Байк, дорога, ты и я
– У тебя есть мечта?
– Есть. Рассвет, байк, пустая дорога, ты и я.
– Несерьёзно.
– Ладно, а у тебя?
– У меня есть ты.
Май
Сквозь грохот музыки вопли вокалиста были почти не слышны. Он скакал по сцене: чёлка скрывала глаза, с футболки скалился череп. Яростно бил по струнам гитарист, барабанщик едва виднелся за огромной ударной установкой. Возле ограждения шумно толкались мальчики и девочки с цветными волосами. Гитарист выдал пронзительное соло и музыка стихла. Склонившись к фанатам, вокалист проорал в микрофон:
– Да! Это было круто! 5 июня ждём вас на нашем концерте!
Толпа радостно завопила, пытаясь стащить его со сцены.
– А теперь встречайте группу… «Гильотина»!
Я вышел на относительно свободное пространство и огляделся в поисках своих. Рок-фестиваль собрал в парке самый разный народ: вон компания панков, вон металлисты… Неподалёку ребята разрисовывались гримом. И тут на землю упали первые капли дождя. За несколько секунд он превратился в ливень. Мои кеды, рваные джинсы с кучей булавок и футболка почти сразу промокли насквозь, но народ вокруг продолжал радоваться жизни. Взявшись за руки, кружилась парочка: чёлки прилипли к лицам, по щекам смеющейся девчонки стекала тушь. Высокий бородатый металлюга укрывал под своей косухой миниатюрную блондинку. Тощий паренёк в футболке с волком глядел в небо. Вдруг меня ослепила вспышка, и я услышал:
– Улыбнись!
Девушка с длинными, прямыми, рыжими волосами нацелила на меня фотоаппарат.
– Тебе же не сложно?
Я улыбнулся.
Вспышка.
– Спасибо!
И она исчезла в толпе. Я растерянно смотрел ей вслед. Проходящий мимо панк задел меня плечом, с его ирокеза стекала фиолетовая краска. Я бросился за девушкой.
Она была у сцены. Джинсы в цветных заплатках, чёрная рубашка с коротким рукавом, множество браслетов на запястьях. Я замер в паре шагов от неё – и мир как будто выключили. Не было звука, люди вокруг слились в тёмную массу. Я просто стоял… И мог бы так стоять ещё долго, но она обернулась. Я увидел её глаза, синие, как небо. Не успев подумать, выпалил – и не узнал охрипшего вдруг голоса:
– Скинешь фотки?
Она улыбнулась. Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Он длился ровно одну песню.
Лика, Анжелика… Красивое имя.
Придя домой, я первым делом залез во встречу фестиваля. Хотел найти страничку Лики: узнать, что она слушает, чем увлекается. Я дал ей свой контакт, но она пока что ничего не написала. По-хорошему надо было сразу выйти куда-нибудь, где нормально ловит сеть и добавиться в друзья, или обменяться телефонами, но от внезапного знакомства я растерялся. Думал, будем тусить вместе до конца фестиваля, но она отошла кого-то фоткать, и больше я её не видел. А там и народ с КаЭм нашёлся. Мы дождались Lumen, закрывавших фест, ещё немного потусили в парке, у меня сел телефон… в общем, до компа я добрался только к полуночи. Пока листал список людей, подумал, что много кто использует ники, а на аву ставит картинки. Ещё она могла не отметиться во встрече. И что теперь, просто ждать? Ненавижу ждать.
Никогда раньше такого не чувствовал. Лёха, мой друг, уже год был с Кристиной и постоянно стебался, что я лузер, потому что ни с кем не встречаюсь. Как-то он так меня достал, что я позвал гулять девчонку из параллели. Было неловко. Мы шли по парку, она постоянно что-то говорила, а я не понимал, что вообще происходит и зачем. А после я узнал, что должен был её поцеловать. И теперь девчонки в школе смотрели на меня, как на придурка. Лёха сказал, что я безнадёжен. Я так радовался началу каникул, и вот. Может, оно и к лучшему, если Лика не напишет? Если напишет, придётся с этим что-то делать, а это было страшно. Чтобы отвлечься, я запустил Доту. Катку затащу, а там посмотрим.
Шёл второй час ночи. Безжизненно темнел монитор компа – игра быстро надоела. На полках стеллажа теснились книги, в основном фэнтези. В углу пылилась акустическая гитара. Из колонки негромко играли Lumen. Сидя на подоконнике, я смотрел на улицу с высоты шестого этажа: пустая детская площадка, припаркованные машины. По асфальту скользнул яркий свет фар, напротив подъезда остановился чёрный Рено Логан. Мужчина в белой рубашке помог выйти из машины стройной темноволосой женщине с букетом. Я быстро слез с подоконника.
Откуда они? Наверное, из ресторана. Вадим постоянно водит мать в рестораны, пытается красиво ухаживать. Розы дарит. Даже запомнил, какие ей нравятся. Внутри закипало раздражение – Вадим меня бесил. Простой работяга, такой надёжный парень. Вот на него смотришь и сразу думаешь – надёжный. Мать, наверное, тоже так подумала. После отца ей этого не хватало. Я знал, что рано или поздно она кого-нибудь найдёт. Ей 36, это ещё не очень много. Но всё равно скучал по временам, когда мы были вдвоём. И по временам до их с отцом развода.
Негромко хлопнула дверь квартиры. Я лежал в кровати, прислушиваясь к шорохам из коридора. Осторожные шаги, поворот дверной ручки. Мать заглянула в мою комнату, я слышал это – но не видел. Я закрыл глаза.
* * *
Стоя в дверях кухни, я хмуро смотрел на букет чайных роз посреди стола. Мать пыталась одновременно пить кофе и красить глаза. Я сел напротив.
– Как вчера отдохнул?
– Нормально. А ты?
Она смерила меня усталым взглядом: не выспалась, наверное. А нечего так поздно приезжать.
– Будешь завтракать?
– Спасибо, не хочу.
Я налил себе чай.
Мать вздохнула, убрала тушь и тени в косметичку.
– Глеб, я сегодня задержусь, на работе завал.
Она дизайнер в рекламном агентстве, завалы там постоянно. Впрочем, где-то между ними она откопала Вадима. Он тоже рекламщик, вывески делает.
– В холодильнике контейнер, вчера принесла. Разогреешь на обед?
– Разогрею, – я продолжил пить чай, глядя в чашку.
Последние месяцы она редко готовила и всё чаще приносила что-нибудь из ресторанов. Однажды мы сходили поужинать все вместе, и это был кошмар. Мать и Вадим глаз друг с друга не сводили. Иногда вспоминали про моё существование и задавали дурацкие вопросы: как дела в школе, куда я хочу поступать, есть ли девушка, и всё такое. Я не хотел об этом говорить, тем более с Вадимом. Да и вряд ли им правда было интересно. От последующих совместных встреч я отказался, а они и не настаивали. Что же, надеюсь, вчера они были не в суши. Не люблю рис и рыбу.
Мать посмотрела на время – 9:30. Залпом допила кофе.
– Побежала, опаздываю. Но на днях нам нужно будет серьёзно…
Из моей комнаты раздалось звуковое оповещение. Я вскочил из-за стола, опрокинув чашку.
– Глеб! – донёсся вслед мне возмущённый голос.
Новое сообщение. Да, от неё! Фотки смешные: на одной я растерянный, мокрый от дождя. На другой – улыбаюсь.
«Привет! Спасибо, фотки огонь»
«Пожалуйста))»
Наконец-то могу посмотреть её страничку! На аватарке сердце из цветных карандашей, фотографий почти нет. Музыка ей нравится примерно та же, что и мне, хотя я слышал не все группы: Noize MC, Alai Oli… Ладно, это подождёт. Набираю сообщение, стираю. Набираю вновь и отправляю, замерев от собственной наглости.
«Есть планы на сегодня?»
Сердце пропускает несколько ударов. Я тороплю события? Понятия не имею, как себя вести. Тянусь удалить сообщение, но поздно, она уже его прочла. И написала ответ!
«Нет, а что?»
«Пойдём гулять?»
Она согласна! Перечитал сообщение несколько раз, чтобы в этом убедиться. Ну, что… надо собираться на свидание. Это же свидание?
Я выпотрошил шкаф. Все шмотки у меня или относительно цивильные, для школы, или нефорские, для жизни. Часть их в стирке. Что же выбрать? Чёрные штаны с карманами и чёрная футболка с белым деревом, на одной стороне которого висельник, а на другой – ребёнок на качелях. Или это очень мрачно? Может, лучше та, что с красными бабочками, вылетающими из головы после выстрела? Вообще, примерно это я сейчас и чувствовал. Значит, бабочки. Взъерошив волосы, я понял, что и голову помыть бы не мешало. Ринулся в ванную, надеюсь, что не опоздаю.
Уже шнуруя кеды, вспомнил, что на свидание обычно приходят с цветами. Выхватил из букета на кухне три розы.
Я шёл, вертя цветы в руках. Такие нежные, и такие… обычные. С чего я взял, что Лика им обрадуется? Ей нужно что-то особенное. Сам того не заметив, я оборвал листья, лепестки, отбросил голые стебли на газон. Подошёл к цветочному ларьку. Что же ей понравится? Взгляд скользил по разноцветным лепесткам и упал на ярко-рыжую герберу.
Мы договорились встретиться у Драмтеатра. Она уже была там: стояла, прислонившись к берёзе. Джинсовый сарафан, кеды в брызгах краски, сумка через плечо. Лёгкий ветерок играл рыжими прядями.
Я подошёл ближе.
– Лика!
Увидев меня, она улыбнулась.
– Привет!
– Привет, – я протянул ей цветок.
– Ой… – на её щеках появился румянец. – Спасибо! Клёвая футболка.
– Спасибо, – смутился я.
Она стояла, крутя тонкими пальцами стебель герберы, а я смотрел на неё, не веря, что мы и правда встретились.
– Куда пойдём? – спросила она.
– Куда хочешь.
Мы сидели на берегу речки. Лика достала из сумки пачку сухариков, и мы кидались ими в уток. Гербера лежала между нами на траве.
– Погода кайф… – Лика щурилась на солнце, смешно морща веснушчатый носик. – Не хочу учиться, хочу гуляться.
– А мы что делаем?
– Гуляем. А надо готовиться к ЕГЭ, послезавтра последний экзамен. Но уже достало над учебниками сидеть.
Я стянул из пачки пару сухариков и сказал, хрустя ими:
– ЕГЭ?
– Ага. Математика.
Лика вздохнула. Метко кинула сухариком в проплывавшего мимо селезня, попав ему на спину и вызвав ажиотаж среди уток. А я вспомнил, что на страничке Лики скрыт год рождения. ЕГЭ, значит…
– Одиннадцатый заканчиваешь?
– Ага. А ты?
– Закончил десятый, – нехотя сообщил я.
Лика хихикнула.
– Тебе сколько лет?
– 16… – Я смотрел на воду.
– Прикольно. Мне в сентябре 18.
Ну… такое. То, что Лика старше, меня не смутило. А вот захочет ли она теперь со мной встречаться? Зачем ей школьник?
Мы молчали. Сухарики закончились, и утки от нас уплыли. Лика сорвала травинку, пощекотала меня за ухом.
– Расскажи что-нибудь.
Я растерянно взглянул на неё.
– Например?
– Ну… о себе, что нравится, что не очень. Я вот рисую. Это от мамы, она художница. Буду поступать на графический дизайн. Ещё фотографировать люблю.
– Я заметил.
Она тихонько засмеялась. Я тоже улыбнулся и начал перечислять:
– Нравится много чего: гулять, ходить на концерты, гамать. Куда поступать, ещё не думал. Может, сразу работать пойду. Ещё учусь на гитаре играть. Когда-то ходил в мотошколу, но недолго.
– Почему?
– Сначала руку сломал, а после мать отговорила, типа слишком опасно. Так и забил.
– Она права.
Я удивлённо посмотрел на Лику. Она сдула с лица прядь волос.
– Железные кони – это правда опасно. Я больше обычных люблю.
Я усмехнулся.
– А обычные не опасные? Сбросят, лягнут…
Лика сказала серьёзно:
– Лошади умные. Если их не обижать, и они не обидят.
Я спорить не стал. Мне на лошадей в целом было пофиг, это Лёхина тема. Они с Крис второе лето пропадали на конюшне. На мой взгляд, тупо тратить каникулы таким образом, но каждому своё.
Речка лениво плескала волнами на бетонный парапет. Лика потянулась, подняла с травы герберу.
– Пойдём гуляться дальше?
– Пойдём.
Помогая встать, я протянул ей руку. Ладонь Лики так и осталась в моей.
Зажглись фонари. Мы шли, обсуждая вчерашний фестиваль, и едва не врезались в старушку.
– Молодёжь, внимательней быть надо!
– Извините! – отозвалась Лика и продолжила рассказ: – Вижу девушку в корсете, пышном платье. Стоит как статуя. Сфоткала её. Через час снова там прохожу – стоит всё так же! Вот зачем она пришла?
– Музыку послушать.
Лика фыркнула.
– Это можно дома. А на фесте…
Вдруг она споткнулась, и, если бы я не подхватил её, упала.
– Чёрт! – Лика наклонилась завязать шнурок, на который только что наступила.
А я увидел дальше на дороге людей и машину скорой помощи. В жёлтом квадрате окна темнели силуэты, склонившись над каталкой. Рядом стояла Бэха с помятым багажником. Я повернулся к Лике. Она смотрела на скорую распахнутыми глазами. Я взял её за руку.
– Лик, пойдём.
– Там…
На асфальте валялись куски покорёженного пластика, недавно бывшие спортивным мотоциклом, и помятый шлем. Возле него темнела поблескивающая лужица. Лика неотрывно смотрела на квадрат света, в котором двигались тени. Двигались и вдруг замерли.
– Зрителей без нас хватает. Пойдём.
Я зашагал по тротуару, потянув Лику за собой – но она отпустила мою руку. Обернувшись, я увидел на её щеке влажную дорожку.
– Эй, ты чего?
Она покачала головой. Посмотрела на герберу.
– Я… сейчас.
Перебежав дорогу, она прошла мимо людей и опустила цветок на асфальт рядом с тёмной лужицей. Постояв там пару секунд, вернулась ко мне, и мы пошли дальше.
Лика жила в новостройке с пышными клумбами возле подъездов. Рядом были припаркованы машины, среди которых выделялся серый Ниссан последней модели.
– У тебя какой этаж?
– Пятнадцатый.
– Здорово… у меня шестой. А на крышу залезть можно?
Лика задумчиво посмотрела вверх.
– Не знаю.
Мы переглянулись.
– Проверим?
Улыбаясь, она достала ключи, и в этот момент в недрах сумки зазвонил телефон. Лика поспешно вытащила его, ключи со звоном упали на асфальт.
– Пап, я скоро буду.
Пауза, неразборчивый голос в трубке. С лица Лики исчезла улыбка.
– Хорошо, иду.
Она виновато на меня посмотрела.
– Я, правда, хотела бы…
Пожав плечами, я протянул ей ключи.
– Значит, в другой раз.
Она кивнула, шагнула к подъезду. Обернулась. Мы смотрели друг на друга… а потом она вдруг оказалась рядом. Быстро поцеловала меня в щёку и скрылась за дверью подъезда.
* * *
Сидя на кровати, я увлечённо подбирал аккорды “Сид и Нэнси”. Хлопок входной двери меня не отвлёк, как и возникшая на пороге комнаты рассерженная мать.
– Куда ты дел цветы?!
Пожав плечами, я продолжил подбирать аккорды. Уже забыл про розы, в голове были только мысли о Лике. Мы не успели договориться о следующей встрече, и я очень хотел написать ей. Неважно что, просто чтобы она ответила. Но я боялся показаться навязчивым.
Мать подошла и дёрнула гитару на себя.
– Глеб, я с тобой говорю!
– Ты совсем уже?! Отдай!
Жалобно тренькнув струнами, гитара упала на пол. Мать схватила меня за руку и потащила на кухню.
– Вот!
Я хмуро смотрел на букет.
– Их 6, было 9. Куда ты дел цветы?!
Я молчал.
– Глеб?!
– Выкинул.
Мать посмотрела на меня, на розы. И тихо спросила:
– Зачем?..
Она была такая растерянная, как будто сейчас заплачет. Я молча вышел из кухни, мать – следом за мной. На пороге своей комнаты я обернулся.
– Он тебе ещё подарит.
И захлопнул дверь.
Да не хотел я ссориться! Она сама начала. Ненавижу, когда на меня повышают голос. Хотя с цветами правда получилось тупо.
Взгляд, бездумно скользивший по стенам, остановился на верхней полке стеллажа. Там стояла фотография в зеркальной рамке. Я взял её, смахнув пыль: маленький я на маленьком мотоцикле.
Помню как, сжимая руку отца, я с восторгом смотрел на ребят в экипировке. Они были такие крутые! К нам подошёл суровый дядька. Поздоровался с отцом и, оглядев меня, кивнул.
Шлем, защита. Прямая дорожка, руки в перчатках, крепко держащие руль. Я ехал медленно, осторожно. Всё было хорошо – но, когда захотел развернуться, слишком сильно наклонил мотоцикл, и он завалился набок. Я испугался, что не справился. Что сейчас меня отправят домой, и всё закончится. Спокойный взгляд тренера, одобряющий – отца. Я поднял мотоцикл и снова поехал.
Поймав в зеркальной рамке своё отражение, я разозлился на воспоминания и задвинул фото вглубь стеллажа.
Июнь
День начался с сообщения от Лики:
«Экзамены сдались! Пойдём гулять?»
Ярко светило солнце, мы сидели в парке на траве. По дорожкам ходили люди, но нас не замечали – изгородь из цветущего шиповника была надёжным укрытием. Лика вдохнула нежный аромат, зажмурилась от удовольствия.
– Обожаю начало лета! В моём идеальном мире вечный июнь, только без экзаменов.
– Согласен.
Я откинулся на спину в густую траву. Под ладонь попало что-то твёрдое и шершавое – кусочек дерева. Я покрутил его в пальцах и машинально убрал в карман. Издалека доносился шум газонокосилки. В лежащем рядом с Ликой телефоне играли Alai Oli.
– Какие планы на июнь?
– Подготовка к выпускному. Завтра поход за платьем. Вообще, не знаю, зачем это отмечать, на площадь тащиться…
– А что там?
– Вручение медалей. Я бы аттестат забрала, и всё.
– Ты медалистка?
– Ага.
Я вспомнил трояки по истории и химии, но Лике на мои оценки было пофиг. Она обрывала лепестки ближайшего шиповника. Розовые, похожие на сердечки, они падали в траву.
– ЕГЭ сдала, теперь жду результаты творческого конкурса. Если пройду, будут экзамены в универ. Так и лето кончится… В общем, радуйся, пока можешь. В следующем году начнётся жесть.
– Лик?.. – позвал я.
– Что?
Действительно, что? Я просто хотел отвлечь её от невесёлых мыслей. Ну, и кое-что узнать.
Она опустилась в траву рядом со мной. Мы лежали, глядя в небо. Поблизости раздался детский смех, и оранжевый воздушный шар устремился в бледную синеву. Я проводил его взглядом.
– Скажи… у тебя есть парень?
Едва спросив, понял, что боюсь услышать ответ. Шар стал почти неразличимой точкой. Ветер шевелил травинки рядом с моим лицом. Пальцы сжимали деревяшку в кармане.
Лика ответила:
– Нет.
– Хочешь, будет?
Склонилась надо мной, удивлённые глаза – ярче неба.
– Ты серьёзно?
– Да.
Она хитро улыбнулась.
– Ты сам это сказал.
Её пальцы оказались на моих рёбрах. Я дёрнулся, захохотал.
– Ай! Щекотно!
– Знаю, – ответила Лика, продолжая меня щекотать.
Я ответил тем же. Мы покатились по траве. Наконец я сумел прижать её руки к земле. Она смотрела на меня, волосы разметались вокруг головы медными змейками. Я очень осторожно поцеловал её в уголок рта. Лика посмотрела на меня широко распахнутыми глазищами, тихо сказала:
– Опусти.
Отпустил и сел, не зная, что делать. Я всё испортил? Лика протянула мне руку. Едва коснувшись её пальцев, я вновь оказался в траве. Улыбаясь, она склонилась к моему лицу. Её глаза были ярче неба.
У меня есть девушка! Афигеть.
Я мерил шагами комнату, не находя себе места. Конечно, я представлял, что когда-нибудь это произойдёт, и вот, происходит прямо сейчас! Главное, не налажать, и тогда всё будет… Вообще всё! Ладно, спокойно, пока мы только поцеловались. Лучший поцелуй в моей жизни – и не потому, что первый. Интересно, а Лика уже с кем-то встречалась? Наверняка. Она красивая, прикольная… Я открыл её страницу и пролистал вниз. Никаких упоминаний другого парня. Но она мало что выкладывает, так что это ничего не значит. А если спрошу напрямую, будет очень тупо? Даже думать не хочу.
В кармане что-то мешалось. Я достал деревяшку, внимательно рассмотрел и, взяв ножик, устроился на подоконнике. Срез, второй… обрисовались крылья. Мелкая стружка падала на пол.
* * *
Стоя у стены, я отбивал пальцами ритм. Знакомился понемногу с Ликиным плейлистом. Нойза сначала не понял – думал, какой-то рэп. Но чем больше я слушал, тем больше нравилось. Песня “Make some noise” третий раз играла на повторе. Мимо проезжали машины. Красная Ауди обогнала белый Пежо и, взвизгнув тормозами, остановилась напротив меня. Выключив музыку, я открыл пассажирскую дверь и сел в машину.
– Какой лохматый! Подстричь тебя, что ли…
Отцу 42. Модная стрижка, загар, лёгкая небритость. Он редактор мужского журнала: тачки, гаджеты и всё такое. Прикурив сигарету, небрежно стряхнул пепел – как всегда, за окно, пепельница тут чисто декоративная. Обогнав пару машин, отец проскочил на мигнувший светофор.
– Куришь?
– Нет.
– Правильно, ещё успеешь.
Когда я был младше, раз в месяц он водил меня в парк аттракционов или в кино. Помню, как ждал этого: попкорн, сахарная вата, любые карусели. С отцом было весело, а ещё он всегда давал деньги. Мама с ним из-за этого ругалась. Не ругаются они только последний год, потому что вообще не общаются, а мы с отцом теперь ездим в боулинг или бильярд. Что у нас сегодня?
Ауди резко затормозила возле тёмно-зелёного здания.
В бильярдном зале негромко играла музыка. Мы заняли стол по центру. Отец закатал рукава рубашки, я разбил шары.
– Мои сплошные.
– Не вопрос.
Точным ударом он закатил в лузу полосато-синий шар. Хлопнул меня по плечу.
– Учись!
По следующему шару он промазал. Я загнал в лузу фиолетовый. В зал вошли две девушки: одна в коротком платье, другая в джинсах и майке с вырезом. Заняли соседний стол. Отец прикурил, усмехнулся. Загнал ещё один шар.
– Как насчёт пива?
Не дожидаясь моего ответа, он подозвал официантку.
– Два тёмных.
– Что-то ещё?
Он посмотрел на девушек. Одна из них увлечённо собирала шары в форму, другая выбирала кии.
– И два бокала белого для дам.
Подмигнул мне.
– Ничего такие, да?
Отец стряхнул пепел. Я загнал красный шар.
Однажды мы проведём время без того, чтобы он к кому-то клеился – но не сегодня. Вообще, личная жизнь отца после развода меня не интересовала. Девушки постоянно менялись, все были намного его младше. Он ходил с ними по ресторанам, дарил подарки, возил в путешествия. Мне казалось очевидным, что им пользуются – но отец считал, что он неотразим. Иногда я завидовал его самомнению.
Потягивая вино, девушки заинтересованно смотрели в нашу сторону. Та, что в платье, изящно наклонилась, прицелилась, ударила. Промазала. Отец отхлебнул из кружки. Я забил последний шар.
– Моя победа.
Он потрепал меня по волосам, кивнул в сторону девушек.
– Совсем не умеют играть.
– Так научи.
Прищурившись, он кивнул.
– Займусь этим. Может, и ты?..
– Нет, спасибо. Рад был встрече.
– Дела, да? – он усмехнулся.
– Типа того.
Он достал кожаный бумажник, протянул мне 5 тысяч.
– На мороженое.
Я запихал купюру в карман джинсов.
– Спасибо, пап.
И так всегда. Мы видимся раз в месяц, он даёт деньги «на мороженое» и забывает обо мне до следующего раза. Весь в своих делах, ни о чём меня не спрашивает. Ну, почти…
– Как мама?
– Нормально.
Отец кивнул – другого ответа не ждал. Направился к девушкам. Надо было сказать: «По ходу, скоро выйдет замуж». А что, идея хороша, в следующий раз так и сделаю. Проводив отца взглядом, я пошёл к выходу. У меня были деньги, и я знал, на что их потрачу.
* * *
Стены ресторана украшали акварели, а столы – букетики живых цветов. Мы сели у окна, заказали безалкогольные коктейли и десерт. Лика выглядела радостно-взволнованной, глаза блестели, на щеках горел румянец. Интересно, это из-за нашей встречи?
– Я прошла творческий конкурс! Только что узнала, представляешь!
– Ого!
Нам принесли коктейли, и я поднял бокал с долькой лайма.
– Поздравляю!
Лика подняла свой, украшенный клубникой.
– Спасибо! Теперь универ… А, не хочу пока об этом думать.
Съев клубнику, она болтала трубочкой в бокале.
– Выбрали платье?
– Да. Не вау – но сойдёт.
Я ждал, что Лика расскажет ещё что-нибудь, но она задумчиво тянула коктейль. А мне хотелось узнать одну вещь. Но вдруг, если спрошу, испорчу вечер? А не спрошу, так и буду об этом думать. Молчание затягивалось, и я решился.
– Слушай, ты уже встречалась с кем-нибудь?
– Что?
– Ну, стоит ли бояться злого бывшего? Типа как в «Скотт Пилигрим против всех». Фильм такой.
Поняв, что несу фигню, я замолчал. Кажется, ещё и покраснел. Усмехнувшись, Лика посмотрела на меня сквозь бокал.
– Когда-то я мечтала о принце на белом коне – и встретила его, правда, без коня. Мы гуляли, взявшись за руки, везде ходили вместе, он даже подарил кольцо! А потом сказал, что ему нравится другая. Правда, через неделю передумал – но чувства оказалось не вернуть. Если что, это было в пятом классе.
– А… – выдохнул я, чувствуя себя придурком.
Нам принесли десерт: мне – кусок шоколадного торта, Лике – вазочку с мороженым. Я вплотную занялся тортом, стараясь не смотреть на Лику.
– А ты?
Я чуть не подавился. Она, внимательно глядя на меня, облизывала ложечку.
– Нет. Вообще, ничего такого.
Лика улыбнулась.
– Так это же отлично!
И наклонилась ко мне. У поцелуя был вкус клубничного мороженого.
Первое, что я увидел, вернувшись домой – ботинки в прихожей. Только не это… Мать суетилась на кухне. Я хотел скрыться в комнате, но Вадим меня заметил.
– Глеб! Поужинай с нами.
Мать как раз подкладывала салат ему в тарелку.
– Я не голоден.
– У нас семейный ужин.
– При чём здесь я?
– Глеб! – в голосе матери прозвучало негодование.
Я взял с общего блюда кусок мяса. Положив на хлеб, демонстративно прожевал. В центре стола был уже другой букет, ещё больше прежнего. Выразительно посмотрев на мать, я вышел из кухни.
У себя в комнате я включил музыку и упал на кровать. В дверь постучали.
– Глеб, сделай тише!
Ага, сейчас. Мать прекрасно знает, я не люблю, когда приходит Вадим, но ей пофиг. А мне почему должно быть иначе? Бесят. Ну и чёрт с ними. Я переключил трек: Jane air – “Это любовь”.
Хотелось сделать для Лики что-то особенное. Я думал что-нибудь нарисовать перед её подъездом, но вскоре пришла идея получше.
* * *
Конюшня и площадка, огороженная заборчиком, скрывались в недрах парка. Пока дошёл, едва не заблудился. Позвал:
– Лёха!
Тишина, в которой слышно, как шелестят деревья. Мы договорились на три часа, я пришёл вовремя, и где он? Я набрал номер – длинные гудки. Может, и ладно? Затея, от которой ещё вчера я был в восторге, уже не казалась удачной.
Меня дёрнули за футболку. Обернувшись, я увидел мелкую чумазую девчонку.
– Ты к Лёше?
Я кивнул.
– Он на выезде. Подожди.
Девочка пролезла под забором и скрылась в конюшне.
Мне хотелось уйти. Может, написать, что планы поменялись? Я уже набирал сообщение, когда услышал цокот копыт. По асфальтированной дорожке неторопливо шагал чёрный конь. У него на спине гордо восседал Лёха, принц эльфийский. Серые глаза и длинные светлые волосы придавали ему сходство с Леголасом, о чём он знал и чем гордился. Поравнявшись со мной, Лёха изящно спрыгнул на землю, потрепал коня по морде и одарил меня улыбкой.
– Ты вовремя!
– Алексей, где тебя черти носят?! – из конюшни выбежала Кристина, заметила меня. – Привет, Глеб.
– Привет.
Подойдя к нам, она взяла коня под уздцы и гневно посмотрела на Лёху.
– Даже покормить его не привёл! Не дам больше Блэка, езди на Грэйе. – Увела коня, на ходу воркуя:
– Пойдём, Блэкушка, пойдём, мальчик. Совсем тебя загоняли… – ещё один сердитый взгляд в нашу сторону.
Черноволосая Крис напоминала мне цыганку и, когда она вот так смотрела, было жутковато – вдруг проклянёт?
Лёха вздохнул.
– Не обращай внимания. Так что ты хотел?
– Коня. Ну, или лошадь, я не знаю.
Брови эльфийского принца уползли наверх.
– Зачем?
– Хочу сделать сюрприз. Своей… девушке.
– У тебя появилась девушка? И ты молчал?!
– Поможешь?
Лёха придирчиво меня оглядел.
– Сомнительно, но окей. Попробую.
Уже направившись к конюшне, он обернулся.
– Тебе конкретную лошадь – или любую?
– Белую.
– …!
Я оказался на земле, засыпанной опилками. Лёха смеялся, белый конь ехидно косил на меня карим глазом.
– Да, наездник из тебя… А ведь Мел ещё спокойный.
Вытряхнув опилки из волос, я хмуро посмотрел на коня.
– Я думал, будет легче.
– Ага, и что с первого раза всё получится. – Лёха ухмыльнулся, но встретив мой взгляд, посерьёзнел. Протянул руку, помогая встать. – Дело практики. Давай ещё.
Я услышал тихое хихиканье. Чумазая девчонка наблюдала за нами из конюшни.
– Ты гонишь. Реально встречаетесь?
– Прикинь.
Мы сидели на скамейке под каштаном. Лёха недоверчиво разглядывал фотку Лики в телефоне.
– Думаешь, она твой уровень? Не в смысле, что хочу обидеть, просто…
– Не слушай его.
К нам подошла Кристина, заглянула Лёхе через плечо.
– Симпатичная, милая. Что не так?
– Она его старше!
– Всего на год, – пояснил я.
Кристина уселась к Лёхе на колени. Отобрав у него телефон, вернула мне.
– Это не проблема. Главное, не будь придурком – типа него.
– Эй! – возмутился принц эльфийский.
Крис взлохматила ему волосы. Они постоянно достают друг друга, но, насколько знаю, никогда не ссорятся всерьёз.
– Как успехи в верховой езде?
– Никак, – признался я.
Ответ её не удивил. Кристина вернулась с выезда под конец тренировки, но валяние в опилках застала.
– Сколько времени на подготовку?
– Чуть меньше трёх недель.
Крис переглянулась с Лёхой.
– Нормально. К вечеру выезды заканчиваются, и сможем тренить. Только с Лёшей заранее списывайся, чтобы мы были на месте. А, ещё момент… ты зарядку делаешь?
– Нет, зачем?
– Делай, пригодится.
Совет Кристины я в полной мере оценил на следующий день, когда еле смог сползти с кровати. Болело всё. Наверное, надо было меньше падать. Подойдя к зеркалу на двери шкафа, я критически себя оглядел. Напряг бицепс, вздохнул. Напряг пресс. Рёбра были заметны, а вот кубики, или что там должно быть – не очень. Значит, зарядка…
– Мам, где гантели?
Она завтракала, проверяя рабочую почту. Удивлённо посмотрела на меня.
– Решил заняться спортом?
– Типа того. Так где? Я не нашёл, но помню, что были.
Мать вздохнула, положила на блюдце надкушенный бутерброд.
– Вероятно, в гараже – как и весь отцовский хлам.
– Спасибо! А ключ от него?
– В прихожей, третий ящик тумбочки.
Я собирался пойти за ключом, но мама отодвинула соседний стул.
– Не хочешь позавтракать вместе? Рассказать, где пропадаешь?
О, эти утренние беседы… Я налил себе чай и сделал хлопья с молоком.
– Пропадаю с Лёхой на конюшне. Ну и так, гуляю, лето же.
Она задумчиво смотрела на меня, и от этого взгляда становилось неуютно.
– Передавай Лёше привет.
– Угу.
– У тебя появилась девочка?
Я подавился хлопьями, молоко пошло носом. Мама с улыбкой протянула мне салфетку.
– С чего ты взяла?
Мать откинулась на спинку стула.
– Не расстаёшься с телефоном, и, чуть что, бежишь к компьютеру. Стал слушать новую музыку и тщательнее выбираешь, что надеть.
А она наблюдательная!
– Ну… вроде того. На фестивале познакомились.
– Как зовут?
– Анжелика.
– Фотографию покажешь?
– Мам!
– Что? Ты вот знаешь, с кем я встречаюсь, а мне нельзя?
Аргумент. Открыв на телефоне фотографию Лики, показал маме. Она одобрительно кивнула.
– Хорошая, и одевается интересно. Подходите друг другу.
– Спасибо.
– Мне не надо говорить тебе про безопасный секс и всё такое? Или надо?
Я снова чуть не поперхнулся. Покраснел.
– Мам, ну мне 16, у меня есть интернет, я в курсе!
– Вот и славно. – Мама допила кофе и вспомнила про бутерброд.
И как у неё получается, после такого есть как ни в чём не бывало! Я вот не смог.
– Глеб, имей в виду, если надо будет что-то спросить – ну, по мужской
части – Вадим готов…
Я поморщился.
– Не надо. А он не слишком часто стал у нас бывать? Как будто скоро здесь поселится.
– Глупости не говори. У него своя квартира.
Я едва удержался, чтобы не сказать: «Вот там и встречайтесь». К счастью, маме позвонили по работе, и я сбежал из-за стола.
Дойдя до гаража, я какое-то время возился с замком. Противно скрипя, дверь открылась. Я включил свет и огляделся: ржавая стремянка, стеллаж с инструментами и мотоцикл – тёмно-красная Yamaha Drag Star 400.
В моём детстве отец ещё изредка катался, как-то даже брал меня с собой. Маленькая скорость, просёлочная дорога, но как же было здорово! А потом у него появилась машина – одна, другая… И Ямаха поселилась в гараже. Я провёл рукой по рулю, пальцы коснулись выцветшей красной ленты. Ладно, я здесь не за этим. Оглядевшись, увидел внизу стеллажа пыльные гантели.
* * *
Лика готовилась к вступительным экзаменам, и встречаться так часто, как бы я хотел, не получалось. Походы на конюшню и тренировки смазались в одно пятно. Понемногу становились видны результаты: я лучше держался в седле, Мел слушал мои команды. Правда, выполнял через раз – но я над этим работал. Ежедневная зарядка тоже помогала: если вначале пятикилограммовые гантели казались тяжёлыми, сейчас это перестало быть проблемой. Даже подтянуться во дворе на турнике получилось шесть раз подряд. Моей целью было десять. Новый образ жизни выявил недостатки стрижки – волосы постоянно лезли в глаза, чем бесили. В хвост они пока не завязывались, и я стал носить бандану.
За пару дней до выпускного мы сидели на детской площадке. Я на ограде, Лика – на качелях.
– Я решила не идти. – Она оттолкнулась от земли, качели заскрипели.
– Почему? – спросил я, стараясь не выдать волнения. Если она не пойдёт на выпускной, весь план провалится. Ну, нет!
Лика пожала плечами.
– Нафиг эту показуху. Выступление мэра, напутствие директора… Шарики отпускать. Типа как нас во взрослую жизнь. Такая хрень.
– Зато красиво.
– И не экологично. А ещё мне платье разонравилось.
– В смысле? Ты же говорила, оно нормальное.
Лика показала мне экран телефона, на котором красовалось светлое короткое платье с пышной юбкой. Выглядело мило.
– Вещи – способ самовыражения. Вот скажи, что выражает это платье?
– Ну, оно нарядное.
– Оно никакое. И я в нём тоже как будто не я. Но отцу понравилось, сказал, на другое денег не даст.
Сейчас волосы Лики были заплетены голубой лентой, на обрезанной чёрной футболке нарисованы ромашки, а край джинсовой юбки украшала цветная бахрома. Платье и правда было не в её стиле.
Я улыбнулся.
– Ты же художник, придумай что-нибудь.
Лика посмотрела на меня.
– Вообще да, с ним можно что-то сделать.
– Вот! – ухватился я за проблеск её энтузиазма. – Конечно, можно! И на площадь сходи, реально же – один раз в жизни такое событие. И я приду. Во сколько начало?
– В 17, – отозвалась повеселевшая Лика.
– Отметишься, и вместе оттуда сбежим. Как тебе идея?
Спрыгнув с качелей, она обняла меня.
– Договорились.
Второй частью плана была крыша, и вечером я отправился на её поиски. Самой перспективной показалась девятиэтажка на углу бульвара. Подойдя к первому подъезду, я ждал, чтобы кто-нибудь зашёл. О, мужик с таксой, очень кстати. Окинул меня подозрительным взглядом, но собака тянула его домой, и он ничего не сказал. В подъезд мы зашли вместе: мужик направился к лестнице, я поехал на лифте. Вышел на предпоследнем этаже, а лифт поехал вниз. Поднявшись выше, я проверил люк на чердак: он оказался заварен. Ладно, ищем дальше. Я проходил мимо лифта, когда он открылся, выпуская мужика с таксой. Кажется, наша новая встреча его озадачила. Я проскочил мимо, такса лениво гавкнула вслед.
В другом подъезде мне повезло. На дверце чердачного люка болтался открытый замок. Я прислушался: вроде никто не идёт. Сняв замок, залез на чердак. Пыльно, грязно, но это было ожидаемо. А дальше? О, тут даже есть ступеньки! Толкнув дверцу, я оказался на плоской крыше дома. Вид что надо: центр, бульвар, кусочек парка. Обойдя крышу, я вернулся в подъезд и повесил замок на место.
* * *
На боковой аллее парка рядом с площадью Лёха, принц эльфийский, проводил последний инструктаж:
– В толпе её не найдёшь, дождись, когда будут возвращаться. – Почесав нос, он посмотрел в сторону площади, разноцветной от платьев и воздушных шаров. – Двигайся шагом. В галоп его не пускай, народ испугаешь и сам не удержишься.
Я вздохнул. Навыки верховой езды были усвоены, но всё равно я нервничал. Кто знает, что на уме у этой зверюги? Мел, разряженный в алую попону, меланхолично объедал цветы с ближайшей клумбы.