Отголоски прошлого

Глава 1

2008 год

С момента гибели тёмного лорда прошло десять лет. Все эти страшные события в Хогвартсе травмировали меня – по сей день я слышу взрывы, во сне вижу лица погибших товарищей, с которыми я училась. Я стараюсь жить дальше, по крайней мере показываю это. Будь я маглом, я бы ушла в зависимости, во все тяжкие. К счастью, это не так, однако тем не менее родиться в семье маглов всё же было суждено, и это не помешало мне развивать себя в качестве учителя Хогвартса по защите от тёмных искусств. Когнитивный диссонанс, не правда ли?

Расхаживая по кабинету туда-сюда, периодически вспоминая, как на моём месте восхвалял себя Локонс, или же как издевалась над нами мадам “кхе-кхе” в отвратно-розовом одеянии, я не могла собраться с мыслями. Буквально несколько минут назад одна из сов закинула мне на стол конверт от имени Джорджа Уизли. Прочитав имя отправителя, я встревожилась. А ведь я готовилась к следующему уроку.

– Только не ты, – прошептала я. Рыжеволосая семейка в своё время была мне очень дорога, однако после того горя, что испытала я, что испытали сами Уизли, я должна была абстрагироваться. С этого момента каждый год я перечёркиваю в календаре второе число мая.

Я отложила конверт в сторону и, достав из тумбочки припрятанную мной флягу с обыкновенным магловским ликёром, встала с рабочего места и принялась нервно ходить по кабинету. Я не могла найти себе места. С каждым глотком я больше и больше погружалась в воспоминания. Они были связаны с рыжими близнецами. Тогда я была полноценной. Тогда я была счастливой. Влюблённой и беззаботной.

Я довела саму себя воспоминаниями. Не было сил больше держать в себе эмоции и, осушив флягу, я достала свою палочку из кармана пиджака и прошептала сквозь слёзы:

– Экспекто Патронум…

Кабинет засиял голубыми оттенками – моя палочка вспыхнула, и из неё пронёсся вокруг меня волкодав. Я села на пол между партами и, уткнувшись руками, погрузилась в себя. До этого момента я старалась не думать о Фреде.

1991 год.

Шляпа направила меня в Гриффиндор – я попала на один курс вместе с самим Гарри Поттером. Иногда мне казалось, что он сам пока того не осознаёт, насколько он особенный. Скорее растерянный. Я могла ошибаться.

После церемонии распределения все в зале начали пировать и знакомиться друг с другом. Я же боялась с кем-либо начать диалог. Скорее из-за того, что отец меня затравил, ибо он утверждал, что быть волшебником – это ужасно, позорно и так далее. Благодаря ему я стала замкнутой и никому особо не доверяла. Я была больше слушателем, и так я узнала о многих, кто сидел рядом со мной за столом. Соответственно, я делала выводы в своей голове.

Например, глядя на Перси Уизли, я решила, что он – самый настоящий зануда, и что он тычется своим титулом старосты чуть ли не в каждом предложении. То же самое мнение у меня сложилось и о девочке – однокурснице с густыми каштановыми волосами и зубами как у бобра. Из услышанного я поняла, что она тоже родилась в семье маглов, как и я, а её родители – стоматологи.

“Значит, моя семья тоже не так уж и плоха…”, – подумала я, и попыталась набраться смелости рассказать о себе. Но в зале стоял такой галдёж, что моя попытка не увенчалась успехом. Я лишь сжала губы и вернулась к роли слушателя, уткнувшись в тарелку с жареной курицей.

Спустя какое-то время я ощутила на себе взгляд. Я подняла голову и обратила на себя внимание рыжего мальчишки. Он был старше меня на пару лет. Рядом с ним сидел его брат – близнец и о чём-то весело разговаривал с темнокожим парнишкой. Мне стало неловко, и я снова уткнулась в тарелку. Аппетит пропал моментально. А один из близнецов всё продолжал меня изучать, словно я картина Рембранта. Тем не менее я сделала вид, что мне стало интересно слушать ту девочку с каштановыми волосами, Гермиону, а болтала она лишь о учебниках, демонстрируя свои знания. После этого рыжий парень отвлёкся на своего брата-близнеца и начали смеяться. Надеюсь, это не камень в мой огород.

После окончания пира староста нашего факультета, Перси, проводил нас в наши спальни. По дороге в гостиную я пожирала глазами коридоры: лестницы двигались в своём направлении, а картины, точнее персонажи, были живыми. Это меня приятно поразило, для меня тогда это было в новинку.

Попав в спальню девочек, я не сразу заметила свою кровать. Я растеряно стояла на месте и наблюдала, как остальные девчонки заняли свои места и принялись переодеваться в свои пижамы.

– Ты молчала всё время, мы с тобой так и не познакомились. Я Лаванда, – представилась Браун, хотя я об этом узнала ещё на распределении, когда профессор Макгонагалл объявляла её. – Ну что ты стоишь? Давай тоже переодевайся, – окликнула меня девочка с золотисто-русыми волосами. Это была Лаванда Браун – моя однокурсница. И что-то мне подсказывало, что с ней не всё так гладко. Я подошла к свободной кровати, возле неё стоял мой чемодан с вещами. Я стала искать свою пижаму, как Лаванда снова стояла возле меня и попыталась разговорить. Пришлось идти на контакт.

Что же, придётся знакомиться. Меня зовут Эффи Йорк. Родилась в семье маглов, из-за чего грёбанным слизеринцам можно оскорблять меня “грязнокровкой”. Мой отец – безработный выпивоха, а мать старается таскать на себе всю семью, работая администратором в сетевом ресторане, а также подрабатывая гадалкой с помощью карт таро. Когда пришло письмо из Хогвартса, мама порадовалась за меня, ведь она была уверена в моих способностях. Что касается отца… Он лишь отвесил мне пощёчину, оскорбив меня малолетней шарлатанкой и ошибкой природы.

Про родителей информацию в нашей спальне я умолчала. Достаточно девочкам было знать, что я из мира маглов и помимо волшебства увлекаюсь музыкой, так как из моего чемодана торчал кассетный плеер и несколько кассет таких групп как Depeche Mode, The Cure, INXS. Для чистокровных волшебниц это было что-то из ряда вон выходящее. А вот Гермиона сразу принялась вносить свою лепту:

– Но ведь громкая музыка очень вредна для слуха. Особенно такая, – её тон показался мне заносчивым. Что касается остальных девочек, к примеру той же самой Лаванды или Парвати Патил – они с любопытством рассматривали кассеты и просили послушать. Однако Гермиона, этакая убийца веселья, высокомерно всем объявила, что пора ложиться спать, иначе за такой шум нас могут исключить в первый же день, и сама брякнулась в постель. Спустя некоторое время остальные девочки последовали её примеру.

2008 год.

– Профессор Йорк, с вами всё хорошо?

Возле меня стояла третьекурсница – гриффиндорка и обеспокоенно пыталась трясти за плечи. Я старалась придти в себя. Пустую флягу я спрятала за пазухой, ибо не хочется, чтобы ученики что-то поняли. Честно говоря, я не обратила внимания, как группа гриффиндорцев и пуффендуйцев зашли в кабинет.

– Профессор, если Вам плохо, может мы отведём Вас к мадам Помфри? – вызвался парень из Пуффендуя, – Вам воды принести?

– В больницу Святого Мунго мне дорога, ребятки, – усмехнулась я и встала с пола. Сделав вид, что ничего не произошло, я подошла к своему рабочему столу. Ученики расселись за парты и достали учебники из своих портфелей. Я же всё пристально смотрела на нераскрытый конверт от Джорджа. Всё же прочесть письмо мне стоит.

– Ребята, сегодня я вас новой информацией нагружать не буду, – объявила я классу, нервно трепля то письмо, – Поэтому я сейчас потребую каждого из вас написать эссе на тему боггартов. Учебниками пользоваться разрешено, но конспектировать слово в слово не нужно. Приступайте к работе.

С этими словами я сжала конверт и направилась на верхнюю кафедру. Закрыв дверь, я скатилась на пол и начала читать письмо от Джорджа. В нём гласило только несколько строк:

"Эффи, жаль, что ты больше не появляешься у нас на виду. Анджелина не права, что поступила так с тобой. Ей, конечно, стоило бы извиниться. Вернись хотя бы в Нору. Тебя безумно не хватает, особенно мне."

– Боже, – вздохнула я и отложила письмо в сторону. Я поднялась с пола и вышла из кафедры. Ребята в классе тихо и прилежно занимались заданием, что уже неплохо. Я села за свой рабочий стол и, найдя чистый пергамент, схватилась за перо с чернилами. Мой ответ был таким:

"Милый Джордж, я бы с удовольствием вернулась в Нору, если бы не твоя глупая жена со своим якобы незакрытым должком. Мне приходится держаться в стороне, ибо так спокойнее для нас всех. Я тоже по вам безумно скучаю, особенно по стряпне тётушки Молли. Передавай всем привет. А насчёт моего возвращения нужно подумать. Сколько мне понадобиться времени я не знаю."

Закончив писать, я перечитала своё письмо, убедившись в том, что ничего лишнего не допустила. Из того, что написал Джордж, мне стало ясно одно, что Анджелина всё ещё не отпустила ситуацию десятилетней давности, обвиняя во всём меня.

Глава 2

1991 год.

Прошла неделя с того момента, как Шляпа определила меня в Гриффиндор. За это время я ни с кем особо и не сдружилась. Разве что ко мне пыталась как-то навязаться Лаванда Браун. Она старалась меня разговорить за счёт сплетен, а такое я не одобряю. Я не обращала на неё внимание.

Однако свербящий на меня взгляд одного из рыжих близнецов несколько дней не давал мне покоя. Это продолжалось не раз, не один день. Стоило мне только зайти в Большой зал или гостиную Гриффиндора – я моментально превращалась в экспонат.

В один прекрасный меня это достало. На обеде после урока зельеваренья, где профессор Снейп предвзято докучал на наш факультет, я решила пронести в Большой зал свой кассетный плеер. В наушниках играли Depeche Mode, чья музыка полностью расслабляла и погружала меня в какой-то иной мир: ни магический, ни магловский. Пока слушала тех ребят из Базилдона я открыла книгу по истории магии. Какой, оказывается, скучный предмет. В довесок его ещё ведёт привидение. На тарелке передо мной красовался картофель, запечённый в мундире, однако еда меня не сильно привлекала. Всё же хотя бы пару картофелин съесть пришлось.

Неожиданно по обе стороны кто-то расположился, что меня перепугало. Я вскрикнула и выдернула наушники из ушей, заодно и нечаянно пролила тыквенный сок прямиком на учебник.

Я осмотрелась. Меня окружили рыжие близнецы.

– Что вам от меня нужно? – пролепетала я, протирая страницы учебника.

– Нет, Джордж, ты посмотри, никакого почтения, – заявил один.

– Мы с Фредом подумали, что тебе грустно, – начал было объясняться второй.

– И одиноко, – первый словно подхватил, заканчивая мысль второго.

Я продолжала недоумевать в окружении близнецов:

– Эм, спасибо, конечно, но я предпочитаю быть…

– Забудь об этом, будь веселее, – перебил меня Фред и начал с любопытством разглядывать мою аппаратуру.

– И разговорчивее, – продолжил его мысль Джордж. В его руки попал подкассетник, – Что такое “Музыка для масс”?

– Что такое Depeche Mode? – в свою очередь спросил Фред.

– Ну, это из мира маглов, вам это ничего не даст, – буркнула я и принялась доедать картошку. Фред запутался в наушниках, а Джордж всё так же разглядывал обложку альбома, где красовались три огромный красных мегафона.

– Раз это из мира маглов, как ты говоришь, то наш отец должен непременно это оценить, – выдал Фред. Я повела бровью.

– Наш папа любит всякие магловские штучки, – Джордж отложил футляр и переключился на плеер. Фред делиться не хотел – было видно, как он заинтересован. Так же его очень удивило, что звук исходит из этих запутанных шнурков. Я старалась делать вид, что я не с ними.

– Ой, Рон! Ты когда-нибудь видел это? – обратился Фред к мимо проходящему моему рыжему однокурснику. Я перевела взгляд с учебника на Рона.

“Ага, значит, они братья. Так, а сколько в семье Уизли детей?” – пронеслось в моей голове. Рона не очень-то интересовал мой плеер. Он оживлённо о чём-то беседовал с Гарри.

– Да ладно тебе, Ронни, забавная же штука, – продолжал Фред.

– Успокойся, я думаю, Гарри ему всё пояснит.

– Я тоже так думаю, Джордж.

– Так, ладно, – спохватилась я и захлопнула учебник, – Можно я с вашего позволения заберу свой плеер и буду готовиться к уроку?

В моём голосе послышалась нотка раздражения. Фред вернул мой плеер, и я убрала его в свой портфель.

– Быть букой тебе не идёт, – подмигнул Фред.

– Если тебя, конечно, не довёл Снейп, – подхватил Джордж.

– Спасибо за понимание, вы очень догадливы, – я выползла со стола и направилась к выходу из зала, даже не попрощавшись с близнецами. Один из них всё же удосужился меня окликнуть:

– А зовут-то тебя как?

Я обернулась. Я повела бровями и хотела промолчать о своём имени, однако мой язык меня подвёл:

– Эффи.

Приближался 1992-ой год. После столь нестандартного знакомства с близнецами моя жизнь перестала казаться обыденной. Фред и Джордж стали посвящать меня в свои шалости, помогали мне с уроками, приглашали смотреть тренировки по квиддичу. Из последнего меня сильно удивило присутствие Гарри – его выбрали ловцом.

Я не обратила внимание на то, что от меня отстала Лаванда. Понимая, что я предпочла дружбу с близнецами, она обозлилась на меня и стала общаться с Парвати Патил. Меня такой расклад нисколько не тронул.

Так же мне были не особо рады ещё некоторые личности. Про Драко Малфоя говорить не стоит – он сам себе враг. Как он относится к остальным, так и остальные к нему. Тогда в одиннадцатилетнем возрасте до меня не доходило, что это всего лишь такое воспитание.

Дело было на обеде в Большом зале. Близнецы мне рассказали про отца Драко, в каких отношениях он с мистером Уизли и его лояльность к Волдеморту.

– Папаша Малфоя что? Моральный урод? – громко высказалась я, не обращая внимания на то, что сам Малфой сидел за соседним столом позади меня.

– Я бы на твоём месте не стал бы так громко возмущаться, – посоветовал Фред, уминая тушёную свинину, – Всё-таки у этого морального урода связей не напасёшься.

– Тем более сыночек-то может на тебя такую кляузу накатать папочке, что с добрым именем не останешься, – продолжил Джордж, – Но ты не переживай. Ему всегда можно подкинуть какой-нибудь слабительный батончик.

– Слабительный батончик? – спохватился Фред, – А это идея!

– Боже, эти извращённые умы, – выдохнула я и достала из портфеля учебник травологии “1000 магических трав и грибов”, – Простите, ребят, я просто уверена, что профессор Стебль меня спросит, а мне нужно готовиться. Силки мне тяжело даются.

– Помни, что эти черти боятся света, – подсказал Фред. Со своим обедом он уже расправился.

– Стебль не будет к тебе предвзятой, поэтому мы тебе завидуем, – Джордж уже встал с места.

– Потому что у нас следующий урок – зельеварение.

– А потом защита от тёмных искусств. Над д-д-дуу-дурачком Квирреллом хотя бы потешиться можно, – Джордж скривил лицо, изображая профессора Квиррелла.

На этой ноте, как бы не прощаясь, близнецы покинули зал. Я продолжала готовиться к уроку, поедая свою порцию свинины. Плеер лежал рядом, но включённым не был. Нет смысла включать музыку, когда возле тебя трутся два рыжих неотёсанных весельчака.

– Глядите-ка, кто-то проносит магловские штучки, – пронёсся позади меня самодовольный голосок, – Если бы мой отец узнал, что Дамблдор позволяет себе такое, он бы…

– Он бы что? Умер от горя? – я не выдержала и, недолго думая, встала из-за стола и решительно зажала двумя пальцами Малфою нос. Рядом с ним стоявшая свита попятилась назад, а за столом Гриффиндора раздался смех. Благо Макгонагалл или Снейп не присутствовали.

Малфой жалобно стонал. Я продолжала давить костяшками пальцев его нос, пока он не стал цвета свеклы:

– После такого на твоём месте я бы призадумалась над своей надменностью, Малфой.

Драко упал на колени, продолжая ныть.

– Ну что, Драко? Будешь дальше строить из себя крутого?

Я отпустила его нос, а Малфой всё так же жалобно ныл. Затем резко встал с колен, пролепетал что-то в духе “Мой отец об этом узнает” и убежал из зала. Крэбб и Гойл попятились за ним.

Поймав на себе восхищённые взгляды гриффиндорцев, мне стало не по себе. Я понимаю, конечно, что Малфой их здорово достал, но после такого поступка мне хотелось спрятаться. Я мигом собрала свои вещи в портфель и убежала из Большого зала в сторону теплиц профессора Стебль. Самое обидное в этой ситуации то, что травология совпадала со слизеринцами.

Глава 3

2008 год.

– А я уверена, что ведьмы детей не едят!

– Но ведь они в Министерстве Магии давно уже получили такой статус, они – людоеды!

– Да где это написано?!

– “Пророк” читать нужно!

– А мне папа говорил, что уже давно есть зелье, которое снижает аппетит и тягу к людям, поэтому я считаю, что у ведьм есть потенциал к нормальной жизни!

Пока первокурсники из Слизерина и Когтеврана продолжали демагогию на тему ведьм, я сидела за своим столом, слушала мнения учеников и сходила с ума. Такой спорный галдёж на моём уроке возник в первый раз. А если учитывать тот факт, что перед этим я выпила всего-ничего половину фляги ликёра, то…

– А я видел одну ведьму в Дырявом котле.

– И что? Съела?

– Да нет, но вид был у неё такой, что жертву себе она явно искала.

Ответ Джорджу я отправила три дня назад. Тревожность всё продолжала накатывать. Иногда настолько, что приходится выпивать хотя бы понемногу. Нужно расслабление. Ситуация с Анджелиной Джонсон беспокоила меня. Язык назвать её Анджелиной Уизли у меня не поворачивается. Уизли могла бы быть я. Не она. Настоящая ведьма.

– Профессор Йорк, а Вы сами что думаете насчёт ведьм? Вы их встречали, когда учились тут? – спросила когтевранка с первой парты. Это она считала, что ведьмы – не людоеды.

– Оох, – простонала я, – Знала одну, – какие порой неудобные вопросы задают эти первокурсники.

– И она правда ела детей?

– Нет, Карен, детей она не ела. Но вот нервы в своё время она мне знатно потрепала, – нужно отходить от темы, – Ребят, вы, конечно, молодцы, ваши мнения всегда интересны. Давайте поступим так.

Весь класс замолчал. Это прекрасно, так как этот спор становился всё невыносимее.

– Я задам вам на пару недель составить доклад по ведьмам на десять страниц. Я обязательно выслушаю мнение каждого по отдельности, а не так как сейчас.

– Простите нас, профессор, – донеслось до меня жалобным тоном с последней парты. Мальчуган – слизеринец, что вступил в дебаты с когтевранкой.

Внезапно в класс залетела полярная сова с конвертом. Поначалу даже возникла мысль, что это Хедвиг воскрес. Увы, совушку Гарри не вернуть.

Конверт упал на мой стол прям под мой нос, а сова вылетела из окна в неизвестном направлении. Адресат – старый знакомый рыжий безухий товарищ. Пока дети выходили из класса, я стала открывать конверт. Из него выпало маленькое колечко с рубиновым камнем. Неожиданный сюрприз. Следом я вытащила письмо.

"Недавно я был в “Норе” и перебирал нашу с Фредом комнату. Это колечко должно было быть твоим. Он хотел тебе подарить его ещё на свадьбе Билла и Флёр, но не успел из-за нападения Пожирателей. Странно, что я не мог найти его раньше, зато Роксана смогла. Ты по праву одна из нас – Уизли.

Всё же я настаиваю на возвращение в “Нору”. Я хотел бы тебя увидеть."

Пребывая в ступоре, я отложила письмо в сторону и принялась разглядывать кольцо. Оно было серебряным, внутри рубинового камушка отчётливо была видна фирменная первая буква фамилии семейства Уизли. Внутри кольца была выгравирована фраза “Теперь ТЫ пойдёшь со мной на бал. Не обсуждается!”.

– А Фред-то постарался, – выдохнула я и надела кольцо на безымянный палец. Чуда не произошло, но внутри меня стало намного теплее. Сердце забилось чаще, тревожность куда-то ушла, но слёзы всё равно начали течь. Для большего усиления эффекта я поднялась к себе на кафедру. Заперев дверь, я подошла к дальней стене, где было всё захламлено, а также стоял предмет, который мне достался после войны в Хогвартсе. Я им довольно редко пользовалась, и он стоял никому не нужный вдали кабинета и завешанный шторкой.

Я вытерла слёзы, пытаясь набраться хоть какой-то храбрости для этого поступка. Глотнув ликёра из фляги, я подняла штору – передо мной было моё собственное отражение в свадебном платье. Я держала за руку живого Фреда, каким я его видела в последний раз, и была счастлива. Но это лишь в отражении.

– Нет, так нельзя, – произнесла я и завесила зеркало Еиналеж обратно. Всё же здравый смысл я старалась сохранить. Я снова взглянула на кольцо и улыбнулась – рубин словно горел, казался живым. А это означало, что я – Уизли.

1994 год.

– Эффи, может ты объяснишь, что случилось? – Фред безуспешно пытался меня догнать. Я быстрым шагом шла впереди, пытаясь на ходу включить свой кассетный плеер. Внутри меня свербили все негативные эмоции, что я испытывала: раздражение, гнев, печаль и… ревность. Буквально каких-то полчаса назад чёртов Фред Уизли позволил себе в моём присутствии пригласить на Святочный бал эту… Анджелину Джонсон! Моё сердце вдребезги разбито.

– Эфф, подожди!

Я старалась не обращать внимания и продолжала быстро отдаляться от Фреда в коридорах Хогвартса. Добежав до лестничной площадки, я успела запрыгнуть на ступеньки, так как сама лестница принялась перемещаться в своём направлении. Но не тут-то было – Фред смог догнать меня.

– Объясни, в чём дело? – Уизли коснулся моей руки, и с моего плеча упала сумка на ступени.

– Не переживай, я подниму.

– Это из-за бала?

– С чего ты решил? – я пыталась сделать вид, что ничего не произошло, накидывая лямку сумки обратно на плечо.

– Почему вы, девчонки, такими психованными бываете?

Я смотрела на Фреда и, откинув чёлку, повела проколотой бровью, ничего не ответив. Тем временем лестница привезла нас к портрету Полной Дамы. Назвав пароль, я проскочила в гостиную, швырнула сумку куда-то к камину и полностью погрузилась в музыку, располагаясь на кресле. Кроме меня и Фреда никого не было. Сам же Фред сел на полу позади моего кресла.

“Ты бы ещё из Шармбатона кого-нибудь пригласил, рыжий идиот”, – подумала я и прослезилась. Мои мысли прервал Фред – он вытащил из моих ушей наушники и отложил мой плеер в сторону. После этого он взял меня за плечи и взглянул на меня:

– Не заставляй меня переживать. И не плачь.

В гостиной через несколько минут появился Джордж, предъявляя Фреду претензии, что не в характере близнецов. Я сидела на кресле и не ввязывалась, ибо не хотелось быть крайней. Однако Фред преподнёс всё так, словно ничего не произошло – он не хотел ругани с братом.

Из этого у меня сложился вывод, что Джордж не особо одобрял кандидатуру Джонсон. Джордж в целом всё знал, что творилось у меня внутри по отношению к Фреду. Удивительно, что до сих пор не выдал. Впрочем, рассказать что-либо Джорджу – всё равно, что рассказать что-либо Фреду. Они оба как один человек. И это немного пугало меня.

После того, как близнецы между собой успокоились, они разъединились – Джордж ушёл в спальню, а Фред остался со мной. Он сел передо мной и, глядя на меня, взял мою руку.

– Чего ты хочешь? – сухо и безэмоционально спросила я. Палочка Фреда коснулась моей ладони – в моей руке плавно вырастал стебель, на его кончике раскрылся красный бутон розы.

– В знак дружбы и любви, – ответил Фред, всё так же глядя на меня. Он убрал свою палочку в карман мантии, – В следующий раз ТЫ пойдёшь со мной на бал. Не обсуждается.

Глава 4

1992 год.

Наступило Рождество, а вместе с ним и каникулы. Большинство учеников поехали к родителям. У меня была восхитительная возможность повидать маму, но ехать обратно в Лондон не хотелось лишь из-за нежелания видеть отца.

Близнецы тоже решили остаться. Заодно в Хогвартсе остались Гарри и Рон. А вот Гермиона решила навестить родителей. В последнее время она начала мне нравиться как человек – она перестала быть заносчивой выскочкой. А если быть более точнее, то сбавила обороты. Иногда, глядя на неё, я думала, как бы с ней начать дружить, в то же время я стеснялась. Боялась показаться в её глазах бестолочью.

– Пора открывать подарки! – донеслись до спальни девочек идентичные голоса близнецов, – Время открывать подарки!

Проснувшись от возгласов Фреда и Джорджа, я уставилась в потолок. Мне снился кошмар, а именно отец. Он снова бил меня, как год назад. К счастью, близнецам я не давала об этом знать.

1991 год.

– Дед, папа снова взялся за своё, – начала жаловаться я, стараясь не заплакать и одновременно расставляя на доску шахматные фигуры. Дедушка сидел напротив. Он отложил свой “Таймс” и принялся меня слушать.

– Где в этот момент была мама, и что он опять сделал с тобой? – расспрашивал дедушка.

– Мама работала. А папа снова избил меня за то, что мои волосы окрасились. Но они окрасились сами по себе, словно по волшебству!

Дедушка добродушно усмехнулся:

– Моя дорогая, как волосы могут сами окраситься? А с отцом я поговорю, не расстраивайся, – он пошёл пешкой на d4. Я в свою очередь сходила конём на f6.

– Мне кажется, на папу уже ничего не подействует. Он буквально позавчера отрезал мне волосы садовыми ножницами. А к утру они выросли. А папа снова начал бить меня и содрал со стены все мои плакаты. Разорвал на мелкие кусочки. Может я какая-то не такая? За что он так со мной?

Дедушка так и не ответил мне на этот вопрос, при этом умудрился взять моего слона. Я совершила в свою очередь рокировку, поставив короля на g1 и ладью на f1.

– Ты поняла, что ты сейчас сделала? – спросил в свою очередь дед.

– Ну… – неуверенно протянула я, – Рокировку.

– Попробуй это сделать теперь не на шахматной доске, а в жизни.

1992 год.

Лёжа на кровати и уставившись в потолок, я всё пыталась вспомнить и понять то, что хотел от меня дед. Хочется признать – Снейпа с его зельями бывает намного проще понять, чем моего дедушку.

Внезапно мои мысли прервали вечно весёлые близнецы, вломившись в спальню девочек. Я испугалась и принялась прятаться в одеяле.

– Стесняться нечего, и так ясно, что ты в комнате одна, – начал Фред и уселся рядом со мной. С другой стороны кровати устроился Джордж. В руках у них были по подарку.

– А если бы я голая была? – проворчала я. Из-под одеяла торчала только моя голова. Фред и Джордж в ответ лишь пожали плечами с претензией, что это уже не их проблемы, – А если Перси узнает, что вы тут были или что-то в этом роде? Или погодите… Что вы с лестницей сделали?

– Она догадалась, – обратился Фред к брату.

– Пять очков в копилку, – подхватил Джордж.

Не трудно было догадаться, что эти проказники совершили махинацию с лестницей, ведущую к спальне девочек, иначе бы они ко мне просто не пробрались, а скатились вниз. Чему тут удивляться.

– Смотри, Джордж, она снова музыку всю ночь слушала, – Фред нашёл мой плеер, торчащий из под подушки, – Что слушала на этот раз?

– The Smiths, хотя это ничего вам не даст, обычный магловский пост-панк, – я выхватила аппаратуру из рук Фреда, достала кассету и убрала её в коробочку, где на обложке красовался отрешённый парень.

– Вообще-то мы к тебе не просто так пожаловали, – начал Джордж, – Как видишь, мы с гостинцами.

Я засмутилась. Ведь мне близнецам даже нечего дарить на Рождество. Фред презентовал мне набор сладостей: мятный шоколад, розовый кокосовый лёд, карамельные бомбы и, конечно же, драже “Берти Боттс”. О них я была наслышана не раз, но попробовать на тот момент мне не удавалось. Джордж же держал в руках для меня сложенный свитер фиолетового цвета. Как выяснилось, это не просто свитер, а фирменный, прошу заметить, и связанный самой миссис Уизли. Спрашивается: откуда тётушка Молли знала про меня и мой любимый цвет. Ответы сидели на моей кровати.

– Насколько волшебные сладости отличаются от магловских? – спросила я близнецов, разглядывая упаковочку “Берти Боттс”. Она представляла собой подобие циркового шатра белого цвета в красную полоску. На мне уже красовался фиолетовый свитер, а на нём была вышита первая буква моего имени.

– Вот с НИХ тебе и стоит попробовать волшебные сладости, – начал Фред, указывая на коробочку вышеупомянутых драже.

– Ты забудешь о магловских шоколадках навсегда, – продолжил Джордж.

Не к добру это всё. Я с долей сомнения ещё раз взглянула на драже. Близнецы охотно ждали момента, когда же я соберусь и попробую хотя бы одну конфетку. Я вытащила из коробки одну штучку и недоверчиво начала разглядывать её. С виду обычная конфетка размера с ноготок, украшенная жёлтой глазурью. Всё же я отправила её в рот, принялась жевать и… тут же выплюнула. Близнецы засмеялись с моей реакции:

– Ну, что за вкус? – начал трясти меня Фред, – Мыло?

– Рвота?

– Грязный носок?

– Тухлое яйцо?

– Дождевой червь?

– Скисшее молоко?

– Не угадали, – разочаровала я близнецов, вытирая рот, – Это был мёд. У меня на него аллергия.

– Вот тебе на! – ответил на это Фред.

2008 год.

– Профессор Трелони, я могу Вам задать вопрос именно как к провидцу? – я сидела возле камина, потягивая из чашки чай. В учительской кроме меня и Сивиллы никого не было. Сама же Трелони сидела за столом и что-то усердно царапала пером на пергаменте. Она удивлённо глянула на меня. Так, словно к ней в первый раз за всю жизнь обратились за ясновидением. За все эти годы она нисколько не изменилась и осталась такой же чудачкой. Но я не считала её такой. Всё же моя мама тоже в какой-то степени провидец, только на картах.

– Д-да, моя дорогая, – Сивилла растерялась, – Что Вы хотите узнать?

– Я хочу понять, что мне делать в определённой ситуации. Меня засасывает прошлое.

– Это как-то связано с Уизли? – профессор Трелони окунула перо в чернильницу и, оставив там, подошла ко мне поближе и взяла мою руку. Она стала внимательно рассматривать мою ладонь. Изучала изучала мои линии судеб, что-то мычала себе под нос, но ничего толкового так и не сказала, и села обратно за свой стол.

– Я Вас поняла, – многозначительно произнесла я и снова начала пить свой чай.

– Может попробовать сделать предсказание на кофе? Я не совсем понимаю Вашей ладони.

– Спасибо, но в другой раз, – я разочаровалась. Не к тому человеку я обратилась за советом. А может у меня в жизни что-то не в порядке? В последнее время всё идёт чересчур запутанно, и я не понимаю, что мне делать.

Я вышла из учительской и направилась к себе в кабинет. После того, как я получила посмертный подарок от Фреда, я увлеклась зеркалом Еиналеж. Оно засасывало. Манило. Сводило с ума. Я не могла спокойно жить и существовать. Я могла спокойно обойтись без еды или воды. Но без Фреда в моём отражении я не представляла дня. Всю дорогу от учительской до моей кафедры я не переставала думать о зеркале. И так длилось уже больше недели.

В конце каждого учебного дня я запиралась в каферде и усиживалась напротив зеркала. В нём всё так же отражался Фред. Такой же счастливый и улыбчивый, сидел напротив меня. К сожалению, он не говорил со мной. А я всё смотрела на отражение, на Фреда и напивалась до отключки.

Но однажды в один прекрасный момент дверь в мою кафедру открылась. У порога с возмущённым видом стояла… профессор Макгонагалл.

Глава 5

1992 год.

Вот и закончился мой первый учебный год в Хогвартсе. Экзамены сданы успешно, наш факультет набрал 482 очка, соответственно стал обладателем Кубка школы благодаря Гарри, Рону и Гермионе. Так же нам выдали в письменном виде предупреждение о запрете колдовать вне школы.

– Я так-то надеялся, что нам хоть бы раз забудут раздать нам эти бумажки, – грустно выразился Фред.

Спустя мгновение мы уже оказались на Кинг-Кроссе. Выйдя из барьера, что вела на платформу девять и три четверти, я первым делом обратила внимание на миловидную рыжую женщину и девочку. Только потом я нашла взглядом свою маму. Не удивительно, что она пришла без отца.

Мне не хотелось расставаться с близнецами – я так к ним уже привыкла. Они пообещали мне писать каждый раз. За это время та рыжая женщина уже успела познакомиться с моей матерью и о чём-то мило беседовали. А Фред и Джордж представили меня своей сестре. Джинни будет поступать в Хогвартс только после каникул.

– Расскажи мне, Эффи, чему ты научилась в этой школе? – мама сидела за рулём автомобиля. Я сидела рядом на переднем сидении, пытаясь распутать наушники. В поезде Хогвартс – Экспресс музыку послушать не получилось, понятное дело из-за кого.

– Тебе же это ничего не даст. Нам тем более запрещено колдовать вне школы, поэтому похвастаться не могу, – отрезала я, – Это далеко не таро, это нечто большее.

– Ну сравнила, – усмехнулась мать, – Кстати, что за мальчишки с тобой были? Их мама показалась мне очень хорошей женщиной.

– Это Фред и Джордж. Мои друзья, – я заулыбалась, – С ними очень весело и как-то комфортно.

Мама глянула на меня, от чего я ещё больше засмущалась и надела наушники. В плеер была уже вставлена кассета Мартина Гора с записью мини-альбома “Counterfeit”. Самое время погрузиться в свои мысли под музыку и глядеть в окно. Перед глазами мимо проносились дома, магазины, прохожие люди. В голове в свою очередь проносятся самые счастливые воспоминания, связанные с близнецами. А плеер воспроизводил следующие строчки из песни:

Got to move on sometime

And it's about time

By putting one foot in front of another

And repeating the process

Cross over the street

You're free to change your mind

Strength through diversity

Мы уже подъезжали к дому. Настроение резко упало, и желание слушать музыку исчезло. Мама тоже была не в духе. Я уже представляла, что ждало меня дома: разбросанные бутылки, на диване мой отец, будучи в невменяемом состоянии, крики, скандалы… С возвращением в магловскую жизнь.

Припарковавшись, мама вышла из машины и принялась доставать из багажника мой чемодан с вещами. Я вошла в дом. Действительно, как я и предполагала, дома было грязно, отец располагался на диване перед телевизором и посасывал не понятно какую по счёту бутылку пива. На долю секунды показалось, что мой учебный год в Хогвартсе был просто сном.

– Явились, ведьмочки, – презрительно пробубнил отец и дальше продолжил смотреть телевизор.

– Я бы на твоём месте обрадовалась приезду дочери, идиот, – возразила мама, затаскивая мой чемодан. Я никак не стала реагировать на отца и поднялась в свою комнату.

На удивление, моя обитель была намного чище. На моих стенах так же висели плакаты различных групп. На моей кровати располагался мой любимый плюшевый кот, которого я когда-то в детстве назвала Джонси. Обняв свою игрушку, я разлеглась на своём ложе. Впервые за всё время мне стало одиноко. Никто рядом не говорит всякую безумную чушь друг за другом. Никто рядом не смеётся в очередной раз над званием Перси. Из кармана своей клетчатой рубашки я достала плеер, но не он был мне нужен. Я достала помимо своей шарманки фотографию, на которой была изображена я вместе с Фредом и Джорджем. Фото было не простое. В мире волшебников это называется колдографией, так как участники на картинке имели свойство оживляться.

Из соседней комнаты начались ругани. Мама с папой опять что-то не поделили. Ну почему в Хогвартсе нельзя жить летом? Или почему нельзя с помощью магии примирить родителей и излечить отца от зависимости? Мне больно это слушать. Ещё больнее быть участником этих скандалов.

2008 год.

Я сидела в директорской комнате. Напротив меня за столом сидела профессор Макгонагалл и пристально смотрела на меня. Я была готова провалиться сквозь землю, мне было до боли стыдно перед Минервой.

– Профессор, – начала я сквозь слёзы, – Я не знаю, что происходит со мной.

Макгонагалл молча слушала меня. Я рассказала ей всё, что происходило: письма Джорджа, эмоции, что я испытывала. Взгляд у женщины смягчился, и Минерва взяла меня за руку.

– Возьмите печенье, – предложила профессор. На её столе стояло блюдце с имбирным печеньем, – Любая зависимость, даже от человека, может привести к разрушению. Надеюсь, Вы понимаете меня, мисс Йорк. Я в свои годы тоже страдала из-за одного парня, я даже хотела отречься ради него от колдовства. К сожалению, он умер для меня, и я выбрала карьеру в Хогвартсе.

– И как долго Вы справлялись с болью? – спросила я, вытирая слёзы. На рукаве появились чёрные размазанные пятна от туши и подводки для глаз.

– Долго. Очень долго, – этот ответ ничего мне не дал, так как я страдаю от своей боли десять лет, – Однако я не позволяла себе проносить на работу алкоголь и старалась полностью отдаться своему делу. Вы прекрасный учитель, мисс Йорк. Вы знаете свой предмет. Вас любят студенты. Дайте мне слово, что больше такого не повторится. Сохраните хотя бы остатки здравого смысла.

– Я постараюсь, – пообещала я. Макгонагалл отпустила меня обратно в свой кабинет. Перед уходом из директорской у меня неожиданно возник вопрос, – Простите, а что стало с тем парнем? В смысле как он умер?

Минерва усмехнулась и махнула рукой:

– Женился на дочери фермера.

Что касается зеркала Еиналеж – профессор Макгонагалл приняла решение перепрятать его в другое место подальше от моих глаз.

Глава 6

1992 год.

Каникулы – вещь, конечно, хорошая. Эти дни, свободные от школы, должны ощущаться как праздник для ментального здоровья. Но не для моего. Каждый день проходил довольно однотипно. За стенкой ругань, папа пьёт, мама ничего не может с этим поделать, а я боюсь выйти из комнаты.

Тянулись дни, недели. За это время я потеряла аппетит. В последний раз я нормально плотно поела в Большом зале. Пока училась в Хогвартсе, я забыла, как готовила мама. Хотя честно сказать, я и до Хогвартса имела проблемы с питанием.

Мама ушла на работу, оставив мне на сковороде жареной картошки с курицей. Я осталась дома с отцом. Я боялась даже выйти в туалет. Иногда мне казалось, что в гостиной за телевизором сидел не мой отец, а нечто хуже. Я Волдеморта так не боялась.

Пока я лежала в комнате и слушала музыку, я всё думала, почему большинство людей из моего мира боятся называть Волдеморта по имени? Я одна относилась к нему наплевательски? Через несколько лет, возможно, я об этом может и пожалею. До меня не сильно доходило, как мой однокурсник, будучи ещё младенцем, смог одолеть этого, не побоюсь этого слова, урода.

Внезапно раздался стук в мою дверь. Отец агрессивно требовал сделать музыку потише. От его голоса мне стало страшно, я обняла покрепче своего плюшевого кота. Отец стучал в дверь всё сильнее и сильнее:

– Ты что там? Умерла? Да лучше бы умерла! Ты всё равно не моя дочь. Живо убавь свою шарманку, я сказал!

– Оставь меня в покое, – ответила я, – Иди дальше с пивом развлекайся, меня не трогай.

И тут моя дверь резко открылась сама – отец сумел её выбить. Злой, агрессивный, взбешённый. В его глазах было желание убивать. Я съёжилась от страха. Почему нельзя использовать магию вне школы в экстренных случаях? Я хотя бы попробовала трансфиругировать папу в какой-нибудь кошачий лоток. Ох, близнецы бы оценили сейчас эту идею.

– Ну что, волшебница, – в голосе папы звучала безумная ярость, – Доигралась!

Отец влетел в мою комнату и одним лёгким движением руки разбил в дребезги мой магнитофон об пол. Я вскрикнула и хотела было убежать, но папа поймал меня за волосы и ударил меня несколько раз об стену. Обессилев, я упала прямо на обломки магнитофона и начала плакать. Нет. Реветь навзрыд. Папа начал уже истошно орать на меня, но его крик смешивался с моим плачем. Он кричал, что я вовсе не его дочь и упоминал какого-то Крауча. Я просила, умоляла папу оставить меня, но это его раздражало ещё больше. Каждый раз, когда я просила отстать от меня, я получала за это пощёчину за пощёчиной. У меня случилась истерика, успокоиться я уже не могла. Мой плачь превратился в дикий, отчаянный крик. Он был настолько громкий, что в моей комнате выбились окна, а папа закрыл уши, после чего он упал в обморок.

После всей этой ситуации я привела себя в порядок. Папа всё ещё лежал без сознания в моей комнате, и это меня настораживало. Он в любой момент мог встать и добить меня. К счастью, этого не происходило.

Успокоившись, я выбралась на кухню дабы поклевать маминой стряпни. Пока я ела картошку, на кухню внезапно залетела старая бородатая неясыть и, ударившись о вытяжку плиты, упала мне прямо в тарелку.

– Боже, кто ты? – ошарашенно выдохнула я. В клюве совы был конверт. Это было письмо от Фреда и Джорджа. Я дождалась их весточки, как же я соскучилась по близнецам.

"Здравствуй, Эффи!

Мы тут подумали написать тебе, решили узнать, как у тебя дела. У нас в гостях Гарри. Мы похитили его у Дурслей или как их там. Представляешь, они его чуть ли не на цепи держали.

Да, мы летали за ним на фордике папы ночью. Представь себе физиономию этого жирного усатого магла. Он был похож на истеричную свеклу.

Или на помидор.

Ты приезжай к нам в “Нору”. Мама готова накормить тебя лимонным пирогом. Если что, мы попросим её добавить кучу мёда.

Как ты думаешь, что будет, если скрестить мандрагору с петардой? Будет ли она издавать крик из фейерверков?

Если что, не пугайся Стрелку. Она может неудачно приземлиться. Старушка всё-таки.

Скучаем по тебе, но заскучать не дадим.

Твои Фред и Джордж."

Я прослезилась. Умилённо обняв письмо, я начала было писать ответ, как вдруг входная дверь отворилась. В дом вошла мама. Рановато что-то она вернулась с работы. Увидев тот ужас, что происходил в моей комнате, мама вскрикнула. После этого она забежала на кухню и снова испугалась, но уже Стрелки.

– Мам, это сова семейства Уизли, а не оборотень, – ответила я на вскрик матери, – Если что, совы по-прежнему почтальоны.

– Господи, что он с тобой опять наделал, – заметила мама. Она подошла ко мне и стала изучать ссадины на моей голове. Затем она намочила полотенце холодной водой и приложила его к синякам, – Бедная девочка.

– Он бил меня об стену, – промолвила я, – Разбил магнитофон.

– Я заработаю тебе на новый, не расстраивайся.

– Кто такой Крауч? Он говорил про какого-то Крауча, – вдруг поинтересовалась я. Мама на несколько секунд оцепенела, а затем уклончиво ответила:

– Не обращай внимания. Это всего лишь пьяные бредни. Тебе не за чем переживать. Ничего, моя девочка, скоро вернёшься в Хогвартс.

После этого мама ушла в мою комнату наводить порядок. Стрелка за это время успела уже улететь. Я сидела за столом и перечитывала письмо Фреда и Джорджа. Я безумно соскучилась по ним, по им проказам. Без близнецов жизнь снова окрасилась в мрачные цвета, а с ними внутри меня бушуют фейерверки.

– Эффи, – донеслось до меня из моей комнаты. Позже и сама мама появилась на кухне. Она была вся бледная от ужаса, словно всю радость из неё высосали. Она медленно села за стол и уставилась куда-то отрешённо в одну точку.

– Ты в порядке, мам? – спросила я, положив в сторону письмо от близнецов. Я встала и взялась за уборку стола. Стрелка разбросала всю картошку своей пернатой тушкой.

Мама попыталась повернуться ко мне. Единственное, что она смогла выдавить из себя это то, что папа всё это время лежит мёртвым в моей комнате.

Глава 7

2008 год.

Как и обещала профессор Макгонагалл, зеркало Еиналеж забрали из моего кабинета и спрятали в совершенно другое место. Первую неделю мне ещё как-то давалось обойтись без него. И всё же моё желание увидеть дорогого Фреда становилось всё сильнее и сильнее. Меня словно ломало.

Каждый раз студенты предлагают мне обратиться к мадам Помфри. Неужели настолько видно, как мне плохо?

– Профессор Йорк, на вас лица нет.

– Профессор Йорк, Вы сегодня бледная.

– Профессор Йорк, давайте мы Вас отведём в больничное крыло?

– Профессор Йорк, отдохните, мы сами будем изучать материал.

Я отмахивалась и продолжала дальше вести уроки, при этом понимая, что ещё чуть-чуть, и я съеду с катушек.

Пока пятикурскники Гриффиндора и Когтеврана писали конспекты, я бесцельно листала один из учебников Златопуста Локонса. Это была книга “Каникулы с каргой”. На обложке красовался сам Златопуст, ещё не лишившийся здравого рассудка, и белоснежно улыбался окружению ведьм. Я бы, конечно, хотела узнать, как этот хвастунишка себя поживает, однако это не имело бы смысла. Этот белокурый меня не вспомнит. И то к счастью.

1992 год.

– Серьёзно? Вот этот самовлюблённый павлин будет преподавать защиту от тёмных искусств? – начала возникать я, указывая пальцем на Златопуста. Джордж пожал плечами, доедая свой ростбиф. Златопуст сидел за преподавательским столом рядом с профессором Снейпом. Два учителя вызывали каламбурный диссонанс: один весь мрачный, весь в чёрном, в то время как другой словно сиял и пестрил красками своих одежд.

– Держу пари, он такой же сквиб, как Филч, – усмехнулся Фред.

– Он закончил факультет Когтевран, – заступившись, влезла в наш тандем Гермиона, – Все студенты Когтеврана обладают блестящим умом.

– Это явно не про Локонса, – возразил Фред, – Кстати, где Гарри и Рон?

Хороший вопрос. Жаль, что они пропустили распределение первокурсников, заодно и упускают пиршество.

– Почему ты ничего не ешь? – заметил Фред. Джордж вторил за ним:

– Ты и в купе ничего не ела.

– Ты стала ещё худее.

– Ты заболела?

– Аппетита нет совсем, – ответила я и отодвинула тарелку с пудингом. Причём пудинг подавал мне Фред. Увидев, как я отказалась от еды, он отрезал:

– Мы потом поговорим.

Потом так потом.

Напротив нас, рядом с Гермионой, сидел Ли Джордан и его пассия Анджелина Джонсон. Если Ли ещё как-то старался поддерживать диалог с Джорджем, то вторая лишь оценивающе глядела на меня.

– У тебя какие-то проблемы? – отреагировала я. Анджелина сделала вид, что не услышала меня и демонстративно ни с того ни с сего заговорила с близнецами так, словно она их подружка-подружка. Обиднее всего, что Фред и Джордж стали заинтересованы в общении. Я почувствовала себя лишней и максимально погрузилась в себя. Тема для разговора, которую завела эта Джонсон, меня абсолютно не касалась, и это даже не квиддич. Вникать не хотелось. Сейчас самое время достать свой кассетный плеер, однако он лежал в чемодане.

Пир закончился, и я первым же делом метнулась к выходу. Мне хотелось исчезнуть, не попадаться на глаза близнецам. В особенности Фреду, сама не понимая, почему. Правда, раствориться в толпе не получилось – близнецы поймали меня за капюшон мантии прямо у дверей Большого зала.

– Куда бежишь так?

– Задавят ведь.

– И превратишься в блин.

– Скорее, в обиженный оладушек.

– Оладушек с мёдом.

– Обиженный оладушек с мёдом.

Я закатила глаза. Господи, ну и познакомилась я с ними в прошлом году на свою голову.

Одним из первых уроков в начале учебного года как раз была защита от тёмных искусств. Войдя в класс, я попросту обомлела. Весь кабинет был обставлен колдографическими портретами самого Локонса: Локонс на метле, Локонс с чашкой чая, Локонс в пижаме, и даже Локонс, который рисует Локонса, который рисует Локонса. Весьма преизбыточно. Мои однокурсницы, включая Гермиону, которая всегда была с холодной головой, попали под томное очарование. На удивление, на меня эти белокурые завитушки и чересчур блестящие зубы не подействовали.

Мы сели за парты и достали свои учебники. Златопуст вышел из кафедры в класс и взялся вести урок. Ну в смысле вести… Скорее рекламировать себя. Он раздал всем тест на знание его книг и личности.

– А если я против озабоченной самовлюблённости, можно не проходить? – язвительно спросила я, дёргая себя за галстук гриффиндорской расцветки. Мальчишки в классе засмеялись. Рядом со мной сидящая за партой Гермиона тыкнула в меня локтем. Однако Локонс не обратил внимания на мой вопрос. К тому же с соседнего ряда меня начали дёргать за рукав мантии:

– Что, Йорк, твои нищие рыжие дружки научили тебя дерзить?

Это был Драко.

– Тебе напомнить, как ты чуть не лишился носа? Я бы на твоём месте помалкивала, белобрысый.

– Ты думаешь, мой отец не узнает об этом?

– В твоих интересах завалить хлебогрызку, Малфой.

Да, за год Малфой мудрости не набрался. А вот надменности хоть отбавляй.

Сдав кое-как тест, Локонс, глядя на мои ответы, начал было укоризненно качать головой и говорить, что я не читала его книг и не знаю, что его любимый цвет – сиреневый.

“Дорогой мой белокурый друг, я летом убила своего отца за насилие надо мной, о чём ты говоришь?”, – закатив глаза, подумала я. Каждый раз, когда я вспоминаю этот отрывок из своих летних каникул, я испытываю далеко не вину или жалость. Меня угнетало то, что я не говорила об этом моменте Фреду или Джорджу. Я даже маме не могла признаться, что это я сделала с помощью своего крика.

– Да, мистер Финниган, это только что пойманные корнуэльские пикси! – трещал Локонс, сняв с клетки покрывало. Пока он презентовал классу этих странных синих большеглазых существ, я всё погружалась в момент смерти отца. Удар за ударом. Удар за ударом. Я всё не могла понять, откуда у меня возник такой… дар? Проклятие? Как это назвать? И всё же кто такой этот Крауч?

Настало время обеда в Большом зале. Я встретила близнецов за столом нашего факультета и начала рассказывать об уроке Локонса.

– Он и на вас “только что пойманных” пиксей натравил? – Фред чуть не подавился.

– Небось и сам убежал, – продолжил Джордж.

– А кабинет как тебе? Как в музее имени Локонса.

Я нервно задёргала головой, словно у меня начался тик:

– Это не урок, а скорее цирк, – я спохватилась за луковый суп. Аппетит решил ко мне вернуться.

– Извини, Эфф, но в цирке куда интереснее, – уныло ответил Фред и открыл учебник по зельеварению. Всё ясно. Снейп повеселиться близнецам не даст. Теперь и мне стало не весело – к нам подошла Анджелина. Она начала виться возле Фреда с просьбой помочь с противоядиями. Джордж на секунду отвлёкся от обеда, дабы оценить ситуацию, затем обратил внимание на меня. По мне можно было понять, что ещё чуть-чуть, и я либо взорвусь, либо снова манипулятивно начну убегать. Джордж легонько пнул меня, чтобы я не подавалась на провокации Анджелины. Уверена, она это делает специально, но для каких целей?

Через какое-то время Джонсон ушла, оставив нас троих в замешательстве. Джордж смотрел на меня, словно ожидая какой-либо реакции, Фред сделал вид, что ничего не произошло, а я… без комментариев. Я достала из своей сумки учебник по травологии на параграфе с мандрагорами, заодно вытащила свой плеер. Однако не успела я нажать на кнопку Play как Фред переключился на меня:

– Тебе нужна помощь по мандрагорам?

Я молча подняла голову, повела бровью. И всё же я язвительно ответила:

– Скорее Анджелине нужна помощь по противоядиям. Пойди и помоги лучше ей. А я справлюсь.

Режим обиженного оладушка с мёдом включён, а вместе с ним и музыка. The Cure играли очень даже в тему.

Через пару минут я почувствовала, как тёплая ладонь Фреда покрыла мою руку. Он держал меня так, словно я какой-то амулет на удачу, и продолжал читать учебник по зельеварению. В таком положении мы просидели в Большом зале до самого звонка на урок.

Глава 8

1992 год.

После неприятной ситуации с Анджелиной Джонсон Фред стал ко мне более внимательным. Вместе с Джорджем они не отставали от меня ни на шаг. С одной стороны мне, конечно же, было приятно такое внимание, но с другой… Анджелина периодически сверлила меня своим завистливым взглядом. Я старалась не придавать этому значения.

В один прекрасный момент кошку завхоза Филча атаковали. Миссис Норрис оцепенела. По школе начали ползти слухи о некой Тайной комнате, которая снова открыта. Разумеется, большинство в нашей гостиной начали перемалывать косточки.

– Кто этот наследник?

– За что они так с кошкой?

– А если бы это случилось с человеком?

– Вот бы профессор Локонс спас нас от всего этого, он же такой храбрый, – вот на этом месте я повернула голову. Это Лаванда Браун томно размечталась вслух.

Я продолжала сидеть на кресле у камина, делая вид, что читаю учебник по трансфигурации. Фред и Джордж располагались рядом. Как обычно дурачились, смеялись. Оглядываясь, я вдруг остановила своё внимание на Джинни. Вид у неё был растерянный, словно она что-то знала и скрывала. В её руке была тетрадь в мягкой чёрной обложке. Джинни сжимала её так, что боялась, вдруг кто-то отнимет её или украдёт. А потом резко соскочила с места и убежала в сторону спален, так как в гостиную вошли Гарри, Рон и Гермиона. Над поступком Джинни близнецы тихонько между собой посмеялись.

– А что случилось-то? В смысле, что тут смешного? – спросила я близнецов.

– Она всё лето вздыхала о Гарри, – ответил Фред.

– Ах, Гарри, Гарри, Гарри, – хватясь за сердце, подначивал Джордж.

– Ох, ну и болваны вы, ничего не понимаете, – я закатила глаза. Было ясно, что Джинни втрескалась по уши. Закрыв учебник, я направилась вслед за младшей Уизли.

– Вообще-то мы всё понимаем, – донеслось до меня от Фреда, – Особенно твои перемены настроения.

Фред уже начинает понимать, что мои импульсивные поступки не просто так происходят. Внимательный какой.

Джинни я уже застала в спальне. Она сидела на кровати и что-то с энтузиазмом писала в эту чёрную тетрадь. Однако, увидев меня, она тут же её закрыла и спрятала под подушку.

– Всё в порядке у тебя? – поинтересовалась я, – Ты сама не своя какая-то.

– Всё хорошо, – робко отвечала Джинни, – Почему ты спрашиваешь?

– Я не могу полюбопытствовать? – я села на свою кровать и достала плеер из-под подушки. Рядом с ним лежала кассета с новым альбомом группы Alice in Chains, мама недавно прислала мне её по совиной почте. На обложке красовалась обнажённая и измученная девушка, лежащая посреди пустыни.

– Мне показалось, что Фред и Джордж послали тебя меня подразнить или ещё что-то такое.

– Бред полный, – я возразила, – Они тебя очень любят, поэтому и дразнят.

– Я знаю. Я к этому может и привыкла, но временами достаёт, – Джинни пересела на мою кровать и положила свою голову мне на плечо, – Что бы ты сделала на моём месте.

– Как минимум перестала бы прибедняться и была б счастлива иметь таких чудесных братьев. Поверь. Я знаю, о чём говорю.

С момента смерти отца прошло несколько месяцев. Я всё ещё не рассказала об этом близнецам. А стоит ли? Иногда я представляю, что было бы, если Фред и Джордж узнали об этой ситуации. Вдруг они перестали б дружить со мной? Или ещё хуже – променяли бы меня на эту чёртову Джонсон. А может рассказать хотя бы Дамблдору или Макгонагалл? Нет. Идиотская, ужасная идея. Вдруг они подумают, что это я открыла эту Тайную комнату.

Внезапно в голове возник ещё один вопрос. Почему мне не прислали выговор о незаконном применении магии дома? Близнецы как-то мне рассказывали, что даже за одну малюсенькую проказу могут исключить из школы и отправить в Азкабан. Но и тут имеется противоречие. Фред и Джордж – самые настоящие неотёсанные озорники и хулиганы до мозга костей. По любому они умудрялись совершить дома что-то из ряда вон выходящее. Что-то их Хогвартса их не исключили.

Я подытожила самой себе, что лучше про ситуацию с отцом буду молчать. Если правда всплывёт сама, значит так будет нужно.

Пока я размышляла над всем этим, Джинни уснула у меня на плече.

1991 год.

– Умри! – отец с такой силой толкнул меня, что я отлетела прямиком в книжный шкаф. За пару минут до этого мне пришло письмо из Хогвартса. Я упала на пол, и на меня посыпались книги, от чего я получила очередную порцию ссадин. Не успела я опомниться, как отец подбежал ко мне и, схватив меня за волосы, прошипел:

– И не вздумай кричать! Я знаю! Я всё знаю! Это ты убила своими воплями Аннику!

Анника – это любовница моего так называемого папочки. Он изменял маме с ней, пока та была на работе. Эта дама относилась ко мне ровно так же, как и папа – никак. Однажды случилось так, что отец с Анникой напились и начали шпынять меня. Я не выдержала и устроила истерику. В результате чего эта Анника схватилась за сердце и скоропостижно умерла. А после истерики моё лицо стало более чем безразличным, словно во мне не было никакой эмпатии, никакого сожаления. Каменное диссонирующее спокойствие. С этого момента отец испугался. И начал позволять себе распускать на меня руки. Тогда мне было девять или десять лет. Я даже и представить себе не могла, что этот страшный дар каждый раз будет оборачиваться мне боком.

– Ну что, гнида маленькая, в школу для фокусов поедешь красивой, – продолжал язвить отец. В его руках сверкнули огромные садовые ножницы, и папа начал обстригать мне волосы.

Однако все его старания были напрасны. Мои волосы отрасли на следующий день, а синяки сошли, словно их и не было. Вот только нервные клетки канули в лету.

Глава 9

2008 год.

Закончился очередной учебный день. Судя по времени, все ученики уже разошлись по своим спальням. Я сидела в своей кафедре и, потягивая виски, заканчивала проверять эссе первокурсников.

В голову ничего не лезло. Меня словно накрывало какой-то волной расслабленности. Пьяная лень взяла надо мной верх. Зато так я не чувствовала боли.

Кольцо, подаренное Фредом, всё так же горело алым цветом. Помимо алкоголя это было единственным, что успокаивало меня. Каждый раз, когда я переводила взгляд на кольцо, внутри меня становилось теплее, будто сам Фред был рядом.

“Закончу завтра, как проснусь”, – поставила я себе цель на завтрашнее утро. Я уже была переодета в пижаму. Кафедра была закрыта, сам кабинет тоже. Допив виски, я поставила пустую флягу на рабочий стол и поползла к кровати.

Я оставила на ночь окно открытым. Кафедру всё же нужно проветривать, да и себя тоже. Стоило мне удобно расположиться в кровати, как вдруг залетает в помещение сова и бросает конверт прямо мне на голову.

– Ну что ещё? – раздражённо вымолвила я. Конверт был от Джорджа. Ладно, можно не беситься.

Письмо гласило следующее:

"Эффи! Я понимаю, что ты не интересуешься “Пророком”, но тебе стоит на это взглянуть."

Вместе с письмом была вложена газетная вырезка из “Ежедневного пророка”.

– Твою же мать, – я отрезвела. Меня как обухом по голове ударило. На вырезке была изображена колдография морщинистого мужчины с сальными волосами с проседью. На левом глазу красовался шрам. Это ненавистное мне лицо я запомнила на долго.

Над колдографией висел заголовок:

"Август Руквуд снова на свободе!"

Не может этого быть. Убийца моего дорогого Фреда в очередной раз сбежал из Азкабана. Я отложила “Пророк” в сторону и погрузилась в раздумья. Мне очень хотелось отомстить. Эта дрянь пытала меня Круциатусом. Эта дрянь убила очень дорогого мне человека.

Я вылезла с кровати и, прибежав босиком к рабочему столу, нацарапала Джорджу всего две строчки:

"Нет ему прощения! Я отомщу сама."

Сова вылетела из окна с моим ответом в даль. Прицепив вырезку на стену рядом с рабочим столом, я продолжала смотреть на изображение Августа. Спокойная, уравновешенная, но при этом измождённая рожа словно ухмылялась мне. Зная, насколько эта тварь изворотливая, мне, конечно, будет тяжело его найти. И найти его мне придётся намного раньше и быстрее, чем это сделают Гарри, Рон и Невилл.

1992 год.

После того как случилось ещё одно нападение (а это был Колин Криви из первого курса), я стала чаще обращать внимание на Джинни. Девчонку словно жизнь потрепала. Меня почему-то это начинало беспокоить. Возможно потому, что она сестра моих друзей-близнецов.

Пока мы сидели за столом в Большом зале, я старалась вникнуть в параграф по дыбоволосному зелью. По обе стороны сидели Фред и Джордж. Они пытались готовиться к сдаче пересадки прыгучих луковиц, но тут ключевое слово “пытались”. Они сами были как прыгучие луковицы.

– Ты снова не ела, – заметил Фред и подставил мне тарелку с картофельной запеканкой. Аппетит пропал на несколько дней, всё это время я пила воду.

– Скоро станешь совсем прозрачной, – продолжил Джордж. Он в свою очередь приложил к тарелке вилку с ножом.

– И будешь кружиться в вальсе вместе с Почти Безголовым Ником.

– А могла бы кружиться вместе со мной.

– Или со мной.

Я отодвинула учебник. Если я не подготовлюсь к зельеварению, то Снейп сам из меня превратит в привидение.

– Я бы предпочла Пивза, – шутливо ответила я близнецам и, придвинув к себе тарелку, начала есть, – Кстати, этот чёрт давно не появлялся.

Фред, плюнув в ладонь, важно поправил волосы и, выпячивая грудь вперёд, начал было что-то говорить, но…

– Фред, Джордж!

Я подавилась запеканкой. Это была Анджелина. Она подбежала к братьям дабы сообщить о расписании тренировок по квиддичу. Якобы Вуд передал. В голосе Джонсон была слышна кокетливость, и это меня раздражало. Я застучала вилкой по тарелке, изображая нервный тик и намекая, что Анджелине тут не рады. Сама Джонсон осмелилась провести рукой по плечу Фреда и язвительно высказала:

– Только ЭТУ на тренировки не зовите, а то мало ли, – и бросила свой надменный взгляд на меня.

“Ну всё!”.

Я вскочила с места и, схватив кубок, плеснула Анджелине тыквенный сок в лицо. Следом в неё полетела запеканка.

– Прости, милая, что не кипяток.

Ну всё, минус пять очков Гриффиндору однозначно. Эту сцену видела профессор Макгонагалл. Испугавшись, я схватила все свои вещи и выбежала из зала. Фред побежал за мной. А за ним – Джордж. Я бежала сломя голову, куда глаза глядят. Мне так хотелось спрятаться ото всех. Пусть я прогуляю урок Снейпа, пусть он даст мне по шее. Но мне хотелось укрыться.

Я побежала в сторону сломанного женского туалета. От близнецов я не оторвалась, но старалась мчаться изо всех сил. Я не хотела, чтобы они догнали меня. Но больше я хотела, чтобы они нашли меня. Может они так поймут мою значимость?

Внезапно я врезалась в чью-то мужскую фигуру в сиреневом костюме и мантии такого же цвета. Это был Локонс. Все мои вещи попадали на пол. Вместо того, чтобы помочь мне всё собрать и извиниться, Златопуст лучезарно заулыбался, видать был счастлив, что в него врезались, и пошёл дальше припеваючи.

– Тоже мне, джентльмен, – проворчала я. Меня догнали близнецы, пока я продолжала собирать вещи.

– Эфф, в чём дело? – начал Джордж. Он поднял мои тетради и чернильницу с пером.

– Чем на этот раз Анджелина тебя спровоцировала? – Фред нагнулся и подобрал мой плеер с кассетами. Я не выдержала. Бросив сумку, я закрыла лицо руками и начала плакать:

– Что значит “ЭТА”?! Я не пустое место, ребята! Почему она ни с того ни с сего начала меня дёргать хуже Драко?! ДА ЧТО Я СДЕЛАЛА НЕ ТАК?! ПОЧЕМУ Я?! ПОЧЕМУ СНОВА Я?! ДА ЛУЧШЕ БЫ Я БЫЛА ВМЕСТО ЭТОГО КОЛИНА!!!

После моих криков начали трескаться окна и витражи в коридорах Хогвартса. Нет, только не снова. Как бы то ни было, Фред схватил меня в объятья, поглаживая меня по голове, и я, обняв его в ответ, начала рыдать ему в грудь. А Джордж положил руку мне на плечо.

– С чего ты решила, что нам интересна Анджелина? – спросил Фред, – Ты нам уже как сестра.

Услышав это, я стихла и отпустила Фреда. Джордж попятился назад. Я молча подняла сумку с пола и… поцеловав Фреда в щёку, снова убежала в сторону сломанного туалета.

“И что он теперь обо мне подумает?” – думала я по дороге. Лучше бы я этого не делала. Теперь они оба будут сторониться меня. Теперь они точно предпочтут Анджелину. Ненавижу себя за это. Ненавижу.

Оторвавшись от близнецов, я решила достать свой плеер. Стоило мне глянуть на боковой металлический корпус, как вдруг через отражение на меня смотрели два огромных жёлтых глаза…

Глава 10

1993 год.

Я очнулась в больничном крыле. Сознание было довольно мутным, создавалось такое впечатление, что я пробыла в анабиозе. Лёжа на больничной койке, я осмотрелась: рядом сидел Джордж. Фред держал меня за руку, его голова лежала на моём животе.

– Что произошло? – прохрипела я. Фред поднял голову и, увидев, что я проснулась, обрадовался и начал дёргать Джорджа. Близнец так же возликовал.

– Мы думали, что ты надолго окочурилась.

– Мы переживали. Ты ещё много интересного пропустила.

Я приняла сидячее положение, всё ещё недоумевая. Что значит “пропустила”?

– А можно с этого момента поподробнее? – спросила я, почёсывая нос, – Где мой плеер?

Близнецы рассказали мне, что происходило, пока я была под проклятием Василиска. Оказывается, в окаменелом состоянии я пролежала как минимум месяцев семь. За это время под воздействие жёлтых глаз попали ещё три ученика, включая даже Гермиону. А Джинни и вовсе затащили в Тайную комнату. К счастью, ей удалось уцелеть, и она лежала на соседней койке. Ей нужен был постельный режим после инцидента с Томом Реддлом.

Я обратила внимание на койку напротив. На ней лежал никто иной как Златопуст Локонс. Вид у него был помятый. Не уж-то этот белокурый хвастун совершил подвиг?

– А с ним-то что? – спросила я близнецов, указывая пальцем на Локонса. Фред и Джордж, глядя друг на друга, лишь пожали плечами.

– Ты про этого психа вообще лучше ничего не спрашивай, – буркнул Рон. Он вместе с Гарри пришёл навестить Гермиону и Джинни, – Этот красавчик мне остатки палочки доломал, вот и поплатился.

А поплатился тем, что Златопуст лишился рассудка с помощью сломанной палочки Рона. Так же выяснилось, что все его байки в книжках – присвоенные подвиги других волшебников.

Слушая рассказ Рона, я исподлобья смотрела на Локонса. Тот, будучи дурачком, махал рукой так, что счастлив меня видеть. Он вообще не понимал, что происходит.

– Так, хорошо. А что с моим плеером?

Фред достал из кармана мантии мой маленький проигрыватель:

– Мы с Джорджем оставили его на сохранении.

– Мы не знаем, работает ли он, – продолжил Джордж.

– Мы ведь даже не знаем, как он включается.

Затем Фред вытащил из кармана ещё одну вещь. Это была упакованная кассета, новая, словно только что из магазина. Обложка была в тёмных тонах с фиолетовыми оттенками.

– Про почту мы тоже не забывали, – доложил Джордж.

– Мы её даже не открывали, – Фред протянул мне кассету. Я открыла рот от восторженного удивления. Я потеряла дар речи от радости. А ведь это всего лишь был новый альбом Depeche Mode.

Прошло несколько дней после инцидента с Тайной комнатой. В связи с последними событиями, которые я так благополучно пропустила, Дамблдор отменил экзамены, что несказанно всех обрадовало.

Нас отправили домой. Я и близнецы сели в карету, которая должна была нас привести к станции Хогсмид.

– Какие лошади интересные, – заметила я. Карета была запряжена парой волшебных существ на подобие пегасов, только они были скелетообразные. Я их видела раньше, но особого значения почему-то не придавала.

– О-о-о, кого-то не до конца вылечили, – протянул Фред.

– Кому-то нужно к Локонсу, – подключился Джордж.

– В смысле? Вот же они запряжены, – пыталась убедить я. Нет, я точно видела этих крылатых коней, – Или вы считаете, что я за всё время, пока лежала в коме…

– Где? – хором спросили близнецы. Я забыла, что в волшебном мире нет подобных понятии как “кома”, “инсульт”, “стоматит” и прочие термины их медицинских энциклопедии.

Карета тронулась. Мы отправились на станцию Хогсмид. Всю дорогу близнецы рассказывали мне всякие разные истории, что происходило, пока я лежала в отключке.

– Представляешь, Локонс всем рассказывал, что он, видите ли, прекрасный дуэлянт и всё такое.

– Его Снейп ещё по полу помотал. Умора!

Прошло время. Хогвартс-Экспресс привёз нас на платформу 9 3/4. Мы, забрав вещи, высадились из поезда, пробежали в барьер… и через несколько секунд мы оказались в простом, магловском мире. Нас уже ждали Молли Уизли и моя мама. Обе они бросились меня расцеловывать. Неожиданно. Мама близнецов обняла меня так, что у меня прохрустел позвоночник, что пошло мне на пользу.

– Эффи, милая, – она схватила меня за щёки ладонями, превратив моё лицо в пельмень, – Фред и Джордж мне всё рассказали, бедная девочка.

Я не привыкла к таким тактильностям, но всё же мне было приятно. Давно ко мне такую любовь не проявляли. Затем Молли принялась тискать Гарри и Гермиону. Потом Джинни. Перси. Близнецов. И, наконец, Рона.

Настало время прощаться. Обняв Гарри, Гермиону и всех Уизли (кроме Перси. Он почётно пожал мне руку), я начала была направляться к матери, как вдруг близнецы остановили меня. Я улыбнулась им. Всё же было приятно понимать, что расставаться Фред и Джордж со мной не хотели. Тем более я большую часть учебного года была в коматозном состоянии.

– Мы хотели сделать тебе подарки, не могли найти подходящий момент, – в руках у Фреда был яркий, при этом маленький пакет. Очередные сладости, как в прошлом году?

– Видишь ли, свой день рождения ты проспала, нам не хотелось презентовать всё это лежачей статуе, поэтому… Фред, давай.

Фред достал из пакетика, в который можно было поместить лишь плитку шоколада, огромную мягкую игрушку виде милой мандрагоры. Сама игрушка была мне по самую грудь. Я, всплакнув, приняла подарок, и стоило мне только коснуться плюшевой мандрагоры, она неожиданно начала издавать смешные звуки. Так же на дне пакета была упаковка простых карандашей.

– Это не просто карандаши, – начал Фред.

– Они меняют цвета.

– Или оставляют смешные рисунки.

– Тебе стоит лишь чего-то вообразить, и твои идеи моментально перенесутся на бумагу.

Я отблагодарила близнецов и, обняв крепко каждого из них, направилась к маме.

– Обязательно пришли нам своё творчество! – донеслись до меня голоса Фреда и Джорджа, звучавшие в унисон.

2008 год.

В учительской было душно. Сидевшая рядом Трелони продолжала что-то строчить на пергаменте, будто она писала книгу. В кабинет важным видом зашла полосатая кошка и прыгнула на кресло, что стояло напротив камина.

– Ну… как бы я хотела сюда сесть, киса, – я держала в руке чашку с чаем. Я начала ласково чесать кошке подбородок, стала её гладить, но что-то пошло не так. Кошка куснула меня на палец, спрыгнула с кресла и приняла облик профессора Макгонагалл. Я чуть было не вылила чай.

– Фантастика, – удивлённо выдохнула я. Минерва укоризненно глянула на меня. И тут меня осенило, – Кстати, я хотела бы с Вами поговорить.

После моей просьбы о тет-а-тете профессор Макгонагалл повела меня в свой кабинет. Она села за стол, я же расположилась напротив. Минерва предложила мне шоколад, но я отказалась. Меня беспокоил один вопрос.

– Профессор, вы уже знаете о случившемся? – спросила я, поставив свою чашку чая.

– О чём именно, миссис Йорк?

– О Руквуде. Он снова сбежал из Азкабана.

Профессор Макгонагалл оцепенела на долю секунды, но ответила она мне уверенно:

– Это не повод беспокоиться. Нам ведь давно уже ничего не грозит. Волдеморта давно больше нет, и вряд ли Август станет что-то предпринимать.

– Вы думаете, Гарри его поймает?

– Разумеется, – в голосе Минервы не было ни грамма сомнения, – Поттер – прекрасный мракоборец. Или же ты что-то задумала?

Макгонагалл стала присматриваться, словно я задумала какой-то план. Я поникла.

– Он убил Фреда, – с тоской промолвила я, – Я видела, как он обрушил стену на него. Я была там.

– Эффи, я тебя очень прошу. Не стоит в это ввязываться. Не вздумай его искать с целью отомстить. Мракоборцы уже ищут его.

Я сжала кулаки. Рубин на кольце всё так же ярко горел – это хоть как-то облегчало меня.

– Эффи, дай мне слово, что ты не станешь искать Руквуда, – умоляюще взглянула на меня Минерва. Я не могла подобрать слов, я не знала, как и что ответить. Я должна отомстить.

– Хорошо, – солгала я, – Но что бы Вы сделали на моём месте?

Макгонагалл хоть и отвела взгляд, но ответ её был уже куда строже:

– Я бы приступила к работе, профессор Йорк. Ступайте к себе.

Я не получила ни нужного ответа, ни нужного совета. Лицо Руквуда начинало мне мерещиться везде, даже в учениках. А цель отомстить за Фреда постепенно превращалась в сверхценную идею.

Вернувшись в свой кабинет, я достала флягу из кармана и снова начала употреблять. Иначе уже никак не расслабиться, так как с минуты на минуту придут третьекурсники из Слизерина и Пуффендуя.

Глава 11

1993 год.

Мы приехали домой, и я сразу прибежала в свою комнату, едва протащив чемодан. Я начала разбирать свои вещи. Первым делом я вытащила из маленького пакета плюшевую мандрагору, размером с барный стул, и усадила её на кровать.

– А я не хочу сидеть тут, – раздался писк от игрушки.

– Ну а других вариантов нет, – ответила я, вытаскивая коробку карандашей. Её я положила рядом с колдографией в рамочке. На ней были я, Фред и Джордж.

– Я хочу за стол, – промямлила игрушка. На секундочку мне голосок показался знакомым. Уж не Пивз ли это?

– Может, мне тебе имя дать? – спросила я мандрагору, – Давай ты будешь Трентом?

В мою дверь постучали. Это была мама, звала на обед. Я подбежала на кухню и уселась за стол. Мама приготовила пасту болоньезе, прям в точности такую же, какую подают в ресторане, где она работает. Мама села напротив меня и начала расспрашивать меня о всяком. Например, почему не я отвечала на письма, а Фред с Джорджем.

– Мам, это может показаться бредовым, но я попала в больничное крыло чуть ли не на полгода. Я в оцепенении лежала, – ответила я, наматывая спагетти на вилку.

– Как это? – удивилась мама, выронив вилку, – Чему вас только в школе этой учат.

– Ну, на меня напали. Так случилось, что у нас Василиск полз…

Меня прервал звонок в дверь. Мама поднялась с места и пошла узнавать, кто пришёл. Через несколько секунд мать пришла на кухню не одна, а с мужчиной. Симпатичный, ухоженный, в смокинге. Подарил маме огромный букет роз.

– Эффи, дорогая, знакомься. Это Деймон, мой приятель.

Я вскинула бровью, при этом не подавая никаких эмоции:

– Деймон Албарн?

– Предпочитаю больше Pulp.

– Ясно, я могу не продолжать, – ненавижу Pulp, сколько бы мне не навязывали.

– Эфф, это не культурно, – мама сделала мне замечание. Я не доела свою порцию болоньезе. Встав со стула, я направилась в свою комнату со словами “Извините, я устала”. Погорячилась я с этим Деймоном, тем не менее мне не привычно видеть маму с другим мужчиной. Пока ещё года не прошло с тех пор, как я случайно убила отца.

Я вошла в свою комнату и уселась за свой письменный стол. Я вырвала листок из тетрадки, взяла карандаши близнецов. Я не успела начертить даже штриха, как этот чудо-кляузник нарисовал мне раздутого Деймона с рожками. Под ним красовалась подпись “Краказябра”. Мне стало смешно. Пожалуй, это я и отправлю близнецам.

Спустя несколько дней мама решила прогуляться со мной по улицам Лондона, так как у неё начался отпуск. Как давно я не ощущала такой свободы. Состояние полной удовлетворённости жизни. Остановившись в кафе, мы сидели на веранде. Мама купила нам по три шарика мороженого, политые карамельным топпингом и начала мне рассказывать за этого Деймона. По её словам, он очень галантный, культурный, приятный мужчина, и с ним она цветёт. Впервые я вижу маму такую счастливой. Я очень даже порадовалась за неё в какой-то момент. Ведь маме больше не придётся таскать на себе неадекватного маргинала, работая на двух работах.

– А как же таро? Неужели, ты забросишь? – поинтересовалась я, облизывая сладкую ложечку.

– Нет, думаю, так же буду заниматься, только как хобби.

– А ты сможешь мне погадать? – вдруг озарилась я. Мама чуть не подавилась мороженым. Поначалу она начала отнекиваться, обосновывая это тем, что детям не гадают.

– Мам, я на третьем курсе буду проходить прорицания, о чём ты говоришь вообще?

Мама смирилась. Она доела из креманки своё мороженое и достала из сумочки колоду таро Райдера – Уэйта. Она считается стандартной, и по ней можно легко изучить все аспекты таро. Мама вытащила колоду, начала размешивать, спрашивая, что бы я хотела узнать.

– Давай попробуем разложить на мою личную жизнь, – хихикнула я. Мама усмехнулась, подсняла колоду и начала выкладывать карты одну за другой. Вглядываясь в расклад, она пыталась составить у себя в голове картинку. Я же с нетерпением ждала, когда мама начнёт толковать.

– Не всё так однозначно. Два парня показываются. Один любит. Другой как к сестре относится. С тем, кто любит, как-то всё нестабильно. Будешь зависима от него, устраивать концерты. Он будет терпеть. А ещё у него жизнь короткая.

А вот это интересно:

– В смысле короткая?

– Смотри, – мама указывает мне на пятёрку мечей и пятёрку жезлов, Башню и Смерть, – Возможно, что в ближайшие пять лет будет намечаться что-то серьёзное. Не хотелось бы войны, конечно. Боюсь, он встрянет.

– Ой, всё, убирай колоду, – я расстроилась, – Давай лучше новые кассеты посмотрим?

Мы зашли в музыкальный ларёк. Я взялась рассматривать витрины. Пока ничего интересного не нашлось для меня, пока не обратился продавец:

– Какой-то конкретно альбом ищете?

– Я не знаю, что мне открыть для себя нового, – ответила я, глядя на постер с группой из пяти человек. Парень, что был посередине и со светлыми волосами, показался мне очень странным из-за его косого глаза. Снизу была надпись, судя по всему, название группы, – Radiohead? Кто они?

Продавец достал из витрины кассету, где на обложке было изображено лицо младенца вместо сердцевины ромашки:

– Это их пока что единственный альбом, дебютный.

– И как? На что похоже? – интересовалась я, разглядывая обложку.

– На обычный рок с примесью гранжа, – ответил продавец, – Слушать можно. Они местные, кстати.

Мама расплатилась за кассету, и мы вышли из магазина. Затем она осмотрела меня и решила, что мне нужно подстричься. Однако я думала немного о другом.

– Эффи, ну вот что это? Что потом в твоём Хогвартсе скажут?

– Мне нравится! – я настояла на том, чтобы мне прокололи бровь. Было больно, но это стоило того. Так же я убедила маму подарить мне кожаный чокер с клёпками на шею и немного новой одежды, так как у меня начала расти грудь. Мой выбор, конечно, маму не порадовал.

– Эффи, ты в готы ударилась, пока ты в отключке лежала?

– Мам, мне нравится, что ты начинаешь? Ты разве в тринадцать лет не выделялась?

Мы с мамой зашли домой. Я забежала к себе в комнату и, включив новую кассету, начала рассматривать себя в зеркале, примеряя новые шмотки. В этот момент я чувствовала себя обновлённой и счастливой, ведь этот день мама полностью посвятила мне.

Через некоторое время к нам в гости зашёл Деймон. Я вышла на кухню, дабы познакомиться с ним по-человечески. Мама рассказала ему, где я учусь и чем увлекаюсь.

– Ты учишься в закрытой школе? – удивлённо спросил Деймон. Где конкретно учусь я не стала говорить, иначе он может как-то иначе отреагировать. Маглы такие непредсказуемые.

Пока мама с Деймоном общались между собой, я всё думала над раскладом. Что значит “у него жизнь короткая”? И про кого она говорила? Про Фреда или про Джорджа?

– Ну а друзья у тебя в школе этой есть? – Деймон снова переключился на меня.

– Да. И весьма неплохие. Даже лучшие. Они близнецы. Семья у них очень большая, многодетная.

– Вот как? И сколько у твоих близнецов братьев и сестёр?

– Одна сестра и четыре брата. С ними я тоже дружу, – слукавила я, ибо Билла и Чарли я ни разу не видела, а вот с Перси особо не подружишься. Как его Фред любит называть “Важная шишка, аж рукой не достать”.

Наслаждаясь этим дивным вечером, я вдруг ощутила странное чувство пустоты. Мне безумно не хватало Фреда и Джорджа, не хватало их озорных шуток.

В моей комнате меня ждала мандрагора, подаренная близнецами. Покинув кухню, я зашла в свою обитель и, плюхнувшись на кровать, крепко-крепко обняла игрушку. Плюшевая марионетка начала беспомощно кряхтеть. Я всплакнула. Моё сердце наполнилось теплом, но одновременно и грустью. Не знаю, чтобы я делала, если бы, не дай бог, потеряю их или же потеряю одного из них. Моя жизнь перестала бы казаться такой красочной.

Глава 12

2008 год.

Бутылка виски, может быть, и знает, что делать – помогает сбежать от реальности, заглушает боль. Но это утешение, как часто бывает, оказывается временным. На следующий день после очередной пьянки я вновь сталкиваюсь с пустотой и горечью. Да и моя одержимость местью становится манией, зная, что этот Руквуд где-то разгуливает. Меня будто разъедает изнутри.

А может это вовсе не то, что хотел бы для меня Фред? Может быть, он наблюдает за мной с небес и крутит у виска?

Во всяком случае, был бы Фред рядом, он бы точно не допустил этого.

Я сидела на кровати в позе лотоса и, вспоминая Уизли, всё рассматривала кольцо. Яркий алый рубин продолжал гореть, словно огненный камень. Внутри меня царила настоящая буря – война между счастливыми воспоминаниями, безмерной утратой и жаждой мести. Я хоть и должна найти силы побороть весь скопившийся негатив, но эта задача мне непосильна.

Пришла пора готовиться к учебному дню. Не позавтракав, я сразу надела на себя свитер, джинсы и принялась изучать расписание на сегодняшний день. Через каких-то полчаса в кабинет уже зайдут третьекурсники из Гриффиндора и Слизерина. В расписании я так же заранее указала, что сегодня мы будем проходить обскуров, коим я и являюсь.

1993 год.

"Дорогая Эффи!

Представь себе, папа выиграл деньжат в розыгрыше! Мы скоро отправимся в Египет к Биллу. У нас уже руки чешутся запереть Перси в пирамиде.

Ты уже пользовалась карандашами? Мы с нетерпением ждём твоих художеств.

Кстати, Перси теперь более серьёзная шишка, его назначили старостой школы. Теперь мы думаем, как усовершенствовать его значок.

Мы напишем тебе ещё, как вернёмся в Англию. Мы по тебе скучаем. Скорее бы снова встретиться в Хогвартсе и попроказничать.

Твои Фред и Джордж."

Я читала письмо близнецов, лёжа на мандрагоре. Кассету группы Radiohead я слушала уже на повторе, уж очень они запали мне в душу. Что касается плюшевой мандрагоры – она подо мной стонала, пыхтела, жаловалась, что я скоро её раздавлю.

Я начинала подумывать о приобретении собственной совы. Казалось, что бедная Стрелка вот-вот уже коньки отбросит. Пока она отдыхала и пила воду, я подползла к своему письменному столу и принялась снова рисовать карандашами близнецов. На листе изобразился яркий фейерверк. На обратной стороне я написала лишь одну фразу:

"Это то, что я чувствую…"

Запечатав послание, я всунула письмо в клюв Стрелке. Совушка – старушка вылетела из окна в неизвестном направлении.

Идея завести сову не покидала меня, и я решила поделиться ею с мамой. Выйдя из комнаты, я обнаружила, что в доме достаточно тихо. А это означало, что мама либо на работе, либо с Деймоном.

Недолго думая, я решила убраться в доме. Сделаю хоть что-то полезное, тем более дом стал немного запущенным.

Первым делом я зашла в комнату мамы. Я сразу ощутила знакомый уютный запах благовонии – мама любила жечь подобные палочки. Я собрала разбросанные вещи, складывая их на место. Вдруг моё внимание привлекла слегка приоткрытая шкатулка, стоявшая на трюмо. Внутри лежали старые письма. Рядом со шкатулкой лежала небольшая тетрадь с потрёпанными краями. До меня дошло – это был личный дневник.

“Нет, Эффи, брось эту мысль, брось эту мысль, брось!” – я пыталась себя остановить. Всё же чужие дневники читать нельзя. Однако мои руки на автомате сами взяли тетрадку и открыли её на случайной странице. А вдруг я найду нужную мне информацию?

“13 августа 1978 год.

Дорогой дневник. Иногда мне кажется, что Барти пугает меня. Он стал другим. Я его боюсь, в то же время продолжаю любить. Это не тот мальчишка с соседнего дома, который дружил со мной. В последнее время он упоминал некоего Тома…”

Далее страницы были вырваны. На следующей, после обрыва записи, было написано:

"…а я доверяла Краучу как себе. За что он так со мной обошёлся? Самое страшное, что я от него беременна!”

Меня как обухом топора ударило. Значит, отец был прав. Но почему половина дневника оборвана? Может, в записях описывалось нечто ужасное? И кто такой этот Крауч? Этого я до сих пор понять не могу.

Чем больше я задавалась вопросами, тем безумнее ответы приходили в мою голову. Может быть, этот Крауч учил её таро? И вообще, кем он являлся – маглом или волшебником?

Я закрыла дневник и положила его на место. Как же мне все эти загадки надоели. Почему нельзя просто взять и поговорить со мной об этом, нежели скрывать от меня? Выйдя из комнаты матери, я взялась убираться по дому дальше.

После уборки по дому я закрылась в комнате и раздумывала над записями в дневнике. Теперь меня больше беспокоило то, что вырвано большинство страниц, а не какой-то Крауч. Создавалось впечатление, что на тех этапах жизни матери были компроматы.

Почему-то мне хотелось об этом рассказать Фреду и Джорджу, но вспомнив, что они на данный момент в Египте, и им пока что не до меня, сразу отбросила эту мысль. К тому же у меня не было совы – свои письма я отправляла близнецам через Стрелку, семейную совушку Уизли. Задумавшись, я обняла мандрагору, а она в ответ снова закряхтела:

– Ну что? Опять?

Почему-то голос игрушки напоминал мне Пивза. Я была более чем уверена, что Фред совершил махинацию с полтергейстом нашей школы.

Внезапно в доме раздались голоса. Это мама вернулась домой, и, судя по всему, не одна, а с Деймоном. Я вышла их встречать, однако приветливую лыбу выдавить я не была в силах. Всё же пока тяжело воспринимать информацию с дневника, хоть и минимальную.

– Эффи, дорогая, помоги разобрать пакеты, – устало выдохнула мама и уселась за стол. Вид у неё был такой, словно она обошла все магазины Лондона. Я молча стала выгружать из пакетов различные продукты: молоко, яйца, стейки говядины, различные овощи и батончик Сникерса. Вот именно Сникерс и насторожил меня – я привыкла к убегающим шоколадным лягушкам. И всё же мне не давал покоя дневник. Я даже не знала, с чего начать разговор. Конечно, лучше не при Деймоне, но…

– Я тут убиралась в доме, и… – неуверенно начала я.

– Молодец, умница, – мама не дала мне договорить, – Давай немного попозже пообщаемся.

И переключилась на Деймона. Он в свою очередь увлёк её своими байками о работе. А трудился он в компании “Граннингс”. Довольно знакомое название.

“Ну ясно, не до меня”, – подумала я, разглядывая стейки в вакуумной упаковке. Следует вывод, что намечался шикарный ужин.

Почувствовав себя лишней, я закончила разбирать пакет и молча ушла к себе в комнату. Я вновь ощутила пустоту. Жаль, что я не в Египте. Фред и Джордж, наверно, уже вовсю издеваются над Перси.

Сев за стол, я снова начала рисовать. На листе изобразились близнецы, они улыбались мне через бумагу. Позади них был изображён бедолага Перси, весь обмотанный бинтами словно мумия. Под рисунком значилась надпись “Шалость удалась!”.

Это произведение искусства я повесила на стену у кровати. Каждая мысль о Фреде и Джордже как бы успокаивала меня, а ведь буквально пару минут назад меня сильно беспокоил дневник мамы…

Глава 13

1993 год.

Прошла неделя с того момента, как я обнаружила дневник мамы. За все эти дни я только и делала, что лежала, слушала музыку и листала старый потрёпанный учебник по защите от тёмных искусств – он достался мне от Фреда. Однако было бы куда логичнее, если бы он достался не мне, а Рону. Благо на это есть Джордж.

Порой я задавалась вопросом – кто на этот раз будет преподавать защиту от тёмных сил? Хотелось бы надеяться, что это будет адекватный человек, а не какой-то там Локонс.

За стенкой слышались скрип кровати и стоны – ясное дело, мама с Деймоном развлекались. Такие моменты меня смущали. Я хоть и старалась делать вид, что я ничего не понимаю, ничего не слышу. Мне было отвратительно и не уютно. Я не могла понять, почему я так реагирую, ведь моя мать всё же имеет права на личную жизнь. Почему она не может делать то, что ей нравится? И всё же от чувства мерзости я не могла избавиться.

Внезапно я подумала о Фреде. Во мне разыгрались странные чувства, которых я раньше не испытывала. Сердце начинало биться быстрее, а щёки горели. Ну почему именно в этот момент? И что это? Подростковая влюблённость?

– Да нет, бред какой-то, – попыталась я себя убедить и снова уткнулась в книгу.

Немного погодя, когда все постельные дела были завершены, в коридоре раздались шаги. Мать с Деймоном направились в душ.

Спустя какое-то время мама приготовила ужин. Весь этот интервал меня терзало нечто негативное. Мне было мерзко и грязно на душе. Я всё ещё не могла прийти в себя после услышанного за стеной. Меня переполняли эмоции, и проконтролировать я их не могла.

Спустившись на кухню, я застала маму с Деймоном. Они сидели за столом и мило разговаривали, поедая стейки с отварным картофелем. Я всё ещё чувствовала себя неуютно.

– Эффи, милая, поешь с нами, – позвала меня мама и принялась накладывать в мою тарелку порцию яства. Я молча села за стол, причём отдалённо от матери и её ухажёра. Мне по-прежнему было отвратительно.

Мама придвинула мне тарелку со стейками и картофелем. Я взяла вилку и принялась ковыряться. Аппетита не было. Мама продолжала ворковать с Деймоном. О чём они говорили мне даже слушать не хотелось. Было достаточно того, что я услышала за стенкой.

Резко я швырнула вилку прямиком в стену, что отвлекло и ошарашило маму и Деймона. Тарелку же я разбила. Всё же эмоции взяли верх.

– Почему бы тебе не рассказать мне правду?! – я была так зла, что мой голос перешёл на крик, – Кто такой этот Крауч?!

У матери выпала вилка из рук. Она казалась настолько ошеломлённой, что даже не знала, что ответить. Деймон старался сохранять спокойствие.

– Я же тебе ещё тогда говорила, что это всего лишь пьяные бредни твоего отца, Эффи, успокойся, – испуганно отвечала мать.

– НЕ ЛГИ МНЕ! ЭТОТ ПОДОНОК ИЗНАСИЛОВАЛ ТЕБЯ, И ТЫ МЕНЯ РЕШИЛА ОСТАВИТЬ?! – я была не в силах держать в себе свои эмоции. Внутри меня снова что-то нарастало.

– Ты трогала мой дневник?

– ТРОГАЛА! И Я ОДНОГО НЕ МОГУ ПОНЯТЬ, ПОЧЕМУ ТЫ МНЕ НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛА!!!

Я чувствовала, как моя сила выходила из-под контроля. Окна на кухне начались трястись, а затем разбились на мелкие осколки.

Были бы близнецы рядом, они бы не допустили этого.

2008 год.

– Итак, ребята! Сегодня мы будем говорить об обскурах, – я уверенно начала вести урок студентам из Гриффиндора и Слизерина, расхаживая туда-сюда возле доски.

– А разве это тёмные искусства? Не волшебные существа? – задал вопрос один из львиного факультета.

– Их тоже нужно уметь устранять, – ответила я, сев на свой учительский стол, – И поймите, это не просто. К тому же не думаю, что профессор Хагрид найдёт обскуров, которые остались бы сейчас живы.

Ученики принялись слушать мою лекцию дальше. Некоторые из них даже старались что-то конспектировать, ведь действительно вся информация об обскурах находилась в учебниках Ньюта Саламандера.

– Обскуры – это волшебники, которые вынуждены скрывать, подавлять свои способности. В результате чего у обскуров образуется паразитический сгусток тёмной энергии. Практически как астральная опухоль. Такие волшебники часто не контролируют свою силу, из-за чего происходит хаос, который разрушает всё на своём пути. Тут одним заклинанием “Протего” не отделаться.

– И чем тогда отделаться от них? – спросил один из слизеринцев.

Проводя урок, я вспоминала, как Фред, улыбаясь и пытаясь шутить даже в те жуткие моменты, обнимал, гладил по голове, целовал в лоб, успокаивая меня и приводя в чувства таким образом. Он давал мне понимать, что в эти моменты я не одна, и делал всё возможное, чтобы я чувствовала себя лучше.

– Доверие и любовь, – ответила я.

1993 год.

Пока бились стёкла, я старалась держать себя в руках, дабы не закричать. Я понимала, что если я издам слишком громкий и истошный крик, то могу кого-нибудь убить. Мама подошла ко мне и старалась успокоить, но у неё не получалось. Мне было больно держать в себе вопль, я старалась не плакать, однако ни в какую.

– Эффи, милая, пожалуйста, хватит, – пыталась мать. Я видела, как она старается мне помочь, искренне. Но…

– Я тебе не верю, – сквозь зубы процедила я, – Не верю, не верю, не верю!

В конце концов разбились не только окна. Даже лампочки на кухне не выдержали такой экспрессии. После этого я почувствовала себя ещё хуже. Я ослабла и была не в состоянии даже держать себя на ногах.

Глядя на всё это, Деймон испытывал шок. Он не был готов к такому представлению. Однако найти силы встать и подать мне стакан воды он сумел.

– Тебе помочь дойти до комнаты? Я могу тебе вообще как-то помочь? – спросил Деймон. Я не ответила и продолжила плакать. Внутри меня всё разрывало.

– Нет, милый, ты не сможешь ей помочь, – ответила мама, – Ей может помочь только тот, кому она доверяет. Ты не поймёшь.

– Что всё это значит?

– Она – волшебница, Деймон. И не простая.

Деймон смотрел на меня ещё пугливее и растеряннее. Я была абсолютно уверенна в том, что он с предвзятостью отнесётся к этому факту, всё-таки волшебный мир для маглов – это нечто выходящее за рамки адекватности. Однако он не стал закатывать концерты как, допустим, Дурсли у Гарри. Деймон напротив уложил меня на диван в гостиной и укрыл меня пледом.

– Тебе что-нибудь принести? – спросил он.

– Нет, – сухо ответила я. После всех истерик моя голова начала раскалываться.

– Отдыхай. Постарайся задремать, – заботливо посоветовал Деймон и вышел с гостиной.

После этого случая я старалась больше не упоминать себе про чёртов мамин дневник, а уж тем более про Крауча. Это высосало из меня все силы. А вот мысли о моих друзьях-близнецах меня наоборот оживляли. Стоило только вспомнить их шутки, улыбки и доброту.

Одно я понимала точно – как-то мне нужно научиться контролировать свои силы, дабы не ввергнуть всё окружающее меня во мрак.

Глава 14

1993 год.

После той истерики на кухне прошло несколько недель. Долгое время я приходила в чувства, я старалась больше не думать о том дневнике. Однако мне снились кошмары.

Мне снился Фред. Он сидел в моей комнате и экспериментировал с заклинаниями. Потом Фред ненароком стрельнул палочкой в мой магнитофон, в результате чего произошёл взрыв. Я пыталась спасти его, а он смеялся. Моё сердце сжималось от страха и беспомощности, а Фред, продолжая смеяться, горел в огне. Мой дом начал рушиться, и обломки стены свалились на горящего близнеца.

– Фред! – я проснулась полная тревоги. Меня окутал страх за его безопасность. Нет. Я не готова его потерять. Моё сердце всё ещё колотилось от ужаса. Я почувствовала, как холодный пот стекал по моему лбу.

– Это всего лишь сон. Это всё сон. Это – сон, – пыталась я себя успокоить, рассевшись на кровати и качаясь туда-сюда. Чувство тревоги не покидало меня. Наоборот, только усиливалось, ибо вспоминала, как гадала мне мать на таро.

“Жизнь у него короткая…”

Я решила впервые поехать в гости в “Нору”. Это дом семейства Уизли. Они, кстати, вернулись из Египта. На днях мне пришло письмо от близнецов. На этот раз оно было весьма распространённым и содержательным.

“Дорогая Эффи!

Привет тебе из солнечного Египта! Мы только что вернулись и, честно говоря, нам не хватает твоего смеха. Путешествие было великолепным, однако ни одна пирамида не сравнится с нашей “Норой”!

Не поверишь, сколько раз мы успели разыграть нашу Серьёзную Шишку. Мы сделали ему подарок – магическую карту, на которой мы расписали все его достижения за год (включая его неудачные попытки стать идеальным старшим братом). Он был очень взбешён, когда увидел, что его достижения заключаются в основном в “Чтении свода правил” и “Игнорирование братьев”. Ещё мы добавили немного перчинки в его ужин. Мы подменили его любимые макароны на деликатесы из жуков с привкусом лука и чеснока. Ты не представляешь, как Перси визжал. Это нужно было видеть.

Мы очень скучаем по тебе и считаем дни до встречи в Хогвартсе. Надеемся, что и у тебя каникулы проходят хорошо, и тебе будет чем с нами поделиться.

Твои любимые шутники,

Фред и Джордж.”

На обратной стороне письма красовался адрес и постскриптум:

“Ты так же можешь навестить нас. Пожалуйста, не забудь зажигалку для Стрелки.”

Я написала близнецам ответ, что готова приехать в “Нору” уже на завтра, так же бросила в конверт зажигалку. Стрелка цапнула письмо и улетела. На следующий день меня уже забрала тётушка Молли. Моя мама, конечно, не была в восторге, но всё же отпустила меня, дав напутствие, чтобы я была осторожнее.

Перед отъездом я выбрала пару уютных свитеров, джинсы и любимые кеды. Что-то мне подсказывало, что у близнецов я останусь с ночёвкой. Несмотря на то, что колдовать вне школы нельзя, палочку всё же взяла. Так же я купила несколько коробок печений с шоколадной крошкой. Всё это я упаковала в свой рюкзак.

До “Норы” мы с Молли добрались быстро на форде “Англия”, который умел летать в небе. Автомобиль вёл Артур Уизли, отец семейства. Всю дорогу он расспрашивал меня о магловском быте. Сам Артур работал в Министерстве магии начальником Сектора по борьбе с незаконным применением изобретений маглов. Мистер Уизли так же весь путь восхищался тем, как маглы могут использовать вещи без магии. А Молли интересовалась, как я умудрилась познакомиться с такими озорниками, как Фред и Джордж.

Приземлившись рядом с “Норой”, я восхитилась. Я никогда не видела раньше таких ярких интересных домов. Вроде и похож на неустойчивый свинарник, но с пристроенными сверху и по бокам комнаты.

– Ну вот, мы и приехали, – сообщил мистер Уизли. Я вышла из машины и принялась осматривать дом.

– Эффи, детка, не стесняйся, будь как дома, – ласково пригласила меня миссис Уизли. Ко мне ещё так не обращались, что меня приятно удивило. Я вошла во внутрь дома и остановилась в гостиной, расположив свой рюкзак на диване. Я продолжала осматриваться, как вдруг раздался топот по ступенькам лестницы.

– Мы же говорили, что она приедет, – послышался голос Фреда.

– Надо иногда и нас слушать, сестрёнка, а не только зануду Перси, – а это уже голос Джорджа. Не прошло и минуты, как близнецы от счастья уже сжимали меня в объятьях. После них меня обняла Джинни, Рон тоже объявился. Я в свою очередь каждому вручила по коробке печенья.

“А близнецы подросли”, – заметила я. Даже волосы немного отрастили, что придавало им ещё более озорной вид.

Сами же близнецы принялись проводить мне экскурсию по дому и рассказывали много чего интересного. Например, после того, как они отправили мне письмо, успели придумать исчезающий порошок, который растворялся через пять секунд после применения.

– Его можно использовать для создания иллюзии, – пояснил Джордж.

– Или просто для развлечения, – продолжил Фред. Он открыл дверь в одну из комнат. В ней пахло порохом. Было ясно, что это и была комната близнецов. Стены в ней были украшены постерами игроков в квиддич. Особенно выделялся некий Виктор Крам. Суровый у него вид, конечно. Так же комната была насыщена различными изобретениями и хитроумных устройств. Не успели мы войти, как к нам заскочила Джинни:

– Кто-нибудь помогите маме накрыть стол.

– Почему ты не поможешь? – спросил Фред, усаживаясь на свою кровать.

– Я с готовкой помогаю, – Джинни закатила глаза. Джордж вызвался помочь, и мы с Фредом остались одни. Я села рядом с Фредом, чувствуя неловкость и смущение. Сердце замерло, а дар речи словно и пропал.