Экзопланеты и фракталы

Глава 1. Встреча старых друзей.

Звонок на мобильный прервал грёзы предпринимателя Петра Свирского, задремавшего в офисном кресле перед монитором компьютера, как всегда, по окончании финансового блока новостей. Дотянувшись толстым пальцем до экрана нового камерофона, он услышал знакомый голос своего старого приятеля Влада Владимова, известного недавними экспериментами с программированием фрактальных индикаторов, кончавшимися либо получением ими хорошего профита, либо хорошей перепалкой и разъездом их офисных кресел в разные углы большой частной лаборатории. Они не виделись три года, но непрерывно вели деловую переписку. Теперь Влад был известный фрактальщик, магистр, эзотерик, программист и обладатель сертификата MBA.

– Алло! Слушай, Пётр Сергеич! Такое интересное дело! Я бы сейчас к тебе приехал?

– Ну что ж, приезжай… Помнишь куда? – согласился Свирский, машинально следя за диаграммой, отобразившейся на экране монитора.

Через час в дом Свирского, превращённый в научную лабораторию, ворвался Влад Владимов с ноутбучным кейсом в руках.

Шимпанзе Свирского Чита соскочила с дивана и расхаживала по комнате, играя красной лентой направилась к Владимову с приветственным жестом.

– Пётр! добрый вечер! И тебе, Чита, не хворать! Поздравь меня, старик! – восторженно воскликнул консультант Свирского. – Только что завершил проект века. Это будет прорыв в науке. Сейчас я тебе его продемонстрирую!

– А это надолго?.. – опасливо спросил хозяин, памятуя слишком увлечённые и длинные пояснения своего консультанта, иногда сопровождаемые обильным разбрызгиванием слюны. – Наши мозги не перегреются сегодня?

– Гарантирую их полную ясность и буду предельно краток. Ведь, как ты понимаешь, в той фрактальной стратегии, когда мы покупали на третьей нижней фрактальной свече, оторванной от аллигатора, а продавали на третьей верхней, также оторванной… Это была настоящая коррида! Не помогала даже моя Исис и эзотерическое воздействие. Только «быстрые ручки» спасали положение. Не всё ещё было в неё заложено. Но теперь… Во-первых, я написал статью «Магия фракталов»; во-вторых, традиционные научные методы способны предсказывать поведение сложных динамических хаотичных систем лишь на короткий срок, а в долгосрочной перспективе оно непредсказуемо. Я просчитал «чувствительность» неустойчивых динамических систем. Сколь угодно малые неопределённости в их состоянии усиливаются со временем, делая предсказания будущего невозможными. Однако на коротких промежутках времени мой новый стохастический осциллятор не вангует, но обеспечивает 95-процентную вероятность прогноза. Подмножества фазового пространства, к которым с течением времени стремятся все траектории, стартуют не слишком далеко от них… Это означает, что системы разной природы (конвекция атмосферных потоков, процессы на сковородке Бенара, нелинейные колебания в разнообразных электрических и механических устройствах, биржевые торги и даже человеческое сердцебиение) могут демонстрировать сложные хаотичные колебательные процессы. При этом закон этих колебаний постоянно меняется, оставаясь в определенных границах. Об этом говорят и эзотерические практики. Помнишь, я тебе показывал ячейки Бенара на сковородке с кипящим маслом.

^{Ячейки Бенара на сковородке с кипящим маслом. С помощью такой конвекции можно объяснить ячеистую структуру поверхности Плутона.}

– Ты видел по очереди «порядок – хаос», «хаос – порядок» и опять «порядок – хаос» и это было не в гипнотическом сне – наяву. Такое даже прежние иллюзионисты не могли объяснить.

– Ладно, ладно, верю тебе. Ты же знаменитый теперь изобретатель, Кулибин-Ядрёный и теоретиком стал после последней публикации нашей работы о фрактальных стратегиях, – перебил его Пётр, не выносивший ещё непонятной ему научной терминологии и при этом неизменно говоривший: «…нас туда не пустят». – А в чём соль этого твоего проекта?

Владимов встал в позу, подбоченился и поставленным дикторским голосом торжественно произнёс:

– Я синтезировал пространственную переориентацию твоей модели космического аппарата «Венера-Я» с помощью создания динамического хаоса в его угловом движении. Профессор Кобылин помог опубликовать статью под грифом «ДСП» и она не будет доступна широким массам. Он предложил название «Магия фракталов». И помимо доработанного осциллятора я создал фрактальную компьютерную систему управления хаосом.

– Это уже серьёзно, – заметил Свирский. – А у меня тут свой хаос… два коренных верхних…

– И это решаемо, – прервал Петра Сергеевича Владимов, – надеюсь ты сохранил эти вырванные зубы. У тебя же грамотные дантисты?

– Они что-то говорили про какую-то перспективу. Отдали мне их в контейнере.

– Отлично! Но продолжу. Помнишь, мы часто не могли интерпретировать волатильности на наших графиках? Когда порой колебания (волатильности) были не предсказуемы моим методом. Такие колебания никогда не повторяются, а их графики человеческий взгляд интерпретирует как какие-то случайные сигналы с постоянно изменяемой амплитудой и частотой. Все это происходит из-за того, что эти колебания неустойчивы, постоянно убегают и смещаются от такого же соседнего еженедельного режима. При этом они остаются в ограниченной области пространства, куда их притягивает странный аттрактор, как на сковородке Бенара. Этот странный аттрактор сам по себе является сложным геометрическим объектом с дробной размерностью – фракталом. Как правило, воздействие хаоса на динамические системы считается вредным, поэтому многие сейчас посвящают свои исследования обнаружению, предотвращению и ликвидации хаоса. Гипнотизер Левин тоже этим занялся. Однако существуют исследования, в которых хаос можно рассмотреть как положительное явление. Используя алгоритм дифференциальной эволюции, я рассчитал оптимальный процесс хаотической переориентации тела (твоего теперешнего космического аппарата с зондом-челноком, который нам всучили смежники) в пространстве так, чтобы его желаемое угловое положение было достигнуто с одновременным сбросом скорости его вращения.

– Я на днях просматривал публикации, – вступил в разговор Свирский, – авторы некоторых публикаций предлагают тут хаотические схемы перелета космического аппарата с ядерным двигателем по маршруту Земля – орбита Венеры с меньшими затратами топлива по сравнению с обычными импульсными перелетами Гомана. Они прорабатывали хаотические варианты исправления неверных траекторий перелетов из-за ошибок на этапе запуска космических аппаратов, а также демонстрировали примеры спасения космических миссий за счет перехода в хаос (как это было когда-то с японским космическим аппаратом Hiten для исследования Луны или американским спутником связи HGS-1).

– Я синтезировал пространственную переориентацию космического аппарата с помощью создания динамического хаоса в его угловом движении. Мне помогал профессор Кобылин. Для инициирования хаоса мы использовали как известные странные хаотические аттракторы, так и новые, найденные мной, каждый из которых может захватить движение космического аппарата в динамический хаос. Профессор просмотрел и оценил новые странные хаотические аттракторы. Остался доволен моими методами и расчётами. Используя алгоритм оптимизации, мы сможем определять время выхода из хаотического режима на заданную ориентацию в пространстве с минимальной остаточной угловой скоростью, – резюмировал Владимов.

– Здорово, Влад! Но давай обсудим это завтра, на свежую голову. Сейчас уже голова идёт кругом! – подвёл черту под разговором Свирский. – Давай уже разбегаться. Впрочем, после мозгового штурма надо бы выпить чаю.

– Почаёвничать было бы замечательно, – согласился Владимов, – и важно регулярно устраивать мозговые штурмы также среди сотрудников и смежников, особенно если у нас появится потребность решить важную задачу или сгенерировать идею для проекта.

И перейдя к светским разговорам, приятели начали подниматься на второй этаж особняка.

– Как поживает Ирина, – осведомился Влад, осторожно ступая по лакированным дубовым ступенькам винтовой лестницы вслед за хозяином, – уже пришла с работы?

– Припозднилась сегодня, пришла уставшая. Но ужин нам обеспечен, – ответил Пётр обернувшись, тут же нажав на пиктограмму «Мультиварка Варя» камерофона.

^{Умная мультиварка «Варя» и робопёс Артист.}

В столовой к ним уже подбегали, каждый на своих четырёх – умная мультиварка «Варя» и робопёс Артист.

– А помнишь, у нас на стройке был робопёс Арти? Я думаю, что и теперь самая главная мотивация – попытка развивать новые инновационные подходы, – резюмировал Свирский (был тогда ещё и застройщиком лабораторных корпусов), погладив Артиста по карбоновой голове. – Робот-собака позволяет исключить влияние человеческого фактора при обследовании объектов недвижимости и минимизировать риски для человека на ветхих объектах. Например, как напротив стоящий недостроенный лабораторный корпус для космических исследований, куда человеку опасно даже теоретически заходить. Снижаем риски до нуля, используя роботов и экзоскелеты.

– Помню… А Артист откуда у тебя? – спросил Владимов.

– Выкупил для модернизации его под проект. По остаточной стоимости.

Друзья-приятели следом за услужливыми роботами подошли к обеденной зоне, уселись поудобней у барной стойки и стали маленькими глоточками пить горячий травяной чай со свежими кексами, напрочь позабыв о дневных заботах.

– Может, заночуешь, Влад? – предложил Пётр. – Поздно уже. Твой замечательный диван стоит на том же месте…

– С удовольствием приму такое предложение. О-о-о, как незаметно пролетело время.

Глава 2. В новой лаборатории.

На следующее утро, после того, как диван-трансформер Влада был благополучно убран в стену и завтрак, состоявший из овсянки с корицей, фруктами и ароматным латте, был съеден, приятели расположились в одном из кабинетов особняка.

– Пока ты пережидал очередную эпидемию гриппа на нашей малой родине, я здесь плодотворно работал.

– Я тоже не сидел без дела, – невозмутимо ответил Владимов, – привёз законченную информационную систему на замену нашей старой Исис и новые приложения с макросами к ней для вычисления оптимальной траектории полёта спутника и оптимизации игры на бирже. Эти макросы основаны на тех же фрактальных индикаторах, которые мы использовали в биржевых спекуляциях. К тому же я доработал стохастический осциллятор. Предлагаю назвать его «магическим».

– Сейчас то ты как себя чувствуешь?

– Я здоров, как бык, снова рвусь на передовую, – отшутился Владимов. Влад был благодарен доценту кафедры банковской кибернетики, лечащего гипнозом уставших от чрезмерного напряжения коллег.

Свирский кивнул. Его толстый, с коротко постриженными ногтями палец надавил кнопку звонка. Незаметная в стене дверь бесшумно отворилась.

В утреннем призрачном свете кабинета, как на старом проявляемом негативе, Влад сначала увидел прищуренные калмыцкие глаза, потом постепенно проявился силуэт монголоидного лица. Чёрные волосы, брюки и водолазка сливались с тёмной шумозащитной облицовкой двери.

– Эренц! Идём сейчас с нами. Покажешь Владу нашу новую лабораторию.

– Эренц, привет, – поприветствовал уже знакомую ему личность Владимов.

Калмык кивнул, предлагая следовать за собой, и бесшумно открыл пультом очередную дверь.

– Сейчас мы проходим тамбур стационарной чистой зоны, где нас обработает ультрафиолет, – прокомментировал Свирский.

– Это у тебя новинка, – отозвался Владимов. – Ещё не видел, ещё не видел…

Тут открылась вторая дверь тамбура, и в глаза Владимова ударил приятный ровный свет шести полусферических плафонов и залил комнату. В этом зале лаборатории Влад увидел уже знакомые ему компьютерные столы с множеством мониторов и небольших системных блоков, ещё не знакомых ему.

– Чистые зоны и некоторые коммуникации помог сделать Эренц, – продолжал пояснять Свирский, – Эренц – большой молодец! Ничего не упустил, всё продумал.

Владимов недолюбливал Эренца, считал выскочкой. Калмык обладал тонким слухом и был пройдохой и наушником. Вызнав чужие идеи, благодаря своему феноменальному слуху и хорошей памяти, частенько выдавал их за свои.

– Потолок состоит из сплошного набора фильтровентиляционных модулей, – пояснил Эренц. – Чистота внутри рабочего пространства обеспечивается путем выдавливания загрязнений однонаправленным потоком очищенного воздуха – так называемый «эффект воздушного поршня». По периметру потолка закреплены ограждающие конструкции, не доходящие до уровня пола. Все сочленения уплотнены химически стойкой резиной или герметизированы полиуретановым герметиком, предназначенным для работы в чистых помещениях. Чистая зона может иметь несколько дверей во всех залах большой лаборатории для прохода внутрь сотрудника или провоза чистым роботом какого-либо продукта, с которым работает сотрудник.

– Теперь, Эренц, вернись назад в свою комнату и включи нам проектор, – распорядился Свирский.

– Я мигом, Пётр Сергеевич, – отозвался вышколенный Эренц. – Одна нога здесь, другая там.

Когда Эренц удалился, восторженный Владимов, бегло осмотрев оборудование лаборатории, заметил, что свет начал постепенно угасать. Он хотел повернуться к стоявшему сзади Свирскому и вдруг увидел на левой стене нечто, заставившее его вздрогнуть, как от внезапного раската грома.

Из стены выдвинулось наполовину тело человека с большой головой, выразительными глазами и большим ртом. Его глаза внимательно осмотрели Владимова, а пухлые губы растянулись в приятной улыбке.

– Это наш новый электронный гид, Игрэк, – рассмеялся Свирский. – Голограмма, воспроизведённая интеллектуальным проектором. Прошу любить и жаловать. Пока о нём мало кто знает. Даже Эренц. Монтировали без него, а он только включает… Дальнейшие поведенческие функции этого интеллектуального прибора полностью автономны. Его автономность позволяет стать самодостаточным и независимым в суждениях, но в определённых рамках. Она помогает принимать решения, основанные на определённых знаниях, ценностях и убеждениях, а не на влиянии обычных людей. Однако он ещё будет нуждаться в твоих и моих советах – высокоинтеллектуальных советах.

– Я видел нечто подобное в Абрау-дюрсо, – тихо произнёс Владимов. – Но этот Игрэк очень уж реалистичен.

– В Абрау простая голограмма Льва Голицына. Там она встречает туристов в начале экскурсии по тоннелям и рассказывает об истории виноделия в этих местах. А здесь мощный интеллект, – Пётр Свирский показал на потолок, где был прикреплён проектор, похожий на большой школьный пинал. – Сейчас ты будешь задавать ему свои вопросы.

– Покажи мне всю лабораторию, – обратился Влад к Игрэку. – И расскажи, что здесь нового с момента моего последнего визита?

– Я приветствую Вас, Влад Владимов, в обновлённой лаборатории! Прошу Вас наблюдать за моей указкой, за информацией на мониторах и выслушать мои пояснения.

– Приступай, – подстегнул Влад Игрэка.

От Игрэка отделилась ещё одна голограмма в виде руки с указкой, похожей на дирижёрскую палочку. Палочка указала на небольшой чёрный системный блок, стоящий рядом с монитором на крайнем левом столе.

– Это блок нейронной обработки или NPU, – начала пояснение рука с указкой. – Эта компьютерная система предназначена для ускорения работы приложений искусственного интеллекта и машинного обучения, схему которой вы увидите сейчас на экране монитора. Система решает задачи на основании алгоритмов для робототехники и интернета вещей с использованием датчиков и сенсоров, находящихся в верхнем ящике данного компьютерного стола. Система подключена к суперкомпьютеру с графическим процессором, состоящим из 50-ти тысяч видеокарт, с целью ускорения алгоритмов глубокого обучения.

– Вот это моща! – удивился Владимов. – Как это тебе, Пётр Сергеич, удалось?

– Партнёры построили и предоставили для работы, в которой ты, Влад, тоже будешь участвовать, – отозвался Свирский. – Твой тесть – профессор Кобылин также приложил к этому руку. Рекомендовал тебя на всех уровнях. Ты слушай, слушай дальше!

– Суперкомпьютер с таким мощным графическим процессором способствует глубокому обучению таких аппаратов, как беспилотные автомобили и вертолёты, робопсы Арти и Артист, робот Фёдор Второй проекта «Теледроид». И не удивляйтесь умным браслетам, миниатюрным сенсорам и датчикам, прикреплённым на тело шимпанзе Читы.

– Из Читы киборга что-ли хотят сделать? – ужаснулся Владимов. – И как вы с ней собираетесь общаться?

– Это будет не киборг, – ответила рука с указкой. – Мы не будем интегрировать в организм Читы механические и электронные устройства. Мы лишь закрепляем их на её теле. Чита к этому уже начинает привыкать. Вы должны знать, что мать Читы сама обучила ещё маленького детёныша языку знаков и жестов.

Пётр Сергеевич знал о способностях Читы и задался идеей их развивать. Чита и без этих миниатюрных датчиков усвоила и уже применяет несколько сотен знаков русского языка для глухонемых. Язык Русла является аналогом языка Йеркиш. Около ста исходных единиц этого языка Чита комбинирует в слова и фразы. Она набирает условные знаки на клавиатуре лексиграмм и знает жесты. Благодаря этому общается со своим преподавателем Ольгой и роботом Фёдором Вторым.

– Ну, это другое дело, – успокоился Владимов. Про себя подумал: «Всё-таки тесть за меня замолвил словечко и теперь больше идей придётся генерировать». – Только не говорите это в присутствии каких-либо индийцев; они ревностно относятся к экспериментам с обезьянами… Мне скоро должны прийти гибкие сенсоры с функцией осязания из Сибирского университета. Их устройство «ReshUSensor» поможет добавить роботу Фёдору способность ощущать мир через осязание. С помощью таких сенсоров Фёдор Второй сможет взаимодействовать с хрупкими деталями или деталями сложной формы, выявлять сдвиговые деформации. Это позволит ему адаптироваться к изменяющимся условиям, подбирая оптимальную силу сжатия или захвата.

– Не беспокойтесь, из Читы не получится ни Нила Харбиссона, ни Кевина Уорвика, – пробормотала рука Игрэка. – Микродатчики и браслеты на её теле предназначены для скорейшего обучения шимпанзе русифицированному языку лексиграмм Йеркиш, а также для общения с роботом Фёдором Вторым, который также этому обучен. Я знакома с технологиями тактильной сенсорики. Именно они используются в смартфонах, ноутбуках, роботах, симуляторах, джойстиках и прочих устройствах, реагируя на нажатия, повороты и другие манипуляции. Их широко используют иллюзионисты. С шимпанзе Читой плодотворно занимается дрессировщица Ольга. Также изготовлена голограмма дрессировщицы. Сейчас она вам об этом расскажет подробнее.

Рука-указка нажала кнопку-голограмму рядом с монитором. На мониторе появилось изображение приятной молодой женщины – дрессировщицы Ольги. Она рассказала следующее: «Уже довольно давно учёные разных стран проанализировали огромное количество видеозаписей, на которых видно общение шимпанзе в разных сообществах Восточной Африки – в пяти сообществах. Они обратили внимание на так называемые «обмены жестами» – ситуации, когда животные общались друг с другом исключительно с помощью жестов, без использования звуков или мимики».

Анализ показал, что на долю таких «жестовых разговоров Йеркиш», то есть не сопровождаемых звуками, приходится четырнадцать процентов всех коммуникативных взаимодействий шимпанзе. При этом животные реагируют на жесты друг друга в среднем за 200 миллисекунд – столько же времени, сколько требуется человеку, чтобы ответить на реплику в разговоре. Шимпанзе способны усваивать сотни знаков аналога Йеркиш – языка Русла для глухонемых и комбинировать их в слова. Ко мне Чита чаще всего обращается с такими словами и жестами: «Здравствуй мама! Я Чита. Есть ли у тебя вкусненькое?». И даже вслух говорит «мама». Уверяю вас, что это не чревовещательство. Когда я ей даю очищенный банан, она спрашивает: «Ты его мыла в воде, чтобы грязь не скрипела на зубах?». Отвечаю: «Банан чистый». Резюмирует: «Вымытые в морской воде бананы и батат вкуснее». Отвечаю: «Солёный батат будет в следующий раз, когда ты снова проголодаешься». Чита довольна, жестикулирует и пишет: «Мама, я буду ждать».

Учёные пришли к выводу, что «язык жестов» шимпанзе – это не примитивная система сигналов, а комплексный способ коммуникации, опирающийся на те же когнитивные механизмы, что и человеческая речь. Звуковой язык в нашем понимании шимпанзе освоить очень трудно не только потому, что их гортань не приспособлена для произношения членораздельных звуков1. Жестикулировать им гораздо легче. Но Чита уже говорит несколько слов: папа (на Петра Сергеевича), мама (на меня), ап (означает «вверх»), тар (тарелка, чашка), кап (капитан, начальник – на Фёдора), дуй (дай), нака (возьми у меня). Окончательно Чита добивала меня, когда начала шутить и ругаться, а шутки и ругательства изобретала сама.

– Её словарный запас, как у Эллочки Людоедочки, – попытался шутить Владимов. – Весьма скромно. Я давно наблюдаю её особый интеллект. Однако я не скромно влез в твои пояснения. Продолжай! Продолжай!

– Обмен жестами у шимпанзе скорее напоминает не примитивный сигнал «действие-реакция», а настоящий диалог. Животные способны не только выражать свои желания, но и уточнять их, убеждать собеседника, вести своего рода переговоры. Всё, что нужно, так это заставить мозг шимпанзе увеличиться в размере и нарастить больше нейронных связей. Или обучить искусственный интеллект робота Фёдора лучше понимать обезьяну. Чем мы сейчас и занимаемся.

– Получается, что быстрая, динамичная беседа – это древний способ общения, который помогал нашим общим предкам эффективно взаимодействовать друг с другом задолго до появления слов. В моём лице вы привлекли по-настоящему профессиональную дрессировщицу обезьян для интерпретации такого языка жестов. Исследования в этой области помогут нам не только лучше понять нашу Читу, но и попробовать научить её выполнять наши команды и команды ещё одного коуча – Фёдора.

– А что из себя представляют лексиграммы в Йеркише и Русла? – заинтересовался Владимов.

– Лексиграммы в Йеркише – это символы, соответствующие объектам или идеям. Они представляют нерепрезентативные символы, то есть не всегда похожие на предмет, которые обозначают.

Первоначально фон Глазерсфельдом было создано около 150 лексиграмм, которые обозначали различные предметы, действия или отношения. В языке присутствует около 40 классов лексиграмм. Например: классы для обезьян: знакомые приматы (сама обезьяна и исследователи), незнакомые приматы (лексиграмма «посетитель»), не приматы (например, мышь), неживые объекты (например, робот, для Читы – Кап). Хотя насчёт последнего уже можно поспорить. Состояния (цвета́, тёплый, твёрдый). Различные классы для действий (действия смены позиции, действия смены состояния).

– И как же вы обучаете Читу?

– Шимпанзе Чита изучает лексиграммы в русифицированном Йеркише – Русла с помощью вот этого устройства на следующем столе, устройства, похожего на клавиатуру. При этом положение каждой клавиши не фиксировано. Иногда я их меняю местами, чтобы обезьяна запоминала не расположение лексиграммы, а её значение. Когда Чита нажимает на клавиши, символы и слова выводятся на экран и составляются в предложения. Грамматика Йеркиша различает три типа предложений: утверждение, просьба, вопрос. Каждый из них оформляется по своим правилам. Например, просьба начинается с лексиграммы «пожалуйста», вопрос – с лексиграммы «вопрос». В конце предложения должна ставиться точка.

Владимов заметил, что второй слева стол гораздо меньше всех остальных. На нём лежали незнакомые ему миниатюрные датчики, сенсоры и разные забавные игрушки были расставлены около монитора.

– Так это стол для Читы? – спросил Влад.

– Совершенно верно, – обвела предметы на столе рука Игрэка. – Чита занимается за этим столом и делает невероятные успехи.

– Да-а, – задумчиво произнёс Владимов, – эволюция технологий и систем, в том числе киборгов, которые могут понимать людей в рамках новых и более продвинутых интерфейсов, продолжается. Настоящий этап развития воплотился уже у нас – «человеческий неинвазивный интерфейс», эффект от которого уже далеко выходит за рамки привычных способов взаимодействия с машинами. Я, как фрактальщик уже вижу, что тренд здесь также основан на использовании ИИ.

– Нейротехнологии начинают связываться с разумом людей и приматов через brain-computer interfaces для декодирования речи из нейронных данных, – вступил в разговор Свирский. – А в целях помощи людям и приматам с вербальными нарушениями – путем жестовых сообщений или через сгенерированные голоса.

– Другой вектор: технологии, считывающие движение или мимику, – вмешалась в разговор рука Игрэка. – И корпорации могли бы создавать более безопасные, более производительные системы, если бы приматы и роботы могли предвидеть, что люди собираются сделать.

– Развитие «кибер-организмов» в контексте науки выглядит логичным и перспективным направлением, – согласился Владимов. – И здесь тренд несет преимущественно позитивные изменения: отслеживание взглядов, жестов. Анализ таких данных, я вижу, уже внедряется в практику. Однако когда речь заходит об улучшении человеческих возможностей за счет внедрения «кибернетических» элементов в мозг здоровых людей или приматов, то это вызывает определенные сомнения. Сейчас и не каждый человек равен шимпанзе по когнитивным способностям. Как говорила Черниговская, – даже «есть крупные писатели, у которых мозг был меньше, чем у шимпанзе, и при этом они, например, Анатоль Франс, были очень умны. Поэтому измеряют не абсолютное значение размера мозга, а соотношение размера тела и мозга». Мозг человека, читай – примата, до конца не изучен, а некоторые предлагают залезть в его глубины цифровой «палкой».

– Ещё раз повторяю, – опять вмешалась в разговор рука Игрэка, – в сам мозг никто внедряться не собирается. Тело примата, читай – человека надёжно облепляется миниатюрными умными устройствами, датчиками и тому подобными, составляющими квантовый неинвазивный оптический нейроинтерфейс. Это как тоненькая сеточка для укладки волос. Давайте перейдём к аппаратуре следующего стола.

– На компьютере за этим столом проводятся исследования поведения так называемого БиЭм нейрона, которое напоминает поведение биполярных нейронов в биологии, так как позволяет явным образом моделировать процессы возбуждения и торможения. Реальные биполярные нейроны отвечают за восприятие и встречаются в сетчатке глаза. Хотя это решение может показаться неожиданным, на самом деле оно уже давно витало в воздухе. Идею биполярных сетей спецы нашей Smart группы почерпнули из исследований 1980-х годов советского ученого Маслова, а также более поздних работ бразильских математиков во главе с Шимоном, которые работали над математическим аппаратом тропического или идемпотентного полукольца. Кроме того, ученые Smart группы сформулировали и доказали аналог классической универсальной теоремы аппроксимации для BM-сетей. С их помощью можно приблизить любую непрерывную функцию многих переменных с заранее заданной точностью.

– Организуй нам теперь экскурс в следующую чистую комнату лаборатории, – попросил Свирский Игрэка. При этом он незаметно ото всех дал сигнал отключить систему «Игрэк» ровно через минуту.

За Т-образным столом, расположенным в центре следующей комнаты, Свирский, (теперь уже с глазу на глаз), предупредил Владимова о неразглашении всего увиденного и услышанного в предыдущей комнате лаборатории.

– Теперь, Влад, ты должен держать язык за зубами, – Свирский внимательно посмотрел Владимову в глаза и продолжал, – и всё то новое, что ты увидел и услышал, должно остаться в этих стенах, по крайней мере до поры до времени.

– Пётр, ты меня знаешь, я не болтун и сам заинтересован в конфиденциальности нашей работы. И я тебе в начале работы с фрактальными графиками говорил то же самое… Что нужно соблюдать строгую секретность.

– Хорошо, хорошо! Мы оба понимаем всю серьёзность задуманного и уже сделанного нами.

– Ещё раз говорю, на меня можно положиться. Я умею держать язык за зубами, – Владимов поднял опущенные от яркого света веки и открытым взглядом обозрел лицо Свирского. – Кстати о зубах. Помимо фрактальных разработок, я привёз интересную технологию, добытую моим старым соседом на Востоке. Выращивание новых зубов в питательном коллагеновом гидрогеле из частей раскрошенных твоих коренных, вырванных ранее. А я тебе уже говорил, что надо сохранять вырванные зубы. И даже статью показывал. Меня тогда заинтересовала та статья с рекомендациями отдавать пациентам вырванные зубы. Теперь тебе не надо будет мучиться со штифтами. Возьми эту флешку и отнеси своему дантисту, а мы подготовим электронный микроскоп к процедуре удаления двух компонентов из пульпы твоих вырванных огрызков. Вырастить же зубные зародыши в питательном гидрогеле мы поручим твоему дантисту. Это одна из методик в области регенеративной медицины. Процесс включает несколько этапов:

1. Изоляция и извлечение клеток из подходящего источника.

2. Культивирование и дифференцировка клеток в условиях, стимулирующих их перерождение в ткани зуба.

3. Формирование зубного зачатка.

4. После окончания культивации и формирования зачатка он имплантируется в твою челюстную кость.

Во-первых, в рамках данной методики тканевой инженерии создают каркас из биосовместимых материалов, например, питательного гидрогеля. На него высеивают стволовые клетки или клетки зубной ткани. После окончания культивации и формирования зачатка его имплантируют в челюстную кость. Я уже успел провести маленький эксперимент вместе с моим дантистом. Мой зубной врач, кстати, тоже высококлассный, уже использовал гидрогелевые микрочастицы для создания органоидов зубных зародышей. Для этого посеял стволовые клетки пульпы кусочка моего зуба и эпителиальные клетки зуба свиньи на гидрогелевые микрочастицы. В результате засеянные клетками микрочастицы самоорганизовались в органоиды, внутри которых клетки сохранили свою жизнеспособность и морфологию на протяжении всего инкубационного периода. И на днях я буду проверять это на себе.

– Я всегда считал тебя гением в области новых технологий. Но будь поосторожней с этим, Влад.

– Не стоит здесь беспокоиться. Такие операции за бугром уже не редкость. Я за всем этим внимательно проследил и даже привлёк Левина. Гипнотизер будет моим анестезиологом. Всё будет хорошо. А плюс здесь в том, что это совсем не больно. Следующим будешь ты.

– Да я в этом ой как заинтересован, – сказал Свирский, проведя Владимова в малую гостиную. – И держи меня в курсе дела. Буду тебе признателен.

– Договорились! А теперь познакомь меня с расположением новых комнат твоего грандиозного дома, который я видел ещё не достроенным… В том числе отхожих.

– Из этой гостиной, – Пётр Свирский махнул рукой в сторону правой стены, – дверь в коридор, ведущий к кабинету, а слева – две двери: одна – в комнату Ирины, а другая – в ванную. Рука Игрэка тебя ночью проведёт. Скажи только: «Игрэк, покажи мне то-то и то-то…».

Глава 3. Пути их неисповедимы.

Пётр Сергеевич Свирский во время непростой работы в одном крупном банковском холдинге на должности директора кредитного управления, как-то вдруг, одной бессонной ночью увидел в своём прожитом несколько непреодолимых барьеров. Одним из первых барьеров было недостаточное профильное образование. Он закончил факультет систем автоматического управления и был больше технарём и астрофизиком, чем финансистом. Но Пётр обладал гибким алгоритмическим качеством ума и способностью к самообразованию. Ему пришлось целенаправленно развивать новые для него навыки экономиста и умение оптимизировать свою бурную деятельность на работе и в быту.

Другим барьером было отсутствие более или менее серьёзных знакомств и деловых контактов. Здесь играло роль и то, что до прихода в банк Пётр серьёзно занимался астрофизическими исследованиями, увлекался всем, что было связано с космосом. Его слишком большая и крепкая любовь к жене Ирине и к детям, и, наконец, его не слишком твёрдый, но в какой-то мере независимый характер не сближал его с нужными людьми, которые могли бы оказаться его приятелями и партнёрами.

Пётр заставил себя по мере возможности преодолеть эти барьеры. Одним из близких ему друзей был Влад Владимов.

Владимов, также как и Свирский, имел не меньше жизненных барьеров, но его холодный математический ум имел какую-то потрясающую способность мыслить алгоритмами, причём весьма креативными и витиеватыми. Владимов, будучи директором департамента внешнеэкономической деятельности того же банковского холдинга, привлёк внимание Свирского своими разработками в области AI-автоматизации всех процессов как в ВЭД-структуре банка, так и в его собственном доме, называемом коллегами «Умным ДомоВладением». У него был полностью роботизирован процесс деловой переписки, причём на международном уровне, при помощи квантовых систем и сетей. Были роботизированы все необходимые маркетинговые операции, включая оптимальную курьерскую логистику в связке со сбытовыми и со снабженческими маркетинговыми составляющими. Влад даже разработал алгоритм логики для переписки с партнёрами. Работая со своими системами, Владимов всегда был в курсе лучших предложений по поставке и сбыту продукции, работ и услуг для нужд холдинга, а также для нужд своего собственного дома. Техника в его доме обладала высочайшим интеллектом и подчинялась хозяину с полуслова, с полувзгляда и при любом прикосновении к умным сенсорам.

У Владимова, также как и у Свирского, не было таких личностных качеств, необходимых для налаживания дружеских отношений с людьми менее сильными, менее деловыми и креативными, чем он сам, Влад Владимов. Это казалось ему неуместным унижением и в какой-то мере бессмысленной тратой времени. А время он ценил. Все его приборы были синхронизированы с самыми надёжными серверами атомных часов, и умная начинка их была так продумана, что во многом опережала математические и логические расчеты аналогичных приборов конкурентов и партнёров по бизнесу. Влад знал, что, несмотря на его физическую силу и отличную спортивную форму, сочетаемую с быстрым умом, он с людьми сильными духом, хитрыми и имеющими вес в обществе, отнюдь не всегда мог завязать дружеские отношения. Особенно здесь, в центре России, где ему, также как и Свирскому, приходилось бороться со многими бонзами за власть и за положение. Также, как и Свирскому, ему казалось, что местные бонзы могли действовать сообща против него не потому, что он держался иных правил или же действовал иными, не знакомыми им методами, но определённо потому, что он лисой забрался в их курятник, в их сферу большого бизнеса, которую они считали своей епархией, и сумел приобрести большее влияние и значительные средства, притом в значительно более короткий срок. Владимов был сухой, жилистый и ещё достаточно молодой человек с красивым лицом и стройной спортивной фигурой. Он частенько отрывался от компьютера для занятий на тренажерах, а по вечерам ходил с женой в бассейн, в котором почти всегда встречался с Петром Свирским и его Ириной.

Свирский до вступления в брак жил в большом сельском доме отца, помогал своему предку настраивать и оптимизировать его фермерский Cognitive Agro Pilot – автопилот для уборочной сельхозтехники на базе AI. Система отца анализировала изображение с камер, «видела» и «понимала» обстановку по ходу движения комбайнов и передавала необходимые команды для выполнения манёвров на полях и в огороде. Отец всячески поддерживал и поощрял начинания своего большого «доброго медвежонка Петьки», как он его называл. Пётр был горд и несказанно счастлив, что отец позволяет ему участвовать в серьёзной работе. И у его отца сокращались сроки уборочных работ до 25%, сокращались потери урожая до 13%, снижался расход топлива во время уборки до 10%, повышалась дневная выработка до 25%. Все эти агродроиды от компании Cognitive Technologies вооружали продвинутого отца недреманным электронным зрением и мозгом, которые обеспечивали автономное передвижение и маневрирование по полям трактора, комбайна, опрыскивателя и другой самоходной техники. К тому же они были способны к обучению и работе в сложных погодных условиях. Вечера Пётр проводил в «бельведере» отца, оснащённом телескопом «Астро-Апо» и позволяющем наблюдать более 100 небесных тел из каталога Мессье: планеты, эллиптические и спиральные галактики, звёздные скопления, разные виды туманностей – и делать их фотоснимки. Эта отъюстированная по заказу отца модель была оснащена двухскоростным фокусером, который обеспечивал высокоточную наводку на резкость при наблюдении и фотографировании не только отдельных частей неба, но и объектов соседей, видных на горизонте. Пётр был увлечён астрофизикой и потому поступил учиться на факультет систем автоматического управления одного из университетов Центральной России. Для него астрофизика и системы автоматического управления были тесно связаны через использование автоматизации в астрономических исследованиях.

Он узнал, что ещё в XX веке развитие астрофизики и астрономических инструментов привело к появлению новой ветви астрономии – стратосферной или баллонной астрономии. Вынос пилотируемых и автоматических (беспилотных) оптических инструментов за пределы атмосферы с помощью автоматических зондов позволил расширить возможности астрономических инструментов и область их применения. Он интересовался научными достижениями в области радиоастрономии, благодаря которым были разработаны комплексы аппаратно-программных средств для автоматизации приёмной аппаратуры при проведении наблюдений на радиотелескопах комплекса «Квазар-КВО-Р1002М». Это позволило автоматизировать радиометрические наблюдения, калибровку аппаратуры приёмно-регистрирующего комплекса до и после наблюдения и её диагностику. Одним из преподавателей Свирского был будущий тесть и одновременно родственник Влада Владимова – профессор Кобылин, лекции которого особенно нравились молодому Петру. Владимир Кобылин был отчимом жены Владимова и троюродным братом мамы Влада. Вот уже, действительно, совпадение! Профессор вёл курс «Баллистика и орбитальная механика» на котором знакомил слушателей с задачами и методами орбитальной механики и баллистики и их применением для решения задач планирования и выбора оптимальных траекторий миссий космических аппаратов на околоземной орбите и при полётах к Луне и Марсу, Венере и др. Программа включала в себя 17 лекций общей длительностью 30 академических часов и 12 практических занятий к лекциям общей длительностью 16 академических часов. Курс состоял из двух частей: первая посвящена баллистике полётов в околоземном пространстве, а вторая – в глубоком космосе к Луне, Марсу, Венере и другим планетам. Пётр научился строить орбитальные группировки по заданным элементам орбиты, рассчитывать параметры орбитальных манёвров с помощью специального ПО, составлять план полёта по заданным массовым характеристикам космического аппарата и параметрам двигательной установки, планировать и оптимизировать траектории космических аппаратов. И что особенно привлекало Свирского в профессоре Кобылине, так это его страстное увлечение ботаникой. Кобылин знал латинские названия и области применения очень многих растений, как знакомых, так и незнакомых сельскому жителю Пете Свирскому. Одним из «пунктиков» профессора была его нелюбовь ко всему круглому. На его столе не приветствовались круглые предметы, в его рационе не было круглых фруктов и овощей, кроме, пожалуй, арбуза, про который он говорил: «… Дольки арбуза не являются круглыми». Рассчитывать же он предпочитал сильноэллиптические орбиты в пику низким околокруговым. Как и Влад Владимов, профессор являлся далёким потомком древнего рода оружейников и часовщиков – продолжателем традиций Дома Кобылина. Он создавал и патентовал алгоритмы расчётов не только орбит, но и построения бионических систем, а также сетей нейробионики. В области бионических сетей им был предложен новый алгоритм построения структуры самоорганизующейся беспроводной сенсорной сети, основанный на применении муравьиных, пчелиных и генетических алгоритмов. На лекциях профессор объяснял студентам, как сильноэллиптические орбиты можно использовать для запуска телекоммуникационных спутников, минуя заполненную геостационарную орбиту.

Группировка аппаратов на сильно вытянутых орбитах обеспечивает постоянное покрытие поверхности страны – говорил профессор на лекциях. Такая орбита используется телекоммуникационными спутниками и космическими телескопами для обеспечения большой интерферометрической базы.

После окончания университета Пётр Свирский решил помогать отцу в его фермерской работе и занялся импортозамещающими технологиями для новой когнитивной платформы отца. Благодаря освоению нового 3D-принтера, работающего по технологии селективного лазерного сплавления порошков, Пётр добавил несколько новых деталей к агро-роботам отца. Затем его заинтересовали новые зарубежные разработки, и он решил их приобрести. Отправившись в зарубежную поездку, он купил несколько нужных миниатюрных механизмов для нового робота и сумел спрятать их под обшивку купе поезда, увозящего его обратно в Россию. Благополучно доставив ценный груз, Пётр занялся изучением внешнеторговой логистики и вопросами взаимоотношений с международными контрагентами.

Владимов поступил в тот же университет на факультет кибернетики четырьмя годами позже. Факультет оказался уникальной площадкой для получения современного образования в области информационных технологий и прикладной математики. Окончив его, Влад получил вполне актуальные компетенции в области защищенных компьютерных технологий, криптографии, интеллектуального анализа, параллельной и распределенной обработки данных, математического моделирования, цифровой аппаратуры, робототехники и машинного обучения. На защите магистерской работы по теме «Моделирование и обработка физических данных фрактально-стохастическим методом» Владимов привлёк к себе внимание одного из руководителей крупного финансово-промышленного холдинга. Заместителя председателя банка заинтересовал предложенный Владимовым метод, основанный на использовании стохастических фракталов, которые образуются, если в итерационной системе случайным образом изменяется один или несколько параметров, например, на биржевых графиках. Такие фракталы позволяют получать объекты, похожие на природные: несимметричные деревья, симметричный рисунок их листьев, изрезанные береговые линии и волны на море. Двумерные стохастические фракталы используются при моделировании рельефа местности и поверхности моря. Также фрактально-стохастический метод применяется во фрактальной графике, где на принципе самоподобия основано направление, при котором компьютер хранит не готовый объект, но лишь формулу его отрисовки, что значительно экономит машинную память. А в экономике на основе фракталов проводят анализ рынков и выявляют закономерности в поведении цен. Банкир увидел в этой работе интересную методику для создания новых индикаторов для биржевых графиков и пригласил Влада на работу в отдел перспективных технологий, который он лично курировал.

В этом отделе Владимову поручили разработать методологии и вести линии международных непокрытых аккредитивов с отсрочкой платежа и «стэнд-бай». У Влада уже был опыт разработки математических моделей и методик в этой области. Годом ранее он опубликовал статью «Технология и математическая модель факторинговой операции» о которой знало руководство банка, так как соавтором этой статьи был один из сотрудников банка. В то время одним из наиболее перспективных видов банковских услуг являлся факторинг – высокоприбыльный, но довольно рискованный бизнес. Под факторингом понимается ряд комиссионно-посреднических услуг, оказываемых фактором (банком или специализированной фирмой) клиенту-поставщику или клиенту-покупателю при расчётах за товары и услуги с кредитованием его оборотного капитала2