Arca Quaesitorum

Пролог

– Можешь ли ты пойти вслед за нами, Юнуак? – Спросили Некк-Та, втягиваясь в приготовленные для них ячейки, созданные для поддержания жизни Цветов отдельно от человека. Только один пилот будет с ними.

– Нет, мои хорошие, нет, друзья, нет… – со вздохом, медленно качая головой, произнёс Юнуак, стараясь скрыть свою боль от Спутников. Но они ощущали его боль, их цвета менялись, плавное звучание песни искажалось, непроизвольно открывая всем Искателям вокруг скорбь Цветов по утраченному равновесию, сожаление, которое представлялось людям глубоко неправильным, ведь Цветы не были ответственны за произошедшее в Небесном мире. Некки на левом плече Юнуака, уловив настроение Цветов, задрожала всеми лепестками, которые потемнели и теперь были не ярко-жёлтыми, а коричневыми. Затем её стебель склонился и тогда Юнуак понял, что её песня скоро закончится, и прикоснулся к ней. Искателю не нужен Транслятор, чтобы понять своих симбиотов, но эта машина поможет им найти общий язык с любым разумным существом. Хорошо, с любым подобным человеку существом. Большего сделать люди не успели.

– Нет, я не могу… Вы знаете причину. И мой сын, он тоже должен остаться здесь, с нами, с большинством из нас… – уже твёрдым голосом продолжил говорить Юнуак, старший искатель.

Некки Эль-Шесть-Два слабо мерцала под его ладонью, и тут звучание всех Некк-Та, забирающихся в ячейки, слилось в единую Песню. Люди остановились на мгновение, оторвались от работы и повернулись к пространственному окну, ведущему в последний Ковчег.

Юнуак и Вэйли услышали Песнь Цветов, и повернулись лицом к лицу. Обе Некки вытянули тонкие светящиеся лианы, которые соединились. Звучание Песни усилилось. Отец и сын восприняли образ Таилэ. Жена и мать, та, кто отдала себя Ковчегу, став пилотом. Она проживёт очень долго, окружённая десятками Некк-Та, но других Искателей она больше не увидит.

– Мама всех Спутников. – Тихо произнёс Вэйли.

– Ведущая к жизни. – Ответил Юнуак.

– Как там Уалаак? – Вдруг вспомнил о последнем пилоте Вэйли.

Ответ возник мгновенно, ведь теперь есть искусственная корневая сеть, и пилот узнал о том, что в мыслях Искателей прозвучало его имя. Вэйли обрадовался, ведь это он соединил машину и живую ткань, сделал то, отчего жители Небесного мира отказались сотни лет назад. Теперь пилот мог существовать вечно, как и любой Некк-Та, только вместо постоянного перерождения с наследованием его сознание сохраниться в Камне.

– Я слышу Песню Цветов. – Сообщил Уалаак. – Я готов к старту.

Юнуак и Вэйли улыбнулись. Эль-Шесть-Два вновь засветилась ровно, и человек ощутил, как жизнь возвращается его Спутнице. Он снова огляделся, продолжая слушать пение. Немногочисленные люди стояли рядом с уродливыми машинами разных размеров и форм, размещённых на овальной площадке, окружённой полями тёмно-синих и сиреневых Зарослей. Большинство из кустов были уже мертвы. Цвет полей сохранялся только из-за переплетённых лиан-щупалец. Но под этим светящимся покровом чернели сохранившиеся ещё ветви, стебли, корни посреди бесчисленных серо-бурых холмиков иссохших в труху растений.

Инженер Гайди в это же самое время стоял у Барьера, слушал стройную гармоничную и бесконечную Песню Цветов, и поражался контрасту: за границей пространственного барьера почерневшие заросли двигались беспорядочно, сцепившись в небольшие группы, сталкивались, падали, рассыпались в пыль, но продолжали продираться через растянувшуюся во все стороны внезапно для них пустыню. Озверевшие растения-мутанты продолжали ощущать присутствие чего-то живого, и потому продолжали ползти.

«Надо отправлять с Цветами много живых людей! Не одного только пилота. Как Спутники сами смогут разобраться в незнакомом мире, который пилот Ковчега найдёт?» – размышлял инженер. «А если к тому моменту останется только отпечаток, не живой человек?» – Гайди осмотрелся. Некоторое люди вернулись к работе. Они надеялись на то, что успеют подготовить хотя бы ещё одну партию Некк-Та для следующего Ковчега, которых пустыми в астероидном поясе произвели во множестве.

Гайди приблизился в установке-глушителю. Здесь пение Спутников стало слабее. Его Некки, Ней-Ки-Один-Один, которая помнит всех, кто был до Гайди, прикоснулась к машине и немедленно отдёрнула лиану.

«Мы отдавали Родителям тех из нас, у кого были недобрые намерения или излишняя жестокость, ярость, у кого были отклонения в психике, незамеченные на раннем этапе развития. Мы слишком доверились своим знаниям, нас подвела убеждённость в непогрешимости», – и он вспомнил, как были удивлены и расстроены все люди, когда узнали, что Корневая Сеть представляет собой слой, соединяющий Полевые Заросли с Пращурами. Точнее, с одним единственным, разросшимся почти по всей планете существом. Медленным и почти вечным, заботящимся о своих детях. Он собрал в себе всех, кто был изначально. От него Заросли обрели способность двигаться и слышать животных. Теперь его нет. И потому разорвались все связи. «Мы решили, что многочисленные заросли кустовых заменят нам почти весь мир растений и животных. Уверились в том, что за счёт числа они растворят всё то зло, что идёт порой от некоторых людей», – Ней-Ки потемнела. Гайди ещё не заметил, что несколько тёмных пятен преодолели пространственный барьер и уже приближаются к глушилке, подминая под себя омертвевший лес своих собратьев и сестёр.

«Эти Н-Те, кустовые растения, способны не только двигаться. Они эмпаты, они породили Цветы, наших Спутников. И они меняют свою ДНК в зависимости от настроения тех, с кем находятся в контакте. С людьми, в которых есть зло! Мутации накопились, и Пращур принял на себя непосильный груз. Даже этот гигант не выдержал напряжения», – Гайди услышал песнь тревоги, Одиннадцатая покраснела. «Но только мы, Искатели, сможем предупредить наших Спутников о такой опасности!» – инженера сбило с ног, стебель Одиннадцатой грубо выдрали из плеча человека и она погасла. Гайди не смог даже закричать, настолько быстро его разорвали.

– Скорее! Скорее, прошу вас! – Почти выкрикнул Пайти с перекошенным от напряжения дёргающимся лицом, всегда таким спокойно ровным и неподвижным. – Я отключаю приёмники… – Но тут он услышал Песню, он замер на мгновение, прислушиваясь к ней.

Он повернулся к Заросли О-А, которая одна только и оставалась по эту сторону Барьера. Вокруг неё темнели на рыхлой земле десятки холмиков погибших Зарослей. Некки на плече Пайти замерцала ярким синим цветом.

– Что, хорошая моя, больно? Больно видеть, как другие уходят, а родня превратилась в смерть? – Пайти, протянул руку к Ней-Ки-Девять-Шесть, и посмотрел на куст О-А. Неподвижное большое пушистое сиреневое растение перед человеком почуяло его, и внезапно встрепенулось, зашелестело, затрещало множеством ветвей, её гибкий стебель изогнулся и О-А приблизилась к Искателю, волоча часть корней, которые уже стали чернеть.

К лицу человека прикоснулись ростки последней из живых ветвей Полевых Зарослей. Они умирали. Их Дети-Цветы уходили. Уходили навсегда. Заросли не могли этого сделать, – их корни были слишком глубоко, их было слишком много, и ни один из Ковчегов по отдельности, и вместе корабли, не смогли бы вместить Родительские Заросли, сплетённые воедино тысячелетия назад, даже будь они здоровы.

Болезнь, поразившая Корни, уже убила Пращура. Без него Заросли переродились, потеряли разум, из всех эмоций, осталась только ярость. Теперь уже невозможно было остановить безумие, охватившее их. Только немногие из Зарослей оставались способными чувствовать и мыслить, и защищали теперь людей, от того, что вчера было родным, а сегодня металось по планете, убивая всё живое. Убивая детей – Некка-Та и Искателей. Полёвка О-А заняла позицию между человеком и Барьером. Пайти гладил Некки.

Пайти разглядел свою жену, Неанку, там, где ей и следовало быть, возле генераторов Барьера. С ней всё хорошо. Она пела вместе со Спутниками. Инженер нашёл через новую корневую сеть Искателя Юнуака.

– Юнуак. – Вопросительно просигналил Пайти.

– Да, Пайти, я тоже слушаю Песню. – Ответил не понявший настроения своего друга Юнуак. Его сын, инженер Вэйли уже занимался подготовкой Ковчега, проверял настройки привода смещения, испытывал генератор безвременных нитей, и с улыбкой продолжал слушать пение Цветов. Все части работали идеально. Некк-Та уже занимали места, Пилот готов.

– Я думаю… – Начал говорить Пайти.

– Так. Что-то случилось? – Встревожился старший Искатель.

– Возможно, да. Возможно, мы ошиблись, отправив их одних.

– Не понимаю? Мы для них сейчас самая большая угроза!

– Но только живой Искатель распознает эту опасность!

– У них есть Пилот, разве недостаточно?

– А если от него останется только отпечаток в Камне?

– Мы отправили уже всех, кого могли. Почти все группы на планете уже уничтожены. Я так полагаю, потому что нет связи, даже Тайби молчит. – Юнуак покачал головой, продолжая не понимать мысль Пайти.

– Только живой человек распознает в других ту же опасность!

– Верь, дружище. Они справятся. Иначе погибнут. Верь в силу доброго начал жизни. К тому же, охранная система не позволит злым существам пробраться внутрь Ковчега. – Юнуак повернулся к Вэйли. Тот кивнул.

– Ты уверен, что эмоции всюду одинаковы? – Пайти сомневался.

– Цветы чувствуют жизнь в тебе, когда нет зла в твоих мыслях. Некк-Та чувствуют. И я им доверяю. Я им желаю успеха. Пусть помнят нас, и помнят о наших ошибках, помнят так, как умеют.

– Почему изменилась Песня? Она стала Общей! – Спросил Пайти.

– Моя Некки тоже звучит иначе. – Согласился Юнуак.

– Полагаешь, это есть то самое? – Уточнил инженер.

– Да. Они уже помнят нас. Тебя, меня, всех. Они помнят обо всех нас.

– Девяносто шестая только что выразила согласие через транслятор! – Воскликнул Пайти. Его голос дрожал от радости.

– Значит, я прав. Они справятся, даже если человека не будет рядом.

Юнуак услышал «да» от Некки. Он ощутил тепло и заботу.

– Поторопитесь! Мы разрываем связи. Берегите себя, берегите последних из нас… Помните нас, помните о нас… – умоляюще лепетала Неанка, наблюдая, как некоторые ячейки замедлились перед окном, ведущим на далёкую орбиту недалеко газового гиганта в родной системе Искателей, туда, где Ковчег ждал Некк-Та, чтобы уйти с ними к другим звёздам, и искать другую жизнь, такую, которая сумеет принять Цветы. Её Некк, Нек-Ки-Алай-Два-Шесть на правом плече медленно сменил цвет от алого к бурому, сник, едва держась одним из лепестков за шею своей носительницы.

Окно Ковчега плавно поднялось над синим полем, уменьшаясь в размерах. Пайти с криком исчез в Зарослях, колючих, почти чёрных. Юнуак, смотревший до этого в небо, резко обернулся. Неанка плакала. Барьер рухнул. Чёрные Заросли ринулись к последним Искателям, а те молча стояли в ожидании смерти. Никто из них не мог решиться убить хоть одного из Родителей, даже для сохранения своей жизни. Только О-А кинулась на первую группу сплетённых стеблей с чёрными иссохшими ветвями, покрытыми грязью, кровью и остатками чего-то, что было недавно живым.

Старший Искатель Тайби, так и не смог наладить связь с другими площадками. В сотне миль его старший собрат, Юнуак уже отправил свои Ковчеги. Тайби не успел. В последний Ковчег прорвались чёрные распухшие от смерти Заросли. Тайби остался один, только его Некки слабо тлеет, свисая с плеча, бессильно качается и мешает двигаться.

Три излучателя продолжали глушить подступавших к нему Зарослей. Тайби вспомнил, какими они были тогда, в далёком детстве, когда его забрали на перевоспитание. Добрыми, но настойчивыми. Ласковыми, но строгими. Они не говорили, но он понимал всё, что Родители хотели сделать или сказать, ведь рядом были Цветы, которые пели и переводили. Тайби учился чувствовать. Его жестокосердие угасло в непроходимых джунглях.

И вот теперь всё зло вырвалось наружу. Только жёсткое излучение подавляло в Зарослях эту звериную ярость. Но при этом убивало их. Они так и не смогли уничтожить зло в Тайби и других. Но именно он придумал, как остановить распространение мутаций и заглушить поражённых болезнью.

«Вот и расплата за наши самоуверенность и надменность», – мелькнула мысль. Стойки с глушилками повалились под напором тьмы. Внезапно Тайби ощутил, как его охватили со всех сторон жилистые грубые и тонкие стебли, возникшие прямо из-под земли. Это были Полевые Заросли! Не все они обратились в эту страшную чёрную массу, и теперь сохранившие душу Родители защищали собой последних Детей-Искателей. Тех, кого приняли поющие Цветы, первые Дети. Те, кто связал корни, растения и людей, Цветы, которые могли размножаться, только если ощущали эмоции жизни.

Невероятная по силе боль, которую беспрерывно ощущали все, – и Тайби, и другие люди, и все живые растения, – внезапно исчезла. Тайби знал, что его смерть скоро наступит. Невозможно было выжить в коконе из мёртвых Зарослей, но у него будет могила, – нечто очень древнее, из тех времён, когда люди… когда они ещё не были людьми, а такими же зверями, которых во множестве Искатели Небесного Мира нашли по всей Галактике.