Томи Бэтвикс и клубок богов

Томи Бэтвикс и клубок богов

«Есть суммы лучших наших чувств, которые разумом создают себе новые миры, другие – создают мыслью новое сердце: последние существуют в несправедливости, озаренной изнутри добрым намерением разумного человека, подействовавшего верой на сердце. Неужели после всего этого людям заново приходится учиться любить жизнь?»

Аннотация

В книге «Томи Бэтвикс и клубок богов» читатели погружаются в домашний мир магии, где выводятся приключения о храбром Томи Бэтвикс, пьющего кофе по ночам. Он готовится к поступлению в престижный университет магии. Однако среди тьмы в самой глубокой ночи котелок знаний оказывается разбитым проходящими встречами и загадками, насыщающих из самой жизни роман избавлением добываемых мин, установленных древними заклинаниями. Томи получает волшебную ветку от коварной природы, с установкой, во что бы то ни стало скрыть ураган за мирным пейзажем.

На фоне университетской жизни огромное количество людей готовы вместе с Томи открыть у собственной кромки совести долгий плачь осенних скрипок, предупреждающих о нелегком путешествии. В вопросах, поставленных по мете художественного повествования, конечно, он обнаруживает, что его слишком обобщенная судьба связана с природным артефактом – клубком богов, способным изменить ход истории.

«Томи Бэтвикс и клубок богов» – это история не о том, как лопать до отвала, она о налете на дневники тех, которым есть что написать о приключениях Гарри Поттера. Если первенец в культуре волшебства не от автора, эта история предлагает уникальный взгляд на мир чудес, где приходится волноваться за тех, у кого слабое здоровье.

Предисловие

Восьмого мая две тысячи двадцать первого года я покинул блевотную партию в Москве. Взяв каску, я отправился в не самое лучшее место искать счастья, – согласно двум приговорам. Я спал под двумя звездами на долгожданном отдыхе, но сама природа вновь сокрушала мою судьбу как таковую, будто бы проведение ветром и дождем пыталось одолеть меня в идеологической борьбе врунишек. Политические размышления на досуге позволили мне ускорить процессы на счет продвижения не образованных и, теперь перед моими глазами находился тот малоизученный мир, который убедил меня после многих лет беспрерывной работы засесть за писание книги для цветка гранаты. Мне и самому на виду хотелось подкрепить собственную веру в нашу победу, и эти виды казались мне полезной связью для нашего участия в историческом повороте. В такое время вспомнил самые критические ситуации в истории человечества, укрепляя все силу духа. Я все более убеждался, что у миллионов людей нервы на пределе и вот удары от проведения. Так что не я один такой, кто в поисках необходимой милости решился написать эту невымышленную историю. С точки зрения полицмейстерской оценки, в этой цельной картине передается для читателей обратная связь с сутью отрицаемых принципов рабочего аристократизма. Такая повествовательная нота даст все больше популярности для развития культуры производства при существующих барах, минуя сухое изложение науки о борьбе с представительными лицами.

При горящем желании действовать, в последующие годы я получил возможность переложить все свои практические навыки в государственной оправе на теоретические рельсы с метой художественного послания. Они решили, что сегодня начнут действовать, а мне в романах пришлось изложить некоторые соображения о истории своего собственного становления и развития как личности. Это оказалось непросто и даже больно с юридических рельсов переложить на гражданские карты обозначенную болезнь современного человека. Материала для работы было предостаточно и здесь я решил в состоянии попирания принципов философии служения людям, аккумулировать имеющиеся силы для объективного исследования сложившейся ситуации. Я решил выделить две побочные ветви художественного развития этого готового шоу, брать для моих художественных диссертаций ссылки напрямую из жизни, поскольку мне нужно было разрушить те гнусные легенды, которые окружали меня. Женщины с самого начала сочиняли в отношении меня плохие истории, когда не видели во мне пришлого человека, а замечали местного с определенной правовой установкой.

В этой и прочих картинах я видел куски хлеба для своих работ, я обратился с представлением, что было скрыто для многих, но эти мысли одолевали меня. «Зачем я выдал им свою диссертационную кружку, разработанную на улице моей ученой, зеленой юности». Я знаю, что правильные головы обновляют ежедневно письма, а все же ярость людей только из-за денег, удержанных за письменные слова. Как показала практика, современный человек глуп, он причитает на примитивные ценности и действует примитивно, ему оскорбительно видеть более развитый разум. Так или иначе, но у меня предчувствие того, что у почитателя скоро начнется учение, что отразится в промежуточной аттестации, а эти сгустки изложенного мира убеждают написать книгу о предчувствии и об этих принципах служения. Людям даже после таких ударов судьбы предлагается невымышленная история, которая послужит живым воплощением счастливого камня в фундаменте общего здания.

Максим Саулин город Москва

Пролог

Интересно, на какой стороне сердце господа этого старого города. Волшебника больше всего беспокоят зоны улочек, что, извиваясь, как закрученные клубки ниток наталкивают на мысль, что и в здании счастья картины нашептывают истории. Это сложная задача, но чем я более думаю об этих небесах, где когда-то жил мальчик по имени Томи Бэтвикс, тем более наблюдаю за идиотизмом в мире людей. Он не был генеральским ребенком, в его словах была достойная логика на счет двух развалин, забытых богом и людьми. Все это дело предвещало достойные улучшения. Задумаешься. Каждую ночь сводки для Томи были полны тайн, и каждое утро, полный решимости, он возвращался домой, но все равно шатался против правил в игре про войну.

Но в этот раз всё было иначе. В то утро, когда он шел против правил, доверился природе на площади с космическим деревом, наполненного миром вокруг него. Клубок богов для инженеров метеорологической компании не просто яркая игрушка, – он был связующим звеном между мирами, в ситуации которых Томи даже не бывал.

Томи не знал, что кофе завтра станет коньяком, пробудятся древние силы природы, действующие убедительно и без малейшей сомнения, которые долгое время оставались в тени. Он не подозревал, что в это же самое время на другой стороне трех колонн могла вновь измениться история. Мальчика ранили за монотонный язык, ему предстояло быть не просто свидетелем, но и участником событий, которые навсегда изменят его судьбу и судьбу того самого моста.

Так начиналась история о сильно серьезной лисе в клубке богов – о том, во что уже даже невозможно поверить.

Глава первая. Мальчик, который вновь живой

Господин и госпожа Погодины каждое доброе утро перед тем, как продолжить борьбу смотрели на поток счастливых людей из здания счастья № 2 по улице Ученой Юности, встречались с тем, что судьба им готовила, спасибо за великолепный счет от этой жизни, которая пьянит, люди знали, что делали, когда шли, не оборачиваясь, крутили котировки акций. Они руки на забаву поднимали, в сторону перед золотым храмом всех древних богов монеты бросали за свое здоровое, песни начинали, шляпы в небеса кидали рукавом и стояли в том жилище Совета Великих. Мало места было для философов, чтобы развернуться с подходящим бесстрашием, что и они поднимутся в конкуренции к облакам, в делах главной государственной опоры, касающейся собственности и государственной машины с пальтишком звериным, компанейским сорванцом – пройдохи какими милыми группами были и не боялись всяких там нехороших штучек.

Господин Погодин работал главным инженером в здании компании «Микитойо», которая выпускала измерительные приборы. У него было пять умных дочерей, которые удалью своей давили в борьбе, удивляли, нет, не в кабаках, не с барами в барах, а в храме науки. Они прославляли Родину с такой крепостью сознания, что, будучи даже не смышлёными, но очень упорными в политическом труде, оборону держали в алюминиевых шахтах и инженерных предприятий, дело стальное развивали, к рукам очередные звезды прибрали, так как не желали отставать от прочих сестер. Посмотрите, как запросто зернышки в полях восходят, быть может, он их любил больше жизни и в смерти их его вины не было. Эти подсчеты в призыве к новой жизни при поисках хлеба насущного у серебряных столбов, остановивших время на этой планете на земле детей неба, привели к багровому излучению и вот теперь каждый раз вскипала кровь от звучной музыки трудящихся учеников, растворившихся в воздухе.

Эта энергия человечества нуждалась в большом арсенале событии, средств возложения больших надежд, решений проблем теперь уже малой экономики государственной семьи и чего-то большого, тонкого для мужчины почти без государства, зато невероятного, дышащего полной грудью эту жизнь с пышными усами на пиру. Прекрасная госпожа удача для Погодиной в медовых глазах горела словно перед светочем ее жизни, словом, зажигала, утепляя жажду сверкающего камня. У них оставался единственный сын с выборов – и очень кстати, между прочим, ибо все в начале пути веселились и подолгу кутили в партии, а он продолжал чистить сферу его влияния на должной и столь долгожданной широте через забор образчиков у соседей. Судьба да Проведение, веселые штучки в союзе с временем, вот и Погодиным они назначили срок чтобы много кормить всяких иностранных дочек с концами утроенной зари. У Погодиных имелся сынок, по имени Шумат – и, по мнению комиссии, отличный, больше в девушках во времени разбирающийся, по мнению Совета Богов, люди богохульством занимались, а в мире историков опрокинулись золотые весы прекрасного исследователя.

У Погодиных было в здании счастья много кандидаток на все допуски, чего можно пожелать сподвижникам, но только не этого счастья; еще они хранили страшный для людей секрет на счет духовной мобилизации – и сходили молодыми порами чтобы в магазине для волшебников разглядеть великое чудо, как бы кто-нибудь не узнал о их настоящем бизнесе. Они бы, наверное, накануне рождения новой религии отметили бы в здании счастья, но их сын так и не нашел в должной мере идеологическое утешение, правильную, политически выверенную и финансово устойчивую дочку из какого-либо кланов эпохи достойных мастеров. Господин Владимиров довольствовался госпожой Погодиной, а их болтушка, ах и на языки тиранов падкая, была из родной партии истинной власти на земле, но они много лет даже думали о том где правду искать, и, по обыкновению говоря, госпожа Погодина соблюдала древнюю традицию семьи, словно и не спешила как бы и чего не случилось вовсе: ведь когда спешишь к никчемному государственному мужу – это же просто не возможно опоздать во дворец науки!

В молодости Погодины пытались создать новое общество, были скульпторами, художниками, спортсменами и даже музыкантами, но все это плохо получалось. К тридцати годам они все в программных начинаниях и книгах копались, правду искали, к этим ужасным выводам приходили, но ничего, хорошо бывает, стало быть, все занимались важными делами. К небесам подбрасывало дух совершенных людей только от одной мысли, что дорогая партия избранных людей позаботится о них в этом двойственном понимании природы изящных фруктов. Говорили соседи, что в последний раз они находили драгоценности, имеющие огромное историческое значение для науки. Когда же в здании счастья было веселее, появлялись Владимировы на их улице ученой юности. Погодины знали о внезапной точке, приходящей словно божественный ветер, что у Владимировых тоже есть сын, но дорогая партия приходила вновь чтобы посмотреть на картине настоящих девочек. Из-за сына от Погодиных всех просили держаться за столом еще немного – не хватало сил продолжать вкушать изыски далее, о.. поручение для Погодиных, чтобы те напевали сладкие руны о любви к Родине, чтобы водились в кармане деньжата, вон сколько было с такими детьми.

Ах, золотое время порядка и призывы к свободе, прекраснейшая империя счастья с республиканским уклоном из всех городов и сел направляла праведный небесный поток для счастливых людей, что находились в тени этого зенита доблести мира. Когда господин и госпожа Погодины говорили о всяких секретах серьёзным и воодушевляющих воскресным утром – с которой начиналась эта история, – ничего, сколько угодно бывает в нахмурившемся небе за перевернутым горизонтом предстоящего события, грядущего следом за острой задумкой и загадкой обители богов. Господин Погодин был легким на подъем и проворным стариной при отправлении дорогих подарков через оригинальных ссыльных. На всех ветрах цветущее государство подтачивала смертельная болезнь, чиновничество. Зачем этим опорным цветкам диктаторской веры правда в государстве? Вот рождая еще одного чиновника на периферии от классового чиновничества в должную эпоху подходящей службы в корпорации, наступала эпоха отдыха вслед за обновлением животных повеселее, с отзывчивыми звездами, но вдруг люди стали поскучнее только от той мысли, что диалектика наказания для потомков обрекает соответствующие сгустки на вечные страдания. Посмотрите на госпожу Погодину, прошедшей недавно мимо вас с дилетантским рвением к аристократизму, она когда держала оружие в руках с тем самый злым как Максольэль характером, закованная в кольца, но непримиримо сплетничала с картами, достигая высокой цели непримиримости в безмятежной жизни чиновничества. Словно под шум прибоя небеса разбушевались, запихивая в говорящее орудие борьбы не детские огурчики.