Норильск не принимает

Глава 1

Трёхкомнатная квартира в элитном жилом комплексе в самом центре Санкт-Петербурга ходила ходуном уже около получаса. Эмоциональная и ранимая Алиса Самгина то рыдала навзрыд, то принималась яростно разбрасывать по комнате плюшевые игрушки, которыми её щедро одаривал Макс, единственный сын нефтяного магната Шушенского.

Ну, не совсем магната, но о-очень крупного бизнесмена. О-очень крупного. Килограмм эдак на 150. Папенька Макса был большой, круглый и совершенно лысый, но женщинам нравился. Да и как он мог кому-то не понравиться, если регулярно здоровался за руку с самим президентом? Конечно, информация неточная, но только потому, что конфиденциальная.

Итак, артистичная Алиса бушевала. Сам Макс смотрел на происходящее с недоумением и испугом. Они с экстравагантной студенткой Репинки съехались совсем недавно, и бедняга никак не мог привыкнуть к её ежечасным перепадам настроения.

– Они же с мамой… душа в душу! – вещала Алиса, заламывая руки и закатывая глаза, по всей видимости обращаясь к зеркальному натяжному потолку. Приглядевшись, девушка замолчала, поправила жемчужно-розовые локоны, сделала губки бантиком и снова продолжила, – Как же так? Как он мог?

– Отец бросил твою маму? – предположил Макс, делая напряжённое лицо, – Да?

– Чем ты слушаешь, Макс? Мой отец умер! – Алиса возмущённо почесала плёнку для заживления тату и мечтательно вздохнула, отвлекаясь. Совсем скоро девушка будет хвастаться шикарной, красиво обвивающей её руку, от запястья до плеча, змеёй с ледяными глазами. Бледно-голубыми. Такими же холодными и циничными, как у самой хозяйки. Хозяйки всей этой бренной жизни.

На самом деле глаза у Алисы были с рождения самые обычные: карие, но уже года три она пользовалась цветными линзами светло-голубого оттенка. Девушка знала наверняка, что джентльмены предпочитают голубоглазых блондинок, а русоволосых и кареглазых простушек, вроде той, какой она была ещё совсем недавно, обходят стороной.

Но теперь-то ей всё нипочём и можно расслабиться – единственный наследник господина Шушенского, зануда и книжный червь, у неё в кармане! И их свадьба – лишь дело времени.

– Отчим бросил твою маму? – Макс приподнял брови и стал похож на плюшевого медведя. Алиса криво усмехнулась – у Макса всё плюшевое: пижама, тапочки, привычки и подарки. У него даже папа плюшевый, хоть и магнат.

Как же надоели ей спокойные, лишённые эмоций и огня вечера в компании уютного и тяжёлого на подъём домоседа Макса. Как же хотелось драйва, фейерверка, опасности и испепеляющей страсти. И бриллиантов ей хотелось, а не плюшевых зверей, которых она с детства терпеть не могла.

– У меня нет отчима! – фыркнула девушка, выходя из себя, – Я про маминого кота говорю. Ты совсем меня не понимаешь! Никогда меня не поддерживаешь! Ты… ты… даже подарок нормальный выбрать не можешь! Вечно даришь ерунду и постоянно нудишь!

– И что с твоей мамашей случилось? Кот тапки обоссал? – зло рявкнул всегда милый и спокойный Макс, потеряв терпение.

– Мамин кот сбежал. Макс? – Алиса сделала несколько испуганных шажков назад и упёрлась попой в комод, – Ты зачем на меня голос повышаешь? – она тут взяла себя в руки и перешла в нападение, – Смотри, а ведь могу и разозлиться.

– И что? Уйдёшь от меня? – пришла очередь Макса криво и цинично усмехаться, – В общагу, из которой тебя выперли за аморальное поведение? А знаешь что? А и иди. Надоела ты мне. Подай, принеси, ублажи. Целыми днями валяешься на кровати и болтаешь по телефону со своими пустоголовыми подружками, а я вообще-то работаю, устаю! Мне отдых нужен, тишина. Я устал решать твои проблемы, устал от твоих визгливых воплей и у меня передоз от твоих тупейших предъяв. Надоела ты мне, Самгина. Ты превратилась в никчёмную, вечно обиженную на жизнь куклу. И… давно надо было тебе сказать…

– Что? – сердце бедной Алисы пропустило удар.

– Я обручён с дочерью Власова, – на ставшем чужим лице Макса не отразилось ни единой эмоции.

– То есть всё это время ты был обручён и не остановил меня? – Алиса тщетно пыталась вспомнить, как выглядит дочка Вениамина Власова, основателя сети алкомаркетов, и с отвращением поняла, что та – неброская кареглазая шатенка в уродских очках, – Из-за тебя я потеряла место в общежитии! Ты урод!

– Ещё одно слово и я спущу тебя с лестницы, а твои тряпки выкину в окно. Ты сама заявилась ко мне домой, жалуясь на коменданта. Спровоцировала в общаге драку, устроила бедлам, а потом нагло поселилась у меня, пользуясь моей добротой и мягкостью. Но теперь моему терпению пришёл конец. Забирай свои шмотки и вали, куда хочешь, – отчеканил Макс холодно и отвернулся.

– Но Макс? – протянула Алиса жалобно, начиная шмыгать носом.

– Даю тебе два часа. К моему возвращению тебя здесь быть не должно, – сказал Макс, как отрезал, и откатил дверцу шкафа, выбирая чистую рубашку.

– Ты бросаешь меня перед Новым годом? А как же сюрприз, который я хотела тебе сделать? – пролепетала Алиса растерянно, театрально размазывая слёзы по симпатичному лицу.

– Ты хотела сказать: сюрприз, который хотел сделать тебе я? С меня хватит. Собирайся и вали ко всем чертям! – Макс выбрал одежду и ушёл в соседнюю комнату переодеваться, оставляя Алису наедине со своей трагедией. Через некоторое время хлопнула входная дверь.

Девушка рухнула на пол и дала волю эмоциям. Что делать? Что делать-то теперь? Техника «Принцесса в беде», которую она использовала при общении с мягкосердечным Максом, больше не работала!

Хотя какой он к чёрту мягкосердечный? Жёсткий и циничный сухарь!

Те деньги, которые ей выслала на прошлой неделе мама, давно закончились, а место в общежитии заняла другая студентка. Кроме того, в стенах родной Репинки Алиса не появлялась уже второй месяц, и скорее всего в деканате поднимут вопрос об её отчислении. Снова. В тот последний раз, когда она завалила сессию, её выручил Макс, но теперь, когда бойфренд безобразно слился, о помощи и речи быть не может. Что говорить маме, мечтавшей о дочери-архитекторе? Что Макс Шушенский подлец?

Ну, нет. Самгины так просто не сдаются. Молись, вероломный Макс, ещё локти кусать будешь! Ещё приедешь к Алисе Самгиной на дорогом лимузине и будешь упрашивать её вернуться. А она подумает, нужен он ей такой предсказуемый или нет. И не вернётся!

Алиса немного подумала и набрала телефон Алины, одной из их общих с Максом приятельниц, и с нетерпением вслушалась в длинные гудки. Алина очень гордилась дружбой с отпрыском Шушенского и должна была помочь. Кроме того, она была родом из Норильска, как и Алиса, поэтому девушки сразу почувствовали доверие друг к другу. Земляки друг друга в беде не бросают.

– Алин, привет! Мы с Максом серьёзно повздорили, ты не пустишь меня к себе на пару деньков? Хочу заставить его поволноваться, – произнесла она как могла беспечно и напряжённо умолкла в ожидании ответа.

– Конечно, приезжай. Выпьем мартышки, поболтаем. Мой на симпозиуме до следующей среды, – ответила ей легкомысленная Алина, которая явно была подшофе.

– Уже еду.

В глубине Алисиной души всё ещё теплилась надежда, что Макс погорячился и скоро остынет, поэтому она поправила макияж, собрала в походную сумку только самое необходимое, и вызвала такси.

– Ещё пожалеешь, – грозилась она по дороге, то и дело злобно фыркая и звонко чихая.

– Девушка, а деньги? – недовольно буркнул таксист, когда Алиса бойко выпорхнула из автомобиля.

– У меня карта привязана.

– Оплата не прошла.

Да ты совсем охренел, Шушенский? Ещё и кредитку заблокировал? Серьёзно? Впрочем, чего она ждала? Всё логично.

– С-сейчас, – икнула ни живая, ни мёртвая Алиса, извлекая из портмоне последнюю тысячу рублей.

Гад! Гад! Скупердяй и вонючий мажор!

Глава 2.

Алина жила со своим бойфрендом в доме попроще, но это не мешало ей вести себя, как королева. Алисина приятельница носила платья в пол и тяжёлые, броские драгоценности, прибавляющие, как она считала, статуса. Но на самом деле юная Алина просто выглядела во всём этом лет на десять старше.

Партнёр полностью безработную Алину обеспечивал, пока та сорила его деньгами в поисках себя. Уже в сотый раз упрямая девушка открывала то бутики модного белья, то свадебные салоны, то оптику, но каждый раз терпела сокрушительный крах. Иногда на стадии лицензирования. Но всякий раз, когда доброжелатели предполагали, что в ней нет коммерческой жилки, уверенная в себе Алина приходила в бешенство.

Скрепя сердце, Алиса расплатилась с таксистом и оглядела разочарованным взглядом пятиэтажное, винтажное (как выразились бы люди искусства), а по факту просто обшарпанное здание, в котором жила её сегодняшняя спасительница. Обычный дом, и в нём живут обычные люди. Никакой сказки. Только суровая и несправедливая реальность. Странно, что недалёкая Алина не понимает, что с мужиком продешевила.

Домофон в пятиэтажке не работал, входная дверь была раскрыта нараспашку, и Алиса подумала, что это хороший знак. Промозглый декабрьский ветер бесснежной Питерской зимы уже проник под её модное и лёгкое пальто, отчего несчастная девушка с ног до головы покрылась гусиной кожей. В таком пальто только на «Мазерати» по городу рассекать, но никак не ходить пешком. Продрогшая Алиса горько вздохнула, легко взлетела на знакомый третий этаж и нажала кнопку звонка.

Никто не открывал.

Когда-то она искренне радовалась тому, что поступила в легендарную академию художеств имени Ильи Репина, не имея ни связей, ни богатых родственников, ни спонсоров, но потом приуныла. Гордые, неприступные студентки из обеспеченных семей игнорировали никому не интересную девочку с Севера, изо всех сил желавшую с ними подружиться. Нет, не обижали, просто не замечали. Пока она уныло брела в сторону метро, чтобы доехать до своего студенческого общежития, однокурсницы уносились за рулём дорогих машин, обдавая её холодной водой из грязных луж. Иногда за надменными курицами приезжали их женихи, от одного шикарного вида которых у Алисы сводило скулы.

Единственная из группы к ней, неискушённой и наивной простушке, была расположена такая же жертва социального неравенства Дуня Ягодкина. Но та и вовсе босячка.

Алиса брезгливо скривилась и нажала на кнопку звонка повторно.

А потом целеустремлённая Алиса стала работать над собой: смотрела обучающие лекции, меняла имидж, потихоньку выходила на охоту за статусными, но не слишком притязательными кандидатами. Целых три года она шла к своему Максу Шушенскому. Три долбанных года! В какой момент она перехотела быть архитектором и решила стать содержанкой? Наверное, тогда, когда пафосные одногруппницы начали с ней здороваться и интересоваться, как дела?

Да где Алина, чёрт её возьми? Уснула? Алиса принялась с силой стучать в дверь кулаками, но в квартире стояла мертвецкая тишина. Отчаявшись достучаться, девушка набрала Алинин номер. Через пару секунд кто-то взял трубку, но не отвечал. Алиса отчётливо слышала чьё-то тяжёлое дыхание. Неужели любившая прибухнуть Алина напилась в стельку? Вот, чёрт!

– Алло, Алина! Открой! Я уже тут, на лестничной площадке, Алина, – затараторила она скороговоркой, и за дверью послышались тихое шевеление.

Наконец, замок отрывисто клацнул, и от сердца отлегло. Алиса отвернулась и удовлетворённо выдохнула – так бы и сразу. Дверь перед ней широко распахнулась, и прежде, чем девушка успела испугаться, чьи-то грубые, татуированные руки схватили её в охапку и бесцеремонно втащили в зияющую чернотой дыру.

– Кто… что… Отпустите, – пискнула Алиса в темноту и с ужасом услышала, как дверь за ней захлопнулась, – Отпустите меня, пожалуйста, – от страха и неизвестности девушку покинула её природная храбрость, а всегда бодрый и звонкий голос изменился до невразумительного хрипа.

Прямо перед лицом вспыхнул фонарик, и ни живая, ни мёртвая Алиса зажмурилась от неожиданности. Первое, что она увидела, когда открыла глаза – это чей-то хмурый и абсолютно безумный взгляд. Пахнуло перегаром.

– Ой, – невольно вскрикнула дрожащая, как чихуа-хуа, Алиса и тут же была остановлена незнакомцем. Тот демонстративно прижал указательный палец к губам и жестом пригласил следовать за собой. Перепуганной девушке не оставалось ничего кроме, как следовать за безумцем.

В спальне перед непрошенной гостьей предстала поражающая своей жестокостью картина: на полу лежала полуобнажённая Алина с неестественно вывернутой шеей и разорванным в клочья ртом. Длинные, смоляные волосы были распущены и образовывали вокруг головы мученический ореол. На животе приятельницы расплывалось огромное багровое пятно, и Алиса с ужасом увидела что-то похожее на бледно-розовые колбаски. Это.. кишки?! Девушку отчаянно замутило и лишь чудом не вырвало. Алина мертва, а сама она в логове убийцы? В тщетной попытке спастись Самгина бросилась с диким криком в коридор, на ходу налетая на чью-то обувь и подворачивая лодыжку, но всего в паре метров от входной двери её накрыли всё те же грубые и сильные руки.

– Отпустите меня, пожалуйста, отпустите! Я никому ничего не скажу, – залепетала Алиса раболепно, падая перед своим палачом на колени и хватая того за штаны.

Вспыхнул свет.

– Улыбочку, – живая и невредимая Алина снимала её на телефон с дурацкой улыбкой и перепачканным, как у клоуна, лицом, – Попалась-попалась!

– Идиоты! – распластавшаяся посреди коридора Алиса разрыдалась от стыда и пережитого потрясения, – Тронутые идиоты!

– Ну, ты чего? Не плачь. Милослав, налей ей мартини, – пожалела приятельницу любительница дешёвых розыгрышей покровительственным тоном. Королева, етить. Королева-клоун.

– Лучше водки, – буркнула зарёванная Алиса, размазывая по щекам слёзы, и громко шмыгнула носом. Перед лицом опасности она растеряла свою напускную гламурность и выглядела, как обычная студентка после весёлой вечеринки: подводка растеклась, помада стёрлась, нос припух, – Не замечала за тобой…

– Это всё Мирослав. Он такой заводной, – «королева» глупо и пьяно хихикнула, – С ним не соскучишься.

– Я принёс джин и сок, – усмехнулся Мирослав, вальяжно облокотившийся о косяк, и начинавшая понемногу приходить в себя Алиса смогла, наконец, его рассмотреть.

Высокий, плечистый, обнажённый до пояса, забитый татуировками до самой шеи молодой мужчина лет двадцати восьми-тридцати держал в мощных руках два бокала. Хорош. Явно не просто друг. Единственное, что испортило впечатление и сильно смутило – это пристальный и нахальный взгляд, которым он на Алису посмотрел. Девушка поспешно отвела глаза – сцен ревности ей сейчас нужно было меньше всего.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила она и приняла бокалы из рук красавца, избегая заглядывать тому в лицо.

– Располагайся, делай, что хочешь, а у нас с Мирославом дела. Жратва и выпивка на кухне. Освободимся мы не скоро, – проворковала Алина, пожирая своего аполлона голодными глазами, и проворно умыкнула того в спальню.

Алиса облегчённо выдохнула – так гораздо лучше, ведь эта чудная парочка порядком её раздражала и отвлекала от составления плана действий.

То, что Макс очень скоро позвонит и извинится – дело понятное, но до того момента, как он поймёт, что натворил, нужно как-то выживать.

Алиса обвела квартиру придирчивым взглядом: две комнаты, высокие потолки, модная мебель, свежий ремонт. На первое время сойдёт. На безрыбье и рак рыба.

– Ну, поживём, – провозгласила она легкомысленно и опрокинула содержимое бокала в рот, – Бу-е-е, – джин оказался отвратительным и вонючим, и Алиса еле сдержалась, чтобы не выплюнуть его прямо на дорогой ламинат. Нужно было выбирать мартини.

Уже через полчаса гостья привела себя в порядок, переоделась в плюшевую пижаму, которую ей подарил Макс, отыскала в прихожей красивые тапочки и уселась на кухне пить чай. Было спокойно и уютно, и лишь из дальней комнаты доносились недвусмысленные звуки то ли борьбы, то ли страсти. Алиса усмехнулась.

За окном стояла темень, и девушка невольно вспомнила своё детство. В родном Норильске сейчас полярная ночь. Вечная мгла, тонны снега, бушующие метели и толстые подштанники, в которых хрупкая девчушка была похожа на полярного медведя.

Скудную и неброскую красоту бескрайней тундры можно было оценить только недолгим летом, но отходить от родителей было строжайше запрещено. Дикие звери, оголодавшие после долгой зимы, рыскали повсюду, и отрываться от коллектива было опасно.

Всё своё детство и юность Алиса могла охарактеризовать одним словом: «несвобода». Попасть с большого материка в затерянный в снегах городок можно было только на самолёте, потому что автомобильных дорог в пригороде Норильска нет. Никаких дорог там нет! В родном Норильске даже машины не угоняют, потому что некуда на них ехать. НЕКУДА! Пикники в кругу друзей, прогулки по лесу и прочие милые дурачества были юной Алисе недоступны, и лишь секция горных лыж немного мотивировала её развиваться и жить дальше.

Воспоминания о строгом и невзрачном северном городе, который она мечтала покинуть лет с пятнадцати, разбередили в душе кровоточащую рану. Три года назад она приняла решение, что вернётся в Норильск только для того, чтобы увезти оттуда рано овдовевшую маму.

Да, именно смерть отца, запрещавшего неблагодарной дочери отзываться о родном городе плохо, подстегнула их с мамой к действию. Алиса даже не успела понять, что строгого и непримиримого папы больше нет.

Как же отчаянно она желала перебраться в Москву! Как сильно! Москва – это кипящая, словно звонкий улей, многогранная и интересная жизнь: знаменитости, ночные клубы, бутики, салоны красоты и большие возможности. Там она могла добиться нереальных высот, космических высот! Как стремилась Алиса к этому, как мечтала…

А сама даже с северной столицей справиться не смогла.

Нельзя ей обратно. Никак нельзя клятву нарушать. Норильск обратно не примет.

– Ну, ты чего тут? Заскучала? – бархатистый мужской баритон заставил задумавшуюся Алису вздрогнуть. Она перевела взгляд на говорившего и чуть не свалилась с барного стула.

В дверном проёме застыл с пошловатой улыбкой неприлично обаятельный Мирослав, гордо красуясь своим крупным, ничем не прикрытым боевым орудием. Алиса взволнованно сглотнула.

Глава 3.

– Что застыла? Бери бухло и присоединяйся! – обнажённый, головокружительно привлекательный, хорошо сложенный бесстыдник смотрел на шокированную девушку в упор, и она с ужасом заметила, как зрачки его серых глаз стремительно расширяются, словно у почуявшего её интимный запах животного.

– Я… н-не. Я воздержусь, – Алиса быстро взяла себя в руки и перевела взгляд на ломтик лимона, плавающий в ещё горячей чашке.

– Зачем приехала тогда? Ну, смотри, потом жалеть будешь, – фыркнул Мирослав самоуверенно и скрылся, к облегчению встревоженной Алисы, в коридоре.