Подвал

Размер шрифта: 13

Ричард Лаймон (1947–2001)

* * *

Пролог

Дженсон схватился за микрофон рации, но его большой палец замер над кнопкой вызова. Патрульный взглянул на верхнее окно старого викторианского дома на другой стороне улицы, но увидел только отблески лунного света на стекле. Он опустил микрофон на колени.

И тут внутри дома снова вспыхнул луч света.

Дженсон поднес микрофон к губам и заставил себя нажать на кнопку.

– Дженсон. Вызываю диспетчера.

– Диспетчер слушает.

– Кто-то забрался в Дом Зверя.

– Повтори, Дэн. Что с тобой такое? Говори громче.

– Я сказал, что кто-то пробрался в Дом Зверя!

– О господи! Тебе стоит заглянуть внутрь.

– Пришлите подкрепление.

– Суини куда-то отошел.

– Так вызовите его, боже ж ты мой! Он всегда ужинает только в «Добром трактире». Позвоните ему.

– Иди уже внутрь, Дженсон.

– Я не пойду в этот дурацкий дом в одиночку! Пришлите ко мне Суини, или я и с места не сдвинусь.

– Я попробую дозвониться до Суини. А ты пока сиди и присматривай за домом, раз трусишь зайти внутрь. И следи за языком, когда говоришь по рации, приятель.

– Вас понял.

Патрульный Дэн Дженсон опустил рацию и посмотрел на дальнее окно верхнего этажа. Ни намека на свет фонарика. Взгляд Дженсона скользил от одного окна к другому, к скрытой темноте балкона над крыльцом, к окнам комнаты под островерхой крышей, потом обратно.

И снова тонкий белый луч прочертил быструю загогулину в ближайшем окне и пропал. Дженсон почувствовал, как кожа у него покрылась мурашками, будто по спине бегали пауки. Патрульный поднял стекло. И локтем нажал кнопку замка. Пауки никуда не делись.

В доме мальчик изо всех сил старался не расплакаться, пока отец за руку перетаскивал его из одной темной комнаты в другую.

– Видишь? Ничего здесь нет. Ты что-нибудь видишь?

– Нет, – проскулил ребенок.

– Каких-нибудь призраков, чудищ или страшилищ?

– Нет.

– То-то же.

– Пойдем уже домой? – попросил мальчик.

– Нет уж, молодой человек. Мы еще не видели чердак.

– Она говорила, что он заперт.

– Мы как-нибудь проберемся.

– Нет. Пожалуйста.

– Ведь чудище поджидает нас именно на чердаке, да? Так, где же оно тут?

Мужчина открыл одну из дверей и сунул внутрь фонарик. Луч осветил пустую кладовку. Мужчина резко дернул мальчишку за руку и потянул его за собой к следующей двери в узком коридоре.

– Пойдем домой, пап.

– Боишься, что на тебя нападет Зверь? – Мужчина горько рассмеялся. – Мы не выйдем из этой развалюхи, пока ты не поймешь, что никакого зверя нет. Я не позволю своему сыну всю жизнь ныть, трястись от страха, бояться темноты и шарахаться от теней.

– Но Зверь правда существует, – заявил ребенок.

– И где же он?

– Экскурсовод сказала…

– Она навешала тебе лапшу на уши. У нее такая работа. Тебе, молодой человек, нужно научиться понимать, когда тебе на уши вешают лапшу. Чудовищ не бывает. Привидений, гоблинов и ведьм не существует. И зверя тоже.

Мужчина схватился за ручку, распахнул дверь и повел из стороны в сторону фонариком. Лестница казалась крутым узким туннелем, ведущим вверх, к закрытой двери.

– Пойдем.

– Нет. Ну, пап, ну пожалуйста…

– Хватит ныть!

Мальчик попытался вырвать руку из отцовского захвата, но не смог. Тогда он расплакался.

– Хватит ныть, трусливый ты цыпленок.

– Я хочу домой.

Мужчина принялся яростно его трясти:

– Мы-пой-дем-по-э-той-лест-ни-це! И чем скорее мы доберемся до чердака и отыщем это твое чудовище, тем скорее сможем пойти домой. Но ни секундой раньше, ясно?

– Да, – сумел выдавить мальчик.

– Отлично. Пойдем.

Ребенок начал подниматься вместе с отцом. Деревянные ступени постанывали и скрипели. На каждой луч фонарика рисовал яркий кружок света. Смутный ореол вокруг него освещал ноги идущих, стены и следующие несколько ступеней.

– Пап!

– Тихо.

Круг света взметнулся по ступеням и замер на двери чердака высоко над ними.

Мальчик хотел всхлипнуть, но побоялся издать малейший звук. Он позволил теплой жидкости достичь верхней губы и слизнул ее. Она была соленой на вкус.

– Видишь, – сказал отец, – мы почти…

Сверху донесся звук: будто к чему-то принюхивалась собака.

Мужчина вздрогнул и до боли сжал руку сына. Мальчик отступил назад, пытаясь ногой нащупать предыдущую ступеньку, и тут дверь чердака медленно открылась.

Луч фонарика пробился сквозь темную пустоту за проемом.

Сквозь тишину прокрался хриплый смешок. Мальчику показалось, что так мог бы смеяться очень старый, иссохший старичок.

Но из-за двери выскочил вовсе не старик. Падая, фонарик выхватил из темноты безволосую вытянутую морду.

Когда раздался крик, Дэн Дженсон понял, что не может дожидаться Суини. Схватив с крепления дробовик, он распахнул дверь автомобиля, выскочил на улицу и бросился к дому. Билетную кассу освещал только уличный фонарь. На деревянной вывеске над ней алыми буквами с потеками, видимо изображавшими кровь, было выведено: «Дом Зверя».

Патрульный толкнул турникет, но тот не поддался. Тогда Дженсон перемахнул через него.

Из дома все еще доносились крики: вопил, будто от боли, ребенок.

Дженсон пронесся по тротуару и взбежал на крыльцо, перепрыгивая через ступеньку. Подергал дверь. Заперто. Дженсон загнал патрон в патронник дробовика, прицелился в замок и нажал на спусковой крючок. Выстрел проделал в дереве сквозную дыру. Дженсон пнул дверь ногой, и она распахнулась. Патрульный вошел внутрь.

Сверху доносились звуки, будто что-то рвали на части, и придушенное животное ворчание.

Внутрь через окна проникало достаточно лунного света, чтобы осветить основание лестницы. Дженсон ухватился за балясину перил и забросил себя на лестницу. Его поглотила тьма. Он поднимался, не убирая руки с перил. На верхней площадке замер и прислушался. Ворчание и взрыкивание доносилось слева.

Передернув затвор дробовика, патрульный прыгнул в коридор и резко повернул вправо, готовясь выстрелить.

Вокруг было темно, только в одном месте по полу растекалось небольшое пятно света от фонарика.

Дженсону хотелось заполучить этот фонарик. Отчаянно. Но тот лежал в дальнем конце коридора, рядом с черным комом тьмы, откуда доносились громкие, быстрые всхлипы.

Наставив дробовик в коридор, Дженсон метнулся вперед, к фонарику. Его ботинки выбивали по полу оглушающую дробь. За звуком собственного дыхания он перестал слышать тот, другой, звук. Потом его нога зацепилась за что-то круглое, как бита, но мягкое. Возможно, руку. Другая нога попала по какому-то твердому предмету, и, неуправляемо падая в темноту, Дженсон услышал, как рядом с клацаньем сомкнулись зубы. Дробовик больно прижал его пальцы к полу.

Вытянув правую руку, Дженсон схватил фонарик и направил его в сторону звуков.

Существо разжало зубы, которыми держало мальчика за шею, и повернуло голову. Кожа на его морде была белой и набрякшей, как живот дохлой рыбины. Казалось, тварь улыбается. Затем она встряхнулась, высвобождаясь от тела мальчика.

Дженсон выронил фонарик и попытался поднять дробовик.

Он услышал негромкий сухой смешок, и на него бросился Зверь.

Глава 1

Донна Хейз опустила телефонную трубку. Вытерев дрожащие руки о покрывало, она села.

Это должно было случиться. Она ожидала этого, боялась, строила планы. И теперь это случилось. «Извините, что беспокою в такое время, – произнес голос в трубке, – но я уверен, что вы хотели бы узнать об этом немедленно. Ваш муж вышел на свободу. Вчера утром. Я сам только что узнал…»

Она долго смотрела в темноту спальни, не желая спускать ноги с постели. Потом тьма начала отступать. Дольше ждать было нельзя.

Когда Донна встала, воздух воскресного утра окатил ее ноги, как холодная вода. Поежившись, женщина завернулась в халат и вышла в коридор. Размеренные звуки дыхания из комнаты напротив означали, что ее дочь все еще спит.

Донна подошла к кровати. Из-под одеяла высовывалось худенькое плечо, обтянутое желтой фланелью. Донна положила на него ладонь и осторожно потрясла. Девочка перекатилась на спину и открыла глаза. Донна поцеловала ее в лоб:

– Доброе утро.

Девочка улыбнулась, убрала с лица светлые волосы и потянулась.

– Мне снился сон.

– Приятный?

Девочка серьезно кивнула.

– У меня был конь, весь белый-белый и такой большой, что мне пришлось забраться на кухонный табурет, чтобы на него сесть.

– Действительно огромный!

– Просто великанский, – подтвердила девочка. – А чего ты так рано проснулась?

– Я подумала, что мы могли бы собрать вещи, сесть в машину и устроить себе каникулы.

– Каникулы?

– Ага.

– Когда?

– Прямо сейчас.

– Ого!

На то, чтобы умыться, одеться и собрать вещи с запасом на неделю, ушел почти час. Когда они уже спускались с чемоданами к машине, Донну охватило сильное желание все рассказать Сэнди, объяснить, что она никогда больше сюда не вернется, никогда больше не поспит в своей кровати, не проведет больше ни одного ленивого вечера на пляже Сорренто, никогда больше не увидит своих друзей, но она его поборола. Ощущая себя ужасно виноватой, Донна промолчала.

Небо над Санта-Моникой было затянуто привычной июньской дымкой. Донна задом выехала на дорогу и огляделась по сторонам. Его пока не видно. Вчера в восемь утра тюремная администрация оставила его на автовокзале Сан-Рафаэля. У него было достаточно времени, чтобы доехать до города, узнать ее адрес и прийти сюда. Но Донна не видела никакого намека на его присутствие.

– Куда ты хочешь поехать? – спросила она у дочери.

– Мне все равно.

– На север?

– Север? – переспросила Сэнди.

– Это одно из направлений, как юг, восток, запад…

– Ма-а-ам!

– Ну, в той стороне Сан-Франциско. Мы можем съездить проверить, не перекрасили ли они мост в правильный цвет. Потом идут Портленд, Сиэтл, Джуно, Анкоридж, Северный полюс…

– И мы успеем добраться туда за неделю?

– Мы можем путешествовать и дольше, если захотим.

– А как же твоя работа?

– Пока мы ездим, ее придется делать кому-то другому.

– Отлично. Поехали на север.

На трассе в Санта-Монике было почти пусто. И в Сан-Диего тоже. Старый «Форд Маверик» неплохо справлялся, ровно выдавая чуть больше шестидесяти миль в час.

– Посматривай, не появится ли дым, – сказала Донна.

Сэнди кивнула:

– Вас понял, Большая Мама!

– Какая я тебе «большая»?!

Долину Сан-Фернандо далеко под ними заливало солнце. В такую рань желтые языки смога все еще оставались едва заметными разводами невысоко над землей.

– А какой тогда у тебя будет позывной? – спросила Сэнди.

– Может, просто «Мама»?

– Так неинтересно.

Они нырнули в долину, и Донна направила автомобиль на трассу Вентура. Через некоторое время Сэнди попросила разрешения сменить радиостанцию. Они переключились на канал, передававший кантри, и час слушали его, пока Донна не попросила об антракте и не выключила приемник.

Трасса шла приблизительно вдоль берега в направлении Санта-Барбары, потом сворачивала вглубь континента, где превращалась в лесистую дорогу с туннелем.

– Я просто помираю от голода, – сказала Сэнди.

– Хорошо, скоро где-нибудь остановимся.

Они притормозили у кафе неподалеку от Санта-Марии. Обе заказали себе сосиски с яичницей. Сделав первый за этот день глоток кофе, Донна вздохнула от удовольствия. Сэнди, перед которой стоял стакан апельсинового сока, передразнила ее.

– Что, такой невкусный? – спросила Донна.

– А если ты будешь «Кофе-мама»? – предложила Сэнди.

– Пусть будет «Ява-мама», тогда я согласна.

– Ладно, ты – Ява-мама.

– А ты?

– Это ты должна придумать.

– «Пирожок»?

– Ма-а-а-ам! – Сэнди скривилась от отвращения.

Помня, что примерно через час им нужно будет дозаправиться, за завтраком Донна позволила себе три чашки горячего черного кофе.

Когда тарелка Сэнди опустела, Донна спросила, готова ли девочка отправляться дальше.

– Мне нужен пит-стоп, – ответила та.

– Это-то словечко ты где подхватила?

Сэнди пожала плечами и ухмыльнулась.

– Наверняка от дяди Боба.

– Может быть.

– Ну ладно, мне тоже нужен пит-стоп.

Потом они снова отправились в путь. К северу от Сан-Луис-Обиспо они свернули на заправку, долили бензина в «Форд» и сходили в туалет. Еще через два часа в ослепительной жаре долины Сан-Хоакин они заехали в автомобильное кафе и купили газировку и чизбургеры. Долина казалась бесконечной, но наконец трасса стала загибаться вверх и на запад, и жара немного отступила. Радио начало ловить станции Сан-Франциско.

– Мы скоро доедем? – спросила Сэнди.

– Куда?

– В Сан-Франциско.

– Скоро. Примерно через час.

– Еще так долго?

– Боюсь, что да.

– Мы там заночуем?

– Думаю, нет. Я хочу уехать подальше. А ты что думаешь?

– Насколько подальше? – спросила Сэнди.

– До Северного полюса.

– Ну, ма-а-а-а-ам…

Было уже за три, когда трасса 101 подалась вниз, в затененный закоулок Сан-Франциско. Они подождали на светофоре, повернули, отыскали нужный указатель и снова повернули: вдоль по проспекту Ван-Несс, налево на Ломбард и, наконец, на извилистый путь до моста «Золотые ворота».

– Помнишь, как ты расстроилась, когда впервые его увидела? – напомнила Донна.

– Я все еще расстроена. Раз он не золотой, то так бы и сказали. Так ведь?

– Это верно. Но он все равно красивый.

– Но он оранжевый! Вовсе не золотой. Его следовало бы называть «Оранжевые ворота».

Донна взглянула в сторону моря и увидела передний край наступавшего тумана. В лучах солнца он казался белоснежным.

– Посмотри на туман, – сказала она. – Красиво, правда?

– Симпатично.

И они оставили «Золотые ворота» позади.

Въезд в туннель был выкрашен в разные цвета.

Набирая скорость, они проехали съезд на Саусалито.

– Эй, а мы не можем заехать на пляж Стинсон? – спросила Сэнди, прочитав указатель.

Донна пожала плечами:

– Почему бы и нет. Выйдет не так быстро, зато куда красивее.

Она включила поворотник и покинула трассу 101 по изгибающемуся съезду.

Вскоре путницы уже были на прибрежной автодороге. Она была узкой. Слишком узкой и извилистой, учитывая крутой обрыв слева. Донна старалась прижиматься как можно правее.

Туман лежал уже у самого берега, тяжелый и белый, как вата. Казалось, он медленно приближается, но, когда они оказались возле Стинсона, туман все еще находился достаточно далеко от берега.

– Давай здесь заночуем? – попросила Сэнди.

– Давай проедем еще немного. Хорошо?

– А надо?

– Ты когда-нибудь была в бухте Бодега?

– Нет.

– Там снимали тот фильм, «Птицы».

– Да? Он такой страшный!

– Ну так что, поедем в Бодегу?

– А до нее еще долго?

– Примерно час.

У Донны болела спина. Но нужно было двигаться дальше и проехать как можно больше. Она могла потерпеть еще какое-то время.

Когда они доехали до Бодеги, Донна сказала:

– Давай проедем еще немного.

– А надо? Я устала.

– Ты устала? Я вообще помираю.

Вскоре после того, как они выехали из Бодеги, в лобовое стекло полетели клочья тумана. Его щупальца ползли из-за обочины, вслепую нащупывая путь вперед. Потом, как будто оценив то, что нащупала, вся масса тумана выбралась на дорогу.

– Мам, я ничего не вижу!

В плотном белом месиве Донна едва могла разглядеть переднюю часть капота. От дороги осталось одно воспоминание. Она нажала на тормоз, понадеявшись, что сзади не едет другая машина. Затем повернула руль вправо. Под колесами захрустел гравий.

Но вдруг машина нырнула куда-то вниз и резко остановилась, ткнувшись бампером во что-то твердое.

За мгновение до того, как резкая остановка швырнула Донну на руль, она протянула руку в сторону, чтобы защитить дочь. Девочка сложилась пополам, и руку отбросило в сторону. Голова Сэнди ударилась о приборную панель. Девочка расплакалась. Донна торопливо заглушила двигатель.

– Дай посмотрю.

От мягкого покрытия панели на лбу девочки осталась красная отметина.

– Где-нибудь еще болит?

– Вот здесь.

– Там, где тебя прижало ремнем?

Сэнди кивнула, сглатывая.

– Хорошо, что он был застегнут.

Донне представилось, как голова дочери пробивает лобовое стекло, осколки рвут ее кожу, и в конце концов она пропадает в тумане навсегда.

– Лучше бы не был.

– Давай его ослабим. Погоди.

Девочка уперлась в приборную панель, и Донна расстегнула ремень.

– Отлично, теперь попытаемся выбраться наружу. Сначала я. Ничего не делай, пока я не скажу, что все в порядке.

– Ладно.

Выбравшись наружу, Донна поскользнулась на влажной от тумана траве. Женщина успела уцепиться рукой за дверцу и восстановила равновесие.

– Ты там как? – спросила Сэнди.

– Пока нормально.

Донна выпрямилась и всмотрелась в туман. Судя по всему, дорога резко свернула влево, и автомобиль нырнул в канаву. Его задняя часть осталась на уровне проезжей части. Если туман будет не слишком густым, их заметят другие автомобилисты.

Донна осторожно спустилась по скользкому склону. «Маверик» уткнулся передним бампером в землю. Из-под капота с шипением вырывался пар. Донна перебралась через капот, спустилась на землю и пробралась к дверце со стороны Сэнди. Она помогла дочери выбраться наружу, и вместе они кое-как спустились на дно канавы.

Продолжить чтение