Голубой узор на стальном небе

Глава 1. 5-й ЦК ПУАК, город Фрунзе, много лет назад

Этот город известен со времен египетских фараонов, с греческого его название переводится как «обильно политое место». Воды там немного, небольшой оазис вдоль довольно мелководной реки, которая лишь в отдельные годы бывает полноводной. Так что поливали, явно, не водой. По легенде именно здесь был открыт, а затем утерян, секрет булатной стали. Это не совсем правда, но легенда красивая. Здесь пересекались интересы всех великих цивилизаций человечества, за исключением цивилизаций инков, майя и ацтеков. Их совсем не волновал этот уголок пустыни. Остальные дрались за обладание этими местами, как сумасшедшие. И поливали эту землю кровью. Наверное, кедры на крови растут лучше. Город многократно на протяжении всей истории переходил из рук в руки. На него претендовали все: и Египет, и персы, и ассирийцы, и греки и, даже, иудеи. Потом он принадлежал Риму, Византии, арабам, османам, французам, англичанам. И, после той войны, стал столицей Сирии.

Собственно, эта история началась задолго до того, как началось это описание, в 1946 году, в маленьком городишке Фултон, в штате Миссури, когда находившийся на отдыхе, как частное лицо, некогда могущественный политик, объявил о начале новой мировой войны. Проиграв предыдущую, неутомимый борец «за мир», за весь мир, возложил ответственность за новый миропорядок на Соединенные Штаты. Как и раньше, основным дипломатическим приемом в этих планах предусматривалась «дипломатия канонерок», только вместо «Юнион Джека», на их мачтах должна была болтаться звездно-полосатая тряпка. Америка, выкормившая Гитлера, и, с его помощью, поставившая на колени бывшую метрополию, была готова подхватить валявшуюся под ногами власть над миром, но, им мешал «дядюшка Джо», сумевший поломать хребет заботливо выращенному щенку американского капитала, и при этом заметно укрепившего свои позиции на одной шестой части земного шара. Он не кинулся получать «халявные кредиты» у новых владельцев мира, а старательно поднимал из руин войны собственную экономику, рассчитывая, в первую очередь, на собственный народ, доказавший всему миру свое право на существование. Войну в Европе выиграли они. Разгром Японии на суше и на островах показал всему миру, что в мире родилась новая мощь, но, теперь из-за океана «дядя Сэм» грозил им «Эй»-бомбой.

Но, в СССР на эту угрозу, через четыре года после войны, ответили своей бомбой, и тогда в действие вступили другие правила игры, ведь истинные джентльмены выдумывают свои правила для своего удобства.

Борьба двух мировых систем захватывала в свой ареал все больше и больше стран, и, как-то в один из осенних дней на аэродроме «Фрунзе-1» приземлился «Ан-12», из которого на гофрированное железо стоянки вышли молодые люди в незнакомой темно-серой форме. Их построили и распределили по местам будущей службы: 5-й ЦК ПУАК или в/ч 15590 имел в своем составе четыре больших аэродрома, из которых «Фрунзе-1» был самым маленьким. Здесь стояли самые большие в мире, на тот момент, вертолеты Ми-6 и фронтовые бомбардировщики Ил-28, истребителями занимался 1-й (651-й) полк в Луговой и 2-й (652-й) полк в Канте. Среди прибывших курсантов был худощавый молодой человек с небольшими усиками. Его звали Хафез. Он попал во второй полк, и через несколько дней состоялся его первый вылет на УТИ-15. Молодой худощавый, одетый в комбинезон песчаного цвета, инструктор вызвал его из строя. Говорил он по-французски, язык, который понимали все, приехавшие из Сирии, курсанты:

– Лейтенант Хафез аль Асад! Выйти из строя!

– Я!

– Вам предстоит ознакомительный полет на реактивном истребителе УТИ-15. Во время полета запрещается противодействовать действиям инструктора. Ноги и руки на приборы управления разрешается ставить только в случае, если Вы можете контролировать собственные действия. Требуется находиться на связи с выполняющим полет инструктором и быстро выполнять его требования. Курсант лейтенант Асад! Вам понятен смысл моих требований?

– Да, господин инструктор!

– К машине!

– Есть!

Хафез сел во вторую кабину, это – место инструктора, в первой кабине расположился сам инструктор. Техник проверил застегнуты ли ремни у курсанта, подсоединена ли радиостанция и СПУ. Довольно резко приказал убрать ноги с педалей.

– Есть, мсье!

Тяжелые летные ботинки переместились под катапультируемое кресло, в наушниках опять французская речь инструктора.

– Курсант! Вы готовы?

– Да, мсье! К полету готов!

– К запуску!

Дальше пошла непереводимая игра слов и выражений, которую предстояло выучить Хафезу. Она называлась «молитвой», и состояла из действий и докладов в центр управления полетами о состоянии вылетающего истребителя. Инструктор за действиями курсанта особо не следил.

– Готов? – послышался его вопрос.

– Да, мсье!

– Поехали, мусью!

Несколько раз истребитель резко тормозил, клюя носом в полосу, затем раздался свист турбины, нос совсем опустился вниз, и раздался скрежет почти проворачиваемых колес на взлетном режиме. Затем нос подскочил вверх, и Хафеза вдавило в кресло пилота.

– Отрыв! Шасси убраны!

– Не ушатай араба! – разобрал малознакомый язык лейтенант.

– Я – четвертый, в наборе.

Истребитель стремительно набирал высоту, Хафез несколько раз продулся, выравнивая давление в кабине и в ушах. МиГ заложил довольно крутой вираж и выровнялся на курсе.

– Вошел в зону пилотажа, прошу добро!

– Четвертый, Вам добро! Успехов!

МиГ резко встал на дыбы и вновь взревел двигатель, издавая стремительный свист, переворот, вираж, содержимое желудка курсанта несколько раз сильно просилось наружу, но он понимал, что ознакомительный полет делают для того, чтобы выяснить профессиональную пригодность курсанта к дальнейшему обучению. За внутренними органами требовалось следить. До этого лейтенант летал только на «Мессершмитте-109F» и на «Фокке-Вульфе-190D-C». Реактивную технику он приехал осваивать в СССР. Только что закончилась война в Корее, где русские доказали американцам, что достичь Москвы на их гробах не удастся. А Сирия и Египет очухивались после первой «войны – катастрофы», где под ударами израильско-англо-французского контингента их надежды ликвидировать Израиль растаяли, как дым.

Через, всего, двадцать минут самолет закончил исполнение фигур высшего пилотажа, и пошел «коробочке» для захода на посадку. Но, даже такой короткий полет залил спину Хафеза потом, чувствовалось, как по спине катятся капельки, хотя за бортом минус 30-40 градусов, и в кабине не было слишком жарко.

– Как себя чувствуешь, курсант?

– Bien, très bien, мessieurs instructeur!

– Мокрый?

– Да! Очень жарко!

– Привыкай…

Инструктор опять замолчал, и на попытку заговорить ответил ударами большого пальца по кнопке СПУ. Курсант сосредоточился на последовательности управления, и старался запомнить местность, расстилающуюся под крылом. Однако, большую часть местности скрывало широкое стреловидное крыло, но, протекающий канал БЧК и ряд пирамидальных тополей врезались в память уже навечно. Кант – городишко небольшой, даже по сравнению с небольшим Фрунзе. Это обыкновенная казачья станица, в которой построили сахарный завод, который и дал название городку. Кант, по-киргизски, – сахар. Зажглись огоньки выпущенных щитков и шасси. Перископ, помогающий инструктору видеть: что делается впереди и, если требуется помогать курсанту, был опущен. Только по выравниванию лейтенант сообразил, что земля уже близко. Касание, и через некоторое время заработали тормоза. Полет окончен. Инструктор осмотрел кабину, взглянул на лицо курсанта, отмахнулся от его рапорта, и стал вызывать следующего, а лейтенанту было указано направление в сторону раздевалки. Полеты продолжались уже без него.

Вечером всех перевезли из Канта во Фрунзе. Там, в зданиях бывшей медицинской школы, еще во время войны, было развернуто военное училище летчиков. Городок прозвали «Пентагоном». Его окружала глинобитная стена по всему периметру. Часть городка была открыта, и туда можно было попасть с улицы в любое время, а главная часть была отделена тремя КПП от остального города. Курсанты и их казармы находились в закрытой части. Там же были две столовые, бассейн с десятиметровой вышкой, спортивный городок и несколько одноэтажных зданий учебной части. В каждом глинобитном домике было два класса. Лишь два дома сложены из нормального кирпича и имели два этажа. Город сам по себе был в основном одноэтажный, но, при проезде через него, курсантам показали здание театра, Верховного Совета и Республиканского ЦК Компартии. Эти дома были типовыми, многоэтажными. Во многих местах шло строительство. Довольно много деревьев, в основном акации и карагачи, а вдоль дорог – пирамидальные тополя, дающие благодатную тень летом. Но сейчас была глубокая осень, пожелтевшая листва неохотно покидала высокие деревья. На первый план, после учебы, вышла борьба с упавшими листьями, которые норовили засыпать бассейн, дороги и дорожки между зданиями. Начался первый семестр, посвященный изучению техники и переучиванию. Одним из основных предметов стал русский язык. Его вела пожилая очень красивая женщина, свободно говорящая по-французски с красивым парижским акцентом. Как потом выяснилось – мать того инструктора, который устраивал их взводу провозные полеты. С некоторым удивлением, на какой-то праздник, лейтенант увидел их вместе. И у матери, и у сына были боевые ордена. Что это такое Хафез уже узнал на политзанятиях, которые также входили в программу обучения.

Курсантский состав очень разнился между собой: здесь обучались летчики из разных стран. Удручало только одно обстоятельство: за пределы городка курсантов выпускали редко. Был резко ограничен контакт с местным населением, разрешалось посещать только рекомендованные места, типа ресторана при гостинице. Плюс, языковой барьер… Было откровенно скучно, и ничего не оставалось делать, как только учиться. Были неугомонные, которые спешили познакомиться с местными девицами, но к таким девочкам подходили неприметные ребята из «органов», и на этом знакомство обычно и заканчивалось. И потом, началась зима, совсем непривычное время для большинства курсантов. Несмотря на то, что это – юг СССР, зима выдалась холодной и с пронзительными ветрами, а как только потеплело, всех перевезли в Кант, в военный городок неподалеку от аэродрома на правом берегу Большого Чуйского канала. Лишь единожды удалось немного пообщаться с девушками: взвод вывезли на строительство Комсомольского озера в Карагачевой роще. Там собралось много молодежи. Они насыпали плотину через небольшой ручей, который впоследствии станет любимым местом отдыха горожан и курсантов. Но, завязать плотное знакомство со студентками педагогического института в тот раз Хафезу не удалось. Были «счастливчики», которым повезло больше, но, на назначенное свидание лейтенант попасть не сумел, и не знал, что две девушки ждали его в назначенном месте, а потом обиделись и ушли. Впрочем, начались полеты, поэтому времени на посещения Фрунзе практически не стало. Маленький Кант в течение полугода был постоянным местом обитания, а затем, после прохождения программы переучивания и, получив право на самостоятельные вылеты, всех перевели в первый полк и отправили еще дальше от шума городского в затерянный степи небольшой военный городок Луговая. Там, после провозных полетов, началось основное переучивание: освоение тактики действий реактивной авиации и практическое боевое применение. Там он опять попал в эскадрилью Петра, того самого летчика, который вывозил его впервые, и, до конца курсов, был в составе третьей учебной эскадрильи. Немногословный Петр так и не сказал, откуда он знает так много о действиях американских и других натовских военных.

Глава 2. Затерянный степи небольшой военный городок Луговая

Городок в степи был разделен шоссе и рекой на три неравные части: «белый» и «черный» городки, и «полк». Межой служил мост через ручей, под которым жило большое количество змей. Перед ним стояло КПП, которое, по идее, не должно было пропускать посторонних людей в расположение. В трехстах метрах от него в сторону железнодорожной станции Луговая стоял клуб полка, за ним три магазинчика Военторга. Сразу за магазинами, правее от них, была сделана спортплощадка с футбольным и волейбольным полями. За дорогой начинались длинные бараки «черного» городка. Там, в основном, жил технический состав и военнослужащие БАО. Слева от основной дороги стояли двухквартирные коттеджи летного состава. «Цвет» городков означал цвет формы людей, спешащих утром на аэродром: слева из «Черного городка» выходили люди в замасленных черных спецовках, а справа к КПП по дороге и напрямую через степь шли фигуры в бежевых комбинезонах, которые еще и выгорали на солнце до полностью белого цвета. Но, в городке жили только русские! Курсанты располагались за КПП на территории полка. Их казармы были слева от дороги, недалеко от небольшого пруда. Чуть глубже находился штаб полка, справа от него – штабы эскадрилий, затем две больших столовых: летного и технического состава. Слева от них – казармы рядового состава полка, батальона аэродромного обслуживания и роты охраны. Справа от дороги располагались учебные здания, и начинался технический городок: склады, автостоянки. Все вокруг было густо усажено ивами и карагачами, тополи были не в чести, так как много пуха давали, а это вредно действует на фильтры самолетов. Чуть правее КПП, если смотреть из городка, начиналось большое, сильно заросшее камышом, болото, точнее, заболоченный пруд, целый каскад которых уходил в сторону большого озера Лугового. Сама станица Луговая, вообще-то, находилась ранее там, теперь она носила имя «колхоз Ленина». Чуть севернее плодородная степь заканчивалась, и начинались пески пустыни Муюнкум, разрезанные рекой Чу, которая теряется в них у Тайконура. А на северо-востоке с высоты видно озеро Балхаш. Села и поселки вокруг до самого Фрунзе были русскими. Они пришли сюда в конце 19-го века и образовали здесь военный округ Семиреченского казачьего войска. Столицей у них был город Перовск, названный по имени генерала Перовского, отца народоволки Софьи Перовской. Сейчас он носит имя Кызыл-Орда. Почему – не знает никто. Впрочем, история этого края столько раз переписывалась… Оказывается, что эти земли были населены и процветали до прихода туда русских, а их опять оккупировали. Жили там сплошные богатуры, акыны и баи, все цвело и пахло, но, пришли казаки, и все пошло прахом! Понаехали и понастроили! Дороги, понимаш, провели, каналы, университеты понастроили! Делать им было нечего! Аэродромы построили. Нет на современной карте Казахстана этого городка. Руины. Все, что было до речки – разрушено. В шестидесятые вокруг городка возвели стену из аэродромных плит, чтобы сократить очереди в магазинах, даже ее современные бабаи растащили. Из космоса видны остовы домов, где прошло мое детство. Родом я из этого полка. И города «Кулан» никогда не существовало, этот «город» возник в предгорьях Ала-Тоо потому, что подземные воды не давали возможности сделать нормальное водо и теплоснабжение в Луговой-1, да и в 70-е девчонки из городка повадились выходить замуж за курсантов и уезжать с ними в Африку и другие страны. Вот и возник проект построить Луговую-2, чтобы отделить еще больше курсантов 5-х Центральных Курсов по Подготовке и Усовершенствованию Авиационных Кадров от летного состава и их семей. Начинал строить этот город БАО из Луговой. Потом строители из округа подтянулись. А теперь их ишаками назвали. Кулан – это дикий ишак, который в тех местах никогда не водился.

Станция Луговая, тоже, состояла из двух частей. С одной и с другой стороны дороги. Одна часть носила название «депо», вторая – «станция». Депо считалось «выселками». Там, и правда, существовало два поселка поселенцев: немецкий и чеченский. Они между друг другом враждовали. Причем серьезно враждовали. Немцев сюда выселили еще в 41-м из Поволжья, и их здесь восприняли все нормально. А чеченцы приехали в 44-м. К ним отношение у всех было очень настороженное, ну, а пацаны – дрались. Стенка на стенку, чечены частенько ножи в карманах таскали. Но, так таковой анклав они создать не сумели, их поселили вместе с ингушами, и главные стычки происходили именно внутри выселков». Ну, и, было еще деление: на «станционных» и «городских». «Городские» – это те, кто жил в военном городке, который находился за станционным кладбищем. Всех объединяла школа, она была одна, и больница, которая стояла неподалеку от школы. А вокруг, на многие километры, тянулась сплошная степь. Казахи здесь жили, в одном месте, на скотном дворе западнее аэродрома жила одна казахская семья. Скотный двор был построен во время войны для сбора скота для отправки его на бойни. Каждую осень со стойбищ в горах сюда перегоняли скот, который грузили в зеленые вагоны и увозили в сторону Алма-Аты или Чимкента. Еще неподалеку от городка был склад свеклы Меркенского сахарного завода. Там она гнила до самой весны. Потом ее вывозили на свалку в карьере между Луговой и Мерке. Часть, конечно, попадала и на переработку, но большая часть, по моим впечатлениям, сгнивала, судя по запаху. Мимо склада никто никогда не ходил: и грязно, автомашины постоянно разбивали дорогу, и запах. Поэтому на станцию ходили через кладбище. Так и короче, и «чище». Если не считать пыли. Пыль в этих местах была везде.

Здесь лейтенанту Хафезу «повезло»: в ресторане на станции он познакомился с девушкой, которая знала немецкий и французский. Она была немкой и стремилась любыми путями выехать из этого богом забытого места. Тем более, что Политотдел курсов положительно рассматривал «дела о беременностях»: «женись, подлец, или отчислим». Но, отношения с Хильдой остались просто эпизодом, если не считать того, что один раз пришлось применять оружие, а потом доказывать в комендатуре, что применение было правомерным. Места для встреч нормального не было, встречались на квартире подружки, и только в том случае, если она и ее родственники все были на работе, что происходило достаточно редко. Да и высокая нагрузка на заключительном этапе переобучения не позволяла иметь много свободного времени, так что, из СССР Хафез уехал холостым, хотя Хильда ему довольно сильно нравилась. Однако отец запретил этот брак, а ослушаться его лейтенант не решился. В Дамаске его «ждала» невеста, которую выбрали его родители. Она, правда, и не догадывалась о том, что ждет его.

Последние несколько месяцев его готовили как командира эскадрильи, поэтому приходилось готовить вылеты и учебную работу так, как будто он уже исполнял обязанности командира.

Здесь, на городском пляже, что был на берегу главного пруда у КПП в один из выходных дней он увидел сына командира эскадрильи, который еще только учился ходить и плавать. Провез его на плечах в сторону ДКС-3, сопровождая семейство командира, спросил у мальца:

– Кем станешь, когда вырастешь?

– Летчиком! – гордо ответил малыш. Все вокруг рассмеялись. Никто не сомневался, что последует именно такой ответ.

Заканчивался второй год обучения, все чаще вспоминался дом и горячий воздух Сирии. Год назад перестало существовать государство Сирия. Всех переодели в новую форму с орлом на кокарде, у которого на груди красовался щит с государственным флагом Сирии. Теперь, вместо серого, цвет формы стал темно-зеленым. Новое государство называлось Объединенной Арабской Республикой.

Толстенькие, с оттянутыми назад крыльями, «МиГи» плотной группой вышли на перехват группы бомбардировщиков из Токмака, которые летели бомбить цели на полигоне в Луговой. Задача: не допустить бомбежки колонны войск в степи. Петра в строю не было, группу вел, уже капитан, Асад. Внизу на полигоне слушал радиопереговоры Президент и Верховный Главнокомандующий армией ОАР Гамаль Абдель Насер. Группу бомбардировщиков вел майор Хосни Мубарак. Именно его самолет атаковал «МиГарик» Асада. Учебное задание выполнено. Президент, вернувшийся на вертолете с полигона, пожал всем летчикам, окончившим курсы, руки, заговорил о начавшемся возрождении арабской нации, о роли партии БААС, захватившей власть в трех крупнейших арабских государствах. Поинтересовался, кто из летчиков вступил в эту партию. Дисциплинированные офицеры все, как один, заявили, что уже давно являются членами этой партии. Других сюда просто не направляли. Насер закатил шикарный ужин для всех во Фрунзе, сняв целый павильон на ВДНХ. Целая отара барашков ушла на плов и шашлык для всех курсов. Опять длинные речи, аплодисменты, раздача чеков с большим количеством нулей в египетских фунтах. Это был первый выпуск офицеров для ВВС ОАР. Для них уже поставлены из СССР новенькие «МиГ-17 Бис». Никита Сергеевич даже денег за это не взял. Из СССР направлены строители, которые срочно возводили в пустыне новые поселки и аэродромы. Через черноморские проливы потянулись караваны кораблей с техникой для «возрождающегося Востока». Выехали специалисты для подготовки величайшего проекта строительства Асуанской ГЭС. Поссорившийся с Мао, разоблачитель Сталина срочно искал поддержки в других странах. В дело шли любые партии, которые хоть раз написали слово «социализм» в своих уставах. БААС была полувоенной полуфашистской партией арабского возрождения. Просто некоторые арабы вспомнили, что с них началась цивилизация на Земле. И решили возродить великий дух некогда великой цивилизации, простиравшейся от Китая до Мадрида. Или вы считаете, что крестовые походы были за телом Христа? Кому оно нужно! Нет, таким образом пытались остановить арабскую экспансию в Европу. К тому времени арабы почти полностью поработили Испанию и подбирались к Франции. Крестоносцы ударили в спину этим армиям, доказав арабам, что дикая варварская Европа способна объединиться и защитить саму себя.

Тепло попрощавшись с Петром, которого тоже пригласили на праздник, и пригласив его приехать в ОАР, Хафез с некоторым удивлением услышал от него, что скорее всего не получится, так как его переводят в другой полк, с повышением, и теперь Петр будет заниматься совсем другими делами.

– Это куда еще?

– «Бип-бип-бип» слышал?

– Конечно! Туда?

– Туда.

Они не совсем поняли друг друга, Хафез думал, что Петра переводят в отряд космонавтов, ведь все знали в полку, что комиссию он уже проходил и был признан годным для полетов в космос, но, вместо отряда космонавтов, Петра направили в вертолетный полк АСС, начальником поисково-спасательной службы космодрома Байконур. Семье опять предстоял переезд, теперь в город Ленинск, которого нет ни на одной карте мира. Тем не менее, приглашение посетить Египет спустя некоторое время реализовалось, хотя ему предшествовали очень многие события.

Глава 3. Фрунзе, начало 60-х

С огромным трудом избежав сокращения в 1961-м, когда знатный кукурузовод уволил из армии ее цвет: офицеров ВВС и ВМФ, полк, которым он командовал, спрятали, переведя его из ВВС в ракетные войска Стратегического назначения, а после отставки Хрущева вернули в ВВС. Затем переучивание в Ханкале на 2-х курсах повышения на две новые машины: Су-7б и МиГ-21. Сразу после них – неожиданная и срочная командировка в Ханой, для «организации переучивания личного состава ВВС НОАВ», тем, вместо МиГ-17, начали поставлять «двадцать первые», и требовалось защитить столицу от налетов на период переучивания. Семья, уже состоявшая из четырех человек, с двухгодовалым младшим сыном, самостоятельно перебралась из Грозного во Фрунзе к бабушке, которая продолжала преподавать на 5-х курсах, и у которой был дом на самой окраине возле Аламединки. Жена устроилась директором 47-й школы возле аэропорта. Бабушка «пробила» у начальника училища им двухкомнатную квартиру в новом доме на улице Шота Руставели, в квартале, где находилась школа. Старшие дети пошли в нее, а младший – в ясли через дорогу. Отец был в «командировке», и вечерами новенький «Рекорд» показывал ужасы американских бомбардировок Вьетнама, что вынуждало мать выключать телевизор и тихонько плакать на кухне, окруженной ничего непонимающими детьми. Им не сказали, куда командировали папу. Через некоторое время оттуда вернулся заболевший майор Григорьев, после этого и стало известно, где «работает» отец. Григорьев вернулся с орденом «Красного Знамени», за сбитый В-52. Ленка Григорьева сидела на одной парте с сыном Петра, и все рассказала, что слышала дома. Для десятилетнего ребенка стали еще более непонятны слезы матери, ведь отец делает правое дело, и народ Вьетнама победит. А тут женские слезы. Он, тогда, не слишком задумывался о том, что отец воюет с 1939-го, и это у отца уже пятая война. Впрочем, из телевизора неслись победные марши и реляции, Вьетнам одерживал одну за другой победы, худенькие и малорослые вьетнамки конвоировали очередного Маккейна, сбитого над Хайфоном и Ханоем, каждый день увеличивался счет потерь у американцев. Наши потерь, само-собой, не несли. Все хорошо, прекрасная маркиза. Вот только соседка из второго подъезда, вместе с детьми, куда-то уехала в один день. Но, к таким событиям здесь относились как к обычному явлению. Потери среди летчиков и в мирное время были совсем немаленькими.

Отец вернулся летом 66-го, и вся семья выехала в Крым в санаторий ВВС. Младший сын жил с родителями в санатории, а старшим сняли квартиру с видом на море. Мама прекратила реветь ночами, и судя по всему, была счастлива. Полтора месяца на галечном пляже санатория, обалденный загар, новенькая «Волга», полковничьи погоны на плечах у отца. Мир прекрасен, а папа – лучший в мире! К тому же он обещал, что в этом году обязательно научит старшего летать, и даже дал ему книжки по «Ан-14» и «Ан-2». Сынишка впитывал сухие строчки техописания как поэму.

Отец не обманул, и, по возвращению во Фрунзе, его опять перевели в ПУАК, в первом полку состоялся первый в жизни полет в кабине настоящего самолета, пусть и связного. Запах авиационного лака уже проник в мозг ребенка. Давно! Впервые он сел в кабину «МиГ-15» в возрасте пяти лет. А в одиннадцать ему доверили в течение нескольких минут управлять Ан-14-м. Ноги еще коротковаты, и до педалей достают с трудом. Но, еще через месяц, папа и мама уехали, оставив всех бабушке, кроме младшего. Из Александрии стали приходить письма с красивыми марками.

В самом конце мая 67 года неожиданно пришла телеграмма из Москвы, что через три часа требуется встретить борт из Москвы, подпись «Мама». Благо, что аэропорт в двух кварталах от дома. Побежали туда, обгоняя бабушку, соскучились, через два дня начнутся каникулы, и, хотя по письмам из Египта получалось, что отпуск у родителей будет позже, мама все переделала и скоро приземлится. Она вся загорелая, в красивом «иностранном» платье, с каким-то ярким шарфиком и с Сашкой, которого держит за руку. Несколько шикарных чемоданов с наклейками. Заграница! Пыхтя, и вытирая пот, тащили их домой. Бабушка с мамой тихонько разговаривают о чем-то. На кухне зашипело хлопковое масло, бабушкины любимые беляши, густо посыпанные мукой, летят на сковородку. Мама, уже в халате и в фартуке, помогает бабушке и раскладывает по баночкам привезенные восточные приправы. Старшие дети с Санькой потихоньку из-под рук утаскивали горячие беляши, и с молоком отправляли их в желудок. Рассказывают маме, какие они были умные и послушные, хвастаются тем, что в дневниках одни пятерки. Через три дня зеленый «Ан-2» разбегается по бетону полосы, вираж, и пошел в набор. Под крылом совсем рядом горы. Дверь к летчикам открыта, литовцы еще не шалили, поэтому экипаж летает с открытой кабиной и без оружия. Старшему разрешили посидеть в правом кресле. Под крылом уже голубой Иссык-Куль, с некоторым удивлением он обнаружил с высоты на озере подводную лодку на ходу, в сопровождении трех торпедных катеров. А говорили, что полигон на Кой-Саре закрыли! Нет, просто перенесли его дальше от берега. Самолет пошел на посадку в Тамге. Там находился санаторий ВВС округа, и это было любимое место отдыха. Папа и мама жили в самом санатории, а детям снимали квартиру у дяди Саши, где они возились с его кроликами. Еще дядя Саша любил брать старшего на рыбалку на большую и бурную реку Барскаун. Там отлично клевала маринка и форель. Маринка – рыба местная, слегка ядовитая, требуется снимать черную пленку с живота, когда чистишь, а радужную форель завезли сюда с Севана. Все ждали папу, который должен был прилететь и скоро. Его встретит бабушка, и через пять дней вся семья будет вместе. Никто еще не знал, что несколькими днями до этого в Москву прилетали министры обороны Египта и Сирии. Сирия, к тому времени, из-за военного переворота, вышла из состава ОАР, и вновь стала отдельным государством. Затем состоялись еще два переворота: опять в Сирии и в Ираке. Власть вновь перешла к партии БААС, и участвовавший во втором перевороте Хафез Асад стал из командиров полка Министром обороны Сирии. Президентом Сирии стал генерал-лейтенант Луэй аль-Атаси. От Египта в переговорах участвовал Герой Советского Союза маршал Абд аль-Хаким Амер. Полностью отмобилизованные вооруженные силы пяти государств в состоянии полной боеготовности стояли друг против друга, решившись повторить старый сценарий. Однако, Председатель Совета Министров СССР Косыгин отказался поддерживать агрессию, а вот если Израиль нападет, то вступит в действие договор о дружбе и взаимопомощи. Жена, тоже, об этом не знала, но их, жен военных советников, за 10 дней до войны, распоряжением Косыгина вывезли из страны через Венгрию. По разговорам среди военных было непонятно, как Египет собрался воевать, если большинство боеспособных частей сейчас находилось в Йемене. Даже израильтяне считали, что Амер не решится нападать, и, скорее всего, произойдут столкновения на коротком сирийском фронте. Поводом для войны был расстрел с воздуха строительной площадки отводного канала от реки Иордан в Сирии год назад. Все столкновения происходили из-за того, что Израиль вел хозяйственную деятельность на спорных и «демилитаризованных» территориях, плюс постоянные споры из-за воды. Продавив в ООН решение о восстановлении государства Израиль, на «землю обетованную» хлынул поток переселенцев, и нарушил сложившийся уклад жизни этих мест, поэтому арабы упорно пытались «сбросить проклятых пришельцев в море». Сами они неместные, но, довольно давно обитают в этих местах.

5-го июня с самого утра ушли на пляж, до обеда. У них был «собственный» дикий пляж, он ближе к санаторию, чем «культурный». Это рядом с причалом военно-морской базы. В самой бухте вода всегда холодная: туда река Тамга впадает. Там редко кто купается. Купаться с причала не разрешали, а «культурный» пляж еще дальше и там мелко, неинтересное место, но туда отдыхающих автобус носатый возит, такой же как во Фрунзе летчиков возит в Кант и в первый полк. С дверцей, которую водитель закрывает рычагом. Моторчик у него слабенький, и передача сильно воет, пока он в горку карабкается. Не любили они на них ездить. Возвращались с уснувшим Сашкой на руках. Жена остановилась у КПП моряков, по радио передавали заявление Советского правительства, осуждавшего нападение Израиля на арабские страны. Пришлось забирать у нее из рук Саньку и просить моряков помочь. Она сознание потеряла. Моряки остановили автобус, и их довезли до коттеджей возле кортов, где жили жена и Санька. Шесть дней дети никуда не ходили, только играли в теннис и бадминтон. На седьмой день в воскресенье принесли телеграмму, международную, из Дамаска: «Отдыхаю Хафеза тчк Все порядке тчк Вылетаю два дня тчк Ваш папка тчк».

Отец прилетел через две недели, задержали в Москве. К сожалению, никаких рассказов, хотя было жутко интересно. Собственно, первые события, которые воспринимались несколько по-другому, чем до этого. Но, весной этого года погиб Владимир Комаров, которого отец хорошо знал, отец пробыл совсем недолго на курорте и улетел в Ленинск. Вернулся в августе, чтобы забрать семью домой. Ближе к середине лета мамин брат, дядя Володя, приехал в отпуск из Москвы, где он закончил Академию бронетанковых войск. Это его последний отпуск в качестве слушателя, получил назначение в Сирию. И женился, неженатиков за границу не посылали. В общем, окончательно оставил воздушно-десантные войска, хотя заканчивал Рязанское воздушно-десантное, и командовал до Академии батареей АСУ-85 в Рязани. Батарея постоянно принимала участие в московских парадах, там и познакомился с будущей женой. Они довольно давно вместе, но поженились лишь перед поездкой в Сирию. Приезд молодоженов немного поправил настроение матери, она с удовольствием «инструктировала» Нину, так как сама только вернулась из-за границы, и, вообще, имела богатый опыт проживания в Китае, в ГДР, в Сирии и в Египте. Старших детей приезд дядьки тоже обрадовал, он хоть и ленив немного, особенно по утрам, зато днем и вечером у него энергия бьет ключом, вечно что-нибудь придумывает, вместе ходили отдыхать и купаться, тогда, когда из-за младшего мама никуда не ходила, и приходилось сидеть дома или на спортплощадке.

Вернулись во Фрунзе, и, пока шли каникулы, любимым местом стало звено управления, где позволительно было укладывать парашюты, вылетать штурманом на «Ан-2», производить выброску парашютистов, выполняя расчет точки выброса по скорости и сносу. В общем, включиться в обычную жизнь в летном учебном полку. Звено управления занималось тем, что перевозило начальство, документы, иногда запасные части, проводило обучение и руководило парашютной службой на курсах. То есть, без дела никто никогда не сидел. Там сын и услышал в курилке ответ отца о том, что происходило в Египте. Разговор зашел о том, как что арабы – плохие вояки, то ли дело евреи! Отец отрицательно покачал головой:

– Толик, ты же опытный летчик и в курсе, как устроено ПВО у нас и в Египте. Ты веришь, тому, что пишут в газетах?

– Но, тащ полковник, ведь удалось же евреям вывести из строя всю авиацию Египта!

– Ты считаешь это войной, а фактически это была совместная операция Моссад и армии Египта по отстранению от власти Насера. Ты в курсе, что на третий день войны маршал Амер поднял мятеж в Каире?

– Нет, об этом не писали.

– Кто-то предоставил коридор с северо-запада и отменил усиление по ПВО 5-го июня. И я знаю: кто и зачем это сделал. Не нравятся армии реформы, которые проводит Насер. Целью нагнетания обстановки и нападения был не Египет или Голанские высоты. Целью было снятие или ликвидация Насера. Цель не достигнута, войну проиграли не арабы, а Израиль и те, кто его поддерживал. 17 мая мы с Володей проверяли готовность израильского и египетского ПВО. Мы прошли свободно из Иордании, и сели в Кайро-Весте, а четвертого переместились на южную площадку, и никто нас не бомбил. Свободно работали три дня, до начала контрреволюции в Египте, после этого вынуждены были улететь оттуда всем составом в Ад-Думэйр.

– Но, говорят, что арабы отказались взлетать с грунтовых полос!

– Да, отказались, у них МиГ-21ПФС не было, мы пригнали первую партию таких. Мы – летали, они – нет. Я, вообще, до 5-го числа на «БМК» летал.

– На «сушке»?

– На ней, родимой. Говорю, же, требовалось проверить готовность ВВС Израиля. Они готовы не были. Даже догнать и перехватить не смогли. А мы над их ядерным центром прошли.

– А почему Сирия оставила Голанские высоты?

– Ты академию заканчивал?

– Ну, да. В прошлом году.

– Какова скорость наступления при прорыве?

– От сорока до ста пятидесяти километров в день. Иногда выше.

– Ну, а теперь прикинь, Толик, что за шесть дней боев сирийская армия оставила 31 километр Голанских высот из-за обхода их двумя танковыми колоннами, и захвата 10-го июня наспункта Кунейтра. Здесь налицо торопливость, поспешили отойти, так как надежд, что война на этом закончится не было. Сколько километров в день делали евреи?

– Примерно пять, товарищ полковник.

– Реально – меньше. Прекращение огня вступило в силу в 19.30, сирийцев заставили отойти с удерживаемых позиций. Ну, а теперь все будут расхлебывать эту кашу.

– То есть, вы считаете, что результаты войны сомнительны, товарищ полковник?

– Результатом войны будет вера израильтян в то, что это – на века. Что они богом избранные. И непогрешимы. А это можно использовать. Только действовать нужно с умом. Слышал я переговоры о том, что необходимо заставить их уйти и с полуострова, и с Голанских высот. Удастся реализовать или нет, это зависит от многих факторов, но попытаться необходимо. Уж дюже их занесло! Читал недавно у ихнего бригадного генерала. Ну его и заносит!

Заметив прислушивающегося сынишку, отец сделал грозный вид и пробурчал:

– А ты чего здесь уши развесил? Тебе какое задание было дано?

– Убраться в «Пчелке», уже сделал. Все пропылесосил.

– Воду в бойлере заменил?

– А как же!

– Дуй в класс, через полчаса буду зачет по Яку принимать, готовься!

В общем, не захотел он делиться откровениями с сыном, потому, что не совпадали его взгляды на происходящее с официальной политикой партии и правительства. Он, как участник событий, прекрасно понимал, что «242» – абсолютно мертвая резолюция, а вместо устаревшей французской техники, Америка начала поставки Израилю новейших F-4D. Союз ответил встречными поставками новых модификаций МиГов и Су, кроме того, на Ближний Восток пошли «три пальца смерти» в массовом количестве. Они скоро проявят себя. Мира на этой земле еще долго не будет. Некогда это была подмандатная территория Великобритании: Палестина. Арабы пришли сюда в 638 году Новой Эры и тринадцать веков владели этой землей, еще дольше этой землей владели филистимляне, в промежутке между ними, эту землю захватывали протоеврейские племена, которые пришли с востока и некоторое время владели этой землей, примерно 207 лет. Затем их покорили: вначале ассирийцы, а затем сюда пришли греки, римляне, а потом арабы.

Но, эти самые протоевреи придумали классную сказку про Иисуса, соединив собственные религиозные взгляды с монотеизмом ассирийцев, в сказку поверили, и полились реки крови. За ихнего Яхву дрались, и продолжают драться миллионы людей. А потом они придумали еще одну религию, дескать, 2-я мировая война была предназначена для полного уничтожения евреев. Под эту сурдинку оторвали себе нехилые репарации в пользу евреев, но тут встал вопрос: счет предоставьте! Кому платить? Кто будет распределять эти весьма немаленькие суммы, за то, что США прервали снабжение концентрационных лагерей в Германии. Понятно, что Ротшильды, но как обеспечить «несчастных» евреев? Их требуется где-то сконцентрировать, нашли никому тогда не нужную Палестину, которая, по совместительству, работала пра-родиной всех евреев. С какой стати – непонятно: они пришли с востока, а в их писаниях их выгнали из Египта, и они сорок лет скитались по пустыням. Видимо: заплутали, как в истории, так и в Палестине. В общем, вновь созданная ООН постановила, что восстанавливает государство Израиль, и не где-нибудь, а на подмандатной территории Палестина. Вот так, на немецкие деньги, и «возродилось» еврейское государство, которого, скорее всего, никогда и не было.

Арабские страны принципиально отвергли создание еврейского государства. По заявлениям арабских лидеров, план ООН нарушал права большинства населения Палестины, которое тогда состояло на 67 % из неевреев. Они назвали предложенный ООН план катастрофой. Критике подвергались как размер, так и качество территории, выделенной для еврейского государства.

Резолюция ООН предоставляла большую часть земли (56 %) под еврейское государство, хотя на тот момент евреи владели только 7 % подмандатной территории. При этом, на территории, которая отводилась под еврейское государство, находились 45 % арабов.

Под арабское государство ООН выделяло только 44 % земель, большая часть этой территории не была пригодна для земледелия, кроме Яффы. Согласно Юджину Бовису, ранее еврейское руководство не принимало предыдущие планы раздела Палестины, так как считало, что им выделялось недостаточно территории.

Соседняя Сирия, после распада Османской империи, принадлежала Франции, они целый век правили на этой территории, но, проиграв Гитлеру, оказались в положении полубеременности, их оттрахали и не женились. Под шумок британцы освободили их от Сирии, якобы, чтобы Гитлер туда не вошел. Как до этого они освободили Францию от Суэцкого канала, а США, соответственно, от Панамского. Проиграв войну, Великобритания начала выполнять роль ежедневной прокладки между Западом и Востоком, подбрасывая миру все новые и новые проблемы. Вьетнам – был французским Индокитаем, война! Алжир был колонией Франции, война! Ливия – тоже французская, и тоже война. Африка, в связи с распадом колониальной системы, полыхала в те годы вся. В этой всемирной бойне СССР принимал непосредственное участие, тратя свои миллиарды на поддержку весьма сомнительных Патрисов Лумумбов и полковников Мабуту. А тут еще и приближался 1969 год. Предыдущий, 68-й, запомнился целой серией катастроф, они, конечно, были не такими значительными, как, например, Ташкентское землетрясение. Но в жизни старшего сына произошли серьезные изменения. Погиб в авиакатастрофе командир звена управления 5-х ЦК ПУАК майор Подбородько, дядя Валя. У него было три дочери, и он с огромным удовольствием занимался с сыном начальника, фактически заменив ему вечно отсутствующего отца. Его «Аннушка» по погоде попала в обледенение, потеряла высоту и столкнулась с горой. Из-за нелетной погоды весь экипаж погиб, замерзли на леднике возле сгоревшего самолета. А были живы. С переломами, травмами, но все трое замерзли. В Луговой упало три «Сушки-7БМУ», шесть гробов, и «МиГ», еще два. Сняли начальника курсов, вместо него поставили отца, исполняющим обязанности, даже зигзагами украсили, но, назначили ненадолго. В июле 68-го он, с 50-ю инструкторами ПУАК, оказался в Польше и ГДР, на проверке 39-й и 16-й воздушных армий. На самом деле: на усилении. Инструктора на курсах были сильнейшими летчиками в СССР, и все с боевым опытом: дрались в Корее, в Алжире, во Вьетнаме и на Ближнем Востоке. Ими и усилили две армии перед вводом войск в Чехословакию.

Глава 4. «Я, гражданин Союза Советских, Социалистических Республик, вступая в ряды…»

А зимой 69-го – новый приказ: создать Среднеазиатский Военный Округ, развернув в нем 17-ю воздушную армию. Из Германии отца перебрасывают в Алма-Ату замполетом армии. Отношения с Китаем обострились до такого уровня, что пришлось создавать два новых военных округа. Соответственно, две сухопутных и две воздушных армии. Там, в Алма-Ате, старший сын стал парашютистом и летчиком, официально получив спортивные разряды по парашюту, вначале, а потом, и по самолетному спорту. Теперь он крупнее отца на восемь сантиметров, пробился пушок над губой, после того, как принес удостоверение летчика-спортсмена 3-го разряда, отец подарил ему «счастливый шлемофон»: у него на левом наушнике след от немецкой пули. Прошла перед глазами и пробила резину. Само собой, тут и первая любовь подоспела: ее звали Галя Власова. Сидела впереди на соседней парте, высокая худощавая блондинка с шикарными волосами, затем сама пересела к нему, так как хромала по математике и физике. Мечтала быть художником и модельером. Ее мать шила, а она придумывала модели платьев. Их посадили вместе, чтобы он помог ей по нескольким предметам. Целоваться постоянно мешал ее младший брат. Вместе пошли в аэроклуб, в парашютный кружок, сделали первый прыжок в один день, а через две недели самолет ее отца попал в инерциальное вращение, и им дали команду катапультироваться. «Мигарик» откапывали несколько дней, воткнулся в болотистый берег озера. И пилот, и курсант погибли: не хватило высоты. «Ан-12» тогда не называли «черным тюльпаном», под звуки оружейного салюта два цинковых гроба погрузили в два «Ана», один полетел во Вьетнам, второй, вместе с Галкой, Митькой и тетей Наташей, улетел в Энгельс. Летчиков тогда хоронили на родине, а не в полках. Старались, чтобы вдов в полках не оставалось. Из всех только одна Пилипчук, завуч школы, вдовствовала, но из полка не уехала, но ее муж не вернулся из боевого вылета во Вьетнаме. Могилы у него не было.

С Галкой продолжалась переписка, хотя жили теперь вдалеке друг от друга, но письма приходили часто. Она теперь жила и училась на Волге, откуда были родом ее мать и отец. В 1972-м старший произнес:

– Я, гражданин Советского Союза, вступая в ряды Вооруженных Сил…

Это произошло на Мамаевом Кургане осенью 72-го, ему еще нет 17-ти, он курсант первого курса Качинского авиационного. На присягу приехала мать и старшая сестра, отцу было некогда. Рота находилась на втором этаже 4-хэтажного здания из белого кирпича, окна выходили на Крутоовражную улицу. Напротив – желтое двухэтажное здание штаба, плац, который приходилось мести и разгребать от снега курсантам первого курса. Шагистика, теоретический курс, скука, потому как все это уже проходил и имел самостоятельные полеты на Л-29, УТИ-15 и МиГ-21-ути, но, программа общая для всех, и не у всех были такие возможности. Приходилось отдуваться за остальных в нарядах. Тех, кто теоретическую часть знал лучше – чаще ставили в наряды, чем слабаков. Если бы не появившаяся Галка, то скорее всего, первого курса он бы не пережил, ибо совсем не так он представлял себе обучение в знаменитом училище. У Гали была машина, доставшаяся ей от отца, старая «двадцать первая» «Волга» престижного черного цвета, а триста километров для влюбленных не расстояние. Она училась и работала на парашютном заводе, правда, мать ее не хотела, чтобы она выходила за летчика. Смерть Павла Ивановича так повлияла, но, Галка была упряма. Она сама его нашла на танцах в училище. Сам Сергей в Энгельс не заезжал, не по дороге было. Экзамены и ШМБ (школу молодого бойца) сдавали в Котельниково в лагере, и до присяги находились там. На присягу Галина не приезжала, но в первые же выходные, в субботу, 23 сентября, чьи-то руки закрыли ему глаза в клубе. Эти руки он помнил. Галина на полгода старше его, ей уже 17 с хвостиком. Она немного изменилась, повзрослела, учится в Саратове, а работает в Энгельсе, на другом берегу Волги. В общем, с первой же новой встречи стало понятно, что Галина для себя уже все давно решила. Она стала еще красивее, чем была, и в первых же вечер сказала, что очень ждала этой встречи. И, хотя в планах у Сергея Галины не значилось, время подстерло и притупило чувства, ее присутствие и настроение обрадовали его. Деваться некуда, да и красивая она. Ребята из роты сразу это подметили, а он был самым младшим из всех: рано пошел в школу и рано ее закончил. Плюс: не самый веселый первый курс. А так появилась еще одна цель не получать дополнительных нарядов и регулярно выходить в увольнения. В общем, все сложилось само собой, и учеба, и служба, и Галинка. На праздники она вывезла его к себе домой. Там тетя Наташа и сказала, что не хочет дочери такой судьбы. После смерти мужа она места себе не находит. Она еще довольно молода, но вдова и двое детей. Кто такую возьмет? Да, двухкомнатную квартиру она получила, и есть два дома в Энгельсе, где живут ее мать, без отца, погиб на фронте, и родители Павла Ивановича. На смотрины собрались все. Митька в седьмом классе, весь какой-то зажатый, сильно изменился после смерти отца. Да и вырос. С остальными людьми Сергей знаком не был, а его форма настроила женщин на слезы. Было видно, что Павла Ивановича здесь любили. Вечером побродили вдвоем по берегу Волги, и Галина показала завод, на котором она работает. Существовала и маленькая «запятая»: его возраст, Галина считала его взрослым и сильным, но ему было только 16 лет, 17 исполнится через полтора месяца.

Постелили им в разных комнатах, Сергей спал в комнате с братом, а Галина с матерью. Наталья Михайловна еще надеялась, что у дочки не хватит терпения ждать два года. Она ошибалась. Уже на Новый Год Галина нашла место и время, чтобы они стали близки.

– Я не хочу ничего ждать, я в тебя влюбилась еще, когда ты с Людкой Чагиной дружил, как я тебя ревновала! А все Виктор Васильевич решил, когда посадил нас вместе и попросил тебя мне помочь. Вот только, это я ему подсказала эту идею. Я спать никогда не уходила, пока не увижу, что в тебя в комнате свет погас.

Их дом был через дорогу в Луговой. И несколько раз Сергей замечал, что в его окна кто-то смотрит оттуда. Но сейчас, после близости, тем более, что у обоих это был первый опыт таких отношений, Галина смелость и настойчивость уже не казались чем-то пугающим. По телу разливалась истома, чуть вспотевшее тело Галины казалось таким нежным и желанным, что они еще несколько раз повторили этот опыт, прежде, чем уснули. Впрочем, Галина не слишком рисковала, Политотделы в ВВС всегда были на женской стороне. Они же могли и дать разрешение на брак по обстоятельствам. Но, с Галей они решили, что требуется обоим закончить учебу, прежде, чем они заведут ребенка. Первый опыт завершился без последствий, а в дальнейшем уже существовала договоренность о том, что с ребенком надо подождать. Галя училась на конструкторском факультете, она решила стать конструктором парашютов. По характеру Галина хорошо подходила Сергею: достаточно самостоятельная, целеустремленная девушка, прекрасно понимающая, что впереди у нее будут не только радостные и светлые дни. Пример матери был у нее перед глазами. Скорее всего, именно она, мать, подогревала ее чувства во время этой разлуки. Слишком часто она упоминала, что они не пара, совсем не пара. А они были счастливы своим чувствам и с нетерпением ждали новых встреч. Летом в отпуск они поехали вместе к его родителям. Отец хмыкнул, он считал, что не стоило так торопиться с выбором невесты, матери Галина нравилась, еще, когда та у нее училась. Так что смотрины прошли удачно, но спать вместе им не позволили, выручила дача, на которую они удрали ото всех. Через два месяца после отпуска Галя сказала, что они уже не одни. Пришлось идти в Политотдел и получать разрешение на регистрацию брака. Не самая приятная процедура, но куда денешься. Впрочем, ЗАГС Дзержинского района был привычен к таким перипетиям у курсантов. Частенько девушки решали вопрос с замужеством через «залет» и обращение к НачПО. Здесь, хотя бы, такого не было. К НачПО ходил сам Сергей, но, со справкой от гинеколога. С началом полетов переместились в Котельниково, Галинке стало менее удобно ездить и подальше, но она никогда не пропускала выходных. И лишь на последних месяцах они поменялись ролями. Теперь машина стояла на аэродроме, и получив увольнение старший сержант спешил в Энгельс. Бабушка Галины съехалась с матерью и молодые жили в небольшом уютном доме на берегу Волги. Улица так и называлась: Берег Волги. В четырех километрах от этого дома находился один из самых больших аэродромов СССР.

Курсантской зарплаты, естественно, не хватало, поэтому родители подбрасывали немного «на бензин», тем более, что он подорожал, как назло. Отец с матерью опять живут в Египте, где прошло освобождение Синайского полуострова. А дядька Вовка застрял в Сирии. Сергей «осваивал» L-39C, на которые перешло обучение в училище. Небольшой, очень верткий и послушный самолетик. Вошел в сборную ВВС по пилотажу, и все свободное время проводил на аэродромах. После выигрыша чемпионата армий Стран Варшавского договора в Софии, стал мастером спорта по высшему пилотажу на реактивных самолетах. Галинка родила Сергея Сергеевича и, продолжала учиться и работать в Энгельсе. Учеба давалась обоим легко, сыном, в основном, занимались бабушки и прабабушки, потому, что Галина увлеклась конструированием планирующих оболочек: парашютов ПО-9 и ПО-10, и тоже пропадала на сборах и прыжках, как и муж, уча эти капризные оболочки летать и раскрываться, будучи помощником главного конструктора Калабуховой.

Недавно закончившаяся поражением американцев война во Вьетнаме, где было сбито огромное число самолетов и вертолетов противника, плюс успех на Синае, спровоцировали американцев на создание новых машин F-15 «Игл» и F-16 «Фалькон». Оба совершили первый полет в 74-м году. Это были уже самолеты 4-го поколения, американцы не строили машины 3-го. Курсантов Качи еще в училище пересадили на МиГ-21бис и одну эскадрилью на МиГ-23М. В дальнейшем планировался полный переход на МиГ-23. Сергею не повезло: его направили в третью эскадрилью, несмотря на то обстоятельство, что самолет МиГ-21 был у него хорошо освоен и на нем он уже выступал за сборную ВВС. «21-й» был гораздо более надежен, чем «зубастик», более маневренен, и, главное, более распространен в те годы в ВВС. Капризное оборудование МиГ-23, частые аварии и летные происшествия веером тащились за «23-им». Его в полках не любили. Но, начальство приказало, и пришлось отвечать «Есть!». Первый же полет закончился нажатием красной рукоятки катапульты: произошел помпаж двигателя из-за излишне резкого скольжения на скорости около 780 км/час. Высоты было мало, сходу запустить двигатель на «МиГ-23УБ» не удалось, и инструктор приказал катапультироваться. Сам инструктор сделать этого не успел. Правда, Сергей сидел «пассажиром», ошибся инструктор. Но, пришлось выслушать много чего хорошего и о себе, и о самолете, плюс дополнительно проходить ВЛК (врачебно-летную комиссию). На этот раз «старушка с косой» пришла не за ним. Галина узнала о случившемся только через три года, и не от него, а от бывшего сослуживца по училищу.

Училище он закончил имея освоенными три машины, получил свой 3-й класс, и, так как был отличником, имел возможность выбирать округ, в котором будет служить. Вся комиссия с удивлением услышала, что он выбрал Приволжский Военный округ. Никто в училище не знал, что генерал-лейтенант Бобровский уже предложил ему место в 4-м ЦВИПП имени Чкалова. И, главное, этого он сам добился, активно выступая за сборную ВВС, а не «папа похлопотал». Для него это было принципиально, уж слишком многие в училище приписывали его «успехи» служебному положению отца. Отец продолжал служить и летать, несмотря на то, что ему под шестьдесят. Но, ВЛК проходит со 2-й реактивной, без ограничений.

Глава 5. Первый отпуск и начало службы

Все втроем двинулись на машине в сторону Алма-Аты через всю Среднюю Азию. Хотелось показать все подросшему малышу, которым приходилось заниматься лишь урывками. Маловат он, еще, конечно, но может быть, хоть что-нибудь запомнит.

Город сильно изменился, мало того, что построено много новых зданий, новая площадь и новый дом Правительства, изменился архитектурный стиль. Особенно потряс магазин «Мухит», оказалось, что у степного народа есть слово «Океан». Огромное число вывесок по-казахски, чего ранее никогда не было. Алма-Атой Верный стал значительно позже, много позже своего основания. Это был русский город. Теперь у казахского народа проснулось самосознание. И дом Правительства выполнен в виде нескольких юрт. Хоть в этом память народная не подвела.

Сидевший в Кремле 13-й год Брежнев уже перенес клиническую смерть, но, официально власть находилась у него, а управляли всем совсем другие люди. Центр ослабел, и управление переместилось в республики, где пышным цветом расцвел откровенный национализм. Тогда еще никто не думал, что пройдет совсем немного времени, и эти «царьки» растащат нашу страну на кусочки. Наступал «застой», резко постаревшее Политбюро и командование армией и флотом не желало перемен, старалось законсервировать себя и свои привилегии. Очереди перед магазинами. Спецталоны. Куча машин с мигалками. И забиваемые «голоса» из Пекина и Мюнхена.

Все хуже складываются и международные дела: идет гражданская война в Камбодже, где при поддержке Китая к власти пришли «красные кхмеры», в Эфиопии – война против Сомали, с обоих сторон воюет поставленная практически бесплатно военная техника. Египет заговорил о недостаточной помощи со стороны Советского Союза, и Президент Садат уже провозгласил идею переговоров с Израилем и США. В Анголе война между МПЛА и УНИТА, в Мозамбике – война, и все просят оружие, а денег за него не платят.

Вынуждено подняты цены на «товары не первой необходимости»: кофе, ковры, хрусталь, автомашины, бензин. Но, цены на продукты питания оставались на уровне 1961 года, несмотря на высокую инфляцию, и из магазинов начинают исчезать продукты. Они перемещаются в забитые до отказа холодильники, а затем выбрасываются на помойку. Провернули с отцом не совсем законную сделку: обменялись машинами. Старая «Волга» продана по «рыночной цене», а новая «24-24» перепродана Сергею по государственной. По-другому не купить, надо стоять в очереди несколько лет. А такую «Волгу» – вообще не достать, ее выпускают только для госслужащих и милиции, у нее 8 цилиндров и 195-сильный двигатель. У отца две таких машины, одна оформлена на маму, которая хотела, вначале, получить права и водить, но потом отказалась от этой идеи. В общем, никуда не денешься, приходилось приспосабливаться к сложившейся системе. Отпуск закончился неожиданно быстро, и они двинулись в обратный путь. Оставив жену в Энгельсе, прибыл в Волгоград за направлением, предварительно позвонив в Липецк. Там подтвердили, что все выслано в управление округом, но, тут система дала сбой. Вызов и запрос не совпадали по исходящим номерам, и четверо суток ушло на получение обыкновенной бумажки. Наконец, все улажено, погрузились в машину и приехали в на улицу Максима Горького в штаб в/ч 62632. И начались хождения по мукам! Кто перепутал данные, в общем, не ждали тут приезда семьи из трех человек, лейтенанту Андрееву предусматривалась койка в офицерском общежитии, а для его супруги и ребенка ни комнаты, ни квартиры нет. Военный городок переполнен новым набором на переподготовку. Ищите квартиру сами. Невероятно добрый начальник штаба сразу порекомендовал двигаться через парк в сторону Каменного лога и спросить там у старушек, кто сдает квартиру или комнату.

– А сам в общаге поживешь!

Классика жанра! Квартиру или дом в незнакомом городе фиг найдешь. Вместо следования в указанном направлении, Сергей зашел в Центр и поинтересовался у адъютанта на месте ли командующий центром. Быка надо брать за рога сразу, не отходя от кассы и ковать железо, пока оно горячо. Тем более, что повод был: официально прибыл на новое место службы, по предписанию. А семейное положение и наличие ребенка везде указывалось. Андриан Иванович обедал. Пришлось подождать. Наконец, адъютант пригласил его в кабинет.

– Товарищ генерал-лейтенант! Лейтенант Андреев, представляюсь по случаю назначения младшим инструктором по технике пилотирования.

– А, Сергей, ну, здорово! Как отдохнул? Как там Петр Васильевич?

– Ну, так, малость побился, после госпиталя еще долечивается.

– Слышал, слышал! У него же носовая стойка не вышла?

– Да, на 21-м-ути, и правая задняя была заклинена.

– Хорошо, что живой, привет ему передавай. Как устроился?

– Никак, товарищ генерал, жене и ребенку селиться некуда.

– Как так, я же давал указания! Минуту!

Невероятно доброго начштаба Сергей увидел через несколько минут, и в руках тот держал направление на подселение в третий «дробный». Соседями оказались родственники начштаба. Не удалось расселить коммуналку.

Кроме начальника курсов пришлось представляться и командиру полка подполковнику Корешкову. Они с ним знакомы по сборной, Александр Андреевич руководил групповым пилотажем в ней, поэтому можно сказать, что именно он принимал решение о том, что зеленого пацана приняли в Центр. В основном, весь постоянный состав – настоящие зубры, и в линейных полках командовали звеньями и эскадрильями. Лейтенантов в полку было совсем немного. Поэтому на него немного косились, впрочем, не слишком долго и в открытую вражду это не переросло. Корешков назначил провозные и даты зачетов. Этот аэродром Сергей хорошо знал, так как часто бывал здесь со сборной, которая обычно базировалась на северной стоянке, поэтому зачеты были сданы с первого захода. На провозных использовался хорошо знакомый МиГ-23УБ, тоже проблем не возникло, а затем требовалось пройти обучение и сдать зачеты на инструктора. Сам пилотаж им успешно сдан, затем обложился бумагами в классе, и начал готовиться по новой программе. Такого огромного количества инструкций и рекомендаций он давно не видел. Запротоколировано все! Разобран каждый маневр, каждый его элемент, уточнены показания приборов. И все это требовалось досконально знать и довести до обучаемого. Попросил разрешения и поприсутствовал на занятиях у старших летчиков, которые будут принимать зачеты. Требовалось выяснить манеру преподавания каждого из них. Почти четыре месяца ушло на подготовку, лишь после этого началась сдача. В конце ноября, наконец, сдан последний зачет, и он получил группу из четырех человек, которых предстояло переучить с 21-го на 23-й МиГ, проверить их пилотажную подготовку по шести разным задачам на трех разных машинах. Пятнадцать часов на теорию по каждому самолету, а затем на полеты. Небольшая сложность поначалу была с его званием. Переучивать приходилось людей со стажем и большими звездами.

В связи с уже заметным отставанием в средствах обнаружения от вероятного противника, появлением у него новых средств ПВО, приходилось переучивать весь летный состав на новую, проверенную в боях в Сирии и на Синае, тактику. Одним из элементов такой тактики был низковысотный полет в плотной группе, с последующим разделением звена по вертикали. Полеты в плотной группе в линейных частях не практиковали. В основном работали парой, по старинке. Так «безопаснее» для командира полка, ведь Советский Союз – оплот мира и стабильности на Земле. Войны нет, ну, а бронепоезд на запасных путях может и постоять, без пара и дров. Главное: выговора не получить и спокойно уйти на пенсию. Вот и приходилось сначала проверять индивидуальную технику пилотирования, а потом групповую с боевым применением. Заодно и самому учиться преподавать пилотирование. Наконец, закончилось топтание на месте с самолетиками в руках. Весь каскад фигур обучаемые запомнили, и впервые Сергей занимает место во второй кабине в качестве «инструктора». Маленький «Эл» послушно взлетел, сидящий впереди майор Булавин вошел в зону и запросил добро на пилотаж. Пилотирует плавно, машина его хорошо слушается, он ее не пережимает, стараясь точно выполнять фигуры. Но, каскад построен таким образом, что при таком исполнении курсант выскочит из зоны. Сергей засек выход из зоны, и нажал на СПУ:

– Вышли из зоны, пилотаж выполняете недостаточно слитно и с малыми перегрузками. Следуйте в точку А5, и повторить.

– Понял. Я – пятнадцатый, следую в точку А5, для повтора. – в голосе майора слышатся нотки недовольства. На этот раз он пытается задавить РУД и повышает обороты. Вообще, пользуется РУДом неуверенно. Привык выполнять фигуры на ровном газу. И опять выскочил из зоны. Повторить. Зона довольно компактна, но у майора «первый класс» на груди. И третий раз каскад не получается.

– Следите за приборами, и прочувствуйте весь каскад фигур.

Многократно отработанный клубок маневров, вход и выход из каждой фигуры требуется начинать и заканчивать на строго определенной скорости, поэтому РУД летает туда-сюда, где подтягивая машину, где, наоборот, сбрасывая скорость. И все это в очень ограниченном пространстве. Вывел машину из последней фигуры, строго по линии на полигоне.

– Вам понятно?

– Понятно, но так я никогда не летал.

– Тогда займемся элементами, каждым в отдельности.

Успели отработать четыре фигуры, и пришлось идти на посадку по топливу. И так почти с каждым, лишь один из летчиков со второго раза выполнил весь пилотаж, лишь немного промахнувшись на выводе. И все говорят, что: либо давно, либо совсем никогда такие полеты не выполняли. А ведь это основные фигуры маневренного воздушного боя. Но, программа и рассчитана на таких «чайников»: через 12 часов налета каскад отработан, и все пересаживаются с «Элки» на «МиГи».

В ответ на изумление Сергея, вечером, на докладе командиру эскадрильи о выполненных полетах, майор Макаров усмехнулся:

– Я тебе, по молодости лет, еще сильную группу подбросил, со слабачками сам вожусь.

В общем, уровень летной подготовки в линейных частях был чуть выше третьего разряда летчиков-пилотажников, но «класс» у всех высокий. Уж каким образом они умудрились его получить, сам черт не разберет. Армия потихоньку стала забывать зачем она нужна. Главным критерием стала безопасность полетов. Некоторые никогда в составе звена и, тем более, эскадрильи не летали. В одиночку или парой с раздельным взлетом. Здесь же, в центре переучивания, их заставляли вспоминать давно забытые приемы и правила ведения войны.

Отношения в эскадрилье складывались хорошо, здесь еще играло на руку то обстоятельство, что Сергей ездил на аэродром на машине, и «подбирал» опоздавших на автобус. А затем, уже по весне, все вместе выехали на шашлыки на Воронеж. Да и, вообще, эскадрилья была дружной, и, проверив, что лейтенант хорошо справляется со своей работой, и, действительно, попал сюда не случайно и не по блату, его все стали считать своим. Тот же Булавин, майор с «переучки», однажды спросил у командира эскадрильи: где он таких лейтенантов достает?

– Выращиваем, он здесь давно летает, чемпион Вооруженных Сил стран Варшавского Договора. Летчик он сильный.

– Да, сильный, хоть и молодой.

Но вот квартирный вопрос первый год мучил здорово. Капитан Новосибцев был женат на дочери начштаба полка. Сам по себе типичный подкаблучник и приспособленец. Плюс малость «злоупотреблял». Он не из постоянного состава, приехал сюда на переучивание с северов, женился на дочке начальника, и сумел, с его помощью, перевестись из Хатанги в Липецк. С летной работы на следующий год слетел, вначале из-за аварии, а потом и по медицине. Служил в строевом отделе. Леночка – маленького росточка пухленькая девица с большим «прилавком», давно, со школьных времен, славилась наличием «слабого передка». В свое время не устояла перед кем-то, но «блудливой корове бог теляти не дает». В общем, детей у нее не было, а приключения на последние «девяносто» она искала постоянно. Вначале она решила устроить адюльтер, чтобы гордая Галина взбрыкнула и уехала, в этом случае лейтенанту Андрееву была бы единственная дорога: в общежитие. Сначала устроила громкое сопровождение каждой фрикции мужа, а стены в доме не отличались большой толщиной и шумоизоляцией. Пришлось перевесить на ту стену ковер, и переставить кровать подальше. Затем стала частенько показываться полуобнаженной, замотанной одним полотенцем, которое постоянно у нее падало. В общем, провоцировала по полной. Вплоть до того, что высунулась из ванной на стук двери:

– А, Сереженька! Галки и Валентина нет, помой мне спинку, пожалуйста! – пришлось окатить ее из душа холодной водой. Галине все это надоело, а она девушка решительная, мастер спорта по парашюту, а чтобы комплекс за 10-ку открутить требуются очень сильные мышцы, плюс в Луговой вместе с пацанами самбо занималась. В общем, прижала она стервочку в коридоре, та, естественно, в Политуправление и в женсовет. И слава богу! НачПО передвинул очередь, и квартиру расселили. Тем более, что Галина работала в Центре, в АСС, и Сергей сдавал зачеты на инструктора и второй класс.

Квартиру получили сразу двухкомнатную, правда, в старом фонде, эти коттеджи еще немцы строили, в двадцатые годы. Сам военный городок, за исключением нескольких «новых» зданий, построен ими, и аэродром – тоже. Бетонку, конечно, стелили уже после войны, но все здания на аэродроме, кроме КДП, немецкие. Только начали строительство нового комплекса для летного состава. «Немецкие» коттеджи, правда, центрального отопления не имели, в прихожей стоял масляный котел, с помощью которого и отапливалась половина дома. Но в их квартире вместо масляного стоял водяной. Расширительный бак находился на чердаке, откуда был отвод «лишней» воды на улицу. Хорошо, что оба прошли через подобные городки, и всю жизнь жили в таких «типовых проектах». Но, это же – отдельная двухкомнатная «своя» квартира. Мебель, правда, казенная частично. Да и в городе с мебелью туговато. Записались на румынские гарнитуры: спальный и столовый. А вот немецкую кухню удалось купить у капитана Родимцева, который уезжал в ГСВГ. Он там себе лучше купит, а его гарнитур еще послужит делу защиты Родины. Так что, начали обживаться, плюс у Галины родилась идея, что теперь можно озаботиться вторым ребенком: площадь позволяет. В августе съездили на море в Геленджик по путевке, очень неплохо отдохнули, помотавшись на машине по всему побережью. Побывали в Крыму, доехали до Батуми. Ну, а потом опять начались полеты, занятия, новый переменный состав.

Глава 6. Приключения с «кайрами»

Жизнь текла своим чередом, Галинка реализовала свою задумку, и тут, в конце января 79-го, на аэродром сел новенький «Ил-76», забрасываем туда свои шмотки, и две эскадрильи постоянного состава оказались в Ташкенте. Оттуда удалось позвонить домой. Всем приказано сфотографироваться, надевая одну и ту же рубашку, галстук и пиджак. На руках появились загранпаспорта, офицерские удостоверения остаются здесь. Пересчитали по головам пограничники, «Илок» зашумел двигателями, все летчики сидят в салоне в парашютах. Пока никто ничего не объясняет, но виза в паспорте – вьетнамская. Вьетнам в течение 10 дней разгромил в декабре-январе армию Пол-Пота. Китай жестко выступил в ООН, наши заветировали осуждение агрессии Вьетнама по отношению к соседней стране в Совете Безопасности. Сели в Бамраули (военно-воздушная база в Индии недалеко от города Аллахабада). Прошли мимо плотного строя «Ягуаров» в здание, где расположены классы постановки задач. Там их встречают два генерала. Один из них – отец Сергея. Второй – генерал-майор авиации Соколов Семен Никанорович. Он одновременно и летчик-разведчик, и один из руководителей ГРУ ГШ.

– Здравствуйте, товарищи. Нам с вами предстоит выполнить важное правительственное задание. Поэтому сейчас отдыхайте, и через час десять летим дальше.

Отец взял под руку подполковника Корешкова и они втроем, с Соколовым, вышли из класса. А остальные остались здесь, расположившись в удобных креслах. Лишь на выходе на посадку отец подошел и пожал руку.

– А ты каким образом здесь? Зеленый ведь еще. Впрочем, бог с тобой, матери ничего не говори. Она считает, что я в Улан-Уде, на заводе.

Через три с половиной часа сели на покрашенную в коричневый цвет бетонку аэродрома Хоа Лак под Ханоем. Самолетов не видно, несколько ангаров стоят с открытыми дверями, и там пусто, на самом краю приютилось несколько Ми-восьмых. В одном из ангаров ряды скамеек, на которых густо сидят люди в голубоватых комбинезонах с красным знаменем и золотой звездой в районе сердца. Напротив – висит экран, под ним длинный стол и несколько плетеных кресел из бамбука. Двери ангара закрывают, и генерал Соколов начинает докладывать обстановку. Космическая разведка СССР обнаружила сосредоточение Народно-Освободительной Армии Китая на северных границах Вьетнама. Выполняя свой союзнический долг, Советский Союз окажет военную и военно-техническую помощь Вьетнамской Народной Армии. Дальше Соколов продемонстрировал вскрытые позиции китайцев, направляющиеся в сторону границы длиннейшие колонны военной техники. Все говорило о том, что Китай выполнит свою угрозу и попытается атаковать маленький Вьетнам. 1-го января 1979 года Китай установил дипломатические отношения с США, которые не устанавливались с момента создания КНР. Не будем забывать и апрельскую революцию в Афганистане, где к власти пришла партия НДПА, которая больше ориентировалась на СССР, чем предыдущее правительство. Индия была тоже не прочь повоевать с Китаем. Пакистан, наоборот, больше склонялся к дружбе с китайцами. Два года подряд Китай пытался надавить на Вьетнам, постепенно свертывая программы строительства и сотрудничества из-за принципиальной позиции компартии по поводу маоистов из Камбоджи. В декабре командование Гуанси-Чжуанским Военным Округом Китая принял Дэн Сяопин. 8-го декабря 1978-го года все приграничные округа Китая были приведены в полную боевую готовность, как на границе с СССР, так и на границе с Монголией. По состоянию на 8-е января 79-го, все части НОАК закончили перегруппировку и готовы к наступлению. На 9-е февраля назначен Пленум ЦК КПК, на котором будет решаться вопрос о начале операции. Всего у границ Вьетнама сейчас находится группировка в 600 000 человек. В условиях зимы у Китая есть все возможности для нанесения сильного удара по Вьетнаму.

С целью предотвращения агрессии Советский Союз направил к берегам Вьетнама сильную флотскую группировку, и готовится перебросить во Вьетнам самолеты МиГ-27К, для которых уже переброшены летчики-инструкторы. Базироваться они будут на авиабазе Ень Бай, вместе с 931 авиаполком, и на авиабазе Нойбай вместе с 921-м авиаполком ВВС Вьетнама. Итого, 30 Су-7б, 30 Су-17 и 32 МиГ-27К. Есть еще 90 легких штурмовиков А-37 Сесна, но большая часть их базируется на юге, где борется с «красными кхмерами». Плюс 9 «Ил-28» в Хайфоне. Все, что есть.

У Сергея тут же в голове возник вопрос: «Кажется, генерал что-то недоговаривает. Во-первых, здесь все летчики на «Кайрах» не летали. Их только знакомили с ними, ну и зачеты сдали. «Кайр» в центре всего шесть штук.» Но, глядя, что остальные летчики сидят тихонько и слушают, он вылезать с вопросами не стал. Дождались окончания совещания, переоделись во вьетнамскую форму, их распределили по вертолетам, и перебросили на места базирования. Сергей и его эскадрилья попали в Ень Бай. Отсюда до китайской границы 138 километров. Аэродром расположен на левом берегу Красной реки. На вооружении у вьетнамцев стоит Су-17М2Д. Наших самолетов, по-прежнему, нет, начальства нет, техников, тоже, нет. Из Ханоя приходят радиограммы, и люди по одному, иногда по двое, куда-то улетают на вертолетах. Ночью довольно прохладно, днем сыро. 9-го февраля стало известно, что Пленум ЦК КПК проголосовал за войну. И только тогда из Хайфона прилетело четыре машины, а следом за ними и техники для них. Две машины Миг-27к и две совершенно новых «эМки», но они хуже, чем «Ка». Сергея беспокоило только то обстоятельство, что сам он «Кайрой» не пользовался. Только «на сухую». Впрочем, и Макаров, комэск, тоже на боевые на 27-м не летал. Сидели, учили обе модификации. А вылетов не давали. Машины растащили по капонирам, и никому не показывали. Им выделили «почетные» места в четырех «противоатомных» укрытиях, а «Сушки» вьетнамцев стояли в ряд на двух стоянках. Очень сильно напоминало 41-й год.

Наконец, прилетел отец вместе с генералом армии Фанг Ти Таем. Дал радиообстановку, и выполнили три учебно-боевых вылета. На вопрос, в чем смысл нашего сидения здесь, ведь четырьмя машинами ни одной задачи не решить, тот улыбнулся:

– Ты, забываешь, Сергей, что у товарища Тая победа над американцами за плечами, а противник куда более серьезный был. Все делается правильно, так как разведку воздушную китайцы не ведут. Сосредоточения авиации не наблюдается. Активность РЛС на нулях. Эта база прикрыта так, что сюда мышь не проскочит, не то, что древние, как дерьмо мамонта, J-5 или 6. А начнешь суетиться, только себя раскроешь. В воздухе работу чужих локаторов слышал?

– Нет.

– Вот и успокойся. Навоюешься еще, а сейчас, лучше, чтобы мы обошлись без вылетов.

Через 7 суток после этого разговора Китай начал наступать на трех направлениях, в том числе и на город Лао Кай, который находился выше по течению реки Красной. Через три дня стало известно, что китайцы продвинулись на 10 километров от границы и захватили Лао Кай. Но, полк «Сушек» сидел по погоде, и не было произведено ни одного вылета. Работали несколько АС-130, прилетавших из глубины Вьетнама, да один раз Макарова выпустили на радиоразведку. Китай, тоже, на этом участке авиацию не использовал. До 5-го марта продолжалось наступление, китайцы, несмотря на огромный перевес в пехоте, смогли продвинуться еще на пять километров и встали. А затем покатились назад. Сергей совершил единственный вылет в составе пары уже под самый конец войны. Китайцы объявили о своем отходе за линию границы и эта странная война завершилась.

Но, не завершились приключения с «Кайрами»! Им подвесили три подвесных бака: центральный и два подкрыльевых, и назначили групповой перелет в Аллахабад. Оказывается, эти машины предназначались для Индии, они закупили эти машины. Из-за надвигавшейся войны и было принято решение временно передать их Вьетнаму, но не использовать, по возможности. Пароход из Владика повернули на Хайфон, там выгрузили и собрали, техники шли на том же пароходе. Теперь предстоял перелет через весь Индокитай и Бенгальский залив. Почему отец и говорил, что мать считает, что он в Улан-Уде на заводе. Он от ВВС занимался этим контрактом и переучиванием летчиков в 5-м ЦК ПУАК. Когда стало понятно, что избежать войны во Вьетнаме невозможно, а воевать там особо нечем, то было принято решение направить машины туда. Теперь требовалось исполнить настоящий контракт.

Тщательно пересчитали запас топлива и километраж, ввели данные в ПрНК-23М, прицельно-навигационный комплекс, с бортовой цифровой ЭВМ, и вылетели двумя парами. Сергею досталась не «кайра», а «клен», и он шел ведомым во второй паре. «Эмка» – она полегче, дешевле, у нее вместо «Кайры» стоит более дешевый «Клен-ПМ», который предназначался для истребителя 4-го поколения, а не для бомбардировщика. В отличие от «Кайры», «Эмки» не могли бросать корректируемые авиабомбы КАБ-500. Но, обе машины были сделаны как основной доставщик тактического ядерного оружия. Именно поэтому индусы их и закупили. Они предназначались для создания ядерного щита Индии, так как ракеты им производить в то время не разрешалось договором о нераспространении. В отличие от остальных «покупателей», эти – платили, валютой, а не СЭВовским переводным рублем.

Ведущим был капитан Казарцев, с ним Сергей еще не летал. Низенький и толстенький Степан очень беспокоился перед перелетом. У него была «Кайра», с более старым навигационным комплексом, и сама более тяжелая, да еще топливо залили под самую завязку, а полоса коротковата для взлета такой тяжелой машины. К тому же требовалось отрываться под строго определенным углом, основной недостаток МиГ-23: малые углы отрыва, свободно перекочевал на «27-й»: самолет-то, в целом, один, состав вооружения другой. Кстати, и заводские названия у них одинаковые и на цифру «23», а не «27».

Проскользнув по над самыми пальмами, обе машины пошли в набор. Красная река протекает здесь в долине между двумя хребтами. Она и вправду красная, цвет воды такой из-за смываемого грунта, здесь красноземы. Река промелькнула под корпусом машины, и ведущий заложил первый вираж. Стараясь не попасть в его спутную струю, Сергей сманеврировал и пристроился чуть ниже ведущего. Тот уже набрал скорость и отключил форсаж, чтобы не жечь лишнее топливо. Диспетчер дал 245 и потолок 12000. Маршрут – ломаная линия, приходится обходить страны, которые не предоставили воздушного коридора. В одном месте маршрут пролегал всего в сорока километрах от Китая. Нельзя входить и в воздушное пространство Бангладеш. Внизу сплошная облачность, лишь иногда мелькает в просветах тропический лес. Степан на связь выходит редко. Сергей определился по «Лорану», место совпадает, все в порядке. Ведущий, немного покачал крыльями и подвернул на курс 270, так и пойдем до самого океана. Где-то впереди идет первая пара, иногда кажется, что виден их инверсионный след. Скорость 880 км/час, под крылом уже территория Бирмы. Они, якобы, строят социализм, но какой-то странный. И не наш, и не китайский, и даже не албанский. Но, ни во что не вмешиваются, и дружат со всеми. Коридор предоставили свободно, и никакой активности ПВО не наблюдается. А вот в Бенгальском заливе маневрирует авианосная группировка американцев. Здесь парой заинтересовались, слева подошло два «Фантома», помахали друг другу ладошками. На киле у нас уже нанесены знаки индийских ВВС, поэтому американцы не пристают. Довернули на север, легли на курс 290, ведущий предупредил, что убавляет скорость, у него расход выше расчетного. Это плохо, если не сказать более. Маршрут предельный. Он связался с Аллахабадом, и хорошо знакомый голос генерала Андреева отменил его решение, приказал сбросить крыльевые ПТБ, изменить угол стреловидности и тянуть до базы. Пару разделили. Ведущий пошел вперед, а Сергей остался на маршруте. У него с расходом было все в порядке. Через некоторое время Казарцеву дали посадку в Панч Махали, так как после сброса подвесных, расход топлива по приборам еще возрос. Степан приземлился на восточном побережье Индии. Топлива на борту было битком, барахлили приборы, и показывали день рождения его бабушки, а не остаток топлива. В Панч Махали выехали инженеры с завода, и через несколько дней машина приземлилась в Аллахабаде. Заводской брак исправили.

После приемки всех 32 машин, измученных жарой летчиков, наконец, вывезли в Ташкент. По прилету домой выяснилось, что дома никого нет! Галина уехала в Энгельс рожать и увезла с собой Сережку. Воду из отопительной системы она слила плохо, часть труб прихватило морозом. Два дня пришлось возиться с печкой и трубами.

Несмотря на то, что командировка получилась пустой и совершенно дурацкой, Сергей был очень доволен случившимся. Здесь как в спорте, главное: не результат, а участие. Результат начнут требовать позже, но в «обойму» он попал, и теперь подобные поездки станут постоянными. Да и к рождению ребенка сумел заработать «чеки». Их, правда, отоварить можно только в Москве и Ленинграде, в Липецке «Березок» нет, но ради этого стоит сгонять в Москву. Написал телеграмму в Энгельс, что вернулся, ему сообщили, что у него родился второй сын. Но увидел он его только на майские праздники, раньше из полка было не вырваться. К Первомаю зачитали приказ о присвоении звания старший лейтенант, и о переводе на должность старшего инструктора и старшего летчика, вместо уезжавшего в длительную командировку капитана Казарцева. Но, Степану никто особо не завидовал, место совершенно дурацкое: Ангола.

Глава 7. «Ваша кандидатура отобрана для командировки в Дамаск»

Звено подключили к войсковым испытаниям «МиГ-27К», пришлось Сергею временно стать истребителем-бомбардировщиком. Проведена модернизация всего бортового комплекса вооружений, и требовалось написать наставления по переучиванию. Поэтому летали и писали очень много. Особенно по ракетам «Ха» пяти типов и их двенадцати модификациям, исписали кучу бумаги, прикладывали бумажки самописцев, понаехала куча «специалистов», при этом генерал Бобровский категорически запретил что-либо говорить им до завершения программы испытаний. Сергей не совсем понимал, зачем так настраивать против себя людей, которым, как манна небесная, нужны были данные испытаний, чтобы довести изделия до ума. Но, приказ есть приказ: между ведомствами существовала конкуренция, и не всегда здоровая. В самом конце года стало известно, что наши войска введены в Афганистан, и через два дня после ввода зачем-то свергли Президента, который их и пригласил. Судя по отзывам тех людей, которые непосредственно занимались этой работой, после того, как Китай заявил о выходе из договора о дружбе, сотрудничестве и военной взаимопомощи с СССР, он начал активно заниматься Президентом Афганистана. Началось строительство рокадной дороги из Тибета в Афганистан. Стремительно менявшаяся ориентация Амина на сотрудничество с Китаем предопределило его участь. Он был убит во время штурма офицером КГБ, исполнявшим роль его доктора. 11-го января 80-го Министр Обороны СССР Дмитрий Устинов издал директиву о привлечении частей ВВС Туркестанского и Среднеазиатского округов для обеспечения воздушного прикрытия рейдов разведподразделений СА в северной части Афганистана. ВВС СССР официально вступили в войну.

Но, эти события разворачивались далеко на юге, и не сильно, пока, волновали, как советское общество, так и командование Центра. Поток переменного состава сильно сократился, армия перевооружилась и переучилась. Можно было заняться новыми машинами. В центр пришла документация на опытный образец самолета 4-го поколения. Это снова «МиГ», только теперь «29-й». Их пришло всего две штуки, затем поставки прекратились, вместо них стали поступать модифицированные МиГ-25ПД, которые срочно принимались на вооружение, так как некто Беленко в 1976 году перелетел в Японию, и американцы «покопались» в основном перехватчике ПВО СССР. Промышленности предстояло поменять все «двадцать пятые», работы по МиГ-29 свернули, и все силы бросили на МиГ-25ПД и перспективный МиГ-25ПМ, будущий МиГ-31. Звено попеременно принимало участие в войсковых испытаниях МиГ-27к и МиГ-25. Такая постановка создавала определенные сложности, машины принципиально разные, и совершенно разные задачи, но командование решило, что получит много информации для организации срочного переучивания в полках, так как времени на проведение обычного переучивания не было. Освоение новых модификаций было решено спустить в строевые части. Сказывалось ухудшение экономических показателей страны, и весьма многочисленные конфликты, которые съедали бюджет со скоростью тли или саранчи. Дело было не в помощи несостоявшимся режимам, а в политике США, которые пытались нанести максимальный урон СССР, где бы то ни было. Сорвали первую в истории СССР Олимпиаду, которую проводили в Москве и Ленинграде. А еще умер Высоцкий. В конце сентября, сразу после отпуска, вызвали в Москву в Политуправление ВВС и сообщили, что его кандидатура отобрана для командировки в Дамаск. Требовалось решить вопрос о том, кто присмотрит за сыновьями. Право выезжать всей семьей имели только дипломаты. Теперь все зависело от того, кто из двух бабушек и трех прабабушек согласится взять на себя это беспокойное хозяйство. Одна «бабушка» проживала в Дели, и вряд ли бы смогла чем-нибудь помочь. У еще у одной на шее сидела Ольга, дочка дядьки Вовки и Нины, так что кланяться пришлось «энгельским» бабушкам. Наталья Михайловна немного поплакала, затем подписала нужные бумажки. Галина, тоже, поедет в командировку в Сирию.

И вот, все бумажные дела улажены, аэропорт Шереметьево-2 распахнул стеклянные двери перед одетым в штатское Сергеем, который тащил большие и тяжелые чемоданы, и громко цокали по керамическим плиткам высокие каблуки Галинки, которая, тоже, перла две громадные сумки. Аэропорт закончили строить перед Олимпиадой, теперь предстояло пройти паспортный контроль и таможню. Рейс на Дамаск отправляется в 16.30. Провожающих не видно, бабушек оставили в Энгельсе, но, что это? Несколько женских фигурок усиленно машут руками, и им! Галка не могла отказать себе в удовольствии и не похвастаться перед школьными подругами, что она с мужем едет в Сирию! Людка Чагина, теперь у нее другая фамилия, она располнела, и стала очень похожа на свою мать, тетю Любу, начальницу летной столовой в Луговой, которая славилась размером своего бюста, Ленка Шабалина, раньше всех в классе выскочившая замуж, и Лидочка Светлова, так до сих пор и Светлова, кто ж ее замуж возьмет! Хотя самая светлая голова в классе. Визги, поцелуи, все рассматривают «прикид» из «Березки» и неуклюжий казенный костюм Сергея. Девочки знают и его должность, и новое звание: капитан. Измазали Сергея помадой, разревелись, по делу или нет – непонятно. Галке хотелось похвастаться, а собрать всех летом в Геленджике не удалось: путевки туда продаются с большим скрипом. И за билетами огромный хвост. А машина, как у них, есть не у всех.

Краса и гордость «Аэрофлота» «Ил-62» взревел двигателями, и чета Андреевых пронеслась над Москвой. Стюардесса в синем форменном жилетике предложила карамель «Взлетную», минеральную воду и напитки. Их сосед по ряду усиленно потреблял «напитки», а непьющий Сергей подозрительно косился на него.

– Че уставился? Вояка, што ли? А я – гидростроитель! После вас – одни обломки, а мы плотину и ГЭС строим.

Обосрал! Со смаком! Сергей улыбнулся и протянул ему руку:

– Сергей, капитан Андреев, ВВС.

– Леха, инженер Иванов, строитель в Эр-Ракке, вторую очередь Аль-Асад на Евфрате строю. Давай! Там ее не продают. Мусульмане!

Алексей умудрился протащить в салон пару бутылок водки, поэтому потреблял все четыре часа полета, разводя это дело «Швепсом», и называл эту гадость коктейлем. Лишь, когда самолет разворачивался над морем для захода на посадку, пьяненький Алексей ткнул пальцем в стекло:

– Смотри, капитан, по твою душу прилетел!

В трехстах метрах по левому борту висел F-16 с шестиугольной голубой звездой на обтекателе антенны.

– Всегда так встречают. Врежь им, капитан! Дважды строительство бомбили. Забабахались технику списывать!

Заход на посадку выполняли от Бейрута, там идет гражданская война, у берегов Ливана болтается Шестой флот США и Средиземноморская эскадра СССР, которая имеет береговую базу в Тартусе. Через базу заход закрыт, поэтому гражданские самолеты выполняют его через территорию Ливана. Посадка в Бейруте только с северо-востока, так как юго-западный заход закрыт, там сидят израильтяне. F-16 отвалил от борта почти сразу после прохода побережья. Дальше начинается зона ПВО сирийских войск. Несмотря на то, что на улице ноябрь, и солнце уже село, в открытые двери севшего борта врывается душный и горячий воздух. Они с Галиной стоят на высоком трапе «Ил-62», с которого медленно спускаются многочисленные пассажиры рейса. Внизу подъехал желтый автобус с белой полосой и большим полуприцепом. Такой же, как в Москве, но выкрашенный в другой цвет. На выходе стоит молодой человек с табличкой, на которой по-французски написана их фамилия. Крепкое рукопожатие, получение багажа и посадка в армейский УАЗик. Куда-то везут по темным, хотя и хорошо освещенным улицам Дамаска. Водитель буквально летит, скорость движения никто не ограничивает. Вокруг довольно много автомобилей, в основном такси. Много одинаковых голубых «жигулей» и такого же цвета «Пежо».

Несколько раз активно сигналит совсем молодой водитель, выполняя какие-то странные перестроения. В Липецке или в Москве уже бы дырку в правах заработал. Кончился «старый город», началось шоссе с раздельным движением, затем по кругу на площади и опять громкий звук клаксона перед закрытыми воротами. Они расходятся, и машина заскакивает в небольшой садик перед зданием. Довольно резко тормозит.

– Приехали! Проходите вон туда. Вещи оставьте в машине.

Вот это встреча! Дядя Володя собственной персоной! Много лет подряд они с ним встречались только в отпусках. Он – помощник военного атташе в Сирии. Долго хлопали друг друга по бокам.

– Нина, Галочка, вы тут поболтайте и сообразите что-нибудь на стол, а мы на несколько минут.

Те послушно закивали головами. А Сергей с дядькой пошли куда-то в сторону от здания возле которого и произошла встреча. «Какие люди!» – подумалось Сергею, когда он увидел худощавую фигуру генерал-лейтенанта Соколова, который командовал ими во Вьетнаме. Тот с каменным лицом выслушал доклад, и только потом протянул руку для приветствия.

– Капитан, а где твое звено? – Сергей недоуменно уставился на него.

– Какое звено? Меня отправляли одного.

– Твою мать! Они что там думают, и чем?! Мне летчики нужны, а не помощники атташе, у нас потери. Машины хоть обещали прислать?

– Мне ничего об этом неизвестно. Документы оформляли в Москве и быстро. Никаких разговоров не было. «На месте, все на месте!»

– Я просил звено, хотя бы, на «Кайрах». В общем, так, капитан, базироваться будешь в Пальмире, задачи отработать как в аптеке. На тебе подготовка ударной эскадрильи. Приказ получишь на месте. Все, пока. Как отец?

– В Дели, давно связи не было.

– Ему хорошо! Нам бы так. Володя, я на узел связи, буду разбираться: что происходит. Обеспечь, пожалуйста, его отправку.

– Завтра, товарищ генерал, мы два года не виделись.

– Не понял?!

– Так это ж мой племянник.

– А! Хорошо, тогда завтра. В 34-й бригаде их уже ждут.

Девочки успели соорудить неплохой стол, ради их приезда из холодильника извлечены «бабушкины» пельмени, «Смирновская», соленые грибочки и другие вкусняшки. Они сидели в большой комнате на диване и рассматривали фотографии в ожидании мужей. Пригубив для приличия водку, Сергей внимательно слушал дядю, который рассказывал о ситуации в Сирии и Ливане. То, что не отражалось в прессе. Дела шли совсем не так, как представлялось все в Москве. Во-первых, Израиль, оккупировав и присвоив себе Голанские высоты, теперь стремится закрепить юридически их статус. Для этого он «поощрил» движение фалангистов в Ливане, и под предлогом борьбы с ООП ввел значительные силы на юг Ливана. Гражданская война в Ливане, в основном, спровоцирована израильской разведкой «Моссад». Цель – отвлечь сирийские войска от Голанских высот. Именно на Голанах лежит ключ ко всему узлу противоречий на Ближнем Востоке. Здесь, благодаря климату и большому наличию воды, можно расположить до полутора миллионов человек в благодатном климате. Изгнав более 116 000 тысяч сирийцев с этих земель, Израиль расположил там 33 военизированных «поселения», так называемых «кибуцев» и «мошавов». Это примерно 15-20 000 человек. По данным нашей разведки в этом месяце парламент Израиля примет закон об аннексии этих земель, что может спровоцировать новую арабо-израильскую войну. Судя по сосредоточению войск на севере Израиля, скорее всего, этот удар будет нанесен по палестинским лагерям в Ливане. Но целью Израиля, естественно, служат вооруженные силы Сирии, которые плохо подготовлены к войне на территории соседнего государства. Сказывается то обстоятельство, что Сирия от Ливана отделена довольно высоким хребтом Антиливан, за которым есть еще один хребет – Ливан. Зона от побережья до хребта Ливан РЛС Сирии не просматривают. Ливан в современном состоянии не имеет развитой ПВО. Ситуация в самой Сирии тоже не блещет: израильтяне имеют мощную станцию радиоразведки на Голанских высотах, с которой могут видеть всю южную часть Сирии. И, в довершение всего неприятного, США поставили Израилю несколько палубных самолетов Е-2 «Хокай». К тому же, здесь сосредоточен 6-й флот США, у которого тоже есть «Соколиный глаз», и не один. Плюс, США и Израиль имеют общие каналы связи и боевого управления. Так что, придется действовать в очень серьезной обстановке. Радует только один факт: Москвой обещано, что действовать Сирия будет не одна. Черноморский флот и тамошние пароходства готовятся, в случае чего, перебросить в Ливан и Сирию необходимое количество войск и вооружений. Свежо предание, но, в свете событий на территории Афганистана, есть надежда, что обещания будут выполнены. А теперь, требуется подготовить 4 ударных эскадрильи, способных выполнить сложнейшую задачу в условиях горно-пустынной местности, в условиях превосходства авиации противника, как в количественном отношении, так и в качественном.

Посидеть вчетвером долго не удалось: «на хвост» свалился Соколов, вернувшийся из узла связи с последними новостями. Жил он в квартире напротив, без жены, а запах пельменей такой вкусный! Он еще не отошел от разговора с Москвой, и ему просто хотелось надраться до поросячьего визга. Захватив с собой большую бутылку «Смирновки-21» из дьюти-фри, он заглянул на огонек. Тетя Нина засуетилась на кухне, отправляя в кипяток очередную порцию домашних пельменей. Генерал познакомился с Галиной, узнал, что она «потомственная летчица» и парашютистка, так что без дела скучать не будет. А потом перешел к «делам нашим тяжким». В общем, в Москве не верят, что удастся противостоять Израилю, но просят продержаться хотя бы неделю, чтобы успеть перебросить войска. При этом отказали в поставках «А-50» и «Ил-20». Максимум, могут посадить в Аль-Валиде пару стареньких «Ту-126», от которых толку как от козла молока.

– Я, конечно, отказываться не стал, какое-никакое, но прикрытие. Однако, большего из них не вытрясти, пока. Все на бога надеются, не понимают, что бить надо, сжав руку в кулак, а не пальцами в растопырку. Им, из Москвы, видите ли, виднее. По поводу «кайр», их не будет, придет одна, для переучивания, все остальное: МиГ-23БН.

«И на таком старье, 1974 года выпуска, придется действовать!» – подумал Сергей. Он недовольно повел плечами, что не ускользнуло от начальника.

– Не беспокойся, в 34-й бригаде очень хорошие и опытные летчики, а насчет машин – будем еще говорить с Москвой, постараюсь убедить Кутахова изменить свое мнение. Пал Степаныч найдет способ помочь, даже если придется действовать против мнения ЦК. Пока он считает, что имеющихся «Су-22М» достаточно для отражения агрессии.

– Эта модификация практически не имеет возможности наносить низковысотные удары. И управляемого оружия практически не имеет. – ответил капитан.

– Да дело, как раз, именно в этом. Не хотят в ЦК поставлять сюда «Хашки». Дескать, 100%, что все окажется в Израиле. Не могут простить Асаду, что вместо «Ми-24» закупил «Газели».

«Пьянка» продолжалась до глубокой ночи, затем удалось немного поспать. Утром их разбудил в шесть утра голос из репродуктора с минарета, который читал суры из Корана. Теперь этот звук будет преследовать их всю командировку. Сирия не слишком религиозна, здесь светское государство, но мечетей и церквей полно. Здесь живут представители очень разных вероисповеданий, и пока живут мирно. Галина, со сна не поняв, что происходит, попросила выключить радио, а потом долго хохотала над собственной просьбой. В качестве будильника, утренний намаз – хороший будильник! Пришлось встать и идти завтракать, тем более, что хозяева тоже поднялись. Ольге, их дочери, в школу, и мать помогает ей туда собраться. Дядька с кем-то говорит по телефону на французском. Электрический кофейник продавливает пар через ароматный кофе. Маленькие округлые булочки и небольшие брикетики масла «Анкор», копченая говядина и «дефицитная в СССР» твердая колбаса с яичницей на завтрак. Утро военного дипломата из Страны Советов. Сели в тот же «газик», на котором приехали, но за рулем дядька Вовка. Говорит, что к местным способам езды надо привыкать, здесь немного другая манера вождения. Покрутившись по городу, подъехали к большой огражденной усадьбе. Сергей уже в форме, а не в костюме. На дядьке немного странного вида камуфлированный костюм, без погон.

– Тебя пригласили на завтрак в очень интересное место! – куда они приехали, дядька не сказал. Он предъявил свое удостоверение щеголеватому офицеру-летчику, тот, улыбаясь, и не проверяя документы, показал рукой на открывшуюся стальную дверь в воротах. Все втроем прошли туда, и пошли вслед за офицером по тенистому красиво ухоженному саду. Подошли к красивой беседке на берегу небольшого пруда, в котором плавали два белых и один черный лебедь. В беседке находился сервированный стол, и стояла пара официантов. Больше никого не было. Владимир Ильич закурил, а Сергей с Галиной рассматривали очень красивых лебедей. На дорожке появилось три человека: два высоких военных и небольшого роста женщина, сильно напоминавшая мать Сергея. Такая же густая копна темных волос, стройная фигурка с большим бюстом. Один из военных был в летной форме, второй – национальный гвардеец. Сергей понял, куда его привезли: он узнал Хафеса Асада, портретами которого был увешан весь Дамаск. Второго человека он тоже видел на плакатах, но имени его не знал, здесь все написано арабской вязью. Коротко отдав честь, он встал по стойке смирно. Первым заговорил дядька Вовка по-французски.

– Как Вы просили, позвольте представить: капитан Сергей Андреев и его жена Галина.

Неожиданно Президент распахнул руки и обнял Сергея, затем поцеловал в обе щеки Галину.

– Базиль, майор аль Асад. – представился второй военный, и протянул Сергею руку. – Приятно познакомиться, капитан, отец много рассказывал о своей учебе во Фрунзе!

Выговор у него чистейший, и Сергею стало немного неудобно за свой французский с «нижегородским акцентом», как говаривала бабушка. Жену Асада звали Аниса. У нее тоже великолепный выговор на французском, и красивый тембр голоса.

Второй завтрак длился довольно долго, а разговор крутился вокруг Фрунзе, Канта и Луговой. Было заметно, что Президенту нравилось вспоминать тот период.

Расставаясь, старший Асад сказал по-русски:

– К сожалению, уже второе поколение русских летчиков воюет вместе с нами на нашей стороне, но мир в Сирии еще не наступил. Хочется надеяться, что с Вашей помощью, Сергей, мир в нашей стране, наконец, наступит. Так, чтобы третьему поколению не пришлось вновь драться на этой земле.

«Его б слова, да богу в уши!» – подумал Сергей, но, вслух высказался за кратчайший путь к победе.

Глава 8. 34-я бригада ВВС Сирии, инструктор боевого применения

Небольшой городок Пальмира практически музей под открытым небом. Строили его филистимляне: «пришедшие из-за моря». Судя по архитектуре – это были древние греки. Время почти стерло с лица земли этот город. Здесь же существовал и римский город, город процветал много веков, пока не сменил хозяев. Сейчас это городок пять на 10 километров, максимум, среди каменистой пустыни. На восточной окраине расположен довольно большой аэродром, который занимает 34-я бригада ВВС Сирии. Противоатомные укрытия из стандартных «советских» блоков. Обсыпка, покрашенная под песчаный грунт ВПП, желто-зеленые камуфлированные самолеты. Семью Андреевых поселили в очень уютном, по местным понятиям, домике, одной стороной смотрящим в бесконечные пески, второй упиравшимся в апельсиновый сад. Выделили две машины «Пежо», самому Сергею и Галине. Летчики в эскадрилье и опытные, и хорошо обученные. Приняли его хорошо. Все прекрасно разбираются в нашей форме и значках, поэтому уважительно отнеслись к знаку «Летчик-испытатель 1 класса». На занятиях слушают внимательно, старательно все записывают. Учились они, в большинстве своем, в Луговой и в Канте. Все говорят по-русски. Но, времена изменились, и теперь все, чему учились там, приходится забыть, и действовать совсем в других порядках. Вместо пары – звено, а в некоторых случаях – тройка. Предельно малые высоты, плотные строи, и стремительные отходы от цели на угле 72 градуса. «БН» хорошо себя ведет на этих высотах, и это единственный способ оторваться от противника. И «Игл», и «Фалькон» на таких скоростях так низко не летают. Их трясет и затягивает в пикирование.

Через две недели «Ан-22» доставили из Иркутска три новых машины: две «эмки» и «кайру». «Кайра» в состав ВВС Сирии не передавалась. Официально считалось, что она проходит испытания для действий в этой климатической зоне. Машины пришлось тут же перекрашивать. «Утконосые» машины невольно привлекали к себе внимание. Но первым заданием для Сергея стало выполнение воздушной разведки на «МиГ-25Р». Предстояло пройти вдоль линии разделения и по границе между Ливаном и Израилем. На машину навесили все пять АФА. Дождались хорошей погоды и «на старт, внимание, марш»!

Утянутый в высотно-компенсирующий костюм, с гермошлемом под мышкой, он вышел из автобуса, как космонавт. В ангаре были открыты обе двери, перед этим ночью, во время спутникового «окна» машину перетащили из укрытия в ангар. Машина – чужая, на ней он еще не летал. И сразу на боевой. Принял доклад техника, из наших, готовили машину не сирийцы. Осмотрел, замечаний не было. Черканул в журнале, и начал усаживаться. Запуск, прогрев и из ангара на старт. Разворот, тормоз, форсаж, и в набор. СПО со ста метров высоты зафиксировал облучение чужим радаром. Но, полет продолжался. Ушел на 20 тысяч, перевел машину в горизонтальный полет и разогнался до 2600. Штурман наведения подтвердил вероятную атаку: четверка F-15 взлетела из Бейта. Идет в набор. Помешать они уже не могут, не успевают, будут ловить над морем. Четыре отворота, предварительно рассчитанных, и охотники израильтян уже сзади и ниже, много ниже, атаковать они не могут, хоть и идут на собственном максимале. Начались проблемы со связью. У них за «хокаем» спрятался постановщик помех: переделанный из пассажира 707-й Боинг. Сергей пока видел его, но помехи были сильными. Перехватить его не хватало радиуса. Попытался доложить на землю, связи не было, сплошные бульканья. Задание он выполнил, все снято, пора возвращаться. Максимальный режим сжирал топливо тоннами. Начал отворот вправо от преследователей. Коротко включил собственную станцию РЛС и малость припух: «Форрестол» выпустил еще одну «четверку». «Фы-14» поднялись уже на 15 тысяч и шли на перехват. Суки! Очень грамотно заходят! Оставил включенной станцию, по дистанции она произведет захват раньше. У них «сперроу» или «фениксы», а его четыре «к-33» под брюхом позволяют ударить раньше. Через несколько часов в Нью-Йорке начнется сессия Совбеза ООН, которая будет обсуждать аннексию Голанских высот. Евреи подготовили к ней подарок. Они загоняли Сергея под пуски ракет с американских «F-14». А на дворе декабрь, и купаться совсем не тянуло. «Форрестол» прошел Вьетнам, поэтому, первое, что пришло на ум, это позывной отца в 66-м году: «лен со лай секст секст тангоу».