Ускользающее чудо

Предисловие

Вы когда-нибудь сталкивались с чем-то невероятным? Нет, не со случайной удачей, исцелением от болезни, которая считалась неизлечимой или предсказанием, совпавшим до мельчайших подробностей. Нет, всему этому, при внимательном изучении, всегда найдется рациональное объяснение. Я имею в виду что-то по-настоящему необъяснимое, непостижимое, чего ни при каких условиях не могло произойти. Что-то, что делит вашу жизнь на «до» и «после», что-то, что здоровый рассудок просто ни в состоянии принять.

Глава без порядкового номера

Я плохо помню свое детство. Любой психолог скажет вам, что это, определенно тревожный звоночек. Ранние воспоминания – положительный ресурс, что поддерживает и питает нас на протяжении всей оставшейся жизни. Но, насколько мне известно, из рассказов родителей, уже с первых лет, я проявлял склонности к писательскому ремеслу. В бытность мою учеником третьего класса средней, во всех отношениях, школы, я написал пьесу, причем в стихах, с не самым оригинальным названием – «Странствия Геракла». Мое творение было с успехом поставлено усилиями моих одноклассников, и с восторгом принято родителями и педагогическим составом. Школьные годы заканчивались, и на горизонте замаячил вопрос о выборе профессии, ответ казался очевидным, и вот факультет журналистики раскрыл передо мной свои скрипучие объятья. Я был не самым прилежным студентом, но написанные мной работы время от времени получали высокие оценки преподавателей, значительная часть из которых пророчили мне большое будущее, даже ректор нашего почтенного заведения высказал пару сухих, но однозначно положительных характеристик. Работодатели пусть и не выстраивались в очередь, но пара-тройка неплохих вариантов, появились уже к четвертому курсу. Без труда защитив диплом, после не долгих раздумий, вызванных по большей части службой в рядах вооруженных сил, я устроился журналистом в довольно известное издание.

Новоиспеченный журналист с юношеским рвением брался за любое задание редакции, и уже в первый год, из-под моего пера, вышло довольно много весьма приметных статей. Я объездил половину мира, побывал в горячих точках, местах катастроф, освещал важнейшие политические и культурные события. Мое имя уверенно набирало вес. Стали поступать различные предложения, одна известная организация, почему-то идентифицирующая себя как «некоммерческая», в лице заметного представителя отечественной культуры, даже предлагала мне писать статьи об ужасах современной России, пылко обещая поддерживать мою новую гражданскую позицию, длинным американским рублем.

Годы шли, юношеское рвение стремительно таяло, оставляя за собой лишь горькое разочарование, громкие статьи сменились рутинными описаниями невыразимых глубин падения очередной «звезды». Молодой идеалист медленно, но верно обрастал прочным панцирем цинизма и безразличия.

Я ведь хотел совсем не этого. Я мечтал писать о чем-то воодушевляющем, по-настоящему значимом, о чем-то, что найдет отклик в умах и сердцах миллионов читателей. В место этого я копаюсь в помойке общественных пороков. Редакции нужны незаконнорожденные дети, измены, переходы на радужную сторону силы, эксперименты с запрещенными в нашей стране медикаментами, пожирание некрещеных младенцев и/или жертвоприношения их во славу сатане. Шоу-бизнес – почва для подобных вещей более чем благодатная. И вот в момент, когда конец моего духовного пути начал приобретать четкие очертания дна, история моя меня нашла…

Глава первая

Я не очень люблю летать, потому поезда стали огромной частью моей жизни. Из плюсов в путешествии поездом, помимо красот огромной страны за окном, и сладкого сна под монотонный стук стальных колес, есть крошечный, в процентном отношении стремящийся к нулю шанс, что судьба подберет вам интересного собеседника, который поведает вам историю, что добавит красок в ваш заметно поблекший мир.

Декабрь. Возвращение в сердце нашей родины, из очередной (увы, бесплодной) командировки. Поезд тронулся, и за окном медленно поползли унылые пейзажи, мрачного, северного города смерившегося с безраздельной властью поздней осени. Я сидел в пустом купе, уже настроившись на поездку в гордом одиночестве, как безмятежная до этого мгновения дверь вдруг отворилась. В коридоре вагона стоял пожилой мужчина, он отряхнулся, вошел, ловко забросил на верхнюю полку объемную, черную сумку и со вздохом сел напротив меня. Повисло привычное в такие моменты молчание, я не самый лучший собеседник, и не особо спешу начать диалог, что конечно не идет на пользу моей работе.

– Чуть не опоздал – пропустив приветствие, нарушил тишину мой попутчик. На дорогах ужас что творится.

Я кивнул.

– Виктор, – сказал он, протягивая мне руку. Я быстро пожал ее. – А ваше имя?

С неуместно длинной для такого простого вопроса паузой, я назвал свое имя.

– Очень приятно.

– Взаимно.

Короткий диалог закончился, что меня вполне устраивало, Виктор уткнулся в газету, в ту самую, что вот уже 10 лет вытягивает из меня душу. Я попытался увидеть, есть ли в этом номере моя статья, и если да то, насколько стыдно мне будет за нее. Наконец выследив мелькающую на странице издания дату, я успокоился, этот плод порочной любви печатного слова и плавающей морали, появился на свет без моего участия. Я решил тоже как-нибудь убить время, достал ноутбук, блокнот с котенком на обложке (свой я по рассеянности забыл дома, и приобрел первый попавшийся) начал приводить в подобающий вид и переносить в подходящий формат свои скудные, едва читаемые заметки. Мой почерк ужасен. Я с одинаковым успехом могу писать как, левой так и правой рукой. Одинаково плохо. Закончив мучительный разбор собственных каракулей, слегка насладившись приятным чувством выполненного долга, с трудом вытянув ноги, отошел к заслуженному сну.

Глава вторая

Не знаю, сколько времени заняли мои скитания в царстве Морфея, но проснувшись, я застал своего спутника за тем же занятием, что и до моего погружения в сон. Газета, имевшая стремительно уходящий в небытие бумажный формат, была развернута на последней странице, глаза моего попутчика жадно считывали с нижнего края листа, оставшиеся крупицы бесполезной информации.

– В современных газетах, одна грязь. – Заметив мое пробуждение, Виктор решил излить на меня свое негодование. – Вроде провел время за таким благородным занятием как чтение, а ощущение, будто в навозе извалялся. Хотя предложение все же зависит от спроса. Если для нас печатают всякую дрянь, видимо мы не такие уж и распрекрасные.

– Стыдно признаться, но я журналист того самого издания, что вызвало у вас столь «лестный» отклик.

– Да уж, неловко вышло. Я невольно вас обидел, прошу прощение.

– Не стоит, вы абсолютно правы, паршивая газетенка.

– А какая статья здесь, если не секрет, написана вами.

– В этом номере моей статьи нет.

– Точно? – Улыбнулся мой собеседник, я достал из кармана свое удостоверение.

– Да, такую фамилию я бы запомнил.

– Обычная Русская фамилии.

Мы обменялись улыбками, и вновь молчание заполнило помещение. Я продолжил «шлифовать» накопившиеся материалы, мой попутчик, без особого энтузиазма, стал капаться в своем телефоне.

Мне никогда не бывает скучно в пути, я всегда с легкостью нахожу, чем заняться, или о чем подумать, но для большинства моих попутчиков, время в пути, тянулось мучительно долго. Глядя, как Виктор страдает от тоски, я решил возобновить нашу непросто складывающуюся беседу.

– А о чем бы хотели читать лично вы?

– Так сразу и не скажешь, – заметно приободрился мой собеседник. – Вряд ли достижения народного хозяйства или биржевые выкладки вызвали бы у меня живой интерес. Может быть рецензию на хорошую книгу, или о каком-нибудь прорывном изобретении… А знаете, у меня пожалуй есть действительно интересная история, о которой бы вы могли написать. Я стал косвенным свидетелем одного очень загадочного события, о котором в последствии не нашел ни одного упоминания в средствах массовой информации, что по меньшей мере странно.

Я, скорее из вежливости, чем из надежды на достойный материал, достал из сумки свой блокнот, громко щелкнул ручкой, и приготовился делать заметки.

– По профессии я геолог – начал рассказ Виктор, явив передо мной невиданное прежде выражение лица: максимально серьезное, слегка приправленное нотками тревоги – часть моей работы состоит из оценки запасов, в различных месторождениях. В прошлом году я был в командировке на Ямале. Добираться до месторождения в тех местах всегда не просто, погода редко бывает летной, но в этот раз нам повезло, мертвый штиль, на небе ни облачка. Мы легко поднялись в воздух, и быстро преодолели нужное расстояние. Как только наш вертолет приземлился, и мы покинули борт, в него тут же погрузили больших размеров ящик. На нем не было никаких опознавательных знаков, но по опечаленным лицам сопровождающих было не сложно понять, что находится внутри. На взлетной площадке было многолюдно, к нам подошел сотрудник нанявшей нас компании и проводил к автобусу, в котором мы просидели около часа в ожидании нашего водителя. Когда же он появился, и извинился за задержку, все пассажиры заметили, что его лицо выражало глубочайшую скорбь, зрелый, физически крепкий мужчина с трудом сдерживал слезы. Автобус тронулся, ехали молча, пока один из моих коллег не обратился к шоферу с вопросом:

– Не подскажете, что это за ящик погрузили в наш вертолет?

– Это гроб. – Подтвердил нашу догадку водитель.

– Несчастный случай на производстве?

– Нет, просто умер. Ехал на погрузку, вдруг остановился у бровки, и все. Может сердце, может еще чего, в Усинске разберутся.

После небольшой паузы, и выкуренной в окошко сигареты, водитель поведал нам о покойном. Это был необычный человек. Звали его Владимиром, родом из крошечного поселка, затерявшегося в поморской тайге, не старый еще мужчина, едва разменявший шестой десяток. Устроился сюда водителем, приезжал на вахту уже третий сезон подряд, зарекомендовал себя с наилучшей стороны. Обладал блестящим умом, прекрасным чувством юмора, отлично разбирался в технике, говорят, она его будто слушалась. Любой самый строптивый агрегат, уже обильно обложенный проклятиями, и крепкими русскими словами всеми кто за него не брался, рядом с ним урчал как котенок. Но больше всего поражала его физическая сила, он мог согнуть стальной лом, сплести в косичку двадцатисантиметровые гвозди, свернуть в трубочку сковороду. Сильный, добрый, всегда готовый прийти на помощь, настоящий богатырь из наших древних былин. Все кто хоть немного его знал, тяжело переживали эту утрату.

– Грустно конечно, но мало ли богатырей на Руси матушке, мой двоюродный брат, например, тоже может похвастать недюжинной силой, а результаты его теста на определения коэффициента интеллекта весьма высоки. Вероятность что оба эти качества способны ужиться в одном человеке, конечно не так велика, но она определенно есть.

– Не торопитесь с выводами друг мой, история еще не окончена.

Эта трагичная история быстро забылась, работы было много, мы перемещались с объекта на объект, проводили исследования, делали замеры, составляли отчеты, десять дней пролетели незаметно. Наша командировка подошла к концу, все задачи были выполнены, и мы вернулись к начальной точке, взлетной площадке. На этот раз природа не была столь благосклонной, нам сообщили, что вертолет не сможет пробиться сквозь пургу, по прогнозам буря уляжется только к утру. Мою группу разместили в административное здание неподалеку, в подобных случаях оно выполняло функции гостиницы, и надо сказать было для данных нужд прекрасно обустроено. После ужина, заметив, что буран поутих, мы решили узнать, не появились ли новые данные по нашему вылету, и направились к местному авиадиспетчеру, находившемуся в соседнем здании.

– Здравствуйте, мы бы хотели узнать по поводу борта №-14.

– Да, погода прояснилась, борт №-14 будет в районе получас.

– Отлично.

– Только вы полетите на семнадцатом, он будет через 2 часа.

– Можно узнать почему, ваше начальство сказало, что нас заберет ближайший вертолет. – Моя группа была вымотана, и я не мог не возмутиться.

Диспетчер провел рукой по волосам, громко выдохнул, по выражению его лица, было понятно, что он пытается подобрать слова, но это ему не особо удается. Молчание продолжалось около минуты, наконец, собравшись с мыслями, диспетчер сказал:

– Прошу прощения, но в связи с недавними событиями, ситуация требует срочного присутствия в головном офисе некоторых находящихся здесь сотрудников.

– Что же это за ситуация такая, что не может подождать пары часов?

Диспетчер опустил глаза, он явно не горел желанием, делится информацией, но видя нашу настойчивость, не мог не уступить.

– Понимаете – тихим голосом начал он, не поднимая глаз, – ситуация действительно неординарная, десять дней назад произошел трагический случай, один из наших сотрудников скоропостижно скончался, его тело было доставлено в морг города Усинска. Транспортировка покойного заняла много времени, логистика очень сложная, в общем, к месту погребения гроб доставили только вчера. Вскрыв герметичный ящик и подняв крышку …

Диспетчер остановился, достал из кармана платок, вытерев со лба крупные градины пота, прокашлявшись, продолжил:

– В компанию позвонил сотрудник занимающийся транспортировкой тела…

Диспетчер снова замолчал, встал со стула и подошел к окну, все находящиеся в комнате были заинтригованы, что же все-таки случилось, что такое страшное он ни как не может произнести. Диспетчер приоткрыл окно, сделал несколько глубоких вдохов, и повернулся к нам.

– Покойный воскрес.

– История действительно занятная – я снова беспардонно вмешался в повествование – такое не каждый день услышишь. Из объяснений, сразу приходит на ум – летаргический сон. Хорошо, что путь до дома занял столько времени, а то бы похоронили беднягу живьем. Материал действительно не плохой, думаю, и статья выйдет не хуже.

– Вы не поняли друг мой, было проведено вскрытие, установлена причина смерти, тело было забальзамировано!

– То есть как? Он действительно был мертв?

– Да, в это не просто поверить. Но эту же историю поведали мне и другие сотрудники компании, слово в слово.

Виктор сообщил мне координаты компании и фамилии сотрудников, с которыми мне стоило пообщаться. Он, безусловно, верил в то, что говорил. Сказать, что история меня заинтересовала – ничего не сказать, теперь время в поезде и для меня стало тянуться удручающе медленно. Я хотел поскорее добраться до цивилизации и заняться этим делом по-настоящему, тогда я воспринимал его не как чудо, а как сложную загадку, для которой именно я найду рациональное объяснение.

Глава третья

Яркие огни мегаполиса беспардонно ворвались в спящее купе. Я открыл глаза, соседнее место было пусто, по-видимому, мой попутчик сошел раньше. Поезд, вскоре остановился, мое долгожданное возвращение в столицу, наконец, состоялось. Два часа в пробках, подъезд, лифт, и вот я дома. Не раздеваясь, прохожу в ванную и включаю воду, достою из сумки ноутбук и блокнот, остальное отправляется в шкаф, терпеливо ожидать следующей поездки. Ванна наполнена, погружаюсь в ее теплые, целительные воды, и складывается устойчивое впечатление, что она скучала по мне также искренне, как и я скучал по ее керамическим объятиям. Часовое лежание в ванне стало для меня своего рода ритуалом, с очищением тела, очищаю разум, подвожу символическую черту под оконченным заданием, и готовлюсь взяться за следующее. Один час без мыслей, без переживаний – физическая и ментальная передышка перед очередным забегом.

Окончив водные процедуры, я принялся за работу. Отправил в редакцию статью, и стал изучать данные полученные от Виктора. В интернете действительно не нашлось ни одного упоминания данного события. Что-то тут явно не сходится, варианта два: либо все это приснилось моему попутчику в похмельном сне, либо кто-то очень заинтересован в том, чтобы эта история не увидела свет. Без труда найдя сайт указанной Виктором компании, я открыл электронную почту, и застыл. Что написать?

Здравствуйте, я журналист, не расскажете поподробнее, как ваш сотрудник спародировал Лазаря? Нет, нужно действовать тоньше, попробовать, для начала, разузнать имена сотрудников работавших водителями на данном участке, в нужный период времени, надеясь на то, что среди них окажется не много Владимиров, и фамилия нужного не Иванов или Петров. В любом случае, сотрудники подобной компании вряд ли с радостью пойдут на контакт, с представителем издания имеющего, скажем так, неоднозначную репутацию. Я решил задействовать ресурс, перед которым открываются любые двери. Мой одноклассник дослужился до заместителя прокурора одного областного центра, годы его работы в прокуратуре, ознаменовались нашим плодотворным, обоюдополезным сотрудничеством.

Я позвонил Михаилу, и попросил его отправить запрос от лица прокуратуры, а в качестве номера для связи, указать мой. Миша долго не соглашался, намекая на материальное вознаграждение, но все же согласился, прельстившись билетами на концерт одного небезызвестного исполнителя.

Начало было положено, я стал прорабатывать альтернативные варианты добычи информации, поездка на Ямал сразу попала в раздел «в крайнем случае». Почему я не спросил поподробнее, откуда родом Владимир? Поморская тайга, не самое узкое понятие, Архангельская область, Карелия, наверняка что-то еще. Знать бы какой район, русский север не то что бы густонаселен. Население Архангельской области составляет чуть более миллиона человек, учитывая, что площадь ее больше любой европейской страны это совсем немного. В двух крупнейших городах области сосредоточено больше половины всего населения, так что на периферии, чтобы сходить к соседу за солью, придется два раза в лесу переночевать. Найти на этих просторах крошечный поселок, не зная никаких дополнительных параметров просто невозможно. И так, наметились две первоначальные задачи, решение хотя бы одной из которых, почти гарантированно, приведет меня к цели:

Фамилия «воскресшего», (с учетом ее уникальности). Если вариант с Александром по какой-нибудь причине сорвется, буду действовать через морг, что-то мне подсказывает, что в Усинске их не больше одного.

Название населенного пункта, или хотя бы сузить диапазон поиска до района. Выудить нужную информацию из органов местного самоуправления будет уже делом техники.

На данном этапе, решения задачи № 2 возможно только через Виктора. Набрал его номер, аппарат оказался вне зоны действия сети, я оставил голосовое сообщение с вопросом: нет ли более точных сведений по месту проживания нашего восставшего из мертвых героя, или возможности эти сведенья где-нибудь почерпнуть.

Прошло не более часа, как от Михаила последовал ответный звонок.

– Куда ты влез?! – голос в трубке был явно взволнованный.

– В смысле? Ты отправил запрос?

– Отправил, на свою голову, и через десять минут всех согнали на срочное совещание, где под страхом смерти, через насильственные действия сексуального характер, руководитель нашей скромной организации, требовал выдать имя отправителя этого долбанного запроса.

– Я, правда, не знал, что все так серьезно, видимо дело действительно стоящее. Что тебе за это будет?

– Ничего, на меня никак не выйти, не первый год замужем, а вот твой номер в запросе, с этим как быть?

– Не волнуйся, номер тоже менее чем официальный, до меня тоже не добраться, не ты один такой ушлый.

– В общем, что бы ты там не капал, будь по осторожнее, вызвать такую реакцию у моего начальства способны только очень серьезные ребята.

Я повесил трубку, надежда на легкое решение хотя бы одной из задач улетучилась, придется рассмотреть вариант из разряда «в крайнем случае». Не успел я, толком насладится данной мыслью, как вновь зазвонил телефон. Номер был скрыт. Я опасался отвечать, но любопытство оказалось сильнее.

– У аппарата.

– Кто говорит?

– А кого бы вы хотели услышать?

– Это не важно, кем бы вы небыли, оставьте это дело.

– Какое дело? Я искренне не понимаю о чем речь.

– Поверьте мне, это в ваших же интересах, вы не найдете того что ищите.

Неизвестный повесил трубку. Вечер определенно перестал быть томным. Сказать журналисту, что рыть в данном направлении опасно, это как сказать курильщику, что курение убивает, это не вызовет ничего кроме самого жгучего желания. Решение принято, едим в тундру. Осталось только убедить в целесообразности данной поездки своего шефа, мероприятие пренеприятнейшее.

Глава четвертая

Расскажу немного о своем шефе, на которого я пятый год гну свою многострадальную спину. Совсем юная девушка с гордым именем Виктория, и самыми широкими полномочиями, доставшимися ей не в награду за упорный, каждодневный труд, а по старому доброму праву рождения. Увидев ее впервые, я был, без преувеличения, сражён, прекраснейшее создание, будто Микеланджело, Донателло и Пигмалион, вырезали в камне свое представление об идеальной красоте, и скульптура вышла столь совершенной, что изумленные боги, без промедления вдохнули в нее жизнь. Белоснежные волосы, огромные бирюзовые глаза, дивная улыбка с едва заметными ямочками, необычная острота жемчужных зубов, добавляла этой улыбке особого шарма, порой предавая ангельскому лицу, флер мистической кровожадности, чарующая сирена, влекущая на неминуемую гибель, вереницы кораблей. В тот момент казалось, что наш серый, пыльный мир ее попросту недостоин, я был готов отдать все, что осталось от моей души, за один ее нежный взгляд.

Такой эффект, правда, продержался не долго, хватило пятиминутного общения, чтобы понять: этот ангелочек – чистейшее, кристаллизованное зло. Все подчиненные питали к ней, искреннюю, всепоглощающую ненависть. Несмотря на свою хрупкую внешность, эта девочка умела по-настоящему вселить в человека страх, для этого, ей даже необязательно было говорить, достаточно было приспустить большие, круглые очки, и сидящий напротив военкор, бесстрашно встречавший все жуткие проявления самых кровопролитных кампаний, цепенел от леденящего душу ужаса. Любая оплошность, опоздание, некачественная на ее взгляд статья, могла с легкостью раскрутить маховик репрессий. Хоть все и точно знали, что она дочь и единственная наследница, ныне почившего создателя, и владельца медиаконгломерата в который входит и наша ненаглядная газета, многие сотрудники готовы были поклясться, что наша прелестная начальница появилась на свет божий, не иначе как отпочковавшись от сатаны. Помимо прозвища Сабрина, источником вдохновения для которого конечно послужило название сериала «Сабрина – маленькая ведьма», существовало с десяток гораздо менее безобидных кличек, которые даже в самой приватной беседе, неизменно произносились шепотом, и сопровождались компульсивными оглядками. В этой четко отлаженной тиранической структуре, с элементами апартеида, любая инициатива может быть жестоко пресечена, поэтому стоило тщательно продумать аргументацию, для своей командировки.

Я собрался с духом, и подошел к ее столу. Хотя у Виктории был свой роскошный кабинет, рабочие часы она, время от времени, предпочитала проводить за столом, находящимся в центре огромного офисного помещения, королева в центре улья, пристально следящая, как ее загнанные пчелки, пытаются внести свой крошечный вклад, в процветание ее благородного семейства. Маленькая ведьма прекрасно видела, что я стою напротив нее, но демонстративно меня не замечала. Я покашлял. Сабрина медленно подняла голову.

– Прежде чем ты что-нибудь вымолвишь, я дам тебе один совет, и попрошу тебя хорошо подумать над ним, он пожалуй должен стать твоим жизненным кредо: «Лучше молчать, и выглядеть полным идиотом, чем сказать слово, и развеять все сомнения».

– Мне в этом месяце…

– Я сказала, хорошо подумать – прервала мою речь Виктория, сопровождая слова фирменной, элегантной манипуляцией со своими очками.

– Я прекрасно вас понял, так вот, мне нужна еще одна командировка в этом месяце – решительно продолжил я, свое погребение.

– Нет – без промедления отрезала Сабрина.

– Дайте хотя бы обрисовать… – Виктория поднесла указательный палец к губам.

– Но мне…

– Тссс…– этот змеиный звук из ее уст прозвучал невероятно органично. Она сделала пару щелчков кнопками компьютерной мыши, и принтер изверг из себя несколько страниц, на которых был перечень проходящих в столице мероприятий.

– Декабрь, приближается новый год, богема будет плавать в шампанском, кататься с кокаиновых горок, и устраивать кровавые оргии. Самый сезон для твоих злобных, ядовитых статеек.

– График слишком плотный, боюсь я не смогу выкроить время на самоубийство.

– Это твоя ниша, будешь хорошим мальчиком, получишь конфетку в следующем месяце.

– Время в данном случае критично, я нашел по-настоящему громкий материал! Мне необходима эта командировка!

– Тебе рассказать поговорку про шерифа и индейцев?

– Нет спасибо, я понял.

– Ну, так вперед! Орднунг унд арбайтен!

Не знаю, что повлияло на мои действия в тот момент, может быть непреодолимое желание разгадать именно эту загадку, а может просто, отодвигаемый годами предел моего терпения был, наконец, достигнут.

– А знаете, Виктория Александровна, пожалуй, откажусь – смяв выданные мне листы, я запустил импровизированный спортивный снаряд, в ближайшую урну. Пущенный мной бумажный болид, рикошетом от стола оказался в корзине, изобразив жест, который показывает баскетбольный арбитр, фиксируя попадание мяча из трехочковой зоны, я продолжил свою отчаянную тираду: – согласно трудовому кодексу Российской Федерации, у меня есть две недели, прежде чем я пополню стройные ряды безработных. Этого времени мне должно хватить, чтобы закончить свою статью, не волнуйтесь о финансировании, я возьму его на себя, пусть это и будет не просто, учитывая какие гроши вы мне платите. Ни в коем случае не хочу учить вас, как вести дела, но, если бы я был избалованной, маленькой девочкой обиженной на своего отца, который, по моему глупому мнению, не уделял мне достаточного внимания, и вместо ежечасного целования меня в пятую точку, занимался строительством моего безбедного будущего, то я, пожалуй, прислушался бы к мнению профессионала в области, в которой я ничего не смыслю, который на протяжении десяти лет, с завидным постоянством, приносил этой компании деньги и пусть порой и сомнительную, но славу. «Есть несколько способов разбивать сады: лучший из них – поручить это дело садовнику». Пусть это станет вашим жизненным кредо.

Муравейник замер, взгляды всех обитателей паноптикума были направлены на нас, люди ждали кровавой расправы, за мою дерзкую выходку. Лицо Виктории налилось краской, и поверьте, это точно было не смущение. Не отводя от меня своего карающего взора, она злобным голосом произнесла:

– Если кто-то считает, что ему нечем заняться, с удовольствием докажу ему обратное.

Мир вокруг нас снова пришел в движение. Сабрина смерила меня взглядом, медленно сняла очки, откинулась на спинку кресла, взяв со стола красный, из непонятного материала шарик, который мнут в руках для снятия напряжения.

– Ты ведь понимаешь, насколько твой поступок суицидален?

Я утвердительно кивнул, язык вязало внезапно пришедшее осознание, что сказано уже более чем достаточно.

– Я еду с тобой.

– Что? Куда?

– С твоими родителями знакомится! Возможно, полевая работа хоть немного повысит предельно низкий уровень моей компетентности. Свои данные отправлю на твою почту. Финансирование получишь в течение часа. Свободен.

Такого поворота событий, я точно не ожидал, чувствую, поездка будет непростой.

Глава без порядкового номера

Человеческая память тщательно изучена, проведено бессчетное количество исследований, проверено множество теорий, отметено море устаревших гипотез, но никто так и не нашел однозначный, устраивающий большинство, ответ на вопрос, как же она всё-таки устроена. Я до мельчайших подробностей помню одну американскую комедию, вышедшую на излете двадцатого столетия. Фильм страшно тупой, возможно его создатели сознательно добивались такого эффекта, это все-таки комедия, и она направлена на искушенного американского зрителя. Одно название уже должно настораживать: «Рука-убийца», сюжету оно полностью соответствует: призрак убийцы вселяется в руку подростка, основным видом деятельности которого является курение травы, и обретшая сознание конечность, вопреки желаниям носителя, начинает устраивать поножовщину в промышленных масштабах. Я даже помню день, точнее ночь, когда посмотрел этот шедевр западного кинематографа. Ночь с 31 августа, на 1 сентября 2005 го года. Я не мог уснуть, лежа на раскладном кресле, в крошечной съемной квартирке. Переключая каналы на маленьком сером телевизоре, я наткнулся на вышеупомянутое творение, на экране мелькала юная, обворожительная Джессика Альба, и я решил дать фильму шанс. Утром был мой первый день в университете. Я был так воодушевлен, это сладкое предвкушение перемен, безусловно, счастливых перемен. Это прекрасное чувство было настолько ярким, что моя память бережно сохранила каждую крупицу, даже самых бесполезных воспоминаний той чудесной ночи.

Студенческие годы полностью оправдали мои ожидания, они были настолько плотно насыщенными событиями, что кажется, вместили в себя целую жизнь. В ней было все, чистая, искренняя любовь, горькие предательства, счастливые встречи, и слезные расставания, значимые приобретения и невосполнимые утраты. Каждое событие того времени воспринималось со всей его полнотой, переживалось, и занимало свое заслуженное место на полотне моей памяти.

Следующие же десять лет легко уместятся в десятиминутном рассказе, и повествование будет очень не торопливым. Что изменилось, ведь за это время я увидел несравнимо больше, посетил огромное количество удивительных мест, был свидетелем исторических, эпохальных событий, узнал множество уникальных людей, и ничто из этого не врезалось в мою память так, как просмотр глупого фильма в старом раскладном кресле.

Глава пятая

Объем финансирования сильно отличался от привычного тарифа, сумма сравнимая с моим годовым заработком, а не напоминающая плевок в лицо как часто бывало. Виктория явно нацелилась на путешествие в комфорте. Я приобрел два билета в вагон класса люкс, меня приятно удивило, что они циркулируют в настолько северных широтах, забронировал два номера в отеле, с вероятно завышенным количеством звезд, и позвонил в офис, чтобы отчитаться перед Сабриной. Суккуб не стала меня слушать, а заставила тащиться обратно в офис, видимо для прилюдного поругания.

Дорога в час пик заняла больше двух часов. Кресло нашего чуткого руководителя оказалось пустым. Я решил, что маленькая ведьма уехала домой, а это было первое из бессчетного числа наказаний, приготовленных ею для моей скромной персоны. Один из сотрудников, в ответ на мой вопросительный взгляд, сделал едва заметное движение головой, в сторону кабинета. Я никогда не был в ее жутком логове, да и перспектива в нем оказаться меня никогда не прельщала. Я постучал, ответа не последовало, я подождал немного и снова, уже более решительно прошелся кулаком по двери, эффекта мои действия снова не возымели, я уже занес кулак в третий раз, как из-за кабинета донеслось:

– Смелее!

Я отворил дверь, и вошел в просторный кабинет. На стенах висели мрачные картины, напоминающие работы душевно больных, что я некогда имел сомнительное удовольствие наблюдать на недавней художественной выставке в Петербурге. На одной под лучом света, обхватив коленки, сидела маленькая девочка, в белой ночной рубашке, ее лицо источало неописуемый ужас, а со всех сторон, из темноты к ней тянулись когтистые лапы. На другой картине, ангел и демон что-то нашептывают седовласому мужчине, держащему в окровавленных руках собственную, отделенную от тела голову. В общем, атмосфера соответствовала ожиданиям. Удивило только присутствие объемного шкафа, забитого различными книгами, было заметно, что их подбирали по содержанию, а не под цвет обоев.

– Слушаю – произнесла Виктория, скрестив руки на груди.

– Я все организовал, завтра в 12:15 отправление, я заеду за вами около11.

– Отправление, мы что, на поезде поедем? Насколько мне известно, между Москвой и Усинском возможно авиасообщение, причем прямое.

– Я не очень люблю летать, да и погода на Ямале в любой момент может стать нелетной, а поезду капризы местного климата не страшны.

– Ты что боишься летать? – Спросила Сабрина, и по ее лицу растеклась довольная улыбка.

– Не боюсь, просто не люблю, боятся летать глупо, самолет в любом случае вернется на землю. Мне в поезде хорошо думается, а что еще важнее хорошо пишется.

– Ну-ну, ссыкунишка. Хорошо, жду тебя завтра в 10:00, адрес ты знаешь, не бери много вещей, кому-то ведь нужно таскать мои.

Я вышел из кабинета. Мысль, что мне придется провести несколько дней в замкнутом пространстве, наедине с этим «милейшим созданием», просто царапала мою черепную коробку. Черт, может самолет и не такая уж плохая идея?

Глава шестая

Мое такси подъехало, я немного опоздал, чтобы это понять, не нужно было смотреть на часы, все прекрасно читалось по лицу, стоящей возле двух огромных чемоданов Виктории. Я выскочил из машины, подошел к ней, и немного замешкался, пытаясь подобрать слова, в свое оправдание.

– Тебя паралич разбил? – взбодрила меня юная путешественница, кивнув в сторону своего багажа.

Я схватил чемоданы, и начал заталкивать их в багажник, они упорно сопротивлялись.

– Нежнее пролетарий, порча моего имущества может стоить тебе, твоей жалкой жизни.

– Зачем вам столько вещей? Возьму на себя смелость напомнить, что мы едим туда не навсегда.

– Там холодно, запас теплой одежды не помешает.

– Ну да, мы ведь будем передвигаться исключительно на собачьих упряжках, а ночевать в чреве убитого животного.

– Ускоряйся остряк, из-за низкой скорости твоего пресмыкания, мы вот-вот опоздаем.

Наконец справившись со строптивым багажом, мы тронулись в путь. Я смотрел перед собой, делая вид, что не замечаю, как Виктория сверлит меня своим леденящим взглядом, готов поклясться, что за всю дорогу она ни разу не моргнула.

Мы и правда чуть не опоздали, за что Сабрина щедро наградила меня порцией «хвалебных» эпитетов. Мы оказались в своем, надо заметить очень уютном, в успокаивающих багровых тонах купе за несколько секунд до отправления. Я разобрался с багажом Виктории, со своим небогатым скарбом, повесил куртку в шкаф, и сел на кресло, уставившись в окошко, стараясь, стать как можно неприметнее. В данных условиях, не попадаться на глаза моей жутковатой попутчице было не возможно, как бы сильно этого не хотелось.

– Не проведешь для меня экскурсию? Я раньше не путешествовала таким видом транспорта.

– Я бы конечно с радостью, да вот только и сам впервые в люксовом вагоне, я обычно пользуюсь более скромными вариантами, как и другие простолюдины.

– По работе и награда мой недалекий друг. Будь ты не таким бездарным журналистом, получал бы достойное содержание.

– Боюсь мне никогда не достичь таких профессиональных высот, какие покорились вам.

Виктория изобразила что-то среднее между улыбкой и оскалом. Затем раскрыла один из своих чемоданов, долго копошилась в нем, наконец, вытащив оттуда какие-то вещи, отправилась в ванную.

Я решил, позвонит Виктору, мне вдруг стало за него тревожно, эта история с реакцией на прокурорский запрос не давала мне покоя. Он вновь в не зоны доступа. Ладно, гоню от себя мрачные мысли, он геолог, может, копается в какой-нибудь пещере на краю света.

Я открыл ноутбук, добавить к едва зарождающейся статье было нечего, так что я решил предаться игре в старые добрые шахматы. За этим занятием пролетело около часа, тем временем Виктория вернулась в нашу временную обитель, вода превратила ее идеально прямые волосы, в озорные кудряшки, что предавало ее прекрасному лицу, еще более милые черты. Из одежды на ней были крошечные светло-зеленые шорты, и такого же цвета и не менее скромного размера топ. Она бросила полотенце на полку, и развернула к себе экран моего ноутбука.

– Какой хлам – Сабрина брезгливо скривилась, оценив характеристики моего компьютера.

– Прошу прощения, я плохой потребитель.

Мой ответ вызвал не однозначную реакцию, но в целом, судя по легкой улыбке, был оценен положительно.

– Любишь шахматы? – на мониторе застыла безнадежно проигранная партия – я думала, ты еще с кубиками не разобрался.

– Не люблю, я их просто ненавижу, и эти маленькие ублюдки теплых чувств ко мне тоже не испытывают.

– Тогда зачем ты с ними мучаешься? Если нечем заняться могу сходить купить тебе раскраску.

– Нет спасибо, играть в шахматы меня заставляет желание развивать свой мозг, вы конечно такого желания никогда не испытывали, так что даже не буду пытаться объяснить.

– Я идеальна, мне некуда развиваться. Раз уж мы некоторое время будем жить под одной крышей, можешь обращаться ко мне на «ты».

– Я не смел, и мечтать о столь немыслимой привилегии.

– Хорошо, раз уж мы теперь подружки. Расскажи мне что-нибудь о себе.

– Какие же подробности из жизни рабочего класса могут вас интересовать? Тебя интересовать.

– Ты обрезан? – с невозмутимым видом спросила Виктория.

– Что прости? –переспросил я, в надежде на несовершенство своего слуха.

– Обрезание, усечение крайней плоти, ты проходил подобную процедуру?

– Если ты таким пикантным способом пытаешься узнать мою национальность, то скажу сразу, я не еврей, мои далекие предки получили эту фамилию в Австрии, а этнически были венграми.

– Мне не интересна твоя национальность, и коль ты не знал, обрезание делают не только евреи.

– Да, и другие жители пустыни, а я родился и вырос на самом что не наесть севере, в самом холодном смысле этого слова.

– Спасибо. Ты ответил на мой вопрос. – С этими словами Виктория отвернулась от меня, надела наушники и уставилась в планшет, оставив меня в легком недоумении. Этот некорректный вопрос, и явно провокативный наряд Виктории, зародили в моей голове мысль, о том, что мой смелый акт неповиновения, произвел на Сабрину неожиданный эффект.

Молчание продлилось не более получаса, Вика достала наушники, повернулась, и направила на меня свой пронзительный взгляд. То самое, Есенинское море, полыхающее голубым огнем.

– Что-нибудь еще? – спросил я.

– Нет, на сегодня мне достаточно новой информации, может, ты хочешь о чем-нибудь меня спросить?

– Даже и не знаю, теряюсь в вариантах, ты ведь настолько интересная личность.

– Спрашивай уже, ты журналист, в конце концов, представь, что берешь интервью, раз уж диалоги еще одна из бессчетного множества твоих слабых сторон.

– Хорошо, ты когда-нибудь делала пластические операции?

– Нет, а что, сложно поверить, что такая неземная красота может быть делом рук одной лишь матушки природы?

– Ну что ты, я к тому, что некоторые детали можно было бы списать на неопытность пластического хирурга.

– А некоторые особенности твоего мышления, на неопытность нейрохирурга, неопытность и высокоамплитудный тремор, на фоне тяжелейшей алкогольной зависимости! Какой же ты козел.

– Интервью окончено?

– Да нет, продолжай.

– Ладно, возможно я немного перегнул, тебе достаточно заглянуть в зеркало, чтобы увидеть несостоятельность моего утверждения.

– Извинения приняты, продолжай – сказала Виктория, пытаясь сдержать рвущуюся на свет улыбку.

– Почему именно эта должность, ты ведь могла работать кем угодно, да и вообще не работать, как и большинство твоих собратьев по классу современной золотой молодежи. Тем более, твоя не любовь к работе с персоналом, да и к самому персоналу, мягко говоря, бросается в глаза.

– Мне нравится журналистика, и персонал мне тоже не так ненавистен, как может показаться, может ты забыл, но я не всегда была такой. Я пришла на руководящую должность, двадцатиоднолетней девочкой, едва закончив университет. Я старалась наладить работу на дружеских началах, да вот только никто не хотел подчиняться попавшей сюда по блату малолетке, к тому же, репутация моя была подпорчена выходками в стиле настоящего мажора. Я, правда, старалась, но вокруг с оскорбленным видом сновали мастодонты, глыбы журналистики, которые наотрез отказывались воспринимать меня всерьез. Вот мне и пришлось стать Сабриной, да я знаю об этом прозвище, вот только когда долго носишь маску, со временем начинаешь с ней срастаться. Диффузия, мать ее. Знакомое слово? Слышал когда-нибудь.

– Да куда уж мне до физики, с моими-то тремя классами церковно-приходской.

– Интервью окончено.

Виктория опустил глаза, задумавшись о чем-то, было сложно понять, искренна ли она, или это какая-то изощренная психологическая игра. Мне почему-то хотелось верить, что это действительно всего лишь маска, и там, за ее толстенными стенками, есть хоть что-то светлое. Уж слишком ее ангельский облик, диссонирует с образом кровожадной Сабрины.

Я взглянул в окно, наш поезд миновал городские окраины, и за окном поплыли картины, едва затронутой человеком природы. Вдоль пути, по белоснежным барханам, тянулась длинная цепочка следов неизвестного мне зверька, могучие, пушистые сосны, сменялись стройными, лишенными листьев березами, болота, перетекали в озера, ручьи и реки стремительно ныряли под железнодорожное полотно, вспыхивали и исчезали пестрые одеяла деревень, дым печных труб, нагло разбавлял, холодный разряженный воздух. Зима из окна уютного вагона, выглядит такой тёплой.

Глава седьмая

Мое умиротворенное созерцание было прервано знакомым, раздражающим голоском.

– Здесь подают еду?

– Сомневаюсь. Но точно знаю, что через пару вагонов от нас есть ресторан. Ты должна быть готова к тому, что «ресторан», там, больше в названии, ну и в ценах.

– Ничего страшного, ведь ты угощаешь. – Виктория вскочила со своего места – Ну же, ангажируйте меня.

– А ты не хочешь надеть что-нибудь? В чем не стыдно показаться в приличном обществе.

– Если бы меня беспокоило общественное мнение, тебя я с собой точно бы не взяла. Выметайся. Я переоденусь.

– Для таких нужд мудрые конструкторы Уралвагонзавода предусмотрели ванную комнату.

– Пошел вон. – Виктория сделала изящное движение рукой, указав на дверь.

Я с выражением недовольства, нарочито медленно поднялся, и проследовал к выходу, Сабрина, уступая мне дорогу, ударилась обо что-то своей миниатюрной ножкой, после чего громко выругалась, последними, площадными словами, замысловатость которых вызвала бы удивление даже у бывалого военного моряка.

– Отправляйтесь в уборную юная леди, и вымойте рот с мылом.

Виктория злобно посмотрела на меня, после чего молча, повторила свой указующий жест. Я все в той же неспешной манере, покинул купе.

Стоя в коридоре, в ожидании свое спутницы, соревнующейся в скорости с престарелой черепахой, я проверил свой телефон, звонки, сообщения, почтовый ящик, ничего. Мы вот-вот покинем густонаселенные районы нашей страны, и телефонная связь станет исключительно редким явлением. Я оглянулся по сторонам, и увидел молодого человека, внимательно изучавшего, весящее на стене расписание остановок. Сигарета за ухом выдавала причину его любопытства.

– Не нужно туда ехать, ты не найдешь там того что ищешь! – произнес парень не отрывая взгляда от стены.

– Это вы мне?

Молодой человек повернулся ко мне, указав на приложенный к уху телефон. Глупо вышло. Фраза была вырвана из контекста, но мне показалось странным, что не до нее не после, не было сказано ни слова.

Раздался звук пришедших в движение роликовых подшипников, в дверном проеме появилась Виктория. На ней было легкое светло-синее платье, подчеркивающее идеальную фигуру, но удивительно скромное, особенно в сравнении с ее обычным одеянием, (любой ее наряд сопровождается вырезом, глубина которого способна вызвать обильное слюноотделение у любого мужчины, в независимости, от национальности, возраста и даже сексуальной ориентации). Сейчас же она выглядела будто Дюймовочка в изложении Тургенева. Вика убрала руки за спину, и подошла ко мне максимально близко:

– Я умираю с голода.

Я пропустил Сабрину вперед, заметив при этом, что наш любитель никотина уже растворился в недрах одного из купе. Мы прошли пару вагонов, и оказались в назначенном месте. Ресторан не оправдал моих пессимистических ожиданий, все те же успокаивающие багровые тона, элегантные кресла вдоль барной стойки, аккуратные столики, приятные глазу и телу стилистические решения. Виктория будто тянула за собой элементы своей богемной жизни.

– Вполне себе пристойное заведение – сказала Сабрина оглядевшись.

– Согласен, так везет далеко не всегда.

Симпатичная молодая девушка принесла нам меню. Пунктов в нем было не много, я заказал салат и стакан воды. Виктория же заказала полный набор, первое, второе десерт и две чашки кофе.

– Вода? Мы настолько мало тебе платим?

– Нет, просто я не пью ни кофе, ни чая, не представленные в меню соки.

– Болеешь еще чем-то, помимо слабоумия?

– Нет, мне просто не нравится вкус.

– Судя по твоему внешнему виду можно решить, что тебе очень нравится вкус дешевой водки, но я не припомню, чтобы хоть раз видела тебя пьяным, а мы пересекались на многих мероприятиях, где алкоголя было в изобилии.

– Не удивительно, что не помнишь, ведь стельку обычно отнюдь не я.

– Вот уж не правда! Ну, по крайней мере, ни подтвердить, ни опровергнуть данное заявление.

– Я действительно пью крайне редко, пусть ваш стиль руководства и жестко мотивирует на беспробудное пьянство, по несчастью или к счастью я на это попросту не способен, из-за убийственного абстинентного синдрома, который выбивает меня из колеи на несколько дней.

– Не пьешь, не куришь, разве твоя никчемная жизнь не располагает к саморазрушению?

– Конечно, и я с лихвой удовлетворяю подобные позывы работой на вас.

За время разговора, наш столик заполнили выбранные нами блюда. Виктория, элегантно, но пугающе быстро орудуя приборами, вычищала одну тарелку за другой.

– Ты, правда, собираешься все это съесть?

– А что, тут совсем не много для растущего организма.

– Ох милая, боюсь в этом вопросе, тебе пора оставить надежду.

– Ничего страшного, рост для девушки точно не главное. А тебе какие дамы больше по душе, высокие, или миниатюрные? – Задав вопрос, Виктория пристально взглянула на меня, остановив стремительное потребление.

– Молчаливые – мгновенно выдал я.

– Вообще-то ты сам начал этот разговор, так что отвечай.

– Мне больше нравятся невысокие.

– Значит, у меня есть шансы – Виктория улыбнулась, и подмигнула в карикатурной манере.

– Не для тебя моя роза цвела – ответил я в том же стиле.

– Ну конечно, хочешь сказать, я не вызываю у тебя желания? – сказав это, Сабрина прикусила губу, и подалась немного вперед.

– Разве что, желание заплатить ведьмаку чеканной монетой.

– Я смотрела этот сериал, Ведьмак не убивает разумных существ.

– Пока не вижу противоречий.

Виктория улыбнулась, хотела что-то ответить, но почему то промолчала. Я покончил с легким ужином, у десерта под ножом Вики тоже не было шансов. Мы поднялись со своих мест, поблагодарили персонал ресторана, и направились в свой вагон, как вдруг из включенного за стойкой телевизора раздалась фраза, один в один как та, что я слышал час назад от читавшего расписание остановок пассажира: – «Не нужно туда ехать, ты не найдешь там того что ищешь», в помещении как будто похолодало, я остановился.

– Ты чего? – спросила уткнувшаяся в мою спину Сабрина.

– Так, вспомнил кое-что.

– А вспоминать и идти одновременно для тебя задача невыполнимая?

Мы продолжили движение. Дойдя до нашего купе, я зашел в ванную, умылся, и завел внутренний диалог. Что это было? Простое совпадение? Уж больно детальное. Не нужно впадать в мистическую истерию. Все вполне объяснимо. Скорее всего, это проделки моего больного подсознания. Возможно причина в тревоге, вызванной бурной реакцией на прокурорский запрос, и пропажей Виктора. Или это страх, что в конце пути, вместо громкого триумфа, меня ждет сокрушительное фиаско, после которого я окончательно заброшу любые попытки написать что-то стоящее, вместо шанса на возрождение, крах всех надежд?

Глава восьмая

Еще раз умылся, посмотрел в зеркало.

– Соберись уже! – сказал я своему заметно износившемуся отражению. Сделал глубокий вдох и вышел из ванной. Одежда Виктории снова приобрела символический характер. Знакомая комбинация шорты и топ, на этот раз была представлена в белом цвете. Она сидела на своей постели в позе лотоса, зафиксированный карандашом пучок волос на голове, очки и выражение лица «прилежной ученицы», раскрытый блокнот, рядом с ноутбуком.

– Не спросишь, чем я занимаюсь?

– Я итак знаю, прикинувшись прекрасной девой, пожираешь юные неокрепшие души.

– Это в рабочее время, а сейчас я читаю стихи современных поэтов, подумываю запустить проект в этом направлении, что-то вроде Пушкинского «Современника».

– Кто ты и что ты сделала с Викторией?

– Не бойся, тут исключительно коммерческий интерес.

– А вот и Виктория, которую мы все знаем и любим.

Вот прочти это, Сабрина протянула мне ноутбук.

– Ну как тебе?

– Погоди, я не дочитал.

– Там всего три строфы!

– У меня техника чтения как у первоклассника с прогрессирующей умственной отсталостью, прогрессирующей пугающими темпами.

– Ты сейчас серьезно?

– Более чем, моя первая учительница, считала, что я непроходимый дебил.

– С ней сложно не согласиться.

– Позже мне поставили диагноз дислексия.

Виктория уткнулась в экран телефона. Видимо в поиске разъяснений малознакомого термина. Поднявшись со своего ложе и поднеся свой модный аппарат к окну, в надежде поймать последние отголоски, интернет сети, Сабрина простояла неподвижно около минуты, затем плюхнулась на полку и начала читать вслух:

– Исторически сложилось, что в большинстве европейских стран в понятие «дислексия» включают все проблемы, связанные с письменной речью:

проблемы с овладением навыком чтения;

проблемы с овладением навыком письма;

проблемы с грамотностью;

проблемы с овладением арифметикой;

проблемы, связанные с нарушением моторики и координации;

проблемы с поддержанием внимания.

Нужное подчеркнуть. – С издевательской улыбкой сказала Вика, впившись в меня своими бездонными, голубыми глазами.

– Все кроме четвертого и пятого.

– Восемь умножить на девять.

– Кроме пятого – спустя позорно длинную паузу ответил я.

– Господи, как ты такой дефективный школу то закончил? Я уже не говорю про универ.

– Я рос смышленым пареньком, ну и боже храни текстовые редакторы.

– То есть, ты толком ни читать, ни писать, но при этом выбрал профессию журналиста?

– Что тут скажешь, легкие пути не для меня.

– Ну что, ты справился с этим огромным фолиантом?

Я прочел стихотворение:

Прощай мой старый друг, прощай,

Увы, но расставанья неизбежны,

Кому дорога в ад, кому-то в рай,

Бирка на палец, черные одежды.

Крепкий дубовый ящик и гранит,

Родных и близких горькие рыдания,

В тысячный раз почтенный пастырь повторит,

Отрывок из священного писания.

О ком то память сохранят века,

А чья-то участь – вечное забвение,

Тебя же вспомнит каждая строка,

Не изданного мной стихотворения.

– Да.

– Я тобой страшно горжусь, ну и каков вердикт?

– Присутствует рифма, слог не самый примитивный, есть смысл, впрочем, для современной поэзии, если каждая вторая строчка не заканчивается словом сука, это уже шедевр.

– То есть неплохо?

– Да, вполне достойно.

– Это я написала – после этих слов, Виктория в уже хорошо знакомой гипнотизирующей манере всмотрелась в мое лицо, по-видимому, пытаясь разглядеть мою реакцию, она, почему то была для нее важна. Не знаю, увидела ли она то, что хотела увидеть.

– Ты кого-то потеряла? – мой голос заметно смягчился.

– О нет, это стихотворение о перспективах твоей карьеры, довольно точная метафора, не правда ли?

(Видимо не увидела.)

– Спокойной ночи Виктория. – Я достал из шкафа лестницу, и забрался на верхнюю полку.

– Я не хочу спать, связь закончилась, как мне себя развлекать?

– Надень наушники, и посмотри какой-нибудь фильм, «Хостел» или «Поворот не туда», подобное кино обязано действовать на тебя успокаивающе.

– Определено, вот толь я как-то не подготовилась в этом вопросе, у тебя есть что-нибудь подобное?

– Вряд ли, хотя есть «Кролик Джо-Джо» в картине присутствует Гитлер, тебе должно понравиться.

– Ладно, не утруждайся, мысленно посчитаю похожих на тебя сотрудников, и тут же засну. Станешь храпеть, придушу тебя подушкой. Ни кто не станет подозревать такую лапочку как я в жестоком убийстве, да и вид у тебя жутко болезненный, все решат, что просто время пришло.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты приятный собеседник?

– Конечно.

– А кто-то кроме твоей бабули?

– Твои более профессиональные коллеги!

– Не стоит оценивать профессионализм, по умению удовлетворять личные потребности начальства.

– Не слишком ли ты смело ведешь себя с человеком, который может похоронить все твои ничтожные достижения?

– Сладких снов, самая прекрасная, компетентная, и чуткая из всех руководителей, что абсолютно незаслуженно дарована господом богом, нам жалким, неблагодарным смердам.

– То-то же! Может быть, смерть от удушья минует тебя сегодня.

Свет погас, упражнения в остроумии закончились, и в купе всецело заполнил убаюкивающий стук колес. В полудреме я услышал, как Виктория прошептала:

– сплю на новом месте, приснись жених невесте.

Из-под ее прочного, толстого, покрытого шипами панциря, иногда, все-таки проглядывается что-то невыразимо милое.

Глава девятая

Я проснулся среди ночи, Виктория быстро, громко, но неразборчиво бормотала во сне, и металась по кровати, ей явно снился кошмар. Я спрыгнул со своей полки, сел на край ее постели, и взял за плечи. Вика вскрикнула, и открыла глаза.

– Ты в порядке? – переживая больше, чем должно спросил я.

Виктория, ничего не ответив, крепко обняла меня, и прижалась щекой к груди. Она тяжело дышала. Не успел я обнять ее в ответ, как Сабрина тут же оттолкнула меня.

– Убери свои лапы!

– Что? Да это ты меня обняла! Тебе снился кошмар, а я просто тебя разбудил! Могла бы и спасибо сказать.

– Кошмар? Мне приснилось, что мы женаты! – Вика отвернулась к стенке, и подтянула коленки к груди.

– Не за что, психопатка – последнее слово не было произнесено.

Я сидел на кресле, и смотрел на этот злобный клубочек. Стук колес заглушал посторонние звуки, Виктория лежала неподвижно, но я, точно знал, что она плачет. Подойдя к ее постели, я хотел сказать что-нибудь, или просто погладить ее по плечу, но в итоге просто забрался на свою полку и постарался уснуть. Так и не поняв, что я сейчас испытываю, раздражение или сочувствие.

Проснувшись, взглянул на часы, 9:30. Осторожно спустился и прошел в ванную, окончив все необходимые процедуры, я вернулся в жилую часть купе. Открыл ноутбук, открыл статью, имеющую пока лишь рабочее название, добавил в нее пару вступительных фраз, что далось непривычно тяжело. Работа совсем не шла, я встал с места, немного побродил по комнате, за тем аккуратно, стараясь не шуметь, вышел из купе. Подошел к расписанию остановок, через 10 минут будет небольшой городок, стоянка 15 минут. Отлично, я решил прогуляться, немного проветрить голову, купить нам с Викторией по мороженному, и какую-нибудь милую безделушку, мне почему-то захотелось ее порадовать. Или же мне просто необходимо увидеть ее чудесную улыбку, а значит причина, вполне возможно, больше эгоистическая, чем благородная. Я подошел к нашему купе и тихонько отворил дверь. В этот момент меня окликнула проводница, молодая, привлекательная девушка. Она подошла, ко мне, заглянула в купе, и не громко спросила:

– Во сколько подать завтрак?

Я взглянул на самозабвенно сопящую Викторию, и ответил:

– Часов в одиннадцать.

– Хорошо, есть несколько вариантов блюд, выберите сейчас, или я могу подойти чуть позже, когда ваша девушка проснется.

– Лучше сейчас, и она не моя девушка, мы просто коллеги. – Не знаю, зачем я это сказал, вряд ли я в серьез рассматривал возможность какого-то развития отношений с девушкой проводником. Это странное мужское желание, родом из пещерной полигамии, всегда оставлять дверцу немного приоткрытой, на всякий счастливый случай.

Миловидная проводница улыбнулась.

– Одну секундочку, сейчас принесу меню.

Я выбрал приглянувшийся вариант, она вновь уточнила время, и мы распрощались. Зайдя в купе, я открыл шкаф и достал из него куртку. Поезд замедлял ход, готовясь к остановке.

– Мы просто коллеги. – Сказала Виктория, максимально мерзко исказив голос в оскорбительной пародии на меня. – Может вам комнату освободить на пару часиков?

– Ты ревнуешь? Как мило.

– Ой, да больно надо. Мне по барабану, хоть до смерти друг друга за…

Не переживай милая, в моем маленьком, черном, обливающемся желчью сердце, есть место только для такой малютки как ты.

Виктория заулыбалась, и, заметив, что я гляжу на нее, спряталась под одеялом. Поезд остановился, и я отправился за покупками.

Я ступил на пирон, меня встретило симпатичное здание вокзала, показавшееся мне знаком, что не удивительно, архитектура северных городов не славится бурным разнообразием. За зданием вокзала я обнаружил магазин известного бренда. Он был совершенно пуст, лишь одинокий кассир перебирал какие-то чеки, скорее от скуки, чем по служебной необходимости. Пройдя по рядам в поисках какого-нибудь маленького подарка, я решил ограничиться обычным шоколадным яйцом с игрушкой внутри, какой-никакой знак внимания, и в случае обострения, есть возможность для маневра (просто дали на сдачу). Расплатившись, я поспешил обратно, наш поезд в антураже темного морозного утра, успевший за время стоянки укутаться в снежное одеяло, выглядел каким-то сонным. Я отряхнулся и зашел в вагон, дверь за мной тут же захлопнулась, стараньями все той же любезной проводницы.

Стараясь не шуметь, я открыл дверь в наше купе, но Виктория не спала, она копалась в моем компьютере, и появление хозяина ноутбука, ее ничуть не смутило.

– Брать чужие вещи признак дурного тона.

– Ты не защитил его паролем, для нас девушек, это как приглашение.

– Не хочешь вернуть на место?

– Да-да, через пару минут – зрачки Сабрины быстро перемещались из стороны в сторону, пытаясь ухватить последние крохи ускользающей информации.

Я подошел и забрал компьютер.

– Какой нетерпеливый.

На мониторе был открыт мой роман, вернее наброски романа, десятилетней давности, он так и не был закончен. Я постарался посмотреть на Вику, самым осуждающим взглядом, но он отскочил от нее как протестант от индульгенции.

– Почему не публикуешь?

– Он не дописан.

– Так допиши.

– Я не думаю, что кто-то будет его читать.

– В топе бестселлеров мемуары безмозглой певицы! Любая писанина при, должном руководстве найдет своего читателя. Да, и если честно, как мне не тяжело это признавать, ты не так уж и плох.

– Услышать похвалу, от такого признанного литературного эксперта как вы, это огромная честь. Это, это лучший день в моей жизни, отвернитесь, вы не должны видеть моих слез.

– Хватит паясничать уродец, я серьезно. Запустим рекламу, и твой роман разлетится как горячие пирожочки. Только с названием нужно что-то делать, во-первых у тебя их два, а во-вторых они оба ужасны «Осколки пустоты», «Прозревший во тьме», что за вычурные выкидыши? Нужно что-то менее броское, «Осколки» например или «Прозревший», улавливаешь принцип?

– Я не стану его публиковать, вопрос закрыт.

– Да почему, я тебе помогу, считай, что у тебя есть влиятельный друг, который в тебя верит!

– Тебе-то это зачем?

– А ты не допускаешь мысли, что стрела Купидона, могла пронзить мое черствое сердце?

– Стоит провести баллистическую экспертизу, уверен, ангелочек целился в голову.

– Ладно, а если серьезно, хочу посмотреть, как вскочит едва заметный прыщ, на могучем, прекрасно слаженном теле русской литературы. Догадываешься, на каком конкретно месте? Ладно, не буду давить, подумай, может пара лет интенсивной психотерапии что-нибудь изменят.

– Не посоветуешь специалиста? У тебя определенно должен быть кто-то на примете, да и не один.

– Мне, правда, понравилось, это отражение в луже, довольно сильная метафора, через всю грязь, все искажения и преломления, можно разглядеть истинную красоту. Я не понимаю, почему ты не хочешь издать свой роман? Ты тысячу статей написал, большинство из них и близко до этого не дотягивает.