Двое против Кощея
Отвратительное худое создание, неопределенного возраста, с лысым черепом и в черных обтягивающих одеяниях, сообразившее накинуть на себя такой же черный плащ, чтобы свидетели сего зрелища не грохнулись в обморок от испуга, взяло из темного дубового шкафа древнюю грязную тарелочку с чистым красным яблочком. Сия тарелочка была очень аккуратно размещена на дубовом круглом столе. Существо понюхало яблочко и покряхтело. Неужели проголодалось?
– Что, опять будешь бередить свои раны? – раздался старческий голос, и в просторную темную залу вошла горбатая старуха с длинным горбатым носом, в черном платке и в каких-то серых тряпках вместо платья.
– Эх, Яга, ничего-то ты не понимаешь! Уже все деревни пали, не устояв перед моим колдовством. Страх и уныние поглотили их. Жадность взяла верх над щедростью, трусость над храбростью. Вначале они все перессорились, потом начали болеть, затем передрались, и, в конце концов, вымерли. И даже некоторые успели сжечь свою деревню. Я иногда проезжаю по тем местам и испытываю гордость, глядя на черных воронов, которые важно сидят на руинах их бывших жилищ и с почтением кланяются мне. Не зря, понимаешь, тружусь в поте лица. Но вот эти! Тьфу!
Существо, в народе прозванное Кощеем Бессмертным – за свою непомерную худобу и легенды про долгожительство, плюнуло в тарелочку, и яблочко начало медленно крутиться, все больше набирая обороты и увеличивая диаметр своего прохождения по ней. Наконец, от колдовской посудины стало исходить голубоватое сияние, и вначале тихо, а потом все громче и громче, оттуда слышалась задорная музыка, от которой, как говорится, ноги сами в пляс просятся.
Баба Яга не без любопытства подошла поближе, но тут же вовремя отпрыгнула в сторону, ибо Кощеюшка, чуть не отдавил ей единственную здоровую ногу, топнув от досады своей, и разбрызгивая слюной и потрясая кулаками, визгливо проверещал:
– Опять веселятся, окаянные!
Наконец, они склонились над тарелкой. Признанные злодеи увидели столь ненавистное безоблачное голубое небо, яркое солнце, аккуратные деревянные домики на заднем плане, а на переднем… Юноши и девушки с широкими белозубыми улыбками кружились в неистовом танце, надев на себя яркие одежды. Девушки в красных сарафанах и белых платочках, молодые люди – в белых рубахах с затейливой вышивкой на воротнике, в черных высоких сапогах и синих штанах, заправленных в эти самые сапоги. Гармонист выдавал самую веселую и быструю музыку, на которую только был способен, и танцоры ни капельки не отставали от нее. Вот девушки образовали пары с парнями и так быстро закружились в танце, что вызвали вестибулярный криз у Кощея, который прикрыл глаза рукой и отшатнулся от такой непотребной картины.
– Тебе, может, белладонны накапать? – поинтересовалась Баба Яга, ни на секунду не отрываясь от сего зрелища.
– Меня сейчас стошнит, – слабым голосом пожаловался тот.
А танцоры только начали набирать обороты. Вот они встали в полукруг, синхронно хлопая под музыку, и парни, один за другим, принялись соревноваться в удали и проворстве. Вот, высокий чернобровый красавец стал подпрыгивать в воздухе на высоту человеческого роста, раскручивая туловище и выбрасывая ноги с нереальной скоростью. Тут пошел второй, кудрявый блондиночек, в присядку, выделывая ногами такие кренделя, что баба Яга, еле подавила «Ах!», дабы, не дразнить Кощея.
Девушки тоже не заставили себя ждать и принялись крутиться на месте с такой скоростью, что сарафаны поднялись в этом вихре и сделались параллельны земле. Кощею не повезло подойти именно в этот момент, так как ему показалось, что кризис миновал. Но увидев подобное, схватился за рот и выбежал вон из залы.
Баба Яга, осмелев, после того как осталась без свидетеля, тоже начала пританцовывать. И тут, из тарелочки, донеслись подключившиеся звонкие голоса, подпевавшие под музыку, которые сделали сие представление наиболее полным. Не дав Бабе Яге получить настоящее удовольствие, в залу ворвался рассвирепевший Кощей с криком:
– Уничтожить! Разорвать! Сжечь! Завтра же свяжусь с Горынычем!
Баба Яга со вздохом сняла яблочко и тарелка погасла.
– И чего они тебе покоя не дают? – проворчала она.
– Как ты не понимаешь?! Я самый великий, самый бессмертный! Моя власть абсолютна! А они что хотят, то и делают?! Запомни, глупая Яга, чем подавленнее человек, чем запуганнее, тем им легче управлять. Властвовать. Сделать из него раба! Чтобы он был на своем месте!
2. Пробуждение Змея
– Не ходи, – который раз увещевала Кощея Яга, отговаривая от визита к Змею Горынычу.
– Не лезь. Это мужское дело.
–Эх! – воскликнула Яга и, безнадежно махнув рукой, удалилась в свои мрачные покои.
Там, оглядев серые замызганные стены, потертую скамью с тряпьем и засаленный подоконник с грязным окном, Баба Яга, вздохнув, аккуратно вынула из рукава аленький цветочек и поставив его в уменьшенную копию ступы на подоконнике, свела руки от умиления.
А Кощей, тем временем, сел на своего черного коня, который умел скакать по тучам и вызывать грозу, и отправился до Змеиной скалы, где в пещере периодически впадал в спячку Змей Горыныч. А это происходило раз в 100 лет. Поужинает десятком деревень и на целый век хватает.
Постоянно напоминая себе, что он бессмертный, Кощей осторожно приблизился к спящему змею, который калачиком свернулся в уютной пещерке на сто квадратных метров. Костлявому не повезло попасть в быструю фазу сна чудовища, когда Горынычу снился гастрономический сон и из его носа валил пар.
– Змеюшка, – тихо пропищал тот в одно из шести ушей. Но разве кратковременный писк комара может разбудить?
– Ваше Горынычество! ПОДЪЕМ!!! – не выдержал и заорал Кощей.
Змей лениво махнул хвостом, и гость отлетел к дальней стене. Бессмертные кости так просто не сломаешь. Кощей рассвирепел, и поднеся к своему рту амулет с кроваво красным камнем в черной металлической оправе, который мог усиливать звук до ста пятидесяти децибел, заорал:
– ВСТАТЬ! Когда царь-Кощей приказывает!
Три головы синхронно поднялись и остановили мутный взгляд на тощем человечке. Через минуту в них появились понимание и страх. Головы с почтением поклонились.
– То-то же, – проворчал Кощей, вставая с колен и отряхивая свою одежду.
– Что прикажешь, Владыка Зла? – прорычала одна из голов.
– Прикажу поужинать. Но только одной деревней. Все остальные ты съел, а эта…
Бессмертный гневно погрозил кулаком воображаемой непокорной деревне.
– Хорошо, пополдничаю, – облизнулся Змей, – где она?
– Дай, заберусь на тебя, буду показывать дорогу.
Горыныч подставил ему хвост вместо трапа.
Тем временем, Яга с тревогой смотрела на Аленький цветочек, который начал беспокойно раскачиваться и тянуться к окну.
– Что такое? – всплеснула руками бабушка-злодейка, – неужто с Кощеем что?
Цветок замер.
– Нет, не с Кощеем. Хочет артистов погубить?
– Цветочек зашатало вперед-назад.
Баба Яга побежала к волшебной тарелочке, чтобы узреть там грозного Кощея на Змее, стремительно летящего к последней деревне.
– Ах ты, Батюшки, мои! – воскликнула изменница, побежав одеваться и отыскивать ступу.
А тем временем, в деревне Васильки жители готовились к очередному переплясу. Ждали Царя-Батюшку с наследником перед кем и собирались танцевать. Преимущественно женская часть общества. Только одна пара отделилась от всеобщего лихорадочного приготовления.
Парень с девушкой спрятались в дальнем стоге сена, на окраине деревни, и любовались закатом. Они лежали на спине и, перекусывая колоски, разговаривали. Девушка изображала равнодушие, что злило парня и доводило его до отчаяния, но он всеми силами старался скрыть это. А куда же ей было деваться, она и так согласилась на сомнительное предприятие. Уединение в стоге сена это, вам, не в Терем с царской кухней сходить. Еда там хоть и для всех, но по очень высокой цене, ибо обслужат аки князей. Но у Мечислава лишь один алтын остался. На него только два кусочка хлеба купить можно. Эх.
Сияна нос задрала, ибо интересно было ей сбегать на свиданку с самым ловким мечником, но гордость мешала. Всего годков ему ничего было – семнадцать, а он уже в поединках даже опытных воинов в дураках оставлял. «Скачет как горный козел», – иногда зло бурчали его завистники, но таких немного было, в основном все с восхищением взирали, как он тяжеленым мечом крутил над головой. Однажды муха над ним летала, так была разрезана на три части, пока пыталась сесть ему на голову в такой опасный момент. А уж как начнет крутить им перед противником, тот не знает куда свое оружие девать, того и гляди окрошку из него сделает. А на девок –то и не глядел. Оружие для Мечислава до 17 лет на первом месте было. Ел с ним, наточит перед сном и с собой кладет, чтобы сны боевые вызывать. На общие танцы не ходил, на девиц не глядел.
Но как-то друг его – лучник и балагур Радосвет, притащил парня на пляски по случаю сбора урожая. Вот там-то и углядел он ловкую до танца Сияну. Глазищи свои раскроет, улыбка до ушей и давай кружить в танце, быстрее, чем он мечом орудует. Мечислав аж рот раскрыл от удивления, как в первый раз увидел. А после танцев подошел и пригласил ее погулять, на закат полюбоваться. Пришлось ей из любопытства даже Айдару отказать, которому и Терем с царской кухней был по карману, и отец его старостой приходился. Было бы ей не шестнадцать, а больше, никогда бы такую глупость не совершила, но тут не удержалась. А вот теперь от досады колосок жевала и думала, что сделала самую большую ошибку, ибо Мечислав и два слова связать не мог. А Айдар уж и замуж звал.
Мечник не на шутку разозлился, как увидел, что Сияна уходить собралась, да и ляпнул вдруг смелость обретя:
– Давай-давай, лучше всех ведь перед царем спляшешь, глядишь, и царевича заарканишь.
– Басалай (прим. – грубиян) ты, Мечислав, – бросила ему, не оглядываясь, Сияна и с достоинством удалилась.
И пришлось тому от стыда зарыться с головой в сено. И зря зарылся. Не увидел дива дивного, как на фоне закатного Солнца, величиной с дворец, Змей трехглавый летит и в землю вглядывается. Очнулся мечник, когда вопли услышал. Вынырнул из стога, а все вокруг бегают. Староста жителей в свой дом зовет, там у него огромный погреб вырыт на такой случай. Никто не верил, что Горыныч существует, а он верил, недаром его главным избрали.
Как все в дом забежали, Мечислав нырнул в озеро и трубочку прихватил, чтобы дышать через нее. А Змей как раз и деревню разглядел, как полыхнёт на нее из трёх пастей сразу, все дома и загорелись.
Затем одна голова плюнула с досады:
– Мы что теперь жрать будем? Все горит!
– То, что останется, – пробурчала Вторая.
– Жаренное, говорят, вредно, – вздохнула Третья.
– Ничего, переварим – успокоила Вторая, более оптимистичная голова.
3. Мечислав и Змей Горыныч
Трехглавый змей величиной с небольшую гору, сидел у потемневшего от пепла озера, где притаился Мечислав, и смотрел, как, благодаря его стараниям, полыхает деревня. Языки пламени охватили уже все дома, и вскоре, из-за крепчающего ветра, заревели, смокнулись, и с оглушительным гулом степенно меняли направление, повинуясь стрибожи внуци. (прим. – внуки бога ветров).
Кощей Бессмертый, как завороженный, смотрел на то, что произошло по его повелению. Он вспоминал, как недавно местные жители пели и танцевали, назло ему, и вопреки его стараниям рассорить их. Победоносное чувство власти охватило его. О, Власть! Как много ты значишь для тех, кто считает себя избранными. Кощей – владыка зла, наконец-то полностью удовлетворился. Теперь Бессмертный был уверен, что зародись в скором времени новая деревня, люди будут почитать его, трепетать от ужаса, приносить ему дары. Лучших девушек, лучшую еду, все самое-самое лучшее. Кощей прикрыл от удовольствия глаза и наслаждался сим зрелищем и приятными мыслями.
Наконец, когда пламя улеглось, Бессмертный призвал созданного им полуживого-полумертвого вороного коня, с которым по скорости не мог сравниться ни один смертный конь, и помчался в свой замок. Но ощущение удовлетворения, даже почти счастья, сыграло с ним злую шутку. Он не заметил, как его знаменитый полутораручный клыковидный меч остался лежать на земле, поскольку, Кощей временно отцепил его, дабы сие могущественное, но очень тяжелое оружие, не мешало ему прохаживаться среди догорающих головешек.
Змей же, продолжал внимательно высматривать остатки человечины, из-за чего, собственно, он сюда так стремился попасть. Три огромные головы въедливо вглядывались в окружающую территорию, но под свое массивное тело, защищённое блестящей непробиваемой чешуей, не смотрели.
Вот тут-то у несчастного Мечислава и созрел план. Он уже давно, со слезами на глазах, наблюдал за этой зловещей парой, понимая, что никакое, даже очень сильное желание, придушить их на месте, не может сбыться. Он продолжал сидеть в озере, за их спинами, решаясь показать лишь верхнюю часть своей головы, и думал о том, выжил ли кто-нибудь после этого нашествия. Сколько жителей поместилось в погребе у Старосты?
Когда Кощей ускакал, оставив свой меч, молодец стал очень медленно подбираться к нему. Дым от головешек все еще плотно стелился по земле и проникал в глаза и нос свидетелей пожара. Но для трехглавого змея он был лишь частью собственного дыхания и его родной стихией. А юный воин задыхался от смрада и глаза его нещадно щипало от дыма, отчего он почти ничего не видел и огромным усилием воли заставлял себя не вставать, дабы не быть замеченным врагом.
Чем ближе он подползал к оружию, тем меньше думал об опасности. У Мечислава была цель – и только она одна управляла им. Отработанным долгими годами изматывающих, но таких любимых тренировок, движением, он схватил меч и почувствовал себя в своей родной стихии. Парень обежал Змея и, прикинув место, где у того, по его представлению, могло бы быть сердце, со всей силой вонзил клыковидный клинок. Ни один меч уже ломался об эту непробиваемую чешую. Ни один русский богатырь пал в неравном бою со Змеем Горынычем. Но полутораручное кощеево оружие как в масло вошло в плоть Змея по самую рукоятку. Головы хором заревели от удивления и страха. Боль же пришла чуть позже. Инстинкт подсказал Мечиславу срочно выдернуть клинок, дабы не остаться безоружным перед грозным врагом. Ведь сердце Горыныча было где-то в другом месте. Но обезумевший от страха и боли Змей вдруг взмахнул мощными зубчатыми крыльями и тяжело взлетел.
Добрый молодец упал на колени, не выпуская кощеев меч, понимая, что случай убить изверга упущен. И осталось самое страшное – узнать, сколько человек из их деревни остались живы.
4. Сияна и царевич
Вокруг догорали остатки домов. Дым застилал глаза, затруднял дыхание. Мечислав внимательно осматривал пожарище, пытаясь сообразить – где же был дом Старосты. Вдруг он услышал скрипучий старушечий голос:
– Молодец! Добрый молодец! Не здесь ли были Кощей со Змеем?
Мечислав обернулся и увидел горбатую старуху в грязном тряпье, которая спешила к нему и волочила за собой метлу.
– Не горюй, добрый молодец, каждое мгновение уходит в прошлое и не возвращается.
– Ты о чем, бабка? – нахмурился Мечислав.
– Ну, что деревня сгорела. Новую построите. Еще лучше станет.
– Кто строить-то будет? – в отчаянии воскликнул юноша.
– Ну, ты. Да, еще те, кто в погребе томятся. Вон, да не слышишь неужто?
Баба Яга указала своим кривым пальцем на горку догорающего дерева, и действительно, Мечиславу показалось, что плачет там кто-то.
Он побежал на то место, а когда принялся разгребать головешки голыми руками, то обжегся, выругался и обернулся, чтобы спросить у бабки какую-нибудь ветошь. Но той уже и след простыл.
А крик и плач из-под земли слышались все отчетливее. Мечислав стянул с себя рубаху, разорвал ее и обвязал кисти рук. Работа заспорилась. Вскоре завал бы расчищен и юноша добрался до двери в погреб. Он попытался открыть ее, но не тут-то было.
В этот момент услышал он цокот копыт. Приложил Мечислав ребро ладони к бровям и попытался рассмотреть через дым – кто это там едет.
Заиграли трубы торжественную музыку и в бывшую деревню въехала золотая карета, запряженная шестеркой лошадей. Позади кареты – шесть всадников в кольчугах с щитами и гербами на них в виде солнца.
Рядом с кучером сидел воевода, который вскочил, как только увидел Мечислава.
– Эй, парень! Где деревня Васильки?
– Нет больше деревни, – поклонился ему в пояс Мечислав, – змей проклятый сжег ее. Подсоби людей из погреба достать, что спрятаться успели.
Воевода махнул рукой своим молодцам, слезли те с лошадей, подбежали к двери погреба и вскоре выпустили на волю закопчённых и плачущих людей.
– Что еще такое? – послышался капризный голос из кареты, – почему царя – батюшку плачем встречаете?
Из кареты вылез грузный чернобородый царь в золотой одежде, в собольей накидке, в красных сапогах и в золотой короне с огромным рубином. А за ним сын его, царевич Алексей. Крупный и широкоплечий как отец. С круглым лицом и оттопыренными ушами. Сам в кольчуге серебряной с мечом на поясе, рукоять которого усыпана драгоценными камнями. Недовольно сдвинул он брови, сложил руки на груди крест-накрест.
Староста деревни, весь закопченный, в ноги кланится царю-батюшке.
– Горе страшное случилось с нами. Прилетел сюда змей трехглавый и поджог деревню всю нашу.
А царь ему кулаком машет, того и гляди в зубы заедет:
– Какой-такой змей трехглавый? Не бывает змеев в нашем царстве. Это все соседи-печенеги. Подожгли, пограбили все тут. А вы даже с ними драться не стали. Все попрятались в погреб глубокий, опозорили землю русскую!
Тут не выдержал наш Мечислав. Вышел он вперед с голым торсом, с обмотанными тряпками руками, с кощеевым мечом на поясе.
– Что это еще за чудо-юдо? Отобрать у него оружие! – так воскликнул сынок царский Алеша, указуя перстом своим на мечника.
А тот как достанет меч кощеев, как закрутит им, завертит, что напугал всех богатырей, которые такого дива-дивного отродясь не видывали.
Может, и обошлось бы все это для Мечислава и удалось бы ему сбежать от царской кары. Но Кощей в эту минуту заглянул в волшебную тарелочку.
Увидел свой меч, живых деревенских жителей, чуть от злости тарелочку не разбил. Щелкнул костлявыми пальцами и меч его растворился в руках молодца и вернулся к своему хозяину.
Тут солдаты царские набросились на парня и скрутили ему руки за спиной.
– Что это такое, Слава, было? – закричал ему Староста испуганно.
– Это меч Кощеев, что он оставил. Вместе со змеем они тут были. Вместе деревню жгли. Потом ускакал Бессмертный и меч свой забыл…
– Эх, врет и не краснеет! – засмеялся царь, – казнить его надо за вранье и колдовство.
Испугался Староста, что потеряет лучшего воина. Бросился в ноги к царю-батюшке:
– Не казни его! Золотой, ты наш! Службу он сослужить может великую. А вдруг вернется Змей проклятый?!
Царь переглянулся с царевичем. Не выгодно им было признавать то, что Змей Горыныч вернулся. А то испугаются купцы заморские, торговать не приедут, диковины различные не привезут. А с другой стороны, ежели действительно змей вернулся, то можно отдать ему первым делом этого выскочку.
– Ладно, сделаем так, – ударил себя царь рука об руку, – обещался ты, староста, сделать нам праздник. Даю тебе три дня и три ночи на приготовление. Посидим пока в тереме, у моего брата двоюродного, что живет здесь недалеко, через лес. Устроишь нам праздник, подумаю над твоей просьбой. А пока опустите этого молодца в погреб, а два моих витязя сторожить его будут.
Повелел так царь. Залез со своим сыном вновь в карету и уехал к родственнику.
А Староста, первым делом, велел всем жителям отмыться в озере и достать запасы еды из другого погреба, о котором, кроме него больше никому ведомо не было.
За три дня и три ночи построили резную избу для царя и его сына. Длинный широкий стол поставили. Накрыли его скатертью белой и из запасов угощением заставили.
Деревенские жители еще успели в лес, на охоту сходить и приготовить великолепное жаркое и дичь.
Когда вернулся царь с царевичем, то доволен оказался чрезвычайно.
А уж после угощения, когда заиграла задорная музыка и девки устроили перепляс – и подавно!
Приглянулась царевичу большеглазая улыбчивая Сияна, которая выделялась и ловкостью в танце, и выразительностью, и плавностью в движениях. Решил он ее к себе во дворец забрать.
– Да зачем тебе эта деревенщина? Тебе царевен заморских не хватает, что ли? – удивился царь.
– Да ты, папенька, не видишь, что ли? Сравниться разве царевна заморская с красотою такою, русскою? В глазах я вижу сияние северное. Помнишь, мы были в краях тех дальних, и видели чудо такое чудесное? Ну, а волосы длинные, дивные, русые! А улыбка широкая, нежная… Помнишь, папенька, ларец мой славный, а в нем камни самоцветные. Так вот девушка та, что камень самый ценный, и хочу я ее в свой ларец-дворец заполучить. Усмехнулся царь в бороду. И подумал, может, и ему перепадет потом, когда сынок наиграется.
– Ладно,– махнул он рукой, – бери!
Подозвал к себе царевич Алеша Сияну.
– Подойди ко мне девица красная. Дай полюбуюсь на тебя, ненаглядная, – с улыбкою сказал ей царевич.
Подошла к нему Сияна, поклонилась.
– Жаль сгорела у вас деревня. Жаль, что дома у тебя не осталось. Приходи жить ко мне во дворец, будешь с золота есть и на золоте спать.
Усмехнулась Сияна и взглянула на него не как на царевича, а как на поклонника назойливого. Насмешливо. Резануло это больно царевича. Возопила его гордость гордая.
– Как ты смеешь смотреть на меня так, девка? – возмутился он, разозлился.
– Уж простите меня, Ваше Высочество. Предложение мне ваше не понравилось. Не хочу я быть вашей наложницей. По душе мне уж воля вольная.
– Оскорбила ты меня девка, своим взглядом и отказом своим оскорбила. Эй, слуги, бросьте ее в яму! Где сидит тот колдун дерзкий. На рассвете отрубим им головы.
Схватили Сияну витязи и бросили в погреб Старосты.
– И не жалко ли тебе красоту эту, русскую? – насмешливо спросил сына царь-батюшка.
– Ничего, посидит, напугается. Наутро сговорчивее будет.
5. Темнота.
Спустили Сияну в погреб темный и дверью сверху прихлопнули. Сразу вспомнилось девушке, как страшно и душно было здесь сидеть, когда сжигал деревню Змей Горыныч. И темно было вокруг, хоть глаза выколи.
– Эй, Мечислав, ты здесь? – позвала она со страхом в сердце.
В дальнем углу огромного погреба загорелась лучина.
– Иди сюда, Сияна, не бойся. Тут и попить есть, и поесть. Все предусмотрел наш Староста умный.
Медленно пошла девушка на огонек. Постепенно привыкли ее глаза к темноте. И увидела она, наконец, Мечислава. Всего чумазого, а глаза горят голубым огнем. И улыбка на вымазанном сажей лице кажется ослепительно белой. Сидел он на сундуке и пытался зажечь еще одну лучину. – Что будем делать, Мечислав? Казнить нас хотят на рассвете, – горько вздохнула Сияна.
– А тебя-то за что? – удивился парень.
– За то, что отказала царевичу быть его наложницей. С золота есть и на золоте спать.
Белозубая улыбка Мечислава стала еще шире.
– Ты прости меня, Сияна, что оскорбил тебя давеча. И я совсем не удивлен, что ты ему отказала.
Улыбнулась ему девушка в ответ:
– Спасибо тебе, Мечислав, за добрые слова. И ты меня прости, что ушла от тебя так невежливо.
Парень махнул рукой и рассмеялся:
– Да я бы сам от себя ушел. Ни «бе», ни «ме» с тобой сказать не мог. Не то, что Айдар.
– Айдару проще. У него все есть, да и парень он ладный.
– Что же он тебе не помог, когда в погреб тебя спускали? – не выдержал и съязвил Мечислав.
Вспыхнули глаза девушки недобрым огнем.
– Ты думаешь, что он один может справиться со слугами царевыми? Даже ты, со своим искусством владения мечом, не справился.
– Так ведь меч у меня сам Кощей отобрал.
– Как Кощей? Он же у тебя в руках растворился.
– Так ведь был этот меч Кощеев, он забыл его рядом со змеем. И помог мне тот меч прогнать трехглавого. Он волшебный и пробьет что угодно.
– А не хвастаешь ли ты, Мечислав? – в свою очередь кольнула девушка, не забыв выпад в сторону Айдара.
– Ох, Сияна, и едкая ты девица. Не могу доказать тебе, что не вру,– грустно отвечал Мечислав и девушка поняла, что говорил он правду.
– Прости меня, Мечислав. Ты тоже на Айдара не нападай.
– Любишь его? – напряженно спросил парень.
– Какая разница? Если нам завтра головы срубят.
– Не срубят. Смотри!
Мечислав отдал ей одну лучину, другую взял сам, и, прихватив лопату, позвал девушку за собой.
Пока он сидел в погребе, то времени зря не терял. Рыл туннель в сторону озера.
– Видишь, здесь уже вода? – указал Мечислав на земляной пол, где образовалась немаленькая лужа, – сейчас копну лопатой еще несколько раз и докопаю до озера, мы через него выплывем.
Мечислав копал, а вода все пребывала. Как хлынула она потоком, схватил он за руку Сияну и пролезли они в вырытую дыру.
Плыл он изо всех сил и девушку тащил, хотя она тоже старалась. Воздух уже заканчивался в легких, и в этот момент добрались они до поверхности озера. Вынырнули, еле отдышались. Хорошо, ночь была, и никто их не заметил.
Доплыли они до противоположного берега, где лес непроходимый чернел. Выбрались на сушу. Вода с них ручьями стекает. Сияна стала сарафан прямо на себе отжимать, а на Мечиславе кроме портков больше не было ничего. Стал он осматриваться, соображая, как лучше в лес войти. Темнотища была, хоть глаза выколи. Луну тучи закрыли.
– Они теперь думать будут, что мы утонули, – печально произнесла девушка.
– Может, и к лучшему это, искать не будут, – пробормотал Мечислав, пытаясь найти вход в лес.
Но было это не так-то просто.
– Сияна, может быть, ты лучше меня видишь? Я, кроме стволов, валежника и непроходимых кустов больше ничего не вижу.
– Ты еще кусты разглядел? – отозвалась девушка, – по мне – что в погребе, что здесь – все одно – темень непроглядная.
Вздохнул тогда Мечислав и предложил:
– Давай руку, чтоб не потеряться. Пойдем вдоль границы леса, может, и увидим тропку какую-нибудь.
Сияна на секунду замешкалась. Давать руку или не давать.
Блеснула в темноте улыбка парня, от звезды случайной отразившаяся. Понял он ее заминку.
– Так я ж тебя уже за руку через озеро тащил! Думаешь, неприлично это?
Но не о приличии думала Сияна. А о гордости своей и о том, чтобы Мечислав не возгордился.
Почти официально протянула она ему свою ладошку, но было темно, и парень не углядел эту официальность, но почувствовал. Улыбнулся еще шире, взял ее за руку и повел, стараясь не отвлекаться, а заниматься своим непосредственным делом – тропинку искать.
6. Загадки.
Долго ли, коротко ли, шли они по берегу вдоль леса, наконец, наткнулся Мечислав на большой камень, а за ним, было похоже, что тропинка среди деревьев проглядывает.
– Видишь тропку? – тихо спросил он Сияну, будто боялся, что дорожка испугается и убежит.
– Я вижу только камень, – отозвалась девушка, практически носом уткнувшись в глыбу.
– Наверное, это указатель, интересно, что на нем написано, – сказал Мечислав.
– Предлагаешь солнца красного дождаться?
– Опасно это. Ладно, пошли.
Вошли они гуськом на узкую тропинку, а по бокам деревья возвышаются. Аккуратно наступали они босыми ногами на сучья, которые покрывали всю землю. Неприятно это было, но юноша с девушкой молча терпели. Башмаки-то еще в озере потонули.
Вдруг вышли они на перекресток и увидели, что перед ними три дорожки вьются в разных направлениях – прямо, направо и налево. Луна, как раз, выглянула и лес стал под ее светом почти синим.
– Точно, тот камень был указателем. Надо бы вернуться, чтобы посмотреть – куда ведет каждая из дорог.
– Мечислав, устала я сильно, – не выдержала и призналась Сияна, тут же в изнеможении опустившись на землю, и обхватив ноги руками, – и продрогла.
– Ладно, сейчас огонь разожгу и погреешься.
– Как?
Стал парень камни различные искать, пришлось ему из-за этого поползать на четвереньках. Нашел два подходящих. Собрал в кучу хворост и выбил из камней искры. Вскоре уже весело потрескивал костерок.
Сияна подсела поближе, намереваясь, наконец, просушить сарафан. А Мечислав еще поискал вокруг и нашел другой камень, поострее.
Начал он из большой палки себе деревянный меч вытачивать, а затем лук со стрелами делать. К рассвету все почти сделал, только тетивы для лука не было. Сияна отдала ему свой тонкий поясок, и лук вышел на славу.
Подстрелил Мечислав зайца, зажарил его на костре, а девушке удалось ручеек найти с питьевой водой.
– Боязно как-то к камню возвращаться, – призналась Сияна.
Ну, пошли тогда наугад. Куда тебе сердце подсказывает?
Вздохнула девушка, прислушалась к себе.
– Не подсказывает, молчит, – через некоторое время произнесла она.
Рассмеялся парень:
– Ну, прямо пошли. Чего сворачивать? Дорога нас пока бережет. Теперь, вот, и оружие есть.
– Только меч у тебя деревянный, – напомнила Сияна.
– Не важно. Я и деревянным пришибу, – грозно и одновременно весело отозвался Слава и принялся выделывать им такие сложные маневры, что девушка открыла рот в восхищении.
– Научил бы, – заметила она.
– Хорошо, если ты меня танцевать научишь.
На том и порешили. Сделал ей юноша деревянный меч поменьше. Стали пробовать учиться. Тяжело было Сияне палкой махать, но Мечислав – парень терпеливый, к вечеру научил ее более или менее сносно отбивать удары.
Отдохнули немного, и принялась девушка его танцам учить. Как-то легко стали они даваться Мечиславу, который был быстрый и ловкий.
Переночевали они еще раз на перекрестке, а потом пошли прямой дорогой, не сворачивая.
– Ты песни какие-нибудь лесные знаешь? – вдруг спросил Мечислав.
Сияна прочистила голос и звонко запела:
– Как шли девушки,
Да по ягоды,
Да по дикие,
Не «оглядуясь»
Как зашла одна
В чащу страшную,
Заблудилася…
– А повеселее ничего нет? – перебил ее парень.
– Не нравится, сам пой, – отрезала девушка.
– Сейчас, сложу что-нибудь…
Как восходило солнце золотое!
Горел рассвет, цвели кругом цветы.
Родное поле, ох, родное по-о-ле!
Как греешь сердце парню, поле ты…
– Это же не про лес, – встряла Сияна, – а про поле. Оказывается, вот, что тебе сердце греет.
Девушка лукаво улыбнулась. Мечислав густо покраснел.
– Я и про лес могу, – пробурчал он в ответ:
– Покажи дорогу, ты моя тропинка.
Что скрывает от меня каждая травинка?
Что за тайны у дубов? За секреты у берез?
Так куда же нам идти?
Вот такой у нас вопрос!
Тут один дуб заскрипел и начал раскрывать свое дупло как рот. Мечислав и Сияна остолбенели.
– Допелся… – вырвалось у девушки.
А дерево заговорило вдруг скрипучим голосом, так что сразу и не поймешь – не то ветер его тревожит, не то слова оно произносит. Дупло то увеличивалось в размере, то уменьшалось, согласно произносимым звукам.
– Отгадайте загадку – одарю вас! – проскрежетало оно.
– А если не отгадаем? – с любопытством поинтересовался Мечислав.
– А если не отгадаете – дальше не пущу.
Парень с девушкой переглянулись, оба думали, что от перекрестка ушли не далеко, так что в случае проигрыша пойдут по другому пути. Они еле заметно кивнули друг другу и обратились к дереву.
– Мы согласны.
– Тогда слушайте! Три раза его обойдешь, увидишь шкатулку резную.
Шкатулку не малую и не большую.
А в ней есть тайник, если ключ ты найдешь.
Произнеся эти странные слова, дерево вдруг замерло, будто и не двигалось до этого, и рот-дупло не разевало.
Молодые люди посмотрели друг на друга в полном недоумении.
– Шкатулка должна где-то лежать. И это «где-то» – мужского рода, – наконец, произнес Мечислав.
– Стол? – предположила Сияна.
– Или дворец. Хотя, замучаешься дворец обходить. Пусть будет стол.
После этого дерево хрипло рассмеялось и проскрежетало «нет». Тропинка тут же исчезла.
– Ну, пошли назад -вздохнул парень.
– Может, это комод был? – продолжала гадать девушка.
– Это могло быть что угодно. А у нас осталось всего две дороги.
– У некоторых, вообще, ни одной нет, – резонно заметила Сияна.
Они снова вернулись к перекрестку и доели зайца.
– Пошли теперь направо, – предложила девушка.
– Хорошо, веди, – лукаво улыбнулся парень.
Ему все хотелось ее получше рассмотреть, но не получалось. То темнота было, то он в глаза стеснялся ей смотреть, а уж откровенно разглядывать и подавно.
Сияна закатила глаза, демонстрируя выражение «да, пожалуйста» и отправилась вперед. Мечислав пошел сзади и стал разглядывать ее косу.
Долго ли, коротко ли, шли они подобным образом, как повстречалось им дерево.
Еще больше предыдущего и даже пострашнее его. Рот-дупло огромный, того и гляди, проглотит. Увидев его, Сияна остановилась как вкопанная и обернулась к Мечиславу. Тот обошел ее и, на всякий случай, встал между ней и деревом.
– Хотите, одарю дарами? – проскрежетало дерево.
Мечислав даже отступил, ему показалось, что то чуть наклонилось в его сторону.
– Надо отгадать загадку? – сглотнув слюну, спросил тот.
– Да, – с придыханием отозвалось дерево.
– Надеюсь, не про шкатулку?
– Нет.
– Тогда давай.
– Лежит она в кромешной тьме,
Конец в начале и в конце.
– Дерево, – сдержанно начал Мечислав, – а если бы мы не стали играть в отгадывание загадок, ты бы нас пропустило?
Какое-то время ответа не было.
– Думает, – зачем-то пояснил заминку парень девушке.
Той стало смешно и она прыснула с ладошку.
– Такого еще не было, – наконец, последовал ответ.
– И?
– Да, пропущу.
– А кто-нибудь отгадывал ваши загадки?
Дупло стало принимать вид устрашающей улыбки.
– Тоже нет, – проскрежетало оттуда
– Думаю, что больше в эти игры мы не будем играть. А ответить сейчас надо. Как ты думаешь, что это?
Сияна недоуменно пожала плечами.
У Мечислава со словом «конец» в этот момент ассоциировалось лишь одно слово:
– Смерть.
Дерево затрещало и дупло стало принимать причудливые очертания. Сияна непроизвольно схватила парня за плечо. Но он был настолько ошарашен, что даже не заметил этого.
– Да. Вы угадали. Просите все, что поместится в дупле.
Парень и девушка выпалили одновременно, видимо то, о чем давно думали:
– Меч!
– Рубашку для него!
Дупло увеличило свой размер, чтобы туда смог пролезть человек и дерево замерло, приобретя самый невинный вид.
– Парень глубоко вздохнул и приготовился, чтобы залезть, но Сияна вдруг остановила его:
– Может не надо? – не скрывая своего страха, спросила она.
Но тот лишь отмахнулся:
– Волков бояться – в лес не ходить. Хотело бы нас съесть, давно бы съело.
И полез. Девушка обхватила себя рукам и стала напряженно вглядываться в дупло, где исчез Мечислав.
Внутри дерево оказалось еще больше, чем снаружи. На полу из сухих листьев лежал большой красивый меч с серебряной рукояткой и каким-то затейливым рисунком на ней, и аккуратно сложенная белая рубаха с вышитым на воротнике красным узором.
Вначале парень оделся и посетовал про себя по поводу отсутствия пояса. Но потом увидел ножны для меча с кожаным бежевым ремнем. Мечислав с удовольствием подпоясался и взмахнул красивым оружием.
– Слава, ты где? – раздался голос Сияны снаружи, в котором слышались панические нотки.
Он словно очнулся, совершенно забыв, как здесь оказался. Сунул меч в ножны и вылез из дупла.
Девушка, не помня себя, кинулась ему на шею. Но потом, вдруг вспомнив что-то, отпрянула и немного сердито произнесла:
– Я уж думала, что оно тебя съело. Мог бы и побыстрее.
Мечислав восторженно смотрел на нее, ослепительно улыбаясь:
– Да если б я знал, то подольше бы задержался.
– Только не думай, Бог знает что. Я просто испугалась, что останусь одна в этом лесу, – грозно отчитала его Сияна.
Парень разочаровано вздохнул и перестал улыбаться:
– Ладно, извини. Кстати, спасибо за рубашку.
– Пожалуйста, – буркнула девушка, – а теперь пошли отсюда поскорее.
И они отправились дальше.
7. Баба Яга.
Дорога стала более широкой. Теперь они уже могли спокойно уместиться вдвоем.
– С мечом уже не так страшно! – говорил парень, восторженно разглядывая оружие и поминутно, то вынимая, то возвращая его опять в ножны.
В конце концов, это стало раздражать Сияну, и она едко заметила:
– Смотри, уши себе не отрежь… Или мне.
Но это лишь развеселило Мечислава. Он засмеялся и, дразня ее, пошел впереди девушки, спиной назад, крутя мечом рядом с ней, почти касаясь ее плеч. От жуткого свиста рядом с ушами и от наглости попутчика, девушка резко остановилась.
– Ну-ка, прекрати, сейчас же!
– А то, что? – продолжал улыбаться парень, но все-таки, перестав делать мечом опасные маневры.
Сияна выставила вперед указательный палец и чуть не ткнула им в его нос.
– Ты думаешь честно пользоваться тем, что ты сильнее меня и владеешь мечом?
Слава нахмурился и сунул клинок в ножны.
– Да ладно тебе. Просто как-то скучно идти так, да думать о том, что из-за дерева может кто-то выпрыгнуть.
Глаза девушки продолжали метать молнии.
– А я что для тебя? Циркачка? Девушка-мишень?
Мечислав покраснел, спрятал руки за спиной, и встал рядом с Сияной, чтобы не смотреть ей в глаза.
– Нет, конечно, – пробормотал он, – извини.
И они быстро пошли дальше, правда девушка продолжала гневно дышать. Вскоре дорога вывела их на поляну. А на ней – избушка на ногах. Стоит, покачивается – то взад-вперед, то слева направо.
– Вот так диво! – воскликнул Мечислав.
Молодые люди не могли отвести взгляд от ног, который торчали под домом. Они были жилистые и имели четыре пальца, напоминая куриные.
– Как ты думаешь, домик может ходить? – спросил Мечислав у Сияны.
Та лишь недоуменно пожала плечами. Парень прочистил горло, на всякий случай схватился за рукоятку меча, и громко спросил:
– Здравствуйте, кто в домике живет?
Избушка была небольшая, лишь на одно окно, которое располагалось в середине стены, а двери видно не было.
Молодые люди заметили, как там пошевелилась занавеска неопределенного цвета, скорее всего, грязная.
– Избушка, избушка, покажи свою дверь! – вдруг попросила Сияна зычным голосом и поклонилась в пояс.
Мечислав одобрительно хмыкнул. Но домик упрямо стоял.
– А не проще ли нам обойти вокруг и самим найти вход? – предложил парень.
Так они и сделали, но как только молодые люди стали заворачивать за угол, строение задвигалось и стало поворачиваться вместе с ними, видимо, стремясь скрыть дверь.
Мечислав засмеялся, схватил девушку за руку и увеличил скорость, но и домик не отставал.
– Подожди, – остановилась вдруг Сияна, запыхавшись, и вырвала свою руку.
Парень вопросительно смотрел на нее, но девушка вдруг хитро улыбнулась, и шепча: «Окружай!» – побежала в другую сторону.
Избушка в замешательстве встала как вкопанная. С победоносным криком Мечислав повис на ручке двери и попытался ее открыть, но не тут-то было. Избушка словно взбесившийся конь, начала вертеться и качаться, пытаясь сбросить непрошенного гостя. Но парень вцепился в нее как клещ и, ни за что, не хотел отпускать. Сияна испуганно уставилась на эту картину, не зная, что предпринять, так как домик развил небывалую скорость и спрыгивать с него, как и пытаться подойти к нему, уже было слишком опасно.
Вдруг она услышала шаги позади себя и резко обернулась. По тропинке к ним спешила какая-то горбатая старушенция в лохмотьях и с метлой наперевес.
– А ну, встать к лесу задом, ко мне передом! – приказала она избушке.
Та тотчас послушалась, остановилась и встала как солдат по стойке «смирно». Мечислав, чуть покачиваясь после интенсивного мотания, отпустил, наконец, ручку и спрыгнул на землю.
– Ну, и? – грозно спросила бабка, уткнув руки в бока, – Хошь, чтоб она тебе шею сломала? Она могёт!
– Я тебя знаю! – вдруг сверкнул глазами Мечислав, – Это ты подсказала мне где погреб старосты, а потом исчезла.
– Ну, ну! Тише ты. А то ишо услышит кто, – и, отварив дверь, баба Яга пригласила
гостей внутрь.
Там, как и предполагалось, все заросло пылью и паутиной. На окне сидел черный кот и зыркал на гостей своими желтыми глазами. Бабка нежно потрепала его за ушком. Половину домика занимала огромная печь. Мечислав подозрительно посмотрел на нее.
– Зачем тебе такая большая печка?
– Зачем, зачем… Пироги люблю, – проворчала старуха, – положено так.
Рядом с грязным столом стояла не менее грязная скамейка. Сияна, несмотря на приглашение бабки, не решалась сесть на нее и все оглядывала по сторонам.
– Что ты ищешь, девица красная? – не удержалась и спросила Яга.
– Тряпочку какую-нибудь, – нерешительно отозвалась девушка.
– Тряпочку, – презрительно фыркнула бабка и оторвала один из многочисленных лоскутков от своего одеяния, – такая подойдет?
Сияна, поняв, что назад пути нет, храбро взяла протянутую ей тряпочку, окунула ее в кадку с водой и принялась протирать пыль. Вначале со стола, потом с лавки.
Яга уткнула руки в бока и с интересом следила за ее действиями.
– А, может быть, так лучше будет? – наконец, сказала бабка и щелкнула своими костлявыми пальцами.
В доме тут же все ожило. Три метлы выскочили из своих углов и принялись, танцуя, убираться. С полки соскочила балалайка и заиграла им плясовую. Тряпочка Сияны тоже обрела самостоятельность и принялась сама прыгать в кадку с водой, а потом стирать ото всюду пыль. У гостей глаза на лоб полезли. Они только и успевали уворачиваться от летящей посуды и мелкой утвари, которой заблагорассудилось запрыгивать в воду.
Баба Яга получала колоссальное удовольствие от устроенного ей самой представления. Она, подбоченивавшись, пританцовывала, потом не выдержала и обратилась к Сияне:
– Знамо мне, что ты девица танцевать мастерица, может покажешь пару движений?
Сияна только что увернулась от летящего кувшина и, смахнув пот со лба, ответила:
– Я бы не прочь, бабушка, только пока занята.
– А…
Яга щелкнула пальцами и домашняя утварь, наконец, угомонилась. Но тут колдунье вступило в поясницу и она, кряхтя, уселась за стол.
– Эй, пироги, выскакивайте из печи, угощайте гостей собою. Да, молоко, в крынке появись! Вам какое – парное или похолоднее любите? – обратилась она уже к Мечиславу и Сияне.
– Парное, – хором ответила парочка и улыбнулась такому единодушию.
– Хорошо, парное.
Пироги повыскакивали из печи, а в кувшинах появилось теплое молоко.
Когда, наконец, стол был накрыт, Яга, причмокивая от удовольствия, поинтересовалась:
– Ну, так что же, гости дорогие. Что привело вас в наши хоромы?
– Да царь наш уж больно лют. Решил нас казнить, пришлось отправиться в странствие, – ответил Мечислав.
– Да, батюшки, ты мои, – всплеснула руками бабушка, – это чем же вы ихнему величеству не угодили?
– Я – тем, что меч Кощеев в руках держал, а он исчез сам собою, да про то, что Змей Горыныч существует, говорил.
– Ну, это обвинение старо как мир – колдовство и честность, – понимающе кивнула Яга, – а ты, девица?
Сияна молчала, покраснев и потупив взор.
– А… Кажется, я догадываюсь. Небось прыткая уж больно оказалась и царственной особе в его правах отказала.
– Какие-то права эти несправедливые, – пробурчала Сияна
– А ты как хотела? – мудрым голосом изрекла колдунья, – Почему люди любят власть? Да чтоб иметь все, что им заблагорассудится. Не бери в голову, девка, убежала и молодец. Так может, чем я вам помочь могу?
– Может и можешь, – заговорщически наклонился к ней Мечислав, – если расскажешь, как Кощея и Змея извести.
Баба Яга скорчила физиономию, означающую «может быть, и могу, только сложно все это». Эта гримаса пребывала на ее лице довольно долго, пока, наконец, парень не выдержал и спросил:
– Ну, так что?
– Змей – не очень большая проблема. Точнее, он, конечно, просто огромная проблема, только не срочная. Просыпается раз в сто лет. И он только что уснул, вроде, опять. А вот с Кощеем посложнее. Есть, конечно, смерть и у него, но спрятана она так, что не найти никому. Даже я не знаю где она. Кстати, боюсь, даже он сам не знает. Кощеюшка как-то поделился со мною, что так свою смерть замаскировал, что никто не знает, как ее найти. Он сравнил это с тем… М-м… Дословно. «Смерть-то в игле, но найти ту иглу никому не под силу. Игла как в стоге сена, а сено во Вселенной, может быть в совершенно любом месте. Я использовал самое мощное колдовство, какое только мне доступно. Так что обнаружение невозможно!»
– Вот так так, – озадачено протянул Мечислав.
– Единственно, есть у меня подозрение, что он обратился к Морскому царю – и стог сена – это в метафорическом смысле. Он мог, например, эту иголку в море со скалы скинуть. Так что дам вам клубочек, который приведет вас к Царской скале, куда иногда морской царь захаживает. Может, он вам поможет, а может и нет. Тут не угадаешь.
– А может, ты нам подскажешь, как этого самого Морского царя задобрить?
– Ну, он, как и все любит чтобы его развлекали. Акулы и крабы ему надоели. Придумайте что-нибудь.
– Ну, спасибо, бабушка. Накормила, напоила, да еще и клубочек обещала. Как теперь с тобой расплачиваться? – вздохнул Мечислав.
Но так махнула рукой.
– Время все покажет. Не надо мне ничего сейчас, а что потом будет, никому неведомо.
– Так уж и не ведомо, – вдруг очнулась Сияна, – а как же предсказания?
Яга поморщилась:
– Этого бы я вам не советовала. Была у меня одна знакомая колдунья-предсказательница. Плохо кончила. Ведь конец у всех печальный, ну, один царь и не выдержал. Сжег ее на костре за колдовство. Идите, касатики.
8. Забавы Морского царя
На подступах к Синему Морю творилось что-то невообразимое. Столпотворение напоминало всемирную ярмарку. А народ все прибывал и прибывал.
Яговский клубочек давно пристал к огромной процессии на волах и лошадях и лениво катился вдоль колес массивной тележки. Шествие напоминало Великое переселение народов.
Сияна и Мечислав с огромными от удивления глазами шли за последней телегой, на которой сидело с десяток чумазых ребятишек, одновременно галдящих и тыкающих пальцами в волшебный клубочек, который даже не счел своим долгом замаскироваться.
Мечиславу не хватало духу убрать эту забаву малышей подальше. Но Сияна решила, что он им еще пригодиться, быстренько забрав его и спрятав в узел на палке, а на протестующие вопли детишек заявила громко и властно, но без гнева:
– Закройте рот!
Ребята вмиг присмирели и стали её недоуменно рассматривать, ибо ранее принадлежали больше сами себе, но почувствовав негласное руководство, заинтересовались.
– А теперь поведайте мне, куда вы едете? – уже дружелюбно осведомилась она, одарив их широкой и ласковой улыбкой.
Детишки тут же растаяли и принялись наперебой объяснять:
– У Морского царя День Забав!
– Танцы до упаду!
– Бои до смерти!
– Призы волшебные.
Мечислав и Сияна переглянулись.
– А что значит – танцы до упаду? – с легким опасением в голосе осведомилась девушка.
– Вначале идет отбор.
– Выбирают лучших танцоров.
Дети перебивали друг друга, каждому хотелось отличиться и похвастаться собственной осведомленностью. Наконец, хор голосов слился в единый непонятный гомон и разобрать, что они говорят, стало невозможно.
Мечислав широко улыбнулся, глядя на этот маловразумительный галдеж. Сияна же хотела проникнуть в суть объяснения, поэтому вид у нее был будто бы ее бревном по голове огрели. Наконец, она не выдержала и властно крикнула:
– Хватит! Пусть кто-нибудь один говорит.
Дети с озадаченными лицами уставились друг на друга. И, судя по тому, как они одновременно сделали вдох, намереваясь снова загалдеть, девушка предвосхитила это, указав на самого высокого паренька:
– Ты рассказывай.
Тот раздулся от гордости как индюк и важно начал:
– Вначале танцуют все, кто хочет и Морской Царь выбирает из них 33 участника. Одного или двух, – вдруг уточнил он.
– Погоди, – остановила его Сияна, – Это как – одного или двух. Да еще 33.
Паренек хлопал глазами, не зная, как сформулировать объяснение, тогда активизировалась крохотная черноглазая девчушка:
– Выбирает 33 пары танцоров. Обычно это пара – парень и девушка. Редко кто танцует в одиночку. Потому что, если у него ноги подкосятся от танца, то его никто не поймает и он или она упадет. Вот! – торжественно заключила девочка, помогая своей речи выразительной жестикуляцией.
– И сколько по времени длиться обычно такой танец? – спросила Сияна, уже обращаясь к девочке.
– Один раз дважды солнце вставало! – гордо изрекла она.
– А если кто-нибудь попить захочет? – осторожно спросила девушка.
– За день можно три раза сделать перерыв и один – за ночь. Перерыв не больше чем судья успеет досчитать до ста.
И пока Сияна погрузилась в свои думы, Мечислав спросил про бои до смерти.
– О, это самое интересное! – восхищенно заметила девочка.
– Правда? – не выдержал и язвительно поинтересовался парень.
– Ага, – кровожадно ухмыльнулась она, – мало смельчаков соглашаются на сей шаг. Но призы зато самые лучшие. В прошлом году была скатерть самобранка, но победитель не долго прожил после победы. Тем более что рук у него не осталось.
– Как же он победил без рук? – вырвалось у ошарашенного Мечислава.
– О! Это был великий бой. Он дрался без одной руки уже довольно долго, и настал момент – либо его убьет более сильный соперник, либо он пожертвует своей второй рукой и нанесет ему смертельную рану. Так и вышло.
Все дети возбужденно закивали, вспоминая прелестный бой, и одобрительно загудели.
Сияна скривилась от отвращения и резко сбавила шаг. Мечислав еще какое-то время шел по инерции, но увидев, что девушка отстала, остановился, чтобы подождать ее.
– Ты чего? – удивился парень.
– Быть может, мы другим путем поищем… – начала она.
Но Мечислав язвительно продолжил:
– Иголку во Вселенной. Ага. А, по-моему, нам повезло. Танцевать мы умеем, а мечом меня еще ни один противник не победил, – гордо закончил он.
– А ты дальше своей деревни никуда и не выезжал, – не удержалась и поддела его Сияна, – уверена, что здесь таких мечников с десяток наберется, а может быть и еще искуснее найдутся.
– Пока не увидим, не узнаем, – недовольно буркнул парень.
9. Танцы до упаду. Начало
Вскоре они подошли к огромному деревянному пляжу, снабженному многоярусными скамьями для зрителей.
Синее море развлекало собравшихся затейливыми волнами, которые то заигрывали с ними небольшими набегами на песчаный пляж, то вдруг внезапно приносилась большая волна и все с радостным визгом разбегались врассыпную. Деревянное покрытие вода не трогала, там все было строго и чинно. Даже небольшие уборные стояли в виде резных маленьких домиков и сверкали чистотой. Видно было, что Морской Царь щепетильно относится к своему развлечению.
Наконец, публика собралась. Из морских недр выбрались русалки, которые залезли на миниатюрные колесницы, запряженные морскими коньками гигантских размеров, уверенно прыгающих по пляжу и катая своих подопечных. После русалок повылезали водяные и прочая нечисть странного вида и разного размера, а в конце, под торжественный рев раковин различного калибра, вместе с троном из пучины морской показался сам Царь с зеленной бородой в зеленых одеждах и с традиционным трезубцем, на котором была наколота какая-то еда, вроде колбасы.
Он величественно покивал зрителям, и, немного подождав, когда стихнет гомон, торжественно произнес:
– Здравствуй, народ! Стар, млад и в самом расцвете жизни. Сегодня вы собрались на ежегодные Морские Забавы…
Пока он произносил обычную для таких случаев речь, Мечислав и Сияна протискивались сквозь недовольную толпу к будущим танцорам, которые жались к деревянному пляжу с ровными досками в качестве настила на песке, и нервно одергивали свои одеяния.
– Вы куда претесь? – недовольно окликнул их мужик купеческой наружности, о чем свидетельствовала густая борода и дорогой кафтан.