Миры Ушефера. Хозяйка ключа. Книга вторая.

Хозяйка ключа

Книга вторая

…Ведь сколько же раз я говорил вам, что основная ваша ошибка заключается в том, что вы недооцениваете значения человеческих глаз. Поймите, что язык может скрыть истину, а глаза – никогда! Вам задают внезапный вопрос, вы даже не вздрагиваете, в одну секунду вы овладеваете собой и знаете, что нужно сказать, чтобы укрыть истину, и весьма убедительно говорите, и ни одна складка на вашем лице не шевельнется, но, увы, встревоженная вопросом истина со дна души на мгновение прыгает в глаза, и все кончено. Она замечена, а вы пойманы!..

«Мастер и Маргарита», М. А. Булгаков

Посвящаю любимой маме.

Спасибо, что веришь в меня.

Глава 1

Воля царя

3070 год от Великого Разлома

Шиберия, Навское царство, замок царя

Ото сна Кощея пробудило скверное воспоминание о недавнем разговоре с отцом.

– Я нашёл тебе невесту! – радостно объявил навский царь, чем крайне раздосадовал своего старшего сына. Не собирался он жениться так скоро. Давеча стукнуло царевичу тридцать годков, что по местным меркам считалось юностью. Стрибог, царь Нави, зимой отметил своё стопятидесятилетие, при этом всё ещё считался мужчиной в самом расцвете сил.

После удручающего разговора Кощей маялся дни напролёт, места не мог себе найти, всё раздумывал, как бы исхитриться и отсрочить тягостный момент. Однако любые попытки отговорить батюшку оканчивались полным, не терпящим возражений провалом.

Через приоткрытые ставни пролился яркий свет, накрывая собой половину кровати и падая на расписной ковёр с коротким, шершавым ворсом. Когда-то давно отец привёз его из ветреной Сории, не глядя отстегнул увесистый мешочек золотых монет, а потом вовсе позабыл о нём, отдав старшему сыну. Солнце редко гостило в Навском царстве, а потому Кощей сладко зевнул и подставил руку под золотистые лучи. Он прищурился и погнал мысли о женитьбе прочь, вознамерившись провести день в приятном расположении духа.

За дверью раздались торопливые шаги, и через несколько секунд в покои ворвался младший брат царевича – Володар, который уже успел нарядиться в красный расписной кафтан, вышитый серебром. Тщательно расчёсанные волнистые кудряшки в ярких лучах мерцали иссиня-чёрным блеском. На лице сияла счастливая улыбка, а глаза искрились необъяснимым восторгом.

– Поди прочь! – простонал Кощей, швыряя в брата подушку.

Тот ловко увернулся и рывком сдёрнул со старшего одеяло, оставив его в одних штанах под прохладным утренним сквозняком.

– Вставай! Идём же! – воскликнул Володар, вытаскивая брата из нагретой кровати. – Сегодня приедут сваты, помнишь? Невесту твою привезут. Надеюсь, не красавица, а то мне завидно будет!

– Как сегодня? Батюшка не говорил…

– Вчера и сказал. Ты, верно, опять витал где-то. Небось о девицах своих думал. Всё, распрощаешься теперь и с Агатой, и с Марьей.

Володар заржал конём, на что Кощей мрачно огрызнулся:

– Причём здесь Марья? Я её уже лет сто не видел.

– Как же, сто лет! Ты столько и не живёшь. Вставай!

Кощей вяло и неохотно поднялся, накинул на плечи длинный чёрный халат, расшитый серебристыми нитями, тяжело вздохнул, мысленно не переставая сочинять правдоподобные отговорки.

«Как так? Неужто и впрямь сегодня? Белобог их всех! Что же придумать такое? Может, грибов каких съесть али наплести что-нибудь, якобы захворал, лихорадка, жар да озноб… нет, лихорадка, несварение да зубная боль. Вот. Так лучше».

Братья были похожи. Оба темноволосые, однако у Кощея волосы были жёсткие и прямые и не пушились, как у младшего брата. В глазах у обоих поселилась ночь, а тонкие губы плотной полоской смыкались друг с другом в недовольном выражении. Володар отличался наличием веснушек на носу и щеках, а Кощей гордился мертвенно-бледной кожей, которая среди знати считалась признаком царской крови. Правда, только в Навском царстве, но всё же.

Старший царевич окатил брата сверху вниз унылым взглядом и побрёл через длинный коридор, выстланный багряной половицей, прямиком в умывальню. Там под внимательным присмотром Володара умылся и наконец добрался до кухни, где любил перекусить свежими булочками и потрепаться с кухаркой Ниной – дородной женщиной, родившей не менее пяти ребятишек и не обременённой хоть каким-то желанием двигаться больше, чем требовала того её работа. Володар уселся на деревянный стул в уголочке и принялся попивать молоко, любезно предоставленное бухтящей кухаркой.

– Кощеюшка, что ж ты не весел? – Она потрепала царевича по голове, взлохматив и без того спутанные волосы.

– Батюшка жениться заставляет, али не знаешь? – Он сунул в рот кусок сдобы и принялся жевать с равнодушием и даже сердитостью.

– И что ж плохого? А? Авось красавица, из хорошего роду. Княжна какая-нибудь, – закудахтала Нина, протискиваясь в невероятно узком для неё проходе меж двух широких столов. – Запей вот! Не кривись! Кому сказала? – Она грузно наклонилась и пододвинула кружку, доверху наполненную парным молоком.

Кощей недовольно отпил глоток и вытер молочные капли с подбородка.

– Уродина, уверен, – встрял Володар, а Нина погрозила ему тяжёлым кулаком.

Старший царевич устало закатил глаза и бессмысленно провёл пальцем по узору на вороте. Не случалось ещё и дня, чтобы братец не ляпнул какую-нибудь гадость в его сторону. К тому же сегодня намечались события похуже унылых препираний – встреча с будущей женой. Кощей скривился и пробубнил:

– Дела мне до неё нет. Не готов я.

– Что ты? Что ты? Не готов! А когда? Годков-то уже тридцать исполнилось. Первый наследник, старший сын, – кухарка продолжала гудеть себе под нос, а Кощей погрузился в скверные думы.

Ну да, наследник он. Но ведь царь-батюшка в полном расцвете сил, будет править ещё десятки лет, зачем жениться именно сейчас, да ещё и на незнакомой девице? Кощей негодовал и от непонимания злился без устали.

Тут же приплетались мысли об Агате, с которой он некогда в любовных узах пребывал. Девица была полуденницей, оттого невольно приковывала к себе взгляды мужчин. Впрочем, как и все полуденницы – прекрасные девы с золотистыми локонами и небесно-голубыми глазами. Кощей даже позволил себе мечтательную улыбку, однако быстро нахмурился пуще прежнего. Агата сама отвергла его несколько лет назад, ясно дав понять, что не желает продолжать их суетную и совершенно бессмысленную связь. Он – царевич и наследник, а она – нечисть, какую царь Стрибог терпит из последних сил, исключительно из уважения к своей сестрице Яге, ведьме, хранительнице Дремучего Леса.

«Давно у тётки не гостил, интересно, как там Марья поживает?»

С ученицей Яги Кощей знался с самого детства. Девица была характерная и бойкая, однако пустокровная, то бишь не владеющая магией. Последний раз царевич видел её около пятнадцати лет назад, когда явился к тётке сообщить, что больше в Дремучем Лесу не появится.

«Негоже наследнику среди нечисти шастать», – строго заявил Стрибог, и больше Кощей не навещал Ягу, хотя, временами, он вспоминал о Марье. Всё думал, какая она стала да чему обучилась.

Солнце медленно ползло по небу, приближая скорый приезд гостей, Нина упорно выгоняла братьев в обеденную, где их уже ожидали батюшка с матушкой. Володар несколько раз увернулся от летящего тумака и выскочил из кухни как ошпаренный, а Кощея она ласково шлёпнула по щекам и пожелала хорошего настроения да невесту дождаться, а потом уж и выводы делать.

Царь Стрибог сидел во главе стола. Тёмно-карие глаза смотрели по-доброму, даже с некой примесью безвольности, короткая жиденькая бородка прикрывала узкий подбородок, а седые волосы топорщились в разные стороны, хоть и совсем недавно были причёсаны худенькой служанкой с грустным взглядом.

Царица Снежа сидела на другом конце, напротив мужа. Спина её была прямая как струна, подбородок приподнят вверх, а из светло-серых глаз сочился холод. Губы сомкнуты в строгую линию, тонкие руки аккуратно сложены на коленях, седые волосы туго собраны в пучок на затылке.

Володар и Кощей уселись друг напротив друга.

– Благослови нас, Великая Богиня. Дай сил и процветания делу нашему, – произнёс царь глухим старческим голосом.

– Во славу Богини, – матушка еле шевельнула губами.

– Во славу, – равнодушно буркнули сыновья.

Зазвенели столовые приборы, ложки застучали о тарелки, и Кощей уныло подумал, что раньше намного было приятнее трапезничать деревянными и серебряными приборами, но сорийские умельцы навязали им керамику. Он бессмысленно разглядывал расписные стены, цепляясь за красочных жар-птиц1, и вспоминал детство, которое часто проводил в избе Яги.

В окружении лесных зверюшек и нечисти он беззаботно игрался, нежился среди густой травы и слушал занимательные рассказы о чудесах Дремучего Леса. С Марьей они не слишком дружили, скорее, из необходимости. Девчонка дралась с кем ни попадя, к слову, быстро училась, и часто Кощей терпел поражение именно от её рук. Ближе к пятнадцати годкам за Марьей заладили бегать водяные да болотники, проходу ей не давали, а царевич всё никак не мог понять, что они в ней нашли. Зная девицу с детства, он видел в ней скорее соперника, нежели красивую молодую особу.

Кощей чуть нахмурился, не понимая, отчего мысли завели его к Марье, но уж лучше думать об этом, чем о намерении отца.

Жил себе спокойно, размеренно, быть может, отчасти бесцельно, но ведь не тревожился. Не горел желанием изменить свою жизнь и кинуться в омут событий, понемногу обучался магии, внимал наставлениям батюшки, как мог, избегал матушку, в общем, существовал в покое и равновесии.

Но теперь совершенно неожиданно он должен жениться, усиленно готовиться к будущему царствованию, да ещё детей плодить! На последней мысли Кощей вздрогнул и выронил увесистую ложку.

– Кощей, сын! – царь размашисто вытер намокшие брагой2 усы и широко улыбнулся, – тебе следует подготовиться к приезду гостей. Причесаться, переодеться! Князь Огнедар с княгиней Радавой пожалуют совсем скоро. Ты должен выглядеть достойно и не опозориться перед княжной Лелией – твоей обещанной невестой.

– Батюшка, я помню! – вспыхнул Кощей, повторно роняя ложку.

«Хорошо, хоть Володар сообщил утром, а то я бы сейчас не только ложку уронил».

– А Велес и Ярило пожалуют? – пропищал Володар, с удовольствием уминая овсянку.

– Пожалуют.

Братья разом подавились кашей. Ледяной тон царицы приводил в исступление каждого, до чьего уха он доносился. Кажется, сам царь, и тот поутих.

– Кощей, ты, поди, не осознаёшь всей важности твоей женитьбы? – не унимался Стрибог, хотя его голос стал мягче и прозрачнее. – Беловодье3 – это огромная территория. Я чту и высоко уважаю нашего далёкого предка, великого царя Чернобога, который мечтал объединить под своим началом весь континент. Ты парень неглупый, должен понимать, что свадьба – это первый шаг к исполнению его величайшей задумки. Али ты жаждешь решать всё войной?

Кощей потупил взгляд и с трудом проглотил очередную порцию каши. Нет, он не хотел войны, но и не хотел женитьбы. Царевич мечтал всю жизнь читать книги да скакать на лихом коне по степям и болотам навским. Он жаждал овладеть хаосом в совершенстве и стать сильнейшим магом, а не возиться с политическими делами, слушать придирки жены да ребячьи визги.

– Полно, Стрибог. Сын понимает свою ответственность. Так ведь, Кощей?

– Да, мату… Снежа, – живо ответил царевич.

Матушка требовала называть её исключительно по имени и никак иначе. Никто не смел ослушаться воли царицы: ни слуги, ни сыновья, ни сам царь.

– Уродина твоя княжна, – с нахальной ухмылкой прошептал Володар, и в ответ получил гневный взгляд старшего брата.

Кощей хмуро сидел у окна, погружённый в очередную книгу об удивительных историях Бога и Богини, когда вдалеке раздался приглушённый топот копыт. Гости прибывали длинной вереницей. Он недовольно посмотрел в окно и увидел летящего на всех порах братца, которому исполнилось уже семнадцать, однако вёл он себя не лучше пятилетнего. Батюшка с матушкой величественно ожидали у главного входа в окружении слуг. И Кощей точно знал, что его там ой как не хватает.

Захлопнув книгу, он резко поднялся, надел парадный кафтан – чёрный с серебристой вышивкой – и мрачнее тучи поплёлся на улицу.

Солнце уже успело спрятаться за тяжёлую пелену серых облаков, делая Навское царство привычнее и понятнее. Поднялась пыль, и сквозь неё вырвалась первая упряжка. Кощей отметил, что кони не из лучших пород, довольно загнанные. Однако, очевидно, князь не скупился пользоваться хаосом. Из ноздрей животных истекали тёмные струйки магии, вся их грива сочилась тьмой, в связи с чем кони бежали намного быстрее, чем должны были.

«Разумеется, без колдовства они добирались бы втрое дольше».

Кощей хмыкнул. Поднялся ветер и взъерошил его волосы, отчего могло подуматься, что вокруг царевича клубился чистый хаос. Он горделиво задрал подбородок и прищурил глаза, точь-в-точь как это делала маменька, и поэтому ему пришлось наблюдать происходящее сквозь длинные чёрные ресницы. Хотя Кощей был бы рад вовсе ничего этого не видеть, особенно его обещанную невесту.

Вереница из повозок растянулась по всей дороге перед замком. Расторопные слуги открыли дверцу самой богато украшенной, и оттуда резво выскочил высокий мужчина с густыми каштановыми волосами и такой же бородой – князь Беловодья Огнедар. Его пытливый взгляд остановился на царской семье, и мужчина коротко кивнул. Следом за ним медленно выплыла статная женщина с длинной пшеничной косой, увешанная уймой украшений, – княгиня Радава. Она мило улыбнулась и мягко подхватила мужа под руку. Из соседней повозки почти одновременно выпрыгнули два юноши, ровесники Володара: один темноволосый, похожий на отца, однако без намёка на бороду – Велес, второй – длинный, худой, с копной пшеничных кудрей и россыпью веснушек – Ярило.

Кощей с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза от скуки и недовольства. Из-за слов Володара теперь он даже ждал появления княжны Лелии и надеялся, что она не окажется уродиной, хотя и понимал, что глубоко внутри для него это не имело никакого значения. Кощей решил, что постарается не общаться с невестой и не докучать ей. Авось, и сама княжна не горит желанием выходить за него.

– Где же княжна? – Володар переминался с ноги на ногу и локтем толкал брата в бок.

– Угомонись, – шикнул Кощей, – ты же царевич. Вот и веди себя подобающе.

– Хорошо, матушка, – шёпотом ответил тот и гнусно захихикал.

Кощей прорычал сквозь зубы, что устроит брату взбучку, и затих на полуслове. Из повозки вышла княжна. Под серым небом её золотистые локоны явились вторым солнцем. Тонкая аки тростиночка, хрупкая подобно статуэтке из тимерийского стекла, она плавно шагнула вперёд, и длинный нежно-розовый сарафан, расшитый золотом, качнулся на ветру. Поймав её взгляд, Кощей приоткрыл рот в изумлении. Прозрачные голубые глаза, подобные ледяным озёрам в горах Сории, казались бездушными, даже нечеловеческими.

– Не уродина, – уныло пробормотал Володар.

Кощей нахмурился, не в силах отвести взгляда.

Царь с привычной широкой улыбкой рассмеялся в бороду и произнёс приветственную речь. Княжеское семейство резво раскланялось. По очереди гости припали лбами к руке Стрибога, а следом и к изящной кисти Снежи, которая ни на секунду не изменилась в лице. Кощей безотчётно кивнул каждому, не переставая разглядывать княжну, которая двигалась плавно, грациозно, но в то же время напоминала бездушную куклу. Она подошла к нему и тихо произнесла:

– Рада видеть тебя, мой царевич. Да благословит тебя Великая Богиня.

– И тебя, княжна, – выдавил он, хотя по правилам должен был сказать фразу целиком и совершить ритуальный жест – коснуться груди, губ и лба, что значило – в сердце, на устах и в разуме верен Богине и предан её воле. Но царевич слишком глубоко задумался о загадочной Лелии. Что-то в ней его настораживало, только он никак не мог понять, что именно.

Гостям было предложено расположиться в отведённых для них покоях и объявлено о праздничном ужине в честь приезда.

– Что ж, сын, надеюсь, теперь твой интерес возрастёт! – радостно воскликнул Стрибог, когда княжеская семья скрылась в замке. – Какая княжна! Загляденье!

– Она словно мёртвая, – холодно произнесла царица и, вскинув подбородок вверх, добавила: – Тем лучше. Меньше будет докучать.

И в кои-то веки Кощей согласился с матушкой.

Глава 2

Лёд и ночь

3120 год от Великого Разлома

Даария, Йотунхейм

Холодно. Так холодно.

Алиса распласталась на животе. В лицо вгрызались миллионы тонких иголок, воздух с трудом втягивался через открытый рот. Мелкие ледяные крупицы снега тут же оседали на языке и растворялись, оставляя горькое послевкусие. Она должна была встать, но тело отказывалось шевелиться, в ушах стучали барабаны.

Усилием воли Алиса приподнялась на локтях и отплевалась от налипшего на губах снега. Перевалилась набок и, утопая в глубоких сугробах, кое-как встала на ноги. Порыв морозного ветра обжёг влажные щёки. Заледеневшими пальцами она протёрла глаза и огляделась. Её взору открылась белоснежная равнина без признаков жизни, пустая и зловещая. Вокруг не было ни чьих-либо следов, ни домов, ничего, что могло бы её сориентировать. Над головой чернело небо, усыпанное сверкающими точками, а ближе к горизонту красовалась огромная луна, вытянутая овалом. Ночь и холод – вот к кому в гости забрела Алиса не по своей воле. Или по своей?

Вдали на фоне черноты возвышались снежные пики высоких гор, и Алиса в панике принялась перебирать все знакомые названия из скандинавской мифологии, гадая, куда же её занесло.

Низкое небо устрашающе давило, а бесконечная ледяная пустыня пыталась поглотить маленького человека своей мощью. Новые порывы пронзающего ветра яростно сбивали её с ног, и в какой-то момент Алиса улыбнулась. Потом улыбка переросла в смех, а тот, в свою очередь, грозился вот-вот обернуться истерикой.

Она выдала череду бессвязных ругательств, растягивая гласные на всю мощь своих лёгких. В ответ вдали заунывно запел ветер, а её крик разнёсся эхом.

Алиса убрала волосы под меховую накидку и натянула её повыше, утепляя затылок. Замёрзшие пальцы не слушались, поэтому действие заняло у неё немало времени.

«Мой анх!»

Девушка упала обратно на колени и принялась судорожно размётывать снег в стороны. Наконец она увидела крохотный отблеск серебра. Схватив его, даже не ощутила привычного морозного укола, однако чуть не разрыдалась от вспыхнувшего облегчения.

Она не могла потерять его.

Некоторое время Алиса сидела в сугробе, прижимая артефакт к груди, потом вновь поднялась, разгибаясь в пояснице и охая. Вздохнув, девушка сделала шаг и тут же припала на правую ногу, стопа подогнулась от резкой боли. Попробовала покрутить ею в стороны и в итоге нашла идеальное, хоть и не самое удобное положение. Кривой походкой она всё же поплелась вперёд, абсолютно не понимая, в какую сторону идти.

– Помочь решила, да, Алиса? – Девушка беседовала сама с собой, с трудом перемещая ноги и проваливаясь в глубокие сугробы по колено. – Спасительница всея Даарии. Какая молодец! Локи, несомненно, заслужил спасение. Он же не собирался прикончить тебя на месте. Нет, конечно, нет. Помощница! Хорошо теперь? Рада?!

Алиса истошно закричала в пустоту и тут же закашлялась, когда полной грудью вдохнула ледяного воздуха. Её кулаки сжались, натягивая замёрзшую кожу до боли. Девушка рыкнула и со всей силы пнула очередной сугроб, но, потеряв равновесие, покатилась по склону вниз. На новом выступе её подбросило в воздух и со всей силы приложило об лёд. Приземление оказалось крайне болезненным, а удар о жёсткую снежную корку выбил из её лёгких весь воздух и последнее желание жить.

С губ сорвался хриплый стон, знаменующий её поражение.

Алиса лежала на спине и сквозь ресницы видела прекрасное звёздное небо, которым в иной ситуации она залюбовалась бы, но сейчас внутренний голос яростно проклинал каждую сверкающую точку.

Девушка неловко ощупала лицо, и на пальцах остались следы крови.

– Вставай, золотко, – прохрипела Алиса на манер Локи, – иначе замёрзнешь насмерть, и не видать мне любимого ключа.

Она на полном серьёзе подумала, что можно зарыть анх прямо здесь, среди ледяной пустыни, и потом с наслаждением наблюдать, как Локи перекапывает весь этот чёртов снег. Всё-таки она очутилась здесь из-за него.

«Надо же было так опрометчиво похерить своё будущее! Идиотка!»

Громко выругавшись, она поднялась на ноги, остро ощущая, что правая стопа чуть ли не волочится за ней следом и без остановки простреливает. Хромающей походкой Алиса, недолго думая, побрела штурмовать крутой склон.

– Как жаль, что я не занималась скалолазанием. – Она врезала сапог в снег, пробив ледяную корку, и подтянула травмированную ногу следом.

Попытка не увенчалась успехом, и уже через несколько секунд эхом раздался глухой удар, когда нога-предательница соскользнула вниз.

– Мы могли бы идти дальше, если бы ты не скатилась в гребаный овраг! – ругала она себя, окидывая злым взглядом ледяные склоны, окружившие её со всех сторон.

Тело успело продрогнуть до костей, и от затылка до пят начала бить дрожь. Зубы застучали и отдались болью в висках. Голова замёрзла, и теперь казалось, что шея держит чугунный котелок, который, ко всему прочему, раскалывается на части.

Алиса в очередной раз пыталась выбраться, но склон был слишком крутой и скользкий. Соскальзывали то ноги, то руки, царапаясь за изрезанные края ледяной корки. С её ладоней текли алые струйки крови, пальцы на ногах изнывали от боли. Травмированная стопа вообще казалась чем-то лишним, и Алиса не единожды подумала, что с удовольствием отрубила бы её.

Злость от бессилия жгла изнутри. Алиса кричала снова и снова, а эхо вторило её голосу, словно насмехалось над жалкими попытками девушки спастись. Из глаз потекли слёзы, но тут же покрылись коркой льда.

– Чудесно! Я даже разрыдаться не могу! – Алиса подняла ледяной осколок и швырнула в ненавистный склон.

Свист морозного ветра застрял в ушах как заезженная пластинка. Огромная белая луна в компании россыпи звёзд мирно покоилась на чёрном небе.

– Это огромный континент, Алиса! Почти везде тепло и куча людей! А ты умудрилась застрять в гребаном леднике! Йотунхейм, будь ты проклят! – девушка обессиленно упала на снег и закрыла лицо руками.

Бледные пальцы потихоньку синели от кончиков. Она спрятала руки под накидкой, чтобы хоть немного согреться, но морозный воздух хитрой змеёй пробрался и туда тоже.

Скорее всего это был Йотунхейм, потому что других снежных земель она припомнить не могла. Совсем недавно Сигурд рассказывал ей о Даарии. С другой стороны, этот мир мог быть не настолько похож на мифы, а травник упустил незначительные детали. Да и какая разница, всё равно вокруг ни души, у неё нет мобильника, да и телефонной связи здесь вообще не существует, чтобы можно было набрать кому-то и попросить о помощи.

Алиса привалилась спиной к склону и сжалась в надежде сохранить тепло. Теперь у неё было предостаточно времени, чтобы подумать, по крайней мере, пока она не уснёт смертельным сном. Она вспомнила про гунгнир и странное знание, которое явилось к ней из ниоткуда. Объяснений этому не нашлось, но чёткое понимание, что копьё не принадлежит Одину, вертелось в голове. Более того, оно намного старше Всеотца, а он бессовестно его себе присвоил. Но даже древний артефакт не смог справиться с маленьким анхом, который Алиса судорожно нащупала в кармане задубевших штанов.

Египетский крестик оказался чем-то невероятно сильным и даже пугающим. А Локи так отчаянно хотел его заполучить. В конечном счёте, похоже, её попытки с ним сблизиться оказались пустой тратой времени, ведь он раскрыл свой план в агрессивной манере перед лицом опасности, что сделал бы и так, неважно, какие у них там отношения.

Зачем вообще она решила помочь ему? Если бы не акт милосердия, то беседовала бы уже с Имиром, а то и вовсе топала к зловещим вратам, которые не давали ей покоя ни во сне, ни наяву. Опасно? Сейчас Алиса не знала, что такое опасность. Вместо этого она сглотнула слюну, чувствуя, как пустой желудок скрутился и протяжно завыл. Ей не хватало тепла. Не хватало еды и много-много мёда. А ещё объятий и тихих бесед, прогулок в лесу и обжигающих взглядов. Однако, невзирая на противоречивые чувства, Алиса продолжала злиться на мага и винить его в случившемся.

Спустя время она в своих вязких размышлениях пришла к тому, что Локи, как ни странно, оказался полезен. Если бы не он, та тварь на тропе уже прикончила бы Алису, хотя… умереть чуть раньше или чуть позже… теперь не имело никакого значения в сложившейся ситуации.

Дальше Алиса подумала про Улля и Сигурда и позволила себе понадеяться, что кто-то из них, а может, и сам маг огня, найдёт её и отведёт куда-нибудь в тепло.

Алиса вытащила руку из-под меха на мороз и оглядела кольцо, которое обжигало кожу холодом. Металл поблёскивал в лунном свете, на кайме можно было разглядеть выгравированные руны – весь старший футарк, двадцать четыре знака.

– Ну что, Локи, не ожидал такого от пустокровной? – Она вздохнула и спрятала руку обратно под мех. – Ход конём. Шах и мат, огненный. Ты бегаешь от Одина, а я остановила его копьё. Надеюсь, это достаточно занятно для тебя.

Алиса засмеялась, отчего губы больно треснули. На языке появился металлический привкус.

– Как здорово, – она поёжилась и откинула голову на ненавистный склон, – красивые звёзды, глядя на это, и умереть не жалко.

Из груди вырвался нервный смешок. Девушка не заметила, как тело перестало дрожать, погружаясь в дрёму.

– Посплю немного и ещё попробую… выбраться… отсюда… – еле шевеля губами, прошептала Алиса и прикрыла глаза.

Изморозь медленно сковывала её тело. Щёки синели, а каштановые волосы казались седыми из-за осевшего на них инея.

Метку получила… позор… мы не потерпим…

Голоса пробились сквозь замерзающий разум.

«Метка Одина!»

Мысль о рунной татуировке выдернула её из навалившегося сна.

Один может найти её по метке. Ключ всё ещё при ней, а значит, она ему нужна.

Рано умирать.

– Жаль, что я не умею им пользоваться, давно уже перенеслась бы куда-нибудь, где потеплее, – сказала она себе и, пошатываясь, поднялась.

Сначала Алиса задумалась и, сжав ключ оледеневшими пальцами, попыталась представить берег моря. Потом она вспомнила лес и, на худой конец, пустырь с маяком, но, когда открыла глаза, вокруг белела снежная пустыня.

В итоге выход был один – надеяться, что Один найдёт её раньше, чем она успеет замёрзнуть насмерть. А чтобы остаться живой, нужно было двигаться, поэтому Алиса решила продолжить штурмовать склон. Тело задрожало с новой силой, а зубы принялись самовольно отбивать замысловатый ритм.

Со стороны Алиса мало походила на живого человека: в лунном свете лицо отливало бледной синевой, глаза покрылись красной сеткой набухших капилляров, серые губы почти сливались с кожей, и всю картину искусно доводили до совершенства багровые следы крови, раскиданные по щекам.

Она попрыгала на месте в надежде немного согреться, но быстро прекратила это занятие, когда больная стопа выстрелила в колено.

– Да пошло оно, – прорычала Алиса, потирая озябшие руки.

Кинжал бы нам… кинжал бы…

Девушка натянула рукава на ладони и подобрала два острых ледяных осколка.

«Теперь не выскользнут».

– Сейчас я даже рада, что голоса вернулись, – сказала Алиса и, вздохнув, медленно полезла по склону вверх.

Она упиралась ногами в сугробы со всей силы, упорно игнорируя пронзающую боль в правой стопе. Льдины врезались в снежный пласт с трудом, но Алиса медленно и методично продолжала карабкаться.

– Что нас не убивает, то делает сильнее, так ведь? – пыхтя, шептала она. – Хитрость или сила? Как там Локи говорил? Мир опасный? Пф-ф!

Предатель не знает нас… предатель знает нас слишком хорошо…

Несколько раз повреждённая нога соскальзывала, но девушка ногтями впивалась в ледяные осколки, что служили ей опорой, и продолжала взбираться по склону.

– Выберусь. Найду врата и наконец избавлюсь от чёртовых снов, – дыхание сбивалось, а руки готовы были сдаться в любую секунду, – от голосов избавлюсь, без обид, ребята. А потом… потом… на месте решу, что потом. Только не останавливаться. Вверх, вверх.

Рука сделала в воздухе дугу и упёрлась в горизонтальную поверхность. Ещё несколько рывков, и Алиса со стоном повалилась на мягкий сугроб.

– Выкуси! Выкуси, проклятый ледяной мир! Я переиграла тебя! – Она закашлялась, втянув в лёгкие слишком много морозного воздуха.

Захотелось разрыдаться, но не смогла.

«Я сошла с ума. Сошла с ума. Теперь наверняка».

Сойти с ума… и увидеть мир истинный…

Девушка поднялась и побрела вперёд, волоча за собой больную конечность и отчаянно надеясь на метку, которая должна была привести к ней Одина.

Алиса шла по белоснежной пустыне и в какой-то момент решила, что весь мир стал таким и больше нет солнца и морей, полей и лесов. Она осталась одна среди бесконечного льда.

Время остановилось. Она не знала, прошла ли пара часов или уже несколько дней. Пейзаж не менялся. Казалось, она просто стоит на месте, потому что ветер заметал её следы. Иногда она оглядывалась и вспоминала загадку: среди пустыни найден мёртвый человек, следов нет. Отчего он умер и при каких обстоятельствах?

Ответ: человек умер от падения с самолёта, который начал терять высоту, и авария была неизбежна.

Станет ли она этим человеком? Придумают ли в этом мире такую загадку, когда найдут её мёртвую в этой ледяной пустыне? Или не найдут вовсе?

Потом Алиса долго размышляла, сколько времени её труп будет сохранять приличный вид, будучи погребённым под снегом. Она решила, что около пяти лет.

Глава 3

Проклятье должника

3120 год от Великого Разлома

Даария, Йотунхейм

– Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним, – дрожащими губами пела себе под нос Алиса, стуча зубами в такт, – ты увидишь, он бескрайний, я тебе его… привет, Улль.

Она резко замерла и плывущим взглядом уставилась на охотника.

– Улль?! – Девушка вскрикнула и протянула к нему руку. – Ты настоящий?

Она коснулась меха на его куртке.

– Мы думали, что ты мертва, Алиса! – Он сгрёб её в охапку и прижал к себе.

Девушка неловко отстранилась.

– Я… почти, – замёрзший язык с трудом ворочался во рту.

Улль накрыл её руки своими ладонями. Кожу начало покалывать от тепла, и, хоть навязчивость охотника её смущала, руки она не убрала, надеясь, что так у пальцев будет меньше возможности заледенеть и отвалиться.

– Гунгнир упал на землю, ты исчезла. Мы все были обескуражены. Я думал, виноват Локи, но он выглядел не менее удивлённым. Не успели мы опомниться, как на поляну нагрянули Тор и Фрейр. Они искали тебя. Тор знатно потрепал изменника. Мьёльниром. – Улль продолжал греть её руки, растирая своими ладонями.

– Молотом?

– Да. Мьёльниром.

– А Локи как? – Она шмыгнула носом.

Трусливый охотник… мы исправим тебя… смертью исправим…

– Алиса, Один нас нашёл не просто так, – Улль покачал головой, – Локи снял скрывающую иллюзию. Этот ублюдок играет в свою игру. Пообещай, что не поверишь ни единому его слову.

– Так он выжил?

Глупый вопрос, учитывая, что её дух до сих пор пребывал в теле стараниями огненного мага.

«Я бы заметила, если б он умер».

Не место нам здесь… туда надо… туда…

Улль кивнул, а потом поспешно заговорил:

– Мы сейчас поедем к Скади. Она – наместница в Йотунхейме, поверенная Одина. Там Сигурд и все остальные ждут нас. Ох, если бы не метка…

«Значит, всё-таки метка».

Алиса не обрадовалась. Угроза миновала, и теперь она вовсе не хотела, чтобы за ней кто-то следил.

– Один передал Тору весть о твоём местонахождении, всё благодаря ей, – продолжил охотник.

Он отпустил её руки, выудил из кармана склянку и протянул Алисе. Это оказался один из настоев Сигурда, чтобы она смогла согреться. Кисловатое снадобье обволокло рот и медленно сползло по пищеводу в желудок. Сначала тело затрясло сильнее, но через несколько секунд из живота волнами распространился жар. Алиса облегчённо выдохнула и расправила плечи.

Улль прошептал:

– Тунглфор4.

Жёлтый свет озарил губы охотника. Он протянул руку вперёд, и на месте пустоты появилась волчья упряжка.

– Забирайся, – он подал ей руку, на которую пришлось опереться из-за больной ноги, – Скади любезно предоставила мне свой артефакт, чтобы найти тебя.

Он показал на руке серый браслет, на котором голубым светились руны. Под воздействием магии браслет материализовал волков и сани, что делало путешествие среди снегов намного удобнее.

Пока Алиса устраивалась впереди Улля, узнала, что волки не живые, однако суть этой магии охотник так и не смог объяснить. Он встал сзади и крепко прижался к её спине, из-за чего девушка отчаянно помолилась всем богам, чтобы они доехали как можно скорее.

Волки дёрнулись и с лихим воем понеслись по снегам, а Алиса негнущимися пальцами вцепилась в бортики саней, щуря слезящиеся глаза.

– Вёрн5, – шепнул охотник.

Ветер резко стих и теперь обходил их стороной, а девушка наконец смогла нормально вдохнуть.

– Улль, Локи тряс с меня какой-то ключ. Что ты знаешь об этом? – как бы между делом поинтересовалась Алиса.

«Нужно проверить, слышал ли он нас с Локи. Лучше держать всё в тайне. Кто знает, насколько ключ ценен для остальных».

– Он у тебя?

– Нет. Толком я даже не знаю, насколько он важен.

– Ключ открывает Хельхейм. Врата, – мрачно ответил охотник. – По крайней мере, так гласят легенды. Говорят, что в Хельхейме находится нечто такое, что сделает первого вошедшего самым могущественным во всём мире. Не все верят в это. Я – нет, – продолжил Улль. – Значит, вчера Локи надеялся заполучить ключ…

– Стой, что? Вчера? Мы были на маяке вчера?! – воскликнула Алиса.

– Да, ты пробыла здесь почти сутки. Поэтому мы думали, что ты мертва. То, как ты переместилась, это удивительно. Ты знаешь, как это произошло и почему именно Йотунхейм?

– Без понятия. – Девушка пожала плечами, хотя предполагала, что это из-за связи с Локи, что ключ отправил её на его родину. Хотя почему бы не забросить её домой или к Вратам?

Ещё она поняла, что охотник не видел, как она остановила копьё. События складывались не так плохо, как могло показаться. Чем меньше людей знало о ключе, тем лучше.

– Ты, главное, не бойся, – бубнил Улль, пока Алиса следила за волками. Звери бежали ровным строем, ловко огибая высокие сугробы. – Я представлю тебя дяде Фрейру, познакомишься с Тором.

– Они тоже там? – Алиса чуть было не свалилась с саней, но охотник одной рукой схватил её за талию, а второй продолжил вести упряжку.

– Держись крепче. Лучше за меня, – сказал он, а она скривила губы и безмолвно передразнила его.

«Лучше за меня… Пф-ф!» Алиса закатила глаза, не в силах сдержать отвращение.

Улль этого не видел. Он продолжил говорить:

– Да, там все. Не переживай, я им объяснил, сказал, что был скован долгом и что ты ничего не знала. Поэтому всё будет по справедливости: Локи отправится в подземелье, где ему самое место, Сигурд вернётся к себе. Он честный и благородный, я просил за него. А тебя доставят к Одину. Уверен, он вернёт тебя домой. Всё будет хорошо. Один – великий правитель. Великий и справедливый.

Алиса стиснула зубы. Порадовалась, что рядом нет Локи, иначе он тут же почуял бы в ней бессильную злость. Девушка до ужаса не желала попасть к Одину, потому что абсолютно не разделяла уверенности Улля. Если возникнет выбор, с кем продолжить путь, она безоговорочно выберет Локи. По крайней мере, его мотивы понятны. Ему нужен только ключ. А вот Один может не ограничиться одним артефактом.

«Пока придётся подыграть», – подумала Алиса, а вслух произнесла:

– Отлично, надеюсь, мы быстро доберёмся.

Охотник согласно промычал. Он так и не убрал свою руку с её талии, продолжая крепко прижимать к себе. Девушка чуть подалась вперёд и поёрзала, намекая охотнику отпустить её, но тот не реагировал.

– Можешь не держать меня, – сказала она. – Как ты оказался должником Локи?

– Долгая история. – Улль нехотя убрал руку и устремил взор вдаль.

– А я никуда не спешу, как видишь.

Охотник хмыкнул.

– Ладно. Только никому ни слова. История короткая на самом деле. – Он втянул в лёгкие побольше воздуха. – Однажды, когда я ещё жил в Асгарде, соблазнил Сиф, возлюбленную Тора. Громовержец был на задании Одина, уже и не помню, где. – Охотник откашлялся. – Вообще Сиф славилась своей любвеобильностью, но только загвоздка в том, что Тор убивал каждого, с кем у неё что-то было. Мы с ней переспали, и в порыве страсти я вырвал здоровый клок её волос.

Алиса присвистнула.

– Но умирать не хотелось, естественно, – говорил Улль, – тогда я не придумал ничего лучше, чем попросить Локи о помощи. Тор вернулся, и Сиф сразу ему всё вывалила. Она вообще не умела держать язык за зубами. Красивая, но вот умом не блистала. Конечно, Тор сразу набычился и пошёл на меня с налитыми кровью глазами. К слову, это происходило в саду. Помню, как ярко цвели розы, а их аромат наполнял воздух вокруг. Тогда я ещё больше захотел жить. – Он усмехнулся. – Локи тут же выскочил вперёд и перевёл внимание на себя, сказав, что это он обернулся мною и переспал с его избранницей. Тор рассвирепел. Вышла Сиф, а половина её головы лысая. Локи аж рот разинул и как давай на меня взгляды ошарашенные бросать. Но, к счастью, быстро взял себя в руки.

Рассмеявшись, Алиса закашлялась.

– И что Тор?

Улль тоже сдержанно усмехнулся.

– О, там интересно. Тор был в ярости. Он размахнулся молотом и уже собрался с ним биться. Я решил, что всё, сейчас он его убьёт.

– Тор убьёт Локи?

Улль поднял палец вверх.

– В том-то и дело, я подумал именно так, но до конца не знал, кто кого. Тор сильный колдун – громовержец с мьёльниром, а Локи – маг огня и хитрец, каких нет на свете. Неизвестно, что случилось бы. Но Локи не стал драться. Он предложил Тору откуп.

– Дай угадаю, вернуть волосы Сиф?

– Да, цверги смастерили ей локоны из золотых нитей. – Улль замолчал. – А ты откуда знаешь?

Алиса поморщилась. От кашля горло резало кинжалами.

– Неважно.

– Ладно, – протянул охотник и воодушевлённо продолжил: – Цверги мастерят лучшие артефакты. Это и мьёльнир, и гунгнир, и… – Он перечислил что-то ещё, но девушка уже его не слушала.

«Гунгнир не принадлежит Одину. Копьё намного старше. Намного. И оно слабее ключа».

– В общем, так Локи спас меня от смерти, и теперь я у него в долгу, – болтал Улль, – и меня это жутко раздражает. Если я не исполню долг, то на меня падёт проклятье должника.

– И что тогда? – рассеянно спросила Алиса.

– Меня всю жизнь будет преследовать призрак Скульд, – ответил он, а потом решил пояснить: – Однажды у норны-предсказательницы Скульд был украден свиток будущего. Она так загоревала, что её скорбь отделилась от тела и стала призраком. И теперь этот дух преследует тех, кто не отдал долг, ведь мерзавец должен был вернуть свиток, но не сделал этого.

Он глубоко вздохнул, его глаза потемнели. Руки сильнее сжали поводья.

– А кто украл?

– Никто не знает или не рассказывает. Было это очень давно. Поэтому, как бы я ни хотел прикончить Локи, не могу, пока не отплачу ему.

Наконец белое марево расступилось, и перед ними показался большой ледяной дворец. Алиса приоткрыла рот и охнула в изумлении.

– Прибыли. – Охотник притормозил волков, и те исчезли, вернувшись в браслет.

Дворец сиял бледно-голубым, а снег вокруг сверкал россыпью бриллиантов. Это было поистине завораживающее зрелище.

Пока они шли, Алиса успела заметить вдалеке другие дома, не столь величественные, но они также светились голубым. Между ними аккуратно были вымощены льдом широкие дороги, и Алисе захотелось прогуляться дальше, вглубь города, чтобы рассмотреть холодную красоту со всех сторон.

«Но не сейчас. Точно не сейчас».

Улль болтал без умолку, и Алиса, сама того не желая, узнала, что столицей Йотунхейма был Утгард, куда они и пожаловали. На остальной территории кучками располагались деревни и несколько крохотных городков, но большую часть занимала снежная пустыня. Край йотунов – ледяных великанов, как их называли, хотя их рост не слишком отличался от роста прочих даарийцев, – был суров и жесток, однако и там люди смогли приспособиться и жить поколениями. Представители пустой крови редко встречались в Йотунхейме, ведь без магии прожить среди льдов было крайне тяжело. В основном такие люди работали в домах великанов в качестве прислуги.

На пороге их встретила сама Скади. Ледяная великанша внушала восхищение своей мощью. Она смотрела на Алису сверху вниз с нескрываемым любопытством. Её глаза сияли небесно-голубым, а кожа отливала синевой.

– Да ты маленькая ледяная великанша, – хохотнула она, рассматривая синие губы Алисы, – тебя нужно отогреть, детка. Так не пойдёт.

Глава 4

Княжеские дети

3070 год от Великого Разлома

Шиберия, Навское царство

Ужин вяло перетекал от одной темы к другой. Князь с упоением обсуждал охоту, а царь не менее восхищённо вторил ему и обещал: «Прям завтра выедем с гончими в Дремучий Лес да поохотимся на волков-оборотней, а ежели повезёт, то и оленя с золотыми рогами увидать удастся, редкий зверь, но мясо больно вкусное».

Княгиня открыто улыбалась и хвалилась, какие шелка привезли недавеча из Сории, а царица кривила губы в полуулыбке-полуусмешке и временами еле заметно тяжело вздыхала.

Володар с неприкрытой надменностью слушал, как Ярило с горящими глазами рассказывал о прекрасных девах в Дремучем Лесу, которых успел увидать издалека, пока повозка мчалась по широкой и единственно безопасной дороге.

– Их волосы тянулись до земли и были белые, точно снега в Даарии, – восклицал он, – и они выглядели… ну как сказать… у дев кроме волос… ну…

– Нагие, нагие девицы были, – надменно перебил его Велес, – и волосы золотые, аки солнца лучи.

Он откинулся на спинку обитого бархатом стула и попивал из высокого кубка лучшую батюшкину брагу.

– Так это полуденницы, – Володар сделал притворно скучающее лицо, – мы с Кощеем часто с ними играли в детстве.

Кощей краем уха услышал разговор и мысленно усмехнулся, ведь младшего брата матушка наотрез отказалась пускать в Дремучий Лес, повторяя, что одного тронутого головой царевича ей достаточно. Царица пребывала в уверенности, что абсолютное нежелание Кощея общаться с обычными людьми произошло из-за Яги и её леса, полного чудовищ. Поэтому Володар знал о Дремучем Лесе только то, что рассказывал старший брат, и не более.

Лелия сидела напротив Кощея и мелкими глотками цедила брагу. Выражение её лица за весь вечер не изменилось ни разу, кожа казалась тонкой и прозрачной, даже губы словно потерялись на лице, имея чрезвычайно бледный оттенок.

– Княжна, как ты оцениваешь навские угодья? – вполголоса поинтересовался Кощей, и безжизненные глаза уставились на него, вызывая странный холод в животе.

– Недурно, мой царевич. Болота, туманы и редкое солнце, – прошелестела она, еле открывая рот.

– Тебе не по нраву болото и серое небо?

– Напротив, я уже успела глубоко полюбить Навское царство.

«Ну да, как же, – раздражённо подумал Кощей, – за несколько дней в повозке успела полюбить!»

Он коротко улыбнулся, продолжая отрезать тонкие кусочки баранины и отправлять их в рот. Однако проглатывал, не разжёвывая, ведь внутри разыгралась необъяснимая тревога, и он никак не мог успокоиться. Кощей уже подумывал вечером добрести до Китежграда6 и прогуляться по улочкам да площадям, которые с наступлением темноты освещались особенно красиво. Ещё в юности несколько раз он бывал в навской столице с Марьей, которую Яга отправляла на ярмарку. Воспоминания вызвали у него лёгкую улыбку, но возмущённые возгласы вернули царевича в реальность.

Между княжичами и Володаром разыгрался нешуточный спор.

– Я был в Ассирии! – воскликнул юноша. – И видел правителя Мардука. Он старый с длинной бородой!

– Уж не с Перуном ли ты его спутал, а, Володар? – усмехнулся Велес. – Уверяю, Мардук молодой, не старше нас с вами.

Ярило проглотил здоровенный кусок баранины и вступился в защиту брата:

– Однажды мы с батюшкой были в Даарии, и там сам Верховный назвал Мардука юнцом.

– Да, и к слову, их Верховный – единственный в мире маг огня! – воодушевлённо добавил Велес.

Володар разинул было рот, чтобы ответить, но тут же его закрыл. Он покраснел и скрежетнул зубами от обиды. Кощей кинул косой взгляд на брата, испытывая к нему нечто, похожее на жалость. Вздохнул и прервал их глупый спор:

– Княжичи правы, Мардук действительно выглядит необычайно молодо, но он определённо намного старше и вас, и меня. – Царевич усмехнулся, заметив светлеющий взгляд брата. – Но касательно Верховного вы совершенно ошибаетесь. Тот, кого вы видели, – это Локи Йотунхеймский, близкий друг Одина… – Он выдержал многозначительную паузу и следом скучающе добавил: – …а вот Один Асгардский как раз и является правителем континента.

– Так-то, – поддакнул обрадованный братец и тут же самодовольно выкрикнул: – Мы с ними виделись не единожды, и с тем, и с другим!

Кощей не сдержался и прикрыл лицо рукой, понимая, что выручать Володара совершенно бессмысленно, ведь тот продолжал красочно фантазировать перед гостями, желая превознести себя над ними, не разумея, что только показывает свою глупость.

– Мой царевич, – раздался тихий шёпот Лелии, отчего Кощей вздрогнул, – ты окажешь мне милость? Я до невозможного любопытна. Хочется подробнее узнать, какие существа населяют Дремучий Лес. И я слышала, что ты, как никто другой, осведомлён об этом.

– Буду рад, – сдержанно ответил он и невольно отвёл взгляд от странных глаз княжны, – возможно, завтра ты захочешь прогуляться по окрестностям?

– С удовольствием приму приглашение.

– Одевайся теплее, княжна, – раздался голос Стрибога, – Навское царство – это не Беловодье. Ветра здесь бывают холодные.

Лелия улыбнулась и благодарно склонила голову, а Кощей заметил, что её взгляд так и остался пустым.

Вечер завершился далеко за полночь. Гости удалились в покои, а царевич некоторое время стоял на веранде, вдыхая прохладный ночной воздух. Вдалеке узкой полоской чернел Дремучий Лес, который навевал нестерпимую тоску и ностальгию. Кощей вновь припомнил счастливые деньки, проведённые с тёткой, и с надеждой подумал, что в свадьбе есть один положительный момент – наконец-то он сможет увидеться с Ягой, ведь та чрезвычайно редко посещала царский замок. Она много времени отдавала своему лесу и его обитателям. Но тётка не сможет пропустить такое событие и непременно явится на пиршество.

Небо осветилось яркой вспышкой, которая мгновенно погасла. Кощей настороженно оглянулся, но почти все ставни уже были заперты, а в окнах, что оставались открыты, покоилась ровная темень. Он подождал некоторое время, однако вспышки больше не повторилось. Ни звёзд, ни луны на небе не наблюдалось, вокруг царила беспросветная тьма. Кощей ещё раз вдохнул травянистого воздуха и ушёл в свои покои.

На следующий день Стрибог вместе с Огнедаром и впрямь отправились на охоту. Княгиня Радава и царица Снежа остались в замке. Причём Снежа не выказала ни единой эмоции недовольства. К удивлению сыновей, царица сама предложила гостье взглянуть на её зимний сад, где матушка выращивала самые разные чудны́е цветы и прочие диковинные растения, привезённые с других континентов.

Кощей же вместе с Володаром и княжескими детьми решили посетить Китежград. Велес хотел посмотреть на знаменитую ярмарку, которая считалась самой большой на всём континенте. Ярило поддерживал брата, а Лелия оставалась безучастна. Нет, она выказывала интерес, но её слова звучали сухо, словно напрочь лишённые каких-либо эмоций.

Без магии путь до Китежграда занимал около часа, и Кощей предложил не торопиться, дабы гости могли насладиться видами. На самом деле он искренне надеялся, что Лелия ужаснётся от навских болот и промозглого холода и упросит отца уехать из Нави подальше и больше никогда сюда не возвращаться.

Володар вместе с Ярилом и Лелией сидели в повозке, запряжённой тройкой гнедых лошадей. Сам Кощей мчался верхом на вороном жеребце, а Велес, не желая уступать царевичу, не отставал, семеня на рыжей кобыле – той, какую ему любезно предложил Володар.

Кощей любил лошадей. Вряд ли на всём континенте, во всей Шиберии, нашёлся бы столь уверенный и искусный наездник. Глядя на него, Велес краснел и досадливо подёргивал губой. А младший царевич, видя лицо княжича, ликовал про себя. Отчего-то он питал крайнюю неприязнь к Велесу. Впрочем, причина его не волновала, как и то, что та рыжая кобыла имела нрав скотский и дурной.

Кощей повёл коня правее, и вскоре процессия неслась в опасной близости к топям. Извозчик, покосившись на царевича, качнул головой и увёл повозку на безопасную дорожку, в то время как Кощей уверенно отклонялся всё ближе и ближе к Дремучему Лесу.

Впереди замаячили чёрные сырые коряги. Царевич подогнал коня, и тот ловко перескочил их, издав протяжное ржание. Велес, не желая отставать от Кощея, погнал следом, однако рыжая кобыла оказалась не столь послушной. Она резко затормозила, взбрыкнула и принялась скакать из стороны в сторону. Наконец княжич не удержался и полетел аки птица через голову прямиком в болотную жижу. Пропахал носом по грязи, да так и остался лежать.

Кощей оглянулся. Остановил коня и, едва сдерживаясь от смеха, вернулся к Велесу. Лихо соскочил и небрежно поднял его на ноги, дёрнув за испачканный кафтан.

– Кобыла гадкая у тебя! – Княжич брезгливо обтёр лицо рукавом. – Да и места здесь гнилые.

– Или всадник не слишком умный, – пожал плечами Кощей, – не стоило гнаться за мной следом.

Велес злобно зыркнул исподлобья, но смолчал.

– Хочешь, поменяемся? – предложил царевич.

Княжич глянул на вороного и отрицательно качнул головой.

«Конечно, мой Пушок тебя даже близко не подпустит».

Они поскакали дальше, однако теперь Велес разумно держался безопасной дороги. Нагнал повозку и с завистью поглядывал на Кощея, который удалился настолько, что едва ли не петлял между сосенками Дремучего Леса.

– И не боится же он, – сказал Ярило, украдкой выглянув из повозки.

– Пф-ф. Чего бояться-то? Я б тоже там скакал, да вот, решил, что негоже вас одних оставлять, – самодовольно заявил Володар и покосился на Лелию: – Тебе тут оставшуюся жизнь жить, княжна. Нравится?

– Довольно интересные пейзажи. Жаль, растительности негусто.

– Ну, в Дремучем Лесу поболее будет.

– А что ж мы туда попасть не сумеем?

Ярило выпучил глаза, а Володар отрицательно качнул головой:

– Нет, опасно слишком. Нас-то с Кощеем не тронут, всё-таки Яга – наша тётка. А вот вас и сожрать могут.

– Кто? – Княжич сглотнул.

– Ну, – царевич задумался, – вурдалаки, оборотни, лихо… хм-м… полуденницы, навки, водяные… ещё мавки7, Леший… а, нет, он мирный. Та-ак… растения перечислить?

– Не надо. Я понял.

– Кто угодно, мы поняли, – бесцветно улыбнулась Лелия.

– Угу, – кивнул Володар и невольно задержал взгляд на девушке. Спохватился, тряхнул головой и насильно увёл глаза, а на щеках заиграл румянец.

В Китежград въехали ближе к вечеру через главные ворота. Высокие, тяжёлые и скрипучие. Два усталых привратника быстро встрепенулись и, раскланявшись, отворили ворота, впуская царско-княжеских гостей. Повозка с лошадьми осталась под надзором конюха. Время близилось к закату, небо подёргивалось сумерками, а улицы потихоньку озарялись лилово-розовыми огоньками. Кое-где сияли жёлтые светлячки. Пойманные магией, они парили над головами горожан, словно звёзды, которые изредка виднелись на облачном небосводе.

– Володар, – позвал Кощей брата, отходя чуть в сторону от гостей, – я хочу прогуляться один. Ты сможешь сводить их на ярмарку?

– Как же невеста твоя?

– Ты знаешь, что нет мне дела до неё.

Володар дёрнул губой.

– Неужто не люба? Красивая же.

– Володар, – Кощей устало закатил глаза, – нет дела, разумеешь эту нехитрую фразу? Будь хорошим братом, развлеки их.

– А ты куда же? – Младший царевич приободрился. – Агаты здесь нет. Сам знаешь, нечисти сюда путь заказан. Али… ах! Без меня решил на стре́льбы сходить!

Кощей прикрыл лицо рукой.

«До чего же настырный!»

– Один хочу прогуляться, – он вздохнул, – обещаю, на стре́льбы без тебя не пойду.

Володар окинул его подозрительным взглядом.

– Ну ладно. Поверю. Гуляй, а я пока с твоей невестушкой помилуюсь.

– Да ради Богини, сколько влезет.

Младший царевич залился краской. Кивнул и резво вернулся к гостям. Кощей поспешил уйти, однако, прежде чем затеряться в толпе, спиной ощутил неприятный, даже мерзкий холодок от взгляда княжны.

Глава 5

Дочь Мора

3070 год от Великого Разлома

Шиберия, Навское царство

Царевич шёл по узким улочкам. Горожане практически не обращали на него никакого внимания, многие знали в лицо только Стрибога да Снежу. Скорее всего, на ярмарке признают Володара, и то по дорогим одеждам. А вот Кощей крайне редко объявлялся на людях, зато, приди он в Дремучий Лес, вся нечисть бы сбежалась. Там царевича каждый вурдалак в лицо знал.

Где-то вдали сквозь гомон толпы донёсся свист.

«Стре́льбы уже в самом разгаре. Братец с потрохами меня сожрёт, ежели без него загляну».

Уже несколько лет Кощей обещал сводить Володара на состязания по стрельбе из лука. Участвовать мог кто угодно, но, разумеется, только маги. Пустокровные имели прав не больше нечисти, да и вряд ли кто-то сунулся бы тягаться с колдунами и ведьмами.

Царевич сам не заметил, как забрёл в переулок травников. Куда ни глянь, дом через дом, виднелись вывески лавок, где продавали настои да травяные смеси. Там можно было найти зачарованные обереги и артефакты, которые в основном покупали пустокровные, хотя и маги, что не преуспели в овладении хаосом, не гнушались подобным.

С отсутствующим взглядом Кощей читал название за названием, блуждая где-то далеко, в мыслях.

«Ушефер».

Царевич притормозил, чуть не столкнувшись с дородной женщиной, волокущей за собой хныкающего ребёнка.

– Куда прёшь?!

– Прошу прощения.

– Думаешь, раз серебро нацепил, можешь толкаться тут?!

Кощей растерянно покосился на бликующие узоры на своем кафтане.

– Да, да, – женщина дёрнула мальчишку за руку и потянула за собой, – хамло!

«Славно, вот он – мой народ».

Царевич поджал губы, но смолчал. Он ещё раз взглянул на вывеску «Ушефер» и, подумав, толкнул дверь.

Внутри царил приглушённый розоватый свет, в нос резко ударил едкий травяной запах, отчего голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Кощей сам не понимал, зачем зашёл, однако решил всё же посмотреть на творения местных мастеров. Когда, будучи маленьким, он проводил целые дни у Яги, то очень любил этот аромат, но сейчас ему отчего-то стало дурно.

Оглядевшись, он заметил, что стены были уставлены длинными полками, на которых громоздились различные склянки и всевозможные статуэтки. Среди них он заметил фигурку Богини. Её лик был строгий, даже суровый, при этом, она смотрела на убогий мир лавчонки с каким-то странным снисходительным выражением.

Под потолком болтались тонкие верёвки, на которых сушились травяные связки.

Кощей протянул руку к одной из них. Лаванда, она же малия8 по-доразломному, источала тонкий сладковатый аромат. Не сводя с неё глаз, царевич сделал шаг вперёд. Нога с размаху влетела в табуретку, та скрипнула, предательски покосилась и развалилась на части. Фигура в тёмно-синем балахоне, стоявшая на табуретке, начала стремительно заваливаться на Кощея.

Юноша отшатнулся. Чтобы не упасть, он ухватился за несколько самых толстых травяных связок, но тщетно. Сухие растения не справились с нагрузкой и, хрустя, сорвались с верёвок.

Кощей одним махом снёс склянки с полок и, теряя равновесие, полетел на пол. Нечто в балахоне издало визг вперемешку с бранью, схватилось рукой за расписное панно, очевидно, привезённое либо из Сории, либо из Ассирии, и, запутавшись среди тканей, придавило царевича к дощатому полу.

– Белобог проклятый! Упырь! – заверещало оно.

«Что вообще сейчас произошло?»

– Ах! Пусти же!

Нечто в балахоне кричало приятным девичьим голосом. Кощей попытался выпутаться, но нечто брыкалось и извивалось, в итоге они оба никак не могли ни подняться, ни освободиться из тканевого плена.

– Пусти!

– Да я и не держу!

Девица (это никак не мог быть мужчина) дёрнула локтем и угодила царевичу под дых. Он сдавленно застонал, но быстро взял инициативу в свои руки и скрутил брыкающуюся незнакомку.

– Что творишь, осёл?!

– Угомонись, пожалуйста.

– Какая вежливость! – Она фыркнула, но дёргаться перестала.

Царевич кое-как распутал скрутившуюся ткань, откинул в сторону панно и дёрнул назад балахон, открыв лицо незнакомки. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, причём девица лежала сверху, а Кощей крепко держал её за плечи.

Она прищурилась и даже чуть наклонилась. Её лицо оказалось в опасной близости от лица Кощея. Дыхание девушки пощекотало его губы.

– Кощей? Ты?

– А ты… – Он видел в её лице знакомые черты, но никак не мог понять.

– Марья. Марья, Мора дочь, будь он проклят. Мы ж с тобой маленькими у Яги игрались.

Царевич вскинул брови, не сдержав изумления.

«Неужто Марья? Но как она стала такой? Была же… а стала… девушкой».

Кощей так сильно изменился в лице, что Марья звонко расхохоталась.

– Ты бы видел себя! Ой, – кажется, она не сразу заметила, что всё ещё лежала сверху, – прости. Я сейчас.

Девушка, продолжая путаться в широком балахоне, сползла вбок. Хихикая, она поднялась на ноги и осмотрелась. Кощей тоже встал. Его взгляд сам собой возвращался к старой знакомой, в руках он бессмысленно перебирал панно.

– Н-да, – протянула Марья, глядя на кучи разбитых склянок, смятые травяные скрутки и оборвавшиеся верёвки.

– Я оплачу́, – выдавил Кощей, наконец приходя в себя, – моя вина. Не смотрел, куда иду.

– Да уж, это точно.

– Но вообще-то ты никак не отозвалась, хотя должна была слышать, как я вошёл.

Они одарили друг друга неоднозначными взглядами. Спохватившись, царевич обратил внимание на панно и аккуратно положил его на запылённый стол.

Скрестив руки на груди, Марья заговорила первой:

– А я и не должна никак отзываться. Я тут не хозяйка.

– Где же тогда хозяева? – Кощей покосился на сломанную табуретку. – Что ты в таком случае делала здесь одна?

– Полынь искала.

«Полынь, значит? Как же!»

Не глядя, он протянул руку к одной из скруток, всё ещё висевшей на уцелевшей верёвке, и резко сорвал её. Продолжая смотреть девушке прямо в глаза, он отдал ей траву.

– Полынь.

Поджав губы, Марья забрала скрутку и криво улыбнулась.

– Благодарю.

– Что ты искала? – Царевич чуть приблизился. – Я правильно понимаю, что платить ты не собиралась?

– Обязательно. В другой раз.

Она дёрнула губой и метнулась обратно к полкам, неловко переступая через склянки и щепки. Стекло противно захрустело под её ногами. Кощей не двинулся с места. Он ухмыльнулся, опёрся о стену и принялся следить за её передвижениями. Та, делая вид, что не замечает этого, накинула обратно балахон и потянулась на носочках к верхней полке.

– Будешь смотреть или поможешь?

– Не смущает, что ты воруешь под носом у будущего царя?

Марья фыркнула. Не оборачиваясь, ответила:

– Отправишь меня в темницу? Городовому сдашь? Брось, Кощей, знаю же, что нет. Лучше помоги, я не достаю.

Царь поколебался несколько секунд, но оторвался от стены и, скрипя осколками, подошёл к Марье. Она ткнула пальцами в склянку с мутно-зелёной смесью.

– Её.

Кощей без труда достал склянку и, взболтав, посмотрел на содержимое.

– Что это?

– Не знаешь? – Марья выхватила смесь и сунула в складки балахона. – И славно. Идём скорее, а то хозяйка вернётся, скажет, что царевич её обворовал.

– Так нельзя. – Кощей выудил из кармана горсть золотых и оставил на краешке стола.

Девушка округлила глаза.

– Да вся её лавка столько не стоит! – Она потянулась к монетам, но царевич перехватил её руку. – Эй!

– Что с тобой стало, Марья? – Он развернул её к себе, – Что Яга на такое скажет? Зачем ты так?

Она вырвалась из его хватки. Гневно зыркнув исподлобья, бросила:

– Много думаешь, царевич.

И выскочила на улицу.

Кощей ринулся следом. Прохладный ветер ударил в лицо, гомон толпы оглушил, и он не сразу нашёл её глазами. Наконец у поворота на соседнюю улицу, мелькнул знакомый балахон. Царевич поспешил за ним.

– Марья! Подожди!

Девушка остановилась. На голове красовался капюшон, который закрывал половину её лица. Кощей подошёл ближе. Заговорил мягко, чтобы Марья не решила всё-таки сбежать от него:

– Быть может, поговорим?

– О чём? – Она вздохнула и вздёрнула подбородок вверх, из-под складок балахона выскочили несколько прядей. Белые, как снег, как в детстве, однако среди них выделилась ярким пятном одна серо-зелёная.

Кощей непроизвольно потянулся к ней, но Марья отшатнулась от него, как от огня, и нахмурилась.

– Не о чем говорить, царевич. Иди своей дорогой, а я пойду своей. Спасибо, что… просто. Спасибо. Прощай.

– Нет, не прощай. – Он ловко обогнул её и преградил путь. – Мы давно не виделись, знаю. Но, может, я могу чем-то помочь?

– Да, уйди с дороги.

Кощей поджал губы.

– Ну уж нет. Как минимум, за ту горсть золотых ты должна объясниться.

– Ничего я тебе не должна!

– Хорошо, – царевич хмыкнул и резко схватил девушку за руку, – идём к городовому. Я не мальчишка, а будущий царь. А ты – воровка. Идём.

Марья задёргалась, пытаясь освободиться, но хватка Кощея оказалась железной. Он победно ухмыльнулся, и девушка наконец сдалась. Оскалившись, она процедила:

– Ладно. Поговорим, но не здесь. Я замёрзла.

– Куда ты хочешь?

«Наверное, подальше от меня».

Марья оглянулась. Её глаза лихорадочно заблестели.

– Раз уж ты любезно решил меня побаловать, то хочу в «Огненную девку».

– Куда? – Кощей растерянно моргнул.

Девушка кивнула в сторону.

– В «Огненную девку». Пошли! – Она хищно улыбнулась и потянула царевича за собой.

«Батюшка узнает, изничтожит меня».

Глава 6

Дворец ледяной великанши

3120 год от Великого Разлома

Даария, Йотунхейм, Утгард

Скади создавала впечатление девы-воительницы, однако её нежно-бирюзовое платье в пол с внушительным декольте шло вразрез с её низким, хрипловатым голосом. Волосы цвета индиго небрежно спадали на мощные плечи.

Она сама лично проводила Алису внутрь, не обратив внимания на Улля. Когда они вдвоём проходили через огромный ледяной зал, девушка увидела двух мужчин, которые сидели за деревянным столом. Они бросали кости, били кулаками по столу и раскатисто хохотали. Первый – широкоплечий воин с пшеничными волосами, второй – стройный блондин с козлиной бородкой. Они заметили Алису и собрались уже было догнать их, но великанша опередила:

– Девочке нужно прийти в себя, она замёрзла, словно ледышка! Даже не думайте нас тревожить!

Те послушно опустились на свои места. Алиса облегчённо выдохнула. В другом углу зала она увидела знакомую белую бороду. Сигурд сидел, склонившись над Локи. Огненный маг лежал на скамье, глаза его были закрыты, дыхание тяжело поднимало грудь.

– Сигурд! – воскликнула Алиса. Она искренне обрадовалась травнику, и тот, в свою очередь, тут же кинулся к ней навстречу.

Он охнул и тепло обнял девушку.

– Ты жива! Как славно! – Травник одарил её тёплой, уютной улыбкой.

– Идём! – Скади подхватила Алису под руку и потащила прочь из зала.

Стены зала были украшены морозными узорами, под потолком по периметру сияли целые букеты из бледно-голубых кристаллов, которые заполняли пространство ненавязчивым прохладным светом. В центре стоял огромный деревянный стол, а вокруг него располагались лавки, небрежно накрытые пушистыми шкурами. Пол был похож на замёрзшее озеро, припорошённое снегом. Они поднялись по широкой лестнице, прошли по длинному коридору и завернули в просторную бледно-голубую комнату без окон, с высокими потолками.

– Здесь очень тепло, – произнесла Алиса, продолжая разглядывать сверкающие узоры на стенах.

– Магия, – хитро улыбнулась Скади, – видишь кристаллы под потолком? Они не только дают свет, но и согревают нас круглый год.

Пока Алиса скидывала задубевший костюм и обледенелую меховую накидку, великанша отдавала распоряжение наполнить ванну, которая так же, как и всё вокруг, выглядела ледяной. Женщина средних лет, на голову ниже Скади, с белыми волосами, завязанными в хвост, принесла в несколько подходов шесть вёдер снега, вывалила их в ванну и погрузила туда же целую охапку кристаллов.

Алиса с любопытством заглянула через край и отметила, что снег практически весь растаял. Она стояла обнажённая, не смущаясь общества великанши и служанки. Перед глазами временами мелькали белые снега, бескрайние просторы, которые могли стать её могилой.

«Я здесь. Настоящая. Это реальность. Нет, я не проснусь в сугробе. Я здесь».

– Что застыла изваянием? – спросила Скади, подталкивая Алису к ванне.

– А вода не холодная? – Она притормозила и поёжилась.

– Горяча, как желание девственницы перед брачной ночью, – засмеялась великанша, – согревайся, детка. Я оставила тебе одно из своих платьев. Носила, когда была маленькая. Должно подойти.

– Спасибо, – произнесла Алиса, отдёргивая руку от воды, которая обдала огнём. – Надолго ты позволишь нам здесь остаться?

– Тебе – сколько нужно. Ты подруга Сигурда, а он всегда желанный гость в моём чертоге.

Алиса помедлила, но всё-таки рискнула спросить:

– А те двое? И Локи?

Скади нахмурилась, и её локоны окутались синими пламенем.

– Тор и Фрейр запросили традицию гостеприимства. Это обычай, и нарушать его нельзя. Они не вредят никому в моём доме, а я позволяю им оставаться здесь. Но глаза мои не видели бы этих ублюдков!

Она дёрнула губой, показывая явное отвращение.

– Что до Локи, – продолжила великанша, – веры ему нет, хоть он из наших. Никогда не знаешь, чего от него ожидать. К тому же… я в долгу перед ним.

– Да, это точно, – согласилась девушка. Уточнять, как правительница Йотунхейма оказалась в долгу перед огненным магом, Алиса не решилась.

«Меня это не касается».

Скади подошла ближе, взяла её руку и с интересом оглядела. Кольцо прокрутилось на пальце, а метка выглядела бордовой в холодном свете.

– Помеченная Одином, под защитой Локи, – великанша засмеялась, – никому такого не пожелаешь. Сигурд рассказал, как ты попала сюда. Не верь хитрецу, что бы он ни говорил. Мой тебе совет.

Скади направилась к выходу, служанка поспешила следом.

– Гостье приготовь комнату! Хорошую, тёплую. Живо! – она резко прикрикнула на женщину, а та невнятно залепетала: «Да, да, извините, да!» Грубый тон покоробил Алису, однако она решила не придавать этому значения.

Вскоре обе удалились, и девушка наконец осталась одна.

Сначала ей показалось, что она попала в жерло вулкана. Так горяча была вода. Первое время Алиса долго лежала, закрыв глаза и не шевелясь. Мышцы начали оттаивать и болезненно гудеть, каждая царапинка тут же дала о себе знать. Кожу защипало, и пришлось стиснуть зубы, чтобы не выскочить из ванны через секунду. Но постепенно тело расслабилось, а глаза закрылись сами собой.

Какое-то время она пребывала в дремоте, между сном и реальностью. Ей казалось, что она в горячем источнике, а вокруг лишь синее небо и высокие горы, покрытые зелёными коврами. Вскоре она услышала музыку, мимолётное, еле уловимое звучание арфы, и ощутила аромат озона. Свежий запах, который бывает только после грозы. Его хотелось вдыхать и вдыхать, пока не закружится голова.

Придя в себя, Алиса принялась отчищать застывшую кровь от лица, рук и волос. Косы распускались с трудом, но в итоге она выиграла сражение. Локоны завились с ещё большей силой, чем обычно, и Алиса на несколько секунд погрузилась в воду с головой.

Девушка бросила взгляд на травмированную ногу, но та на удивление не опухла. Алиса с облегчением потёрла её, и боль ушла. Похоже, вода тоже содержала магию.

Согревшись вдоволь, она вылезла из ванны. Воздух ласково окутал её тело, высушив от влаги быстрее любого полотенца.

Алиса с удовольствием облачилась в подаренное платье. Летящая ткань сладко скользила по коже, оставляя дорожку мурашек под собой. Серебряные узоры, струящиеся по всей поверхности одеяния, сияли в свете кристаллов. Она провела рукой по волосам и охнула. Они оказались абсолютно сухими. Алиса обула изящные босоножки, оставленные Скади, которые, словно сотканные изо льда, оплели лодыжки причудливым узором. Выудив из кармана штанов анх, девушка долго не могла придумать, куда его припрятать. Наконец, глубоко вздохнув, она сунула его в декольте.

«Потом придумаю что-нибудь получше».

Алиса вышла из купальни и направилась в зал. Состояние её значительно улучшилось, однако слабость никуда не делась, и в горле неприятно зудело.

Первым делом она кинулась к Сигурду. Ей совершенно не хотелось общаться с приспешниками Одина. Травник всё ещё сидел подле Локи, который так и не пришёл в сознание.

– Он жив? – спросила Алиса, рассматривая мага.

– Жив, – отозвался Сигурд, потом оглядел девушку с головы до ног и деловито произнёс: – Ну-ка, говори, что болит.

Только сейчас Алиса резко осознала, что всё-таки вода была обычная, потому что нога снова ныла и тихонько стреляла, а ссадины пощипывало.

– Правая нога, похоже, вывихнута, и раны на коже горят. Здесь, здесь и здесь. Ещё тут. И вот тут, – она указывала на свои ссадины, оттягивая бретели платья и не слишком заботясь о смущении Сигурда, – а, и тут ещё одна. Всё.

Тот покопался в мешке, который неизменно находился рядом, и вытащил склянку с зелёной мазью.

– Держи, – он протянул снадобье и серьёзно добавил: – Не есть, а наносить на кожу.

– С головой у меня пока что всё в порядке, – сообщила Алиса, – спасибо.

Травник помог ей намазать спину и лицо, а с руками и ногами девушка справилась сама.

Сигурд указал ей на стул. Она присела и послушно протянула больную ногу. Он положил на неё обе руки, нашёптывая по кругу:

– Бейнир тейгжаст, лид льюгаст, лидбонд гроа самман9.

Нога перестала болеть уже после второго захода, но Алиса сидела смирно и размышляла о том, насколько никчёмная медицина в её мире.

– Благодарю. – Она заулыбалась и уселась поудобнее, опустив конечность.

Со стороны послышались разговоры Тора, Фрейра и Скади. Великанша не разрешала им допрашивать девушку, громко крича и размахивая руками.

– Девочке нужно отдохнуть, тупоголовый ты мужлан! —

Она сощурила глаза и пробуравила ими козлиную бородку.

– Я-то мужлан? – Миловидное лицо Фрейра скривилось в возмущении.

– Я всё сказала! Вечером будет ужин. Тогда и поговорите! И здоровяку передай. – Она кивнула в сторону громовержца, развернулась и широким шагом взлетела по лестнице вверх.

Алиса с восхищением проводила взглядом великаншу, ловя себя на мысли, что хочет быть такой же: сильной, храброй, внушающей страх.

Мы сильнее

Страшнее

Жуткие Тёмные Мёртвые

«Вот не надо. Не мёртвые».

– Погоди, я думала, сейчас уже вечер, – обратилась она к Сигурду.

Травник уныло вздохнул.

– Тут ночь круглые сутки, привыкай, – пробормотал он, – а лучше не привыкать, а убраться отсюда поскорее.

Алиса вновь покосилась на Фрейра и Тора. Они сидели в противоположном конце зала и не сводили с неё глаз.

– Алиса… – тихий шёпот заставил её обернуться.

Локи лежал на скамье, не шевелясь.

– Алиса… – сквозь стоны повторил он, не приходя в сознание, – Алиса…

Его одежда была пропитана алыми пятнами, лицо покрывали синяки и ссадины. Грудная клетка тяжело поднималась и с хрипом опускалась. Он повторял её имя с заметным усилием. Глаза были закрыты, волосы испачканы липкой запёкшейся кровью.

Алиса вопросительно посмотрела на Сигурда, но он только развёл руками.

– Я здесь, – тихо сказала девушка, подвинувшись ближе.

Она оглянулась, но травника уже не было рядом, его белая макушка сверкнула близ лестницы. Алиса вернула взгляд к магу и неуверенно коснулась его пальцев, затем повела ладонью вверх, через запястье по предплечью. Локи вновь повторил её имя. Девушка смотрела на него в изумлении, не узнавая огненного мага. Сейчас не было той привычной ухмылки и надменного выражения. Казалось, что он, находясь на грани между жизнью и смертью, всё равно продолжал отдавать ей свою энергию.

Алиса взяла его руку и легонько сжала, надеясь, что он скоро придёт в себя. Ей даже стало не по себе: её состояние прекрасное, а Локи без сознания, но даже сейчас не даёт ей умереть. Алиса вдруг подумала, что так ни разу и не поблагодарила его за это. Хотя, с другой стороны, Локи действовал в своих интересах, а значит, как только он получит ключ, так сразу же разорвёт связь. Алиса была убеждена в этом. Однако внутри неприятно заскребло.

«Неужели он просто использовал меня?»

Ты использовать хотела

Хотела же

Она посмотрела в окно, но за мутноватым стеклом, расписанным белёсым узором, зияла тьма.

«Хотела, да».

Отсутствие солнца путало её во времени, и она даже примерно не представляла, как скоро будет ужин. Терзания поутихли, и Алисе безумно захотелось лечь спать. Мысли о мягкой кровати закрутились в её голове.

Сзади кто-то подошёл. Алиса поморщила нос, ощутив знакомый землистый запах старой кожи. Она даже не вздрогнула, когда Улль положил руку ей на плечо.

– Ничего с ним не будет, это же Локи, – сказал охотник, наклоняясь над её ухом. Он сжал её плечо, оказавшись совсем близко. Его шёпот вызвал у Алисы приступ тошноты. – Идём, я научу тебя играть в кости.

– Я бы с удовольствием, да не могу. – Она извернулась, чтобы освободиться от его хватки.

– И что тебя останавливает? – В его голосе прозвучали металлические нотки. Охотник скрестил руки на груди, а потом ещё холоднее спросил: – Зачем ты держишь его за руку?

Алиса тут же поняла, что так и не отпустила Локи, продолжая сжимать его пальцы. Она должна была придумать что-то правдоподобное, чтобы охотник просто ушёл, не затаив обиду, ведь он может ещё пригодиться.

– Чтобы не упал, – выпалила она и поспешно добавила: – Узкие лавки здесь… у Скади. Ну ты понимаешь.

– Ага, – бросил Улль, а потом резко развернулся и стремительно удалился, унося за собой шлейф старой кожи.

«Надо было сказать, что хочу посидеть в тишине, чёрт!»

Алиса со вздохом накрыла лицо руками.

Трусливый

Убей его

Охотник сидел в компании своего дяди Фрейра и Тора за небольшим столиком, пока служанки накрывали основной стол для ужина. Скади деловито сновала туда-сюда, отдавая распоряжения и попутно решая вопросы, которые ей то и дело подсовывал её помощник – высокий, плечистый мужчина с голубоватой кожей и ярко-синей бородой. Однако перед Скади он семенил, как котёнок перед тигром, говорил тихо, почти что лепетал и постоянно извинялся.

Когда травник, вернувшись, объяснил ей условия гостеприимства, Алиса с грустью поняла, что не сможет уйти спать. Она должна была остаться на ужин.

Глава 7

Опасная игра

3120 год от Великого Разлома

Даария, Йотунхейм, Утгард

Сигурд водил над Локи дурно пахнущей скруткой из трав, которые окунал в зеленоватый отвар с ещё более отвратительным запахом. Учуяв аромат, засыпающая Алиса взбодрилась.

– Эта штука мёртвого поднимет. – Она прикрыла нос ладонью.

– Это, конечно, сомнительно, но тебя он разбудил, как я вижу, – усмехнулся травник. Он замотал скрутку в кусочек ткани и ушёл.

Алиса снова проследила за Скади, которая ураганом пересекла зал, и с завистью подумала, откуда у неё столько энергии, а потом, не выдержав, улеглась на соседнюю лавку и задремала.

Сквозь сон она слышала приглушённые голоса, звон стекла и шаги. А перед глазами вновь чернели врата, окружённые серой дымкой. Алиса шла сквозь туман вперёд, хотя внутри нарастал ужас. Врата пугали её до чёртиков, но невидимая нить тянула к ним.

Из тумана проступила фигура. Та самая, что преследовала её на пути к маяку. Алиса замерла и мгновенно покрылась мурашками. Существо не выходило за пределы дымки. Оно улыбалось и манило её пальцем.

Алиса сделала шаг назад, и он стоил ей нечеловеческих усилий.

– Ты не сможешь сопротивляться вечно! – взревело существо тысячами утробных голосов.

Алиса развернулась и попыталась бежать, но движения были до невозможного медленные. Сердце гулко застучало, и в ту же секунду она с глубоким вздохом распахнула глаза.

Девушка всё ещё лежала на лавке в окружении тихого гула голосов и шагов.

Рядом раздался кашель, а следом хриплый стон. Алиса села, ощущая нереальность происходящего, как будто бы её часть осталась во сне, перед вратами.

– Алиса, ты здесь, – прохрипел Локи и, щурясь, открыл глаза.

– Ага, – буркнула она, потирая онемевшую половину лица.

– Ключ у тебя?

Она кивнула.

– Давай сюда. – Маг с трудом поднялся, сел на лавке и протянул руку.

Алиса скептично посмотрела сначала на него, потом на раскрытую ладонь.

– Не перенапрягайся так, тебе вредно, – сухо сказала она.

Локи усмехнулся, опустил руку, а потом огляделся.

– Мы у Скади? Что мы тут забыли? А, понял. – Он наконец наткнулся взглядом на Тора и Фрейра, и те ответили ему недобрым оскалом.

Он оглядел Алису с головы до ног и, обратив внимание на платье, радостно сообщил, что убрал иллюзию её костюма, который так и остался лежать в купальне. Девушка заметила, что маг начал чуть легче дышать, в глазах заиграли искры.

В красках Алиса рассказала ему о своей ненависти к снежной пустыне, в которой чуть не погибла, описала, как выбралась и попала во дворец. Локи выслушал, покивал и бросил отвлечённое: «Хорошо, что ты теперь здесь, иначе пришлось бы опять искать суртов ключ». Конечно, Алису его реакция не устроила, но на другое она и не рассчитывала.

Сигурд подкрался незаметно и всучил Локи склянку с грязно-зелёным настоем.

– Пей!

– Гадость, – фыркнул маг, но всё же, зажмурившись, осушил банку в два глотка. – Сразу не мог его влить в меня?

Сигурд усмехнулся и покачал головой:

– Приму это за благодарность.

Травник вновь ушёл. Алиса проследила, как тот завёл беседу со Скади, которая мгновенно поменялась в лице и мило заулыбалась.

– Золотко, – обратился Локи к Алисе, – я всё ещё жду ключ. Мы заключили договор, если ты помнишь.

– Я прекрасно помню, как спасла твою шкуру, – ответила она, – поэтому думаю, что могу оставить его себе.

– На кой он тебе? – Локи наклонился вперёд, окутывая её сладким дымом.

Алиса потерялась, но и маг тоже рассеянно тряхнул головой и, часто заморгав, отклонился обратно. Девушка кое-как собрала мысли в кучу.

– Смею предположить, что, как только ты получишь его, то от Одина меня уже ничего не спасёт. Ключ – это моя страховка. Я отдам его тебе, когда ты отведёшь меня к вратам.

– Что мне мешает просто забрать силой? Пока что я пытаюсь быть вежливым, но терпение на исходе, – отметил Локи.

Алиса прикусила щёку и задумалась.

– Тогда я буду крайне расстроена, и тебе придётся всё это прочувствовать, – наконец сказала она и наклонилась вперёд.

Маг усмехнулся, хотя было заметно, что он напрягся. Девушка задержала дыхание, придвинулась ещё ближе и прошептала:

– Ты зависишь от меня, Локи.

Его взгляд потемнел, дыхание стало чаще и отрывистее. Но, когда Алиса решила, что одержала победу, Локи хищно улыбнулся.

– Я могу убить тебя, – так же шёпотом ответил он, – заберу ключ, избавлюсь от связи – одни плюсы.

«Значит, он не в состоянии сам разорвать её», – сделала вывод Алиса, но вслух недовольно промямлила:

– Об этом я не подумала.

– А стоило бы. – Локи победно растянул ухмылку.

– Прошу к столу! – позвала Скади. – Локи, вижу, тебе лучше. Подплетайся живо, не мори девицу голодом. Она и так с тобой добрые три часа просидела.

– Так почему ты до сих пор не убил меня? – Она поднялась, собираясь идти.

– Не хочу расстраивать Сигурда. – Он посмотрел на неё снизу вверх и пожал плечами.

Алиса целенаправленно задержала на нём свой взгляд.

«Что ж. Ты отведёшь меня к вратам, огненный, хочешь того или нет».

И позволила себе почувствовать всё, что упорно давила до этого момента. Локи был красив. Даже сейчас, с ссадинами и ранами, в крови, он был привлекательным. Хитрый прищур его янтарных глаз, губы с вечно приподнятыми уголками. Ещё он помогал ей, хотя она не просила его. Да, маг нередко угрожал расправой, но его поступки разительно отличались от слов, причём в лучшую сторону.

Алиса чуть приоткрыла рот, с губ слетел вздох. Этот его запах. Он сводил с ума. Маг огня, единственный в мире… Она поцеловала бы его. Схватила бы за шею, впиваясь ногтями в кожу до боли, до стонов.

Алиса живо представила то, что запрещала себе. В груди разгорелся пожар, сердце заколотилось. Её бросило в холод, тут же в жар. Воздух резко стал густым и вязким, как раскалённая смола.

– Что ты делаешь со мной? – Локи вскочил. Его глаза полыхали тёмно-алым.

Охваченная бурей, Алиса даже не смогла вдоволь насладиться его растерянностью. Лёгким движением она поправила подол, отчего невесомое платье пошло волнами, струясь по изгибам её фигуры, подобно голубому водопаду среди гор.

– Скади, – девушка заговорила полушёпотом, – любезно предоставила мне своё платье и босоножки. Как тебе? – Алиса обернулась вокруг себя, отчего ткань мягко взмыла в воздух, поймав поток, и заиграла серебристыми узорами в сиянии ледяных кристаллов.

Локи подался к ней, но остановил себя. Его взгляд скользил по ней, в нём сквозило замешательство. И пламя, ярое, безудержное. Он хотел быть ближе. Желал коснуться её. Алиса видела это.

«Думал, я не переиграю тебя».

Себя не переиграй

Самоуверенная всегда была такой

Даже смерть не исправит

Маг сглотнул и, стиснув зубы, процедил:

– Превосходно.

Пересекая зал, Алиса явно почувствовала на себе взгляд Улля. Он был полон страсти и желания, жадно блуждая по изящным изгибам девичьего тела, окутанного нежнейшей тканью. Девушка раздражённо дёрнула губой и отвернулась, чтобы охотник этого не заметил. С каждым днём он отталкивал её всё больше и больше. Сладость от огненного мага ещё клубилась внутри, но внимание Улля перебивало её своей мерзостью.

В животе нарастало возмущение, захотелось укутаться в паранджу и спрятаться от похотливого взгляда. Она ускорила шаг и села за стол рядом со Скади.

– Вижу, мой наряд пришёлся тебе по вкусу, – великанша довольно причмокнула, отпивая густой мёд, – и не только тебе.

Она мельком указала на охотника. Алиса сдавленно улыбнулась и, не сдержавшись, закатила глаза.

– Я тоже не выношу асгардских сосунков, хотя Улль не самый плохой вариант. – Скади заполнила тарелку мясом и поставила под нос Алисе: – Налетай.

– С огромным удовольствием. – Алиса закинула в рот два аппетитных куска и довольно промычала, что в жизни ничего вкуснее не пробовала.

Потом она сделала подряд два глотка золотистого напитка, который ей украдкой подсунула Скади.

– Крепко, – поморщившись, пробормотала Алиса.

– А то! У меня лучший мёд на всём континенте. – Великанша осушила стакан целиком и довольно втянула носом воздух. – Ну что ж ты такая хмурая, детка?

Алиса не заметила, как улыбка сползла с её лица, когда она увидела, что Тор и Фрейр уже подходят к столу.

– Не горю желанием встречаться с Одином, – честно ответила девушка, насадив маленький кусочек мяса на вилку и опустив его в рот. Жир растёкся по языку, даря вкус специй.

– Ситуация тут непростая, – Скади понизила голос, чтобы скрыть разговор от остальных, – я не в силах помочь тебе. Иначе плакало перемирие между нами и асами. Мне Сигурд всё рассказал. Я думаю, Всеотец не станет тебя удерживать. Ему только нужно проверить, какая магия в тебе прячется.

«Так значит, она не знает о ключе».

– Всё равно страшновато. Это же Один! – прошептала Алиса.

Великанша кивнула, как бы говоря, что понимает её.

Тор и Фрейр тоже подошли к столу. Они уселись напротив. Козлиная бородка принялся нагло и бесцеремонно разглядывать Алису.

Тор хмурил свои густые пшеничные брови. Жир от мяса стекал по его бороде и капал на стол. Алиса мотнула головой, стараясь забыть неприятное зрелище.

– Если ты поела, мы можем прогуляться до зимнего сада, с разрешения хозяйки, конечно.

Алиса подавилась очередным куском мяса и закашлялась, когда Улль уселся на лавку возле неё. Впритык.

– Я в процессе, – ответила девушка и положила в рот ещё несколько кусков, отчего челюсть перестала смыкаться.

– Ну-ка брысь отсюда, охотник, – Скади зыркнула на него строгим взглядом, – тут сядет Сигурд. А ты лучше присоединись к своему дяде.

Улль не спускал с Алисы глаз, но та увлеклась жеванием пищи и целенаправленно не удостоила его вниманием.

Сигурда и Локи в зале не было. Она поискала их глазами, но безуспешно.

Глава 8

«Огненная девка»

3070 год от Великого Разлома

Шиберия, Навское царство, Китежград

Питейная «Огненная девка» славилась разгулом и выпивкой. Брага там лилась рекой, а посетители не отличались культурой и хоть какими-то нормами морали.

Кощей старался не встречаться ни с кем глазами. Он наклонил голову так низко, как мог, и упорно избегал посторонних взглядов, пока они проталкивались через толпу к прилавку, где худосочная женщина в летах разливала брагу. Марья, в отличие от Кощея, напротив, скинула капюшон, обнажив белые локоны, её губы растянулись в улыбке.

– Грида! – крикнула она и помахала свободной рукой. Второй продолжала держать царевича, однозначно привлекая внимание не только к себе, но и к нему.

«Богиня! Почему сюда?!»

Кощей попытался вырваться, но Марья, словно специально, ещё сильнее сплела свои пальцы с его.

– Грида! Старая ты коза!

– Марья! – Женщина заулыбалась. – Думала, тебя оборотни пожрали. Давно не захаживала.

– Пожрут, как же!

– А это кто с тобой? – Она прищурилась.

Кощей выдавил сухую улыбку.

«Только бы не узнала».

Грида подалась вперёд, и вдруг её брови взлетели вверх.

– Батюшки! Марья, это же… так это же…

– Грида, цыц. Молчи. Никто это. Просто мой хороший друг. – Марья нагло засунула руку в карман его кафтана, достала золотую монету и всучила её женщине.

Та быстро спрятала золото за пазуху и шёпотом затараторила:

– Это же царевич Кощей, ты что, не видишь? Марья! С ума сошла? Нашла куда приводить друга своего! Да откуда у тебя такие друзья вообще?

– Я здесь как обычный посетитель, – встрял Кощей.

Он смерил Марью тяжёлым взглядом и добавил:

– Будет славно, Грида, если ты сделаешь вид, что не узнала меня, а я сделаю вид, что меня здесь не было. Хорошо?

Та отрывисто кивнула.

– И найди нам местечко. Потише и подальше от этих… людей.

Царевич покосился по сторонам. Упитые вусмерть бабы горланили песни, пьяный мужик развалился на дубовом столе, фальшиво наигрывая на балалайке какую-то весёлую мелодию, которая в его исполнении звучала уныло и безысходно. Пьяные посетители громко спорили, размахивая стаканами и щедро осыпая друг друга смачными плевками. Один даже колдовал. Правда, сложно было понять, чего он хотел, бормоча рифмы и вырисовывая в воздухе чёрные кривые узоры.

– Конечно, царе… конечно, конечно, – засуетилась Грида.

От Кощея не укрылись злобные взгляды, которые она бросала на Марью, однако та, в свою очередь, не снимала с губ лучезарной улыбки.

«Отомстила, что ж…»

– Что будете? – Грида облокотилась о высокий стол.

– Как обыч… – начала Марья, но Кощей её перебил:

– Брагу, – он бегло прочитал на помятой бумажке список блюд и напитков, – брагу новградскую, для меня и моей спутницы. Оленину с клюквой и утку в яблоках.

– Новградская не дешёвая. А, ой. Конечно. Новградская.

Кощей повернулся к Марье:

– Всё?

Она криво улыбнулась.

– Мне два стакана. Нет, три. И побыстрее. Не хочу засиживаться.

Грида кивнула и жестом указала следовать за ней.

Столик находился за занавеской. Там сидел молодой паренёк, на коленях у него красовалась грудастая девица. Завидев Гриду, они нехотя поднялись и быстро покинули укромное местечко. Хозяйка питейной тряхнула стулья, обтёрла стол и отошла, позволяя гостям присесть.

– Побыстрее, слышишь? – повторила Марья.

– Не торопись, – улыбнулся Кощей.

Грида растерянно что-то пробормотала и ушла, дёрнув за собой занавеску. Голоса стали приглушёнными, звуки балалайки зазвучали в отдалении. Они сели напротив и некоторое время молча буравили друг друга глазами.

– Спрашивай, – наконец заговорила Марья. Она приняла скучающий вид. – Что хотел узнать?

– Как ты докатилась до такой жизни? – Царевич откинулся на спинку, скрестив руки на груди.

– А ты как докатился до этого?

Кощей непонимающе нахмурился, и девушка невнятно помахала руками перед собой.

– Родился в царской семье, быть может? Я серьёзно, Марья, что случилось? Ты общаешься с Ягой?

– Нет. Уже несколько лет не видела её. Как она? Жива? Здорова?

– Наверное.

Они снова замолчали. Кощей бездумно оглядел закуток.

– Какое тебе дело до меня? – Марья наклонилась вперёд, улёгшись на стол. – Ты ведь даже не узнал меня сперва. Ну украла банку, что с того? Может быть, это вопрос жизни и смерти?

– Я не знаю, – честно ответил царевич, – но, видимо, какое-то дело есть. Что в склянке?

– Настой.

– Да видел, что не живая водица. Что за настой?

– Женьшень, вереск, рябина и малия с полынью.

– Подожди. – Царевич усиленно задумался. Что-то он знал об этих травах. Для чего же они?

– Не утруждайся, – Марья отвела потускневший взгляд, – поверь, ты не хочешь это знать. А я не хочу выслушивать то, что слышала уже тысячу раз. Давай просто поболтаем? Вот ты, зачем ты в Китеже? Просто или по делу?

– Выгуливаем с Володаром княжеских детишек.

Девушка озадаченно поморщилась. Кощей рассказал про задумку отца, про гостей и Лелию. Говорил он нехотя. Грида успела принести по стакану браги и оленину с уткой. Кощей придвинул оба блюда Марье.

– А ты?

– Не хочу. Всё для тебя.

Девушка пожала плечами и накинулась на мясо точно хищница.

– Женишься, значит, – она с трудом прожевала здоровенный кусок и отхлебнула браги, – мои поздравления.

– Спасибо, – сухо бросил Кощей.

Свой напиток он цедил медленно и без особого удовольствия. Не то чтобы новградская брага была плохой. Сносной. Да только привык царевич пить и есть исключительно самое лучшее. А новградская была просто не самой худшей, но даже рядом не стояла с брагой из личных запасов батюшки, привезённой из Мурома, редкой и действительно вкусной.

– Странная она, понимаешь, – поделился Кощей, – как будто мёртвая.

– Жуть. Не завидую тебе.

Царевич качнул головой.

– Неужели ты всегда такой была?

– Какой?

– Резкой. Колкой.

Марья пожала плечами. Кощей побарабанил пальцами по столу. Спросил:

– Где ты живёшь?

– А ты в гости хочешь напроситься?

– А ты хоть раз можешь нормально ответить?

Девушка вытерла губы, и царевич невольно задержал на них взгляд. Хмель ударил в голову, по телу полилось мягкое тепло, а её глаза… они засияли, как серое небо, подсвеченное осенним солнцем.

Странное волнительное молчание прервала Грида. Она сунула Марье под нос ещё два стакана и опасливо спросила:

– Детка, вы не собираетесь уходить? А то Изяслав с мужиками пришёл. Сама знаешь, отказать им не могу. – Она покосилась на Кощея. Тот хотел заговорить, но Марья его опередила:

– Конечно, мы уже уходим. – Она в несколько глотков осушила один стакан, второй пододвинула Кощею.

– Я не буду.

– Если хочешь ещё прогуляться, тогда пей.

Царевич покачал головой, пряча усмешку. Зажмурился и выпил брагу. Горло обожгло, в груди загорелось, и на секунду его повело, но он быстро взял себя в руки. Насколько смог. Достал из кармана три золотых и кинул на стол.

– Слишком много, – промямлила Грида.

– Нормально, – хихикнула Марья.

Кощей лишь махнул рукой.

Они поднялись и двинулись к выходу. Покинули закуток и снова протиснулись сквозь толпу, которая, как отметил царевич, увеличилась вдвое.

Воздух на улице почудился ему слишком свежим и холодным, даже морозным, хотя осень только-только вступила в свои права. Когда они отошли от «Огненной девки» на достаточное расстояние, Кощей остановил Марью.

– Мы гуляем или нет? – Она снова накинула на голову капюшон, спрятав глаза от его пристального взгляда.

– Ты меня сводила в своё место. Давай я тебя тоже кое-куда свожу?

Марья нахмурилась:

– Куда это?

– Пусть будет сюрприз.

– А если мне не понравится?

Кощей пожал плечами.

«Когда она успела стать такой красивой? Такой… одичалой».

– Ладно, идём. Всё равно стоять холодно, – согласилась Марья.

Царевич мельком заметил, что из-под балахона выглядывал подол довольно тонкого платья. Он прошептал несколько рифм. Воздух вокруг дрогнул, на мгновение потемнел, а потом ветер вдруг стих, точнее, теперь он стал обходить их стороной.

– Мог бы дать мне свой кафтан, например.

– Не злись, – Кощей предложил Марье локоть, и она с показательной неохотой подхватила его, – я не виноват, что ты не можешь колдовать.

– Да, не виноват. Идём, всё равно не хочу стоять.

Они неспешно петляли по тёмным переулкам. Болтали о всякой чепухе. Марья часто оглядывалась по сторонам, в её глазах отражались огоньки от светлячков, паривших над их головами. Мимо со смехом пробегали дети с зажатыми в руках игрушками и леденцами, за ними спешили уставшие взрослые, отдавшие немало монет, однако едва ли жалевшие об этом. Большая Ярмарка шла уже несколько недель, но ещё не обрела настоящего размаха. Со всех уголков Навского царства съезжались торговцы, желающие поведать горожанам о своём товаре да продать его подороже, умельцы, хвастающиеся диковинными амулетами да мелкими артефактами, артисты, устраивающие весёлые кукольные представления и развлекающие толпу озорными песнями да плясками. Звучание балалайки и свирели, звонкие переливы свистулек разносились по всему Китежграду, наполняя столицу атмосферой праздника.

Приятное волнение, царившее среди горожан, быстро передалось и Марье с Кощеем. Пусть девушка оставалась скупа до историй, чаще спрашивала, нежели чем рассказывала, царевичу было с ней невероятно уютно, словно не расставались они на долгие пятнадцать лет. Он с удовольствием рассказывал ей о чудны́х даарийских цвергах, живущих подле горы Нидавеллир, наполненной чистым хаосом, о цветущих садах Асгарда, где однажды Кощей гулял вместе с батюшкой. Было это около десяти лет назад, когда Один Асгардский только-только объединил континент под своим началом. Упомянул о храме огненному Богу Локи, расположившемуся неподалёку от храма Богини. Не любили там огненного Бога так же, как и во всём мире, но во избежание его гнева храм построили и даже проводили песнопения. Говорил о бурных водах Синеморя, которое в Даарии называли Мидгардскер. Едва отплыв от берега, попал их корабль в шторм, одна лишь магия хаоса сумела уберечь от крушения.

– Значит, ты побывал на всех континентах? – спросила Марья, высматривая впереди верхушки расписных шатров.

Улочка, по которой они шли, вела прямиком на Большую Ярмарку, которая заняла всю площадь перед храмом Богини.

– Не на всех, – Кощей дёрнул головой, откидывая прядь со лба, – в Ассирии встречались с Мардуком, их Верховным.

– Говорят, он красив как Бог, – девушка засмеялась, и царевич не сдержался от улыбки.

Он потянул её за локоть в узкий переулок, уводя от шумной толпы.

– Наверное, хотя такое скорее можно сказать про Локи.

Она удивлённо вскинула брови.

– М-м?

– Я говорю не про злобного огненного Бога. Ты должна была слышать о нём. Нет? Побратим Верховного Одина, правителя Даарии, – ответил Кощей. – Насчёт «красив» не знаю, не мне судить, но он маг огня. Как Бог.

Марья что-то пробормотала, её тон прозвучал недовольно. Переулок заворачивался дугой, уходя вправо. Мимо протиснулись двое изрядно захмелевших магов, за которыми семенили три пустокровных паренька. Скорее всего, они были у колдунов в услужении. Мужчины громко бранились на своих слуг, угрожая им расправой. Кощей отвёл глаза, решив не встревать, Марья же, напротив, дёрнулась в их сторону, но царевич удержал её.

– Не стоит, – прошептал он ей на ухо, – они ничего не нарушили, только испортим себе вечер.

Марья зарычала сквозь зубы:

– Ты же наследник, сделай что-то. Белобоговы выродки! Эти колдуны не имеют право так разговаривать с ними!

– Имеют, – выдавил Кощей.

«Ох, Марья… ты никогда не поймёшь, каково быть у власти».

– Потому что эти парни пустокровные? Да?

– Да, – царевич потянул Марью за руку, – ради Богини, оставь их. Мы ничего не изменим, если затеем драку.

Марья покачала головой, но противиться не стала. Они двинулись дальше, и вскоре грубые голоса магов стихли.

– Это неправильно. Так не должно быть.

– Я согласен, но так везде, – Кощей вздохнул, – не только в Нави. Слава Богине, мой отец не устраивает гонения на нечисть. Да и к пустокровным у нас относятся приемлемо, в отличие от той же Даарии.

– Из-за Яги. Она любит Дремучий Лес, – Марья печально улыбнулась, – помню, она всегда говорила, что мы все дети хаоса. И маги, и пустокровные. Она убеждала меня, что все равны друг перед другом.

– Да, меня тоже. Только вот легенды твердят, что пустокровные – дети огня. Что Богиня уничтожила или заточила огненного Бога и его магию в день Великого Разлома.

– Я не чувствую в себе ни капли от Бога, если честно. Да что там! Бог, Богиня, – девушка поморщилась, – та ещё парочка. Огненный упырь и тёмная… – она попыталась подобрать нужное ругательство, но так и не смогла, – в общем, не нравятся они мне.

– Отчего же? Чем тебе Богиня не угодила?

– Неважно. Просто…

Марья вдруг замерла и уставилась перед собой ошалевшими глазами.

– А, – Кощей тоже посмотрел вперёд, – вот мы и пришли.

Девушка задышала чаще и отрывистее. Она затрясла головой и попятилась.

– О нет. Нет. Нет. Нет. Только не туда!

Глава 9

Музыка и смерть

3070 год от Великого Разлома

Шиберия, Навское царство, Китежград

В самом центре Китежграда, окружённый живой изгородью, возвышался храм Богини. Четыре толстых стены под наклоном уходили к небу и на вершине смыкались под острым углом, который венчал огромный гранёный аметист. На фоне черноты он мерцал глубоким лиловым цветом. Изгородь представляла собой пышные кусты лаванды, которая и в холода цвела как летом, поддерживаемая магией. За рядами малии простирался храмовый сад, однако сейчас, с наступлением осени, многие растения уже начали готовиться к зиме. Тропинки устилали жёлтые и багряные листья, а местами оголённые ветви кустов и деревьев торчали подобно когтистым лапам. С одной стороны перед храмом располагалась площадь, на которой сейчас буйствовала Большая Ярмарка, а с других сторон стекались улочки да переулки. Все дороги рано или поздно приводили заблудшего путника к величественному храму тёмной Хель.

Кощей и Марья остановились у одного из четырёх входов в сад, и уже оттуда, издали, сквозь листья виднелись высокие двери храма.

– Почему ты не хочешь идти? – Царевичу приходилось удерживать девушку за руку, потому что она всем своим существом рвалась прочь от этого места.

– Я даже близко не подойду к храму. Не проси!

– Да что такого-то?

Марья лихорадочно оглянулась. Прохожие, погружённые в беседы и думы, не обращали на них никакого внимания. Некоторые обходили их совсем близко, буквально протискиваясь ко входу, чтобы попасть в сад.

– Ты намеренно привёл меня сюда? – девушка оскалилась. – А говорил, что у тебя добрые помыслы. Пусти! Именно здесь наши пути расходятся, царевич.

Кощей скрипнул зубами, но хватки не ослабил.

– Нет, я просто хотел тебе кое-что показать. Вот и всё.

– Храм Богини? Видела, не поверишь.

– Не просто храм, – он с досадой вздохнул, – нужно зайти внутрь. Почему ты боишься?

Марья вздёрнула подбородок и в очередной раз попыталась выкрутиться.

– Я не боюсь. Не хочу заходить, не моё это место.

– Отчего же? Во всём мире чтят Богиню. Али не она избавила нас от вероломств огненного Бога? Не она пожертвовала своей любовью ради народа?

– Так гласит легенда.

– Да. И более нам нечему верить.

Марья фыркнула. Они с Кощеем смерили друг друга настойчивыми взглядами. Царевич разжал пальцы, ожидая, что девушка тут же ринется прочь, но та сцепила руки на груди и мрачно уставилась на храм.

– Я просто недолюбливаю Богиню. Вот и всё на этом.

– Это всего лишь храм. Обычное строение. – Кощей сунул руки в карманы и добавил тише: – Впрочем, я, разумеется, не стану тебя тащить туда насильно. Однако, честно, то, что я хотел показать, находится внутри, и достать это оттуда никак не выйдет.

Марья молчала, продолжая буравить сад хмурым взглядом. Тогда, нетерпеливо взлохматив себе волосы, царевич развернулся и направился обратно по улочке.

– Ладно, ты права. Это просто глупость. Если хочешь, я могу проводить тебя до дома или… куда-то. Мне уже пора возвращаться.

– Постой!

Кощей остановился и неспешно обернулся. По правде говоря, он на это и рассчитывал, а потому внутри вспыхнуло ликование. Марья же переминалась с ноги на ногу, её капюшон слез с головы, обнажив белоснежные локоны. В глаза тут же бросились серо-зелёные пряди, которые царевич увидал прежде. Они выглядели странно и инородно, однако он решил не расспрашивать, боясь, что девушка вновь закроется и на сей раз точно сбежит.

– Уговорил. Давай зайдём.

Марья скорчила недовольное лицо, а Кощей с трудом сдержал победную улыбку. Он вновь подставил ей свой локоть, и они вошли в сад.

Нос защекотало от тонкого аромата малии, к которому быстро примешались иные травянисто-цветочные запахи.

– Осень только-только началась, а уже так холодно, – сердито произнесла Марья, осматриваясь, словно загнанный зверёк, – не люблю такое.

– Тогда тебе стоит уплыть в Тимерию, к примеру. Или в Бхаратию, – отозвался Кощей и тут же осёкся. Отчего-то мысль, что Марья может покинуть Навь, а тем более Шиберию, неприятно кольнула грудь.

– Нет, не хочу жить среди чужих.

Царевич не сумел скрыть улыбки. Марья же продолжала недовольно фыркать:

– Спасибо великодушное, что к храму Бога не притащил!

– В Шиберии нет их. В Нави так тем более. Морок потравил добрую часть земли навской. Да ты и сама знаешь…

– Кто ж батюшку твоего поймёт? Вдруг решил воздать почести Локи пламянесущему, – она пожала плечами, – от Стрибога чего угодно ожидать можно. Всех загнобил. Кроме магов, конечно.

Царевич ответил серьёзно:

– Когда стану царём, все равны будут. Обещаю.

Девушка обернулась и строго прошептала:

– Смотри мне, царевич, я тебя за язык не тянула. Поверю слову твоему. – И мягче добавила: – Ещё знай, что согласилась я в храм зайти только из любопытства.

– Разумеется.

Кощей открыл дверь и пропустил её вперёд.

Уже на входе их окутал густой дым благовоний. Зал был поистине огромен, по бокам рядами тянулись поддерживающие свод колонны. В самом центре грозно возвышалась статуя самой Богини Хель. Глаза сияли лиловыми аметистами, платье из оникса было сделано так искусно, словно и впрямь развевалось на незримом ветру. Чёрные локоны ниспадали на оголённые плечи, во лбу серебрилась руна10 первоначальная Альгиз – трезубец, к небу обращённый. Обозначал он защитницу мира да людей, владычицу хаоса, связанную с Солнцем, с лучезарным Ра – творцом их мироздания. В одной руке Хель держала свой знаменитый меч Асаан, а в другой – ключ от Врат в Хельхейм – место, куда не ступала нога человека.

Место, сотворённое Богиней в момент Великого Разлома.

«Что же ты спрятала там?»

Всю жизнь Кощея терзала эта тайна. Никто не знал, что сокрыто за Чёрными Вратами, однако слухами мир полнился. Кто-то верил, что именно туда Богиня заточила огненного Бога, иные поговаривали, что там невиданная мощь, обретя которую станешь самым сильным магом из когда-либо живших. Кто-то считал, что там сама Богиня спит своим долгим и беспробудным сном. Находились и те немногие, которые думали, что нет ничего за Вратами. Лишь пустота и темнота.

Песнопения окончились совсем недавно. Служители убирали подношения, люди неспешным потоком покидали стены храма. Подол Богини утопал в букетах малии, там же лежали фрукты и сладости, амулеты, украшения, даже куски мяса и перья птиц.

– Я не верю, что Хель есть дело до нас, – прошептала Марья, когда они с Кощеем остановились подле статуи, – да и как она может следить за каждым? Людей слишком много. И ещё. Похоже, Богине плевать на простых… на пустую кровь и на нечисть. Разве нет? В противном случае она не допустила бы такого. Не допустила бы гонений, казней и лишения свободы.

– Я согласен, что в мире маловато справедливости, – неохотно ответил Кощей, – но не стоит обвинять во всём Богиню. Тем более, мы многого не знаем.

– Ты не знаешь.

– А ты? – Он повернулся к девушке и посмотрел ей в глаза. Та в свою очередь мгновенно увела взгляд и равнодушно пожала плечами.

– И я тоже.

«Ну да, как же. Что ты скрываешь, Марья, дочь Мора?»

Вскоре последний прихожанин ушёл, и храм опустел. Жрецы, шепча заклинания, медленно вышли из храма и скрылись в глубинах сада. С незапамятных времён служители Богини неукоснительно соблюдали один и тот же обряд – с наступлением холодов взывали к великому хаосу, чтобы наполнить землю жизненной силой и продлить цветение малии. Её тонкий аромат должен был окутывать стены древнего храма круглый год.

Ещё некоторое время жрицы оставались в храмовой зале. Они бродили вокруг колонн, заставляя тени сгущаться и очищать пространство от пыли, скопившейся за день. Закончив, они молча поклонились Богине и ушли. Зачарованные светлячки парили над головой, давая тусклый лиловый свет, стены, испещрённые древними доразломными символами, мерцали и бликовали, дым от благовоний стелился у ног и клубился вокруг колонн.

Попросив Марью обождать, Кощей ушёл в глубь залы и скрылся за центральной дверью. Там он нашёл верховную жрицу храма и, ритуально поприветствовав, обозначил просьбу.

– Конечно, мой царевич. – Женщина в лиловой мантии улыбнулась, от неё повеяло малией.

Кощей поблагодарил её и вернулся, надеясь, что Марья не решила наконец сбежать от него. Однако девушка не покинула храм. Она сидела на коленях у подола Богини и что-то гневно бормотала, но, завидев царевича, тут же вскочила и наспех стёрла со щёк две крупные слезинки.

– Я умираю от скуки! Долго ещё нам здесь быть? – Её пронзительный голос эхом отразился от сводов и вернулся гудением.

Кощей усмехнулся и кивнул в сторону, где рядами расположились лавки, обитые чёрным бархатом.

– Садись.

В глазах Марьи промелькнул страх.

– А ты?

– У меня не выйдет быть и здесь, и там.

– Там?

– Просто садись. – Царевич взял её за руку и потянул к первой лавке.

Девушка плюхнулась на бархат, откинулась на спинку и с недовольным выражением расправила складки балахона.

– Жду десять минут и ухожу. – Марья потрясла перед ним рукой, на которой болтались часы с уймой крохотных механизмов – очередное изобретение пустокровных, которым, не имея магии, приходилось выкручиваться даже в таких мелочах.

Кощей качнул головой, пряча усмешку, и кивнул:

– Хорошо.

Одёрнув кафтан, он круто развернулся и быстрыми шагами скрылся в темноте храма. Марья нервно поёрзала, то и дело кидая на статую опасливые взгляды.

– Не смотри так на меня. Если мои сёстры правы, то ты – самое огромное зло нашего мира, – прошептала она и принялась ждать.

Низкий, едва ощутимый гул возник из ниоткуда, воздух слабо завибрировал. Марья не сразу поняла, что что-то изменилось. Но, когда по её спине сами собой побежали мурашки, она вздрогнула. Глухой низкий звук стал громче. Он перелился как рык чудовища, но приятный, бархатистый. Девушка вскинула голову и затаилась. Звук усилился, и вскоре заполнил собой всё пространство вокруг. Мурашки понеслись по рукам и ногам, сердце затрепетало в такт звучанию. Вдруг всё затихло, а следом тонкие, едва уловимые ноты взметнулись призрачными птицами под самый свод. Они обогнули колонны и закружились вокруг Марьи, проникая под кожу, заставляя дыхание прерываться на вершине вдоха.

– Орган, – слетело с её губ.

Девушка безотчётно прижала руки к груди. То ли силясь унять колотящееся сердце, то ли желая почувствовать его ликование.

Мелодия лилась медленно и плавно, подобно движеньям лебедя на озёрной глади. В то же время она, как весенний ветер, несмело касалась её раскрасневшихся щёк, и, как капли летнего дождя, дарила искристую радость.

Марья знала эту песнь. Она прилетела к ней из далёкого детства, согревая разум тёплыми воспоминаниями о Дремучем Лесе и Яге. Девушка прикрыла глаза и очутилась на залитой солнцем поляне. Над головой пронеслись гуси-лебеди, в нос ударил аромат горькой полыни. Она обернулась и увидела Кощея. Совсем юный, он готовился вступить с ней в шуточный бой.

«Только без магии!» – Марья пригрозила ему пальцем, на что царевич послушно закивал, и она знала, что он никогда не нарушит данное слово.

Марья встала в стойку, зажав в руке деревянный меч, и услышала, как Кощей вполголоса напевает мелодию.

«Колдуешь?» – девчонка хитро прищурилась.

«Я просто… – царевич замялся, – пытаюсь сосредоточиться. Не смейся!»

Марья улыбнулась. Её глаза оставались закрыты, пока музыка позволяла ей ненадолго окунуться в тот давний и светлый мир, в то время, когда она ещё ничего не знала, в те мгновения, что ещё хранились в её памяти.

До поры до времени.

Мелодия переменилась, став похожей на порывистый осенний ветер. Марья не сдержала приглушённого всхлипа, и по её щекам покатились слёзы, оставляя на коже лиловые блики. От стремительных звуков приятные воспоминания окрасились в серый, рассыпались пеплом, а на их месте появились иные образы, наполненные страхом и отчаянием.

Марья распахнула глаза. Воротом балахона она вытерла влажные щёки и поднялась с лавки. Мелодия расцвела весенней яблоней, зажурчала ручейками среди проталин и защебетала тихой ласточкой. Казалось, даже лик Богини на секунду стал мягким и тоскливым. Марья двинулась в глубь зала. Да, раньше она бывала на песнопениях, когда хор голосов воздавал великой Хель почести и благодарности, а обученные жрецы добавляли звучание органа. Однако сейчас всё было иначе. Мелодия, столь грандиозная и в то же время мягкая, проникновенная, наполняла храм, переливалась и купалась среди клубов дыма не для тёмной Богини. Нет. Она звучала для неё, для Марьи, дочери ненавистного Мора и женщины, которая даже не потрудилась дать своему дитю имя.

Марья зашла за ширму и поднялась по ступеням наверх. Остановилась у колонны и стала наблюдать за своим невольным спутником.

Кощей играл. На песнопениях обычно было задействовано по меньшей мере трое органистов. Один маг играл на инструменте, двое других колдовали, чтобы в трубки подавался воздух. Однако царевич творил магию сам. Марья стояла чуть сбоку и видела, как его губы едва заметно шевелились, нашёптывая рифмы, а от его волос и кожи исходили чёрные сполохи хаоса. Сам инструмент тоже изливался тьмой, и девушка, будучи пустокровной, одновременно и боялась, и восхищалась.

Кощей слегка повернул голову, и они встретились взглядами. Он улыбнулся уголками губ и закрыл глаза, а Марья невольно затаила дыхание. Странное тепло разлилось в груди, рассыпаясь цветастыми бабочками.

Он играл для неё.

Никто никогда не делал для неё ничего подобного. А она отвела его в «Огненную девку»! Марья прыснула, и Кощей, словно почувствовав, улыбнулся шире, хотя точно не мог видеть её лица.

Мелодия возросла как горная вершина и стремительно расплескалась водопадными брызгами.

Наступившая тишина показалась Марье неправильной, и первым порывом было попросить Кощея сыграть ещё, но она смолчала, оставаясь в тени у колонны.

– Это, конечно, не прекрасные трели балалайки в «Огненной девке», – раздался голос Кощея. Он показался тягучим мёдом, и Марья приоткрыла рот от изумления. Атмосфера чудесной музыки ли или брага, но что-то заставило её по-иному взглянуть на царевича. Она испугалась.

– Было чуть лучше балалайки, – ответила девушка, досадливо прикусив губу. Не это стоило сказать, точно не это.

Кощей хмыкнул. Поднялся, тряхнул пальцами.

– Давно не играл.

– Незаметно.

– Значит, понравилось? – Он вскинул бровь и жестом предложил спускаться.

Марья отвернулась, пошла первой и, пока он не видел её лица, ответила:

– Было неплохо. – Помолчала и решилась: – Да, очень понравилось. Я бы… послушала ещё раз. Когда-нибудь.

Они покинули храм, оказавшись под ледяным ветром. Марья поёжилась, и Кощей накинул ей на плечи свой кафтан. Сам остался в лёгкой чёрной сорочке с расстёгнутым воротом.

– Не надо, – девушка попыталась вернуть, но царевич остановил её.

– Я же не оставлю тебя мёрзнуть здесь. Как будущий царь я должен заботиться о своём народе.

Марья рассмеялась.

– Проводить тебя?

– Нет, – она мотнула головой.

Кощей хотел что-то сказать, но девушка перебила:

– И нам лучше больше не видеться.

– Почему?

– Ты женишься. Лелия заревнует.

Царевич невесело усмехнулся.

– Я вообще не уверен, что она способна что-то чувствовать. Ещё ничего не решено. Марья, я…

– Нет, – она отступила, – не надо. Хочу оставить в воспоминаниях музыку, а не тяжёлый разговор. Мы славно провели время. Было приятно окунуться в прошлое, светлое и счастливое, но в настоящем всё не так… радужно. Пожалуйста, давай разойдёмся добрыми друзьями.

Кощей едва сдержался, чтобы не сказать Марье, насколько сильно она ошибается. Едва сдержался, чтобы не притянуть её к себе и не поцеловать.

«Я всё ещё пьян. Просто пьян».

Он выдавил улыбку.

– Конечно. Я был рад увидеться.

Марья отвернулась и, не сказав более ни слова, ушла.

Перевалило за полночь. Народу поубавилось, но китежградцы всё ещё сновали туда-сюда, и вскоре девушка затерялась в толпе. Объяв себя тьмой, Кощей побрёл к главным воротам.

Повозки на месте не оказалось. Один из привратников доложил царевичу, что Володар не стал дожидаться его возвращения и вместе с княжичами и княжной покинул столицу около двух часов назад. Кощей кивнул и, запрыгнув на вороного, похлопал его по гриве.

– Помчали домой, Пушок.

Конь заржал и сорвался с места. На душе у царевича было тревожно, мысли постоянно возвращались к Марье, и ему казалось, будто он сделал что-то не так.

Вернулся в замок среди ночи и сразу же отправился в свои покои. Прежде чем лечь, взглянув в окно, он увидел всё ту же вспышку, озарившую небо. Кощей присмотрелся, но больше ничего не произошло.

«Странно всё это».

С неприятным волнением он уснул. Было что-то неправильное в этом. То, чего быть не должно, но царевич никак не мог понять, что именно.

Проснулся от истошных криков в коридоре. Сначала решил, что это лишь отголоски дурного сна, но вопли повторялись, поэтому он поднялся и, наспех накинув халат, выскочил из комнаты, попутно споткнувшись о смятую половицу.

В коридоре металась худенькая служанка с распахнутыми от ужаса глазами. Завидев Кощея, она ринулась к нему и, скорее всего, припала бы к его ногам, но царевич вовремя ухватил девушку за плечи и тряхнул, пытаясь привести в чувства.

– Что ты так кричишь?

– Я… простите! Простите, царевич! Богиней молю!

– Да что случилось-то?

Из глаз служанки прыснули слёзы. Кощей прикусил губу. Он не выносил женских слёз.

– Так, – он неумело вытер её щёки, – ты же Чернава?

Девушка часто закивала.

– Чернава, ну-ка успокойся. Никто ругать тебя не будет. Скажи, что произошло?

Служанка поправила выбившиеся из пучка густые тёмные кудри, выдохнула и подняла заплаканные глаза на Кощея:

– Ваш батюшка… ой, не могу! Ваш батюшка… он там лежит…

– Что? – Царевич сглотнул.

– Ваш батюшка, наш светлейший царь… он мёртв.

Глава 10

Пленники

3120 год от Великого Разлома

Даария, Йотунхейм, Утгард

Сигурд стоял на крыльце и бездумно смотрел вдаль, окидывая взглядом чёрное небо, щедро сдобренное звёздами. Луна всё так же сияла бледным светом, а снежная равнина бережно укрывала землю, удаляясь за горизонт. Ветер стих. Слышно было лишь размеренное дыхание травника. Воздух покидал его лёгкие и, превращаясь в пар, устремлялся вверх. Дверь открылась. На пороге показался Локи. Он подошёл к Сигурду и тихо встал рядом.

Маг тряхнул головой, огонь окутал его мягким свечением. Через несколько секунд рассеялся, а грязь и липкие следы крови исчезли, возвращая ему приемлемый вид.

– Ты звал её постоянно, – послышался тихий голос Сигурда.

– Скверно, – Локи поморщился и отчаянно протёр глаза.

– Скажи, у тебя есть план? Или он уже потерпел неудачу?

Сигурд ждал ответ, пока маг судорожно тёр переносицу.

– Ты знаешь, мой план – добиться цели, не угодив к Одину в подземелье, – наконец ответил он.

– Я никогда не лезу в твои дела, но сейчас меня мучает неизвестность. – Сигурд пытливо смотрел на Локи.

Маг отвёл взгляд. Травник наклонил голову в ожидании отклика.

– Ключ у Алисы, и она не отдаёт его, – наконец ответил он.

Сигурд озадаченно почесал бороду:

– Тот самый?

– Угу, теперь понимаешь всю отвратность ситуации? – Маг выдохнул горячий воздух, который в тот же миг белым облаком взмыл вверх.

– Ты же не станешь причинять ей вред? Пробовал поговорить?

– Пробовал, – Локи не отводил взгляда от горизонта, – бесполезно. Девица считает, что, если отдаст его, то мы ей не поможем. И она права.

– Придётся всё же сопроводить её до Имира, – хмыкнул Сигурд и выпустил через губы клуб пара, который задержался на несколько секунд, извиваясь подобно змее.

– Или я просто отберу его. Любым способом. – Локи нахмурился. – Если хочешь, то помоги ей сам. Не смотри так! Я отправлюсь к Мороку. С ключом.

– Нам нужны твои иллюзии, ты должен помочь! – Сигурд сложил руки на груди.

Маг почувствовал на себе суровый взгляд и раздражённо пробубнил:

– Однажды я пожалею, что ты стал моим другом.

– Однажды, – с ухмылкой произнёс травник. Он снова почесал бороду и поинтересовался, как им удалось остановить гунгнир.

Локи кратко обрисовал ситуацию, и оказалось, что охотник и травник увидели только, как Алиса исчезла. Но причина так и оставалась неясна.

– Я думал, так работает связь, – предположил Сигурд и тут же серьёзно спросил: – Ты же не убьёшь её?

Локи рассмеялся:

– Что ты так о ней печёшься? Она обычная пустокровная девица. Сам знаешь, как маги к таким относятся. И, если ты забыл, то мы с тобой тоже маги.

– Мне жаль девочку, она ни в чём не виновата. Хоть я и не лишён магии. Мне всегда претило пренебрежение обычными людьми. Кто сказал, что они хуже нас? То-то же. Я намерен помочь ей вернуться, и ты тоже, учти.

– Как пойдёт, – сухо ответил Локи.

– А ещё связь… – Сигурд еле заметно усмехнулся. – ты повторял её имя, Локи. Подумай об этом.

Травник хлопнул мага по плечу и ушёл в дом.

«Подумай об этом».

Он уже подумал. И не раз. И не только об этом.

Локи окинул взглядом чёрный небосвод, задержался на бледной луне, зависшей у горизонта, и последовал за другом.

В воздухе витал аромат сочного жареного мяса и сладкого мёда, лучшего на всём континенте. Скади жестом пригласила Сигурда сесть рядом с Алисой. Тот прошёл к столу, и Локи следом уселся рядом с травником.

– Сигурд, дружище! – воскликнул Фрейр с улыбкой, – выпьем же.

Алиса отметила, что губы козлиной бородки растянулись в оскале, да и взгляд выглядел вовсе не добрым.

Фрейр протянул стакан, до краёв наполненный мёдом. Травник принял и отхлебнул напиток, не проронив ни капли.

– Что ты забыл в компании изменника? – Козлиная бородка расхохотался.

– К чему вражда? – спокойным голосом промолвил Сигурд. – Мы с тобой из одного края.

Фрейр нахмурился, сдвигая белые брови. Его округлые скулы напряглись.

– Но я не предавал Всеотца!

– А я не предал свою душу, – отрезал травник.

– А ты, зверушка Одина, – встрял Локи, кидая едкую усмешку Фрейру, – спутался с рогатым громовержцем! Какая сладкая парочка.

Фрейр сжал кулак и презрительно окинул взглядом огненного мага. Улль не спускал глаз с Алисы, желая обратить на себя её внимание. Но та заинтересованно наблюдала за перебранкой.

Тор, сидевший в угрюмом молчании, вскочил, рассерженно вращая глазами.

– Ну-ка тихо! – грозно прорычала Скади. – В моём доме не будет драк! Выметывайтесь живо, коль не сидится в мире!

Алиса хищно улыбнулась. Как же ей нравилась Скади! Насколько мощно она поставила на место этих неотёсанных мужланов!

Вырвать их сердца!

Вырвать и сожрать!

Голоса в голове разразились криками, забивая собой сторонние звуки.

«Пожалуйста, не сейчас».

Сердца… вырвать… сожрать…

Сигурд приложил ладонь ко лбу, жестом выражая крайнее осуждение бессмысленной брани. Фрейр потянул Тора на скамью.

– Добросердечная Скади, законная хозяйка Йотунхейма, повелительница снегов и укротительница льдов, прошу простить! Наши дрязги ограничатся разве что словесной перепалкой, – он бросил многозначительный взгляд на громовержца, – ты можешь быть спокойна. Мы благодарны за приём. Стол ломится от угощений, а мёд ласкает наши языки!

Великаншу не тронул словесный поток Фрейра. Она лишь вскинула бровь и вздохнула.

– Молчи, Локи, как бы язык твой не оказался в другом месте, – раздался грозный голос Тора.

– Я нем как рыба. – Маг сделал жест, будто закрывает рот на ключ, но тут же продолжил: – Только поведай, правдивы ли слухи? Поговаривают, что тебя бросила возлюбленная Сиф.

Локи довольно скрестил руки на груди и откинулся на спинку. Он перевёл взгляд на Улля и подмигнул ему. Тот мгновенно надулся.

– Кто кого ещё бросил, – мрачно произнёс громовержец, хлебнув мёда.

Локи радостно заулыбался и принялся набивать рот мясом.

Алиса искренне посочувствовала Тору, вспоминая историю Сиф и Улля. Однако его грозный вид говорил, что сбежать от него не так-то легко, а поэтому Тор ей не друг.

Трапеза подходила к концу. Всё это время Алиса молчала, внимательно наблюдая за чинными беседами и колкостями исподтишка. Она размышляла, придумали ли Локи и Сигурд, как сбежать от приспешников Одина. Ещё она пыталась вытащить из глубин памяти какие-нибудь знания о ключе, но в голову ничего не приходило.

Алису терзал вопрос: откуда она вообще об этом знала? Но пока ответ даже не маячил на горизонте, а ко всему прочему, назойливые голоса так и норовили вставить своё веское слово об убийстве каждого в ледяном зале.

– Девица, – вдруг обратился Фрейр к Алисе, – мы выдвигаемся завтра в Асгард. Будь готова.

– Ты мне? – Она перевела на него взгляд.

– Да, завтра выдвигаемся, – повторил козлиная бородка.

Алиса усмехнулась и, прежде чем хорошенько всё обдумать, выпалила:

– Никуда я с вами не пойду.

«Неужели мёд растворил остатки разума? Будь умнее!»

Фрейр посуровел:

– Надеюсь, я неверно расслышал.

– Это не предложение! – взревел Тор, отчего ладони Алисы похолодели.

– Скажи ей! – шепнул Локи Сигурду. Тот одёрнул её, давая понять, чтобы она молчала.

«Никто мне не поможет. Один убьёт меня. Я должна бороться! Я могу рассчитывать только на себя!» – молниеносно пронеслось в её голове, и Алиса чуть опять не ляпнула глупость, но вовремя стиснула зубы.

Поможем

Поможем

Скажи только

Убьём… сожрём…

– Мы доставим тебя и Локи к Одину, живыми или мёртвыми, – ледяным голосом прорычал Фрейр.

«А это уже другое дело. Переиграем ситуацию, раз мы с Локи в одной лодке».

Она нарочито потупила взгляд.

– Пойду, пойду, не надо так кричать.

– Умничка, оно тебе ни к чему, – похлопала её по плечу Скади.

Когда ужин закончился, Фрейр как бы невзначай предупредил, что дом окружён щитом, а потому любой желающий покинуть его или отойти больше чем на десять шагов тут же будет скован сетью. Побеседовав с великаншей, они с Тором разошлись по гостевым спальням, попутно напомнив Алисе, чтобы она не делала глупостей и знала своё место.

Сигурд и Скади отправились в зимний сад. Он упросил её показать легендарную коллекцию подснежников, которые славились на всех континентах своими чудодейственными свойствами: отвар из этих маленьких цветочков мог дать человеку феноменальное зрение. Поговаривали, что Хеймдалль – главнокомандующий на службе Одина – не с рождения обладал знаменитым зорким глазом, а всего лишь лошадиными дозами принимал снадобье из подснежников.

– Алиса, а ты чем займёшься? – спросил Улль.

Она и не заметила, как быстро он подсел к ней, едва травник освободил место.

– Лягу спать.

Алиса попивала маленькими глотками мёд и следила взглядом за огненным магом, который увлечённо рассматривал кристаллы, обрамляющие вход в зал.

– Мы могли бы прогуляться по городу. На площади есть аллея из ледяных фонтанов, улицы украсили розовыми кристаллами, и скоро будут показывать представления. Как раз под вечер город оживает. Я поговорил с дядей, он разрешил нам с тобой выйти в город, под следящим заклинанием, разумеется.

Улль придвинулся непозволительно близко, нарушая все мыслимые и немыслимые границы. Алису заинтересовало предложение, но идти с охотником ей категорично не хотелось. Сначала она подумала, что это реальный шанс сбежать, но потом логично рассудила, что её тут же поймают, ведь она ничего здесь не знает, на руке метка Одина, да и скрыться иллюзией не удастся, у неё нет магии.

– Я действительно хочу спать, не обижайся, – сухо ответила Алиса, – ведь завтра предстоит встреча с Одином, нужно выспаться.

«Нужно сбежать отсюда побыстрее, почему Локи ничего не делает? Ему тоже грозит неприятное свидание».

– Как знаешь, – без былого воодушевления проговорил Улль, – я буду в зимнем саду, если передумаешь.

Алиса, не глядя, кивнула, но в тот момент, когда охотник нехотя поднялся с лавки и поплёлся к выходу, она облегчённо выдохнула.

Локи так и не обернулся. Он успел выпить ещё несколько чарок мёда и продолжил ошиваться у входа. Алиса плюнула и пошла за служанкой, которая хотела поскорее показать ей спальню и уйти восвояси.

Глава 11

Лжец и обманщица

3120 год от Великого Разлома

Даария, Йотунхейм, Утгард

Комната оказалась очень просторной. Но самое прекрасное – это огромная кровать посередине. Алиса, не раздеваясь, улеглась под мягкую шкуру, служившую одеялом.

– Боженька! – шёпотом взмолилась она. – Если ты существуешь, помоги мне добраться до врат, а потом вернуться домой. Я так не хочу умереть или превратиться в одну из служанок. Жить без магии в мире, где колдовство правит, – это ужасно.

После этих слов Алиса проверила сохранность анха, выудив его из декольте, и быстро уснула, утопая среди пушистых шкур. Артефакт так и остался в зажатой ладони. Его мягкие холодные покалывания стали привычными и даже родными.

Она проснулась от навязчивого ощущения, что кто-то на неё смотрит. В комнате царил мрак, разбавленный лунным светом. Она протёрла сонные глаза, огляделась, но комната была пуста.