Последователи Калида

Пролог

Напротив небольшого окна в кресле сидел король Калидиума Раудвиг Третий. Глава крупнейшей страны континента наблюдал пасмурную погоду. Он ощущал внутри себя страшную пустоту и отчуждение. Сегодня король не желал принимать людей в тронном зале. Не желал церемоний. Однако дела государственные не терпели отлагательств, потому он принимал приходящих к нему прямо здесь, в своем малом кабинете. Обычно он предпочитал здесь уединяться.

Сейчас перед ним читал послание своего господина Олон – высокая человекоподобная птица, со светло-кремовым оперением. Одет он был в пестрое, вышитое сложными орнаментами национальное одеяние. Варсетак Олон являлся послом птицеподобного народа, именуемого атаи, и прибыл в Калидиум из-за чрезвычайной ситуации, сложившейся на границах его родной страны.

Рядом с королем Раудвигом стоял его первый советник – исполин в три метра ростом, представитель народа без собственной земли, называвшегося авадро-гаро. Кожа его была серой и твердой, она состояла из множества пластин, похожих на каменную породу. Тысячу лет назад, когда люди впервые встретили представителей его расы, они прозвали их «големами», в честь персонажей древних человеческих сказок. Многие полагают, что авадро-гаро когда-то и стали причиной появления древних мифов о големах, однако официально о существовании этой расы люди и другие народы узнали совсем недавно. Тысяча лет по меркам истории – не такой уж большой срок.

С авадро-гаро и временем дела обстояли особенным образом, и этот представитель выделялся даже среди своих удивительных соплеменников. Могучий, с глазами, горящими как яркий кристалл, этот авадро-гаро именовался Тайдарусом. Он был очень древним, мудрым существом, его народ считался исключительными долгожителями, но Тайдарус превосходил их всех: он жил уже несколько столетий и все это время находился по правую руку от множества королей Калидиума.

– …Снова идут тяжелые бои, – говорил Олон, читая со свитка, – Джакурийская держава грубо нарушает мирный договор, заключенный по окончании предыдущей войны. Войска переступают границу, в попытке захватить новые земли. Они пользуются смутой, происходящей в этих областях. Этот агрессивный выпад требует немедленного вмешательства третьей стороны. Калидиум – это гарант соблюдения мирного договора между Атаинским Султанатом и Джакурой. Достопочтенная Империя Ма-Эру предпочитает не вмешиваться, потому Султан взывает к Великому Королю Калидиума Раудвигу Третьему, чтобы Его Величество…

– Довольно. Спасибо, Олон, – король поднял руку, и посол атаи тут же замолчал. Раудвиг и так знал, что Олон скажет дальше. Король успел ознакомиться с ситуацией. И более того, уже принял решение. – Я осведомлен в полной мере и вскоре свяжусь с канцлером Джакуры. Мы все обсудим. Передайте султану, что я сделаю все, что смогу, чтобы помочь найти мирное решение.

– Султан очень переживает, Ваше Величество… – аккуратно сказал Олон, потирая своими руками-крыльями друг о друга. – Мы очень рассчитываем на помощь Калидиума в предотвращении нового большого конфликта.

Раудвиг тяжело вздохнул и поднялся из кресла.

– Олон, отправляйтесь обратно в земли Атаи, – сказал он, – пусть султан не беспокоится о соблюдении наших с ним договоренностей. Ваш господин узнает об итогах моей встречи с канцлером незамедлительно, письмо будет отправлено в тот же день.

Олон глубоко поклонился.

– Благодарю вас, что выслушали, Ваше Величество. Желаю вам всех благ и здравия. Пусть будет верным Путь Калидиума.

– До встречи, Олон.

Представитель атаи, не отворачиваясь от короля, дошел до дверей комнаты. Стража снаружи отворила их, и посол удалился.

– Новая война назревает… – прошептал король и начал прохаживаться по комнате. – Этого нам еще не хватало. Неужели звероподобные не могут обойтись без людей в решении своих проблем?

– Очевидно, нет, Ваше Величество, – подтвердил Тайдарус.

Король покачал головой.

– Нам бы справиться со своими сперва, – сказал он, – все это очень некстати.

– Да, – снова подтвердил советник, – ужасные известия приходят в столицу. Наступают тяжелые времена.

– Ты так беспокоишься о мятежниках в Аркатэне? – поинтересовался король, проходя совсем рядом со своим первым советником. Он вспомнил доклад о произошедших недавно трагических событиях: один из крупных городов не столь далеко от столицы Калидиума был захвачен некими фанатиками. «Последователями Калида», как они себя называют. «Смеют называть себя именем основателя нашей страны, нашего Великого Предка. Такая наглость… Ужасное оскорбление всех нас», – возмущенно подумал тогда Раудвиг. Сейчас он относился к тому, что произошло, удивительно спокойно. Безразличие, с которым король воспринимал плохие новости, в последнее время пугало даже его самого.

– Я поручил это дело Цельбеку. Как военный министр пусть разбирается с мятежом. С этим мы, считай, уже закончили. – Король медленно пошагал обратно к своему креслу возле окна. – Ты же не хочешь меня в чем-нибудь упрекнуть, Тайдарус? У тебя взгляд сейчас осуждающий.

– Нет, мой король. Никогда в жизни.

– Надеюсь, что это действительно так, старый друг. Я желаю только честности.

– Но, мне кажется, вы хотели бы что-то обсудить со мной.

Советник понимал, что короля что-то беспокоит. Проживший столетия, опытный и проницательный Тайдарус подозревал, что это вовсе не связано с возможной войной на границе или с мятежниками, захватившими город.

– Нет… не сейчас, – не глядя на Тайдаруса, сказал король, – ты пока свободен. Разберись, пожалуйста, с тем, о чем я тебя попросил до прихода Олона. Вечером поможешь мне подготовить все к отъезду.

– Как прикажете, Ваше Величество.

– Спасибо.

Стража открыла двери, и «каменный исполин» тоже покинул комнату.

Король остался один в тускло освещенном помещении. Он так жаждал порой тишины и спокойствия, и сейчас ему это было необходимо как никогда. Раудвиг провел в молчаливых раздумьях несколько минут. Но покоя королю не дали… Стоило ему повести головой, и в темной части комнаты, в самом уголке левого глаза, он увидел темную фигуру.

– Скажите, пожалуйста, мне стоит сменить охрану? – спросил правитель, не поворачиваясь.

– Нет. Это бы ничего не изменило, – сказал человек, стоящий в углу.

– Как вы это делаете… Что это за магия каждый раз …

– Мы оба прекрасно знаем, что магии не существует, – спокойно отвечал неизвестный, – иначе все проблемы, и мои, и ваши, можно было бы решить в мгновение ока. Однако все не так просто. Вы стали раздражительным в последние дни, Ваше Величество. Предчувствие вас не подводит.

– Я очень надеялся, что не встречу вас больше. Никогда.

– Возможно, и не встретите.

Король, до этого момента говоривший с незнакомцем весьма брезгливо, вздрогнул от испуга. Эти слова прозвучали для Раудвига словно выстрел.

– Вот оно что… – Голос короля теперь звучал встревоженно. – Значит, вот так оно и началось? В такой момент… Вы решили приступить к осуществлению задуманного именно сейчас? Неужели времени осталось так мало?

– Да, именно так. Очень мало.

Раудвиг нахмурился. Известие человека из тени застигло его врасплох. Причем именно тогда, когда душевное состояние короля и так было более чем скверным. Ко всему прочему, гость вызывал у Раудвига сильную неприязнь, говорить с ним спокойно было крайне тяжело.

– И что вы… вы пришли просить у меня разрешения? – с плохо скрываемым раздражением спросил он и наконец повернулся.

– В какой-то степени, – ответил мужчина в плаще с высоким воротником. Лицо его скрывала тень от полей черного цилиндра.

Короля раздражало и одновременно пугало то, что он не может даже взглянуть в глаза собеседника.

– Не делайте вид, что вы мне хоть сколько-то подконтрольны, – говорил Раудвиг с нескрываемым возмущением, – чего вы от меня хотите?

– Вы же знаете о недавних событиях? О перевороте в Аркатэне, – говорил человек, чуть наклонив голову. На нем были также черные перчатки, в одной руке он держал серебряные часы на цепочке.

– Да. И я уже поручил это дело военным. Повторяю, чего вы хотите от меня?

– Ничего более. – Мужчина улыбнулся из-под тени своей шляпы и убрал часы. – С вашей стороны не хотелось бы более никаких действий. Пусть все идет своим чередом.

– Ясно… – Король чувствовал, как правая рука у него начала подрагивать. Он редко чувствовал страх, но сейчас он едва справлялся с этим чувством. – Жертв действительно не избежать… – сказал Раудвиг, смотря пустым взглядом в стену. – Много людей погибнет при осуществлении вашего так называемого плана?

– Да, – мужчина в цилиндре кивнул. – И не все из них будут этого заслуживать.

– Вы… чудовищны, – прошептал король.

– Иначе никак, Ваше Величество. Я предпочитаю оперировать большими и малыми переменными одновременно. А в данном случае на кону стоит нечто большее, чем просто жизни людей.

– Вы хотя бы… сможете довести дело до конца? – спросил Раудвиг, и из-за дрожи в голосе его вопрос напоминал мольбу.

– Не могу сказать. Это зависит не только от меня. На ваше правление выпадает тяжкое бремя, мой король. Вам придется смириться с последствиями.

Раудвиг нервно чесал седеющую бороду.

– Я постараюсь… – сказал он тихо.

– Спасибо за понимание.

Мужчина в цилиндре двинулся к двери.

– Скажите мне одно напоследок! – практически выкрикнул Раудвиг, и мужчина остановился. – В этот раз… это действительно вы?

Незнакомец стоял молча несколько секунд.

– Это не имеет значения для вас, Ваше Величество, – ответил он холодно. – Главное, что мы с вами договорились.

– Сколько же вас там на самом деле? – прошептал Раудвиг, вспоминая нечто очень нехорошее из своего прошлого. – Что вы все такое?!

– Тоже не имеет значения, – безразлично сказал человек в цилиндре и даже не обернулся, – эти секреты откроются не вам, мой король. Вы умрете и ничего не узнаете. Как, впрочем, и остальные.

– Вы уже говорили об этом тогда…

– Значит, вам не стоит меня снова об этом спрашивать.

Король обескураженно опустил взгляд.

– Я искренне сочувствую тем, кого вы возьмете под свое крыло, – сказал он, глядя в спину незнакомца.

– Не стоит, Ваше Величество, – отвечал мужчина в черном, – позже их жизнь будет цениться гораздо больше вашей. Ну, а теперь, когда мы с вами договорились, я вынужден попрощаться.

Человек в цилиндре открыл двери. Стража, которая ранее должна была стоять за ними, почему-то отсутствовала. Вместо нее там стояла девушка с очень густыми рыжими волосами и золотисто-изумрудными глазами.

– Отец… Ваше Величество, простите, что беспокою, я хотела… Ой. Здравствуйте, – девушка отшатнулась от фигуры в черном плаще и цилиндре.

– Добрый вечер, Ваше Высочество. Прошу прощения.

Улыбка сверкнула из-под тени шляпы, мужчина поклонился и прошел мимо.

– Персия… – Раудвиг встал с кресла. – Г-где стража?

– Их… их не было, когда я пришла. Мне тоже это показалось странным. Что это за человек, отец?

– Не важно, – холодно сказал Раудвиг. Он чувствовал, как все еще дрожат его руки. – Зачем ты пришла? Я не вызывал тебя.

– Отец… Я просто… – принцесса Персия вошла в кабинет и в нерешительности подняла руку. – Я хотела поговорить. Об Аркатэне. О том, что там произошло.

– Тебя это не касается, дитя. – Раудвиг сел обратно в кресло и обратил тревожный взгляд к окну. – Уже… уже все решено.

– Но папа. – Персия подошла ближе. – Я слышала многое. Много ужасных новостей… Мне кажется, большинство не понимает, с чем именно мы столкнулись там. Быть может, стоит попробовать другими методами…

– Персия. Хватит, – негромко, но очень решительно отрезал король, – я все решил. Военные разберутся. Тебя не касаются дела подобного рода.

– Меня почти ничего не касается… – расстроенно прошептала Персия.

– Все. Уходи. – Раудвиг раздраженно вздохнул. – Мне нужно обдумать нечто очень важное. А потом у меня будет встреча. Тебя не должны видеть. По крайней мере с непокрытой головой, я не желаю разбираться еще и со слухами.

Персия прикоснулась пальцами правой руки к волосам. Чувствуя подступающие слезы, она поспешила уйти из комнаты. Двери захлопнулись.

Король смотрел в окно и размышлял о мрачном будущем. Только что его мир окончательно разрушился. Теперь он осознал, насколько на самом деле беспомощен.

Глава 1. Хуже некуда

– Ты начинаешь меня серьезно раздражать…

Джакурийский офицер ходил кругами по маленькой комнате. Он бросал злобные взгляды на привязанного к стулу человека. Тот в свою очередь молчал, старался не шевелиться и по возможности даже не смотреть на устрашающее, человекоподобное существо в армейском мундире. В не то шакальей, не то собачьей пасти джакурийца сверкали острые зубы. Юноша со страхом представлял, как они впиваются ему в глотку, всякий раз, когда офицер приближался к нему и открывал свой рот.

– Я имею полное право вспороть тебе брюхо, прямо здесь и сейчас. Ты ведь это понимаешь? – джакуриец достал из ножен короткий клинок и приблизился с ним к пленнику. – Мерзкое отребье, отвечай – что ты здесь делаешь?

– Ни… ничего, – тихим голосом сказал парень. – Я ошибся местом. П-простите.

Офицер не выдержал и ударил его увесистым кулаком в живот. Юноша застонал от боли.

– Назови свое имя! Говори, как ты смог проникнуть внутрь!

Парень опять опустил голову и уставился в пол. Джакуриец озлобленно зарычал и плюнул на пол.

– Поганец…

Бригадир Скалл был вне себя. Еще бы: прошлым вечером этот ненормальный каким-то совершенно непостижимым образом прошмыгнул мимо дежурного наряда и шастал по военному лагерю как по родному дому. Естественно, наглеца быстро заметили и схватили. Из вещей при задержанном была лишь легкая дырявая сумка, в ней не было ничего, кроме платка и завалявшихся на дне сухих хлебных крошек. Одет неизвестный был в какие-то лохмотья: грязная льняная рубашка, выцветшая серо-коричневая безрукавка без пуговиц, запыленные штаны и ботинки. Все покрыто заплатками.

В целом, ничего примечательного во внешности парня не было: крупные черты лица, каштановые, слегка кудрящиеся волосы, не толст, но телом обладал массивным. Впрочем, по сравнению со стоящим рядом джакурийцем привязанный к стулу казался маленьким, но так было бы и с любым другим калидианцем, если бы он оказался на месте пленника. Несмотря на общую заурядность, одна деталь внешности юноши все-таки была необычна: на правой стороне лица и его правой руке были тонкие отметины тускло-голубого цвета, немного напоминавшие рисунок молнии или выступивших вен. Офицер не мог не обратить на них внимания во время допроса.

– Что у тебя с мордой? Это какие-то культовые татуировки? Ты сектант?

Парень продолжал молчать. Скалл озлобленно зарычал и приблизил кинжал к его горлу.

– Я привык, что, когда задаю кому-то вопрос, мне непременно на него отвечают. Таковы правила в моем лагере. Когда этого не происходит, моему «собеседнику» бывает очень плохо.

Пленник дрожал. Он хорошо понимал, насколько незавидная у него участь. Все было ясно с самого начала, с момента, когда его схватили и притащили в эту комнату.

Джакурийцы – суровый народ. Они не жалуют посторонних, особенно когда это представители другой расы. А здесь произошел совсем исключительный случай – калидианец проник на джакурийский военный объект.

Пленник понимал, что вряд ли сможет избежать смерти, но надеялся, что своим молчанием сможет хотя бы ненадолго оттянуть неизбежное. Ведь на самом деле ему даже нечего было сказать своим пленителям, все, что у него было, – лишь его имя. Он был простым бродягой, забравшимся в джакурийский лагерь только лишь ради припасов и не более. Офицер не знал, что парень влез в лагерь не один. Не знал, что парня бросили на произвол судьбы его же товарищи, когда их засекли на полпути к складу. Юноша думал, что он до сих пор жив только лишь потому, что джакуриец не знает, кто он такой. Когда офицер догадается, что он просто неумелый вор, он прибьет его, как дворовую собаку. Впрочем, как уже было сказано, смерть ждет его в любом случае, вопрос лишь в том, насколько долго парень сможет ее оттягивать…

Юноша отчаянно пытался что-то придумать, но думать под суровым взглядом джакурийского офицера получалось из рук вон плохо.

«Да что же делать?! – вопрошал он про себя в отчаянии. – Я ведь даже не должен быть здесь! Что ни придумаю, никакого оправдания этому идиотскому поступку найти не могу… Может, стоит наконец признаться, все объяснить, как было на самом деле? Вдруг даже у джакурийцев найдется хоть капля сострадания к голодному бездомному? Нет… нет, я пришел воровать у армии. Чужой армии… Надо придумать что-то получше…»

Судорожные раздумья парня прервал скрип железной двери.

– Бригадир! – вошедший офицер отдал честь старшему по званию.

Скалл убрал кинжал от горла допрашиваемого и обратил на подчиненного недовольный взгляд.

– Я же просил не беспокоить меня во время допроса. Что у вас?

– Сэр, прошу прощения, сэр. Это как раз связано инцидентом, вы просили оповестить, если мы найдем еще что-то. Мы обнаружили этот предмет неподалеку от места, где схватили нарушителя. – Солдат достал из-за спины маленькую потрепанную книжицу.

Глаза пленника от ужаса стали больше чуть ли не в полтора раза.

«Моя записная книжка! Она у Бетиса была, он ее выронил!»

– Похоже, он потерял это, сэр, – продолжал вошедший, – мы нашли предмет рядом с палаткой под номером 17, недалеко от продовольственного склада. Никто из личного состава не опознал в находке свою собственность.

– Дай сюда! – Скалл резко выхватил книгу из руки подчиненного и открыл на самой первой странице.

– Хм. «Грим из Роднера».

На морде джакурийца появилась недобрая ухмылка.

– Хах, – он усмехнулся и посмотрел на допрашиваемого. – А ты из мест не столь далеких, совсем рядом с нашей границей. Повезло… Хотя бы умрешь рядом с домом.

Грим из Роднера смотрел в пол и старался не показывать никаких эмоций. Однако его руки все равно дрожали. Сердце бешено колотилось, казалось, оно вот-вот раздробит ребра и вылетит наружу. «Будь проклят вчерашний день! – долбила в голове мысль. – Да и сегодняшний тоже! Что теперь делать? Весь дурацкий план в этой книжке был расписан… Как и куда бежать, чтобы незаметно пройти мимо солдат! И на что я только согласился, на что они меня подначили?! Я ведь не собирался умирать! Так долго уверяли, что все пройдет нормально! Почему вообще заметили и схватили только меня, ПОЧЕМУ ЗА ВСЕХ ОТДУВАЮСЬ Я?!»

Грим поднял взгляд на джакурийцев. Он со страхом ожидал момента, когда комендант лагеря найдет незатейливый план трех несостоявшихся воришек. Скалл пока продолжал перелистывать страницы записной книжки. Грим боязливо смотрел на его руки, он словно ожидал нового удара в живот.

– Это просто какая-то галиматья… – сказал наконец бригадир. – Кривые зарисовки домов… Рецепт похлебки… Слова какой-то песни. Чушь собачья. И все неразборчиво…

Скалл переворачивал книжку, прищуривался, пытаясь разобрать текст. Гриму немного полегчало.

«Кажется, Бетис успел вырвать те страницы… Слава Калиду, – подумал Грим, и в сердце загорелся маленький огонек надежды. – Боже… какое счастье, что там ничего нет, угораздило же его потерять ее в такой момент! Уж лучше б сбежал с ней! А еще лучше, если б он изначально писал все в своей! Но нет же, у него, видите ли, на такие глупости нет лишних денег… Проклятье, теперь они и настоящее имя мое узнали из-за него… Бросил меня на произвол судьбы, сбежал вместе с этим ворюгой Якомо… Тупой выскочка, а я ведь ему доверился! Ну почему главным неудачником всегда оказываюсь именно я, почему…»

Грим с досадой вспоминал события вчерашнего вечера, ему буквально хотелось разрыдаться.

«Ладно. Сильно хуже не стало… – парень вдохнул и выдохнул воздух, так глубоко, насколько позволяли стягивающие грудь и живот веревки. – Хотя куда уж хуже… Но по крайней мере они не знают, что я вор. Может, все-таки попробовать как-то соврать? Вдруг получится что-то придумать? Хм, никогда не был силен в этом, складные истории выдумывать не выходит. Да и что тут выдумаешь в такой ситуации? Наверное… наверное, стоит просто прикинуться сумасшедшим? Идиотом, который совершенно не понимал, что творит. Точно! Это будет даже не так далеко от истины… Если вскроется правда про припасы, мне несдобровать, лучше уж быть сумасшедшим, чем вором, какой спрос с безумца?.. Надо попробовать… Господи, во что же я вляпался…»

В процессе перелистывания страниц глаза Скалла удивленно остановились на одном месте. Он отшатнулся назад, будто увидел что-то, что его не на шутку испугало.

– Великая Джакура…

Офицер был то ли в ужасе, то ли в недоумении.

«Что там… – Грим увидел лицо Скалла и занервничал еще сильнее. – Что он там нашел… План кражи припасов?!»

– Эм… Это похоже на схему нашего лагеря, сэр, – робко заметил второй джакуриец, аккуратно заглядывая в книжку.

«О нет… – внутри Грима все сжалось. – Так он не вырвал ее…»

– Не нашего… – Скалл стал перелистывать страницу за страницей. – Но… и наш тут тоже есть… Здесь есть подробные схемы еще трех… Нет, четырех лагерей! «Вистиса», «Бакту», «Ротуа», «Адекта». Последний отсюда в десятке километров! Этот червяк пробрался еще в четыре лагеря помимо нашего и все зарисовал. В мельчайших подробностях!

«Что??? – Грим едва сдержал крик. – Да вы издеваетесь! Когда он успел? Он что, везде все облазил?! И ВСЕ ЭТО ЗАПИСАЛ В МОЕЙ КНИЖКЕ?!! Еще и потерял ее здесь в такой момент! Так вот почему его так долго не было! Он две недели шастал по джакурийским лагерям и все записывал! Любитель воровать армейские пайки! Что… что же они со мной сделают после того, что увидели?!»

– Собрал кучу информации о нас… – офицер Скалл направил взгляд на Грима. Лицо джакурийца исказила дикая гримаса ненависти. Парень зажмурился, на глазах выступили слезы.

– Это… это не я… это ошибка… – залепетал пленник. – Это все писал не я… Это не то, что вы подумали! Я… Я никуда не ходил больше, я клянусь!

– Так я и знал… Мы схватили шпиона-разведчика! – рыкнул Скалл. Он подошел ближе к пленнику и наклонил морду так, что Грим смог почувствовать жуткое дыхание, доносившееся из собачьей пасти.

«К-кого?..»

Грим побледнел. В первые секунды он даже не сообразил, что фраза Скалла относилась к нему.

«Он решил, что я… что я разведчик?! Я ТЕПЕРЬ ЕЩЕ И РАЗВЕДЧИК?!»

– Вы… вы уверены, сэр? – второй джакуриец со скептицизмом смотрел на пленника. – Не похож он на шпиона… Скорее всего, это просто бездомный, их немало бродит на границе. Вероятнее всего, его целью был склад с провиантом, мы его схватили неподалеку оттуда, вряд ли это совпадение.

Так думал не только этот офицер. Многие военные в лагере считали, что схватили бродягу, забравшегося внутрь ради припасов. Но вот бригадира Скалла их доводы не убедили. Его точка зрения часто отличалась от той, что была у его более молодых подчиненных. Скалл мыслил специфически.

– Никто из них не похож на шпиона… – сказал бригадир, щурясь. – В этом вся беда.

Он схватил лицо Грима за подбородок и посмотрел ему в глаза взглядом, полным ненависти и отвращения.

– Даже глядя в глаза не поймешь. Ничего не распознаешь, пока он не попадется… – тихо шептал Скалл. – А тем временем из-за одного такого «бродяги» может все пойти прахом! Погибнут все. Взяли с виду непримечательного дурачка для этой задачи… Все как положено…

Подчиненный офицер возражать не стал. Он уже прекрасно понимал, что будет происходить дальше.

Скалл дернул Грима вверх за подбородок. Тот жалобно взвизгнул.

– Думал забраться в лагерь и тихо сбежать, разведав всю необходимую информацию о нас? – цедил Скалл сквозь зубы. – Ну что ж, в этом лагере тебе не повезло… Скажи-ка мне, лысый червь, ты хоть представляешь, что такое война? Ты можешь себе представить такое место, где земля сплошь усеяна изувеченными трупами, лежащими горой друг на друге. Туда ты сунешься, м? Можешь представить объятую до горизонта огнем долину? Место, где воздух обжигает и удушает, убивая не хуже пули!

«Боже мой, да что вообще происходит?» – думал Грим и трясся от страха.

– Можешь?! – спрашивал Скалл, переходя чуть ли не на крик. – Я вот могу! Я был в таких местах! Я видел это! Но тебе… Тебе подобного не понять. Ты жалкий и действуешь исподтишка, у тебя нет чести, нет отваги. Нет мужества. Ты не воин, ты маленькая наемная крыса. Тебя даже саблей зарубить было бы слишком благородно!

Грим всеми силами старался не смотреть в разъяренные глаза Скалла, однако давалось ему это с крайним трудом. Джакуриец больно сжимал его подбородок, удерживая голову в одном положении.

– Похоже, не осталось больше у наших противников чести! – рявкнул Скалл. – Лишь джакурийский народ не прибегает к таким гнусностям. Тем более в мирное время! Как низко пали калидианцы, раз позволяют себе подобное!

Грим попытался со сжатыми челюстями что-то сказать, но выдавил из себя лишь слабое:

– П… п-пожалуйста… я не… Вы ошиблись…

– Интересно, кто же тебя нанял? Западная Община Атаи? Или тебе заплатили прямиком из султанской казны? Хм? А может… может быть, и Калидиум больше не поддерживает нейтралитета? Арггх!!! Черт!!! Почему мы должны ввязываться во все это снова и снова?! Сколько раз мы будем вынуждены доказывать свои права в этом мире? Наш род не раз пытались истребить или покорить, но мы выстояли, слышишь меня?! Мы доказали свое право называться великой цивилизацией! – Голос Скалла громким рычащим эхом отдавался от стен маленькой комнаты, даже подчиненный офицер отступил назад, дабы ненароком не попасть под горячую руку не на шутку разошедшегося начальника. Стоящие возле камеры охранники тихонько посмеивались, подслушивая речь старого ветерана. Кажется, это им было не в новинку.

Грим плакал и мычал нечто нечленораздельное, Скалл же продолжал свою громкую, раскидистую тираду:

– За каждый клочок земли, который у нас пытались отнять, за каждое наше убеждение мы сражались до последней капли джакурийской крови! А где же тогда был твой народ, во время нашей войны с атаи? Он просто наблюдал! Наблюдал и пожинал плоды очередной войны! Если задуматься, большинство наших конфликтов с ма-эру и атаи были выгодны вам! Интересно, как сильно разбогател Калидиум, пока тайно поставлял ресурсы для армии атаи?

Скалл сжал челюсть несчастного Грима так сильно, что у того глаза от боли на лоб полезли.

– Ты мне на этот вопрос не ответишь… Откуда тебе знать… Ох, как же ты мне отвратителен! Ничего в тебе нет. Ни в тебе, ни в твоем народе. Со времен вашего Великого Предка ни осталось в калидианцах больше ни капли чести!

Скалл с силой толкнул парня вперед. Стул резко опрокинулся и упал на спину так, что бедняга Грим со всей силы ударился головой о деревянный пол. Удар серьезно оглушил его: вся комната в глазах задвоилась, потолок словно затянулся густым туманом. Подчиненный джакуриец зажмурился. Он поднял тихонько руку, но быстро осекся: надо было дождаться момента, когда бригадир полностью успокоиться.

– Теперь… мы не имеем… не имеем права его просто убить, – прорычал громко вдыхающий и выдыхающий Скалл. Он с презрением смотрел на опрокинутый им стул и привязанного к нему неподвижно лежащего Грима.

– Нам необходимо доставить его в столицу, – бескомпромиссно заявил бригадир, – если это действительно шпион, то у этого гада должно быть множество сообщников, вероятно, целый отряд. Один он не мог собрать столько сведений. Также нам нужно знать имена нанимателей. Если со стороны Калидиума готовится агрессия в сторону Джакуры, то этот червь вместе со своей книжонкой является нашим единственным доказательством. Хм… Я слышал, что представитель атаи в Калидиуме отправился на родину с каким-то поручением. Что бы это могло значить?

– Вы… вы считаете, что он здесь из-за этого? – голос у второго джакурийца заметно подрагивал. – Возможно, вы… несколько преувеличиваете значимость этого бродяги. Может, нам стоит проверить все более тщательно, прежде чем…

– Нет, того, что мы увидели, уже достаточно! – отрезал Скалл. – Они наверняка прощупывают нашу границу с помощью таких, как он! Отношения между нашими государствами хорошие только внешне. Я давно подозревал, что что-то готовится!

Бригадир нахмурился, его голос стал звучать не громче шепота:

– Поодиночке их нападения не смогут принести необходимого результата. Просто повторится сценарий войны с атаи. Но вместе… Вместе они могут стать серьезной угрозой. Я не хочу верить в возможное начало новой полномасштабной войны между Атаи и Джакурой, но если все же вооруженный конфликт состоится, и на стороне Атаи выступит Калидиум… Это будет… Ужасно.

Смешок за дверью в этот раз оказался уж слишком громким. Охранникам повезло, что Скалл был слишком увлечен своими бурными размышлениями о войне между союзническими государствами и не услышал их. Офицер, что стоял вместе с ним в камере, тихонько шикнул на дверь, он боялся, что, разгневавшись на охранников, бригадир пройдется и по нему заодно.

Скалл подошел к стулу с пленником и поднял его с пола. Грим находился в полубессознательном состоянии и, похоже, совершенно не понимал, где находится. Мотая из стороны в сторону головой, он что-то бормотал себе под нос.

– Велите готовить тюремный экипаж, – Скалл положил потрепанную книгу с «компроматом» себе за пояс, – завтра необходимо вывезти его в столицу, дабы представить командованию. Я хочу, чтобы его допросом занялись люди из главного штаба. У них есть ряд методов и техник, которыми мы, увы, не располагаем. Путь будет не близкий, надо торопиться. Я сегодня же отправлю письмо в представительство Главной Канцелярии. Также мне придется проверить каждый из четырех лагерей насчет возможного проникновения других шпионов, мне нужно лично допросить каждого коменданта! Аргх… Если они попытались замять неудобные инциденты, всех под статью подведу! Все ответят! Я отправляюсь немедленно! В мое отсутствие вы, офицер Коулток, остаетесь за главного.

– Сэр… есть проблема, сэр.

Офицер Коулток не был воодушевлен столь импульсивным решением Скалла. Он все еще надеялся, что сможет мягко отговорить своего начальника от столь радикальных действий.

– Видите ли… – продолжил подчиненный аккуратно. – У нас в распоряжении изначально было два тюремных экипажа: один в данный момент полностью неисправен после того инцидента с механизмом от ворот, а второй сейчас находится в столице. Раз так все обернулось, быть может, нам стоит повременить и дополнительно проверить все, прежде чем докладывать на самый верх, и…

– Проклятье… – бригадир Скалл не стал слушать Коултока дальше, он принялся ходить по комнате, размышляя над решением проблемы с доставкой. – Мы обязаны как можно раньше доставить его в столицу! Медлительность в этом деле недопустима, нам необходимо принять все необходимые контрмеры!

– Да, сэр… – вздохнул офицер Коулток. – Но как же тогда…

Скалл сосредоточенно нахмурился и обошел по кругу стул с невменяемым пленником.

– Если экипажей нет, готовьте ему сопровождение и ведите на железнодорожную станцию в ближайший город, – сказал бригадир. – Опечатаем один из продовольственных вагонов и направим его вместе с конвоем в столицу. Да! Так будет даже быстрее. Я, как только закончу с комендантами, отправлюсь следом.

– Иными словами, следует доставить его на станцию в Роднер, сэр? – уточнил офицер, уже смирившись с намерениями начальника.

– Именно, – Скалл кивнул. – Свяжитесь с нашим бюро в городе, пусть подготовят дополнительное сопровождение. Я не хочу никаких эксцессов, пусть гражданские калидианцы и уж тем более их военные не суют носа в наши дела. Вам все понятно?

– Да, сэр, – сказал Коулток без всякого энтузиазма. – Будет сделано, сэр…

– Хм. А что до тебя…

Скалл наклонился и посмотрел в совершенно потерянное лицо Грима.

– Радуйся, что тебе выпадает возможность полюбоваться родным городом в последний раз. Когда мы получим от тебя всю необходимую информацию, я лично вызовусь отрубить твою немытую голову.

Двое охранников отступили от двери. Они проводили ехидными взглядами прошедшего мимо них Скалла. Второй офицер, шедший за ним следом, смерил солдат недовольным взором.

– «У тебя нет чести, нет мужества!» – передразнивал слова Скалла один из охранников. Второй его слушал и хихикал. – «А ну признавайся: сколько раздобыл информации в нашем захолустье, лысый червь, а?»

– Кейнс, Дек, – произнес Коулток невозмутимо, – два наряда вне очереди. Услышу еще раз насмешки в адрес бригадира, отправлю в карцер. Обоих.

Пошутивший охранник расстроенно опустил взгляд. Второй ободряюще ткнул товарища локтем в плечо.

– Да ладно, Кей, оно того стоило.

Следующую ночь «шпион Калидианской армии» почти не спал. Его бросили в маленькую, сырую камеру, единственным источником света в которой было небольшое окошко под самым потолком. Узник не мог даже дотянуться до него, хотя роста парень был приличного. Голова неслабо болела, как, впрочем, и остальное тело. Грим лежал на грязном куске сена, игравшем роль койки, и смотрел на покрытый паутиной и плесенью потолок. Он с грустью размышлял о событиях последних дней.

– Ох… что теперь будет… – парень повернулся на бок и уставился на каменную стену. – Теперь совсем нет выхода… совсем нет выхода…

Эту фразу он повторил раз пятнадцать вслух и еще столько же раз про себя. Слезы сами навернулись на глаза, сдерживать эмоции не было смысла. Он заплакал.

Когда боль в теле чуть поутихла, Грим попытался уснуть. Дурные мысли продолжали лезть в голову, и столь необходимый сейчас сон никак не приходил. Луна тусклым светом озаряла стены темницы, делая комнату менее мрачной. Одинокий пленник переворачивался с боку на бок на «кровати» из сена и вспоминал самые яркие моменты своей жизни еще до того, как он оказался на улице.

Ему сразу вспомнился цирк. Когда-то, давным-давно, он жил и выступал в нем, был помощником мастера-фокусника. Гриму вспомнились немногие товарищи и знакомые, которых он там приобрел. Теплая кровать. Вкусная еда, хотя бы иногда. Это было лучшее время в его жизни. Люди, окружавшие Грима, восторженные крики публики и аплодисменты – пожалуй, самое яркое и приятное воспоминание из всех. Да, быть может, сам он и не был никогда известным или хоть сколь-нибудь искусным артистом. Не выступал самостоятельно, да и честно признаться, не доверяли ему никаких больших и сложных задач. Но эта жизнь все равно его устраивала, он чувствовал себя немного полезным, и в этом заключалось его персональное, маленькое счастье. Быть нужным дома. Только вот в один момент все резко оборвалось, его жизнь словно кто-то перерубил топором и откинул счастливую часть куда-то далеко в сторону.

После пожара в цирке он остался на улице. Один. Воровство, бродяжничество, бесконечные скитания по ночлежкам, побеги от трактирщика, которому уже на протяжении нескольких месяцев не возвращаешь деньги, взятые в долг, – обычное дело для его нынешнего образа жизни. А что же дальше? Отрубленная из-за глупости голова?

– О боже… – сдавленным голосом протянул Грим, прижимая руки к лицу. – И как я до такого докатился? Какой ужас… Какой стыд…

Погрузившись в океан депрессивных мыслей, парень внезапно осознал, что за всю свою жизнь ему так и не удалось совершить ни одного достойного поступка. Действительно достойного. Значимого. От этой мысли ему стало так тошно и грустно, он ощущал себя самым несчастным, самым бесполезным человеком на свете.

«Если есть кто-то, кто наблюдает за мной сейчас… – говорил он про себя. – Кто видит меня. Слышит мои мысли. Пожалуйста, помогите мне… Дайте мне еще один шанс! Всего один, пожалуйста! Умоляю! Я все исправлю, честно… Я… я докажу, что могу стать лучше! Я исправлюсь, я смогу добиться большего! Не лишайте меня хотя бы жизни… Не лишайте меня…жизни…»

Тут, сон захватил бедолагу в свои объятия… На карманных часах охранника за дверью стрелка показывала 4 часа утра.

Глава 2. Второй шанс

– А ну просыпайся!

Громкий стук сабли по прутьям решетки больно отдался в затылке. Грим слегка приподнялся, голова болела уже не так сильно, но последствия вчерашних приключений давали о себе знать буквально в каждой конечности.

– Через 15 минут за тобой придет конвой, будешь вести себя тихо и слушаться – возможно, тебе ничего не сломают.

Охранник отошел от двери камеры, его шаги стали удаляться. Судя по звуку закрывающейся двери, он ушел в одно из соседних помещений.

– Похоже, все-таки не сон… – разочаровано пробубнил Грим. Парень медленно поднялся на ноги, потянулся и подошел к окну. Несколько раз подпрыгнув, он так и не смог ничего разглядеть вверху. Одно было ясно точно – день сегодня очень солнечный. Яркий свет заливал всю камеру, неуклюжая каменная кладка поблескивала теплыми оттенками.

«Какой день хороший. А я встречаю его за решеткой…»

Парень стал медленно расхаживать взад-вперед, живот громко выл от голода. Мрачные мысли о скорой смерти незаметно отступили на второй план, Грим теперь больше размышлял о том, как бы ему выпросить у охраны хотя бы небольшой ломоть хлеба.

«Интересно, что страшнее, смерть от голода или от джакурийской сабли?» – подумал он, вспомнив о том, что уже несколько дней ничего не ел.

Проходя возле одной из стен, Грим почувствовал, как под ногой что-то звякнуло. Наклонившись, он увидел, что на каменном полу рядом с его пяткой лежит маленький, непонятно откуда взявшийся мешочек, перевязанный тесемкой.

«Странно… – подумал Грим, аккуратно подбирая мешочек с полу. – Может, остался от предыдущих заключенных? Но вчера его вроде не было здесь, лежит ведь на самом виду…»

Опасливо посмотрев в сторону двери и убедившись, что там никого нет, Грим принялся изучать находку. Внутри было что-то твердое и тонкое, а также что-то очень неоднородное. Парень по-прежнему задавался вопросом, почему же вчера он не заметил этот предмет на полу камеры. Возможно, один из охранников обронил его, пока Грима затаскивали внутрь, но это было маловероятно. Парень развязал тесемку и высыпал содержимое мешка на сено. Увиденное его озадачило – в мешке лежала маленькая дымовая шашка, а также ключ и какой-то клочок бумаги. Это оказалась записка. Грим взял ее в руки и прочитал:

«Используй с умом после сигнала».

На другой стороне тоже была надпись: «Дикий Волк».

– Что это значит?

Грим взял ключ, подошел к двери, и попытался им ее открыть. Ключ оказался слишком маленьким для здешней замочной скважины.

«Проклятье, зачем мне это тогда вообще нужно?» – раздосадовано подумал Грим.

Было ясно, что мешок здесь вовсе не случайно. Так же было понятно, что мешок предназначался именно ему, ведь Грим четко помнил, что вчера он его здесь на этом самом месте не видел, следовательно – его подбросили ночью пока он спал. Видимо, кто-то хочет ему помочь. Некто сочувствует его тяжелому положению. Только кто?

«Неужто обо мне кто-то знает… – слабая надежда немного приободрила Грима. – Бетис или Якомо? Нет, они вряд ли станут рисковать шкурами, чтобы спасти меня. После всего, что произошло вчера, они даже не подумают возвращаться в лагерь. Да и как-то не похоже это на них…»

Грим посмотрел на почерк. Его подельникам он не принадлежал. «Очень странно…»

Времени на размышления уже не оставалось, в коридоре за дверью послышались шаги. За неимением альтернативы Грим решил довериться незнакомцу. Он быстро спрятал содержимое мешка в правый ботинок. «Ладно, буду тогда ждать сигнала, чем бы он там ни был. Очень надеюсь, что это не розыгрыш джакурийцев…»

Через полминуты в камеру вошли два солдата. Один джакуриец был довольно высоким и широкоплечим, второй был существенно ниже его и шире, но только не в плечах, а в талии. Морды у обоих выглядели весьма сурово, Грим не привык видеть в обычной жизни представителей другой расы, его все еще слегка передергивало, когда он видел приоткрытый, полный острых зубов рот «шакалоголовых».

«И чего они все такие страшные?» – подумал парень и инстинктивно отступил назад на пару шагов.

Высокий вышел вперед, больно схватил Грима за руки и нацепил на них наручники.

– Пошел!

После хорошего пинка, заключенный покинул камеру и отправился по темному коридору к лестнице в сопровождении двух конвоиров. Солдат, стоящий у двери, отпер замок и выпустил конвой на улицу.

Грим зажмурился от утреннего солнца. Джакурийский военный лагерь вовсю бодрствовал: несколько солдат прошли маршем мимо слегка ослепленного пленника. Некоторые из них несли в руках какие-то ящики. Где-то далеко были слышны удары сабель, судя по нескольким глухим хлопкам, кто-то с раннего утра практиковался в стрельбе. Услышав выстрелы, Грим несколько раз нервно вздрогнул.

– Шевели ногами, лысая крыса! Давай! Не заставляй меня лишний раз прикасаться к тебе.

Жизнь в лагере кипела, вчера вечером Грим с его «товарищами» не застали здесь такой активности. Бетис подгадал такой момент специально, но это им не сильно помогло.

На кирпичных стенах стояли часовые с оружием, некоторые из них обратили свой взор на пленника, Грим заметил это боковым зрением.

«Даже бежать некуда… Со всех сторон подстрелят. Ох, как же я попал…»

Проходя мимо одного из шатров, Грим уловил легкий запах, как ему показалась, жареной баранины. Живот заурчал еще сильнее.

«Еще и живот от голода болит… Хуже положения и не представить».

Слышно было громкое ржание лошадей из конюшен, и ругань двух не поделивших что-то солдат.

– Мы точно не можем использовать лошадей? – спросил низкий джакуриец.

– Нет, – отрезал высокий, – Зоулст отказался предоставить двух, сказал, сами дойдете, пара километров всего. С Коултоком бодаться желания у меня нет никакого, он просто хочет, чтоб мы исполнили этот сумасбродный приказ до возвращения Скалла. Сегодня нам необходимо пересечь границу и передать его в руки другого конвоя на станции. Дальше они, вроде как, сами с ним будут разбираться.

– Эх, дрянь. На кой черт эту пыль вообще нужно отправлять в столицу?

– Бригадир опять впал в паранойю, – высокий хихикнул, – но черт с ним. Выполним приказ и вернемся обратно в лагерь. Пока коменданта не будет, можно немного расслабиться.

– Это точно, хе-хе. Я здесь недавно, но заморочками вашего начальства уже сыт по горло. Куда бригадир так быстро уехал?

– Отправился разбираться с остальными. Он считает, что у этого были сообщники, которые проникли в соседние лагеря. «Десятки диверсантов и разведчиков». Ох и полетят головы… Этот контуженный псих всем уши узлом завяжет!

– М-да… Что вообще происходит в этих краях? – низкий, посмеиваясь, чесал затылок. – Куда только занесло это распределение…

– Извините, – Грим робко вклинился в разговор, – а у вас нет немного… еды? Ну хоть что-нибудь. А то я уже давно ничего не ел и не пил. Пожалуйста, у меня живот болит.

Оба солдата посмотрели на Грима таким взглядом, что тому сразу стало понятно – еды ему не видать. Высокий резко схватил его за плечо и с размаху ударил коленкой в живот. Грим взвизгнул и, согнувшись, упал на траву.

– Наглый какой. Ты посмотри, вообще не понимает, где оказался. – Широкий ухмыльнулся, глядя на корчащего от боли Грима. – Теперь сыт? Может, тебе еще добавки накинуть?

– Нет… нет, – прошептал сиплым голос Грим, – я все понял. Не надо.

– То-то же. Давай вставай!

Кое как поднявшись, парень медленно поковылял дальше в сторону ворот. Грим ощущал довлеющие над собой высокие тени с острыми ушами. Надежда на спасение угасала.

Итак, Грим покинул злополучный военный лагерь в сопровождении конвоя и направился к ближайшему городу – Роднеру. Роднер – город, находящийся на маленьком клочке нейтральной территории между Калидиумом и Джакурой. По сути, большая деревня городского типа, являющаяся одним из немногих транспортных узлов между двумя государствами. Около пяти лет назад здесь была проложена первая в истории железнодорожная ветка, предназначенная для двусторонних поставок продовольствия и ресурсов. Трофейная технология, доставшаяся джакурийцам после долгой кровопролитной войны с Атаи, относящаяся к числу тех, которыми джакурийцы не побрезговали поделиться с союзниками. Роднер – одно из немногих мест, откуда можно попасть в закрытую для большей части цивилизованного мира страну. Законы Джакуры суровы, и горе тому, кто попытается пересечь ее границы. Нужно иметь особое разрешение, чтобы сесть на поезд, и к тому же немало заплатить. Поэтому поездка в Даканхар, столицу Джакуры, доступна очень и очень немногим. К сожалению, Гриму повезло оказаться среди редких «счастливчиков».

Путь до города был не самый близкий. Конвой шел уже два часа. Солнце ярко светило над головами, солдаты шли всю дорогу молча, лишь изредка подгоняя Грима пинками. Наручники как будто стали тяжелее, они сильно натирали руки. Тишина Грима угнетала, он не мог отвлечься от дурных мыслей и постоянно нервничал.

– Извините… – тихонько спросил он, слегка повернув голову. – Можно задать вам пару вопросов?

Солдаты ничего не отвечали, высокий сделал злобную гримасу и тихо, угрожающе зарычал.

«Кажется, нельзя…» – подумал он и отвернулся обратно.

Время тянулось крайне медленно, солнце светило так ярко, что обжигало все неприкрытые участки кожи. Джакурийцам, народу, веками жившему в жарких землях, оно было нипочем, но Грим, даже будучи весьма выносливым, шел уже практически на последнем издыхании: сильно хотелось пить, а желание попросить воды приходилось тщательно подавлять – очередная порция тумаков от жажды явно не избавит. Изредка по дороге мимо конвоя проезжали небольшие повозки, поднимавшие большие тучи пыли. Она попадала в глаза и еще больше усугубляла положение.

Прошло около трех часов. Дорога стала спускаться вниз по склону, деревья, растущие вдоль нее, начали редеть, и наконец вдалеке показались колокольни нескольких небольших церквушек.

«Ну наконец-то!»

Грим облегченно вздохнул и оглянулся на своих надзирателей. «Шакалы» шли все так же стойко и размеренно, как и подобает марширующим солдатам, их лица не выражали ровным счетом никаких эмоций. Они напоминали Гриму заводные механические игрушки, которые он видел когда-то в одном из магазинов в районе старого города.

«Господи, они вообще способны испытывать какие-то эмоции, кроме гнева и злорадства? Может, из них эту способность выбивают в армии?»

Постепенно город полностью открылся взору. Перед идущими раскинулся вид на неоднородное море из поднимающихся и опускающихся черепичных крыш.

Деревья вдоль дороги постепенно полностью исчезли, показав городскую стену с высокими воротами, напротив которых собралось множество деревянных повозок. Каменистая и неровная дорога заменилась брусчаткой.

В городе полным ходом шли приготовления к празднику Авельгельма (празднование первого дня лета, по Калидианскому календарю), и этим можно было объяснить большое количество телег торговцев у ворот. Небольшая стайка детей уже окружила некоторые повозки, они с большим интересом разглядывали украшения и прочие товары, привезенные в город по случаю праздника. Дети громко смеялись, скакали вокруг телег, то и дело пытаясь сорвать чехлы с закрытых товаров. Торговцам приходилось собственноручно отгонять любопытную детвору. Конвой прошел через ворота. При виде двух грозных вооруженных джакурийцев дети разбежались, прячась кто за повозки, кто за бочки, выстроенные вряд вдоль дороги. Едва высовываясь, они молча провожали испуганными взглядами двух солдат и пленника.

Улица на въезде в город была с обеих сторон застроена небольшими трехэтажными домами с лавками, располагающимися на нижних этажах. Таким образом, попадая в город, случайный путник мог сразу же закупиться всеми необходимыми (и не очень) товарами, оставив все свои деньги уже на входе в Роднер.

– Еще далеко? – спросил, потирая затылок, полноватый джакуриец. – Меня же перевели только неделю назад, еще не доводилось ходить в Роднер. Аргх…К акое захолустье.

– Судя по тому, что я помню, не очень. Так, посмотрим… – Высокий джакуриец достал маленькую карту. – Нам необходимо пройти до конца этой улицы. Потом свернуть направо, пройти базар, а затем пройти вдоль моста и перейти на противоположную сторону дороги. Там и будет вход на станцию. До отправки поезда осталось…

Тут джакуриец достал из кармана маленькие карманные часы на цепочке и поднес их поближе к морде.

– …45 минут. Там нас будут ждать несколько солдат из внутригородского дежурного поста. Все необходимые документы уже у них, никто из работников станции не станет задавать вопросов.

– Ах, значит, для того, чтоб отвезти документы вперед, лошадь нашлась? – съязвил низкий. – Прекрасно.

«Еще бы кто-то задавал вам вопросы! – подумал про себя пленник. – Кто в здравом уме будет спорить с двумя вооруженными солдатами, тем более с джакурийцами! Им даже документы-то никакие не нужны…»

Эта мысль позабавила Грима, и он невольно усмехнулся вслух. Джакурийцы, услышав это, устремили на него грозные взгляды. Грим понял, что так лучше тоже не делать, и смиренно опустил голову.

– Ну что ж, пошли, – сказал тот, что пониже, – побыстрее сбагрим его этим остолопам и уйдем. Может, даже успеем зайти в трактир на обратном пути, что скажешь?

– Это наша основная цель, – высокий расплылся в довольной улыбке. – Безволосые привозят отличную выпивку к празднику. Но и в обычное время у калидианцев она не самая дурная, как выяснилось. Мы периодически ходим до Роднера с ребятами, когда комендант отсутствует.

– А жизнь у вас здесь все-таки не так плоха, я смотрю? – низкий понимающе закивал головой.

– Вполне. Но если Скалл узнает, забьет до смерти. Это еще один из его пунктиков. Бригадир один раз учуял запах спирта у одного парня в строю и сломал бедолаге десять костей. Он до сих пор с трудом рот открывает.

Низкий удивленно поднял брови.

– Многое я видел, но это даже для задворок через чур. Что с ним вообще такое? Он адекватен?

– Да как сказать… – высокий пожал плечами. – Скорее нет, чем да. К этому надо привыкнуть. Но его есть за что уважать: бригадир Скалл воевал на передовой с первого и до последнего дня войны. Он был на границе, когда атаи вероломно напали, он встретил их раньше всех, он все это видел. Этот джакуриец ненавидит отсиживающихся в штабе всеми фибрами души. Скалл прошел сотни сражений, много славных историй о нем слышал, потом расскажу парочку. Как ни странно, есть даже смешные. Поверь мне, вояка он дикий, совершенно бесстрашный.

– Здорово, конечно, но в этих местах-то это какую роль играет? – спрашивал с недоумением собеседник.

– Да в том-то и дело… – высокий нахмурился и вздохнул. – Война-то кончилась. А старик все еще воюет. То, что сейчас происходит на границе, – это смехотворно, и, похоже, там такие, как Скалл, новым командующим не нужны. Он, вроде как, сам туда хотел отправиться. Как видно, его не пустили.

– И почему?

– Скалл очень принципиальный, жесткий, не гнушается крепкого слова в отношении старших. Вдобавок после многих лет войны у него развилась паранойя. И, возможно, шутки про контузию тоже не совсем шутки… В любом случае, такие как он не нравятся верхушке.

– Потому-то его и отправили в эту глушь… – заключил низкий. – На пенсию идти не хочет, и на передовую его не отправить. Запихнули старого вояку подальше, чтобы на нервы не действовал.

– Да. Только здесь его беды с головой еще больше усилились. Старик пытается на союзнической границе ловить шпионов, как видишь, думает, что теперь Калидиум так же на нас нападет, как тогда это сделали атаи. Это смешно. Я думаю, когда он будет на полном серьезе доказывать руководству в столице свои бредни, его окончательно спишут в утиль…

– Печально все это, – низкий покачал головой.

– М-да. Но а нам-то, собственно, что? – высокий опять пожал плечами. – Скалла заменят, может, Коулток окончательно утвердится в качестве коменданта. Он тоже не подарок, но хотя бы договороспособный. При нем должно быть меньше такого самодурства. И больше свободы, хе-хе.

– Что ж, – низкий поставил руки на пояс, – будем надеяться на самый благоприятный исход для простых солдат, вроде нас. И раз уж Скалла нет, надо ловить момент. Очень хочу узнать поскорее местные «достопримечательности».

– Я покажу на обратном пути одну. Там один особенно пугливый, он не откажется налить за счет заведения.

Оба солдата впервые за все время в пути расхохотались, слушая их гогот, Грим чувствовал неловкость и страх.

Конвой двинулся дальше вглубь улицы.

«Боже, что же делать-то? – волнение Грима росло с каждой минутой. – Где же этот сигнал? Еще чуть-чуть, и меня посадят на этот проклятый поезд. Тогда бежать будет просто некуда!»

Юноша уже начал подумывать о том, чтобы использовать дымовую шашку прямо сейчас, но довольно быстро передумал. Стоит ему наклониться к ботинку, и бдительные солдаты тут же пресекут его жалкую попытку к бегству. Грим взволнованно оглядывался по сторонам: горожане сновали по улице из лавки в лавку, с правой стороны была выстроена настоящая башня из бочек, вероятно, доверху заполненных вином. Рядом с лавкой старого мясника Пейгеля стояли двое людей и громко спорили:

– Это мясо дрянь!

Владелец лавки был одет в грязный, покрытый багровыми пятнами фартук. Размахивая во все стороны куском сырого мяса, он громко ругал, по всей видимости, своего незадачливого поставщика.

– Пейгель, ты, верно, выжил из ума! Этого барана закололи еще сегодня утром, мясо самое свежее, просто превосходное! Сам подумай, разве стал бы я тебе продавать то, что не пожелал бы видеть к ужину на собственном столе?

– Врешь, Аберфорт! – не отступал мясник Пейгель. – Я тебя насквозь вижу, старый пройдоха! Я знаю, как выглядит свежее мясо, а это несвежая дрянь. Ты его в скольких специях извалял, чтоб запах скрыть? У меня сейчас нос к черту отвалится! Ты что, гад плешивый, хочешь праздник испортить, хочешь полгорода отравить, негодяй?

– Да не кричи ты! – Аберфорт стал опасливо озираться. – Не хочу я никого травить, и зря ты так на мясо наговариваешь! А специи эти заморские, для вкуса!

– Я те сейчас дам для вкуса!

Их голоса еще долго слышались позади, голодный Грим по понятным причинам заинтересовался их «беседой». Как только голоса стихли, изможденный парень вернулся обратно к беспокойным размышлениям.

«Ну и где же оно? – Грим продолжал рыскать глазами. Он выискивал хоть что-нибудь напоминающее сигнал, но взгляд не мог найти ничего действительно выделяющегося. – Обо мне забыли… Меня бросили. Как всегда. Видимо, спасать никто меня не будет. Все-таки это была дурацкая шутка. А я повелся…»

Улица заканчивалась, конвой стал поворачивать направо, туда, где был базар. Небольшие крытые деревянные прилавки сегодня пестрили самыми разнообразными товарами: праздничная посуда, разного рода выпечка, вкусный запах от которой можно было уловить за десятки метров, великолепные ма-эринские ковры, с вышивкой столь искусной, что ни один ремесленник из Калидиума не мог создать что-то даже близко похожее.

Одни продавцы пытались перекричать других, в попытке завлечь к себе клиентов.

– Подходите, подходите, друзья! В честь грядущего праздника я снижаю цены на 1/3! Только вдумайтесь, нигде вам не найти подобного предложения!

– Внимание! Я только что вернулся из долгого путешествия в земли атаи! Взгляните на мой товар! Ремесленные произведения искусства, экзотические украшения пустынного народа! Вам выпадает уникальная возможность приобрести все это только сегодня, в честь праздника Авельгельма! Подходите, подходите!

При проходе сквозь торговые ряды мысль использовать дымовую шашку вновь всплыла в голове парня. Он уже перестал надеяться на сигнал и начал подозревать, что шашка бутафорская. Но рискнуть-то все равно надо. Сколько Грим ни оборачивался на своих сопровождающих, те каждый раз пристально следили за каждым его движением.

«Да отвернитесь вы оба хотя бы на секунд десять… Проклятье».

Очередная улица подходила к концу. Не успел конвой завернуть за новый поворот, как из-за угла вдруг послышались крики лошадей и грохот колес. Задумавшийся о своем Грим не сразу обратил внимание на шум. Когда же он все-таки поднял голову, перед его взором возникло нечто совершенно невообразимое.

По дороге на полной скорости вниз по склону катилась большая горящая телега. Она оставляла за собой снопы ярких искр и десятки испуганных людей. Телега была совершенно неуправляема, без лошадей и кучера она летела на полной скорости, снося все и вся на своем пути.

– Берегись!

– Расступитесь! Боже!

Джакурийцы резко отскочили в сторону. Грим, находясь в состоянии шока, застыл на месте как вкопанный. Безумная телега буквально в полуметре пронеслась мимо него и с громким треском врезалась в угол здания посудной лавки. Витрины разбились, и осколки посыпались на землю. В воздухе на какое-то время повисла тишина. Прохожие испуганно переглядывались и пытались вычислить владельца телеги.

– Что это было? – широкий джакуриец громко возмутился. – Эта бандура буквально в метре от нас пролетела! Какой кретин это сделал?!

Видя рядом с собой разозленного джакурийского солдата, люди начали расступаться и отходить.

– А ну признавайтесь, безволосое стадо! Кто спустил ее с горы?

Широкий джакуриец решил рассмотреть поближе дымящуюся повозку. Ни один человек на улице кроме него даже не помышлял о том, чтобы приблизиться к ней.

– Эй, постой! – вдруг опомнился высокий джакуриец. – Кто его знает, что там, это… это не наше дело! Надо идти дальше, пока поезд не ушел!

– Да наплевать мне сейчас на него! Я хочу знать, кто сделал это! – низкий джакуриец скалился от ярости. – Кто здесь такой шутник?! Кто выкатил повозку? А ну покажись! Ты меня чуть не убил, выходи!

Несмотря на предостережения своего товарища, солдат продолжил опрометчиво подходить к потихоньку разгорающейся телеге, все ближе и ближе.

– Может, об стену убился… – говорил, наклоняя голову, низкий джакуриец. – Хотя вроде на ней никто и не сидел… Ну-ка, что тут у нас?

На всю улицу прогремел взрыв. Грима отбросило на землю и оглушило. Был слышен треск лопнувших окон над посудной лавкой, по всей улице разлетелись куски горящего дерева. Немного опомнившись, парень поднял голову: на улице царила паника, женщины бегали из стороны в сторону и истошно кричали.

Похоже, что кроме погибшего солдата никто сильно не пострадал. Второй джакуриец лежал на земле. Он приподнял голову и с ужасом посмотрел на то, что осталось от его товарища.

– Витту… – прошептал он. – Ох, чтоб тебя, дурак твердолобый!

И тут в голове Грима щелкнуло: «Сейчас или никогда!» Он выхватил из ботинка дымовую шашку и тут же бросил ее прямо под ноги встающего джакурийца. Произошел глухой хлопок. Когда солдат опомнился, было уже поздно: густая дымовая завеса плотно залепила ему лицо и глаза.

– Стой… кха… кха… Гад калидианский, куда… стой!!!

Но Грима уже было не остановить. Он мчался на полной скорости вниз по улице, прочь от места взрыва. Юноша бежал так быстро, как только мог, от былой усталости не осталось и следа. Кровь в жилах буквально закипала, остановиться означало выписать себе смертный приговор.

Грим резко завернул в узкий переулок, выскочил на другую улицу и сбил на полном ходу человека со стопкой книг и свитков.

Грим упал, но быстро встал на ноги.

– Свали с дороги! – крикнул мужчина, поднимая упавшие вещи. Он указал Гриму пальцем куда-то налево. – Пшел вон!

Он топнул ногой, и Грим, вздрогнув, побежал налево, к мосту, за которым виднелась церковь. Он не ориентировался в пространстве, не вспоминал никаких маршрутов, просто бежал вперед, как в последний раз.

«Получилось! Получилось! Да! Свобода!!!»

Была ли в действительности горящая телега сигналом, или же это просто счастливая случайность, Гриму сейчас это было не важно. Парень просто благодарил судьбу и неизвестного спасителя. Он бежал. Бежал и надеялся, что «шакал» его уже не догонит.

«Сюда! Нет, кажется, там будет тупик. – Грим начал замечать, что не очень-то хорошо помнит места, которые сейчас пробегает. – Я что, заблудился? Помню этот район города, но так плохо… Куда бежать, чтобы скрыться?! Ох, как тяжело думать на бегу!»

Парень боялся даже оглядываться, он молился о том, чтобы по нему никто не начал стрелять. Откуда-то позади все еще слышались какие-то крики и грохот. Взрыв в городе явно всех переполошил.

Поднявшись в гору, он забежал в узкую улочку, состоящую только из лавок местных ремесленников. Тут Грим понял, что все-таки попал в тупик – дома соединялись, и бежать можно было разве что только назад. Недолго думая, юноша решил забежать в ближайшую к нему лавку. Не глядя на вывеску, беглец рванул на себя деревянную дверь и скрылся внутри.

Глава 3. Роковая случайность

Немного отдышавшись, Грим огляделся. Он оказался в просторном помещении, отовсюду слышалось тиканье часов. Грим увидел перед собой несколько стеклянных витрин, за которыми находились какие-то неизвестные ему причудливые инструменты. В помещении стояло не меньше десятка напольных часов, некоторые из них размахивали маятниками, но большая часть была частична разобрана, у одних часов отсутствовал циферблат. В помещении находились и другие механические приборы с проглядывающими из-под открытых корпусов блестящими шестеренками. Их назначение парню было неизвестно.

«Это… какая-то мастерская? – подумал Грим, все еще жадно глотая ртом воздух. – Я подобных магазинов раньше в городе не видел…

– Здравствуйте, уважаемый!

Грим испуганно подскочил.

– А? Что?!

Перед ним стоял молодой парень, одетый в серую одежду с черно-белым орнаментом. На вид ему было лет 16–17, у него были светло-русые волосы и довольно странная, не очень натуральная улыбка. Грим моргнул несколько раз, и к нему вернулось ощущение реальности.

– Если вы пришли к мастеру Фателли, то он уехал где-то на месяц. Поэтому крупные заказы на ремонт не принимаем, – говорил юноша, не переставая фальшиво улыбаться. – Но если у вас обычные напольные часы, то я могу…

– П-помоги мне! – Грим прервал парня. Он схватил его за рукав и начал отчаянно трясти. Наручники громко загремели.

– Спрячь меня, прошу! Умоляю!

– Я… Эм… я… – работник непонимающе опустил взгляд на трясущие его за рукав ладони незнакомца. – Эй, на тебе что, наручники?

– Прошу, мне нужно где-то пересидеть, прошу… – Грим старался говорить максимально жалостливым голосом. – Пожалуйста… я… я не виноват! Я не шпион, я просто влез в их лагерь за едой! Я ничего больше не хотел! Честно!

– В чей лагерь? К-какой шпион? – удивленные глаза работника бегали по лицу незнакомца, на всякий случай он отошел на полшага назад. – Можешь объяснить спокойно, что с тобой произошло?

Работник лавки находился в полном замешательстве. Такой странный клиент еще не заходил к нему прежде: ободранный, запыхавшийся двухметровый парень, да еще и с наручниками на руках.

– Джакурийцы! – выпалил Грим. – Они схватили меня, они меня избивали! Они сказали, что убьют меня!

– За что тебя убивать?

На улице за дверью послышались тяжелые шаги. Грим, недолго думая, прошмыгнул мимо озадаченного продавца и, сиганув прямо за прилавок, затаился там, как дикий зверь в норе.

– Не выдавай меня! – донеслось из-под прилавка.

Продавец моргнул несколько раз. Он совершенно не понимал, как ему реагировать на эту ситуацию.

– Эй… эй, тебе нельзя туда, – опомнился он наконец, – за прилавок заходить могу только я! Слышишь? Ау?

Дверь резко распахнулась. На пороге показался высокий зловещий силуэт.

– ГДЕ ОН!!!

Джакурийский солдат выглядел невероятно злым: с горящими, налитыми кровью глазами, с оскаленными острыми собачьими зубами, весь потрепанный, он стоял на пороге лавки. Его солдатский мундир был обсыпан какой-то пылью. Сжав кулаки, он медленно переступил порог и зашел внутрь. Дверь за ним громко захлопнулась.

Джакуриец сверлил взглядом стоящего посреди комнаты юношу.

– Извините, сэр, вы… вы чего-то хотели?

Работник попытался изобразить на своем лице искреннее недоумение, но получилось довольно фальшиво. Джакуриец начал медленно угрожающе подходить.

– Здесь видели человека… в наручниках… – прошипел он. – Он забежал в эту лавку! Говори, где он!!!

Голос солдата с каждым словом становился все более резким, отрывистым и похожим на собачий лай.

– Я… я, право, не знаю, о ком вы, господин! – юноша начал пятиться назад. – На этой улице полно других лавок, с чего вы взяли, что тот, кого вы ищете, здесь?

Морда солдата исказилась еще сильнее.

– Ты лжешь!!! Ручка твоей двери покрыта копотью, он дотронулся до нее!!!

Солдат подходил все ближе, продавец в свою очередь осторожно пятился назад.

«Шакал» огляделся по сторонам и заметил выглядывающую из-за прилавка копну пыльных волос. Он по-звериному зарычал и в гневе толкнул ближайший к нему предмет. Двухметровые часы в деревянном корпусе с грохотом рухнули на пол и развалились.

– Вылезай, крыса калидианская! Я тебя вижу!

Грим сжался в клубок и задрожал от страха. Работник оглянулся на прилавок, а затем повернул испуганный взгляд обратно на джакурийца.

– Так вот оно что… – солдат оскалил зубы и продолжил подступать к юноше. – Прибежал к своему подельнику! Скалл свихнулся не окончательно. Кто бы вы ни были, вы к нам и правда лазите не поодиночке. Ох, так меня еще и наградят за это…

– Чего?! – глаза работника округлились от ужаса. – Я не являюсь ничьим подельником! Я… я обычный часовщик! Скорее даже, просто помощник…

– Оба пойдете со мной… – сказал джакуриец, доставая из-за пазухи еще одну пару наручников. – Ну-ка! Руки за спину, живо! И не рыпайся, а то хуже будет!

– Н-нет… – работник мастерской замотал головой. – Я никуда не пойду… Я не хочу…

– Значит, не хочешь по-хорошему? – полушепотом прошипел «шакал» и взялся правой рукой за рукоять сабли. – Не хочешь надевать наручники, так я тебе руки по локоть отсеку!

– Я… я… Да что происходит?! – парень в панике стал быстрее отступать назад. Он врезался спиной в одну из витрин, и ее стенки задребезжали.

– Ну, держись, щенок!

Солдат выхватил саблю и замахнулся ей в сторону головы парня. Тот пригнулся, витрина разлетелась вдребезги. Механические приборы и инструменты, находившиеся внутри нее, попадали на пол. Из сломанных корпусов покатились бронзовые шестерни.

Парень выскочил из-под руки воина и чуть ли не на четвереньках пополз к прилавку. Джакуриец рыча замахнулся ногой, в попытке придавить его к полу, но промахнулся.

– Трусливое отродье, – крикнул он, – к соплеменнику своему побежал? Он такой же, как ты, он тебе не поможет!

Грим сидел за прилавком и в страхе закрывал голову руками.

«Что же я наделал… Зачем я сюда забежал?» – думал он.

«Шакал» снова замахнулся саблей, но опять промахнулся, лишь саданув ей по полу. Парень дополз до прилавка и, прижимаясь к нему спиной, стал медленно подниматься на ноги.

– Да остановитесь, говорю вам! – взмолился он. – Это ничем хорошим не кончится!

– Ох, как же ты прав, – гоготал джакуриец, угрожающе приближаясь. – Для вас двоих все это очень плохо закончится!

Парень завел руку за спину, Грим услышал над своей головой какое-то копошение. Продавец отыскал на ощупь среди бумаги что-то металлическое. Джакуриец заметил это и в ярости занес саблю над головой. Но парень оказался проворнее.

Грим увидел яркую вспышку и услышал короткий звук, похожий на тот, с которым загорается фитиль фейерверка. Парень закрыл глаза, а потом услышал чей-то громкий, хрипящий стон.

Солдат пошатнулся. Сабля выпала из руки, и металлический звук ее удара об пол разнесся эхом по всей мастерской. Грим привстал и выглянул из-за прилавка: из груди и пасти джакурийца валил густой рыжеватый дым. Все его тело обмякло, голова беспомощно запрокинулась, и солдат с грохотом рухнул на спину. Вся комната заполнилась запахом паленого мяса.