TWIN
Глава 1
Поезд влетел в туннель. До начала новой жизни оставался последний пролёт. Прислонившись к стеклу, она размышляла о том, что любовь неимущих к недосягаемым благам богатых – это весьма опасное явление; и всё же… она готова бороться за любовь, за исполнение своих желаний, иначе красивая и богатая жизнь пройдёт мимо неё.
Она вышла в заснеженный Китай-город, уютный и нарядный, с хвойным ароматом, светящимися гирляндами и радостным ожиданием чуда. Сняла шарф и подставила лицо настойчивому московскому морозцу…
Вдруг кто-то толкнул её. Обернувшись, она увидела Деда Мороза.
– Извините! Простите!
Дед раскланялся и скользнул взглядом по стройным бёдрам.
– Впрочем, нет. Лучше: здрасте!
Она приподняла брови: «И-и-и?»
– «Здравствуйте» всегда лучше, чем «Простите».
Она согласилась: «Да, лучше». Он ухмыльнулся.
– Не желаете новогоднего чуда?
– Нет. Не хочу.
– Тогда пойдёмте ко мне в Снегурочки!
– Нет!
Она дернула Деда Мороза за бороду. Резинка растянулась и открыла молодое симпатичное лицо.
– Прости, дедуля! Не до тебя!
Резинка щёлкнула по лицу. Парень моргнул. Она рассмеялась и, махнув рукой, побежала по своим делам. До Нового года оставалось совсем немного времени, а нужно было столько всего успеть!
Забежав в контору, она села и сложила руки на коленях.
Руки её слегка дрожали, в горле стояла сухость; и вся она охвачена была едким, острым напряжением – как истинный артист перед судьбоносной премьерой.
– Помогите мне! Умоляю вас… – произнесла нежным голосом, уронив кристально чистую слезу. Белокурая головка склонилась, печальный взор скрыл синеву потухших глаз, утративших надежду.
Это возымело эффект: потерять сумку с паспортом, телефоном и ключами – действительно большое несчастье.
Поддавшись девичьим слёзкам, директор коммунальной службы растрогался и подобрел, пообещав помочь с замками.
За глаза его называли Управдомом; внешне он напоминал советского помятого чиновника: с большими залысинами, потеющим лбом и старым кожаным портфелем.
Он был хорошо знаком с Фельдманом, отцом девушки, роль которой она так мастерски разыгрывала. Дочь Фельдмана он тоже знал – не знать дочь столь уважаемого человека было бы неприлично. Ему показалось, что за годы эмиграции девушка сильно изменилась: поблёк лондонский лоск, исчезла обычная надменность, появились сдержанность и скромность, сопровождаемые голодным блеском глаз. Как могли произойти такие перемены? Неужели из-за потерянных ключей? Нет, это не в духе Фельдманов. Это не их стиль – страдать по пустякам!
Тогда в чём дело?
Осторожный по натуре, он избегал конфликтов, хотя его служба не оставляла ни малейшего шанса на покой. Она состояла из бесконечных забот и непрекращающегося стресса. И никто бы не устоял под таким тяжёлым бременем, если бы не теневые связи и неправедные донаты. Фельдман в этом отношении был весьма полезным человеком.
– Кто является собственником квартиры?
Девушка выпрямилась и смело встретила взгляд.
– Собственницей являюсь я. Валерия Фельдман.
Брови управляющего взметнулись; на лице запечатлелось удивление: собственницей квартиры оказалась дочь, а не сам Фельдман. Ммда. А ведь девушке не больше двадцати… А в квартире не меньше двухсот пятидесяти квадратных метров. В самом центре Москвы, на Солянке. Ответственность за вскрытие такой собственности граничила с непостижимым.
Управдом достал носовой платок и аккуратно промокнул лоб.
– Так-с.
Девушка легонько надавила.
– Надо вскрывать замки. Иначе я не попаду в квартиру.
– Да-да, – с мучительным видом произнёс он. – Надо вскрывать.
Она продолжала задавать вопросы, чтобы получить желаемый ответ.
– Что необходимо, чтобы вскрыть замки?
– Ну…
– Если нужно вызвать полицию, то я готова.
Управдом кивнул.
– Да. Нужно вызвать полицию, пригласить понятых и составить протокол.
– Отлично! Пусть будут соседи, полиция и протокол.
Девушка возликовала – все пазлы сложились! Поблагодарив мужчину, она пообещала донат и стремительно покинула кабинет, оставляя за собой сладостный аромат молодости и нескончаемого задора.
Девушку звали Машей Красновой. Она была мошенницей, не совсем профессиональной – скорее новичком и фанаткой Валерии Фельдман, желающей вжиться в её роль и завладеть её недвижимостью.
Воспользовавшись внешним сходством, она ввела в заблуждение Управдома и заняла пустующее жильё. Ей казалось это справедливым: квартира простаивала, а Маше негде было жить.
Маша была студенткой МГУ, обожала Ивановскую горку и ценила возможность проживать на Солянке в старинном красивом доме, бывшем доходном доме купеческого общества Варваринских.
По утрам она планировала ездить в университет, а после занятий работать в исторической библиотеке за углом в Старосадском переулке. В выходные дни Маша будет проводить время в Аптекарском огороде или отдыхать у Чистых прудов.
Своё пребывание в квартире она считала временным: на месяц или два. Очень хотелось пожить в комфортных условиях; думала, что чужой собственности не навредит и будет предельно аккуратна. А когда приедет Валерия… да разве скоро это случится? Что ей делать в Москве!
Валерия Фельдман – гламурная дива, наследница крупного российского капитала, имела недвижимость по всему миру: в Лондоне, Париже, Москве. Училась в Кембриджском университете; вела свободный образ жизни, объехала весь свет: проживала в фешенебельных отелях Дубая, посещала рестораны испанской Бильбао, тусовалась в гламурных клубах Лос-Анджелеса и проводила время на розовых песках Багамских островов или заснеженных курортах Куршевеля.
Квартира в Москве досталась ей от предков. Родители запретили её продавать из уважения к своим российско-еврейским корням.
Теперь в этой квартире проживала Маша, наследница московских лимитчиков, прописанная в подмосковной хрущёвке.
О существовании Леры ей стало известно два года назад, когда она рассматривала фото английских гламурных тусовок. Поражённая сходством, она показала фото тёте: «Почему я так похожа на Валерию Фельдман?»
Тётя лишь пожала плечами: такие совпадения бывают. Миллионы людей похожи друг на друга по фотографиям.
Этот ответ Машу не удовлетворил, но задавать вопросы было некому – родители ушли из жизни, когда ей исполнилось всего три месяца. Тётя была её единственной опорой в течение двадцати лет.
Фотография Леры перевернула её сознание, наполнив жизнь тревогами и множеством неизвестных.
С упорным фанатизмом Маша приступила к сбору информации о знаменитом семействе Фельдманов и превратила невинную страсть в тщательно продуманный план: используя внешнее сходство с Валерией, решила захватить её недвижимость.
План осуществился блестяще. Её признали соседи, консьерж и даже в полиции выдали новый паспорт взамен (якобы!) похищенного.
Для всех Маша стала Лерой.
Однако сыграть её роль Маше не удавалось: внешность не дотягивала до харизмы светской львицы, она не была привычна к брендовым нарядам, ресторанам, барам и салонам красоты. Не имея фельдмановской сущности, Маша смотрела на людей не по-фельдмановски: без высокомерной дистантности, а с благородным уважением, проницательным вниманием и готовностью протянуть руку помощи. Так её учили в школе, так требовали в семье.
Впрочем, теперь было не до салонов, ресторанов и тусовок: всё внимание приковала квартира.
О, какая это была квартира! Любая сорока удавилась бы от зависти, увидев такой блеск! И в чём? В обычных вещах! Это было потрясающе для неискушённой души. Вызывало зависть и любовь к каждому квадратному метру, к мебели и технике, к картинам и аксессуарам, к каждой мелочи, вещице или пустяковине. Шесть комнат, включая кухню-столовую. В гостиной красовался красный рояль «The Red Piano», подобный тому, какой был у Элтона Джона в Лас-Вегасе. Над ним висела акварель «Обнажённая» работы Владимира Лебедева, а в настенное венецианское зеркало был встроен телевизор-невидимка.
Всё здесь было великолепно, но больше всего Машу восхитила гардеробная: там находились наряды от Джорджио Армани, Пьера Кардена, Донателлы Версаче и других мировых дизайнеров!
Маша всё перемерила, и всё ей пришлось в пору.
Она купалась в своём чужом счастье, не думая о том, что обман раскроется и за него придётся отвечать. Жила настоящим, о будущем не загадывала.
Однако в жизни нужны деньги. А их в квартире не было. Был сейф без ключа. Но что стоит сейф, если нет ключа! И как жить жизнью Фельдман, если не иметь денег?
Пришлось заложить колье с бриллиантами, оставленное на туалетном столике.
Перед выходом Маша приоткрыла дверь и прислушалась. В подъезде было тихо: ни шумов, ни шагов, ни звуков лифта. Убедившись, что встреча с соседями ей не грозит, она выскользнула из квартиры.
Минуя лифт, Маша поспешила по лестнице. На пролёте между третьим и вторым этажом её остановил молодой человек с приятной скандинавской внешностью.
– О-о-о! Да ты не улетела в Европу!
От неожиданности Маша растерялась.
– Нет, не улетела. У меня украли паспорт, телефон и ключи от квартиры.
Молодой человек помолчал, осмотрел её сверху донизу, и у него возникли сомнения.
– Что-то не пойму, ты это или не ты?
Маша попыталась пройти. Мужчина схватил её за руку.
– Куда ты спешишь?
– Я иду в аптеку.
– Ты больна?
Маша нахмурила лоб: она больна? О, да! Она больна! И схватилась за голову, изображая мигрень.
– Понятно.
Мужчина ухмыльнулся и ухватил Машу за ягодицу.
– Ой!
– Давай, полечу!
Он насупился и ринулся вперёд, стараясь прижать её к стене.
Ведомая оборонительным инстинктом, она изогнула ногу в колене и врезала ему в самое уязвимое место – в обширную паховую область. Мужчина охнул и скрючился.
Схватив его лысеющий череп, она оттолкнула его от себя. Самец оступился и сел на ступеньку, подперев спиной перила.
– Не стой на дороге! – выкрикнула она и вылетела на улицу.
Отдышавшись, она задумалась: кто этот человек? Какое у него отношение к Лере? И что ей со всем этим делать?
Злая и недовольная, она отправилась на Арбат.
Среди туристов, музыкантов, художников и ломбардистов её никто не опознал – и слава Богу! Никто не спросил, откуда у неё колье и зачем она его закладывает. Она просто сдала колье в ломбард, а получив деньги, направилась в магазин и накупила продуктов: картофель, морковь, хлеб, кефир, яйца и варёную колбасу. Этого должно было хватить на два дня. Оставшиеся средства спрятала в коробке из-под обуви.
Вечером, закутавшись в плед и уютно устроившись на диване, она задумалась о том, как непроста жизнь под чужим именем.
Отношение к квартире изменилось: она уже не казалась такой великолепной и комфортабельной – слишком велика и неуютна, и очень сложна для освоения.
Например, кухня блистала кафелем и никелем – это красиво, но толку мало. Маша долго искала, как включить кофемашину или электроплиту, и ничего не выходило, пока она не догадалась, что техника роботизирована и включать её надо голосом.
– Хочу эспрессо!
Робот включился, но кофе от робота ей не хотелось.
Она сварила его в старой потёртой турке, купленной, вероятно, на блошином рынке в Турции или Иране – получилось замечательно! Крепкий, ароматный, с пикантным привкусом «панамской гейши».
Глоток кофе наполнил её негой и лёгкой эйфорией.
Взглянув в зеркало, Маша надула губы: «Хороша!» Теперь она принадлежала к миру богатых и счастливых.
Зазвонил стационарный телефон.
Маша испугалась: что это за чудо? Стационарного телефона она не видела давно, даже в хрущёвке его не было. А этот аппарат был антикварным, с инкрустацией из перламутра и золота. Он настойчиво звонил и звонил.
Может, снять трубку? Но можно и не снимать.
Прожить здесь дней десять и ни разу не снять трубку. Потом закрыть квартиру, уехать к тётке и продолжать жить иллюзиями, дожидаясь, когда Богатая и Красивая жизнь сама найдёт Машу и заключит её в объятья.
А можно не дожидаться. Можно действовать и рисковать и самой добиваться Красивой и Богатой жизни.
Что же лучше: движение или покой?
«Движение всегда предпочтительнее покоя» – решила она и сняла трубку.
– Алло!
В трубке раздался молодой взвинченный голос.
– Ты дома? Почему не улетела?
– Улетела уже! – выкрикнула Маша в порыве отчаяния и с силой швырнула трубку.
Каких чудес и неожиданных явлений она ожидала, ступая на порог чужой квартиры? За каждым углом могла скрываться история, незаслуженно забытая и готовая распахнуть свои объятия или жёсткими металлическими когтями разорвать душу и плоть. Что ещё ожидать? Здесь всё против неё! Судьба насмехается над ней, ждёт провалов и ошибок.