Слепой мачо
Пролог
– Пошла вон отсюда!
– Дядя, а ты не охренел часом?!
Ещё какой-то придурок будет разговаривать со мной в таком тоне! Ну, да, забрела на частную территорию. Но я не думала, что в этой трухлявой избушке кто-то может жить. Хотя, для бомжа в самый раз.
Я вообще хотела жарков нарвать. Из леса бабушка не разрешает их носить, говорит, они в Красную книгу занесены. А тут заросший сад, и весь в этих оранжевых солнышках.
Только наклонилась над цветами, как вылетел этот неадекват. Бородатый, грязный, в какой-то заношенной безразмерной одежде. Смотреть страшно. Глаза дикие… Орёт, чтоб уходила.
– Кто здесь?! – кричит безумный в ответ на "дядю".
А то меня не видно! В своём красном платье меня издалека можно разглядеть.
– Извините, а можно немного жарков нарвать? – решаюсь, всё-таки, быть вежливой девочкой.
– На х^÷ пошла!
Это что такое вообще?! Точно идиот! Лучше с такими не связываться. А то, может, у него оружие есть. Или накинется и своими грязными ручищами меня придушит.
Потихоньку отступаю в сторону открытой калитки. А он двигается за мной. Да как-то странно! Рывками какими-то. Смотрит непонятно куда. Пьяный что ли?
Оказавшись за перекошенным забором, всё-таки оглядываюсь. Непонятный тип остановился. Смотрит сквозь меня. Тут явно не в алкоголе дело. А что-то посильнее.
Мельком удаётся рассмотреть его. Худой и высокий. Кожа загорелая и вся в укусах от комаров. Светлые глаза. Голубые. Если бы не его борода и обросшие сальные волосы, он мог быть довольно красивым. Голубоглазым блондином. Но его образ жизни напрочь вытравил из него всё хорошее.
От исходящей от него ненависти становится страшно. Делаю несколько шагов к дороге и слышу вслед грубый голос:
– Ещё раз явишься сюда, ноги оторву!
Вздрагиваю и несусь сломя голову подальше от этого дома. Ну их, эти жарки! Направляюсь к единственному человеку, способному меня защитить от всех невзгод. Двадцать пять лет, а всё ещё бегу к бабушке, когда страшно…
Глава 1. Ксюша
В начале июня я приехала из мегаполиса в деревню. Куда обычно люди едут в отпуск? На море, озёра, в горы, в санатории… А я вот в деревню к бабушке.
Работа у меня скучная и малооплачиваемая. Вроде, и не глупая я, но смогла найти себе местечко только офис-менеджером. Да, и не искала я шибко. Как в восемнадцать лет прибилась к одной компании, так и осталась там. Умудрилась университет закончить на юридическом. Можно было работать по специальности, но целых семь лет уже я работаю на одном бесперспективном месте. И уйти не могу. Есть причины… Лучше не думать об этом, только настроение в отпуске себе портить.
Начало июня выдалось тёплым. Но в мегаполисе это тепло меня не радовало. Гулять по пыльным загазованным улицам не было желания. Единственной идеей времяпровождения моего отпуска было отправиться в деревню. Ну, а куда я ещё могу поехать с моей зарплатой? Спасибо, что хоть такой вариант есть…
Толик не хотел меня отпускать. Толик – это мой… Хм, сама не знаю уже, кто он для меня. У нас запутанные отношения. Пора бы их заканчивать. Но всякий раз не тороплюсь. Привыкла к этому всему, наверное.
Я живу в его квартире, готовлю ему, убираюсь и выслушиваю его бесконечные претензии, недовольства мной… У нас давно не было близости. Мне и не хочется. А у него наверняка есть любовницы… Моя подруга Марина говорит, что Толик – абьюзер. Отчасти с ней согласна, но не могу это остановить. У него есть особое влияние на меня… Да, мой сожитель та ещё сволочь!
– На недельку съездишь и вернёшься, – после моих уговоров снизошёл этот царёк.
– Ты же знаешь, что бабушка ждёт меня минимум на месяц, – пыталась вразумить его.
– Я же могу и отозвать тебя из отпуска, – нервно ответил он мне. – Не забывай, что я ещё и твой начальник!
Вздохнув, я согласилась. Да, внутренне я всегда негодую и протестую, но всё равно соглашаюсь.
Раньше я была бойкой и даже дерзкой, но этот тиран сделал меня безвольной и мягкой. Сама себя раздражаю. Я всегда нахожусь в состоянии настороженности. Когда Толик уезжает в командировки или задерживается на работе, я чувствую себя значительно лучше.
Иногда он ездит на мотогонки. Он вообще любитель экстрима. В такие моменты я ловлю себя на мысли, что желаю ему угодить в аварию. Похоже, только так он оставит меня в покое.
Однажды, когда я всерьёз решила разорвать отношения, он мне сказал:
– Ксения, только смерть может нас разлучить…
И говорил он это очень даже серьёзно с каким-то безумным выражением на лице. В этот момент мне по-настоящему стало страшно. Я поняла, что он одержим мною. Вот только не как объект любви, страсти или привязанности. Я нужна ему как жертва, за счёт которой можно самоутвердится.
– Зачем тебе купальник? Мужиков соблазнять? – он стал рыться в моём чемодане, выкидывая оттуда те вещи, которые он считал неподходящими для отдыха в деревне.
– На речке плавать…
– Обойдёшься без речки. А это платье очень короткое. Надо бы выбросить его. Для меня всё равно не одеваешь!
Я убрала платье в шкаф, но затем, пока Толик не видел, положила обратно в чемодан…
Я часто думаю, как меня угораздило вляпаться во всё это? Хотя по-началу ничего не предвещало беды. Всё было идеально. Во всяком случае, мне неопытной студентке, тогда так казалось.
Мне было восемнадцать лет, и я заканчивала первый курс юридического факультета. Именно тогда появился в моей жизни Анатолий Сергеевич. Ему нужны были практиканты. Это выглядело, как жест доброй воли. Богатый бизнесмен помогает бедным студентам и приглашает в свою крутую фирму. Это потом я узнала, что таким образом, он просто экономил средства на содержание нормального штата сотрудников.
Так как я отлично училась, Анатолий сразу взял меня к себе на летнюю практику. С этого момента моя жизнь поменялась.
Почти сразу он намекнул, что я понравилась ему не только, как хорошая работница. Стал делать комплименты, дарить цветы… Ну, вообщем, стандартно всё. Только вот для меня это казалось чем-то новым, необыкновенным.
Бабушка воспитывала меня строго. Мама умерла, когда я ещё была совсем маленькая. Отца никогда не знала. Так получилось, что до окончания школы бабушка не пускала меня гулять в компании, где были парни.
Потом я поступила на юридический. Мне нужно было все силы прикладывать к учёбе, ведь я училась бесплатно. У меня просто не было времени на отношения.
Вот так Толик стал для меня единственным, кого я подпустила к себе настолько близко. Он подвозил меня из общежития на работу и обратно, водил в кафе… Он долго завоёвывал моё расположения, не давил. Я ещё тогда думала, какой он замечательный. Эх, знала бы я…
После нашей первой ночи Толик сказал, что я теперь должна переехать к нему. Теперь мы пара. Именно тогда я попала в ловушку…
Тревожные звоночки появлялись постепенно. Вот он сорвался на меня после неудачной сделки. Обозвал. Было обидно, но я решила, что сама виновата. Не стоило лезть с расспросами.
Вот он уже делает мне замечания по поводу непроглаженной рубашки. Вот сравнивает с подругами его коллег. Причем, не в лучшую сторону. Вот на меня летит первая пощёчина. Я в слезах собираю вещи. И тогда он спокойно говорит мне, что никуда я от него не денусь. Он угрожал, что спалит дом моей бабушки, превратит мою жизнь в ад, сделает так, чтобы я не смогла никуда устроиться. Прекрасно понимала, что с его влиянием, он смог бы это всё легко провернуть. Я просто оказалась в западне.
Так прошло семь долгих лет. Я успела закончить институт, но так и работала секретарём у Анатолия. Бабушка и не подозревала о тайнах моей жизни. Толик производил на неё исключительно положительное впечатление. Она, хоть и скептически относилась к нашей картинке идеальных отношений, но не лезла ко мне в душу. Её лишь волновало, почему мы ещё не поженились, и не подарили ей внуков.
– Всё будет, обязательно, – говорил ей всегда Толик и переводил тему разговора.
Ещё он делал так, чтобы возле меня не находилось никаких мужчин. Видимо, он очень боялся, что у меня появится тот, кто может защитить от его тирании. Толик перевёл всех мужчин из моего отдела в другие. Всегда везде возил меня на машине, даже в поликлиннику на медосмотры. Только в деревне я могла находится без его полного контроля…
Зайдя в автобус, следующий до Васильевки, я выдохнула с облегчением. Сразу почувствовала, будто с меня сняли наручники. Дышать даже стало лучше, хоть и в автобусе было душно. Толик и в деревню бы меня не пускал, но это бы стало сразу подозрительным в глазах бабушки.
Приехав в родной дом, все мои тревоги ушли на последний план. Так всегда бывало. Здесь хорошо, уютно. У меня великолепная бабушка. Можно сказать, классическая. С пирогами, блинами, вязаными тапочками, огромными грядками на огороде и бесконечной опекой ко мне.
Всё было замечательно. Я полностью расслабилась. Стала общительной, весёлой. Той, кем я была раньше. Бабушка причитала, что я всё ещё не замужем, что нет детей.
– Это я виновата, – с досадой сказала она. – Была с тобой строга. Вот ты и уцепилась за этого Толика, как в город попала…
"Это он за меня уцепился", – мрачно подумала я.
– Ты отлично меня воспитывала, – успокаивала её я. – Мне в школьные годы никто не нужен был…
– Ну, как же! У нас в деревне хорошие парнишки были. Они и до сих пор бросают на тебя восхищённые взгляды.
Это была правда. Местные мужчины засматривались на меня, пытались завести разговор, но мне было не до этого.
Не буду лукавить, я – довольно красивая. У меня правильные черты лица, я голубоглазая брюнетка. Не толстая, не тощая, не сутулая. Стандартная, наверное. Но себе я нравлюсь в отражении, и, кажется, представителям противоположного пола тоже. В последнее время, правда, подзапустила себя. Надеваю бесформенные шмотки, хоть и есть, что подчеркнуть. Походка стала тяжелее. И мой усталый взгляд делает лицо старше.
Но здесь на родной земле, я становлюсь самой собой. Словно, я снова озорная девчонка. Мне хочется улыбаться, вставать рано утром, ходить на пробежку, кататься на велике, делать маски из огурца, есть варенье и просто кайфовать от жизни.
Вот только сегодня, на второй день моего пребывания здесь, мне подпортили настроение. Надо же было забрести к этому заброшенному дому. Хотя, откуда же было знать, что оттуда выскочит этот псих?
Сижу и думаю об этом. Всё никак не выходит из головы образ человека, который меня прогнал. Сначала мне однозначно казалось, что это какой-то прибившийся к дому бомж. Но сейчас это выглядит не таким уж очевидным…
Решаю подойти к бабушке. Уж она всех тут знает. Вкратце рассказываю сегодняшнюю историю.
– Угловой дом, говоришь? Да, живёт там один тип… Ну, как "живёт"…
Бабушка задумывается, отбросив спицы.
– Что за тип? Он, вроде, молодой…
– Да, Олег не старый… Никто его здесь не любит, вот он как отшельник и живёт.
– Почему не любит? – любопытствую я.
Мне кажется это странным. В Васильевке жители добрые, обязательно бы помогли человеку в беде. Даже бабушка постоянно раздаёт мои старые вещи нуждающимся, а ещё любит угощать детей из одной неблагополучной семьи…
– Раньше он был богат, выпендривался тут. Приезжал к родителям, на всех свысока смотрел. А как родители умерли у него, то деньги быстро исчезли. Вернулся сюда и сидит постоянно дома. Не знаю, как он там живёт. Даже в магазин не ходит!
– Куда же он деньги дел так быстро?
– Да, шут его знает! – восклицает бабушка. – Пропил, наверное…
– Странно… Может, у него проблемы? Психические, например? – не унимаюсь я.
– Ой, Ксюшка, хватит тебе. Ты – добрая душа у нас. Уж не жалеешь ли его? Так я тебе говорю, не стоит. Он нашу деревню болотом называл, а сейчас сам сюда пожаловал! Хватит про него! Пошли, давай, чай пить…
Ночью мне становится неспокойно на душе. Я всё мысленно возвращаюсь к этому дому. Да, мне, действительно, жаль этого мужчину… Почему-то теперь кажется, что вовсе он и не пьяница. Перегаром от него уж точно не разило. А вдруг у него после смерти родителей помутился рассудок, и он не может никуда пойти и ни к кому обратится? Ещё и худой такой. Голодный, наверное…
Утром просыпаюсь, как всегда, рано. Хотя мою бабушку всё равно не переплюнуть. На кухне уже пахнет выпечкой, а на плите греется чайник. Умывшись, я усаживаюсь за стол и беру в руку горячий пирог. Откусываю. Мои любимые – с яблоком.
– Вот, ещё с творогом бери, – бабушка подкладывает мне на тарелку пирожок.
Как я люблю эти моменты. Утренний чаёк. Можно сидеть и глядеть в окно. Не думать ни о чём.
Бабушка собирается на улицу – нужно вести козу Милку на луг. Я остаюсь одна и задумчиво смотрю на пирожки. Тут целая гора их на большом подносе. Если я немного возьму, то бабушка не заметит…
Накладываю в пакет пирожки, быстро переодеваюсь и выхожу на улицу. Сажусь на велосипед и качусь по неровной дороге в самый конец переулка…
Глава 2. Олег
Тяжело дышу, словно после марафона, и никак не могу остановиться. Я так отвык от человеческого присутствия, что повёл себя просто неадекватно.
Чем виновата эта девчонка, которая случайно оказалась на моём участке? За что я на неё орал? Ну, с другой стороны, больше она здесь не появится. Ни к чему мне чужие глаза…
А вот мои собственные глаза меня подвели. Да так, что я практически полностью утратил связь с внешним миром и с нормальной жизнью.
Мне тридцать два года, и я слепой. Вот уже почти полгода, как не вижу, что происходит вокруг меня.
Всё началось с коронавируса. Анализ показывал положительный результат, но чувствовал я себя хорошо. Поэтому не прекращал работать удалённо. У меня был небольшой бизнес по грузоперевозкам. Нужно было контролировать, чтобы всё доставлялось вовремя.
Всё случилось внезапно. В один из дней стало трудно дышать. Пришлось обратиться в больницу. Посмотрев мои анализы и измерив сатурацию, врачи взялись за голову. Всё было запущено. Огромное поражение лёгких. Меня срочно определили в реанимацию. Я стал задыхаться. Делал вдох, но не мог сделать выдох. Всё горело в груди.
На следующий день подключили к ИВЛ. При этом я был ещё в сознании. Это было так странно. Мои лёгкие не могли сами дышать, и я с маской на лице лежал и смотрел на обшарпанный потолок палаты.
В этот момент я узнал, что мой отец тоже получил положительный результат, и его доставили в эту же больницу.
Возможно, сказалось ещё и волнение за отца, но мне стремительно становилось всё хуже. И ещё через день меня ввели в искусственную кому…
Так я провалялся больше месяца. Мои показатели были на грани, но я всё-таки выкарабкался.
Когда меня выводили из комы, я словно вынырнул из глубокого сна. Я снова слышал звуки, мог двигаться, но я ничего не видел… Темнота. Шок.
Врачи сначала успокаивали, что это временный эффект, что всё восстановится. Но время шло, а ничего не менялось. Когда спросил своего лечащего врача напрямую, он ответил, что я таким останусь навсегда. Произошёл необратимый процесс…
Ужасная новость была не единственной. Пока я лежал в коме, мой отец скончался в реанимации от лёгочной недостаточности. Когда мать узнала об этом, у неё случился инфаркт. Спасти не смогли. Мне не сказали сразу о гибели родителей, так как нельзя было волноваться после комы. На тот момент их уже похоронили. Без меня.
Это был просто непередаваемый кошмар. Услышав эти известия, я чуть не свихнулся. Лежал и плакал, как мальчишка…
Это меня, здоровенного мужика, сломало. Я больше не хотел жить.
Врачи твердили, что нельзя унывать, что я чудом выжил. А я думаю, что уж лучше бы сдох там, не выходя из комы.
Меня ещё долго держали в больнице, так как я был зависим от кислородного аппарата. Постепенно учился дышать самостоятельно.
Я мог видеть только очень яркий свет и движения пятнами. Но это не относилось к зрению, а была лишь минимальная светочувствительность.
Пришлось что-то решать с бизнесом. Мне нужно было доверенное лицо. Я назначил своего близкого друга. Он был моей правой рукой. В итоге его стараниями мой бизнес прогорел. Нас объявили банкротами. Но я уверен, что мой так называемый друг просто вытянул деньги на свой счёт. Только доказать я это никак не мог. Мой дорогой автомобиль конфисковали за какие-то долги по кредитам. Этот предатель ещё и набрал кучу денег на мое имя.
Я так жалел, что доверился ему. Нужно было просто распродать всё имущество и жить на эти деньги. Нанял бы сиделку. Но что теперь думать…
Квартира у меня была съёмная в элитном районе. Собирался купить большой загородный дом. Думал, перевезти родителей. Но так и не успел. Поэтому идти мне было некуда. Только в родительский деревенский дом…
Потратил последние деньги на такси. Меня высадили в деревне у дома, и я наощупь зашёл на участок. Входная дверь была выломана, окна побиты, обшивка ободрана. Я водил руками по стенам и не верил, во что превратился родительский дом. Видимо, постарались подростки. Решили, что дом никому не нужен, и лазили здесь по ночам…
Это была весна. Основные холода уже прошли. Выживал, как мог. Ел соленья и варенье из погреба. От такой еды постоянно хотелось пить. Собирал дождевую воду в бочки. Даже кружки ставил под навес.
Пенсию я не получаю. Не прописан я здесь. Мне и не надо. Сдохну от голода, и конец. Местные ко мне не заходят. Сначала пытались, но я всех послал. Они и не знают, что я ослеп.
Сейчас могу только представить, на кого я стал похож. Весь зарос, наверняка плохо пахну и костлявый стал. Лето и осень переживу. Зимой придёт конец. Кому я нужен. Да, и мне просто стыдно к кому-то обращаться. Я ведь был заносчивым. Деревню эту не любил. Меня здесь ненавидят. Суициднуться не решился. Живу, как могу.
Большую часть времени я либо сижу на диване либо лежу на кровати. Бесцельно провожу время, в своих мыслях и воспоминаниях.
И вот сегодня припёрлась эта дурочка. Перевернула моё состояние.
В этот день я также сидел в гостиной, пытаясь уловить свет с улицы. Вдруг из разбитого окна стали доносится какие-то звуки. Тихое напевание. Молодое, нежное, но не детское…
Первое, что мне хотелось сделать, это бежать на этот восхитительный голос. Подойти поближе, и слушать, слушать, слушать…
Но не мог я этого сделать. Кажется, во мне не осталось ничего доброго и светлого. Я выскочил и стал орать, как безумный. Уже не помню всё, но я её прогнал. Скорее всего, даже испугал.
Успел лишь уловить едва заметный запах. Цветов и ещё чего-то. Сладкого, женственного… После потери зрения моё обоняние стало заметно лучше. И этот запах напомнил мне о чём-то далёком, из детства.
До конца дня я всё думал об этой встрече. Зачем я так поступил? Ну, нарвала бы она цветов и ушла. Откуда во мне столько злобы? Похоже, я просто возненавидел весь мир…
Ночью плохо спал. Вертелся на грязной кровати. Дошёл до того, что стал представлять внешность названной гости. Образы менялись. А потом я не заметил, как погрузился в сон. И там я тоже продолжал слышать нежный звонкий голосок…
Утром просыпаюсь от стука в дверь. Мне это точно не снится? Может, почтальон пришёл. Но тот никогда не стучится, а оставляет почту у порога. Эти конверты так и остаются лежать на крыльце.
Снова стук. Более настойчивый. Прямо становится интересно, кто такой смелый. Встаю с кровати и иду вдоль стены к выходу.
Перед шатающейся выбитой дверью я вдруг замираю. Теперь я почти уверен, что знаю, кто находится снаружи. Я снова чувствую её запах. Это точно она!
Пытаюсь успокоиться, потому что ловлю себя на мысли, что где-то внутри меня появляется радость. Совсем непонятное чувство…
Идиот! Чему ты так радуешься? Нужно прогнать её.
– Что надо? – резко спрашиваю я.
– Эмм… Я просто хотела… – она замолкает, а потом дёргает на себя дверь.
Пытаюсь хоть немного уловить её силуэт на фоне свечения. Я "вижу" лишь размытое пятно…
Наступает тишина. Понимаю, что она сейчас рассматривает меня. Наверняка, уже пожалела, что вернулась.
– Так что ты хотела? – нарушаю неловкую паузу.
– Я пришла извиниться.
Чего?! Интересный поворот. Вроде, это я должен извиняться за свою грубость.
– За что же?
– Простите, что без спроса зашла к вам на участок и рвала цветы…
Вот оно что. Интересно…
– Только вот ты сейчас снова нарушила моё пространство, – отмечаю я.
– Извини…те. Вот, в качестве компенсации возьмите пирожки. Только что из печи.
Она начинает чем-то шуршать. А я зависаю от услышанного. Как будто нахожусь в параллельной реальности. Что это за девушка такая, которую посылают, а она приносит пирожки? Не верю я в такое добродушие. Может, у неё что-то с головой?
Между тем, моих сложенных на груди рук касается что-то тёплое. Видимо, она протянула мне свою стряпню. Неловко хватаю руками пакет с пирожками, а потом выкидываю его подальше куда-то в заросший сад.
– Не нужны мне твои подачки. Вали отсюда, пока можешь!
Девушка затихает. Она явно не ожидала от меня такой реакции.
– Придурок! – кричит с обидой и убегает прочь.
Я так и остаюсь на месте, пока не наступает тишина. Не знаю, что опять на меня нашло. Мне стыдно принимать от неё что-то. С досадой пинаю итак разрушенную дверь. Тут же матерюсь из-за острой боли в босой ноге.
Отдышавшись и придя немного в себя, аккуратно спускаюсь с крыльца и начинаю ходить по участку. Периодически натыкаюсь на всё-подряд: садовые инструменты, старую обувь, какой-то пластиковый мусор… У меня уходит больше получаса, чтобы разыскать принесённый девушкой пакет. Сразу же разрываю его и принимаюсь чуть ли не проглатывать их.
Опомнившись, что меня могут увидеть, нахожу вход в дом и там продолжаю свою трапезу. Не останавливаюсь, пока всё не съедаю. Я был настолько голоден, что даже не смог насладиться пищей. А ведь вкус этих пирожков такой знакомый, всё также родом из детства… А их запах…
Внезапно мне становится мерзко от своей беспомощности, от того, какой я жалкий. В подавленном состоянии ложусь на кровать. Впервые за несколько месяцев обо мне кто-то позаботился, но я чувствую себя ещё хуже от этого. И я уверен, что теперь эта девушка больше никогда не появится на моём крыльце…
Глава 3. Ксюша
Выкинул пирожки, гад! Бабушкины вкуснейшее пирожки! Со злости я убежала. Только направилась не в сторону своего дома, а к лесу. Нужно успокоиться, а потом вернуться за велосипедом.
Здесь хорошо. Прохладно. Поют птицы. Но я всё равно не могу расслабиться. Всё думаю об этом мужчине. Почему он так себя ведёт? Неужели, правда, алкоголь его сделал таким. Хотя, он совсем не похож на пьяницу.
Взгляд у него осмысленный. Но смотрит словно сквозь меня. Будто ему нет дела ни до чего. Он где-то внутри себя, в своих мыслях. И способен только на всех кричать и огрызаться…
Немного побыв ещё в лесу, я иду обратно. Сажусь на велосипед, оставленный мною у забора. Не могу удержаться и кидаю взгляд на участок этого придурошного.
Открывшаяся картина поражает меня. Он стоит и ест пирожки, которые совсем недавно сам же выкинул. Словно безумный он смотрит в одну точку и почти не жуёт. Просто проглатывает большие куски…
Он совсем меня не замечает, хотя я стою за оградой метров в пяти от него. Затем, словно спохватившись, он медленной шатающейся походкой уходит в дом.
И снова я испытываю жалость. Он такой голодный. Как он живёт?
Замечаю, что у него кружки расставлены под крышей. Он что пьет дождевую воду? Она же грязная становится, пока протечет по шиферу… Может, ему что-то попить привезти? Хм, только он же опять прогонит… А я поставлю на пороге и уйду!
С этими мыслями я поспешила домой. Бабушка уже вернулась с поля и сидела на кухне.
– Куда это ты ходила? – удивлённо спрашивает меня.
– Да так, каталась на велосипеде… – говорю и сажусь с ней рядом.
– А пироги мои кому носила?
Бабушка ухмыляется, а я раскрываю рот. Ничего от неё не скроешь!
– Как ты увидела?
– Я то знаю, что ты мало ешь. Значит, кого-то угощала… Уж, не жених тут у тебя появился?
– Ну ты скажешь тоже! – смеюсь на это заявление.
– Хотя да, у тебя же твой Толик ненаглядный… – ворчит бабушка.
Толик… Отмечаю, что совсем про него забыла. А между тем, он будет ждать меня дома уже в конце недели. Меня аж всю передёргивает. Надо будет что-то придумать, чтобы задержаться здесь…
– Я ездила к тому человеку… Ну, которого вчера встретила…
Бабушка недоуменно смотрит на меня. Я снова чувствую себя маленькой девочкой, которую ругают за провинность.
– Зачем ты туда ездила? – не понимает бабушка.
– Мне что-то жалко его стало, – вздыхаю я.
– Ксюша, ну он ведь молодой, спокойно мог бы работать. А он целыми днями дома сидит. Разве стоит таких жалеть?
В понимании моей бабушки, молодые люди должны трудиться. Я с ней согласна, но в жизни ведь бывают разные ситуации…
– Он вроде хромает, – вспоминаю я. – Может, у него травма?
– Может, – кивает бабушка. – И что с того? Не хорошим он человеком был. Приезжал каждый раз на новых машинах, не общался ни с кем, грубил. Вон у его родителей дом уже тогда был ветхим, а он в городе шиковал. Не нравятся мне такие…
Наступает пауза. Я понимаю, что у бабушки своё мнение на происходящее. Но я не могу выкинуть из головы то, как жадно он ел эти пирожки. Словно голодал несколько дней…
– Бабушка, а утреннее молоко осталось? – нарушаю тишину.
– Чего? Ох, Ксюша, жалостливая ты душа…
Бабушка встаёт с табуретки и идёт к холодильнику. Достаёт оттуда литровую баночку с козьим молоком.
– На, вези этому малохольному. Только в дом к нему не вздумай ходить!
– Хорошо… – улыбаюсь и беру молоко в руки.
Прихватываю ещё немного пирожков. Снова сажусь на велосипед и начинаю быстро-быстро крутить педали. Когда вдалеке вижу серую крышу уже знакомого домика, то меня начинают терзать сомнения, правильно ли я делаю. Он ясно дал понять, что не желает видеть меня на своём участке. А что если в этот раз он встретит меня с ружьём или топором?!
– Кто здесь? – слышу я голос откуда-то из глубины дома, когда подо мной скрипнула доска на крыльце.
– Я здесь… – тихонько отвечаю.
– Ты опять пришла?! – он выходит, громко хлопнув дверью.
Видимо, я настолько ему неприятна, что он даже не смотрит на меня. Его взгляд застыл где-то далеко за моей спиной. Холодные равнодушные глаза. Я же в который раз разглядываю его с ног до головы. Светлые волосы на голове спутаны и давно требуют стрижки. Определённо точно ему не мешало бы побриться и помыться нормально. А ещё постирать свои вещи… Футболка и брюки ужасно грязные и все рваные. Не знаю, что случилось с этим человеком, но он явно попал в какую-то беду. Видно, что ему неловко за свой внешний вид. Поэтому он и прогоняет меня…
– Вот, молоко козье принесла… – пытаюсь заглянуть ему в глаза, но он так и не смотрит на меня.
– Совсем что ли? – злобно произносит. – Я не пью молоко, тем более козье.
– Оно лечебное… – пытаюсь выглядеть дружелюбно.
– Мою болезнь молоко всё равно не излечит. И оно воняет.
Серьёзно?! Может, это вовсе не молоко моё воняет, а от него разит неведомо чем?
– Ой ну извините, ваше величество! Дождевую воду, конечно лучше пить… – гляжу на металлические кружки, расставленные под крышей.
Он меняется в лице. Больше нет ни холода,
Уряни раздражения. Будто в его глазах проскальзывает грусть или даже боль…
– Смеёшься надо мной? – тихо произносит он, отступая на шаг назад к двери. – Пошла вон!
Ну вот, опять прогоняет! У меня скоро начнётся дежавю.
– Что я не так сказала? Я просто хотела помочь..
– Ну как же! Ты просто приходишь поглазеть на мою беспомощность. Слухи по деревне пошли?!
Он опирается спиной на дверь и яростно сжимает кулаки. Но меня уже не остановить.
– Какие слухи?! Тебе нравится вести такую странную жизнь?! Не работать, ничего не делать…
– Какую, нахрен, жизнь?! – обрывает он меня. – Жизнь в темноте, ничего не видя?!
Пытаюсь обдумать, о чём он говорит. Что значит "жить в темноте"? Странно он как-то выражается…
– В смысле? – спрашиваю его.
– В прямом, – отвечает с горечью в голосе. – Слепой я… Лучше иди по-хорошему! Не нужна мне помощь. Никто мне не нужен…