Чужие проблемы

– Наказывать их надо, Кирилл Андреевич. Наказывать! Раз по-хорошему не понимают! Североморское территориальное управление с Россельхознадзором базы по вылову и электронные сертификаты вручную сопоставили!! Каким образом интересно гашение ветеринарных документов на шестьдесят кг камчатского краба в панцире могло происходить во время их оформления! – Возмущался молодой государственный инспектор Соколов Антон Сергеевич. То и дело он подскакивал как ведущий солист балетного спектакля. На самом деле Беркутов воображал его маленьким синим резиновым мячиком. Синяя форма обеспечивала цвет мячика, а он все подпрыгивал: выше, выше и выше. Его лопоухие уши, торчавшие из-под светловолосой шевелюры, краснели от досады. Закруглялся пятничный вечер, а молодой сотрудник горел энтузиазмом, едва не выпрыгивая из штанов.

Заместитель руководителя управления по государственному контролю, надзору и охране водных биоресурсов по Мурманской области, Архангельской области, Ненецкому автономному округу Североморского территориального управления Беркутов тяжело вздохнул:

– У ООО «Акропус» наверняка есть официальный сайт. Твоя задача найти контактные данные и перепроверить информацию. Думается мне, что в большей степени эта проверка для Россельхознадзора, а не Североморского управления. Какой у них вид экономической деятельности? – Мышцы на его левой ноге свела судорога. Эпизодически с ним это происходило, но других неожиданных симптомов не появлялось. Он пережидал боль, и к врачу не записывался. Откладывал лечение как мог. Ни о чем хорошем врачи бы его не проинформировали. Больницы Кирилл Андреевич недолюбливал.

– 05.01.1 Рыболовство. Добыча морских ракообразных и моллюсков, морских черепах, асцидий и других оболочников, морских ежей.

– Антон, ты считаешь, что у них за закрытой дверью склад удочек и запрещенных сетей?

– Нам житель Первомайского округа в электронной приемной о незаконном факте браконьерства на них пожаловался. Чин по чину, со всеми данными. На прошлой неделе. Я разгребся с делами, отрядил к нему инспектора. Василий Румянцев ответственный рыбак, скрупулёзный. Приложение «Клево гид» в бета версии скачал да хвалил разработку. По нему он нас и оповестил. По его подробной наводке – это браконьеры, грузившиеся под покровом полярной ночи. Румянцев погружение краболовок заприметил. Судно приспособлено для производства из них консервов.

– С этого и надо было начинать. Жалоба рыбака в корне меняет дело. Когда это произошло?

– Шестнадцатого декабря. Вот гады! Гражданские сумерки порядка пяти часов, снег валит неделями, а они в Баренцевом море ловить крабов не стесняются! Под носом у властей промышляют!

– Эта дата у тебя зафиксирована? Передай информацию оперативному отделу. Вместе идите. После проверки в понедельник, подчеркну с официальной фиксацией сведений, сможем констатировать нарушение и оштрафовать. Правилами рыболовства для Северного рыбохозяйственного бассейна установлен запрет на добычу краба камчатского в период размножения и линьки с первого января по пятнадцатое августа и с шестнадцатого декабря до тридцать первого декабря ежегодно, а также запрет на вылов краба в местах нереста и на миграционных путях, к которым относится практически все побережье Баренцева моря (включая губы, заливы и проливы). Не забудь нарисовать их маршрут на карте. Возможно, у Россельхознадзора есть какие-либо сведения. Установите объем, – Он подумал о нескончаемости рабочего дня. Как несколько дней с просторов Баренцева моря выдворили десятерых испанцев, занимавшихся добычей снежного краба. Браконьеры работали средь бела дня в нарушение Конвенции ООН по морскому праву, не удосужившись получить российское разрешение на промысел страны-хозяйки обладателя шельфа. Судно-нарушитель не отзывалось на радиозапросы и сигналы и пыталось скрыться от пограничного российского сторожевого катера. Браконьеры застыли на месте после угрозы применения оружия. Они промышляли без документов, судовой документации и технических средств контроля.

– Первым делом в понедельник ими займусь. Кирилл Андреевич, хороших выходных! – Соколов подпрыгнул аж до потолка и покинул его кабинет. Беркутов покачал головой: ему, достигшему тридцати семилетнего возраста, оставалось лишь надеяться, что рвение его новоназначенного государственного инспектора не иссякнет по происшествию полугода работы. Заседание комиссии по регулированию долей квот добычи (вылова) водных биологических ресурсов с утра с массой предложений заняло у него полдня. Любительское крабовое сафари, разрешенного с недавнего времени, также доставляло ему массу хлопот! Туристы осуществляли добычу неразрешенными орудиями добычи и с удивлением узнавали о необходимости приобретения путевок на вылов. Он запросил несколько анализов и оценок, отнесенным к сфере деятельности отдела, а потом уделил внимание решению вопросов правового обеспечения и кадров – подписал стопку документов, а когда стрелки перешли на циферблате на половину восьмого, засобирался домой.

Его четырехкомнатная квартира находилась в Октябрьском округе на улице Челюскинцев на удаленном расстоянии от железной дороги поблизости от Ледового дворца в кирпичном доме номер двадцать один на пятом этаже в квартире сто двадцать семь. Его отец, Беркутов Андрей Егорович, необразованный рыбак всю жизнь ходил в море, и так и умер на корабле от инфаркта. Среднее специальное инженерно-судоводительское образование помощника капитана – 2-го помощника механика в Арктике и полуторный опыт плаваний он задвинул в дальний угол. Переквалифицировался на полугодичных курсах в рыбовода и поступил на бюджет в Мурманский арктический университет на специальность «Водные биоресурсы и аквакультура». Друг отца пристроил его на полставки на предприятие аквакультуры. Мать Пантелеева Анна Тимофеевна, по профессии ткачиха скончалась в год защиты его диплома. Рыба ему порядком наскучила, браконьеры осточертели и в двадцать семь, сероглазый брюнет разъезжал на катере в погоне за морскими правонарушителями и отчитывал рыбаков. Коллеги шептались, что его мужественный, слегка небритый вид, короткая стрижка и ответственное поведение пленяло женские сердца. Он же поднимался по служебной лестнице. На серьезные отношения у него не было времени. В тридцать один Кирилл Андреевич возглавил государственных инспекторов рыбоохраны, а в тридцать восемь его представили министру Мурманской области как начальника государственного контроля, надзора и охраны водных биоресурсов по Мурманской области. Заочно он учился в магистратуре как государственный и муниципальный управленец. В университете он познакомился с будущей женой. Знакомство произошло очень неожиданно: Оленева Мария Александровна была знакомой знакомого его соседа по парте на занятиях. Он не смог забыть ее карие глаза оттенка горького шоколада на миловидном лице. Его начало удручать одиночество в квартире. Разыскал ее телефон, позвонил. Оленева была его младше на четыре года, с утра до ночи занятая в школе. Женщина не удивилась его звонку, она была рада и знала об «искре» между ними и похвалила за целеустремленность. Они договорился о встрече в кафе. Её не устраивала работа педагога, а, как и ему, хотелось управленческой работы завуча. Кириллу Андреевичу импонировало её стремление перейти на вышестоящую должность. Они выпили кофе, обсудив общие темы. Встреча за встречей, через год последовала регистрация в органах записи актов гражданского состояния.

      Сегодня Заместитель руководителя управления по государственному контролю, надзору и охране водных биоресурсов по Мурманской области, Архангельской области, Ненецкому автономному округу Североморского территориального управления знал, что на пенсии уедет на юг. Он любил своих родных, но по неделям пропадал из поля их зрения в бесконечных заседаниях комиссий, в закупках и протоколах. В тоже время он утешал себя и их занятостью. Мария Александровна часто допоздна засиживалась в гимназии, занимаясь воспитательной работой, а сын Максим Кириллович, тайский боксер, участвовал во множестве спортивных мероприятий Комплексной спортивной школы по единоборствам. Вечером они встречались дома и обсуждали прошедший день.       Когда Кирилл Андреевич толкнул входную дверь, жена вышла к нему в прихожую, улыбаясь. Карие глаза оттенка горького шоколада светились изнутри. В жакете и брюках она не переоделась после работы. Длинные волосы, уложенные ото лба в плотную косу, заканчивались хвостом на затылке.

– Кирилл, у нас радость! Евгений Аркадьевич выбрал Максима для участия на всероссийском первенстве юниоров в Москве летом! В июне! Дети поедут на командно-личные соревнования в Москву после дня Независимости! Максим сможет получить разряд в кандидаты мастера спорта!

– Это отлично! – Беркутов улыбнулся, раздел ветрозащитную парку, утепленную мехом енота, шарф и шапку. Разулся.

– Привет, пап! – Мальчик, сидящий за столом, вскинул вверх руку, когда отец перешагнул порог в столовую. В сравнении с высоким, под метр восемьдесят четыре, сероглазым брюнетом – отцом, сын сейчас больше напоминал невысокую мать, доставая ему до плеча. Атлетически сложенный, Максим вел очень активный образ жизни. Поглощал калории и тут же их расходовал. В данную секунду он всецело сконцентрировался на скворчащем на плите ужине.

– На ужин мама приготовила рыбные котлеты с бурым рисом. Я пью шоколадное молоко. Ты долго. Мама сегодня со мной домой пришла.

      В коридоре затрезвонил телефон, Мария Александровна подняла трубку и в ее голосе раздались сочувствующие нотки. Звонила жена его двоюродного брата. Ее звонки всегда длились часами. О депрессии несчастной матери и её печали о судьбе маленького Паши Чижикова, больного анемией Фанкони, семья Беркутовых оповещалась регулярно. Родственница жила в Москве и часто звонила.

– Ну, неужели, неужели Паше никак нельзя помочь. Как же ему помочь? Он же не может быть слишком крохотным для лечения?

– Не знаю, сынок. «Он в руках врачей», – Обычно отвечал Кирилл Андреевич. В отношении Паши Чижикова, да и все остальных, он придерживался тактики отстраненности. Чужая помощь вносила бы в его жизнь определенные нежелательные перемены. Испытания и проблемы посылались человеку для развития. В мире у миллионов людей существовали миллионы проблем. Разбираться с чужими проблемами он не хотел, у него доставало своих.

– Папа, а к нам в класс сегодня пришла новая девочка. Даша Фролова. Ей очень нравиться Гретта Тумберг. Кто это такая?

– Шведская экологическая активистка.

– По сайту в интернете Гретта самая известная девочка на планете. Она трансформирует мир.

– Желаю успехов в ее начинании, но давай вернемся в родную столовую. Мы заговоримся и не уследим за нашим ужином. На огне, котлеты и рис, имеют тенденцию подгорать. Ты, как и я, не захотим есть горелое блюдо? – Кирилл Андреевич с порога подошел к плите, выключил конфорку и накрыл рис с котлетами крышкой. К ужину Мария Александровна вдобавок приготовила в стеклянном салатнике салат, лук, огурцы и помидоры с оливковым маслом.

– Мама похвалилась, да? Меня отобрали на Первенство России по тайскому боксу в Москве от нашей школы. Всего двенадцать кханов. Десятый требует достижения мастера спорта и статуса спортсмена-инструктора. Если я завоюю кандидата в мастера спорта, я поборюсь за седьмой, восьмой и девятый кхан. Одиннадцатый и двенадцатый и вовсе профессиональные спортсмены. Они мне не нужны.

– А ты хочешь стать инструктором по тайскому боксу?

– Ну, мама предлагает оставить этот вариант как запасной. Буду спортсменом-инструктором и выбирать профессию не надо. В школе у них это прямо больная тема: Максим, какие профессиональные области ты рассматриваешь? Я пока не думал об этом на самом деле, но я бы хотел закончить школу и попытаться достичь девятого кхана. Красный Пратьят – десятый кхан стоит двести долларов и об этом рано думать.

Мальчик помолчал, выразительно смотря на сковороду на плите. Вздохнул. Кирилл Андреевич улыбнулся. Он знал, что молодой организм хочет есть. Ему звонки кузины порядком надоели, но он ничего не мог сделать. Жена исполняла родственный долг в их

понимании. Сын опять помолчал и не выдержал:

– Папа, если мама наслушается стенаний Тамары Федоровна, то за ужином будет сидеть грустная. У меня же событие как никак! Я не хочу, чтобы она плакала за столом. Сколько можно говорить? Сходить за мамой, а? Я есть хочу! Ма-ма, – Закричал в коридор Максим. В ответ в прихожей Мария Александровна распрощалась с Чижиковой и положила трубку.

– Бегу-бегу-бегу, – Мария Александровна легонько прикоснулась к сковородке. На пару минут включила конфорку заново, подогрела и подала на стол.

– Я извиняюсь за задержку. Паша, не выслушать нашу родственницу, кузину твоего папы, я не могу. Не поднимать трубку или прерывать с ней разговор недобросовестно. Это самое малое, что я могу для нее сделать. – Слабо улыбнулась Мария Александровна и открыла крышку со сковороды.

– Мы понимаем. Все хорошо, – Кивнул Максим. – Я голоден.

– У Паши жуткое заболевание. Один случай на триста пятьдесят тысяч рождений! Оно может быть как врожденным, так и приобретенным. Нарушения кроветворения, формирование злокачественных новообразований, пороки развития, глухота, шесть пальцев на руках и ногах, карликовость, ломкость хромосом. Какое горе. Маленький Паша…

– Маш, давай обойдемся без подробностей. Пожалуйста. Наш ужин окончательно остынет, – Кирилл Андреевич придвинул к себе сковородку и стал накладывать еду по тарелкам.

– На самом деле в случае Паши не все так катастрофично, но Тамара опасается регресса.

Благотворительный фонд организовал субсидирование их лечения и частично оплатит операции и лекарства.

– Приятного аппетита, – провозгласил Кирилл Андреевич. Отчасти он сожалел об участи дальнего племянника, но за рабочий день он порядком устал. Его больше тревожил его ребенок.

– Лечение Паши – это отличная новость! Приятного аппетита, – подхватил Максим.

– Приятного аппетита, сынок. Какие у тебя назревают четвертные отметки? Тройки прогнозируются? – поинтересовался Кирилл Андреевич.

– Троек нет. Я написал контрольную на четыре. Ольга Захаровна посулила четыре с минусом по математике за четверть. На каникулах для сдачи экзаменов созывают на бесплатные дополнительные. Мне на бокс пойти или на математику? – Мальчик почесал затылок.

– На математику. Четыре с минусом – оценка на грани. Нам бы с папой хотелось, чтобы ты добился хорошей отметки по математике. Боксом ты занимаешься в свое удовольствие, – Наставительно сказала сыну Мария Александровна. Его жена знала, что он радел за хорошие отметки сына, а ей хотелось, чтобы Максим не дружил с «опасными» элементами.

Кирилл Андреевич подождал, пока сын дожует рис с котлетой и пригубит шоколадного молока.

– Ты должен отдавать себе отчет, что влезаешь в последний вагон уходящего поезда со своей «неблагонадежной» четверкой. Может быть ты хочешь иметь два минуса? Я не знаю, ставятся ли подобные отметки. Четверть балла, половина балла, провал? Если ты Максим хочешь завоевать девятый кхан, то будь добр сдать ОГЭ на четверку. Потому что оплачивать твой допуск на бой в этом случае я не буду. Я не прошу тебя становиться чемпионом или отличником. Я тебе строго рекомендую, иди на математику. Сам посуди, боксер-инструктор не должен быть глупцом. Мой сын в число боксеров-неучей входить не будет. Если ты не умеешь считать, тебя обдурит самый глупый мошенник. В спарринге ты проиграешь, не рассчитав силу.

– Хорошо, папа. Я пойду на математику.

– Ты меня услышал. Спасибо. Рад, что ты со мной согласен. К твоему сведению, я построил карьеру в Североморском управлении, потому что получил высшее образование и много работал, – Кирилл Андреевич положил себе в тарелку стрелку лука и стал доедать рис с рыбными котлетами.

В субботу Беркутовы пригласили в квартиру клиннинг, а сами отправились в торговый центр за покупками. В воскресенье утром с десяти до трех часов, пользуясь укороченным днем, они съездили в парк Победы к обелиску мемориал «Защитникам Советского Заполярья в годы Великой Отечественной войны». «Памятник Алеше», в народе, озирал окрестности с высокой сопки. Клубились сумерки, лежащий пышным покрывалом снег серебрился в свете фонарей. Воскресные походы всей семьей куда-либо Мария Александровна почитала неукоснительными для укрепления семьи.

В понедельник после обеда в его кабинет на работе вприпрыжку прибежал Соколов с известием о не нахождении ООО «Акропус» по заявленному в Едином государственном реестре юридических лиц адресу.

– Контрабандисты! Россиян кормят просроченным товаром!

– Возможно они переехали и не перерегистрировались? – Допустил Кирилл Андреевич. – Или вовсе ликвидируются?

– Кирилл Андреевич, вы шутите что ли? – Упер руки в бока Соколов. Он оскорбился до глубины души и побагровел. Его светлый вихор топорщился на макушке.

– Нужно подготовить дело ООО «Акропус». Я схожу к Саве Романовичу, – Дал поручение Кирилл Андреевич. Соколов обрадовался и заскакал пресловутым мячиком из его кабинета прочь.

Вечером, с занятий по тайскому боксу Максим вернулся сильно побитый. Веко у него заплыло и окрасилось в черно-синий цвет. Мария Александровна, причитая прикладывала к его лицу кусок замороженного мяса из холодильника.

– Максим, прикладывания холодного мяса к твоему знатному синяку мало. Надо вызвать врача!

– Все хорошо, мама. Лицо болит совсем чуть-чуть. Не нужен мне врач! Противник же не выдавил мне глаз. Это синяк!

– Максим… О каких ужасных вещах ты говоришь!

– Наоборот, папа будет гордится, меня побил мастер спорта! Ваня сдавал экзамен в прошлом году! Ему восемнадцать!

– Зачем тебе это понадобилось, сынок! Кирюш, ему пятнадцать, а он лезет бороться с совершеннолетним! – Каждый раз, когда жена волновалась и теряла контроль, она называла мужа ласкательным именем. Звала его на помощь.

– Ну, тебе же говорят, его спарринг-партнер представлял собой целого мастера спорта, подмигнул сыну Кирилл Андреевич.

– И что по вашему мнению… Раз добровольно, можно избивать мне ребенка!

– Мама, он обучил меня новым захвату и приему! Я сам его хорошенько отдубасил, – Взмахнул руками Максим. – А чем мы будем ужинать? Я есть хочу. Кирилл постарался скрыть улыбку. Синяк сына не волновал, а был достойной ценой за полученные знания.

– Кирилл, благодари Максима. Максим, ты сам виноват. Я думала сынок, папа сводит нас сегодня в ресторан, но с таким фингалом на веке, мы никуда не пойдем. Заказывайте пиццу или отварим спагетти. Как ты в школу завтра пойдешь, интересно? Синяк будет сходить минимум неделю.

– Урра! Урра! Папа я хочу пиццу и пирожное! Я очень люблю пирожные! Ты какую хочешь? Мясную пиццу и то пирожное в обсыпке!

– Ты лопнешь, дитятко-Пират в наглазнике!

– Нет, мама я голоден как полярный медведь! А что ты будешь?

– После такого боя, разумеется, – Кирилл Андреевич засмеялся. Но утешил жену:

– Маш, синяк сойдет. Не беда. Мы тоже в его возрасте бегали с синяками. Он доволен. Это поединок по сговору. Под надзором Евгения Аркадьевича. Я прав, сынок?

– Он не одобрял наш спарринг, но я сказал, что на первенство еду. Как я выступлю, если я не знаю, как они дерутся, – Хитро сориентировался Максим.

– Давайте закажем Максиму трайфл. Десерт в стаканчике, Максим – это английский бисквитный тортик в стаканчике. Сладкоежка, ты Максим, но хорошо позанимался. Одну большую пиццу. Но я подзабыла, откуда приезжал курьер в предыдущий раз. Как они «Непицца» или «Одна пицца»? – Внесла предложение Мария Александровна. Ожидаемо раздался телефонный звонок.

– Вот я скажу Томочке, что наш сын разбойник и северный медведь, – Подскочила к зазвонившему телефону Мария Александровна, а ее муж и сын принялись договариваться об ужине.

– Ты скажи. Я не против. Зато в классе я буду гордится. И ты гордись, пап.

– Поражением, даже в спарринге с мастером спорта, гордится сложно. Нам больше хочется твоих побед чем поражений. Ты победишь на первенстве, мы будем гордится.

– Хорошо. Я обещаю. Но, все равно, я прогрессировал. Евгений Аркадьевич так сказал.

Утром ведущая утренних новостей впервые упомянула трехлетнего Пашу Чижикова.

Кирилл Андреевич зашел напоследок в столовую, а Максим, открыв рот, смотрел в в кухне-столовой в телевизор.

– Какой же он крошечный…

– Да, очень маленький, – Поддакнул Кирилл Андреевич.

– Ему сердечко прооперировали, а еще деформация ушных раковин и вторая степень тугоухости. Синяки и гематомы. Ищут донора костного мозга для восстановления кроветворной функции. Тромбоциты в ноль. Кроме этого, химия как онкобольному. Надо почитать, что это такое.

– Почитай.

– Очень сложно стать врачом?

– Стать компетентным врачом, способным ему помочь, очень сложно. Врачи учатся шесть лет в университете, после этого интернатура, ординатура по два года-году. Но Паше ищут не врача, а донора. Это еще сложнее. Потому что сто процентно одинаковых людей не существует.

– Я подумаю, – Пробормотал Максим и посмотрел на него.

«Что ты можешь здесь сделать, – печально подумал Кирилл Андреевич, попрощался с женой и сыном и пошел на работу.

У подъезда намело сугроб. Зима две тысячи одиннадцатого года кряхтела, ссыпала снежные, как из пенопласта, шапки в горки, трещала морозом в сгущающейся темноте. Кирилл Андреевич плохо переносил полное отсутствие солнечного света. Депрессией он не страдал, но иммунитет у него снижался, он быстро уставал, повышалась метеочувствительность. Он чувствовал себя заторможенным и сонливым, а вот Маша и Максим, наоборот, разбрасывали энергию во все стороны, становясь чрезмерно возбудимыми. Он дошел до семиэтажного здания Североморского территориального управления, поднялся в свой кабинет. Целый день Соколов Антон носился с персонажем из Россельхознадзора, как взорвавшийся фейерверк. Быть может, полярная ночь отражалась на нем неуемной энергией, как и на его домочадцах? По всей видимости его захватил азарт погони за нарушителями. В конце концов Соколов и представленный сотрудник Россельхознадзора Егор Косицын зашли к нему с двумя папками в руках. Оба просили его привлекать Следственный комитет и налоговую для правоохранительной проверки фантомного общества ООО «Акропус».

– Они промышляют в арктической темноте как кроты в промышленных объемах! Полицейские должны выставить засаду, подкараулить их и наказать! – Антон заскакал с порога его кабинета. Благо размер помещения позволял. Кирилл Андреевич поймал себя на мысли, что ему интересно сколько прыжков Соколов бы про прыгал до окна.

– По имеющимся данным Россельхознадзора представленные компанией документы содержат ложную информацию о проведенной ветеринарно-санитарной экспертизе продукции, – Уведомил его Косицын.

– В этом случае я обсужу происходящее с руководством. Мы говорим о возможности возбуждения уголовного дела. Уголовные дела не входят в нашу компетенцию.

– Саввы Романовича нет на месте. Леночка заверила, он приедет завтра к одиннадцати.

– Я возьму дело ООО «Акропус» и завтра переговорю с руководством.

– Принято, Кирилл Андреевич. Но их надо ловить на горячем. Сейчас! – Заканючил Антон.

– Завтра мы все решим. Ступайте, – Отпустил их Беркутов.

Руководитель Североморского территориального управления Володин Савва Романович являл из себя глыбу с пышными усами. Два раза в месяц он стригся в барбер-шопе, причесывал их особой щеточкой для усов и бороды. Напутствовал подчиненных: без должного ухода за усами, нет приличного вида, а нет приличного вида, вся жизнь насмарку. Он всегда возникал ровно там, где в нем нуждались. При этом, осмотрительный Савва Романович всегда держался курса власть предержащих, дабы не потерять хлебное место, и не совершал ошибок. Это его качество ценили все. Поэтому его помощницу Леночку, блюдущую распорядок дня начальства, просящие систематически одаривали заслуженным вниманием в виде коробки ее любимого фруктового мармелада в шоколаде.

Вечером дома не обошлось без приключений. Сын сиял как начищенный медяк. Максиму никогда не ставили синдром дефицита внимания и гиперактивности, но Кирилл Андреевичу казалось, еще немного, его сын запрыгает по квартире как его подчиненный Антон Соколов.

– Папа я все придумал! Очень важная доктор, нейрохирург мне разжевала, как помочь Паше! – По мнению Беркутова интуицией обладали исключительно женщины. Но ему не нравилась горячность сына.

– Давай по порядку. Кто это и почему она к вам пришла? – Мария Александровна раскладывала по тарелкам ужин: разноцветные овощи с картофелем. – Она врач из Санкт-Петербурга. Я записал все на бумажке. Сейчас. Я вам прочту, – Максим достал листок из кармана. Зачитал:

– Клиника «НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой» в Санкт-Петербурге. Она в рамках борьбы с онкологическими заболеваниями к нам пришла, выбралась на конференцию в Мурманской областной клинической больнице. – Давайте есть пока не остыло. Поешь, а после нам расскажешь, – Кирилла Андреевича почему-то тревожило воодушевление сына. В уме у него промелькнула мысль о том, что пусть Максим активный и благоразумный подросток, который увлечен тайским боксом занимается по три раза, а нередко и четыре раза в неделю, дабы сбрасывать пар, и поедет на Первенство в Москву. Но вот он и Маша дождались момента, когда здравомыслие их сына улетучилось.

– Ну, па-па…

– Сынок, мы с папой очень напряженно работаем. С самого раннего утра я разбирала три конфликта среди старшеклассников и один младшей школы. Мы устали. Сделай, пожалуйста, милость, потерпи немножко. После еды и слушать тебя будет веселее. Хорошо?

– Ладно, – Максим зачерпнул из тарелки овощной смеси.

– Тебе положить добавки, сынок? – предложила Мария Александровна.

В ответ Максим закивал головой. Кирилл Андреевич доел свой ужин. Маша разлила семье чай. Неприятное предчувствие Беркутова-старшего не отпускало.

– Вот теперь мы тебя слушаем, – На стол Мария Александровна выложила коробку шоколадных конфет с мягкой начинкой.

– Врача зовут Полина Рихтовна. Она мне разъяснила, что проблема Паши в неправильном строении крови. В костном мозгу взамен погибающих и отмирающих клеток крови создаются новые. Створяется процесс кроветворения. Если Паше его заменить, он выздоровеет. Его уровень тромбоцитов поднимется! У родственников костный мозг совпадает! А я родственник! Она сказала сначала сдается кровь на типирование на определение HLA-фенотипа, – он подглядел в листок – тогда устанавливается, могу ли я быть донором, а потом берется костный мозг: укол в бедро. Паша выздоровеет! У него будет шанс к нормальной жизни! Мне надоело, он очень долго болеет, страдает, расстраивает Тамару Федоровну и мою маму!

– К чему ты ведешь Максим? Ты очень относительный, дальний родственник Паши. Троюродный брат!

– Я хочу стать его донором! Классно будет если мы совпадем? Там первоначально кровь сдается, типируется и узнается. Он выздоровеет! Классно я придумал?

– Нет, – Кирилл Андреевич внимательно посмотрел на сына.

– Почему? – Удивился Максим. – Укол в бедро – это нестрашно! – Потому что ты здоров. Чтобы оно так и оставалось в дальнейшем, нельзя быть опрометчивым. Донорство – это не один укол. Оно болезненно. Это забор материи из спины или других внутренних органов? Я не медик. Но и медиком для ответа на твой вопрос быть не надо. Сейчас ты боксер, а если тебе занесут инфекцию, то твой вечный спарринг будет поход в туалет! Не приведи господь таких последствий! Во-вторых, на тебе лежит ответственность перед школой: ты едешь на Первенство по тайскому боксу. Это ответственность перед школой. В-третьих, ты несешь ответственность перед командой. Что ты им скажешь? Мне надо анализ сдать, я чихал на вас ребята? На Евгения Аркадьевича! В-четвертых, Максим ты заработал первый спортивный разряд и синий пратьят со второго раза. Правда глаза не колет, нет? По мне, так ты неудачник. С неудачниками никто дел иметь не хочет. Я с мамой, сыном, бросающим дело на полпути, гордится не сможем. В этом году у тебя экзамены. Займись, если нечего делать математикой, чтобы в конце года не было троек. Ты знаешь, я троек не одобряю. В-пятых, с меня, как твоего родителя и с мамы потребуется согласие на анализ, а я против. Ты не будешь портить свое здоровье. Нет.

– Если честно, Максюша, мне тоже, кажется, сдача анализа опасна. Общий наркоз очень вреден, – Отхлебнула чай Мария Александровна.

– Донорство – оно добровольное. Сдача анализа в Москве. Я же поеду в Москву на первенство! Даша со мной согласна, что это может спасти Пашу. Кто ему поможет, если не его родственники? – Громко спросил Максим.

Мария Александровна посмотрела на посуровевшего, но спокойного мужа и на желающего бунтовать сына.

– Вы не представляете какие вы похожие. Ссорится по такому глупому поводу я запрещаю. Максим, мы с папой ничего не знаем о донорстве. Мне надо об этом почитать. Я понимаю,

ты хочешь помочь Паше. Что такое типирование крови? То, что ты, Максим, пройдешь тест на сходство с костным мозгом Паши, очень сомнительно. Вы дальние родственники. Тест на сходство занимает внушительное количество времени. Ничего говорить Томочке мы об этом не будем, чтобы не зарождать у нее лишнюю надежду. Тебе и папе нужно проводить больше времени вместе, а не ругаться. Вы же двое из ларца! Ты думаешь, это просто? Укол и все. А потом? Что будет, если вы совпадете? Твой папа сказал об ответственности перед командой и школой, но ведь, в случае сдачи, ты будешь ответственен перед Пашей? Сам же недоволен, когда меня задерживают телефонные звонки. Тебе нужно очень серьезно подумать. Паша болеет, но помахать перед носом больного ребенка листом с положительным результатом, это ни в какие ворота!

– Отказаться от анализа можно не позже, чем за десять дней.

– Да, сынок, но если вы совпали, то твой отказ я не могу назвать ничем, кроме как издевательством над тяжело больным человеком. Наша семья редко, но заходит в божий храм. Как ты сам сможешь жить, отказав маленькому родственнику? Я тебе скажу, что тогда случится. Тамара Федоровна расскажет о твоем плохом поступке всем друзьям и знакомым. Очернит тебя перед всеми. Нам с папой будет за тебя очень стыдно, потому что Тамара Федоровна будет права. Я думаю, ты способен принимать собственные решения, а не огульно идти на поводу у одноклассницы.

– Даша не принимала за меня решение.

– Для тебя это повод серьезно задуматься и все взвесить. Донорство – очень серьезный и сложный вопрос. Мнение Дарьи ничто, потому что она необразованная девочка. Она, как и ты, не сдала экзаменов и не получила аттестата об основном общем образовании. Вы, если постараетесь, получите документ об образовании в этом году.

– Мама, ты права.

– Твой папа против. Учитывай это пожалуйста. Уважай его мнение. Он завалил тебя аргументами. О них тебе надо подумать. Потому что нарушения твоего здоровья после укола реальны. К сожалению медицинские работники не все профессионалы, а кроме того могут быть сбои и случайные повреждения, а восстанавливать здоровье, не скажу, что невозможно, очень сложно. В нашей семье, к сожалению, нет средств для восстановления твоего здоровья при ошибке медицинской сестры. В довершение, шанс спасения Паши – совпадение костного мозга Паши с костным мозгом одноутробного брата, а не тобой, его дальним родственником. Сдача крови на типирование – это твоя блажь. Ты это понимаешь?

– Полина Рихтовна утверждала, что иногда не родственники совпадают.

– Врач тебе не сказала, иногда Максим и родственники совпадают, а затем отторгаются.

Это очень сложный процесс. Реципиент погибает из-за несовпадения. Груз ответственности за смерть больного ложится, на кого ты думаешь?

– Мама, я не знаю.

– Почему ты не знаешь? Я знаю, думаю папа догадывается. На донора. Отчасти он виноват, но в пятнадцать лет, Максим, ты должен понимать, вещей наполовину не бывает.

– Вы не верите, что я ему подойду?

– Не верю. Ты подумаешь, переосмыслишь сегодняшний визит врача и успокоишься. Я не знаю, можно ли в Мурманске сдать подобный анализ, – Отринула идею сына Мария Александровна.

– Мне все равно подходишь ты или нет. Ты не будешь никаким донором. Потому что потом я не хочу иметь ребенка-инвалида. Жить с инвалидом. О родителях, Максим, ты не думаешь. Точка, – Кирилл Андреевич встал из-за стола и пошел в комнату. На работе он мечтал о вытянутом положении на кровати: полежать, прочесть что-нибудь по истории Скандинавских стран. Безобидное увлечение эпохой викингов доставляло удовольствие. Сейчас, вместо наслаждения и расширения познаний, ему надлежало обдумывать побуждение его ребенка! Маша поддалась Максиму, и сейчас у него мелькнула мысль, что анализ им навредит. Не мог же его сын совпасть с двоюродным родственником! Седьмая воде на киселе! Насколько он знал себя, по сути, он был в ладах с совестью: нищим у церкви он подавал мелочь, подносил старушкам вещи. Но ему в голову никогда не приходило кого-то спасать! Становиться для Паши донором! Спаситель! Если в высшей степени безрассудно Максим повредит собственному здоровью, что они будут делать! Ему почудился Максим в положении овоща на кровати и рыдающая Мария Александровна! Нет! Ни за что! Пусть его ребенок думает, чем ему грозят его поступки! Если сын так хотел, то мог идти учиться на врача! С Максимом в тот вечер он больше не говорил. Зато Маша отругала родителей Даши Фроловой за агитацию Максима их дочерью на необдуманные подвиги.

– Он поймет. Не горячись. Ему надо подумать. Родители Фроловой извинились и надерут дочке уши. Их девочка смущает одноклассников. А о синем поясе ты сказал обидно.

– Поэтому пусть думает о занятиях. А при положительном типировании? Что мы будем делать если Максим взъерепенится? – Убежденность в ошибке его не покидала.

– Ты сказал ему нет. Я придерживаюсь твоего мнения, но дай нашему сыну возможность переосмыслить информацию и одуматься. Я убеждена Паша не совпадет с Максимом. Он сдаст кровь для собственного успокоения. Удели сыну побольше времени, пожалуйста. Ему нужна твоя поддержка. Ты же помнишь, он боксирует с девяти лет, а не с пяти. Максим с трудом получил первый спортивный разряд и синий пратьят по тайскому боксу. Понятное дело у него сложности!

– Его сложности решаемы, если не забивать голову ненужными идеями о донорстве.

Трудности для Кирилла Андреевича продлились и на завтрашний день. Хотя Леночка отворила перед ним двери приемной и пригласила его войти в кабинет к руководителю Североморского территориального управления. Беркутов входил, а Савва Романович пододвигал себе монитор компьютера на рабочем столе. С напомаженными черными усами, подстриженный, он пребывал с утра в хорошем настроении.

– Полярная ночь заканчивается, Кирилл Андреевич. Это ли не славно… Прекрасное доброе утро! Солнце взойдет одиннадцатого января. Из кромешной тьмы выйдем к свету!

Выйдем с новогодних праздников и заживем!

– Доброе утро. Я по поводу ООО «Акропус», Савва Романович. По набранным доказательствам государственного инспектора Соколова и Косицына из Россельхознадзора должно возбуждать уголовное дело.

– ООО «Акропус». Посмотрим, – Володин, стоя, кликнул мышкой, включил экран. На компьютере его начальника развернулась выписка из единого государственного реестра юридических лиц. Савва Романович промотал страницы до учредителей. Угукнул.

– Мы можем предъявить им предостережение о недопустимости нарушения обязательных требований?

– Да, Савва Романович.

– Предъявите после праздников, Кирилл Андреевич.

– На ООО «Акропус» жалоба рыбака на браконьерство крабов.

– Кирилл Андреевич, я знаю, что на вас я могу положиться. Поэтому скажу без обиняков. Хозяйка ООО «Акропус», Арзамасова Анна Петровна, дамочка состоятельная. Со связями в Москве. Ее муж заседает в Мурманской областной думе. Мои хорошие друзья в Федеральном агентстве по Росрыболовству настоятельно бы советовали пока не трогать это осиное гнездо. Пока обсуждение в думе не закончится, мы ограничимся предостережением. Уверяю Вас! Этого будет достаточно! Не взыщите, Кирилл Андреевич.

– Нам будут указывать как нам работать? Безобразие!

– Кирилл Андреевич, дорогой мой! Не сердитесь. Скоро ветер переменится, и мы…

– Бесподобно, Савва Романович! В нашей стране люди краба не видят на полках магазина, а только от продажи с рук у браконьеров! Все на экспорт идет! Соколов досконально бумажку к бумажке с видеоматериалами доказательства тщательно зафиксировал, вытерпел мое нравоучение по жалобе рыбака, факты укомплектовал с Косицыным из Россельхознадзора и что мне им сказать? По щучьему велению, по моему хотению, ничего сделать нельзя!

– Нельзя, Кирилл Андреевич. Нельзя. Сам бы вознегодовал, но может нам ощутимо выйти боком.

– Мы же работаем под Федеральным агентством по рыболовству. Федеральным!

– Мы работаем в городе, расположенном за Северным полярным кругом с полярными днем и ночью, Кирилл Андреевич по правилам рыболовства для Северного рыбохозяйственного бассейна. Население Мурманска: двести шестьдесят семь тысяч четыреста двадцать два человека. Наше учреждение переименовали и объединили. Открою вам не тайну, сейчас в Мурманской областной думе идут жаркие дебаты на почве передачи полномочий в сфере традиционного, спортивно-любительского рыболовства, прибрежного рыболовства и товарной аквакультуры. Как знать, скоро к нам придут с каким-либо предложением разграничения, ущемления или разделения финансирования. Дело может завершится непостижимо чем. Густонаселенный центр далеко, а Мурманская областная дума близко.

– Хорошо, я скажу Соколову о Вашем распоряжении выслать предостережение на все известные адреса.

– Спасибо, Кирилл Андреевич. Не переживайте вы так. Мы выстоим. Может отщепят кусочек полномочий. Перераспределение средств сложный вопрос. Не хочется с ними бодаться. Муж-депутат крали-собственницы ООО «Акропус» постоянно ездит в Москву. Он вась-вась с власть предержащими, а нам беда, – Беркутов вышел из кабинета начальства. Скрепя сердце, он велел государственному инспектору Соколову передать факт о жалобе рыбака Румянцева в Россельхознадзор, разослать предостережения в январе за своей подписью и подождать.

Пришедший после муай тай домой Максим с ним не поздоровался, как ими в семье было заведено. Шуршал в комнате. Произошедший между ними разлад словно разделил пространство жилища надвое. Напряжение висело в воздухе. Маша задерживалась, расследуя новую детскую склоку. Беркутов подогрел оставшийся со вчера лук, морковку с картофелем, накрыл еду крышкой. В самом начале их знакомства Маша завела правила семейного обеда, он привык к семейному обсуждению их общих проблем, а Максим его игнорировал. Его сын должен был понять, что всегда говорить ему «да» он не будет. Благими намерениями выстраивалась дорога ад! Да начхать он хотел на чьи угодно болезни и страдания! Вот Максим родит ребенка, научит ходить, дорастит до девятого класса, а потом может отдавать собственное дитя на растерзание! Его сын альтруист повредился в уме! Устраивал не пойми какой демарш в его дружной семье! Сравнил фингал под глазом с медицинской операцией! Где Маша? Она что ли тоже решила его наказать? Он решительно встал и пошел в комнату сына.

– Добрый вечер, Максим. Мама задерживается, мы подождем ее или поужинаем вдвоем?

– Добрый. Я не голоден. Ешь без меня.

– Максим… – Он хотел спросить у сына, не удумал ли он затеять голодовку, но с этим правильнее бы разобралась Маша.

– Я занят, – С математикой у сына не складывались отношения. Приходилось сыну помогать.

– Хочешь, чтобы я тебе объяснил материал?

– Нет, спасибо. Я сам.

– Максим, после бокса нужно ужинать.

– С боксом я неудачник, сам разберусь, – Жестко сказал Максим, со злыми, бархатистыми нотами. Голос у его сына ломался.

– Вчера я тебя обидел. Извини меня пожалуйста. Но ты же хочешь достичь девятый кхан? У тебя все получится, но для этого нужно уделять спорту время. Первый разряд ты сдал со второй попытки. Помни об этом и распределяй занятия. Пашу вылечат врачи. Если хочешь, поступай на медицинский. Здесь мы против с мамой не будем, – Кирилл Андреевич не стал поднимать тему донорства, чтобы не заводить пластинку по кругу.

– Даша на меня обиделась. Она мне нравилась. Неважно.

– Что будет если после забора костного мозга у тебя ухудшиться здоровье? А если Паше наоборот станет хуже? Тамара Федоровна тебя возненавидит вместо благодарности. Прибегнем к анонимности. Все эти медицинские процессы очень противоречивы и сложны. Уколы, боли, лекарства. Придется забыть о тайском боксе. Даша сбежит. Агитаторы – болтуны, которые сами ничего не делают, всегда сбегают. А ты, не приведи господь, станешь инвалидом. Сынок?! Ты меня понимаешь? Твоя болезнь поменяет не только твою жизнь, но мою и мамину. Я ни представлять, ни думать об этом не хочу! Мама хочет, чтобы ты подумал и отказался от сдачи анализа сам. Мужчина несет за семью ответственность. За свою жену и своих детей. Ты родился здоровым. Мы тебя очень любим и хотим, чтобы так и оставалось. Для этого что-то от себя отщеплять не рекомендуется. Все имеет последствия. Когда ты подрастешь, ты меня поймешь. Своим детям ты тоже скажешь нет. Чтобы сберечь твое здоровье, мамино и моё заодно, я запрещаю реализовывать твою безумную идею. Кровь сдай, конечно, для успокоения. Результат в девяносто девяти и девяти десятых случаев будет отрицательным. Пожалуйста, услышь меня, – Поддерживать общение с отцом сын упрямо не желал. Положение спасла Маша, пообещавшая обговорить после ужина с мальчиком подачу заявки донора в рекрутинговый центр Федерального регистра доноров костного мозга. Как правило донорами становились совершеннолетние люди, но для маленьких пациентов, как маленький Паша Чижиков, допускались доноры младшего возраста при наличии родственной связи, доброй воли самого донора и его родителей. Никаких серьезных вмешательств в организм. Никаких серьезных вмешательств в организм. Анализ на определение HLA-фенотипа делался полгода. Сдачу крови Мария Александровна назначила на окончание полярной ночи, чтобы Максим все прояснил о себе до дня рождения в апреле. Делался анализ месяцев пять-шесть. Но она подчеркнула Максиму, что его идея ей не нравилась. Она шла у него на поводу. Он сдавал анализ для успокоения. К тому же анализ сдавался в Мурманске в единственном месте в рабочее время с восьми до двенадцати часов дня.

Максим добился сдачи крови в январе. О причинах сына Кирилл Андреевич не задумывался: он и его жена сказали решительное нет на выдумку неразумного чада. Раз сын хотел убедиться в том, что он не подходил Чижикову Павлу на собственном опыте, пожалуйста. От чистых шприцов из свежей вскрытой упаковки никто не умирал! А от неудачных операций пачками! Того хуже: заболевали и приобретали осложнения! Жена описала ему после работы, что при сдаче анализа с нее взяли подпись – в программе проставлялась галочка и все им улыбались и хвалили. Медсестричка в голубом халате, бравшая у сына анализ, причислила Максима к «храбрейшим львам». Ясное дело: подобных идиотов во множестве не находилось!

На работе Соколов, естественно, опечалился решению руководства, но Кирилл Андреевич, развел руками, не обсуждая рекомендацию Саввы Романовича.

Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В. И. Шумакова лечил пациентов со всего мира. Проводил труднейшие операции и трансплантации. Пропагандировал донорство. Приказом Минздрава центр вошел в сеть национальных медицинских исследовательских центров Минздрава в качестве головного учреждения по профилю «трансплантация». Высочайший профессионализм. Новые технологии и оборудование. Он вложился в эту богадельню и обладал полным право на овацию. Да-да, он сполна заслужил похвалу. Адриэ Бинхаувер, лучший голландский трансплантолог, по его просьбе, а конкретней из-за нулей в сумме ее зарплаты, работала в клинике. С болезнью её ребенка от онкологии, бедняжка, похоже, сошла с ума. Арнольд гнил живьем от метастаз по всему телу, а ей вздумалось его воскресить, как она говорила – перепрограммировать ДНК сына. Создать сверхчеловека. Она безудержно погрузилась в научную деятельность, и Арзамасову Виктору Геннадьевичу хотелось как-то приободрить иностранку. Завоюй она успех, его поместили бы в золотую рамочку как ее благодетеля! А может быть она бы пометила его в своем проекте научного исследования. Ему не помешал бы научный статус! Глупейшие по сути мечты, но безумно приятные. В ее опыт, ему, разумеется, не верилось – иностранцы, что лягушатники, что любители тюльпанов, привередничали непомерно, но, все-таки, при его уме и таланте, а он считал себя птицей высокого депутатского полета, ему хотелось ее поддержать. Худющая брюнетка с темным каре как мужчине, страшная, но умная, она ему не нравилась. Спать он предпочитал с женой Тасей и любовницей Лизель. Женщины с сумасшедшинкой его не привлекали. К тому же ему сказали, прозвище голландки Потрошитель. Жена его любила,

но была глупой и законопослушной – он специально такую выбрал, чтобы ему не противоречила, а любовница его боготворила за его доход и положение уважаемого человека в обществе. Даже имя произносила с придыханием, и называла ласково: мой Орёл Витенька! Да, да, с большой буквы. Таким он себя и видел. Жалко, что внешностью не удался и больше смахивал на карикатуру: низковатый мужчина с жиденькими волосами и водянистыми глазами. Зато парил в душе жены и любовницы и их постелях! В делах у него в недальнем прошлом случился конфуз. Отдел государственного контроля, надзора и охраны водных биоресурсов по Мурманской области запятнал репутацию его фирмы. Как следствие Федеральное агентство почти обанкротило ООО «Акропус»! Подавать возражение на предостережение управленцам из ООО «Стержень» не хватало времени. Его по-настоящему не интересовало, в какое время года законно ловить крабов. Покупатели деликатеса европейцы-чистюли расторгли контракт! Управляющей компании пришлось в спешке переоформлять документы и перерегистрировать ООО «Акропус» на АО «Крабстор». Он выяснял: заместитель руководителя управления Беркутов Кирилл Андреевич сорвал ООО «Акропус» крупную сделку. Испоганил реноме! Как же он обозлился! Его сжирало настроение сделать ублюдку подлость! Наловленные в полярную ночь пятьсот кг краба протухли! Он торговал (по документам – его жена) очень дорогим товаром – морскими ракообразными! Без огромных доходов как бы он тратился на богадельню имени Шумакова и его убогих в Евразийском медицинском центре! На мефрау Андриэ Бинхаувер! В порядке внеочередности она оперировала его знакомых бонзов и способствовала оказанию им «особых» услуг. Он разыскивал человеческие почки или селезенки! Налаживал цепочку связей и самолично покупал донорские части тела! На что пойдешь ради уважаемого должностного лица! Временами они не чурались колдовства и ритуалов! В шарлатанскую черную магию он не верил. Но если твой родственник смертельно болен и на диализе, ты хватаешься за любую соломинку! Разве нелегально помогать людям? Хирург Бинхаувер отлично его понимала. Ее не курящий Арнольд умирал от рака желудка. Не было совпадений, не было доноров. Ребенку не пересаживали больной желудок, мать от горя спятила.» Он обогнул кружок гостей у фуршетного стола и выцепил занимающую его мысли женщину из группы:

– Приветствую Вас, многоуважаемая мефрау!

– Благодарю Вас, господин Виктор.

– Как вы поживаете? Как проходят ваши научные изыскания?

– Сейчас я исследую влияние аллогенного химеризма при лечении рака после химиотерапии. Аллогенный процесс – процесс, протекающий вне рассматриваемой системы. Если костный мозг замещается у реципиента не полностью, то заболевание возвращается. В собаку химеризм пациента не превращает. Последние опыты в сфере трансплантологии по выращиванию человеческих органов в телах животных актуальны для больных по всему миру. Американцы успешно выращивают органы мышей в крысах. Следом разработают технологию для человеческих органов. Это ошеломительное изыскание! Открытие, которое может спасти людские жизни! Я спасу Арношу!

– Андриэ, вы полагаете, открытие произойдет так скоро?

– Виктор, на днях в национальной базе доноров костного мозга нашелся сходный на девятнадцать процентов с HLA-фенотипом моего сына донор по фамилии Беркутов. Там есть пометка о том, что он подросток. Он один человек на миллионы! Мое исследование предельно важное. Я могу получить нобелевскую за мое открытие! Дайте мне совет как мне поговорить с этим человеком, чтобы вовлечь его в мой опыт?! – Яростно прошептала она.

– Анриэ, моя очаровательная Андриэ! Вы хотите договориться с ним?

– Он станет качественней, сильнее, неуязвимей! Выявлены уникальные гены! Я спасу сына, Виктор! Я готова все отдать за этот шанс! Зачем этому мальчику обычная, никчемная жизнь? Какие-нибудь нищие родители! У него будет иммунитет к ядам, повышенная крепкость костей, он не будет чувствовать боль! Я излечу его в признательность от всех болезней! Договоритесь с ним Виктор! Ну, сделайте! Умоляю вас! В ответ я согласна стать вашей беспрекословной рабой! Я душу за вас отдам! Беркутовым я заплачу любые деньги. Я могу спасти Арнольда, Виктор!

На них с удивлением за оборачивались окружающие. Мужчина выдержал паузу и пропустил людей, идущих по лестнице на второй этаж клиники. На его губах проявилась язвительная усмешка. Приглашение в Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова на сегодняшний вечер выпало удачным. Он преподаст урок заместителю руководителя управления государственного контроля, надзора и охраны водных биоресурсов по Мурманской области Североморского территориального управления по фамилии Беркутов. Бинхаувер будет оперировать для него всю жизнь любого выскочку. Если он ей поможет, она будет ему должна. Надо было отдать распоряжение оголтелому телохранителю Магомеду слетать в Мурманск, заказать у детектива расследование об этих Беркутовых. За место драки с такими же мордоворотами в грязных закоулках, он, в кои то веки, мог сделать полезное дело.

Полгода после сдачи крови для HLA-типирования Максима для Паши тянулись бесконечно. Против запрета на сдачу костного мозга сын восстал! Вскользь брошенный отцом упрек в неудаче засел в Максиме накрепко. Ведь в пятилетнем возрасте он учил сына проигрывать! Но их разногласие укоренялось, а не сглаживалось. Максим общался с родителями вежливо. Злых бархатных ноток не звучало. Сын переосмыслил что-то в голове. Больше ни о чем важном для него родителям он не докладывал. С каждым днем все больше отдалялся. Беркутов молился на отрицательный исход анализа, заклинал его. Потому что, в этом случае, ему верилось, трещина в их близких отношениях, разгладится. Совпадение с больным ребенком вводило его в ужас.

Раньше его Максим занимался боксом, разъезжал по соревнованиям, взахлеб рассказывая ему о техниках и ударах, советовался с ними по каждому важному для него вопросу. Отныне ел, говорил: «Спасибо» и уходил к себе. Уроки делал сам и все его предложения помочь отвергал. Закрылся как в ракушке. Все чаще приходил с занятий по тайскому боксу побитый с синяками. Он обвинял в болезни маленького Павла себя! Маша тоже очень переживала. Совместные ужины превратились в каторгу.

– Кирилл, я прочла о пересадке костного мозга. Может это не так страшно? В бедро стерильной иглой делают прокол и набирают в шприц определенный объем клеток костного мозга. Процедура безболезненна и безопасна, длится два часа под анестезией, а объем донорского материала восстановится в течение десяти дней. После нее донор день находится в стационаре. Если для него это так важно, давай съездим с ним, если тест положительный! Паша Чижиков нам родственник! Я так больше не могу! Не дом, а минное поле! – Она улеглась в их кровать и прижалась к нему.

– Максим должен понимать, что есть неизменные вещи. Если мы пойдем на попятный, он начнет нами манипулировать. Мы дождемся результата анализа, который будет отрицательным. Не может результат быть иным. Вопрос будет исчерпан.

– Он должен понимать, что мы его поддерживаем и любим.

– И пресекаем глупейшие идеи, благодаря которым впоследствии он станет инвалидом!

– Вам нужно помириться до его отъезда на соревнования. Ему нужна твоя поддержка. Он должен выдержать три боя, чтобы достичь следующего разряда. Я это прочитала в интернете. Мне об этом должен был сказать Максим, но у него обо всем теперь нужно не спрашивать, а докапываться! Взросление сына в действии! Кандидат в мастера спорта! Спортивный инструктор по тайскому боксу! Его игнорирование меня доконает! Ему исполняется шестнадцать, а он не будет праздновать с нами дома, а с кем-то драться на муай тай! Потому что у него подготовка к соревнованиям. Его изобьют, изувечат в день рождения! Пресвятая матерь спаси и сохрани моего ребенка!

ОГЭ Максим сдал и перешел в десятый класс. Чтобы без проблем ехать на Первенство двадцатого июня экзамены он сдавал в мае. Как и хотелось Кириллу Андреевичу его аттестат не содержал троек. Результат анализа он узнал за день до отъезда сына двенадцатого июня, субботним утром. В спальне открылась дверь. Кирилл поднимался с кровати. Его мутило. Голос Маши дрожал:

– Кирюш, он совпал с Пашей Чижиковым.

– Невозможно! – Он сел в кровати, пережидая пока круговорот перед глазами остановится.

Схватила судорога в ногах. Накатила боль в голове. Минуту он сдерживался, прикрыв веки, и скрежетал зубами.

– Кирюш, что с тобой? Ты заболел?

– Ничего, – Он облизал губы:

– Все прошло. Я встаю. Максим уже видел?

– Проглядел, но мне он ничего не сказал. У меня предчувствие беды, – Кирилл Андреевич пошатнулся. Жена за талию придержала его.

– Как ты? Вызвать врача?

– Я умоюсь, меня отпустит.

– Хорошо, но, если что, говори. Позавтракаешь с нами.

После водной процедуры Кирилл Андреевич обрел твердость в стопах. Он улыбнулся себе в зеркале. Как отец, он не мог отлучаться, когда в голове сына засела бредовая идея. Но если симптомы повторятся, Маша заставит его идти к врачу. Да и самому следовало уяснить причину головокружений и нетвердости в ногах. В поликлинике он последний раз сдавал анализы в двадцать лет.

Максим копался в омлете. По телевизору показывали советский мультик.

– Ты смотришь? Ничего не хочешь мне сказать?

– Нет, – На экране маленькая уточка по имени Серая шейка сообщала о своей невозможности летать.

– Во-первых, я желаю тебе на первенстве победы и удачи. Я знаю, ты стараешься. У тебя все получится. Мама тоже так считает. У тренера, как всегда, будут наши нотариальные согласия на твою поездку. А … – Он сконцентрировался – перед глазами поплыло:

– Давай поговорим о положительном тесте.

– Зачем? Я может дурак, но слух мне пока не отбили.

– Максим, ты не дурак, а очень хороший, чистосердечный мальчик. Мамина авантюра тебя успокоить нас подвела. Я знаю, ты во мне и маме очень разочарован. Прости нас, пожалуйста. Я боюсь. Мы обычные люди, и мы боимся. За тебя, за наш привычный уклад. Мама почитала о твоем анализе, но мы не медики. Возможно, операция делается платно. Для того, чтобы тебе сделали пересадку костного мозга, рядом с тобой должен быть взрослый. Чтобы проконтролировать уход за тобой. Ты же не забыл, что пересадка костного мозга – это операция? Мы не говорили тебе, но, когда ты идешь на любимый тайский бокс, мы переживаем, как бы тебя не покалечили.

Для этого я или мама должны отпрашиваться на работе. У нас руководящие должности, отпроситься сложнее чем рядовому сотрудники. Ежегодно в отделах кадром обсуждается время ухода в отпуск каждого работника. Я очень хочу, чтобы у тебя все в твоей жизни получилось, но без здоровья оно может не осуществиться. Это будет опасно и больно, а если что-то произойдет, понадобятся дорогие лекарства, а у нас ни знаний, ни умений тебе помочь! Услышь, меня пожалуйста.

– Я буду бояться укола длинной иголкой, не дав Паше шанс. Паше должно мучится и умирать. Неважно, что он может выздороветь и не жить жизнью инвалида, которой ты так боишься. Я почитал о его заболевании: ему суждено прожить не больше тридцати лет глухим уродом. Но я трусить не буду! Я приду в Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова и попрошусь на операцию. Тамара Федоровна нам с Пашей поможет. Я все сказал, – В интонации проклюнулись бархатистые ноты.

– Максим, без наших с мамой согласий тебя не возьмут на операцию. – Мне шестнадцать исполнилось. Юрист в интернете написал о возможности полной дееспособности с этого возраста. Я пошел на занятия. Неудачникам надо больше трудиться чем нормальным людям. Завтра уезжать.

– Максим! – Беркутов от бессилья грохнул кулаком по столу. Сын не хотел его слышать. Не слушался здравого рассудка. Не видел риска. В его ребенке жила отчаянная вера в благоприятный исход для Паши Чижикова.

В понедельник с утра Беркутов Максим Кириллович уехал на Первенство России по тайскому боксу. Лично-командные соревнования родители смотрели по телевизору. В понедельник обустраивались в гостиницах, участвовали в жеребьевке, во вторник мероприятие торжественно открывалось, в среду и четверг соревновались, в пятницу участники состязались в финальных поединках и награждение. По телефону сын им в ходе соревнований никогда не звонил. Но в десять часов вечера субботы телефонная трубка Кирилла Андреевича зашлась трелью.

Евгений Аркадьевич искал Максима.

– Я не понимаю Вас, Евгений Аркадьевич, – Тон тренера Беркутову не понравился. Он опустился на кровать.

– Сам не знаю, какой бес вселился в вашего Максима, Кирилл Андреевич, но всех троих соперников он нокаутировал. Вытянул команду в командном зачете. Отпросился по каким-то его делам. Медаль Максима и корочка о статусе кандидата в мастера спорта у меня на руках, но мы ждем, а его нет! Ждем с обеда. Не знаю, что делать. Вы можете с ним связаться? Если он до восьми не придет, я заявлю в полицию! Послушный мальчик. Что если он в беде? Может быть он у родственников?

– Я сейчас ей позвоню.

– Маш, не могут найти Максима. Узнай у Тамары, может он у них.

– Боже! Куда он делся?! – Мария Александровна побелела и бросилась к телефону.

О том, что Максим в Москве Тамара Федоровна в заботах о ее сыне, не знала. Беркутова оборвала разговор и в ужасе посмотрела на мужа.

– Что он придумал! Боже! Ты сказал, ему не будут делать укол! Что с моим сыном? Где мой ребенок?!

Кирилл Андреевич перезвонил Евгению Аркадьевичу. Тот заявил о пропаже ученика в УВД Гагаринского района. Дежурный пошел на встречу, приобщил подтверждение родителей и упоминание международной клиники по видеосвязи. Открыл локальный поиск несовершеннолетнего ребенка.

Кирилл Андреевич сходил с ума от беспокойства и нервов, куда делся его негодный Максим! Завтра он прилетит в Москву и перевернет Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова сверху-донизу! Жена складывала ему чемодан как вдруг у него произошел эпилептический припадок с судорогами. Мария Александровна позвонила в скорую. Врач предположил повышенное внутричерепное давление и госпитализировал его. Кирилл очнулся в палате. Мария Александровна спала у его изголовья. По всему его телу разливались слабость и апатия. Он заблудился во времени и пространстве.

– Родной, ты проснулся? – Ласково спросила она.

– У тебя произошел эпилептический припадок. Врач думает об опухоли. Ты не помнишь, но вчера тебе сделали МРТ головы.

– Почему ты не едешь в Москву? Ты должна быть там. Максим один не справится.

– Максим нас… тебя… послушался. Полицейские просмотрели камеры. Он заходил в Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова один раз. Он маленький, ему сказали прийти и посоветоваться с родителями. Больше медперсонал о нем ничего не знает. Он вышел в дверь, спустился по пандусу и покинул их заведение. Сейчас его ищут добровольцы, – Она слабо улыбнулась. Подсобралась:

– Нам сейчас главное тебя вылечить и поднять на ноги. МРТ спины и головы диагностировало у тебя фибриллярную астроцитому на зрительном нерве. Рост опухоли в левом полушарии может вызвать паралич правой стороны тела. Врач запретил тебе перелет в Москву, и не рискует тебя оперировать. Твоя опухоль расположена в левом полушарии. Операция очень опасна.

По прошествии трех месяцев Беркутова Максима Кирилловича объявили в федеральный розыск.

      Кирилла Андреевича отпустили из больницы в конце периода полярного дня двадцать четвертого июля. В нем расползалась гнетущая тоска. Супруги вставали, ходили на работу, ужинали, ложились спать. Его Максим, самый добрый, доверчивый, светлый мальчик на свете не мог погибнуть! Совсем не неудачник! Борец! Упорный, старательный борец! Он должен был поехать с ним в Москву! Сходить в Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова и помочь Чижикову Паше! В сердцах он обвинял в потере сына несчастного мальчишку инвалида! Как он мог не пойти Максиму на встречу! Не уследил, не вразумил, не улетел в Москву…

Мария Александровна его выходила, подняла на ноги, вернула в Североморское территориальное управление. В первых числах августа Кириллу Андреевичу позвонили из школы. Попросили забрать её с работы. Она сломалась и рыдала над сложенным надвое, распечатанным из интернета листом с сайта Главного Следственного Управления с пропавшими без вести детьми:

– Кирюш, это я его убила. Они его не находят. Если б я тебя послушала… Если бы только я тебя послушала! Не уступила ему! Максиму бы не взбрела в голову эта страшная идея! Нет! Я его убийца! Евгений Аркадьевич сказал он послушный. Он бы никуда не пошел! Зачем он куда-то пошел! А теперь все… Не труп… Обрубок… Без рук, без ног, без головы! Я до смерти буду помнить, что мы с ним не помирились!

– Машенька, что такое? Чьи руки-ноги?

– Максима.

– Господи, почему?

– Он в ярких оранжевых шортиках. Как на фото. Для первенства. Мы ему в торговом центре покупали. Чтобы ему подходило к новому кхану. Я его уговорила. Для получения нового пояса… Он его получил! То ли сине-белый, то ли коричневый и у него бы были новые шорты, – Кирилл Андреевич разогнул листок и прочитал сухую заметку: в Москве-реке всплыло расчлененное тело мальчика в оранжевых шортах с признаками насильственного отсечения конечностей. Мужчина ближе к вечеру переходил Андреевский мост. На его взгляд, что-то странно покачивалось в мутных водах. Поначалу он думал, это бочка, но яркое пятно привлекло его внимание. В реке колыхался труп ребенка! Следственный комитет России возбудил уголовное дело об убийстве. На месте зверской находки проводились следственные и оперативно-розыскные действия, направленные на выяснение всех обстоятельств произошедшего.

Кирилл Андреевич скомкал листок. Его горло сжал спазм. Он еле вдохнул. Максиму не нравились блеклые вещи.

– Я не верю. Это ужасы. Не думай об этом. Мы его найдем. Наш сын жив.

– Давай разведемся! Я сойду с ума! Я убила нашего ребенка!

– Пойдем домой! – Он рывком поднял ее на руки и вдохнул родной запах ее волос.

– Кирюш… нам надо развестись. Мы сойдем с ума. Или я тебя сведу. Максима больше нет. Я себя не прощу. Нам надо попытаться построить новую жизнь по одиночке.

      Следующие пять лет он честно сохранял их брак. Водил жену на свидания, развлекал, терпел ее истерики. Она скорбела, то сдаваясь ему, то настаивая на разводе. О новом ребенке разговора они не заводили, оба боялись повторной ошибки. Они не справились, провалив воспитание их ребенка. Дело по розыску Максима приостановили, так как никаких подробностей и обстоятельств выяснить, так и не удалось. Его надежда на поиск сына тлела, то воспламеняясь, то затухая. Он безумно не хотел признавать безысходность их положения. Трупов подростков не обнаруживалось, детей, похожих на Максима, тоже. Следственные органы опрашивали их пару раз и утихли. Его мальчик не мог умереть! Как он мог не поверить Максиму, не посодействовать! Он разве бы не отпросился с работы на несколько дней! Поехать в Москву и сходить в Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова! Он же понимал, что это его сын! С его характером! Почему он не понял, что Максим будет искать выход! Обмануть шестнадцатилетнего мальчишку, на придумывав сказок с три короба, раз плюнуть! Кто-то держал Максима в рабстве и заставлял работать! Зачем кому-то маленький мальчик, не способный выполнять тяжелую работу? Он тут же подсчитывал года и убеждал себя, что когда-нибудь Максима найдут. Вера заставляла его жить. Как когда-то Максим верил в донорство для спасения Паши Чижикова. Пять раз они с Машей делали вид, что празднуют новый год, на восьмое марта он дарил жене цветы, но ни у него, ни у неё положительных эмоций не рождалось. Осенью две тысячи пятнадцатого года началась операция вооруженных сил России в Сирии. За ходом военных действий против террористических формирований «Аль-Каиды», «Исламского государства» и «Джебхат ан-Нусра» на стороне правительственных войск и проправительственных военизированных формирований в ходе гражданской войны он следил одним глазом, перещелкивая каналы.

Без глупейшей надежды Кирилл Андреевич спился бы. Но он страшился потерять остатки здоровья. Симптомы нахождения мизерной опухоли в его голове: страшные головные боли, рвота по утрам, судороги, головокружения, двоение в глазах продолжались. Его зрение упало, он надел очки, засиживался допоздна на работе, а Маша закрутила роман. Кирилл подписал ей бумаги на пресловутый развод, еще глубже зарывшись в кабинетные бумаги. Пожелал счастья и всего самого хорошего. Он не знал Васильева Игоря Валентиновича, но встреча создала у него впечатление, что он передавал жену в хорошие руки. Раз-другой он с женой перезванивался. Разрыв, после пяти лет потери ребенка не болел. Кирилл Андреевич не хотел ничего нового, он в себя не верил. Маша хотела счастья, а вместе они шли ко дну. Для них все завершилось. С уходом Маши в течение последующих трех с половиной лет он подводил черту. Жизнь заместителя руководителя управления по государственному контролю, надзору и охране водных биоресурсов по Мурманской области, Архангельской области, Ненецкому автономному округу Североморского территориального управления катилась в преисподнюю, надежда угасла. В текущем году розыск его сына и вовсе должны были прекратить. Он больше не хотел уезжать на юг – у него скопилось десять миллионов, но на них он бы себя лучше похоронил, закопав в землю прямо сейчас.

В июне неожиданность подбросила работа. Соколова убили в ходе проверки при установке заказчика наловленного в избытке камчатского краба. Дело огласили. Убиенный Антон Святославович, в шутку между ними прозванный «Попрыгунчик» недавно женился. Фотографию государственного инспектора опубликовали на сайте Североморского территориального управления. На похоронах воздали почести и Указом президента России наградили посмертно за мужество и отвагу, проявленные при исполнении служебного долга орденом мужества. Следственный Комитет не успел заговорить о возбуждении дела как Савва Романович позвал его к себе. Кирилл Андреевич думал, что он примется сожалеть о потере сотрудника. В прескверных обстоятельствах Володин отличался раздражительностью, но начальник нежданно завел речь о другом:

– Нет, ну какие молодцы! У нас под носом черти-что твориться, мы ни сном ни духом, а вот оно как! Браконьеры поганые! Продавцы какие! Сотни тонн! А я должен оставить это без разбирательства!? Нет, не оставлю! Депутаты обнаглели! Провернуть ихтиологическую экспертизу под моим носом в Баренцевом море! Я потребую возбуждения уголовного дела!

– Добрый вечер, Савва Романович. Я соболезную вам о кончине Соколова.

– Добрый вечер, Кирилл Андреевич. Покойся с миром, Попрыгунчик. Моего сотрудника убили, из моего бассейна крадут! Совсем свихнулись! Так к делу, Кирилл Андреевич. Вы знаете Никонова?

– Нет. Среди моего подразделения Никонова нет. Он что-то нарушил?

– Держите-полюбуйтесь! Его ихтиологическая экспертиза! В купе с постановлением федерального прокурора о направлении материалов проверки в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании. Где, мне интересно, Никонов деньги на ихтиологическую экспертизу раздобыл? Порядком пяти-шести тысячи долларов. Столица меня уведомляет о браконьерстве в Баренцевом море в непомерных размерах! – Кирилл Андреевич перелистнул пару страниц документа, а Володин продолжил:

– Ихтиологическая экспертиза сделана качественно. По инициативе Никонова Матвея Кирилловича, но с привлечением экспертов Московско-Окского территориального управления Федерального агентства по рыболовству. На документе печать территориального управления, а с Делесовой я знаком мельком. На основании факта браконьерства в водах Баренцева моря по данным ихтиологической экспертизы и постановления генерал-майора Тарасова, я потребую возбуждения уголовного дела, – Усы Саввы Романовича вздыбились.

Беркутова, рассматривавшего заявление Никонова, сразило другое: он мог поклясться самым святым, своим умом, у него закрадывалось подозрение, он знал почерк, подписавшего заявление человека. Потому что он учил сына писать. В подписи «Никонов» букву «в» парень нарисовал также, с выработанным автоматизмом, как Максим. Кирилл Андреевич озадаченно пролистал сводку из Московского МВД о купле-продаже крупных партий камчатского, краснокнижного краба-стригуна и атлантического лосося, по-простому семги, предположительно, незаконно добытого в акватории Баренцева моря. Кириллу Андреевичу стало любопытно, захотелось встретиться с Никоновым Матвеем Кирилловичем, обладающего почерком его сына.

Начальник Североморского Управления, тем временем, призадумался:

– Вы же развелись Кирилл Андреевич?

– Да, – Он не сообразил в какую сторону клонил руководитель.

– Это хорошо. После припадка выздоровели, молодец. Никто стенать, пока вы в отлучке не будет. Съездите-ка в Москву и присоединитесь к следственно-оперативной группе. Сами они там на расследуют, что нас уволят, обвинив в обмелении Северного Ледовитого океана. У них запрос на компетентного в водных ресурсах сотрудника. Начальники отделов без вас потрудятся! Завтра получите командировочные, я распоряжусь. Я позвоню в Московско-Окское территориальное управление. Верно, Никонов их сотрудник. Расследуете дело и идите в месячный отпуск. Развейтесь. Это не происходит в реальности! Я брежу! Ущипните меня, Кирилл Андреевич. Москва учит меня ловить браконьеров из Баренцева моря, – Он подставил Беркутову руку. Тот сымитировал щипок.

– Нет, не помогает. В Москве, за те баснословные деньги, которые заплатил Никонов, можно без погружения в море сделать ихтиологическую экспертизу Баренцева моря. Не уж то Давыдов ему печать ставил? Я бы позвонил, но сейчас поддельную печать сделать раз плюнуть и готово. Хотел бы я познакомиться с этим кладоискателем Никоновым! На соблюдение субординации он чихал с высокой колокольни! Я бы обвинил его в мошенничестве, но с постановлением генералов не спорят. Он должен был проверить подлинность предоставленных документов. Выручайте, Кирилл Андреевич, а то Никонов еще чего-нибудь наворотит. Поезжайте в Москву, с Давыдовым я договорюсь.

      Беркутов жил на Севере и о Москве никогда не помышлял. С другой стороны, за восьмилетний с половиной срок он наловчился жить с опухолью. В этом году подписал бумаги на развод с Машей, в пустые вечера на кухне у него все валилось из рук. Ему нужно было развеяться. Познать что-то новое. Обойти Красную площадь. В этом году ему исполнялся пятьдесят один год. Он согласился поехать в командировку и присоединиться к расследованию дела по незаконная добыче (вылову) водных биологических ресурсов в российской акватории Баренцева моря. Ему надо было приноравливаться смириться с мыслью о смерти Максима. Он очень не хотел, но должен был. Билет в столицу Леночка купила ему на тридцать первое июня. Тридцатого он собирал вещи в дорогу и решил проверить почту перед отъездом. К его удивлению, кроме ожидаемых квитанций об оплате ЖКХ, листовок с рекламой внутри почтового ящика лежал бумажный конверт без обратного адреса. Писем ему давно никто не посылал. Он забрал конверт домой. Отложил на стол, закрутившись с утрамбовыванием теплых вещей и застегиванием молнии, закрыл, придавив чемодан коленом, с чувством исполненного долга хотел проверить, что за околесицу ему прислали рекламщики, вскрыл конверт и не поверил глазам. В файле лежала нотариальная копия договора дарения доли в уставном капитале общества «ООО Акропус» от Арзамасовой Анны Петровны супругу Арзомасову Виктору Геннадьевичу в размере шестидесяти семи процентов. Некто прислал ему документ анонимно. Полагался, что у него они будут в большей сохранности. Для чего? На всякий случай он забрал присланные документы с собой в Москву. В назначенный день Беркутов улетел в столицу.

      Из метро Щукинская на пересечении Новощукинской и Щукинской улиц вышел молодой парень и направился вперед по нечетной стороне дороги. Он был статен и черняв с вьющимися волосами и большими серо-зелеными глазами в водолазке под черной кожаной курткой, несмотря на сравнительно теплую погоду, и джинсах. Он шел не спеша, но во всем его виде, прослеживалась собранность. Дойдя до территории дома номер один – Научно-исследовательского института трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова он поплутал по ней, пробежался по пандусу и зашел в приемное отделение. Это крупное научно-клиническое учреждение являлось главным трансплантологическим центром страны. В нем оказывались все виды трансплантологической помощи и осуществлялось наибольшее количество пересадок жизненно важных органов. На входе парень предъявил охраннику удостоверение специального отряда быстрого реагирования и прошел к стойке регистратуры, за которой отдыхала медсестра.

– Добрый день, девушка, – Он открыл перед ней удостоверение.

– Добрый день. Вы из полиции?

– Сродни, из Росгвардии. Задача – борьба с организованной преступностью. Мне необходимо поговорить с врачом о лечении рака желудка. Какой порядок, какие исследования, какие врачи его лечат. В общем справочная информация. Необходимо для расследования. Кто может мне оперативно помочь?

– Приемное отделение нашего центра осуществляет плановую госпитализацию пациентов. Я могу позвонить дежурному врачу-терапевту. Он вас проконсультирует. Минутку.

– Буду вам признателен.

Спустя двадцать минут звонков и разговоров собровец сидел на втором этаже, в кабинете двести тридцать, а перед ним восседала женщина лет тридцати пяти. На ее двери красовалась табличка врача-терапевта приемного отделения Савиновой Елизаветы Николаевны. Со стороны она выглядела «конфеткой» с высветленной головой и перманентным макияжем и отманикюренными ноготками.

– Как я могу вам обращаться? – Собровец улыбнулся. Потрепал черную шевелюру и открыл перед ней паспорт. Врач прочла вслух:

– Вас зовут Никонов Матвей Кириллович. Очень приятно. Рада буду вам помочь по мере сил. В чем ваш вопрос?

– Вы не возражаете, если я запишу вас на диктофон? То и дело что-то забываю.

– Записывайте. Пожалуйста.

– Мой вопрос в процедуре лечения рака желудка ребенка, умершего девять лет назад. До следственная проверка. Мое руководство хочет проверить чистоту смерти ребенка. Допустим кто-то заболел. Каков порядок лечения? Что сделает пациент?

– Я думаю первоначально пациент почувствует дискомфорт в желудке. На ранней стадии рака особенных симптомов не наблюдается. Может возникнуть извращение аппетита, нарушиться пищевое поведение. Рак желудка чаще всего диагностируется во время эндоскопии, которая проводится по тем или иным показаниям. Однако поводом для обращения к врачу можно считать и ряд недомоганий. Первичная диагностика, как правило, проводится не врачом-онкологом, а терапевтом или хирургом, к которым пациент обращается. Его направляют на эндоскопическое исследование, и c его результатом он попадает к онкологу. В онкологической клинике проводят повторную эндоскопию для определения размера опухоли, её положения, размера, и присутствие и распространение по организму пациента метастаз. Для диагностики применяется комплекс из УЗИ шейнонадключечных зон и малого таза, компьютерную томографию. Пациенту делают эзофагогастродуоденоскопия – процедуру, визуализирующую верхнюю часть желудочно-кишечного тракта вплоть до двенадцатиперстной кишки.

– Какие есть способы лечения? В общих чертах. Я что-то читал о метастазах…

– Практически всегда хирургия дополняется химиотерапией. Её применение зависит от того, насколько поражен желудок и другие органы. У раковых клеток отсутствуют так называемые клеевые молекулы, задача которых держать здоровые клетки в группе. Второй – раковые клетки вырабатывают специальные энзимы, способные растворять протеины – протеазы. С помощью этих протеазов захватчики беспрепятственно проникают вглубь новых тканей, вызывая их поражение. Пациентов делят на три группы: рак на начальной стадии, когда показано оперативное вмешательство, с возможностью сохранения желудка. Во второй группе у пациентов, к сожалению, достаточно большое новообразование, поражены лимфатические узлы. То есть возможна как резекция, неполное удаление, так и полное удаление желудка. Для третьей группы оперативное вмешательство невозможно, нет возможности удалить все новообразования либо состояние пациента говорит о том, что он не перенесет операцию. В наши дни врачи используют менее травматический вид оперативного вмешательства – эндоскопические операции под контролем видео эндоскопического оборудования. В процессе хирургического вмешательства используют миниатюрную камеру, которая вводится внутрь тела человека. Ввести её можно куда угодно: брюшную или грудную полость, сустав, уретру, матку, кишечник. Доступ осуществляется через естественные отверстия или небольшие разрезы. Это дает больший шанс для сохранения больного органа пациента.

– В каком возрасте возникает рак?

По данным статистики, большинство случаев заболеваемости раком приходится на возраст более шестидесяти лет. Среди подростков и маленьких детей раковые заболевания встречаются редко в одном проценте случаев. Средний возраст, при котором диагностируют рак шестьдесят четыре – шестьдесят пять лет. Самыми распространёнными и агрессивными видами рака врачи-онкологи считают рак кожи, груди, органов дыхания, толстого кишечника, предстательной железы и желудка. Болезнь начинается с генетических изменений в отдельных клетках, которые размножаются, что приводит к опухоли. При отсутствии лечения раковая опухоль разрастается и вторгается в другие ткани, повреждая их и приводя к смерти.

– Можно ли застраховаться от рака? Я имею в виду есть вещи, делая которые человек на сто процентов не заболеет раком?

– Я не думаю, Матвей. Очень многие ведут исключительно правильную жизнь и заболевают.

– Скажите возможно ли изъять карту погибшего мальчика, который мог лечиться в вашем центре? Он болел девять лет назад.

– Я думаю да. Если он у нас лечился. Медицинские карты умерших пациентов хранятся

в лечебных учреждениях двадцать пять лет. После выписки больного из стационара или его смерти медицинская карта амбулаторного больного с эпикризом лечащего врача стационара возвращается в поликлинику. Медицинские карты умерших изымаются из действующей картотеки и передаются в архив лечебного учреждения.

– Хорошо. Я получу ордер следователя и запрошу информацию. Мне скажут о его поликлинике, в которую передавали данные?

– Да, при наличии официального запроса.

– На сайте вашего учреждения в восьмом отделении координации органного донорства сказано о смерти ребенка у Андриэ Бинхаувер. Как его звали?

– Это такое горе. Ему было двенадцать-пятнадцать лет. Умер от рака. Очень грустно, когда умирает ребенок. В Центре Шумакова – уникальное для России отделение детской трансплантации. Как бы мне вам помочь… Заметка же висела, – Терапевт позвонила и двадцать минут разговаривала с отделом кадров центра.

– Арнольд. Арнольд Бинхайвер. Спасибо, Анечка, – Елизавета Николаевна положила трубку.

– Его звали Арнольд Бинхаувер. К нему было применено экспериментальное лечение. Оно не помогло. Мать куда-то его забрала. Для получения информации о нем вам нужен ордер.

– Это иностранная фамилия?

– Они норвежцы.

– Спасибо, Елизавета Николаевна за оперативную помощь следствию.

– Не за что. Я рада помочь, – Собровец положил паспорт в карман, встал и вышел из её кабинета. Савина Елизавета Николаевна думала. Когда минутная стрелка часов на столике перед ней совершила пятиминутный скачок к часу вперед, указывая на обеденное время, она вынула мобильный телефон из сумочки, набрала номер. Гудки мерно дошли до абонента:

– Орел, мой Витенька, ты был прав. Ко мне пришли. Из Собра. Спрашивали о ней и ее умершем ребенке. Я дала показания, но вопросов о подопотном мальчике не было. Я думаю, он умер. Спрыгнуть с третьего этажа и выжить. Шутишь, что ли? Падение с девяти метров опаснее, чем с четвертого этажа, из-за более короткого времени на разворот тела на сто восемьдесят градусов, поэтому человек упадет прямо на голову, – В трубке задали вопрос.

– Некто Никонов Матвей Кириллович. Не знаю для чего ему эти сведения. Хорошо, разберись, милый. Я знаю, ты сможешь. Ты умный и сильный. Я, как ты и велел, на боевом посту.

В Шереметьево, куда он приземлился после одиннадцати часов в столице, было шумно. В понедельничное утро люди торопились по делам, одетый каждый во что горазд: модницы вышагивали на каблучках рядом с чемоданами на колесиках, мужчины предпочитали деловые костюмы, а кто-то кросовки и спортивный костюм.

Встречавший его представитель Росрыболовства оделся в брюки и белую рубашку. Описание коллеги секретарь Саввы Романовича напечатала ему на альбомном листе бумаги.

– Беркутов Кирилл Андреевич?

– Да. Шерстинов Петр Игнатьевич?

– Да. Встретились. У вас с собой есть зонт? На улице крапает.

– К сожалению, нет.

– Ничего. Машина недалеко, но придется пробежаться, а то промокнем. Стоянка вблизи занята такси.

Улица окатила Беркутова и его спутника прохладой. В коричневом волво Петр Игнатьевич дал ему время отдышаться и пристегнуться ремнем безопасности на первом сидении и спросил:

– В Московско-Окское территориальное управление Росрыболовства пришло досье об улове деликатесов некто Никонова Матвея Кирилловича. Он сотрудник Североморского управления?

– Нет. Мы посчитали его вашим сотрудником.

Петр Игнатьевич засмеялся.

– Нет, он не из наших инспекторов. Мы, наоборот, сначала думали, ваш. А потом одну из заместителей руководителя нашего управления Ларинову Ольгу Александровну вызвали на прием к начальнику Главного управления по надзору за следствием, дознанием и оперативно-розыскной деятельностью Генпрокуратуры. Для разъяснения по экспертизе и досье Никонова. Мурманск далеко, а мы близко. Главное управление возглавляет генерал-майор юстиции Тарасов. Сергей Николаевич на нее орал в бешенстве, а потом успокаивал испугавшуюся его женщину. Сказал, что возмущался за непотребство: браконьеры в окраинном море Северного Ледовитого океана. Тонны контрафактной продукции из компании под предводительством депутата областной Думы. Он федерал, не будет покрывать областных преступников-депутатов.

– Кладоискатель Никонов, – Кирилл Андреевич кивнул головой.

– Приказом генерал-майора создана специализированная следственно – оперативная группа по расследования по повышению эффективности раскрытия и расследования данного уголовного дела. Никонов в ее составе. Мы в ее составе. Руководит полковник Дорохов.

– Понятно. Я никогда не расследовал дел со Следственным комитетом. Больше по части административных правонарушений по части контроля использования водных биологических ресурсов. Скажите, так кто это, Никонов Матвей Кириллович?

– История запутанная. Ольга Александровна планировала его увидеть. Знаете, что ей сказал генерал-майор на просьбу о контакте?

– Мне больно интересно. Чтоб не запятнал отчество, – Он едва заметно улыбнулся.

– Никонов боевой командир русского отделения артиллеристской разведки в Сирии. Он воевал с ИГИЛ и конкретно он ликвидировал главаря террористов Аль-какого-то там. В лицо, следовательно, она его не увидит с целью его анонимности. Да и вообще он не биолог, не ихтиолог и не рыболов. Толка не будет от их разговора. Экспертизу для него сделала эксперт-ихтиолог с мировым именем. Некто Делесова Анна Викторовна. С ней она может увидеться. Главный научный сотрудник Зоологического института сибирского отделения Российской академии наук работала за рубежом: в Париже, Вене и Берлине и это далеко не полный список. Сотрудничает с учёными из разных стран мира. Погружалась на дно Байкала в батискафе. Организовывала крупные научные проекты и экспедиции. В Байкальском музее она организовала выставку в честь её юбилея. Звезда ихтиологии посоветовала Ольге Александровне носить с собой оружие. Дело Никонова сплошная коррупция. У вас с собой пистолет?

– Нет. Я не думал об этом, если честно.

– Вам выдадут оружие в Следственном комитете. Ездим, контролируем места сбыта вместе с представителями Национального центра безопасности продукции водного промысла и аквакультуры, подотчетного Россельхознадзору. Электрошокер или распылитель слезоточивых и раздражающих средств вам ни к чему, а Макарова, калибр девять мм, возьмите. Инспекторам рыбоохраны разрешено стрелять для отражения вооружённого нападения при задержании лиц, оказывающих вооружённое сопротивление, для обезвреживания животных, угрожающих жизни и здоровью людей. Мировой эксперт поведала о Никонове очень странную вещь.

– Какую же?

– Анна Викторовна сказала, кем бы ни был Никонов, люди с его глазами идут до конца.

– Какими глазами?

– Она сказала, у Никонова глаза тигра. Я профан, но, по ее словам, согласно китайской физиогномике, человек с глазами тигра отмечен бесстрашием и наделён кипучей энергией. Они обладают гипертрофированным чувством собственного достоинства и являются прирождёнными лидерами. Такие люди удивительно напористы в достижении цели. Им все равно на деньги, а те их сами находят. К своим целям люди с глазами или характером тигра идут упорно и твердо, не сворачивают с пути, а найдя, отодвигают все остальное на второй план. Им плевать на любые трудности. Если человек с глазами тигра с кем-то сдружился, он будет верен этому человеку до смерти. Следует помнить, что физиогномика не имеет научного обоснования.

Из аэропорта представитель Росрыболовства отвез Кирилла Андреевича в арендованную служебную квартиру в доме номер десять по улице Стасовой. Федеральное агентство предоставило Беркутову служебную квартиру на весь срок его нахождения в столице. Из прихожей можно было попасть в просторную жилую комнату с бежевыми занавесками с тесьмой. Ванную, в которой он вымыл руки, снабдили теплым полом, а в небольшой кухне предполагалось готовить и столоваться двум квартирантам.

В Следственном отделе по расследованию преступлений на метрополитене, особо режимных объектах и в экологической сфере его снабдили столом, всунули в руки, виденные у Володина ихтиологическую экспертизу, бухгалтерские документы ООО «Акропус» и АО «Крабстор» и сводку происшествий в Гагаринском районе. Он заикнулся о встрече с Никоновым, но Ишегенова Роза, миловидная скуластая бурятка с погонами лейтенанта юстиции на плечах, махнула рукой:

– Я не знаю, что вам сказать. Никонов же у нас появился с пятнадцатого года. Нежданно-негаданно. Попеременно чередовал месячные командировки на войну и службу у нас. До февраля был оперативник, а как в феврале отличился, его от нас перевели.

– Можете мне описать его портрет. Мне по-хорошему надо с ним встретиться и переговорить о его досье и ихтиологической экспертизе.

– Переговорите с полковником Дороховым. Я вам прямо скажу, говорить с вами Никонов не станет. За ним угнаться сложно.

– Почему? Я по поручению моего руководства прилетел из Мурманска. Я заместитель руководителя Управления. Хочу переговорить с непосредственным исполнителем.

– Полковник Дорохов мне сказал, Никонов, кто угодно, а не исполнитель. Он воюет с депутатом и натравил на него генеральную Прокуратуру. Мне Канатиков показывал ролик… Как это называется? В муай-тай самая эффектная часть поединка. А… Послать противника в нокаут.

– Умный парень. Сшиб панов лбами. Прямо подстроил интригу. Сам депутата какой-либо боевой командир не одолеет.

– Я вам о нем ничего не скажу. Он сюда не приходит. Канатиков вместо него. Один раз был. Ну, немногословный. Накаченный. Настолько брюнет будто крашенный, но люди его сорта не красятся. Я на вас смотрю, и думаю, вы с ним похожи лицом. Цвет глаз у него необыкновенный. Серо-зеленый. Он подарил мне молочную шоколадку без начинки. Все знают, я шоколад с добавками не люблю, но дарят. А он внимательный, сделал приятное. Вы спросите Канатикова Степана. Они пересекаются.

Неделя пробежала без изменений, а потом, во вторник, Беркутову вручили оружие и послали в засаду. За ним подоспел молодой и розовощекий увалень-оперативник. Светловолосый парень представился младшим оперуполномоченным, сержантом, Канатиковым Степаном Денисовичем.

– Лейтенант Ишегенова Роза мне сказала, вы знаете Никонова. Я хотел бы с ним переговорить, – Осведомился у него Кирилл Андреевич, когда они сели в черную Ладу Калину универсал.

– Да, знаю, но с февраля мы редко общаемся. Тарасов ему присвоил звание и перевел в СОБР.

– Расшифруйте, пожалуйста. Это какой-то отдел?

– Специальный отряд быстрого реагирования. В нем служат офицеры. Специальное подраздение Росгвардии. Их задачи борьба с организованной преступностью, бандитскими формированиями и вооруженными группировками, обезвреживание и нейтрализация особо опасных и вооруженных преступников, освобождение заложников, борьба с терроризмом и экстремизмом. Криминальная полиция, одним словом.

– И он, воюющий с террористами, озаботился Баренцевым морем. Ты не знаешь зачем ему это понадобилось?

– Он хочет посадить преступника на максимальный срок, – Старший сержант завел двигатель и выехал со стоянки. Беркутов добавил: – Уголовная ответственность за незаконную рыбную ловлю при причинении водным биологическим ресурсам ущерба, превышающего сто тысяч рублей. Наказание виновному штраф в размере от трехсот тысяч до пятисот тысяч рублей, обязательные работы на срок до четырехсот восьмидесяти часов, исправительные работы или лишение свободы на срок до двух лет. Он хочет посадить депутата на два года?

– Сперва его лишат статуса депутата за предпринимательскую деятельность. Вышвырнут из системы. Браконьерство – верхушка айсберга. Командира взвода Матвея распотрошили на органы в Шумакова, а бухгалтер ООО «Стержень» Литаева сообщила о неверности Арзамасова жене с терапевтом из Шумакова.

– Степан, вы думаете…?

– Мать Смирнова написала заявление. Матвей ходил и беседовал с больничной цыпочкой, терапевтом. Он намерен разворошить улей и выяснить, что стало с его другом. Между нами, в деле замешан кто-то еще. Знаю. Матвей не говорит, но у него припасена добавка. Депутат чья-то марионетка.

– Лейтенант Ишегенова сказала мне о нокауте.

– По этой части Матвей мастер. Дорохов полковник юстиции, а Матвей младший лейтенант полиции, – Степан кашлянул. Мы с ним в УВД Гагаринского района познакомились. Он военный командир отделения артиллеристской разведки из Сирии. Его генерал-майор Тарасов поэтому в СОБР без нареканий перевел. Я вас кое о чем должен предупредить, пока представитель из Россельхознадзора Кузьмина Дарья не подошла. Ее центр безопасности следит за безопасностью продукции водного промысла и аквакультуры. Она шабутная, ей то и дело чертовщина чудится. Я в это не верю, а вам она начнет сказки рассказывать.

– Я понял. Слушаю тебя.

– Никонов Матвей работает один, потому что его контузило. Он бывает резковат. Как скажет, хоть стой, хоть падай. Делайте скидку на его работу с мракобесами. К Федору Васильевичу, если что, он прислушивается одним ухом, пока он ему не противоречит. Нашего судмедэксперта Подарцеву он старается не обижать, а в отношении остальных жжёт напалмом. Нам надо добраться по адресу на Первый Магистральный тупик, дом пять. По данным Никонова ожидается браконьерский завоз живого японского и камчатского краба. И семги. Обычная проверка документов. Может какие орудия улова есть. Матвей говорил, крабы и рыба живут в бассейнах в запредельных количествах. Можно вас спросить раз мне сказали, что вы из Росрыболовства и вы в этом понимаете?

– Понимаю. Задавай свой вопрос.

– Чем раки от крабов отличаются? Гребешки и ежи еще какие-то есть. Сослуживцы меня все заверяют, что это очень вкусно. А я рака в речке ловил один раз в жизни и понятия не имею, – Беркутов улыбнулся.

– На самом деле исходя из биологической терминологии крабов называют короткохвостыми раками, класс у них – высшие раки. Дело в том, что крабы обитают и в пресной воде. Показательно то, что крабы могут обитать в морской воде, а раки не могут. У речных раков двенадцать конечностей – ноги и клешни, а у крабов десять. У раков обе клешни развиты, а у некоторых видов крабов только одна. Ну и внешний вид, конечно. Раки стройные, крабы коренастые. Видов крабов куда больше, чем видов раков.

– Как Вам моя машина? Не пахнет же, да? – Лада Калина вильнула на боковую улицу.

– Ничем не пахнет.

– Мне очень надо, чтобы ничем не пахло. В противном случае, Дашка засмеет. Скажет, я купил не пойми что. Копил два года и истратил. Со скидкой с рук покупал, с пробегом. За то подушка безопасности и автокресла для детей в комплектации. Мама моя тоже капризничает. Говорит, её тошнит. Она отказалась со мной ездить. Жена услышит, выскажет фи. Кондиционер для них подбирал, керамический ароматизатор в дверце болтается. Аромат как духи высокой парфюмерии с базовыми нотами и сердца, – По пробкам в благоухании роз, ландыша, ванили и сандала они продвигались вперед. Поездка по московским чистым просторным улицам и широким проспектам Беркутова восхищала. Они выехали после обеда, и спустя полтора часов скитаний-петляний стемнело. Зажглись фонари. Под конец машина Канатикова остановилась у закрытой территории, со шлагбаумом на входе. Дождались молодую рыжую девчонку от национального центра безопасности продукции водного промысла и аквакультуры, подотчетного Россельхознадзору, Кузьмину Дарью Всеволодовну.

– Долго мы будем их выжидать? Это же не моя работа! – Возмутилась она.

– Сиди и не трепи нам нервы. Сколько на твоих часах времени?

– Десять минут шестого. Меня выдернули…

Мимо них проехала вместительная бордовый микроавтобус и заехал во двор. Кирилл Андреевич подумал размяться на воздухе – все затекло, как Степан протянул ему дополнительную обойму и наручники.

– Они проехали. В нашем автопарке прибыло, Кирилл Андреевич, – Возвестил Степан. – Верховный суд России утвердил специальную ответственность за экологические преступления. Им не отвертеться: мы найдем в их кузове массу браконьерских приспособлений и щепок. Вперед! Матвей подтянется.

– Матвей! Если бы я знала о нем, я бы отказалась от проверки АО «Крабстор»!

– Кузьмина, он обеспечил тебя работой.

– Степушка, с ним же проверки всегда наперекосяк. Делесова сказала брать с собой оружие! Почему ты спокоен: ты вызвал подкрепление?

– Дарья, ты разыгрываешь комедию, – Пристыдил её Канатиков.

– Я разыгрываю? Я боюсь. Все в моем отделе боятся его проверок, – Нервно запричитала Дарья.

– Спокойно, Дашуха. Со мной не пропадешь. Я взял три обоймы и наручники.

– Святые небеса, Канатик!

– А что, Канатик! Все отлично! У меня по две обоймы пуль на человека. Мне и Кириллу Андреевичу! У инспекторов рыбоохраны есть право на оружие и задержание. Я проверил! Закон мы не нарушаем! Палить будем при угрозе нашей жизни! Тридцать пуль, и ты спокоен как танк! А ты за нами! Пока я не скажу, сиди в машине! Читай интернет! Матвей подтянется!

– Да глаза б мои его не видели! Он сорвиголова Гагаринского УМВД по ЮЗАО, а ты им восторгаешься, можно подумать! Из-за него наша жизнь в опасности! Да он же неадекватный!! Ломает, бьет, крушит! Скажи, он по какому-то поводу беспокоится? Чего-нибудь страшится? Нет!! Нам Баренцево море по колено, Эльбрус нам по плечо! Я не обязана участвовать в перестрелках!

– Я бы, как он, хотел попасть в СОБР! Сразился бы с организованной преступностью!

Кузьмина Дарья строго пригрозила Беркутову:

– Он насмотрелся мультсериала про ниндзя! Дядя Степа он, не Никонов! Никонов в аду причащался среди Игиловцев! Террористов убивал! Все его проверки – это захваты и бойни! Он сам ненормальный! Весь в страшнейших шрамах!

– Даш, что ты мелешь. Ты же шрамов у него не видела. Я тоже ни разу не видел.

– Степушка, ты приглядись. Приглядись, посмотри на Никонова. За окном летний месяц июнь. Зачем он и зимой и летом одевается одним цветом? Я вам скажу. Он прячет шрамы! Я вам больше тебе скажу, у него с головой непорядок. Брр… – Повела Дарья плечами.

– Зачем ты наговариваешь на человека? Он с организованной преступностью воюет. Он на стороне закона.

– Это пока, Степушка. У всех, кто как ты выражаешься, воюет, контузия или посттравматическое стрессовое расстройство. Почему он к депутату прикопался? Никонов Матвей не простил ему какую-нибудь дичь и его закопает живьем.

– Ты договоришься мне тут, Дарья Всеволодовна.

– Как можно к вам обращаться? – Обратилась Дарья к нему.

– Беркутов Кирилл Андреевич. Заместитель руководителя Североморского управления, – Кратко представился он.

– Очень приятно. Кузьмина Дарья Всеволодовна. Я из «Аквакультуры». Кирилл Андреевич, идите с Канатиковым, и вас прихлопнут как муху! Куда Никонов нас втравляет! Я не обязана отбиваться от вооруженных браконьеров! – Дарья, не подлежало сомнению, не планировала двигаться из машины раньше положенного, уделяя внимание маникюру.

– Дашуха, ты по первости там взаправду не нужна. Отъезжай давай, и мы пойдем вершить правосудие. Заходи как выстрелы стихнут, – За Канатиковым он выбрался из машины. Его последняя инспекция была сто лет назад. Охранники изучили их документы. По территории склада, вдоль стены мимо ряда вплотную прижатых друг к другу закрытых вместилищ они дошли до распахнутого контейнера.

– О трупах и шрамах Кузьмина нам наговорила для острастки. Никонов нормальный. Иногда может что-то забыть. Ну, его ж контузило. Врачи поставили штамп «годен к службе». Не человек он что ли? Во что хочет, в то и одевается. Нам нужно хранилище номер пять, арендуемое АО «Крабстор». Как Матвей все это разузнал, ума не приложу. Вы же читали его досье? – Беркутов не ответил, они вошли в контейнер, заставленный большими наполненными водой вольерами, перетянутыми сеткой. Внутри сновали люди, грузящие морских обитателей в само созданный бассейн из краболовок. Документов, что на камчатского, стригуна и японского крабов, что на семгу браконьеры не предоставили, а вытащили пистолеты. Он не то, чтобы не помнил, как нажимать на курок, но опешил от чужой наглости. Браконьеры не жалели крабов и гребешков в стеклянных резервуарах, целились не глядя, стреляли по нему и Степану. Беркутов и Канатиков на автомате плюхнулись плашмя за стеклянную стену бассейна. Пули пролетали поверх их голов и застревали в стене.

– Их пятеро. Стреляют трое. Шестьдесят патронов. Они всю рыбу угробят. Крабы же не живут без воды…

– Три-пять часов, – Беркутов никогда не попадал в перестрелки.

Браконьеры смелели и лезли рожон. Один из браконьеров обошел бассейны и прицелился в Кирилла Андреевича. Степан запричитал:

– Никонов, нас убьют же, мать твою… Где тебя носит?

В ту же секунду, за их спиной прогремела двойная череда выстрелов. Целящемуся в Беркутова пуля угодила в ногу. Браконьер с криком упал, второй браконьер покачнулся и сел на корточки, выронив пистолет, а третий без сознания грузно повалился на угол стены.

– Степан, подходи. Никого предупреждать я не буду, – Беркутов девять лет не слышал смутно родного бархатного тембра, в котором прятались злые ноты.

– Да, товарищи, браконьеры? – Заговорил Степан. – Вы его слышали. Считайте, это наше общее предупреждение. Поднимайте руки вверх. Он, я и мой товарищ выстрелим сразу на поражение. Между делом, мой друг, по твою душу, со мной Заместитель руководителя по надзору за водными биоресурсами по Мурманской области, Архангельской области, Ненецкому автономному округу Североморского управления, – Степан отряхнулся и поднялся на ноги. Старший сержант пошел к поверженным бандитам.

– Для чего мне эта информация?

– Человеку наобещали с тобой встречу. За тобой не угнаться.

– Взяточник на взяточнике. Я сегодня как раз одного бездаря-заместителя упаковал в камеру прикладом. Некогда мне с рыболовами-ротозеями разбираться… – От насмешливой бесцеремонности собровца у Кирилла Андреевича отпала челюсть. Он резко обернулся назад, но держащий стрелявших на мушке наглец был черной балаклаве.

– Увидишь. Во взаимодействии с Северным морским управлением мы раскроем и пресечем браконьерство и нарушения правил рыбной ловли, – Сидевший на корточках бандит потянулся к оружию.

– Ты нарываешься на неприятности, а он по ногам тебе стрелять не будет. Он не шутит, – В миллиметрах от сержанта просвистела пуля. Бандит, не отдернувший руку, завыл. Пуля попала ему в ладонь.

– Я все сказал, – Голос собровца снизившись, оформился верхним шелковистым отзвуком и хрипотцой в нижнем регистре. Кирилл Андреевич чуть не задохнулся. Он не забыл присказку сына. За спиной от знакомства с ним будто бы отказывался его Максим.

– Мы сдаемся!! Сдаемся!! Не убивайте! – Заорал безоружный, самый косматый из браконьеров. Содрогнувшись, он отшвырнул пистолет от рук сидящего в присядку бандита и плашмя свалился на пол, закрыв голову руками. Степан спешно вытряхнул чужие магазины, собрал опорожненные пистолеты, хлопнул раненного браконьера по плечу, тот охнул от боли.

– Кирилл Андреевич, вам, смотрю врача не нужно. Все хорошо? – Спросил Канатиков. – Для раненных вызываю. Беркутов кивнул и обернулся к дверям. Внутрь заходила эксперт «Аквакультуры» Дарья в компании коллег. Они пошли осматривать бассейны, смотреть на копошащихся крабов. Собровец покидал комнату. Кирилл Андреевич должен был что-то сделать, чтобы отогнать нахлынувшее на него наваждение. Злой, невоспитанный парень говорил в манере с интонациями его сына. Если бы он сорвался догонять прячущегося от всех собровца, то поднял бы сам себя на смех. С момента пропажи его сына шел девятый год. Наверняка его воспоминание в памяти исказилось, но это было до боли знакомо… Он бы не простил себя, если бы не удостоверился:

– Максим! – Громко позвал он.

Дарья касалась рукой воды, отряхивала капли и во весь голос разглагольствовала о не маркированном улове, их неслыханной везучести, грядущих проверках и дерзости Никонова. Тот стоял за дверью. Он его услышал. Перешагнул порог и замер, по стойке «смирно». Очень со стороны для него странно собровец медлил, не уходя. Думал. О чем можно было размышлять, он не представлял. В плотной черной водолазке, черной кожаной куртке и синих джинсах собровец не снял балаклаву, а в ней достал из кармана куртки книжечку в обложке, открыл на личной фотографии, прочитал, перепроверив. Положил книжечку обратно на место, встряхнулся и зашагал прочь. Собровец не был его Максимом.

– Да было б кого проверять! Они стреляли. Мы их засудим за нападение на сотрудников полиции и гвардии! Стена в дырах от их пуль. Первый взводил курок, целился в Кирилла Андреевича! Пулей в ногу Матвей не дал негодяю его убить! Слыханное ли дело быть убитым в командировке! На лицо угроза и моей жизни! Пулей в руку Матвей не дал второму бандиту взять оружие! А то я бы с тобой не разговаривал! Неженки по стеклу горазды стрелять. Как до дела доходит, от вида крови в обморок хлопаются и стонут. Это ты, Дарья Всеволодовна, в машине сидела! – Степан проверил пульс у свалившегося браконьера.

– Матвей всегда недружелюбный? – Подыскал Беркутов слово.

– В своем репертуаре. Пострелял и откланялся. Спасибо небесам, – Перекрестилась перед ним Кузьмина.

Спасшего ему жизнь Никонова в тот вечер, Беркутов больше не увидел. Снова потянулось время. Браконьеров арестовали. Товар конфисковали в «гостиницу-передержку», чтобы в дальнейшем перевезти в Мурманск и выпустить в Баренцево море. Впечатление о Никонове Матвее у Беркутове формировалось неприятное. Он не был готов к заочным оскорблениям.

В четверг его привлек к оперативным мероприятиям следователь Беляев Виктор Алексеевич для оказания помощи в описании рыболовных снастей на том же складе. Они перебирали блесны, сети и крабовые ловушки, и Кирилл Андреевич осмелился спросить:

– В досье Никонова сказано о сети складов с живыми обитателями: семь мест, кроме вчерашнего. Можно установить засаду. Нас выведут на покупателей продукции. А где Матвей? Меня обещали с ним познакомить, я вторую неделю жду. Невоспитанно.

– Он с утра ко мне приходил с делом. Я ему о возможности засады. Он мне предложил, оставить крабов рыбоохране, то бишь вам, Кирилл Андреевич, и допросить мать Смирнова. Принес ее заявление от руки. Она потерпевшая. Сказал о проводимой им слежке за браконьерами. Как всегда, командир командует. Все знает лучше всех. Я потерпевшей повестку направил. Придет, поговорим. Вместе разберемся с сетью поставки контрабанды водных ресурсов из Мурманска. Подозреваемая им компания восемь лет как реорганизовались, но продолжает браконьерствовать под новой вывеской. Никонов рекомендовал брать на встречу с ними оружие. В виду вашего отношения, представляю, по вам при встрече он тоже прошелся, – предположил Виктор Алексеевич, улыбаясь.

– Да. Одно слово хам.

– Я за ним с пятнадцатого года, как он появился в УВД Гагаринского района, наблюдаю, и скажу другое. Он специально себя так ведет, чтобы к нему не лезли. На самом деле он получше многих здесь собравшихся будет.

– Не верится.

– А между тем Никонов в одиночку предотвратил в феврале теракт в Индустриальном банке на Ломоносовском проспекте. Деньги снимал, когда они налетели, и пролез в операционный зал через какой-то люк в кабинете менеджеров. Прошел бы мимо, что ему до чужих проблем. А он удосужился и спас два десятка людей и беременную дочь генерал-майора Тарасова, которую взяли в заложники, чтобы вести к денежному хранилищу. Об этом весь февраль и март Московские газеты пестрели.

– Один. Это возможно?

– Согнали ФСБ, ОМОН, оперативников, Следственный комитет, но все разом боялись входить в банк. Объяснение классное: никто не вызывался объявлять штурм и спасать беременную женщину из-за обещания террористов убивать заложников. Все испугались нести ответственность перед генерал-майором Тарасовым за его дочь. Кроме Никонова. История умалчивает, как он сдюжил одолеть троих, вооруженных до зубов бандитов, но они орали, что он отчаянный, сатанинский отрок, со сверхспособностями. Девчонка заикалась. Вымолвить двух слов до успокоительного не могла. Генерал-майор после этого скомандовал не разбазаривать кадры. В России объявлено военное положение. Учиться Матвея в Университет МВД имени В. Я. Кикотя послал. Младшего лейтенанта присвоил, на работу в СОБР подрядил. Никонов в штыки: не хочу. По завершению разборки Тарасов его об этом спросил, кстати, передал мне Дорохов. А хам ответил, что его папа воспитывал нести ответственность. Он боевой старший прапорщик. Не для того звание получал от командира, чтобы три радикальных урода обижали беременную женщину.

– Он вообще оперативник?

– Он вообще себе на уме, Кирилл Андреевич. Он затеял войну с депутатом. Долг платежом красен. Тарасов ответственный в Генеральной прокуратуре за надзор за следственно-оперативно-розыскной деятельностью. Никонов рассказал ему о промахе системы. Страна воюет, убыток для государства содержать преступных чиновников. Никонов вручил Тарасову папку с ихтиологической экспертизой и бухгалтерскими документами. Дескать у него руки чешутся, но генерал-майор разберется лучше: областной депутат без оглядки нарушает закон, живет в столице, ведет коммерческую деятельность. Он не мать Тереза, но браконьерствовать в Мурманске в Баренцевом море, беспредел. По его данным, куча холодильников и морозильных камер для контрабанды. В ихтиологической экспертизе улов камчатского краба атлантического лосося по датам в период нереста и полярной ночи. Собственно, поэтому вас прислали в Москву из Мурманской области. Генерал-майор дал отмашку брать чиновника в разработку. Сводки распорядился в Мурманскую область отправить. Возбуждать уголовное дело.

– В этом я соглашусь. Нельзя преступать закон, кем бы ты не был.

– Волею генерал-майора Тарасова Никонова перевели в специальный отряд быстрого реагирования, а по сути, он вольная пташка. Артиллеристская разведка. Умений в выслеживании нахватался в Сирии, командуя отделением. В общем мое наблюдение: держитесь от Никонова подальше. Это дело хорошим не закончится. Он либо областного депутата посадит, либо его убьет. Без вариантов.

– Никонов берегов не видит, но быть способным на убийство…

– Изначально он наемник, а потом контрактник. У них нет кодекса чести, одна оплата.

– В смысле?

– Срочников в Сирии нет. От Министерства обороны контрактники. Сообщалось, что частная военная компания Вагнера работала на российское министерство обороны с две тысячи пятнадцатого года, хотя частные военные компании в России незаконны. Парней обучали в Краснодаре полгода, они приезжали в Сирию наемниками, их бросали в самую грязь на верную смерть со ржавым оружием, а если они выживали, заключали с ними контракт. Особенный мальчик Матвей Никонов прошел путь не дай боже. Теперь он не промахивается и никого не боится. Владеет тайским боксом. Три года налетов за плечами. Все нормально-нормально, а как что не понравится, как зыркнет, не у одного меня мороз по коже. Дорохов отдает приказ, а он смотрит великодушно. Не удивлюсь, если в уме делит его приказ на два, а то и на четыре. Кузьмина отчасти права. Контузило его сильно, с болями. Сзади к нему не подходите. У него боевые рефлексы доведены до автоматизма. Пока он захотел наказать врага по закону, потому что папа так воспитал, а если захочет… – Виктор Алексеевич не договорил, но Кирилл Андреевич воспринял идею: Никонова некому будет остановить, и он совершит непоправимое.

– Он живет один?

– Жил в каком-то общежитии здесь поблизости с центром до недавнего времени. Наш суд-мед эксперт, Подарцева Алёна Витальевна, единственная, с ним общается без страха. Она уговорила Матвея на звание. Поселила в своей квартире. Какие там у него принципы? В специальном отряде быстрого реагирования сержанты водители, а служат офицеры. До звания он был старший прапорщик со средним профессиональным. До младших лейтенантов в исключительных случаях повышают без высшего образования, но он уперся рогом: звание, коль неймется, присваивайте, в Собре поработаю, а учиться я не пойду. У меня дела. Вы бы, если хотите с ним переговорить, перемолвитесь с Алёной Витальевной словом. Она посоветует, как быть.

– Спасибо за совет. Как зовут чиновника?

– Арзамасов Виктор Геннадьевич. Вы должны его знать. Он депутат Мурманской областной думы седьмого созыва. На портрете на сайте думы сидит лощеный тип. Заодно он где-то перешел Никонову дорогу. Мальчик озлобился и натравил на него Генеральную Прокуратуру и специальный отряд быстрого реагирования по борьбе с организованной преступностью. Для народного избранника дело плачевное, не откупится. Я бы очень советовал депутату Арзамасову самому сесть в тюрьму. Никонов мстит. Он о нем говорил, глаза от злости за секунду из серых в болотные перетекли. Никогда подобного не видел. Как у тигра. Это лютая ненависть.

– Депутат ему навредил?

– В общем имей в виду, чем бы там этот чиновник ему не напакостил, но лучше пусть за решеткой отсидится, чем Никонов ему шею свернет как цыпленку. За жизнь Арзамасова я гроша, ломанного не дам.

В квартиру на Стасовой он вернулся без пятнадцати семь. Протопал в кухню. В Москве господствовал упоительный летний вечер. По голубому небу плыли облака. Кирилл Андреевич откупорил минералку в стеклянной бутылке прямо из холодильника. Ледяная жидкость обожгла горло, но не проясняла происходящее. Он ничего не понимал. Никонов вручил документы Тарасову, Генеральная прокуратура связалась с Московско-Окским управлением Росрыболовства, а последнее с Североморским управлением. На это был расчет младшего лейтенанта. Кто направил ему письмо домой по адресу улица Челюскинцев дом двадцать один квартира сто двадцать семь? В комнате он достал из чемодана присланную нотариальную копию договора дарения. Максим знал их домашний адрес. Он мог сказать его Никонову Матвею, а тот выкрал документ. Или как они оказались у наемника? Что он мог сделать с договором? Голос сторонящегося его насмешника-собровца врезался в память. Собровец его услышал, замер и не пошел на контакт. Почему? Максим его не узнал или не простил после ссоры? Он перепутал Никонова с сыном или нет? Люди, которым нужна была помощь, так себя не вели. Скорее всего, Максим сказал его адрес Никонову, и тот для сохранности прислал ему документы. Никонов Матвей или Беркутов Максим? Его ребенок любил бокс, но никого назло не бил. Никонов выстрелил в двоих людей. Помнил его заветное, мужчины несут ответственность за семью. Спас множество людей. Мстил. Что случилось – звенело в его голове? Его ребенок выжил? Кирилл Андреевич лег спать, так и не придя ни к какому выводу. Ему надо было увидеть Никонова Матвея в лицо.

В четверг следственно-оперативную группу пригласили в кабинет ее руководителя на совещание. Канатиков по приходу доложил помощнику руководителя следственно-оперативной группы о задании Никонова «в полях» и появлении по возвращению.

Лейтенант Ишегенова Роза усадила Кирилла Андреевича на первый ряд стульев, расставленных в центре комнаты. С утра у него пульсировало в голове. Ему хотелось, чтобы обзор с места его посадки ничего не загораживало.

– Мы должны проанализировать слежку. Чтобы без оплошностей как в прошлый раз. Нам необходимо узнать покупателей браконьерской продукции. Какие есть предложения или станем ловить на живца? Установим слежку по всем предоставленным адресам – Полковник нарисовал на доске, прислоненной к стене, круг фломастером.

– Как в прошлый раз однозначно не подойдет. Они впятером, если бы не…

– Федор Васильевич! Федор Васильевич, суд-мед эксперт Подарцева пришла! Она с новостями! Никонов отчебучил номер! Я ее боюсь!! – В комнату, тараторя, вбежала Роза и встала за спину полковника Дорохова. Вслед за ней решительно вошла невысокая женщина, с горящими щеками. Поверх малинового платья она накинула медицинский халат. Правую руку судмедэксперт держала в поддерживающем бандаже. Ее русые волосы разметались ниже плеч. Внешне он бы сравнил ее со спелой сочной ягодой после заморозка. Кирилл Андреевич с ходу оценил, что женщина разгорячена и в запале от произошедшего события. Он пригляделся, ее немного потряхивало. Ширококостная, но в силу пропорциональности фигуры стройная. На круглом румяном лице заострялся носик, как у лисички, полные губы бантиком притягивали его внимание. Кирилл Андреевич с удивлением поймал себя на размышлении о поцелуе с ней. Он расцеловал бы ее всю, и под малиновым платьем. Беркутова проняло: его давно не посещало вожделение.