Орден Лилит

Пролог. Аластор

Аластор, стоявший перед мраморным троном в круглом зале Арканума, ощущал на себе ледяное дыхание двадцати одного пустующего трона, теряющихся в полумраке, рассеиваемом лишь призрачным голубоватым свечением факелов. Воздух был пропитан тяжелым ароматом ладана и чего-то еще, неуловимо горького, словно запах древней магии. Перед ним восседала женская фигура, облаченная в черную, как смоль, мантию. Тонкие пальцы в перчатках из темной кожи покоились на холодном камне подлокотников. Лицо скрывала золотая маска Шута – широкая, болезненно-радостная улыбка, резко контрастировавшая с абсолютно черными, обсидиановыми глазами, сверкающими из-под нее. Эти глаза, полные озорного, жестокого блеска, не сулили ничего хорошего. Аластор это знал. Он знал, почему он здесь.

Он поклонился, поправляя очки в тонкой серебристой оправе с темно-красными стеклами.

– Госпожа, – голос Аластора звучал ровно, несмотря на бушующий внутри ураган тревоги.

– Не будем церемониться, Аластор, – глубокий, мелодичный голос, доносившийся из-под маски, был полон скрытого веселья, скрывающей опасность. – Ты прекрасно знаешь, почему ты здесь.

– От вас ничто не может укрыться, госпожа, – ответил Аластор, небрежно поправляя лацканы черного смокинга жестом, отработанным до автоматизма. Его спокойствие было лишь тщательно поддерживаемой маскировкой. Он уже прокручивал в уме возможные варианты развития событий, прикидывая каждый шаг, каждое слово, каждый жест.

– Ох, оставь свое чертовское обаяние при себе. Хотя ты и полностью оправдываешь свое звание, ты не так хитер, как тебе хотелось бы, – голос женщины прозвучал с ноткой ироничного упрека. – Ты и Малкольм нарушили правило на прошлой Перетасовке. Пришло время расплаты.

Аластор сглотнул, но сохранял внешнее спокойствие. Его зеленые глаза, выглядывающие из-за красных стекол очков, не выражали беспокойства, однако внутри него бушевал шторм. Он знал, что заслужил наказание.

– Но так как вы оба занимаете свои места в Ордене уже довольно давно… Признаться, я успела прикипеть к вам, – слова женщины прозвучали неожиданно мягко, почти по-матерински. Этот неожиданный поворот событий заставил Аластора замереть, внутренне расслабившись. Он ощутил, как напряжение, сковывавшее его, слегка спадает.

Женская фигура медленно поднялась с трона. Ее рост, казалось, стал выше, чем был до этого. Она возвышалась над Аластором, и он увидел в ее глазах что-то более чем просто озорной блеск. В них скрывалась неизмеримая глубина и могущество, сила той магии, которая управляла всеми членами Ордена.

– На грядущей Перетасовке, вопреки обычаю, вы с Малкольмом будете участвовать снова, только вы двое. И победит не тот, чьих кандидатов останется больше, – рука женщины ласково провела по черным смоляным кудрям Аластора. – На этот раз остаться в живых должны все три кандидата.

Аластор уже начал прокручивать в уме список возможных участников для отбора. В его сердце загорелся адский огонь азарта и надежды. Его совсем не испугала перспектива участия в новой Перетасовке.

– Благодарю за вашу милость, госпожа, – он поцеловал руку в перчатке.

– Не разочаруй меня, Аластор. Выбирай кандидатов с умом, – в бездонных чернильных глазах промелькнуло лукавство. – Я даже знаю, с кого ты начнешь.

Глава 1. Анна

Осенний ветер срывал желто-оранжевые листья с деревьев, и они, словно прощальные письма, плавно опускались в воды канала. Мелкий дождик упрямо стучал в окна маленького кафе, оставляя на стеклах слезливые потеки. Погода в Бирмингеме была такой же хмурой и мрачной, как и на вчерашних похоронах, где Анна простилась со своей бабушкой. Сейчас девушка сидела за столиком, прижимая к себе чашку с горячим кофе, пытаясь согреть руки. Мысли о почившей бабушке не покидали ее, и в сердце Анны царила тишина.

Смерть бабушки, как и, впрочем, многое в этой жизни, не стала для Анны неожиданностью. Дар предвидения и обостренной интуиции передавался по женской линии рода Фэллон на протяжении многих веков. Этот дар, как она знала, не всегда приносил счастье. Он не смог уберечь ни ее бабушку, ни мать от трагической судьбы, и Анна понимала, что всему виной Орден, который уже дважды забирал ее родных. В отличие от своей матери и бабушки, Анна, по настоянию последней, не состояла в нем и не знала, какие темные тайны он скрывает. Но сегодня, в этот дождливый день, ей предстояло столкнуться с судьбой лицом к лицу. Ее интуиция, обостренная как никогда, подсказывала, что ее ждет важная встреча. Она чувствовала это так же, как птицы ощущают приближение холодов, или как младенец различает голос своей матери среди множества звуков.

Анна обвела взглядом льдисто-голубых глаз кафе и остановилась на своем отражении в дальнем конце зала. Ее короткие, элегантно уложенные темные волосы, разделенные на косой пробор, слева украшала белоснежная прядь. Многие бы сказали, что в двадцать семь лет для седины еще рановато, но Анна жила с этой особенностью с самого рождения. Бабушка часто говорила, что родиться с седым волосом – значит родиться мудрецом, но это не придавало Анне уверенности в том, что она поступает мудро, собираясь сделать то, о чем могла горько пожалеть. Она поправила высокий ворот черной блузки и смахнула пылинку с белого пиджака.

Звякнул колокольчик на входе, и в теплое помещение хлынул сквозняк, словно змея, заползшая в дом к очагу. Самое время.

В кафе, наполненное легким шепотом разговоров и ароматом свежесваренного кофе, вошел высокий мужчина, около сорока лет на вид. Черный костюм идеально подчеркивал его стройную фигуру. На темных кудрях блестели капельки дождя. Секунды спустя взгляды всех присутствующих, от праздных студентов до серьезных бизнесменов, приковались к нему. Было в нем что-то особенное, что заставляло окружающих невольно обращать на него внимание.

Мужчина слегка наклонил голову, и из-под очков с тонкой серебряной оправой и красными линзами, в цвет его рубашки, показались ядовито-зеленые глаза. Бегло осмотрев помещение, он остановил свой взгляд на Анне. С кривой ухмылкой он уверенно направился к ее столику.

Анна, невозмутимая и спокойная, наблюдала за его приближением. Она сидела, сложив руки перед собой, и, казалось, не испытывала ни малейшего волнения. Когда мужчина остановился перед ней, она подняла голову и встретила его взгляд.

– Мисс Фэллон, очень рад нашей встрече, – произнес он приятным глубоким голосом. – Могу я присоединиться?

Анна плавным приглашающим жестом указала ему на соседний стул, и он сел напротив нее. В его манерах и движениях сквозила причудливая смесь чопорности и развязности, что делало его еще более харизматичным.

– Соболезную о потере вашей бабушки, мисс Фэллон. К сожалению, вчера мне не представилось возможности сделать это лично. Корнелия была прекрасным человеком, Ордену будет ее не хватать.

Анна сделала глоток из чашки, наслаждаясь его горьковатым вкусом, прежде чем ответить.

– Благодарю вас, мистер Картрайт, – произнесла она. – Я видела вас на похоронах. Но, полагаю, основная цель вашего визита вовсе не в этом, иначе вы бы наверняка нашли такую возможность.

– Приятно сознавать, что вы обо мне наслышаны, – ничуть не смутился он ее завуалированному замечанию, прекрасно понимая, что не представился. В его голосе прозвучала легкая насмешка. —Прямолинейность и красота – фамильные черты женщин рода Фэллон.

Губы Анны тронула чуть заметная улыбка. Аластор Картрайт, как и ее бабушка, занимал в Ордене Лилит одно из самых высоких положений. Это было не просто членство, это был ключ к забытым знаниям и древней магии, которые были доступны лишь избранным. Многие Дети Тьмы стремились попасть в Орден, ведь он открывал такие двери, о которых обычные люди даже не мечтали.

Но быть потомком Лилит, носителем ее магической крови, было недостаточно. Лишь тот, в ком ярче всего проявилось ее наследие, имел крохотный шанс приобщиться к власти и могуществу, которые предлагал Орден.

Однако еще более притягательным было членство в Аркануме – высшем совете Ордена, который, как говорили, наделял своих членов бессмертием. Но причины этого феномена оставались загадкой даже для самых просвещенных из них. Бабушка Анны заняла место в Аркануме, когда той было тридцать три года. С тех пор она не постарела ни на день.

По словам его же членов, Орден служил на благо всех потомков Адама и Лилит, оберегая их тайны и само существование от простых смертных – детей Евы.

– Бабушка упоминала, что прошла отбор в Орден вместе с вами сорок четыре года назад, – произнесла Анна.

– А двадцать два года назад ваша мать не смогла пройти его… к сожалению, – сказал Аластор и, чуть опустив голову, взглянул на нее из-под красных стекол своих очков. Его зеленые глаза, сверкающие, как изумруды, поймали свет настенной лампы, и на миг Анна увидела, как мелькнули узкие змеиные зрачки. – Вы много знаете об Ордене, не так ли, мисс Фэллон?

Анна выдержала его взгляд и ответила:

– Не больше, чем это позволительно.

Анне было всего пять лет, когда не стало ее матери. Бабушка никогда не разговаривала с ней об этом, лишь строго-настрого запретила приближаться к Ордену и его делам. Запрет стал для Анны почти священным, но сейчас, когда она сидела напротив Аластора, это правило начинало терять свою силу. Внутри нее разгоралось желание узнать правду, даже если это было опасно.

Аластор снова криво усмехнулся, откинувшись на спинку стула, словно предвкушая развязку.

– Ну что ж, как вам хорошо известно, каждые двадцать два года Орден проводит отбор в высший совет Арканума. Я считаю, что вы, мисс Фэллон, достойный кандидат на место вашей покойной бабушки.

Жестом фокусника мужчина выудил из воздуха черную прямоугольную карточку и, зажимая ее между указательным и средним пальцами, протянул ее Анне. Девушка осторожно взяла лакированную карточку и внимательно рассмотрела ее. На одной стороне была изображена серебряная печать Лилит – круг с пересекающимися линиями внутри, образующими неполный крест. На обратной стороне карточки Анна увидела серебряные узоры, которые точно воспроизводили один из старших арканов Таро – Верховную Жрицу.

Аластор, заметив, как Анна погрузилась в свои мысли, продолжил:

– У вас есть неделя на раздумья. Если решите принять мое предложение, то в полночь первого октября используйте это, – он указал на карточку. – Ежели нет, что ж… Это окажется еще одной невосполнимой потерей для Ордена.

С этими словами Аластор грациозно поднялся с места, поправляя лацканы своего пиджака, и, приблизившись к Анне, взял ее руку в свою.

– Надеюсь на скорую встречу, мисс Фэллон, – произнес он, наклонившись и оставив легкий поцелуй на ее пальцах. Девушка сдержанно кивнула и еще какое-то время смотрела ему вслед. Последние слова Аластора о потере оставили неприятный осадок в ее душе.

Внутри нее разгорелось смятение, и она вновь ощутила зудящее чувство на краю сознания, словно что-то важное и неотложное требовало ее внимания. Анна потянулась к своей колоде на столике и вытащила одну единственную карту.

Дьявол.

Глава 2. Гидеон

Громкоговоритель на станции метро Данфер-Рошро, гудящий монотонным голосом, что-то объявил о прибытии поезда. Гидеон, однако, не воспринял ни слова. Его внимание целиком поглотила яркая неоновая реклама на фоне белых кафельных плиток станции. По виску парня скатилась капля холодного пота, оставляя блестящий след на его бледной коже. Длинные цвета пепла волосы прилипли ко лбу и шее. Прохожие, словно почувствовав исходящее от него незримое мрачное излучение, торопливо расступались, обходя высокого жилистого парня с глубоко запавшими серыми глазами, полными безысходности. Гидеон, сделав глубокий вдох, натянул капюшон черной толстовки, пытаясь спрятаться от назойливых взглядов.

Голоса мертвых шумели в голове, напоминая бушующий шторм. Этот адский хор начинал усиливаться всякий раз, стоило Гидеону спуститься под землю или приблизиться к кладбищу. Ситуация усугублялась тем, что Париж был буквально построен на костях бесчисленных усопших. Гидеон ощущал их присутствие физически – шепот, стоны, приглушенные мольбы о помощи. Ему казалось, что сотни тысяч костлявых рук тянутся к нему из-под земли, стараясь затащить его во тьму, прося освобождения от тяжкого груза веков, от тишины и забвения. Но Гидеон не мог им помочь. Даже своим родителям не смог.

Двадцать два года прошло со дня той злополучной аварии. Столкновение, пожарище, искореженный металл, застрявшие в смятых конструкциях тела… Картины тех ужасных мгновений до сих пор преследовали его, напоминая о безжизненных глазах матери и отца, о бессилии семилетнего мальчика, который отчаянно пытался использовать свой дар, чтобы вырвать родителей из цепких лап смерти. Но вместо спасения он только привлек к себе ее гнев, и с тех пор смерть преследует его, напоминая о себе в каждом шепоте призраков, в каждом кошмарном сне, в каждом отражении. Гидеону некуда было скрыться, как бы он ни пытался, смерть зовет его в свои объятия. Даже Дети Тьмы не могли избежать ее. За редким исключением.

Шум мертвых голосов усиливался, смешиваясь с нарастающим гулом приближающегося поезда. Из темного зева тоннеля показались две яркие желтые фары, словно огни Плутоновой колесницы, готовой унести Гидеона в преисподнюю, словно фары автомобиля, приближающиеся в ночи, готового оборвать жизнь его родителей…

Гидеон сам не заметил, как качнулся вперед и начал падать на рельсы, но чья-то уверенная рука удержала его за плечо.

– Осторожно, месье Лемар, – раздался спокойный низкий голос. – Не покидайте нас раньше времени.

Гидеон, вынырнув из оцепенения, оглянулся и увидел мужчину. Высокий, стройный, в идеально скроенном черном костюме, излучающий спокойную, почти нечеловеческую уверенность. Красные линзы его очков, похожие на два пылающих уголька, отражали тусклый свет станции. Мужчина приветливо улыбался, но в этой улыбке Гидеон почувствовал что-то неясное, что-то… лукавое. Рука, все еще поддерживающая его, была сильной, твердой, словно высеченная из камня.

– Спасибо… – прошептал Гидеон, сердце бешено колотилось в груди. Адреналин еще не отступил, оставляя за собой горькое послевкусие страха.

– Не стоит благодарности, месье Лемар, – ответил мужчина, отпуская его. – Вы мне нужны целым и невредимым.

– Кто вы? – спросил Гидеон, его голова гудела.

– Аластор Картрайт, член Арканума.

Гидеон застыл. Все эти годы он посвятил поиску знаний, пытаясь отыскать ключ к спасению от смерти. Он перерыл все полки в родительской библиотеке, перечитал запыленные фолианты, запретные книги, какие только мог найти в университетских архивах. Он знал, что ответы наверняка отыщутся в Ордене, но попасть в него для Гидеона не представлялось возможным. Для него, жившего обычной жизнью, не имевшего ни богатств, ни влиятельных связей, путь в Орден был закрыт. Он был обычным человеком среди необычных людей, несмотря на наследие крови Лилит. До сегодняшнего дня.

– Чего вы хотите? – спросил Гидеон хрипло.

Аластор с едва заметной ухмылкой шагнул ближе, его начищенные до блеска ботинки скрипнули на потертом кафельном полу станции.

– Ваш дар стал вашим проклятием, месье Лемар, – сказал Аластор, его голос звучал мягко, но в нем чувствовалась холодная уверенность. Он извлек из воздуха черную лакированную карточку. – Я хочу предложить вам возможность исправить это.

Аластор протянул карточку Гидеону. Пальцы парня дрожали, как от лихорадки. На гладкой поверхности серебрилась печать Лилит – символ Ордена.

– У вас есть время обдумать мое предложение до полуночи первого октября, – Аластор слегка опустил голову и подмигнул из-под очков зеленым змеиным глазом, черные кудри его блеснули. – Не упустите свой шанс избежать неизбежного.

Гидеон почувствовал, как его грудь сжалась от нежданной удачи. Вокруг него все еще раздавались голоса мертвецов, но теперь они отошли на второй план, уступая место новому шансу, который он не мог упустить. Он внимательно изучил карточку, которая стала его ключом к спасению. Перевернув ее, Гидеон почувствовал, как сердце пропустило удар.

Серебряные линии выводили изображение всадника на белом коне, несущего черное знамя, а из-под забрала рыцарского шлема выглядывало бледное лицо скелета. Гидеон поднял голову, собираясь что-то сказать, но Аластор уже исчез.

В окнах новоприбывшего поезда, мчащегося по рельсам, Гидеон увидел свое отражение. Его изможденное лицо с резкими чертами и глубокими тенями под глазами, казалось, больше походило на лицо всадника с карты Таро. Лицо Смерти.