Уральские истории

Введение

Красноуфимск накануне распада Советского Союза как будто знал, что произойдет со страной – выглядел угрюмым, серым, без настроения. Город, казалось, заранее готовился к изменениям, и первым же осенним хмурым утром встретил проснувшихся жителей проливным дождем, капли которого, мощно обрушиваясь на слабые зонтики, так и норовили намочить бедных пешеходов. Сентябрь 1991 года шестилетняя Ирина помнила хорошо – она, совсем того не желая, пошла в детский сад. Никто не объяснил ей и сестренке Раде, для чего нужно покидать теплую комнатку общежития и идти к каким-то чужим тетенькам, кушать там, спать и играть, когда это все можно делать и дома. Настроение девочки было сродни погоде – хотелось плакать. А вот Рада, сидя на маминых руках, выглядела довольной.

На днях родители купили девочкам одинаковые разноцветные зонтики, но Иришка сломала свой, или он сломался сам – выяснить так и не удалось. Поэтому пятилетнюю Раду пришлось взять на руки под один зонтик с мамой, а Иринке достался пока еще целый аксессуар сестренки. Быстро шагая за родительницей и держась одной рукой за ее сумку, девочка заметила мальчика, который, выбросив зонтик и отбежав от своей мамы, резво прыгал по лужам. Ему не мешал дождь, и он не торопился в садик. Был настолько беспечным и радостным, что Ирочке на мгновение тоже стало веселее. Его мама, не желая заходить в лужу и не имея возможности дотянуться до мальчика, грозилась кулаком и что-то выкрикивала, но озорник будто и не слышал ее вовсе. Какой-то пожилой прохожий решил помочь женщине и обратился к мальчугану: "Ай какой нехороший, надо слушаться маму, выходи-ка из лужи". Но, не получив ответа, покачал головой и ушел. Свернув с улицы, Иришка потеряла из виду шалуна, так и не узнав, чем закончилось его водное путешествие, но настроение ее порядком улучшилось и, в садике она спокойно переоделась и зашла в группу.

Оглядевшись по сторонам, Иринка заметила плачущую девочку на стульчике. Она держала в руках куклу и причесывала ей волосы. Крупные слезы капали на игрушечное платьишко, и никто не обращал внимания на них. Ирочка, подойдя к ней, спросила:

– Знаешь, кого я видела сегодня, когда шла в садик?

– Кого? – спросила девочка, вытирая слезы.

– Мальчика. Он перевернул свой зонтик, встал на него и поплыл по луже, как на кораблике, – чуток приукрасила историю Иришка.

– Правда? – удивилась девочка, забыв о грусти.

– Да, – ответила юная выдумщица, присев рядом.

– И куда он поплыл? – спросила девочка, отложив куклу в сторону.

– Ммм… – задумалась Иринка и уже хотела ответить, что в сторону садика, но неожиданно подошла воспитательница и, взяв ее за руку, вывела в середину комнаты.

– Знакомьтесь, это наша новая девочка Ирина, – громко произнесла она. – Поздороваемся с ней хором.

– Добро пожаловать! – разом закричали дети.

– Она переехала в наш город из деревни, дружите с ней, не обижайте. Хорошо? – снова обратилась воспитательница к ребятам.

– Хорошо! – хором закричали они.

– А сейчас быстренько моем руки и садимся завтракать.

Ирочка вздохнула и нехотя поплелась за остальными. "Быстрей бы уж вечер настал", – грустно подумала она и посмотрела на часы, громко тикающие на стене между окнами. В общежитии совхоз-техникума ждала подружка Саша и ее маленький годовалый братик Павлуша. Вот с кем интересно и весело было проводить время. Нет режима, тихого часа и строгих правил – только игры, чудачества и приключения, в которые Иришка, Рада, Саша и Павлуша окунались настолько часто, что нередко приводили родителей в состояние неописуемого удивления.

Глава 1. Юный дегустатор

Осенью, уже после золотой поры, еще не успевшие упасть листья превращались в однотонную коричневую массу, которая совсем не радовала глаз. Но яркими огненными пятнами оставались рябиновые ягодки, молчаливо зазывающие к себе не только голодных птичек, но и шебутную ребятню. Такое дерево с красно-оранжевыми "бусинками" как раз росло под окном комнаты Иринки и ее семьи. Это заметила и Саша, когда в зашла к гости к подружкам, держа за обе ручки братишку. Павлуша старательно перебирал ножками, желая участвовать во всем, что затевала его сестра.

– Какая красота! – воскликнула семилетняя Саша. – Так и хочется их попробовать.

– Да, – согласилась с ней Ирочка. – Кто сходит и наберет?

– Я! – быстро вызвалась Рада.

– Ты не дотянешься, – предположила Саша и, немного подумав, добавила, – я сбегаю.

– Хорошо, только посади Павлушу на окошко, чтобы он увидел тебя на улице и не плакал, – попросила подружку Иришка, зная, что малыш всегда начинает хныкать без своей сестры.

– Ладно, только тихо. Мама не должна знать, что я оставила его у вас. Хорошо? – попросила она заговорщиц.

– Хорошо, хорошо, беги уже, – торопили ее подружки.

Саша усадила Павлушу на подоконник и показала на рябину, возле которой она скоро окажется. Внимание мальчика устремилось на все, что происходило за окном, кроме ничем не примечательного для него дерева. Девочки встали рядом с ним, чтобы он вдруг не свалился, и начали ждать. Заметив Сашу, одетую наспех в Иринкину курточку, они тут же показали Павлуше сестричку. Малыш, сразу же заметив ее, заулыбался и начал легонько бить ладошками по стеклу. Саша помахала ему и подбежала к рябине. Из окна казалось, что она спокойно дотянется до заветных ягод, но девочки ошибались – поймать веточку было невозможно даже в прыжке. Почти отчаявшись, она посмотрела на окно, пожала плечами и собралась уходить, как вдруг к ней подошла какая-то девушка и предложила помощь. Нарвав Саше несколько веточек рябины, она ушла, а радостная девочка начала размахивать полученным букетом и прыгать, ликуя. Павлуша, встав на четвереньки, так звонко засмеялся, что его маме в соседней комнате срочно захотелось узнать причину такого веселья.

– И чему это мы так сильно радуемся? – спросила тетя Оля, заглянув.

– Ммм… Да просто, – не знала, что ответить ей Ирочка.

– Ой, а почему он на подоконнике-то? – женщина подбежала к окну, чтобы взять малыша, увидела свою дочь, скачущую на улице с рябиной в руках и постучала по стеклу, – а ну-ка марш домой!

Веселый осенний танец тут же закончился, Саша округлила от удивления глаза и побежала в дом. Было слышно, как тетя Оля отчитывает ее за то, что та оставила братишку на окошке и умчалась на улицу. Когда все стихло, Саша снова появилась в комнате подружек, держа в руках Иришкину курточку. Но без Павлуши. Мама накормила и уложила его спать. Что делать без мальчугана, девочки не знали. Ведь именно ему планировали они дать на пробу рябиновые ягодки, прежде чем полакомиться самим. Но долго думать над тем, чем заняться, не пришлось – в комнате снова появилась тетя Оля и попросила девочек последить за спящим Павлушей, пока она сбегает в молочную кухню. Ирочка всегда смотрела на нее с восхищением: тетя Оля была высокой яркой женщиной с короткими светлыми волосами. Она быстренько надела серый плащ, виртуозно подвязала пояс и убежала. Девочки же сели на диван и тихо стали ждать пробуждения мальчика, который спокойно открыл свои глазки уже через несколько минут.

– Павлушка, Павлушка, а мы тебя ждем, – обратился к нему сестра, вытаскивая его из детской кроватки. – Хочешь ягодки попробовать?

– Смотри, как он ручки тянет к ним, – удивилась Иришка.

– Они же яркие, вот и тянет, – подметила Рада, добавив, – может помыть их надо, а потом уже ему давать?

– Нет, они же на дереве висели, значит, чистые, – уверенно ответила Саша и дала братишке рябинку.

– Подожди, подожди, давай раздавим ее, а то вдруг подавится? – вовремя спохватилась Иринка.

– Точно, давай, – Саша забрала у малыша ягодку, отчего он сразу же погрустнел и уже собрался заплакать, свернув губки рулетиком, но получив раздавленный оранжевый плод, успокоился.

Положив горькую ягодку себе в рот, малыш несколько секунд пожевал ее и сморщил носик. Девочки переглянулись и тоже сморщились, но вдруг Павлуша попросил еще и без гримасы спокойно слопал вторую ягодку, третью, четвертую. Заговорщицы удивились – неужели вкусно. И решили попробовать сами.

– Фу, бяка! Как ты это кушаешь? – спросила Саша у братишки.

– Точно, бяка! – согласилась с ней Ирочка, выплевывая горький плод.

– А он еще просит, – заметила Рада, показывая на мальчугана.

– Бери, если хочешь, – без раздумий ответила Саша и дала братишке сразу три раздавленные ягодки, которые он тут же запихнул в рот.

– А нам что делать? – спросила Рада, грустно поглядывая на бесполезную рябину.

– Давить ягодки, раз он ест их, – ответила Саша. – А потом поиграем.

Расплющив все рябинки, девочки положили их в тарелку и принялись играть с куклами Барби, купленными недавно их родителями на местном рынке. Они так увлеклись переодеванием пластмассовых красавиц, что не заметили, как Павлуша набрал полный рот ягод, а в дверях появилась тетя Оля.

– А что он ест? – с порога спросила она, заметив оранжевый рот сынишки.

– Рябину, – тут же ответила Саша.

– Рябину?! – удивилась женщина, подходя ближе и снимая на ходу плащ.

– Ага, – подтвердили Иришка и Рада.

– А вы ее хоть мыли? – спросила тетя Оля, взяв одну ягодку с губ сына и внимательно вглядываясь в нее.

– Они же чистые, – уверенно ответила Саша.

– Ну все, Павел Николаевич, сидеть вам на горшочке сегодня целый день, – вздохнула тетя Оля, глядя на сынишку.

Она взяла его в охапку и понесла на общую кухню. Там аккуратно вытащила из наполненного рта ягодки и помыла малышу лицо. Принесенные из молочной кухни вкусняшки Павлуша не любил. Зато их охотно поедал глава семьи – дядя Коля. Сегодня он как никогда торопился домой, зная, что его благоверная наполнила холодильник любимой молочной продукцией. Проходя мимо рябины, он остановился – настолько хорошо выделялась она на сером осеннем пейзаже, что ему захотелось нарвать ее и подарить жене. Недолго думая, он поставил портфель на землю и принялся собирать букет. Скрупулезно и тщательно он складывал веточку к веточке, гроздь к грозди. Композиция получилась шикарной.

– Вроде взрослый мужчина, а все туда же – природе вредить, – проворчал проходящий мимо старичок, поправляя очки с толстой коричневой оправой.

– Дедушка, ну где я природу-то порчу? – спросил дядя Коля. – Я жене приятное сделать хочу.

– Причем тут рябина тогда? – не на шутку возмутился старичок, еще раз поправив очки.

– А что мне еще нарвать в это время года? – удивился мужчина, заканчивая собирать шикарный букет.

– Зачем рвать? Иди в цветочный магазин! – перешел на крик дедушка.

– В цветочном магазине рябину не продают, – не отступал дядя Коля. – А я хочу подарить именно рябину.

– Что у вас тут случилось? По какому поводу спор? – спросила какая-то бабушка, волею судьбы ставшая свидетельницей горячего обсуждения.

– А вот по какому поводу, – начал объяснять ей ворчун, – этот молодой человек беспощадно срывает рябиновые веточки только для того, чтобы подарить их своей жене. Это же возмутительно!

– Уважаемый, Вы, пожалуйста, не кричите, – начала успокаивать его старушка. – Вот я, например, ничего плохого не вижу в действиях этого мужчины.

– Ну как это так? – удивился старичок. – Он природу портит! Дерево губит! Лишает планету кислорода!

– Да что Вы говорите? – усмехнулась бабушка, подмигнув дяде Коле незаметно для ворчуна. – А Вы, посмею спросить, хоть раз дарили своей жене цветы?

– При чем тут я? Мы сейчас обсуждаем пагубные действия этого молодого человека, – не сдавался возмущенный прохожий.

– То-то же, значит, не дарили. Эх Вы, – покачала головой добрая старушка.

– А вы думаете, семейное счастье в букетах заключается? – спросил старик, снимая свои тяжелые очки и протирая линзы.

– И в букетах тоже, – уверенно заключила бабуля. – Вот мне мой муж всегда дарил букеты, и не магазинные, а настоящие – полевые, рябиновые, черемуховые…

– Подождите, подождите, – прервал ее ворчун. – Так ваш муж даже хуже этого непутевого молодого человека, оказывается!

– Вы моего мужа знать не знали, а такое говорите! – доброта старушки исчерпала себя и начался нешуточный спор.

Наблюдая за ними дядя Коля решил, что на него они уже не обращают никакого внимания, а беседа перешла к совсем иной теме, нежели была изначально. А потому он тихонько поднял с земли портфель, бочком-бочком, не торопясь, обошел спорящую пару и скрылся за углом общежития. Пройдя вахту, за которой работала Иринкина мама, он поздоровался с соседкой и довольный прошел турникет.

– Ты чего такой счастливый? – спросила Надя, пропуская его.

– Знала бы ты, как я отбивался и спорил, чтобы заполучить этот букет! – воскликнул дядя Коля, поднимая над головой рябиновую композицию.

– Даже не представляю, – улыбнулась вахтерша. – Но букет очень красивый. Оле понравится.

– Видишь, как мудро я сочетал в нем и красно-оранжевые ягодки и пока еще зеленые листики? – рассуждал мужчина, гордо показываю рябиновую композицию.

– Интересно, долго будет стоять этот букет? – спросила Надя, тоже захотев такой же.

– Думаю, неделю, как минимум, – уверенно ответил Коля.

– Иди, уже, иди, обрадуй свою Олечку, – поторопила его Надя, потому что, встав возле турникета, мужчина мешал проходить студентам.

Дядя Коля быстро добрался до комнаты и с порога же вручил жене заветный букет. Каким же большим оказалось удивление женщины, увидевшей рябину второй раз за последний час. Она с благодарностью приняла подарок, поцеловала мужа в щечку и начала накрывать на стол. За этими привычными хлопотами Ольга решила, что поставит рябину в вазу чуть позже, а потому положила ее на тумбочку. Павлуша, который уже минут десять сидел на горшке, сразу же увидел знакомые оранжевые ягодки, незаметно для матери покинул свой "стульчик" и со спущенными штанишками пополз к рябине. Опершись ручками о тумбочку, малыш медленно встал на ножки и дотянулся до букета. Искусно собранные ветки оказались на полу ровно в ту же секунду что и попка малыша. Уверенно сев, мальчуган притянул к себе достижение папиного дня и с жадностью начал срывать ягодки, быстро запихивая их в рот. Вместе с яркими "бусинками" зажеванные оказывались и листочки, и веточки – ничего не могло скрыться от Павлушиных цепких пальчиков.

– Сынок! Это же бяка грязная! – вскрикнула мама, заметив наконец проказника.

– Павел! – воскликнул следом отец, схватившись за голову и вглядевшись в испорченную композицию.

– Павлуша! – крикнула Саша. – Хватит уже кушать эту горькую ягоду!

Тогда глава семьи и узнал, что трапезничает рябиной его сын сегодня уже во второй раз. И сидит он на горшке именно из-за любви к этому горькому лакомству. "И сидеть ему на нем придется еще и завтра", – подметила тетя Оля, вздыхая и снова вычищая рот мальчугана от рябиновых ягод и листиков.

Глава 2. Триумф и падение тараканов

В общежитии, куда после деревни попала Иришка, кишмя кишели маленькие коричневые таракашки. Поначалу эти насекомые казались девочке забавными – небольшие, быстрые, с любопытными усиками. Но любовь к ним быстро прошла после случая, когда из-за них дядя К ит сожжккдабтмтмоля вдруг попал в больницу. Среди ночи к нему приехала скорая, и взрослый мужчина плакал как ребенок. Вернулся он через час-полтора, но был все так же не весел. Ну и правильно. Чему радоваться, когда таракашка вдруг решил, что мужское ухо может стать для него идеальной ночлежкой. Удивительно, как этот смелый питомец не испугался запаха серы и препятствия в виде волосков. Видимо, бесстрашным было насекомое, потому и пало в храбром бою против врача, промывшего дяди-Колино ухо. После этого Надя, укладывая Иринку и Раду, засовывала в их уши вату. Так, на всякий случай. Ведь сосед описывал боль от ушного новосела, как нестерпимую и невыносимую, а матери не хотелось такой же участи для своих дочерей.

В октябре, когда Иришке исполнилось шесть лет, отец подарил ей крохотного сиамского котенка. Он был настолько мал, что первое время его приходилось кормить из пипетки. Назвав его Пушистиком, Саша, Ирочка и Рада начала тренировать юного шалуна – учили лакать из миски, играть с бумажным бантиком, быстро бегать и виртуозно спрыгивать с двухъярусной кровати. Но Пушистику все это было не интересно. Его всецело увлекли таракашки. Он, замечая одного из них, тут же гнался за усатым бедолагой, нагонял его, прижимал своими маленькими, цепкими лапками, и быстро съедал, пока тот не успевал опомниться. В рационе котенка эти милые насекомые присутствовали ежедневно. И никого из взрослых, а тем более детей, это нисколечко не смущало – нравится, пусть ест. Примечательно то, что Пушистику нередко попадались и беременные таракашки. Огромное яйцо виднелось возле их задних лапок, и котенок, съедая пленницу, напрочь отказывался лакомиться им. То ли ему было жалко еще не родившихся тараканчиков, то ли они были уж очень не вкусными.

За охотничьими повадками котенка всегда увлеченно наблюдал Павлуша. Малыш искренне радовался, когда Пушистику удавалось поймать очередное насекомое, причинившее его отцу жуткую боль. Мальчик как будто поддерживал усатого охотника и душой болел за него – во время удачной поимки он садился на попочку и, улыбаясь, начинал хлопать в ладоши.

– Правильно, Павлуша, делаешь, – как-то раз сказала ему его мама. – Так им и надо. Будут знать, как лазить ночью по нашей кровати и в уши заглядывать.

– Может, потравим уже этих тараканов? – предложила ей как-то Надя.

– Потравить-то можно, только надо делать это одновременно, чтобы хотя бы в нашем крыле их стало поменьше, – согласилась с ней Ольга.

– Надо вечером сделать это и уйти к кому-нибудь с ночевкой, а утром вернуться и убрать их, – предположил дядя Коля, услышав женский разговор.

– Хорошо, – согласилась Надя, уставшая от вездесущих ползунов. – Завтра как раз пятница. Потравим и уйдем.

На том и порешили. Был уже ноябрь. А в субботу намечался день рождение папы Ирочки и Рады. Роман Константинович ждал праздника и обрадовался тому, что пришедшие гости не будут, как это бывало обычно, шарахаться от тараканов, способных бессовестно ползать даже на обставленном блюдами столе. Избавиться от нежеланных питомцев накануне праздника Роме показалось удачной затеей, которую он тут же поддержал, купив специальный спрей не только своей семье, но и Коле с Олей. Искоренить все тараканье потомство, конечно, не удастся, и взрослые это понимали. Но не видеть ползучих гадов хотя бы несколько дней, уже казалось им приятным облегчением для глаз и нервной системы. Пятничным вечером, опрыскав две соседние комнаты, они быстренько собрались и ушли в гости. Ромина семья отправилась к Надиной сестре, а Колина – к хорошим знакомым за город. Иришка не забыла прихватить Пушистика, который хоть и вырывался всеми силами, видимо, желая воочию посмотреть на умирающих тараканов, все же был насильно помещен за пазуху папиной куртки. Только Рома мог справиться с этим непослушным и даже психованным котенком.

В гостях у тети Наташи поведение Пушистика совсем вышло из под контроля. Ночью он решил не спать, а набрасываться на Радины глаза, желая покусать брови и поиграть с ресницами. Но тут же был отправлен легким пинком на пол. Это котенок воспринял как угрозу и призыв к дальнейшей битве. Отстав от Рады, он подбежал к Иринке и увлекся уже ее глазами. Девочка, неожиданно проснувшись от укуса в бровь, закричала и всех разбудила. Узнав, что послужило причиной ночного испуга дочери, Рома отправил несостоявшегося охотника за глазами на веранду, дабы остудить кошачий пыл. Субботним утром семья вернулась в свое общежитие.

Умершее полчище усатых насекомых Надя подметала веником – набралось четыре полных совочка. Женщине казалось, что она убрала с пола все трупики, но ошибалась. За хлопотами о праздничном угощении и сервировке стола ни Ирочка, ни Рада, ни их родители не заметили, как Пушистик с удовольствием слопал парочку найденных им бездыханных тараканчиков. Из-за наплыва гостей никто не обратил внимание и на то, что через час маленький котенок лег на кровать и уснул. Навсегда. Лишь утром, не добудившись Пушистика, семья поняла – он наелся отравленными тараканами и умер. Иришка рыдала. Это был ее подарок, комочек счастья, девичья отрада. Плакала она навзрыд. На душевный рев прибежала тетя Оля.

– Не реви, Иринка, не реви, – как могла пыталась утешить ее женщина.

– Я, я… – еле-еле выговаривала девочка.

– Что ты? – спросила тетя Оля.

– Это я виновата! – еще сильнее разрыдалась Иришка.

– Ты что?! – удивилась соседка. – Даже не думай так!

– Мне надо было проверить, всех ли тараканов подмела мама, а я не проверила, – проговорила девочка, закрыв лицо руками.

– Ты бы не смогла собрать всех. Они в таких щелях прячутся, что никто б до них не добрался, – обняла ее тетя Оля и вдруг пообещала, – я тебе скоро кое-кого подарю.

– Кого? – удивилась Ирочка.

– А вот, увидишь, – загадочно ответила женщина, еще раз обняла маленькую соседку и ушла.

Долго Иринка ждала обещанного кого-то, изведя вопросами о нем папу и маму. Девочка думала, что это будет очередной котенок, но родители сказали ей, что животные отменяются – у них уже есть коричневые усатые питомцы-убийцы, зачем им еще кто-то. От этого ожидание становилось еще мучительнее. Но ровно через десять дней ранним-ранним утром, еще до того, как Надя успела расчесать своим дочерям волосы перед походом в садик, к ним в комнату зашла та самая соседка-благодетельница, пряча кого-то за спиной и таинственно улыбаясь. Она медленно подошла к Иришке и спросила:

– Угадаешь, кто это, дам вдобавок шоколадку.

– Эмм… – задумалась сонная девочка.

– Ну, как ты думаешь, кто это? – продолжала улыбаться тетя Оля.

– Это, это… котенок, – девочка все же решила предположить то, чего, по словам родителей, не может быть.

– Угадала! – вдруг закричала соседка и дала Ирочке небольшую шоколадку.

– Что? – удивилась Надя, перестав расчесывать дочку. – Какой еще котенок? Только не котенок!

– Не переживай, – тут же успокоила ее Ольга, показывая счастливой девочке подарок. – Он не живой, он вязаный!

– Он как настоящий! – воскликнула Иринка, схватив игрушку и забыв о сладком бонусе.

Вязаный котенок был точной копией погибшего Пушистика. Светлый, с темным хвостиком и серыми ушками. Личико его повторяло окраску сиамского питомца, и размером он был точь-в-точь. Взволнованная девочка держала в руках совершенную копию своего питомца. Как будто ее Пушистика заколдовали, и он вынужден быть вязаной игрушкой, пока девочка не расколдует его. Она прижала подарок к груди и не выпускала его даже тогда, когда тетя Оля ушла, а мама одевала ее к выходу. Иришка упросила родителей позволить ей взять Пушистика в садик, пообещав не хвастаться им перед другими ребятами. И получив одобрение, не просто пошла, а вприпрыжку и с довольной улыбкой добралась до казенного учреждения, переоделась и зашла в группу без малейшего звука протеста или недовольства, как это обычно бывало раньше.

Несколько дней подряд Ирочка и Рада играли только с вязаным Пушистиком, напрочь забыв о своих пластмассовых куколках. Они кормили котенка, укладывали его спать, выводили на прогулку и даже соорудили для него игровой уголок. В нем, по классике, был бумажный бантик и небольшой моток пряжи. Частенько девочки ругались из-за Пушистика – Раде тоже хотелось быть его хозяйкой. Доходило и до драк. После разнимания Надя забирала вязаного котенка и не отдавала до тех пор, пока сестры не помирятся, попросив у друг друга прощения. В очередной раз, снова не в силе поделить Пушистика, девочки схватились за него, потянув в разные стороны, и оторвали лапку. Слез было море. Такое море, что траур оказался куда масштабнее, чем после смерти настоящего котенка. Рыдали обе – и Иринка, и Рада. Их мама могла починить игрушку, но поступила хитрее. Она отдала ее тете Оле, объяснив дочерям, что именно в соседней комнате есть больничка, куда необходимо отправить на лечение безлапого питомца. Втроем они зашли к соседям и положили больного на подоконник, укрыв его кухонным полотенцем.

Пока Пушистик выздоравливал, девочки вспомнили про своих куколок и по традиции каждый вечер сидели, придумывая для них новые наряды. За игрой Иришка как-то сказала своей сестренке, что после того, как котенок выздоровеет, они обязательно найдут для него таракашек, чтобы тот мог полакомиться ими.

– Каких таких таракашек? – спросила у девочек мама, став невольной слушательницей увлеченной беседы.

– Наших таракашек, – ответила Ирочка.

– А где ваши таракашки? – никак не могла понять ее удивленная мама.

– Ну наших, которые ползают в комнате, – продолжила объяснять девочка. – Мы поймаем несколько штучек, убьем и приготовим из них Пушистику суп или кашку.

– Ешкин кот! – воскликнула женщина, понимая, что дочь не шутит и действительно сделает это. – Придется сказать тете Оле, чтобы она подольше подержала у себя "больного".

– Не надо подольше, не надо! – хором воскликнули девочки.

– Ладно, ладно, успокойтесь – ответила Надя, уже что-то придумывая и загадочно поглядывая на детей.

Через две недели Пушистика выписали, а вместе с ним и еще одного котенка – оказалось, что за это время тетя Оля, по огромной просьбе своей соседки, связала еще второго котенка для Рады. Только он был поменьше своего предшественника и носил уже другую кличку – Полосатик. А чтобы девочки не стали выслеживать настоящих тараканов, убивать их и готовить из них еду для котят, подарила трех вязаных прототипов. Таких же усатых и коричневых, только больших – вполовину Полосатика. И начался кошачье-тараканий бум. Саша тоже захотела вязаного котенка, но попросила у мамы смастерить ей черного питомца с белый хвостиком. Таракашек в строю тоже прибавилось. Их отряд от трех особей резко вырос до десяти представителей. Теперь каждый вечер после садика и школы девочки дружно усаживались на пол и играли со своими питомцами, угощая их вязаными тараканчиками. Ими охотно лакомился и Павлуша, засовывая в рот и пытаясь выдернуть усики и лапки. Но крохе это не удавалось – настолько прочно они были связаны.

И если бы в общежитии вдруг начался конкурс красоты среди тараканов, то настоящие с треском провалили бы его. Во-первых, они были меньше по размеру. Во-вторых, совсем не привлекали собой детей для игры. В-третьих, были небезопасными. Так их триумф в виде многочисленности и невозможности полного истребления стал их падением на фоне появления более привлекательных и добрых вязаных клонов.

Глава 3. Светлана Дмитриевна без "д"

Общежитие, которое стало для озорных девочек, Иринки, Радочки и Саши, настоящим домом, располагалось по улице "8 Марта" и имело двадцать девятый номер. Рядом были кинотеатр "Октябрь" и площадь Ленина – неотъемлемые атрибуты почти каждого города того времени. А вот детский садик находился далеко, через три квартала. И отводили в него Иришку и Раду родители по очереди. Автобус туда не ходил, маршрутки еще не придумали. Это был второй садик для девочек, и значит, сегодняшний день стал днем знакомства с новыми ребятами. Ирочку сразу же порадовал вид здания дошкольного учреждения – в три этажа, из красного кирпича и двор с разноцветными верандочками. Раздевалка тоже удивила ее – каждый шкафчик был выкрашен в отдельный цвет, обозначен аппликацией с изображением какого-нибудь зверька с табличкой имени ребенка. Иринке досталась зеленая улыбающаяся змейка с золотым брюшком, добрыми глазками и раздвоенным язычком, мило выглядывающим из пасти.

– Мда, – недовольно посмотрела на рисунок Надя. – Змея.

– Какая она красивая! – совсем по-другому оценила рисунок Иришка.

– Хорошо, что она тебе нравится, – улыбнулась мама. – Тебе на нее целый год смотреть.

– Да, нравится, – ответила девочка, помогая матери переодеть себя.

– Ты ж моя коброчка, – глядя на рисунок, ласково назвала она Ирочку и, поцеловав, завела в группу.

– Мам, а почему у меня другой садик? – успела спросить дочка, совсем не радуясь тому, что придется заново с кем-то знакомиться.

– Потому что этот лучше, больше и красивее, – быстро ответила Надя, покидая раздевалку.

К такому количеству ребят девочка была не готова. Дети бегали, кричали, толкались. И если в первом садике пришедшая утром ребятня больше напоминала медленно просыпающуюся массу дошколят, то здесь они были похожи на сбежавших сумасшедших. Иринка растерялась, не решаясь сдвинуться с места и боясь того, что кто-нибудь обязательно врежется в нее и уронит. Поискав глазами воспитательницу и не найдя, Иришка уже хотела сделать первый шаг, но перед ней вдруг возникли две одинаковые девочки.

– Привет, я Катя! – громко, чтобы перекричать остальных, представилась первая.

– Привет! – тут же поздоровалась Ирочка.

– Привет, я Юля! – прокричала вторая из близняшек.

– Привет! – девочка не совсем понимала, что им от нее нужно.

– Мы увидели, как ты стоишь тут одна, и решили с тобой познакомиться, – объяснила ей Катя. – А тебя как зовут?

– Ирина, – растерянно ответила она.

– Давай дружить! – радостно предложила Юля, протягивая руку.

– Давайте.

Иришка, что-то зная о рукопожатии, не думала, что в садике нужно именно так здороваться. Но Юлина рука была не для знакомства. Она вдруг потянула растерянную девочку вглубь шумной толпы обезумевших шестилеток и вывела к игрушкам – близняшки решили показать ей, что и где тут находится. Новые подружки спокойно могли перекричать всех дошколят группы. Яркие, шумные и озорные, они ничем не отличались друг от друга. Торчащие в разные стороны косички заканчивались желтыми бантиками. Платьишки были пышными, воротнички острыми, а короткие рукавчики напоминали красные фонарики. Одинаковые сандалики, полосатые колготочки – все это приводило Ирочку в замешательство. А больше всего удивляло и даже немного пугало то, что близняшки без умолку тараторили. Иногда по очереди, иногда одновременно. И из сумбура таких выкриков невозможно было понять, что они говорят и слышат ли вообще кого-то кроме себя.

Веселые балаболки настолько виртуозно увлекли Иринку, что она не заметила появления воспитательницы, но неожиданно услышала бубен, который оповещал о том, что детворе нужно замолчать и обратить внимание на женщину – по-другому убавить звук в группе не представлялось возможным.

– Ребятки, ребятки! – громко обратилась к дошколятам Светлана Дмитриевна, – аккуратненько находим свои места и тихонечко садимся.

– Светлана Дмитриевна! – вдруг закричала то ли Юля, то ли Катя, – а куда сесть новенькой девочке?

– Приведи-ка ее ко мне, – ласково произнесла воспитательница. – Сначала познакомимся.

"Добрая такая" – подумала Иришка, приближаясь к ней. Девочка сразу же обратила внимание на ее короткие каштановые волосы и большие коричневые глаза. Светлана Дмитриевна представила ее ребяткам и объяснила, что это не просто детский садик, а нулевой класс. Здесь детки кроме игр, сна и прогулок еще и учатся, а бубен служит оповещением того, что пора начинать урок. Так воспитательница готовит детей к школе, в которой и станет для них же первой учительницей. Через год ребята вместе с ней окажутся в первом классе. Зная о том, что Ирочке прописаны очки, Светлана Дмитриевна усадила ее за первую парту вместе с каким-то светловолосым мальчиком, который сразу не понравился ей.

– Узнала, как зовут воспитательницу? – спросила Надя, забрав вечером дочку.

– Да, Светлана Митриевна, – гордо ответила Иринка.

– Наверно, Дмитриевна, – поспешила исправить ее мама.

– Да, Митриевна, – уверенно подтвердила Иришка.

– Дмитриевна, – повторила Надя, совсем не понимая, во что выльется эта игра слов.

– Ну мам, я же так и говорю! Митриевна! – не понимала ее Ирочка.

– Ты говоришь без первой буквы. Митриевна. А надо Дмитриевна, – объяснила мама.

– Митриевна, – медленно произнесла девочка и тут же поняла свою ошибку.

Весь оставшийся путь Иринка пыталась выговорить сложное для нее отчество. А придя домой, переоделась и продолжила тренироваться. Когда с работы вернулся отец, он застал старшую дочку в слезах и истерике – она сидела на кровати и продолжала бубнить никак не поддающееся ее языку слово, вытирая рукавами покрасневшее заплаканное лицо. Надя после часа попыток уже потеряла всякую надежду на то, что Иришка сможет выговорить без ошибки злополучное отчество, а вот Рома был еще в силе попытать удачу. Он присел к дочери и принялся успокаивать ее, объясняя – если не получается сейчас, получится потом, и ничего в этом страшного нет.

– Я ей то же самое говорила, – негодуя произнесла Надя, устало поглядывая на Иринку. – Бесполезно. Заладила и все тут.

– Как я завтра что-то спрошу у Светланы Митриевны, если не могу правильно говорить ее имя? – спросила девочка у родителей, продолжая плакать.

– Скажешь, как умеешь, – ответил папа.

– Я не хочу, как умею! – снова разрыдалась Иришка. – Я хочу, как надо!

– Мда, – произнес отец, осознав всю безвыходность нелепой для него, но серьезной для дочери, ситуации.

– Все! Я не пойду завтра в садик! – вдруг заявила Ирочка, скрестив на груди руки и нахмурив брови.

– Это что еще за новость такая? – удивилась Надя. – Я тебе не пойду! Так не пойду!

– Не пойду! – продолжала упорствовать девочка.

– Рома, сделай что-нибудь, – обратилась женщина к мужу, понимая, что у нее сдают нервы.

– Доча, ну, успокойся, – начал говорить папа, – завтра пойдем в садик и просто скажем Светлане Дмитриевне, что ты пока будешь называть ее Светланой Митриевной.

– Ааа! Я так не хочу! – на этот раз рев стал мощнее, а слезы крупнее.

– Надо позвать Олю, – неожиданно предложил жене Рома.

– Верно, ведь только она может справиться с нашим ребенком, больше никто – иронично ответила Надя.

– Я сама пойду к тете Оле! – продолжая реветь, произнесла Иринка и убежала к соседям.

– Ну все, теперь можно спокойно поужинать, – выдохнул мужчина, радуясь возникшей тишине.

– Роман Константинович, ну как вам не стыдно? – улыбаясь спросила Надя. – Как вы можете радоваться чему-тому, когда ваша дочь плачет?

– Надежда Федотовна, вы, однако, тоже не смогли справиться с проблемой, – также улыбнулся Рома.

– Ха, Роман Остантинович, ешьте и болтайте меньше, – игриво ответила женщина.

– Ха, Надежда Едотовна, подавайте уже еду, я с удовольствием поем, – усмехнулся муж.

Родители не поняли, что такого сказала Иришке тетя Оля, но девочка вернулась к ним уже без слез и желая поскорее лечь спать. Удивленные папа и мама обрадовались результату и быстренько уложили ее и Раду. Как потом оказалось, соседка просто предложила Ирочке обращаться к воспитательнице на "вы", без имени и отчества, но продолжать тренировать выговаривание дома. Это понравилось девочке, и она успокоилась.

На следующее утро, добравшись до садика, Иришка первым делом отыскала близняшек и рассказала им о своем вчерашнем горе. Катя и Юля улыбнулись, быстренько перешепнулись и предложили гениальный выход из положения. Чтобы помочь и поддержать свою новую подружку, две егозы решили тоже называть воспитательницу с ошибкой – Светланой Митриевной. Они тут же побежали к ней и одновременно спросили:

– А можно мы будем называть вас не Светланой Дмитриевной, а Светланой Митриевной?

– А почему без буквы "д"? – удивилась она.

– Просто Ирина не может выговорить ваше отчество и плачет из-за этого, – начали наперебой объяснять девочки. – А мы не хотим, чтобы она грустила.

– Ну хорошо, – улыбнулась добрая воспитательница. – Митриевна, так Митриевна.

– Все! Теперь мы тоже будем говорить так, как ты! – радостно закричали Катя и Юля, подбежав к Ирочке.

Светланой Митриевной Светлана Дмитриевна было не долго. Всего пару месяцев. В ее практике это был первый случай, когда отчество оказалось сложным для детского произношения. Зато, как она признавалась потом, были еще ребята, которые тоже затруднялись соединять буквы "д" и "м" при обращении к ней. Но у женщины, благодаря Иринке, уже было готовое решение этой проблемы – смириться и просто стать на какое-то Светланой Митриевной. И как только Ирочка научилась правильно выговаривать это отчество, Катя и Юля перестали произность его с ошибкой. Но привычка осталась. Для избавления девочкам тоже понадобилось время. Вскоре вся тройка уже и не вспоминала об этом, погрузившись в другие проблемы и шалости.

А вот родители еще долго припоминали Иришке Митриевну и слезы, которые она проливала. Их так позабавил этот случай, что как-то во время празднования для рождения родственника, когда собралось много взрослых, Надя и Рома предложили поиграть, произнося отчества друг друга без первой буквы. Смеялись все. Особенно Любовь Дуардовна, которая тут же получила прозвище "будуар", и Олег Аксимович, ставший на время вечеринки "аксиомой".