Елисей, царевна Марьяна и Камасутра

Глава 1

Стояло раннее утро. Над горизонтом показался край золотисто-красного солнца. Его лучи осветили хозяйский двор, добротный деревянный дом, сидевшего на жердочке у колодца нахохлившегося петуха. Он встрепенулся, распушил свой разноцветный хвост и заорал:

– Ку-ка-ре-ку! – петух вытянул шею и повторил. – Ку-ка-ре-ку!

Дверь избы скрипнула. На пороге появился заспанный, здоровый, бородатый мужик средних лет. Он был в длинной домотканой рубахе и одном сапоге. Второй он держал в руках.

– Кыш окаянный! – закричал мужчина и кинул в петуха предмет обуви.

Птица спрыгнула вниз и обиженно стала что-то клевать на земле.

– Всю округу перебудил! – зевнув, добавил мужчина.

Подобрав сапог и надев его, он прислушался. Из стоящего неподалеку курятника доносились стоны и оханья.

– Опять! – возмущенно покачал мужик головой и, подняв с земли валяющуюся длинную хворостину, направился к сараю. – Вот ужо я вам сейчас! – проговорил он.

Дверь в помещение была приоткрыта. Стоны и покрикивания стали громче. Мужик вошел внутрь и увидел живописную картину. На насесте, расклячив ноги, висела девица. Между ними стоял высокий, русоволосый парень. Ступни девки покоились на его плечах, а сам он лизал ее промежность. Штаны парня были спущены, являя вошедшему небольшие твердые ягодицы. Внизу находилась еще одна девушка. Она со звуком всасывала в себя большой член молодца, помогая себе рукой. Вторая ее рука сжимала сосок своей груди, вызволенной наружу из корсета. Девушки стонали от вожделения.

– Вон отсюда! – закричал мужчина и ударил хворостиной по обнаженному заду парня. – Ишь, блядство развели! Вон!

Парень отскочил от девки, потирая ушибленное место. Девицы с визгом бросились к выходу, стараясь прикрыть срамные места.

– Бесстыдницы! Развратницы! – кричал мужчина, продолжая хлестать хворостиной.

– Батя! Остынь! – уворачиваясь от отца, воскликнул парень. Он пытался натянуть штаны на еще стоящий член, который качался возле пупка, напоминая хобот слона.

– Всех девок перепортил! – уже тише произнес мужик, опуская прут. – Я зачем тебя за три моря отправлял? – спросил батя, оттирая пот. – Чтобы ты там уму разуму выучился! Науки разучил, чтобы урожаи увеличить! А ты чему научился? Камаебле ентой?

– Камасутре, батюшка, – наконец справившись со штанами, поправил парень.

– Да какая разница! – махнул рукой отец. – Такой наукой, если только демографию повысить можно… Все, Елисей, закончились твои праздные дни. Собирайся! На службу к царю поедешь наниматься!

– Но, отец, – попробовал возразить Елисей. – Вспомни свою молодость!

– Я в твои годы с Ильей Муромцем и Алешей Поповичем землю русскую от ворога защищали и со змеем Горынычем бился! – сверкнул очами мужчина. – Некогда нам было девок портить! Иди, собирай вещи. А я тебе грамотку начертаю к Илье. Он воеводой у царя батюшки служит. Привет от меня, Добрыни Никитича, передашь, да мое послание вручишь.

Через некоторое время Елисей принимал от отца снаряжение и письмо к воеводе.

– Надевай мою кольчугу, – подавая сыну немного поржавевшее изделие, велел Добрыня. – И меч не забудь! Шлем я к седлу привязал. И грамоту спрячь, не дай бог, что в пути случиться. Дорога то не близкая, пару дней добираться.

У ворот стояла старая кобыла. Когда-то в молодости она была мышиной масти, но со временем ее шкура приобрела необычный зеленоватый оттенок. Один глаз лошадки закрывало бельмо.

– Отец, а может, я пешком пойду? – неуверенно произнес Елисей.

Парень откинул свои русые кудри и повел широкими плечами, расправляя мускулистую грудь.

– Негоже воину своим ходом двигаться, – ответил батя. – Ты не смотри, что она старая, она многим молодым фору даст! – Добрыня ласково постучал по крупу лошадки. Та потерлась о него своим беззубым ртом. – Сколько мы с ней славных дел сделали, – протянул мужчина. – Наша Матрена еще послужит.

Матрена тихо заржала, будто подтверждая слова Добрыни.

– Нечего рассуждать, – отрезал бывший богатырь. – Залезай в седло.

Елисей натянул кольчугу, которая спустилась поверх одежды почти до колен, и взобрался на лошадь. Кобылка сначала опешила, от такой тяжести ее ноги задрожали, но потом оправилась и бодро посмотрела на мужчин.

– Вот, держи, – подал Елисею котомку Добрыня. – Там харчей немного и мешочек с деньгами. На первое время должно хватить. А потом уж царь довольствие положит. Служи ему верой и правдой. Не посрами наше имя. Покажи удаль молодецкую. Силой тебя бог тоже не обделил. Да смотри, не сильно озорничай там со своей наукой. В столице девки ушлые, повесят на тебя всех народившихся отпрысков, как всех кормить будешь? – напутствовал отец.

– Дак я не в них-то семя пускаю, – отозвался Елисей. – Не зря же Камасутру освоил. Там полно способов, чтобы девку не обрюхатить, а удовольствие получить.

– Ох, сынок, – покачал головой Добрыня. – Не доведет до добра твоя распущенность… Ну ладно, поезжай.

Он открыл ворота и вывел Матрену с сидящим на нем Елисеем.

– С богом! – перекрестил он сына и подтолкнул лошадь. – Но!

Кобылка потрусила, покачивая натруженными боками. Елисей с гордостью посматривал на все сверху. Добрыня смахнул скупую мужскую слезу и еще раз перекрестил за сыном путь.

– Дай бог, и получится из тебя что дельное, – прошептал он.

А Елисей улыбался махавшим ему высыпавшим из домов населению. Он был уверен, что его ждут великие дела.

Глава 2

Елисей уже выехал из своего села. Лошадка неспешно перебирала копытцами. Ветерок разметал по плечам молодца пряди золотистых волос. Ласковое солнышко гладило его по лицу теплыми лучами. Изумрудное разноцветье трав и жужжанье пчел, собирающих нектар, расслабили молодого мужчину. Он улыбнулся и вдруг запел:

– Пара, пара, порадуемся на своем веку. Красавице, и кубку, и славному мечу…

Матрена взбодрилась и побежала быстрее. А Елисей заливался соловьем. Ему было хорошо. Ему было вольно. Новые приключения звали безмятежную душу на подвиги. Он сжал рукоять меча притороченного к поясу. Песенка закончилась, и парубок почувствовал, как вздымается его достоинство, требуя очередной разрядки. Ведь отец так и не дал ему испытать оргазм, когда все уже было на подходе.

– Придется девку какую на ночь взять, – тихо произнес Елисей, почесывая свой член. – Иначе яйца отвалятся от боли.

Он остановил лошадь и спрыгнул с нее. Затем снял отцовскую кольчугу, которая лишним грузом сдавливала его бедра, ослабил на штанах веревку и блаженно выдохнул.

– Ну вот, – сказал он. – Теперь гораздо лучше. Осталось доехать до ближайшего трактира. А там уж оторвусь по полной.

Он взобрался обратно в седло и тронул поводья.

– Поехали, Матренушка! – воскликнул он. – Надо до темноты попасть в город.

До стольного города Елисею предстояли еще сутки пути. Поэтому на ночь он собрался остановиться в небольшом городке Н. Он находился аккурат в половине пути до столицы. Дальше парень ехал молча, предвкушая, какие навыки камасутры он будет отрабатывать в ближайшее время.

Когда опустились сумерки, Елисей увидел впереди золотые купола церкви и белые стены. Он поторопил лошадку и уже через десять минут въехал в город. Люди, встречающиеся на пути, смеялись ему вслед, обсуждая необычную масть Матрены. Елисей сжал зубы. Ему не хотелось начинать свой путь с драки. Поэтому он молчал. Наконец перед ним появился трактир. Над дверьми заведения висела вывеска с нарисованной большой кружкой. Ворота были открыты, и парень въехал туда. К лошади подскочил мужчина, видимо, конюх. Он взял Матрену за уздцы.

– Ночевать изволите? – спросил он.

– Изволю, – кивнул Елисей. – Кормят то здесь сносно?

– Как везде, – уклончиво проговорил конюх. – Советую домашней медовухи изведать. Дюже хорошо ее у нас варят.

– Последую совету, – Елисей пошарил в своем кошельке и достал мелкую монету. – Возьми, друг. Позаботься о моей старушке.

– Не волнуйтесь, – взяв мзду, ответил мужик. – Все будет по самому высшему качеству. Степанида! – заорал он.

Из конюшни, находившейся во дворе, выскочила девка. Яркий сарафан обтягивал широкие бедра и высокую грудь. Елисей ощутил, как его член встрепенулся и устремился вверх.

– Степка! – обратился к девушке конюх. – Воды неси! Видишь, лошадка устала, пить хочет.

Степанида схватила ведро и пошла к колодцу. Елисей следил, как ее бедра колышутся от ходьбы, и сглотнул.

– Пойдемте, молодой господин, покажу, где ваша старушка проведет ночь, – проговорил конюх и повел лошадку в стойло. Елисей пошел за ним.

В помещении было сухо и чисто. Сбоку от яслей находилась огромная копна сена. Конюх щедро сыпанул в кормушку овса. Матрешка с удовольствием принялась за еду.

– Кушай, горемычная, – проговорил мужик, поглаживая лошадку по боку. – Недолго тебе уже осталось.

– Да ладно тебе, – вошла красавица с полным ведром. – Она еще повозит своего хозяина. – Степанида искоса глянула на Елисея.

Девушка подошла к Матрене и наклонилась, переливая воду в поилку. Елисей заворожено смотрел в ложбинку между ее грудей, открывшуюся в разрезе рубашки. Желание переполняло его штаны. Надо было срочно что-то с этим делать.

– Красавица, – проговорил он. – Хочешь большой и чистой любви?

– А кто же ее не хочет? – выпрямилась Степанида, откинув русую косу за спину.

– Тогда приходи в полночь на сеновал, – продолжил Елисей, жадно смотря на ее полные губки.

– Отчего же не прийти, приду, – улыбнулась девица. – Только и вы тогда уж приходите.

– А почему я вдруг не появлюсь? – удивился Елисей.

– Так она не одна придет, – криво усмехнулся конюх. – Она с отцом притащится.

– А зачем нам отец? – нахмурился Елисей.

– Так вы же жениться будете? – невинно спросила Степанида. – Нам благословение батюшкино надобно.

– Э, нет, – отскочил от девки Елисей. – Так мы не договаривались!

Степанида насмешливо посмотрела на молодца и вышла из конюшни.

– А скажи-ка, любезный, – обратился к конюху Елисей. – Нет ли здесь более сговорчивых бабенок?

– Найдем, – кивнул мужик. – Есть такие. За денежку родного отца продадут не только свою дырку. Приведу вам посимпатичнее, после полуночи.

Елисей обрадовался и поспешил в кабак. Перед входом дверь с силой распахнулась, ударив его по лбу, и из проема вылетел дядька. Он упал на землю и не шевелился. Елисей услышал из трактира громкие крики и звуки борьбы.

– Что там еще такое, – произнес он и, посильнее сжав рукоять своего меча, вошел внутрь.

В трактире творилось невообразимое. Двое мужчин отбивались, чем могли от десятка нападающих. Один из защищающихся был высок и худощав. Он мастерски орудовал сковородой. Второй, огромный и сильный, держал в руках деревянную скамью. Он махал ею и откидывал сразу по нескольку человек.

– Надо им помочь, – решил Елисей. – Не дело двое против десяти! – он выхватил меч и бросился в гущу драки. – Берегись! – закричал он, опуская свое оружие плашмя на головы противников.

Глава 3

Елисей пробивался сквозь нападавших, которые падали от его ударов на пол к защищавшимся мужчинам.

– Елисей, – представился он, не прекращая битвы.

– Антос, – кивнул ему худощавый и методично продолжил отбиваться сковородой.

– Понтос! – крикнул ему здоровяк. – Спасибо за помощь! – он размахнулся и еще трое улетело на улицу.

Постепенно противников становилось все меньше. Часть уже валялась в нирване на улице, часть уползало, держась за поврежденные места из заведения. Когда последние нападавшие покинули трактир, мужчины, отдуваясь, сели к столу.

– Эй, хозяин! – крикнул Понтос. – Неси медовухи побольше и пожрать!

Испуганный трактирщик вылез из-под прилавка:

– Сейчас все будет, господа, – дрожащим голосом произнес он и кинулся таскать на стол разные кушанья.

Вскоре перед мужчинами на столе появился большой жбан медовухи с кружками, блюдо, наполненное жаренными курами, нашинкованные овощи и порезанный ломтями хлеб. Елисей с новыми товарищами принялись за еду.

– А что это они на вас напали? – поинтересовался Елисей, отхлебывая душистого напитка и откусывая от дичи большой кусок.

– Это не они на нас, а мы на них, – усмехнулся Антос. – Они честь царской дочки Марьяны порочили. Мы и заступились. Не люблю, когда над достоинством за глаза издеваются!

– Да и не гоже про царскую семью гадости говорить, – кивнул Понтос, со скоростью света доедая целую тушку птицы. – Не по чести такое.

– Не знал, что у нашего царя есть дочь, – проговорил Елисей.

– Есть, – подтвердил Антос. – Да только прячет ее от всех наш государь в высоком тереме.

– В чем причина? – удивился Елисей.

– Да охоча царевна до мужиков больно, – пояснил Понтос. – Царь и закрыл ее от соблазнов, чтобы невинность сохранила.

– А хороша ли девица? – уточнил Елисей. – Или страшна, как смерть?

– Царевна Марьяна дюже хороша, – сказал Антос. – Красотою лепа, червлена губами, бровьми союзна! Золота коса до пят! Стан тонок, а грудь аки дыньки! Все при ней!

У Елисея от описания аж дыхание в груди сперло, так поглядеть захотелось на красу такую. А лучше не только посмотреть, а и камасутру на ней отработать. В мыслях молодца уже картинки замелькали, как бы он разложил Марьянку перед собой да к устам ее сахарным приложился, и не только к ним.

– Ты чего замолк? – насмешливо посмотрел на него Понтос. – Али медовуха в голову ударила?

– Да не медовуха, – мечтательно проговорил Елисей. – А рассказы ваши о красе царевны.

– Тоже захотелось испробовать? – усмехнулся Антос. – Не получится. Царь бережет ее как зеницу ока.

– Ну, это мы еще посмотрим, – насупился Елисей. – Все равно туда еду.

– И ты тоже? – Понтос доел курицу и вытер жирные руки прямо об скатерть.

– Я к Илье Муромцу еду, – пояснил Елисей. – На службу к царю наниматься.

– Ну, значит, наш путь один и тот же, – заметил Антос. Он тоже закончил трапезу и попивал медовуху.

– Не хило ты орудовал мечом, – похвалил Понтос. – Такой воин в войске нужен.

– Ты тоже силой не обижен, – улыбнулся Елисей. – Вон сколько уложил.

– Раз уж мы вместе, то и двигаться будем сообща, – произнес Антос и встал из-за стола. – Хозяин! Комнату нам на троих!

– А может, девок на ночь возьмем? – с надеждой посмотрел на новых друзей Елисей. – Мне конюх обещал посодействовать.

– Можно и девок, – кивнул Понтос, тоже вставая и расправляя свои могучие плечи.

– Я пас, – коротко бросил Антос и пошел наверх за хозяином.

– Что это он так      ? – тихо спросил Елисей у великана. – Или не по бабам он?

– По бабам, не волнуйся, – заверил Понтос. – Просто горе у него случилось с одной из представительниц женщин. Пойдем к конюху твоему, расскажу по дороге.

Мужчины вышли из трактира и направились к конюшне. Понтос рассказал про Антоса.

– Женился наш Антос по большой любви на рыжеволосой юной красавице. Любил он ее страсть как! Не отходил ни на шаг, драгоценностями закидывал! Но пришлось ему отлучиться как-то по делам. А когда вернулся, застал свою жену в объятиях другого. И так ярость от увиденного взыграла в нем, что вытащил он меч и проткнул любовников одним ударом.

– Страсти какие! – охнул Елисей. – А потом то что?

– А что потом? – вздохнул Понтос. – Запил с горя. Сильно. Еле вытащил я его из замка. Уговорил на службу к царю наняться. Отвлечься в ратных делах от несчастной любви. Вот и опасается теперь Антос с бабами якшаться. Не хочет влюбиться вновь. Обмана боится.

– А как же он со своими мужскими потребностями справляется? – удивился Елисей.

– Дак как? – крякнул Понтос. – Руками своими.

– Так и заболеть можно? Не дело это! – воскликнул Елисей.

– Вот и я ему тоже самое говорю, – грустно произнес Понтос. – Где тут твой конюх?

Елисей заглянул в конюшню. Конюх причесывал его старую лошадку. Матрена блаженно закрыла глаза и тащилась от действий мужчины. Елисей свистнул, и конюх поднял голову. Увидев парня, мужчина поспешил к нему.

– За обещанным я, – пояснил Елисей. – Девок, давай!

– Три монеты, и через пять минут у вас будут, – поклонился конюх.

Елисей вынул названую сумму.

– Приведи трех посимпатичнее, – велел он. – Я теперь с друзьями.

– Сей момент, – осклабился мужик и поспешил за обещанным.

Глава 4

Вскоре к ожидающим мужчинам подошли три шлюхи. Их лица были ярко накрашены. Платья открывали напоказ полные груди и ноги в чулках почти до колен.

– Пошли, – проговорил Понтос, хватая одну из девок полнее других. – Люблю я пышек, – признался он.

– А мне пофиг, – отозвался Елисей, влезая рукой к одной из женщин в декольте и сжимая грудь. – Лишь бы сосала хорошо. Остальное я и сам сумею. Не даром камасутру три года изучал.

– А это еще что за наука такая? – удивился Понтос. – Не слышал про такую.

– Так я за три моря ходил обучаться, – похвастался Елисей. – Наука, как любви предаваться во всех мыслимых и не мыслимых позах.

– А ты покажешь? – загорелся Понтос.

– Как раз этим и займемся, – кивнул Елисей.

Он одной рукой во всю уже лапал одну, а второй прижимал за талию вторую красотку. Ему совсем было невмоготу. Член набух от долгого сухостоя. Мошонка болела. Ворвавшись в снятую друзьями комнату, Елисей сорвал с себя одежду, и девицы заулыбались, увидев его достоинство. Им явно оно понравилось. Антос сидел на своей кровати и наблюдал. Его рука направилась к своей ширинке.

– Могу поделиться, – обратился к нему Елисей.

– Не стоит, – отказался Антос. – Занимайся своим делом. Мне и так нормально.

– Ну, как знаешь, – кивнул Елисей и, забыв обо всем, занялся девицами.

Ему уже было все равно, что рядом находится Антос и что на соседней кровать Понтос уже во всю таранит свою толстуху, развернув ее к себе спиной и подняв платье до самой головы. Его занимал свой секс.

Шлюхи сняли платья и остались в панталонах и корсетах.

– Снимайте, – приказал Елисей, поглаживая свой член.

Вскоре обе предстали пред ним полностью раздетыми. Елисей лег на постель. Обе девицы склонились над его вздыбленным членом. Одна тут же взяла его в рот и стала посасывать, вторая ласкала его яички, сжимая их в руке и приподнимая вверх.

– Э, нет, – проговорил молодец. – Так дело не пойдет. Этак я моментом кончу. Ну-ка, меняем конфигурацию!

Девицы с удивлением посмотрели на парня.

– Одна садиться на мой член, – велел Елисей. – А вторая поворачивается ко мне и дает лизать свою промежность.

Вскоре одна из шлюшек скакала на его бедрах, заполняя себя его большим естеством, а вторая примкнула к его рту лоном, и Елисей причмокивал, всасывая ее клитор, и скользил языком между складочек. Девицы стонали и вскрикивали от удовольствия. Руки парня тоже не бездействовали. Одной он теребил набухшую горошину той, что извивалась на нем, а второй крутил сосок девицы, чье лоно он лизал. Та, что была у его лица, громко закричала, и ее ножки задрожали в сладком оргазме. Вскоре к ней присоединилась и вторая. Последним кончил сам Елисей. Он тоже закричал от переполнившего чувства долгожданного оргазма и освобождения.

– Ну ты и горазд! – с восхищением заметил Понтос. Он давно уже закончил со своей красоткой и теперь просто лежал с ней рядом и ласкал ее огромные груди.

– Я не выдержал и десяти минут, – признался Антос, вытирая свой член тряпицей. – Обычно мне и тридцати не хватает.

– Господин, господин! – восклицали партнерши Елисея. – Мы повторим? Нам понравилось!

– Повторим обязательно, – подтвердил Елисей. – Но уже в другой позе.

– Ни хрена эта твоя наука! – восхитился снова Понтос. – Как, говоришь, ее название?

– Камасутра, – ответил Елисей.

– Открывай обучение, – посоветовал Антос. – Денег заработаешь кучу!

– Да я это для удовольствия, – отказался Елисей. – Я и сам еще не все приемы в совершенстве усвоил.

– Мне уже и этого довольно, – сказал Понтос, собираясь повторить свой акт.

– Продолжим, что ли? – уточнил Елисей.

– Не вы, ребята, как хотите, а я больше не могу, – произнес Антос, вставая с кровати. – Пойду я во двор, прогуляюсь, голову остужу. Как закончите, позовите.

Он ушел. А Елисей стал строить очередную «конфигурацию». Понтос с интересом наблюдал за его действиями, надеясь когда-нибудь сотворить подобное.

Теперь Елисей поменял местами красоток. Та, что была на его бедрах, теперь расположилась на кровати. Ее ноги были широко раздвинуты и лежали на плечах мужчины. Вторая находилась внизу и стояла на коленях, сильно изогнувшись в пояснице и лежа грудью на постели. Елисей раздвинул ее ягодицы и направил свой вновь вставший член во влагалище. Промежность второй девицы соединилась с его устами. Молодец вдалбливался в лоно нижней красотки и скользил языком и губами по раскрытым складочкам второй.

Понтос в этот раз принял обычную позу и совокуплялся с пышнотелой, лежа на ней. Большие телеса бабенки колыхались от движений великана.

Вскоре троица снова застонала, предчувствуя разрядку. Елисей ускорился, его проникновения стали резче и сильнее. Губы всосали клитор, а язык стал нажимать и постукивать набухшую плоть. Верхняя красотка сдалась на этот раз первой. Ее ножки задергались на плечах мужчины, и она закричала от ощущений и забилась в ярчайшем оргазме. Елисей воткнулся в нижнюю до самого основания и выплеснулся в нее, соединяясь в одновременном оргазме. Лоно девицы спазмировало, сжимая и разжимая его кончающий член.

– Нам никогда еще не было так хорошо, – чуть позднее призналась одна из партнерш Елисея. Вторая закивала головой, соглашаясь с подругой.

– Мы даже готовы вернуть одну монету, – сказала она.

– Оставьте себе, – не позволил Елисей. – Я получил истинное наслаждение. Так давно мечтал об этом. Так что вы заслуженно получили вознаграждение.

– А я еще добавлю, – проговорил Понтос, даря каждой из девушек по монетке.

Обрадованные девицы быстро оделись и покинули комнату. Им предстояло отдохнуть перед следующим днем.

– Пойду верну Антоса, – сказал Понтос и вышел за другом.

А Елисей лежал на спине, подложив под голову согнутые в локтях руки. Он чувствовал легкость во всем теле. Потихоньку его мысли переметнулись к царской дочери. Что там за красавица, так мечтающая о мужчине. Уже засыпая, он подумал об обязательном знакомстве с Марьянкой.

Глава 5

Поутру, наскоро позавтракав, троица тронулась в путь. Понтос на здоровенном тяжеловозе темной масти, Антос на изящном белом коне и Елисей на Матрене.

– Сколько же ты на свете прожила, горемычная, – пожалел старую конягу Антос.

– Да уж, эта лошадка всем нам фору даст, – скрывая улыбку в усах, подтвердил Понтос. Он не хотел обидеть друга.

Матрена радостно обнюхивала своих сородичей, а те косились на бредущую рядом с ними старушку и замедляли шаг. Даже им было понятно, что Матрене за ними не угнаться. Тем более она была дамой.

– Как получу первую награду, сразу куплю коня, – сказал Елисей. – А Матрене дам покой. Пусть доживает свой век сытой и довольной.

– Если хочешь, я дам тебе денег на лошадь, – предложил Антос. – Отдашь, потом постепенно.

– Соглашайся, – подтвердил Понтос. – Наш Антос не беден, у него и замок есть, и доход приличный. Негоже царскому дружиннику на старой кляче ездить. Обсмеют.

– Если не в тягость будет, то одолжу, – кивнул Елисей.

– Не в тягость, – улыбнулся Антос и протянул ему кошель с деньгами.

– Благодарю! – склонил голову Елисей.

– Мой отец в главных конюших у царя служил, – сообщил Понтос. – Так что по лошадям я знаток. Коли совет какой по уходу животины понадобиться, спрашивай.

– Обязательно, – кивнул Елисей.

– А ты какого роду будешь? – поинтересовался Антос.

– Мой батюшка богатырем был наизвестнейшим, – приосанился в седле Елисей. – Может, слышали о таком? Добрыня Никитич.

– Как не слышать, – кивнул Понтос. – О деяниях его и побед ратных немало былин ходит. Значит, отец он твой. Да и тебя бог силушкой не обделил. Вон как славно мечом орудовал!

– Да я много чего умею, – уклончиво заметил Елисей.

– Это мы заметили, – засмеялся Антос. – Особенно в камасутре твоей. Может, научишь каким приемам?

– Это пожалуйста. Нарисую вам потом картинки, – кивнул Елисей.

– Так ты же не по бабам теперича? – удивленно спросил друга Понтос.

– Все пройдет, как с белых яблонь дым, – загадочно проговорил Антос.

– Чего? – покосился на Антоса великан.

– Да это я так, к слову пришлось, – отмахнулся Антос. – Хочу поучиться любовной науке. Вдруг все же встречу достойную. Не сто лет одному куковать с рукой.

– Это ты правильно решил, – обрадовался Понтос. – Я давно тебе говорил. Плюнь ты на нее! Вокруг полно нормальных баб!

– Считай, я прислушался к твоим словам, – кивнул Антос. Он дернул своего скакуна и вырвался вперед.

– Не любит он вспоминать прошлое, – заметил Понтос и тоже поспешил за товарищем.

Елисей дернул было Матрену, но потом передумал и потрусил обычным шагом.

Так и скакали они, разговаривая о том о сем, до самых стен столицы. Елисей с интересом рассматривал большие дома и нарядных жителей, прогуливающихся по вечерним улицам. Друзья приехали к белокаменному дворцу царя. Пояснив, куда и зачем они прибыли стражникам, их отправили к воеводе. Лошадей пришлось оставить у входа.

Воевода, не молодой, но крепкий мужчина в кольчуге поверх одежды, ужинал. Увидев пришедших, он встал.

– Зачем пожаловали? – сурово спросил он.

– В дружину твою наниматься, – ответил Понтос. Он оказался на целую голову выше воеводы.

– Такие воины нам нужны, – одобрительно оглядел великана военачальник. Затем посмотрел на Антоса и Елисея. – Ратному делу научены?

– Научены, – переглянулись между собой друзья.

– Тогда добро пожаловать. Михай! – крикнул он. В помещение вбежал дружинник. – Отведи новеньких в казарму. Расскажи, что да как, и ужином накорми. А утром представлю их царю батюшке. Пусть службу назначит. В войско их пристраивать или во дворце понадобятся.

– Воевода! – обратился Елисей к Илье, понимая, что настал момент. – У меня к тебе послание от батюшки. – он покопался в своем мешке и достал грамоту.

– От батюшки? – удивился воевода. – Давай. – мужчина принял послание и, развернув его, начал читать. Постепенно черты лица Ильи разглаживались. Он улыбался. – Так знать, ты сын друга моего Добрыни? Что же сразу не сказал! Ишь ты, как вымахал!

Он обошел вокруг Елисея.

– Похож… – произнес он. – Лицом в мать пошел, Настасья вылитая. А статью в Данилу. Я ж тебя на руках качал младенцем. Хорош молодец стал! – воевода стукнул по плечу парня. – Михай, ты отведи двоих, а я с крестником пообщаюсь. Он потом к ним присоединится.

Михай кивнул. В палате остались Елисей и Илья.

– Садись, – указал на скамью возле стола воевода. – Поужинай со мной, да о себе расскажи.

Елисея не надо было уговаривать. Он проголодался. Тут же набросился на еду. Илья с улыбкой наблюдал за молодцем.

– Вот и есть ты горазд, как отец. Помню, сметал все со стола. Хорошо мы с ним, да с Алешей повоевали в свое время. Сейчас не так все, – вздохнул он. – И люди не те, и враги. Скажи, как мать то твоя? Жива? Ох, и задала она нам жару! Все выбирала, с кем остаться. Хороша была, ухаживали мы за ней. Но она батюшку твоего выбрала.

– Матушка упокоилась уже пять годов как, – грустно ответил Елисей. – Осиротели мы с батюшкой.

– Вот горе-то, – нахмурил кустистые брови Илья.

– Я в ту пору на обучении был, – пояснил Елисей. – Меня отец отослал в Индею, за три моря. Говорят, напилась колодезной воды в жару и заболела сильно. Не смогли вылечить.

– Что же, все под богом ходим, – подчеркнул воевода. – Только ему ведомо, когда наш путь земной закончится. – он помолчал. – А тебя, значит, уму разуму учить прислал. Пишет Добрыня, что совсем от рук отбился. Только девкам подолы задираешь.

– Есть такое, – согласился Елисей. – Науку я отрабатываю. Которую три года в заморских землях учил.

– Наука-то какая? – спросил воевода.

– Да как девицу ублажить, – замялся Елисей.

– Тю, наука! – засмеялся Илья. –Чего ей учиться?

– Не скажи, батюшка воевода, не скажи, – покачал головой Елисей. – Много чего неизведанного в ней есть.

– И сколько же ты учился искусству ентому? – спросил воевода.

– Три года и три месяца.

– Думаю, в ней у тебя проблем нет, – посерьезнел Илья. – Теперь я буду тебя ратному делу учить. Выбью из тебя дурь. Глядишь, и толк из выйдет.

– Я только за, – встал из-за стола Елисей      .

– Пойдем, – тоже поднялся воевода. – Отведу тебя в казарму. А утром к царю пойдем.

Глава 6

Собрал троицу наутро воевода и к царю Гороху повел. А у царя хоромы богатые! Стены золотом да драгоценными каменьями изукрашены. Картины везде, ковры. Сам царь-батюшка на бархатном троне сидит в короне да мантии. Поклонились до земли ему пришедшие.

– Доброе утро, государь, – выпрямился воевода. – Как спалось, как нежилось?

– Плохо спалось, – буркнул царь. – Все бока отлежал. Не молод уже, поди. С чем пожаловал, Илюша?

– Молодых дружинников на службу взял, – подтолкнул троицу к трону воевода. – Понтос – великан могучий, Антос – княжеских кровей и мечом славно орудующий и сынок Добрыни Никитича – Елисей.

– Богатыря нашего? – встрепенулся царь. – Добрынюшки? Подойди поближе, Елисей. – велел он.

Елисей приблизился к самому трону и упал на колени.

– Прими на службу, царь-батюшка, – проговорил парень. – Служить обязуюсь по чести и совести.

– Глянь, Илюша, тоже добрый молодец, – заметил государь.

– Угу, – кивнул воевода. – Хорош.

– Возьму я тебя и твоих друзей к себе во дворец, – решил царь. – Будете меня да дочь мою охранять. Жалованье положу вам достойное, комнату отдельную и довольствие с царского стола.

– Спасибо, царь-батюшка, – поклонившись в землю, поблагодарили товарищи.

– Идите, вам все пояснят и одежду, соответствующую назначению, выдадут, – отмахнулся Горох. – Покажи им все, Илюша. А мне недосуг. Послы из тридесятого царства ждут.

Воевода вывел друзей из приемного зала.

– Ваша комната на нижнем этаже будет, – пояснил он, ведя товарищей по коридорам замка. – про все правила расскажу. В дозоры назначу. Снаряжение выделю. Коней ваших в царские конюшни поставлю на довольствие. В пять утра подъем, занятия на плацу боевому искусству. Затем завтрак и на места службы пойдете. – провел краткий инструктаж Илья. – Коли вопросы какие возникнут, ко мне сразу. Царя-батюшку почем зря не беспокоить!

Комната оказалась просторной и без излишеств. Кроме трех кроватей стоял стол, пару стульев и шкаф.

– Через час заступаете на службу, – сказал воевода. – Обмундирование пришлю. Встречаемся у входа в полном составе.

Оставив друзей, Илья ушел.

– Вроде нормально, – заметил Понтос, осторожно садясь на край кровати. Та скрипнула, но выдержала. – Только бы ножки не подломились. – заметил мужчина.

– К стене придвинь, – посоветовал Антос. – Устойчивее будет.

Понтос так и сделал. Вскоре принесли обмундирование. Товарищи переоделись.

– Хорошие из нас дружинники сделались! – осматривал себя Елисей.

– Тебе идет, – заметил Антос, оглядывая статную фигуру в доспехах парня.

– Да и вам не плохо, – улыбнулся Елисей.

Только Понтос чувствовал себя немного скованным, обмундирование оказалось маловато.

– Опять на карликов шьют! – ворчал он, стараясь расширить руками пластинки кольчуги на груди.

– Не ожидали, что такой великан явится на службу, – заметил Антос, завязывая плащ.

Елисею все пришлось впору, будто на него делалось. Серебристая кольчуга обтягивала мускулистую грудь, из-под шлема по плечам рассыпались русые кудри, красный плащ покрывал широкие плечи, штаны были заправлены в кожаные высокие сапоги и перевязаны веревочкой до колена. На широком поясе закреплен меч.

– Какой добрый молодец, – заметил Антос. – Тебе идет.

– Все мы хороши, – проговорил Елисей, и это была истинная правда.

На дозор вышли настоящие три богатыря. Илья с одобрением посмотрел на друзей:

– Нести вам эту седьмицу службу у терема царского, – велел он. – Никого, кроме девок сенных да царя батюшки, не впускать!

– А кто в тереме том? – поинтересовался Елисей.

– О том знать тебе не обязательно, – отрезал Илья и отвел богатырей на указанное место. – Болтать поменьше, смотреть во все очи! Коли службу хорошо исполните, награжу в конце. А если нет, выгоню к чертям!

– Не изволь беспокоиться, воевода, – – сжимая рукоять меча, проговорил Понтос. – Ни одна мышь не проскочит!

Друзья встали рядом с дверью дубовой.

– В обед по очереди приходить будете, – пояснил Илья, – чтобы у входа двое всегда были. На ночь отпущу вас, собак злых спускают. Не пропустят они никого.

Пока время шло утреннее, впускали сторожа служанку. Девица так и сверкала глазами на молодцев. Поправляла платье, чтобы побольше грудь показать. Елисей вначале хотел предложить ей ночную встречу, а потом наказ отца вспомнил. И остыл немного. Не хотелось ему в сети первой попавшейся девки влезть. Да и погулять еще было охота. Молодуха вытащила из декольте ключик и, открыв дверь терема, скрылась. Понтоса отпустили на обед первого.

– Иди, друг, – сказал Антос. – Ты самый большой из нас, тебе харчей больше надобно для силы. Мы с Елисеюшкой постоим.

На самом верху терема оконце открылось, голос оттуда девичий послышался. Песню пел. Да красиво так выводил, аки узоры волшебные выводил. Поднял голову Елисей и поразился увиденному. Из окошка золотое свечение шло.

– Что там? – удивился парень. – Не пожар ли?

– Не думаю, – покачал головой Антос. – Сияние это не от огня. Давай посмотрим еще, прежде чем панику наводить.

На том и порешили. А свечение разрасталось сильнее. В окне появилась девица красы невиданной. Золотые волосы это ее, светились солнышком. Держала красавица в руках гребень драгоценный и расчесывала она свои кудри длинные, почти на пять локтей из окна падающие. Проводила по ним гребнем девица и песню пела. Засмотрелся на нее Елисей. Горячим огнем пронзило грудь от желания невиданного. С вожделением смотрел он на губы алые, к поцелую зовущие, на глаза синие, словно небо весеннее, на ласковые движения руки, проводившие по своей косе распущенной. Вдруг ойкнула дева прекрасная, и гребень выпал из руки ее прямо под ноги охранников наших.

– Поймал! – воскликнул Елисей, показывая гребень.

Посмотрела красавица вниз на молодца и зарделась, аки маков цвет.

– Не велено мне разговаривать с мужчинами незнакомыми, – проговорила девушка с сожалением. – Оставь себе, мне отец новый купит.

И скрылась в тереме. Словно темень закрыла глаза Елисея, свет белый стал ему не мил без красы увиденной. Желание подняло его член к животу самому.

– Ох, – простонал он и прислонился к стене, прижимая к губам гребень.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросил Антос, поняв, что дело не чисто.

– Поплохело что-то, – тихо произнес Елисей. – Чую я, не будет мне теперь покоя ни днем, ни ночью, пока не прижмусь я к губам сладким и не войду в глубины, райское блаженство обещающие.

– Эк, тебя прихватило! – покачал головой Антос. – Будем думать, как помочь тебе с этим. Сдается мне, краса эта неземная и есть царевна Марьяна. Блюдет ее царь. Не сносить головы, если заподозрит, что.

– Лучше смерть от меча его, чем без Марьянушки, – прошептал Елисей.

– Погоди помирать, – положил на плечо друга руку Антос. – Известно мне такое чувство. Покумекаем, как свести тебя с царевной.

Глава 7

Вернувшийся Понтос наблюдал такую картину – Антос что-то шептал на ухо Елисею, взгляд которого поражал мечтательностью.

– Кто следующий пожрать пойдет? – обратился он к друзьям. – Там отменного каплуна дают и пива вдоволь.

– Иди ты, – посмотрел Елисей на Антоса. – Мне кусок в горло не полезет теперь.

– Да что стряслось то? – удивленно посмотрел на товарищей Понтос.

– Наш молодец влюбился, – пояснил Антос.

– В кого? – поразился великан. – Меня от силы пол часа не было.

– Наш пострел и здесь поспел, – улыбнулся Антос. – В Марьяну втюрился!

– Батюшки! – воскликнул Понтос. – Не сносить нам головы!

– Не пугай, здоровяк, – проговорил Антос. – И не такие дела делали. Тебе ли не знать.

– Так то же не царская дочь была, – вспоминая о чем-то своем, заметил Понтос.

– Какая разница, – отмахнулся Антос. – Все они девки на удаль молодецкую падкие. Да еще наш товарищ в камасутре искусен. Ему только пособить к Марьяне проникнуть, а дальше он и сам справится. Пойду перекушу, а потом подумаем.

– Должен буду! – в чувствах произнес Елисей.

Антос оставил друзей вдвоем.

– Неужели других баб мало, – укоризненно сказал Понтос. – Угораздило тебя в царскую дочь влюбиться!

– Не жить мне без Марьянки, – Елисей горестно прижал руку к сердцу.

– Охо – хо! – вздохнул Понтос. – Чтож делать, придется помочь.

Вернувшийся через некоторое время Антос дал Елисею горбуху хлеба и кусок колбасы.

– Поешь, болезный, – с сарказмом произнес он. – Тебе силы еще понадобятся.

Елисей с благодарностью принял подношение и моментально умял ее. Любовь любовью, а кушать хотелось, молодой желудок требовал пищи.

Дверь терема отворилась и вышла утренняя служанка. Понтос толкнул Елисея в бок:

– Пойду на девке твое учение отрабатывать, – прошептал он парню. – Авось, узнаю чего. – он картинно схватился за глаз и завопил. – Ой-ей-ей!

Служанка испуганно подпрыгнула на месте и подняв голову, посмотрела на великана.

– Что случилось, стражник? Что так кричишь! У меня чуть сердце не выскочило! – прижала к груди руки девушка.

– Да, в глаз что-то попало, красавица, – ласково проговорил Понтос. – Не найдется ли водицы промыть?

– Найду, – кивнула служанка. – Принесу сейчас.

– Да зачем же нести, – не открывая один глаз и подкручивая усы, проговорил Понтос. – Я сам с тобой пойду к колодцу.

Он подошел к девице и взял ее под локоток:

– Проводи меня, красавица, – попросил он. – А то одним глазом я плохо вижу.

Обрадованная служанка, что ею заинтересовался такой привлекательный воин, прижалась к его боку. Только повел ее Понтос не к колодцу, а в самую гущу сада. Да она и не сопротивлялась. Вскоре Антос и Елисей услышали вскрики и стоны из кустов. Понтос использовал на практике Камасутру. Елисей успел познакомить друзей за эти дни с некоторыми позами в экстремальных условиях. Немного погодя великан и сияющая девица вернулись к друзьям.

– Ты не забывай меня, красотка, – оглаживая бедро служанки, проговорил Понтос. – Я всегда рад встрече.

– Да где уж тут забудешь, – жеманно потерлась о его руку девушка. – Приду, конечно, как ваш дозор закончится, жди.

– Буду ждать, – кивнул Понтос и смачно чмокнув девку в губы, развернул ее. – Ты иди, пока нам службу нести надо.

Девица хмыкнула и, поправив платье, убежала.

– Ну и как? – насмешливо спросил Антос. – Помогли уроки Елисея?

– С пивом потянет, – улыбнулся Понтос. – Худовата она, на мой вкус. Да для дела чего не сделаешь. – он вытащил из кармана ключ. – Пришлось позаимствовать на время. Держи, горемыка! – он протянул его Елисею.

– Век должен буду! – воскликнул Елисей и сжал в ладони ключ.

– Как мы на ужин пойдем, ты в терем проберись да Марьяну очаруй, – посоветовал Антос. – Только будь осторожен. Не дай бог царю на глаза попадешься.

– А я ночью девицу займу, – пообещал Понтос. – Чтобы забыла все на свете. Придется поработать на износ. Ключ с утра отдашь, я как-нибудь ей обратно незаметно подсуну. А уж как тебе потом опять к своей зазнобе попасть, вы уж сами решите. Не хочу девку подставлять лишний раз. Да и трахать ее не особо хочется. Как сказал уже, не в моем она вкусе.

– Спасибо, друзья! – с чувством поблагодарил Елисей. – Жив буду – отдам долг с лихвою.

– Ты погоди благодарить, – отмахнулся Антос. – Вначале царевну оприходуй. А то вдруг ты ей не мил будешь.

– Тогда не жить мне, братцы! – погрустнел Елисей. И тут же встрепенулся. – Всеми силами постараюсь! Все мастерство свое покажу. Не зря же я столько времени в Индее обучался!

До вечера Елисей маялся. То постанывал, прижимая к сердцу ключ, то ходил из стороны в сторону, на окошко косясь. Но златовласка так и не появилась вновь. Когда сумерки накрыли все окружающее тенями, Понтос и Антос, пожелав другу удачи, ушли, оставив его одного у терема.

Глава 8

Елисей вставил в замочную скважину ключ и провернул. Замок щелкнул и открылся. Толкнув дверь, молодец проскользнул внутрь. Несколько лучин, воткнутых в стены, тускло освещали большой зал. Вверх вела деревянная лестница. Елисей, осторожно ступая, поднялся по ней и попал в девичью горницу. Узорчатые покрывала лежали на широкой кровати с множеством перин и подушек. На постели находилась та, к которой стремилось его сердце. Марьяна спала, раскинувшись на одеяле. На девушке, кроме тонкой рубашечки, ничего не было. Золотые волосы свешивались с кровати, словно сияющий водопад. Ткань рубашки очерчивала круглые грудки. У Елисея перехватило дыхание. Он с волнением смотрел на горевшие румянцем от сна нежные щеки царевны, на алые, словно ягодки, губы, на просвечивающиеся розовые соски. Взгляд скользнул ниже, и Елисей почувствовал, что сейчас его член прорвет дыру в штанах. Царевна спала, раскинув белоснежные ноги. Прозрачная рубашка задралась, и его взору открылся перламутровый лобок с распахнутыми створками.