Манулар. Часть 2

Пролог

Капли дождя неистово падали с неба, беспощадно пропитывали влагой развешенное на улицах белье, доставляли неудобства не скрывшимся от разбушевавшейся стихии путникам и местным жителям. Свирепый гром и молния пугали своим видом детей, всматривающихся в окна округлившимися от паники глазами и надеявшихся, что ливень закончится с минуту на минуту.

В памяти местных жителей не отпечаталось ни одного подобного случая, когда из неба лило так неистово, как из ведра. Они опасались, что еще немного и вода затопит местную округу. И что тогда делать? Где укрыться? Как спастись? И получится ли?

Казалось, небеса разгневаны происходящим, или сами боги, если они на самом деле существуют. Подобные мысли посещали стариков и неверующих, кто привык верить только в себя, опираться на свои силы и наотрез отказывался даже помыслить о помощи с небес или какой-либо потусторонней силы, помогающей на жизненном пути.

Слухи о неожиданной болезни монарха, его венчании с могущественной ведьмой, способности которой настолько поражали, что с помощью своего клана она разрушила барьер между людьми и драконами, разносились с немыслимой скоростью. Это пугало намного сильнее ливня. Огромные, устрашающие даже одним своим видом ящеры приходили в ночных кошмарах, пугали настолько, что женщины и особо впечатлительные вообще боялись уснуть и лишний раз высунуть нос из дома. Однако поможет ли это, если чешуйчатый забредет к ним?! О последнем местным жителям не хотелось даже думать.

Драконы еще не успели добраться до поселения Коньер, но это всего лишь дело времени… И жители уже смирились, что ни молитвы, ни высшие силы, ни боги, если они действительно существуют, не помогут им.

Глава 1. Мучительное ожидание

Манулар прислонился затылком к стене и вслушивался в звук за окном. Капли бились, оставляли влажные дорожки, размывались в змееподобные изображения, приносили с собой какое-то уныние и безысходность.

Прошла неделя с тех пор, как он стал человеком, простым смертным, кому теперь угрожает опасность на каждом углу, кто больше не может применить свою силу, похвастаться бессмертием и могуществом, шантажировать, манипулировать и взять плату за свою услугу. Того Манулара больше нет. Отныне он смертный, и осознание этого больно ударило под дых, убивало его изнутри каждую секунду, удручало, отягощало, ядом отравляло кровь.

Рангдормерия теперь закрыта для него навсегда. И отец точно не станет спасать своего блудного сына, который то и дело все время шел ему наперекор. Наоборот, в мире богов теперь всем станет лучше без него. Признаться, последние пятьдесят лет он и правда чувствовал себя там чужаком, мечтал отправиться в мир людей. За Ней. К Ней. Кто мог подумать, что его мечта сбудется, и, более того, он застрянет здесь до тех пор, пока не умрет как простой человек?!

Манулар помнил тот день, когда ведьмы нанесли жестокий, несокрушимый удар. Впасть в отчаяние не дал только въевшийся в живую плоть, сухожилия и вены страх за умирающую жену, на которую тоже подействовал ведьминский ритуал. Пострадал не только он…

Манулар считал стук капель, будто это могло ускорить пробуждение Марены. Семь дней она лежала неподвижно на узких кроватях. Семь чертовых дней не приходила в себя, а настойка, предоставленная местной знахаркой, как будто совершенно не действовала. За последнюю неделю он трижды сменил место для ночлега и в конечном итоге нашел поселение Коньер, где жила семья знахарей, во главе с Анурой.

Пожилая старуха с испещренными морщинами лицом, тугими темными косами до лопаток, откуда торчали вверх разноцветные перья, остроумна и отличающаяся от вечных угрюмых брезгливых пессимистов своим неизменным позитивным отношением к жизни, каким-то завидным стремлением открывать для себя что-то новое и во всем искать положительное, каждый день приносила Марене целебную настойку из трав, вливала ее в рот пострадавшей, втирала в кожу чистую воду, заряженную мантрами и светлыми силами, как она верила, но жена по-прежнему лежала неподвижно. Лишь ее грудь, которая приподнималась и опускалась, говорила о том, что Марена до сих пор жива, но Манулар дико боялся, что потерял ее навсегда.

Татуировка на его теле вызывала дикий зуд. Какое-то время он сдерживался, чтобы разодрать кожу, пока стало невыносимо, и Манулар все-таки расчесал ее до крови. Татуировка на теле жены по-прежнему выглядела воспаленной, но кровь уже не вытекала из нее как тогда, после ритуала. Хоть что-то радовало. Правда больше всего на свете Манулар желал, чтобы Марена пришла в себя. Пожалуй, это была та нить, за которую он до сих пор неистово держался. Он потерял свое бессмертие и былую силу, но у него осталась Она, пусть даже Марена его ненавидит и непростительно предала. Сердцу не прикажешь любить или нет.

Манулар никогда раньше не встречался с Анурой, но многое знал о ней. Призывать Бога Коварства у чересчур доброй, наивной и чистосердечной женщины повода не было. Она верила, что все перемены к лучшему, даже если произошло то, что на какое-то время выбило из колеи и погрузило в мрачное состояние, и все произойдет так, как суждено, так что не стоит все усложнять и призывать темное создание!

Манулар помнил тот день, когда он, отчаянный, потерявший надежду привести Марену в чувства, принес жену на руках, постучал в дверь. Тогда ему открыла старшая дочь Ануры, окинула их взглядом, без лишних вопросов пригласила в дом и осмотрела пострадавшую. К сожалению, ничего поделать она не могла, как и две ее младшие сестры. Надежда оставалась на Ануру, которая пришла спустя двадцати минут после прихода незваных гостей.

– Впервые встречаюсь с подобным, – ровным тоном произнесла женщина с темными кругами под глазами. День выдался тяжелым, и она едва стояла на ногах, мечтая лечь на кровать и проспать по меньшей мере сутки. Даже в таком состоянии Анура выглядела на пятьдесят лет и притягивала взгляд каким-то свойственным ей магнетизмом. – Понятия не имею что это. Похоже на лихорадку, но в тоже время, не вижу никаких признаков болезни. Никогда еще за свои девяносто шесть лет не видела подобнойтатуировки, особенно такойвоспалившейся.

Свою татуировку Манулар скрыл от лишних глаз. Одежду для себя и Марены после ведьминского ритуала он стащил с бельевых веревок. Краем глаза видел, что хозяйка в эту минуту смотрела на него во все глаза через окно кухни, но не вышла на улицу и не причитала. Вероятно, поняла, что этим двоим нужна помощь. К тому же, Манулар взял только короткую белую ночнушку без рукавов и черное строгое платье с белым воротникомдля Марены, а для себя – серые в обтяжкуштаны и белоснежную рубашку на пуговицах, которые он возненавидел сразу же, как только начал застегивать одеяние. И все же, стоит признать, украденное стало спасением. В одежде он не чувствовал себя настолько уязвимым как раньше.

После тщательного обследования пострадавшей, уставшая, с воспаленными глазами, после посещения пятерых больных в их поселении, Анура вынесла свой вердикт:

– У нас здесь недалеко есть еще один дом. Он пустует, сыновья уехали в столицу, и вы временно можете пожить там. Мы с девочками по очереди будем навещать вас, проверять состояние больной. Моя травяная настойка точно не помешает. Будем надеяться, что это поможет.

Признаться, в глубине души Манулар был признателен женщине за ее доброту и заботу, но внешне не выказывал никаких признаков благодарности, поскольку сам чувствовал себя удручающе, беззащитным, и выглядел пришибленным, а не собранным, как требовали того сложившиеся обстоятельства.

Стоило найти способы защитить себя от ведьм, которые, конечно же, нападут на него, захотят устранить помеху, убедиться, что он не представляет для них опасности. Превращенияего в человека им мало, он это прекрасно понимал. Они желают его смерти!

Манулар привыкал к своей новой жизни. Все казалось таким непривычным. И странным…

Произошедшее выводило его из себя, заставляло сжимать челюсти до хруста, напрягало тело до состояния атаки, готовности ринуться в бой, размозжить чью-то голову. Только это все фантазии. Он не мог, и прекрасно это понимал. Сейчас по силам, он не злобнее безобидного щенка.

До ушей донесся долгожданный стон, и Манулар мгновенно повернул голову, вскочил на ноги и бросился к кровати. Марена не открыла глаза, но как будто постепенно приходила в себя, боролась с собой, словно желала еще полежать так какое-то время, но что-то или кто-то приказывал ей прийти в себя.

Следом в голову Манулара пришел образ сна, в котором он видел Марену верхом на драконе. Тогда она выглядела счастливой, воинственной, полной сил. В тот момент Манулар принял это за вещий сон, будущее, и обрадовался. Но сейчас сомневался. Что если тот его сон вовсе не вещий, а скорее оказался плодом его разыгравшегося воображения? Он уже ни в чем не был уверен.