Академические будни Бабы Яги

Глава 1

– Елень Ягинична, здравствуйте! – ко мне через поляну резвым откормленным жеребёнком мчался один из секретарей нашей приемной комиссии. Самый молодой, но отпустивший для солидности густую черную бороду, отчего весь его вид был лихим и слегка разбойным.

Я тяжело вздохнула, с тоской глядя на так и не надкушенный пирожок и остывший стаканчик чая в моей руке. Чувство долга боролось во мне с чувством голода, и я даже знала, кто из них в итоге победит. В конце концов, ведьма я или кто?!

Я коротко шепнула слово в сторону секретаря, и ожившая коряга шустрой змеей выползла на тропинку. Черные корневища выворотня зашевелились будто щупальца, предупреждающе нацеливаясь на нахального вторженца.

– Елень Ягинична, мне только спросить! – проигнорировав намек, попытался воззвать к моей совести секретарь.

Ствол выворотня распахнулся подгнившей черной пастью, похожей на крокодилью, и коряга, перебирая сучьями как лапами, бросилась в атаку на секретаря.

– Ай! – крикнул парень, стараясь уберечь от удара наиболее ценную, филейную часть своего организма. – Елень Ягинична, не надо! Ой! Ах ты ж гадость… Ай! Я все понял! У вас обед, я подожду!

Я коротко шепнула снова, и коряга замерла посреди тропы, напоследок клацнув пастью с торчащим из нее клоком льняной ткани. Секретарь аккуратно ретировался, отступая боком, будто краб.

Я удовлетворенно хмыкнула, отворачиваясь к пруду. В конце концов, я, конечно, понимаю, что лето – самая горячая пора приемной кампании, но у меня и так перерыв на обед пятнадцать минут! Я специально убежала с рабочего места, чтобы съесть этот несчастный пирожок в тишине – и тут меня нашли! Обещаю, что если еще хоть кто-то меня побеспокоит, то мало ему не покажется!

Будто в насмешку над моими мыслями поверхность декоративного пруда, у которого я сидела, забурлила как гигантский закипающий котелок. Пузыри двинулись в мою сторону, и у самого берега забили фонтаном, образуя черты человеческой фигуры. Из воды оформились широкие плечи, круглый живот, а затем проявились и детали: добродушное лицо, взъерошенные мокрые волосы, лацканы пиджака. Мужчина выбрался на сушу и встряхнулся будто пес, окатывая все вокруг серебристыми брызгами.

Я сочувственно вздохнула. Водьяр Иванович, ответственный секретарь факультета природных стихий, был моим собратом по несчастью. Его обеденный перерыв оказывался еще короче моего – десять, а то и пять минут в день. И немудрено! На их факультет всегда огромная очередь из желающих: водяницы, лесовики, огневушки, полевики, болотники… кто только ни подал к ним документы в этом году! Еще и парочка элементалей из других миров затесалась. И всеми нужно было заниматься. Оттого водяной практически ночевал на своем месте, и лишь на пару минут в день бегал окунуться в пруд, чтобы совсем не засохнуть от работы.

– Что, Водьяр Иванович, накупались уже? – с сарказмом спросила я.

– А-ииии, – тоскливо вздохнул водяной, оглаживая совершенно сухой костюм и водружая на нос очки, извлеченные из кармана. – Все шутите, Елень Ягинична?

– Ага, – я одним глотком выпила чай и смяла стаканчик. Тот с тихим хлопком превратился в питательную золу и осыпался на землю. – Вижу же, какой у вас аврал. Хоть шуткой поддержу!

– А лучше бы премией! – беззлобно проворчал водяной.

Я хмыкнула. Распределением поощрений занималась не я – такие вопросы предпочитал оставлять за собой директор нашего филиала, профессор Лесовски. С тоской взглянув на пирожок, я протянула его водяному:

– Могу поощрить только едой, – невесело усмехнулась я.

Мужчина посмотрел на меня с сочувствием: пирожком я безрезультатно пыталась пообедать уже третий день, и все в приемной комиссии это знали. Мы с хлебобулочным изделием даже как-то сроднились, потому забрать его у меня из рук было все равно, что отнять сахарного петушка у ребенка. Водьяр Иванович не торопился.

Немую сцену прервал взъерошенный домовой, выкатившийся со стороны изящного резного терема, где размещалась приемная комиссия в этом году:

– Елень Ягинична, – возмущенно затараторил он, – там у нас этот… как его… Караул, в общем! Поспешили бы, а то нам сейчас ворота разнесут!

Я, не глядя, сунула пирожок в руку водяному и заторопилась на рабочее место. Обычно у дверей терема дежурили два рослых стражника, вооруженных бердышами. Конечно, усатые молодцы не стали бы рубить сплеча абитуриентов, вздумай они штурмовать наш терем в обед, но и одного их грозного вида было достаточно, чтобы поддерживать вокруг порядок.

Однако дело оказалось совсем не в наших потенциальных студентах. Я выбежала из тенистой аллеи как раз в тот момент, когда въехавшие в наш двор два десятка царских стражников, сверкая доспехами, спешивались со своих коней, покрытых расписными попонами. Некоторые сразу стали теснить к ограде зазевавшихся абитуриентов, другие торопились образовать живой коридор, по которому уже вовсю раскатывали расшитые золотом заморские ковры.

Один особо коренастый молодец в сверкающей кольчуге громоздко плюхнулся на землю и отвязал от седла повод, на котором обнаружился похожий на волка пес. Собака со стражником наперевес стали обнюхивать все углы нашего двора с видом, будто ищут что-то крайне опасное, и точно уверены, что найдут.

Остолбенев от такого диковинного по своему идиотизму зрелища, я ступила на расписной ковер и с нескрываемым наслаждением прошлась по нему почти до середины. Острые каблуки вдавливались в шелковые нити, кое-где прорывая их. Сами виноваты, что не берегут такую ценную вещь, ко мне-то какие претензии?

– Немедленно сойдите с ковра! – выкатился передо мной на дорогу упитанный мужчина с окладистой седой бородой. Он с вызовом уткнул руки в бока, отчего весь его силуэт напоминал пузатую сахарницу.

Я ехидно прищурилась:

– А вы, простите, по какому праву тут раскомандовались?

– Я боярин Ослята, распорядитель у нашего царя-батюшки, грозного Берендея! Он вам решил оказать великую честь своим визитом!

– Мы, конечно, безмерно польщены, – произнесла я с изрядной долей сарказма, – но работу-то нам зачем парализовали? Для начала пропустите к дверям наших абитуриентов, а сами своих лошадей оставьте на коновязи, у дальних ворот. Они нам тут весь двор загадить могут, а у нас клумбы!

Боярин возмущенно запыхтел, тряся бородой, но я уже обошла его по широкой дуге и кивнула молодцам, охранявшим вход в терем приемной комиссии:

– Пропустите абитуриентов. А царя Берендея, когда явится, проводите в мой кабинет!

Не то, чтобы я очень хотела с ним лично познакомиться, но, поскольку я отвечаю за всю приемную кампанию в нашем филиале, приходится брать на себя неприятные функции. Почему неприятные? Да просто по договору наши земли не относятся ни к одному из окрестных царств-государств, но все коронованные соседи так и норовят заглянуть в гости и попытаться заманить нас под свое крылышко. Очень уж их огорчает, что такое доходное предприятие как наше не платит огромные налоги в их вечно пустующую казну.

…Царь Берендей явился в наш терем только спустя час. Видимо, не особо торопился. Он ввалился в мой кабинет в сопровождении все того же Осляты и еще двух бояр, одетых, несмотря на жару, в расписные тяжелые кафтаны. Все гости натужно пыхтели и втихую утирали пот обшлагами рукавов.

Царь Берендей, высокий седой мужчина с редкими желтоватыми зубами, уселся в кресло и жадно, в несколько глотков осушил поставленный перед ним ковш с медовухой.

– Чем могу быть полезна? – прохладно-вежливо поинтересовалась я, когда посуда опустела.

– Ты, что ли, здесь главная? – снисходительно посмотрел на меня Берендей.

Неудачно он разговор начал, ох, как неудачно…

– Меня зовут Эллин Даркен, и я в данный момент являюсь и.о. директора нашего филиала, пока профессор Лесовски находится в отпуске. Так что вы хотели? – градус тепла в моем голосе неуклонно приближался к абсолютному нулю

Берендей наклонился ко мне через стол и доверительно сообщил:

– Сын мой младший, Иван Царевич, учиться у вас хочет. Нужно пристроить.

Как же, знаю, наслышана о данном субъекте от Василисы. Только она его кличет все больше не Иваном Царевичем, а Иваном Дураком. Видимо, неспроста.

– Конечно, – вздохнула я. – Пусть подает документы, заключает договор и оплачивает образование. И осенью приезжает учиться.

А про себя я подумала: знаем, как такие «платники» потом сессию сдают. Он на экзамене делает вид, что учил, но забыл, а ты делаешь вид, что веришь. И совершенно не замечаешь шпаргалки, торчащие из кармана. И вопросы! Вопросы дополнительные обязательно задаешь! Из разряда «Кто автор теории Ваира? Нет-нет, не торопись, подумай! Конечно, я подскажу… Ва-а… Ну? Не знаешь? Ва-и-и… Догадался? Нет, не Ваиль! Подумай еще раз, ну? Ну, конечно, Ваир! Ай, молодец, какой умница! Сдал!».

Все эти мысли пронеслись в моей голове сплошным ураганом. Но царь Берендей и здесь умудрился меня удивить:

– Нет, ты меня не поняла. Мне надо, чтобы он бесплатно учился! За счет средств вашего бюджета!

Хм…

– Ну, хорошо, – удивленно протянула я. – Пусть подает документы на конкурс. Если сдаст экзамены лучше других – то мы его примем.

– Нет, не так. Надо, чтобы он точно сдал экзамены лучше других! –потребовал Берендей, подмигивая мне правым глазом так активно, как будто с ним приключился нервный тик.

Мы непонимающе уставились друг на друга. Берендей, видимо, поражался моему тугодумию, а я – его беспросветной наглости.

– Кхе, – наконец прочистила горло я, медленно поднимаясь из-за стола. – Боюсь, этого вам никто не сможет обещать. Экзаменационная комиссия принимает решение исключительно на основании объективных критериев. Никто на их мнение влиять не будет, я лично это проконтролирую! А если вам так хочется сэкономить на обучении отпрыска, проследите, чтобы он как следует подготовился к вступительному экзамену!

Царь Берендей тоже поднялся. Его и без того красное лицо медленно приобретало свекольный оттенок:

– Ты что, пигалица, отказываешь мне?! – вдруг раскатисто прорычал он.

– Ага, – флегматично подтвердила я.

– Да ты хоть знаешь, кто я такой?!

– Догадываюсь.

– Видимо, не особо! Я вообще-то не абы кто, я царь-батюшка!

– Нда? И чей же конкретно вы батюшка?

– Как чей?! Народный!

Однако. Я скрестила на груди руки и отчеканила, глядя наглецу прямо в глаза:

– У народа и так жизнь тяжелая, так вы ему хоть родственников-дармоедов не навязывайте!

Повисла оглушительная тишина. Царь побагровел окончательно, и я всерьез опасалась, что его прямо в моем кабинете хватит апоплексический удар. Однако он справился с собой и медленно выдохнул:

– Ох и пожалеешь ты об этом!

Резко развернувшись, Берендей покинул помещение, а его верные бояре посеменили за ним вослед. Я проследила за ними глазами, а затем тяжело опустилась в кресло. Ох, что же я натворила…

Глава 2

«В нарушение посольских обычаев девица Елень Даркен не приветила нас у крыльца терема своего, не вынесла хлеба-соли, а тож одета была непотребно, простоволоса, и головного убора на главе своей не носила…» – монотонно зачитывала Агнесса Асцерийская текст поступившей на меня жалобы.

Я скосила глаза на своего спутника. Директор филиала, профессор Лесовски, сидел, вытянув ноги и скрестив на груди руки. Уголки его губ кривились в плохо сдерживаемой усмешке.

«При беседе девица Елень Даркен вела крамольные речи, насмешничала над самой царской властью и призывала к насильственному ее свержению…» – не унималась Агнесса.

Левая бровь профессора саркастически взметнулась вверх. Агнесса бросила на меня быстрый подозрительный взгляд поверх листка с жалобой и припечатала:

«Посему прошу принять к девице Елень Даркен меры воздействия, отстранить ее от работы, а в качестве извинений передо мной принять моего сына, Ивана Царевича, на учебу в Лукоморский филиал бесплатно и безо всяких испытаний. Писано в липень-месяц, десятого числа, мною лично. Царь Берендей».

– А я думала, он и писать-то не умеет, – негромко проворчала я, так, чтобы услышал только Девар.

Змей Горыныч усмехнулся:

– А писари ему на что? Его задача только оттиск на сургучную печать поставить, на это ему много грамотности не нужно!

– Хватит! – прервала наш разговор ректор Магической Академии Агнесса Асцерийская. – Эллин! Ты, кажется, не понимаешь всей серьезности ситуации!

– Брось, Агнесса, – вступился за меня Девар. – Эллин еще образец выдержанности и вежливости. Я бы на ее месте послал такого дармоеда еще дальше. Ты даже не представляешь, как нам надоели эти окрестные цари – хуже горькой редьки!

Агнесса с чувством отшвырнула в сторону жалобу и устало потерла пальцами переносицу.

– Нет, вы действительно не понимаете, – вздохнула она. – Мне глубоко наплевать, как вы там выстраиваете отношения с соседями – это ваше дело. Но вот «призывы к насильственному свержению власти»… Эллин, вот это уже перебор!

– Да не призывала я ни к чему! – возмущенно взвилась я. – Я же не выступаю против власти вообще, я выступаю конкретно против этого раскормленного дурака!

– А ты уверена, что сможешь доказать это? – покачала головой Агнесса. – Учитывая твою репутацию бунтарки?

Я задумчиво замолчала, а ректор тем временем продолжила:

– Призывы к насильственному свержению власти – это очень тяжелое обвинение в наше время. Очень! Это грубейшее нарушение Устава Содружества! А коль скоро мы признали Мир Преданий открытым миром, приходится очень тщательно соблюдать все законы. Потому как все эти царьки очень быстро уясняют свои права и в случае их нарушения поднимают вой до самых небес!

– И что, – удивилась я, – вы и впрямь будете меня наказывать?!

Агнесса задумчиво постучала ногтем по тяжелой лакированной столешнице:

– Ну, признаться по совести, наказывать тебя не за что, – согласилась она. – Но и раздувать конфликт все-таки не хочется. Думаю, мы поступим так. Ивана Царевича зачислим на учебу бесплатно и без конкурса, пусть радуется. Насчет тебя сообщим, что приняли меры. Ну а ты пока возьмешь отпуск и посидишь в своей избушке до сентября, подождешь, когда все уляжется. А в приемной комиссии за тебя доработает кто-нибудь другой, Настасья, например.

– Вообще-то у меня по плану еще и руководство практикой! – воспротивилась я.

– Ну и отлично, практикантов с собой возьмешь, – пожала плечами Агнесса. – В смысле, в свою избушку. Они тебе по хозяйству помогут, да и сами на своей шкуре почувствуют, что такое полевая работа.

– Подождите, но вы же меня в отпуск отправляете? – в предложении Агнессы явно сквозил какой-то гигантский подвох.

– И что? Отпуск отпуском, а учебный план кто выполнять будет?!

Я сжала зубы почти до скрипа:

– Очаровательно, – прошипела я. – Работать бесплатно в свой отпуск – это просто предел мечтаний!

Агнесса смерила меня задумчивым взглядом, а затем обернулась к Девару:

– Теперь ты понимаешь, почему мой ответ будет отрицательным?

Тут уж вся напускная вальяжность слетела со Змея Горыныча в один миг. Профессор Лесовски резко выпрямился на своем стуле, и, сверкая глазами, отчеканил:

– Агнесса, нет! Подумай внимательно еще раз!

Профессор Асцерийская откинулась в своем кресле и произнесла с некоторой долей удовлетворения:

– Заявление я подпишу, не беспокойся. Но твое предложение насчет Эллин я не поддержу, уж извини. Я, конечно, понимаю, что это ваше совместное детище, но Эллин слишком непредсказуема для такой должности. А у вас на носу аттестация, которую жизненно необходимо пройти. Не волнуйся, я подберу вам в качестве директора какого-нибудь толкового энергичного руководителя.

– Вы про что вообще? – недоуменно вклинилась я в диалог, с подозрением косясь на Агнессу.

– Девар, дорогой, ты что же, ничего ей не сказал? – удивилась ректор, сфокусировав на мне свой взгляд.

– Собирался поговорить в ближайшее время, – буркнул Змей Горыныч. – Кто же знал, что тут такой форс-мажор случится?

– Да о чем вы говорите-то, а?! – уже стала терять терпение я.

– Девар написал заявление с просьбой освободить его от должности директора Лукоморского филиала, – пояснила Агнесса.

– И предложил взамен твою кандидатуру, – вздохнул Змей Горыныч. В воздухе непроизнесенным окончанием реплики повисло: «…но ты все испортила…».

– Но почему?!

Профессор Лесовски стойко выдержал мой осуждающий взгляд:

– Я выхожу на защиту своей докторской диссертации, Эл. Двадцать лет к этому шел, понимаешь? И теперь все, финал. Мне нужно пройти предзащиту, исправить все недоделки, вычитать автореферат… Не хочу отвлекаться на административную работу в такой момент. Не мне тебе об этом говорить, ты сама через это проходила однажды.

– Мог бы еще лет двадцать поработать, не торопиться, – проворчала я, в глубине души все же радуясь за научного руководителя. – А не бросать наше дело, которое только-только пошло в гору!

– Я надеялся оставить его на тебя, – невесело развел руками Девар. – Кто же знал, что так получится…

Чувство разочарования плеснуло в лицо холодной водой. Ох, до чего же обидно все вышло! Кому теперь Агнесса доверит наш Лукоморский филиал? И что с ним будет?

…А Девар, скрытный Змей, мог бы хоть как-то подготовить меня к такой новости, ведь не одним же днем он принял решение уйти…

Я смерила руководителя обиженным взглядом и мстительно поинтересовалась напоследок:

– А Настасье своей ты сказал об этом?

По мелькнувшей в глазах Девара растерянности я поняла, что мой вопрос попал в цель. И, кажется, невеста моего руководителя решение об увольнении вряд ли одобрит…

Глава 3

…В вынужденную ссылку мы отправились вдвоем с Сандером. Вампир всячески изображал, что разделяет мое недовольство по поводу отъезда, хотя сам был рад-радехонек сменить обстановку на пару месяцев. Лукоморский филиал хоть и был нашим вторым домом, все же отличался многолюдностью и вечной суетой, от которых был бы не прочь отдохнуть даже самый общительный экстраверт. Да и я, признаться честно, ворчала больше для виду, в глубине души предвкушая встречу с избушкой, русалками и звенящей тишиной векового леса.

Резвые лошадки вынесли нас на поляну к закату солнца. Сандер как раз рассказывал мне что-то, но внезапно резко оборвал себя на полуслове и остановился, натянув поводья. Я машинально повторила его движение, и лишь потом поняла, что так насторожило опытного вампира.

Над поляной витал ощутимый дух беды. Свет заходящего солнца освещал избушку на курьих ножках. Она лежала, завалившись набок окном, и тщетно пыталась встать. Правая нога была неестественно вывернута и неподвижна, а когтистая левая конечность безуспешно скребла по земле, пытаясь вернуть избушке вертикальное положение. Однако попытки были тщетны: в итоге домик просто медленно сдвигался вперед, а резной конек с крыши оставлял на земле глубокую длинную борозду.

Я стремительно спешилась, бросившись к верной подруге:

– Избушечка, милая, что с тобой случилось?!

Услышав мой голос, изба слабо шевельнулась, скрипнув дверью. Взгляд мой тотчас упал на торчащую над правым коленом боевую стрелу. Странно. Попадание стрелы, конечно, болезненно, но не настолько, чтобы обездвижить магическое создание. Как же это возможно?

Пальцы мои пробежались по оперению, коснулись основания, и я осторожно извлекла стрелу из крепкой ноги. На вид она была самая обычная – узкий острый наконечник, белая хвостовая часть, березовое древко.

Почувствовав тепло моих рук, стрела задрожала, как живая, и на ней вспыхнули черным незнакомые символы.

– Эл! – истошно заорал Сандер, предупреждая. Я, не раздумывая, отшвырнула опасную вещь прочь. Вампир в этот миг стремительной тенью налетел на меня, роняя на землю и закрывая собой. Там, куда упала стрела, громыхнуло, и в небо взвился столб густого черного пламени. Воздух вокруг нас стал нестерпимо горячим, и сверху посыпались комья земли, листья и ветки.

Когда все затихло, Сандер перекатился на бок и, поморщившись, выдохнул:

– Ты как?

Его лицо было смуглым от грязи и копоти, а светлые волосы торчали вверх смешным черным ежиком.

– Нормально, – откликнулась я растерянно. Я действительно не пострадала, поскольку основной удар принял на себя он. – А ты в порядке?

– Да, – отмахнулся Сандер, – только чуть поцарапался. Что это было?

– Ох, если бы я знала…

Сандер попытался пригладить волосы, отчего стал выглядеть еще более взъерошенным:

– Их трое было, – сообщил он мне, указывая куда-то на край поляны. – Пришли пешком. Остановились неподалёку, дождались, пока избушка к ним приблизится, и сделали выстрел. После чего развернулись и ушли.

– По следам прочитал? – догадалась я. Ну конечно, Сандер верен себе. Пока я полностью была сосредоточена на избушке, он осмотрел поляну и сделал выводы. И спасибо ему. Не сообрази он меня окликнуть, я бы не выбросила эту стрелу прочь, и она бы вспыхнула в моих руках. Бр-р-р!

Но зачем? Угроза? Предупреждение? Никто ведь не мог знать, что я сорвусь в разгар приемной кампании и уеду сюда… Одно ясно: это не простые разбойники, их арсенал явно рассчитан именно на магических существ. Ох, как мне это не нравится!

Я снова приблизилась к избушке и осмотрела ее еще раз. К моему немалому облегчению, после того, как я извлекла стрелу, домик стал быстро восстанавливаться. Избушка смогла, наконец, перевернуться в привычное положение, хотя и продолжила сидеть на земле, вытянув вперед раненую ногу.

Нашарив в седельной сумке заживляющее зелье, я щедро плеснула на рану и перевязала ногу чистой тряпицей. Зная избушку, к утру она будет полностью здорова. А вот мне явно стоит подумать по поводу безопасности! Наладив отношения с местными, я основательно расслабилась, и уже не боялась внезапного нападения с кольями и факелами. Оказывается, зря.

Я вскинула руки, ловя пальцами магические потоки. Заклятие иллюзии было одним из моих самых любимых, благо, фантазия у меня работала отлично. Я представила забор, ограждающий избушку от леса, и по периметру поляны мгновенно вырос высокий деревянный частокол, такой плотный, что сквозь него невозможно было ничего разглядеть. Добавить, что ли, сторожевые вышки по углам? Нет, это уже перебор. Да и кто с них наблюдать-то будет? Но вот дополнительный отпугивающий врагов элемент, пожалуй, не повредит… Хм. А это идея! Я тщательно представила навершия у своего частокола, и вплела в заклятие нить материальности, чтобы иллюзия не только выглядела настоящей, но и ощущалась таковой.

– Хм, авангардненько, – одобрительно хмыкнул вампир, разглядывая украсившие забор черепа. В пустых глазницах сверкал демонический желто-зеленый огонь, освещающий все вокруг слабым призрачным светом.

Остатки творческого порыва ушли на формирование поисковых заклятий, которые сорвались с моих рук и крылатыми всадниками ринулись прочь в темноту леса. Если нападавшие ушли недалеко, возможно, мы сумеем их отыскать.

– Не думаю, что ты особо что-то найдёшь, они приходили сюда больше суток назад, – сообщил мне Сандер, разгружая седельные сумки.

Я пожала плечами. В любом случае, попробовать все же стоило.

Неожиданно мне повезло. На востоке полыхнуло красным, и ко мне из чащи протянулась туманная путеводная нить. Значит, заклятия все-таки что-то отыскали!

Я торжествующе хмыкнула, подхватила с земли крепкую палку и, насадив на нее череп со своего частокола для освещения дороги, кинулась в лес.

Глава 4

…Дорога оказалась достаточно короткой: минут через пять я с черепом наперевес вывалилась на поляну, где у слабенького чахлого костерка сидела одинокая девица, по виду из купеческих. Заслышав треск сучьев, девица подскочила, и испуганно воззрилась на меня. С запозданием я подумала, что выгляжу, видимо, так себе: взлохмаченная, испачканная копотью, да еще и со сверкающими от ярости глазами.

– Смерти своей ищешь?! – рявкнула я, на всякий случай решив не выходить из образа безумной лесной ведьмы.

Девица отступила на пару шагов, прижавшись лопатками к стволу векового дуба:

– Не-ет,– растерянно вымолвила она, а потом затараторила: – Яга Ягинична, пощади, умоляю, нет у меня никакого злого умысла! Клянусь тебе! Не убивай, прошу!

Глаза ее при этом упорно косили куда-то в сторону моего плеча. Проследив за ее взглядом, я сообразила, что девица таращится на светящийся череп в моей руке. Видимо, он внес в мое появление дополнительный драматический эффект. Я задумчиво перехватила палку поудобнее, и уже с чуть меньшим напором спросила:

– А лук со стрелами где?

– Какой лук?

– Из которого ты в мою избушку стреляла! – огрызнулась я, уже понимая: девица эта явно ни при чем. Она же лук толком натянуть не сможет, вон какая вся пышненькая да изнеженная. Белые ручки и к труду-то не приучены, не то, что к оружию!

– Что ты, Яга Ягинична, да разве я смогла бы?! – замотала головой девица, и на миловидном личике отразился искренний ужас.

Нет, не она это. Точно не она. Я недовольно цыкнула, и череп, восприняв это на свой счет, прибавил огонька. На поляне стало значительно светлее. Девица побледнела окончательно.

– Ладно, допустим, – после тягучей паузы нехотя согласилась я. – А ты-то тогда что в лесу забыла?

Девица опустила голову:

– Тебя, Яга, искала, да заблудилась…

Ну вот. Нашла себе заботу на голову…

– Ладно, пошли, – махнула рукой я. – Тут рядом.

Затушив костерок, мы с девицей двинулись через лес назад к избушке на курьих ножках. Шли в молчании. Я уже достаточно уяснила правила здешнего мира про «накормить-напоить», потому с расспросами не приставала. Успеется.

…Поляна сверкала как новогодняя елка в Замке вампирского Ордена. Черепа на заборе полыхали желто-зеленым огнем, отбрасывая беспокойные зловещие тени. Даже мне стало на миг некомфортно, а девица так вообще застыла как вкопанная. Я оглянулась, не услышав ее шагов, и с досадой поморщилась:

– Да уж, согласна, с иллюминацией я явно переборщила.

Я щелкнула пальцами, и все огни разом погасли, погрузив поляну в непроницаемый мрак. Теперь черепа скалились из темноты смутными черными тенями, и выглядели еще более мрачно.

Зря я, видимо, так расстаралась, тут самой бы рассудком не тронуться, глазея на подобную красоту каждый день. Эх, ладно, завтра с утра настрою режим приближения, пусть иллюзия показывается только в присутствии посторонних, а то и впрямь как-то не по себе.

Я провела девицу в дом и буквально впихнула ее внутрь. Сандер, уже вовсю суетившийся с ужином, при виде нас обернулся и, оскалив вампирские клыки, ласково протянул:

– Добрый вечер!

Вот зараза! Мог бы и не демонстрировать свои зубы, и так девица того и гляди рухнет в обморок! Но нет, специально ведь расстарался с угрозой, как бы предупреждая незваную гостью, за кем здесь сила.

Я за спиной девицы стала показывать Сандеру, что прибью его, если он будет пугать девчонку. На особенно живописной сцене, где я с чувством изображала процесс откручивания вампирской бедовой головушки, девица оглянулась на меня и с ужасом шарахнулась в сторону. Дотянувшись до хлебного ножа на столе, она прижалась спиной к беленому боку печи и, выставив оружие перед собой, закричала:

– Ну-ка прочь! Живой не дамся! Тех троих в лесу не испугалась, а вас тем более не боюсь!

Улыбка немедленно сползла с моего лица.

– А ну стой, – тотчас же посерьезнела я, – повтори-ка, что ты там сказала про «тех троих»?

Девица стиснула зубы, не отвечая. Сандер вздохнул и закатил глаза:

– Эл, ты не с того начала!

Подхватив со стола теплый пышный каравай, он разломил его пополам и протянул одну из частей девушке. От второй он нехотя откусил сам. Ну точно! Как же я забыла про законы гостеприимства? С кем преломил хлеб, от того зла уже не жди, покуситься на гостя это страшное преступление! Девица это знала лучше меня. Она опустила нож и, осторожно взяв краюху, тоже укусила ее. Прожевала, и тотчас укусила еще. И еще. И снова.

Да она же голодная! – сообразила я, наконец. Расстелив на столе честно выпрошенную у Змея Горыныча скатерть-самобранку, я торопливо организовала угощение, и щедрым жестом пригласила девицу к ужину. Та благодарно кивнула, присаживаясь на лавку.

Следующие полчаса мы молча поглощали пищу, оценивающе поглядывая друг на друга. Девица постепенно оттаяла и подобрела, даже начала улыбаться.

– Как тебя звать-то? – спросила я, посчитав ритуал встречи гостя относительно соблюденным.

– Марьюшкой, – ответила гостья.

– И как же тебя, Марьюшка, в лес к нам ночью занесло?

– Заблудилась я, – не стала скрывать девица. – Шла я к тебе, Яга, за помощью, по тропинке, которую мне в деревне показали, да на полпути столкнулась с тремя лиходеями. Стали они за руки хватать, пытаться в чащу увести, обидеть хотели. Да вырвалась я…

– От троих сразу? – недоверчиво прищурилась я. Девица прикусила губу, заколебавшись на миг, но все же созналась:

– Гребень у меня был заветный, от матушки оставшийся. Кинула я его оземь, и тотчас полезли из земли кусты да деревья, заступились за меня, отгородили от лиходеев стеной могучей. Пока те трое силились ту стену одолеть, я от них и убежала.

– Видимо, тропинки в деревню у нас больше нет, – проворчал Сандер себе под нос.

– А как они выглядели – запомнила? – не обратила внимания на реплику вампира я.

– Обычно. Как бродяги лесные – заросшие да в тряпье. Только у старшего серьга с карбункулом в ухе была.

Мы с Сандером переглянулись. Драгоценный гранатовый камень как-то не очень вязался с обликом лесного разбойника. Но девица, вроде, не врет.

– Ладно, – кивнула я. – А что тебя-то к Яге привело?

– Свет мой, сокол возлюбленный, – вымолвила девица, потупившись. – Батюшка мой привез мне с ярмарки подарок, перо соколиное, и с тех пор стал ко мне каждую ночь в горницу сокол ясный прилетать. С вечера явится, обернется молодцем, переночует, а с утра пораньше упорхнет через окно… Но прознали о том мои сестры-завистницы, ножи острые у окна моего оставили… Бился мой любимый, но не смог ко мне попасть, и улетел в чужедальние края насовсем. Ведающие люди сказали, что женился он теперь на злой ведьме, и найти я его могу, только износив трое башмаков железных, изломав трое посохов да трое колпаков изорвав…

Я закашлялась, возмущенно глядя на гостью:

– То есть, как ночью к тебе в окно лезть – так он в первых рядах, а как проблемы возникли – так «извини, дорогая, ты сама виновата»? Умчался вдаль и ищи-свищи его?! Хоро-о-ош жених!

На глаза Марьюшки навернулись горькие слезы:

– Так люблю я его…

– Ну, с этим не поспоришь, – согласилась я, раздраженно барабаня пальцами по столу. – А он-то тебя любит?

– Любит, – закивала девица. – Конечно, любит!

– Ага, и поэтому при первых же трудностях сразу женился на первой встречной, – хмыкнула я с сарказмом.

– Но он мне говорил… В любви клялся…

– Когда в окно лез? – фыркнула я. – Или когда с утра удирал, чтобы пред батюшкой твоим не предстать?

Девица, впрочем, осталась глуха к моим увещеваниям. В глазах ее стояли слезы:

– Помоги, Яга, – взмолилась она, – укажи дорогу! Жизнь без него не мила!

Нет, объяснять ей что-то бесполезно. Она и впрямь способна трое железных башмаков ради залетного гастролера сносить. А что поделать? Свою голову ей не приставишь, да и нужны ли ей чужие советы?

– Ладно, – махнула я рукой, потянувшись за стоящей на столе тарелкой. Зачаровала её наскоро, да кинула поверх отварное куриное яйцо. – На тебе блюдо волшебное. Пустишь по нему яйцо в правую сторону, покажет оно тебе твоего ненаглядного…

– Ох, как же я хочу налюбоваться на него!

– …А лучше бы посмотрела и подумала, так ли он по тебе в чужедальних краях скучает, нужна ты ему там вообще или не очень…

– А дорогу к нему покажет? – снова пропустила мой совет мимо ушей Марьюшка. Да что ж такое, вот упертая!

– Покажет, – поморщилась я. – Но ты хоть послушай, что я говорю!

Девица закивала, зачарованно глядя на подарок. Она взялась за край тарелки, но я все не отпускала ее из рук.

– Если вдруг возникнут у тебя сомнения в твоем суженом, запусти яйцо в противоположную сторону по тарелке. Появится тогда дух волшебный, и он тебя выслушает, может даже совет какой даст. Это выпускник нашей Академии, окончил факультет психологии с красным дипломом, сейчас у него обширная частная практика… Глядишь, поможет проработать твою самооценку да жизненные приоритеты пересмотреть…

Девица радостно закивала, откровенно пропуская мои последние слова мимо ушей. Я отпустила тарелку, и она спрятала ее за пазуху:

– Спасибо тебе, Яга, за доброту твою! И за гостеприимство! Если позволите, я пойду тогда, а то путь мне предстоит неблизкий…

Н-да. Бесполезная трата времени. Я тяжело вздохнула:

– Так ночь же на дворе! Оставайся, поспи, а завтра в путь тронешься.

Девица пыталась было поспорить, но сытный ужин и тепло очага сделали свое дело – она зевнула и согласилась.

С утра мы проводили Марью до частокола и распрощались. Сандер, задумчиво глядя на то, как силуэт девицы скрывается в лесу, вдруг спросил:

– Эл, а ты бы за мной могла пойти на край света?

Я задумалась. С одной стороны – могла бы. Но с другой… Вряд ли я так легко смогла бы простить его брак с другой. А если там любовь? А если он счастлив? Зачем разбивать то, что ему дорого? Я, конечно, ведьма, но выбор чужой привыкла уважать…

Сандер истолковал мое молчание по-своему.

– Не отвечай, – невесело усмехнулся он. – Я и сам догадываюсь, каков ответ.

Он повернулся и пошел прочь в дом. Конечно, я попыталась его окликнуть, но все было зря. Когда я вошла следом в избушку, он уже ничем не выдавал своих эмоций и вел себя совершенно обычно.

Глава 5

– Еле-е-ень Ягинична, вы дома? – раздался со двора протяжный радостный голос.

Сандер водрузил на стол извлеченный из печи чугунок с кашей и помахал перед моим лицом ладонью в варежке-прихватке:

– Эл, к тебе там практиканты, кажется, пришли. Не слышишь что ли?

– Не слышу, – буркнула я, накладывая себе на тарелку еды. – У меня обед. И отпуск. И вообще нет настроения.

– Ну, хочешь, я выйду, их встречу? – сочувственно предложил Сандер, усаживаясь напротив.

– Не надо. Ты в прошлый раз уже выходил к местным просителям, и вместо лекарства от головы выдал им лекарство от запора!

Я увидела, как заблестели глаза вампира в предвкушении дурацкой шутки, и угрожающе наставила на него деревянную ложку:

– Нет. И даже не смей шутить на предмет того, что я их все равно разливаю по флакончикам из одного котелка. Это неправда! И, поверь мне, тот, который получил лекарство от запора, может подтвердить мои слова!

– Еле-е-нь Яги-и-инична-а! – снова раздалось со двора.

– Эл, – настойчиво повысил голос Сандер. – Иди, выйди. Они ни в чем не виноваты. Они просто студенты и хотят учиться!

Я скептически хмыкнула:

– Сразу видно, что ты у них ничего никогда не преподавал. «Студенты» и «хотят учиться» в одном предложении звучит как нонсенс. Ладно, – вздохнула я, – уговорил.

Я нехотя вышла во двор, оглядывая тех, кого послали мне судьба и деканат. Шестеро практикантов – четыре парня и две девушки – неуверенно топтались у входа во двор, с подозрением разглядывая черепа на заборе. Не проявляла гостеприимства и моя избушка: после вчерашнего нападения домик физически полностью восстановился, однако нравственно все еще жаждал вендетты. При виде посторонних строение красноречиво рыло землю здоровой лапой, и адепты, не будь дураками, правильно истолковали данный намек, стараясь держаться поодаль.

Я торопливо скорректировала заклятие иллюзии, сделав забор временно невидимым. Исчезновение черепов подействовало на студентов благотворно. Они тотчас же оживились и загомонили.

– Здрасьте! – бодро сообщил мне высокий жилистый парень с излишне острым для своего возраста взглядом. – Я Назар, а это Ратмир, Еремей, Павел, Ирия и Турислава.

– Ага, – кивнула я, подумав, что все равно их всех не запомню. Разве что колоритную Туриславу весом за сотню килограммов и с выражением глубокого презрения к окружающим на круглом лице. – Рада за вас. Только поселить мне вас негде и кормить вас я тоже не нанималась. Так что размещайтесь прямо под деревом и отдыхайте. Баню, так и быть, можете использовать, но топите ее сами, и помойте там все за собой после.

– Извините, конечно, но спать под деревом я не собираюсь, – тотчас с вызовом сообщила мне Турислава. – Я не для того приехала сюда учиться, чтобы жить как бродяжка!

Ох, не подвело меня чутье. С этой дамой у нас точно отношения не заладятся!

Я смерила девицу задумчивым взглядом и согласилась:

– Хорошо. Тогда поступим так. У вас же сегодня первый день практики? Вот вам и задание для него. Видите во-о-он ту дальнюю поляну? Сейчас я выдам вам лопаты, а ваша задача – до вечера соорудить себе землянку под общежитие. Не справитесь – будете спать под деревом, потому как вопросы обеспечения вас проживанием в мои должностные обязанности явно не входят!

Я развернулась на пятках, двинувшись к сараю, где хранился разный сельскохозяйственный инвентарь. Был там и набор маленьких, с руку взрослого человека, садовых лопаток, которые я использовала для мелких работ вроде выкапывания корешков у лекарственных травок. Этот-то инструмент я и раздала вновь прибывшим практикантам.

Адепты не сводили с меня неприязненных взглядов, но молчали. Ирия, вторая из прибывших девушек, изящная невысокая брюнетка явно из знатной семьи, вообще посмотрела на лопатку с таким видом, будто никогда прежде не держала ее в руках.

– Что смотрите? – удивилась я. – Солнце уж скоро садиться будет, а вы все к работе не приступили!

Студенты неуверенно переглянулись и гуськом двинулись на дальнюю лужайку. Спустя полчаса мы с Сандером достали самовар, налили себе травяного чая с баранками, и, уютно устроившись под открытым небом, наблюдали за ходом строительства. Энергичный Назар пытался раздавать указания, однако процесс шел ни шатко, ни валко: Турислава сидела прямо на земле, лениво ковыряя коренья; Еремей и Ратмир то и дело отвлекались, устраивая поединки на черенках, и только худенькая Ирия и молчаливый Павел упорно махали своими лопатками, пытаясь вырыть хоть какое-то подобие ямы.

– Ты бы им еще ложки дала для таких работ. Десертные, – задумчиво проворчал Сандер, прихлебывая чай. Человеческая еда была ему не особо нужна, но жизнь с Бабой Ягой заставила вампира и научиться готовить, и составлять компанию в процессе употребления пищи. Он уже даже смирился с наличием загара на собственной коже, и перестал кутаться в десять слоев одежды, выходя на солнечный свет.

Я хмыкнула:

– На то и расчет. Пусть привыкают, что люди, которые руководят их работой, далеко не всегда являются примером здравого смысла!

Сандер уловил мою шпильку в адрес Агнессы и сочувственно хмыкнул.

– Ставлю на гром-девицу, – спустя секунду сказал вампир. – Она у них самая несгибаемая.

– А я на парня, – приняла пари я, кивая на Назара.

– Брось, да он же балабол!

– Балабол, – согласилась я. – Но взгляд у него очень цепкий.

Мы в молчании просидели еще около получаса. Процесс строительства за это время практически не сдвинулся с места. Назар, кажется, начал подозревать, что я над ними просто поиздевалась. Он то и дело метал в нашу сторону недовольные взгляды, и с каждой минутой в его жестах сквозило все больше и больше раздражения.

В какой-то момент, оглядев результаты своих трудов, он не выдержал и, с чувством засадив лопатку в землю, ушел под раскидистое дерево. Улегся поудобнее, накинув на голову полу своего кафтана, и явно собрался вздремнуть.

– О! – обрадовалась я. – Вот и обнаружился самый умный!

Сандер фыркнул:

– Не факт, что самый умный. Возможно, он просто самый ленивый!

– Одно другому не мешает, – философски пожала плечами я.

И точно. Остальные, глядя на Назара, тоже подрастеряли свой трудовой энтузиазм. Один за другим они побросали свои лопатки и направились в сторону парня. Нам было не слышно, о чем они говорили, но Назар сел прямо на земле и, с жаром жестикулируя, устремил в нашу сторону обличающий перст. Все стали оглядываться, кивая и соглашаясь. Кажется, у моих практикантов начался процесс сплочения на фоне общей ненависти ко мне. Я удовлетворенно кивнула:

– Нет, все же самый умный. И, видимо, это он их потенциальный лидер, а не девица. Ты проиграл пари! Кстати, на что мы спорили?

Сандер обиженно фыркнул, явно недовольный своим поражением:

– Еще посмотрим, что за команда из них получится!

Между тем вся шайка-лейка решительно двинулась в нашу сторону. Судя по настрою, ребята шли скандалить. Впереди, сжимая кулаки, вышагивал донельзя возмущенный Назар. С ним, практически плечом к плечу, двигалась внушительная Турислава. Остальные, грязные и с садовыми лопатками наперевес, неохотно плелись следом, как остатки армии после сокрушительного поражения на поле боя.

– Вот, – Назар с вызовом кинул мне под ноги свою лопатку, и остальные, повинуясь его жесту, тоже сгрузили свой инвентарь на землю. – Мы отказываемся выполнять это задание. Оно идиотское! Лучше прямо на голой земле поспим!

– Точно? – без тени эмоции поинтересовалась я.

– Да!

– Жаль, – вздохнула я. – Если бы я могла поставить вам оценки за сегодняшний день, все бы получили «неуд».

Назар пронзил меня ненавидящим взглядом, скрипнул зубами и с чувством выкрикнул:

– Интересно, почему? Потому что мы не способны при помощи этой дребедени выкопать землянку? Да это идиотизм, а не задание! Вы над нами просто издеваетесь! И знаете что? Да наплевать!

Он резко развернулся, и, повинуясь движению его руки, на дальней поляне вырос огромный расписной шатер, как раз такой, чтобы в него с комфортом вместились шесть практикантов. Я торжествующе захлопала в ладоши:

– Вот! Молодец! Давно бы так! Тебе я бы, пожалуй, поставила «удовлетворительно», – расщедрилась я. – За то, что хоть и с запозданием, но подключил к делу мозги!

Назар полоснул по мне обиженным злым взглядом. Гордость явно не позволяла ему признать мою правоту.

Турислава закатила глаза с видом глубокого разочарования:

– И что же, смысл всего этого действа был в том, чтобы заставить нас копать отсюда и до обеда?! А нельзя было сразу сказать, что можно использовать магию?

– А разве я вам ее запрещала? – не поддавшись на провокацию, пожала плечами я. – Смысл заключался в том, чтобы вы включили, наконец, критическое мышление. И решили поставленную задачу. Сами! С наименьшими затратами сил и с максимальной эффективностью! Второй курс уже, а все ждете, пока вас преподаватели за ручку подведут и все объяснят!

Турислава покраснела до корней волос, и выкрикнула, задыхаясь от негодования:

– Да нас весь первый курс дрессировали, как хомячков! Ответил не то, что написано в лекциях – не сдал! Высказал мнение, отличное от мнения преподавателя – снова не сдал! Приучили безоговорочно слушаться, а теперь захотели от нас самостоятельности?!

Ох, Турислава, как же я с тобой согласна…

Я вздохнула, глядя на нее с сочувствием:

– Думаю, только ты сама можешь решить, кем являешься – безропотным хомячком или личностью. А если ты позволяешь другим сделать этот выбор за тебя – то кто в этом виноват?

Назар стоял ко мне спиной, засунув руки в карманы. Когда я закончила свою реплику, он с чувством пнул лежавший перед ним камень и, не оглядываясь, быстро пошел в сторону шатра. Я проводила его задумчивым взглядом. Кажется, я невольно задела его за живое. Интересно, почему?

Решив немного снизить градус напряжения, я попыталась перевести разговор в нейтральное русло:

– Проголодались? – дружелюбно поинтересовалась я.

Турислава тотчас уставилась на меня крайне заинтересованным взглядом:

– Еще как! А что у нас на обед?

Ой-ой, проклятая моя доброта. Скатерть-самобранка их всех не прокормит, а если я сейчас вызовусь им готовить, так они быстро к хорошему привыкнут. Будут тут уже к вечеру сидеть под дверью как стая голодных волкодлаков, требуя регулярного комплексного питания!

Я ласково улыбнулась Туриславе:

– Есть котелок с поварешкой. И мешок перловой крупы. Кашу сварить сумеете, не спалив мне половину леса огнём?

Все разочарованно застонали, но спорить уже не решились.

Глава 6

Утро следующего дня выдалось на редкость приятным. По старой привычке я поднялась спозаранку, заварила себе травяного чая и уютно расположилась на поляне, наслаждаясь отличной погодой и отсутствием рабочей суеты. Лагерь практикантов еще спал. Но это и не удивительно, учитывая, что половину ночи они сидели у костра и самозабвенно орали песни. В ноты, конечно же, не попадали, но глотки драли основательно, стараясь, будто мартовские коты. Наивные дети эти студенты. Думают, что практика – отдых, и про режим дня можно забыть. Ничего, сейчас допью чай и устрою им побудку с гимном и поднятием флага Академии. Пара дней таких ранних подъемов – и желание хулиганить по ночам у них резко пропадет.

– Доброе утро, – вышел из избушки Сандер, облаченный в одни лишь спортивные брюки. Летнее солнце Лукоморья сразу же приласкало своими лучами его обнаженный загорелый торс.

– И тебе того же, – одобрительно окинула его взглядом я. – Да ты, никак, спортом решил позаниматься?

Сандер пожал плечами и скрылся на лесной тропинке для пробежки. Любопытно, что это с ним произошло? Обычно он предпочитал спать до обеда, а тут ранний подъем и утренняя зарядка… Впрочем, подобное появление с утра пораньше определенно услаждало мой взгляд, так что я не возражала.

…Практиканты от звуков гимна Академии жалобно застонали, пытаясь накрыться с головой теплыми шерстяными одеялами. Особенно негодовала Турислава, которая, сев на постели, смотрела на меня одним полуоткрытым глазом с плохо скрываемым в нем желанием убивать.

– Выспались? – ласково поинтересовалась я.

– Могли бы, – проворчала Турислава, – если б кто-то не орал всю ночь и не топал как бешеный кабан!

Взъерошенный Назар саркастически фыркнул из другого угла шатра:

– Мы знакомились и общались! А кто-то способен только есть, дрыхнуть и всех ненавидеть! «Не шумите, я сплю!» – смешным писклявым голосом передразнил он Туриславу.

Та без замаха метнула в Назара тяжелой подушкой. Попадание было стопроцентным. Пух! – набитый пером снаряд встретился с головой Назара с глухим звуком. Парень, увлекаемый инерцией, впечатался телом в расшитую тканевую стенку шатра.

– Ай, бешеная, ты что творишь? – возмущенно завопил Назар.

– Скажи спасибо, что это всего лишь подушка, – лениво проворчала Турислава и сладко потянулась.

Решив, что студенты уже вполне пробудились, я резюмировала:

– Полтора часа вам на сборы и завтрак. Потом жду вас на поляне готовыми к походу в лес. Время пошло!

Покинув шатер, я вернулась неторопливо допивать свой чай и ждать практикантов. Сандер как раз вернулся с пробежки и теперь вовсю разминался возле избушки, демонстрируя сильные и плавные перекаты мышц под загорелой кожей. Я вообще любила смотреть, как он двигается – быстро и грациозно. Иногда человеческий глаз просто не успевал воспринять подобную скорость, и это меня завораживало особенно сильно.

Сандер усмехнулся, поймав мой взгляд, и, показательно сделав сальто вперед, ушел в кувырок, а на выходе из него метнул без замаха неведомо откуда появившуюся пару ножей. Просвистев в воздухе, лезвия кучно впились в намеченную вдалеке цель.

– Оооо, – прозвучал за моей спиной восторженный голос.

Ирия замерла будто пораженная громом, безотрывно глядя на Сандера. Согласна, зрелище впечатляет. Но мне этот захлебывающийся от восторга вид моей студентки совершенно не нравится!

Я перекрыла обзор Ирии, встав между ней и Сандером:

– Ты чего-то хотела? – недовольно проворчала я, уперев руки в бока.

– Д-да… – Ирия продолжала невольно косить глазами мимо меня, туда, где негодяй Сандер, нахально ухмыляясь, ополаскивался водой из бочки после физических упражнений.

– Привет, Ирия! – помахал девушке рукой вампир. Ирия тут же потупилась и покраснела будто маков цвет.

– Сандер, иди оденься! – рявкнула я, оглянувшись, и снова обратилась к брюнетке. – Так чего тебе нужно?

– Там… – видно было, что способность размышлять давалась Ирии в данный момент с огромным трудом. – Там ребята спрашивают… Можно ли пару силков на зайцев в лесу поставить? А то мы второй день питаемся одной перловой крупой. Мне-то нормально, а остальным голодно…

Я подозрительно прищурилась:

– А у вас что, кто-то охотиться умеет?

– Ну да, Ратмир с Еремеем…

Я ненадолго задумалась:

– Ладно, пусть поставят. Но только парочку штук, не больше. А то я их знаю, наставят ловушек по всему лесу, а тут иногда и люди ходят, как бы кто не пострадал!

– Спасибо! – радостно засияла Ирия. – Значит, и рыбу можно ловить? А то Павел еще до рассвета на озеро ушел втайне, боялся, что вы ругаться будете…

Сердце вмиг замерло, а затем ухнуло в пропасть.

– Куда он ушел? – разом пересохшими губами произнесла я.

– На озеро…

– И не вернулся еще?

– Пока нет, – не поняла моей реакции Ирия. – Наверное, клев хороший…

Я сорвалась с места, бросившись к озеру со всей скоростью, на которую только была способна. Кусты хлестали меня по ногам и рукам, сердце бахало в ушах, но я не разбирала дороги, мчась вниз по косогору самым коротким путем. Ох, не успею… Почему же я их не предупредила? Ой, дурак, Павел, дурак! А я не лучше! Почему им не сказала? Ведь утянут его мавки на дно, никому не позволено без их согласия к озеру соваться! Они и меня-то тут терпят лишь из-за нашего давнего договора!

Я бежала, а воображение уже рисовало тело Павла, плавающего на поверхности озера лицом вниз. Что же я натворила? Совсем ведь молодой и глупый! А я – хороша, высокомерная ведьма, издевалась над практикантами, голодом морила! Как теперь людям в глаза смотреть, если мальчишку еще совсем уберечь от беды не смогла?

Я вывалилась на берег пустынного озера, оглядываясь по сторонам. Ни русалок, ни Павла видно не было. Опоздала. Я зло шлепнула ладонью по поверхности воды и громко заорала:

– Мавки, полынь вам под чешую! А ну вернули мальчишку на берег! Живо, вам говорю!

– А вы всегда с ними так грубо обращаетесь? – заинтересованно прозвучал за моей спиной голос Павла.

Парень, живой и невредимый, качался на качелях из лент под раскидистым деревом. Возле ног у него стояло ведро с уловом, а в руках он держал листы бумаги и карандаш.

Я стала хватать ртом воздух, пытаясь отдышаться. Ох, эти ребятушки меня в могилу сведут, честное слово!

– Ты… – выдохнула, наконец, я. – Ты зачем сюда пришел?! Здесь вообще-то мавки водятся!

Невозмутимый Павел почесал карандашом белобрысую макушку и кивнул:

– Да я заметил. Потому и задержался, хотел с ними пообщаться. Но они от меня бросились врассыпную, будто испугались чего-то. А теперь я понимаю, чего именно! Вы с ними так грубо обращаетесь, что у них, видимо, психологическая травма от общения с людьми…

– Сейчас у тебя психологическая травма будет! – гаркнула я, справившись с эмоциями.– Тоже мне удумал, с мавками общаться! Совсем сдурел?! Они на дно утянут и не вспомнят про тебя! Зачем это тебе вообще нужно?

– Я их хотел проанкетировать…

– Чего-о?

Я выхватила из рук Павла листы бумаги, где карандашом, четким разборчивым почерком были выведены многочисленные вопросы: «Считаете ли вы, что русалки являются угнетаемым меньшинством в Мире Преданий? Встречались ли вы со случаями дискриминации по расовому признаку со стороны людей? По шкале от 1 до 10 оцените степень реализованности своих гражданских и политических прав…».

Я торопливо просмотрела все тридцать вопросов:

– И ты думаешь, что мавки будут тебе на них отвечать? – не поверила наивности студента я.

– Разумеется. Думаю, они заинтересованы в том, чтобы их права в Мире Преданий были защищены!

Я сунула стопку листов в ветви дерева, и угрожающе наставила на Павла палец:

– Значит, так. Я запрещаю всем практикантам приходить на озеро! А тебе – особенно! Понял?

Павел скрестил руки на груди и выставил вперед подбородок:

– Но я хочу! И вы сами сказали, что нужно быть самостоятельными, а не вести себя как хомячки!

– К тебе это отношения не имело! Ты и так излишне самостоятельный! Оставь русалок в покое! Понял?

Мы уставились друг на друга, играя в гляделки. Наконец, Павел тяжело вздохнул, опуская глаза:

– Понял…

– Ну и хорошо, – уже спокойнее произнесла я, но тут наш разговор прервал радостный вопль откуда-то из лагеря практикантов.

– Это еще что? – выдохнула я, предчувствуя очередную неприятность.

Мы с Павлом, не сговариваясь, бросились вверх по склону к шатру студентов.

Возле костра уже вовсю приплясывали гордые Еремей и Ратмир. Последний держал за уши упитанного зайца-русака со знакомым темным пятном на морде.

– Поймали, Елень Ягинична, зайца поймали! – радостно заорал Ратмир, завидев нас с Павлом. Заяц от громкого голоса беспомощно засучил лапами.

Да что ж такое-то… Час от часу не легче…

– Ай какие молодцы… – выдохнула я, с трудом подбирая слова от переизбытка эмоций. – А как вы его ловили, а?

Еремей от моих интонаций тотчас напрягся, но более беспечный Ратмир сразу признался:

– А вот, ловушку сделали!

Недалеко от костра лежала большая деревянная основа, густо промазанная самодельным клеем. Такой же клей можно было обнаружить и на заячьих лапах.

– Взяли смолу, древесный уголь, траву и сварили клей, – продолжал рассказывать мне Ратмир.

Так-так…

– А траву в клей какую клали? – все никак не могла угомониться в своих расспросах я.

– Да там, в низинке какую-то нашли, – пришел на помощь другу Еремей. – Такая, с фиолетовыми цветочками…

С фиолетовыми цветочками? Ну… вы ж… да как же ж… Я тяжело задышала, пытаясь остановить рвущийся наружу поток нецензурной брани. Рано студентам такие слова от меня слышать. Ох, рано… Так что, Эллин, дыши медленнее…

– Ну, ребятушки, удивили… – наконец-то я смогла сформулировать свою мысль относительно культурно. – И давно вы клей-то состряпали? – ласково, будто у несмышленых детей, поинтересовалась я.

Кажется, до Ратмира все же дошел подвох в моих вопросах. Он замолчал, с тревогой оглядываясь на друга. Еремей только развел руками, мол, ну что теперь поделаешь, сознавайся.

– Вчера вечером, – нехотя признался Ратмир.

– А разрешение на ловушку спросили только сегодня утром! – рявкнула я, прекратив сдерживаться. – Так что зайца я у вас изымаю как незаконно пойманного! На нужды голодной Бабы Яги!

– Но мы же… – попытались было заспорить парни, но я решительно забрала из рук Ратмира зайца и двинулась в сторону своей избушки. Животное в моих руках сразу же притихло, доверившись.

Парни, поворчав, поплелись следом.

– Халявку-то все любят, – негромко, но так, чтобы я услышала, ворчал Ратмир. Я молчала, не утруждая себя объяснениями.

Когда все практиканты собрались на поляне, я торжественно провозгласила:

– В гербологии мы, значит, не особо разбираемся, да? Ну, тогда ваше задание на сегодня – собрать в лесу травы вот по этому списку, – я покосилась на Еремея с Ратмиром и вполголоса добавила: – Заодно и узнаете, что это за травка такая с фиолетовыми цветочками! Может, поймете, что вы натворили. И пока задание не выполните, не возвращайтесь!

– А если мы потеряемся? – недовольно проворчала Турислава.

– Ну, значит, магическое образование вам с вашим уровнем интеллекта явно не по плечу!

– Логично, – философски согласилась она.

– Еще как! Ну, коли нет вопросов, тогда вперед!

Проследив, что практиканты скрылись в чаще леса, я осторожно выпустила на землю зайца и виновато вздохнула:

– Мои извинения, Леший. Не доследила я за ними.

Заяц увеличился в размерах, вытянулся и обратился в знакомого зеленоглазого мужчину в вывернутом наизнанку кафтане. Выглядел он помятым и откровенно расстроенным.

– Вот так да, – выдохнул он, приглаживая волосы. – Как же меня так угораздило? Старею, видимо…

– Да нет, не стареешь. Это просто мои недоучки, когда клей варили, плакун-траву туда умудрились засунуть. Вот и сбила она тебя с толку, заморочила…

На лице Лешего проступило искреннее облегчение.

– А-а-а! – засмеялся он. – Так вот в чем дело! А я уж расстроился! Сколько лет живу – впервые со мной такое! Раньше загодя все ловушки в лесу чуял, а теперь меня студент-первогодка поймал за полдня как неопытного лешачонка. А это вон оно что!

Он наклонился ко мне и доверительно понизил голос:

– Надеюсь, этот инцидент останется сугубо между нами?

– Разумеется, – клятвенно пообещала я. – Но только – услуга за услугу!

Леший кивнул, соглашаясь:

– За практикантами твоими в лесу приглядеть? – тотчас же догадался он.

– Ага.

– Сделаю, – согласно кивнул Леший, и глаза его тут же плутовато сверкнули: – А попугать чуток можно?

– Не только можно, но и нужно, – согласилась я. – Совместные переживания благотворно сказываются на сплочении коллектива. Так что в этом тебе полная свобода. Главное, вернуть в том же количестве, в каком ушли. Не обязательно в полном здравии, но все же без особых травм!

Леший понимающе кивнул мне на прощание, обернулся в зайца и скрылся в чаще следом за студентами.

Глава 7

– Спровадила практикантов? – беспечно поинтересовался за моей спиной Сандер, натягивая, наконец, футболку.

– А что, – оглянулась я, не удержавшись от шпильки, – ты еще не всех студенток порадовал своей полуобнаженной фигурой?

– Ага. Там еще гром-девица осталась невпечатленная!

Перед моим мысленным взором тотчас же пронеслась Турислава, с ее фирменным скептическим прищуром разглядывающая полуголого Сандера: «Хлипковат он у вас как-то. И бледен как немочь. Совсем его не кормите что ли?». Я хмыкнула. Но почти сразу забыла об этом, привлеченная свитком в руке Сандера. Издали на нем была видна яркая печать очередного местного царя – Феофила.

– А это еще что такое? – подозрительно поинтересовалась у вампира я.

Сандер загадочно улыбнулся:

– А это письмо тебе передать просили!

– Вечно ты всякую гадость в дом тащишь, – поморщилась я, понимая, что ничего хорошего от местных правителей ждать не приходится. Но прятать голову в песок было не в моем стиле. Потому письмо я все-таки взяла. Сломала печать и торопливо пробежалась глазами по строчкам:

«Уважаемая Баба Яга! Сим сообщаем, что земля и лес, в которых вы проживаете, принадлежат царю Феофилу, правителю Тридесятого царства. За пользование царевым имуществом образовалась неуплаченная задолженность в размере ста золотых монет за каждый год проживания (а всего 300 (триста) золотых монет). Подать надлежит уплатить повозом, а именно доставить самостоятельно на царский двор в течение десяти дней с момента получения настоящего уведомления. При отказе от уплаты царь Феофил сохраняет за собой право выселить вас со своей земли без возможности возврата на нее». Дата, подпись.

Я оторвалась от чтения и подняла на Сандера взгляд, который не предвещал ничего хорошего:

– И где же ты такую гадость раздобыл? – сквозь стиснутые зубы с трудом выдохнула я.

Вампир посерьезнел, заподозрив неладное. Забрал у меня из рук свиток и торопливо прочитал его. Потом хищно прищурился и махнул рукой куда-то в сторону леса:

– Там, на старой тропе в деревню, – ответил он. – Ну, которая теперь не совсем тропа из-за Марьюшкиных хулиганств с гребнем… Место сейчас стало совсем непролазное. Вот возле него я гонца с письмом и встретил во время пробежки.

– Бил? – коротко поинтересовалась я, понимая, что такое письмо вряд ли могли отдать добровольно.

– Нет, – Сандер сделал вид, что слегка оскорбился. – Пожалел. Его и так жизнь обидела.

Это хорошо. Гонцу еще ответ царю Феофилу нести придется, надо, чтобы он цел был.

– Пойдем, посмотрим на этого бесстрашного, – предложила я Сандеру. – Надеюсь, он недалеко ушел.

Сандер улыбнулся еще загадочнее:

– О, поверь мне, он ждет нас с нетерпением!

…Марьюшкин заветный гребень явно зачаровала могущественная ведьма. Место его применения напоминало пространственный пузырь. Еще пару минут назад мы шли по утоптанной тропке в сторону деревни, а вокруг нас простирался самый обычный лес. Но сейчас тропа резко оборвалась, а на ее месте таинственно мерцало нечто, лишь отдаленно похожее на обычную чащу. Корявые стволы могучих деревьев уходили высоко вверх, а ветви переплетались над головами, не образуя просветов, будто сплошная бурая крыша. Под ногами сиял зеленым пружинистый мох, слабо светилась кора деревьев, белели холодным огнем огромные поганки, а каждый листочек на дереве напоминал крохотный ночник. Выглядело все это ярко, красиво, но совершенно нереально и чуждо.

Я остановилась на тропе, не спеша проходить внутрь «пузыря». Чутье опытной ведьмы подсказывало мне, что пространственная магия этого места наверняка очень коварна: решишь пройти насквозь, и окажешься в бесконечно растягивающейся ловушке. Через такой лес можно без результата брести месяцами, не видя человеческого жилья и солнечного света. А вот если аккуратно обойти «пузырь» по краю, то минут за пятнадцать вполне получится выйти к другой половине оборванной тропы, откуда до деревни уже рукой подать.

– Он внутри? – скорее для проформы поинтересовалась я у Сандера. Вампир утвердительно кивнул. Глаза его были очень серьезными.

По краю сознания промелькнула мысль, что Сандер сумел не только зайти в «пузырь», но и выбраться оттуда без вреда для себя, а вот я, опытная ведьма, стою здесь и сомневаюсь в собственных силах. Конечно, Сандер и раньше был слабо восприимчив к магии стихий, но, прожив в этом мире три года, он научился великолепно ей противодействовать. И, окажись вампир по другую сторону баррикад, магам Содружества такой противник может оказаться ой как не по зубам…

Я зябко поежилась. Нет, глупости, Сандер не станет ни с кем воевать. Отбросив предательские мысли, я решительно шагнула в «пузырь». Магия места тотчас заколола кожу тысячей иголочек. Это была чужая, но не чуждая сила, и в ней не ощущалось агрессии. Я открылась ей, позволяя магии проникнуть внутрь, коснуться сердца и пробежать по венам.

Кажется, мы с этим местом пришлись друг другу по душе: в один миг коряги и ветви передо мной расползлись в разные стороны, а топкие места на тропе оказались заботливо подсвечены сияющим пунктиром сухих кочек.

Почти сразу мы наткнулись на злосчастного гонца: он сидел на земле, а его левая нога до самого бедра была крепко оплетена корой дуба, растущей прямо из земли. Импровизированный капкан не давал парню ни подняться, ни отползти в сторону. Казалось, что вместо подвижной и сильной конечности лежало тяжелое потемневшее от времени бревно.

– Ты…, – выдохнул гонец в мою сторону, заставляя меня приглядеться повнимательнее. Ба! Знакомые все лица! И наряд все такой же щегольской, даже шапка с пером почти не полиняла!

– Я, – отпираться не имело смысла. – И тебя я помню, ты года три назад ко мне уже приходил. Только я тебе тогда велела передать царю Феофилу, что избушка Бабы Яги пуста и в ней никто не живет. Так почему я тебя снова вижу здесь, да еще с этой гадостью? – я без лишнего жеманства сунула гонцу под нос свиток.

Парень тяжело вздохнул, опуская голову:

– Как ты велела, так я и сказал царю-батюшке, Яга Ягинична. Но слава о тебе гремит по всем нашим краям, дошла и до царя Феофила. Вот он и догадался, видно, что обманул я его тогда. Осерчал сильно и велел тебя найти-таки, да письмо это передать. Пригрозил, коли не отыщу в этот раз, снимет он мне голову с плеч. Вот я и пришел…

– А не боишься, что я тебе голову с плеч сниму за такие писульки? – рявкнула я, но гонец лишь упрямо замотал буйной головушкой:

– Не боюсь. Ты, хоть и сурова внешне, да сердце у тебя доброе…

Я беспомощно оглянулась на Сандера. Ну все, пиши пропало. Если уж всякие глупые гонцы считают меня душечкой, то скоро в моем лесу будет не протолкнуться от визитеров-халявщиков. Что теперь делать? Ноги отсюда уносить? Или пуще прежнего лютовать?

– Где он? – вдруг отвлек меня от размышления полный ярости голос Змея Горыныча.

Я оглянулась. Со стороны деревни к нам решительно шел профессор Девар Лесовски, потрясая в воздухе точно таким же свитком с печатью царя Феофила.

– Если ты про гонца, то он здесь, – я обличающее ткнула пальцем в парня.

– Да к лешему вашего гонца! – раздраженно рявкнул мой научный руководитель. – Где Сандер?!

Я недоуменно вскинула брови. Но вампир, видимо, о чем-то догадался, расплывшись в широкой улыбке:

– А что, ты хотел мне выразить восхищение моим художественным талантом?

– Убери это немедленно! Не позорь меня! – приблизившись к вампиру вплотную, потребовал Змей. Сандер лишь сцепил на груди руки, и ухмылялся, напоминая готового к драке бойцовского петуха.

– Так! – оборвала их спор я. – Объясните мне уже, что я пропустила!

– А ты что, не видела? – изумился Девар. – Так пойдем, я покажу!

Мой научный руководитель решительно двинулся в сторону деревни, и, судя по тому, что «пузырь» не препятствовал этому, магия места признала не только меня, но и Змея Горыныча.

Мы вынырнули из «пузыря», и я увидела огромный валун, лежащий посреди некогда утоптанной тропинки. Часть камня, обращенная к деревне, была украшена наскальной живописью в исполнении моего жениха. С одного бока был нарисован дракон с куриными лапами вместо ног, огромным пузом и двумя крылышками, такими маленькими, что по закону физики они явно не смогли бы оторвать от земли внушительное брюхо чудовища. С другого бока был нарисован вампир с тщедушным тельцем и непропорционально большой головой, а также клыками, свисающими из пасти до уровня пупка. А сверху была любовно нарисована девица с выступающими верхними и нижними округлостями и ухватом в руке. Корявые буквы под картинкой дракона гласили: «Налево пойдешь – от скуки помрешь». Возле изображения вампира было выведено: «Направо пойдешь – сопьешься». Надпись под девицей сообщала: «Прямо пойдешь – рассудком тронешься».

– Это что за безобразие?! – выдохнула я, тыкая пальцем в бюст девицы.

– Думаешь, надо было побольше нарисовать? – поинтересовался Сандер, с трудом сдерживая хохот. После секундной паузы мы грянули смехом уже втроем. А что, забавно получилось.

– Помогите же мне! – вдруг донесся до нас жалобный голос гонца. – Есть здесь хоть кто-то нормальный?!

– Боюсь, что нормальных здесь нет, – проворчал Девар, вытирая выступившие от смеха слезы. Мы переглянулись и расхохотались еще громче.

Впрочем, про бедолагу-гонца мы все же не забыли. Не торопясь, мы вернулись к нему, расселись вокруг и, используя ногу-бревно в качестве импровизированного письменного стола, принялись выводить ответ прямо на обороте адресованного нам свитка.

«Уважаемый царь Феофил! Спешим сообщить, что научные работники, коими мы являемся, доходами своими похвастаться не могут. Ибо в профессию эту идут по призванию, а денег ради (как говаривал один мудрый человек) надобно заниматься торговлей. Оттого подать мы готовы заплатить тем, чем сами богаты: знаниями. За сим ниже прикладываем: сертификат на бесплатный образовательный курс по управлению государственными финансами; автореферат докторской диссертации профессора Девара Лесовски с автографом автора; билет на обзорную восьмичасовую экскурсию в сопровождении гида «Заповедные места Лукоморья» на две персоны. С теплым сердечным приветом, Змей Горыныч, Баба Яга и Кощей Бессмертный».

Я старательно вывела подписи красивым каллиграфическим почерком, а Сандер между тем разломал остатки царских сургучных печатей и деловито оглянулся по сторонам. Взгляд его упал на заплечный мешок гонца, и вампир с интересом зарылся внутрь, изучая содержимое. Бедный гонец даже не пытался возражать, лишь бледнел и кусал губу. Наконец, Сандер с торжествующим видом извлек на свет ложку, сложил в нее кусочки печати и сунул все это под нос профессору:

– Не расщедрится ли Змей Горыныч на огонек? – любезно поинтересовался он у Девара.

Мой научный руководитель хмыкнул, сотворив в ладони небольшой огненный шар. Растопленный в ложке сургуч мягко стек на свиток, и Сандер от всей души поставил вместо печати оттиск своего каблука, не снимая при этом обуви с ноги.

Скрепленный свиток мы торжественно всучили гонцу. Профессор меж тем открыл портал в царский терем, целясь прямиком в опочивальню Феофила. Магия места, послушная моей воле, не стала удерживать ногу-бревно, позволив нам с Сандером поднять гонца с земли и закинуть в портал. На прощание, все же сжалившись над гонцом, я произнесла:

– Найди искусного мастера по дереву, он твою ногу из бревна и освободит.

Портал схлопнулся, но до нас успело донестись брошенное гонцом на прощание «спасибо».

Я повернулась к профессору:

– На чай зайдешь?

Девар на миг замялся, и эта пауза мне не очень понравилась.

– Зайду, – наконец произнес он. – И на чай, и на ночлег, если пустите. Мне бы пожить у вас какое-то время…

Я изумленно открыла рот:

– Вот так да! Неужто тебя Настасья из дома выгнала?

– Я сам ушел, – тяжело вздохнул Змей Горыныч. – Жить так больше невозможно…

Глава 8

– Поздравляю вас, кажется, мы заблудились, – подвела итог Турислава, с чувством прихлопнув на своей щеке комара. Насекомое оказалось на редкость крупным, и Турислава поднесла его ближе к глазам, чтобы убедиться, точно ли это комар, или какое-то крылатое кровососущее чудовище, маскирующееся под него.

Назар истолковал этот жест по-своему:

– Размышляешь, можно ли его сожрать? – едко поинтересовался он у спутницы.

– Да нет, – отпарировала Турислава. – Думаю тебя им угостить! Хочешь?

Назар раздраженно отмахнулся от комариной тушки, которую ему под нос заботливо подсовывала девушка, и процедил:

– Нет уж, спасибо, я, в отличие от тебя, в еде более разборчив!

– Может быть, хватит уже задевать Туриславу дурацкими шутками? – вдруг вступилась за приятельницу Ирия. – Мы все устали бродить по лесу целый день, но, в отличие от тебя, не кидаемся на окружающих!

Турислава снисходительно улыбнулась:

– Не переживай, Ирия, я толстокожая. Если бы меня обижали шутки про мой лишний вес, я бы так и сидела дома, забившись за печку!

– Ты бы туда не поместилась! – не удержался в очередной раз Назар. За его спиной сдавленно захмыкали Еремей и Ратмир, полностью поддерживая предводителя.

Турислава смерила шутника презрительным взглядом:

– Ну, посмотрите, какие мы остроумные! Лучше бы ты так быстро соображал, когда я тебе еще три часа назад говорила, что мы ходим кругами! Но нет, ты же орал, что в принципе в лесу заблудиться не можешь! Ты же знаешь пятьсот способов сориентироваться по сторонам света! Ну, вперед, вот тебе мох на деревьях, иди, ориентируйся!

Турислава ткнула пальцем в два чахлых ствола, растущих из одного корня. Мох покрывал их с противоположных сторон, будто намекая: куда не пойди, везде будет север. Назар поморщился:

– Кто же знал, что над нами решит пошутить местный Леший?

Будто в ответ на его слова вдалеке завыли волки, и все тотчас же почувствовали себя неуютно. За прошедший день они уже выбирались из топкого болота, куда завела их вроде бы нахоженная тропа; убегали от медведя, вспугнули с лежки вепря (вернее, это он хорошо пугнул их), а также пару раз забредали в совсем уж непролазные дебри. Утешало только то, что Ирия и Павел по пути умудрились собрать почти все травы, указанные в списке Бабы Яги. Оставалось всего-то одно наименование.

– Вообще-то, – вступил в разговор молчаливый Павел, – существует проверенный народный способ замириться с Лешим. Нужно снять с себя всю одежду, вывернуть наизнанку и надеть снова. А потом попросить прощения и разрешения выйти из леса!

– Я раздеваться не буду! – немедленно пресекла назревающее предложение Ирия.

Ратмир и Еремей тотчас же заинтересованно на нее уставились:

– Ну, ты можешь уйти переодеваться за кусты. Мы подсматривать не будем, честно! – тут же наперебой пообещали они, но по их выражениям лиц было понятно: подглядывать они будут, да еще как!

– Не надо раздеваться, – оборвала дискуссию Турислава. – Достаточно собрать все травы по списку, и нас выведут назад к избушке. Это же очевидно, что Леший старается не по своей воле, а ради нашей драгоценной руководительницы!

– Глупости, – фыркнул Назар. – С чего ты взяла?

Турислава закатила глаза:

– Да это же очевидно! Думаешь, Яга бы так спокойно отпустила нас одних в лес? Учитывая, что она явно невысокого мнения о наших умственных способностях? Кстати, стыдно это говорить, но я с ней согласна! Если бы я была на ее месте, я бы тоже относилась к вам как к непроходимым дурачкам!

– Можно подумать, ты шибко умная! – вспылил Назар, глядя на Туриславу с откровенной неприязнью.

– Поумнее некоторых! Или хочешь мозгами поравняться? В детстве другими частями тела не намерился? – Турислава говорила с непрошибаемым спокойствием, а вот у Назара уже желваки заходили на лице. Он сжал кулаки и стал медленно надвигаться на девицу с явным желанием ее придушить.

Напряженный момент вдруг прервал истошный женский визг. Достигший апогея спор тотчас же прекратился, и все устремили взоры туда, откуда долетел звук. Перед практикантами лежала низина, заросшая густым непролазным подлеском. Судя по подозрительно блестящим сквозь заросли бочагам, место было топкое и явно гиблое – не пробраться. Но визг доносился именно оттуда.

Во внезапно наступившей после крика тишине можно было услышать заунывное жужжание голодных комаров.

– Леший? – тихонько предположила Ирия.

– Не думаю. Не его стиль, – также негромко откликнулась Турислава. – Предлагаю заложить крюк и осторожно обойти болото по левой стороне.

Назар громко фыркнул и двинулся прямо в трясину, параллельно вскидывая руки для заклятия. Что он там выплетал – было непонятно, но воздух заискрился силой, и морок болота вдруг стал рваться будто кисея под порывами ураганного ветра. Каким бы сильным не был Леший, но против Назара он выстоять не смог. Или не захотел…

Назар шел в коконе мерцающей силы, и вместо бочагов и подлеска вокруг него образовывалась вполне проходимая тропа, окруженная с двух сторон разлапистыми густыми елями. Практиканты переглянулись и, не сговариваясь, кинулись догонять своего товарища.

Сотню шагов спустя они выбрались на поляну, где вовсю кипели события. Трое молодцев разбойного вида наткнулись в лесу на пару крестьян, отца и дочь, возвращавшихся с ярмарки и остановившихся на ночевку в живописной части леса и, видимо, решили поживиться. Девица металась по телеге и заполошно орала – именно ее крик и был слышен в лесу. Ее отец замер у колеса, угрожающе раскручивая перед собой тяжелый, подхваченный с земли сук. Неподалеку истошно ржала расседланная крестьянская лошадка, добавляя трагизма в общую картину.

Разбойники не торопились нападать, наслаждаясь страхом своих жертв и перекидываясь шуточками:

– Отец, брось палку, поранишься! – лениво сплюнул на землю главарь. – Отдавай деньги, да уходи подобру-поздорову. А за девицу не переживай, мы ее не обидим. Ей у нас даже понравится!

Вся троица загоготала. Крестьянин попытался атаковать, но разбойники не спешили вступать в бой, хотя и были неплохо вооружены.

– Цыпа-цыпа-цыпа, – завел второй бандит, будто курицу приманивая девицу из телеги.

Этого Назар выдержать уже не смог.

– Оставьте этих людей в покое и покиньте поляну! – уверенно произнес он, выходя навстречу разбойникам.

Бандиты мгновенно подобрались, но увидев лишь одинокого парня, не самого угрожающего вида, грянули хохотом еще сильнее.

– А вот и женишок! – глумливо констатировал один из нападавших.

– Кажется, вы не поняли! – ничуть не смутился Назар, и на его ладони заиграл бликами огненный шар. – Я сказал, покиньте поляну!

– Глянь-ка, да это маг, – вдруг посерьезнел главарь. – Вдобавок наглый!

Его спутник, тоже стерев с лица улыбку, оскалился и внезапно выстрелил из лука в сторону Назара. Огненный шар скатился с ладони парня, чтобы уже на лету трансформироваться в силовой щит. Однако спущенная разбойником стрела будто даже не заметила магических препятствий. Завибрировав всем корпусом, она прошила щит насквозь, ускорилась, как живая, и на лету скорректировала свой полет, чтобы точно поразить Назара. Парень чертыхнулся, пытаясь судорожно сплести новый щит, но понял, что уже не успевает…

В этот момент неведомая сила подхватила его за шиворот и, как котенка, зашвырнула за дерево, а следом нырнула туда сама. Судя по ощущению свалившейся на спину каменной глыбы, неведомой силой была Турислава. Стрела с жужжанием вонзилась в ствол над их головами.

– Ну ты и идиот, – проворчала девица, откатываясь в сторону и окидывая парня взглядом на предмет повреждений.

– Ты мне все кости переломала, – прокряхтел Назар, пытаясь подняться. – И я тебя о помощи не просил!

– Может, хватит любезничать?! Помогли бы лучше! – услышали они над собой раздраженный голос Ирии. Девушка щедро кидалась в разбойников ледяными стрелами – самыми простыми в плетении и наименее энергозатратными. Бандитам приходилось уворачиваться, оттого меткость их стрельбы значительно снизилась. Однако долго это продолжаться не могло – Ирия быстро уставала, и была слишком заметной целью.

Главарь, видимо, тоже об этом догадавшись, нехорошо прищурился, натягивая тетиву на своем луке. Назар машинально выставил перед Ирией щит, лишь позже сообразив, что таинственные стрелы это не остановит.

К счастью, пернатое жало не успело сорваться в полет: Еремей и Ратмир вступили в бой, сплетя заклятие ураганного ветра. Неожиданно оно неплохо наложилось на ледяные стрелы Ирии: десятки острых игл, подхваченные потоком воздуха, устремились в сторону разбойников с удвоенной скоростью. Главарь с подельниками торопливо нырнули за телегу, укрываясь от опасности. Ледяные стрелы с ненавистью впились в деревянные борта, осыпаясь блестящими на солнце кристаллами.

В общей суматохе никто не заметил, что крестьяне, бросив телегу, скрылись в лесу, уводя за собой лошадь. Впрочем, практикантам это было только на руку: в образовавшейся свалке безоружные люди могли пострадать совершенно случайно.

Ирия ахнула, в последний момент увернувшись от выпущенного в нее дротика, и все же отступила с опасного места. Стрельба прекратилась: все затаились на разных концах поляны и напряженно ждали, когда противник, наконец, подставится под удар.

– Что вам нужно? – заорал из своего укрытия главарь. – Мы вас не трогали, а вы-то зачем напали?

– Обижать других нехорошо! – непреклонно крикнула Ирия.

– Мы больше так не будем! – пообещал разбойник с насмешливо-издевательскими интонациями в голосе. Его подельники тут же услужливо зафыркали.

Ирия вспыхнула от негодования:

– Ах так! – выкрикнула она.

В этот миг земля под ногами мелко завибрировала, и в стороны побежали неровные трещины. Одна разверзлась прямо под ногой девушки, и она с коротким вскриком отпрянула назад, стремясь сохранить равновесие.

– Ирия, прекращай! – испуганно завопили Турислава с Назаром одновременно. Трещины вокруг них расходились особенно интенсивно, и дерево, за которым они прятались, уже торчало наподобие одинокой пальмы на крохотном островке суши.

– Но это не я!

– Вы что творите?! – завопили из-за телеги.

Вся поляна ходила ходуном так, что равновесие невозможно было удержать. Трещины ширились и разбегались в разные стороны, будто сотни вспугнутых ящериц. Раздался тяжелый гул, словно из-под земли рвалось наружу диковинное чудовище, и качать стало еще сильнее.

– Отползайте к краю поляны, там трещин пока нет! – коротко скомандовал товарищам Назар.

Впрочем, те сориентировались сами. Еремей и Ратмир уже успели перебраться в безопасное место, а ловкая Ирия в несколько легких прыжков сократила расстояние до парней. И только Назар с Туриславой, оказавшиеся в ловушке на своем островке, никак не могли покинуть укрытие. Гул стал еще сильнее, превращаясь в чудовищный скрежет, и поляну прочертили узкие разломы, уходящие вниз на десяток метров.

– Сможешь перескочить вон через ту расщелину, пока она не очень широкая? – деловито спросил Назар у Туриславы. Та скептически хмыкнула:

– Шутишь? Если я туда прыгну, там вообще образуется кратер!

– Да ладно, – подтолкнул ее в спину Назар. – Не дрейфь! Я тебя подстрахую!

– Ты? Да ты меня скорее пинком в щель отправишь! – заспорила Турислава, но Назару некогда было тратить время на уговоры.

– Еремей, Ратмир, ловите! – крикнул он, толкая девицу в спину с такой силой, что она полетела прямо в расщелину… вернее, пропружинила над ней, как по мосту. Под ее ногами вспыхивали и пропадали сотканные из воздуха ступеньки. Турислава, мысленно распрощавшись с жизнью, открыла глаза уже на другом краю расщелины, поддерживаемая с двух сторон Еремеем и Ратмиром. Побледневший Назар, выплеснувший на спасение спутницы огромное количество магии, слабо покачнулся и махнул ей рукой. На миг показалось, что он сейчас потеряет сознание, но обошлось. Назар сделал пару шагов и прыгнул к друзьям. В последний момент перед прыжком он слегка оступился, теряя скорость. Нога, коснувшись противоположного края расщелины, почти соскользнула вниз, но Еремей и Ратмир подхватили товарища и поставили его на устойчивую поверхность.

Назар благодарно кивнул и медленно осел на землю, пытаясь сморгнуть пляшущие перед глазами черные точки.

Тряска почти прекратилась, и трещины перестали расширяться. Гул тоже стал затихать, а вскоре исчез и вовсе. Именно в этот момент из кустов выбрался Павел, про которого все благополучно забыли, и радостно поинтересовался:

– Ну как, здорово я придумал с землетрясением?!

Все с негодованием уставились на товарища, без слов выражая свои мысли по поводу его неуместных магических экспериментов.

– Спасибо, что все-таки не до конца нас угробил, – проворчала Турислава, поднимаясь на ноги и приближаясь к Назару. – Ты как?

– С переломанными костями и опустошенным резервом, – слабо фыркнул парень, не открывая глаз. – Ты кого хочешь доведешь до могилы!

Турислава удовлетворенно кивнула:

– Дурацкие шутки, как всегда. Значит, жить будешь.

– Эй! Ненормальные! А ну вытащите нас отсюда! – донесся до ушей практикантов глухой крик с поляны.

Осторожно, стараясь не оступиться, ребята преодолели паутину трещин и приблизились к телеге. Прямо за ней земля просела глубокой, метров на пять, ямой, на дне которой негодующе поблескивали глазами все трое бандитов. Судя по активной жестикуляции и рвущейся с их уст забористой брани, все были целы и пострадали большей частью морально.

– Если вы будете так сильно ругаться, останетесь в яме! – будто нянечка, воспитывающая расшалившихся пятилеток, строго произнесла Ирия. Разбойники моментально притихли, видимо, понимая, что ситуация не располагала к пикировкам.

– Извините, мы просто… это… напугались! – осторожно и даже слегка заискивающе произнес главарь.

– А то, что вы напугали безоружных людей, за это извиниться не хотите? – добавила в свой голос еще больше строгости Ирия.

– Мы все осознали и исправились! – торопливо сообщил главарь, опасаясь, как бы выводок молодых магов не бросил их в лесу на произвол судьбы. – Вытащите нас, вы же не хотите, чтобы мы здесь погибли от голода и диких зверей? Мы же вам потом в кошмарах являться будем!

Практиканты переглянулись. Становиться убийцами действительно никому не хотелось.

– Ладно, – решил Назар. – Сдавайте все оружие и ценные вещи, потом мы вас вытащим.

Он нашел в телеге пустую перевернутую корзину, и кинул ее вниз, на дно ямы. Разбойники заскрипели зубами, но спорить не стали. Вскоре плетёнка наполнилась луками, стрелами, дротиками, перстнями, браслетами и серьгами. Впрочем, Назар не торопился. После некоторых пауз и переглядываний разбойники стали доставать из-за сапожных голенищ ножи размером с небольшие тесаки.

Когда поток сдаваемых сокровищ иссяк, Назар при помощи левитации втянул корзину наверх, к краю ямы.

– Отведи всех к лесу, и ждите меня, – попросил он у Туриславы, впихивая ей в руки добычу.

Девушка хмыкнула:

– Ты и так еле на ногах стоишь. Еще одно магическое усилие тебя добьет. Иди-ка ты лучше с ребятами, а этих я и сама вытащу.

Назар открыл было рот поспорить, но сил и впрямь почти не осталось. Поэтому он с благодарностью кивнул, и последовал совету Туриславы.

Убедившись, что друзья ушли, девушка взмахнула над трещиной рукой: из земли тотчас же полезли корни деревьев, образуя ступени от самого дна ямы до ее края. Не дожидаясь, пока разбойники выберутся наружу, Турислава бросилась прочь, догоняя друзей.

…Сидевший под кустом огромный заяц с темным пятном на морде проводил девушку внимательным взглядом, и на всякий случай затер ее следы, чтобы преследователи не смогли ее догнать…

Глава 9

– Так что же произошло? Настасья тебя коромыслом отходила, когда узнала про твое увольнение? – невинно поинтересовалась я у Девара, когда мы уже шли в сторону нашей избушки.

Змей Горыныч хмыкнул:

– Ты так говоришь, как будто Настасью не знаешь!

Да уж, действительно. Она коромысло в руки не возьмет, поскольку предпочитает более изощренные методы вроде намеков, интриг и психологических манипуляций.

– Что ж ты тогда из дома-то сбежал?

– Да Настасья, честно говоря, даже обрадовалась моему увольнению. Время свободное, говорит, появилось наконец-то, так что давай съездим в гости, батюшку с матушкой навестить…

– А ты?

– А я объяснил, что мне некогда, и меня ждет диссертация, – Змей вздохнул. – Так что теперь у меня есть невеста, которая со мной не разговаривает, и новые уродливые занавески в доме. Потому что когда она обижается, она себе что-то обязательно покупает…

Мы с Сандером переглянулись, обменявшись понимающими улыбками.

– Тогда зачем ты к нам пришел? Сам-то понимаешь, что чем дольше ты не извиняешься, тем сильнее возрастает степень твоей вины перед ней?

Змей покачал головой:

– Я и так по уши виноват. Зато меня теперь никто не пилит! Я только обрадовался этому, закрылся в своей светлице, как ко мне через окно Баюн пробрался, и стал учить, как правильно проводить научные исследования! А его разве выгонишь?! В общем, мой дом мне теперь не принадлежит!

– Интересно, а как ты собрался уединяться с наукой в моей избушке? Учитывая, что там живем мы с Сандером, и ошиваются шестеро практикантов?

– Ну… – Змей в предвкушении потер ладони, – я давно хотел опробовать на практике теорию пространственной магии…

Я возмущенно воззрилась на Горыныча:

– Мою избушку расширять непроверенными заклятиями?! С ума сошел?! Не позволю!

– Эл, неужели ты не хочешь увеличить свою жилплоща… Твою ж драконью чешую, это что??!!

Заболтавшись, мы как раз вышли на нашу поляну. Черепа на заборе при появлении незнакомого человека вынырнули из небытия, недвусмысленно оскалившись. К их неожиданному появлению добавились и новые спецэффекты: «туц-туц-туц-туц» ритмично заиграла музыка что-то клубное, а инфернальный свет глазниц сменился с зеленого на разноцветный. По земле и строениям поплыли яркие блики света, будто где-то в небе крутился гигантский диско-шар. На ровном деревянном частоколе забора проявилась иллюзия бармена за стойкой: голый мускулистый торс был перетянут только ремнями подтяжек и украшен розовым галстуком-бабочкой. Иллюзорный бармен пританцовывал с шейкером наперевес, то и дело подмигивая зрителям. В спустившихся на землю сумерках выглядело все это крайне эффектно.

– Э-э-э… – затруднилась я с ответом, бросая подозревающие взгляды на Сандера. Я такое точно не создавала. Но тогда откуда это взялось?!

Я торопливо перешла на магическое зрение, разглядывая узор колдовства. Так и есть – для стороннего наблюдателя плетение казалось однородным, но я, как автор первоначального заклятия, видела тонкие черные нити чуждой силы. Магия Тьмы… Откуда… И разве возможно… Ох, Сандер, ты же ходишь по краю!

– А что, – как можно невозмутимее сообщила я Горынычу, – вполне современно! К тому же отпугивает агрессивных местных. И потом, не тебе одному для этих целей скелеты из хранилища Академии тырить!

– Вообще-то, ко мне почти каждый день богатыри как на работу бегают сражаться. У меня необходимость! – отмер от созерцания иллюзии Змей.

– У нас тоже необходимость, – проворчала я, вкратце рассказывая своему научному руководителю про атаку на избушку. К счастью, Горыныч быстро отвлекся от черепов и, увлеченный историей, проследовал внутрь нашего домика на курьих ножках.

– Тебя явно хотели о чем-то предупредить, – сделал вывод он после окончания моего рассказа. – Но кто и о чем – понятия не имею!

– Вот и я ничего не понимаю…

– Будешь вино? – гостеприимно предложил Сандер моему руководителю.

– А у нас что, есть вино? – изумилась я. – Почему я об этом не знала?

– Таков и был расчет, дорогая, – фыркнул вампир, доставая из-под лавки глиняную запечатанную бутыль с красиво выведенными на ней символами. Кажется, это был алфавит мира вампиров. Смотри-ка, контрабанда в моем доме!

Девар согласно кивнул, и Сандер разлил вино по двум чашам. Ха! Вампир на секунду зазевался, бережно ставя на стол бутыль, а его чаша уже оказалась в моих руках.

Мы чокнулись с Горынычем и пригубили изумительный виноградный напиток.

– А я думала, Настасья вместо меня в приемной комиссии осталась, – вернулась к прерванной беседе я.

– Нет, – покачал головой Змей, глядя на Сандера. Тот достал с полки огромную деревянную кружку и показательно налил себе вина до самого края. На дне бутыли жалко булькнули скромные остатки напитка. – Там вместо тебя Ксюта Каурова отдувается.

– Шутишь? – ахнула я, залпом осушив чашу. – Да она же…

– Молодая и активная?

– Даже излишне! Она слишком рьяно выполняет свою работу, не имея при этом никаких моральных терзаний. Мне кажется, если начальство велит ей посадить кого-нибудь на кол, она только спросит, насколько остро его затачивать!

Я потянулась за бутылью, но Сандер отодвинул ее от меня в дальний угол стола. Кружка вампира в этот момент осталась без присмотра, потому я, недолго думая, захватила ее в качестве трофея и сделала большой глоток. Вампир возмущенно фыркнул, после чего стал показательно пить прямо из бутылки.

– Ну, – Змей философски пожал плечами, – таких людей как она любят и ценят за амбиции и ответственность!

Мы помолчали, глядя, как в окно избушки будто мотылек бьется крупная летучая мышь. Видимо, хваленая эхолокация не позволяла нетопырю распознать магическое плетение. Несколько попыток пробить силовое поле оказались неудачными, и зверек в оглушении упал на землю.

Сандер поднялся и, прихватив бутылку, вышел на улицу. Мы с Деваром активно обсуждали новости Академии, и не могли видеть, что же именно происходило снаружи. Меж тем вампир поднял с земли летучую мышь и одним движением отцепил от ее брюшка маленький клочок бумаги. Торопливо пробежал его глазами, замер на секунду, а затем скомкал записку в ладони.

…Закатное солнце скрылось за черной стеной леса окончательно, и тьма полностью вступила в свои права. Сандер уселся на ступеньки, подперев закрытую дверь своей спиной, и прикрыл глаза. Забытая бутылка с вином оказалась отставлена в сторону, а привычная маска беспечности слетела с лица вампира. Нетопырь, выполнивший свою функцию почтальона, неслышной тенью умчался в лес, но записка, принесенная им, продолжала жечь ладонь Сандера. Можно было порвать ее в мелкие клочья, только вот вряд ли это могло что-то изменить.

– Добрый вечер, – отвлекла вампира от невеселых мыслей уставшая Ирия. – А Елень Ягинична дома?

– Дома, – нехотя кивнул Сандер. – Но, кажется, она сейчас занята… С профессором Горынычем.

Ирия, видимо, что-то почувствовала и нахмурилась:

– С вами все в порядке? Вы поссорились с Елень Ягиничной, да?

– Видишь ли, Ирия, – криво ухмыльнулся Сандер, – у нас все несколько сложнее, чем ты думаешь…

В этот момент из избушки донесся мой обреченный голос:

– Ай, да ладно! Ты меня уговорил! Я согласна! Но учти, с Настасьей будешь объясняться ты сам!

– Ей вообще это знать не обязательно! – раздался в ответ голос Девара. – И потом, может, у нас с тобой еще ничего не получится!

– Я уверена, что ничего не получится! Ты же ни разу не практиковался!

– Зато я в теории все изучил! Да что там делать-то, вопрос на пару минут!

На лице Ирии проступило крайнее недоумение пополам с подозрением. Сандер нарочито показательно вздохнул и приобнял девушку за плечи:

– Теперь ты понимаешь, что значит «сложно»?

Ирия стремительно залилась краской.

– Эй, теоретики, помощь опытного специалиста вам нужна? – громко крикнул вампир в сторону избушки.

– Сандер, не мешай, – огрызнулась я из домика. – А то сегодня вечером ты будешь спать с Горынычем!

– Ну уж нет! – с притворным ужасом откликнулся Сандер. – Я с ним уже спал, и мне это не понравилось!

– Вот… и не отвлекай… тогда… – пропыхтела в ответ я.

Избушка стала раскачиваться вверх и вниз короткими ритмичными толчками. С каждым разом амплитуда движения становилась все шире и шире, пока, наконец, домик не подскочил, оторвавшись обеими ногами от земли. Замерев на миг в воздухе, он дернулся, на прямых ногах жестко плюхнулся на землю и застыл деревянным истуканом.

Дверца избушки отворилась, и мы, взъерошенные и запыхавшиеся, вывалились наружу. Сандер хмыкнул и буднично поинтересовался:

– Ну как? Профессор не подвел?

– Если бы он предварительно попрактиковался в своем тереме, управились бы быстрее, – махнула рукой я, и только тут заметила Ирию. Девушка замерла за плечом вампира, и ее лицо выражало одновременно удивление, смущение и любопытство. В общем, выглядела она как человек, который стал свидетелем чего-то скандального, но при этом крайне интересного. Я напряженно пыталась понять, что же именно ее так смутило – ну не наше же пространственное колдовство с Деваром? Вполне, кстати, успешное – мы умудрились из одной крохотной комнатушки сделать большую кухню-гостиную и четыре спальни. Могли бы и больше, но засомневались в стабильности такой пространственной магии.

– Я хотела сказать… – выдохнула, наконец, Ирия, покраснев до корней волос, – что мы вернулись с практики, и нам нужна помощь. Там Назар, кажется, свой магический резерв истощил…

Та-ак…

Мы торопливо кинулись к лагерю практикантов. Истощение магического резерва штука коварная – она проявляется не сразу, а только через час-полтора после сложного колдовства. И, в зависимости от тяжести, может иметь разные последствия.

…Состояние Назара оказалось относительно нормальным. Высокая температура и сильная усталость, переходящая в неглубокий, беспокойный сон. Турислава сидела у изголовья больного, и обтирала его лоб влажной тряпицей в попытке сбить жар. Смотри-ка, а утром в него подушками кидалась! Видимо, поход их все-таки немного сплотил.

Я оценила обстановку и хладнокровно изрекла:

– За сегодняшний день практики вам всем снова неудовлетворительно!

– Что на этот-то раз?! – возмущенно влез Павел. – Мы все травы по вашему списку собрали!

– Вот именно! У вас целый мешок лечебных трав, а вы своего товарища холодными компрессами спасаете?! Там же есть все для отвара, который в два счета ему поможет восстановить резерв!

Турислава поморщилась:

– А я им говорила! Но все побоялись, что если мы травы используем, вы нам сегодняшний день практики не зачтете!

– А что для вас важнее – чужое мнение или здоровье вашего товарища? – цинично поинтересовалась я.

Турислава на миг потупилась, признавая мою правоту, а затем подхватила с земли дневную добычу и помчалась колдовать над отваром. Я с трудом сдержала порыв вмешаться и помочь. Девчонка толковая, вполне справится с задачей сама. А нет, так у меня еще травы в запасе имеются, на вторую порцию отвара хватит.

– А это вообще допустимо давать нам такие опасные задания? – вдруг решил поинтересоваться Павел.

– А допустимо ли использовать непроверенные заклятия, когда твои друзья сражаются с разбойниками? – фыркнула от костра Турислава, почему-то решив принять мою сторону.

– С какими такими разбойниками? – непонимающе нахмурилась я.

Все наперебой стали рассказывать нам про свои приключения в лесу. Еремей и Ратмир в красках описали процесс героического спасения беззащитных крестьян; педантичный Павел вставлял замечания, когда фантазия авторов уже совсем выходила из-под контроля, а Турислава и Ирия изредка кое-что ехидно комментировали. Когда практиканты дошли до эпизода разоружения банды, мне захотелось осесть на землю и схватиться за сердце:

– То есть, – подвела я итог рассказу, – вы ограбили бедных ни в чем не повинных разбойников?! Прекрасно. Страшнее лихих вооруженных людей в нашем лесу лишь безоружные практиканты!

Все захихикали, а Еремей вытащил откуда-то из-за бревна тряпичный сверток и поднес его мне будто ценный дар. На миг я почувствовала себя королевой бандитов, которой верные прихвостни притащили для дележа добычу. Оружие, украшения, даже… золотой зуб? Надеюсь, они хотя бы камни из почек у бедняг не выковыривали?!

– Эллин, смотри, – вдруг негромко произнес Сандер.

Среди вещей, отобранных у разбойников, таинственно поблескивал вишневым цветом оправленный в золото драгоценный гранатовый камень.

Глава 10

– Итак, коллеги, кажется, у нас назрела проблема…

Профессор Лесовски сам не заметил, как перешел на официально-деловой тон, а в уютной кухне-гостиной нашей обновленной избушки тотчас же сгустилась атмосфера планерки. Сандер, Девар и я сидели на удобных диванчиках, сложив на низкий журнальный столик всю изъятую у практикантов добычу. Сами студенты были торопливо изгнаны в баню под предлогом «помыться после тяжелого дня в лесу», а по факту – просто выставлены вон, чтобы не мешаться под ногами.

Сандер задумчиво почесал переносицу:

– Я, конечно, могу попробовать поискать их там в лесу, чтобы задать несколько вопросов…

– …но в этом нет необходимости, поскольку разбойники сами нас отыщут, – перебила его я. – Когда они приходили в прошлый раз и никого здесь не нашли, эти ребята ограничились только выпущенной стрелой. А теперь они унижены, обижены, и точно знают, что поблизости объявились маги. Уж два и два они сложить смогут, догадаются, где именно можно разыскать нашу молодежь, чтобы отомстить.

– Согласен, – кивнул Девар. – Видишь, как кстати пришлась наша пространственная магия?

Я мрачно уставилась на бывшего научного руководителя:

– А ты, я смотрю, не можешь отделаться от желания сделать из моей избушки общежитие, да?

– Ну, Эл, в шатре им оставаться небезопасно! В доме они хотя бы будут под нашим присмотром. Плюс надо раскидать в лесу сигнальные и охранные заклинания, чтобы избежать внезапного нападения…

Сандер едко ухмыльнулся:

– Вы сначала научитесь избегать внезапного подслушивания под вашей дверью, теоретики!

Мы резко смолкли. Видимо, затаившийся шпион понял, что его разоблачили, и, обреченно вздохнув, открыл дверь. За порогом оказался Назар, все еще бледный после опустошения резерва, но упрямо стоящий на дрожащих ногах.

– Я не подслушивал! – негодующе заявил он. – Просто голова закружилась, и я остановился перевести дух. А где все?

– В бане моются, – пожала плечами я.

Парень недоверчиво выгнул бровь:

– Все вместе?!

– А ты хочешь поосуждать или поучаствовать? – усмехнулась я.

Назар нахмурился, размышляя, а затем… слабо улыбнулся. И эта улыбка будто растопила стоявший между нами лед:

– Знаете, Елень Ягинична, юмор у вас, конечно, своеобразный…

На этих словах Назар покачнулся и стал медленно заваливаться назад. Но не успели мы среагировать, как появившаяся на пороге Турислава подперла парня крепким плечом и дружелюбно проворчала:

– Ну и куда ты выперся, болезный?

Назар, стараясь не показать слабости, сделал несколько шагов внутрь дома и плюхнулся на диванчик.

– Здесь, вообще-то, – он многозначительно воздел к потолку палец и покрутил им в воздухе, – взрослые дяди и тети разговаривают. А тебе еще рано такое слушать!

Турислава смерила Назара насмешливым взглядом:

– Ну уж, если тебя, убогого, сюда пустили, то мне тогда точно можно присутствовать!