Двое в Сочи, не считая подруги

Глава 1

Главные действующие лица:

Люся – не замужем, натура тонкая и эмоциональная, верит в принца и любовь с первого взгляда! Это одна из причин, почему Люся все еще не замужем! Ключевое слово здесь – ПОКА!

Ирочка – подруга Люси! Не замужем, верит в любовь, но пока такой не встречала. Не дружит со спортом и чувством юмора. Живет с родителями. Это одна из причин, почему любовь обходит ее стороной!

Гоги, он же Гога, он же Гоша! В общем, вы поняли. Сын солнечной Грузии. Холост всегда, даже если женат! Утверждает, что вместо крови в его венах течет красное вино. Группа крови – Кингзмараули! В женщинах ценит их наличие.

Андрей – как вы догадались по фото – холост. «Что такое любовь? Новое приложение?»

До начала отпуска оставалось десять дней! Люся поняла: "Отпуск сам себя не спасёт. Спасение отпуска – дело рук самого отпускника". Как назло, накануне она разругалась с Андреем. А ведь у них были совместные планы на отдых, даже отпуск вместе подгадали. Обидно!

Они встречались уже пять лет, и Люсе это начинало надоедать. Как почти любая женщина, она давно была готова к тому, чтобы перевести отношения на новый уровень и, хотя бы, начать вместе жить. Андрей, как почти все мужчины, старался оттянуть этот момент на как можно более долгий срок.

Его все устраивало. Люсю все не устраивало. Из-за этого постоянно вспыхивали ссоры и возникали конфликты. Андрей мотивировал свой отказ что-то менять тем, что у них разные режимы. Он был айтишником и предпочитал отсыпаться днем и работать по ночам. Люся работала менеджером самого среднего звена и работала с девяти до пяти, от звонка до звонка.

– Ну, разве это повод? Мне уже скоро тридцатник. – Жаловалась Люся лучшей подруге, Ире.

– Конечно, нет. – Фыркала Ира. – Все мужики – одинаковые. – Ира сама была не прочь затащить кого-нибудь в загс, но желающих пока не наблюдалось. Они выпивали, не чокаясь, таким образом ставя крест на всем мужском населении планеты.

Так и жили Люся и Андрей на разных окраинах Москвы, каждый в своей однушке и лишь изредка встречались, чтобы подарить друг другу накопившиеся за неделю чувства.

– Я могу переехать к тебе. – Шептала Люся и ласково терлась носом о плечо любимого.

– Малыш, мы сто раз это обсуждали. – Устало говорил Андрей, отодвигаясь. Люся перекрывала ему доступ кислорода. – Площади наших квартир не позволяют комфортно разместиться двум людям. Тем более, с такими режимами, как у нас.

Люсе было плевать на режимы и на площади. Она где-то читала, что количество яйцеклеток ограничено и никто не знает, на сколько их хватит.

К тому же, на неё оказывала давление мама. Слава богу, что жила она в Нижнем Новгороде, откуда Люся и приехала семь лет назад покорять Москву.

– Ты замуж собираешься? – Сварливо говорила мама голосом Фрекен Бок. – Часики-то тикают. Вон Олька Иванова, одноклассница твоя, помнишь такую?

– Ну, помню. – Нехотя отвечала Люся, впервые за семь лет вспомнив, что у неё была такая одноклассница.

– Встретила вчера её маму в магазине. Помнишь её маму?

– Нет, мама, не помню. – Раздражённо отвечала Люся.

– Как не помнишь, толстая такая, в бухгалтерии у нас работала. – У Лидии Фёдоровны все, кто весил хотя бы на двести граммов больше неё, уже были толстые.

– И что, мама? – В голосе Люси появлялись стальные нотки.

– А о чем я говорила? Слушай, а цены стали, а цены. Вчера мяса немного купила, так…

– Мама, что там с Олькой Ивановой?

– Замуж вышла, троих родила. – Торжествующим голосом ответила Лидия Фёдоровна, словно лично приложила к этому руку.

– Рада за неё. – Сухо сказала Люся.

– Да ты о себе подумай, рада она. Что тебе в этой Москве, мёдом намазано? Вернулась бы, жениха бы тебе нашли, свадьбу сыграли, детки бы пошли.

– Мама, может, хватит? – Люся закатывала глаза.

– Не дождусь внуков-то, – плаксивым голосом говорила Лидия Фёдоровна. – Так и помру. Вчера давление подскочило, еле сбила. Сколько мне ещё осталось?

– Мама, тебе ещё шестидесяти нет. – Напоминала Люся.

– Нет, а больная вся. Как твой папка умер, так и кукую одна. Никому не нужна. Вон у соседки, бабы Клавы, дочка так дочка. Придёт, уберёт, продуктов купит, наготовит. – Плакалась Лидия Фёдоровна.

– Мам, ты сама пока в состоянии все это сделать. Сколько лет бабе Клаве, напомни. – Специально говорила Люся, прекрасно зная, что соседка в летах.

– Восемьдесят два. – Нехотя отвечала Лидия Фёдоровна. – Но… это ничего не значит.

– Конечно, не значит, мама. У вас всего-навсего двадцать четыре года разницы. Ладно, мам, мне пора.

– Даже и не поговорит с матерью толком. – Вздыхала Лидия Фёдоровна.

– Люблю, целую. – И Люся с облегчением нажимала на сброс, закидывая телефон в самый дальний угол.

Временами накатывала такая тоска, что хоть вешайся. Хотелось все бросить и вернуться в родные пенаты. Но потом Люся представляла, как мама будет постоянно приводить ей женихов и сетовать на то, что она до сих пор не замужем, а у неё уже в её возрасте дочка была и ограничивалась тем, что звонила Ирке. Андрею – бесполезно, он вечно занят. Ирка прилетала с бутылкой вискаря и колой. Они пили, плакали, изливая друг дружке души и ругали мужиков, на чем свет стоит.

У Иры напрочь отсутствовали чувство юмора и талия. И если с чувством юмора ничего поделать было нельзя, то талию можно было вернуть, хотя бы намёк на неё. Иногда она предпринимала попытки похудеть, но выдерживала максимум три дня. На четвертый со словами: "Человек – слаб", съедала половину содержимого холодильника.

У них в семье все были полными: мама, папа, бабушки и дедушки.

– Просто у нас кость широкая. – Вздыхала Ирина мама.

– Мужики на кости не бросаются. – Говорил отец.

– Против природы не попрешь. – Изрекала бабушка.

Ох уж эта народная мудрость и установки, которые портили Ире фигуру, цвет лица и надежду на счастливое будущее.

Вместо того, чтобы проявить силу воли, Ира ходила по колдуньям, снимала венец безбрачия и гадала на суженого.

Суженый все не появлялся, а деньги таяли, как мороженое на солнце. Львиная доля и так небольшой Ириной зарплаты уходила на гадалок, колдуний и прочих тарологов.

Трудилась Ира в собесе, заедая в перерыве токсичные визиты шоколадками и печеньками.

– Тебе бы, Ир, работу сменить. – Робко предлагала Люся, но Ира была фаталисткой и лишь отмахивалась:

– А, толку. – Люся не спорила, подруге виднее. В конце концов, не ребёнок.

Судьба их, как часто бывает, свела совершенно случайно. В доме, где Люся в начале своего московского пути снимала квартиру, жила семья Иры. Сначала они вежливо здоровались. Но однажды, когда общительная Люся на стену лезла от одиночества и отсутствия живого собеседника, она набралась наглости и позвонила в дверь Ириной квартиры.

Встретили её, как родную. Напоили, накормили, дали выговориться. Люся прикипела душой к атмосфере Ириного дома. Люди они были гостеприимные и хлебосольные. Первым делом приглашали к столу.

– Ешь, Люсенька, ешь, вон худая какая, взглянуть не на что, не то, что ухватиться. – Причитала Ирина мама, Клавдия Маратовна.

– Мужики – не собаки, на кости не бросаются. – Поддерживал супругу Ирин отец, Пётр Николаевич. Помереть от оригинальности ему точно не грозило.

– Не могу уже. – Вздыхала Люся.

– Ба, и это все? – Клавдия Маратовна делала большие глаза. – Клюет, как птичка. Ты вот на Иру посмотри. – Люся смотрела и ужасалась: "Куда только влазит?" Клавдия Маратовна с любовью смотрела на дочку, уминавшую большой рожок с присыпкой. – Вот, это я понимаю.

Люся сменила две работы, несколько квартир, продала бабушкину однушку в Нижнем и взяла ипотеку в Москве. В общем, крутилась, как бешеный волчок, взбивая, как та мышка, молоко в стакане. Ира же плыла по течению: она по-прежнему жила с родителями, работала в собесе и любила поесть.

– Ох, Люська, какая ты молодец. – Вздыхала Ира, доедая пирожок с повидлом.

– Жить захочешь – не так крутиться будешь. – Смеялась Люся. – Ты начни с малого – поменяй работу. Вот что тебя там держит? Платят ведь копейки.

– Копейки. – Соглашалась Ира. – Только куда я пойду?

– Ира, ты в Москве. – Удивлялась Люся. – Тебе даже переезжать никуда не надо. Ты хотя бы попробуй – разошли резюме. Я тебе помогу, собаку на этом съела.

– Да? – Загоралась Ира при слове "съела". – Можно попробовать. – Но, отправляя в рот очередной хлебобулочный шедевр, гасла, словно пламя на ветру.

Глава 2