Офис живых мертвецов

Действующие лица:

Антон, 25 лет, костюм, галстук, очки. Серьезный, деловой. Старший менеджер продаж.

Софа, 22 года, красивая, улыбчивая, веселая. Блузка, юбка чуть выше колена. Недавно закончила институт, нашла свою первую работу. В компании всего две недели.

Марина, 40 лет, слегка полноватая женщина в вязаном свитере и джинсах. В компании также всего две недели. Весь ее вид говорит о богатом жизненном опыте, не сложившейся жизни и полном пофигизме.

Анатолий Палыч, 50 лет, директор. Рубашка с длинным рукавом, слегка помятые брюки. Властный, беспринципный, ушлый.

Андрюшка, 25 лет. Зомби. Перепачкан кровью, очки набекрень, рваная рубашка.

Надя, 25 лет, яркая, красивая девушка с длинными волосами.

Николай, отец Софы. Крепкий, рослый мужчина в камуфляжной куртке.

Подставной зритель в зале. Желательно девушка.

Декорации:

Типичный офис: три стола с телефонами и компьютерами. Кулер, кофемашина. На стене прибита полочка, на которой стоит небольшой принтер, ни к чему не подключенный. Над ним – лист А4 с тисненой золотой фольгой цифрой 1.

Действие 1

Утро, офис, три стола, телефоны, компьютеры.

Входит АНТОН, включает компьютер, снимает пиджак, аккуратно вешает на спинку стула, усаживается, щелкает мышкой, проверяя почту.

Входит МАРИНА.

АНТОН. Привет!

МАРИНА. Хао, белый человек!

МАРИНА повторяет манипуляции АНТОНА. Запускает компьютер, усаживается за стол…

МАРИНА. Зашибись утро начинается. Финогеев пишет, что опять шредер сломал. В ремонт его нам везет.

АНТОН. Опять? Опять будет рассказывать про гарантийный случай?

МАРИНА. А то как же! В прошлый раз он даже тогда не сдавался, когда я при нем из шредера жестяную крышку от консервной банки достала… Гарантия и все тут. Я его спрашиваю: на кой черт вы ее туда засунули? А он мне: "Ну а вдруг я захочу уничтожить крышку с выбитой на ней секретной информацией? Шредер должен это уметь!" Я здесь две недели работаю, и уже дважды вижу его шредер в ремонте. Откуда у него руки растут, а?

АНТОН улыбается, откидываясь на спинку стула.

АНТОН. Руки – это еще фигня. Помню, нам однажды принтер в ремонт принесли… А в принтере – МЫШЬ! Мышь, понимаешь? Живая мышь! Ну, то есть на тот момент она уже мертвая была… Но сам факт! Мышь в принтере! И тоже, по их мнению, случай гарантийный!

МАРИНА. Кстати о птичках, то есть о мышах… Я давно хотела спросить: что это за принтер у нас на стене? Это не тот самый? Который с мышью?

АНТОН. Не, тот здоровый был, А3 формата, цветной. А это – местная святыня. Первый принтер, который Палыч продал, когда зарегистрировал компанию. Это для него как первый десятицентовик, заработанный Скруджем Макдаком! Реликвия! Память.

МАРИНА. Если он его продал, то как этот принтер снова оказался здесь?

АНТОН. Через пару лет его в ремонт привезли, и Палыч, в романтическом порыве, обменял его на новый. А этот оставил себе, и поставил на полку, как напоминание о том, с чего начиналась компания.

МАРИНА. Я так понимаю, это был его первый и единственный в жизни романтический порыв?

АНТОН. Да. Я его на прошлом корпоративе, под это дело (щелкает себя по шее) спросил: Анатолий Палыч, а почему вы не женаты? Он ответил, что все бабы – меркантильные дуры, которые хотят только одного. Денег.

МАРИНА. И сотнями вешаются на него, мегакрутого владельца огромной корпорации, в которой работают три менеджера, и три приходящих сотрудника: инженер, уборщица и водитель.

Смех. Пара минут молчания, в ходе которых АНТОН и МАРИНА листают почту в компьютере, время от времени делая какие-то пометки на листочках бумаги перед собой.

АНТОН. Вообще-то нехорошо так о своем руководителе сплетничать.

МАРИНА. В нашем случае – можно. Меня за две недели работы здесь от Палыча тошнить начало. Но ладно, ладно, уговорил! Не буду!

АНТОН. Софа опять опаздывает…

МАРИНА. Да брось ты, Антош, отстань ты от нее! Молодая еще.

АНТОН. Марин, ну нельзя же так! Успех начинается с дисциплины. Дисциплина – с пунктуальности. Рабочий день должен начинаться в 9.

МАРИНА. Ага, и заканчиваться в шесть. Палычу это скажи! Сколько раз ты на работе задерживался?

АНТОН пожимает плечами.

МАРИНА. Вот именно. Не считал. А сколько тебе за это доплатили?

АНТОН. Мы, продажники, работаем не за оклад и сверхурочные. Мы работаем за проценты. Меня вот мои проценты устраивают. Будешь активно продавать – и у тебя бонусы хорошие будут.

МАРИНА (ворчливо). Бонусы, бонусы… Их еще заработать надо. А за квартиру платить надо сейчас. Вот серьезно, Антош, с тобой и Софой мне работать приятно. И я тут держусь только из-за того, что Палыч компанию полностью тебе на откуп оставил. Ты – парень нормальный. Слегка зомбированный продажами и дисциплиной, но нормальный. Но Палыч все равно приходит… Каждый, блин, день, как минимум на пару часов. И каждый раз, когда он появляется, мне нестерпимо хочется уволиться.

АНТОН. Давай оставим эту тему? Все-таки он нам деньги платит…

МАРИНА. Ну вот честно, между нами, признай: скотина же? Скотина?

АНТОН. Не лучшая тема для разговора, Марин. Серьезно.

Входит СОФА.

СОФА. Всем привет!

АНТОН. Опять опаздываешь?

СОФА. Да я ж чуть-чуть всего, на 15 минут.

АНТОН (с издевкой). Опять пробки? Очередь на кассе в супермаркете?

СОФА. Ну проспала я! Проспала! Вчера долго заснуть не могла. Соседи вечером поругались походу… Она вчера вечером так орала, как будто ее режут. Я уже даже хотела полицию вызвать, но они вроде затихли. Но всё не слава Богу. Я только спать собралась – они давай в стенку долбить. Ремонт, что ли делают? Знаете, звук такой, как будто сосед гвоздь в стену вставит, БАХ по нему молотком, и мимо! Посмотрел на него пару минут, прицелился, и снова: БАХ! И снова мимо!

СОФА садится за компьютер, включает его, проверяет почту.

АНТОН. Ну так и что? Полицию вызвала? Шум в ночное время – дело вообще-то наказуемое.

СОФА. Да не, не стала. С соседями мирно жить надо. Уснула так, под это аккомпанемент. Даже сквозь сон этот звук слышала. Мне даже сон приснился, что я еду в автобусе, а рядом стоит мой сосед, и башкой в стенку так: БАХ! БАХ!

МАРИНА. Так может он башкой об стенку и бился? От отчаяния. Жена – стерва, на шее – двое детей и ипотека. Вообще я смотрю, сейчас у многих обострение. Странно, вроде июнь на дворе, а обострение весеннее. Со мной сегодня в автобусе девушка ехала дерганая какая-то. Кондуктор ей трижды сказала: "Проезд оплОтим!" – не слышит. Тронула ее за плечо, так она аж подскочила на сиденье. А до того все в окно таращилась, будто высматривала кого.

СОФА. Точно! Весеннее обострение… Я сегодня в маршрутку села, а к ней два алкаша идут! 8 утра, а они уже в хлам нализались! Идут, ноги заплетаются, маршрутку увидели – руки к ней тянут, а сказать ничего не могут, только хрипят в два голоса: "Ыыыыыы!" Я как представила, что эти два красавчика сейчас ко мне подсядут – аж плохо стало. Еще ж по-любому знакомиться полезут. Водитель – молодец, тоже увидел их в зеркало, и по газам!

АНТОН. Завидую… Чтоб я жил так беззаботно. Напивался ранним утром, на работу опаздывал…

СОФА обиженно надувает губки. МАРИНА неодобрительно качает головой. После непродолжительного молчания АНТОН снова обращается к СОФЕ.

АНТОН. Соф, извини, не хотел тебя обидеть. Я ж о тебе забочусь. Палыч редко в офисе появляется, конечно, но иногда может и внезапную проверку устроить. Прийти раньше всех и посмотреть, кто во сколько на работу приходит. Так и премии лишиться недолго.

СОФА. А мне чего терять-то? Премия у меня нескоро будет. Продаж у меня мало, так что я на голом окладе… А оклад у нас… Сам знаешь. Это ты – молодец. На тебе вся фирма держится… А мы с Мариной – так, на подхвате.

АНТОН. Так стараться ж надо, расти! Активнее звонить, предлагать! Мы же продажники, по нам проходит линия рыночного фронта!

МАРИНА. Ага, я каждое утро прям чувствую, что ночью по мне что-то прошло. А это, оказывается, была линия фронта… Главное, чтобы танки не проехали.

СОФА. Сейчас, погоди, настроюсь… Кофе попью, почту проверю…

МАРИНА. Щас курнем, чифирнем и работать начнем.

АНТОН качает головой, решительно поднимает телефонную трубку и набирает номер, косясь на СОФУ, всем своим видом демонстрируя: "Вот так это делается".

АНТОН. Добрый день! Соедините меня, пожалуйста, с вашим отделом закупок. Нет? Ну а кто у вас есть? Кто-то же у вас ведает закупом расходников для вашей техники? Семен Андреевич… Отлично… Можно с ним поговорить?… М-да… Кажется, я не вовремя… Простите, перезвоню завтра. (Кладет трубку). На "скорой" увезли… Ну, зато я узнал имя закупщика. Завтра позвоню, уже зная к кому обратиться.

МАРИНА. Ага, если он из больницы вернется.

АНТОН. Ладно, первый блин – комом. Вот второй звонок точно будет удачным, гарантирую. Сейчас в банк наберу, мы с их админом на сегодняшнее утро о звонке договаривались.

СОФА. Я тоже на пятницу с одним договаривалась. То есть я думала, что договаривалась о деловом звонке, а он меня стал в кафе приглашать.

АНТОН. Нормальная реакция. Я когда ты к нам в первый день пришла, тоже первым делом захотел тебя в кафе пригласить.

МАРИНА. Так чего ж не пригласил?

АНТОН смущается, пожимает плечами, снова набирает телефонный номер. Звук в трубке довольно громкий, поэтому мы отчетливо слышим голос электронного автоответчика.

ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. Здравствуйте! Вы позвонили в банк "Зеленый стандарт". Если вам нужен отдел по работе с частными лицами – нажмите один. Если с лицами юридическими – нажмите два. Если вы хотите нам что-то продать – нажмите три!"

АНТОН (нажимает тройку). Добрый день! Я могу поговорить с Эдуардом?

В трубке слышны возбужденные голоса ("Держи его", "Ложку ему в рот засунь!" "За руки, за руки держи", горловой стон, звук падающей мебели).

ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. Вы не могли бы позвонить попозже? У нас тут… Нештатная ситуация. Эдуард немного занят.

АНТОН (положив трубку). Фигня какая-то? Реально весеннее обострение. Одного на "скорой" увезли, второго, кажется, сейчас увезут… Зашибись понедельник начинается.

МАРИНА. Как-то один матерый продажник говорил мне, что есть такая примета: если первый звонок не задался, надо минимум на полчаса забыть о звонках, расслабиться и помедитировать. И тогда Вселенная вновь придет к гармонии, и работа снова будет спориться.

АНТОН. А как правильно медитировать?

МАРИНА (развернув кисти ладонями вверх, положив их на колени и закрыв глаза): ВЛООООООМ!

АНТОН. Да ну тебя! Работать надо, Марин, а не мантры хипстерские тянуть. Вот ты жалуешься, что премия тебе не светит, а сколько ты за неделю своей работы здесь звонков сделала?

МАРИНА. Антош, а давай просто кофе попьем, а? Не задался у нас понедельник с утра. Давай поможем Вселенной прийти к гармонии.

СОФА оживленно кивает. АНТОН разводит руками, все по очереди наливают себе кофе из кофемашины.

МАРИНА (показывая в окно). Соф, смотри! Не твои знакомцы прошли? Которые к тебе в маршрутку чуть не сели? Смотри, смотри! Ого! Это ж надо так нажраться, что столба не заметить? Все, нокаут. Лежит. А второй-то хорош! Отряд не заметил потери бойца, так и чешет дальше.

СОФА. Вроде другие… Но да, это ж надо так пить… Интересно, они с утра в такое состояние пришли? Или с пятницы просто не просыхают?

АНТОН. М-да. Ни целей, ни надежд, ни мечтаний. С утра нажрался – весь день свободен.

МАРИНА. Не то, что у тебя, да?

АНТОН. Да. То есть… Ну, нельзя же так жить? Надо к чему-то стремиться.

МАРИНА. Например?

АНТОН. Карьерный и профессиональный рост. Нужно расти над собой, ставить все новые и новые планки, и преодолевать их.

МАРИНА. Выходить из зоны комфорта, да?

АНТОН (с вызовом). Да! Иначе застреваешь в своем развитии, а потом – начинаешь деградировать.

СОФА. Я никогда не понимала, зачем мне выходить из зоны комфорта, если мне комфортно в моей зоне комфорта?

МАРИНА. Хотите, я вам все объясню?

МАРИНА усаживается в свое кресло, откидывается в нем и под неодобрительным взглядом АНТОНА закидывает ноги на стол.

МАРИНА. Я малость постарше вас буду, ребята, так что застала еще страну, которая называлась Советский Союз. Поработать в те годы я не успела, но уже выросла достаточно большой, чтобы что-то об этой стране понимать. В Советском Союзе принято было верить в ТРУД! Не просто труд, а именно ТРУД! Большими такими буквами: ТРУД! Никто толком не понимал, зачем нужно трудиться, но все знали, что трудиться нужно! Не ради получения каких-то материальных благ, не ради того, чтобы заработать денег… Деньги – это вообще презренный металл, да его толком и потратить-то при Советах было нельзя. Трудиться нужно было просто так. На благо родины, соседа, детей… Если у тебя детей нет – трудись на благо детей соседа! Главное – трудись.

Просто кто-то с высокой трибуны сказал, что смысл жизни в том, чтобы трудиться, те, кто сидел за трибунами пониже это подхватили, и пошли пересказывать дальше, простому народу. Было, помню, даже такое стихотворение, в те годы написанное: "Душа обязана трудиться, и день и ночь, и день и ночь!" Даже душу – и ту припахали.