но я чувствую его разочарование и отчаяние.

Он явно надеялся, что это будет она. Лили. Неземная красота этой женщины запечатлена в единственном портрете, который висит в личных покоях, но трудно не заметить ее влияние на этот дом и его хозяина. В ней было нечто такое, что он продолжает искать в каждой встречной женщине.

Лили исчезла из жизни мистера Блэка еще до моего найма, поэтому я знаю ее лишь посмертно, но все же мне удалось многое разузнать. Окружающие признают, что она самая красивая женщина, которую они когда-либо видели. Хотя ее имя вызывает ассоциацию с деликатным и хрупким цветком, знакомые описывают ее как независимую, умную и смелую женщину. Ее запомнили как человека доброго и заботливого, веселого и всегда готового прийти на помощь – это, на мой взгляд, многое о ней говорит.

Некоторое время я довольствовался только этой скудной информацией, пока не настал тот вечер, когда мистер Блэк, пьяный и измученный, решился раскрыть свои страдания. И в тот момент я понял, что она продолжает оказывать на него огромное влияние; я чувствую энергию и силу, глядя на ее портрет в его спальне, который занимает почти всю стену напротив кровати.

Эта фотография – единственное цветное пятно во всей комнате, но не это приковывает к ней внимание. Дело во взгляде Лили, проницательном и волнующем.

Кем бы ни была эта женщина, но они с Кейном Блэком полностью растворились во взаимной любви. Эта одержимость сохраняется и по сей день.

Я смотрю на нашу новую гостью, которая пробирается через толпу, оставляя своего спутника позади, и подходит к мистеру Блэку. Она в огненно-ярком малиновом платье, но правда в том, что она – мотылек, а он – пламя.

Одно популярное издание совсем недавно назвало его самым сексуальным мужчиной в мире. Мистеру Блэку скоро исполнится тридцать три, и он достаточно богат, чтобы позволить себе мои услуги – дворецкого в седьмом поколении, британского происхождения, обученного безупречно справляться с любыми жизненными ситуациями. Он отстраненный и скрытный, но женщины все равно тянутся к нему, совершенно позабыв об инстинкте самосохранения. Несмотря на их усилия, он остается неприступным. Он – вдовец, который остается верным своей жене.

Он часто появляется вместе со стройной блондинкой, предпочитающей бежевые оттенки и жемчуг. Это его мать, и никто бы не смог догадаться об их родственной связи, если бы об этом не писали на каждом углу. Алия прекрасно скрывает свой возраст. Ключом к пониманию ее характера является маникюр: миндалевидные ногти очень похожи на звериные когти.

Я отворачиваюсь от гардероба и слышу звук вылетающей пробки из бутылки шампанского. Весело звенят хрустальные бокалы, а беседы оживляются. Каблуки дорогой дизайнерской обуви стучат по обсидиановой напольной плитке, которая настолько хорошо отполирована, что напоминает спокойную темную воду. Резиденция мистера Блэка являет собой прекрасный образец максимализма: темное дерево, натуральный камень, дорогая кожа и меха… Все в самых темных оттенках, что создает пространство столь же элегантное и мужественное, как и его владелец.

Моя дочь уверена, что он наделен необычайно привлекательной внешностью – такой задумчивый и страстный, и эта же внешность является его проклятием. Тот факт, что он когда-то сильно любил и теперь живет под вуалью личного горя, лишь дополняет его природное очарование. По ее словам, его аура недосягаемости – поистине великолепна.

И это не шутка. Если не принимать во внимание многочисленные сексуальные связи, мистер Блэк выглядит очень таинственным мужчиной. Частые воспоминания о Лили опустошили его. От него осталась лишь оболочка. Но я все равно полюбил этого человека, как отец любит своего собственного сына.

Девушка громко смеется. Вероятно, слишком много выпила. И она не одинока в чрезмерном усердии в плане алкоголя. Кто-то роняет бокал, и он с неровной мелодией разбивается на миллионы осколков.

2

– Витте, ты ее проводил?

На следующее утром мистер Блэк входит на кухню, одетый в дорогой деловой костюм от Сэвил Роу с идеально завязанным галстуком. Раньше он не носил такую одежду. Это я научил его выбирать ателье для пошива костюмов на заказ, а он оказался способным учеником.

Я уже не могу разглядеть в нем неотесанного молодого человека, который нанял меня шесть лет назад, недавно овдовевшего и парализованного горем, из-за чего именно мне пришлось общаться со всеми, кто желал выразить свои соболезнования. Со временем он сумел справиться с болью утраты, переплавив ее в завидное трудолюбие. Оно и его исключительный интеллект помогли возродить фармацевтическую компанию, которая обанкротилась по вине его отца.

Несмотря ни на что, он преуспел во всем.

На черном мраморном столе уже разложены столовые приборы. Я поворачиваюсь и ставлю на серную мраморную столешницу его завтрак: яичницу, бекон и свежие фрукты – его любимое меню.

– Да, мисс Феррари ушла, пока вы были в душе.

– Феррари? Серьезно? – Он скептически приподнимает одну бровь.

Я не удивлен, что он никогда не спрашивает их имена, хоть и немного опечален. Для него совершенно неважно, кто эти женщины, имеет значение только то, что они воскрешают воспоминания о Лили.

Я никогда и не видел, чтобы он проявлял искреннюю привязанность к противоположному полу, если не считать его сестру Розану. С любовницами он всегда вежлив. Внимателен, когда пускается в ухаживания. Но вся его нежность заканчивается с окончанием ночи. Он никогда не отправляет им цветы, не флиртует по телефону, не приглашает на ужин и не провожает ее. Поэтому я не имею понятия, какой он в серьезных отношениях. Возможно, этот пробел в моих знаниях так и останется незаполненным.

Мистер Блэк тянется за кофе, который я ставлю перед ним, и его разум явно занят прокручиванием предстоящих дел, все любовницы забыты. Он мало спит и очень много работает. У него глубокие морщинки в уголках рта, а их не должно быть у человека его возраста. Я видел его улыбку и слышал его смех, но веселье никогда не добирается до его глаз. Он не наслаждается жизнью, а страдает от нее.

Я уговаривал его дать себе время, позволить себе насладиться тем, что он имеет. Он сказал тогда, что станет по-настоящему счастлив только после смерти. Воссоединение с Лили стало его целью. Все остальное только помогало скоротать время.

– Витте, ты вчера прекрасно справился на вечеринке, – рассеянно произносит он. – Ты всегда хорошо работаешь, но все же. Никогда не помешает напомнить, как я тебя ценю, верно?

– Верно. Благодарю.

Я оставляю его за трапезой и чтением дневной газеты, а сам по длинному коридору с зеркальными стенами направляюсь в укромную дальнюю часть резиденции. Прекрасная мисс Феррари провела ночь в ослепительно белой, практически стерильной спальне, расположенной в противоположной части пентхауса. Эта часть дома специально спроектирована так, чтобы выглядеть совершенно не похожей на остальную. Это место не понравилось бы Лили, поэтому, наверное, оно и имеет столь неудобное расположение, словно хозяин дома попытался спрятать его от взгляда призрака.

Мистер Блэк приобрел пентхаус еще на стадии строительства здания, вскоре после того, как нанял меня. Он тщательно контролировал разработку интерьерных решений, начиная с выбора материалов и заканчивая расположением стен и дверей. Но ничто из этого не отражает его личные предпочтения. Он подбирал мебель и аксессуары с учетом вкусов любимой Лили. Он не желал начинать жизнь с чистого листа, в которой не будет памяти о ней, мистер Блэк просто хотел продолжить жить так, словно она где-то рядом. Здесь многое напоминает о ней. И мне порой кажется, что я все-таки ее знаю.

Элегантная. Эффектная. Чувственная. Загадочная, очень загадочная.

Я останавливаюсь на пороге спальни мистера Блэка, чувствуя повышенную влажность после недавнего душа. Апартаменты «для него и для нее» занимают значительную часть резиденции: с огромными шкафами, общей гостиной и ванными комнатами, отделанными мраморной плиткой.

Из женской спальни открывается прекрасный вид на Ряд миллиардеров[3], реку Гудзон и значительную часть нижнего Манхэттена. Закаты разливаются багровыми отблесками по роскошно обставленной комнате, придавая декору теплые оттенки, а каждые несколько дней по просьбе работодателя я меняю пышные букеты в вазах, которые еще лучше подчеркивают внутреннее убранство. Ее комната всегда готова, ожидая возвращения хозяйки. Монограмма ЛРБ красуется почти на всех предметах интерьера, словно закрепляет владение этой комнатой. В шкафах лежат ее вещи, а ванная полностью укомплектована всеми необходимыми средствами гигиены.

Заброшенность пространства, кажется, должна портить прекрасную обстановку, но тут присутствует странная энергетика, предвестница жизни во всей ее полноте.

Лили здесь: невидимая, но почти осязаемая.

Главная спальня по сравнению с комнатой Лили выглядит скромнее. Мистер Блэк спит на узкой кровати, с любой точки которой видно фотографию на стене напротив, и ничто постороннее не отвлекает внимание от нее. На ящиках комодов и на простынях изображены королевские лилии. Внизу, словно подарок победителю, раскинулся целый мегаполис, но он поставил кровать изголовьем к окну, чтобы видеть перед собой только портрет Лили. Это отражение всей его нынешней жизни: равнодушие к миру и одержимость давно ушедшей женщиной.

Мистер Блэк буквально живет с Лили: он засыпает и просыпается, глядя на ее портрет. В отличие от ее комнаты его спальня похожа на склеп: холодная и мрачная, лишенная всяких признаков жилого помещения.

Я перевожу взгляд с окон, выходящих на Центральный парк, на портрет женщины, приковывающей взоры своим бессмертным совершенством. Он очень личный и интимный: Лили изображена во весь рост, она лежит на кровати, грудь прикрыта простыней, а рука наполовину скрыта в длинных темных волосах. Губы опухли от поцелуев, на щеках румянец, а глаза вызывающе прищурены. На фоне безликой стены пепельного цвета она – серена, поющая свою песнь о красоте, одержимости и гибели.

Я не раз ловил себя на том, что начинаю вглядываться в ее безупречное и чувственное лицо. Некоторые женщины привлекают мужчин одним лишь фактом своего существования.

Она была так молода, ей едва исполнилось двадцать, но она производила неизгладимое впечатление на всех, кто с ней встречался. И она оставила своего супруга в мучениях, сомнениях, с чувством вины и бесконечными вопросами… ответы на которые она унесла в холодную могилу.

3

Я плавно вливаюсь в движущийся ряд на «Рендж Ровере», а мистер Блэк раздает короткие указания по телефону. Сейчас только восемь утра, а он уже погружен в управление различными аспектами корпоративной деятельности.

Вокруг нас шумит Манхэттен, переполненный потоками машин и людей, спешащих во всех направлениях. Иногда на тротуарах встречаются огромные кучи неубранного мусора, ожидающие, когда о них позаботятся. В первые дни моего пребывания в Нью-Йорке это зрелище изумило меня, но теперь я считаю мусор частью городского пейзажа.

Мне нравится этот город, настолько отличающийся от родных зеленых холмов и долин. Здесь можно найти буквально все. Энергичность, разнообразие и многогранность здешних людей поражает воображение.

Я смотрю то на потоки машин, то на пешеходов. Впереди нас грузовик доставки перекрыл улицу с односторонним движением. На тротуаре слева бородатый мужчина, ловко жонглируя кучей поводков, вывел на утреннюю прогулку свору активных собак. Справа я вижу молодую мать, которая толкает коляску в сторону парка. Высокие здания и густые кроны деревьев почти полностью перекрывают солнечный свет.

Дорожное движение замедляется.

Спокойным и серьезным голосом мистер Блэк продолжает деловые разговоры в своей непринужденной и уверенной манере. Машины ползут вперед, изредка увеличивая скорость. Нам нужно в центр города. Какое-то время нам везет, и на всех перекрестках нас встречают зеленые огни. А потом удача отворачивается от нас: мы уже почти добрались до места назначения, но красный сигнал светофора остановил движение.

Перед нами проносится толпа людей: большинство идут с опущенными головами, многие в наушниках – возможно, пытаются отдохнуть от гула мегаполиса. Я смотрю на время, чтобы убедиться, что мы не отстаем от расписания.

Внезапный возглас полный боли заставляет застыть кровь в моих венах. Слабый стон, который едва ли напоминает человеческий. Я встревожено оборачиваюсь.

Мистер Блэк сидит неподвижно и безмолвно, лицо посерело, а глаза остекленели. Он смотрит на пешеходный переход, и я тоже поворачиваю голову в ту сторону.

Мимо машины идет стройная темноволосая женщина. У нее прямое каре, прекрасно подчеркивающее красивые скулы. Нет, прическа не похожа на роскошную копну волос Лили, совсем нет. Но женщина смотрит по сторонам, я вижу ее лицо и понимаю, что я где-то уже видел эти черты.

Задняя дверь резко распахивается. Водитель такси опускает стекло и ругается, требуя, чтобы мы освободили дорогу.

– Лили!

Поведение работодателя ошеломляет меня, как грохот выстрела. От шока я забываю дышать.

Женщина смотрит в нашу сторону. Спотыкается. Застывает на месте.

Сходство поистине поразительное. Зловещее. И это… невозможно.

Мистер Блэк выскакивает как раз в тот момент, когда на светофоре загорается зеленый. Его действия импульсивны, а я все еще нахожусь в замешательстве. Знаю только, что мой работодатель сильно возбужден, а я заперт за рулем внедорожника в самом центре Нью-Йорка. Со всех сторон сигналят раздраженные водители.

Лицо женщины, и без того бледное как фарфор, становится серым. Я читаю по ее пухлым алым губам: «Кейн».

Она не может скрыть свое крайнее удивление.

И страх.

Мистер Блэк бросается между рядами машин, пришедших в движение. Звук автомобильных гудков сотрясает воздух.

Их резкость возвращает ее в реальность. Она срывается на бег, лавируя в оживленной толпе пешеходов, но ее платье изумрудного цвета служит отличным ориентиром.

Мистер Блэк, привыкший всегда добиваться успеха, пускается в погоню. Но черная машина, несущаяся на всех парах, настигает ее первой.

Секунду назад Лили была зеленой полоской в сером унынии городского пейзажа. А теперь она превращается в сверкающую, как драгоценный камень, каплю, упавшую на грязную нью-йоркскую улицу.

4

Я медленно и непринужденно улыбаюсь официанту:

– Еще один «Манхэттен», пожалуйста.

– Господи, – стонет Сюзанна, потирая виски. Великолепно уложенные блестящие черные локоны танцуют в такт ее движениям. – Я не знаю, как ты это делаешь. Если бы я пила алкоголь днем, я бы сразу завалилась спать.

Я со скукой смотрю на ее вилочку для коктейлея и представляю, как вонзаю ее в глаз собеседницы.

– А как продвигается твоя книга? – отбиваю атаку я.

Она морщится, а я пытаюсь скрыть улыбку. Сейчас она начнет болтовню о муках творчества и энергетических потоках, а я буду представлять ее милое личико с зияющей дырой вместо глаза. А за ним, наверное, вместо мозга окажется пустота.

– Я твоя большая фанатка, – признается Эрика Феррари.

Она, блин, шутит? Вчера мне пришлось изрядно поторопиться, чтобы успеть позвать эту Эрику на ланч, пока Кейн не потащился пристраивать к ней свой член. Осознание того, что Эрика согласилась только из-за Сюзанны, приводит меня в ярость. Эта сучка использовала меня!

А теперь они сидят друг перед другом, и она лижет Сюзанне задницу!

Та лучезарно улыбается, забыв о тревоге, вызванной моим вопросом. У нее красивые губы: чуть темные по контуру и нежно-розовые внутри, словно при рождении она воспользовалась подводкой для губ.

– О, спасибо! Рада, что тебе нравится мое творчество.

Поверх столиков я смотрю в сторону барной стойки, надеясь, что бармен уже готовит мой напиток. У меня остался всего один глоток, и скоро я буду смотреть на дно пустого бокала. Я не могу спокойно сидеть, пока Эрика и Сюзанна обмениваются любезностями. Без алкоголя это шоу просто невыносимо. Господи, как же хорошо, что у меня есть навык моментально забывать любую бесполезную информацию. Если повезет, к обеду у меня не останется и мысли об этом эпизоде.

Однажды моя свекровь, со свойственной ей двусмысленной любезностью, сказала: «Знаешь, что тебе нужно, Эми? Культура. Заведи себе друзей, которые повысят твой культурный уровень. Писателей, художников, музыкантов… Людей, которые смогут тебя чему-то научить».

Будто я совсем ничего не знаю. Я вообще-то ходила в государственную школу, два года училась в колледже и получила диплом маркетолога в университете. Правда, я совершенно не знаю, с какой стороны нужно класть вилки, но от этого еще никто не умер.

Алия считает, что я недостаточно хороша для ее драгоценного Дариуса. Ах, если бы она только знала, что я трахалась со всеми ее сыновьями.

Итак, Сюзанна – хотя в свидетельстве о рождении указано, что ее зовут просто Сьюзен, – моя литературная находка. Она пишет ужасные любовные романы о богачах, которые трахаются со всем, что движется, и женщинах, которые их приручают. Она – мой средний палец для моей стервозной свекрови.

Из-за Алии и Кейна я впустую трачу пару часов своей жизни с женщинами, которых даже терпеть не могу. Эрика и Сюзанна с таким волнением обсуждают сексуальные похождения вымышленных персонажей, которое, на мой взгляд, должно появляться только после близости с живым человеком. Думаю, что Феррари прямо сейчас вспоминает о том, как Кейн оттрахал ее до потери пульса, и думает, что побывала героиней одного из романов. Она поглядывает на экран телефона, наверное, успела оставить ему свой номер, но я полностью уверена, что этим утром Витте моментально – со всей британской вежливостью – выставил ее за дверь.

Я пытаюсь представить эту сцену. Вежливый стук в дверь. Отполированный до зеркального блеска серебряный поднос с изящным кофейным сервизом и одинокой белой розочкой. Белый шелковый халат в ванной комнате, где есть все необходимое, чтобы женщина могла привести себя в порядок. И когда Эрика вернулась в спальню, то она нашла свою одежду, которую снял с нее Кейн, аккуратно разложенной на белой скамейке с бархатной обивкой, а небрежно скинутые туфли – рядом с уже перестеленной и заправленной кроватью.

Витте – идеальный и безупречный работник.

Кейн же… такой предсказуемый. Эрика только появилась, а я уже знала, чем все закончится. Мы с ней похожи на его покойную жену. Она этого не знает, но она – очередной объект моего исследования с ласковым названием «Женщины, которых трахнул и бросил Кейн Блэк».

Похоже, для интимной близости ему нужно только внешнее сходство. Полный идиот. Сюзанна должна написать о нем книгу. Я даже поделюсь названием своего исследования. Да, я очень щедрая, если не сижу рядом с радостной копией с опухшими губами и заспанными глазами.

Господи, у меня просто отвратительное настроение.

Эрика Феррари. Глупое имя, скорее всего, полностью выдуманное.

Она украдкой смотрит в свою сумочку от Шанель, где лежит ее телефон экраном вверх. Сюзанна бросает на меня понимающий взгляд.

Я тревожно осматриваюсь по сторонам, ища глазами свой напиток. Мужчины элегантно одеты. У женщин великолепные прически и дизайнерские комплекты, но мало кто из них пользуется косметикой. Я совершенно этого не понимаю. Зачем париться из-за укладки, если ты даже не удосужилась нанести макияж? Нет ничего хуже, чем останавливаться на полпути.

– Как ты познакомилась с Дариусом? – спрашивает Эрика, доставая из хлебницы еще один ломтик хлеба.

– Нас познакомил Кейн.

Она оживляется при упоминании его имени.

– А как ты познакомилась с Кейном?

Я выжидаю, чтобы создать определенный эффект.

– Выходила из ресторана, и он подошел ко мне на улице. Я похожа на его жену. Это его пунктик. Темные волосы и зеленые глаза. И еще ему нравится красная помада.

Эрика нервно улыбается.

– Ну, у некоторых мужчин есть любимый типаж.

Она смущенно трогает волосы, и они падают на обнаженные плечи. Эрика не носит лифчик, ведь у нее маленькая грудь, прямо как у меня. И как у жены Кейна, которая всегда крепко держала его за яйца.

Кейну ни до кого нет дела. Если ты не стоишь прямо перед ним, значит, он уже забыл о твоем существовании. Кейн живет только настоящим. Он уже и не помнит о вчерашнем дне, ему наплевать на завтрашний, и у него происходит много всего интересного прямо здесь и сейчас. Но психологически он все еще привязан к Лили.

Я совершенно его не понимаю.

Он не из тех мужчин, то добровольно обречет себя на страдание, а это значит, что мысль о покойной Лили приносит ему странное удовольствие. Или это такая уловка для противоположного пола? Типа как горячий парень с щеночком? Не слишком ли это безумно?

– Мы поладили, – непринужденно продолжаю я. Мы нашли общий язык. На всю ночь. – А потом пару раз пересекались. – Я преследовала его. – И однажды с ним оказался Дариус.

И мой нынешний муж стал его заменой в моей постели. На этом все могло закончиться, но Алия настояла, чтобы средний сын получил нечто большее – окольцевал меня. А ей досталось то, чего она так хотела – моя компания, связанная с социальными сетями, «Сливки общества». И теперь она сожалеет, что связалась со мной.

И это немного утешает.

– Какой она была? – спрашивает Эрика. – Его жена.

– В писательском мире такой типаж называют Мэри Сью, – со смехом отвечает Сюзанна. – А Эми называет ее Мэри Поппинс.

Эрика вопросительно смотрит на нас.

У меня вырывается невеселый смешок:

– Идеальна во всех смыслах.

– Вот как…

– Во всяком случае, так говорят люди, которые знали ее лично. Никто из семьи Кейна не видел ее, поскольку они уже много лет не общаются между собой. Знакомые рассказывали, что она была красивая, умная, стильная и великолепная домохозяйка, и так далее, и тому подобное… – ядовито произношу я. – Все ее просто обожали.

– О мертвых либо хорошо, либо ничего, – важно заявляет Сюзанна, глядя на меня осуждающим взглядом.

– Подобные фразочки еще никого не возвращали к жизни. И как ни странно, Кейн вообще не желает рассказывать о ней. Даже не произносит ее имя.

– Что ж… возможно, он готов двигаться дальше, – с противной улыбкой говорит Эрика, и за это мне хочется схватить ее за волосы и ударить по лицу.

Я борюсь с желанием показать ей фотографии женщин, которые очень похожи на нас и почти являются нашими копиями, но я не хочу, чтобы она приняла меня за сумасшедшую. Я улыбаюсь в ответ.

– Да, именно поэтому он все еще носит обручальное кольцо. Ты не заметила узоры на домашнем фарфоре? Цветы? Ее звали Лили, и теперь повсюду изображены лилии.

Она небрежно пожимает плечами. Верно. Она упустила эти важные детали. Я и сама не знаю, почему другие не видят того, что вижу я. Просто безумно невнимательные люди. Когда я рассказала Дариусу о рубашке Кейна с узорами из лилий, он равнодушно заметил, что я слишком мнительная. «У него просто девчачий вкус, ну и что?»

Но самодовольная уверенность Эрики исчезает. И к тому времени, когда мы закончим наш ланч, она уже не будет сидеть такой радостной. Она будет чувствовать себя использованной и не такой особенной. Ее самооценка получит удар, от которого она, наверное, не оправится до конца жизни. Я ненавижу ее за то, что она переспала с Кейном, но мне все же приятно осознавать, что не я единственная поддалась его обаянию.

Я вежливо улыбаюсь симпатичному официанту, который принес мой коктейль. Делаю большой глоток и на минутку закрываю глаза, чтобы насладиться приятным вкусом прохладного бурбона, смешанного со сладким вермутом. Кайф, возникший в результате употребления алкоголя, снимает приступ моей стервозности, а в глазах появляются соленые слезы.

Господи. Я пытаюсь подавить эти чувства.

Забавно, что всего одна ночь с Кейном определила всю мою дальнейшую жизнь. Мой психолог говорит, что это все из-за проблем, связанных с отцом, поэтому-то я и не могу принимать здравые решения. И это бесит меня еще больше. Какая женщина позволит мужчинам так с собой обращаться?

Кейну никогда не понять и не почувствовать, каково это – быть подобранной на улице и затащенной в пентхаус мужчиной, который ведет себя подобно ему. В ту самую ночь я почувствовала, что, возможно, достойна чего-то большего, а мои желания могут наконец-то исполниться. Я могла бы стать миссис Блэк. Я бы начала жизнь в шикарной обстановке пентхауса и приглашала бы в гости тех самых людей, которые когда-то заставляли меня унижаться перед ними, пока я пыталась создать свой бизнес. Конечно, он почувствовал мою слабость. Поэтому и решил очаровать, а уже через несколько часов я лежала под ним.

Примерно год спустя Алия показала Дариусу тайно сделанную фотографию портрета Лили из спальни Кейна. Никто из нас его не видел, поскольку Витте каким-то непостижимым образом материализуется перед гостями, которые пытаются пройти в эту часть дома. Я украдкой посмотрела на фотку, и в моем сознании раздался крик.

Эрика касается моей руки, чтобы привлечь внимание.

– Вы с Кейном работаете в Кроссфайер-билдинг?

Меня бесит, что она не называет его мистером Блэком. Но даже если они трахались, кому какая разница? Он уже забыл о ней. Они никогда не станут друзьями.

– Главный офис моей компании находится в этом здании, – отвечаю я, слизывая с губ капли после последнего глотка. И я чувствую знакомую злость, когда речь заходит о моем бизнесе. – Но я не хожу туда каждый день. Многие процессы происходят без моего участия.

Еще одно звено в империи «Бахаран-фарма».

Я не могу спокойно говорить о компании, которую построила с нуля. Компания «Сливки общества» стала символом моей независимости и моим доказательством, что я могу чего-то добиться. Я тщательно изучила тенденции социальных сетей, особенности использования платформ и набрала команду профессионалов. Это люди, которые могут продвигать и продавать что угодно. Остроумные копирайтеры, которые знают свое дело и умеют, черт побери, правильно доносить информацию в мире безграмотных идиотов. А я воспользовалась своим обаянием, чтобы заполучить клиентов и их бренды.

А затем появилась Алия с предложением передать «Сливки общества» под крыло «Бахаран-фарма», чтобы объединить семейные компании и распределить ресурсы. Дариус счел за счастье возможность работать вместе, а я недостаточно хорошо знала Алию, поэтому не проявила осторожность.

Мы подписали документы, и почти сразу после этого она начала критиковать мой стиль ведения бизнеса и мои идеи. Алия завоевала лояльность моих сотрудников бесконечными подарками и бонусами, большинство из которых – мои задумки, но все заслуги записала на свой личный счет. Потенциальные союзники дистанцировались, чтобы не вступать с ней в конфликт, и в итоге вся компания ополчилась на меня.

Сюзанна и Эрика жмутся друг к другу, восторгаясь платьем девушки, которая проходит мимо нашего столика. Облегающая ткань с абстрактным принтом – интересный выбор, но оно будет смотреться намного лучше, если надеть корректирующее белье, скрывающее недостатки фигуры.

Я делаю очередной глоток и мурлычу от удовольствия. И предвкушения.

Скоро наступит тот день, когда вся моя жизнь изменится. Я с процентами верну свою компанию и все остальное, что эта «семья» когда-то забрала у меня. Мой бизнес связывает меня с ними сильнее, нежели кольцо и клятва, данная Дариусу. Будь я проклята, если уйду без своего детища.

Телефонный звонок заставляет Эрику с идиотским энтузиазмом броситься к своей сумочке. Я смеюсь про себя, когда мы все понимаем, что звонит мой телефон.

Улыбка улетучивается, поскольку на экране мелькает имя Алии.

– Привет, мам, – приветствую я, прекрасно зная, что она ненавидит подобное обращение.

– Эми, – отвечает она хриплым голосом, от которого я всегда теряюсь. – Я пыталась разыскать твоего мужа, но только сейчас вспомнила, какой сегодня день.

Жирный намек на потрахушки Дариуса со своей помощницей напрочь убивает мое настроение. На языке ощущается горечь.

Больно. Хорошо это или плохо, но Дариус все же только мой. Я даже думала, что он полюбит меня и станет лучше ко мне относиться, если я перестану думать о Кейне, трахающем меня до потери пульса. Но я не могла перестать думать об этом, поэтому мой муж прямо сейчас имеет свою бесценную помощницу. Эта симпатичная блондинка всегда приносит мне именно тот кофе, который я люблю, и она настолько милая, что мне хочется шлепнуть ее своей сумочкой.

– Чем я могу быть полезна? – любезно интересуюсь я.

– Не волнуйся. Я напишу ему сообщение. – У нее такой сладкий голос, когда она рушит мой мир. – Кстати, жена Кейна восстала из мертвых.

5

Я смотрю на свое отражение и стираю ярко-розовую помаду оттенка «Розана», а затем наношу нюдовый блеск. Отступив назад, я оценивающе осматриваю себя и киваю – да, эта смотрится лучше. Я с улыбкой представляю выражение лица Эми после нашего телефонного разговора. Если я в чем-то и могу быть уверена, так это в умении моей невестки напиваться к пяти часам вечера. И если я выбрала правильное время для звонка, она отключится уже к трем.

Она, конечно, красивая, но бестолковая. От нее была какая-то польза, но мы исчерпали все ее ресурсы. И ее зацикленность на одном из моих сыновей только вредит всем остальным. Поэтому я хочу, чтобы она навсегда исчезла из наших жизней. Ждать осталось совсем немного. Один бокал за ужином превращается в два. А потом и в целую бутылку. Почему бы не выпивать стаканчик виски каждое утро? И еще коктейль во время ланча. Все слишком просто. Она хочет упасть на дно стакана. И я слегка подталкиваю ее, чтобы она не задерживалась.

– Ты готова? – хмуро спрашивает Дариус, неожиданно появившийся позади меня.

Он одет в строгий пиджак, на лбу пролегла заметная морщина. От него приятно пахнет духами с утонченным древесным ароматом. Я разработала этот парфюм специально для него. И он ему идет. Дариус такой же сильный и непоколебимый, как вековая секвойя. Он – моя гордость. Слишком многие матери воспитывают сыновей абы как.

Я смотрю ему в глаза.

– Ты спрятал чертежи?

– Да, разумеется. А где я, по-твоему, был?

Его темные волосы красиво ниспадают на лоб. Лицом Дариус похож на меня, но светло-голубые глаза достались ему от отца. То же самое с Рамином и Розаной.

Дариус хмурится.

– Мы почти закончили. Могли бы уже сегодня отдать замечания архитектору.

– И он приступит к ним не раньше понедельника. – Я разглаживаю лацканы его пиджака.

Если бы только Эми знала, что ее муж проводит большую часть дня пятницы за работой над проектом нашего будущего исследовательского центра в Сиэтле. Но она думает только о плохом. Небольшое внушение – вот и все, что нужно, чтобы вызвать у нее паранойю.

Дариус не такой изменщик, как мой первый муж Пол. Я подозревала, что у отца Кейна были интрижки, но ничего не могла доказать. Я решила, что для него я важна не только в роли матери, но и в роли партнера в компании, которую помогла создать, поэтому он никогда не решится расторгнуть брак. «Бахаран-фарма» стала для него делом всей жизни, и он восхищался Кейном – так я думала до тех пор, пока не узнала, что он высосал из компании все деньги, после чего сбежал в Южную Америку.

Я поправляю его галстук.

– Ты меня разочаровываешь.

– Почему?

– Тебя бесит, что ты должен поддерживать брата во время его личного кризиса.

Его брови удивленно приподнимаются.

– Я не хочу и не буду его поддерживать, ведь он никогда не снизойдет до этого по отношению ко мне.

– Дариус, – тон моего голоса стирает с его лица заметное недовольство, – ты не знаешь наверняка. И если ты не хочешь делать это ради него, сделай это ради меня. Меня это так огорчает.

Он смотрит на меня с издевкой, но мне без разницы, даже если он считает меня лицемеркой. Я делаю все необходимое для выживания в этом мире. Предательство Пола изменило меня, и поэтому я лучше справилась со вторым браком, а также с составлением брачного контракта, по которому я получала все необходимое. И я всячески поддерживала Кейна до его совершеннолетия.

Не стоит винить Дариуса в том, что он никогда не испытывал жизненных сложностей. Кейн вернулся в семью и обо всем позаботился. Дариус всем обязан старшему брату: свободой от оплаты обучения, наличием денег на жизнь и даже женой.

Я подумала, что мы наконец-то сможем стать единой семьей, когда Кейн обратился ко мне с предложением реанимировать «Бахаран-фарма». Мой второй муж, не заинтересованный воспитанием сына от другого мужчины, наконец-то не мог на это повлиять. Кейн согласился с моим предложением насчет того, что младшие братья должны получить соответствующее образование, чтобы они смогли занять ключевые посты. Я думала, что мои дети наконец-то будут вместе, но только Розану обрадовало воссоединение со старшим братом. Дариус и Рамин приняли Кейна без особого энтузиазма, поскольку сочли, что не обязаны радоваться по такому поводу.

Сомневаюсь, что даже смещение Кейна с поста руководителя компании смогло бы как-то успокоить Дариуса. Он считает, что у него отняли возможность заботиться о младших. Наверное, это даже к лучшему, что дети не испытывают привязанности друг к другу. Если бы они объединились, это могло бы стать большой проблемой.

– Я просто не понимаю, зачем мы так спешим к нему?! – возмущается Дариус. – Ему сейчас просто нужно время, чтобы разобраться в новых обстоятельствах, а жену вылечат и без нас. Мы зря откладываем важные дела.

– Да? Думаешь, Кейн просто так говорил всем, что овдовел, хотя на самом деле все совсем не так?

Хотя Лили, конечно же, все еще могла умереть. Водитель, сбивший ее, не стал останавливаться и скрылся с места ДТП. Витте рассказал, что это он позвонил в «Скорую», а также находился рядом, пока девушку грузили в машину «Скорой помощи». Я не стала говорить Дариусу, что в голосе Витте было нечто такое, что заставило меня вздрогнуть.

– И что? Ты удивлена, что твой сын соврал? – упрямится Дариус. – Да ладно. И я не говорю, что не волнуюсь о судьбе его жены. Я просто говорю о текущей ситуации. Кейн много лет прекрасно справлялся в одиночку. Он сам во всем разберется. Это вообще не моя проблема.

Он так говорит, потому что ничего не знает о прошлом. Дариус был учеником старших классов, когда к нам домой в Седл-Ривер пришла полиция Гринвича с вопросами о старшем сыне, которого я много лет не видела и не слышала.

Детективы заявили, что вопросы относительно характера и склонностей Кейна – «обычная формальность». Может, так оно и было. Они быстро догадались, что я ничего не знаю о взрослой жизни собственного сына, – я даже не знала, что он официально сменил фамилию, они перешли к расспросам из разряда «почему вы не общаетесь?». Я сказала им правду: он не поладил с моим новым мужем. Они переглянулись, поблагодарили за уделенное время и ушли.

Я до сих пор не знаю, имел ли их визит какое-то отношение к его супруге. На тот момент я даже не знала, что он женат. Я никогда и ни с кем об этом не говорила, даже с самим Кейном, который спустя несколько дней пришел ко мне, чтобы обсудить возрождение «Бахаран-фарма».

Наши отношения можно назвать шаткими, и поэтому я не стану рисковать и ставить под угрозу мое влияние в компании, в которую я вложила столько сил.

– Разумеется, это твоя проблема, – настаиваю я. – Это наша общая проблема. Почему она вернулась именно сейчас? Где она пропадала все эти годы?

– А я скажу. Повсюду эти статьи о самом сексуальном мужчине мира. Черт возьми, Кейн зарабатывает едва ли не больше, чем Дуэйн Джонсон! Итак, она увидела статью о нем и его богатстве, снова сделала ставку на него и поэтому вернулась в родную гавань. Мама, я же не идиот. Просто я не вижу в ней угрозы, пока она не доставляет неприятности.

Я позаботилась о том, чтобы ребята из «Сливок общества» включили Кейна в рубрики о сексуальных мужчинах, ведь известность – синоним богатства. Меня раздражала сама мысль о том, что на сияние славы слетятся бывшие друзья и любовницы, не говоря уже о давно умерших женах. Но как я могла предвидеть такое?

Я даже не знаю ее девичью фамилию. После ее смерти не было поминальной службы – всем просто объявили, что она, возможно, погибла. Меня не приглашали участвовать в этой трагедии, да и никаких официальных заявлений я не видела. А Кейн отказывается обсуждать ее. Любые попытки заговорить о ней приводят его в ярость. Я попыталась что-то узнать хотя бы о женитьбе, но потом прекратила расспросы. И вот эта таинственная любовь из колледжа снова возникла на горизонте.

– Думаю, она просто бросила его, – задумчиво продолжает сын. – И он все это время лгал, чтобы сохранить репутацию.

– Это совсем какая-то фантастика, тебе так не кажется?

– Как и его пентхаус. Или наем Витте, черт возьми. Кейн делает много странного. Ты устраиваешь сцену на пустом месте.

Злость переполняет меня. Я не позволю, чтобы со мной говорили свысока или игнорировали мои мысли и чувства. Благодаря Полу я усвоила непростой урок, который никогда не забуду.

– Следи за языком, Дариус. Я проявляю осторожность, а не впадаю в истерику. Я защищаю нашу семью и нашу компанию, и я не стану за это извиняться.

– Я тебя понял, – бормочет он.

– Не забывай про пункт о морали в нашем экономическом соглашении «ЕКРА плюс» с «Кросс-индастриз». Если нас втянут в скандал из-за подставной смерти в нашей семье, очевидно, этот скандал станет для нас весьма убыточным. Мы не можем потерять вложенные ресурсы, не говоря уже о том, что Гидеон Кросс может запросить неприлично крупную компенсацию.

Кросс до сих пор помнит о растратах Пола, но не говорит об этом напрямую. Кстати, его отец, Джеффри Кросс, широко известен своей финансовой пирамидой, убытки инвесторов от ее деятельности исчисляются миллиардами. Если кто-то сейчас услышит его фамилию, то этот человек, скорее всего, подумает именно о Гидеоне, поэтому он ни за что не позволит разрушить свою столь хрупкую репутацию.

Дариус хмурится, и я по глазам вижу, что сын обдумывает возможные последствия.

– Давай не будем забегать вперед. Пока все идет по плану. Розана стала лицом новой косметической линии, а Ева Кросс изо всех сил пытается доказать мужу, что она может возглавить процессы в «ЕКРА» плюс «Космецевтика». И если Рози будет умницей, Ева позаботится обо всем остальном. Нам просто нужна правдоподобная история для семейной ситуации Кейна, но мы что-нибудь придумаем.

– Ты уверена? Ты же ничего не знаешь о Лили, а также о том, что произошло между ними в прошлом.

– Ты говоришь так, словно все проблемы из-за нее, но нам нужно беспокоиться не о ней, а о Кейне. – Я выразительно смотрю на сына.

– Итак, мы едем в больницу, верно? – уточняет он. – Скоро мы все узнаем.

Он не извиняется за то, что сначала был против поездки в больницу, но я не настаиваю. Я ничего не забываю.

Дети никогда не узнают, через что мне довелось пройти, чтобы забрать химические патенты Пола у партнера, которого он обанкротил. И из-за этого незнания они никогда не поймут, почему компания так важна для меня. Однажды, возможно, я все же расскажу Розане о том, каково приходится женщине в мире хищных мужчин.

Я не знаю, что мог натворить мой старший сын. В конце концов, Кейн – солидный мужчина, поэтому вряд ли мог вляпаться в гнусные делишки. Но я не повторю ошибку, которую совершила с Полом. Я не собираюсь оставаться с пустыми руками. Я имею полное право руководить всей компанией «Бахаран-фарма».

– Возможно, есть и положительный момент, – продолжает сын. – Авария серьезная, да? Поэтому Кейн взял недельный отпуск, чего раньше никогда не делал. Вероятно, он на некоторое время отойдет от дел, и у нас будет шанс убедить правление в важности постройки нового отделения в Сиэтле. И мы позаботимся, чтобы тендер на строительство достался именно нашему подрядчику. Мы добавили в проект много ненужных деталей, которые потом достаточно легко убрать, чтобы скорректировать цену. С прибылью, полученной при строительстве, я приобрету еще больше акций, и тогда все поймут, что Кейн не смог разглядеть золотую жилу у себя под носом.

Я обхожу Дариуса и направляюсь к дамскому столику образца середины века – моему любимому предмету мебели в личном кабинете, который столь прекрасно сочетается с висящими над ним картинами Джаспера Джонса. Беру клатч, поправляю волосы и сережки, стараясь придать себе беззаботный вид. У меня самый большой личный угловой кабинет в офисе «Бахаран-фарма». Отсюда мне открывается потрясающий вид на центр города.

– Если все действительно серьезно, она может умереть, – размышляет Дариус. – И тогда тебе не придется волноваться.

Зажав сумочку под мышкой, я смотрю в зеркало, оценивая мои белые брюки-сигареты и золотистый шелковый топ. Ароматический диффузор с эфирными маслами наполняет воздух ароматом азалии.

– Мама, серьезно. Перестань переживать из-за этого. Кейн всегда быстро теряет интерес, – продолжает Дариус. Он стоит перед закрытой дверью – высокая темная фигура на фоне блестящей панели из орехового дерева. – Ему нравится охотиться. И если она задержится, то быстро ему надоест. И он найдет способ от нее избавиться.

Любовь и красота увядают. Клятвы ничего не стоят. Только семейные узы крепки. Мои дети еще слишком юны, но со временем они усвоят эти уроки.

Дариус открывает для меня дверь.

Я останавливаюсь и кладу руку ему на плечо.

– Напиши Рамину еще раз. Попроси снова, чтобы он встретил нас на месте.

– Я позвоню ему, – отвечает сын, доставая телефон.

Я иду вперед с высоко поднятой головой.

6

Я просыпаюсь под звуки ударов своего сердца. Это происходит медленно и постепенно, сопровождается назойливым механическим сигналом бип-бип-бип. Я выныриваю из глубокой вязкой тьмы, и слышу отдаленные голоса, но на таком расстоянии слова теряются, и их остатки кувалдой отдаются у меня в голове.

Запах лекарств дает мне очевидную подсказку о том, где я оказалась. Я заставляю себя открыть глаза, сдергивая эту неприятную колкую пелену, застилающую все передо мной. Что-то сжимает мне горло, и я с трудом поднимаю руки, чтобы освободиться от этих оков. Сердцебиение учащается, я кашляю, а ногти скользят по трубкам, которые подают кислород в легкие.

– Сетаре[4], не надо.

Твой голос… такой нежный…

Мой взгляд скользит по бледно-голубым стенам темной комнаты. Я вижу, как высокая темная фигура быстро направляется к двери.

– Сестра! Подойдите сюда. Она очнулась.

Лейкопластырь отклеивается, и дыхательная трубка смещается, царапая дыхательные пути. Боль заполняет все мое тело. В голове слышен крик, который отдается в грудной клетке.

– Остановись, – просишь ты, и твой голос так мучительно дорог мне. Ты подходишь к свету, и мои глаза наполняются слезами.

Моя любовь. Это сон?

Тени подчеркивают твои полные губы. Твои глаза, все такие же мрачные и внимательные, выглядят уставшими. Юношеская неуклюжесть исчезла. Ты стал тверже, плечи и грудь – шире, а волосы – короче. Подобно лучшим сортам виски, ты постепенно превращаешься в нечто более крепкое и пьянящее.

Ты хватаешь мои запястья, и от твоего прикосновения я чувствую волну энергии, которая прокатывается по всему моему телу. Твоя кожа теплая и мягкая, как атлас, а сила до боли нежна. Задыхаясь, я втягиваю твой запах, который никогда не смогу забыть. Знойный, простой, но такой мужественный.

Мое сердце сжимается, и дробный писк аппаратов превращается в сплошной вой сирены.

– Сэр, отойдите, – сухо приказывает мужчина.

Ты нехотя освобождаешь место для медбрата. Этого места хватает для него, но не для доктора, быстро входящего в палату.

– Мистер Блэк, – обращается женщина, надевающая латексные перчатки. – Пожалуйста, дайте нам немного пространства. Ваша супруга в надежных руках.

Ты отступаешь назад, но твой пристальный взгляд не отрывается от моего лица. Чувствуя его, горячий и пронзительный, я медленно проваливаюсь в желанный сон.

7

Мистер Блэк выходит из палаты и оглядывается на дверь с небольшим окошком. Он проводит рукой по лицу, а потом сжимает руки в кулаки, словно готовится к нападению. Ногой нетерпеливо и требовательно стучит по полу.

Когда мы только познакомились, он был человеком, постоянно находившемся в движении: расхаживал туда-сюда, качался на стуле, кидал скомканную бумагу в небольшие баскетбольные кольца, которые специально крепил над мусорными корзинами. Постепенно он стал более сдержанным. Некогда вспыльчивый и импульсивный, он превратился в закаленную и несгибаемую сталь.

Единственный раз, когда я увидел, что он почти окончательно сдался, случился в ту самую ночь, когда он решился рассказать мне о Лили. Он безостановочно ходил по личной библиотеке. Туда-сюда. Туда-сюда. Это была либо годовщина ее смерти, либо годовщина важного этапа их отношений, поэтому он не сдержался.

Я был поражен, когда он показал медсестре водительские права жены, подтверждая свое право как ближайшего родственника осуществлять уход за ней. Я и не знал, что он всегда носит ее документы в своем бумажнике. Хотя, оглядываясь назад, я не должен удивляться: он хочет, чтобы она всегда была рядом. Удостоверение оказалось действительным еще на два года, поскольку они переоформили его, когда Лили вышла замуж за мистера Блэка и взяла новую фамилию. Судьбе было угодно, чтобы эта сентиментальная мелочь оказалась полезна.

Он поворачивает голову и смотрит на меня так, словно не ожидал увидеть меня так близко.

– Сэр?

– Она в сознании. – Он отворачивается к окну и долго, совершенно не мигая, смотрит.

Я помню взгляд Лили, когда она заметила мужа: полный неприкрытого ужаса, даже животного страха, который вынудил ее выбежать прямо на полосу встречного движения. И я не могу связать такую реакцию с мужчиной, которого прекрасно знаю.

«Я потерял ее там же, где обрел». Я никогда не забуду эти слова или то, как он метался, словно зверь в клетке. Его страдания были настолько нестерпимы, что вариант последовать за ней был для него искушением, поэтому его воля к жизни с каждым днем все оставляла его, а сам он погружался во тьму. Но теперь сомнения закрадываются мне в душу, опутывая ее густым черным туманом, подтачивая основы доверия.

Я припоминаю, что он ни разу не заикался об организации похорон или поминальной службы. Сочувствуя его утрате, я все ждал, когда же он объявит о церемонии прощания, но он ничего не делал. Пусть гроб остался бы пустым, но ее память не увековечили даже небольшим надгробием.

Мы стоим и ждем. Мрачный обшарпанный коридор переполнен пациентами. Всюду пахнет химическим дезинфицирующим средством, но он не может перебить запах болезни и тления. Где-то неподалеку человек, бьющийся в агонии, выкрикивает самые грязные ругательства.

О Лили некому больше позаботиться. Нет ни родителей, ни братьев или сестер, даже дальних родственников. Никого. По крайней мере, так она сообщила моему работодателю, когда они были вместе. И правда, за все эти годы никто не назывался членом ее семьи и не интересовался ее судьбой. Вопросы задавали только полицейские, но их волновало только установление личности водителя, скрывшегося с места происшествия. Остальное они узнают от других свидетелей и с записей дорожных камер: жена потеряла всякую связь с реальностью, пытаясь избежать преследования со стороны мужа. И тогда мистеру Блэку начнут задавать совершенно другие вопросы.

По счастливой случайности я заметил изящную сумочку миссис Блэк, отлетевшую под припаркованную машину, поэтому сумел незаметно спрятать ее под куртку. Наверное, будет лучше, если полиция не найдет в ней водительские права, выданные в штате Невада на имя Айви Йорк с фотографией Лили. Возможно, и сама сумочка могла вызвать ненужные вопросы, поскольку являлась подделкой известного бренда. Власти, несомненно, заинтересует тот факт, что жена состоятельного мужчины ходит с подделкой, а не с оригиналом.

Если миссис Блэк поправится, следователи опросят ее. И ответы определят дальнейшую судьбу человека, за которого я бы принял пулю.

Мистер Блэк скрещивает руки на груди.

– Нам нужно разместить необходимое медицинское оборудование в пентхаусе и нанять персонал для круглосуточного ухода.

Это заявление рождает много вопросов в моей голове, но я задаю только один:

– В какие сроки?

– Как только мне удастся убедить врачей, что так будет лучше, и мы разберемся со всеми бумагами. Я хочу, чтобы она была со мной под одной крышей.

Язык тела – мощная вещь, вот и сейчас мое тело говорит, поднимая дыбом волосы на затылке. Маловероятно, что миссис Блэк в ближайшее время выпишут из больницы. Не слишком ли опасно перевозить ее? Мне следует уточнить. Моя подготовка включает в себя решение неотложных медицинских ситуаций и помощь в уходе за пациентами. И все же: я должен послушать работодателя или действовать в интересах здоровья его жены?

Меня смущает, что один-единственный взгляд Лили подорвал основы моего личного доверия к человеку, которого я уже считал почти родным сыном. Я был убежден, что ни один мужчина не любит свою женщину так сильно, как мистер Блэк любил – любит – свою жену. Возможно ли такое, что именно этой любви она и боится?

– Я обо всем позабочусь.

Я начинаю рассылку сообщений по списку контактов, которые могут помочь выполнить просьбу мистера Блэка.

– И поставь двух охранников возле лифа. Никому не входить и не выходить без моего личного разрешения.

Я растерянно смотрю на него. Лили, оказывается, будет не только пациенткой, но и заключенной.

Еще один врач бежит к палате миссис Блэк. Большинство медработников одеты в свободную голубую форму и кроссовки, а этот носит дорогие мокасины и строгие брюки. Седые волосы на висках контрастируют с подчеркнутой молодостью его лица.

Мой работодатель преграждает ему путь, зловеще нависая над ним.

Представившись неврологом Шоном Ингом, мужчина начинает беседовать с мистером Блэком. Я отхожу в сторону, чтобы не мешать. Беседа, впрочем, быстро заканчивается, а потом доктор идет в палату к Лили, с тихим щелчком закрыв за собой дверь.

– Она дезориентирована и находится в параноидальном состоянии, – сообщает мистер Блэк, глядя на дверь палаты. – Компьютерная томография не выявила черепно-мозговую травму, но подобные симптомы вызывают беспокойство.

Мимо нас в палату Лили идет медсестра.

Проходит целая вечность, прежде чем два врача выходят и направляются к нам.

– Мистер Блэк, – с усталой улыбкой произносит доктор Хамид. – Давайте пройдем в кабинет доктора Инга.

– Как она?

– Состояние стабильно. Мы ввели успокоительное, и теперь она отдыхает.

– Не своди с нее глаз, – просит меня мистер Блэк, указывая взглядом на палату жены. Он с озабоченным лицом идет вслед за врачами к лифту.

Я продолжаю смотреть в ту сторону, и тут из соседнего лифта выходят его мать и братья, разминувшись с моим работодателем. Миссис Арманда одета в облегающий белый брючный костюм, ее светлые волосы рассыпаны по плечам.

Она замечает меня и плавно поворачивается в мою сторону, а ее младшие сыновья занимают стратегические позиции по бокам. Сходство между ними неоспоримо, но она – сверкающая жемчужина на фоне смуглых сыновей в черных костюмах.

Алия замедляет шаг и перестает хмуриться. Она выглядит обеспокоенной, и для этого ей не приходится прикладывать особых усилий. Все это представление предназначено для медперсонала и пациентов, которые моментально обращают на нее внимание. Взгляды следуют за ней. Все поворачивают головы.

Она проходит мимо меня и заглядывает в окошечко палаты. Персонал не успевает отреагировать, а она уже поняла, что внутри нет того, кого она ищет, поэтому поворачивается ко мне.

– Витте, где он? – Раздражение в ее тоне вызвано тем, что я еще до вопроса не выдал ей всю известную мне информацию.

Я убираю телефон в карман, поскольку уже успел выполнить основную часть своей задачи.

– Он обсуждает перспективы лечения миссис Блэк с лечащими врачами.

Она резко поворачивается ко мне.

– Что мы уже знаем?

– Надеюсь, мы вообще что-то узнаем, когда мистер Блэк закончит этот разговор.

Рамин нервно усмехается.

– Ты можешь быть более прямолинейным?

– Разумеется.

– Значит, нам остается только сидеть и ждать? – уточняет Дариус, упирая руки в бока и демонстрируя развитый торс под облегающей рубашкой. – Я бы предпочел провести время с моей женой.

– Я тоже, – поддакивает Рамин с лукавым огоньком в голубых глазах. Намек очевиден, ведь он все еще не женат.

– Иди ты, – огрызается Дариус.

– А что? Эми наливает отличный мартини…

– Вот ты…

Алия призывно щелкает пальцами, переключая внимание братьев:

– Довольно. Рамин, принеси нам приличный кофе. Дариус, узнай имена врачей. – Братья расходятся в разные стороны, и Алия переводит на меня мрачный взгляд. – Только мы с тобой по-настоящему переживаем за Кейна. Нам нужно следить за происходящим, чтобы быть уверенными, что с ним все хорошо.

– Как скажете.

Но все мои мысли заняты девушкой за дверью, которая, очевидно, боится мужчину, изъявившего желание заботиться о ней.

8

– Как мило с вашей стороны, миссис Арманда.

Витте забирает у меня огромный букет желтых роз, который я принесла в пентхаус. Они идеально впишутся в обстановку женской спальни, поэтому Кейн не сможет проигнорировать мой заметный подарок. Конечно, если они попадут в спальню Лили… Я заглядывала к нему пару раз в неделю на протяжении последнего месяца. Лили все это время была дома, поэтому я понятия не имею, заметил ли Кейн мои усилия.

Приглашая пройти в гостиную, Витте закрывает за мной входную дверь.

– Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, а я пока поставлю цветы в воду.

Тихо выстукивая каблуками, я делаю шаг на территорию Кейна. Мне хочется поторопиться, но я пытаюсь обуздать это желание. Я раздражаюсь из-за своей же нервозности.

Чертов Витте. Я не знаю, как этому придурку удается, но он несет чушь похлеще Алии. Я бы могла поддаться фирменному добродушию, но я же не идиотка. Прекрасно знаю, что он терпеть меня не может.

– Как она? – спрашиваю я, поправляя ремешок сумочки. Я целую вечность искала эту чертову штуку. Сложно подбирать наряды, которые выглядят достаточно скромно для визита к девушке, находящейся в состоянии комы, и в то же время достаточно игриво и обольстительно, чтобы привлечь случайный взгляд Кейна. Мне повезло, что я успела зайти в здание до начала ливня. Надвигается летняя гроза, поэтому на улице очень влажно, а давление растет.

– Состояние миссис Блэк без изменений.

– Мне жаль это слышать. – Бесит, что я никак не могу понять, насколько мои слова искренни. Она же лежит там трупом: либо умирай, либо просыпайся уже. – Будем стараться мыслить позитивно.

Я прохожу в чертовски чистую гостиную. Ни единой пылинки. Пол сияет, как безупречно отполированное зеркало.

Я скидываю туфлю на высоком каблуке и ставлю вспотевшую ступню на черный пол. Плитка на ощупь совсем не прохладная, идеальной температуры.

Волна возбуждения пробегает по телу. Полы с подогревом напоминают мне о чувственности Кейна.

Господи, я такая жалкая.

Я делаю шаг вперед, и на полу остается едва заметное пятно с четкими отпечатками пальцев. Внутри настолько тихо, что я слышу собственное дыхание. Пентхаус кажется склепом, наполненным тайнами, которые я непременно раскрою. Рано или поздно.

Слишком много вопросов. И единственный человек, способный на них ответить, заперт в собственном сознании.

Передо мной словно во сне появляется столь желанный мужчина, и я поспешно надеваю туфлю. Кейн идет ко мне, и я заставляю себя отвести взгляд. Как такому крупному человеку удается ходить настолько бесшумно? Господи, он такой высокий. Наверное, все остальные в мире кажутся ему карликами.

– Эми.

Я дрожу. Его восхитительно низкий голос – настоящее оружие, которое пронзает меня насквозь, будто остро заточенный клинок. Я опускаю взгляд на его прекрасно начищенные оксфорды, а потом смотрю чуть выше, прямо в пах. У портных, наверное, есть какой-то секрет, чтобы замаскировать его дубинку между ног. Думаю, что большой член достался ему от отца, поскольку у Дариуса и Рамина размеры совсем не удивляют.

Возможно, поэтому Алия такая стерва. Отец Кейна трахал ее здоровенным членом, а потом ему надоели ее выходки и он сбежал.

Подняв взгляд, я пытаюсь изобразить подходящую улыбку. Я стараюсь выдавить искреннее сочувствие, но мой разум затуманивается, когда наши взгляды пересекаются. Витте сказал бы, что его работодатель чертовски безупречен. Он – возмутительно совершенен с головы до ног. Костюм-тройка свежевыглажен и аккуратно обтягивает мышцы, которые, как я знаю, твердые и рельефные. На запонках и зажиме для галстука красуются узоры в виде лилии, сделанные из сапфиров. Галстук повязан виндзорским узлом[5] настолько идеально, словно его отфотошопили, и мне хочется поскорее развязать его зубами.

Если бы он отращивал свои блестящие темные волосы, они бы стали завиваться. Его прическа всегда выглядит аккуратно, словно он только что вышел из парикмахерской. Витте занимается стрижкой, бритьем и бог знает чем еще. Я помню, что эти черные волосы на ощупь густые и шелковистые. У него развитая квадратная челюсть и острый подбородок, красивые скулы, которые акцентируют внимание на прямых чувственных губах.

Некоторые мужчины были бы слишком сильно встревожены из-за жены, вернувшейся с того света, чтобы позаботиться о своем внешнем виде. Но только не Кейн. Он выглядит сексуальнее, чем когда-либо. И он слишком хорош для работника на удаленке, который последние три недели не выходит на улицу. Он быстро сумел договориться о том, чтобы жену выписали из больницы и отправили домой. Алия просто в ярости. Она не может смириться с присутствием в жизни Кейна другой важной для него женщины. И этого достаточно, чтобы я радовалась присутствию Лили в пентхаусе.

– Привет.

Я хочу сказать еще что-нибудь, но не могу. Я часами репетирую разговоры с Кейном, но всякий раз, когда у меня появляется такая возможность, мой чертов язык перестает работать.

Ничего не поделаешь, Кейн Блэк ужасает. Он просто великолепен в образе буйного пламени, столь разрушительного и завораживающего, что ты сгораешь дотла еще до того, как почувствуешь опасность. У него есть фишка: быть устрашающе неподвижным, заставляя тебя чувствовать, что ты попала в центр настоящего торнадо. Я не психоаналитик, но могу поспорить, что девушки, включая меня, возбуждаются не только от его физической привлекательности, но и от страха, который он вызывает. Его сексуальность сулит не только удовольствие: после него остается выжженная земля.

Пристальный взгляд скользит по мне. Глаза Кейна похожи на угольки. Матовые, жесткие и очень черные.

Замечает ли он мою прическу? Это копия ее оттенка, подобранного по образцу ее волос, которые я умудрилась состричь во время первого визита. Любой другой человек не заметит разницу, но Кейн славится своей наблюдательностью. Я не стала делать короткую стрижку, решив придерживаться привычного Кейну стиля, который он много лет видит на том старом портрете.

Сейчас я больше похожа на его обожаемую Лили, чем она сама, и я надеюсь, это сыграет в мою пользу.

Внезапно его лицо смягчается, и у меня перехватывает дыхание. Не думаю, что он обращал на меня внимание после того, как я вышла замуж за Дариуса, но теперь он действительно смотрит на меня. Пульс учащается, и я неловко переминаюсь с ноги на ногу. В сумке лежит фляжка с водкой, и от мысли об этом у меня текут слюнки. Плевать на чужое мнение, лично я считаю, что в огненном эликсире храбрости нет ничего плохого.

Он убирает руку в карман и моментально становится сексуальнее и доступнее.

– Витте передал мне, что ты несколько раз в неделю приходишь посидеть с Лили.

Я отмахиваюсь, мол я просто хороший человек, делающий доброе дело. Но потом понимаю, что это слишком формальная фраза для данных обстоятельств.

– Жаль, что я не могу сделать что-то еще.

– Ты читаешь ей вслух. – Это утверждение, а не вопрос.

Я лезу в сумку и достаю из нее электронную читалку и несколько глянцевых журналов, которые купила в киоске на углу.

– Я не знаю ее вкус, поэтому беру всего понемногу.

Кейн едва заметно улыбается, но глаза остаются холодными.

– Любовные романы.

– О… – Мне очень повезет, если Лили окажется поклонницей творчества Сюзанны. Я едва не закатываю глаза. – Рада узнать. В подборке есть несколько, но я добавлю еще.

Я успела рассказать Лили десятки историй об ее двойниках, которых трахал Кейн. Прошлась по всему списку, не упуская даже незначительные подробности. Если сознание и правда записывает информацию, находясь в отключке, тогда я рассказала Лили много такого, что она сможет использовать при разводе.

С другой стороны… Она почему-то ушла от него. Может, она уже точно знает, за какого человека вышла замуж. Если это действительно так, она вернулась, потому что не могла продолжать скрываться.

Черт возьми. Ее тайны сводят меня с ума.

Кейн подходит ближе, и я делаю вдох. Я чувствую его запах, эту особенную смесь кедра и пляжа. Витте говорил, что парфюм сделан на заказ. И он вызывает зависимость. Я продолжаю наслаждаться ароматом, стараясь не выдать, с какой жадностью я глотаю воздух.

Я так долго избегала его и вместо этого жила мечтами, а не с реальным человеком из плоти и крови. В них я хотя бы не выставляла себя полной дурой.

Находиться рядом с ним опасно. Адреналин попадает в мою кровь. Сражайся или беги. А еще лучше – трахнись. Мои соски твердеют, превращаясь в каменные точки, а клитор набухает и пульсирует.

– Я благодарен, – неспешно произносит он.

Он протягивает руку и нежно касается моей руки, скользя вниз по шелковому рукаву блузки, а потом со слабым нажимом хватает меня за запястье.

Чувственное доминирование. Ради него я и пришла. Именно. Почти два года я мечтала об этом моменте. Я призывно подаюсь вперед. Хочу вцепиться ногтями в его смуглую кожу, чтобы на ней выступили ярко-красные капли крови. Ему понравится. Ему нравится грубый секс, совокупление двух животных, которые в равной степени наслаждаются оргазмами и убийствами.

Кейн опускает взгляд на мою грудь и мимолетно улыбается. Это по-юношески озорная улыбка совершенно обезоруживает.

– Иногда хорошо иметь семью, – рассеянно шепчет он.

Кейн убирает свою руку и отстраняется. Меня отвергли в мгновение ока.

Семья?!

При виде моего испуганного взгляда у него в глазах появляется насмешливый огонек. Он пляшет долю секунды.

– Мистер Блэк, – раздается голос Витте, который стоит на лестнице, ведущей на второй этаж. – Приехала доктор Хамид.

Возбуждение превращается в ярость и закипает во всем теле, обжигая горло. Я хочу закричать, но подавляю этот порыв. После встречи с ним вся моя жизнь пошла наперекосяк.

– Я встречусь с ней в кабинете, – отвечает Кейн, отворачиваясь от меня.

Для чертова ублюдка это просто игра. В мире полно людей, которые являются всего лишь пешками в его игре, и он может использовать их в любое удобное время. Он развит физически, но не тело он использует в схватке. Он не кричит и не машет кулаками. Нет, он использует более коварное оружие – он предпочитает морочить голову.

Ладно. Мне нравятся игры. Я построила свой бизнес на игровых алгоритмах для соцсетей. Если я не поимею его в постели, то поимею в жизни. Я все равно собиралась реализовать последний вариант, но отвлеклась на его красоту.

Мне остается понять, кем для него является Лили. Ахиллесова пята? И если нет, я смогу это изменить? Его одержимость ею – его слабость, но в каком смысле? Мне все равно, если это разобьет ему сердце или уничтожит его репутацию. Мне без разницы, если пострадает его личная жизнь или разорится «Бахаран-фарма». Он в любом случае будет страдать. Будет неплохо, если и Лили разделит его страдания. Черт, они этого заслуживают.

Я ухмыляюсь, пока в голове вертятся мысли о том, как Кейн падает с пьедестала и ломает все кости.

Я направлюсь в комнату Лили.

– Эми, – раздается голос Кейна, останавливая меня.

Я оглядываюсь через плечо и вопросительно смотрю на него. Желание нарастает, как будто я секунду назад не пообещала себе, что не пойду у него на поводу.

– Спасибо, – достаточно искренне благодарит он.

Я не куплюсь. Не в этот раз.

9

Лили Блэк лежит в роскошной кровати, настолько большой, что кажется в ней ребенком. Комната очень просторная, и громоздкое медицинское оборудование не сразу привлекает внимание. Стены и изголовье кровати отделаны дамасским темно-кобальтовым бархатом, поэтому постельное белье и лежащая на нем бледная женщина – единственное яркое пятно в полумраке приглушенного света.

На фоне льдисто-голубых шелковых подушек уложенные волосы Лили кажутся совершенно черными. Прозрачная тонкая кислородная трубка делит лицо пополам, но губы уже накрашены привычным ей ярко-красным, а ногти покрыты лаком в тон.

«Меня это жутко пугает. Как будто работаешь с трупом», – недавно заметила ее визажистка, когда я застала ее за работой.

Да, жутко. И странно. Вся комната похожа на мавзолей. Небо потемнело, и у меня возникает впечатление, что наступил вечер. Все лампы включены. Напольные торшеры на серебряных ножках увенчаны абажурами цвета индиго, а хрустальные люстры отбрасывают красивые блики на стены.

Интересно: трахает ли Кейн ее безвольное тело? Я спрашивала об этом у Дариуса, но он назвал меня сумасшедшей. Плевать. Вся семья бредит, но я не хочу быть частью стада.

С матовых никелевых карнизов свисают прозрачные занавески. По бокам тяжело опускаются бархатные шторы, касающиеся отполированного содалитового пола. В темно-синем кресле с серебряными подлокотниками в планшете сидит медбрат по имени Фрэнк. Завидев меня, он улыбается и встает, понимая мои намерения. Каждый раз, когда я прихожу, он идет на перерыв.

Как только он покидает комнату, я достаю фляжку и дрожащими пальцами отвинчиваю крышку. Я все еще злюсь на Кейна, поэтому хочу что-нибудь сломать. Я гляжу на Лили, поднося к губам прохладный алюминиевый сосуд. Закрыв глаза, я запрокидываю голову, и желанное тепло попадает внутрь моего тела. Сумка соскальзывает с плеча и с глухим стуком падает на синий ковер. У меня есть еще одна фляжка. Слава богу.

Я скидываю туфли на высоком каблуке, которые ношу только для того, чтобы быть одного роста с Лили. Подойдя к ее кровати, делаю очередной глоток, проводя рукой по предметам интерьера. Комната настолько темная, что кажется, будто плывешь на глубине, откуда солнечный свет кажется лишь мутным мерцанием. Букеты лилий – обычных черных и сорта «старгейзер» – наполняют помещение особенным ароматом. А в остальных частях дома пахнет Кейном.

Интерьер комнаты может показаться мужским, но только на первый взгляд: в нем просвечивает чувственная богемная женственность. Комната роскошная. Очень богатая. На стульях лежат искусственные шкуры животных, а на мраморных столешницах стоят хрустальные статуэтки. На туалетном столике красуется набор, состоящий из серебряного зеркальца и двух расчесок с выгравированными инициалами ЛРБ. Он ждет свою владелицу. На прикроватной тумбочке лежат ручка и блокнот, тоже с инициалами.

Кто-то вложил в эту комнату душу. Вряд ли за один вечер или даже неделю получится продумать все эти детали. У меня море вопросов. Интересно, над дизайном работал Кейн или Витте? Возможно, он наняли команду профессионалов для создания такого интерьера. Надеюсь, так все и было и Кейн не придумал все это лично.

С улицы доносятся отдаленные раскаты грома. Глядя на безжизненную фигуру, я замечаю украшение на левой руке. Прямо под трубкой для питания, которая отправляет в вену жидкость и полезные вещества. Я усмехнулась. Это обручальное кольцо, которое ей подарил Кейн.

Рубин. Серьезно?

Плевать на размеры камня, я считаю, что для жены подойдет только бриллиант. И не какая-то россыпь мелких камушков, а самый большой и увесистый камень с надписью «самой любимой». Даже Дариус догадался.

Я примеряю кольцо и замечаю, что камень меняет оттенок в зависимости от освещения. Александрит. Такие камни более редкие, чем бриллианты аналогичного размера. И стоят достаточно дорого, учитывая, сколько в нем карат.

– Кейн, ты мудила, – шепчу я, слизывая капли водки с губ. И добавляю: – А ты стерва.

Я возвращаюсь к своей сумке, чтобы убрать фляжку и достать журнал. Пользуясь предоставленной возможностью, я заглядываю в ящик прикроватной тумбочки и нахожу там лак для ногтей. Забавно, что это именно «Кровавая Лилия» из новой линейки косметики Розаны.

Разумеется.

Я сажусь на край кровати, протягиваю руку и провожу по волосам Лили, здоровым и блестящим. Я убираю ладонь, и они аккуратно соскальзывают, рассыпаясь по подушке. Кожа похожа на белый атлас. Безупречная и гладкая, словно пуховые перышки, причем не подвержена сухости из-за солнца – проблема, с которой борется любая женщина ее возраста, включая меня.

Где-то тут лежит пакет для сбора мочи из специального катетера. И она носит подгузники, чтобы не гадить прямо в кровать. Так что… Все не так уж идеально, да?

– Хочу, чтобы ты проснулась, – спокойно говорю я. – Мне нужно узнать, как ты сумела приворожить Кейна.

Я тоже хочу его трахнуть.

Тонкие бретельки красного пеньюара оставляют обнаженными плечи и руки. Ее ногти – алые пятна на голубом шелке одеяла с узорами. Я обращаю внимание на пульсирующую вену, прямую линию, ведущую к ее сердцу, в которую введена игла. Я касаюсь ее руки в этом месте и чувствую, как прохладная жидкость с полезными веществами вливается в ее тело.

– Ты похожа на труп, – шепчу я.

Но от нее не пахнет разложением. Я наклоняюсь и принюхиваюсь. От нее пахнет духами, чем-то цветочным с нотками мускуса и тропического воздуха. Наши лица всего в паре сантиметров друг от друга, поэтому я вижу все до мельчайших деталей. Ее опущенные ресницы похожи на кружевные черные веера.

Небо сотрясается от раската грома, и в доме начинают звенеть стекла. Лили приоткрывает глаза, пылающие зеленой яростью.

Я с криком падаю на пол.

10

– Сейчас становится популярна виртуальная примерка макияжа, поэтому мы решили поработать над фильтрами в этой области.

Райан Лэндон нажимает кнопку на пульте, и фотография Розаны на экране мгновенно превращается из яркой и сочной в блеклую и угрюмую.

– Мы предлагаем клиентам возможность посмотреть, как их макияж будет выглядеть при дневном свете, при свечах, в огнях ночного клуба, флуоресцентном или светодиодном освещении, в солнечную или пасмурную погоду, тем самым расширяя возможности клиента.

Ева Кросс улыбается.

– А поскольку мы предоставляем пользователю возможность настроить палитру под себя, они смогут создать готовые образы для работы и отдыха и даже для свадьбы или торжественного приема.

– Возможности безграничны! – восхищается Розана.

Улыбка Райана очаровательна. Близкий друг Кейна – красивый мужчина с волнистыми каштановыми волосами и карими глазами. Они познакомились во время учебы в колледже. Райну принадлежит компания по разработке видеоигр «ЛанКорп». Кейн подумывал передать ему разработку мобильного приложения, чтобы прорекламировать нашу новую линейку продуктов. Против Райана выступили Розана и Ева. Компания Евы, «Кросс Индастриз», основанная ее супругом Гидеоном, считается лидером в своей области, поэтому у нее оказалось больше ресурсов для выполнения этой задачи, чем у «ЛанКорп». Представители «Бахаран-фарма» поддержали их.

Поставить на Райана – и в итоге заполучить его – это наша месть, выражение несогласия с пунктом о морали в договоре с Кроссами. Такие пункты являются общепринятым стандартом, но в данном случае мы расцениваем его как некий преждевременный упрек в нашу сторону. Осуждение моей семьи, моих методов воспитания и ненадежности Пола. Обоснованно это или нет, но меня это задело, поэтому я решила привлечь Райана на нашу сторону. Его участие гарантирует, что у руля окажется мотивированный человек, который сможет снизить влияние Кроссов и повысить наше.

В аббревиатуре «ЕКРА плюс» инициалы Евы и так стоят на первом месте: ЕваКроссРозанаАрманда. «Плюс» символизирует мощь «Бахаран-фарма», поскольку компания производит уникальные добавки, делающие косметические средства более эффективными. Ева – любимица СМИ и обладательница значительного капитала, но даже это не перевешивает вклад «Бахаран-фарма». Хотя это была идея Кейна – расширить линейку продукции, для чего и пришлось привлечь Еву в качестве партнера. Но я лично контролирую все аспекты сотрудничества. А Райан – инвестор «Бахаран-фарма», и он останется им, даже если он слишком занят своей компанией, чтобы войти в состав директоров нашей.

Мои мысли возвращаются к Эми и Лили, и я пытаюсь не обращать внимание на дурное предчувствие, которое гложет меня изнутри. Обе мои невестки – обуза. И они могут разрушить карточный домик, который мы так долго и тщательно строили.

Райан смотрит на меня, и я одобрительно киваю. Шестерка его программистов – настоящие разработчики приложения, которые частенько остаются в тени. Если бы эта презентация была рядовой, они бы вели ее сами, не привлекая к этому Райана.

– Отличная задумка, – хвалю я. – Хорошо реализованная.

– Спасибо. Теперь клиенты смогут взглянуть, как разные оттенки смотрятся на моделях, например Розане и Еве, и это облегчит им выбор. – Он щелкает пультом, и изображения снова меняются. – Пользователи приложения смогут быстро просматривать разные комбинации просто свайпая экран.

– Позволить людям играть с нашей внешностью – забавная идея, – усмехается Ева. – Если, конечно, все пойдет по плану.

– Мы уже подумали об этом, – отвечает он. – Если кто-то из пользователей попытается создать неприличное или нелепое изображение, – с этими словами он показывает на экран, – приложение сбросит параметры к изначальным. Как только новая линейка продуктов поступит на рынок, мы внесем ее в наше приложение с такой же цензурой.

– Ого, – смеется Розана. – Это замечательно.

– А главное, что приложение персонализировано. Некоторые сочетания оттенков не подходят Еве, но отлично смотря на Розане. И наоборот. Видите?

Ева кивает, когда слайды презентации подтверждают его слова.

– Впечатляет.

– Не забывайте, что у нас есть не только ваши фотографии с разных ракурсов, но и фото пятидесяти выбранных вами моделей с разными оттенками кожи, разных возрастов и национальностей. И это вызывает интерес. Я и не подозревал, что многие производители игнорируют людей с седыми волосами. Мы собираемся занять эту нишу.

– Хороший план, – задумчиво произносит Ева. Она внимательно смотрит на Райана. – А кто решал, что подойдет нам, а что нет?

– Наша тестовая группа проверила огромное количество доступных комбинаций. Они помогли выбрать лучшие из них.

– Это отлично, – продолжает она. – Но я хотела бы убедиться в этом лично. Если вы не возражаете.

– Разумеется. Ваш имидж – это ваш бренд, мы понимаем. Вам будет предоставлен доступ на период всего тестирования, и вы без ограничений опробуете все загруженные продукты: какие-то были помечены нашими специалистами, как подходящие вам, какие-то напротив, как неподходящие; вы сами решите, что именно останется в приложении. – Райан продолжает улыбаться, но теперь внимательно смотрит на собеседницу. – Напомню, что наше программное обеспечение является собственностью компании, поэтому мы просим вас протестировать все на месте.

– Это неудобно. И наверняка займет много времени, учитывая число возможных комбинаций.

– Это всего лишь мера предосторожности, которая защищает все заинтересованные стороны.

Райан так внимательно смотрит на Еву, что стороннему наблюдателю может показаться, что он влюбился в нее. В конце концов, она красивая женщина: со светлыми волосами и прекрасными серыми глазами, миниатюрная и стройная, с пышной грудью, узкой талией и упругой задницей. Я не уверена, что изгибы ее тела на сто процентов натуральные, как и этот оттенок волос. Каждое ее движение дышит неприкрытой чувственностью, она же слышится в ее смехе и вкрадчивом голосе. Иногда это слишком заметно.

Но Райан верен только своей жене. Поэтому между ним и Евой Кросс закипает вражда.

Забавно наблюдать, как они пытаются работать в одной команде.

– Но мы не хотим, чтобы пользователи зацикливались на ваших фотографиях, – продолжает он. – Мы хотим увеличивать продажи. Поэтому после трех попыток с одной из стандартных фотографий мы предложим пользователю загрузить свое фото и продолжить играться с настройками. Вы можете посмотреть на пример.

Он внимательно смотрит на них, пока они пялятся на монитор, а потом переводит взгляд на меня. Райан достаточно умен, чтобы понять: девушки являются обложкой «ЕКРА плюс», но вся власть принадлежит мне. И Розана всегда прислушивается к моим советам.

– Пользователю достаточно следовать подсказкам, – продолжает он. – Мы предложим подробные инструкции, как сделать и загрузить селфи, а потом приложение покажет варианты взаимодействия. Они смогут выбрать любые параметры на свой вкус. Никаких ограничений.

– Вы обо всем подумали! – восклицает Розана, возбужденно ерзая на кожаном кресле цвета морской волны.

Основу цветовой гаммы моего кабинета составляют серые, бирюзовые и кремовые оттенки, а дизайн выполнен в стилистике середины прошлого века. Стены, обшитые деревянными панелями, и винтажная мебель создают атмосферу, которая не позволяет кабинету выглядеть обычным офисным закутком. У всех складывается впечатление, что это место принадлежит мужчине, поэтому многие приходят в замешательство, когда узнают, что им владею я, и я превращаю это замешательство в свою выгоду. И лишний раз подчеркиваю свою женственность.

Здесь нет дивана. Дизайнер говорила, что диван будет смотреться намного органичнее кучи стульев. Девушка знала свое дело, но совсем не знала мой характер. У меня мурашки бегут по коже, когда я представляю, что у меня в кабинете может быть манящая горизонтальная поверхность.

Небо становится темно-серым, и дождевые капли начинают барабанить по окнам.

– Мы тоже так думаем, – соглашается Райан. – Но все равно нужно все перепроверять. Мы уже несколько месяцев проводим бета-тест, но вам лучше посмотреть на это лично. Как только вы решите, что готовы, мы сделаем предварительный запуск с ограниченным числом моделей и инфлюэнсеров, которые внесли свой вклад на этапе разработки. Мы учтем все отзывы, а потом опубликуем отчет.

– Мы сможем уложиться в сроки? – спрашиваю я. Среди знаменитостей становится очень популярным запускать свои личные косметические линейки, поэтому конкуренция только растет.

– Это зависит от того, когда вы дадите свои комментарии, и того, насколько объемными будут возможные изменения.

– Мне все нравится. – Моя дочь хватает Еву за руку, а ее лицо светится от счастья.

Я вздыхаю. В силу возраста она еще не научилась быть осторожной. Она вряд ли представляет себе будущие конфликты, затяжные разногласия или полярные мнения. Я должна была подкидывать ей побольше сложностей, чтобы закалить ее характер. Тогда бы она смогла вести дела наравне с братьями. Но Кейн и прибыль от «Бахаран-фарма» отвлекли меня от воспитания дочери. Мне пришлось уделять все свое внимание только старшему сыну и компании. Я не собираюсь потерять компанию во второй раз.

Розана – наивная оптимистка. Ева ничем не отличается, но тот волк, за которого она вышла замуж, гарантирует ей полную безопасность.

Мне нужно поработать над характером дочери. Семена недоверия, тайно посеянные мной, так и не пустили корни, но я не сдамся. Хорошая мать не защищает своих детей, она толкает их в пропасть, чтобы их кожа загрубела, а шрамы укрепили ее.

Яркая вспышка за окном привлекает мое внимание. Солнце скрылось за серыми облаками, погрузившими город во мрак. Сейчас еще только середина дня, но складывается впечатление, что уже поздний вечер.

Я возвращаюсь к презентации, но тут на экране телефона высвечивается оповещение о новом сообщении. Сняв блокировку, я читаю:

«Она очнулась».

11

Тихонько постучав в приоткрытую дверь кабинета мистера Блэка, я сообщаю, что чай для доктора Хамид готов. Работодатель кивает, и я вкатываю тележку и приступаю к работе. Я засыпаю необходимое количество чая «Нилгири» в заварочный чайник.

Мистер Блэк сидит за письменным столом в японском стиле якисуги, специально обугленное дерево которого имеет насыщенный черный цвет. Стол выполнен на заказ, с учетом роста мистера Блэка. Кресло тоже ручной работы: обивка – из кожи цвета коньяка, а подлокотники идеально сочетаются со столом.

Мистер Блэк внимательно смотрит на врача и буквально впитывает каждое сказанное слово. Галстук ослаблен, зажим съехал в сторону. Пора бы обновить стрижку, да и тень от бороды уже падает на подбородок. Обычно этим занимаюсь я, но в последнее время он слишком взволнован, чтобы усидеть на одном месте. Я беспокоюсь, что в таком виде он проводит видеоконференции, но при этом отмечаю и определенную выгоду. Каждые пару дней к нам приезжают следователи, чтобы попытаться опросить миссис Блэк. И они видят перед собой мужчину, который буквально находится на грани безумия, поскольку слишком сильно переживает за свою супругу.

Очевидно, что доктор Хамид умеет разговаривать с взволнованными родственниками. Она сидит в расслабленной позе, но в мелодичном голосе слышны тревожные нотки. Темные волосы умело уложены, а подтянутую фигуру великолепно подчеркивает южноазиатский наряд с золотыми вплетениями, состоящий из бледно-голубых брюк и туники.

Она заканчивает говорить, и мистер Блэк встает и идет к панорамному окну, из которого открывается вид на город, едва заметный сквозь серую пелену дождя. Вдоль пустой стены стоят раскидистые растения с широкими листьями, словно дань уважения раскинувшемуся внизу Центральному парку. Он озадаченно трет затылок, что выдает его тревогу и разочарование. Блэк так и не получил ответ на вопрос: «Почему она не просыпается?»

После несчастного случая Лили некоторое время была в сознании, но потом уже не приходила в себя. Шли дни, и волнение мистера Блэка только возрастало.

Гром грохочет в небесах, словно они возмущены высокомерной высотой башни, в которой мы живем. Шум настолько оглушительный, что практически перекрывает испуганный женский крик.

Мистер Блэк быстро и ловко бежит мимо меня, демонстрируя подготовку и скорость, которые были его визитной карточкой, когда он играл в качестве разыгрывающего защитника в баскетбол. Я позволяю доктору пройти вперед, а потом следую за ними быстрым и уверенным шагом, перебирая в уме возможные сценарии событий и необходимых действий. Через открытый дверной проем вижу, что за окном плачет ливень.

Мы входим в спальню и резко останавливаемся.

Прислонившись к стене, Эми обнимает себя за колени. Мой работодатель уже сидит на кровати, положив руки на стройные бедра жены. Лили сидит в кровати и обнимает Блэка за плечи, а на ее щеках и ресницах блестят слезы. На фоне темных волос мистера Блэка выделяются ее ярко-красные, словно капли крови, ногти.

Лили подобна нежданной полной луне в самую темную ночь.

Я поднимаю с полу сумочку и туфли младшей миссис Арманды и подхожу к ней, чтобы обнять и немного успокоить.

– Миссис Арманда, – шепчу я. – Позвольте мне проводить вас до дверей.

– Что? – рассеянно спрашивает она, глядя на кровать.

Я с сожалением отмечаю, что от нее пахнет алкоголем. Такая милая девушка с большим потенциалом, но и ей приходится сражаться со своими внутренними демонами.

– Врач должна осмотреть миссис Блэк, – шепчу я, пытаясь направить ее в сторону выхода. – Надо оставить их наедине.

Эми сопротивляется, продолжая внимательно смотреть. Да и мне, честно говоря, любопытно. Странно видеть мистера Блэка со склоненной головой и побелевшими костяшками пальцев. Слабый поневоле.

Он не склонен к публичной демонстрации чувств. Он всегда избегает физического контакта, кроме тех случаев, когда нужно соблюсти этикет или правила приличия. Я часто думал о том, что он окружен невидимой стеной, которая заставляет всех держаться подальше.

Очевидно, только Лили может полностью обезоружить его.

Небеса продолжают затапливать город.

12

Я прижимаюсь к твоей щеке и вдыхаю полной грудью. Мое дыхание ласкает твое ухо, и по твоему телу пробегает дрожь. Твои беспокойные пальцы под одеялом заставляют меня трепетать. Я не могу противиться своему желанию слиться с тобой воедино. Я хочу вечно тебя обнимать.

Ты прижимаешься носом к моей шее и вдыхаешь запах моей кожи. Ты не отвечаешь на мои объятия, но в этом и нет необходимости. Ты метишь меня, ставишь на мне свой знак. Ты вдыхаешь снова и снова, словно очень долго находился под водой. Задыхаешься.

Я знаю это чувство, любовь моя. Знаю слишком хорошо.

Твое тело такое твердое и горячее, словно каменная колонна под лучами солнца. Ты вздрагиваешь, каждая твоя мышца реагирует на мое прикосновение. Я вдыхаю, и твой запах напоминает мне о той ночи, когда мы впервые встретились. Костер, соленый воздух, прибой и вечерний бриз.

И лилии. Я едва сдерживаюсь, чтобы не заплакать.

Ты не забыл меня.

13

Я жду, пока младшая миссис Арманда войдет в лифт. У нее опустошенное и растерянное выражение лица. Она лихорадочно роется в сумочке и даже не смотрит на меня. Двери закрываются.

Я киваю двум охранникам на входе, а потом бесшумно закрываю за собой дверь. Оставшись наедине с собой, я могу признать, что эта сцена в спальне потрясла меня до глубины души.

Невозможно сопоставить две крайности: девушку, которая попыталась сбежать от мистера Блэка в Мидтауне, и жену, столь нежно прижимавшуюся к нему в спальне. Реакции настолько разные, что не поддаются логичному объяснению.

Отбросив эти мысли, я иду по длинному зеркальному коридору в спальню миссис Блэк. Мой работодатель стоит в дальнем темном углу. Он пристально наблюдает за тихим разговором двух женщин и совершенно не замечает моего возвращения. Их беседа всецело завладела его вниманием, и он стоит, широко расставив ноги и скрестив руки. Властный и опасный. Медбрат находится возле кровати, готовый помочь врачу. Честно говоря, к таким обстоятельствам жизнь меня не готовила.

Доктор Хамид водит пальцем перед глазами Лили. Меня смущает внешний вид миссис Блэк: она выглядит так хорошо, словно прилегла вздремнуть, а не провела недели без сознания.

Она, вне всякого сомнения, самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Фотография в спальне мистера Блэка – лишь бледная копия ее настоящей, живой.

Помимо удивительной красоты стоит отметить и необычайное спокойствие Лили, которая только что столкнулась с жуткой ситуацией, которая напугала бы любого. Она находится в незнакомом месте с незнакомыми людьми. Даже ее муж, возможно, кажется ей незнакомцем, ведь они так долго не виделись. Но испуганно кричала миссис Арманда, не Лили.

– Сколько пальцев я показываю? – спрашивает доктор.

– Два.

– А теперь?

– Столько же. Где я?

– Вы у себя дома. Вы можете назвать свое имя?

– Лили Ребекка Йейтс. Чей это дом? – неуверенно спрашивает она, глядя на мужа. – Кейн?..

– Наш, – хрипло отвечает он.

Лили с удивлением смотрит в ответ, а в глазах появляются слезы.

– Наш, – шепотом повторяет она.

Мы все весьма удивлены, услышав девичью фамилию Лили. Я ожидал, что она будет говорить усталым и хриплым голосом, но нет – ее голос четкий, громкий и женственный. Я ни с чем подобным раньше не сталкивался, поэтому с интересом жду продолжения. Мне хочется послушать немного подольше, чтобы подметить все нюансы ее бархатного тембра.

– Вы всегда называете свою девичью фамилию? – уточняет доктор.

Лили озадаченно смотрит на свое кольцо. Она явно сомневается в ответе.

– Я не замужем.

Мой работодатель удивленно вздыхает.

– Все в порядке, – успокаивает доктор Хамид. – Неправильных ответов не бывает. Сколько вам лет?

– Двадцать семь.

Мистер Блэк замирает на месте. Доктор смотрит на Фрэнка, но тот только отрицательно качает головой.

– Вы помните тот несчастный случай?

– Несчастный случай?

– Месяц назад вас сбила машина.

Лили долго думает, а потом спрашивает:

– Какое сегодня число?

Хамид озадаченно смотрит на медбрата. Ее полные губы поджаты, лоб нахмурен. Затем мы все переводим взгляды на мистера Блэка. Он побледнел и напрягся, мы почти чувствуем, как вибрирует воздух рядом с ним.

Лили тоже внимательно на него смотрит. Она протягивает дрожащую руку с дорогим камнем.

– Кейн…

Он задумчиво стоит на месте. Затем делает шаг вперед, словно повинуясь соблазну. А потом удивляет всех присутствующих, резко разворачиваясь и быстрым шагом удаляясь из комнаты.

14

– Ладно. – Изящная рука Лили мягко, словно бабочка, опускается на покрывало. Я успеваю заметить небольшую татуировку со скорпионом на внутренней стороне запястья. Сделав глубокий вдох, она собирается с мыслями. – Похоже, над нашим браком еще предстоит потрудиться.

– А вы помните, что были замужем? – продолжает доктор Хамид.

– Нет. Я была в белом или черном?

– В каком смысле?

– На свадьбе.

– Не знаю. Я наблюдаю вас только месяц, и сейчас мы впервые говорим друг с другом.

Миссис Блэк переводит на меня взгляд своих очаровательных изумрудных глаз.

– А вы были? Я про свадьбу.

– Нет, мадам. Свадьба была до того, как я устроился на работу.

Она переводит взгляд на окна и слегка прищуривается.

– Мы в Лондоне?

– На Манхэттене, – поправляю я. – Но вы угадали. Я из Англии.

Лили оглядывает комнату, словно оценивает каждую деталь интерьера. Она почти ровесница моей дочери, но в ее взгляде едва заметен отблеск жестокости, которого нет у моего ребенка.

– Миссис Блэк…

Она неожиданно начинает смеяться, и смех быстро переходит в истерику. Из глаз льются слезы, оставляя за собой дорожки, похожие на жидкие бриллианты. Отчаяние ослабляет ее, бросая тревожную тень на яркую красоту. Она закрывает глаза и прячется под одеяло.

– Хочу проснуться прямо сейчас.

Доктор спрашивает у Фрэнка, не сводя взгляда с пациентки:

– «Скорая» уже рядом?

Он смотрит на экран мобильного телефона, губы сжимаются в тонкую линию.

– Они на месте. Занесли каталку в лифт и поднимаются.

– Лили, мы отвезем вас в больницу, – ласково горит доктор Хамид. – Теперь, когда вы пришли в себя, нам нужно сделать дополнительные анализы. Я буду рядом и помогу вам.

– Извините, но я должен покинуть вас, – говорю я, не желая уходить из комнаты. Жена моего работодателя кажется такой хрупкой, словно и явно находится на пороге безумия. – Я проведу их сюда.

Я выхожу из комнаты и резко останавливаюсь, чтобы не налететь на мистера Блэка. Он перестает расхаживать взад-вперед. В его темных глазах тоже блестят слезы и пылает пламя безумия.

– Вам следует остаться с женой, – советую я. – Вы нужны ей.

– Это не моя жена.

Холодок скользит по спине.

– Мистер Блэк…

– Она просто похожа на Лили. У нее похожий голос. Кожа. Запах. – Он запускает руки в волосы и отчаянно хватается за голову. – Но в ее глазах есть что-то такое… ты ничего не заметил?

Я в замешательстве. Красота его супруги не имеет себе равных. Помимо этого она смотрит на него так, как всегда смотрит на своих портретах: с лихорадочной любовью и нежеланием делиться. И все эти годы он спал под этим взглядом. Разве он может ошибиться?

Он смотрит на меня.

– Организуй в больнице частную охрану, – грубо приказывает он, словно вгрызается в кость. – Никаких посторонних. Если кто-то спросит про нее, обязательно установи личность этого человека.

Я киваю.

– Сейчас встречу работников скорой, а потом свяжусь со службой безопасности. Вы хотите, чтобы я попросил усилить охрану на входе?

– Да.

– Вы поедете с ней в больницу? – уточняю я.

– Разумеется. – Он хмурится. – А как иначе? Разве я могу отпустить ее одну?

Штормовой порыв ветра обрушивается на здание, которое скрипит и гудит, будто корабль, попавший в бурю. Я оглядываюсь.

Мой работодатель, взволнованный призраками прошлого, скрывается в комнате Лили.

15

– Детка, нам пора.

Голос Дариуса застает меня врасплох. Он подходит сзади и обнимает меня за талию, а я борюсь с желанием ударить его. Сердце бешено стучит, а я стараюсь подавить свою ярость.

– Господи! Не подкрадывайся ко мне! – гневно кричу я.

Его теплое тело прижимается к моему, и вся гардеробная наполняется его фирменным запахом. Это мое самое любимое место в нашей квартире. Я сделала ее из гостевой спальни – просто отгородила от главного коридора и сделала проход из хозяйской спальни. Белые стены и мебель, зеркала во весь рост, открытые полки с сумочками и обувью, одежда развешана в строгом соответствии с моими инструкциями. Это гардероб моей мечты, но я не знаю, что мне следует надеть.

Клянусь, домработница ворует и специально переставляет мои вещи, чтобы я не заметила пропажи, но Дариус говорит, что я все придумываю. Уже надоело, что никто мне не верит. Кроме Сюзанны. Что за странная ирония судьбы? Почему мне верит только тот человек, которого я терпеть не могу? Но ей я хотя бы доверяю.

– Ты сегодня взвинченная, – шепчет муж, целуя меня в плечо.

– Черт, что мне надеть?

Если я все правильно понимаю, то это очень важно. Там будет Алия с вечно осуждающим взглядом. И Кейн. И Лили уже вернулась после пары недель физиотерапии в больнице, поэтому готова выйти в свет. Я рылась в ее гардеробе по крайней мере дюжину раз и прекрасно осведомлена, что Лили тяготеет к мрачному, эффектному и элегантному стилю, являя собой полную противоположность Алии, предпочитающей сексуальную классику в светлых оттенках.

Итак, как мне затмить Лили, не услышав едких комментариев от стервозной родственницы? Думаю, единственный выход – заклеить ей рот. Глянцевый серый цвет будет неплохо сочетаться с теплыми нейтральными тонами. И как потрясающе будут смотреться ее волосы, прилипшие к скотчу, когда она начнет сдирать его своими когтистыми руками.

– Не так уж и важно, что ты наденешь, – со вздохом произносит Дариус, засовывая руки в чашечки моего лифчика. – Ты все равно будешь самой красивой женщиной в комнате.

Я смотрю на наше отражение в ростовом зеркале во всю стену гардеробной. На мне комплект нижнего белья изумрудного цвета с черными полосками и кружевом. Я недавно избавилась от многочисленных ночнушек и комплектов, заменив золотистые и бежевые оттенки на более жизнерадостные. Кейн не разочаруется, когда я снова разденусь перед ним.

Муж дотрагивается до сосков и, едва касаясь, крутит их кончиками пальцев, от чего по всему телу к низу живота тут же пробегает волна возбуждения. Его губы касаются моей шеи, я чувствую его влажное дыхание на коже.

Вот как Дариус начал трахать свою помощницу? Неужели она просто зашла в его кабинет и подала ему сигнал «возьми меня здесь и сейчас»? Насколько легко ему далось решиться нагнуть ее на стол и задрать юбку? Все началось с минета или он без лишних прелюдий скользнул внутрь нее?

«И почему она должна была отказаться?» – с горечью думаю я. Он высокий смуглый красавчик с ослепительной улыбкой. Этот возбуждающий хриплый голос, пылающее от желания тело – он поистине неотразим. Кольцо на его пальце, возможно, делает его еще более желанной мишенью.

В отражении я вижу идеальную пару. Мы прекрасно друг друга дополняем. По мнению моего стилиста мой новый оттенок волос, позаимствованный у Лили, чуть темнее, чем у него, и более холодный, в то время как у него теплый. Его смуглая кожа подчеркивает голубые глаза и принадлежность к семье Арманды. Плечи достаточно широкие, чтобы рядом с ним я почувствовала себя хрупкой. В моей гардеробной, окруженный нежными оттенками, он доминирует и заставляет мою кровь бурлить.

– Ты можешь позвонить своей матери по видеосвязи и посмотреть, во что она одета? – прошу я.

У меня перехватывает дыхание, когда кончики его пальцев скользят по моему животу.

– Какая разница? – шепчет он, хватая меня за бедра.

– Для нее это важно. Она каждый раз упрекает меня по поводу внешнего вида, еды, напитков, моих друзей!

Он примирительно шикает.

– Эми… Я уже давно смирился с тем, что она властная и самоуверенная. Но она очень любит свою семью.

Я стискиваю зубы. Они все слепы. Кейн – единственный, кто на самом деле знает, на что способна их мать, ведь она бросила его, когда второй муж не захотел видеться с отпрыском от другого мужчины.

– Она не видит во мне члена семьи.

– Видит. Ты же моя жена.

Я пытаюсь высвободиться из его объятий.

– Ты никогда не сможешь разглядеть ее истинную натуру.

– Я все вижу. – Его рука сжимается у меня на груди, удерживая в плену, а другая проникает в трусики и раздвигает половые губы. – Я вижу, что она хочет, чтобы дети работали вместе, жили единой жизнью. Она хочет, чтобы мы завязались в один узелок. Хочет потянуть за ниточки, чтобы мы крепко переплелись друг с другом.

Моя спина изгибается, когда кончики его пальцев находят клитор. А в крови бушует ярость.

– К черту ее. И к черту тебя, если ты думаешь, что я буду жить по ее правилам.

Он кусает меня в нежном месте между шеей и плечом.

– Черт, либо ты трахнешь меня прямо сейчас, либо я тебя.

– Дариус…

Два длинных пальца входят в меня, полностью готовую после ласк груди и угрожающих ноток в его голосе. Он знает мои слабости, знает, как ими воспользоваться. Я ненавижу его за это. Представляю, как резко откидываю голову назад и ломаю ему нос и горячая кровь струится по моей спине.

– Думаешь, Кейн единственный, кто может расторгнуть договор и вернуть тебе контроль над твоей компанией? – шепчет он на ухо, продолжая ласкать меня внутри. – Моя мать делает вид, что мы одна большая и дружная семья, но ее весьма расстраивает, что во главе «Бахаран-фарма» стоит Кейн. Она плетет интриги, выдавая свои действия за заботу, но на самом деле она просто хочет вернуть компанию себе.

Я расслабляю ноги, чтобы облегчить доступ его ловким пальцам. Дариус трет клитор ладонью, приближая меня к оргазму.

– Я все замечаю, – шепчет он. – Она везде ставит электронную подпись. Все ниточки ведут к ней. – Из моего горла вырывается стон, который можно считать моей окончательной капитуляцией. Он возбудил меня своими пальцами и голосом, но мне этого мало. – Сними белье и наклонись, – приказывает он.

Я снимаю трусики, наблюдая, как он расстегивает ремень и ширинку на своих светло-серых штанах. Наклоняюсь к мраморному островку посреди гардероба. Камень приятно холодит кожу, и я выгибаюсь, чтобы принять в себя мужа. Сжимая член в руке, Дариус проводит им по моему женскому естеству, а потом мучительно медленно входит. Я делаю вдох и закрываю глаза, а мое воображение наполняется горячими воспоминаниями о другом сексуальном мужчине. Кейн не отличался особой нежностью: он перевернул меня на живот, дернул к краю кровати и жестко вошел.

Дариус запускает пальцы мне в волосы и поворачивает мою голову.

– Смотри, как я тебя трахаю, – требует он, словно догадывается о моих мыслях.

Я смотрю на него: аккуратный узел галстука, тщательно выглаженная белая рубашка. Если бы его сфотографировали по пояс, можно было подумать, что позади меня стоит занятой бизнесмен. Нет, он – мужчина, который толкает вставший член в развратную женщину, жаждущую кульминации. Я словно покинула свое тело, наблюдая за происходящим со стороны. И зрелище настолько эротичное, что я дрожу от возбуждения.

– Когда придет время, я использую все возможности, чтобы вытащить из корпорации все, что осталось от твоей компании, – проговаривает он, ритмично шлепая по моей заднице. – И тогда я позабочусь, чтобы Кейн узнал о всем, чем занималась наша мать. И как только она исчезнет, я смогу действовать по своему плану.

Я широко открываю рот и втягиваю воздух. Он дергает меня за волосы, и это сводит меня с ума. Мощно входит. Все во мне сжимается в жажде удовольствия. Быстрее, еще быстрее. Глубже. Жестче.

Я пытаюсь двигаться, чтобы ускорить темп, но он удерживает меня, чтобы продлить акт. Меня возбуждает, что Дариус использует мое тело для вымещения своей злости на мать и брата.

Возбужденный своими фантазиями, муж доводит меня до желанного оргазма.

16

Чувствуя напряженную атмосферу пентхауса, где хочется задержать дыхание в ожидании чего-то ужасного, я тихонько иду по зеркальным коридорам. Оказаться в тихой гавани после недель утомительных процедур физиотерапии – истинное наслаждение. Площадь дома – около восьми тысяч квадратных футов[6], заключенных в равные по длине стены. В самом его центре проложены многочисленные артерии: лифт, мусоропровод, лестничная клетка и воздуховоды. А комнаты примыкают к наружным стенам, из каждого помещения открывается потрясающий вид.

Пока я иду в полнейшей тишине, меня целиком окутывает аромат лилий, словно он исходит от этого пола с подогревом, по которому я шагаю босыми ногами, а потом, подобно коварному любовнику, проникает в горло. В основе этого запаха ты: чувствуются пряные нотки, напоминающие морской ветер и нагретую древесину. Я с удовольствием вдыхаю. Мой пульс учащается от волнения, больше похожего на страх.

С тобой в огромной библиотеке полдюжины людей, но стоит гробовая тишина. Нет ни эха, ни доносящегося издалека шума. Только звуки самого пентхауса: ветер хлещет башню, а та издает тихий стон и танцует. Я не вижу никаких признаков движения, но здание словно жалуется на свою жизнь. Оно – тонкая соломинка, потрепанная грозными силами природы, но здесь я в относительной безопасности.

Все угрозы, мысли о которых крутятся в моей голове, находятся сейчас внутри, а не снаружи.

Ты выбрал этот дом, потому что его звуки напоминают звуки лодки во время шторма? Лили пошла на дно вместе со своим кораблем. Ты ночи напролет смотрел на ее фотографию, слушая шум башни и представляя, как вы вместе попадаете в шторм, и когда океан забирает корабль, она тянет тебя на дно с собой?

Это до боли романтично, в этом чувствуется безграничная любовь, но ты избегаешь меня.

Я просто не могу примириться с новой реальностью. Я не привыкла видеть тебя в таких апартаментах, раньше все было иначе. Этим ты хотел что-то доказать? Потешить свое самолюбие? Проект дома не позволяет смотреть вниз: все благодаря уловкам архитекторов, желающих уберечь хрупкие души миллиардеров, которые могут дрогнуть при виде грязи тяжелой жизни внизу.

Нет, я не хочу сказать, что мне не нравится находиться в этих стенах. Эта позолоченная клетка настолько прекрасна, что мне хочется закрыть дверь изнутри, чтобы никто не смог выманить меня отсюда. Или столкнуть на землю.

Но все здесь нереально, как и ты сам. Я часто слышу внутренний голос, молодой и мягкий, который шепчет, что это всего лишь сон. Я машу рукой перед глазами, желая, чтобы обсидиановый пол превратился в стеклянный, под которым текут чернильные воды. Прикасаюсь к стене, приказывая ей изменить свой цвет. Но ни действием, ни словом, ни мыслью я не могу повлиять на окружающее пространство. Обрести себя настоящую здесь, в доме моей мечты, оказавшемся иллюзией, рядом с мужчиной, любовью всей моей жизни, ставшим совершенно другим, кажется невозможным.

Берегись своих желаний.

Разве я не хотела этого всю свою жизнь? Ты сумел вернуть контроль над «Бахаран-фарма». Я ношу твое кольцо и твою фамилию. Мы живем в шикарном пентхаусе. Жизнь с тобой – это сделка с дьяволом с неизвестными последствиями. У тебя есть огромная компания, но в довесок к ней идет твоя ненадежная семейка. Мы женаты, но мы чужие друг другу. Мы живем в роскошном доме над облаками, но в нем нет любви и смеха. Я мечтала о рае, но попала в ад.

Я вхожу в гостиную, и мне открывается потрясающий вид на Нью-Йорк. На мгновение я замираю, потрясенная величием этого места. Но мне почему-то вспоминается ночной лес в свете полной луны, пышный мох и тихий частный пруд. И тот таинственный и неимоверно чувственный аромат.

Я прохожу мимо обеденной зоны с огромным столом и зелеными кожаными креслами, а потом поворачиваю на кухню, которая, кажется, застыла во времени.

Мое внимание привлекает антикварный кухонный гарнитур. Темное дерево, множество выдвижных ящичков, медные ручки. Возможно, шкафчики раньше стояли в старинной аптеке или библиотеке. Зазубрины и вмятины придают им особый шарм, а золотые прожилки на столешнице из черного гранита намекают на богатство. Варочная панель – массивная и современная, с отделкой под винтажный чугун. Верхние шкафчики выполнены из мореного дерева, а напольные окрашены в глянцевый черный цвет. На полках стоят травы и специи в стеклянных банках с этикетами и надписями, сделанными мелом.

Я подхожу к закрытой двери и дергаю за ручку. Пахнет мужчиной, и я понимаю, что это комната Витте. Сразу же закрываю дверь. Услужливый домоправитель с внимательным взглядом сейчас совершенно меня не интересует. Впрочем, я заинтригована тем, что ты решил поселить его прямо в пентхаусе, а не на одном из этажей башни.

Я иду в одну из комнат для гостей, которая выполнена в темно-зеленых и золотых оттенках. Отсюда тоже открывается прекрасный вид на Центральный парк. Следующая гостевая комната лавандового цвета. Я смотрю на убранство этих апартаментов, и туманные мысли наконец-то обретают форму. Обе комнаты удивительно похожи на комнату Лили в пляжном домике в Коннектикуте и на ее квартиру в Вест-Вилладж. Источник вдохновения невозможно не заметить. Неужели ты все это запомнил? Или это просто игра воображения?

А где твой след в этом роскошном доме? Пока никаких зацепок.

Когда я вижу твою высокую фигуру в коридоре, мне кажется, что стены сами шарахаются от тебя, словно боятся твоей неугомонной энергии. Неужели мой разум полностью стер воспоминания о тебе? Неужели только я замечаю, что ты похож на призрачную дымку и вот-вот исчезнешь?

Любовь, вонзившаяся цепкими корнями в душу, заставляет тебя продолжать мои поиски?

Я открываю дверь в еще одну комнату. Тут сильно пахнет краской, повсюду расстелена пленка, стоят лестницы и валяются ролики и пластиковые лотки. Белая штукатурка на стенах скоро будет покрыта темно-сапфировым цветом. Меня озадачивает незавершенность этой комнаты. Зачем ты прервал ремонт? Что ты хочешь сделать с этим помещением?

Я прохожу мимо спортзала, который совершенно меня не интересует. Войдя в твой кабинет, я чувствую, что наконец-то напала на след. Здесь немного другие цвета и есть живые растения. Обугленное дерево, из которого сделан рабочий стол, единственная вещь в интерьере, повторяющая стиль остальных комнат. Стулья обиты мягкой тканью светло-коричневого цвета, а диван на тонких латунных ножках обтянут темно-красным бархатом. Я улыбаюсь, когда замечаю небольшое баскетбольное кольцо над мусорным ведром.

Я подхожу к столу и вижу, что повсюду разбросаны изображения лилий. А на углу стола стоит моя фотография. На фото ветер треплет мои волосы, и я улыбаюсь. Я везде преследую тебя.

По спине пробегают мурашки, от которых хочется обернуться.

Возможно, я не единственная в этой клетке.

Возможно, клетка всецело принадлежит ей. И ты заперт с ней. И со мной.

17

Я делаю вид, что смотрю на свой бокал мартини, но на самом деле изучаю среднего сына и его жену.

В них есть нечто такое, что беспокоит меня. Обычно Дариус и Эми сидят рядом, но между ними заметна ледяная сдержанность. Но сегодня они сидят на диване, причем он прижимается к ней. Его руки скрещены на груди, а на красивом лице заметна скука. Она выглядит трезвой, хотя в ее руках полупустой бокал. Эми одета в приличное темно-синее платье без рукавов, акцент создают необычно перекрученные бретельки на плечах. Темный цвет ей к лицу, он намного лучше нейтральных оттенков, которые она позаимствовала из моего гардероба. Длинные волосы лежат легкой волной и небрежно перекинуты через плечо.

Некоторые могут подумать, что у нее есть вкус, но я-то знаю правду. Канализационная крыса на лабутенах все равно остается канализационной крысой.

На другом конце дивана сидит Рамин и что-то смотрит в своем телефоне. У него слишком длинные непослушные темные волосы, которые постоянно приходится смахивать с лица. В отличие от Дариуса, который щеголяет в прекрасно пошитом светло-сером деловом костюме, Рамин сидит в темных джинсах и куртке цвета хаки.

Розана одета в свободное платье без бретелек, и оно идеально подчеркивает ее изящные руки и соблазнительные ноги. Это платье – наш новый брендовый товар, который мы создали в сотрудничестве с крупнейшим интернет-магазином. Блестящее, бежевого оттенка – на него уже оформлено множество предзаказов. Она надела его со спортивной обувью, которую еще не показывали обычным покупателям. Сегодня будут сделаны фотографии Розаны в этой паре, и они вызовет мощную волну заказов.

Я научила ее не упускать возможности. Даже пустяк может запустить волну интереса. Но учитывая ее сотрудничество с «ЕКРА плюс», чью одежду она тоже носит, я надеюсь, что у нее действительно все получится. Поэтому ей никогда не придется полагаться на какого-то мужчину.

– Где он, черт возьми? – рассерженно спрашивает Рамин. – Я не хочу сидеть тут весь день.

– Не нужно напоминать нам, что предпочтешь заниматься любой другой ерундой, чем провести время с семьей. Мы все знаем, – отвечает Дариус, попутно предлагая Эми наполнить ее пустой бокал. Наверное, эта галантность нужна для того, чтобы спасти их брак.

– Иди ты.

Я разделяю нетерпеливость Рамина. В пентхаусе что-то изменилось. На первый взгляд все выглядит по-старому, словно стеклянные стены могут сдержать неистовую энергетику. Мы все ее чувствуем, и холодок то и дело пробегает по нашим спинам, а это напряжение буквально сводит нас с ума. Это задумка Кейна, настолько привязанного к своему дому? Или ее?

Лили. Тревожное ощущение незримого присутствия.

Весь прошлый месяц я общалась с сыном только по видеосвязи. Возможно, я зря опасаюсь, что у него появился кто-то более важный, чем я и «Бахаран-фарма». Он постоянно занимается рабочими делами. И слабое здоровье жены никак не повлияло на его амбиции. Тем не менее его продолжительное затворничество вызывает определенные опасения. Подчиненные работают намного лучше, если ежедневно видят начальника на рабочем месте.

Лед в шейкере дребезжит, когда Кейн входит в библиотеку, одетый в графитово-серый костюм, белую рубашку и серебристый галстук. Идеальная осанка и властная походка. Он мгновенно притягивает внимание, но его взгляд – темные глаза он унаследовал от Пола – совершенно непроницаем.

Кейн – жестокий мужчина, бесчувственный и отстраненный. Ему досталась вся красота отца, но он не перенял ни одного изъяна. Сочетание потрясающей физической формы и сдержанного характера всегда идет нам на пользу. Если я и испытываю сожаление из-за того, что вырастила жестокого человека, то оно мгновенно проходит. «Бахаран-фарма» не стала бы настолько мощной компанией без его холодного и жесткого руководства.

Витте входит вслед за моим сыном.

Высокий и стройный домоправитель одет в белую рубашку с коротким рукавом, черный жилет и черные брюки. У него густые светлые волосы, специально подстриженные так, чтобы он мог зачесывать их назад и тем самым подчеркивать свой рост. Борода у него скорее темная, с отдельными светлыми волосками, и он тщательно ухаживает за ней. Каждое его движение дразнит, заставляя женщин представлять, как выглядит его тело под этой строгой одеждой. Он чрезвычайно привлекательный и очень сексуальный.

Но Витте пришел без тележки с напитками, а это значит, что Кейн позвал его с собой только затем, чтобы он просто постоял рядом и поддержал его своим присутствием. Я раздражаюсь от одной только мысли, что сын ищет поддержки у своего слуги, а не у своей семьи.

– Простите, что заставил вас ждать, – начинает Кейн, нисколько в этом не раскаиваясь. Он садится в кожаное кресло и непринужденно поворачивается к собравшимся.

– Нет тебе прощения, – бормочет Рамин, даже не отрываясь от экрана телефона. – Ну, мы все в сборе. Зачем ты нас срочно созвал?

– Нет ничего особо срочного. Наконец-то прояснилась ситуация с моей женой, поэтому я решил, что будет проще объяснить сразу всем, чем каждому по отдельности.

– Да, действительно очень удобно. У нас же нет своих личных дел, верно? – продолжает ворчать Рамин, откладывая телефон в сторону. Он подается вперед и внезапно превращается во внимательного и сосредоточенного человека.

Рамин часто на что-то жалуется, но когда дело касается семьи, он первый, кто прибежит с лопатой, чтобы помочь закопать тела. Такая преданность – заслуга моего воспитания.

– Ты же знаешь, что мы пришли ради тебя, – выдает банальную фразу Эми.

– Как это мило, Эми, – ласково произношу я, словно говорю с непонятливым ребенком. – И совершенно неуместно, – добавляю я и улыбаюсь, когда она злобно смотрит в мою сторону.

– Так ты собираешься знакомить нас с новой невестой? – уточняет Рамин. – Или бывшей женой? Которая умерла? Или вы просто разводились?

– Она пока занята разговором с гостем, но скоро выйдет к нам, – отвечает Кейн. – Нет, она не новая жена, она не умерла, и мы не разводились. Я женат уже больше шести лет.

– Каким это гостем? – резко спрашиваю я, вспоминая запись с дорожной камеры.

Полиция обратилась к гражданам с просьбой помочь найти водителя машины, и запись с камер крутили по всем телеканалам. Оказалось, что номерной знак принадлежит совершенно другой машине. К счастью, они не стали называть имени пострадавшей. Крайне важно держать все в тайне, пока мы не узнаем все обстоятельства и не придумаем, как избежать всякого рода неудобных ситуаций. Я уже пыталась обсудить все лично с Кейном, но он резко пресек все разговоры.

Он небрежно отмахивается от моего вопроса.

– С тем, кто сбегает за вещами, которые ей необходимы.

– А почему ты не отправил Витте?

– Почему бы тебе не предоставить мне управление своим собственным домом? – возражает он.

Мой пульс учащается. Его защитная реакция не сулит ничего хорошего. Вряд ли я смогу его переубедить. Если он ставит ее выше «Бахаран-фарма» и семьи, мне придется прибегнуть к хитрости.

– Можно узнать, где она пропадала все это время?

Дариус подсаживается поближе к Эми, формируя с ней единый фронт.

Кейн небрежно пожимает плечами, словно его спрашивают о какой-то ерунде.

– Не знаю.

– Что это значит? – настаиваю я. – Она не хочет говорить?

– У нее диссоциативная амнезия.

– А это еще что? – спрашивает Розана, поджимая ноги к груди.

Кейн играется со своим обручальным кольцом. Обычно он не нервничает.

– Она ничего не помнит о своей прежней жизни. Теперь ей удалось вспомнить какие-то отрывки о жизни со мной, но она ничего не помнит о том, как жила отдельно от меня.

Рамин поворачивается к нему.

– Значит, у нее не все нормально с головой.

Кейн внимательно смотрит на брата.

– Как всегда, сама тактичность, Рамин. Мы обсуждаем психологическое состояние, вызванное травмой головы.

– Так тебе объяснили врачи, – отмечает Рамин. – Итак, мозг у нее в норме, просто немного поехала крыша. Понятно.

– Рамин, – произношу я с осуждением.

– Чего?

Розана хмурится.

– Я все еще ничего не понимаю. С Лили случилось нечто ужасное, поэтому она забыла тебя и вашу совместную жизнь?.. Почему ты тогда решил, что она умерла, если никто так и не нашел ее тело? – Кейн начинает злиться. – Извини, – моментально исправляется Розана. – Я не хотела никого обидеть.

Ему требуется мгновение, чтобы совладать со своими эмоциями.

– Все нормально, Рози. Лили вышла на своей парусной лодке в море и не вернулась. Погода резко испортилась. Береговая охрана несколько дней вела поиски, но им удалось найти только непонятные обломки. И потом они официально объявили ее пропавшей без вести.

– Ого… Застрять в океане во время шторма… – шепчет Розана. – Это жутко. Она что-нибудь помнит?

– Она помнит только те события, которые произошли после того, как она вышла из комы. И небольшой кусочек перед тем, как вышла в море. – Кейн смотрит в сторону. – Когда мы еще встречались.

Эми подается вперед.

– Она не помнит, что замужем за тобой?

– Сейчас она уже обо всем знает, но не помнит подробности.

– Ничего себе, – удивляется Розана. – Очень странно, правда?

– Согласен. – Рамин откидывается на спинку кожаного дивана и закидывает ногу на ногу. – Это самая безумная история, которую я слышал за всю свою жизнь.

Я мысленно выстраиваю хронологию событий.

– Она пропала через несколько дней после свадьбы?

– Да.

Кейн чеканит слова, становясь все более жестким и отстраненным.

– Почему тебя тогда не было с ней? – спрашивает Эми.

– У меня весь день были занятия, а потом тренировка. Она не в первый раз выходила в море без меня. Лили очень любила ходить под парусом.

– О, это так мило! – Розана всхлипывает. – Вы только что поженились. Ты, наверное, был очень счастлив. А потом она внезапно исчезла. Все это очень грустно, Кейн. Мне жаль, что вам пришлось пройти через это.

– Спасибо, – шепчет он в ответ. – Мне тоже жаль.

Услышав все это, я не нахожу слов. Итак, мы узнали, что они на какое-то время выпали друг у друга из поля зрения.

Кейн продолжает:

– Возможно, при помощи терапии мы сможем разблокировать ее старые воспоминания… Или она вспомнит все самостоятельно, спустя год или два… Для ее выздоровления необходимо избегать любых потрясений и стрессовых ситуаций. Пожалуйста, прошу вас, сведите к минимуму любые разногласия, пока она проходит реабилитацию.

– Вот поэтому ты позвал нас к себе? – недоверчиво уточняет Дариус. – Ты волнуешься из-за нее? А кто подумает о нашей семье? О компании?

– Ты читаешь мои мысли, – поддакивает Рамин. – У вас есть брачный контракт? Если нет, тогда мы должны собраться снова, чтобы обсудить все детали.

– Так, прекратите. Вы все. – Я дрожу от напряжения, а атмосфера пентхауса только подпитывает мои опасения. – Ты сказал, что Лили любила ходить под парусом… Лодка принадлежала ей?

Кейн внимательно смотрит мне в глаза.

– Да, лично ей.

– Не то чтобы это имело отношение к делу, но… Она богата?

В библиотеке воцаряется полнейшая тишина, поэтому помещение становится похожим на склеп. Башня покачивается и скрипит. Я научилась игнорировать эти звуки, но сегодня они весьма раздражают.

Он резко говорит:

– Фантастически богатая. Никто из вас не задумывался, как компании удалось возродиться?

После этих слов мы замираем.

Эми первой приходит в себя и поднимает бокал, допивая остатки напитка.

– Ого, – выдыхает Розана.

– Итак, у нас есть инвесторы, – говорю я, словно констатация факта может что-то изменить. – Я тоже вложила деньги. Райан сказал, что во время учебы в колледже ты налаживал деловые контакты…

Но я никогда об этом не спрашивала. Мне было плевать, где именно он нашел эти деньги. Мне просто хотелось вернуть «Бахаран-фарма». Хотела вернуть все, что забрал Пол. И я заложила душу ради этого.

Кейн важно кивает.

– Лили – это основа компании. Точка.

А он владеет контрольным пакетом акций, и это означает, что Лили крепко держит компанию за горло.

Комната плывет. Я хватаюсь за подлокотники кресла. Никто другой не жертвовал стольким ради «Бахаран-фарма» и никогда не пожертвует. У них недостает мотивации. И никто другой ее не заслуживает.

– Дело принимает интересный поворот, – бормочет Рамин.

Кейн поворачивается к нему.

– А теперь отвечу на твои вопросы, Рамин. Нет, у нас с Лили нет никаких соглашений, и их не будет. Она добавила меня в совет своей организации, которая управляет активами, и компания частично принадлежит этой организации. Весь наш бизнес существует только благодаря ее участию, поэтому Лили имеет полное право на свою долю.

Рамин смеется.

– И спустя столько лет она все еще хочет оставаться твоей женой? Может, она хочет вернуть свои вложения, а не тебя?

Розана неодобрительно качает головой.

– Иногда ты ведешь себя как полный придурок, ты хотя бы это понимаешь?

– Да, вполне.

У меня крутит живот, и я всерьез опасаюсь, что меня сейчас стошнит. Лили выбралась из могилы, чтобы завладеть моим сыном и делом всей моей жизни. Я не допущу этого. Я не могу иначе.

– Извините, я опоздала.

Незнакомый высокий голос заставляет нас вздрогнуть. Можно безошибочно определить, что этот сексуальный тембр принадлежит девушке.

Кейн мгновенно встает на ноги. Дариус и Рамин, застигнутые врасплох, невольно следуют его примеру. Витте просто спокойно поворачивает голову.

Старший сын с таким обожанием смотрит на жену, что я начинаю опасаться за него. И за всех нас. Она околдовала его. Все дети в изумлении замирают. Эми нервно облизывает край пустого стакана.

Я смотрю в сторону стройной фигуры, появившейся в дверном проеме. Мой взгляд медленно скользит снизу вверх: от кроваво-красных ногтей на ногах до блестящих черных волос. Ее плечи и руки обнажены, а кожа подобна самому безупречному мрамору – ни одна веснушка или родинка не испортила ее гладкую поверхность.

Ее высокая стройная фигура облачена в бархат, шелка и кружева. И она вся расцветает, когда замечает влюбленный взгляд моего сына.

Тяжелая атмосфера пентхауса концентрируется в библиотеке. Я начинаю массировать горло, чтобы ослабить спазмы.

Лили совершенно не такая, какой могла показаться по фотографиям, которые я долго и тщательно рассматривала. И мой сын тоже часто смотрел на ее фото, насколько мне известно. А когда-то он был похож на своего отца. И когда-то Кейна потянуло к девушке, от которой исходили тепло и нежность. Меня когда-то потянуло к такому же мужчине… Но я больше не та женщина.

Как и Лили.

18

Молодой человек, с которым я познакомилась на пляже в Гринвиче, и мужчина, которым ты являешься сейчас – совершенно разные люди. Я сразу же это поняла, когда очнулась в больнице. Ты сильно изменился. Возмужал. Стал властным. Ни перед кем не отчитываешься. Твой дом возвышается над всеми, венчая самое высокое жилое здание на планете.

Ты – венец собственного мира.

Я небрежно вхожу в библиотеку, словно не подслушивала это семейное собрание с самого начала.

По периметру помещения стоят черные шкафы, наполненные разноцветными книгами. Большое окно позволяет взглянуть на Центральный парк и шпиль Эмпайр-стейт. Я прохожу мимо камина, облицованного мрамором калакатта и увенчанного большим портретом бледной стройной девушки. Необычная татуировка начинается у нее на бедре и доходит до плеч – феникс, восстающий из пепла. Здесь тоже повсюду черные лилии, которые прекрасно сочетаются с блестящими книжными шкафами.

Я даже не ожидала, что за это время ты достигнешь настолько головокружительных высот. Ты обладаешь неуемными амбициями и непреклонным стремлением к чему-то большему. Я и раньше знала, что тебе под силу создавать империи. И ты даже превзошел мои ожидания.

Кажется, нам обоим суждено восстать из пепла.

Ты стоишь передо мной, неподвижный и устрашающий, словно прекрасная статуя, изготовленная влюбленным скульптором. Рядом с тобой мое тело пронзает дрожь. Ты из тех мужчин, которые буквально излучают секс и жестокость. Твоя звериная аура – соблазнительно мрачная, голодная и слишком независимая, чтобы кто-то рискнул завладеть ею. Твой затуманенный взгляд скользит по мне, прикасаясь к каждому сантиметру моего тела.

Незаметная страсть между нами перерастает в жгучее осознание происходящего, подобное щелчку хлыста.

Я не хочу больше жить старой жизнью, когда нам приходилось общаться через Витте. Ты – незнакомец, старательно избегающий меня, а без тебя мне не по себе.

Я иду вперед, но твоя семья молчит. Стоя перед ними, ты напоминаешь гладиатора на арене, которому выпало сражаться против всех. Витте присутствует в роли судьи, а Розана – зрительницы. Теперь пришла я, чтобы встать на твою сторону.

Кто вообще придумал сказку о том, что семья всегда будет любить и защищать? Почему нас учат прощать любые проступки своих родственников? В любом случае, тебе больше не придется сражаться с ними в одиночку.

Во многих отношениях я представляю даже большую опасность. Я не знаю, как ты снова очутился в этом клубке гадюк, но им придется переступить через мой труп, чтобы добраться до тебя и вонзить свои клыки в твою плоть.

Положив ладонь тебе на грудь, я поднимаю голову и подставляю губы.

Левую руку ты кладешь мне на бедро, а правую – на шею. Ты слегка давишь, чтобы я повернула голову так, как ты хочешь, а затем пристально смотришь мне в глаза. У меня перехватывает дыхание. Наконец-то сбылась моя заветная мечта: оказаться в твоих объятиях, когда ты смотришь на меня тем самым взглядом.

– Как всегда, – хрипло говоришь ты, – ты стоишь того, чтобы подождать.

От твоего запаха кружится голова, твои слова будоражат кровь, но сердце вновь разбивается. Лаская большим пальцем мой подбородок, ты медленно целуешь меня, словно наслаждаешься каждой секундой после длительной разлуки.

Ты превосходно берешь каждую ноту: знакомство, привязанность, страсть. Зрители наверняка думают, что нам повезло и мы счастливы воссоединиться. Ты настолько опытный актер, что мне приходится напоминать самой себе – это все притворство.

Ты продолжаешь поцелуй. Сдержанность резко контрастирует с эротичностью. С желанием, исходящим от твоего мускулистого тела, обрушивающимся на мои чувства, как непокорная волна на берег. Моя жажда опустошает меня изнутри. И роль, которую ты играешь перед своей семьей, заставляет меня хотеть тебя еще сильнее.

Отчаянно желая ощутить твой вкус, я провожу языком по твоей нижней губе. Твое сердце замирает под моей рукой. Это двигатель твоего мощного тела, и я могу разогнать его. И я не против взять все что могу. Разве не для этого я пришла сюда?

Меня покачивает, когда я поворачиваюсь в сторону зрителей. Я буквально пылаю.

Ты кладешь руку мне на плечо и опускаешь ее на уровень ключицы. Твои пальцы слегка касаются моей шеи и поглаживают кожу. Эта ласка лишает меня самообладания. Чувствую себя обнаженной и беззащитной. Мой пульс учащается, и я выдаю свои секреты.

Мне нужно сконцентрироваться, чтобы я смогла успешно поучаствовать в этом представлении. С другой стороны, может, ты просто ждешь, когда я очнусь, и тогда все закончится.

Я вошла в библиотеку всего несколько секунд назад, но во мне уже что-то изменилось.

– Всем привет. Меня зовут Лили.

С непроницаемым выражением лица Витте подает мне стул.

– Я совсем ненадолго, Витте, – с милой улыбкой произношу я.

Он мне нравится. Его модельная внешность обманчива, что-то таится в его глубинах. У него внимательные и проницательные глаза, как у настоящего полицейского. И это многое о нем говорит.

Ты быстро представляешь собеседников, давая время изучить каждого. Розана сидит на краю дивана и внимательно смотрит на меня своими голубыми глазами. Она милая и проявляет ко мне искреннее любопытство. Возможно, жизнь ее еще ничему не научила. Эми сидит с другой стороны, ритмично покачивая ногой. Я какое-то время смотрю только на нее. Она не выдерживает моего взгляда и начинает неловко ерзать на месте. Сначала косится на мужа, а потом на Алию. Затем ее взгляд скользит по тебе, и я сразу понимаю, что она тоже вожделеет твое тело.

Братья уже встали. Они так похожи друг на друга, но не похожи на тебя. В своем сером костюме Дариус выглядит почти враждебно. Рамин дерзко улыбается. Они оба притягательно красивы, но меркнут на фоне тебя.

Розана приветствует меня неуверенными объятиями. Но ее улыбку можно назвать доброжелательной. Дариус и Эми внимательно смотрят мне в глаза, сухо пожимая руку. Я притягиваю Эми к себе и заключаю в теплые объятия, а потом успокаивающе глажу ее по спине. Я знаю о сложностях в ее жизни, поэтому искренне сочувствую. Сначала она держится немного скованно, но потом обнимает в ответ, словно давно только этого и ждала.

Прежде чем отпустить ее, я шепчу ей на ухо:

– Фрэнк говорит, что ты часто меня навещала. Надеюсь, это войдет у нас в привычку.

Она краснеет, а я поворачиваюсь к Рамину. Он игриво пожимает руку, мимолетно поглаживая мою ладонь кончиками пальцев. Он явно любит флиртовать и проверять прочность личных границ. Младший сын, которого постоянно подавляют старшие дети, а все внимание достается только младшей сестре.

– Лили, – произносит твоя мать, вставая со своего места. Я наконец-то обращаю внимание на нее. Женщина одета в кремовые брюки и свитер, одно плечо намеренно оголено. У нее волосы цвета пшеницы, но брови и глаза темные, а взгляд острый. – Ты прошла через такое испытание! Пожалуйста, присаживайся.

Мне совершенно не хочется оставаться. Да и долгие посиделки произведут на них совершенно не такое впечатление, как быстрое и короткое появление.

Я отрицательно качаю головой. Она уже слышала, что я не буду сидеть, но все равно не смогла удержаться от попытки лишний раз продемонстрировать свою власть, словно это она хозяйка этого дома. Лили, висящая на стене, наверно, была бы не против остаться с ними. Возможно, она бы приготовила всем легкие закуски, включила ненавязчивую фоновую музыку и подготовила небольшие подарки. Но я – не она, и жизнь мечты легко может превратиться в кошмар.

– Не самая лучшая идея заходить прямо посреди разговора о самой себе, – замечаю я, глядя на нее. – Из-за этого возникает много неловкостей.

– Но ты уже перед нами, – любезно отвечает она.

– Да, я зашла на секунду, – с улыбкой говорю я. Слова – это опасное оружие, которое нужно использовать с осторожностью. – А теперь, когда я со всеми познакомилась, я пойду немного отдохну перед ужином.

Ты сильнее сжимаешь мою шею, и по всему телу пробегает дрожь, а соски моментально твердеют. Ты смотришь на мою грудь и хрипло спрашиваешь:

– Стилистка уже ушла?

– Да, но через пару часов она вернется с кучей пакетов.

Глядя на тебя снизу вверх, я страстно желаю, что ты снова поцеловал меня.

– Стилистка? – резко переспрашивает Алия.

Я начинаю улыбаться, когда замечаю ее внимательный взгляд. Эта женщина волнуется из-за того, что я трачу его деньги. И она ничего не может с собой поделать.

– Кейн сохранил все мои вещи. Все до единой. Даже не стал убирать их в кладовку. Это очень романтично! Но мне все же нужны некоторые обновки.

Ты хватаешь меня за подбородок, поворачиваешь мою голову и целуешь в губы. Я даже не успеваю понять твои намерения: это из-за меня или только ради наших зрителей? Плевать. Твой язык скользит по изгибу моих губ, я чувствую жар и нетерпеливый напор. Я с радостью отвечаю тебе взаимностью. Моя душа тает от твоей близости.

– Поскорее приходи ко мне, – шепчу я.

В твоих глазах пылает огонь, когда я легким движением пальца стираю свою помаду с твоих губ. А потом бросаю взгляд на мать, которая наверняка смотрит на нас.

И она действительно смотрит.

Ты затмеваешь собой всех членов своей семьи. Теперь они – всего лишь жалкие создания, которые прячутся в твоей тени. И существам, прячущимся в тени, нельзя доверять.

– Давайте запланируем ужин, – говорю я всем собравшимся. – Я с нетерпением жду момента, чтобы познакомиться с вами поближе.

К сожалению, я не могу понять эмоцию на твоем лице.

Я изголодалась по тебе. Прямо сейчас ты слишком близко, и это чувство доводит меня до исступления. Или, может быть, я просто нервничаю из-за встречи с этой семьей, с этими новыми участниками коварной игры. Возможно, все и сразу.

Чувствуя на себе твой взгляд, я поворачиваюсь и ухожу. За моей спиной царит абсолютная тишина.

19

Я скрещиваю руки и ноги, чтобы втиснуться на заднее сиденье машины между Дариусом и Рамином. Они так широко расселись, что заняли все пространство. Оба молчат и смотрят каждый в свое окно.

Неужели я действительно считала, что смогу заменить Лили, если просто поменяю цвет волос и надену одежду потемнее? Наивный план. В горле комок, а на глаза наворачиваются слезы. Я вот-вот заплачу.

Я все еще чувствую прикосновение ее ногтей к моей коже. Она обняла меня, а я почувствовала себя так, словно меня загнали в ловушку. На вид Лили стройная и хрупкая, но ее руки похожи на лапы хищника, а в голосе можно расслышать угрожающие интонации. От страха начинает крутить живот. Я все еще чувствую запах ее духов. Ее. Я машинально ответила на ее объятия. И тогда мне хотелось поцеловать Лили, чтобы проверить – действительно ли ее губы такие мягкие, какими кажутся со стороны.

Я нервно усмехаюсь. Умение Кейна производить впечатление не может сравниться с тем, что умеет она.

– Теперь Кейну есть чем заняться, – весело произносит Рамин. – Она все же милашка.

– Ты преувеличиваешь, – бормочет Дариус, и я смотрю на него с благодарностью.

– Вообще-то, она прямо настоящая модель, – поправляет Рамин. – Держу пари, что она будет отлично смотреться на фотографиях. Нам нужно предложить ей сотрудничество с «ЕКРА». Сделаем рекламную кампанию и поместим ее портрет на некоторых товарах.

Мы с Дариусом смотрим на него с недоверием.

– Ты же не серьезно?

– Она выкручивает нам яйца. Поэтому лучше сотрудничать с ней и использовать ее на благо компании.

Я сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони. Сучка Кейна появилась всего на десять минут, а Рамин уже хочет засветить ее лицо на мероприятии «Бахаран-фарма» в Нью-Йорке. Хочет использовать мою компанию и результаты моего кропотливого труда, чтобы сделать из нее объект зависти женщин по всему миру?

Нет. Ни за что.

– Не самое лучшее решение, – говорю я с нажимом. – У нее не все дома.

– Чертовски верно, – соглашается муж.

– Я лишь о том, чтобы использовать ее снимки, – упрямится Рамин. – А не о том, чтобы отправлять ее в международное турне.

– Мы даже ничего не знаем о том, в каких они сейчас отношениях, – возражаю я.

– Все уже понятно, – ухмыляется Рамин. – Вы видели их вместе. Она может стать примером для любой женщины в мире. Гарантирую, что он уже прижал ее к каждой подходящей поверхности в пентхаусе. По несколько раз.

Я крепко зажмуриваю глаза, чтобы избавиться от потока неприятных образов, но становится только хуже. Вместо этого решаю смотреть на дорогу впереди, наблюдая за безумными маневрами машин и такси. В груди начинает разгораться злость. Я представляю, как лью кислоту на голову Лили и наблюдаю, как она превращается в дымящуюся плоть, по которой стекают ручейки крови и помады.

Я пытаюсь представить ее крики и слезы, когда она поймет, что потеряла лицо, которое так нравится Кейну. Но воображение почему-то рисует образ Лили, которая злобно смотрит на меня своими зелеными глазами. А потом она с нечеловеческой ловкостью набрасывается на меня и…

Я резко выпрямляюсь, а сердце начинает бешено колотиться в груди.

– Он уже давно страдает от спермотоксикоза, – продолжает Дариус, хлопая меня по колену, словно это может меня успокоить. – Рамин, помнишь, когда он был моложе, он лез каждой встречной в трусики, а потом переходил к следующей. У нее случайно оказались деньги, которые можно было прибрать к рукам, но она ему больше не нужна. Рано или поздно Лили ему надоест, и он поменяет ее на другую. Для него это будет очередная победа.

– Брат, но мы же не хотим, чтобы он заскучал. Или она. Как он там сказал? Она – основа компании. Нам нужно, чтобы эти двое оставались вместе. У Кейна все будет хорошо, если она будет рекламировать «Бахаран-фарма» и формировать ее положительный образ. Если она будет зарабатывать для него деньги, то он точно не захочет с ней расставаться. – Рамин сжимает мою ногу. – Ты прихватила свою фляжку? Я бы не отказался от выпивки. – Я бросаю сумочку ему на колени. – Спасибо, детка, – с этими словами он начинает в ней рыться.

Я хочу спросить у него, почему он никогда не предлагал мне поработать на «ЕКРА плюс». И я ненавижу мужа, который даже не подумал об этом. Набираюсь смелости, чтобы предложить себя на роль модели, но боюсь насмешек с их стороны. Поправляя подол платья, я думаю о наряде Лили. До ее появления я чувствовала себя уверенно, радуясь идеальному выбору одежды. Я посмотрела на свекровь и обрадовалась еще сильнее, когда поняла, что выгляжу моложе и моднее. А потом появилась Лили, одетая в черные шелковые брюки и черный топ с корсетом. На черных бархатных чашечках красовались кружева. Откровенный и сексуальный наряд. Небрежная элегантность для уверенной в себе девушки. Шикарная короткая стрижка, дымчатая подводка и яркая помада на губах – все дерзкие детали сливались в идеальный образ.

Кейн смотрел на Лили, как смотрел на любую похожую девушку, но на этот раз в его взгляде было что-то особенное. Обычное безразличие уступило место огню. Либо это похоть, которая сделала его рабом, либо ярость.

Водитель резко притормаживает, и нас резко кидает вперед. Ругаясь себе под нос, он быстро извиняется и сигналит кому-то в потоке машин. Ситуация на дороге – сущий ад: машины постоянно меняют полосы, водители игнорируют сигналы светофоров, каждый старается проехать раньше остальных.

Лили отсутствовала долгие годы, но я не заметила в ней ни робости, ни растерянности, ни настороженности. А вот для меня встреча с Кейном все изменила. Я каким-то образом оказалась в странных обстоятельствах. Да, кажется, что я мечтала именно об этом, но все похоже на отражение в кривом зеркале. Я замужем за успешной секс-машиной с дружной семьей. Мой бизнес влияет на чужие жизни. У меня потрясающий дом, и я могу позволить себе любые покупки. Но я не расцвела, как Лили, я превратилась в серую массу. У меня нет храбрости. Нет власти. Даже мое тело мне не принадлежит.

Как Лили удалось столь эффектно появиться из пустоты? Почему я живу лишь мечтами и ничего не имею?

Рамин пьет из фляжки. Я выхватываю ее у него из рук и делаю большой глоток. А потом предлагаю Дариусу.

– Сейчас еще день! – сердито замечает он.

Пожав плечами, я делаю еще один глоток.

Мне хочется подстричь волосы. Изменить цвет теней. Удлинить разрез на платье, чтобы еще больше обнажить ноги. Когда-то я была как Лили, просто плыла по жизни, чувствуя себя красивой, сексуальной и желанной. А сегодня она подошла к Кейну и положила руку ему на грудь. Без страха и колебаний.

Я и не знаю, что вообще ожидала увидеть. Почему-то думала, что у них с Лили все будет иначе, но получилось… Открыто, а не тайно. Нежно и чувственно. Игриво. Возможно, именно так выглядит любовь Кейна. Неудержимая, обжигающая и пугающая.

– Вы двое, наверное, даже не задумываетесь о том, что они действительно любят друг друга, – хрипло говорю я. Кейн никогда не был моим да и вообще мне не нравился, но сама мысль о том, что он любит другую, вызывает во мне дикий приступ ревности.

Рамин пожимает плечами.

– В любом случае, это ничего не меняет.

Нет! Кейн не может иметь все и сразу. У него прекрасная жена, дорогой пентхаус, доходная компания, которая скоро станет еще больше.

Машина мягко клюет передом, когда в задний бампер врезается такси. Наш водитель оборачивается и показывает таксисту неприличный жест.

Почему Лили такая невероятно смелая? Как ей удалось подойти к Кейну так, словно ей наплевать на весь мир вокруг? Почему он смотрел на нее так, будто готов впиться зубами в ее шею? И то, как он притянул ее к себе: это демонстрировало его власть и самоуверенность… Это совершенно не напугало Лили в отличие от тех женщин, которых Кейн трахал снова и снова. Сначала они испытывали блаженство, затем обнадеживали себя, после – приходили в смятение и, наконец, оставались униженными.

Это ли он искал все это время, помимо внешнего сходства? Дразнящую сексуальность? Бесстрашную уверенность? Заметил ли он эти качества во мне?

Я вспоминаю Эрику в элегантном красном платье. Зная о том, насколько она желанна, Эрика направилась прямиком к нему с расправленными плечами и высоко поднятым подбородком.

Все это время она пыталась дозвониться до меня, но я переводила звонки на голосовую почту. Она хочет поговорить не со мной, а с Кейном. От меня ей нужен только его личный номер, который он почти никому не говорит. Это единственный способ связаться с ним. Все остальные контакты проходят через администратора компании или Витте.

Я оказалась на ее месте. Догадываюсь, что сейчас Эрика уже не так уверена в себе и больше никогда не обретет былую уверенность.

– У Лили найдутся и другие дела, – произношу я. – Ваш брат больше не учится в колледже, поэтому ему больше не нужны подработки. С Кейном надо было говорить, когда он был беден, а она богата.

– Тем не менее она все же неплохо устроилась, – говорит Рамин и подмигивает, словно мы разделяем некий общий секрет. – Она сразу же начала обновлять гардероб, тратить деньги, отдавать приказы Витте… и даже поставила на место нашу мать.

Удовольствие, которое я испытала, наблюдая, как эти две женщины точат когти, тут же исчезает. За эти годы Алия успела оставить на мне много шрамов. Но Лили так ловко справилась с ней, будто совершенно не боялась вступить в открытое противостояние.

– Счастливая жена, счастливая жизнь, – задумчиво произносит Дариус и берет меня за руку, словно наш брак соответствует этим параметрам.

Я сильно сжимаю его руку, чтобы хотя бы на мгновение причинить ему боль.

Вспоминаю, как Кейн смотрел на Лили. Этот страстный взгляд, похожий на раскаленный клинок. Целых шесть лет он был холостяком: трахал все что хотел и просаживал деньги на удовольствия. Сейчас же у него снова есть требовательная и своенравная жена, которую нужно делать счастливой. Какое-то время он будет занят, а у меня будет шанс привести себя в порядок.

Теперь я понимаю, чего не хватало в моих планах – меня. Настало время повернуть кривые зеркала в сторону семейки Армандов. Тогда они увидят себя со стороны.

Может, они даже поймут, почему я хочу их уничтожить.

20

Я надеваю резиновые варежки-прихватки и ставлю на стол мистера Блэка тарелку с горячим ужином. Сбоку лежит записка от Лили, написанная на листочке с монограммой. Его имя выведено красивым женским почерком, буквы наклонены влево. Ее подпись начинается с большой Л, имеющей завитушки сверху и снизу, а следом идут все остальные буквы имени. Никакого текста, только отпечаток эффектной красной губной помады. Ее фотография в серебряной рамке лежит лицевой стороной вниз.

Мой работодатель снова ужинает один в своем кабинете. Его жена, помогавшая готовить, попыталась отказаться от ужина, но я уговорил ее перекусить.

Я заметил, что Лили разбирается во многих вещах. Самообладанием, красотой и рассудительностью она напоминает мою собственную дочь. А еще характером и навыками, которые человек получает в процессе воспитания. Я не знаю подробности того, как Лили всему научилась, знаю лишь, что сейчас она сирота. Возможно, ей пришлось учиться всему самостоятельно.

Для нас с мистером Блэком она остается загадкой. Она из тех женщин, которые предпочитают слушать, а не говорить. Особенно о себе любимой. Поэтому она мало рассказывала о себе, а ей никто не задавал вопросы – не хотели бередить старые раны.

– Как она? – спрашивает мистер Блэк, появившись на фоне сверкающего Манхэттена.

Он рассеянно смотрит в окно. Огни города придают ночному небу пепельно-серый цвет. Мистер Блэк внешне совершенно спокоен. Он никогда не выдает свои переживания, но мне кажется, что я всюду слышу звон бьющегося стекла и треск ломающихся досок. Ярость и отголоски внутренних мучений.

Жена подобно молнии ворвалась в пентхаус и круто изменила жизнь мистера Блэка. Она за короткое время сумела взять на себя значительную часть домашних обязанностей. Я уже не могу представить возращение к нашему прошлому образу жизни, как и то, что портрет Лили когда-нибудь может исчезнуть из спальни. Это неотъемлемая часть, основа основ. Сейчас она материальна, но ее присутствие ощущалось всегда.

– Мне кажется, что вопросы ее совсем не смущают, – спокойно сообщаю я, хотя думаю иначе.

Детективы пришли без предупреждения и заявили, что желают еще раз опросить свидетельницу. Они уже приходили, пока Лили лежала в больнице на физиотерапии. Она оба раза отказалась от присутствия адвоката.

– Я слышал, как они смеялись, поэтому думаю, что все прошло хорошо.

– Она добралась и до них, – усталым голосом отвечает Кейн. – Она пустила им пыль в глаза. У нее это очень и очень хорошо получается. Ты же видел, что это действительно работает.

– Простите?

Оглядываясь через плечо, мой работодатель тихонько смеется.

– Она уже нашла к тебе подход, Витте. И теперь все вокруг нее сбиты с толку.

Я никак не могу понять, что все это значит.

– Сэр?

– Еще секунду назад она была незнакомкой, а теперь она тебе нравится. – Он поворачивается ко мне спиной и смотрит в окно. – Есть люди, которые несут свет. Но ее дар немного другой. Она забирает свет с собой.

И только сейчас я понимаю, насколько правдива эта метафора. Все дело не только в харизме миссис Блэк. Любой человек крайне неохотно расстается с ней, а потом сильно скучает в ее отсутствие.

Мистер Блэк идет к латунному кофейному столику. Вынув пробку из стеклянного графина, он наливает прекрасный тридцатилетний виски. Молча смотрит на меня, предлагая присоединиться.

– Нет, спасибо, сэр. – Я на мгновение замолкаю, обдумывая следующие слова. – Сегодня я дал миссис Блэк один из наших планшетов, чтобы она могла немного развлечься и почитать новости.

Мы не обсуждали этот момент. Возможно, мистер Блэк просто не подумал о том, что ей нужен телефон или что-то подобное. Странно и то, что его жена тоже не просила ничего, что помогло бы ей связаться со своими знакомыми.

– Все в порядке, – успокаивает мистер Кейн. – Она знает, как должна себя вести.

Я хмуро смотрю ему в спину, совершенно не понимая его ответ. Впрочем, это совсем не мое дело. Моя работа заключается в том, чтобы давать советы, а не копаться в чужих делах.

Он берет стакан и возвращается за рабочий стол, опускаясь в кресло с естественной грацией. Мы работали над его осанкой долгие месяцы, когда я заметил, что он привык падать на стул, подобно мешку с камнями.

Делая глоток, мистер Блэк смотрит в одну точку, но я не могу понять, куда именно.

Прошлым вечером я заметил, как он подсматривает за Лили в ее спальне. Его жена красива и прелестна, ничуть не хуже молодых Элизабет Тейлор, Вивьен Ли и других известных актрис. Все они – эталонные и не подвластные времени красавицы с приятными чертами лица и невинными улыбками.

Подозреваю, что он наблюдает за ней, пока она спит: стул в углу ее комнаты теперь повернут в сторону кровати. Это изменение произошло после того, как Лили пришла в себя. Мистер Кейн неохотно заходил к ней в комнату, пока она лежала без сознания, словно боялся, что она проснется прямо у него на глазах. После ее реакции на улице, когда они встретились взглядами, думаю, что такое поведение было мотивированно.