Серпентариум

© Яна М., 2024

ISBN 978-5-0065-1681-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Ада

Звук будильника ворвался в мою комнату, разрывая мягкий кокон сна. В голове ещё витал образ пустынного каньона, где я гналась за кем-то в бесконечной гонке, будто сама судьба толкала меня вперёд. Я была в шаге от цели, когда этот раздражающий сигнал заставил реальность снова накрыть меня, лишив триумфа.

Нащупав телефон, я с силой нажала на экран, заставляя звук замолчать. Тишина, которая наступила, была почти оглушающей. Я опустила руку и вернулась в объятия одеяла, стараясь удержать это мимолётное чувство спокойствия.

На потолке играли слабые блики от уличных фонарей, будто маленькие огоньки пытались пробиться в мою комнату. Я прищурилась, глядя на них, и на мгновение позволила себе забыться. Но долгий день уже выжидал за окном, напоминая, что в этом мире не все имеет права на ленивое утро.

Может, ещё пять минут? – пронеслось в голове.

Я потянулась, освобождая ноги из оков одеяла, и нехотя соскользнула с кровати. Пол был холодным, почти обжигающим, заставляя меня моментально встряхнуться.

За окном темнота ещё не успела отступить, но воздух казался удивительно свежим. В такие моменты мне всегда казалось, что город живёт своей жизнью даже тогда, когда я сплю. Кто-то уже спешит на работу, где-то включаются первые витрины, а я всё ещё цепляюсь за остатки сна.

Я оглядела комнату, заметив своё отражение в зеркале: волосы в беспорядке, взгляд ещё сонный.

– Ну, привет, новый день, – пробормотала я, чувствуя лёгкую иронию в собственных словах.

Ванная встретила меня холодной плиткой и тусклым светом, который только подчёркивал утреннюю сонливость. Я умылась прохладной водой, позволяя каплям стекать по скулам и подбородку, прежде чем они упали в раковину. На мгновение я задержала дыхание и медленно подняла взгляд на своё отражение. Там была я – Ада, но как будто взгляд художника в этой тишине мог разглядеть больше, чем я сама.

Тёмные, густые, слегка растрёпанные волосы спадали прядями на плечи, их структура была живая, как у волны, застывшей в движении. Часть была убрана назад, но несколько упрямых завитков выбивались из общего порядка и мягко ложились на лоб. Оттенок волос был насыщенным, почти чёрным, как греческий обсидиан, но под светом настенной лампы проскакивали теплые каштановые блики.

Вытянутое лицо с мягко очерченной линией подбородка и скульптурными скулами, которые придавали облику аристократическую утончённость. Бледная кожа – наследие севера, тёплая и гладкая, но с лёгкими веснушками, рассыпанными по переносице и щекам, словно тени солнечных лучей, пойманные в сети. Они добавляли образу мягкости и какой-то живой простоты, контрастируя со строгостью линий.

Глаза… мои глаза. Большие, миндалевидные, обрамлённые длинными тёмными ресницами, которые будто бы нарисованы мелкой кистью. Цвет глаз – болотно- зелёный, насыщенный и глубокий, как старые оливковые рощи, где свет прячется в листве. Если смотреть долго, можно заметить, как в этом зелёном переливается лёгкий оттенок янтаря. Взгляд немного усталый, но цепкий, с тем самым искренним выражением, которое делает глаза живыми – будто они видят больше, чем должны.

Нос прямой и аккуратный, с едва заметной горбинкой, словно след той самой греческой крови, которой я частенько гордилась. Губы: полный изгиб, естественно тёплый цвет, как если бы я только что выпила гранатовый сок. Нижняя губа чуть пухлее, всегда подрагивающая в легкой улыбке или замешательстве.

Я склонила голову набок, невольно прикасаясь пальцами к ключицам – тонким, аккуратно очерченным, словно вылепленным скульптором. Шея плавно изгибалась, открывая линию плеч. Всё во мне будто сочетало резкость и мягкость, как древние мраморные статуи – хрупкие, но такие вечные.

Я нахмурилась, оглядывая себя ещё раз, и выдохнула:

– Всё та же Ада.

Сейчас моя внешность уже не была для меня чем-то значимым. Раньше, когда я только начинала работать фотографом, я переживала из-за каждого несовершенства. Сейчас же, в свои 29 лет, я больше ценила стабильность. Но острота скул и ровность носа – это все еще бонусы.

Я быстро вытерла лицо полотенцем, собрала волосы в низкий хвост, чтобы они не мешали, и нанесла лёгкий слой крема. Маленькие утренние ритуалы всегда казались мне якорем, возвращающим к реальности.

После пары глотков воды и принятия витамина D, который я всё никак не могла не забыть по утрам, я почувствовала, как тело начинает просыпаться. Сегодня был один из тех редких дней, когда моё настроение напоминало ясное осеннее утро: слегка прохладное, но обещающее что-то хорошее.

Когда я вышла на улицу, резкий порыв ветра обжёг кожу. Осень напомнила о себе внезапно, без предупреждений, и я тут же зарылась носом в шарф, стараясь удержать тепло.

Холод пробирался сквозь ткань пальто, заставляя ускорить шаг. Но, несмотря на мороз, мысль о предстоящей съёмке грела меня изнутри. Это была моя работа, моё убежище, где я могла забыться и сосредоточиться на красоте мира, даже если он часто напоминал, каким нетерпимым он может быть.

Когда я вошла в студию, меня сразу окутала знакомая атмосфера. Это место всегда казалось мне чем-то вроде портала в другой мир. Здесь реальность отступала, уступая место фантазиям. Ведьмы, державшие в страхе весь Салем, охотники на вампиров с чесноком наперевес, наложницы Османской империи, даже Бэль с козочкой и бубном – кого только не запечатлел мой объектив. Каждый образ, каждая деталь были выстроены с такой тщательностью, что мы с Анной сами порой верили в их существование.

В дальнем углу студии Анна разглаживала платье глубокого фиолетового цвета. Шлейф мягко стекал на пол, а ткань казалась настолько живой, что я на секунду представила, как она движется в танце. Это платье было её последним шедевром, идеально подходящим для сегодняшней съёмки.

Анна подняла голову, заметив меня. Её светлые волосы ловили свет студийных ламп, а синие глаза блестели вдохновением. В них всегда можно было прочитать её мысли: вот сейчас она сосредоточена на платье, но в следующий миг уже в голове рождается новый образ, ещё более грандиозный.

Анна была не просто подругой. Мы прошли через многое вместе. Она всегда была той, кто поддерживал меня, даже когда я сама сомневалась в себе. Её талант превращать идеи в нечто осязаемое был бесценен. Мы создали эту студию вдвоём, шаг за шагом, начиная с маленького уголка, где мечтали о чём-то большем. Теперь же люди буквально осыпали нас запросами, желая, чтобы мы помогли им воплотить их самые смелые фантазии.

Студия была нашим общим домом. Каждая ткань, каждая деталь здесь была пропитана историей, которую мы создавали вместе. Это место напоминало мне, почему я люблю свою работу.

Скинув пальто на спинку кресла, я направилась к Анне, держа в руках два стакана горячего кофе. Пахло корицей и шоколадом, и этот аромат сразу наполнил студию уютом.

– Твой кофе, мадам, – сказала я, протягивая ей стакан.

Анна подняла глаза от своего творения и улыбнулась, принимая его.

– Спасительница моя, – протянула она с удовольствием, поднеся стакан к носу, чтобы вдохнуть аромат. – С корицей?

– Естественно. Как ты любишь, – ответила я, усаживаясь рядом.

Анна сделала глоток и удовлетворённо вздохнула.

– Ты читаешь мои мысли. Будь я мужчиной, сделала бы тебе предложение прямо сейчас, – пошутила она, подмигнув.

Я рассмеялась и поставила свой стакан на стол, расстёгивая рукава рубашки.

– Но сначала мне бы пришлось покорить тебя. Думаю, я бы не прошла собеседование.

Анна снова улыбнулась, но тут её взгляд упал на часы на стене, и настроение чуть изменилось.

– Модель задерживается, – произнесла она, бросив недовольный взгляд на дверь. – Обещала быть вовремя.

– Ну, знаешь, – ответила я, проверяя настройки камеры. – Иногда стоит простить людей за их недостатки.

Анна фыркнула, но тут же махнула рукой, откидываясь на спинку кресла.

– Ладно, прощаю. Пока.

В этот момент дверь заскрипела, и в студию ворвался холодный порыв ветра. Мы обе повернули головы, чтобы встретить взглядом нашу клиентку.

Хрупкая девушка с вьющимися медными волосами буквально влетела в помещение, пытаясь справиться с порывами осеннего ветра, который словно преследовал её до самого порога.

– Простите за опоздание, – защебетала она, переводя дыхание.

– Всё в порядке, Тея, – ответила Анна с мягкой улыбкой, в которой не осталось и следа её недавнего раздражения. – Главное, что ты уже здесь.

Её голос был настолько тёплым, что я невольно восхитилась её умением моментально переключаться. Работа требовала такого мастерства – создавать атмосферу, где каждый клиент чувствовал себя комфортно, даже если сам слегка нарушил правила игры.

Анна заканчивала последние штрихи над образом модели. Её движения были точными и уверенными, каждая деталь – результат её мастерства. Чёрная шляпа с изогнутыми полями легла на голову Теи, а длинный кулон с лунным камнем мягко блеснул на шее. Всё было идеально.

– Вот теперь я довольна, – сказала Анна, отступая на шаг, чтобы полюбоваться результатом. Её голос звучал спокойно, но в нём угадывалась гордость за свою работу. – Если бы у меня было время, я бы сама вышла в этом на улицу.

– И собрала бы очередь из фотографов, – ответила я, проверяя настройки камеры. – Но боюсь, им придётся обойтись без тебя.

Анна усмехнулась и, обратившись к Тее, добавила:

– Всё готово, ты можешь идти в центр.

Тея осторожно поправила шлейф своего платья и сделала несколько шагов вперёд. Её движения были аккуратными, но в них угадывалось лёгкое волнение. Это было нормально для тех, кто редко позировал перед камерой.

Я подняла объектив и сделала пробный кадр. Свет падал идеально, подчёркивая глубину ткани и мягкие черты лица модели.

– Начнём, – сказала я, смотря на неё через камеру. – Просто расслабься и представь, что ты идёшь по пустынной улице в лунном свете.

Она кивнула и попробовала встать в предложенную позу. Я заметила, как её плечи чуть напряглись, но это было ожидаемо.

– Хорошо, – продолжила я, делая ещё пару снимков. – Теперь чуть развернись. Представь, что ты кого-то ищешь.

Тея сделала, как я сказала, и её движения стали чуть свободнее. Анна наблюдала за этим с задумчивым выражением лица.

– Знаешь, – наконец сказала она, – ей бы подошёл лёгкий ветер в волосах. Или какой-нибудь элемент драматизма.

– Например? – спросила я, не отрываясь от камеры.

Анна быстро нашла на столе небольшой аксессуар – старинный ручной фонарь.

– Вот, попробуй держать это, – предложила она Тее, протягивая ей находку.

Модель взяла его, и её поза сразу изменилась. Теперь она выглядела более уверенной, словно подсвечник стал символом чего-то важного.

Я сделала серию снимков, меняя ракурс, и, наконец, опустила камеру.

– Отлично, – сказала я, глядя на результат на экране.

Анна кивнула, оценивая кадры.

– Вот что я называю магией.

Тея улыбнулась, чуть склонив голову, но в её глазах угадывалось довольство.

Когда она отправилась переодеваться, мы с Анной ещё раз пересмотрели снимки.

– Я бы выбрала вот этот, – сказала Анна, указывая на один из кадров, где Тея стояла с лёгким наклоном головы и внимательным взглядом.

– Согласна, – ответила я. – Это лучший.

В студии воцарилась тишина. Анна присела на край стола, сложив руки на коленях.

– Каждый раз, когда мы делаем что-то такое, я думаю: почему мы ещё не получили награду за вклад в искусство?

Я усмехнулась, убирая камеру.

– Может, потому что искусство – это не про награды.

Анна посмотрела на меня с лукавой улыбкой.

– Ну, если так, то пусть награда будет в виде довольных клиентов.

Я кивнула, соглашаясь. В этот момент работа снова наполнила меня чувством удовлетворения. Мы сделали всё, что могли, и результат превзошёл ожидания.

– Кто у нас следующий? – Анна, не отвлекаясь от планшета, прокрутила экран вниз, проверяя список клиентов.

– Семейная пара с дочерью. Девочке два года, плюс торт в кадре, – ответила я, перебирая тканевые фоны. – Хотят что-то уютное, но стильное.

– Уютное и стильное? – протянула Анна, с сарказмом приподняв бровь. – Это как сказать: «Дайте мне чай, но чтоб на вкус был как кофе».

Я усмехнулась, продолжая копаться.

– Ты же у нас королева дизайна. Я уверена, ты справишься.

Анна вздохнула, демонстративно покачав головой, и отложила планшет на край стола.

– Хорошо. Тогда давай синий фон. Он сразу создаёт атмосферу уюта.

– А если ребёнок испачкает его тортом? Этот синий фон потом придётся сдавать в химчистку, – возразила я, вытаскивая из стопки более универсальный серый.

Анна прищурилась, скрестив руки на груди.

– Серый? Ада, ты серьёзно? Ты всегда выбираешь самый скучный вариант.

– Лучше скучно, чем потом оттирать крем с бархатистой текстуры, – парировала я, устанавливая фон на стойке.

Анна покачала головой, но, похоже, приняла моё решение.

– Ладно, тогда вот этот клетчатый плед – на кресло. И ещё два кресла надо притащить, – бросила она через плечо, уже направляясь к дальнему углу студии.

Мы принялись за работу. Анна аккуратно расстилала плед, сглаживая его ткань быстрыми движениями, а я закрепляла фон и настраивала лампы. Свет падал ровно, создавая мягкие тени – то, что нужно для семейного снимка.

– Знаешь, – внезапно начала Анна, поправляя плед, – ты заметила, как Тея смотрела на себя в зеркало перед уходом?

– Нет, а что? – спросила я, слегка удивлённо, продолжая проверять оборудование.

– Ну, она смотрела на себя так, будто видит не просто своё отражение, а какую-то греческую богиню, – ответила она с едва заметной улыбкой.

Я усмехнулась, задумчиво прищурившись.

– Может, так и должно быть? Все должны так на себя смотреть.

Анна кивнула, но не удержалась от комментария:

– Конечно, это правильно. Всем бы такую уверенность. Хотя, если подумать, ты могла бы начать с себя. Когда последний раз смотрела на себя как богиня?

Я замолчала, не зная, что ответить, но её слова заставили меня на мгновение задуматься.

Работа продолжалась в ритме лёгкой, но увлечённой суеты, и я снова почувствовала, что мы на своём месте.

Пока мы с Анной занимались подготовкой, дверь студии мягко скрипнула, и внутрь вошла молодая пара с малышкой. Они выглядели, как сошедшие с открытки: мама с яркой улыбкой, папа с лёгкой небритостью и маленькая девочка, сжимавшая мамину руку.

– Сью и Кевин? – Анна мгновенно перехватила инициативу, расплывшись в приветственной улыбке.

– Да, это мы! – бодро ответила женщина, с легкостью подхватив дочку за ручку.

– А это наша Шерри, – добавил Кевин, прижимая к себе аккуратно украшенный торт.

Шерри взглянула на нас с таким выражением, словно мы собирались забрать её любимую игрушку. Она крепче прижалась к маминой ноге и спряталась за её юбку.

Я медленно присела на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с девочкой. Мягким голосом, как можно спокойнее, произнесла:

– Привет, Шерри. Знаешь, мы сегодня будем делать волшебные фотографии. Хочешь показать мне, как улыбается настоящая принцесса?

Девочка, всё ещё настороженная, прижала губы к носу своей плюшевой игрушки, но её глаза чуть потеплели.

Анна тем временем, как всегда, нашла способ найти общий язык:

– У нас есть плюшевый мишка! Смотри, какой он мягкий. Он мечтает сняться в кино с тобой. Как думаешь, он подойдёт?

Шерри украдкой взглянула на игрушку, потом робко кивнула.

– Отлично, – подхватила я, выпрямляясь. – Кевин, Сью, присаживайтесь сюда. Анна, поставь торт чуть ближе, чтобы он был в кадре.

Анна быстрым движением установила торт на указанное место, а я проверила композицию через объектив.

– Шерри, хочешь обнять мишку, чтобы ему не было грустно? – предложила я, показывая, как лучше расположиться. – А потом мы сделаем несколько волшебных снимков с тортом.

Шерри нехотя взяла игрушку, но продолжала прижиматься к маме.

– Ой, заколка! – вдруг всполошилась Сью, резко поднимаясь с кресла. – Я совсем забыла её достать! Она как раз к платью подойдёт!

Она нырнула в свою сумку и начала перебирать её содержимое, извлекая на свет носовые платки, какие-то мелочи и даже пару конфет.

– Набор археолога, – тихо прокомментировала Анна, толкнув меня локтем в бок.

– Нашла! – воскликнула Сью, подняв над головой блестящую заколку в форме звезды.

– Теперь ты точно похожа на принцессу, – улыбнулась я, снимая пробные кадры, пока Сью поправляла дочери волосы.

Съёмка началась. Шерри сначала выглядела неуверенно: то прижимала мишку к себе, то пыталась незаметно сдвинуть его в сторону. Анна, как всегда, нашла способ её развеселить.

– Знаешь, что этот мишка сказал мне? – шёпотом спросила она, притворно заговорщицки поднеся палец к губам.

Шерри с интересом посмотрела на неё.

– Он сказал, что хочет сесть на торт! Представляешь? Съесть весь крем, чтобы стать ещё мягче! – продолжила Анна.

Девочка рассмеялась, искренне, по-детски, и именно этот момент я поймала через объектив. Улыбки Сью и Кевина добавили кадру ту самую нотку тепла, которая делает семейные фотографии особенными.

Вся студия наполнилась смехом, а я, довольная результатом, сделала последние снимки.

– Всё! Мы справились, – объявила я, опуская камеру. – Вы все были просто замечательными!

– Особенно мишка, – добавила Анна, подмигнув Шерри.

Девочка, наконец, оттаявшая, крепко прижала игрушку к себе, её глаза сияли от радости.

Когда семья ушла, я бросила взгляд на Анну, скрестив руки на груди:

– Ну что, домашнее и стильно?

Она театрально закатила глаза и подняла руки в жесте капитуляции:

– Ладно-ладно, ты победила. Серый фон был хорош. Но только в этот раз!

– Учись у мастера, – усмехнулась я, начав собирать фон.

Анна хмыкнула, наблюдая за мной, но вскоре включилась в процесс. Мы обе работали молча, в тишине, нарушаемой лишь шорохом ткани и стуком оборудования. Но это была та тишина, что заполняет пространство уютом.

– Ада, – вдруг заговорила Анна, осторожно складывая ткань, – мне кажется, такие съёмки – это не только про фотографии. Это… про моменты. Мы как будто ловим чью-то маленькую вселенную и запечатываем её навсегда.

Я подняла глаза и посмотрела на неё с лёгкой улыбкой.

– Ты иногда удивляешь меня своей философией, – ответила я, немного смягчая тон. – Но ты права. Каждый кадр – это их история. А нам повезло быть частью этого.

Анна кивнула, как будто соглашаясь с собственными словами, и продолжила уборку.

День действительно пролетел незаметно. Когда съёмки закончились, мы обе выглядели измотанными, но довольными. Анна собрала свои инструменты и забрала несколько платьев, чтобы доработать их перед следующей фотосессией.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я осталась? – спросила она, стоя у двери.

– Нет, всё в порядке, – ответила я, вытаскивая карты памяти из камеры. – Я просто немного подкорректирую кадры и уберу оборудование. Давай, езжай.

– Хорошо, но если вдруг что-то… – начала она, но я прервала её, махнув рукой:

– Всё будет нормально. Увидимся завтра.

Она ушла, оставив меня одну в студии. Я на мгновение прислонилась к столу, прислушиваясь к тишине. Это было моё любимое время – когда вокруг уже никого, и я могла спокойно сосредоточиться на работе.

Я начала разбирать оборудование, аккуратно раскладывая его по местам. Камера, объективы, карты памяти – всё должно было быть готово для нового дня. Потом я села за компьютер, чтобы перебрать отснятые кадры. Каждый снимок был как окно в маленькую вселенную наших клиентов, и я с удовольствием погружалась в эти истории.

В тишине студии я чувствовала себя как дома. Казалось, что в этот момент весь мир замер, оставляя меня наедине с моим искусством.

Возвращаясь домой, я решила зайти в магазин за десертом. Горячий кофе и шоколадный фондан – идеальное завершение насыщенного дня. Улица была пустынной, тёмной, и только редкие фонари отбрасывали длинные тени на мокрый асфальт. Дыхание вырывалось облачками пара, холодный ветер пробирался под пальто, но мне казалось, что я слышу даже свои шаги, отдающиеся эхом в тишине.

Почти у самого магазина моё внимание привлёк тёмный переулок. Два силуэта двигались вдалеке, едва заметные в тусклом свете фонаря. Один из них стоял прямо, второй был согнут, словно молился или умолял. На первый взгляд – ничего необычного, но странное ощущение тревоги поселилось где-то глубоко в груди.

«Что там происходит? – мелькнула мысль. – Пара? Ссора?»

Но что-то в позах этих людей заставило меня остановиться. Высокий мужчина стоял неподвижно, как статуя, а второй, на коленях, дрожал, прижимая руки к груди.

– Я… ничего не знаю, – послышался сдавленный голос, полный страха. Его слова были настолько тихими, что я едва уловила их.

– Знаешь, Марк, – ответил второй, и его низкий, спокойный голос звучал так жутко, что по моей спине пробежали мурашки. – И ты расскажешь.

Я замерла. Всё внутри кричало: «Развернись, уйди!» Но вместо этого я сделала шаг вперёд, ведомая каким-то безрассудным любопытством. Страх зацепился за край моей логики, но адреналин толкал меня ближе.

Я осторожно приблизилась к краю переулка, прячась за мусорным баком. Отсюда их было видно чуть лучше. Свет фонаря то и дело выхватывал силуэт высокого мужчины. Его фигура, словно вырезанная из стали, источала силу и угрозу. Мужчина на коленях, который, как я успела услышать, был Марком, дрожал, опустив голову.

– Я… клянусь, я ничего не знаю! – Марк попытался поднять руки, защищаясь, но высокий мужчина резко шагнул вперёд. Его рука с силой схватила ворот куртки Марка.

– Это мы сейчас проверим, – его голос был холодным, от чего моё дыхание перехватило.

Я сжалась за мусорным баком, стараясь оставаться как можно тише. Сердце громко стучало, и казалось, его стук могли услышать даже они.

Марк вскрикнул, когда высокий мужчина толкнул его на землю. Я достала телефон, пальцы дрожали. «Снять на видео? Сделать фото?» Мысли путались, а руки никак не хотели слушаться.

Мужчина слегка повернул голову, и свет фонаря на мгновение осветил его профиль. Чёткие скулы, крепкий подбородок, холодный взгляд – этот человек явно не привык, чтобы ему отказывали.

Марк, отчаянно цепляясь за землю, всё-таки выдавил:

– Пожалуйста…

Высокий мужчина ответил не сразу. Он просто стоял, будто оценивая что-то в голове. А потом, не говоря ни слова, наклонился и резко поднял Марка, словно тот ничего не весил.

В этот момент я машинально нажала на кнопку камеры. Вспышка! Я не отключила вспышку!

Они оба замерли. Сердце замерло вместе с ними. Высокий мужчина медленно повернул голову в мою сторону, и теперь его лицо было обращено прямо ко мне. Его глаза, тёмные и спокойные, пронзили меня насквозь.

«Вот черт…»

Я поспешно спряталась за баком, прижав телефон к груди, как будто это могло меня защитить. Казалось, каждое моё движение эхом отдаётся в этой тишине.

«Надо бежать… Но куда?!»

Я сделала крошечный шаг назад, стараясь оставаться в тени. Но мои ноги были словно приклеены к земле.

Тихий звук мотора внезапно разорвал тишину. Я рискнула выглянуть из укрытия. Свет фар выхватил их фигуры: высокий мужчина тащил Марка к машине. Задняя дверь открылась, и он буквально бросил его внутрь.

Машина резко рванула вперёд, уносясь вдаль. Переулок погрузился в тишину.

Я осталась одна, застыв на месте. Воздух сжигал лёгкие, а сердце колотилось так, что казалось – вот-вот выпрыгнет из груди. Я медленно опустилась на колени, чувствуя, как слабость захватывает всё тело.

Только через минуту я заметила, что всё ещё сжимаю телефон. Экран был включён, камера всё ещё работала. Несколько фото – размытых, дрожащих, но они были.

– Чёрт, как же страшно… – прошептала я, пытаясь перевести дыхание. Голос звучал хрипло, как будто кто-то сжал моё горло.

Металлический бак холодил спину, но я всё ещё не могла заставить себя встать. Сердце колотилось, гулким эхом отдаваясь в ушах. Казалось, адреналин, только что выносивший меня на гребне, вдруг испарился, оставив после себя пустоту и дрожь в каждой мышце.

«Какая же ты идиотка, Ада», – мысленно обругала я себя, обхватив голову руками.

Закрыв глаза, я попыталась успокоиться, но мысли били тревогу. «Зачем ты туда полезла? Если он тебя заметил? А если он тебя найдёт?»

Глубоко вдохнув, я подняла голову. Надо двигаться. Чем дольше я здесь, тем сильнее ощущение, что из темноты на меня вот-вот кто-то прыгнет. Заставив себя встать, я оттолкнулась от бака. Ноги дрожали, но я стиснула зубы и шагнула вперёд.

Тени в переулке казались живыми. Они двигались, дышали, шептались за спиной. Каждый звук – далёкий гул машин, шорох листьев – казался приближением чего-то неизбежного. Я ускорила шаг.

Воздух, пронизывающе холодный, обжигал лицо. Я шла быстро, почти бегом, сканируя каждую улицу взглядом. Но переулки были пусты. Никто не преследовал меня, по крайней мере, я в это убеждала себя.

Когда я добралась до своего дома, руки тряслись так сильно, что ключ никак не хотел попасть в замочную скважину. Я осмотрелась через плечо, но вокруг было тихо. Повернув ключ, я толкнула дверь, зашла внутрь и захлопнула её за собой так резко, что шум разнёсся по всей лестничной клетке.

В ту же секунду я почувствовала облегчение, но оно было недолгим. Дом, мой собственный дом, вдруг показался мне чужим, как будто в каждую тень, в каждый угол затаилась угроза.

Бросив ботинки прямо в коридоре, я направилась к дивану. Мой телефон, всё это время зажатый в руках, словно прирос к ладоням. Сев, я провела пальцем по экрану, открывая галерею.

Картинки одна за другой сменяли друг друга, размытые, дрожащие, почти бесполезные. Но несколько кадров всё же получилось заснять.

Я увеличила одно из изображений. Сердце снова сжалось, когда на экране проявился высокий силуэт. Его голова была слегка повернута, лицо едва угадывалось, но силуэт… Этот силуэт внушал настоящий ужас. Мощный, угрожающий, словно воплощение чего-то, чему лучше не попадаться на пути.

– Кто ты такой? – пробормотала я, и мой голос прозвучал слишком громко в тишине квартиры.

Следующий кадр запечатлел мужчину на коленях. Его лицо было искажено болью, а куртка измазана чем-то тёмным. Это был тот самый Марк. Я вспомнила его дрожащий голос и беспомощные жесты, но теперь он казался ещё более несчастным.

Я выдохнула, закрывая глаза. Эти снимки… Они были важны. Что-то подсказывало мне, что я стала свидетельницей чего-то такого, что не стоило видеть.

Оставалось только решить: что теперь с этим делать?

Я нервно расхаживала по комнате, сжимая телефон в руках. Мысль позвонить Анне билась в голове, как птица в клетке. Она бы точно знала, что делать. Успокоила бы меня, нашла решение… Но вместе с этим в груди крепко засел страх: «А если я втяну её в это? Если эти люди узнают, что я кому-то рассказала?»

– Боже, как же мне страшно, – прошептала я, чувствуя, как ноги становятся ватными.

Я села на край дивана и уставилась на телефон. Экран поблёскивал в тусклом свете, словно провоцируя меня нажать кнопку вызова.

«Может, он меня всё-таки не заметил?» – пронеслось в голове, но тут же вспыхнула картина его поворота, как его глаза скользили по тени, будто ищут меня.

– Ага, конечно, не заметил, – хмыкнула я, закидывая голову назад. – Ты, Ада, была как слон в посудной лавке.

Закрыв лицо руками, я попыталась хоть немного успокоиться. Ничего не выходило. Глубоко вдохнув, я посмотрела на телефон. Сердце глухо стучало в ушах.

– Ладно, я ей позвоню. Только скажу всё осторожно. Это же Анна. Она поймёт, – проговорила я себе, пытаясь вселить уверенность.

Но пальцы замерли над кнопкой вызова. «А если она попадёт в беду? Если они найдут её через меня?»

Судорожно выдохнув, я отбросила телефон на подушку и упала спиной на диван. Потолок нависал, словно давил своим равнодушием.

– Господи, Ада, куда ты вляпалась?

Прошло несколько минут, прежде чем я снова схватила телефон. Анна не должна страдать из-за меня, но она – единственный человек, которому я могла доверить это.

Гудки казались вечностью. Наконец раздался её бодрый голос:

– Ада, ты же понимаешь, что могла подождать до утра? Я тут, между прочим, готовлюсь покорять мужчину мечты.

Её лёгкость на мгновение выбила меня из оцепенения, но тут же вызвала раздражение.

– Прости, Анна… Я, кажется, наделала глупостей, – выпалила я, чувствуя, как сердце уходит в пятки.

Молчание. На том конце я услышала, как она что-то стеклянное ставит на стол. Голос стал мягче, но в нём появились тревожные нотки:

– Что случилось? Ты где? Ты в порядке?

– Я дома. Но, Анна… – Я судорожно сглотнула. – Я сделала что-то глупое.

– Ада, конкретнее, пожалуйста. – Теперь её голос звучал серьёзнее.

– Я видела, как один мужчина избивал другого. Он мучал его, что-то выпытывал. И я… я их сфотографировала.

– Ты… что сделала? – Её голос сорвался. – Скажи, что ты хотя бы была далеко. Что ты не полезла под руку этому психу!

– Я была спрятана за баком. Они меня не видели, – быстро добавила я, словно пытаясь защититься от её осуждения.

– Уверена? – Она замерла. – Ты на сто процентов уверена, что он тебя не заметил?

Картина его поворота снова вспыхнула в моей голове. Я замялась, и это не укрылось от её внимания.

– Чёрт. Ада, – выдохнула она. – Хорошо, что у тебя хватило ума спрятаться. Но теперь слушай меня внимательно. Никаких глупостей, ладно? Ты дома, заперла двери?

– Да, проверила замки.

– Молодец. – На мгновение она замолчала, будто подбирая слова. – Знаешь что, давай ты сейчас перестанешь накручивать себя. Завари чай, укутайся в плед, включи что-нибудь лёгкое. Завтра мы разберёмся.

– А если мне станет хуже? – прошептала я, чувствуя, как внутри всё сжимается.

– Если станет хуже, звони мне хоть среди ночи, – её голос стал твёрже. – И помни: ты дома. Он не знает, кто ты. Ты в безопасности.

Эти слова, хоть и немного успокоили, всё же не развеяли всей тревоги. Когда звонок закончился, я положила телефон рядом и села, обхватив колени.

Теперь в квартире снова стало слишком тихо, а мысли, будто тени, ползли обратно, чтобы взять меня в плен.

Я встала под горячий душ, позволив воде обжечь кожу и смыть липкий слой тревоги, который тянулся за мной весь вечер. Пар наполнил ванную, обволакивая меня, как кокон, где реальность могла хотя бы на мгновение потерять свои острые грани.

Закрыв глаза, я прислонилась лбом к холодной плитке и сделала глубокий вдох. Звуки воды заглушали всё: мысли, страхи, воспоминания. Но даже это не могло стереть картину, застрявшую в голове. Лицо Марка – искажённое болью, отчаянием. Его слабое, дрожащее тело, словно он уже смирился с тем, что противостоять бесполезно.

«Ты ничего не могла сделать,» – напомнила я себе, но чувство вины всё равно цеплялось, как репейник.

Я выпрямилась и подставила лицо струям воды, позволяя ей течь по волосам, плечам, смывая то, что невозможно снять иначе. Внутри всё ещё был комок напряжения, но, словно за него взялась невидимая рука, он понемногу начал ослабевать.

«Думай о другом, отвлекись,» – приказала я себе. И начала, как это всегда бывало, рисовать образы в голове. Мягкий свет закатного солнца на лице модели, неоновые блики в ночном клубе, пронзительный взгляд сквозь завесу дождя… Вода помогала переключиться, мысли о фотографии постепенно вытесняли ужас сегодняшнего вечера.

Выключив воду, я завернулась в пушистое полотенце и посмотрела на своё отражение в зеркале. Взгляд был тяжёлым, уставшим, но уже не таким потерянным. Я потянулась за зубной щёткой, а потом, по привычке, нанесла ночной крем. Эти простые действия всегда возвращали меня к реальности, как будто ритуалы заботы о себе были способом сказать: «Все в норме»

Закончив с рутиной, я надела мягкую пижаму и направилась в спальню. Лёгкость хлопковой ткани на коже была приятным контрастом к холодному полу под ногами.

Забравшись под одеяло, я устроилась так, чтобы обхватить его руками, словно прячась от внешнего мира. Подушка была прохладной, и я почувствовала, как тело понемногу расслабляется. В комнате было тихо, только приглушённое урчание холодильника напоминало, что мир вокруг не замирает полностью.

Я закрыла глаза, но тени сегодняшнего вечера всё ещё пробегали где-то на краю сознания. «Завтра,» – подумала я. «Разберусь с этим завтра.»

Сон подкрался незаметно, мягко и осторожно, как кошка. Ещё несколько мгновений, и он окончательно накрыл меня, унося в свой мир – мир, где больше не было ни страха, ни вины.

Глава 2. Ада

Свет, мягко проникающий через занавески, разбудил меня, но уютное тепло под одеялом всё ещё удерживало в ленивом полусне. Я лежала, чувствуя, как первые лучи начинают медленно согревать лицо, и пыталась припомнить, почему не слышала привычного звонка будильника. Обычно его громкий сигнал выдёргивал меня из объятий сна без малейшего промедления, но сейчас тишина казалась странно непривычной. В голове закралась тревожная мысль: «Я что, забыла поставить будильник?»

Резкий скачок, одеяло сброшено на пол, ноги касаются прохладного деревянного пола. Я направилась к тумбочке, на которой обычно лежал телефон. Но его там не было. В первое мгновение я подумала, что, возможно, он просто свалился за край. Протянув руку, я сдвинула тумбочку и тут же вздрогнула, заметив, сколько пыли скопилось за ней. Тёмные углы были усеяны серыми комочками, но телефона нигде не было.

– Где ты, чёрт возьми? – пробормотала я себе под нос, чувствуя, как неприятное беспокойство начинает захватывать сознание. Мой взгляд метнулся к гостиной. Может, я оставила его там вчера вечером?

Я пересекла комнату быстрыми шагами и первым делом схватила с дивана тёплый плед, которым накрывалась накануне. Когда я сдёрнула его, услышала, как что-то твёрдое упало на пол. Сердце на мгновение замирает, а потом скачет вверх, как будто уже предчувствуя облегчение. «Ну наконец-то,» – пронеслось в голове.

Но, опустив взгляд, я увидела не телефон, а книгу. Толстая, в чёрной кожаной обложке, она лежала на полу, словно насмехаясь надо мной. На обложке тускло отсвечивали золотистые буквы названия, но я даже не попыталась его прочесть – слишком спешила найти свой телефон.

– Прекрасно. Только этого не хватало, – пробормотала я, подняв книгу и положила её на стол.

В голове уже начинала звучать тревожная сирена: «Я проспала. Чёрт, сколько времени?!» Я кинулась искать телефон дальше. Оглядев гостиную, заметила, что вещи были разбросаны не так, как я их оставила. Привычное чувство порядка нарушалось мелкими деталями: подушки на диване были сдвинуты, а на полу валялась одна из моих футболок.

Что-то явно было не так.

Тревога накатила, будто морская волна, затягивая меня в хаос. Я металась по квартире, проходя каждый угол, поднимая каждую мелочь, но телефона нигде не было. Пол был усеян вещами – книги, одеяло, подушки – все, что попадалось под руку, отправлялось на пол. Ничего. Абсолютно ничего. Я рухнула на диван, едва справляясь с комом в горле. Тяжёлый выдох, дрожащие пальцы зарываются в волосы. Где он? Где мой телефон?

Я обхватила лицо руками, пытаясь хоть немного успокоить бешено колотящееся сердце. «Ада, это просто невнимательность. Ты, наверное, оставила его там, где не привыкла. Успокойся», – уговаривала я себя, но тревога разрасталась, окутывая мысли липкой паутиной.

Не выдержав, я вскочила с дивана, словно сидеть на месте стало невыносимо. Быстрыми шагами направилась обратно в спальню. Комната встретила меня своим привычным уютом, но теперь казалась враждебной, будто хранила свои тайны. Я начала переворачивать постель, не думая о порядке. Матрас соскользнул на пол с глухим ударом. Простыни полетели следом, подушки оказались разбросаны по всей комнате. Я методично осматривала каждый уголок, каждую складку, надеясь, что телефон каким-то образом затерялся в ткани.

Ничего. Абсолютно ничего.

Внутри всё закипало. Гнев накатывал волнами, тёплый и жгучий, как раскалённый металл. Я схватила подушку и швырнула её в стену с такой силой, что она отскочила и упала на пол. Резкий хлопок ткани вызвал мгновенный приступ злости. Сердце колотилось, в висках стучала кровь.

Я остановилась в центре комнаты, тяжело дыша, словно после забега. Злость смешивалась с отчаянием. «Что за чёрт?!» – воскликнула я про себя, сжимая кулаки. Ладони вспотели, ногти вонзались в кожу, оставляя неприятные полосы.

И тут в голову пришла ужасная мысль, как гром среди ясного неба. А что, если его украли? Кто-то мог забрать его… кто-то мог быть здесь. В моём доме.

Я невольно обернулась, будто ожидая увидеть кого-то прямо за своей спиной. Никого. Только тишина, будто сама квартира притаилась, наблюдая за мной. Но это ощущение чужого присутствия не исчезало. Оно осело в груди, тяжёлым камнем давя на сердце.

«Чёрт, что если это правда? Что если…» – мои мысли оборвались, и я отшатнулась, словно от удара. Комната, казалось, начала сжиматься, стены приближались, воздух стал тяжёлым и липким. Я подняла руки, обхватила себя за плечи, как будто это могло защитить меня от собственной паники.

– Да чтоб тебя, – прошептала я, голос дрожал. Слова сорвались сами собой, словно могли разогнать этот новый ужас, поселившийся во мне.

Но они не помогли. Внутри меня что-то начало рушиться, будто лёд треснул и под ним открылась бездна.

Сердце не унималось, словно я только что пробежала марафон, не готовясь к нему ни дня. Каждый удар отдавался глухим эхом в груди, гулко, болезненно. Я стояла в спальне, смотря на беспорядок, который сама же устроила. Одеяло сброшено на пол, подушки валяются где попало, шторы распахнуты, как будто я искала ответы за окном. Но ответа не было. И от этого становилось только хуже.

Я резко выпрямилась, стиснув кулаки. Нужно уйти. Здесь, в этой квартире, дышать больше невозможно. Воздух казался тяжёлым, будто наполненным пылью и недоверием. Если кто-то действительно был здесь, значит, я не могу доверять даже собственному дому.

Рывком открыв шкаф, я принялась перебирать одежду, выхватывая первое, что попадалось под руку. Синие джинсы зацепились за угол полки, но я, не церемонясь, вытянула их с усилием. Свитер грубой вязки вывалился следом. Я натянула всё это, едва замечая, как ткань неприятно колется, и быстро собрала волосы в небрежный хвост. Секунды промедления казались вечностью, словно время играло против меня.

Хватая ключи со стола, я почти выбежала из квартиры. Щёлчок замка позади прозвучал как облегчение, но ненадолго. На улице меня встретил холодный ветер, резко обжёг лицо, но это было даже кстати. Свежий воздух немного прояснил мысли. Я оглянулась, судорожно прищурив глаза. Вокруг всё было таким же, как всегда, но мне всё равно казалось, что кто-то смотрит из-за угла, спрятавшись в тени.

Сделав несколько быстрых шагов к тротуару, я чуть не угодила под колёса машины. Водитель резко затормозил, сигнал проколол воздух, вырывая меня из панического ступора. Я подняла руки в знак извинения, быстро отступила назад, чувствуя, как лицо заливается краской.

– Прости, прости, – пробормотала я, скорее себе, чем ему, и снова огляделась.

– Такси! – выкрикнула я, махая рукой, как утопающий, хватающийся за последнюю соломинку. Несколько прохожих обернулись, кто-то удивлённо приподнял брови. Мне было всё равно. Наконец, жёлтая машина появилась на горизонте. Она ехала медленно, как будто раздумывала, стоит ли спасать меня.

Когда я, наконец, втиснулась внутрь и хлопнула дверью, холод кожи сиденья мгновенно пробрал до мурашек.

– Адрес? – спросил водитель, бросив на меня взгляд в зеркало заднего вида. Его тон был равнодушным, словно это была самая обычная поездка.

– На 24 улицу пожалуйста – отрезала я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Машина тронулась, мягко покачиваясь на дороге. Я откинулась на сиденье, чувствуя, как напряжение в груди постепенно сменяется глухой, тягучей усталостью. В голове не унимались обрывки мыслей: почему именно мой телефон? Неужели кому-то понадобилось заходить в мой дом? Или… я просто сходила с ума?

Водитель, бросив на меня пару взглядов, не стал задавать лишних вопросов. Может, он привык к молчаливым пассажирам, каждый из которых несёт в себе свой груз.

Когда я заметила знакомые очертания дома Анны, внутри что-то тёплое вспыхнуло на мгновение. Надежда? Или просто иллюзия, что там я буду в безопасности? Я сунула водителю деньги, даже не глядя, достаточно ли дала.

– Сдачи не нужно, – бросила я, выскочив из машины.

Холодный воздух, хлестнувший по лицу, словно вернул меня в реальность, но это не избавило от гулкой тяжести в груди. Я ускорила шаг, направляясь к стеклянной высотке, где жила Анна. Ледяная хватка тревоги не отпускала, и каждое мое движение было резким, как у загнанного зверя. Ноги сами находили дорогу, пока разум метался в хаотичных догадках.

Дойдя до двери подъезда, я резко потянула ручку, чувствуя, как холод металла обжигает ладонь. Лифт. Единственное, что сейчас отделяло меня от облегчения, от спасения в лице Анны. Но это короткое ожидание оказалось мучительнее, чем я могла предположить. Моя рука зависла над панелью кнопок, будто отказывалась принять ответственность за ещё одно действие.

Я нажала кнопку вызова, и её мягкий звон разнесся по пустому холлу. Лифт медленно спускался с верхнего этажа. Пальцы нервно подрагивали, мысли путались: «Что я скажу? Как объяснить этот дикий страх? Поверит ли она мне, или решит, что я просто схожу с ума?»

Лифт наконец прибыл, и я, не дождавшись полного открытия дверей, почти ворвалась внутрь. Закрытие дверей казалось бесконечно долгим, и я, не удержавшись, надавила на кнопку своего этажа несколько раз, как будто это могло ускорить процесс.

Подъём сопровождался тяжёлым гулом, который казался громче, чем обычно. Голову заполняли всё те же мысли, как злобные шёпоты, не дающие покоя. «Кто-то был у меня дома. Кто-то видел всё. Кто-то знал, что я ничего не услышу. Кто-то украл часть моей жизни, а я даже не заметила.»

На нужном этаже я снова не дождалась, пока двери лифта раскроются полностью, и, выскользнув в коридор, поспешила к двери Анны. Кулаки судорожно сжались, прежде чем застучать в её дверь. Звук моего стука разносился эхом, как в пустом туннеле, и я в панике закричала:

– Анна! Это я, открой! Быстрее, пожалуйста!

Шарканье её шагов за дверью было как спасение. Щелчок замка – словно щит, закрывающий меня от ужаса. Анна выглянула в дверной проём, растрёпанная и сонная, завернувшаяся в простыню. Её лицо выражало растерянность, но во взгляде читалась тревога.

– Ада? Что случилось? – хрипловато спросила она, поднимая на меня испуганный взгляд.

Не дожидаясь её реакции, я уверенно толкнула дверь, ворвавшись в её квартиру. Тепло её дома, лёгкий аромат ванили и кофе мгновенно обволокли меня, но это не остановило поток слов, вырывающихся из меня, как вода из пробитой дамбы.

– Анна, у меня украли телефон! Кто-то был у меня дома! Я уверена, кто-то вошёл в мою квартиру, пока я спала!

Я скинула пальто прямо на пол и начала метаться по комнате, как загнанный зверь, не зная, где найти покой. Слова лились потоком, сбивались, путались, но я не могла остановиться.

Анна подошла ко мне и, мягко положив руки на плечи, попыталась меня успокоить.

– Ада, стой! – сказала она, встряхнув меня. – Успокойся. Что случилось? Ты уверена, что кто-то был у тебя дома? Может, ты просто потеряла телефон?

– Нет! – почти крикнула я, чувствуя, как горло сдавливает ком. – Я всё проверила, обыскала каждый угол, каждую трещину! Я даже заглянула в холодильник!

В эту секунду меня осенило. Холодильник. В голове всплыла картина: пустое место, где раньше стояла бутылка пива. Той самой, которую я купила вчера. Её не было.

Я резко остановилась, повернулась к Анне и, глядя ей в глаза, произнесла хриплым голосом:

– Теперь я точно уверена. Кто-то был у меня дома.

Анна широко раскрыла глаза, но её взгляд оставался мягким. Она обняла меня крепче, словно своим теплом хотела растопить лёд моего страха.

– Всё будет хорошо, Ада. Ты здесь, ты в безопасности, – прошептала она, слегка покачивая меня.

Я почувствовала, как напряжение немного отступает, но паника всё ещё дремала где-то глубоко внутри.

– Мы разберёмся с этим, – твёрдо сказала Анна, глядя на меня. – Я не оставлю тебя одну.

Её слова стали якорем, который позволил мне удержаться на поверхности, хоть ненадолго.

За дверью послышались шаги, затем скрипнула дверь. Мы с Анной одновременно перевели взгляд на нее, и дверь раскрылась чуть шире. В проеме стоял парень с русыми, слегка вьющимися волосами, внешностью, которая могла бы сойти за образ Аполлона. Он был невообразимо красив, с четкими чертами лица, и даже в полутемной комнате его тело сверкало, как скульптура. Волочащаяся простыня едва прикрывала его тело, подчеркивая его силу. Он нахмурился, его взгляд был пристальным и сдержанным, словно он только что проснулся и не ожидал меня увидеть. Его глаза встретились с нашими, и в них появилось недоумение, смешанное с вопросом: что тут происходит?

– Девушки, у вас все в порядке? – спросил незнакомец, его голос был все еще сонным, с легкой хрипотцой. Он стоял в дверях, с таким выражением на лице, еще не осознавая, что произошло.

Анна слегка кашлянула, пытаясь вернуть себя в норму, и посмотрела на меня с выразительным взглядом, будто извиняясь, что ей придется меня ненадолго оставить. В глазах мелькала тень неудобства, но, кажется, она быстро взяла себя в руки.

– Да, у нас все нормально, – произнесла она, обращаясь к мужчине, а затем повернулась ко мне. – Это Ада, моя подруга.

Она сделала паузу, после чего с легкой улыбкой продолжила:

– А это Роб, – представила она юношу, явно ожидая, что я тоже поздороваюсь, но я была так поглощена своими мыслями, что просто кивнула, не успев сформулировать вежливую фразу.

Я пыталась переварить эту неожиданную встречу, но все равно чувствовала, как внутри меня растет напряжение.

Роб бросил мне быстрый взгляд, отсалютовал рукой и поспешил скрыться за дверью, оставив нас наедине. Он был так небрежен, как будто ничего особенного не произошло, а мне показалось, что его спокойствие контрастировало с моим внутренним смятением.

И тут до меня дошло…

– Анна, милая… у тебя ведь было вчера свидание, – вырвалось у меня, когда я закрыла лицо руками, пытаясь скрыться от чувства стыда. Я почувствовала, как все накрыло меня волной вины. Как я могла разрушить ее романтику своими тревогами?

Анна посмеялась, слегка похлопав меня по плечу, и я почувствовала, как она пытается развеять мое напряжение.

– Твои приключения сейчас куда важнее моих, Ада, – подытожила она, с улыбкой глядя на меня. Ее слова, несмотря на их простоту, как-то сразу успокоили меня. Это правда, сейчас было важнее разобраться с тем, что произошло со мной, чем беспокоиться о ее личной жизни.

Я глубоко вздохнула и попыталась сосредоточиться, чтобы не утонуть в собственных переживаниях.

Я ждала на кухне, пока Анна приведет себя в порядок, готовясь отправиться с ней в мою квартиру. Мы должны были найти хоть какие-то улики, которые подтвердят, что кто-то был в моей квартире ночью. Полиция должна увидеть, что я не выдумываю.

– Ада? Я готова, – послышался голос Анны из другой комнаты. Я вздрогнула, возвращаясь в реальность. Роб уже успел ретироваться, покидая место обнаружения. В спальне слышались их приглушенные голоса, и, хоть я не могла разобрать слов, их разговор уже не волновал меня. Я не могла думать о мелочах, когда в моей жизни появился человек, нарушивший все границы.

Возвращаясь домой, я чувствовала, как мои мысли становятся всё более запутанными. Холодный вечерний воздух никак не помогал прояснить голову, а лишь добавлял нервного дрожания в мои движения. Когда я подошла к своей двери, сердце начало колотиться так сильно, что от его стука заложило уши.

Я остановилась у двери, словно она была последней преградой перед неизведанным. Металлическая ручка холодила пальцы, пока я медлила, не решаясь повернуть ключ в замке. Анна стояла позади меня, её присутствие придавало уверенности, но я всё равно чувствовала себя на краю пропасти.

– Ты готова? – спросила она, и её голос прозвучал неожиданно громко в этой пугающей тишине.

Я кивнула, не глядя на неё, и медленно открыла дверь. Сначала на миллиметр, затем чуть шире. Скрип петлей прозвучал слишком громко, будто подчеркивая, насколько мёртвой была тишина в моей квартире. Я сделала шаг внутрь, словно входила в воду, холодную и непроглядную. Каждое движение казалось резким и неестественным, как у актёра на сцене, который пытается скрыть свой страх.

Квартира выглядела так, будто ничего не изменилось, но это было обманчиво. Казалось, что воздух стал плотнее, как будто кто-то всё ещё был здесь, невидимо наблюдая за мной. Я почувствовала, как спина покрылась холодным потом.

Анна шагнула вперед. В её руках всё ещё была эта сумка, с которой она вошла, и я видела, как она нервно сжимает её ручку.

Мы обе двинулись в сторону спальни, оставляя за спиной остальную часть квартиры. Каждый шаг по деревянному полу казался оглушительным, заставляя меня вздрагивать. Мы подошли к двери спальни. Я чувствовала, как холодный воздух сквозняком просачивается через дверной проём, как будто внутри кто-то только что прошёл.

– Давай, открой, – прошептала Анна, её голос звучал напряжённо, как туго натянутая струна.

Моя рука потянулась к ручке двери, и в этот момент я поняла, что, возможно, в последний раз чувствую себя в относительной безопасности. С лёгким нажатием дверь открылась, и я замерла.

В комнате всё было на своих местах. Моя постель, которую я разворошила, шкаф, слегка приоткрытый, как будто кто-то торопливо закрыл его, и… телефон. Он лежал на прикроватной тумбочке, будто никто и не думал его трогать.

Моя голова закружилась. Сердце ухнуло вниз, как при падении с высоты. Я чувствовала, как Анна стоит рядом, её дыхание тяжёлое, напряжённое.

– Ада… – начала она, но я подняла руку, заставляя её замолчать. Я сделала шаг вперёд, медленно, словно проверяя, не спущен ли курок ловушки, которую я не вижу.

Когда я подошла ближе, мой взгляд заметил нечто странное. На тумбочке, рядом с телефоном, стояла бутылка пива. Та самая, что пропала из холодильника. Она была наполовину пуста, а на стекле остались следы конденсата, как будто её только что кто-то пил.

– Кто-то здесь был, – прошептала я, не сводя глаз с бутылки.

И в этот момент я услышала звук. Лёгкий скрип, почти неслышный, но он разорвал тишину, как раскат грома. Мы обе замерли. Звук донёсся из угла комнаты, где стоял шкаф.

Анна переглянулась со мной, её глаза были широко раскрыты. Моя рука машинально дёрнулась к ножу, который я зачем-то сунула в карман перед тем, как вернуться домой. Внутри меня всё кричало: «Беги!», но я стояла как вкопанная.

– Открывай, – прошептала Анна, её голос был тихим, но в нём слышалась стальная решимость.

Я шагнула вперёд и резко распахнула дверцы шкафа. Он был пуст. Только мои вещи висели, как обычно, без намёка на что-либо постороннее. Но это не успокаивало. Воздух в комнате всё ещё казался тяжёлым, насыщенным чужим присутствием.

Я развернулась к Анне. Её лицо было напряжённым, а губы сжаты в тонкую линию.

– Нам нужно в полицию, – сказала она.

Я не стала спорить. Мы быстро покинули квартиру, захлопнув дверь за собой. На этот раз тишина в коридоре не казалась спасением. Она только усилила ощущение, что мы сделали правильный выбор.

Полицейский участок встретил нас холодным светом ламп и пронзительным запахом дешёвого кофе. Мы с Анной сидели напротив офицера, заполняющего бумаги, и наперебой пересказывали всё, что произошло. Я судорожно сжимала пальцы, глядя на его безразличное лицо. Казалось, он слышал подобные истории десятки раз и уже давно перестал в них вникать. Его брови чуть приподнимались от особенно эмоциональных выкриков, но это было скорее механическое движение, чем настоящая реакция.

Анна, кипящая как чайник, излагала свою версию событий, яростно размахивая руками, её голос периодически срывался от злости. Я тоже пыталась что-то добавить, перебивая её, но офицер лишь лениво чертил что-то в блокноте. Его взгляд блуждал где-то над нашими головами, а движения были такими неспешными, что я начала сомневаться, записывает ли он вообще что-нибудь.

– Мы проверим вашу квартиру, – сказал он, едва отрываясь от своего листа, и закрыл блокнот с таким видом, будто только что завершил чтение скучного отчёта. – Сегодня вечером пришлём патрульных. Уверен, вам не о чем беспокоиться.

Его голос звучал так, будто он заканчивал дежурный разговор в супермаркете, а не принимал заявление о возможном вторжении в частную собственность. Я почувствовала, как внутри закипает гнев. Неужели он нас вообще не слушал?

Анна фыркнула, демонстративно выдохнув через нос, и поднялась с кресла, поправляя сумку на плече. Мы переглянулись, её взгляд был полон разочарования. Не говоря больше ни слова, мы вышли из участка, оставив за спиной это место, пропитанное равнодушием.

На улице нас встретил тёмный вечер, слегка освежающий после затхлого воздуха участка. Город уже готовился ко сну: редкие прохожие спешили домой, а фонари лениво освещали тротуары. Я чувствовала себя пустой. Мы отдали историю, которая для нас была настоящим кошмаром, людям, которые её проигнорировали.

– Сегодня я останусь у тебя, – вдруг сказала Анна, её голос прозвучал твёрдо, словно приказ.

– Не возражаю, – пробормотала я, пытаясь натянуть лёгкую улыбку за платком, который поправляла на шее. В её решимости было что-то ободряющее.

– И если этот придурок решит снова вломиться, ему точно не поздоровится, – добавила она, махнув рукой, как рыцарь, готовящийся к битве. – Я докажу ему, что он ошибся дверью.

Мы обе рассмеялись, и это немного разрядило напряжение. Казалось, именно этого смеха мне и не хватало, чтобы снова почувствовать себя живой.

По дороге домой мы зашли в магазин. Анна, не раздумывая, взяла бутылку текилы и пару лимонов. Она объяснила, что алкоголь – лучшее средство от любого ужаса. Я не возражала. Нам действительно нужно было снять напряжение и отвлечься.

В квартире Анна сразу же распаковала покупки и разлила текилу по рюмкам, подмигнув мне, как опытный бармен.

– За то, чтобы оставить страх за дверью, – произнесла она, подняв рюмку, и я почувствовала, как от её слов на сердце становится немного легче.

Я ответила ей лёгкой улыбкой и подняла свою рюмку. Горячая жидкость обожгла горло, но оставила после себя приятное тепло. Мы рассмеялись, одновременно зажмурившись от вкуса.

– Ну вот, уже лучше, – протянула Анна, откинувшись на спинку стула. – Теперь скажи мне, как ты собираешься спать этой ночью?

– С тобой в одной квартире? Легко, – усмехнулась я, чувствуя, как остатки тревоги начинают растворяться в воздухе. – А если что-то случится, я знаю, кто первым рванёт в бой.

Она кивнула, подмигнув.

На кухонном столе всё ещё лежал телефон. Мы обе инстинктивно избегали смотреть на него. Он казался свидетелем, молчаливым участником всех сегодняшних событий. Казалось, стоит нам посмотреть на него, как он раскроет какой-то страшный секрет.

– Думаешь, это не повторится? – тихо спросила я, наконец взглянув на подругу.

– Конечно, – твёрдо ответила она, глядя мне прямо в глаза. – Просто нужно время. А пока мы справимся. Вместе.

Её слова звучали как обещание, и я крепко держалась за эту мысль.

Текила в моей рюмке блестела в приглушённом свете кухни, словно приглашая меня отложить всё тревожное на потом. Я поднесла рюмку к губам, сделав ещё один глоток, и, поставив её на стол, с сарказмом сказала:

– Ну что, ещё пара рюмок, и я, возможно, наберусь смелости, чтобы наконец проверить телефон. Посмотрю на него так, как будто он вообще никогда не исчезал.

Анна хмыкнула, склонив голову в сторону. Её глаза сверкнули в свете настольной лампы. Она взяла свою рюмку и подняла её, словно мы только что заключили сделку.

– Давай выпьем за твою смелость, Ада. Может, это поможет разобраться, что там наш воришка натворил.

Мы рассмеялись, и на секунду напряжение, которое словно висело в воздухе с момента моего появления в участке, исчезло. Я опустошила свою рюмку, чувствуя, как жидкость приятно обжигает горло и наполняет тело теплом.

Разговор потёк сам собой. Мы обсуждали работу, вспоминали странных клиентов, смеялись над ситуациями, которые в обычное время вряд ли показались бы смешными. Выпитая текила будто растворила все страхи и сомнения, оставив нас одних с абсурдом происходящего.

– Представляешь этого «гения»? – начала я, откидываясь на спинку стула. – Залез в квартиру, стащил телефон, испугался моего грозного вида и вернул его, словно хотел сказать: «Простите, я не хотел!»

Мы обе взорвались смехом, представляя неуклюжего воришку, который чуть не расплакался от страха. Страх отступил, а на его место пришёл простой человеческий абсурд, который, кажется, был куда легче переварить.

– Ладно, посмотрим, что там, – сказала я, взяв телефон в руки. Холодный металл устройства сразу отрезвил меня, словно напоминая, что всё это не выдумка. Сердце пропустило удар. Я разблокировала экран, вдохнув поглубже, и нажала на иконку галереи.

Анна потянулась через стол, схватила меня за руку и прошипела, как будто раскрывала главный секрет вселенной:

– Подумай о нюдсах, Ада.

Я резко повернула голову, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Щёки обожгло жаром. Глаза Анны лукаво блестели, а уголки её рта дрожали, с трудом сдерживая смех.

– Ты серьёзно? – прошептала я, чувствуя, как стыд и смущение смешиваются во мне с волной необъяснимого смеха. – Нюдсы?

Анна кивнула с таким торжественным видом, что я не выдержала и рассмеялась. Смех был нервным, но освобождающим, словно кто-то наконец снял с меня тяжёлый груз.

– Ты невыносима! – выкрикнула я, слегка ударив её по руке, а она только фыркнула.

– Серьёзно, если мы вдруг найдём там твои горячие фотки, это будет самая нелепая развязка за всю историю, – сказала она, театрально закатывая глаза. – Может, поднимем бокалы за то, чтобы у тебя в галерее оказались только пейзажи и милые котики?

– Или за то, чтобы мои горячие фотки хотя бы выглядели достойно, если их уже кто-то успел увидеть, – ответила я, закатив глаза, но подняв рюмку с долей иронии.

Анна взорвалась смехом и подняла свою рюмку.

– За тебя, Ада. И за то, что твои фотки, если они есть, были достойны восхищения.

Мы выпили, смеясь над всей нелепостью момента. Смех был громким, звонким, почти истерическим, но в нём было облегчение. Как будто, отпуская шутки, мы отгоняли страх. Может, в этот момент мы действительно чувствовали себя сильнее.

Стук в дверь вырвал нас из алкогольной эйфории, словно гром среди ясного неба. Анна, которая только что заливалась смехом над нелепой шуткой, замерла, держа в руках рюмку с остатками текилы. Я почувствовала, как меня пронизывает холодок тревоги, поднимающийся от живота к груди.

– Ты кого-то пригласила? – шёпотом спросила я, взглядом указывая на дверь.

Анна отрицательно покачала головой, её лицо стало серьёзным. Мы обе замерли, напряжение повисло в воздухе. Стук повторился, на этот раз чуть громче. Я подалась вперёд, прислушиваясь, но за дверью было тихо.

– Может, это тот самый вор? – с пьяной решимостью прошептала Анна, в её голосе прозвучали нотки вызова. – Сейчас я ему покажу, как вламываться в дома!

Она решительно поднялась с кресла, но, сделав пару шагов, закачалась и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть.

– Подожди! – воскликнула я, вскочив на ноги. – Сначала нужно вооружиться.

Я рванула на кухню, открывая ящик с кухонными принадлежностями. Мои руки дрожали, мысли путались, и вместо ножа я нащупала первую попавшуюся вещь – прихватку. Куда делись все мои ножи?

– Ада, серьёзно? – насмешливо фыркнула Анна, когда я протянула ей «оружие». – Прихваткой мы его точно не напугаем.

– Ладно, тогда держи ложку, – бросила я, и мы обе не выдержали – разразились смехом. Это было глупо, нелепо, но смех было не сдержать.

Стук повторился, прерывая наш весёлый момент. Анна кивнула, решительно направляясь к двери. Я последовала за ней, сжимая в руках то, что всё же нашла – кухонный половник. Моя голова кружилась от текилы, но инстинкт самосохранения всё ещё пытался пробиться сквозь алкогольное облако.

Анна резко распахнула дверь, и на пороге оказались двое полицейских в форме. Их лица были спокойны, но внимательны, словно они уже успели заметить насмешливо-нелепую картину нашей подготовки.

– Добрый вечер, дамы, – произнёс один из них, высокий и уверенный в себе офицер. – Мы из полиции. Поступило заявление о возможном проникновении в эту квартиру. Мы пришли проверить, всё ли в порядке.

Я почувствовала, как стыд мгновенно заполнил меня, словно лавина, смывающая остатки пьяной решимости. Анна, не растерявшись, сделала шаг в сторону, жестом приглашая офицеров внутрь.

– Конечно, заходите, – сказала она, пытаясь звучать уверенно, но её тон выдавал лёгкую неловкость.

Полицейские вошли, осматривая квартиру. Мы с Анной стояли рядом, как две провинившиеся школьницы, стараясь выглядеть серьёзно, но нам это явно не удавалось. Один из офицеров заметил бутылку текилы на столе и ухмыльнулся, но ничего не сказал.

Они разделились, осматривая комнаты. Мы с Анной переглянулись, и в её глазах я заметила смесь лёгкой паники и раздражения. Я молча пожала плечами, словно говоря: «Ну что поделаешь?»

Минуты тянулись мучительно долго. Шаги полицейских раздавались эхом, пока они проверяли каждый угол. Наконец, они вернулись в гостиную.

– Квартира чиста, – сказал один из них. – Окна закрыты, следов взлома нет. Если что-то ещё случится, не стесняйтесь обращаться.

– Спасибо, – кивнула я, мой голос звучал твёрже, чем ожидалось.

Офицеры ушли, оставив нас в странной тишине. Мы стояли в гостиной, слушая, как их шаги удаляются по коридору. Я выдохнула, чувствуя, как напряжение покидает тело, оставляя после себя лёгкую усталость.

– Ну что ж, – тихо произнесла Анна, опускаясь обратно в кресло. – Кажется, мы с тобой справились. Хоть и с полицейскими.

Я кивнула, усевшись рядом и потянувшись за рюмкой. Мы подняли бокалы, молча выпили, понимая, что этот вечер станет одним из тех, которые мы будем вспоминать с улыбкой – и с небольшим стыдом.

Светящийся экран телефона разорвал ночную тишину, словно тонкий звонок колокола в мёртвом пространстве. Я замерла, лежа на кровати рядом с Анной. Её дыхание, ровное и глубокое, напоминало о том, что сон уже завладел ею полностью. Она свернулась клубочком, накрывшись пледом, как ребёнок, спрятавшийся от всех бед. Я же осталась наедине со своим напряжением.

Сигнал повторился. Я чуть приподнялась, всматриваясь в полумрак комнаты, и увидела, как экран телефона, лежащего на кухонном столе, мерцает мягким голубоватым светом. Он казался чем-то чужим, вторгшимся в мой дом, в мою ночную безопасность, как невидимый гость, пришедший напомнить, что спокойствие – лишь иллюзия.

Меня парализовало. Алкоголь ещё густо плыл в венах, притупляя движения, но не страх. Я лежала неподвижно, как будто плед, натянутый до самого носа, мог защитить меня от всего зла этого мира. Сердце замедлило свой ход, но только на мгновение. Адреналин, словно игла, впился в тело, заставляя его откликнуться.

«Это просто телефон, – сказала я себе, – всего лишь дурацкий телефон.»

Собравшись с силами, я медленно, почти по миллиметру, откинула плед и опустила ноги на пол. Он был холодным, как лёд, и это слегка привело меня в чувство. Анна даже не шелохнулась. Я подумала, что, будь это землетрясение, она, скорее всего, всё равно продолжила бы спать. И всё же я двигалась осторожно, словно боялась разбудить не её, а что-то куда более страшное, что могло скрываться за этим сигналом.

Комнаты утопали в темноте. Я кралась через гостиную, стараясь не наступить на скрипящие половицы. Тени от мебели и углов будто ожили, наполняя пространство иллюзией движения. Каждый шаг отдавался в ушах, казалось, даже дыхание звучит слишком громко.

Я добралась до кухни и замерла. Телефон всё ещё мерцал, его экран напоминал окно в другую реальность, где мне не хотелось быть. Я сделала глубокий вдох и протянула руку, почувствовав, как ладонь сковывает лёгкий озноб.

Экран разблокировался. Штормовое предупреждение. «Ожидаются сильные порывы ветра…»

Я закрыла глаза, чувствуя, как напряжение отпускает меня. Всё это время я готовила себя к худшему, но вместо этого получила сообщение, которое на трезвую голову вызвало бы разве что раздражение.

Я выдохнула и неожиданно хихикнула. Смех прозвучал тихо, но все же слишком громко для тишины вокруг. Он был нервным, но таким же освобождающим, как струя свежего воздуха после долгого нахождения в душной комнате.

– Молодец, Ада, – прошептала я себе, убирая телефон обратно на стол. – Вот уж настоящий герой сегодняшнего вечера.

С чувством облегчения и лёгким привкусом смущения я повернулась и направилась обратно в спальню. Каждое движение теперь казалось чуть легче, чуть быстрее. Когда я вернулась к кровати, Анна по-прежнему спала, не замечая ничего из того, что я пережила за последние минуты. Я снова укрылась пледом, чувствуя, как усталость накрывает меня с головой.

Глаза закрылись, и последние мысли о светящемся экране растворились в темноте сна. За окном завывал ветер, но теперь он звучал почти успокаивающе, как шёпот, говорящий: «Ты в безопасности. Пока.»

Глава 3. Ада

Прошло уже четыре дня с того момента, как мой телефон исчез и вновь вернулся ко мне. Анна, словно обретя новое призвание, взяла на себя роль моего личного телохранителя. Она не упоминала ни о Робе, ни о своих романтических делах. Вместо этого она осталась со мной, как бы доказывая, что готова стоять рядом, пока я не верну себе чувство спокойствия.

Мы превратили мою квартиру в крепость. Это было тихое сопротивление, демонстрация того, что мы не дадим страху управлять нашей жизнью. Однако такая оборона требовала отдыха, и мы позволили себе пару дней полного ничегонеделания. Но мир вокруг не стоял на месте, и вскоре нас затянула работа. Студия снова стала нашим маленьким миром, где реальность растворялась в искусстве.

Сегодняшний день обещал быть особенно насыщенным. Съемка команды пожарных – целая толпа атлетичных мужчин, которые, кажется, были рождены для того, чтобы сводить людей с ума. Это была не просто работа, это был настоящий подарок судьбы.

С самого утра мы с Анной были в предвкушении. Я выбрала черный облегающий комбинезон, который подчёркивал каждую линию моего тела. Я знала, что выгляжу прекрасно, и чувствовала себя уверенно. Высокий хвост придавал моему образу строгую аккуратность, а легкий макияж с удлиненными стрелками делал взгляд дерзким.

Анна, напротив, выбрала романтический образ. Её светлые волосы свободно ниспадали на плечи, а розовый корсетный топ с аккуратной отделкой подчёркивал её женственность. Белые джинсы, идеально облегающие её фигуру, завершали образ, придавая ему свежести и лёгкости. Она выглядела так, будто собиралась не на работу, а на свидание с мечтой.

Когда мы добрались до студии, нас обеих поглотило чувство предвкушения. Я занялась аппаратурой, внимательно настраивая свет, проверяя каждый угол. Свет должен был создавать идеальную атмосферу: мягкие блики, которые подчеркнут детали, и тени, добавляющие глубины. Анна же сосредоточилась на декорациях: тканевые драпировки, блестящие аксессуары, всё это складывалось в единый пазл. Она двигалась с той грацией, которую я всегда в ней ценила, её руки будто сами знали, что делать, чтобы кадр ожил.

– Ууу, я в таком предвкушении, – заявила Анна, её глаза сверкали, словно у ребёнка перед праздником. Она остановилась перед зеркалом, изучая своё отражение. – Эти пожарные, наверное, с ума сойдут, увидев нас. Думаю, урву несколько номеров телефонов.

Я рассмеялась, не удержавшись. Анна была неподражаема в своей лёгкости.

– Анна, они же узнают, что ты взяла номера у всех, – с улыбкой заметила я, глядя, как она кокетливо поправляет волосы.

– Пусть узнают, – отмахнулась она, словно речь шла о мелочи. – Я могу себе позволить.

Она подмигнула мне в зеркало, а я только покачала головой. Работа с Анной всегда была настоящим удовольствием. Её энергия, её азарт заражали, а её умение находить радость в любой ситуации делали её незаменимой.

Всё было готово. Мы стояли в студии, окружённые оборудованием и декорациями, и ждали гостей, которые вот-вот должны были прийти. В воздухе витал аромат свежего кофе и лёгкий налёт адреналина – то самое чувство, которое я так любила в своей работе.

Входная дверь с лёгким скрипом приоткрылась, и наши взгляды немедленно устремились к ней. Сначала показалась тень, затем лицо – лицо, которое могло быть вырезано из мрамора: резкие черты, чёткий подбородок, высокие скулы. Карие глаза, обрамлённые густыми ресницами, мягко сияли, будто в них отражался свет от окна. Когда он улыбнулся, обнажив ровный ряд белоснежных зубов, я почувствовала, как воздух в студии стал гуще. Его голос, глубокий, обволакивающий, отозвался теплом в самых потаённых уголках сознания.

– Привет, девушки, – сказал он, и это «девушки» прозвучало как лёгкий, но чёткий удар по моему сердцу.

Я машинально сглотнула, пытаясь вернуть себе голос.

– Привет, – произнесли мы с Анной одновременно, наши голоса прозвучали неожиданно тихо.

Следом за ним в студию вошёл ещё один – брюнет с дерзким взглядом, его золотистые глаза сияли, как янтарные капли, поймавшие свет. От него веяло уверенностью и какой-то дикой энергией, которая, казалось, могла выйти из-под контроля в любой момент. На его мускулистом теле кожаная куртка сидела так, будто вот-вот готова была лопнуть от напряжения.

– Девушки, нас тут много, – сказал он с хрипотцой и лёгкой усмешкой, бросив взгляд на нас. Его голос был как шаг по гравию – тяжёлый, но притягательный.

И вот, словно из портала, за ними начали входить ещё мужчины. Один за другим. Высокие, мощные, с широкими плечами и открытыми улыбками. Их формы, их движения, их смех заполнили всю студию, словно они были частью чего-то большего, чем просто команда пожарных. Каждый из них выглядел так, будто только что сошёл с обложки журнала, где главный сюжет – сила, мужественность и уверенность.

Я выдохнула, стараясь не выдать лёгкой растерянности, но от этой волны энергии голова чуть закружилась. Казалось, что сама студия стала тесной, словно стены сжались, чтобы вместить их всех.

– Рады видеть вас, парни, – сказала я с уверенной улыбкой, хоть внутри всё ещё бушевали эмоции.

– А мы рады видеть вас, красавицы, – откликнулся один из них, и его улыбка осветила студию теплом. Его глаза задержались на мне чуть дольше, чем следовало, и я почувствовала, как это пристальное внимание заставляет кровь приливать к щекам. Это было странное ощущение – смесь лёгкого смущения и непрошеного волнения.

Анна, не упуская момента, взяла инициативу в свои руки. Она взмахнула ладонью, жестом приглашая мужчин следовать за ней.

– Пойдемте, я покажу, где вы сможете переодеться, – сказала она, двигаясь вперёд с той уверенностью, которая всегда была её визитной карточкой. Она вело себя так, будто это была самая обычная съемка, но в её взгляде светилось веселье.

Когда мужчины скрылись за дверью, Анна вернулась ко мне, её глаза искрились озорством.

– Ада, ты видела этого брюнетика? – прошептала она, не сдерживая широкой улыбки.

– Видела, – ответила я, бросив взгляд в сторону двери, за которой скрылась их компания. – И не только его.

Анна потянула меня за руку к той самой двери, как будто собираясь раскрыть секреты вселенной. Мы остановились, прижимаясь к стене, и слегка приоткрыли её, чтобы видеть, что происходит внутри.

Комната, куда они зашли, наполнилась звуками мужского смеха, шуршания одежды и тихих разговоров. Всё выглядело одновременно обыденно и… почти магически. Я не могла отвести взгляда от их силуэтов, движущихся в свете, который пробивался из окна. Их тела – сильные, атлетичные, каждый мускул идеально очерчен. Они казались скульптурами, которые вдруг ожили, чтобы воплотить в себе всё, что можно назвать настоящей силой и красотой.

Анна прижалась ко мне плечом, её дыхание было чуть учащённым. Она шепнула:

– Если бы я не знала, что они пожарные, то подумала бы, что мы на кастинге в фильм про супергероев.

Я с трудом удержалась от смеха, боясь выдать наше присутствие. В этот момент мы обе чувствовали себя как школьницы, подглядывающие за чем-то запретным. Но разве можно было устоять перед этим зрелищем?

Через узкую щель я видела, как один за другим они натягивали пожарные костюмы. Их движения были уверенными, точными, каждая мелочь выдавала привычку к действию, где нет места нерешительности. Под тканью играли мышцы, как детали идеального, отлаженного механизма. Я не могла оторвать взгляд. Это было захватывающее зрелище – смесь силы, сдержанности и чего-то первобытного, что будто притягивало к ним невидимой нитью.

– Ада, мы рискуем захлебнуться тестостероном – прошептала Анна, её голос прозвучал прямо у моего уха, она тоже не отрывала взгляда от происходящего. Её тон был одновременно шутливым и серьёзным, но лицо, прижатое к щели, выдавало неподдельный интерес.

– Я и не против, – тихо ответила я, стараясь не выдать волнение в голосе. Внутри всё пылало, от головы до кончиков пальцев. Эти мужчины с их расслабленной уверенностью, непринуждёнными движениями и совершенно потрясающими телами создавали в комнате ощущение плотного, почти осязаемого магнетизма.

Мы стояли прижавшись к двери, почти не дыша. Казалось, что даже звук нашего дыхания может разрушить этот момент. Мы были словно случайные наблюдатели за неким таинством – захватывающим, манящим и чуть-чуть запрещённым. Время будто остановилось, заставляя нас наслаждаться каждым мгновением.

Внезапно в поле зрения появился мужчина, чья фигура затмила всё остальное. Его грудь, плечи, торс… Каждый изгиб тела казался выточенным руками талантливого скульптора. Свет, пробивающийся через окна, ложился на него идеально, подчеркивая силуэт. Его движения были плавными, но энергичными. Когда он застегивал ремень на экипировке, я почувствовала, как дыхание замерло в моей груди.

– Господи, это произведение искусства, – прошептала Анна, и в её голосе не было ни капли иронии. Я кивнула, не в силах оторваться от зрелища.

И вдруг, скрип паркета. Его взгляд поднялся, встретился с нашей дверью, и на мгновение комната наполнилась напряжением. Я почти могла поклясться, что он заметил нас. Его губы медленно изогнулись в улыбке – дерзкой, слегка насмешливой. А потом он подмигнул, словно специально подыгрывая нам, и вернулся к своему занятию, как будто ничего не произошло.

– Ада, бежим, – прошипела Анна, резко схватив меня за руку и утаскивая подальше от двери. Мы поспешили прочь, стараясь не выдать себя ни звуком, ни смехом, который рвался наружу. Сердца колотились так громко, что я удивлялась, как мужчины за дверью этого не слышат.

Оказавшись за стойкой, мы обе осели на пол, едва сдерживая хихиканье. Я прижала к себе фотоаппарат, а Анна, держась за рулон ткани, выглядела так, будто мы только что провернули какую-то грандиозную авантюру.

– Дурочки, – наконец произнесла я, прикрыв рот рукой, чтобы не разразиться смехом.

Анна посмотрела на меня, её глаза искрились восторгом и озорством. Мы обе знали, что эта «шпионская миссия» станет одним из тех моментов, которые будут вызывать смех ещё долгое время.

Съемка пожарных прошла на ура. Студия наполнилась особой атмосферой: смесью брутальности, игривого флирта и лёгкой напускной строгости. Это был тот редкий случай, когда напряжение первых минут съёмки быстро сменилось на искреннее удовольствие от процесса. Парни профессионально входили в образы, а мы с Анной умело направляли их.

Свет софитов подчёркивал их силуэты, превращая каждый кадр в настоящее произведение искусства. Анна, как всегда, с лёгкостью добавляла в процесс изюминку, бросая то и дело мне подмигивания и чуть игривые комментарии. Я чувствовала себя на пике вдохновения, ловя моменты через объектив камеры, каждый раз нажимая на затвор с мыслью: «Это будет шедевр».

Когда съёмка подошла к концу, в воздухе витала усталость, но она была приятной. Пожарные начали собираться, скидывая с себя образы и возвращаясь к обычной лёгкости в общении. В этот момент ко мне подошёл Давид – высокий, подтянутый. Это был тот самый парень, который застал нас с Анной, когда мы с неподобающим интересом наблюдали за их переодеванием.

– Ты знаешь своё дело, Ада, – сказал он, его голос прозвучал чуть хрипло, но это лишь добавляло ему обаяния. Он кивнул, будто хотел убедить самого себя, насколько верны его слова. – Было приятно наблюдать за тобой в процессе. Ты настоящий профессионал.

Моё сердце дрогнуло. Комплименты – простые, но искренние, – прозвучали так неожиданно и так… приятно. В груди закружилась лёгкая радость, но я старалась не выдать её. Расплывшись в тёплой улыбке, я ответила как можно спокойнее:

– Спасибо. Мне приятно это слышать.

Внутри же всё бурлило. «Пригласи меня на свидание», – мелькнула мысль, и я тут же попыталась прогнать её, сохраняя внешнюю невозмутимость.

Давид, казалось, наслаждался этим моментом. Его взгляд, спокойный, но чуть насмешливый, медленно обшаривал моё лицо, будто он изучал меня, пытаясь понять, какая будет моя следующая реакция.

– Если ты сегодня вечером свободна, – сказал он, наконец, его слова звучали легко, но уверенно, как будто он уже предвкушал мой ответ. – Я бы пригласил тебя на ужин. Что скажешь?

Его серые глаза встретились с моими, и я почувствовала, как этот взгляд буквально прожигает пространство между нами. В его голосе была та уверенность, которая никогда не оставляет сомнений: он знал мой ответ ещё до того, как я его произнесла. Но в этой игре было нечто интригующее. Я хотела растянуть момент, хотя в груди уже разлилось тихое волнение.

– Заедешь за мной? – спросила я, чуть приподняв бровь. Вопрос прозвучал небрежно, но мой взгляд упивался напряжением этой игры.

Его губы дрогнули в едва заметной улыбке, а скулы напряглись, будто он наслаждался происходящим не меньше меня. На долю секунды он отвёл взгляд, облизнув губы, и эта деталь почему-то вызвала у меня желание рассмеяться – от неожиданного ощущения лёгкости и удовольствия.

– Диктуй адрес, – произнёс он, голос чуть понизился, и в нём зазвучала нотка триумфа, которую он даже не пытался скрыть.

Я назвала адрес, и Давид, кивая, записал его в телефон. На мгновение его улыбка стала шире, а затем он сказал:

– Тогда до вечера, Ада.

Я проводила его взглядом, и, когда он отошёл, на моих губах всё ещё играла лёгкая улыбка. Этот день определённо стоил того, чтобы немного рискнуть и пустить в свою жизнь новое, неожиданное знакомство.

Сегодня мы с Анной наконец решили разъехаться по своим домам. Четыре дня бок о бок – это не только весело, но и слегка утомительно. Да и как иначе, когда мы жили как сёстры на войне: делили пространство, смеялись, выпивали и обсуждали абсолютно всё, что происходило в нашей жизни. Но сегодня вечером каждая из нас собиралась провести время по-своему. У Анны свидание с Робом, у меня – встреча с Давидом.

Я напевала под нос популярную мелодию, роясь в своём шкафу, словно искала нечто абсолютно уникальное. Пол был усыпан отвергнутыми платьями, юбками и блузками, которые почему-то категорически не подходили. Но вдруг мой взгляд зацепился за ярко-красный лоскут, выглядывающий из глубин шкафа.

– Вот оно, – пробормотала я, вытягивая облегающее карминовое платье на тонких бретельках. Его смелый крой и гладкая ткань, кажется, были созданы для одного – чтобы сводить мужчин с ума. Я прижала его к себе и, изучая в отражении зеркала, тихо прошептала:

– Ты – вызов.

Это платье невозможно было носить с чем-то под ним, оно само по себе кричало о дерзости и уверенности. Я знала, что сегодня оно должно быть на мне.

Давид встретил меня у ресторана, и его взгляд сказал всё, что он не успел произнести. Он оглядел меня с головы до ног, и его глаза на мгновение задержались на вырезе платья, прежде чем вернуться к моему лицу.

– Ты потрясающе выглядишь, – произнёс он, едва слышно, но с такой уверенностью, что мои щеки невольно вспыхнули.

Мы провели ужин, разговаривая обо всём и ни о чём одновременно. Давид был очарователен, его мягкий голос и искренние слова завораживали. Я ловила себя на мысли, что мне нравится слушать его, смотреть на него, чувствовать его присутствие. Когда он предложил продолжить вечер у него дома, решив рискнуть, я согласилась.

Его квартира была уютной, но слегка хаотичной, будто здесь жили не один, а сразу несколько человек. Мы прошли в гостиную, и я вдруг почувствовала, как Давид оказался ближе. Его рука мягко коснулась моей спины, и я ощутила, как по коже пробежал лёгкий электрический разряд.

– Ты невероятна, – прошептал он мне на ухо, прежде чем его губы нашли мои.

Этот поцелуй был стремительным и жадным. Мы пересекли комнату, не разрываясь, его руки уверенно скользили по моему телу, изучая каждую линию, каждый изгиб. Я позволила себе расслабиться, полностью растворившись в этом моменте. Его дыхание стало прерывистым, а мои руки потеряли контроль, блуждая по его плечам и груди. В какой-то момент он усадил меня к себе на колени, и я ощутила его силу.

Но этот момент не длился долго.

Громкий стук в дверь заставил нас обоих вздрогнуть. Давид отстранился, его взгляд стал напряжённым.

– Кто это? – я посмотрела на него, чуть отодвигаясь, чтобы поправить платье.

Он молчал, будто пытался понять, что делать. Но новый удар в дверь заставил его подняться.

– Открывай, Давид! – раздался женский голос снаружи, и мне стало холодно. Этот голос был полон ярости. – Немедленно!

Я уставилась на него, почувствовав, как внутри зарождается недоверие.

– Кто это? – повторила я, на этот раз с нажимом.

– Сейчас всё улажу, – пробормотал он, направляясь к двери. Но, кажется, он понимал, что объяснений избежать не удастся.

Когда он открыл дверь, внутрь ворвалась невысокая девушка с огненными рыжими волосами. Её взгляд мгновенно нашёл меня, и в глазах вспыхнула злость.

– Вот оно как, – процедила она, оглядывая меня с головы до ног. – Ты даже не удосужился скрыть это?

Я почувствовала, как кровь бросилась в лицо, но не собиралась молчать.

– Простите, а вы кто? – спросила я, сделав шаг вперёд.

– Я его девушка, – выпалила она, обернувшись к Давиду. – Или ты это теперь отрицаешь?

– Мария, это не так, как ты думаешь, – начал он, но его голос прозвучал неуверенно.

Я рассмеялась – коротко, но горько.

– Правда? А как это тогда? – я уставилась на него, чувствуя, как злость затопляет всё остальное.

Мария шагнула ко мне ближе.

– Дерзкая, да? – прошипела она. – Думаешь, можешь просто так влезть в чужую жизнь?

– Слушай, подруга, – я подняла руки, словно капитулируя, – я даже не знала о твоём существовании. Разберитесь друг с другом, а меня оставьте в покое.

– Разберёмся, не сомневайся, – огрызнулась она, переведя взгляд на Давида. – Ты просто смеешься надо мной?

Он попытался вставить слово, но я не дала ему шанса.

– Знаешь, – сказала я, поднимая сумочку, – этот вечер был ошибкой. Удачи вам.

И с этими словами я вышла за дверь, оставляя их разбираться между собой. На улице я остановилась, глубоко вдохнула ночной воздух и тихо прошептала:

– Никогда больше.

Глава 4. Ада

В растерянных чувствах я вернулась домой. Отперев дверь, вошла в квартиру, и тишина встретила меня холодом, будто сама квартира осуждала меня за этот вечер. Сумочка полетела на синий диван, стоящий в центре гостиной, а туфли я сбросила с таким раздражением, будто они были главным виновником всего моего разочарования. Резкий свет лампы, вспыхнувший под моим нажатием, беспощадно осветил всё вокруг – каждый угол комнаты, каждую деталь моей неудачи.

Пройдя по мягкому графитовому ковру, я ощутила, как ворсинки под ногами пытались поглотить моё раздражение. Но они не справлялись. Каждый шаг отдавался в теле напряжением, а в голове вертелись мысли, одна мрачнее другой. Вечер, который обещал стать сказкой, закончился в компании незнакомой разъярённой женщины и неубедительных оправданий.

На кухне свет был тусклее, и это немного успокаивало. Холодильник открывался с характерным скрежетом, будто он, как и я, пытался высказаться о моём настроении. Я вытащила банку пива, и, захлопнув дверцу чуть сильнее, чем нужно, направилась обратно в гостиную.

Плюхнувшись на диван, я обняла жёлтую подушку, чувствуя её мягкость, и на мгновение закрыла глаза. Карминовое платье, в котором я ещё пару часов назад чувствовала себя королевой, теперь казалось нелепой оболочкой. Я провела рукой по шёлковой ткани, вспоминая, с каким азартом выбирала его сегодня утром.

– Какой провал, – фыркнула я, опуская голову на подушку и закатывая глаза. Голос прозвучал в тишине как признание – острое и ироничное.

С характерным шипением я открыла банку пива. Сделала большой глоток, и горечь напитка с лёгким привкусом хмеля освежила горло, возвращая в реальность. Я уставилась в пустоту, отрешённо перебирая пальцами края подушки. Это стало привычкой: смотреть в никуда, когда внутри разрывают мысли, а в сердце свернулась усталость.

Ещё один глоток. В голове вспыхнул образ – мой телефон, пропавший несколько дней назад, и та бутылка пива, которой нахально распорядился мой незваный гость. Усмехнувшись, я мельком взглянула на банку в своей руке и, словно отвечая самой себе, тихо произнесла:

– Вот бы ты и к Давиду заглянул.

Эта мысль заставила меня улыбнуться – горько и с легкой насмешкой. Она была одновременно нелепой, забавной и странно уместной. Ведь кто знает, что было бы, если бы этот таинственный незнакомец внезапно вмешался. Может быть, вечер сложился бы иначе. Или, что вероятнее всего, ещё хуже.

Приговорив баночку пива, я задумалась, что неплохо бы повторить этот маленький ритуал. Развалившись на диване в своём карминовом платье, которое уже начало напоминать мне тугой кокон, я нехотя поднялась. Ткань, плотно обхватывающая тело, сковывала движения, но мысль о второй банке холодного напитка была слишком соблазнительной, чтобы просто остаться на месте.

Вернувшись с добавкой, я поставила банку на журнальный столик, вдохнув аромат пива, будто это был нектар богов. Затем протянула руки к замку платья на спине, намереваясь освободиться от его мучительной тесноты. Мне хотелось наконец вдохнуть полной грудью и почувствовать себя комфортно.

И тут раздался стук в дверь.

Я вздрогнула, замерев на месте, будто меня поймали с поличным. Сердце моментально сделало несколько ударов подряд, и я напряглась, вглядываясь в тёмный коридор, ведущий к входу.

– Ада, это Давид. Прошу, открой дверь. – Его голос звучал глухо, но достаточно уверенно, чтобы я не могла притвориться, будто ничего не слышала.

Моё удивление сменилось гневом. Его дерзость действительно поражала. Только сегодня я сбежала из его квартиры, ещё не остыв от унижения, а он уже здесь, на моём пороге, будто ничего не произошло.

Я беззвучно показала средний палец двери, словно она могла передать моё послание. Затем осторожно шагнула к дивану, стараясь двигаться как можно тише. «Может, подумает, что меня нет дома», – мелькнула мысль.

– Ада, я знаю, что ты дома. Я хочу всё объяснить, – вновь раздался его голос, полный мольбы.

Я замерла, прикусив губу, подняв взгляд на светильник, освещающий всю гостиную. Вот откуда он знает, что я здесь. Сердце сжалось от раздражения. Поймав взгляд на своей банке пива, я вдруг почувствовала, что мне нужно что-то крепче, чтобы выстоять этот вечер.

Его кулаки вновь ударили по двери, настойчиво, но без злобы. Он стучал так, будто боялся напугать меня, но не хотел отступать.

– Пошёл ты к черту, Давид! – выкрикнула я наконец, не скрывая в голосе злости и усталости.

Наступила короткая тишина, а затем его голос прозвучал вновь, тихо, но так, чтобы я точно услышала:

– Ада, пожалуйста, просто дай мне шанс объясниться.

Я закатила глаза, тяжело выдохнув. «Объясниться? После такого? Да лучше я часами буду слушать лекции по теории относительности, чем его жалкие оправдания.» С этими мыслями я подошла к выключателю и щёлкнула его. Гостиная мгновенно погрузилась в полумрак, только луна слегка освещала комнату.

Я знала, что он услышал звук моих шагов. Давид, скорее всего, сейчас стоял там, за дверью, и прокручивал в голове свои извинения, надеясь, что я поддамся.

Но я не поддамся.

Я направилась в ванную, чувствуя, как мои босые ноги мягко ступают по паркету. За спиной я услышала ещё пару ударов по двери, но уже менее уверенных. Его голос больше не раздавался, и это было почти победой.

За моей спиной внезапно распахнулась входная дверь с такой силой, что она размашисто ударилась о стену.

Я вскрикнула от неожиданности, инстинктивно зажмурив глаза прижимая руки к голове. Резко повернувшись, я увидела, как Давид стоял на моем пороге, его глаза, серые, почти прозрачные, полыхали яростью.

– Ты что, совсем с ума сошёл?! – ошарашено воскликнула я, чувствуя, как всё внутри сжалось.

Давид шагнул внутрь, захлопнув дверь с таким шумом, что отозвалась даже стеклянная ваза на полке. Я невольно попятилась назад, пытаясь осмыслить происходящее. Мысли вихрем рвали сознание: Что делать? Что делать? Этот вопрос, словно тревожная сирена, бил в голове, парализуя действия.

– Я просил открыть, – процедил Давид сквозь зубы, его голос звучал низко и угрожающе, словно рычание.

Он двинулся ко мне, и с каждым его шагом мне казалось, что комната становилась теснее. Я застыла на месте, как загнанный зверёк, чувствуя, как страх подкрадывается ледяной рукой к самому сердцу.

Он выглядел… пугающе. Как надвигающийся демон из кошмара, только что вырвавшийся из преисподней.

Не желая становиться узницей страха, я за долю секунды собралась с силами и побежала к кухне. Только одна мысль пробивалась сквозь хаос: Нож. Нужно добраться до ножа.

Я не успела сделать и пары шагов, как Давид сорвался с места, будто дикий кот, увидевший добычу. Его движение было таким резким и быстрым, что казалось, будто весь воздух в комнате сдвинулся вместе с ним.

– Куда собралась?! – выкрикнул он, почти схватив меня за руку.

Я дернулась в сторону, уворачиваясь, и на грани потери равновесия рванула вперед. Ещё пару шагов, и я влетела в стойку, ударившись бедром о твёрдую поверхность. Боль тут же отозвалась пульсирующей волной, но я проигнорировала её, подавив вскрик.

Не давая себе времени на размышления, я схватила первое, что попалось под руку. Серебристая сталь ножа сверкнула у меня в руке.

– Назад! – выдохнула я, резко обернувшись к нему с оружием наготове.

– Шшш… – Давид замедлился и поднял ладони в примирительном жесте, выпуская успокаивающее шипение. – Ты чего, милая? Я не причиню тебе зла.

Его голос был мягким, почти бархатным, но ноги упорно продолжали двигаться вперёд.

– Ещё шаг – и клянусь, этот нож окажется в твоей роже! – прошипела я. Пальцы судорожно сжимали рукоять клинка, ладонь вспотела, но я не позволила себе ослабить хватку.

– Ого! – Давид остановился на миг, вскинув брови. Его лицо исказила кривая ухмылка, обнажившая белые зубы. – Ты серьёзно? Я ведь просто хотел поговорить.

– Вломиться в мой дом – это называется «поговорить»

Мои руки дрожали, и мне было больно от осознания своей беспомощности. Но я продолжала держать нож ровно, стараясь убедить его – и себя – что способна на большее, чем просто угрожать.

– Положи нож, детка, – хриплым, будто уставшим голосом скомандовал он.

– Вон из моей квартиры! – выкрикнула я, а голос сорвался, поднимаясь на высокую тональность.

Давид выдохнул и опустил руки, будто

Смирившись с моим сопротивлением. Его плечи расслабились.

– Ладно, – пробормотал он, опуская голову на стоящую рядом кухонную стойку. – Я пытался.

Мои пальцы крепче сжали нож, когда он потянулся к стакану, стоящему на стойке.

Все мои чувства обострились, но я решила, что он просто хочет попросить выпить или сделать что-то, чтобы разрядить ситуацию.

Только вот он разрядил её совсем иначе.

Стакан для виски сорвался с его пальцев, стремительно полетел в мою сторону.

Я вскрикнула, вскидывая руки, чтобы прикрыть лицо.

Глухой удар разнёсся по комнате, когда стекло разлетелось о стену позади меня.

Острые осколки сыпанулись мне на плечи и пол. Холодные волны ужаса промчались по телу.

Но у Давида не было времени на паузу.

Пока я инстинктивно заслонялась, он сорвался с места. Его пальцы сомкнулись на моем запястье, в котором я держала нож. Сила удара заставила меня вскрикнуть, нож выскользнул из руки и грохнулся на пол.

– Ах ты… – Я не успела договорить, когда другой рукой он резко дёрнул меня за волосы.

Боль в коже головы вспыхнула огнём, и я потеряла равновесие, падая на кухонный пол.

– Ты сама меня вынудила, – прорычал он сквозь зубы, зажимая мою руку так, что пальцы немели.

Я металась, пытаясь высвободиться, но он был сильнее, намного сильнее.

– Теперь мы поговорим, – сказал он, низким, хриплым голосом, в котором звучала неумолимость, и резко двинулся вперед, волоча меня за собой.

Боль из-за вырванных волос вспыхнула с новой силой, горячие слёзы хлынули из глаз, застилая обзор. Мое рыдание переросло в громкие всхлипы.

– Отпусти меня, урод! – закричала я, захлебываясь слезами и гневом.

Мои руки судорожно метались, то царапая, то ударяя его по запястью, которым он намертво вцепился в мои волосы. Я пыталась высвободиться, ухватившись за его запутанные в прядях пальцы, но это было бесполезно – его хватка лишь усилилась.

Он тащил меня через комнату, как куклу, а я изо всех сил сопротивлялась. Одной ногой я зацепилась за ковер, сбивая его складками, а тело с глухим стуком ударилось о ножку дивана.

Протащив меня через гостиную, он, наконец, добрался до спальни. Я попыталась зацепиться руками за дверной косяк, но Давид лишь дернул меня за волосы сильнее, и я влетела в комнату.

Он резко поднял меня, хватив за лицо своей широкой, грубой ладонью. Челюсть заныла от силы его пальцев, сжимающих мою кожу, как тиски.

– Либо ты дашь мне то, зачем я пришел, либо я сделаю тебе больно, – прошипел он, зверски уставившись в мои глаза.

Его голос был тихим, но в нем звучало обещание, от которого кровь стыла в жилах.

Я почувствовала, как адреналин вспыхивает в моей груди и разливается по телу. Моя спина выпрямилась от злости, руки дрожали.

– Я лучше сдохну, – процедила я сквозь его стиснутые пальцы. Мои ногти впились в его кожу на руке, а в голове раздался оглушающий крик инстинкта:

«Не делай этого, не провоцируй его!»

Но действие уже вырвалось, резкое и отравленное ядом.

Я плюнула ему прямо в лицо.

Его глаза дернулись, мгновенно закрывшись от неожиданности, а затем он засмеялся – низким, рваным смехом, от которого мороз прошел по моей коже.

Он швырнул меня на кровать с такой

Силой, что у меня перехватило дыхание.

Пока он вытирал лицо тыльной стороной руки, я попыталась перекатиться к краю кровати, но не успела. Давид схватил меня за лодыжки, резко дернув назад, и я оказалась у самого края, снова под его контролем.

– Ты не убежишь, Ада, – сказал он, сжимая мои щиколотки так крепко, что боль прострелила ноги.

Я задыхалась от гнева и страха, осознавая, насколько наши силы неравны.

Его хватка была словно железный капкан, и каждый мой рывок лишь вызывал у него насмешливую улыбку.

И тогда в моей голове мелькнула мысль

– Одна из тех безумных идей, что рождаются на грани отчаяния. Все те часы, что я потратила на просмотр документалок и интервью о психологии маньяков, всплыли в памяти. Советы специалистов звучали как слабая, но всё же возможная стратегия: согласие может сломать хищника, заставить его потерять интерес.

Я сделала глубокий вдох и заставила себя замереть. Дрожь пробегала по моим рукам, но я напряглась, чтобы удержать их неподвижно. Медленно подняв глаза, я посмотрела на Давида.

– Хочешь меня изнасиловать? – произнесла я, стараясь, чтобы фраза прозвучала ровно, почти равнодушно. – Делай то зачем пришел и убирайся!

Мои слова оказались неожиданностью даже для самой себя. Это была игра на выживание, и я поставила всё на этот отчаянный ход.

Губы Давида растянулись в жестокой усмешке, обнажая клыки, его взгляд, пронизывающий и холодный, не отрывался от меня. Он сжимал мои ноги, его хватка была железной, не давая ни малейшего шанса на освобождение.

– Я здесь не за этим, детка, – его голос был низким и уверенным. Он замедлился, словно подчеркивая свою власть, затем добавил, – Но от твоего предложения я не откажусь.

Отпустив мои ноги, они безвольно опали на матрас.

Я чувствовала, как меня сковывает не только его физическая сила, но и его взгляд, который буквально врезался в меня. Я пыталась сохранить внешнее спокойствие, но внутри у меня все грохотало от страха и ярости.

– Тогда что тебе нужно? – я постаралась звучать холодно, но чувствовала, как самообладание покидает меня.

Давид не спешил. Его глаза сверкнули от какой-то непонятной удовлетворенности, прежде чем он медленно опустил руки к своему поясу.

Звук расстегивающейся бляшки разорвал тишину, и одним плавным движением он вытащил ремень, освобождая свои шлевки, словно это было частью какого-то спектакля, где он был главным действующим лицом.

Мое тело сжалось, будто готово было отразить удар от падения с огромной высоты. Давид начал двигаться огибая кровать, его шаги тяжело звучали в тишине, а его голос был тихим, но уверенным.

– Протяни руки, – слова прозвучали как приговор, резкий и жесткий, как трос, натянутый до предела.

– Еще чего! – сорвалось с моих уст, и я почувствовала, как остриё враждебности ударяет в воздух. Кажется, я почти забыла, какую роль собиралась сыграть.

Давид, не меняя выражения, приподнял бровь, как будто испытывая меня. Он подошел ближе, его глаза не отрывались от моего лица, и я почувствовала, как воздух между нами стал плотнее. – Я думал, мы договорились?

Я сглотнула, но не смогла подавить слабость, что прокралась в мое сердце. Сдерживая дрожь, я сжала кулаки и почти шепотом выдавила:

– Просто скажи, что тебе нужно, и я это сделаю. Не надо причинять мне боль…

– Руки, Ада, – снова потребовал Давид, не отрывая своих серых глаз от моих.

– Пожалуйста… – я опустила голову, не в силах сдержать слезы. Мои плечи задрожали, и я едва тормозила рыдания, которые вырывались наружу, как поток.

Он резко схватил меня за обе руки, дернул их к себе. Мгновение, и мои запястья оказались под его зажимом, а ремень, как стальной пистон, затянулся вокруг моих кистей, сжимая их до боли.

Мой плач стал неконтролируемой истерикой, вихрем, который захлестывал меня. Я рыдала, не в силах освободиться, сбежать, сделать хоть что-то. Каждое движение было – безнадежной борьбой с собственным телом, которое не слушалось.

Давид, по прежнему безмолвно, осторожно поднял мое зареванное лицо двумя пальцами за дрожащий подбородок.

В следующую секунду его рука с размаху опустилась на мое лицо. Пощечина была такой сильной, что мир перед глазами поплыл, а жгучая боль, словно кипучий поток, охватила все мое лицо.

От удара я потеряла равновесие, и моё тело упало на мягкую перину кровати. Удар был настолько сильным, что я не сразу поняла, что произошло. Воздух застрял в легких, я почувствовала, как мой мир будто сжался в одну точку, и на несколько секунд я выпала из реальности.

Только через мгновение я смогла наконец сделать глубокий вдох, который, казалось, разорвал мою грудь.

– Послушай меня, Ада, – произнес Давид, выдыхая, словно сбрасывая с себя всю накопленную агрессию. Он уселся на кровать рядом с моим парализованным от шока телом.

– Ты работаешь на «Аспид»? – спросил он спокойным, почти безразличным голосом, как будто это была самая обычная из возможных бесед.

В моей голове мысли начали формироваться, но они были обрывочными и туманными, как будто я хотела собрать осколки стекла. Я неуверенно попыталась сесть, поджав ноги, как если бы таким образом могла стать невидимой, исчезнуть из его поля зрения. Я чувствовала себя маленькой, беспомощной, как потерянный ребенок, который не знает, куда спрятаться.

– Я… я не знаю, что это такое, – выдохнула я, голос мой едва пробился через сдавленное обидой горло.

– Тогда зачем ты следила за нашим человеком и кому ты слила фотки, которые сняла в переулке? Спросил Давид все тем же спокойным тоном.

Мои глаза расширились от услышанного. Неужели последствия моего любопытства действительно могут быть такими серьезными. Страх захлестнул меня, и я почувствовала, как лед сковывает мои органы.

– Давид, прошу, поверь мне, – я начала говорить, голос дрожал от волнения, – Я клянусь, это было просто любопытство. Я не знаю тех людей, которых сняла в тот вечер. Умоляю, я не знала, что все так закончится. – слезы снова сыпались по щекам.

– Людей? – Его взгляд стал еще более настойчивым, он нахмурил брови и прищурился, как будто пытаясь разобраться в моих словах. – Сколько их было?

– Двое, там было двое мужчин, – затараторила я, проглатывая очередную порцию слез. – Один был очень высокий, кажется, в кожаной куртке. А другой был в белом или в каком-то светлом пиджаке. – Я судорожно искала в памяти хоть какие-то детали, мои глаза метались по комнате, как будто они пыталась найти хоть одно подтверждение моим словам.

– Покажи мне те фото, – скомандовал Давид, не отрывая взгляда от моего лица.

– У меня их нет, – выдавила я, еще сильнее разрыдавшись, не отрывая жалобного взгляда от Давида. – Кто-то пробрался в мой дом и стащил мой телефон, а на следующий день он снова оказался в квартире, но фото были удалены… Горькие слезы текли по моему лицу, словно они оплакивали нелепость моей версии.

Громко выдохнув, Давид поднял взгляд к потолку.

– Ада… – его голос звучал так, будто я была самым большим разочарованием в его жизни. – Ты думаешь, я в это поверю?

Он снова посмотрел на меня.

– Я клянусь, – рыдая, выдавила я, в надежде, что хоть как-то смогу достучаться до него.

Он развернулся ко мне и дернул меня за ногу с такой силой, что колено протестующе щелкнуло, и я скользнула по простыне, оказавшись на спине. Прежде чем успела осознать, что происходит, он перекинул ногу через мои бедра, оседлав меня. Тяжесть его тела словно цепи приковала меня к кровати, лишив всякой возможности двигаться.

– Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!

– взмолилась я, рыдая, пытаясь хоть как-то оттолкнуть его связанными руками.

Моё сердце колотилось так сильно, что казалось, будто оно вот-вот разорвётся.

Я зажмурила глаза, молясь о чуде, желая исчезнуть, раствориться, стать крошечной. Громкий хлопок, словно удар грома, разорвал воздух. В тот же миг что-то тёплое и липкое окропило моё лицо.

Я резко распахнула глаза. Мир вокруг будто замер. Давид пошатнулся, его лицо исказилось, как будто он пытался понять, что только что произошло. На его рубашке темнело пятно, которое быстро расширялось, зловеще мерцая под мягким светом лампы. Он медленно опустил руку к груди, и пальцы коснулись раны.

– Чт… – прохрипел он, но слова оборвались. Его тело обмякло, и он рухнул на меня всей своей тяжестью.

Я боялась пошевелиться. Тишина резким ультразвуком пульсировала в моих ушах, оглушая. Тело Давида, неподвижное и тяжелое, давило на меня, перекрывая дыхание. Но внезапно эта невыносимая тяжесть исчезла. Я резко вдохнула, наполнив легкие воздухом, как утопающий, который наконец вынырнул на поверхность.

Надо мной возникла фигура. Высокий мужчина, наклонившийся так близко, что я могла рассмотреть его черты. Его карие глаза чайного цвета смотрели прямо в мои.

Не произнеся ни слова, он просунул одну руку под мою шею, другую под ноги. Его движение было настолько уверенным и точным, что я почти не почувствовала рывка, когда он поднял меня с кровати. Он вынес меня из спальни, спасая от кошмара.

Глава 5. Ада

Мужчина нес меня к машине, словно мешок с картошкой, даже не сбавляя шаг. Его лицо было абсолютно бесстрастным, но напряжённые мышцы рук выдавали скрытую мощь. Высокий, крепкий, с выточенными чертами лица – он мог бы сойти за героя какого-нибудь боевика. В голове мелькнула мысль: этот человек не только опасен, он привык к насилию.

– Могу идти сама, – выпалила я, надеясь хоть немного сохранить достоинство.

– Не доверяю, – коротко ответил он.

Холодный воздух резанул кожу. В карминовом платье без рукавов я ощущала каждый порыв ветра, а босые ноги дрожали от прикосновения к осенней сырости. Когда он опустил меня на землю у машины, я с трудом сдержала рвущуюся наружу дрожь – от холода и страха.

Он открыл заднюю дверь, усадил меня внутрь и резко захлопнул её, будто я была проблемным ребёнком.

– Куда ты меня везёшь? – мой голос прозвучал резче, чем я планировала, но паника делала своё дело.

– За кофе, – последовал равнодушный ответ.

Я остолбенела, пытаясь понять, шутит он или нет.

– Кофе? – переспросила я.

– Тебе нужно прийти в себя, – он спокойно завёл машину. – И это неплохое средство, чтобы согреться.

Он так уверенно говорил, что я на секунду засомневалась в своих подозрениях. Но только на секунду.

Я оглядела салон. Чёрная кожа, металлические вставки, запах табака и… оружейного масла? Это была не просто машина. Это был мобильный бастион, где всё предусмотрено. Включая блокировку дверей.

Я повернула голову к окну, стараясь сосредоточиться на окружающих деталях. Деревья мелькали в свете редких фонарей, листья кружились под порывами ветра. Каждое дерево, каждый поворот казались возможным шансом для побега.

Когда мужчина свернул на парковку у круглосуточной кофейни, я почувствовала прилив адреналина.

– Сиди здесь, – сказал он, заглушив двигатель.

– Что, даже выйти нельзя? – бросила я.

– Только попробуй, – он бросил на меня взгляд через плечо, затем вышел, захлопнув дверь.

Дождавшись пока он зайдет в кофейню, я прижалась к двери, пытаясь найти кнопку разблокировки. Сердце билось, как сумасшедшее. Вдох. Выдох. Сейчас или никогда.

Мой палец нашёл нужную кнопку, и я, почти не раздумывая, нажала её. Замки щёлкнули, и я рывком открыла дверь. Холодный воздух обжёг кожу, но я бросилась вперёд, босыми ногами по сырой земле, чувствуя, как острые камни и мокрые листья впиваются в ступни.

– Ада! – голос моего «спасителя» грохнул по ночи, как выстрел.

Я обернулась на секунду – он стоял у входа в кафе с двумя стаканами в руках. Его спокойствие было пугающим. Я бросилась за угол здания, выискивая укрытие.

– Стой, идиотка! – его голос уже звучал ближе.

Паника захлестнула меня, в голове билась одна мысль: спастись! Я нырнула за угол ближайшего здания, задыхаясь от напряжения.

Но через мгновение меня поймали. Его рука обхватила мой локоть, словно стальная хватка.

– Быстрая, но не настолько, – выдохнул он, явно не испытывая ни злости, ни раздражения.

– Отпусти меня! – выкрикнула я, дёргаясь, как могла.

– Ты думаешь, я причиню тебе вред? – он слегка нагнулся, чтобы взглянуть мне в глаза.

– А разве нет? – выпалила я, чувствуя, как холод и страх превращаются в гнев.

Он лишь покачал головой и слегка отпустил мою руку, давая понять, что не собирается причинять вреда.

– Если бы хотел убить, сделал бы это ещё в квартире, – произнёс он спокойно. – Но если ты продолжишь убегать, я передумаю.

– Это совсем не успокаивает, – прошипела я, с трудом подавляя злость.

Его взгляд стал серьёзнее.

– Ада, ты жива, потому что я вмешался.

Эти слова ударили сильнее, чем я ожидала. Внутри что-то оборвалось, но я не собиралась показывать слабость.

– Вернёмся к машине, – он отпустил мою руку, но встал так, чтобы я не смогла снова рвануть в другую сторону. – И, пожалуйста, не заставляй меня снова гоняться за тобой.

Молча я поплелась к машине, чувствуя, как холод пробирает до костей.

Когда мы вернулись к машине, он взял оставленный им на капоте кофе, сел в машину и подал мне стакан.

– Выпей. Это помогает, – его голос снова стал спокойным, почти тёплым.

Я взяла стакан, но так и не сделала ни одного глотка.

Я сидела на заднем сидении, обхватив пальцами горячий стакан кофе, и молчала. Слова будто застряли в горле, а мозг не переставал искать способы сбежать. Бежать далеко, не оглядываясь.

Но взгляд всё равно невольно цеплялся за него – за мужчину, который только что без особого труда вытащил меня из лап смерти, а теперь спокойно пил кофе, как будто ничего не произошло.

Лицо этого человека было словно высечено из гранита. Линия челюсти резкая, острая, будто срезанная лезвием ножа, подчёркивала силу характера. Высокие скулы придавали его лицу выражение строгой скульптурной красоты, а нос – прямой, чуть расширяющийся у основания – дополнял этот идеальный профиль. Свет от фонаря у обочины обрисовывал каждую деталь: кожа матовая, с легким загаром, как у человека, который много времени проводит на открытом воздухе.

Коротко подстриженные волосы, тёмные, но с лёгким рыжеватым отливом в местах, где их касался свет, подчёркивали суровость его черт. Эта практичная стрижка не оставляла ни капли лишнего – каждая деталь была функциональной, как и он сам. Щетина, покрывающая его челюсть и щеки, выглядела небрежно, но при этом добавляла ему ещё больше мужественности. Щетина не была слишком густой, а оставляла ощущение лёгкой неряшливости, которая на удивление ему шла.

Губы были сжаты в прямую линию, уголки чуть опущены, будто он привык скрывать свои эмоции. Но их форма выдавали силу: верхняя губа была тонкой, а нижняя чуть полнее, с лёгкой складкой посередине.

Его широкие плечи, мощные и крепкие, казалось, были созданы для того, чтобы нести невыносимый груз ответственности. Черные, как ночь, тактические штаны плотно обтягивали его мускулистые бедра, а облегающая куртка с высоким воротником подчёркивала рельефную грудь и талию. Даже через ткань чувствовалась сила его тела, будто под одеждой пряталась стальная броня.

Его руки были крупными, с длинными пальцами и жилистыми предплечьями, которые обнажались при каждом его движении. На коже виднелись тонкие шрамы – не хаотичные, а ровные, как линии, нанесенные с особой жестокостью и точностью.

– Долго пялиться будешь? – его голос прозвучал ровно, но с лёгкой насмешкой.

Я вздрогнула, словно он поймал меня за чем-то запретным, и быстро уставилась в окно.

– Я… не пялилась, – ответила резко, больше защищаясь, чем отрицая.

– Ну да. – Он вздохнул и чуть развернулся ко мне.

– Что? – выдавила я, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Что тебе сказал этот, как его… Давид? – Он говорил спокойно, но в голосе проскальзывало что-то стальное, словно каждое слово было выверено.

Я прикусила губу. Как будто этот вопрос внезапно вытащил из меня весь кислород.

– Он спросил, работаю ли я на «Аспид». – Я сделала паузу, чтобы посмотреть на его реакцию, но он лишь поднял бровь.

– А ты что? – уточнил он.

– А что я могла ответь? Я даже не знаю, что такое этот «Аспид». – Я перевела взгляд на свои босые ноги, которые дрожали от холода и нервов. – Я не знала, что мне делать.

– Логично, – спокойно отозвался он.

– А теперь я не знаю, что делать с тобой, – вырвалось у меня раньше, чем я успела обдумать.

Мужчина не ответил сразу. Он посмотрел на меня, потом снова сделал глоток кофе, словно обдумывая ответ.

– Ты не знаешь, доверять мне или нет, – констатировал он. – Снова логично.

– Если ты это понимаешь, то почему просто не скажешь, что тебе нужно? – Мой голос дрожал, но я старалась держаться уверенно.

– Я скажу… Давид прикрывался работой пожарного, а сам работал на злого дядю. Остальное позже. – он говорил так спокойно, словно это был урок в классе, а не обсуждение моей жизни. – А пока ты можешь захотеть сделать глупость вроде побега.

Мой взгляд снова метнулся к дверям.

– Даже не пытайся, – добавил он с лёгкой улыбкой, не глядя на меня.

– Почему это? – выдохнула я.

– Потому что я тебя поймаю – его слова звучали, как обещание.

Я сжала руки на стакане, чувствуя, как горячий напиток согревает замёрзшие пальцы, но не спасает от дрожи внутри.

– Зачем всё это? – наконец спросила я. – Почему ты вмешался?

Его взгляд встретился с моим, и в этот момент всё остальное исчезло. Я почувствовала, как что-то давит на грудь. Он явно хотел сказать что-то, но вместо этого повернулся вперёд и завёл машину.

– Выпей кофе, Ада. Он остывает.

Его спокойствие бесило меня. Хотелось выбросить этот стакан в окно, кричать, требовать объяснений, но что-то внутри меня останавливало. Словно я понимала, что сейчас каждое моё слово, каждый шаг могли стать роковыми.

А в голове продолжала крутиться мысль: Как отсюда сбежать?

Машина тронулась с места, и я почувствовала, как по телу пробежал неприятный холодок. Улицы за окном выглядели пустынно и безлико, словно отражение моего состояния. Я осторожно огляделась, будто ожидая, что он вот-вот свернёт куда-нибудь в сторону леса или заброшенного склада.

– Куда мы едем? – голос прозвучал резче, чем я хотела, но я не собиралась извиняться.

Он бросил на меня взгляд в зеркало заднего вида, но не ответил.

– Ты собираешься похитить меня? – спросила я уже громче, срываясь на истерику.

– Похитить? – его тон был таким насмешливым, что мне захотелось ударить его этим несчастным стаканом кофе.

– Я серьёзно, – выпалила я, игнорируя его издевательский тон. – Ты вытащил меня из квартиры, посадил в машину и возишь по ночному городу. Я не знаю, кто ты, и понятия не имею, чего ты хочешь.

Он снова перевёл взгляд на дорогу, но губы дрогнули, будто он удерживал смешок.

– Ты знаешь, что я спас твою жизнь, верно?

– Может, только для того, чтобы убить позже, – пробормотала я, сжимая стакан так сильно, что он угрожающе хрустнул.

– А кофе купил как последнюю трапезу перед казнью? Его сарказм уколол меня.

– Тогда куда мы едем? – Я прижалась к двери, словно это могло меня защитить.

Мужчина слегка качнул головой, будто сдаваясь перед моей паранойей.

– Мы просто катаемся, чтобы дать моим людям время на уборку.

– Какую уборку? – Я нахмурилась, подозревая, что это ещё одна уловка.

– Трупа в твоей квартире, – ответил он с таким спокойствием, будто говорил о смене лампочки. – И двери, которую этот мудак сломал, когда решил вломиться к тебе.

Я замерла, чувствуя, как мысли начали путаться.

– Что? – только и смогла выдохнуть.

– Моя команда сейчас убирает следы, – пояснил он, слегка повернув голову в мою сторону. – Чтобы тебя не отправили в тюрьму за самооборону.

– Т-так… он не выжил? – Мой голос предательски дрогнул, хотя я прекрасно знала ответ.

– Был бы жив, я бы тебя не вытащил, – сказал он холодно, даже без намёка на сожаление.

Я прижала ладонь ко лбу, чувствуя, как голова начала кружиться. Всё, что я пережила за последние несколько часов, навалилось с новой силой.

– Тебе стоит привыкнуть к тому, что люди в этом бизнесе редко доживают до спокойной старости, – добавил он, будто делился житейской мудростью.

– В каком ещё бизнесе? – спросила я, пытаясь успокоиться.

– Аспид, Давид.

Я замотала головой, всё ещё не понимая, почему он вообще решил вмешаться в мою жизнь.

– Не думай об этом, – его голос стал мягче. – Просто доверься мне на этот вечер.

– Довериться тебе? – Я фыркнула. – Ты хоть понимаешь, как это звучит?

– Лучше, чем сидеть в квартире с мёртвым парнем, не так ли?

Он был прав, и это меня злило.

Я не знала, что делать. Всё, что происходило, ощущалось настолько странно, что я никак не могла поверить. Каждая минута в этой машине казалась вечностью. Он сидел рядом, спокойно ведя машину, но я всё ещё не могла понять, кто он. Почему спас меня? Почему не убил, как я думала сначала?

– Как тебя зовут? – наконец, выдавила я из себя, пытаясь хоть как-то разбавить это молчание. И чтобы самой отвлечь мысли от смерти Давида.

Он не посмотрел на меня, продолжая сосредоточенно вести машину. На его лице ничего не менялось.

– Торин, можно Тор, – сказал он, как-то тихо, но решительно.

Ну конечно, так я тебе и поверила. Подумала я. Мне казалось, это банальная ложь. С чего бы ему говорить мне свое настоящее имя.

Мы ехали по городу, и я старалась держать свои мысли в узде. От этой дороги в голове все путалось. Мне не хотелось верить, что он просто вывез меня, чтобы сделать со мной что-то плохое. Я то и дело прокручивала в голове возможные сценарии. Как только я окажусь в своей квартире, сразу бегу в полицию. Пусть он даже и спас меня, это не отменяет того, что я не знаю, что за человек он на самом деле.

Мы наконец подъехали к моему дому. Я почувствовала, как камень упал с души, но одновременно в груди все сжалось. Мы приехали. Мы здесь. Но меня всё ещё не покидало чувство, что я в ловушке.

Торин вышел первым и, обойдя машину, открыл дверь с моей стороны. Я была готова выскочить наружу, но застыла, когда он снял куртку и протянул её мне.

– Надень. Замёрзнешь, – коротко бросил он.

– Что? – Я уставилась на него, сбитая с толку.

– Платье красивое, но босиком и с голыми плечами ты рискуешь заболеть. – Он поднял бровь, видимо, считая, что этот аргумент достаточно убедителен.

Я взяла куртку, по привычке пробормотав «спасибо». Куртка была тяжёлой, пахла табаком, кожей и чем-то ещё, незнакомым, но странно успокаивающим.

Мы поднялись на этаж. Когда мы подошли к моей двери, я сразу заметила, что вокруг собрались несколько соседей. Из-за шума этой ночью они, видимо, не могли уснуть и, не выдержав, решили выйти проверить, что происходит.

У двери стояла пожилая женщина, которая всегда любила заглядывать ко всем в квартиры и приносить угощения. Она взглянула на нас с беспокойством в глазах, и её взгляд сразу задержался на Торине. Вероятно он казался ей чужаком.

– Ада, ты в порядке? – спросила она, подходя ближе.

Я открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент Тор, не давая мне шанса, быстро обнял меня за плечи, почти прижимая к себе. Его вторая рука на моем локте сжалась сильнее, чем я ожидала, и я почувствовала, как напряжение стало буквально выпирать из каждой его мышцы. Он не позволил мне ничего сказать, мне казалось, что он как-то мгновенно взял контроль над ситуацией.

– Всё в порядке, – спокойно сказал он, не замечая ни взгляда женщины, ни множественных вопросов, которые явно маячились на её губах. – Были попытки ограбления, пробовали взломать дверь. Ада в безопасности, теперь с ней всё хорошо, ей нужно немного отдохнуть. Завтра мы с Адой пойдём в полицию и подадим заявление.

Соседи на мгновение замолчали, не зная, что ответить. Все они выглядели обеспокоенно, словно не верили, что такое может происходить прямо в нашем доме. Но Тор говорил с такой уверенностью, что я даже начала сомневаться в собственной правоте. Как-то странно было чувствовать, что он контролирует этот момент так легко, а я оставалась лишь сторонним наблюдателем.

Женщина с соседнего этажа, та, что всегда носила розовый халат и рассыпала сплетни, казалось, немножко смутилась. Её взгляд на нас был долгим, с опаской, но она наконец кивнула, осознавая, что она просто не может вмешаться.

– Понимаю… – сказала она с явным облегчением. – Главное, что ты в порядке. Мы на всякий случай всегда рядом, если что.

Тор покивал в ответ, не позволяя ей говорить дальше. А я стояла, сжав зубы, ощущая, как моя рука болит от его хватки. Он не отпустил меня, даже когда соседи начали расходиться, тихо перешептываясь. Они уходили, но их взгляды всё равно оставались на нас. Всё это время я ощущала себя как на перекрёстке, как будто момент, когда можно было всё изменить, ускользал от меня. Но что я могла сделать? Мои мысли путались, и каждый раз, когда я пыталась что-то сказать, Тор как будто запирал меня в клетке своим молчаливым командованием.

Когда дверь за соседями закрылась, я почувствовала, как его рука наконец отпустила мой локоть. Я не сразу двинулась. Всё ещё ощущая давление его хватки, я сделала шаг вперёд и вошла в свою квартиру. И тут меня как будто ударило – всё было совершенно другим. Это была не моя квартира.

Сначала я заметила диван. Он стоял на своём месте, но теперь его синий цвет был таким насыщенным, а желтые подушки, которые когда-то казались мне немного выцветшими, теперь выглядели новыми, как будто только что купленными. Я оглянулась, графитовый ковер, который казался запылённым и вечно мялся, теперь был пушистым и идеально ровным, как будто никто не ступал по нему. В воздухе не было ни малейшего следа того беспорядка, что я оставила после того, как меня вырвали из этого мира. Всё выглядело так, словно не было никаких ночных сцен, криков или хаоса.

Мне стало не по себе. Эта чистота смутила меня. Я вдруг почувствовала себя чужой в своей же квартире, словно кто-то построил из неё совершенно новый мир, который не был моим. Я хотела, чтобы всё вернулось назад. Чтобы я вернулась домой. И даже его куртка на плечах перестала меня согревать.

Я осторожно направилась в спальню, надеясь, что не обнаружу там человеческий труп. Зашла в комнату, и всё сразу же прояснилось – тело Давида уже не было здесь. Лёгкая тревога, которая ещё оставалась в груди, вдруг растаяла, и я выдохнула с облегчением. Его тело исчезло, а вместе с ним и вся тяжесть этой ночи.

Я сняла куртку Торина и медленно повернулась к нему. Он стоял у двери, не двигаясь, и я почувствовала, как его взгляд тянет меня обратно в этот мир, в котором я сейчас не могла найти себя. Я подошла и отдала ему куртку. Я надеялась, что этот жест даст ему понять, что я хочу быть одна, чтобы он наконец-то ушёл. Но, с другой стороны, мне было так страшно оставаться здесь, в пустой квартире. Не зная, что будет дальше. В его компании было как-то неуютно, но и его отсутствие не давало мне гарантии безопасности. Он взял свою куртку и надел её, что, на мой взгляд, означало, что он действительно собирается уйти. Я выдохнула с таким облегчением, что едва удержалась от того, чтобы не закрыть глаза и не поблагодарить звёзды, что всё наконец-то заканчивается.

– Я ухожу. – Его голос вернул меня к реальности, и я резко посмотрела на него. – Предупреждаю, ты не сможешь позвонить в полицию или выйти из дома. Моя команда об этом позаботилась. Я помог тебе, теперь ты помоги мне.

Эти слова пронзили меня, как ледяной дождь. Я уставилась на него, не в силах сразу осознать, что он только что сказал.

Чем я могла помочь этому убийце или кем он там себя считал? Что он от меня хотел? Попросить что-то в обмен за спасение? Мне хотелось накричать на него, но вместо этого я замерла, ощущая, как закипает внутри злость, страх и что-то ещё, что я не могла объяснить.

– Что ты имеешь в виду? – Слова сорвались с моих губ, хотя я едва могла их произнести. Это было как маленькое противостояние, моя последняя попытка понять, во что я вляпалась.

Он стоял, поправляя куртку, его взгляд был таким же спокойным, как и всегда, а его уверенность в себе давила и бесила меня.

– Раз так случилось, что тот, кто отправил к тебе Давида, считает, что ты работаешь на Аспид, значит, это приведет к тебе еще наемников, – сказал он, его голос ровный, как и всегда. Он замолчал на мгновение, будто пытаясь убедиться, что я все поняла. – Это как раз мне и нужно. Побудешь немного приманкой.

Он подмигнул мне, и я почувствовала, как что-то внутри меня сжалось. Я покраснела от злости, потом побелела от ужаса. Мои глаза чуть не выкатились от абсурда. Я даже не могла найти слов, чтобы адекватно отреагировать.

– Чего?! Кем мне для тебя побыть?! – Мои руки дрожали, и я с трудом пыталась осознать, что он только что сказал. Всё это казалось невероятным. Нереальным. Как он мог просить меня об этом?

– Уверяю, ты не пострадаешь, – его голос был таким же спокойным, как и всегда. Казалось, что для него всё это – обычное дело. Но мне не было до смеха.

– Не пострадаю?! Я живой человек! Ты не имеешь никакого права подвергать меня такой опасности! – Я закричала, не в силах сдержать гнев. Всё это было просто невыносимо.

Его взгляд даже не изменился.

– Это не я подверг тебя опасности. Это сделала ты, когда нащелкала те фото в переулке, – произнес он, словно это был неважный факт, как мелочь, которую он просто озвучивает.

Эти слова ударили меня, как молния. Ужас сковал меня от услышанного. Как это? Как я могла так оказаться в этой ситуации?

– Так это ты? Ты был в том переулке? – Медленно проговорила я, не веря в происходящее. Всё вокруг словно поблекло, а в голове, как застрявшая пластинка, крутились только эти слова.

– Я. Так же я тот кто удалил те фото с твоего телефона, – выдал он еще один шокирующий факт. Я стояла, не зная, что делать с этим знанием, с этой жуткой правдой.

Боже, не верю, что это происходит на самом деле. Я почувствовала, как мои ноги едва держат меня. Паника, отчаяние и злость переполняли меня. Это не могло быть правдой. Этот человек, стоящий передо мной, был тем самым мракобесом, который вламывался в мою жизнь, вырвал контроль и теперь пытался управлять мной.

Я снова посмотрела на него, и в этот момент во мне что-то тронулось. Злость, которая как огонь вырвалась наружу. Я не могла поверить, что он так спокойно всё это говорит, что он стоит передо мной, и продолжает манипулировать моей судьбой. Я замахнулась, словно собрав все силы, чтобы врезать ему по челюсти, сделать хоть что-то, что вернёт мне хотя бы часть контроля.

Я забыла о том, какой огромный и сильный мужчина стоит передо мной. Мне было не важно, сколько он может весить, сколько лет у него опыта, сколько людей он убрал за свою жизнь. Всё, что я хотела в тот момент, это, чтобы он почувствовал, что я не такая уж беззащитная.

Он резко схватил мою руку, которая, по моим расчетам, летела прямо в его башку. Его пальцы сомкнулись железной хваткой, и мгновенно он скрутил обе мои руки, не давая даже пошевелиться. Я взвизгнула от боли, едва сдержав слёзы, и не успела понять, как оказалась в его власти.

– Давай не будем, Ада, – его голос был холодным, даже не пытался звучать угрожающе, просто сухо и безразлично.

– Я сейчас отпущу тебя и уйду.

– Конченный ублюдок! – Выплюнула я, сдерживаемая его крепкими руками. Я не могла даже дернуться. Сердце стучало в груди так сильно, что казалось, оно вот-вот вырвется наружу.

Он усмехнулся, зная, что держит меня в своей власти, и снова сказал:

– Отпускаю на счёт три. Один… два…

И тут я почувствовала, как его хватка ослабла. На три он действительно отпустил меня. Мгновенно я подскочила, схватившись за ноющие от боли запястья.

Жгучая боль моментально ударила в мои нервы, но я не могла подумать о ней, слишком сильно я была ошарашена тем, что только что произошло.

– Я ухожу. Завтра я вернусь, – произнёс он, как будто это было для него просто дело. Его взгляд был странным, как на игрушку, с которой можно поиграть и оставить.

Потом он развернулся и, не сказав больше ни слова, вышел из квартиры. Я осталась стоять в пустой тишине. Дверь с глухим звуком захлопнулась за ним.

В тот момент я больше не выдержала. Ноги подкосились, и я рухнула на пол, разрыдавшись так, как никогда прежде. Горе нахлынуло внезапно, как мощная волна, от которой невозможно спастись. Мир потемнел, все звуки исчезли, оставив лишь удушающее ощущение безысходности.

Слёзы лились без остановки, и я не могла поверить, что всё это происходит наяву. Это не сон, не страшный фильм, который можно перемотать. Это была реальность – жестокая, холодная, от которой нельзя скрыться.

Я рыдала на полу, пока последние слёзы не покинули меня. Спустя два часа я уже просто лежала, иногда слабо всхлипывая. Чувство опустошённости заменило боль. Казалось, что мне больше нечего чувствовать.

Собрав остатки сил, я поднялась и направилась в ванную. Шаги были тяжелыми, как будто я несла груз собственного разбитого сердца. Подойдя к зеркалу, я увидела своё отражение: опухшие глаза, покрасневшее лицо, растрепанные волосы. В некоторых местах виднелись капли крови Давида, которые я не вытерла.

Я не смогла долго смотреть на себя. Отвела взгляд, с трудом включила душ и шагнула под поток воды. Закрыв глаза, я мысленно молила её смыть с меня весь этот кошмар, забрать боль, страх и хоть немного облегчить мою душу.

Выйдя из ванны, я на автомате побрела в спальню. Свет в комнате остался включённым – то ли от страха, то ли потому, что мне было всё равно. Пусть горит, пусть хоть всё сгорит, мне казалось, я больше не способна ни на что реагировать.

Я упала в постель прямо в махровом халате. Мягкие объятия одеяла и перины немного смягчили острый ком в груди. Я свернулась калачиком, обняв соседнюю подушку, как будто она могла заменить человеческое тепло.

Если честно, мне хотелось к маме. Как в детстве, когда стоило только прижаться к её плечу, и все страхи исчезали. Она бы спасла меня от этих страшных монстров, которые раньше жили только в моём воображении, а теперь перебрались в реальность.

Эта мысль убаюкала меня. Не успела я опомниться, как тяжёлые веки закрылись, и я погрузилась в царство Морфея. Мир остался где-то далеко, а в моих снах, наверное, я снова была маленькой девочкой, которая верила, что мама способна спасти её от всего.

Глава 6. Тор

В бинокль я наблюдаю за двумя охранниками, патрулирующими вход особняка, в который мне нужно попасть. На сегодня моя цель – Реган Кар. Для всех он успешный бизнесмен в сфере поставок строительных материалов, но за этим фасадом скрывается другая сторона: наркоторговля, контрабанда, черные деньги. Он попал на радары «Аспид», и теперь ему предстоит продать свои активы конкурирующей компании за гроши, та в свою очередь поглотит его бизнес в ближайшее время. Реган оказался слишком жадным ублюдком, чтобы довольствоваться честным бизнесом, и теперь его деньги, заработанные на наркоте, оставили жирный след, по которому я и вышел на него.

В ухе у меня наушник, на линии Ганс Рюстов – мой друг и по совместительству коллега. Мы оба попали в «Аспид» еще подростками. Сейчас Ганс – мои глаза и уши, а я – его руки.

– Заходи с западного входа, – говорит Ганс, – Реган только что поднялся с девушкой на второй этаж.

– Понял, – отвечаю, не отрывая взгляда от охранников.

Я весь в черном: водолазка, перчатки, джинсы. Внешность, без лишних деталей. Всё должно быть так, чтобы я сливался с тенью и не привлекал внимания. Вижу, как охранники проходят мимо, и в этот момент я исчезаю в тени, почти касаясь руками земли.

Я скользнул в сторону западного входа, остановившись в тени у стены. Проверил часы. До смены маршрута охраны оставалось несколько секунд.

– Сигнализация? – шепотом спросил я, поднимая взгляд на дом.

– Уже отключена, – ответил Ганс. – Добро пожаловать, приятель.

– Хорошо.

Двое охранников, что патрулировали периметр, начали двигаться к восточной стороне. Всё как по расписанию. У меня было не больше двадцати секунд, чтобы открыть дверь и оказаться внутри. Вытянув из кармана набор для взлома, я присел у замка. Несколько мгновений – и тихий щелчок сообщил о том, что преграды больше нет.

Я скользнул внутрь, закрыв за собой дверь. Полная тишина, даже гул вечеринки, доносящийся из гостиной, здесь не ощущался. Я оказался на кухне. Она была чистой и просторной: большие рабочие поверхности, стальной холодильник, ряд кастрюль, аккуратно расставленных на стойке. Никого. Повар, скорее всего, давно спит в своей комнате.

Тихо передвигаясь вдоль стены, я случайно задел локтем кастрюлю, стоящую на самом краю. Она начала падать, но моя рука сработала быстрее гравитации. Ловлю её за ручку, замерев на секунду, прислушиваюсь. Тишина. Аккуратно ставлю её обратно на место, убедившись, что теперь она стоит надёжно.

– О, вот это мастерство, – Тор повелитель кастрюль. – Как ты думаешь, найдется для тебя место в Асгарде?

– Можешь молчать? – буркнул я.

– Размечтался.

Я закатил глаза и продолжил движение. С кухни я попал в столовую – массивный деревянный стол, стулья с резной спинкой, стеклянная витрина с фарфоровой посудой. В этой части дома царила полная темнота, освещённая лишь светом луны, проникающим сквозь окна. Двигаться нужно было ещё осторожнее: каждое неверное движение могло выдать меня.

– Ладно, ковбой, – снова раздался голос Ганса. – Следующая остановка – лестница. Но будь готов, в гостиной охрана начала шевелиться.

Я приблизился к двери, ведущей к лестнице на второй этаж. Всё шло гладко, вдруг голос Ганса прервал мой внутренний таймер:

– Помеха на 12 часов.

– Принял, – ответил я шёпотом, мгновенно прижимаясь к дверному косяку.

Дверь передо мной открылась. В комнату вошёл охранник: низкий, коренастый, в идеально сидящем чёрном костюме, с тяжелой походкой.

Я затаился, дожидаясь момента. Как только он оказался спиной ко мне, я выскользнул из укрытия и резко обхватил его шею. Быстрым движением свернул ему позвонки, и его тело беззвучно обмякло в моих руках.

– Это было чисто, – пробормотал Ганс в наушнике. – Может, тебя повысить до уборщика?

Я не ответил, сосредоточившись на задаче. Подхватив тело подмышки, я аккуратно оттащил его к стене, уложил так, чтобы его случайно не обнаружили. Проверил время. Всё ещё в графике.

Подойдя к лестнице, я обернулся: тишина. Осторожно, чтобы не издать ни звука, я преодолел её за секунду. Второй этаж встретил меня длинным коридором, в конце которого слышались приглушённые голоса. Где-то рядом работал кондиционер, из-за чего создавался лёгкий гул.

– Второй этаж чист, – тихо сообщил Ганс. – Реган в дальней спальне с девушкой. Ты у цели.

Я провёл рукой по нагрудному карману, проверяя, на месте ли документы, которые нужно было заставить его подписать. Всё было под контролем.

Быстрым крадущимся бегом я достиг дальней комнаты. Теперь уже отчётливо слышал, как этот жирный ублюдок ворковал, отвешивая сальные комплименты своей спутнице. Ганс продиктовал:

– Помеха на 6 часов.

Я развернулся и быстрым шагом вернулся к началу коридора. Охранник медленно поднимался по лестнице, преодолевая последние ступени. Я дождался момента, когда он оказался на верхней площадке, и с силой врезал ему ногой в нос. Хруст. Мужчина начал заваливаться назад, но я быстро схватил его, притянув к себе, чтобы не создать шума.

– В комнате справа никого? – спросил я, удерживая обмякшее тело.

– Чисто, – ответил Ганс.

Я толкнул ближайшую дверь и вошёл в спальню. Осмотрев комнату, убедился, что всё в порядке, и уложил охранника на пол, сложив его руки так, будто он спал. Не идеально, но времени на подробности не было.

– Это уже перебор, брат, – услышал я в ухе голос Ганса. – Сначала кастрюли, теперь ты укладываешь людей, как детей.

– Замолчи, – бросил я, уже выходя в коридор.

Осторожно закрыв дверь, я снова вернулся к дальней комнате. Реган всё ещё был там, его низкий голос звучал фальшиво, сопровождаясь глупым хихиканьем девушки.

Вытащив пистолет из кобуры, я тихо повернул ручку двери и с нажимом открыл её. В тот же момент пистолет был направлен на Регана, а мой указательный палец прикоснулся к губам в жесте, требующем тишины.

– Ш-ш-ш, – спокойно прошипел я.

Толстяк и девушка застыли, как замороженные. Его влажное лицо покрылось каплями пота, а её глаза расширились от ужаса. Реган, в нелепом бархатном халате, который едва прикрывал его волосатый живот, поднял руки вверх в знак капитуляции. Девушка, прижав ноги к груди, обняла себя руками, не смея издать ни звука.

– Я буквально на пару минут, – иронично заметил я, выдерживая паузу.

Медленно, не убирая прицела с Регана, я подошёл к шкафу. Открыв его, увидел аккуратно развешанные костюмы и сорочки. Не теряя времени, сорвал с вешалки первую попавшуюся рубашку и бросил её прямо в лицо Регану.

– Одевайся, – приказал я холодно.

Реган торопливо схватил рубашку дрожащими руками, даже не пытаясь спорить.

– Быстрее, – добавил я, пристально глядя на него.

В комнате повисла напряжённая тишина. Девушка прижалась спиной к изголовью кровати, боясь пошевелиться, а Реган трясущимися руками пытался застегнуть пуговицы.

Реган стоял передо мной в одной лишь рубашке, которая едва прикрывала его огромный живот. Его маленький хер скрывался за складками плоти, создавая комичное зрелище.

– Какой ты жалкий, – я поморщился от отвращения.

– Чего вы хотите? – его голос дрожал. – У меня есть деньги! Я дам вам сколько…

– У тебя другая реплика, – перебил я его.

Толстяк замолчал, не в силах отвести взгляд от ствола пистолета.

– Теперь садись в кресло, – указал я на массивное кожаное сиденье у стены. – Когда я включу камеру, ты скажешь, что принял решение продать свою компанию. Добавишь, что тебе сделали выгодное предложение по слиянию двух фирм. А потом в кадре подпишешь бумаги, которые я принес с собой. – Я постучал пальцем по карману, обозначив их наличие.

– Вы с ума сошли! – Реган зашипел, как загнанная в угол крыса. Его руки начали метаться в воздухе, как будто он пытался найти невидимые пути к спасению.

– Опять не по тексту, – сказал я, вздохнув, как разочарованный учитель.

– Я не стану этого делать! – выпалил он, обретя остатки храбрости.

– Это мы еще посмотрим. – произнёс я с лёгкой усмешкой, и комната почти треснула от напряжения.

Я вытащил из кармана складной нож.

Лезвие с тихим щелчком выскочило из рукояти, сверкая сталью в тусклом свете настольной лампы.

– Я, знаешь ли, сначала подумал отрезать тебе член, – задумчиво проговорил я, разглядывая лезвие. – Но найти его, похоже, будет сложновато. Поэтому, думаю, начну с пальцев на ногах. Как тебе такой вариант?

– Что? – голос Регана поднялся на октаву. – Пожалуйста, не делайте этого! Я всё подпишу, всё скажу, только не надо, умоляю!

Я слегка наклонил голову, притворно раздумывая, затем кивнул с лёгкой улыбкой.

– Вот и молодец.

Реган медленно попятился к креслу, стараясь не делать резких движений, как человек, пытающийся убежать от тигра.

Плюхнувшись на кожаное сиденье, он тяжело вздохнул. Кресло протестующе заскрипело, едва вмещая его огромную тушу.

Я достал телефон, открыл приложение камеры и направил объектив на дрожащего мужчину.

– Только постарайся сработать с одного дубля, – сказал я с ядовитой издёвкой. Угу?

Реган произнёс всё, как мне было нужно. Слова о «выгодном предложении» и «обдуманном решении» звучали настолько натянуто, что даже камера, наверное, смутилась. Он торопливо подписал документы, едва удерживая ручку в дрожащих пальцах. Теперь у меня было всё: и видео, и официальные бумаги, подтверждающие сделку.

– Молодец, Реган. Всё-таки иногда ты можешь быть полезен.

Я вытащил изоленту. Пара оборотов вокруг его запястий, затем ещё несколько – надёжно. Руки девушки я связал точно так же, но аккуратнее: она выглядела слишком напуганной, чтобы стать проблемой.

– А вот тебе бонус. – Я подцепил носок Регана и с удовольствием затолкал его в широко открытый рот. – Попробуй не выплюнуть, ладно?

С девушкой я обошёлся менее креативно – просто заклеил рот куском изоленты. Она смотрела на меня глазами, полными ужаса, но молчала, даже не пытаясь сопротивляться.

Я сделал шаг назад и посмотрел на обоих.

– Ну что ж, жди номинацию на «Оскар», – бросил я, отсалютовав насмешливым жестом.

После чего открыл дверь, не издав ни звука, и бесшумно скрылся в тени коридора.

– Теперь уходи через окно в комнате, где лежит охранник, – голос Ганса звучал спокойно, как будто мы обсуждали обычную прогулку.

Я двинулся к комнате у лестницы. Войдя внутрь, перешагнул через охранника, который всё ещё лежал там, где я его оставил, в той же неловкой позе.

– Даже не споёшь ему колыбельную? – язвительно поинтересовался Ганс в наушнике.

– Тоже хочешь послушать? Ответил я, подходя к окну и проверяя замок.

– Не отказался бы.

Я закатил глаза, приоткрыл окно и выглянул наружу.

– Ты привёл меня к этому окну, чтобы я спустился по дереву? – недовольно спросил я, оглядывая тонкие ветки за стеклом.

– Именно, – спокойно ответил Ганс. – Если на каноничного Тора ты не похож, то на Тарзана вполне.

– Обожаю с тобой работать, – прошептал я с сарказмом, открывая окно.

Забравшись на подоконник, я перепрыгнул на дерево, которое отозвалось шелестом листвы. Ветки подо мной качнулись, но выдержали. Я без лишнего шума спустился вниз, соскользнув с последнего сука прямо в густую тень сада.

– Как по учебнику, – пробормотал Ганс в наушнике.

Добравшись до забора, я без остановки перемахнул через него за долю секунды.

Стряхнув с себя налипшую пыль, я двинулся к своей машине, скрытой за небольшим леском. Операция прошла безупречно. Подойдя к своему черному BMW M8, я открыл дверцу и уселся в кресло водителя. Завел двигатель и, почувствовав легкое облегчение, поехал прочь, стараясь как можно скорее скрыться с места.

– Что там у Ады? – спросил я, поглощенный вниманием на дорогу.

– Тишина. – Ганс не торопился с ответом, но я знал, что он все контролирует.

– Ясно. Тогда на сегодня отбой, – произнес я, откидываясь на сиденье.

– Есть, сэр, – ответил он, не скрывая усталости.

Я глубоко вздохнул, почувствовав, как напряжение уходит. Машина скользила по пустым дорогам, и я направлялся домой. Ночь вымотала, но успех операции стоил усилий.

Глава 7. Тор

Шорох бинтов, скрип натянутой кожи на пальцах. Мешок передо мной казался живым врагом. Каждое движение – четкое, отточенное. Правый, левый, джеб, апперкот. Я всегда относился к тренировкам как к бою. Если не выкладываешься здесь, то в реальной схватке тебе конец.

Скинув насквозь промокшую майку, я отступил на шаг, пытаясь перевести дыхание. Пот стекал по вискам, спина горела от напряжения, но всё это было частью привычного ритуала.

Постепенно в голове начали всплывать воспоминания. Столько лет я уже оттачивая свое мастерство. Когда-то я и представить не мог, куда приведёт меня жизнь.

«Аспид». Организация, о которой большинство даже не подозревает, а те, кто знают, предпочитают молчать. Они работают в тени, устраняя проблемы, до которых не дотягиваются руки закона.

Я попал к ним почти случайно. Не было никаких трагедий, что превратили меня в «злого гения». Никаких смертей, обид или громких историй. Просто я был юнцом с горячей головой и очень дурным характером. Драки, разборки, визиты в полицию – типичная история, как мне тогда казалось.

Помню ту ночь. Драка в баре закончилась моим очередным визитом в участок. Полицейский, тащивший меня туда, лениво проворчал:

– Слушай, Торин, может, тебе уже членскую карту у нас сделать?

Он усадил меня на стул, и, оставив одного, ушёл. Через пару минут в комнату вошёл мужчина лет шестидесяти, седой, с жёстким взглядом. Представился он генеральским голосом:

– Хелмудт Вайнцирль.

Вайнцирль долго говорил. Его голос звучал спокойно, уверенно, будто он уже знал, чем всё закончится.

– Ты – талант, – сказал он, оценивающе глядя на меня. – Проблема только в том, что ты направляешь свою энергию не туда. Мы можем это исправить.

Он предложил мне работу, которую я тогда воспринял, как билет в шпионский фильм. Организация называлась «Аспид». Частная охранная и разведывательная структура, решающая «деликатные» вопросы для высокопрофильных клиентов или исходя из личных интересов.

Их задачи выходили далеко за рамки закона. Устранение ненужных фигур, срывы сделок, поставок оружия или наркотиков, добыча секретной информации – всё, что нельзя обсуждать публично.

Я тогда лишь пожал плечами. Почему бы и нет?

Так началось моё обучение. Бесконечные тренировки, физические и умственные. Нас учили всему, что только можно себе представить: обезвреживать бомбы, проводить операции в полевых условиях, владеть оружием, следить, манипулировать и даже допрашивать так, чтобы люди готовы были выдать всё свое грязное белье.

На первом же этапе я познакомился с Гансом.

Он выглядел совершенно не таким, как я. Уверенный, сдержанный, почти аристократ. Его отец был ветераном «Аспида», и Ганс с детства впитывал навыки агента. Мы быстро стали напарниками.

Ганс был глазами и ушами, а я – действовал на земле. На первой совместной миссии нам предстояло помешать улететь вертолёту с важной персоной на борту.

Помню, как Ганс хладнокровно объяснял через наушник, что делать:

– Тор, пилотируешь? Я отправляю координаты.

Мы захватили вертолёт, «птичку» я посадил прямо на базе «Аспида». Нас похвалили за чистую работу. После этого мы всегда работали в паре.

– Мне нравится, что из нас двоих, умный я. – смеялся Ганс.

Я вернулся к мешку. Скрип цепей, стук кулаков. Каждое движение возвращало меня в реальность, но память упорно держала сцены из прошлого.

После тренировки я сбросил бинты и стал собираться. Нужно было ехать к Аде.

Она, скорее всего, не будет рада меня видеть, но это меня мало волновало. Да, для обывателя вроде неё происходящее, наверное, выглядит как оживший триллер.

Было бы хорошо, чтобы такие, как она, никогда не сталкивались с тёмной стороной жизни, той, что скрыта от большинства людей. Но судьба-злодейка распорядилась иначе.

Я привык к тому, что моя работа – это разрушенные жизни, сорванные планы.

Но эти жизни всегда принадлежали тем, чьи руки были по локоть в крови. Люди, на совести которых тысячи загубленных судеб, наркотики, похищения – всему, с чем боролся «Аспид».

А вот «невинных» на моём счету было всего двое. Два мальчика. Их отец стал целью одной из моих операций.

Он похищал людей и продавал их для испытаний опасных препаратов. Когда он понял, что я иду за ним, этот говнюк застрелил сначала жену, потом своих сыновей, а в конце вышиб мозги себе. Я не успел всего на несколько минут.

Жена этого ублюдка была замешана в его делах, но мальчишки… Их смерть я до сих пор записываю на свой счёт. Это одна из тех вещей, которые мне никогда не удастся себе простить.

Я посмотрел на своё отражение в зеркале. На теле – остатки пота после тренировки, волосы слегка растрёпаны. Секунду просто стоял, глядя на себя, будто пытался найти там что-то новое. Не нашёл.

Собрав вещи в спортивную сумку, я направился в душ. Холодная вода должна была смыть с меня не только напряжение после тренировки, но и этот неприятный привкус воспоминаний.

Я подъехал к дому Ады на своём чёрном BMW. Солнце было щедрым, заливая улицы мягким осенним светом. Утро выдалось тёплым, но я всё равно надел свою коричневую кожаную куртку – не из-за погоды, а скорее из привычки. Под ней – тёмно-синяя футболка, обтягивающая плечи и грудь. Чёрные джинсы, вытертые ровно настолько, чтобы выглядеть стильно, и кожаные ботинки, которые видели всё: и поле, и офис, и десятки других мест, где я оставлял следы.

Я поднялся на нужный этаж и остановился перед её дверью. Постучал. Тишина. Я кивнул, будто одобряя скрытность Ады. Я знал, что она дома – моя команда следила, чтобы сюда никто не зашёл и не вышел.

– Ада, это Торин, – сказал я, но в ответ снова тишина.

Я достал запасной ключ, который мне дали мои люди после того, как они поменяли замки вчера. Один комплект оказался у меня. Замок блестел новой латунью. Я вставил ключ, и раздался щелчок, позволяющий войти. Пройдя в квартиру, я огляделся. Никого.

– Ада? – снова произнес я, уже с лёгким нетерпением.

Пройдя в гостиную, я скинул куртку на спинку дивана. Молча, без лишних движений, направился к спальне. Заглянув внутрь, я снова не нашёл её. Я нахмурился. Может, она в ванной?

Пересёк гостиную и двинулся к ванной. Свет был выключен, пусто. Я вернулся в спальню. Кровать смята, ничего подозрительного. Поднял взгляд на раскрытый шкаф – значит, её там точно нет. И тут мелькнула мысль.

Неужели она под кроватью?

Я присел на корточки, приподнял покрывало, и её глаза встретили меня с разочарованием.

– Вылезай, – сказал я, не скрывая своего удивления.

Она нехотя вылезла из-под кровати, не глядя на меня. Не произнесла ни слова, просто забралась на кровать и прижала ноги к груди, будто пытаясь спрятаться от всего.

Ну что мне с ней делать? Я шумно выдохнул, запрокинув голову назад. Потом взглянул на неё и поджал губы.

– Я закажу тебе еду. Что будешь?

– Закажи себе билет прочь из моей жизни, – огрызнулась она, не отрывая взгляда от пустоты.

Меня повеселила её злость. Вроде бы на грани, но при этом такая… человеческая.

– Как только закончу свои дела. – спокойно пообещал я.

Наконец она посмотрела на меня, её глаза были полны чего-то очень сложного, чего я не мог понять.

– Сделай одолжение. Поторопись, – бросила она, снова отводя взгляд, но в её голосе была явная язвительность.

Я понимал её злость. Кому понравится, когда твоя жизнь зависит от какого-то незнакомца?

Я достал телефон и открыл приложение для доставки.

– Кофе и омлет. Устроит? – спросил я, не отрываясь от экрана и переводя взгляд на неё.

– Наплевать, – она вытянула ноги на кровати и отвернулась, прижимая подушку к груди, словно пытаясь создать барьер между собой и всем остальным.

Я вышел из её спальни и направился в гостиную. Сел на синий диван, облокотившись на спинку, и продолжил оформлять заказ.

Готово. Пока я ждал еду, проверил несколько рабочих моментов, которые не имели отношения к Аде. В моем телефоне было много приложений для слежки за целями. Быстро проверил данные и перешел к следующей задаче.

Я сидел на диване, как вдруг мой телефон зазвонил. На экране высветился номер моего человека. Я моментально взял трубку.

«Цианид.»

Я мгновенно понял – это был код, сигнал, к скрытой угрозе. Через пору секунд в дверь квартиры постучали. За дверью наемник, подумал я. Все мысли в голове устремились к одной цели. Я встал с дивана, быстро направился в спальню.

Открыв дверь, я вошел в комнату. Ада лежала на кровати, обнимая подушку, отвернутая от меня. Подойдя к ней, я схватил её за руку, резко поднял с кровати, не давая ни единого шанса на возражение.

– Молча, открой дверь, – приказал я, сдерживая напряжение в голосе.

Она посмотрела на меня, глаза полные удивления и недоумения.

– Ты должна мне довериться. Сейчас, без вопросов, – добавил я, не давая ей времени на раздумья.

В её взгляде промелькнуло сомнение, но она подчинилась. Почувствовав, что её сопротивление становится минимальным, я направился к двери. Ада осторожно последовала за мной, не произнеся ни слова. Я встал у дверного проема так, чтобы меня не было видно.

Я вытащил пистолет из-за спины. Глаза Ады расширились от страха. Она отрицательно замотала головой и попятилась назад.

Я приложил палец к губам, призывая её к тишине.

– Верь мне, – прошептал я так тихо, чтобы только она могла меня услышать.

Стук в дверь снова повторился. Ада вздрогнула и уставилась на дверь, затаив дыхание. Помедлив ещё секунду, её лицо изменилось. Не знаю, что именно в этот момент произошло в голове Ады, но она явно разозлилась. С силой, как будто решив что-то для себя, Ада подошла к двери.

– Кто там? – её голос был твёрдым, решительным.

– Доставка, мэм, – послышался ответ с другой стороны.

Ада перевела взгляд на меня, словно ожидая одобрения открыть дверь. Я кивнул. Глубоко вздохнув, она повернула ручку и отворила дверь.

В тот же момент мужчина, стоявший за дверью, накинулся на нее, сбив с ног.

Они оба рухнули на пол. Мгновенно я прицелился и выстрелил в его ногу. Он взревел от боли и отпустил Аду. Быстро схватил его за шиворот, перевернул на спину и с силой ударил по роже.

Мужчина в форме курьера мгновенно вырубился.

Я сразу же поднял Аду с пола. Она дрожала, как осиновый лист. Пистолет я убрал за пояс джинсов и взял её лицо в обе руки.

– Всё в порядке. Ты в безопасности, – сказал я, стараясь чтобы мой голос прозвучал как можно более ровно, чтобы её успокоить.

В её глазах начали собираться слёзы, и она не попыталась убрать своё лицо из моих рук.

– Эй… – я чуть улыбнулся, пытаясь немного разрядить напряжение.

– Обещаю, больше никто не потревожит тебя, – добавил я, стараясь быть убедительным.

И тогда она разрыдалась. Лицо искривилось от душевной боли, и слёзы потекли, словно ручьём. Я прижал её к своей груди, инстинктивно обнимая её, как будто мои руки могли быть щитом от всех опасностей.

– Дай мне закончить, – сказал я, отстраняя её от себя, но мягко. – Тебе нужно подождать в своей комнате.

Я пытался найти её взгляд, чтобы убедиться, что она меня слышит. Она кивнула, в её глазах было не только страдание, но и благодарность.

Ада всхлипывая повернулась и пошла в свою спальню, еле удерживая себя на ногах. Я остался стоять на месте, дождавшись, когда она уйдет. После того как Ада скрылась за дверью, я шагнул к мужчине, всё ещё лежащему на полу, как мешок с мусором. Мой взгляд упал на его тело – скорее просто препятствие, чем человек. Достал телефон, набрал номер Ганса.

– Машина, из которой вышел подставной курьер, найдена? – мой голос был сдержанным.

– Да, ведём наблюдение, – ответил Ганс.

– Жду отчёт по захвату.

– Принято. Начинаем операцию, – прозвучало на другой линии.

– Пришли в квартиру ББ, чтобы этого забрали на допрос, – сказал я, не поднимая глаз от тела на полу.

– Уже сделано, – прозвучало в ответ, и я кивнул, хотя Ганс меня не видел.

Я выключил телефон и убрал его в карман.

Не прошло и пяти минут, как в квартиру вошли двое из моей команды – Бойд и Бретта. Брат и сестра, двойняшки, которые работали на «Аспид» уже несколько лет. Их появление всегда сопровождалось чем-то мрачным, почти зловещим. Они обычно работали на передовой в операциях и были мастерами допросов – садисты по своей природе, и, признаться, даже я не мог сравниться с их кровожадностью.

Если кто-то попадал к ним, шансов сохранить молчание практически не было. Они знали, как вытащить из человека каждую крупицу информации. Если допрашиваемый умирал, они не паниковали – запускали сердце дефибриллятором и продолжали, как ни в чём не бывало. Все раскалывались. Даже те, кто считал себя крепким орешком.

Именно к ним я доставил Марка, когда похитил его из переулка. Тогда мне даже в голову не пришло сомневаться, что они справятся. Но Марк оказался тем, кто решил умереть, но не выдать босса.

Бойд скользнул взглядом по мужчине, который всё ещё лежал на полу, издавая слабые стоны, и нахмурился.

– Опять нос сломал? – с укором бросил он, словно это был мой личный способ испортить им настроение.

Они переглянулись, как будто я отобрал у них любимую игрушку.

– Ребята, это вынужденная мера, – подняв руки в успокаивающем жесте, сказал я.

Бретта хмыкнула, откинув назад светлые волосы, а Бойд молча наклонился, чтобы поднять «курьера» за плечо.

– Тяжёлый, – проворчал он, будто это было моей виной.

Бретта подхватила его с другой стороны, и они, не сказав больше ни слова, уволокли тело из квартиры.

На секунду стало тихо. Я смотрел, как дверь за ними закрывается, и подумал, что эти двое – самое надёжное и опасное, что есть в моей команде.

В кармане завибрировал телефон. Я достал его и посмотрел на экран. Сообщение от Ганса:

«Отработали чисто. В машине было двое сообщников. Передам их ББ.»

«ББ» – так он называл Бойда и Бретту, своих любимчиков.

Я невольно усмехнулся, представляя, как те двое сейчас наверняка уже размышляют, какой инструмент выбрать для допроса. Бойду всегда нравились пытки

током, а Бретта предпочитала что-нибудь менее технологичное – например, хирургическая пила.

Я быстро набрал ответ: «Принято.»

Положив телефон обратно в карман, я поднял взгляд на дверь спальни.

Я зашёл в комнату, где сидела Ада. Она выглядела спокойнее, чем раньше, но кажется это было затишье перед бурей. Её покрасневшие глаза и сведённые в тонкую линию губы выдавали борьбу внутри. Я остановился у двери, скрестив руки на груди.

– Собирай вещи, – сказал я, глядя прямо на нее.

Она подняла на меня взгляд, полный недоверия.

– Что?

Я подошёл ближе, опёрся на шкаф и произнёс медленно, чётко:

– Здесь оставаться опасно. Мой план с тобой, как приманкой, сработал и теперь нам нужно спрятать тебя.

– И ты думаешь, я пойду с тобой? – её голос дрожал, но в нём сквозило упрямство.

Я нахмурился. Это было нелепо.

– У тебя нет выбора.

Она поднялась с кровати, обошла её, явно стараясь держаться от меня подальше.

– Может, ты ещё и решишь, что мне есть, что надеть, как жить? Ты не мой спаситель, Тор! Ты такая же угроза, как и те, кто шлёт сюда наёмников!

Я закатил глаза. Ее упорство граничило с глупостью, но я понимал, что тут дело не в логике.

– Без моей защиты ты проживёшь ровно до тех пор, пока не решишь выйти за дверь.

– Тогда помоги мне уехать! – выкрикнула она. – Я могу улететь к маме в другой город!

Я покачал головой.

– Ада, я знаю, что твоя мама умерла 4 года назад. И даже если ты улетишь в другой город, там тебя тоже найдут.

Её лицо исказилось от злости. Она отвела взгляд, прикрыла лицо руками. Несколько секунд – и я услышал, как её голос срывается на крик:

– Почему? Почему я должна всё это терпеть? За что? Просто потому что я посмела быть любопытной? Просто потому что… я сделала несколько фотографий? Это же ничего не значит!

Я посмотрел на неё, стараясь не выдавать своих мыслей.

– В жизни бывает всякое, – сказал я спокойно. – Иногда за одно неверное движение приходится расплачиваться очень дорого.

– Анна будет меня искать, – проговорила она, едва сдерживая всхлипы. – Она же моя подруга, она расскажет всё полиции…

Я вздохнул. Пришлось объяснить.

– Уже нет. Анне отправлено сообщение с твоего номера. Ты уехала на курсы фотографии прокачать скиллы.

Ее глаза горели гневом.

– Что? Ты… ты даже это сделал?!

Её пальцы сжались в кулаки. Затем она схватила подушку и запустила её в меня.

Я увернулся, не отрывая от неё взгляда.

– Ты не человек, ты… ты монстр!

Вторая подушка полетела в мою сторону, но я даже не шелохнулся.

– Хватит, – сказал я, не повышая голоса.

– Собери вещи и не мешай мне спасать твою задницу.

Она замерла, дыша тяжело.

– А если я откажусь?

Я сделал шаг к ней, наклонился, глядя прямо в её глаза.

– Это не просьба, Ада.

Ее взгляд дерзил, но я видел, как постепенно ее гнев сменяется усталостью. Она развернулась, рывком открыла шкаф и начала бросать вещи на кровать. Её руки дрожали, она делала это, не глядя на меня.

Я вышел из спальни, оставив её в покое. Её гнев был понятен. Она оказалась в ситуации, где каждый выбор – плохой.

Я держал руль в руках, чувствуя каждую неровность дороги. Взгляд Ады был напряжённым, её молчание раздражало меня, хотя я и не показывал этого.

– Куда ты меня везешь? – её голос прервал молчание, звук был холодным, но в нём я уловил слабую тревогу.

Я не сразу ответил. Слушать её вопросы было проще, чем думать о том, что ей ответить.

– На базу Аспида, – сказал я наконец. Мой взгляд оставался на дороге. – Ты пока поживешь там, в безопасности.

Она повернулась ко мне, зацепив взглядом каждую деталь моего лица. У неё было мало информации, и это выводило её из равновесия.

– Безопасность? – она издевательски повторила, словно не могла поверить в мои слова. – И что там будет? Где это вообще?

– Там, где тебя никто не найдёт, – ответил я, не оборачиваясь. – Ты будешь под охраной. Спокойно. Там будут такие, как ты – люди, которые попали в такую же ситуацию.

Она замолчала, но я видел, как её пальцы сжались на подлокотнике. Она жаждала большего.

– Ты хочешь сказать, что я теперь твоя пленница? – Ада задала этот вопрос, но я не мог скрыть лёгкой улыбки.

– Ты будешь свободна, когда придёт время, – сказал я, стараясь говорить так, чтобы её не пугать, но и не давать ей ложных надежд. – Пока твоя безопасность на первом месте. Просто не сопротивляйся. Это для твоего же блага.

Она разочарованно фыркнула, но я чувствовал, что её сопротивление ослабевает. В какой-то момент она, наконец, заговорила спокойно:

– И когда я смогу увидеть Анну?

– Когда ты будешь готова. Дай время себе привыкнуть. – Я взглянул на неё, ощущая, как её напряжение постепенно сходит на нет. – Не переживай, ты сможешь звонить, всем кому захочешь. Но до того, как я буду уверен в твоей безопасности, мы будем действовать по-тихому.

Она кивнула, но я видел, как её грудная клетка немного приподнялась, когда она выдохнула, вцепившись пальцами в обивку автомобиля.

– Я не уверена, что хочу быть частью этого, – сказала она, её голос был едва слышным, но решительным.

– Понимаю, – ответил я, – но выбора нет. И ты сама поймешь, что это лучшее, что ты можешь сделать. Когда всё успокоится, ты сможешь вернуться к своей жизни.

Она откинулась на сиденье, в её глазах мелькала злость, но также было что-то другое – какое-то принятие.

– Ты уверен, что так будет лучше? – она спросила тихо.

Я ничего не ответил, просто свернул на следующий поворот. В её вопросе была вся её боль, и я знал, что она еще будет долго бороться с этой реальностью.

База, которая находилась под моим командованием, была расположена в уединённой местности, вдали от городского шума и суеты. Выехав за пределы города, мы проехали по длинной извилистой дороге, окружённой лесом, пока не оказались у массивных ворот, которые немедленно открылись, пропуская нашу машину на территорию.

Это место напоминала крепость, с массивными бетонными стенами, защищёнными высоким забором с колючей проволокой наверху. Сразу за воротами было несколько крупных корпусов, расположенных в несколько рядов. Здания были выполнены в строгом, почти минималистичном стиле – бетонные и стальные конструкции, без лишнего декора. Кому-то это могло бы показаться холодным, но здесь каждый элемент был продуман для максимальной безопасности и функциональности.

Вдалеке виднелись большие теплицы, расположенные в отдельной части территории, в которых выращивались растения для различных экспериментов и просто овощи и фрукты для питания. Они были идеально выровнены, словно нечто большее, чем просто место для ботанических исследований. Теплицы выглядели как живые лаборатории, каждый их уголок тщательно контролировался, от температуры до уровня освещённости.

Через несколько метров начинались настоящие лаборатории, их окна были закрыты металлическими жалюзи, но изнутри шёл едва заметный свет, а иногда можно было увидеть тени, мелькающие за стеклом. Эти здания были высокими, однотипными, с ровными линиями, как и всё, что здесь было, продуманные до каждой детали. По бокам виднелись отдельные постройки – тренировочные и складские помещения.

Именно здесь собирались все ресурсы, необходимые для работы «Аспида». Вся инфраструктура была направлена на одно: скрытность, безопасность и эффективность.

Моя машина плавно катит вдоль бетонных дорожек, а мы приближаемся к главному зданию базы – высокому многоуровневому корпусу, снаружи похожему на военный штаб. На крыше этого здания в ночное время горели несколько ярких световых точек – они освещали территорию базы и являлись частью её системы безопасности.

Ада молча смотрела в окно, её глаза были устремлены на всё это, как на нечто чуждое и пугающее. Я знал, что ее шокирует это зрелище.

Когда мы подъехали к жилому корпусу, я произнес:

– Приехали.

Мы вышли из машины, я взял сумку Ады с заднего сиденья и направился к широкой лестнице, которая вела к массивным дверям здания. Я нажал на ручку, и дверь с тихим щелчком открылась. Мы прошли внутрь.

Внутри царила своя атмосфера – просторный холл, стильный и строгий. Пространство было оформлено в стиле лофт: высокие потолки с видимыми металлическими балками, стены из необработанного кирпича, а на полу – светлый бетон, местами затёртый, как на старых фабриках. Окна, расположенные по всему периметру, пропускали в помещение достаточно света, но одновременно создавали ощущение некоторой прохлады, строгой и неприступной. Пространство напоминало деловую атмосферу.

Здесь не было тишины, повсюду суетились люди, все в движении. Некоторые шли с бумагами, другие что-то обсуждали между собой, третьи направлялись в лифты или поднимались по лестницам. Было несколько групп людей в белых халатах – это были те, кто работал в лабораториях. Их лица серьёзные, сосредоточенные, они не отвлекались на посторонних, словно абсолютно поглощенные своей работой. На их запястьях были видны черные браслеты, которые, возможно, отслеживали их местоположение и выполняли другие функции безопасности.

Лестницы, ведущие на разные этажи, были достаточно широкими и легко воспринимаемыми, а сами лестничные пролёты, похожие на металлические мостики, придавали всей обстановке индустриальный, почти армейский стиль. Неподалёку стояли несколько лифтов с закрытыми металлическими дверями, и с каждого этажа доносился шум рабочих процессов.

Ада шла рядом со мной, явно ошарашенная масштабом происходящего. Я заметил, как её глаза пытались вникнуть в детали, но это место было слишком чуждым для неё, чтобы сразу принять его как часть её новой реальности. Картинка, которую она видела, явно не вязалась с её представлением о мире.

– Не переживай, – сказал я, замечая её беспокойный взгляд. – Ты здесь в безопасности. Тебе нужно привыкнуть к этому месту. Всё будет нормально.

Мы продолжили идти, а люди вокруг нас по привычке не обращали внимания на пришедших. Для них это было обычное дело: они были сосредоточены на своих задачах.

Мы поднялись на лифте, быстро проскользив мимо этажей и через пару секунд мы оказались на третьем этаже. Двери лифта открылись, и перед нами простирался длинный коридор. Светлые стены с серыми акцентами, ровно выложенные плитки на полу, и редкие двери с номерами 3000,100, 50, 23, 20, 9…

– Вот, комната 50, – сказал я, останавливаясь у двери. Я ввел код, и дверь тихо щелкнула, открывая доступ.

Мы вошли внутрь. Просторная комната, потолки высокие, окна большие, пропускающие свет с улицы, все выглядело сдержанно. Белые стены, простая мебель – кровать, одно кресло и небольшой столик в углу. Комната была уютной, но явно предназначенной не для длительного проживания. Всё было в идеальном порядке, как на служебной базе.

Я положил сумку Ады на кровать и тихо сказал:

– Располагайся. Я вернусь через какое-то время.

Её взгляд был усталым, но она кивнула, молча осматривая комнату. Я знал, что она нуждается в пространстве, чтобы пережить этот момент.

– Хорошо. Спасибо… – её голос был тихим, но я услышал в нём что-то вроде благодарности.

Я кивнул, развернулся и вышел из комнаты, оставив её в одиночестве.

Глава 8. Ада

Я проснулась от странного звука. Я не знала, как долго я спала, но комната оставалась темной и холодной. Мой взгляд прошелся по новому окружению. Тусклый свет пробивался через шторы, освещая белые стены. Ничего лишнего. Обычные стереотипы о «секретных базах» как будто начали воплощаться в реальность. Всё здесь было новым и чуждым, а я будто попала в мир, которого не существовало до этого.

После того как Торин привел меня в эту комнату, я на самом деле была так растеряна. Пустота, тревога, замкнутые стены – казалось, что я больше никогда не смогу выйти за эти пределы. Как же меня угораздило вляпаться в такую историю? Я понятия не имела, как и что произошло. Это все будто не мое. Это могло быть с кем угодно, но только не со мной.

Торин заходил ко мне еще раз, принес еду. Честно, я не ожидала, что меня будут здесь так кормить. Кормят тут, кстати, неплохо. Нет, не просто неплохо, а обалденно. На ужин было стью из кролика, фруктовый чай, а на десерт – канеле. Я даже не могла поверить, что в таком месте могут приготовить что-то такое изысканное. Но что это меняет? С каждым часом я чувствовала себя всё более и более запертой, как если бы моё пребывание здесь становилось всё реальнее. Я поела, приняла душ и уснула.

Но ночные мысли не отпускали. Как можно быть настолько неготовым к тому, что с тобой происходит? Хотя быть готовой к подобному – нереально. Я думала о своей жизни, о том, что было до этого. Столько вопросов. И почему-то мне не казалось, что на них не найдется ответ.

Звук за дверью повторился. Что это? Подумала я. Я затаила дыхание и медленно встала с кровати, стараясь не потревожить тишину. На носочках подошла к двери, приложила ухо и начала прислушиваться. Тонкие звуки шагов, будто кто-то медленно двигался по коридору. Это не было похоже на шаги охраны, которых я видела сегодня. Звуки были мягкими, как будто кто-то двигался осторожно, чтобы не привлекать внимания. Может, кто-то из тех, кто живет здесь, или же кто-то новенький?

Я не решилась открыть дверь и узнать, кому принадлежали шаги. Вернувшись в кровать, я накрылась одеялом с головой и попыталась снова заснуть. Сначала это не удавалось – мысли роились в голове, но через минут тридцать я, наконец, погрузилась в дремоту.

Ночью мне не удалось выспаться. Сон был беспокойным, и, встав ранним утром, я почувствовала тяжесть в теле. Осеннее солнце еще не озарило город, и комната была поглощена серой тенью. Я умылась, стараясь освежиться, и оделась в синие джинсы, черный топ и белые кроссовки. Собрала волосы в хвост – простое решение, но оно выдавало ощущение того, что я уже привыкла к неожиданным поворотам судьбы.

Пройдя в коридор, я обнаружила, что на базе уже кипит жизнь. Как они успевают работать в такой час? Всё эти люди выглядели как муравьи, постоянно в движении, целеустремленные. Несколько человек шли мимо меня, не обращая внимания, другие – с напряженными лицами, сосредоточенные на том, что им нужно сделать. Это было словно перманентное движение, как будто база никогда не отдыхала. Вряд ли кто-то здесь вообще спал, все было как в улье – всё время что-то происходило.

Я огляделась вокруг, пытаясь разобраться, что к чему. Были знакомые лица – те же люди, что видела вчера, и незнакомые – кто-то в белых халатах, кто-то в обычной одежде. В воздухе ощущалась напряженная атмосфера, которую трудно было игнорировать.

Я сделала несколько шагов вперед, намереваясь исследовать, как все устроено, когда вдруг услышала женский голос за своей спиной.

– Прошу прощения. Окликнули меня.

Я повернулась, недоумевающе оглядываясь, пытаясь понять, обращаются ли ко мне. Женщина лет пятидесяти, может, моложе, махала мне рукой.

– Вы это мне? – я указала на себя пальцем, уточняя.

– Да-да, подождите меня, пожалуйста, – ответила она, направляясь ко мне.

Женщина была одета в платье-футляр белого цвета, который подчеркивал её стройную фигуру. Нитка жемчуга, элегантно свисающая с её шеи, привлекала внимание. Блондинистые волосы были собраны в высокую прическу, создавая образ уверенной в себе женщины. На её губах играла помада винного цвета, а красные туфли с изящными каблуками отзывались цоканием, когда она подошла ко мне, широко улыбаясь.

– Прошу прощения, если отвлекла вас, – сказала она, когда подошла достаточно близко. – Я ваша соседка из 23 номера. Деметрия Чесельски.

Она протянула мне руку элегантным жестом, и я не смогла не заметить её уверенность и почти аристократическую грацию.

– Ада Айвори, – ответила я, пожимая её руку.

Деметрия улыбнулась еще шире.

– Вы отправляетесь на завтрак, Ада? – спросила Деметрия, будто бы замечая мою нерешительность.

– Я… да, наверное, – растерянно ответила я, хотя и не была уверена, чего ожидать от этого заведения.

– Пойдемте тогда вместе, – она взяла меня под руку с такой естественностью, что я не опешила, и мы направились к лифту.

– Ада, вы не поверите, как я рада, что в числе постояльцев появилась девушка, – её голос был теплым, будто бы это было важным событием. Она щебетала, не скрывая удовольствия. – Хотя остальные гости, совсем не скучные персоны, но все же мне не хватало женского общества.

Мы зашли в лифт, и она без замедлений нажала кнопку первого этажа.

– На базе много женщин, но вы знаете, у них так мало времени из-за всей этой работы, столько беготни, – она махнула рукой, словно отмахиваясь от каких-то лишних мыслей. – А мне, знаете ли, всегда приятно встретить кого-то, с кем можно поговорить о чём-то лёгком.

Я кивнула, хотя в голове всё еще было много вопросов. Деметрия казалась уверенной, умудренной жизнью.

Когда лифт остановился на первом этаже, двери открылись, и мы вышли в просторное помещение. Большая столовая с высокими потолками и светлыми стенами сразу бросалась в глаза. Стены украшены абстрактными картинами, а окна от пола до потолка впускали в комнату утренний свет, освещая столы с разнообразными блюдами.

Деметрия, не теряя времени, повела меня к длинному столу, где было всё: от свежих фруктов и йогуртов до горячих омлетов и поджаренных тостов с авокадо. Я удивленно оглядывала разнообразие, не зная, с чего начать.

– Что вы возьмете? – спросила моя соседка, подходя к полке с выпечкой. – Я всегда начинаю с омлета и чашки свежезаваренного чая. Странно, но здесь кофе не так хорош, как где-то в другом месте, но чай – это целая история.

Она взяла себе порцию омлета с зеленью и поставила чашку с чаем на поднос.

– Здесь вообще, знаете, как в курортном отеле. Вроде и не особо много всего, но сделано так, чтобы чувствовать себя комфортно. Не скажу, что это место как домашний уют, все же здесь спокойно. – Она улыбнулась, явно думая о чём-то своём, а потом продолжила, уже более задумчиво. – Я тут не так давно. Мой муж был… ну, скажем, не совсем хорошим человеком. Он изобретал наркотики, и я узнала о его делах только после того, как наша дочь погибла от зависимости. Понимаете? Жизнь становится совсем другой, когда потеряешь близкого человека, а потом выясняешь, что твой муж сам изобретал какой-то новый вид наркотиков.

Я смотрела на неё, не зная, что сказать. Деметрия продолжала, уже не обращая внимания на мою реакцию.

– Я не могла просто смотреть, как он продолжает это делать, так что пошла в полицию. А когда «Аспид» меня перехватили… – она вздохнула. – Здесь, на базе, я нашла защиту и спокойствие. Даже если это странное место. Всё равно лучше, чем спать с пистолетом под подушкой, ожидая, когда дружки мужа придут отомстить за него, – добавила она.

Мы подошли к столу, и женщина взяла себе пару маленьких пирожных. Я следовала за ней, все ещё потрясённая её откровением. Это было настолько неожиданно, что даже не сразу нашлась, что сказать.

– Ну а вы, Ада, из-за чего здесь? – спросила она, как будто это был самый обычный вопрос.

Я заморгала, пытаясь найти ответ.

– На самом деле, я не знаю, – призналась я, не зная, как это объяснить. – Абсурдная история. Пока я только знаю, что какие-то люди считают, что я работаю на «Аспид», хотя это не так.

Я последовала её примеру и тоже взяла омлет. Он был горячий, пах свежими травами и немного сыром. Пища тут, кстати, была отличная, даже если с этим местом всё было так… необычно.

– Ну так оправдайте их догадки, – чуть возмущённо ответила Деметрия, но в её голосе было скорее вызов, чем укор. – Станьте агентом «Аспид» и дайте им сдачи!

Я чуть не подавилась, сдердав смех.

– Дать сдачи? – повторила я, всё ещё не в силах поверить, что такое вообще возможно. – Да вы шутите. Я случайно оказалась в этом кошмаре.

Соседка улыбнулась, обнажая белоснежные зубы, и прищурила глаза.

– А вы уверены, что это кошмар? Может, вы просто не видите всей картины. «Аспид» может предложить вам не только неприятности, но и возможности. Хотите быть безвольным наблюдателем или использовать эту ситуацию в свою пользу?

Я замолчала, задумавшись над её словами.

Мы сели за стол, и Деметрия продолжала делиться своими мыслями. Наверное, это был её способ справляться с ситуацией: говорить и говорить.

– Если решите, Ада, вам стоит попробовать самозащиту. Вам нужно почувствовать себя более уверенно, понимаете? На базе есть хорошие тренировки, много людей обучается. И здесь это важно. Вы не будете просто сидеть и ждать, пока что-то произойдёт. Вы сможешь решать сама, моя дорогая.

Я замолчала, задумавшись над её словами.

Мои мысли прервал радостный голос Деметрии.

– Эзон! – она взмахнула рукой, привлекая чьё-то внимание. – Идите к нам!

Я обернулась, чтобы увидеть, кого она окликнула. К нам направлялся мужчина. Он выглядел так, словно каждое его движение отражало спокойствие и уверенность. Его коротко стриженные каштановые волосы аккуратно лежали, подчёркивая чистые черты лица. Яркие голубые глаза искрились добротой и какой-то неуловимой искренностью. В отличие от большинства людей, которых я видела на базе, его улыбка была открытой и дружелюбной.

На нём была простая светлая рубашка, закатанная до локтей, и удобные брюки. Он выглядел скорее как университетский профессор или учёный, чем кто-то, кто оказался здесь по необходимости.

– Доброе утро, – сказал он, улыбаясь, и взгляд его остановился на мне.

– Эзон, это Ада, – представила меня Деметрия. – Ада, это Эзон. Наш замечательный сосед.

– Очень приятно, Ада, – сказал он, протягивая руку.

Я пожала её, отмечая твёрдое, но ненавязчивое рукопожатие.

– А вы… здесь работаете? – спросила я, всё ещё пытаясь понять, кто есть кто в этом странном месте.

– Пока нет, – он чуть смутился, но улыбка осталась на его лице. – Я… как и вы, попал сюда по весьма необычным обстоятельствам.

– Но он уже работает в лаборатории, – вставила Деметрия с лёгкой гордостью. – Вносит свой вклад. Правда, Эзон?

– Ну, как сказать, – он чуть пожал плечами. – Я просто стараюсь быть полезным.

– Ада, вы не поверите, какой талантливый человек перед вами. Химик-биолог, да ещё и настоящий герой.

– Да ладно вам, Деметрия, – смущённо усмехнулся Эзон.

– Это правда, Ада, – продолжила она. – Этот человек спас двух женщин от ужасной участи. И это только вершина айсберга.

Я удивленно взглянула на Эзон, но он лишь улыбнулся:

– Было непростое время. Я просто сделал то, что считал правильным.

– И не зря. Теперь он здесь и планирует стать частью «Аспида». Правда, Эзон? – не унималась Деметрия.

– Да, – он кивнул, и в глазах его мелькнуло что-то похожее на решимость. – Я нашёл здесь то, что искал: возможность использовать свои знания для чего-то хорошего.

Эзон присел к нам за стол.

– Не переживайте, Ада. Здесь… странно, особенно в начале. Но, поверьте, всё не так плохо, как кажется.

И почему-то мне действительно захотелось ему поверить.

После завтрака Деметрия с энтузиазмом взялась за роль экскурсовода. Она взяла меня под руку, и мы направились по длинным коридорам базы. Ее голос звучал легко и обыденно, словно она не была заперта на этом объекте, а гуляла по музею.

– Здесь, Ада, у нас большой тренажерный зал, – она указала на стеклянную дверь. – Я хожу туда пару раз в неделю, чтобы не терять форму. Ужасно не люблю беговые дорожки, но гантели и растяжка – это моё. Хотя вам, с вашей фигурой, наверное, пока не грозят такие занятия.

Она хихикнула, и я улыбнулась в ответ, хотя мне всё ещё было странно, как она могла держаться так непринуждённо в этом месте.

– Дальше у нас бассейн, – она подвела меня к большому окну, за которым виднелась просторная комната с лазурной водой. – Я обожаю плавать. Особенно когда никто не мешает. Советую выбрать утренние часы, людей почти нет.

Мы двинулись дальше. Деметрия рассказывала с таким азартом, будто показывала мне роскошный отель. В её голосе не было ни намёка на горечь. Напротив, она, казалось, наслаждалась каждой мелочью.

– А это наша библиотека. – Мы остановились у массивной деревянной двери, которая выглядела совершенно неуместно в этом технологичном здании. – Если любишь книги, тебе сюда. Здесь есть всё: детективы, фэнтези, даже нон-фикшен. Я сама предпочитаю классику. Ах да, и красивый библиотекарь! – добавила она с широкой улыбкой.

Я удивилась, насколько разнообразной оказалась эта база.

– Чем ещё тут можно заняться? – спросила я, чтобы поддержать разговор.

Деметрия оживилась ещё больше.

– О, развлечений тут полно, если не стесняешься. Например, можно попросить ребят из оперативной группы показать тебе видео с камер наблюдения. Они ведут слежку за важными объектами.

Я нахмурилась.

– Это вообще-то законно?

Она только рассмеялась.

– Ада, дорогая, это «Аспид». У них свои правила. Однажды я попросила их показать мне мой старый дом. – Деметрия понизила голос, как будто рассказывала секрет. – Там сейчас живут другие люди. Они сделали перестановку, выбросили мои любимые кресла… но я всё равно смотрю.

Я не знала, что на это сказать. Её откровенность поражала, и я не могла понять, грустно мне от её рассказов или просто странно.

– Вы серьёзно? – спросила я.

– Абсолютно. Здесь надо брать всё, что можно. Иначе можно сойти с ума, – она пожала плечами. – Советую попробовать. Но пока что, думаю, тебе стоит адаптироваться. Здесь есть многое, чему можно научиться, а время у нас, как правило, есть.

Её слова звучали слишком легко, чтобы быть правдой. Я не знала, смогу ли когда-нибудь воспринимать это место так, как она. Но пока Деметрия продолжала рассказывать о жизни на базе, я решила, что хотя бы попробую привыкнуть.

– Мой дорогой Торин «Дубощит» и двойняшки ББ, Бойд и Бретта— с улыбкой произнесла Деметрия, указывая вперед. Я подняла взгляд и заметила Тора. Рядом с ним шли двое, которых невозможно было не заметить. Они выглядели как пара оживших викингов, перенесенных во времени, но в современных одеждах и с ледяной уверенностью во взгляде. Первым шёл мужчина. Он возвышался, словно скандинавский бог грома. Крепкое телосложение говорило о часах тренировок, а каждая мышца, выделяющаяся под футболкой, казалась выточенной из камня. Светлые волосы доходили до плеч, слегка завиваясь на концах. Они были небрежно зачесаны назад, открывая лицо с чётко очерченной линией скул и мощным подбородком. Его густая светлая борода была аккуратно подстрижена, подчёркивая острые черты лица, а тонкая полоска шрама пересекала правую бровь, добавляя ему суровости. Глаза Бойда были ярко-синими, как «синий час» перед восходом или после заката солнца, и в них читалась смесь холодного расчёта и дикого веселья. Он выглядел так, будто в любой момент готов рассмеяться или сломать челюсть своему врагу – и сделает это с одинаковым энтузиазмом. На запястьях виднелись татуировки, уходящие вверх по предплечьям, словно узоры древнего скандинавского орнамента. Его руки, жилистые и сильные, заканчивались крупными ладонями с мозолями – руками человека, привыкшего к тяжёлой работе или боям. Его одежда была простой, но говорила о внимании к деталям: чёрная кожаная куртка, светло-серый свитер с высоким воротом, который подчёркивал его широкие плечи, и тёмные джинсы, идеально сидевшие на его мощных ногах. Ботинки были массивные, с толстым протектором, такие, что могли выдержать любой удар или марш-бросок. Рядом с ним шла его сестра. Бретта выглядела как зеркало брата, только в более изящной и женственной интерпретации. Её длинные светлые волосы спадали мягкими волнами до середины спины, переплетённые с тонкими кожаными шнурками, напоминающими традиционные скандинавские косы. Но ни эта причёска, ни её гладкая, почти фарфоровая кожа не делали её менее опасной. Её лицо было резким, с высокими скулами и тонким прямым носом, а пухлые губы были сжаты в линию, демонстрируя решительность. Глаза, чуть светлее, чем у брата, сияли сталью – ледяные и пронзительные, как у хищника. Её взгляд скользил по окружающим, оценивая каждого, будто она могла разглядеть слабости на расстоянии. Тело Бретты было подтянутым, с длинными, но мускулистыми конечностями. Она выглядела так, будто могла справиться с любым противником, несмотря на кажущуюся хрупкость. Она носила чёрную кожаную куртку, которая была плотно застёгнута, подчёркивая её тонкую талию. Под курткой мелькала тёмная майка, а на ногах – облегающие брюки, заправленные в высокие армейские ботинки. На её руках, как и у брата, виднелись татуировки – тонкие линии, которые соединялись в сложные узоры. Движения у них были синхронны, как у пары хищников на охоте. Даже их походка говорила о внутренней уверенности: слегка пружинистая, с идеально выверенными шагами. Они двигались как единое целое, словно знали мысли друг друга.

– «Дубощит»? – переспросила я, не удержавшись, и свела брови, пытаясь осознать, что это было.

– О, не принимайте это слишком серьезно, – махнула рукой Деметрия. – Просто прозвище, дань его угрюмой серьезности и Толкину. А вот ББ – это мои любимчики, их так и зовут. Они всегда вместе, неразлучные двойняшки.

Я снова посмотрела на тройку впереди. Торин был спокоен, как обычно, его лицо оставалось непроницаемым. Бойд и Бретта, несмотря на свою внушительную внешность, выглядели более расслабленно, будто их всегдашняя задача – разбавлять суровость Тора.

– Вы их знаете? – спросила я.

– Конечно, – с усмешкой ответила Деметрия. – Знаете, Ада, я тут уже почти три месяца. Со временем начинаешь всех узнавать. Хотя, признаться, эти ребята слишком заняты своей работой, чтобы подолгу болтать. Особенно Торин.

Ее взгляд вдруг стал хитрым, она наклонилась ко мне и прошептала:

– Уж не он ли привез вас сюда?

Я смутилась, вспоминая нашу поездку и все, что случилось до этого.

– Ну, скажем так… он меня «сопроводил».

Деметрия одобрительно кивнула и подмигнула:

– Тогда вам крупно повезло. Этот человек знает, как защищать тех, кто ему верен. Даже если он не всегда говорит это словами.

Она вернула свой взгляд к троице впереди, снова махнула им рукой, но Торин даже не оглянулся. Двойняшки коротко кивнули, и вся тройка скрылась за поворотом коридора.

– Торин «Дубощит», – повторила я про себя, качая головой. – Пожалуй, это надо запомнить.

Она снова подхватила меня под руку и, не давая опомниться, увела на улицу, направляясь к ряду теплиц, сияющих на солнце своими стеклянными крышами.

Экскурсия с Деметрией растянулась на несколько часов. Мы обошли почти всю базу: она рассказывала обо всем с таким энтузиазмом, словно это был туристический отдых, а не место, где собрались люди, спасенные от смертельных угроз. Теплицы оказались настоящей находкой – там выращивали не только свежие овощи и фрукты, но и редкие растения, которые использовались в лабораториях. Деметрия знала, как зовут всех работников, и то и дело останавливала кого-то, чтобы спросить, как идут дела, или пошутить.

Признаться, я была ей благодарна. Ее лучезарность и открытость грели в этом чужом месте, где все казалось таким холодным и отстраненным. Постепенно во мне поселилось зерно уверенности – что я не зря здесь оказалась. Возможно, в этом хаосе есть какой-то смысл.

Мы вернулись к жилому корпусу уже после обеда. Я остановилась у входа, вдохнув прохладный воздух, и вдруг поймала себя на странной мысли. Я действительно была благодарна Торину за спасение. Пусть он все еще оставался для меня загадкой, но одно я знала точно – без него меня могло бы уже и не быть.

– Я оставлю вас, моя дорогая, – с легкой досадой произнесла Деметрия, останавливаясь перед дверью жилого корпуса. – Хочу заглянуть к доктору Гримм. Неважно с пищеварением последние дни.

Сказала она с виноватой улыбкой, поправляя жемчужное ожерелье.

– О, конечно. Спасибо вам за экскурсию, – ответила я, искренне улыбнувшись. – Я правда вам признательна.

– Ну что вы, моя дорогая, – мягко сказала она, беря мои руки в свои теплые ладони. – Здесь всем приходится привыкать. Я просто рада, что могу помочь.

Она немного наклонилась ко мне, будто делилась тайной:

– Предлагаю встретиться за ужином. Мы можем обсудить мои первые впечатления от местного шеф-повара и ваши.

– С удовольствием, Деметрия, – ответила я, чувствуя, как ее теплота постепенно проясняет мое замешательство.

Она улыбнулась еще шире, отпустила мои руки и, сдержанно цокая каблуками, направилась в сторону медицинского крыла. Я проводила ее взглядом, чувствуя, как ее яркая энергия оставила после себя какой-то свет.

Какая восхитительная женщина, – подумала я. Ее фигура, элегантно одетая и такая уверенная, скрылась за углом.

Я глубоко вдохнула, оглянулась вокруг и, отбросив мысли, отправилась внутрь жилого корпуса.

Я шла мимо тренажерного зала и невольно замедлила шаг, когда заметила, что там кто-то тренируется. Дверь была немного приоткрыта, и я могла разглядеть происходящее внутри. Атмосфера в зале была напряженной, но в то же время спокойной, как если бы это было что-то вполне обычное.

В центре зала стояла женщина, высокая и уверенная в себе. Ее короткие темные волосы были собраны в хвост, а черный тренировочный костюм плотно облегал тело, подчеркивая мускулатуру. Она двигалась с такой грацией, что казалось, будто она и есть сама суть боевых искусств. Ее движения были плавными, но каждое действие было наполнено силой и точностью.

Перед ней стоял мужчина – большой и довольно пухлый. Он явно не был знаком с боевыми искусствами. Его движения были неуклюжими, а дыхание сбивалось от усилий. Он пытался отрабатывать удары, но каждый раз его действия были слишком медленными и предсказуемыми.

Женщина сдержала усмешку, наблюдая за его попытками. Ее взгляд был суровым, но не злым. Она уклонялась от его ударов с легкостью, как если бы его движения были медленными, а она была воздухом. В какой-то момент, едва коснувшись его плеча, она молниеносно сделала захват сзади, а затем, словно поигрывая, направила его корпус в сторону, силой вытолкнув его вперед.

– Смотри, твои удары слишком прямые, – сказала она ему, и в ее голосе не было жалости. – Ты слишком явно показываешь свои намерения, враг успеет подготовиться. Будь гибким. Подними руку, почувствуй, как твое тело работает с энергией.

Я следила за их движениями, не в силах оторвать глаз. Мужчина, несмотря на свои усилия, никак не мог приблизиться к тому уровню, который требовала от него тренер. Она снова ловко уклонилась, и его удары снова не достигли цели.

– Ты должен быть готов к жестокости, если хочешь выжить, – сказала она с холодным спокойствием. – В «Аспиде» нет места для слабых.

С каждым её движением, я понимала, что эта женщина – не просто тренер. Она была нацеленным инструментом, как и все вокруг, и, судя по её манере разговора, в «Аспиде» не приходится ждать пощады.

Как-то невольно я задала себе вопрос: а могла бы я, со своим подходом к жизни, научиться этому?

Последив за их тренировкой еще немного, я снова повернула в сторону библиотеки. В животе, как будто, зародилось чувство предвкушения. Я захотела попасть на тренировки. Это было бы здорово – научиться защищать себя. Я подошла к библиотеке и открыла массивную дубовую дверь.

Внутри царила тишина, почти уютная. Тусклый свет, проникающий через высокие окна, играл на полках с книгами. Я прислушалась к тишине, как будто это место было специально создано для погружения в мысли и изучение. Я почувствовала себя немного оторванной от всего происходящего, словно попала в иной мир, где не было суеты базы, только книги и время, которое можно провести в одиночестве.

Я начала осматриваться, проводя взглядом по полкам. Здесь было много литературы, включая редкие и старые книги. Запах бумаги и чего-то немного затхлого витал в воздухе. Я подошла к одной из полок и заметила несколько книг по истории и философии. Но меня больше привлекли другие разделы. В углу я заметила полку с литературой по самообороне и боевым искусствам.

С любопытством я начала листать одну из книг, где в сжато изложенном виде рассказывались основы разных стилей и методов защиты. Я несколько раз прокручивала в голове те упражнения, которые видела в зале. Может, именно этого мне и не хватало, чтобы почувствовать себя увереннее. Если я буду здесь, то должна научиться защищать себя, не полагаясь на других. Особенно на Тора.

Мысль о том, что я могу сама защитить себя, стала постепенно казаться все более привлекательной. Я просидела в библиотеке около часа, поглощая информацию, и решила, что пора вернуться в свою комнату и немного привести себя в порядок перед ужином с Деметрией. Закрыв книгу, я вернула ее на полку и вышла из библиотеки.

Как и раньше, люди сновали по базе, поглощенные своими заботами. Атмосфера все еще была напряженной, но за весь день я заметила, что она сменилась на что-то более интересное. И, если честно, мне уже начинало нравиться здесь. Да, это было в значительной степени благодаря Деметрии, которая своим присутствием и открытостью создавала здесь атмосферу дружелюбия и комфорта.

Я подошла к лифту, вошла и нажала кнопку своего этажа. Когда двери закрылись, я откинулась на стену.

Задумавшись, я поняла, что если у меня появилось желание привести себя в порядок, значит, что не в таком уж я и отчаянии. На самом деле, если бы несколько дней назад кто-то сказал бы мне, что я буду здесь, в этом странном месте, и даже подумаю о том, как выглядеть на ужине, я бы посмеялась. Но сейчас, когда мысли перестали быть такими сбивчивыми, мне захотелось просто выглядеть немного лучше, как-то настроиться на вечер. Это не столько желание выглядеть привлекательно, сколько осознание, что я уже не просто выживаю здесь, а начинаю чувствовать, что могу быть частью этого мира.

Я вышла из лифта, оставив за спиной тихий звякающий звук его дверей, и направилась к своей комнате. Проходя мимо других номеров, я заметила, как странно они расположены: 3000, 100, 50, 23, 20, 9. Может, это тоже часть некой системы, которой я пока не понимаю? Я продолжала размышлять, направляясь к себе.

Вернувшись в свою комнату, я почувствовала, как меня окутывает ощущение тишины и уединения. Взгляд автоматически упал на сумку, лежащую на кровати. Все еще не разложенные вещи напоминали мне о том, что я по-прежнему не чувствую себя здесь как дома. Пальцы скользнули по ткани сумки, в поисках чего-то подходящего для ужина с Деметрией. Мне не хотелось выглядеть как-то слишком формально, но и не хотелось быть чересчур расслабленной.