Кислотный дождь

Кислотный Дождь

Злат Якишев

Близким, горячо любимым людям.

И просто людям.

УДК 821.161.1-31

ББК 84(2Рос=Рус)6

Я45

Иллюстрации на обложке и в книге –

Аурика Яковенко

Литературная редакция текста – Нуне Саркисян

Подготовка книги к печати – Ксения Заплатинская

Якишев, Злат

Я45            Кислотный дождь: поэма / Злат Якишев. – Гюмри : «Аветисян», 2024 год. – 258 с.

УДК 821.161.1-31

ББК 84(2Рос=Рус)6

©Злат Якишев, текст, 2024

©Аурика Яковенко, иллюстрации, 2024

Пролог

День был непривычно солнечный, но земля дышала холодом в напряженном молчании пришедших на кладбище. Яркие лучи попадали прямо в глаза, от них негде было спрятаться. Несмотря на хорошую погоду, в душах людей стояла непроглядная тьма. Отчаяние и страх. Именно в такие моменты люди осознают, что они живы, что они хотят жить.

К сожалению, не все успевают обдумать этот важный вопрос. Кого-то жизненные обстоятельства застают врасплох, кто-то сам стремится избавиться от тяжкой ноши, а кто-то погибает по глупости. Но у всех путей свой конец, и пусть каждый встречает его своим способом: перед лицом смерти все равны. Никто не знает, что ждет нас там, за гранью нашего представления и сознания мира. Нас мучит этот вопрос, нас пугает страх неизвестности, в то время как факт неизбежности дает стимул к движению, поиску смысла, осознанию жизни и окружающего мира. Люди не умирают бесследно: мысли, преследовавшие их при жизни, поступки, привычки… они несут в себе особое значение. Все это человек выносит в свое окружение, оставляя на собеседниках осадок, и сам также впитывает в себя чужие мысли и переживания. Когда-то сказанные слова в большей или меньшей степени отражаются на других людях и несутся по цепочке дальше, буквально передаваясь из рук в руки, из уст в уста. Так это все выстраивается в необъятную сеть взаимоотношений, идущую сквозь человечество, сквозь века.

Всем известно, что о мертвых плохо не говорят. Но в мыслях людей, независимо от этого, проносятся воспоминания об утерянном человеке. И далеко не все из них яркие и радужные, будь вы ему близким другом или же врагом. Порой самые преданные друзья ругают тебя за спиной, а недруги молча уважают. Что же, все мы грешны, будь то несознательная ложь или серьезный проступок. За всеми остаются свои деяния, достойные осуждения.

Глава первая

Жизнь после смерти

Ад пуст, все демоны здесь.

В. Шекспир «Буря»

Холодный плотный воздух с трудом проник в легкие, прошелся мурашками по спине и добрался до костей. Первый вдох дался с трудом, продирая гортань и ложась неприятным осадком где-то в груди. Мокрая одежда была настолько холодна, что казалось, будто сделана изо льда, она прилипла к окоченевшему телу, заставляя проснувшиеся мышцы вздрогнуть от неприятных ощущений. Нервная дрожь прошла от макушки по всему телу и достигла низа живота, когда сознание парня наконец прояснилось.

Он неуклюже поднял ослабевшие руки и встряхнул ими, напрасно пытаясь вернуть их в стабильное состояние. Марк с удручением заметил, что его действия не смогли исправить положение, и попытался подняться на ноги. Они, к слову, оказались более работоспособными, но устоять на них от этого было не легче.

Водоем, в котором он оказался, был частично покрыт льдом. Там, где его не было, дна не различить, будто до него вглубь уходит несколько метров. Спустя череду неудачных попыток встать, ноги чуть окрепли и уже довольно уверенно стояли на земле. А точнее, на песчаном дне. Теперь Марк почувствовал, что стоит совершенно босой. Озеро, возможно, и не было мелким, однако парню повезло, ведь он оказался совсем недалеко от берега. Уровень воды еле-еле доходил до его колен.

Парень торопливо выбрался из воды и присел на берегу, переводя дыхание. Любое движение давалось ему с трудом и оседало неприятной болью где-то под кожей. Его пробивало дрожью. Тело стало неповоротливым, голова потяжелела и норовила отключиться. Но, что было хуже всего этого вместе взятого, так это то, что Марк совершенно не представлял, где находится. Он не помнил этого места. Вокруг рос густой темный лес. Тишина резала уши. Даже деревья оставались бесшумными и неподвижными, словно каменные изваяния. О людях помимо него не могло быть и речи… Редкий, даже бывалый, лесник вряд ли решится зайти в лес так глубоко.

Воздух был чистым и свежим, вдалеке не шумела дорога, и вокруг не было ни единой тропинки. В полной растерянности и раздумьях парень просидел на холодной почве около получаса, пока конечности снова не стали затекать, причиняя еще большую боль. Марку стало немного стыдно за себя: просидеть на одном месте столько времени, вместо поиска выхода на протоптанную тропу или хотя бы ее подобие. Конечно набрести на такую было бы тяжело, но не невозможно. Хотя бы попытаться стоило.

Собравшись с силами, он поднялся и прошел пару метров, петляя среди высоких неприступных сосен в поисках, пока не набрел на небольшую светлую поляну, словно специально окруженную со всех сторон кустами. Это лучше, чем ничего.

Солнце затерялось среди плотных облаков, напоминая о себе лишь редкими лучами, еле пробивающимися сквозь белые преграды. Не успел Марк оглядеться вокруг, как контрастное тепло вдруг распространилось по мокрому плечу. Крик застрял в горле, парень резко обернулся, оступился и повалился на землю. Еще не до конца ушла слабость в ногах. Они тут же заныли и загудели.

Над ним возвышался незнакомец грубоватой внешности, что несколько затрудняло определение его возраста. Но что волновало гораздо больше: как этот человек попал сюда? Не было слышно ни шороха одежды, ни шелеста шагов. Да и кто стал бы ходить в одиночку по лесу. Особенно такому странному и даже жуткому. В общем, подозрительный был мужчина.

– Привет, – просто и коротко отозвался чужак.

– Я должен провести тебя. Помнишь свое настоящее имя? – без лишних подробностей, очень коротко и сухо.

Вопрос немного ошарашил Марка, но он все же постарался ответить:

– Мой-о им… – еле выдавил он, содрогаясь от холода и волнения, но был остановлен незнакомцем, приложившим указательный палец к своим губам. Возможно оно и к лучшему. Говорить было тяжело и неприятно.

– Будет лучше, если оно останется неозвученным. Я не хочу проблем. Думаю, ты тоже, – он торопливо продолжил после кивка Марка, – Можешь звать меня Ян… Твое имя будет Альберт. Запомни: никогда не сообщай никому своего настоящего имени.

Мужчина помог ему встать и неловко улыбнулся. От него пахло лесом и жжеными листьями. «Может, это леший?» – насмешливо подумал Марк. Подобной ерундой он попытался отвлечь и защитить себя от паники. На ум больше не приходило ничего стоящего. Впрочем, как и всегда.

– Тебе нужно пройти «стол», если хочешь… жить еще какое-то время. Это не угроза, не думай. Здесь так заведено, – он говорил размыто и как-то загадочно.

Марку в голову прокрались определенные сомнения.

– А куда я попал? – тихо поинтересовался парень, пытаясь совладать с голосом. Это выходило из рук вон плохо, но слова все же можно было разобрать. На него начинала накатывать паника. Кто и для чего мог увезти его в густой лес? Что с ним теперь будет? И почему этот человек так странно говорит?

Человек, представившийся Яном, сочувствующе вздохнул:

– Добро пожаловать в ад, друг мой.

Больше ничего. Остальные слова излишни. Они и без того звучали как издевательство. Альберт замер, глядя на собеседника с подозрением и толикой страха. Парень нахмурил брови и осторожно заозирался по сторонам, в то время как глаза Яна пристально смотрели на него изучая. Марк не представлял, куда деться от этого взгляда и что делать в такой ситуации. Возможно, он повстречал обычного сумасшедшего. Горько признавать, но это еще не отменяет того, что этот человек может оказаться больным на голову маньяком. Не исключено, что Марк оказался здесь благодаря ему. Все мысли потеряли упорядоченность, запутавшись в тесноте черепа.

Хочется смеяться и плакать одновременно, но вместо этого Альберт медленно опускает голову и судорожно делает очередной вдох. В этот раз воздух спокойно проникает в легкие, больше не обжигая. Прикрыв глаза, он зачем-то пытается вспомнить вчерашний день. Следует успокоиться. Сознание советует не делать резких движений, но даже если бы Марк захотел, провернуть подобное будет невероятно тяжело. Осознание приходит внезапно, продирая кожу мурашками. Веки мелко вздрагивают, и к горлу подходит тошнота. Он не мог умереть.

В горле застрял густой ком, слюна стала вязкой, а язык онемел. Легкие горели огнем, словно надеясь переубедить хозяина, что его вывод ложный. Сердце сперло, оно колотилось изо всех сил, пытаясь высвободиться из незримых оков.

Марку совершенно не нравится быть мертвым. Это даже звучит отвратительно. И глупо. Он довольно продолжительное время не может просто принять этот факт, как советует странный собеседник, и долго прокручивает в своей голове чужие слова. Сердце болезненно отзывается на каждое из них. Конечно, какой нормальный человек будет советовать успокоиться с такими-то новостями?

Лучше бы этот парень и вправду оказался сумасшедшим. Как именно Марка настигла смерть, было сложно сказать. Это казалось нереальным и больше походило на бредовый сон. Было ли это на самом деле или сознание действительно сыграло с ним злую шутку, перепутав сны и явь, не разберешь. Но если бы Альберт был жив, то очнулся бы на больничной койке с легкими, полными воды, а рядом, на шаткой скамеечке, помимо родни сидели бы детектив и психотерапевт. Это единственное, в чем он сейчас уверен. Возможно, он немного драматизирует. Но только совсем чуть-чуть. Последние воспоминания не отличались каким-то ярким изобилием красок и бьющим через край оптимизмом от того, что имелось сейчас.

Ян не позволил ему долго приходить в чувства, заставляя потерянного Альберта собраться в кучу и составить ему компанию, чтобы дойти до стола, попутно сообщив, что далеко не каждый помнит как умер. Они шли не так уж долго, но за время их «путешествия» местность успела несколько раз измениться. Сперва лес сменился небольшим полем, похожим на то, где они встретились, потом нос забил едкий запах гари и они постепенно вышли к выжженному пустырю, некогда тоже бывшему лесом.

Вот оно что. Ян нес на себе запах подпаленного древесного угля, в который превратились все деревья в округе, приправленный ароматом сгоревшей травы. Все вокруг больше напоминало мертвый заброшенный сад с картин именитых живописцев, чем реально существующий пейзаж.

Марк невольно замер, оставляя вопросы при себе. Если они и правда оказались в аду, в нижнем мире, славящемся демонами и высокими температурами, то почему здесь все так похоже на привычный мир? Он задумался. Только этот пустырь напоминал картинки, увиденные в книгах о загробной жизни, но и на Земле было много захваченных пожаром мест, вскоре превратившихся в нечто подобное этому. С другой стороны, откуда живым знать про ландшафты адских земель. Одними догадками далеко не уйти.

Когда же они наконец достигли пункта назначения, все сомнения Альберта разбились о мерзкое изуродованное лицо человека, встретившего их для прохода «стола». Это же был человек? Прежде Марку не встречались люди подобной наружности. Даже если они болели чем-то, или пережили что-то, что сильно изменяет привычную внешность, то это сразу было видно и никаких сомнений в них не вызывало. Но представшее перед ним трудно

было отнести к последствиям ожогов, травм или насмешке генетики.

Однако исследовательским духом от Марка никогда не веяло, а потому он очень легко избавился от возникнувшего вопроса и снова переключился на свои переживания.

Он зашел в небольшое прямоугольное здание, сопровождаемый странным человеком, оставив Яна снаружи. Наверное даже стоит уточнить, что это Марка оставили одного, без поддержки. В комнате не было ничего, кроме небольшого письменного стола со множеством ящиков, и одного стула, на который и сел сопровождающий. Человек открыл ящик и жестом попросил Марка подойти ближе.

– Барченко, – раздался грубый голос, – Марк Барченко, – произнес регистратор его полное имя.

Парень только несмело кивнул в ответ. Но человек не спрашивал. Он точно знал.

– Руку. Дай.

– Руку? – глупо переспросил Марк, переступив с ноги на ногу, – А какую? Правую или левую.

– Любую.

Голос регистратора казался совсем уставшим. Альберту очень не хотелось его нервировать. Он протянул свою левую руку, раскрыв ладонь вверх, словно ожидая, что в нее что-то вложат. Человек как-то грубо ухватился за неё, чуть ли не рывком приближая к себе. Он извлек из открытого ящика странный прибор с острой иглой. Разглядеть его подробно Марку не удалось, и все, что он увидел – прибор имел округлую форму и изображал голову летучей мыши с открытой пастью. У нее были длинные клыки, один из которых и оказался иглой.

Альберт настолько засмотрелся на причудливую вещь, что пропустил момент, когда эта самая игла проникла ему под кожу, впрыскивая туда чёрную жидкость. От этой картины, парень непроизвольно дрогнул, причинив себе тем самым ещё большую боль. Человек закончил и небрежно закинул прибор обратно в ящик, все еще продолжая держать Марка за руку и наблюдая за тем, как чёрная краска вырисовывает под бледно-голубой кожей невнятный узор.

– Это – твоё клеймо. Твоя участь. Раурава, – словно подытожил он. Марк ничего не понял, – Ты же знаешь, в чем провинился?

. . .

Во время прохождения стола серийный номер ему, конечно, не набили, но и без того потрясений хватало. Уродец знал о нем все и Марк даже не удивился, если бы ему назвали точную дату первого похода на горшок.

Спустя некоторое время, потраченное на перечисление жизненных заслуг парня, на самом деле не самых приятных, ему снова вынесли «приговор» и распределили в некий местный район. Его новый дом, как теперь понял парень, носил необычное звучащее название «Раурава». Что оно значило и где это находится, Альберт не знал. Ему не объяснили. Но что-то подсказывало – это больше, чем набор букв. Оно несет в себе смысл. Может быть, Ян больше просвещен в этом вопросе, но должен ли он поделиться с новым знакомым этой информацией? И почему странный, уродливый регистратор, как хотелось бы его назвать, знал все, даже ни разу не спросив его самого? Должно ли это быть так? Насколько же этот демон, как выяснилось позже, тогда просвещен в историю Яна? И что полезного из этого можно вынести и узнать?

Марк недовольно потер свою несчастную руку. Рисунок все еще не до конца проявился, но демон уже сейчас в нем что-то разглядел. И посоветовал потщательнее прятать эту чёрную метку.

Спутник Марка в загробной жизни, как выразился уродец, то есть Ян, был совершенно обычной внешности, но слегка жестковатой. Он не был привлекательным, но и страшным его тоже нельзя назвать. Одним словом, интересный. Это неопределенное слово подходит ему больше всего.

Лицо его было не совсем что бы строгое, но выражало всю серьезность ситуации, из-за чего Ян казался старше, чем есть на самом деле. По крайней мере, сейчас. Скорее всего, при обычных обстоятельствах ему давали не больше двадцати. Подобная внешность мало что могла сказать. Но Альберт не решился задавать подобные вопросы. Вообще любые вопросы.

Хотелось поскорее уединиться и обмозговать происходящее. И хотя своими силами Марк мало что мог понять, он готов был попытаться. Но этому желанию препятствовал сам Ян. Он выпросил информацию о городе, в который распределили его новоиспеченного подопечного, чему второй сперва противился. Однако Яна, решившего, что по пути до Рауравы Альберт заблудится, потеряется и умрет от страха и одиночества, было не остановить. Хоть это было недалеко от реальности, такое «самомнение» довольно сильно оскорбляло Марка. Тот считал, что мог бы справиться и сам. Неважно, заняло бы это год или целую вечность, но он бы справился. Возможно. Очень хотелось в это верить. И убеждение в оном давалось легко, потому что это уже не проверить.

Дальше они продвигались в тишине. Ноги болели, стопы кололо и щипало. Ходить босиком по лесу никому не пожелаешь. Время то ли подходило к вечеру, то ли в глазах помутилось от яркого солнца, ничем не отличавшегося от Земного, но небо стало багроветь и тускнеть. Только произошла эта перемена так быстро и незаметно, будто свет щелкнули выключателем, забыв предупредить об этом.

Поэтому когда стемнело, обходить особо острые ветки и камни стало невозможным, что сильно замедлило пешеходов.

– Здесь легко ориентироваться, – вдруг ни с того ни с сего заговорил Ян, сбивая все мысли, – Ты поймешь и научишься, но для этого нужно время… Только вот, никто не знает, сколько им еще можно пользоваться.

Из сказанных им слов Марк понял только половину, но многозначительно промолчал. Он надеялся, что у разговора не будет продолжения. Слишком уж тяжело было все это слушать. Неприятно. Вот бы проснуться в своей кровати, посмеяться со всей нелепости сна и спокойно забыть о нем, вытерев пот со лба. Вернуться к домашним делам, которыми Марк на самом деле не занимался, вернуться в привычную жизнь. Просто вернуться к жизни. И наконец обуться.

– Почему ты молчишь? Я думал, у тебя будет много вопросов. Тебя разве ничто не волнует?

– Волнует. Но я не понимаю большую часть… Я не знаю, как на это реагировать, – зачем-то открылся Марк. И сразу же одернул себя. Слишком непринужденно он разговаривает с незнакомым человеком, о котором ничего не знает. Зато этот самый человек вероятно знает о нем гораздо больше, чем следовало бы. Немного подумав, Марк выдал:

– Что означают твои слова про время? Сколько им можно пользоваться? Когда оно закончится? Честно говоря, я ничего не понял, – раз уж этот человек его проводник, то нужно узнать у него как можно больше, пока это возможно. Да и отвлекаться от боли так было гораздо легче. Все прежние наставления самому себе тут же аннулировались… Хотя нужно быть аккуратнее. Однако сложно быть осторожным, когда до этого никогда не приходилось контролировать свои слова и действия.

– Время не может закончиться. Можешь закончиться только ты. Остальные будут пользоваться временем и существовать, а потом точно так же, как и ты, однажды закончатся. Поэтому я сказал, что никому не известно, сколько им можно пользоваться конкретному человеку, – разъяснил с умным видом Ян. Ему явно нравилось говорить об этом. Либо же он просто любил болтать.

– И почему тогда тому, на столе, можно сказать имя? – Марк никогда не мог сдержать обещаний.

Даже тех, которые давал самому себе.

– Во-первых, он и так о тебе все знает. Во-вторых, он просто не сможет никому рассказать или сделать что-то плохое самолично, иначе ему перепадет некая камера страданий и пыток. После этого его уничтожат. А в-третьих это демон. Совсем скоро ты научишься их различать.

– Уничтожат? Прямо насовсем?

– Я не просто так сказал, что он демон. Для него существуют другие правила. И в них сейчас не обязательно вникать. Тут сейчас почти все пущено на самотек…

Вдруг Ян остановился, шикнул на Марка, хотя тот и не собирался ничего говорить, и оглянулся назад. Его волосы слегка взъерошились и беспорядочно опали на лоб. Теперь он снова был похож на Лешего. В этот раз очень молодого, ему не дали бы и шестнадцати. Слишком много образов для одного человека, это не совсем нормально. Начинаешь путаться, но не только в нем. Вслед за подобными переменами мозг дорисовывает картину происходящего, переиначивая все прошлые выводы. Из-за этого сложно определить, что настоящее, а что может оказаться фальшивым. Становится не безосновательным подозрение, что его просто наглым образом водят за нос.

Только, откуда тогда взялась уверенность в том, что он умер? Было ли это внушение, или что другое, но мозг каждый раз вырисовывал в мозгу определённую картину: много воды и мало, ничтожно мало воздуха. Холодно. И страшно. Парня передернуло. Это похоже на кошмар.

Но проснётся ли он?

– Я могу ответить на все твои вопросы. В пределах разумного, – он как-то странно улыбнулся и вдруг свернул с прежнего направления, будто прячась, – Нужно пойти этой дорогой. Её плохо видно, зато она хорошая. Новые души приходят тысячами каждый день, но следует быть осторожнее. В ад попадают не за кражу жвачки, – вдалеке зазвучали грубые голоса. Ян, вероятно, тоже не хочет натянуться на неприятности. В этом есть смысл.

Альберт кивнул и осторожно шагнул за ним. Он, незаметно для себя самого, уже мог смириться с мыслью о том, что действительно находится в преисподней. Тем более, что она немногим отличается от привычного мира. Да и что здесь поделаешь, не истерику же ему закатывать. Хотя стресс это бы сняло. Или так только казалось. Проверять в любом случае он не собирался.

– Куда мы идем? – словно чувствуя подвох, шепотом поинтересовался Марк. Лучше отвлечься разговором. Парень чувствовал каждую свою царапину, каждый синяк.

– Ну, сперва я хотел проводить тебя в твой город, ведь самому найти дорогу туда в первый раз трудно. Однако теперь мы идем ко мне, тут до моего дома ближе. А от моего дома и до твоего недалеко. Хочу показать тебе одну книжку и заодно отвечу на твои вопросы. Можешь начать, но не шуми. Иначе смена маршрута будет напрасной тратой сил.

Ян бесшумно спрыгнул с пригорка и стал наблюдать за Альбертом. Его лицо потеряло всю свою серьезность и теперь светилось счастьем. Это пугало, но завораживало, потому что грозило стать началом прекрасной дружбы. Так чувствовалось. И теперь Марк надеялся на это. Сложно обойтись без надежного человека, когда ты напуган и не знаешь, что делать. Уже не чувствовалась неуверенность в нем. Хотелось довериться и посмотреть, к чему это приведет. Под сердцем закололо. Нельзя. Второй раз он не умрет, но мучиться почем зря все равно не хочется. Здесь его и так ждёт наказание, если он правильно все понял, так зачем искать лишние приключения на свою голову. Да, тяжесть выбора значительно давила на мозги.

– Как давно ты живешь здесь? – но если серьезно подумать, то положиться на Яна можно, но насколько – еще предстоит выяснить. В любом случае он может рассказать множество полезного, а это явно не будет лишним.

– Время прикольная штука. Здесь его сложно считать, но без малого, около пяти лет… Часы тут не работают, да и календарей здесь я ни разу не видел. Тут вообще мало что есть. В основном только самодельное.

Они прошли через разросшиеся кусты и вышли к реке. Моста через нее не было. Ян сделал пару шагов вдоль реки, разбежался и перепрыгнул через нее. Видимо, знал место, где поуже будет. Марк выразительно похлопал в ладоши. Прыгать он умел, но что-то подсказывало, что в этот раз без травм не обойтись.

Он разок присел, желая проверить, не подведут ли его ноги. Что ж, держались они вполне достойно. Рискнуть можно. Альберт отошел и, разбежавшись, тоже перепрыгнул реку, лишь чуть-чуть задев пяткой воду. Теперь аплодировать стал Ян. Прыгун разогнулся, слегка поклонился, и его нога соскользнула, прихватив с собой горсть земли с берега. Плюх.

Марк резво подскочил на ноги, разбрызгивая вокруг воду. Он быстро вылез из реки, делая вид, будто так и стоял. Грязь заляпала штанину и каким-то чудесным образом попала на лицо.

– Такой интересный вопрос, не найдется ли у тебя обувь для несчастного? – произнес торопливо, стараясь отвлечь себя и собеседника от неловкого молчания. Ладонь, нервно скользнувшая по щеке и лбу, лишь сильнее размазала грязь.

Ян фыркнул и молча пошел дальше, не оглядываясь, идет ли Марк следом. Недалеко от берега реки находилось поселение. Его название оставалось неизвестным для новоприбывшего, таблички или знака нигде не оказалось. Дома стояли на специальных балках, не соприкасаясь фундаментом с землей. Судя по всему, реку иногда размывало, и она могла затопить ближайшие здания. Не мудреная конструкция, но прижилась хорошо.

Темноволосый парень жил между двумя странными домишками, зажимающими посередине аккуратную постройку, похожую больше на амбар, чем на нормальный дом.

Внутри он оказался гораздо больше. В нем было тепло и сухо, но вопреки этому, пахло сыростью и тиной. Ян быстро замелькал перед глазами, суетясь, но не мозоля глаза. Нашел пару сандалий, кинул их в ноги к Марку и как-то умудрился снова пропасть из виду. Через несколько секунд он снова появился, уже с самодельной книгой в руках. Обложки у нее не было, но переплет казался плотным на вид, и не разваливался. Ян приземлился на пол, сложив ноги по-турецки. Раскрыл книгу и ожидающе уставился на гостя. Альберт с сожалением отложил в сторону обувь и сел рядом на колени. Раны щипало.

К сожалению, текст книги не мог посоревноваться с переплетом в сохранности, но был различим. Ян стал читать вслух. Книга рассказывала про людей, про их жизнь и про их смерть. Слушая все это, в груди зарождалось неоднозначное ощущение, мешающее вдумываться в слова. Марку казалось, что в его жизни еще ни одна книга не вызывала таких ощущений. Она захватывала и отпугивала, звала и отталкивала. Но была так необходима. Книга вела его по страницам, рассказывая пугающе интересные вещи, связанные с преисподней и её жителями. Ян же то и дело дополнял содержание, комментируя чуть ли не каждую строку. Марк почувствовал себя ребенком, первый раз слушающим сказку на ночь. Сказка эта была страшной и уродливой, но она только начиналась, а увидеть ее истинное лицо можно только ближе к концу. Но дойдут ли они до него?

Глава вторая

Пропащий

На падающую с неба звезду люди

загадывают желание, а на упавшего

человека косо смотрят и обходят его стороной.

– Поди сюда, Ал. Сегодня твой первый раз, не облажайся! – радостно, словно вещал о чем-то абсолютно прекрасном, проговорил высокий темноволосый парень.

Первое впечатление об этом человек оказалось совершенно отличным от того, что Марк знал о нем сейчас. Его возраст, как и голос, не соответствовал внешности. В разных ситуациях он вел себя то по-взрослому, то по-детски, валяя дурака. И, о черт, как же это сбивало с толку. Яну нравилось пудрить окружающим мозги. Можно сказать, что это – его главное хобби.

«Альберт» неуклюже переступил с ноги на ногу. Он уже год жил здесь, но никак не мог привыкнуть к своему новому имени. Оно казалось ему чужим, а из уст незнакомцев звучало угрожающе и надменно. Хотя, это относилось скорее не к имени, а к тем, кто его произносил. Находившиеся здесь люди, если их можно было так назвать, не вызывали никакого доверия и пугали до мурашек. Люди в целом не особенно располагали к себе.

В этих местах не принято было заводить приятелей и, тем более, друзей, но человеческая сентиментальность, еще не покинувшая Марка, все не желала этого признавать. А если не задумываться об этом, то у него был чудесный друг, сопровождавший парня с первого дня появления в этих краях. Представился он именем Ян, но оно было таким же выдуманным и фальшивым, как и имя Альберт. В этом нет сомнений. Глупые, смешные имена. Но вот будь его воля, то он нарек бы себя Арсением… или хотя бы Евгением. Отчего-то данное ему имя уж слишком резало по ушам. Словно было в нем что-то несопоставимое с самим владельцем.

В первую их встречу Марк готов был назвать свое истинное имя любому случайному прохожему, но, к своему счастью, повстречал Яна. Тот усердно и добросовестно растолковал ему всю суть негласных правил. Даже прочел отрывок из книги, посвящённый данной теме. После этого они спокойно общались на равных. Несмотря на ситуацию, сдружившую их, Марк не чувствовал себя обделенным глупым мальчишкой, как бы то не казалось со стороны. И даже когда Ян давал ему наставления, ощущал себя уверенно и спокойно. На самом деле Альберт бы не справился со сложившейся ситуацией самостоятельно и в этом плане ему крупно повезло. Хоть и признать такое вслух он бы ни за что не смог. Ян оказался очень интеллигентным человеком, к тому же не лишенным чувства юмора, но и обладающим должной серьезностью в ответственные моменты. Это и позволяло им находить общий язык. Он действительно сделал и объяснил множество важных и полезных вещей за время их дружбы.

Сейчас Марку известно довольно много примеров подобной неосторожности, когда люди не были посвящены во все тонкости местного бытия. Заканчивались они печально. И хоть у каждого из грешников, как оказалось, тоже был некий проводник, местных правил и законов им не огласили. Хотя, казалось бы, люди здесь уже ни на что не влияют. Это далеко не так. Именно они воздействуют на исход многих событий.

Еще некоторое время назад в аду действительно соблюдался строгий режим и определенные правила имели огромный вес для всех. Но постепенно необходимость в этом отпала и все стало происходить само собой. Тогда за дело и взялись злые люди. Произошло это не сразу, ад претерпевал долгие мучительные изменения, в подробности которых Ян углубляться не стал или даже не смог. Почему он решил не посвящать в эту историю друга, или даже сам не стал ее изучать, Марка не сильно интересовало. Ему хватало и того, о чем Ян говорит и без этого.

Теперь уж кто знает, повезло ли Марку или же опасность таится там, где ее не ждут.

Что ж, в любом случае имя действительно содержит в себе особую силу. В него вложена частичка души человека и именно поэтому существует необходимость скрывать его. Возможно, это связано с тем, что ад – место нематериальное, по некоторым догадкам.

Существует мнение, что все это находится глубоко под земной корой, в центре планеты. Но общей неофициальной версией все же считается, что эта земля воссоздана нашим подсознанием при скоплении душ, плененных совместными смертными муками, вызванными грехами. Точно этого никто не знает, а спрашивать у местных хозяев, которыми являются демоны, понятное дело, никто не собирается. Да и связаться с ними тоже трудно. На редкость недружелюбные создания. Да и действительно, чего от них ещё можно ожидать.

Все это известно со слов Яна и порой во весь этот бред верится с трудом, хотя парень и является относительно достоверным источником информации.

Но если есть другая правда, та самая истина, то об этом никто из грешников явно не догадывается.

– Давай, не ссы. Тебе всего-то нужно пройти пару шагов вперед.

Звучало все это до ужаса просто, но сердце Марка болезненно сжалось в груди. Его пугала неизвестность и недосказанность. Ободряющие слова Яна только усугубляли ситуацию. Из-за его непонятного поведения предугадать, что же все-таки творится в лохматой башке, практически невозможно. Тот часто вёл себя как несмышленый мальчишка, передразнивая Марка, но говоря при этом о серьёзных и важных вещах. Пытался ли он таким образом отвлечься сам, или отвлечь друга, было не понятно, да и в общем мало помогало: Марку никогда не удавалось сосредоточиться. А иногда он даже и не пытался.

Парень махнул на приятеля рукой. И посмотрел вперед. Он должен решиться сам. Марк считал себя, не то чтобы храбрецом, но довольно смелым юношей, а потому не хотел более колебаться. Перед ним на расстоянии вытянутой руки находились створки местами ржавых, некогда окрашенных черной краской, ворот. Ладонь легла на железную воротину и с усилием толкнула ее. Ржавчина неприятным порошком осела на белую руку. Железная конструкция со скрипом отъехала, сильно шатаясь. Звук, с которым она это сделала, был похож на стаю кричащих чаек. Парень слегка поморщился. Но совсем ненадолго.

Шаг. Второй.

Первые пять минут казалось, что все вокруг замерло и время остановилось. Голова закружилась, ноги подкосились, картинка перед глазами стала расплываться, но запаниковать Альберт не успел: все прекратилось в следующий миг. Парень не решался предпринимать что-либо, совершенно сбитый с толку, он не мог сдвинуться с места, предпочитая в этом случае для начала узнать, будет ли что-нибудь происходить. Он чуть пригнулся, прислушиваясь, заранее готовясь защищаться.

Позади раздался шорох. Марка охватило неприятное ощущение присутствия смертельной опасности. И так слабое к переживаниям сердце забилось в два раза быстрее, подгоняемое складывающейся обстановкой. Он на секунду перестал дышать и почувствовал, что вот-вот не выдержит. Дунул несильный ветер. Но несмотря на это, Марка пробрало до костей. Ему почудилось, будто чьи-то холодные руки сжались на шее, поднимая табун мурашек. Инстинктивно сократились мышцы ног и парень пустился в бегство. Один из немногих примеров, когда мозг и сердце мыслят в одном направлении. Альберт не знал, почему и от чего убегает, но делал это так быстро, как никогда прежде. Все мысли словно заполнил туман и ясность сознания пропала. В ушах стоял гул. Юноша понадеялся где-то спрятаться, чтобы после обязательно разработать план по спасению, перед этим выяснив положение дел. Именно так он себя и успокаивал.

Ноги вскоре заболели. С дыханием тоже были проблемы. Марк бежал как в первый раз. Так уж вышло, что все земное быстро забывается и теряется где-то на подкорках сознания. О нем остается лишь память, и то, в редком случае. А новое в аду имеет свойство не приживаться. Еще несколько подобных неприятных открытий, и можно будет писать статью по выживанию в преисподней. Ян будет редактором. Читателей будет много, это уж точно. Только склад жизни здесь совершенно иной. Каждый думает исключительно о себе. Нет, даже не совсем так. Каждый заботится о собственной безопасности, часто обеспечивая ее за счёт чужих страданий. И от привычной жизни все отличает лишь отсутствие официально обозначенной власти, за исключением демонов. Здесь творится полный хаос.

Сердце, уже привычно сжимающееся от страха, гулко билось о решетку ребер, ненамеренно попадая в такт пульсации в мозгах. Совершенно некстати в голове зароились спутанные мысли, еле прорвавшиеся через туманный рассудок. Дыхание сбилось, и Марк остановился, судорожно вздохнул, обжигая сухое горло потоком прохладного воздуха и обернулся. Все вокруг будто застелил темный туман, не давая разглядеть опасность позади.

Как хорошо, что здесь никто не болеет и не может заболеть…физически. Здесь вообще мало что можно. А что можно, того лучше не делать. Марк замотал головой в попытке развеять скопившиеся мысли, хорошенько встряхивая, будто растекшиеся по черепной коробке, мозги. Это действие отозвалось болезненными ощущениями, имеющими неожиданно отрезвляющий эффект, что позволило снять с тела легкое напряжение.

Туман в голове рассеивался, в отличие от того, который скрывал за собой опасность. И как только головокружение отошло на задний план, парень продолжил игру в догонялки с неизвестной опасностью, о которой наперебой визжали все те же параноидальные мысли, вновь влезшие в голову. Все, что было известно Альберту насчет места, где он сейчас находится – информация из рассказов Яна. Ничего не меняется. У него просто нет, и не может быть других источников. Слишком уж неоправданный выйдет риск из перемены нынешнего устоя. Ян не вел никаких политических игр за власть и никому не переходил дорогу. По возможности. Все, на чем держались его интересы, касалось исключительно устройства этой причудливой земли и ее истинных обитателей. Марк действительно считает, что такой человек заслуживает доверия. И искренне надеется, что его выбор если и не верный, то хотя бы разумный.

Эта земля пропустила через себя превеликое множество людей, каждый из которых пришел искупить свой Земной грех. Почва пропитана их мыслями, страхами и отчаянием. Но смогли ли они от него освободиться? Или их освободили от всего, кроме отчаяния? Чувство безысходности уже довольно плотно осело где-то внутри, но заметил его парень только сейчас.

Конечно, Марк и сам пожаловал сюда именно по этой причине. Искупление тех грехов, что зачитал ему демон-регрстратор. Запомнить их все конечно не удалось, но главное, что Альберт уловил суть. Да и формулировка, с которой к нему обратились, звучала довольно размыто. Скорее для того, чтобы Марк и сам задумался над своими провинностями. Но этим он может заняться и позже.

Подготовиться к ожидающим здесь «испытаниям», как ласково нарекают их местные люди, не представляется возможным. Они напрямую зависят от пришедшего человека. Незаметно проникая в мысли, достают из глубин разума и далекого подсознания самое безобразное и отвратительное в человеке. Заставляют сгорать от стыда и раскаяния. И если судьба будет благосклонна, то грешник может быть прощен.

К сожалению, Марк растерял свои беговые навыки после несчастного случая. Имя ему будет смерть. Потому, перепрыгивая очередное бревно, пытающееся помешать ему своими сучьями, впивающимися в нежную кожу ноги, он почувствовал, что потянет от силы еще метров пять, после чего точно свалится замертво. Парень коротко и глубоко вздохнул, на долю секунды оглянулся назад, с силой сжимая челюсти. Но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы сбиться с ритма шагов и полететь кубарем вниз по густой мокрой траве, встречая головой каждый камешек по пути.

Альберт остановился только в кустах, росших вокруг дерева, на которое ему посчастливилось напороться. Он опрометчиво вскочил на ноги, хватаясь руками за гудящую голову и стараясь не свалиться в эти же кусты. После того, как боль стихла, парень попытался рассмотреть окружающий его пейзаж в поиске ответа на свой главный вопрос. Как быть дальше?

Окружающая природа встретила его неизменным густым лесом, маленькими острыми камнями, которые он собирал по дороге сюда своей тушкой, и звенящей тишиной. Даже кроны деревьев оставались неподвижными, словно каменные изваяния, оберегающие сердце леса. Тишина давила на уши и мозг, затягивая, будто зыбучие пески. Захотелось закричать. Его преследовало стойкое ощущение, что даже крик не прорежет тяжелый воздух и не сразит тишину, бессильно теряясь где-то в горле.

Марк опустился на колено, словно поверженный воин и зажмурился. Мальчик понял, что испытание подходит к концу, что не вышел из него победителем, и что мнимая опасность была частью проверки, которую он не выдержал. Перед глазами всплыло собственное лицо, искривленное гримасой страха. Его пристыдили за трусость. Он сам пристыдил себя за это. Мыслями, доли секунд назад сквозящими безоговорочной уверенностью в своей храбрости и собственных возможностях. Неозвученными, затаенными, но очень громкими. И когда все остальное вокруг стихло, он не услышал их жалкий голос. Они быстро смолкли, стоило дать им возможность доказать свою правоту. Поступком трусов и подлецов, неуверенностью перед самым началом они показали себя, попытавшись затем прикрыться напускной уверенностью.

Это было первое испытание. Первый провал. Теперь судьи ведут счет. И сейчас он не в пользу Марка.

Парень открыл глаза, очертания деревьев стали расплываться и Альберт испугался, что это происходит из-за слез. Хоть этому могла найтись причина пострашнее, сейчас он боялся именно соленых дорожек на щеках. Резкий порыв ветра взбудоражил деревья и с удивительной силой сдул его, опрокинув на землю, будто отталкивая. Ладони уперлись в холодную землю. Он согнулся пополам.

Со спины прозвучал насмешливый голос:

– Значит, я могу поздравить тебя с тем, что ты еще жив. Удивительно!

Альберт не разделил радости друга. У него были свои думы на этот счет.

Местность, сформированная для испытания, окончательно рассеялась по воздуху и оставила двух приятелей в неловком молчании. Хорошо хоть, что все произошедшее осталось только при Марке.

Поверженный и пристыженный бегун не стал ждать следующей реплики Яна. Он встал, зло отряхнул руки и потихоньку двинулся в направлении своего дома, шаркая подошвами сандалий. Тех самых, врученных ему при первой встрече с Яном. Раны на стопах давно зажили, но сейчас их словно вскрыли. Идти было невероятно трудно.

Ноги болели, а живот, скрутившийся в трубочку от бега, никак не мог успокоиться.

– Ты даже не скажешь мне пока? – вопросил темноволосый парень. Его черные глаза опечаленно блеснули.

Марк в недоумении обернулся:

– Разве ты уходишь?

– Не могу составить тебе компанию. Чтобы не попасться этим отбросам с окраины Пуйода, нужно свернуть как можно раньше, поэтому стоит разойтись, – его голос стал звучать мягче и тише, будто это правда могло огорчить такого буйного и оптимистичного парня.

Дорога до дома Марка в самом деле была гораздо опаснее, но они привыкли делить опасность на двоих, а сейчас парень чувствовал себя несколько преданным.

– Ну и катись ко всем чертям, – надменно фыркнул Альберт и пошел своей дорогой. Один. Ответом ему стало молчание и тихий шелест шагов уходящего собеседника.

«Обиделся» – подумал Марк. На самом деле его это невероятно опечалило. Резко взыгравшая гордыня, вызванная недавней неудачей, а затем подкрепленная нарушенной традицией задушила в нем желание быть милым с кем-либо. Теперь Альберту хотелось придушить свой неугомонный эгоизм. Но он привык справляться с грустью и разочарованием, не впервые ругаясь с близким человеком.

Часы, которые они провели с Яном порознь, можно пересчитать по пальцам. И хоть сближало их не так много вещей, они чувствовали необходимость в общении друг с другом. Их странная дружба началась чуть больше года назад и за все это время, проведенное вместе, друг о друге они знали только список провинностей, и то неполный, и соответствующие им наказания. Они все же не в отпуске, а в некой исправительной колонии для согрешивших. И, кто бы их всех сюда ни послал, уж он-то знал, как окончательно уверить людей в своей никчемности. Как же порой было тяжело осознавать, что они даже не могут понять, по чьей воле оказались здесь и кто стоит за управлением преисподней. Далеко не все можно пустить на самотек. Где-то же сохраняется власть, за которой сейчас так рвутся некоторые представители людского рода.

Ян, определенно, был неплохим человеком, готовым выслушать и по возможности приложить свои усилия для помощи. Да только прожил он здесь уже больше пяти лет, по человеческим меркам. И верить, что за все это время он не попал под влияние местного окружения, очень самонадеянно и глупо. Про свой позор на испытании парень вскоре благополучно забыл.

Марк за час добрался до Пламенной Горы, где находилось одно из самых крупных поселений ада. Его новый дом. Он остановился в нескольких метрах от главного входа с замысловатой архитектурой, поднимающей табун мурашек по всему телу. Единственное достойное сооружение. Совершенно не напоминающее человеческое творчество, но явно сотворенное не матушкой-природой.

На Марка напала задумчивость. Проходить через главные ворота не возникало совершенно никакого желания. Искать в ограде прорехи было бессмысленно, а обходить – слишком долго, поэтому парень продолжил идти дальше, не имея другого, более практичного выхода из ситуации. Под аркой на него напал жар, стало тяжело дышать, и Альберт зашелся сухим кашлем. Он хрипло шмыгнул носом, случайно издав при этом гортанный звук и зашагал быстрее, стараясь не принимать близко к сердцу обращенные на него взгляды. Их было не так много. Но каждый, казалось, хотел пронзить его насквозь, прибив к несчастным камням, возложенным у основания этой самой горы.

Марк не мог воспринимать окружающих его существ как людей. Отчасти это было связано с их обликом. Каждый, кто появлялся здесь, попадал под прямое влияние окружающей их атмосферы и вкупе с этим получал дополнительную моральную дозу, действующую подобно катализатору, в наказание за свои Земные грехи.

Считается, что люди, долгое время живущие вместе, начинают приобретать внешнее сходство. Они перенимают друг у друга жесты, часто используемые фразы и мимику. Нечто подобное происходит и здесь, но в более краткие сроки, опять же, по людским меркам.

Если говорить об Альберте, то его кожа сразу после смерти была светлая – почти белая – и оттеняла голубым. Задохнуться и утонуть в грязном болоте, от которого не сильно отличалось озеро в парке, не самая лучшая смерть, а грязевые маски оттуда же, кожу уже не спасут. Но, спустя какое-то время, кожа все же обрела прежний оттенок, характерный ей при жизни. Других изменений пока не происходило, но он чувствовал – их время скоро придет.

Некоторые люди начинали изменяться из-за наказаний, которым подвергались: кто-то получал ожоги, кого-то украшали не сходящие синяки, а кому-то приходилось заново сращивать кости. Таких людей вокруг было ничтожно мало, ведь уже получив наказание почти невозможно заслужить отгул.

Пока что такие муки не настигли Марка. У него ещё есть немного времени и пара тройка испытаний. Моральных и физических. Главной проблемой несомненно была духовная составляющая. Самого себя замучить было очень легко, а главное быстро. Конечно, страданий он не избежит, но может их станет меньше. Очень хотелось в это верить. Уж слишком он себя любил для такого.

Занятый этими мыслями, Альберт не сразу заметил, как до его жилища осталось всего ничего и, воодушевленный этим знанием, парень зашагал быстрее. Находившиеся здесь сооружения трудно было назвать домами: слепленные из глины, укрепленные камнями и досками, они напоминали хижины людей из диких племен. Это сравнение очень позабавило Яна, когда он впервые провел Марка в его новый дом. И хотя люди часто строили себе убежище своими руками, сами здания практически не отличались друг от друга. Вероятно свысока это все выглядело как огромный глиняный ком, в который замешали палки.

Где-то поблизости скрипнула деревянная дощечка, обыкновенно заменявшая дверь и запахло гнилью. Вот он, истинный запах ада и всех его обитателей. Все они будто огромный омерзительный гнойник, образовывавшийся годами. Жаль, что вывести его некому. Вернее, этот процесс теперь происходит гораздо медленнее, ведь демоны не следят за порядком. Но если люди полагают, что содержимое этого гнойника еще можно исправить, прикрыв снаружи слоем специальной мази, то их давно пора проверить на наличие мозгов.

Точно такой же скрипучий звук издала и его дверь, позволяя войти внутрь места, которое хотелось бы назвать домом… Только настоящий дом он оставил там, где-то вне досягаемости сознания. Там, куда больше никогда не вернется физически. Марк поднялся по лестнице на верхний этаж и сел на кровать. Вокруг было темно, солнце не могло осветить всю комнату, ограничиваясь небольшим прямоугольником на стене и полу. В глазах защипало. Сколько ему ещё предстоит здесь провести?

Вечность – слово, несомненно, будоражащее и волнующее, но вместе с тем очень страшное.

Как хорошо, что здесь есть солнце. И вода. Это не дает сойти с ума. Закроешь как-то глаза, перед ними сразу привычные пейзажи. Теплые лучи светят на лицо и будто все как прежде. Даже в далеке начинают слышаться знакомые голоса. Мелькают родные лица. В такие моменты снова хочется проснуться. Да только любой кошмар будет приятнее, чем преисподняя. Такие мысли и заставляют грешников страдать. Благодаря этому к ним и приходит раскаяние.

На улице все стихло. Было ощущение, что люди подслушали мысли Марка и тоже закрыли глаза, чтобы хоть ненадолго вновь вернуться к себе домой. На родную землю. К друзьям и любимым. Альберта клонило в сон. И он поддался этому желанию, покорно закрыв тяжелеющие веки и осторожно опустив голову на подушку. Острое перо и дешевая наволочка принялись мусолить его бедную щеку, но парень уже не ощущал их присутствия. Ему снился солнечный летний день и тихое журчание быстрой реки.

Теперь Альберт перестал чувствовать себя жалким и бесполезным, наконец расслабляясь, позволяя себе успокоиться. Вдыхая полной грудью свежий летний воздух.

Глава третья

Раурава

Карты должны помогать найтись,

однако часто бывает и так, что они

только сбивают нас с верного пути.

– Жизнь в аду не может быть легкой, – возразил Марк. Он часто понимал своего товарища не совсем так, как тот ожидал.

– Жизнь вообще не бывает легкой, – сказал Ян устало.

– Я мог бы с этим поспорить – не унимался парень. Споры были его слабостью. Он готов был не сдаваться до последнего, даже если был не прав и понимал это.