Трамвай-призрак

Любые совпадения с реальными событиями или личностями случайны.

Глава 1. Соседи

Пройдя два-три квартала от шумного центра Краснодара, вы словно оказываетесь в другом мире, где течёт неспешная жизнь. Тянутся вдоль дороги заборчики, выкрашенные зелёной или синей краской. За одним из них находится одноэтажный домик на трёх хозяев – с деревянными ставнями-жалюзи, клумбами с цветущими астрами. Во дворе развесистый орех, в тени его установлен столик с лавочками по обеим сторонам.

Ранним утром распахивается калитка, и первым появляется крепкий старик ниже среднего роста, плотного телосложения, с короткими ногами. Идёт вразвалку, ступает косолапо, и кажется, что ноги не сгибаются в коленях. Его крупная голова с густыми, серого цвета волосами крепко сидит на плечах. Это Егор Степанович отправляется на рынок. Проживает с женой Ниной Андреевной в квартире номер один. Он владелец небольшого ларька, что находится на бойком месте на кооперативном рынке. Мастер занимается ремонтом пришедших в негодность утюгов и электроплиток, вафельниц и плоек. Вся эта бытовая техника получает вторую жизнь и успешно продаётся, или её забирают владельцы. Возвращается старик после обеда и каждый раз приносит продукты. Холодильника у семейной пары нет: не покупают из убеждения, что лучше взять у фермеров свежую зелень с грядки или парнýю тушку курочки, которая ещё прошлого дня бегала по двору. В холодильнике всё вымораживается, поэтому вредно для здоровья.

Следом, после восьми часов утра, выскальзывает Евгения Романовна, хозяйка второй квартиры. Движется она несколько неуверенно: подводит слабое зрение. На худенькие пальцы нанизаны перстни с крупными камнями, тонкие ноги ступают сухо, оставляя след от каблуков на мягком, плывущем уже с утра асфальте. Её морщинистая шейка в любое время года повязана шёлковым шарфиком либо платочком, коих у Евгении Романовны много. Крепдешиновое зелёное платье в мелкий белый цветочек украшает шарфик канареечного цвета. Белая кружевная шляпка дополняет образ интеллигентной дамы, по глубокому убеждению самой модницы. Она ещё раз проверяет, как уложены в плетёной корзинке необходимые вещицы: батистовый носовой платок салатового оттенка, ключи и кошелёк лежат под толстой тетрадью, авторучка с остро заточенным карандашом аккуратно завёрнуты в плотный пакет. Евгения Романовна спешит на курсы психотерапевтов. В Краснодаре появился очередной гуру, открывающий тайны мироздания жаждущим познать истину здесь и сейчас. Одной из первых Евгения приветствовала перестройку, так как именно в это непростое время, по её убеждению, она нашла себя настоящую. Увлеклась чтением эзотерической литературы, стала посещать курсы по духовному развитию, по окончании которых выдавали дипломы с малопонятными для непосвящённых званиями – «эзотерик-психотерапевт», «белый маг третьей степени». Всё это приятно щекотало самолюбие.

Затем во двор выходила Лидия Максимовна из квартиры номер три. Работала ночным сторожем недалеко от дома. Она по-простому ладила с людьми всех сословий, простояв тридцать пять лет за прилавком продуктового магазина.

Глава 2. Обновление двора

Перед первомайскими праздниками администрация города проводила плановый ремонт дорог и тротуаров.

На улице Карасунской появились рабочие. Укладывали асфальт. Потянуло жжёной резиной. Егор Степанович, посоветовавшись с женой и переговорив с бригадиром, побежал порадовать соседок известием, что ребята согласны за небольшую плату выложить во дворе дома дорожку к каждой квартире. Но женщины его не поддержали, объяснив, что «для них это неподъёмная сумма». Они своими силами могут облагородить тропинки, ведущие к их жилищам. Усердный хлопотун, попеняв соседкам, поспешил закрепить договор с главным дорожником, чтоб хотя бы к его ступенькам проложили асфальт, пока рабочие не передумали. Ударили по рукам. И уже к вечеру появился неширокий чёрно-смоляной коврик, на радость жильцам первой квартиры.

Теперь Степаныч зорко наблюдал, особенно в ненастные дни, в какой обуви соседки ходят по его новой дорожке. Чтобы сапоги либо ботинки были чистыми, около калитки выставляли алюминиевый таз с водой, в котором находилась палка с намотанной на ней тряпкой. Нина Андреевна ежедневно меняла воду, находя в этом какое-то удовольствие, так как относилась к своим соседкам с долей снисхождения. Женщины они одинокие, им и помочь-то некому.

Глава 3. Тропинка Элли

Как-то вечером Евгения Романовна уточнила, нужны ли кому-нибудь кирпичи от древнего сарайчика, что завалился в дальнем углу двора. Оказалось, никто не будет в претензии, если эти осколки прошлого ещё послужат.

Весь месяц Евгения перебирала кирпичные завалы. Складывала подходящие, на её взгляд, остатки к своему крылечку под навес. В результате появилась дорожка, выложенная в шахматном порядке красными и белыми кирпичами, – правда, немного вкривь и вкось, зато с настроением. Дорожку Евгения Романовна оформила по краям небольшими булыжниками и выкрасила их в бирюзовый цвет. Довольная труженица прошлась несколько раз по разноцветью и от избытка чувств пропела:

– «Мы в город Изумрудный идём дорогой трудной…»

Помахала рукой наблюдавшей за ней Нине Андреевне из первой квартиры:

– Прошу вас, пройдитесь, погуляем вместе. – И продолжила тонким дрожащим голоском песенку Элли: – «Заветных три желания исполнит мудрый Гудвин…»

Соседка её не поддержала. Заходя в дом, перекрестилась.

Потоптавшись ещё немного, Евгения впорхнула в комнату, всмотрелась в овальное зеркало и ласково сказала своему отражению, как её учили на очередных курсах:

– Я люблю людей, я очень люблю людей. – И с нарастающей силой, приложив руку к сердцу, почти выкрикнула: – Я очень люблю людей и весь мир!

Равнодушное стекло отразило её перекошенное лицо. Она вздохнула и с грустью подвела итог:

– Только они этого не понимают.

Глава 4. Ночная труженица

С пренебрежением смотрела на труды соседей Лидия Максимовна, хозяйка третьей квартиры. Работа ночным сторожем приносила немалую выгоду бывшей работнице торговли, ответственной за распределение дефицита не одно десятилетие.

Окно технического помещения выходило на улицу. Это было очень удобно для ведения «личного бизнеса». Оборотистая сторожиха в домашних условиях гнала самогон. Приобрела небольшой аппарат по производству незаконного варева. Во времена запрета на спиртные продукты это всех устраивало: и покупателей, и продавца.

Ночные клиенты неукоснительно соблюдали её правила. Максимовна могла один раз отпустить в долг, но горе тому, кто пытался повторно разжалобить сторожиху. Его не только отлучали от заветного окошка, но и в районе, среди своих, доверия ему больше не было. Существовала круговая порука, и у выпивох был свой кодекс чести.

С наступлением сумерек к небольшому окошку подходили по одному, по два страждущих и стучали условно: три раза – пауза – один раз. В приоткрытой створке появлялось лицо немолодой женщины с настороженными синими глазами. Голову покрывал яркий платок, из-под которого выбивались каштановые кудряшки химической завивки. Обменивались вполголоса тайным шифром, понятным участникам сделки по обеим сторонам оконца.

– Писяшку… Соточку… С собой, тара есть.

У Максимовны на случай «принятия на месте» подготовлены мерные ёмкости – гранёные рюмочки, стаканчики на пятьдесят или сто граммов. Был и двухсотграммовый. Его требовали так: давай старшóго.

Рано утром, сдав смену уборщице, Лидия Максимовна забирала матерчатую сумку, наполненную той или иной строительной смесью, за которую она расплачивалась своей же продукцией. Недалеко от вверенного ей объекта находилась стройка. Два сторожа заключили взаимовыгодный договор. Постепенно Максимовна натаскала всё необходимое для личной дорожки: цемент, песок и гравий. Её квартира была последней; кроме самой хозяйки, некому и ходить по самодельной тропинке, поэтому ширина в итоге составила бы не более полуметра.

Соседи относились друг к другу с пониманием. В непростые девяностые каждый выживал как мог. Когда Егор Степанович учуял ароматный букет поспевшей браги, он поставил ультиматум: чтоб никаких продаж на дому!

– Обгадят алкаши все заборы. Калитку будут высаживать по ночам. Появится участковый и штраф наложит. А то и посадят.

Последнее явилось весомым аргументом для Лидии Максимовны.

– А если будешь заниматься самогоном, то поставь на вытяжку трубу подлиннее, чтоб во двор запахом не тянуло, – посоветовал Степаныч.

Сам Егор Степанович придерживался здорового образа жизни. Не курил, не пил. Вставал ни свет ни заря, делал зарядку во дворе. Обтирался холодной водой. Был крепок, бодр и приятен в общении, что нравилось товаркам «по бизнесу» на рынке.

Глава 5. Сметана раздора

Нина Андреевна и Егор Степанович составляли интересную пару. Бытует мнение, что супруги со временем становятся похожи друг на друга. Вместе они уже шестьдесят лет. Что их когда-то соединило? Даже через десятилетия совместной жизни они разнятся. Почти на голову выше мужа, Нина Андреевна поражает своей стройностью, прямой осанкой, смугло-золотистой кожей. Карие миндалевидные глаза обрамлены дугообразными бровями, сухие тёмно-вишнёвые губы чётко очерчены, густые волосы покрыты лёгкой косынкой. Кожа лица гладкая, лишь в уголках глаз тонкая сеточка морщин. Она разговаривает тихим голосом, смотрит вниз или сквозь собеседника. На улицу почти не выходит да и во дворе не любит находиться. Одевается в длинные тёмные платья и юбки. Кофты носит с длинными рукавами. Поверх домашней одежды повязывает фартук.

С мужем не ссорится. Но иногда Егор Степанович может подолгу сидеть на лавочке напротив своей квартиры, не решаясь переступить порог. Чем же он провинился? Каким женским сверхчутьём Нина Андреевна вычисляла, что жирная домашняя сметана, похожая на масло, куплена у соперницы?

Этот душистый продукт очень кстати подавать к вареникам с творогом или вишней, с наслаждением окунать их в жёлтую тающую массу – только успевай доносить до рта. А то заправить борщ и следить, как маслянистые звёздочки расходятся по его бордово-красной поверхности.

Громким голосом Нина Андреевна вопрошает:

– Вы, Егор Степанович, опять притащили в дом эту гадость? Думаете, что я не отличу сметану, купленную у честных людей, от эрзац-продукта? Вам очень хочется выручить эту рыжую вертихвостку? Да к ней ни один приличный человек не подойдёт! И не морочьте мне голову своими россказнями!

Молчаливый и несчастный Егор Степанович раскладывает на столе под ореховой кроной утюг и электроплитку, что нуждаются в ремонте. Достаёт инструменты.

– Помилуйте, он ещё и молчит! – продолжает в порыве негодования его жена.

Время от времени её тирада прерывается, женщина скрывается в доме. Вновь появляясь на крылечке, Нина Андреевна с силой вытряхивает кухонное полотенце. Ей надо высказаться.

Степаныч склоняется над разобранными предметами быта. Ему голову некогда поднять, настолько, по его мнению, важен ремонт перегоревшей спирали. При каждом выходе разгневанной фурии он всё внимательней рассматривает поломку. Утюг он поставил на попа, чтобы, хоть как-то спрятавшись за ним, спастись от молний, что так и сверкают из очей Нины Андреевны. И сколько бы ни пыталась супруга пронзить взглядом неверного мужа, она вынуждена была лицезреть металлическую подошву разобранного утюга, бока которого обрамляли замечательные бакенбарды и румяные щёки Егора Степановича.

От переживания он уронил отвёртку под стол. Резко наклонился, достал, при этом стукнулся затылком о столешницу и от неожиданности громко ойкнул. Тут же в дверном проёме нарисовалась Нина Андреевна с полотенцем, которое она встряхивает с громким звуком, напоминающим хлопанье пастушьего кнута:

– Помолчите! Сегодня борщ и сырники подаются без сметаны. Я не могу осквернить свой обед этим убожеством. А вам, Егор Степанович, не стыдно? Все знают и про вас, и про ваши амуры. Невозможно на улице показаться, скоро пальцем будут показывать. Люди добрые, что делать? – вопрошает она, обращаясь в пространство.

«Люди добрые», соседки по двору, уже давно были внимательными зрителями дармового спектакля. Каждая из них нашла срочную работу во дворе. Одна вывесила на просушку покрывало и нежно оглаживала его веничком, другая решила помыть окно снаружи.

Дело принимает совсем неожиданный оборот. Нина Андреевна вдруг выскакивает на улицу и выплёскивает злополучную сметану под дерево. Тут же подбегает дворняга и, не веря своему счастью, вмиг слизывает сей предмет раздора, приняв мелькнувшую женщину за собачье божество.

Проходит полчаса. Степаныча приглашают обедать уже тихим голосом, при этом не забывают добавить:

– Обед без сметаны.

На что хозяин и добытчик скороговоркой осмеливается ответить:

– У вас и так всё очень вкусно.

Глава 6. Духовный брат

Евгения Романовна была доброй и по-детски наивной. Её увлечение тайнами эзотерики со временем нашло выход в гадании на картах. Карты купила чёрные с позолотой. Это сразу настраивало на мистический лад девчонок и женщин, приходящих в надежде узнать свою судьбу или погадать на неверного возлюбленного. Тем более что личная жизнь прорицательницы не состоялась и она всей своей женской душой понимала, как это больно, когда ты одинока.

Соседи никак не воспринимали таинственность сеансов Евгении Романовны. Дед в любое время мог постучать в окно, если надо было что-то срочно решить. Гадалка вместе с клиенткой от неожиданности подпрыгивали. Сеанс прерывался, а Евгения Романовна возмущённо высказывала соседу: «Вы испугали мою гостью, и надо стучать поделикатнее». Дед не без ехидства уточнял: «Что, вампира спугнул или ступа перевернулась?»

Однажды, после своего недельного отсутствия (всё это время Евгения Романовна была на очередных курсах), она летящей походкой зашла во двор вместе с высоким стройным мужчиной, одетым во всё чёрное. Не глядя ни на кого, они скрылись в её квартире. Впрочем, «ни на кого» – громко сказано, так как единственным свидетелем их появления оказался дед, застывший посреди двора. Затем из приоткрытого окна полилась тихая восточная музыка. Стук ножей подсказывал, что готовили салаты. Трещало масло на сковороде: жарили рыбу.

Новый жилец не доставлял никаких хлопот. Евгения Романовна занималась своими привычными делами. Только временно отказывала постоянным клиенткам. Пожив две недели, человек в чёрном ушёл. С соседками, бросавшими на неё вопросительные взгляды, Евгения пооткровенничала:

– Мой духовный брат – удивительный человек, он не может долго находиться на одном месте. Его зовут иные миры, он всегда на пути познания неведомого. Нам это сложно понять. Я не имею права рассказывать всё. Он открыл мне глаза на моё предназначение на нашей планете. Это было передано ему свыше лично для меня.

Она подчёркнуто, якобы с усилием, сделала паузу. Загадочная улыбка тронула её тонкие губы.

Глава 7. Вражины с проверкой

В один из погожих дней произошло то, что когда-нибудь должно было случиться: во дворе появился участковый с понятыми и направился прямёхонько к Лидии Максимовне. На ту беду она управлялась в своём сарайчике и не могла увильнуть от нежелательной встречи. Да и где тут спрятаться? Как могла, тянула время, хотя надеяться было не на что. Начищенный самогонный аппарат стоял, как назло, посреди коридора на табурете.

– Что я такого сделала? Живу скромно, на пенсию, работаю в ночные смены. Начальство не жалуется. Премию выдали к Первомаю.

– Всё это очень хорошо, – негромко произнёс милиционер. – Но поступил сигнал, что вы незаконно производите в домашних условиях спиртные напитки. Есть постановление на обыск. Пройдёмте в дом.

Слёзы хлынули из глаз Максимовны.

– Да делайте что хотите. Нет у меня ничего!

А сама, ослабев ногами, присела на скамеечку у двери, безвольно кинув руки на колени. Участковый настойчиво предлагал ей зайти первой. Помедлив, она поднялась, стараясь оттянуть тот момент, когда её уличат в преступном действии. Перешагнула порог. За ней, теснясь, ввалились «вражины».

В кухне было чисто и уютно, пахло свежесваренным борщом, заправленным чесноком. На большом табурете, где должен был находиться виновник визита представителя власти, ничего не было. Лидия Максимовна почувствовала, как сильно забилось сердце, потом оно замерло. Ничего не понимая, она выпила воды из кувшина, стоящего посреди стола.

Участковый заглянул за шторку в душевую с пристроенным туалетом, шагнул в жилую комнату, похлопал дверцами шкафов. Проверил ещё раз. Осмотрел и сарайчик. На прощание козырнул:

– Извините. Распишитесь. Сигнал был ошибочным. До свидания.

Оторопевшая хозяйка проводила незваных гостей и захлопнула калитку.

На ступеньках своей квартиры стояла, загадочно улыбаясь, Евгения Романовна:

– Лида, не переживайте, всё хорошо. Зайдите ко мне.

– Да не до гостей мне сейчас. Пойду валидол приму да полежу. Что-то мне не по себе. Голова кружится.

– Зайдите-зайдите. Очень прошу. Вам сразу станет легче.

С неохотой, тяжко вздохнув, Максимовна шагнула за соседкой в её небольшую кухню. В старом фонде коммуналок прихожая зачастую совмещалась с кухней, а душевая или небольшая ванная с унитазом находилась тут же в углу, за клеёнчатой шторой или фанерной дверцей.

Рядом с кухонным столом на венском стуле что-то возвышалось, накрытое старой скатертью. Евгения Романовна, протиснувшись в тесной кухоньке мимо соседки, жестом фокусника сдёрнула ткань. И перед взором изумлённой Лидии Максимовны предстал её самогонный аппарат. Хватая ртом воздух, она медленно переводила взгляд то на свою спасительницу, то на сияющий источник личного дохода.

– Это как, что это? Я не понимаю. Это вы… сквозь стену?.. – медленно проговорила она, бледнея, и глаза её испуганно заморгали.

Торжествующая Евгения поманила Лидию за собой, откинула шторку, ведущую в ванную комнатку, и показала маленькую тонкую дверцу, которая, оказывается, соединяла их квартиры.

– Она была здесь всегда, вы её не видели. С вашей стороны два слоя клеёнки, они плотно прилегают к стене и держатся на паре тонких гвоздиков. Наверно, когда-то здесь жила одна семья на две квартиры, и, возможно, это был чуланчик. Я, когда поняла, что вам надо помочь, вспомнила про эту дверцу. Еле успела.

К Максимовне постепенно возвратился румянец, губы порозовели. Она задумалась. Евгения Романовна присела в потёртое кресло и приготовилась к дальнейшему приятному диалогу со спасённой. Но первая же фраза, произнесённая Лидией Максимовной, заставила её вскочить.

– А скажи мне, твой братец духовный знал про эту дверь?

– Да, я ему показала и объяснила, что её не надо трогать, там квартира соседей… – Она насторожилась. – А к чему это вы?

– То-то я заметила, что с той поры, как твой умник поселился, у меня выход готовой продукции стал меньше, – рассуждала Лидия. – Разливаю по самое горлышко поллитровок. А тут не пойму: то ли я недоливаю, то ли пробки неплотные и испаряться, что ли, стало. Если на два пальца из каждой бутылки отлить, это ого-го, почти двести грамм с пяти штук…

Вскрикнув не своим голосом, Евгения Романовна замахала руками:

– Вы!.. Вы не смеете даже имени его произносить! Это высокодуховный человек, он видит будущее, где таким, как вы, я уверена, нет места! Он послан нам свыше! За ним идут сотни жаждущих познать истину! И уже очень скоро пойдут тысячи просветлённых! – Справившись с гневом, она произнесла с надрывом: – Немедленно забирайте этот ужас, с которым вы, – она театральным жестом указала пальцем на самогонщицу, – ведёте доверчивых людей к пропасти и погибели. Я не хочу вас больше знать!

Лидия Максимовна подхватила виновника переполоха, не забыв прикрыть его, от греха подальше, полой халата. Попятившись, проскочила к себе и плотно закрыла дверь.

После ухода неблагодарной соседки Евгения Романовна, что-то приговаривая и причитая, нашла большой молоток. В углу двора разыскала толстую рейку. И через десять минут стéны двух смежных квартир сотряслись от мощных ударов. Гвозди-десятки, что валялись в ящике стола не первый год, очень пригодились для подобной экзекуции. Дверца, явившаяся и спасением, и, как выяснилось в результате расследования, яблоком раздора, была крест-накрест забита навсегда.

Глава 8. «Любовь нечаянно нагрянет…»

За месяц с небольшим Лидия Максимовна заготовила всё необходимое для устройства личной дорожки, ведущей к её квартире. В один из погожих дней в ворота постучали. Максимовна выскочила и торопливо направилась открывать калитку. Она приветливо улыбнулась высокому мужчине лет пятидесяти, одетому в спортивные растянутые штаны и выгоревшую синюю футболку. Широкими шагами он последовал за ней, с любопытством разглядывая двор.

– Вот посмотрите, Леонид, у меня не много работы. Дорожку не надо делать широкую. – И кокетливо уточнила: – Я живу одна и ходить по ней буду сама.

– А чего это одна? Такой женщине нельзя одной быть, – поправляя редеющий чёрный чуб, прищурившись и окинув взглядом Лидию с ног до головы, ввернул комплимент работяга.

Максимовна, смутившись, поправила платье на крутых бёдрах и, судорожно выдохнув, спросила:

– Чай будете?

– Нет, – решительно отверг предложение Леонид. – Покажите мне, что у вас есть из материала, да буду приниматься за работу.

Работником он оказался хорошим. Из брезентовой сумки, что принёс с собой, достал колышки, бечёвку. Аккуратно разметил величину предполагаемой дорожки. Уложил гравий с песком.

Лидия Максимовна летала как на крыльях. Она пригласила мужчину отобедать. От предложенной стопочки домашней выпивки Леонид отказался под предлогом, что жарко. Борщ съел вмиг и, извинившись, попросил добавки:

– Я такого борща никогда не ел. Вы лучшая повариха на Кубани.

– Что вы, это я наспех сварила, – смутилась хозяйка. – Вам, наверно, небольшой аванс не помешает, я могу заплатить.

– Рассчитаемся, как закончу. Вдруг вам не понравится и претензии будут?

– Я не привередливая. А вы можете не спешить, приятно смотреть, как вы работаете, всё-то у вас аккуратно и чётко. Завтра приходите пораньше. Я буду дома. Мне на смену только вечером.

– Да что вы, Максимовна, меня «вы» да «вы»? Я мужик простой, мне непривычно. Можете смело «тыкать». – Лёня утёр пот с лица обратной стороной футболки.

– Тогда вот что, – осмелела Лидия Максимовна. – Приноси себе сменную одежду, а я закину в стирку твоё рабочее, и будешь здесь переодеваться. Вывешу на сквознячок, вмиг по жаре высохнет.

Мужичок повёл крепкими плечами:

– Ох, хозяюшка, вы меня избалуете. Я от такого внимания давно отвык. Накормили, к чистоте приучаете.

– Договорились, – подвела итог знакомства Лидия. – Завтра с утра жду.

Сумку с рабочими инструментами Леонид по-хозяйски припрятал в сарайчике. На следующий день он появился с пакетом со старой одеждой. Переодевшись, принялся укладывать песок с цементом и, не отвлекаясь на перекуры, занялся благоустройством тротуарчика.

Из квартиры Максимовны вырывались дразнящие запахи: жарились отбивные, заправлялся чесноком и зеленью хвалёный борщ на свиных рёбрышках, в холодильнике настаивался узвар. Из высоченной трубы над вытяжкой опять потянуло незаконным варевом. Хозяйка, вся в приятных хлопотах, с некоторым беспокойством наблюдала, как быстро продвигается работа над дорожкой. Вот-вот всё закончится, а Максимовна уже привыкла к новому знакомому. Она не без удовольствия посматривала на его сильные руки, широкие плечи, обтянутые тонкой тканью футболки. Ей нравилось, как он ловко двигается, как напрягаются его мускулы при переносе тяжестей. И она решилась:

– Лёня, заканчивай на сегодня. Мне через пять часов на дежурство. Надо и отдохнуть. Сейчас пообедаем. А завтра закончишь. Одежду рабочую оставь, я всё равно собрала немного стирки.

Леонид согласился. Даже как-то быстро. Вероятно, виной тому был разящий букет обеденных запахов.

Умытый, причёсанный, пахнущий свежестью воды, Лёня вступил во владения Максимовны. Подошёл к ней очень близко и приобнял за плечи:

– Лида, ты мне сразу понравилась, ещё когда на рынке про рабочих спрашивала. Я думал: хоть бы ко мне подошла!

Женщина ответила жарким шёпотом:

– Потому и выбрала, ты ж как начал вертеться вокруг. Как тебя не заметить? – С усилием взяла себя в руки, отстранилась. – Давай без глупостей, всё остынет. Не мальчик с девочкой. Мне на работу скоро. Завтра поговорим ещё.

…Долго ли, коротко ли, а через три дня дорожка была закончена. Лёня перебрался в апартаменты Лидии с огромной клетчатой сумкой, в которую вместилось всё его нажитое приданое.

Глава 9. Зачистка территории

Соседи сделали вид, что ничего необычного не произошло в их привычной жизни. Мужчина был вежливый, не пьяница, не дымил под окнами, как паровоз. Курить уходил в дальний угол двора, где лежали остатки то ли сарая, то ли курятника – никто уже и не помнил предназначения этого строения. Лёня перебрал все кирпичи и доски. Те, что ещё могли пригодиться в хозяйстве, сложил аккуратно у забора. Оставшуюся мелочь вынес на проезжую часть и засыпал ямки. Даже Егор Степанович одобрительно поглядывал на нового соседа.

У Лидии Максимовны наступила вторая молодость. Счастливую женщину радует всё. Весь мир она видит обновлённым. Лёня провожал её вечером на работу, утром встречал. Они вдвоём шли на рынок. Пакеты с продуктами нёс мужчина. Лиде покупал небольшой букетик. Приходя домой, они разгружали сумки. Вместе готовили, затем плотно завтракали или обедали.

Время от времени Леонид уходил на шабашки.

«Конечно, – рассуждала влюблённая, – мужчина должен зарабатывать. Но нанимают-то в основном женщины-холостячки». Это не давало ей покоя. Она, смирившаяся с одиночеством, уже и не верила в порядочные отношения. Но голос разума молчал, а счастье в лице Лёнечки было рядом, и с такими сильными руками, что если обнимал, то косточки хрустели у Лидочки.

И всё же день разочарования в мужской верности наступил. После очередного ночного дежурства Леонид не пришёл встречать Лидию. Она подумала, что любимый, наверное, проспал. Зашла на рынок, прикупила овощей. Заторопилась домой и с удивлением отметила, что сумка с продуктами тяжёлая. Усмехнулась про себя: «Быстро я привыкла к помощнику. Кто б сказал, не поверила бы». Шла и представляла, как заберётся под одеяло к сонному Лёнечке, такому тёплому и ставшему родным с его сладким похрапыванием.

Дверь её квартиры была распахнута. Максимовна ступила в кухню и оторопела. На столе красовались две пустые бутылки из-под самогонки личного производства Лидии Максимовны. От консервной жестянки с окурками, стоявшей посреди стола, исходил тяжёлый запах. На полу валялись куски хлеба и раздавленные помидоры. Лидия шагнула в комнату.

Через минуту дом наполнили нечеловеческие крики. Квартира задрожала от топота множества ног, раздавались тупые звуки, со всей силы падали и ударялись о стены тела. Билась несчётное число раз посуда. В открытую дверь вылетела чугунная сковорода. Следом выскочила растрёпанная женщина с яркой крупной царапиной через щёку, в наполовину надетом платье и с туфлями в руках.

– Проститутка!

Вдогонку ей полетела пустая бутылка.

Ночная бабочка кинулась было в глубь двора, но, крутнувшись на одной ноге, поняла, что там и придётся отвечать за своё незаконное вторжение и что вряд ли она выберется оттуда живой и невредимой. Миг – и она вылетела за калитку.

Лёнечку не выпускали дольше. Но он, как опытный ходок по чужим постелям, улучив момент, ловко поднырнул под растопыренные руки Максимовны. Её длинные крепкие ногти не обещали ничего хорошего. Он уже убедился в этом на примере своей знакомой. Извернувшись, одним прыжком перемахнул через порожек. Однако удача отвернулась от Леонида. Он зацепился ногой за тюлевую шторку от мух, снёс её и на бреющем полёте, лицом в опасной близости от разноцветных дорожек, размахивая руками в надежде сохранить равновесие, пронёсся мимо соседей. Мимо Евгении, застывшей с метлой в руке, мимо Степаныча, державшего длинную скалку, как саблю, мимо Нины Андреевны, стоявшей рядом с мужем и прижимавшей к себе двухлитровый ковш, наполненный водой. Неверный возлюбленный почти достиг спасительного выхода, но тут ему меж лопатками смачно впечатался сочный кочан капусты: это Лидия Максимовна жестом опытного метателя ядра яростно запустила вослед изменщику белоснежный вилок, что приобрела для борща. Этот сокрушительный удар свалил-таки беглеца. Проехав левой щекой по жёсткому асфальту, Лёнька кубарем выкатился за пределы двора.

Всё стихло. Егор Степанович изнутри накинул крючок на калитку. Евгения, осмотревшись, поставила метлу у порога и зашла к себе в дом.

Глава 10. Вечерние посиделки под орехом

Полдня Максимовна наводила порядок в разорённом жилище. Выносила осколки и мусор. Поломанный о чью-то спину стул поставила в сарай. Лицо её опухло от слёз, щёки приобрели вишнёвый оттенок. Передвигалась она с трудом.

Ближе к вечеру в её окошко с открытой форточкой постучала Евгения:

– Извините, Лида, мы тут ещё неделю назад собирались с Ниной Андреевной поужинать во дворе. Хотела вам раньше сказать, да всё забывала. Я пироги испекла с мясом и с капустой, Егор Степанович вина домашнего нам выделил. За овощи отвечает Нина. Мы вас ждём.

На столе под орехом, покрытом цветной клеёнкой, уже были выставлены все перечисленные продукты. Соседки уселись на лавочки. Нина Андреевна сорванной веточкой отгоняла мошкару. Из квартиры Максимовны не исходило ни звука.

Егор Степанович подошёл к решению проблемы по-мужски:

– Слышь, Лида, ты это дело брось. Не сиди там одна. Ну попался негожий мужик. Запойный. Потому и не хотел даже стопку пробовать вначале, сразу б сорвался. А так ему надо было втереться к тебе в доверие. Скажи спасибо, что из дома всё не вытащил. Плюнь и забудь.

Лидия Максимовна вскоре вышла в новом ярком халате, купленном недавно, чтобы порадовать Лёню. Этот халатик соседи похвалили, но без лишних подробностей. К общему столу Лидия добавила нарезанное на крупные ломти сало с мясными прожилками, брынзу и копчёную курицу. Деду предложила пузатую бутылочку с этикеткой «Слънчев Бряг», заполненную янтарной жидкостью, настоянной на зверобое, предупредила, что делала для себя и градус там выше сорока пяти будет. Степаныч выставил литровую бутыль с домашней сливовой наливкой. Разлил женщинам вино, себе плеснул на донышко «зверобойчику» для аппетита и предложил тост: