Священный цветок

Пролог

Девушка, переброшенная через плечо, брыкалась и шипела, как рассерженная кошка. Руки были связаны, и она молотила ими по спине молодого мужчины.

Ночь была лунной, теплой и наполненной ароматами цветущих деревьев.

– Милая, лучше успокойся.

– Тебе сейчас покажу, какая я милая. Ну-ка быстро поставь меня на место! Поставь на землю, кому говорю.

Его товарищи по отряду лишь весело рассмеялись.

– А девчонка-то привыкла командовать! Мир, поставь её, посмотрим, насколько она милая, – пробасил крупный мужчина в такой же маске на лице, что и у остальных.

Девушка на мгновение притихла.

– Мир? Какое интересное имя для того, кто утаскивает послушниц из храма!

Мужчина кисло скривился под маской.

Пленница тонко почувствовала это движение.

– Разбойник! Наёмник! Как можно так низко пасть?

Девушка начала ерзать, потихоньку скатываясь с плеча, и чтобы она совсем не упала, Дамиру пришлось поддержать её за бедра.

Пленница замерла.

– Постыдись, несчастный, я послушница при монастыре! Своими руками ты оскверняешь нашего создателя!

– Я уже жалею, что не завязал тебе рот.

– Только попробуй!

Дамир скинул свою ношу в кусты и принялся рыться в кармане, достал какую-то потрепанную ветошь, неизвестно где побывавшую, и демонстративно ее расправил, чтобы девушка смогла оценить перспективы.

Перевел задумчивый взгляд с тряпки на девушку, потом обратно.

– Или все-таки ты помолчишь, и мы отправимся в путь?

Послушница разгневано сверкнула глазами.

– Я и не собиралась кричать.

– Только заболтать нас до смерти.

– Я лишь попросила поставить меня на землю.

– Попросила? Я что-то не расслышал должно быть. А ты, Ансгар? – обратился к здоровяку.

– Эмм… ну не то чтобы.

– Такеши?

Невысокий парень прислушался к звукам в ночи и хмыкнул:

– Скорее это был приказ.

– Требование, – подхватил Ансгар.

– Ультиматум.

– Претензия.

– Категорический императив.

На это Ансгар втянул воздух и замахал рукой:

– Уф, Такеши, это опять твои книжки?

– Никогда еще чтение не было недостатком.

– Я все равно тебя переспорю.

– Когда-нибудь, но не сегодня.

– Вот и мне так показалось, – продолжил Дамир, перебивая друзей. – Так что, сама понимаешь, в твоих словах было все выше сказанное, кроме просьбы.

Дамир поддержал девушку за локоть и та, выбралась из кустов.

– Сам понимаешь, – послушница передразнила своего похитителя, – что девушка, на которую нападают ночью в своей кровати, самое малое на что способна – так это на просьбу.

– Ты явно не знаешь, на что способны люди в подобных ситуациях. Кстати, ты действительно сильно спокойна для человека, которого похитили.

Девушка шагала рядом, не стараясь сбежать или закричать. Это было, ну… подозрительно.

– Матушке-настоятельнице было видение, что мне придется отправиться в путь. Я готовилась к путешествию уже месяц.

Когда матушка поведала об этом, Ясмине потребовалось вся выдержка и стойкость. Девушке выросшей в горах, среди любящих и заботившихся о ней людях, которую растили со знанием о ее великой миссии, сказали, что она и цветок скоро покинут храм. И что в храме через год появится новая Хранительница. А это значит, что прежней Хранительницы не станет.

– Ты покинешь нас, Ясмина – Хранительница Священного Цветка, я вижу, к нам едут воины.

– Нет, матушка, нет, – Ясмина рыдала на коленях слепой настоятельницы.

– Да, Ясмина, не забывай, что мы проводники Великой Воли, и не нам решать.

– Но как же, я не могу вас оставить, не могу.

– Конечно, можешь, Хранительница. Твой путь только начинается.

– Но, а вы? Как же вы? Я вас еще увижу?

– На все Великая Воля, но … – на лице ее проступила печаль, и она погладила Ясмину по голове, как это и бывало раньше, успокаивая и убаюкивая.

– Что, матушка? Договаривайте.

– Через год, когда вновь зацветут деревья, у нас появится новая Хранительница.

Девушка вынырнула из воспоминаний и чуть не споткнулась о камень.

– Очень неудобно держать равновесие, когда у тебя стянуты руки. Развяжи.

Дамир обратил внимание на девушку и лишь скептически поднял бровь.

– Развяжи… – он демонстративно крутил кистью, призывая пленницу продолжить.

Ясмина закатила глаза и фыркнула.

– Развяжи, пожалуйста.

– Конечно, милая. Не могу устоять, когда очаровательные девушки так трогательно меня просят.

Сталь сверкнула в его руках, девушка лишь почувствовала, как веревки спали к ее ногам.

Потирая руки, Ясмина наконец смогла более тщательно рассмотреть своих похитителей.

Все одеты в черную удобную одежду, в полумасках наемников. Здоровяк Ансгар идет чуть позади невысокого Такеши, продолжая спорить. За его спиной в ножнах висела боевая двусторонняя секира, и на бедре при каждом шаге ловил лунный свет топор поменьше. Светлые волосы у него были странно сплетены в причудливую косу, а виски выбриты. Ясмина как-то читала трактат о войнах севера, которые носили длинные волосы и такие же длинные бороды. Девушку захлестнуло любопытство, а есть ли у Ансгара борода. И если есть, не жарко ли тому под маской.

Такеши в сравнении с Ансгаром казался каким-то мелким, но все его движения были пропитаны грацией и какой-то текучестью. Ясмина была готова поспорить с кем угодно, что Такеши умеет быть очень тихим и незаметным. Он единственный из всей компании шел с покрытой головой. Что-то вроде капюшона или платка. Такого же черного, как и вся остальная одежда. Такеши напоминал мастера Сен Ши, который прожил при монастыре почти шестнадцать лет. У него на поясе было два разных по размеру меча. Другого оружия Ясмина не заметила. Но если он хоть немного похож на мастера, то скорее всего два меча – это лишь верхушка оружейного айсберга молодого мужчины.

Тот, которого назвали Миром, был выше самой Ясмины на целую голову. Мужчина шел рядом с ней, предоставляя якобы свободу в движениях, но что-то подсказывало, что за напускной неспешностью и расслабленностью, таится сила и скорость. Руки у него были натренированы, очень уж он легко нес ее, Ясмину, на своих плечах. На нем была такая же одежда, что и на остальных, маска, волосы были растрепаны, и черная челка падала на глаза. Виски тоже были подстрижены короче, но не так сильно как у Ансгара. Из оружия Дамира Ясмина видела ножны на спине для укороченных мечей.

Девушка молча шла за мужчинами и думала, что неужели она столько лет готовилась и служила монастырю, чтобы сейчас, в ночи умчаться и даже не попрощаться. Они спускались по склону, единственной дороги до монастыря, Ясмина могла с закрытыми глазами пройти этот путь, в свое время мастер гонял ее то вверх, то вниз, и по нескольку раз за день.

Такеши и Ансгар остановились и, раздвинув ветки, вышли на небольшой луг, где мирно отдыхали кони.

– Это очень хорошо, что вы подумали о лошади для меня. А теперь поворачиваем обратно.

Три пары глаз уставились на нее в немом изумлении. Кажется, даже лошади перестали щипать травку и взглянули на нее с недоумением.

– Не смотрите на меня так. Это вы подготовленная группа из трех человек, готовые есть и спать, где придется. А я послушница. В конце концов, девушка, и мне в дорогу нужно что-то больше, чем просто ночное платье и домашние туфли. У меня, между прочим, была сумка приготовлена. Уже все собрано, надо было просто ее забрать.

Глава 1

Монастырь, который скоро осиротеет на одну послушницу, разместился на склоне высокой горы. Южная сторона храма выходила к обрыву, но была уверенно отгорожена от него метровой стеной из серого, ноздреватого песчаника. За обрывом внизу проложила себе путь горная река, набравшая силу, и несущая свои воды на север, извиваясь и бликуя на солнце. За рекой малахитовым ковром простилалась поляна, усыпанная весенними цветами и группами пятнистых коров. Храм на территории обители был небольшим, но с историей, об этом говорили и относительно небольшая высота и простые окна, серые толстые стены, с кое-где осыпающейся каменной крошкой. В храме присутствовала всего одна колокольня, без позолоты и вычурных стрельчатых окон. Сейчас же храмы строят с размахом и большим вливанием монет и под приглядом ответственных монахов, стыдливо прячущие руки в драгоценных перстнях в рукава мантии.

Дамир наблюдал за монастырем день, и мог сделать только один вывод. Даже для простой обители, защиты тут не наблюдается. Нельзя же считать за охрану местного юродивого, который только и делал, что переливал из колоды в колоду дождевую воду, глупо улыбаясь. Дамир – наемник высшего качества, в списке его достижений числятся такие громкие дела, как кража зеленого алмаза, доставка золотого медведя, соблазнение иноземной принцессы (хотя это было скорее обоюдоприятное времяпрепровождение, но все же) и еще множество других заданий. А здесь его используют в качестве извозчика? И для кого? Для взбалмашной девицы, которая бегает босиком по двору и таскает еду для недавно ощенившейся дворняги. Да, девушка недурна собой, темные волосы, миниатюрная фигура, но этого казалось недостаточно, чтобы ее похищать. Таких девиц, одна другой краше, в деревнях и селах пруд пруди. Однако заказчик изъяснился максимально точно: женская Александрийская лавра, единственная послушница. Ее-то и предстоит доставить заказчику. В конце концов, заказчик готов платить, а Дамир готов выполнять. Цена за данную услугу была более чем приятна, так что гордыня так же быстро опустила голову, как и подняла ее. Возможно она чья-то незаконная дочь, сосланная в глушь, чтобы дворцовые интриги ее не коснулись. Неожиданная мысль посетила Дамира. А если девицу растили для наследного принца? В аристократических семьях принято заключать союзы, когда детям нет еще и года. А что если его императорское величество Гектор заключил такой союз? И отправил будущую невестку в монастырь, где, несомненно, дают отличное образование и можно быть спокойным за чистоту и невинность будущей жены наследного принца.

Дамир встряхнул головой, это не его дело. Его дело – доставить девушку в столицу. А это ни много ни мало семь дней конного пути. Так что сейчас стоит сосредоточиться на продумывании плана.

Кельи не отправленных на постриг послушников находились здесь же, во дворе, в небольшом одноэтажном здании. Основная дверь, как успел приметить Дамир, закрывалась на внутренний засов. Проникнуть в эти покои не составит труда.

Вчера Дамир наблюдал за послушницей и жизнью монастыря полдня. Сегодня взобрался на него незадолго до рассвета, сменяя Такеши.

Забрался в густой тутовник, устроился удобнее на ветке и замер.

Скрипнув старой рассохшейся дверью, во двор крадучись выбралась девушка. И направилась к стене, огораживающей двор от обрыва, помедлила мгновение и с лёгкостью вспрыгнула на гребень стены. Дамир успел испугаться, даже дернулся в её сторону, в конце концов девушка представляла собой необналиченный актив. А он и его ребята достаточно времени провели в пути, чтобы не возвращаться с пустыми руками, потому что девушка, видите ли, в последний момент решила проверить законы притяжения. Но послушница с лёгкостью человека, неоднократно уже это проделывающего, разместилась на парапете, свесив ноги вниз и опираясь на руки, она повернула голову туда, где далеко в горах небо начинало светлеть, прогоняя последние тусклые звезды.

Девушка сидела неподвижно и как будто даже дремала, а Дамир договорился сам с собой и, оставшись сидеть в густых ветвях, наблюдал за послушницей.

Прошло совсем немного времени. Небосвод окрасился нежно алым.

Девушка повернула голову и заливисто свистнула, подождала, после чего сложила руки лодочкой и с три раза натурально коротко гавкнула, тоненько и звонко. Как будто даже нерешительно. Повернувшись в другую сторону обрыва, девушка склонила голову немного в бок, как будто прислушивалась к чему-то. После чего, порывшись рукой в сумке, что-то достала и протянула над обрывом. Дамир услышал звук, похожий точь-в-точь на тот, что воспроизвела послушница. Шелест крыльев и в миг, большая тень спикировала к ладони девушки, подхватила подношение. После чего послушница достала из сумки еще кусочек поменьше и положила лакомство рядом с собой на гребень стены.

Прошло совсем немного времени, и огромная тень спикировала рядом с девушкой, но в этот раз не торопилась улетать. Огромный беркут отвернулся хвостом к послушнице и начал рвать добычу острым крючкообразным клювом, придерживая ее желтой когтистой ногой.

– Обиделся? – сказала девушка, продолжая смотреть в сторону рассвета.

Дамир в голове сделал пометку, что, похоже, барышня-то блаженная, раз с птицей разговаривает.

– А у меня сухарик есть. Хотя сколько раз мне мастер говорил, что диких птиц нельзя подкармливать хлебом. Но ты ведь не совсем обычный, да, Пушок?

Дамир чуть не свалился с дерева. Придумать более неподходящее имя для хищной птицы сложно. Пушок? Серьёзно?

Девушка зашуршала карманом, и голова птицы с интересом повернулась в её сторону. Простучав огромными когтями по парапету, беркут опустил голову к карману послушницы и клювом царапая штанину, требовал угощение.

– Вот ты, конечно, хитрый, Пуша. Мир?

Дамир еле заметно дернулся, услышав свое сокращенное имя. Девушка подняла ладонь и пальцами погладила хищную птицу по голове и шее.

После чего достала долгожданный сухарик и передала в клюв беркуту.

Солнце уже искрилось на верхушках гор, а небо налилось алыми оттенками, подсвечивая нежно-розовым редкие пушистые облака. Силуэт девушки и птицы ярко выделялся на фоне золотеющего неба. Это даже было красиво, жаль только, что Дамир не романтик и не художник.

– Я никогда не устану от этого, – девушка смотрела вдаль, как большой золотисто жёлтый диск стал показываться из-за гор.

Погладила ещё раз беркута Пушу по голове и что-то проворковала, наклонившись к нему.

Птица сорвалась с парапета, обдав потоками воздуха девушку. А она лишь счастливо зажмурилась. Точно ненормальная, решил для себя Дамир. Солнце окончательно выглянуло из-за гор.

Послушница повторила свою заливистую треть, на этот раз повернулась к тутовнику, в густой кроне которого затаился Дамир.

– Я знаю, где ты прячешься, – девушка улыбнулась и достала какую-то крупу из кармана.

Черт, блаженная девчонка его вычислила. И ещё крупой какой-то приманить пытается. Это уже ни в какие ворота не идёт. Разве Дамир похож на её крылатого друга?

И пока Дамир судорожно придумывал жизнеспособную версию своего нахождения на дереве, послушница ещё раз нежно повторила:

– Ну давай же, – и подкинула крупу в воздух.

И вдруг, выше того места, где прятался Дамир, зашуршала ветка, и из тутовника выпорхнула маленькая птичка и подхватила зерно в полете, приземлились во дворе и стала склевывать угощение.

У Дамира отлегло от сердца, и одновременно пропал дар речи.

Что это за дитя природы? Ни дать ни взять, чисто принцесса из сказки, которая своими песнями приманивала всех бурундуков и ёжиков леса. Дамир всегда скептически относился к этой истории, с детства подозревая обман. Он скорее поверил бы в то, что звери просто не могли терпеть волшебное пение принцессы и стремились избавиться от источника отвратительное звука.

Послушница еще рассыпала крупы и легко спрыгнула с парапета, отправилась к колоде с дождевой водой, умылась, смешно пофыркав, и зашла обратно в здание. Монастырь проснулся и начался новый день.

Девушку надо забирать этой ночью, решил Дамир. Мало ли еще какие звери ходят у нее в друзьях?

Дамир спустился с дерева и отправился к друзьям, где те устроили привал в ожидании выполнения задания.

– Такеши, нам нужна еще одна лошадь, – проговорил Дамир, отдыхая в тени огромной ели.

Друг только кивнул головой. После незамысловатого обеда Такеши вскочил на лошадь и неспешно поехал с поляны.

– Такеши, только, пожалуйста, купи ее.

Друг, кажется, немного приуныл, но все же согласился.

Ансгар на костре коптил мясо в дорогу, а Дамир перепроверил припасы и перетряс сумку. Позже сходил к ручью освежиться и налил питьевой воды. До вечера прокручивал в голове план и путь к столице, места ночевок и привалов. Ехать им предстояло через горы, а, значит, будет, где укрыться от непогоды и палящего солнца. Далее, через три дня пути они выедут на горное плато, и почти сутки нужно будет провести на открытом пространстве, без шанса обновить запасы воды. После плато по пути есть несколько деревень и один небольшой город префектуры, где они смогут восполнить все припасы.

Такеши вернулся с молодой бурой кобылкой, сводил лошадей к водопою и привязал к дереву.

Решили идти пешком, потому что тропка от монастыря до их стоянки довольно узкая и двоим лошадям бок о бок не разъехаться.

Темнота наступила стремительно и укрыла все синим бархатом. Ночью в горах не бывает тихо. Ухают совы, шуршат грызуны и насекомые стрекочут в траве. Небо усыпано мерцающей розовой пылью, а звезды кажутся невозможно близко. Рожок месяца стыдливо прикрывался облачным одеялком, скрывая три крадущиеся фигуры.

Такеши уже перелез через забор монастыря и подал знак, что все спокойно, а сам подкрался к кельям монахинь, подперев их дверь колодой. Ансгар остался во дворе, около ворот, а Дамир зашагал к одноэтажному дому, куда несколько часов назад зашла девушка.

Дверь вся рассохлась и в просветах между досками была видна перекладина, на которую та закрыта. Достав кинжал, Дамир подцепил засов и приподнял его, дверь поддалась и скрипнула. На мгновение во дворе все замерли. Но звук никого не побеспокоил, и Дамир открыл дверь окончательно.

От входа сразу вел коридор налево и от него уже расходились в стороны двери в кельи. Кажется, этот монастырь знавал и лучшие времена, когда послушниц было значительно больше.

В коридоре не было никакого освещения, но уличного света от открытой двери хватило для изучения обстановки. Глаза быстро привыкли и Дамир, не теряя времени даром, крадучись и бесшумно проверял каждую дверь, припадал ухом, стараясь расслышать звуки.

Он нашел нужную дверь по виду, ручка была чуть более истерта и наполирована, чем остальные, на полу в углах дверного проема меньше пыли. Потянул дверь на себя, не ожидая, что все будет настолько легко, она отворилась легко и без скрипа. Боги! Это ненормальная даже не закрылась. Удивительная беспечность!

Комната оказалась маленькой, но уютной. Месяц заглядывал в окно и подсвечивал комнатную обстановку. Здесь была и книжная полка, стол с наваленными книгами и раскрытыми атласами, стул, чаша для умывания, кровать и небольшой комод. На столе стояла масленая лампа с нетронутым фитилем. Сама же послушница спала, подложив ладони под щеку. Открыла рот и тихо сопела, скинув одеяло на пол и подтянув колени к животу. Дамир порадовался нравам монастыря, потому что девушка спала в длинном ночном платье, с затянутым горлом и рукавами до запястий. Не хватало ему еще послушницу голой видеть. Рядом с кроватью лежали разбросанные домашние стоптанные туфли на мягкой подошве. Мужчине некогда было искать какие-то еще вещи, поэтому подхватил туфли, засунул к себе в карман и наклонился над девушкой. Приготовившись, если вдруг девица проснется закрывать рот ладонью.

Темные волосы до плеч, длинные черные ресницы отбрасывали тень на разрумянившиеся щеки. Дамир наклонился к ней и подсунул руку под колени и плечи, девушка заворчала и перевернулась на спину, открыв взору и маленькое розовое ушко, и белую кожу шеи. Дамир замер, подождал пару мгновений и приподнял ее над кроватью, надежнее подхватил ее и прижал к себе.

Девушка прильнула к нему и продолжала спать. Дамир недоумевал. Да она же спит как завсегдатай «Пятак и Хобот», которого не разбудить и стрельбой из пушки. А может она одурманена? Дамир слышал, что некоторые храмовики питают слабость к опиумным палочкам, которые зажигают в своих приходах. Он склонился к волосам девушки и втянул носом воздух, стараясь учуять сладковатый запах зеленой отравы. Но от волос девушки пахло мылом и чем-то едва уловимым, нежным.

Такеши уже ждал его снаружи и головой подал знак, что все в порядке, можно уходить. Двор заливал лунный свет, месяц выпутался из облаков и теперь ярко демонстрировал себя.

Ансгар только шепотом поинтересвался, уж не в обмороке ли послушница, когда они покинули территорию монастыря и вышли на дорогу. Дамир опустил взгляд на похищенную девушку и чуть не сбился с шага, на него смотрели внимательные и не сонные глаза. Девушка вцепилась в его рукав и только учащенное дыхание говорило о том, что она в панике.

– Только тихо, – спокойно проговорил Дамир, продолжая вышагивать по дороге.

– Зачем вы меня несете на руках? – сказала девушка, немного хриплым со сна голосом, сохраняя удивительное самообладание.

– Мы тебя похитили.

– Поставьте меня на землю.

Дамир лишь хмыкнул и отрицательно покачал головой. Тогда девчонка извернулась ужом и укусила его за плечо. Дамир зашипел, но девушку не выпустил и перебросил на плечо, попросив Такеши связать руки пленнице, потому что та, с усилием начала колотить ими по спине Дамира.

И вот по прошествии часа, он опять открывает ворота монастыря, с Ясминой под руку и направляется в ее уже бывшую келью. Девушка быстро вытянула холщовую сумку из-под кровати и всунула ее в руки Дамиру, после чего подошла к комоду и достала плотные штаны, рубаху, куртку и удобную кожаную обувь, повернулась к Дамиру. Девушка вопросительно подняла бровь. Дамир вздохнул и отвернулся к стене, обреченно думая, как эта девчонка умело добивается своего.

– То есть нам было достаточно просто зайти сюда и попросить послушницу поехать с нами? Никакой слежки, никакого исследования местности, никакого похищения ночью? – скептически заметил Ансгар позже, когда друзья стояли во дворе монастыря.

– Выходит, что так, – подтвердил Дамир, наблюдая, как буквально все обитатели монастыря столпились вокруг девушки, желая попрощаться.

Первым делом, после того как она переоделась и вышла на залитый лунный светом двор, она призвала своего домашнего питомца. Милую птичку размером с маленького горного кабанчика. Поворковав с ним, она погладила его по голове, проследив, как тот взмывает в небо, и развернулась к кельям монахинь.

Не прошло и нескольких минут, как дверь отворилась, откинув прислоненную ранее колоду, и в сопровождении монахинь, во двор вышла настоятельница. Хромая, хрупкая старушка опиралась обеими руками на подставленные ладони и медленно неуверенно ступала по двору.

Девушка метнулась к ней. Дамир напрягся, не зная, чего ожидать от взбалмашной девицы. Вдруг она сейчас спрячется за монашку и заявит, что никуда не пойдёт? И ему и его друзьям придётся драться с целым отрядом старушек. Отогнав нелепые мысли Дамир сосредоточился на происходящем.

Настоятельница протянула в сторону послушницы руку. Девушка мягко взяла старушечью ладонь и прижалась её к своей щеке.

– Ясмина, девочка.

Настоятельница повернула голову к девушке. Так может двигаться только давно незрячий человек, который привык доверять всем остальным чувствам, кроме зрения.

– Да, матушка, это я.

– Время пришло, дитя.

– Вы уверены, матушка? Это, – девушка скептически махнула головой в сторону ожидающих ее мужчин, – не похоже на людей императора.

– Великая Воля гласит, что человек связанный с императором придет за тобой.

Дамир напряженно замер, все его чувства обострились до предела. Откуда они могут знать? Это немыслимо.

Ясмина поджала губы.

– Матушка, и все же у меня есть опасения…

– Вряд ли найдется человек более связанный с императором, чем его сын. Пусть и незаконнорожденный.

Дамир окаменел, Ансгар с Такеши переглянулись и напряглись как струны.

– Откуда они… – начал было Ансгар, но был остановлен рукой Дамира, желающего дослушать разговор настоятельницы и послушницы.

Ясмина неуверенно оглянулась на наемников и, повернувшись к настоятельнице, склонила голову, признавая за ней право решать.

– Мне горько оставлять вас, – послушница перешла на шепот, – только скажите, что вы будете меня ждать, когда я выполню свою миссию. Только скажите, и я вернусь к вам.

– Девочка, твой путь начинается сегодня. Колесо твоей судьбы уже запущено. И опыт, который ты получишь, не оставит тебя прежней. Смирись и прими изменения.

– Я все равно к вам вернусь, – настойчиво проговорила послушница, отводя глаза.

Настоятельница мягко улыбнулась.

– Ты всегда была самой упрямой из моих послушниц. Монастырь не для тебя, девочка. А теперь подойди ближе. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Девушка наклонилась, и старушка-настоятельница зашептала что-то той на ухо. Девушка прикрыла глаза и кивала головой, украдкой вытирала щеку, по которой побежала слеза.

Дамиру было интересно узнать, что такого поведала настоятельница, однако не настолько, чтобы пойти и подслушивать, он все еще пребывал в легком удивлении, от того, что маленькая пожилая женщина знает его тайну.

– Подойди ко мне, мальчик, – Дамир пропустил тот момент, когда старушка отстранилась от послушницы и обратилась к ним.

Мир обернулся, кому она это сказала?

– Ты, ты, бегом сюда. Не дело это заставлять старую пожилую женщину несколько раз повторять.

Дамир двинулся к настоятельнице.

Старушка оказалась еще ниже, чем Дамир предположил, и едва доставала ему до груди. Маленькая и сухонькая, она протянула ему руку.

Дамир взял ладонь матушки-настоятельницы, и та с удивительной силой сжала его ладонь.

Мужчине, чтобы случайно не сделать ей больно пришлось нагнуться ближе.

Пустые, белые глаза повернулись к нему, всматриваясь, кажется в самое нутро.

– Молод и хорош собой, но в душе у тебя бардак. Ты не знаешь кто ты. Ты бежишь от себя. Тот, кто не знает что ищет, никогда ничего не найдет. Остановись. Подумай. Верь себе и своему сердцу. Когда придет время, отдай цветок и отступи. У тебя хорошие друзья. Великая Воля наделила тебя даром дружбы и горячим сердцем, – Дамир опешил, про что она говорит? Какой цветок? Старушка замолчала на мгновение, повернув голову в сторону, и как будто принюхалась. Голос ее переменился, стал жестче и яростнее. Рука настоятельницы сжалась сильнее:

– За Ясминой идут. Послание передано в мир, и теперь Ясмина должна попасть в столицу. Ты ее туда приведешь. Чтобы ни случилось, ты защитишь ее и приведешь в столицу. Это ее путь. А ты ей поможешь, – последнее было сказано, когда матушка положила ладонь на грудь Дамиру. – И когда выполнишь свою часть уговора, тебе откроется твой путь. Если не струсишь, Дамир, сын Гектора, ты пройдешь по нему.

Мужчина заторможено кивнул, осознавая, что этой женщине действительно известно, кто он. Но ее наставления обескуражили его, как будто не он тут ворует послушницу, а его наделили великой честью и важной миссией по сопровождению девчонки. Это было странно, потому что единственное, что собирался сделать Дамир – это выполнить заказ и доставить послушницу к оговоренному сроку в столицу. Желание действовать уже кипело в Дамире и требовало скорее отправляться в путь, потому он просто кивал на слова матушки-настоятельницы, желая быстрее закончить этот странный и напряженный разговор.

Когда настоятельница отпустила руку Дамира и опять повернулась к Ясмине, в небе на востоке небо стало светлеть, предвещая новый день. Дамир отошел к Такеши, позволяя девушке завершить прощание.

– Береги себя, девочка. И помни, на все Великая Воля. Не противься ей, доверяй.

Послушница еще раз по очереди всех обняла и повернулась к своим сопровождающим.

Уверенными шагами девушка пересекла двор и остановилась напротив трех мужчин.

– Итак? Дорога в тысячу шагов начинается с одного маленького шага, – девушка нарочито жизнерадостно улыбнулась и поправила заплечную сумку.

– Мы с тобой уже сделали тысячу шагов. Туда и сюда. Сейчас опять обратно, – заворчал Дамир.

Девушка не обратила на него внимания.

– Сколько мы будем в пути? Я изучала карты и атласы, но они возможно устарели. Появились ли новые дороги? Может нам по пути попадутся деревни? Ох, это было бы просто прекрасно. Я была несколько раз в деревне, вон в той, у подножия. Там здорово. Иногда туда приезжали торговцы из столицы, но редко. Раза два всего и были… – девушка продолжала что-то тараторить.

Такеши отстранился и шел впереди, Ансгар с удивлением поглядывал на болтающую девчонку, а Дамир лишь страдальчески закатывал глаза. Кажется, это будет самый сложный заказ в его жизни.

– Итак, ты Ясмина, это Такеши и Ансгар, ко мне можно обращаться Дамир, остальное тебе про нас знать не обязательно, – когда все разместились на лошадях, проявил великодушие и заговорил Дамир.

– Спасибо, Дамир, – девушка окинула его взглядом и благородно склонила голову. – Но ты так и не ответил на мой вопрос.

– Какой именно? Ты за последнюю минуту выдала словарный запас небольшого королевства.

Девушка хмыкнула, подтверждая справедливость замечания:

– Я взволнована. Итак, сколько дней в пути нас ожидает?

– Мы добрались сюда за седмицу. С тобой хорошо будет, если доедем за десять.

– Я не настолько обременительная, как ты думаешь.

– Серьезно? Твоя болтовня уже меня обременяет.

Девушка вспыхнула.

– Наверно это только потому, что кто-то демонстрирует полное отсутствие воспитания, – поговорила Ясмина и увидела в глазах Дамира недобрый блеск.

– Именно, а теперь прошу как человек, не получивший достойное воспитание, замолчи, иначе мне придется вспомнить про тряпку.

Девушка обиженно поджала губы, но проверять правдивость угрозы Дамира не рискнула.

Когда всадники спустились с горы и вступили в ущелье, солнце висело высоко в небе, а терпение Дамира висело на волоске. Ясмина после небольшой перепалки с Дамиром опять болтала без остановки, как будто кто-то открыл клапан ее словоизвержения и не мог закрыть. Она сыпала вопросами и догадками, предположениями и своими скудными знаниями о мире. Она не требовала ответа и просто говорила. Дамир не мог понять, как это неугомонное существо выжило в монастыре и не свело всех с ума своими вопросами. Такеши хранил молчание, что для него нормально, а вот Ансгар, на удивление, стал вступать в разговор и иногда размышлять вместе с Ясминой. Дамир же мог только отпускать саркастические замечания и думать о том, как он так умудрился вляпаться. И будет ли сильно плохо, если он все-таки завяжет ей рот?

Ближе к полудню словесный фонтан девчонки стал давать сбой. Она начала делать все больше и больше пауз между предложениями и размышлениями. Дамир вознес молитву всем известным ему богам за передышку. Было решено сделать остановку у большого разлапистого можжевельника, который закрепился корнями в скальной трещине и нависал над тропинкой. Через тропу от дерева вился небольшой горный ручеек. Здесь было достаточно тени, чтобы переждать полуденную жару, вода, чтобы напоить лошадей и самим передохнуть.

Девушка спешилась и украдкой потерла спину, ноги ее затекли, ягодицы и внутреннюю сторону бедра тянуло при каждом движении. Именно из-за дискомфорта Ясмина забывала про свой безграничный интерес ко всему вокруг, стала больше молчать и старалась найти наиболее удобное положение для себя. Из всех путников больше всего ей нравился Ансгар, потому что этот здоровяк хоть изредка, но старался отвечать на ее восторг. Конечно, она понимала, что ведет себя несносно, но после замечания Дамира-я-тут-самый-главный, ей хотелось досаждать ему еще больше, и легкое удовлетворение она все же получала, когда слышала, как тот пыхтит под своей маской, цокает и закатывает глаза. Маску снял только Ансгар, потому что она откровенно мешала при разговоре. Лицо мужчины оказалось крупным и бородатым, от серых добрых глаз разбегались смешливые морщинки. В светлой бороде, как и в прическе, были заплетены косы, с какими-то бусинками и металлическими шариками. Ясмина заметила, что Ансгар не умеет говорить тихо, и весь он, от огромного роста, до басистого и раскатистого голоса, заполнял пространство вокруг себя. Смеялся естественно и громко, и как-то незаметно Ясмина успокоилась и перестала нервничать. Какой смысл, если колесо ее судьбы уже раскрутилось и теперь она связана с этими мужчинами на ближайшие семь – десять дней.

Такеши оставался для Ясмины загадкой, ведь этот мужчина за все время поездки, а по подсчетам Ясмины, прошло не менее пяти часов, не проронил ни слова. При свете дня мужчина не снял ни капюшон, ни маску, только пару раз Ясмина поймала на себе взгляд карих глаз, но понять их выражение девушка так и не смогла. Такеши уверенно сидел на жеребце, и, казалось, что животное слушается его только благодаря силе мысли.

Что же касается заносчивого Дамира, то для Ясмины, он казался открытой книгой, самоуверенный и эгоистичный. Как такой хороший человек как Ансгар мог подчиняться этому нахохлившемуся индюку? Дамир был предводителем их небольшой группы, и Ясмине было совершенно непонятно почему. Только от того, что он незаконнорожденный сын самого императора? Но девушка не стала развивать эту мысль, потому что хоть она и жила в монастыре, давно уяснила только одно, если мальчишки что-то между собой решили, то девчонке вмешиваться не нужно. Поэтому Ясмина просто сведет на минимум общение с неприятным ей человеком. Девушка даже немного развеселилась, потому что благодаря Ансгару путешествие уже не было настолько пугающим. А если она сможет расположить к себе Такеши, то оно и вовсе превратиться в захватывающее приключение.

Девушка быстро сходила к ручью, умылась и вернулась в тень под можжевельник. Отстегнула сумку и достала небольшое количество припасов. В её сумке была сменная одежда, фляжка, несколько лепешек, сыр, и два мешочка крупы. И отдельная сумка с травами, сборами и настойками.

Ансгар похвалил ее за собранность и поделился своими припасами, на что Ясмина застенчиво улыбнулась. Такеши расположился рядом, наконец сняв капюшон и маску, показал свое лицо. Ясмина украдкой разглядывала его. Прямые черные волосы, короткая стрижка и красивое скульптурное лицо, внешние уголки теплых карих глаз были немного приподняты, что придавало его лицу хитрое лисье выражение.

Дамиру в такую жару хотелось больше пить, чем есть. И сейчас он расположился у большого валуна, откинувшись в тени, стянул маску на шею и прислушивался к тихому разговору. Черная челка лезла в глаза, но сейчас она не мешала, он наблюдал за послушницей.

– Вы простите, что я так много болтала, Такеши. Я очень переживаю. Впервые за всю свою жизнь, я поехала куда-то. Так далеко, – девушка неуверенно улыбнулась и протянула Такеши кусочек сыра.

Такеши с кивком головы принял сыр и объяснения девушки, впрочем, сам не проронил ни слова.

– Не обращай на него внимания, Ясмина – зато Ансгар разливался соловьем, он всегда любил поболтать, да только, оказывается, компании подходящей не было. А сейчас на привале, мог составить конкуренцию самой послушнице.

– Он у нас молчун, но, когда дело до спора доходит, последнее слово за собой оставляет, – продолжал рассказывать Ансгар, не забывая жевать лепёшку.

Ясмина бросила быстрый заинтересованный взгляд на Такеши.

– Императив? – хитро прищурилась девчонка, откусывая кусок мяса.

– Да! Всегда он найдёт какие-то словечки! – обиженно воскликнул Ансгар.

Такеши уголком губ обозначил улыбку.

Мир слушал товарищей и думал о послушнице. Думал о словах, сказанных настоятельницей. Что-то тревожило его и не давало покоя, скреблось на границе сознания. Заказ на девчонку оплачивается очень хорошо, такие суммы они брали только за сложные и опасные задания. Но сейчас все складывается нарочито просто. Девчонка не сопротивляется, не кричит, не впадает в истерику, готова к путешествию, болтает правда не в меру, но это мелочь. Дамир заметил, как послушница спешилась. Видел и как она украдкой растирала спину и старалась размять затекшие мышцы. Но девчонка ни разу не пожаловалась. Что такого в этой послушнице, если за ней посылают наёмников, и ещё…

– Кто за тобой идёт? – перебил разговор Дамир. Девушка вздрогнула и кинула непонимающий взгляд на Дамира. Он уточнил:

– Твоя настоятельница сказала, что за тобой идут. Кто и зачем?

Девушка, пожала плечами, нахмурила брови, потом неуверенно оглядела их всех и приложила руку к груди.

– Я – хранительница.

И замолчала. Такеши пересел на валун и приводил в порядок свое оружие, не обращая внимания на разговор. Ансгар с интересом рассматривал Ясмину. Сам Дамир вскинул брови и ждал продолжения.

Девушка тихо вздохнула.

– Я хранительница священного золотого цветка.

На мгновение в ущелье повисла тишина. Только шум горного ручейка и ветра нарушали оглушительное молчание. Даже Такеши замер, перестав натирать свое оружие.

Ансгар перестал жевать. У Дамира дернулся глаз.

– Того самого цветка, как в легендах? – он интонацией выделил все слова предложения.

– Да, – со спокойной уверенностью сказала Ясмина.

– Тот самый, что в приданиях, и тот который якобы исполняет желания?

– Одно желание. Самое заветное. Да. Тот самый цветок.

– Это же сказка, – пробасил Ансгар, хмуря брови.

Девушка прижала ладонь к груди.

– Не такая уж и сказка, – она улыбнулась.

– И ты так легко и спокойно рассказываешь нам об этом? – повысив голос, с угрозой начал Дамир.

Он сам не понял, от чего его накрыло такой волной злости.

– Так ты же спросил, – непонимающе сказала девушка и продолжила жевать.

– Ты действительно настолько наивна?! Ты каждому встречного ещё расскажи! Тебя в монастыре вообще ничему не научили?!

Девушка вскинула на него обиженные глаза, поджала задрожавшие губы, но взяла себя в руки:

– Меня не учили врать! Ты спросил, а я ответила! – звенящим голосом повторила она.

Дамир застонал от такой непроходимой наивности и глупости.

– Да, я спросил! Но ты нас не знаешь! А если бы нам понадобился этот цветок? Если бы мне он был нужен? Как думаешь, сколько бы у меня ушло времени забрать то, что ты хранишь, силой?

Девушка вскочила на ноги:

– Вы посланники Великой Воли, вы не стали бы это делать!

– Мы не стали бы этого делать, только по одной причине. Нам заплатили за тебя и за твое имущество, а так уж вышло, что я дорожу своей репутацией, и только поэтому ты доедешь с нами в целости и сохранности. Но не потому что так говорит какая-то там старушка.

– Мать-настоятельница – проводник Великой Воли, и она никогда не ошибается! – девчонка зло крикнула.

Дамир встал на ноги и подошёл к ней. Ясмина глубоко и часто дышала, сжимая кулаки.

Мужчина приблизился к ней на расстояние вытянутой руки.

– И что же помешает мне сейчас сломать твою шею? – он специально встал так, чтобы девчонка осознала насколько она маленькая по сравнению с ним. Навис над ней. – Уверен, что за чудо-цветок выручу намного больше золотых монет, чем за какую-то не в меру болтливую послушницу.

Ансгар поднялся на ноги, настороженно наблюдая за разворачивающейся сценой.

Дамир вглядывался в яркие бирюзовые глаза девушки, само время замедлило свой бег и превратилось в вязкую патоку. Непослушные пряди выбились из косы и трепетали по ветру, щеки раскраснелись, Ясмина насупилась и смотрела исподлобья. Дыхание у неё участились, а зрачки уменьшились, девчонка явно его боялась, но не показала своего страха и даже сильнее вздернула подбородок. Пытаясь храбриться. Она сделала полшага назад, принимая что-то вроде боевой стойки.

Что Дамир попытался ей доказать, он и сам не понимал. Но наивные рассуждения девчонки доводили его до белого каления. Но в один момент Дамир отступил, а Ансгар сделал шаг к ним:

– Хватит, Мир.

Девчонка отскочила от него, выдавая страх, Дамир вернулся на свое место, не понимая, от чего у него так колотится сердце. И какого демона на него нашло?! Он никогда не был сторонником запугивания и демонстрации своей силы. Тем более с женщинами, а послушница вообще девчонка. Мелкая, наивная и неразумная.

Ансгар попытался сгладить напряженную обстановку:

– А вот и наш старый добрый Дамир. Вообще-то он мирный. Так что не обращай на него внимания, малышка.

Дамир скрипнул зубами, ему не нравилось, что Ансгар обсуждал его с девчонкой. Но он в достаточной мере успокоился, чтобы напустить беззаботный вид и сказать:

– Тебе нужно быть осторожнее с тем, что ты говоришь и кому.

– Значит конкретно тебе, я больше ничего не расскажу, – Ясмина тоже отошла от неприятной сцены и начала привычно огрызаться.

– Не хочется тебя расстраивать, но расскажешь. Мне нужно знать, что нас может ожидать в пути. И кто нас может поджидать.

Глава 2

– Ваше Императорское Величество, разрешите доложить, – поставленной речью военного отрапортовал генерал восточных войск.

Сегодня малый совет было решено провести в мраморном тронном зале, с открытыми сводами на террасе, что позволяло легкому летнему ветерку гулять по помещению и спасать от уже набирающего силу солнцепека.

– Докладывай, генерал, – махнул рукой, украшенной золотым императорским перстнем с внушительным рубином, высокий мужчина во главе стола. Император Гектор был крепко сложен и статен, его темные волосы уже посеребрила седина, а густая борода оставалась такой же черной, как и тридцать лет назад, когда он взошел на престол. Возраст императора мог угадываться только в глубоких морщинах, прорезавших лоб и залегших между бровями. Яркие голубые глаза по-прежнему проницательно и цепко наблюдали за советниками. Мужчина был облачен в дорогие одежды, но корона, венчавшая его голову, лежала рядом на столе.

Император в свое время послуживший империи как талантливый стратег и военнокомандующий, не смотря на свой статус наследного принца, не любил находиться при дворе. И даже после того как взошел на престол, предпочитал со своими советниками неформальное общение. Данная привычка появилась еще во времена, когда он командовал своим небольшим отрядом. Предпочитая уверенную и крепкую дружбу, нежели бездумное подчинение. Но даже в самых сложных ситуациях, внутренняя сила и аура, которая окружала Гектора, не позволяла окружающим забыть, о том, кто перед ними находится. Наследный принц, великий князь, будущий император.

– На границе был перехвачен торговый караван, в мешках с кофе обнаружено оружие, несколько десятков мечей и кинжалов, наконечники стрел, все из измайловской стали. Это уже третья поставка, которую мы перехватили. Сами караванщики ничего не знают, их наняли и заплатили за доставку груза. Они были уверены, что везут кофе. Провели допрос согласно протоколу, все торговцы доставлены в ближайшую тюрьму, чтобы с ними поработали дознаватели из цитадели.

Император внимательно выслушал доклад и повернул голову к молодому мужчине, сидящему слева.

– Что скажешь, сын? – Император регулярно задавал такие вопросы наследному принцу. И все присутствующие понимали, что это не просто блажь, а намеренная демонстрация силы и доверия будущему императору.

– Третья поставка, уже нельзя сказать, что это случайная контрабанда. Уверен, что таких караванов было больше. Сколько в горах нехоженых троп? Не везде стоят наши посты, – наследный принц Константин задумался.

Сын императора был удивительно похож на отца, высокий лоб, скульптурный нос и скулы, те же пронзительные голубые глаза, но цвет волос был светлым, тут Константин пошел в мать. Но наследный принц не носил бороду, и выглядел моложе своих лет.

– Генерал Заид, – Константин продолжил, – я знаю, что вы достойно служите Империи, но мыши всегда найдут путь в обход самого опасного кота.

Командующий восточными гарнизонами мягко склонил голову, принимая похвалу и отвечая:

– Ваше Высочество, не значит ли, что коту надо размять лапы и выйти на охоту?

– Генерал, думаю, надо устроить охоту на мышей там, откуда они тащат припасы. Самая ценная сталь империи производится в Серебристых горах на севере, достаточно будет отправить туда тайную канцелярию и выяснить, кто покупает столько стали. Выйти на заказчиков и проследить всю цепочку.

Император одобрительно кивнул и подал знак мужчине в черном мундире. Его каштановые волосы вились и были строго уложены, но только челка иногда падала на светло-зеленые глаза, которые проницательно и хитро щурились. Император Гектор не раз думал о том, что назначение на должность главы Тайной канцелярии князя Виктора Вронского было хорошим решением. Князь умело мог втираться в доверие, как к высокопоставленным лицам, так и к простому работяге. С легкостью светского повесы, он очаровывал дам на балах, танцевал и сыпал остротами и так же легко его могли вытаскивать из какого-нибудь кабака, где тот напивался в компании матросов. Вронский примерял маски и роли и качественно выполнял все поставленные перед ним задачи. Был заядлым фехтовальщиком и дуэлянтом. Хотя дуэли в империи запрещены, но каждый раз, когда его уже должны были уличить в незаконном поединке, его находили то под дубом, где он разговаривал по душам со своим оппонентом, то на рассвете стража его застукивала с удочкой в компании предполагаемых секундантов. Каждый раз Вронский удивительно проворно уходил от наказания. Пронырливый и хитрый. Идеально для главы Тайной канцелярии.

– Хорошо, сын. Мне нужен ответ, кого мы, сами того не зная, вооружаем?

– Ваше Императорское Величество, мои источники доносят о подозрительной активности со стороны Куместана, – тихий голос с подобострастными нотами мягко вклинился в разговор.

Генерал Заид презрительно фыркнул:

– О какой активности речь, советник Махтаар?

– О той, про которую вы умалчиваете, генерал, – не поворачивая головы к Заиду, ответил Махтаар. Главный советник не отличался статью или особой красотой. Скорее можно было сказать, что человеком он был невзрачным, мелкие черты лица делали его похожим на маленького грызуна. Одет он был подобающе своему статусу, но на вкус императора, Махтаар злоупотреблял парчой и золотыми нитями в одежде. Но Гектор за верную службу был готов простить такие маленькие слабости в своем советнике. На голове главного визиря были отчетливо заметны залысины, немногочисленные тусклые волосы были убраны в хвост. Цвет лица тоже был далек от здорового, все в главном советнике выдавало в нем человека проводящего больше времени в пыльных помещениях, нежели на свежем воздухе.

Генерал Заид чуть не подскочил с места, но был остановлен рукой Князя Вронского. Все знали о вспыльчивом нраве генерала. И он, и главный советник родились в одной восточной префектуре империи, и каждый из них прошел свой длинный путь, для того, чтобы сейчас находится за одним столом с императором. И, казалось бы, то, что они земляки должно было их сплотить на дворцовой арене, но этого не произошло. Генерал Заид всегда был человеком прямолинейным и никогда не жаловал советника, считая того канцелярской крысой и крючкотвором. По мнению Виктора, генералу не хватало некой гибкости, но именно поэтому Заид не любил находиться при дворе. Виктор Вронский не вмешивался в дворцовые скандалы, но всегда был в курсе всего происходящего. Сейчас же главе тайной канцелярии было необходимо убедиться, что его сеть информаторов по-прежнему исправно работает в стенах замка.

– Прошу вас, советник, не томите, – тихим властным голосом поторопил его князь.

– Куместан стягивает войска к нашей границе.

Князь Вронский выдохнул и отклонился в кресле, предпочитая дальше не участвовать в разговоре. Ему было скучно. Глава тайной канцелярии задумался о том, почему он все еще занимается этой работой. Вронский был ценителем хорошей продуманной и спланированной интриги, но к его глубокому сожалению, все политиканы затаились и не показывали носы из своих нор. И это страшно огорчало князя. Как только ему предложили занять должность ушедшего на покой князя Рождественского, Виктор был несказанно рад, ведь это сулило наконец-то избавиться от скуки. К тому времени князю уже исполнилось двадцать восемь лет и все возможные удовольствия были испробованы, главные дома терпимости столицы встречали его как родного, а со своим другом Дамиром они проигрывали и выигрывали огромные состояния. Вронский состоял на службе тайной канцелярии с восемнадцатилетнего возраста и по долгу службы, как он это объяснял, ему было необходимо знать все и всех в низших кругах, вел знакомство с самими отъявленными нарушителями закона и благополучно находил на каждого рычаги давления. Он умел хитрить и манипулировать и, Дамир неоднократно сетовал на то, что если бы князь не был агентом тайной канцелярии, то из него бы получился прекрасный мошенник. За полных четыре года на должности главы тайной канцелярии, Вронский применил все свои таланты и успел распутать пару заговоров и изрядно покопался в чужом грязном белье, наработал сеть информаторов, и в целом все было интересно и даже занимательно. Но сейчас он стал опять задаваться вопросом и что дальше? Вронский больше чем уверен, что за контрабандой измайловской стали стоит купеческая гильдия, потому что менее чем два месяца назад была поднята пошлина на торговлю. Но конечно он отправит нескольких агентов, для распутывания этой цепочки, а сам подергает за ниточки одного своего должника из гильдии.

Генерал Заид громко хохотнул:

– Вы имеете в виду те силы, что были отправлены нашими соседями в Уйлах Газар, для устранения последствий очередного землетрясения?

– Землетрясение Уйлах Газар – это большая беда, ваше Императорское Величество, – Махтаар продолжил обращаться к Императору, игнорируя генерала. – Но часть войск осталась дислоцироваться на границе. Боюсь, что это может означать недобрые намерения со стороны нашего соседа. Учитывая то, что наследный принц отказался от брачного союза с принцессой Куместана…

– Советник Махтаар, решение наследника и твоего будущего императора, – Император Гектор сделал паузу, – не обсуждается. И я очень хорошо знаком с королем Куместана, он никогда не поставит под удар наши дипломатические отношения из-за надуманной обиды и отказа от женитьбы.

– Король Абди мудрый правитель и он понимает, что политический брак укрепит отношения между нашими государствами, – советник закашлялся. Кашель был его верным спутником на протяжении пяти лет.

– Наши торговые отношения с Куместаном крепки как никогда прежде. Я больше поверю в то, что старый прохвост Абди, хочет посадить на трон Зумратской империи своего внука, дабы потешить свое эго. Но это не мешает ему прикрываться дополнительным укреплением отношений. Брак с третьей принцессой Куместана. Каким образом это будет полезно для Империи, советник?

– Мой император, если бы состоялась помолвка, король Абди обещал предоставить нам мастеров кораблестроения и те, удивительные механизмы, которые заставляют колесницы двигаться без лошадей.

– Зачем же для этого жениться? Достаточно отправить вторых и третьих сыновей всех влиятельных семей империи в Куместан для обучения.

– Куместан также славится своими тканями и камнями, у нас же в горах добывают драгоценные металлы, Куместан предоставлял бы нам камни по более низкой стоимости, а наши ремесленники, ювелиры и артефакторы обрабатывали бы их, что в свою очередь привело к более высокой стоимости при продаже в Истедхейм и в Канто.

– Если сейчас мы покупаем камни по завышенной цене, то этот вопрос необходимо обсудить с советником по торговле.

Махтаар только открыл рот для продолжения спора, как был остановлен одним властным движением руки Императора:

– Советник Махтаар, ты служил еще при моем отце. И я ценю это, но не заставляй меня повторять дважды. Мой сын в состоянии сам принять решение относительно женитьбы.

Спокойный уверенный голос, жесткий взгляд, советник не раз наблюдал такой тон в отношении других приближенных, но никогда еще ему не доводилось испытывать его на себе. Кашель опять сдавил горло советника.

– Конечно, мой Император, – Махтаар склонил голову, безоговорочно принимая решение Императора.

Гектор смягчился.

– Женщина – это наша опора и сила. Не хочу превращать семью сына в поле битвы на политической арене. И все же, генерал, прошу, проявите осмотрительность и увеличьте количество постов по всему восточному хребту. О проделанной работе доложить в еженедельной депеше.

– Будет сделано, Ваше Императорское Величество.

– И генерал, сегодня присоединись к нам за ужином, хочу послушать гарнизонные байки.

– Конечно, Ваше Величество, – мягко кивнул головой генерал, поднимаясь из-за стола, – разрешите идти?

– Ступай. Теперь перейдем к торговым вопросам.

– Я тоже могу быть свободен? – спросил князь, желая быстрее покинуть зал.

– Нет, Виктор, останься.

Махтаар лишь дернул пальцами, но тридцатилетняя служба при дворе, научила его выдержке и своего недоумения он более ничем не выказал.

Вронский с невозмутимостью принял новость и остался сидеть на своем месте. Махтаар отправил слугу за казначеем и советником по торговле.

Спустя час долгой дискуссии относительно повышения пошлин на некоторые группы товаров, отчета из казны Империи и обсуждения цен на камни из Куместана, Гектор всех поблагодарил и отпустил.

Махтаар после совета спокойно шел по коридорам дворца, направляясь в свои покои, вежливо кивая придворным и останавливаясь для быстрого обмена любезностями. Все больше мыслей крутилось в его голове. Советник чувствовал, что теряет прежнее влияние на Императора. В былые годы тот и думать бы не стал, а просто приказал бы своему сыну жениться. Почему сейчас аргументы Махтаара не повлияли на решение Императора? И этот щенок Вронский. Какого демона сегодня Гектор допустил его до торговых и денежных вопросов? Это всегда была привилегия только главного советника. А ранее император пригласил Заида на ужин. Император приблизил всех на сегодняшнем совете, а от него лишь отмахнулся как от надоедливой мухи.

Советник зашел в покои и нарочито аккуратно закрыл дверь. После чего подошел к столу и колокольчиком вызвал своего личного слугу Хашара.

Тихой тенью в комнату скользнул слуга. Поставил на стол поднос с графином, наполненным бледно-голубым напитком. Склонил голову в ожидании указаний. Слуга был невысоким и тонким как ивовая ветвь, карие чуть раскосые глаза, широкие скулы и смуглая кожа выдавали в нем уроженца Уйлах Газара. Хашар не поднимал взгляд от пола и, казалось, даже не дышал.

Советник подошел к шкафу за ширму, зашуршала скинутая на пол одежда.

– Хашар, мальчик мой. Кого вчера доставили в тюремные камеры? – ласково заговорил Махтаар и кашель, который начался на совете, вновь сдавил горло советника.

Хашар судорожно сглотнул и, не поднимая взгляд от пола, начал говорить:

– Господин, вчера в подземелье замка были доставлены вор и работница дома терпимости.

Махтаар налил из графина напиток и опрокинул в себя, кашель прошел мгновенно.

– Так мало… – советник появился в черном атласном костюме, состоящем из мягких штанов и рубахи, поверх накинул такой же черный халат. – Я могу надеяться, что хоть кто-то из них мне подходит?

Секундная пауза и слуга прошелестел:

– Боюсь, что нет, господин, – плечи Хашара чуть заметно напряглись.

– Какая жалость, Хашар, – разочарованно произнес Махтаар и вытянул из столешницы тонкий прут, – но ты же понимаешь, что это значит? – сочувственно спросил он. – У меня был очень скверный день.

Хашар громко втянул воздух и, молча, встал на колени. Расстегнул ливрею, и снял через голову нижнюю нательную рубашку. Вся спина слуги была усеяна шрамами, белыми рубцами и кое-где недавними синяками.

– Хороший мальчик, – с грустью в глазах сказал Махтаар и погладил слугу по голове, но Хашар, не сумев сдержать своего отвращения, еле заметно постарался уйти от этого прикосновения.

Советник это почувствовал, и вся тщательно сдерживаемая ярость выплеснулась на поверхность.

– Или плохой? – оскалившись, зло зашипел Махтаар, больно стискивая волосы слуги и запрокидывая его голову. Его темные глаза налились скрытым безумием, а рот скривился в сумасшедшей улыбке. В уголках губ уже начала скапливаться пена.

– Плохой! Плохой! – истерично запричитал советник и отошел за спину Хашара.

– И чтобы не смел упасть в обморок, понял меня, гниль? – занес руку, и кнут первый раз прошелся по спине слуги. Махтаар безумно улыбнулся. – Плохой, плохой, гниль, падаль! – быстрые удары и кровь начала сочиться из ран на спине Хашара. Кнут потяжелел, с него то и дело срывались тяжелые капли вниз в дорогой, бордово-красный куместанский ковер.

Хашар закрыл глаза, и до боли закусил губу, стараясь не издать ни звука, думал о том, что в шрамированной спине есть свои преимущества. Кожа теряет чувствительность. Думал о своей родине, с ее степями и просторами, думал о лошадях. Неожиданно любимое лицо появилось перед его внутренним взором, он мысленно весь потянулся к ней, его любимой дорогой Арюны, но очередной удар прошелся по ребрам и ослепил болью Хашара. Потом он вспомнил лицо мальчишки, который сейчас сидел в темнице, тот самый вор, который стащил три лепешки у нерасторопного торговца. Сегодня до конца дня его должны перевести в комнаты присмотра и распределения, а дальше выяснят, есть ли у него семья, и если нет, то отправят на перевоспитание, может ему повезет, и он обучится какому-нибудь ремеслу. Демон раздери, он обязан выучиться и стать достойным человеком.

Махтаар замедлился все реже и реже нанося удары по окровавленной спине.

Сейчас Махтаар уже был спокоен, контроль, который он, казалось, утратил, вернулся. Он недоуменно взглянул на спину своего слуги. Ему не было жаль никого, кроме себя. Посмотрел на свои руки, сжимающие прут и недовольно скривился. Подошел к столу и достал шкатулку, в которой хранилась ветошь и пара бутыльков какой-то жидкости. Он с любовью смочил жидкостью тряпку и бережно начал оттирать прут от крови. Потом занялся руками, тщательно омывал каждый палец, аккуратно и педантично протирал каждый из своих перстней, проверяя на свет. Повторял эти действия снова и снова.

– От тебя сегодня много грязи, Хашар.

И продолжил разглядывать прут, потом как будто впервые обнаружил слугу, по-прежнему стоящему на коленях, у себя на полу в комнате, ласково заговорил:

– Хашар, мальчик мой. Поднимайся быстрее.

И когда бледный слуга на нетвердых ногах замер, сжимая свои вещи, советник продолжил:

– Ты только глянь! Ковер идеален. А старый никуда не годился, все время приходилось объясняться с горничными.

– Ступай, ступай. Приведи себя в порядок, – развеселился главный советник. – И чтобы никто тебя не видел, – игриво добавил он и подал знак рукой, чтобы слуга скрылся через тайный проход в стене.

Когда книжный шкаф встал на место Махтаар был полностью сосредоточен. Ясность ума вернулась, и советник начал размышлять. Махтаар понимал, что без влияния князя на императора здесь не обошлось. Надо избавится от этого щенка. Когда Вронский занял пост Рождественского, главный советник тщательно присматривался к нему. Вронский был падок на женщин и легкие деньги, но что-то подсказывало советнику не спешить к тому с делами, которые Махтаар и бывший глава тайной канцелярии так удачно проворачивали за спиной императора. Махтаар наблюдал за молодым князем и все больше понимал, что за показной ленцой и скукой скрывается острый ум и безбашенная самоуверенность, граничащая с глупостью. Советник любил шахматы, и понимал, что именно таким соперникам проигрывают большие мастера в этой игре. Молодым, талантливым и более удачливым. Советник более чем тридцать лет служил при дворе, и разрушить все то, что он успел достичь, какому-то молодому недоноску не позволит. Видимо пришло время лишиться части своего заработка с контрабанды стали. При мысли о докладе генерала, Махтаар развеселился. Заид непроходимый болван. Третья поставка! Ручеек измайловской стали льется уже третий год и раз этим вопросом заинтересовалась тайная канцелярия, пришло время подчистить хвосты. Гениальная в своей простоте идея вдруг пришла в голову. Змеиная улыбка растянула губы главного визиря. Прощай Вронский и здравствуй вновь доверие императора.

Пока главный советник строил планы, Хашар обмывал спину специальным раствором, который помогал регенерации. Эту смесь трав помогла ему подобрать одна сердобольная кухарка. Когда увидела, как три года назад, молодой слуга господина пришел с мокрой от крови рубахе. Женщина долго ахала и охала, помогая Хашару стянуть прилипшую ткань. Она помогла ему тогда и помогала все последующие разы, но в прошлом месяце Орме дали расчет, из-за слабого зрения она перестала быть полезной. Хашар скучал по старушке Орме. Она дарила ему давно забытую ласку и искреннюю заботу и, когда уходила, сунула в руки слуги мешочек с травами и шепнула для чего они. С тех пор, они понадобились впервые, но средство оказалось удивительно эффективным. Кровь сразу остановилась, и боль как будто стала уходить. Хашар подумал, что ему нужно будет обязательно отблагодарить Орму. Он однажды наведался к ней в деревню, Орма приняла юношу с радостью, напоив того молоком и накормив самыми вкусными пирогами в жизни Хашара.

После того, как он закончил с ранами, Хашар надел чистую, но темную рубаху и, захватив на кухне несколько ломтей хлеба и два яблока, спустился к подземному тоннелю. Хашар долго петлял по лабиринтам ходов и переходов. Он запомнил все повороты только с третьего раза, когда следовал за главным советником. Сейчас он находился далеко от дворца, под зданием городской тюрьмы.

Постучав определенным ритмом, Хашар кинул серебряную монету тюремщику:

– Благодарность от господина за молчание.

– Сегодня его не будет? – разочарованно протянул охранник, рассматривая в тусклом свете факела монету.

– Нет, но приказал проверить пленников, возможно, он появится завтра.

Глаза охранника загорелись алчностью. Еще бы. Когда здесь появлялся Махтаар, охранники уходили с золотыми монетами.

– Завтра может и не быть такого удачного улова. Все как любит господин.

– Тебе платят за молчание, Ирмар? Или мне передать господину, что один охранник стал слишком много говорить и думать?

С охранника сбежали краски, он замер и затряс головой.

– Хорошо. Отпирай.

Охранник провел Хашира к камерам и открыл одну из них. Там сидел босоногий мальчишка лет десяти, в оборванной одежде, чумазый и грязный с головы до ног. Он жался к стене и был похож на маленького крысеныша. Только глаза зло сверкали из-под свалявшейся челки.

– Я принес тебе еды.

Хашар аккуратно положил сверток на пол.

– Поешь.

Мальчишка настороженно смотрел на визитера, не понимая, в чем подвох.

– Нет никакого тайного и скрытого смысла, парень. Я просто хочу, чтобы ты выжил, и, чтобы сегодня у тебя появилась возможность что-то в своей жизни изменить. Ты хочешь перестать воровать и честно зарабатывать свой хлеб?

Мальчишка еле заметно кивнул.

– Хорошо. Тогда поешь и сегодня тебя могут определить на учебу. Сможешь учится ковать металлы или ухаживать за лошадьми.

Глаза мальчонки на словах про лошадей загорелись.

Хашар еле заметно улыбнулся.

– Хорошо. Кушай.

Хашар вышел из камеры. Охранник как раз ее закрыл, когда в конце коридора, на лестнице послышались шаги, это двигались тюремщики, забирая в распределительные комнаты вот таких вот подростков. Хашар скользнул к переходу и, отдав еще одну серебряную монету смотрителю, отправился по лабиринту коридоров обратно в замок. Он слишком хорошо помнил отчаянные крики и мольбы о помощи, как свистел кнут и как этот кнут резал детскую плоть. Как безумно смеялся Махтаар. Дети до пятнадцати. Вот кто был в его вкусе. Он бил их, и чем яростнее они сопротивлялись, тем больше было ударов. Тот мальчишка не выжил, как и девчонка до него. И Хашар не мог до сих пор себе простить того страха и ступора, который им овладел. Он не сделал ничего, чтобы защитить детей тогда и не сделал ничего, чтобы спасти свою Арюну. Хашар не надеялся на искупление, подкармливая детей и отводя от них взор главного советника, нет, он просто хотел, чтобы они перестали ему сниться.

Глава 3

– Когда-то на заре веков, когда проводники Великой Воли жили среди людей, когда сердце простого человека не было омрачено злобой и ненавистью, священные цветки распускались в каждом храме Великой Воли. Хранительницы росли и воспитывались при монастырях, и когда человек приходил с просьбой или желанием, хранительница могла отдать свой цветок для исполнения. Тогда люди просили здоровья для своих близких и родных, хотели благополучия для своих семей, желали счастья в браке и плодородия на землях, иногда отчаянно просили узнать о судьбе сыновей, ушедших воевать… Круговорот добра был цикличен и закономерен. Цветки служили не для корысти, а из желания помочь, сделать мир лучше. Чем добрее была воля просящего, тем больше цветков появлялось после. Но однажды хранительницу обманул юноша, она поверила ему, а тот хитростью выманил цветок для своего достатка. Он хотел золота и получил его, а хранительница, не нашла покоя и душа ее окрасилась в черный. Боль росла в ней и все цветки ее храма погибли. Черная Хранительница посчитала, что, если не будет цветков, значит, и не будет обмана. Она находила свитки по всей империи и уничтожала любое упоминание о цветке, она искала и оставшихся хранительниц, чтобы рассказать, что мир полон зла и обмана. Она путешествовала по храмам и проповедовала свою правду. Черная Хранительница это делала до тех пор, пока могла, а потом передала это дело своим наследникам, а те своим. Так появился Орден Черного Лотоса, они привлекли на свою сторону магов и ведуний, с их помощью поиски стали легче. Когда в мир уходило послание о Священном цветке, они одни из первых это узнавали. И так как Орден уничтожал саму память о цветке, сами цветки стали вырождаться. Хранительницы, наученные горьким опытом, все реже стали помогать просящим, опасаясь обмана. Цветки погибали, не отдав свою магическую силу во благо. И новые священные растения стали появляться все реже и реже, а люди стали погружаться в корысть, обман и злобу. Грянула война, начались распри. О том, что священные цветы существовали, забыли. Теперь о цветке все говорят, как о легенде, о мифе и сказке. И писаний, которые бы сохранили знание о цветке практически не осталось в мире.

Девушка тихо говорила и вглядывалась вдаль ущелья. После необоснованного выпада Дамира, Ясмина пришла к выводу, что он прав. Ясмине следует рассказать хотя бы часть правды своим спутникам.

– Черный Лотос. Никогда не слышал о таком, – Дамир кинул вопросительный взгляд на своих друзей.

Здоровяк отрицательно махнул головой, а Такеши задумался и впервые за день заговорил:

– В Канто есть легенда о воинах, служащих Ночному Лотосу. Но о них ничего не слышно уже более ста лет.

Ясмина понимающе улыбнулась и потянулась за своей флягой:

– Так и есть. Мой цветок – это первый священный цветок за последние полвека. А до меня хранительница прожила до глубокой старости. Так никому его не подарив. Орден хорошо поработал, ведь священный цветок теперь для всех не более чем легенда. И знание о нем не выходило в мир уже более ста лет.

– То есть, если бы мы не взяли этот заказ, то ты бы осталась в монастыре до старости? – пробасил Ансгар.

– Выходит, что так, – Ясмина отпила из фляги.

– Но это же жуть какая-то. Жить в монастыре и не видеть реальной жизни.

– Все не так плохо. У меня были книги и любящие люди, – девушка светло улыбнулась.

– Ты бы свела их с ума, – хмыкнул Дамир, который продолжал лежать у валуна закинув руки за голову и прикрыв глаза. И жалостливо добавил: – Бедные монашки.

Девушка вспыхнула и чопорно сказала:

– Никого бы я с ума не свела, меня там любили.

– Конечно, видел я, как от тебя хотели избавиться. Только не пританцовывали от нетерпения.

– Да, как тебе такое только в голову могло прийти, невоспитанный и такой неприятный… – девушка зло пыхтела, пытаясь подобрать слова.

Дамир лишь кривил губы в усмешке.

– Ругаешься как монашка, но могу сказать, что для храма ты не подходишь.

– Что? Почему это? – опешила Ясмина.

– Ты слишком легко выходишь из себя, цветочек.

– Какой я тебе цветочек, наемник? – возмутилась Ясмина.

– Вот видишь? Ничего святого.

Девушка зло сверкала глазами и сжала кулаки.

– Что, не поспоришь со мной?

– Нет, – Ясмина сердито запыхтела, – как можно оспаривать глупца?

Дамир открыто улыбнулся, продолжая лежать с закрытыми глазами.

– И все же ты сердишься.

– Просто я никогда еще не встречала такого непроходимого, упертого, наглого…

Дамир улыбнулся еще шире:

– Спасибо, цветочек.

– Ууу, это просто невозможно! Пойду за водой! – девушка вскочила на ноги и рванула в кусты к ручью.

Дамир проводил ее веселым взглядом и, когда девушка скрылась в зарослях дикой аденики, повернул голову и столкнулся с насмешливыми глазами Ансгара.

– Что? – грубовато бросил Дамир.

– Ничего, – примирительно поднял руки Ансгар и, давя улыбку, стал напевать какую-то похабную песенку.

Дамир тоже заметил, что аномально весело воспринимает перепалки с неоперившейся монашкой.

Но сейчас нужно осмыслить все сказанное девчонкой. Дамир поднялся и перепроверил подпругу своего коня и лошади Ясмины.

– Я верю, что это правда, – подал голос Такеши.

– Ты про цветок или про орден, который идет за девчонкой? А кстати, хранительница-то им зачем? Скорее всего им нужен просто цветок, ведь так? – спросил Ансгар.

Такеши пожал плечами, и начал проверять свои многочисленные кинжалы, скрытые под черной амуницией.

– Воины Ночного Лотоса – лучшие мастера боя. Туда отбирали детей со всего мира и обучали в закрытых и отдаленных храмах в горах. Для семей Канто была большая честь, если их ребенка забирали в обучение в Ночной Лотос.

– Но более ста лет о них ничего не слышно, – повторил слова Такеши Дамир.

– Да, но ведь это не значит, что орден перестал существовать?

– Не значит, – задумчиво проговорил Дамир. – Будем действовать по ситуации. У нас задача привести девчонку в столицу.

– Кстати о девчонке. Почему ее так долго нет? – Ансгар кивнул в кусты, где не было слышно шорохов.

Дамир ругнулся и двинулся в заросли дикой аденики.

Пропажа нашлась, забравшись вглубь кустов и собирающей красные ягоды в ладошку, половина из них пропадала во рту девчонки. Ягоды были сладкими с легкой кислинкой. Она ловко обирала куст и лопала ягоды, фляга болталась прицепленная к поясу послушницы, и по звуку было понятно, что воды она так и не набрала, отвлекшись на сбор урожая.

– Вкусно?

Ясмина подпрыгнула на месте и повернулась в сторону говорившего.

– Да, – с набитым ртом проговорила девушка и доверчиво протянула ладонь Дамиру. – Хочешь?

– Спасибо, но страдать расстройством желудка нет никакого желания.

Ясмина с опаской взглянула на ягоды в ладони, потом на Дамира:

–У тебя слабый желудок?

Мужчина лишь закатил глаза:

– Что ты знаешь о том, что ешь?

– Ну, это же аденика?

– Верно.

– Аденика – съедобная ягода, растущая в западной части серебристых гор.

– Относительно съедобная ягода.

– Что, почему? – теперь Ясмина с недоумением смотрела на куст.

– Весной ее есть не рекомендуется, так как съедобной она становится только в середине лета.

Девчонка тяжело сглотнула, отложила ягоды с ладони и приложила руку к животу.

– Что же это? Я теперь умру? – она с ужасом и надеждой смотрела на Дамира.

Дамир решил немного сжалиться над девушкой:

– Убить тебя это не убьет, но может доставить массу хлопот. По-хорошему тебе стоит сейчас избавится от того, что успело попасть тебе внутрь.

– То есть?

– То есть очистить содержимое желудка.

– Рвота?

– Рвота.

– Я не буду этого делать, – возмутилась Ясмина.

– Как хочешь, но чаще останавливаться, чем будет необходимо, мы не будем.

– Тогда будь добр не стой на пути и дай мне пройти к моим вещам, – девушка гордо вскинула голову и отправилась в сторону привала.

– Не в ту сторону.

– Что опять не так?

– Ты пошла не в ту сторону, привал вон там, – он показал рукой в другую сторону от девушки.

Послушница только фыркнула и прошла мимо Дамира.

Ясмина сидела на коленях и доставала из своей сумки холщовый мешок, когда Дамир появился из-за зарослей и бросил ей флягу с водой. Ее флягу. Девушка с недоумением дернулась к своему поясу и закономерно не обнаружила емкость для воды. Вот же вор! Видимо стащил у нее, когда она протискивалась мимо него на тропинке. Фляга была наполнена. Тут иррациональная злость девушки немного поутихла, ведь по сути Дамир не сделал ей ничего плохого, а наоборот позаботился и пополнил ее запасы воды. Что же касается ее неожиданного аппетита в отношении аденики, Ясмина знала, как можно нейтрализовать практически любые яды, что уж там до неспелых ягод. Девушка уже успела отругать себя, потому что только после слов Дамира об условной съедобности ягоды, вспомнила почему весной они не ели аденику в монастыре. Но Ясмина была так сбита с толку их спором, что рванула в кусты за водой, а наткнулась на ягоды и, не думая, начала их есть. Глупая. И по поводу отравления Дамир тоже был прав, лучше всего было вызвать рвоту и напиться свежей воды, но Ясмина не могла даже себе представить, как ее будет выворачивать наизнанку, да еще под пристальным вниманием льдистых насмешливых глаз. За время небольшого привала Ясмина буквально спотыкалась глазами за внешность Дамира. Темные волосы, смуглая кожа, скульптурные скулы. Но больше всего ее смущали его глаза. Пронзительные. Голубые. В обрамлении черных густых ресниц. Ясмина могла сказать, что Дамир красив, но за свою жизнь она повидала не так много мужчин, чтобы раздавать такие характеристики. Что-то ее смущало рядом с ним, поэтому она старалась держаться от него подальше, и еще эти его шуточки и насмешки… Ясмина просто не понимала, как себя вести с ним, и от того злилась и не находила слов. Девушка решительно тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли и принялась делать отвар, помогающий при несварении.

Ясмина споро развела костерок и поставила походный котелок на огонь, вылила из фляги воду и сбегала еще раз к ручью. Из холщового мешка достала мешочки трав и, понюхав каждый из них, по щепотке бросала в кипящую воду. Над местом их привала потек аромат ромашки и чего-то напоминающего облепиху.

Мужчины наблюдали за ней, не задавая вопросов, и только после того, как она перелила взвар себе в кружку, затушила огонь, Ансгар спросил:

– Зачем ордену хранительницы?

Девушка отпила из кружки и прикрыла глаза.

– Черный Лотос забирают цветок и убивают хранительницу, чтобы та не смогла исполнить свое предназначение.

Такеши и Ансгар переглянулись, а Дамир застонал и закатил глаза к небу:

– Ну почему я даже не удивлен?

Девушка только хмыкнула, допивая отвар.

– Малышка, допила? Собирай вещи, мы выдвигаемся, – пробасил Ансгар.

После чего все быстро собрались и, вскочив на лошадей, двинулись в путь.

Ясмина не могла не заметить, что после того, как она рассказала о Лотосе и своем предназначении, поведение ее сопровождающих изменилось. Если с утра они двигались расслабленно и без определенного порядка, то сейчас их маленький отряд был четко структурирован. Такеши ехал впереди на три-четыре корпуса лошади. Сразу перед Ясминой ехал Ансгар и замыкал цепочку на корпус отстающий Дамир. Такеши пригибался к лошади и вглядывался вдаль, а Ансгар внимательно рассматривал склоны ущелья. Что делал Дамир Ясмина не видела. А поворачиваться и посмотреть не решилась.

А Дамир думал, не забывая оценивать обстановку. Думал о том, что послушница полна сюрпризов. Только один отвар чего стоит, и что еще хранит ее сумка неизвестно, даже сейчас он слышит, как в ней звенят многочисленные бутыльки. Дамир разглядывал тонкую спину, которая резко напряглась. Девушка еле заметно повернула голову в его сторону и, столкнувшись с ним взглядом, быстро отвернулась. Дамир разглядывал и маленькие ступни в слишком больших и длинных для нее стременах. Но, надо отдать ей должное, послушница удивительно хорошо обращалась с лошадью.

– У вас в монастыре была лошадь?

– С чего ты взял?

– Ты хорошо держишься в седле.

– А что сложного держаться на спине умного и покладистого животного?

Дамир удивленно хохотнул.

– Ох, цветочек, чувствую, мир будет полон для тебя открытий.

Девушка гневно сверкнула глазами и отвернулась от него.

– Не называй меня так. У нас был конь. Я звала его Фырок, – в голосе Ясмины послышалась улыбка.

– Бедолага.

– На самом деле звали его Сырок, а как появилась я, стал Фырком. Я до восьми лет плохо выговаривала буквы.

– Зато сейчас прямо-таки гордость учителей. Ты не с рождения жила в монастыре?

– С шести лет. А ты всегда такой заковыристый?

– Заковыристый? – Дамир ухмыльнулся, – так меня еще не называли.

– Вредный и постоянно указывающий на чужие недостатки? Высокомерный.

– Только для самых избранных, цветочек, – белозубо улыбнулся и нахально подмигнул девушке Дамир.

Ясмина фыркнула и ускорила свою кобылу, стараясь догнать Ансгара.

Их путь проходил в ущелье и к вечерним сумеркам они выехали к небольшому пологому месту, скрытому горами с трех сторон от ветра и непогоды. Впереди шумел ручеек, который все больше набирал силу. Дамир подхватил оружие и скрылся на склоне, Такеши и Ансгар тоже отошли от послушницы на большое расстояние, отсюда она даже не слышала их разговора.

Пожав плечами, девушка насобирала хвороста и уже было собралась развести костер, как появились Ансгар и Такеши, которые тащили огромное сухое дерево.

Оценив обстановку, Ансгар хмыкнул:

– Это, – здоровяк кивнул на ее хворост, – подойдет для воды, но точно не для ужина, малышка, – здоровяк улыбнулся.

Ясмина расслабилась и выдохнула. Она не хотела себе признаваться, но ей стало не по себе от того, что ее спутники разбежались по склону и оставили ее одну. И девушка с удивлением отметила, что ласковое обращение «малышка» от здоровяка Ансгара ее совсем не обижает и не раздражает. Наоборот, чувствуется какая-то родственная забота от этого огромного, как медведь, человека.

– Тогда я займусь чаем, – тепло улыбнулась Ясмина.

Послушница достала из своего мешка сухие листья смородины и мяты, бросила в котелок и залила водой, поставила на огонь. Через некоторое время со склона спустился Дамир, он нес тушку маленького горного козлика. Ловко его освежевал и передал Ансгару с Такеши, а сам отправился к ручью, прихватив свежую рубаху. Чай был готов и, дождавшись, когда Дамир вернется от ручья, Ясмина последовала его примеру, взяла сумку и отправилась привести себя в порядок.

Ночная прохлада постепенно накрывала ущелье, вода в ручье была обжигающе холодной. Ясмина пофыркав поплескалась в воде, переоделась в свежую рубашку и натянула на мокрое тело штаны. Куртку решила пока не надевать.

Послушница вернулась к лагерю, когда над полянкой уже тянуло жареным мясом. Постиранную сменную рубаху и куртку повесила перед костром просушиться.

Дамир глянул на послушницу, прошелся глазами по мокрым волосам, с которых капала вода, с неудовольствием отметил, что рубашка девчонки слишком тонкая для ночевки в горах.

Ясмина подсела к костру, грея руки и вглядываясь в красно-оранжевые языки пламени. Костер трещал и выбрасывал искры в стремительно темнеющее небо.

Спутники молчали, и каждый думал о своем. После сытного ужина, начали готовиться ко сну. Первым предстояло дежурить Ансгару. Потому здоровяк только размялся и отошел в сторонку попрактиковаться со своими секирами. Ясмина уселась на колени и вознесла молитву Великой Воле, после чего расположилась у огня, подложила свою сумку себе под голову и, укрывшись прогретой на костре курткой, постаралась уснуть. Но тело, не привыкшее к таким нагрузкам, было напряжено и, казалось, все мышцы в теле Ясмины звенели, как струны. Девушка поменяла положение, отвернувшись от костра, легла спиной, прогревая натруженную поясницу. Спине стало теплее и тянущие мышцы стали расслабляться, но уснуть по-прежнему не получалось. Было твердо и неудобно. Девушка опять перевернулась и уставилась в звездное небо. Она смотрела в небо и разглядывала знакомые созвездия, видела и припорошенную алым полоску в небе. По одной легенде полоска эта была оставлена одним из богов, когда тот сеял живое на земле. Он шагал по планете и раскидывал семена деревьев, растений и цветов. Он подкидывал семена в воздух, позволяя потокам ветра разносить их в разные стороны. И вот пришло время сеять семена священных цветов, но ветер не смог их унести, те были слишком тяжелы для него, и семена зависли в небе, распыленные алым в глубине созвездий. Только несколько семян сорвалось с рук бога, и упали на землю, прорастая.

Костер потрескивал, глаза стали закрываться, все-таки усталость брала своё. Ясмина глубоко вздохнула, опять повернулась к костру лицом и столкнулась с льдистым взглядом. Она замерла, но глаз не отвела. На лице Дамира играли блики желтого пламени, темные волосы отсвечивали красным, а глаза оставались пронзительно холодными, хоть и отражали огонь. Девушка поежилась и зажмурилась, стараясь прогнать этот холод. Природное любопытство взыграло в ней, и она приоткрыла один глаз и опять резко зажмурилась. Натянула куртку до самого носа и не заметила, как начала проваливаться в сон, полный звезд и синих, как самое северное море, глаз под черной челкой.

Проснулась Ясмина на рассвете от каких-то странных звуков и шипящего шепота:

– Это ее птица, говорю, – задушено шипел Дамир.

– И что, путь она нашпигует тебя своими когтями? – возмущался Ансгар.

– Я сниму ее одним ударом. Анс, отойди, – это уже Такеши.

Когда Ясмина открыла глаза, ее взору предстала удивительная картина.

Ансгар со всклокоченной бородой и почему-то голым торсом, занес топор, Такеши, который дежурил третьим, замахивался метательным кинжалом, а Дамир лежал на спине, а на груди у него восседал Пуша. Ясмина еще сонным сознанием оценила обстановку и, когда до нее дошел смысл происходящего, вскочила на ноги:

– Нет! Не надо никого снимать! Пуша! А ну сюда, паршивец! Ты что это удумал? Плохой, плохой беркут!

Птица дернулась, но с груди Дамира не сошла.

– Цветочек, ты бы как-нибудь поаккуратнее что ли, а то я рискую остаться с дырявой грудной клеткой.

Девушка медленно подошла к беркуту и лежащему на земле Дамиру, и заворковала:

– Пушок, миленький, ну-ка давай сюда ко мне, – Ясмина поманила птицу, неизвестно откуда появившемся сухариком в руке. – У меня есть вкусняшка.

Поднесла сухарик к беркуту, птица сухарик подцепила клювом. А Ясмина, обхватив того поперек тела, сняла с Дамира и совершенно беспардонно скинула на землю.

Птица обиженно отпрыгала на безопасное для себя расстояние и начала крошить подношение.

Дамир остался лежать на земле. На груди его черной дубленой кожаной куртки виднелись дыры от когтей птицы.

– Ты как? Крови сильно нет, – Ясмина упала на колени и нависла над Дамиром, проверяя его грудь, и, испугано разглядывая дыры на рубашке под курткой. – Надо обработать раны, чтобы никакая зараза не попала. Неизвестно где этого непутевого беркута носило.

Такеши уже спустился со своего смотрового пункта и спрятал кинжалы. Подошел к беркуту и подал ему освежеванную вчера шкуру козленка. Птица зацепила когтями добычу и начала ее рвать.

– Это очень умная птица. Как тебе удалось приручить его?

Девушка уже не злилась на беркута, подтащив сумку к себе на колени, нашла бутылек из темно-коричневого стекла, вынула колпачок и, посмотрев на Дамира, сказала:

– Будет немного жечься, но это нужно сделать.

– Я не при смерти и нахожусь в сознании. Дай сюда. Сам обработаю, – буркнул мужчина, поднялся на ноги и снял куртку, а затем и рубашку, Ясмина заметила кровавые борозды по ребрам Дамира и смущенно отвела взгляд от мужского торса.

– Слишком умная, я бы сказала, – Ясмина поднялась с колен, оставив Дамира самого разбираться с обработкой следов от когтей.

– Десять лет назад я нашла его неоперившимся птенцом, выпавшим из гнезда, вот и всю свою энергию пустила на воспитание Пуши. Он был маленьким, серым и пушистым. Крыло у него было перебито, думали, что вообще не сможет летать, но, как видите, может. Еще как.

Только сейчас Ясмина обратила внимание на Ансгара и его внешний вид.

– Тебе не холодно, здоровяк? – руки и спина северянина были расписано рисунками и узорами. Разными спиралями и рунами. Это было интересно и красиво.

– Очень бодряще, – белозубо улыбнулся Ансгар.

– А мне вот как-то прохладно, – девушка вернулась к своему месту и с удивлением обнаружила, что была укрыта не только своей курткой, но и накидкой Ансгара. Вот почему ей было так тепло ночью. Девушка взглядом отыскала Ансгара и, кивнув в сторону своего ночлега, с улыбкой поблагодарила северянина. Тот лишь махнул рукой и побежал в сторону ручья.

А Ясмина нашла вчерашние косточки, которые остались после ужина, и понесла их к Пуше. Тот вовсю принимал ласку от Такеши.

– Ну и зачем ты за нами полетел, Пуша? Скоро горы закончатся, а тебе нужно будет где-то охотиться, – девушка присела к нему на корточки и подавала в клюв косточки, после чего погладила нежные перышке на голове птицы. Пуша моргнул и попытался подцепить клювом пальцы Ясмины, вернув их себе на голову.

– Да, со мной этот номер больше не пройдет, хищная махина, – к ним подошел Дамир, натягивая рубашку, и отдал бутылек Ясмине.

Птица потопталась на месте и, издав гавкающий звук, с силой оттолкнулась от земли, обдав всех потоками воздуха, взлетела.

Такеши проводил птицу взглядом и сказал Дамиру:

– Я видел дым, это могут быть как пастухи, так и адепты Лотоса, но я бы не стал рисковать.

– В какой стороне и когда? – Дамир резко стал сосредоточенным.

– За нами, похоже, там, где мы останавливались днем. А заметил сразу перед тем, как на тебя приземлился Пушок, – Такеши явно веселился.

– Только попробуй мне это припоминать.

– Еще как попробую. Дамир был завален Пушком. Мне за такую байку в «Пятак и Хобот» будут бесплатно наливать всю ночь напролет.

– Ах, какая жалость, что ты не пьешь, – скептически заметил Дамир. Такеши хлопнул его по плечу, и они отправились к костровищу.

– Это не помешает мне просто рассказывать… – хохотнул Такеши.

Мужчины быстро развели костер и разогрели остатки вчерашнего ужина, Ясмина позаботилась о своих делах, умылась и заварила свежий чай с сушеными ягодами малины.

После чего спрятали следы своего пребывания на полянке и, оседлав лошадей, отправились в дальнейший путь.

Глава 4

Компания двигалась по перешейку между двумя ущельями, постепенно спускаясь к подножию гор. Ясмина разглядывала цветущий розовый миндаль и с упоением вдыхала ароматы плодовых деревьев. Казалось, цветы между собой устроили соревнование, кто будет ярче и красочнее смотреться на молодой зелени холмов. Канареечно-желтые тюльпаны, пылкие красные маки с черными сердцевинами, небесные и лазурно-синие горечавки, пурпурно-розовые камнеломки раскрывали свои лепестки и радовались солнцу на фоне заснеженных гор с острыми гранями. Серые, подернутые голубой дымкой, те высились в дали, нехотя показывая свои голые скалистые бока, и стыдливо прикрывались белыми снежными шапками. Кристально прозрачное небо искрилось в лучах яркого весеннего солнца. Воздух был сладким, упоительно густым и начал уже прогреваться, обещая жаркий день. С хребта отрывался вид на раскинутые внизу лоскуты перепаханных и засеянных земель.

Внутреннее напряжение немного спало, потому что стало ясно, что погони за ними нет. А, значит, сейчас, когда они находились на открытом пространстве, можно было расслабиться.

Ясмина догнала Такеши и начала расспрашивать об его оружии.

– Дайсё – буквально два меча, или «благородный дуэт». Короткий – вакидзаси, а длинный – катана. На моей родине использование двух мечей – это не только престижно, но и функционально. Они позволяют самураю занимать лучшую позицию в бою.

Девушка задумалась:

– А самурай – это военный владеющий землей?

– Верно, – Такеши кивнул.

– Я много читала про твою родину, Такеши. Мне кажется, это удивительная страна, с богатой историей.

Такеши благодарно принял похвалу:

– Это правда. Только представь: бескрайние рисовые поля и солнце, которое раньше всех целует нашу землю. А когда сакура рассыпает свои лепестки, тогда можно услышать, как идет время.

Девушка горько улыбнулась:

– Мне бы хотелось там побывать, особенно когда цветет сакура.

Ясмина отвернулась от Такеши, разглядывая разноцветные холмы.

– В этом году она уже отцвела, но приезжай в Ниппон в начале апреля, и ты застанешь это чудо богов.

– Надеюсь, Великая Воля подарит мне эту возможность, – тихо прошептала Ясмина, не заметив внимательного вдумчивого взгляда ниппонца. Девушка тряхнула головой и, вернув жизнерадостность в голос, спросила:

– Я читала про удивительное метательное оружие воинов Канто. Сёркены, кажется.

– Сюрикены, – поправил Такеши.

– Да, точно.

Ясмина с недоверчивым любопытством продолжила:

– У тебя они есть?

– Да, – сказал Такеши.

Ясмина чуть не подпрыгнула на лошади, глаза ее загорелись, а щеки раскраснелись.

– А ты… покажешь их мне?

– Покажу, – хитро сказал ниппонец. – Но на привале.

– Спасибо, – так радостно взвизгнула Ясмина, что ее лошадь нервно дернула головой и затопталась на месте.

Девушка погладила кобылу, успокаивающе что-то зашептала ей на ухо. Та быстро успокоилась и мягко потрусила за Такеши.

Когда они спустились с перешейка и нашли место для отдыха, солнце зависло высоко в небе, и раньше ласковые лучи, стали покусывать и припекать оголенные участки кожи.

Ясмина спрыгнула со своей кобылы и отправилась к небольшой горной реке, в которую превратился давешний ручеек. Сама река была не больше полутора метров в ширину, но поток был бурным и шумным. Еще немного и ледники, высоко в горах, начнут таять, и вода перестанет быть такой прозрачной. А позже начнутся грозы, и тогда эта речушка станет широкой и полноводной, с быстрыми, мутными водами. Ясмине очень хотелось освежиться, но в такие реки опасно погружаться. Поток подхватит и закрутит, не успеешь даже пискнуть.

И как бы сильно не хотелось искупаться, Ясмине пришлось искать место на берегу, с пологим подходом и небольшой заводью, где можно просто скинуть обувь и ополоснуть натруженные ноги. Она опустила ступни в воду и чуть не застонала от удовольствия. Вода была ледяной, на контрасте с разгоряченной кожей, это было до боли приятно. Подумав несколько мгновений, девушка оглянулась на лагерь и убедившись, что оттуда ее не видно. Скинула брюки и куртку. Подумала, и все-таки оставив рубаху на себе, вошла в реку по колено, закатала рукава и опустила руки в воду. И когда уже перестала чувствовать ноги и руки от холода, несколько раз ополоснула шею и лицо. Выйдя на берег, она надела штаны и подхватив остальные вещи в руки, как была босиком, вернулась в лагерь. Дамир окинул девушку взглядом, зацепившись за красные от холода ступни, но ничего не сказал.

Мужчины уже расположились, и после того как пришла Ясмина, по очереди тоже сходили к реке.

Девушка перекусила, напилась воды и дождалась, когда Такеши утолит голод, двинулась к нему.

Ниппонец спокойно начал ей объяснять и показывать все свое метательное оружие. Рядом с ним постепенно вырастала гора металла. То он выдернул из голенища сапога несколько стрелок и дротиков, маленькие кинжалы, оказались спрятаны за спиной на уровне ребер, метательные звездочки различных форм, были закреплены с внутренней части куртки, на руках располагалась ремни удерживающие ножи и стилеты. Ясмина смотрела на все это с незамутненной радостью ребенка впервые попробовавшего конфету.

– Видишь, все звезды имеют разную форму. Вот эти – они более легкие и тонкие, нужны, когда необходимо точное попадание, например, аккуратно и незаметно оцарапать. Вот тут, смотри, специальные желобки для яда или снотворного. Пролетят, царапнут и все, дело сделано. А вот эти более тяжеловесные, и без желобков. Ими можно легко руку пробить или связки разрезать, проткнуть горло, глаз выбить или…

– Такеши, друг, поменьше подробностей, – перебивая ниппонца, пробасил Ансгар, и кивнул на Ясмину.

Девушка побледнела, в красках представив, как звездочкой выбивают глаз.

– Эм, да. Так вот, а это просто кинжалы, ножи и стрелки. Все это сюрикены, у звездочек есть собственное название – сякэн.

Ясмина кивнула и попросила Такеши показать, как он метает сякэны.

Ниппонец ничего не ответил, а просто подхватил одну из звездочек и метнул ее в сторону Ансгара, когда тот хотел, было уже, положить сыр себе в рот.

– Эй! – заревел северянин, вытаскивая холодное оружие из дерева позади и, снимая с нее кусок сыра.

– А можно и мне попробовать?

Ансгар с трудом сглотнул и перебрался поближе к Дамиру, который с прищуром наблюдал за Такеши и Ясминой.

Девушка робко взвесила на ладони оружие, перебирая пальцами по острым граням и развернувшись от мужчин, приметила цель. В пятнадцати шагах от них росла лиственница. Первая звездочка пролетела, срезав тонкую веточку. Вторая – оцарапала дерево, а третья врезалась точно в центр ствола.

Такеши одобрительно хмыкнул, Ансгар хохотнул и присвистнул, а Дамир хмуро сдвинул брови.

Дамир в очередной раз задумался, почему послушница при монастыре умеет нейтрализовывать яды и отравления. Он сделал себе пометку на будущее, внимательнее следить за девчонкой. Не дает ему покоя все эти нестыковки в поведении послушницы. Как будто в ней уживается наемный убийца с повадками нежного ранимого цветочка. Тут, кстати, надо особенно подумать, за три броска наловчиться управляться с сякенами… это удивительно. Либо у девчонки талант, либо она что-то скрывает. Дамир склонялся к последнему. Но если разобраться, то послушница полна сюрпризов. И беркут этот ее, Дамир поморщился, проведя по заживающим царапинам на ребрах. И бутыльки, она умело сварила себе лекарство от отравления аденикой, более того, подала ему раствор, который значительно ускорил регенерацию. Она еще и хранительница мифического цветка, которого он даже не видел. Может это вообще выдумка. Не то чтобы он верил в сказки про священные растения, которые исполняют желания. И милых хранительниц. Что такая девчонка может противопоставить профессиональному наемнику? Глупо доверять священное растение послушнице. Ей лет-то сколько? Ребенок, да и только. Вон Дамир накануне просто встал рядом с ней. А она уже в обморок чуть не грохнулась от испуга. Мужчина поморщился, не нужно было ее пугать. Дамир тут же отбросил эту мысль. Девчонка была непринужденной и непроходимо наивной, где-то на границе сознания мелькнула мысль, что она совсем не понимает, что ее может ждать в городе. Таких как она улица перемалывает в первую очередь. И хорошо если ее просто ограбят. Предаваться размышлениям о будущем послушницы можно было бесконечно долго, но Дамир отбросил эти мысли. Он взял заказ, он этот заказ выполнит. И к девчонке нужно относиться как к заказу. Не более. Просто работа.

Ясмина собрала в кустах разбросанные сякэны и растянулась на небольшой полянке под ветвями раскидистого дерева. Она слушала, как шумит река и жужжит шмель, который деловито собирал нектар из желтых одуванчиков и медуницы, глаза стали закрываться, она подтянула ноги к себе и задремала.

Дамир сходил к ручью и набрал воды перед дорогой, предчувствие чего-то надвигающегося его не покидало. За свое детство Дамир привык доверять своей интуиции, и сейчас она кричала во всю силу, что скоро будет не до приятных посиделок и непринужденного обучения метанию.

Вернувшись к их небольшому лагерю, Дамир проверил свое оружие, сложил провизию в сумку. Привычно проверил подпругу на своей и лошади послушницы. Тут же вспомнил как ее ноги болтались в стременах, подтянул ремни, на глаз прикинув рост несостоявшейся монашки.

Зародившееся на берегу реки предчувствие надвигающихся неприятностей почти ощутимо толкало Дамира к действиям и двигало вперед. Такеши и Ансгар уловили настроение и тоже засобирались. Энергия забурлила и даже кони стали приплясывать от нетерпения. Ясмина вздрогнула и проснулась. Ускользающее мгновение она смотрела на лошадей и выверенные движения Дамира, потом быстро собралась и, молча, забралась на свою лошадь. Девушка поерзала в седле и когда поняла, что стремена подтянуты под ее рост, поблагодарила Ансгара.

– Хотелось бы сказать, что я такой молодец, но нет, малышка, не я, – северянин смешно фыркнул и пустил коня дальше.

Ясмина недоверчиво повернулась к Дамиру. Мужчина смотрел на нее скептически вздернув бровь. Девушка нахмурилась и уже хотела отвернуться, но ее всегда учили быть благодарной.

– Эм, спасибо?

– Эм, за что? – передразнил интонацию послушницы Дамир.

И только Ясмина собралась рассказать ему какой он несносный, как одновременно произошло несколько событий. Закричал Такеши, конь Ансгара встал на дыбы, потому что ему под ноги упал ком горящей ткани, а мимо Ясмины просвистела стрела.

Казалось, время прекратило свой бег. Дамир мгновенно спрыгнул с коня, оценив обстановку, также поступили Ансгар с Такеши. Ясмину схватили за талию и стащили с лошади. После чего, Дамир ловко перепрыгнул через валуны, за руку таща девушку за собой, приказал Ясмине сидеть тихо и не высовываться. Ясмина настолько была потрясена, что даже не успела вставить ни слова, кивала головой и спряталась за огромным серым камнем. Шум и крики нарастали. Дамир убедился, что она не собирается делать глупостей, резким движением вытащил из-за спины клинки и рванул к своим друзьям.

Девушка молилась Великой Воле, чтобы Ансгар, Такеши и Дамир не пострадали. Отсюда Ясмине было очень хорошо слышно, как сталь встречается друг с другом, падают тела с глухим звуком и ударяются о землю. Кто-то яростно кричал и отдавал указания. Ясмине даже показалось, что она услышала женский голос, и в то же самое мгновение все остальные звуки затихли.

– Дамир? Котик, ты ли это? – лениво пропел женский голос.

– Эрна? – удивленно произнес Дамир.

Ясмина рискнула выглянуть из-за валуна. Такеши держал мужчину, закутанного в черный по самую голову, приставив к его горлу кинжал. Один наемник уже лежал на земле и хватался за бедро. Два лучника стояли на склоне и целились в Такеши и Ансгара. Ансгар оттолкнул от себя нападающего, тот упал на землю и схватился за окровавленную голову. Дамир в захвате выкрутил руку своего противника, так, что тот от боли начал поскуливать.

Перешагивая через стонущего на земле мужчину, из тени скал вышла женская фигура.

Наемница была затянута в черную кожу, с накинутым плащом на плечах. Она помедлила и скинула капюшон. Огненно-рыжие волосы были собраны в косу, яркие, кроваво-красные губы изгибались в хищной усмешке, когда она тягуче двинулась к Дамиру.

– А я уж подумала, что слух меня подводит. Котик, – она шла плавно, покачивая бедрами и не отрывая прямого, острого взгляда.

– Эрна, какого демона? – возмутился Дамир, продолжая удерживать своего пленника за руку, тот уже не просто скулил, а подвывал на одной ноте.

– Произошла ошибка, – Эрна сделала знак лучникам, те опустили оружие, переставая удерживать на прицеле Такеши и Ансгара. Ниппонец же не спешил отпускать заложника, как и Дамир.

– Хороша ошибочка. Привет, стерва, – убирая секиры, проговорил Ансгар.

– И ты здесь, – Эрна кисло улыбнулась и пальцами помахала в сторону Такеши: – привет, малыш.

Глаза Такеши гневно сверкнули, и он прижал к горлу своего противника нож еще сильнее, тот всхлипнул и умоляюще уставился на наемницу. Но она не обратила на это никакого внимания.

– Эрна, я повторю свой вопрос. Какого демона?

– Я не лезу в твои дела, ты не лезешь в мои. Такой же был уговор? – женщина, не обращая внимания на выкрученную руку наемника, подошла вплотную к Дамиру. – Давно не виделись, котик, – нежно провела острым длинным ногтем карминового цвета по щеке Дамира.

– Ровно до тех пор, пока твои люди не нападают на моих. – Проигнорировал он последние слова наемницы.

– А ведь все могло быть по-другому, если бы ты согласился работать со мной.

– На тебя, Эрна, и это сильно не одно и то же.

– Детали, – она недовольно цыкнула.

– Значит, где-то дальше нас ждет результат твоей работы? – вступил в разговор Ансгар.

– Тут не далеко, поэтому советую выбрать другую дорогу, – наемница махнула рукой позади себя, не отрывая пристального взгляда от Дамира.

– Эрна – борющаяся со смертью. От естественных причин, – хохотнул Ансгар.

– У тебя все такое же отвратительное чувство юмора, вышибала, – наемница закатила глаза. – Даже жаль, что я не могу задержаться. Поболтали бы как в старые добрые. Может ты даже рассказал мне, что за девчонка прячется за камнями.

Ясмина вздрогнула, но прятаться обратно даже не подумала, а только выпрямилась во весь рост и гордо вздернула подбородок. Она – хранительница священного цветка, и прятаться за камнями как трусливая мышь, не будет. Наемница хмыкнула и развернулась всем телом к Дамиру.

Дамир выпустил наемника, тот кулем свалился на землю и, баюкая вывихнутую руку, поспешил отползти в сторону. Дамир сделал шаг к наемнице, нависая над ней грозовой тучей. На губах у наемницы заиграла манящая и предвкушающая улыбка.

– Ты не лезешь в мои дела, а я не лезу в твои, – с насмешкой, которая не коснулась глаз, напомнил Дамир.

– А мне так хочется залезть в твои дела, котик, – она качнулась к нему и выдохнула в губы: – как будешь в столице, забегай. Я соскучилась, – и впилась яростным поцелуем в губы Дамира, притягивая его голову двумя руками. Мужчина ответил с энтузиазмом, прижимая гибкую женскую фигуру к себе, рука спустилась к женской ягодице и стиснула ее до мурчащего стона своей обладательницы.

Ясмина от такой картины смутилась и не знала куда отвести взгляд. Такеши демонстративно отпустил своего заложника и пинком придал тому скорости в направлении наемницы. Тот не удержался на ногах и громко упал, поднимая облако каменистой пыли. К нему спустились лучники и помогли подняться остальным наемникам. Ясмина с удивлением обнаружила, что один из лучников – девушка, она усердно прятала волосы под капюшон и поправляла свое снаряжение.

Наконец Эрна и Дамир разомкнули объятия и отстранились друг от друга.

Женщина заливисто присвистнула, и все ее сообщники быстро двинулись за своей предводительницей. Лучник, проходя мимо Ясмины, подмигнул ей. Девушка растерялась, а тот продолжал улыбаться, шрам пересекающий его бровь и часть щеки, делал улыбку хитрой и кривоватой. Молодой мужчина прошел мимо послушницы и, не отрывая оценивающего взгляда от нее, повернулся и двинулся дальше спиной. Девушка смутилась еще больше, когда тот крикнул:

– Хороша, глаз не оторвать.

Ясмина залилась горячим румянцем и кинула растерянный взгляд на Ансгара, а потом почему-то на Дамира.

– Так и хочется тебя утащить, красавица – хитро прищурился, послав ей воздушный поцелуй, отвернулся и бодрым шагом поспешил за своими.

– Нашей малышке надо рассказать, что и как во взрослой жизни бывает. Украдут, совратят! – Ансгар задумчиво делился своими мыслями с Дамиром.

– Не знал.

– Чего? Что совратить могут и обидеть?

– Что ты нянькой нанялся.

Ясмина, с горящими щеками, подошла к их компании с беспокойством в глазах. Расспросив о самочувствии, она лично убедилась, что никто не пострадал и отправилась искать разбежавшихся лошадей.

Под уздцы привела коней Дамира, Ансгара и свою кобылку. Конь Такеши сам вышел к хозяину.

– Будем объезжать? – спросил Ангар

– Нет, слишком большая петля получится, едем, как и планировали, – ответил Дамир.

– А как же Эрна?

– А что с ней?

– Ну она явно здесь не на прогулке познавательной побывала.

Дамир внимательно посмотрел на Ансгара.

– Друг мой, хватит. Девчонке рано или поздно придется столкнуться с реальным миром, где нет единорогов, мыльных пузырей и радужных эльфов. И чем раньше она поймет, куда она отправляется, тем же лучше для нее. Едем, как и планировали, – припечатал Дамир.

Дамир, высказав все это своему другу, не заметил, что предмет их разговора все прекрасно слышит.

Ансгар насмешливо посмотрел на Дамира.

– В целом, я имел ввиду только то, что Эрна любит оставлять подарки после своей работы. Например, артефакты с разрывающими заклятиями, но ты глядишь куда шире, – хохотнул северянин.

Дамир сжал челюсти и ответил:

– У нас тоже есть артефакты, так что это не проблема.

– Как знаешь, – продолжал ухмыляться Ансгар и пустил коня к Такеши, убедиться, что все охранки на месте.

– Я и не думала, что мир полон мыльных пузырей и радужных единорогов, – тихо и зло сказала Ясмина, поравнявшись с Дамиром. – Но теперь я также знаю, что в твоем мире нет никакого понятия о доброте, – и, подумав, с издевкой добавила: – котик.

После чего гордо вздернула голову и отправила лошадь за Ансгаром. А Дамир смотрел на прямую спину послушницы и в голове всплывали слова лучника Эрны.

Запах они уловили сразу после того, как Такеши поднял в воздух кулак, призывая всех остановиться. Впереди виднелись кучи разноцветных валунов и камней. Ансгар, Дамир и Ясмина замерли, ожидая возвращения Такеши, тот поехал проверить, что их ждет впереди. Девушка закрыла лицо платком, который еще на привале повязала себе на шею, стараясь защитить кожу от палящего солнца. Этот тошнотворный сладковатый запах забил все рецепторы, и Ясмина начала рыскать в сумке в поиске хоть чего-то, что могло этот запах притупить. Дамир и Ансгар были непривычно напряженными. Вскоре Такеши вернулся:

– Караван. Меха, посуда, сушенная аденика. В ящиках с ягодой спрятана сталь. Много стали.

Дамир нахмурился. А Такеши продолжал:

– Все убиты. Караванщики и сопровождающие. Артефактов нет.

Такеши был как всегда скуп на слова, но информацию выдал четко и полноценно. Дамир нахмурился и кивнул, принимая краткий отчет.

– Не похоже на Эрну, – задумавшись, проговорил Ансгар. – Стерва всегда за собой прибирает.

Дамир промолчал и отправил коня вперед. Ансгар кивнул Ясмине:

– Малышка тебе лучше закрыть глаза, я твою лошадь проведу.

– З-зачем? – сказала Ясмина и тут же себя отругала. Разве она не старалась доказать Дамиру, что не наивная дурочка? И, пожалуйста, заикается как новорожденный теленок. Вздернула голову:

– Меня обучали защищать цветок, так что все в порядке, что бы там ни было.

Дамир ехидно хмыкнул, давая понять, что маневр послушницы раскрыт.

Ансгар скептически скривился:

– Это жизнь, малышка, а не рассказы в уютной келье. – Ансгар мягко глянул на нее, но, увидев упрямый блеск в глазах девушки, продолжил: – как знаешь, но, если что я рядом.

Когда их компания подъехала ближе, Ясмина, не сдержав эмоций, всхлипнула.

Она до боли закусила нижнюю губу и до побелевших костяшек вцепилась в поводья. Глаза её то и дело натыкались на мертвые тела, изрезанные, изуродованные, лежащие бесформенными грудами разноцветных тряпок, пропитанных кровью. Зло крича, взлетали измазанные в красном стервятники, потревоженные всадниками.

Запах разлагающихся тел, тут усилился и стал практически нестерпимым.

– О, Великая Воля, неужели это..? – Ясмина шептала с ужасом, зажав рот рукой.

Ехавший рядом Ансгар, только горько вздохнул.

– Лучше не смотри.

– Ангар, но как же так? За что?! – слезы застыли в ее глазах, в носу защипало, а ком подкатил к горлу.

– Скорее всего – семья одного из купцов.

Ясмина была настолько потрясена, что сразу не услышала, как Дамир спрыгнул с лошади и подошел к одной из повозок. Брови его были хмуро сдвинуты, когда он подцепил мечом крышки нескольких ящиков. Опустился на колено рядом с одним из тел. Осмотрел его и нахмурился ещё сильнее.

Ясмина смотрела на мёртвый караван, и только одно желание завладело ею.

Она ногами толкнула бока своей кобылы и пустила её в галоп, стараясь как можно быстрее уехать из этого проклятого и забытого богами места. Она услышала, как за ней пустился Такеши, но ниппонец не опережал её, дав ая иллюзорное ощущение одиночества.

Девушка во весь опор неслась по ущелью не больше четверти часа, когда кобыла стала подавать признаки усталости. Потоки горного воздуха сорвали с нее платок и растрепали волосы, опаляли щеки прохладой. Ясмина чутко уловила изменение ритма дыхания своей лошади и перешла на шаг. Лошадка была не молодой и явно не приученной к длинным активным прогулкам. Девушка спешилась и, не глядя на Такеши, стащила сумку с лошади и начала судорожно копаться в ней. Рыдания душили и подкатывали комом к горлу.

Движения были дерганными и резкими, хотелось быстрее найти травы и перебить запах, въевшийся, казалось, даже в одежду. Ясмина тянула завязки, запутывая их еще сильнее, а слезы не удержались на длинных ресницах и сорвались потоком, застилая обзор и мешая развязать мешок.

Ясмина села на землю и, подтянув колени к себе, опустила на них голову. Тихо шмыгала, вздыхала и роняла слезы, оплакивая столько погубленных жизней. Такеши спешился и, молча, развязал ее сумку, оставляя рядом с ней.

Такеши отошел в сторону и стал дожидаться Дамира и Ансгара, которые, не погоняя лошадей, двигались в их сторону.

Ансгар, нахмурив брови, проговорил:

– Это слишком даже для стервы. Не помню, чтобы в гильдии поощряли убийство детей.

– Выполняя контракт, наемники должны неукоснительно следовать пожеланиям клиента. Все детали заказа оговариваются до вступления контракта в силу.

– Ты сейчас устав неживой гильдии процитировал? – скептически сказал Ансгар.

Дамир неопределенно хмыкнул, вглядываясь вперед.

– Хочешь сказать, что это все пожелания клиента?

Дамир кивнул:

– Нарочито грязно. И ты заметил тело храмовика?

– Может просто ряженый, – предположил северянин.

– У него метка, я проверил.

– Храмовик с обозом контрабандной стали? На кой?

Дамир промолчал и пустил коня быстрее. Ансгар проследил за направлением его взгляда и понимающе ухмыльнулся.

Впереди, сжавшись, сидела послушница.

Дамир остановил коня рядом с девчонкой и прищурился, разглядывая ее. Она повернула голову на коленях и теперь смотрела невидящем взглядом вперед. В глазах ее еще блестели слезы. Она шмыгнула носом и распрямилась, посмотрела прямым взглядом на Дамира. Ясмина была бледной, глаза, умытые слезами, сделались ярче.

– Надеюсь, тебя не стошнит, цветочек? – грубовато бросил Дамир, отрываясь от созерцания взъерошенной девушки.

Послушница на мгновение замерла, не ожидая такого выпада в свой адрес, потом зло сжала кулаки и медленно встала. Дамир вскинул брови в ожидании отповеди.

– Если и стошнит, ты узнаешь об этом первым, наемник, – зло зашипела послушница и отвернулась от него. Она достала из своей сумки мешочек с сухой мятой и переложила его к себе в карман.

Дамир хмыкнул, пусть лучше злится и бесится, чем будет рыдать.

– Тогда будь добра, поднимай свой зад в седло и поехали. Мы и так сильно задержались.

Девушка вспыхнула и наградила Дамира таким взглядом, что если бы он верил в высшие силы, то сейчас бы побежал в ближайший храм каяться во всех грехах.

Еще какое-то время им пришлось двигаться после заката, чтобы нагнать, упущенное время.

Когда они выбрали место для ночлега, сил у Ясмины хватило только на то, чтобы сделать взвар из сухих плодов шиповника и меда. Мужчины развели костер и сварили кашу с добавлением сушеного мяса. Обжигаясь, Ясмина съела свою порцию, разлила всем в кружки взвар и улеглась, глядя на костер. Переживания сегодняшнего дня вымотали послушницу, физически и эмоционально. Когда она закрывала глаза ей либо мерещились сегодняшние наемники, либо бесконечные груды тел. Девушка вздрагивала и открывала глаза, глядела на костер и опять старалась заснуть. В полудреме она постоянно убегала от ножей и трупов с детскими лицами, которые следили за ней невидящими белесыми глазами. Сон вязкой патокой затягивал Ясмину, но не приносил успокоения и отдыха. Везде были они: то мертвые дети, то женщина с рыжими развивающимися волосами, державшая окровавленный клинок.

Глава 5

Недавно найденная при раскопках старого города обсерватория поражала воображение.

Как люди в те давние немагические времена могли отстроить такое величественное здание, до сих пор оставалось загадкой для магов и ученых. Купол, сейчас уже полностью разрушенный, тогда возвышался над землей драгоценными мозаичными сводами. Золотые бока купола искрились в лучах светил, как ночью, так и днем. Но самое интересное показали раскопки глубоко под землей. Обсерватория, находясь на мягких почвах, за время своего запустения полностью ушла под землю. Порядка пяти этажей представляли собой огромную библиотеку вокруг самого большого секстанта в истории человечества. Именно тут были сделаны первые расчеты по движению светил, расстояниям между ними и времени вращения планет.

Те расчеты были записаны на свитках и до сих пор не были опровергнуты. Все последующие исследования только подтверждали данные древних ученых.

После начала раскопок, в недрах обсерватории было найдено несколько сотен свитков, фолиантов и первых книг. Когда главный советник узнал об открытии библиотеки, он применил все свое влияние на то, чтобы там работали правильные люди. И теперь все новые данные, которые удавалось получить с места исследования, сначала поступали Махтаару и только потом попадали на стол к Императору.

Последние несколько дней главный визирь проводил над бумагами и отчетами из старинной обсерватории. В один из вечеров Махтаар приказал Хашару запрячь повозку и отправился в старый город, находясь в странно возбужденном состоянии. Когда слуга открывал дверь повозки, чтобы помочь советнику выйти, солнце уже догорало на горизонте и синие тени стали подбираться все дальше на запад. Темный провал входа в обсерваторию чернел на фоне вечерних сумерек. Работы по исследованию в такое позднее время уже не велись. Был риск случайной магической или огненной искрой спалить все историческое наследие.

Махтаар запахнул плотный чапан и направился к входу в разрушенную обсерваторию. Старый город находился на пустынных землях, где температура ночью могла опускаться до отрицательных значений. И сейчас, когда весеннее солнце перестало согревать землю, облачка пара вырывались из ноздрей похрапывающих лошадей.

Хашар шел первым, держа магический светильник. Волшебный светлячок горел спокойным зеленым светом в специальном прозрачном футляре, выполненном из заговоренного стекла. Такой футляр был вещью крайне редкой и ценной потому, что заговоренное стекло – это не что иное, как пластины драгоценного хрусталя. Такой материал очень хорошо отзывается на магическое воздействие, приобретая правильные свойства. Добыть такой хрусталь – уже было проблемой, а сделать из него достаточно большое изделие размером со светильник, считалось особым видом искусства. Лишь несколько мастеров во всей Империи брались за такие заказы. Махтаар всегда гордился тем, что он обладает особенными вещицами, зачастую сделанными по индивидуальному заказу. Например, таким заговоренным светильником, в котором не обжигает и никогда не гаснет магический огонь. Или шкатулкой, которую открыть может любой, но увидеть то, что действительно там хранится, может только хозяин. Или маской, которая помогает менять обличие. Или специальной плетью, раны, нанесенные которой, заживают дольше обычного.

Хашар прошел по широкому коридору, который уже расчистили от завалов. Слуга ступал медленно и бесшумно, чутко реагируя на реакции советника. Тот держал пергамент в руках, периодически вглядываясь в нарисованные схемы. Дергал слугу, говорил куда сворачивать и где подсветить.

Наконец, они оказались перед рассохшийся дверью, с вырезанными на ней древними письменами. За дверью открылся небольшой круглый зал, по периметру оплетенный полками и нишами. Мозаика, которая украшала этот зал, уже давно обвалилась и превратилась в пыль, только некоторые элементы убранства сохранились около большого прямоугольного камня в центре зала. Пергаменты, хранившиеся на полках и нишах, покрылись толстым слоем пыли, песка, паутины и, казалось, здесь само время стало материальным и расстелило свое покрывало по всем поверхностям.

Хашар стоял у входа и незаметно наблюдал за своим господином. Махтаар отсчитывал шаги от камня, то в одну, то в другую сторону, протягивал руки к свиткам и манускриптам, разворачивал, вчитывался и презрительно бросал под ноги. Шло время, движения советника становились все более дерганными и злыми.

– Неужели я нашел? – наконец судорожно зашептал Махтаар, взглядом пробегая по особенно ветхому фолианту, который буквально рассыхался на глазах.

– Хашар! Быстро записывай!

Слуга выхватил писчие принадлежности из поясной сумки, подбежал к камню и стал ждать. Именно то, что Хашар был обучен грамоте, обеспечило ему долгосрочную службу при советнике.

– Придание… да, это придание, гласит… Записываешь? Придание гласит. На свете есть священный золотой цветок, взращенный в любви и тепле. Сорвав его, исполнится самое заветное желание. Растёт он в краю божественной силы… нет все-таки воли, в краю божественной воли, за горами, в долине северных звезд. Получить его… нет! Нет!

Фолиант окончательно рассыпался в руках Махтаара. Он закричал и сжал в кулаки пыль, оставшуюся от свитка.

Злые глаза метнулись к слуге и советник зло зашептал:

– Хашар, мальчик мой, ты все записал? Видишь ли, я очень расстроен.

– Все записано, господин, – Хашар покорно склонил голову и передал записи в руки главного советника. Тот жадно вчитался в строки и только кивнул:

– Возвращаемся.

Хашар прикрыл дверь и быстро двинулся к выходу, не желая, находится в старой обсерватории ни секунды дольше. Было что-то таящееся в дальних углах разрушенной библиотеки, следящее из темных провалов коридоров. Место с таким количеством знаний было погребено под землей задолго до рождения Хашара. Но слуга был полон предубеждений, если целое строение ушло под землю, значит, ему там самое место. Здания со своими тайнами и секретами тоже умирают, и их не стоит тревожить, как и любых мертвецов.

На следующий день советник шел по коридорам императорского дворца и вежливо кивал встречным, пока его не остановил грузный запыхавшийся мужчина:

– Высокоуважаемый советник Махтаар, я как раз вас искал!

– Зачем же я вам понадобился, дорогой Сухаб?

– Хотел поблагодарить вас за помощь моему сыну, если бы не вы, то он бы уже месил грязь в шахтах, добывая руду, – тихо проговорил мужчина и раболепно склонил голову, не глядя в глаза советнику.

– Ну что же вы, Сухаб, – советник оглянулся в пустом коридоре, убедившись, что рядом никого, кто способен подслушать их разговор, нет. – Все мы ошибаемся, а сын ваш всего лишь мальчишка, которому, скажем так, не повезло встретиться с князем Вронским во время небольшого приключения в компании служанок. Но, хоть по мне и не скажешь, – советник мягко и добродушно улыбнулся, – я тоже был молод и горяч. И прекрасно понимаю вашего сына. Эти служанки все как одна норовят совратить единственных наследников, желая женить и привязать их к себе.

Махтаар жестом пригласил Сухаба следовать за собой. Собеседники не спеша двинулись по коридорам дворца.

– Именно так, высокоуважаемый советник, – горячо закивал головой Сухаб и достал из складок своей одежды сверток. Он протянул подношение советнику. – Прошу принять сей скромный подарок в качестве благодарности.

Махтаар скривился, как будто его обидел такой поступок. Он мягко отстранил руку собеседника и проговорил:

– Я ценю, что вы не забыли про благодарность, дорогой Сухаб. Но, видите ли, я помог вашему сыну от чистого сердца, ожидая лишь доверия и преданности с его и вашей стороны, – Махтаар сделал небольшую паузу. – В конце концов, вы дворцовый лекарь, и рано или поздно при правильной поддержке у вас может появиться возможность стать лекарем императорской семьи…

– Я и мечтать не смею о такой чести, советник Махтаар.

– Ой, прошу вас, дорогой Сухаб, со мной не нужно притворяться. Я слишком стар и устал от притворства и интриг. Так что прошу быть со мной честным, как и я с вами. А здоровое тщеславие… я ценю это качество в своих друзьях.

Лекарь и советник двинулись в сторону внутренних садов.

– Тогда позвольте и мне проявить откровенность, высокоуважаемый советник. Князь Вронский… боюсь, он не оставит всю эту историю. Есть ли возможность оттянуть его внимание от моей семьи?

Собеседники шли по пустынным дорожкам сада, тихо шурша гравием.

– А вы, дорогой Сухаб, молодец. Стоит только протянуть вам руку помощи, как вы стремитесь оттяпать ее целиком? – добродушно пожурил Махтаар.

Грузный лекарь постарался смутиться, но вышло это с трудом. Понаблюдав за тщетными попытками проявить смущение, Махтаар на грани слышимости продолжил:

– Князь Вронский… очень амбициозный и преданный Империи человек. К сожалению, он бывает недальновиден в некоторых вопросах. Ох, молодость…

Они неспешно шли по саду и, казалось, что два почтенных старца просто вышли на ежедневную прогулку, поделиться новостями и рассмотреть весенние деревья.

– И все же, высокоуважаемый советник, может мне стоит… – проявил нетерпение Сухаб.

Махтаар мимолетно презрительно глянул на Сухаба, и в голове советника уже промелькнула мысль, о нужности лекаря при дворе. В конце концов, терпение самое важно качество при достижении своих целей. А Сухаб ни выдержкой, ни терпением не отличался. И это могло стать проблемой.

– Что же ты хочешь предложить, Сухаб?

– Решить вопрос радикально, – заговорчески прошептал Сухаб.

Махтаар приложил все усилия, чтобы не рассмеяться в голос. Этот потный, жирный болван хочет убить Вронского? Ох, если бы все было так просто, то князь уже давно бы кормил земляных червяков на трехметровой глубине. Но все же предложение интересное. Махтаар либо избавится от, чем черт не шутит, князя, либо от этого глупца.

– Дорогой Сухаб, я сделаю вид, что этого разговора не было. Но, – Махтаар сделал паузу и многозначительно посмотрел на лекаря, – когда в доме заводятся паразиты, их травят. Всего хорошего, Сухаб, – он специально повысил голос, так как они уже подошли к входу во дворец, и мягко улыбнувшись, удалился.

Все последние дни мысли Махтаара крутились только вокруг цветка, о котором говорилось в предании. Сначала главный визирь хотел рассказать про найденное Императору, чтобы тот снарядил отряд для поиска, но после недавнего совета, желание отпало. Все больше расположения выказывает император щенку Вронскому, все большую дружбу начинает водить наследный принц с князем. Император размяк. Но чтобы сохранить власть необходима твердая рука, а подчиненные понимают только язык боли и силы. А Махтаар знает, что такое боль, знает все оттенки и грани этого прекрасного чувства. Императору пора отправится на покой, а его место займет человек знающий и умеющий.

Переписанный слугой свиток, был у советника всегда при себе. И уже несколько ночей он бесполезно пытался расшифровать место, где спрятан священный цветок. Все изыскания сводились только к упоминанию некого Ордена Черного Лотоса. И последняя ниточка привела советника к развалившейся хибаре, почти в сутках езды от столицы. Неопрятная старуха вышла в лохмотьях и рванье, вся скукоженная и сгорбленная как гнилая слива. Шамкала и кривилась от боли в спине, прикладывала руку к уху, стараясь расслышать собеседника. Когда Махтаар кинул ей в ноги мешок с золотом, старуха резво схватила монеты и спрятала их за пазуху. После чего пригласила советника пройти в дом.

Закопченные сажей стены, запах гнилых овощей и скисшей капусты заполнили легкие советника и далекие воспоминания из нищего детства нахлынули на Махтаара. Казалось, что вот эта сгорбленная старуха и есть его мать. Наверно, такой бы она и стала, если бы дожила. Жадной, алчной, немытой и пропахнувшей нечистотами. Перед глазами советника промелькнули бесконечные часы на улицах его родного города, которые он провел за сбором мусора. Мать даровала ему имя Махтаар, что с древнего означает уборщик. Именно такую судьбу она ему и предрекала. Быть мусорщиком, уборщиком. Но тогда, еще будучи мальчишкой, терпя бесконечные побои от матери, терпя унижения и издевательства в уличных подворотнях, от таких же как и он детей, Махтаар уверовал, что не такая судьба его ждет. Он станет великим, потому что только великие восставали из грязи и возвышались над простым людом. Только великие могли терпеть такие мучения в детстве, чтобы потом творить законы и вершить свою волю. Именно тогда, со сломанной рукой он вернулся в свой дом на рассвете, обнаружил спящую мать и, собрав небольшой мешок еды и воды, опрокинул догорающую лучину на свою лежанку, ушел, подперев дверь сломанной палкой. Пожар разгорелся сильный, в трущобах огонь перебирался с одного дома на другой в считанные минуты, слизывая соломенные крыши. Махтаар шел и шел, пока не дошел до храма, где рассказав слезливую историю, был принят в услужение и в обучение.

И сейчас, глядя на вонючую бабку, он нисколько не жалел о содеянном. Никогда не жалел. И будь его воля, он бы опять все повторил. Только с большим размахом. Выжигая напрочь все трущобы и отбросы, живущие там.

– Не тяни, колдунья.

– Ишь ты, какой нетерпеливый!

Крякнула старуха, доставая из напольного сундука деревянный короб. Села на колченогий стул, стряхнула остатки еды, крошки, и неизвестно чего еще, со стола. Деревянная коробка, была испещрена рунами и замысловатыми знаками, Махтаар пригляделся, но так и не узнал символы.

Скрипнула крышка, и в обитом красным бархатом нутре показалась потрепанная, замусоленная колода карт. Старуха, что-то нашептывая, достала колоду. Ловко перемешала карты, продолжая бормотать, и послюнявив палец начала раскладывать колоду.

– Жадность вижу. Мало всего тебе. Хочется больше и больше.

Махтаар молчал, давая возможность старухе выговориться.

Бабка собрала карты и, перемешав их вновь, начала новый расклад. Голос её приобретал глубину и твёрдость, так несвойственную пожилому человеку.

Движения рук стали уверенными, и тремор постепенно сходил на нет.

– Что ищешь, советник? – бабка подняла чистые, как будто и не свои глаза, и низким потусторонним голосом потребовала ответа.

Махтаар сдержался, чтобы не вздрогнуть, он не помнил, чтобы говорил о совеем положении при дворе. Старуха и вправду была колдунья.

– Цветок. Священный.

Бабка захохотала грубым, каркающим смехом, откинув голову и показав морщинистую шею, на которой виднелся поплывший рисунок лотоса.

– Цветоооок, – она протянула слово и вновь взялась за карты, она их перебирала, трогала и гладила, с закрытыми глазами водила над раскладом. И, наконец, начала говорить:

– Расцвел цветок пять лет назад. В северных горах. Юная дева хранит его. Монастырь вижу.

Старуха закашлялась, и кровь начала капать из её носа на колоду.

– Крови захотели? – заскрежетала старуха и, стерев под носом кровь, обмазала пальцы о карты.

Махтаар скривился от отвращения.

– Как использовать цветок?

Бабка его не слушала и причитала над колодой.

– Как получить желаемое? Что нужно сделать с цветком? – Старуха окончательно потеряла связь с реальностью, то хихикала, то шептала, то говорила громким голосом, но она никак не реагировала на советника. Пробыв там еще несколько минут, Махтаар вышел на свежий воздух. Один из его охранников взглядом указал на хибару.

– Нет, она может мне еще пригодиться. Ничего не трогать.

Настроение у главного визиря улучшилось. Теперь ему надо найти людей, для выполнения этого задания. И он уже знает, кого наймет.

Глава 6

Проснулась Ясмина так, будто кто-то из сна её выдернул, грубо и резко. Девушка открыла глаза и долго лежала, вглядываясь в густую синеву светлеющего неба. Сон слетел, но тело так и не отдохнуло.

Ясмина прислушалась к окружающим её звукам, слышала шаги Ансгара. Он хоть и старался быть тихим, но получалось это с трудом. Девушка улыбнулась. Ей нравился этот большой медведеподобный мужчина. Она аккуратно поднялась и решила позаботиться и своих потребностях, вчера она даже не умылась перед сном, и сегодня кожа на щеках была неприятно стянута вчерашними слезами. Дамир и Такеши расположились по другую сторону от костра и сейчас крепко спали. Она тихо поднялась и, подав знак Ансгару, отправилась к воде освежиться.

Когда Ясмина возвращалась на место лагеря, она услышала знакомый хлопающий звук. Задрав голову, увидела кружащего беркута над лагерем. Ясмина ускорилась, она не хотела повторения вчерашнего утра. Но Пуша её удивил. Птица спикировала в двух метрах от Дамира. Ясмина быстро подошла к птице и начала приманивать его к себе. Пуша сидел криво, как будто ему что-то мешало в лапах.

Ясмина слышала, как свистнул кинжал Такеши, доставаемый из ножен, и, обратив внимание на Дамира, увидела пристальный взгляд льдистых глаз, устремленных на птицу.

Пуша моргнул и подпрыгнул на месте, выпуская что-то из лап. Ясмина, разглядев тушку хорька, совсем растерялась.

– Пуша, что ты творишь? – шепотом спросила она.

Птица, подцепив клювом комок серо-бурого меха, подтолкнуть его в сторону Дамира и опять подпрыгнул, чтобы повторить все вновь.

Дамир наблюдал все это со смесью ужаса и недоверия на лице. И когда Пуша все-таки дотолкал тушку убитого им хорька Дамиру, курлыкнул и гордо задрал голову.

Ясмина, наблюдая за выражением лица Дамира, и, за всей этой ситуацией в целом, не выдержала и расхохоталась. Ей вторил громкий хохот Ансгара. Такеши фыркнул и убрал кинжал обратно в ножны. Ясмина, смеясь, подошла к птице, и начала его гладить и ласково ворковать:

– Какой ты хороший, Пуша, настоящий охотник! Добытчик! Принёс еду этому несносному наемнику, беспокоишься! Кто тут самый лучший беркут? Пуша самый лучший беркут. Ну, какой же ты умничка.

Девушка разогнулась и столкнулась со скептическим взглядом Дамира.

– Несносный наемник? Серьезно?

Девушка беспечно пожала плечами, хмыкнула и ещё раз погладила птицу, пообещав ему самые вкусные сухари в мире.

Дамир что-то бормотал, поднимаясь с земли.

– Я тоже отлично охочусь, – бурчал мужчина.

Ясмина только продолжала хитро ухмыляться и подкармливать птицу.

– Видимо, Пуша другого мнения, – хохотнул Ансгар.

– Пуша?! Будешь звать этого пернатого по имени? Ты теперь с ними заодно?

– Ну он доказал свою смекалистость, – пожал плечами северянин.

– Находчивость, – включился Такеши.

– Прозорливость, – вставила Ясмина.

– Дальновидность! – поддержал Ансгар.

– Сообразительность, – ниппонец вскинул палец в воздух.

– Смышленость, – грея ладони о кружку, хитро сверкая глазами, сказала послушница.

На другом конце лагеря громко застонал Дамир.

– Спелись! – и, махнув рукой, ушел к ручью.

Такеши, Ансгар и Ясмина громко рассмеялись и от этого звука Пуша прыгнул на поваленное дерево и взмыл в небо.

– Тоже сбежал, – ухмыляясь, заметил Ансгар. Дружеская пикировка что-то сдвинула в отношениях наемников и послушницы.

Ясмина хмыкнула и, глянув в сторону, где скрылся Дамир, задумчиво спросила:

– Как так вышло, что сын императора подался в наемники?

– Незаконнорожденный сын, – поправил Ансгар.

– Я хоть и жила в монастыре, но все же не настолько наивна. Наследниками в императорских семьях, пусть и незаконнорожденными, не принято разбрасываться.

Такеши хмыкнул:

– Скорее их принято держать под контролем.

– Император Гектор узнал о Дамире, когда тому было уже двенадцать. Полный спеси и злобы на весь мир мальчишка, – прожевав сыр, сказал Ансгар.

– Он не знал о своем ребенке? – удивилась Ясмина, широко распахнув глаза.

Ансгар ласково потрепал девушку по голове, снисходительно улыбнувшись. Ясмину могло бы обидеть такое отношение, как к несмышленому ребенку, но только не от Ансгара. Тот не желал ей зла и не хотел обидеть или задеть.

– Гектор не любил мать Дамира. Единственная ночь, проведенная с подавальщицей, которая даже не представляла, кем являлся военный, зашедший в их таверну, принесла свои результаты в виде гордого и упрямого Дамира.

Ясмина закусила губу. В ее мире дети рождаются от большой любви и по обоюдному желанию. Послушница раскраснелась и, кажется, начала понимать, что в ее образовании есть большие пробелы. Она нерешительно глянула на Ансгара и решила его как-нибудь расспросить про… про все.

– Почему же когда Император узнал о Дамире, не забрал его к себе во дворец?

Такеши хохотнул:

– Ты просто не знала его в двенадцать лет.

Ансгар одобрительно хмыкнул:

– Ловкий, озлобленный, кусачий и голодный волчонок. Его мать умерла, и ему пришлось выживать на улице. Связался с мальчишками. Приловчился воровать, постоянно дрался.

В глазах собеседников искрились смешинки.

– Как вы познакомились? – мягко улыбнулась послушница.

– Он попытался ограбить нашего нанимателя.

– И я его ограбил, – поправил Дамир, незаметно вернувшийся на место ночевки.

Ясмина едва заметно вздрогнула.

Дамир бросил рядом с костром две большие рыбины, извивающие свои серебристые бока и бьющие их о землю.

– Где этот несносный, – Дамир сделал демонстративную паузу, – беркут?

Ясмина хихикнула в ладошку.

– Соревнуешься с птицей? – поднимаясь, осведомился Такеши и хитро прищурился.

Дамир фыркнул и начал сосредоточенно разделывать рыбу. Ясмина наблюдала за Дамиром, и перед глазами представлялся мальчишка двенадцати лет. Черные непослушные вихры, чумазые щеки и сердитый взгляд. Сердце девушки наполнилось щемящей нежностью. Но она тут же себя одернула и принудительно отвела взгляд.

Спустя шесть часов, после обеденного привала Ясмина возвращалась к лагерю. Она думала о том, что рассказали ей Такеши и Ансгар. Думала о Дамире. О его детстве и том, как может повернуться судьба. Вдруг она услышала шорох и хруст веток за спиной, хотела уже обернуться, но чья-то ладонь грубо заткнула ей рот. От ее захватчика пахло какими-то благовониями и кислым пивом. Он был лысым, высоким и огромным как столетнее дерево. Дышал тяжело, руки были испещрены узорами, черными символами и знаками. Рука, что держала ее лицо, была усеяна кольцами, которые сильно царапали Ясмину.

Страх накатил на девушку, но она подавила его. Страх плохой советчик. Девушка успела заметить темную кожу своих захватчиков. Они переговаривались на диалекте народов Газара и Ясмина начала вспоминать все то, чему ее учили в монастыре. В голове всплывали бесконечно длинные уроки у матушки-настоятельницы, когда та заставляла зубрить языки и диалекты, и изматывающие тренировки у мастера. Сначала Ясмина замерла, стараясь лучше изучить обстановку, и посчитать тех, кто находится в пределах видимости. Она надеялась, что это горные разбойники, которые промышляют вблизи горных троп и дорог. Ясмина наскоро перевела речь лысого, что удерживал ее. Он начал говорить, предупреждая своих сообщников о мужчинах на поляне. Ясмина увидела, как четверо отправились в сторону лагеря. Девушка попыталась пошевелиться, но рука мертвой хваткой прижала ей голову, расцарапав губы до крови.

– Не дергаца, – рявкнул на зумратском языке ее пленитель, и грубо рванул ее.

Девушка приподнялась на цыпочки, стараясь занять более удобное положение для себя. Рядом показался еще один разбойник, который подошел к ней с каким-то нездоровым блеском в глазах. Белки глаз были в расширенных кровяных сосудах, казалось, что все глаза залиты красным. Он разглядывал ее с головы до ног, задержавшись на уровне груди и, показав желтые гнилые зубы, достал нож. Лысый что-то сказал и оба захохотали.

Желтозубый приложил плашмя нож к шее Ясмины, слегка надавил, и двинул лезвие вниз, к завязкам рубахи. Больше ждать Ясмина не стала и, со всей силы оттолкнувшись от земли, согнула ноги в коленях и пнула в живот желтозубого. Тот с хрипом отлетел и врезался в Дамира, который ворвался на место, где удерживали Ясмину, как несущий наказание черный демон. Его взгляд метал молнии, ноздри широко раздувались, грудная клетка ходила ходуном, а губы были крепко сжаты, вены на руках вздулись, а кулаки были крепко сжаты. Дамир схватил желтозубого со спины в локтевой захват, не спуская злого взгляда с головореза, удержавшего Ясмину, и столько свирепости было в его движениях, что девушка на мгновение замерла. Кожа желтозубого стала багроветь, глаза закатились, а тело обмякло. Лысый почти расслабил хватку, когда Ясмина попыталась вырваться, но резко пришел в себя, схватив Ясмину за волосы, и еще сильнее притянул к себе. Дамир перешагнул через тело придушенного разбойника и мягко поднял руки. Демонстрируя, что у него нет оружия. Лысый дернулся и закричал, приказывая Дамиру не двигаться.

Ясмина задрала голову, стараясь уменьшить напряжение, вся кожа головы горела и пылала, на глаза навернулись слезы. Ясмина вспомнила, как выходить их такого захвата, схватив за своей головой руку лысого, прокрутилась вдоль своей оси и встала перед ним, и лягнула пленителя в коленную чашечку. Тот взревел, выпустил волосы девушки и попытался схватить ее за грудки, но Дамир уже оттащил Ясмину себе за спину и вцепился в рукопашную с лысым. Лысый казался большим и неуклюжим, а Дамир кружил вокруг него как хищный кот, нанося удар за ударом. Разбойник, оттирая кровь с лица, бросился в кусты, отступая от Дамира и оставляя всех, с кем пришел. Пока Дамир дрался с лысым, Ясмина обыскала желтозубого и сняла с его пояса небольшой топорик. Когда со стороны их лагеря появился Ансгар, Ясмина высоко вскинула руку с топором и заняла боевую стойку.

Ансгар поднял руки и быстро оценил ситуацию. Подошел к ней и, оглядев лицо, все исцарапанное и израненное, погладил ее по голове, и когда девушка зашипела от боли, пробасил:

– Ну что же ты, малышка, – ласково сказал северянин и зло добавил: – я передам ему что-нибудь от тебя. Перелом, например.

И двинулся за, стремительно убегающим в кусты, лысым.

Дамир кивнул в ответ Ансгару и оглянулся на Ясмину. Она рукавом рубашки протирала лицо и кривилась, когда задевала расцарапанные губы. Дамир подошел к послушнице и, молча, отнял ее руку от лица, пальцем поднял ее подбородок, осматривая. Ясмина вглядывалась в льдистые глаза, которые, казалось, полыхали от злости и ярости, каждый раз натыкаясь на новые царапины. Ясмина недоуменно нахмурилась, не понимая, от чего Дамир так злится.

Девушка вывернулась из руки Дамира и проговорила:

– У меня в сумке есть мази, все пройдет за пару дней.

Дамир глубоко вздохнул и кивнул, опуская руку. И впервые, как началась схватка, хрипло сказал:

– Пойдем, найдешь свои мази.

Они вернусь в лагерь, и если не считать двух связанных и находящихся в глубоком обмороке разбойников, затоптанного костра и разбросанных кружек и котелка, все было в порядке. Ясмина положила новоприобретенный топорик рядом с собой и намочила чистую ветошь в воде, промывая лицо и шею. Дамир проверял лошадей и укладывал сумки, свои и друзей. Он стоял спиной к пролеску, и не видел, как появился мелкий человек с арбалетом наизготовку. Ясмина краем глаза уловила движение и, услышав характерный звук, резко метнула топор, туда, где уже бы взведен арбалетный болт. Щелчок спуска арбалета, хрип и треск веток от падающего на землю тела разрезали тишину их лагеря. Дамир молниеносно обернулся и проверил левое плечо. Болт по касательной задел его. Но он сразу забыл о царапине, когда понял, что произошло:

– Господи, женщина, ты уверена, что готовилась в монахини? Удивительно точный удар, – говорил Дамир, когда выдергивал топор из тела разбойника.

– Я его убила? Он мертв? Великая воля, я убийца, – запричитала послушница, заламывая руки и кружа по поляне. Она, то заглядывала в кусты, то отводила глаза и шептала молитву, то обеспокоенно смотрела на Дамира, закусывала губы и опять шептала молитвы.

– Тише, тише, – Дамир подошел к ней и удержал за локоть, мешая обзору. Ясмина, вставала на носочки, стараясь выглянуть из-за его плеча и, обнаружив лежащее тело в кустах, пряталась обратно за Дамира.

– Я, – закрывая рот ладонью, с ужасом в глазах продолжала громко шептать Ясмина, – его убила. А если у него семья? Дети?

Паника плескалась в бирюзовых глазах и грозилась перерасти в настоящую истерику.

– Если тебя это утешит, то не думаю, что он был очень хорошим человеком. У него клеймо убийцы. – спокойно и как можно мягче говорил Дамир, придерживая девушку за плечи.

– Великая Воля! Теперь и мне поставят такое клеймо, – глаза Ясмины заполнились слезами.

– Цветочек, если бы ты это не сделала, то, скорее всего, мертв был бы я, так что я тебе очень благодарен.

– Я бы не хотела, чтобы тебя убили, – она шмыгнула носом, вытирая слезы.

– Это радует.

– И все же…

– И все же, тебя бы сейчас тащили в неизвестном направлении, если бы не твой меткий удар. А ты, позволь напомнить, хранительница.

Девушка на мгновение замерла, осознавая аргументы.

– Точно. Я хранительница. Я должна была это сделать. Ты прав. – Ясмина взяла себя в руки и насухо вытерла слезы. Несколько раз глубоко вздохнула, нижняя губа еще дрожала, но взгляд приобрел осознанность. – Это мой долг защищать цветок. Я должна была это сделать. Он точно не был хорошим человеком? Великая воля, что я несу?! Любая жизнь важна!

– Где ты так научилась метко кидать топоры? – резко сменил тему Дамир, чтобы Ясмина не ушла на новый круг самобичевания.

– Меня обучили кое-каким приёмами, чтобы я могла защитить Священный цветок.

– И кто были твоими учителями? Убийцы-ассасины?

– Мастер Сен Ши никогда не рассказывал о своём прошлом.

– И я не уверен, что хочу знать. Чему же ещё тебя научили? – рукой он пригласил ее двигаться.

– Всего понемногу. Такеши и Ансгара что-то давно нет, – девушка обеспокоенно оглянулась и продолжила движение подальше от лагеря и ближе к реке.

Дамир догнал девушку:

– Не беспокойся о них. Сейчас проверят все в округе. – Дамир вернулся к теме, которая его волновала: – И все же. Я должен знать чего от тебя ожидать.

– Яды, и метание предметов… разных. Ножи, топоры. Теперь еще и сякены. Я быстро учусь. Пожалуйста, давай найдём место, где можно передохнуть и чтобы тот человек, – она сглотнула, – был подальше.

– Мы же только что с привала, – раздвигая ветки и приближаясь к горной реке, проговорил Дамир.

– И все же, есть кое-что, что я должна вам всем рассказать.

Девушка деловито начала готовить место под разлапистой елью.

– Что-то, кроме того, что ты умеешь готовить яды и удивительно точно метать топоры? – иронично хмыкнул Дамир.

Но Ясмина не поддержала его веселого настроя. Она уселась, одернула штанины и облокотилась на ствол дерева. Болезненная бедность залила её лицо.

– Эй, с тобой все в порядке? – Дамир присел перед ней. – Выглядишь как человек, который сейчас отключится.

– Да, это именно то, что я хотела тебе сказать, – слабо проговорила девушка. Голова её откинулась, а тело начало съезжать по стволу. Дамир подхватил её и уложил на землю. Достал воду и побрызгал на неё.

Через несколько мгновений девушка осоловело заморгала и хрипло попросила попить. После того как утолила жажду, Ясмина легла на землю и смотрела в голубое небо, сквозь просветы в зеленых ветвях деревьев, слушала шум горной реки.

– С тобой такое… хм… часто? Это что-то вроде болезни?

– Нет-нет, только после сильных переживаний.

– То есть ты безжалостно зарубила того беднягу, отошла в сторонку и упала в обморок? Очень удобно.

– Тот бедняга взвел на тебя арбалетный болт, – вяло огрызнулась Ясмина. – Но в целом, да, ты прав. Дамир скептически выгнул бровь, но спорить не стал.

– Это касается любой нервной ситуации? Достаточно ли будет просто порезать палец?

– Нет.

– Хм, ссадить коленку?

– Нет.

– Отрубить ногу?

– Не знаю. Давай попробуем. Начинай.

– Я не хочу делать тебе больно.

– А мне и не надо. Начни с себя.

– Ты жестокий человек.

Ясмина немного сменила положение и теперь была почти на одном уровне с Дамиром.

– От боли или вида крови я не падаю в обморок. Хотя однажды я увидела, как отрубили курице голову, и очнулась, когда вокруг меня толпились монахини. – Ясмина задумалась, – но я любила ту хохлатку, я даже имя ей дала…

– Я заметил твою нездоровую любовь к пернатым, – скептически заметил Дамир.

Ясмина проигнорировала его и продолжила:

– После того случая, все, что касалось приготовления еды, переместилось на задний двор и меня даже не пускали в ту часть монастыря. В курятник меня тоже перестали пускать, – обиженно добавила она. – Как объяснил мастер, это сильное эмоциональное потрясение, которое сначала заставляет действовать и быстро реагировать, а потом, когда становится спокойнее и безопаснее – накатывает.

Девушка грустно улыбнулась.

– В монастыре обо мне заботились, как могли. Я скучаю по сестрам.

Мужчина кинул нечитаемый взгляд на послушницу и добавил:

– Жизнь непредсказуема, Ясмина, – девушка на мгновение замерла. Она не поняла, то ли тихий голос Дамира произвел на нее такое впечатление, то ли то, что он назвал ее по имени. Что имел ввиду Дамир когда сказал, что жизнь непредсказуема? Уж он-то точно знал, когда отправлялся за ней в монастырь. Знал, что ему нужно забрать одну послушницу. Вряд ли в его жизни есть место непредсказуемости. Он вернется, отчитается о выполненном заказе и получит деньги. Что-то кольнуло в груди от мыслей, что Ясмина просто заказ, почти товар. Хотя почему почти? Товар и есть. Ее везут, потом продадут. Но что ее ждет дальше? Знала ли она, что ее ждет, когда она отправлялась в это путешествие? Знала ли она, что ей придется убить человека?

Ясмина теребила в пальцах рукав своей рубахи, запятнанный кровью, ворот немного развязался, оголяя ключицу. Под одежду послушницы убегала толстая цепочка. Дамир отвел взгляд, разглядывать нежно-молочную кожу девушки, казалось чем-то порочным, неправильным, недостойным ее. Но новая мысль резко вернула его к разговору и девушке:

– Получается, что со мной ты чувствуешь себя в безопасности?

Девушка задумалась, нахмурила брови.

– Получается так.

Дамир кривовато ухмыльнулся. Ясмина, увидев эту самодовольное лицо, цокнула и закатила глаза, пряча в уголках губ улыбку. Она посмотрела на свои руки. Перед ее лицом появилась подвеска на кожаном ремешке.

– Возьми.

Девушка вопросительно подняла брови, но аккуратно взяла ремешок и начала разглядывать подвеску. Небольшой черный камешек, с гладкими неровными гранями, на свету мелкая золотая крошка вспыхивала яркими искрами. Камень был как будто нагретый солнцем и отдавал тепло, мягкое не обжигающее.

– Теплый. Это оникс?

– Демон его разберет. Носи к телу, говорят, от бед бережет.

Ясмина с улыбкой поблагодарила, надела подвеску и спрятала ее за пазуху.

Захрустели ветки и к ним вышел всклокоченный Ансгар. Такеши показался позже и кинул куски ткани к ногам Ясмины и Дамира, который успел подняться на ноги при приближении друзей. Дамир осмотрел ткань и выругался.

На черных лоскутах виднелся рисунок. Ясмина взяла один из них, и только вернувшиеся краски на лицо девушки опять схлынули. В руках она держала изображение черного лотоса.

Прошло несколько минут, и Дамир заговорил.

– Нам надо ускориться. Ехать будем еще некоторое время после заката. Нельзя позволить застать нас врасплох, как это получилось сегодня. Ты, – он указал на Ясмину, – без сопровождения никуда не ходишь. Никуда.

Девушка громко сглотнула и кивнула.

– До плато у нас больше суток.

Такеши кивнул. Дамир, достал карту и поморщился, когда дернул раненой рукой.

– Пойдем по Фюрганскому ущелью, сократим время в пути, – говорил Дамир, склонившись к карте. – Выйдем к плато к завтрашнему полудню.

– Фюрганское ущелье непроходимо в это время года, Мир. Паводок.

– Мы и не пойдем по самому узкому участку, где река достигает боков ущелья. Мы пройдем здесь и свернем тут, дальше через перевал и мы на плато.

Дамир улыбался, а Ансгар хмурился.

– Малышка, а ты умеешь плавать?

– Что? Зачем это? – встревожилась девушка.

– На всякий случай… – задумчиво проговорил северянин.

Ясмина понимала, что завтра их ждет серьезный и опасный участок дороги. Но сегодня они продолжали свой путь по холмам. Вел их Такеши, он же и сверялся с картой.

Погода менялась, предвещая дождь, грозовые тучи то затягивали небосвод, то рассеивались, то проливались дождем на соседние утесы, то цеплялись за верхушки ближних гор и громыхали оттуда. Воздух стал влажным и спертым, Ясмина стянула куртку, мечтая хоть о небольшом порыве ветерка. Кожа покрылась испариной. Рядом проехал Ансгар и, увидев топорик, который Ясмина забрала как трофей, сдвинул брови:

– А мы с Такеши гадали, когда это Дамир научился метать топоры. Были уверены, что это он, там, на поляне оставил еще одного. Дай, погляжу.

Ясмина сняла топорик и передала в руки северянину. Тот его взвесил на руке, подкинул и скривился.

– Баланса никакого. Да и рукоять слишком толстая для тебя. Будем меняться?

И протянул ей топорик из своего арсенала, усеянного рунами, а резная рукоятка идеально легла в ладонь. Глаза Ясминя ярко вспыхнули, она с радостью разглядывала оружие. Ансгар указал руну:

– На моей родине это означает двойной огонь – защита от врагов и болезней. А вот этот означает воин. То есть ты воин под защитой, – лучезарно улыбался северянин.

Ясмина слушала и разглядывала подарок, трогая кончиками пальцев тонкую работу, а глаза щипало от слез. Она непроизвольно приложила руку к груди, где висел подарок Дамира. Ей никогда не дарили подарков, а сегодня целых два.

– Спасибо, здоровяк. Для меня это очень.., – горло сжалось, – важно. Спасибо.

Ансгар хмыкнул и, погладив Ясмину по голове, пустил коня вперед.

Периодически Ясмина замечала в небе парящего Пушу. Крыло, которое было перебито, когда он был птенцом, выдавало его сейчас, немного кривоватой дугой полета. Солнце клонилось к закату, в воздухе пахло грозой. Горло у Ясмины свербело от недавней хватки, а губы и кожу головы стянуло кровавой коркой. Девушка морщилась, лысый хорошенько дернул ее за волосы, повредив кожу. Ясмина успела обработать все заживляющей настойкой. Сейчас осталось только ждать.

Когда они сильно позже заката нашли место для остановки и развели костер, сил оставалось только на быстрое умывание и ужин.

Ясмина уже разместила котелок для приготовления чая, когда к ней подсел Такеши. Он долго молчал, и, кажется, не мог найти слов.

– В общем… – он замолчал и что-то достал из-за спины: – это тебе. Чтобы защита всегда была под рукой.

Ясмина от такого замерла, не веря своим глазам и ушам. Он выложил перед Ясминой горку каких-то ремешков, кожаных лоскутов, металлических кнопок, и два небольших кинжала. То, что Ясмина приняла за ремешки, оказались ручными ножнами, которые крепились на предплечья и запястья. Они были оснащены каким-то механизмом. Такеши застегнул ремешки креплений на Ясмине, вставил кинжалы. Потом сказал приготовиться и запоминать, мягко согнул ее средний палец, так, чтобы он дотянулся до серебристой кнопки:

– Это предохранитель, – потом резко повернул запястье девушки и в ее ладонь выскочил кинжал, – а вот и спусковой механизм. Все запомнила? Попробуй. Да, вот так. Теперь, когда кто-то схватит тебя, можешь смело обрубать ему пальцы.

В этот раз она не смогла сдержать слез и позорно разрыдалась. Такеши не знал, как реагировать, поэтому он отстранился и с ужасом и надеждой стал смотреть на Ансгара.

– Та-такеши, спаси-бо, – заикаясь. Всхлипывала Ясмина, и ее грудь ходила ходуном, – всем вам спасибо. Сначала Дамир, потом Ансгар и сейчас ты. Мне никто никогда не дарил подарков. Вы такие все хоро-о-о-о-ошие.

– И что же подарил тебе наш суровый и молчаливый Мир? Хотя можешь не говорить, – взгляд Ансгара мазнул по вороту ее рубашки. – Уже вижу.

– Даже так? – присвистнул Такеши, обращаясь к Дамиру.

– Ой, заткнитесь. Оба!

Ясмина вскинула голову, и, перестав всхлипывать, спросила:

– Что? Что-то не так?

– Ничего, малышка, это наши дела, не забивай голову.

Ясмина обняла каждого по очереди. Вытерла слезы, счастливо зажмурилась, вздохнула и сварила самый вкусный чай, который только смогла придумать из смородины, малины и листьев мяты.

Такеши и Ансгар уже укладывались спать, когда Ясмина обратила внимание на бисеринки пота, блестевшие на лбу Дамира, который должен был дежурить первым. Сначала она не придала этому никакого значения, и попыталась заснуть, но сон не шел. В голове Ясмины крутилось, как сегодня Дамир оттащил ее за спину, как он появился и не спускал взгляда с лысого, как он ее защищал. Как подарил ей украшение. Камешек даже сейчас дарил еле заметное тепло. И от всех этих воспоминаний было приятно и солнечно на душе. Но как только тихий внутренний голос напомнил, почему он это делал, то все душевное тепло развеялось от осознания простой истины. Она всего лишь заказ, который надо доставить в целости и сохранности. Девушка тихо вздохнула и открыла глаза, стараясь рассмотреть Дамира. Тот ходил на самом краю света от костра, чутко вслушиваясь в звуки природы, и еле заметно кривился, когда приходилось двигать левой рукой. Ясмина нахмурилась и резко поднялась со своего места. Ансгар громко и басовито храпел, Такеши укутался с головой и тоже крепко пал.

Ясмина встала и подошла к Дамиру, он повернулся, желая узнать, что ее разбудило.

– Тебя ранили? – спросила она шепотом.

– Нет, – Дамир немного опешил от такого заявления.

– Тебя ранили, – Ясмина уже утверждала и оценивающим взглядом пробежалась по его левой руке. Предварительно отметив и лихорадочный блеск в глазах Дамира.

– Да с чего ты взяла это? Все со мной в порядке, – праведно возмущался наемник.

Девушка его уже не слушала и, надавив рукой на левое плечо мужчины, увидела, как тот болезненно зашипел. Она вскинула бровь, убеждаясь в своей правоте.

– Покажи, – шепотом потребовала она.

– Да это царапина. Не более, – продолжал упираться Дамир.

– Показывай! – строго сказала Ясмина.

– Не могу устоять, когда так очаровательно просят, – Дамир начал паясничать, демонстративно медленно подворачивал рукав, а сам не спускал глаз с Ясмины.

Девушка терпеливо ждала, не обращая внимания на поведение Дамира, она переживала, что ее догадки будут верны.

Когда появилась рана, девушка громко охнула.

– Быстро за мной, раздевайся, – девушка рванула к своей сумке.

– Ох, цветочек, знала бы ты, сколько я могу придумать шуток, когда ты так говоришь.

Девушка метнула на него злой взгляд.

– Да что не так-то? – Дамир посмотрел на свое плечо и все смешливое настроение как ветром сдуло.

То, что, по мнению Дамира, было лишь царапиной, сейчас представляло собой черную гноящуюся рану с разводами черных вен. Он грубо выругался и, на ходу стягивая рубашку, подошел к Ясмине. Она уже достала свои баночки и бутыльки, повесила свой котелок с водой над остывающими углями и подбросила пару поленьев. Дамир уселся левой стороной к костру, чтобы Ясмине было лучше видно.

– Это что за… – начал было Дамир, но девушка шикнула на него.

– Все потом.

Ясмина нахмурила брови и, закусив нижнюю губу, перебирала бутыльки в своем арсенале, откладывая то одни, то другие в сторону. После этого взялась за свои травы. Вода закипела и Ясмина вылила туда содержимое одного флакона. После чего сняла котелок с огня. Она что-то искала в своей сумке, но не найдя потянулась к своей рубахе, которая сохла тут же рядом.

Девушка не задумываясь, начала рвать ее на отрезы. Один она бросила в котелок и после, подцепив веточкой, достала намокшую ткань и предупредила:

– Будет жечь адски.

– Справлюсь.

Ясмина, читая шепотом молитву, приложила тряпку к плечу Дамира. Он стиснул зубы и зажмурился, было ощущение, что тысячи огненных пчел разом начали жалить его в плечо. Жар поднимался от плеча по шее, разливался по грудной клетке, сковывая грудь стальными тисками, не давая дышать. Когда жар дошел до головы, Дамир не сдержал стона, казалось, что голова сейчас закипит, он с силой зажмурился. В детстве Дамир однажды уронил кипящее масло себе на ногу, так сейчас ощущения были в десятки раз хуже.

Ясмина обновляла примочки, вымывая и вытирая весь гной, который образовался в ране. Использованные тряпки, сразу бросала в костер. Огонь с шипением и жадностью забирал подношение.

Каждое новое обтирание воспринималось Дамиром немногим легче, чем самое первое. Но он, молча терпел, сердце колотилось, испарина покрыла все тело и даже ночной горный ветер не приносил облегчения. Дамир стал искать отвлечение в другом, он с каким-то исследовательским интересом наблюдал за Ясминой, за ее руками и действиями, за тем как она хмурится и как языки пламени отражаются в ее глазах. Как она закусывает губы, и как шепчет молитвы. Дамир не верил в богов, ангелов и в великую волю, но сейчас, то ли потерявшись в боли, то ли из-за игры света на лице Ясмины, он видел перед собой какое-то неземное создание удивительной красоты. Она казалась очень нежной и трогательной. На лице Ясмины еще были видны следы царапин и в душе Дамира опять взметнулась злость, он вспомнил какой маленькой и беззащитной показалась Ясмина в руках того лысого недоноска. Где-то на далеком участке сознания, Дамир понимал, что сейчас мысли в его голове спутанные и не рациональные. Но ему нравилось думать, что это он помог ей спастись. Конечно, всей этой ситуации не произошло бы, если бы он, Дамир, проявил больше внимательности и бдительности.

После того как боль отступила, и Ясмина закончила с промыванием, она вылила остатки отвара в траву и начала смешивать содержимое баночек с травами. Дамир посмотрел на свое плечо. Черные разводы вен посветлели, сама рана была чистой, с рваными краями.

– Теперь ты расскажешь, что это за дрянь такая?

Ясмина тыльной стороной руки оттерла пот с лица и убрала пряди лезущие в глаза и посмотрела на Дамира.

– Адепты Черного Лотоса никогда не оставляли свидетелей. И во все времена они славились ядами и отравами. То, чем ранили тебя – выжимка из северного болотного гриба. Болотнец очень ядовит. Очень повезло, что тебя только оцарапало, если бы яд попал в кровь в большем объеме, то у тебя начались бы галлюцинации, судороги, а потом и остановка сердца. Мы во время приняли меры. Почему сразу не сказал, что тебе плохо, больно и что тебя лихорадило? Если бы я не заметила, ты бы к утру мог и не проснуться! – Ясмина с горечью возмущалась и злилась. – Мне надо было сразу вас осмотреть и убедиться, что нет ранений.

Девушка с виноватым выражением на лице принялась дальше что-то измельчать и смешивать.

А Дамир не мог отвести взгляда от развода, который остался на ее щеке, когда она поправляла волосы. Щеки у девушки пылали от негодования, и она с усилием молола в дорожной ступке какие-то травы.

– Что? – девушка дернулась и испуганно смотрела на Дамира.

– У тебя там грязь. Была, – он отнял свою руку от ее лица, и уже хотел было подняться, когда она взволнованно заявила:

– Ты куда? Еще повязка.

Дамир обреченно уселся обратно. Что там говорила послушница? Галлюцинации, только так можно объяснить непонятное желание прикоснуться к ней. Дамир мотнул головой, желая согнать наваждение. Видимо яда попало больше, чем предположила Ясмина. Она, приблизившись на коленях к мужчине, наложила теплую мазь на рану и начала забинтовывать его руку.

– Спасибо, – шепнул Дамир, стараясь поймать ее взгляд, но она глаз не поднимала. Он наблюдал за ловкими пальцами Ясмины, девушка сбилась и рвано вздохнула, она мягко поправила повязку и закрепила ее. После этого опустила глаза и отодвинулась от Дамира, казалось, щеки ее запылали еще больше.

Дамир нахмурился, не понимая, что произошло, но тут увидел свою рубашку на коленях. Посмотрел еще раз на Ясмину и ее красные щеки, то, как она не поднимает на него глаз. И чуть не стукнул себя по лбу. Она готовилась стать монахиней. Конечно, она никогда не видела мужского тела, тем более не прикасалась к нему. Дамир хмыкнул и начал натягивать рубашку. Несколько часов назад он бы обязательно прошелся по этому поводу шутками, но сейчас, после того как эта стеснительная девушка спасла ему жизнь, второй раз за день, кстати, он хотел лишь искренне отблагодарить ее.

Он встал и размялся. В теле чувствовалась слабость, как после затяжной болезни. Ясмина встрепенулась и тоже поднялась. Всучила ему в руки настойку и велела выпить. После чего начала убирать свое место и готовиться ко сну. Девушка задумчиво перебирала свои вещи и остановилась на вороте исполосованной рубашки. Подумала и сунула себе в сумку, туда же отправились неиспользованные полосы ткани, сложила подарок Такеши, а топорик Ансгара положила рядом с собой.

Ясмина тихо вздохнула и потерла осоловелые глаза. Потом неспешно натянула свою куртку и, подложив сумку под голову, легла. Ясмина еще какое-то время вспоминала и проверяла свои действия при отравлении болотнецом, и только, когда убедилась, что сделала все правильно, закрыла глаза и провалилась в неспокойный сон. Сквозь дрему она слышала, как встал Ангар для дежурства. Как тихо переговаривались мужчины, и ей даже показалось, что кто-то ходил рядом. И, наконец, Ясмина, окутанная теплом и ароматом хвои, крепко заснула.

Глава 7

Ночью начался дождь, и команде пришлось быстро переносить все свои вещи под укрытие гор и редких деревьев. Сон Ясмины вновь был сбит, и она уже потеряла надежду хорошо выспаться перед тяжелым днем пути. Но когда небо на востоке начало сереть, Ясмина провалилась в сон, как в воду канула. Она даже не сменила положения и уснула сидя.

Когда проснулась, мужчины уже организовали костер, завтрак и тихо о чем-то переговаривались. Она быстро включилась в жизнь лагеря и обнаружила несколько тушек сурков, прикрытых лапником. Она замерла напротив импровизированного захоронения и непонимающе стала оглядываться. Ясмина присела на корточки, рассмотрела тушки и рассмеялась в голос.

– Это именно то, о чем я думаю? – девушка вытерла выступающие слезы от смеха. Она смеялась настолько заразительно и искренне, что Ансгар ухмылялся в бороду, а Такеши, проверяя подпругу, хмыкал и сверкал хитрыми глазами.

– Очень рад, что тебя это так повеселило, – хмуро буркнул Дамир.

– Как это произошло? Ты проснулся, а невинно убиенные лежали рядом? Или может он положил их на тебя?

Заметив скептический взгляд Дамира, девушка развеселилась еще больше.

– Все так и было, – вставил свое слово Ансгар.

– И Мира это жуть как взбесило, – продолжил Такеши.

– Так что лучше эту тему при нем не поднимать, – заговорчески шепнул Ансгар.

– У меня команда идиотов, – закатив глаза, заявил Дамир и двинулся к своим вещам.

– Он такой чувствительный, – продолжал Ансгар.

– Эмоциональный, – подхватил Такеши

– Впечатлительный? – включилась в перепалку Ясмина.

– Ранимый…

– Я все слышу, – натурально зарычал Дамир.

– На то и расчет, дружище, – радостно оскалился Ансгар.

Ясмина все еще улыбалась, когда подошла к Дамиру:

– Мне надо проверить твою руку.

Плечо выглядело хорошо, насколько это можно сказать о ранении отравленным арбалетным болтом.

Ясмина промыла рану и, наложив порцию мази, сделала свежую перевязку. Она машинально положила руку на лоб Дамира убедиться, что нет температуры.

– Надо бы еще проверить глаза и горло, не мог бы ты немного присесть, а то я не дотягиваюсь.

Ясмина напоролась на сурово сведенные брови и сжатые губы.

– Хотя, знаешь, это наверно лишнее, – Ясмина махнула рукой. – Ты вроде хорошо себя чувствуешь, так?

– Так.

– Ну, вот и славно, – Ясмина потерла ладони и отошла от Дамира, – но микстуру выпить все-таки надо.

Перед отъездом Ясмина надела ножны Такеши и приладила топорик от Ансгара к поясу своих брюк, при всем этом она глупо улыбалась и чувствовала себя тепло и счастливо.

Дальнейший путь лежал к Фюрганскому ущелью. Слева от их небольшого отряда бурлила и громко кидала свои коричневые воды на крупные валуны река. Справа высился почти отвесный скальный уступ. Ширина дороги не позволяла двум всадникам ехать бок о бок, потому приходилось ехать друг за другом. Прошедшие за последнюю ночь дожди подмыли дорогу, и грязевые потоки, сходящие с гор, пересекали путь. Лошади шли медленно, а наездники их не понукали. Редкие камешки с громким звуком падали в воду. Пару раз всадникам приходилось спешиваться, чтобы перейти каменный обвал, преградивший дорогу. Бессонная ночь давала о себе знать, мерный стук копыт и шум реки, действовали убаюкивающе.

Мелкая каменная крошка упала Ясмине за пазуху. Девушка встряхнулась и получила новым камушком по голове. Кони затанцевали и начали всхрапывать, непонятный гул нарастал, и каменная крошка начала сыпаться сверху сильнее. Куски горных пород подпрыгивали и отскакивали под копыта лошадям. Кобыла Ясмины захрапела и дернулась. Послушница запрокинула голову вверх, и мурашки побежали по её позвоночнику. Сверху на них неслись камни разных размеров, грозясь превратиться в каменную лавину. Гул нарастал, казалось, земля под ногами стала дрожать. Дамир приказал держаться и хлестнул лошадь Ясмины по крупу, и та понеслась, ловко перепрыгивая через падающие под ноги камни. Ясмина пригнулась к лошадиной шее, не выпуская поводьев. Несколько раз Ясмине прилетело по голове, глаза заслезились от ветра и мелких крупинок поднявшихся в воздух.

Небо потемнело от каменной пыли, валуны с грохотом рушились в воду, отламывая куски от дороги. За ними громыхало и шумело, пустив лошадь почти галопом, Ясмина рискнула обернуться. За ними шел мощный селевой поток, который срывался в реку, унося деревья и смывая дорогу. Ужас и паника сковал Ясмину и лошадь, обезумев от страха, неслась, оскальзываясь на мокром грунте. В какой-то момент Ясмине показалось, что сейчас она сорвется вместе с лошадью в бурлящий поток, но Великая воля ее уберегла. Дорога естественно извивалась вправо и расширялась, была надежда, что сель впадет в реку, не догнав отряд. Такеши скрылся за поворотом и выругался на ниппонском. Закричал Ансгар, доставая свою секиру и почти останавливая коня. Девушка обеспокоенно оглянулась и громко выдохнула, сель все-таки сошел в реку. Лошадь начала замедляться, чтобы не врезаться в коня Ансгара. Дамир сравнялся с ней, притянув поводья ее лошади, выезжая вперед.

– Надо было тебя добить там в роще. Или тебе еще что сломать? Так это я мигом устрою, – рявкнул Ансгар невидимому собеседнику.

– Отдай девчонка. И мы не будем драца, – Ясмина узнала голос лысого.

– Какая жалось. Потому что я очень хочу подраца, – передразнил Ансгар.

– У нас колдун. Они спустить на вас землю, – зло прогнусавил лысый.

Дамир цепким взглядом окинул склон и уловил черное движение на горе. Он спрыгнул с лошади и ловко зацепился за выступы скалы, взбираясь все выше. Ясмина задушено пискнула, Дамир оглянулся на звук и беззаботно подмигнул девушке, повиснув на здоровой руке. Ясмина еще не отошла от страха, который настиг их при сходе селя, и сейчас новый ужас накрыл ее, сердце сжалось, но стоило наемнику так беспечно себя повести и подмигнуть – подмигнуть! Он что на деревенской ярмарке? – как все переживания снесло лавиной злости и ярости. Как он мог?! Так глупо! А если он сейчас сорвется? А если новый сель. Девушка сжала побелевшие губы и судорожно сжала поводья, не спуская глаз с Дамира.

– То есть вас, ущербных, тут целая компания из… восьми? Я не вижу, вы хоть покажитесь все, – Ансгар продолжал тянуть время.

А Дамир тем временем, уже добрался до верха скального уступа.

– Отдай сахиул[1], и идите с миром.

– Да в том-то и дело, что Мир без хранительницы не уйдет, – скорбно вздохнул Такеши.

– Что ты говорить? Отдай девчонка! – терял терпение лысый.

Наемники начали доставать оружие, но вдруг что-то громко упало с неприятным хрустом. Потом звук повторился.

– О, а вот и ваши колдуны решили присоединиться, – развеселился Ансгар.

Ясмина с облегчением вздохнула, понимая, что Дамир в порядке, и аккуратно спешилась, выглядывая из-за поворота, где по звукам завязался бой.

Такеши достал короткий меч и кружился вокруг своей оси, не подпуская врагов к себе ни на шаг. Он наносил резкие выпады и удары, один из наемников достал такой же меч и они схлестнулись с Такеши. Ансгар скинул двух адептов черного лотоса с обрыва в реку, и сейчас его окружало еще четверо, в том числе и лысый. Ансгар перехватил топор и, сделав подсечку, сбил двоих с ног. Лысому достался удар локтем с разворота. Ясмина даже отсюда слышала неприятный хруст. Она отвела взгляд и увидела, что те двое, что не задействованы в ближнем бою, начинают готовить стрелы. Ясмина привела в работу механизм Такеши, и в ее ладонях оказалось два кинжала. Она подбросила их в воздух и отточенным движением перехватила за лезвие. Один из лучников схватился за горло, из которого торчала рукоятка кинжала. Его напарник кинулся в ее сторону. Левой рукой Ясмина метала не так хорошо, и сам наемник уже был в нескольких шагах от нее, кинжалом она его только оцарапала. Он накинулся на Ясмину, кинжал отлетел в сторону, а сама она приложилась головой о каменный выступ так сильно, что, казалось, на короткое мгновение потеряла сознание. Наемник ударил ее наотмашь, и голова зазвенела, и тошнота подкатила к горлу девушки. Он сдавил руки на ее шее, в глазах темнело, все звуки отошли на дальний план, шум сердца стучал в висках, девушка начала сучить ногами, пытаясь сбросить с себя адепта. Она забыла все, чему учил ее мастер. Только одно желание завладело ею – вдохнуть. Белые мошки заплясали перед глазами, и сознание почти померкло, когда адепта кто-то скинул с нее. Ясмина судорожно втянула воздух, закашлялась. Она продолжала с силой проталкивать воздух в полыхающие легкие. Зрение прояснялось, голову как будто раскаленным кнутом приложило, тошнота то накатывала, то отступала. Звуки постепенно возвращались в ее сознание.

Над ней склонился Дамир, он бесцеремонно ощупал ее шею и беспокойно заглядывал в глаза:

– Нормально? Сильно больно?

Ясмина только кивала и махала головой. Казалось, что говорить она не сможет еще несколько дней.

Дамир свел брови и подал ей руку:

– Некогда лежать, наверху у них было две клетки с почтовыми птицами, одна клетка пустая.

Ясмина поднялась на ноги и облокотилась на скалу, в голове еще шумело, а сердце продолжало отбивать барабанные ритмы. В глазах опять заплясали черные мошки, но Ясмина с силой вдавила руку в острые камни, чтобы прогнать дурноту. Когда Дамир убедился, что девушка уверенно стоит на ногах двинулся к Ансгару. Тот оттирал кровь со своей секиры. Такеши тоже приводил свое оружие в порядок.

– Думаешь, успели отправить весточку?

– Почти уверен.

– Мы можем, не останавливаясь на ночлег и пересечь плато, – предложил Такеши.

– И если они успели предупредить своих, то на плато мы будем как на ладони, – ответил Ансгар, почесывая бороду.

– В любом случае едем до развилки, – закончил Дамир, поднимая кинжалы и оттирая их от крови, передал Ясмине.

– Ты не собираешься отключаться?

– Нет, – как смогла твердо сказала Ясмина. Почему-то ее не спешил настигнуть обморок, то ли дело в том, что в крови еще гулял адреналин, то ли организм решил, что померкшего сознания при удушении достаточно, и лишаться чувств он не собирается.

Они успокоили всхрапывающих лошадей и поспешили уехать с этой злополучной дороги. Проехали они не больше часа, когда остановились, и Дамир заявил:

– Здесь мы разделимся.

Ясмина непонимающе оглянулась. Где развилка?

– Да чтоб тебя! – воскликнул Ансгар.

– Вы и сами все прекрасно поняли, – говорил Дамир только с Такеши и Ансгаром.

Ясмина взволнованно ерзала в седле. Такеши нехотя кивнул, Ансгар цыкнул.

– Такеши, ты поведешь Ясмину через ущелье, и выйдете на плато к сегодняшнему вечеру.

Такеши задумался, потом махнул головой:

– Я осмотрел тела колдунов. Это они пустили сель, сильны в магии земли. Я возьму несколько прядей хранительницы и поеду через склон, обогнув долину, чтобы сбить их со следа. С фамильным артефактом это будет просто. – Он похлопал себя по карману.

– Через долину, – задумчиво проговорил Дамир, – и к завтрашнему утру будешь на плато. Хорошо, Ансгар, поедешь с Такеши.

Северянин кивнул и поправил снаряжение на лошади.

– Просто, чтобы не было недопонимания. А почему с Ясминой сейчас поеду не я? – хитро прищурился здоровяк.

– Тебе напомнить, как ты ориентируешься на местности?

– Возьму карту.

– И куда это тебя завело в прошлый раз?

– Туше. Но здесь дорога не то чтобы сильно запутанная и извилистая. Всего-то делов пройти вдоль ущелья, да проскочить плато.

– Анс, – строго осадил развеселившегося здоровяка Дамир, тот примирительно поднял руки и отступил к лошади.

Льдистый взгляд нашел Ясмину.

– Я все поняла. Не надо так на меня смотреть, – нахмурилась послушница.

Дамир кивнул и опять обратился к своим друзьям.

– Через два дня встречаемся у Этьены.

– Этье-е-е-ена, – мечтательная улыбка появилась на лице северянина.

Дамир спешился, ловким движением вытащил нож и двинулся к Ясмине. Девушка удержала лошадь, и стянула капюшон, растрепав волосы.

Мужчина дождался, когда она наклонится к нему. Их глаза оказались на одном уровне. Горячие пальцы пробежались по ее затылку, посылая толпу мурашек по спине, и срезали локон. И именно в этот момент лошадь Ясмины устала ждать и переступила, девушка качнулась к Дамиру и ткнулась губами в висок наемника. Она резко выпрямилась и начала судорожно поправлять капюшон. Горячий румянец залил щеки и опалил шею.

Такеши взял прядь волос и вытащил целую связку амулетов из кармана. Что-то долго выбирал и перебирал талисманы и артефакты. Ясмина не смогла разглядеть всех манипуляций ниппонца, резко пришло осознание, что Такеши и Ансгар могут пострадать из-за этой затеи.

– А может… – начала было девушка.

– Нет, – просто сказал Дамир.

– Но все же… – хотела продолжить Ясмина.

– Нет, – строже повторил наемник.

– Дай мне сказать! – вспыхнула послушница.

Дамир устало вздохнул:

– Ты хочешь предложить не разделяться, так?

Ясмина кивнула, обескураженная тем, что он так точно распознал ее мысли.

– Ответ прежний.

– Ты такой бесчувственный и… безэмоциональный! И вообще! – Ясмина яростно сверкнула глазами.

– И если мы с этим закончили, цветочек, то отправляемся.

Ясмина гордо вскинула голову и повернулась к Ансгару с Такеши.

– Я даже буду по этому скучать, – неопределенно махнул рукой и умилительно вздохнул Ансгар.

Взгляд Ясмины потеплел.

– Ты поаккуратнее там, здоровяк. Такеши, – девушка кивнула в сторону ниппонца. Он кивнул ей в ответ и рукой показал на предплечье. Ясмина немного задрала рукава, показывая, что его подарок на месте.

Попрощавшись с Дамиром, ниппонец и северянин скрылись в кустах. Ясмина дождалась, когда хруст веток стихнет, и рассыпала на месте их стоянки порошок, полностью опустошив содержимое холщового мешочка.

– Отбивающий нюх порошок, – девушка ответила на вопросительный взгляд Дамира.

– Какая интересная у тебя сумка.

Ясмина только пожала плечами и отправила свою лошадь в путь.

День стал клониться к закату. Самый опасный участок дороги они преодолели быстро и легко, и сейчас оставалось сделать только петлю вокруг скального выступа и выйти к плато.

– Как ты оказалась в монастыре? – раздался голос Дамира.

Девушка вздрогнула, отгоняя дремоту:

– Меня нашли в развалинах экипажа, который сорвался с горного серпантина. Мама и папа были там же, но им повезло меньше. Их похоронили на монастырском кладбище.

– Что же делали твои родители в этих местах?

Ясмина пожала плечами.

– Я ничего не помню. Как рассказывали монахини, я только знала свое имя и возраст. Даже не могла фамилию назвать. Перепуганная прижимала к себе платок из паучего шелка.

– Дорогая вещица.

– Монахини тоже так сказали. Там были вышиты колоски пшеницы и инициалы. Красивая работа. Наверно, моя мама была рукодельницей, может она даже работала в богатом доме, – задумалась Ясмина, было видно, что она не один раз возвращалась к мыслям о своих родителях.

– А может ты наследница богатого рода, цветочек?

– Дорогой Дамир, будь добр, перестань меня так называть! Это жутко… бесит!

– А разве гнев не является одним из грехов?

– Именно! И мне нужно будет прочитать еще больше молитв перед сном.

Дамир хмыкнул:

– По-твоему, Бог обидится на тебя, за то, что ты посмела почувствовать злость? – Дамир саркастично ухмыльнулся.

– Свои грехи надо замаливать.

– И где это сказано?

– В заповедях.

– Которые написали люди.

Девушка пожала плечами.

– Людям надо во что-то верить. Это наполняет жизнь смыслом.

– Не существует никакой Великой Воли, Бога или чего-то там. Все это выдумки, чтобы оправдать человеческую трусость и нежелание что-то менять.

– А во что же веришь ты?

– В себя и деньги.

– А ты никогда не задумывался о любви?

Дамир хохотнул:

– О ней не надо думать, ей надо заниматься, – похабно ухмыльнулся Дамир.

Ясмина непонимающе нахмурила брови, а Дамир стер улыбку с лица. Как можно так шутить с послушницей? Дурак.

– Когда меня обучали и рассказывали о моем предназначении, говорили, что все самые хорошие поступки совершаются из-за любви, а самые страшные – из-за ее отсутствия… Ты веришь в это?

– Нет, – не задумываясь, быстро ответил Дамир. – Но чтобы твое хрупкое наивное мировоззрение, в силу возраста, конечно, не рухнуло, добавлю, я вообще не верю в любовь. Есть желание тела, не более.

Ясмина по–доброму улыбнулась.

– Не стоит волноваться за мое мировоззрение, хмурый и умудренный жизнью старец.

– Старец? Сколько мне лет, по-твоему? – возмутился Дамир.

– Судя по твоим рассуждениям, лет сто, – развеселилась Ясмина. – Совсем скоро тебе придется оставить свой промысел. Будешь вечерами сидеть у камина и дремать, укрытый клетчатым пледом.

– А где будешь ты? – подхватил настроение Дамир.

– Там, где и положено моему нежному возрасту.

Дамир вопросительно поднял бровь.

– В детской! Буду играть в куклы и строить замки.

Дамир не выдержал и расхохотался. Картинка в воображении была яркой и живой. В его мечтах был и камин, и кресло, и книги, и океан. Но сейчас, воображение легко дорисовало и Ясмину. На его коленях. Или в его постели. А в детской будет играть их сын, или даже два. И дочь с удивительными бирюзовыми глазами. На размышлениях о детях, Дамир вздрогнул. Он не думал о потомстве, не с его образом жизни задумываться о таком, но именно сейчас эта мысль не вызывала ужаса.

– Ого, оказывается, ты и не такой хмурый, – широко улыбнулась Ясмина, и отправила лошадь чуть быстрее.

– Значит, в твоем понимании, все из-за любви.

Девушка кивнула.

– Все что делается без нее – грех.

– Значит, я бесчувственный грешник.

– О, нет, это далеко не так. Ты очень любишь свою команду, своих друзей, хотя скорее всего никогда им в этом не признаешься. Но ты будешь рисковать собой, лишь бы они не пострадали, ты им доверяешь, а доверие – это одна из форм любви. Ты любишь и веришь в свой образ жизни. Ты яростно оберегаешь свои ценности и идеалы, и со страхом и опаской смотришь на все новое, что может изменить твою жизнь.

Дамир замер на мгновение и сурово заговорил:

– Не надо наделять меня качествами, которых у меня нет. Я видел, и мне приходилось делать такое… – он сделал ударение на последнем слове. – Ты бы бежала от меня как от самого страшного кошмара.

Дамир старался напугать Ясмину, но его слова возымели прямо противоположный эффект:

– Я представляю, какое у тебя было детство. И мне очень жаль.

Горло перехватило от ясного чистого взгляда бирюзовых глаз. Дамир отвернулся.

– Мне не нужна твоя жалось. Твои рассуждения подходят для наивной послушницы, но там, куда мы едем, им места нет.

Прошло время после этого разговора, и Ясмина стала чувствовать, что ноги окончательно затекли, и спина отзывается болью в районе поясницы. Дамир вскинул голову и с нехорошим прищуром рассматривал птицу, кружащую над ними. Ворон был странным, не угольного цвета, а как будто выгоревший. Когда птица спустилась на уровень со всадниками, Ясмина увидела алый глаз, кровавой бусиной сверкнувший в ее сторону.

– Не нравится мне эта птица, – осторожно проговорила Ясмина.

– Мне тоже. – Сверкнула сталь, и тушка серой птицы упала на землю.

Он пустил лошадь, и Ясмина постаралась не отстать. Она увидела серую тучу нависающую над ними. Странные вороны мышиного цвета неслись на них, стараясь задеть клювом, они кидались на головы лошадей, тянулись к глазам, цеплялись когтями в круп.

Ясмина стремясь защитить голову своей лошади, достала топор и начала отгонять птиц. На девушку вороны не нападали, но когти ранили и оставляли кровавые следы на руках Ясмины. Дамир отточенными движениями разил ворон ножом, но птиц было нескончаемо много.

– Есть что можно поджечь или взорвать? – прокричал Дамир.

Ясмина кивнула и быстро потянулась к сумке, достала мешочек с крупинками, похожими на соль. Ясмина перекинула его Дамиру, а сама сосредоточилась на управлении лошадью.

Дамир отпустил поводья и, удерживаясь на лошади только ногами, подкинул крупинки в воздух. Обдавал смесью кружащих ворон, и одновременно с этим высек искру, щелкнув пальцами, и, припав к голове лошади, стеганул ее для скорости.

За спиной раздались хлопки и запахло паленым пером. Птицы по цепной реакции вспыхивали и падали, а те, что были посмышленее, взмыли в воздух. Все вокруг заволокло черным дымом. Хлопки повторились и стали громче, лошадь Ясмины, окончательно испугавшись, понесла. Девушка успела кое-как затолкать топорик за пояс и вцепиться в поводья, стараясь удержаться. Они неслись наперегонки с ветром. Кобыла развила сумасшедшую скорость, Ясмина не слышала криков Дамира и не понимала, куда они бегут. Глаза слезились, уши заложило от ветра, и только одна мысль билась в голове: падать нельзя. Камни, земля и зелень слились в одно смазанное пятно. Лошадь несколько раз подпрыгивала задними ногами, стремясь скинуть с себя наездницу, и в последний раз, ей это почти удалось. Ясмина начала скатываться на одну сторону, и тупая боль прострелила ее лодыжку. Но послушница каким-то чудом удержалась в седле и в этот момент уверенные руки перехватили у нее поводья, натягивая и поворачивая голову понесшей кобылы в сторону. Ясмина схватилась за переднюю луку седла, лошадь нехотя сбавила скорость и громко дышала. Ясмина хотела погладить ту по шее, но руки так тряслись, что она предпочла оставить их на луке. Дамир направил своего коня в сторону зелени, он уклонялся от редких веток и держал кобылу Ясмины.

Когда лошадь окончательно пришла в себя, Ясмина поторопилась спешиться. Нога немного болела от неудачного поворота в стремени. Лошадь вздрагивала, и вся она стояла взмыленная. Дамир вовремя ее удержал, еще немного и лошадь загнала бы саму себя. Ясмина уже хотела налить в походный котелок воды, чтобы напоить лошадь, но Дамир ее остановил:

– Ты сделаешь хуже. Дай ей обсохнуть. Лучше выпей сама, а я найду воду для лошадей. Это место отмечено на карте, как стоянка для охотников и путников.

– Они все сгорели? – догнал вопрос Дамира.

– Большая часть, но не все. Здесь должно быть безопасно, в темноте и в зарослях, нас будет сложно обнаружить. Постарайся передохнуть, а я все проверю.

Дамир скрылся в кустах, а Ясмина осмотрела место, где они находятся. Ущелье сменилось редкими, но пышными кустарниками и молодой зеленью. Они остановились у небольшой пещеры, вход которой закрывали лапы вековой ели, росшей рядом. Под сухими прошлогодними листьями Ясмина нашла кострище, расчистила его и уселась рядом. Руки по-прежнему тряслись, в ногах была жуткая слабость, временами накатывал холодный пот. Странное дело, она хладнокровно убила двоих людей, и так не испугалась. Точно сказал Дамир, не место ей в монастыре. Кобыла пришла в себя и, вздрагивая, тянулась к молодой зелени.

Чтобы отвлечься от невеселых мыслей и занять руки Ясмина развела огонь и заварила кашу. Дамира все не было. Вечерние сумерки густели и становились бархатными, звуки стали громче, казалось, что и вороны, и адепты черного лотоса сейчас выскочат из сгущающейся тьмы и утащат Ясмину. Чтобы прогнать страх, Ясмина положила топорик на колени и стала ждать. Она размышляла о том, как Дамир ее догнал и остановил лошадь. Надо его поблагодарить. Думая о Дамире, ей стало теплее, и непроизвольно она вытянула из-за ворота черный камушек на кожаном ремешке. В свете костра он играл искрами и всполохами. Завораживающе красиво.

Затрещали кусты, и появился Дамир. Волна облегчения накрыла Ясмину.

– Тут есть небольшой родник, но идти шагов семьсот. Я напою лошадей.

– Я с тобой! – резко воскликнула Ясмина. Оставаться одной у нее не было больше никакого желания.

– Хорошо, – осторожно сказал Дамир и одобрительно хмыкнул, глядя на кашу.

Девушка сосредоточенно кивнула и пошла за наемником.

– Нужно обработать царапины, я не знаю, были ли когти чем-то смазаны, – сказала Ясмина, когда они вернулись к пещере. – Как думаешь, за Ансгаром и Такеши тоже птиц послали?

– Даже если и так, то они быстро поймут, что тебя с ними нет. Так что у нас пара часов отдыха и выезжаем на плато, – ответил Дамир и, порывшись в сумке, протянул Ясмине свою рубашку. Он заметил, как кривилась девушка, стараясь оттереть пятна грязи и крови со своей одежды. Сменную рубаху девушка пустила на обработку и перевязку раны Дамира, и потому сейчас куталась только в куртку, развесив единственную свою одежду для просушки. – Не паучий шелк, но, по крайней, мере сухая и чистая.

– А как же ты?

– У меня есть запасная одежда. Не спорь, – строго добавил Дамир.

Ясмина приняла одежду и, попросив Дамира отвернуться, быстро накинула черную огромную рубаху. Девушка незаметно втянула запах ворота одежды, она пахла чем-то неуловимым, хвойным, древесным, так могли пахнуть огонь, ночь в горах и Дамир. От таких мыслей она покраснела. Принимать одежду от мужчины, который не является тебе ни братом, ни отцом, ни мужем, казалось чем-то запретным и интимным. Но в нательной рубашке было значительно теплее, чем в одной куртке. Она достала остатки своей рубашки и смочила тряпицы жидкостью из бутылька. Протянула одну из них Дамиру.

– Как ты это сделал? Там с птицами. Как высек искру? – они закончили с обработкой царапин и принялись за ужин. Каша успела остыть, но менее вкусной она не стала.

Дамир поморщился, нехотя сказал:

– Семейная магия.

Глаза у Ясмины округлились:

– Семьи императора?

– Ага, – безразлично ответил Дамир, поедая свою порцию ужина.

Она с благоговейным шепотом спросила:

– Ты заклинатель огня?

– Нет. Просто умею кое-что. Но никакого пламени вырывающегося из пальцев, или глаз, или чего там еще.

– Ого, – восхищение в голосе Ясмины было таким ощутимым, что Дамир не удержался и щелкнул пальцами, высекая искры.

Ясмина даже подпрыгнула на месте от счастья.

– А можно мне..?

– Что? – не понял Дамир

Но Ясмина уже держала его за ладонь и внимательно рассматривала. Попросила повторить трюк с искрами, только медленно. Дамир хохотнул и сделал так, как она попросила. Девушка заворожено наблюдала за искрами, они как будто бежали под кожей и появлялись на кончиках пальцев.

– Красиво, – тихо сказала она и подняла взгляд на Дамира.

– Сколько тебе лет? – неожиданно спросил Дамир, вглядываясь в чистоту бирюзовых глаз Ясмины. Догорающие угли таинственно мерцали и отбрасывали свет на лица.

– Двадцать… – хрипло сказала девушка. – Двадцать два, – быстро исправила она и закусила губу.

Взгляд прикипел к этому движению, и Дамиру нестерпимо захотелось придвинуться еще ближе. Темный лес, блики от костра и прекрасная девушка, сидящая напротив. Прекрасная и наивная. Некстати вспомнились слова Ансгара о том, что может ждать девчонку в столице.

– Ты же понимаешь, что не все хотят тебе добра?

Ясмина нахмурилась и кивнула. Они продолжали сидеть друг к другу непозволительно близко. Грудь Ясмины вздымалась часто и глубоко. Девушка была сильно взволнована и краска румянца начала заливать её лицо. Послушница рассматривала наёмника и неожиданно для себя подняла руку и погладила шрам на левой брови Дамира. Широкая черная бровь оказалась удивительно мягкой и шелковистой, Ясмина улыбнулась своим мыслям. Такой контраст по сравнению с хмурым и даже немного злым выражением лица Дамира. Она, столкнувшись взглядом с мужчиной, резко отдернула руку и зажала ее коленями.

Глаза девчонки испугано метались по лицу наёмника.

– Прости? – Ясмина не знала, чем рассердила Дамира, но решила на всякий случай извиниться.

Мужчина сильно сжал губы, и желваки поступили на его скулах. Он сердито рассматривал Ясмину. Послушница поняла, что Дамир злится, но как исправить ситуацию не знала. Она хотела поблагодарить его за сегодняшнее спасение, уже потянулась обнять его, но Дамир в последний момент слегка повернулся в её сторону, и девушка отшатнулась, так и не коснувшись его.

– Спасибо, – девушка отстранилась и спрятала глаза. – Спасибо, что спас меня сегодня. Опять.

Мужчина застыл неподвижно скалой. Хмурил брови и с нечитаемым выражением лица и глубоко дышал, раздувая ноздри.

Девушка уже повернулась уходить, как горячая ладонь ее удержала.

Ясмина посмотрела на свою ладошку утонувшую в большой мозолистой руке Дамира. У Ясмины с детства всегда были прохладные ладони. А вот Дамир явно был её противоположностью, видимо семейная магия гуляла в крови. И Ясмине стало так тепло. Даже жарко. Щеки запылали, и она с удивлением подняла взгляд на Дамира. Но тот, только поймал её взгляд, сразу выпустил руку.

– Готовься ко сну. У нас мало времени на отдых.

Девушка только кивнула и быстро побежала к своей сумке.

А Дамир громко выдохнул и запустил себе в волосы руки. Взлохматил и дернул себя за пряди, стараясь стряхнуть наваждение. Что с ним произошло и почему так до сих пор колотится сердце. Дамир резко повернулся в противоположную от костра сторону. Мягкие губы, чистый искренний взгляд и нежные прикосновения маленькой ладони. Всё это вызывало неправильные эмоции в отношении девчонки. Но как она на него смотрела… Так, будто он целый мир. Хотелось её прижать к себе и вдохнуть запах ее волос. Хотелось ощутить всю её гибкость и мягкость своим телом. Хотелось вжать её, запрокинуть голову и впиться губами в этот горячий рот, чтобы она и думать забыла о чем-то еще. Чтобы она смотрела так только на него. Всегда.

Дамир резко мотнул головой, отгоняя эти опасные мысли. У него просто давно не было женщины. Вот и все. Встреча с Эрной, а потом и адреналин последующих событий. Все это трансформировалось в объяснимое желание тела.

Завтра они пройдут плато, а там уже будет и несколько деревень. Они остановятся у Этьены, возможно даже Лея все ещё там работает. И тогда вопрос физических желаний отпадёт. Ему просто надо расслабиться.

Ночь обещает быть теплой. Сегодня они прошли значительную часть пути, почти спустившись с гор.

Они разложили еловые лапы в пещере, но Дамир лег у остывающего костра, после сегодняшнего вечера, он себе не доверял и решил держаться от девчонки подальше.

[1] По-монгольски – хранитель

Глава 8

Князь Вронский сидел в темноте своего кабинета и наблюдал за жизнью столицы через окно. Его дом был расположен на одной из самых оживленных торговых улиц города, именно поэтому он выбрал его для своего постоянного пребывания. Закат догорал на западе, освещая улицу и брусчатку оранжевым светом. Фабриканты и торговцы спешили зайти в закрывающиеся лавки. Напротив окон князя как раз располагалась одна из них: «Императорский Зефир» от мадемуазель Лизетт. Князь хмыкнул, Лизетт, в прошлом Лайза, была первоклассной мошенницей, пока однажды не получила наследство от скоропостижно скончавшийся дальней родственницы. Вронский не верил в такие удачные совпадения. Но уже почти два года, Лизетт демонстрирует удивительную приверженность законам. В сомнительных компаниях замечена не была, дела ведет порядочно, покупатели ее любят и отзываются только положительно. Прав Дамир, Виктору давно пора оставить девушку в покое, ведь может же человек встать на путь истинный и исправиться? В окне напротив мелькнул тонкий девичий силуэт, Лизетт провожала припозднившегося покупателя. Еще какое-то время девушка постояла на улице, кутаясь в шаль и разглядывая догорающий закат, после чего зашла в лавку и закрыла дверь, опустив рулонные шторы. На сегодня рабочий день закончен.

В глубине дома раздался звон посуды. Виктор повернул голову в сторону скрипнувшей двери кабинета.

– Ваше Сиятельство, вам письмо, – седой дворецкий протягивал конверт трясущейся рукой.

– Спасибо, Бернард, – князь при слуге вскрыл конверт и вдумчиво вчитался в послание. – Прикажите подготовить костюм к восьми часам.

– Выходной или повседневный?

– Выходной.

– Вы ожидаете гостей или планируете выезд?

– Я отправлюсь в медвежий клуб. И прикажи подготовить карету.

– Будет сделано, Ваше сиятельство.

– Бернард, после отправляйся отдыхать. Сегодня ты мне больше не понадобишься.

– Благодарю, Ваше сиятельство.

Дворецкий скрылся, а Виктор сделал мысленную пометку прислать лекаря. Бернард в последнее время сильно стал сдавать.

Когда карета подкатила к элитному мужскому клубу, на улицах уже зажигали магическое освещение. В помещении было накурено и сизые клубы дыма завивались в причудливые спирали.

– Доброго вечера, Ваше Сиятельство. Вас уже ожидают, – поздоровался служащий, встречающий гостей.

– Во что играют сегодня? – князь отдал пальто подоспевшему слуге.

– Сегодня играют в Вист, Фараон и Мушку. Желаете присоединиться?

– Возможно позже.

– Прошу следовать за мной, Ваше Сиятельство.

Они прошли по коридору, обитому зеленым шелком с позолотой, стены украшали газовые рожки в форме медвежьих голов. Владелец клуба категорически отказывался от магического освещения, считая, что тот лишен души.

Из коридора вело несколько входов в залы, из которых раздавался смех и громкие голоса. В одном играли в карточные игры, в другом выпивали и обсуждали последние новости, здесь же находилась знаменитая книга пари. Любой желающий мог предложить спор или сделать ставку. Сегодня в этом зале было особенно оживленно, Вронский постарался вспомнить, на что спорили в прошлый раз, и решил обязательно заглянуть в книгу перед уходом.

Служащий открыл одну из дверей, ведущих в отдельные кабинеты, где можно в тихой обстановке встретиться и обсудить дела, или же просто поговорить с друзьями не беспокоясь о лишних ушах. Медвежий клуб этим и заслужил свой успех у знати столицы. Все, что обсуждалась в стенах клуба, никогда не выходило за его пределы.

В комнате было по-своему уютно, дорогая дубовая мебель, около окна располагался диван и низкий столик. Советник ожидал его около горящего камина в одном из кресел.

– Прикажите подать напитки, Ваша Сиятельство? – осведомился слуга.

Он отказался, разговор, который ему предстоит вести, обещал быть интригующим, он не хотел отвлекаться даже на напиток. Когда дверь за служащим закрылась, Вронский расслабленно разместился в кресле напротив Махтаара:

– Доброго вечера, советник. Чем обязан?

– Доброго, князь, – Махтаар склонил голову. Вронский обратил внимание, что несмотря на натопленную комнату, советник был одет в расшитый чапан. Рядом дымилась чашка черного кофе.

– Вам не стоит злоупотреблять этим напитком, советник, особенно на ночь. Лекари утверждают, что он нарушает здоровый сон.

– Не беспокойся обо мне, князь. Кофе навевает на меня приятные воспоминания о моей молодости, когда я мог позволить импульсивность и беспечность.

– Вы очень поэтичны. Мне тоже стоит поделиться своими воспоминаниями?

Махтаар наигранно вздохнул:

– Молодость. Именно об этом я и говорю. Ты слишком импульсивен, князь.

– И я так понимаю, мы, наконец, подбираемся к причине нашей встречи? – Откинулся в кресле Вронский.

– Что, и не дашь старику допить кофе?

– Бросьте, Махтаар. У меня не так много времени, а времени на бессмысленную болтовню нет вовсе.

Чашка неприятно звякнула. И Вронский с удовлетворением отметил, что смог немного зацепить главного советника. Махтаар слишком болезненно относится к явному пренебрежению к своей персоне. Тщеславие. Махтаар настолько долго при дворе и так давно привык к своему положению, что уже не замечает как меняется расстановка сил.

– Я слышал, что на вас было совершено покушение?

– Ерунда, – лениво отмахнулся Вронский, – Сухаб, лекарь, знаете его? – Хитро сверкнул глазами князь.

Махтаар замер на мгновение, старательно делая вид, что вспоминает.

– Ах, да, лекарь, кажется, видел его пару раз в стенах дворца. В моем возрасте, я обращаюсь только к проверенным и верным мне специалистам.

– Странно, говорят, вас видели гуляющими по саду. И даже слышали от вас некоторые рекомендации относительно травли паразитов. Давайте без аллегорий и экивоков.

– Однако ж, – Махтаар откинулся на кресло и пристально осматривал Вронского. – Вам еще учиться и учиться политической игре. Вы слишком прямолинейны.

– А вы устарели, Махтаар.

Советник скривился:

– Грубо.

– Правда.

– Так что же стало с Сухабом?

– Он там, где ему и положено быть. Вместе с сыном на рудниках. Не думаю, что они протянут на таких работах долго. Но император крайне негативно относится к смертным казням, а ссылка удачно их заменяет.

– Интересная история. Я люблю истории, есть у старика такая слабость. – Глаза советника зло сверкнули. – Позволь, поделюсь с тобою одной из таких.

Вронский склонил голову, не разрывая зрительного контакта.

– Жил мальчишка. Не плохо и не хорошо. Из родни у него была только мать, которая умерла, когда мальчишке было чуть меньше двенадцати лет. Мальчик отправился на улицу, быстро освоил мастерство воровства и мошенничества. И каково же было его удивление, когда в один из дней к нему приходит тайная канцелярия, и утверждают, что он незаконнорожденный сын самого Императора. Мальчик, конечно, не поверил и сбежал, уж больно он был проворным и ловким. Но агенты тайной канцелярии не оставляли попыток, и в один из дней мальчика посетил сам Император, инкогнито, разумеется, но и это не расположило ребенка. Император понимал, что бастарда нужно взять под контроль, и попросил тогдашнего главу тайной канцелярии приглядеть за мальчонкой. Дамир, предположим, что мальчишку звали именно так, завел дружбу с тогда еще неоперившимся молодым князем.

Князь, слушая советника, внутренне весь подобрался, никак, впрочем, не показывая напряжения внешне. Вронский продолжал расслабленно улыбаться и с показным интересом следить за рассказчиком.

– Общение бастарда и молодого князя получилось насыщенное, многое их связывало. Можно сказать, что они стали настоящими друзьями и почти братьями, всегда друг друга прикроют и вытащат из неприятностей. Но вот беда, бастард выбрал для себя преступный путь наемника и вора, а князя же продвинули по службе до начальника тайной канцелярии, – советник поднял палец в воздух, показывая уровень сей должности. – Уже сам по себе факт дружбы между такими противоречивыми личностями может вызвать вопросы у горожан и верноподданных, но Император всячески старался оберегать своего бастарда и закрывал глаза на его поведение. И вполне возможно, что все бы так и продолжалось. Князь распутывал мелкие интриги при дворе, бастард проворачивал свои делишки, а Император бы старательно прикрывал незаконнорожденного сына. Но Дамир, непутевый отпрыск, взял очередной высокооплачиваемый заказ и отправился в самое сердце Серебристых гор, именно туда, где проходит утечка самой дорогой и ценной стали Империи.

Советник сделал театральную паузу, а князь в ожидании поднял одну бровь.

– И чем же кончилась эта история?

– Одновременно с путешествием бастарда, в Серебристых горах произошло нападение на караван, где были убиты агенты тайной канцелярии, посланные на расследование, один храмовик и даже дети! И вот незадача, свидетели утверждают, что видели наемника, уж больно по описанию похожего на нашего бастарда. Вы только представьте, как ко всему этому отнесутся верующие? А семьи погибших агентов?

Вронский стиснул челюсть и глубоко вздохнул.

– Как вы сказали? Дамир? Так вот и как Дамир переквалифицировался из вора в убийцу? Вы пропустили эту часть истории.

– Да бросьте, князь. Таинственное задание, очень много золота. Столько могут стоить только наемные убийцы.

– Вы удивительно хорошо осведомлены относительно расценок на преступном рынке.

– Это моя работа.

– Нет, советник, это моя работа. Но не будем уходить от вашей истории.

– Собственно, это уже почти конец. Интересно, как его Императорское Величество отнесется к своему бастарду, которого свяжут с контрабандой измайловской стали? Или, – он в притворном ужасе приложил пальцы ко рту, – обвинят в убийствах… Но даже не судьба бастарда меня волнует. А судьба главы тайной канцелярии, которой водит дружбу с такой сомнительной личностью. А сам Император, не прослывет ли в народе как слабохарактерный и не достойный? Не вызовет ли это ненужных волнений в рядах верноподданных? Но думаю, все может разрешиться очень хорошо, стоит только князю протянуть руку дружбы, скажем, старому и верному слуге Империи, тому, кто при дворе уже очень много лет.

Губы князя растянулись в зловещей ухмылке.

– Какая захватывающая история, советник. Позвольте предположить, что единственный верный и надежный человек при дворе – это старый добрый главный визирь.

Махтаар добродушно рассмеялся:

– Уж не на меня ли вы намекаете, князь?

– Предполагаю.

– Нет-нет, дорогой князь, это всего лишь история, – с трудом поднимаясь с кресла, сказал советник. – Не хотелось бы, чтобы она превратилась в реальность. Вы подумайте над ней. А я всегда буду рад встретиться с вами во дворце.

Дверь за советником закрылась. Только колоссальной силой воли Вронский не разгромил кофейную чашку о дверь. Внутри все бурлило и требовало действий. Злость на себя вспыхнула и так же быстро утихла. Гнев и самобичевание неконструктивны, он сможет подумать о своих просчетах тогда, когда этот интриган будет работать на рудниках. Старый и расчетливый паук, мастерски раскинул свои сети. В голове вспыхивали и гасли варианты событий, и список необходимых действий рос. Но совсем сдержать своих эмоций князь не смог и, проходя мимо зала, где лежала книга споров, оставил запись и круглую сумму на исход. Все присутствующие клуба, имели редкую возможность лицезреть холодную улыбку на лице главы тайной канцелярии. И многим такое зрелище пришлось не по душе. В настроении, которое можно охарактеризовать как агрессивно-боевое, князь покинул клуб и отправился в первое место из длинного мысленного списка.

Почти в семь утра он, наконец, приехал домой и уже был готов отправится на короткий сон, как увидел, что Лайза выбежала на улицу, чтобы полить горшки с цветами. И мысль, скорее всего очень неудачная, забилась в голове князя. Он натянул фрак и поспешил спуститься.

Ночные встречи прошли не так гладко, как он планировал, но все же кое-то выяснить удалось. Дамир с командой отправился на заказ почти две недели назад. Встреча с заказчиком проходила, в стандартном для таких дел месте, в трактире «Пятак и хобот», Вронский каждый раз поражался воображению хозяина в выборе названия. Суть задания неизвестна, Дамир с командой уже давно работали самостоятельно, а в гильдию только отдавали процент от заказа.

Но сейчас, после бессонной ночи, Вронский был уверен, что Лайза в помощи не откажет.

Колокольчик звякнул и из глубины лавки послышался добродушный голос хозяйки:

– Мы еще закрыты.

Девушка вынырнула из подсобного помещения, с уже повязанным фартуком и убранными волосами под косынку.

– Какого черта, Вронский? – возмутилась светловолосая фурия, когда разглядела посетителя. Глаза зажглись гневом, а на скулах появился горячечный румянец. В любой другой ситуации Виктор бы решил, что девушка сильно взволнована его присутствием по причине симпатии, но тут совершенно другое. Князь достаточно часто имел возможность наблюдать в этих голубых глазах вспышки гнева и ярости.

– Доброго утра, Лайза.

Нужно отдать должное, девушка очень быстро взяла себя в руки.

– Что тебе нужно на этот раз? Все печати в разрешениях проставлены. Пошлины уплачены на месяц вперед. Товар сертифицирован. Комиссия по качеству продукции пройдена. Пожарный инспектор был буквально вчера, и сегодня занесет постановление.

Вронский понимал, что идея просить помощи у девицы, которая так откровенно его невзлюбила, мягко говоря, провальная. И причины такого отношения она только что озвучила. Виктор попытался вспомнить, неужели он столько раз к ней придирался и требовал все перечисленное? Вот найдет Дамира и последует его совету – оставит девушку в покое, в конце концов, в столице есть масса более достойных его внимания объектов.

– Я не по рабочим вопросам, – он примирительно взмахнул руками.

– Зефира захотел? – девушка с подозрением прищурилась, не спеша верить князю.

– Нет, хоть твой зефир и бесподобен.

– Когда ты начинаешь льстить, мне становится страшно.

– Это правда.

– Я знаю, что это правда! – Воскликнула девушка, – но слышать это от тебя странно. Ты же всегда найдешь во всем недостаток. Дотошный, педантичный и въедливый.

Вронский вскинул бровь.

– Спасибо.

– Это не комплимент.

Никто не мог позволить себе разговаривать с ним в подобном тоне, но девчонка его совсем не боялась. Лайза спряталась за прилавок и с кряхтением начала вытаскивать большой короб с упакованным зефиром. Князь перехватил ее ношу.

– Тебе нужно завести помощника, это слишком тяжело для девушки.

Лайза хмыкнула, никак более не комментируя слова князя. Она показала, куда ставить короб и, повернувшись к князю, спросила:

– Зачем ты здесь, Вронский? Захотел помочь мне с работой?

Князь разглядывал чистое лицо своей собеседницы. Светлый вьющийся локон выбился из-под синей косынки. Луч солнечного света прорезал пространство между ними, редкие пылинки вспыхивали и гасли. Взгляд опустился на губы девушки, нежно розовые и даже на вид кажущиеся мягкими и нежными. Почему она одна держит эту чертову лавку? А если какие-нибудь проныры решат поживиться? Ее дом находится тут же вторым этажом над лавкой. Никто ее не защитит, если будет необходимо.

Князь сжал переносицу и закрыл уставшие глаза. Бессонная ночь давала о себе знать, мысли в голове походили на застывший кисель, липкие и муторные.

– Бурная ночь? – скептически отметила Лайза, окидывая князя ироничным взглядом.

– Да, и мне нужна твоя помощь.

Лайза сложила руки на груди и ждала продолжения.

– Мне нужно, чтобы ты выяснила про одно задание в «Пятак и хобот»

– Нет.

– Почему?

– Не хочу.

– Ты же там работала.

– И это не отменяет того факта, что я не хочу это делать. Я завязала. С тем местом меня больше ничего не связывает.

– А толстяк Гюнтер очень хорошо о тебе отзывается.

– Так и поговори с ним сам, раз вы делитесь воспоминаниями.

– Я поговорил, но мне он не сказал ничего нового. А мне нужны детали.

Лайза вскинула бровь, и губы изогнулись в хитрой усмешке.

– Что за задание?

– Дамир…

Девушка мечтательно улыбнулась, перебивая князя:

– Красавчик Дамир. И что же с ним?

Вронский закатил глаза. Дамир обладал удивительным свойством очаровывать всех женщин в своем окружении. Это бесило.

– Взял заказ, и это может стать проблемой.

– У наемников всегда заказы и всегда проблемы.

– Проблемы с императорской семьей.

Девушка прицыкнула языком:

– Допустим, я помогу тебе. Что получу взамен?

– Это уже похоже на переговоры, – хитро улыбнулся Вронский. – Что ты хочешь?

– Ты оставишь меня и мое дело в покое, ни ты, ни твои агенты больше не будут совать нос в мои дела.

– По рукам.

– Так легко? – Девушка слегка опешила.

– Да.

– И услугу!

– Какую услугу?

– Какую-нибудь. Ты же глава Тайной канцелярии.

Вронский сделал шаг к девушке и навис над ней, не давая путей для отступления.

– Не наглей, Лайза – рычаще сказал князь.

– Попытаться стоило, – лучезарно улыбнулась девушка и текуче выскользнула из импровизированной ловушки.

Князь весело хмыкнул и повернулся к девушке, которая примирялась к очередной коробке. Он, молча, ее отодвинул в сторону и легко перенес ящик куда было нужно.

– Спасибо, – выдохнула девушка.

– Мне нужна информация сегодня.

– Я пришлю посыльного.

– Мы живем через дорогу друг от друга. Уверена, что нужен посыльный?

– Я не могу заявиться к тебе после заката.

– Зато я могу.

– Ну уж нет! А вдруг я буду не одна?

– Лайза, у тебя появился поклонник?

– Возможно, – уклончиво отозвалась девушка, подталкивая князя к выходу.

Отчего-то мысль, что за девушкой всерьез может кто-то ухаживать, неприятно кольнула князя.

– Я его знаю?

– Вронский! – разозлилась Лайза, когда князь встал как вкопанный, не двигаясь в сторону выхода. – Одно твое присутствие в моей лавке сразу снижает продажи. Люди боятся даже просто зайти. Прошу иди уже выспись, а мне нужно работать!

– Ты права. Я зайду после закрытия.

Девушка раздраженно рыкнула, закрывая дверь за князем. Лайза громко выдохнула и печальным взглядом проводила высокую статную фигуру перебегающую дорогу.

Вечером того же дня, через пятнадцать минут после закрытия лавки, раздался уверенный стук в дверь. Лайза, уже сменившая рабочее платье на повседневный прогулочный наряд, поторопилась спуститься в холл. За дверью ее ожидал князь.

Она впустила гостя внутрь, и прежде чем закрыть дверь, незаметно убедилась, что свидетелей такого позднего визита нет.

– Я только собираюсь в «Пятак и хобот». – Сразу обозначила Лайза.

– Не удалось вырваться раньше?

Князь был чисто выбрит и возмутительно свеж для такого позднего времени.

– Не удалось. Кому-то приходится работать, чтобы есть. – Огрызнулась Лайза. Вид отдохнувшего князя сильно подпортил настроение девушки. Сегодня у нее выдался удивительно скверный день. Поставщик привез просроченный товар. Одна клиентка перевернула целый короб зефира, а уличные мальчишки едва не разбили витрину, решив поиграть на улице. И выручка сегодня была ниже обычного. Верно говорят, как начнешь день, так его и проведешь. А начинать день с главы тайной канцелярии вообще дурная примета.

– Плохой день? – проницательно спросил князь, не ведясь на провокацию.

– Бывало и хуже, – устало вздохнула девушка. – Схожу за шляпкой и отправлюсь в трактир. – Лайза поднялась по лестнице.

– Ты собираешься туда одна? – нахмурился Вронский.

– А ты видишь здесь кого-то еще? – крикнула со второго этажа девушка.

– Я иду с тобой.

– Исключено, – хохотнула Лайза, спускаясь вниз. Она разгладила длинную синюю шерстяную юбку и поправила рукава белой блузы. На голове красовалась миниатюрная шляпка с вуалью. Удивительно, но даже такой простой и скромный наряд Лайза носила изящно и элегантно.

– Тебе нужно сопровождение.

– Считаешь, что меня могут украсть? – игривым шепотом спросила девушка, направляясь гардеробу.

– Считаю, что молодой женщине не стоит ходить одной в такое время, – князь первым взял пальто и помог удивленной Лайзе его надеть.

– Вронский, ты, верно, забыл, сколько лет я держу эту лавку.

– Год и одиннадцать месяцев?

– Верно, и сколько из этого времени, я справлялась со всем самостоятельно?

– Сколько же? – легко улыбнулся князь, начиная получать удовольствие от этой перепалки. Лайза была умна и привлекательна. И с этим открытием надо было что-то делать.

– Дай подумать, – Лайза похлопала себя пальцем по губе, – примерно год и одиннадцать месяцев. Так что, я ценю твои благородные порывы, но я не дама в беде. Меня не надо спасать. Поэтому, как и говорила утром, ожидай посыльного. У себя дома.

– Ой, это было почти больно, – притворно возмутился князь, прижимая руку к груди.

– Переживешь, – хмыкнула Лайза. – Выходи первым, а я следом.

– Не слишком ли много конспирации для самостоятельной девушки?

– Я дорожу своей репутацией.

Лайза дождалась, когда Вронский скрылся за поворотом, и вышла из лавки, закрыв дверь на ключ. Она остановила наемный экипаж и отправилась в «Пятак и хобот».

Спустя два часа оживленной беседы и обмена воспоминаниями о былых веселых деньках, Лайза вышла в прохладную весеннюю ночь. Рядом со входом в трактир лежали пьяные тела, которые не смогли заплатить за свои возлияния, либо же вели себя не позволительно вольно в стенах заведения.

Лайза поправила шляпку и двинулась на оживленную улицу, где можно нанять экипаж. Как назло именно сегодня свободных экипажей не оказалось, и ей предложили пройти на другую стоянку. Но прикинув расстояние, Лайза решила, что до дома немногим дольше идти. Сжав рукоятку стилета в кармане юбки, Лайза двинулась в направлении своей лавки и дома. Старые привычки так легко не искоренить. Хоть Лайза и бравировала своей самостоятельностью, но не любила такие одинокие вечерние прогулки. В детстве и юности ее оберегали быстрые ноги и мальчишеский наряд. А сейчас в туфлях и длинной юбке, ей далеко не убежать. Рядом проезжали экипажи богатых господ, торопящиеся по своим светским делам. Лайза с грустью подумала, что уже давно не выбиралась в театр. Мысли опять заплясали около договоренности с князем, если он сдержит слово, и перестанет напоминать о себе всеми возможными способами, то может у Лайзы появится шанс наладить свою личную жизнь. Встретит надежного мужчину и заведет с ним семью. Мысли о круглолицем малыше или малышке согрели Лайзу. Она погрузилась в мысли и не заметила, как почти дошла до площади. От нее до дома рукой подать. До административной площади, где разместились представительства всех служб Империи, оставалось несколько домов и один темный переулок.

Стараясь как можно быстрее пройти эту часть улицы, Лайза не заметила черную тень, метнувшуюся к ней. Ее больно дернули за руку и зажали рот, втаскивая в проулок.

– Ну какая ягодка, зацени, Карась, – на Лайзу пахнуло кислым пивом и гнилыми зубами.

Лайза замерла, стараясь оценить обстановку, сердце гулко стучало в грудной клетке, но девушка в своем прошлом попадала и не в такие передряги.

– Сначала заберем сережки, – тот, кого звали Карасем, отодвинул ее локоны в сторону, разглядывая простые камушки в мочках ушей. – Заколку, – он подцепил пальцем ее шляпку и дернул вниз.

Головорезы были из приезжих, на руках не было меток местных уличных банд, а значит, они сами по себе. Это и упрощало, и усложняло дело.

– А потом посмотрим, что у нее есть еще, – похабно хохотнул третий головорез.

– Спокойно, Клоп, на всех хватит.

– Крыс, попридержи, чтобы не брыкалась.

Но Лайза не стала ждать, когда с нее начнут срывать серьги или одежду, сжала стилет и вогнала его под ребра Карасю. Тот захрипел и недоуменно уставился на торчащую рукоятку у себя в животе.

Лайза воспользовалась оцепенением нападавших, пнула в колено Крыса и рванула со всех ног из переулка. Она почти выбежала, когда чертов каблук зацепился за брусчатку, и девушка слегка оступилась, потеряв время. Она схватила палку, которая валялась тут же в луже нечистот, и планировала дать такой отпор этому насекомому, чтобы он забыл, как улыбаться на несколько месяцев.

– Ах ты, сука, ну ты у меня попляшешь, – тот, кого назвали Клопом, догнал ее, перекидывая из одной руки в другую небольшой кинжал. Он криво ухмылялся.

– Ай-яй, ну разве можно так разговаривать с дамами?

Из-за угла появился слегка запыхавшийся Вронский, кончик его шпаги упирался точно в грудь Клопа. Головорез хищно улыбнулся, но понимая, что расстановка сил не в его пользу, стал отступать вглубь проулка.

– Я с тобой еще поквитаюсь, сука, – он сверкнул глазами в сторону Лайзы, и собрался уже сбежать, но резкий молниеносный выпад шпагой, и лицо Клопа украсила глубокая рана. Тот вскрикнул, выронил нож и зажал лицо ладонью.

– Я так не думаю, – глухо прокомментировал Вронский. Лайза, хранившая молчание все это время, переступила с ноги на ногу и тихо охнула от боли в лодыжке. Князь отвернулся от разбойника, и этого оказалось достаточно, чтобы тот скрылся в темном переулке. Выругавшись, Вронский поспешил к девушке. Он аккуратно вытащил из онемевших пальцев палку и отбросил ее в сторону.

Лайза громко выдохнула и быстро взяла себя в руки. Она сможет подумать обо всем, что с ней случилось позже. Выдавив излишне натянутую улыбку, сказала:

– Мимо проходил?

Вронский скептически вздернул бровь.

– Не благодари.

– Я и не благодарю! – вспыхнула Лайза. Этот самодовольный князь стал финальным аккордом в переполненной копилке отрицательных эмоций.

– Конечно, нет. – Язвительно прокомментировал князь. – Ведь кто-то слишком самостоятельный, чтобы принять помощь и не спорить.

– Я бы здесь не оказалась, если бы не помощь тебе. – Она зашипела и ткнула пальцем в его грудь. – Так что будь добр, скажи, что ты на карете. Я жутко устала.

– Я на карете. Какого черта тебя потянуло на вечернюю прогулку?!

– Не было наемных экипажей, – фыркнула Лайза.

Князь подал знак, и к ним подъехала черная неприметная карета, какие были в распоряжении тайной канцелярии. Лайза с ностальгией посмотрела на экипаж.

– Как в старые добрые времена, – притворно закатив глаза, девушка поднялась по ступенькам. – Ты тогда был простым агентом, а я помогала справедливости восторжествовать.

– Воровство теперь называется именно так? – забрался в тесное нутро кареты князь.

– Ты не смог доказать, что я кого-то обокрала.

– Но я это знаю.

– Не имеет значение, что ты знаешь. Важно лишь то, что можно доказать. Ведь именно так ты мне говорил, Вронский? Когда я, четырнадцатилетняя девчонка, пришла к тебе с просьбой разобраться в смерти моего деда? – Давняя обида проскользнула в голосе девушки.

Вронский смутно помнил тот день потому, что был с жуткого похмелья. Голова трещала и его постоянно мутило. Перед ним сидела заплаканная девочка, совсем ребенок, и что-то яростно рассказывала про своего деда и что его убили. Виктор не хотел даже вникать в суть дела, не хотел работать, он хотел развлекаться и наслаждаться вином и женщинами, а старый князь, устав от выходок своего наследника, приставил его к службе в Тайной канцелярии.

Сейчас что-то сдавило внутри, и князь с удивлением осознал, что совесть вцепила свои зубы в его душу.

– Возможно, тогда я не оказал должного внимания делу, но расследование было проведено в полной мере.

– Это уже неважно, – горькая мимолетная улыбка исказила губы Лайзы, и она отвернулась, глядя в окно экипажа.

Окончание пути прошло в полной тишине, в которой каждый думал о своем.

После того как князь помог Лайзе спуститься, он дал несколько распоряжений вознице, отсылая его в маленькое непрезентабельное здание на административной площади.

Лайза уже открыла дверь своей лавки и скользнула внутрь, понимая, что князь последует за ней. Она уже сняла пальто, перчатки и шляпку, запалила лампу, когда Вронский закрыл за собой дверь.

– Давай побыстрее покончим с этим, – устало вздохнула Лайза и присела за столик для посетителей, приглашая к беседе князя.

Мягкий теплый свет лампы играл на фарфоровом лице девушки, она смотрела в окно и казалась далекой и очень задумчивой. На втором этаже приглушенно десять раз пробили часы. Лайзу этот звук выдернул из размышлений, и она начала говорить. Князь потратил несколько секунд, чтобы оттолкнуть от себя ненужные мысли и сосредоточиться на деле.

– Двенадцать дней назад на встречу пришел Дамир. Заказчик не пожелал показать свое лицо и использовал маску алхимического свойства.

Князь присвистнул, очень редкая и дорогая вещь даже по меркам знати. Девушка понимающе покачала головой и продолжила:

– Говорили про послушницу храма в горах на севере, о том, что ее надо доставить в столицу. Все имущество, что будет при ней, хранить и оберегать, с самой девчонки пылинки сдувать. Обращаться как с самым ценным и хрупким сокровищем. Заплатил три сотни золотом, столько же обещал после выполнения задания.

У Вронского почти округлились глаза от таких расценок, но он сумел сдержать себя. Если Дамир берется за такие задания, он в скором времени станет богаче самого князя. Но кто был еще более обеспеченным, раз может позволить себе и маску, и такие траты? И ради чего? Точнее кого? Девчонка, послушница? Мысли закружились в голове и стали складываться в картину, но еще оставались большие пробелы, которые князь планировал заполнить информацией. Адреналин и интерес загорелся в крови, подталкивая к действиям.

Он не заметил, как начал ходить по комнате.

– Девчонку нужно доставить сюда, – она протянула маленький клочок бумаги. Адресом значилось старое поместье семьи Горудо, задумавшись, князь убрал записку во внутренний карман фрака.

– Это все, – Лайза сложила руки на столе и выжидающе посмотрела на Вронского.

– Это даже больше, на что я мог рассчитывать, – кривовато улыбнулся Виктор.

– Я рада, – выдавила равнодушный ответ Лайза.

И что-то в голосе девушки встревожило князя:

– Тебя не ранили? Ты в порядке?

Лайза ехидно хмыкнула:

– Не поздно ли задавать такие вопросы? Ты получил, что хотел. Я свою часть уговора выполнила. А теперь, проваливай, – голос едва заметно дрогнул, девушка сцепила пальцы в замок.

Лайза сама не поняла, как оказалась на грани постыдной истерики, но весь сегодняшний день выбил ее из колеи. И последним аккордом стали эти неотесанные вонючие головорезы и князь, который доказал, что она безмозглая круглая идиотка, решившая, что ей все по плечу. Сегодняшняя Лайза забыла, что значит бояться. Она с четырнадцатилетнего возраста постоянно испытывала страх. И сегодня она опять вернулась в то время, где нужно драться, вырываться, бежать и защищаться. Но хватит! Это был последний раз, когда ее втянули в подобную ситуацию. Больше она этого не позволит. Тем более Вронскому.

Князь наблюдал за мысленными метаниями Лайзы и поражался удивительным метаморфозам происходящими с ней. В одно мгновение она выглядит как маленькая обиженная девочка, и тут же преображается в воинствующую богиню. Лайза была удивительной, он давно это понял. Она не похожа на жеманных напудренных девиц, которых расторопные мамаши подсовывают ему для знакомства. Лайза полна жизни и огня. Она, то наивна, то мудра не по годам. То смеется и дурачится, озаряя все вокруг теплом и светом, то от ее взгляда мороз пробирает, как… сейчас, например.

– Нет ничего страшного в том, чтобы показать свою слабость, Лайза.

– Только не с тобой, Вронский, – глядя в глаза, сказала Лайза и, отвернувшись к окну, добавила: – уходи.

Князь нашел ее глазами в отражении:

– А может только со мной и стоит это делать? – и, не дождавшись ответа, добавил: – Я перед тобой в долгу.

– Мне ничего не нужно от тебя. Только наша договоренность.

– Не спеши отказываться.

Лайза неопределенно пожала плечами. Она повернулась в зал лавки, когда колокольчик весело звякнул, а за князем захлопнулась дверь.

Глава 9

Махтаар вышел из Медвежьего клуба в полном ладу с собой и окружающим миром. Он показал щенку Вронскому его место, и доказал, что его со счетов так просто не списать. Махтаар будет держаться за свое место до последнего. И никакие выскочки ему не помешают. В конце концов, за время его службы при дворе он пережевал и выплюнул ни один десяток таких вот молодых и амбициозных.

Сейчас этот сопляк кинется узнавать подробности заказа. Те крупицы информации, которые он выведает, заставит его отвлечься на несколько дней. А там уже и хранительница будет доставлена в надежное место. Поместье Горудо, Махтаар не зря выбрал именно его. После таинственного исчезновения главы рода со всей своей семьей, формальным наследником стал числиться, тогда еще совсем мальчишка, двоюродный племянник жены Махтаара. Не без помощи самого советника, конечно. Племянник этот – абсолютная бездарность, и, к сожалению, когда-то процветающее поместье, сейчас пришло в упадок, а земли принадлежавшие семье Горудо перестали приносить прибыль и тоже увядали. Но Махтаару некогда еще и этим заниматься. Когда племянничек окончательно потеряет разум от опиумных настоек и алкоголя, тогда и можно будет с полной уверенностью перенимать управление поместьем в свои руки. Сам родственник не проживает в бывшем доме Горудо, но содержит штат слуг, необходимый ровно настолько, чтобы здание совсем не обветшало.

Про поместье Горудо Вронскому не узнать, в конце концов, советник заплатил достаточно за скрытность. Сейчас Махтаару стоит подумать о хранительнице. Шайка бастарда действительно хороша в своем деле. Советник уверен, что послушница будет доставлена как и оговорено. Конечно, ему пришлось потратиться на услуги, но бастард слывет одним из лучших в вопросах изъятия и перераспределения ценностей. По-хорошему, стоит от него избавиться, когда он доставит хранительницу, но для этого надо связаться с неживой гильдией, что в положении Махтаара совершенно не приемлемо. Может так случится, что император Гектор прознает о путешествии своего ублюдка, и решит сам его судить, но рассчитывать на это не приходится. Гектор слишком часто игнорировал выходки своего незаконнорожденного сына. Так что оставит Махтаар Дамира напоследок. Он ему еще может пригодиться в игре против Вронского.

Хранительницу с цветком должны доставить через несколько дней. А Махтаар так до сих пор и не знает, что с ним делать, чтобы получить желаемое.

Махтаар решил еще раз нанести визит полоумной старухе.

Разваливающаяся хибара в этот раз была наполнена запахами нечистот и болезни. Старуха лежала на скомканных тряпках и тяжело дышала. Стоял густой смрад немытого тела, застарелого пота, мочи и тухлятины.

Бабка открыла глаза и слабым шепотом запричитала:

– Уходи, демон, уходи.

– Я не демон, старуха. Я пришел за ответами, которые ты мне в прошлый раз не дала.

– Проваливай, демон, я не пойду с тобой.

– Что нужно сделать с цветком, чтобы получить желаемое?

Глаза старухи на мгновение посветлели:

– Священный цветок? – сумасшедшая улыбка растянула беззубый рот.

– Он самый.

Старуха зашептала слабым голосом:

– Цветок надо присвоить. Просто забрать, а когда желаемое исполнится, убить цветок, конечно.

– Сорвать?

Старуха захихикала и закашлялась.

– Сорвать, сломать, убить, какая разница?

– Убить растение. Сорвать, – тихо повторил Махтаар скорее для себя и, с пренебрежением глянув на старуху, повернулся к выходу. Он узнал то, что ему было необходимо. Советник поторопился к дверному проему, стремясь выйти на свежий воздух.

– Кто сказал что цветок – это растение? – Советника догнал свистящий шепот, и он замер на пороге.

– А что же это?! – рявкнул визирь, начиная терять выдержку и не понимая, то ли бабка правду говорит, то ли окончательно умом тронулась.

Бабка захихикала, на губах ее запузырилась кровь. Махтаар не выдержал и подскочил к ней, схватив за рваный ворот, тряхнул.

– Говори, ведьма!

Старуха продолжала хрипеть, кровь брызнула изо рта и окропила лицо советника.

– Это девушка, недоумок.

Глаза бабки закатились, она откинулась на тряпки, захрипела и забилась в судорогах. Советник оттер руки и воротом убрал кровь с лица. Он вышел из хибары и подал знак своему охраннику. Алхимический огонь поглотил лачугу за считанные минуты. Когда Махтаар отъезжал от деревни, от дома старухи остался только столб черного дыма.

И только теперь он позволил себе прочувствовать жгучую радость, разлившуюся в груди.

Девчонка и есть цветок, и он знает, как ее сломать.

Глава 10

Дамир, казалось, даже не ложился. Когда Ясмина провалилась в глубокий сон без сновидений, он проверял оружие у костра и разбудил ее спустя пару часов отдыха. Что-то его встревожило, и наемник решил, что им стоит поторапливаться. Небо было глубоким и бархатно-синим, до рассвета оставалось не меньше трех часов.

Глаза от недостатка сна и отдыха были будто припорошены песком, болели и чесались. Ясмина то и дело тянулась их потереть, и хоть как-то отогнать усталость.

– Цветочек, я понимаю, ты не привыкла к таким условиям, но нам нужно сделать еще один переход. Он не будет легким, и нужно, чтобы ты нашла в себе силы это сделать. Ты справишься? Я могу на тебя рассчитывать?

Мужчина внимательно вглядывался в усталые глаза, под которыми пролегли тени. Ясмина нахмурила брови и вяло кивнула. Она действительно не привыкла недосыпать, но сейчас желания и привычки тела нужно срочно менять, иначе она далеко не уедет. И адепты Черного Лотоса легко добьются своей цели. Она не сомневалась, что они смогут это сделать. И ни Дамир, ни ее отчаянные попытки защитить цветок не помогут. Так же она понимала, что сейчас после нескольких неудачных попыток, иерофант Черного Лотоса очень зол. И если она может судить по письменам, что хранились в ее храме, иерофанты всегда славились особой жестокостью.

От этих мыслей стало совсем грустно, и усталость напополам со страхом и отчаянием разлились в душе Ясмины. Даже ненавистное «цветочек» из уст Дамира не вызвали прежнего негодования и Ясмина потянулась к сумке. Ей необходим тонизирующий тоник.

– Это бодрящая настойка, – Ясмина протянула Дамиру пузырек из темно-зеленого стекла. – Тебе ведь тоже нужны силы.

Он с интересом откупорил пробку, и яркий запах кофе разлился над их стоянкой.

– Сама делала?

Ясмина кивнула:

– В составе кофейный корень, но нужно запастись водой, после завершения действия будет мучить жажда.

– Это когда же послушнице могла понадобиться бодрящая настойка?

Ясмина пожала плечами.

– Я не пробовала. Но в перечне необходимых снадобий этот рецепт был.

– То есть это эксперимент? – задумчиво сказал Дамир и опрокинул в себя почти весь бутылек, Ясмина успела только воскликнуть:

– Не весь!

– Вкусненько, – облизав губы, заметил Дамир. – Что? Я превращусь в жабу?

– Нет, но, во-первых, это единственный бутылек. А во-вторых, там что-то говорилось про побочное действие, если переборщить с порцией.

Дамир осуждающе посмотрел на Ясмину.

– Цветочек, в следующий раз, постарайся не умалчивать о подобных мелочах.

– Я и не молчала, просто ты вечно куда-то спешишь и торопишься! – разозлилась Ясмина, но сразу пожалела о своих словах.

– Тебе напомнить, куда я тороплюсь? Или может напомнить, от кого я спешу скрыться?

Радужку Дамира резко затопило черным, он мотнул головой, как будто прогоняя наваждение.

– Забористая штука! – он протянул остатки снадобья Ясмине. – Ощущение, что я спал несколько дней к ряду. – Он вскинул руки и потянулся.

Ясмина выпила остатки зелья. Через мгновение и она ощутила прилив сил и всю усталость как рукой сняло.

Оседлав лошадей, они вернулись к ущелью, до плато оставалось несколько часов конного пути. Дамир развернул карту, подсвечивая себе искрами из пальцев.

– Ты сможешь на этой настойке зарабатывать большие деньги. Сердце так и колотится, и, кажется, я могу перевернуть мир.

– Твой огонь в руках стал более стабильным. Думаешь, так снадобье повлияло?

Ясмина с исследовательским интересом наблюдала за Дамиром, в голове делая пометки относительно пропорций и состава. За собой она не наблюдала никаких сильных изменений, было чувство, что она очень хорошо отдохнула и только сегодня отправилась в длинное путешествие. Она была полна сил и энергии. Надо бы вспомнить, что за негативные последствия могут начаться у злоупотребляющего зельем.

– Почти уверен. Еще чуть-чуть и начну плеваться огнем. – И едко добавил: – Прям как папаша.

– Ты не очень-то счастлив по этому поводу.

– А что меня должно радовать?

– Оказаться в родстве с самим Императором. Это же почетно.

– Для кого? Оказаться в родстве с одной из самых старых и влиятельных семей Империи. Это…

Ясмина продолжила за него:

– Это как посадить горную птицу в дорогую клетку. Ты это воспринимаешь именно так?

Дамир хмыкнул.

– Ты не знаешь ни меня, ни мои отношения с отцом.

– И, тем не менее, я права. Ты так демонстративно стараешься отрешиться от своей крови, торишь путь наемника, стараясь уйти от императорского дворца, что становишься все ближе и ближе к нему.

– Что за ерунду ты несешь? – начал выходить из себя Дамир.

– Ты все делаешь только из мыслей об отце. Наперекор ему. Не потому что ты действительно этого хочешь, а только для того, чтобы насолить или откреститься от Императора. Чтобы тебя ничего с ним не связывало.

Дамир зло расхохотался:

– Решила поиграть во врачевателя душ? Тогда стоит начать с себя, не так ли? Девчонка, которой промывали мозги об ее исключительной миссии. Которая не видела ничего, кроме своего монастыря. Которая не знает, – он выделил интонацией следующее слово, – совершенно, не знает насколько двуличны, изворотливы и мстительны бывают люди. Которая мчится, сломя голову, навстречу своей, скорее всего не самой быстрой и легкой смерти, только потому, что полоумной старухе было видение!

Дамир повысил голос. Ясмина вздрогнула от неприятных слов, и мороз побежал по коже.

– Не нравится? В следующий раз, когда решишь покопаться в чьих-то мыслях и чувствах, знай, тебе могут ответить взаимностью.

Ясмина насупилась.

– Матушка-настоятельница не полоумная старуха.

– Только это тебя волнует?! А тот факт, что за тебя заплатили огромные деньги? Не беспокоит, нет?

– Я следую своему пути.

– Ты – наивная дура! – зло крикнул Дамир.

Ясмина вспыхнула:

– А ты прожженный циник, который не знает ни любви, ни веры!

– И это ни единожды спасало мне жизнь!

– И в чем же смысл твоей жизни, Дамир? Набить кошель золотом, а брюхо – едой?

– В наслаждении. И золото в этом очень помогает, цветочек. Ты вообще знаешь, что такое наслаждаться? Без оглядки на чужое мнение и на навешанные обязательства.

– Ты примитивен! Неужели… – девушка осеклась, задумалась и отстраненно спросила: – Что ты сейчас чувствуешь?

– Давно меня так не доставала чужая болтовня. И меня жутко бесят твои упертость и напускная святость.

Дамир умолчал о том, настолько сильно ему хотелось остановить лошадь и стянуть Ясмину на землю, чтобы встряхнуть ее. Чтобы она, наконец, осознала, что все это путешествие приведет ее в золотую клетку. Как ту самую горную птицу.

Ясмина победно улыбнулась:

– Вот оно! Меня тоже раздражают твои самоуверенность и цинизм, но ведь ты таким и был, верно? С чего мне из-за этого злиться?

– О чем это ты?

– Побочное действие снадобья. Повышенная агрессия, желание поддаться чувствам, обостренное восприятие действительности. Ты выпил больше и потому реакция более выраженная…

Дамир промолчал и задумался о чем-то своем:

– То есть обострение всех желаний? А зелье может затуманить разум и, скажем, навязать то, чего нет?

– Нет, на такое способно зелье иллюзий, а это просто бодрящая настойка.

– Не такая уж она и простая…

– Но, по крайней мере, стало понятно, от чего мы орем друг на друга, как пара престарелых супругов. – Ясмина весело хохотнула.

Дамир посмотрел на развеселившуюся девушку и подумал, что ему вообще ничего не ясно, но глаз от девчонки отвести не смог. Она так сияла.

Постепенно на востоке небо начало светлеть и все вокруг подернулось серой дымкой тумана. Белые пуховые клочки окутали верхушки гор, стремительно опускаясь к подножью. Воздух стал холодным и влажным. Будто сама природа из последних сил держала тепло, накопленное за день и, резко лишившись сил, сдалась на волю ночи. Лошади тихо всхрапывали, но шли спокойно. Мгла окутывала их, все горные звуки утихли, и остались только стук копыт и скрип седел. Ясмина в очередной раз удивилась, как Дамир видит в такой непроглядной темноте, сейчас тьма сгустилась особенно сильно, так бывает только перед самым рассветом.

Впереди показалась полоска светлеющего неба, затесавшаяся между скал. Дамир припустил коня, и Ясмина последовала его примеру.

С первыми лучами солнца всадники приблизились к выезду на плато. У Ясмины перехватило дыхание. Бескрайняя долина, залитая розовыми рассветными лучами, простилалась до горизонта. Справа и слева угадывались очертания горных пиков, подернутых сизой воздушной дымкой. Земля искрилась в лучах солнца, и издали казалась неровной. Так мог выглядеть смятый пергамент, который попробовали разгладить. Поверхность стала ровной, но места сгиба совсем не исчезли.

Ясмине не терпелось приблизиться и рассмотреть искрящуюся землю, но Дамир не дал ей проехать дальше.

– На плато негде укрыться, на открытом пространстве мы будем находиться почти двенадцать часов, прежде чем появится хоть какая-то растительность. Поэтому береги воду, закрывай голову и делай все, что я говорю. Поняла?

Ясмина кивнула головой. После этих предупреждений, путешествие через плато не казалось чем-то захватывающим. Скорее опасным, ну и немного интригующим.

Они ступили на сухую потрескавшуюся землю, покрытую крупинками розовой соли. И тут и там из земли возвышались сталагмиты, неизвестно как образовавшиеся на пустом пространстве.

При каждом шаге лошади, из-под копыт вырывались облачка соляной пыли, и очень быстро ноги лошадей покрыл белый налет. Солнце мягко стелилось, ласково касаясь лучами, но день уже обещал быть жарким. Ясмина порадовалась, что они набрали достаточное количество воды, которая еле слышно плескалась в двух бурдюках привязанных к бокам ее лошади. Такие же запасы были у Дамира. Мужчина внимательно просматривал местность, вглядывался вдаль и оборачивался. А Ясмина обратила внимание на необычное явление. То тут, то там лежали валуны разных размеров, а за ними вились следы, как будто эти камни кто-то усердно двигал. Или камни ползли сами.

– Как это возможно? – свесившись с лошади, Ясмина внимательно рассматривала камень и следы от него. – На вид они очень тяжелые! Как это происходит? Кто их двигает?

– Потусторонние силы, – страшным шепотом проговорил Дамир, подъехав к Ясмине с другой стороны. Девушка дернулась и чуть не вывалилась из седла, но вовремя ухватилась за переднюю луку и с грозным видом поднялась. Она свирепо уставилась на наемника. А тот лишь продолжал строить страшные глаза:

– Не стоит злить духов, цветочек. А то появится владыка этого проклятого места, и мы сгинем, превратившись вот в такие вот валуны, которые постоянно движутся, не зная ни отдыха, ни покоя.

Ясмина неверяще смотрела то на Дамира, то на валуны.

– Я не вру, цветочек. Все это, – он широким жестом указал на плато, – неупокоенные души, рассердившие владыку… Поэтому стоит просто помолчать.

Великая Воля никогда не называла себя единственной верой. Послушники в ее храмах знакомились с другими вероучениями, культами, обожествлениями и уважительно к ним относились. Приверженность богам, отожествляющие различные стихии и явления, оставалась одним из самых многочисленных вероучений в восточных префектурах Империи. И именно поэтому Ясмина серьезно восприняла слова Дамира и понимающе кивнула, про себя вознеся должную молитву. Но когда она увидела подрагивающие плечи наемника, который уехал чуть вперед, поняла, что ее безбожно обманули!

Рассердившись, Ясмина не подала вида, что раскусила Дамира и решила подыграть.

– У тебя есть нож? – шепотом спросила послушница.

– Конечно, – ответил наемник, в глазах которого еще плясали смешинки.

– Дай, пожалуйста, – деловито продолжила Ясмина. – Я чувствую движение божественных сил. Нам нужно остановиться.

– Зачем?

– Это не займет много времени.

– Что ты задумала? – уже не веселился Дамир.

– Мы принесем кровавую жертву владыке этого места. Попросим благословения и отдадим частичку себя. Проведем ритуал, – отрешенно продолжила Ясмина.

– Это не обязательно.

– Конечно, обязательно. Языческие вероучения утверждают, что только кровь способна склонить богов на свою сторону. А я уже чувствую, как владыка поднимает свою голову.

И сразу после этих слов на них налетел порыв особенно сильного и сухого ветра.

– И много надо крови? – с опаской уточнил наемник.

– Пара чашек. Твоей и моей.

– Чашек? – с ужасом переспросил Дамир.

– Не думаю, что это большая плата за спокойное путешествие. Ну, так и где нож?

Дамир всматривался вдаль, где начинал закручиваться ветряной вихрь и оглянулся на послушницу, подозревая какой-то обман.

Девушка уже вовсю веселилась, наблюдая за наемником из-под опущенных ресниц.

– Цветочек, обмануть обманщика – сложная задача, – он лениво улыбался.

– Но, согласись, что на какое-то мгновение ты поверил! – смеялась Ясмина.

Дамир сжал губы, стараясь сдержать рвущуюся улыбку:

– Ни на секунду.

– Лжец! Так что у нас ничья, – и Ясмина двинулась дальше, проезжая мимо Дамира.

Молчание длилось несколько минут, прежде чем Ясмина его нарушила.

– И все же, как это возможно? – девушка разглядывала следы от камней.

– Исключаем потусторонние силы?

– Только если ты не хочешь наполнить несколько чаш кровью.

– Спасибо, откажусь. Это плато – бывшее озеро, и грунтовые воды иногда проступают на поверхность, а ночами они замерзают, образуя корку льда.

– А ветра настолько сильные, что по льду тянут камни?

– Да. Все очень прозаично, не находишь?

– Нет, это удивительно. Природе не нужен человек и его магия. Она сама способна творить любое волшебство.

По внутреннему ощущению Ясмины они проехали чуть больше пары часов, когда за их спинами послышался громкий треск и грохот, разнесшийся по всему плато. Ущелье, из которого они выехали на плато, буквально схлопывалось и складывалось, как карточный домик. Столб каменистой пыли поднялся над скалистыми выступами горы.

– А вот и наши друзья. Цветочек, время неспешной прогулки подошло к концу.

Он пришпорил своего коня, отправляя того рысью, и Ясмина поспешила последовать его примеру.

Ясмина несколько раз оборачивалась, но разглядеть за пыльной пеленой ничего не могла. Когда каменистая крошка немного осела, Дамир увидел нескольких преследователей. Расстояние было значительным, но было ясно, что всадники несутся не жалея лошадей.

Дамир выругался, с двумя противниками он бы справился, но не с пятью. Он оглядел пространство: ни единого шанса спрятаться или затаится, до той редкой растительности, что виднеется неясной дымкой впереди, им еще ехать не менее семи часов.

– Цветочек, – на ходу прокричал Дамир, – у тебя не осталось того чудо порошка, которым мы мы уже воспользовались? Нет? Жаль.

Прошло еще несколько часов бега. Лошадь Ясмины выбрав для себя правильный ритм, но послушница чувствовала, что скоро ее кобыла устанет. Точки пяти преследователей стали крупнее и теперь можно было разглядеть фигуры, затянутые в черные одежды. Казалось, теперь Ясмину и Дамира от адептов культа Черного Лотоса отделяет не менее трех часов хода. Они неслись черным вихрем, поднимая соляную пыль и не сбавляя хода.

От страха и ветра заложило уши. Знакомый крик то приближался, то отдалялся. Ясмина вскинула голову и увидела кривую траекторию полета беркута. Он парил над преследователями и вдруг, резко сложил крылья и камнем упал на голову одного из адептов. Ясмина не видела подробностей, но очень хорошо представила как когти и клюв Пуши впиваются в лицо всадника, разрывая связки и выбивая глаза. Прошло несколько секунд, тело адепта съехало со скачущего коня и недвижимой грудой осталось на земле. Ясмина задержала дыхание. Пуша сделал несколько стремительных взмахов крыльями, взлетая выше, когда в него полетела сверкающая сеть. Время замедлилось, и Ясмина наблюдала как один из всадников вскинутой вверх рукой, ухватил воздух и резко, мощно дернул на себя. Беркут, забившись в силках, обмяк и с силой ударился о землю, рядом с мертвым телом адепта.

– Нет-нет-нет, Пуша! – глаза защипало, и Ясмина дернула лошадь, непроизвольно стараясь быть ближе к Пуше.

– Ясмина, посмотри на меня! – рявкнул рядом Дамир. – Нельзя.

Глаза застелило пеленой, и горячие слезы потекли по щекам.

– Он не умер же? Пуша жив?

Дамир отвел глаза и ничего не сказал. Ясмина разрыдалась от боли, разлившейся внутри, она вцепилась в поводья. Слезы текли, а боль и крик, рвавшиеся наружу, начали трансформироваться в обиду и злость. Пуша, ее единственный друг, защищая ее, погиб. Не справедливо! Перед глазами пронесся мертвый караван, злые наемники и убитый Пуша. Столько злобы и ненависти, столько страха и боли. Для чего все это? Зачем погиб Пуша? Почему были убиты те дети? А может черная хранительница была права? И люди просто не достойны Священного цветка и будет лучше, если она и цветок просто сгинут… Ясмина приложила руку к груди и почувствовала другую подвеску. Она сжала черный камешек через рубашку и выдохнула. Не все люди злы и черны душой. Пока в этом мире есть дружба, забота друг о друге, доверие, значит, и есть люди, которым необходим священный дар. Она оплачет Пушу позже, как положено, а сейчас им нужно оторваться от погони.

Девушка еще раз обернулась и вдали справа, наперерез преследовавшим их адептам, неслись две черные тени. Когда Дамир подтвердил ее мысли, внутреннее напряжение Ясмины немного спало. С Такеши и Ансгаром шансов одолеть адептов больше. Сколько времени они провели в седле убегая от адептов, Ясмина не скажет. Все время сузилось до края горизонта, который все никак не хотел приближаться. Она уже слышала редкие крики на незнакомом диалекте, которые доносил до нее ветер. Они мчались по дну засохшего озера, не сближаясь с преследователями и в какой-то момент стало казаться, что те отстали. Ясмина шептала молитвы, во рту было сухо и хотелось пить, она потянулась к бурдюку, но руку ее обожгло. Рядом взвизгнула стрела, прорвав бурдюк по касательной, и теперь живительная влага текла по боку лошади, а из руки Ясмины сочилась кровь. Дамир поравнялся с Ясминой и перехватил поводья, пока Ясмина отсасывала и сплевывала кровь из царапины, на собственном опыте зная как адепты Черного Лотоса любят яды. Рана была неглубокой, кровь быстро остановилась. Металлический привкус во рту в стократ усилил жажду девушки. Язык инородным телом стал ощущаться в горле. Но пытаться еще раз попить Ясмина не стала. Она оттерла губы, солоноватый привкус и медный запах щекотал рецепторы, пробуждая тошноту. Может яд, попавший в кровь все же начал действовать, но голова Ясмины закружилась и сознание начало уплывать. Она не заметила, как один из преследователей сделал дугу и теперь скакал позади слева от нее, Дамир попробовал перестроиться. Очередная стрела запела, лошадь Ясмины оступилась, и девушка почувствовала, как ее перебрасывает вперед через голову падающей лошади. Ноги вылетели из стремян, и Ясмина интуитивно сгруппировалась, как учил ее мастер, прижав голову к груди. Удар пришелся на левую сторону тела. От сильного соприкосновения с землей, у Ясмины выбило воздух из легких, повернувшись на спину, она несколько мгновений пыталась просто вдохнуть. Рядом захрипела и упала кобыла Ясмины. Девушка постаралась встать, чтобы помочь своей лошади. Ясмина поднялась на колени и подползла к ней. Кобыла хрипела и гулко рвано дышала. Из ее горла торчала стрела, а изо рта шла кровавая пена. Ясмина гладила по голове умирающую лошадь и шептала бессвязные слова, слез не было. И когда лошадь последний раз крупно вздрогнула, и глаза ее остекленели, Ясмина последний раз погладила кобылу по голове и поднялась, приводя в действие механизм Такеши.

Она обернулась на Дамира, он сбросил с лошади стрелка и, сделав подсечку, рубанул адепта по шее. Равнодушно отвела взгляд и начала следить за приближающимися всадниками.

– Ты сейчас садишься на мою лошадь и едешь вперед, – сказал Дамир.

– Нет, – твердо ответила Ясмина.

– Ты обещала делать то, что я скажу, – жестко проговорил Дамир.

– Не сейчас.

Дамир увидел кинжалы в руках послушницы и громко выдохнул, доставая второй меч:

– Ну, до чего же ты упертая!

Ясмина напряженно следила за адептами. Две черные тени стрелами неслись за ними, поднимая соленую пыль. Но и Ясмина, и Дамир понимали, что Такеши и Ансгар не успеют. Лезвия кинжалов приятно холодили саднившие ладони Ясмины.

– У тебя еще есть возможность уехать, – сдвинув брови, проговорил Дамир, выступая вперед.

– Они убили Пушу и мою лошадь, – вставая рядом с Дамиром, ответила Ясмина.

Дамир закатил глаза и задвинул ее рукой себе за спину.

– Прекрати так спешить свести счеты с жизнью! – сердито прикрикнул Дамир.

– Они убили мою птицу! – в тон ему ответила девушка. – Моего друга…

– Мы обсудим это позже! Ты просто, – он сжал зубы и зажмурился, – бесишь! Жутко бесишь!

Ясмина решила оставить без внимания этот комментарий. Всадники приближались, выстроившись клином.

Ясмина без промедления метнула по очереди кинжалы. С противным хрустом один из ее клинков вошел в глаз того адепта, что был ближе всего. Следующие за ним всадники, разделившись, на скорости неслись к Дамиру и Ясмине. Девушка увидела как всадник, который бежал на нее, раскручивает блестящую серебряную веревку. Ярость за Пушу вспыхнула в груди, и девушка побежала на встречу лошади, достав топорик Ансгара. Она молниеносно сделала обманный выпад вправо и сразу же перескочила влево. Лошадь от таких маневров дернулась и на какое-то время перестала слушать всадника. А Ясмина уже оказалась с левого бока наездника и ударила того топором по бедру. Но рука дрогнула и топор проскользнул по кожаным доспехам воина Черного лотоса. Всадник, раскрутив серебряную сеть, поймал руку Ясмины в захват, вышибая топор. Ясмину дернули на себя и она, потеряв равновесие, ударилась о бок лошади. Всадник что-то сказал и все сильнее затягивал удавку на руке Ясмины. Петля была невесомой, но обжигала как раскаленный металл. Кожа под узлом покраснела и стали проявляться волдыри. Ясмина второй свободной рукой, дотянулась до подпруги лошади и попробовала найти крепление. Наконец нащупав зажим, она перенесла вес тела и в прыжке дернула, стараясь расслабить застежку. Кожаный ремешок поддался, и дальше Ясмина распустила заднюю часть подпруги. Когда адепт понял, что Ясмина не старается вырваться, а что-то делает под лошадью, было уже поздно. Задняя часть седла стала свободно ерзать по спине лошади, которой это не нравилось. Лошадь заплясала, и адепту не оставалось ничего другого как спрыгнуть, удерживая Ясмину в петле.

Когда Ясмина побежала на встречу своему всаднику, Дамир выругался и приготовился принять бой, оставив один меч. Сейчас не то время, чтобы хвастаться своими боевыми умениями, нужно закончить все быстро. Не обязательно честно. Он присел на корточки, подхватив в свободную руку соль и мелкие камни. Когда адепт приблизился, Дамир метнул пыль в морду лошади, она громко заржала и встала на дыбы. Всадник не старался удержаться и спрыгнул с коня. Вытащив меч, он принял боевую стойку. Краем глаза Дамир заметил, что Ясмину схватили и сейчас ей связывают вторую руку и ставят на колени. Девчонка кривилась от боли, по рукам ее текла кровь. В груди плеснуло кипятком. Что-то всеобъемлюще злое и первобытное подняло голову у него в душе. Кристальная ясность сознания, как озарение, накатила на Дамира. Он знал, что сейчас сделает и как поведет себя его противник, как будто это все спектакль, и они играют отведенные роли. Он знал, какую технику боя выберет воин. Дамир выступил вперед и отбив несколько предсказуемых атак адепта, рубанул мечом по руке, державшей оружие. Меч воина звякнул и упал, а рука бесполезной плетью повисла вдоль тела. Глаза адепта удивленно расширились, когда Дамир отбил несколько ударов ногами, сделал подсечку и одной рукой сжал горло своего противника. Искры магии забурлили в Дамире и рука налилась огнем. Адепт здоровой рукой попытался оторвать от себя Дамира, а когда осознал, что это бесполезно, из последних сил зашептал:

– Нас легион. Тебе все равно ее не спасти. Мы найдем ее и убьем, – глаза его стали закатываться.

– Тогда мне придется найти вас раньше, – ответил Дамир и отбросил от себя мертвое тело с выжженным следом от ладони на шее. Дамир повернулся как раз в тот момент, когда противник Ясмины достал черную книгу что-то судорожно читал. Ясмина стояла на коленях со связанными впереди руками. Адепт успел дернуть ее за отворот рубахи, когда она яростно вцепилась зубами в его ладонь. Иррациональная гордость за Ясмину разлилась в груди Дамира. Даже на коленях, с заведомо более сильным противником она не сдается и не склоняет голову. Смотрит зло, как маленький разъяренный зверек. Все эти мысли пронеслись неосознанной волной в голове Дамира, пока он бежал к Ясмине. Но когда он увидел, как адепт заносит руку для удара и как голова Ясмины дергается в сторону, холодная ясность ума вновь затопила сознание. Дамир возник за спиной адепта и легко, как курице, свернул тому шею.

– Так-так, цветочек, не думай отключаться. Нельзя, слышишь? – зашептал Дамир, присаживаясь к Ясмине, и помогая ей снять путы на руках. Веревка шипела и дымилась, не причиняя впрочем, Дамиру никакого вреда. А на запястья Ясмины без страха нельзя было посмотреть. Красные волдыри уже налились сукровицей и где-то лопнули.

– Я стараюсь, – слабеющим голосом проговорила Ясмина, – но это так не работает.

Ясмина мотала головой, стараясь прогнать туман в голове. Она обернулась и, глядя на мертвые тела, сглотнула противный липкий ком.

Губы её побледнели, и глаза стали медленно закрываться.

Дамир судорожно перебирая в голове мысли и варианты решения.

Взгляд метнулся к губам девушки. А почему бы и нет? Это тоже всплеск адреналина.

– Я тебя сейчас поцелую.

Девушка встрепенулась и распахнула глаза, болезненная бедность по-прежнему заливала её лицо.

– Что?! – истерично вскрикнула Ясмина.

– Смотри-ка, сработало. Но это даже как-то обидно.

Девушка облизнула губы, глаза уже приобретали осознанное выражение. Дамир залип взглядом на её влажных губах.

– Что? – уже спокойней повторила она.

– Но может все-таки для надежности и надо поцеловать?

– Что надо?! – девушка окончательно пришла в себя.

– Поцеловать, для, так сказать, уверенности, что ты не потеряешь сознание.

– Может уже хватит повторять слово «поцеловать»?

– Почему ты так нервничаешь? Ты же меня уже целовала, помнишь?

– Когда это? – праведное недоумение отразилось в ее глазах.

– Ты была на лошади, я срезал твою прядь…

Яркий румянец окончательно прогнал болезненную бледность.

– В щеку! И это все из-за лошади! И, вообще, тогда это было не специально. Ясно?

– Конечно, ясно. Я настолько неотразим, что даже неоперившиеся монашки кидаются на меня с поцелуями.

Ясмина натурально зарычала и дернулась в его руках.

– Стой смирно, – грозно шикнул мужчина, растеряв всю свою смешливость, – мне нужно осмотреть твои руки.

– А мне нужна моя сумка.

– Не думаю, что это возможно.

Он махнул рукой в сторону ее убитой лошади. Она лежала на боку, а под ней растекались разноцветные лужицы.

Ясмина сдвинула брови и подошла к кобыле. Второй бурдюк с водой лопнул после падения, и все содержимое ее сумки было безвозвратно испорчено. Не осталось ни трав, ни настоек.

Дамир нашел своего жеребца и помог промыть Ясмине раны. Наручни, подаренные Такеши, пришлось убрать в сумку. Разорвав свою последнюю запасную рубашку, перевязал запястья девушки. Ясмина наблюдала за движениями мужчины. У нее вырвался истеричный смех:

– Мы так совсем без одежды останемся!

Дамир кинул на нее нечитаемый взгляд.

– Прости. Как твоя рука? – Ясмина заметила, что левый рукав Дамир пропитался кровью. Видимо рана от арбалетного болта открылась после схватки с адептом.

– Жить буду, не переживай так за меня, цветочек.

Послушница вспыхнула.

– Я не за тебя переживаю, а за себя и цветок.

Девушка бережно прижала руку к груди. Дамир проследил взглядом за ее движением.

– Я давно хотел спросить, ты что, его съела?

Девушка хрипло усмехнулась.

– Давай попьем, и я покажу тебе.

– Звучит многообещающе, цветочек, – Дамир игриво дернул бровями, за что получил болезненный тычок под ребра.

Дамир и Ясмина увели лошадей от тел. Вороные жеребцы адептов, послушно следовали за Дамиром. Оставлять таких прекрасных животных на верную гибель без воды – преступление. Потому было принято решение забрать их с собой до первой деревни, что будет у них по пути. Ясмина попросила Дамира вернуться и проверить Пушу, но Дамир отказал.

– Ясмина, мы не можем это сделать. Слишком много времени потеряем. Мне жаль твою птицу, но сейчас главное проехать плато.

Дамир обыскал тела убитых воинов. У каждого из них была черная книжка с молитвами во славу культа Черного лотоса и его святейшества иерофанта Неронуса. Сверив находки, он забрал один экземпляр записей себе. Более ничего ценного он не нашел. То чувство, что он испытал, когда увидел Ясмину на коленях, занозой сидело внутри. И то обещание, данное убитому им адепту, не было бравадой или пустословием. В прошлом Дамир легко разбрасывался обещаниями и громкими словами, которые не всегда стремился исполнять. Но в этот раз все было по-другому. Он оглянулся на девчонку. Дамиру стало жизненно необходимо защитить ее. Ясмина, с перевязанными дрожащими руками, старалась открутить крышку бурдюка. Она уже освободила свою сумку и вытряхнула все, что там было. Оставила белый платок, который сунула в карман брюк, изрядно помятый котелок, чашку и несколько уцелевших пучков трав.

Дамир вернулся к ней и помог напиться.

– Спасибо, – оттирая губы, поблагодарила Ясмина. – Меня мучает страшная жажда. Похоже, начинаются последствия тонизирующего зелья. Не представляю, как себя должен чувствовать ты.

Девушка протянула к нему чашку.

– Никак. Я не хочу пить.

– Совсем-совсем?

Мягкая улыбка коснулась губ Дамира.

– Совсем.

– Это удивительно!

– С твоей вовлеченностью и страстью к опытам и ядам, тебе нужно учиться на алхимика.

Глаза девушки загорелись.

– Это было бы… – она резка осеклась, и свет в глазах потух. Она не закончила свою фразу.

Дамир сжал кулаки, новому ему совершенно не нравилось, что та детская непосредственность и наивность, которые так бесили его с начала пути, уступили место отстраненности.

– Так как это работает?

– Ты про цветок?

Дамир кивнул, а Ясмина поддела цепочку, вытягивая ту из-за пазухи. Кулон размером с золотую монету лег Ясмине на ладонь. Под стеклянной крышкой кулона мягким пульсирующим светом горел золотой цветок.

Мужчина разочарованно хмыкнул и пригляделся:

– Всего-то? Столько проблем из-за маленькой ювелирной безделушки? Да этот цветок не больше швейной булавки!

– Представляешь? На что только люди не пойдут, чтобы их самое сокровенное желание исполнилось.

Дамир равнодушно глянул на кулон и отвел глаза.

– Я верю только в себя и свои силы.

– И нет ничего, чего бы ты желал больше всего на свете?

Дамир посмотрел в ясное лицо девушки, в чистые глаза цвета морской воды и думал, что он очень хочет, чтобы она улыбнулась и чтобы ее глаза искрились искренним счастьем.

– Есть кое-что.

– Не томи!

– Я мечтаю об этом с самого первого привала… – он подошел к ней ближе.

Ясмина замерла, но глаз не отвела.

– Это… – она облизнула губы, и мысли Дамира понеслись совсем в другую сторону.

– Это… – хрипло шептал он, наклоняясь к ее уху.

Девушка судорожно вздохнула, и алый румянец начал расцветать на ее щеках.

– Это горячая ванна и теплая мягкая постель. Жуть как соскучился по комфорту.

Дамир отстегнул ее фляжку и, насвистывая, отправился проверять оставшиеся запасы воды.

Ясмина непонимающе моргнула и громко выдохнула. Дамир давил самоуверенную улыбку. Ясмина так очаровательно смущалась.

– Ты веселишься, а между тем цветок действительно может исполнить твое желание.

– Нет у меня желаний. Только задание.

– Я помню. Доставить меня в столицу, – грустно и тихо закончила Ясмина, выбирая самого спокойного жеребца. Она попробовала на него забраться, находиться и дальше рядом с телами убитых адептов не было ни сил, ни желания. Дамир понаблюдал за безрезультатными попытками и обхватил тонкую талию, подсаживая ее на коня. Ясмина задушено пискнула, но успела перекинуть ногу через спину лошади и, поерзав, устроилась удобнее. Взяла поводья и застонала от боли. Держала вожжи она с трудом.

Дамир прикрепил фляжку ей на пояс, вскочил на своего коня, и они двинулись вперед, ведя за собой вороных жеребцов.

Глава 11

Что Ясмина не может управлять строптивым конем, стало ясно практически сразу как они отъехали от места, где схлестнулись с адептами Черного лотоса. Конь под девушкой плясал и всхрапывал. С большим усилием Ясмина тянула поводья, но жеребец продолжал показывать характер. Когда Ясмина в очередной раз зашипела из-за поврежденных запястий и взмолилась Великой Воле, Дамир решительно прервал их путешествие. Он спешился у огромного валуна и помог спуститься Ясмине. Послушница напилась воды и начала доставать припасы, чтобы перекусить. Дамир отодвинул Ясмину и занялся нехитрым перекусом сам.

Они отъехали на достаточное расстояние, чтобы не видеть тел. Солнце висело высоко в небе, дымка раскаленного воздуха вилась над землей до самого горизонта. Ясмина наблюдала за приближающимися Такеши и Ансгаром. Мужчины не стали загонять лошадей, когда поняли, что их помощь не требуется. По подсчетам Ясмины между ними осталось не более получаса размеренного пути.

Ясмина задумалась, а сколько еще ей встретится воинов культа, и как долго удача будет ей благоволить. Хотя сложно назвать удачей то, что она потеряла Пушу. Внутри все сжалось и перехватило горло от нахлынувшей тоски. Ясмина вспомнила маленький комок серо-бурого пуха. Она сама измельчала, дробила и резала мясо и кости, чтобы накормить маленького птенца. Она начала подкармливать его сухарями после того как обнаружила только оперившегося, нескладного беркута в сарае, где хранились припасы. Тогда он разорвал мешок с сухими хлебными лепешками, рассыпав все по земляному полу. А то, что Пушу нашли выпавшим из гнезда живым, странным образом сроднило Ясмину с ним. Она ведь тоже упала с высоты и выжила. Ясмина вознесла молитву со слезами на глазах, надеясь, что сейчас душа Пуши парит в синем бескрайнем небе среди гор.

Девушка в ожидании Такеши и Ансгара уселась в тени валуна и достала платок из паучего шелка. Ясмина всегда так делала, когда была расстроена или грустила. Маленькая тряпица действовала на нее успокаивающе. Послушница бессознательно гладила колосья пшеницы, ощущая подушечками пальцев стежки, неровные и растрепавшиеся от прошедшего времени. Сама вышивка частично выгорела, яркими остались только несколько нитей в стеблях, колосьях и инициалах. Они по-прежнему сияли золотом. За послушницей выросла тень, укрывая ее от солнца. Дамир протянул ей хлеб, несколько кусков вяленого мяса и сыра. Ясмина отложила платок и поблагодарила Дамира.

Мужчина свел брови и хмуро разглядывал кусок ткани.

– Так как твоя фамилия, цветочек?

– Александрийская, в честь обители. Свою родную фамилию я не помню.

– А это, значит, твои инициалы? – Дамир кивком головы указал на каллиграфически вышитые буквы «Я.Г.».

Ясмина пожала плечами.

– Может и не мои. Может они мамины.

– Может, – тихо и задумчиво проговорил Дамир, внимательно рассматривая профиль послушницы.

Было решено дождаться Ансгара и Такеши, и только потом двигаться дальше.

Дамир опустился к ней на землю. Небольшая тень от камня давала хоть какое-то ощущение прохлады. Они сидели плечом друг к другу, и каждый думал о своем.

– Ты все спрашивала обо мне, а что насчет тебя?

Ясмина вопросительно подняла брови.

– А чего желаешь больше всего ты, Ясмина?

Девушка растерялась, и взгляд метнулся против ее воли к его губам. Она тут же смутилась от своих мыслей и спрятала глаза. Дамир заметил ее взгляд. Шальное сердце тут же барабаном отбило ритм от безумной и такой невозможной мысли. От надежды, которая яркой звездой вспыхнула в груди. А что если..?

– Я – хранительница Священного цветка и проводник Великой Воли. Я не могу желать, Дамир.

Неожиданно приятно было слышать свое имя, произнесенное ею. И то, что она говорит, он все это уже слышал неоднократно за это путешествие, но ее взгляд, ее сжатые руки, беспокойно теребящие платок, говорили об обратном. Ясмина яркая и пылкая, как тот самый цветок, она живая и эмоциональная, вспыльчивая, горячая и смелая, и она отчаянно хочет жить. Учиться, путешествовать и встречать новых людей. Мужчин. Мысль о том, что Ясмина сказочно привлекательная молодая девушка, и многие, слишком многие мужчины, захотели бы такой красотой обладать, мгновенно вскипятила кровь Дамира. Обладать, сделать любовницей или взять в жены. Ясмина была бы прекрасной женой. Любящей, нежной, заботливой днями и страстной, горячей ночами. Возбуждение раскаленным прутом прошило позвоночник. Он даже не успел среагировать, как искры посыпались из пальцев, но Ясмина этого не заметила. Мысли скакали в голове, и одна все больше одолевала его. Он эгоистично желал Ясмину для себя.

Она задумчиво гладила платок и вполоборота от него рассматривала плато.

– Хотя, знаешь, все-таки есть кое-что, чего бы я очень хотела, – Ясмина твердо посмотрела в глаза Дамира.

Мужчина замер.

– Я бы очень хотела, чтобы ты был счастлив.

Такие простые и тихие слова, но в голове Дамира они произвели эффект разорвавшихся алхимических шаров. В голове зашумело, а сердце заколотилось. Она желала не для себя, она желала для него. Всю жизнь женщины от него всегда только брали. Будь то подарки, украшения или удовольствие. Боги, насколько Ясмина чистая и искренняя. Она вообще настоящая? Его глаза метались по ее лицу, подмечая и маленькую родинку над губой, и как он не замечал ее раньше? И веснушки, становившиеся все ярче от дней, проведенных на солнце. И губы, да за эти губы можно и подземные тюрьмы загреметь, не жалко!

Дамир двумя руками обхватил лицо девушки. Аккуратно, как самое дорогое сокровище, он погладил ее лицо большими пальцами. Кожа Ясмины была горячей и бархатной. И пусть только что он страстно желал Ясмину, сейчас он хотел только продлить момент и смотреть в ее прекрасные, невозможные глаза. В глубине души он понимал, что ни одна женщина до этого момента, не была способна на подобное. Сначала бросить его в пучину сладостного возбуждения и тут же окунуть в целомудренное желание просто смотреть в глаза девушки и гладить ее шелковисто-нежную кожу.

Дамир удивленно усмехнулся.

– О чем ты думаешь? – Ясмина не отстранилась и с интересом наблюдала за сменой эмоций на лице Дамира.

– Тебе не стоит об этом знать, – Дамир вздернул одну бровь и криво усмехнулся, продолжая гладить лицо Ясмины.

– И откуда только ты такая взялась?

– Из монастыря, – скромно улыбнулась Ясмина.

– И этот факт вводит меня в состояние глубокого огорчения. Более того, я безумно хочу сделать кое-что, но боюсь, что тут же явится твоя матушка-настоятельница и настучит мне по голове клюкой.

Ясмина задорно улыбнулась и заговорчески сказала:

– У нее нет клюки.

Дамира опять мотнуло от желания поцеловать Ясмину до бесконечной нежности:

– Пожалуйста, никогда не переставай так улыбаться.

Ясмина замерла и кивнула, вглядываясь в льдистые глаза мужчины. Дамир опустил взгляд на губы Ясмины и качнулся в ее сторону, сокращая расстояние между их лицами. Он уже чувствовал рваное дыхание девушки, как она мягко положила свои ладони на его руки, как она всем своим нутром потянулась к нему.

– Такеши, кажется, по нам и не скучали вовсе, – смешливый басовитый голос Ансгара разрезал воздух, и магия момента схлынула. Дамир отстранился от Ясмины, зло зыркнув на Ансгара. Тот не остался в долгу и хитро погрозил ему пальцем. Ясмина вскочила на ноги и, поправляя платок на голове, защебетала, расспрашивая как их дела.

Такеши что-то аккуратно держал за пазухой.

– У него перебито крыло и повреждена лапа, но хороший лекарь это поправит.

Ясмина в первое мгновение даже не поняла, о чем он говорит, но когда до нее стал доходить смысл сказанного, ощущение безграничного счастья затопило сознание. Она с осторожностью и щемящей нежностью в глазах протянула руки к Такеши. Он раскрыл свою накидку и показал Пушу. Беркут лежал на здоровой половине своего тела, другое крыло было вывернуто под неестественным углом. Ясмина погладила пестрые перышки на голове, Пуша моргнул и постарался подцепить ее пальцы клювом, выпрашивая вкусняшку. Ясмина со слезами на глазах счастливо рассмеялась. Она покопалась в кармане куртки и нашла оставшиеся сухарики, которые беркут с удовольствием съел. Примерно посчитав сколько времени беркут уже не ел, она достала свои припасы и поделилась с Пушей мясом. У хищных птиц настолько быстрый обмен веществ, что если они не будут питаться регулярно, то очень скоро даже не смогут подняться в воздух, чтобы поохотиться. Это все Ясмина выяснила тогда, когда выхаживала Пушу в их совместном детстве. Такеши подметил поврежденные запястья Ясмины и предложил оставить Пушу у себя. Ясмина, не раздумывая, согласилась, понимая, что тревожить птицу лишний раз не нужно.

После того, как первые эмоции схлынули, Ясмину увлек рассказ Ансгара. За Такеши и Ансгаром отправилось тоже пять воинов, но ниппонец и северянин отбились, петляя в лесах и делая вылазки. Ни Ансгар, ни Такеши не пострадали, но они вовсе не отдыхали. Покрасневшие глаза и рваные движения выдавали их усталость.

После недолгого разговора, было решено отправляться дальше, впереди еще две трети пути по плато. Проверив припасы и воду, разложили все по своим седельным сумкам. Воды осталось немного, у Такеши и Ансгара ее не было вовсе: пришлось быстро оставлять стоянку, когда нагрянули адепты культа.

Ясмина попробовала договориться со своим жеребцом, даже попыталась его подкупить оставшимися сухариками. Крошки конь слизнул, но более мягким нравом обладать не стал. Ясмина забралась на жеребца, тихо шипела и, кажется, даже начала ругаться на наречии народов северных префектур на строптивое животное. Ансгар одобрительно хмыкнул и даже подсказал пару словечек.

Ясмина все больше чувствовала жажду, и с грустью слушала, как в ее поясной фляжке на дне плещется вода. Но все это казалось такой незначительной ерундой, по сравнению с тем чувством счастья и радости, от осознания, что ее Пуша жив. Что совсем скоро они смогут ему помочь. Но все же жажда становилась все более ощутимой. Она уже несколько раз пожалела о своем решении выпить то тонизирующее зелье. Девушка скосила глаза на Дамира, тот не проявлял никаких следов усталости или мучавшей его жажды. Похоже, та часть магии, что есть в его крови, нейтрализовала все последствия от настойки. Во рту было сухо, но Ясмина стойко терпела и не прикасалась к воде. Она понимала, что воды действительно мало, и в отряде, помимо нее, есть еще трое взрослых мужчин и животные, котором тоже нужна вода. Оставалось уповать только на то, что этот участок пути скоро закончится, и они все смогут напиться, поесть и возможно даже нормально выспаться. Помнится, Дамир говорил про какую-то Этьену. Ясмина погрузилась в мечты о полноценном отдыхе.

Солнце медленно катилось к горизонту, удлиняя тени. Все путники ехали в тишине, даже говорить было лениво, оставались силы только на то, чтобы удерживать лошадь. Ясмина думала об адептах, о Пуше, думала о смерти, о том, что меньше стала испытывать жалости и страха. Думала о Дамире. Она искренне хотела, чтобы он тогда ее поцеловал. А может это глупость, навеянная настойкой, переживаниями и жаждой? Может ей это все показалось? Да и откуда такое желание могло вообще возникнуть? Если бы рядом был любой другой мужчина, ей бы тоже хотелось целоваться? Она посмотрела на Ансгара, потом на Такеши. Нет, желания обнять и прижаться к ним не возникало. Она кинула еще один взгляд на Дамира. Сердце подскочило, и горячий огненный шар вспыхнул внизу живота. Ясмина поерзала, стараясь прогнать наваждение. Ну, по крайней мере, стало ясно, что именно Дамир вызывает в ней такие чувства. Всю нижнюю часть ее лица закрывал платок и потому она беззастенчиво улыбнулась, не переживая, что кто-то из ее спутников обратит на это внимание. Но тут же отругала себя за неподобающие мысли. Грустно вздохнула. Не быть ей монахиней, даже если она отмолит грехи за совершенные убийства, но, как быть с желаниями беспокойного тела?

Время шло, голова стала кружиться, Ясмина выпила почти всю свою воду, стараясь разогнать туман перед глазами. Когда солнце окрасило кроваво-алым все вокруг, перед глазами все окончательно поплыло. Девушка только успела тихо всхлипнуть, и последнее, что она запомнила, как стала заваливаться на шею животного в отчаянной попытке удержаться.

Прохладная тьма затопила ее сознание.

Приходила в себя Ясмина легко и радостно, ей снился какой-то сказочный сон, она была отдохнувшей и выспавшейся. Захотелось потянуться и улыбнуться, не открывая глаз.

– Сиди смирно, цветочек, – раздался над ней напряженный голос.

Пришло осознание, что она не лежит, а сидит. Обхватывая кого-то руками и ногами. Как маленькая игрунка. Ясмина видела таких в книгах. Маленькие цепкие пушистые животные, обхватывали веточки всеми конечностями и даже хвостом, чтобы удержаться. Открыв один глаз, Ясмина обнаружила красивую загорелую шею, в которую она беззастенчиво утыкалась носом. Остальное она не смогла рассмотреть, темнота ночи окутала все вокруг. Ясмина аккуратно расцепила руки и попробовала отклониться, осознавая, что под ней движется лошадь.

– Подожди, я развяжу.

Дамир рукой провел по ее спине, растягивая узел. Как только ремень спал, она смогла отодвинуться от груди наемника, к которому была притянула вплотную.

– Что произошло? – хрипло со сна спросила Ясмина.

– Ты упала в обморок, пришлось тебя пересадить ко мне.

Ноги она не расцепила и руками помогла себе сесть поудобнее, упираясь в бедра мужчины.

Дамир натурально зарычал, Ясмина замерла.

– Цветочек, – со сжатыми зубами угрожающе прошипел Дамир.

– Так может мне сейчас вернуться на свою лошадь?

– Это вряд ли возможно.

– Почему?

– Твой жеребец стал предводителем бунта, провоцируя всех скакунов. Он сбежал в закат, уводя за собой стадо.

Ясмина попробовала выглянуть из-за плеча Дамира, чтобы хоть что-то разглядеть.

– Такеши уехал вперед, а Анс решил попытать счастья с жеребцами адептов. – Оценив непонимающий взгляд Ясмины, пояснил: – старается их поймать.

Ясмина понимающе хмыкнула.

– И давно, – она откашлялась, – мы так едем?

Она должна была жутко смутиться от позы, в которой проснулась, и того, как она прижимается к мужчине. Но сколько Ясмина ни искала в себе подобные чувства, она их не находила. Девушке было очень тепло и безопасно. Она с удовольствие вдыхала запах Дамира терпкий и хвойный, и сколько бы она ни дышала им, ей казалось все мало. В конце концов, она смирилась, что уже не будет монахиней. И совсем скоро их пути с Дамиром разойдутся, так почему же не позволить себе сейчас минуту слабости? Попробовать хотя бы надышаться им.

Дамир еле заметно сжал руки, удерживая девушку. Она так сладко спала и дышала ему в шею, посылая волны удовольствия по телу. А сейчас беспокойная красота ерзала и провоцировала совсем другие мысли. От движений тела, от позы. Дамир сжал зубы и насильно заставил себя думать про скучную работу счетовода. Он как-то видел в «Пятак и хобот» бедолагу, который закопался в пергаменты и свитки, стараясь что-то просчитать и выдать ответ, который удовлетворил бы заказчика. От вида бесконечных столбиков чисел Дамиру откровенно становилось не по себе. Или вот! В том же самом трактире работает Тэльма. Во истину удивительная женщина! Широкая в кости (именно так она объясняет всем несогласным с этим утверждением) крупная женщина. Краснолицая, с черной бровью, растянувшейся по переносице и мощными объемными руками, она работает подавальщицей. Громкоголосая и задиристая, за словом в карман не полезет. Не единожды особенно рьяные посетители, желающие пощупать подавальщиц ниже пояса, были отправлены в блаженный обморок ее легкой рукой и крепким кулаком. Вспоминая ее маленькие глаза и темные волоски над губой, Дамира передернуло. Но стоило только Ясмине немного сдвинуться, как легкий нежный аромат ее волос и кожи разбил все попытки Дамира не думать о девушке. Дамир мысленно застонал. Он хотел, чтобы девушка пересела на другую лошадь, и одновременно отчаянно не желал этого.

Ясмина вопросительно посмотрела на Дамира, напоминая про свой вопрос.

– Достаточно, – хрипло ответил мужчина.

Пока Ясмина сладко спала в благостном неведении, у Дамира было много времени, чтобы подумать. Подумать о Ясмине и о том, почему она вызывает в нем такую бурю эмоций. Она наивная и невинная. Она не знает жизни и верит всему, что ей скажут. Она эмоциональная, вспыльчивая и упертая. И, тем не менее, Дамир ее хочет. И от этих мыслей Дамир был противен сам себе. Хотеть послушницу! Почти ребенка! Но тут же тихий внутренний голос шептал, что она далеко не дитя. Ей двадцать два, она молодая и привлекательная женщина с тонкой талией и удивительно полной грудью.

Ясмина тихо вздохнула и положила голову на его плечо, случайно проведя носом по коже шеи. Приятное тепло разлилось в его груди. Ей нравится ехать с ним, ей нравится быть в его руках. Дамир, в силу возраста и опыта, прекрасно понимал, что легко очарует Ясмину. Легко соблазнит, она просто не сможет сопротивляться его обаянию. Дамир знал, какое влияние умеет оказывать на женщин, ни один раз он этим пользовался. Но мысли о соблазнении Ясмины странным образом отрезвили его. Она искренняя и чистая, и он просто не может обмануть ее доверие. Он не может и не хочет ее обижать. А произойдет именно это, ведь ничего иного он ей предложить не может. Только удовольствие тела и пару страстных ночей. И странным образом, эти мысли примирили его с реальностью. Да, она юна и прекрасна, да он до искр перед глазами хочет обладать ею, но он наемник. А рядом с ней Дамиру хотелось становиться лучше. Но пока он остается тем, кто он есть. И он сделает свою работу. Он довезет ее до столицы. Он убьет любого, кто попробует ее обидеть. Он вырежет и выжжет весь Черный лотос, чтобы Ясмина жила без оглядки и страха.

Он станет лучше. Для нее.

Тут девушка отстранилась и схватилась за грудь. Под ее ладонью, сквозь ткань рубахи пробивался золотой свет.

– Тепло, – она вытащила из-за пазухи кулон и подвеску. Кулон с цветком сиял в ночи ярким золотым светом, осыпаясь искрами в ладонь девушки.

– Что это с ним?

– Я… не знаю… Такое впервые.

Искры вспыхивали, гасли и поднимались в воздух, отражаясь в глазах Дамира и Ясмины. Темная синева ночи окрасилась магическим светом, разливавшимся между всадниками.

– Красиво… – прошептал Дамир, не отводя глаз от девушки.

– Очень, – Ясмина подняла голову, встречаясь взглядом с мужчиной.

Цветок вспыхнул особенно ярко и потух.

Дамир откашлялся.

– Как себя чувствуешь? Нет желания полыхнуть и заискриться?

Ясмина спрятала кулон и заявила:

– Есть одно желание.

Дамир игриво подвигал бровями, на что Ясмина хлопнула его по груди:

– Я ужасно хочу есть! Мы скоро доедем?

Послышался топот копыт, и басовитый голос Ансгара разрезал тишину:

– Что тут у вас за светопреставление было? Дамир нехорошо хвастаться перед девушками семейной магией! – Дамир цыкнул, а Ансгар продолжал расспросы: – Малышка, ты как?

– Спасибо, здоровяк, все хорошо, – мягко улыбнулась Ясмина. – Лошадей не удалось поймать?

Ансгар отрицательно покачал головой.

Ясмина вздохнула, она не чувствовала сильной жалости по поводу сбежавших скакунов. Запястья неприятно тянуло, ткань присохла к ранам. Перевязывать такие повреждения кожи – не самая лучшая идея, но путь всадников проходил по плато, где ветра регулярно поднимают пыль и соль в воздух. Соль почти неощутима, но любую даже самую незначительную рану разъест в мгновение ока.

– А вон и Эль-Джид, так что совсем скоро, цветочек, мы сможем утолить голод и выспаться.

Ясмина повернулась и увидела мутные далекие городские огни. Девушка крутилась и так и эдак, но рассмотреть приближающийся город ей не удавалось. Дамир сжалился над послушницей и помог ей поменять положение. Теперь она сидела в кольце его рук и с интересом разглядывала городские стены и ночное небо. Мерцающий розовым ночной путь поднимался с края небосвода, разрезая бархат неба волшебным светом. И тут и там Ясмина замечала срывающиеся золотые точки, которые ярким росчерком неслись и сгорали в далеком небе. Такеши дождался друзей, и они все вместе двинулись в сторону въезда в Эль-Джид.

Факелы, освещающие ворота города становились все ярче, и теперь уже можно было разглядеть фигуры караульных, расхаживающих по гребню стены. Глефы[1] вспыхивали, отражая огонь, при каждом повороте городских стражников.

Трехметровые стены Эль-Джида, выложенные из сырцового кирпича, вырастали перед всадниками. Четыре монолитные колонны, украшенные изображениями быков и львов, удерживали перекрытие квадратного зала ворот. Ясмина хотела было уже спросить, но ее внимание отвлекли сами двери:

– А сколько…– начала, было, она, но открыв рот, стала рассматривать свод ворот, украшенный сияющей изразчатой мозаикой. Прекрасная гордая птица с золотым гребнем смотрела на всех въезжающих в город, бирюзовые, синие, изумрудные и желтые перья венчали царственный хвост.

– Двенадцать метров, если не ошибаюсь, – мягко шепнул Дамир, наблюдая за восторженной Ясминой.

– Великая Воля… – прошептала девушка, продолжая с жадностью ребенка разглядывать все вокруг.

Когда они проезжали мимо широких резных деревянных ворот, Ясмина наклонилась в сторону, стараясь ближе рассмотреть створки и узор на них.

– Они называются паргори[2], – продолжал делиться с Ясминой Дамир, наклоняясь к ней.

– Это рисунок такой? – но ответ Ясмине уже был неважен, после быстрого разговора Такеши со стражей, они въехали в город.

[1] Древковое оружие с наконечником в форме широкого лезвия, которое надевалось с помощью втулки. Глефой можно было наносить и колющие, и режущие удары, лезвие могло дополняться шипами или крюками.

[2] Деревянные резные двери в Самарканде называются багдади, ислими и паргори. Багдади – это геометрические узоры, паргори – кружевные, а ислими – глубокие прорезы и чеканка фона.