Птица и череп

Часть 1: Знакомство

I'm just happy I got to be a part of the journey that you call your life

(Я просто счастлив, что мне удалось стать частью путешествия, которое ты называешь своей жизнью.)

Hotel Books – Nothing Was the Same

Глава 1

Космолет плавно приближался к станции. Иллюминаторы постепенно открывались, чтобы дать возможность пассажирам увидеть то, что находилось за пределами корабля. За стеклом располагался чистый космос, далекие звезды, свет орбитальной станции и, может быть, кому-то повезло видеть контуры планеты. Шин находился слишком далеко от иллюминатора, чтобы рассмотреть в нем пейзажи мира, в который они, наконец, прибыли.

– Добро пожаловать на Линегрим, – вещало приятным женским голосом по всему космолету, – здесь вы можете с пользой провести время…

– А также потратить все ваши накопившиеся лишние деньги, – со смешком произнес мужчина с соседнего кресла.

Шин перевел на него взгляд, отвлекаясь от черноты иллюминатора, мужчина выглядел довольно солидно, хотя его лицо было покрыто потом, а пальцы крепко вцепились в подлокотник, что несколько портило впечатление солидности. Вероятно, он сильно нервничал. Может быть, подумалось Шину, у него был не самый приятный опыт общения с космолетами. Или со станциями. Или с Линегримом.

– Спасибо, что выбрали “Алькор”, наши космолеты…, – продолжал вещать женский голос, но мало кто его слушал. Шин отвернулся от своего соседа, который всё продолжал что-то добавлять к словам диктора и задумался. До Линегрима ему пришлось добираться с пересадками, что для того места, откуда он был родом, совсем не было удивительно, учитывая, что они совершенно не хотели вступать в различные транспортные союзы и позволять строить станции на своей орбите. Учитывая, что вне драконьих вен, которыми сообщались станции для быстрого перемещения, дорога тянулась довольно долго, Шин успел утомиться от постоянного нахождения внутри замкнутого пространства. Однако это не сильно сказывалось на общем впечатлении его первого полета за пределы не то что родной планеты, родной системы и даже галактики. По правде говоря, он понятия не имел, как далеко находился Линегрим от знакомых ему мест. И это ощущение будоражило.

– Стыковка прошла успешно, – воодушевленно произнесла диктор, когда космолет немного тряхнуло от соприкосновения с поверхностью станции. Пассажиры чуть успокоились, начали ещё больше общаться друг с другом, кто-то уже копошился, собирая свои вещи. Шин остался сидеть неподвижно, немного недоуменно смотря на окружающих, размышлял, можно ли было уже куда-то идти или пока не стоило? Что обычно происходит в космолетах после стыковки? Пока ему довелось только добираться до станции на обычном маломестном корабле, и он не знал, что делают в таких больших кораблях на этом этапе. Но, возможно, стоило следовать действиям большинства.

Диктор продолжала вещать о том, чем славен Линегрим, помимо красивых курортов, крупных развлекательных центров, магазинов и мест с рунами древних доэгианских цивилизаций, он также был довольно известен как спортивная столица региона. Можно сказать, что на ближайшие несколько галактик, Линегрим был наиболее частым выбором для проведения разного рода масштабных соревновнований. Связано это было, по большей мере, с тем, что на момент своего открытия и заселения он не обладал большими запасами ископаемых, однако находился на достаточно крупной ветке драконьей вены, чтобы стать транспортной развязкой для многих путешественников и туристов. И при таких условиях он, несомненно, не мог быть не застроен разного рода развлекательными постройками. Диктор, конечно, говорила не об этом. Шин прочитал краткую историю планеты в небольшой статье, в которой описывалось, почему именно на ней была впервые проведена Шестая Битва и почему, в конечном счете, она и стала основным местом для её проведения.

Диктор объявила об окончательной стыковке, и толпа под вежливый и приятный голос начала постепенно покидать космолет, выплывая в огромный шумный холл орбитальной станции. Шин затерялся где-то в центре потока, и он вынес его, словно волна на берег, прямо в мир света и блеска крупного транспортного центра. Шин оглянулся несколько раз, рассматривая вывески, надписи, рисунки и рекламные растяжки на разной высоте, они мигали и мельтешили перед глазами постоянно, местами наслаивались, закрывали друг друга – так много их было. Люди здесь казались ещё более шумными и активными, чем на станции Рекагона, где Шин ждал своего рейса до сюда. Атмосфера тут была намного более… яркая и суетливая. Шин насчитал несколько уровней, так что и условий для быстрого перемещения было предостаточно: и эскалаторы, и бегущие по полу металлические ленты, и сверкающие порталы – всё в окружении горящих вывесок магазинов и кафе, сувенирных лавок и множества спешащих людей.

Масштабы завораживали.

Шин свернул по стрелкам в сторону больших порталов, ведущих вниз, на поверхность планеты, светящиеся синим контуры портальной арки можно было увидеть, наверняка, с любого конца станции – они располагались точно по центру, куда стекались отмеченные пути и металлические ленты на полу для торопящихся. Не то чтобы ему не доводилось видеть порталы до этого, однако настолько большими, достигающими в высоту десяти метров он видел их впервые. Несколько человек располагалось в терминале возле самого крупного портала (всего арок было три: одна большая и две поменьше), персонал был одет в бело-синюю форму и одинаково приветственно улыбался. Даже выглядели они практически одинаково. Шин подошел поближе, чтобы узнать, куда ему направляться дальше.

– Ваш билет, пожалуйста, – попросила девушка, её ровные белые зубы блестели в окружающем свете, когда она улыбалась, что вызвало у Шина прилив неприязни от того, насколько ненатуральной выглядела эта улыбка. Он протянул сотруднице карточку. Девушка взяла её в руки, поднесла к аппарату за стойкой, который пикнул в ответ на её действия, кивнула и протянула карту обратно.

– Вы можете пройти к порталу “А-1”, за ним распределительный центр на поверхности, если хотите посмотреть что-то ещё, кроме станции. Либо сразу пройти в “Д-5”, это чуть дальше по указателям.

Шин поблагодарил её, в какой-то момент ему стало почти стыдно за неприятные мысли, в то время как она вежливо и просто объяснила ему различные варианты вместо того, чтобы просто ткнуть куда-то в сторону и пожаловаться на задержку, как делали почти все на Рекагоне. Все же на крупных станциях к людям относились намного лучше, чем во всех этих… космических провинциях. Шин посмотрел на указатели, надпись “А-1” светилась прямо над самым крупным порталом, который он заметил сразу. По бокам от него над двумя другими висело “А-2” и “А-3”. Дальше по коридору стрелки вели к блокам других порталов, среди которых в том числе был и блок “Д”. Шин задумался, насколько ему хотелось бы посмотреть на распределительный центр и решил, что он уже слишком устал от все этой волокиты, так что сразу двинулся в сторону “Д-5”.

Коридор уходил вдаль прямо за аркой “А-1”, и состоял из стекла, так что из него можно было полюбоваться видами Линегрима прямо со станции. Отправиться сюда было хорошим решением, подумалось Шину, затем он увидел толпы людей, которые делали фотографии на фоне планеты и различные стрелки в воздухе с подписями блоков, к которым они ведут, и подумал, что пробраться через всю эту толпу будет не так уж просто, тем более блок “Д” находился как-то уж совсем далеко.

Линегрим сам по себе был не крупной планетой, не имел спутников и колец, которые так красиво можно было наблюдать со станции, но время оказалось удачное, так как звезда местной системы сейчас находилась за планетой. Над стеклянными стенами коридора висели надписи, предупреждающие об опасности длительного наблюдения за яркими объектами, а также время, когда ставни коридора были открыты. Судя по всему, Шину очень повезло попасть именно в момент их открытия. Он взглянул на часы – нижний ряд продолжал показывать время Рекагона. Может, подумалось ему, они сломались, или им не хватило времени на адаптацию.

“Д-5”, как и другие блоки с порталами, располагался вдоль стеклянной стены и был обозначен горящими над ним цифрами. Возле него также стояла сотрудница в бело-синей форме, которая мало чем отличалась от тех, с кем Шин уже имел возможность пообщаться.

Шин кивнул в знак приветствия, она в ответ пристально посмотрела, улыбнулась, хоть и не так картонно, и запустила портал. В отличии от крупных порталов из блока “А”, которые, судя по всему, работали постоянно, все прочие стояли выключенными до востребования, хотя время сейчас было такое, что даже удивительно, что этот самый “Д-5” не был облеплен очередями. Быть может, Шин просто приехал слишком рано. Разговаривать с сотрудницей, к счастью, не пришлось, так как у Шина ничего не спросили, и он шагнул в портал, на всякий случай закрыв глаза и задержав дыхание.

На той стороне портала был день. Яркий свет ударил ему в глаза сразу же, так что открывать их резко перехотелось. Шин несколько раз моргнул, максимально прищурившись, пока глаза не привыкли к смене освещения.

Вокруг оказалось не так шумно, как на станции, но людей было достаточно. Кто-то пихнул его сзади, выходя из портала.

– Не стой столбом посреди дороги! – разозленно прикрикнул на него незнакомец и поспешил дальше. Шин присмотрелся и, нет, он не видел его до этого, не заметил, что кто-то шел точно за ним. Он не то, чтобы смотрел на других пассажиров. Так что ему не было особо большого дела до каждого незнакомца.

Портал выводил на длинную аллею из белого кирпича, которая вела к довольно красивому частично остекленному зданию необычной формы в виде волны. Его крыша тянулась вдоль горизонта слева направо, постепенно поднимаясь, а затем снова заворачивала вниз. Помимо самого крупного здания рядом находились и другие поменьше, но Шин их заметил не сразу.

Он двинулся дальше по аллее, рассматривая людей вокруг. Все они, возможно, были его потенциальными противниками, хотя ни он, ни они ещё не знали этого наверняка. Не знали, пройдут ли вообще, подойдут ли.

По мере приближения к зданию-волне, начинал открываться расположенный за ним крупный стадион, на котором вот уже много-много лет проводится Шестая Битва. Несколько раз его сносили и строили заново. Несколько раз возводили новый в ином месте, но практически всегда это был Линегрим, возможно, чтобы не изменять традициям. Если стадион разрушался в процессе соревнования, мероприятие переносили в другой. В конце концов, Шестая Битва была не самым мирным соревнованием, чтобы сохранять целостность места, где она проводилась, в идеальном состоянии. Все это Шин вычитал из той самой брошюре на Рекагоне. Однако про саму Шестую Битву ему было известно с детства, это была история, которую, быть может, рассказывали каждому ребенку перед сном: существуют в мире четыре героя, охраняющие баланс во вселенной, которые настолько сильны, что готовы поделиться своей силой с четырьмя избранными, что смогут одолеть всех противников в шести битвах, чтобы стать защитниками вселенной. Примерно так это всегда звучало, примерно везде имело одинаковый посыл – ты побеждаешь и занимаешь место в центре всего мира, защищая слабых и угнетенных.

Здание-волну вокруг окружал полупрозрачный забор, так что никуда, кроме него попасть снаружи было невозможно, и, не имея других вариантов, Шин толкнул прозрачную дверь. Внутри также было шумно и многолюдно. Со всех концов вселенной собрались люди, чтобы принять участие в этом великом соревновании. У стойки регистрации работало несколько десятков человек, однако к каждому тянулась очередь даже при том, что над регистраторами загорались прямо в воздухе цифры. На входе Шина остановили, проверили на наличие… чего-то, чего они, видимо, не нашли.

– Это что? – спросил охранник, кивнув на его его браслет на левой руке.

– Талисман, – уклончиво ответил ему Шин, стараясь вести себя спокойно.

Охранник усмехнулся его ответу, попросил документы, пробил ему номер для очереди и отправил дальше. Шин медленно выдохнул. Кажется, охранник был или не особо знаком с уменьшение предметов или ему не было дела до того, что на браслете висел маленький меч в ножнах. Может быть, он искал совсем не оружие.

Оглядевшись в очереди, Шин понял, что оружия у многих присутствующих нет, однако у некоторых оно было, и вопрос о том, что именно искал охранник сам собой отошло на второй план. Эту мысль он отбросил, в конце концов, его же отпустили, значит, ничего противозаконного он не сделал.

Дожидаясь своей очереди, Шин принялся рассматривать окружающих, но ничего особенного в них не видел: кто-то выше, кто-то ниже, кто-то с необычным цветом кожи, чешуей, цветом волос, у пары – разной формы уши, у кого-то – хвосты, но в остальном все более или менее походили на общий идеал, которого хотели от участников – чуть больше гуманоидности, чуть меньше всего прочего. Может быть, это было связано с какими-то особенностями, о которых Шин знать ничего не знал и не слишком задумывался. Он нашел себе место у стены на полупустой лавочке, пока многие сбивались в кучки для обсуждения различных интересных вещей, находили новых приятелей и друзей, Шину не очень хотелось быть среди них, не очень хотелось пытаться начинать общение с незнакомыми людьми, он не знал, что им говорить, как называть, какие темы обсуждать – эти вопросы всегда судорожно крутились в его голове, если он был вынужден начинать с кем-то разговор, так что обычно Шин не пытался начинать его первым. Потому иногда ему везло на тех, кто был чуть общительнее. Как и в этот раз.

– Хэй, почему сидишь тут один? – весело и громко поздоровалась девушка, присаживаясь к нему. – Как тебя зовут?

– Шин, – кивнул он, она улыбнулась в ответ, протянула руку и, когда Шин едва успел её коснуться, начала активно трясти.

– А я Лана. Приятно познакомиться. Не сиди один, это грустно.

– Мне нормально.

– Ну, как скажешь… Я посижу с тобой, если ты не против, – ответила она чуть спокойнее, уперлась руками в скамейку и начала слегка болтать ногами, словно маленький ребенок. Шин бросил на неё короткий взгляд и не заметил ничего отличающего её от остальных присутствующих в очереди людей. Кожа у Ланы была обычная, чуть светлее, чем у него самого, без каких-либо ритуальных или декоративных рисунков, на руках и ногах (а она была в шортах и футболке, так как на планете был период довольно жаркого климата) то тут, то там проглядывались тонкие белые полоски шрамов, один такой располагался на левой щеке и довольно странно изгибался, когда Лана улыбалась. Образ завершали длинные угольно-черные волосы, как у самого Шина, что добавляло им незначительное сходство. Кроме длины, ведь в такую погоду можно было умереть, если длина волос позволяет им хотя бы на несколько сантиметров забираться на шею, к тому же как Лана собиралась поступать, если кто-то в пылу сражения просто схватит за эти бесконечно уходящие в пол пряди? Умирать от жары Шину не улыбалось. Умирать от того, что кто-то застал его врасплох на Битве, тоже. Но, как минимум, шрамами и он мог похвастаться. Все эти незначительные факты заставляли думать, что у них могло быть нечто общее.

– В какую ветку ты хочешь? – внезапно спросила Лана, поворачивая к нему голову. Глаза у неё блестели энтузиазмом, любопытством и непонятной детской радостью. Она словно хотела узнать всё и сразу, но Шин не очень-то хотел с ней говорить. Потому он ответил:

– Мне всё равно. В какую попаду.

– А я хочу в воздух. Или в огонь. Или, может быть, в землю, но не так сильно. Воду не хочу, она слишком спокойная. Хотя иногда она бывает и опасной. Но земля тоже и спокойная, и опасная. А вот огонь всегда опасен. Да, пожалуй, именно в него я и хочу.

Лана говорила очень быстро, отчего создавалось впечатление, что она прыгает с одного предложения в другое, даже не задумываясь над словами. Может, она и не задумывалась на самом деле, просто говорила, что приходило в голову первым. Просто потому, что она, скорее всего, сама по себе была именно такой. Шин не знал, разбирается ли он в людях достаточно, чтобы сказать точно.

– А Духов видел?

– Нет.

– И я не видела. Но, если пройдем, то обязательно увидим. Ты был когда-нибудь… А, да откуда. Я имею в виду, в самом конце, будет прямо большое собрание, где все участники, Духи, зрители. Ах, захватывающе! Не могу дождаться!.. А ты нет? – спросила Лана настороженно, видимо, заметив, что Шин не то чтобы разделяет её воодушевление.

– Даже не знаю, – он задумался, ощущает ли он что-то такое, но чувствовал только небольшой мандраж от того, что не знает, пройдет ли, подойдет ли, – Может, немного волнуюсь.

– А я-то как волнуюсь, не представляешь! А если не пройду? А если процент будет низким? А что мне потом делать? А если пройду, что делать? Просто кошмар в голове творится. Как ты с этим справляешься?

– Да я как-то пока об этом не думаю…

– Вообще?

– Ну, ничего же пока не случилось, – он пожал плечами и вообще-то прекрасно понимал, что врет. Этими же вопросами Шин и сам недавно задавался, однако говорить незнакомке о каких-либо переживаниях ему хотелось в последнюю очередь. Говорят, что проще поговорить с незнакомцем, чем с другом. Но, по правде говоря, ему не хотелось говорить ни с кем.

– В этом ты прав. Повлиять мы ни на что не можем, но это пока, – она даже как-то немного поникла, но надолго её не хватило. Она подскочила с места, хотела уже бежать, но потом резко развернулась:

– О, моя очередь. Ну, приятно было пообщаться, удачи тебе, – прокричала девушка, помахала и убежала в сторону своего номера над регистратором.

Шин остался ждать дальше, размышляя.

В целом, Лана в его глазах была не так уж плоха. Слишком активная и немного громкая, но это можно было пережить.

Он надеялся, что больше пересекаться с ней не будет.

Когда пришла и его очередь, Шин подошел к стойке регистрации. Оттуда на него смотрела строгим взглядом женщина в светло-зеленой форме, напоминающей те же оттенки, что иногда встречались в общем зале и на информационных табло. В голове Шина Шестая Битва была больше красной, чем зеленой. Но кто спрашивал его мнение? Он протянул документы на стойку.

– Полное имя.

– Шин Анвин.

– Возраст.

– Шестнадцать.

– Совершеннолетний? – скептически осмотрев его, задала вопрос женщина. В её взгляде было совсем мало дружелюбного. Шину резко захотелось развернуться и уйти отсюда, но этого он сделать не мог, так что он просто ответил, постаравшись скрыть раздражение:

– Да.

– Заполните анкету, – сказала регистратор все тем же тоном, протягивая ему листок с вопросами.

Шин взял ручку и принялся вчитываться в вопросы. Их было немного, в основном они включали вопросы о наличии способностей, соглашения на обработку данных и прочие чисто формальные галочки, которые нужно было поставить в нужных местах. Когда он протянул лист с анкетой обратно, женщина отдала ему карту, сказав:

– Далее по коридору налево по указателям. Там вас встретят и проводят.

В ответ Шин только кивнул. Благодарить её не хотелось.

Встретили в конце коридора его две молодые девушки в короткой светло-зеленой форме того же фасона, что и на стойке регистрации. Они улыбались и выглядели куда более приветливыми, чем предыдущая женщина. Шина провели до круглых металлических дверей с номером четырнадцать над ними, по бокам от них располагались другие такие же двери с соответствующими порядковыми номерами. Вместе с ним девушки не пошли, видимо, оставшись для того, чтобы провожать других в пустые кабинки.

Комната за дверью оказалась светлее, чем коридор, здесь уже не было зеленого, а только чистый белый.

По центру стояла белая арка, она немного светилась по краям, по бокам у нее находились небольшие подставки, скорее всего, под руки. А сверху располагалось нечто, напоминающее перевернутую прозрачную тарелку.

– Добро пожаловать, – произнес голос слева, и Шин отпрыгнул в сторону от неожиданности, едва не схватившись за маленький меч, но быстро взял себя в руки, слушая, как громко в ушах стучит сердце. Нельзя же нападать на невиновных только потому, что они тебя пугают. Слева от него находился пульт управления, скорее всего, от той штуки, которую он увидел ранее. За ним сидела такая же девушка, как и те, что встретились ему в коридоре и на станции. Скорее всего, они отличались внешне, но в рабочей форме выглядели одинаково. Хотя… может, они и не были людьми в полноценном смысле… Стоило ли спрашивать?

– Пройдите, пожалуйста, в установку, и мы начнем определение вашей ветки способностей, – улыбаясь, словно не заметив его действий, ровным тоном произнесла девушка, указав рукой направление к аппарату в центре.

Шин не пытался больше ни с кем говорить, он молча прошел в арку.

– Положите ваши руки на подставку, встаньте на разметке и постарайтесь не двигаться.

На полу действительно была разметка, так что Шин выполнил все действия и замер. Машина зашумела едва слышно, тарелка вверху немного пошевелилась, но из-за необходимости стоять ровно, Шин едва различал её, она сделала несколько круговых движений, появляясь в его поле зрения, под ладонями на поставке стало тепло, а потом машина зашумела чуть громче и выдала низкий непродолжительный тон.

– Все готово, – ответила девушка из-за пульта, – можете возвращаться.

Она выдала Шину лист с надписями, когда он подошел к стойке, в котором ему ничего не было понятно, кроме того, что это были буквы.

– Можете идти, дальше вас проводят.

Постоянное “вас проводят” начинало понемногу раздражать. С другой стороны, он всё равно не знал бы, куда идти. Когда двери разъехались в стороны, его снова встретили девушки из коридора, однако на этот раз Шин заметил, что есть и другие пары девушек, которые провожают других претендентов на участие, так что он не мог сказать, были ли его провожатые теми же, которых он уже видел ранее. Все они выглядели словно на одно лицо.

Они пошли мимо пронумерованных дверей, коридор слегка поворачивал влево, так что дверей оказалось чуть больше, но они все располагались по правую сторону, по дороге им встретились другие сотрудницы в форме, и они тоже были похожи на всех остальных. Спустя некоторое время вышли в другое помещение, где была только одна дверь по центру противоположной стены. Все было белым.

– Что тут? – спросил Шин взволнованно. Он начинал паниковать по какой-то причине.

– Собеседование, – уклончиво ответила одна из сотрудниц, пока они постепенно приближались к двери. Потянув за ручку, она открыла ее, мягко проталкивая Шина внутрь. Он решил, что сопротивляться не имеет смысла, потому что внешний вид нового помещения не вызывал у него тревогу, как белые стены до этого.

На этот раз он попал в небольшой кабинет в теплых коричневых тонах, с полками, забитыми книгами, статуэтками, какими-то, наверняка магическими, артефактами. Стол в центре комнаты, занимающий все пространство, был массивным и заполнен сверху стопками бумаг неизвестного назначения.

За столом сидел крупный кот, едва ли меньше самого Шина, с пушистой длинной шерстью карамельного цвета. На его мордочке крепились круглые очки, что добавляло ему солидности. В свои шестнадцать Шин считал солидными всех, кто был старше него, а уверенный взгляд, который кот бросил в его сторону, говорил о том, что он был немолод. В целом, он производил приятное впечатление.

– Проходите, присаживайтесь, – сказал он низким бархатистым голосом, указывая на кресло перед столом мягкой лапой. Шин немного удивился, потому что никогда не видел говорящих котов в реальной жизни. Возможно, где-то на картинках, но картинки не говорили. Однако конкретно сейчас желание потрогать мягкую шерсть граничило с разумностью. Кот выглядел словно плюшевым. Дорога до кресла заняла всего два шага – настолько это помещение было маленьким. Шин уселся в кресле, оно оказалось мягким и удобным. После долгого нахождения на ногах он ощутил сонливость, организм хотел только закрыть глаза и спать, но у реальности были другие планы. Кот заговорил:

– Как вы думаете, почему вы здесь?

– Не знаю. Хотелось бы думать, потому что я особенный, – он попытался пошутить, но судя по ни капли не изменившемуся выражению мордочки, у него не вышло. Кот пошевелил усами, очки выше тоже покачнулись из стороны в сторону, но не упали, на удивление Шина.

– О, в этом есть доля правды. Давайте мне ваши результаты.

Шин протянул бумажку из предыдущей комнаты и карточку, что дал охранник. Кот кивнул, коснулся своими мягкими лапами руки Шина, забирая их, отчего тот едва не дернулся потрогать кота по шерсти, но сдержался. Он решил: это было бы невежливо. После кот начал что-то высматривать в бумажке. Книги на шкафу зашевелились, одна выбралась с полки и мягко приземлилась на стол, затем она открылась и, самостоятельно отлистав некоторую часть страниц, остановилась примерно в середине.

– Очень интересно, – муркнул кот, заглянув в книгу. Шин видел в ней только пустые страницы, возможно, потому что это был не его тип магии. Что там видел владелец этой комнаты? Шин хотел бы знать, но не осмеливался спрашивать, не зная, может ли он вообще спрашивать такое.

– Что там интересного? – решил он всё же поинтересоваться, когда кот повторил своё “очень интересно” ещё несколько раз.

– Очень интересно, – повторил кот снова, закрыл книгу, поднес лапу к карточке, оставив на ней какую-то метку когтем и, судя по всему, вписав данные из непонятного листа. – Знаете, какой у вас процент совместимости?

– Удивите?

Кот достал чистый листок из ниоткуда, где не значилось ничего, кроме "43,6%".

– При пороге в сорок. Как думаете, много от вас будет пользы? – прозвучало очень грубо.

Шин не смог найти, что ответить. Внутри него словно что-то замерло, словно какой-то процесс, происходящий в голове, оборвался на середине и никак не может запустить себя снова. “А на что ты надеялся? – ехидно спрашивал голос его подсознания. – Что будешь самым успешным и самым лучшим? Что у тебя не будет никаких проблем?”. Какой фарс. Почему он вдруг решил, что все будет хорошо? Что всё просто возьмет и случится так, как бывает только в книжках? В честь чего ему показалось, что прийти сюда – удачная идея?

Кот, тем временем, продолжал.

– Конечно, это не означает, что всё потеряно, однако говорит о проценте совместимости, который весьма близок к фатальному. Я не могу вас не пропустить, но должен посоветовать быть осторожнее, а лучше сразу же отказаться, если что-то пойдет не так – это вопрос вашего выживания, и это не шутки.

Шин кивнул ему как в тумане. Мысли не давали ему покоя: это была правда? Он прошел, но настолько бесполезен, что едва перебрался за порог? С другой стороны, он даже не мог никак повлиять на результаты.

– Я могу идти? – спросил Шин едва слышно.

– Да, конечно. Желаю вам удачи.

Он медленно поднялся и так же медленно вышел из кабинета, почему-то уже в совершенно другое место. Может быть, он просто не помнил. Выбило из головы тем, насколько ошеломительными стали последние новости. Шин попытался вздохнуть, но что-то будто бы вцепилось ему в горло, и вдох вышел очень сиплым.

Он был здесь. Он прошел в число претендентов. Но настолько едва-едва, что практически в первый же день ему посоветовали поменять решение и всё бросить.

Если бы он только мог так поступить. Шина немного трясло, но он старался держаться на ногах, стоило выйти на улицу и подышать, пока голова не начала кружиться слишком сильно, нужен был воздух, хотя бы немного свежего воздуха.

Глава 2

Следующим важным этапом для попавшего в число претендентов человека был поиск жилья, то есть, словами попроще, нужно было найти комнатку в каком-нибудь местном общежитии. И стоило сделать это как можно скорее, так как, хотя Линегрим и считался спортивным центром, а посему имел огромное количество различных мест для проживания, во многом, потому что сами местные не проживали в районах застройки под стадионы, но эти места были ограниченным ресурсом. Так что, взяв себя в руки и решив подумать над проблемой после того, как реальная насущная проблема решится, Шин отправился на поиски.

На его удачу, поиски не заняли много времени – в третьем же здании, которое он посетил, нашлось подходящее местечко, которое он мог себе позволить. Возможно, потому что это были выделенные специально под претендентов здания, и он успел приехать в числе самых первых, и именно потому ему так повезло. Получив ключ, Шин отправился прямиком к комнате. Здание было высокое, состоящее примерно из двенадцати этажей (не то, чтобы Шин уж очень хотел их считать). Лифт располагался ближе к наружней стороне здания и имел стеклянную стену, так что из него можно было наблюдать за красотами города. Шин не знал, как город называется, и пока не особо горел желанием узнавать, однако вид из лифта был довольно неплох, возможно, стоило поинтересоваться, как называется такое красивое место, чтобы вернуться в него как-нибудь снова. Если у него будет возможность вернуться.

На шестом этаже лифт остановился, Шин вышел, направившись в сторону своей комнаты по указателям. Она оказалась самой обыкновенной: кровать, шкаф, тумбочка, стол и несколько различных украшений на стенах. Пахло так, словно строительство они закончили совсем недавно. Пахло нетронутым помещением. Так было даже к лучшему.

Вещей у Шина было немного, всего одна сумка с парой-тройкой дополнительных элементов одежды, он бросил её возле кровати и прямо как есть, в одежде, завалился на чистую, пахнущую свежестью постель.

Навалилась усталость нескольких долгих дней и часов путешествия.

Мысли в голове сталкивались друг с другом, барахтались словно в тумане, не находя выхода. Мелькнула одна, что при сорока трех далеко не уйдешь, потом она сменилась мыслью о том, что это больше, чем сорок, больше, чем сорок один и даже чем сорок два. Не самая последняя позиция в рейтинге, чтобы так уж страдать. Есть и те, кто хуже. Если они есть и если они не отказались сразу же, как и ему советовали.

На этой мысли Шин рассмеялся от досады, слёзы скопились в уголках глаз, но он стремительно их стер, чтобы не давать себе повода еще и для страданий от своей неспособности противостоять трудностям. Родители гордились им, когда узнали, куда он собирается. Беспокоились, мама плакала, но это были слезы радости вместе со слезами расставания. Шин не хотел возвращаться ни с чем. Он не хотел возвращаться. Зная, что это значило для него.

Мысли смешивались с нарастающей сонливостью, начали путаться, и постепенно усталость победила, позволяя реальности раствориться.

Шин проснулся от стука. Открыл глаза, осмотрелся. Всё было на месте. Стук повторился. Стучали в двери, вероятно, кто-то из новоприобретенных соседей, хотелось бы ему только знать, зачем. Нехотя, Шин скатился с постели, поднимаясь на ноги. Стук повторился вновь.

– Да чего вам от меня надо? – недовольно пробубнил он себе под нос, открывая щеколду.

С той стороны стояла… Лана.

Ее лицо внезапно из спокойно-ожидающего превратилось в узнавающе-радостное, озарилось улыбкой:

– Это снова ты! Вот это встреча!

Шин, всё ещё не до конца проснувшийся, поморщился. Кажется, спал он недостаточно долго, чтобы быть готовым к такой встрече.

– Что ты здесь делаешь?

– Живу. Этажом выше. Знаешь, захотелось познакомиться с тем, кто живет ниже меня, на случай если вдруг что-то пойдет не так. Ну, трубу прорвет, кто-то заиграется с водной магией, чтобы знать заранее, – он подмигнула, слегка наклонив голову. Теперь, когда они стояли, Шин заметил, что они почти одного роста, только он был чуть-чуть выше, на пару сантиметров. Потом он понял, что Лана рассматривает комнату за ним, и вышел в коридор, прикрывая дверь. Вроде бы, ничего ещё не было, чтобы можно было прятать, но от такого любопытства ему стало некомфортно. Улыбка с лица Ланы чуть сползла, но в целом осталась держаться на уровне тотального дружелюбия.

– Вижу, ты не любишь принимать гостей.

– Ага. Особенно незнакомых, – хмыкнул Шин очень многозначительно, что Лана нахмурилась:

– Так мы знакомы! Всего пару часов назад познакомились!

– Пару часов? Ты разбудила меня спустя… – он попытался посчитать, – минут двадцати сна? Чужие страдания для тебя хлеб, что ли?

– Откуда мне было знать, что тут кто-то решит лечь спать посередине дня! – её улыбка почти полностью испарилась, оставляя место для полноценного негодования. Шин тоже был раздосадован своим неудавшимся сном и тем, что его прервали с такой совершенно идиотской целью. Он почти ненавидел девушку перед собой.

Она его, возможно, тоже. Что ж, первое знакомство прошло не очень. Вернее, второе знакомство. Если это вообще считалось.

– Люди в своих комнатах делают, что хотят.

– Ну и хорошо. Делай. Я найду кого-нибудь интереснее, чем такой унылый человек, как ты, – раздраженно бросила Лана, круто разворачиваясь, и быстрым шагом покинула этаж.

Шин сделал глубокий вздох, прежде чем хлопать дверью. Однако, дверь всё равно вошла в проем ощутимо громко. Не придумав ничего другого, он вернулся в постель.

Спать ещё хотелось, но сон уже не шел, потому что на этот раз Шина очень бесило, что его разбудили, бесило, что он снова вспомнил про идиотские проценты и тот факт, что ничего даже не началось, а какой-то пушистый ком в подсобке с летающими книгами заведомо положил его в гроб, хотя никаких серьезных причин у него для этого не было. Ну, не хватало ему… чуть больше половины для полноценной стопроцентной совместимости. Ну и что с того? Как будто он не справится с тем, что есть…

– Какого черта всегда так? – спросил он у потолка, но тот ничего не ответил.

Лане-то, наверное, повезло. С её энтузиазмом и уровнем энергии она явно забралась по совместимости достаточно высоко, чтобы выйти в победители. Мельком пролетела мысль: может, спросить. Но Шин тут же её выкинул, полагая, что знание это ему ничем не поможет.

И в самом деле, чем оно могло ему помочь. Чем вообще ему могло помочь хоть что-то? Хоть кто-то, кроме него самого?

Следующий день начался практически так же, как и прошел весь вчерашний. Ранним утром, а по меркам Шина любое утро, начинающееся до обеда, можно было считать ранним, раздался стук в дверь. Ощутив приступ дежавю, он поплелся открывать. Хотя бы из того представления, что нельзя игнорировать людей, когда ты находишься один в незнакомом месте. Стоило заводить хоть какие-то знакомства.

Впрочем, возможно, открывать не следовало.

За дверью, ещё больше усиливая ощущение дежавю, стояла Лана. Её необъяснимой настойчивости можно было только позавидовать. Шин не завидовал, но решил, что ему немного интересно, чего девушка хочет от него. И почему ей это так важно.

– Доброго утра, – бодренько произнесла Лана, слегка покачиваясь вперед-назад, как маленькая девочка. – Вчера наше общение вышло не очень удачно, так что сегодня я зову тебя на прогулку. Как тебе предложение?

Шину хотелось спросить, кто она такая и откуда в ней столько желания общаться с незнакомцами, но что-то на этот раз было иначе. Возможно, дело было в том, что на этот раз она выглядела… мило. В легком белом платье и с собранными в хвост волосами она смотрелась намного приятнее, чем в обычной одежде день назад. Быть может, на то она и рассчитывала. Шин осмотрел её, осмотрел себя, так и не пожелавшего расстаться с пижамой, неуверенная улыбка должна была сказать девушке многое. Взгляд его заставил Лану рассмеяться.

– Я подожду, пока ты соберешься, – кивнула она в ответ.

Много времени сборы не заняли. Начиная с того, чтобы выбирать из разных вариантов черного и серого было не сложно, заканчивая тем, что девушка, скучающе, была вынуждена ждать его. А это было немного невежливо.

Через несколько минут они покидали общий холл здания. Раннее утро уже перешло ту стадию, когда было достаточно прохладно, но до полуденной жары пока было далеко. В естественном свете заколка на волосах Ланы, которую Шин заметил буквально только, когда они вышли на улицу, отливала разноцветными бликами, когда девушка поворачивалась.

– Почему ты выбрал это место? Здесь так далеко от стадиона, – начала разговор Лана, поворачиваясь к нему, заглянула в глаза. Шин перевел взгляд сначала на заколку, которая блеснула от движения, а затем и вовсе отвернулся. Пристальные взгляды ему не нравились.

– У меня не так уж много средств на другие варианты.

– Эх, – она вздохнула, – у меня, по правде говоря, тоже. Но это сейчас не важно! Пройдем отборочные и будем жить в красивом спортивном городке как полноценные участники. Куча репортеров сбежится, чтобы брать интервью у всех. А когда выйдем в полуфинал, то вообще можно будет открывать свой фанклуб!

Шин заметил, что она очень воодушевлена идеей победы по тому, как активно менялись её жесты и интонации. И тому, что она не говорила “если”. Лана была даже больше, чем уверена в своей победе. Она уже практически жила в том времени, где её возносят на пьедестал. Удивительно, как она это делала. Шин был в тысяче шагов от такого оптимизма. Это удручало его.

– Откуда у тебя такая самоуверенность?

– Я набрала восемьдесят четыре и девять. Это, знаешь, довольно большое значение для того, чтобы радоваться. Хотя оно, конечно, не означает вероятность моей победы, а только степень совместимости, но тем не менее, это уже важное начало! – говорила Лана, постоянно меняя положение головы, то смотря на Шина, то в сторону, то на фасады домов, мимо которых они шли в неопределенном направлении.

Ах да, подумалось Шину, кто бы сомневался, что она наберет меньше. Кто бы вообще мог сомневаться, что кто угодно, кроме него самого, может набрать меньше?

Город (Шин так и не узнал его названия) был чист, светел и состоял из широких улиц, наполненных гуляющими людьми. Дома вокруг были то схожими по стилистике, то совершенно выбивались из неё, но все примерно одного размера, постепенно уменьшая свою этажность по приближению к стадиону. Этот прием был довольно интересен, помимо того, что стадион находился на возвышении и имел немаленькие размеры, от постепенно уменьшающихся зданий он казался ещё больше. Некоторые дома были украшены растениями, Шин не знал их названий и никогда не видел до этого, но решил, что это растения по тому, что они начинались из земли или горшков.

Они двигались сначала по кольцу, чтобы добраться до центральной радиальной улицы, а затем вышли на дорогу, ведущую к стадиону.

– Думаешь, что победишь? – спросил он из вежливости.

Ответа знать не хотелось. Потому что, очевидно, Лана не видела другого исхода.

– Конечно. Почему нет? Самовнушение – первый шаг к успеху, – серьезно ответила девушка. Шин мог бы с ней согласиться, если бы самовнушение когда-нибудь с ним работало. Он, скорее, относил себя к тому типу людей, которые делают что-то только тогда, когда нет иного выбора. Как и сейчас. Он был здесь, потому что не имел другой возможности.

– А ты так не думаешь? – спросила Лана в ответ, снова смотря в глаза. Как же ей нравился этот зрительный контакт. Шин раздраженно отвернулся. Эти вопросы начинали вызывать в нем желание вернуться обратно, и он не знал, о каком именно обратно шла речь – в комнату или совсем домой.

– Предпочитаю реализм, – сердито ответил Шин.

На деле, суть была даже не в этом. Реализм никто не отменял, конечно, но даже при самом большом желании воспринимать своё положение с точки зрения оптимистического подхода, Шин все равно не смог бы думать так же, как Лана.

Наверное, никто бы не смог.

И это тоже его нервировало.

– На одном реализме далеко не уедешь. Много процентов набрал?

– Не особо, – он хмыкнул. Спросит в цифрах – не ответит. Больно нужно ещё слушать про сожаление или упреки. Лана не спросила. У неё был другой подход:

– Тогда давай рассуждать. Что нужно для победы, если у тебя не так много шансов на нее? М? Правильно, сила воли. Второе дыхание и вот это всё. Ты знаешь, что у тебя может не получиться, но веришь, что получится.

Лана звучала как истинный проповедник. В её слова верилось, потому что они звучали как красивая мотивационная фраза, в которую говорящий верит всем сердцем. Но Шин уже успел выесть внутри нишу неуверенности в себе. Это было обосновано. Это было логично. Он знал, что никакая сила воли и сверхуверенность не поможет ему, когда что-то пойдет не так.

А что-то может пойти не так в любой момент.

В любой.

– Падать будет больно с высоты такой веры, – ответил он максимально нейтрально, чтобы не показывать Лане своего истинного отношения. Она бы и не поняла.

– Тебе не придется падать, если ты всё сделаешь правильно.

– Почему ты так уверена, что у тебя все получится?! – резко спросил Шин, напрочь игнорируя тот факт, что говорили они о нём и его возможностях. В свои возможности он верил всё меньше и меньше. Зато размышления Ланы о том, как здорово стать победителем, когда ты максимально близок к сотне, очень плохо сходились с её желанием убедить в том же Шина. Потому что нет, Шин был уверен – это не так работало.

Нельзя было просто сказать человеку: “ты справишься!” и надеяться, что это сработает.

– Потому что я уже говорила почему. Самовнушение – первый шаг к успеху. Но оно ничто без труда и таланта, который необходимо развить. Ты думаешь, что тут собрались одни неудачники? Сюда приезжают те, кто настолько уверен в своих силах, что думает, будто бы победить всю вселенную – сущий пустяк. Если ты не будешь думать также и начнешь сомневаться, они раздавят тебя. А это ведь не то, чего ты хочешь, правда?

Шин очень хотел бы ответить, что думает также. Но это не было правдой. Реальность никогда не работала так просто. Если он уже поймал идею самобичевания, ни одна здравая мысль не избавит его от такой простой идеи: неудачники остаются неудачниками.

– Скорее всего, – ответил он вместо этого.

Лана пихнула его в плечо, словно они уже были закадычными друзьями. Раздражение снова заполнило всё сознание Шина, но он старался держаться.

Хотя бы из того, что он был тут совершенно один, и ему нужно было какое-то подобие хороших отношений хоть с кем-то.

– Больше уверенности! Мы будем первыми – к этому надо стремиться!

Звучало красиво, но очень далеко от реальности. Буквально выводило из себя. Просто невыносимо насколько.

Для Ланы такое, может быть, казалось данностью, но Шин больше думал о том, что добраться до хотя бы до полуфинала будет самой тяжелой задачей в его жизни. Может быть, даже невозможной. Он больше верил в то, что это нереально.

Абсолютно.

И это бесило. Но… Шин отлично понимал, что у него нет никакого выбора, даже если цель невероятна. Он уже был здесь.

Спустя некоторое время они добрались до главных ворот, ведущих к стадиону. К сожалению, попасть туда в данный момент не представлялось возможным из-за огромной толпы, окружавшей проход. Разношерстный народ наперебой о чем-то переговаривался, фотографировал и шумел так, словно происходило что-то особенное.

Шин не видел источника и не понимал всеобщего воодушевления. Лана несколько раз подпрыгнула на месте, стараясь разглядеть, что там происходит. Её платье поднималось в воздух вместе с ней, но девушку это, казалось, совсем не заботило. Шин тактично старался не обращать внимания. Когда её попытки не увенчались успехом, Лана достала телефон, вытянула руку как можно выше, чтобы попытаться увидеть что-то хотя бы на фотографии. Фото вышло размытым, но девушка на этом не отчаялась, а прибегла ко второй попытке. Шин стоял рядом и просто наблюдал за её действиями, чуть улыбаясь. Лана казалась ему уже не такой надоедливой, как при первой встрече, да и после недавно разговора он успел чуть успокоиться. По крайней мере, Лана не была виновата в том, что состояла из необоснованной самоуверенности, но при этом не создавалось впечатления, что для достижения своей цели она будет готова идти по головам. Лана в его воображении сложилась как “я выйду в финал, но ты можешь пойти со мной”, хоть он и боролся с тем, какие негативные эмоции в нем вызывало подобное отношение.

Наконец, девушке удалось добиться относительного успеха – она получила практически четкую фотографию.

– Спросить было бы проще, – задумчиво произнесла она, – но разве мы ищем легкие пути? Вот гляди.

Лана впихнула телефон практически Шину в руки, едва не уронив. Фотография была максимально приближена и даже при этом оставалась довольно четкой. На ней было несколько десятков репортеров и человек, довольно молодой, который с улыбкой отвечал на какие-то вопросы. Так далеко и при таком уровне шума, о чем шла речь они оба услышать не смогли бы даже при наличии самых передовых технологий.

– Кто это?

– Ты не знаешь?! – возглас Ланы заставил нескольких человек из толпы обернуться, настолько он был громким, удивленным и неожиданным.

Шин пожал плечами в ответ.

– А должен?

– Что ты тут вообще делаешь, если не знаешь, кто это?

– Спрашиваю у тебя.

Лана усмехнулась, после чего полезла в телефон снова.

– Ты откуда такой выбрался? – с какой-то необъяснимой нежность в голосе спросила она, нажимая что-то на экране.

– Сектор “W-6”, – нехотя ответил Шин, не особо ему хотелось обсуждать такие вопросы.

– Мм, – протянула Лана без эмоций, продолжая листать что-то в телефоне, – не сильна в топографии, предположу, что это очень далекая глубинка, до куда свет цивилизации не добрался.

– Так и есть.

Наконец, она закончила что-то искать и протянула Шину телефон снова.

– На, читать-то умеешь?

– Надеюсь, это была шутка, – недовольно пробурчал Шин, забирая телефон.

Лана в ответ улыбнулась так, словно она кот, которому почесали в любимом месте.

В телефоне была открыта страница с какой-то очень свежей статьей, посвященной Шестой Битве, в которой отдельно рассказывалось про каждого из четырех Духов, что и были центром всего процесса. Что ж, про существование Духов Шин, конечно знал. И про то, что все это соревнование было направлено на поиск самого подходящего помощника для каждого из них. Однако видеть их в живую, да и на фотографиях Шину не доводилось. Он полистал картинки, особо не вчитываясь в текст, чтобы просто посмотреть на самих Духов на случай, если ему доведется встретить их как-нибудь да где-нибудь. Нужно же вести себя соответственно. Он, правда, не знал, какие правила у встречи с великими. Должен ли он делать что-то особенное?

– У тебя нет телефона? – спросила Лана, когда получила свой обратно, в её глазах было столько сочувствия, что Шину стало как-то не по себе от такого внимания.

– Нет.

Она вздохнула что-то, напоминающее “грустно-грустно” и принялась объяснять, будто бы отсутствие телефона означало полное ограничение от информационного мира. Шин, правда, не стал её останавливать. Он за сегодня уже адаптировался к необходимости не показывать Лане, что не согласен с её идеями в полной мере.

– Мы собрались на Шестую Битву, чтобы получить частичку силы Древних Духов и в дальнейшем помогать им в решении различных глобальных проблем. Ну, может, кто-то пришел просто чтобы показать себя и получить популярность. И тебе стоило бы знать, как они выглядят, заранее, но, спасибо мне, так что в следующий раз точно не пропустишь. Хотя бы попроси автограф.

– Не особо хочется.

Это была правда. Шин не ощущал чего-то такого, что бы вызвало у него желание относиться к ним, как к особенным существам. Возможно, потому что он их и не видел никогда, и тот факт, что внешне они ничем не отличаются от других совершенно обычных людей, никак не помогал в создании этого особого впечатления.

На фотографии Ланы в толпе репортеров и операторов находился Дух воздуха, совершенно ничем не выделяясь среди толпы других людей. Быть может, только казался чуть более дружелюбным, чем окружающие. Шин не знал, у него была только фотография в памяти, так как через несколько сотен человек, облепивших единственных проход, увидеть что-то было совершенно невозможно, так что он мог только предполагать, исходя из нескольких фотографий. И эти предположения не выходили за какие-либо рамки. Духа, судя по прочитанной статье, звали Лука, на фотографиях он выглядел располагающим к себе приятным светлым с аккуратным хвостиком на голове молодым человеком, хотя сколько ему лет на самом деле можно было только гадать. У толпы, судя по ее количеству, он вызывал симпатию. Может быть, даже нечто большее. Как крупная популярная личность. Шин мало что понимал в популярных личностях.

Лана, попытавшись несколько раз пробраться через толпу, отчего её успели и толкнуть, и покрыть оскорблениями, разочаровалась в желании посмотреть поближе.

– Тебе так этого хочется? – спросил Шин устало, ему не нравилась толпа, и тем более борьба с толпой за место. Позади них тоже начинали собираться люди, замыкая их в кольцо шума. Это утомляло.

– Не особо, – пожала плечами Лана, – просто хотелось посмотреть чуть ближе. Но, видимо, – она кинула уничтожающий взгляд на девушку, которая ее оскорбила, – не судьба. Из-за некоторых особо жаждущих личностей.

Плюющая желчью в окружающих Лана тоже была неплоха. Источник её плохого настроения не обратил внимания, и пока война действительно не началась, Шин предложил ей пойти куда-нибудь в другое место.

Они выбрали вариант поискать неплохое место для обеда.

Следующий раз, когда Лане захотелось выйти на свежий воздух, был с целью посмотреть на тренировочную площадку для подготовки к отборочному. Фактически, готовить им ещё было нечего, потому что время регистрации претендентов шло полным ходом, и до того момента, когда кто-нибудь из них реально сможет начинать подготовку пройдет ещё столько бесполезных дней.

Как минимум, пока все не будут зарегистрированы, никто не может даже узнать стихийную ветку, к которой у каждого нашлась предрасположенность. Но Лана решила быть на шаг впереди, быть готовой ко всем вариантам.

– Смотри, – начала она, объясняя свою точку зрения, – во-первых, не важно, какая это будет стихия, потому что для начала нужно узнать, можешь ли ты использовать тренировочную площадку полноценно, чтобы никто не украл твою идею в процессе. Нужно узнать её расположение, возможности ограничения от других людей и вероятность наличия там одиночных мест. Это первое. Вторая важная вещь, которую нужно учитывать – саму площадку. Ее размеры, инвентарь и возможности, которые она может тебе дать. Согласись, если ты придумаешь что-то великое и офигенное, а там просто не будет достаточно места, чтобы это проверить – выйдет не очень. Именно потому мы должны осмотреть её, прежде чем начать думать над отборочными.

Ее доводы звучали логично, но всё равно имели мало смысла, если никто не знал о том, в каком направлении думать. Впрочем, нужно было просто сочинить четыре различных варианта развития событий и примерный план. Шин был почти уверен в том, что у Ланы уже есть варианты для любого исхода.

Обойдя стадион по ближайшей кольцевой улице, они вышли на парковую дорогу, которая вела от порталов со станции прямиком к зданию-волне.

– Зачем нам туда? – спросил Шин.

– Нам не совсем туда. Здесь есть другой вход, – ответила Лана и повела их мимо здания-волны, мимо толпы, собирающейся на входе к залу регистрации в стороны другого входа, запрятанного между нескольких высоких деревьев. Откуда она об этом знала, Шин даже не стал спрашивать. Это же Лана.

Оказалось, что у начала волны также было довольно красиво, крыша здания выходила за его пределы в виде небольшого козырька, которой поддерживался колоннами. Отсюда вело несколько дорожек в сторону парка с порталами, но за самим зданием располагался прозрачный забор, чтобы ограничить спортивный городок внутри от желающих попасть в него снаружи.

Лана самодовольно улыбнулась и, схватив Шина за руку, потащила в сторону входа, словно он сам не мог зайти своими силами. Впрочем, он не высказал ни слова против такого отношения. Может быть, Лана очень торопилась, и ей не терпелось попасть внутрь как можно скорее.

Внутри располагались различно украшенные растениями, вывесками и прочими яркими объектами уровни. Всего их было четыре, и они соединялись переходами и двумя лифтами в центре. В основном, все состояло из стекла и белых колонн в основании этажей, перил, корпуса лифта. Чистый минимализм. На уровнях располагались небольшие со стандартный дверной проем портальные арки, по большему счету выключенные. Но некоторые работали, пропуская небольшое количество присутствующих здесь людей… куда-то.

Шин так и спросил:

– Куда они ведут?

– Как везде – куда угодно по планете. В основном, в магазины.

– Удобно.

– У вас что, не используют порталы? – удивленно спросила Лана и тут же исправилась. – Недостаточно энергии? Нет специалистов?

– И то, и другое, я думаю.

“И отсутствие необходимости куда-то перемещаться”, добавил про себя Шин. Этот внезапный флешбэк немного сбил его с положительного настроя, но он постарался его проигнорировать. Сейчас ему незачем было задумываться над проблемами, ведь пока они не возникли.

У портала, к которому нацелилась Лана, работала арка. Светилась приятным голубым оттенком, постепенно заполняющим пространство арки, внутри показались размытые, словно в воде, очертания второй стороны и выходящие из него люди.

Шин остановился, и Лана, рассматривающая яркие названия магазинов или мест, куда вели порталы, врезалась в него.

– Что? – недовольно спросила она, а потом увидела выходящих из портала людей.

Первой вышла девушка. В руках она держала какую-то документацию и отличалась от других сотрудниц, которых Шин встречал несколько дней назад, только тем, что вместо формы на ней была обычная одежда, какую носят большинство – свободная и удобная, простые светлые бриджи и рубашка. Шину она показалась знакомой, но смутно. Он помнил, что видел её где-то, но не мог вспомнить конкретное место. У нее была короткая стрижка до плеч лазурного цвета и приветливое симпатичное лицо. Когда девушка обернулась в их сторону, выйдя из портала, её лицо изменилось, словно она тоже узнала их и никак не могла вспомнить. За ней из портала вышел парень, и он уже был знаком Шину чуть больше – тот самый Дух воздуха, на которого им с Ланой так и не удалось посмотреть. Тот, увидев их, не стал улыбаться.

– О, – благодушно начала девушка, – ты же…

Лана не дала ей закончить, тут же подлетая, выхватывая руку и начиная активно трясти. Девушка попыталась отойти назад от удивления, но у неё ничего не вышло.

– Меня зовут Лана Минакс. Это такая честь встретить вас лично! – с бесконечным восхищением в голосе тараторила Лана, не отрываясь от руки.

Шин был слишком ошарашен скоростью реакции девушки на Духов, чтобы понять, как ему самому реагировать, он просто смотрел на Лану и её одержимое знакомство. Ту, которой она так активно предлагала себя в качестве верного друга и соратника, звали Лия – Шин вспомнил – она являлась Духом воды, и выглядела в конкретной ситуации весьма обескуражено.

– Какая… экспрессия, – сдавленно произнесла она, стараясь вернуть руку обратно. Её взгляд беспомощно перемещался от Ланы на Духа воздуха и говорил, что ожидала Дух воды совершенно другого варианта развития событий. Шину даже стало её немного жаль. Второй Дух за спиной несчастной ничего не говорил, только смотрел на них в ожидании окончания спектакля и, судя по выражению его лица, был не в восторге от новых знакомств.

Затем он бросил взгляд на Шина. Такой же. Словно бы оценил его за пару миллисекунд и пришел к выводу, что не стоит заострять на нём свое внимание. Шин бы обиделся, будь ему дело до чьего-то мнения. Возможно, он немного врал.

Для того, кто недавно казался таким вежливым и улыбчивым, мог бы произвести хотя бы незначительно впечатление.

Дух воды, наконец, высвободилась из хватки ярого фанатика и, стараясь держать на лице остатки вежливой улыбки, начала отходить назад.

– Мы еще обязательно встретимся, – говорила она во время отхода. – Как-нибудь в другой раз.

Лана в ответ кивала, глаза её горели предвкушением новой встречи. Затем она обратила внимание на второго Духа, и загорелась новым приступом спонтанных знакомств. Однако тот шагнул назад от её почти протянутой руки моментально, будто бы… посчитал её опасной.

– Думаю, наше знакомство стоит перенести на следующий раз, – отчего-то он особенно выделил “знакомство”, а потом даже обходительно улыбнулся, добавляя. – Мы спешим.

Лана купилась. Или сделала вид, что купилась. По ней нельзя было сказать, рада она тому, что встретит их ещё раз или тому, что уже встретила. Шин не купился. Он уже осознал, как работает напускная вежливость. И она ему не нравилась. Духи тоже не вызывали трепета от их безграничной силы и авторитетности. Они казались совершенно обычными людьми – встреть их где угодно, не зная предыстории, и не поймешь ничего. Шин, впрочем, и с предысторией не был впечатлен. Он ожидал каких-то околобожественных летающих карет, одежды из чистых драгоценностей, презрительных взглядов (взгляды, конечно, были, но такие весьма обыденные. Как к незнакомцам) и отношения. Но было не то, просто случайная встреча посреди коридора, в котором находились и другие люди. Внезапно Шин осознал, что все смотрят на них. Что половина их снимает или фотографирует. Что неподалеку слышны радостные вопли, которые до этого он попросту игнорировал.

Дух развернулся и направился следом за уже отошедшей подальше девушкой, и с их стороны до Шина донесся обрывок диалога:

– И что думаешь? – спросила она.

– Что это не моя проблема. И не твоя тоже.

– Пока что, – прозвучало выразительно.

– Надейся, что и не станет.

Дальнейший разговор уже не было возможности услышать, потому что Духи отдалялись всё больше, и идти за ними было как-то… неэтично. За ними уже потянулась толпа из всех остальных находившихся поблизости людей. И… это было громко. Лана всё ещё не открывала от них своего горящего взгляда.

– И что, это так важно? – решился спросить у неё Шин.

– А?

– Это так важно, спрашиваю?

– Что? Встреча? – рассеянно отвечала Лана, так и преследуя взглядом своих кумиров. – Когда ещё мне доведется с ними хотя бы поздороваться, а?!

– Ты собиралась победить, – пожал плечами Шин, – при таких условиях – каждый день.

– Но! Пока этого не произошло, нужно использовать любой шанс!

– Чтобы они посчитали тебя сумасшедшей.

– Я не сумасшедшая!

– Охотно верю, – Шин задумался, прежде чем спросить. – Тебе не показалось, что она тебя знает?

– Чего?! Откуда бы?

– Когда она только увидела тебя, выглядела так, словно пытается вспомнить что-то, а потом даже с тобой поздоровалась.

– Или речь шла про тебя. Может, это вы знакомы, – ухмыльнулась Лана, словно разгадала некую вселенскую тайну. На деле, никакой тайны не было.

– Вижу её впервые.

– Как и я.

Возможно, их перепутали с кем-то? Великие Духи и перепутали? Впрочем, если ты живешь ни одну тысячу лет, помнить всё и всех невозможно. Хотелось бы, чтобы тот, с кем их спутали, был кем-то важным. Шин глубоко в душе хотел быть героем сложной истории. Может быть, даже не так глубоко, как он привык считать.

В любом случае.

– Ты хотела посмотреть площадку, – напомнил Шин. Лана тут же встрепенулась и отмерла, возвращаясь из мира наблюдателя.

– Точно. Пора работать, – ответила она, шагая в портал. Зачем-то Лана снова решила взять Шина за руку, будто бы он боялся порталов. Или это просто ей хотелось быть заботливой матерью? Ответа у Шина не было. Возражений тоже.

Глава 3

Лана хотела прослыть как лучший во всем свете специалист по образованию необразованных маленьких мальчиков. Это были её слова. Дословно. Так что для того, чтобы точно убедиться в том, что Шин полноценно понимает, где он, зачем и для чего, она выдала ему небольшую по размеру бумажную, что удивительно, ведь Шин видел как на станции даже книги заклинаний продавались в электронных форматах, книгу, посвященную историю возникновения и развития концепции Шестой Битвы. Откуда она у нее взялась, и для чего Лана вообще подалась в подобного рода альтруизм, Шин не знал. Но это была Лана. Для причины этого достаточно.

Книженция рассказывала о том, что местами было ему и так известно, но, решив, делать в режиме ожидания всё равно больше нечего, Шин мельком пролистал её, так сказать, для общего развития.

Книга гласила, что Шестая Битва являлась крупномасштабным вселенским мероприятием, которые часто проводилось на Линегриме, это был общеизвестный факт, что интереснее – были и другие места для её проведения, которые использовались в некоторых особых случаях, вроде масштабных разрушений, что были редкостью из-за особого строения арены, или нападений извне, которые случались чаще, и книга немного описывала эти факты.

Шестая Битва периодически проходила спокойно, периодически состояла из жертв, что не было слишком удивительно, если учитывать, что это была борьба за самое престижное место во всей вселенной и за одну из самых мощных энергий, которая способна влиять на целые планеты, конечно же, обойтись без чрезмерного насилия в подобных условиях практически невозможно. Книга также напоминала, что на самой Битве ничего не заканчивается, и рассказывала про событие двухсотлетней давности, когда Посланника Духа огня убили в ходе дипломатической миссии на планете под названием Неано. Убийца не был найден.

Участники проходили шесть сражений и становились победителями, заслужив титул Посланника одного из четырех Духов. Условие для принятия участия было всего одно – совершеннолетие по меркам их родины. В остальном, соревнование проходило, по представлениям критиков этой системы, как сражение без правил.

На самом деле, правила, хоть и не в слишком большом количестве, присутствовали. Самое главное из них – запрет на использование огнестрельного и механизированного оружия. Второе – если не указываешь наличие собственных магических способностей, не имеешь права использовать их в сражении.

Остальное, по мнению авторов книги, состояло из сплошного хаоса. Главным оправданием было заявление Верховного Совета, стоящего во главе всего, о том, что им нужны бойцы, способные сразить любого, вне зависимости от пола, возраста, комплекции и способностей. Решая эту главную проблему, они создали соревнование, которое было построено на совершенно случайном выборе противника. Единственное, что учитывалось, это наличие собственных магических способностей – если у тебя их нет, тебя поставят против кого-то, у кого их тоже нет, правда, до тех пор, пока такие противники есть в списках. Конечно же, ближе к четвертьфиналу или полуфиналу они заканчивались.

Частота проведения Шестой Битвы зависела от того, кто выиграл последнюю, так как средняя продолжительность жизни разных рас сильно отличалась, а также не всегда Посланники доживали до своей старости. Здесь книга снова вдавалась в осуждение системы, и Шин пролистал часть страниц с описаниями, кто когда и зачем погиб. Из этого выходило, что проведение нового набора начиналось тогда, когда срок жизни предыдущих Посланников подходил к концу. Чаще это были состязания в рамках одной отдельной ветки.

Существовала Шестая Битва не всегда. В доэгианские времена, когда Верховный Совет только подобрал Духов под свое крыло, Посланники выбирались Советом лично. Чаще всего это были девушки из привилегированного класса местных жителей (в те времена Эгиос ещё не был центром притяжения цивилизации, а Совет не начал собирать вокруг себя знания и технологии), иногда их называли “невестами богов”. Посланники выполняли некоторую незначительную работу и немногие из них были готовы жертвовать своими жизнями. Возможно, это и сподвигло Совет на создание концепции соревнования, которое поможет найти тех, кто готов стать мечом и щитом для Совета, Духов и всей вселенной.

Так возникла Шестая Битва – сражение, построенное на крови тех, кто не готов был бороться до конца, и поте тех, кто боролся.

– Зачем я должен был это читать? – спросил Шин у Ланы, возвращая ей книгу, прикрыл за собой дверь комнаты девушки. Лана стояла прямо напротив, взглянув на книгу в руках, она хмыкнула и подняла глаза на собеседника:

– Чтобы иметь представление, что здесь будет происходить, – ответила она серьезным тоном, но под конец кивнула сама себе, напоминая маленького ребенка. – Не все так радужно, бывают и отрицательные стороны, помни об этом. Но это потом. А пока! У нас есть одно важное дело! У меня, то есть. Ты со мной?

Умение Ланы переходить из одного состояния в другое за считанные секунды иногда вызвало у Шина много вопросов, впрочем, это же была Лана. Она уже показала себя как нечто, не поддающееся логике. Ему это даже нравилось – находиться рядом с кем-то, кто фонтанирует позитивным мышлением, начинало казаться, что он и сам может мыслить позитивно.

Идеи Ланы пока не заканчивались чем-то опасным или подозрительным, так что отказываться смысла не было. Шин согласился.

Лана представляла из себя чуть более интересную личность, чем показалось Шину на первый взгляд. По крайней мере, она точно не была просто самоуверенной настолько, чтобы не думать об отрицательных сторонах вещей. Что же до самого Шина, он понимал, что будет происходить, но исключительно в виде смутного представления. Истории про сопутствующий ущерб, с которыми Лана заставила его ознакомиться, состояли из чистых фактов, которые не могли дать полного представления о том, насколько может быть серьезен этот ущерб. Насколько серьезно он может ощущаться. С точки зрения того, кто находится в центре событий.

Пока никто из них не был в центре чего-либо.

Случайные встречи случались всё чаще, чтобы быть случайными.

В прошлую такую встречу, Лане не удалось завладеть вниманием второго Духа, однако вселенная предоставила ей все возможности для того, чтобы попытаться снова. Они продолжала таскать Шина с собой даже ради того, чтобы поздороваться.

Шин в то же время не понимал и не разделял её рвения, но это именно то, что девушка делала – преследовала Духа Воздуха, чтобы с ним поздороваться. Впрочем, заняться было также абсолютно нечем.

Быть может, Лана ловила Духа, чтобы взять автограф, о котором говорила в прошлый раз.

Быть может, с любой другой целью.

Этого Шин у неё не спрашивал, как и не спрашивал, зачем ей его компания (как никак для моральной поддержки), по той причине, что больше никого, кроме Ланы во всем этом огромном месте он попросту не знал, отказать Лане казалось слишком трудной задачей. Подходить к другим людям, чтобы с ними разговаривать или следовать за несколько преувеличенно фанатичной девушкой? Выбор для него казался очевиднее некуда.

Из-за стремления Ланы к подобным проявлениям дружелюбия, они столкнулись с Духом воздуха в третий раз. На деле, полноценным столкновением случившееся назвать было нельзя, так как Лана, словно исправно поехавший фанат-сталкер, едва ли не преследовала жертву по мере возможности. Проще говоря, она немного знала, где сможет обнаружить Духа в какой-то момент времени. По какой-то причине.

– Хорошо, что не я твоя цель, – сказал Шин девушке в тот момент, когда она пыталась прятаться за колонной у одной из портальных арок в большом центральном волнообразном здании. Шин предпочитал делать вид, что он просто стоит рядом. Лана об этом не знала, но вообще никто бы их и не увидел, потому что у Шина были от неё маленькие секреты.

– Ты был бы мне не интересен, – на полном серьезе ответила девушка. – С точки зрения логики, ты не так ценен, как кто-то из Духов.

Хоть это и было правдой, и с точки зрения логики можно согласиться с подобным заявлением, Шин обиделся на её слова. Даже если он не настолько важный человек, он же может быть полезен для этого мира. Хотя Лана вообще не имела ввиду ничего конкретного, Шин принял эту фразу слишком буквально. По крайней мере, он не самый последний, он попал в число претендентов. Это должно было говорить хоть о чем-то, разве нет? Разве это не говорило хотя бы о том, что он попытался?

Лана не заметила его попыток уйти в самокопание, потому как её цель появилась в зоне видимости, и она тут же сорвалась с места, переходя в стадию преследования. Шин только и мог, что последовать за ней, не имея больше никаких интересных дел, которыми он мог бы себя занять. Кроме самобичевания. По крайней мере, идеи Ланы были веселыми. Хоть и немного странными.

Стартовав с места на первой космической, Лана подлетела к Духу мгновенно, тут же превращаясь в максимальное обаяние, растягиваясь в улыбке и переходя в состояние умиления. Глаза её практически светились от предвкушения.

– Доброго дня, – неуверенно ответил Дух с предельной вежливостью, реагируя на внезапное появление, хотя и отшатнулся в сторону. Очевидно, он не понимал, что именно от него хотят. Шину это показалось немного забавным. В прошлый раз он шарахнулся от Ланы, как от опасности, по мнению Шина, и на этот раз, видимо, не поменял свою точку зрения. Просто пытался быть вежливым.

– Доброго, – протянула Лана в ответ, сияя от того, что Дух поздоровался с ней первой. – Наверное, вы меня не помните. Меня зовут Лана Минакс, мы недавно встречались.

– Нет, – уже более тактично ответил ей Дух, превращаясь в то вежливое и учтивое изваяние с фотографий, – я помню.

Удивительно, подумалось Шину, как легко можно создавать впечатление одним внешним видом. Интересно, говорил ли он правду? Помнил ли он хотя бы одного из тех, кто, непременно, доставал его здесь едва ли не каждый день? Конечно же, Лана не могла быть единственной.

Сам по себе Дух выглядел как раз под стать образу, который создавал: высокий, с почти что белыми средней длины волосами, собранными в хвост на затылке, часть прядей выбивалась, но не портила впечатления. Белая рубашка с закатанными рукавами тоже добавляла образу того, отчего, видимо, Лана так заинтересовалась…

Черт.

Она же не серьезно?

Шин посмотрел на ситуацию с другой стороны: вот Лана, безумно заинтересованная в том, чтобы Духи обратили на неё внимание, запомнили, считая, что это добавит ей дополнительных очков. И вот один из них, весь красивый, статный и привлекательный говорит, что помнит её. Ситуация складывалась неоднозначная. Шину она потихоньку начинала не нравиться.

Конечно, ситуация существовала только внутри его головы, и Шину хотелось верить, что это просто его собственные домыслы. Что Лана самая обычная девочка-фанатка с гиперобщительностью, возведенной в абсолют. А Духи – наделенные властью, силой и влиянием простые люди, которым необходимо держать марку.

Вот только Шин не понимал одного: перед кем они должны были разыгрывать такую пьесу?

Лана просветлела от осознания, что её не забыли, начала рассказывать какие-то истории, которые Шин напросто не слышал, потому что его мысль, такая простая и однозначная, заполнила все сознание.

Духу воды ведь незачем было общаться с Ланой, потому что она не представляла для той никакой ценности. Но сейчас перед ней был не Дух воды, и ему было не столько важно, что из себя представляет Лана сама по себе.

В воображении Шина.

Он не знал, так ли верны его предположения, но… не хотелось в них верить, когда они казались такими близкими к реальности. Шин словно бы раскусил чей-то хитрый план, но плана никакого не существовало. Это просто была… жизнь.

– Кажется, в прошлый раз мне стоило соблюсти все правила приличия, но мы очень торопились, так что, надеюсь, вы меня простите, – прозвучало максимально приторно от Духа со всеми возможными видами учтивых и заманчивых улыбок в секунду. Глаза его поблескивали.

Шин понял: тот был слишком хорош в лести, чтобы не использовать её с максимальной пользой. От этой мысли ему вдруг стало тошно находиться здесь, наблюдая со стороны. Лана, очевидно, не находила происходящее странными или неподобающим, её не волновал факт того, что поведение Духа совершенно точно не направлено на желание с ней подружиться. Речь шла о желаниях совершенно иного рода. И эта идея в голове Шина уже не казалась воображаемой.

Лана сплошной патокой растекалась по полу, едва ли не начиная кокетливо хихикать, как в любовных романах при виде прекрасного принца. Происходящее прямо здесь вызывало у Шина только одно желание. Ладно, на самом деле два. Первое из них – забрать Лану отсюда и не видеть того кошмара, который происходил на его глазах.

Второе он исполнил. Но вышло не очень.

Стоило отдать Духу должное, реагировать на резкие движения в неожиданных ситуациях он умел отлично. Шин его сильно недооценил. Или недооценил свои собственные возможности. Или вообще ничего не оценивал. Лана отшатнулась в сторону, у нее тоже, видимо, была неплохая реакция на опасность. Что-то схватило Шина поперек правого предплечья, едва он приблизился, впиваясь в кожу тонкими линиями – он бросил короткий взгляд на руку, но ничего не увидел, – и резко дернуло в сторону, вызывая вспышку боли в захваченной конечности. Он пошатнулся, и, не поймав равновесие, больно ударился коленом об землю. Фантомное ощущение на руке напоминало веревку. Очень тонкую веревку.

Ладно, из ситуации Шин вынес две важные вещи: нападать на Духов, даже если они пытаются соблазнить твою подругу, не очень хорошая идея. Вообще пытаться ударить кого-либо, кто, тебе точно известно, сильнее тебя, было не лучшей из пришедших в голову мыслей. Эффект неожиданности ему не помог.

Вторая важная вещь, которую он вынес – чтобы остановить нападение Духу понадобилось только взглянуть в его сторону, даже не изменившись в лице. От этого Шин ощутил подступающий страх и тревожные мысли: а если бы тот захотел убить его, много ли действий понадобилось совершить ради этого?.. Кто-нибудь бы заметил?

Шин поднял злобный взгляд на них обоих. Лана выглядела удивленной, смотрела на Шина большими чуть испуганными глазами, для полноты картины не хватало только кадра, в котором она прикрывает открытый рот рукой. Дух с теми же вежливыми интонациями, которыми недавно заманивал Лану в свои сети, поинтересовался, протягивая ему руку:

– С тобой все в порядке?

Словно бы к ситуации был причастен ровным счетом никак. Словно ему было дело до чьей-то сохранности. Шин знал, на уровне подсознания понимал, что не могло это произойти само собой, никаким образом. Во взгляде Духа, направленного точно на него, было что-то такое, что вынудило Шина принять его помощь. Некий “либо делаешь, либо тебя здесь уже не будет” эффект. Он нехотя протянул руку, его дернули вверх, на этот раз с помощью обычного физического контакта. Колено ощутимо стрельнуло болью, Шин чуть пошатнулся, но Дух удержал его. Они оказались предельно близко друг к другу, чтобы Шин услышал тихую, очень четкую чистую угрозу:

– Хочешь быть рыцарем, научись правильно выбирать противников, – произнес ему Дух, находясь практически в считанных сантиметрах.

Шин выдернул руку так резко, словно его удерживали силой, хотя это было не так, схватил за руку Лану и потянул в сторону, подальше отсюда. Внутри него кипела и клокотала ярость, но сделать с ней он ничего не мог. И ему уже доказали на примере. Это раздражало. Собственная беспомощность в первую очередь.

Лана не оценила его благодетель.

– Как-будто ты что-то понимаешь в этом! – сказала она, рассерженно вырвавшись, остановилась в центре коридора, несколько человек обернулись на них.

– Да ты что! Видимо, ты-то точно все понимаешь.

– Очевидно, что намного лучше тебя!

– А ты словно не видела и не понимала, чего он от тебя хотел?!

Шин словно бился в стену. Неужели она правда не понимает, насколько это отвратительно?

Лана, до этого раскрасневшаяся от гнева, крика и быстрого шага, замерла на месте, посмотрела на глазеющих на них людей. С неё словно разом сошел весь яростный настрой. Легкая улыбка заменила разраженный оскал.

– Я все прекрасно понимаю. Я не просила меня защищать. Может быть, это тебе стоит увидеть ситуацию иначе, – сказала она, смотря острым взглядом прямо на Шина. Затем Лана быстрым шагом прошла мимо, не говоря больше ни слова. Шин не стал её останавливать. Быть может, стоило последовать совету и посмотреть с другой стороны. Лана никогда не создавала впечатление, будто бы она заинтересована в чем-то, кроме участия в Шестой Битве и победе в ней. С другой стороны, её стремление к победе могло включать в себя не только непосредственно победу в сражениях. Возможно, втереться в доверие, даже через представления себя как сексуального объекта для неё было… нормально? Шин не знал, что было нормально для Ланы – они знакомы меньше недели, чтобы делать какие-то серьезные выводы. Но, может быть, она не воспринимала всё так, как он сам, видела мир в несколько иных красках.

Над этим Шин задумался.

Если бы какая-нибудь красивая девушка так настойчиво завоевывала его внимание, согласился бы он на ни к чему не обязывающий секс? Поразмыслив, решил, что нет.

Не то чтобы у него было много шансов оценить такие возможности, но он считал, что, как минимум, стоило бы хоть немного узнать человека перед тобой, прежде чем переходить в иную плоскость отношений. Шину казалось, что так правильно. Другие люди, вероятно, считали иначе.

С другой стороны, сравнивать себя и тех, кто живет уже миллионы, а то и миллиарды лет, было нецелесообразно. За такую невероятно длинную жизнь Духи могли несколько раз изменить моральные принципы, которые им подходили, придерживаться совершенно любых точек зрения, менять их как перчатки. Случайный секс в таких условиях даже не был стоящей внимания философской проблемой.

Может быть, Шин почти понимал такую простую концепцию.

Но то, что он увидел во взгляде Духа, даже при всей галантности и учтивости, мысль о том, чтобы кто-то воспринимал Лану как сексуальный объект, выводила Шина из себя.

Был ли он больше обеспокоен этим фактом, или тем, что Лана выбрала не его, или тем, что она не стала слушать. Или даже тем, что мир вокруг как-то слишком просто смотрел на вещи, в то время как он сам задумывался над ними чаще, чем стоило бы.

Шин не знал, что из всего беспокоило его больше, но то, что беспокоило – факт, с которым он не знал, как бороться.

Глава 4

Шин не до конца понимал, что собирается сделать.

Провести рассудительную беседу? Ну, это не имело смысла.

Запугать? Кого? Существо, у которого была половина силы вселенной? Смешно.

Выпустить пар? Возможно.

У него не было четкого представления о том, что именно он хочет сделать. Только существовавшее на чистых эмоциях неутолимое желание, напоминающее предвкушение мести. Шин глубоко в душе понимал, что окажется заведомо проигравшим, что он уже, можно сказать, один раз обжегся, ощутив на себе результат необдуманного поступка, но лучше от этих знаний не становилось. Они совершенно не помогали ему остановиться.

Добавляла огня в его пламя ненависти (возможно, это еще была не полноценная ненависть, а только недавно возникшая неприязнь) Лана, которая никак не реагировала на попытки Шина объяснить, что он не хотел оскорбить или задеть её своими действиями. В самом деле, он предпринял целую одну попытку, а потом Лана демонстративно сложила руки на груди и перестала с ним разговаривать. С тех пор прошло всего несколько дней, но если бы не другой факт, то Шин бы продолжил спокойно сидеть в комнате, гипнотизируя стены.

Лана ни разу не отказалась от своей затеи подружиться с Духами, Шин также замечал её в компании Духа воздуха (и он также упорно не стремился называть его и их всех по имени в то время, как Лана охотно использовала ощущение “дружеского настроя” от использования имен), и они вместе выглядели, словно так и должно быть. Опять же, опуская часть с великими существами, просто смотря со стороны, Шину казалось, что они – совершенно обычные, ничем не примечательные люди.

Может, и это его задевало.

Может, потому он и решил делать то, что не имело никакого смысла. Может, если он увидел бы полноценную картину, которую представляли из себя настоящие Духи, он смог бы смириться или хотя бы перестать сравнивать.

Шин вцепился в белоснежную рубашку, сжав её в кулаке, отчего та практически скрипела, ощутимо приложил Духа к гладкой поверхности стены. В голове билась целая вереница панических мыслей, начинающихся от “Он подпустил меня так близко?”, заканчивая “У этого мудака точно есть план”. Но сдаваться на этом было бы так глупо. Зачем-то же он это затеял.

План у него, видимо, точно был, потому что на подобное обращение великий отреагировал только заинтересованной полуулыбкой. Ничего не взорвалось, кости оставались целы, Шин продолжала оставаться живым, даже при том, что причинил боль могущественному существу. Они вообще ощущали боль? Дух никак не показал, что его сильно не устраивает ситуация, только с усмешкой спросил, прекрасно понимая свое превосходство:

– Не любишь учиться на ошибках?

Шин его превосходство тоже понимал прекрасно. И ему было до ужаса страшно от того, что любые дальнейшие события максимально непредсказуемы. Нужно ему было не это.

– А тебе так нравится соблазнять невинных девушек?

– Невинных? – Дух рассмеялся, что вызвало у Шина недоумение. Он надавил на горло Духу костяшками пальцев предупреждающе, но тот только продолжал хрипло смеяться. – Знал бы ты, о чём говоришь. Но ты, видимо, не знаешь.

– И о чём я не знаю? Давай, скажи ещё, что ты заманиваешь их куда-то и убиваешь.

– Ха-ха. Даже если так, кто бы тебе признался в таком. Но это интересно, – добавил Дух в конце совершенно непонятно. Он осматривал людей на заднем плане, которые ходили мимо них, совершенно не замечая, что-то в этом вызывало у него необъяснимо хорошее настроение.

Шин перестал понимать происходящее, он должен был вернуть этот диалог в изначальное русло, пока у него было время и смутное преимущество. Пока ситуация казалась добродушной, несмотря на то что она никак не могла быть такой. Пока у Духа не иссякло желание так весело общаться, не предпринимая никаких попыток сделать хоть что-то.

Шин не знал, что тот в самом деле может сделать.

– Плевать. Что тебе нужно от Ланы?

Какое-то время Дух смотрел на него вопросительно, словно пытался понять и вспомнить, но после его лицо просветлело от озарения, и он ответил:

– Конкретно мне – ничего. Но вот ты, кажется, очень сильно о ней беспокоишься.

– Это явно не твое дело.

– Не мое, – отвлеченно ответил Дух, продолжая наблюдать за проходящими мимо людьми, выражение его лица показывало некоторую заинтересованность, и существование Шина так близко он попросту игнорировал. – Иллюзии, – протянул Дух довольно, – поразительно удобная способность.

– Это к делу не относится, – практически зарычал Шин, увиливание от ответов вызывало у него приступы еще большей агрессии.

– Не относится, – кивнул Дух.

В тот же момент руку Шина, которой он мнимо удерживал Духа, пробило острой болью, пальцы постепенно, словно под давлением, разгибались, теряя хватку. Шин отшатнулся назад, рефлекторно прижимая руку к груди. Что-то продолжало её сжимать, впивалось, словно с целью прорезать кожу, вызывая жгучую боль. Суставы пальцев трещали. Хотелось кричать или скулить от боли, но Шин не мог себе этого позволить, он стиснул зубы, шагнул ещё на шаг назад, будто бы удаление от источника могло бы помочь, и врезался в прохожего. Тот замер на месте и непонимающе посмотрел на него, затем его глаза расширились при виде Духа, который у стены улыбался, наслаждаясь ситуацией.

Хотя на самом деле, Дух уже создавал видимость активной благотворительной деятельности. За пеленой всё не отпускающей боли, Шин расслышал его фальшивые фразы о том, что человеку плохо, что он должен срочно отвести его в медцентр. Затем Шин уловил гудение и потрескивание, напоминающие звуки портала, как его потянули в сторону, а следом небрежное падение на мягкую поверхность. Скорее бросок.

Боль отпустила.

Шин осознал, что наконец-то может вздохнуть, словно до этого его что-то останавливало, что мир вокруг слишком размыт, несколько раз моргнул, прежде чем понял, что мешающие видеть пятна – остатки слез.

Дух стоял прямо перед ним, не улыбался, но так ему даже шло больше. Без вежливой улыбки он выглядел в разы опаснее.

– Боль нарушает твою концентрацию, – жестко бросил тот, перед тем как уйти. – Сделай с этим что-то, если не планируешь умирать.

Он и был опасен.

Шин посмотрел на руку, заметил, как она покрылась мелкими кровоточащими царапинами, кровь капала на кипельно белые простыни мед отсека. Посмотрев по сторонам, он попытался подняться, чтобы найти кого-нибудь, и не смог встать. Его трясло крупной дрожью и мышцы отказывались двигаться.

Он уже мог бы быть мертвым.

Следующий этапом был поход в тот же зал с длинной вереницей регистраторов снова, чтобы получить официальные карточки. Пройдешь – будешь использовать её как проходной билет и удостоверение личности. Не пройдешь – сможешь показывать своим потомкам, что был на этом великом празднике жизни и смерти. Средств организаторам было не жалко ни на что, вероятно, потому что было их немерено.

Шин ещё не был достаточно уверен, что делает хоть что-то правильно. Мысль о том, насколько он далек от сильных мира сего, и того, что они могут сделать с любым неугодным, даже не пошевелив пальцем, доводила его до ужаса, ещё больше его нервировала невозможность хоть что-то этому противопоставить. Казалось бы, он жив, и это огромное везение только потому, что Дух решил не убивать его. Шин понятия не имел, будет ли смерть претендента влиять на облик Шестой Битвы. Будет ли его жизнь так важна, что её хотя бы упомянут в хрониках вроде той несчастной книжки Ланы?

Положительный ответ казался сомнительным. Но из-за желания сделать хоть что-то он не мог просто так уйти.

К очередям в этом месте Шин успел привыкнуть, в тот раз не менее разношерстная толпа ожидала появления своего горящего номера, чтобы получить заветную карточку. Он немного нервничал от неизвестности, но надеялся на положительный исход.

В толпе мелькнула Лана. Девушка стояла в кружке из незнакомых Шину людей, вроде бы общалась с ними, но внезапно повернулась в его сторону, смотрела долго-долго, а затем помахала приветственно поначалу неуверенно, но постепенно стала размахивать рукой всё активнее, жестом попыталась подозвать Шина к себе.

Он не настолько был зол на девушку, чтобы игнорировать её и дальше. Да и она, судя по всему, уже не была так сильно обижена.

– Привет, – не нашел ничего более оригинального, чтобы сказать ей Шин. Лана улыбнулась. – Ещё злишься?

– Да как-то уже нет, – задумчиво ответила Лана. – Лу сказал, что ты не хотел ничего плохого.

– Кто? – переспросил он, потому что эта мысль никак не укладывалась в голове. Настолько Лана считала себя близкой к ним?

– Лука. Ну, Дух воздуха.

– Что он сказал? – Шин так и не смог поверить в эту необъяснимую невероятную ситуацию. Зачем Духу вообще что-либо говорить Лане, зачем нужно было разговаривать с ней? Шину казалось, что он находится в каком-то театре абсурда, где все понимают всё очень хорошо, только ему одному не дали инструкцию к происходящим событиям.

– Что ты хотел как лучше, – в голосе Ланы начинало проявляться раздражение. Шин не понимал: тот самый Дух сказал девушке, что он, Шин, не думал ни о чем плохом? Это что был один из его методов создания доверия? С какой такой целью?

Ладно, решил Шин, не так это было и важно. В попытках продолжать задавать вопросы можно ненароком довести Лану до новой стадии обиды. Чего хотелось меньше всего – он из всех только её и знал.

Рядом с ними стояла невысокая девушка, и смотрела за их перепалкой. Когда Шин обратил на неё внимание, она смущенно улыбнулась и чуть приподняла руку перед грудью, чтобы помахать. Шину подумалось, что они уже находились довольно близко, чтобы махать, но кто знал, какие у других социальные нормы. Лана переключилась моментально, словно только и ждала этого момента.

– Знакомься, это Фима – из гениев. Фима – Шин, наш милый мальчик, – гордо огласила Лана, словно бы представляла свое личное творение.

Шин кивнул ей, потому что на ещё одно нелепое приветствие он себя уже не нашел. Гении – это те, кто набрал более девяносто пяти совместимости. Милого мальчика он проигнорировал.

– Приятно познакомиться, – дежурно ответил он, рассматривая новую знакомую.

Внешне та выглядела весьма приятно, создавая ощущение легкости и пушистости. Возможно, дело было в низком росте и её кучерявых волосах, которые хоть и выглядели уложенными, выбивались то тут, то там. Эта врожденная неряшливость добавляла Фиме очарования. Ещё она, видимо, относилась к тем, кто был достаточно хорош для победы. И почему только Шина окружали сплошь отличные и способные девушки?..

Не то чтобы он был против, только хотел знать, есть ли здесь кто-то хуже, чем он? Это бы помогло ощущать свою бесполезность и никчемность чуть меньше.

– Какая у тебя способность? – весело спросила Фима прямо сразу, без прелюдий в виде общих вопросов. Глаза её горели, словно бы она только и хотела, что узнать о нем всё. Что Шина отпугнуло и он не захотел говорить:

– Эм… Это секрет.

– Почему секрет? – всерьез спросила девушка, совершенно игнорируя возникшую неловкость.

– Не хочу об этом распространяться, – уклончиво ответил Шин. По факту, он уже распространился. Но с Духом ему не придется сражаться один на один, для него не нужен эффект неожиданности, он всё равно не сработал. Еще одна интересная особенность соревнований – о способностях противника можешь узнать только на поле боя. Это было Шину только на руку.

– Что же там такого интересного, – вклинилась в их разговор Лана, – неужели у тебя одна из тех постыдных способностей, о которых не принято говорить?

– Нет, просто не хочу раскрывать все карты заранее.

– У-у-у-у, – протянула Лана осуждающе, – я же тебе верила!

Фима рядом с ними хихикала в кулак, наверное, они с Ланой казались ей забавными.

Их очереди шли отдельно, но практически параллельно подходили в одно время. Шин видел, как Лана скользнула в портальную рамку, на радостях забыв обо всех окружающих и также, только более воодушевленной, выскочила из неё с карточкой в руках. Очередь Шина как раз подходила, так что он не успел узнать, что именно выпало Лане. Она бы была рада любому варианту, кроме, кажется, воды, но, как минимум, точно была готова ко всем возможностям.

К чему был готов Шин?

Он никогда не думал о предрасположенностях. За всё своё существование на Линегриме он, в самом деле, ни разу не задумался о том, какую стихию бы хотел увидеть в результате тестирования. Это избавляло от возможности быть разочарованным, ведь он ни на что толком не надеялся. Но сейчас, стоя в этой очереди, он подумал, что вода была бы неплохим вариантом. Он видел Духов огня и земли только на фотографиях, хоть они и выглядели на них приятно и добродушно, скорее всего, мало чем отличались от того же Духа воздуха, если существуют уже огромное количество лет. Так что, да, вода была бы оптимальной. Дух воды хотя бы выглядела как приятная девушка, и опасностью от неё не веяло.

За портальной аркой, в которую Шин нырнул, когда подошла его очередь, стоял очередной новомодных аппарат. На тот раз за его пультом сидел средних лет мужчина, но так ли это имело значение? Он попросил Шина приложить руку к сканеру для идентификации личности, а также подать документы, и пока Шин стоял там, под очередной сканирующей дугой, приложив руку к указанному месту, отмеченному знаками, мужчина смотрел на карточку, которую Шин ему отдал, а затем достал его карту из миниатюрного портала по правую руку от стола.

– Ох, парень, ты точно хочешь участвовать? – сочувственно произнес сотрудник в очередной раз, как и огромная куча людей до него. До процентов не докопалась разве что только Лана, которая не стала спрашивать точное значение, так что она и не знала, до чего докапываться. Однако каждый работающий с документами, каждый, кто их видел, считал своим долгом напомнить Шину о том, что он знал и без них прекрасно – о его колоссально огромной совместимости со стихийной магией.

– Спасибо за вашу заботу, я как-нибудь сам, – огрызнулся он, забирая карточку.

Мужчина пожал плечами, словно ему до этого не было никакого дела, бросил ему вслед дежурное “Добро пожаловать на Шестую Битву”, но Шин уже был далеко от реального мира. Он состоял из негодования. Если нет никакого дела до других, так зачем было спрашивать, черт возьми?

Почему всем всегда хочется проявить сочувствие и понимание в вещах, которые их не касаются? Зачем им так нужно ткнуть своей воображаемой вежливой обеспокоенностью чужими проблемами? Неужели от их попыток что-то поменяется?

Покидая эту совершенно отвратительную комнату, Шин буквально состоял из гнева и агрессии. Он поднял карточку к глазам, чтобы хоть немного успокоиться, но замер на месте. Кто-то среди толпы ударился об него и что-то возмущенно пытался высказать, но Шин его не слышал. Мир сжался до этого маленького слова, эпитафию для всех его дальнейших планов.

В графе “Стихия/Ветка” значилось “Воздух”.

***

Лия передвигалась по коридорам быстро и практически бесшумно. По дороге она кивнула в качестве приветствия нескольким сотрудниками, но разбираться, кто это такие, и должна ли она с ними вообще здороваться, времени у нее не было. В руках она несла несколько папок с важными файлами, которые вполне могли быть не бумажными, но тактильные ощущения от взаимодействия с бумагой приносили ей определенное удовольствие. Но также ей хотелось посмотреть на реакцию так сильно, что она не доверила бы доставку этих конкретных документов никому другому.

В кабинет Лия вломилась тем же вихрем, преодолевшим коридор и несколько пролетов до него, однако тут же замерла и чуть успокоилась, осторожно прикрывая за собой дверь.

За столом у окна цель её визита предпочитала использовать другие прекрасные возможности траты бесценного времени, которые нравились ей. Иными словами – спать.

Лия осторожно, едва ступая, подобралась ближе, и, упс, весьма неаккуратно уронила папки так близко от спящего.

– А? – разбуженный упавшими на него предметами, тот подскочил и, осознав проблему, сурово посмотрел на девушку.

– Хватит спать, Лу, пора работать, – укоризненно произнесла Лия, подбирая упавшие листы и складывая их на стол.

– Ты что, теперь посыльный? – утомленно протянул Лука, растягиваясь на столе снова, краем глаза он смотрел на лежащие перед ним листы, и выглядел как тот, кто точно не планирует начинать работу в ближайшее время.

– Помнишь того милого мальчика, который был с Лерайе? Он твой, – улыбаясь так нагло, что от этой наглости ей самой становилось смешно, произнесла Лия.

Лука превратился в ещё более не желающего работать человека, обреченно простонал что-то в поверхность стола, превращаясь в сплошное отчаяние.

– Почему? – протянул он горестно, затем всё же поднялся, чтобы посмотреть на несколько листов. – Неужели нет других вариантов? Вот чем тебе не нравятся эти? Фингри Реконг, Васса Кэрос, Мираль Скадор – столько милых девочек, и ты говоришь мне об этом сейчас? Зачем?

– Лу, – голос Лии прозвучал очень серьезно, когда она вытащила нужный лист из стопки других. – Он её сын.

– Чей сын? – спросил тот. Лия вздохнула от необходимости что-то объяснять.

– Ну, а ты догадайся, – ответила она исключительно из желания всё усложнить.

– А, ну да, – язвительно протянул ей Лука, – конечно, как же иначе.

Затем он всмотрелся в лист с характеристикой и спросил:

– Почему он тогда не Хотхильд? – по голосу казалось, что знать ему об этом совершенно не хочется.

– Анвин – фамилия мужа. Его брат усыновил ребенка.

– Замечательно. Зачем мне, – он выделил последнее слово и поднял на Лию взгляд, – эта информация?

– Он самый подходящий кандидат, ты же понимаешь.

Лука посмотрел на неё так, словно Лия только что сообщила ему нечто, что, любому очевидно, какая-то околесица.

Впрочем, сама Лия так не считала. Только вопрос тут был не в её понимании и не в её мнении.

– Это Тилис была подходящим кандидатом. Не её сын, – решительно отрезал Лука, словно больше не желал говорить на эту тему.

Лия не могла его заставить, если он не хотел. Несмотря на результаты тестирования и Битвы, у них была возможность выбирать, но Лие хотелось, чтобы эта возможность не была потрачена в пустую. Опять.

– Очень надеюсь на твою благоразумность. Мы ещё с последствиями прошлого раза твоей самонадеянности не разобрались, – ответила Лия также резко, разворачиваясь и скрываясь за дверью до того, как услышала ответ.

Глава 5

Фима упаковывала последние вещи. Она не брала с собой фотографии, рисунки, игрушки-талисманы и прочие памятные вещи, которые обычно склонны брать с собой сентиментальные личности. Фима не хотела показаться такой личностью, так что сразу выбросила из списка всё, что не относится к вещам первой необходимости, хотя отказаться от возможности полистать любимую книгу, с прекрасными иллюстрациями оказалось не так-то просто. Набор вещей легко бы уместился в квантовый куб, который её родители использовали в качестве общего большого чемодана. На самом деле, в кубе можно было поместить весь их дом, но тогда возникли бы проблемы с поиском нужного. Фима не хотела, чтобы её вещи затерялись внутри огромного пространства, так что сложила их в один классический чемодан. Ей показалось, что так будет проще.

Родители собирались дольше, чем она. Их звали Вилтольф и Эстер Рейснер, они входили в число приглашенных специалистов для оснащения медцентра Шестой Битвы, так что помимо личных вещей им также пришло в голову желание захватить с собой лабораторию целиком, Фима очень сомневалась, что она им понадобится, и сама она не входила в состав лаборатории, но тем не менее напросилась поехать с ними, чтобы убить сразу двух зайцев. В куб не уместилось бы всё, что им так хотелось положить. Дом бы влез, но вот любимый сад матери уже вряд ли.

– Я подожду снаружи, пока вы закончите, – бросила Фима, устав наблюдать за беготней по всему дому в поисках забытой зубной щетки. Мама кивнула ей, просматривая записи в папках на столе, чтобы выбрать самое необходимое. Скорее всего, решила Фима, она в итоге заберет их все.

Бросив взгляд на часы – над рядом цифр местного времени отображались нужные ей значения – она отметила, что корабль отбывал со станции примерно через полтора часа по эгианскому времени. Пробки – самая большая трата времени, с которой они могут сегодня столкнуться, если попадут в неудачные часы. Отстоять в очереди у портала, может быть, плюс минус минут пятнадцать, затем регистрация на посадку, лучше накинуть времени на различные виды форс мажора. Итого выходило, что на сборы оставалось в районе двадцати минут местного времени. Это чуть больше, чем сорок по принятому межгалактическому времени. Из двух часов выглядело не так плохо, но, учитывая, что сборы даже не дошли до финальной стадии, уложиться в это время казалось чем-то невероятным.

– У вас двадцать минут или мы опоздаем, – напомнила Фима родителям, покидая главную комнату. Она положила чемодан в кучу вещей, которые роботы вносили в куб, и отправилась по коридору на свежий воздух.

У главного входа их уже ждала машина, на которой планировалось добраться до ближайшего отправного центра. Фима все никак не могла перестать задаваться вопросом, почему бы не поставить портальную арку прямо возле их дома, чтобы не тратить время на эти бесполезные путешествия, учитывая, что путешествовать её родителям приходилось довольно часто по долгу службы. Но отец относился к тому типу людей, которые ощущение механического двигателя автомобиля не променяли бы ни на какое сокращение времени путешествия.

Будь у него возможность, мистер Рейснер – иногда Фима называла его официально из-за того, насколько старомодным тот был, – отправился бы до самого Линегрима на полуавтоматизированной технике. Как хорошо, что расстояние не позволяло им этого – в пути они бы точно состарились и умерли.

Спустя чуть больше, чем десять минут по местному времени все семейство Рейснеров выехало на магистраль, ведущую прямиком в транспортный центр. Они потратили шесть минут вместо обычных двух на то, чтобы миновать самый проблемный участок дороги, и свернули на развязку к центру. Примерно через двадцать, как Фима и рассчитывала, они были на месте, хотя в её расчет входили также ожидания очередей и посадка, но это уже казалось запредельным. Стоило радоваться, что окончания посадки у них оставалось немного времени. Повезло и в том, что на очереди к порталам было не так много народа, как зачастую бывало в рабочие дни.

– Возможно, мы даже успеем, – пошутила она.

– Времени ещё полно, – ответил ей отец, пробираясь через людей первым.

Они как раз добрались до конца нужной очереди, чтобы занять место и просто замереть в ожидании. Фима принялась рассматривать окружающую их толпу, не видя особо большого отличия между ними всеми – простые люди, не имеющие никаких особенных магических способностей, построившие города силой научно-технического прогресса, основавшие первую и ныне самую главную научно-техническую Академию Ностен, имеющую филиалы во множестве мест, из которой в давние времена Эгиос набрал всех самых известных ученых для постройки станций и открытия своего исследовательского центра – вот они, жители Альдогоста. Смотря на них, Фиме постоянно хотелось хоть как-то отличаться от всей одинаковой толпы одинаковых людей, она была рождена здесь, в семье тех, кто некогда чтил традиции чистокровности, и никакие даже самые элементарные склонности к магии Фиме доступны не были. При этом, будучи не самой лучшей студенткой в классе, она ощущала свою никчемность каждый день.

Пока Фима рассматривала других и размышляла над собой, очередь подошла к порталу, который миновали довольно быстро, по крайней мере, времени хватило на то, чтобы успеть к началу посадки, а не к отстыковке космолета, как однажды уже случалось несколько лет назад, когда отец хотел взять Фиму с собой на научно-магическую выставку. Стоит ли сказать, что на выставку они сильно опоздали.

В этот раз им повезло чуть больше, и космолет влился в поток драконьей вены с ними на борту. Иронично, что путешествие до Линегрима заняло куда меньше времени, чем дорога до станции.

Их поселили в дополнительном жилом корпусе медцентра, как и всех остальных его работников. Регистратор с сомнением посмотрела на Фиму, окинула быстрым пренебрежительным взглядом и выдала родителям ключ от комнаты.

Никто не говорил, что работающим на Битве медикам, запрещено брать с собой собственных детей, но регистратор явно думала иначе.

– Странная женщина какая-то, – сказала Фима недовольно.

– Не обращай внимания, – успокоила её мама, – ещё много чего странного насмотришься.

И в самом деле Фима прибыла сюда только с целью насмотреться на странности и принять участие в соревновании. Если живешь там, где магия соревнуется с техникой, явно ей проигрывая, если рожден в семье, не обладающей никакими силами, что тебе остается, как не мечтать о том, что было бы, если? Фима и была тем самым “а что было бы” мечтателем, который в раннем возрасте узнал про существование Шестой Битвы и, узнав, буквально переполнилась грезами о том, как попадёт сюда однажды. Однажды наступило. Она здесь.

Комната, в которую их поселили, состояла из отдельной прихожей, большой общей комнаты и одной спальни. “Неплохо для обслуживающего персонала”, восхищенно подумала Фима. О медицинском оснащении организаторы беспокоились больше всего, ведь, очевидно, им нужны были самые передовые достижения науки и магии для того, чтобы снизить количество жертв. Хотя комнаты не так сильно волновали Фиму, как всё остальное. Регистрация участников начиналась только через несколько дней, так что пока девушка могла лишь находиться в состоянии ожидания.

Она забралась в мягкое кресло в углу возле большого окна прямо с ногами, вытащила телефон из кармана, чтобы проверить, что успело случиться в мире за время их поездки.

– Погуляй хотя бы, пока есть возможность, – укорительно сказал ей отец, смотря “очень показательным взглядом” на телефон в руках Фимы.

Она вздохнула, уставшая настолько, что не была способна двигаться, хотя что такого они делали, кроме как стояли тут, сидели там, ждали здесь, ждали там? Не хотелось попросту ничего, но, когда было такое, чтобы её слова имели силу в этой семье?

Мама выкладывала документы – возможно, какие-то из них должны были понадобиться им – и никак не комментировала поведение дочери.

– Не хочу никуда сегодня. Я хочу пойти с вами завтра, – сказала Фима.

– Что ты там будешь делать? – удивленно спросила мать, не отрываясь от работы.

– Смотреть, запоминать, впитывать информацию, – Фима пожала плечами. – Хочу увидеть медцентр.

– Увидишь, раз собралась участвовать, – неожиданно резким голосом ответила женщина, отбросив часть бумажек, в которых она копалась. Её взгляд был направлен в поверхность стеклянного стола, а сама она словно бы пыталась успокоиться.

– Мам, – бессильно протянула Фима, – мы говорили об этом уже тысячу раз, и ты меня не переубедишь!

– Ну да, конечно, вам лишь бы веселье и приключения, а о безопасности думаете в последнюю очередь.

– Эстер, прекрати, – тем же утомленным голосом попытался успокоить жену отец Фимы.

– А тебя не беспокоит, что твоя дочь планирует умереть или потерять пару важных частей тела? Тебе так хочется пришить ей руки обратно? Самолично?

– Мам! Мы уже это обсудили!

– Не важно, что мы обсуждали. Я с этим решением не согласна. Это мои последние слова, – резко бросила мать, собрав какие-то листы, она стремительно покинула общую комнату и закрылась в спальне. Стало тихо. Фима прислушалась, но ничего не смогла разобрать: хлопнула дверца шкафа и что-то мелкое посыпалось, но нельзя было сказать по звуку, что именно.

Непонимания в этой семье случались постоянно. Фима привыкла соглашаться с матерью, чтобы не усугублять ситуацию и не провоцировать ссору, но в этом вопросе она не могла просто согласиться. Это был вопрос её успеха в жизни, её первого настоящего взаимодействия с магией, она не могла просто так отказаться от всего из-за вопроса безопасности.

Даже если Битва подразумевала большие проблемы.

И то, что мать не пыталась понять, насколько это важно, приводило Фиму к злости и, очень редко, агрессивным, импульсивным поступкам. В этот раз её немного потряхивало, хотя она держала себя в руках.

– Давай не будем слишком перегибать палку, хорошо? – мягко попытался успокоить отец.

– Это она перегибает, а не я. Ей это и говори.

– Я понимаю, что для тебя это важно. Но и ты её пойми – она беспокоится, чтобы с тобой ничего случилось, – он потрепал девушку по голове, Фима вырвалась из-под руки, не желая сдаваться, сложила руки на груди и отвернулась, чтобы показать, что разговаривать больше не собирается.

Была ли права мать? Может быть, отчасти, Фима понимала такую точку зрения, но её безопасность здесь зависела только от неё самой, что являлось осознанной жертвой, которую нужно было принести, если она хотела и планировала чего-то добиться.

Иначе было бы никак.

Место подле родителей в медцентре Фима всё же себе выбила. Очередная сотрудница осмотрела её не менее подозрительным взглядом, чем прошлая, выдала бейдж с надписью “Гость”. Одноразовый. В ответ Фима тоже посмотрела на неё с презрением, будто бы это могло как-то помочь.

Медцентр занимал среднее положение в городке, чтобы добраться до него через главные ворота следовало пройти немного вперед между двумя длинными зданиями общежитий, а затем свернуть направо. Большое светлое здание с несколькими различными медицинскими символами, – крест, посох Асклепия, склянки с разноцветными зельями, травы – сливающимися в окантовку для вывески “Медицинский центр”, начерченную красивым эгианским шрифтом, стояло ровно в самом конце вымощенной белым кирпичом дороги. Ровно напротив, по ту сторону общежитий и нескольких корпусов хозяйственных зданий, располагался стадион. У самого входа в медцентр по бокам большие горшки с цветами создавали небольшой природный антураж. Позади здания виднелась роща.

Внутри, однако, выглядело иначе, по крайней мере, в нем было больше от научной медицины, чем от магической – белый минимализм, портальные арки, персонал в специализированной одежде, а также привычные Фиме коридоры с лавочками и палаты с оборудованием. Никаких древних магов в балахонах, котлов с зельями и антуража затхлой землянки.

Ей нравилось так куда больше, хоть она и любила магию, стремление некоторых культивировать древние традиции в эпоху современности приводило в ступор. Всё должно было развиваться и использовать любые достижения для своего развития, даже магия – такой точки зрения Фима придерживалась.

Помимо Рейснеров на общее собрание прибыли и другие крупные специалисты. Их повели в зал, где некоторые уже собрались. Стоило отметить, маги в балахонах тоже присутствовали, Фима насчитала двоих. Их длинные бороды нарушали все медицинские принципы асептики, и это было отвратительно. Однако, раз они находились здесь, значит, были достаточно способными и полезными в своей сфере деятельности, и потому Фима была готова признать их нахождение в храме современной медицины более или менее уместным.

– Если будешь с ними работать, – шепнула она на ухо отцу, – не подпускай близко к пациентам.

Отец легко ударил её по руке, смотря взглядом “прекрати, это невежливо”, ничего не сказав. Фима взгляд поняла, но прекращать думать об этом не стала. На его месте, она бы не пустила кого-то без соответствующей формы в стерильные помещения. Если не могут наколдовывать новые ноги, пускай сбривают бороды.

Ничего такого, по мнению Фимы, не было в магии, с чем, пусть и дольше, могла бы справиться классическая медицина. В том плане, что создавать антураж загадочности бородами и балахонами не было никакой необходимости.

Магия была нужна для множества других вещей, помимо репрезентации носителя.

Собрание началось с приветственного объявления, затем перешло в приветственное объяснение принципов работы медицинского оборудования, построенного на концепте соединения научных достижений Академии Ностен Альдогоста, Исследовательского Центра Эгиоса, и магии целителей известной школы Альтир. Затем мистер Рейснер выступал с продолжением этого объяснения. Фима, хоть и пыталась понять, но инженерно-магические термины были слишком сложны для неё, все-таки – по меркам Альдогоста – она ещё не окончила получение среднего образования и не могла начинать изучение сложных предметов. Потому она следовала за родителями, как практически юный стажер.

Затея отправиться сюда начала казаться Фиме не самой лучшей, однако в тот момент, когда её голову посетила подобная мысль, случилось кое-что, что было в разы интереснее всех заумных собраний.

Их скромное собрание посетил тот, кого Фима ждала здесь в последнюю очередь. Да, она надеялась на эту встречу, может быть, однажды, после регистрации или даже в процессе самих соревнований, однако случилась она уже сейчас.

Фима чуть подскочила на месте от удивления, но тут же осадила себя, чтобы не привлекать внимания. Она приподнялась, надеясь лучше рассмотреть, хоть это действие и приблизило её всего на несколько сантиметров, учитывая, что сидела она в самом конце зала, как гость, не участвующий в мероприятии. Вблизи от неё находилось несколько других человек с теми же бейджами, они также оживились от осознания, что скромное медицинское собрание посетил один из Духов. Если точнее, то Дух огня.

У Фимы было представлении в голове, которое она вынесла из различной доступной ей информации, и это представление немного плохо вязалось с реальностью. Духи в её воображении были великими и слишком важными для того, чтобы появляться среди обычных людей. Иными словами, ту загадочность, которая так не нравилась ей в классических балахонах, Фима приписывала могущественным существам.

Она видела их тысячу раз: на записях, фотографиях, на рисунках и интерпретациях – на деле Дух огня оказался проще и ближе к таким, как она, словно бы их ничего не отличало друг от друга.

Он официально поприветствовал присутствующих, сказал, что больше остальных обеспокоен безопасностью грядущего события, учитывая, некоторые ситуации, происходившие ранее. Фима вспомнила истории про разрушенный стадион из-за огромного упавшего на него совершенно неестественным образом появившегося метеорита и задумалась, чем бы конкретно они конкретно сейчас могли бы помочь тем людям. Она так же подумала, чем бы мог помочь вот конкретно этот со стороны кажущийся совершенно обычным человеком могущественный дух: в салатовой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами, растрепанными светлыми волосами с ярко-рыжими, словно бы горящими, прядями среди них. Он выглядел как те ребята, с которыми Фима училась, те, которые учились даже хуже, чем она, тратя всё своё время на поиск себя и средств самовыражения, что создавало то ещё впечатление, и портило изначальный образ. Духу определенно было незачем стремиться доказать, что он лучше, чем есть, но это сбивало с толку. Фима задумалась: смогла бы она сама доверить ему свое спасение, если бы не знала, кто он такой? Издалека она могла рассмотреть только очертания, но ощущала себя несколько разочарованной.

Его речь закончилась быстро, представляя из себя подбадривающий гимн будущей Битвы, в конце которой Дух сослался на неотложные дела, и, как только это произошло, Фима тут же рванула со своего места. “Если спросят, думала она судорожно, мне нужно поговорить с отцом”. Никто ни о чем не спросил, все потекли единой толпой в одну сторону, словно их разумы были связаны одной целью.

Милые девушки в одинаковой светло-зеленой форме оградили подходы чуть сверкающим полем. Толпа постепенно остановилась, врезаясь друг в друга на пути.

– Просим прощения, – сказала одна из них, – ради вашей же безопасности соблюдайте дистанцию.

Вблизи Фима посмотрела на Духа ещё разок. К тому, что она уже успела увидеть издалека, добавились ярко-желтые, словно бы птичьи, глаза, которые смотрели так, словно их обладатель находился не в самом приятном расположении духа, что странно контрастировало с той улыбкой, отражающейся на его лице, когда он вещал свой гимн. Дух постепенно отодвигался от толпы, а девушки впереди него вежливо кивали, говоря, что ответят на все вопросы позже.

В помещении постепенно становилось теплее. Фима поняла, по тому, как Дух стремительно скрылся за пределами помещения, что он не слишком хотел контактировать с ними всеми, и это оставило в воображаемом образе внутри её головы несколько новых трещин разочарования. Не то чтобы она наделась, будто бы Духи –завсегдатаи шумных компаний, наполненных жалкими смертными людишками, просто её желание прикоснуться к чему-то масштабному говорило за неё.

Когда Дух все же покинул их, Фима ощутила, как сверху подуло холодным воздухом. Она подняла глаза наверх и увидела работающий кондиционер, который никто не выключал.

Тест на регистрации выдал Фиме результат – “96,7%”. Мягкая кошечка в комнате с книгами, полистав её историю из информационного поля, покивала, будто бы сама Фима должна была что-то вынести из этого. Ей всегда было интересно, как много в поле содержится информации о её жизни, чтобы составить целый портрет за несколько минут? Но спрашивать было не у кого, а конкретно сейчас, смотря на настоящего котокнижника, Фима просто не могла задавать такие неуместные вопросы.

Кошечка была рыжая с пятнами, напоминала Духа огня, её большие глаза отливали тем же ярко-желтым, но зрачки то сужались по вертикали, то расширялись, когда кошка меняла положение головы. Фима смотрела на неё с восхищением и очень хотела потрогать, ничего не могла поделать с этим желанием, кроме как оставить его при себе – трогать незнакомцев на их месте работы было просто верхом безрассудства. К тому же когти у котокнижников были настоящие, острые и опасные.

– Полагаю, это будет лучшим результатом среди всех претендентов, – ответила кошка, наконец, ловя вопросительный взгляд Фимы, смешанный с умилением.

Фима кивнула и сдержанно порадовалась: “Неплохо, даже лучше, чем неплохо”.

– Может быть, сей факт сильно вам поможет. А, может быть, нет. Зависит, конечно, от вас, – небрежно добавила она, заметив, как увлеченно Фима смотрит.

По шерсти прошлась небольшая дрожь, которую Фима заметила, поняв, что ей пора уходить, иначе беды не избежать.

– Окей. Буду иметь в виду, – ответила девушка, покидая помещение.

Высокий процент совместимости с энергией – неплохое начало. По крайней мере, это позволяло Фиме потратить намного меньше времени на адаптацию, чем другим, и провести выигранное время с пользой. Но погладить мягкую шерсть всё равно так хотелось…

– Хей, я видела тебя недавно! – раздался неожиданный голос неподалеку, Фима обернулась и выдохнула: звали не её. На деле, ей бы очень хотелось с кем-нибудь познакомиться здесь, но вдруг они воспримут её слишком… приставучей? Или, наоборот, слишком скучной или слишком всезнающей? Фиме совершенно не хотелось проходить через этот этап осознания, что, в сущности, ты просто донимаешь тех, кто не готов тратить на тебя время. Подобный опыт у неё имелся. Достаточно много раз, чтобы… усомниться в необходимости начинать с нуля.

В толпе, стоящей за карточками, оказалось шумно и немного некомфортно. На самом деле, Фиме не нравились такие масштабные вещи. Посидеть дома, полистать что-нибудь интересное из запасов отца, может быть, выйти в сеть, чтобы узнать, что нового случилось в мире магии, прогуляться по тихим местам – вот что подходило для неё. Фиме не нравился шум и суета, однако здесь они преследовали при каждом посещении главного корпуса.

Она осмотрелась в очередной раз, видя толпу, которая… в разы отличалась от той скучной толпы, которую Фима видела каждый день. У кого-то были яркого цвета кожа или волосы, длинные конечности, кто-то был ниже ростом, кто-то выше, у кого-то – пушистые хвосты, у кого-то – длинные и покрытые кожей, у кого-то уши имели иную форму, большее количество частей тела, три глаза, четыре глаза, может быть, дополнительные конечности, шерсть или что-то еще. Однако все носили схожую одежду, имели одну и ту же технику, говорили друг с другом, шутили и смеялись, словно были давно знакомы… Это сбивало Фиму с толка. Весь недосягаемый магический мир был полон красок, но был так же прост, как и её мир.

Кто-то тронул за плечо. Фима обернулась и увидела девушку, которая была выше ростом почти на голову, так что смотреть пришлось вверх. Та улыбалась и что-то протягивала.

– Твое? – спросила она довольно милым голосом.

Фима глянула на протянутую руку. Затем на свое запястье и поняла, что браслет с руки соскользнул на пол, чего она даже не заметила. Незнакомка протягивала как раз его.

– Лежал тут рядом, – продолжила та, реагируя на молчание.

– Да, мое, – Фима потянулась за вещью, – спасибо.

– Как тебя зовут? – спросила незнакомка, все также улыбаясь.

– Серафима, – ответила она и тут же смущенно добавила, – можно просто Фима, если хочешь…

– А я Лана. Просто Лана. Будем знакомы.

От всей толпы Лана отличалась так же никак, как и Фима. Выглядела довольно красивой, но единственное, что действительно могло привлечь к ней внимание – это слишком уж неудобная длина волос для соревнований, подразумевающего сражения с желающими твоей смерти противниками – её черные волосы доставали практически до колен. Это было… красиво, но Фима понимала, насколько сложно с ними мучиться каждый раз. Об этом она и спросила.

– Да мне как-то привычно уже. Не знаю. Не особо трудно, – задумчиво ответила ей Лана. – Их всегда можно собрать, чтобы не мешали.

В голове Фимы сразу возникли разные варианты, что можно бы сделать с ровными шелковистыми волосами, хотелось бы ей иметь возможность сделать что-то со своими торчащими кудрями, которые не могла спасти даже магия.

Лана не показалась Фиме слишком общительной, тем типом человека, который знаком с каждым в округе, и про каждого все знает, но при этом в ней было что-то от такого человека. Умение подходить к людям, умение знакомиться. Чтобы проверить догадку, Фима невзначай спросила, знает ли она кого-то ещё.

И Лана познакомила её с Шином. Стоило сказать, что он отличался от разноцветной толпы даже меньше, может быть, только тем, что состоял из черного и серого: черные растрепанные волосы средней длины (Фиме показалось, что они должны быть пушистыми и мягкими), футболка тоже черная с потертым принтом, суть которого было сложно понять, кожа слишком бледная в том же сравнении с Ланой или самой Фимой. И это в то время, когда окружающие состояли из тысячи цветов, и пытались выразить себя как можно больше. Фима невольно ощутила что-то родственное, по тому, как он вел себя, как отвечал на вопросы, по большему счету ведя диалог с Ланой, с кем-то более знакомым, Фима подумала, что они похожи: бедные ребята, имеющие проблемы с социальным взаимодействием. Фима ощутила некое единение на этой почве, быть может, они могли стать неплохими друзьями, если им не придется быть противниками.

А еще у Шина все-таки были красивые глаза – зеленые, сверкающие и с вертикальными зрачками, как у котокнижкников.

Глава 6

У Ланы в той злополучной графе стояло “Огонь”, что очень успокаивало – Шин бы не вынес мысли о том, что им пришлось бы сражаться против друг друга, потому что не был уверен в своих возможностях так, как Лана. Самовнушение говорило, что он проиграет. Реальность говорила, что он проиграет. Сам он думал: может, повезет, может, нет, а, может, стоит всё бросить и не кидать бесполезную веревку без петли в надежде зацепиться хоть за что-то. По крайней мере, помимо самой Битвы, впереди его ждал один не менее сложный этап, еще одна проверка на выдержку – получение кусочка магии, которая уживется в его организме с вероятностью в сорок три с копейками процента. Магии, принадлежавшей тому, на кого Шин уже дважды пытался произвести отрицательное впечатление. И, скорее всего, ему удалось.

Дух впечатление производить тоже умел отличное – Шина до сих пор не отпускало чувство собственной ничтожности в сравнении с ним. Оно пробиралось прямо под кожу, как постоянное упоминание о его бесполезности, о том, насколько они все малы в сравнении с тем, какие секреты хранит в себе целая вселенная, насколько мало прожили, как легко могут умереть.

Ему не хотелось встречаться с этим ощущением снова, но он знал, что ему придется. И дело касалось не только Духов.

– Лу попросил заглянуть к нему сегодня, – внезапно сказала Лана, смотря куда-то в сторону рассеянным взглядом.

Они нашли себе место недалеко от общежития в кафе с удобными диванами, где Лана, наплевав на все общественные нормы, растянулась прямо поперек, закидывая ноги на подлокотник. В руках она держала сумасшедшего цвета коктейль, слои которого не смешивались, хоть Лана болтала в нём трубочкой. Шин не решился брать что-то из того, чего он не понимает.

Что она сказала он тоже не понимал.

– Чего?

– Лу сказал, чтобы я заглянула к нему сегодня, – беспечно повторила Лана, продолжая размешивать цвета. Трубочка царапала по стенкам, но цвета стойко держались отдельными ровными полосками.

“Да ладно? Вот так просто? “Загляни” среди белого дня? Да что он такое вообще?” – подобные вопросы промелькнули у Шина в голове, но ответов на них не было, пока они совершенно риторические.

– С какой целью? – осторожно спросил Шин, стараясь держать себя в руках. Хотя бы в максимально близком к этому понятию. Ситуация сильно раздражала, но конкретно сказать, что из всего бесит больше, он не мог.

Лана пожала плечами, смотря в стакан:

– Не знаю, он просто сказал зайти.

Конечно, подумал Шин, всего у него всегда просто. Сомневаться не приходилось – Духу даже не нужно было утруждаться, все и без особых вложенных с его стороны усилий прекрасно выполняли его желания. Скорее всего, этот момент вызывал больше всего гнева. Шин знал: отговаривать Лану бесполезно, только снова придется искать способ с ней мириться. Прошлая ссора, правда, закончилась тем, что Лана решила сдаться первой, но кто мог предвидеть, как случится на этот раз. Проверять не хотелось.

– Я пойду с тобой, – решительно заявил Шин. Это было единственное возможное решение, пришедшее ему в голову за такое короткое время, и, вероятно, не лучшее.

Лана поперхнулась коктейлем и, смотря на собеседника огромными шокированными глазами, спросила:

– Зачем?

– На всякий случай.

– Что ты думаешь, он от меня хочет?

– Явно не то, что ты хочешь от него.

– Ой да ладно. Ты серьезно? – язвительно произнесла Лана, с усилием втыкая трубочку в самое дно. Стакан выдержал. Трубочка тоже.

Шин пожал плечами. Он мог только догадываться со своей стороны, кто и чего там хотел, и эти предположения ему не нравились.

– Как хочешь, – бросила Лана, резко ставя стакан на стол. По счету они уже расплатились. – Если тебе так нравится эта идея, то пожалуйста.

Главное, она не разозлилась, подумал Шин. По крайней мере сильно, не стала отговаривать, после чего покинули кафе они вместе.

У великого Древнего Духа воздуха в главном корпусе имелся целый отдельный кабинет. В общем-то, у каждого из них, потому что какую-то работу, кроме номинального присутствия, они тоже выполняли. Шин одного не мог понять: в честь чего у него развилось такое саркастичное отношение и желание использовать длинные официальные формулировки в своей голове?

Кабинет сам по себе выглядел под стать всему корпусу – белый цвет, минимализм и несколько ярких деталей, вроде голубых диванов в центре комнаты и одного у левой стены. А еще аквариума, занимающего ровно половину помещения справа, по диагонали. Этого дизайнерского решения Шин не оценил и не понял. В дальнем углу располагалось большое панорамное окно в той части стены, которая не была захвачена аквариумом. Там же, на возвышении в виде подиума, находился рабочий стол и несколько шкафов. Все белое.

Без размаха, но достаточно масштабно в рамках минимализма.

Помимо прочего, Духов тут было ещё и двое. Некоторое время назад Шин подготовился, чтобы точно угадывать, кто есть кто с первой попытки и, наконец, это умение пригодилось. Вторым присутствовал Дух огня, согласно информации из сети его звали Крис, а ответа на вопрос “Почему не каким-то великим языкодробительным именем?” у Шина не было. Спрашивать он тоже не стал, где-то в мире, наверняка, уже тысяча людей спросила об этом. Шин не интересовался, какие ответы они получили.

Возможно, он чего-то не понимал в концепции Духов.

Лана рванулась к новому знакомому со всей своей такой привычной энергичностью, вцепилась в его руки, хотя, наверное, это было не тем подходом, который стоило бы использовать на Духах, и замерла, так ничего не сказав.

Дух огня тоже не двигался. Шин смотрел на них обоих, но видел только Духа, и тот факт, что его желтые глаза светились странным свечением, его завораживал. До этого Шину подобное не встречалось, выглядело красиво.

Он не до конца подумал, что именно делает, потому что Лана не собиралась отпускать свою добычу, так что Шин решил обойти их по большому кругу, чтобы убедиться – радужка у Ланы тоже светилась, только более темным, алым, под цвет её глаз.

Оба они молча и неотрывно смотрели друг другу в глаза.

Ошибка Шина состояла в том, что уже хорошо знакомый ему второй Дух находился как раз там, где закончилась дуга, и он не подумал об этом заранее. Как и о том, что Дух окажется достаточно незаметным, чтобы неожиданно появиться за его спиной. Шин ощутил, как в его плечо с правой стороны уперлось что-то тяжелое. Обернувшись, он осознал, что Дух находился настолько близко, чтобы использовать его в качестве подставки, отчего Шина прошибло недавними опасными воспоминаниями, но он старался вести себя спокойно и не выдавать своей нервозности.

Но все же вздрогнул, когда Дух заговорил.

– Как тебе? – почему-то спросил он с непонятной усмешкой. Шин сбился с линии понимания происходящего, не находя ответа на другой более глобальный вопрос: зачем Духу вообще говорить с ним, если, по сути, Шина сюда никто не звал?

– Что?

– Ситуация.

– И что это должно значить?

– У твоей подруги и нашего Криса светятся глаза так, словно они обретенные родственные души. Что думаешь?

Шин об этом не думал – о душах. Быть того не могло, чтобы понятие родственных душ работало в концепции Духов и Посланников, по той причине, что не было бы необходимости проводить соревнования для поиска сильнейшего, если нужен был подходящий.

– И что, она теперь избранная? Можно сворачивать Битву?

Дух рассмеялся прямо рядом с ухом, отчего Шину стало щекотно и захотелось почесать ухо, но он стоически перетерпел, предпочтя не двигаться. Мало ли что могло пойти не так, если он промахнется и попадет куда-нибудь не туда… Можно ли умереть от того, что случайно ткнул Духа в глаз, например? Шин, кажется, делал вещи и пострашнее, но они-то ему аукнулись моментально, так что повторять не хотелось. Ни Лана, ни Дух огня не обращали на них внимания.

Шин не мог себе представить, что все строилось на избранности – слишком просто для мира. Но в то же время он сомневался, а, может, могло?

– Было бы… интересно, – сказал Дух с усмешкой.

– И к чему это все? – Шин не понимал, в первую очередь, зачем Дух вообще завел с ним диалог, и нуждался в ответах.

– Потому что это забавно. Ну, ты сам посуди: они стоят, не двигаются, держатся за ручки, глаза светятся, а… – весело начал перечислять Дух, а затем внезапно остановился и добавил чуть более холодно. – Ах да, ты же не понимаешь, в чем суть.

– И в чем суть? – спросил Шин, ощущая, что ситуация начинает его подбешивать. Он уже давно понимал, что есть вещи, о которых он ничего не знает, но в этот раз Дух зачем-то решил ткнуть его этим знанием прямо в лицо.

– В том, чего он не знает, а она не помнит. И это так иронично, – загадочно растягивая гласные, ответили ему. Улыбку Шин определил исходя из интонации, ведь поворачиваться было немного страшновато, он так и стоял всё время, замерев и не двигаясь, словно его могли не заметить, как маленьких прячущихся в траве животных. К сожалению, он был как на ладони.

– И вот мы с тобой… не в тех условиях, но все же… – продолжал Дух, а затем резко повернул Шина к себе за подбородок той же рукой, которой упирался на него, заглянул в глаза с выражением исследователя и рассмеялся, – нет, не светятся.

Шин невольно задержал дыхание, превратился в еще более деревянное неподвижное изваяние от этого слишком близкого контакта. Он ощутил, как пульсируют виски и как чрезмерно громкая, быстрая и горячая кровь распространялась по всему лицу, принося жар.

Отпустили его сразу же, словно это было не важно. Словно тот факт, что Шин буквально слышал, как стучит сердце, то ли от страха, то ли ещё от чего, был абсолютно незначителен.

– Интересно, в чем же суть, – продолжал Дух какой-то преувеличенно веселой интонацией для того, кто действительно был заинтересован в вопросе.

– Тебе не интересно, – ответил ему Шин шепотом, едва имея возможность говорить, и удивленно заметил, как голос сломался на середине фразы.

– Будь ты чуть более милой девушкой, может, и было бы, – без улыбки ответил ему Дух.

И, в целом, Шин был с ним согласен: милой девушкой он не был, да и вряд ли хотел бы быть, учитывая, что он успел узнать. И разве речь не шла про Лану изначально? Причем здесь он? Новая внезапная мысль вызвала у него приступ отвращения. Но в то же время, он все еще ощущал не желающий покидать его жар.

Вопрос возник спонтанно:

– Попытался бы затащить меня в постель, как Лану?

И Шин почти пожалел, что задал его. Дух, правда, в ответ лишь хмыкнул насмешливо и покачал головой, словно не воспринимал его как что-то личное, словно ничего не могло задеть его:

– Зависело бы от тебя.

Шин знать, на деле, не хотел. Ему не нравилось, насколько просто чего-то добиться, будучи Духом. Сила – пожалуйста, власть – вот она, секс – на раз два, уважение – можно и насилием получить, любовь огромного количества людей бонусом. Вот почему все так рвались сюда – стать частью этого потока. Только Шин полагал, что был тут не за этим, но находился на грани осознания, что никто здесь даже не задумывался о ком-то, кроме себя.

Быть может, в глубине души, он просто завидовал? Вот только не знал кому: Духам с их безграничными возможностями или Лане с её избранностью?

Девушка, наконец, отмерла, шагнула назад, отпуская Духа, посмотрела на всех, затем сделала ещё шаг.

– Нет, – прошептала она, – я не…

В её выражении лица было что-то, напоминающее испуг, смешанный с внезапным осознанием чего-то глобального. Шин не успел разглядеть, Лана тут же развернулась и вылетела из помещения, едва не врезавшись в дверь. Он кинулся за ней на автомате, ведь никто не держал его.

– И что ты там увидел? – донеслось все тем же необъяснимо веселым голосом Духа воздуха до Шина возле дверей, но ответ прозвучал совсем безразлично:

– Ты и сам в курсе.

Фима назвала это “Контактом”. Но то, что Шин рассказал ей о случившемся, вышло совершенно случайно. Он чувствовал себя эмоционально нестабильно, ему нужно было с кем-то поговорить, неважно о чем.

Догнать Лану он не смог, и в комнате её не было, возможно, она просто не открывала, так что единственное, что Шину оставалось – найти кого-то другого, кто с ней знаком, и кто мог бы помочь. Он нашел Фиму. От нее комплекс неполноценности превращался в зияющую бездну, потому что Фима была умной, Фима была в числе лучших, Фима знала, что говорить. Что делало ему только хуже, но выбора у Шина не было.

– Неполноценный, я думаю, – продолжила объяснения девушка, – но что-то такое, что можно сравнить с Контактом. Знаешь же про него?

Шин кивнул. Трудно было не знать о финальной части Битвы, находясь на самой Битве – тест на связь между Духами и четырьмя полуфиналистами, который он, конечно же, не пройдет, потому что оснований для успеха у него не было ровным счетом никаких. Фима умела выбирать темы, о которых Шин не хотел разговаривать, отчего в попытке успокоиться он сжал правую руку в кулак, впиваясь ногтями в ладошку, суставы заныли от легкой боли. Эта боль совсем не помогала, но Фима не была виновата в его проблемах, всего лишь пыталась помочь.

– С тобой все в порядке? – осторожно спросила она.

Шин кивнул снова. С ним ничего не было в порядке, но.. говорить о своих проблемах он не был готов. Он вообще не хотел ни с кем о них говорить, только знать, сколько избранности в Лане, если речь шла об избранности. И ещё хотел найти её.

– Контакт много на чём основан, – осторожно решилась продолжить Фима, – память крови, твое прошлое, доверие, ценности, энергетическое сходство, если можно это так назвать. Вопрос не только в связи между двумя, это нечто более глубокое, изучающее всего человека. Вероятно, котокнижники разбираются в этом лучше.

– Кто?

– Те, кто могут читать из информационного поля. Я встречала тут одну во время регистрации.

Шин вспомнил большого кота, который убедительно просил его подумать, прежде чем принимать участие, ощутил очередную причину для злости.

– Видел таких, – процедил он.

– Не знаю, имеют ли они отношение к проведению Контакта, но могут знать, как он работает. Спросить их, конечно же, вряд ли выйдет, – Фима будто бы и не заметила его реакции. Или делала вид, что не замечает

– Конечно же, кто мы такие, – усмехнулся Шин, ощущая, как апатия все больше накрывает его поверх привычного гнева. Удивительно, что Фима не посчитала этот разговор поводом для расспросов, Шин был ей даже благодарен за это.

Но они не знали, где искать Лану, и просто ходя по улице успеха добиться было сложновато – вряд ли Лана могла потеряться. Да и учитывая, что взаимодействие с тремя Духами не вызывало у неё какого-либо беспокойства, она наверняка могла постоять за себя в случае чего. Шин уже пытался её защитить, Лану такая концепция не понравилась. Может быть, и искать её смысла не было, она точно справится со всем сама, она уже стала главным героем жизни всех присутствующих здесь. Шин постоянно ощущал себя второстепенным персонажем в своей же жизни – она вечно проходила мимо, когда другие главные герои делали всю работу.

Эта мысль не отпускала никогда, но конкретно сейчас стала только больше.

– Ты правда думаешь, что она что-то вроде избранного? – спросил Шин.

– Не уверена, что такая реакция говорит исключительно об избранности. Если бы им нужны были избранные, так ходили бы и трогали всех подряд, но зачем-то было организовывать Битву, – с усмешкой произнесла Фима, словно пытаясь его успокоить.

Удивительно, что Фима разделяла его мысли, это даже сблизило бы их на уровне общего мироощущения, если бы Шин был кем-то, кроме себя, – кем-то, более способным на положительные контакты с людьми. Мысль о том, насколько могла быть важна Лана, неожиданно заполнила его голову целиком: может, вся суть в этом, потому Духи её знают, потому она нужна им? Они ведь точно её знали. Один даже упомянул об этом практически прямым текстом: знал что-то, чего не знал о Лане Шин, и… ему было смешно от этой тайны. Чего Шин не понимал: куда именно смеяться? Что было смешно: то, что знал Дух, или факт, что это знание предназначено для ограниченного круга лиц?

Злость полноценно превратилась в апатию. Шин поймал себя на мысли, что уже ничего не сможет сделать с тем, что у него есть. Но при этом, продолжая думать о возможности Духов получить кого угодно в качестве… он даже не представлял, как называть такой тип отношений. Шин думал, почему его никогда не посещала такая идея? Потому что он слишком ценил окружающих или потому что в его жизни не встречалось столько вариантов для беспорядочного выбора?

Еще раз глянув на Фиму и не почувствовав даже малейшего желания подобного толка, Шин подумал и о третьем варианте: может, ему вообще нужен был некий единственный человек? Однако ответ не был известен. Как и любой другой ответ на возникающие в его жизни вопросы.

Лана нашлась ранним утром следующего дня, потому что в этот день все зарегистрированные претенденты отправлялись за самой ожидаемой частью всего начального этапа Шестой Битвы – получением кусочка силы от одного из четырех Духов. Конечно же, речь не шла о личном взаимодействии, в эпоху технологий дело сводилось к сложным механизмам и равному распределению. Фима называла их рециркуляторами, потому что так они назывались, и в качестве описания она использовала сравнение: словно из большого чана воды тебе выдается самовосполняемая кружка, с которой ты можешь делать то, что тебе захочется. Проигравшие, образно выражаясь, отдают кружку победителю, и это продолжается до тех пор, пока кто-то один не доберется до вершины и не соберет коллекцию всех кружек. В то время как разделение метафорической воды между Духами и Посланниками строилось на чистой магии, на концепции единого источника и не имело ничего общего с рециркуляторами.

– Быть Посланником – это совершенно другое ощущение, чем быть победителем, – восхищенно продолжала вещать Фима, ведь истории про магию всегда были темой, на которую она охотно разговаривала часами. А в той очереди, где они с Шином снова встретились, делать было больше нечего. Шина эти очереди, правда, начинали раздражать, но скоротать время ожидания общением с интересным, вдохновленным своими рассказами, человеком всегда лучше, чем стоять одному и смотреть в одну точку.

Именно в такой компании Лана встретилась им сама собой. Фима моментально замолчала, осторожно поглядывая сначала на неё, затем на Шина, и чего-то ждала. Первой мыслью, пришедшей в голову Шина просто от того, как вновь беспечно Лана выглядела, было: “да, может быть, она могла бы быть избранной”. Вторая мысль заглушила первую: “а это имеет такое большое значение?”

– С тобой все хорошо? – спросил Шин сразу же без приветствия, отбросив ненужные мысли.

– А что должно быть со мной? – недоуменно спросила Лана.

На деле, она даже не выглядела как-то иначе, может, чуть менее воодушевленной, чем обычно. Но совершенно не казалась потерянной, какой выглядела вчера, словно вчерашнее было лишь воображаемым событием.

Лана не изменилась. Шин хотел знать только одну вещь:

– Ты вчера убежала так неожиданно, я подумал, может, случилось что-то серьезное? Что ты увидела такого?

– М-м, – задумалась Лана, прикладывая руку к подбородку, будто бы это помогало ей думать, – я не помню. Но вряд ли что-то важное. Важное я бы не забыла.

Шин честно оторопел. Не могла же она просто взять и забыть? Или ничего и правда не случилось такого, чтобы помнить? Как… сон? Смешивая эту мысль с той, в которой Духи знали о ней что-то, Шин подумал, что, быть может, они как-то замешаны в её потере памяти после вчерашнего, и том, что он так и не смог Лану найти, она словно сквозь землю провалилась. Это показалось ему взаимосвязанным настолько, что он ощутил прилив липкого страха за их жизни. Что, если происходящее не настолько просто и прозрачно, как казалось первое время?

Размышляя об этом в панике, Шин судорожно огляделся по сторонам, рассматривая толпу вокруг них, словно бы пытался увидеть кого-то конкретного, кто ответит на вопросы, но в то же время просто скользил взглядом между цветами, формами и размерами.

Кто-то смотрел на него. Пристально, не отрываясь. С презрением во взгляде.

Шин замер, всматриваясь в ответ. Его теория в голове обрастала новыми идеями и картинками. У девушки, смотревшей так внимательно, дернулись на голове кончики больших, чуть меньше её собственной головы, песочного цвета пушистых ушей, но взгляда она не отвела. Пристальное внимание, помешанное с пренебрежением, постепенно переводило эмоции Шина из тревоги в раздражение, но в то же время оно прибавлялось к его теории заговора или чего бы то ни было, и к недовольству возвращался, смешиваясь, легкий страх. Шин думал: “Да кто она такая? Она следит специально? Что я уже успел ей сделать за несколько дней? Мы виделись?” – вопросы сумбурно протекали в голове и смешивались друг с другом. Но, он думал, что запомнил бы её, так что вряд ли они виделись ранее. Откуда-то у этой незнакомки были причины смотреть так на окружающих. Тем более, что смотрела она только в сторону Шина, и ему становилось не по себе от подобной ситуации.

– Мне кажется или она пытается убить меня взглядом? – спросил Шин с сомнением у стоящих неподалеку девушек. Очередь ни у кого из них даже не подходила, так что пока они стояли единой кучкой в центре зала.

– Кто? – спросила Лана, оглядываясь.

Шин кивком головы указал на ушастую незнакомку. Та продолжала пристально смотреть, но, заметив, что на неё обратил внимание кто-то ещё, чуть сдвинулась с места, прячась в толпе.

– Ох, какая милая, – вздохнула Лана. – Хочу потрогать эти уши. Это нормально? – она рассмеялась, но Шину смешно не было. В толпе торчащие уши продолжали привлекать внимание, а их владелица продолжила смотреть на Шина с той же неприязнью во взгляде, которую он не мог понять.

– Не думаю, – наконец, ответила Фима, оборачиваясь в сторону незнакомки. – Не думаю, что трогать других без их желания, нормально.

– Смотреть на кого-то таким взглядом тоже ненормально, – напомнил Шин, что речь изначально была отнюдь не про уши. Нервозность в нем установилась на приемлемом уровне “она странная, но опасности, кажется, не представляет”.

Он уже видел полулюдей – глобализация и межгалактические путешествия постепенно стерли границы изначального разделения. Кого-угодно можно было встретить где-угодно. Однако конкретно эта незнакомка вела себя несколько некомфортно по меркам Шина. Он не знал, что обычно считается за норму в крупных центрах, где люди… немного другие, чуть более свободные в своих возможностях и выборе, но такое внимание его раздражало. Его же нельзя было назвать положительным, в конце концов!

– Может, взгляд у нее такой тяжелый, – предложила вариант Лана.

Шину такой вариант совсем не понравился. Он считал, что нельзя просто так пристально смотреть на других, не имея для этого оснований, из чего он сделал простой вывод – цель у незнакомки была.

– Она смотрит так уже минуты три. Дело не во взгляде.

В ответ на это Лана только и могла, что пожать плечами и дать свой дельный чисто лановский совет:

– Ты можешь спросить у нее.

– Спасибо, нет, мне не настолько интересно.

Словно бы все варианты решения проблем для Ланы сводились к простым “иди и говори с кем-то”, таким советам Шин не хотел следовать, да не так уж сильно хотел знать. Ему не нравилось подобное внимание, но он мог бы и пережить. В конце концов, где он находился, чтобы не дойти до стадии смирения? Рано или поздно придется либо игнорировать, либо отвечать на вопросы, если этой странной ушастой девушке было что-то нужно, пускай подходит сама, решил Шин. Лично ему от неё не было нужно ничего. До тех пор, пока она не начала представлять опасность.

На табло, наконец, загорелся его номер спустя столько времени ожидания, отвлекая от странных взглядов, которыми, не не менее, незнакомка проводила Шина аж до самой портальной арки. Этот взгляд ощущался, как нечто материальное, по какой-то причине давил на плечи, создавая впечатление, словно бы уже все вокруг следили за Шином. И он понимал: так и будет рано или поздно. Спустя незначительное количество времени огромная толпа начнет следить за всеми, кто пройдет в число участников. Тысячи таких взглядов будут следить за каждым из них. И Шин наделся быть в числе участников, а, если он надеялся на это, то взгляды не должны были его волновать, даже если и было в них нечто подозрительное, это не имело значения.

Отбросив неприятное ощущение, пробежавшее по спине от этой мысли, Шин решил: хотят смотреть – пусть смотрят, он пришел за возможностью, отвлекаться на мелочи было уже глупо.

То, что называла Фима рециркулятором, выглядело как машина для пыток, состоящая из одного кресла с креплениями на подлокотниках (эта часть пугала больше всего) и десятка свисающих с потолка механических рук с непонятными насадками, больше всего напоминающих иглы. Шин ощутил приступ легкой дрожи, которая постепенно усиливалась против его воли, конечности похолодели, невольно он замер на месте.

– Уверены в принятом решении? – раздался голос слева настолько неожиданно, что Шин шарахнулся от него в противоположную сторону. Мозг судорожно отдавал команды бежать и скрываться как можно быстрее, титаническими усилиями Шин их игнорировал.

У дверей стояла очередная очень похожая на остальных светловолосая девушка в зеленой форме, улыбаясь, как положено персоналу, и не проявляла никакого участия, задавая свои вопросы по протоколу. В чем Шин был уверен, но эта уверенность в её безразличии не убавляла накатившего страха.

– Зачем спрашивать? – неуверенно решился уточнить Шин.

– Процедура довольно… неприятная, – с заминкой ответила ему сотрудница, переводя взгляд с него на аппарат, и ответом на вопрос её фраза не являлась. Шин взглянул по направлению её взгляда снова, отчего лучше ему не стало: вязкая слюна собиралась в горле, попытка заговорить привела к тому, что разговор оказался очень сложным действием.

– Это и есть рециркулятор? – спросил он сипло. Смотреть в ту сторону больше не хотелось. Тем более как-то контактировать с этим пыточным агрегатом.

– Не совсем. Скорее выводное устройство от него. Рециркулятор – это большая и сложная система, чтобы уместить её в одной комнате, – ответила девушка с той же несменяемой вежливой улыбкой, выражение лица практически не менялось, за исключением нескольких незначительных движений губ, уголки которых изредка чередовали степени своего подъёма, чтобы не вызывать отторжения.

Только эта запрограммированная вежливость не помогала Шину бороться с его внезапной, но совершенно обоснованной нервозностью. Слова всех, кто отговаривал его, всплыли в голове один за одним.

– Ну что, начнем? – сотрудница приподняла руку, указывая в сторону кресла. Шин сделал один маленький шаг в ту сторону, хотя хотел – в противоположную. Он не мог понять: что именно вызывало в нем такую панику? Быть может, внешний вид аппарата или тот факт, что этот момент, наконец, настал. Вот он, момент, в котором Шин узнает, насколько были обоснованными слова тех, кто говорил ему отказаться от затеи в самом начале, насколько важен достаточно большой процент совместимости, чтобы пройти этот этап. Быть может, это беспокоило его больше всего.

Тот факт, что он может не справиться с задачей. Что его обычный органический организм не выдержит подобной нагрузки.

Шин понятия не имел, о каких именно нагрузках идет речь: что случится, что может случиться или что никогда не произойдет.

Он шагнул ещё немного вперед.

– Вы всегда можете отказаться, – продолжала девушка. – Это не проблема.

Шин не был с ней согласен. Это была проблема. Его проблема. С которой он должен был разобраться, и отказ не был ключом к её разрешению. Но была ли излишняя уверенность ключом к выходу из этого лабиринта?

Девушка в светло-зеленом застегивала крепления на руках и ногах с оперативной точностью. Изнутри они были мягкими, а снаружи выглядели крепкими. Шина продолжало трясти, а, впрочем, начало ещё больше – в разы сильнее, он ощущал, будто бы дрожь начинается из самого нутра, распространяясь по сторонам как чертова лавина, зубы стучали, словно он уже был под лавиной. Погребен внизу и ждал помощи, которая никогда не придет.

– Зачем это? – спросил Шин шепотом, чтобы не было слышно, как дрожит голос. Но слышно было.

Девушка обладала отличным слухом, потому что она ответила:

– Как я уже говорила, процедура не самая приятная, поэтому необходимы меры безопасности. Не волнуйтесь. Всё будет в порядке.

Она взялась за одну из механических рук, активируя легким прикосновением, пододвинула ближе к креплениям на запястьях Шина. От касания он ощутил легкую боль, но, когда манипулятор, обнаружив необходимую цель, вонзил что-то острое в его руку, обхватывая металлическим захватом запястье целиком, Шин осознал, что первая боль была больше воображаемой, чем настоящей. Он понятия не имел, что было там внутри, но очень хотел уйти. Уже сейчас. Хотел, но понимал, что не может.

Он сам это выбрал, в конце концов.

Вторая такая же игла вонзилась в другое запястье с болью чуть меньшей, вероятно потому что эту Шин уже ожидал. Ещё несколько рук манипулятора уже без игл были закреплены сотрудницей в других местах: два кольца на голенях, и одна, самая крупная, имела два отдельных провода с присосками, которые девушка закрепила на уровне висков Шина.

– Я бы посоветовала закрыть глаза, – мягким тоном произнесла сотрудница, Шин решил ее послушаться.

С закрытыми глазами лучше не стало, его трясло точно так же, как и до этого, он слышал, как громко стучит сердце в груди, как пульсирует в висках, как пульс отдает в кончики пальцев, и не представлял, что именно происходит вокруг. Из-за этого непонимания Шин попытался снова открыть глаза, но понял, что не может этого сделать. Попробовав пошевелить рукой, также понял, что не может и этого. Хотел было открыть рот и спросить, что происходит, но ни один мускул не двигался.

Он попытался вздохнуть. И не смог.

– Мы начинаем, – услышал он голос девушки, доносившийся словно издалека.

В груди горело от недостатка кислорода, сознание затопила паника, Шин попытался сделать хоть что-нибудь. Снова и снова пробовал заставить хоть какой-нибудь мускул зашевелиться, но ничего не происходило.

Внезапный механический гул в ушах слился с ощущением чего-то ползущего прямо внутри сосудов, боль разлилась следом – жгучая, тянущая, хуже, чем недостаток кислорода. Хотелось кричать, просить о помощи, но это было невозможно – никто не слышал его мыслей. Шин не мог двигаться, говорить, дышать, сознание постепенно оставляло его один на один с болью, темнотой и безысходностью.

На фоне этого он уловил короткую мысль: “Это и есть смерть?”, с которой почти мгновенно успел смириться, прежде чем и она утонула в водовороте агонии.

Глава 7

Он не умер.

Хотя Шину и показалось на мгновение, что всё закончилось, жизнь закончилась, он остался в этом мире. По крайней мере, физически. Сознание отключилось от болевого шока, но его физическое тело осталось в живых.

От девушки в светло-зеленом он узнал, что прошло небольшое количество времени, хотя она не уточняла: формулировка, которую она использовала прозвучала излишне профессионально-холодно – “не превышает допустимые рамки”.

Потеря сознания должна быть кратковременной, это Шин выудил и из своих минимальных медицинских познаний, иначе это уже не потеря сознания, что в данном случае означало – с его мозгом всё в порядке. Достаточно в порядке, чтобы не беспокоиться о последствиях.

С пробуждением ему не стало лучше. Те ползающие внутри сосудов ощущения остались даже после отсоединения манипуляторов, словно кто-то насыпал песка прямо в кровь, впрочем, может, так и было.

– Состояние стабильно, – продолжала девушка, дружелюбно улыбаясь. – Как вы себя чувствуете?

– Лучше некуда, – хриплым, плохо слушающимся голосом попытался пошутить Шин. Его шутку восприняли серьезно, кажется, сотрудница и вовсе не понимала шуток – кивнула с непроницаемым лицом, отстегивая крепления, дежурно ответила:

– В таком случае, вы можете идти.

Шин не был уверен в том, что действительно может. Он отставил одну ногу чуть дальше, затем подвигал второй: мышцы работали так, словно не было никакого момента с неподвижностью до этого. Пошевелив руками, он убедился, что и они прекрасно слушаются. Первая попытка подняться вышла не слишком удачной – Шин оперся на подлокотники кресла, но руки дрогнули, он рухнул обратно, ощущая накатывающий приступ тошноты. Девушка его придержала. Вторая прошла успешнее: на этот раз Шин смог подняться и сделать несколько шагов, но тошнота никуда не делась, как и ощущение песка в крови – ужасное противное ощущение, которое хотелось сбросить с себя, словно ползущих насекомых, но оно никуда не девалось, сколько бы он не пытался.

Было неприятно, но той первоначальной боли не вызывало. Хотя бы это было к лучшему.

Не обращая внимания ни на что, Шин добрался до выхода, затем двинулся по улице в сторону общежития, звезда находилась высоко в небе, заливая своим чуть оранжевым светом улицы, но Шину было холодно. Он попытался обнять себя руками, чтобы стало теплее, но это не сработало – холод усиливался с каждой проведенной на улице минутой. В его голове существовал только один план ближайшего будущего – добраться до комнаты, чтобы укутаться в одеяло и уснуть, чтобы пережить это всё хотя бы частично во сне.

Ощущения казались смутными, спутанными и странными, Шин чувствовал себя то парусом, не снятым в шторм, то контейнером, в который залили пару литров жидкого азота, отчего все его внутренности стремительно замораживались.

И дорога до дома представлялась такой невозможно длинной.

Постепенно начинала кружиться голова, в ушах поднимался противный писк, тошнота вернулась с новой силой. Люди на улице из четких форм превращались в размытые сверкающие пятна. Что-то творилось со зрением, что-то непонятное и необъяснимое, чего точно быть не должно. Шину было холодно, но в то же время он ощущал жар, а мышцы снова превращались в неспособную к передвижению кашу, отчего он пошатнулся, завалился на бок, но кирпичная стена поймала его. Она была такой холодной, что Шин вздрогнул, но ничего не мог с собой поделать, прижался к ней спиной и постепенно начал сползать вниз. Земля тоже казалась холодной. Пятна-люди сновали туда-сюда, совершенно не обращая внимания на сидящего на земле человека – как и везде, им было плевать, Шин ждал подобного, но не хотел чувствовать себя частью этого акта безразличия.

Становилось холоднее. Холод пробирался дальше и дальше, глубже и глубже, у Шина стучали зубы, но теперь это была другая дрожь, словно бы он замерзал изнутри, словно тот песок в его крови оказался льдом. Ощущение безысходности поглотило его целиком, он думал: может, они были правы; может, не стоило ничего делать, не стоило надеяться; может, не стоило вообще покидать дом; может, это он один был неправ и ничего не понимал, когда все другие понимали всё прекрасно.

Может быть, если бы он быть чуточку лучше, то вышло бы иначе.

Может быть.

Внезапно светлое пятно загородило половину и без того никакущего обзора. Кто-то подошел ближе, решил Шин. Он не мог знать, кто – он не видел. Всего лишь более сожалеющее пятно, чем остальные пятна. Хоть он и не знал, кто появился или что появилось перед ним, ему на секунду показалось, будто пятно его понимает, хотя ничего не происходило. Он просто подумал, что пятно пришло именно к нему.

Затем что-то подняло Шина в воздух, потянув за руку, совсем рядом раздалось тихое потрескивание, затем что-то вспыхнуло более ярко в сравнении с пятнами-людьми. Шин попытался удержаться на ногах, но выходило очень плохо, они слишком сильно тряслись, словно он вышел в зимнюю стужу в легкой летней одежде и находился на улице все это время. Пятно-человек не стало пытаться заставлять его идти. Рука Шина оказалась на плечах пятна, стало почему-то немного теплее, всего на какой-то незначительный градус, а затем картинка размытой улицы превратилась в размытое белое помещение, а потрескивание исчезло, сопровождаясь немного неприятным, но знакомым ощущением прохода через портал.

– Делаю это в последний раз, – пожаловалось пятно знакомым мужским голосом, но в голове было так пусто и всё заполнялось ватой, что Шин просто не мог вспомнить, где слышал этот голос. Возможно, где-нибудь в толпе?

Его осторожно опустили на что-то мягкое. Наверное, кровать или кушетку. Шин сполз вниз, но не превратился в желеобразное вещество окончательно, хоть ему и казалось, что вполне может. Он уперся ногами в пол, руками в жесткий край, постарался собрать картинку в кучу, но ничего не выходило. Все вокруг оставалось кромешно белым.

Если Шин не двигался, то состояние казалось неплохим. Немного подташнивало, было холодно, стучали зубы, и мышцы ощущались слабыми и ни на что неспособными, но в целом не так уж плохо. Удерживать себя в сидячем положении казалось для него утомительным, но он держался. Мимолетное тепло, что он почувствовал ранее, быстро испарилось и всё вернулось в исходное состояние.

Среди белого раздавались голоса. Один из них был мужским и незнакомым:

– Ох, вы! – вскрикнул голос восторженно, затем последовала тишина, а после он же добавил. – Ладно, хорошо. Так… что же случилось?

Голос приближался к Шину и постепенно обретал дополнительные незначительные пятна: темное пятно сверху, чуть зеленоватое посередине и какие-то части отличались более темным оттенком, чем белый окружающей комнаты.

Пятно хаотично двигалось перед глазами.

– Видишь? – спросило лаконично пятно, вероятно, показывая что.

– Нет, – ответил Шин, решив, что мотание головой и ложь только усугубят ситуацию. Лгать он бы всё равно не смог – он же даже не разбирал, что ему показывали.

Пятно хмыкнуло. Затем что-то коснулось руки Шина, и на пальцах появились металлические объекты. Он вздрогнул от неприятных ассоциаций, память подбросила фантомное ощущение иглы манипулятора, но ничего похожего не случилось – приборы были холодными, но не настолько, чтобы вызывать еще больший дискомфорт, а также не приносили с собой боль. Что-то рядом несколько раз пиликнуло. До Шина, наконец, добралась идея, что белое вокруг походит на медцентр, и, наверное, он это и был, а сливающееся пятно перед ним – кто-то из персонала. Шин решил называть его врачом.

– Хм-м, – протянул задумчиво врач. – Что именно ты можешь видеть?

– Расплывчатые пятна? – почему-то прозвучало с сомнением, хотя так оно и было. На мгновение стало смешно от собственной неуверенности.

– Нарушение зрения, температура, озноб… Слабость?

Шин осторожно кивал на его вопросы. От кивков, вопреки его мнению, хуже не становилось, но и кивал он очень медленно и с небольшой амплитудой движений. Шин снова ощутил холодные прикосновения чего-то металлического в нескольких местах, прежде чем с ним продолжили говорить.

– Ну, – подвел итог статный голос врача, – ничего слишком серьезного. Просто небольшое недомогание. Несколько лекарств и будешь как новенький.

Говорящему хотелось верить только по тому, насколько уверенно он звучал. Насколько незначительной проблема выглядела в его глазах. Если специалист говорит тебе, что все будет нормально, ты ему, конечно же, склонен верить. Шин верил. Даже если не мог посмотреть в его убедительные глаза.

– На самом деле, у нас сейчас довольно много таких пациентов, так что не беспокойся, парень, ничего страшного. Это временно, – казалось, что на этот раз голос немного улыбался. Не то чтобы Шин был специалистом в определении эмоциональной окраски голосов невидимых людей, он просто хотел так думать.

– Не поможете мне немного? – спросил врач у кого-то. – Персонала ещё недостаточно, понимаете, наверное.

Кто-то, с кем он говорил, не ответил, но второе пятно приблизилось, закрывая освещение с потолка. Лучше различать объекты это Шину не помогло.

– Прошу прощения, что так беспардонно вас использую, – этот голос уже был извиняющимся.

Кто-то снова не ответил, но пятно чуть покачнулось в верхней части. Видимо, мотнуло головой отрицательно. Шин всё надеялся понять, кто это, но тот человек, видимо, не хотел, чтобы его узнавали. Или чтобы конкретно он его узнавал.

– Придержите его немного, у него вряд ли сил хватит.

Что-то теплое коснулось кожи, поднимая его левую руку. Шин кивнул сам себе, сил, чтобы двигаться самостоятельно у него точно не было, куда-то перемещаться и, уж тем более, держать конечности на весу. Второе пятно придерживало его теплыми пальцами, и по неизвестной причине состояние Шина становилось немного лучше с каждой секундой. Неожиданно он осознал, что ему не хочется, чтобы эта теплота уходила, чтобы его отпускали. Затем его руки коснулось ещё что-то мокрое и мягкое, после оно исчезло и превратилось в холодное и острое, что больно давило на кожу. Да, подумалось Шину окончательно, это медцентр. Мысль о манипуляторе снова промелькнула, вызывая желание вырваться, но его держали достаточно крепко, чтобы он мог что-то сделать с неработающими толком конечностями. Игла вошла в вену, неизвестный препарат через нее попал прямиком в кровь, распространяясь по всему организму.

Волна страха заполнила сознание Шина.

Однако постепенно оно начало проясняться от заполняющей его ваты. Дрожь никуда не делась, слабость была на месте, но в целом ощущения становились немного лучше. Затем его мягко наклонили в сторону и перевернули на спину, заставляя лечь на кровать. Шин также продолжал видеть окружение размытым, но голова перестала кружиться, как до этого, а свет вокруг слегка поубавил уровень светимости.

– Тебе нужно немного отдохнуть. Когда проснешься, будет получше, – совсем близко произнес голос неопознанного врача. Даже общие черты так и не были доступны его зрению. Горячие пальцы на своей руке Шин ощущал еще всего секунду, затем они моментально исчезли. Острое желание потянуться за ними заполнило сознание, Шин попытался поднять руки следом за ушедшим теплом, но они, едва поднявшись, тут же рухнули обратно на кровать, движения давались с большим трудом. Постепенно накатывала сонливость. Глаза закрывались, а тело, даже при том, что изначально плохо слушалось, хотело двигаться только меньше. Голоса уже звучали отдаленно, но Шин ещё мог их слышать сквозь постепенно угасающие во сне восприятие.

– Если бы вы остались, адаптация прошла бы… проще, – говорил голос врача.

Ответа Шин не ожидал, но он всё же последовал.

– У меня нет времени на это, – ответил голос утомленно. Раздались звуки открывания дверей и шаги.

В этот раз Шин почти догадался, где слышал этот голос, но сон победил – реальность схлопнулась, как мухоловка.

Утро встретило Шина как в классической истории – ярким светом прямо в глаза. По той причине, что вчера после медцентра, едва добравшись до комнаты, всё, что он мог сделать, упасть замертво и спать, спать, спать. И это новое утро выдалось отвратительным. Дело было не только в высокой яркости, в пробуждении, а в том, насколько хреново после вчерашнего оно проходило. Пачка адаптивных витаминок помогала очень плохо. Плюсы были – стены для передвижения стали не так уж необходимы, однако ощущал себя Шин так же паршиво, как и вчера.

Он так и не смог вспомнить, кто притащил его в медцентр. События, словно сон, превратились в сплошную мешанину, которая ни разу не собиралась быть хоть немного полезной. Сон тоже никак не спасал. Во многом, потому что Шин уже выспался достаточно, чтобы организм отказывался засыпать, и всё, что оставалось – лежать и бездумно смотреть в потолок. Шин так и не смог найти объяснение тому, откуда выбрались проблемы со зрением, но они почти сошли на нет. Из вчерашнего кошмара остались только слабость и озноб. Но к ним прибавилась головная боль от слишком большого количества сна.

Лежать и не двигаться было лучшей идеей, что могла прийти Шину в голову.

Лежать и не двигаться было и худшей идей, потому что в тишине из темных глубин начинали лезть мысли.

Те самые, которые уже посещали его несколько раз до этого – мысли о бесполезности. Не то, чтобы он считал себя избранным, гениальным или тем, кто был лучше всех. Возможно, в какой-то небольшой степени, Шину хотелось в это верить, но он старался разумно оценивать свои возможности. Но это ведь касалось всех, разве нет? Каждый уверен в своей неповторимости – это суть разумной жизни. Шин так и думал, он полагал, что сам по себе достаточно важен и полезен для мира, но и не мог думать так слишком долго, ведь всё вокруг в тоже время только и старалось доказать, как он не был прав. Проценты совместимости, кот с книгами (как же Фима его называла?), Дух, который не воспринимал его как что-то большее, чем заигравшегося ребенка… Серьезно! Он даже не пытался сделать вид, что его задевают все странные поступки Шина и его отношение. Насколько в глазах Духов Шин выглядел маленьким и ничтожным? Насколько все они были маленькими и ничтожными в сравнении с кем-то, кто видит таких каждый день на протяжении многих-многих лет?…

Подобные мысли приводили Шина в бешенство. Но он также понимал, что злится только на себя: на свою бесполезность, безрезультатность стараний, на то, что, если смотреть на ситуацию трезвым незамутненным взглядом, Шин здесь словно маленький потерявшийся ребенок, который сам не знает, что он делает и для чего.

Каков был шанс пройти в число участников? Ну, быть может, небольшой. Но каков шанс того, что первый же противник не превратит его в кучку бесполезной органики при первой же ошибке? В этом была правда – в том, что относиться несерьезно к месту, где половина готова убивать, очень и очень плохая затея.

Шин пытался быть серьезен. Но, смотря правде в глаза, задавался резонным вопросом: а что он мог сделать? Пережить несколько дней и надеяться на лучшее? Он осознавал так четко, что единственный путь к успеху, доступный ему – великая удача. У него не было особых сил, чтобы призывать удачу на свою сторону. Ни у кого таких не было. Маленький никчемный мальчик вроде него, который хотел стать частью чего-то важного и надеялся на то, что мир окажется не таким уж страшным за пределами его маленький комнаты – вот кто он. Это было Шину прекрасно известно. Теперь он видел всё предельно четко. И от этого ему было больнее всего.

Он сам сказал Лане, что падать вниз больно, словно это не было для него большой проблемой. Тогда он ещё верил, что цифры – это просто цифры.

Сейчас он думал только о том, что его желание поселиться под одеялом и никогда никуда не выходить только растет, перебивает все прочие желания. Он знал: сказать что-то кому-то – очень просто, сталкиваться с таким же самому – совсем другое. У Ланы были все шансы, потому что она уверенная и талантливая. И избранная. Шин, даже пытаясь быть уверенным, понимал, что ему может помочь только чудо, которого никогда не случается в реальном мире.

Это ощущение безысходности пронизывало его целиком. Холод превращался в иной вид холода, накатывал волнами, сжимая внутренности от каждой мысли о тщетности попыток. От каждого мысленного: “Так и должно было быть, чего ты ждал?”. Голос в голове только и говорил, что о потраченном впустую времени.

“Лучше бы ты остался. Лучше бы не задумывался о таком. Не пытался прыгнуть выше головы. Разве не хватило того, что уже есть? Несчастья валятся один за одним. Разве тебе мало того, что уже случилось? Мало проблем? Мало бед? Мало ощущения ненужности? Мало осознания того, насколько другие лучше, чем ты?” – не успокаивался отвратительный голос. Шин завернулся в одеяло с головой, но избавиться от самого себя было невозможно, зажмурился, мысленно повторяя, что это неправда, но голос, словно поломанный проигрыватель, повторял одно и тоже по кругу.

– Замолчи! – практический закричал в пустоту, сворачиваясь в ещё больший клубок в одеяле. Что-то громко шмякнулось об стену, Шин вздрогнул от резкого звука, отбросил одеяло в сторону, осматриваясь.

Лампа со стола лежала с разбитым торшером у стены. Какие-то листы летали по комнате. Окна были закрыты. Шин смотрел на них в ужасе и не мог ни на что повлиять.

Он совершенно ничего не контролировал.

Глава 8

Песочные уши чуть подергивались в такт музыки – самые их кончики водили в воздухе из стороны в сторону, а голова девушки двигалась вместе с ними. Цвет ее ушей сливался с короткими волосами, а кожа отличалась практически незаметным более темным оттенком.

Расположившись в самом центре кровати, они листала ленту из последних фотографий, сделанных в различных местах стадиона Ньетто Руис в самом центре городка Ситта. Кто-то снова начал вести блог о случающихся на Шестой Битве событиях, многие подхватили идею, и сеть заполонили фотографии, записи и истории. Васса не так уж была заинтересована, где авторы подобных блогов предлагают находить интересные места для фотографий, в какие заведения ходить стоит, а в какие нет, а также, где купить сувениров тем, кто не пройдет в число участников – интересовало её совершенно другое.

И это другое она надеялась обнаружить среди статей о местах для фотографий.

Волновали её исключительно известные личности.

– Ты снова залипла на своих Духов? – недовольно спросила находящаяся неподалеку вторая девушка, что расположилась в кресле и тоже читала что-то в своем телефоне, подергивая от слишком громких звуков ушами чуть меньшими и более темными, не слишком хорошо смотрящимися на фоне тусклых желтых волос, торчащих в разные стороны жесткими прядями (Васса сразу ей сказала, что этот цвет будет не очень).

– Не говори, будто ты ни капли не заинтересована в них. Зачем тогда вообще сюда приехала? – недовольно ответила ей Васса.

– Чтобы тебе не было одиноко, – хмыкнула та.

– Де, – Васса повернула голову, оторвавшись от ленты, всем своим видом показывая, как ей не нравится такое отношение, – Мне не одиноко.

– Конечно, у тебя ведь есть Духи.

– Пока нет. Но очень скоро всё изменится.

– И что, ты на полном серьезе планируешь идти и заводить с ними дружбу? Ты?

Вопрос заставил Вассу недовольно фыркнуть, она вернулась к телефону и принялась листать записи блога с целью найти несколько недавних постов, а затем протянула их Дэ с уверенным взглядом.

– Видишь? – спросила она возбужденно, передавая телефон в чужие руки, – Её видели рядом с Духом воздуха несколько раз. А также с Духом воды, но там нечеткие фотографии. Понимаешь? Кто-то уже это сделал. Почему я не могу, по-твоему?

– Потому что ты сидишь в комнате и смотришь фотографии, вот почему, – в голосе её собеседницы прозвучали такие поучительные нотки, что они заставили Вассу обиженно отобрать свой телефон обратно. В конце концов, она набрала “95,2%” совместимости, вошла в число тех, кого неофициально называли гениями, и вполне могла рассчитывать на что-то близкое к понятию знакомства хотя бы на этом основании, но объяснять Дэ всё тоже самое снова совершенно не хотелось. Васса даже не понимала, почему они приехали вместе. Чтобы меньше тратить на жилье? Но это же только несколько дней до отборочного. Чтобы кто-то проследил за ней? Васса была просто несказанно рада тому, что родители не смогли отпустить её одну даже в соседний сектор, не вынуждая при этом старшую сестру следить за ней. Что неимоверно раздражало, ведь она не была маленькой неспособной ни на что девочкой, так в чем проблема?

– Это не правда, – насупилась Васса.

– Тогда почему бы тебе не пойти прямо сейчас? – ухмыльнулась Де, словно точно знала, что Васса не сможет, что бесило и выводило из себя лишь больше.

Она думала раздосадованно: почему просто не могла отправиться куда-то одна, как почти все участники? Васса считала, что способна постоять за себя в сложной ситуации. Тогда в чем проблема? Сестра даже не планировала записываться в число участников, просто пришла за ней, потому что родители настаивали на гиперопеке, называя её заботой. Хотя их жизнь никогда не была легкой, и Васса как никто другой понимала эту концепцию – когда вынужден выживать в пустыни, прочие трудности становятся для тебя незначительными, каждая проблема просто очередное препятствие, которое необходимо преодолеть. Только вот её родители, видимо, не считали, что трудная жизнь в пустыне достаточный опыт для одинокого путешествия в на мероприятие, настолько дружелюбное к заблудшим туристам, что было готово показать тебе дорогу куда угодно.

Но даже так, несмотря на трудности, Васса была здесь, и в тоже время не могла выйти из своей зоны комфорта достаточно – мир Вассы вращался вокруг могущественных существ, вокруг Духов, охраняющих баланс вселенной, она пыталась узнать о них всё, что только могла достать в сети, однако информация была… неструктурированная. Духи не разглашали принципов своей работы, не участвовали в каком-то подобии общественной жизни в сети и, в целом, занимались тем, чем должны заниматься, не обращая внимания на то, что сочиняет о них мир. А сочинял мир многое.

Васса временами поражалась, насколько велика может быть фантазия. Хотя она проводила в сети достаточное количество времени, себя к ярым фанатам не относила. По её разумному мнению, существовало множество вещей в мире, на которые можно было бы тратить время вместо того, чтобы по крупицам собирать информацию о жизни тех, кто никакой информации не предоставлял, но такие увлеченные люди существовали, а Васса была им благодарна за всю сложную работу, благодаря которой она могла хотя бы немного погрузиться в жизни сильных мира сего. Правда, в отличии от классических знаменитостей, с Духами было в разы сложнее: их скрытность и легкая зацикленность на своей работе, а также закрытость Эгиоса, из-за чего никто толком не знал, какими вещами конкретно Духи занимались – это приводило к тому, что Битва становилась единственным источником информации.

И новость о проведении новой Шестой Битвы привносила в жизни страждущих настолько больший восторг, что такую возможность никто из них никак не мог упустить.

Тем более Васса, а потому она была здесь. Под гиперопекой, но здесь. С большим процентом совместимости, с реальными возможностями на то, чтобы подобраться к самому финалу и получить ключ к великой силе.

Неконтролируемым вихрем эмоций Васса влетела в комнату, сразу определяя местоположение сестры, кинулась ей на шею. Дэ пошатнулась в сторону, но удержалась на ногах, несмотря на такое неожиданное приветствие. Васса только вцепилась в нее сильнее, чтобы не упасть самой. Все её нутро тряслось от возбуждения.

– Воздух, – прошептала она, едва совладав с голосом.

– Что? – переспросила ее сестра.

– У меня… воздух, – с запинкой повторила Васса.

Она бежала довольно быстро, так что никак не могла отдышаться, что сказывалось на её способности говорить. Слова словно бы не хотели выбираться из ее горла.

– Оу, что ж, поздравляю. Это то, что ты хотела?

– Ты шутишь?

– Нет, я спрашиваю.

– Конечно, это то, что я хотела! Ты видела вообще Духа воздуха?

Дэ пожала плечами, так и не отпуская Вассу, хотя они никуда не падали больше.

– Как по мне, они все одинаковые. Как ты или я, только с большим количеством магии. Разве не так?

– Совсем не так! – разозлилась Васса, небрежно отталкивая сестру от себя. – Это куда более серьезная вещь, чем “большее количество магии”. Это абсолютно другой уровень жизни. Если я стану Посланником, у меня будет намного больше возможностей выбора, я смогу быть там, где хочу, и делать то, что я хочу, а не просто иметь “чуть больше магии”!

– Хорошо-хорошо, успокойся, я поняла тебя, – Дэ примирительно подняла руки вверх, отошла на шаг назад, но Вассу это никак не успокоило.

Неужели она правда не понимала, насколько всё серьезно? Неужели у неё даже не было этого желания обладать чем-то великим, и речь шла не только о силе, о чем-то, что было иной формой существования в каком-то метафорическим смысле. Покинуть границы своего родного мира, чтобы иметь возможность находиться во всех известных мирах, на различных планетах. И Васса не могла понять: неужели Дэ совсем не ощущала ничего даже близкого к этому? Неужели её мир был так прост и понятен, в то время, как мир Вассы хотел расти и распространиться на всю вселенную? Быть кем-то, кто важнее, чем ты сам по себе, стать частью потока энергии – то, что привело Вассу на соревнования. И её небольшой фанатизм. Может быть, совсем чуть-чуть фанатизма.

Но в фанатизме не было ничего плохого, по мнению Вассы, он помогал приблизиться к тому, к чему нельзя было приблизиться в реальности. Этот фанатизм представлялся Вассе мечтой, которую она не могла исполнить полноценно, потому всё, что оставалось, это прикоснуться к небольшому количеству информации, чтобы ощущать себя частью всего этого. Частью глобального мира. Потому блог с кучей фотографий был для неё вторым домом. Ветка воздуха, куда попала Васса, казалась ей наиболее притягательной, потому что… как можно было бы выбрать, будь у неё возможность выбора? Васса хотела всё и сразу, но воздух был ей ближе, почти что её родная магия была, что близка к этой стихии, да и сам по себе Дух воздуха представлялся в глазах Вассы наиболее близким к ней самой: приятной внешности, вежливый, галантный, тактичный, интеллигентный – таким он был в глазах Вассы, в глазах новостных лент, в глазах тех, кто по крупинкам собирал информацию. Одно это ли не делало его желанным вариантом для половины посетивших Линегрим претендентов?

Васса не могла отойти от этой эйфории осознания, что её судьба будет связана с кем-то, кого она практически боготворила, если (или стоит говорить когда) она доберется до финала. К тому же, сеть была полна историй о новых событиях: среди очередной стопки всего подряд взгляд Вассы зацепился за одну фотографию – на ней был изображен её Дух, пытающийся кому-то помочь, всего несколько фотографий, самую последнюю засветило контурами портала, но предыдущих было достаточно, чтобы хорошо рассмотреть всех присутствующих, включая случайных прохожих.

Запись гласила: “Появились из ниоткуда!”. Васса пролистала комментарии, но не нашла ничего, что объяснило бы ей хоть что-нибудь. Необъяснимо она ощутила прилив печали от того, что, находясь в том же месте, ни разу не смогла столкнуться с Духом так просто, как тот парень с фотографии. Васса раздосадованно думала: почему повезло не ей? Все Духи из-за рециркулятора вынуждены присутствовать на Линегриме, так почему Вассе ни разу не повезло случайно наткнуться на кого-то из них? Она же выходила на улицу, но их пути так ни разу не пересеклись. Это расстраивало Вассу настолько, что в ней просыпалась зависть к тем, кому повезло больше. Она думала: неужели те сделали что-то особенное? Они были ничем не лучше – простые люди, может, даже хуже, так почему они, но не она? В голове Вассы поселилась идея, что только один вариант был возможен в данной ситуации, если она хотела чего-то добиться, если хотела пройти Контакт – взять себя в руки. Пойти и сделать. Если у других вышло, почему не могло выйти у нее?

Эта мысль вдохновила Вассу настолько, что она отложила телефон в сторону, всматриваясь в красноватое освещение улиц за окном. План постепенно складывался в ее голове. Все казалось достаточно простым: провести много времени в главном корпусе – случайная встреча тут, случайная встреча там. Она надеялась, что должно помочь.

Однако план не сработал. Сколько бы Васса не пыталась, судьба явно была к ней недостаточно благосклонна, но в чем-то удача немного ей улыбнулась, хотя, на деле, это было не везение. На вторых сборах в главном корсупе Васса заметила того парня с фотографии, и внутри неё поднялась волна негодования. Вот тот парень с одной фотографии, вот ещё и девушка с другой, и ведут они себя как знакомые, как отличные друзья. Васса хотела бы знать, как подобное могло произойти, почему кому-то повезло, а ей не повезло, что она должна была сделать, чтобы получить хотя бы небольшую долю везения этих людей? Тот факт, что вопросы в её голове возникали сугубо риторические, и совсем не давали ответа на себя же, Вассу бесило и раздражало. Она злилась, но и не могла перестать смотреть на этих успешных активных людей. Её уши ощутимо подергивались, пушистый хвост метался из стороны в сторону, так что она поймала его в руку, чтобы остановить. Она понимала, что завидовала, но это только приводило её лишь в большее бешенство. Она пыталась держать себя в руках, вокруг были люди, нельзя было причинять им вред, но зависть кипела в ней, словно лава. Горячая и тягучая.

Комната пострадала при её возвращении. Дэ возмущенно начала кричать с порога, как только поняла, что всё вокруг разбросано по сторонам, но Вассу это не волновало. Новая сила плохо ей подчинилась, но реагировала на эмоциональное состояние. Делала то, что Васса от нее хотела. Разрушала.

– Ты хоть понимаешь, что с нами сделают за это?!

– Не кричи. Ничего же не сломано.

– Не сломано?! А вот это что? – разъяренно кричала Де, указывая на мелкие предметы под ногами.

Васса бросила взгляд в их сторону. Зеркало или, быть может, что-то, чего она не могла определить.

– Это всего лишь осколки, – ответила девушка утомленно.

– Всего лишь?!

Васса только пожала плечами – проблема не казалась ей настолько заслуживающей внимания, просто небольшой бардак. Всегда можно сложить вещи обратно. Его даже нельзя поставить в один ряд с тем, что творилось в душе Вассы. Она никак не могла перестать повторять в голове одни и те же вопросы: почему не она? Почему? Почему? У неё отличный процент, полезные умения, да и сама по себе она милая и симпатичная девушка, так почему ей не везло? Почему всё складывалось не так, как ей хотелось? Почему её Дух всегда находился не там, где Васса пыталась его найти? Эти вопросы продолжали выводить её из себя, так что ветер, сорвавшись с кончиков пальцев, разнес половину комнаты, разбрасывая предметы, ломая хрупкие украшения и стекла.

Однако частично раздражение ушло вместе с порядком – Вассе стало чуть легче, когда её эмоции смогли выбраться наружу в виде магии, приводя к разрушениям. Сестра носилась по комнате, продолжая сердиться, у неё смешно дергались волосы в разные стороны от той паники, что она разводила.

Васса полагала, что ситуация не стоила паники. В конце концов, это ведь всего лишь осколки.

Удача улыбнулась Вассе чуть позже, хотя она не знала, стоило ли на самом деле называть эти события удачей, если даже в этот раз сама она не стала центральным персонажем своей жизни? На Духа воздуха Васса действительно наткнулась случайно, как и планировала. Только он не обратил на неё ни малейшего внимания. Васса насупилась, проглотила неуместную обиду, и двинулась за ним следом. На второй раз, заметив преследование, он остановился, развернулся в ее сторону и, чуть улыбнувшись, произнес:

– Могу чем-то помочь?

Васса замерла на месте, забыв, как дышать, пока её воображаемые планы сыпались, как старая лопнувшая краска со стен. На неё обратили внимание – было единственной мыслью, что крутилась в голове на повторе.

– Эм, я, как бы… – начала заикаться Васса, лицо её горело, ладони потели, она бросила беспомощный взгляд на Духа и тут же отвернулась: слишком ослепительно и располагающе он улыбался, словно готов был слушать ее до тех пор, пока она не соберется с мыслями. Он был таким милым и вежливым, что Васса только растворялась в своей беспомощности, а мысли в её голове превращались в вату.

– У меня не очень много времени. Так что, если тебе что-то нужно, лучше соберись и скажи, пока есть возможность, – прозвучало мягко, почти как дружеская шутка, отчего Васса пропала окончательно.

– Мне ничего не нужно, п-п-равда, я просто… хотела поздороваться? – от того, насколько сипло и неуверенно прозвучали ее слова, Васса сама захотела сбежать подальше, спрятаться и не выходить больше никогда. А потом годами проклинать себя, вспоминая этот отвратительный момент позора. Все ее тело буквально горело от смущения.

Дух кивнул, ничуть не изменившись в лице. Его улыбка, разве что, стала чуть шире. Или Вассе показалось?

– Как тебя зовут? – спросил он бархатистым голосом.

– В-васса Кэрос, – взволнованно ответила она, едва не превращаясь в статую под его взглядом.

– Что ж, Васса Кэрос, приятно познакомиться.

– М-мне тоже, очень приятно познакомиться! – протараторила Васса, ощущая себя глупее с каждым произнесенным словом. “Почему нельзя было просто подойти и не превращаться в никчемную лужу? Где умение разговаривать с людьми, когда оно так нужно в этот конкретный момент?” – безуспешно корила она сама себя. Дух только добродушно рассмеялся:

– Не нервничай так. Хотя, это очень мило, – сказал он к её удивлению, вынудив Вассу буквально замереть на месте.

– Н-неправда, я просто… очень плоха в разговорах…

В этот момент Духу, видимо, надоело стоять на одном месте, он ведь сказал, что куда-то изначально торопился, а Васса последовала за ним, будто бы кто-то вообще звал ее. Но в ответ на это она не получила никаких отрицательных комментариев, более того, он даже продолжил диалог:

– Умения приходят со временем. Просто больше практикуйся.

Уши вместе с хвостом сильно дернулись, словно через Вассу пропустили ток. Дух дал ей совет! Воспринял ее не как персонажа на фоне, а действительно с ней говорил! Она была близка к тому, чтобы начать вести себя… не очень достойно для будущего участника – прыгать, визжать и обнимать прохожих. Но старалась держать себя в руках – прохожие вряд ли бы оценили такой акт любви к человечеству.

– Спасибо, – смущенно ответила Васса, изо всех сил понижая голос до практически шепота. Дух ей только улыбнулся и больше ничего говорить не стал, вероятно, полагая диалог завершенным. Направление их движения было неизвестно, и, скорее всего, Вассе было уже пора сворачивать с этой траектории в сторону, ведь никто не звал ее, но она продолжала идти следом. Через пару минут, миновав одни белые коридоры, они добрались до другого белого коридора с чуть более темного оттенка дверьми, естественно тоже белыми. Дизайнер этого комплекса очень уж любил минимализм, а по мнению Вассы, даже перебарщивал с этой любовью – слишком много белого вообще и белого на фоне другого белого в частности. Оттеняли весь этот минималистичный кошмар стеклянная крыша, через которую сверху падал дневной свет и просвечивалось приятное голубое небо, а также цветы, коих тут было в достатке у каждой двери, у каждой лестницы, да и у каждой колонны. У одной из дверей практически на полу, прислонившись к стене, расположилась сгорбленная фигура, стоящая из темных, так сильно выделяющихся здесь цветов. Васса всмотрелась в фигуру получше – та показалась ей отдаленно знакомой. Дух рядом с ней едва слышно что-то недовольно шепнул сам себе, Васса перевела взгляд на него и увидела словно бы совершенно другого человека – ни тени первоначальной улыбки, которая так захватила Вассу, прищуренные глаза, напряжение во взгляде.

– Думаю, – произнес Дух очень тихо, в его голосе словно бы скрывалось… что-то нехорошее, опасное… – тебе стоит вернуться домой, Васса Кэрос.

– Эм, да, наверное, – встрепенулась она, бросая очередной взгляд на непонятную фигуру. Та не двигалась, даже не реагировала на их голоса, продолжала сидеть на полу, не обращая ни на что внимание. Быть может, подумала Васса, фигура имела какое-то значение, если Дух попросил уйти, а, может, не имела значения вовсе, но Дух не хотел, чтобы Васса это видела, потому что планировал что-то… что сквозило в его голосе опасными нотками. В любом случае, Васса не знала причины, и на этот раз решила проявить чуть больше уважения, моментально скрывшись из коридора как можно дальше.

Вот только одна вещь никак не давала ей покоя: тот человек казался ей знакомым, и она никак не могла вспомнить, где же могла его видеть, пока внезапное озарение догнало на полпути к дому – мальчик с фотографии. Новая волна ревности и неприятного ощущения, что жизнь опять крутилась где-то вне жизни Вассы, охватили её с головы до ног, вынудив резко развернуться, чтобы… что? Непонимание заставило остановиться, Васса подумала: а что она хотела сделать и что вообще могла сделать? Задумалась на пару секунд, затем тяжело выдохнула и обреченно побрела в сторону дома. Она могла сделать ровно ничего, в конце концов, это не её история.

Глава 9

Шин проснулся с мыслью: “Найти источник”.

Едва открыв глаза, он понял, что находится там же, где засыпал. Ничего не изменилось, кроме небольшого беспорядка, но это было поправимо. Мысль в голове не успокаивалась, хотя он и не понимал, что именно она изначала. Это была даже не оформленная идея, а что-то вроде ощущения, некоего чувства притяжения к чему-то. Чувства, словно он должен быть не здесь, а где-то в другом месте. Вблизи от источника. И Шин понятия не имел, о каком источнике шла речь. Но мысль, едва сформировавшись, уже требовала от него действий, разве что он не понимал, каких именно, она требовала куда-то идти, но Шин не представлял, куда ей нужно. Стрелок направления в голове не складывалось, магические карты с точной прорисовкой объектов не разворачивались, и ничего нигде не подсвечивалось. Существовала только мысль и идея движения, следуя ей, Шин попытался подняться, но даже обыденные действия давались ему с трудом. Казалось, вчерашний ураган мелочь, сегодня стало только хуже – чуть успокоившийся озноб вернулся, голова словно бы превратилась в большой воздушный шар и ощущалась одновременно очень легкой и до невозможного пустой.

Кроме одной единственной мысли её ничего не занимало.

Шин последовал за идеей, ноги несли его вдоль улиц в неопределенном направлении, двигался он исключительно по наитию куда-то, где воображаемая цель могла находиться, существовать, присутствовать. Он не понимал ни одно из своих действий, просто двигался в каком-то направлении. В солнечном сплетении что-то давило, сжималось и словно бы распускало острые коготки, впиваясь в мягкие внутренности. Идея, которая хотела выбраться наружу. В какой момент, который Шин не особо заметил, светлая жаркая улица сменилась прохладным помещением – всё, что он мог понимать в окружающей реальности, цвета и формы. А первоначальная мысль окончательно заполнила собой всё и ничего больше, кроме идеи “найти источник” не существовало. Вся жизнь и смысл этой жизни сузились до одной простой идеи, практически первобытной мысли. Постепенно в ушах нарастал звон, что-то словно бы сжимало мышцы, но одновременно давило и распирало их изнутри. Шин запнулся на пустом месте, потому что ничего не видел, ноги ощущались словно бы мягкими, желеобразными и едва двигались, что он покачнулся в сторону, благо под рукой удачно оказалась стена. В последнее время ему везло. Стена ощущалась гладкой и холодной, к ней хотелось прислониться, что он и сделал, закрывая глаза. Но состоянию это не помогло – мир вокруг продолжил кружиться и шататься, словно пол под Шином был максимально неустойчив и колыхался от малейшего движения воздуха. Всё, что оставалось, сползти вниз и попытаться переждать этот приступ головокружения.

Неподалеку раздавались голоса, незнакомые или, может, смутно знакомые – из-за непонимания своего местоположения Шин мог только гадать. Громкие или тихие они существовали на фоне нарушенного восприятия окружающего мира, приближались, но смотреть не хотелось, ведь пытаться что-то разглядеть казалось Шину ещё глупее и абсурднее, чем сама по себе ситуация в целом. Голоса звучали близко, совсем рядом, но из-за непрекращающегося звона Шин не мог разобрать, о чем они говорят.

– Да, наверное, – донеслось до него высоким женским голосом, которого он никогда не слышал прежде.

За закрытыми веками плавали разноцветные пятна, не хотелось видеть их на фоне существующих в реальности пятен, потому Шин не пытался открыть глаза, пока состояние не станет хотя бы пародией на норму. Уже этого было слишком много для и без того помутненного сознания, для измученного, страдающего от постоянных проблем сознания. Хотелось, чтобы этот кошмар, наконец, прекратился. Чтобы всё стало как раньше – просто, понятно, хорошо. Стабильно. Ощущения напоминали карусель, которая никак не хотела останавливаться. Только в отличии от карусели, Шина не тянуло ни в какую сторону, чтобы предположить, где выход. И он не мог с неё сойти.

Шаги раздались совсем рядом. Осторожно Шин попытался поднять голову, но движение отзывалось только большей тошнотой, воображаемая карусель крутилась всё быстрее, словно не имела никакого запаса энергии, который мог был однажды остановить её бесконечный цикл нескончаемых страданий. Затем Шин ощутил прикосновение к плечу, медленно его потянули вверх, но встать с первой попытки не вышло, покачнувшись, он привалился к стене, едва не скатившись по ней обратно на пол, но что-то подхватило его с другой стороны. Что-то очень мало напоминающее прикосновения реальных людей. Воспоминание промелькнуло в голове, но тут же оказалось смыто очередным отвратительным ощущением кружащейся вокруг одной точки реальности. Шин даже не пытался открывать глаза, потому что под ними цветных кругов и пятен стало даже больше, словно бы они поселились внутри его головы навсегда. Что-то снова потянуло его, на этот раз вперед, он сделал шаг, затем услышал звук открывающейся двери и споткнулся о небольшой порожек. Стоило бы начать смотреть, куда ставить ноги, подумалось Шину без какого-либо желания эту мысль воплощать в реальность, но всё те же нечеловеческие прикосновения удержали его от падения. Это напоминало. паутину – сплетение из огромного количества тонких нитей, оплетающих каждый миллиметр его организма, словно кокон. По какой-то причине страха от этого сравнения у Шина совершенно не прибавилось, паутина даже показалась ему уютной. Затем дверь тихо зашуршала за его спиной, а помещение за ней оказалось светлее чем коридор, что легко различалось даже с закрытыми глазами – это было уже другое место, в которое вело его сознание, увлеченное одной-единственной идеей.

– Долго ты будешь так стоять? – спросил его мужской голос, но Шин не понял, так – это как? Попытавшись что-то сказать, он осознал, что не знает, что следует ответить. Оплетавшие его нити постепенно исчезали, словно растворяясь в воздухе, и равновесие, которое и держалось-то только на них, перестало существовать. Шин снова чуть не завалился на бок, ощущая внезапную слабость, однако на этот раз его поймало что-то теплое, толкнуло куда-то назад, он сделал рефлекторный шаг, чтобы не упасть, и уперся в стену. Почувствовав опору, Шин ощутил себя немного лучше. Стабильнее. Ему как раз не хватало этого ощущения в последнее время. Устойчивости было достаточно, чтобы открыть глаза, но что-то теплое так и держало его за предплечье. Было спокойно. Умиротворение заполняло каждый его уголок. Распространялось по телу, заменяя отрицательные чувства и эмоции, что существовали до этого. Поначалу он видел только яркий свет, но как только глаза привыкли, начали проступать силуэты. От осознания границ и линий, а также личностей, которые в них проглядывались, Шин дернулся в сторону, но его правую руку удерживали достаточно крепко, чтобы не вышло вырваться с одной попытки. В то же время, его сознание, наполненное мыслью о поиске источника, совершенно не хотело никуда уходить, так что вторую попытку он и вовсе не предпринял.

– Что ты делаешь? – едва слышно спросил Шин, полушепотом, словно бы боялся начинать диалог.

– Решаю последствия своих ошибок. Или создаю новые. Пока не знаю.

– Чего?..

– Не надо было помогать кому ни попадя, вот что, – злобно и раздраженно огрызнулся тот самый источник, до которого сознание Шина пыталось добраться с самого пробуждения. Ничего удивительного в том, что источник оказался источником буквально – Духом воздуха, от которого тянулась невидимая ниточка магической энергии к каждому претенденту в соответствующей стихии. Однако было кое-что, о чем Шин совершенно не хотел думать, потому что отчасти это не особо хотелось признавать: ему становилось лучше, спокойнее, приятнее, чем до этого. Словно бы он, наконец, вылечил неизлечимую болезнь или справился с огромными психологическими проблемами. Что было очень странным ощущением окончания страданий, которого Шин не мог понять, оно было, и это все, что он мог сказать о нем. И его раздражало, что он не мог понять, почему эта магия так работала, черт возьми? Почему она обязательно должна была работать через физический контакт, прикосновения? Почему ей просто не работать просто так, без вот этого дурацкого условия.

Но вопреки желаниям Шина и его раздосадованности ситуацией, головокружение постепенно отходило на второй план, в голове немного прояснилось, но оставалось это фантомное ощущение, словно бы шестеренки крутились недостаточно быстро. Может быть, так оно и было. Медленное и спокойное мышление, словно бы связь с источником погрузила его в первородный кокон, из которого он пришел, и в который теперь вернулся, напоминающее отчасти ощущение дома. Дух держал его за предплечье, ничего серьезного, просто одно единственное теплое прикосновение и немного прохладная стена за спиной приводили состояние Шина к норме. Он снова закрыл глаза, смирившись с обстоятельствами (хотя и не до конца) прислонился затылком к стене. Думать о чем-либо вообще не хотелось, сознание плыло в неге небытия, в голове оказалось совершенно пусто, ничего его не беспокоило, только движение мыслей и несколько вопросов внутри них.

– Что это вообще такое? – спросил Шин тихо, наконец, открывая глаза, чтобы видеть. Мир плыл, но плыл красиво. Приятно плыл, как волны.

– Побочные эффекты, – Дух пожал плечами, не стараясь особо объяснять, но затем, видимо, сжалился и добавил. – Притяжение, связь с источником, прочие магические штуки. Моя ошибка. Не надо было тебя трогать.

Очевидно, Дух злился. Но страха от ситуации внутри Шина не было, даже если он думал, что эта злость направлена на него, только необъяснимое спокойствие, словно туман окутывающее все существующие до этого проблемы. Проблемы прекращали свое существование, они плавали в омуте из пустоты и растворялись в ней. Но несколько вопросов плыли в этом омуте вместе с растворяющимися проблемами, ещё не успев до конца сформироваться: например, когда это Дух вообще его трогал? Затем он вспомнил про женский голос, который слышал рядом с собой, что вынудило его усмехнуться: забавная ситуация. Не было злости, необоснованного негодование или чего-либо ещё, что могла принести за собой идея об источнике. Шину хотелось задавать вопросы, потихоньку всплывающие из омута, тянуло разговаривать. Он, в конце концов, ничего не мог, кроме этого.

– А ту девушку трогать было можно, да? – он решил задать этот вопрос, хотя не понимал, почему тот в принципе возник в его голове, если он только слышал голос и не знал, что на самом деле происходило вокруг.

Хватка на руке сжалась чуть сильнее, Шин ощутил и увидел, как Дух приблизился к нему, практически оказываясь лицом к лицу, но единственное, что проскользнуло в этот момент в голове Шина – незначительное бесполезное замечание о том, что Дух был выше. Он не чувствовал ни страха, ни волнения, ни чего-либо вообще, кроме всепоглощающего спокойствия. Может, это было побочным эффектом от “магических штук”. Ещё Шин ощутил теплое дыхание на своем лице, и мысль о том, нужно ли духам в целом дышать или это тоже побочные эффекты, также незначительно проплыла в его омуте пустоты да там и утонула.

– Полагаю, это не твое дело, – прозвучало совсем близко и совершенно точно недоброжелательно. Шин практически ощущал тепло кожей лица, не до конца уверенный в его существовании, но это только вызывало у него улыбку, вместо того, что должно было быть на самом деле: неприязнь, страх, панику и желание скрыться как можно дальше – всё, что сопровождало его раньше в вопросах, касающихся Духа воздуха. Скрываться ему не хотелось. Ему хотелось быть здесь, и это желание точно не являлось рациональным.

– Вот, значит, как, – улыбаясь, продолжал Шин, сознание было ясным и спокойным как никогда, решительным, бесстрашным, и не слишком способным думать, прежде чем говорить. – Заманиваешь невинных девушек в свое логово незначительными прикосновениями, чтобы потом они возвращались снова и снова?

Он практически ощутил, как Дух оскалился от злости, словно на уровне энергии перенял его настрой, как его самого впечатало в стену. Удар об стену был немного болезненным, но не настолько, чтобы подавать виду, или давать повод для издевок. Но на губах Духа промелькнула короткая ухмылка, которую Шин не успел расценить как что-то обозначающую из-за того, как быстро та испарилась, превратившись в безразличное выражение, сам он отошел на шаг назад, отпуская, наконец, Шина. Жаждущая контакта с источником часть сознание взбунтовалась, Шин едва заметно подался чуть вперед и тут же замер, подавляя это спонтанное действие.

– Пока что возвращаешься только ты, – вздохнул Дух. – И это прямо противоположно тому, на что, в твоем представлении, я могу рассчитывать. Или это твой план?..

От вернувшейся, но совершенно иной, направленной на другое эмоциональное восприятие, ухмылки в конце фразы Шин вздрогнул, его нервозность и шлейф страха обрушились на него, как только Дух отпустил. Никакого недомогания он больше не ощущал, скорее всего, пока не ощущал, но всё то волнение и ощущение опасности, что, как ему казалось, больше не важны и существуют где-то вне, вернулись и заставляли нервную дрожь постепенно заполнять каждую клеточку организма.

– Никаких или! – резко ответил Шин, ощущая, что голос едва слушается его, он хрипел и часть звуков прозвучала слишком тихо, затем он позорно попятился к двери, но никто и не собирался с ним что-то делать.

– Хорошо, что мы пришли к соглашению, – кивнул ему Дух с натянутой и, очевидно, неискренней улыбкой. – Я бы предпочел не пересекаться с тобой больше, но… – он вздохнул так тяжело и несчастно, что Шин на секунду ощутил что-то, напоминающее жалость. Хотя, зачем было жалеть того, кто в ситуации даже не являлся жертвой. Дух был слишком… благосклонен для великого существа, тем более к такому простому парню, как Шин, и не было ни единой причины, почему он должен был быть таким. Ни единой. Шин знал это, а потому переспросил:

– Но?..

Дух поднял руки к лицу, надавил на глаза кончиками пальцев в этаком жесте окончательного отчаянья, чуть сжал переносицу, словно это могло ему помочь решить его проблемы. Подобные чисто человеческие жесты от Духа заставили Шина воспринимать его не как бессмертную энергетическую сущность, а как кого-то похожего на Лану. И это было абсурднее некуда. Затем Дух повернулся к Шину с таким обреченным выражением во взгляде, что тот остановился в своей попытке медленного отступления, замер на короткое мгновение, чтобы услышать что-то, что должен был дослушать хотя бы из вежливости. Но на деле Шин просто хотел узнать, что скрывается за этим отчаянием.

– Я не хочу этого делать, но придется, – сказал Дух. – И если… такое случится снова, приходи, потому что вряд ли ты хочешь умереть просто так.

– Не трогай других людей, – вырвалось у Шина вместо ответа.

Дух посмотрел на него удивленно, а после рассмеялся. Не весело, а практически обреченно. Нервно и натянуто.

– Да уж, мне хватит и одного примера.

Шин решил ничего больше не говорить, пока не испортил ситуацию окончательно, стремительно покинул кабинет, вылетел за дверь, едва не задевая её. Тот самый кабинет, с дурацким аквариумом и панорамным окном, которые не имели к его проблемам никакого отношения.

Думать ему хотелось ещё меньше, чем в тот момент, когда он находился под влиянием… этого. Шин понятия не имел, что это такое, кроме осознания того, что контакт с источником способствует нормализации состояния и, видимо, лучшей адаптации. А бонусом практически уничтожает отрицательные эмоции, и, по его субъективным ощущениям, напоминает форму наркотической зависимости. Адаптация Шину была бы очень кстати, а вот зависимость точно нет. Он представлял зависимости только в своем воображении и никогда не испытывал на себе, но в данный момент ему казалось, что ситуация была максимально близка к тому, чтобы легко вставать в один ряд с наркотиками. Спокойствие, умиротворение, ощущение счастья – да большинство было бы готово в очереди строиться ради подобной радости из ничего.

Помощь Шину тоже была бы очень кстати, только… не так и не от него. Потому что выглядело это… ужасно. Хотя ничего не происходило, но… Шин ощущал себя слишком странно, когда прокручивал воспоминания (потому что в самой ситуации он был близок к желанию остаться в ней навечно), чтобы воспринимать ситуацию как норму. Даже при том, что всё, что удалось запомнить – эмоции, и все сплошь положительные.

Дух тем более не выглядел как тот, кто был готов помогать всем подряд по поводу и без. Даже при наличии у него какой бы то ни было причины, неизвестной Шину, зачем было бы впадать в такой чистейший альтруизм? Самый главный вопрос, который Шину не давал покоя: нужен ли был Духу какой-то повод, или он просто был добряком, помогающим всем, или это акция разовая? Вернее, нет. Главный вопрос звучал иначе: Как Шин связан со всем этим? Зачем Духу влиять на его… адаптацию? Куда делся старый добрый естественный отбор? С одной стороны, Шин понимал, что дело было не в нем самом, а в чем-то, о чем он и знать не знал, в некой случайности, в стечении обстоятельств. Его рациональная сторона говорила именно об этом. Но, с другой стороны, ему хотелось думать, будто бы он что-то значит. Может быть, хотя бы немного и он достоин чего-то близкого с избранностью?

За этими размышлениями Шин не заметил, как добрался до выхода из главного корпуса и пронесся половину улицы, как не заметил людей, встречающихся ему по пути, что и привело к непредвиденным обстоятельствам. Незнакомая девушка вскрикнула, падая на землю. Шин замер на месте, словно не мог понять, что случилось, откуда возник звук и как он с ним связан. Однако, присмотревшись, он понял, что сбил незнакомку с ног. Девушка, насупившись, смотрела на него снизу вверх, опираясь на одну руку позади себя, второй они прижимала спереди подол ярко-желтого платья. Что-то черное проскользнуло мимо неё – Шин увидел движение краем глаза, едва успел сделать небольшой шаг в противоположную сторону, рефлекторно потянулся к браслету на левой руке с миниатюрным мечом. Тень прошла в нескольких сантиметрах от него, затем развернулась и, мгновенно изменив траекторию, снова направилась в сторону Шина.

– Нет! – вскрикнула девушка, стараясь как можно быстрее подняться, дернулась вперед, но заваливаясь на руки. – Эрн, нет!

Тень мгновенное застыла, её размытые края в статичной форме обрели более четкие контуры, превращаясь в силуэт большого черного волка. Полупрозрачного волка. Смотря на него, Шин запоздало ощутил, как сильно и громко бьется его собственное сердце, как оно стучит о внутреннюю поверхность грудной клетки, словно бы пытается выбраться наружу, что он замер с протянутой к оружию рукой, но так и не использовал его. Как ни кстати Шин осознал, что ни разу не был в реально опасных ситуациях, в которых можно пострадать или лишиться жизни. Это почти что озарение вызвало у него легкую дрожь.

– Это просто случайность, не нужно меня защищать от всего! – раздосадовано продолжала возмущаться девушка, смотря прямиком на волка. Границы ушей которого размывались в воздухе, когда он шевелил ими в ответ на звук, а затем прижал их к голове, словно бы ощущая свою вину за случившееся. Или делая вид.

– То-то же. Не нападай больше на прохожих. Это невежливо.

Затем она обернулась в сторону Шина, наконец, поднимаясь с земли, отряхнула платье. Чем-то эта девушка напомнила ему Фиму, возможно её небольшим ростом и короткими волосами, правда, у этой незнакомки они были куда более ровными и не завивались в колечки, как у Фимы, или интонациями её голоса – почти командными, но звучащими недостаточно серьезно и внушительно. Затем она мило и виновато улыбнулась, и Шин совсем не смог выбросить из головы это сравнение. Может быть, первое впечатление создавалось одинаковым.

– Эм, прошу прощения, – обратила она к Шину. – Он не всегда такой. Обычно не такой. Не знаю, что на него нашло.

Обернувшись на полупрозрачного волка, Шин поймал на себе довольно враждебный взгляд, волк скалился, показывая самый край острых длинных зубов, что Шин, смотря на него, всерьез задумался, а мог ли от укусить, будучи прозрачными и эфемерным, и будет ли это больно? И вообще-то Шин не имел ни малейшего представления, что этот волк такое из себя представляет. Он понимал, что в основе, базово, волк был духом, но не представлял, почему этот дух слушался незнакомки.

– Можно вопрос? – сказал Шин девушке, поглядывая на волка настороженно.

– Хм, можно? – ответила она с вопросительной интонацией довольно тихо.

Вопросов у Шина было в нескольких вариантов формулировок, начиная с “что это вообще такое?”, но решился в итоге он задать самый основной:

– Почему он тебя слушается?

– Ты не знаешь? – голос прозвучал так удивленно, будто бы вопрос Шина был чем-то сверхнеобычным. Как будто он действительно мог знать каждую мелочь, существующую в мире.

– А должен? – спросил он в итоге.

– Наверное, нет… – она пожала плечами. – Вообще это мой дух-хранитель, если можно это так назвать.

– На роль хранителя он подходит отлично, – усмехнулся Шин, всё так же следя за волком. Тот дернул хвостом, оставляя размытые темные линии, похожие на дым, после каждого движения, что выглядело, на самом деле, завораживающе. Дух-хранитель… Шин никогда их не видел, он слышал, что духи бывают разные – одни сидят и охраняют целые планеты, другие, вот, видимо, людей, но не слишком вдавался в подробности, как они выглядят и как называются. Удивительно, что этот волк так сильно отличался от Духов Совета, хотя, в основе своей, был с ними схожей формой жизни. Он банально выглядел куда менее материальным, чем они – с этими размытыми контурами и способностью оставаться незамеченным в движении, превращаясь в темное облако

– Меня, кстати, зовут Дора, – произнесла девушка чуть взволнованным голосом. Шин обернулся к ней, но она отвернулась и тоже смотрела на волка, может, в поисках поддержки. Волк решил медленно к ним приблизиться, осторожно переставлял лапы, прижавшись к земле, настороженно смотрел на Шина и не прекращал скалиться. Шин почему-то думал, что тот должен под землю провалиться из-за своей нематериальности. Но он спокойно занял место впереди Доры, словно бы стараясь отгородить её, закрыть, спрятать от Шина подальше. Это было даже ожидаемо, девушка ведь назвала его хранителем.

Шин тоже представился, но подойти поближе уже не мог – не решился. Волк зарычал на него. Дора по неизвестной причине, рассмеялась, наблюдая за поведением своего защитника.

– Он не всегда такой, – повторила она, смеясь.

– Охотно верю, – ответил ей Шин с легкой улыбкой. Полупрозрачный зверь вызывал у него непонятные чувства, потому что не было ясно, насколько он вообще мог быть опасен. Шин никогда не сталкивался с чьими-то личными духами, полагая, что духи в целом больше свободно существующие личности, чем чьи-то домашние питомцы. Видимо, это было не совсем правдой.

Да и волк совсем не выглядел как кто-то, кто следует за Дорой не по своей воле, судя по тому, как сильно рвался защищать её, как был к ней привязан. Это выглядело почти что очаровательно, если бы не кажущиеся острыми зубы, которые Шин рассматривал с точки зрения желания волка напасть на него.

Правда, у этой маленькой случайной встречи был плюс – проблемы из головы на короткое время словно улетучились.

Глава 10

Девушка растянулась на животе, едва прикрываясь темным мягким пледом, ноги торчали из-под пледа и покачивались вперед-назад. Волосы, угольно-черные и распущенные, распластались по всей кровати, занимая внушительное пространство. Она возмущалась, если Лука пытался их трогать или случайно задевал, отчего ей становилось больно, но при этом она не собиралась ничего делать с тем, какое пространство те занимали. Некогда девушка представилась как Лана Минакс, и, Лука совершенно не собирался спрашивать почему – она могла называть себя, как ей хотелось, а лично его все эти метаморфозы касались в последнюю очередь.

Одежды на Лане под пледом не было. “Слишком жарко”, – прокомментировала она этот момент, забираясь под тонкую ткань нагишом, а после весьма комично попыталась добраться до оставленных на полу вещах, всеми силами стараясь не потерять плед в процессе своей возни. Лана придерживала его одной рукой, в то время как второй тянулась вниз за своим телефоном, что удалось не с первой попытки, перед тем как добраться до своей цели, она чуть не свалилась, и Лука подхватил её за ближайшую к нему ногу, чтобы не дать окончательно оказаться на полу.

Ее попытки были настолько забавными, что заставили Луку негромко рассмеяться, пока Лана пыхтела, словно этот элемент физического труда утомлял её больше, чем то, что происходило некоторое время назад.

– Что смешного? – пробурчала она, наконец, вернувшись с телефоном в руках, плюхнулась обратно практически на самую середину. Плед сполз с нее, но не весь, прикрывая самые откровенные места. Прядь волос застряла под её локтем, так что Лана несколько раз попыталась убрать их, но те соскальзывали и падали вниз. Смотрелось красиво и завораживающе. И сексуально. Может, даже больше, чем когда она стонала, сжимая в своих маленьких пальчиках этот же самый плед.

– Заплети их, мешают, – тихо сказал Лука, кивая на волосы, разбросанные по всей кровати.

Лана медленно повернула голову в его сторону, скептически оглядела распространяющиеся в разные стороны черные полосы прядей, хмыкнула и отвернулась обратно в телефон.

– Сам заплети, если тебе мешают, – ответила с наглой ухмылкой, и, снова обернувшись через плечо и прижимаясь к нему щекой, посмотрела томным завораживающим взглядом, – пожалуйста?

Лука не мог ей отказать не только по этой причине. Что-то такое в ней зацепило в этот раз, что-то непривычное. Может, дерзкое поведение, без всего того, что он так привык видеть в окружающих его людях – чрезмерное уважение, раболепие, нервозность, смущение, заикание. Ладно, заикание могло быть иногда немного милым, дрожащие голоса и блестящие глаза влюбленных девочек – он никогда не мог им отказать. Но ситуация с Ланой отличалась, и, возможно, что именно Лана была другой. Лука ничего не знал про Лану, откуда взялась, чего хотела, насколько сама была замешана в том, что с ней случилось, но ему было, по правде говоря, все равно. Он мог бы спросить, но сомневался, что получит хоть какой-то ответ, как минимум, если бы у неё был некий сомнительный план в голове, она бы давно намекнула и не вела себя так, как вела сейчас.

Решив, что на данный момент он ничего не теряет, Лука потянулся к угольным волосам – они чуть переливались от падающего сверху тусклого освещения, создавая интересный контраст. Коснувшись самых кончиков, он ощутил, что те были довольно жесткими, память подбросила другое ощущение – выше они были мягче, он помнил это очень хорошо, когда запускал пальцы в ее волосы, удерживая на месте, и как Лана упрямо брыкалась в этот момент. Что же, её непокорность возбуждала. В веренице милых послушных девочек разнообразие приходилось очень кстати. Особенно с той историей, о которой она ничего не говорила.

Искать что-то, напоминающее расческу, показалось Луке таким утомительным. Его собственные волосы сбились в растрепанную кучу, но он просто заправил их за ухо, чтобы не мешались. Лана обернулась посмотреть на то, что он делал с ее волосами, но никак не отреагировала, возвращаясь к телефону, была не против, она ведь это предложила. У самой головы ее волосы и правда были мягче, теперь Лука понимал это осознанно, а не краем сознания, утопающего в эйфории. Хотя задавался вопросом, зачем ему это знание для нескольких ни к чему не обязывающих встреч? Лана не относилась к его претендентам, но это даже лучше – слишком много проблем с физическим контактом и потенциально его Посланниками на данном этапе. В его голове всплыл образ, и Лука постарался его отбросить как можно быстрее – не до этого было, о никчемных мальчишках можно подумать как-нибудь, когда заняться будет больше совершенно нечем, незачем вспоминать о проблемах, когда в его руках была горячая, мягкая и податливая девушка.

Пряди пересыпались в его руках, пока он делил их на три части побольше, между некоторыми Лана, конечно же, набрала колтунов, но расческу искать было так же лениво, как лениво было Лане подниматься с постели в поисках телефона, так что Лука пытался разделить их пальцами. Это не работало, но он и не особо прилагал усилий, подобрался как можно ближе к девушке, упираясь коленом практически рядом с ее талией, скрытой под пледом. Лана чуть повернула голову, но было не очень удобно, впрочем, Лука не рвался в старания, ему идеальный результат был не нужен. Закончив с этим этапом, Лука начал постепенно заплетать подобие косички, уж опыта у него было предостаточно. Лана едва шевелилась, чтобы не мешать, её кожа, которой Лука невзначай касался, была слишком горячая, до этого он не придавал достаточного значения этому факту, но в более спокойной и расслабленной обстановке обратил внимание: её адаптация, вероятно, ещё шла, или для неё высокая температура тела была привычной нормой – Лука не знал, но согласился на максимально очевидные предложения Ланы, быть может, из-за этого интереса к вещам, о которых она, казалась, не имела никакого представления. Он подумал рискнуть, спрашивая:

– Ты была когда-нибудь в Неано?

Лана в ответ нахмурилась, будто пытаясь вспомнить, обернулась через плечо и ответила:

– Нет, это где?

Настолько спокойно и обыденно, что Лука почти рассмеялся от этой ситуации – она действительно не имела ни малейшего представления. А он сам ещё не был уверен, стоит ли ему беспокоиться.

– Ау! – вскрикнула Лана от резкого движения. – Можно как-нибудь осторожнее?

Лука глянул на возмущенное выражение лица, и это напомнило ему о другой ситуации – о том пареньке, который так активно пытался убедить его не подходить к Лане. Это было смешно, но и немного интересно, знал ли он, что Лана сама была тем, кто всё это начал? Лука больше забавлялся с того, что происходило, вот только Лия повесила на него эту идиотскую ответственность, и он не мог просто так сказать ей нет.

– Знаешь, – внезапно спокойно заговорила Лана, не получив ответа на своё возмущение, продолжила листать ленту в телефоне и покачивать ногами, торчащими из-под пледа. – Я все думала, чтобы мне такого сделать на отборочном, чтобы я точно прошла. А потом подумала, почему бы не спросить у того, кто видел тысячи таких отборочных? Помоги мне, а? Пожалуйста? Поможешь?

Лука чуть усмехнулся, переключаясь на реальность, задался очевидным вопросом: она, и правда, была настолько непрошибаемая? Если так, то Лана нравилась ему куда больше.

– Уверен, что ты справишься своими силами.

– Ну пожалуйста, тебе жалко, что ли? Пожалуйста! – она протянула последнее слово таким умоляющим голосом, длина косички как раз позволяла ей практически развернуться и смотреть большими глазами. Плед сполз с нее вниз, открывая вид на ее покрытую шрамами кожу и небольшую грудь, но Лана даже не попыталась прикрыться или сделать вид, что смущена. Хотя она и показала себя как самоуверенная настолько, способная настойчиво предлагать себя Духу в обмен на… Лука не выяснил, что она хотела получить, потому что если ей была нужна информация об отборочных, то он все больше не понимал, откуда появилась эта Лана.  Но ее красоту он тоже не мог не отметить. Лана была хорошо сложена – в меру стройная, с проглядывающими очертаниями мышц на животе, ногах и руках, но и не слишком выдающимися, чтобы ощущаться жесткими, скорее мягкими и приятными. Но её мотивации Лука не мог понять, потому спросил:

– Зачем тебе эта информация от меня? У отборочных есть судьи, и я в их число не вхожу.

– Я просто хочу узнать варианты, – Лана раздосадовано дернула плечами, и грудь ее красиво колыхнулась вслед за этим движением.

– Ничем не могу помочь, – он пожал плечами, рассматривая расстроенное лицо Ланы.

– Раз так, – произнесла она, обиженно заворачиваясь в плед, словно в кокон, приглушенно из кокона донеслось, – тогда я точно не расскажу, что я придумала!

Лука рассмеялся, потому что… это было смешно. Потому что… она была серьезна. У неё действительно был план, заключавшийся в получении информации.  Это было самой забавной частью, от которой он никак не мог перестать хихикать, а Лана только мрачнела больше и больше.

– Да что смешного? – возмутилась она, ещё сильнее заворачиваясь в плед.

– Ты… – смех никак не хотел покидать его, – я, правда, не понимаю, зачем ты спрашиваешь об этом у меня. У тебя же было столько времени для практики.

– Да всего несколько дней! – насупилась девушка, сжимая плед в руках. Ее пальцы побелели.

От этого Луке стало только смешнее, но он старался держаться. Улыбка по лицу ползла и ползла, не способная исчезнуть. Они всегда были забавные – будущие участники, их стремления, и планы, которые они строили, чтобы стремлений достичь. Но она!

– Я даже не могу понять, что ты тут забыла, зачем тебе Битва, – сказал он в итоге, отчего лицо Ланы удивленно вытянулось и она громко возмутилась:

– Я собираюсь победить!

– Нет, не собираешься. Уж я знаю.

– Да что ты вообще обо мне можешь знать?! – выкрикнула она, вскакивая с места, уронила плед и начала стремительно собирать свои вещи по полу.

– Кажется то, чего ты сама не знаешь.

– Оу, правда? Я хотя бы не веду себя так, – припечатала Лана, словно бы надеялась пристыдить его в чем-то. Лука не чувствовал себя пристыженным, однако совершенно точно – непонимающим. Лана вихрем покинула комнату, раздался хлопок двери, и Лука выдохнул. Смеяться больше не хотелось, потому что смешного в ситуации он ничего не видел. Было весело заводить эти маленькие интрижки на каждой битве, и потом смотреть, как вот также, раздосадованные и обиженные, они убегают, с разбитыми реальностью мечтами. Это была, наверное, любимая его часть, в которой даже самые лучшие и интересные девочки превращаются в желающих использовать воображаемые связи и отношения или, что еще веселее, создавать на их почве другие воображаемые отношения. Но не в этой ситуации и не в этом случае. Лана не должна была быть здесь, не должна была играть в эту игру, делая вид, что ничего не понимает. Она не согласилась принять участие в Битве в прошлый раз, и если по какой-то причине умудрилась забыть об этом, то это действительно становилось поводом для беспокойства.

Глава 11

Утром Шин чувствовал себя лучше, чем за все прошедшие дни: голова не болела, мир вокруг перестал кружиться, внутренности прекратили безостановочно трястись. Одно только мешало считать этот день полностью удавшимся – воспоминания о том, что было вчера. И вот от них Шин бы очень легко отказался, если б мог. Не то чтобы что-то действительно серьезное случилось, однако случилось… что-то. И это что-то немного нервировало, существуя внутри воспоминаний, которые Шин не мог выкинуть из головы. Стихия воздуха была не так плоха, как ее источник, полезна в отрыве от насущных проблем. Только Шин не знал, как именно должен пользоваться ей, чтобы пройти отборочный этап. Он надеялся, что у него имеется немного времени на размышления.

В этот момент он вспомнил про Лану, которая давно нигде не встречалась с тех пор, как умчалась вдаль после радостного оповещения, что за стихия досталась ей. Шин почти что ощущал нехватку ее гиперактивной компании – ему было скучно. Может быть, потому что особо критичный момент прошел, и теперь Шин мог назвать свое состояние стабильным, по крайней мере, чуть более стабильным. Может быть, ему не хватало простого общения. Сидеть внутри четырех стен столько времени становилось весьма утомительно. Но отправляться на поиски Ланы также не хотелось. Шин был уверен, что у неё нет никаких серьезных проблем с адаптацией, и показываться ей на глаза, когда свое состояние он мог только назвать стабильным… было бы не лучшей идеей. Но в его голове хранилась идея иного рода, навеянная постепенно возвращающейся дрожью. Шин тут же мотнул головой, отбрасывая её куда подальше.

Это не помогло.

Тогда он попытался отвлечься, проверить возможности: небольшой вихрь закрутился на его ладошке, слегка покачиваясь из стороны в сторону, словно танцующий человек в такт несуществующей музыке – чуть вправо, чуть влево, небольшой круг вдоль линий и снова вниз в центр ладошки. Шин вполне осознавал все действия, и маленький карманный ураган слушался его, двигаясь в ту сторону, в которую было нужно, покачивания успокаивали, создавая ощущение, отдаленно напоминающее медитацию. Через некоторое время, насмотревшись, Шин попытался заставить его вырасти, из пары сантиментов он увеличился до размеров ладони и крутился в самом центре. Внезапно голову прострелила боль, и Шин вздрогнул. Ураганчик сорвался с его руки, постепенно растворился в воздухе, предварительно затащив в полет несколько предметов одежды со спинки стула и часть одеяла. К головной боли прибавилось легкое головокружение, но прошло оно спустя пару минут, кончики пальцев немного подрагивали. Шин попытался сотворить что-то новое, но боль в ответ лишь усилилась, кровь громко застучала в висках.

Он не хотел, но ситуация не становилась лучше.

Именно потому Шин был здесь. Снова. Стоял перед той же самой дверью, ощущая бесконечное дежавю, и не понимая, зачем он все же делает то, что делает.  С одной стороны, все было не так плохо, как в прошлый раз, чтобы приходить сюда опять. С другой стороны… реальных причин в голове не появлялось вовсе. Шин просто был тут, не знал почему, для чего и какую цель преследовал, приходя сюда. Полагая, может быть, то магическое притяжение, о котором шла речь, работало вне требований его сознания, вело туда, куда, по мнению магии, ему стоило попасть, где стоит находиться. Притяжению было не особо важно, хотел Шин быть здесь или нет.

Проходящие мимо работницы в светло-зеленом не обращали никакого внимания, не видели его, и это был один из тех моментов, где Шин еще что-то контролировал. В отличие от прошлой сомнительной попытки, на этот раз все ощущалось чуть проще и меньше вызывало вопросов со стороны.

Некому было задавать вопросы, потому что сквозь пелену иллюзии никто не мог видеть.

Шин надеялся на это. Но, как оказалось, его надежда мало имела отношения к реальности. Он стоял перед дверью несколько минут, не решаясь на какие-либо действия, смотрел на белую поверхность двери, не знал, что именно стоит сделать. У него не было плана. Помимо и без того не самого лучшего состояния, его потряхивало от страха и неизвестности. Мир вокруг словно заставлял Шина делать то, что он делать не хочет, будто бы приход сюда был тем, что он должен сделать. По какой-то причине. Совершенно не понимая этой причины, он ощущал себя не в своей тарелке, и от того “что-то” занимало все его мысли. Как же легко с такими вещами справляется Лана, промелькнуло в голове. Шин начал задаваться вопросами: почему кто-то мог делать все эти вещи, вроде спонтанных попыток подружиться, внезапных разговоров с первыми встречными, получения того, чего они хотят, а он – нет? Шин не знал, зачем ему пример в виде Ланы в этой ситуации, но на какой-то момент ему показалось, что Лана справилась бы намного быстрее и проще. Ей бы не нужно было прятаться и ждать чего-то. Шину тоже не нужно было, но он это делал, потому что не представлял, как мог бы поступить иначе. Его несуществующий план не заходил так далеко. Здесь начиналась неизведанная территория, в которой могло произойти все, что угодно. Он слышал, как громко стучит сердце, ощущал, как жар постепенно поднимается из солнечного сплетения, распространяясь выше, как кровь приливает к лицу, а мозг словно на повторе крутит проекцию одной и той же ситуации: просто постучи и открой дверь. Постучи и открой. Подними руку и постучи. Поверни ручку и открой. Это просто. Сделай это.

Он не мог.

Не понимая, почему не может выполнить даже такую простую задачу, Шин утопал в ненависти к самому себе, ощущение безысходности вплеталось в привычный цикл самобичевания, и к нервной дрожи и недомоганию прибавлялась и эта эмоциональная нестабильность. Превращая мироощущение в бесконечное “Почему?”. Лана ведь отлично справлялась со всеми её проблемами, так почему?

Почему просто не сделать то, что нужно сделать? Просто взять и не решить проблему, пока не зашло слишком далеко, как в прошлый раз, раз все равно он уже был здесь?

Проблема не стала больше ждать.

Дверь внезапно распахнулась, Шину пришлось сделать резкий шаг назад, чтобы его не зацепило. От испуга сердце начало биться еще сильнее, чем раньше, застряло где-то в горле, колотилось с той силой, будто бы хотело выбраться наружу и покинуть своего бесполезного владельца.

Шин посмотрел на Духа, появившегося на пороге, едва дыша, старался не двигаться. И помнить про иллюзию, помнить про нее – самое главное. Это было единственное, что он хотел, а, главное, мог сделать хорошо. Дух смотрел прямо на него, точно в глаза скептическим взглядом. Вязкая слюна в пересохшем горле Шина грозила превратиться в причину асфиксии. Потому что это попросту не должно было быть возможным, Дух не мог его видеть, ведь иллюзия никуда не делась. Она рябила едва заметными волнами прямо здесь, Шин видел их, чувствовал ее присутствие. Дух, вероятно, чувствовал тоже, это легко угадывалось в его поведении – дверь осталась открытой, когда он развернулся, направляясь обратно к своему столу, тихо бросив насмешливое, даже не обернувшись:

– Долго стоять тут будешь?

Шин вздрогнул от слов и осознания, что что-то пошло не так, проверил снова, но иллюзия была на месте. Все еще окружала его. Никто из проходящих мимо людей за весь день не обратил на него внимания. И вывод напрашивался сам собой: с Духом иллюзии не работали, что было… не кстати. Шин медленно напряженно выдохнул, собирая последние кусочки решимости, осторожно перешагнул порог, тихо прикрывая двери, не представляя, что делать и говорить. Вопрос ещё гложил: что он забыл здесь? Шин прекрасно понимал, что ничего, в сущности, ему здесь не нужно и никаких поводов приходить, кроме, конечно же, магического притяжения, которое притащило его во второй раз, не было. Из-за этого он не мог придумать, как оправдать свое поведение. Ведь были все шансы на сопротивление, только Шин ими не воспользовался. Он списал свое поведение на слишком увлеченную поиском источника магию, в то же время прекрасно понимая, что это наглая ложь.

Далеко Дух не ушел, остановился на полпути, обернулся, посмотрел взглядом утомленного человека, которому каждый раз приходится делать всю работу самому, и который не хочет делать это снова. Шин замедлил шаг, злясь на себя лишь больше, теперь и за свое идиотское поведение. Дух, смотря на реакцию, тихо, но с долей утомления рассмеялся, отчего Шин ощутил себя в еще более унизительном положении, не понимая. Он же ничего не делал такого, замер на месте и просто стоял здесь, старался не двигаться и лишний раз не привлекать внимания, думая, быть может, его подсознательный план состоял в этом. В том, чтобы проблему решили за него. Шин так не хотел принимать активное участие в том, что могло разрешиться само собой, пока верил, что могло.

По крайней мере, Дух, кажется, воспринял именно в таком виде, развернулся, подошел ближе, схватил его за руку и не слишком аккуратно потащил вперед. Шин брыкался, пытался вырваться, хотя понимал, что сам пришел именно за этим – источником и физическим контактом. Но ему было немного страшно от промелькнувших в голове воспоминаний о прошлых попытках взаимодействия с Духом. Хотя и не так, как несколько минут назад в ожидании решения перед дверью.

– Ты что творишь? – судорожно спросил Шин, не слишком серьезно дернув рукой, будто бы только намекая, что обращение ему не нравится. Оно и в самом деле ему не нравилось, но в этом отношении он был достаточно напуган, чтобы сказать что-то против.

Дух молча приблизился к дивану в левой части кабинета и практически вынудил Шина упасть на мягкую поверхность, чуть ли не бросил, выворачивая руку, боль пронеслась от плеча вниз, Шин сжал зубы, чтобы не выдать эмоций. Дух, не заметив или проигнорировав, отпустил руку, утомленно вздохнул и, наконец, ответил:

– Тебе нужен физический контакт и присутствие, а мне спокойствие. Сиди тут.

Запястье Шин потер рефлекторно, оно не болело, как плечо, но защитная реакция сработала сама собой, и он не был удивлен, что состояние улучшилось даже от настолько непродолжительного контакта. Удивительно было то, что Дух оставался довольно благосклонен к тому, как Шин постоянно нарушал баланс его жизни. Этот вопрос казался настолько занимательным, что он просто не мог закрыть рот.

– Могу я задать вопрос? – очень тихо хриплым голосом спросил Шин. Благо его собеседник находился достаточно близко, чтобы услышать.

– Какой? – протянул Дух с почти прорвавшимся в слова раздражением.

– Зачем мне помогать?

– Кто бы знал, – вздохнул тот, заваливаясь на диван совсем рядом, закинул руки за спинку, занимая большую часть пространства, отчего Шин двинулся в сторону, уперся подлокотник. Дальше бежать было некуда, а Шину не нравилось находиться всего в нескольких десятках сантиметров. Магия внутри продолжала пульсировать необъяснимым притяжением, но рациональная часть говорила Шину, что не зачем доставлять другим проблем. Дух тем временем продолжал:

– Слишком много обстоятельств. Может быть, дело вообще в том, что ты единственный, кто не желает быть вежливым?

Шин ощутил, как жар приливает к лицу, осознал, что никогда не рассматривал ситуацию с этой стороны. До этого момента. Действовал на автомате, делал то, что обычно делал, не думая о сложных структурах человеческих отношений. Но теперь… это провал. Это точно провал. Шин фигурально рухнул вниз, пробивая последние остатки границ разумного, то, что он делал абсолютно выходило за всевозможные рамки. И Шин понимал, не должен был этого делать с самого начала. С самой первой ситуации с Ланой.

Но он сделал.

И сейчас, когда внезапно всё предстало перед ним в противоположном ключе, Шин не знал, что ответить.

– Не бери в голову, – отмахнулся Дух, заметив его ступор, – это просто формулировки, они не имеют значения.

– Я делал это не специально… – стушевался Шин окончательно.

– О, я знаю, – усмехнулся Дух. – Пусть так и остается. Разнообразие интереснее.

Не ясно было, в каком именно разнообразии шла речь, но Шин ощущал всё большее смущение от осознания, что ситуация пошла куда-то не в те дебри, казалась ему неуважением, и… определенно, так и было. Он не думал о этом изначально, не думал и впоследствие, только делал то, что… хотелось. А сейчас пришло осознание, что не мог он делать все, что вздумается в таких условиях. Что стоило изначально всё осознать, пока было не поздно. Потому что сейчас было определенно поздно. Шин прекрасно понял – уже представал в глазах Духа как некий образ, исправлять который было бы… Между прочим, Дух ведь не сделал ничего плачевного, не намекнул, что говорить с ним таким тоном – плохая идея, не убил Шина, в конце концов. Ехидный голосок в голове подсказал: “а ты гениальный манипулятор, парень”. Шин отмахнулся, ощущая весь абсурд подобного предположения. Однако, всё это время Дух просто позволял ему делать то, на что, быть может, даже не был согласен. Вопрос у Шина был только один: зачем? Но и его он не смог задать верно:

– Настолько скучно?

От того, как неожиданно обернулся Дух, Шин отвернулся от него него сам, рефлекторно, в легкой панике. В выражении лица успел заметить удивление, но затем услышал тихий смех.

– Отчасти, – ответил Дух спустя какое-то время, – я делаю это просто для того, чтобы у тебя было представление, что происходит с настоящими Посланниками.

Смех и веселое настроение утихли так же внезапно, как и возникли. Шин все же нашел в себе силы, чтобы повернуться, но всё, что увидел – безэмоциональный взгляд, устремленный в потолок, и выражение лица, не имеющее ничего общего с недавней улыбкой, выражение крайнего утомления. Возможно, и не было никакого настоящего смеха. Шин ведь знал, что тот достаточно хорош, чтобы создавать видимость чего-угодно, и в этот раз у него выходило отлично, как и всегда.

– Не расстраивайся слишком сильно, – продолжал Дух спокойным безэмоциональным тоном, – я не хочу тебя там видеть.

Слова ударили, словно острое лезвие гильотины, отсекая последнюю вероятность и маленькие кусочки надежды на положительное будущее. На исход, которых мог бы случиться, будь у него достаточно сил и возможностей, будь он кем-то другим, кем-то, кроме себя самого. И в этот момент, когда Шин понял, что означали брошенные ему слова, остатки его воображаемого успеха покатились вниз, словно отрубленные головы.

– Зачем тогда это все? – спросил он дрожащим шепотом.

– Возможно, мне скучно, – пожал плечами Дух. И если ты все равно не победишь, какая же разница, что делать сейчас?

В голове у Шина возник внезапный вакуум. Понимая, что ничего не стоит, что каждый, кого он встречал, кто знал о его возможностях, был готов убедить его всё бросить, даже не пытаться, сразу уйти, не задавая вопросов. Но при этом одна небольшая надежда жила в нем, маленькая надежда, в которой он не знал, что будет в будущем, в которой был и победителем, и проигравшим одновременно. Шин не знал, как пройдут отборочные, первые сражения, полуфинал, Контакт, потому маленькая надежда жила в нем, говорила ему, что есть шанс, хоть и небольшой, но есть. Что сотни потенциальных более сильных противников не так страшны, потому что у него может быть маленькое, незначительное, но важное преимущество, о котором они не знают. Что у него даже в таком плачевном состоянии есть небольшой шанс на успех. Однако вся эта воображаемая ситуация существовала ровно до этого момента, когда Шин осознал сказанные ему слова, что в этой реальности он мог быть только проигравшим, не важно, сможет ли добраться до полуфинала или дальше, если Дух его ветки не горит желанием видеть его в числе победителей, не хочет иметь с ним ничего общего, прямым текстом заявляя, что не воспринимает его как того, кто может быть с ним на одной стороне, на что вообще надеяться? Но по какой-то неведомой причине Шин воспринял всё не так, как должен был. Вместо того, чтобы понять бессмысленность стараний и сдаться, только больше ощутил, как загорелась идея доказать, чего он стоит на самом деле. Не важно, заведомо проигравший или нет, он все еще мог попытаться.

Потому что чего-то он да стоил.

– Не думай, будто бы все понимаешь! – возмутился Шин, подскочив с дивана, вызывая этим волну веселого настроя у Духа, судя по тому, как тот поднял на его заявление заинтересованный взгляд, и на губах его отразилась полуулыбка. У Шина дрожали руки от едва сдерживаемой агрессии, но нападать на этот раз он не решился. Это было бы бесполезно – Дух был очевидно сильнее. Шин молчал, смотря как Дух только разулыбался сильнее, словно бы и не было никакого смысла во всех сказанных им словах, только веселился, не придавая словам никакого значения, играл, в ожидании увидеть, какую реакцию получит. Шин осознал так просто, так легко принял истину: всем было плевать. Хотя отдельные детали понимал до этого, теперь видел картину целой и предельно четкой – он зависит только от себя самого. Может полагаться только на себя самого, лишь его незначительные попытки могут к чему-то привести. Стоило осознать сразу.

– А ты понимаешь? – спросил Дух неясно с какой целью, но Шину уже не хотелось вести с ним никаких бесед.

– Плевать, – ответил он гневно, – плевать, что ты там думаешь. Я доберусь до полуфинала, и посмотрим потом, как ты будешь с этим разбираться. Попробуешь смириться или, может, убьешь меня? Мог бы сделать это сразу, если я тебе так не нравлюсь.

Затем Шин развернулся в сторону выхода, не желая знать ответа, мог бы его получить, но не хотел слышать ответ, который и без того был уже в его голове. Но предпочел остаться в неведении. Злость кипела внутри него, словно была шариками с краской, что нагревались и лопались один за одним, выплескивая свое горячее, обжигающее содержимое, принося фантомную боль.

Но Дух все равно ему ответил именно то, что Шин ждал:

– Будь у меня возможность, я бы ей воспользовался.

И не хотел слышать этого, словно маленький ребенок ощущал желание закрыть уши и перестать воспринимать окружающий мир, но этот самый мир давил на него правдой: он мог бы умереть, но не умер. И даже не хотел знать причину. На глазах выступили злые слезы, едва заметные, Шин сморгнул их. Дух больше ничего не сказал, отвернулся в сторону окна, полностью игнорируя. Шину и не хотелось знать, что тот может добавить. Это не имело значения. Единственное, что ещё имело – он сам и его воображаемые возможности.

***

Лия рефлекторно отшатнулась в сторону, когда дверь раскрылась прямо перед ее носом. Выскочивший перед ней парень даже не заметил ее присутствия. Зато его присутствие заметили снующие туда-сюда люди, послышались звуки фотосъемки.

– Вот же! Опять он за свое! – раздраженно пробубнила Лия себе под нос, тут же превращаясь в разъяренную бестию, влетев в распахнутые двери на огромной скорости. Лия устала пытаться делать все правильно в условиях, где ее планы постоянно разрушаются неспособными принимать адекватные решения идиотами.

– Какого черта ты творишь? – возмутилась Лия, быстрыми шагами пересекая комнату. В ней кипела и клокотала ярость, казавшаяся опасной лавой, которая могла вырваться в любой момент в виде разрушительной силы. Лука сидел, развалившись на диване с закрытыми глазами, закинув на спинку голову и не двигался. Голос, которым он ответил, звучал утомленным и совершенно ни о чем не сожалеющим:

– Делаю то, что должен – свою работу. Скажи спасибо, что не жалуюсь на необходимость исправлять твои ошибки.

– Причем тут мои ошибки?! Это твои ошибки! – вскипела Лия окончательно. – Как с этим связан мальчик?

– А ты-то не понимаешь? – скривился Лука, поднимая голову, посмотрел на Лию, словно бы правда хотел услышать ответ, её только больше раздражала ситуация. Голос его звучал так безэмоционально, словно бы только одна Лия была чем-то обеспокоена в этой комнате, словно бы ни одна проблема не была проблемой, а все ситуации они просто придумали, а Луку это волновало в последнюю очередь. Лия была в ярости. От того, что… черт возьми, ничего не контролировала! Должна была контролировать, но не могла, когда каждый начинал делать то, чего от него не требовалось.

– Ты… – прошептала она ошеломленно, – Ты думаешь, что творишь? Хочешь, чтобы и его убили? Ты видел хоть один из постов?

Лука вздохнул, наконец, садясь нормально, посмотрел на Лию взглядом, в котором помимо усталости начинала проглядывать злость.

– А ты видишь ещё способы? – спросил он чуть громче чем до этого, затем поднялся и подошел почти вплотную. Лия не пошевелилась, пришлось только поднять голову вверх из-за разницы в росте, хотя Лия легко могла бы “вырасти” просто при желании, но в этом желании таилось нечто опасное – как минимум, в прошлом такие желания приводили к разрушениям и жертвам. Однако её яростная решимость не разу не изменилась.

– Мы не можем позволить ему умереть, – твердо ответила Лия.

– Мы не можем позволить ей оставаться на свободе, – тем же тоном ответил Лука, смотря точно в глаза. Лия смотрела в ответ, прекрасно зная все его приемы, и что на ней они не работали. Он тоже знал, и приемы Лии на нем не работали тоже.

– Не после того, что она сделала! – продолжал Лука, почти что срывающимся голосом. – И ты видишь какие-то другие варианты? Мы не знаем, где она, не знаем, как её выследить, но мы точно знаем, чего она хочет. Её цель, – он гневно вскинул руку, указывая куда-то чуть в сторону от двери, в неопределенное направление, но Лия поняла всё так четко, – которая прямо у нас под носом. Тебе не кажется, что это самый подходящий вариант?

– Возможная цель! И ты не знаешь наверняка, чего она хочет. Она могла бы сделать это уже тысячу раз, но ничего не сделала, но даже если так, она убьет его, если мы будем так ребячески дразниться! – возмутилась Лия, по ее телу прошлась волна негодования – они не могли так поступать, не на этот раз. Лия не хотела жертв, но не знала, как их избежать, каждый раз, когда она пыталась, все шло не по плану. Но и тот вариант, что они обсуждали, совершенно невозможен, жертвы уже случались так часто, что риск того не стоил.

Лука только пожал плечами, говоря:

– Не важно, если мы ее поймаем.

Лия не была согласна, потому что это было важно, но Лука словно бы не понимал, насколько. Или делал вид, что ему все равно.

– Нет, важно, – возразила она. – Уже достаточно тех, кто умер, и такой вариант нам не подходит. Мы будем действовать по-моему. Без смертей.

– Это и был твой вариант в тот раз! И к чему он привел? Что-то хорошее произошло, кроме того, что мы разбираемся со всем этим до сих пор? – язвительно возмутился Лука, и Лия ощутила укол вины, огромный укол размером с целую галактику. Прекрасно зная, как никто другой, что последствия ошибок висели на них всех, потому она хотела все исправить, не приводя к новым разочарованиям. Должна была всё исправить.

– Я знаю, что это был мой промах! Но изначально ты её выбрал! – ответила Лия. – Я не хочу, чтобы всё повторилось снова. Так не должно быть.

– Конечно, давайте все сваливать на меня, что я не следил за тем, кто и что делает каждую секунду! – разозлился Лука, отвернувшись в сторону окна, словно бы не хотел больше ни о чем говорить. Лия была уверена, что просто бросить все на полпути они не могли, уже затянули, слишком долго позволяли этой теме вариться самой в себе, прежде чем она не создала им новых бед, последствия которых все никак не могли разгрестись. Но и разгребать их, мерно раскладывая все по полочкам и уделяя время каждой детали не оставалось времени, со всем нужно покончить раз и навсегда, прямо сейчас, пока есть возможность, не приводя к еще большим жертвам.

– Хорошо, я тебя понял, – вздохнул Лука, не поворачиваясь. – Но иного варианта у нас нет, и ты не можешь это игнорировать. Мы будем следить и контролировать ситуацию, но это – единственное, что у нас есть.

Лука говорил не настолько уверенно, чтобы кто угодно сразу бы с ним согласился, не так, как всегда это делал. Лия ощущала эту грань, тонкую неуверенность и невозможность повлиять на что-то просто по щелчку пальцев. Когда-то она оказалась здесь из-за подобной уверенности и сильно за неё поплатилась, как и сейчас была вынуждена искать сложные пути для решения, казалось бы, такой простой проблемы, как поймать убийцу. Но Лия не хотела соглашаться на идею с приманкой, не хотела подвергать опасности маленького мальчика, но, в самом деле, не чувствовала, что у неё был выбор.

– Пускай, – сказала Лия, ощущая себя проигравшей. – Но если что-то пойдет не так, я сразу же вмешаюсь!

– Надейся, что не понадобится, – ответил ей Лука, хотя легкое безразличие в интонации совсем не вязалась со словами.

Глава 12

Новостная лента снова пестрила фотографиями, которые вводили Вассу в состояние тоски и апатии, но злиться уже не получалось. Постепенно она начинала понимать, что получить желаемое не такая простая задача, как казалось на первый взгляд. Тот незнакомый темненький мальчик появлялся на фотографиях то тут, то там, и ей не хотелось знать, зацепилась ли какая-то группа людей за идею или всё было обычным совпадением, однако Васса видела в ленте этого парня постоянно, могла бы даже покопаться и узнать его имя при большом желании, которого в себе не находила.

Она просто не хотела ничего о нём знать, но определенная часть находящихся здесь людей знать хотела. И это приводило Вассу к мысли, что люди просто отвратительны в своем стремлении создавать воображаемые ситуации вокруг незнакомых им людей, а после расстраиваться от несбыточности этой веры. Больше ее бесило осознание, что сама не так далеко ушла от них, но этот факт она старалась задушить в зародыше, да и чьи-то проблемы, возникающие из ниоткуда, не должны были её волновать.

Однако в ленте мелькнуло что-то другое. Васса остановила взгляд на одной из записей, вчитываясь в текст: речь шла про первую десятку претендентов, набравших максимальные баллы на тесте совместимости. Она нашла и свое имя в их числе, улыбнулась, стараясь сдерживать порыв внезапной радости от мысли, что оказалась в числе лучших, что её упомянули, что другие увидят её имя и, быть может, запомнят, ей нравилось чувствовать свою важность и особенность, но внимание привлекло не только это. Вниманием Вассы завладело первое место – самый подходящий претендент с самым высоким уровнем совместимости, человек, которому даже не нужно тратить лишнее время на адаптацию, идеальный кандидат на роль Посланника. Ощутив, что очень хочет познакомиться с таким человеком, чтобы хоть чуть-чуть приблизиться к своему воображаемому идеалу, она представляла, будто бы человек с первой строчки определенно специалист во всем, мастер на все руки, кто-то, кто разбирается в тонкостях правил, боевых искусствах, политике и других вещах, способен разрешить любую проблему в любых условиях, Вассе нравилась эта мысль, хоть она и снова отсылала к заброшенным подальше недавним размышлениям. На первом месте располагался кто-то, кому удалось вытянуть удачный билет из своего прошлого, и пусть сама Васса была не так уж далеко – всего на три строчки ниже, – ощущение величественности первого места ей было недоступно, однако, очень хотелось стать ближе к негласному лидеру сводной таблицы.

На строчке первого места красовалось имя – Серафима Рейснер.

Васса подумала некоторое время, хватит ли ей сил завести такое знакомство, насколько кто-то, обожествленный ей, может оказаться хорошим человеком, и для чего ей это знакомство в действительности нужно, но затем сделала вывод, что проблемы нужно решать по мере поступления, и вбила имя в поисковик.

Много времени поиск не занял. Девушка с первого места сводной таблицы не скрывалась, выглядела довольно милой, а еще разделяла часть интересов самой Вассы, по крайней мере, так могло показаться на основании той информации, что была доступна. А Васса бросила не парочку взглядов, она изучила всё. Серафима Рейснер – явная фанатка магического мира, лишенная возможности в него попасть, на взгляд Вассы позиция довольно близкая к её собственному желанию выбраться подальше от бесконечной унылой пустыни, но при этом живущая в технологичном развитом центре, таком далеком от представлений Вассы о своем доме, что несколько омрачило представления о возможности знакомства, но разочаровываться ещё было рано, как минимум стоило хотя бы завести с ней диалог, а вот здесь начинались некоторые трудности. Потому что даже со всеми новоприобретенные знаниями, прокручивая в голове предполагаемые варианты развития событий, Васса не ощущала себя достаточно уверенной, её потряхивало от волнения, пока она пыталась придумать, что именно должна написать, как начать разговор, что говорить, что если Серафима поймет всё неверно, а что если уже сотня человек решила с ней пообщаться, если все эти страждущие уже успели утомить её? Вопросы разрывали Вассе голову, и она не знала, что с ними всеми делать, не могла найти ответов на них и плавно загоняла себя в тревогу о будущем, которое ещё даже не случилось, она отчасти Серафиме завидовала – за её успех, за её технологическое прошлое, и отчасти видела в ней зазнавшуюся личность с высоким уровнем самомнения, ни во что не ставящую других, но в то же время понимала, что это исключительно её воображаемое видение. В конечном счете, Васса собрала все свои страхи и кулак и ткнула на иконку сообщения, но ничего, кроме простого “Привет”, придумать не смогла, да и не решилась расписывать что-то более длинное, чтобы не напугать, боялась спугнуть своими слишком большими сообщениями с кучей вопросов, которые роились в ее голове, перескакивая с одного на другой, ведь ей хотелось знать так много: как Серафима оказалась первой, что она сделала, как-то готовилась или просто родилась с такой удачей, особенно при том, что изначально не обладала никакой магией, чтобы иметь хоть какую-то предрасположенность; как жила в своем обществе, наполненном технологиями, но совершенно лишенного какой-либо старой-доброй классической магии; как решила, что ей стоит принять участие, почему, как прошло её путешествие – Васса просто хотела знать всё. Но начинать нужно было с малого – так она решила.

Несколько минут Васса судорожно сжимала в руках телефон, всматриваясь в значок непрочитанного сообщения, пыталась отвлечься, раз ничего не происходило, но все её мысли так и крутились вокруг этого несуществующего диалога. Сестра где-то гуляла, её не было с самого утра, и Васса не знала, что так Дэ заняло, никто и не сообщал Вассе такие вещи. Да и к тому же, думала она, Дэ взрослая и самостоятельная, чтобы решать свои проблемы без участия младшей сестренки. Как и всегда, впрочем. Возможно, у неё тут были встречи, или что угодно другое, о чем Васса не спрашивала. Это её не касалось, на самом деле, и не ей было интересно, в отличие от ожидания.

Наконец, спустя какое-то время, ответ был получен – не менее лаконичное и сухое “Привет” засветилось в ветке диалога. Васса тяжело вздохнула, осознала, что такими темпами далеко они не уйдут, и, понимая, что нужно ответить чем-то, что объяснит всё, но при этом не слишком утомит длиной текста, Васса принялась печатать.

“Видела тебя в списках лидеров, подумала, может…” – написала она в окошке и задумалась, что за “может” она там хотела предложить, потому что идей у неё не было, и что именно нужно предложить наиболее совместимому кандидату, чтобы… Васса задумалась еще основательнее, пытаясь понять, какую цель преследовала в принципе: хотела что-то узнать, получить, подружиться или найти неплохого партнера для тренировок? В конце концов, решила: вот он – неплохой вариант, который был нужен. “… может, мы могли бы помочь друг другу”, – дописала она, ощущая себя отвратительно от того, какими клише-загадками разговаривает, не хотела такой казаться, но получалось всегда только так, будто контролирование ситуации не входило в необходимые умения.

“В плане чего?” – пришел ей ответ.

 “Мы могли бы, например, потренироваться вместе. Что ты думаешь по этому поводу?” – с волнением, ощущая, как скользят по экрану мокрые пальцы, напечатала Васса ответ.

Почти сразу ей пришло:

“М-м, может быть”

И следом ещё несколько строчек:

“Почему бы и нет?

“Нашла этот список. Вижу, ты там тоже есть”

Васса улыбнулась, глядя в диалог, от того, насколько удачно все пока что шло, вроде бы не случилось ничего существенного, но мысль, что ее тоже заметили и узнали, немного грела душу. Успех в чём-то, что от тебя не зависит, был для неё таким манящим и притягательным, ощущался, словно удача по праву рождения. Вассе понравилось это ощущение, прибавляло ей очков к самооценке.

Она практически обожала эту удачу.

Серафима сказала, что Васса может называть её просто Фимой, что она не так уж и хороша, как та думает, и что она была бы очень даже за готовиться к отборочным вместе, потому что ощущала нехватку знаний о том, как пользоваться магией. Вассе ужасно льстило, что кто-то, кого она считала невероятным человеком по факту рождения, действительно нуждался в какой-то помощи от нее и ценил эту помощь.

Так или иначе, они нашли место, чтобы проверить свои возможности.

– Эй, целься лучше! – усмехнулась Васса с высоты, кинув на Фиму короткий взгляд, увернулась от очередного пролетающего мимо каменного снаряда и весело рассмеялась. Васса шагала по небу, словно по воздушной подушке, сила ветра в её руках становилась чем-то невообразимым, будто бы превращала окружающий её прозрачный и легкий воздух в твёрдое покрытие. Фима фыркнула, топнула своей аккуратной ножкой, кажущейся такой маленькой с высоты, и вокруг Вассы вырос совсем неаккуратный и немаленький каменный склеп. Крышка неожиданно рухнула на нее сверху, вынуждая пригнуться, и захлопнулась с грохотом, закрывая доступ к свету. Правда, Васса хранила некоторые секреты в секрете, как и все вокруг. Она вытянула руки в стороны, прикрыла глаза и вспомнила, как проходила обучение несколько лет назад, хотя её учителя все время твердили, что нельзя делать то, что она делала, что это опасно и может повлечь за собой нежелательные жертвы, Васса была иного мнения, она представила, как пробирается внутрь окружающих её стен, разрушая их структуру изнутри, и каменные стены разнесло на части, осколки полетели в разные стороны, острыми кусками вбиваясь в землю, а часть стен посыпалась песком вокруг, пыль от них забилась в нос, отчего Васса чихнула. Фима увернулась от летящих осколков, но не успела среагировать позже, её снесло потоком этого шквального ветра, смешанного с пылью, и она ударилась об обломки своих же камней. Васса возликовала, мысленно засчитав себе очко, хотя никаких правил они не устанавливали. Фима не торопилась подниматься, скорее всего, решила Васса, ей попросту было больно. Обеспокоенная, она опустилась на землю, осторожно на пробу позвала по имени, но подходить ближе не спешила. Фима все еще лежала там и не двигалась, вынуждая от повышающего беспокойства осторожно приближаться к ней, поглядывая настороженно. Васса позвала её по имени снова и не получила ответа, подошла чуть ближе, начиная почти всерьез беспокоиться. Однако Фима почти незаметно хлопнула ладошкой по земле, и ноги Вассы провалились вниз, в землю, почти по колено, и тут же окружающий их песок застыл, больно сдавливая конечности. В реалиях Битвы ей могли бы засчитать победу, если бы она сделала это вовремя, под самый конец, если бы противник не смог выбраться под последние отсчитывающие секунды. К сожалению для Фимы, вокруг был только песок, а песок для Вассы был самым лучшим другом. Она дернула пушистым ухом, чуть подняла руку, развернула ладошкой вниз вдоль линии горизонта, и застывшая земля вокруг её ног постепенно начала дрожать, пошла трещинами, раскололась на мелкие фрагменты, рассыпалась на песчинки, а Васса постепенно поднималась все выше и выше, улыбаясь словно победитель.

Фима поднялась на ноги, вымученно и болезненно скривилась, разочарованно нахмурилась.

– Это не честно, – бросила она с обидой в голосе.

Васса только пожала плечами, осмотрелась вокруг – несколько зевак наблюдали за ними, но совершенно её не беспокоили, она думала: пусть знают, что она настроена серьезно, и что никакие мнимые сложности её не остановят.

– Так что это было? – недовольно спросила Фима, отряхиваясь. Песчинки забились в каждую складку её одежды.

– Что? – беспечно спросила Васса, легко махнула рукой, и песок с Фимы посыпался вниз, словно ничего его не удерживало.

– Это, – кивнула Фима, совершенно очевидно обводя себя взглядом. Васса улыбнулась, уклончиво отвечая:

– А. Я родилась в пустыне.

Словно это всё объясняло, ей не хотелось много распространяться, по крайней мере, больше, чем уже, тем более что окружающие люди продолжали кидать взгляды в их сторону, и кто-то из них мог быть претендентом тоже. Хотя не слишком большим открытием было бы для них, что кто-то попал в ветку, не совпадающую с его изначальными способностями. Однако, Фима кивнула, не уточняя ничего, быть может, трюк с одеждой всё ей объяснил.

– На арене мы всё равно не встретимся, что даже к лучшему, – сказала Фима, оглядывая наблюдающих, и шепотом добавила. – Я всё же надеюсь победить.

Что ж, усмехнулась Васса мысленно, цель у них схожая.

Начало Битвы приближалось.

Васса как никто понимала, что времени всё меньше, а вопросов только больше. Их условные тренировки с Фимой приносили не то чтобы большую пользу, учитывая, что относились они к разным веткам, и по этой причине не были так полезны для практики друг друга, как кто-нибудь со схожими способностями, что просто невозможно было осуществить, не раскрывая тайн, что хотелось использовать в качестве какого-то преимущества хотя бы на первой битве. Да и на тренировочных площадках было слишком много песка, не дающего Вассе полноценно ощутить динамику реального боя, постоянно сбивающего идей использовать его, песок тянулся за её ветром, но его поведение значительно отличалось, и потому Васса постоянно склонялась к нему, но арена на настоящей Битве могла быть какой угодно другой.

Общаться с Фимой было интересно и вне песчаной арены, хотя Фима была слегка помешана на магии, Вассе нравилась мысль, что они обе следили за магическим миром с раннего детства. Но отборочный этап приближался, и в один из дней Васса с Фимой лениво наблюдали за другими претендентами из расположенного рядом с тренировочной площадкой места для отдыха, проблем с адаптацией обе они уже не отмечали, но зато с идеями была беда катастрофических масштабов. Отборочный этап проходил на совершенно ровной и лишенной каких-либо дополнительных элементов площадке параллельно для четырех веток одновременно, разделенных на отсеки большими стенами, и имел серьезное ограничение по времени, за которое ты должен был показать, насколько хорошо понимаешь стихию и можешь ей овладеть, сделать что-то выдающееся за короткий промежуток времени являлось невозможной задачей без хорошего воображения.

– Что собираешься делать? – спросила Васса, не открывая взгляда от экрана телефона, на котором мелькала новостная лента Ситты. – С отборочными, я имею ввиду.

В ленте уже набрались посты и фотографии с тренировочной площадки. Статьи про будущих, с их слов, участников, которые были готовы рассказывать про себя, не беспокоясь о своих соперниках и не нуждаясь в сокрытии тайн. Одна такая, улыбаясь, сворачивала в спирали вытекающую из глубокого пореза кровь, и Васса поежилась, ощущая неприязнь при виде крови, тем более в таком неестественном состоянии, и еще больше от мысли, что девушка эта добровольно себя резала ради представления. Ещё один молодой парень ничего не показывал, но Васса видела уже не первый раз, как он рассказывает о своей невероятной полной приключений жизни, и удивлялась, как ещё другим не надоело слушать его, определенно, выдуманные истории. Она также наткнулась на истории о сборищах претендентов ветки воды у многочисленных фонтанов Ситты, ещё недостаточно познавших свои способности создавать воду самостоятельно, а не только управлять ей.

Фима пожала плечами, видимо, не зная, что ответить. До отборочных оставалось всего три дня, а

– Мои идеи состоят из каких-то абстрактных представлений о том, как работает магия в целом. Или вроде того. Сама-то придумала?

Кривоватая улыбка на лице Вассы ответила за неё.

– Если бы придумала, вряд ли бы спрашивала, – сказала она, тяжело и горестно вздыхая, рухнула лицом в свои руки, утыкаясь щекой в угол телефона.

– Времени почти не осталось, а мы даже не пытались. Это нормально, как считаешь? – раздосадовано вздохнула Фима, сползая вниз по трибунам, практически перетекая на нижнюю лавочку. Хорошо, что там никого не было.

– Нет, абсолютно не нормально, – кивнула Васса и запустила маленький вихрь на пальце, удерживая голову второй, упирающейся в колени, рукой. Вихрь крутился и покачивался, словно в танце, гипнотизировал своим видом, Васса смотрела на него и с каждым поворотом потока её голову посещали разные мысли.

До начала оставалось всего три дня, а никаких адекватных, не банальных и скучные, идей в голову не приходило. И никто, кроме них самих не сможет им помочь, даже рассчитывать на Фиму было невозможно, Васса могла помочь себе только самостоятельно, спасти саму себя, как и каждый участвующий. Может быть, у Фимы были какие-то мысли, но она не собиралась делиться ими, но на эту тему Васса могла только спекулировать, она не знала наверняка, но и не верила Фиме настолько хорошо. По крайней мере, свои зачатки идей Васса не планировала озвучивать, даже если с Фимой они были в разных ветках.

– Это так круто, хотела бы я тоже воздух, – вздохнула Фима с восхищением, наблюдая за вихрем.

Не считая свои текущие умения чем-то выдающимся, Васса только грустно улыбнулась, пряча миниатюрный вихрь в ладошке, смотреть на него было тошно, потому что в голову лезли бесполезные философские мысли: его плавные повороты чем-то напоминали Вассе нынешнюю ситуацию, в которой все бесконечно крутятся в рамках одной проблемы, не способные вырваться за её пределы, не способные придумать решение, которое помогло бы покинуть границы, а не постоянно возвращало в центр, к началу пути. Это раздражало Вассу, она ощущала себя именно тем, кто не может справиться с поиском выхода, постоянно возвращаясь в исходную точку. И это напомнило ей ещё об одной ситуации, в которой она могла только наблюдать со стороны.

– Я видела одного странного паренька, который постоянно крутится вокруг моего Духа.  И меня это настораживает, вроде обычный такой, ничем не примечательный, чего ему надо? – недовольно закончила Васса, потянулась за телефоном снова, чтобы показать фотографии. Фима молча заглянула в экран, её выражение лица стало слегка удивленным, но Васса не обратила внимания, продолжая:

– Вот, погляди, – ткнула она в экран, пролистывая несколько страниц, – Дух постоянно оказывается рядом с этим парнем, словно бы из ниоткуда появляется, будто знает, где тот находится, меня это кошмар как настораживает. Просто, понимаешь, это как-то… слишком. Не должны Духи так много времени тратить на кого-то, кто даже не участник.

Васса, правда, вообразила сама всю ситуацию, потому что в её распоряжении было всего две пачки фотографий из двух локаций Ситты: первая смазанная из волновидного здания, на которой можно различить силуэты и сверкание портала, и вторая – тоже с порталом, но на улице, – куда более четкая, отчего у Вассы и создалось впечатление, будто Дух делал это специально, только она не могла понять зачем. А еще была та странная встреча в холле, в которой Васса и вовсе запуталась, но сочинять варианты ей очень нравилось, в одной время хотелось и не хотелось знать реальную причину всего, чтобы можно было предполагать противоположные и самые невероятные варианты.

Пока Фима задумчиво и с некоторым сомнением рассматривала фотографии, Васса продолжала:

– Соглашусь, он милый и всё такое, но я тоже милая, и почему ко мне нет такого внимания? Ни-ка-ко-го. Потому что существует какой-то паренек, который уже успел втереться к Духам в доверие?! Причём совершенно не понятно, как, когда и почему!

– Не думаю, что дело в этом, – протянула Фима с легким раздражением в голосе. Васса замолчала, недоуменно оборачиваясь, не понимая, что именно её так раздосадовало, подумала, что дело в резких словах, которые Фиме попросту не понравились, но тихо ожидала продолжения.

– Я знаю его, – отвернулась от экрана Фима и склонила голову на бок, смотря куда-то в сторону, – вроде как. Мы несколько раз общались. Он не… втирался в доверие, как ты выразилась, просто… я даже не знаю, думаю, ему не повезло. Мне не показалось, что он слишком уж, – она замолчала на мгновение, а затем добавила с сомнением, – заинтересован в таких вещах. Я имею в виду внимание.

Вассу захватило неприятное ощущение вины, замаячило на периферии сознания и не давало ей покоя. Она не хотела обижать Фиму своими словами, но не думала, что может, да откуда ей было знать?

– Его зовут Шин, если интересно, – продолжила Фима мрачно, также смотря в сторону. –  Могу познакомить. Может быть, твоё мнение изменится.

Васса сомневалась в том, что её мнение способно измениться, разве что возможность услышать историю не от случайных фотографов и людей из сети, а от первоисточника казалась ей заманчивой, однако… это разрушило бы все другие теории, которые люди так активно строили, и которые так Вассе нравились. Хотя ей было ужасно интересно, что он бы ответил на неожиданные вопросы, если бы она была достаточно общительна, чтобы их задать. Однако случайная мысль о том, что она не была достаточно общительна, расстроила до невозможного.

– Может быть, – вздохнула Васса, желая перевести тему, – не будем об этом. Они все там занимаются какими-то особыми делами с особыми людьми, а мы не входим в их число.

Она понимала, что подобное опечалило бы кого-угодно – осознание того, что всегда есть кто-то, кто получает больше, даже при прочих, казалось бы, равных условиях, Васса терпеть не могла это мучительное чувство безысходности от того, что ей никогда не выпадает и шанса на получение желаемого, что ей приходится стараться, прикладывать усилия, когда другие получают все так легко и просто. Она не хотела зацикливаться на этой мысли, но мысль пропитывала сознание, и бороться с ней Васса не могла, она вполне была способна утонуть в своей же голове, если бы из размышлений её не вырвал голос:

– Огонь тоже выглядит здорово, – протянула Фима внезапно, быть может, заметив задумчивость подруги.

Васса посмотрела на неё расфокусированным взглядом, находясь в своих мыслях и не понимая, о чем шла речь, какую часть диалога она пропустила, но Фима ничего не ответила, вместо слов подняла руку и указала в сторону площадки, Васса перевела взгляд в нужную сторону и увидела и правда очень завораживающее зрелище: заходящее солнце оставляло след на трибунах напротив, окрашивая их в оранжевые цвета, искусственная трава отливала желтым, а в некоторых местах даже красным, на фоне заката цвет пламени, сливающийся с отражением солнца, превращал магический огонь в продолжение природного явления, он следовал за движениями рук, всего тела, обвивал хозяина петлями, вспыхивал искрами и разливался, словно вода, по горящей в закатном свете траве, а владельца, исполнителя причудливого танца, превращал в некое подобие затерянного в природе мистического существа, жителя уединенного места, взывающего к духам.

Но все это, по мнению Вассы, было глупым романтизированием, красивым, но совершенно чуждым явлением там, где до красоты никому не было никакого дела, ведь пробраться на самый верх одними танцами – идея абсолютно дикая.

Глава 13

Лана всё также казалась безоговорочно потрясающей, даже не смотря на то, что Шин не виделся с ней несколько дней, и понятия не имел, чем она занималась всё это время, но был уверен, что та явно не проводила его впустую, по крайней мере, он думал, что такой человек, как Лана, точно был способен распределять своё время правильно. И при этом оставаться максимально успешным. Шин уже не скрывал, что завидовал её таланту, но всё также не понимал, почему, при всём этом, Лана проводит с ним так много времени.

Сегодня она снова задалась идеей вытащить Шина на свежий воздух из его отчаянного одиночества, и, хотя он не слишком хотел соглашаться, бесцельные попытки что-то придумать сводили его с ума. Выйдя из здания общежития, они направились в неопределенном направлении и набрели на большой парк с фонтанами, лавочками, красивыми скульптурами и, возможно, прогуливающимися здесь местными жителями, но, учитывая наличие в Ситте Битвы, Шин очень сомневался, что вблизи стадиона можно встретить местных. Парк выглядел не слишком большим, компактно умещался в виде узкого треугольника между двумя лучами-улицами, упираясь вершиной в стены стадиона, огороженный по всему периметру метровой зеленой стеной, создавая атмосферу уединения.

Лана любила раннее утро, которое Шин никогда не жаловал, при том, что был вынужден каждый будний день вставать в определенное время, иногда сон банально являлся лучшей частью его жизни за неимением ничего важного в происходящей вокруг реальности, ведь сколько хорошего могло произойти внутри снов. Лана с этим, вероятно, могла бы и поспорить, хотя Шин не сопротивлялся её желаниям начинать прогулки в такую рань, молча слушая истории и не слишком заметно зевая.  Лана все же предпочитала быть активной, деятельной, заниматься вещами, которые в её представлении не могли сравниться со скучным и бесполезным сном. Шину не приходило в голову заводить с ней подобный спор. Он бы всё равно его проиграл.

Однако возмущаться, что права будить его ни свет, ни заря у Ланы не было ни малейшего, он мог, хотя последние дни только и делал, что спал в ожидании, когда же эта идиотская адаптация закончится, так что сна в этот сложный период его жизни хватило с головой на всю жизнь грядущую. Правда, сколько её там осталось в нынешних условиях, Шин мог только предполагать.

В конце концов, именно так они и оказались в почти что безлюдном парке ранним утром, где помимо них были только подобные Лане слишком деятельные и активные. У фонтана в центре аллеи, на лавочках которой они и расположились, сидела девушка, прямо на самом бортике, и игралась с водой внутри большой каменной чаши. Вероятно, она тоже была претенденткой, но Шину ещё не доводилось видеть кого-то из ветки воды, как, впрочем, и из его ветки. но не то чтобы он как-то активно старался их искать. Пока ему повезло, что Лана и Фима не стали его потенциальными противниками. Несоизмеримо повезло. Что было к лучшему, ведь, при всем желании, вряд ли у Шина был бы хотя бы минимальный, незначительный шанс против них.

Никаких серьезных планов у Шина не было, дни тянулись один за другим, постепенно приближая их всех к отборочному этапу, и кто-то среди ожидающих уже наверняка нашел тысячу вариантов того, что покажет на радость толпы и под хорошую оценку судей. Кто-то такой, как Лана, например.

Наверняка, у неё уже был стоящий план того, как поразить всех и каждого в отдельности, завладеть вниманием, заставить каждого смотреть в её сторону, не отрываясь, наблюдая за малейшими действиями. Лана как раз и была тем, кто мог легко завоевать внимание, вероятно, не прилагая большого количества усилий.  Почему-то у Шина складывалось впечатление, что эта часть – представление и перфоманс – тоже важна для Ланы, хотя он ни разу и не спрашивал, что просто были его мысли, которые озвучивать он не осмеливался. Лана постоянно рассказывала о себе, слова лились из нее бесконечным потоком, потому Шин ощущал себя непривычно, думая, как задать вопрос, так что часто решал просто не задавать.

– Гляди, – внезапно обернулась в его сторону Лана, что-то пряча в ладошке. Шин заинтересованно всматривался, а сама Лана гордо улыбалась и крепко сжимала пальцы в кулак. Судя по выражению, некий секрет, спрятанный в ладошке, очень веселил её.

– Что там? – спросил Шин, решив, что так просто она не покажет. Ей нужен был повод для очередного представления, и в этом он не ошибся.

– Маленький секретик, – озорно улыбнулась Лана, медленно разжимая большой палец, поглядывая в сторону Шина заинтересованными глазами с целью определить его реакцию. Под тонкими длинными пальцами пряталось теплое оранжевое свечение, оно постепенно росло, словно бы выбиралось из домика, освещая руки. Затем Лана зажала указательный и средний палец большим, и начала разжимать руку, выскальзывающее свечение тянулось вслед за движением пальцев, и в одно мгновение раскрылось пылающими крыльями бабочки на кончике среднего пальца. От крыльев в сторону тянулись небольшие всполохи при каждом малейшем шевелении бабочки. Лана улыбалась, поднеся руку близко-близко к лицу, словно смотря на мир сквозь размывающий очертания жар полупрозрачных крыльев. Шин смотрел на ту же бабочку, не отрываясь, на то, как она шевелился перед лицом Ланы и не создает никаких проблем – ни сложностей в её создании, ни боли от соприкосновения огня с голой кожей. Часть его ощутила зависть от того, что ему самому не удавалось так просто материализовать что-то, что могло прийти в голову, отчего он снова и снова возвращался к мысли о невозможной избранности Ланы. Быть может, это и не была избранность в полноценном её смысле, но в плане формы гениальности вполне могла быть. Лана с такой легкостью освоилась и была уверена в своей будущей победе – это ли не необходимые качества, которые легко могли бы привести её к цели? Другая часть Шина считала огонь слишком опасной стихией, чтобы с ним пытался справиться кто-то, вроде него.

Бабочка шевелила крыльями, и ее свечение отливало бликами в глазах Ланы, что невероятно завораживало. Шин не знал, что именно ему казалось волшебным больше: пылающие крылья или отражение их свечения в почти что алых глазах Ланы. Она была способна создавать произведения искусства, не прилагая к этому видимых усилий, что приводило Шина к третьей мысли, что на фоне Ланы он совершенно заурядный неудачник, который не понимает, почему всё ещё не бросил то, что у него совершенно не выходит. И на самом деле, ему бы так хотелось просто сдаться, но он не мог.

– Красиво, – протянул Шин, стараясь скрыть свое поникшее настроение за натянутой улыбкой, хотя чем больше он смотрел на горящую бабочку, тем больше ощущал наступающие умиротворение. Его безнадежные мысли никуда деваться не собирались, но словно бы отходили на второй план, намекая, что он мог не думать о плохом некоторое время. Всполохи пламени на концах крыльев создавали ощущение тепла и спокойствия, словно от настоящего большого костра, к которому воображение дорисовывало треск поленьев и запахи углей.

Затем бабочка сорвалась с пальцев Ланы и по неровной, дерганной траектории полетела в сторону фонтана, покружилась некоторое время вокруг сидящей там девушки, пытаясь несколько раз сесть ей на голову, устраиваясь между ровными линиями кос, и благополучно закончила свой жизненный путь, утонув в поднявшейся из фонтана капле, когда незнакомку такой аксессуар не устроил.

Шину стало несколько грустно, хотя это был всего лишь маленький сгусток огня в форме чего-то живого.

– Какие твои планы? – спросила Лана, оторвав взгляд от фонтана, как только бабочка окончательно пропала.

Та девушка, что сидела на бортике, смотрела в их сторону некоторое время несколько недовольно, Шин размышлял, решится ли она подойти и высказать претензию, но затем она вернулась к своим делам, ведь для неё они были такими же случайными незнакомцами на фоне толпы, как и она для них. Шин смотрел в её сторону ещё некоторое время после того, как она вернулась к играм с фонтанной водой, потому что отвечать на вопросы Ланы не хотелось. Он и не знал, что ответить – с планами у него так и не сложилось. Всё время, отведенное на адаптацию, он провел, занятый другими мыслями и вопросами.  По большему счету, самобичеванием и сожалениями. И время на то, чтобы подумать о чем-то важном, у него… было, но Шин им не воспользовался рационально.

– Всего пару дней осталось, – продолжала Лана спокойным тоном, словно бы она тоже размышляла над своим же вопросом.

Если точнее, оставалось только два дня на то, чтобы придумать, научиться использовать и правильно подать некое умение. Что-то, что убедит судей в том, что именно ты будешь отличным кандидатом в число участников, что ты подающий надежды претендент, что твое понимание и осознание себя как части стихии будет полезно в дальнейшем, что ты будешь полезен Совету, как потенциальная боевая единица.

Вот только Шин этого не понимал и не осознавал. У него не было каких-то чуть более оригинальных идей, чем, определенно, у всех других претендентов, одни лишь стандартные представления о магии воздуха, которые вряд ли могли бы ему помочь пройти дальше, и никаких дельных примеров вокруг не находилось. Шин только забивал свою голову размышлениями на различные вопросы в духе: что он видел, что знал, что мог сделать со своими знаниями?

Сам не мог ответить, ведь все вокруг состояло из вещей, которые никак не помогали в решении философский вопросов.

– Пока не знаю, – всё же ответил Шин.

Лана хмыкнула, понимающе кивнула, потянулась, утомленная долгим сидением на одном месте, резко подскочила с лавочки, покачиваясь, словно маленький ребенок. Это заставило Шина улыбнуться, хотя он и не понимал, почему Лана использует такую модель поведения, могла ведь вести себя и как осознанный взрослый, но предпочитала дурачиться. Впрочем, подумал Шин, может, это был её способ бороться с проблемами.

– Что ж, тогда нам стоит прогуляться, и, может быть, тебе повезет и вдохновение посетит тебя, – весело провозгласила Лана план на день, совершенно уверенная в том, что Шин не станет спорить. Но Шину не хотелось заниматься бесцельным самокопанием и дальше, так что прогулка была отличным вариантом для дальнейшего времяпровождения.

Может быть, и правда, повезет. По крайней мере, Шину хотелось в это верить.

Однако праздное шатание по улицам помогло ровным счетом ничем, идеи не начали ломиться в голову со скоростью света, не строились в бесконечные очереди в ожидании на рассмотрение, и даже не пытались осторожно незаметно постучаться в сознание. Их попросту не было, что Шина удручало, создавалось впечатление, что мир настроился против, так рьяно и явно не давая ему ни малейшей зацепки. Они даже успели провести какие-то время на тренировочном стадионе, где Лана снова завладела вниманием окружающих, не раскрывая ни одного из возможных козырей, она вытаскивала из толпы желающих проверить свои возможности представителей из ветки воздуха, предположительно, из желания помочь Шину, но даже при этом ничего более уникального, чем вихри и ударные волны никто из них не использовал, что не помогало в сочинении идеального представления на отборочные, впрочем, быть может, им тоже не хотелось раскрывать тайны. Шин сам не пожелал участвовать, для него это было нечто сродни попаданию в среду, где все гениальные и способные, а он – нет; становиться целью для насмешек и косых взглядов, чувствовать свою недостаточность ему не хотелось, даже при том, как настойчиво и заискивающе улыбалась Лана, приманивая его движениями руки. Шин делал вид, что не замечает попыток его привлечь, и Лане быстро надоело, к тому же много времени на её перфоманс не ушло, но, даже участвуя в пусть и не полноценном сражении, она выглядела как часть художественного образа. Шин никак не мог понять, почему и как ей это удается.

– Точно не хочешь принять участие? –  спросила Лана, вернувшись к трибунам, проглатывая слова и звуки между глубокими вдохами.

Шин покачал головой – излишнее внимание ему не нравилось, особенно в чем-то, в чем он считал себя недостаточно успешным.

– Ну, – протянула Лана, разочарованно поглядывая на оставшихся претендентов. – Как знаешь.

Претенденты смотрели на неё в ответ, кто-то с пренебрежением (из тех, кого Лане удалось одолеть), кто-то будто бы ждал, что она вернется (и, быть может, согласиться на реванш), кто-то явно с волнением явно размышлял о том, стоит ли подойти и что-то спросить – Шин видел их бегающие взгляды, и то, как полностью игнорировала их существование Лана, словно бы её ничего из только что случившегося не волновало, вызывало у него некоторую зависть.

Решив, что больше здесь делать нечего они, миновав портальную арку, снова вернулись на заполненные людьми улицы. Люди вокруг не казались слишком увлеченными проблемами и вопросами, улыбались, смеялись и разговаривали друг с другом, двигались в разных направлениях, словно волны, и, смотря на них, Шин думал, что они с Ланой сейчас ничем не отличаются, что они тоже часть толпы, бесцельно плывущей в никуда, что, по какой-то причине, его расстраивало.

В его воображении никто не был достаточно важен даже для своей собственной жизни.

– Я так и не спросила, что ты делал всё это время? – начала диалог Лана, оборачиваясь, кривоватая заколка в её волосах отбросила блик, что заставил Шина неприятно поморщиться. Он использовал эту заминку на некоторые размышления, не зная, что же должен был ответить, что мог ей ответить. Что провел несколько дней в пустую? Что половина происходящего в его голове сохранилась как смутное воспоминание? Что его мечты и надежды были разрушены тем фактом, что никому его мечты и надежды нужны не были? Что он представил себя там, где его никто не хотел видеть? Что из этого он мог ей рассказать?

– Да ничего особенного, – ответил Шин, так и не решившись. – А чем занималась ты?

В ответ Лана растянулась в хитрой ухмылке.

– Пара очень наглых ребят думали, что смогут меня победить, но… Ха-ха. Пусть знают свое место! – рассмеялась она весело и гордо.

Конечно же, Лана не могла потратить время без пользы, конечно же, она делала то, что должны были делать все, что и Шину следовало бы делать вместо того, чем он занимался. Ему казалось, что всё катится вниз по наклонной с тех пор, как он попал сюда, что ничего положительного не случилось вообще. В то время, как другие действительно сильные и увлеченные люди занимались важными и серьезными делами, он просто ждал, как само всё разрешится.

Но ничего не разрешилось. Шину оставалось только задаваться вопросами в духе: а что будет дальше? Насколько плохо все будет дальше?..

– Кто бы сомневался, – ответил он девушке, стараясь звучать как можно более отвлеченно, подумал, что стоило бы спросить, что Лана такого им сделала, но от размышлений его настроение окончательно испортилось, так что он не нашел на вопросы сил.

– Один вообще был какой-то дикий, его аж оттаскивали, потому что он совершенно не хотел успокаиваться. Серьезно, это было как будто настоящее сражение уже началось. Он вообще не понимал, что мы еще не на арене. Был почти страшно… но интересно. Знаешь, как решать сложную математическую задачку с множеством переменных в ограниченном количестве времени.

Звучала Лана так вдохновленно, радостно, даже несмотря на то, что в её словах промелькнуло упоминание о страхе, Шин был уверен, что она бояться просто не могла, в его воображении Лана и страх существовали в диаметрально противоположных сторонах. Быть может, она и боялась, но не так, как боялись проплывающие мимо них люди, как простые жители. И, стоило быть честнее с собой, как он сам. Страх Ланы скорее напоминал возбуждение от опасности, яркие эмоции стрессовой ситуации, адреналиновый всплеск, который она постоянно преследовала.

– Звучит опасно, – хмыкнул Шин, на что Лана только отмахнулась:

– Тут всё звучит опасно. Но, знаешь, его какая-то девушка пыталась успокоить, и он словно, не знаю, внезапно стал другим человеком? Потому что вот он пытался меня убить, а вот он – тихий и спокойный мальчик. Как-то это… непонятно. Будто я ему что-то сделала, в самом деле.

Шин пожал плечами: кто в действительности мог знать, что это было? Может, подумал он, это тоже своего рода реакция на опасную ситуацию. Инстинкты выживания. Убей или будешь убит.

Он рассуждал об этом слишком спокойно и отвлеченно, даже не пытаясь перекладывать ситуацию на свое будущее, и, когда, наконец, осознание невоображаемости ситуации добралось до него, что это не просто история, а настоящая осязаемая реальность, которая, в том числе, ждет и его, дрожь пробежала вдоль позвоночника, а в животе начало скручиваться предвкушение грядущих проблем. Реальность казалась Шину все опаснее и опаснее, он осознал так внезапно, что Лана сказала убить. Легко и просто. И Шин пропустил это мимо ушей как совершенную обыденность, отчего ему стало не по себе. Мысль о том, что для Ланы потенциальная смерть казалась такой простой, что она упомянула её без каких-либо эмоций, захватила все сознание Шина, превращая мысли в бесконечный поток ужаса. Он ощущал, что всё катится вниз быстрее и быстрее, как мир разрушается, как темнеет перед глазами.

– Эй, – раздался голос Ланы посреди темноты, и от ее голоса тьма начала рассыпаться, – с тобой все нормально?

Шин не мог ответить, его почти парализовано внезапным осознанием хрупкости жизни, он понимал, что ничего не было с ним нормально, но Лана бы только посмеялась с его бессмысленных глупых страхов, с того, насколько часто они мелькают в мыслях последнее время. И того, насколько дикие это страхи для кого-то, кто самовольно пришел сюда.

– Нет, все хорошо. Будь осторожна в следующий раз, – кивнул он, стараясь звучать нормально.

Лицо Ланы захватило хитрое выражение, будто бы она не заметила никаких проблем и так легко поверила, повернулась к Шину, перегораживая путь, вынудила резко остановиться, начала пристально всматриваться в глаза, придвинувшись совсем близко.

– Ты… что же, – она наклонила голову в бок, – волнуешься обо мне?

Шин, честно, волновался о себе, потому что верил, что Лана отлично справится со всеми своими проблемами самостоятельно. Это же была Лана: сильная, смелая, гиперактивная, которая уже показала, как не любит, когда кто-то решает за неё.

И этот её внезапный, непредсказуемый поступок сбил панический настрой в голове Шина. Он ничего не смог ей ответить, потому что Лана смотрела так пристально и стояла слишком близко, что её взгляд прожигал насквозь. Шину не нравилось смотреть людям в глаза, тем более стоящих так близко и вглядывающихся так настойчиво, что он сделал шаг назад, прежде чем Лана, наконец, успокоившись, отвернулась.

– Буду считать, что это “да”, – кивнула она сама себе, не теряя исходного задора.

Ей, подумал Шин, наверное, нравилось быть такой: непосредственной, веселой, непредсказуемой, себе на ему, никто не указ. И общаться с ней ему нравилось, потому что её черты были противоположны его характеру. Лана была тем человеком, который мог заставить любого делать то, что ей хотелось, не применив ничего, кроме обаяния.

Это обаяние уже сработало на Шине однажды, продолжало работать до сих пор, и он ничего не планировал делать, чтобы этому противостоять.

Но вопрос о том, что делать на отборочных никак не решался. Быть может, потому что Шин и не особо пытался решать. Лана постоянно принимала решения, она вламывалась в его двери и тащила гулять, она показывала ему город, который сама ни черта не знала, но делала вид, что разбирается, она знакомила его со всеми встречными-поперечными, с которыми сама успела познакомиться, просто потому что, не спрашивая у Шина согласия ни на что, и это приводило его к мысли, к причине, почему он ничего не может сделать – он был попросту уверен, что все разрешится само собой. Что, может быть, ему нужно приложить всего чуть-чуть усилий, создать что-то простое, что покажется неплохим, небольшую активность, которая создаст вид чего-то серьезного для судей, чтобы они могли записать его в число участников.

Маленькое, но заметное…

Внезапная мысль осенила его, и Шин не мог понять, почему она изначально не пришла ему в голову. Не было острой необходимости делать тоже самое, что делала Лана, как и не было необходимости придумывать и создавать что-то, исходя из его незначительных успехов в освоении стихии. В сущности, не было необходимости даже задумывать над этими успехами. Ведь нужно было лишь что-то незаметное. Что-то, что он точно мог сделать. Маленькое и незначительное, что покажется большим и существенным.

Видимость. То, что будет выглядеть так, как нужно, но не будет на самом деле существовать в реальности.

В чем он как раз мог назвать себя специалистом.

Часть 2: Берсерк

J'ai le chronomètre dans la tête

Combien de rêves me faudra-t-il

Pour que les heures s'arrêtent?

(У меня в голове секундомер

Сколько снов мне понадобится

Чтобы часы остановились?)

Nuit Incolore – Dépassé

Глава 1

– Снимаешь? – спросила высокая женщина чуть раздраженным голосом, в очередной раз заправляя падающую на лицо прядь волос за ухо.

Она стояла на фоне полупрозрачного забора, за которым была видна часть стадиона, наверное, уже вечность, ведь все шло против неё, против них обоих: то камера отказывалась работать, то люди двигались в кадре толпами, сбивая настрой и разрушая кадр напрочь, то кто-то из потенциального списка интервьюеров отказывался говорить.

Ей казалось, что они прокляты, и снять этот чёртов репортаж сегодня невозможно, и что следовало бы вписаться в число участников, а не приезжать сюда работать. А лучше вообще стоило взять отпуск, спокойно гулять по улицам Ситты, фотографироваться и, может быть, попробовать местную кухню. Вместо того, чтобы бесцельно проводить время в ожидании чуда.

– Одну минутку, Лос, – удрученно ответил оператор, в очередной раз разворачивая камеру то в одну, то в другую сторону, если бы упомянутая Лос хоть каплю разбиралась в устройстве этого аппарата, может быть, могла бы чем-то помочь, но вместо этого всё, что было ей доступно – раздраженное ожидание:

– Да что такое! Что на этот раз?!

Оператор в ответ только пожал плечами, Лос начинало казаться, что они никогда не начнут этот неудачный репортаж, что, если день сразу не задался, то его ничто не способно исправить. По крайней мере, она всегда сталкивалась только с полными неудачами провальными днями, никаких полумер (положительные дни в её карьере встречались не слишком реже, но, находясь на грани разочарования от профессии, Лос не могла припомнить ни одного такого). Однако спустя обещанную оператором минуту, камера заработала, из её корпуса выкатились три шарообразных чуть меньше ладони дочерних объектива, наконец, поднялись в воздух и замигали датчиками, крутясь в разные стороны. Почему они не могли просто по старинке снимать на основную без этого томительного ожидания, Лос так и не смогла понять. Даже если бы спросила, но на вопросы времени уже не было, оно и без того поджимало. Посмотрев в центральный объектив, Лос натянула на лицо профессиональную улыбку, стирающую следы усталости, и приступила к работе:

– Доброго вечера, с вами Лосли Катрис со специальным репортажем из центра Ситты. Мы находимся прямо напротив главной достопримечательности – стадиона Ньетто Руис, – где только что закончился отборочный этап Шестой Битвы. Сколько бы сил и времени не было потрачено на подготовку, самые лучшие оценены и выбраны для дальнейшего путешествия в мир невозможного. Из огромного числа претендентов во второй этап прошли только по сто двадцать восемь человек в каждой стихийной ветке. Пятьсот двенадцать самых выдающихся человек со всех концов вселенной. Давайте познакомимся поближе с некоторыми из них.

– Снято, – огласил оператор, и Лос тяжело выдохнула, поглядывая на летающие камеры-шары с неприязнью, но начало было положено, с этой частью уличных съемок закончено, теперь оставалась другая не менее сложная часть – интервью. Где-то между вопросами в финальной версии поместятся съемки с отборочных, красивые кадры, отснятые с самых различных ракурсов сотней летающих камер, контролируемых десятками людей. Лос хотелось верить, что получится красиво и ярко, захватывающе и интересно, или, на крайний случай, по крайней мере, достаточно, чтобы получить плату за работу.

Первым их респондентом стала невысокая светленькая девушка с вьющимися торчащими в стороны волосами, которая смущенно поглядывала на камеру и немного нервно улыбалась. Лос еще раз пробежалась по списку вопросов и основным данным, чтобы не ошибиться, и ободряюще улыбнулась:

– Не волнуйся, я не кусаюсь.

В ответ та только заторможено кивнула и, кажется, ни капли не поверила. Ну и ладно, подумала Лос, её работа заключалась не в психотерапии, а в получении ответов на вопросы, в конце концов.

– Можем начинать? – спросила она одновременно у смущенной девушки и оператора, а, получив неуверенный кивок от участницы и символичный палец вверх от оператора, обернулась в сторону камеры:

– Первый наш гость на сегодня – Серафима Рейснер. Уже ставшая известной в качестве лидера сводной таблицы совместимости среди претендентов. Каково это – ощущать себя первой среди такого количества человек?

– Эм, как-то… странно, – замялась Серафима. –  Я имею в виду, я ведь ничего не сделала для того, чтобы там оказаться. Так что это не мои достижения, будто кто-то решил за меня.

– Что ж, я думаю, этот “кто-то” принял верное решение! Вы общались с другими претендентами, которых прозвали “гениями”? В вашей ветке собралось довольно много людей с большим процентом совместимости, – Лос быстро глянула в планшет в её руках, чтобы не ошибиться, числа резко вылетели из головы. – Почти все выше семидесяти процентов, это большое значение для целой ветки.

– Да уж, – улыбнулась Серафима натянуто, ей, видимо, не нравилось думать о том, сколько у нее потенциально опасных противников. Хотя наверняка тут были и те, для кого подобное – легкое или желаемое испытание, Лос слышала о них, но не особенно хотела брать у них интервью. Сюжеты про обычных и непримечательных всегда собирали куда большие рейтинги.

– Вы общались с кем-нибудь из них? – спросила Лос.

– Из моих – нет. Я немного общалась с девушкой из ветки воздуха, она тоже набрала довольно высокий процент. Вроде бы она прошла. Я не уверена.

– Наблюдали за другими будущими участниками во время отборочных? Кто-нибудь из них привлек ваше внимание?

– На самом деле, они все довольно… интересные. Многие из них очень сильные, и я даже не уверена, что смогу с ними справиться, если мы встретимся. Надеюсь, – Серафима нервно хихикнула, – что кто-нибудь победит их за меня.

– Что ж, – Лос кивнула с пониманием. Она бы тоже не хотела встречаться с грозными противниками, но пока её потенциальными врагами были ветер, постоянно неработающая камера и тот факт, что ей стоило бы взять отпуск вместо того, чтобы стоять сейчас здесь, – расскажите немного о себе. Почему вы решили принять участие?

– Ну, у меня простая причина. В моем роду не было магов, так что мне очень хотелось стать частью этого магического мира однажды. И, когда я услышала, что скоро будет проводиться Шестая Битва, я сразу же решила принять в ней участие. Родители мои, правда, были сильно против, но, как видите, меня это не остановило.

Напоследок Серафима улыбнулась уже не так скованно, как вначале. И ответы её звучали достаточно длинно и развернуто, чтобы оказаться в финальном варианте. Так что Лос подумывала, что первая попытка прошла удачно.

– Желаю вам успехов в дальнейшем. А пока мы прервемся, не отходите далеко!

Оператор кивнул ей, и Лос сразу же сгорбилась, утомившись стоять с идеально ровной спиной, и улыбка сползла с её лица. Ей, честно, нравилось общаться с людьми, сниматься в разных местах, но иногда это было так утомительно, что ей хотелось бы заняться чем угодно другим. Быть может, иногда приходило ей в голову, стоило выбрать другой род деятельности…

Правда, конкретно сейчас Лос буквально не видела себя где-то в другом месте.

– Спасибо, что согласились пообщаться, – улыбнулась она Серафиме, на что та только сконфуженно и неуверенно покачала головой, добавила: “Не за что, это вам спасибо”, и снова поглядела на камеру, спрашивая, записывает ли она ещё, оператор покачал головой, и Серафима облегченно выдохнула – общение с камерами давалось ей не очень, но, быть может, подумала Лос, если она заберется далеко, однажды, подобное перестанет быть проблемой.

– Что-то меня до сих пор потряхивает, – нервно рассмеялась Серафима. – Надеюсь, этого не было заметно…

– Нет, думаю, всё прошло хорошо. Еще раз спасибо за интервью.

И как бы не хотелось Лос оказаться праздно гуляющим туристом, рабочий день только начинался.

Второй их гость на сегодня оказался тем, кто своим выступлением захватил внимание всей публики, а также был отмечен судьями. Это было как раз самое начало, на которое Лос благополучно опоздала, ей не удалось увидеть выступление воочию и вся доступная ей информация – сухой текст описания сборных постов в сети и пачка коротких видеозаписей. Людям понравилось, судя по количеству восторженных реакций. Так что Лос очень хотелось бы пообщаться с источником этого ажиотажа. А источником оказалась милая и весьма улыбчивая девушка. Лос отметила в её образе, помимо лучащегося дружелюбия, только множество шрамов по всему телу, которые она даже не пыталась скрывать и ужасно длинные, явно мешающие волосы. Возможно, подумала Лос, эта участница и есть один из тех самых опасных претендентов с большим опытом за спиной, которые знали, зачем пришли сюда. Это была её первая мысль и из-за неё Лос растеряла часть энтузиазма, потому что слушать про “я столько лет тренировался, у меня были лучшие учителя, конечно, я достоин всеобщего внимания” обычно было весьма утомительно.

Но при этом располагающая улыбка участницы давала трещину в самом основании образа опасного противника, что, впрочем, не отменяло того факта, что она справилась лучше, чем многие прочие, и что она могла быть опасным противником, разве что активно притворялась, что это не так.

– Спасибо, что согласились на интервью, – начала Лос вместо приветствия, на что в ответ ей девушка только покачала головой из стороны в сторону.

– Я собираюсь победить. Не могу же я бегать от журналистов.

Этого Лос и ждала от неё, хотя не в положительном смысле, её натянутая профессиональная улыбка чуть дрогнула, но вряд ли кто-то заметил. Конечно, Лос понимала, что именно таких Битва и желает видеть – целеустремленных, полностью осознающих, зачем они здесь, искрящихся дружелюбием как частью образа, который, несомненно, мог помочь в достижении целей. Разве что подобные люди ужасно утомляли.

– Тогда давайте начнем. Всё готово? – получив кивок от оператора, Лос продолжила. – Мы снова с вами, и на этот раз у нас необычный гость – девушка, которая захватила сердца всей публики всего за несколько минут – Лана Минакс. Как вы ощущаете себя после такого фурора?

– Великолепно! Не могу сказать, что это был прямо фурор, мне кажется, что я могла бы сделать куда больше, но и сделанное уже отлично. Я прошла этот этап с легкостью, есть шанс также легко пройти и остальные!

– Хорошо, что вы так воодушевлены. Правильный настрой – одно из составляющих успеха. Как же вы смогли придумать и создать такое выступление? Я сама далека от мира магии, но слышала, что придать форму огню – очень сложная задача.

– Возможно, но мне она не показалась сложной. Я просто придумала, взяла и сделала бабочку, потом птицу, а потом уже всех остальных. Может, у меня есть какая-то предрасположенность к огню, но никаких сложностей с этим не возникло.

– Но при этом ваше выступление произвело на людей огромное впечатление, – кивнула Лос, ощущая, как чувство “а я говорила” начинает разрушать её профессиональную улыбку, но все же нашла в себе силы на дополнительные вопросы, ожидая очевидных ответов. – Но, как вы сами считаете, ваши будущие оппоненты были впечатлены достаточно? В их глазах вы стали опасным противником?

– О, я надеюсь, что они трясутся от страха или уже начинают строить стратегии против меня!

Что Лос и получила, тихо утомленно вздыхая про себя, но продолжать было необходимо, смотря в горящие от самодовольства и ожидания глаза, она задала новый вопрос:

– А вы уже строите против них стратегии? Приметили кого-то?

– Мм, нет, не нашла кого-то выдающегося. Все обычные, – ответила Лана с почти грустным лицом, отчего голос у Лос едва ли не дрогнул на следующей реплике:

– Что ж, хорошо. Тогда последний вопрос: что заставило вас принять участие в соревнованиях?

– Ну, я просто…– Лана внезапно замолчала, словно бы забыла, что хотела сказать, секунду она стояла в некой задумчивости, а потом внезапно вновь ярко улыбнулась и ответила. – Мне захотелось.

– Интересная причина, – в голосе Лос прозвучали очередные саркастичные нотки, но она очень надеялась, что никто не придаст этому значения. – Ну что ж, на этом вопросы закончены. Спасибо, что ответили на них.

– Всегда пожалуйста! Обращайтесь! – Лана весело подмигнула в камеру, убегая, и Лос криво усмехнулась, отворачиваясь в сторону, подумала, что такая девушка никак не могла быть умудренном опытом войном, вела себя слишком непосредственно, слишком самоуверенно, словно подросток, у которого случайно получилось сделать удачно что-то, к чему он не приложил никаких усилий, впрочем она и выглядела этим самым не умудренным жизнью подростком с верой в добро и справедливость, с невероятными планами на будущее, которые ещё не были омрачены реальностью. Впрочем, кто тут не выглядел слишком молодым? У кого, как не у молодых людей, было достаточно энтузиазма и глупости, чтобы ринуться навстречу опасности, не задумываясь о последствиях? Лос не могла сказать, испытывает она больше жалости или все-таки завидует.

Ближе к девяти часам до полудня еще одна из участников обещала уделить им внимание, но она так не хотела с ними разговаривать, что Лос пришлось убеждать её. Девушка эта ничем особенным не выделялась, всего-то была среди тех, кто прошел в число участников, обычная простая девчушка, которой так не хватало для их вечерней сводки. Пример для тех, кого не одарили вниманием в сети или не отметили восторженными криками зрители, для тех, кто не обладал ничем выдающимся, чтобы запомниться, кто прошел, но остался незамеченным.