Мастер расплаты

Глава 1

Она говорит о предстоящем браке со Стефано Ферраро. Конечно, это произойдет, если Коза Ностра одобрит союз. Точнее, Дамиано Фалько, Капо ди Тутти Капи Коза Ностры. Он единственный, кто должен дать свое одобрение, и сделает это сегодня вечером на званом ужине, который устраивается в его честь.

Истории, которые я слышала о Дамиано, заставляют мою кровь стынуть в жилах, и я совершенно не жду с ним встречи.

Но сперва мне нужно пережить целый день притворства, с улыбкой на лице, будто я только и мечтаю стать женой Стефано Ферраро.

Господи, помоги мне.

Холодок пробегает по спине, потому что последнее, чего я хочу, – это выйти замуж за Стефано. Ему под пятьдесят, и я видела его всего пару раз. Ни одно наше общение не внушает надежд на будущее.

Ни разу он не улыбнулся мне, не сказал ничего доброго, обращаясь со мной, словно я всего лишь пешка в великой игре под названием мафия. Его прикосновения всегда грубы, а слова унизительны.

– Лучше бы ты не стриглась и не красилась. Это выглядит ужасно.Взгляд моей матери останавливается на моих волосах, и она издает недовольный вздох.

Уголки моих губ почти поднимаются в улыбке, но я все же держу на лице покорное выражение.

Раньше у меня были черные волосы до поясницы, но я перекрасила их в светло-коричневый с блондинистыми прядями и подстригла в стильное каре. Я сделала это потому, что Стефано начал называть меня своей "черной красавицей", постоянно дергал за волосы, чтобы заставить меня смотреть на него. Это был мой способ показать ему средний палец.

Мои родители предпочитают, чтобы я носила скромные платья, не пользовалась косметикой и не поднимала глаза в присутствии гостей. Стефано, похоже, человек из того же теста.

Раньше я всегда старалась угодить матери, подчиняясь каждой её прихоти, но теперь каждая её приказная нота лишь разжигает во мне упрямое желание сопротивляться. Это не я. Никогда не была. Я люблю играть с макияжем, экспериментировать с прическами.

Её взгляд опускается на обтягивающее шелковое платье, которое заканчивается чуть выше колен, и черные туфли на пятнадцатисантиметровых каблуках. Я знаю, что наряд рискованный и откровенный, но сегодня я не могу сдержать свой бунтарский дух.

– Обязательно было пролить кофе на платье, которое я выбрала для тебя? – Она тяжело вздыхает. – Ну, придется довольствоваться этим. Нельзя заставлять мужчин ждать.Мать качает головой, бормоча:

– Не забывай, Стефано – двоюродный брат мистера Фалько. Ты выходишь замуж за представителя великой семьи, так что ты обязана угождать Стефано во всем. Делай всё, чтобы этот человек захотел довести дело до свадьбы.Не удосужившись проверить, иду ли я за ней, она продолжает:

– Ты поняла, Габриэлла? Когда я не отвечаю, мать резко останавливается в середине коридора, испепеляя меня взглядом.

Я поняла, но это не значит, что я согласна.

Когда я молча смотрю на неё слишком долго, её рука с размаху бьет меня по голове, и её ладонь звучно соприкасается с моей щекой.

В груди поднимается буря разрушительных эмоций, кулаки сжимаются, а боль от удара быстро уходит. Я с трудом подавляю желание послать мать к черту.

С каждым ударом, с каждой унизительной фразой и контролирующим приказом моё упрямство становится всё сильнее. Я не могу с этим справиться, и понимаю, что рано или поздно это меня погубит.

Они хотят послушную принцессу, но я подарю им королеву-бунтарку.

И однажды это, возможно, меня убьёт.

– Ты не сорвёшь эту сделку ради своего отца и брата, – шипит она сквозь сжатые зубы.

– Да, мать. Я проглатываю свою гордость и ярость, с трудом выдавливая:

Rоза ди Белла никогда не была мне матерью. С тех пор, как я себя помню, она держала мою жизнь под своим контролем: указывала, что мне есть, сколько я должна весить, как одеваться и как себя вести. Я для неё – не больше чем разменная монета, в то время как мой старший брат – коронованный принц, которому предстоит унаследовать дело отца. Санто может делать всё, что угодно, и всегда выходит сухим из воды. Буквально.

Я была случайностью. Родители были довольны тем, что у них есть Санто, но потом появилась я, нарушив их идеальный мир своим нежеланным присутствием. Они не могут дождаться момента, чтобы избавиться от меня, выдав замуж за Стефано Ферраро. Тогда они получат зятя, связанного с самым могущественным человеком в нашей среде, и наконец-то избавятся от меня.

– Он здесь! Мать бросает на меня ещё один испепеляющий взгляд, прежде чем начать спускаться по лестнице. Я нехотя следую за ней, и в этот момент слышу, как мой брат выкрикивает:

Когда в поле зрения попадает фойе, я вижу, как Санто открывает входную дверь.

По ступеням поднимается мужчина, наклонив голову и расстегивая пуговицы своего пиджака. Он снимает его и, не оглядываясь, протягивает охраннику.

Когда он поднимает голову, я резко втягиваю воздух, мой взгляд прилипает к Капо ди Капи Коза Ностры. Его черты словно высечены в камне, каждая линия лица излучает холод и жестокость, обещая боль и смерть. Этот человек выглядит, как настоящий Бог.

Сила и доминирование исходят от него волной, захватывая и не давая отвести взгляд.

Я не могу оторваться от него, даже если бы захотела.

Он высокий, тёмный и невероятно красивый. Этот мужчина вызывает ощущение надвигающейся грозы, поглощающей мир во тьму.

Дамиано Фалько.

Как только я произношу его имя в мыслях, его тёмные глаза встречаются с моими, и я клянусь, они чёрные, как сама смерть. По моему телу пробегает сильная дрожь, и я не могу удержаться от того, чтобы сделать шаг назад.

Внезапно мать хватает меня за запястье и резко тянет вперёд. Мои туфли скользят по полу, который слуги натёрли до блеска, пока не стало видно их отражение на гладкой поверхности.

Прежде чем я успеваю удержать равновесие, я падаю на колени, и пальцы матери сжимаются вокруг моего запястья, вызывая острую боль, пробегающую по всей руке. Свободной рукой я хлопаю по плитке, чтобы не удариться лицом об пол перед всеми.

– Вставай, – прорычал Стефано сквозь зубы.

Меня охватывает чувство жгучего стыда, и прежде чем я успеваю подняться на ноги, Дамиано проходит мимо, его шаги наполнены уверенностью и обещанием смерти.

Мать снова дёргает меня за запястье, и новая волна боли пронзает руку. «Ты нас позоришь», – шипит она сквозь стиснутые зубы.

Я с трудом поднимаюсь на ноги, успевая заметить, как все мужчины спешат за Дамиано. Хотя это его первый визит сюда, он уверенно направляется прямо в гостиную.

Стефано бросает на меня мрачный взгляд, в котором нет ничего хорошего для меня, и скрывается из виду.

Меня снова дёргают, и я едва успеваю поправить платье, пока моя мать спешит догнать мужчин.

– Хватит меня дёргать, – огрызаюсь я на мать, наконец вырывая своё запястье из её хватки.

Она бросает на меня злой взгляд, который обычно сопровождается пощёчиной, но мы входим в гостиную, и ей приходится сдерживаться из-за присутствующих.

Я замечаю, как Дамиано наливает себе стакан лучшего бурбона моего отца, пока все мужчины смотрят на него с ожиданием на лицах. Мои глаза на мгновение задерживаются на пистолете, торчащем из-за пояса его брюк, прежде чем снова сосредотачиваются на его широких плечах. Он поворачивается, и, сделав глоток, его взгляд медленно обходит всех в комнате.

– Ты, наверное, устал, кузен, – говорит Стефано. – Почему бы тебе не отдохнуть часок, прежде чем мы сядем на встречу?

Дамиано даже не удостаивает его ответом, и когда его глаза вновь встречаются с моими, по телу пробегает ещё более сильная дрожь, чем раньше.

Его губы чуть приоткрываются, и я готова поклясться, что в этот момент все задерживают дыхание, ожидая, что скажет Капо ди Капи.

– Иди сюда, – приказывает он. Его низкий и ледяной тон наполняет меня ощущением зимнего холода, словно морозный ветер пронзает мои вены.

Когда я не двигаюсь, мать толкает меня в сторону Дамиано.

С каждым шагом ноги подкашиваются всё сильнее, будто вот-вот подломятся.

Когда я останавливаюсь в нескольких дюймах от него, я судорожно вдыхаю, выпрямляю спину, чтобы не показать страх перед этим опасным человеком.

Подняв голову, я встречаю его взгляд, и каждое мышца в моём теле напрягается от нахлынувшего ужаса.

Caro Dio.

Он как минимум на голову выше меня, и это с учётом моих высоких каблуков. Без них я бы едва доставала ему до груди.

Я не сомневаюсь, что он может убить меня одним ударом.

Дамиано допивает последние капли янтарной жидкости в стакане и, протянув его в сторону, заставляет Санто спешно ловить стакан, когда он отпускает его, даже не удосужившись поставить на стол.

Безжалостный взгляд Капо деи Капи скользит с моей головы до ног, а затем снова возвращается к моему лицу.

Хотя мое тело начинает дрожать от страха, я каким-то образом умудряюсь держать подбородок поднятым.

Дамиано встречается со мной взглядом, и, когда кажется, что он проникает в самые глубины моей души, я не могу удержаться от того, чтобы не сделать шаг назад.

Мои руки сжимаются в кулаки по бокам, и, с трудом сглотнув, я заставляю себя не отступить еще дальше от него.

Его глаза сужаются, и он медленно наклоняет голову.

Дио.

Мой рот пересыхает под его пристальным взглядом.

Внезапно рука ударяет меня по затылку, и меня заставляют опустить глаза.

«Прошу прощения, синьор Фалько», – сердито бормочет отец. «Обычно она более послушна. Я не знаю, что на нее нашло сегодня».

Пальцы отца сжимают мой затылок, и меня отдергивают назад и толкают к матери.

Она хватает меня за руку и тащит из гостиной.

Я слышу, как Дамиано устало вздыхает, как будто ему наскучил весь этот спектакль, и затем он приказывает: «Покажите мне комнату, где я могу остаться наедине».

Мать не останавливается, пока не запихивает меня в мою спальню. Дверь захлопывается, и, когда я оборачиваюсь к ней, она начинает неистово бить меня, ее ладони жгут каждую часть моего лица и торса.

В момент абсолютного безумия я поднимаю руки между нами и отталкиваю мать, выкрикнув: «Хватит!»

Мой взрыв удивляет ее так сильно, что она смотрит на меня с широко раскрытыми глазами. «Ты с ума сошла?» – ахает она.

Дверь моей спальни открывается, и, когда Стефано входит в моё личное пространство, он тихо произносит: «Я сам разберусь с моей невестой».

Мать бросает на меня разъяренный взгляд, а затем с дрожащей улыбкой обращается к Стефано: «Спасибо».

Когда она выходит из комнаты, внутри меня поднимается волна ужаса, пока я пытаюсь подготовиться к тому, что будет дальше.

Глава 2

Когда Стефано бросает на меня взгляд, снимая пиджак, странное ощущение пробегает по моей коже.

– Ты меня опозорила, Габриэлла, – бормочет он, вешая пиджак на спинку стула у моего туалетного столика.

В его голосе сквозит гнев, и я невольно бросаю взгляд на дверь.

Вдруг он издает насмешливый смешок. – Ты даже не собираешься извиняться?

Гордость заставляет меня поднять подбородок, и я вынуждаю себя встретить взгляд человека, за которого мне предстоит выйти замуж. Если я не выдержу сейчас, он превратит мою жизнь в ад.

– Я не сделала ничего плохого, – произношу я, и голос звучит гораздо увереннее, чем я себя чувствую.

Когда Стефано начинает расстегивать ремень, волна ужаса накрывает мою кожу.

Дио.

– Ты не можешь лишить меня девственности до свадьбы, – говорю я, словно эти слова смогут его остановить.

На губах Стефано появляется усмешка. – Ты уже принадлежишь мне.

– Нет. – Я качаю головой. – Синьор Фалько не дал своего разрешения.

– Я не планирую трахать тебя сейчас. Сначала я отлуплю тебя так, что ты не посмеешь больше меня опозорить, – рычит он. – А девственность оставлю на десерт после ужина.

Кожаный ремень свистит, выскальзывая из петель его брюк, и, не раздумывая, я бегу к двери. Мне удается открыть её, как ремень опускается на моё плечо и шею. Боль так сильна, что я падаю в коридор.

Я пытаюсь подняться, но не успеваю убежать, прежде чем Стефано хватает меня за волосы.

Надо было всё сбрить.

Моя голова резко откидывается назад, и, когда его дыхание касается моего уха, он шепчет:

– Ты лучше окажись лучшей в моей жизни, раз уж доставила мне столько хлопот.

Пряди волос рвутся из моей головы, когда меня снова затаскивают назад, и вдруг воздух разрезает глухой удар, когда Дамиано резко командует:

– Хватит!

Стефано отталкивает меня обратно в спальню, затем я слышу, как он говорит:

– Прошу прощения за беспокойство, кузен. Я разберусь с проблемой.

– Проблема может подождать, – холодно отвечает Дамиано. – Все обратно в гостиную. Сейчас же!

Все мое тело дрожит, но каким-то образом мне удается поправить платье на бедрах и пригладить волосы. Кожа головы ноет там, где вырвались пряди.

Собравшись как могу, я прохожу мимо Стефано и следую за Дамиано в гостиную. Я изо всех сил стараюсь не пялиться на черную ткань рубашки Дамиано, которая плотно облегает его мускулистую спину.

Когда мы входим в гостиную, я нахожу убежище за креслом, и менее чем через минуту моя семья и Стефано смотрят на Дамиано, затаив дыхание.

– Я принял решение, – глухо произносит Капо деи Капи.

Мое дыхание застывает в горле, и сердце сжимается.

– Ты даёшь своё благословение, кузен? – спрашивает Стефано.

Глаза Дамиано встречаются с моими, и снова они сужаются, когда он на меня смотрит.

Я поднимаю подбородок и сжимаю челюсти, удерживая взгляд человека, который убивал людей ради удовольствия ощущать, как их кровь сочится сквозь его пальцы – человека, который сейчас готов обречь меня на жизнь в аду.

Его губы раздвигаются, и через мгновение одно-единственное слово разрывает напряжённую тишину.

– Нет.

– Что? – ахает мать.

– Кузен? – Стефано произносит с недоумением.

– Синьор Фалько? – слышу голос отца.

Он сказал «нет».

Воздух вырывается из моих лёгких, и облегчение такое сильное, что мне приходится положить руку на сердце, чтобы оно не выпрыгнуло из груди.

Я не буду вынуждена выходить замуж за Стефано.

Он не получит мою девственность.

Мои глаза закрываются от нахлынувшего счастья, от которого я чувствую слабость.

Когда я слышу движение, мои глаза распахиваются, и я вижу, как Дамиано наливает себе выпивку.

Мне почти хочется поблагодарить его за то, что он не дал своего благословения, но что-то подсказывает мне молчать.

Дамиано бросает взгляд на своего охранника. – Пусть люди соберут вещи Габриэллы. Мы уезжаем.

– Сделаем, – отвечает охранник и уходит выполнять приказ.

Что?

Мать ахает, а рот отца открывается и закрывается, как у рыбы, выброшенной на берег.

Стефано первым приходит в себя и, качая головой, осмеливается спросить:

– Что ты делаешь?

Дамиано залпом допивает бурбон и суёт стакан в руку Стефано. Не сказав ни слова, он выходит из гостиной.

Все застывают на мгновение, а затем жизнь взрывается оглушительным хлопком.

Мать бросается ко мне, улыбка расползается по её лицу.

– Не могу поверить, что Капо деи Капи проявил к тебе интерес.

Что?

Это единственный вопрос, который без конца повторяется в моем взбудораженном сознании.

– Чёрт возьми, – тяжело дышит Санто, качая головой в неверии.

Отец, выглядя озадаченным, спрашивает:

– Синьор Фалько забирает Габриэллу?

– Дамиано! – кричит Стефано, догоняя своего кузена. – Что это всё значит?

Мать снова хватает меня за запястье, и меня тащат из гостиной. Когда мы мчимся через холл и поднимаемся по лестнице, я слышу, как голос Дамиано, словно огонь и серный дым, гремит:

– Я забираю эту женщину. Это не обсуждается. Найдите себе другую невесту.

Чёрт возьми.

Дамиано в миллион раз хуже Стефано. Невозможно предсказать, что он со мной сделает.

Прежде чем я успеваю услышать продолжение разговора между Дамиано и Стефано, меня затаскивают в мою спальню, и через несколько секунд в комнату врываются пятеро мужчин, грубо бросаясь паковать мои вещи в сумки.

Я не могу связать ни одной мысли, пока мать суёт мне в руки одежду, а затем толкает меня в ванную.

– Переоденься. Быстро, – приказывает она, захлопнув дверь.

Я слышу, как мою спальню переворачивают вверх дном, пока я стою, уставившись на дверную ручку.

Это не может быть правдой.

– Быстрее, Габриэлла, иначе я зайду и одену тебя сама, – угрожает мать.

В состоянии полного шока я начинаю раздеваться и быстро надеваю светло-розовый брючный костюм. Брюки длиной до щиколоток хорошо сочетаются с чёрными туфлями на каблуке в пять дюймов.

Мать забыла дать мне блузку, но я накидываю пиджак и застёгиваю две пуговицы. Из-под него слегка виднеется чёрное кружево бюстгальтера.

Взяв паузу для себя, я мою руки и быстро расчёсываю волосы, затем открываю шкафы, чтобы достать косметички. Я быстро пакую парфюм, туалетные принадлежности и средства для ванны и ухода за кожей.

Я не могу поверить, что уезжаю с Дамиано Фалько. У меня нет ни малейшего представления, что это означает для моего будущего, и это ужасает меня до глубины души.

Но я тороплюсь, потому что не смею заставлять его ждать.

Если я задержусь слишком долго, он может убить меня за то, что потратила его время.

Дио.

Мой страх умножается с каждой секундой, когда я осознаю, что буду на милости Капо деи Капи Коза Ностры. Я оставляю свою жизнь на Сицилии, чтобы начать новую в Нью-Йорке. Всё будет чужим и опасным.

Дверь в ванную резко распахивается, и, увидев, что я занята упаковкой, мать присоединяется ко мне.

Когда я выхожу в спальню, она выглядит так, будто по ней пронёсся торнадо, ящики и шкафы стоят распахнутыми.

Охранник, который был с синьором Фалько с момента их прибытия, держит открытую сумку и приказывает:

– Бросай свои туалетные принадлежности сюда.

Я делаю, как сказано.

– Есть что-то, что мы пропустили и что ты хочешь взять с собой?

Я быстро проверяю все ящики, шкаф и ванную, поражаясь, как быстро была собрана моя жизнь.

Когда я качаю головой, мать протягивает мне чёрный мешочек.

– Здесь твои личные документы. Не потеряй.

– Я возьму, – говорит охранник, выхватывая мешочек из рук матери.

Когда она снова хватает меня за запястье, охранник произносит:

– Сеньорита ди Белла пойдёт со мной.

Чёрт возьми. За считанные минуты моя семья больше не имеет надо мной власти.

Я высвобождаюсь из хватки матери и, не удостоив её даже взгляда, иду за охранником из спальни, где провела большую часть своей жизни.

Чёрт, всё это происходит на самом деле.

Тяжесть моего положения начинает оседать в сознании, когда я спускаюсь по лестнице в холл и иду с охранником к парадной двери.

– Сообщи нам, когда приземлишься в Нью-Йорке, – зовёт мать.

Я слишком обеспокоена собственным выживанием, чтобы обращать на неё внимание.

Когда я выхожу из дома, то вижу Санто и отца, стоящих рядом с внедорожником с тонированными стёклами.

Отец быстро подходит ко мне.

– Выясни, что ему от тебя нужно, и дай мне знать, – приказывает он.

Охранник берёт меня за руку, его прикосновение не такое болезненное, как я привыкла, и мои глаза расширяются, когда он отталкивает отца с дороги.

Охранник открывает заднюю дверь внедорожника и кивает мне, чтобы я залезла внутрь.

– Синьор Фалько, – начинает отец, надеясь привлечь внимание Капо деи Капи, когда я сажусь на заднее сиденье. – Почему вы забираете Габриэллу?

Дамиано занят чем-то на телефоне и даже не удостаивает его вопрос вниманием.

Охранник захлопывает дверь, и я могу только судорожно дышать, когда оказываюсь наедине с Дамиано.

К счастью, его внимание остаётся прикованным к телефону.

Я осмеливаюсь медленно повернуть голову и взглянуть на устрашающего мужчину рядом со мной. Дорогая ткань его брюк обтягивает мускулистые бёдра, и на мгновение я замечаю слишком заметный бугор за молнией, прежде чем быстро отворачиваюсь.

Каро Дио.

Я снова судорожно вздыхаю, глядя на свою семью.

Я не чувствую никакой боли, когда охранник садится за руль и заводит двигатель. Когда внедорожник трогается, мои глаза устремляются к дому.

Я никогда не знала, что такое любовь, и никогда не чувствовала себя в безопасности за этими стенами.

Мои глаза опускаются к рукам, и, увидев красные следы на руках и запястьях, я легко касаюсь их пальцами.

Что же со мной будет?

Глава 3

На полпути к аэродрому, где нас ждёт частный самолёт, я убираю телефон обратно в карман.

Стефано разъярён тем, что я не дал своё благословение и вместо этого забрал женщину, на которой он хотел жениться, но ему придётся с этим смириться.

Дом ди Беллы – полный бардак, и я отказался там оставаться даже на секунду дольше. Насилие – моя вторая натура, но наблюдать, как Габриэллу унижают и избивают, было выше моих сил. Если бы я остался на ужин, вместо того чтобы уехать, всё закончилось бы кровавой баней.

Я бросаю взгляд на Габриэллу и замечаю, что она переоделась. Она выглядит элегантно в розовом костюме, и хотя меня совершенно не интересует её внешность, я всё же замечаю её открытое декольте.

Она невысокая, но её формы везде, где нужно. Она красива, но не поэтому она сидит рядом со мной.

Когда она встретила мой взгляд, я был слегка удивлён. Это показало, что у неё больше мужества, чем у большинства мужчин в нашем мире.

Несмотря на то, что её рвали, толкали и били, она продолжала поднимать подбородок и выпрямлять спину.

Я думаю, что она чертовски сильная и была бы идеальной парой для Дарио, одного из других глав Коза Ностры.

Дарио – как младший брат для меня. Чертовски раздражающий, но всё же я люблю его и хочу для него только лучшего. Ему нужна сильная жена, которая будет о нём заботиться.

Хотя мне плевать на женщину, сидящую рядом со мной, я уверен, что она будет благодарна за то, что я выбрал для неё хорошего мужчину, который не станет её обижать. И в ответ она сделает Дарио счастливым.

Я удивлён, когда она спрашивает:

– Мы летим в Нью-Йорк?

Обычно люди не осмеливаются говорить со мной без разрешения.

Мои глаза скользят к её лицу, и я замечаю красный след на её шее от удара ремнём Стефано. Вид этих синяков разжигает во мне ярость.

Не удостоив её ответом, я лишь киваю.

– Зачем вы меня забрали? – снова спрашивает она.

Раздражённый её вопросами, я бросаю:

– Тишина.

Расслабляясь в кресле, я кладу локоть на дверную раму и провожу пальцами по щетине на челюсти, глядя в окно.

Я ненавижу путешествовать.

Я ненавижу покидать свой дом. Точка.

Я ненавижу людей.

Я ненавижу шум.

Я ненавижу дневной свет.

Я ненавижу всё.

Если бы не любовь к людям, которые мне действительно близки, я бы подумал, что не способен любить кого-либо или что-либо.

Меня волнуют только шесть человек.

Моя мать.

Карло, мой самый верный человек, который практически не отходит от меня.

Анджело, Франко, Ренцо и Дарио – четыре других главы Коза Ностры.

Всё остальное для меня не имеет значения. Даже женщины Анджело, Франко и Ренцо – Виттория, Саманта и Скайлар – находятся под моей защитой только потому, что важны моим друзьям.

Я никогда не пытался узнать этих женщин поближе, и не собираюсь начинать.

Мои мысли возвращаются к делам, и когда я думаю о подонке, который пытается продавать наркотики в моем городе, ярость разрывает мне грудь. Я хочу, чтобы Мигель был мёртв как можно скорее, чтобы я мог сосредоточиться на новых строительных проектах, которые были отложены слишком надолго.

Карло останавливает внедорожник возле частного самолета, и, не дожидаясь, пока он откроет мне дверь, я выталкиваю её и выхожу.

Мои глаза сканируют окрестности в поисках угроз, пока мои люди высыпают из других машин, чтобы обеспечить мою защиту на пути к самолёту.

Я поднимаюсь по ступеням и сразу направляюсь к своему месту. Через секунду бортпроводница ставит рядом со мной стакан с виски.

– Что-нибудь ещё, сэр? – её голос полон уважения и страха.

Я качаю головой, а затем мои глаза находят Габриэллу, которая садится как можно дальше от меня. Она выглядит чертовски бледной, и, хотя я чувствую, как волны страха и беспокойства исходят от неё, она по-прежнему держит голову высоко поднятой.

Пока я наслаждаюсь виски, наши взгляды встречаются, и вместо того, чтобы быстро опустить глаза, она снова, чёрт возьми, выдерживает мой взгляд.

Кроме моей матери, Габриэлла – первая женщина, которая смотрит мне прямо в глаза дольше нескольких секунд. Обычно женщины в страхе отворачиваются, не осмеливаясь встретиться со мной взглядом.

Но не эта.

Странным образом мне становится любопытно, насколько далеко я могу зайти, прежде чем она встанет передо мной на колени.

Когда я отрываю взгляд от неё, замечаю, что некоторые из моих людей слишком уж пристально любуются её декольте.

Поворачиваясь к Карло, который сидит слева от меня, я тихо говорю:

– Пусть Габриэлла наденет блузку. Я не хочу, чтобы она отвлекала людей.

– Хорошо.

Карло встаёт и идёт к Габриэлле, её глаза слегка расширяются. Ничего не говоря, он берёт её за руку и поднимает с места.

Он проверяет три сумки, прежде чем находит нужную, затем ведёт её в спальню. Когда она оказывается внутри, он приказывает:

– Надень блузку под пиджак.

Закрывая дверь, я говорю:

– Никто не смотрит на эту женщину.

Я слышу хоровое:

– Да, босс.

– Когда она выйдет, я хочу, чтобы она сидела рядом со мной, – говорю я Карло.

Я почти ничего не знаю об этой женщине, и мне нужна информация, чтобы передать её Дарио. Это единственная причина, по которой я хочу с ней поговорить.

Габриэлла задерживается на пару минут дольше, чем следовало, прежде чем выходит из спальни. Едва она успевает сделать шаг в сторону своего места, Карло жестом указывает ей сесть рядом со мной.

Её лицо напрягается, но, не возражая, она подходит и садится.

Лёгкий аромат её духов достигает меня. Они свежие, и, что удивительно, вместо того чтобы раздражаться из-за женского запаха в моём личном пространстве, я вдыхаю его глубже.

Она скрещивает ноги, её движения невероятно изящны.

Габриэлла ди Белла имеет грацию королевы.

Несмотря на короткую стрижку, её светло-коричневые с золотистыми оттенками волосы ей очень идут. Её тонкая шея притягивает мой взгляд, кожа выглядит шёлковистой.

Наши глаза на мгновение встречаются, и я замечаю зелёные искорки, скрытые в её светло-карих радужках.

У неё красивые глаза. Они выразительные.

Бортпроводница подходит, чтобы забрать мой стакан, затем говорит:

– Мы готовы к взлёту, сэр.

Я киваю, и пока она делает последние проверки, пристёгиваю ремень безопасности.

Частный самолёт начинает движение по взлётной полосе, и, набрав достаточную скорость, поднимается в воздух.

Внезапно Габриэлла хватает меня за предплечье, и если бы не рубашка, её ногти, скорее всего, оставили бы царапины.

Я поворачиваю голову к ней и вижу, что её глаза крепко зажмурены, а лицо стало таким бледным, что я почти беспокоюсь, не станет ли ей плохо прямо рядом со мной.

Я смотрю на её тонкие пальцы, сжимающие мою руку, и, когда не чувствую вспышки гнева за прикосновение без разрешения, поднимаю бровь.

Не ищи смысла в этом.

Когда знак «пристегнуть ремни» гаснет, я тихо говорю:

– Моя рука.

Габриэлла резко отдёргивает пальцы и извиняющимся голосом шепчет:

– Прошу прощения.

Она бросает на меня быстрый взгляд, и через мгновение наши глаза снова встречаются.

– Это мой первый полёт, – добавляет она.

Когда она не опускает взгляд, я внимательно смотрю на зелёные искорки в её мягких карих глазах, а затем, чтобы проверить её, заставляю своё выражение стать угрожающим.

Я позволяю каждому грамму силы, которой обладаю, излучаться от меня.

Она начинает дрожать и тяжело сглатывает, но её глаза всё равно остаются прикованными к моим. Она не отворачивается.

– Ты храбрая или глупая? – спрашиваю я, гнев, как всегда, на краю сознания делает мой тон резким.

Проходит несколько секунд, прежде чем её блестящие губы раздвигаются, и её честный ответ, дрожащий от страха, к которому я привык, звучит:

– Я упрямая по природе.

Её ответ на самом деле забавляет меня, и снова я ловлю себя на том, что угол моего рта чуть приподнимается. Этот момент мимолётен, и я снова заставляю себя принять невозмутимое выражение.

Я бросаю взгляд на своих людей, чтобы проверить, не заметил ли кто-то мою улыбку, но половина спит, а остальные смотрят телевизор.

Возвращая внимание к своему первоначальному плану получить информацию для Дарио, я спрашиваю:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать три.

Восемь лет моложе Дарио.

Шестнадцать лет моложе меня.

Я игнорирую эту ненужную мысль и задаю следующий вопрос:

– Девственница?

Я чувствую внезапный прилив энергии от неё и, посмотрев на неё снова, замечаю, как румянец медленно поднимается по её лицу.

Её ответ падает мягко между нами:

– Да.

Я знаю всё о тех, кто имеет значение. До того как я увидел Габриэллу, мне было безразлично её существование, поэтому я не знал о ней многого.

Я отрываю взгляд от её красивого лица.

– Училась?

– Нет.

– Работала?

– Мои родители не одобряют, чтобы женщины работали.

– Судя по тому, что я видел, ты не близка со своей семьёй?

– Нет.

Хорошо. Это избавит Дарио от необходимости беспокоиться о них.

– Друзья или знакомые?

Иногда друзья могут быть даже большей обузой, чем семья.

Она качает головой:

– Нет.

– Родители обеспечивали тебя?

Я удивляюсь, когда она не отвечает сразу, и это заставляет меня снова взглянуть на её лицо.

Кажется, она раздумывает над чем-то, прежде чем отвечает:

– Они обеспечивали мои основные нужды.

– Но?

– Ты всё равно рано или поздно узнаешь, – бормочет она с некоторым раздражением. – Я получаю дополнительные деньги с уроков макияжа и обзоров косметики в социальных сетях.

Социальные сети – пустая трата времени, но меня впечатляет, что она пытается зарабатывать самостоятельно несмотря на то, что её родители не хотят, чтобы она работала.

Не комментируя её слова, я спрашиваю:

– Как твоё здоровье? Есть проблемы?

– Нет.

– Психические проблемы, о которых я должен знать?

– Нет.

– Контрацепция?

Её щёки снова заливает румянец, и она глубоко вдыхает, прежде чем тяжело выдохнуть.

– В контрацепции не было необходимости, так как у меня не было отношений.

– Значит, не было парней?

– Ни одного парня, – вздыхает она, явно раздражённая всеми вопросами.

– Но ты была помолвлена со Стефано, – отмечаю я.

– Не по своей воле, и это трудно назвать отношениями.

– Мой кузен не известен своим терпением, – говорю я, расстёгивая манжеты рубашки. Пока я закатываю рукава до локтей, спрашиваю:

– Он видел тебя голой или прикасался к тебе каким-то сексуальным образом?

– Каро Дио, – ахает она и впервые опускает взгляд на свои руки, лежащие у неё на коленях, а её щёки горят от смущения. – Нет. Он ждал вашего одобрения.

Хорошо.

Меня удивляет, что в груди появляется ощущение облегчения.

Не поднимая головы, она дрожащим голосом спрашивает:

– Вы ответите на мой вопрос, который я задала раньше?

Я качаю головой и указываю рукой на место, где она сидела до этого.

Карло быстро встаёт и помогает Габриэлле пересесть в другое кресло, а затем возвращается на своё место рядом со мной.

Бортпроводница приносит мне ещё один стакан виски, и я делаю пару глотков, прежде чем откинуться назад и закрыть глаза.

Ответы Габриэллы крутятся у меня в голове, пока я пытаюсь понять, кто она на самом деле. Она кажется одновременно сильной и невинной – это редкое сочетание, с которым я ещё не сталкивался.

Глава 4

Моё сердце бешено колотится в груди, страх покрывает кожу, а нервы на пределе после допроса, который я как-то пережила.

Прошедшие сорок минут рядом с Дамиано были самыми тревожными в моей жизни.

Моя рука всё ещё покалывает от того, что я сжала его руку. Я была так напугана во время взлёта, что даже не заметила, как ухватилась за него.

Можно сказать, что мне повезло остаться в живых после того, как я коснулась его без разрешения.

В тот миг, прежде чем я отдёрнула руку, я почувствовала силу, пульсирующую под моими пальцами.

Даже сидя на другом конце салона, я всё ещё ощущаю исходящую от Дамиано бурную энергию.

Его отказ ответить на мой вопрос заставляет меня беспокоиться. Было бы глупо предполагать, что он забрал меня для себя. Возможно, у него есть что-то похуже, что он задумал.

Дио.

Я судорожно вдыхаю, чувствуя, как на меня накатывает паническая атака.

Можно было бы подумать, что я привыкла к стрессовым ситуациям после всего, что вынесла от своей семьи, но находиться в частном самолёте с Дамиано Фалько и его людьми пугает меня до глубины души.

Наполненные напряжением минуты тянутся медленно – это новая форма пытки, с которой я ещё не сталкивалась.

Я осматриваюсь по салону, замечая, что большинство людей крепко спят. Включая Дамиано.

Его охранник, сидящий рядом с ним, единственный, кто ещё не спит. Кроме экипажа, конечно.

Я глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, пытаясь успокоить потрёпанные нервы. Но это бесполезно, ведь неуверенность в будущем продолжает вызывать во мне приступы страха.

Может, он взял меня для кого-то другого?

Если, конечно, меня вообще собираются выдать замуж. Возможно, он забрал меня по совершенно другой причине.

Но по какой?

Хотя Коза Ностра не известна торговлей людьми, эта пугающая мысль всё же приходит мне в голову.

Нет, это не так.

Он заставил меня надеть блузку, и я слышала, как он сказал своим людям, чтобы они не смотрели на меня. Это значит, что моя невинность для него что-то значит.

Девственницы ценятся дорого.

Я с трудом сглатываю, подавляя ужасную мысль, когда мои глаза снова находят Капо деи Капи. Хотя он, похоже, спит, он всё ещё выглядит дьявольски опасным.

Между его бровями залегла морщина, а губы сжаты в суровую линию.

Интересно, он когда-нибудь расслабляется?

Способен ли он смеяться?

Вспоминается мимолётная усмешка, которую я заметила ранее. Это было всего на секунду, но его лицо изменилось с пугающего на чертовски привлекательное.

Когда я смотрю на Дамиано, мои глаза скользят по его чёрным волосам, чертам лица, будто вырезанным из камня, и тёмной щетине на его челюсти.

Мой взгляд опускается к его шее, затем к широким плечам и мускулистым бицепсам.

Когда я вижу его предплечья и вены, извивающиеся под кожей, я ощущаю странное чувство в животе. Словно что-то скручивается и переворачивается внутри меня, и когда мои глаза останавливаются на его левой руке, на безымянном пальце которой нет кольца, это ощущение распространяется к груди.

Мои глаза снова поднимаются к лицу Дамиано, и я вижу суровые линии вокруг его рта, что заставляет меня покачать головой.

Тогда я встречаюсь взглядом с его охранником, который наблюдает за мной, как ястреб.

Он медленно качает головой, прежде чем тихо произносит:

– Прекрати думать то, что ты сейчас думаешь.

Чёрт.

Я отрываю взгляд от охранника и обхватываю себя руками.

Надеюсь, он не подумал, что я планировала убить его босса.

В какой-то момент во время долгого полёта стюардесса раздаёт всем еду. Хотя я не чувствую голода, я съедаю немного бараньей голяшки и пюре, потому что понятия не имею, когда в следующий раз смогу поесть.

После того как все закончили трапезу, я замечаю, что Дамиано и его охранник погружены в серьёзный разговор.

Надеюсь, охранник не расскажет ему, что я пялилась на него, пока он отдыхал.

Провожу рукой по лбу, где начинает формироваться напряжённая головная боль.

Я не знаю, сколько длится полёт, и, не в силах уснуть, просто сижу, уставившись в никуда. Мои мысли переполнены всем, что произошло, и неясностью моего будущего.

Моей семье, вероятно, плевать, что со мной будет. Их интересует только то, что они могут получить от того, что Дамиано забрал меня. Они точно не беспокоятся о моей безопасности и уж точно не будут по мне скучать.

Никто не заботится о том, что со мной случится.

Эта мысль оставляет тоскливое ощущение в груди.

Подняв подбородок, я глубоко вдыхаю, решительно подавляя нахлынувшую грусть.

У меня есть я сама.

Я пережила побои, голод и годы пренебрежения. Я переживу и то, что ждёт меня в будущем.

Когда стюардесса объявляет, что мы приземляемся через десять минут, мой желудок скручивается в комок.

Чёрт, не стоило есть.

Мои руки крепко сжимают подлокотники, ногти впиваются в дорогую кожу, пока я пытаюсь собраться с мыслями.

– Иди, – вдруг говорит охранник Дамиано, расстёгивая мой ремень безопасности.

Взяв меня за локоть, он помогает мне подняться, и меня снова усаживают рядом с Дамиано.

Я быстро пристёгиваюсь, и в этот момент Дамиано кладёт на мои колени бумажный пакет.

– Если тебя стошнит, используй пакет, – бросает он резким тоном.

– Спасибо, – отвечаю я.

Сидя рядом с Дамиано, я чувствую себя гораздо более напряжённой, и сжимаю руки на коленях.

Мне непонятно, зачем он хочет, чтобы я сидела рядом с ним.

Наверное, чтобы держать тебя поближе и не дать сбежать, как только самолёт приземлится.

Внезапно самолёт резко снижается, и мой живот сжимается от страха. Я зажмуриваю глаза, и, не думая о том, рассердится ли Дамиано, хватаюсь за его руку.

На этот раз между нами нет ткани, и я чувствую жар его кожи.

Самолёт снова резко снижается, и из моего горла вырывается сдавленный писк.

– Чёрт, – рычит Дамиано рядом. – У тебя острые ногти.

Когда он берёт меня за руку, мои глаза распахиваются, и я вижу, как он перекладывает мою руку в свою.

На мгновение я забываю о самолёте.

Я в полной растерянности, когда его пальцы крепко обхватывают мои, но тут самолёт содрогается, касаясь земли. Если бы не ремень безопасности, я бы, наверное, полезла к Дамиано на колени, чтобы почувствовать себя в безопасности. Вместо этого я прижимаюсь лицом к его бицепсу, и снова вырывается писк.

Самолёт резко тормозит, и моё тело дёргается от силы удара. Моя другая рука хватается за его бицепс, и я прижимаюсь к нему настолько близко, насколько позволяет ремень безопасности.

Самолёт резко замедляется, и первое, что я замечаю, – это запах, наполняющий воздух, который я вдыхаю. Он тёплый, мужественный, с нотками пряностей и чего-то насыщенного.

Я ощущаю мощь, исходящую от него, прежде чем почувствовать её под своими руками.

Прежде чем Дамиано успевает что-то сказать, я резко отдёргиваюсь, чувствуя, как моё лицо заливается жаром.

– Я изви—

– Перестань извиняться за то, что собираешься сделать снова, – ворчит он, расстёгивая ремень безопасности и поднимаясь на ноги. – Пойдём.

Снова? Это значит, что он планирует увезти меня куда-то ещё?

Я быстро освобождаюсь от ремня безопасности и встаю. Охранник Дамиано снова берёт меня за руку и отводит в сторону, чтобы я не мешала его боссу.

Половина охранников покидает самолёт, пока Дамиано поправляет рукава, прежде чем накинуть пиджак.

Только когда один из охранников подаёт знак, что всё безопасно, Дамиано спускается по трапу.

Я следую за ним вместе с охранником, и, чувствуя, как его рука держит меня, тихо говорю:

– Раз уж ты собираешься меня таскать за собой, мне хотя бы следует знать твоё имя.

– Карло, – тихо отвечает он. – Я глава службы безопасности и заместитель Дамиано.

Он, наверное, такой же опасный, как и Дамиано, если не больше.

В Нью-Йорке гораздо холоднее, чем в Палермо, и я дрожу, пока иду от самолёта к внедорожнику.

Добравшись до машины, я забираюсь на заднее сиденье рядом с Дамиано. Он достаёт телефон из кармана и погружается в ответы на сообщения и письма.

Когда Карло заводит двигатель, я бросаю взгляд на приборную панель и замечаю, что сейчас девять вечера. Я совсем забыла о разнице во времени между двумя странами.

Когда мы покидаем аэропорт, я смотрю на незнакомый пейзаж, насколько это возможно в темноте.

Интересно, позволят ли мне исследовать Нью-Йорк.

Вряд ли.

Чувствуется, будто меня перевозят из одной тюрьмы в другую, и только Бог знает, каким будет мой новый надзиратель.

Глава 5

Мои глаза мечутся от одного высотного здания к другому, и я теряю дар речи от того, как поздно ночью город всё ещё кипит машинами и людьми.

После часовой поездки внедорожник въезжает в подземную парковку, и только когда мы выходим, я понимаю, что остальные охранники не последовали за нами. У меня нет понятия, что случилось с моими вещами.

– Иди, – коротко говорит Карло.

Я следую за Дамиано и его охранником в лифт, мышцы в теле натянуты, как струны, пока я осторожно оглядываюсь то на одного, то на другого.

Оказаться наедине с ними крайне нервно.

Вместо того чтобы двери лифта открылись на жилом этаже, они открываются на крыше.

Когда я вижу вертолёт, мой живот уходит куда-то к пяткам, а рот пересыхает.

О нет.

Вот почему Дамиано сделал тот комментарий раньше.

Ветер на крыше ледяной, и я пытаюсь растереть свои руки, чтобы хоть немного согреться.

Вертолёт выглядит не таким надёжным, как частный самолёт, и я начинаю дрожать, поднимаясь в кабину.

Дамиано садится рядом со мной, намного ближе, чем в самолёте, из-за ограниченного пространства. Наши бока соприкасаются, и я пытаюсь украсть у него немного тепла.

Когда лопасти начинают разрезать воздух, наполняя кабину шумом, я сжимаю губы, чтобы не издать панический звук.

Дамиано протягивает мне гарнитуру:

– Надень.

Я делаю, как он сказал, и шум от вертолёта блокируется.

Когда вертолёт начинает подниматься в воздух, я не могу удержаться от крика, который срывается с моих губ, и на этот раз я хватаюсь за бедро Дамиано.

Я прячу голову и сжимаюсь, чувствуя, будто мой желудок падает куда-то вниз.

Как только мы оказываемся в воздухе, я слышу голос Дамиано через гарнитуру:

– Отпусти.

Я отдёргиваю руку и, обхватив себя руками, осмеливаюсь открыть глаза. Передо мной открывается потрясающий вид на огни города внизу, и я с трудом сглатываю, надеясь, что меня не стошнит.

Тошнота постепенно проходит, и, глядя на здания, над которыми мы пролетаем, я начинаю задумываться, куда мы направляемся.

Скоро вид зданий исчезает, и я замечаю, как меняется ландшафт.

Мои губы приоткрываются, когда мы пролетаем над озером – вода тёмная и гладкая в лунном свете, а берега обрамлены высокими деревьями.

Вау.

Мы подлетаем к особняку, из окон которого льётся тёплый свет, а территория освещена наружными фонарями.

Я поражена этой красотой, но вскоре замечаю тяжело вооружённых охранников, разбросанных по всей территории.

Бежать из моей новой тюрьмы не получится.

Мои глаза возвращаются к особняку, который выглядит таким же внушительным, как и его владелец. Трёхэтажное здание как минимум в пять раз больше, чем дом моих родителей.

Когда вертолёт начинает снижение, я сильнее обнимаю себя, чтобы не схватиться за Дамиано.

Мы приземляемся на вертолётной площадке, и охранники открывают двери.

Вздохнув с облегчением, я быстро снимаю наушники и кладу их на сиденье, прежде чем выйти из кабины.

На улице холодно, и я начинаю дрожать, осматриваясь вокруг. В животе крутится от нервов, и, не зная, что от меня требуется, я смотрю на Карло.

Он кивает в сторону входа.

– Охранники позже принесут твои вещи.

Я киваю и, сглотнув нарастающий в горле ком, следую за Дамиано и Карло к заднему входу в особняк.

Я ожидала холодного пентхауса где-нибудь в городе, а не это красивое владение.

Подойдя к двойным французским дверям, Дамиано входит первым, за ним следую и я. Мои глаза мечутся по сторонам, замечая белые стены, картины и дорогой декор.

Дамиано не удостаивает меня взглядом, отходя в противоположную сторону.

Я вздыхаю с облегчением, когда центральное отопление согревает моё замёрзшее тело, пока я следую за Карло по широкой лестнице.

На третьем этаже нас ведут по коридору, где Карло открывает дверь и снова кивает, говоря:

– Ты будешь здесь пока что.

Я захожу в комнату, и мои губы приоткрываются, когда я оглядываю всю эту роскошь.

Моя семья не бедна, но у меня никогда не было столько пространства только для себя.

Огромная кровать стоит у стены, постельное бельё белое и уютное. Окна от пола до потолка открывают потрясающий вид на деревья и озеро. Вид, должно быть, гораздо красивее днём.

Не в силах игнорировать Карло, я встречаюсь с ним взглядом и спрашиваю:

– Чего от меня ждут?

– Не создавай проблем, и всё будет в порядке. Отдыхай, поговорим утром, – пробормотал он, прежде чем уйти.

Когда дверь закрывается за ним, я выдыхаю с облегчением и запираю её.

Наконец-то одна, я начинаю осознавать неопределённость своей реальности и беспокоиться о том, что произойдёт дальше.

Усталость начинает заполнять мои кости, и, глубоко вдохнув, я осматриваю спальню, небольшую зону отдыха, пустой гардероб и потрясающую ванную комнату.

Усталость продолжает нарастать. Не зная, когда приедут мои вещи, я решаю быстро принять душ, прежде чем попытаться уснуть.

К счастью, я нахожу халат в ванной. Я не трачу много времени и быстро справляюсь со своими делами, используя предоставленные средства.

Оставив грязную одежду и бельё в ванной, я накидываю халат. Я кладу свою сумочку на туалетный столик и достаю телефон.

Чёрт. Надеюсь, охранники положили зарядку.

Проверяю устройство и понимаю, что у меня нет Wi-Fi. Надеюсь, Дамиано позволит мне получить пароль от его сети.

Мне, наверное, придётся купить SIM-карту США.

Заметив, что телефон автоматически настроился на новый часовой пояс, я завожу будильник на шесть утра, прежде чем забраться под мягкое одеяло.

Замечаю пульт на прикроватной тумбочке и, взяв его в руки, пробегаю глазами по всем функциям. Увидев кнопки для управления шторами, нажимаю одну из них.

Когда шторы начинают плавно закрываться, мои брови приподнимаются.

Вау. Круто.

Положив пульт обратно на тумбочку, я уютно устраиваюсь на одной из подушек и закрываю глаза.

Уже за полночь, а обычно в это время я уже давно сплю. Дома я должна была вставать в шесть утра и ложиться спать в девять вечера. Было так много правил, и я уверена, что у Дамиано есть свои. Хотела бы я знать, какие.

Мне разрешено покидать спальню?

Что насчёт еды? Нужно ли спрашивать разрешение, как это было дома?

Что Дамиано планирует делать со мной?

– Дио, меня забрал Капо деи Капи, – шепчу я, когда снова осознаю шок от своего положения.

Что же со мной будет?

Мой разум занят размышлениями о том, в каком положении я оказалась, но в конце концов усталость побеждает, и я погружаюсь в беспокойный сон.

Глава 6

Несмотря на то, что я легла спать поздно, я просыпаюсь до того, как сработал будильник. Нажимаю кнопку, чтобы открыть шторы, и, встав с кровати, поправляю халат, пока иду к окну.

– Дио, – шепчу я, увидев завораживающий вид восходящего солнца над озером.

Заметив балкон, я нахожу дверь и отмыкаю её. Когда я открываю её, холодный ветерок обдувает меня. Я выхожу на балкон, наслаждаясь потрясающим видом на высокие деревья по обе стороны обширного двора.

Это самый красивый вид, который я когда-либо видела.

Я сажусь на одно из кованых кресел у небольшого круглого столика и подтягиваю ноги, чтобы прикрыть их халатом.

Чёрт, здесь намного холоднее, чем в Палермо.

Не думаю, что моя одежда достаточно тёплая для снежных зим в Нью-Йорке.

Смотря на живописную природу и охранников, расставленных по территории, я глубоко вдыхаю, пытаясь собраться с мыслями.

Все события последних двадцати четырёх часов снова всплывают в моей голове, и я снова начинаю волноваться о своём неопределённом будущем.

Надеюсь, Карло сегодня даст мне хоть какие-то ответы.

Я слышу стук в дверь, но человек не дожидается моего ответа, а сразу пытается её открыть.

Я вскакиваю с кресла и бегу, чтобы отпереть дверь. Когда я открываю её, передо мной стоят несколько охранников, которые заносят мои вещи в комнату и бросают их у кровати.

Не удосужившись даже посмотреть на меня, они сразу же уходят.

Я закрываю за ними дверь, чувствуя облегчение от того, что мои вещи наконец-то здесь.

– Сначала переоденусь, потом распакуюсь, – шепчу я себе.

Стоит ли вообще распаковываться?

Я не знаю, как долго пробуду здесь.

Спрошу у Карло, когда увижу его.

С родителями, которые больше не контролируют мою одежду, я начинаю искать в сумках подходящий комплект кружевного белья и одну из более тёплых вещей.

Штанины стильно развеваются вокруг моих ног, а к ним я подобрала кашемировый свитер, который сидит, как вторая кожа.

После того как я одеваюсь, надеваю кремовые туфли на каблуке и снова начинаю перебирать сумки в поисках своих косметических принадлежностей. Улыбка растягивается на моём лице, когда я нахожу свои средства для ухода за волосами и кожей.

Я с облегчением вздыхаю, когда вижу, что ни один из продуктов не был повреждён, когда охранники паковали их.

Слава Богу за такие мелочи.

Направляясь в ванную, я расчёсываю волосы и чищу зубы, а затем прохожу через привычный уход за кожей.

Чувствуя себя гораздо лучше, я сажусь за туалетный столик и аккуратно наношу макияж.

Как только я остаюсь довольна результатом своего макияжа, поправляю постель и начинаю искать зарядку для телефона. В тот момент, когда подключаю устройство, раздаётся ещё один стук в дверь.

Я быстро открываю, и, увидев Карло, чувствую облегчение от того, что больше не нужно ждать.

Улыбнувшись вежливо, я говорю:

– Доброе утро.

Он просто кивает и указывает на коридор.

– Пора на завтрак.

Я выхожу из спальни и закрываю дверь.

Мы начинаем идти, и я бросаю на него осторожный взгляд.

– Могу я задать несколько вопросов?

– Да.

– Как долго я пробуду здесь?

– Пока Дамиано не решит иначе, – тихо отвечает он.

Чувствуя прилив смелости, я спрашиваю:

– Ты знаешь, что он планирует делать со мной?

– Скоро узнаешь.

Мне не нравится такой ответ, и я хмурюсь, глядя на Карло.

– Можно ли пользоваться Wi-Fi?

– Я дам тебе пароль.

Grazie a Dio.

– Могу я выходить из своей комнаты?

– Да. – Мы останавливаемся на вершине лестницы, и Карло встречает мой взгляд. – Держись подальше от апартаментов и офиса Дамиано. Тебе нельзя покидать территорию без разрешения.

Я быстро киваю:

– Хорошо.

Мы спускаемся по лестнице, и Карло упоминает:

– Если тебе надоест пользоваться лестницей, здесь есть лифт.

Я киваю, глубоко вздыхая, и спрашиваю:

– Мне разрешено брать еду самой?

– Да. Я покажу, где находится кухня.

Когда мы доходим до первого этажа, Карло говорит:

– Ты познакомишься с матерью Дамиано и моей. Синьора Фалько слепа. Не упоминай о её недуге.

– Хорошо.

Мы заходим в ультрасовременную кухню, и Карло тратит несколько минут, чтобы показать мне, где всё находится. Я начинаю расслабляться рядом с ним.

Женщина в чёрно-белой униформе заходит на кухню с пустым подносом в руках.

– Марта, – говорит Карло, – это сеньорита ди Белла. Она пробудет у нас некоторое время.

– Приятно познакомиться, мадам, – вежливо говорит она.

– И мне, – бормочу я. Когда мы выходим из кухни, я благодарно смотрю на Карло. – Спасибо за ответы на мои вопросы.

– Ты не пленница. Не создавай проблем, и всё будет в порядке.

Его слова немного снимают тревогу, которая сжимала мой желудок.

Возможно, всё не так плохо, как я думала.

Когда мы входим в элегантную столовую, мой взгляд прыгает от двух женщин, которым на вид около пятидесяти лет, к Дамиано. Они уже сидят за столом.

Мой взгляд снова возвращается к женщине, сидящей слева от Дамиано, и я не могу не заметить, какая она красивая.

Теперь я знаю, откуда у Дамиано такая внешность.

Дамиано сидит во главе стола, занят тем, что режет полоски бекона на мелкие кусочки.

Дамиано подвигает тарелку перед своей матерью и говорит:

– Бекон на три часа, блины на девять.

Она поднимает руку ладонью вверх, и когда Дамиано кладёт свою руку на её, она целует его пальцы, затем спрашивает:

– Как прошла поездка? Как там Четтина и Стефано?

Карло отодвигает стул для меня, и я сажусь напротив синьоры Аккарди, а Карло занимает место справа от Дамиано.

Освободив свою руку из материнской, Дамиано бросает взгляд на меня:

– У нас гостья.

– О? – одна бровь синьоры Фалько поднимается, в то время как синьора Аккарди с любопытством смотрит на меня.

– Я не дал разрешения Стефано жениться на Габриэлле. Вместо этого я забрал её в Нью-Йорк. Она поживёт с нами некоторое время.

Мои губы изгибаются в лёгкой улыбке, пока я оглядываюсь между двумя женщинами.

– Приятно познакомиться, – говорю я.

– Добро пожаловать, – говорит синьора Аккарди, внимательно оглядывая меня с головы до ног.

Синьора Фалько лишь кивает в мою сторону, прежде чем снова обращает своё внимание на сына:

– Что Стефано сказал по этому поводу?

– Конечно, он недоволен, – бурчит Дамиано, отрезая кусок своих блинов. – Я не видел Четтину, но уверен, что с ней всё в порядке.

– О, Боже, – вздыхает синьора Фалько. – Мне придётся позвонить моей невестке и сгладить этот вопрос.

– Ты ничего не будешь делать, – приказывает Дамиано.

Марта приносит две тарелки и ставит их передо мной и Карло.

Между укусами синьора Фалько спрашивает:

– Почему ты не дал благословение?

– У меня другие планы на Габриэллу, – тихо отвечает он, явно раздражённый разговором.

Я сосредотачиваюсь на своей тарелке и начинаю есть. Марта тихо наклоняется ко мне и мягко спрашивает:

– Вам подать сок, кофе или чай?

Я тепло улыбаюсь домработнице.

– Кофе, пожалуйста. – Когда она наливает мне чашку горячего кофе, я тихо благодарю её:

– Спасибо.

– Ты выглядишь очень молодой. Сколько тебе лет, Габриэлла? – спрашивает синьора Аккарди.

Я с уважением отвечаю:

– Мне двадцать три.

Синьора Фалько поворачивает лицо в мою сторону, её глаза смотрят в никуда.

– Мы лучше узнаем друг друга после завтрака.

Мои глаза на мгновение мелькают между Дамиано и его матерью, прежде чем я отвечаю:

– Я бы этого хотела.

Пока я ем, синьора Фалько спрашивает Дамиано:

– Ты будешь дома какое-то время?

– Я буду между Манхэттеном и особняком в ближайшие несколько недель, – отвечает он, вытирая уголки рта салфеткой. Встав, он добавляет:

– Хорошего дня, мама.

Он наклоняется и целует её в макушку, прежде чем покинуть столовую.

Большая часть напряжения уходит вместе с Дамиано, и мои плечи немного расслабляются.

Охранник заходит в столовую и садится рядом с синьорой Аккарди. Его взгляд перемещается между Карло и мной.

– Это Габриэлла ди Белла. Она останется с нами на некоторое время, – говорит Карло, указывая на охранника, и добавляет:

– Джерардо отвечает за безопасность особняка. Он охранник синьоры Фалько и моей матери.

– Добро пожаловать, – говорит он, прежде чем его внимание привлекает Марта, которая приносит ему завтрак.

– Приятно познакомиться, – бормочу я.

– Джерардо, дай Габриэлле пароль от Wi-Fi, – приказывает Карло, вставая.

Синьора Аккарди также встаёт и следует за своим сыном из столовой.

Когда я заканчиваю есть, я не уверена, стоит ли мне ждать, пока все закончат, или можно уйти.

Я бросаю взгляд на Джерардо и синьору Фалько, и когда она отодвигает стул, говорит:

– Габриэлла, присоединяйся ко мне в гостиной.

Я вскочила на ноги и, не зная, нужно ли мне помогать ей, чувствую, как узел тревоги затягивается в животе, пока следую за ней.

Я удивлена, когда она идёт по коридору в гостиную, залитую солнечным светом.

Она садится и, держа голову высоко поднятой, поворачивается в мою сторону.

– Садись, пожалуйста.

Я сажусь на стул напротив неё, едва касаясь его краем, сложив руки на коленях.

– Не нервничай, – говорит она.

Я почти киваю, но вместо этого бормочу:

– Хорошо.

– Ты раньше была в Штатах? – спрашивает она.

– Нет, это мой первый раз вдали от Сицилии.

– У тебя хороший английский, – она делает мне комплимент.

– Мои родители заставляли меня ходить на дополнительные занятия, – отвечаю я.

– Ты позвонила им, чтобы сообщить, что благополучно приземлилась?

Я качаю головой.

– Нет. Мне нужно купить SIM-карту.

– Можешь воспользоваться домашним телефоном.

Я на мгновение колеблюсь, но, боясь лгать матери Дамиано, признаюсь:

– Думаю, они не беспокоятся обо мне, и они будут задавать вопросы, на которые я не могу ответить, так что я лучше не буду им звонить.

Её левая бровь поднимается, на лбу появляется морщина.

– Ты не близка со своими родителями?

– Вовсе нет.

– Как жаль, – тихо говорит она.

В комнату входит синьора Аккарди и садится рядом с синьорой Фалько. Когда обе женщины обращают на меня внимание, я снова начинаю нервничать.

– О чём мы разговариваем? – спрашивает синьора Аккарди у синьоры Фалько.

– Мы узнаём Габриэллу получше, – отвечает та. Обратившись снова ко мне, она спрашивает:

– Всё ли тебе понравилось в твоих апартаментах?

– Да. Спасибо. Комната прекрасная.

– Если тебе что-то понадобится, просто скажи Марте.

– Спасибо, – снова бормочу я.

Синьора Аккарди бросает на меня любопытный взгляд, затем наклоняется вперёд и шёпотом спрашивает:

– Ты знаешь, почему Дамиано привёз тебя в особняк? Я спрашивала у Карло, но он ничего не сказал.

Я качаю головой:

– К сожалению, нет.

Выражение лица синьоры Фалько тоже становится любопытным.

– Что произошло на встрече?

– Ничего особенного, – отвечаю я. – Синьор Фалько был в доме моих родителей не более часа, когда приказал своим охранникам собрать мои вещи. Всё произошло очень быстро. Он не дал объяснений, почему не дал благословение.

– Ты сказала, что тебе двадцать три? – уточняет синьора Фалько.

– Да, мадам.

Синьора Фалько морщится, как будто ей что-то противно.

– Стефано почти пятьдесят. Это вдвое больше твоего возраста!

Я сглатываю, прежде чем согласиться:

– Да.

– Дамиано поступил правильно, – бормочет его мать, откидываясь в кресле. – Что Стефано нужно от такой молодой невесты?

– Ты знаешь что, – ворчит синьора Аккарди.

Синьора Фалько качает головой:

– Стефано должен жениться на ком-то своего возраста. – Она снова смотрит в мою сторону. – Что бы Дамиано ни запланировал для тебя, это будет куда лучше, чем выйти замуж за моего племянника.

Эти слова приносят мне облегчение, но вместе с ним приходит и лёгкое чувство подавленности. Я смотрю на женщин, чувствуя странное тепло в груди.

– Очень на это надеюсь, – шепчу я.

– Расскажи, чем ты любишь заниматься в свободное время? – спрашивает синьора Аккарди.

– Я делаю обзоры косметики и уходовых средств для социальных сетей.

– О, ты училась на косметолога? – интересуется синьора Фалько.

Я полностью расслабляюсь и начинаю наслаждаться разговором.

– Нет. Я всему научилась, смотря видео на YouTube.

Прежде чем они успевают задать ещё один вопрос, в гостиную входит Марта.

– Могу я распаковать ваши вещи, сеньорита ди Белла?

– О, позвольте помочь, – говорю я, вставая с кресла. Обращаясь к синьоре Фалько и синьоре Аккарди, спрашиваю:

– Могу я отпроситься?

– Конечно, – отвечает синьора Фалько. – Когда устроишься, приходи к нам снова.

– Хорошо.

Я следую за Мартой из гостиной, чувствуя себя намного лучше после приятного утра.

Однако, когда мы добираемся до моей спальни, это приятное ощущение начинает исчезать, и вскоре возвращается тревога, потому что я до сих пор не знаю, что Дамиано планирует делать со мной.

Глава 7

Стоя на веранде, мои глаза скользят по двору и охранникам. Я не оборачиваюсь, когда слышу шаги за спиной.

Я узнаю шаги своей матери и, приготовившись к миллиону вопросов, поворачиваюсь к ней лицом.

Она садится на один из шезлонгов и говорит:

– Грета говорит, что девушка красивая.

Я подхожу ближе и сажусь на один из стульев. Смотря на мать, бормочу:

– Тётя Грета права.

– Ты взял Габриэллу для себя? – спрашивает она, переходя сразу к делу.

– Нет. – Я бросаю взгляд на открытые французские двери, прежде чем сказать: – Я собираюсь устроить брак между Дарио и Габриэллой.

– О. – Бровь мамы взлетает вверх. – Он такой милый мальчик. Он будет хорош с ней.

– Пусть она будет хороша с ним, – бормочу я.

– Всегда такой защитник, – смеётся мама.

– Не говори ей. Мне нужно сначала поговорить с Дарио, прежде чем она узнает о помолвке.

– Хорошо. – Она глубоко вздыхает, затем медленно выдыхает и спрашивает:

– Стефано сильно расстроен тем, что ты забрал его невесту?

– Вероятно.

Мой взгляд блуждает по лицу матери, прежде чем остановиться на её пустом, незрячем взгляде.

Она потеряла зрение в ту ночь, когда я убил своего отца. Прошло девятнадцать лет, но я до сих пор помню каждую секунду того вечера.

Мамин крик, когда он её бил.

Удар по голове, который ввёл её в кому на три недели.

Её кровь, впитывающаяся в деревянный пол.

Я сошёл с ума и забил отца насмерть своими голыми руками. К тому времени, как я закончил, он был неузнаваем.

Это изменило всю мою жизнь. В девятнадцать лет я стал главой Коза Ностры.

В то время мать Карло была нашей домработницей, и, так как я вырос с Карло, он был единственным, кому я доверял. Мы переехали сюда, в этот особняк, где их с матерью охраняет маленькая армия двадцать четыре часа в сутки.

Карло был рядом со мной, пока я строил свою империю. Единственный человек, которого я считаю близким другом, – это Анджело, один из глав Коза Ностры.

Я забочусь о Франко, Ренцо и Дарио, но с Анджело я нашёл больше общего. Он меня понимает.

– О чём ты думаешь? – спрашивает мама.

– Обо всём, – шепчу я.

Она встаёт и протягивает ко мне руку. Я беру её и веду к себе, опуская голову ей на живот. Я закрываю глаза, когда она нежно проводит рукой по моим волосам.

– У тебя слишком много на плечах, – тихо говорит она. – Я беспокоюсь за тебя.

– Со мной всё в порядке, – уверяю я её. – Не волнуйся обо мне.

– Для всех остальных ты Капо деи Капи, но для меня ты всегда будешь моим малышом. Я всегда буду волноваться за тебя.

Уголки моих губ приподнимаются, и, поднявшись на ноги, я наклоняюсь, чтобы крепко обнять её.

– Ti voglio bene, Mamma.

– Я люблю тебя больше, mio figlio.

Карло выходит на веранду и спрашивает:

– Готов?

Я киваю, отпуская мать, затем говорю:

– Я уезжаю на Манхэттен. Постараюсь быть дома к выходным.

– Хорошо. – Она похлопывает меня по руке. – Будь осторожен.

– Всегда.

Поцеловав её в макушку, я направляюсь вместе с Карло к вертолётной площадке.

Сидя в личной комнате, которая открывает вид на весь клуб, я слушаю Эмилио и Вито, которые дают мне обновления по строительным проектам и клубам.

– Профсоюзы не создавали никаких проблем, – говорит Эмилио.

Я киваю.

– Это хорошо.

– Один ублюдок планирует построить небоскрёб рядом с отелем. Он закроет вид на Гудзон.

Выдыхая, я бормочу:

– Заставьте его передумать строить на этом участке и продать его нам.

Мои люди хорошо обучены и используют любые меры, чтобы добиться результата.

Это было одним из самых сложных уроков – доверять своим людям выполнять работу, а не пытаться делать всё самому.

Когда они встают, Вито слегка прихрамывает, что напоминает мне о том, как Анджело выстрелил ему в ногу за то, что он обидел Витторию.

– Вито, как нога? – спрашиваю я.

– Сейчас приму болеутоляющее, босс. Ничего страшного.

Я киваю, поднимая телефон. Открываю групповой чат с остальными четырьмя главами Коза Ностры и начинаю видеозвонок.

Когда их лица появляются на экране, я говорю:

– Завтра в девять утра встреча в моём клубе. Не опаздывайте.

– Мог бы просто текст отправить, – бурчит Франко, зевая.

У него дома тройняшки, так что я закрываю на это глаза.

– Малыши не дают спать? – спрашивает Анджело.

– Ага. Ты сам знаешь, как это бывает, – смеётся Франко.

Анджело и Виттория ждут второго ребёнка.

Семья растёт, что добавляет мне ответственности, чтобы сохранить их всех в безопасности.

– Увидимся завтра, – говорю я, заканчивая звонок.

– Что-то не так? – спрашивает Карло.

– Ничего.

Он наливает мне стакан виски из моей личной коллекции. Протягивая мне напиток, он поднимает бровь, ожидая объяснений.

– Все падают один за другим и создают семьи, – бормочу я.

– Почему это проблема?

– Просто больше людей, которых нужно защищать.

– У них есть свои охранники, – отвечает Карло, стоя перед односторонним стеклом, через которое видно интерьер клуба, и его взгляд медленно скользит по всем людям.

– Не у Дарио. Этот ублюдок упрямый и безрассудный, – я делаю глоток, чувствуя, как алкоголь обжигает горло. – Напомни мне поговорить с ним об этом.

– Сделаю.

Пока я наслаждаюсь виски, мои мысли возвращаются к Габриэлле. Когда она вошла в столовую, было трудно не смотреть на неё. Я никогда не признаю это вслух, но мне нравится, как она одевается.

Чёрт. Мне нужно переспать с кем-нибудь.

Не могу вспомнить, когда я в последний раз был с женщиной.

Шесть месяцев?

Нахмурившись, я бросаю взгляд на Карло.

– Когда в последний раз я с кем-то спал?

– Чёрт, – качает он головой. – Та блондинка?

– Какая блондинка?

Он тихо смеётся.

– Скажем так, прошло немало времени.

Мне стоит беспокоиться, что я не нуждался в обществе женщины несколько месяцев?

Внезапно вспоминается момент, когда Габриэлла прижалась ко мне во время посадки частного самолёта, и я чуть не зарычал.

Чёрт, нет.

Я встаю и выхожу из комнаты отдыха, чтобы избавиться от этого нежелательного воспоминания.

– Куда мы идём? – спрашивает Карло, когда идёт за мной.

– В пентхаус.

Мне нужно одиночество, чтобы восстановиться после общения с людьми последние два дня.

Когда мы садимся в внедорожник, Карло спрашивает:

– Заказать что-нибудь на ужин?

– Закажи.

Я смотрю в окно, и снова в голову приходит Габриэлла.

Вчера вечером в вертолёте, когда она сжала моё бедро, это вызвало нежелательное ощущение притяжения.

Я хмурюсь, и, проведя пальцами по губам, силой выталкиваю её из своих мыслей.

Как только Карло останавливает внедорожник на подземной парковке, я распахиваю дверь и выхожу. Мои глаза скользят по территории, и, увидев, что все охранники на своих местах, я направляюсь к лифту.

На пути к верхнему этажу Карло говорит:

– Закажу стейк.

– Хорошо.

Двери открываются, и я шагаю в пентхаус. Ослабив галстук, я направляюсь в спальню и говорю:

– Я в душ. Сообщи, когда привезут еду.

– Сделаю.

Зайдя в ванную, я включаю воду и начинаю раздеваться. Скоро ванную наполняет пар, и когда я забираюсь в душ, тёплая вода обрушивается на моё тело.

Мои мысли снова возвращаются к Габриэлле, и я вздыхаю. Когда я устрою её брак с Дарио, мне придётся начать думать о себе. Мне нужен наследник, и я не становлюсь моложе.

Но кто?

Чёрт, это не особо важно. Главное, чтобы женщина могла рожать детей, и этого достаточно.

Я снова вздыхаю, начиная мыть своё тело.

Последнее, чего мне хочется, – это жениться. Моё время ограничено, и ещё один человек, за которого нужно будет заботиться, только добавит мне усталости.

Но сейчас об этом беспокоиться не стоит.

Сначала нужно сосредоточиться на том, чтобы избавиться от Мигеля и его людей в Нью-Йорке. После того как эта проблема будет решена и Дарио будет обручен с Габриэллой, я вернусь к мысли о том, чтобы найти жену для себя.

Глава 8

Мне понадобился целый день, чтобы устроиться в апартаментах, и когда я захожу в столовую на ужин, синьора Фалько и синьора Аккарди уже сидят за столом.

– Где ты пряталась сегодня? – спрашивает синьора Аккарди.

– Я распаковывала всё, – отвечаю я, садясь за стол и осторожно улыбаясь Джерардо, когда он присоединяется к нам.

Марта приносит еду, и когда она ставит передо мной тарелку с пастой и фрикадельками, я шепчу:

– Спасибо.

– Я заходил в твою комнату и оставил пароль от Wi-Fi на прикроватной тумбочке, – сообщает Джерардо.

– Спасибо.

Отлично, теперь я смогу проверить свои страницы в социальных сетях.

Чёрт, мне понадобится адрес для получения любых промо-товаров, которые мне отправляют.

Я бросаю взгляд на Джерардо, а затем решаю спросить:

– Какой адрес я могу использовать для получения посылок?

На его лбу появляется морщина, и, накалывая фрикадельку на вилку, он спрашивает:

– Какие именно посылки?

– Иногда мне присылают косметику и средства для ухода за кожей, чтобы я их продвигала на своих страницах в социальных сетях.

Он думает мгновение, затем говорит:

– Я организую почтовый ящик, куда можно будет отправлять такие вещи. Никогда не указывай адрес особняка.

Такого точно не произойдёт, потому что я понятия не имею, где находится особняк.

– Хорошо, – быстро киваю и добавляю:

– Спасибо.

Синьора Аккарди режет фрикадельки синьоре Фалько на более мелкие кусочки, прежде чем сосредоточиться на своей тарелке.

Я накручиваю немного спагетти на вилку и откусываю. Пока я жую, мой взгляд скользит по моим спутникам за ужином. Здесь всё кажется намного спокойнее, чем в доме моих родителей.

Мы никогда не ужинали всей семьёй.

Бывали дни, когда я вообще не ела.

Моя рука замирает, когда мысли уносят меня в те времена, когда мать запирала меня в комнате за непослушание.

Однажды она забыла про меня на четыре дня. К счастью, я могла брать воду в ванной.

– Что-то не так с едой, дорогая? – спрашивает синьора Аккарди, вырывая меня из воспоминаний.

Я быстро качаю головой и натягиваю на лицо улыбку:

– Вовсе нет. Это очень вкусно.

Я продолжаю есть, стараясь загнать вглубь все неприятные мысли.

Что не убивает, делает меня сильнее.

Я постоянно повторяю эти слова, чтобы напоминать себе, что нужно оставаться сильной, несмотря ни на что. Я не позволю ничему сломить меня.

– Ты умеешь готовить, Габриэлла? – спрашивает синьора Фалько.

– Да. Меня научили всему, что нужно, чтобы стать хорошей женой, – отвечаю я.

Она смотрит в мою сторону:

– Какие навыки включали в себя эти уроки?

– Кулинария. Шитьё. Уборка. Как вести себя в обществе, – на мгновение я замолкаю, прежде чем продолжить, ненавидя слова, которые срываются с моих губ: – Как быть покорной своему мужу.

Между бровями синьоры Фалько появляется морщина, затем она качает головой и делает ещё один укус еды.

Я что-то сказала не так?

– Что ты умеешь готовить? – спрашивает синьора Аккарди.

– В основном сицилийскую кухню.

– У тебя есть любимое блюдо? – уточняет она, прежде чем съесть немного спагетти.

– Coda alla vaccinara, – тихо отвечаю я. – Я люблю хвосты быка.

Однажды я добавила слишком много овощей, и меня били по костяшкам деревянной ложкой, пока кожа не посинела.

Моя голова дёргается, когда я отталкиваю это воспоминание. Поднимаю подбородок повыше и беру стакан с водой, делая глоток.

Что не убивает, делает меня сильнее.

– Ты могла бы приготовить это для нас однажды, – говорит синьора Фалько. – Не помню, когда я в последний раз ела coda alla vaccinara.

С вежливой улыбкой на лице я отвечаю:

– Буду рада.

Когда все заканчивают ужин, и Джерардо уходит вместе с синьорой Аккарди и синьорой Фалько, я остаюсь, чтобы собрать все тарелки и столовые приборы.

– О, не стоит этого делать, – говорит Марта, быстро подходя ко мне.

– Я заняла вас весь день. Это меньшее, что я могу сделать.

Она берёт у меня посуду и качает головой:

– Вы гостья, мадам. Мистер Фалько был бы очень недоволен, если бы услышал об этом.

Не желая доставлять домработнице неприятности, я киваю и ухожу из столовой.

Когда я иду по коридору к гостиной синьоры Фалько, слышу, как Джерардо спрашивает:

– Опять собираешься читать один из этих любовных романов?

– Да, так что лучше беги, – шутливо предупреждает синьора Аккарди, и её слова сопровождаются тихим смехом.

Джерардо выходит из гостиной и кивает мне, проходя мимо.

Любовные романы?

– Давай посмотрим, на чём мы остановились? – слышу я голос синьоры Аккарди.

Синьора Фалько отвечает:

– Бью ехал, чтобы признаться Дейзи в любви.

Я останавливаюсь у двери и слушаю, как синьора Аккарди читает:

– Я с визгом торможу перед домом Дейзи и, выскочив из грузовика, бегу к двери. Стучу, не в силах дождаться, пока она откроет.

Синьора Аккарди делает паузу и бормочет:

– О, моё сердце.

– Что? Не останавливайся сейчас! – восклицает синьора Фалько.

Улыбка появляется на моих губах, и я прислоняюсь плечом к стене.

– Когда Дейзи открывает дверь, моя рука поднимается, и я хватаю её за шею. Притянув её к себе, я смотрю ей в глаза. «Я люблю тебя, Дейзи Адамс. Всегда любил. Останься в Парадайзе со мной. Тебе место здесь». Я затаиваю дыхание, ожидая, что она скажет.

– О-о, – нежно тянет синьора Фалько. – Наконец-то.

– О нет, – бормочет синьора Аккарди.

– О нет что? – с волнением спрашивает синьора Фалько.

– Дейзи отстраняется, качая головой. «Нет. У тебя были годы, чтобы сказать мне, что ты чувствуешь. Ждать до того момента, когда я ухожу, несправедливо». Мое сердце разрывается пополам, когда я вижу гнев в её прекрасных глазах.

– Нет, Дейзи, – шепчет синьора Фалько, полностью поглощённая историей.

– Я делаю шаг назад и качаю головой. «Не делай этого с нами, Дейзи».

Синьора Аккарди делает паузу, а затем продолжает с чувством в голосе:

– Её подбородок начинает дрожать, и она говорит: «Ты сделал это с нами». Когда она закрывает дверь, через мою душу проносится острое чувство сердечной боли.

Я слышу тихий всхлип и, заглянув в гостиную, вижу, как синьоры Аккарди и Фалько вытирают слёзы, взволнованные грустной сценой.

Синьора Аккарди замечает меня и, улыбаясь сквозь слёзы, говорит:

– Присоединяйся к нам, Габриэлла.

Я быстро качаю головой:

– Не хочу мешать.

– О, глупости. Иди, садись.

Я захожу в гостиную и сажусь на одно из кресел.

– Мы любим читать час после ужина, – объясняет синьора Аккарди. – А потом смотрим одну серию сериала. Ты можешь присоединяться в любое время.

– Спасибо.

– Эта книга слишком грустная, и мы уже прочитали три четверти. Давайте начнём новую, чтобы Габриэлла не чувствовала себя потерянной, – говорит синьора Фалько.

Синьора Аккарди встаёт и направляется к книжному шкафу. Пока она перебирает книги, она спрашивает:

– Что ты хочешь почитать? – Она смотрит на меня:

– У тебя есть любимый жанр?

Я качаю головой:

– В детстве мне не разрешали читать любовные романы. Я согласна на любую книгу, которую вы выберете.

– Caro Dio. Я бы умерла без своих книг, – шепчет синьора Аккарди. – Что тебе ещё не разрешали делать?

Чёрт.

– Эмм… – колеблюсь я, но, не привыкнув лгать, честно отвечаю: – Мои родители были очень строгими. Особенно моя мать. Она решала за меня всё. – Я неловко хихикаю. – Когда я начала зарабатывать деньги со своих страниц в соцсетях, я стала покупать себе одежду. Это её злило.

– Почему? – с ужасом спрашивает синьора Аккарди. – Я считаю, что твои наряды очень стильные.

– Они предпочитали, чтобы я носила скромную одежду.

Синьора Аккарди берёт книгу, и когда садится, синьора Фалько говорит:

– Похоже, у тебя не было счастливого детства. Теперь я понимаю, почему ты не захотела звонить семье, чтобы сообщить, что благополучно добралась.

– Я не выросла в любящей семье, – признаюсь я.

Мой взгляд скользит по её красивому лицу, и на мгновение я задумываюсь, была ли она всегда слепа.

Прочистив горло, я добавляю:

– Просто хочу, чтобы вы знали: мне здесь очень нравится.

– Это меня радует, – тихо говорит синьора Фалько, затем поднимает бровь в сторону синьоры Аккарди:

– Какую книгу ты выбрала? Прочти аннотацию.

Как только рот синьоры Аккарди расплывается в улыбке, она неожиданно протягивает мне книгу.

– Я читаю уже много лет. Было бы приятно просто послушать.

– О. – Беру книгу у неё из рук, и мои нервы начинают дрожать, пока мои глаза пробегают по словам на обратной стороне обложки.

Я прочищаю горло и, подняв подбородок, начинаю читать:

– Читатели должны приготовиться к эпической истории о любви и найденной семье. Внимание: этот эротический бестселлер лучше читать с включённым кондиционером.

Эротический?

Чувствуя себя неуверенно, я начинаю с первой главы, но вскоре погружаюсь в историю.

Когда я добираюсь до второй главы, из меня вырывается смех:

– Эм, здесь в книге ругательства. Мне их читать?

Синьора Аккарди хихикает, прежде чем ответить:

– Ты должна прочитать каждое слово, дорогая. Не упускай ничего, иначе это испортит историю.

Мой язык выскальзывает, чтобы увлажнить губы, и, продолжая читать, мои глаза расширяются.

– Глядя на аппетитную… эээ… – я бросаю взгляд на синьору Фалько и синьору Аккарди, которые обе ждут с замиранием сердца, – аппетитную задницу Жозефины, я уже понимаю, что она будет хорошей… Дио.

Мои глаза бегут по странице, и с каждым грязным словом они становятся всё больше.

– Ого, – шепчу я, доходя до момента, где главный герой фантазирует о том, как погрузится в её влажное ядро. – Святой Боже.

Синьора Фалько разражается смехом и говорит:

– Спаси бедную девочку, Грета. Выбери что-то более мягкое для начала.

Синьора Аккарди хихикает, доставая другую книгу с полки.

– В этой книге рейтинг всего три перца чили.

– Что такое рейтинг перца чили? – спрашиваю я, беря книгу у неё.

– В ней не более четырёх-пяти пикантных сцен, и они не такие уж горячие.

Caro Dio.

Я начинаю читать, и когда добираюсь до третьей главы, где лишь изредка встречаются ругательства, я расслабляюсь. Сюжет становится всё интереснее, и я продолжаю читать.

Когда я дохожу до сцены, где главную героиню предаёт её лучшая подруга, я бормочу:

– Какая ужасная подруга.

– Думаю, нам стоит выпить чаю. Ты, должно быть, устала от всего этого чтения, – говорит синьора Фалько.

– Я приготовлю чай, – предлагаю я, откладывая книгу на боковой столик.

Когда я встаю с кресла, синьора Аккарди машет рукой в воздухе:

– Мы присоединимся к тебе на кухне. Я хочу посмотреть, остались ли ещё шоколадные печенья, которые испекла Марта.

Я жду, пока синьоры Фалько и Аккарди пройдут вперед, и следую за ними на кухню.

После того как я наливаю воду в чайник, я ищу в шкафах чайные чашки.

– Нашла! – восклицает синьора Аккарди, и, оглянувшись через плечо, я вижу, как она кладёт печенье в руку синьоре Фалько, а затем предлагает его и мне.

– Спасибо, – бормочу я, откусывая печенье.

Пока я жую, я завариваю ромашковый чай.

Бросив взгляд на синьору Фалько и синьору Аккарди, я думаю о том, как мало времени прошло с момента моего приезда сюда.

До сих пор моё пребывание здесь было приятным. Это в миллион раз лучше, чем быть дома с моей семьёй.

Надеюсь, что смогу погостить здесь какое-то время, прежде чем Дамиано реализует свои планы на мой счёт.

Машина Карло останавливается у одного из моих складов. Я распахиваю дверь и вылезаю наружу. Поправляя пиджак, мой взгляд быстро скользит по территории, прежде чем я направляюсь к боковой двери.

Как только мои люди меня замечают, они выпрямляются.

Томми подбегает ко мне:

– Мы нашли этого ублюдка, который пытался торговать в Мотт-Хейвен. С ним было ещё пятеро, но они оказали сопротивление, и нам пришлось их убить.

Кивнув, я иду к тому месту, где сидит наркоторговец. Мои люди уже связали его стяжками и изрядно избили.

Останавливаюсь в паре шагов от пленника и спрашиваю:

– Торговать в Бронксе и Бруклине – это амбициозно. Что заставило тебя думать, что это будет дозволено?

Мужчина поднимает голову, и когда его глаза встречаются с моими, они расширяются от страха.

Он тут же начинает бормотать:

– Нам просто сказали продавать в этих районах. Нам предложили хорошие деньги за эту работу. Пожалуйста, у меня есть семья. Жить тяжело. Я просто хотел немного заработать.

Когда я продолжаю смотреть на него, он начинает всхлипывать:

– Пожалуйста. Я всего лишь мелкая сошка. Человек по имени Лерой дал мне это задание. Это всё, что я знаю, босс.

С тяжёлым вздохом я киваю Томми.

– Найди Лероя.

– Слушаюсь, босс.

– Так что, я могу идти? – с надеждой в голосе спрашивает торговец.

Не удостаивая его больше ни одним взглядом, я разворачиваюсь и иду к боковой двери.

– Нет! Подожди! Подожди! – кричит он, прежде чем выстрел разрывает воздух.

Дойдя до внедорожника, я открываю пассажирскую дверь и, задержавшись на мгновение, говорю:

– Мне нужно больше людей, чтобы чистить улицы. Если мы уничтожим низший уровень, это сократит прибыль Мигеля. Ударьте по ублюдку там, где это больше всего ему навредит.

– Уже работаю над этим, – бормочет Карло.

Сев в машину, я ощущаю, как в груди закипает злость и раздражение.

Я хочу вычистить наркотики Мигеля из моего грёбаного города.

Достав телефон, я открываю групповой чат с остальными главами Коза Ностры и начинаю видеозвонок. Когда отвечают только Анджело, Франко и Ренцо, я нахмуриваюсь:

– Где Дарио?

– Наверное, в балетной труппе, – отвечает Ренцо. – Он занят подготовкой к предстоящему шоу.

Точно.

– Завтра в девять утра встреча в моём клубе.

– Завтра суббота, – бормочет Ренцо.

– И что с того? – спрашиваю я, приподнимая бровь.

Он качает головой:

– Буду там.

– Лучше запаси побольше кофе, – говорит Франко.

Уголок губ Анджело поднимается.

– Увидимся завтра.

Я заканчиваю звонок и смотрю в окно.

Карло везёт нас к пентхаусу, где уже ждёт вертолёт, и, пока мы едем на лифте на крышу, он говорит:

– Будет приятно провести выходные дома.

Я просто киваю, но мои мысли уже заняты другой проблемой.

Прошла неделя с тех пор, как я оставил Габриэллу в особняке.

Мне придётся подождать до конца балетного спектакля, прежде чем затронуть тему устроенного брака с Дарио.

Мы забираемся в вертолёт, и когда он поднимается в воздух, я смотрю вниз на свой город.

Я чёртовски много работал, чтобы сделать себе имя. Кровь, которую я пролил, устилает улицы красной ковровой дорожкой, где все знают моё имя.

Я хочу, чтобы Мигель был мёртв.

Когда мы пролетаем над Лонг-Айлендом, где живёт Анджело, я думаю о том, как загружены жизни остальных. Анджело и Франко погрязли в детских делах и подгузниках. Ренцо занят своей женщиной и рестораном, который он открыл для неё. А Дарио пашет в балетной труппе.

Как только я разберусь с Мигелем и устрою брак между Дарио и Габриэллой, я возьму небольшой отпуск.

Может, отвезу маму в отпуск. Она редко покидает особняк.

Вертолёт приземляется на вертолётной площадке, и, выходя из него, я кидаю взгляд на всех охранников, пока иду к французским дверям.

Когда я вхожу в свой дом, я глубоко вдыхаю знакомый воздух и медленно выдыхаю.

Я направляюсь прямо в свои апартаменты и, закрыв за собой дверь, позволяю темноте окутать меня. Мои глаза закрываются, и я наслаждаюсь тишиной.

Я всегда был немного замкнутым, и общение с людьми меня невероятно выматывает.

Сделав ещё один глубокий вдох, я включаю свет и иду в ванную. Включив воду, я раздеваюсь, снимая костюм.

Кладу свой «Глок» на стойку, и мой взгляд задерживается на отражении в зеркале. Я вижу тонкие морщины вокруг глаз.

Бесстрастное выражение лица.

Когда я в последний раз испытывал хоть какие-то эмоции?

На моём лбу появляется морщина, когда в памяти всплывает один момент.

Когда Габриэлла удержала зрительный контакт со мной в гостиной её родителей, это застало меня врасплох. Когда она сделала шаг назад, но затем собралась с духом и стояла на своём, что-то в моей груди сдвинулось.

Её обращались грубо, но она продолжала держать подбородок высоко.

Стефано даже ударил её ремнём, и она не проронила ни единой слезы.

Габриэлла либо чёртовски сильная, либо сломана до неузнаваемости.

По моему опыту, сломленные люди не сопротивляются. А это значит, что она самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал.

Она будет хорошей парой для Дарио с его мягким сердцем.

С тяжёлым вздохом я встаю под душ и позволяю тёплой воде смывать напряжение с моего тела.

Я автоматически прохожу через свою рутину, прежде чем выключить воду и вытереться полотенцем. Когда я захожу в гардеробную, меня охватывает искушение надеть спортивные штаны и просто лечь спать.

Сначала проверь маму.

Молча надеваю брюки чинос и свитер. В ванной беру «Глок» и, заправив его за пояс штанов, выхожу из спальни. В особняке тихо, пока я спускаюсь по лестнице на первый этаж, но, приближаясь к гостиной мамы, слышу, как Габриэлла говорит:

– Платья такие красивые.

– «Бриджертоны» – мой любимый сериал, – бормочет тётя Грета.

Только я собираюсь войти в гостиную, как мама произносит:

– Опиши платья мне, Габриэлла.

– У них очень высокая линия талии. Они элегантные, все пастельных оттенков. На некоторых тканях есть цветочный принт. Они чем-то напоминают мне наряды из «Гордости и предубеждения».

– Я видела этот фильм, – упоминает мама. – Хорошо, теперь я представляю, как всё выглядит.

– Аида не всегда была слепа, – говорит тётя Грета, и это заставляет меня молча войти в гостиную.

Габриэлла вздрагивает, а глаза тёти Греты сразу устремляются на меня. Я направляюсь прямо к маме, на её лице уже появляется улыбка.

Она всегда чувствует, когда я рядом.

– Ты дома, – тихо говорит она, протягивая руку в мою сторону.

Я беру её за руку, помогаю встать и, не утруждая себя приветствием остальных женщин, веду её из гостиной.

Мама не говорит ни слова, пока мы идём на другую сторону особняка, к зимнему саду. Я не включаю свет, когда усаживаю её на один из мягких диванов.

Комната полна растений, а стеклянный потолок позволяет лунному свету освещать пространство.

Как только мы садимся, я откидываюсь на спинку дивана и закрываю глаза.

Мама прижимается ко мне, затем шепчет:

– Ты устал, mio figlio?

Вдохнув, я медленно выдыхаю.

– Да.

– Ты слишком много работаешь.

– Если я остановлюсь, это оставит семью уязвимой, – бормочу я, поднимая руку и обнимая её за плечи.

Проходит минута молчания, затем она говорит:

– Я горжусь тобой, Дамиано.

– Спасибо, мама.

Она похлопывает меня по бедру, затем упоминает:

– Габриэлла кажется хорошей.

– Ммм.

– Мы много времени проводили с ней на этой неделе.

– Ммм.

– Она готовила ужин сегодня. Coda alla vaccinara, – добавляет она. – В кухне остались остатки. Тебе стоит попробовать. Это очень вкусно.

– Ммм.

Я тихо вздыхаю, потому что знаю, к чему ведёт этот разговор.

– Не вздыхай на меня, – бормочет она. – Дарио ещё молод, а вот тебе пора остепениться, иначе я никогда не увижу своих внуков.

Стараясь, чтобы мой голос звучал спокойнее, чем я чувствую, говорю:

– Не надо, мама. Я нашёл женщину для Дарио. Точка.

– Какая жалость, – вздыхает она.

Моя бровь поднимается, и в голосе появляется почти игривая нотка:

– Теперь ты вздыхаешь на меня?

– Око за око, – усмехается она.

Уголок моих губ поднимается, и я обнимаю её сбоку.

– Когда всё утихнет, нам стоит взять отпуск. Куда бы ты хотела поехать?

Она думает некоторое время, а затем отвечает:

– Дом в Манхэттене. Только мы двое.

– Это не совсем отпуск, – замечаю я.

– Неважно, куда ты меня возьмёшь, Дамиано. Я просто хочу провести время с тобой без того, чтобы работа вмешивалась.

С тех пор как она ослепла, мама потеряла интерес к путешествиям в другие страны. От этой мысли боль пронзает мою грудь, и в миллионный раз мне хочется убить отца снова.

– Пойду спать, – говорю я, помогая маме встать.

– Постарайся завтра поспать подольше.

– У меня встреча в девять.

Она качает головой, недовольная.

Я отвожу маму обратно в её гостиную, где тётя Грета уже сидит, смотря телевизор. Габриэлла, должно быть, вернулась в свои апартаменты.

Когда мама устраивается в своём любимом кресле, я целую её в макушку. Бросив тёте Грете кивок, я выхожу из комнаты.

Мой телефон начинает звонить, когда я поднимаюсь наверх. Увидев имя Дарио, я отвечаю:

– Почему так долго не перезванивал?

– Я занимался сексом.

Покачав головой, я бормочу:

– Завтра в девять утра встреча в моём клубе.

– Буду.

Звонок обрывается, и я кладу телефон обратно в карман, снова покачав головой.

Последнее, что мне нужно было слышать, – это то, что Дарио только что занимался сексом.

Надеюсь, это была случайная связь, а не что-то серьёзное, иначе я застряну с Габриэллой.

Глава 10

С тех пор как Дамиано вернулся домой, я провела весь день в своей спальне, снимая туториал по уходу за кожей.

На завтраке атмосфера была напряжённой, поэтому я пропустила обед. Когда Марта пришла узнать, всё ли со мной в порядке, я сказала, что работаю, и чтобы она не беспокоилась обо мне.

Зная, что пропускать ужин не могу, я проверяю своё отражение в зеркале. На мне короткое чёрное коктейльное платье с глубоким вырезом.

– Ты переживёшь ужин с Дамиано, – шепчу я, прежде чем покинуть свою комнату.

Я иду по коридору, и когда сворачиваю за угол, мои глаза встречаются с Дамиано, который идёт с другого крыла. Я замедляю шаг, чтобы он спустился по лестнице первым.

Его взгляд лишь на секунду задерживается на мне, и он ничего не говорит.

Я не так много общалась с ним, но уже ясно, что он человек немногословный.

Следуя за ним по лестнице, я замечаю, как мои глаза невольно скользят по его широким плечам, затем останавливаются на его пистолете.

Даже дома, где нас окружает армия его людей, он вооружён.

Когда я делаю последний шаг, моя левая туфля соскальзывает, и, не раздумывая, я тянусь, чтобы поймать себя за что-нибудь. Моя ладонь с глухим стуком ударяется о пистолет на спине Дамиано, и кровь мгновенно отливает от моего лица.

Чёрт.

Дамиано разворачивается, и прежде чем я успеваю выдохнуть, его пальцы сжимаются вокруг моего горла, и меня резко разворачивают, прижимая к холодным плиткам пола.

Боль пронзает мои бедра и лопатки, воздух с громким звуком вырывается из лёгких, и через мгновение ствол его пистолета упирается мне в лоб.

ЧёртЧёртЧёрт.

Страх заполняет каждую клеточку моего тела, и я с трудом выдавливаю слова через его болезненное сжатие на моём горле:

– Это… случайность…

Наклонившись надо мной, его черты лица словно высечены из камня, а глаза излучают опасность.

Моё сердце бешено колотится в груди, и я издаю придушенный звук, пытаясь сделать вдох.

– Это… была случайность, – выдыхаю я. – Моя туфля… сломалась, и я… споткнулась.

Он перемещается на несколько сантиметров, не ослабляя хватку на моём горле, и смотрит на сломанную туфлю. Видимо, удовлетворённый моим объяснением, он, наконец, отпускает меня и выпрямляется в полный рост.

Caro Dio.

Я жадно втягиваю воздух, быстро поднимаясь на ноги. И только когда мои глаза снова находят Дамиано, который уже идёт прочь, заправляя пистолет обратно за пояс, злость начинает закипать у меня в груди.

Этот ублюдок. Он только что швырнул меня на плитку и чуть не задушил, а сказать хоть слово – это слишком для него?

Я срываю сломанную туфлю с ноги и чуть не бросаю её ему в спину, но, к счастью, успеваю вовремя остановиться.

Хмурясь, глядя на его удаляющуюся спину, я с силой нажимаю на кнопку на стене, вызывая лифт. Когда двери открываются, я вхожу в маленькое пространство, злобно уставившись на ту глупую туфлю, из-за которой меня чуть не убили.

Мои плечи и бедра всё ещё болят, и я подношу дрожащую руку к горлу.

Он не должен был так резко реагировать.

Dio, как будто я бы попыталась его убить? Я не глупая, да и смерть мне точно не по душе.

Вернувшись в свою комнату, я быстро переобуваюсь и спешу в столовую.

Я не смотрю в сторону Дамиано и натягиваю на лицо натянутую улыбку, садясь рядом с Карло.

Главное – продержаться на ужине, не опуская голову.

Годы абьюза научили меня мастерски скрывать свои истинные чувства. Я отказываюсь показывать людям свою уязвимость, потому что знаю: они воспользуются этим против меня.

Я тянусь к стакану с водой и делаю глоток.

Когда я ставлю стакан обратно, взгляд синьоры Аккарди останавливается на моём шее:

– Откуда эти синяки?

– Синяки? – синьора Фалько сжимает губы, её черты застывают в напряжении.

Я чувствую, как воздух вокруг стола напрягается, и понимаю, что если взгляну на Дамиано, он, скорее всего, даст мне предупредительный взгляд, чтобы я держала рот на замке.

Моя упрямая натура, которая отдыхала последнюю неделю, вспыхивает с новой силой, разжигая мой гнев.

Я никогда не скрывала своих синяков и не собираюсь лгать ради кого-то. Это уже не раз приводило меня в неприятности.

Перед глазами всплывает воспоминание, как Санто избил меня за то, что я осмелилась поплавать в жаркий день. Его друзья пришли в гости и увидели меня в купальнике.

Мой брат тогда вывихнул мне челюсть, а когда наш священник приехал с визитом, я не спряталась, как мне было велено.

Не то чтобы священник что-то сделал, когда увидел мои синяки. Моя маленькая вспышка неповиновения стоила мне двух сломанных рёбер и трёх дней в запертой комнате без еды.

И хотя мой острый язык, скорее всего, навлечёт на меня очередное наказание, я не могу удержать слова, которые срываются с моих губ:

– Я споткнулась и случайно коснулась пистолета мистера Фалько. Он схватил меня за шею и швырнул на пол.

Синьора Фалько ахает, её лицо бледнеет до ужаса. Она издаёт тот же придушенный звук, что и я, когда её сын чуть не задушил меня.

Дамиано резко вскакивает на ноги и, схватив мать за плечи, приседает рядом с её креслом.

Его голос неожиданно мягок, когда он говорит:

– Дыши, мама.

Её дыхание ускоряется, и становится понятно, что у неё начинается паническая атака.

Чёрт.

– Простите, – говорю я, чувствуя себя ужасно из-за того, что не промолчала. Я не хотела, чтобы у синьоры Фалько случилась паническая атака.

– Все вон! – кричит Дамиано. – Все!

Я вскакиваю с места и мгновенно выбегаю в коридор. Пока я спешу прочь, я слышу, как Дамиано ласково шепчет:

– Всё в порядке, мама. Я здесь. Ты в безопасности. Он больше не сможет тебя тронуть.

Синьора Аккарди кладёт руку мне на плечо, её взгляд полон беспокойства:

– С тобой всё в порядке?

Карло бросает коротко:

– Не сейчас, мама. Габриэлла, тебе лучше пойти в свою комнату.

Кивнув, я поспешно ухожу, и осознание того, что я стала причиной панической атаки у матери Дамиано, падает в мой желудок, словно камень.

Он убьёт меня.

Закрыв за собой дверь спальни, я обхватываю себя руками и качаю головой.

Dio. Что же я наделала?

Чувствуя себя как загнанное животное, которого вот-вот зарежут, я начинаю ходить туда-сюда по комнате.

Мне не стоило ничего говорить.

С каждой минутой кажется, что стены сжимаются вокруг меня.

Напряжение нарастает, и одна за другой начинают всплывать травматичные воспоминания.

Все те моменты, когда мать била меня.

Бесчисленные дни, когда меня запирали в комнате.

Бесконечный голод.

День, когда отец сбросил меня с балкона. Он пытался убить меня только один раз, потому что вскоре после этого привёл домой Стефано и объявил о нашей помолвке.

Мои руки опускаются, и я смотрю в пустоту, пока воспоминания сменяют друг друга в моём сознании.

К тому времени, когда дверь моей спальни с грохотом распахивается, я уже вся дрожу, а дыхание рвётся из груди быстрыми, неровными рывками.

Что не убивает, делает меня сильнее.

Я ожидаю, что Дамиано вытащит пистолет и застрелит меня, но вместо этого он стремительно идёт ко мне.

Несмотря на то что я напугана до чёртиков, я не двигаюсь с места.

Когда его пальцы снова сжимаются на моём горле и он прижимает меня к стене, из меня вырывается тихий писк. Я хватаюсь за его запястье левой рукой, а правой с силой ударяю по его слишком твёрдой груди.

На мгновение его глаза буквально прожигают меня.

Как ни странно, я замечаю, что его хватка на моём горле не такая сильная, как прежде.

Его ярость накрывает меня, словно волна, давящая со всех сторон, и я с трудом глотаю, когда мне становится почти невыносимо удерживать его взгляд.

Его голос звучит как низкий раскат грома, когда он рычит:

– Никогда больше не говори ничего подобного в присутствии моей матери.

И снова я оказываюсь слишком смелой для своего же блага, когда отвечаю:

– Я не буду лгать ради кого бы то ни было, в том числе ради тебя.

Его челюсть сжимается так сильно, что мышца у виска начинает подёргиваться, и я почти слышу, как его зубы скрежещут друг о друга.

Он ещё не убил тебя. Не доводи его.

Годы борьбы за саму себя приучили меня отстаивать свою правду, и я чувствую, как что-то внутри меня рушится, когда я тихо шепчу:

– Я сожалею, что расстроила твою мать.

Его хватка на моём горле ослабевает, и я удивляюсь, когда его взгляд опускается на оставленные им синяки.

Его большой палец слегка касается моей кожи, и из моего рта вырывается удивлённый вздох.

Ни один мужчина никогда не касался меня с такой нежностью.

Мой живот начинает крутить от нервов, но не от страха, а от странного чувства ожидания. В воздухе витает аромат его одеколона, смешанный с чем-то по-настоящему мужским.

Я вспоминаю, как нежно Дамиано говорил с матерью, как он относится к ней, словно она для него самое дорогое.

Каково было бы находиться под защитой такого могущественного мужчины?

Никто не смог бы меня обидеть.

Его взгляд падает на мою руку, всё ещё сжимающую его запястье, и я тут же его отпускаю. Мои руки опускаются, и, радуясь тому, что сзади меня поддерживает стена, я переношу вес на неё.

Dio, похоже, что книги о любви и "Бриджертоны" начали на меня влиять. Дамиано Фалько не тот человек, о котором стоит фантазировать.

Он делает шаг назад, и я не могу оторвать взгляда от его мускулистого тела.

Когда я читала сцену из одной книги, у меня появилось странное ощущение в животе, а теперь, глядя на Дамиано, оно возвращается, но в тысячу раз сильнее.

Он слегка наклоняет голову, его глаза сужаются, внимательно изучая меня.

Чёрт.

Я опускаю голову, пытаясь справиться с нарастающим влечением, и глубоко вдыхаю, чтобы вернуть себе самообладание. Когда я уверена, что моё лицо не выдаёт эмоций, я поднимаю голову и вновь встречаюсь с его взглядом.

Его глаза всё ещё сузились, и он требует:

– Скажи, о чём ты думала, прежде чем опустила голову.

Он не заметил это на моём лице?

Когда я не отвечаю достаточно быстро, его выражение лица начинает темнеть.

Неспособная солгать, мои щеки вспыхивают, и я сгораю от смущения, признавая:

– Я просто заметила, какой ты привлекательный.

На его лице на мгновение мелькает удивление, но оно так же быстро исчезает.

Отвернувшись от меня, он оглядывается по комнате. Его взгляд останавливается на моём туалетном столике, заваленном косметическими средствами.

Не говоря ни слова, он направляется к двери, но затем мой телефон начинает вибрировать, загораясь уведомлениями с моих страниц в соцсетях.

Он замирает, и моё сердце замирает, когда он поднимает устройство с края моей кровати.

Он разблокирует экран и, глядя на него, бормочет:

– Без пароля?

– Нет.

Набравшись смелости, я подхожу ближе, чтобы увидеть, что он делает с моим телефоном.

Дамиано проверяет список контактов и журнал звонков, затем заходит в мой аккаунт TikTok.

Я слишком напряжена, чтобы разозлиться на него за вторжение в мою личную жизнь.

Когда на экране начинает воспроизводиться моё последнее видео, он говорит:

– Ты не звонила своей семье.

– Нет.

Он смотрит на видео несколько секунд, а затем протягивает мне устройство.

Когда я беру его у него из рук, то тут же прижимаю к груди.