Параллель

Глава 1. Побег.

Она двигалась еле слышно, не смотря на боль. Челюсти напряжены, в груди гулко стучит, взмокшие ладони впились в рукоятку топорика для рубки мяса, такой привычный страх куда-то спрятался, подавленный инстинктом самосохранения. Именно сегодня, сейчас, что-то произошло, они поменялись местами, ни год назад, когда он сломал ей рёбра, ни два с половиной года назад, когда избиение привело к прерыванию беременности. Словно кто-то снял с неё, связывающую душу и волю, плотную пелену, откуда-то взялись силы и решимость. Капелька крови из носа сорвалась прямо под ноги, Вика испугалась, что он услышит, обернётся, но именно в этот момент у Оборотня зазвонил мобильный.

Он ответил на вызов, одновременно присаживаясь на корточки и открывая ящик сейфа, встроенного в стол:

– Да… Уже скоро, не начинайте без меня, скоро приеду и скажи Ромычу, что блондинка моя, нечего слюни на неё пускать.

Ну нет, сегодня в кабаке муженьку не погулять, кто-то незнакомый внутри неё злобно усмехнулся. Любовь, ненависть, ревность и даже благодарность, плотно связывающая их, вытравлены из неё, выбиты, долгое время в душе были всепоглощающая пустота, бессилие, безразличие, видимо они и стали благодатной почвой для монстра, толкающего её на опасный и такой важный поступок. Она подошла к нему достаточно близко для замаха и напряглась, он так довольно напевал свой любимый блатняк, что не услышал её, забирая из сейфа пачку банкнот. И когда он протянул руку за второй, Вика со всей силой, на которую была способна, а может даже и больше, обрушила на его голову топорик. Он обернулся, удивлённо посмотрев на неё, Вика в страхе отскочила, а затем потерял равновесие и рухнул на бок, обиженно произнеся:

– Сука…

Она неподвижно стояла, уставившись на него, до конца не осознавая произошедшее, только когда взгляд Оборотня, которого когда-то она звала Вадимом, невидяще уставился в стену, а под его головой стала растекаться тёмная лужа, Вика пришла в себя. Снова зазвонил телефон, на экране высветилось имя Ромыча, всё ещё находящимся в руке топориком, она рубанула по гаджету, так то лучше. Осторожно обойдя тело своего мучителя, она заглянула в сейф и взяла три стопки рублёвых купюр, на какой-то момент вернулся страх, казалось рука Оборотня сейчас схватит её. Вика судорожно вздохнула, набралась смелости взглянуть в мёртвый взгляд и на выдохе бросила своё оружие на пол, чтобы освободившейся рукой взять ещё пару пачек денег, на этот раз доллары. Комнату она покинула, плотно закрыв за собой дверь, что теперь? Напряжение сменили одновременные спокойствие и дрожь, трясущимися руками, она собрала сумку-рюкзак, бросив в него деньги и кое-что из средств гигиены и белья. Затем она долго умывалась, пытаясь остановить кровотечение и рассматривая синяки на скуле и под левым глазом.

– Это последние, больше он тебя никогда уже не тронет, – сказала она отражению, попытавшись улыбнуться, получилось не очень.

Придётся их прятать, пока не пройдут, но это привычное дело, очки, капюшон или кепка, верные её помощники в этом деле. После того, как переоделась, Вика потратила больше времени, чем предполагала, на поиск ключа от квартиры, её уже посетило неприятное предположение, что придется возвращаться в кабинет, и искать их на трупе. Но повезло, они нашлись в кармане куртки, упали за прорвавшуюся подкладку, игнорируя лифт она спустилась вниз и вышла на улицу, настороженно оглядываясь и вдыхая вечерний весенний воздух. Во дворах, через которые она шла, стараясь контролировать скорость, было довольно людно, переговаривались бабули на лавочках, смеялись подростки, чинно вышагивали мамочки с колясками, май всех выманил на улицу своим теплом и ароматами. Вике очень хотелось побежать, чтобы оказаться как можно дальше от дома, квартиры, в которой лежал убитый ею Оборотень, только вот о том, что он Оборотень знала только она – Вика. Для всех других людей он был приятным, компанейским и даже надёжным мужчиной с деловой хваткой и прекрасным чувством юмора, никто кроме неё не видел его звериной сущности. Осознать полностью свою свободу и начало нового жизненного этапа у неё получалось пока не до конца, сейчас самым важным было уйти. Ей казалось, что все на неё смотрят, что вот-вот её окликнут, узнают, схватят и тогда она сразу сдастся и развалиться тут же. Неизвестно из каких резервов почерпнутые воля, мужество и спокойствие покинут её и она снова станет сломанной куклой для битья и унижения… И только покинув район, запрыгнув в подошедший автобус, Вика ощутила как расслабились мышцы спины, она смотрела в окно на тонувший в наступившей темноте, освещённый редкими фонарями жилой массив и не сдерживала слёз, её верный спутник и помощник – капюшон толстовки надёжно прятал заплаканное лицо в синяках. Проехав семь остановок она вышла и затем больше часа просто ходила, разглядывая яркие витрины, вспомнив, что у неё в рюкзаке немалая сумма денег, стала думать о том, что ей хотелось бы купить, ей самой! Она и забыла что это такое, слишком долго за неё решали во всём, даже в мелочах, с упоением пленника вырвавшегося на свободу, Вика прошлась по супермаркету, а затем, заняв свободную лавочку в ближайшем сквере, часть покупок сложила в рюкзак, другую, тут же употребила, ей давно не было так вкусно и уютно. Но так как внимания к себе привлекать ей не следовало, она снова отправилась к главной улице, с нескончаемыми магазинами. Очень верная мысль – купить новый телефон, ей пришла, когда она ходила по супермаркету, свой прежний она не стала забирать в новую жизнь, это было неправильным и даже опасным и как только обнаружился подходящий магазин, Вика выполнила задуманное. Оставалось лишь найти место для временного пристанища, усталость всё больше давала о себе знать, но и тут ей повезло, уже через пятнадцать минут через дорогу она увидела призывно горящую разноцветную надпись "Мотель". Вежливый парнишка особо не стал её разглядывать, его больше интересовал футбольный матч на экране телевизора, с каким-то радостным волнением Вика открывала дверь номера, впервые за много лет ей предстояло спать не дома, у неё вообще теперь не было дома. От чего-то этот факт совсем не огорчал, он её воодушевлял что-ли, как и всё что с ней происходило, от содеянного ею на душе не было ни грамма сожаления, она избавила себя и вообще этот мир от Оборотня. Боялась ли она быть пойманной? Лишь от части, ведь это всё равно была бы другая жизнь, та, прежняя закончилась, разве что хотелось подольше насладиться свободой выбора, да и вообще она может уехать, даже когда её объявят в розыск, она сможет уехать на пригородном автобусе, там документа не требуют, а на такси так тем более. С этими светлыми мыслями она и уснула, совершенно без снов.

Следующие несколько дней Вика проводила в номере, изредка выбираясь в кафе неподалёку чтобы пообедать, да в магазин, чтоб пополнить запас еды для чая или перекуса. Прекрасно понимая, что теряет время, то самое благополучное, чтобы безопасно покинуть город, она всё равно не спешила и причина была очень важной для неё – она ждала когда сойдут синяки. Хотя бы до того состояния, чтобы их можно было спрятать косметикой, и как только благословенный день настал, Вика отправилась за новой одеждой, той, которую никогда бы не купила бы раньше, и уж тем более, которую не позволил купить ей Оборотень. А ещё она купила два парика, с длинными чёрными волосами и белыми со стрижкой под каре, какое же это было блаженство, идти по улице не пряча лицо под капюшоном! С каким-то новым, незнакомым доселе чувством, Вика ловила отражение незнакомки в уличных витринах, в яркой брюнетке со стильными солнцезащитными очками, ни за что не узнаешь ту прежнюю сломанную куклу. Парнишка из мотеля долго удивлялся, с недоверием оглядывая её, и заметно огорчился, когда два часа спустя она сообщила, что сдаёт номер, видимо привык к странной постоялице. Путь Вики лежал к автовокзалу, принимать решение о маршруте она будет там, ей захотелось поиграть с судьбой, куда раньше будет автобус из трёх выбранных ею направлений, туда и поедет. Но она, судьба, решила всё по-своему, видимо лимит везения отмеренного Вике, в этот день был закончен. Это произошло почти у входа в большое современное здание автовокзала, серый джип выскочил неожиданно, она едва успела отскочить от него, и в этом роковом прыжке с неё слетели очки, и вроде ничего страшного не произошло, не считая того, что Вика знала этот джип, как и его владельца. Роман или просто Ромыч, как его зовут приятели, выскочил из машины и бросился к ней, обращаясь с тревогой в голосе:

– Девушка простите дурака, вы целы?

Первое мгновение Вика окаменела, надеяться на то, что он её не узнает она и не думала. Так и произошло, мимика Ромыча менялась быстро и красноречиво, то что ей не поздоровится сейчас, сомнений не оставалось.

– Тыыыы! – угрожающе зарычал он.

Ответила Вика неожиданно и для приятеля Оборотня, и для себя самой, коленкой прямо в его причинное место, и пока тот согнулся издавая новое рычание в перемешку с матом, Вика развернулась и побежала. Никогда она так быстро не бегала, по началу приходилось варьировать между машинами и людьми, что было непросто, зато когда она свернула направо и стало посвободнее и заметно легче, что сказалось и на скорости. Понятно, что сядь Ромыч за руль, он враз её догонит, потому самым важным было оторваться, повернув ещё раз вправо, Вика увидела стройку, на секунду остановившись прикинула, куда ей деваться дальше. Звук приближающейся машины подтвердил её опасения, обернувшись она увидела всё тот же серый джип и сразу рассталась с не рождённой надеждой, что это кто-то другой едет. Делать было нечего, она побежала вдоль сетки ограждения, пока не заметила небольшую прореху, возблагодарив местных мальчишек за неё. Сама она протиснулись в неё довольно ловко, рюкзак вот только задержал её, тем самым дав увидеть её преследователю, рванув вперёд, Вика решила пробежать стройку насквозь, в надежде на выход, впереди виднелся микрорайон, там можно попробовать спрятаться. Она перепрыгивала через какие-то трубы, блоки и ящики, рискуя упасть, ни на мгновение не задумываясь о том, как ей повезло, что нет сейчас никого из рабочих или строителей. Добежав до стены, она обогнула её, и спряталась в небольшой нише, что бы хоть немного отдышаться, стоящая рядом бетономешалка удачно прикрывала её. А Ромыч кружил вокруг, ища вход на территорию стройки, вход, как и въезд, Вика прекрасно видела вот только тот был закрыт и как только Ромыч это обнаружит, он вернётся к той прорехе и тогда она окажется в ловушке, о том, что случится дальше, представлять даже и не хотелось… Своё условное спасение она заметила, когда перебежками пряталась за машинами и вагончиками, у неё появился хоть крохотный, но шанс. Откуда был здесь этот люк, и почему его оставили, Вика не понимала, да и не хотела понимать, не до того ей было. Он располагался за одним из вагончиков, около сетки, с наполовину сдвинутым люком, сдвинув его совсем, Вика заглянула внутрь, было неглубоко, напоследок оглядевшись и убедившись, что вряд ли её можно заметить, спрыгнула вниз, не забыв вернуть люк на место, разве что прикрыла его чуть больше чем было. Сняв рюкзак, она села на широкую трубу и притаилась, очень хотелось пить, но шуметь замком на рюкзаке она боялась и не зря. Через несколько минут послышались голоса, один незнакомый, заспанный, другой принадлежал Ромычу:

– Мужик, ты чего здесь шаришься, здесь стройка, частная территория, уходи.

– Да я девицу ищу, жена брата, наркоманка, деньги украла и сбежала. Я увидел, как она сюда через лаз пробралась.

– Ах пацаны, сорванцы, опять порвали сетку, только заменили же, ну пошли поищем твою сноху.

Услышав, что шаги отдалились, Вика потихоньку открыла рюкзак и наконец напилась как следует, снова голос сторожа она услышала спустя минут двадцать:

– Езжай мужик, ты же видишь нет её тут, нельзя тут чужим находиться. Ходят тут непонятные…Чаю надо заварить…

Затем хлопнула дверь вагончика и Вика выдохнула, решив ещё побыть здесь до ночи, а лучше до утра, ведь Ромыч может её караулить снаружи, у дыры в заборе. Устроившись поудобнее, Вика достала телефон и заняла себя просмотром соцсетей и прочего. А когда глаза стали слипаться, включила музыку поспокойнее и позволила себе задремать, она и не заметила как сработал таймер в приложении, когда заснула по-настоящему. Разбудили её сразу три причины: затёкшие мышцы, настойчивость мочевого пузыря и разговор наверху, голоса были молодыми или даже юношескими.

– Я бы на твоём месте, этой крысе её рыжие патлы повыдергала, чтоб на чужих парней не смотрела, – говорила девушка с немного гундосым голосом.

– Ну нет, Зифа, я выше этого всего, если он на такое падок, пусть и валит. Серж, дай сигарету, – манерно произнесла вторая.

– Маруська права, нам мужикам не нравятся истерики, – явно ломающимся, назидательно поучал подруг Серж.

Молодёжь пробралась на стройку или они с той стороны сетки? Подняв голову вверх, Вика удивлённо заметила светлую полосу, неужели утро уже, сколько же она проспала?

– Ладно девчули, пойду я, мамашу с дачи встретить надо, – перебив девичью болтовню, сообщил Серж.

– Пойдём и мы что-ли, Мар, ко мне или к тебе? – спросила гундосая Зифа.

– Можно и ко мне, только попить купим по пути, если Васька работает, есть шанс пивасиком разжиться, – ответила той манерная Маруся, уже отдаляясь от временного укрытия Вики.

Выдохнув, Вика встала на трубу и встав на цыпочки, отодвинула крышку люка, выбраться наружу было намного сложнее чем казалось сначала, сосредоточившись на процессе, она не сразу заметила странность, а когда поняла, что что-то не так охнув плюхнулась прямо на землю, слова не находились, никакие, даже ругательные. Не было ничего, ни забора-сетки, ни вагончика, ни стройки, на её месте был дом, довольно новый, но явно обжитой. Люк же из которого она вылезла, находился на кусочке забетонированной земли, заросшей редкой травой, недалеко от детской площадки с беседкой. Вика растерянно смотрела вокруг и ничего не соображала.

Глава 2. По-другому.

Торговый центр "На куличках" – было написано крупными буквами на здании примерно в шесть этажей, Вика тряхнула головой и тяжело вздохнула. Идти кругом этой самой голове было от чего, потому что ещё несколько часов назад на месте этого здания был автовокзал, у которого произошла неприятная встреча с Ромычем. На всякий случай она помахала перед лицом рукой, в надежде что иллюзия рассеется, и когда ничего не произошло, крепко вцепившись в лямки рюкзака, нерешительно зашагала ко входу торгового центра. Он был самый настоящий, с магазинами, кафе, кинотеатром и прочими развлечениями, параллельно попыткам принять происходящее, Вика решила свои биологические потребности. Если с последним было всё отлично, то с принятием не очень, а у кого это бы получилось? Усугубляло положение её личная ситуация, что ей делать и куда идти она не знала, самым логичным было повторить попытку уехать, если автовокзала нет на прежнем месте, то где-то он всё равно должен быть… Автовокзал был, и она даже нашла на карте его местонахождение, пока запивала блинчики чаем, но что-то царапало её, подбивало разобраться с происходящим. Это желание упрочило ещё одно событие, которое потрясло её раз в сто сильнее, чем появление дома на месте стройки и наличие торгового центра вместо автовокзала, по пути к автобусной остановке Вика увидела газетный киоск и обомлела, с обложки одного из журналов на неё смотрел постаревший Виктор Цой и ниже было написано: "Виктор Цой на время юбилейного тура воссоединяется с группой "Кино". На совершенно ватных ногах она подошла к окошку ларька и не своим голосом попросила продать ей странный журнал, может это шутка такая? Но статья была совсем нешуточная, в ней сообщалось, что покинувший группу семь лет назад Виктор Цой действительно согласился вернуться для того, чтобы порадовать поклонников коллектива, пролистав музыкальный журнал она также выяснила, что объявляется кастинг на восемнадцатую "Фабрику звёзд", а на продюсерский центр Киркорова подала в суд известная певица Вале Кирра. Закрыв журнал, Вика посмотрела на дату, ежемесячный журнал был выпущен в мае текущего года, от ещё большего непонимания ей захотелось курить. Погружённая в размышления, она села в подошедший автобус и всю дорогу внимательно смотрела в окно, её город, в котором она родилась, выросла и прожила почти тридцать лет, если конечно можно было назвать жизнью последние четыре, был тем же и другим одновременно. Улицы, здания, заведения, места, микрорайоны, отличались в чём-то совсем незначительно либо отсутствовали совсем, например не было медицинского института, который она так и не закончила, заглянув в интернет она выяснила, что институт, а вернее университет существует, вот только располагается совсем по другому адресу. Кстати и с адресами было не всё ладно, некоторые улицы назвались совсем иначе, а на месте сквера, где прошло столько свиданий её юности, был ресторан. Спустя час, совершенно ошалевшая, Вика вышла из автобуса и смело зашагала к дому из которого сбежала неделю назад, страха она совершенно не испытывала, толкало её к этому поступку желание убедиться окончательно в том, что это не её мир и что каким-то немыслимым образом она попала в другую его версию. Запеклась она всего на секунду, когда увидела знакомый, в прямом смысле до боли, дом, память тут же стала возвращать её в ад, с которым так хотела распрощаться навсегда, помог ей сигнал автомобиля, прозвучавший за спиной. Отпрыгнув в сторону, Вика пропустила машину и зашагала к подъезду, замечая на первом этаже соседнего вывеску парикмахерской, это было как в шарадах, когда нужно найти десять отличий на двух картинках. Каким образом ей придётся проверять, узнавать о том, кто живёт в интересующей её квартире она задумалась, когда почти поднялась на нужный этаж. Позвонить и спросить, кого? Но ей повезло, проблема разрешилась сама собой, ещё в начале лестничного пролёта, она услышала как открывается дверь, другая дверь, не тот железный монстр, которого установил Оборотень, а самая обычная, деревянная. Первой из квартиры выскочила собака, Вика плохо разбиралась в комнатных породах, это было что-то суетящееся, маленькое и звонкое, увидев поднимающуюся Вику она сразу начала лаять, и прыгать в её сторону, натягивая поводок. Следом за собакой вышла очень худая высокая девица в спортивном костюме и с узлом из рыжих волос на макушке, она вяло попыталась успокоить пса, но совершенно безрезультатно, недовольно при этом глядя на Вику. Вика же прижалась к стене, показывая тем самым, что готова пропустить девицу вместе с неспокойным животным, когда дверь снова открылась и в проёме появилась голова рыжего мальчишки, лицо которого было усыпано прыщами.

– Ян, купи мне шоколадку, а, – проканючил он.

– Отстань, какой тебе шоколад, в зеркало глянь на себя, – рыкнула она на мальчишку и попыталась закрыть дверь.

– Яяян, сист, ну плиииз, я с уборкой тебе помогу, – не успокаивался он.

– Ну ладно, куплю, иди уже, – худой рукой с наманикюренными ноготками она втопила внутрь квартиры голову пацана и закрыла дверь, затем недобро глянув на Вику прошла вниз, еле поспевая за собакой.

Вика же поднялась на следующий этаж и долго там стояла, оперевшись о стену, ощущая, как напряжение понемногу отпускает её. А когда чуть позже выходила из подъезда поймала дежавю, она снова выходила из него в никуда, правда в этот раз она была свободна и могла никого и ничего не опасаться. Следующие пару часов она скиталась по улице, пешком пройдя достаточно далеко, пока не ощутила усталость и прибегнув к помощи интернета, нашла кафе неподалёку, чтобы перекусить и подумать о том, что ей делать дальше. Улыбнувшись мыслям о нереальности происходящего с ней, она переступила порог заведения и стала искать глазами свободный столик, не сразу заметив идущего в её сторону мужчины, а когда он оказался совсем близко похолодела от ужаса. На неё оценивающе смотрел Ромыч, тот самый Ромыч которому меньше суток назад она заехала коленкой между ног, во рту сразу пересохло, а в голове зашумело. Они встретились взглядами, Ромыч хмыкнул и произнёс вежливо:

– Проходите, свободные столики есть.

Неопределённо ему кивнув в ответ, на не гнущихся ногах, Вика прошла в зал кафе и плюхнулась за первый же столик, эта встреча окончательно подтвердила все её предположения и породила следом массу вопросов и волнующих сердце озарений. Ромыч не знаком с ней в этой реальности, а значит в ней она не замужем за Оборотнем, а есть ли она, ещё одна Вика? Выпив две чашки кофе с пирожным, она пришла к решению выяснить всё это завтра, на сегодня с неё стрессов хватает. Чтобы отвлечься, насколько это было возможно, она занялась поисками временного жилья, посуточная квартира нашлась после третьего звонка по объявлениям. Чем она руководствовалась, договариваясь с суровой пожилой дамой, оплатив неделю проживания, Вика сама не знала, о способах, да и о необходимости возвращения в привычную реальность не думала вообще. Следующие два дня прошли в полусонном состоянии, всё на что её хватало – блуждание по городу, конечным маршрутом которого был один и тот же адрес, убеждаясь в том, что нужная ей старенькая пятиэтажка находится на месте, Вика просто стояла глядя перед собой. На большее не хватало духу, прорыв произошёл на третий день, вернее вечер. Он ощущался практически летним, прохожие, встреченные ею, были какими-то особенно радостными и раздевшимися по этому поводу, что нельзя было сказать о ней, девушку кидало в дрожь от озноба. То и дело она поправляла пряди тёмного парика, закрывая ими лицо и натягивала на ладони рукава спортивной куртки, со стороны её запросто можно было принять за наркоманку, что являлось не самой плохой маскировкой.

Двор, в котором прошло её детство был почти таким, каким она его помнила, не считая новенькой песочницы и качелей на детской площадке, заняв удобную позицию возле старого дуба, Вика облокотилась о могучий ствол и огляделась – вот он её подъезд, в прямой видимости, вот лавочки со сплетничающими старушками, на площадке две мамочки болтали, поглядывая на ковыряющихся в песочнице малышей, вот женщина отряхивает мальчишку лет двух-трёх, мальчишка ревёт в голос, по всей видимости после падения.

– Бабушка тебя оттряхнёт сейчас и обязательно пожалеет, не плачь Ванюш, – приговаривает она, что на Ванюшу очень слабо действует, но за то оно действует на неё.

Каким-то чудом Вика удерживается на ногах, такая слабость их охватывает, в последний раз, когда она слышала этот голос, он был безжизненным, обречённым и злым, он злился на всё живое вокруг, от нестерпимой боли и безысходности.

– Что, смотришь как я умираю? – говорил он и в ответ не находилось слов, только ком в горле и горящие щёки, поскольку это было правдой.

Безликие стены больничной палаты, запах не жизни, болезни и лекарств и попытка соврать, пообещать невозможное:

– Тебе скоро станет лучше и я заберу тебя, всё будет хорошо.

Но хорошо точно не будет, будет кома, тягостные дни ожидания и безвременье, которое закончится венками на свежей могиле по соседству с другими двумя, и полное одиночество, в котором возможно опереться лишь на руку близкого и родного человека, руку, которая спустя месяц впервые ударит её.

Обнаружив, что она почти сидит на корточках с зажмуренными глазами, Вика приподнимается обратно, перебирая ладонями шершавый ствол и медленно поворачивает голову, в сторону мамы, её мамы, живой и здоровой или всё-таки не её? Где взять столько сил, чтобы не броситься в объятия, ощущая родное тепло и запах? Усадив малыша на качели, мама начинает потихоньку её раскачивать, ласково разговаривая с ним, слова Вика не слышит, только голос, всё её внимание на живом, красивом и ещё молодом лице, на котором нет отпечатка горя и болезни, есть покой и безмерная любовь в светлых глазах, любовь бабушки к внуку. О том, чей это ребёнок Вика совсем не думает, она слишком шокирована увиденным, а зря, поскольку спустя десять минут ей предстоит новый шок.

– Мамочка, – звонко кричит Ваня, спрыгивая с качели и снова, чуть не упав, бежит навстречу холёной блондинке с модной укладкой, в стильном брючном костюме.

– Вика, дочка, уже забираешь, – в голосе мамы явное огорчение.

– Так получилось, я уже в пятницу вечером привезу его, не скучай мамуль, – улыбается блондинка, целуя свою маму в щёку и взяв мальчика на руки, удаляется из поля зрения Вики.

Мама смотрит им вслед, вздыхает тяжело и идёт к подъезду, Вика смотрит на её спину и чувствует злые слёзы на лице, её разрывает обида, отчаяние и лютая ненависть к блондинке по имени Вика.

Глава 3. Слежка.

Принимать боль, сливаться с ней, Вике приходилось много раз, такова участь поломанной куклы. Увиденное ею, отшвырнуло, погрузило в знакомое состояние. Возвращение в квартиру она совершенно не помнила, и боле менее осознала себя на диване, со стаканом в руке, наличие последнего определило всю степень её паршивого состояния. К алкоголю отношение Вики изменилось с тех пор, как Оборотень заставлял пить её, ему доставляло это особое удовольствие именно в те моменты, когда она не хотела этого делать. После двух отравлений, она приспособилась, научилась притворяться, и делала вид, что пьёт добровольно и с удовольствием, Оборотень тогда быстро терял интерес и отпускал её. И вот теперь, она пила коньяк, который купила сама, пытаясь хотя бы на время забыть, избавиться от картинки перед глазами. Увидеть себя саму счастливой и благополучной, не поломанной куклой, мамой прелестного малыша, дочерью живой и сильной матери – сильнейшее потрясение. Вика утопала в слезах и жалости к себе, за все потери, за клетку в которой она оказалась на четыре года, за цену которой она выбралась из неё, то что она убила Оборотня, не отменял того факта, что она убийца, на её руках кровь, кровь другого человека. Плохого, жестокого, садиста и психопата, но человека! Её душила несправедливость, почему у неё всё вот так, а у блондинки Вики иначе, лучше и где та точка, от которой начался излом, кто в этом виноват? Ответ не находился и вся агрессия направлялась на блондинку, именно в тот момент, в замутнённом сознании девушки родилось желание отнять, как ей казалось, принадлежавшее ей по праву место и занять его. Никуда не делось, и даже укрепилось, оно и на следующий день, который она посвятила покупкам и подготовке к слежке. Найти блондинку, которую она решила про себя называть Викторией, находилось возможным только через маму. Да, она понимала, как трудно это будет, но ведь и к этому можно привыкнуть. Она купила ещё два парика – рыжий и красно-каштановый, два комплекта удобной и неприметной одежды и бинокль, всё необходимое, в её представлении, для слежки. Вернувшись с покупками в съёмную квартиру Вика вылила остатки коньяка в раковину и легла пораньше спать, чтобы уже в семь утра быть у подъезда мамы. Она даже не сомневалась, что мама работает и уходит рано, и реальность тут не играет никакой роли.

Было ещё довольно прохладно, когда она добралась до места и заняла удобную позицию за трансформаторной будкой, ожидание оказалось не слишком долгим, десять минут восьмого дверь подъезда отворилась и Вику бросило в жар. Как себя не настраивай и готовь, всё равно крайне тяжело оставаться спокойной, судорожно вздохнув, она подождала когда расстояние между ними станет оптимальным и заставила себя пойти следом. Так и началась её слежка. Маршрут был знакомым, до автобусной остановки, затем пятнадцать минут езды и ещё пять пешком, и в этой реальности мама работала в отделе кадров больничного комплекса, почему-то этот факт очень согрел и обнадёжил Вику. Она дождалась когда дверь административного здания закроется за мамой и ушла, решив вернуться ближе к обеду, но в обед мама не покинула рабочего места, это произошло только к вечеру. Заметив родную фигуру, она приготовилась повторить утренний маршрут, так и произошло, если не считать захода в магазин и аптеку. Тоже самое повторилось и последующие два дня, Вика стала привыкать и даже заскучала в какой-то момент, встряска произошла в четверг. Мама устало шла по больничному скверу, когда её окликнул голос Виктории, слух Вики резануло, он был одновременно чужим и знакомым. Спрятавшись между оградой и высоким кустарником, она прильнула к окуляру бинокля, и почему ей ни пришло в голову очевидное, на Виктории была больничная униформа – аккуратная белая туника с голубой оторочкой и голубые брюки. Конечно, этот факт не мог не подогреть в Вике злость, ненависть и лютую, неконтролируемую зависть. Руки задрожали, к горлу подкатил ком, она смотрела как мать и дочь о чём-то беседуют, а сознание окунулись в неприятное воспоминание.

– Вадим, я не могу больше, хочу восстановиться в институте, находиться дома наедине со своими мыслями невыносимо.

– Ещё чего выдумала, я ведь с тобой, о каком одиночестве может быть речь, занимайся домом, найди какое-нибудь хобби, забудь об учёбе.

– Но Вадик, мне важно получить специальность врача, не буду же я вечно сидеть у тебя на шее.

– Ты наверное не поняла что я сказал? Я в состоянии сам содержать свою жену! Через годик-другой родишь мне сына, будешь ребёнком заниматься. Тебе нужно прийти в себя после всего, тема закрыта.

Вика впервые тогда увидела лицо мужа таким, незнакомым, чужим, но опасности не чувствовала и не предполагала, и попыталась отстоять своё желание и право на собственный выбор, повысив голос:

– Пойми, среди людей, погрузившись в учёбу мне будет проще это сделать! Я не понимаю твоего упрямства.

Он уже повернулся к ней спиной, направляясь к выходу из комнаты и когда развернулся, его лицо было перекошено, а в глазах поселилось холодное бешенство. Это было больнее и сильнее чем просто пощёчина, ни грамма контроля и жалости, от неожиданности Вика тогда онемела и не веря в произошедшее, смотрела на мужа глазами полными слёз, приложив ладонь к лицу.

– Не смей спорить со мной, и тем более не смей повышать на меня голос, неблагодарная сука, – процедил сквозь зубы он и ушёл, оставив её в полном ошеломлении.

В этот же вечер, в полупьяном состоянии он принёс ей цветы и подарок, которым ещё не раз в последствии попрекнёт, впервые просил прощения и она впервые простила его, начав страшный отсчёт, с которого очень скоро собьётся.