Короткая история Бунги

Глава 1 В поисках древней жизни

Июльское солнце медленно катилось к закату, окрашивая золотом широкую речную долину. Археолог лет сорока, Андрей Петрович, шёл вдоль берега, внимательно вглядываясь в песчаную отмель, усыпанную разноцветной галькой. За ним, стараясь попадать в его следы, двигались двое ребят, почти ровесников – стройный черноволосый Илька и коренастый светловолосый Демидка.

– Здесь когда-то была совсем другая река, – негромко произнёс Андрей Петрович, не отрывая взгляда от земли. – Русло проходило иначе, берег начинался там, – он указал в сторону на пару десятков метров, – А там, где мы сейчас стоим, было очень глубоко. По берегам этой великой реки бродили удивительные животные, которых теперь можно увидеть только в музеях.

Они приближались к устью, где небольшая речка с крутыми берегами впадала в великую реку. Внезапно Андрей Петрович остановился и присел на корточки. Среди гальки белел небольшой предмет, наполовину занесённый песком. Археолог осторожно смахнул песчинки маленькой кисточкой, которую носил с собой в кармане.

– Смотрите-ка, – позвал он ребят. Илька склонился над находкой, затаив дыхание. Демидка в это время пытался самостоятельно что-то найти. В лучах клонящегося солнца поблёскивала небольшая кость, отполированная временем до молочной белизны.

– Это только начало, – улыбнулся Андрей Петрович, бережно очищая потрескавшуюся находку. – Кажется, нам повезло… Здесь еще должно быть что-то.

Илька осторожно присел рядом с археологом, который бережно очищал находку кисточкой. В глазах мальчика светилось любопытство, смешанное с почтительным трепетом перед тайнами древности. Его руки стали копать песок, смешанный с галькой и комьями глины поблизости от того места, где осторожно трудился Андрей Петрович.

– Это кость динозавра? – спросил мальчик, показывая на находку, а его голос был полон благоговения и предвкушения.

Археолог, опытный исследователь, с мягкой улыбкой смотрел на мальчика со смешинкой и восхищением.

– Нет, мой юный друг, – сказал он, его голос был теплым и терпеливым. – Эта кость принадлежит другому древнему существу, но это не динозавр. Динозавры бродили по земле десятки и сотни миллионов лет назад, и их кости лежат гораздо глубже, слишком глубоко, чтобы их можно было так просто найти.

Илька наморщил лоб в раздумье, и его любопытство разгорелось.

– Как глубоко они лежат? – спросил он, и его воображение уже рисовало картины огромных, скрытых под землей миров, а может быть гигантских пещер, где может быть до сих пор бродят и летают древние ящеры и драконы.

Археолог молча поднял голову, и медленно обводил глазами, будто сканируя, горизонт, в сторону великой реки и древних гор за ней, словно проникая сквозь слои времени и земли. Наконец он сказал:

– Кости динозавров часто находят в осадочных породах, которые представляют собой слои земли, образовавшиеся за миллионы лет, как в торте, один за другим они накапливаются друг над другом. Глубина этих слоев может составлять несколько десятков и даже сотен метров. Динозавры жили в мезозойскую эру, которая закончилась около 66 миллионов лет назад. С тех пор Земля сильно изменилась, и останки этих необычных существ были погребены под бесчисленными слоями осадочных пород.

Мальчик внимательно слушал, пытаясь осознать огромные масштабы времени и глубины, о которых рассказывал археолог.

– Почему они так глубоко? – спросил он, его голос едва превышал шепот.

Андрей Петрович улыбнулся, оценив жажду мальчика к знаниям.

– Со временем поверхность Земли меняется. Здесь в те времена было море, оно то наступало, то отступало. Континенты, то сходились, то расходились. Тех гор, которые ты видишь за рекой, не было. Были другие горы, в другом месте. Они разрушились, превратившись в песок и опустились. Поднялись другие горы. Потом появилась эта великая река. Все эти процессы откладывают слои, которые называют осадочными породами, один на другой. Все это похоже на гигантскую, медленно движущуюся конвейерную ленту, которая закапывает и перемешивает прошлое все глубже и глубже. Кости динозавров, так как очень старые, были погребены вниз этими многочисленными слоями, что затрудняет их поиск без обширных масштабных раскопок.

Мальчик кивнул, его глаза заблестели от обретенного понимания.

– Значит, кости динозавров, как большой глубоко спрятанный сундук с сокровищами, который только и ждет, чтобы его открыли. Нужно лишь только хорошенько покопать, – сказал он, его голос был полон удивления.

Археолог хихикнул, довольный аналогией мальчика и его легкой непосредственностью.

– Да, почти так. И каждая древняя кость, каждая окаменелость, которую мы находим, – это частица этого сокровища, окно в прошлое, которое помогает нам понять невероятное путешествие жизни на Земле.

По мере того как они продолжали работать, в голове мальчика возникали образы древних миров и спрятанных сокровищ, а сердце замирало от восторга открытия и обещания грядущих приключений.

– А чьи это кости? – тихо спросил он, все еще витая в мире своих грез, и словно боясь нарушить торжественность момента.

Андрей Петрович поднял задумчивый взгляд от находки, словно возвращаясь из далекого прошлого в настоящее.

– Это носорог, – ответил он с легкой улыбкой.

– Носорог? Здесь? – удивился Илька, оглядывая знакомые степные пейзажи. – Но ведь тут так холодно зимой!

– Это было не так давно, как динозавры, примерно сорок тысяч лет назад, – пояснил археолог. – Тогда здесь жили шерстистые носороги – Целодонта антиквитатис. Они сюда вернулись, после того, как мигрировали в сторону западной Европы тысяч сто лет назад. – И он нарисовал обратной стороной кисточки символичную карту Евразии, и на ней маршрут миграции древних животных. Но, в отличие от современных носорогов, те носороги были больше и покрыты густой шерстью.

В этот момент подошел задержавшийся Демидка.

– А какой он был величины? – спросил он, с интересом разглядывая находку.

Археолог встал и показал рукой высоту.

– Этот был совсем молодой, размером примерно с крупного теленка. Как вы, получается. А вот его родители были… Ну, какие-то такие, – и он вытянул руку высоко вверх, – Представляете, когда-то очень давно небольшие стада таких носорогов бродили по этим местам…

Мальчики переглянулись, пытаясь представить, как выглядела их родная земля в те далекие времена.

Следующий час прошел в увлекательных поисках. Каждая находка вызывала у мальчиков восторг: вот показалась из земли берцовая кость, чуть дальше – изогнутые ребра и еще фрагменты других костей, а потом они обнаружили нижнюю челюсть и еще несколько костей. Андрей Петрович бережно упаковывал каждую находку в рюкзак, попутно объясняя ребятам, как важно сохранить все детали для дальнейшего изучения.

Солнце уже клонилось к горизонту, когда их поиски проходили в самом устье небольшой речки с крутыми берегами.

Демидка, наблюдая за тем, как археолог осторожно очищает очередную находку, вдруг спросил:

– А почему он умер, этот маленький носорог? Почему он умер таким маленьким?

Андрей Петрович поднял глаза к обрывистому берегу. Его взгляд стал отрешенным, словно сквозь пелену тысячелетий перед ним начали проступать картины далекого прошлого. В этот момент казалось, что время остановилось, соединяя воедино настоящее и древность, когда по этим берегам бродили удивительные животные ледникового периода…

Глава 2 Первое лето Бунги

Высокие травы древней степи колыхались под напором тёплого ветра, словно волны зелёного моря. Яркие цветы – то лиловые, то жёлтые, то белоснежные – покачивались на своих стеблях, наполняя воздух сладким медовым ароматом. В этом бескрайнем просторе, среди пышного разнотравья, неторопливо двигались пять массивных фигур. Среди них была еще одна – совсем небольшая – недавно родившийся детеныш.

Маленький Бунга, едва достигавший размером собаку, но весивший значительно больше, жался к теплому боку своей матери. Её огромное тело, покрытое густой длинной шерстью цвета осенней серости, служило ему надёжной защитой от любых опасностей. Малыш то и дело останавливался, чтобы понюхать особенно привлекательный цветок или пучок сочной травы, а его короткая, ещё детская шёрстка отливала золотом в лучах летнего солнца.

Мать-носорог никогда не отходила от своего детёныша дальше, чем на несколько шагов. Её чуткие уши постоянно двигались, улавливая малейшие звуки, а маленькие глаза внимательно осматривали окрестности со своей внушительной высоты. Когда Бунга слишком увлекался исследованием очередного куста и отставал, она мягко подталкивала его своей массивной мордой, бережно направляя в нужную сторону.

Их неспешное продвижение по степи больше напоминало прогулку. Тяжёлые ноги матери-носорога, толщиной со ствол молодого дерева, оставляли в траве широкую тропу, по которой следовал маленький Бунга, пока ещё неуклюжий и неуверенный в своих движениях. Время от времени он издавал тихое посапывание, словно спрашивая у матери разрешения остановиться и попробовать особенно аппетитный пучок травы.

Массивное тело матери отбрасывало густую тень, под которой Бунга находил прохладу в самые жаркие часы дня. Когда детёныш уставал, она замедляла свой шаг ещё больше, позволяя ему передохнуть. В такие моменты она могла часами стоять неподвижно, охраняя своего малыша, возвышаясь над степными травами подобно живой горе.

В эти первые дни жизни мир казался Бунге безопасным и прекрасным местом, наполненным удивительными запахами, звуками и ощущениями. Рядом с могучей матерью он чувствовал себя защищённым от любых невзгод, не подозревая о тех испытаниях, которые ждали его впереди.

В стаде, к которому принадлежали маленький Бунга и его мать, было пять взрослых носорогов. Вожаком была пожилая самка, которую мы назовем Рунга (хотя, на самом деле имен у животных не было), чей возраст приближался к шестидесяти годам. Её массивная фигура, покрытая длинной, почти седой шерстью, внушала уважение даже самым крупным хищникам степи. За свою долгую жизнь она вырастила множество детёнышей и теперь делилась своей мудростью с молодой матерью Бунги.

Мать Бунги, которой едва исполнилось пятнадцать лет, была самой молодой среди взрослых носорогов стада. Её первенец появился на свет в самом начале лета, когда степь расцвела всеми красками и наполнилась сочными травами. Как и все молодые матери, она была особенно внимательна и заботлива к своему детёнышу, постоянно прислушиваясь к его тихому сопению и следя за каждым неуверенным шагом.

Старая Рунга наблюдала за тем, как растёт малыш Бунга. Она знала, что первые три года жизни будут временем самого быстрого роста для детёныша. За этот короткий срок он должен набрать достаточно сил и веса, чтобы выжить в суровых зимних условиях степи. Затем наступит период более медленного роста, словно передышка перед следующим рывком развития после пяти лет.

Взрослые носороги возможно помнили в глубинах своей памяти, как сами проходили через эти этапы взросления. К семи годам молодой носорог уже считался подростком, способным самостоятельно защищаться от хищников, но всё ещё нуждающимся в поддержке стада. Полная зрелость наступала только к пятнадцати годам, когда шерсть становилась особенно густой и длинной, а рост и рог достигали своего максимального размера. Жизнь шерстистых носорогов была неспешной и размеренной, как и подобает существам, способным прожить до семидесяти лет. Они бережно передавали своим детёнышам знания о безопасных тропах через степь, о местах с самой сочной травой и чистой водой, о признаках приближающейся опасности. Каждый взрослый носорог в стаде участвовал в воспитании молодняка, создавая вокруг детёнышей надёжный круг защиты.

В эти летние дни Бунга только начинал познавать мудрость своего древнего рода. Он ещё не знал, что его вид пережил множество климатических изменений, научился выживать в самых суровых условиях, и что густая шерсть и мощный рог, которыми природа наградила его предков, помогали им процветать в этих бескрайних степях на протяжении многих тысячелетий.

Глава 3 Осенние туманы

Осень окутала древнюю степь серой вуалью дождей и туманов. От великой реки, которая медленно катила свои темные воды вдали, по утрам поднимались молочно-белые облака влаги, стелились над пожухлой травой, цеплялись за редкие кусты и деревья. Ветер гнал по небу, совсем близко к земле, тяжёлые тучи, и они роняли на землю множество холодных капель, превращая почву в вязкую жижу.

Бунга, подросший за лето, теперь весил как годовалый телёнок тура, хотя ростом всё ещё напоминал крупную степную собаку. Его детская шёрстка начала удлиняться, готовясь к приближающимся морозам, но все еще оставалась недостаточно теплой и теперь он, в некоторые особо промозглые дни, чувствовал холод. Маленький носорог трусил за своей матерью, стараясь держаться в середине небольшого стада, направлявшегося к небольшой реке на водопой.

Накануне стадо носорогов двигалось вдоль великой реки, чьи воды, тёмные и глубокие, хранили память миллионов лет. Подобно времени, река текла неспешно и величественно, унося в своём потоке опавшие листья, сломанные ветки и целые стволы деревьев, а также истории бесчисленных существ, живших на её берегах. Она была свидетельницей рождения и смерти целых видов, видела, как менялся климат и ландшафт, как одни животные сменяли других в бесконечном круговороте жизни.

Высокий берег реки обрывался крутым уступом, и найти спуск к воде оказалось непростой задачей. Когда наконец подходящее место было найдено, стадо осторожно начало спускаться по осыпающемуся песчаному склону. Копыта взрослых носорогов оставляли глубокие борозды в рыхлом грунте, создавая своего рода ступени для идущих следом. Маленький Бунга с тревогой смотрел вниз, не решаясь последовать за старшими. Его мать, заметив нерешительность детёныша, поднялась обратно и встала позади него, осторожно подталкивая мордой. Когда песок начал осыпаться под ногами Бунги, она придержала его, чуть придавив своей массивной мордой, не давая скатиться вниз. Так, шаг за шагом, они преодолели крутой спуск.

Подъём оказался ещё сложнее. Песок предательски уходил из-под ног, и даже могучим взрослым носорогам приходилось напрягать все силы. Бунга несколько раз соскальзывал назад, но каждый раз мать была рядом, поддерживая его своим телом и создавая своими ногами опору для него. Её длинная шерсть была покрыта песком. Она терпеливо ждала, пока детёныш переведёт дух, чтобы продолжить подъём.

Когда стадо наконец выбралось наверх, их ждало новое испытание. Обширный участок степи, где обычно росла сочная трава, был занят большим стадом овцебыков. Эти приземистые, но невероятно сильные животные с длинной чёрной шерстью и загнутыми рогами уже изрядно потоптали и выщипали траву, но всё ещё не собирались уходить.

Старая Рунга, оценив ситуацию, повела стадо носорогов прямо к центру пастбища. Овцебыки, заметив приближение гигантов, сначала сгрудились плотнее, выставив рога наружу. Но когда носороги, не замедляя шага, продолжили наступление, мудрый вожак овцебыков увёл своё стадо в сторону. Противостояние закончилось без борьбы – природный авторитет шерстистых носорогов был неоспорим.

Однако победа оказалась горькой – овцебыки оставили после себя вытоптанное пастбище с редкими клочками травы. Бунга старательно выискивал уцелевшие стебли, пока взрослые носороги осматривались, куда двигаться дальше. В конце концов было решено идти к небольшой речке, где трава обычно росла гуще.

По пути им встретилось семейство пещерных медведей – мать с двумя подросшими медвежатами. Медведица, заметив приближение носорогов, поспешно увела детёнышей в заросли. Хотя эти доисторические медведи питались почти всегда растительной пищей, но были в два раза больше современных медведей и своей силой представляли опасность. И даже эти грозные животные предпочитали не связываться с могучими обитателями степей – шерстистыми носорогами.

Серое осеннее небо постепенно светлело, обещая ясный день. Прохладный ветер доносил запахи увядающих трав и далёкого дыма – возможно, где-то горела степь. Стадо ускорило шаг, стремясь достичь водопоя до того, как огонь загонит всех животных к воде одновременно.

Впереди, разгребая мощным рогом спутанные стебли высохших кустов и вьющихся трав, шла старая Рунга. Её опыт и мудрость вели маленькое стадо безопасными тропами через осеннюю степь. За ней следовали остальные носороги, образуя живой щит вокруг единственного детёныша. Их было всего пять взрослых особей – немного, но достаточно для выживания. Шерстистые носороги редко собирались большими группами, а детёныши появлялись не чаще одного раза в несколько лет.

Когда стадо спустилось к небольшой реке, туман на ней уже начал рассеиваться, открывая взору противоположный, местами обрывистый берег. Там, в утренней дымке, паслось небольшое стадо диких лошадей. Их длинные гривы развевались на ветру, а копыта выбивали глухой ритм по влажной земле. Эти грациозные создания ещё не знали узды и седла, были вольны как ветер и быстры как молнии. Жеребята, родившиеся весной, уже окрепли и резвились среди взрослых, играя друг с другом в догонялки.

Бунга с любопытством наблюдал за лошадьми, пока пил холодную речную воду. Его мать стояла рядом, погрузив массивные ноги в илистое дно. В непрерывном потоке древних веков эта небольшая быстрая река, стремительная, как испуганный олень, проложила свой путь от гор через степной ландшафт, словно серебряная змея извивающаяся в тесных объятиях вечной земли.

Вдалеке, у излучины реки, виднелось стадо мамонтов – главных гигантов степи. В легком тумане их тёмные силуэты напоминали движущиеся холмы, а могучие бивни светлели даже в пасмурном осеннем свете. В прибрежных зарослях мелькали тени волков, но они держались на почтительном расстоянии от взрослых носорогов.

Напившись, стадо медленно двинулось вдоль берега, оставляя глубокие следы в размокшей земле. Бунга старался ступать в отпечатки материнских ног, но его маленькие следы терялись в огромных углублениях. Впереди их ждал долгий путь к местам зимовки, где трава была гуще, а укрытий от ветра больше.

Осенняя степь провожала их криками перелётных птиц и шорохом сухих трав. Где-то вдалеке раздавался протяжный рёв древнего тура, а в низинах, заполненных туманом, слышался таинственный шёпот увядающих растений. Природа готовилась к долгой зиме, и вместе с ней готовились все её дети – от крошечных полёвок до могучих шерстистых носорогов.