Любить нужно смело

Пролог

Даже если весь мир сойдёт с ума,

у меня есть ты, у тебя есть я.

Даже если всё здесь дотла сгорит,

Неизменными будем только мы.

Таня Нотман

На душе было погано. Её будто начисто вытрепал промозглый ветер. Будто выкрошил тупой отбойный молоток. Внутри стало так непривычно пусто… Только болело по-прежнему остро. Так, словно не Берту, а саму Владу прошлой ночью выпотрошили в этой квартире. Живьём выдрали все эмоции, отсекли ориентиры, выкачали силы… Осталось только натренированное тело. И ещё инстинкты. Те, что так долго дремали. А сейчас их вздёрнули, толкнули к стенке, заставляя вытянуться по струнке. Сейчас инстинкты отвратно вибрировали, отзываясь на малейшее движение, на поток воздуха, на звук. Они становились в стойку и долго не утихали, покалывали в кончиках пальцев, мелко дрожали на языке. Забытое прошлое так демонстративно наступило на горло, точно и не было этого странного затишья длиной в полжизни.

Влада окинула недобрым взглядом квартиру, людей в ней. Ничего не дрогнуло. Она так часто в своей жизни видела кровь, чужую боль, страх, что жуткое зрелище не вызывало отклика. Вот только желания приблизиться к Берте и заглянуть в её глаза так и не возникло. Влада топталась в пороге, изнутри её съедали отголоски скорой мести.

«Это была славная битва» – раздалось в гнетущей тишине, и кто-то в ответ весело хмыкнул. Казалось, прибывшие на вызов сотрудники полиции исчерпали свой лимит красноречия, но нет… шутники ещё остались. Влада вскинула взгляд.

– Битва? – проронила она и сделала уверенный шаг вперёд.

Мужчина спасовал, хватанул воздух и отвёл глаза. Влада же, наоборот, жадно втянула в себя спёртый запах крови. Она стремительно приблизилась к Берте и не смогла сдержаться, коснулась её располосованной ладони. Пальцы обжёг холод, а внутри вскипела злость. На коже остался слабый бурый след. Этот след Влада растёрла подушечками пальцев и закрыла глаза, будто прислушиваясь к зову крови.

– Если ты готов биться прямо сейчас, со мной, я повторю этот узор на твоём теле, даже не связывая рук. Зачем, если твои руки и без того скованны страхом?.. – хмыкнула она и рассекла верёвку за запястье Берты съехавшим по предплечью клинком.

Мужчина отшатнулся, глядя на острое лезвие. Каким-то неуловимым движением Влада вернула его на место, скрывая под рукавом толстовки, с отвращением отвернулась.

– Вы находите это забавным? – заговорила обманчиво тихо, но вибрация сдерживаемых эмоций жёстко отскочила от стены и хлёстко ударила шутника. – Но точно не обрадуетесь, получив пригласительный на следующую серию веселья.

Мужчина глянул на Владу исподлобья и, сочувствуя, покачал головой. Хотя, сочувствовал он, пожалуй, разве что Багдасарову. Бывший за последний час отхватил столько горящих взглядов и невысказанных пожеланий провалиться, что обычному человеку, казалось, столько и не унести. Вот и сейчас Юра решительно шагнул вперёд, одним своим присутствием задушив гремучее раздражение. Влада тут же отвернулась и крепко зажмурилась. Именно сейчас им было нечего друг другу сказать. И то, что ещё утром казалось чем-то объединяющим, общим на двоих, вдруг щёлкнуло по носу: ей с Багдасаровым всегда было не по пути.

Сейчас он с безразличным видом подпирал стену и с нетерпением ждал момента, когда можно будет свалить. Его безразличие было породистым. Холодное, статное, блестяще отыгранное. У Влады выходило как-то иначе, неправильно. И наравне с полным принятием жизни такой, какая она есть, периодически вспыхивало дурацкое и неуместное желание всё же отыскать справедливость. Это делало Владу слабой и глупой. Но пришло время поумнеть.

Этой ночью кто-то пока ещё неизвестный решил переступить черту. «Пощёчина» разрушила иллюзию благополучия. Да и игры давно кончились. Сейчас перед Владой был только путь. Тот самый, в который не берут компаньонов. Она обернулась на Багдасарова и задержала дыхание. Пришло время попрощаться. Жаль.

Глава 1

«Между нами ничего нет» – подчеркнула Влада.

Багдасаров мерзко ухмыльнулся: «Как бы не так!»

Влада пожалела о минутной слабости практически сразу. Он это понял, но не позволил отмотать назад. Только не сейчас. «Пусть репетирует послушание!» Подумал и сам же усмехнулся: подчиняться Влада умела так же плохо, как и готовить. Нет. Ещё хуже. Хорошо она умела только убивать. И сейчас это желание читалось в ней так явно, что становилось больно физически. Видеть Владу такой – больно. Чувствовать, как внутри неё закручивается смертельная воронка – страшно. Потому что эта воронка выкачивала силы, сжигала всё живое. Подпитываясь её энергией, она иссушала, отбирала свет и тепло.

Он видел её разной. Он её знал, понимал, чувствовал. Но не мог повлиять. Точно не сейчас. Владе было больно всего минуту. Эту же минуту было страшно. Ещё на шестьдесят секунд все эмоции заглушила злость. А потом стало всё равно. Шторм, застилающий глаза, стих, оставляя в них лишь льдистое безразличие. Холод тоже умел обжигать. Это Багдасаров понял в тот день, когда она ушла. И сейчас узнавал давно знакомый посыл. Влада хотела уйти от него. Снова.

Он криво улыбнулся, зло прищурился и понял, что не отпустит. Ошибка, совершённая дважды – это выбор. Прежде он его сделал под влиянием эмоций. Сейчас знал наверняка: поступать честно – глупо. Вот только Влада когда-то давно сглупила от недостатка опыта, он – желая ей угодить. Но это ни к чему не привело. Поэтому сегодня он стоял крепко, смотрел уверенно и чётко знал, что отзываться на эмоции Влады бессмысленно. И давил. Безжалостно. Так их связь становилась крепче. Влада не уходила, не отворачивалась, не уступала. Она пыталась противостоять, и лёд в глазах таял. «Пусть лучше ненавидит» – поддакнул Багдасаров сам себе.

Он мог бы обнять её, отогреть. Это непросто, но вполне реально! Он мог бы произнести слова, что соединят глубоко и грубо разорванную надвое личность. Ту, где Влада мягкая, нежная, заботливая, и ту, с которой она уверенно бьёт наотмашь. Он мог бы так поступить, но предельно чётко осознавал её потребность в сильном и жёстком партнёре. А потому решительно шагнул вперёд, стал к Владе вплотную, и сжал в кулаке капюшон её толстовки, демонстративно натянул.

Со стороны выглядело унизительно и грубо, а холод в глазах Влады будто обрёл форму и больно жалил остроконечными ледяными пиками.

– Даже не думай! – предупредил Багдасаров, делая понятное лишь им двоим внушение.

Несколько секунд Влада испытывала его взглядом, а затем будто через силу, нехотя и недовольно, но отвела глаза в сторону. Она растёрла ладонью лицо, неодобрительно покачала головой и податливо выдохнула. Он почти победил. Следовало только чаще напоминать, кто сильнее, и что он на её стороне.

Багдасаров ослабил хватку, а вскоре и вовсе разжал кулак, расправил плотную ткань на её плече. И всё это под пытливым вниманием так некстати присутствующих свидетелей. Он оглянулся на сотрудников полиции и видавшие виды мужики поспешно отвернулись. Брать в такой жёсткий интим компанию вроде как не принято.

Воспользовавшись заминкой, Влада успела отступиться и теперь злобно таращила глаза. Правда, по большей части раздражали бесцеремонные полицейские. Да, об этом она тоже успела пожалеть! Раз сто примерно пыталась абстрагироваться, углубиться в мысли, но в них было до того мерзко, что приходилось снова и снова выныривать и болезненно морщиться от отвращения. Эти эмоции Багдасаров улавливал, будто свои собственные.

Особенно непросто стало, когда появился судмедэксперт и с похвальной дотошностью принялся надиктовывать подробности жуткого убийства. И всё бы ничего, но опытный эксперт умудрился делать неуместно восторженные замечания и, как истинный ценитель подобного вида «искусства», поражался изобретательности маньяка.

Несколько раз Влада не сдержала порыв приблизиться и с противоестественной внимательностью всматривалась в кровавое месиво. Её бледное от напряжения лицо практически не выражало эмоций, но в глазах закручивались смертельные вихри.

Багдасарову очень не нравился её настрой. В итоге пришлось оттеснить Владу к проходу, а эксперту сделать внушение, чтобы он вернул свой восторг в профессиональные рамки. Но обстановка в очередной раз накалилась. А всё потому, что он посмел вклиниться в её зону комфорта со своими правилами и предупреждениями. Влада напряжённо молчала, Багдасаров делал вид, что ему на это плевать. И на её мнение, и на намерения разобраться.

С мёртвой точки ситуацию сдвинул появившийся следователь. Заметив Владу, столкнувшись с ней в дверях, мерзкий мужичонка принялся скалиться и едва не вскидывал руки в приветственном жесте. Правда, все его улыбки и ужимки не имели ничего общего с радушием. Это стало ясно, как только следователь открыл рот.

– Вас можно поздравить, Ирма Тагировна? – язвительно начал он. – Ещё один труп! – злобно хохотнул и с нескрываемым удовольствием растёр некрупные ладони.

Казалось, следаку не терпелось приступить к делу, но время поязвить он всё же нашёл.

– Ну, что тут у нас? – бодро выкрикнул следак и приблизился к дивану.

В этот самый момент он и заметил Багдасарова. Выделываться сразу расхотелось, а кривой рот так и замер в полураскрытом состоянии. Багдасаров даже вскинул брови, призывая следака не останавливаться, продолжать и, наконец, подвести черту под затянувшимся утром. Но что-то пошло не так.

Следак всё ещё таращил глаза, как вдруг вспомнил о выправке. Он вытянул плечи и стал выше ростом на целую голову. Правда, тут же подавился спёртым воздухом, начисто роняя в минус эффектное преображение. Во взгляде читалось недоумение вперемешку с разочарованием.

– Надеюсь, вы не хотите сейчас сказать, что преступника всегда тянет на место преступления? – хмыкнула Влада и каким-то неуловимым движением разорвала зрительный контакт мужчин.

Её веселье было обманчиво, а озорство в голосе призывало отвлечься. Влада сделала несколько неторопливых шагов и, фактически отсекая Багдасарова от следака, расправила плечи.

– У товарища следователя была версия, что именно ты соскучился по мне настолько, что поперёд себя выслал труп, – бросила она Багдасарову через плечо, а следаку мило улыбнулась.

– Чем удостоен такой чести? – фыркнул Багдасаров, но следак в его присутствии обмяк и притих.

– Вы вроде бы знакомы, – пожала плечами Влада.

Багдасаров даже не стал заморачиваться этой информацией, но на всякий случай насмешливо подмигнул. Следак собрался тут же и деловито подбоченился.

– Ваши документы, – процедил он, покраснев от натуги.

В ответ на это Багдасаров склонил голову набок и прищурился.

– Вы не представились, – тут же с ленцой заявил он. – И не предъявили служебное удостоверение, – добавил со значением и демонстративно скрестил руки на груди. – Мои данные, к слову, есть в протоколе опроса свидетелей.

Влада усмехнулась в сторону – он заметил. Когда-то давно малышка восхищалась его умением стряхивать с себя проблемы, словно пыль: небрежно и легко. И дело было даже не в словах, не в их смысле, а в подаче, в посыле. Дело было во властной интонации, которая сбивала с толку, а ещё в железобетонной уверенности, не позволяющей противнику окопаться. Так вот когда-то она восхищалась, сейчас же просто усмехнулась в сторону. Хорошо ещё глаза не закатила, вроде: «Ну, ты как всегда!»

Нет, она любила его такого, и закрыть своими хрупкими плечами старалась неспроста. Сладко стало настолько, что сахар буквально захрустел на зубах. Правда, Влада тут же бросила строгий взгляд: «Не обольщайся!»

– А я уже, – насмешливо шепнул Багдасаров, склонившись над её головой.

Влада совершенно растерянно моргнула. Подобных выходок от него она не ожидала. К тому времени опомнился и созрел для вопросов следак. Он даже глотнул воздуха, но Багдасаров опередил.

– Ваше служебное удостоверение, – смешливо напомнил он и деловито вскинул руки. – Подозреваю, забывчивость – болезнь всех сотрудников полиции. Всех, без исключения. Хотя ваши подчинённые поняли намёк с первого раза. Забывчивость – дело неплохое, вот только не со всеми прокатит, – предупредил он и не поленился испытать следака взглядом.

Понять, что закручивается в глазах напротив, никак не удавалось. Интересно не было, скорее, непонятно. И намёки Влады пришлись кстати, но совершенно не разъясняли ситуацию.

Удивительно, но скрип зубов Багдасаров так и не расслышал. Фамилия следака ровным счётом ни о чём не сказала, хотя Влада очень выразительно повела глазами. Следак оказался настолько добр, что позволил даже подержаться за красные «корочки». Багдасаров изучал их дотошно, внимательно. Он издевался и даже не пытался этого скрыть. И, нет, удовлетворения не возникло. Но он не был готов спустить следаку ни разгоревшийся азартом взгляд, ни желание укусить. Да и лязгать зубами не стоило. А впрочем, до некоторых доходило очень туго.

– Я вас внимательно слушаю, – отыграв на нервах следака как минимум увертюру, всё же улыбнулся он.

Ряд стандартных вопросов никак не прояснил ситуацию. Любые намёки и двусмысленные фразы Багдасаров отбривал с легкомысленной издёвкой и демонстративной скукой. Он ничуть не разделял заинтересованности следака и его желания вывернуть преступление как обычную бытовуху.

Нет, он понятия не имел, что это за женщина. Нет, не представлял, кто и за что с подобной жестокостью расправился с ней. О причастности к преступлению не было и речи, ведь он находился в совершенно другом месте и в безумно весёлой компании.

Туго пошло, когда следак приступил к допросу Влады. Да, она с погибшей знакома десять лет. Нет, она понятия не имела, какая у Берты фамилия и откуда та переехала в город. У Берты невозможно снять отпечатки пальцев? Что же, это вовсе не Влада помогла выжечь папиллярный узор.

По всему выходило, что ничего-то она и не знала о давней подруге. Увы, и так бывает… Она не знала ничего, кроме имени и пристрастия к алкоголю, но при этом была вхожа в дом. Только следователь отчего-то недоверчиво щурился и придирчиво кривил губы.

– Встречи, контакты, любовники? – окончательно потеряв надежду получить внятный ответ, раздражённо перечислял следак.

Влада только неопределённо пожимала плечами и заносчиво улыбалась. Не оттого, что ей весело, а потому, что нестерпимо больно. Багдасаров это уловил, следак, увы, не захотел. И надпись на стене его не заинтересовала. Ничуть. Мало ли кто и что нацарапал. Правда, без подсказок следователь объединил два убийства в одно дело. Он понял, что Влада и не отрицает определённого «участия» в происходящем. Но у него не было ни единого шанса предъявить ей обвинение. А хотелось.

– Вы можете и дальше отмалчиваться, вот только муки совести это не облегчит, – вздохнул следак, выключая режим «придурка с удостоверением» и приглядевшись к Владе внимательнее. – А они, эти муки, явно не оставили вас равнодушной.

– Очень жаль, но я ничем не могу вам помочь, – процедила Влада, порядком утомившись.

Она жёстко резала взглядом пространство и всё чаще посматривала в сторону выхода. Багдасаров это уловил и прокручивал варианты, при которых можно было бы соскочить. Без зубастого адвоката таких вариантов оказалось немного. Самый действенный – тупо сделать ноги. Потому что «стрижка» подозреваемых и свидетелей только начата.

Следак вошёл в раж, вопросы, наконец, стали выдавать какую-то более или менее адекватную схему. Оставалось только выбрать удачный момент. Жаль только, что Влада погрузилась в допрос настолько, что забыла о недавних желаниях. Раздражение на следака подавило здравый смысл.

– То есть у вас нет предположений, кто мог это сделать?

Уже который? Может, сотый раз по счёту, прозвучал ненавистный вопрос. Влада выдохлась, устала. И включила режим «автопилота». Не глядя в сторону следака, по-дурацки хмыкнула.

– Очевидно, какой-нибудь псих, – развела она руками.

Следователь озадаченно почесал «жидкую» макушку.

– Псих, который беспрепятственно попал на охраняемую территорию? Да и замок у вас не то чтобы очень простой.

– Обратитесь с этим вопросом к управляющей компании. В конце концов, территория и её охрана не в моей компетенции.

– А по какой причине вы не ночевали дома? – наконец, задал следак вопрос, с которого, по сути, можно было начинать.

Только тогда Влада с тоской посмотрела на темнеющее за окном небо. Нет, просить помощи у Багдасарова она и не собиралась. А рассказывать про интуицию, не позволившую вчера вернуться, было как минимум глупо. Следак наверняка не из тех, кто признаёт подобную чушь.

– Я не хотела сюда идти, – в итоге крайне неопределённо выдала она. – Весь день слонялась по городу, много думала. Оставаться одной в четырёх стенах было крайне некомфортно.

– Я слышал, ваши клиники закрыты? – ударил следак по больному.

Влада стерпела, даже не поморщилась, а вот аура и энергетика изменились. Но с подобными моментами следовало обратиться к Багдасарову, который сейчас, улавливая всё это, перекручивал нутро в фарш. Хитрый следак не давал ни единого шанса оборвать допрос. Ни одного неосторожного слова, взгляда, упрёка. А для того, чтобы провернуть подобный фокус требовалось что-то острое и вызывающе агрессивное.

– Два ведущих специалиста выбыли из строя при весьма странных обстоятельствах. Мне лично это бодрости не придало, и было принято такое непростое решение, – монотонно призналась Влада. Предельно честно.

– Вы чего-то опасаетесь?

Влада хмыкнула.

– Ну да, – скривила она губы, прицениваясь к очередному дурацкому вопросу. – Если не знаешь, куда будет нанесён следующий удар, начинаешь прикрывать все тылы.

– А бывшего мужа вызвали с какой целью?

О, как интересно завернул следак! Когда все об этом факте, казалось, забыли и наверняка расслабились. Багдасаров даже облизнулся: о нём тоже вспомнили.

Влада обернулась и внимательно вгляделась в породистое лицо, как вдруг горько рассмеялась.

– Багдасаров, это ты, что ли?! А я смотрю, физиономия знакомая, да всё никак…

– Хватит! – выкрикнул следак, чем спровоцировал нешуточное напряжение.

Багдасаров тут же шагнул вперёд и теперь без улыбочек склонился над заносчивым мужиком.

– А я тебя вспомнил, – прищурился он, позволяя тому тёмному, что таилось внутри, полыхнуть во взгляде. – Наша последняя встреча закончилась для талантливого и подающего большие надежды следователя ссылкой на край земли, – процедил Багдасаров и нахмурился. – Ещё одна фраза в таком тоне, и продолжить службу придётся за полярным кругом, – внушительно предупредил он.

Конечно, Багдасаров его вспомнил. Правда, тогда ещё молодого и борзого. Теперь жизнь порядком поистрепала майора. Тогда для получения волчьего билета следаку хватило одного неосторожно брошенного слова и более чем глупого поступка. Багдасарова скрутили прямо у офисного здания, без предъявления обвинения. Он лишился обеда, модного пиджака и клочка репутации. Ну и по рёбрам отходили – не без этого.

Его адвокаты кушали не хлеб с маслом, а икорочку ложкой, потому рвали тогда весь отдел. Связей хватило, чтобы дотянуться до Управления собственной безопасности. Начальника следака пинком отправили на пенсию, команду оперативников разогнали к чёртовой матери, а молодого и борзого зашвырнули туда, откуда не возвращаются.

А сейчас, получается, встретились. Следак, уже не таясь, скрипел зубами, Багдасаров же рассматривал его с придирчивым интересом. Так уж вышло, что на руках следака были все карты, чтобы отыграться за давние обиды. Отыграться мелко и подло. Потому что на большее силёнок не хватит, а правды он давно не искал – это читалось в алчном взгляде и в мерзкой ухмылке. И стоило только дать слабину, как он со всей отдачей возьмётся за давнего соперника.

– Эту ночь мы… – Багдасаров окинул Владу оценивающим взглядом и похотливо усмехнулся. – Мы провели эту ночь в пригородном отеле. Вот визитка.

Он смял картон и небрежно швырнул его следаку в грудь.

– Предавались греховной страсти, – вызывающе облизнулся. – Около десяти часов выдохлись и отправились развеяться. Попали в зачётное местечко, но там оказалось как-то уж слишком шумно. Да и этот ваш местный дурачок оборвал весь кайф. Милая, как его зовут, я что-то упустил…

– Руслан Балашов, – доложила Влада.

Следователь наверняка тут же вспомнил и зубастого адвоката, который сопровождал Балашова при их последней встрече – Влада рассказывала. Он недовольно потёр заросший подбородок, а Багдасаров продолжил.

– Весёлый парень. Жаль, сначала делает, и только потом думает. Он наверняка расскажет о нашей встрече подробнее. Остаток ночи мы с Ирмой, – на этом Багдасаров сладко облизнулся, – провели всё в том же отеле под аккомпанемент пружин растраханного ещё в прошлом веке матраса. Я описал свои приключения достаточно подробно, товарищ следователь, или вы ещё недодрочили?

– Что вы?..

– А, уже всё? – мерзко хихикнул Багдасаров. – Ну, отлично, потому что мы исполнили свой гражданский долг в полной мере. Вся изложенная информация может быть проверена вами в кратчайшие сроки. Будут ещё вопросы – звоните. Находиться в такой обстановке и далее нет ни малейшего желания, – оскалился он и внушительно подтолкнул Владу к двери.

Спорить она не стала, а все комментарии наверняка оставила на потом. И только когда минули второй пролёт, опасливо оглянулась.

– Что на тебя нашло? – зашептала она, но Багдасаров только отмахнулся.

– Говорю же: вспомнил этого придурка! А у следователя с Балашовым общий недостаток: действия опережают мысль и здравый смысл. Ещё пара вопросов в верном направлении, и мы бы с тобой на пару отправились измерять шагами КПЗ.

– Допустим. А к чему такая спешка?

– К тому, что совсем скоро доблестный следователь поймёт, что ни в одном протоколе не фигурирует некий гражданин Б., так желавший остаться неизвестным.

– Ты не предъявил документы? – зачем-то удивилась Влада подобной наглости. Будто забыла, с кем имеет дело!

Багдасаров озадаченно хмыкнул.

– У меня их просто нет. К счастью. Иначе этот доблестный «лыцарь» пришил бы мне подделку документов, фальсификацию и ещё бог знает, что! – хохотнул он, припоминая, как быстро следак скрутил его в предыдущую встречу.

Скрутил, мстительно пнул, а затем ещё и затолкал в дурацкий и жутко вонючий бобик! И плевать, что пока доехали до отделения, следак был уже лишён должности и полномочий. Этот товарищ оказался из тех, кого устраивала секундная слава.

Следаку тогда вменяли превышение должностных полномочий. Для начала. После нагнули за самоуправство, нанесение телесных повреждений лёгкой степени тяжести и незаконное задержание. Особенно непросто стало, когда из дела исчез ордер на арест за подписью прокурора. Потому что прокурор вовремя дал заднюю и решил, что ссориться с Багдасаровым ему как-то не с руки.

Вот так бесславно завершился тот глупый подвиг. Но что-то подсказывало, что следак не прочь отыграться. Недаром краснел и бледнел, глядя на Багдасарова. Очевидно, его появление спутало для следствия все карты. И на кого теперь, спрашивается, всё валить?..

Сейчас Юра старательно улыбался и из кожи вон лез, чтобы Влада хоть на минутку забыла, что несколькими этажами выше, за спиной они оставили Берту. Он нёсся по лестнице вниз, бессовестно наращивая темп, а Влада держалась позади, перепрыгивая через ступеньку, чтобы поспорить с ним в ловкости и скорости. В голову ударило давно забытое чувство лёгкости, где-то под рёбрами щемило удовольствие. Багдасаров держал Владу за руку и беззаботно смеялся зародившемуся в её глазах азарту.

Вот так, улавливая на лице малышки огоньки беззаботного озорства, он готов был бежать вечность. Но, увы, вечности в его запасе не было – всего несколько этажей. И как только они миновали последний пролёт, напускное ребячество с Влады слетело, а своё он будто нехотя отпустил.

Нет, он не поймал Владу в объятия и не закружил, как успел себе нафантазировать. Она просто выдернула свою ладошку из захвата и заправила за ухо растрепавшиеся волосы. «Между ними ничего нет» – подчеркнула, а Багдасаров мерзко ухмыльнулся: «Как бы не так!»

Перед выходом он пропустил Владу вперёд, а затем перехватил под грудью, прижался со спины.

– Попалась! – выдохнул, наслаждаясь близостью.

И, что удивительно, Влада не пыталась немедленно отделаться. Она… растерялась. Будучи человеком действия, малышка уже и забыла, что можно вот так просто стоять и слушать сбитое дыхание друг друга. Под его широкой ладонью быстро-быстро билось её сердце, а под губами пульсировала венка на шее.

Секунда, другая, и Влада всё же пришла в себя. Она осторожно облизнулась. Именно осторожно, будто боясь разорвать такой необходимый двоим контакт.

– Ты разве забыл? Мы вообще-то скрываемся от правосудия, – проговорила она. Почему-то шёпотом.

Багдасаров улыбнулся и блаженно прикрыл глаза.

– Я слишком долго ждал тебя. А ещё не представляю, чем закончится этот день.

– Да что там день… Ты давай, попробуй пересечь без приключений этот двор! – рассмеялась она в ответ, окончательно, и теперь уж точно без сожаления разрушая магию момента.

Пришлось её отпустить. На улицу Багдасаров шагнул первым. Одного беглого взгляда хватило, чтобы понять: их уже ждали. Парни с суровыми лицами выглядывали из патрульной машины, ещё парочка, что степенно прогуливалась недалеко от его авто, теперь демонстративно держалась за кобуру. А двое тех, что оказались ближе всего к подъезду, до неприятного вежливо улыбнулись и шагнули навстречу.

– Вам придётся задержаться, – тут же разъяснил интерес один из оперативников.

Багдасаров вскинул руки, демонстрируя полную готовность к сотрудничеству. Категорически против оказалась Влада. Как обычно. Потому что эти двое обступили рослого Багдасарова, а её сбросили со счетов. И пока Юра умасливал молодчиков располагающей улыбкой, она с лёгкостью растолкала не готовых к удару со спины мужиков. Оперативники глупо завалились друг на друга, замешкались. Парни из машины ППС и вовсе не ожидали от парочки такой прыти и только растерянно водили глазами, ну а уж бегать, что она, что Багдасаров умели.

Идеально вписался в историю Балашов, который после вчерашнего вполне себе очевидно искал встречи. Он не торопился въезжать за шлагбаум и нервно топтался в проходе.

– Прыгай в машину, Рус! – скомандовала Влада, не давая тому шансов растеряться или озадачиться вопросами.

Видимо, когда надо, Балашов соображал отлично, вот и сейчас ловко парконулся так, что беглецам оставалось только запрыгнуть в салон авто и от души хлопнуть дверцами.

Багдасаров сел впереди, Влада с шиком расположилась на заднем сидении. Со злым умыслом, надо отметить, расположилась. Но докладывать об этом другу не торопилась. Хватит, что Багдасаров раскусил задумку и сейчас отчаянно пялился в окно. Ну а патруль остался далеко позади, забавляясь со шлагбаумом.

– Ирма, что у тебя, чёрт возьми, происходит?! – гневно выкрикнул Балашов, как только миновали первый поворот, что вёл к оживлённому проспекту.

Руслан жёстко щурился, пытаясь поймать её взгляд в зеркале заднего вида. Влада в ответ на это только рассмеялась. Багдасаров даже покосился на неё с сомнением: ни к чему хорошему эта веселость не приведёт. А потому пристегнулся. На всякий. Не на шутку разыгравшаяся Влада резко дёрнулась вперёд и сбила зеркало. Чтобы юный друг не смел смотреть!

– Дави на педаль, Рус, – превесело посоветовала она, Багдасарову же послала смертельно уставший взгляд. – Если, конечно, планируешь и дальше оставаться в очереди на объяснения первым, – задумчиво добавила и без сил опала на сидении.

Спустя полчаса, пока петляли по улицам города, Влада будто «включилась». Она собрала достаточно воли, энергии и терпения для предстоящего разговора. В её глазах больше не плескались ни отголоски положенного в таких случаях азарта, ни уж тем более искорки скорого удовольствия. Влада готовилась к порции нестерпимой боли и уже сейчас вздрагивала от подступающего уныния. Она будто не могла надышаться и оттого болезненно морщилась, растирая ладонью грудь.

– Давай на парковку, Рус, – сдавлено попросила, весьма пространственно махнув в сторону торгового центра.

– Подземка? – Единственное, чем озадачился Балашов, а Влада кисло улыбнулась.

– Ага, подальше от лишних глаз.

Багдасаров сжал кулак, но вместо того, чтобы от души садануть им, например, по панели, только предельно аккуратно пристукнул. С виду, так от оправданного волнения, в реале оттого, что душа уже давно была не на месте. Когда Владу ломало, он чувствовал это едва ли не физически. Это была не боль и даже не тревога. Выжигало всё нутро до пепла, до пустоты, выкачивало до вакуума. Но пройти свой путь она была обязана. Не позволяла отступить такая немодная нынче честь. Ну и баранье упрямство – не без этого.

Глава 2

Ты глубоко прорвался в её душу.

Туда, где хватило бы простора всем.

Вот только душа – не то место,

в котором принято толкаться локтями.

Балашов забился в дальний угол парковки, заглушил движок и покосился на Багдасарова. Присутствие чужака по-прежнему раздражало, но вытолкать его взашей парень не торопился. Вопросы в его светловолосой башке плодились, как тараканы, и так же шустро разбегались, не позволяя высказаться бескомпромиссно и резко. Влада отчего-то тоже медлила. Может, ждала каких-то признаний, или собиралась с духом, как вариант.

В конце концов, неловкое молчание утомило всех присутствующих, но первым не выдержал именно Балашов. Потому что шкура на нём горела, а выдержка, судя по поспешным выводам и необдуманным действиям, уже не раз подводила.

– Может, поговорим? – вконец растеряв решимость, выдал он тихо и на выдохе.

Влада подалась вперёд и извернулась, чтобы смотреть другу в лицо. Балашову такой поворот отчего-то пришёлся не по вкусу. Он нервно шарахнулся и поторопился стереть наваждение ладонью. Причём, провернул это вполне успешно. И вот спустя мгновение перед Багдасаровым оказался вполне доброжелательный парень. Улыбчивый, обаятельный и чуточку дурашливый. Всё верно: девчонки всегда ведутся на этот примитивный, но весьма эффектный набор. Багдасаров и сам частенько грешил этим, а то и вовсе злоупотреблял, но сейчас Балашов не просто был близок к провалу. Он с грохотом рухнул, не забывая при этом отплясывать джигу.

– Давайте рассказывайте, от кого это вы так улепётывали, – примирительно подсказал он, с чего стоит начать. Багдасаров мысленно поаплодировал: одно балашовское «вы» стоило дорого.

Увы, попытка оттянуть неизбежное, не удалась. Она вышла весьма неудачной и опрометчивой. Влада неодобрительно поцокала и вымученно улыбнулась.

– Нет, Рус, рассказывать будешь ты, – сдавленно проговорила она и крепко зажмурилась.

Балашов изменился в лице, но отчаянно молчал. К его глубочайшему сожалению, терпение у Влады было не безгранично, но тут вписался Багдасаров:

– Послушай, парень, – порывисто процедил он, но тут же старательно вздохнул и продолжил куда более дружелюбно. – Рус, кажется? – улыбнулся Багдасаров так же дурашливо, как и Балашов минуту назад. – Ты, подозреваю, по неопытности и неосторожности встрял в очень нехорошую историю и…

– Ты кто, вообще, такой?! – взвился Балашов, не желая прогибаться под чужака.

Багдасаров аж облизнулся от нахлынувшего злого азарта. И продолжил:

– Куда хуже, если затеял всё это с умыслом. Ну, не знаю… чтобы произвести впечатление. На девушку, например.

Та самая девушка на заднем сидении медленно закивала и мысленно распяла Багдасарова, а ещё прижгла раскалённой кочергой его болтливый язык. Всё это читалось в полыхающем взгляде, ужасая подробностями.

Увы, Балашов крайне неосмотрительно шёл в отказ и отнекивался. Хотя его глаза тоже пылали, этого не отнять. Но в отличие от Влады, пылали они не праведным огнём, а лютой ненавистью. А Багдасаров улыбался. Он очень хотел придушить щенка, но… нет, ему было позволено только улыбаться.

Вчера с Владой они этого так и не обсудили. Как по Багдасарову, так он бы не отказался от подробностей, но Влада же чисто по-женски надеялась, что к утру… проблема не рассосётся, нет, но вдруг удастся хотя бы посмотреть на неё свежим, беспристрастным взглядом.

Свежатиной здесь не пахло и даже наоборот, тянуло мерзким смрадом исключительной предвзятости. Даже сейчас, так и не получив ответ, Влада оказалась разочарована. Снова и… как всегда.

– Ирма, что бы этот тебе ни наплёл, просто вспомни, сколько мы с тобой знакомы. Надеюсь, ты не подумала… – совершенно по-идиотски хохотнул он, но Влада не дала шанса продолжить, перебила.

– Это ты не подумал, Рус.

Одним неуловимым и невыносимо плавным движением Влада вытащила ремень безопасности водителя, дважды накинула петлю на шею Балашова. И натянула так, что парень захрипел. Без шуток. Он вытаращил глаза, пальцами бестолково теребил ремень на своей шее и отчаянно дёргался.

Кабинетному «решале» Багдасарову такие фокусы были не по вкусу, и он торопливо «обтёр» панику с лица. Между ним и Владой была настоящая пропасть. Самое страшное, что он об этом знал. И в то время как сам предпочитал загонять противника в угол, в то время как планомерно и беспристрастно отсекал пути к отступлению… Влада в это же время действовала. Жёстко и решительно. И то, как сейчас лихорадило Балашова, её ничуть не трогало и вовсе не мешало натягивать ремень туже, при этом упираясь коленом в водительское сидение.

Балашов захрипел громче. Теперь уже от явной гипоксии и болезненного давления. Его губы налились синевой, лицо – бледностью, а тело выгибала дугой агония. Сдаваться он не собирался.

– Если хочешь дышать, просто прекрати дёргаться, – сообщила ему Влада будничным тоном.

В её голосе не было ни издёвки, ни удовольствия. Дружеский совет. Примерно так. И этот голос… ровный и противоестественно спокойный, вызвал у Балашова приступ паники. Непокорный нрав не спешил усмиряться. Напрасно. Именно сейчас терпения Владе было не занимать. Она вовсе не хотела его напугать. Просто подвела к черте, у которой не принято изворачиваться.

– Ты задерживаешь всех нас, Рус. Я не хочу делать тебе больно, правда, но ты ведь иначе не поймёшь, – проникновенно, будто для ограниченного в мыслительных способностях, объясняла она. – Ты сам затягиваешь петлю. Ты сам выгоняешь воздух из лёгких, – убаюкивала Влада монотонностью, укутывала ею, будто воздушным одеялом.

Багдасаров не знал наверняка, выбился ли Балашов из сил или сознательно притих, прислушиваясь к размеренному дыханию за спиной, но рваться он перестал. На щеках тут же выступил лихорадочный румянец, а глаза утратили жуткий стеклянный блеск. Он глубоко вздохнул, закашлялся, и Влада натянула ремень туже. Жалости к нему она не испытывала. А, впрочем, отвращения на лице не читалось тоже. Происходящее вызывало у неё скуку, и становилось не по себе от мысли, сколько раз малышка проделывала это прежде, чем тупо привыкнуть.

По бизнесу Багдасаров знал, что схема поведения у «жертвы» примерно одинаковая и чаще всего предсказуемая. Сначала противник идёт в отказ, отшучивается, давит на сознательность. Да, часто это кто-то из достаточно близкого круга, выкормленный на доверии, которого явно не заслуживал. Затем давление усиливается, в ответ идут вполне понятный испуг и попытка сорваться с крючка. А вот истинные признания всегда рождаются в болезненных потугах. Правду приходится выдавливать по крупицам, по каплям. В начале, само собой. А потом барьер ломается окончательно, и остаётся только схватиться за карандаш и записывать. Ведь карандаш «ходит» по бумаге легче ручки.

А когда ты перестаёшь спрашивать, рассчитывая на пусть и отвратную, но такую долгожданную тишину, в ход идут упрёки и проклятья. Тебя пытаются убедить в собственной несостоятельности, как партнёра, выворачивают наизнанку лучшие человеческие качества, окончательно спускают в унитаз оставшееся человеколюбие. И просто рассчитаться, разойтись в разные стороны, не опускаясь до уровня оппонента, становится чем-то сродни подвигу.

Все эти стадии знала и Влада. Казалось, она знала их даже лучше самого Багдасарова. И сейчас с ленивой неохотой ждала, когда же надежды Балашова обойтись без обличающих фактов рухнут окончательно. Он давно перестал метаться и сейчас вполне сносно дышал. Оставалось только принять простую истину: попался – ответь.

– Всё это началось не вчера, Рус, – с горьким смешком проронила Влада.

Багдасаров не чувствовал себя лишним, но не уловить какого-то интимного откровения, конечно, не мог. Потому вклиниваться в разговор не стал. Правда, на этом деликатность закончилась. Отворачиваться, условно оставляя этих двоих наедине, он и не подумал.

– Не вчера, – растягивая гласные, как жевательную резинку из девяностых, поддакнула Влада самой себе. – А когда? – жёстко процедила она и натянула ремень на шее Балашова так туго, что стало ясно: отмалчиваться и дальше не прокатит. – Где ты наткнулся на этих придурков? Что пообещал? Подробности приветствуются! – неприятно усмехнулась она.

Балашов, определённо, не знал, с чего начать. Ну, конечно, ведь он и представить не мог, что его участие в происходящем столь очевидно. Владе на его шок было откровенно плевать, потому петли ремня она перехватила в одну, но на удивление крепкую ладонь. В другой тут же зажала клинок и разглядывала Балашова с исключительно познавательским интересом.

Какая конкретно хрень проворачивалась в её голове, Багдасаров даже не представлял, но хотелось верить: Влада просто приценивается, в каком месте стоит произвести надрез. Несерьёзный, но чётко демонстрирующий намерения получить от друга все ответы.

Лезвие скользнуло легко и, казалось, не причинило Балашову особых неудобств. Небольшой надрез в височной области проходил максимально близко к линии роста волос. Зарычал парень чуть позже, когда порез набух, налился кровью, и неторопливая, будто боязливая капля скатилась по коже вниз, к уху. Вот тогда всё же нашлись именно те слова, которыми признаёшься в самой большой ошибке.

– Я не хотел! – торопливо и порывисто зашептал Балашов, но тут же крепко зажмурился, осторожно покачал головой. – Я не думал, что всё получится так… – выдохнул он с ощутимой долей раскаяния.

Багдасаров тут же хмыкнул в сторону: просто Балашов в принципе не представлял, какую мясорубку привёл в движение своей жаждой… обладать. Влада подумала о том же, считала его откровенный интерес и весьма невежливо ткнула Багдасарова по сидению.

– Покажи ему! – процедила.

А Багдасаров хоть и одарил весьма красноречивым взглядом, но за телефоном всё же потянулся. Только сейчас он понял, для чего Владе нужны были фотографии убитой Берты.

Рус водил глазами, не особо улавливая, к чему все эти кровавые картинки. Пока не возникло узнавание, смутное понимание. Следом за узнаванием пришло сомнение, ну а потом и вся тяжесть принятого решения. Балашов захрипел. Опять. Вот только причиной одышки была вовсе не Влада с её изощрёнными пристрастиями. Чтобы мотивировать друга к действию, она снова продемонстрировала ему клинок и практически прижалась губами к уху, чтобы втолковать свою жуткую правду.

– Ты ведь догадался, что это Берта? – уточнила, будто у недалёкого. – Ракурс так себе, да и красный ей не к лицу. И, надеюсь, ты осознаёшь, что эта демонстрация – вовсе не попытка поделиться горем и получить дружескую поддержку? Догадался, что нашу добрую, милую Берту так отделала не местная шпана, хоть и гоняла она их частенько.

– Ирма, я клянусь тебе…

– Рус, я хочу, чтобы ты понимал: если понадобится, я вырежу из тебя эту правду, – пригрозила Влада, и парень поник, часто заморгал и беспомощно заскулил.

– Никакого заказа не было! – в итоге выдал Балашов и до скрипа стиснул зубы.

Влада бросила на Багдасарова взгляд: готов!

Нож она затолкнула под рукав толстовки и ослабила натяжение ремня ровно настолько, чтобы в глотке Балашова больше не тлело адское пламя. Он нехотя закашлялся и торопливо сглотнул, тут же облизал пересохшие губы.

– Они приехали к отцу. Давно ещё. Летом. Приехали и заявились прямо домой. Не помню, зачем я к нему тогда припёрся, но точно уловил витающее в воздухе напряжение. Эти парни никого не боялись. Отца – так уж точно! Они по-дурацки скалились на все его предложения и перебрасывались какими-то безумными взглядами. Мне тогда показалось, что подрядились выполнить для него грязный заказ и всё никак не могли договориться о цене. Обычно отец не скупится, но и переплачивать не станет. И я вдруг понял: именно эти парни нужны мне.

– Зачем? – на лету перехватила Влада. Как почувствовала, что дальше будет интересно.

Балашов злобно усмехнулся. Правда, злился, понятное дело, не на Владу, а на себя. За те мысли, те действия, те слова. И за то решение «не сожалеть о случайных жертвах».

– Я не хотел тебя терять, – проронил он, но не заслужил и капли понимания. Как и много лет подряд, Владе его чувства оказались безразличны.

Багдасаров его понимал. Вот именно в эту самую секунду. А потому криво усмехнулся и, желая смахнуть нахлынувшее наваждение, взъерошил волосы. Он, чёрт возьми, тоже готов бороться за её внимание. И идти на всё – готов! А иначе как объяснить, что, будто мальчишка, скачет с ней на пару по горячей точке?! И нет в этом никакой магии. А вот энергетика, которой он захлёбывается рядом с Владой, есть. И эта её энергия пульсирует и зовёт, как бы маразматично всё это ни прозвучало!

Вот и Балашов всё это чувствовал, но ему не хватило ни опыта, ни терпения. Не хватило и истории самой Влады…

Парень между тем горько усмехнулся и продолжил.

– Когда-то мне казалось, что тебя можно завоевать. Можно удивить, покорить, заставить чувствовать то же самое, что вот уже сколько лет сжирает меня изнутри. Но ты всегда оставалась на полголовы выше, на полшага впереди. Ты оставалась умнее, хитрее, совершеннее.

Багдасаров мысленно фыркнул: «Какая нехорошая Влада…»

– А я всё никак не мог допрыгнуть до нужного уровня, чтобы однажды уже не ты мне, а я тебе протянул руку помощи! Мне казалось, что это так важно! – практически прокричал Балашов.

Влада не желала ловить его пылающие эмоции и натянула удавку. Балашов зашёлся в приступе злого смеха.

– В какой-то умной книге я прочёл, что в отношениях должна быть перспектива и должен быть прогресс, – припомнил он, совершенно верно истолковав усилившееся напряжение в горле. – А ещё в отношениях должен быть рывок, толчок, направление, в конце концов! Наши с тобой отношения уверенно шли в никуда, а потому были обречены. И я менялся. Чтобы задать верный курс, я менялся! Я стал лучше, я стал мужиком, я научился решать проблемы, а не создавать их, но по-прежнему ни на шаг не приблизился к цели. Чувствовать себя неудачником было крайне обидно. Хотя и не так обидно, как обивать твой порог, в надежде получить жалкие крохи внимания.

– Рус, я просила тебя не излить душу, а поведать, с кем связался, – подсказала Влада, и Балашов продемонстрировал «зубки».

– Как?! А разве это не те самые подробности, которых так хотела вначале? Увы, других у меня в запасе нет, так что, будь любезна, послушай! Хоть раз! – эмоционально прикрикнул он, хотя кричать стоило совсем другие слова. Например, предложить ту самую помощь, в которой Влада сейчас так нуждалась.

«Не возьмёт» – понял Багдасаров, глядя на совершенное и абсолютно бесстрастное лицо. Помощь от этого мальчишки она ни за что не примет, а он даже не поймёт, почему.

– В общем, шансов тебя обаять у меня не осталось, – горестно признался Балашов. – Но был шанс стать незаменимым, – прохрипел он, очевидно, приближаясь к сути. – Осталось только отсечь всё лишнее… – выдал парень и глотнул воздуха, чтобы задержать дыхание.

Ему вдруг показалось, что за это самое «отсечь лишнее» последует ответка, но Влада держалась ровно. Всё это она уже знала.

– Сам решить вопрос я не мог, – добавил Балашов с уничижительным смешком, когда наказания так и не последовало. – Кишка тонка! – прикрикнул он и сжал кулаки. – Просить помощи у отца бессмысленно – он по этому поводу высказался давно и вполне конкретно. К его людям обращаться тоже не вариант – на то они и его люди, чтобы докладывать обо всех безумных идеях.

«Или тупых» – вздохнул Багдасаров, но вслух ничего не сказал.

– В общем, эта задачка оказалась мне не по силам, и было принято решение отложить её до лучших времён. Ну, или до крайнего случая, приближение которого я чувствовал загривком. Но в это время продолжал упрямо осаждать тебя, вышвыривать из твоей постели любовников и маньячить по вечерам под окнами.

Балашов вдруг выдохся и ненадолго закрыл глаза. Скрипеть зубами было глупо, но отказывать себе в такой слабости он не стал.

– Про крайний случай я ведь уже говорил? – поморщился он и вызывающе хмыкнул. – Разумеется, он очень быстро постучался в дверь. Мы переспали, и для тебя, Ирма, это оказалось переломным моментом. Всё. Точка. Больше с меня состричь уже нечего! И ты закрылась. Сказала, чтобы я больше не попадался на глаза. А ещё с таким азартом отмахивалась от моего внимания… Будто от назойливой мухи! – вызверился он и напряжённо выгнулся. – Вот тогда и появились эти ребята.

– Отсекать лишнее они умеют, верно? – озадачилась Влада.

Её голос оказался низким и хриплым. Багдасаров бросил предостерегающий взгляд, но Влада едва уловимо покачала головой: она в порядке, она держится.

– По крайней мере, мне тогда так показалось, – честно признался Балашов.

Осознание происходящего уже подкрадывалось к нему и жалило своими ледяными щупальцами.

– Отец выпроводил чужаков, но мне удалось договориться с ними о встрече на нейтральной территории. За то, чтобы создать тебе… некоторые трудности… Я предложил очень большую сумму. Практически всё, что у меня было. Как смог объяснил, что требуется.

«Очень интересно, что ты там придумал!» – раздражённо отвернулся Багдасаров и мысленно чертыхнулся.

– Казалось, сумма гонорара должна отбрить все вопросы. Но что-то пошло не так. По всему выходило, что незнакомцы ждали от меня какой-то информации, но, не получив её, быстро потеряли интерес. Ровно до того момента, как увидели твою фотографию. Тогда эти ребята сменили настрой. Теперь они!.. задавали вопросы. И я возликовал! Я чувствовал вкус победы на губах. Но ровно с той же скоростью, что и возник, их интерес вдруг иссяк. Чужаки сказали, что я их с кем-то перепутал, – проговорил, будто выплюнул, Балашов. – На этом и разошлись. Ничего не вышло.

Багдасаров с Владой переглянулись. Той самой «стоящей» информации они так и не получили.

– Только тогда я понял, что пора уже включить мужика и решать вопросы самостоятельно. Больше приключений не искал. Искал пути их решения. В реале понадобилось не так уж много времени, чтобы выбрать правильного исполнителя. Правда, я по-прежнему смутно представлял, что конкретно заставит тебя усомниться в собственной неуязвимости. Ты казалась непробиваема. Человек без привязанностей. Чем тебя можно удивить? И я тянул, медлил, вертел ситуацию так и этак. А сейчас, кажется, что тупо лелеял надежду, будто в один момент ты поймёшь, что смысла бегать от меня просто нет.

Балашов туго сглотнул, покосился на Багдасарова и будто весело продолжил.

– Жаль, тебе казалось иначе! С видом вежливой брезгливости ты раз за разом отмазывалась от моих предложений, чем невероятно бесила! – на повышенных признался он, будто выплюнул. – Чем я был плох для тебя?! – вскинулся Балашов и тут же рассмеялся – ответ ему не требовался. Сейчас – точно нет. – И вот вдруг этот труп в лесу… – захлебнулся он отголосками прежних впечатлений. – Ты испугалась, ты дала слабину. Как всегда, не призналась, но я видел твои глаза и непривычную, какую-то таинственную задумчивость в них. И тогда решился.

– Решился на что? Ударить в спину? – не сдержалась и вызывающе хмыкнула Влада.

Багдасарову было очевидно, что мальчишка смотрел на происходящее под другим углом, а потому сейчас он сидел, плотно стиснув зубы, и даже пытался вытянуть подбородок.

– Я боролся за то, что считал своим! А все твои питомцы с бессменной благодарностью и обожанием во взгляде… Всё это путалось под ногами. Все они. И Дорошин, и твой обожаемый Томилин…

Багдасаров нахмурился: подробностей отношений Влады с мужчинами он, к счастью, не знал. А иначе, как посмотреть, может, не Балашов, а он сам сидел бы сейчас с петлёй на шее. Как разъедает ревность, помнил наверняка, и именно поэтому определённые сведения обходил стороной.

– И как, Рус? – с демонстративной брезгливостью Влада сверлила взглядом его затылок. – Понравилось быть вершителем судеб?

– Мне было плевать! – проговорил он. На этот раз совершенно искренне. – Это просто винтики в огромном механизме!

Влада разозлилась, но вместо того, чтобы натянуть удавку до предела, как ей, очевидно, и хотелось, она сбросила петлю с шеи заклятого друга, хлопнула его по плечу.

– Ты молодец, Рус, – бросила насмешливо и, совершенно точно, жестоко.

Балашов невесело кивнул, не торопясь размять саднённую кожу на шее.

– Ну да. Я ведь так и не понял, что ты не из тех, кто бежит за помощью, не из тех, кто захочет спрятаться за мужское плечо. И вместо того, чтобы прийти ко мне с покаянной головой, ты слонялась по городу с безумным и отрешённым видом.

О том, что не хотела его втягивать и топить в своих проблемах, Влада разумно промолчала. Балашов всё равно не оценит.

– В какой момент твои друзья снова вошли в игру? – прищурилась она.

Балашов бестолково пожал плечами.

– Они появились недели три назад.

– Зачем?

– Я не спрашивал. Главное, что обещали помочь. Пока я ещё надеялся справиться сам, особо внимания на них и не обращал, ну а потом всё сложилось как-то само собой.

– Почему отец не выслал тебя из страны, как и собирался?

Балашов вскинулся, встрепенулся и натужно вздохнул.

– Я ему всё рассказал. Как только понял, что по-другому не выйдет… я ему всё рассказал.

– И папочка разрулил проблемы? – догадливо улыбнулась Влада, имея в виду нападавших на Дорошина и исчезнувшего с радаров психа, что переехал Томилина.

– Он меня понял, – не согласился Балашов.

– Что было дальше?

– Дальше ты знаешь, – нехотя проворчал Балашов и крепко зажмурился. – Отец подтянул свои связи, выудил всю твою подноготную. Оказалось, что если знать, где искать, то задачка не такая уж и сложная. С бывшим мужем тоже решил. Отец сказал, что он большой человек. Но даже у больших людей есть свои маленькие слабости. В общем, если он вдруг заявится или вздумает качать права… ему не жить.

– Здорово! – вполне натурально обрадовалась Влада и задорно подмигнула Багдасарову. – При встрече так ему и передам! – заверила, едва не скрипя зубами от злости.

Ей нужно было дать передышку, и следующий вопрос задал Багдасаров:

– Тот тип, что стрелял в нас вчера… Как он оказался в твоей охране?

Отвечать Балашов не хотел, но ещё меньше хотел снова почувствовать на шее удавку и оказаться уязвимым, потому всё же уступил.

– Несколько дней он ходил за мной, будто привязанный. Вроде как для поддержки.

– А ты в ней нуждался? – съязвила Влада и едва успела увернуться, так резко вскинулся Балашов.

– Не знаю! Мне было сказано, что так надо, и я… Да он особо и не мешал! Только вчера… Что произошло?

– А тебе папа не объяснил? – насмешливо уточнила Влада и совершенно расслабленно откинулась на спинку сидения.

– Они искали тебя, – проговорил парень севшим голосом.

– Ага, а благодаря тебе даже нашли! Вали из страны, Рус…

– Иначе ты завершишь начатое? – понятливо прошептал Балашов, и Влада грустно улыбнулась.

– Тогда в парке я нашла труп человека, – процедила она и надолго замолчала. – Я не узнала его внешне, ничего мне не сказало имя. А им оказался мой друг. Настоящий друг. Это был человек, который когда-то давно спас мне жизнь. Я ему очень обязана. Жаль, что рассчитаться так и не придётся. Его жестоко пытали несколько дней, затем убили. А сегодня в моей квартире убили и Берту. Ей ввели парализующий яд и всю ночь буквально резали на куски. Сердце не выдержало, остановилось… Тогда ей ввели адреналин и продолжили пытку. Когда я вошла и увидела её, стало жутко. Стало страшно. Но самое жуткое и самое страшное заключается в том, что я не знаю, кто это сделал и зачем. Не знаю, когда он ударит снова, а когда посмеет показаться на глаза. Ты напрасно считал меня неуязвимой, Рус. Это не так… – Влада печально улыбнулась. – Просто я раньше других узнала, как на самом деле опасны привязанности. Тебе не понять – ты никогда не терял. Кстати, как рассчитывал избавиться от Берты? Ставлю сто к одному: придумал что-то банальное.

– Я надеялся с ней договориться! – пошёл в отказ Балашов.

– Ну да… С ней договориться, Чупу отравить, а «Вишнёвый» спалить к чертям! И долой привязанности! – жутко рассмеялась она.

– Что ты знаешь об этих парнях? – вклинился Багдасаров, в очередной раз вытягивая ситуацию.

Влада была на грани. Возможно, и сама этого не понимала, но уверенно шагнула за черту. И сейчас, услышав его голос, уловив уверенность в нём, торопливо приложила ладонь к груди и растёрла её, уничтожая комок напряжения в самом центре, отвела взгляд.

– Что они говорили, как выглядели, как были одеты? – подхватила, отдышавшись.

Балашов задумчиво поморщился, но не смог выдавить из памяти ничего ценного.

– Ничего не говорили. Они больше переглядывались. Будто играют в игру, правила которой известны им одним. И одеты… как обычно. Пройдёшь мимо и не заметишь.

Влада, обдумав сказанное, рассредоточено кивнула. Её сосед… он столько раз намеренно привлекал к себе внимание, но не выдал ни мотивов, ни заинтересованности. Обычный. Вызывающе яркий и неприметный одновременно. И он наблюдал, изучал, разведывал. Он стоял за спиной.

– У одного из них, у самого главного морда ошпаренная, – вдруг выдал Балашов и, казалось, сам себе удивился: как такое можно забыть?!

Влада, не желая утаить интерес, замерла.

– Правая щека, ухо и шея. А ещё нет волос на правом виске. Но там так выстрижено… в общем, с волосами – это не точно.

Багдасаров подарил Владе паузу, задав следующий вопрос.

– Русским владели свободно или был слышен акцент?

– Они говорили на корявом английском, – поморщился Балашов.

– То есть?

– А то и есть. Понять их было можно, но не более того. Тут уж не до акцентов.

– Сколько человек в общей сложности?

– Я видел пятерых. Этот ошпаренный, второй, которого вчера загрыз пёс, и ещё трое.

Влада кивнула. Хотелось верить, что и её сосед некогда входил в состав троицы.

– Уезжай, Рус. Не собирая вещи и не прощаясь с давними приятелями, – выдавила она из себя в итоге и вышла из машины.

– Что всё это значит?! – вскинулся Балашов сразу после неожиданной развязки, но Влада так и не обернулась.

Багдасаров смерил парня взглядом, открыл пассажирскую дверь, но отчего-то медлил.

– Как ты там сказал? Все эти людишки, о которых Влада так печётся, всего лишь винтики одного большого механизма? – хитро прищурился он. – Так вот подумай о том, что и твоя жизнь для кого-то ничтожна. И оборвать её – секундное дело. Возможно, рациональная и до чёртиков правильная Влада успела пожалеть, что твои мозги не остались вчера на грязном асфальте. Как по мне, так, там им самое место. А вот девчонка, которая только что выскочила из машины, будет до последнего рваться, чтобы ты, придурок, продолжил своё бесполезное и бессмысленное существование. Ты так и не понял, насколько глубоко прорвался в её душу. Туда, где хватило бы простора всем. Вот только душа – не то место, в котором принято толкаться локтями.

– Она никогда меня не простит? – вздрогнул Балашов, как только Багдасаров замолчал.

Тот пожал плечами и придирчиво скривил губы.

– А разве тебе это нужно? – вполне серьёзно озадачился он, но выскочил из машины до того, как осознание накрыло Балашова: когда любишь – так не поступаешь. Так поступаешь, когда любишь себя.

Этот парень так сильно хотел получить «всё», а сейчас готов был согласиться на примитивное прощение? Ну, уж нет. Ему всегда будет мало, а, значит, с Владой просто не по пути.

– Ну, подожди! – окликнул Багдасаров, когда Влада практически пересекла парковку. – Постой, Влада! Да постой же ты! – наконец, догнал он и дёрнул её за локоть на себя.

Влада старательно избегала прямого взгляда и не желала идти на контакт.

– Ну, что на тебя нашло? – примирительно, невозможно тихо спросил он и удержал в себе желание прижаться губами к светлой макушке. – Или Балашов сказал что-то, о чём ты прежде не догадывалась?

Багдасаров встряхнул Владу, приводя в чувства, а она безвольно подчинялась и просто дико, безумно улыбалась.

– Знаешь, наверно, к этому нельзя привыкнуть, – сдавленно прошептала Влада и посмотрела прямо в глаза. Так, что дотянулась до дна и намеренно взбаламутила там всё, что до этого покоилось без движения. – К тому, что люди предают, – пояснила, сглотнув ком в горле, и тут же махнула рукой. – Хотя кому я говорю…

– Идём отсюда, – улыбнулся Багдасаров, точно зная, что ему нечего на это ответить.

Влада не стала спорить, последовала за ним, но в голову, в мысли вдруг закрался страшный вопрос: а его она простила? ЕГО! Простила или нет?! Вопрос обжигал язык, покалывал подушечки пальцев тысячами невидимых иголок, разъедал нутро, превращая всё живое в дурно пахнущее месиво. Но задать этот вопрос он так и не захотел. Просто тянул Владу за собой.

Багдасаров крепко сжимал узкую ладонь и уверенно шагал вперёд. Так, как делал по жизни всегда. На улице было мерзко, сыро, холодно. В душе творилось чёрт-те что и будущее виделось ровно на расстоянии вытянутой руки. Но никогда за последние много лет он не чувствовал себя настолько счастливым, настолько живым. Потому что бредущая рядом Влада так же крепко сжимала его ладонь в ответ.

Глава 3

– «Развлекать богатенькую сучку?!»

– воскликнула тогда Берта.

– А я сказал, что это самая лучшая богатенькая сучка,

что такую она ещё не видела.

Багдасаров молчал. На удивление долго. Влада на всякий случай даже обернулась – хотела увидеть его лицо. Но нет, в знакомом и чуть суровом выражении не читалось и малейшего неудобства. А вот ей вдруг захотелось поговорить. Может быть, первый раз в жизни захотелось самой! Обсудить, что чувствует, и как непросто вот так стоять, держа всё в себе… Да пусть бы даже объясниться! Но Багдасаров с видом бездушного, мастерски вылепленного идола какому-то неизвестному богу, лишь посматривал свысока, ожидая новую жертву! А самое мерзкое… ведь всё понимал!

Они уже давно стояли на пустынной набережной. Желающих выбраться из дома и насладиться погодой больше не нашлось, а те, кому всё же пришлось покинуть уютное жилище, торопились покончить с делами и вернуться. Влада старательно подставляла лицо мелкому моросящему дождю и порывам ветра, Багдасаров неуютно кутался в высокий воротник. Пройдёт совсем немного времени, и дождь усилится, ветер будет сбивать с ног. Но вот сейчас, когда практически затишье, можно позволить себе такое баловство.

Влада стояла у перил, бывший прижимался к её спине, обхватив руками поперёк живота. Обхватил, не позволяя впитать в себя безжалостный холод металла. Но в этих касаниях не было ни капли романтики. С тем же отсутствующим трепетом он мог сжимать руль авто или придерживаться за барную стойку в излюбленном заведении.

И всё-таки чертовски сильно хотелось поговорить! Влада обернулась на Багдасарова ещё раз, но уже с кривой ухмылкой и колючим льдом в глазах. Так начинать всегда проще…

– Не нужно этого яда, – шепнул он, когда Влада практически решилась на обидную глупость. – Ты не умеешь идти на уступки, я знаю.

– А может быть, просто не хочу? – тут же вспыхнула она и обиженно отвернулась.

Бывший склонился над ухом, но не торопился упрекнуть, только опалил щёку горячим дыханием и мягко улыбнулся ответной реакции её тела: Влада вдруг смутилась неожиданной близости.

– Не умеешь, – всё же повторил Багдасаров и вжал её в своё тело крепче. – Так же, как и не умеешь просить, прощать, отпускать. Ты всегда так отчаянно держалась за свои эмоции… Хотя куда проще было отвернуться и забыть.

– От свидетелей нужно избавляться вовремя! – вдруг весело и совершенно беззлобно рассмеялась Влада и… опала в его руках, позволяя вести. Опять! Снова! Так, словно успела свыкнуться с этой мыслью.

А Багдасаров будто бы ничему не удивлялся. Такая его манера поведения вызывала неизменное восхищение – подчёркивать её слабость было бы лишним. Сейчас это оказалось ценно особенно! Ведь бывший, почувствовав эту слабину, мог беспрепятственно гнуть под себя. Но он не гнул и не ломал. А игра, которую Влада, казалось бы, знала наизусть и искренне считала завершённой, пошла на очередной вираж.

Думать об этом не хотелось. Думать о том, что ждёт впереди – тем более. Хотелось насладиться моментом, но так Влада просто не умела. Как и идти на уступки, просить, прощать, отпускать.

– Ты сожалеешь? – спросила она, не боясь показаться глупой.

Рядом с Багдасаровым не хотелось бояться в принципе. Или всё дело в том, что он видел её разбитой и сломленной, и падать ниже оказалось просто некуда?.. На вопрос бывший среагировал с заметным опозданием.

– О чём? – озадачился Багдасаров, а Влада раздражённо вздохнула. Хотелось, чтобы он понимал с полуслова!

– О том, что было!

Бывший вызывающе хмыкнул и изогнулся, чтобы посмотреть в её глаза.

– Я сожалею, что остановился в момент, когда надо было идти до конца, – процедил он, и пришло её время хмыкать.

– У тебя бы ничего не вышло!

Багдасаров с показательным удовольствием рассмеялся.

– Это ещё почему? – возмутился он, а Владе не оставалось ничего другого, как пожать плечами.

– Потому что до конца уже пошла я.

Она зажмурилась: всё это было неуместно. Куда важнее, что происходило сейчас вокруг. Например, эгоистичность Балашова… Эта эгоистичность стоила Берте жизни. Влада вроде как вовсе ни при чём, а вина почему-то давила на её собственные плечи.

– Ты знал её настоящее имя? – Сорвался с губ вопрос в тот самый момент, как Влада решила, что лучше будет промолчать.

Вопрос сорвался, а она задержала дыхание, в тайне надеясь, что Багдасаров не расслышал. Он ответил не сразу. Погрузился в свои мысли глубоко-глубоко, будто пытаясь подобрать правильные слова, а они всё не находились.

– У таких, как Берта, нет ни имени, ни прошлого. Но есть позывной и набор определённых навыков.

– Она была на войне? – встрепенулась Влада.

Багдасаров, не особо заморачиваясь вопросом, пожал плечами.

– Не знаю. Я её об этом не спрашивал.

– А о чём спрашивал? Или, дай угадаю, потребовал внушительный список рекомендаций?

Влада хмыкнула и скрестила руки под грудью, недовольно надавливая ими на предплечья Багдасарова, что так удобно устроились поперёк её живота.

– Список тебя убедил? – ворчливо упрекнула она, так и не получив чёткого ответа.

Правда, и ворчание, и сам упрёк были весьма осторожными. По сути, обвинить бывшего было не в чем. Неизвестно, как бы у неё всё сложилось без Берты…

Багдасаров в ответ на это несмелое замечание лишь фыркнул.

– Я вообще ничего у неё не спрашивал. Берта пришла ко мне и предложила свои услуги. Она хотела выполнить последний, самый жирный заказ в своей жизни, и исчезнуть.

– Вот как? Череда случайностей, и только? – Влада нахмурилась. – А почему она пришла именно к тебе?

– Потому что у таких, как я, всегда найдётся кругленькая сумма и список неугодных. Ну а высота полёта обуславливала размах в гонораре.

– И не уменьшала риски, – жёстко хмыкнула Влада, но тут же поджала губы: Берта ничего не боялась.

– Я ей отказал, – проговорил бывший, предупреждая следующий вопрос.

Он рассмеялся, когда Влада запрокинула голову и прищурилась: она не верила ни одному его слову.

– Новые люди в команде – это всегда риск, – назидательно пояснил Багдасаров. – Моя команда уже на тот момент была укомплектована.

Влада оценила замечание, но подход не одобрила.

– Говоришь сейчас так, будто держишь супермаркет где-нибудь на окраине.

Бывший прикинул сравнение и не стал спорить.

– А никакой разницы нет. И ты прекрасно это знаешь. Вопрос только в масштабе, в сфере затронутых интересов. И, поднимаясь выше, ты кормишь уже не троих: продавца, уборщицу, охранника, а целую свору голодных псов. К кормушке один за другим подтягиваются начальник администрации города, глава коммунального хозяйства. Вместе с ними, разумеется, с десяток более мелких должностных лиц и прочие чинуши.

Багдасаров улыбался. Вот, говорил всё это и балдел от неожиданной близости. Влада это чувствовала, но не смела ни прервать, ни остановить.

– Ты идёшь вверх, а голодных вокруг становится всё больше и больше. Они сбиваются в стаи и начинают уже свою охоту… – его голос стал вкрадчивым, а улыбка опасной. Пауза призывала затаить дыхание и концентрировать внимание до максимума. – Охоту на того, кто так вкусно и сытно кормил их много лет. И нет ничего удивительного, что голодную стаю начинают отстреливать. Даже не по своей инициативе и прихоти, а чтобы сохранить кормушку, которая всем так нравится. Чтобы напомнить остальным, кто хозяин, кто умеет вертеть колесо и показывать красочные фокусы.

– Уж в этом ты мастер, – не без зависти признала Влада и почувствовала, как Багдасаров улыбнулся. – Ты взял к себе Берту, потому что опасался, что она уйдёт к конкурентам? – задумчиво потянула Влада.

– Нет. Да она бы к ним и не пошла. Мадам была с принципами, в которых ни перед кем не отчитывалась. И я ей отчего-то нравился.

Влада фыркнула: а были те, кому не нравился? Но Багдасаров не злился за её реакцию. Он снова и снова демонстрировал терпение. И чтобы Влада не успела об этом задуматься, продолжил:

– После первого отказа она пришла снова. А потом ещё раз. Предварительно извещала о своём визите пулей, прилетевшей в лоб моей охраны. Пуля, кстати, была набита краской, а мои спецы теряли уйму времени, чтобы понять, с какой точки был произведён выстрел. Хотя ты сама понимаешь… Пуля с краской так далеко, как нужно, не полетит, – со значением отметил Багдасаров.

– Значит, ты просто побоялся, что однажды в лоб прилетит настоящая пуля. Причём, прилетит не охраннику, а сразу тебе!

– Веселишься? – недоумённо нахмурился Багдасаров.

Перегнувшись и заглянув Владе в лицо, он уловил насмешливый взгляд, убедился в собственной правоте и скупо улыбнулся.

– Ничего я не боялся. К тому же Берта не дура, чтобы «за-просто-так» выполнить работу, которая может стоить ей целого состояния. Я просто задолбался выбрасывать дорогущие костюмы, на которые, можешь мне поверить, эта жуткая краска ложилась, как родная, и исключительно намертво. Красная, синяя, кислотно-жёлтая… – плавно и тягуче перечислял Багдасаров, ощущая, как Влада расслабляется и будто отпускает недавнюю трагедию.

– Берта не любила проигрывать, – проронила Влада на выдохе. На ровном, спокойном выдохе.

– Я тоже, – напомнил бывший, и Влада запрокинула голову, чтобы поймать его взгляд: она об этом помнила. – И вот я выставил её в очередной раз, а Берта и не подумала уходить. Но кроме зашкаливающей самоуверенности, запредельной наглости и абсолютного отсутствия совести, в её глазах я разглядел безграничную тоску. Берта смертельно устала от череды беспросветных будней.

– Это когда ты успел заделаться философом?

– Она врала, – продолжил Багдасаров, не обращая внимания на едкие комментарии. – Подозреваю, что врала даже самой себе, – пояснил и жёстко процедил: – Не было и не могло быть никакого последнего заказа. С этой иглы невозможно соскочить.

– Можно только совершить ошибку. Последнюю, – сипло поддакнула Влада и тут же, собравшись, возмутилась: – Только не говори, что пожалел её!

– Пожалел? – Багдасаров неожиданно громко рассмеялся и крайне неодобрительно покачал головой. – За одну только эту мысль Берта снесла бы мне башку. Без сожалений и совершенно бесплатно! Ты бы видела, как она раскидала моих ребят, хотя те тоже не котята… И я вдруг понял, что этот её взгляд мне хорошо знаком. Ты смотрела так же. В твоих глазах тоже не было ни смысла, ни цели, ни желания что-то изменить. Сплошная безысходность. И мне вдруг подумалось: вам двоим будет, что обсудить.

– Это было очень рисково, – хохотнула Влада, а бывший даже не стал спорить.

– «Развлекать богатенькую сучку?!» – воскликнула тогда Берта и всерьёз рассчитывала испепелить меня взглядом, – припомнил он и зачем-то приткнулся губами к светлой макушке. Влада тут же притихла. – А я сказал, что это самая лучшая богатенькая сучка, что такую она ещё не видела. И был уверен, что вы найдёте общий язык. А ещё очень не хотел оставлять тебя одну.

– Не советую выжимать из меня слёзы! – строго пресекла Влада попытку бывшего копнуть глубже, и выпуталась из объятий. Она тут же поёжилась и раздражённо стряхнула остатки подаренного тепла.

– Если ты ещё не решила, что делать дальше, предлагаю для начала перекусить, – вклинился в её мысли Багдасаров. Очень не вовремя. Потому что она, действительно, не решила! Да что там… Влада даже представить не могла, что же делать дальше. Убийство Берты окончательно сбило с толка. И если до этого неизвестные парни только разминались и насмешливо шугали из-за угла, то теперь продемонстрировали интерес вполне наглядно. Играть с ней в игры больше никто не будет. В запасе остался день, максимум два.

Она тут же осмотрелась, понимая, что даже сейчас… именно сейчас несколько пар зло прищуренных глаз наблюдают за ними из укрытия, ловят каждое движение, каждый вдох. Не стоит тешить чужое самолюбие и показывать растерянность.

Влада снова посмотрела на Багдасарова и с сожалением вздохнула, даже примерно не представляя, как заставить его отвалить.

– Даже не думай об этом, – насмешливо и крайне цинично подсказал бывший. – И пока ты перевариваешь моё последнее заявление, давай, наконец, пообедаем. Я не питаюсь энергией солнца, да и с солнцем у вас тут откровенная беда… – добавил он и подтолкнул Владу в сторону, где обязательно найдётся уютный ресторанчик.

Багдасаров шёл, не оглядываясь, но наверняка был уверен в том, что Влада не отстаёт. Она даже усмехнулась самой себе, что это глупо! Глупо подчиняться ему, глупо идти на поводу, глупо позволять контролировать чувства. А он контролировал!

И вот одна фраза о Берте… едва ли случайная, привела её в чувства. Ведь он знал, как сильно Влада не любит чувствовать себя слабой. К тому же с такой Владой скучно, неинтересно. Браво, Багдасаров!

Глава 4

Бывший – это тот самый наркотик,

привыкание к которому наступает мгновенно.

Багдасаров сидел напротив неё за столиком в ресторане и разглядывал с нездоровым весельем. Он «перешагнул» сегодняшнее утро, отправил его в список того, что было. И Владу подтолкнул, чтобы не задерживалась. Крайне завидная черта характера. Или выработанная годами привычка, как вариант. Вот она сама, например, не могла с той же лёгкостью откреститься ни от событий, ни от мыслей. И ядовитое напоминание, что если бы вчера не сбежала, если бы вошла в подъезд…

– То не изменилось бы ровным счётом ничего, – пакостно усмехнулся Багдасаров, будто влез в её голову и посмел изучить все, до последней, мысли.

И пусть до этого казалось, что бывший погрузился в изучение меню… В общем, так только казалось! И этим замечанием, которое, по сути, можно было бы оставить при себе, Багдасаров только лишний раз намекнул, что видит её насквозь и также… намекнул… что выкидывать фокусы не советует. Он не милашка из девичьих грёз. И не добрый сказочник. Он тот, кто предъявил права на её мысли, на её тело, да и на всё существование в целом. И никто, даже сама Влада не сможет оспорить это право. Потому что Багдасаров собственник. Потому что он может быть зол и опасен. Потому что он сильнее. И морально, и физически. А если вдруг Влада или кто другой вздумает в этом усомниться, то за Багдасаровым не заржавеет продемонстрировать намерения, характер и методы.

Он умел быть обаятельным, обходительным и милым. Он умел становиться на колени и покорно склонять голову. И ровно с той же лёгкостью втаптывал в землю и порабощал, лишая ходов к отступлению, а то и доступа к кислороду. Ведь демонстрация власти должна быть такой, чтобы вопросов тупо не возникало!

«Но как же всё-таки умело он создавал иллюзию!» – восхищённо воскликнула девчонка, таящаяся глубоко внутри Влады. Иллюзию превосходства противника, разумеется. Создавал и поддерживал до тех пор, пока это оставалось удобным или выгодным. А потом бил. И ослеплённый этой иллюзией противник падал и ломал хребет, а Багдасаров переступал.

Вот и с ней сейчас бывший только делал вид, что покорно следует, потакает капризу. Но нет, лучше самой Влады понимал, что решать нужно здесь и сейчас. Что тянуть эту кровавую историю в свою реальность… непозволительно. Кстати, почему? Ведь воевать на своей территории предпочтительнее. Там он мог получить внушительный ряд преимуществ. Но Багдасаров продолжал рисковать головой и слоняться по чужому, негостеприимному городу. Ему есть, что терять? И действительно ли он явился через столько лет, потому, что, как утверждает, скучал?..

– Что-нибудь выбрала? – сбил он с мысли крайне заботливым тоном.

Влада едва не подавилась от сквозящего пафоса. А ещё она так и не задала созревший в голове вопрос. Тот самый вопрос, возникновение которого в её мыслях он уловил с прежней лёгкостью и маневренностью.

«Позволять женщине думать – сущая блажь» – частенько посмеивался он, желая уязвить. Чаще на подобные заявления Влада просто злилась, а иногда ввязывалась в бесконечный и бессмысленный спор. Сейчас бы не ввязалась – поумнела. Да и Багдасаров был не особо настроен – всё ещё ждал ответ на вопрос.

В руках бывший держал папку с меню, а совсем рядом, у столика зависла симпатичная девчонка из обслуги. Нужно было сделать заказ. Влада вдруг вздрогнула и задержала дыхание. Ведь, полностью погрузившись в тяжкие раздумья, успела забыть, зачем они явились в ресторан.

– Я не голодна, – прокашлявшись, выдавила она из себя.

Багдасаров, не особо удивившись, кивнул и надиктовал уйму умных слов. Кажется, ресторан, в который они забрели, был французским и таким немодным в их регионе. Влада осмотрелась по сторонам и только убедилась в предположении. Конечно, это был не шёлк, не парча и не позолота, но в меру роскошный и вполне узнаваемый стиль. Чуждо в этом зале смотрелись разве что они с Багдасаровым. Будто два оборванца, что набрели на тепло и уют.

– Ты всё это съешь? – проронила Влада, посматривая на явно довольную заказом, а, значит, и щедрыми чаевыми, официантку.

– Я заказал ровно столько, насколько потребовало разыгравшееся чувство голода. Ну, и малую дольку для тебя, – расплылся в улыбке бывший.

– Но я ведь сказала, что ничего не хочу.

– Более того: я даже подозреваю, что сказала абсолютную правду, – со знанием дела покивал Багдасаров. – Но если смотреть на происходящее с чуть большей реалистичностью, вспомни, когда в последний раз ела? Подозреваю, ни время, ни даже точную дату назвать ты так и не сможешь. Вот только еда – это сила и энергия. А без них попробуй, побегай. Подозреваю, последние сутки ты вытянула исключительно на адреналине, в недостатке которого точно не нуждалась. Но и этот источник не бесконечен. И что же дальше?

Ответить Влада не захотела, а совсем скоро принесли закуски. Салат на плоской широкой тарелке выглядел сиротливо, но вполне съедобно. От пронзительной речи Багдасарова аппетит всё же расшевелился, а сознательность примирилась с обязательными условиями.

Официантка, расставляя тарелки, улыбалась очень радушно и чуточку зазывно. Кольнула ревность, ведь Багдасаров улыбался ей в ответ. Девушка была красива и больше походила на участницу конкурса «Мисс Мира», а ещё оказалась совершенно лишена такой популярной у нынешней молодёжи «стервозинки».

Чтобы хоть как-то оправдать свой возросший интерес, Влада пожала плечами и заметила:

– Своим разыгравшимся аппетитом ты сделал этому заведению кассу. Вон, как все засуетились.

Другой официант уже тащил ведёрко с запоздавшим вином.

Багдасаров снял пробу, неторопливо посмаковал и даже вскинул брови, демонстрируя явное удивление выбору. Ведь на вопрос красотки, какое вино подавать, он заверил, что полностью полагается на её вкус.

– Да, забегали, зашевелились, – не без удовольствия отметил он благосклонным кивком. – Это они ещё не знают, что денег у нас с тобой нет, – дерзко подмигнул, а Влада изменилась в лице.

– Гулять, так гулять? – хмыкнула в итоге, так и не распознав: бывший это серьёзно или всё же выпендривается.

– А что? «Делать ноги» мы с тобой умеем. А на сытый желудок провернём это ещё и с удовольствием, – заявил Багдасаров и вскинул бокал.

Что, действительно, голодна, Влада поняла, когда с салатом и крем-супом было покончено, а основное блюдо так и не прибыло. Пришлось довольствоваться вином. Она быстро захмелела, приятно закружилась голова. Жуткие события последних дней нехотя отпускали. Влада откинулась на спинку стула, закрыла глаза, а когда открыла их, вздрогнула от прямого и откровенно жёсткого взгляда. Багдасаров её изучал.

– В чём дело? – встрепенулась Влада, а бывший передёрнул плечами и улыбнулся. Причём, улыбался как-то жутко.

– Ну, рассказывай, – сделал он ход и впился взглядом так, что, будь Влада чуть повпечатлительнее, непременно приняла бы стойку суриката и выложила, как на духу, то, чего о себе прежде и не подозревала.

Но вместо этого только уточнила:

– Я должна как-то особенно среагировать на это предложение?

– Для начала можешь хотя бы не водить меня за нос, – вполне серьёзно заявил Багдасаров, но ясности так и не внёс.

Влада озадаченно пожала плечами.

– Что ты взяла в своей квартире? – покладисто уступил он, но тут же растянул губы в язвительной улыбке. – Или, если быть точнее, расскажи, зачем мы туда отправились в принципе?

Влада озадаченно моргнула и понятливо покивала.

– А ты, случаем, не спецагент? – фыркнула она, желая превратить сказанное в шутку. Бывший оценил, но смеяться не торопился.

– Нет, и, смею уверить, ты тоже.

– А вот это слышать даже обидно. Я была крайне аккуратна.

– Возможно, но со мной не прокатило. Слишком уж я соскучился, слишком истосковался. И, веришь – нет, а взгляд оторвать не могу! И пусть твои соски не натягивают упругую ткань, будоража фантазию, уверяю: она у меня и без того срабатывает, будто после длительного воздержания. Быстро, остро и нереально волнующе.

– Твоё «будто воздержание» заинтриговало особенно, – скользко заметила Влада, а Багдасаров ей вызывающе подмигнул и продолжил.

– Тем не менее, твои решительные действия мало вписывались в историю о шоке, панике, растерянности. Что ты взяла в квартире? – Прозвучал повторный вопрос, который в полной мере отобразил накалившуюся ситуацию.

Принесли горячее, и Багдасаров охотно схватился за вилку и нож, но не остыл, нет, а вот жевать стал очень интенсивно. Так, что Влада сдалась.

– Наушник, – нехотя призналась она и раздражённо прихлопнула ладонью по столу. – Наушник для связи.

– С общественностью? – уточнил бывший с демонстративным смешком.

– С одним человеком, – зло процедила Влада, не желая лишний раз обсасывать свои планы. Тем более что особой ясности в них и не было.

– Ну, ну, продолжай, – со всей ответственностью кивал Багдасаров, мол, да, серьёзность ситуации он вполне осознаёт.

Продолжать Влада не хотела категорически, а потому заметно мялась и вздыхала.

– Это тот самый человек, которому ты отправила сообщение с просьбой о помощи? – остро резанул взглядом бывший.

Влада была вынуждена мысленно чертыхнуться и всё же признать, что… она не спецагент, нет…

– Он хоть надёжный? – как-то иначе, с пониманием, что ли, проговорил Багдасаров, и Влада окончательно поникла, запустила пальцы в волосы.

– Я даже не знаю, получит ли он это сообщение, – совершенно бессильно проговорила она и, что-то отрицая, покачала головой.

Делиться сомнениями Влада не хотела. Но, в конце концов… с кем, если не с Багдасаровым делиться ими?..

– А если получил, ты в нём уверена? – продолжил бывший расковыривать страхи.

Влада обхватила плечи ладонями и не смогла сдержать дрожь.

– Однажды я спасла ему жизнь, – сказала она так, будто этот факт что-то решал.

Возможно, в мире Багдасарова всё было и наоборот. Возможно, это стало бы лишним поводом для желания избавиться от того, кому должен так много. Но не в её мире, нет. В жизни Влады таких людей не бывает.

– Он получил, – сухо констатировал Багдасаров, на что Влада благодарно кивнула.

Она не стала уточнять: блеф это или проверенная информация. Предпочла просто принять за истину. В конце концов, у Багдасарова всегда были возможности…

– Ешь, силы тебе ещё пригодятся, – проговорил он с заботой и показательной любовью. Влада криво улыбнулась. – Всё будет хорошо, – добавил Багдасаров жизнеутверждающим тоном, и взяться за вилку ей всё же пришлось.

– Ты, правда, в это веришь? – всё же уточнила Влада, окончательно расклеившись под действием вина.

Бывший скользко усмехнулся.

– Так утверждает мой астролог, и я верю ей.

– Что? Астролог? – Влада едва не подавилась очередным глотком вина, чисто инстинктивно предпочитая его запечённому в ароматных травах барашку.

– Ну да. Что тебя так удивило? Она обещала мне долгую и счастливую жизнь.

– Ну что же, ты и без того немало протянул! – оценила Влада размах, и бывший рассмеялся вполне искренне.

– Протянул – очень верное слово, – поджал он губы. – Хотя и ты особо счастливой не выглядишь.

– Мне некогда было заниматься подобными глупостями. Я работала, – подобравшись, возразила Влада, на что Багдасаров прищурился, разглядывая её более внимательно.

– Когда-то в разговоре, мельком ты упоминала, что хотела стать врачом, но только вчера, увидев тебя в деле, я был вынужден признать, что напрасно толкнул на экономический.

– Лишних знаний не бывает. Пригодился и эконом.фак.

– Ну да, талантливый человек, как говорится… Кстати, мне показалось или ты поняла, о ком рассказывал Балашов? – совершенно неожиданно сменил тему Багдасаров.

Оставалось только поаплодировать его способности усыпить бдительность, разнежить, расслабить, а затем приставить дуло к виску и стрясти все долги. Влада чувствовала себя примерно так, но отвечать не спешила, задумчиво отвела взгляд. Вопрос застал врасплох, и удержать лицо она просто не смогла.

– Тебе показалось, – проговорила Влада ломано и совершенно несчастно. Бывшего такой ответ не устроил.

– Но какие-то мысли, определённо, проскочили, – старательно вытягивал он её на верную тропку.

– Юра, если бы мне было, что сказать, я бы не стала тянуть, честно.

– Честно – это уже давно не про тебя! – не в меру довольно заключил Багдасаров и располагающе склонил голову набок. – Ты напрасно упрямишься. Хотя это я уже говорил. Предположения, догадки и возможные варианты тоже сгодились бы.

– Нет вариантов, – зло огрызнулась Влада. Это давление ей не нравилось.

– Даже если от этого зависит твоя жизнь?

– Юра…

– Даже если от этого зависит моя? – потянул он уже с издёвкой.

Бывший испытывал Владу взглядом, а она демонстративно скрестила руки на груди. Нет, делиться соображениями на этот счёт категорически не хотелось. Не из вредности и уж точно не по глупости. Скорее… она не хотела вспоминать. По крайней мере, не сейчас.

Оставаться под настойчивым вниманием было крайне некомфортно. Ослаблять хватку Багдасаров не планировал. А ещё он поджимал губы и, будто желая её в чём-то уличить, щурился. Надо полагать, и сам гонял по кругу мысли, пытаясь вписать в них происходящее.

– Мальчишка со свадьбы! – вдруг выдал бывший и победно усмехнулся. Потому что уловил: Влада тоже подумала о нём. Впрочем, она тут же независимо повела плечом.

– Ты можешь ошибаться… Это даже не процент из ста…

– А пусть даже полпроцента! – заносчиво хмыкнул Багдасаров и сообщил будничным тоном: – Мне нужно позвонить.

Бывший резво подскочил из-за стола, а Влада вдруг почувствовала себя неуютно. Потому что без него. Потому что бывший – это тот самый наркотик, привыкание к которому наступает мгновенно.

Она тоскливо вздохнула и покосилась в сторону выхода из зала. Не хватало ещё, чтобы Багдасаров всё это заметил! Но он не спешил возвращаться. Влада вдруг фыркнула и усмехнулась так некстати пришедшей мысли. Если уж бывший и собирался делать ноги, то время перед десертом подойдёт как нельзя кстати!

Теша себя подобной иллюзией, она и не заметила, как Багдасаров вернулся. Правда, присесть напротив он не захотел – застыл за её спиной и, упираясь ладонью в край стола, ограничил в пространстве. А затем, устроив подбородок на её макушке, глумливо вздохнул. Со стороны наверняка выглядело зрелищно, в реальности же Влада отхватила приличный кусок напряжения.

– А я ведь тогда так и не спросил, что между вами было? У тебя с этим мальчишкой… – заговорил Багдасаров каким-то вгрызающимся в сознание шёпотом.

Ответа не требовалось – только удары сердца, только пульсация в артериях. Озадаченно хмыкнув, бывший отступился и, наконец, вернулся на своё место. Он смотрел на Владу и забавлялся. Смотрел, и его буквально подбрасывало от возбуждения и азарта. Вдруг стало тошно. Тошно оттого, во что превратилась их жизнь. Или она всегда была такой? Только тогда Влада и разорвала зрительный контакт, отвернулась. Она стиснула челюсти до желваков и сжала кулаки под столом. А потом сердце забилось часто и сильно, правда, к Багдасарову это никакого отношения не имело.

Владу бросило в холодный пот, а выдох получился рваным и тугим. Эти приступы были ей хорошо знакомы и подкатывали, как самый страшный враг, когда их совсем не ждёшь. Вдруг становилось трудно дышать, волнами охватывала паника, а кровь в буквальном смысле отливала от лица.

В последние полгода приступы стали чаще и сильнее. В последнее время эта связь… её связь с сестрой стала прочнее и практически не прерывалась. Но иногда бомбила особенно. Точно как и сейчас. И просто усидеть на месте не удавалось. Хотелось сбросить это липкое ощущение страха и абсолютной беспомощности. Прежде с этим отлично помогала работа, сейчас Влада осталась с проблемой один на один.

От Багдасарова, понятное дело, утаить такое своё состояние не удалось. Он прекратил зубоскалить и заигрывать, покосился на Владу с подозрением, но пока ещё ждал, что она сама объяснит происходящее. Увы, на такие подвиги она была давно не способна.

– Что с тобой? – не выдержал бывший и бросил на неё тревожный взгляд. Отмахнуться не получилось, да и не особо хотелось. Сейчас бы отдышаться, сейчас бы прийти в себя, отделаться от страха, что вытягивал последние силы.

– Влада?! – Багдасаров повысил голос, а, возможно, даже успел испугаться.

Почему-то успокаивать его не хотелось, а кроме призрачной заботы неплохо было бы получить вполне реальную поддержку в виде надёжных объятий. Эту радость Влада, порой, тоже отхватывала. От того же Томилина – ведь ему вообще ничего не нужно было объяснять… Но получить защиту именно от Багдасарова хотелось особенно. Будто на мгновение она сумеет сбросить на него весь груз ответственности и, наконец, вздохнуть свободно. Прошло буквально несколько секунд и от этих мыслей стало стыдно: её ответственность – только её крест.

Бывший, кстати, уже приблизился, но Влада не позволила себя обнять – полоснула взглядом так, что Багдасаров изменился в лице.

– Тебе не надоел этот детский сад? – раздражённо прикрикнул он и, заставляя смотреть в глаза, придержал её за подбородок.

– Я не буду дважды объяснять очевидное, – фыркнула Влада и выкрутилась из захвата. – Не понял с первого раза – свободен!

Багдасаров высверливал взглядом дыру у неё на лбу, пока в муках не родилось понимание.

– Что-то с сестрой? – как-то глухо проговорил он, и вот именно сейчас точно хотел получить ответ.

Однажды такой разговор между ними уже состоялся. Тогда Багдасаров высмеял её! Ну… конечно, не высмеял… в подобных вопросах он старался быть крайне деликатен… Но не поверил точно! Сомнения читались на его лице и сейчас, но с этими сомнениями явно велась нешуточная борьба.

Влада под его давлением расправила плечи и своевольно вздёрнула подбородок.

– Я не могу этого объяснить, – проронила в итоге. – Но и делать вид, будто ничего не чувствую… – Она зашлась в приступе злости, а на щеках выступил гневный румянец. – Делать вид я не буду! Да и просто не смогу, – обречённо прошептала. – Я её чувствую, но ничем не могу помочь, и оттого становится только хуже! – Влада вспыхнула негодованием.

Багдасаров внимательно слушал и, примиряясь, кривил губы.

– Ты меня напугала, – вдруг признался он, но не отошёл ни на шаг – всё так же неловко топтался рядом.

– Уже прошло. Я себя контролирую, – проговорила Влада, стрельнув в бывшего взглядом. – Только когда всё начинается… – не желая повторяться, она поджала губы. Бывший со знанием дела кивнул.

– Никуда не уходи, – попросил, вместо того, чтобы настоять на своём и всё же обнять её. А потом свалил. Обычный мужской поступок.

Влада вдруг почувствовала себя обманутой, брошенной и никому не нужной. А потом как-то нелепо рассмеялась. По всему выходило, что Багдасаров должен был изо дня в день добиваться её. Он должен был доказать своё право быть рядом. Он должен был заставить её поверить… Поверить в то, что всю сознательную жизнь Влада считала выдумкой! И этого доказательства она хотела больше всего на свете. Она в нём нуждалась. Чтобы её покоряли и… подавляли. Снова и снова. Чтобы она забыла, каково это… стать в стойку и защищаться! Хотела, но, увы, не могла попросить. И заставить не могла, а оттого злилась на бывшего особенно сильно. Она злилась, а Багдасаров просто взял и ушёл!

Глава 5

– Зачем ты явился, Багдасаров?

– Претила мысль, что нашлась дурочка,

которая вздумала меня бросить!

Влада выглядела беспомощной и потерянной. По её лицу разлилась бледность, которая к благородству не имела никакого отношения. Губы подрагивали, но коснуться их пальцами, чтобы унять эту дрожь, малышка просто не посмела. Она ненавидела слабость в любом её проявлении.

В таком её состоянии вся напускная жёсткость, принципиальность таяли, будто весенний снег, а в глазах застывала по-настоящему детская обида. С тем, что Влада чувствовала в эти моменты, справляться она так и не научилась. Потому что гипертрофированная ответственность гнула свою линию, потому что чувство вины безжалостно вышибало почву из-под ног. Влада так и не простила себе давних ошибок, и не приняла той правды, что она была просто ребёнком в битве с обстоятельствами. И вообще, такое понятие, как «обстоятельства», считала оправданием для слабаков.

Её эмоции не имели полутонов, а решения полумер. Влада жила на полную и хватала эту жизнь так жадно, так отчаянно, будто ей дали просто «поносить» и грозятся отобрать в любую секунду. Нужно было столько успеть, столько попробовать! А сколько нужно исправить… Но именно в эти мгновения она чувствовала лишь злое отчаяние. Жизнь внутри потухала, и в свою ошибку Влада погружалась так глубоко, что вздохнуть было тупо больно!

На первое её подобное заявление… про связь с сестрой… он не отреагировал вовсе, а вот второе шибануло так, что просыпаться в холодном поту вошло в привычку.

Сейчас Влада была уверена, что у её маленькой Эль проблемы, а Багдасаров никак не мог врубиться, почему. С Мирой всё в порядке! Какие, к чёрту, могут быть проблемы?! Но и смотреть, как Владу выгибает, как сводит спазмом конечности… Смотреть на это он не собирался, а потому вышел в холл, чтобы сделать звонок.

Телефон был только в баре, в котором Багдасаров уже успел засветиться со своей весьма щедрой благодарностью, так что аппарат появился, когда он ещё даже не приблизился. Мира не отвечала, зато охотно отозвался Новак. Судя по тону, он был чем-то страшно недоволен, но возможности высказаться Багдасаров просто не предоставил.

– Она тебе уже позвонила? – жёстко хохотнул Рома и явственно заскрипел зубами.

– А был повод звонить? – в тон отозвался Багдасаров.

Новак вздохнул и, наверно, даже собирался поведать об очередном заскоке беременной жены, но отчего-то не стал. В конце концов, он мог бы и не провоцировать…

– Будь мужиком, Ром, не доводи жену! – рассмеялся Багдасаров, на что сын только хмыкнул: можно подумать, Мира в этом нуждалась. Для её истерики поводы были давно не нужны. Гормоны, мать их так…

– Мне иногда кажется, тот факт, что я не хочу её доводить, играет в конфликте ключевую роль, и Мирке приходится придумывать повод для ссоры. Она бесится буквально на ровном месте.

– Да? Тогда дай малышке трубку. Срочно. Скажи, что звоню по её вопросу.

– Не уверен, что телефон может просочиться под дверью в ванной, но сообщение передам. Кстати, мне нужно знать, что за вопросы у тебя с моей женой?

– Только если жаждешь получить новый повод для ссоры, – поделился впечатлениями Багдасаров, по ходу слушая, как Новак осторожно скребётся в дверь ванной комнаты. Насколько сильно это расстроило Миру, тоже слышал. Кажется, кому-то придётся делать свежий ремонт.

Но стоило только Новаку произнести кодовое слово, как замок двери щёлкнул. Ромка наверняка отхватил гневный взгляд, Мира – извинительный. Подмазаться Новак всегда умел. Но такой уж у них период, когда всегда и во всём виноват он.

– Да! – выдала Мира, всё ещё пребывая на эмоциях, и вот тогда Багдасаров включился в воспитание.

– Мира, малышка, ты попросила меня об услуге, и я с энтузиазмом принялся её выполнять, – азартно начал он, не позволяя сгрузить негатив или засыпать себя вопросами. – Момент непростой. Очень. Он требует личного контроля и полной концентрации внимания. Я не буду утруждать себя подробностями, потому просто поверь на слово: именно сейчас работаю на результат. А твоё поведение, мягко говоря, отвлекает. Если ты вдруг считаешь, что моё присутствие дома сейчас важнее, я прилечу и от души накручу хвосты всем виноватым. И вот теперь можешь смело подать голос и ответить на вопрос: мне приехать?

Чтобы определиться с ответом, Мире не нужно было думать – она давно научилась отделять ядра от шелухи. Приоритеты расставлены и обсуждению не подлежат. Время она взяла, чтобы убедить наставника в своей полной адекватности и готовности поступать разумно.

– Не нужно приезжать, – выдохнула уверенно и чётко.

Багдасаров удовлетворённо кивнул.

– Вот и молодец. Не отвлекай меня своими капризами, солнце. Не делай так больше. Я хочу, чтобы ты улыбалась.

– Ромка тоже хочет, – честно призналась Мира.

– А ты?

– А я хочу, чтобы ты решил вопрос, и если для этого нужно улыбаться, то я буду улыбаться.

– Обожаю тебя, – горячо заявил Багдасаров и отключился.

– И Солнце наверняка обожает папочку! – Раздалось за спиной, и Юра обернулся.

Влада стояла с кривой, застывшей на губах ухмылкой и демонстративно скрестила руки на груди. Чуть лохматая, с искрами в глазах и с гневным румянцем во всю щёку.

– Полегчало, сладкая? – выдал Багдасаров со смешком, а меж тем был поражён скоростью цепной реакции. Присмотрелся к Владе внимательней, но придраться было не к чему – она в порядке! Таких радаров, что встроен в её мозг, в природе просто нет!

В ответ на вопрос Влада независимо передёрнула плечами. Будто сбросила его паршивый интерес: обломись! И злилась, злилась, вырванная из реальности приступом ревности.

– Видимо, находить общий язык с юными дарованиями, у тебя в крови, – пренебрежительно и вроде как обидно хмыкнула она.

Должно было быть обидно, да вот не было! Только остро и горячо. А ещё искрило не по-детски. Багдасаров оглянулся по сторонам: здесь, вообще, все в касках и достаточно ли припасено резиновых ковриков?..

– Ну и как оно? – нахмурилась Влада, явно прицениваясь: гильотина – не слишком ли мягкое наказание для такого проступка.

– Что – оно? – облизнулся Багдасаров.

– Ну… язык… Который общий. Он тебе как вообще, не жмёт? Обслуживать столько голодных ртов разом!

– Не поверишь, как раз вчера я окончательно осознал, что моногамен. Любовь к тебе пересилила пристрастие к блуду.

– Ну, понятно. А чего Солнцу этого не сказал? И сколько их вообще у тебя… этих «Солнц»? Как и прежде: по парочке в каждом городе?

– Продолжай, сладкая, мне страшно интересно, – усмехнулся Багдасаров. Довольно и сыто.

А впрочем, тогда этот их разговор так и не состоялся. Влада не высказала назревший упрёк, а он не смог себя как-то оправдать. Да и, собственно, не считал нужным.

– Зачем ты явился, Багдасаров? – устало вздохнула она и приблизилась, остановилась у барной стойки, буквально в двух шагах от него самого.

– Претила мысль, что нашлась дурочка, которая вздумала меня бросить! Собственно, ответ на интересующий вопрос я получил вчера: ты сожалеешь.

– Этого достаточно, чтобы самоутвердиться? – «послушно» хмыкнула Влада, а он неопределённо передёрнул плечами.

– Удовлетворение пока не накрыло. Подозреваю, слов недостаточно. Дашь мне, и, считай, в расчёте.

Вместо язвительного и дерзкого ответа, Влада закрыла лицо ладонями и отрицательно покачала головой. Тупиковая ситуация пришлась ей не по вкусу. Багдасаров тоже давился, но усилием воли проталкивал в глотку все её взгляды и все слова. А вот понять, в какой момент её фразы в принципе задели настолько, что он начал реагировать на них и отвечать – не мог. Не мог ни понять, ни вспомнить. Будто вернулся на десять лет назад, когда мозг отключался, стоило только переступить порог дома. И включались эмоции. Жаркие, острые, опасные. Тогда они с Владой с такой страстью отдавались общему на двоих безумию, что существование «вне его» казалось бессмысленным. Хотелось в него вернуться, погрузиться на самое дно и улыбаться. Потому что так проще и понятнее. Потому что с ней даже так!.. лучше, чем без неё! Влада не обвиняла, но ненавидела его так ярко и красочно, что он вёлся и верил ей. Виновный есть! И его обязательно стоит казнить!

Сейчас он так же готов был положить голову на плаху. Без сомнений и разумных опасений. Ревность? Нет, не она. Сейчас в глазах Влады мерцало то самое невысказанное осуждение.

– Это нечестно, – наконец, прошептала малышка и обтёрла дрожащие губы ладонью.

Потому что не осталось сил терпеть, потому что не хватило энергии вытянуть.

– Кто ты такой, Багдасаров? – спросила она вдруг и посмотрела прямо в глаза. – Что я знаю о тебе? Какие твои цели, какие мотивы? Жизнь для тебя по-прежнему один грандиозный проект? Какая моя роль в нём? Десяти лет оказалось недостаточно, чтобы найти достойную замену? Ты знаешь обо мне всё, Багдасаров, потому что у тебя была Берта. А что я знаю о тебе? – бросила она с вызовом и подвела черту, усердно притаптывая ножкой пыль рядом с ней.

– Ты серьёзно веришь в то, что Берта просиживала ночи напролёт, строча в отчёте, с кем ты спишь, что ты ешь, чем живёшь? – зло хохотнул Юра и так же прищурился. – В таком случае, ты плохо знаешь Берту. Да хрен! – взревел.

Махнуть рукой казалось проще, чем объяснить. Он и махнул. А потом плюнул на всё и разжевал правду, в которой Влада так нуждалась. В которой нуждался он сам!

– Она являлась на встречу с приличным опозданием, вываливала на меня тонну недовольства по поводу того, что отчёт раз в семь – восемь месяцев – это, офигеть, как часто! Затем падала напротив в нереально просто… в запредельно дорогом кабаке, хлестала кофе с коньяком, а потом лениво, будто нехотя, бросала что-то вроде: «У неё всё хорошо», и уходила. А я ничего не мог сделать, и давился этой информацией, как голодный пёс костью. Потому что казалось, что даже так становлюсь к тебе чуточку ближе. Хотя бы так!

Багдасаров отдышался и взъерошил волосы одним нервным движением.

– Ты хотела знать, чем я жил эти десять лет? В общем-то, ничего нового. У меня были победы, которые не приносили удовольствия. Была еда, вкуса которой не чувствовал. Были женщины, чьи лица и имена я забывал ещё до того, как за ними хлопнет дверь моей спальни. А ещё надеялся. Так… не по-мужски тупо надеялся, что однажды всё это изменится! Как тебе такая правда, крошка?! – злобно скалился он, тоже… мать его… тоже подводя черту!

И на этом выдохся. Потому что улыбаться, лязгать зубами и делать вид, будто ему всё равно, что ему не больно, просто не осталось сил!

Влада его услышала. Не больше и не меньше. И, чёрт возьми, разве от этого между ними что-то изменилось?! Хрен! Слабость позорна! Чувства в топку, сопли и жалостливые взгляды – на свалку! Глядишь, кому и пригодятся… Только не ей. Владе спотыкаться на всех этих скользких камнях не в масть!

Багдасаров стиснул зубы и перехватил её под руку, чтобы подтолкнуть в нужном направлении.

– А сейчас нас ждёт сногсшибательный десерт! – азартно пообещал он и уверенно посмотрел в глаза: нет, сдаваться никто и не собирался.

Сидеть с Владой за столом наедине было некомфортно. Потому что эта новая, незнакомая ему Влада вживила себе чувство такта. Самую капельку, самую малость, но даже этого оказалось достаточно, чтобы сейчас его пожалеть. «Да, милая, я высказал тебе всё это, чтобы выглядеть жалким!» – крепко зажмурился Багдасаров и, посмеиваясь над собственными откровениями, неодобрительно покачал головой.

– Я всего лишь хотела сказать, что не знаю… вполне возможно, что за это время у тебя появилась любимая женщина, – примирительно проговорила Влада, но от резко вскинутого встречного взгляда будто попятилась. – Или дети… Такое ведь могло быть, – добавила, осознанно или нет, но закапывая себя глубже.

«Да, детка, людям с чувством такта свойственно выражать сожаление по поводу крайне не вовремя вкинутых пяти копеек!» – мысленно вызверился Багдасаров.

– Нет и нет, – жёстко процедил он вслух, давая понять, что эта история не про него.

– Но ведь с кем-то ты только что разговаривал! – вспылила Влада, вдруг вспомнив, что стелиться – значит почувствовать, как о тебя вытирают ноги.

– Банальная история, – хмыкнул Багдасаров, переступая через себя в неосознанном желании уязвить. Вот так вот… низко, подло и не по-мужски. – Она маленькая и глупая, а меня хлебом не корми – дай протоптать дорожку для очередного юного дарования.

– А ещё язык за зубами всё-таки жмёт, – подсказала Влада.

– Точно! Тот самый язык, который всё не даёт тебе покоя. Ей, кстати, тоже, но мы вроде как разобрались.

– А у дарования, случайно, не было в биографии папочки, что сгинул при невыясненных обстоятельствах?

– Ну да… Что-то такое, определённо, проскакивало. Точно, точно… припоминаю: мразь и садист. Вот только с обстоятельствами всё предельно ясно. Впрочем, как и у тебя, – вернул Багдасаров зубодробительную монету. – Папочка взлетел на воздух. Поговаривали, что не обошлось без происков конкурентов. И, не поверишь, в этом случае, опять же, как и с тобой, всё прошло без слезливых причитаний. Малышка перешагнула и отправилась за новыми победами.

– Багдасаров, ты всё это сейчас серьёзно? – как-то враз лишившись всего запала, просипела Влада. А он подмигнул.

– Более чем! – хрипло рассмеялся. – Пора бы уже уяснить, милая: всё в этой жизни давно придумано и сотни раз отработано и отыграно. До автоматизма. Кто я такой, чтобы менять эти правила?

– Ты моральный урод! – выплюнула Влада оскорбление, брезгливо поморщившись.

– А ты моя любимая женщина, – развеселился Багдасаров, разглядывая Владу с особым, непередаваемым удовольствием. – Куда мне с моими принципами до вас?.. Этакая настоящая, яркая, взрывная! Непримиримая идеалистка! А давно ли ты такой стала?

– Как только таких уродов, как ты, вокруг стало меньше. Не было необходимости соответствовать.

– Подумаешь…

Багдасаров фыркнул и вальяжно откинулся на спинку стула. Окинул Владу каким-то скользким, плохо читаемым взглядом.

– Променяла папку-Багдасарова на папку-Балашова… – многозначительно добавил он и поистине насладился ответной реакцией.

Влада непонимающе нахмурилась, а он едва не раскланялся благодарному зрителю.

– Он так сказал? – прохрипела Влада. Багдасаров тут же развёл руками.

– Сказал, что я должен тебя отпустить. Что ты уже давно мне не принадлежишь, – рубил он короткими, будто рваными фразами. – И захотел выкупить моё право на тебя. Если вдруг так с ходу непонятно – это дословный пересказ. Ты напрасно была такого высокого мнения о его моральных качествах. Я зайчик по сравнению с Балашовым. Пушистый, – Багдасаров азартно улыбнулся. Ему нравилось поражать и впечатлять неподготовленные умы. – А ты всего лишь вещь. Упрямая и оттого такая желанная. Балашов предложил за тебя хорошую цену. Но, не поверишь, даже не догадался, что у таких, как ты, нет цены, – подчеркнул он будто с сожалением. – Не догадался, что ради таких, как ты, сворачивают горы и стирают с карты города. А он подкатил с какими-то паршивыми бабками…

Довольный произведённым эффектом, Багдасаров остро прищурился и шумно втянул в себя воздух.

– Придурок-Балашов рассчитывал, что, выслушивая его бредовые интимные фантазии, я потеряю к тебе интерес. Кстати, что готовит тебя в невесты сыну, не обмолвился и словом!

– А ты оказался не из брезгливых? – глухо отозвалась она.

– Я оказался заинтригован! – не сдержался Багдасаров и рассмеялся в голос. – Столько нового узнал… – хрипло и зло прошептал он, а затем натужно вздохнул. – Да будь у тебя хоть сотня – другая горячих любовников, только мне повезло узнать тебя настоящую.

Влада нервно хихикнула и совершенно дурацки улыбнулась.

– Я вдруг подумала, что станешь хвастать тем, что был у меня первым, – призналась она в своей глупости.

Багдасаров понятливо кивнул, но ничуть не оскорбился. Пусть думает что хочет – реальности это не изменит.

– Просто первый – это для слабаков, котёнок. «Единственный» – звучит лучше.

– Вот только ты не единственный, – выдала Влада и почувствовала, как быстро и сильно забилось сердце.

Он уловил эти изменения в ней и на какое-то время замолчал. А Влада ждала ответа, и вдруг показалось, что от его правильности зависит целая жизнь. Пойманная за эту эмоцию, она тут же отвела взгляд и явно мысленно выругалась. А впрочем, на это у Багдасарова было своё особое мнение.

– Никто и никогда не заставит меня поверить в этот бред, – серьёзно заявил он, а Влада втянула голову в плечи и упёрла взгляд в пол, будто была в чём-то виновата.

Такое её сомнение приносило ощутимую боль, но защитить Владу сейчас Багдасаров просто не смог.

– Юра, послушай… – собравшись с силами, она нервно улыбнулась, но ничего слушать Багдасаров не собирался.

– Я занял очень много места в твоей жизни, в мыслях, в сознании. Отрицать это просто глупо, – не позволил он высказаться – догадался, что ничего ценного сейчас на её языке не вертится.

Влада кивнула и нервно улыбнулась.

– Давай отложим этот разговор, – предложила, разглаживая скатерть ладонями. Багдасаров только хмыкнул.

– А смысл? Ты так и не усвоила главное правило: невозможно быть счастливым завтра. Я!.. хочу быть счастливым сейчас. Я хочу сделать тебя счастливой. Тоже сейчас. Хочу быть счастливым с тобой! И нет силы, способной мне в этом противостоять!

– Я даже ничего такого не сказала, – вдруг испугалась Влада простого и понятного слова: «счастье» и самих подобранных признаний.

– А ты серьёзно веришь, что мне нужны какие-то слова? Я приехал не за словами.

– Ты приехал, потому что тебя позвала Берта, – упрямо напомнила Влада, и он усмехнулся.

«Ну, конечно! Пусть будет Берта! Пусть будет этот стол между ними с набором разнообразных десертов, к которым Влада, дрессируя выдержку, даже не притронулась!»

– Я приехал, потому что люблю тебя, – выдал Багдасаров и сам себе же мысленно усмехнулся: не сдержался. Опять.

Он нервно растёр шею и крепко зажмурился, чтобы вернуть потерянное равновесие. Влада на его заявление среагировала как обычно ровно. А впрочем, разве он сказал что-то, чего она не знала? Знала. Причём, без очередного сотрясания воздуха громкими фразами.

– Ты уже говорил об этом. Вчера, – напомнила, а Багдасаров вызывающе хохотнул.

– Вот как? – рассмеялся он так неуместно прозвучавшему замечанию. – Ничего. Как говорится, предупреждён, значит, вооружён, верно? – хитро улыбнулся.

Он поднялся из-за стола и уверенно шагнул к Владе.

– После пылких признаний мне положен поцелуй, – пояснил в ответ на опасливый взгляд и осторожно коснулся губами уголка её рта.

– Прекрати! – рассердилась Влада и теперь смотрела с осуждением. Но разве его когда-нибудь пронимали подобные взгляды? «Пусть она и дальше думает, что нет…»

– Я больше не верну его тебе, – прошептал Багдасаров, стирая пальцем с таких желанных губ остатки своего тепла. – Не верну этот поцелуй, – пояснил, когда Влада непонимающе нахмурилась.

Понятнее явно не стало, и оттого она неуютно поёрзала на месте. Взглянула на бывшего с опаской, что ли?.. У Багдасарова всё это вызвало умилительную улыбку: «Ни фига она не изменилась!» Влада стала взрослой, серьёзной, деловой. Стала сексуально раскрепощённой, опять же. А стоило только ступить в зону интимной близости без спроса, как сразу же начала смущаться, будто школьница!

– Наверно, это вкусно? – предположила малышка, покосившись сначала на десерт, а после, совсем скоро, и на Багдасарова.

– Не знаю, попробуй, – хрипло добавил он. Хрипло, потому что глядя на такую податливую, доверчивую и непривычно мягкую Владу, внутри просыпались инстинкты. Правильные, ожидаемые, но давно забытые.

Влада хотела, чтобы он ушёл, а не нависал так близко и так вызывающе. Она даже схватилась за ложечку и ковырнула успевший остыть шоколадный фондан. Содержимое не растеклось, как положено, а лишь несмело накренилось и выглянуло. Но разве это повод для расстройств, если до дрожи сильно любишь сладкое?!

Влада любила. Очень. Но невозможно ограничивала себя во всём, что касалось удовольствия. Вот и сейчас, только лишь мягкий бисквит попал на язык, она застыла и прислушалась к ощущениям. Румянец стал ярче, спина напряглась более очевидно.

Багдасаров выпрямился в полный рост и остался стоять рядом с Владой. Даже ладони спрятал в карманах штанов, давая понять, что не собирается уходить. Ковырнув десерт ещё раз, а потом ещё, Влада потянулась за чаем, и, задумавшись всего на мгновение, бросила туда целый кусочек сахара.

«Ну, всё, разошлась!» – хмыкнул про себя Багдасаров, оценивая эту по-настоящему королевскую щедрость. Влада тут же сделала глоток, а потом неожиданно запрокинула голову и посмотрела ему прямо в глаза. Она была явно взволнована и будто не знала, как себя следует вести.

Влада здорово орудовала клинком, запросто посылала на три буквы и без сожалений бросала вызов судьбе, но, увы, вот так вот терялась, когда приходило время поделиться частичкой чего-то личного. В этот момент она несколько раз подряд моргнула, чтобы, наконец, собраться с мыслями.

– Не надо возвращать, – прошептала, а Багдасаров от стука в ушах, казалось, всё пропустил. – Пусть он хранится у тебя. Так надёжнее, – добавила она.

Чтобы губы не растянулись до ушей, Багдасарову пришлось прикрыть их ладонью и хорошенько растереть. Подбородок оказался колючим, а зубы свело от сладости, которой, против воли, налился весь рот.

Совершенно глупое, необъяснимое чувство эйфории, полёта не позволяло вспомнить, что он, вообще-то, взрослый мужик! Потому что рядом с такой Владой реальность рассыпалась, превращалась в нечто зыбкое, тягучее, эфемерное. И сейчас, когда Багдасаров научился это ценить, удовольствие было особым. Конечно, она говорила о поцелуе!

Глава 6. Багдасаров. Давно

– Тебе ничего не стоит влюбить её в себя.

– А ты в меня, часом, сама не влюбилась?

– И как это только пришло тебе в голову?

Кто же по доброй воле влюбляется в такого, как ты?

Они становились ближе, но Влада всё равно оказывалась на недосягаемой высоте. Вся такая лёгкая, воздушная, насмешливая… Она не пасовала перед проблемами, а иногда складывалось впечатление, что даже не замечала их. И щёлкала, играючи, будто орехи. Конечно, так только казалось. И теперь, когда Багдасаров без зазрения совести ошивался в ближнем круге, он мог это знать наверняка. Но он по-прежнему оставался другом, в то время как Влада для него стала больше, чем просто забавная девчонка.

Она притягивала все взгляды, всё внимание. Она заставляла мир вертеться вокруг себя и едва ли это замечала. Всё происходило понятно и естественно. Настраивалось и налаживалось. Вот только у Багдасарова… в силу возраста, опыта и интересов… немного не по плану.

Влада делилась с ним, конечно, не всем, но очень многим. Могла запросто явиться без приглашения в шесть утра, запрыгнуть в койку и потрепать его подушкой по мятой, заросшей за ночь физиономии. Могла прийти поздно вечером. Просто так. На рюмочку коньяку. И могла остаться на ночь. К сожалению, только на диване.

До поры до времени Багдасарова это даже устраивало. Привыкание случилось быстро, притирание прошло без особых нервных затрат. Отношения развивались стремительно и легко, вот только двигались… куда-то не туда.

Намекать бесконечно было невозможно, предъявить свои права и претензии рано, а все его пробные заходы Влада отбривала легко и без особых сомнений. Причём, делала это в привычной шутливой манере.

На этот раз всё началось так же. Она забежала перекусить перед сном. Ведь тупой Керим не упускал возможности прессануть дочурку. Он, как плесень, адаптировался под любой удар Багдасарова. Не потому, что новый друг перестал его удивлять, а потому что чечен рассчитывал выжить любой ценой.

Торопливо заталкивая в рот наспех скроенные бутерброды, Влада что-то беззаботно щебетала об универе, в который Багдасаров рекомендовал поступить. Ну ладно… не рекомендовал… Там нечего было обсуждать! Но Влада особо и не сопротивлялась. Хватило аргумента, что руководить без диплома ей не позволит государство. И малышка не стала спорить. Ни с Багдасаровым, ни, собственно, с государством. Да и поступила без протекции, что приятно удивило, ведь на прилежную ученицу Влада не походила от слова совсем. Вскоре стало понятно, что знания давались ей легко и, считай, без боя.

И вот такими набегами, за «рюмочкой» чая она частенько делилась впечатлениями. Социализация шла полным ходом, круг общения вроде как становился шире. Проблемы по-прежнему оставались только на личном. Ведь впускать в свой мир новых людей Влада не хотела категорически. И такое понятие как «студенческая жизнь» не вызывало у малышки должного возбуждения, а у Багдасарова, собственно, беспокойства. Хотя мысль, что она пойдёт в отрыв и пустится во все тяжкие, была откровенно бредовой, ведь этот этап Влада тоже прошла.

Когда запасы в холодильнике были подбиты под ноль, а лёд в её бокале виски растаял окончательно, Влада засобиралась домой. Не очень активно, да и не то, чтобы с особым желанием, но она всё же посматривала в сторону выхода.

А проблема была в том, что Багдасаров никак не мог отказаться от вредной привычки тащить работу домой. Мозговой штурм в офисе приносил свои плоды по текущим делам. А вот проекты, которые только-только выбрались из формата наброска, лучше росли в спокойной и уютной атмосфере.

Чаще о набегах Влада предупреждала, и в планы удавалось внести коррективы, сейчас же она предпочла явиться без звонка. Порой казалось, что каждый такой спонтанный визит сама Влада рассматривала, как лотерею. И однажды реально застала врасплох: со спущенными штанами и голой девицей на барной стойке.

***

Девица забралась на стойку и на четвереньках, эротично изгибаясь и просто фантастически раскачивая сочными бёдрами, медленно приближалась. А он не то, чтобы спустил штаны… скорее, не торопился их надеть после первого удачного захода. И вполне возможно, что надел бы, если бы те попались на глаза, а девчонка не отвлекала налитой грудью с призывно торчащими сосками. Играла приятная, расслабляющая музыка, и хлопок входной двери оказался совсем не в тему.

Влада вошла, сбросила кроссы, и, наблюдая всю эту картину, смешливо хмыкнула.

– Я помешала? – выгнула она бровь, явно провоцируя.

И при этом всем своим видом намекала, что уходить в оскорблённых чувствах не собирается. И даже стыдливо прикрыть глаза не вспомнила. Или Багдасаров что-то упустил, и вчерашние школьницы разучились смущаться прямо за партой?

Но и девица оказалась не из стеснительных. Окинув Владу безразличным взглядом, она опустила попу на пятки и раздвинула бёдра так, чтобы выбор варианта, кто из присутствующих третий лишний, даже не подлежал обсуждению. У Багдасарова стоял. Вот только не выбор, нет. И трахаться хотелось очень. Но вместо того самого выбора, который очевиден, он жёстко ухмыльнулся.

– Ты свободна, – бросил девице и растёр ладонью лицо, когда та соскочила со стойки и натянула на обнажённое, соблазнительное и, что уж тут скрывать, желанное тело, валяющееся где-то неподалёку платье.

Когда девица упорхнула, с демонстративной обидой хлопнув дверью, Багдасаров подошёл к стойке ближе и со всей навалившейся за день тяжестью облокотился на неё. Влада тоже подошла. И ей было плевать, что разделяет их весьма сомнительная преграда. Даже не стена – полстены. И та из красивых, но мало что скрывающих стеклянных блоков. В пользу Багдасарова играла разве что приглушённая полутьма комнаты.

Малышка испытывала его взглядом и будто чего-то ждала. Если бы Багдасаров не знал её достаточно хорошо, мог бы обмануться, будто она ждёт пылких признаний и категоричных решений вроде: «с этой минуты для меня существуешь только ты!» Но это же была Влада! И оказавшись в полуметре от обнажённого половозрелого и возбуждённого до звёзд перед глазами мужчины, она думала о дружбе. Так ему и заявила: «Дружба не может быть удобной. Я пришла, и ни о каких шлюхах не может быть и речи!»

Багдасаров смеялся долго и от души. Злился и смеялся одновременно. А ещё хотел, чтобы в его реальности не осталось никого, кроме этой заносчивой… подружки. Вот такой, по-своему наивной. И в этой накатывающей волнами злости, он даже не подумал прикрыться, когда пересекал комнату. «Подружка» смотрела ему в спину. И о чём думала в этот момент, даже представить сложно.

«Под чем она была?» – чуть надменно и с явным вызовом бросила Влада, когда Багдасаров вернулся. Он даже не сразу сообразил, к чему малышка ведёт и, кроме тупого: «Что?», ни на что другое не расщедрился. Влада вздохнула так, будто успела смертельно устать. Когда это, кстати?

– Не хочешь же ты сказать, что твоя подружка вытворяла всё это в здравом уме!

То, что у Багдасарова не отвисла челюсть, заслуга только железобетонной выдержки. Влада абсолютно искренне считала, что лезть на стенку от желания можно только под кайфом. Стало вдруг интересно, что бы она сочла более или менее оправдательной причиной для члена во рту? Дуло пистолета? «Если только направлено оно будет прямо в задницу!» – ехидно отозвалось подсознание. Малышка уловила этот его интерес, напряглась.

– Ты сам-то хоть ничем не закинулся? – уточнила с подозрением и тут же предупредила: – Если подсядешь на какую-нибудь дрянь, то очень меня подставишь!

– Это ещё почему? – развеселился он такой трогательной заботе.

Влада удивилась вопросу и выдала, не задумавшись:

– Где я ещё найду себе такого Багдасарова?!

И в этот самый момент он убедился в наличии души. Потому что на ней стало совсем легко. Ну а желание, что так не вовремя постучалось и сейчас скручивало всё в паху… Хрен с ним, с этим желанием! Сколько тут осталось до восемнадцати…

***

Вот с тех самых пор на его пороге Влада и появлялась с сомнительной улыбочкой. И никогда не спрашивала, один ли он. Ну… раз уж у них тут дружба!

И если вернуться к лотерее… то в этот вечер выигрышный билет Владе в руки не попал. Багдасаров сидел за ноутом, погрузился в изучение документов, а вот она вздумала уйти.

– И куда ты собралась? – строго глянул Юра, когда малышка вздумала улизнуть, не прощаясь.

На его голос Влада отозвалась весьма неохотно и дурашливо вздохнула.

– Ты зануда, и с тобой скучно. Пойду, поищу себе кого-нибудь другого! – заявила она, но ничего подобного в мыслях не имела.

Багдасаров склонил голову набок: про «кого-нибудь» был откровенный перебор.

– Подожди час, и я тебя обязательно развлеку.

Влада показала ему язык.

– Ты ведь в реале не рассчитывал, что я на это куплюсь? – усмехнулась малышка и ждала следующего хода.

Говорить ей правду, что в принципе не рассчитывал, будто такой вопрос возникнет, Багдасаров просто не стал. Вместо этого подошёл к ней и игриво перехватил пальчики.

– Дружба не всегда бывает удобна, – напомнил он её же слова и несильно потянул на себя. Почувствовав, что Влада откликается как-то неохотно, хитро прищурился. – А я, вот просто очень хочу, чтобы ты со мной сегодня подружила. Ещё чуть-чуть.

Теперь Влада просто не могла не поддаться! И сам по себе аргумент был не так важен, как смысл, вложенный в него.

– Я хочу, чтобы ты осталась, – добавил Багдасаров куда более настойчиво и жёстко. Так, как сказал бы он сам.

Добавил и присмотрелся, но нет, не перегнул. Уже не раз отмечал, как что-то глубоко внутри Влады требует этого подчинения сильнейшему. Сопротивляться заставлял разве что жизненный опыт – сильнейшие в её окружении были так себе. С ним этот жизненный опыт Влада отправляла погулять на поводке. Чтобы не потерялся и не сбежал. А сама несмело примеряла эту непривычную роль покорности.

В общем, Влада осталась, но рабочему процессу это не способствовало. Малышка требовала внимания, дурачилась и нависала над плечом, так и норовя бросить взгляд на его «секретный проект». Багдасаров стойко держался. Особенно сложно было, когда малышка устраивала подбородок на его плече и начинала зачитывать подготовленные статьи вслух. Или когда касалась носом его шеи, демонстративно тянула запах и задавалась вопросом, чем от него пахнет. Он бы и сам хотел это знать! Может быть, очевидным возбуждением? Или откровенным желанием, что сейчас так упрямо подпирало стоящий на бёдрах ноут? Не облегчали участь и узкие ладошки, что игриво зарывались в волосы. Но самое обидное заключалось в том, что все её касания не имели сексуального подтекста.

Рядом с ним Влада не хотела быть сексуальной. И дерзкой уже давно не была. Обычная. Но только если он сам не выделывался и не нарывался на грубость. Первой Влада не нападала – исключено!

– Что это?! – воскликнула она, когда все мысли Багдасарова очередной раз устремились к паху, оставив голову проветриваться. Если Влада рядом – в паху мыслям было куда более комфортно.

Её бодрый голос и такая непосредственная требовательность в интонации дали какой-то неправильный эффект, и член запульсировал в штанах так, будто они на пару с Багдасаровым получили неожиданно приятное предложение, от которого джентльмены не отказываются.

Багдасаров бросил взгляд на губы Влады – нет, ничего… подобного… она не предлагала.

Малышка как раз перегнулась через спинку дивана и внимательно уставилась в экран ноута.

– Ты о чём? – хрипло поинтересовался Багдасаров, но Влада только покачала головой.

– Тоже мне, бизнесмен! Весь из себя такой деловой, а сам вместо работы просто спишь с открытыми глазами! – фыркнула она. – Я спрашиваю, что за идея? Никак не могу уловить. Информация скачет из одной темы в другую, а точек пересечения я пока не нахожу. Что ты планируешь с этим делать? – весьма неуважительно потыкав пальцами в экран, озадачилась Влада.

– Накормить весь мир, – вздохнул Багдасаров, понимая, что сегодня своё «джентльменство», как и обычно с Владой, нужно придержать.

На громкое заявление она вытаращила глаза и поджала губы.

– Круто, конечно, но при чём здесь премьер-министр Индии?

– Там есть земля, – хмыкнул Багдасаров, сам себе удивляясь: он реально собрался ей объяснять. Он! Девчонке! – И есть земля, пока ещё плодородная. Хотя её эксплуатируют так, будто собираются убить как можно скорее. А к земле прилагается дешёвая рабочая сила. Нет только грамотной организации.

– Очень интересно, но совсем не понятно. Не понятно, при чём здесь все эти лаборатории.

– В них я планирую вести разработку нового, устойчивого к засухе или, наоборот, к наводнению, типа зерна.

– А что, с прогнозом погоды так плохо? Засуха или всё-таки наводнение?

– Для разных регионов и стран своя тема.

– А ты планируешь…

– Земли в долгосрочную аренду я планирую взять в нескольких странах сразу. И для каждой нужно выработать свою идеальную схему. Оценить, стоит ли вкладываться ещё и в грузоперевозки, воспользоваться услугами компании или выгоднее с арендной техникой.

– Ты не потянешь парочку своих грузовиков?

– Посмотри на ситуацию в глобальном масштабе. Меня больше интересует балкер. Такой огромный корабль для транспортировки сыпучих грузов.

Влада озадаченно округлила глаза.

– Что ещё?

– Зерноуборочная техника, хранилище, процесс сушки и ангары для хранения… Помол, упаковка, фасовка. И ещё много, много этапов вплоть до мелкой и крупной дистрибуции. Меня интересует весь процесс.

– Хочешь создать монополию?

Багдасаров крайне вежливо улыбнулся.

– Нет. За это в любые времена убивали. Но в перспективе надвигающегося продовольственного кризиса, тема рабочая. Меня интересует сеть мирового масштаба с множеством взаимосвязанных производств. Планирую задействовать государство. Потому что эта тема под контролем.

Влада осознанно повела глазами, азартно облизнулась.

– И получать субсидии…

– В том числе.

– И для этого тебе нужен премьер-министр Индии?

– Не только он. Но с кого-то надо начать.

– Точно! И подать пример другим заинтересованным с наступлением голода держать руку на пульсе, – понимающе покивала малышка, правда, тут же наигранно тяжело вздохнула. – Не иначе, как тебе надоело носить голову на плечах, – заключила она.

– Большая выгода – большой риск. А мой талант бизнесмена и есть гарант того, что расставаться с головой не придётся ещё очень долго. Чем лучше проработать все этапы…

– Тогда начинать нужно тоже глобально. Например… жениться на дочери премьера. А с твоим даром убеждения контракт, считай, в кармане.

Багдасаров улыбнулся и неодобрительно покачал головой.

– Влада…

– Только надо действовать быстро, пока такие полномочия ещё в правильных руках.

Он рассмеялся.

– Ты сумасшедшая…

– Я видела фото в статье. Она миленькая. А за спиной целый список добрых дел.

Вздох получился затяжным, но всё равно сорвался на дурацкий смешок.

– И что бы я без тебя делал?

– Ну а я о чём?!

Посмотрев на девчонку очень внимательно, Багдасаров растёр ладонью подбородок, старательно прищурился.

– У меня пальцев на руках не хватит, жениться на всех своих проектах.

– Проблему нужно решать здесь и сейчас, пока вопрос не перестал быть актуальным.

– А ещё нет ни малейшего желания смешивать бизнес и личную жизнь!

Влада легко отмахнулась от аргумента.

– Керим говорил, что бизнес, завязанный на личных интересах, самый прочный! – заявила она, а Багдасаров осознанно покивал.

– Именно поэтому твой Керим сейчас там, куда больше никто не хочет.

– Тебе ничего не стоит влюбить её в себя. Ты классно пахнешь, потрясно улыбаешься и с серьёзным лицом рассуждаешь даже о самых несерьёзных вещах.

– А ты в меня, часом, сама не влюбилась? – хитро прищурился Багдасаров, но Влада и не думала среагировать, просто удивлённо моргнула.

– И как это только пришло тебе в голову? – возмутилась она вслух и громко рассмеялась. – Кто же по доброй воле влюбляется в такого, как ты?

Информацию можно было и переварить, но помешал азарт. Багдасаров заинтересованно вскинул подбородок.

– Это что-то обидное? – уточнил, но Влада лишь повела плечом.

– Ты никому не принадлежишь, только самому себе. Слишком умён, чтобы стать зависимым от чувств. Слишком любишь свободу, чтобы запереть себя в четырёх стенах тихого семейного счастья. И слишком любишь женщин, чтобы выбрать всего одну!

Последнее замечание Влада выделила особо и бросила оценивающий взгляд. Оценка, кстати, была так себе.

– Разве что найдёшь себе такую, как сам? Независимую и свободную… Вот только самолюбие не позволит ужиться с той, которой ты не особо-то и нужен.

– Предлагаешь мне до конца дней бухать, гулять и о*уевать от собственной невъе*енности? – разозлился Багдасаров, но Влада ожидаемо не испугалась.

– Ты, определённо, хорош в этой роли. Но с чего взял, что роль заботливого мужа и отца дастся тебе так же на отлично?

Багдасаров захлопнул крышку ноута и посмотрел на Владу, пытаясь разгадать, как в сопливой девчонке уживается умник, что рассуждал только что, сама невинность, если её гладить исключительно по шерсти, и бес, что просыпается мгновенно, стоит только не угодить или пойти поперёк мнения.

Влада была прекрасна в каждом воплощении, но именно сейчас неимоверно раздражала. Может, всё дело в том, что била своей наивной правдой в цель?

Глава 7

– Какого цвета у тебя глаза?

«Глаза. Наедине. Ночью. После сотки. Ну, ну…»

– хмыкнул Багдасаров-укротитель и тоже подался вперёд.

Пусть она смотрит внимательно.

И тонет глубже.

Работать вдруг расхотелось. Хотя за последние лет десять сумасшедшей гонки за деньгами и властью, это самое «расхотелось» не посещало. А вот сейчас Багдасаров убрал ноут в сторону и посмотрел на початое ещё два часа назад «виски». Хотелось выпить. Причём, стоило отдать себе отчёт, что после естественного возбуждения, это желание в присутствии Влады стояло на втором месте.

Заметив, куда он направился, малышка тут же оживилась. Такое развитие событий нравилось ей на порядок больше, чем тупиться в экран. Влада прыгнула на диван и подобрала ноги под себя.

– Мне тоже чего-нибудь плесни! – скомандовала и широко улыбнулась.

Да, попойки с ним она тоже любила. И откровенные разговоры. Багдасаров никогда не указывал на глупость и несовершенство, и Влада это ценила как-то особенно. Осмотрев скромный ассортимент, он вскинул взгляд.

– Чего тебе?

– А чего не жалко!

Несмотря на юный возраст, жизнь потрепала Владу, будь здоров! Потому Багдасаров искренне считал, что алкоголь – меньшее из всех зол, и редко отказывал. Не мялся и сейчас. Правда, вместо довольно резкого виски, плеснул коньяку. На два пальца, больше и не нужно. Прежде чем отдать бокал, беззлобно попрекнул:

– Ты вроде как завязала. Уже раз пять на моей памяти.

– Да разве же с вами бросишь? – ужаснулась она. – Жениться вон собрался! А как же я? Очень сомневаюсь, что твоя жёнушка пустит меня на порог и, тем более, к холодильнику!

Влада говорила смешные вещи. Вот только смеяться не хотелось. Хотелось смотреть на неё. Долго. Жадно. Касаться хотелось тоже, но все эти… куда более серьёзные вещи между ними были под запретом. Влада могла предложить только дружбу. Ну… по крайней мере, она так искренне считала. И при других вариантах и намёках, хрен бы он её здесь нарисовал! А вот так, предлагая дружбу… сидел и облизывался. Хотя нет… ещё сглатывал набежавшую слюну. Потому что время шло, Влада доверяла ему больше, раскрепощалась и позволяла… очень много. И практически не кусалась. Кусать Багдасарова-друга она себе просто запретила. Да, порой, что шуточки, что слова были чуть островаты, от души приправлены перцем… но она не перегибала, нет! И всегда очень тонко чувствовала ту грань, перед которой следует остановиться.

Коньяк её расслабил, успокоил, улыбка стала плавная и тягучая, как и напиток. Или поплыл сам Багдасаров, потому что желание прикоснуться и… таки настроить девочку под себя, стало нестерпимым.

Его взгляд потяжелел. И член в штанах тоже. Правильнее сейчас было бы отвернуться, а ещё лучше, придумать повод, встать и прекратить испытывать своё тело на прочность. Но тело, да и голова… чего уж там!.. хотели оказаться ближе. Чтобы почувствовать запах, чтобы уловить её дыхание, чтобы услышать удары сердца. Лёгкие и быстрые. Совсем не как у него.

Шальной взгляд опустился на её губы. От крепости напитка они стали ярче и чуть уловимо набухли. «Точно как у тебя мозг!» – зло скалилось сознание, но Багдасаров приказал ему отвалить.

Скользнув по линии подбородка, взгляд рухнул ниже, на выемку между ключиц. Влада игриво касалась её пальцами. Он, конечно, тоже коснулся бы. Языком. Но что-то в башке коротило, а не вырубилось в ноль, и удалось сдержаться.

Улыбка… как минимум, порочная, выползла из темноты души и прочно осела на губах. Она чуть горчила, потому что с такими очаровательными, неопытными девочками, так улыбаться противозаконно. Улыбку пришлось спрятать за бокалом с виски. Ну… для начала. Глотнуть тоже пришлось. Но это в глупой надежде, что крепость напитка сможет отвлечь. Не отвлекла, нет. Но точно утянула за собой и последние крохи самообладания.

Багдасаров посмотрел на свою ладонь и мысленно простонал, так она зудела от желания действовать. Чуть нахально и, определённо, решительно. Медлить или замереть, пока ему позволят продолжить, не прокатит.

Будто что-то почувствовав, будто подслушав шальные мысли, Влада уставилась на Багдасарова, не моргая.

– Нормально тебя развезло со ста граммов! – весело хмыкнула она и покачала головой. – И закусить-то нечем… У тебя в холодильнике, как у студентов: сосиска на троих.

– Тащи сосиску! – хохотнул Багдасаров, считая такую заботу забавной, но Влада только отмахнулась.

– Я уже съела её сама, – поделилась она фактом, но не расстроилась. Вот, ничуть. А ещё, кажется, веселилась.

Багдасаров как-то неопределённо кивнул. Ему тоже было весело. А ещё жарко. И остро, и волнующе. А потом стало больно. Так… приятно больно, оттого, что потянуло в паху. Впрочем, веселиться это не мешало совершенно! Особенно, когда Влада была так близко, что практически касалась его сосками, выпирающими через тонкий джемпер.

Она не носила бюстгальтер. Практически никогда. Аккуратная грудь позволяла такое баловство. И острых холмиков тоже хотелось коснуться. И тоже языком. Пусть даже через ткань. Желание от этого, казалось, станет только острее.

Влада делала страшные глаза и пьяно смеялась. С ним она отключала осторожность. Но только потому, что Багдасаров принял её правила и строго им следовал. А на случай, если вдруг что-то забудет, у Влады есть стальной друг. Очень острый и очень опасный. Свой предупреждающий удар однажды Багдасаров уже получил. И глазом не моргнул, как на плече появилась царапина и налилась кровью. Это было неглубоко и практически не больно, но поучительно. Такую радость малышка раздавала без предупреждения.

Сейчас давняя царапина заныла, будто напоминая, что шутки плохо заканчиваются. Но азарт пылал ярче!

Кажется, он что-то говорил. Забавное и крайне глупое. А Влада слушала его и заливалась смехом всё громче. Потому что знала: всё смешное и глупое в её жизни закончится, как только она переступит порог его квартиры. И что за всё придётся платить, тоже знала, но из раза в раз возвращалась. Это была, своего рода, выгода. Или, как говорила сама Влада, дружба. Так тоже сгодится.

О том, что сегодня не выплывет, Багдасаров, в принципе, знал. Он с этим, считай, смирился. Но… ситуацию требовалось обыграть, ведь объясняться и блеять что-то невнятное он не станет и привычно резанёт, а Влада в ответ вспылит. Потому что она правильная, а он слишком взрослый, чтобы обращать на это внимание.

В его жизни уже были малолетки. Красивые и глупые, они тоже громко смеялись и очаровательно краснели. Но, оказавшись в машине, буквально выпрыгивали из трусов. Если, конечно, трусы у них были.

Эти малолетки точно знали, в какой момент пора тянуть ловкие пальчики к мужскому ремню и насколько глубоко «принимать», чтобы запомниться. Отсасывали они профессионально, вздыхали томно, а стонали так громко, что в округе затихали даже мартовские коты.

Влада к его ремню точно не тянулась и рот лишний раз не открывала. Теория в этом вопросе у неё, кстати, была на уровне, выраженная брезгливость не топталась в дверях, а язык подвешен в теме хорошо. И на языке копился яд. Чтобы как следует отравить, если вдруг кому-то не терпится.

Но это теория… А практика заметно запаздывала. По факту, Влада с ним одним и целовалась! Больше года назад. Вышло неплохо. Малышка не поскупилась на благодарности и отвесила пару комплиментов отработанному навыку. Но на этом всё. Больше ей было неинтересно. А ему хотелось. Сильно, до дрожи. Так, что левые тёлки не спасали.

Смех вдруг оборвался. Багдасаров явно ляпнул что-то не то. Или Владу просто перестал устраивать «автопилот». Малышка заглянула в глаза. Напрашивалась – не иначе. Потому что в его глазах было глубоко. Очень. А спасательные жилеты не предусматривались. Только пара свинцовых пластин на шею. Чтобы не выплыть, даже если очень захочется.

Так, как он смотрел на неё сейчас, смотрят только наедине. Свидетели в этот момент начинают нервно отводить взгляд, а кто послабее, так ещё и раздеваться.

– Какого цвета у тебя глаза? – вдруг прошептала она и подалась ближе.

«Глаза. Наедине. Ночью. После сотки. Ну, ну…» – хмыкнул Багдасаров-укротитель и тоже подался вперёд. Пусть она смотрит внимательно. И тонет глубже. Задерживать дыхание необязательно.

– Сейчас они такие… густо-чёрные, объёмные. И зрачка совсем не видно.

Багдасаров неосознанно облизнулся и порывисто вдохнул.

– Я кое-что задумал. Может, поэтому?..

– Что-то преступное! – с восторгом подхватила Влада и так резко подалась вперёд, что едва в него не врезалась. – Расскажи! – потребовала тут же, а Багдасаров просто не смог ей отказать.

Поцелуй вышел осторожным и будто несмелым. Совсем не таким, как планировалось. На её губах застыл аромат коньяка и почему-то ванили. Влада не оттолкнула и не дёрнулась. А ещё позволила провести между губ языком. Именно позволила, призывно их приоткрыв. Удержаться от соблазна можно, но не в его сегодняшнем состоянии.

– И что это было? – строго спросила она сразу после.

С такой же интонацией судья предоставляет последнее слово приговорённому к смертной казни. Вот, мол, попробуй, выкрутись сейчас! Глупое сравнение заставило коротко хохотнуть, и Багдасаров тут же вписался в игру.

– Я украл твой поцелуй! – доверительно шепнул он и не удержался, толкнулся кончиком носа в её щёку, налаживая контакт. – То самое преступление. Помнишь, мы обсуждали?

– Ты дурак!.. – почему-то тоже шёпотом доложила Влада и сдавленно хихикнула. Вероятно, оттого, что казнить его очень не хотелось.

Влада не злилась. Ничуть. Но присматривалась к Багдасарову с долькой разумного сомнения. А его буквально подбрасывало от взвившегося азарта. Ведь если наказания не последовало, то желание повторить «преступление» возрастало в разы! И теперь хотелось больше, но… он снова позволил себе только поцелуй. Коснулся губ напористо и нагло. Втянул в себя нижнюю, верхнюю игриво поддел языком. И всё это, не закрывая глаз. Всё это, глядя в её глаза. И так боль от возбуждения была практически нестерпимой! К чёрту барьеры!

Но пока он сгорал, пока задыхался в нахлынувшей эйфории, Влада тонуть не хотела. Утянуть её за собой на дно не вышло. Не вышло даже заинтересовать! И поцелуй пришлось прервать.

Проигрывать – сомнительное удовольствие. Проигрывать девчонке, что вдвое моложе – практически преступление. Но Влада не желала уступать, хотя и ждала очередных оправданий.

«Давай, Багдасаров, придумай что-нибудь ещё. Стелись, выкручивайся, а я тем временем оценю и технику, и артистизм!» – читал он в её глазах.

– Вдруг вспомнил, что воровать нехорошо, – хрипло поведал Багдасаров свою позицию, а после навис, заставляя уловить физическое превосходство и сделать условный шаг назад.

Увы, таких шагов Влада не знала и не хотела их даже репетировать.

– Пусть он хранится у тебя, – улыбнулся Багдасаров и ждал, ждал её ответа, который в силах развалить всю игру.

Влада недобро нахмурилась. Весь хмель слетел с неё, как и не было.

– Чтобы ты снова смог его украсть? – хмыкнула она и, заставляя отстраниться, надавила пальчиками на мужскую грудь.

«Ну же, отступи!» – заметался её уверенный до этого взгляд.

– Не смей разбрасываться моими поцелуями. Захотел – украл, захотел – выбросил за ненадобностью! И целовать больше не смей! Раз уж боишься, что потеряешь.

– Потеряю твой поцелуй?

– Меня! – возразила Влада и надавила на его грудь сразу всей ладошкой.

«Уступи!» – требовательно сверкали её глаза. И ведь сломать оборону сейчас ничего не стоило… Куда дороже обойдётся осуждение, что уже сейчас закручивалось в ней шальными вихрями. Пока ещё ручными, покладистыми.

Багдасаров отвалил и рухнул на диван едва не в метре от неё. Смотрел волком и зло скалился.

– А я не хочу тянуть один! – вдруг хмыкнул он не понятно, к чему относящееся.

Влада подобралась и покосилась на агрессивного мужчину с опаской. Обострять не хотелось.

– Мне нужен кто-то ещё! – заявил Багдасаров и внушительно повёл глазами. – Может быть, и не жена, – продолжил он тише, покладистее. – А кто-то такой, кто меня понимает. Кто принимает таким, какой я есть.

– О*уительно невъе*енным? – догадливо покивала Влада, и Багдасаров зашёлся в приступе злого смеха.

– Точно! – обрадовался он возникшему пониманию. – Именно таким! Не так уж много и хочу, правда?

– Непростая задача, – не согласилась Влада.

– Ничем не могу помочь! Я нетерпим к чужим слабостям и несовершенствам!

Эмоционально вскинув руки, Багдасаров вздёрнул подбородок: он уступил достаточно.

– Мне нужно сейчас уйти? – вытянулась Влада в струну, но почему-то не сдвинулась с места.

И его сразу отпустило! Сразу проняло! Раки поползли назад, как говорится!

Стоило только бросить взгляд на часы, как всё стало ясно: домой к двенадцати малышка уже не успеет. А с двенадцати ночи и до шести утра дверь дома открывать запрещено. Новое правило среди десятка таких же тупых, направленных её уязвить. Летом было по *уй. Летом можно перекантоваться и в гамаке на заднем дворе, но сейчас глубокая осень.

О списке ограничений, который регулярно пополнялся, Багдасаров узнал случайно, когда психанул и лично повёз малышку. Далеко за полночь. Тогда дверь всё же открыли. Для Багдасарова, само собой. Керим открыл лично и спину гнул, забывая об остеохондрозе. А ещё улыбался сквозь зубы. Багдасаров старательно вытер ноги на коврике в прихожей и откланялся, а позже узнал подробности: нагибает Керима он – рассчитывается Влада.

«Забей» – сказала она тогда и улыбнулась. Беззаботно и искренне. А он и забил. Тот гвоздь стал первым в крышке гроба Керима. Чечен понял намёк, да и пальцы на руке, которую он так часто поднимал на любимую дочурку, вправили почти все.

И вот Влада готова уйти, точно зная, что проведёт ночь на улице. А Багдасаров вдруг подумал, что если… проигрывать чаще… то не так уж сильно и ломает.

Он старательно растёр лицо ладонями и неторопливо поднялся. Стоило признать, что малышка выкачивала из него силы увереннее самой опытной любовницы. Только по итогу звенело от напряжения, что в яйцах, что в башке!..

– А знаешь, – пакостно ухмыльнулся он, поймав за шипастый хвост скользкую мыслишку. – Основную задачу каждой приличной жены ты отработала на отлично! Мозг выносишь качественно, с профессиональным мастерством. Когда придёт время выбирать жену, я буду рассматривать твою кандидатуру наравне с другими, – заявил Багдасаров и подмигнул.

Влада хоть и поёжилась, но колючий взгляд стерпела достойно.

– Это ведь будет не завтра? – то ли уточнила она, то ли высказала надежду. Ответа не требовалось.

На этом и разошлись. Только вот Влада отнеслась к происходящему как к неудачной шутке и спала спокойно, а Багдасарову, которому придётся воплощать шутку в жизнь, «выключиться» так и не удалось.

Возможно, всё дело было в поцелуе, который он вернул. Жить без него оказалось неуютно и крайне невесело. Проворочавшись с боку на бок всю ночь, он так и не сомкнул глаз, а потому ещё до рассвета отправился в офис.

С глупыми играми пора было заканчивать. Он хотел себе Владу вовсе не в подружки. И если в самом начале этой истории мог сослаться на запас времени или мысленно поддакнуть варианту, что скоро он остынет и забьёт на глупую затею… В общем, сейчас этого бреда не осталось. Влада не надоела, не раздражала и оказалась в его жизни более чем уместна. Она устраивала его внешне, давно держала за яйца в сексуальном плане и практически не отпускала мысли. Её присутствие в его жизни оказалось настолько естественным, что Багдасаров уже и не помнил, как было раньше. Как это… без неё?..

Тянуть до восемнадцати нужно было ещё целый год, а все эти встречи урывками, набегами, давно не устраивали. Хотелось постоянства. Какой-то определённости. И заполучить Владу в свою постель хотелось тоже.

Желание к ней было особенным. А в то же время и похотливым, и скотским. Не просто для скорого снятия напряжения. И уж точно не для галочки. Он рассматривал эти отношения в перспективе на «долго и счастливо». Потому и церемонничал, потому и медлил. И права не предъявлял по той же причине. Хотелось, чтобы процесс продвигался постепенно и выглядел естественно. Пообщались, подружились, затем по плану интерес. Взаимный. Когда-нибудь и Влада должна созреть для «интереса». И гормоны в этой истории сыграют далеко не последнюю роль.

Ещё год назад любое необоснованное прикосновение она воспринимала в штыки и вводила санкции. Сейчас с азартом касалась сама и ровно воспринимала его ладонь… да даже если на своей заднице! Если это, конечно, в тему. Если уместно. Если она повернулась к нему этой самой задницей и вякнула, не подумав, – сам бог велел отсыпать жменю внимания!

Влада привыкала. Сама того не замечая, врастала в его жизнь, в его привычки, становилась понятнее и роднее. Он уже!.. попал так, будто давно случился секс и стопроцентное совпадение! А, может, попал гораздо глубже. И в глазах-то барахтался сколько…

Багдасарова вздёргивало от её голоса по телефону, штормило от улыбки. Так, что не видел смысла сопротивляться и искать отмазки. Она для него. Точка. А год… Что такое год?.. И если вдруг удастся договориться раньше… тем лучше для неё!

Глава 8. Влада. Сейчас

– Я ненавижу тебя!

Ненавижу, когда ты рядом, когда со мной, когда так близко!

А если ты далеко, то ненавижу ещё больше!

Кто дал тебе право не бороться за меня?!

Багдасаров затрагивал темы, которые она предпочла бы не ворошить. Он поднимал вопросы, которые Влада предпочла бы замолчать. А ещё без приглашения врывался в мысли, которые, казалось, поросли не просто пылью и паутиной, а густым сизым мхом!

Но Багдасаров умел добиваться своего, и сейчас вместо того, чтобы решать реальную проблему, он с завидным удовольствием копается в прошлом, а она с пеной у рта доказывает свою правоту в моментах, которые давно ушли. А главное, что выныривать из этого наваждения не хотелось.

Перед Владой будто открыли дверь, в замочную скважину которой она подглядывала добрый десяток лет! И за этой дверью… массивной, дубовой… от неё скрывалось что-то настоящее. Что-то особенное, притягательное. В это настоящее стоило шагнуть без оглядки, а она уже привычно топталась в проходе, ожидая, пока Багдасаров подтолкнёт в спину. Вот только ему надоело толкать. Существуют шаги, которые придётся делать самостоятельно. И вот она, такая смелая, уверенная в себе и решительная, суетливо мнётся, осознавая, что… как поступить правильно… подсказок не будет.

– Извините, вас к телефону, – известил Багдасарова официант, и тот с сосредоточенным видом кивнул. Влада, в принципе понимая, что это по «её вопросу», отправилась с ним и настойчиво висла у телефонной трубки, прислушиваясь к словам говорящего.

Багдасаров особо удивлённым не выглядел. Анализировать он умел и из скудного круга подозреваемых с лёгкостью выделил верного. Имя прозвучало. Информация, добытая за, без малого, час, была вполне исчерпывающая, послужной список впечатлял.

Влада отстранилась до того, как разговор подошёл к концу, и Багдасаров дал бармену знак приготовить для неё кофе. Не чёрный, каким она давилась ежедневно, а с пышной молочной пенкой. Этот её секрет только бывший, пожалуй, и знал. И стало так тоскливо, что хоть плачь! И Влада вдруг задумалась: из каких таких принципов стоит отказаться от всего?! Какие принципы могут стоить вот этой непоказательной близости?!

К кофе Влада так и не притронулась. Сидела на высоком барном стуле, повесив над ароматным напитком нос, и согревала о него вдруг задубевшие, как на морозе, ладони.

– Всё в порядке? – поинтересовался Багдасаров будничным тоном.

Влада вымученно улыбнулась и не смогла подобрать подходящий ответ. Всё ещё не отпустили собственные мысли.

– Куда дальше? – спросила вместо этого и посмотрела бывшему в глаза.

В них, так привычно и знакомо, не было растерянности, а в искусственном свете, где-то глубоко переливалась всего капелька интереса.

– Я думал, ты мне расскажешь, – вдруг легко рассмеялся он.

Перебрав немногочисленные варианты, Влада признала:

– Глупо бродить по городу в поисках шальной пули. Есть риск рано или поздно её поймать.

Багдасаров оказался крайне доволен результатом и развёл руками.

– Ну, отлично! Я ещё вчера сказал тебе об этом. Или не соглашаться со мной сразу – это принципиальная позиция?

Влада только вздохнула. Этого ответа у неё тоже не было. Глупое желание поступить так, как будет лучше, не позволяло расширить пространство вокруг. И она снова… снова, мать его… смотрела в замочную скважину! И снова была скованна страхом ошибиться. Как тогда с Эль…

Хотелось просто закрыть глаза и представить, что её здесь нет. А ещё расплакаться. Горько и от души.

Сердце уже колотилось где-то в горле, когда на плечо легла горячая, тяжёлая ладонь Багдасарова. Влада вздрогнула от неожиданности, ведь, кажется, хотя бы в мыслях, но всё же успела метнуться куда-то далеко от этого места.

Бывший прижался грудью к её спине, губами к макушке, а ладонью накрыл её ладонь… По-прежнему холодную и подрагивающую от напряжения.

– Не нужно бояться, – прошептал он, и было слышно, как улыбается.

– Я в порядке, – процедила Влада «механическим» голосом и поторопилась отделаться от объятий. Бывший не уступил. И ладонью, что так и отогревала плечи, обхватил её поперёк груди.

– Ты маленькая и смешная, – доложил он, весело фыркнув. – Ошибиться не страшно.

– Ты так говоришь, потому что ни к чему не привязан. Завидный навык. Я так не умею.

– А тебе так и не нужно. Ты особенная как раз потому, что не хочешь поступать как другие. Не желаешь врать и выкручиваться. И патологически сильно привязываешься к людям. Это тоже нормально. Для тебя – нормально. А если не знаешь, куда идти – тоже не страшно. Я поведу. Уверен: у меня получится не хуже.

– Поведёшь куда?

– К себе, – как-то глумливо хохотнул он. – Давно хотел пригласить, да всё не решался, – проговорил доверительным шёпотом.

Влада посмотрела на Багдасарова настороженно и торопливо заправила волосы за ухо. Он продолжал.

– Прикупил квартирку по случаю, – пояснил. – И дом. И в нагрузку целый квартал под застройку.

– Зачем? – искренне удивилась Влада.

Бывший вроде как удивился вопросу.

– На тот случай, если ты не захочешь уезжать.

– А ты рассматривал и такой вариант? – не на шутку заинтересовалась она.

Багдасаров смешливо фыркнул.

– Он был в конце списка с вариантами, – признался практически честно. По крайней мере, так показалось. – Так, мы идём? – вскинул он брови, не позволяя колебаться с принятием решения слишком долго.

– Зачем?

– У каждого человека обязательно должно быть место, куда хочется вернуться. Почему бы не ко мне?

– И что там? – непонимающе нахмурилась Влада. Она не понимала, что значит это его «ко мне» в сочетании с «вернуться». Разве они говорили об этом?..

– Что там? – чуть раздражённо фыркнул бывший. – Да всё! От батона до ган*она! Хватит хандрить. Соберись!

Влада старательно кивнула и соскочила со стула.

– И где ты только этого набрался?.. – покачала она головой, не одобряя подростковый сленг.

Багдасаров, в принципе довольный тем, что Влада… привычная и хорошо знакомая ему Влада «так вовремя» вернулась, бестолково пожал плечами и заявил:

– От первой бывшей жены! Она любила ввернуть нечто подобное и просто потрясающе владела лексиконом.

Добавить к сказанному было нечего, и Влада только запрокинула голову, чтобы выдохнуть в потолок.

Вопреки обещаниям сделать ноги, Багдасаров не торопился. Более чем щедро расплатившись наличкой, он поправил воротник идеально сидящей куртки. Погода по-прежнему не радовала. Город застелила завеса плотного, влажного тумана. Из разряда тех, что приходят весной. Этот туман окутывал пеленой и будто сковывал, сжирая мир, уменьшая его до размера цирковой площади.

Влада поёжилась.

– Поймаем машину?

– Зачем? Здесь недалеко. Сто пятьдесят квадратных метров окон. Вид на город – закачаешься! – откровенно хвастал Багдасаров.

– Ты не насмотрелся на город в ресторане? – хмыкнула Влада и покачала головой: панорамный вид, что открывался с восьмого этажа, едва ли мог оставить равнодушным.

Вскоре выяснилось, что, несмотря на туман, в городе Багдасаров ориентировался весьма неплохо. Он уверенно шёл вперёд и с налётом юмора разглагольствовал о жизни. Правда, личные моменты умело обходил стороной, не касаясь их даже мимоходом. Вот только вся его весёлая болтовня ничуть не отвлекала. Она окутывала плотно, как кокон, и сдавливала внутри себя, спутывала, обездвиживала.

«Ошибаться не страшно» – звучал в голове его шёпот. Но Багдасаров врал. Никто не хочет допускать ошибок. Потому что это больно. А порой непоправимо. И Влада до сих пор не научилась отпускать.

– Постой… – проговорила она.

Голос не слушался, а решимости повторить призыв отчего-то не нашлось.

Влада больше не хотела терять! Чего может стоить её дурацкая бравада?!

– Юра, – прохрипела она и сжала горло ладонью.

Багдасаров обернулся, но его взгляд не выражал никаких эмоций. Стало не по себе, да и как-то жутко. Потому что с бывшего слетело всё напускное. Сейчас в нём не было ни провокационной насмешки, ни вызывающего упрёка.

– Давай не пойдём, – попросилась Влада. Совершенно беспомощно и до унизительного жалко.

– Что ты ещё придумала? – заговорил с ней Багдасаров, как с маленькой, а после даже умилился: – Или это очередное предчувствие?

– Нет…

Влада прислушалась, даже приложила ладонь к груди. Страх внутри одолевал. Он был сильнее, он требовал жертву! Новую кровавую жертву, заставляющую его заткнуться.

– Мы просто туда не пойдём. Нам туда не нужно.

– Очень интересно. Продолжай.

– Давай уедем!

– Я звал тебя утром, – напомнил Багдасаров. Чуть лениво и вроде бы незаинтересованно.

Бывший прищурился. Потому что не верил. Не верил ни во внезапную удачу, ни в то, что Влада сказала правду. И потому медлил, испытывал взглядом, примерялся.

– Уедем вместе? – уточнил он на всякий случай, хотя чего ей стоит обмануть ещё разок?..

– Решайся, Багдасаров! – с каким-то грешным весельем рассмеялась Влада и приткнулась спиной к облезлому фасаду здания.

– Что вдруг изменилось? – строго спросил он, и стало ясно, что увильнуть не получится.

– Не понимаю, как меня угораздило так вляпаться… – будто оправдываясь, горько рассмеялась Влада. – Но я совершенно точно не хочу рисковать тобой.

– Смахивает на признание, но вот что-то не удаётся уловить суть. В чём именно ты пытаешься признаться?

– Вечно ты со своими шуточками!

Влада хлопнула бывшего по плечу и стиснула зубы.

– Необязательно говорить, что любишь, – криво ухмыльнулся он и предложил альтернативу: – Скажи, что хочешь, скажи, что скучала.

– Забери меня, Багдасаров! Разве это не то, что ты так хотел услышать?!

– Аппетит приходит во время еды, – разглядывая её напряжённо и пристально, цедил Багдасаров. – А я, не поверишь, страшно голодный.

– Я не знаю, что это… – вконец растерялась Влада.

Бывший азартно хмыкнул.

– То есть на любовь совсем не тянет?

– Патологическая привязанность… – принялась Влада перечислять возможные диагнозы. – Зависимость…

– Говори ещё, – с готовностью поддакнул Багдасаров. – А как только скажешь достаточно, я со спокойным сердцем тебя придушу.

– Я ненавижу тебя! – Прозвучало громкое признание. – Ненавижу, когда ты рядом, когда со мной, когда так близко!

Влада растеряла остатки сил и готова была скатиться прямо на асфальт, но стена её вроде как держала.

– А если ты далеко, то ненавижу ещё больше! – выдохнула она и крепко зажмурилась. – Кто дал тебе право не бороться за меня?! – Раздался дикий крик.

Багдасаров приблизился и прижался спиной к стене. Так, что его плечо касалось её плеча.

– Странно говорить всё это, верно? Странно говорить и странно слышать… Но сколько раз ты прокручивала всё это в мыслях?

Влада горько рассмеялась, старательно смахивая с глаз злые слёзы.

– Раньше чаще, а сейчас практически никогда. Нужно только больше времени, и боль утихнет, забудется!

– Ты врёшь. Мне и себе.

– А ты просто хочешь поставить меня на колени! Помнишь, однажды так и сказал: «Не хочу тянуть один!»

– Планы изменились. Нужно добавить конкретики. Теперь я не хочу тянуть без тебя.

– Ты передумал уезжать? – разозлилась Влада тому, что бывший явно тянет время.

– Передумал давать тебе фору, право выбора и не собираюсь накидывать варианты. Хочу, чтобы вернулась в мою жизнь и заполнила её собой.

Как-то в момент собравшись, Влада подтянулась и выпрямилась. Она решительно кивнула.

– Это каприз. Это пройдёт.

– Я вижу ситуацию с несколько другой стороны, – Багдасаров растянул губы в улыбке и подался максимально близко, чтобы пояснить: – Когда попробовал, что такое «ох*енно», просто «хорошо» уже не вставляет. Так вот с тобой было именно так. А без тебя сухо, пресно, невкусно. Без тебя и жизни-то не было…

Слетев с орбиты так же быстро, как и поймав её, Влада сорвалась на истерический крик:

– Не нужно выворачивать меня наизнанку своими признаниями!

– Не нужно делать вид, будто ты этого не чувствуешь! – зло процедил Багдасаров. – Едем на моих условиях или продолжаем испытывать судьбу. – Прозвучало серьёзное заявление. Влада ахнула.

– Багдасаров, ты чокнулся?

– Просто больше не вижу смысла делать вид, будто всё хорошо, – вызверился он и отвернулся.

Не хотел смотреть. Брал передышку. Влада видела его напряжённую позу и оценила выдержку. И не понимала, какого чёрта он устроил эти разборки. Так это глупо – бороться за то, чего практически нет…

С места её сдёрнуло предчувствие. Накрыло уже знакомым и в принципе привычным волнением. Влада осмотрелась по сторонам, но туман густел и не желал раскрывать свои секреты. Он окружал и пробирался прямо в душу, прямо в сердце.

– Багдасаров, – прошептала она, буквально физически ощущая, как спазмом сдавило горло. – Юра? – коснулась мужского воротника-стойки. Коснулась неосторожно, и пальцы опалило жаром его кожи.

Острым, болезненным уколом пробило понимание: нет у них ни двух дней, ни одного. У них нет даже часа! Интуиция встала в стойку, инстинкты завыли сиреной. Совсем близко затарахтел автомобильный движок, и Влада слабо улыбнулась.

– Я люблю тебя, Багдасаров, – прошептала она, сглатывая горький ком. – И мы обязательно поедем, куда ты скажешь, – заверила и первой шагнула вперёд. – Где там твоя квартира? – откликнулась наигранно легко.

– Ты всё делаешь правильно! – прищурился бывший, пытаясь разгадать её переменчивое настроение.

Влада торопливо кивнула, но почему-то побоялась оглянуться на место, рядом с которым они стояли только что. Оглянулась только перед самым перекрёстком, но туман следовал за ними по пятам и давно поглотил и фонарный столб, и обшарпанную стену, и пятачок асфальта под ней.

Не прошло и десяти минут, как они оказались в элитной недвижимости Багдасарова. Замок он открыл отпечатком пальца, а как только шагнул через порог, был поприветствован системой «умный дом». Впрочем, молчание Влады его озадачило гораздо больше. Несколько брошенных взглядов не могли унять нарастающее беспокойство.

– Ты что-то задумала? – на всякий случай уточнил он, а Влада в ответ только развела руками.

– Мне нечего добавить к сказанному.

– В таком случае, можешь принять душ или переодеться.

– Могу, но, судя по всему, не хочу, – коротко улыбнулась она, как вдруг прищурилась. – Или ты рассчитывал скрепить наш договор жаркой сценой?

– Нет. Мы берём документы, ключи от машины, и на этом всё, – будто оскорбился Багдасаров подобными подозрениями.

Влада сделала вид, что ничего не заметила.

– Машина где? Подземной парковки здесь точно нет, а рядом с домом просто негде.

– Пятьсот метров, – отмахнулся бывший.

– А паспорт? На чьё имя у меня паспорт?

– Поздравляю, дорогая, ты снова мадам Багдасарова, – серьёзно объявил бывший, но тратить время на споры и высказывания Влада не хотела. Только пожала плечами и бросила скорый взгляд на входную дверь.

– Идём? – озабоченно поторапливала она, а Багдасаров в принципе не имел поводов задерживаться. По брезгливому выражению на лице можно было догадаться, что этот город успел ему осточертеть.

Тумана на улице больше не было. Как не было и дождя. Погода в регионе была переменчива и весьма капризна. Сейчас пришёл ветер. Он-то и снял туман, будто кофейную пенку, он обнажил унылые улицы. Тяжёлое серое небо больше не давило на плечи и будто перестало срастаться с землёй.

Багдасаров покручивал в руках пульт от машины. Он тоже нервничал, ожидая, что Влада выкинет очередной фокус, но она шла рядом и даже не думала совершать резкие телодвижения.

Взгляд притягивал идущий навстречу парень в капюшоне. Он низко опустил голову, держал руки в широких накладных карманах огромной куртки. Порывистый шаг и внушительная амплитуда движения плеч выдавала в нём спортсмена. Они практически поравнялись, практически пересеклись, когда Влада рванула вперёд и впечатала незнакомца щекой в кирпичную кладку ближайшего здания. Она сдёрнула капюшон и порывисто выдохнула: это был не он. У парня оказался ясный взгляд, короткий ёжик светлых волос и абсолютное непонимание происходящего.

Багдасаров среагировал первым и, освободив парня от хватки, подтолкнул его вперёд, предварительно хлопнув по плечу. На языке мужчин это означало что-то вроде принесённых извинений. А Влада растёрла ладонями лицо и расправила волосы. Напряжённая до предела, она уже плохо контролировала ситуацию. Слишком долго не боялась. Забыла, что значит выживать. Обернувшись на бывшего, вяло улыбнулась.

– Где там твоя машина? – успела заторможено проговорить прежде, чем что-то легко и почти неуловимо просвистело в воздухе. Взгляд Багдасарова заострился, а тело вдруг повело в сторону.

Вот тут-то реакция не подвела. Сделав уверенный шаг, Влада не позволила бывшему рухнуть на асфальт. Подхватила его под плечи, отступилась под немалым весом и только тогда заметила торчащий в шее маленький, весьма специфический дротик.

Влада потянула за отделанный ярким оперением край и выдернула остриё. На коже проступила яркая капля. И только потом появилось ощущение чужого присутствия за спиной. Подрываться не имело смысла, но инстинкты отработали быстрее. Влада подскочила и тут же наткнулась на взгляд. В нём было веселье вперемешку с предвкушением. И ненависть, ненависть, ненависть. Ко всему миру и к ней.

– Всё лучшее было придумано до нас! – весело хмыкнул мужчина, демонстрируя небольшую трубочку – специфическое оружие, из которого и был выпущен ядовитый дротик.

«Профессиональная подготовка на базе иностранного легиона. Специальный отряд. Вылазки в горячие точки. За деньги. Не относит себя ни к одной экстремистской группировке. Наёмник. Одиночка. Свидетелей не оставляет. Не имеет слабостей. Не имеет жалости. Зато жестокости в избытке. Отмечены явные садистские наклонности» – это краткая выдержка из личного дела. Он находится в разработке спецслужб. Аслан.

Смотреть своему страху в лицо оказалось проще, чем ждать его появления. Страх из плоти и крови – это даже не страх… Всего лишь противник. А что делать с противником, Влада знала наверняка, а потому вздохнула с облегчением.

Глава 9

Она унизила его достоинство дважды.

Дважды подставила.

И дважды подарила жизнь…

Увы, люди не умеют ценить подарки.

Они помнят только свои мелочные обиды.

Цепляются за них, превращают в смысл.

– Ты изменился, – нахмурилась Влада, сканируя взглядом мужчину напротив.

Сильный, мощный, агрессивный. Он рассмеялся этому замечанию и вполне безобидно передёрнул широкими плечами.

– А ты всё та же. Цепляешься за собственные слабости…

Он так сказал, потому что у Влады был шанс уйти. Прямо сейчас. А самое забавное, что Аслан даже не стал бы её держать. Но она осталась. Потому что не изменилась. Совсем.

– Что было на конце иглы? – полюбопытствовала Влада. По крайней мере, рассчитывала, что невинный вопрос выглядит именно так.

Она повертела дротик в руках и отшвырнула в сторону.

– А тебе не всё равно? – снова рассмеялся Аслан и покачал головой. – Если скажу, что яд, убьёшь меня? – проронил он и задержал дыхание от предвкушения.

Влада приценилась очень быстро и так же быстро приняла решение.

– Только если нет антидота.

– Это яд. И антидот у меня с собой. Я подготовился, – подмигнул Аслан и облизнулся. – Знаю, в твоей голове сейчас переплетается множество мыслей. Например, поигрывает выбор: прикончить меня сразу или выслушать, что хочу сказать. Вертится сомнение: а вдруг я соврал насчёт антидота. Тогда есть смысл перегрызть глотку тут же, на месте, и не тянуть! Но всё это глупые мысли, оставь их, – легко отмахнулся он. – Хотя, по сути, решение уже давно принято. Ты не будешь сопротивляться, пока он… лежит между нами. Ты не будешь даже думать об этом. Потому что зависима. Потому что глупая. Потому что не захотела меняться в лучшую сторону. Прокатимся? – предложил Аслан. Вроде как предложил… в реальности же никакого выбора не было, и Влада пожала плечами.

– Конечно, – с готовностью кивнула она, и старый друг азартно рассмеялся.

– Обожаю тебя такую! – смех превратился в злой оскал. – Покорную! – проговорил он с похвалой и, резко шагнув навстречу, больно вцепился пальцами в её волосы, сжал их в кулаке, заставляя запрокинуть голову. – Сейчас тобой так легко управлять… – пробормотал, заглядывая в глаза и будто удивляясь.

– Антидот, – мягко улыбнулась Влада, заявляя о своих правах.

Аслан насмешливо вскинул брови и неодобрительно покачал головой.

– Но ты ведь понимаешь, что не сможешь указывать мне?

– И всё же рассчитываю, что будешь играть честно.

Аслан испытывал её взглядом. Между ними оставалось слишком много недосказанности, но Влада была в принципе не сильна в разговорах, а потому сполна сверлила его взглядом в ответ. Её не сломать. И пусть он, наконец, это уяснит!

– Я сильнее! – зло выкрикнул Аслан ей в лицо. Влада даже не моргнула.

– Мне нужно это повторить, чтобы ты успокоился?

– Повтори… – усмехнулся он. – Повтори! – прокричал на всю мощь голоса. – Раз уж отказываешься в это поверить…

– Ты сильнее, – добавила Влада до того покорно, что Аслана перекосило.

Наверняка в своих фантазиях он пил из чаши её страх, в реальности же не получил даже презрения. Вот такая жестокая шутка. И он глотал эту горечь разочарования. Именно сейчас, стоя так близко… И не получая желанного признания.

– Грузимся! – скомандовал Аслан и оттолкнул Владу от себя.

Словно под гипнозом она видела только одного человека, одни глаза. И зависела от посыла, что читался в них. Но будто из ниоткуда появились двое. И эти двое пришельцев подхватили Багдасарова и потащили к микроавтобусу, погрузили его на пол. Перед Владой старый друг разыграл любезность и сделал приглашающий жест.

– Прошу!

– Антидот, – упрямо напомнила она, как только оказалась в салоне, и могла поклясться: Аслан пожалел, что не убил Багдасарова сразу. Он швырнул ей в руки шприц.

Влада сделала инъекцию, нащупала пульс, провела пальцем по холодному лбу Багдасарова, отмечая тут же выступившую испарину. Верить Аслану глупо, но другого выхода всё равно не было. Она бросила взгляд на «старого друга», а тот, как выяснилось, не сводил с неё глаз вовсе, а теперь ещё и паршиво ухмылялся.

– Что ты задумала? – прохрипел он, пытаясь что-то для себя понять. Влада не стала хитрить, пожала плечами.

– План предельно прост: ты будешь говорить, а я слушать. Разве не для этого всё затевалось?

– Я похож на говоруна? – будто всерьёз озадачился Аслан, но Влада знала: это всего лишь придурь.

– Ты не убил сразу, а значит, жаждешь излить душу. Я, конечно, не любитель… но выслушать всё же придётся.

– Тебя стоило бы размазать по стенке только за эту дерзость! – довольно рассмеялся Аслан и, удовлетворённый «предварительными ласками», откинулся в кресло авто.

Форменный псих, он был рад… Он всё же был рад, что Влада совсем не изменилась. Это возвращало его в прошлое. То самое, что никак не отпускало. Прошлое крепко держало не только Владу, но, как выяснилось, ещё и его.

Испарина на лбу Багдасарова усилилась, пульс участился. Влада покосилась на Аслана с подозрением.

– В шприце точно был антидот? – задала она вопрос, который лучше бы держать при себе.

Аслан покосился на Багдасарова и брезгливо поморщился.

– Было бы забавно убить его твоими руками, – задумчиво пробормотал он. – Но у меня другие планы. Никто не умрёт быстро, – заявил, как вдруг изменился в лице и скомандовал: – Сядь в кресло. Скрести руки над головой. Фиц?! – свистнул Аслан и бросил взгляд на хмурого подручного. – Свяжи ей руки, – указал он взглядом на грубую верёвку, а для Влады пояснил: – Ехать нам ещё долго, не хочу, чтобы ты начала веселиться без предупреждения. Клинок, как всегда, при тебе?

Влада тоскливо посмотрела за окно.

– Как всегда…

Аслан сосредоточенно кивнул и прищурился.

– Пусть у тебя и остаётся. Вдруг ты вздумаешь покинуть нас раньше?

– Раньше, чем что? – безучастно отозвалась Влада.

– Раньше, чем всё начнётся. Твоя подружка была серьёзным бойцом, но даже она под конец принялась проситься, – сдавленно, но в явном предвкушении прошептал Аслан.

Проситься Берта не могла – парализующий яд лишил её такой возможности, но всё равно от этих слов по затылку Влады побежал ощутимый холодок.

– Ты вспоминаешь ту ночь? – совершенно отстранённо полюбопытствовал он. Именно полюбопытствовал. Отвечать было необязательно, но смолчать Влада просто не смогла.

– Она мне снится, – честно призналась, и Аслан кивнул.

– Мне тоже. Почти каждую ночь… – потерянно проронил он, как вдруг поднял взгляд. – Ты сглупила! – жёстко пресёк Аслан расползающуюся жалость и однобоко улыбнулся. – И вот уже сколько лет мы все расплачиваемся за эту глупость!

Влада без особого интереса вскинула брови.

– Допустим, и что?

– Не устала искать? – прищурился мужчина, и в глубине его глаз блеснуло что-то незнакомое. Может быть, жалость?

– Я ничего не ищу, – удивилась Влада, на что Аслан иронично изогнул бровь.

– А тебе и не надо. Очень удобно, когда есть подручный паж. Он ищет! – кивнул «друг» в сторону порывисто дышащего Багдасарова. – И я тоже ищу. Но, кажется, твоя сестрёнка потерялась очень надёжно, – злобно зашипел он. – Столько лет прошло, и ни одной зацепки! Знаешь, на самом деле я очень давно ждал нашей встречи. Ждал, да всё надеялся, что прежде отыщу девчонку и принесу тебе её голову. Тогда были бы в расчёте! Не вышло… – подло рассмеялся Аслан и развёл руками.

Влада слушала очень внимательно, но слова врезались в податливое тело и, скользя, проплывали мимо. Пропускать их в себя стало бы очередной глупостью, на которую она не так чтобы способна. Аслан продолжал забавляться.

– Твой бывший, пожалуй, даже перестал считать, сколько бабла спустил на эту затею. Но его люди снова и снова, по кругу, повторно, тщательно и не очень опрашивают редких оставшихся в живых свидетелей. Даже эти свидетели устали повторять одно и то же, а он всё никак не уймётся! Тебе всё равно? – удивился Аслан, оценивая выдержку и буквально выгрызая нутро своим взглядом. Влада не отдала ему ничего. Только лениво моргнула.

– Если у моей сестры есть риск однажды встретиться с тобой, то пусть она никогда не найдётся, – выдала предельно ровно и стерпела, когда Аслан резко приблизился, чтобы сжать её подбородок в жёсткой хватке.

– Серьёзно? Совсем не хочешь увидеть малышку? Тогда зачем он её искал?

Багдасарову прилетело по рёбрам. Он издал едва уловимый стон. Влада, оценивая «геройский» выпад Аслана, демонстративно скривилась.

– Пни его ещё раз. Он всё равно без сознания и не сможет ответить! – задела, но теперь не захотел реагировать Аслан.

– Неужели он серьёзно считал, будто можно что-то исправить? Он так и не понял, что второго шанса ты не даёшь никому? – вкрадчиво проговорил «друг». Прозвучало двусмысленно, но Влада только невозмутимо вскинула подбородок.

– Задашь ему этот вопрос, как очнётся.

Аслан с готовностью кивнул и игриво сверкнул глазами.

– А я знаю, что ты врёшь! Чувствую, – страшно, практически безумно рассмеялся он. – И всё ещё не забыл, с каким хладнокровием выпустила кишки моему другу. Когда мы тянули его к ущелью, Бек всё ещё был жив. А когда сбросили с обрыва, он смотрел прямо на меня. Я испытал странное, очень странное чувство, которое до сих пор не могу описать словами.

Влада, не особо заботясь о чужой совести, передёрнула плечами.

– Ты мог бы тащить его не к ущелью, а в деревню. Но ведь тогда пришлось бы что-то объяснять. Его матери и его отцу. Так, кто из нас врёт?

Аслан прищурился, пытаясь что-то оценить и что-то распознать. Увы, у Влады для него не оказалось ничего стоящего. Только личное мнение, которым она била наотмашь и задевала очень глубоко. А он, пусть и пытался показать, будто это не так, а всё равно морщился, точно от боли.

– Сейчас ты всем видом даёшь понять: тебе всё равно. Точно как тогда, с сестрой. Тогда я поверил в твою покорность. Сейчас точно знаю, что сердце колотится в горле от желания ударить в спину. Ты бросаешь короткие, жалящие взгляды на ничтожество у твоих ног. Так ничего и не поняла. Так ничему и не научилась. Люди – это балласт. Привязанности – балласт. Чувства – балласт. Ты должна быть выше этого, но, подозреваю, учиться на своих ошибках не захотела. Значит, урок придётся повторить.

– Ни в чём себе не отказывай, – своенравно заявила Влада и попыталась размять затекающие в неудобной позе запястья.

– Ты могла бы уйти! – прищурился Аслан. – Если попросишь, я даже сейчас остановлю машину и отпущу тебя. Но только тебя! – Прозвучало условие, которому Влада лишь усмехнулась.

– Вот только я не попрошу, – процедила она, и Аслан рассмеялся агрессивно и громко.

– Совершать столько ошибок подряд непростительно даже для тебя! – развеселился он, но, вопреки словам и грозному тону, довольно улыбнулся.

Влада тоже улыбнулась. Она была предсказуема, а значит, не имела шансов на победу. Такой расклад Аслана устраивал. «Слабый и предсказуемый соперник… Этот выбор выглядел так по-мужски».

Влада соврала, когда сказала, будто глупый деревенский мальчишка изменился. Она ему польстила. Может быть, он изменился для других, но перед ней по-прежнему пасовал. Эти едва уловимые материи нельзя было обосновать. Можно было только почувствовать.

Нет, он не прятал взгляд, а ещё точно знал, что хочет сказать и сделать. Возможно, даже мог объяснить, зачем… Но перед ней по-прежнему стоял обиженный на весь мир мальчишка, который очень хочет доказать, будто чего-то стоит. Доказать именно ей. Чтобы с ней же сровняться, а ещё лучше, превзойти! Ему это так важно, так нужно… вернуть долг.

Она унизила его достоинство дважды. Дважды подставила. И дважды подарила жизнь… Увы, люди не умеют ценить подарки. Они помнят только свои мелочные обиды. Цепляются за них, превращают в смысл.

Смысл для Влады был прост: выжить. Смысл для Аслана – убить. Они сидели сейчас друг напротив друга. Такие непохожие… и в то же время держали за концы общую для двоих ниточку. Но эта нить притягивала сильнее магнита и оказалась крепче стальной цепи.

Аслан по-прежнему хотел получить Владу для себя… За столько лет так ничего нового и не придумал. Хотел, чтобы подчинилась, чтобы признала в нём сильнейшего. Хотел, чтобы увидела мужчину. Почему-то мужскую силу он чувствовал только в умении подчинять. Тот же Багдасаров оказался хитрее – он был готов уступить. Наивный Аслан этому так и не научился.

Он сказал, что много лет назад Влада совершила ошибку. Наверно, так и было. Не стоило тянуть. Тогда Эль не оказалась бы так далеко, Аслан не оказался бы здесь. Ну а сама Влада без зазрения совести столкнула бы в ущелье всех четверых! И забыла бы, как страшный сон! Но она не хотела напугать сестру. Ошибка была в этом. «Всегда надо добивать» – кивнула она самой себе и неуклюжим, нарочито грубым движением включила передатчик, что шёл в комплекте с наушником.

Аслан тоже ошибся, когда посчитал, что Влада по-прежнему предпочитает решать вопросы сама. А ей именно сейчас, вот просто до чёртиков захотелось узнать, что значит «командный игрок»! Миниатюрные клипсы в её ушах передавали сигнал о местоположении. Отсчёт пошёл.

Багдасаров в ногах издал еле слышный стон. Аслан, внимательно изучая её реакцию на этот звук, старательно склонил голову набок.

– А хочешь, я остановлю машину, чтобы выпустить этого? – жёстко прищурился он и внушительно подался вперёд.

– Тоже нужно попросить? – догадалась Влада и, не дожидаясь ответа, стёрла с лица любую иронию. – Я прошу тебя его отпустить.

– Прозвучало как приказ! – восхищаясь, охнул Аслан. – Так просят разве что королевы. Ну и ещё одна девчонка: Влада Ибрагимова!

Довольный собственной шуткой, он задорно ей подмигнул. Правда, тут же изменился в лице и серьёзно заметил:

– Я не отпущу его. Не отпустил бы, даже если бы ты, действительно, умела просить. Даже если бы попыталась, не умея! А всё дело в том, что ты считаешь, будто твоя жизнь ничего не стоит. Ей ты готова рискнуть. Прежде я и не замечал, но теперь знаю точно: так было всегда. А ему… ты хочешь сохранить ему жизнь. Разве это справедливо? Разве он пожалел тебя? Разве не сделал больно?

– Я не умею мстить и никогда не нападаю первой. Только защищаюсь.

– Глупости! – возмутился Аслан. – Ты можешь обмануть его, – кивнул он на Багдасарова. – Можешь обмануть каждого из своих любовников, но только не меня. Ты сломанная! Ты бракованная! Тебе никогда не стать одной из них! Ты знаешь вкус крови, а этот вкус невозможно забыть! Поэтому тебе нет места среди обычных людей!

Аслан заскрипел зубами. От злобы и от собственной ущербности. А затем совершенно расслабленно улыбнулся.

– Когда-то давно я считал тебя просто сумасшедшей. Ты резала людей, как овец, совершенно не испытывая жалости. Отец говорил тебе, где, и ты наносила удар. Я знаю это. Все в деревне знали. Но мало кто верил… Ты чувствовала силу. Ты демонстрировала власть! «Просто чокнутая» – твердили все деревенские. «Зверь, а не человек!» Только потом я смог понять тебя. Смог наступить на горло глупому человеческому страху. Смог стать выше, сильнее его! А в кого превратилась ты? Желая стать подобной этим примитивным существам, отказалась от себя настоящей! Отреклась, забыла, уснула! Но с такой Владой мне было скучно! С такой Владой игра не имела вкуса!

– И ты прислал своих людей, забыв объяснить им, что к чему, – поморщилась Влада.

– Ну, конечно! Я хотел разбудить тебя! Хотел, чтобы ты почувствовала этот зов! Эту потребность убивать! Клянусь, никто не делал это изящнее, красивее, чем ты! Удар, как лёгкий росчерк пера, и вот враг захлёбывается собственной кровью! Что ты чувствовала в этот момент?

– Ничего, – пожала Влада плечами.

– Врёшь! Это было превосходство! Ты живёшь этим, ты в этом нуждаешься! И окружаешь себя людьми, которые помогают самоутвердиться. Снова и снова. Вот только ты не одна из них. Никогда ей не была и никогда не станешь! Ты знаешь больше, ты чувствуешь шире!

– Мне нужно на это что-то ответить или ты будешь сыт исключительно своими эмоциями?

– Я достаточно наблюдал за тобой, – улыбнулся Аслан, не реагируя на брошенный вызов. – Как ты ешь, как ты спишь, как общаешься. Это существование и жизнью-то назвать нельзя. Ты устала. Смертельно.

– Вздумал меня «освободить»?

– Почему бы и нет?.. Кто-то должен взять на себя ответственность и разорвать этот порочный круг.

– Что ты знаешь о пороке? – фыркнула Влада, чтобы Аслан не заскучал раньше времени.

– Ты – его воплощение! – возбуждённо и игриво зашептал он. – Манишь и отталкиваешь. Обещаешь, но не даёшь. Зовёшь за собой, но никогда не оглядываешься, чтобы подождать!

– Ты никому, кроме меня, об этом не рассказывал? – усмехнулась Влада. – Здесь налицо расстройство личности. Я никогда не звала тебя!

– Знаю! Потому что я тебе не нужен. Тебе никто не нужен. Сама себе хозяйка, сама себе подружка, сама себе палач!.. – многозначительно оборвал он речь и, будто уличая, прищурился. – Каково это?.. Жить и ненавидеть себя за эту жизнь?

– Тебе не понять. Ты предпочитаешь винить всех вокруг, но только не себя.

Аслан демонстративно вздохнул.

– И всё-таки жаль, что я не нашёл её… Твою очаровательную сестрёнку, – пояснил он, но взгляд Влады оставался по-прежнему ясным, по-прежнему унизительно насмешливым. – И не смей говорить, что не больно! – взревел, а Влада лишь вяло улыбнулась этой вспышке гнева.

– Больно было сразу. И через день, и через два. Через три, кажется, больнее всего. Потому что надежда таяла. Сейчас не больно. Сейчас привычно. Как всегда.

– А если бы я нашёл её? – мучительно поморщился Аслан. Будто ему тоже больно! Будто у него тоже по-настоящему! – Тогда ты бы пошла за мной?

– Да, – ответила Влада без колебаний и без раздумий.

Аслан задержал дыхание, словно сомневаясь, задавать ли следующий вопрос. Его уверенный до этого взгляд заметался, а зубы заскрипели, в приступе гнева за подобную слабость! Но вопрос всё равно вышел жалким:

– А потом бы всё равно убила?

– Да! – сверкнула она глазами так, что Аслан зажмурился и принялся нервно кусать губы.

– Ты могла бы соврать. Сейчас, – пояснил он. – Ведь твой ответ всё равно ничего не решает.

– Ты меня с кем-то перепутал, Аслан. Я не буду угождать.

– Даже если от этого зависит твоя жизнь?

Влада передёрнула плечами. Его слова не трогали. Совсем. Но Аслана это не устраивало.

– Умереть с гордо поднятой головой – это не подвиг, – прищурился он. Влада устало моргнула.

– Так ведь и я не герой.

На откровенную дерзость Аслан улыбнулся.

– Знаешь, а я рад, что ты не пытаешься меня обхитрить. Всё равно ничего не выйдет, – предупредил.

– Точно рад? Или боишься признать, что разрушилась твоя несбыточная мечта? Наверняка надеялся, что я буду стелиться, пытаясь выторговать час-другой.

– Сроки можно обсудить, – скользко усмехнулся он, смакуя собственное предложение.

– Увы, такая жизнь мне не по вкусу, – брезгливо поморщилась Влада.

Аслан беспомощно развёл руками и, предвкушая, оскалился.

– У тебя будет достаточно времени, чтобы пожалеть об этом отказе.

Влада отвернулась. Можно было бы и дальше бравировать своей независимостью, нарываться на грубость и демонстрировать гонор. Но после утомительного процесса общения в выхлопе был сомнительный результат: развлечь Аслана. А как побочка – реальная возможность вывести его из себя.

Вдруг добившись желаемого, он, казалось, не до конца определился, что в принципе делать с Владой и сопутствующим трофеем, Багдасаровым. Всё пошло не по плану. Влада не вспомнила, что нужно бояться. Она не причитала и не ползала у него в ногах. Она не радовалась «избавителю» и совершенно точно не злилась. И это сбивало с толку. На такой приём Аслан точно не рассчитывал. Ему хотелось настоящего взрыва, фейерверка эмоций. Хотелось зрелищных спецэффектов и откровенных предложений. Влада же не расщедрилась даже на жалкие обрывки страха и удивления. И оттого Аслан метался. Метался от злости, ярости, гнева… до унизительных сомнений и предложений договориться… До предложений пойти на уступки. Он пытался торговаться и старательно выискивал слабину. Увы, любовники не были слабостью Влады.

Она неосознанно поморщилась, ведь Багдасаров больше, чем любовник. Он больше, чем бывший муж. Стоило признать, что, пожалуй, он один оказался настолько близко, что Влада была вынуждена чувствовать себя уязвимой. По-особенному уязвимой. Именно рядом с ним «бракованная», как сказал Аслан, Влада менялась. Хотелось быть лучше, чем её сделали, чем вылепили… хотелось научиться любить, доверять, хотелось научиться быть ранимой и слабой. Что Багдасаров окажется ничем не лучше любого другого, по сути, Влада понимала. Но такая необходимая потребность верить в сказки сыграла с ней злую шутку.

Багдасаров сказал про Аслана «мальчишка со свадьбы», а сейчас лежал без движения у его ног. Как переменчива бывает удача… Влада посмотрела на Аслана, пока он задумчиво пялился в окно. Это был вполне привлекательный мужчина. Сильный, смелый, уверенный в себе. Тёмные волосы и такие же тёмные глаза. Они притягивали внимание, цепляли, зажигали искорку интереса. А потом порабощали. Потому что все хорошие девочки любят тайны, а тайн у этого парня точно в избытке.

Он мог бы построить жизнь иначе… вот только не вынес бремени власти. Власть его испортила. Она оказалась слишком заманчива, чтобы ей сопротивляться. Да и зачем? Этим вопросом задавались немногие. И власть в руках именно этих «немногих» становилась инструментом. Аслан сам стал инструментом власти. Сильным, опасным, острым… но совершенно безвольным.

Влада сдержанно вздохнула и закусила губу. Она помнила его без кровавого отпечатка силы. Помнила без мышц, что так заманчиво бугрились под тёмным джемпером, без уродующих шрамов. Хотя настоящего мужчину испортить шрамом невозможно. И всё же когда-то он был другим. Не таким хитрым и не таким ловким, а всего лишь глупым мальчишкой, что сбежал в большой город с одним лишь паспортом за пазухой и желанием доказать, будто он чего-то, да стоит. Большой город ломал мечты очень быстро. Особенно если ты не научился выживать.

Глава 10. Влада. Давно

– Зачем тебе всё это?

– Потому что я тебя люблю, я тебя хочу,

я могу тебя себе позволить!

Ей нужно было выбрать платье. Белое платье. Самое лучшее из тысячи таких же белых и, несомненно, таких же лучших. Багдасаров дал предельно чёткие указания, правда, Влада не представляла, что с ними делать. С указаниями и с платьем, само собой. Он наслаждался её растерянностью недолго. Но это как для него. Для Влады же прошла целая вечность! Вечность, состоящая из надменной улыбки, испытующего взгляда и насмешки в нём.

Багдасаров мерно раскачивался в своём кресле, которое Влада за глаза называла «троном большого человека». Так вот он раскачивался, разглядывая её, и особо не скрывал того, что ситуация забавляет. Казалось, Владу единственную во всём мегаполисе озадачил вопрос, где взять это чёртово платье! Да, именно так она и ляпнула. Багдасаров сначала вызывающе рассмеялся, ну а потом взялся сверлить её своими чёрными глазищами. Очень неприятно. Как, собственно, и все их отношения в целом за последние несколько месяцев.

Возразить или вспылить Влада не смела, потому что Багдасаров натянул поводок. Так туго, что дышать получалось через раз. И не ослаблял хватку, даже когда Влада вела себя очень хорошо. Такая вот методика… она должна привыкнуть.

Ей бы сразу понять, с кем имеет дело… ещё в самый первый раз, когда Багдасаров так же бескомпромиссно запретил курить. Сама Влада, неосознанно, на инстинктах, вроде и пыталась возмутиться, а вот её тело, её мозг велись на жёсткий приказ, будто крысы на волшебную дудочку из сказки. Именно тогда в его голосе, в подаче, в энергетике проскользнуло что-то такое… неприятное, но неуловимое.

Влада была растеряна вследствие дальнейших пикантных событий и забыла об этом коротком, но ярком вопле интуиции. Забыла, и сделала это совершенно зря. Теперь вот танцевала перед ним исключительно «на задних», точно как цирковая собачка. Вот только Багдасаров вовсе не благодарный зритель: ни аплодировать, ни умиляться он не хотел. Хотел только руководить и вынуждать исполнить команды. А, может, всё было совсем не так, но воспринимать мужчину как-то иначе Влада просто отказывалась! И злилась, злилась! И кусала губы! Но всё равно стояла и ждала, пока он назлорадствуется вдоволь, и, наконец, позволит уйти, громко хлопнув дверью.

Что-то подсказывало… очень тихо нашёптывало, что Юра не хотел её унижать. Но ещё больше не хотел, чтобы Влада сопротивлялась. А она из принципа не собиралась уступать. И из вредности, конечно, тоже. Багдасаров умел загнуть её в бараний рог, не применяя силы. А Влада, вместо того, чтобы ответить в масть, всё чаще хотела просто расплакаться. Потому что хитрый Багдасаров пробрался под кожу и точно знал, какие рычаги задействовать. Изучил соперника изнутри. И какой, спрашивается, из неё теперь соперник?..

Когда Багдасаров, наконец, наигрался, он положил на стол перед собой визитку свадебного салона. Владу передёрнуло от обилия белого и золотого на глянцевой картинке, а пол под ногами стал походить на зыбучие пески: идти было так же непросто.

Теперь она не хотела к нему приближаться и практически не разговаривала. На вопросы отвечала односложно: «да, нет, не знаю» или вот как сейчас, зубодробительным… покорным молчанием. Но Багдасарову, вероятно, нравилось. Он оказался не из брезгливых.

Как только Влада подошла, Юра демонстративно втянул её запах. Хотел заставить покраснеть! Не прокатило. Такие забавы ей были нипочём! Но неприятный осадок оставался и… копился. Чтобы однажды хлынуть мощной лавиной недовольства. Но, конечно, не сейчас.

Она взяла визитку, повертела в руках.

– Справишься? – уточнил Багдасаров с показательным удовольствием.

Влада задержала дыхание: ещё не хватало, чтобы он предложил свою помощь! Багдасарова в её жизни в принципе стало слишком много. До приторности, до тошноты! И его липкое внимание заставляло только брезгливо морщиться. Багдасаров тогда злился и оттого прессовал Владу ещё сильнее.

– Нет проблем, – проворчала она, пока на языке крутилось нечто острое, жалящее и обидное.

Вот только бросаться в Багдасарова такими словечками чревато… потому что за время тесного общения он создал вокруг неё стеклянный купол. Вроде бы для защиты. Под куполом Влада оставалась как на ладони и в то же время совершенно недоступной. И, опять же… вроде бы… Владу это устраивало. Устраивало ровно до того момента, как она вдруг оказалась под куполом одна. Без него. А Багдасаров с заинтересованным видом постукивал снаружи, привлекая её внимание.

Так вот, любое неосторожное, плохо обдуманное слово ударяло, в первую очередь, по ней. Потому что в куполе эхо разносилось с нереальной скоростью, набирало разгон и било наотмашь. До Багдасарова не долетали даже жалкие колебания. Вот такая правда.

Влада сжала визитку в кулаке и направилась к выходу, стараясь не суетиться и не выдать своего напряжения. Но это же был Багдасаров… он видел её насквозь.

– Влада? – позвал Юра, и пришлось обернуться. Она едва сдержалась, чтобы не цокнуть. – С платьем не косячь. Я в любом случае переживу, а вот тебе, если вдруг что, на этой раскалённой сковороде придётся вертеться целый вечер.

– Да почему я вообще должна участвовать в этом фарсе?! Можно было бы просто расписаться! – всё же не удержалась и вспыхнула она.

Багдасаров долго молчал, а потом просто улыбнулся.

– Ты можешь идти.

Оставалось только стиснуть зубы. В этом был весь он: раздал ценные указания, схватил за хвост её недовольство, смял его и вернул обратно. Потрёпанное и перекошенное. Сам же только отряхнул ладони и замер в позе какого-нибудь греческого бога. И это, кстати, раздражало особенно. Идеальная внешность! И Багдасаров пользовался ей так же нагло, как и высоким положением в обществе. А к внешности прилагалась идеальная улыбка и идеальные манеры! «Так себе» у него была разве что репутация. Но кого и когда это останавливало? Нет! Куда там… Оттого он становился только более привлекательным!

Однажды Багдасаров вздумал забрать её после занятий и позировал с голливудской улыбкой перед универом. Хотя мог бы не отсвечивать и посидеть в машине! Но это же Багдасаров… он жаждал обожания! И получил его сполна. Однокурсницы тогда перешёптывались за спиной Влады так, что гул в голове не стихал, казалось, до самой ночи. В их глазах светилось нечто вроде: «OMG!», а приступ тупости буквально отпечатался на лице.

Первым желанием было развернуться и уйти, но Влада, конечно же, дожала себя и села в машину. Высказать упрёк не захотела – тогда Багдасаров будет через день зависать на территории, чтобы подразнить. К слову, её выдержку он оценил, а настроение уловил верно, и больше не появлялся. Но слухи уже поползли, уже завели огромный улей! Причём не те жалкие слухи, от которых удавалось с лёгкостью отмахнуться в школе. Здесь уровень был на порядок круче. И на следующее утро мужиком в её постели не поинтересовался только ленивый. Причём, так и говорили: «в постели»!

Пришлось вписать в историю несколько разбитых пятаков, и язвительные замечания прекратились. А полнейшая тишина устраивала Владу намного больше. Она была привычнее.

И вот сейчас в топку клокочущего негодования добавилось ещё и это платье…

Чтобы Влада не растаптывала свой изумительный тридцать пятый, жених выделил ей машину с водителем. Причём, попался тот самый, что катал её по городу в первый раз, ещё два года назад. Влада узнала парня сразу. Он её, без слоя штукатурки и лёгкого похмельного синдрома, спустя минуту.

– Неожиданный поворот, – присвистнул парень и оставил в покое зеркало заднего вида, оглянулся, чтобы исключить ошибку. – А проблемка-то не рассосалась… – охнул он и прищурился. – Ты, что ли, невеста? Весь офис на ушах стоит. Как так вышло?

– Проблемка увеличилась в размерах и обрела глобальный масштаб! Не иначе, как ты сглазил! – фыркнула Влада, вымещая злость, и мысленно взвыла.

Водитель присвистнул ещё раз.

– Это без шуток?

– А разве тебе весело?! – вызверилась она. – Может быть, сложилось впечатление, что весело мне?

– Ну… зато Юрий Михайлович грустным точно не выглядит, – резонно заметил мужчина, и Влада возвела глаза к потолку.

– Мы едем или нет?!

– А ты сказала, куда?

Влада молча швырнула визитку и скрестила руки на груди. Уже через полчаса перед ней распахнул свои двери крупный торговый центр. Такие Влада обычно обходила стороной. Слишком много людей, слишком много шума, и бесконечное множество развлечений, чтобы заглушить пустоту внутри. Как по ней, так уж пусть лучше будет пусто, чем наполнено бликами красивой, но бессмысленной жизни.

Не по себе стало уже на подходе к нужному павильону, но Влада проглотила зудящий дискомфорт, протолкнула его в себя глубже и вошла с гордо поднятой головой. Всего секунда сомнений, и консультант радушно улыбнулась, профессиональным взглядом оценив, что Влада зашла не поглазеть и не «просто спросить». На в меру вежливый вопрос: «Что вам предложить?», Влада весело хмыкнула: «Платье», и уставилась на консультанта непроницаемым взглядом.

После непродолжительной заминки обзору было представлено несколько вариантов. Блёстки, камни, кружево… Всё было таким кричащим и вычурным… хотелось отшатнуться и закрыть глаза. Но консультант не терялась и вполне бодро накидывала альтернативы.

– Мне не нравится, – пожала плечами Влада, как только женщина напротив остановилась с вопрошающей улыбкой и полупрозрачным платьем наперевес.

– Я вам предлагаю самые трендовые модели.

– Считаете, они от этого стали лучше? Мне не нравится.

Консультант улыбнулась достаточно широко, чтобы послать клиентку на…

– В таком случае, может, вам стоит обратиться в другой салон?

– Может, – уставилась на неё Влада с едва сдерживаемым раздражением. – Но мой жених сказал зайти именно сюда и настоятельно рекомендовал выбрать самое лучшее платье.

Влада предъявила визитку, которую смяла, казалось, до неузнаваемости. Чтобы не потеряться, пришлось забрать её у водителя и следовать точным инструкциям на обороте. И вот сейчас, глянув на визитку в руках Влады и на яркую закорючку-подпись на ней, консультант буквально преобразилась. Она вытянулась по струнке и стала улыбаться ещё шире, ещё старательнее.

– Что же вы сразу не сказали?.. – засуетилась она, на что Влада вопросительно изогнула бровь.

– Разве? А слово «платье» не навело вас ни на какие мысли?

Препираться и дальше не было смысла, и Влада уверенно шагнула следом за консультантом. Теперь ей показали совсем другие платья. Правда, лучше не получилось. Роскоши стало больше, хотя казалось, куда уж больше-то… Блеск камней усилился и буквально слепил глаза, но просто сказать: «мне не нравится» ей никто не позволил.

– Платья надо примерять, – по-доброму умилилась консультант и потянула Владу к зашторенным кабинкам.

Предложенные наряды выглядели потрясающе, а вот Влада в них смотрелась до невозможного глупо. И в первом, и в третьем, и в десятом. Вычурная роскошь была ей явно не к лицу.

– Вы уверены, что именно это платье самое лучшее? – с вызовом уточнила она, понимая, что ей предлагают совсем не то… Модное, трендовое, популярное, эксклюзивное, единственное в своём роде… но не то.

– Извините, я вас не понимаю, – примирительно пожала плечами консультант.

Она наигранно восхищалась, восторгалась, выдавала улыбки. Она взбивала подол платья, разглаживала шлейф. Но Влада продолжала чуть испуганно таращиться в зеркальное отражение, с трудом узнавая себя во всём этом торжественном безобразии. И тут заметила в отражении парня.

Ну… ну, нет же! Это был не просто парень, а Аслан! Именно он проходил сейчас мимо салона с жутко озадаченным видом. Шёл, и совершенно не смотрел по сторонам. А вот Влада до сих пор не могла позволить себе подобную роскошь и пилила взглядом на все триста шестьдесят! Ей снилась та ночь… Часто, мучительно… Так реалистично! Эль по-прежнему не нашли, время было упущено, и вычислить Аслана так и не удалось. Он позорно сбежал. А вот сейчас попался!

Владу буквально сдёрнуло с места. Она соскочила с полуметровой тумбы, на которой платье выглядело ещё лучше, ещё безупречнее. Подхватив подол, подтянув его едва не до пояса, рванула к выходу.

– Эй, ты?! – прикрикнула она парню в спину, и тот обернулся.

Обернулся и будто перестал дышать, так глазел на Владу. Она тоже смотрела. И боролась с желанием перегрызть ему глотку. Аслан что-то такое и почувствовал, а потому нервно огляделся по сторонам. Он наивно полагал, что пара сотен свидетелей могут её остановить… И вот Влада приближалась, а решимость в её глазах росла и крепла.

– Эй, ты! – повторила она снова, остановившись напротив. – Шаурмен… – брезгливо процедила, заметив логотип компании на рабочем фартуке, который парень отчего-то не снял.

В его руках была пачка сигарет и зажигалка. А в глазах растерянность и желание сбежать. Влада вызывающе вскинула подбородок, но высказать обвинение не успела.

– Девушка… Девушка, вы с ума сошли! – подбежала консультант и вцепилась в её плечо.

Влада смахнула хватку и предупредила взглядом подобные подвижки.

– В чём дело?

– Немедленно верните платье в магазин! Вы хоть представляете, сколько ЭТО стоит?!

– Мне прямо здесь его снять? – опасно усмехнулась она, и консультант потупилась.

– Думаю, в примерочной вам будет удобнее, – примирительно проговорила женщина и оглянулась на распахнутые двери салона. Влада доброжелательно улыбнулась.

– Вот и отлично! Сейчас я закончу беседу со своим знакомым и сразу же вернусь.

– Но…

– Боюсь, у этого парня страшно много дел, подождать, пока переоденусь, он вряд ли захочет.

– Но…

– Это всё, – добавила Влада, казалось бы, тихо, на выдохе, но спорить было бессмысленно.

Консультант отступилась, но далеко не ушла. Крутилась поблизости, пасла свою «драгоценную тряпочку».

– Давно не виделись, друг, – фыркнула Влада, стоило только остаться наедине.

Аслан вздрогнул и поник. Он смотрел во все глаза и задыхался от противоречивых эмоций. Влада видела, что сбежать он хотел больше, чем остаться, но её желание удержать его на месте оказалось сильнее, и парень недоверчиво прошептал:

– Это, правда, ты? – проронил он и сдержал вздох. Будто не верил. Влада зло рассмеялась.

– Отмахнуться, будто от ночного кошмара, не получится!

Аслан напряжённо сглотнул.

– Чего ты хочешь?

– Ты задолжал мне. Неужели забыл? – нахмурилась она, отчего Аслан растерянно моргнул.

Влада вызывающе хмыкнула.

– Без друзей диктовать свои правила не так весело и легко, не правда ли?

– Я тебе ничего не должен, – опомнился Аслан и пошёл в отказ. Влада округлила глаза и озадаченно ахнула.

– Обидно, если ты действительно так считаешь. Но я потеряла свою маленькую сестру, а за это, представляешь, так никто и не ответил!

– Я тоже потерял сестру, – заявил Аслан и, набравшись смелости, шагнул вперёд. – И, говорили, тебе известно об этом больше остальных.

Влада не стала отвечать, а просто притянула парня к себе за грудки и хорошенько встряхнула.

– Послушай, ты… Твоя подлая сестра получила по заслугам! И пусть молится своему Аллаху, что нельзя убить дважды! Моя маленькая Эль так и не нашлась, а ты живёшь… – Влада заскрипела зубами. – Ешь, спишь и делаешь вид, будто ни при чём. Вот только это не так!

– Никто не мог подумать, что так выйдет… – глупо оправдался он, но Влада не смеялась. Только внимательно рассматривала этого неудачника.

Будучи на две головы выше неё, Аслан пасовал. Позорно и трусливо. И такое вот наказание порой бывает страшнее смерти. Жить, зная, что ты никто и ничто! Жить и пресмыкаться! Жить и ползать на коленях!

Влада разжала кулаки и демонстративно обтёрла ладони о плотную ткань его клетчатой рубашки. Она отступилась и нелепо осмотрелась по сторонам. Тело пробивала мерзкая дрожь.

– Ты выходишь замуж? – Раздался вопрос, и рассмеяться всё же пришлось. Правда, вышло вовсе не зло, а как-то отчаянно.

– Он убил папу. Я его боюсь! – выдала Влада совершенно неадекватно.

Аслан замер. Таких слов он точно не ожидал. Влада сумела произвести впечатление.

– Но ты ведь можешь уйти… – неуверенно проблеял парень, и Владе пришлось собраться, чтобы не выглядеть тряпкой.

Это Аслан мог себе позволить «шиковать»… Он мог теряться, волноваться, трусливо пятиться – это ведь так просто. А единственное, что оставалось Владе, так это «держать лицо».

– Если бы могла, здесь бы не стояла! Вот только мой новый жених – не деревенский дурачок, так просто не сорваться! – всё же разозлилась она, но, сдерживая порыв, размеренно выдохнула. – Ты поможешь мне! – совершенно неожиданно заключила, после чего Аслан всё же попятился.

– С ума сошла? Что я могу?!

– Но я больше никого не знаю! – возмутилась Влада его нерешительности и, демонстрируя досаду, ударила по уныло свешенному плечу.

– Что ты ещё придумала? Кто я и кто он?

– А кто он? – жёстко подхватила Влада слова и прищурилась. – Просто человек, Аслан. А, значит, его тоже можно обмануть! Обману я, а ты только поможешь уйти! Не надоело ходить в должниках? – подцепила она шлейку яркого передника.

– А вдруг ничего не делать будет лучше? – нашёлся Аслан, заставляя мучительно жмуриться.

– Ничего не делая, я была бы женой «Шаурмена»! – напомнила она и подмигнула. – Круто, да?

Влада могла бы поклясться: сейчас Аслан пожалел, что нельзя провалиться сквозь землю вместе со своим жутким передником и брызгами кетчупа на смуглой щеке. Но он продолжал стоять, а Влада продолжала давить.

– Я скажу, когда будешь нужен, – предупредила она и ловко вытащила из кармана его передника телефон, набрала свой номер и дождалась первого гудка. – Вздумаешь смыться – найду и убью! – пообещала, а сама точно знала: так и сделает. Если что-то пойдёт не так… она так и сделает!

Смуглое лицо парня стало землисто-серым, а кожа покрылась испариной. Вернув телефон в оттопыренный карман, Влада оттолкнула парня от себя обеими руками сразу. Что за бред засел в голове, и зачем она взяла на хвост этого придурка, Влада не могла объяснить даже самой себе.

К свадебному салону она возвращалась, будто каторжник после рабочего дня, еле волоча ноги. И конвоир нашёлся – консультант поглядывала на неё настороженно, в любой момент ожидая подвоха. Влада не заставила её томиться, бросила взгляд в зеркало, показательно скривилась, а затем вскинула подбородок и выдала предельно твёрдо:

– Мне не нравится!

Прозвучало кричаще и с вызовом, консультант уступчиво склонила голову.

– В таком случае вам лучше подыскать другой салон.

– Не вопрос, вот только есть одно «но». Я не берусь утверждать наверняка, но всё же осмелюсь предположить, что если сегодня у меня не будет платья, то завтра может не быть и вашего салона. Не очень-то вы и старались… – прикинула Влада ожидания и реальность.

Консультант нервно улыбнулась.

– Может быть, посмотрите каталог? Там представлено больше моделей.

– Ну… давайте каталог! – решительно кивнула она и плюхнулась в кресло прямо в баснословно дорогом платье. Консультант только стиснула зубы, но больше ничего не сказала.

– Вот неплохая модель, – предельно аккуратно предложила она, не позволяя бездумно и торопливо листать глянцевые страницы.

– Спасибо, но, надеюсь, будущий муж расщедриться на торт и конкретно в этом платье не будет необходимости, – язвительно процедила Влада, разрушая надежды консультанта «развести» требовательную клиентку. – Вот это! – совершенно определённо заявила она, указывая на лаконичную модель без излишеств.

Консультант характерно прокашлялась, избавляясь от першения в горле.

– Известный итальянский дом, модели шьются только под заказ. Если вы готовы…

– Я не могу покинуть страну сейчас, – отрезала Влада, и кивать консультанту пришлось вдвое усерднее.

– Ничего не могу обещать, но мы посмотрим, что можем для вас сделать. Эксклюзивная ткань, достать такую будет непросто. Да и выкройки…

– Посмотрим? – ахнула Влада, округлив глаза. – Ну, так смотрите очень внимательно!

Поднимаясь, она вернула каталог и, небрежно подхватив подол платья одной рукой, а на другую намотав шлейф, направилась к примерочной кабинке.

– А ещё имейте в виду, что на мою свадьбу приглашено семь сотен человек. Практически уверена, что сотня-другая из них – молодые девушки. Они наверняка поинтересуются, где одевают невест по последнему слову свадебной моды, а организатор… его карманы будут просто набиты вашими визитками. Ну, или визитками какого-нибудь другого салона, владельцы которого в состоянии оценить масштаб предстоящего праздника, – объявила Влада и задёрнула шторку примерочной.

– Вполне возможно, мы сможем пригласить дизайнера для снятия мерок и пошива платья на месте… – раздалось уже через минуту.

Влада как раз пыталась справиться с дурацкой шнуровкой корсета.

– Пока я не вышла отсюда, у вас есть время определиться: сможете или всё-таки нет, – пропыхтела она, кляня Багдасарова, чёртово платье и дуру-консультанта.

– Но что по срокам? Вы не сказали, когда ждать знаменательное событие…

– Думаю, в тот самый день, когда жениха в достаточной мере порадуют цифры в моём паспорте, – борясь с крючками-застёжками, ворчливо бормотала Влада. – Осенью! – добавила уже для консультанта. Громче и намного конкретнее.

Как только Влада покинула примерочную, женщина просияла улыбкой.

– Есть ещё момент, требующий уточнения: на чьё имя выслать счёт на предварительные расходы?

– На имя Багдасарова, разумеется! – на эмоциях процедила Влада, вспомнив о виновнике всех её мучений.

Консультант явно опешила.

– Юрий Михайлович женится?

Владе оставалось только покачать головой: страна знает своих героев и отдаёт их в руки хищниц, скрепя сердце.

– Ну, да, – весело хмыкнула она. – На мне! – заявила и развела руками. – Ему страшно повезло, – проговорила доверительным шёпотом и подмигнула. – Так что, мне рассматривать другие варианты?

– Нет, нет, всё будет сделано в лучшем виде.

– Вы уж постарайтесь. Для Юрия Михайловича-то можно, – ядовито улыбнулась Влада и помахала ручкой.

Влившись в толпу, она ещё долго ощущала на себе взгляд. И лучше бы это был взгляд завистливой стервы, чем Аслана. Почему-то казалось, что так, действительно, лучше.

Водителя на месте не оказалось, и пришлось стоять у машины, нетерпеливо дёргая за ручку открывания двери. Он появился, когда возникло чёткое намерение идти в сторону метро. С какой-то неприятной ухмылкой водитель открыл и придержал для Влады дверцу авто. Она же чувствовала себя уязвимой. Теперь это чувство будто вросло в неё и не давало шансов отдышаться, прийти в себя. Не торопясь оказаться в салоне авто, Влада присмотрелась к мужчине.

– Проблемы? – хмыкнула. Довольно вызывающе, между прочим, а водитель посмотрел на неё очень серьёзно и даже прищурился.

– У тебя, быть может. И наверняка у Юрия Михайловича. А вот у меня точно нет, – нагло оскалился он и, дождавшись, пока Влада всё-таки присядет, аккуратно прикрыл дверцу.

– Да пошёл ты! – зло процедила она и отвернулась к окну прежде, чем водитель сел за руль.

А потом из вредности гоняла машину по всему городу, по всем пробкам. Гоняла бы и дальше, но водитель получил другой, более ценный, более значимый приказ: везти Владу домой. Домой она не хотела категорически. Да и дома у Влады, считай, больше не было. Зато Багдасаров милостиво пригласил к себе. Наверняка для того, чтобы контроль был жёстче и эффективнее. И сейчас ей предстояло вернуться. Влада даже возмутиться не захотела. А смысл?..

Остановившись у подъезда, водитель поспешил открыть для неё дверь, дав вот только не успел – Влада выскочила сама и от души хлопнула ей.

– Какой-то ты нерасторопный, – задумчиво пробормотала она. – И у торгового центра мне пришлось ждать… Уверен, что у тебя всё ещё нет проблем? – язвительно уточнила.

Водитель склонил голову набок и дурашливо улыбнулся. Владу такой вариант не устроил, и пришлось усилить напор.

– Пожалуй, попрошу Юру, чтобы отдал мне тебя в рабство! Будем каждый день проверять твои нервы на прочность! – довольно заключила она, и расточать улыбки водитель перестал. – Так-то, – поддакнула Влада и довольно прищёлкнула языком.

А впрочем, о водителе и его недовольстве Влада думала в последнюю очередь. Бесило, что всё в принципе против неё. Всё и… все! А она одна…

В окнах горел свет, а значит, Багдасаров дома. Несложно было догадаться, что очередная серия пыток его заботой и вниманием на подходе. Именно пыток, ведь Багдасаров не слепой, и всё понимал. Понимал и продолжал душить.

– Ну, привет, – вышел он из кухни, как только услышал хлопок входной двери.

На самом деле Влада не издала ни звука и никакой дверью не хлопала, но в принципе понимала, что не успела она заскочить в подъезд, как сообщение с докладом от водителя улетело на личный телефон босса.

– Привет, – скупо улыбнулась Влада и шагнула к свету.

Приятные запахи ужина заполнили комнату и сейчас атаковали мозг и желудок, а думать приходилось о том, что Багдасаров занял собой весь проход и ждёт от неё какого-то продолжения. «Я скучала», например, или «как здорово, что ты уже здесь». На такое Влада была не способна и по её мнению жалкого «привета», выдавленного через силу, было за глаза.

– Я разогрел ужин, – улыбнулся он, по сути, позволяя Владе не наступать себе на горло и не начинать этот разговор первой.

Она не оценила. Собственно, как всегда, и вздёрнула подбородок.

– Спасибо, я не голодна.

– Даже не начинай, – смеясь, отмахнулся Багдасаров и сделал приглашающий жест.

Отказываться ей не разрешалось – забота должна быть результативной и действенной. И пусть за последнюю минуту голод буквально высверлил мозг, Влада всё равно протестовала. Протестовала против навязанных эмоций.

– Они уже давно чистые! – Раздалось за спиной весёлое замечание Багдасарова, когда Влада зависла у мойки с руками, намыливая их снова и снова.

Полотенце он услужливо принёс из ванной, хотя не привыкшая ко всем этим манерам Влада обошлась бы и кухонным.

– Паста под сливочным соусом! – торжественно объявил «жених», когда она зависла ещё и над тарелкой.

Нужно было хотя бы кивнуть, и Влада сделала над собой усилие. За ужином они обычно не разговаривали. Багдасаров как-то с первого раза уяснил, что беседы с ним убивают и без того дохлый аппетит. Выдержал и сейчас.

Он наслаждался вкусом белого вина и ожидал, пока Влада домучит хотя бы половину порции. Она старалась, как могла, но настойчивое внимание не позволяло расслабиться и затолкать в себя всё, что предложено.

– Что-то случилось? – наконец, не выдержала Влада, а Багдасаров с неизменным весельем на лице пожал плечами.

– Не знаю… ты мне скажи.

– Если ты из-за водителя, то сдался он мне… На метро быстрее!

– Ну да, водитель – моя главная головная боль, – потешался Багдасаров, на что Влада только грозно зыркнула.

Она напряжённо разгребала макаронины от центра к краю, наивно полагая, что так они станут выглядеть более аппетитно.

– Выбрала платье? – вздохнул Багдасаров, понимая, что ждать от Влады признаний, как минимум, глупо. Она кивнула.

– Обещали прислать дизайнера из самой Италии и пугали расходами. Но это ведь не проблема?

«Да пусть хоть с Луны вызывают!» – читалось на его умиротворённом лице. Когда бабла в карманах, как у дурака фантиков, думаешь совсем о другом.

– Нет, конечно, никаких проблем.

Багдасаров сделал глоток вина и отставил бокал в сторону. Грузно облокотившись на стол, он посмотрел на Владу с прищуром.

– А что это за история про невесту, бегающую в свадебном платье по торговому центру?

– Увидела знакомого, – резко среагировала Влада и насупилась. Значит, её водитель – не только водитель, а по совместительству чьи-то глаза и, не дай бог, ещё и уши.

Багдасаров тут же кивнул, что-то принимая к сведению. То ли её слова, то ли сдающую с потрохами, вызывающую интонацию.

– Мне стоит ждать проблем по этому поводу?

– Как хочешь! – буркнула Влада и старательно вытерла губы салфеткой. «Спасибо, наелась» – означал недовольный взгляд.

– Постой, – приказал Багдасаров.

Вместо того чтобы сесть на место, Влада скрестила руки под грудью. Юра примирительно улыбнулся.

– Я выбрал неплохой фильм на вечер. Не составишь компанию?

– Скоротать твой скучный пенсионерский вечерок? Очень лестное предложение, но я откажусь.

– Малыш, так у нас ничего не получится, – заявил он… в какой? Может быть, в сотый раз за последние три месяца, и покачал головой. Влада раздражённо вспыхнула.

– Я сказала тебе об этом сразу! Просто кто-то не понимает слова «нет».

Багдасарову её заявление не понравилось. Очень. Фирменное выражение лица в стиле «по *уй, перетопчешься», уверенно засело на его лице.

– Даже интересно, чем я тебя так обременил?

Влада безвольно зарычала.

– Вот только не делай такое лицо!

– Какое? – мерзко ухмыльнулся Багдасаров и угрожающе подался вперёд. – Будто ты сама, а не под дулом пистолета переступила порог моего дома, сама предложила составить тебе компанию в ЗАГСе, а сейчас, оказывается, чем-то недовольна?!

– Да, примерно такое! Вот только ты, как всегда, опустил некоторые подробности.

– Зато перечислил неоспоримые факты.

– А ещё зачем-то придумал все эти дурацкие церемонии! Устроил настоящее шоу с праздничным организатором, толпой гостей и кучей счастливых родственников!

– Это праздник и для тебя.

– Вот уж придумал: праздник! Ха-ха! И, может, мне стоит уточнить, как ты стал любимым клиентом в свадебном салоне? Я чего-то о тебе не знаю?

– Это бизнес моей хорошей знакомой.

– Что-то подсказывает, что она очень расстроится, узнав, что ты женишься. Может, всерьёз претендовала на моё место?

– Может быть, я не спрашивал.

– Вот именно! Ты в принципе не утруждаешь себя подобными вопросами. А стоило бы!

– Ты мне ответила «да», – сверкнул Багдасаров гневным взглядом.

– А были варианты?!

– Были, и я их тебе в красках обрисовал. Ты выбрала этот. Со свадьбой и кучей родственников.

– Ну, отлично! Ты прав! Я выбрала самый занимательный из всех! А теперь должна жить с тобой под одной крышей, слушаться, подчиняться, являться домой по свистку и раздвигать ноги!

Багдасаров заинтересованно изогнул бровь.

– И что, много раз раздвинула?

– Ни разу!

– Ну, вот когда раздвинешь, тогда и будешь пальцы загибать. Что-то ещё?

– Ты хочешь, чтобы я стала удобной!

Багдасаров усмехнулся.

– Ты вообще про себя сейчас говоришь? Дай лоб потрогаю – температуры нет?

– И во всём ограничиваешь!

– Это голословные обвинения или кроме эмоций будут и очевидные факты?

– И есть я должна то, что ты разогрел!

– Ты из-за пасты сейчас устроила разнос? Так, какие проблемы? Холодильник в твоём полном распоряжении.

– Ты смеёшься? – вдруг поникла Влада, и Багдасаров прямо почувствовал, что настало идеальное время для проникновенной речи.

– Послушай, я тебе не враг… – примирительно вздохнул он. Влада тут же вспыхнула.

– А кто?! – возмущённо ахнула она, и вдруг потеряла способность к сопротивлению, развела руками. – А кто?.. – слезливо повторила.

Багдасаров встал из-за стола, максимально приблизился и придержал её ладонями за плечи.

– Потерпи немного, – попросил он и осторожно улыбнулся. – А дальше будет легче.

– Издеваешься?! – истерично завизжала Влада, в принципе не представляя, что он имеет в виду.

– А ты?! Ты не издеваешься?! – всерьёз разозлился Багдасаров, и Влада поёжилась. Раз в три месяца можно себе позволить и не такое. – Херня вопрос! Иди! Где дверь, ты знаешь. Но решать проблемы, которых меньше не становится, придётся самой. И разбираться со своими горячо любимыми родственниками – тоже! И с наследством! И с компанией! Вперёд! Действуй!

Влада и моргнуть не успела, не то, что подействовать, как Багдасаров одумался и пошёл на попятную.

– Но лучше всё-таки остаться и позволить решить все эти вопросы мне, – торопливо выдал он и на всякий случай уверенным разворотом плеч отсёк от обзора входную дверь.

– Зачем тебе всё это? – прошептала Влада, понимая, что если бы Багдасаров позволил себе хоть секунду промедления, она бы ушла.

– Потому что я тебя люблю, я тебя хочу, я могу тебя себе позволить! – выдал он скороговоркой и старательно растёр ладонями лицо.

Влада пыталась отдышаться. Он, в принципе, хотел того же. Багдасаров редко злился и практически никогда не выходил из себя. Он не повышал голос, а в моменты предельного эмоционального напряжения опускался разве что до больно жалящих и язвительных насмешек. И в этом был хорош. Но с ней старался выдерживать дистанцию. Правда, старался. Особенно сейчас, когда понимания практически не осталось.

Тактильный контакт, который был установлен прежде и настраивал на нужный лад, вдруг оказался под запретом. Да что там… Влада не терпела даже его вызывающие взгляды! Сейчас, вдруг, совершенно неожиданно, в любых его словах, в любых поступках она улавливала упущенный из виду прежде сексуальный подтекст, и жёстко пресекала. Больше не было никаких мягких интонаций, нелепых прозвищ и никаких посиделок под коньячок. И стоило признать, что именно того – простого и понятного весельчака Багдасарова ей так отчаянно не хватало. Как не хватало и его шуток, дурацких провокаций и безумных идей. Сейчас между ними осталась всего одна идея, и она не радовала.

Влада стояла, не решаясь сдвинуться с места, уверенно вздохнуть и что-то ответить. Его последнее заявление больно било по самолюбию. Особенно вызывающе прозвучало: «могу тебя себе позволить». Что он имел в виду, спрашивать Влада не захотела, а он и не подумал объяснять. Дожал взглядом, как делал обычно, и только тогда оставил её одну. Сам же вернулся в кухню, чтобы загрузить посуду в посудомоечную машину, но что-то пошло не так. Сначала до слуха донеслось несколько осторожных, будто случайных фарфоровых перезвона, а затем раздался жуткий грохот. Посуда наверняка полетела на пол, а бутылка вина оказалась опрокинутой, и кисловатая ароматная жидкость с булькающим звуком полилась во все стороны.

Влада не была *укой настолько, чтобы сделать вид, будто всё в порядке, но и сказать сейчас ей было нечего. Со стороны Багдасарова прозвучало признание. Откровенное и, что уж тут скрывать, вызывающее. Видеть Багдасарова таким Влада просто не привыкла. Она в принципе привыкла к нему другому. Лёгкому, насмешливому, а главное, двигающемуся с ней вроде и в одном направлении, но по параллельным дорожкам.

Они и виделись-то всегда исключительно по её инициативе! В первую очередь Владе нужно было общение, его поддержка и компания в собутыльники. С этой ролью Багдасаров справлялся на ура. Он деловито сдвигал галстук набок, заинтересованно растирал ладони, а потом ловко разливал коньяк по бокалам. Дальше всё проходило легко и понятно. Местами напряжённо, местами весело, но в принципе доступно для её диковатого нрава. А сейчас ничего этого не было! Ни галстуков, ни коньяков. Зато был Багдасаров-диктатор, который заказал себе Владу в белом платье.

До сих пор, до этого самого дня всё происходящее смахивало на глупый розыгрыш. И только сегодня Влада окончательно уяснила, что в конце смешно не будет. Именно потому сейчас, не издавая лишних звуков, позволяя Багдасарову самому разгребать учинённый бедлам, она пересекла гостиную и устроилась на диване. Натянув на плечи мягкий плед и закрыв глаза, Влада затаила дыхание, будто погружаясь в прошлое. В то самое недалёкое прошлое, что сломало красочную иллюзию дружбы и поставило саму Владу в вынужденную и, что особенно забавно, в характерную позу. Понятно, что сразу нашёлся желающий её поиметь. Обидно, что этим желающим стал человек, которого Влада считала близким. А сам Багдасаров, как оказалось, просто ждал удобного момента.

Глава 11

– Человеческая жизнь такая хрупкая… оборвать её ничего не стоит.

Чтобы сбежать, поджав хвост,

тебе не мешало бы пережить сегодняшний день, папочка.

Ты плохо выглядишь. А чувствуешь себя как?

Всё началось с вполне будничного конфликта с отцом. Влада явилась к нему в офис и, вот неудача, столкнулась с незнакомым нотариусом. Секретарь шёпотом доложила, что Керим озаботился вопросом передачи наследства и вроде как примерный макет завещания сегодня был подготовлен.

Влада с умным видом покивала: в последнее время здоровье отца пошатнулось. От сильного и решительного мужчины, что прибыл покорять столицу несколько лет назад, ничего не осталось. Местные законы джунглей оказались ему не по зубам. Правда, папочка оказался не из тех, кто отступает, и продолжил карабкаться к вершине. А это дорого ему обошлось.

Можно было бы расплатиться умом, хитростью и ловкостью, но он предпочёл рассчитаться здоровьем. Подводило сердце, диета давно не спасала от вечно ноющей поджелудочной, а почки приходилось чистить за последний год дважды. Всё это Влада узнала из медицинской карты, которую позаимствовала в кабинете без спроса. Потому что руку всегда нужно держать на пульсе и не позволить Кериму свалить в ад раньше, чем это будет ей удобно.

Зато зубы у отца оказались крепкими! Вот этими самыми зубами он и держался. Что за жизнь, что за бизнес, что за шею Влады, не забывая при этом их ощутимо сдавливать. Чтобы дочурка не борзела, само собой. В общем, Влада согласилась, что завещание лишним не будет.

В кабинет она вошла без стука. Отец выглядел довольным собой и потирал разбухшее то ли от болезней, то ли от лечения необъятное брюхо. Поздороваться Влада не вспомнила – много чести, и сразу перешла к делу.

Суть была проста и понятна: ей требовались деньги. Не так уж и много, если не жадничать и не придираться. Деньги нужны были для старта амбициозного проекта. Идея пришла спонтанно, при подготовке к семинару. Препод предложил пофантазировать, использовать знания, полученные за недолгий период обучения, и создать бизнес-проект. Причём, именно проект, а не просто безумный старт-ап для эффектного выстрела. С расчётами реальных доходов и, что важно, эффективным потреблением. Твёрдый гель для душа тут бы не прокатил! За адекватную идею можно было получить зачёт без предварительных пыток.

Влада придумала. Это было несложно. Вот только препод её старания не оценил. Папку с проектом он прикрыл широкой ладонью и просил больше никому не показывать. Зачёт автоматом тоже пролетел мимо. К слову, не показывать Влада не могла. Было интересно, отчего вполне рабочая схема вызвала у наставника нервную дрожь.

Подробности она уточнила у опытного в таких делах Багдасарова. Юра отнёсся к вопросу более внимательно, за идею похвалил и даже назвал её перспективной, но вот дальше только хмурился.

– Прокуратура по тебе плачет, – насмешливо выдал он в итоге и показательно ткнул носом в ошибки.

А ошибки были в том, что чёрную схему Влада включила в белую бухгалтерию. «Все так делают. Но никто так откровенно не хвастает» – добавил он. Юра популярно объяснил, куда деть «дикую» прибыль, а где грамотно и, что важно, без риска для здоровья и свободы обойти хитрый закон. А для профилактики лучший друг даже устроил ей ликбез с личным юристом.

Урок Влада оценила по достоинству, выводы сделала, пробелы в знаниях восполнила и на выхлопе получила вполне рабочий вариант для старта. Да, не такой «шоколадный», как было изначально, но всё же неплохой. Требовались деньги. И отец оказался против.

Кериму с лихвой хватало её гонора, вызова в голосе и во взгляде. В ту же копилку полетел и фокус с Багдасаровым, сорвать с которого положенный клок шерсти так и не удалось. А если к этому прибавить ещё и материальную независимость, то становилось тошно. Буквально. Отцу поплохело, он схватился за таблетки. Градус разговора явно превысил допустимые пределы. Влада отхватила увесистую оплеуху, в просьбе отец отказал.

Его позиция стала предельно ясна, щека горела, а рот наполнился кровью из разбитой губы. Перестала стесняться в выражениях и Влада. В школе утверждали, что приличные девочки таких слов не знают. А вот ей в беседе с отцом вся эта нецензурщина пришлась кстати. Слово за слово… в ответ на отцовский упрёк летели злые насмешки. Дошло дело и до наследства, тема с которым именно сейчас стала как-то особенно резать глаз.

Керим то краснел, то бледнел. Обсуждать вопросы передачи бизнеса он не собирался, но Влада и не подумала отступить. «Да сколько тебе осталось?!» – вызывающе бросила она, понимая, что договориться не выйдет. И одна эта фраза сломала глупую оборону.

– Ты ничего не получишь, – прохрипел Керим стремительно синеющими губами. – Ты ничего не получишь! – закричал отец и вздумал вцепиться дочери в горло.

Она выскочила из кресла, в котором до этого сидела и фривольно раскачивалась. Влада выскочила, а неуклюжий Керим грузно завалился. Сначала на кресло, а потом вместе с ним на пол. Раздался грохот, на который влетела секретарь. Секретарь вытаращила глаза, а Керим, тяжело поднимаясь, схватил со стола бокал и запустил им. Метил в дочь, а попал в стену. Толстое стекло разлетелось осколками. Секретарь тут же спряталась за дверь, Влада лишь повела пальцами по щеке и растёрла между подушечками яркую кровь – она отделалась царапиной.

– Мимо, – хмыкнула и куда менее вызывающе добавила: – Как и всегда.

Керим тяжело дышал и зло смотрел. Он пригладил нелепо торчащие после падения волосы и, опираясь сбитой ладонью о стол, повторил:

– Ты ничего не получишь.

– Я так много прошу?! – взвилась Влада и непонимающе нахмурилась. – Ну, хочешь, подпишем договор… Получаю то, что прошу сейчас, а остальное хоть в «Красный крест» пожертвуй… Всё, без остатка! – примирительно предложила она, на что отец рассмеялся.

– Я сказал «ничего»! – сурово отметил он и, взмахнув рукой, пошатнулся. – Исполнится восемнадцать, и отправишься, откуда пришла! – Бледные губы мерзко скривились.

– Обломись, папочка. Своё я стрясу с тебя по-любому. А то, глядишь, и к моим восемнадцати наследовать будет нечего. Мне нечего наследовать, а ты сядешь. Как вариант! – Прозвучало предупреждение. Или угроза. Или заявление.

Керим взбесился. Ему не понравился ни один из трёх вариантов подобного заявления.

– Всё получит мой сын! – твёрдо проговорил он и натужно вздохнул. Широкая грудная клетка раздалась, казалось, со скрипом.

– Ты что курил? – неуважительно хмыкнула Влада и посмотрела на отца с подозрением.

Керим старательно тянул подбородок вверх. Старательно и гордо. Влада прищурилась.

– Твоя дурочка залетела?! – ахнула она и проследила за реакцией отца.

В этот раз в стену полетел стул. Влада, издеваясь, захохотала, как вдруг смолкла.

– Надо бы её навестить… – заговорщицки зашептала, и отец бросился на неё сам.

Будто в танце, Влада взметнулась. Лезвие клинка рассекло Кериму кожу на виске. Отец схватился за голову, а она отступила на безопасное расстояние.

– У всех твоих детей одна незавидная участь, – пожала Влада плечами, совершенно отстранённо отмечая, скольких Керим уже предал земле.

Отец побагровел от натуги.

– Я всё оставлю сыну! – упрямо повторил, а Влада обошла стол и встала напротив.

– Пусть сначала родится, – процедила.

В её голосе явно читалась угроза, а в глазах намерение идти до конца. Керим с диким рёвом рванул вперёд, прямо через стол.

– Я вырву твой поганый язык! – будто обезумел он, но сил хватило только на то, чтобы совершенно дурацки рухнуть на пол.

И пока отец, пытаясь встать на ноги, захлёбывался яростью, Влада дерзко подмигнула.

– Твоей новой ромашке со мной не тягаться! – усмехнулась она, глядя, как отец оседает, как слабость в нём становится мощнее ярости и гнева, как эта слабость побеждает.

– Всё уже решено, – закачал он головой, будто оглушённый ударом. – Компании, считай, и нет. А мы с Машей улетаем в Испанию. Навсегда. Билеты на руках. Дом куплен на её имя. Пришло время жить для себя.

– А когда у тебя было иначе, папочка? – язвительно заметила Влада, но Керим не захотел услышать.

– Ты давно сосватана. Ты уже не моя проблема.

– Можешь ехать хоть на край света, но оставить меня ни с чем не выйдет. Или плохо уловил намёк? Так, я повторю: никакого сына не будет! – заявила Влада твёрдо и достаточно громко.

– Не смей к ним даже приближаться! – взревел Керим, но был в своём крике так жалок и беспомощен… Влада лишь развела руками.

– Человеческая жизнь такая хрупкая… оборвать её ничего не стоит.

Отец собрал последние силы, чтобы броситься на Владу с кулаками. Но эмоции так часто ведут в никуда… Влада отбила атаку легко и непринуждённо. Высмеяла Керима и унизительно раскланялась.

– Чтобы сбежать, поджав хвост, тебе не мешало бы пережить сегодняшний день, папочка, – не в меру заботливо пробормотала она. – Плохо выглядишь. А чувствуешь себя как? – Влада склонила голову набок.

Чувствовал себя Керим, пожалуй, даже хуже, чем выглядел. Губы снова налились синевой, а нездорово багровая кожа пошла белыми, будто мраморными разводами, покрылась крупными каплями вонючего липкого пота. Пухлые руки задрожали, а грудная клетка напряглась, с трудом выполняя вдох и явно не до конца затяжной выдох. Слюна стала вязкой и скопилась в уголках рта. Она липкой паутиной словно прошивала губы, растягиваясь между ними. Мутный взгляд бесцельно плавал, неосознанно притормаживая на предметах. Но даже так Керим не вызывал чувство жалости. Ведь сколько раз Влада наблюдала за такой вот потерянной беспомощностью?.. За чужим бессилием? И просто привыкла. Жалеть никто не учил! И потому сейчас она без особых эмоций наблюдала за тем, как отец оседает, как становится на колени, как он нелепо трясёт головой. Болевой приступ заставил его мерзко сморщиться и захрипеть, ладонь против воли взметнулась к области сердца.

– Папочка, с тобой совсем неинтересно, – отстранённо проронила Влада, глядя на Керима с непосредственно детским, познавательским любопытством. Так же смотрят на жука, которому оторвали крылья. – Может быть, твоя шлюха знает толк в развлечениях и сможет меня занять?

В тонкую ладонь мягко скользнул клинок. Влада осторожно сжала рукоять и несколько раз взмахнула, красуясь с опасным остриём. Она опустилась на одно колено в метре от отца.

– Твоё время пришло, – прошептала, заглядывая в глаза, затянутые пеленой боли и ужаса. Но даже сквозь эту пелену Кериму удалось разглядеть в дочери что-то глубокое и страшное. Сиплое дыхание сорвалось, а дрожащая ладонь потянулась к внутреннему карману пиджака.

Увидев у Керима флакон с импортными таблетками, Влада вскинула брови и неодобрительно покачала головой.

– Без них получится быстрее, – заверила она и, поднимаясь, выбила флакон из рук мыском белоснежного кроссовка. – Могу предложить разве что воды… – бодро улыбнулась.

Наполнив стакан, Влада поднесла его к лицу отца, как вдруг задумчиво моргнула.

– А, знаешь, отец из тебя вышел так себе. Не думаю, что ты заслужил этот стакан воды, – заявила она и не позволила сделать спасительный глоток – опрокинула стакан в сантиметре от губ и демонстративно поставила его дном вверх.

Прихлопнув по толстому широкому донышку ладонью, отметила, как Керим напрягся, концентрируя взгляд. Злобный и мстительный. Влада не сомневалась: отец положит все силы, чтобы её наказать. Пусть даже в последний раз.

Оборачиваться она не захотела. Задержав дыхание, сделала шаг, другой, третий… пятый. Стекло шаркнуло по паркету, раздался слабый, но неизменно злобный рык. Влада зажмурилась, против воли заставляя себя идти вперёд. Она открыла дверь кабинета, на мгновение замерла. «Не оборачивайся, не смей!» – мысленно твердила, стиснув зубы. И вдруг в стену, в полуметре от выхода врезался тот самый стакан. «Вот и конец» – решительно кивнула Влада самой себе и всё же шагнула за порог.

Секретарь старательно тянула шею из-за стойки, но встать и показаться не рискнула. На дверь бросала короткие опасливые взгляды.

– Я не буду тебя больше впускать! – грозно зашипела она, устрашающе вращая глазами.

Влада слабо улыбнулась и хлопнула дверью, закрывая её наглухо.

– Куда ты денешься… – устало вздохнула она и собиралась было уйти, как вдруг обернулась.

– Ты… знаешь, что… не входи пока. У Керима ещё много стаканов. А ты слишком молода и красива, чтобы оказаться в травме с проломленным черепом.

– Шутишь?! После твоих «визитов вежливости» я до самого вечера, как мышка! Сижу, не отсвечиваю, а на вызов реагирую, только если селектор перестаёт рычать диким зверем и плеваться проклятиями.

Отвечать на это было вовсе не обязательным, потому Влада махнула рукой на прощание и, гордо вскинув голову, вышла из офиса. Осознание нахлынуло после, а вот сожаление так и не посетило. Отходив по городу пешком до самого вечера, домой Влада тащилась без особого удовольствия. Если Керим пришёл в себя, мало ей не покажется. Придумала тоже!.. грозить этой его дурочке… Последняя любовница отца была у него на особом счету. А если она и впрямь вздумала осчастливить папочку наследником, то Владе всерьёз пора задуматься о крыше над головой. Хотя закралось подозрение, что лишиться её она рисковала уже сегодня.

Вот только вопреки опасениям, разнос её дома не ждал. Её вообще ничего не ждало. Разве что скудный ужин из того, что сама же и насобирала на вечно пустых полках холодильника, да крепкий чай… Ну и ещё какая-то пугающая тишина.

Дверь, как всегда, закрыли в двенадцать, значит, ночевать Керим не придёт. Тем лучше! Будет время собраться с духом для очередного очень… вот, просто очень неприятного разговора.

Сомкнуть глаза ночью так и не удалось. Неизвестность неприятно давила, а затишье неплохо закаляло выдержку. Выполнив привычный комплекс утренних упражнений, Влада отправилась на пары, попутно напоминая себе купить хотя бы хлеба…

Скорбная новость нашла её ближе к обеду. Сначала в истерике билась отцовская секретарша, но выделить хоть какую здравую мысль из её воплей было непросто. Позже трубку взял мужчина – кто-то из правящей верхушки компании, но по голосу Влада не узнала. Этот мужчина советовал крепиться и по возможности приехать на опознание. Влада слушала вполуха, а как только связь прервалась, зло чертыхнулась.

Дурацкая шутка вышла боком. Пережить её отец так и не смог, и на плечи Влады махом обрушилась целая прорва проблем!

К моменту её появления в офисе, тело уже увезли. Опознавать стало некого. Секретарь ютилась в самом углу приёмной с зарёванным лицом. А когда Влада переступила порог, та заголосила с новой силой. На это оставалось только поджать губы.

Шаг вперёд сделал представительный мужчина с благородной сединой в волосах. Он пусть и профессионально, но довольно мягко улыбнулся и не посчитал нужным скрыть удивления при знакомстве с новоиспечённой сироткой. На наследницу чёрной братии Влада явно не тянула.

– История нашего с папочкой родства недолгая, но до того банальная, что пересказывать её я не буду, – оповестила Влада без приветствий и решительно кивнула: она готова к вопросам.

– Заглянуть так далеко в прошлое я не планировал, – с той же готовностью среагировал мужчина и представился. – Куда больше интересует вчерашний день. По всему выходит, вы видели отца живым одной из последних.

– Возможно. Не знаю… Если Вера так сказала… – Влада оглянулась на секретаря и покачала головой. Вряд ли в своём состоянии та могла сказать что-то путное, а потому осознанно добавила: – Но когда я уходила, отец был полон сил. По крайней мере, стаканом запустил в меня от души.

Следователь прищурился.

– Это была ссора?

– Ничего нового. Мы плохо ладили. Не помню, когда просто разговаривали. Может, этого и не было никогда.

Влада горько усмехнулась и не могла сказать наверняка, что это: умелая игра или реальные эмоции. Но следователь проникся.

– В эту встречу повод для ссоры был особенным?

– Я попросила денег, отец отказал. Я сорвалась и наговорила лишнего, ну и он не утруждал себя реверансами.

– Когда уходили, случайно, не обратили внимания на состояние отца?

Влада надула щёки, подбирая слова для какого-то общего представления. В итоге бестолково пожала плечами и обошлась без деталей.

– Он плохо выглядел, – сказанула и посчитала нужным добавить: – Как, впрочем, и последние два года. Думаю, его медицинская карта расскажет об этом точнее.

Следователь оценил подобную открытость и, не подавившись, схавал подробности.

– Вас не удивил тот факт, что отец не вернулся домой ночевать?

– У папы любовница в городе, иногда он оставался ночевать у неё.

Следователь прищурился и поджал губы.

– Новость о смерти отца вы восприняли достаточно ровно, – заметил он, а Влада не стала отпираться.

– Если хотите знать, вчерашняя пощёчина тронула меня больше, – вовремя пояснила она, уловив внимание мужчины на нижней половине своего лица.

– И это… – заблеял следователь, не зная, указать ли пальцем на посиневший отёк прелестного личика или вспомнить о приличиях.

– И это тоже вполне обычное дело! – недовольно повысив тон, заявила Влада. – Ни для кого не секрет, – добавила она, оглядевшись по сторонам.

Керим не гнушался раскидываться поучительными оплеухами при посторонних, потому все присутствующие свидетели его «отцовской любви» торопливо отвели глаза.

Всё сказанное звучало вполне правдоподобно. Следак, по крайней мере, проникся.

– Есть вероятность насильственной смерти, я обязан задать вопросы, – поторопился пояснить он свой интерес, на что Влада осознанно моргнула.

– Задавайте. А я отвечу. По возможности честно. В конце концов, я понятия не имею, как выглядит подобная процедура. Но вот биться в истерике точно не стану.

Обдумав сказанное, Влада покачала головой и смешливо хмыкнула.

– Думаю, это выглядело бы крайне подозрительно.

– То есть искать вашей выгоды не стоит?

– Скажу так: своей внезапной кончиной папочка меня крепко подставил.

– В таком случае, поделитесь, кому его смерть выгодна?

Влада ответила, не задумавшись:

– Никому. Бизнес он вёл без партнёров, пилить наследство по большому счёту и некому. Разве что два десятка братьев… но это, скорее, мои проблемы.

Прикинув, сколько теперь стало этих самых проблем, Влада мысленно взвыла.

– В общем, будут вопросы – звоните, но особо моим расположением пользоваться не стоит. Могу и нагрубить.

Следователь едва не поперхнулся подобной наглостью.

– Вы считаете, что наш разговор окончен?

– Считаю, что с реальной помощью вы ко мне не торопитесь, а вот создать трудности – это запросто. Вы вправе придумать ещё сотни три вопросов, но всё, что я знаю, уже сказано.

– Вашим характером, да гвозди заколачивать, – практически искренне восхитился следак, а Влада практически искренне смутилась.

– Это всё?

Она кивнула до того, как получила утвердительный ответ, и направилась к секретарше. Пнула её туфельку, привлекая внимание, и присела рядом. Стула не нашлось, но довольствоваться ковролином не впервой.

– Что произошло? – сухо поинтересовалась Влада, но узнать подробности так и не случилось.

По всему выходило, что посетителей у Керима за вчерашний вечер не было. Селектор молчал, а нарваться на неприятности самостоятельно секретарь так и не решилась. О своём уходе она известила деликатным постукиванием в дверь, ведь крутой нрав директора знала не понаслышке.

Запах кофе в приёмной с утра навёл на мысли, что шеф влился в трудовой процесс. Только сейчас выяснилось, что кофе пил «коммерческий», так как кофемашина из его приёмной уже неделю как в ремонте.

Всё это секретарь выдала на одном дыхании, а как дело дошло до подробностей, снова залилась слезами. Влада не хотела выслушивать вопли и точно не думала подбирать успокаивающие слова. Надёжнее было бы отвесить Вере пощёчину. Но следователь всё ещё наблюдал, и пришлось уныло молчать и, стиснув зубы, ждать, когда же Вера выполнит норму по стенаниям. Всё же взяв себя в руки, секретарь перешла на судорожный шёпот.

– У него был полный рот таблеток! – выдала она, будто по секрету. – Я сначала решила, что Керим Хамидович просто поскользнулся. Только потом обратила внимание на неестественную позу, и пришла догадка, что, падая, он свернул себе шею. А подойдя ближе, увидела эти таблетки. Он их будто целую жменю в рот затолкал, понимаешь?.. А сам весь какой-то синюшно-бледный. Страшно так – словами не передать. Ну, я в крик. А дальше, клянусь: ничего не помню! Владочка, что теперь будет?

Влада, не торопясь с ответом, задумчиво вскинула брови.

– Ничего. Ты по-прежнему будешь сидеть в приёмной, отвечать на телефонные звонки и раскладывать документы по цветным папкам. Дата выдачи зарплаты, думаю, останется прежней.

– Влада, да ты что?! – суетливо воскликнула Вера и обиженно нахмурилась. – Я ведь совсем не об этом…

– Да?

Усмешка вышла горькой, а пальцы как-то сами собой сплелись в плотный замок.

– А не мешало бы подумать и об этом тоже! Или два твоих кредита вдруг рассосались?

– Влада… – с искренним непониманием Вера опала. – Мне так жаль…

Влада ничего не ответила. По правде говоря, ей тоже было жаль. Вспыльчивость и откровенная глупость потянули за собой проблемы, масштаб которых конкретно сегодня оценить крайне непросто. Верхушка айсберга покажется уже завтра, а вот корявое основание наверняка будет выбираться на поверхность месяцами. И гадить, гадить, гадить!.. не позволяя поднять головы и свободно вздохнуть.

Подтянется вся родня и, кроме привычных упрёков, придётся выслушивать и их условия. А как иначе? Ведь дотянуть до совершеннолетия Влада не сообразила! И некому было остановить! Сразу вспомнился так некстати сваливший Иса, и Влада тяжело вздохнула. Как же всё не вовремя…

Она вошла к отцу в кабинет и просто выпила водки. Сначала стопку и практически следом другую. А потом с силой растёрла лицо ладонями.

– Идиотка! – прорычала Влада. Практически беззвучно. Но совершенно точно в некотором отчаянии.

А ещё всем нутром ощутила зловонный смрад приближающейся *опы.

– Всё в порядке? – с совершенно фальшивым извинением в голосе вмешался в её уединение следователь.

Влада внимательно осмотрела мужчину и криво улыбнулась.

– The best! – смешливо фыркнула она и свалила из офиса прежде, чем умудрилась нарваться на очередной неудобный вопрос.

А вот идти домой поостереглась. Получать неприятные сюрпризы прямо сегодня страшно не хотелось, а заботливый дядюшка наверняка одним из первых вздумает разделить с ней горе. И хорошо, если удастся отделаться финансовыми вливаниями в его жалкий завод. Ведь взгляды, которые старый урод бросал на неё в последнее время, были далеко не родственными и уж точно не невинными. Благо, скудная наличка позволила отсидеться по барам до утра. Можно было отдышаться и спокойно обдумать, что делать дальше и как удержать в узде всех голодных. К слову, ничего путного в распухшую от боли голову так и не пришло.

Пожалуй, впервые тащиться на пары с самого утра не показалось Владе адским наказанием. Честно отсидев до большой перемены, она с основным потоком направилась в забитый до отказа буфет, и вот тогда-то раздался звонок. Это была Вера. На удивление ровным, несвойственным обычно эмоциональной девушке тоном она обратилась к Владе по имени и отчеству и попросила срочно подъехать. На вопрос, что же случилось и в чём такая срочность, Вера как-то замялась и ответила невпопад.

– Здесь какие-то люди… – совершенно неопределённо проблеяла секретарь. – Они изъяли всю документацию… спрашивают вас.

Вот это самое «вас» отчего-то напрягло особенно, и Влада крепко зажмурилась.

– Полиция?

– Приезжайте, пожалуйста, – искренне, а главное, совершенно потерянно попросила Вера и отключилась.

Чертыхаться пришлось уже в голос – держать подобные мысли при себе Влада не посчитала нужным. Завалявшихся после ночных посиделок копеек хватило только на метро. Народ, которого к обеду в вагонах меньше не стало, изрядно потрепал остатки самообладания, и в приёмную Влада ввалилась совершенно без сил. Бессонная ночь и общее напряжение бодрости духа не прибавили, а потому Вера совсем не деликатно заметила:

– Плохо выглядишь.

– Где? – коротко бросила Влада, а секретарь повела глазами в сторону отцовского кабинета.

Но стоило сделать в нужную сторону только шаг, как Вера подскочила.

– Подожди, я должна предупредить… – подхватилась она.

Влада только неодобрительно покачала головой: два кредита… И вошла в кабинет, не дожидаясь церемоний.

Глава 12

– Что не так, милая?

– Рассчитывала, что в случае разногласий

ты поведёшь себя, как мужчина.

– Отлично! Надеюсь, я оправдал ожидания!

Она вошла и оторопела. Потому что, увидев Багдасарова, почувствовала вовсе не облегчение. Вера топталась позади и скомкано лепетала извинения. Обернувшись, Влада надеялась испепелить её взглядом, ведь произнести заветную фамилию «подруга» так и не вспомнила. Поддакнув каким-то скользким мыслишкам, Влада от души хлопнула дверью и, основательно выдохнув, развернулась лицом к новой порции неприятностей.

Пожалуй, по одному его виду можно было понять, что сейчас в отцовском кресле раскачивается вовсе не тот парень, что гонял с ней в покер каких-то два… может, три дня назад. После того разноса Влада осталась в должниках, но вовсе не карточный долг привёл его сегодня сюда. Это было понятно без слов. Это было ощутимо без громких заявлений.

В очередной раз «переобувшись», Багдасаров прессовал Владу тяжёлым взглядом исподлобья и не делал скидки на недавнюю дружбу, взаимную симпатию и её бедственное положение. Сегодня ей в принципе не были положены скидки. Как, впрочем, и поблажки, уступки или хотя бы снисхождение.

Он был весь из себя гладкий, скользкий, не в меру деловой. Как-то Багдасаров уже являлся к ней таким. Ещё в школе. Тогда разговор не сложился, но Владе всё сошло с рук. Вот только… времена меняются. Сейчас вариантов для военных действий не предполагалось. Год прошёл не зря, что из себя представляет Юра-хороший-парень, Влада знала. Правда, не рассчитывала однажды оказаться под ударом. Оттого сейчас и зависла, не представляя, с чего начать непростой разговор.

Он был… наверно, «неотразим» – самое точное определение. Идеальная укладка на чёрных волосах, гладко выбрит. Стильный чёрный костюм и чёрная, скорее всего, шёлковая сорочка. Запонки из жёлтого металла. Странно, как она назвала золото… «жёлтый металл»… смешно! Ботинки из лаковой кожи, наверняка сшиты под заказ. Про ботинки стало понятно, когда после по-мужски элегантного, неторопливого движения они оказались на столе. Вместе с ногами, разумеется.

Терпения у Багдасарова оказалось в избытке, и он всё ещё давал ей шанс начать первой. Скорее всего, хотел определиться: сразу рвать или для начала можно только надкусить. Как жаль, что Влада не признавала полумер, и, легко зашвырнув полупустой рюкзак в сторону офисного дивана, выдавила из себя неприязненную улыбку.

– Какого чёрта?! – очень лаконично обрисовала она ситуацию.

Багдасаров ответил тем же демонстративным недовольством, но тон смягчил донельзя. И Владу подкосило его медовое послевкусие.

– Не поверишь, но у меня на языке крутился тот же вопрос. Какого чёрта, малышка?! – оскалился он до того радушно, что Влада на всякий случай отступилась. – Какого чёрта ты не позвонила мне ещё вчера? – прищурился Юра, теперь явно указывая на причину недовольства.

Никак не удавалось расшифровать недобро сверкающий взгляд. Что там было намешано?

– Так, почему ты мне не позвонила? Неужели рассчитывала справиться со всем сама? – напомнил Багдасаров о своём вопросе.

Влада неопределённо повела плечом. Такого ответа у неё в запасе не имелось. Хотя казалось бы, почему? Ведь Багдасаров был единственным… другом… и подругой, а порой даже отцом родным! И любую проблему решал по щелчку пальцев. По крайней мере, создавалось такое впечатление. И всё-таки почему?.. Да потому что на уровне подсознания, интуиции, она всё понимала! Юра – не друг и уж точно не подружка. Но так хотелось забыться и поверить…

– Очень обстоятельный рассказ, – рассмеялся он, неодобрительно покачав головой. – Может, ты хотя бы скажешь, где ночевала?

– Побоялась идти домой, – честно призналась Влада и это, чёрт возьми, сработало!

Видимо, покладистость была куда предпочтительнее. И искренность. И признание собственной слабости! Багдасаров не злился. Совсем. Её поведение было очевидным и предсказуемым. Да, именно это Влада прочла в скучающем взгляде, которым он лениво перебрасывался с её взвинченным и опасливым.

– Ты явился, чтобы задать эти вопросы?

Багдасаров развеселился и улыбался, словно кот из старой чудаковатой сказки.

– Ага, и чтобы принести свои соболезнования! – с готовностью поддакнул он. – Я даже во всём чёрном. Очень в тему!

– Тебе идёт… – некстати заметила Влада, и Багдасаров опасно прищурился.

– А ещё для того, чтобы осмотреть владения… – забросил он очень… ну, вот просто очень странную тему, и пришлось задержать дыхание, чтобы не выдать своё возмущение сразу. Чтобы хотя бы его обдумать!

– С чего это твои? – сглотнула Влада и покосилась на одинокую папку на столе. Тоже чёрную. И вроде бы это обычная офисная расцветка, но вот именно сейчас такой неуместный выбор привлёк слишком много внимания.

Багдасаров, уловив её интерес, подтолкнул папку на край стола, предлагая ознакомиться. Влада присела и внимательно изучила первые несколько страниц. Удалось уловить суть. Да, конечно, что-то такое Керим и говорил…

Улыбка вышла кривой и совершенно неуместной. Бросив беглый взгляд на Багдасарова, Влада вернулась к документам и прочла условия, отметила для себя подготовленные платёжки и мысленно взвыла. Голова болела так, словно вздумала расколоться надвое, а ещё пульсировала горячей молнией то ото лба к затылку, то от одного уха к другому. У неё ничего не было… Если эти документы не подложные, то у неё, считай, ничего и не осталось!

Влада пятернёй расправила волосы, вытянула спину по струнке и глянула на Багдасарова без удовольствия. Папка была сдвинута в сторону.

– Я тебе не верю, – выдала она на одном дыхании, на что Багдасаров улыбнулся широко и как-то не в тему располагающе.

– Брось, мы же друзья… – покачал он головой так, будто это слово для него чего-то там значило. – Так уж вышло, – развёл руками.

Багдасаров снял-таки ноги со стола, но тут же выставил на нём локти, внушительно подался вперёд.

– У тебя нет ни единого повода тратить время на отцовский бизнес, – вдруг успокоившись и более или менее придя в себя, принялась Влада рассуждать. – Ты бы ещё чебуречную приобрёл! – хмыкнула она, чисто интуитивно понимая, что именно сейчас идёт по верному пути.

Багдасаров и не думал смущаться, но посматривал на Владу с хитрецой и неизменным удовольствием. Всё напускное раздражение с него как ветром сдуло.

– Скажем так… я был заинтересован, – крайне неопределённо проговорил он. Влада сильнее стиснула зубы. Выкрутился, конечно!

– Заинтересован в чём?

– Я очень не люблю тратить время на внезапные вопросы, которые можно было бы предусмотрительно решить заранее. Считай, что наша с тобой ситуация как раз из таких.

– Пока не очень понятно. Будь любезен… ещё точнее, – попросила она. Потому что знала: показывать Багдасарову зубы глупо. Год прошёл не зря, и теперь Влада усвоила: обычно за подобную дерзость он ломает их в крошку.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – предельно нагло и до невыносимого прямо заявил Юра.

Говорил и при этом смотрел в глаза, считывал реакцию. Растерянность в ответ была лишней, вполне хватило бы и гневной вспышки.

– Что ты ещё придумал? – с виду мирно рассмеялась Влада, но внутри уже всё подрывалось и вспыхивало: Багдасаров не шутил!

– И меня более чем устраивает вариант, при котором любой другой выход покажется тебе… – Багдасаров коротко улыбнулся. – Скажем так… нерациональным, – подобрал он подходящее слово.

Влада хмыкнула. Просто хмыкнула! Слов отчего-то не нашлось. Багдасаров отвлёкся на сообщение в мессенджере, а, прочитав его, продолжил. Он готов объясниться. Хотя слова ничего, по сути, не значили. Куда правильнее было выждать время, пока эмоции улягутся, и Влада начнёт соображать.

– Я не понимаю… – сдавленно прошептала она. Сдавленно… ведь напряжение было такой силы, что предъявить претензию Влада тупо не смогла!

«Не понимаешь – не проблема. Багдасарову не в лом объяснить!» – тут же сквозанула шальная мысль. Он и объяснил. Вполне доходчиво:

– Мы отлично ладили последний год. И в принципе неплохо друг друга узнали. У тебя очень, очень много секретов, но одно я понял: девочка ты серьёзная и ответственная. Бросаться словами не привыкла, и за своё держишься зубами.

Влада смотрела на него во все глаза и чувствовала, как расползающаяся растерянность буквально лишает сил. Она такого не ожидала. От Багдасарова – нет! Хотелось снова и снова растирать лицо, пытаясь прогнать наваждение или бред, что застыл перед глазами иллюзией. Останавливало то рациональное зёрнышко, что давно свербело внутри. Багдасаров – не Иса. Он не умеет делать ход просто так.

– Этот бизнес ты считала своим. Вполне заслуженно, хочу отметить. Керим даже не особо скрывал, что в основу развития вкладывал твои идеи. И такие идеи удивительны, учитывая условия, в которых выросла! – не преминул он похвалить. – Не было необходимости обращаться к тебе за советом, ты и сама с удовольствием вникала в процесс. Да, не углублялась в нюансы, не улавливала детали, но идея… – Багдасаров рассмеялся, обводя руками пространство. Необъятное. – Ты даже представить не можешь, сколько эти идеи стоят. Тебе просто недоставало знаний, чтобы развернуться на целое королевство.

– Юра, послушай… – примирительно улыбнулась она, но Багдасаров не позволил вклиниться. Да и ни о каком перемирии не было речи!

– Ты очень любишь свободу, малыш, и это правильно. И я вовсе не хотел, чтобы между нами состоялся подобный разговор…

– А чего ты хотел?! – не сдержалась Влада и всё же подскочила с места.

А впрочем, хватило взгляда, чтобы она вернулась за стол «переговоров». На взгляды Багдасаров сегодня был щедр и вкладывал в них столько эмоций и столько «живой» энергии, что Владу подколачивало от невозможности не подчиниться.

– Я хотел, чтобы ты немного повзрослела, – всё же ответил он на вопрос. Сухо, но вполне доступно.

Влада фыркнула, но желание снова подскочить на месте от несправедливости, подавила на корню. И всё ещё не оставляла надежды договориться.

– Сейчас ты протестуешь, и это вполне понятно, – смягчился Юра, оценив её своеобразный шаг навстречу.

Ну, ладно, это был не шаг! Но она хотя бы не отворачивалась и не «закрывалась», что тоже неплохо.

– В силу возраста и весьма своеобразного восприятия мира, могу предположить, что даже не понимаешь, откуда что взялось.

– Да ты прямо психолог! Диплом защитить не думал?

– Просто я хочу тебя понять. А делать больно не хочу.

– Что-то пошло не так, – зло улыбнулась Влада, нервно поддакивая весьма нелицеприятным выражениям, что крутились на языке.

– Сейчас ты из принципа будешь отрицать, что ни интереса, ни взаимного влечения не чувствовала.

– Принципы ни при чём! Я считала тебя другом! О каком ещё влечении речь?! – воскликнула она с искренней обидой, которую, как ни пыталась, а не сумела скрыть или проглотить.

– Всё от недостатка опыта, сладкая, – мерзко усмехнулся Юра, не желая ловить её недовольство. – Дружба – это несколько другое.

– Ну, отлично! Пока я с тобой дружила, ты примерялся, как залезть ко мне в трусы! А сейчас ситуация сложилась так удачно, что и дальше ждать, пока я созрею для дружеского секса, не придётся! Что ты там предлагал обсудить, я что-то не уловила?!

– Никакого дружеского секса, – пресёк Багдасаров варианты. Весьма жёстко пресёк. Владе стоило бы прикусить язык, но вместо этого она зло скрипела зубами.

– Ты издеваешься?! – никак не желала она успокаиваться и даже умудрилась продемонстрировать кулаки. Очень зря. У Багдасарова они были внушительнее, и о намёках уже никто не говорил.

– Не издеваюсь. Планирую. И менять свои планы не привык. Моё предложение максимально прозрачно. Я даю тебе всё, Влада. Причём, «всё» в моём понимании – это нечто большее, чем «всё» для тебя.

– Прости, видимо, до твоей щедрости я пока тоже не доросла! Сейчас ты умудрился это самое «всё» у меня отнять! «Всё» в любом понимании! – намеренно подчеркнула Влада.

– Только в случае, если ты вздумаешь упрямиться, – не согласился он. – Если, наконец, успокоишься, то ситуация не покажется критичной. Это будет брачный договор. Отцовский бизнес станет твоим сразу после заключения брака, все остальные плюшки и опции подключатся в процессе.

– Уточни, в процессе чего? Подозреваю, что послушания?! Или удовлетворения базовых потребностей будет достаточно?

– Это ты сейчас о чём? – совершенно искренне не уловил Багдасаров и оттого так по-дурацки хмурился! В душе Влада ликовала: сумела-таки загнать его в тупик!

– Это я про «сытно есть и сладко спать»!

Багдасаров вдруг рассмеялся, судя по лицу, что-то там припоминая. В азарте он даже облизнулся и почесал мизинцем угол брови.

– Спасибо, однажды имел удовольствие наблюдать, как ты пыталась заправить одеяло в пододеяльник, – насмеявшись вдоволь, соизволил пояснить он. – Мастерство придётся прокачать, – вздохнул, видимо, утомившись беседой с несговорчивой девчонкой. – И нет, это больше о взаимопонимании и уважении. Молчаливой покорности будет недостаточно. В эти игры я не играю.

– В таком случае, от твоего щедрого предложения мне придётся отказаться, – вставая, предельно вежливо и до приторности покладисто проговорила Влада. – И ты напрасно считал, будто что-то про меня понял. Вариант «в никуда» предпочтительнее, – осознанно кивнула она и решительно отступилась.

Рассчитывать, будто Багдасаров уступит, было глупо, но и рубить сплеча не хотелось. Потому решительный шаг был всего один, а в глубине… в глубине души, наверно… с рациональностью боролась надежда. Влада чувствовала, как эта самая надежда распирает и унизительно лезет на поверхность, как цепляется хрупкими крылышками за острую правду.

– Варианта «в никуда» нет, – процедил Багдасаров и припечатал взглядом исподлобья.

Влада застыла, а он кивком указал на окно.

«Подойти – не значит прогнуться»– отмахнулась она от подступающего к горлу упрямства. Влада пересекла кабинет и посмотрела вниз. В возмущении она оглянулась на Багдасарова, а тот криво ухмыльнулся.

– Нет, родная, твой любимый дядюшка явился вовсе не по моему приглашению, – заверил Юра, не одобряя приговор в её глазах. – Он тоже хочет урвать кусок. Жирный, как ты понимаешь.

Багдасаров игриво повёл глазами и приблизился к ней. Остановиться в шаге было разумно, хотя Влада косилась, ещё когда этих шагов оставалось пять.

– Просто дядя ещё не знает, что из всех «кусков» осталась только очаровательная сиротка, – смешливо прошептал он, явно пытаясь что-то внушить. – Ты ведь уже достаточно взрослая, чтобы уяснить: тейп сильнее одной, пусть даже очень смелой девочки. Здесь даже порог в восемнадцать лет ничего не решает. И сейчас настал тот самый момент, когда ты можешь снова поговорить со мной о предпочтениях.

Влада поторопилась отделаться от нависающего над плечом Багдасарова и вернуться за стол. Покоя не давала папка. Покрутив её в руках ещё, но так и не раскрыв, Влада швырнула документы на стол.

– Я не верю, что ты купил компанию! – заявила она и вскинула подбородок. Как тебе такое?

Багдасаров отбрил вызывающий взгляд и присел перед Владой прямо на стол. Почему она вдруг почувствовала себя неуютно, сказать наверняка было сложно. «Всё дело в дурацких намёках!» – отмахнулась она в итоге, но странное ощущение никуда не исчезло.

– С друзьями так не поступают. Толкать друзьям фуфло очень некрасиво, – склонив голову набок, улыбнулся Багдасаров.

– А ещё хочу проконсультироваться с юристами, – продолжила Влада мысль.

– Они всё подтвердят, – умилился он подобному заявлению. В ответ позволялось только скрипеть зубами.

– Значит, приглашу независимого специалиста со стороны!

– Упрямая, значит? – поддакнул Багдасаров каким-то своим мыслям и посмотрел на Владу сверху вниз.

Только неимоверным усилием воли ей удалось высидеть на месте и не заёрзать. Исключительно из упрямства Влада смотрела на мужчину в ответ. Смотрела и таяла. Вот только не от соблазна и, совершенно точно, не от желания покориться. Таких глупостей в голове не водилось. Но таяла её выдержка, таяла решимость. Всё изменилось. Как обычно с ним: по щелчку пальцев. И Влада вдруг почувствовала, осознала, что самообман сыграл в этом спектакле не последнюю роль. Ведь Юра-то особо своей волчьей натуры и не скрывал. Это ей было удобно водить его, как телка, на привязи. Ей было удобно использовать чужие знания, опыт, авторитет. Было удобно дразнить Керима.

А теперь вдруг стало неудобно! Потому что Багдасаров предъявил свои «хотелки». Причём, предъявил вполне справедливо! И уже давно называл её «своей», вроде как даже по праву. И не только по праву сильнейшего. Здесь было намешано слишком много всего, чтобы вот так просто взять и вычленить что-то конкретное. А что Влада оказалась не готова отвечать… так, это её проблемы!

Одномоментно и слишком остро она почувствовала его мужскую силу. Именно мужскую! Такую… вызывающую, острую, опасную! Почувствовала его габариты… Неужели Багдасаров всегда был таким огромным?.. Дурацкий вопрос засел в голове, и пришлось заново оценить притязательным взглядом и выдающийся рост, и ширину плеч и надёжные, сильные руки, что сейчас с демонстративной небрежностью упирались в столешницу позади. Ни стильный пиджак, ни узкий галстук не были способны скрыть мощную грудную клетку… А длинные, крепкие ноги в принципе не вписывались в её представления о том, кого ещё вчера считала другом.

Оказалось, что всё это время она общалась… не с живым человеком из плоти и крови, а только с его образом, который нарисовала в голове. Может, чтобы чувствовать себя в безопасности, может, вся её история – просто шутка воображения… И из всего общения, из прямого и непосредственного контакта Влада умудрялась вынести только пьянящую, на удивление лёгкую улыбку, озорной взгляд и ощутимое тепло. Такое… комфортное и жутко необходимое тепло!

Сейчас тепла не было. Остался только идущий на таран мужчина. Взрослый, самодостаточный, уверенный в себе. И даже запах… знакомый, практически родной запах изменился. Он стал ярче, он стал сильнее, и больше не окутывал мягкой пеленой, а бил прямо в нос какой-то животной энергетикой! Потому что сейчас с запахом одеколона смешался запах мужчины, неуловимый обонянию коктейль из гормонов, эмоций, ну и прямой агрессии, которая исходила от Багдасарова волнами. И волны были сопоставимы по размеру разве что с цунами. Они накрывали с головой, ударной силой толкали на дно и не позволяли вынырнуть. Так ему было удобнее «дожать».

– Ты… бегать не устала? – наигранно мягко улыбнулся он и совершенно небрежно коснулся её щеки указательным пальцем.

Влада отшатнулась, а Багдасаров рассмеялся. Снова мягко. Снова податливо.

– Пора приземляться, сладкая, – выдал он будто по секрету, а в тёмных глазах закручивались смертоносные воронки. Протестов Багдасаров не признавал.

– Я никогда и не бегала. Это ты что-то там себе нафантазировал… – возразила она. Правда, совершенно забыла вложить в голос вызов, а в тон упрёк.

Багдасаров шумно вздохнул, зачем-то посмотрел по сторонам, а затем всё же поджал губы. Расточать улыбки ему надоело, а терпеть встречное недовольство оказалось не по статусу.

– Что не так, милая? – прищурился он. Весьма агрессивно. – Или, дай угадаю… ты реально рассчитывала, что раз уж мы нашли общий язык, то сумеем выдерживать нейтралитет?

– Рассчитывала, что в случае разногласий ты поведёшь себя, как мужчина.

– Отлично! Надеюсь, я оправдал ожидания! – резко заключил Юра и вернулся на место во главе стола.

Пока Багдасаров видеть этого не мог, Влада обхватила свои плечи руками и основательно растёрла их.

– Твой ответ? – подвёл он черту.

Уже по тону стоило понять, что разговор будет длинным и неприятным. Трезвой оценке мешало разве что не успевшее остыть чувство защищённости. Рядом с Багдасаровым Влада всегда чувствовала себя защищённой. И потому сейчас безбожно тупила, не зная, как выкрутиться из плотного и душного кокона самообмана.

– Сделать выбор не так уж и сложно. «Правильный» выбор я имею в виду, – запоздало подчеркнул Багдасаров и уставился на Владу, но она явно не понимала предельно прозрачных намёков.

Он склонил голову набок и уступчиво растянул губы в имитации улыбки.

– Ты просто пойми: глупо из обычного упрямства терять готовый бизнес. Глупо плыть против течения, когда силы на исходе.

– Ты действительно считаешь, что меня сейчас заботит бизнес?

– Не бизнес, нет. Но именно сейчас тебе особенно важно чувствовать опору под ногами. А материальное благополучие – неплохая основа, и она часто играет роль реальной подушки безопасности. Потому, да, бизнес – это важно.

– Если тебе ничего, кроме уговоров, в голову не приходит, то я, пожалуй, пойду.

– Влада… – твёрдо постукивая пальцами по полированной столешнице, Багдасаров недовольно хмурился, но она не хотела замечать ни чересчур вальяжной позы, ни тона, который заставлял присесть, спрятав голову, а ещё лучше, прогнуться.

– И документы, с твоего позволения, всё же прихвачу. Ну, чтобы уж точно без обмана!

Багдасаров посмотрел так, будто успел забыть о папке с заветными подписями. Опомнившись, кисло скривился.

– Документы – туфта! – довольно резко признал он и скомкано улыбнулся.

Глава 13

– Чего ты хочешь?

– Убедить в том, что всё это мне,

действительно, нужно, будет достаточным.

– Издеваешься?

– Да.

Пауза была эффектной. Кусочки паззла никак не желали собираться в целостную картинку, но требовалось что-то ответить. Взяв всего секундную паузу, Влада озадаченно кивнула.

– Мутные схемы – папочкино всё, но это… – Папка всё же оказалась в её руках. – Даже для него это слишком.

– Никогда не верь на слово! – наставнически напомнил Багдасаров и подобрался. Владе стало как-то смешно.

Прессуя и выколачивая из неё покорность, он всё равно умудрялся вложить в бестолковую голову полезные знания. И выдать «сахарок» за их грамотное использование.

– Молодец, что не растерялась! – Прозвучала совершенно неуместная похвала.

– Просто «молодец», и всё? А что за дурацкие подкаты, не объяснишь? – осторожно и крайне деликатно поинтересовалась Влада, но Багдасаров в ответ только хмыкнул и покачал головой. Уже привычно за сегодня, покачал неодобрительно.

– Никаких подкатов, малыш, – практически скорбно заявил он и встал. Сделав уверенный шаг, расправил плечи, фактически готовясь принять удар. – И на моё предложение стоит ответить «да».

Багдасаров не развёл руками и не вспомнил подмигнуть. И вообще, демонстрировал какую-то совершенно новую, незнакомую Владе личность. Ту самую личность, которая неплохо умеет давить, душить, топтать, но совершенно не способна договариваться. Опция отключена за ненадобностью.

На её упрямое противостояние Багдасаров ядовито скалился. Его ладони были спрятаны в карманах брюк и отчётливо напрягались, то сжимаясь в твёрдые кулаки, то ослабляя их. А ещё он совершенно точно рассчитывал на положительный ответ.

Интуиция подсказывала, что и фейковый договор, и даже «любимый» дядя были только для разминки. А реальный ультиматум всё ещё оставался не озвучен. И Влада ясно уловила, что именно этим самым ультиматумом и поигрывает Багдасаров в карманах брюк.

Она подняла глаза и совершенно растерянно моргнула: ну, конечно! Этого понимания он от неё и ждал! И именно сейчас смаковал его, глядя на Владу с каким-то безумным удовлетворением. А ещё впитывал внезапную растерянность, пил её жадными глотками.

Багдасаров сделал несколько шагов, чтобы в итоге остановиться в метре от Влады. Небрежным и совершенно лишённым нежности жестом отправил за ухо светлую прядь.

– Мой малыш, наконец, включил мозг! – с торжественной похвалой объявил он.

В этот раз Влада не отшатнулась и никоим образом не продемонстрировала недовольство. Стояла истуканом, позволяя над собой потешаться.

– Я не слышу твоего «да», – выдохнул Багдасаров, явно наслаждаясь даже такой вот сомнительной близостью. – Не тупи, котёнок! – неожиданно зло и несдержанно выдохнул он и схватил Владу ладонью за затылок. Сдавил его, причиняя… конечно, не боль, нет… но ощутимый дискомфорт.

Вероятно, решать вопросы физическим давлением белоручка-Багдасаров был не приучен, потому практически сразу её отпустил и устремился к шкафу, в котором, – он точно знал, – припрятан алкоголь. Сделав нетерпеливый глоток прямо из бутылки, Юра с отвращением поморщился.

– Керим зажал на нормальный коньяк? – удивился он, присматриваясь к хорошо знакомой импортной этикетке.

Глотать снова не решился, только поднёс бутылку к носу, чтобы вдохнуть аромат, но, очевидно резко отшатнувшись, только коротко хохотнул.

– Палево! – заключил не в меру довольно и устроил ладонь в области желудка – прислушался к ощущениям.

– Жить будешь, – подсказала Влада, борясь с желанием, точно как и Багдасаров, приложиться к крепкому алкоголю.

Оценив шутку, Юра подобрел и вернулся к столу. Свой телефон, что до этого скучал в стороне, он задумчиво повертел в руках, как вдруг взгляд заострился, а умная мысль таки нашла своё место.

– Знаешь, мне всегда казалось, что шантаж – чисто женская привилегия, – поделился он наблюдениями, пока что-то выискивал среди многочисленных файлов. – Я рассчитывал, что нам всё же удастся договориться. В конце концов, чем я тебя так напряг? – рассуждал он, словно в разговоре с самим собой.

Обнаружив то, что искал, Багдасаров посмотрел на Владу без всех этих спецэффектов, вызовов, насмешек.

– Уверенное «да» уже сформировалось в твоей светлой голове? – спросил он, казалось, в последний раз, и, отыскав ответ в непроницаемом взгляде, по-дурацки пожал плечами. – Ну и зря! – заключил с какой-то особой интонацией. Уже не смакуя, а будто окончательно разочаровавшись.

Свой телефон Багдасаров буквально силой втолкнул в руки Влады и на запуск видео тоже нажал сам. Она только задержала дыхание и безмозгло пялилась в экран. Досмотрев отрывок до конца, обернулась через левое плечо, чтобы глянуть под потолок. Туда, где среди вечно-зелёных алоэ хитрый Багдасаров умудрился спрятать камеру.

В итоге повернувшись в ту сторону всем корпусом, Влада не заметила, как Юра приблизился сзади. Точнее, она не хотела этого замечать. Стиснула зубы и вернула телефон, на котором сохранилась запись её последнего разговора с отцом. Последнего…

– Керим подозрительно притих… – Раздалось за спиной, и Влада вздрогнула от неожиданности.

Багдасаров этого будто бы ждал, а потому едва ощутимо придержал за локоток.

– Мне очень не хотелось упустить момент, когда он вздумает соскочить.

– Не упустил? – полуобернулась Влада, и её виска тут же коснулось тёплое дыхание.

– Нет. Он не собирался продавать бизнес мне. И в свои планы посвящать не собирался тоже. Свалить по-тихому показалось ему умнее. Керим нашёл кого-то из своих, договорился, и даже вполне разумно разрулил вопросы с возможными рисками. В планах было свалить на побережье и не отсвечивать на родине лет двадцать, так точно.

Влада всё это знала, но продолжала слушать Багдасарова с особенным трепетом.

– Папочка успел поделиться с тобой радостной новостью о долгожданном наследнике? – усмехнулся он и жадно втянул в себя её запах. – Подозреваю, не сильно-то ты и обрадовалась…

– Вообще не обрадовалась, – вполне адекватно кивнула Влада, пока Багдасаров пристально рассматривал её вблизи.

Она едва ни физически ощущала это навязчивое внимание, но стояла, вытянувшись, как по струнке, не смея отмахнуться или сдвинуться с места. Его близкое присутствие давило на сознание, выкручивало, выжимало последние силы. Оно испытывало на прочность снова и снова.

Багдасаров насмотрелся достаточно и уверенно коснулся её щеки. Просто касания показалось мало и он, игнорируя острые грани того самого терпения, изловчился и обвёл подушечкой указательного пальца приоткрытые губы. Медленно, дразня, по контуру.

– Эмоции… – вздохнул Багдасаров. – Именно они превращают здравомыслящего человека в марионетку. Твои эмоции горячие, острые, сочные… Как изысканное блюдо. Они такие искренние и оттого особенно опасные.

Даже сейчас он словно смаковал. И те самые упомянутые эмоции, и выдержку, и даже лёгкую невольную дрожь.

– Конечно, ты не обрадовалась и, конечно, высказала всё, что думала о его инстинкте размножения. У старика просто не выдержало сердце, – рассмеялся Багдасаров, будто вёл разговоры о погоде. – Таким будет заключение эксперта, – добавил он уже не так весело и точно не так беззаботно.

Телефон известил о сообщении, напоминая о себе, как о невольном свидетеле. Очень вовремя напоминая, надо заметить… Багдасаров тут же подобрался и отбросил шутки в сторону.

– Запись, которую ты смотрела только что, может кардинально сменить полярность поставленного вопроса. И из бытового несчастного случая дело переквалифицируют в… скажем… в непреднамеренное убийство. Или неоказание помощи. Или умышленное причинение вреда здоровью, повлекшее за собой смерть. Хотя тут уже как следователь повернёт. А повернуть он может, не сомневайся.

Багдасаров замолчал, давая время осознать, понять, услышать.

– Глупенькая секретарша вдруг вспомнит, что ты просила её не заходить… и вот уже за тобой тянется не просто ниточка, а внушительная сеть, сотканная из преступления и, соответственно, наказания. Это будет реальный срок. А такое любимое тобой слово «свобода» мелькнёт на горизонте лет через пять-семь, – жёстко процедил он.

Влада даже дышала через раз, будто погрузившись в транс. Возразить было нечего.

– Ты выйдешь, – продолжил Багдасаров, едва уловимо касаясь губами завитка её уха. – Будешь уже не так свежа, но, не сомневаюсь, по-прежнему прекрасна. Сломать тебя не так уж и просто… Не то, что вскрыть…

Прозвучало грубо. Обычно Багдасаров не позволял себе жаргон. Но сегодня можно. Сегодня – для дела.

– Ну а как иначе? Такая сладкая девочка… Кум на зоне слюной изойдёт.

Влада отвернулась в сторону, не позволяя себя касаться, но Багдасаров только с готовностью поддакнул.

– Просто так ты, конечно, не дашься. Едва ли тебя испугают лишения. Подозреваю, что и карцер мало впечатлит. С твоей-то закалкой… Но в любом случае остаётся ещё один, безотказный вариант. Будет больно и появится неизменное желание убивать. Вот такая несправедливость.

После жестоких слов последовала новая порция времени на раздумья. Чтобы Влада прониклась, чтобы прочувствовала.

– Не уверен, что желаю тебе подобной участи. И очень сомневаюсь, что для тебя такая свобода… «предпочтительнее», – намеренно выделил Багдасаров слово, которое Влада так необдуманно бросила ещё в начале разговора. – Как, сладкая, тебе всё ещё кажется, что выбор плюнуть в рожу и уйти, гордо вскинув голову, так уж очевиден?

– А ты не боишься? – прошептала Влада, снова почувствовав мягкие губы, прокладывающие дорожку от мочки уха к уголку рта. – Не такой уж Керим и старик. Всего лет на семь старше тебя?..

– За моё сердце не беспокойся. С ним всё в порядке… – мягко рассмеялся Багдасаров и перехватил Владу поперёк груди, прижался губами к макушке.

Прошла секунда, другая, третья, а он всё так же стоял и, кажется, даже закрыл глаза. Влада свои, так, точно закрыла. Она понимала, что сказанное только что, не столько для устрашения, сколько для очевидности выбора.

– Прости, я не хотел делать тебе больно, – заботливо прошептал Юра. – Не хотел принуждать, не хотел загонять в угол. Нам не хватило совсем немного времени. Не хватило совсем немного терпения.

– А кому-то не хватило ещё и совести… – с горечью в голосе поддакнула Влада, но её ход не был засчитан.

Багдасаров выжидал, и пришлось пояснить:

– Однажды ты сказал, что не претендуешь. Ни на свободу, ни на внимание.

– Врал! – Рассмеялся Юра очередному приступу упрямства. – Впрочем, как и всегда, – добавил, едва ли сожалея о методах и манере ведения игры.

– Я так не умею, – с досадой признала Влада.

– Не сомневаюсь, но… чёрт, малыш… так ничего мне и не ответишь? – абсолютно искренне удивился он, будто не веря, что тут в принципе есть, над чем думать.

– Я согласна, – произнесла Влада и удивилась, насколько легко слова слетели с губ.

Багдасаров рассмеялся. Мягко, одобрительно и будто с похвалой. С такой… вызывающей похвалой.

– Видимо, я слишком стар для подобных частот. Ты могла бы сказать это громче? – провокационно зашептал он.

– Я согласна, – повторила Влада твёрже.

Багдасаров молчал. Казалось, слишком долго. А у неё стучало сердце. Стучало в висках, прямо в горле!.. А вовсе не там, где ему положено.

Багдасаров прижался щекой к её щеке, и Влада вздрогнула, полностью сосредоточившись на собственных ощущениях.

– Ты уверена, что эти слова нужно произносить, стоя ко мне спиной? – зашептал он, завораживая хриплым голосом. С чего бы он охрип?..

Для неопытной в ТАКИХ подкатах Влады, это было слишком интимно. И касания, и волнующий шёпот, и ощущение мощного, но всё же инородного тепла рядом. Ноги показались ватными, а она сама себе страшно неловкой. Багдасаров требовал действия. И, казалось бы… его приказы были унизительными, но думала Влада совершенно о другом. О том, чтобы голос не дрожал от волнения, а проклятый румянец смущения не заливал бледные от напряжения щёки.

Обернувшись, развернувшись всем корпусом, она вдруг растерялась окончательно. Смотреть в глаза Багдасарова было будто непривычно. Сейчас от мужчины исходила совсем другая энергия. Незнакомая, опасная. Вот только поплакаться больше некому – единственный союзник выступил против неё. Багдасаров больше не был просто другом, старшим товарищем, наставником. Но в какой момент вдруг перестал им быть и стал для неё мужчиной? Взрослым, опытным, жёстким… заинтересованным… И у Влады не то, что слова, а даже мысли в голове запинались и путались.

Смешанные чувства вдруг разозлили. И такой внимательный, замерший в ожидании признания Багдасаров, тоже! Но больше всего, конечно, злила сама ситуация. Владе, наконец, удалось собраться, и излишне громко, а, может, даже резко произнести:

– Я согласна.

Всего на миг в его глазах мелькнуло что-то незнакомое. «Неужели облегчение?» – удивилась Влада, но Багдасаров был не из тех, кто позволит считывать и анализировать собственные эмоции. С него слетела маска чуткости, а взволнованно задерживать дыхание оказалось и вовсе ни к чему. Широкая уверенная улыбка свидетельствовала против него и стала доказательством ликования и триумфа. Ожидаемого триумфа, разумеется.

Так ничего и не сказав в ответ, Багдасаров вдруг засобирался. Телефон он отправил во внутренний карман пиджака, а злосчастную папку в урну. Перекинув через локоть пальто, он остановился напротив Влады и вызывающе вскинул подбородок. Если бы сейчас повторил своё фирменное «молодец», она бы ничуть не удивилась.

А впрочем, раздумывая над этим, Влада оказалась не так уж и далека от истины. Как-то неумело скрывая подрывающее его веселье, Багдасаров разглядывал её с совсем другим настроем. Теперь – как свою вещь. Неприятно, но не смертельно.

– Я согласна! – повторила Влада четвёртый раз, и сдержать довольную улыбку Багдасаров просто не смог.

– Ну, отлично! – едва ли не отмахнулся он и демонстративно незаинтересованно качнулся с пятки на носок и обратно.

Влада бросила на мужчину опасливый взгляд: что задумал?

– Теперь осталось только уговорить меня! – объявил Багдасаров и, прицениваясь, скривил губы. – Я так долго тебя облизывал, крошка, что, кажется, просто растерял интерес! Твоя сегодняшняя непробиваемость подпортила статистику. Давай, малыш, не тушуйся, – подмигнул он и ободряюще хлопнул Владу по плечу.

– Чего ты добиваешься? – выдохнула она, не зная, как на всё это реагировать.

Багдасаров, примеряясь к собственным желаниям, игриво нахмурился.

– Убедить в том, что всё это мне, действительно, нужно, будет достаточным, – заключил он в итоге и победно рассмеялся. А, уходя, не забыл строго предупредить: – С признательной речью не затягивай.

– Издеваешься? – выдохнула Влада, в принципе плохо соображая, что происходит. Багдасаров юлить и изворачиваться не стал, вполне осознанно кивнул.

– Да, – просто признался он. – Так что советую приложить максимум усилий.

И ведь сказал таким тоном, что Влада уяснила: ползать на коленях всё же придётся. Багдасаров, довольный собой, подмигнул ей на прощание и ушёл, а Влада так и осталась дожёвывать свои проблемы.

– Вот и сходила замуж, – небрежно буркнула она и зло пнула стоящий неподалёку стул. – Урод! – рыкнула и буквально выбежала из кабинета.

На воздух, на простор! «На свободу» – хотелось добавить, да вот только свободы больше не было. И ведь дело даже не в том, что Багдасаров грозился упрятать её в тюрьму! Больше бесило понимание, что без Юры ей в принципе не вырваться из вязкого болота, в котором Влада вздумала искупаться с головой.

И что идти на поклон придётся, она даже не сомневалась. Можно было бесконечно фыркать и хмыкать, мстительно щуриться и напряжённо кивать, вот только проблему это не решит! Но самое обидное заключалось в том, что Багдасаров… он всё понимал. «Понимал и пользовался!» – взревел внутренний протест. «Понимал и наступал на горло…» – уныло простонало сознание.

Топтаться на пожарной лестнице между этажами было не лучшей идеей. На Владу уже бросали заинтересованные взгляды курильщики, что выскакивали из офисов и, путая следы, поднимались на пару пролётов вверх. Не дожидаясь, пока, включаясь в охоту, предложат сигаретку и ей, Влада нехотя побрела вниз. Получить от Багдасарова по губам за подобное баловство было вполне реально. А Влада была не из тех, кто считал: «Подумаешь… одним камнем на шее больше, одним меньше…» Ей нужно было выплыть. Без вариантов.

Глава 14

– Не можешь оставить хорошее впечатление –

оставь незабываемое!

После меня – вот такое!

Протаскавшись по городу до позднего вечера, Влада всё же явилась к месту казни, чтобы потом ещё час стоять под окнами дома Багдасарова и уговаривать себя войти. Но вдруг выяснилось, что на это у неё недостаёт никакого благоразумия.

Она успела раз сто пожалеть, что в пиковый момент прошла мимо бара и не накатила для храбрости – там постоянным клиентам наливали в долг. Да и обещанной речи, собственно, не подготовила. Сдались Багдасарову её речи в принципе! И вся его бравада – не больше, чем тест на вшивость. Если Влада опустится до унизительного упрашивания, то грош ей цена. Ну а если Багдасаров в уговорах, действительно, нуждается, то придётся испытать его сердце на прочность уже в ближайшее время.

Руки и ноги успели задубеть от сырого февральского холода, а желания сдвинуться с места так и не прибавилось. Из подъезда выбрался запоздалый собачник с питомцем. Что-то мелкое и юркое рвануло прямо к Владе и зашлось визгливым лаем.

– Какой же ты шумный! – отстучала она зубами. Вот тогда окончательно почувствовала, как холод сковал тело, и всё же сделала первый несмелый шаг.

В квартиру Влада поднималась по лестнице. Из принципа. Если бы ей выдали тяжеленный камень, который нужно катить вверх, было бы ещё лучше! Тогда был шанс почувствовать усталость, тяжесть в онемевших конечностях, выгнать из тела мерзкий озноб. И всё это лучше, чем стучать перед Багдасаровым зубами, заикаться и трястись, по крупицам выжимая из него жалость. Всё это лучше! Вот только подходящего камня поблизости не нашлось.

Дрожь в теле одолела на границе девятого и десятого этажей. Идти дальше Влада просто не могла, а потому села, прижавшись спиной к закрытой экраном батарее и крепко зажмурилась. Из-за двери одной из квартир тут же выглянула бдительная старушка, обозвала Владу наркоманкой и советовала свалить, пока не приехала полиция. Интересно, чем ей не угодила охрана с дубинками и шокерами, что встречала жильцов на входе? Уж они бы справились куда быстрее. А ещё интересней было, откуда вообще в доме высокой культуры… и достатка… берутся такие вот бдительные старушки.

Буквально соскребая остатки сил, Влада встала и, цепко схватившись за перила, сумела-таки поднять своё тело на пару недостающих этажей. И вдруг показалось, что камень… тот самый, неподъёмный… что он всё же висел у неё за плечами. И вместо того, чтобы катить, Влада выбрала тянуть его за собой.

Что лучше: воспользоваться ключами или нажать на кнопку квартирного домофона, она определялась долго. Порог, который много раз перепрыгивала легко и непринуждённо, вдруг показался неприступной крепостью, но и это препятствие преодолеть всё же пришлось.

Войдя, Влада услышала негромкую расслабляющую музыку, стеклянный звон и женский смех. Она не стала швырять тяжёлую связку, извещая о своём появлении, а аккуратно вернула её в глубокий карман. После выглянула и поджала губы: Багдасаров, как всегда, развлекался с тёлкой! Прежде подобное веселье она обрывала, не особо заботясь об интересах хозяина гостеприимного дома. Нечасто, конечно, и только в случае, если это были предварительные ласки. А в моменты, когда Багдасаров драл их, как кошек, до визга и хрипов, Влада предпочитала удаляться незамеченной. И после не появлялась ещё день, два, три…

С головой накрывало смущение, да и неловкость не позволяла так же непринуждённо смотреть Багдасарову в глаза. Потом отпускало.

Сейчас Влада смотрела вовсе не на обнажённую девицу, что крутилась перед мужчиной, как барашек на вертеле… демонстрируя самые румяные, самые аппетитные места. Мягко, томно, эротично… Она умела доставлять удовольствие, даже не касаясь. Но нет… Влада смотрела не на неё, а на напряжённого, как струна, Багдасарова. Ведь девица беспокоила его в последнюю очередь. У него был пустой взгляд, безразличное лицо и совершенно отстранённая поза.

«Он ждёт!» – созрела догадка. Ждёт и бесится, потому что своенравная Влада может выкинуть что угодно! И почему-то неожиданный факт коснулся не только мозга, но и души. Коснулся и отогрел. «Созреть» мешала выгибающаяся перед Багдасаровым мадам. Её позы становились откровеннее, а движения давно стали вызывающими. Она опустилась перед мужчиной на колени, провела ладонями по его широко расставленным бёдрам.

Вскипела ревность. Она была знакома Владе и прежде, но именно сейчас, когда Багдасаров посмел предъявить ей какие-то претензии, когда замахнулся на свободу и право выбора… В общем, стоять и подпирать дверной косяк и дальше Влада себе просто не позволила. В конце концов, у неё есть гордость. Может быть, даже в избытке. Может быть, только гордость у неё и осталась.

Вытащив из кармана ключи и со всей дури швырнув их на стеклянную полку, Влада заявила о себе во всеуслышание. Девица вздрогнула, подскочила и принялась суетливо прикрывать ладонями то «сделанные» сиськи, то теперь уже неуместно оголённые низы. Багдасаров полоснул Владу острым взглядом, от которого хотелось рассыпаться осколками, ну, или развеяться облачком пыли. Претензии у него накопились, одним словом.

– Я пришла, – сообщила Влада будничным тоном и сделала вид, что ей плевать на любые острые взгляды.

Без слов, простым жестом Багдасаров дал девице указание исчезнуть. «Значит, эскорт» – отметила Влада для себя. С постоянными любовницами он вёл себя иначе. И к счёту за ночь приходилось накидывать за свалившееся на голову «неудобство». Да, именно так однажды назвала Владу его… кто?.. «Старшая любовница» – будет достаточно уместно?.. Раз уж к своему впечатляющему возрасту обзавестись женой-другой Багдасаров как-то и не успел.

В общем, сегодняшняя красотка живо сгребла своё платье и выскочила в прихожую, банально забыв про колготки. Ведь если Багдасаров сказал: «Пошла вон», можно было выскакивать и без платья, так он порой при этом выглядел.

Сама Влада быстрым… резким… ну, и решительным шагом пересекла гостиную и скрылась за дверью хозяйской спальни. Потому что именно там находилась ванная комната, в которую подавляющему большинству девиц путь заказан. Ну и как бонус для Влады: риск подцепить какую заразу был минимален. Безопасность в приоритете.

Она врубила воду, чтобы наполнить ванную, а сама, не теряя времени, встала под душ. Кафель практически сразу покрылся паром, вокруг стало влажно и тепло.

Багдасаров явился минут через десять. Ванная к тому моменту наполнилась, а пышная пена спрятала так и не отогревшуюся Владу до самого подбородка. Мужчина успел усмирить своё недовольство и больше стрелы взглядом не метал.

Приблизившись, он присел на бортик ванной и опустил ладонь в воду. Влада бросила все силы, чтобы не шарахнуться в сторону, ведь боялась, что он вздумает вцепиться в её колено. Но Багдасаров только вскинул брови, оценивая зашкаливающую температуру воды. И если до этого испариной был покрыл только лоб Влады, то теперь, казалось, вспотел ещё и мозг! А на будущее она дала себе совет не торопиться с выводами. Почему-то выглядеть глупо хотелось меньше всего. «На равных» Владе нравилось больше, но кто её теперь спросит?..

– Если бы ты не явилась сама, мне пришлось бы спуститься, – вдруг сказал Багдасаров.

Такого она не ожидала точно, а потому, схватившись пальцами за бортик ванной, несдержанно подалась вперёд. Пена только облизнулась, выпустив из объятий и острые плечи, и изящные ключицы.

– Ты знал, что я стою во дворе? – задохнулась Влада каким-то мутным подозрением.

Багдасаров не ответил сразу. Он улыбнулся, как-то глупо ткнул пальцем в её плечо, заставляя вернуться в объятия пены. Только тогда Влада и опомнилась, что в её напряжённой позе под рыхлым слоем белого «покрывала» совсем скоро он мог бы разглядеть вызывающе яркие соски.

Юра в это время плавно и не по-мужски изящно спустился с бортика и сел так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Чуть подался вперёд.

– Я тебя чувствовал, – произнёс он каким-то… горьким шёпотом и криво улыбнулся.

Ответа от Влады не требовалось. Как не требовалось и эмоций, и взволнованных вздохов. Багдасаров просто ушёл, а она до невозможного долго смотрела на закрывшуюся за мужчиной дверь. Внутри стало очень горячо, но, кажется, вода в ванной тут была абсолютно ни при чём.

Чтобы решиться и выйти, понадобилось ещё около получаса. Влада всё оттягивала момент, ожидая, что Багдасаров не выдержит и прикажет прийти. Но он не приказывал. Он ждал. А то, что она это понимала, говорило лишь об одном: процесс воспитания и «огранки» идёт очень хорошо.

Потуже затянув пояс халата, Влада решительно открыла дверь, но в спальне Багдасрова не оказалось. Ожидания, что он встретит её в предельно раскрепощённой позе и с блудливым взглядом, к счастью, не оправдались. Пора бы уже избавиться от назойливой мысли, будто предел его мечтаний – тупо оказаться у Влады между ног. При достаточной силе желания он мог бы позволить себе такой фокус и прежде. Выходит, желал недостаточно сильно или желал совсем не того. «Не привык размениваться по мелочам» – хмыкнула Влада самой себе и направилась в гостиную. Багдасаров валялся на любимом диване и оказался не на шутку удивлён, увидев её перед собой.

– Что-то ты быстро, – тут же пояснил он свою реакцию.

Влада недоумённо развела руками.

– Наверно, недостаточно сильно испачкалась.

– Допустим, – взяв совсем небольшую паузу, кивнул Багдасаров. – И для разговора, выходит, созрела? – «уколол» он, верно разгадав её мандраж до этого. – Будет интересно послушать. А то, извини, твоего яркого и вызывающего «я пришла», откровенно говоря, недостаточно. Не скрою: надеюсь, речь будет столь же эффектной.

– Речи не будет, – заявила Влада.

Она присела на недавнее приобретение Багдасарова – кофейный столик из закалённого стекла на изящных кованых ножках.

– Ты всё равно женишься на мне. Это уже в плане. Подозреваю, что достаточно давно.

– Настолько давно, что я успел привыкнуть к этой мысли! – обрадовался Багдасаров взаимопониманию. – И если сразу странные идеи даже пугали, то сейчас осталось щекочущее предвкушение, – поделился он впечатлениями.

– Женишься, потому что тебе интересно, – поддакнула Влада, неторопливо перекладывая эмоции на слова. Так непривычно и опасно откровенно. – Потому что жаждешь удивляться, – грустно улыбнулась она. – А ещё потому, что все эти идеальные красотки со своей продажной любовью тупо приелись.

– Откровенная пошлость приелась, – подхватил Багдасаров мысль.

– Доступность приелась тоже! – сверкнула Влада глазами.

– И я очень рассчитываю, что ты не разочаруешь. По всем пунктам, – довольно усмехнулся он и огладил ладонью колючий подбородок.

– Конечно, нет! – как-то легко, без надуманной обречённости в голосе, выдала Влада. – Тебе ведь так нравится делать меня послушной.

– Ты не поддаёшься, – совершенно открыто рассмеялся Багдасаров. Владе смешно не было.

– А ты сейчас используешь грубую лесть, чтобы усыпить бдительность…

– Обожаю тебя! – восхищённо проговорил он, но такое обращение пришлось Владе не по вкусу.

– Все эти подробности мне неинтересны… Это ты играешь, забавляешься, что-то там себе фантазируешь. А я так живу.

– Влада, не грузи, – предупредил Багдасаров. – Ты относишься к ситуации слишком критично. В реале всё не так плохо, как ты успела себя накрутить!

– Ты передумал жениться? – тут же подхватила она, но Багдасаров в ответ только напрягся.

– Нет, – как-то скомкано открестился он. – Тут без вариантов. Я всё решил. Но не относись к этому событию так, будто жизнь вдруг оборвалась.

– Серьёзно считаешь справиться с моей жизнью лучше меня самой?!

Влада взвилась, а Багдасаров подобрался и придавил её взглядом.

– Я серьёзно считаю, что ты перегибаешь и выделываешься из принципа.

Она хищно улыбнулась:

– Не можешь оставить хорошее впечатление – оставь незабываемое! После меня – вот такое!

– Даже интересно, какое впечатление оставляю я?

Багдасаров напряжённо склонил голову набок, но Влада не ответила. Только подтянула ворот халата к подбородку.