В тишине леса

10 сентября 2012 г., Германия, Гамбург

Как только Линч войдет в хранилище закрытого клуба, сработает датчик движения и включится видеозапись. Если система безопасности не опознает его за две минуты, то заблокирует дверь и оповестит о попытке взлома. Чтобы этого избежать, Линчу пришлось три месяца отработать в охранной фирме наладчиком электронных систем.

Перед отправкой на задание наставник инструктировал группу: «Излишне говорить, насколько, хранящиеся в сейфе, видеозаписи, ценны для нашей работы. Садисты посещают клуб не только для собственного удовольствия. В первую очередь это общение с единомышленниками. Они прикрывают друг друга, предоставляют алиби, помогают в поисках жертв и учат избавляться от тел. Нет тела – нет дела».

Главным препятствием в выполнении этого задания был отпечаток большого пальца хозяина клуба на кодовом замке сейфа, который так и не удалось раздобыть. Фанатичный в делах безопасности Курт Вебер либо носил перчатки, либо использовал клейкую ленту, которая деформировала узор папиллярных линий. Но, к счастью, подкупленный информатор заверил: «Обычно после полуночи хозяин клуба накидывается наркоты и теряет связь с миром».

Помпезный ночной клуб «Аллегро», оформленный в стиле оперного театра, располагался в портовой зоне Гамбурга. Нынче здания бывших фабрик и заводов служили ночными пристанищами для желающих повеселиться. Вот и сегодня вереница посетителей ручейком извивалась от автостоянки до входа, где их встречали два охранника, похожих на небоскребы.

Линч оповестил группу о начале операции и пошел к служебному входу, вытянул руки в стороны и терпеливо ждал, пока охранник обыщет его вещи и проверит металлоискателем. Попав в служебное крыло, Линч прошел длинный коридор, где его ожидал управляющий.

– Почему так поздно? Договаривались на десять, – проворчал управляющий и жестом указал идти за ним.

– Мне сказали подъехать к одиннадцати, типа в это время будет ваш шеф.

Управляющий протянул охраннику светонепроницаемую повязку. Линчу завязали глаза, посадили в машину и несколько минут возили вокруг клуба. Он это понял по портовым звукам и нарастающей музыке, которую было слышно у парадного входа. Наконец машина остановилась. Когда дверь машины распахнулась, на него хлынул прогорклый запах рыбы и специй. Его выволокли из машины. Звуки и запахи порта усилились, ветер трепал волосы. Через минуту все трое вошли в здание и с Линча сняли повязку, отчего он зажмурился. Когда глаза привыкли к яркому свету, он зашел за управляющим в ближайшую дверь и разглядел хозяина клуба, сидящего в черном барочном кресле. Комнату освещал мягкий свет торшера в форме дуги и закарнизная подсветка.

– Зачем вам понадобился мой сейф?

Директор охранной фирмы угробил полчаса, объясняя по телефону владельцу клуба, что и как, но он все же устроил допрос. Линч слегка отодвинулся от амбала, дышавшего ему в ухо, и без заминки объяснил причину визита:

– Мы обнаружили брешь в системе оповещения, нужно внести поправки и перезагрузить программу.

Вебер смотрел ему прямо в глаза, оценивая правдивость сказанного. На минуту воцарилась тишина, охрана стояла на вытяжку, терпеливо ожидая приказа. Наконец, Вебер стукнул два раза по столешнице и вскочил так резво, будто увидел под столом гадюку, быстрым шагом направился к двери и исчез в коридоре. Охранник толкнул Линча в спину и тот поспешил за хозяином клуба. Всей процессией они прошли через погрузочную платформу, на которой загружали две фуры, и, петляя по лабиринту коридоров, попали в контору, где вдоль стены были выстроены рабочие столы со счетчиками банкнот. Три китайца проворно запаковывали пачки евро в коробки с такой же маркировкой, как на грузовой платформе. Охранники встали у последней двери, из чего Линч сделал вывод, что за ней находится его заветная цель.

Обитая деревянными панелями комната была оснащена первоклассной системой безопасности. Его не собирались оставлять наедине с сейфом, и это было не единственным разочарованием. Линч заметил на сейфе наклейку конкурирующей фирмы. Значит, Вебер подстраховался и установил дублирующую систему, а это означало провал операции. В горле пересохло, Линч с трудом подавил нарастающую панику.

Вебер открыл потайную панель, ввел код, снял перчатку, приложил палец и указал Линчу на сейф.

– Валяй.

Сейф был девственно пуст, что противоречило показаниям информатора. Пока Линч работал с него не сводили четыре пары глаз. Он вынул из кейса контроллер, перезагрузил систему и ввел новые коды доступа. Хоть он и делал все не спеша, прошло не больше пяти минут.

– А теперь слушай меня внимательно, – процедил Вебер сквозь зубы, когда Линч собрал оборудование и встал у двери. – Еще раз сунетесь ко мне, и я лично проломлю инвалиду башку. Понял? Думаешь, нацепили маски и вас никто не узнает? А?

– Я не понимаю, о чем вы…

Не успел Линч договорить, как получил удар под дых и от боли согнулся пополам.

– Передай калеке, что мы тоже за вами наблюдаем, тронете моих клиентов – и пойдете рыбам на корм.

Покидая здание, Линч еле справлялся с яростью. Это была катастрофа! Группа Vigilante раскрыта! Вдвойне было обидно, что это произошло на его задании.

На погрузочной платформе его снова усадили в машину, но на сей раз, охрана не проявляла особой прыти. Позабыв о повязке, амбал плюхнулся на переднее сиденье и дал водителю знак ехать. Похоже, их босс был уверен, что угроза возымеет действие, и охрана не напрягалась.

– Глаза в пол! – небрежно брякнул охранник Линчу и уткнулся в телефон.

Когда машина повернула за угол, Линч увидел портовые доки и понял, что они находятся на первой линии складских зданий. Им навстречу ехал джип с затонированными стеклами. Линч на автомате запомнил номер. Следом за ними выехала фура, а за ней пристроился джип.

Когда Линча высадили перед входом в клуб, он бегом добрался до служебного минивэна, сел за руль и утопил педаль газа в пол. Со злостью ударил по рулевому колесу и выругался, а когда успокоился, вставил в ухо микронаушник и доложил координатору о провале.

– Если тебя выпустили, значит, хотят проследить и взять всю группу. Проверь, нет ли хвоста.

Поглядывая в зеркало бокового вида, Линч резко свернул на светофоре и прибавил скорость. Пару минут все было тихо, а потом он засек, как за ним пристроился неприметный черный «мерс». Чтобы убедиться, Линч немного поплутал по ночным улочкам Гамбурга и доложил:

– За мной хвост.

– Мы отрежем его от тебя. Езжай в аэропорт. Старик снял тебя с операции и приказал срочно явиться в центр.

– Черт! – в отчаянии Линч рубанул ладонью по приборной панели.

– Это не из-за провала. Приказ дали еще до того, как ты вошел в клуб, – поспешил его успокоить координатор. – Там что-то личное.

– Ладно. Забронируй мне билет на ближайший рейс.

– Ты не полетишь. В аэропорту тебя перехватят на подземной стоянке люди из центра и по земле доставят к Старику.

Линч озадачено потер шрам на губе и свернул на шоссе, ведущее в аэропорт. Поспешная эвакуация по личным причинам – такое было впервые.

†††

Россия, Звенигород, санаторий МВД

Генерал-майор Васенков, закончив принимать душ в ванной, услышал стук в дверь номера, и отозвался привычным: «Войдите!» Встал на напольные весы, взглянул на электронные цифры и чертыхнулся. Похоже диету придется ужесточить. Дверь номера открылась, официантка поздоровалась, вкатила в гостиную сервировочный столик с завтраком и пожелала приятного аппетита. Зашел ассистент и, дождавшись, когда официантка покинет номер, постучал по приоткрытой двери ванной.

Васенков выключил электробритву и выглянул в коридор.

– Доброе утро, Юрий Михайлович. Как спали на новом матрасе?

– Боря, давай без подкатов, я ж не девица краснощекая. Раз пришел в такую рань, значит, по делу.

Ассистент деловито доложил:

– В шесть утра в Медынском районе Калужской области обнаружили труп женщины, замурованной в дерево, – он протянул замминистра фотографии, на которых была запечатлена жертва с разного ракурса. – Труп обнаружил местный охотник.

Васенков взглянул на них и побледнел, затем прошел в спальню и снял с вешалки чистую рубашку. Пуговица на животе еле застегнулась. С раздраженным видом он промаршировал в гостиную, подкатил сервировочный столик к креслу и приступил к завтраку.

– Вызывай носителя кислотной фамилии. Скажи, что Цапакин нашел себе нового ученика. Никакой прессы. Разбирайтесь по-тихому.

– С этим как раз проблема. Убийца позвонил двоим криминальным блогерам и озвучил один и тот же текст. – Помощник открыл папку и зачитал: – «Высылаю координаты. Это мой подарок матушке Земле. Хочешь стать знаменитым? Тогда поторопись, а то кто-то другой будет освещать сенсационный репортаж». Номер скрыт.

– Раз он любит шум, значит, одним убийством не ограничится. Так что пусть Лимонов принимает дело, не дожидаясь третьего трупа. Посылай за ним вертушку. Выясни, Бирк вернулся?

– Нет. Он еще в Канаде.

– От него есть новости?

– Пока они с помощником отрабатывают зацепки.

Уже две недели Расмус Бирк, международный эксперт-профайлер, по просьбе Васенкова пытался обелить имя сына российского военного чиновника, арестованного в Канаде по обвинению в убийстве.

– Какая ему нужна помощь?

– Никакая.

Это было плохим знаком. Васенков жестом попросил оставить его одного, но потом вспомнил о кадровой ротации отдела профайлинга и спросил:

– А как там Митяева? Прошла курсы ФБР?

– Сегодня должна приступить к работе.

Васенков хмыкнул и поскреб подбородок.

– Что там с лабораторией? Растаможили?

– Оборудование смонтировали еще на прошлой неделе.

– Тогда пусть Лимонов забирает тело в Москву и вызывает своих криминалистов.

10 сентября 2012 г., Россия, Медынский район Калужской области

Пилот вертолета оповестил о прибытии по заданным координатам. Лимонов и группа экспертов припали к иллюминаторам, стараясь рассмотреть место преступления с высоты птичьего полета. Густой лес прорезала тонкая лента дорожного полотна, ведущая к ближайшей деревне. Вдалеке виднелись развалины кирпичного храма, далее густой лес – и ни одной тропы. На утреннем солнце местами поблескивали болотистые островки. Наконец показалась вереница машин вдоль размытой дороги. Люди в форме курсировали между лесом и полем, где был оборудован временный штаб.

Вертолет приземлился на поле между деревней и лесом. Полковник с кряхтением натянул резиновые сапоги, недавно купленные для рыбалки, и двинулся навстречу следователю из областного убойного.

– Здравствуйте, Андрон Маркович. Нам сообщили, что вы возглавите расследование.

Следователь представился как Андрей Витальевич Решетов, пожал руку полковнику и следовавшим за ним судмедэксперту Смирнову и лейтенанту Свиридову.

По недовольному виду подполковника Лимонов понял, что местный убойный не в восторге от передачи медийного дела Москве.

– Если это наш клиент, мы заберем дело, если нет – у вас полная свобода.

Решетов поежился от налетевшего ветра, поднял воротник куртки и повел московских коллег к месту происшествия. Ноги проваливались в грязь по щиколотку. Свиридов, еле удерживая 3D-камеру с лазерным сканером, глянул на свои кроссовки и чертыхнулся.

Чтобы не тратить время, Лимонов попросил Решетова ввести группу в курс дела.

– Труп обнаружил Олег Иванович Колотушкин, местный житель, – то и дело оглядываясь, начал доклад следователь. – Во-о-от. Пошел проверить ловушки на мелкое зверье и наткнулся на дерево, формой похожее на женщину. Пригляделся и заметил обнаженный женский торс.

Размерено шагая за шефом, Смирнов обратил внимание на извилистые и покореженные стволы деревьев, согнутые в одну сторону, будто в почтительном поклоне перед восходящим солнцем. До назначения в отдел профайлинга судмедэксперт никогда не был на месте преступления, поэтому, минуя узкую дорожку, местами затянутую туманом, чувствовал, как нарастает чувство тревоги.

– Где этот Колотушкин? Зови его! – полковник огляделся.

– Домой пошел. У него жинка тяжелая. Уход нужен. Во-о-от. Иванович хотел позвать кого-то из деревни, но увидел машину и залег. Это оказался житель Обнинска, Макрушин Сергей Климович, криминальный блогер.

– Это ему звонил убийца?

– Ему и еще одному блогеру из Калуги. Тот подъехал на час позже. Пережогин Валентин Евгеньевич. Раньше работал журналистом, но после парочки скандалов его уволили, и он ушел в свободное плавание.

– За что уволили?

– А это важно? – с раздражением спросил следователь и сплюнул. – Мне лично до лампочки, за что его там уволили.

Полковник насупился, покрутил кончики усов и окрикнул лейтенанта:

– Ваня!

Отставший Свиридов тут же отозвался и подбежал к полковнику.

– Объясни-ка обнинскому убойному, почему важны блогеры.

Решетов тут же стушевался и от злости покраснел.

Поправив очки, Свиридов монотонно начал излагать:

– Необходимо понять, по какому критерию убийца выбрал именно этих людей для привлечения к делу. Если о них знают только местные, то сам убийца, возможно, тоже местный. Если они имеют обширную аудиторию по всей стране, то убийца хочет, чтобы содеянное им широко освещалось, а блогеров использует потому, что у них больше свободы, чем у штатных газетных журналистов. Ими так же легче манипулировать.

Лимонов посчитал ответ исчерпывающим и повернулся к Решетову.

– Подобные убийства совершались на вашей территории?

– Не припомню такого. В основном у нас бытовуха, грабежи, разбои, драки, – Решетов замедлил шаг и на полтона тише добавил: – Здесь три года назад голову нашли.

– Кто дело вел?

– Да не было никакого дела, – отмахнулся Решетов. – Голову наверняка сатанисты выкопали из могилы для своих обрядов. Тут их толпы шастают.

– Голова женщины?

– Ага.

– Где голову нашли?

– На окраине…

– Села?

Следователь сказал, что теперь им придется спуститься в овраг. Полковник взглянул на затянутый туманом крутой склон и, держась за стволы деревьев, стал осторожно спускаться.

– Голову нашли здесь, в лесу. Без глаз. Глаза лежали на крыльце заброшенного дома. Прочесали всю округу, но тела так и не нашли.

Лимонов заметил поспешно прячущего мобильный телефон полицейского.

– Андрей Витальевич, если снимки с места преступления просочатся в Интернет, головой будешь отвечать. Понял?

Их взгляды скрестились. Набычившись, Решетов со злостью выпалил:

– Зачем же вы так, Андрон Маркович, мои люди знают правила.

– Ты не умничай, а лично убедись, что все твои архаровцы удалили фото жертвы с мобильных телефонов и планшетов, а то, что они их сделали, я не сомневаюсь.

Лимонов показал на еще одного фотографирующего полицейского. Решетов чертыхнулся и окрикнул коллегу.

– Ну что, Ваня? Время не терпит. Наши еще не скоро подъедут, так что расчехляй свой драндулет, – полковник посмотрел на часы. – Для протокола: на место происшествия прибыли в восемь часов сорок минут.

Лимонов попросил экспертов дать им место для маневра. Когда все трое закончили спуск и встали напротив пресловутого «дерева», полковник вынул из кейса фонарь, лупу и стал разглядывать детали, которые были плохо видны на присланных министерством фотографиях.

Смирнов облачился в форменный комбинезон и подошел к обнинским коллегам. Представился и стал осматривать собранные ими улики.

Из-за туманной дымки Лимонов не сразу разглядел, что корни дерева, покрытые мхом, прикреплены к земле металлическими скобами. Тело женщины проглядывалось от талии до головы, а бедра и ноги были скрыты стволом дерева. Определить рост жертвы было затруднительно. Вместо рук были ветки, а места примыкания дерева к телу тщательно закамуфлированы корой. Голова женщины была запрокинута назад, рот распахнут и заполнен мхом, на котором застыли две гигантские бабочки. На ее длинных слипшихся волосах, каскадом струившихся вдоль спины, виднелись маленькие фиолетовые, желтые и синие цветки, а также листья папоротника.

– Руки нашли? – спросил Лимонов, глядя как Решетов спускается в овраг.

– Прочесали местность в радиусе пяти километров. Ничего. Вам нужен список пропавших женщин?

– Вскрытие поможет идентифицировать жертву.

– Как? – Решетов недоуменно развел руки в стороны и показал на Смирнова. – Ваш патологоанатом экстрасенс? С ним говорят даже мертвецы?

Лимонов всунул в руку следователя лупу.

– Посмотри на ее груди.

Решетов еле подавил смешок.

– А что с ними? Мой любимый третий размерчик, полагаю.

– Чего скалишься, дурень? Это имплантаты, а значит, у нас будет их серийный номер.

Лимонов приказал всем покинуть место преступления и присоединился к экспертам, наблюдавшим с тропинки за процедурой осмотра отделом профайлинга.

Свиридов разложил ножки штатива и зафиксировал в пяти метрах от жертвы. Установил сканер на штатив и вставил аккумулятор в батарейный отсек. Ввел пароль и соединился с планшетом. Далее вошел в приложение и создал новую учетную запись «Никитское». Задал параметры сканирования, и на экране планшета отразилось время процедуры «2 часа 15 минут». Свиридов отошел за границу заданных расстояний и нажал на кнопку старта.

Все заворожено смотрели, как красный луч очертил место преступления. Вслед за тем короткие вспышки отображались то на одной точке, то на другой.

– А что это за штука у вас? – испугано спросил Решетов.

– Сканер, – буркнул Лимонов, не отрывая взгляда от лазерного луча. Он, как и его коллеги, впервые видел новое оборудование в деле.

– Он что, за нас всю работу будет делать?

– Вам бы все не работать, – проворчал полковник.

Из всей команды судмедэксперт оказался более приветливым и объяснил:

– С помощью сканера со встроенными фотокамерами мы получаем детальную 3D-модель места происшествия. Прибор измеряет расстояние между объектами сканирования, горизонтальный и вертикальный угол. Из этих величин прибор вычисляет площадь и три координаты: X, Y, Z. Далее выстраивается трехмерная модель.

– Так он просто картинку в компьютере нарисует и все? – разочаровано отмахнулся Решетов. – Тьфу ты…

– А вы подумали, что он вам сразу имя убийцы выдаст и адрес проживания?

– А чего? – скривился в ухмылке Решетов. – Было бы неплохо.

– До таких технологий нам еще лет сто, – подметила эксперт.

– А я думаю они войдут в нашу жизнь гораздо раньше, – улыбнулся Смирнов. – Для этого достаточно лишь заполучить биометрические данные всего населения страны и въезжающих туристов.

†††

Москва. Кутузовский проспект

Зажав в зубах пакет с сэндвичами, Митяева накинула на плечи куртку, поблагодарила мать за вкусный завтрак и направилась к двери.

– Кируся, – окликнула ее Полина Сергеевна.

– Да, мам? – рука Киры застыла на дверной ручке.

– Я понимаю, что ты зла на Расмуса, но, пожалуйста, не иди с ним на конфронтацию. Только не после того, что он для меня сделал.

Полина Сергеевна говорила о лечении в Германии, которое оплатил и организовал Бирк, когда младшая дочь улетела на обучение.

– Только ради тебя.

– Ты не представляешь, как я рада, что ты снова дома, – мать еле сдерживала слезы.

Кира бегом спустилась по лестнице и выскочила на улицу. Посмотрела на окна родительской квартиры, в которой проживала после возвращения из Брюсселя, и помахала застывшей у окна матери. Села в стоявший под окном новенький черный джип «Чероки» и не без удовольствия прислушалась к звуку мотора. В салоне автомобиля пахло ее любимым цитрусовым освежителем. Удобно умостившись в водительском кресле, она проложила в навигаторе маршрут до офиса и вырулила на Кутузовский проспект.

В дороге ей вспомнился день, когда она, сдав экзамен, позвонила матери и со слезами рассказала, что тот самый испанец, предложивший ей встречаться после окончания курсов, погиб на тестовом задании. Мать дождалась, когда Кира выговорится, и сказала короткую фразу, которая заставила Киру пересмотреть детские обиды: «Возвращайся скорее домой, доченька. Здесь тебя любят и ждут». Когда Кира действительно вернулась, они с матерью проговорили всю ночь, наперебой делясь накопившимися новостями. Конечно, Кира разозлилась, когда узнала, что Бирк не согласовал с ней свое вмешательство в лечение матери, но все же была ему благодарна.

Заехав на парковку перед зданием, где располагался отдел профайлинга, Кира заметила новую разметку прибавившихся парковочных мест. На КПП охранник долго сверял фотографию на пропуске с оригиналом, потом попросил предъявить паспорт и злобно выпалил:

– Вот как, по-вашему, я должен понять, что это вы? – он развернул ее пропуск и ткнул в фотографию.

Накануне, по настоянию сестры, Кира не только коротко остриглась, но и сменила цвет волос. Раньше Кира бы буркнула что-то типа: «глаза разуй» или «займи у приятелей воображения», но после курсов, где она тесно общалась с европейскими коллегами и видела их уровень профессионализма, дала себе зарок сдерживаться и не грубить.

– Я только с самолета, завтра сфотаюсь и обновлю пропуск.

Охранник тут же смягчился:

– Успешного трудового дня, майор Митяева, – он отдал ей пропуск и проводил пристальным взглядом.

Кира вошла в отдел и от удивления застыла. Офис, ранее состоящий из четырех кабинетов, комнаты для допроса и кухни, преобразился в просторный зал, в центре которого разместились две комнаты для переговоров. По левую сторону от входа располагались кабинеты профайлеров. Владения Лимонова тоже расширили, добавив шкафы и стол для переговоров. По правую сторону за стеклянной стеной расположилась лаборатория, комната отдыха с диванами и мини-кухней, и глухая дверь с табличкой «Морг». Вдоль стены, примыкающей к лаборатории, стояли девять откатных досок, на которых были собраны улики по ученикам Химика1. С первого взгляда было понятно, что ее коллеги проделали титаническую работу.

Через стеклянную перегородку на рабочем столе Кира увидела табличку со своим именем и вошла в кабинет. Поставила сумку на стол и огляделась. Рабочий день начался двадцать минут назад, а офис пуст. Кира решила выпить кофе и проверить служебную почту. В комнате отдыха, где стояла новенькая кофе-машина, вчера явно что-то праздновали. Майор мысленно перебрала даты рождения коллег и в недоумении пожала плечами. Может, полковника после закрытия дела Отверженного повысили в звании?

Пропищал электронный замок на входной двери. Кира выглянула в коридор и от неожиданности застыла. Ей навстречу шел улыбающийся Алан, ее бывший телохранитель. В памяти промелькнула ночь перед отъездом в Брюссель. После того, как Алан помог ей собрать вещи в квартире, где она когда-то проживала с мужем, Кира нашла бутылку текилы и засела на кухне. Утром они проснулись в одной постели.

Сначала она подумала, что Бирк снова приставил к ней охрану, но увидела прикрепленный к пиджаку бейджик «Алан Асадов. Младший следователь».

– Вот я сейчас не поняла, – сказала она насупившись.

– Что конкретно? – он прошел в ее кабинет и положил кейс на соседний стол.

Кира вошла следом и сложила руки на груди.

– Ты тут каким боком?

Алан показал на бейджик.

– Я твой напарник.

– Кто так решил?

– Бирк.

– А Лимонов в курсе?

– Конечно. Не пойму твою реакцию, ты не рада?

Кира вспомнила, как сказала Бирку, что с Аланом она чувствует себя спокойно и надежно.

– Просто не ожидала такого поворота событий.

– Доктор Бирк вызвал меня сюда на беседу и представил Лимонову. На следующий день мне предложили работу.

Кира все еще не могла в это поверить и молча смотрела на нового напарника. Оба не знали, как перейти на новый уровень служебных отношений и чувствовали из-за этого неловкость. Нужно было как-то выходить из положения, первой нашлась Митяева.

– Вы что-то праздновали?

– Девственно чистый морг. Вчера вывезли тела учеников Химика. Так что мы официально закрыли девять дел.

Алан повел ее к собранным материалам по всем жертвам. Киру особенно интересовал Маэстро, один из первых учеников Химика, который лично знал мать Бирка. Поэтому она заострила на его жертвах внимание.

В офис зашла симпатичная брюнетка лет тридцати, проигнорировала Киру и поздоровалась с Аланом.

– Не знаешь, где Вадим?

– Нет. Позвони ему на мобильный.

Пока она пыталась дозвониться до Громова, Кира шепотом спросила Алана:

– Кто это?

– Майя. В отделе ее называют Пчелка. Новая связная Бирка, – так же тихо ответил он. – В основном она работает у него в Нахабино, но бывает и здесь.

Кира плюхнулась на ближайший стул. Вскоре шок сменился злостью. Бирк взял новую связную, из чего Кира сделала вывод, что таким образом он поставил жирную точку в их отношениях. Тогда зачем он оплатил лечение ее матери?

– Не могу дозвониться до Вадима. Он обещал отвезти меня сегодня на «Сложные эфиры», я хотела взглянуть на девять ниш, – в очередной раз, прослушав стальной голос автоответчика, Майя оставила коллеге сообщение.

Кира скрылась за монитором компьютера, не желая показывать напарнику и новенькой своих эмоций. Проверив почту, она нашла кучу писем от Свиридова о новшествах в работе отдела, одно письмо касалось непосредственно ее работы, но вникнуть не успела, Алан заглянул в кабинет и сказал, что на связь вышел Лимонов. У отдела профайлинга новое дело, всем сотрудникам приказано срочно приехать на место происшествия.

†††

Медынский район Калужской области

Лимонов задумчиво крутил усы, наблюдая за слаженной работой экспертов.

– Андрон Маркович, – прервал его Свиридов, – я отправил Бирку панораму места происшествия. Он обещал позвонить вам по «скайпу», как освободится.

Полковник кивнул и, повернувшись к приближающемуся Смирнову, сказал:

– Петя, излагай. Замминистра ждет доклад.

– Жертва – женщина лет двадцати. Брюнетка. Голубые глаза. Судя по туловищу, у нее средний рост. Шея сломана. Руки отсутствуют. Тело приклеено к дереву, придется вести в таком положении в грузовой машине. Все что мы обнаружили рядом с трупом – окурок, фантик от батончика и лекарственная упаковка – принадлежали охотнику, что нашел тело. Вот только он врет.

– В смысле?

– Может, он и охотник, но навряд ли тут есть зверье. Если оставить труп в лесу хоть на пару часов, вокруг тела начинается пиршество. Набегают скопом: грызуны, хищники, насекомые, птицы, а тут ничего. Мы не нашли следов мелкого зверья. Ты видел, сколько у корней крови? Звери чувствуют запах разложения за несколько километров.

– А если он совсем недавно оставил жертву? Прямо перед приходом охотника?

– Тело в таком положении находится минимум шесть часов, возможно, даже дольше, так как в овраге ночью была минусовая температура. Я расширил периметр – тоже ничего, как аномальная зона. Кстати, здесь нет птиц.

Вспомнив, что именно так об этой местности отозвался помощник замминистра, Лимонов прислушался. Действительно, птиц не слышно.

– Нам только мистики не хватало.

– Я, конечно, не профайлер, но, думаю, Расмус тебе скажет то же самое: это сделал не ученик Химика. Это сольный проект.

– Ишь ты. Почему так решил?

– Все ученики Химика были небрежны, в их «работах» не было утонченности и терпения. Все делалось впопыхах и тяп-ляп. А этот убийца – эстет. Во всем чувствуется дотошность. Я осмотрел места примыкания тела к дереву – тончайшая работа. Он явно в этом спец. Убийца – скульптор или декоратор в киностудии. Возможно, таксидермист. Он филигранно работает как с плотью, так и с деревом.

Полковник закурил и выпустил струю дыма. Огляделся, хмыкнул и в полголоса сказал:

– Птицы не поют, зверушки не бегают. Туман, сквозь который собственных ног не видно, и ветра нет. Как же все это интересно. Ладушки-бабушки, – Лимонов затушил сапогом сигарету и пошел к ручью. – Ты продолжай осмотр, Петя. Мне нужны ответы. Где он ее убил? Здесь или принес уже в таком виде? Когда убил? Как сюда привез? Это махина весит не меньше семидесяти килограмм. И не стесняйся, бери грабли, совки, чего тебе там надо, сгребай все в мешки. В лаборатории просеют и разберутся, что в мусор, а что в улики.

Петр Алексеевич вернулся к экспертам и озвучил приказ шефа.

Лимонов пошел по камням вверх по ручью. Чем дальше он уходил от деревни, тем сильнее нарастало чувство тревоги. Полковник постоянно оглядывался и вслушивался в звенящую тишину. Ни шелеста листьев, ни журчания воды. Даже звуки собственных шагов были приглушенными, словно он ступал еле слышно. Лимонов похлопал в ладоши. Звук, будто в комнате, обитой мягкими панелями.

На обратном пути полковник позвонил Ивану и попросил послушать, не будет ли слышен его крик. Потом набрал в легкие воздух и со всей силы закричал. Прошла минута, Иван не звонил и тогда Лимонов снова набрал его номер.

– Слышал крик?

– Нет. А вы что, уже кричали?

Полковник свернул к месту происшествия и увидел всю группу.

– Звуки блокируются. Ори, не ори, тебя никто не услышит. Где Решетов?

– Вернулся к машине перекусить.

– Пораспучило живот – знать неправдою живет. Сейчас я ему устрою завтрак, ядрена мать. Ваня, не забудь запустить свою вертушку. Поснимай тут все с высоты птичьего полета.

– Квадрокоптер с камерой, – уточнил Свиридов.

– Ага, – Лимонов вышел на тропинку и набрал номер замминистра.

†††

Москва, ТТК

Из-за аварии третье транспортное кольцо стояло в обе стороны. Пробка растянулась на несколько километров. Водители нервничали, то и дело раздавались нетерпеливые гудки. Кира посмотрела в зеркало бокового вида и увидела через две машины красный седан Майи.

– Давно Майя работает на Бирка?

Алан пожал плечами и отвернулся, давая понять, что эта особа его не волнует, но Кира не сдавалась.

– Когда ты ее впервые увидел?

– Примерно месяц назад.

– Симпатичная. Кто она по профессии? Какой у нее опыт?

– Я не спрашивал. Она в основном с Громовым общается.

Кира решила позже расспросить Ивана, координатор группы наверняка знал больше, и перевела разговор на тему, в которой Алан точно осведомлен:

– Как там Нина?

– Ее уволили.

– Как уволили? – от неожиданности Кира аж подпрыгнула. – Из-за чего?

– Она что-то с Бирком не поделила. Кстати, она просила тебя ей позвонить, как вернешься.

Кира решила сначала поговорить с Бирком, а уж потом звонить подруге.

– Ты подстриглась, – подметил Алан. – Тебе идет.

Проведя ладонью по коротким волосам цвета платины, она взглянула на себя в зеркало.

– Я давно хотела сменить имидж, а тут новый жизненный рубеж.

– Где ты сейчас живешь?

– У мамы.

Алан прожег ее пытливым взглядом.

– Вы с Бирком расстались?

– В смысле? Мы не были вместе.

– Брось, Кира, я сам видел, как он тебя заводил в свою спальню. Вы целовались.

Кира не стала вдаваться в подробности и решила обобщить.

– Эту сцену Бирк разыграл специально для Кристины.

Алан скривился в ухмылке.

– А может, для тебя? Я не так хорошо его знаю, как ты, но уже успел создать о нем мнение. Бирк не из тех, кто не способен с чем-то справиться.

– Почему тебя это волнует?

– Просто для информации.

– Кстати, что было в ночь перед моим отъездом? Я ничего не помню.

– Еще бы. Столько выпить. Ты в одиночку высосала бутылку текилы.

Почувствовав себя неловко, она забарабанила ногтями по рулевому колесу.

– Помню, как плясала под песню Елки «Около тебя», сожгла семейные фотографии в ванной и порезала рубашку Романа. Потом все обрывками. Так что было? Мы что, переспали?

Он растянулся в улыбке. Кира шмякнула его по руке и выкрикнула:

– Да говори уже!

– Я пришел из магазина, а ты в зюзю, пытался тебя вразумить, но ты упиралась как овца. Пришлось два часа выслушивать про то, как тебе муж изменил. Бирк давай мне названивать. Я выслал ему твое фото и сказал, что не могу тебя в таком состоянии посадить в машину. Он приехал…

– Куда приехал? – она поперхнулась и закашлялась.

– Туда. Попытался тебя угомонить. Ты на него кричала, что-то там про его брата. Тебя начало штормить. Потом полоскало до утра. Я спал в машине, а в пять часов Бирк попросил меня с тобой посидеть и уехал. Я лег на диване, но ты пришла и сказала, что нам пора вставить ключик в замочную скважину.

От стыда Кира покраснела и зажала рот рукой.

– Да-а-а. Я прямо охренел.

– И?

Алан опять взял паузу и Кира от нетерпения зарычала.

– Ты забралась на диван, оседлала меня, а потом…

– Что? – еле слышно спросила она.

– Уснула, – Алан рассмеялся. – Если бы у нас был секс, пусть даже по пьяни, думаешь, Бирк допустил, чтобы я был твоим напарником?

Кира откинула голову на подголовник и с облегчением выдохнула. Потом встрепенулась и спросила:

– Постой, но проснулись же мы в кровати.

– Так ты и диван облевала. Вонь стояла несусветная. Пришлось после душа тащить тебя в кровать, ну и самому надо было помыться и где-то лечь.

Напарники наконец-то выбрались из Москвы и помчались по Минскому шоссе.

– Кстати, твой бывший все-таки извинился.

– Когда?

– Ты писала ему, потом звонила. Сказала, что собираешь вещи и все проносится перед глазами. Он прислал тебе сообщение, когда ты уже вырубилась.

– Не было никаких сообщений.

– Бирк возился в твоем телефоне.

– Что Роман написал?

– Слова, знакомые каждому мужику: «Прости, что все испортил».

†††

Медынский район Калужской области

Громов проехал вдоль поля и, заметив выходящего из леса шефа, дал по тормозам. Не спавший всю ночь Токарев проснулся от резкого торможения и огляделся по сторонам.

– Ты работать-то сможешь? – Вадим заглушил мотор и надел куртку.

– Впервые, что ли?..

– Шеф на взводе. Видать, очередной геморрой от вонючки Цапы.

Токарев выматерился, надел резиновые сапоги и стрельнул лукавым взглядом на новые туфли Вадима.

– Одна радость, обувка у меня более подходящая.

– Ну раз подходящая, будешь всю грязную работу за меня делать, – проворчал Громов и пошел навстречу шефу.

– Не буди во мне зверя – он и так не высыпается, – пробурчал Токарев вслед уходящему напарнику.

– Я, по-моему, ясно сказал, что это, ядрена вошь, лес. Разоделись как павлины в парке шейха… – увидев привычно взлохмаченного и помятого Токарева, Лимонов умолк. В коем-то веке его внешний вид соответствовал местности и предстоящей работе. – Дело официально наше. Васенков решил не ждать третьего эпизода. Берите в оборот Решетова, – полковник показал на лениво жующего следователя, – пусть эта муть вам по второму разу все расскажет, может, врать научится. Потом опрос свидетелей: два блогера, один из Калуги, другой из Обнинска. Особое внимание телефонному разговору с убийцей и что увидели, когда приехали в лес. Спросите, не знают ли они про убийство трехлетней давности. Оба криминальные блогеры, так что должны интересоваться подобными событиями. Занесите показания в базу и чешите на осмотр места происшествия, где вас ожидает творение очередного психопата.

Начал накрапывать дождь. Полковник натянул на голову капюшон и двинулся в сторону деревни.

– А вы куда?

– На Кудыкину гору, поинтересуюсь помидорами, а то мои никак не созреют.

– Ясно, – Громов упер руки в бока и неторопливо осмотрелся.

– Не нравится мне этот лес, Вадя, – Токарев почесал затылок и прислушался.

– Лес как лес. Пойдем покрутим коллеге яйца. Потом ты берешь Питера Гриффина2, а я этого крючкотвора Антуана Эго3.

– Может, наоборот?

– Да мне без разницы, лишь бы быстрее отсюда свалить.

†††

До села пришлось идти почти пять километров. По пути попались заброшенные дома, стоящие на окраине леса: два маленьких сруба и двухэтажный каркасный дом с большими окнами. Непонятно, по какой причине люди бросили почти достроенные строения и больше сюда не наведывались.

Добравшись до села, Лимонов вышел на гравийную дорогу и пожелтевшей травой очистил сапоги от налипшей грязи. Село Никитское стояло на обоих берегах реки Лужа. Лимонов пропустил вперед двоих полицейских и, проходя мимо церкви, украдкой перекрестился. Никто бы ему ничего не сказал, но страх перед публичностью в религиозном вопросе засел еще в советские годы, когда за посещение церкви его отца уволили со службы.

Дом свидетеля, обнаружившего жертву, стоял в глубине села. Полицейские дошли до забора и указали на почерневший сруб с заросшей мхом крышей.

– Вы идите. Мы вас здесь подождем.

Лимонов опешил, но настаивать не стал. Судя по разговорам, полицейские Колотушкина хорошо знали, даже отпустили с места происшествия, хотя наверняка полагали, что столичные следователи этому не обрадуются.

Калитка заскрипела, будто жалобный собачий вой. Откуда-то слышался монотонный стук. Кругом все было засажено деревьями и кустарниками, местами непроходимыми, из-за чего прилегающая к дому территория почти не просматривалась. Когда полковник оказался во владениях, пропитанных мрачностью и уединением, с неба обрушился ливень. Рысцой Лимонов добежал до крыльца и отряхнул куртку и капюшон от крупных капель. Осторожно постучал по двери. Тишина. Он постучал громче. Через минуту на дорожке послышались шаги. Из-за угла вынырнул бородатый детина с окровавленным топором в руке и пошел на полковника. Тот машинально потянулся к кобуре.

– Не шуми, жинка только заснула, – он приложил палец к губам, приоткрыл входную дверь и прислушался.

Потом жестом позвал за собой. Лимонов нервно сглотнул и покосился на топор.

– Иди, не боись.

За сараем полковник увидел вереницу пустых кроличьих клеток, лишь в крайней остались два трясущихся кролика. На деревянном помосте стоял широкий пень, на котором Колотушкин отрубал головы зверькам, сдирал шкурки и бросал тушки в пластиковую бочку.

– Зачем всех-то? – от запаха крови Лимонову стало дурно.

– Завтра жинку забирают в больницу. Я уеду. Некому будет их кормить.

– А что соседи? Не помогут?

Колотушкин отмахнулся и буркнул:

– Нет у меня соседей.

Лимонов огляделся, с одной стороны участок примыкал к речке, с другой – к оврагу, за которым виднелась густая лесополоса.

Полковник представился и показал удостоверение.

– Эт тебя ждали погононосцы? – Колотушкин показал на полицейских, что безуспешно пытались укрыться от дождя.

– Меня. Вот что мне скажи, на какое зверье ты там охотишься? Если никакого зверья там нет.

– Для вас нет, для меня есть.

– Ишь ты… – усмехнулся полковник и смахнул с кустистых бровей дождевые капли. – На кой ляд тебе сдалось лесное зверье, если домашнее есть?

Колотушкин добрался до последних кроликов, Лимонов еле сдержался, чтобы не забрать их в Москву, но вовремя вспомнил, что вертолет улетел, а он без машины. Из-за ливня покинуть навес он не решился. Чтобы не видеть, как забивают живность, полковник отвернулся и закурил.

Заметив его метания, Колотушкин ухмыльнулся.

– Нежный какой. Сразу видно – городской.

Когда последние две тушки упали в бочку, он вытер топор тряпкой, вымыл руки под самодельным рукомойником и показал в сторону дома.

– Пойдем. Чаю попьем. Только тихо. Жинка ночью намаялась, теперь спит.

Полковника не пришлось уговаривать.

Фасад дома украшали резные наличники и карнизы. Самым примечательным было крыльцо с навесом. Деревянный декор, словно тончайшее кружево, опоясывал всю входную зону. Во всем чувствовалась рука мастера. Уже в прихожей Лимонов приметил еле заметную дымку и услышал до боли знакомый запах, но смолчал. Несмотря на габариты, Колотушкин двигался неслышно. Лимонов скинул куртку и повесил на вешалку в форме рогов. Глядя в зеркало, зачесал назад намокшие волосы и прошел на кухню, где хозяин быстро накрывал на стол. По меркам Москвы угощения были скромными и самобытными: сушки, кусковой сахар и малиновое варенье.

– Расскажи, что видел сегодня утром в лесу, – попросил полковник Колотушкина, когда тот поставил на стол заварочный чайник и две большие кружки.

Олег Иванович сел напротив московского гостя, пригладил торчащие волосы и посмотрел в окно. За стеной послышался стон. Он сжал кулаки и на минуту прикрыл глаза. Пока он так сидел, Лимонов его разглядывал. Волнистые белокурые волосы до плеч диссонировали с темно-русой бородой без намека на седину. Скуластое лицо. Раздвоенный кончик прямого носа. Лоб испещрен глубокими морщинами.

– Юлить не буду, полковник, я в лес не охотиться ходил.

– Я это и сам уже понял, – Лимонов обхватил ладонями горячую кружку.

– Травку я там выращиваю, – хозяин дома кивнул на стену, где висел портрет красивой женщины. – Жинка покурит и ей легче. Боли не так донимают. А я для нее все сделаю, лишь бы не кричала.

– Это я понимаю, – Лимонов вспомнил о покойной жене. Хоть ему не пришлось за ней ухаживать, но он поймал себя на мысли, что пошел бы на все, лишь бы скрасить ей последние месяцы жизни.

– Плантация дальше того места… – хозяин дома отпил глоток обжигающего чая. – Иду и вижу ниже по склону дерево чудное. Я там каждую травинку знаю. Не было его раньше. Спустился, обошел его. Думал, мож кто пошутил, вырезал для забавы. Туман был – земли не видать. Сапоги хлюпать стали, гляжу, а там кровь. Потом понял, что грудь не из дерева, волосы настоящие и голова, – Колотушкин передернул плечами. – Меня аж сердце прихватило. Жалко стало несчастную. Выпил таблетку и думаю, чего делать. Хотел уже пойти в сельсовет, чтобы они вызвали кого надо, а тут глядь, машина едет.

– Водитель тебя видел?

– Сначала нет, – усмехнулся Олег Иванович. – Чревоугодник пука своего боялся. Шел, озираясь. Я за деревом пристроился и наблюдал. Сначала подумал, что это он убивец. Вернулся. Что-то забыл. А когда тот увидел дерево с женщиной так охал и ахал, что я вразумил: нет, не убивец он. Но как-то прознал про это место. Тогда вышел к нему и прямо спросил, мол, откуда узнал.

– А тот что?

– Трусцой побёг в машину и по газам. Я ему кричу, куда ты, убогий, а тот не слышит.

– Кто в полицию позвонил?

– Так приехал второй, худой такой. Они уже вдвоем ко мне подошли. Спрашивают, это вы нам звонили? Говорю, знать вас не знаю, и телефона у меня нету. Сказал, что я местный, увидел дерево и стал рассматривать. Они спустились, стали фотографировать.

Лимонов выслал Близнецам СМС с просьбой проверить, нет ли у блогеров на цифровых носителях фотографий с места происшествия.

– Что было потом?

– Они позвонили погононосцам. Через час гвардия набежала. Я заметил тех двоих, – Колотушкин показал в сторону ворот, – объяснил, что мне нельзя жену одну оставлять, и ушел.

– А откуда вы этих полицейских знаете?

– Так они же приезжали, когда голову нашли.

– Вы сами ее видели, ту голову?

– Нет, сам не видел.

Отпив чай, полковник спросил:

– Кладбище у вас далеко?

– Рядом с церковью.

– Могилы никто не тревожил?

– В храме я давеча был, все было тихо.

За окном послышались шаги, полицейские решили подождать полковника на крыльце под навесом.

– Скажите, а что тут за народ живет?

– Да разный народ. Есть семейные. Есть одинокие. Есть старики.

– А сатанистов видели?

– Да мож и видел, кто ж их там поймет, сатанисты они или нет. Юнцы глаза и ногти черным накрасят, одежу странную нацепят и по лесу рыщут. Про мою плантацию как-то прознали. Пришлось в других местах высеивать.

– А кого видел из чужаков?

– Приезжают на «джипах», аномальную зону ищут. Ан нет ее.

– Это хорошо, что нет, но как-то тревожно у вас тут. Птиц в лесу нет.

– Так осень же. Все улетели. Ты летом приедь… Зверьё в лесу есть, только пугливое. Зимой кабаны заглядывают.

– Вот то место, где жертву нашли, – не отступал Лимонов, – точно аномальное.

Колотушкин отмахнулся.

– Я-то здесь родился, для меня места нет милее.

– А почему те дома, что за полем, пустуют?

– Двухэтажный дом построила какая-то организация. НЛО искали. Бегали тут по лесам с приборами диковинными. Наша детвора за ними следила, рассказывала в магазине. Не нашли ничего и перестали ездить. Срубы поставили охотники, я их раньше знал. Один развелся, уехал в другую область. Другой заболел и помер.

Лимонов осмотрел на подоконнике инструменты для резьбы и незаконченный наличник.

– Я смотрю ты резьбой занимаешься?

– Мебель делаю, карнизы, утварь кухонную.

– Учеников не берешь? Надо ведь опыт передавать. Такое мастерство, – Лимонов показал на хлебницу из бересты.

– Молодежь руками работать не хочет. Им сразу деньги давай. Один как узнал, что я овладел всеми навыками за двадцать лет, убег.

– Кто такой?

– Сын Маши Зудельшиной. Она продавцом в магазине работает.

За стенкой послышался громкий стон, потом монотонный стук.

– Зовет тебя?

– Нет.

– Я могу с ней поговорить?

Зыркнув на непрошенного гостя, Колотушкин процедил сквозь зубы:

– Не ходи туда. Не надо тебе на нее смотреть. Больно ей, головой бьется.

Стоны усилились. Послышался крик. Видимо, его было слышно и на улице, полицейские быстро покинули свое убежище. Теперь Лимонов понял, почему они с ним в дом не вошли.

– Не могу это слышать. Скорее бы отошла. Мучает себя и меня.

– Ладушки-бабушки. Спасибо за чай.

На ходу Лимонов накинул куртку и покинул дом.

†††

После очередной трапезы, распластавшийся на водительском сиденье своего «джипа», блогер попивал горячий кофе. Громов брезгливо рассматривал свидетеля и старался абстрагироваться, но каждый раз, поднимая глаза на Макрушина, натыкался на второй колыхающийся подбородок и надутые щеки с полопавшимися капиллярами.

– Значит, вы приехали почти в шесть. Местный житель уже был на месте происшествия? – Громов поморщился от кислого запаха, исходившего от блогера и приспустил стекло.

– Да! Прятался за деревом. Вел себя очень странно. Если ты ни при чем, чего прячешься? Выйди на дорогу и попроси вызвать полицию.

– Когда он к вам подошел?

– Когда я в овраг спустился. Минут через пять.

– Он утверждает, что вы подошли к нему вдвоем с Пережогиным.

– Это было потом, – манерно замахал блогер. – Но сначала он ринулся на меня, когда я ту женщину в дереве рассматривал. Это он убийца. Я на полном серьезе. Посмотрите на него. Верзила под два метра. Он это дерево в легкую мог дотащить. Я бы его даже поднять не смог.

Макрушин развернул пачку печенья, предложил следователю, но тот отказался.

– А мешок его видели? – блогер закинул в рот сразу половину пачки и отряхнул крошки с куртки.

– Что за мешок?

– За спиной мешок у него был, а там топор и серп, замотанный в тряпку. Валя курильщик заядлый, хватился, ни спичек, ни зажигалки. Так этот верзила свой мешок разложил и достал ему спички, а на них пятна крови. Я сразу понял: это он ту бабу завалил. Мы с Валей договорились, что я у трупа останусь, а он за ним пойдет. Через час Валя фотки мне прислал…

Макрушин вынул из кармана куртки заляпанный жирными пятнами телефон и показал следователю фотографии, на которых был изображен дом и приусадебный участок Колотушкина.

– Валя поспрашивал в селе. О нем с большой неохотой говорят. Боятся. Точно это он. Нутром чую.

Громов переслал напарнику фотографии, с брезгливой гримасой вернул телефон владельцу и вытер руки влажной салфеткой.

– А откуда вы Пережогина знаете?

– Мы сто лет знакомы. Постоянно пересекаемся. Сейчас даже не вспомню, когда и где познакомились.

– Как думаете, почему убийца позвонил именно вам и Пережогину?

– Могу понять почему Вальке, а вот почему мне – нет. Валя человек авторитетный. Всегда на передовой. У него много знакомых в полиции, поэтому материал получает с первых рук. Только вот с Решетовым он не ладит.

– Отчего?

Макрушин почесал затылок и скривился.

– Это вы лучше у Вали спросите.

– Обязательно спросим, но вы изложите свою версию.

Толстяк еще раз состроил рожицу и нехотя поведал:

– Ой, ну был у них конфликт два-три года назад. Вроде как Валя поймал Решетова на взятке. Тот прикинулся, что выполнял поручения шефа, но наверху от работничка открестились. Дело замяли.

– Почему замяли?

– Так папаша у него в городской администрации сидит. Рука на пульсе. Чуть что, вмешивается.

– Расклад понятен. Вернемся к убийце. Есть идеи, почему он выбрал именно вас?

Макрушин пожал плечами.

– Ума не приложу. Честно. Думал об этом, когда сюда ехал. Когда-то я был популярен…

– Когда?

– Года три назад у меня была криминальная колонка в газете. Потом пришел новый редактор и меня погнали. Не срослось у нас. Я поесть люблю. Гурман. Все ношу с собой, – Макрушин показал на мини-холодильник на заднем сиденье. – Прихожу на работу, холодильник под стол. Без еды не могу. Это моя живительная сила. Новому боссу это не понравилось. Вышибли, короче, меня. Сейчас я провожу всякие кулинарные курсы, посещаю популярные точки, пишу отзывы. Составляю рейтинг ресторанов и кафе. По криминалу веду с корешем блог на Ютубе, но там мы под псевдонимами, молодежь моего имени даже не знает. А убийца назвал меня Макруха. Так меня только в газете называли.

– Что вам убийца сказал дословно?

– У Вали есть запись. Это один в один его слова.

– А где вы находились во время звонка?

– Дома.

– Вы были один?

Впервые блогер смутился и покраснел.

– Нет, с корешем.

– Чем занимались?

– Хм, – Макрушин прочистил горло и отвел глаза.

– Меня ваша ориентация ни в коей мере не волнует.

Макрушин дернулся, от чего все его необъятное тело пришло в волнение как морские волны.

– Эй! Не надо меня оскорблять! Я нормальный. У меня девушка для этих целей есть, – блогер выпучил глаза и замахал рукой, будто веером. – Курнули мы с корешем. Я в завязке был, но тут кое-что на меня свалилось. Короче, семейное. Мы решили оттянуться. Когда душегуб позвонил, я только оклемался. Дурь была улетная. Всю ночь торчал. Поначалу подумал, что я приход словил и это типа галёлики. Потом смотрю по входящим звонкам, нет, я с кем-то говорил. Номер не определился, а то я бы позвонил.

Громов записал кличку блогера в блокнот, вспомнил наставления шефа и задал следующий вопрос:

– Про найденную голову в этих краях слышали?

Макрушин цокнул языком и потряс указательным пальцем.

– Это было моим последним делом в газете.

– Фотографии остались?

– Нет. Дело очень быстро прикрыли. Кстати, его Решетов вел.

– Вот как? Интересно.

Вадим сделал запись в служебном чате, чтобы коллеги учитывали эту информацию.

– Расскажите, что помните.

– Стуканул мне кореш, он уже в органах не работает, а тогда на звонках сидел. Позвонила испуганная женщина из соседнего села, сказала, что местные нашли голову на тропинке в лесу.

– Как село называется?

– Село Хорошево.

Громову послышалось «всего хорошего», и он насупился.

– Позже пожелаете мне бесконечного добра. У меня еще есть вопросы.

– Село называется Хорошево! Такое название! – разволновался Макрушин, закинул в рот печенье и тут же успокоился.

Мобильник Громова залился популярным треком «Самый лучший день заходил вчера». Вадим устанавливал его на номера девушек, с которыми планировал пойти на второе свидание. Взглянув на имя абонента, он улыбнулся, но отвечать не стал. Сбросил звонок и поднял глаза на свидетеля.

– Продолжайте.

– Голову нашли местные пацаны. Сказали, что на тропинке, но я сомневаюсь. Недалеко от того места я обнаружил ритуальный алтарь, и там по центру было пустое место, как раз для головы. Решетов сразу повел дело в одном направлении: голову выкопали из могилы.

– Кладбища проверяли?

– Первым делом. Могилы были нетронуты. Так Решетов придумал байку, что сатанисты привезли эту голову из города. Начальство не горело желанием открывать дело, все замяли. Так что где-то лежит мужик и ждет своего часа.

– Не понял. Почему мужик?

– Так голова мужская была.

– А мне сказали женская, – Громов проверил служебные записи.

– Решетов так всем говорил. А потом голову отдали экспертам и те сказали, что это был мужик. Вот только Решетов тогда уже под следствием был. Лицо у того мужика было такое – женственное, и волосы длинные, поэтому так подумали. Я возвращался к этой теме после увольнения. Думал, нападу на след сенсации, отнесу материал боссу, он меня восстановит, но, увы. Все глухо как в танке. Никто его не разыскивал. Отдельно тело без головы не находили.

– А из местных никто не пропадал? Вы проверяли?

– Конечно. Наверное, это был какой-то залетный.

– Национальность эксперты установили?

– Нет, но у него были черные волосы и черные глаза.

– Голова же была без глаз.

– Была. Потом-то глаза нашли в заброшенном доме. Они были черные.

Макрушин допил кофе и выбросил бумажный стаканчик в пакет для мусора.

– Я спрашивал у экспертов, почему не приглашают антрополога, который смог бы по черепу лицо восстановить. Мне сказали, что это очень дорого.

– А лицо было не опознаваемо?

– Истлело местами. Носа не было. Я попросил одного компьютерщика восстановить, он вроде взялся, а потом слился. Голяк, короче. По всем фронтам, – блогер сжал кулак и потряс им. – Но я чувствовал, что это дело на миллион. Эх! – он рубанул рукой воздух.

Миазмы усилились, приоткрытое окно уже не спасало, Громов не выдержал и закончил допрос.

†††

Токарев стоял в сторонке и, читая служебную сводку, украдкой рассматривал Пережогина. Свидетель был высоким и худощавым брюнетом с проседью на висках. Крючковатый заостренный нос придавал лицу хищное выражение. Близко посаженные глаза постоянно следили за обстановкой. Следователь был уверен, что блогер все подмечал и анализировал. С допросом Токарев не спешил, сначала присмотрелся к свидетелю и подметил его приятельские отношения с обнинским убойным. Незаметно присоединился к группе коллег, обсуждающих «мертвое дерево», и в подходящий момент влился в беседу. Говорили об охоте, потом собаках и снаряжении.

– Долго вы меня еще продержите? – спросил Пережогин, отклоняя очередной звонок бывшей жены. – Эх, не видать мне дочки на этих выходных.

– Что, бывшая всю плешь проела? – поинтересовался один из следователей.

– Не то слово, – блогер написал сообщение и убрал телефон в карман. – Развод был три года назад, а она шныряет по моей квартире как надзиратель. Если найдет за что зацепиться, сразу выставляет запрет на встречи с дочерью. Ей кайф, а девчонка рыдает.

– Если торопитесь, можете дать показания прямо сейчас, – предложил Токарев, не глядя на свидетеля.

– Так чего мы ждем? Вперед!

Спокойно начать разговор не получилось, дождь перешел в ливень, Токарев предложил переместиться в машину блогера. Пока добежали, промокли до нитки, и, сев в машину, Пережогин выкрутил регулятор печки до упора.

– Черт, теперь дорогу размоет, фиг я отсюда выеду.

Токарев включил диктофон и положил на торпедо.

– Начнем? Представьтесь.

– Все так официально?

– Протокол обязывает. Имя, фамилия, отчество. Год рождения.

– Пережогин Валентин Евгеньевич. 1975-й. То бишь мне тридцать семь. Место рождения Обнинск. Журналист. Блогер.

– Специализация – криминал?

– Точнее, резонансные происшествия. Всегда быстрее и интереснее, чем у конкурентов. Криминальная хроника набирает много просмотров.

– Правда? Не знал, – слукавил Токарев.

– Я где-то читал по этому поводу заключение психолога. Оказалось, все банально. Плохие новости помогают сбросить напряжение и выработать адреналин. Для людей важна драма. Не схематичный копипаст из пресс-релиза МВД, а личность и ее история.

– Хм, буду знать. Приступим. При каких обстоятельствах вы контактировали с убийцей?

– Предполагаемым убийцей, – поправил следователя блогер. – Он мог звонить по просьбе убийцы. Не факт, что это был сам убийца.

Токарев замер, глядя в одну точку, давая понять, что все еще ждет ответа.

– Звонок был в пять часов утра.

– Где вы были в тот момент?

– Дома, естественно. Всю ночь писал статью для сайта и снимал видео для Ютуба. Только закончил и пошел в туалет. Услышал звонок и вернулся к столу. Спросил: «Кому не спится в ночь глухую?» – а мне отвечают…

Пережогин нашел запись разговора и поставил на воспроизведение. Из динамика послышался мягкий баритон: «Винсент, надеюсь ты в форме. Высылаю тебе координаты. Это мой подарок матушке Земле. Хочешь стать знаменитым? Тогда поторопись, а то кто-то другой будет освещать сенсационный репортаж».

– Винсент – это ваш блогерский псевдоним?

– В том-то и дело, что нет. Винсентом меня называли в подростковом возрасте во дворе. Когда-то я был фанатом фильма «Баффало-66», где главную роль сыграл Винсент Галло. Пацаны говорили, что он на меня чем-то похож.

– Кто знал об этой кличке?

– Только те, кто жил со мной в одном доме в Калуге.

– Что было после звонка?

– Я засел в Сеть и стал искать инфу. Но ничего по этим местам не нашел. Тогда позвонил знакомым и попросил поднять сводки по районам.

– То есть сразу сюда не поехали? – уточнил Александр.

– Нет, я это за стеб принял. Грешил на Решетова. Даже сейчас так думаю.

– Почему?

Пережогин скривился, будто проглотил лимон.

– Это он меня все время подкалывал: «Хочешь стать знаменитым?» Когда я его здесь сегодня увидел, то утвердился в этой мысли. Знаете, он на все пойдет, чтобы прославиться. Презерватив штопанный.

– У вас был конфликт?

– У нас была война. Сначала победил я, потом – он, вернее, его папаша. – Руки у Пережогина дрожали, он еле справлялся с напряжением. Чуть приоткрыл окно и закурил. – Эту гниду я на дух не переношу. Ничего, я еще отыграюсь, – блогер выдул в окно тонкую струйку дыма и потер морщинистый лоб. – Я его с поличным взял на взятке.

Токарев присвистнул.

– И он еще на коне?

– Он на тройке с бубенцами. Папик отмазал и устроил на меня травлю.

– Кто у него папик?

– Прихвостень мэра. Ничего. Я подожду. Бойтесь гнева тихого человека.

Токарев решил дожать делишки Решетова.

– А что там с этой головой три года назад? Он же вел расследование?

– Так с этой головы все и началось, будь она неладна, – Пережогин опустил окно еще ниже, сплюнул и тут же закрыл. – Всем было понятно, что речь идет об убийстве. Так он не только отрицал этот факт, но и говорил всем, что голова женская.

– Он и сейчас так говорит.

– Серьезно? – блогер уставился на следователя. – Чудило огородное. Я за ним после найденной головы стал присматривать. Дергал постоянно на счет расследования. А когда узнал, что он даже дело не завел, то попробовал давить на следствие и будоражил общественность. Тогда-то аноним мне стуканул, что он взяточник. Да не как все, а застрял в девяностых. Я стал следить за ним и поймал на передаче дани от ночного клуба за эскорт. Урод. Из-за него я семью потерял. Меня потом год прессовали. Уволили из газеты, звонили моей жене и рассказывали байки про любовниц и левые заработки. Моя бы измену простила, но заначку – никогда. Алчность – ее второе имя.

Пережогин докурил и выбросил окурок в окно.

– Тут явная связь. Решетов – второе убийство в одном месте – Колотушкин.

– А Колотушкин какое отношение к голове имеет?

– Напрямую – никакое. Но Решетов постоянно со своими дружками у Колотушкина пасется. Друзья на век.

Токарев в задумчивости поскреб подбородок.

– Мы отвлеклись. Так ты позвонил друганам и попросил пробить по базе Никитское. Что потом?

– Получил порожняк, но меня не отпускало. Еще раз прослушал запись и все же решил проверить. Приехал сюда. Увидел толстяка и обмер. Его зачем привлекли? Он давно не при делах. Потом Колотушкин появился. Я его мельком видел три года назад. В толпе стоял с местными, когда убойный улики искал. Я фотографировал всех, поэтому лицо запомнил.

– Кто позвонил в полицию?

– Звонил я. Сказал, что получил анонимный звонок и сейчас нахожусь на месте убийства. Назвал координаты, описал местность и положение тела. Честно говоря, я слинять хотел. Знал, что сюда Решетов прибежит, когда мою фамилию услышит. Это его сфера влияния. Но тут толстяк начал брызгать слюной в сторону Колотушкина, мол, это он убийца, просто корчит из себя невинного. Решили, что я пойду за бородачом, а толстяк останется на месте и будет дожидаться полиции. Я повел Колотушкина. Тот в дом нырнул. Я за ним. Встал у окон и слушаю, а там крики, вопли. Думал, убивают кого. Заглянул, а там женщина, привязанная к кровати, мечется. Жуть.

– Привязанная?

– Ну да. Я решил навести справки, а уж потом тревогу поднимать. Пошел в магазин, там как раз товар разгружали. Спросил у грузчиков и водилы. У Колотушкина жена раком больна. От наркоты отказывается, поэтому от болей крыша поехала. Дважды хотела с жизнью покончить. Вот он и держит ее на привязи и следит днем и ночью.

– Можешь показать место, где голову нашли?

– Пацаны нашли голову на этой тропинке. А толстяк мне показал место ритуала. В двухстах метрах отсюда стоит раздвоенная береза, похожая на гигантскую рогатку, если свернуть к ручью и спуститься вниз, то увидишь старый раскидистый дуб. Жуткий такой. Не ошибешься. Вот под тем дубом были свечи, сушенные травы и какие-то знаки на земле.

– Вы фотографии делали?

– Конечно. Почту дайте. Я вышлю.

Токарев протянул визитку.

– Центр алтаря был пустой, но там точно что-то стояло.

– Как думаете, кто мог алтарь соорудить?

– Подростки, кто еще. Сейчас столько движений развелось. Делать им нечего. Пахать не хотят. Байду гоняют и от безделья с ума сходят.

– А местные? Вы же изучали всех.

С ответом Пережогин не спешил. Взвешивал.

– Скажу вам одно: они все друг друга покрывают. Надо другой подход искать. Чужакам они ничего не скажут.

Токарев выключил диктофон и сказал блогеру, что больше его не задерживает.

– Кстати, мой источник сообщил, что та голова пропала из вещдоков.

– Пропала?

– Мне сказали, что после экспертизы ее забрал Решетов, но в хранилище улик ее нет.

– Это точно?

– Может, ее нашли уже после моего отъезда, но три года назад Решетов забрал ее у экспертов, а до вещдоков не донес.

Токарев вышел из машины и поплелся в сторону временного штаба, где обнинский убойный натянул навес от дождя. Решетов отделился от толпы и пошел ему навстречу.

– Что, Москва, голову повесил? Езжай с напарником домой, с этими клоунами мы сами разберемся.

– Слышь? Ты мне не указ. У меня свое начальство есть, как я понял, дело наше. Так что ты ни к одному свидетелю на метр не приблизишься. А вот к тебе у нас много вопросов. Где голова, Решетов? Куда ты ее заныкал?

Улыбка сошла с лица, Решетов набычился.

– Зачем тебе голова?

– За надом. Чтобы завтра привез голову в нашу лабораторию. Понял?

Токарев сунул ему визитку с адресом отдела профайлинга.

– Ты сам сказал, Москва, у каждого есть свое начальство. Прикажут – привезу.

Токарев поразился, как спокойно держится Решетов. Он не чувствовал угрозы. Но нагнетать обстановку нельзя, Решетов мог замести следы, что концов не найдешь. Поэтому следователь решил переложить межведомственные вопросы на шефа.

†††

Митяева припарковала машину у кромки леса, заглушила мотор и позвонила Ивану. После минутного разговора она повернулась к напарнику и уведомила:

– Взглянем на жертву и пойдем прочесывать лес. Некоторые части тела отсутствуют. Лимон хочет убедиться, что их нет в лесу.

– Какие части?

– Руки – точно. А нижняя часть тела скрыта в дереве.

Кира открыла багажник и вынула из коробки сапоги с высоким голенищем. Накинула на плечи дождевик, натянула капюшон и первой углубилась в лес.

Алан поспешил за ней, пробурчав:

– Капец костюму.

Впереди на тропинке Кира увидела неспешно бредущих Близнецов и ускорила шаг. Первым их услышал Токарев и обернулся.

– Да что б меня! – он дернул Громова за рукав куртки.

Вадим тоже заметил перемены во внешности Киры и никак не мог сообразить, нравятся они ему или нет, настолько необычно она выглядела.

– О-о-о! Митяева, ты сразила меня наповал, – Токарев изобразил ранение в сердце и замедленное падение.

– Нравится?

– Круто, Кира! Выглядишь потрясно! – Токарев не сводил с нее восторженного взгляда.

– Не слишком ли много вы уделяете внимания стрижке коллеги? – проворчал Алан и пошел к месту происшествия.

– Чего это с ним? – в недоумении произнес Громов и проводил взглядом новичка.

– Понятия не имею, – пожала плечами Кира и попросила коллег ввести в курс дела.

Близнецы показали фотографии, которые сделали эксперты на месте происшествия, рассказали о ходе допросов и наперебой высказали свои предположения. После осмотра места преступления Токарев предложил:

– Пойдемте, отыщем ритуальное место.

Следователи дошли до раздвоенной березы. Токарев показал на раскидистый дуб и рассказал предысторию. Когда они добрались до столетнего дуба, то увидели оплавленные черные свечи. Кира подняла голову, взгляд наткнулся на женскую руку, прикрепленную к ветке на высоте двух метров, и от неожиданности вскрикнула.

– Он из руки сделал указатель, – Токарев прошел в направлении, куда показывали посиневшие пальцы с обломанными ногтями. Его внимание привлек небольшой холм. – Неплохое местечко для захоронения.

Александр вызвал по рации Смирнова и доложил о находке. Тот пообещал, что придет через пять минут.

– Убийца привязал руку скотчем крест на крест. Я бы сказала, что она указывает не на холм, а на жертву в дереве. Видимо, это подсказка для тех, кто придет для ритуала.

Близнецы обступили холм. Громов показал напарнику на ствол упавшего дерева.

– Здесь длинные волосы.

Алан рассмотрел вокруг дерева неглубокие канавки и начал расчищать опавшую листву. Позвал коллег и показал на пентаграмму.

– Сатанисты. О них говорили блогеры, – Громов сделал снимки руки и пентаграммы и отослал Ивану.

– От животных перешли на людей? – спросил Алан.

– Нет, – в унисон отозвались остальные.

– Почему вы так уверенны?

– Тот, кто поместил женщину в дерево, восхвалял природу, – пояснила Кира. – Помнишь, как он сказал блогерам? Это мой подарок матушке Земле. Если бы он был сатанистом, то сказал бы: «Это моя жертва Сатане».

Через минуту послышался треск рации, а потом голос полковника:

– Обе руки нашли?

– Пока только одну.

– Ищите вторую!

Все обернулись на звуки голосов и увидели Смирнова, за которым шли три эксперта с лопатами и контейнером для улик.

– Давайте разделимся, – предложил Громов Кире. – Мы с Саньком прочешем округу по ту сторону тропинки, а вы с Аланом по эту.

Токарев помотал головой, показал на обувь напарника и внес свое предложение:

– Я предлагаю пижонам в туфлях пойти по верхней части леса, она более сухая, а мы с Кирой осмотримся в овраге у ручья.

†††

Ветер погнал свинцовые тучи в сторону столицы. После полудня солнечные лучи прорезали кроны деревьев, изгоняя из леса мрачность и густую туманную поземку. Следственная группа оживилась и с новыми силами продолжила работу. Пока подчиненные прочесывали лес, Лимонов пытался дозвониться до Майи.

– Едрён батон! – прорычал полковник, в очередной раз услышав надоевшую фразу: «Абонент находится все зоны доступа сети». – Еще одна радость привалила. Где ее носит?

Иван проводил шефа сочувственным взглядом и присоединился к группе экспертов, которые к этому моменту разрыли яму возле дуба, накрыли ее от дождя тентом и начали извлекать из земли останки животных. Иван расстелил черный мешок и выложил в ряд три черепа: собаки, козла и барана. У последнего были раскрашены и заточены рога, на кончиках которых виднелись красные подтеки. Каждый череп был завернут в черную тряпку.

После осмотра Смирнов показал на череп барана и озвучил свои выводы:

– Этот зарыт совсем недавно. Сутки или двое назад. Череп собаки лежит в земле примерно месяц, а козла – больше полугода. Других костей нет. В яме только черепа. Наверное, их использовали для ритуала, а потом снова закапывали.

– Как думаете, животных убивали здесь?

– Нет, – без заминки ответил Смирнов. – Согласись, тащить сюда живого козла рискованно, трудоемко и нерационально. Люди вокруг любопытные, у всех теперь мобильные телефоны. Думаю, они приносили только черепа. Нам забирать их в лабораторию? Для следствия они представляют интерес?

– Лучше забрать. Пока мы не знаем, связаны сатанисты с нашим делом или нет, – Иван заглянул в яму и спросил эксперта: – Все? Там больше ничего нет?

– Вроде все.

– Вторую руку мы так и не нашли.

Смирнов вытер пот со лба и перешел к осмотру только что открепленной от дерева руки. Иван взял лупу, тоже осмотрел найденную часть тела:

– На ней частички грунта.

– Да. Сначала он закопал руку, а потом решил, что ее можно использовать.

Холм, который обнаружил Токарев, имел свежую насыпь, и Иван выдвинул версию:

– Рука могла быть закопана вместе с черепами.

– Обрати внимание, Ваня, руку уже облепили насекомые, что вполне естественно для этой среды, а труп в дереве остался нетронутым.

– Аномальная зона, – весомо выдал Свиридов, но, вспомнив Химика, предположил: – Может, он обработал тело каким-то химическим составом, который отпугивает живность?

– Все возможно.

– Так это ученик Химика или нет? Как по мне, так очень на то похоже. Голова и труп будто с картины художника. Подражатель или новый ученик?

– Маловероятно.

– А если это сам Химик? Он же говорил, что пребывает в поиске новой миссии.

– Тоже мимо. У Химика не было художественного вкуса.

– Его отец был театральным декоратором и гримером, – не отступал Свиридов.

– Цапакин старший не работал с деревом. А тот, кто поместил жертву в ствол дерева, очень искусно состыковал живую плоть с древесиной, замазав швы воском, да и сама композиция…

– Колотушкин работает с деревом, – услышали они за спиной голос полковника.

Смирнов обернулся и переспросил:

– Кто?

– Тот, кто нашел труп. Кстати, он признался, что пришел в лес не для охоты. У него тут сбор урожая конопли.

Смирнов кивнул, такое объяснение больше походило на правду.

– Еще одно наблюдение. Руку он отделил от тела либо топором, либо чем-то похожим. Резкий диссонанс с тем, как он работал с телом и руками, которые не вошли в его задумку, – судмедэксперт показал на поломанные ногти и рваный срез плоти.

– Я видел, как Колотушкин орудует топором. Он им даже шкуру сдирает с животного. Быстро. Эффективно. Качественно. Сразу видно, мастак в этом деле.

– Тогда он не подходит. Тот, кто отрубал руку, делал это впервые и не с первого раза.

– Жертву связывали, – Иван показал на темный след вокруг запястья.

– След еле заметен. Женщина пребывала в связанном положении недолго.

– Сколько?

– Не больше получаса. Потом ее развязали, еще при жизни.

– То есть место похищения и убийства совсем рядом, – сделал вывод полковник.

– Не обязательно. Он мог ее чем-то опоить и увезти на машине, – вклинился Иван.

– Вскрытие установит, если ее опоили, – Смирнов погрузил руку в контейнер для улик и повернулся к Лимонову. – Андрон, я готов к транспортировке.

– За фургоном поедут Близнецы. Они убедятся, чтобы транспортировка прошла без происшествий. Петя, когда ты планируешь ее вскрыть?

– Честно говоря, я хотел поработать ночью.

– Это кто говорит? Тот, кто мне лекцию каждый день читает о полезности восьмичасового сна?

– Я проведу вскрытие, составлю протокол, передам образцы в лабораторию, а утром тебе будет с чем работать. После планерки, если ты не против, я поеду домой спать.

Лимонов покрутил кончики усов и хмыкнул. Смирнов знал, что это согласие, и еле заметно кивнул.

†††

Туман рассеялся и Митяева ускорила шаг. Сапоги то и дело соскальзывали с мокрых камней, но Кира упрямо шагала вдоль ручья. В десяти метрах правее, ближе к лесополосе, шел молчаливый Токарев. Периодически он останавливался и всматривался в лесную чащу.

– Саш, как думаешь, мы уже прошли десять километров?

– Нет, только половину.

– Половину? – с ужасом переспросила Кира. – У меня сейчас ноги отвалятся.

– Хочешь, передохнем?

Кира огляделась и показала на два валуна на пригорке. Когда они удобно примостились, он подметил:

– Классное место для рыбалки. Закинул удочку и сидишь на солнышке, греешься.

– Хочешь сказать здесь есть рыба? – с сомнением спросила Кира.

Токарев взглянул на обмелевший ручей.

– Когда-то была. Кстати, забыл спросить, ты купила тачку?

Кира улыбнулась и кивнула.

– Какую?

Она назвала марку. Токарев насупился, они не обсуждали ее по телефону. Кира объяснила, что «джип» достался ей по дешевке с торгов конфискованного имущества.

– Так что я ничего не выбирала. Чехлы, кожа в салоне, противотуманка на крыше – прокачка бывшего хозяина. Он на ней не больше месяца ездил.

– Круть. Причесончик у тебя тоже зашибись. Ты стала более уверенней. Курсы пошли тебе на пользу.

Минуту они всматривались в извилистую каменную насыпь. Наконец-то Токарев решился озвучить то, что хотел сказать, как только ее увидел.

– Помнишь, ты обещала познакомить меня с подругой?..

– Точно, – Кира щелкнула пальцами. – Завтра утром ей позвоню.

– Так вот… э-э-э, может, отменим и сами замутим?

Кира повернулась к коллеге и часто заморгала. У Токарева покраснели уши, он забарабанил пальцами по колену и смотрел куда угодно, только не на нее. Положение было патовым. Токарев нравился ей как друг и коллега, Кира не хотела его обидеть, поэтому сказала:

– Саш, тогда кому-то из нас придется уйти из отдела. Ни ты, ни я этого не хотим. Так?

– Если узнают… – он повернулся и прожег ее взглядом.

– А как ты это скроешь? Мы окружены следователями. Лимон первый нас выкупит, про Вадима я вообще молчу: из-за того, что ты поменялся напарниками, он уже завтра начнет нас подкалывать.

Минуту Александр молчал, потом резко вскочил.

– Мне так с тобою хорошо, что все, спасибо, я пошел.

Зазвонил мобильник Киры. Это был Иван. Она ответила на звонок и перевела на громкую связь. Жестом подозвала Токарева и тот вернулся.

– Я запустил квадракоптер и поснимал периметр. Стал просматривать запись и заметил кое-что странное. По вашему маршруту в шести километрах от места происшествия на дереве виден какой-то предмет, то ли настил, то ли ящик. Может, это лабаз охотника, но лучше проверить. Высылаю вам точные координаты.

Токарев ввел координаты в навигатор и проложил маршрут.

– Это в пятистах метрах вверх по течению. Пойдем.

Весь путь оба молчали, Кира судорожно искала тему для обсуждения, стараясь как-то отвлечь коллегу, но разговор не клеился.

– Ну так как, договорились? – спросил он, когда они подошли к месту. – Позвонишь завтра подруге?

Кира с облегчением выдохнула.

– Позвоню.

Токарев развернулся и решительно зашагал к точке координат. Через минуту поднял голову и замер, Кира проследила за его взглядом и ужаснулась. На дереве висела вторая рука.

– Ты видишь то же, что и я? – Кира указала на огромную сосну, в раскидистой кроне которой были видны сколоченные доски. – Похоже на ящик.

– Это точно не лабаз.

– Смотри, там мостик между деревьями, – Кира показала на соседнее дерево, к нему были прибиты ступени. – Ступени как свастика, только закручены в обратную сторону.

– Кто-то сюда частенько наведывался.

Александр нащупал за поясом рацию. Доложил шефу, что они на месте и собираются проверить находку. Потом ловко вскарабкался на соседнее дерево и добрался почти до макушки. Перешел по мостику, сооруженному из веревок и досок, на огромную сосну и оказался у деревянного ящика. Осторожно приподнял крышку.

– Внутри труп мужчины без головы. Разложился до скелета. Лежит на животе.

Токарев сделал пару снимков и выслал в служебный чат. Шеф тут же вышел на связь по рации и уведомил, что немедленно отправит экспертов.

– Андрон Маркович, по уликам эти дела связаны, – сделала вывод Кира. – Рука на дубе указывала на дерево с жертвой. Вторая рука на второе захоронение. Под дубом проводили ритуалы с головами животных и, предположительно, с головой жертвы в гробу.

– Согласен, – отозвался Лимонов после короткой паузы. – Оцепите периметр. Дождитесь экспертов.

†††

Уже темнело, когда Свиридов доложил Лимонову, что Бирк вышел на связь, и протянул планшет. Лимонов прочистил горло, будто собирался докладывать начальству, и вгляделся в экран. Бирк сидел в машине, на темном фоне его лицо казалось слишком бледным.

– Приветствую, Андрон. Какие новости?

Полковник рассказал о жертве и кто ее обнаружил.

– Ты видел панораму и фотографии. Что скажешь? Это новая миссия Вени?

– Однозначно нет. Два блогера – не его масштаб. Тот придумает что-то более грандиозное. Мы не почтили его многолетний труд, так что Вениамин сильно расстроится. В следующий раз он обязательно убьет сам и сразу поставит нас в известность. Вени посредники не нужны. Но процесс трансформации трудоемкий и нескорый. Не жди его так быстро.

– За худой головой и ногам не покой. Чего людям спокойно не живется?

– Андрон, главные сюрпризы тебя ждут во время вскрытия, когда извлекут жертву из дерева. Убийца щепетилен к внешней показной части своего творения, но к рукам отнесся как к мусору. В скрытой части ваяния ты найдешь его безумие.

– Ты уже можешь о нем что-то сказать?

– Лес – место его силы. Там он чувствует себя комфортно. Он не раз бывал там, где проводились ритуалы.

– Он местный?

– Возможно, там родился, но потом уехал. Не обязательно именно в примыкающем к лесу селе. Расширяй охват, он может жить в небольшом городке или крупной деревне неподалеку. Никитское – зона его комфорта, но не жилья. Туда он приезжал, возможно, по службе.

– Но местные его знают?

– Знают, но никогда не подумают, что он способен убить. Даже если застанут с поличным, не поверят собственным глазам. Жертвами убийца воспринимался нормальным человеком. Следует учитывать, что альтерации создаются в мозге, как механизм выживания, чтобы помочь справиться с чем-то травмирующим. Убийца может, и будет притворяться, что нормален. Он всегда стремится вести себя подобным образом, но только до тех пор, пока то, что вызвало диссоциативное состояние, не напомнит о себе.

– Как он привез жертву в лес? Вез уже упакованную в дерево?

– Не обязательно. Он мог подготовить дерево и инструменты заранее. Потом привезти жертву, отрубить руки и закончить свое ваяние.

– Тут народ шастает деревенский, его легко могли заметить. Он сильно рисковал.

– Убийца мог привести ее после заката, закончить работу, а потом позвонить блогерам. Ночь и лес что-то для него значат в сакральном понимании. Это либо воспоминания из детства, либо пережитая травма. В общении он тактичен, эмоционально выдержан, при этом говорит не больше того, что его собеседник, по его мнению, должен знать. Он не в состоянии получить профессиональное образование, так как это подразумевает продолжительный контакт со множеством людей, а он не может долго носить маску, скорее всего, он самоучка. Поэтому владеет профессией, которую не нужно подтверждать дипломом и сертификатами.

– Какую машину он использовал? – не отступал Лимонов от привычного для него хода расследования.

– Андрон, он и жертва могли прийти пешком или он мог привезти жертву в лес на велосипеде. Она пришла или приехала с ним добровольно. Почему ты это исключаешь? Он напал на свою жертву внезапно. Она не чувствовала опасности. Доверяла ему. Знакомы недавно. Посулил ей романтическую незабываемую ночь. Возможно, так и было, пока не настал час икс. Это тщательно спланированное убийство. Он к нему готовился не один месяц: выбирал жертву, придумывал для нее сюжет.

– Расмус, но это же похоже на Отверженного.

– Нет, Андрон, тут совершенно другой почерк. Это жертвоприношение ради богини Земли. Не интриганке Геи, а более величественному понятию, как природа-мать, создательница-вселенная. Не удивлюсь, если он имеет отношение к экологии. На месте происшествия вы можете найти какие-то культовые знаки. Он точно не сатанист. Об этом нам говорит способ убийства и выставление жертвы в образе женщины-дерева. Возможно, это отсыл к скандинавскому этносу. Ёрд – мать Тора, богиня земли. Тогда вы найдете руны. Либо это женщина стихии дерева из китайской астрологии. Тогда ищите иероглифы. Он их обязательно оставил рядом с телом или на самом теле. Это его метка.

Лимонов повернулся к Ивану, тот кивнул и бросился к Смирнову, который в этот момент занимался погрузкой тела.

– Сатанисты, ритуалы, женщина в дереве, голова мужчины и глаза. Он рассказывает нам историю, теперь нужно понять какую. Это его воззвание. Я вылетаю первым же рейсом.

– А как же дело, которое тебе поручил Васенков? Свою часть сделки он выполнил, оборудование для лаборатории растаможил. Теперь твоя очередь.

– Здесь я закончил.

Лимонову не понравился тон друга, и он уточнил:

– Ты поймал убийцу?

– Убийца давно за решеткой. Помочь ему может только адвокат, посеяв в умах присяжных обоснованное сомнение.

Из слов Бирка выходило, что сын чиновника, за которого так хлопотал замминистра убил свою девушку после ночи, проведенной в клубе, где оба принимали наркотики. Лимонов судорожно соображал, как такой поворот событий отразится на отношениях с Васенковым.

– Майя с тобой?

Лимонов зыркнул на наблюдавшую за погрузкой связную Бирка.

– Здесь она, – процедил сквозь зубы полковник.

По тону Бирк понял, что Лимонов не в восторге от его протеже.

– Она справляется?

– А я знаю? Толком ничего ей не поручал. Приедешь, поговорим.

– А Митяева вернулась?

– Работает первый день.

После отъезда Киры на курсы Бирк признался полковнику, какую он обнаружил связь между сотрудницей и пропавшим братом, показал их совместную фотографию. Лимонов долго крутил ее в руке и спросил: «Что ты намерен делать дальше?» На что Бирк лишь пожал плечами.

Нависла пауза. Нахмурившись, Лимонов сердито таращился на друга, давая понять, что не намерен говорить о Митяевой, и Бирк решил закончить разговор.

– До завтра, Андрон.

– Удачного полета, – процедил сквозь зубы полковник и двинулся к грузовику, в который уже погрузили дерево с телом.

11 сентября 2012 г., Россия, Москва, отдел профайлинга

Утром Митяева приехала в офис раньше всех. На пропускном пункте дежурил другой охранник, и в этот раз с идентификацией проблем не возникло. Стеклянная стена, разделяющая офис профайлеров от лаборатории, была скрыта плотной шторой. Кира бросила сумку на рабочий стол, включила компьютер и пошла на кухню за дозой кофеина. Накануне она вернулась домой далеко за полночь, не раздеваясь плюхнулась на кровать и сразу уснула. А утром, боясь проспать, поднялась раньше будильника. Собиралась еле слышно, чтобы не разбудить мать, поэтому вышла из дома не позавтракав.

В раковине стояли две немытые кружки с остатками кофе. В мусорке лежали пустые упаковки от сыра с плесенью, шведского зернового хлеба, фруктового джема и дынные корки. Трудно было представить, что данный набор продуктов мог купить кто-то из коллег по отделу, из чего она сделала вывод, что на кухню приходил Смирнов и кто-то из его помощниц. Вчера Кира наблюдала за его работой на местах происшествий и подметила скрупулезность и щепетильность, с которыми он подходил к сбору улик.

Разжившись кружкой дымящегося кофе, майор проследовала в свой кабинет, открыла почту и проверила входящие письма. Затем вошла в базу данных и обнаружила новую папку под названием «Никитское», в которой оказались фотографии тела женщины, замурованной в дерево, останки в гробу и опись собранных улик. Судя по времени, папку создали в десять вечера, а значит, шеф и Иван после осмотра места происшествия вернулись в офис. Протокол вскрытия оказался заблокирован – либо Смирнов не закончил процедуру, либо еще не начинал.

В офис зашли Лимонов и Свиридов. Лимонов кивком поздоровался с Кирой и по пути в кабинет продолжил говорить по телефону. Пользуясь занятостью шефа, Иван позвал Киру на кухню и, наливая себе кофе, закидал коллегу вопросами об учебе. Кира вкратце описала сложный и насыщенный процесс обучения, режим тренировок и семинаров.

– А мы два месяца перебирали картотеку Цапакина. Еле разгребли.

– Нашли что полезное?

– Самые важные находки – это места захоронения некоторых жертв его учеников. Мы зашивались, и министерство выделило на поиск специальную группу. Нашли восемнадцать захоронений. Одно успокоение – родители смогут по-человечески похоронить своих детей.

– Тела жертв тоже сюда привозили?

– Нет. Наш морг рассчитан только на девять секций. Для опознания и вскрытия выделили отдельное помещение. Туда свозили останки и приглашали родственников для опознания. Мы занимались лишь картотекой и учениками Химика.

– Вчера после Никитского вы вернулись в офис?

– Смирнов ночью делал вскрытие. Были проблемы с извлечением тела из дерева, пришлось ему помогать.

По его виду Кира поняла, что во время вскрытия обнаружили новые улики и спросила:

– У жертвы нет ног?

– Ноги на месте. Остальное Смирнов доложит на совещании.

– Я смотрю, Бирк привел в отдел двоих сотрудников… – как бы между прочим сказала Кира после паузы.

– Оба у нас на стажировке. В министерстве приняли решение, что будут организовывать отделы профайлинга в центральных городах России. Майя из Екатеринбурга, туда и вернется.

Теперь Кира поняла задумку Бирка и с облегчением выдохнула.

– Слушай, тебя искала некая Татьяна Бабичева. Не знаешь такую?

Как только Кира уехала на курсы, бывшая одноклассница позвонила матери и просила дать ее новый номер мобильника.

– Мы учились в одном классе. Что она хотела?

– Оставила номер телефона, умоляла позвонить. Она очень нервничала. Я предложил ей помощь. Она спросила, чем мы здесь занимаемся, и я ответил, что серийными преступлениями. У нее прям фейерверк посыпался из глаз. Вроде как она пришла куда надо.

Свой номер Татьяна оставила матери, когда звонила, поэтому такая настойчивость вызвала у Киры обеспокоенность. Она извинилась и отошла в сторону, набрала номер Татьяны, но стальной голос автоответчика оповестил, что абонент недоступен.

В коридоре послышались голоса, Кира выглянула и увидела Смирнова и Близнецов. Не успели коллеги поздороваться, как раскрасневшийся после телефонного разговора Лимонов вышел из кабинета и приказал всем собраться в конференц-зале.

†††

Разместившись за овальным столом в комнате для переговоров, группа следила за судмедэкспертом, который перебирал фотографии, протокол вскрытия и свои заметки.

– Итак, приступим, – Лимонов громко прочистил горло. – Сразу хочу вас оповестить, что Иван по сводкам нашел сомнительное самоубийство молодой женщины недалеко от Рошаля, совершенное три недели назад. Я отправил Майю взять копию дела и пообщаться со следователями. Пока же у нас есть только одно фото.

Свиридов вывел на экран плазмы фотографию тела женщины, лежащей на спине в ручье. Ее руки были широко расставлены и немного согнуты в локтях. На женщине было платье-халат цвета хаки, поверх которого были разложены цветы и крупные листья экзотических цветов и растений. Глаза и рот приоткрыты. На запястьях множественные браслеты. Поток воды омывал ее русые волосы, скрученные в колтуны. Ноги были завалены речной галькой, поверх которой были разложены листья папоротника.

– Это наш «герой». Опять цветы, папоротник, скрытые ноги, – подметила Кира.

– Лес и ручей – его сигнатура, – сделал свой вывод Громов.

Это словечко в группе прижилось благодаря Бирку. Лимонова радовало, что весь состав группы периодически просматривал и обсуждал его лекции.

– Это случайно не Шушмор? – спросил шефа Токарев.

– Он самый. Слышал об этом самоубийстве?

– Друг из областного убойного рассказывал. Расследование курирует ваш воздыхатель Ткаченко. Жертва вроде дочка его бывшего зама.

– Иди ты, – буркнул Лимонов.

– По какой цене купил, по такой и продаю. Дело ведет Шутов.

– К нему и поехала Майя.

– Надо было меня послать.

– Пусть потыкается по кабинетам. Ей полезно, а ты мне здесь нужен, – полковник перевел взгляд на Смирнова. – Давай, Петя, жги.

Смирнов подключил ноутбук к плазме и вывел первую фотографию жертвы, сделанную во время вскрытия. Обе ноги женщины были покрыта повторяющимся, расположенным по линии знаком.

– Что это за идеограмма у нее на ноге? – Кира срисовала знак в блокнот.

– Это руна Одал, – пояснил Иван. – Она отвечает за семью, родовое имущество, родственные связи и традиции.

– Жертва – родственница убийцы, – предположил Громов. – Жена? Сестра? Какой в этом смысл?

– Такая же руна была на медальоне в гробу на дереве.

– А на девушке в ручье были отметины? – спросила Кира шефа.

– В деле нет упоминания о рунах или других знаках.

Смирнов вывел на экран укрупненную фотографию головы жертвы. Теперь вся группа могла рассмотреть ее лицо: мелкие черты, высокий лоб, впалые щеки.

– Во время вскрытия мы извлекли грудные импланты и установили номер. Ждем подтверждения личности. Пока могу сказать, что возраст женщины от двадцати до двадцати пяти лет. Славянка. Отклонений по здоровью не имела. Не рожала, но есть следы прерывания беременности. Во влагалище жертвы нашли жидкость, похожую на семенную, сегодня лаборатория даст точный ответ. Смерть наступила от удара тупым предметом в область затылка, скорее всего, обухом топора. Хронометраж нанесения увечий был следующим: сначала ее связали, затем вступили в сексуальный контакт, потом развязали и примерно через час убили. Придали телу определенную позу. Когда наступило окоченение, отрубили руки и поставили в вертикальное положение.

Петр Алексеевич сделал минутную паузу, чтобы у следователей уложилась вся информация, потом продолжил:

– После исследования почвы можно с уверенностью сказать, что жертву убили под дубом, где проводились ритуалы.

– Мы нашли волосы на упавшем стволе дерева, – напомнил Громов. – Там он ее убил?

– Волосы ее, но убийство произошло ближе к дубу.

– Время смерти? – спросил Лимонов, потирая шею.

– От девяти до десяти вечера. Еще до дождя мы исследовали лесную тропинку, ведущую в село, и установили, что блогеры не доехали на своих машинах до места происшествия двадцать и восемнадцать метров. На тропинке, рядом с деревом, единственный свежий след – от велосипедных шин. След, ведущий в лес более вдавленный, чем ведущий из леса.

– Уезжал налегке, – сквозь зубы процедил Токарев.

Предположение коллеги навело Киру на мысль.

– А что, если тот самый мешок с топором, который блогеры видели у Колотушкина, принадлежит убийце? Он может быть его сообщником.

По воцарившейся тишине, она поняла, что ее догадка не вызвала у коллег отклика.

– Он точно местный, – Токарев постучал указательным пальцем по столешнице. – Знал, что в этот квадрат никто после семи часов не сунется. Работал без спешки. Скрупулезно.

– Будем надеяться, что убийца есть в базе осужденных, – вполголоса произнес Свиридов.

– Убийца привлекает блогеров. Хочет, чтобы о нем говорили, надеясь на свою недоступность. Так что я бы на это не ставила. Скорее всего, он никогда не привлекался.

– По поводу жертвы без головы предварительно могу сказать, что это мужчина примерно пятидесяти лет. Смерть наступила два-три года назад. Тело полностью разложилось, одежда была из натуральных тканей и почти истлела, сохранилась только пряжка ремня.

Смирнов вывел фотографию пряжки на экран, следователи отчетливо увидели кельтский крест.

– В гробу была обнаружена деревянная подвеска с изображением такой же руны, как и на жертве в дереве, и длинные черные волосы.

– То есть они все родственники? – Громов откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул. – Это ж как надо ненавидеть.

– Петя, ты можешь извлечь ДНК из скелета?

– Могу.

– Тогда сравни ДНК жертв.

Смирнов сделал электронную запись в списке задач для экспертов. Токарев воспользовался паузой в докладе и поспешил озвучить свои выводы:

– Захоронение на дереве – это не просто изоляция, убийца считал, что жертва не достойна захоронения по христианским обычаям. Некоторые северные народы, в частности тунгусы, при захоронении ставили гроб на деревянные подпорки в непроходимой части леса. Покойника укладывали в гроб на спину, а в нашем случае, покойник лежал на животе. Это унижение. Убийца считал его недостойным традиционного захоронения, и причина должна быть очень весомой.

– Почему ты на этом циклишься? – возмутился Громов. – Может, убийца об этом не думал. Просто втащил ящик на дерево, а как там лежит покойник, его не волновало.

– Лестницу он построил для чего? Он периодически туда возвращался. К тому же он соорудил гроб без учета головы.

Когда Близнецы замолчали, Смирнов продолжил:

– Так же мы обнаружили отпечаток большого пальца на черепе козла. Пробили по базе. Он принадлежит Умрихину Роману Ивановичу, осужденному в прошлом году за убийство восемнадцатилетнего парня.

– Умрихин, по прозвищу Люцифер – главарь сатанинской группы. На данный момент ожидает этапирования после суда, – Иван вывел на плазму смонтированный видеоролик с кадрами следственного эксперимента и из зала суда.

На экране все увидели худощавого высокого мужчину лет сорока с длинными волосами, утверждающего, что убитый сам просил принести его в жертву сатане. Сподвижники поддержали слова жреца громкими репликами, после чего судья приказал охране вывести их из зала суда.

– Митяева и Асадов, езжайте к сожительнице Умрихина, – шеф протянул Кире две фотографии, на которых были запечатлены Умрихин и его спутница. – Выясните все о последователях этого культа. Возможно, среди них затесался наш убийца.

– Говорят, она очаровывала мужчин и заманивала их в группу. Ради нее они готовы были идти хоть в услужение сатане, хоть убивать. хоть в тюрьму, – Иван вывел фотографии откровенного толка на экран, которые жрица выкладывала в социальные сети.

Близнецы присвистнули.

– Я бы допросил эту жрицу, – томно проворковал Токарев, потом осекся и покосился на Киру.

– А вы, аты-баты шли солдаты, – обратился Лимонов к Близнецам, – вернитесь в Никитское. Обойдите все дома, опросите сельчан. Коллеги из Калуги вам помогут. Узнайте всю подноготную о Колотушкине. Ищите сына продавщицы Марии Зудельшиной. Он вроде обучался у Колотушкина. Осмотрите дом, куда подбросили глаза: кому принадлежал, и кто мог там ошиваться? Потом сравните отпечатки велосипедов с тем, что мы нашли в лесу.

– Только мне Колотушкин кажется подозрительным? – удивилась Кира и обвела коллег недовольным взглядом.

– Колотушкина допросим еще раз, но уже завтра. Сегодня он жену перевозит в хоспис, – Лимонов поджал губы и в задумчивости пропыхтел. – Он явно знает больше, чем говорит, но за просто так помогать нам не будет. Надо знать, что спрашивать.

Послышался писк входного замка, все обернулись и увидели гордо вышагивающего по коридору Бирка, за которым семенил его бессменный помощник.

– По коням, – скомандовал полковник и пошел навстречу другу.

†††

Кира покраснела, растерялась и не знала, как реагировать на появление Бирка. Нужно было как-то себя занять, и она попросила у Смирнова протокол вскрытия. Сделала вид, что изучает документ, а сама пыталась восстановить дыхание и утихомирить колотящееся сердце. Когда Бирк засел в кабинете Лимонова спиной к ней, она стремглав пронеслась в комнату оперативников и попросила у Ивана адрес сожительницы Умрихина. Иван вручил ей анкету с личными данными жрицы. Кира взяла сумку и дала знак Алану идти за ней.

– Может, сегодня я поведу?

Митяева протянула ему ключи от «джипа» и мысленно поблагодарила. Сейчас ей лучше обдумать предстоящий разговор с Бирком. Но Алан не дал ей уйти в себя и, как только вырулил со стоянки, спросил:

– Как думаешь, почему убийца поместил жертве в рот мох и две бабочки?

С усилием Кира вернулась к обсуждению дела.

– Бабочки – символ цикла перерождения: жизнь, смерть, трансформация в куколку и воскрешение. Думаю, наш убийца верит в то, что жертва переродиться.

– Если должна переродиться только жертва, почему бабочки две?

– Возможно, убийца считает, что перерождается вместе с жертвой.

– А мох?

– Мох – древнее растение, вечнозеленый проводник для бабочек, не зря он их прикрепил именно к мху, а не к губам.

– Я посмотрел в Интернете, эти бабочки называются Траурницами.

– Ты не знал?

Алан с усмешкой подметил:

– В отличие от тебя, в бабочках я не силен.

Кира открыла планшет и забила в поисковике «Умрихин, сатанисты». Открылось более сотни ссылок, и Кира погрузилась в их изучение, изредка комментируя найденную информацию.

Группа Умрихина называлась «Потерянный рай». Изначально истоки культа черпались в люциферианстве. Позже Умрихин стал утверждать, что является земным проводником Люцифера, и к нему потянулись последователи.

– Зазнобу Умрихина зовут Алла Александровна Морозова. В группе ее называют Лилит. Здесь пишут, что Морозова до встречи с Романом была довольно заурядной.

Вспомнив бывшего мужа, Кира передернула плечами. Алан понял, что она провела параллель.

– Ты всех Романов ненавидишь?

– Алан, теперь мы напарники, давай договоримся, что личную жизнь мы не обсуждаем! Заметано?

– Близнецы обсуждают.

– Они мужчины, к тому же знакомы больше десяти лет. У нас другая ситуация. Еще та ночь перед моим отъездом, – Кира покраснела. – Понимаешь, мне это совсем не свойственно?

– Что конкретно?

– Так пить. Моя норма – бокал вина за ужином.

– Каждый день? – Алан выпучил глаза.

– Нет, конечно!

– Хвала Всевышнему. Я уж подумал, что мне в напарницы дали алкоголичку, – съехидничал Алан и шутливо толкнул ее в плечо.

– Я серьезно, Алан. Мне стыдно до ужаса. Из-за этого я не знаю, как заговорить с Бирком. Меня все это раздражает.

Кира продолжила изучать ссылки в Интернете. На глаза попались несколько фотографий. Парочка жрецов приглашала на вечеринки много народа, встречалась и обычная молодежь, которая пришла из праздного любопытства. Кира разглядела среди гостей погибшего парня, который не сводил восторженного взгляда с жрицы. Проштудировав несколько статей, посвященных расследованию смерти подростка, Кира сказала:

– Жертва Умрихина была убита на том самом ритуальном месте у дуба.

Алан присвистнул.

– Решетов нам и слова об этом не сказал. Как звали того парня?

– Андрей Смелов.

Кира набрала номер шефа и доложила новость.

– Надо побеседовать с родителями Смелова.

– Сейчас тебе позвонит Иван, он что-то нашел в сводках.

Через минуту на дисплее телефона высветился номер Свиридова.

– Что нашел?

– Я скинул в рабочий чат все данные по эксперту-теологу, который изучал культ Умрихина. Он консультировал следственную группу.

Кира открыла файл и прочитала информацию об эксперте. Эдуард Шинкарев специализировался на религиозных сектах и культах, частенько выступал по телевидению, и, как эксперт, давал показания в суде со стороны обвинения.

– Я бы переговорила с этим экспертом до того, как нанести визит жрице.

– Есть его телефон? – спросил Алан, сбрасывая скорость.

Кира набрала номер мобильника теолога и услышала гудки. Алан припарковал «джип» у обочины и включил аварийку. После шестого гудка Киру перебросили на голосовую почту.

– Почему не оставила сообщение? – спросил Алан, когда она отбила звонок.

В задумчивости Кира потерла переносицу.

– Если не выйдет на связь, оставлю сообщение.

Алан взглянул на фотографию эксперта и спросил:

– Так едем к Морозовой или будем ждать звонка эксперта?

– Едем.

†††

Бирк сидел в кресле, положив руки на набалдашник трости, и через стеклянную стену наблюдал, как эксперты в лаборатории раскладывают улики на металлических столах.

После доклада заместителю министра Лимонов вытер пот со лба и сел в кресло напротив. Минуту смотрел в пол, потом вспомнил, на чем закончился разговор с Бирком и спросил:

– Васенков уже знает про Канаду?

Бирк кивнул, положил трость на колени и сделал глоток горячего кофе.

– На нашем отделе это как-то отразится?

Расмус в удивлении уставился на друга.

– Он попросил меня найти убийцу. Я нашел. Все изначально понимали, что подобный исход возможен. Во время ареста парень дал признательные показания. Адвокату есть с чем работать, права обвиняемого неоднократно нарушались. Полиция допрашивала его без адвоката и переводчика, когда он находился под воздействием фенциклидина или, как именует этот наркотик молодежь – ангельской пыли. Как известно, он вызывает галлюцинации. Андрон, нас это уже не касается.

Лимонов с облегчением выдохнул.

– Лично меня волнует только одно, не считая последнего убийства, конечно, – Бирк кивком показал на девять досок. – Пока летел над Атлантикой, думал, как выманить Цапакина. Я даже заглянул в древнекитайский трактат о тридцати шести стратагемах.

Полковник хмыкнул и с улыбкой спросил:

– На кой ляд?

– Искал вдохновения. Мне понравилась стратагема «Сманить тигра с горы на равнину». Китайцы советуют использовать приманку, для того чтобы заманить противника в ловушку.

Лимонов пытливо взглянул на Бирка, прищурился и ворчливо озвучил догадку:

– Над Атлантикой он летел… Ты разработал этот план еще два месяца назад, и в нем фигурирует Майя, – полковник постучал ребром ладони по подлокотнику. – Ты взял ее в отдел специально для этой цели. Ее обучение в твои планы не входит. Спихнул на меня девчонку при первой же возможности.

– Цапакин ее не знает, – продолжил гнуть свою линию Бирк.

– Что конкретно предлагаешь?

– Если почтить его труд, выказать благодарность, тогда он выйдет на связь. Официально мы этого сделать не можем. Вчера я читал показания блогеров и меня осенило. Нужно чтобы Майя создала журналистский блог, где будет освещать криминальные расследования. Уверен, что Цапакин регулярно мониторит Сеть на предмет собственной фамилии. Он ждет, что мы вот-вот опубликуем результаты расследования и отметим его вклад. Доклад пресс-центр наметил на двадцатое октября. После доклада Цапакин рассвирепеет. Больше всего я боюсь за Киру. Он сказал, что помиловал ее, а что, если просто отсрочил расправу? Он знает, как она важна для меня. Я не переживал, пока она была на курсах, но сейчас она живет у матери. Заманить ее в ловушку, используя больную мать или другой предлог, для него не составит труда.

Лимонов хмыкнул и покрутил кончики усов.

– Сейчас ты предложишь мне поговорить с Митяевой?

– Я сам поговорю…

– Брось, Расмус, я знаю, как ты мыслишь. Если скажешь ты, она тебя пошлет, если прикажу я, она обязана подчиниться.

Бирк наклонился корпусом вперед и отчеканил:

– Когда я запущу Майю в дело, Цапакин захочет подстраховаться и обзаведется козырем, а я не хочу, чтобы это была Кира.

– А как на счет остальных? Расмус, я тебя не узнаю! Когда это ты стал пофигизмом нервы лечить?!

– Цапакин питает слабость только к женщинам.

– Дело только в этом? Или ты под шумок хочешь наладить с Митяевой отношения? Видел я, как вы оба только что делали вид, что друг друга не замечаете.

Бирк не удостоил полковника ответом. Вздернул подбородок и наблюдал за своим помощником, который в этот момент что-то оживленно обсуждал со Свиридовым.

– Ты понимаешь, что Майя будет в смертельной опасности? Придется приставлять к ней охрану, а таких ресурсов у меня нет.

– Я сам об этом позабочусь.

Лимонов насупился, план Бирка ему не нравился. Через минуту он спросил:

– Ты обдумал, как Майя будет получать информацию?

– Она якобы закрутит роман с Громовым. У них взаимные симпатии. Играть особо не придется.

– Едрён батон! Еще и Громова хочешь привлечь!

– Громов подойдет идеально.

Зазвонил телефон внутренней связи, полковник снял трубку. С проходной доложили, что к нему приехали коллеги из Калуги. Он вскочил, схватил со стола электронный пропуск и погрозил Бирку.

– Мы не договорили. Пока не увижу все стадии твоего плана и конечную цель, не дам согласие на это безумие. Ты сам говорил: «Игра выигрывается до того, как она началась».

†††

МО, Медынский район, Никитское

Обветшалый дом, в котором местные пацаны три года назад нашли человеческие глаза, стоял на окраине села, и с виду был неприметным. Покосившийся забор держался лишь за счет деревьев. Почерневшие бревна сруба и крышу из металлических заплаток поглотили заросли дикого винограда. Окна без стекол казались порталами в потусторонний мир, а туманная дымка, обволакивающая фундамент дома, придавала деревенскому эстампу мрачности и таинственности.

Озерцов, следователь из Калуги, передал Громову тоненькую папку с фотографиями, сделанными в день обнаружения необычной улики.

– Местные называют этот дом ведьмовским, пустует с 2000-го. Говорят, старуха, построившая дом, занималась приворотами и прочей ерундой.

– Говорят, в Москве кур доят. Доить пошли, да сисек не нашли, – проворчал Токарев, разглядывая на осине пучок сухих трав и скрученного из соломы человечка.

– Вы осмотритесь здесь, а я разузнаю все о сыне Зудельшиной и позвоню.

– Не надо, мы сами побеседуем с Зудельшиной, – Громов кивком показал на входную дверь. – Покажите место, где нашли глаза.

Следователь замялся, было видно, что он не горел желанием заходить в заброшенный дом.

Пробираясь вдоль стены дома по сколотой бетонной отмостке, Токарев разглядел через корявые ветки с пожелтевшей листвой протянутый от столба электрический кабель.

– Глаза обнаружили днем позже головы? – спросил Громов, перелистывая протоколы допросов.

– Точно так.

– Кто позвонил в полицию?

– Зудельшина. А ей младший сын сказал.

Токарев залез в дом через окно и осмотрел самую большую комнату. На полу три обветшалых матраса. Пластиковые бутылки из-под воды наполовину забиты окурками. Кругом пустые пивные банки. В дальнем углу старый мини-холодильник «Морозко», шнур от которого болтается на ручке. На маленьком журнальном столике колода потертых игральных карт. У стены напротив двери печь из кирпича огорожена решеткой для конфорок от газовой плиты. На дне старой обувной коробки пачка презервативов.

Послышались шаги, Токарев оглянулся и увидел напарника.

– В этой комнате нашли?

– Угу, – Озерцов пугливо озирался по сторонам.

Громов протянул напарнику фотографию, на которой были запечатлены глаза. Комната была пуста, на полу не было даже мусора. Токарев скривился, вернул фотографию и спросил:

– Сам скажешь или я?

– Руби с размаху, – ступая осторожно по скрипучим доскам, Громов продолжил исследовать дом.

Озерцов навострился и взглянул на фотографию.

– Что не так?

– Этот дом местная шантрапа использует для вечеринок. Выпивка, наркотики, секс. Для этого они даже перекинули от электрического столба времянку. Здесь были не глаза, а голова целиком. Они не хотели светить своим тайным убежищем и подкинули голову в лес.

– С чего вы это взяли?

Токарев ткнул в фотографию.

– Девственно чистый пол. Они вынесли из дома матрасы и холодильник, потом прибрались. Кирпич под глазами мокрый. Значит, глаза только вынули из жидкости, в которой их держали, а голову к тому времени уже сутки назад увезли на экспертизу. Тогда, где хранились глаза?

– Где? – ошарашено спросил Озерцов и попятился.

– Убийца подкинул голову в этот дом неспроста, а с какой-то целью. Скорее всего, хотел, чтобы это место наводнили полицейские. Зачем он это сделал? С этим надо разбираться. Но голову отнесли в лес, и полиция в этот дом не попала. Тогда убийца вернулся и подложил глаза, которые изначально собирался оставить как трофей. Обыск после обнаружения глаз был?

– Конечно.

– Что нашли?

– Ничего противозаконного.

– Озерцов! – окрикнул коллегу Громов.

Следователь из Калуги поспешил в соседнюю комнату, но Громов загородил дверной проем.

– Коноплю выращивал не только Колотушкин, но и местные пацаны. Они этот участок обвесили амулетами для устрашения, чтобы никто не побеспокоил их маленький бизнес.

– Какой еще бизнес? – растеряно пролепетал Озерцов, судорожно соображая, достанется ли ему от начальства за недосмотр или нет.

Громов сделал шаг в сторону, освобождая проем. У Озерцова подкосились ноги и отвисла челюсть.

– Страсти-мордасти…

Токарев протиснулся между Озерцовым и проемом, оглядел комнату и присвистнул. Все было увешано пучками конопли. На столах и стеллажах траву сортировали по пакетам с маркировкой веса и сорта.

– Это не для себя. Продукт элитный. Значит, у них был рынок сбыта, – сделал вывод Громов, осмотрев несколько пакетов.

Токарев увидел шнур, ведущий в соседнюю комнату, пнул дверь и заглянул внутрь. По центру стоял большой стол, на котором выращивали коноплю разных сортов. Над столом висели фито-лампы. К каждому кусту была подведена капельная система полива. За дверью слышалось чье-то тяжелое дыхание. Токарев дал знак коллегам и вынул пистолет из кобуры.

– Полиция! Выходите с поднятыми руками!

Из темноты вышел подросток в спортивном костюме и кроссовках, с телефоном в руке и жалобно прописклявил:

– Не стреляйте…

– Ты там один?! – Токарев кивком показал, чтобы парень вышел.

– Да…

Озерцов надел на подростка наручники и усадил на матрас.

– Ты кто такой?! – навис над парнем Громов.

Подросток не горел желанием общаться, опустил голову и шмыгал носом. Следователь из Калуги утер лоб рукавом форменной рубашки и сказал:

– Это Павел Зудельшин. Он нашел глаза.

†††

Алан припарковал «джип» у современного шестиэтажного дома в центральном районе Москвы, выключил двигатель и огляделся. Каждый этаж элитного здания имел оригинальную кладку из белого кирпича. Входная группа и лифтовые шахты были пристроены к зданию отдельной башней. Дом от улицы отделял невысокий забор и шлагбаум, возле которого стояли двое охранников.

– Как-то неожиданно…

– А чего ты ожидал? – Кира отстегнула ремень безопасности. – Сатанинский храм и жертвенный алтарь со стекающей по специальной канавке кровью? Если дела у секты пошли именно с приходом Морозовой, логично предположить, что именно она была идейной вдохновительницей Люцифера, а не наоборот, как пишет пресса. Иди за деньгами и никогда не ошибешься.

– Чую, здесь много денег.

Митяева убрала планшет в сумку и вышла из машины вслед за Аланом.

– Эта темная история смерти подростка навела меня на мысль, что жрица захотела править единолично.

– Ты думаешь, она подставила своего дружка под тюремный срок? Но ведь не она убила, а он.

– Три года назад он был в расцвете сил, а перед арестом – выжатая мочалка. Заметь, до того случая Умрихин ни разу не попадал в поле зрения полиции, даже за вандализм.

– Может, Умрихин болеет чем-то. Когда я был на стажировке в Питере, помогал расследовать убийство младенца. Оказалось, что убил и выпил всю кровь соседский старичок, на вид такой добродушный. Мы его даже не подозревали. Ему какая-то ведьма сказала, если он выпьет кровь новорожденного младенца – болезнь уйдет, мало того, он омолодится на десять лет и снова будет бегать по девам, как он их называл. Я не мог поверить и сам пошел его допрашивать. Решил, что коллеги нашли козла отпущения. Так вот, пока я не отыскал в его квартире одежду малыша, аккуратно завернутую в газетку, не верил даже после его признания.

– А как вы его взяли?

– У той самой ведьмы. Он полосонул ее ножом по руке, та крик подняла. Соседи вызвали полицию. На допросе ей пришлось изложить суть конфликта. Ты бы видела с какой уверенностью она заверяла, что процедуру нужно повторить еще дважды, чтобы организм полностью переродился.

– То есть, если бы вы его не взяли, старик убил бы еще двух младенцев? – Кира передернула плечами. – По ходу с головой там у обоих проблемы.

– Я месяц не спал, места себе не находил. Потом написал прошение и меня перевели в родной Майкоп.

– Уедешь туда после стажировки?

– Планировал, но теперь передумал. Слишком много плохих воспоминаний.

– Расстался с девушкой?

– Нет.

– Развелся с женой?

– Ты же выставила запрет на личные темы, а это очень личное.

Кира фыркнула и потянула на себя массивную входную дверь.

На рецепции элитного дома Алан предъявил новенькое удостоверение и сказал о цели визита. Администратор набрала номер внутренней связи и оповестила жительницу о визитерах. Пока она говорила, Алан изучал план эвакуации здания.

– Шесть этажей, двенадцать почтовых ящиков. По две квартиры на этаже. Нам нужен пятый. В доме есть лестница, которая выходит во внутренний двор и парковку. Ты поднимайся на лифте, я обойду дом и подожду у лестницы.

– Зачем? – в недоумении Кира уставилась на напарника.

– У красивой женщины всегда кто-то остается на ночь, – философски подметил Алан и направился к двери.

Кира не понимала, зачем ему нужен любовник Морозовой, но спорить не стала, ведь шеф дал указание установить круг приближенных, почему не начать с тех, кто знал жрицу слишком близко.

Администратор протянула Митяевой разовый пропуск визитера и натянутым голосом объяснила:

– Лифт можно вызвать только по пропуску.

Кира поднялась на пятый этаж и позвонила в дверь. Через минуту послышались поспешные шаги. Дверь открыла женщина лет сорока в униформе горничной. Майор показала удостоверение и объяснила цель визита.

– Проходите, можете не разуваться.

Горничная пропустила Киру в квартиру, выглянула в холл, убедилась, что гостья одна и закрыла дверь на три замка. Попросила подождать в гостиной и скрылась за ближайшей дверью.

Митяева вошла в просторную и светлую комнату. Подметила функциональный современный дизайн без излишеств, где минимум личных вещей, и написала напарнику о том, что зашла в квартиру. Ответа не последовало, тогда она подошла к окну, выходящему во внутренний двор и отодвинула штору. Алана нигде не было.

Послышались шаги и шелест ткани, Кира включила диктофон на телефоне, обернулась и обомлела. Перед ней стояла привлекательная блондинка лет тридцати, совершенно не похожая на жрицу, которую она видела на фотографиях и видео.

– Мне нужна Алла Александровна Морозова.

– Это я. Чем обязана, да еще в такую рань?

Голос тот же, что на видео, но разница во внешности была такой разительной, что Кира никак не могла сосредоточиться и начать допрос.

– Я на счет Романа Умрихина…

– Конечно, вы по его проклятую душу! Больше ни по какому вопросу полиция меня не беспокоит. Суд вынес приговор. Люци в тюрьме. Что вам еще нужно?

– Открылись новые обстоятельства.

– Какие еще обстоятельства?! – повысила голос Морозова, плюхнулась на диван, скрестила ноги и сложила руки на груди.

В гостиную вошла горничная, расставила на кофейном столике косметические бутылочки и ватные тампоны. Хозяйка принялась протирать лицо, шею и декольте, попутно отчитывая горничную.

Кира решила не встревать, внимательно изучала жрицу и пыталась вычленить все изменения, которые произошли с ее лицом. Морозова избавилась от горбинки на носу, родинки у виска и шрама над верхней губой. Лицо стало более овальное. Единственным диссонансом в ее новом нежном облике был грубый голос и властный, требовательный, надменный тон.

Когда горничная унесла косметические бутылочки, Морозова подняла на майора глаза и с вызовом спросила:

– Так что на этот раз вы пытаетесь мне пришить?

– У нас есть вопросы о вашей совместной деятельности с Романом Умрихиным.

– Вы из какого ведомства?

Кира еще раз представилась и озвучила подразделение.

– Странно. Как религиозная организация соотносится с серийными убийствами? Ах, ну да. По-вашему, мы приносим жертвы сатане в виде людишек.

– А это не так?

– Конечно, нет.

– Умрихин сознался в убийстве.

– Он сознался в том, что помог совершеннолетнему мужчине перейти из одного состояния в другое. Мы предоставили следствию видеозапись, где он умолял Люци это сделать. Если Смелов хотел служить сатане, кто мы такие, чтобы ему мешать? – она ухмыльнулась и оголила белоснежные зубы. – Мы как раз те, кто помогает с ним воссоединиться.

– По закону это убийство. Вы это знаете, но меня интересует другое…

Не успела Кира договорить, как раздался настойчивый звонок в дверь. Морозова вскочила, но не сошла с места, дождалась, когда прислуга откроет дверь. Услышала знакомый голос и только тогда вышла в холл. Кира последовала за ней.

– Вы за это ответите! – послышался возмущенный мужской голос. – Немедленно отпустите! Это произвол!

В квартиру вошел Алан, волоча за собой эксперта-теолога – полноватого шатена лет тридцати. Беспорядочно размахивая руками и еле волоча ноги, Шинкарев громко пыхтел и выкрикивал проклятья. Запотевшие очки съехали на середину лица.

Кира поняла, что эксперт решил покинуть здание по лестнице, чтобы не сталкиваться с непрошенными гостями, и порадовалась смекалке напарника.

– Угомонись, – грозно прорычал Алан и встряхнул испуганного Шинкарева.

– Лилит, позвони в полицию! Этот детина вывихнул мне руку!

– Не визжи, дурень пришибленный! Опять соседи будут звонить отцу! – истерично заверещала Морозова. – Это и есть полиция!

†††

Москва. Отдел профайлинга

На проходной Лимонов увидел бледного Решетова и Клима Веденского —бывшего коллегу, которого давно считал пенсионером – скривился в улыбке и пошел ему навстречу.

– Категорически приветствую! Важные люди на блюде. Ты же на пенсию собирался, на отходную меня приглашал.

– Андрон, чертяга! Мне как сказали о твоем новом назначении, я подумал Ткаченко слопает тебя при первом же косяке.

– У меня кость широкая – подавится.

Бывшие коллеги обнялись и похлопали друг друга по спине.

– Какими судьбами? – спросил Лимонов друга и обдал недовольным взглядом Решетова. Ему было невдомек, как эти двое связаны между собой.

– Давай пройдем к тебе в кабинет, там объясню.

В кабинет Решетов не пошел – обосновался на диване в холле, видимо, об этом была договоренность – и Лимонов мысленно начал прикидывать, с какой стороны может быть подвох.

– Я вот по какому к тебе вопросу, – начал Веденский, расположившись за столом для переговоров. – Я у Решетовых семейный адвокат.

Лимонов нахмурился и откинулся на спинку кресла.

– Вот как…

– На пенсию я, как и планировал, ушел. Но с деньгами было туго, пришлось переквалифицироваться в адвокаты. Вспомнил, как говорится, молодость и полгода занимался зубрежкой.

– Какой у тебя профиль? Уголовка или экономика?

– Живу в Обнинске, где, как ты помнишь, у меня родительский дом, возглавил адвокатскую контору, основной акцент – на семейную адвокатуру. Как говорится, что подвалит, то и разгребаем.

– Понятно, – Лимонов забарабанил пальцами по столу и поблагодарил себя за то, что не успел пригласить бывшего коллегу на обед, где планировал вспомнить былые времена. – А к нам каким боком прилетело?

– Мне его папаша дал понять, что вы его сынка хотите за жабры взять, и попросил, так сказать, поприсутствовать.

– Этого? – Лимонов ткнул пальцем в сторону скучающего Решетова. – Я тебя умоляю. Кому он нужен? Мне убийство надо раскрыть. Пусть под ногами не путается, а то ходил в лесу важный, как гусь на балу. Голову привезли?

– Вот с этим-то и проблема…

– Та-а-ак…

– Три года назад, когда экспертиза была завершена, моему клиенту позвонили из лаборатории и попросили зайти. Голову он забрал и передал в отдел для хранения улик, но так как коллега спешил – у дочки был день рождения, а подарок он не купил – Андрей Витальевич сказал, что зайдет на следующее утро и заберет квитанцию. Двое последующих суток ему пришлось расследовать громкое дело, как понимаешь, было не до квитанции, а потом тот, кто принял голову, уволился. Дело о найденной голове закрыли из-за того, что эксперты дали заключение: голову отделили от тела уже после смерти, которая наступила от кровоизлияния в мозг. Андрей Витальевич про голову забыл и не вспоминал, пока ты не приехал в Никитское. Вот как-то так.

– Где сейчас голова?

– Моему клиенту официально ответили, что голову на хранение никогда не принимали. Андрей Витальевич поехал к коллеге, который уволился, чтобы выяснить ситуацию, но он переехал в неизвестном направлении. Все концы в воду.

– Красивую Решетов придумал сказочку для адвоката.

Полковник воззрился на следователя из Калуги. Решетов пил кофе и со скучающим видом рассматривал офис.

– Между нами говоря, он поразительный балбес. Папаша от него стонет и плачет. Но я тебя, Андрон, уверяю, он не саботировал расследование и не терял важную улику. Он разгильдяй, но на нарушение не пойдет. Рвется к власти, поближе к папаше, а с запятнанной репутацией кабинета ему не видать.

– Хочешь сказать все, кто по кабинетам сидят – чистые, как младенец после бани? – Лимонов скривился в ухмылке. – Не крути мне извилины. Без тебя тошно. Чего ты хочешь?

– Допроси его, можешь даже с пристрастием, папаша не против, но для ареста оснований нет.

– Да на кой он мне! – возмутился Лимонов и покрутил кончики усов.

– Уж не Бирк ли это? – Веденский показал на Расмуса, расхаживающего в конференц-зале, и хлопнул себя по колену. – Постарел-то как. С тростью. Мне говорили, что его Хромой почикал по своему подобию, но самого с тех пор не видел.

Полковник помрачнел, вспоминать мучительное расследование убийства жены в данный момент не хотелось, это сбило бы с рабочего настроя.

– Нда, стареем, тупеем и лысеем. Приятного мало.

– Не знал, что вы снова работаете вместе.

– Расмус живет в Брюсселе. В России набегами. Консультирует сложные случаи.

– А у тебя сейчас именно такой?

– Однозначно.

– Не позавидуешь.

– Это точно. Ладушки-бабушки, – он поднялся и кивком пригласил Веденского следовать за ним. – Располагайтесь пока с клиентом во второй переговорной – заслушаю доклады, и начнем допрос.

†††

Никитское. Калужская область

Уже второй час в заброшенном доме, облюбованном местными подростками, шел обыск. Устроившись на кухне, Громов проводил допрос Зудельшиной – полноватой брюнетки лет пятидесяти. Периодически ему приносили найденные улики, от чего Мария Ивановна начинала причитать и плакать, вымаливая для сына снисхождения.

– Он у меня младшенький, родился семимесячный. Еле с мамкой выходили. Вот как на свет уродиться торопился, так и во всем. Не подумав, бежит впереди паровоза. То в одно вляпается, то в другое. Я уж на трех работах пашу, ни в чем ему не отказываю, а он… – Мария Ивановна всхлипнула и утерла ладонью покрасневшие щеки. – Не виноват он. Отпустите его, гражданин начальник.

– Ваш сын признался, что это его стартап.

Зудельшина перекрестилась и запричитала:

– Какой еще старап? Не знаем мы никакого старапа. Не его это. Подставили. Оговорили. Это все проделки его дружков. Мой сюда ходил на свидание с девчонками. Ну выпьют, не без этого. И все. Я вам клянусь. Я за ним всегда присматриваю.

– Если присматривали, то знали, что ваш сын выращивает и продает марихуану. А это уголовная статья.

– Так вы что, его арестуете?! – с ужасом воскликнула Зудельшина и схватилась двумя руками за воротник болоньевого пальто. Взгляд метался по комнате, будто она искала предмет, чем огреть следователя.

Громову нужно было склонить свидетельницу к сотрудничеству, поэтому он убрал блокнот в карман кожаной куртки, тяжело вздохнул и вкрадчиво произнес:

– Арест будет однозначно. Что там дальше – не наше дело. Говорите с калужскими следователями, – Громов показал на Мухина, начальника Озерцова. – А мы из Москвы, расследуем убийство в лесу. Нам нужно установить, как ваш сын связан с находкой в этом доме. Я сейчас про глаза и голову. Ну и главное – это труп женщины в дереве.

Громов показал фотографию жертвы, сделанную в морге. Взглянув на фото, Зудельшина переменилась в лице, она явно знала погибшую, и Громов решил дожать.

– Будете сотрудничать, судья сделает вашему сыну снисхождение.

– Какой судья?! – взорвалась Зудельшина. – Какой срок?! Говорю вам, не его это!

– Тогда чье? Предупреждаю, начнете юлить, сделаете только хуже. Слушать вас уже никто не станет. Передадим вас в Медынь и топайте вместе с сыном по этапу!

– Вы и меня арестовать хотите?! —Зудельшина вскочила и всей массой пошла на столичного следователя.

Громов грубо толкнул ее на табурет и сквозь зубы процедил:

– Дамочка, угрозы сотруднику правоохранительных органов караются законом. Я с вами здесь в партизанов играть не намерен. Есть, что сказать – говорите. На нет и суда нет.

Послышались приближающиеся шаги. По дверному косяку постучали. В кухню заглянул Озерцов.

– Как вы просили, я отправил отпечатки всех велосипедных шин в селе в ваш офис.

– Отлично. Присоединяйтесь к обыску. Кажется, вон те два сарая еще не досматривали, – Громов кивком показал на окно, через которое был виден внутренний двор и хозяйственные постройки.

Оставшись наедине с допрашиваемой, Громов постучал по столу, привлекая ее внимание, и на полтона тише спросил:

– Кто дал деньги вашему сыну на выращивания марихуаны?

Зудельшина отвела взгляд и хранила молчание.

– Это ваш последний шанс.

Реакции не последовало, тогда Громов позвал Мухина и приказал отвезти Зудельшину и ее сына в Медынь для допроса.

†††

Москва, Центральный округ

Горничная и Морозова отступили, освобождая коридор, и Алан буквально впихнул пытающегося вырваться эксперта в гостиную.

– Ну что же ты стоишь, Наташа, предложи гостям чай или кофе, – проворковала Морозова, не сводя взгляда с мускулистого следователя, и примостилась на край дивана, оголяя ногу до бедра.

– Не хотите чаю или чего покрепче?

Следователи отказались.

Алан силком усадил Шинкарева на стул, но тот продолжал ерзать и возмущаться. Тогда Морозова прикрикнула на любовника, чтобы угомонился, и тот мгновенно затих.

– Так какие у вас были ко мне вопросы? – теперь она обращалась сугубо к Алану.

Асадов перевел взгляд на напарницу и жестом показал, чтобы та продолжила допрос.

– Вы бывали в Медынском районе Калужской области? – Кира встала перед допрашиваемой и подбоченилась.

– Где? – усмехнулась Морозова. – Что за дыра? Я там никогда не была.

У эксперта задергалась нога, и Кира предположила, что жрица врет.

– Вчера в лесу, недалеко от села Никитское был найдет труп женщины, замурованной в дерево. Женщина была убита на том самом месте, где был убит Смелов. Мы нашли отпечатки пальцев…

– Повторюсь. Я там никогда не была. Если вы нашли мои отпечатки, значит, их туда намеренно подбросили.

Напарники переглянулись. У обоих создалось впечатление, что Морозова не в первый раз отбивалась от подобных обвинений. Кира решила, что после допроса подробнее ознакомится с делом Смелова.

– Все это для меня в далеком прошлом. Я поступила в институт и основала фонд по реабилитации пострадавших от сект. Я сама была жертвой и прошла сложный путь, вернее до конца еще не прошла. Мне помогают психологи. Люци подчинил меня своей воле, заставлял принимать наркотики и делать то, что мне не хотелось. Повторюсь, для меня это все в прошлом. Мне не приятно, что полиция и журналисты постоянно напоминают о том, что я пытаюсь переосмыслить и забыть.

– Это понятно. Вы налаживаете жизнь. Но нас тоже поймите, кто-то совершил убийство молодой женщины и нам нужна ваша помощь, – Алан придвинулся со стулом ближе к дивану и спросил: – Как была устроена секта? Сколько в ней было участников? Какова иерархия?

Морозова посмотрела на Шинкарева, но вопреки его красноречивому предупреждению, все-таки призналась:

– К нам приходило много людишек. Всех не упомнишь. Я общалась сугубо с адептами. Их было тринадцать.

– Можете назвать имена?

– Я знаю лишь псевдонимы, данные им в группе. Эдик даст вам список настоящих имен.

Эксперт покраснел и гневно выкрикнул:

– Нет у меня никакого списка!

Наблюдая за жрицей и экспертом, Кира поймала себя на мысли, что не может представить, как эти двое совершенно разных людей могут быть любовниками.

– Ты готовился к суду, где каждому давал оценку, – тут же пресекла его Морозова.

Возмущению Шинкарева не было предела. Это и понятно, над ним нависло обвинение в сговоре, но Морозову это ничуть не волновало.

– В последнее время состав группы обновился. Те, кто шел за Фролом, откололись и создали свой культ. Их возглавил… – она повернулась к эксперту и щелкнула пальцами, – Эдик, как его звали?

– Новиков Алексей, – выдавил из себя Шинкарев и сжал кулаки. – Ты и сама это прекрасно помнишь.

– Зачем мне помнить пустое место? Был и сплыл, – она повернулась к Алану и продолжила: – Так вот, он ушел от нас первым и потянул за собой всех, кто пришел с Фролом.

– Кто такой Фрол?

– Вы не знаете Фрола? – Морозова выпучила глаза и развела руки в стороны. – Это же… упф-ф-ф… Фрол!

– Фрол Радо был самым мощным цыганским магом в России, – объяснил следователям эксперт.

– Это его настоящее имя?

Эксперт и жрица закивали.

– Почему был? – уточнила Кира.

– Умер. Три года назад.

– А где захоронено его тело? – снова задала вопрос Кира, наблюдая как горничная подслушивает из холла.

– Понятия не имею, – пожала плечами Морозова, но тут же встрепенулась и щелкнула пальцами.

– Похоронен, наверное, в Москве. Квартира у него была в Хамовниках, – эксперт взглянул на Морозову и наклонил голову. – Правда, Лилит? Ты должна знать его адрес, вы ведь жили вместе.

– Я? Что за чушь? С чего ты взял?

Похоже, что Шинкарев решил ответить любовнице той же монетой и пошел в разнос.

– Что же ты, дорогая, не расскажешь, как вы познакомились? – несколько секунд он сверлил ее взглядом, наслаждаясь маленькой местью, потом повернулся к Алану и с победоносным видом произнес: – Лилит сбежала из дома, когда была подростком. Прибилась к группе странствующих мистиков. Те в свою очередь привели ее к Фролу.

Морозова вскочила и подбежала к балконной двери, Алан подумал, что она собирается броситься с балкона и бегом последовал за ней, но, когда она резко развернулась и он по инерции на нее налетел, быстро смекнул, что сделано это было намеренно. Отступив пару шагов, Алан пристально следил за непредсказуемой подозреваемой.

Шинкерев продолжал повествование:

– Красавицей в свои пятнадцать Лилит не была, но уже тогда умела пользоваться тем, чем сполна наградила природа, и Фрол не устоял. Любовь с первой ночи – так он говорил. Лилит смекнула, что появилось место, где она может перекантоваться, а заодно поучиться у мага. Чуть позже она весьма предусмотрительно избавилась от увядающей и ревнивой жены Фрола. При более тесном общении выяснилось, что Фрол был нищим, вспыльчивым и ревнивым. Лилит, конечно, это не устраивало. Ей нужны были деньги и свобода, не для того она сбегала из родительского дома.

Шинкарев подбоченился и стал важно расхаживать по гостиной.

– Финансовое положение ее тоже не устроило. Тогда Лилит сообразила, как можно использовать его смазливую и экзотическую внешность, дар убеждения и талант гадальщика. Приводила ему клиенток. Буквально выискивала кто побогаче в толпе. А потом наблюдала, как он их облапошивает, испытывая от этого необычайное удовольствие. Он ее многому научил, взамен на секс, конечно.

Морозова подскочила к эксперту, отвесила звонкую пощечину и указала на дверь.

– Пошел вон!

– Никто никуда не пойдет, – осек ее Алан и силком усадил на диван.

Ее лицо раскраснелось. Глядя на любовника, жрица злобно выкрикнула:

– Я привлеку тебя к суду!

– Дорогая, я бы на твоем месте сильно подумал, прежде чем бросаться такими обвинениями.

Закусив губу, Морозова прорычала и демонстративно отвернулась.

Кира решила вернуть контрастную парочку в рабочее русло и задала очередной вопрос:

– Сколько лет продлились отношения с Фролом?

– Пока он не помер… внезапно, – процедил сквозь зубы Шинкарев, держась за пылающую щеку. – А когда помер, Лилит особо не горевала, быстро нашла ему замену в лице Люцифера. Умрихин оказался более сообразительным и быстро научился зарабатывать на поклонении главному противнику небесных сил на земле и на небе.

Кира спросила у Морозовой, нет ли у нее снимков Фрола. Та попросила прислугу принести фотографии, и через пару минут Кира и Алан увидели, как выглядит маг, который больше походил не на цыгана, а на индейца. Стройное телосложение, длинные черные волосы, собранные в хвост, мелкие черты лица и точеная линия подбородка. Больше всего Киру привлекли глаза: выразительные, жгучие, проницательные. Даже через фотографию передавался магнетизм и мощь этого привлекательного и загадочного человека. Такой мог с легкостью завладеть вниманием и сердцем скитающейся девушки. Кира даже предположила, что Морозова была такая не одна.

Алан ткнул в одну из фотографий, и Кира увидела на шее Фрола деревянный медальон с руной Одал.

Митяева пересняла на телефон и отправила фотографии Свиридову в офис.

– Когда умер Фрол?

– Я же сказал, три года назад.

Майор нервно сглотнула и подавила рвущуюся наружу ликующую улыбку. Они установили личность обезглавленной жертвы!

Из эксперта уже не нужно было вытягивать информацию, он продолжал с энтузиазмом:

– С тех пор у нашей парочки жрецов дело пошло на широкую ногу. Народ повалил и прямо умолял принять дары и души в услуженье.

– Еще слово и ты пожалеешь, что на свет родился, – Морозова обдала любовника ненавистным взглядом и со злобой прошипела две фразы на латыни.

Шинкарев выпрямился, покраснел и схватился за горло.

– Вам плохо? – участливо спросила Кира.

Он помотал головой, но как только намеревался что-то сказать, начинал кашлять.

– Алла Александровна, – Кира решила отвлечь жрицу, – Умрихин бывал в лесах под Калугой?

– Конечно, – наконец-то Морозова отвела тяжелый взгляд от эксперта, села на диван и откинулась на спинку. – Они с Фролом часто проводили там ритуалы.

– Умрихин был знаком с Фролом Радо?

– Люци был учеником Фрола. Несколько лет Фрол тайно готовил Люци стать преемником, сам он хотел уехать в Америку. Как я уже говорила, не всем смена главы культа пришлась по вкусу, многие ушли.

Горничная принесла Шинкареву стакан воды, тот сделал несколько глотков и с облегчением выдохнул. Воцарилась тишина. Кира судорожно выстраивала невидимые нити, связывающие всех участников культа. Ее размышления прервал истошный крик хозяйки квартиры:

– Немедленно выньте руку из пиджака! – Морозова нависла над Аланом. От кокетства и жеманности не осталось ни следа. Во взгляде читалась лютая ненависть.

Кира и Шинкарев непроизвольно вздрогнули.

– Вы в моем доме! Либо убирайтесь, либо делайте как я говорю! Убрал руку из кармана и заткнулся! Быстро!

Выглядело это настолько странно, что у Киры возникли сомнения в психической адекватности Морозовой, что в принципе было логичным после промывки мозгов в секте и злоупотребления наркотиками. Но потом она взглянула на Алана и опешила, в отличие от нее напарник понимал, что происходит.

– Где нам найти тринадцать адептов? – с невозмутимым видом спросил жрицу Алан, не обращая внимания на нападки.

– Не знаю! Они передо мной не отчитываются! – истерично проорала ему в лицо Морозова, потом перевела взгляд на Киру и со злостью прошипела: – Если у вас все, немедленно освободите мою квартиру. Все дальнейшие разговоры будут проходить в присутствии моего адвоката. Если не хотите неприятностей, сюда больше не приходите. Вон!

На выходе из квартиры Кира протянула эксперту визитку и попросила выслать ей на почту список адептов.

Уже на парковке, садясь в «джип», Кира спросила напарника:

– Почему она так орала? Что ты держал в кармане?

– Я просто читал молитву от нечисти. Бабушка научила, – Алан достал из кармана четки с крестиком.

Кира присвистнула.

– Сатанистку не по-детски расплющило. Вот и не верь после такого в темные силы…

†††

Никитское, Калужская область

Громов наблюдал, как Озерцов и его напарник помогали Зудельшиной забраться в полицейскую «ниву». Женщина сопротивлялась и причитала. Токарев усадил ее сына, закованного в наручники, на заднее сиденье. Потом вернулся к напарнику, протянул ему пачку засаленных фотографий и сказал:

– Смотри, что я нашел в личных вещах Зудельшина.

– Что это? – в недоумении спросил Вадим, рассматривая странные групповые снимки, где одетые мужчины и женщины изображали половой акт.

– Одетая порнография.

– Чего? – усмехнулся Вадим, вглядываясь в постановочные позы.

– Я думал, что все повидал, но нет. Как думаешь у кого стибрил пацан эту пачку забойных фоток?

– У кого?

– У Колотушкина.

Громов присвистнул.

– Так это его плантация?

– Колотушкин его консультировал, так сказать, делился опытом. Но не по доброте душевной, как ты понимаешь, а по чьему-то приказу. Этот бизнес кто-то из наших крышует. Пацан ведет себя абсолютно спокойно. Об аресте не очкует.

– Решетов?

Токарев пожал плечами.

– У него рыльце в пушку, но это не его масштаб.

– Тогда кто? Кто-то из команды Мухина. Может, Озерцов? Он же всех здесь знает и нервничал не по делу.

– Ты видел, как у него глаза на лоб полезли, когда мы траву нашли? Нет. Он бы взмок от пота пока мы по дому шастали. Тем более о встрече мы договорились заранее, мог бы прибрать.