Любовь, как в кино

Глава 1

– Блин, я буду скучать по Лондону… – Хейли выдыхает, глядя на горизонт, где крыши старинных зданий терялись в дымке вечернего, почти сизого неба. В её голосе звучало что-то необъяснимо щемящее – тоска по тому, что ещё не стало прошлым, но уже ускользало сквозь пальцы.

Рядом слышится лёгкий вздох, и плечо Хейли ощущает мягкое, почти неуловимое прикосновение. Бен стоит рядом – высокий, спокойный, с той полуулыбкой, которая могла либо поддержать, либо растревожить ещё больше.

– А я буду скучать по тем дням, когда всё было проще, – произносит он с задумчивой ноткой. – Когда мы смеялись до упаду и не думали, что у всего есть конец.

Хейли поворачивается к нему, вопросительно прищурив глаза.

– Но ведь что-то остаётся, да? – Бен встречает её взгляд и продолжает, не сводя глаз: – Наша дружба. Она, как бы там ни было, не развалится от пары тысяч километров.

Хейли чувствует, как уголки её губ сами собой тянутся вверх.

– Звучит как обещание, – тихо говорит она.

– Это и есть обещание, – кивает он серьёзно, но его глаза блестят теплом.

Они молча направляются к выходу со съёмочной площадки. Холодный ветер окутывает их лица, пробираясь под пальто, а пальцы Хейли уже начинают мёрзнуть. В этот момент Бен, случайно или нет, лёгким движением задевает её руку своими пальцами. Это было так невесомо и нежно, будто случайное прикосновение лепестка.

Хейли не вздрагивает, не одергивает руку. Она только глубоко вздыхает, пытаясь скрыть, как приятное тепло разливается по телу, оставляя на коже следы мурашек.

– Эй, может, перекусим где-нибудь? – неожиданно спрашивает Бен, нарушая тишину.

Хейли поднимает на него удивлённые глаза, в которых ещё плескались остатки задумчивости.

– Здесь? Разве ты не сыт этими вечными бутербродами на площадке?

– Я знаю место получше, – уверенно заявляет Бен, а в голосе его снова мелькает то самое мальчишеское озорство, которое он иногда показывал. – Закусочная у Биг-Бена. Обещаю, там есть что-то стоящее.

– И ты уверен, что меня это устроит? – с вызовом спрашивает Хейли, подняв бровь.

– Ставлю свою репутацию, – усмехается он.

Хейли качает головой, но улыбка выдает её согласие.

– Ладно, покажи мне этот свой "клондайк".

– Не пожалеешь.

Путь до Биг-Бена тянулся неспешно. Они идут по улочкам, освещённым тусклым светом фонарей, вдыхая влажный воздух, в котором явственно ощущался запах приближающегося дождя.

– Ты ведь не просто так предложил туда пойти, – вдруг произносит Хейли, не глядя на него.

– А почему ты так думаешь? – Бен бросает на неё быстрый взгляд, но продолжает идти вперёд.

– Потому что ты всегда выбираешь места, которые запоминаются. Будь то пироги или вид на город.

Бен пожимает плечами и улыбается про себя.

– А ты всегда ищешь скрытый смысл в простых вещах.

Хейли усмехается, но все равно молчит. В тот момент, когда они выходят на площадь, а величественный Биг-Бен раскрывается перед ними во всей своей красоте, она вдруг останавливается.

– Спасибо, – говорит она негромко, будто в никуда.

– За что?

– За это время. За Лондон. За тебя, в конце концов.

Бен молча смотрит на неё, в глазах застывает что-то глубокое, неподдающееся словам.

– Всегда пожалуйста, Хейли. Всегда.

И они снова идут дальше, растворяясь в шуме вечернего города, в котором каждый шаг кажется чем-то важным, а каждая секунда – почти вечностью.

Бен вытирает уголки глаз, пытаясь прийти в себя после проникновенного рассказа о моментах прощания. Его голос всё ещё дрожит от эмоций, но на лице играла слабая улыбка. Эти воспоминания были тяжёлыми и светлыми одновременно, словно мягкий свет свечей на поминках. Миссис Филлипс, которая исполняла роль ещё не умершей Тессы, матери его экранного сына Оливера, украдкой вытирала слёзы. И от этого абсурдного контраста – траура по персонажу, которого ещё не было в сценарии – становилось легче и грустнее одновременно.

– Помнишь, как я не мог выговорить ту чёртову реплику? – Бен вдруг усмехается, глядя на Хейли, будто хватаясь за спасительную нить чего-то смешного. – И ты из-за угла хохотала так, что режиссёр думал, мы оба свихнулись.

Хейли прикусывает губу, но её плечи уже трясутся от смеха.

– Как тут можно было не смеяться? – выдыхает она сквозь хохот. – Ты выглядел так серьёзно, когда забыл имя своего персонажа!

– Не напоминай, – Бен закатывает глаза, сам не сдерживая улыбки. – А момент в самолёте? Когда ты сказала стюардессе, что я боюсь летать?

Это было уже слишком. Хейли хохочет так громко и заразительно, что прохожие оглянулись бы, если бы они были на улице.

– Ты сам сказал, что не против подшутить! – выкрикивает она сквозь смех, едва переводя дыхание.

– Да, но не думал, что ты отправишь мне восемь пакетиков с «успокоительным чаем» и предложишь подушку с котиками.

– Зато теперь ты не боишься летать! – с ухмылкой парирует Хейли.

– Не потому, что я привык, а потому, что боюсь твоих «шуток», – Бен смеется громче, чем хотел, и на секунду останавливается, пытаясь отдышаться.

В этот момент перед их глазами мелькает яркое пятно – красное, приглушённое и мерцающее. Это была вывеска закусочной, к которой они, наконец, добираются. Словно финишная прямая после долгого и утомительного марафона.

– Мы на месте, – произносит Бен с преувеличенным облегчением и прижимает руку к животу, который недвусмысленно заурчал.

– Слава небесам, – Хейли закидывает голову назад и на секунду закрывает глаза. – Ещё чуть-чуть, и я бы точно умерла от голода.

– Не хватало ещё поминок по тебе, – подхватывает Бен, ухмыльнувшись.

– Тебе же понравится произносить речь, – вновь парирует она, подталкивая его в плечо.

Они входят внутрь. Воздух внутри закусочной был пропитан ароматом жареного мяса, свежего кофе и чего-то сладкого. Желудки обоих тут же отреагировали, будто сговорившись, а Хейли слегка крутит головой в поисках свободного столика.

– Если тут ещё скажут, что нужно ждать, – тихо ворчит она, – я вцеплюсь в первую попавшуюся булочку.

– Придержи себя в руках, – Бен хохочет, направляясь к столику у окна. – Я не хочу объяснять полиции, почему моя подруга грабит витрину закусочной.

– Тогда заказывай быстрее, – бросает Хейли, плюхнувшись на стул и повесив пальто на край спинки.

Они сидят, отдышавшись, переглядываясь и вновь улыбаясь, пока официант не подходит принять заказ. Голос Бена, который выбирал еду, был уверен и ровен, но на его лице всё ещё блуждала тёплая улыбка – след тех воспоминаний и той странной, но такой особенной близости, которая возникала лишь между теми, кто вместе смеялся, грустил и был готов пройти путь длиною в несколько километров ради хорошей компании и тарелки горячей еды.

– Добрый вечер, – произносит официант с лёгкой улыбкой, голосом спокойным и плавным, словно идеально отрепетированным. В его манере сквозила неизменная вежливость истинного английского джентльмена. – Что желаете из нашего меню?

– Мне пирог с корицей и малиной. И чашку латте, пожалуйста, – мягко говорит Хейли, её голос был таким же нежным и тёплым, как и приглушённый свет в зале.

Бен, откинувшись на спинку стула, бросает взгляд на официанта:

– А мне… тоже пирог с корицей, только с мятой, и зелёный чай вместо кофе.

– Отличный выбор, джентльмены, – с доброжелательной улыбкой отвечает мужчина. Его светлые усы чуть дёрнулись вверх, когда он записывал заказ, а в карих глазах читалось что-то внимательное и почти отеческое. – Заказ будет готов ровно через десять минут.

С лёгким кивком и уверенной походкой он разворачивается и покидает их столик, оставив за собой едва уловимый аромат кофе и сдержанного парфюма.

Хейли устало опирается локтями о стол, переводя взгляд на окно. За стеклом город окутывают сумерки, огни улиц вспыхивают, как крошечные светлячки в сгущающейся темноте. Она смотрит на этот вечерний Лондон, на огни, которые больше не будут её встречать. Сердце начинает сжиматься от странного ощущения пустоты и предстоящего прощания. Она едва заметно вздыхает и переводит взгляд на Бена.

Тот сидел напротив, задумчиво перебирая пальцами край салфетки. Почувствовав её взгляд, он поправляет чуть взъерошенные волосы и, уложив руки на стол, наконец поднимает глаза. Малахитовый зелёный свет его взгляда был спокойным, но тёплым, словно он ищет в её лице ответ на вопрос, который боялся задать вслух.

– Всё в порядке, Хейли? – тихо спрашивает он, голосом мягким, но с ноткой беспокойства.

Она не может отвести взгляд. Внутри что-то дрогнуло, и она едва слышно шепчет:

– Я не знаю… Такое чувство, будто я сейчас заплачу.

Бен на мгновение помалкивает, словно обдумывая её слова. Потом наклоняется чуть ближе и начинает говорить спокойно и уверенно:

– Не сейчас. У тебя ещё есть несколько дней. Мы успеем увидеться. У нас есть время.

Хейли качает головой, её взгляд направляется обратно к окну, где город, казалось, жил своей жизнью, не замечая их маленького островка тишины.

– Просто… каждый день на съёмках – это было что-то невероятное. Словно я попала в другой мир, где можно жить так, как тебе всегда хотелось. Быть в новой стране, встречать людей, которые понимают тебя с полуслова, – она на мгновение молчит, поймав себя на неожиданной искренности. – Я боялась, что всё это закончится. А теперь… это заканчивается.

Бен опускает взгляд, его руки на мгновение сжимаются в замок, но потом он снова поднимает глаза.

– Я тоже чувствую это. Эти годы… – он делает паузу, подбирая слова. – Я никогда не чувствовал себя так, как тогда, когда мы были вместе на съёмках. Это было что-то настоящее. И ты стала для меня не просто коллегой. Ты стала другом. Таким другом, о котором я не мог даже мечтать.

Голос его был мягким, почти ломающимся от сдерживаемых эмоций. Хейли смотрит на него, и в её взгляде появляется что-то тёплое и благодарное. Она не может сказать ни слова, но между ними висит пауза – тишина, наполненная всем тем, что они оба чувствовали, но боялись выразить.

– Помнишь ту сцену с поцелуем? – вдруг произносит Бен, в его голосе послышалась лёгкая улыбка. – Когда мы всей командой смотрели её на свадебном приёме? Честно говоря, я тогда чуть ли не поддался эмоциям. Никто даже не дышал, когда камера взяла крупный план.

Хейли вновь смотрит на него, а уголки её губ чуть подрагивают.

– Знаешь, Бен, я… – начинает она, но не успевает закончить.

К их столику бесшумно подходит официант с серебристым подносом в одной руке. Его движения были отточены до совершенства – ни одной лишней детали.

– Ваш заказ, – говорит он с той же вежливой ноткой и аккуратно ставит на стол два кусочка пирога с корицей: один – с малиной, второй – с мятой, дымящуюся чашку латте и прозрачную чашку с зелёным чаем. – Приятного аппетита, – с улыбкой говорит он, слегка наклонив голову, и уверенной походкой удаляется.

– Спасибо, – почти одновременно произносят Хейли и Бен, улыбнувшись официанту, а затем снова встречаются взглядами.

Секунду они молчат, словно находясь в уютном коконе их маленького вечера. Хейли, пытаясь не показать неловкости, хватает вилку и осторожно отрезает кусочек пирога. Но её движения были чересчур сосредоточенными, а пальцы чуть дрожат.

Бен, сдержанно улыбаясь, наблюдает за ней.

– Тебе не обязательно быть такой напряжённой, – поддразнивает он.

– Я не напряжённая, – возражает Хейли и тут же кладет кусочек пирога в рот, надеясь вернуть себе уверенность.

Но на её беду, кусок оказался слишком большим. Она слегка давится, кашляет и, схватив чашку латте, судорожно делает несколько глотков.

– О боже, Хейли, – спокойно, но с лёгким сочувствием произносит Бен, взяв свою чашку с чаем. – Нужно аккуратнее. Не хватало ещё вызвать скорую из-за какого-то там куска пирога. Это ведь не боевик.

Хейли, откашлявшись, хохочет, откидываясь на спинку стула.

– Ты неисправим, – хрипит она с улыбкой.

– Это не шутка, между прочим. – Бен делает глоток чая и с наигранной строгостью смотрит на неё. – Я серьёзно.

Хейли пытается сделать серьёзное лицо в ответ, но её снова разобрал смех. Она прикрывает рот рукой, пытаясь сдержаться, но ничего не выходит.

– Я предупреждал, шутки со мной плохи, – продолжает Бен с той же фальшивой строгостью. – Будь осторожнее, – добавляет он, едва сдерживая собственное хихиканье.

Это «предупреждение» окончательно сломало Хейли, и она рассмеялась уже во весь голос. Смех был звонким, настоящим, тем самым, который заразителен. Бен не выдерживает и тоже хмыкает, пытаясь казаться невозмутимым, но не удержался и рассмеялся вместе с ней.

– Ты ненормальный, – выдыхает Хейли, хватаясь за бок.

– В этом и вся прелесть, – отвечает Бен, поднимая чай в шутливом жесте тоста.

Когда их смех немного улёгся, они наконец доедают свои десерты. Бен аккуратно ставит пустую чашку на блюдце, а Хейли стряхивает крошки со стола.

– Ладно, мы же цивилизованные люди, – говорит Бен, беря грязные тарелки. – Пошли поможем официанту.

– Это кто ещё цивилизованный? – фыркает Хейли, осторожно балансируя со своей чашкой латте и блюдцем.

Они проходят к двери, за которой угадывался шум кухни. Там, среди пара и стальных поверхностей, посудомойщики двигаются как слаженный механизм.

– Вот, к вашим услугам, – шутит Бен, ставя посуду на железный стол.

– Мы как два хороших самаритянина, – добавляет Хейли, подавляя улыбку.

Они выходят обратно в зал и, вновь оказавшись в тишине, смотрят друг на друга. Лондон за окнами жил своей жизнью, но внутри закусочной оставался их маленький, уютный мир – тот, что создавался не словами, а простыми моментами, когда искренний смех и тёплый взгляд значат больше, чем тысячи фраз.

Уходя из уютного зала закусочной, Хейли аккуратно берет с края стула своё тёплое пальто, накидывает его на плечи и застёгивает верхнюю пуговицу. Она бросает на Бена короткий, но наполненный теплотой взгляд. Он, не торопясь, задвигает стулья за стол, одновременно поправляя куртку, не отрывая глаз от неё. Их молчаливый обмен взглядами словно говорит больше, чем могли бы слова.

Когда они выходят на улицу, прохладный воздух мягко касается их лиц. Хейли задерживается у двери, ещё раз вдыхая запах кофе и свежей выпечки, будто пытается сохранить это ощущение уюта.

– Хорошее место, правда? – тихо говорит Бен с лёгкой улыбкой, повернув голову к Хейли.

– Уютное. Идеально для разговора, – отвечает она, поднимая воротник пальто, чтобы спрятаться от холодного ветерка.

Они идут дальше по улице, пока за ними не закрывается дверь закусочной, оставляя позади не только её запах, но и воспоминания о коротком, но тёплом моменте.

Путь до остановки занял всего несколько минут. Увидев последний автобус до Гринвича, они срываются с места, будто соревнуются с ветром, смеясь и обгоняя друг друга. Двери автобуса ещё открыты, словно поджидая именно их. Проверив карманы и убедившись, что все важные мелочи на месте, они запрыгивают внутрь, чуть отдышавшись после короткого забега.

– Ну и скорость, – фыркает Хейли, проводя картой по терминалу. – Бен, ты был как олимпийский чемпион.

– Я просто не хотел ночевать на остановке, – улыбается Бен и, оплатив проезд, машет ей рукой. – Вперёд, на второй этаж! У нас есть шанс занять лучшие места.

Поднявшись по узкой металлической лестнице, они устремляют взгляд на два свободных кресла у окна. Бен первым садится на сиденье рядом с окном, а Хейли устраивается рядом.

– Вот так, – довольно говорит он, расправляя плечи. – Теперь весь Лондон у наших ног.

Хейли чуть смеется и, расслабившись, упирается головой на его плечо. Она чуть прикрывает глаза, позволяя усталости взять верх. Бен сразу чувствует, как её волосы касаются его шеи, мягко и щекотно. Он замирает на секунду, не зная, как реагировать, но быстро понял, что это ощущение почему-то приятно.

Автобус мягко смещается, а ночные панорамы Лондона, как в кино, начинают сменять друг друга за окном: яркие огни на мостах, отражения в тёмных водах Темзы, витрины магазинов, где по-прежнему ходят люди. Казалось, весь город живёт отдельно от них, а они просто плывут сквозь него на второй палубе красного автобуса.

Через минуту Хейли погружается в дрему, её дыхание становится ровным и спокойным. Бен глядит на неё краем глаза и, чуть наклонившись, почти нечаянно касается носом её волос. От них пахнет чем-то тёплым и сладким, как ваниль или корица. Он улыбается себе под нос и начинает тихо напевать мелодию из их фильма – ту самую, что звучала в их сцене под дождём.

– М-м-м… – бормочет Хейли сквозь сон и чуть шевелится, но не просыпается окончательно.

Бен продолжает напевать, едва слышно, словно боится спугнуть её сон. Автобус качается на поворотах, мягкий свет фонарей скользит по их лицам, создавая почти нереальную картину.

Наконец, Хейли слабо открывает глаза и, услышав знакомую мелодию, поднимает взгляд на него.

– Ты поёшь? – спрашивает она сонным голосом, едва сдерживая улыбку.

– Привыкай, я не могу без музыки, – пожимает плечами Бен, глядя на неё с усмешкой. – Как твой отдых?

Хейли убирает голову с его плеча и зевает, прикрыв рот ладонью.

– Был идеальным, пока ты не решил устроить концерт, – подшучивает она, а затем добавляет серьёзнее: – Вроде отдохнула. Но, знаешь, после таких дней спать хочется ещё больше.

– Не удивительно, – отвечает Бен, потягиваясь и откинувшись на спинку кресла. – Пять часов репетиций одного поцелуя – это больше, чем просто трудовой подвиг. Я думал, у меня губы сводить начнёт.

Хейли тихо смеется, повернув голову к окну.

– Да, сцена была сложная. Но знаешь, я люблю такие мелодрамы… Они искренние. Сначала смеёшься, потом рыдаешь, а потом опять смеёшься. Знаешь, это как напоминает американские горки.

– Согласен, – кивает Бен, глядя на неё. – Но эта особенная. В ней что-то есть… живое.

На какое-то время они оба замалкивают, каждый разглядывая ночной Лондон через стекло. Панорамы города проносились мимо, словно время ускорилось. Свет фонарей то освещает их лица, то оставляет их в тени. Тишина между ними была наполнена чем-то тёплым, почти неуловимым.

– Ты рада, что всё закончилось? – вдруг спрашивает Бен, нарушая паузу.

Хейли на секунду задумывается, играя пальцами с кольцом на руке.

– Не знаю… – тихо отвечает она. – Наверное, да. Я устала и скучаю по дому. Но… – Она поглядывает на него с мягкой улыбкой. – Но мне будет этого не хватать. Тебя. Всего этого.

Бен кивает, глядя на свои руки, а затем снова поднимает глаза на неё:

– Мне тоже. Это было… что-то особенное.

Их взгляды встречаются, и на секунду кажется, что весь мир снаружи перестает существовать. Только они двое – в тишине, под ритм движущегося автобуса и мягкий свет ночного города.

Спустя мгновение, Бен осторожно касается её щеки, его пальцы едва уловимо скользят по коже, заставляя Хейли вздрогнуть от неожиданности. От его прикосновения по телу пробегает лёгкая дрожь, а сердце уже начинает колотиться так сильно, будто хочет вырваться наружу.

– Просто хотел убрать волосы с твоего лица, – тихо произносит Бен, осторожно проводя пальцами по её лбу и заправляя непослушные пряди за ухо. В его голосе звучит теплая нежность, а лёгкая улыбка на губах лишь усиливает это ощущение.

Хейли слегка краснеет, но не отводит взгляда, её губы дрожат от едва сдерживаемой улыбки.

– Это… это мило… С твоей стороны, – отвечает она, чувствуя, как тепло его руки отзывается на её коже, оставляя лёгкий след.

Между ними повисает напряжённая тишина, но она кажется не пугающей, а скорее обволакивающей, притягательной. Их глаза встречаются и замирают, словно они пытаются увидеть друг в друге что-то большее, чем просто взгляд.

Бен чувствует, как его сердце начинает биться быстрее. Оно громко стучит в груди, но он уверен, что Хейли слышит его так же ясно, как и он её дыхание. Их лица становятся ближе, почти опасно.

– Ты всегда так смотришь? – шёпотом спрашивает Хейли, её голос звучит мягко, но с ноткой смущения.

– Только когда передо мной кто-то особенный, – отвечает Бен, слегка улыбаясь. Его слова звучат просто, но искренне, как будто он никогда не говорил ничего важнее.

Хейли опускает взгляд, но тут же снова поднимает на него. Их лица остаются в опасной близости, и Бен, не выдержав, делает последний шаг, сокращая расстояние.

Их губы касаются друг друга, сначала осторожно, почти боязливо. Этот поцелуй – как пробуждение, как долгожданный ответ на чувства, которые они боялись признать. Его тепло заполняет всё вокруг, а время будто замирает.

Автобус, яркие огни за окном, шум проезжающих машин – всё исчезает. Только они двое, их сердца, которые бьются в унисон, и это ощущение, что мир принадлежит только им.

Но вдруг голос водителя по громкоговорителю объявляет остановку, возвращая их в реальность. Они медленно отстраняются, открывая глаза и сталкиваясь взглядами. На лицах – лёгкое смущение, но его затмевает тепло и свет, который, кажется, невозможно скрыть.

– Хейли… – начинает Бен, но она, слегка улыбнувшись, качает головой.

– Не нужно слов, – тихо говорит она, её голос дрожит, но в ее глазах – уверенность.

Они оба понимают, что произошедшее – это не просто момент. Это большее. Но они оставляют это ощущение без слов, позволяя ему жить в их сердцах, пока автобус мягко тормозит, открывая двери в ночную улицу.

Хейли и Бен выходят из автобуса, и с первым же глотком прохладного осеннего воздуха Хейли чувствует, как напряжение постепенно отступает. Лёгкий ветерок ласкает её кожу, разметав пряди волос, а тишина вокруг будто подчёркивает важность момента, произошедшего несколько минут назад.

Бен всё ещё держит её за руку, его пальцы надёжно и бережно переплелись с её. Он смотрит на Хейли, не отводя взгляда, и в его глазах отражается что-то нежное, искреннее и едва уловимо тёплое. Она чувствует, как щёки предательски розовеют, но не может сдержать улыбку – ту самую, настоящую, которая пробивается сквозь её робость и смущение.

– Тебе лучше? – наконец спрашивает Бен, чуть склонив голову набок. Его голос звучит мягко и заботливо.

– Да, – шепчет Хейли, отводя взгляд на тротуар. – Просто в автобусе было… слишком душно. – Она невольно хихикает, но сразу же вновь смотрит на него. – Спасибо.

– За что? – Бен приподнимает бровь, едва заметно улыбаясь.

– За то, что… ты есть. – Хейли произносит эти слова тихо, будто боясь их значимости, но в глазах Бена они отражаются ярко, словно мерцающие огоньки.

Он на мгновение замирает, будто обдумывая её слова, затем сжимает её руку чуть крепче и, не сводя с неё взгляда, произносит:

– Я рад, что мы встретились. И… что у нас есть этот вечер.

Хейли улыбается в ответ, и они молча продолжают идти по пустой улочке, вымощенной старым камнем. Улицы Лондона тихи в этот час – свет фонарей мягко освещает их лица, а звуки шагов кажутся единственным присутствием в этом мире.

Проходя мимо парка, Бен внезапно останавливается и тянет её в сторону небольшой скамейки под ветвистым дубом.

– Давай присядем? – предлагает он.

Хейли кивает, и они опускаются на холодное деревянное сидение скамейки. Воздух пахнет листьями и чем-то далёким, ностальгическим. Несколько секунд они сидят молча, а потом Бен вдруг поворачивается к ней и говорит:

– Иногда кажется, что время утекает слишком быстро, да? – Он смотрит куда-то вдаль, но в его голосе слышится что-то искренне грустное.

– Да, – тихо соглашается Хейли. – Особенно когда рядом те, кто тебе дорог.

Она встречается с ним взглядом, и Бен вновь осторожно касается её руки, а затем – её щеки, как в автобусе. Его пальцы тёплые и успокаивающие.

– Я не хочу, чтобы этот вечер заканчивался, – едва слышно признаётся он.

Хейли улыбается ему в ответ, и в её глазах читается то же самое желание – продлить эту ночь, впитать её до последней капли. Их лица снова оказываются ближе, и время вновь, кажется, замедляется…

Они почти касаются губами, но Хейли внезапно приоткрывает глаза, словно пытаясь понять происходящее. Бен всё ещё приближается, его лицо расслаблено и наполнено ожиданием, но, почувствовав её движение, тоже открывает глаза. Их взгляды встречаются. В тишине, нарушаемой лишь шорохом листьев под редкими порывами ветра, сердца бьются синхронно, будто подстраиваясь друг под друга.

Хейли слегка отстраняется, опуская взгляд на асфальт. Её голос звучит тихо, но уверенно:

– Может… просто дойдём до конца?

Бен моргает, чуть смущённый её словами. Он ненадолго отводит взгляд, потирая затылок.

– Эм… да, пожалуй… стоит. И… прости, если я… ну…

– Подожди, – перебивает его Хейли. Она поднимает взгляд, усталый, но в нём видно тепло. – Ты постоянно извиняешься, Бен. Это уже почти привычка. Но я ведь не злюсь. Всё в порядке.

Её слова звучат так просто, но с такой искренностью, что Бен немного смущается, затем улыбается.

– Ты права. Как всегда, – отвечает он, на секунду задержав взгляд на её лице. Затем он встаёт и, протянув ей руку, слегка кланяется. – Позволите, миледи?

Хейли сначала удивляется, но потом уголки её губ начинают подниматься. Она едва заметно краснеет и, прищурившись, отвечает:

– Только потому, что вы так вежливы, сэр.

Она вкладывает свою руку в его ладонь, и Бен мягко помогает ей подняться. Их пальцы на мгновение задерживаются, а затем они, всё ещё держась за руки, начинают двигаться вперёд.

Улицы перед ними освещены мягким светом уличных фонарей. Красные и золотистые кленовые листья тихо кружатся в воздухе, создавая ощущение сказки.

– Удивительно, как эта тишина может быть такой… громкой, – замечает Хейли, нарушая молчание.

Бен поворачивает голову к ней, слегка нахмурившись, но в его глазах читается интерес.

– Громкой?

– В хорошем смысле, – поясняет она. – Как будто всё вокруг шепчет. Листья, лампы, даже этот старый асфальт. Всё говорит что-то своё.

Бен кивает, улыбаясь уголками губ.

– И что же ты слышишь?

Хейли ненадолго задумывается, её взгляд скользит по мерцающим огонькам вдалеке.

– Что нужно идти дальше. Но не одной.

Её слова вызывают у Бена лёгкий трепет, и он крепче сжимает её руку.

– Тогда я точно не позволю тебе идти одной.

Они продолжают идти, освещённые золотистым светом фонарей, а в их молчании слышится нечто большее – то, что не нуждается в словах.

Дойдя до конца извилистой улочки, они оказываются в старинном квартале, спрятанном от суетливого мира. Квартал словно застыл во времени: дома с изящной лепниной, тусклый свет фонарей, их теплое сияние отражается на мокрой мостовой. Воздух пропитан ароматом осени – влажные листья, древесная свежесть. Хейли и Бен продолжают держаться за руки, и она ощущает, как её ладонь согревается в его сильной, но мягкой руке.

– Ну что ж… Мне пора, – неожиданно говорит Хейли, выпуская его пальцы. Её голос звучит тихо, но в нём слышна неуверенность.

Бен смотрит на неё, как будто пытается понять, что именно она хочет этим сказать. Сердце в груди бешено колотится, и, когда она начинает отворачиваться, он решается:

– Подожди, – его голос звучит немного хрипло, но искренне. – А может… мы повторим ту сцену? Знаешь, ту, что репетировали на съёмках.

Хейли останавливается и оборачивается к нему. В её глазах удивление и легкая улыбка.

– Ты это серьёзно? – спрашивает она, пытаясь скрыть смущение.

– Абсолютно, – отвечает Бен, но чуть тише добавляет: – Конечно, если ты сама хочешь этого.

Она смотрит на него, немного растерянно, но затем тихо кивает. В этот момент между ними возникает что-то невидимое, но очень сильное, словно воздух насыщен электричеством.

Он делает шаг к ней, сокращая расстояние, которое кажется уже ненужным. Она поднимает на него глаза, её сердце бьётся всё сильнее. Бен осторожно поднимает руку и кончиками пальцев касается её щеки. Это прикосновение вызывает у неё легкую дрожь, и она автоматически кладёт свои ладони на его лицо. Его кожа тёплая, немного шероховатая, и это ощущение почему-то кажется ей родным.

– Ты точно уверена? – шепчет он, заглядывая ей в глаза.

– Уверена, – отвечает Хейли, её голос дрожит, но не от страха, а от ожидания.

Ещё мгновение – и их губы соприкасаются. Поцелуй сначала неуверенный, но нежный. Он словно пробует, не отпугнёт ли её. Но когда Хейли отвечает, прижимаясь чуть ближе, всё напряжение исчезает. Поцелуй становится более глубоким, наполненным теплом и какой-то неизъяснимой нежностью.

Они словно растворяются друг в друге, не замечая ничего вокруг. Хейли чувствует, как её сердце бьётся в унисон с его. Его губы мягкие, немного сухие, но от этого только ещё притягательнее. Лёгкий привкус его дыхания заставляет её ещё крепче прижаться к нему, почувствовать его полностью.

Бен проводит пальцами по её волосам, слегка зарываясь в них, и это движение кажется ей почти волшебным. Всё вокруг замирает: только они вдвоём, тёплый свет фонарей и тихий шёпот ветра, шуршащего листьями.

Когда они, наконец, отстраняются, их взгляды встречаются. И в этот момент всё становится предельно ясным. Этот поцелуй – не просто сцена. Это начало их настоящей истории.

Глава 2

Они неохотно разрывают объятия, и Хейли, с лёгким дыханием, направляется к двери, входя в роскошную лестничную площадку. Бен, стоя на месте, достаёт телефон и быстро проверяет время. На его лице появляется недовольное выражение.

– Вот чёрт побери! – возмущённо выдыхает он, нервно нажимая на экран.

– Бен? Что случилось? – обеспокоенно спрашивает Хейли, оглядываясь.

Он поворачивает лицо к ней, уже с расстроенным взглядом, и отвечает, будто всё это время ждал какого-то другого исхода:

– Автобусы… В это время уже не ходят! Чёрт, как я так облажался… – он с досадой убирает телефон в карман. – Я просто… не рассчитал время.

Хейли нахмуривается, чувствуя, как её плечи напрягаются от неожиданной ситуации. Медленно достает свой телефон из сумки, и её взгляд опускается на экран. Бен был прав: десять часов вечера. Ситуация становится ещё более отчаянной, когда она осознаёт, что до утра транспорта уже не будет.

– Блин… Плохо дело, – пробормотала она, покачивая головой.

Она стоит несколько секунд, опираясь о дверную раму, и затем, как будто осознав что-то, поднимает взгляд на Бена.

– Знаешь что? – говорит она решительно. – Оставайся у меня. Завтра уедешь в Лондон.

Бен поднимает брови, не веря своим ушам. Его взгляд становится ещё более недоумевающим.

– Ты серьёзно, Хейли? – его голос немного дрогнул, и он смотрит на неё, пытаясь понять, не шутит ли она.

Хейли разводит руками, подходя к нему ближе, и с лёгкой улыбкой отвечает:

– Ну, а что ещё остаётся делать? Автобусов уже нет, а я не могу тебя отправить на улицу в такую ночь. Я вижу только этот вариант.

Бен вздыхает, чувствуя, как его волнение уходит, а вместе с ним и напряжение. Он кивает, уже смирившись с обстоятельствами.

– Ладно, ладно, – соглашается он, ещё раз взглянув на неё. – Но в любом случае, ты покажешь мне свою квартиру. Просто ради любопытства.

– Без проблем, – с лёгким смехом отвечает Хейли. – Надеюсь, тебе понравится.

Они двигаются вместе по лестнице. Площадка перед ними выглядит словно из другой эпохи – старинный пол, покрытый черно-белыми клетками, как шахматная доска, а тени, падающие от ламп, добавляют этой сцене немного таинственности.

– Ого, здесь у тебя всё так атмосферно, – замечает Бен, осматривая помещение, пока они идут. – Это прям как в каком-то фильме.

– Ты думаешь? – Хейли улыбается, но её улыбка нежная, как будто этот момент внезапно стал особенным. – Мне нравится, когда место пахнет историей.

И с этим их шаги становятся медленными, как будто они пытаются продлить этот момент, не спеша перейти к следующему этапу.

Они доходят до её двери, и Хейли, достав ключи, аккуратно отворяет замок. Дверь распахивается, открывая уютное пространство. Светлые тона в интерьере сочетаются с тёплыми элементами: пледы, декоративные подушки и небольшие растения на полках.

– Проходи, чувствуй себя как дома, – говорит она, снимая обувь и предлагая Бену тапочки.

– Не ожидал такой атмосферы. Тут действительно уютно, – Бен сбрасывает ботинки и входит дальше, осматриваясь. – У тебя вкус, Хейли.

– Спасибо. Только, пожалуйста, не рассказывай на съёмочной площадке, что я живу в «замке», – шутливо просит она, проходя на кухню.

– Обещаю, твой секрет останется в безопасности, – отвечает Бен, присаживаясь на диван и с улыбкой наблюдая, как Хейли наливает воду в чайник.

Через несколько минут они уже сидят в гостиной с кружками горячего чая. Бен расслабляется, чувствуя, как усталость после долгого дня начинает уходить. Он прислоняется к спинке дивана, оборачиваясь к Хейли:

– Спасибо, что приютила. Я не планировал всё это, конечно, но, кажется, мне повезло.

Хейли смотрит на него с лёгкой улыбкой, обхватив кружку обеими руками.

– Иногда так даже лучше. Неожиданности делают жизнь интереснее.

– И добавляют моментов, которые потом запоминаешь. – Бен улыбается, задерживая взгляд на ней чуть дольше обычного.

Между ними снова устанавливается тишина, но она была уютной и спокойной, словно это не первая их встреча за пределами съёмок, а привычный момент двух людей, которым просто хорошо рядом.

– Кстати, я не ожидал, что ты будешь так спокойна в этой ситуации, – говорит он, когда он делает еще один глоток чая.

– А что ещё делать? Плакать, что ты опоздал на автобус? – поддразнивает она, держа в руках кружку и смотря на него.

– Нет, но мог бы и пешком до Лондона отправиться, – смеётся он в ответ.

Они оба рассмеялись, и тишина квартиры вновь наполнилась лёгким, тёплым звуком их голосов. Бен продолжает пить чай, а Хейли смотрит на него с нотками любопытства.

– Ну что ж, теперь ты обязан рассказать что-то интересное. Раз уж ночуешь здесь, – шутит она.

– Что-то интересное? – Бен задумчиво делает глоток чая. – Ладно, как насчёт истории о том, как я впервые опоздал на съёмки?

– Слушаю внимательно, – Хейли поджимает ноги под себя и улыбается.

– Это было не так смешно тогда, как сейчас, – с усмешкой начинает он. – Но история заслуживает внимания.

Их разговоры текли плавно, словно между ними не было ни паузы, ни неловкости. Время растворялось в уюте этой квартиры, пока за окном медленно наступала глубокая ночь.

– Думаю, я пойду отдохну, – мягко говорит Хейли, прикрывая рот рукой, когда зевает. В её голосе звучала усталость, но и лёгкая забота. – Но сначала покажу, где ты будешь спать.

– У тебя две комнаты? – удивляется Бен, наклонив голову и невольно улыбнувшись. Этот факт, как и сама ситуация, застал его врасплох.

– Конечно, – с игривой улыбкой отвечает она. – Ты же не думал, что я оставлю тебя ночевать на диване? Пошли, покажу.

Они ставят кружки на журнальный столик, что стоит перед их глазами, встают с дивана и выходят в коридор. Тихие шаги по мягкому ковру приглушают эхо, пока Хейли уверенно направляется к двери из гладкого кедра. Она осторожно подёргивает ручку, и дверь легко поддаётся.

– Вот. Это твоя комната на ночь, Бен, – произносит она с мягкой улыбкой, отступая в сторону, чтобы пропустить его внутрь.

Бен входит туда и осматривается. Просторная, но не слишком большая комната встречает его приятным светом ночника на прикроватной тумбе. Лёгкий минимализм интерьера – аккуратно заправленная кровать, нежные пастельные оттенки, немного зелени в горшке на подоконнике – создавали ощущение спокойствия и уюта. Здесь было настолько гармонично, что он на секунду почувствовал себя совершенно расслабленным.

– На такой короткой дистанции? – поддевает он её, оборачиваясь через плечо и подняв бровь.

– Ну, квартира не замок, – Хейли слегка пожимает плечами и усмехается, – но она вместила всё самое необходимое. И разве не в этом суть?

– Определённо, – кивает Бен, всё ещё оглядываясь. – Отличное место. Кажется, тут легко забыть про суету.

– Именно это я и старалась создать, – с гордостью добавляет она. – Так что располагайся.

Он смотрит на неё, словно хочет что-то добавить, но вместо этого просто кивает, не в силах скрыть благодарности в глазах.

– Спасибо, Хейли. Это правда… больше, чем я ожидал.

Она улыбается, её взгляд становится чуть мягче.

– Если что-то понадобится, моя комната сразу рядом с гостиной. Спокойной ночи, Бен.

– Спокойной, – отвечает он, наблюдая, как она закрывает дверь.

Оставшись один, Бен проводит рукой по затылку, ещё раз обведя взглядом уютное пространство. Всё вокруг словно дышало теплом и заботой. Он опускается на кровать, чувствуя, как тишина комнаты обнимает его, и впервые за долгое время позволил себе просто расслабиться.

Но почему-то этого расслабления он особо не почувствовал.

Хейли лежала на кровати, её волосы раскинулись по подушке, а взгляд ещё несколько минут назад был направлен на потолок. После разговора с мамой она чувствовала себя умиротворённой. Голос матери, полный тепла и заботы, напомнил ей о доме, где всё было проще и понятнее. Разговор не содержал ничего обременяющего, лишь обычные вопросы о том, как она живёт, и слова поддержки, которые согревали сердце.

Закончив разговор, Хейли откладывает телефон в сторону, на мгновение задерживается в размышлениях и не замечает, как сон мягко уносит её. Дверь в комнату осталась приоткрытой, но ей это было всё равно. Сон оказался сильнее любых мелких забот.

Бен в это время неспешно ходил по коридору. Он уже устроился в гостевой комнате, но тишина квартиры и мысли о Хейли не давали ему покоя. Проходя мимо приоткрытой двери, он замедляет шаг, выглядывает внутрь и замечает её. Она лежала на боку, её дыхание было ровным, а на лице застыло выражение полного спокойствия. Этот момент казался почти хрупким.

Бен на мгновение замирает, будто боясь нарушить гармонию картины. Затем, тихо, чтобы не потревожить её, он осторожно открывает дверь чуть шире и делает несколько шагов внутрь. Он не хотел вторгаться в её личное пространство, но что-то внутри подталкивало его убедиться, что с ней всё в порядке.

Подойдя ближе, он присаживается на край кровати, так осторожно, что матрас едва прогибает. Его взгляд был прикован к её лицу – безмятежному, слегка освещённому мягким светом, просачивающимся сквозь шторы. Неуверенно подняв руку, он кончиками пальцев едва заметно проводит по её плечу, как будто проверяя, действительно ли она спит. Движение было настолько лёгким, что могло бы быть лишь прикосновением воздуха.

Его рука скользит чуть ниже, к предплечью, останавливаясь, как будто боясь перейти границу. Он смотрит на неё, чувствуя странное, но тёплое чувство заботы, смешанное с желанием защитить её.

– Ты даже во сне выглядишь сильной, – шепчет Бен едва слышно, улыбнувшись сам себе.

Хейли во сне едва заметно вздрагивает, словно от прикосновений пробежал лёгкий ток. Бен мгновенно застывает, боясь нарушить её покой, но её дыхание оставалось ровным. Его взгляд останавливается на её лице – таком расслабленном, безмятежном, будто в этом сне она нашла свой идеальный мир. Её волосы мягкими волнами рассыпались по подушке, обрамляя лицо, и эта картина казалась ему почти нереальной.

– Спокойной ночи, Хейли, – шепчет он так тихо, что звук его голоса растворяется в тишине комнаты.

Его пальцы едва касаются её руки, скользя вниз по предплечью. Это прикосновение было неосознанным, но наполненным нежностью, которую он даже не пытался скрывать.

– Почему ты такая особенная? – еле слышно добавляет он, как будто задаёт вопрос больше себе, чем ей.

Хейли чуть шевелится, и её губы едва заметно подрагивают, будто во сне она что-то отвечала. Бен на мгновение замирает, внимательно вглядываясь в её лицо, но она все равно продолжала спать. Он вздыхает, заставляя себя отступить, чувствуя, как невидимая нить всё ещё тянет его обратно.

Он медленно поднимается, но перед тем как уйти, снова оглядывается, задержав взгляд на её лице. На душе у него ложится странное ощущение – смесь тепла, нежности и лёгкой тоски.

– Всё бы отдал, чтобы узнать, о чём ты сейчас мечтаешь, – бормочет он почти беззвучно.

Выйдя из комнаты, Бен тихо закрывает дверь чуть плотнее и опирается о неё спиной. Он глубоко выдыхает, проводит рукой по лицу, пытаясь привести себя в чувство.

– Соберись, Бен, – упрекает он себя полушутливо, но в голосе всё равно звучала усталость. Он знал, что эти чувства – как снежный ком, который невозможно остановить.

Вернувшись в свою комнату, он плюхается на кровать, устремив взгляд в потолок. Мысли его разрывались между попыткой быть рациональным и тем, что он почувствовал, находясь рядом с ней.

– Но, чёрт… Она совершенно особенная, – произносит он вслух, сам не осознавая этого.

Он закрывает глаза, вспоминая, как её рука ощущалась под его пальцами, как тихо её дыхание сливалось с ночной тишиной. Слабая улыбка трогает его губы, но вместе с ней появилось и осознание.

– Ты влип, парень, – с усмешкой бормочет он. – И, кажется, пути назад уже нет.

Решив, что пустота комнаты и тишина без ровного, умиротворяющего дыхания Хейли не дадут ему уснуть, Бен снова поднимается с кровати. Потягиваясь, он чувствует, как усталость настойчиво тянет его обратно, но мысли о Хейли были сильнее. Её образ не отпускал его: её смех, её улыбка, её взгляд. А ещё – её дыхание, которое, казалось, могло убаюкать лучше любого сна.

«Чёрт, Бен, ты правда влип», – бормочет он себе под нос, усмехнувшись.

Он уже представляет себя рядом с ней, в будущем, где они идут по набережной Темзы, её рука в его. Они останавливаются на Тауэрском мосту, и он произносит самые важные слова, встав на одно колено перед ней. Этот образ заставляет его качнуть головой, будто попытаться стряхнуть мечтательные мысли.

Тихо приоткрыв дверь её комнаты, он шагает внутрь. Лунный свет, пробивающийся через окно, мягко освещал её лицо. Она спала, свернувшись на боку, такая тихая и безмятежная, будто ей снился самый прекрасный сон. Бен останавливается на пороге, глядя на неё. Её волосы разметались по подушке, а дыхание было таким размеренным, что он почти чувствовал его тепло.

Сдержав улыбку, он подходит ближе и аккуратно ложится рядом, стараясь не потревожить её. Повернувшись на бок, он устремляет взгляд на панорамное окно. Небо над Гринвичем казалось бескрайним океаном звёзд. Бену кажется, что он видит их свет, отражённый в её лице, даже сквозь сон.

Но сон к нему не приходил. Он лежит спиной к Хейли, чувствуя её тепло, и сердце его стучит чуть быстрее, чем обычно. Он прикрывает глаза, пытаясь хоть немного задремать, когда вдруг ощущает лёгкое, почти невесомое прикосновение её руки к своей спине.

Его глаза резко распахиваются, и он замирает, прислушиваясь. Её пальцы медленно двигались, словно проверяя, действительно ли это он, а не часть сна. Бен медленно переворачивается на другой бок, встречаясь взглядом с Хейли. Её глаза были полуприкрыты, но в них читалось тепло, которое словно зажгло что-то внутри него.

– Ты не спишь? – шепчет он, стараясь говорить как можно тише.

– Теперь уже нет, – мягко отвечает она, её голос звучал сонно, но приятно. Её губы трогает лёгкая улыбка.

Бен смотрит на неё, не в силах отвести взгляд. Затем он протягивает руку и нежно касается её щеки, проводя большим пальцем по её коже.

– Прости, – говорит он, его голос звучит чуть хрипло. – Я не хотел тебя будить.

Хейли чуть наклоняет голову к его руке, принимая его прикосновение.

– Я рада, что ты здесь, – шепчет она, её глаза блестели в лунном свете.

Бен улыбается, его сердце будто на мгновение замирает.

Она осторожно касается его пальцев, всё ещё легко скользящих по её щеке. От её прикосновения Бен ощущает, как огонь теплого тока пронзает его ладонь, заставляя сердце биться быстрее, сильнее. Каждый миг её близости был настолько живым, что он боялся, что это всего лишь сон. Хейли, едва заметно склонившись, позволяет своему дыханию коснуться его кожи. В её голосе, наполненном лёгкой грустью, звучит нечто большее, чем слова:

– Только не говори, что ты уйдёшь. Мне тоже не спится… честно.

В этом признании было всё: доверие, слабость, желание. Бен невольно улыбается. Его пальцы, осторожно скользнув по её щеке, останавливаются, а его голос звучит почти шёпотом:

– Я останусь… если ты позволишь мне тебя поцеловать.

Хейли чуть вздрагивает, её взгляд становится глубже, теплее. Она вздыхает, её губы чуть подрагивают, изогнувшись в лёгкой улыбке, в которой скрывалась тень насмешки.

– А ты умеешь удивлять. Откуда в тебе столько романтики?

– Не романтик, – тихо возражает Бен, его глаза неотрывно смотрят в её. – Просто с тобой я не могу быть другим. Например, сентиментальным, или вообще слишком открытым.

Рука Хейли осторожно скользит вверх, касаясь его щеки. В этом прикосновении было что-то первобытное, живое. Её голос становится чуть ниже, в нём звучал шёпот загадки:

– А если я не откажу?

Рука Бена прижимается к её ладони, как будто это могло продлить мгновение между ними.

– Тогда я забуду обо всём, кроме тебя.

Хейли придвигается ближе, и воздух между ними словно исчезает. В её глазах Бен видел ответы на все свои вопросы. Её пальцы мягко скользят по линии его скулы, задерживаются у губ.

– Так чего ты ждёшь? Просто поцелуй меня… И прямо сейчас…

Бен не отвечает словами. Вместо этого он наклоняется, а глаза Хейли мягко закрываются, как будто этот момент был слишком важным, чтобы видеть его. Их губы встречаются, и всё в этот миг исчезает – время, пространство, мысли. Остается только тепло, лёгкое движение, наполненное страстью и нежностью, смешанных воедино. Это был их мир – маленький, хрупкий, но абсолютно бесценный.

Мир за закрытыми глазами казался чем-то волшебным. Руки Бена скользят по талии Хейли, бережно, будто боятся нарушить её хрупкое спокойствие. Каждый его жест был наполнен заботой и теплом, каждым прикосновением он словно говорил ей: «Ты в безопасности. Все хорошо». Их время вдвоём, без слов и суеты, лишь укрепляет то нежное чувство, что возникало между ними.

Её дыхание смешивается с его, когда Хейли откидывает голову на подушку, всё ещё держась ладонями за его лицо. Губы Бена не отпускают её, а она не хочет, чтобы этот поцелуй заканчивался. Казалось, если бы они могли, они растворились бы в этом моменте, оставшись вдали от всего остального мира.

Их движения были осторожными, словно любое лишнее касание могло разрушить ту хрупкую магию, что их окружала. Хейли нежно зарывается пальцами в его взъерошенные волосы, чувствуя их мягкость. Ей нравилось играть с ними, чуть касаться, держа его ближе. Бен, в свою очередь, чувствует её доверие, но остается внимательным, чтобы не переступить черту, которую она невидимо начертила.

– Бен… – её голос был тихим, почти неразличимым, но он останавливается мгновенно, как только услышал.

Он замирает, глядя в её глаза. В них была смесь лёгкого страха и искреннего желания, но больше всего – хрупкость, которую он не хотел нарушить.

– Всё хорошо? – спрашивает он, его голос был мягким, заботливым, но тревожным.

Она отводит взгляд, будто собирается с мыслями, а затем тихо выдыхает:

– Да, только… я не готова.

Слова звучат настолько искренне, что Бен почувствовал лёгкий укол вины. Он мягко касается её щеки, чуть улыбается уголками губ.

– Прости, Хейли, – говорит он, отступая чуть назад. – Я не должен был… это моя ошибка.

Она качает головой, её глаза наполнились лёгкой грустью.

– Ты ни в чём не виноват, – шепчет она. – Это ты меня прости. Просто… Мне немного страшно.

Последние слова почти стреляют маленькими уколами в сердце, но он берет ее за руку, чтобы утешить ее, и крепко сжимает.

– Это и не твоя вина, Хейл. Все нормально. Самое главное, что ты сказала, а я не хочу нарушить твои границы. Прости меня.

Хейли смотрит на него, и в её глазах снова отражается смесь нежности и благодарности. Но она молчит, не зная, что сказать ему в ответ.

– Давай просто ляжем спать, – предлагает он.

Хейли кивает, и Бен, чуть наклонившись, легко целует её в лоб, словно желая ей спокойной ночи. Он перемещается на другую сторону кровати, оставляя между ними пространство, чтобы она чувствовала себя комфортно. Но, когда он закрывает глаза, её рука вдруг скользит к его, мягко удерживая её.

Они лежат так, держа друг друга за руки, и, хотя расстояние между ними сохранялось, Хейли чувствует его присутствие рядом. Бен дремлет, а она долго не может уснуть. Её сердце всё ещё билось слишком быстро, щёки горели от воспоминаний об их поцелуе.

Она закрывает глаза, наконец позволяя себе отдаться этой теплоте. Да, с ним было хорошо. Безопасно. С ним она чувствует себя любимой и принятой – такой, какая она есть на самом деле.

Глава 3

Глава 3

Суббота. Прекрасный день, чтобы отложить все заботы, оставить позади напряженные будни и просто насладиться простым счастьем – рядом с тем, кто делает каждый момент особенным. День, когда можно позволить себе забыть о времени и раствориться в тепле утреннего солнца и близости любимого человека.

Мягкий свет солнечных лучей робко пробирается сквозь занавески, заполняя комнату теплом и уютом. Один из лучей, словно шалун, ложится на спящие лица Хейли и Бена. Они мирно лежат, обняв друг друга, их дыхания переплетаются в едином ритме. Бен слегка похрапывает, но этот звук кажется Хейли забавным, почти умилительным.

Чувствуя легкое давление на своей талии и спине, она медленно открывает глаза. Ее щека покоится на его широкой груди, а под ухом слышно ровное биение его сердца. Этот ритм наполняет ее каким-то необъяснимым спокойствием и радостью. Она замечает, как на ее губах появляется улыбка, а легкий румянец касается щек.

Хейли поднимает голову и, склонившись к его уху, мягко шепчет:

– Эй, соня-засоня, пора вставать.

Но Бен, чуть нахмурившись, лениво качает головой, даже не думая просыпаться. В его движении читается молчаливая просьба: «Еще немного».

– Ну, хорошо, ты сам напросился, – лукаво произносит она, и в ее голосе появляется озорная нотка.

Ее пальцы медленно скользят к его шее, чтобы нежно пощекотать. Бен сначала дергается, затем морщится и, наконец, открывает глаза. Его лицо по-прежнему еще немного сонное, но взгляд уже теплый, наполненный мягкой нежностью.

– Доброе утро, вредина, – говорит он, слегка улыбаясь, и его голос звучит так, будто в нем заключено все утреннее тепло мира.

– Доброе, – отвечает Хейли, смотря прямо в его глаза, ее голос тихий, но в нем слышится искренняя радость.

Бен осторожно касается ее щеки, поглаживая пальцами, как будто хочет удержать этот момент навсегда. Она перекладывает руку с его груди на его ладонь, слегка сжимая ее, будто подтверждая: она здесь, рядом.

Они лежат так еще несколько минут, в тишине, наполненной лишь тихим дыханием. Хейли чувствует, как её тело просыпается от нежного покоя, и постепенно приходит желание освежиться. Она поворачивается к Бену, её взгляд мягкий, но решительный.

– Бен, отпусти меня, я хочу умыться, – её голос звучит так тихо, почти шепотом, но в нём есть та лёгкая нота, которая не оставляет места для сомнений.

Он молча убирает руки от её талии, давая ей пространство, и она, словно освободившись, поднимается с кровати. Она быстро исчезает за дверью ванной комнаты, оставив Бена наедине с собой. Он не идет за ней. Оставаясь в комнате, он продолжает поправлять одеяло, чувствуя, как его сердце начинает оживать, как если бы оно медленно выходило из долгого сна. Он продолжает расхаживать по комнате – сначала в одну сторону, затем в другую, чувствуя, как напряжение начинает покидать его тело, а мысли сбиваются в лёгкий ритм.

Тем временем Хейли стоит у раковины, умывая лицо холодной водой. Когда она закрывает кран, капельки воды ещё висят на её ресницах, на висках. Это наполняет её ощущением свежести, но при этом что-то внутри ещё не отпускает. Она хватается за полотенце и вытирает лицо, но взгляд её снова встречает зеркало. Там, в отражении, она видит следы его губ на своей коже – лёгкие, едва заметные, но такие живые. Это ощущение вызывает в её груди одновременно трепет и страх, словно она держит в руках что-то очень ценное и хрупкое.

Она боялась продолжать это волшебство не потому, что не хочет, а потому, что в глубине души боялась, что он мог бы нарушить её границы. Но Бен не стал этого делать. Он просто отпустил её, уважая её пространство, а затем подарил понимание в своём взгляде, как бы говорив: «Я понимаю, тебе некомфортно, но это нормально». И несмотря на это уважение, Хейли чувствует пустоту, которая остаётся внутри неё. Хотела бы она продлить ту магию прошлой ночи, но сомнения всё ещё живут в её сердце.

«Просто не бойся, Хейли. Как ты не понимаешь, он любит тебя?» – эти мысли появляются в её голове, как внутренний голос, и вдруг она ощущает, как её сердце начинает биться быстрее, а на лице появляется гримаса, которая скрывает её страх. Она не может понять, почему её тревога не отпускает, хотя в глубине души она знает, что это действительно так. Но вот почему-то этот факт только пугает её ещё больше.

Она закрывает глаза на мгновение, пытаясь успокоиться, но знает, что не может избежать разговора с Беном. Ей нужно объяснить, почему она боится близости, хоть он и не требует объяснений. Но как объяснить ему то, что даже она сама не до конца понимает?

Бен сидел на краю кровати, и его мысли продолжали неустанно вертеться вокруг того, что его терзало. Он не знал, как точно назвать то, что с ним происходило, но одно он понимал точно: между ним и Хейли было нечто большее, чем просто профессиональные отношения. Это что-то, что привязывало его к ней, что согревало его сердце и одновременно пугало. Бен чувствовал, что не может больше скрывать своих чувств, но страх перед последствиями сковывал его.

«Господи, почему все так сложно?..» – думает про себя Бен, чувствуя, как внутреннее напряжение нарастает. Он не знал, с чего начать разговор, как открыть сердце, не зная, как она отреагирует. Он боялся, что это может разрушить то, что они построили.

Но в глубине души Бен понимал: всё это уже давно перестало быть просто актёрской игрой.

Он давно уже переживал те моменты с ней, в которых находил нечто важное, какое-то незримое связывающее их чувство.

Когда дверь снова открылась и Хейли вошла, его сердце резко застучало. Он поднимает взгляд и видит её. Это мгновение – их встреча взглядов – возвращает его в реальность. Словно время замедляется, и всё остальное исчезает. Она была рядом. Всё, что Бену оставалось – это решиться.

Хейли стоит, как прикованная, её взгляд устремлён на Бена, но она не может поймать его глаз. Он избегает её, будто скрывая что-то, и каждый момент, когда его лицо остаётся закрытым, тянет её сердце в пропасть. Боль и тревога смешиваются в груди, когда она ощущает, как её собственное сердце начинает сильно биться, как в предчувствии чего-то важного. Не в силах сдержать волну волнения, она прижимает ладонь к груди, пытаясь успокоиться, но пульс только ускоряется.

– У тебя всё нормально, Бен? – её голос едва слышен, но полон искренней тревоги. Она ловит каждое его движение, каждое изменение в его выражении, пытаясь понять, что происходит. Но он молчит.

Наконец он поднимает взгляд, его чуть легкие, но глубокие малахитовые глаза встретились с её, но в них скрывается что-то неуловимое, что заставляет её сердце сжаться. Он тяжело вдохнул, как если бы вся его жизнь висела на волоске, и теперь он должен решиться на шаг, который изменит всё.

– Хейли… Нам нужно поговорить, – его слова звучат тяжело, будто эти три простых фразы – камень, который упал ей на грудь. Он говорит это с такой тяжестью, что она даже ощущает физическое напряжение в воздухе между ними.

Слова, которые он произносит, моментально переворачивают мир Хейли. Что-то в её теле сжалось, будто её сердце сжалось в узел. Он не просто говорит, что нужно поговорить – он говорит это так, словно это начало конца.

– Что такое? – её голос дрожит, словно она пытается держаться на краю пропасти, но её колени уже начинают подкашиваться. Руки трясутся, и она чувствует, как ей тяжело стоять, но она всё же цепляется за воздух, за пространство между ними, словно это единственное, что сейчас удерживает её от падения.

Бен встаёт с кровати, и это движение, хотя и медленное, кажется таким решительным. Он подходит к ней, но всё равно остаётся на расстоянии, будто сдерживает себя, чтобы не сделать что-то, что может повредить. В его глазах отражается борьба – он сдерживает себя, но его тело выдаёт всё, что он скрывает. Он хочет быть ближе, хочет взять её в свои объятия, но он боится этого, боится нарушить эту невидимую границу.

Он сохраняет дистанцию, и это делает всё ещё более напряжённым. Его дыхание тяжёлое, но он не делает шаг вперёд. Всё его тело напрягается, словно он стоит на краю, и это единственный момент, когда он может выбрать – шагнуть вперёд или остаться в этом молчании. В его глазах читается нежелание причинить боль, но одновременно желание быть с ней, быть рядом.

– Бен, ты меня пугаешь… – вдруг нарушает тишину Хейли. Её голос звучит едва слышно, но он обрывает напряжение, витавшее в воздухе. – Пожалуйста, скажи что-нибудь. Только не молчи.

Бен сглатывает, глядя куда-то мимо неё. Его плечи напряжены, а руки будто не знают, куда себя деть.

– Я… – он выдыхает, но голос все равно дрожит. – Я хотел извиниться.

Хейли делает осторожный шаг вперёд. Её движения кажутся медленными, словно она боится, что один неверный шаг разрушит что-то важное. Её взгляд сосредотачивается на его лице – в нём смешиваются растерянность и беспокойство.

– Извиниться? – переспрашивает она. Её голос становится чуть тверже, но в нём всё ещё звучит сомнение. – За что?

Бен, будто не замечая её приближения, опускает взгляд, затем снова поднимает его на неё. Он поднимает руку, но она замирает на полпути, не решаясь дотронуться.

– За ту ночь, – наконец говорит Бен. Слова вырываются неровно, словно ему приходится преодолевать внутреннюю борьбу. – Я до сих пор думаю, что был неправ. Что, может быть… причинил тебе боль. Хотя ты говорила обратное.

Он замолкает, с трудом подбирая слова, его руки снова дрожат, едва касаясь её пальцев.

– Я не знаю, как тебе это объяснить, Хейли. Я не хотел делать тебе больно, но, кажется, всё равно сделал.

Её взгляд смягчается, но в нём появляется новая тревога. Она поднимает руки, осторожно кладёт их на его грудь. Её пальцы ощущают, как его сердце стучит быстро и гулко.

– Бен… Ты ни в чём не виноват, – говорит она, стараясь, чтобы её голос звучал уверенно. Но она тоже чувствует, как дрожат её руки. – Это я… Я испугалась тогда. Не тебя. А своих чувств.

Она чуть отстраняется, но взгляд остаётся прикованным к его лицу. Щёки вспыхивают, но она не отворачивается.

– Мне хотелось… – Хейли сглатывает, чувствуя, как пылает её лицо. – Мне хотелось, чтобы всё продолжалось. Но я остановилась. Потому что… Я не знала, что с этим делать. И теперь мне так стыдно за то, что я просто побоялась. Прости меня, это я сделала тебе больно…

Она замолкает, её голос начинает дрожать от еле сдерживаемых эмоций. В глазах блестят слёзы, но она отчаянно старается их удержать.

Бен делает шаг ближе, мягко берёт её за руки, убирая их с груди, но не отпуская. Он смотрит на неё так, будто пытается найти правильные слова.

– Хейли, ты ничего не сделала, – произносит он, и в его голосе звучит боль, и одновременно понимание. – Всё, что было, никуда не исчезло. Я тоже тогда испугался. Но это не значит, что всё потеряно.

Он осторожно касается её щеки, стирая первую слезу, которая всё-таки скатилась вниз.

– Мы всё ещё здесь, – шепчет он. – И у нас ещё есть шанс. Если ты хочешь…

– Всё, что мне хочется сейчас – это чтобы ты был рядом. Мне больше ничего не нужно, – произносит Хейли, голос её дрожит, а слёзы уже почти неконтролируемо катятся по щекам.

Бен, увидев её уязвимость, сразу же обнимает её, притягивая ближе. Его объятия крепкие и надёжные, как будто он хочет защитить её от всех бед. Хейли прижимается к нему всем телом, чувствуя, как дрожат её руки. Её пальцы находят ткань его свитера и начинают цепляться за неё, словно это единственное, что удерживает её от полного падения.

Несколько секунд они стоят, ничего не говоря, и только звуки их дыхания наполняют тишину. Хейли закрывает глаза, стараясь сосредоточиться только на его тепле, на том, как его сердце отбивает ровный, уверенный ритм под её ладонями.

– Ты всегда умела держать всё под контролем, – тихо начинает Бен, его голос звучит мягко, но уверенно. – Но ты не обязана справляться со всем одна. Теперь я здесь, Хейли. И я никогда не позволю тебе упасть.

Она замирает, едва ли осознавая смысл его слов, но чувствуя, как её напряжение немного ослабевает. Её пальцы сильнее сжимают ткань его свитера, словно она боится, что если ослабит хватку, всё исчезнет.

– Ты говоришь так, будто это легко, – шепчет Хейли, не отрываясь от его груди. Её голос звучит глухо, приглушённый тканью. – Но ты не знаешь, что творится у меня внутри. Я просто… иногда мне кажется, что я тону.

Бен чуть отстраняется, чтобы посмотреть на неё. Его руки остаются на её плечах, пальцы едва заметно сжимают их, словно говоря: «Я здесь». Его взгляд проникает прямо в её душу, полный мягкости и решимости.

– Тогда держись за меня, – говорит он тихо, но твёрдо. – Если ты будешь тонуть, я тебя вытащу. Всегда.

Эти слова словно пробивают плотину в её душе. Хейли смотрит на него, не пытаясь сдерживать слёзы, которые текут по её щекам. Она чувствует, как в её груди рождается слабая, но такая важная искорка веры. Она прижимается к нему снова, обнимая его ещё крепче.

Бен наклоняет голову и касается губами её виска – нежно, как лёгкий намёк на поцелуй. Это жест не требует слов, но говорит больше, чем тысячи обещаний.

– Я всегда буду рядом, – произносит он чуть громче, чтобы она услышала каждую его интонацию. – Что бы ни случилось.

На этот раз Хейли верит ему. Она не отвечает, просто зарывается лицом в его грудь и даёт себе позволить быть слабой, хотя бы на этот миг.

Они отстраняются, и их взгляды пересекаются, словно ищут подтверждение тому, что всё действительно стало проще. Бен, не торопясь, убирает руки с её спины, перемещая их на щеки. Его ладони тёплые, пальцы чуть подрагивают, когда он мягко поглаживает её кожу. Хейли чувствует, как мурашки пробегают по всему телу, но это уже не страх – скорее, предвкушение.

– Может, прогуляемся? – предлагает он, его голос звучит так тихо, словно он боится нарушить этот момент. – Свежий воздух… и, возможно, горячий шоколад.

Хейли улыбается, уголки её губ чуть приподнимаются, а глаза будто начинают светиться.

– Горячий шоколад звучит неплохо, – говорит она, слегка кивая. – Но ты уверен, что прогулка – это то, что нам сейчас нужно?

– Абсолютно, – с напускной серьёзностью отвечает Бен. – Тем более, после всего, что случилось, нам стоит сменить обстановку. А ещё, я думаю, мне нужно убедиться, что ты не убежишь на этот раз.

Хейли фыркает от смеха, покачивая головой.

– Хорошо, мистер Защита-От-Побегов. Только давай всё-таки тепло оденемся, а то я не хочу замёрзнуть на первой же прогулке.

– Как скажете, миледи, – Бен делает театральный поклон, а после открывает дверь. – Прошу вас.

Она смеётся, и принимает немного благородную заботу с его стороны. Они выходят вместе и снова смеются. Этот звук наполняет коридор теплом. Пока они идут к прихожей, разговор скатывается к лёгким, почти незначительным темам: кто последний раз видел солнце за облаками, как сложно найти подходящие перчатки, и кто из них первый сделает вид, что устал.

Они подходят к шкафу, и Хейли распахивает двери. Она достает свое теплое пальто с меховыми вставками на рукавах и, не спеша, накидывает его на плечи. Пропуская Бена, она дает ему пространство, чтобы тот мог достать свою куртку.

Однако, кроме куртки, Бен вытаскивает из шкафа ещё и её шарф. Он смотрит на неё с выражением неподдельной заботы, словно тщательно выбирая слова.

– Ты точно собираешься выйти без этого? – спрашивает Бен, слегка прищурив глаза и держа шарф в руках, как будто это не просто аксессуар, а вопрос жизни и смерти.

Хейли оборачивается, сначала немного растерянно, а потом с улыбкой.

– Ты что, мне шапку ещё предложишь? – шутит она, но взгляд всё равно мягкий. – Когда мои вещи начинают жить собственной жизнью?

Бен с нескрываемой заботой протягивает ей шарф.

– Если ты не хочешь замёрзнуть, как ты говорила мне ранее, то лучше не сопротивляйся, – отвечает он с улыбкой, и в его голосе слышится лёгкая насмешка.

Хейли, покачав головой, принимает шарф, но тут же играет на контрастах.

– А, ну если ты так настаиваешь, – говорит она, обвивая шарф вокруг своей шеи. – Но в следующий раз предупреди, я люблю, когда меня грабят с предупреждением.

Бен улыбается в ответ и бросает последний взгляд на её пальто.

– Ты же знаешь, я всегда за твоё удобство, – отвечает он, с лёгкой улыбкой.

Они оба смеются, и атмосфера становится ещё более лёгкой и непринуждённой, готовые выйти на осеннюю прогулку.

Одевшись, Хейли приоткрывает входную дверь, впуская в подъезд холодный, бодрящий воздух. Она коротко вздыхает, словно настраивается, а затем выуживает из кармана пальто ключи и дважды поворачивает замок. Щелчки звучат гулко в тишине, словно подчёркивая её привычное, почти ритуальное действие.

– Надёжность прежде всего, – с лёгкой усмешкой говорит она, взглянув на Бена. – Мало ли, вдруг кто-то решит украсть мои сокровища.

– Твои сокровища? – переспрашивает он, поднимая бровь. – Хейли, кто вообще станет рисковать ради запасов твоего чая?

Она фыркает, делая вид, что её задело его замечание, но уголки губ всё равно слегка приподнимаются.

Спускаясь с третьего этажа, они идут рядом, их шаги отдаются эхом на старых лестничных пролётах. Перила, прохладные на ощупь, слегка скрипят под ладонью Бена. Он лениво скользит пальцами по керамике, взгляд его, как бы невзначай, останавливается на Хейли.

– Ну что, готова к осенним приключениям, скромница? – произносит Бен с едва заметной насмешкой в голосе.

Хейли резко оборачивается, прищурив глаза, как будто обдумывает, стоит ли отвечать.

– Эй, во-первых, никакая я не скромница! – начинает она, будто возмущённо, но её голос звучит слишком тепло, чтобы звучать серьёзно. – А во-вторых… – она чуть замедляется, будто даёт словам особый вес, – я всегда готова к приключениям. Особенно если рядом такой… друг, как ты.

На мгновение между ними повисает тишина, разорванная только эхом их шагов. Бен невольно отводит взгляд, задерживая руку на перилах. Слово «друг» почему-то отзывается в груди лёгкой тягой, будто ему хотелось услышать что-то другое. Но он быстро прогоняет эту мысль и усмехается:

– Значит, друг? А если я рискну и предложу что-то не очень дружеское?

Хейли бросает на него взгляд из-под ресниц, но вместо ответа только чуть приподнимает подбородок, как будто проверяет его на смелость. Её улыбка тёплая, но полная скрытой игривости.

Бен понимает, что этот разговор может завести их куда-то дальше, но пока ему достаточно просто идти рядом, слушая её лёгкий смех, и чувствовать, как их шаги звучат в унисон.

Спустившись на первый этаж, Хейли и Бен останавливаются перед главной дверью. Бен, с едва заметной улыбкой, галантно открывает её и жестом приглашает Хейли выйти первой.

– Прошу вас, миледи, – тоном, полным притворной торжественности, произносит он.

Хейли закатывает глаза, но её лицо озаряет улыбка. Она отвечает игривым поклоном, стараясь копировать изысканные манеры прошлых веков:

– Вы слишком добры, сэр.

На улице их встречает резкий порыв холодного ветра, заставляя Хейли вздрогнуть. Она быстро прячет руки в карманы пальто, пытаясь согреться.

– Замёрзла? – замечает Бен, вынимая из кармана перчатки и протягивая ей.

– Нет-нет, всё нормально, – отмахивается она. – В карманах теплее, но спасибо за заботу.

Он лишь качает головой и надевает перчатки, шутливо бурча:

– Упрямая, как всегда.

Хейли смотрит на него и, наконец, говорит:

– Знаешь, ты был прав. Температура куда ниже, чем я думала.

– А я тебе что говорил? – ухмыляется Бен, бросая на неё короткий взгляд. Их глаза встречаются на мгновение. – Вот почему я советовал взять шарф.

Осенний ветер продолжает петь свою мелодию, поднимая листья в воздух и заставляя их кружиться в танце.

– Хорошо, признаю твою правоту, – с лёгкой насмешкой говорит Хейли, снова переводя взгляд с Бена на падающие листья. – Кстати, – вдруг добавляет она, словно невзначай, – а ты не забыл про горячий шоколад, что ты говорил ранее?

Бен бросает на неё хитрый взгляд:

– Конечно, не забыл. Как я мог?

Она приподнимает бровь, пытаясь угадать, что он задумал.

– И где мы будем его пить?

– Терпение, Хейл, – отвечает он, указывая на тротуар. – Мы дойдём до остановки и отправимся в Лондон.

– В Лондон? – удивляется Хейли, явно не ожидавшая такого поворота.

– Именно, – с улыбкой подтверждает он. – После прогулки я пойду домой, а ты отправишься обратно.

Хейли на мгновение задумывается, затем хмыкает:

– Звучит… вполне логично.

Бен смеётся, чуть замедляя шаг, а ветер поднимает в воздух ещё один вихрь разноцветных листьев, добавляя моменту почти сказочную атмосферу.

Они продолжают свой путь по узким улицам Гринвича, удаляясь всё дальше от дома Хейли. Легкий ветерок то и дело обдувает их, но теперь он больше напоминает вялую попытку проснуться, чем настоящий предзимний холод, пусть и стояла ранняя осень. С каждым шагом у Хейли становится всё более холодно на руках, и она невольно зажимает их в карманах пальто.

Подходя к остановке, она оборачивается к Бену с легким недоумением в голосе, но мягкой просьбой:

– Слушай, перчатки все еще у тебя?

Бен, не сразу отвечая, смеётся, подыгрывая:

– Они у меня всегда. Так что, твои руки замёрзли, да? Сильно?

Хейли поднимает одну руку, сжимающую пальцы, как будто пытаясь согреться на месте.

– Чуть-чуть, – отвечает она с хитрой улыбкой. – Ты ведь не забыл, что на улице прохладно, как ты сказал?

Бен чуть насмешливо, но с теплотой в голосе, снимает свои чёрные перчатки и протягивает их ей:

– Держи. Только не переживай, я как-нибудь без них справлюсь. Могу даже руку обогреть, если хочешь.

Хейли с улыбкой принимает перчатки и надевает их, чувствуя, как холод отступает. Она благодарно кивает и засовывает руки в тёплые пальчики.

Бен забирает свои руки в карманы, и они продолжают стоять на остановке, где автобус никак не появляется. Хейли поглядывает на часы в телефоне, потом снова на дорогу, словно пытаясь заранее уловить момент, когда автобус всё-таки появится. И вот, на горизонте мелькает красное «чудовище» с надписью «Кенсингтон».

– О, это наш! – почти с восторгом говорит Хейли, но стоит на месте.

Они оба проверяют карманы, чтобы убедиться, что кредитные карты на месте. И вот, автобус подъезжает, и они вместе входят внутрь, с довольными взглядами переглядываясь.

Они прикладывают карты к терминалу, и после того как система пропускает их, проходят в салон. Хейли с облегчением вытягивает руки.

– Ну вот, теперь можно согреться, – говорит она, поднимая глаза к рядам свободных кресел.

– Это точно, – отвечает Бен, расправляя плечи и указывая глазами на дальние места в первом ряду. – Смотри, вот те с видом на окно. Там точно будет удобно.

Они проходят дальше по салону и садятся у окна. В момент, когда автобус начинает движение, Хейли невольно кидает взгляд на Бена, и его взгляд встречается с её. Всё, что они чувствуют сейчас – это спокойное ощущение, что вот они, в этом автобусе, в Лондоне, и надежда, что связь будет такой же крепкой, как и в первые дни, когда они познакомились на площадке.

Глава 4

Пейзаж за окном начинает быстро сменя