Трёхглавый змей

Глава 1. Не волшебница

Уайтчеппел, Лондон, Британия, 1890й год.

– Ты НЕ волшебница, Мара Сейр! Прекрати баловаться и стирай как положено! Будешь возиться – к вечеру ничего не высохнет! – голос бабушки Сейр, как всегда строгий, донёсся из коридора.

Мара вздохнула и бросила взгляд на дверь ванной, за которой скрылась бабушка. Она снова пыталась заколдовать воду, но, как обычно, ничего не вышло. Холодная мыльная пена липла к её рукам, а бледные, почти прозрачные пальцы судорожно мяли ткань. Вода в медном тазу оставалась безмолвной, неподвижной – ни следа магии, ни шёпота стихий. Только тишина.

– Конечно, я не волшебница, – прошептала Мара, заставляя себя окунуть наволочку снова в воду. Мыльные пузыри всплывали на поверхность и лениво лопались.

Шёл восьмой год, как Мара Сейр с треском провалила вступительные экзамены в школу магии Эльфеннау. Она тогда ещё не до конца понимала, что произошло, ведь ей было всего семь. Но она помнила буравящий взгляд отца на себе и слова седовласого профессора: "Мне очень жаль, но я не вижу у девочки ни малейших магических способностей", – его голос так же старчески дрожал, как и его руки. "Иногда случается, что магия пробуждается позже по разным причинам. Но в вашем случае я бы на это не рассчитывал."

И ещё она помнила, как слова профессора, словно лезвия, разрезали её надежды, и как тяжёлые взгляды родителей подсказывали ей – это конец. Тогда она была ребёнком. Она плакала.

Теперь же, семь лет спустя, она уже не плакала. Она просто продолжала мечтать – хоть и тщетно, хоть и втайне, хоть и против здравого смысла.

Мара потрясла головой, отгоняя тяжёлые мысли, и снова попробовала сотворить хоть каплю магии, хоть мельчайшее чудо. Она вытянула руку над водой, пальцы слегка задрожали в напряжении. Если только…

– Сейчас… – прошептала она, закрывая глаза и концентрируясь изо всех сил.

Но ничего не произошло. Ни малейшего движения, ни тепла, ни вспышки магии.

– Мара! – снова раздался голос бабушки. – Я же сказала тебе – стирать! А не выдумывать что-то. Ты не волшебница, сколько можно повторять?

Мара тяжело выдохнула и снова окунула руки в ледяную воду. В этой фразе было всё. Не волшебница. Ни магии, ни волшебства. Лишь грязное бельё, холодные стены дома и бабушка, суровая и непреклонная, повторяющая это бесконечно.

Бабушка Сейр не была её родной бабушкой. Она была дочерью сестры прадедушки Мары – дочерью колдуньи из древней магической семьи. Дочерью колдуньи, которая, наплевав на все запреты и проклятия, сбежала из дома с обычным человеком по фамилии Сейр. Этот поступок был настоящим вызовом для их семьи, где магические линии должны были сохраняться чистыми, и союз с не-магом был равноценен предательству. Но она вышла за него замуж, несмотря на все угрозы и осуждения, и родила ребёнка – того самого, кому, как и Маре, не суждено было стать волшебником.

Теперь в доме Сейров магия существовала лишь в старых сказках и запылённых книгах, но даже их бабушка Сейр запрещала трогать. Она была суровой женщиной, выросшей без магии, но с воспоминаниями о том, как эта магия когда-то окружала её. Возможно, именно это сделало её такой жёсткой, обозлившись на весь мир за то, что он лишил её того, что было положено ей по праву рождения.

Бабушка Сейр категорически запрещала любые упоминания о её матери, или о родителях Мары. Она говорила, что всё это – в прошлом, что магия – это лишь обуза для тех, кто не рождён её носителем. Но Мара знала, что бабушка всё ещё хранила старые книги и записи на чердаке. Она увидела их, когда случайно наткнулась на пыльный чемодан среди кучи забытых вещей.

Это было в одно из серых, дождливых утр, когда бабушка была занята в саду, и звук лопатки по мокрой земле заглушал скрип её шагов по лестнице. В чемодане было несколько потрёпанных книг, их переплёты истёрты до того, что едва можно было разобрать названия. Куски пергамента с магическими символами были сложены в небрежные стопки, которые давно пожелтели от времени. Она касалась этих страниц так, будто боялась, что они рассыплются в её руках, и трудом могла разобрать текст на них.

Иногда, когда бабушка уезжала в город по делам и оставляла её одну, Мара, не теряя времени, осторожно пробиралась на чердак. Лучи полуденного солнца пробивались сквозь пыльные окна, и пыль, медленно оседая в воздухе, казалась мерцающими частицами чего-то магического. Она садилась на пол среди разбросанных по чердаку вещей и осторожно вытаскивала из чемодана книги. Мара снова и снова пыталась из пожелтевших страниц собрать картину мира, который в детстве казался ей таким естественным, а теперь остался лишь полузабытым воспоминанием. Каждая книга, каждый лист напоминал ей о тех временах, когда она думала, что её путь предрешён. Когда она ещё не знала, что магия ей не принадлежит.

– Мара, если ты не развесишь бельё через десять минут, будешь спать на мокром!

– Как оно может не высохнуть к вечеру на такой жаре? – ворчала Мара, перекидывая мокрую простынь через верёвку. Как бы она ни старалась её выжать, простыня оставалась тяжёлой, и с неё ручьём текла вода, заливая платье Мары. Но на улице стоял такой невыносимый зной, что платье моментально высыхало.

Август приближался к концу, но лето, казалось, не собиралось отступать. Небо было без единого облачка, а жаркий ветер, который иногда шевелил простыни на верёвке, приносил не облегчение, а только усиливал духоту. Мара зажмурилась, надеясь, что через неделю, когда начнётся новый учебный год, погода хоть немного изменится. Но мысль о школе вызывала в ней горькое разочарование.

– Что хуже? – думала она, натягивая верёвку для следующей партии белья. – И дальше возиться с хозяйством или вернуться в эту ненавистную школу?

Репутация у Мары была плохая. С первого класса она смотрела на одноклассников свысока и твердила, что она с этими неудачниками ненадолго, и что её вот-вот заберут в магическую школу. Она говорила это всем – каждому, кто готов был слушать. Конечно же, ей никто не верил.

В каждый новый учебный год, её одноклассники только и делали, что посмеивались над её наивными заявлениями. Время от времени кто-нибудь спрашивал со злорадной усмешкой: "Ну что, Мара, когда тебя заберут в твою волшебную школу?" – и это всегда вызывало волну смешков и перешёптываний. Она стояла в тени, стиснув кулаки, и каждый раз придумывала новый ответ, ещё более упрямый и гордый, хотя её гордость уже давно трещала по швам где-то глубоко внутри.

Конечно, теперь она понимала, что именно её высокомерие сделало её изгоем среди других детей. Она отстранилась от них ещё до того, как они могли по-настоящему узнать её. И вот теперь она оказалась между двух миров, ни к одному из которых не принадлежала. Один отверг её, а второй она отвергла сама.

Мара снова потянулась за очередной простынёй. Её руки дрожали от усталости, но мысли теперь крутились вокруг чего-то куда более важного. Нет, если она не хотела стирать бельё всю жизнь, как её бабушка, ей нужно было закончить школу и поступить в университет. Это было её единственным выходом. Несмотря на недавние изменения в законах, которые позволили женщинам получать высшее образование, она понимала, что этот путь труден и тернист, особенно для таких как она – не богатых, не привилегированных.

Если уж ей не быть волшебницей, то она станет учёной. Мара не была гением, но она знала, что уж точно не была глупой. Ей хорошо давались точные и естественные науки. Она уже видела себя за столом в университете, окружённую книгами, графиками и формулами. В этих мечтах она чувствовала себя свободной. Свободной от стирки, от домашних забот, от унижений в школе.

Перекидывая через верёвку ещё одну простыню, она вспомнила, как спорила с учителем физики в прошлом году. Мара была упрямой и не принимала на веру ни одно утверждение, если не могла его понять до конца. Её споры и вопросы раздражали многих преподавателей, но именно учителя физики и химии, несмотря на всю свою строгость, начали её уважать за настойчивость и желание докопаться до истины. Они, по крайней мере, могли оценить её любознательность.

Однажды после очередного спора учитель физики, мистер Рид, подвёл её к окну кабинета и сказал: "Мара, ты споришь не ради того, чтобы доказать свою правоту, а ради того, чтобы понять. Это хорошее качество для учёного. Тебе нужно учиться дальше."

"Да, мне нужно в университет," – подумала она с новой решимостью.

Но тут она вспомнила, как бабушка всегда уклонялась от разговоров о будущем, каждый раз, когда Мара заводила тему о высшем образовании.

"Куда тебе в университет, девочка?" – говорила она. – "Учёная… Лучше бы ты занялась домом, как положено. Всё равно никто не позволит тебе заниматься ничем другим."

Мара ненавидела эти слова. Они звучали так, будто её жизнь уже определена: стирка, готовка, бесконечные домашние заботы, как и у всех женщин вокруг. Её сердце замирало от ужаса при мысли, что её жизнь никогда не изменится, что она будет такой же, как бабушка, и как та женщина, которая когда-то бросила магический мир ради семьи.

Но бабушка была неправа. Если магический мир отверг её, то пускай. Она создаст для себя другой путь.

"Не магия, так наука," – твёрдо решила она, перекидывая последнюю простыню через верёвку.

Глава 2. Пламя

Она снова видела этот сон. Всё начиналось одинаково, как и множество раз до этого. Невысокая башня возвышалась над ней. Массивная деревянная дверь вела внутрь, её поверхность была покрыта трещинами и следами времени. Ни ручки, ни замка – просто плоская, глухая дверь, казавшаяся неприступной.

Мара подходит ближе, и сердце у неё замирает, как будто она делает это не во сне, а наяву. С каждой своей клеточкой она чувствует, что что-то важное скрыто за этой дверью, что-то, что она так долго искала, и чего её лишили в реальной жизни. Она не понимает, что за сила притягивает её сюда каждую ночь, но ощущает, что это важно. И не только для неё.

Как только она подходит, в центре двери загораются руны – голубоватое сияние, мягкое и манящее, вспыхивает там, где прежде не было ничего, и начинает медленно складываться в загадочные символы. Они образуют круг, таинственный узор, который Мара не может расшифровать, но понимает без слов.

Мара тянет руку, не раздумывая. Она знает, что делать, как будто кто-то ведёт её. Её ладонь касается центра круга, и в тот же миг чувство магии – неуловимое, едва ощутимое – пронизывает её тело, начиная с кончиков пальцев. Она ощущает, как магия пульсирует в ней в унисон с рунами, и это ощущение слишком сильное, слишком мощное для неё.

Но дверь не открывается. Вместо этого она начинает медленно исчезать, превращаясь в белый туман, словно воздух становится вязким и теряет свою форму. Мара делает шаг вперёд, войдя в этот туман, который окружает её, но не пугает.

Когда туман рассеялся, перед её глазами открылось невероятное место. Она стоит в необычной лаборатории, или, быть может, в мастерской, полной загадочных приборов и устройств, предназначение которых она не может разгадать. Это место живое, наполненное магией, и она чувствует, как та пронизывает пространство вокруг неё, словно невидимые нити, связывающие всё. Стены, пол, воздух – всё переплетается с энергией, которая здесь существует, и эта энергия отзывается на её присутствие.

Мара делает осторожный шаг вперёд, боясь потревожить хрупкий баланс этого пространства. Перед её глазами светятся странные символы, мерцают на книгах и свитках, разложенных на старых деревянных столах. Их сияние кажется живым, как будто они подглядывают за ней, изучают её так же, как она изучает их.

Но самое главное – её руки. Она смотрит на них, и вдруг осознаёт, что не просто наблюдает за магией вокруг, а плетёт её сама. Тонкие, светящиеся нити магии вытекают из её пальцев, соединяясь друг с другом в сложные узоры. Она плетёт эту магию, как паутину, легко и естественно, как если бы это всегда было частью её.

Мара проснулась резко, словно её кто-то встряхнул. Сердце всё ещё стучало в груди, словно отголоски того магического мира всё ещё бродили по её венам. Она лежала, глядя в потолок, пытаясь собрать мысли. Всё было так реально – она чувствовала магию, она управляла ею. Но теперь её окружал лишь серый свет раннего утра, и комната выглядела так же обыденно, как и всегда. Никакой магии, никакого странного белого тумана, только холодные стены и шорох простыней. Всё вернулось к прежнему.

Сколько раз ей снилось это место? Каждый раз одно и то же – башня, дверь, руны… Каждый раз она чувствовала, что магия вот-вот подчинится ей полностью, что она наконец поймёт, что это значит. И каждый раз, когда она начинала чувствовать, что близка к разгадке, её вырывали из этого мира.

Но этот сон был другим. Он был слишком реальным. Она чувствовала энергию в своих пальцах, не просто видела, а творила её. Её руки до сих пор ощущали отголоски этой силы. Она подняла ладонь к лицу, глядя на неё, словно могла увидеть там следы нитей магии, которые она плела. Но ничего не было.

– Сколько можно спать? – Одновременно с требовательным стуком в дверь раздался, как всегда, резкий голос бабушки Сейр. – Вставай, нужно убрать сухие листья на заднем дворе!

Мара вздрогнула от неожиданности, так резко возвращённая в реальность. Она зажмурилась, пытаясь удержать хотя бы слабое ощущение от увиденного, но оно ускользало от неё, как утренний туман. Всё, что осталось, – это пустота и разочарование.

– Я же вчера их убирала! – недовольно застонала она, вытягиваясь стрункой на постели и закрывая голову одеялом, словно оно могло защитить её от резкости бабушкиного голоса.

– Посмотри, какое пекло на улице! – бабушка не унималась, стук в дверь продолжался. – Уже осыпались новые!

Мара вздохнула, нехотя спуская ноги с кровати. Конечно, осыпались новые. Эти деревья никогда не устают осыпаться, как и бабушка – никогда не устаёт командовать.

Мара наклонилась, чтобы собрать последние листья у корней дерева, которое тянуло свои облетевшие ветви вверх, как если бы оно упрямо пыталось дотянуться до неба, несмотря на свои осыпавшиеся листья. Засохшая листва падала под её руками, превращаясь в сухие хрупкие крошки. Она собрала всё в большую кучу и выпрямилась, вдыхая горячий воздух. Солнце жгло её шею, и пот стекал по лбу. Глядя на гору из листьев, больше по привычке, чем с какой-либо целью, Мара щёлкнула пальцами. Обычное движение, отработанное годами бесплодных попыток, за которым она не ждала никакого результата. Но на этот раз всё было иначе. Листья вспыхнули.

Пламя зажглось ярко и резко, как новогодняя ёлка. Огненные языки зашипели, стремительно взвиваясь вверх, завладев сухой листвой мгновенно, как будто только и ждали её приказа.

Мара застыла, не в силах отвести глаз от пляшущего пламени.

– У меня получилось! – закричала она, чувствуя, как её сердце бешено колотится в груди. – Бабушка! Получилось!

Она всё ещё не верила, но огонь горел, горел по-настоящему. Пламя кружилось, извивалось, словно танцевало.

Из дома выбежала бабушка, её лицо выражало смесь ужаса и недоумения. Она остановилась, увидев огонь, который не просто горел – он пылал гораздо сильнее, чем могла бы вызвать обычная случайная искра.

– Что ты наделала? – Она всплеснула руками. Но в её голосе, обычно строгом и твёрдом, на этот раз отчётливо слышалось сомнение. Она слишком хорошо знала, как выглядит обычный огонь и как – магический. – Не выдумывай, Мара, просто сухая листва загорелась от солнца…

От этих слов в Маре разгорелся гнев и разочарование, и вместе с ним сильнее разгорелось пламя. Оно ревело и полыхало так, словно это были не листья, а промасленные тряпки.

– Прекрати это… – прошептала бабушка, её голос дрожал. Мара впервые видела её в страхе. Огонь плясал в стеклах очков старушки.

Мара почувствовала, как её сердце ускоряется, она попыталась взять себя в руки, но огонь продолжал расти, и вместе с ним её паника.

– Я не знаю как! – бормотала Мара, беспомощно глядя как огонь перекидывается на сухую траву.

– Беги за водой! – внезапно закричала бабушка, её голос снова звучал резко, вырывая Мару из оцепенения.

Мара кинулась вслед за ней, сердце бешено колотилось. Огонь продолжал разгораться позади неё, а она бежала, не в силах перестать дрожать от страха и волнения. Это была её магия. Но она не могла её контролировать.

Общими усилиями пламя удалось потушить. Вода, которую они таскали вёдрами, лилась на него, шипела, поднимая клубы дыма, и постепенно стихия отступила. Огонь, так ярко и стремительно разгоревшийся, оставил после себя только обугленную землю. Задний двор был превращён в сплошную черноту, но до дома пламя не добралось.

Теперь они сидели на ступеньках у двери в дом, обе мокрые, измождённые и перепачканные в саже. Их дыхание было тяжёлым, и в воздухе всё ещё витал резкий запах гари. Бабушка Сейр, обычно строгая и собранная, теперь сидела хмурая и молчаливая. Она не смотрела на Мару, её глаза были устремлены вперёд, на чёрную землю, но в её взгляде читалась смесь страха и злости.

– И что теперь? – тихо спросила Мара, наконец нарушив напряжённую тишину.

В её голове вертелся хаос из мыслей: страх, возбуждение, замешательство. Её магия наконец проявилась, но что делать дальше?

Бабушка не сразу ответила. Мара ожидала, что она будет злиться, может, даже кричать, как всегда делала. Но вместо этого бабушка не была просто злой – она была расстроена и напугана. Мара видела это по тому, как сжимались её губы, как руки упрямо держались за край фартука, как медленно она подбирала слова. Это было что-то новое, что-то, чего Мара ещё не видела в бабушке. Она сделала долгий вдох и медленно выдохнула, словно собираясь с силами.

– Если это в самом деле была магия, – холодно сказала она, не отрывая глаз от обугленных остатков двора, – за тобой придут.

Глава 3. Эдвард Рэнсом

Бабушка оказалась права.

Мара спала беспокойно, поэтому на утро стук во входную дверь её моментально разбудил.

– Здравствуйте! Миссис Сейр? – донёсся приятный мужской голос снизу.

– Мисс Сейр, вообще-то. – Голос бабушки прозвучал холодно, как лёд. – Я никогда не была замужем.

– Прошу прощения! Я думаю, Вы знаете, зачем я здесь.

– Мара! – раздался крик бабушки, но Мара уже была на ногах. Она схватила первое, что попалось под руку, и, даже не взглянув на себя в зеркало, полетела вниз по лестнице.

Когда она спустилась, в дверях стоял невысокий мужчина в круглых очках в тонкой оправе. Он был полностью седой, но его лицо ещё не выглядел старым. На вид ему было около пятидесяти, в его глазах светилось что-то юношеское, как у человека, который до сих пор с интересом смотрит на мир.

Завидев Мару, он улыбнулся через плечо бабушки

– Вы позволите? – спросил он вежливо. Бабушка, сжав губы в тонкую линию, сделала шаг в сторону, пропуская его. Она бросила взгляд на Мару, полный неодобрения, и указала гостю в сторону кухни.

Мужчина прошёл внутрь и сел напротив Мары за кухонный стол. Бабушка осталась стоять у плиты, скрестив руки на груди и карауля закипающий чайник. Её глаза, не отрываясь, смотрели на гостя.

– Привет, Мара, – начал мужчина, его голос был тёплым и мягким, как если бы он обращался к старому другу. – Меня зовут профессор Эдвард Рэнсом. Я преподаватель теории стихий в академии Эльфеннау. К нам поступил запрос из Отдела по контролю магии о том, что появился незарегистрированный маг. Как я понимаю, ты уже сдавала экзамены на вступление в Эльфеннау, когда тебе было семь?

Мара кивнула.

– И, как я понимаю, у тебя не обнаружили тогда никаких магических способностей?

Её взгляд потяжелел. Она снова кивнула.

– Несмотря на то, что ты – дочь Аврелия и Эванжелин Д…

– Не смейте упоминать эту семью в моём доме! – резко прервала его бабушка. Её глаза метали молнии. – Я воспитывала её с семи лет. Она Сейр, как и я.

Профессор поднял руки в примирительном жесте и не стал спорить.

– Что ж… – начал он снова, пытаясь вернуть свои мысли в нужное русло. Видимо, неожиданная атака бабушки сбила его с толку. – Такое случается редко, но бывает. По множеству разных причин, многие из которых нам не известны, способности могут проявиться позже. Но важно то, что они проявились сейчас. Образование обязательно для всех магов без исключения.

– Но как же… – робко возразила Мара. – Мне ведь уже почти пятнадцать. Разве не поздно поступать в школу?

Профессор мягко улыбнулся.

– Учиться никогда не поздно, Мара, – ответил он. – Для этого я здесь: определить уровень твоих способностей, немного тебя подтянуть и выяснить, на какой курс обучения тебя отправить.

– Обучения? – Мара задохнулась от эмоций. Её глаза широко раскрылись, и на её лице появился почти неверящий взгляд. – То есть… я поеду учиться прямо сейчас?

Она пыталась подавить внутри себя радость, чтобы не показаться слишком наивной, но её сердце бешено колотилось. После стольких лет, после того, как она столько раз мечтала о том, чтобы её магия наконец проснулась, это случилось. И теперь она может учиться. По-настоящему.

Профессор улыбнулся ещё шире, глядя на неё с теплотой.

– Нам придётся поторопиться, но да. – Он наклонился вперёд. – Ты приступишь к учёбе вместе с остальными ребятами первого сентября.

Мара замерла, ощущая, как волна счастья накрывает её с головой. Это было то, о чём она мечтала всю свою жизнь.

– Начнём с малого, Мара, – мягко сказал профессор.

Он открыл свой чемоданчик, аккуратно достал оттуда четыре предмета и расставил их перед Марой на столе. Свеча, гладкий камень, бутылочка с водой и детская вертушка – они выглядели настолько простыми, что Мара на мгновение почувствовала себя неловко. Разве это те предметы, которые помогут проверить её магические способности?

– Мы должны определить, как ты взаимодействуешь с четырьмя основными стихиями. – Он сделал паузу и слегка приподнял бровь, словно предлагая ей сделать первый шаг. – Выбери, с чего начать.

Мара замерла, её взгляд пробежал по предметам, лежащим перед ней. Огонь, земля, вода, воздух. Каждый из этих элементов был частью магии, которую она всегда мечтала освоить. Но теперь, когда момент настал, её охватило сомнение. "А если вчерашнее было просто случайностью?" – мелькнула мысль в голове. Она протянула руку и выбрала свечу, её пальцы сомкнулись на мягком воске.

Сделав это, девушка почувствовала на себе предостерегающий взгляд бабушки. Этот взгляд заметил и профессор Рэнсом. Он спокойно наклонился к Маре и, глядя ей прямо в глаза, сказал:

– Не волнуйся. Ты в безопасности рядом со мной. Если что-то пойдёт не так, я подстрахую тебя. Я здесь, чтобы помочь.

Мара вдохнула глубже. Она решительно щёлкнула пальцами, и внутри всё сжалось в ожидании провала. Но крошечный огонёк послушно вспыхнул на фитиле. Он был маленьким и неярким, но реальным. Мара замерла на мгновение, смотря на маленький танцующий язычок пламени. Это было не так страшно, как она себе представляла.

Профессор Рэнсом улыбнулся, его глаза засияли.

– Отлично, Мара! Ты справилась. Теперь давай попробуем что-то сложнее.

Мара почувствовала, как в груди зародилась искренняя гордость, но и вместе с ней – лёгкий страх. Она ещё не была уверена, что может справиться с чем-то большим.

– Попробуй сделать огонь побольше, – предложил профессор. – Дай ему больше свободы.

Мара, чувствуя как внутри поднимается нервное напряжение, сконцентрировалась на пламени. Она вдохнула, пытаясь направить свою магию так, как это случилось вчера, но на этот раз сознательно. Она ощутила, как тепло разливается по её телу, начиная с кончиков пальцев. И огонь послушно начал разрастаться, становясь всё больше и ярче.

– Очень хорошо, Мара, – тихо проговорил Рэнсом, глядя на неё с одобрением. – Теперь давай сделаем следующее: возьми огонь в руку. Не бойся, он не причинит тебе вреда, если ты будешь его контролировать.

Мара колебалась. Но профессор смотрел на неё с такой уверенностью, что она решила попробовать. Она вытянула руку к пламени. Огонь откликнулся на её движение, словно был живым существом, понимающим её намерения. Он мягко скользнул с фитиля на её ладонь, обвиваясь вокруг пальцев, как маленькая змейка из света и тепла. Она ожидала, что почувствует жар, но огонь был тёплым. Он плавал в её руке, не причиняя боли.

– Хорошо, Мара, – голос профессора доносился до неё словно издалека. Всё её внимание было сконцентрировано на пламени. – Теперь убери руку и оставь его висеть в воздухе перед собой.

Её сердце забилось быстрее, но она снова послушалась его. Медленно и осторожно она убрала руку, и огонь, словно светлячок, завис в воздухе перед ней, продолжая мягко пульсировать.

– Вот так, Мара. Ты прекрасно справляешься. – Подбадривал Рэнсом. – Теперь снова возьми его в руку. Молодец, молодец. Теперь верни его на свечу и погаси.

Мара сделала ещё один глубокий вдох, пытаясь собрать всю свою волю. Она осторожно направила огонь обратно на фитиль. Огонёк вернулся на своё место, и свеча снова светила ровно и спокойно, как в начале. Мара, чувствуя прилив уверенности, щёлкнула пальцами, и огонь погас, словно его и не было.

Тишина накрыла комнату на несколько секунд. Мара взглянула на профессора, ожидая его реакции.

– Превосходно, Мара, – сказал он, его голос был полон искреннего восхищения. – Ты очень хорошо чувствуешь огонь. Давай посмотрим, как ты справишься с другими стихиями.

Следующей Мара выбрала воду. Профессор велел ей заставить воду вытечь из бутылочки, а получившуюся лужицу – принимать разные формы. Когда Мара по его просьбе подняла пузырь воды в воздух и обратила его в лёд, Рэнсом зааплодировал.

На очереди был камень. Он лежал перед ней, тяжёлый и грубый, совсем не похожий на гибкую и податливую воду. Рэнсом объяснил, что её задача – разобрать камень на мельчайшие частицы, заставить их кружиться в воздухе, а затем собрать обратно в цельный камень. Это задание показалось ей более сложным, но она глубоко вдохнула и сосредоточилась.

Её пальцы едва заметно шевельнулись, и камень начал медленно распадаться. Сперва появились трещины, затем маленькие частицы начали подниматься в воздух, двигаясь медленно, словно листва, кружащаяся на ветру. Мара, ощущая каждую частичку, направляла их, заставляя кружиться в танце. Затем, по команде профессора, она вернула все частицы обратно, и перед ней снова лежал цельный камень.

Профессор довольно кивнул.

– Ты молодец. Теперь осталось последнее – воздух.

Мара чувствовала себя уверенно, пока не взяла в руки вертушку. Из всех стихий она ожидала, что воздух дастся ей легко, но оказалось, что это задание будет сложнее, чем она думала. Профессор предложил ей заставить потоки воздуха крутить вертушку сначала в одну сторону, а потом в другую, но это оказалось непросто. Сначала ничего не получилось – вертушка не двигалась с места.

Мара сжала губы, её ладони вспотели. В первый раз она почувствовала, что не контролирует ситуацию. Лишь с третьей попытки она смогла направить воздух правильно, и вертушка начала крутиться в нужную сторону.

– Не волнуйся, Мара, это вполне нормально, – успокоил её Рэнсом, увидев её разочарование. – Каждый волшебник владеет стихиями в разной мере. У всех есть та, которая поддаётся хуже, чем остальные.

Несмотря на это, профессор остался полностью доволен результатами.

– Что ж, ты управляешься с магией на уровне пятого курса! – воскликнул он с гордостью в голосе, в его глазах было явное одобрение.

– А сколько курсов всего? – Мара почувствовала лёгкое беспокойство. Ей всегда казалось, что за любой похвалой кроется подвох.

Профессор хохотнул, откинувшись на спинку стула.

– Всего десять. Твои сверстники в этом году пойдут на восьмой курс.

Мара поникла. Её сердце, которое ещё минуту назад радостно колотилось, словно сжалось. Она была позади. Настолько позади, что догнать своих ровестников казалось почти невозможным.

Но профессор не унывал. Он наклонился к ней, его глаза сияли энтузиазмом.

– У нас с тобой целых пять дней! – сказал он, его голос был полон уверенности. – Я убеждён, что ты справишься с программой восьмого курса, если будешь усердно тренироваться. Конечно, тебе придётся брать дополнительные уроки, чтобы догнать одноклассников, но тебе это под силу!

Мара не верила своим ушам. Радость и надежда вновь наполнили её грудь.

– Это значит… я буду учиться со своими ровесниками?

– Именно так, – кивнул Рэнсом, снова улыбнувшись.

Мара почувствовала, как волнение охватило её целиком. Её мечты наконец становились реальностью. Магия была в её руках, а путь в академию – открыт.

Профессор теперь повернулся к бабушке и, глядя на неё с лёгким укором, но с уважением, произнёс:

– Я останусь здесь до начала учебного года, чтобы подготовить Мару к восьмому курсу.

Бабушка Сейр молча смотрела на профессора. Её взгляд был тяжёлым и холодным, но она не могла возразить. Она знала, что если Мара – маг, удерживать её здесь было невозможно.

– Делайте, что хотите, – сухо произнесла бабушка, сжав губы в тонкую линию. Она отвернулась и сделала вид, что снова занялась плитой.

Глава 4. Тренировка

– Ну что, начнём тренировки? – профессор Рэнсом энергично хлопнул в ладоши.

Мара, всё ещё ошеломлённая всем, что произошло за последние часы, пребывала в лёгком оцепенении. Она кивнула, внутренне пытаясь собраться с мыслями.

– Скорее всего, будет непросто, но мы с тобой всё успеем, – обнадёжил её Рэнсом и двинулся к заднему двору.

Мара последовала за ним, чувствуя волнение. Вчерашний огонь, который они с бабушкой так долго тушили и который привёл к столь неожиданным последствиям, оставил на дворе чёрный след. Но они успели привести всё в порядок, пусть и с трудом. Теперь задний двор выглядел пустым и голым, лишённым зелени и жизни – только чёрная земля, напоминающая о событии, которое изменило её жизнь.

Профессор подошёл к самому центру двора и обернулся к Маре, сложив руки на груди. Его взгляд был серьёзным.

– Прежде чем мы начнём твоё обучение, Мара, есть кое-что, что ты должна усвоить. Это важнейший принцип, которому каждый маг обязан следовать.

Мара остановилась перед ним, приготовившись внимательно слушать.

– Люди не должны знать о существовании волшебников, – сказал он твёрдо. – Мир магии хранит своё существование в тайне уже четыреста лет. С тех пор, как люди объявили на нас охоту.

Мара кивнула. Бабушка всегда старалась избегать этой темы, но она знала достаточно, чтобы понимать, что в прошлом магия была причиной многих бед.

– Это началось с событий, которые теперь известны как времена Инквизиции и охоты на ведьм, – продолжил Рэнсом, его голос стал чуть тише, словно он погружался в мрачные воспоминания. – Мир людей был поглощён страхом перед магией. Обычные люди боялись нас, они не понимали нашей силы и сочли её угрозой. Они охотились на нас, преследовали, казнили. Магам пришлось уйти в тень, стереть из истории любые следы своего существования.

– Но мы ведь… уже не в опасности, да? – спросила она. – Люди ведь больше не охотятся на магов.

Рэнсом снова вздохнул и посмотрел на неё серьёзно.

– Это не так просто, Мара. Страх перед неизвестным никуда не делся. Даже сегодня, если люди узнают о нашем существовании, они испугаются. Страх приводит к агрессии. А магия – это сила, которую они не смогут контролировать или понять. – Он сделал паузу, позволив её словам осесть. – Ты ведь сама видела, что случилось вчера. Магия может быть опасной, если её не контролировать.

Мара глубоко вздохнула, чувствуя, как тревога накрывает её с головой. Она всегда думала, что магия – это дар, что это что-то светлое и чудесное. Но теперь видела, что магия могла быть тёмной и опасной, способной не только творить, но и разрушать.

– Поэтому, – профессор сделал шаг назад. – Первое, что я сделаю – скрою нас от посторонних глаз.

Он поднял руки над головой, сложил пальцы и принялся чертить в воздухе невидимые фигуры.

– Что Вы делаете? – С придыханием спросила Мара, не мигая наблюдая за его действиями.

– Воздух может создавать оптические иллюзии, – Отвечал он, не отрываясь от своего занятия. Его движения были плавными и изящными. – Искажать объекты, делать их больше или меньше, или даже невидимыми.

– Невидимыми? – Благоговейным шёпотом повторила она.

Профессор улыбнулся.

– Да. Такими иллюзиями невидимости скрыта школа Эльфеннау, и другие магические сооружения и поселения. Но не только иллюзиями. Ещё существуют заклинания, способные отпугивать обычных людей, или заставлять их немедленно развернуться и уйти.

– Это какая стихия способна так влиять на разум? – Мара нахмурилась.

– Вы задаёте правильные вопросы, мисс Сейр. – В голосе профессора послышалось нескрываемое одобрение. – Верный ответ – никакая.

Он перестал чертить, опустил взгляд на неё и продолжил:

– Раньше, когда ещё не было ни солнца, ни звёзд, когда не было ни огня, ни воды, ни земли, ни воздуха, единственное, что существовало, был эфир. И из эфира появилось всё, что ты можешь видеть. Когда-то давно, в начале времён, маги могли управлять эфиром так же, как мы сейчас управляем стихиями. Это была могущественная сила. С помощью эфира маги могли возводить целые города за одно мгновение, творить чудеса, которые тебе даже не снились. – Он сделал паузу, словно возвращаясь из древних времён в реальность. – Так был построен и Эльфеннау.

Мара смотрела на него с ошеломлением. Она не знала ничего об этом, не слышала таких историй ни от бабушки, ни из других источников.

– Но по какой-то причине со временем маги утратили способность управлять эфиром, – тяжело вздохнул Рэнсом. В его глазах мелькнула тень сожаления. – Поборники "чистоты стихий" считают, что это произошло из-за браков с не магами или из-за межстихийных союзов. Но правда в том, что никто не знает точно. – продолжил он. – Сейчас у нас остались лишь отголоски эфирной магии: телепортация, чтение мыслей и управление разумом. Но даже этим способен овладеть не каждый волшебник.

Она молчала, пытаясь переварить сказанное, но её слух зацепился за термин, который она даже интуитивно не могла понять.

– "Чистоты стихий", сэр? – Переспросила Мара, нахмурившись.

Профессор встрепенулся, как будто только что осознал, что разговаривает с кем-то, кто почти ничего не знает о магическом мире. Его взгляд смягчился, и он посмотрел на Мару с лёгким сожалением.

– Я забыл, что тебе ещё многое предстоит узнать. У каждого волшебника есть доминанта – стихия, которая даётся ему лучше всего.

Мара нахмурилась сильнее, пытаясь уловить суть.

– Но что тогда значит "чистота"? – спросила она.

Лицо профессора помрачнело.

– Существует мнение… что при "смешивании" стихий доминанта как будто "разбавляется" и теряет свою силу. Поэтому представители древних "чистых" семей – семей с поколениями магов одной стихии – против того, чтобы их дети вступали в браки с представителями других стихий. – Он сделал паузу, подбирая слова. – И, конечно, они ещё более категорично настроены против браков с обычными людьми. По их мнению, в таком случае магическая кровь смешивается с "пустой" кровью, что, по их словам, может привести к вырождению магии.

Рэнсом тяжело вздохнул.

– В последнем, к сожалению, они правы. В результате таких браков часто рождаются дети без каких-либо магических способностей, как твоя бабушка.

Мара опустила взгляд, чувствуя, как в груди что-то сжалось. Всё её детство она мечтала о магии, в то время как её бабушка, наоборот, пыталась отгородить её от всего, что связано с этим миром. Теперь она понимала, почему бабушка всегда так категорично говорила о том, что она не волшебница. Бабушка сама была одной из тех, кого магический мир отверг.

– А правда ли тогда, что доминанты разбавляются? – Тихо спросила она.

Профессор отрицательно покачал головой.

– Доминанта неразрывно связана с характером волшебника и является врождённым качеством. Конечно, довольно часто у родителей с доминантой огня рождаются дети с такой же доминантой. Но не всегда. Если бы теория "разбавления" была правдой, – продолжил он, нахмурившись, – то потомки так называемых "чистых" семей были бы гораздо сильнее тех, кто этих взглядов не придерживается. – Профессор развёл руками, словно показывая, насколько нелепа эта идея. – А это не так. На самом деле, доминанта, как и её сила, зависит только от самого волшебника, и больше ни от чего.

Какие-то звоночки звенели у Мары в голове. Как будто, она читала что-то такое в тех книгах из бабушкиного сундука. Она на мгновение прикрыла глаза, пытаясь вернуть себе ускользающие обрывки воспоминаний.Что же то была за фамилия?

– Крейн? Крон? – Задумчиво перечисляла она, не заметив, что рассуждает вслух.

– Кроин. Кирейн Кроин. – Подтвердил Рэнсом, и казалось, что от одного этого имени его передёрнуло. – Это очень могущественный маг воды, который жил около четырёх сотен лет назад. Говорят, что именно он изобрёл теорию "чистоты стихий". Правда это или нет – но он точно был самым главным её поборником.

Мара слушала его внимательно, её голова наполнилась новыми вопросами. Кроин… Почему это имя кажется таким важным?

– Некоторые его потомки живы до сих пор. Семья Мор – его прямые и единственные наследники, – добавил Рэнсом, глядя на неё пристально. – Но их репутация… всегда была, скажем так, неоднозначной. Их приверженность к идеям чистоты крови и стихий – это только верхушка айсберга. Много лет ходили слухи… – он замялся, как будто боялся сказать больше, чем нужно, – что семья Мор, помимо своей фанатичной приверженности традициям, всегда имела… определённое увлечение тёмной магией, как и сам Кроин.

Мара вздрогнула. Она знала, что тёмная магия существует, но слышать о том, до сих пор существуют целые семьи, которые могут быть ею увлечены, было неожиданно тревожно.

– Разумеется, это всего лишь слухи, – добавил Рэнсом, словно пытаясь смягчить свои слова, но в его глазах читалось нечто большее. – Никто не может точно сказать, чем они занимаются за закрытыми дверями своих старинных поместий. Но одно можно сказать с уверенностью: их взгляды на магию и на мир в целом всегда были радикальными. Они верят в превосходство чистых линий, в могущество "истинных" магов. И они не стесняются продвигать эти идеи. Будь осторожна с такими людьми, Мара. Они играют по своим правилам, и не всегда эти правила совпадают с теми, что нам известны.

Ненадолго повисла тишина. Мара пыталась осознать внезапно обрушившуюся на неё информацию. Профессор Рэнсом, казалось, думал о чём-то своём.

– Но, – Он словно вспомнил о чём-то важном. – Историю лучше давай обсудим за чаем, а сейчас нам нужно сосредоточиться на том, чтобы догнать твоих будущих одноклассников!

Глава 5. Истории

Вечер опустился на дом Сейров, и прохладный ветерок начал постепенно разгонять зной, царивший весь день. Мара и профессор Рэнсом сидели за кухонным столом, уставшие после дня, полного интенсивных тренировок. На столе перед ними стоял дымящийся чайник, а воздух был наполнен ароматом свежезаваренного чая.

Мара глубоко вздохнула, ощущая, как в её груди перемешались усталость и возбуждение от своих успехов. Тренировки с профессором дались ей нелегко, но результат оказался куда выше, чем она могла ожидать.

– Ты справилась просто замечательно, Мара, – похвалил её Рэнсом, протягивая ей чашку. – Ты управляешься с магией лучше, чем можно было ожидать. Такое впечатление, что ты занималась этим не один день, а всю свою жизнь.

Мара приняла чашку с улыбкой, её щеки слегка зарделись от похвалы. Ей было приятно слышать, что она не подвела ни себя, ни его.

– Спасибо, профессор, – от души поблагодарила она, сделав глоток горячего чая. – Я сама не ожидала, что смогу всё это так быстро освоить. Это как будто… всегда было частью меня, но я об этом не знала.

Рэнсом кивнул, улыбнувшись своей доброй и тёплой улыбкой.

– Это чувство знакомо многим магам, которые долго не могли открыть свои способности, – сказал он задумчиво. – Магия может долго дремать, но как только она пробуждается, она становится неотъемлемой частью твоего существа.

– Вы обещали рассказать мне больше о магическом мире и его истории, – напомнила она, лукаво улыбнувшись краешком губ. – О том, что произошло четыреста лет назад.

Рэнсом вздохнул, отпив глоток чая, и, слегка нахмурившись, отставил чашку в сторону.

– Да, ты права, Мара. Это важная история, которую ты должна знать. Она изменила наш мир навсегда.

Он посмотрел на неё серьёзно, словно подбирал слова.

– Четыреста лет назад, – начал он медленно, – мир был совсем другим. Волшебники жили бок о бок с неволшебниками, не прячась и не скрывая свою силу. Люди не боялись магии, а многие даже восхищались ею. Мы жили в мире… до тех пор, пока не появился один человек, который изменил всё.

Мара напряглась, вслушиваясь в каждое слово.

– Его звали Аластор Ардонис, – продолжил Рэнсом, его голос стал более глубоким, в нём послышались преподавательские нотки. – Могущественный маг, чья сила была настолько велика, что казалось, будто сама стихия огня подчинилась ему полностью. Он был убеждён, что маги должны главенствовать над обычными людьми. По его мнению, магия давала волшебникам право управлять теми, кто этой силой не обладал.

Её воображение тут же нарисовало образ сурового колдуна в окружении пляшущих языков пламени, возомнившего себя богом.

– Ардонис считал, что доминанта огня – величайшая из всех стихий, что маги огня превосходят всех остальных. И ему удалось убедить многих, что это действительно так. Он собрал армию магов с доминантой огня и двинулся войной на мир людей, чтобы утвердить своё господство. Именно его действия стали причиной того, что люди возненавидели магов. Именно из-за него началась охота на ведьм.

Мара вздохнула, чувствуя, как в её голове складываются пазлы. Теперь всё становилось понятным. Ардонис, его пропаганда, война… всё это превратило магов из почитаемых существ во врагов.

– Но ведь его остановили, не так ли? – спросила она тихо.

Профессор кивнул.

– Да. Ужасные преступления Ардониса не могли остаться незамеченными. Многие маги – не только с другими доминантами, но и маги огня – осознали, что его идеи ведут к катастрофе. Его жестокость заставила магов объединиться и выступить против него.. И так началась вторая, ещё более страшная война.

Мара даже не дышала, боясь спугнуть призраков прошлого, которые будто заполнили маленькую кухню Сейров.

– Его лучшим другом был Кирейн Кроин, маг воды. Тот самый, о котором мы уже говорили сегодня. – продолжал Рэнсом. В его голосе появились тени сожаления. – Они были неразлучны, вместе начали эту войну, вместе строили планы по захвату власти. Но Кроин был не таким, как Ардонис. Когда он понял, что его друг проигрывает, что война обречена, он предал Ардониса.

Мара прикрыла рот руками.

– Кроин организовал покушение на Аластора и убил его. – Профессор снова тяжело вздохнул. – Многие считают, что этот поступок спас мир. Но другие полагают, что он сделал это не ради добра, а ради того, чтобы самому удержать власть. Как бы там ни было, Кроин предал своего лучшего друга.

– Что произошло после его смерти? – Шёпотом спросила она.

Рэнсом снова кивнул, словно знал, что этот вопрос будет задан.

– После смерти Ардониса война закончилась, но её последствия были разрушительными. Люди видели, на что способна магия, как легко она может разрушить города и обратить их в пепел. Они не смогли забыть этого ужаса. И хотя Кроин и другие маги остановили Ардониса, страх уже был посеян. – Он сделал паузу, глядя на Мару серьёзно. – Люди больше не доверяли волшебникам. Они начали бояться нас и объявили облаву на всех, кто умел колдовать. Так началась Великая охота на ведьм.

Он замолчал ненадолго. Затем потёр виски и заговорил снова:

– Но это не единственный след, который оставила эта война. С тех пор, маги с доминантой огня всегда находятся под особым вниманием. Многие из них оказались под подозрением – слишком легко они поддались на уговоры Ардониса, слишком велик был их вклад в разрушение мира. – Он посмотрел на Мару с лёгкой грустью. – Люди быстро забывают о хорошем, но никогда не забывают о зле. И хотя прошло уже четыреста лет, маги огня до сих пор не могут полностью избавиться от этой тени.

– А какая у вас доминанта, профессор? – осторожно спросила Мара, чуть наклонившись вперед. Она не знала, было ли прилично задавать такие вопросы.

Профессор неожиданно рассмеялся, словно её сомнения были забавными. Он сделал глоток чая, и, улыбаясь, ответил:

– Земля.

Мара почувствовала лёгкое удивление, хотя, если подумать, это объясняло многое. Его спокойствие, умение объяснять всё размеренно и терпеливо, его твёрдость, но без толики агрессии. Земля – стойкая, уравновешенная и надёжная – это всё о нём.

– А у меня? – почти прошептала она, словно боялась ответа. Этот вопрос крутился у неё в голове с тех пор, как она начала тренировки, но задать его раньше она не решалась. Что если её доминанта окажется такой же, как у Ардониса?

Рэнсом посмотрел на неё с доброй улыбкой, понимая её беспокойство.

– На этот вопрос тебе смогут ответить только Хранители Стихий Эльфеннау, – ответил он мягко. – Но я вижу в тебе и вдумчивость Земли, и гибкость Воды, и упорство Огня.

– Но точно не воздуха… – проворчала Мара. Воздух всё ещё давался ей из рук вон плохо.

Рэнсом снова весело рассмеялся.

– Точно не воздуха.

Мара лежала в своей кровати, в полумраке комнаты. Единственный источник света – лунный след окна на потолке. Тело её ныло от усталости, после долгих и изнурительных тренировок с профессором Рэнсомом, но, несмотря на это, сон не приходил.

Мысли вихрем носились в её сознании, обгоняя друг друга, сталкиваясь и запутываясь в клубок. Она попыталась сосредоточиться на чём-то одном, но в голове было слишком много вопросов.

Маре больше никогда не придётся возвращаться в обычную школу. Ей не придётся больше терпеть насмешки одноклассников, которые не верили ей, которые столько лет дразнили её. Ей не придётся больше игнорировать шёпот за спиной и сдавленные смешки.

Вдруг она почувствовала укол досады. Они никогда не узнают, что она на самом деле волшебница. Никогда не поймут, как ошибались, считая её чудачкой, выдумщицей. Магическая академия, о которой она всегда говорила, была реальной. И она действительно поедет туда. Но это было уже не важно. Их мнение больше не играло никакой роли. В мире, в который она направляется, не будет этих насмешек. Там всё будет по-другому. Там она найдёт своё место.

Но, вместо того чтобы почувствовать радость, её возбуждение сменилось тревогой. Мара повернулась на бок, пытаясь успокоиться, но волна новых мыслей захлестнула её.

"А будет ли по-другому?"

Она так мало знала о магическом мире. Всё, что ей успел рассказать профессор Рэнсом за этот день, казалось ей лишь одной страницей в бесконечном количестве книг. Какого ей будет среди тех, кто учится в академии уже семь лет? Её будущие одноклассники, её ровесники… они ведь уже давно погружены в мир волшебства. А что она? Она только недавно узнала о своих способностях и даже не знает точно, какая у неё доминанта.

"Что если они тоже будут смеяться надо мной?" – эта мысль была мучительной. Что если они будут смотреть на неё с презрением, как когда-то делали её прежние одноклассники?

Мара тут же в красках представила себе, как стоит посреди классной комнаты, а вокруг неё шёпот, взгляды, смешки. Возможно, магический мир окажется не таким уж добрым. Эти мысли становились всё более навязчивыми. Что если там она будет таким же изгоем, как и здесь?

Она перевернулась на другой бок и закрыла глаза, пытаясь подавить тревогу, но это было бесполезно. С каждым новым витком мыслей её уверенность угасала. Эйфория от осознания того, что она волшебница, теперь омрачилась страхами и сомнениями. Она не знала, чего ожидать от этого нового мира.

Глава 6. Карета

Утро 31 августа началось, как и любое другое, с возмущённого возгласа бабушки Сейр.

– Что ещё за посылка? Я ничего не заказывала!

Мара, уже начавшая с самого утра собирать вещи в небольшой чемодан, услышала стук в дверь и звук торопливых шагов профессора Рэнсома, который, видимо, поспешил вниз, чтобы разрешить ситуацию.

– Прошу прощения, это моя вина, что не предупредил, – раздался его спокойный, но извиняющийся голос. – Посылка для Мары.

Мара, сгорая от любопытства, поспешила вниз, чтобы выяснить, в чём дело. На середине лестницы она столкнулась с профессором, который, уже поднимался к ней, неся в руках большой мягкий свёрток, заботливо перевязанный верёвкой.

– Что там? – нетерпеливо спросила Мара

– Доброе утро! – поприветствовал её Рэнсом с лёгкой улыбкой. – Это твоя школьная форма. Ты должна прибыть в Эльфеннау уже в ней.

Он сделал жест рукой, предлагая ей вернуться в свою комнату, чтобы распаковать посылку в тишине и уединении. Мара, не в силах скрыть возбуждения, поспешила обратно, почти подпрыгивая от предвкушения.

Как только дверь закрылась за её спиной, Мара тут же разорвала обёрточную бумагу, явив перед собой множество предметов одежды, аккуратно сложенных один на другой. Она осторожно разложила их на кровати, чтобы рассмотреть каждый предмет.

– Ух ты… – тихо произнесла она.

В свёртке было тёплое зимнее пальто из плотной ткани, увесистое и, судя по всему, довольно дорогое. Рядом с ним лежали аккуратно сложенные пары брюк, юбок и жилеток, всё это выглядело изысканно, но сдержанно, в лучших традициях академического стиля. Мара подняла одну из рубашек: свободные рукава, мягкая белая ткань, контрастирующая с угольно-чёрным цветом остальной одежды. Но что привлекло её внимание больше всего, так это несколько галстуков, каждый разного цвета, лежащих в отдельной коробочке.

– Почему столько галстуков? – пробормотала она вслух, слегка нахмурившись.

– Галстуки символизируют факультеты, – Рэнсом стоял у двери, глядя на неё с добродушной улыбкой. – Каждый Дом в Эльфеннау имеет свой цвет. Когда тебя распределят, ты начнёшь носить соответствующий галстук.

– Факультеты?.. – устало переспросила Мара.

Её очень сильно раздражало то, что она почти ничего не знала, и вынуждена была постоянно уточнять и просить объяснить. Так сильно, что теперь она спрашивала только о вещах, которые казались ей критически важными, а во всём остальном надеялась разобраться по ходу дела.

– О! – Спохватился профессор, подошёл ближе и взял в руки разноцветные галстуки. – Перед началом учёбы тебя распределят в один из Домов в зависимости от твоей доминанты. – В Дом Грифона, если твоя доминанта – Воздух. – Он показал солнечно-жёлтый галстук.

– Что вряд ли… – пробормотала она себе под нос.

Профессор, сделав вид, что не слышал её комментария, продолжил с тем же энтузиазмом:

– В Дом Титана, если твоя доминанта – Земля, – сказал он, показывая зелёный галстук с золотисто-коричневыми полосами. – В Дом Тритона, если Вода, – он поднял голубой галстук с серебристым орнаментом, похожим на волны.

– Или, – его голос слегка понизился, как будто он добавлял лёгкую драматичную нотку в своё объяснение, – в Дом Дракона, если твоя стихия – огонь. – В его руке красовался кроваво-красный галстук с золотой окантовкой.

Мара взяла их в руки и поднесла к глазам, рассматривая поближе искусную вышивку.

– Куда бы ты сама хотела? – Вдруг спросил Рэнсом.

Мара пожала плечами, чувствуя, что любой ответ будет для неё пока лишь гаданием. В памяти всплыли его рассказы о магах огня, которые когда-то развязали ужасную войну, и о Кирейне Кроине, маге воды, чьё имя до сих пор окружено тайнами и слухами.

– Не знаю, – честно призналась она. – Наверное, я хотела бы в Дом Титана, как и вы.

Она сказала это почти автоматически, больше полагаясь на свои ощущения. Земля казалась ей более стабильной, надёжной стихией – такой же, каким ей представлялся и сам профессор Рэнсом. В этом было что-то уютное, что-то, что вызывало у неё чувство спокойствия. Но на самом деле она не была уверена в том, что это её настоящая доминанта.

Профессор улыбнулся её словам.

– Дом Титана – это достойный выбор, – начал он. – Земля учит нас стойкости, терпению и мудрости. Это стихия, которая защищает, укореняет нас в реальности. Но ты должна помнить, что твоя доминанта – это не просто выбор или предпочтение. Это часть тебя. Она раскроется в нужный момент, когда будет время. Не пытайся загнать себя в рамки того, что кажется правильным.

Нервно прикусив губу, Мара кивнула.

Мара чувствовала, как по мере приближения часа отъезда её тревога нарастала. Весь день проходил в постоянном нервном напряжении. Бабушка без конца суетилась и пыталась запихнуть в чемодан Мары весь дом, а Мара никак не могла понять, что именно ей может пригодиться.

Профессор Рэнсом же излучал беззаботность, наблюдая за их метаниями со стороны.

– В академии Эльфеннау есть всё, что тебе может понадобиться, – говорил он. – Тебе нужно взять только личные вещи, те, которые действительно важны для тебя. Всё остальное ты сможешь либо одолжить, либо купить на месте.

Бабушка Сейр фыркнула, явно недовольная его вмешательством, но ничего не ответила. Она вытащила из шкафа ещё несколько платьев и принялась складывать их в чемодан. Мара, чувствуя себя всё более беспомощной, стояла в центре комнаты, окружённая одеждой и вещами, которые ей вряд ли пригодятся.

Бабушка Сейр, казалось, испытывала перед профессором какое-то странное благоговение, которое явно было не похоже на обычное уважение. Её лицо слегка напрягалось, когда он входил в комнату, а движения становились более суетливыми. Но, не смотря на это, она старалась избежать его общества любой ценой.

Мара заметила, что бабушка избегает не только профессора, но и её саму. Каждый раз, когда они встречались взглядами, бабушка отводила глаза и снова начинала ворчать себе под нос, занятая чем-то бессмысленным, например, пересчётом уже упакованных вещей или перекладыванием их с места на место.

Но, несмотря на всё это мельтешение, Мара не могла не заметить перемены в бабушке. Та словно начала возводить вокруг себя барьер, отдаляясь от Мары, как будто её внезапно пробудившиеся магические способности отталкивали старую женщину. В её взгляде теперь было что-то большее, чем просто тревога – некое неодобрение, смешанное с тихим страхом. Будто, обретя магию, Мара стала кем-то чужим и почти незнакомым.

К пяти вечера все вещи были, наконец, упакованы. Чемодан Мары стоял у двери, как солдат на посту, готовый к отъезду. Мара, одетая в школьные брюки, рубашку и жилетку, измеряла кухню нервными шагами. Из её кармана торчали четыре разноцветных галстука.

Наконец, примерно в десять минут шестого, снаружи раздался звон колокольчика. Профессор Рэнсом, сразу же подхватив чемодан, без лишних слов направился к двери. Мара последовала за ним.

На улице стояла большая карета, запряжённая двумя серыми в яблоках лошадьми с серебристо-белыми гривами. Пожилой кучер, с добродушной улыбкой на лице, задорно потряс колокольчиком ещё раз.

– Привет, профессор Рэнсом! – весело поприветствовал он, не сводя сияющих глаз с Мары. – Это та самая новая ученица?

– Та самая, – с улыбкой подтвердил Рэнсом, поднимая чемодан и аккуратно загружая его в багажное отделение кареты.

– Повезло вам, мисс! – воскликнул кучер. – Не каждого ученика сопровождает целый профессор!

Но Мара не слышала его. Всё её внимание было приковано к лошадям. На первый взгляд, это были обычные кони. Они рыли землю копытами и потряхивали гривами. Но что-то в них было…

– Погладь их по голове. – С широкой улыбкой посоветовал Рэнсом.

Мара с недоверием посмотрела на профессора, но всё же подошла ближе к лошади, медленно протягивая руку. Лошадь фыркнула и мотнула головой. Мара отшатнулась.

– Не бойся, мисс! – подбодрил кучер с добродушной усмешкой. – Они не кусаются.

Мара снова протянула руку и положила её на тёплый бархатистый нос. Но когда она попыталась погладить лошадь выше, её пальцы наткнулись на что-то твёрдое. Что-то, чего она не видела. Забыв как дышать, Мара ощупывала витой рог, торчащий у лошади прямо изо лба.

Кучер и профессор тихо посмеивались, наблюдая за её реакцией.

– Это… это… – задыхаясь от удивления, Мара пыталась сформулировать свои мысли, пока наконец не выдохнула: – Это единороги?

– В яблочко! – хохотнул Рэнсом. – На их рогах лежит иллюзия, чтобы не привлекать внимание неволшебников.

Мара ошеломлённо посмотрела на единорогов, которые, казалось, нисколько не смущались своего магического происхождения. Единороги! Живые, настоящие, и они собираются отвезти её в магическую академию!

– Они потрясающие, – прошептала она, не отрывая глаз от волшебных созданий.

Кучер снова рассмеялся.

– Потрясающие, да. Но и они устают, как любые лошади. Давайте, присаживайтесь, мы должны успеть до заката.

Мара всё ещё не могла поверить, что её руки касались настоящего рога единорога. Но слова кучера вернули её с небес на землю.

– Пора ехать, Мара, – сказал профессор Рэнсом мягким, но настойчивым тоном.

Она кивнула и с лёгкой улыбкой, всё ещё под впечатлением, поднялась в карету.

Глава 7. Академия Эльфеннау

Карета мягко качалась на неровной дороге, пока единороги уверенно шагали вперёд. Мара сидела напротив профессора Рэнсома, не отрываясь от окна. За ним медленно проплывали поля и рощи, деревья мелькали в ритм с тихим стуком копыт. Ни улице всё ещё царил летний зной, но внутри кареты волшебным образом сохранялась идеальная температура.

Профессор Рэнсом наконец разорвал молчание, улыбаясь как-то по-отечески.

– Первая поездка в Эльфеннау всегда вызывает волнение, – начал он, ободряюще глядя на Мару. – Хотя, обычно она проходит в обществе других студентов, а не профессора.

Мара внимательно слушала его. В её голове было так много вопросов, что она не знала, с чего начать.

– Карет, конечно, гораздо меньше, чем учеников, – продолжал он. – Обычно один извозчик собирает нескольких студентов, которые живут неподалёку друг от друга и в карете едут четверо учеников.

– А почему я еду одна? – спросила Мара, в первый раз задумавшись об этом. На фоне всех волнений и перемен этот факт не показался ей странным до этого момента.

– Ты едешь со мной, – мягко ответил Рэнсом. – Ведь ты поступаешь не как обычный первокурсник. Ты сразу начнёшь обучение с восьмого курса, что нечасто происходит. Мы посчитали, что будет лучше, если я сам сопровожу тебя.

Мара кивнула, задумчиво глядя на мелькающий за окном пейзаж.

– А куда же мы едем? – спросила она после небольшой паузы. – Где находится Эльфеннау?

Профессор усмехнулся, будто ожидая этого вопроса.

– Ты не найдёшь Эльфеннау на обычных картах, – ответил он, поправляя круглые очки. – Академия расположена в долине Кан Афон, у реки Тис, в графстве Дарем.

– В Дареме? – охнула Мара. – Но Дарем больше, чем в сутках езды от Лондона. Даже без остановок! Как же мы успеем до заката?

Рэнсом добродушно рассмеялся.

– О, не волнуйся, – сказал он, успокаивающе качая головой. – Мы доберёмся туда задолго до заката. Эти единороги – не обычные ездовые животные. Они способны перемещаться в любую точку пространства.

Мара удивлённо моргнула, глядя на профессора.

– Перемещаться? – повторила она, всё ещё не веря своим ушам.

– Именно так, – подтвердил Рэнсом. – Как только мы окажемся достаточно далеко от города и от посторонних глаз, карета переместится прямо в долину Кан Афон. Обычные люди даже не подозревают о её существовании, ведь она скрыта не только от карты, но и от глаз.

Мара почувствовала, как её волнение нарастает, от чего-то невыразимо сложного – от нетерпения и предвкушения. Ещё утром она собирала вещи в маленьком лондонском доме бабушки Сейр, и вот сейчас она едет в магическую академию, о которой мечтала всю жизнь, карета запряжена единорогами, и через несколько минут её жизнь изменится навсегда.

– И вся эта долина скрыта от обычных людей? – переспросила она, пытаясь лучше понять масштабы скрытого магического мира.

– Верно, – кивнул Рэнсом, устраиваясь поудобнее в кресле. – В долине Кан Афон не только академия Эльфеннау. Вокруг неё несколько волшебных городков, деревень и фермерских угодий, где живут маги со своими семьями. Всё это скрыто от глаз обычных людей с помощью иллюзий и магических барьеров, о которых я уже рассказывал. Они никогда не смогут найти это место, даже если будут целенаправленно его искать.

Как только Мара собиралась задать очередной вопрос, раздался стук по стенке кареты.

– Готовьтесь, – весело крикнул кучер.

– Приготовиться к чему? – начала спрашивать Мара, но не успела договорить, как всё вдруг погрузилось в кромешную тьму.

Все звуки исчезли в мгновение ока – стук копыт, треск колёс по дороге, даже её собственное дыхание. Наступила такая плотная и неестественная тишина, что у Мары заложило уши. Она хотела крикнуть, но в следующее мгновение всё прекратилось так же внезапно, как и началось.

Мара тут же прилипла носом к оконному стеклу. Теперь они были не одни. Их экипаж присоединился к целой веренице таких же карет. Вокруг этой процессии раскинулись зелёные поля и леса, но самое впечатляющее зрелище ждало впереди. Перед ними, в конце подъездной дороги, возвышалась древняя крепость, величественная и грозная. Массивные стены замка казались не просто построенными, а высеченными из камня. Он стоял на скалистом берегу реки, а прямо за ним с грохотом обрушивался величественный водопад. Вода с рёвом разбивалась о камни, поднимаясь в воздух белыми облаками, сверкающими в лучах закатного солнца.

– Добро пожаловать в долину Кан Афон, – тихо сказал Рэнсом, с улыбкой наблюдая за реакцией Мары.

Подъездная дорога, по которой ехала карета, извивалась между высокими деревьями, ведя прямо к воротам замка. Величественные башни его стен с зубчатыми парапетами становились всё ближе, солнце огнём горело в узких окошках.

Мара не могла отвести глаз от этого вида. Замок казался не просто местом, где учатся магии – он был воплощением самой магии.

– Это… это… – Мара потеряла дар речи, её мысли не успевали за словами.

Карета постепенно замедлилась и, наконец, остановилась у главных ворот. Кучер улыбнулся, обернувшись к ним:

– Приехали! Добро пожаловать в Эльфеннау!

Мара, ошеломлённая и полная восторга, не могла поверить, что всё это было настоящим.

Профессор Рэнсом первым вышел из кареты и тут же протянул руку Маре, помогая ей выбраться наружу. Её ноги коснулись земли, но её взгляд всё ещё был прикован к возвышающемуся перед ними замку. Мара глубоко вдохнула свежий, прохладный воздух, наполненный запахами реки и хвои.

Они оказались в шумной чёрно-белой толпе студентов. Учеников было много – разных возрастов, от самых маленьких до почти взрослых юношей и девушек, – и все они смеялись, переговаривались, встречали старых друзей и знакомых.

Мара почувствовала лёгкое смятение, думая о том, что сейчас рядом с ней стоит кто-то из её будущих одноклассников.

Рэнсом заметил её волнение и, похлопав по плечу, сказал:

– Не переживай. Волнуешься не только ты, Мара. Все, кто когда-то стоял на этом месте, чувствовали то же самое. Даже я, – он подмигнул ей, – когда в первый раз приехал сюда много лет назад.

Это не слишком-то ей помогло, но она с благодарностью кивнула.

– Пойдем, – сказал он, указывая на толпу учеников, направляющихся к замку. – Тебе нужно будет пройти через ворота вместе с остальными. Как только ты войдёшь, начнётся церемония распределения.

Мара и профессор присоединились к потоку учеников, движущемуся ко входу в замок. Она снова почувствовала себя не на своём месте – в отличие от них, она была новенькой, но при этом должна была сразу начать с восьмого курса. Её мысли метались между радостью и страхом, предвкушением и сомнениями. Что её ждёт? Как её примут? Как она справится с учёбой?

Они подошли к массивным деревянным воротам, украшенным витиеватыми символами и резьбой, которые были открыты и словно приветствовали возвращавшихся с летних каникул студентов. Мара шла рядом с профессором, нервно сжимая рукава рубашки. Она вдруг вспомнила, что так и не спросила у Рэнсома о том, как именно будет проходить процедура распределения по Домам. Этот вопрос всё время вертелся у неё на языке, но что-то останавливало её каждый раз, когда она решалась его задать.

"Что, если это глупый вопрос?" – подумала она, чувствуя, как по спине пробегает холодок. "Все остальные, похоже, знают, что их ждёт. Наверное, это что-то очевидное, раз никто не спрашивает…"

Она украдкой бросила взгляд на первоклашек, которые, весело переговариваясь, шли в сопровождении друзей или родственников, словно для них всё это было привычной процедурой. Никто не выглядел обеспокоенным, никто не бегал с вопросами к старшим. Мара почувствовала, что не может позволить себе показаться ещё более неопытной, чем она и так уже себя чувствовала.

Она глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от внутренней неуверенности, и решила не спрашивать. Что бы ни случилось, она разберётся. "Наверное, Хранители Стихий – это какие-то мудрые старцы," – размышляла она про себя, вспоминая, как профессор говорил о распределении. "Они наверняка будут оценивать наши магические способности. Мне просто нужно будет продемонстрировать, на что я способна." Мара постаралась сосредоточиться на этой мысли, стараясь не позволить нервам взять верх. "Я справлюсь. Главное – оставаться спокойной."

Она посмотрела на Рэнсома, который шёл чуть впереди, уверенно направляясь к главному входу в замок. Он казался абсолютно спокойным, погружённым в свои мысли. Мара решила, что если профессор так спокоен, значит, и ей нечего бояться.

"Я просто пройду через это, как и все остальные," – твёрдо решила она для себя.

Глава 8. Распределение

Мара и профессор Рэнсом шагали через величественный холл. Она с трудом сдерживала дрожь – не то от волнения, не то от ощущения, что попала в место, о котором когда-то могла только мечтать. Взгляду Мары открылся грандиозный Общий Зал, выполненный в строгом нормандском стиле. Высокие стрельчатые окна, украшенные витражами, казались вытянутыми к самому небу. Каменные стены, сложенные из массивных светлых блоков, будто древние исполины, возвышались вокруг неё, создавая атмосферу чего-то вечного, незыблемого.

В центре зала сводчатый потолок вздымался высоко вверх, поддерживаемый мощными колоннами, которые, казалось, могли выдержать вес целой горы. Пол был выложен тёмным мрамором, и звук шагов Мары и профессора разносился по залу гулким эхом. На стенах висели огромные гобелены с изображениями стихий – огненные вихри, водопады, горы, разрывающиеся в пламени вулканы и грозовые небеса. Эти картины, хоть и были статичны, будто дышали собственной энергией, наполняя пространство ощущением магической силы.

Мара подняла взгляд вверх и ахнула. По центру висела огромная, великолепная люстра. Свет переливался в тысячах хрустальных подвесок и дробился на множество маленьких зайчиков, которые разбегались по стенам и потолку.

Она замерла, задрав голову вверх, и заворожённо следила за хрустальными капельками. Но кое-что ещё привлекало её внимание в этой люстре.

– Профессор… – медленно начала она, не отрывая взгляда, боясь, что задаёт глупый вопрос. – Это что…

Она не договорила, но профессор Рэнсом заметил её недоумение и, слегка улыбнувшись, посмотрел на неё с пониманием.

– Да, это электрические лампочки, – сказал он с доброй улыбкой.

Мара моргнула, пытаясь осмыслить услышанное.

– Электрические лампочки? – переспросила она, не веря своим ушам.

– Именно так, – с гордостью подтвердил профессор. – В прошлом году школа полностью перешла на электрическое освещение.

Мара всё ещё стояла с открытым ртом, глядя на искрящуюся люстру. Даже Лондон ещё не полностью освещался электричеством, и узнать что магическая академия использует такую технику… Это было неожиданно.

– Но… где вы берёте энергию? – спросила она, нахмурив брови.

Профессор Рэнсом хитро прищурился.

– Мы её создаём, – шепнул он загадочно, и повёл её дальше.

Вдоль стен зала стояли пять длинных деревянных столов. Четыре из них предназначались для учеников. Мара сразу поняла, что каждый из этих столов представлял один из Домов академии – Дракона, Титана, Тритона и Грифона. Учеников ещё не было, но подготовка к церемонии уже началась. Столы были устланы тёмными скатертями, на которых красовались гербы факультетов.

Посередине зала стоял пятый стол. Судя по тому, что за ним сидели только взрослые, он предназначался для преподавателей. В отличие от остальных, этот стол был украшен куда более изысканно. Вместо скамей здесь стояли резные стулья с высокими спинками, обтянутые бархатом, а центральное место занимал самый величественный стул, сделанный из тёмного дерева и украшенный золотыми узорами.

Во главе преподавательского стола на этом стуле сидел мужчина средних лет. Его чёрные вьющиеся волосы аккуратно уложены, а изысканная бородка подчёркивала утончённые черты лица. На нём был дорогой расшитый фрак и он держался со слегка высокомерным достоинством, словно в этой комнате не было ничего важнее, чем его присутствие. Мара инстинктивно поняла, что это директор академии.

Но её внимание вскоре привлекло нечто другое, гораздо более впечатляющее. В самом конце зала, напротив огромных витражных окон, стояли четыре скульптуры. Мара замерла, ощущая, как её дыхание перехватило от увиденного.

Крайним слева стоял Дракон. Его длинное тело извивалось кольцами, как будто он был готов сорваться с постамента и взвиться в воздух. Чешуйчатая шкура была вырезана с такой невероятной точностью, что, казалось, каждая чешуйка могла зашевелиться. Его глаза, хоть и каменные, смотрели на Мару с такой остротой, что она почувствовала, будто он видит её насквозь.

Рядом с драконом возвышался Титан. Его внушительная фигура была выточена из светлого мрамора, каждая мускулистая деталь вылеплена так искусно, что создавалось впечатление, будто он готов вот-вот ожить. Он был воплощением силы и мощи, его каменная рука сжата в кулак, а его лицо выражало уверенность и решимость.

Третьим шёл Тритон, бог моря. Его нижняя часть тела – рыбий хвост – был поднят в движении, как будто он только что выпрыгнул из воды. В одной руке он держал трезубец, направленный вверх, а другой рукой опирался каменную волну.

И, наконец, последним был Грифон – величественное существо с телом льва и головой орла. Он стоял на задних лапах, распахнув огромные крылья, словно готовился к взлёту. Его передние лапы были подняты, когти сжаты, а глаза, выполненные из янтаря, сверкали в лучах закатного солнца.

Каждая из этих статуй стояла прямо напротив своего витражного окна, через которое струился золотой свет уходящего дня. Цветные стёкла создавали причудливую игру теней и света, заставляя скульптуры выглядеть ещё более величественными.

Первоклассники собирались в небольшую кучку чуть поотдаль от скульптур вокруг пожилой женщины в строгом изумрудно-зелёном платье. На её тонком носу сидело пенсне, а в руках был журнал в кожаном переплёте.

Рэнсом подвёл Мару к ней.

– Вот наша новая восьмикурсница, Мара Сейр. Доставлена в целости. – Он слегка поклонился и повернулся к Маре. – Это заместитель директора – декан Дома Грифона профессор Гвинет Бримор.

Мара сделала реверанс, профессор Бримор со сдержанной улыбкой кивнула.

– Здесь я тебя покидаю. – Сказал Рэнсом, и у Мары по спине прошёл холодок. – Желаю тебе удачи на распределении!

– Спасибо. – Сдавленным голосом ответила она, с тоской глядя, как её наставник удаляется за преподавательский стол.

– Не переживайте, мисс Сейр. – Успокоила её Бримор. – Это испытание невозможно провалить.

Но слова профессора не принесли ей никакого утешения. Что если Хранители Стихий отвергнут её? Что, если они скажут, что это ошибка, и что она не должна учиться здесь?

Пока она стояла, борясь со своим страхом, первокурсники вокруг неё тихо перешёптывались и рассматривали четыре статуи, возвышающиеся в конце зала. Мара украдкой следила за ними, пытаясь понять, что же им предстоит делать. В их глазах не было страха, какой был у неё, только любопытство, волнение, предвкушение начала чего-то нового.

Ученики уже расселись за своими столами, разговоры постепенно стихали. Профессор Бримор громко и многозначительно кашлянула, после чего повисла тишина. Мара нервно покосилась в зал. Она возвышалась над головами первоклассников, и ей казалось, что все взгляды прикованы к ней.

Заместитель директора поправила пенсне на носу и поднесла к глазам журнал в кожаном переплёте, её строгий взгляд скользнул по списку.

– Джеймс Аарон, – прозвучал её ровный голос.

К счастью, ради неё не стали менять процедуру, так что Мара шла в алфавитном порядке вместе со всеми остальными. Радуясь, что она Сейр, а не Абердин, к примеру, она напряжённо наблюдала за тем, как Джеймс Аарон, гордо подняв подбородок, выступил вперёд.

Джеймс остановился в центре зала, прямо перед четырьмя статуями. Прошло несколько долгих мгновений, и ничего не происходило. Мара заметила, как мальчик слегка переминулся с ноги на ногу.

Но вдруг статуя Грифона ожила. Словно подчиняясь какому-то древнему зову, огромная каменная голова величественного зверя медленно повернулась в сторону Джеймса. Каменные глаза, казалось, смотрели прямо в душу мальчику. Мара почувствовала, как по её коже пробежали мурашки. Всё это выглядело почти волшебным… хотя, конечно, так и должно было быть.

Статуя сделала паузу, словно раздумывая, но затем величественно склонила перед мальчиком голову.

– Дом Грифона! – объявила профессор Бримор, её голос громко и отчётливо прозвучал в тишине.

За одним из столов, украшенным желтой скатертью, раздались аплодисменты и одобрительные возгласы. Ученики радостно хлопали по столу, приветствуя нового члена своего Дома. Джеймс, сияя от гордости, присоединился к своим собратьям.

Вот, значит, кто такие Хранители Стихий. Она не могла отвести взгляда от статуй, её мысли то и дело возвращались к тому, что скоро ей придётся сделать то же самое. Статуи казались живыми, способными принять или отвергнуть тебя. А что, если её доминанта не проявится?

Неуклонно подходила очередь Мары. Она почувствовала, как её сердце застучало в горле, когда профессор Бримор произнесла её имя:

– Мара Сейр!

С трудом передвигаясь на ватных ногах, Мара последовала примеру своих младших собратьев и вышла в центр, встав перед статуями. Отсюда они выглядели просто огромными, и взирали на неё, казалось, пристально и оценивающе. Ощущение нереальности происходящего накрыло её с головой. Её ладони были влажными от пота, и она вытерла их о брюки.

Но ничего не происходило. Ни одно движение, ни малейший знак. Мара стояла, ощущая, как поднимается волна паники. Проходила секунда за секундой, и её страх усиливался. Перед её внутренним взором разыгрывалась ужасная картина: профессор Бримор с холодным лицом объявляет, что произошла ошибка, и весь зал насмехается над ней. Профессор Рэнсом с сожалением и разочарованием в глазах ведёт её обратно к карете. И вот она снова оказывается в лондонском доме бабушки Сейр, снова возвращается к тому, от чего так мечтала сбежать.

Раздался низкий рокот, и каменные кольца дракона ожили. Он повернул морду к Маре и, ни секунды не раздумывая, низко склонил перед ней свою огромную голову.

– Дом Дракона!

Глава 9. Дом Дракона

Крайний слева стол в красных тонах разразился аплодисментами.

– Драконы! – Профессор Бримор старалась перекричать радостный гул. – Надеюсь, вы примите новую ученицу с достоинством. Если услышу, что вы её обижаете… – Она сделала угрожающий жест.

Профессор повела Мару за собой к той части стола, где сидели её будущие одноклассники.

– Нужно бы закрепить за Вами какого-нибудь студента, который поможет обустроиться и влиться в коллектив… – Задумчиво произнесла она, пробегая глазами по лицам восьмиурсников.

– Я! Я! – Кудрявый мальчишка так резко выбросил руку вверх, что чуть не смахнул тарелку.

– Спэрроу? – В голосе Бримор послышалось удивление, и она окинула его оценивающим взглядом, будто сомневалась, действительно ли стоит доверять ему такую ответственность.

Мара тоже посмотрела на него внимательно, пытаясь понять, зачем ему лишние заботы. У мальчика, которого профессор назвала Спэрроу, были вьющиеся каштановые волосы, слегка отдающие рыжим в свете ламп, веснушки, и лукавые карие глаза. Казалось, у него постоянно был такой вид, будто он что-то задумал.

– Ну хорошо. – Профессор, наконец, согласилась. – Отвечаешь за неё головой!

– Да, мэм! – Выпалил он, подпрыгнул от радости и подвинулся, чтобы Мара села рядом с ним.

Профессор кивнула и вернулась к оставшимся первоклассникам, а Сейр втиснулась на скамью к своим однокурсникам. Остальные смотрели на неё с интересом и любопытством. И, хотя Мара не заметила ни одного осуждающего или насмешливого взгляда, от такого обилия внимания ей было не по себе.

– Эм… Спасибо. – Сказала она, обращаясь к мальчику.

– Значит ты – Мара Сейр? – Уточнил он, в его глазах сверкнул весёлый огонёк. У него был тёплый, немного трескучий из-за переходного возраста голос.

Мара кивнула.

– Добро пожаловать в Дом Дракона! Я – Дамиан Спэрроу. – Он с важным видом протянул руку для рукопожатия. – А это – мой лучший друг Весперис Мор.

Он чуть отклонился назад, чтобы Мара могла увидеть его товарища, сидящего от него по левую руку. Весперис Мор выглядел совершенно иначе: светлые, почти белые, аккуратно уложенные назад волосы, изящные аристократические черты лица и болезненно бледная кожа. По его серым глазам без зрачков стало понятно, что он абсолютно точно слеп.

– Погоди, Мор? – Переспросила она, полным благоговейного ужаса шёпотом, пожимая его прохладную руку. – Тот самый?

Она вспомнила рассказ профессора Рэнсома о том, что семья Мор была одной из самых древних волшебных семей, потомственные маги воды, предком которых был сам Кирейн Кроин. Они были гораздо сильнее других благородных семей помешаны на "чистоте доминанты" и никогда не заключали браки с представителями других стихий, вступая ради этого в близкородственные связи. Кроме того, поговаривали, что они, как и Кроин, баловались запрещёнными видами колдовства.

Весперис тяжело вздохнул, слегка склонив голову на бок.

– Я знаю, какая репутация у моей семьи. – Сказал он. Его голос был высоким и холодным. – Но сразу хочу сказать, что я с ними во многом не согласен и не поддерживаю их радикальных взглядов.

Мара облегчённо выдохнула. Она бы не хотела встретиться с настоящим Мором.

– Погоди-ка, – Снова сказала она и прищурилась, удивляясь, как она сразу не заметила. – А что ты делаешь в Доме Дракона?

Весперис невесело рассмеялся.

– Мои родители тоже долго задавались этим вопросом. Но, – он развёл руками. – Что есть, то есть. Не всегда доминанта передаётся с кровью, и бывает довольно непредсказуема.

– Так, почему ты поступила в школу только в пятнадцать? – С живым интересом спросил Дамиан, накладывая себе картофельное пюре. – Ты болела?

– Дамиан! – Укоризненно зашипел на него Весперис. – Нельзя задавать такие вопросы человеку, которого ты в первый раз видишь, это невежливо!

Дамиан пожал плечами, ухмыльнувшись, но всё же слегка потупил взгляд.

– Извини, я просто… любопытный, – добавил он. – Но, если не хочешь говорить, это, конечно, твоё дело.

Мара улыбнулась, чувствуя, как напряжение постепенно спадает. Это было слишком новым, неожиданным и пугающим, но даже одно дружелюбное лицо делало всё гораздо менее страшным. К тому же, Дамиан выглядел очень искренним и открытым, и, кажется, с энтузиазмом подходил к своей миссии.

– Ну что, готова познакомиться с теми, кто будет мучить нас следующие несколько лет? – Он указал на преподавательский стол. – В самом центре сидит директор школы – Фредерик Дьюар. Дьюар – одна из древнейших семей потомственных магов огня, и у них тоже бзик на чистоте стихии. Ужасно напыщенный, самодовольный индюк, но зато всегда защищает наш факультет.

– Маги огня не часто добираются до директорской должности. – Добавил Мор. – Я слышал, что при предыдущих директорах Дому Дракона приходилось не сладко.

– Это – Серен Абернати, наш преподаватель управления водой. – Дамиан кивнул на молодую женщину, сидевшую слева от директора. У неё были длинные серебристые волосы, которые она заплетала в одну толстую косу, свисающую через плечо. Её кожа была бледной, а глаза – глубокого синего цвета. Она была невероятно красивой, хотя и казалась слегка холодной.

– Она выглядит милой, – заметила Мара, внимательно изучая Серен.

– Да-да, выглядит, – хмыкнул Весперис. – Только не обольщайся. На её уроках всегда ледяная дисциплина. Даже не пытайся шутить. Один раз она заставила Дамиана до конца занятия сидеть с головой в пузыре воды, что бы он не болтал.

Мара прыснула, представив себе эту картину.

– А теперь, – продолжил Дамиан, пропустив это мимо ушей, – смотри туда. Это Авел Пенроуз, наш маг воздуха.

Авел Пенроуз был молод, на вид лет двадцати пяти, со светлыми, слегка взъерошенными волосами, острыми чертами лица и проницательными зелёными глазами. Его фигура была худощавой и подвижной, словно он мог в любой момент сорваться с места.

– Он кажется… слишком молодым для преподавателя, – протянула Мара, удивлённо наблюдая за ним.

– Молодой, но очень талантливый, – добавил Весперис. – С ним никогда не бывает скучно.

Следом Дамиан указал на Роберта Арианвена, который сидел, опустив руки на стол, и что-то записывал в маленьком блокноте. Этот преподаватель выглядел постарше, с короткими тёмными волосами, которые слегка седели на висках. Его лицо было с резкими, грубыми чертами, а глаза – ярко-карие, с золотыми отблесками. Его кожа была загорелой, и в его движениях чувствовалась уверенность и мощь.

– Арианвен, – произнёс Весперис тихо, – самый опасный преподаватель.

– Почему? – Мара наклонилась ближе, чтобы лучше слышать.

– Потому что его уважение надо заслужить. И когда ты его теряешь, он больше никогда не даёт тебе шанса исправиться, – мрачно ответил Весперис. – Дамиан его любимчик.

– Правда? – Она посмотрела на Дамиана, словно хотела увидеть в нём то, что видел Арианвен. Тот смущённо почесал затылок.

– А вот Сара Кендрик, наша преподаватель истории, – продолжил он, кивая в сторону пожилой женщины с белыми, как снег, волосами, собранными в строгий пучок, которая с чопорным видом разрезала что-то в своей тарелке. Её лицо покрывали мелкие морщинки, но глаза всё ещё оставались живыми и проницательными. Её осанка была безупречной, несмотря на возраст, и в её каждом движении чувствовалась грациозность. На ней было строгое чёрное платье с высоким воротом.

– Кендрик выглядит… как из прошлого века, – Мара понизила голос, как будто та могла её услышать.

– Да, но она лучше всех знает историю магии, – серьёзно сказал Весперис. – Она помнит всё, что происходило за последние четыреста лет, как если бы это было вчера.

– И, наконец, наш мастер алхимии – Эдрик Прайс, – заключил Дамиан, указывая на мужчину средних лет с лёгкой сединой и яркими голубыми глазами, который как раз поправлял очки и обсуждал что-то с директором. Его одежда выглядела немного небрежной. – Всегда кажется, что он где-то не здесь. Но он лучший алхимик, которого я знаю. И если хочешь научиться, как варить зелья, чтобы не отравить весь класс – слушай его внимательно. Хотя… иногда и он что-то поджигает.

Мара улыбнулась. Ну вот, теперь она уже не чувствовала себя такой чужой, как полчаса назад.

– А это кто? – Её внимание привлекла женщина, которую Дамиан не назвал. Она была одета в мужской костюм, чёрные волосы коротко острижены. Она сидела на своём стуле с почти военной выправкой.

– О, это – Моргана Войт, преподаватель боевой магии. Обучение боевой магии начинается как раз с восьмого курса, поэтому я про неё забыл.

– Она совсем не похожа на преподавателя. Больше на… военного, – заметила Мара, не сводя глаз с Войт.

– Потому что так и есть, – добавил Весперис, облокотившись на стол. – Она много лет охотилась на тёмных магов.

– А чей ты любимчик, Весперис? – Вдруг спросила Мара, прищурив глаза.

Мор немного смутился от неожиданного вопроса, ища, куда спрятать лицо.

– Ничей, – криво улыбнулся он. – Я предпочитаю не выделяться.

Разговоры за столами начали стихать, а на смену весёлому гулу пришло тихое позвякивание столовых приборов. Праздничный ужин завершался. Мара, Дамиан и Весперис, наевшиеся до отвала, медленно направились к выходу из зала. Её голова всё ещё кружилась от обилия впечатлений, а желудок приятно потяжелел от вкусной еды.

Они уже почти дошли до выхода, как их нагнал высокий старшекурсник с гербом Дома Тритона на пиджаке. Он был неуловимо похож на Веспериса, но в его облике не было той утончённости. Те же светлые волосы, но не такого благородного оттенка, и его черты лица казались чуть более грубыми.

– Весперис, – обратился он, усмехнувшись. – Ты собираешься познакомить меня с новой восьмикурсницей?

– А, это… Это мой двоюродный брат Ноксиан. – Как будто немного смутившись представил его Весперис. – Ноксиан, это Мара Сейр.

– Приятно познакомиться, Мара Сейр, – произнёс Ноксиан, протягивая ей руку, и в его лице она увидела что-то неосязаемо неприятное.

Мара нерешительно ответила на рукопожатие.

– Рад встрече, – добавил он, подмигнув. – Добро пожаловать в Эльфеннау. Надеюсь, ты найдёшь здесь своё место.

– Спасибо, – коротко ответила Мара, немного сбитая с толку его неожиданным появлением.

Ноксиан бросил прощальный взгляд на Веспериса, и, словно решив, что познакомился достаточно, кивнул и направился в другую сторону, исчезая в толпе студентов, покидающих зал.

Когда Ноксиан ушёл, Мара перевела взгляд на Веспериса.

– Это был твой… брат? – уточнила она, всё ещё немного удивлённая.

– Двоюродный брат, – повторил Весперис с холодной ноткой в голосе. – Мы не так близки, как он может пытаться показать.

– Он всегда такой? – спросила Мара, чувствуя какую-то скрытую напряжённость в их коротком взаимодействии.

– Всегда, – с усмешкой ответил Весперис. – Но ты привыкнешь.

Прежде чем Мара успела спросить что-то ещё, Весперис слегка поклонился.

– А теперь, если меня простите, у меня есть важное дело на сегодня. Нужно попугать первокурсников, – сказал он с лёгкой улыбкой и, не дожидаясь ответа, направился к выходу.

Мара проводила его взглядом, а затем повернулась к Дамиану, который, едва сдерживая смех, посмотрел на неё.

– Попугать первокурсников? – переспросила Мара, пытаясь понять, шутил ли Весперис.

Дамиан кивнул, смеясь уже беззастенчиво.

– О, это его личная традиция! Он рассказывает им жуткие истории о тайных комнатах и камерах пыток, в которых раньше мучали непослушных учеников.

– А это правда? – Испуганно спросила она.

Спэрроу вместо ответа загадочно повёл плечами.

– Кстати, хочешь, я проведу для тебя небольшую экскурсию по академии? – Предложил он. – Чтобы ты завтра не потерялась.

– Было бы здорово, – кивнула она. – Здесь всё такое большое, и… столько всего нового.

– Отлично! – Дамиан взял её под руку, направляя к выходу из зала.

Глава 10. Экскурсия

Дамиан уверенно шагал по пустым коридорам Эльфеннау, ведя Мару за собой. Большинство студентов разошлись по своим комнатам, оставив коридоры учебного крыла академии в полной тишине. Только их шаги эхом отдавались по каменным стенам, увешанным гобеленами и старинными картинами.

– У академии два крыла, – начал объяснять Дамиан, как только они вышли из главного зала. – Слева – учебное крыло, а справа – жилое. В учебном крыле все классы, лаборатории, библиотеки и кабинеты преподавателей. В жилом – общежития студентов.

– Всё очень логично, – усмехнулась Мара, поглядывая на коридоры, ведущие вглубь здания. Ей нравилось, что академия казалась таким древним и величественным местом, но при этом всё в ней имело свой порядок и структуру.

Они свернули в первый коридор слева, который был довольно широким, и вдоль его стен тянулись двери с металлическими табличками. Каждая дверь вела в классную комнату или лабораторию. Мара изо всех сил старалась запомнить путь и присматриваясь к окружающим деталям.

– Вот здесь, – рассказывал Дамиан, остановившись у больших деревянных дверей, покрытых резьбой, – ученическая библиотека. Ты будешь проводить здесь много времени, особенно в первый год. Поверь мне, тебе ещё предстоит изучить массу теорий, прежде чем перейдёшь к более серьёзной практике.

Мара подошла ближе к двери и мельком заглянула через стеклянные окошки. Внутри был ряд длинных столов, заставленных книгами и свитками. Ряд книжных полок уходил далеко вперёд, почти теряясь в полумраке библиотеки. Она ощутила лёгкое волнение при мысли о том, что скоро сможет читать все эти древние магические труды.

– А что это за двери дальше?

– Это библиотека для преподавателей, – ответил Дамиан, и в его голосе послышался восторженный трепет. – Ученикам туда вход строго запрещён. Только выпускники, готовящиеся к заключительным экзаменам, могут получить к ней доступ.

Мара замерла. Внутри неё тут же вспыхнуло любопытство. Она бросила на дверь заинтересованный взгляд, её мысли быстро начали перебирать возможные причины, почему книги в этой библиотеке нельзя показывать ученикам.

– Почему? – спросила она, стараясь говорить непринуждённо, но вряд ли могла скрыть неподдельную заинтересованность. – Что там за книги такие?

Дамиан, который до этого говорил в своём обычном весёлом тоне, внезапно остановился и посмотрел на Мару с искренним восхищением, словно узнал в ней нечто, что давно искал.

– Вот это да! Я встретил родственную душу, – сказал он, расплываясь в лукавой ухмылке.

Мара почувствовала, как её щеки слегка покраснели. Её любопытство о магическом мире было почти неудержимым, но она не ожидала, что это вызовет такую реакцию.

– Ну так что же там? – настаивала она, её голос звучал нетерпеливо.

Дамиан усмехулся, сделал несколько шагов к двери библиотеки для преподавателей, как будто раздумывая, стоит ли ей что-то рассказывать. Он остановился, прислонившись спиной к стене.

– Считается, что в этой библиотеке хранятся самые древние магические трактаты и тексты, которые слишком могущественны или опасны для неокрепших умов. Некоторые книги содержат заклинания, которые могут привести к катастрофическим последствиям и даже свести с ума, если использовать их неправильно.

– Как интересно! – прошептала Мара, её глаза загорелись. Она уже представляла себе толстые, запылённые фолианты с кожаными переплётами, полные тайных знаний. – И что, никто из учеников никогда туда не пробирался?

Дамиан слегка наклонился к ней, понизив голос, как будто собирался поведать важную тайну, хотя вокруг никого не было.

– Правила придуманы, чтобы их нарушать, не так ли? – он хитро прищурился.

– Ты хочешь сказать, что ты пробирался? – спросила она, едва сдерживая улыбку, чувствуя, что именно такой ответ и ожидала от него.

– Я? – Дамиан невинно поднял брови, но быстро сам себя сдал, усмехнувшись. – Ну, скажем так… Не могу устоять перед запретами.

Он повернулся к двери библиотеки, словно вспоминая своё приключение.

– И что ты нашёл? – нетерпеливо спросила Мара, чувствуя, что уже не в силах удержать собственное любопытство. Теперь она точно знала, что у них с Дамианом есть что-то общее.

Улыбка Дамиана слегка угасла.

– Не так много, как хотелось бы, к сожалению, – ответил он с лёгкой горечью в голосе. – Двери открываются, но внутри… не так просто что-то найти.

– И ты больше не пробовал? – спросила она, чувствуя, что такой человек, как Дамиан, не мог остановиться после одного неудачного раза.

– О, я пробовал. И не раз. – Его голос понизился до шёпота. – Я не из тех, кто легко сдаётся, если меня что-то интересует.

– И ты думаешь, что когда-нибудь найдёшь что-то по-настоящему важное? – спросила она, её глаза блестели в предвкушении.

Дамиан рассмеялся и, слегка хлопнув её по плечу, сказал:

– Ну, конечно! Это только вопрос времени. Или, может, вопрос компании… – Он бросил на неё многозначительный взгляд.

Мара едва удерживала себя от того, что бы не запрыгать на месте, хлопая в ладоши от восторга.

– Но всему своё время, Мара, – Дамиан подмигнул ей, и продолжил путь. – У тебя впереди столько всего нового. Поверь, даже в ученической библиотеке найдётся столько знаний, что у тебя голова закружится.

Коридоры академии Эльфеннау были длинными, с высокими потолками и арочными сводами. Узкие витражные окна отбрасывали на каменные полы мягкие разноцветные тени. Шаги Мары и Дамиана гулко раздавались в пустых проходах.

Дамиан шёл рядом, его лёгкая походка и уверенный взгляд выдавали человека, которому здесь было комфортно. Он неспешно продолжал показывать Маре школу, рассказывая о картинах на стенах, о занятиях и привычках преподавателей. Но Мару мучил вопрос, который она не могла больше держать в себе.

Она чуть замедлила шаг и, не поднимая глаз, спросила:

– Почему ты решил помогать мне? – её голос прозвучал тише, чем она планировала. Она сомневалась, стоит ли говорить об этом, но не понимала, зачем Дамиану эти лишние заботы.

Дамиан посмотрел на неё с такой улыбкой, как будто перед ним был маленький ребёнок, задавший вопрос, ответ на который был очевиден.

– Мара, оказаться сразу на восьмом курсе – это, наверное, очень нервно, не так ли? – он повернулся к ней, слегка склонив голову в бок. В его тёмных глазах отражался свет ламп. – Я подумал, что я могу помочь гораздо лучше, чем какой-нибудь прилежный зануда, которого собиралась назначить профессор Бримор.

– Правда? – спросила она, её голос звучал с лёгкой ноткой недоверия. Она привыкла к тому, что людям обычно нужны причины помогать – и чаще всего эти причины были не в их доброте.

– Конечно! – С жаром отвечал Дамиан. Он сделал шаг вперёд и продолжил вести её дальше по коридору. – К тому же, ты наверняка особенная… – он бросил на неё лукавый взгляд через плечо. – …иначе тебя бы не поставили сразу на восьмой курс.

Мара почувствовала, как её сердце сжалось. Она не знала, стоит ли рассказывать ему свою историю. Но в глубине души она уже доверяла Дамиану. Его лёгкость и открытость помогали ей чувствовать себя менее напряжённой. Может быть, впервые за долгое время у неё появился человек, с которым она могла поделиться чем-то важным.

– У меня не было магических способностей… до этого лета, – она нерешительно начала объяснять, как обнаружила в себе магию после многолетнего "отсутствия" способностей. Рассказала о том, как бабушка всегда пыталась уберечь её от магического мира, как она случайно выпустила пламя на заднем дворе и как потом появился профессор Рэнсом. – Он сказал, что магия может пробудиться неожиданно, и вот… теперь я здесь.

Дамиан слушал её внимательно, его брови ползли вверх по мере её рассказа.

– Вот это да, – сказал он наконец, присвистнув. – Это и правда необычно. Обычно магия либо есть, либо её нет. Я очень рад, что она всё-таки у тебя появилась, и что теперь ты здесь, в Эльфеннау.

Мара смущённо улыбнулась, чувствуя себя немного легче после того, как всё выговорила. Но оставалось ещё кое-что. Она колебалась и нервно заламывала руки, не решаясь начать. Видя её смятение, Дамиан подошёл ближе и заглянул в её лицо. В его глазах было что-то такое…

– Мне ещё кое в чём нужна твоя помощь, Дамиан, – ей было почти физически больно просить об этом. – Но пообещай, что никому не скажешь.

– Конечно. – С чувством ответил он. – Что угодно.

Мара снова замялась, пытаясь подобрать слова.

– Я жила с бабушкой с тех пор, как провалила первые экзамены. – Осторожно начала она. – Она… не волшебница. И я не знаю о магическом мире почти ничего. – Голос её слегка дрожал, но она продолжала. – Я ведь даже не знала, как работает распределение в академии.

Она опустила глаза, стыдясь своих слов. Ей казалось, что вот сейчас Дамиан рассмеётся.

– Ты не знала? Совсем ничего? – спросил он, и в его голосе не было ни намёка на осуждение, только удивление и сочувствие.

Мара кивнула, чувствуя, как тянет плечи от напряжения.

– Да… И я не хочу, чтобы об этом узнали другие, – она посмотрела ему прямо в глаза, моля о понимании. – Просто… Я уже чувствую себя как белая ворона. Я не хочу, чтобы надо мной смеялись.

Дамиан посмотрел на неё внимательно и неожиданно мягко коснулся её плеча.

– Не переживай. Я никому ничего не скажу, обещаю, – его голос был полон искренности. – И расскажу тебе всё-всё, что знаю сам.

– Спасибо! – Мара с облегчением выдохнула. – Ты не представляешь, как много это для меня значит!

– Ты отлично держишься для того, кто мало что знает о магическом мире. Я бы в жизни не догадался!

Мара улыбнулась, чувствуя, что напряжение понемногу отпускает. Кажется, её первый день в академии складывался лучше, чем она ожидала.

– Ну, а сейчас – к жилому крылу! – весело предложил он, вытянув руку в сторону выхода.

Они вернулись в холл и остановились у лестниц. Дамиан указал вниз.

– В подземелье находятся жилые помещения Дома Тритона, – пояснил он. – Маги воды черпают силу от грунтовых вод. Говорят, что там даже есть подземное озеро. – Его голос понизился до заговорщического шёпота. – Никогда там не был, но слышал, что у них всё довольно… влажно. Всегда пахнет сыростью, но им это, кажется, нравится.

– Подземное озеро? – удивилась Мара, её воображение тут же нарисовало образ тёмной пещеры, заполненной мерцающей водой. – Это должно быть красиво.

– Да, если тебе нравятся пещеры и вода, – хмыкнул Дамиан. – Но лично я бы там не смог жить. К тому же, там всегда довольно холодно. Воды много, а света и тепла – не очень.

Он провёл рукой по каменному перилам, указывая вверх по лестнице.

– На первом этаже живут студенты Дома Титана. У них есть собственный выход в сад. Это единственный Дом, у которого есть своя прямая дверь наружу.

Мара кивнула, представляя себе зелёные сады и тенистые деревья, где студенты Титана могли находить спокойствие и гармонию с природой. Ей нравилась эта идея – жить ближе к земле, иметь доступ к саду. Это звучало успокаивающе и умиротворённо.

– А где живём мы? – наконец спросила она, чуть прищурившись.

– Мы, Драконы, живём на втором этаже, – с гордостью ответил Дамиан. – Там наша гостиная, спальни и… всё, что нужно для достойной жизни огненных магов. Ну, может, кроме пещеры с драконами.

Мара усмехнулась, решив оставить вопрос о том, существуют ли драконы на самом деле, на потом.

– А кто живёт на самом верхнем этаже? – спросила она, кивая на лестницу, уходящую выше.

– На третьем этаже обитает Дом Грифона, – объяснил Дамиан. – Они маги воздуха, и у них есть особый выход на крышу академии. Там они могут упражняться с ветром и делать прочие воздушные штуки.

– А ты был там, на крыше?

– Несколько раз, – признался он, пожимая плечами. – Не самое моё любимое место. Но оттуда открывается отличный вид на долину и водопад. Кстати, мы уже почти на месте, – добавил Дамиан, когда они поднялись на второй этаж.

Он остановился у большой деревянной двери, украшенной резными драконами. Даже её латунные ручки были выполнены в виде голов драконов.

– Добро пожаловать в Дом Дракона, – с улыбкой сказал Дамиан, толкая дверь – Теперь это и твой Дом тоже.

Глава 11. Общая комната

Мара замерла на пороге в восхищении. Она словно оказалась в огромном очаге. Общая комната Дома Дракона была по-настоящему величественной. Стены были обтянуты бархатом в богатых красных и золотых тонах, придавая комнате атмосферу роскоши и уюта одновременно. Мягкий золотистый свет от многочисленных светильников делал комнату ещё более тёплой.

В каждой из стен горел камин. Они были огромными, с массивными каменными порталами, украшенными золотыми драконами, которые обвивались вокруг каменных столбов. Языки пламени внутри каминов плясали ярко и живо, отвечая на присутствие огненных магов. Мара ощутила, как тепло разлилось по её телу, и это ощущение было приятным, словно пламя здесь не могло причинить вреда, а лишь согревало.

Посреди комнаты стояли несколько массивных деревянных столов и низких журнальных столиков, окружённых глубокими креслами и мягкими диванами. Всё было сделано так, чтобы каждый уголок комнаты располагал к отдыху и уединённым беседам, но в то же время общая атмосфера создавала ощущение принадлежности к чему-то великому. Пол устилали тёмно-красные узорчатые ковры.

На стенах висели фрески и картины, изображающие могучих драконов, парящих над вулканами и распахивающих свои крылья на фоне пылающих гор.

Дамиан, заметив, что Мара стоит, разинув рот и не может оторвать взгляд от этого великолепия, усмехнулся.

– Неплохо, да? – сказал он, хлопнув её по плечу.

Мара заворожённо кивнула, всё ещё осматриваясь.

– Ну что, – Дамиан потянулся, слегка покачиваясь на пятках. – Пожалуй, уже поздновато. Ты, наверное, очень устала. Всё-таки, для тебя этот день был полон… ну, всего.

Мара слабо улыбнулась, понимая, что он прав. Волнение, неизвестность, распределение – все эти эмоции смешались в один ураган, который так и не дал ей возможности выдохнуть.

– Пойдём, покажу тебе дорогу к спальням, – добавил он. – Думаю, ты уже заслужила немного покоя.

Они прошли через общую комнату, и Дамиан остановился перед дверью, которая вела в коридор женских спален.

– Это дверь в ваши комнаты, – сказал он. – Твоя спальня, скорее всего, под номером "восемь". Если, конечно, у девочек не какие-то другие странные принципы нумерации спален.

Мара улыбнулась в ответ, но её голова уже была занята мыслями о том, что ждёт её за этой дверью. Как её примут её новые соседки?

– Я бы, конечно, провёл тебя дальше, – сказал Дамиан, постукивая пальцами по косяку двери, – но, знаешь, мальчикам вход в женские спальни строго запрещён.

– Разве? – с притворным удивлением произнесла она. – А я-то думала, что ты не можешь устоять перед запретами.

Дамиан вдруг замялся. Его обычно уверенное выражение сменилось смущением, а на щеках проступил лёгкий румянец. Мара чуть приподняла бровь, наблюдая, как Дамиан нервно теребит свой галстук.

– Ладно, спокойной ночи, Мара, – выпалил он, поспешно отступая на шаг назад. – Увидимся завтра утром!

Прежде чем Мара успела ответить, он уже развернулся и быстро направился обратно к общей комнате. Она стояла у двери, пытаясь сдержать улыбку, смотря ему вслед.

Мара нашла дверь номер "восемь" и, сделав глубокий вдох, толкнула её. За ней оказалась небольшая, но уютная комната. Мягкий свет от электрических ламп разливался по стенам, отбрасывая тёплые тени на красные бархатные балдахины, развешанные над пятью кроватями, каждая аккуратно заправленная и ожидающая свою хозяйку.

Мара огляделась, и её взгляд тут же упал на одну из кроватей у окна, рядом с которой стоял её чемодан. Значит, это её место. Она выдохнула с облегчением – хоть что-то сегодня было предсказуемым.

Едва она сделала шаг в комнату, как одна из девочек, сидящая на кровати рядом с дверью, вскочила и, хлопнув в ладоши, воскликнула:

– О, ты наконец-то пришла! Мы уже начали думать, что ты заблудилась или вообще передумала!

Мара улыбнулась и подошла ближе.

– Задержалась немного. Дамиан показывал мне академию, – сказала она, присаживаясь на край своей кровати и ослабляя узел галстука.

– Аааа, Дамиан, – протянула одна из девочек с лёгким смешком. У неё были каштановые кудри и озорные зелёные глаза, которые сверкнули при упоминании его имени. – Ну конечно, он быстро сориентировался.

Остальные девочки дружно захихикали, переглядываясь.

– Это на него не похоже, – добавила ещё одна девочка с короткими светлыми волосами и большими карими глазами. Её улыбка была дружелюбной, но в глазах светился хитрый огонёк. – Я уже начала думать, что он предпочитает Веспериса девочкам.

Они снова звонко рассмеялись.

– Меня зовут Рози Уолш, кстати, – первой представилась та самая девочка с каштановыми кудряшками. Она протянула руку. – Добро пожаловать в нашу компанию!

– Мара Сейр, – ответила Мара, отвечая на рукопожатие.

– Я Фэй Локвуд, – улыбнулась светловолосая девочка. – И, кстати, тебе повезло, что тебя проводил Спэрроу. Обычно новенькие сами ищут свои спальни.

– О да, – с серьёзным видом кивнула ещё одна девочка. Она сидела у зеркала и аккуратно расчесывала длинные чёрные волосы. Её взгляд был спокойным, а в голосе чувствовалась доля мудрости. – Мои поиски своей комнаты в первый день заняли полчаса. Я Лилиан Грэй.

– Да, у меня тоже… – добавила последняя девочка с коротко остриженными медно-рыжими волосами и светло-карими глазами, – Беатрис О’Доннелл. – Нам тут часто приходится показывать новеньким, что да как. Как ты оказалась сразу на восьмом курсе?

Мара почувствовала, как её щеки загорелись. Всё-таки, ей нужно подготовится к тому, что отвечать на этот вопрос придётся часто.

– Я… – Она набрала в грудь воздуха. – Мои магические способности проявились только неделю назад.

– О, не переживай. – Лилиан отложила расчёску. – Вся моя семья – целители, а мой дед специализируется как раз на проблемах с магией. Он пару раз сталкивался с таким.

– Правда? – Опешила Мара. Неужели существовало объяснение её состоянию? Неужели она получит ответы на свои вопросы?

– Да, – кивнула Грэй. – Это редкость, но не что-то исключительное. Просто так бывает. Один такой пациент у него был ещё в молодости, но вроде бы его способности открылись чуть раньше, в двенадцать или тринадцать лет. А другому было тоже пятнадцать, как тебе. Правда, его взяли на седьмой курс, а не на восьмой.

– А что с ними было дальше? – Дрожащим от нетерпения голосом спросила Мара.

– Да вроде ничего. – Лилиан пожала плечами. – Закончили школу, как и все.

– Послушай. – Серьёзно сказала Фэй. – Если тебя приняли на восьмой курс, значит на то были причины. Значит ты достаточно способная.

– Тебе может показаться, что это какая-то элитная академия для избранных, – Добавила Рози. – Но это просто школа. Она обязательна для всех. Так что, ты не должна быть каким-то там гениальным волшебником, чтобы здесь учиться. Расслабься!

– Хорошо! – Мара с благодарностью выдохнула и расслабленно опустила плечи.

– И раздевайся! – Задорно велела Беатрис. – У нас есть традиция в первый день купаться вместе!