Новые расследования в школе

1. Последний день школы

Шёл последний учебный день, я заканчивала седьмой класс, и мне хотелось выть от тоски.

Терпеть не могу конец года! Конечно, это глупо, ведь я так ждала каникул. И вот они совсем рядом, а я бы всё отдала за то, чтобы отмотать учебный год обратно к началу.

Родители мне всё время говорят:

– Матильда! Ты сама не знаешь, чего хочешь!

И они, конечно, правы.

Но летние каникулы – это как новогодние подарки, о которых долго мечтал. Сначала каждое утро проходишь мимо витрины магазина, сгораешь от нетерпения, а потом, когда обнаруживаешь свою мечту под ёлкой, не знаешь, что с ней делать, и вот она уже лежит в дальнем углу шкафа или ящика с игрушками…

Наша старая добрая школа Шатобриана была уже наполовину пуста. Группки растерянных учеников слонялись по чересчур просторному двору. Учебники мы сдали, и школьные рюкзаки болтались за спинами, как сдутые воздушные шарики. Мрачная картина… Так и хочется вернуться в класс и написать какую-нибудь контрольную!

Тут я заметила Реми – под большим каштаном, в компании интернатских ребят. Он двинулся ко мне, небрежно жонглируя футбольным мячом.

– Здоров, Матильда, – сказал он и перекинул жвачку из-за одной щеки за другую. – Ты Пэ-Пэ не видела?

Реми Фарамон живёт в общежитии при школе. Он напускает на себя крутой вид: шнурки на кроссовках развязаны, джинсы все в дырках… А потом как шмыгнёт носом, как утрёт его рукавом рубашки – и сразу хочется протянуть ему платок и вообще как-нибудь о нём позаботиться. На педсовете в конце года (я присутствовала на нём как представитель нашего класса) мне пришлось побороться, чтобы Реми перевели в восьмой.

– Удивительный ты субъект, Фарамон, – заметил тогда Пэ-Пэ со свойственной ему добротой. – Я бы даже сказал, уникальный. Насколько мне известно, ты – первый неандерталец, который собирается сдавать экзамены на получение аттестата!

Что до самого Пэ-Пэ, то он гений. По крайней мере, лично он в этом совершенно уверен. С тех пор как ему исполнилось два года, он копит на собственную статую, которая будет стоять посреди школьного двора. Статуя в полный рост, как памятник Наполеону: рука покоится где-то в области печёнки, а внизу подпись: «Пьер-Поль Луи де Жанвье, почтивший своим неслыханным умом школьные скамьи сего скромного учреждения».

– Странно, – протянул Реми, когда я отрицательно качнула головой. – Я его уже три дня не видел. Даже в столовую не спускается, а это уж совсем на него не похоже.

– Я думала, вы с ним ночуете в одной спальне.

Реми фыркнул.

– Пэ-Пэ – в одной спальне с простыми смертными? Как же! Он так загордился из-за своих итоговых оценок, что его аж раздуло… И представь себе, добился, чтобы ему выделили отдельную комнату. Неделю назад перебрался туда со всеми вещами и теперь живёт в Морге.