Узник

МЕТРО

Я ступил на эскалатор. По мере продвижения вниз гул становился все громче. В нос ударил знакомый запах креозота. Огромные толпы людей перетекали со станции в жерло огромного синего состава, через пару секунд скрывшегося в темноте тоннеля. Станционные часы показывали 7:30. Сквозь бесконечный поток людей я пробивался в глубь станции. Ненавижу метро. Огромное стадо спешащих людей, готовых растоптать тебя при любой возможности. Я подошел к краю платформы. В ожидании следующего поезда я прислонился спиной к колонне. На противоположной стене, облицованной мраморными панелями, располагалась серая надпись: «Нагорная». Меня давно посещали мысли о покупке нового автомобиля. Ну или почти нового. Однако машина добавила бы новую дыру в моем кошельке, хотя их и так было не мало. Ипотека, жена и двое детей требовали финансовых затрат. Однако стабильная работа бухгалтером в крупной страховой фирме, куда я сейчас и направляюсь, позволяла обеспечивать семью. Тем временем из жерла бездонного туннеля выехал состав. Люди на платформе сразу подготовились бежать в сторону поезда. Я стал прорезать толпу по пути к уже открывшейся двери. Оказавшись внутри, я услышал уже до боли знакомое объявление: Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Нагатинская». Поезд двинулся с места, и через пару секунд станция пропала из виду.

ЛЮБИМАЯ РАБОТА

«Станция Павелецкая» – объявил монотонный голос. Я вышел из поезда и направился к эскалатору вместе с толпой людей. Дальше через турникет к массивным деревянным дверям и вот я, дыша выхлопными газами направляюсь к месту моей работы. Я шагал вдоль улицы Бахрушина мимо вечно спешащих людей. Многие из них слушали музыку в наушниках. Я не люблю музыку. В отличии от моего брата Ромы. В интернате его называли Меломаном. Хотя, по музыке которую он слушал так и не скажешь. С братом я не виделся уже несколько лет после того, как он переехал жить в Питер со своей женой. Даже по телефону мы не говорили. Постоянно не было времени. Я уже подошел к старому четырехэтажному зданию, в котором располагался мой офис. Пройдя через турникеты, я прошел на второй этаж. Прошел мимо рабочих столов, здороваясь со своими немногочисленными друзьями, подошел к своему компьютеру, расположенному в углу у окна. Окно выходило на небольшую улочку, по которой не спеша ползла автомобильная пробка. В отсутствии машины были свои плюсы. Помимо монитора, клавиатуры и компьютерной мыши на столе стояла фотография моей семьи. Фотография была сделана на отдыхе в Египте, в прошлом году. Отпуск обошелся мне тогда не дешево. На фото стоял я, обнимая жену Аню и наших детей: Кирилла и Марину. Я начал просматривать «очень важные» бумаги и составлять план работы на сегодня. Ближайшие девять часов мне предстояло провести за этим столом, разбирая скучные бумаги.

ПИСЬМО

Снова турникет, снова эскалатор, снова тьма туннелей, снова серые дворы, по которым я пробираюсь к своему подъезду. И вот я уже открываю дверь своей квартиры. Дети, вероятно, еще в школе. Часы в прихожей показывали 17:20. Жена готовила ужин на кухне. По квартире разносился приятный аромат специй.

– Федь это ты? – выкрикнула Аня из кухни.

– Да.

– Вынеси, пожалуйста, мусор.

Я ничего не ответил. Спорить с ней было равносильно попытке проделать дыру в бетонной стене силой мысли. Я взял пакет, стоявший у двери, вышел за дверь.

– Проверь почту! – услышал я вслед.

Выкинув мусор, я снова зашел в подъезд, подошел к почтовым ячейкам. Отыскал свою. Там действительно что-то лежало. Я достал небольшой конверт, на котором были написаны моя фамилия, имя и адрес. От нетерпения я тут же распечатал конверт. На небольшой бумаге было написано: Просим явиться Коваля Федора Александровича в отделение Нотариуса в связи с получением наследства. Я так и стоял, не в силах сдвинуться с места. Весь мир в одночасье потерял для меня смысл. Неужели Рома? Казалось в тот момент я установил личный рекорд скорости преодоления лестничных пролетов. Влетев в квартиру я все еще не понимал происходящего, поэтому просто вложил уведомление Ане в руку. Она посмотрела в мои глаза и, предвидев мой вопрос, поспешила меня успокоить:

– С Ромой все в порядке, я только что говорила с Сашей по телефону.

Точно. Его жену звали Саша. Но кто тогда? И тут в памяти возродилась сцена из далекого прошлого. Прошлого до интерната. Долгие годы я пытался это забыть, но время от времени меня преследовали кошмары по этому поводу. Хотя за последние несколько лет я начал об этом забывать. И вот снова эти обрывки воспоминаний. Мне тогда было года три или четыре. Значит брату было лет десять одиннадцать. Я сижу на полу и наблюдаю за потрескиванием поленьев в камине. Комната наполнена ароматом сосны. В комнату вбегает Рома. Ничего не говоря, он хватает меня за руку и легким движением поднимает с пола. Силы ему всегда было не занимать. Он начинает тащить меня в сторону от теплого и уютного потрескивания поленьев. Я сопротивляюсь, но не могу сделать абсолютно ничего. Рома с легкостью заталкивает меня в ближайшую комнату. Это оказывается наша с ним спальня. Он прикладывает палец к губам, как бы говоря: «Не шуми!» Я послушно затихаю, и наблюдаю за действиями брата. Он начинает залазить под кровать и пальцем манит меня за собой. Так мы и лежим под кроватью, ожидая чего-то или кого-то. И тут вдалеке раздаются сирены полицейский автомобилей. Уже через несколько минут на стенах спальни сменялись красные и синие огни. К дому прибывали все новые машины. Слышались переговоры десятков людей и шум раций. Дальше все произошло в одно мгновение. Гром разлетевшейся в щепки, крики, выстрелы, белое пятно света фонарика на стенах комнаты, милиционер заглядывающий под кровать. И вот нас уже сажают в машину. И через окно я вижу человека, которого двое омоновцев силой заталкивают в машину. Им удается это с большим трудом. Это был мой дед.

НАСЛЕДСТВО

Придя в Нотариус, я обнаружил там гигантские толпы и хаос как на съемках фильмов Тарантино. Люди куда-то бежали, говорили по телефону, ругались друг с другом. Через толпу я протиснулся к нужному мне кабинету, сел напротив. Я оставался наедине со своими мыслями. Через пару минут из кабинета вышел человек в стильном клетчатом костюме тройке и пригласил меня войти внутрь. Войдя в кабинет, я уселся в удобное кожаное кресло и приготовился к интересным новостям. Мужчина попросил меня подождать и вышел из кабинета. Я осмотрел стол мужчины. На нем была фотография. Такая же фотография счастливой семьи, как и у меня на рабочем столе. Надеюсь дед хоть что-нибудь оставил после себя. Я никогда не принимал его за родственника и всю жизнь пытался забыть о его существовании, ведь именно он обрек меня на долгие мучительные годы в интернате. Сначала я надеялся, что его отпустят, что он вернется за мной. Но этого не произошло. Он, вероятно, вышел на свободу и жил себе спокойно, позабыв обо мне и брате. Эта мысль привела меня в ярость. Я с силой ударил кулаком по лакированной поверхности стола. В этот момент в кабинет зашел мужчина в костюме тройке.

– Извините, я просто… – попытался оправдаться я, но мужчина меня перебил:

– Ничего страшного, этот стол видал вещи и похуже.

Только тут я заметил огромную стопку из папок с документами, которую мужчина с силой водрузил на стол. Он достал из кармана платок и протер им лоб.

– Богатый был ваш дедушка, вон сколько всего вам оставил.

Я с изумлением переводил взгляд со стопки разноцветных папок на мужчину в клетчатом костюме, и наоборот. Пока я сидел, не в силах сказать хоть что-нибудь, в кабинет быстрым шагом вошел худой человек небольшого роста, в очках, поставил на стол такую же стопку с папками и также поспешно ретировался из кабинета. Все еще не в силах что-либо сказать, я взял первую папку из стопки, принесенной человеком в очках. Открыв ее, я увидел огромное множество пунктов, включающих в себя большое разнообразие недвижимого и движимого имущества, разбросанного по всему земному шару. Тут были квартиры, дома, виллы, автомобили, яхты, вертолеты, частные самолеты в Италии, Франции, Великобритании, Германии, Японии и Китае. Этот список можно было продолжать бесконечно долго. Я закрыл папку и положил ее на место. Подписывал бумаги я молча, не произнеся ни слова. Мужчина в клетчатом костюме также был мягко сказать удивлен. Я вышел на улицу и осознал, что получил уже второе эмоциональное потрясение за последние несколько часов. Мне срочно требовался отдых.

ГАРАЖ

Я сидел на кухне, попивая горячий чай после возвращения из Нотариуса. Была суббота, 13:12. За окном лил теплый августовский дождь. Аня сидела за столом напротив меня. Возле нее также стояла кружка чая, от которой вверх поднималась тонкая струйка пара.

– Ты никогда не рассказывал о дедушке… – в недоумении проговорила Аня.

– Он мне не дед – отрезал я, – все это он заработал не честным путем. Я практически в этом уверен.

– Но отказываться уже поздно.

– Знаю.

Нужно было узнать, откуда такое состояние. Я бы мог просто продолжить жить в богатстве, не зная бедности. Мог просто бросить работу и не трудиться до конца жизни. В наследство мне также переходили акции многих крупных кампаний, расположенных по всему миру. Но я всегда пытался докопаться до правды. Но как разузнать побольше о жизни этого «родственничка?» И тут меня осенило. Единственным человеком, который мог пролить свет на жизнь деда, был мой брат Рома. Но был один нюанс. Нужно было добраться до Петербурга. И тут я вспомнил про папки с документами, описывающими, теперь уже мое, имущество. При повторном осмотре документов уже дома, на глаза мне попалась запись о гараже, находящимся в отдаленном районе Москвы. Других записей о имуществе в столице не было. Содержимое гаража вызывало у меня огромный интерес, и уже натягивал пальто, стоя в прихожей. Я вышел навстречу теплому дождю, открыл зонт и зашагал в сторону хорошо знакомой станции метро «Нагорная». Ехать нужно было с пересадкой на Кольцевую, а затем на Рижскую линию до станции «Беляево». К тому моменту, когда я вышел из метро, дождь прекратился. Солнце начало показываться из-за отходивших туч. На улице стоял приятный землистый запах – петрикор. Я шел вдоль жилых зданий. На одном из них я увидел табличку с названием улицы – Миклухо-Маклая. Сверившись с картой, я свернул во дворы, прошел по узким тротуарам и вскоре увидел серо-зеленые гаражи с белыми номерами на дверях. Ворота были открыты. Я прошел внутрь кооператива. Отыскал гараж с номером 25. И только тут я понял, что ключей у меня не было. Я взялся за старый амбарный замок, и он сам отвалился от петли. Видимо, он просто проржавел от возраста. Я потянул за пыльные зеленые ручки гаража и ворота распахнулись. В нос ударил запах многолетней пыли. В глаза тут же бросился силуэт автомобиля под пыльной белой накидкой. Машина занимала все пространство гаража. В длину он был метров шесть, в ширину метра два. Причем это был обычный легковой, слегка угловатый автомобиль. Я подошел ближе, взялся за накидку и резким движением сорвал ее с машины. Я не разбираюсь в машинах, но даже мне было ясно, что это был весьма дорогой раритетный автомобиль. Свет с улицы отражался на отполированной бордовой поверхности огромного капота. Что меня удивило, у автомобиля не было фар. Вместо них были заглушки. На одной из них блестела серебристая надпись «Continental”*. Я обошел машину сзади. Среди элементов кузова преобладали хромированные детали. Кузов был в идеальном состоянии. Казалось, что авто только вчера сошел с конвейера. Я провел рукой по хромированным буквам Lincoln на округлой крышке багажника. Я подошел к водительской двери, потянул за серебристую ручку. Не без труда дверь поддалась. Весила она немало. Я сел на удобное белоснежное кресло и ощутил запах табака. Салон был идеально чистым, кое-где были вставки из дорогого дерева. Ключи от гаража мне не понадобились, но где же ключи от машины. Под влиянием поп-культуры я машинально открыл козырек, и связка из двух ключей приземлилась ко мне на колени. Как банально. На ключах имелся такой же символ, как и на капоте Линкольна. Я вставил один из ключей в замок зажигания. Двигатель тихо зарычал под капотом. Вместо привычного тахометра тут были часы. Тахометр же располагался посередине.

*Речь идет о Lincoln Continental Mark IV – американском автомобиле премиум класса 70-ых годов. Фары у Линкольна были спрятаны за специальными заглушками.

Рычаг переключения передач я обнаружил не сразу. С включением передачи также возникли проблемы. Но вскоре я уже стоял в пробке на выезде из города на своем собственном Линкольне. И тут я понял, что дорога до Питера будет длинной, и мне нужно было включить музыку. Я раскрыл небольшой перчаточный ящик и увидел коробок спичек, открытая пачка дорогих сигарет Dunhill и несколько аудиокассет. Взял верхнюю из стопки. На упаковке была надпись: «Брат 2». Я достал кассету из упаковки и вставил во встроенный магнитофон, перевел переключатель в режим «плей». Из динамиков зазвучала веселенькая музыка, а картавый голос запел: «Я сам себе и небо, и Луна голая довольная Луна долгая дорога, да и то не моя”*. К тому времени я уже выезжал на трассу М11.

*Это строки из песни «Дорога» группы «АукцЫон».

НА ПУТИ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Из колонок начинала играть песня группы «Смысловые галлюцинации» «Вечно молодой», хорошо знакомая мне с детства, проведенного в интернате. Роме очень нравилась эта песня. Я снова вспомнил про него. Столько лет ни одного звонка, и тут вдруг я приезжаю к нему со своими вопросами. Нужно было позвонить ему и предупредить о своем визите. Но я хотел встретиться лично. К тому же мне не хватило бы смелости набрать ему. Солнце клонилось к закату. Горизонт порозовел. Большие часы на приборной панели показывали 19:09. Я ехал расслабленно, наслаждаясь музыкой и дорогой. И тут пение «Галлюцинаций» прервал неожиданный телефонный звонок. Сердцебиение тут же усилилось. Неужели Рома? Я осмелился посмотреть на экран телефона. Звонила Аня. Черт, я же забыл предупредить семью! Сделав глубокий вдох, я поднял трубку. Раздался раздраженный голос жены:

– Ну и где ты ходишь? Я уже начала волноваться. Ты ничего не сказал и просто ушел.

Я попытался ответить спокойным голосом:

– Ань, я должен в этом разобраться, нельзя все так оставить. Я поеду в Питер, к брату. Может он сможет помочь мне.

Она ничего не ответила, только шумно выдохнула и положила трубку. Я бросил телефон на пассажирское сиденье и почувствовал себя виноватым. Действительно нужно было предупредить. От моих мыслей меня отвлекла загоревшаяся на приборной панели лампочка, сообщавшая о низком уровне топлива. Впереди я увидел заправку. Свернув на нее, я остановился позади очереди к колонкам из нескольких машин. Принялся ждать. В свете вечернего солнца небо начинало темнеть. Собирались тучи. Тут мне на телефон прибыло уведомление. Я взял телефон в руки и увидел денежный перевод в размере нескольких тысяч долларов. Пришел он, судя по всему, от люксового пятизвездочного отеля в Твери. Очередь дошла до меня. Я залил полный бак, что обошлось мне в кругленькую сумму. Заправившись, я припарковался неподалеку от колонок. Выйдя из машины, я первый раз увидел Линкольн в лучах заходящего солнца. Идеально гладкая бордовая поверхность кузова ловила и отражала каждый лучик небесного светила. Я обошел машину сзади, подошел к багажнику. Решил заглянуть внутрь, открыл тяжелую крышку. Я увидел потрепанный черный рюкзак и такую же спортивную сумку. Расстегнув молнию на рюкзаке, рукой нащупал внутри что-то холодное и продолговатое. В голове мелькнула страшная мысль – пистолет. Затем я также нащупал курок и рукоятку, вытащил пистолет из рюкзака. Это был первый раз в моей жизни, когда я держал оружие в руках. Где-то я уже видел подобный пистолет. Это был ТТ*. Я боязно огляделся. Но с заправки меня не было видно. Тогда я продолжил исследовать рюкзак. Следом за пистолетом я достал матовый черный цилиндр. Видимо это был глушитель к ТТ. Также в рюкзаке оказалась неприметная черная флешка, такая же, как в салоне Линкольна пачка сигарет Dunhill, только не распечатанная и серебряная бензиновая зажигалка Zippo. Такая же была когда-то и

*ТТ (Тульский, Токарева) самозарядный пистолет, разработанный в 1930 году в СССР калибра 7,62 мм. Был простым и технологичным в производстве. Получил широкое распространение в и за пределами СССР.

у Ромы. В рюкзаке также была баночка с бензином для зажигалки. Я чиркнул кресалом и, на удивление, она все еще работала. Я спрятал зажигалку и флешку в карман, остальное спрятал назад в рюкзак и оттолкнул его в дальний конец багажника. Придвинул поближе спортивную сумку. Открыв ее, я увидел черный спортивный костюм, армейские берцы, темные очки и кепку. Взяв из сумки очки, я закрыл багажник и сел в машину. Посмотрев в зеркало заднего вида, я одел очки. Они мне весьма подходили. Добавляли какой-то брутальности. Я выехал на трассу. В голову снова лезли мысли об этом отеле. И тут я понял одну вещь. В отеле моги оставаться люди, знакомые когда-то с моим дедом, ведь раньше он владел частью этого самого отеля. Эти люди могли пролить свет на его жизнь. Я открыл навигатор и вписал адрес отеля в Твери. Тучи тем временем продолжали сгущаться.

ОТЕЛЬ «ДЕЛЬФИН»

В свете фар показалась стела с надписью: «Добро пожаловать в Тверь». Остатки заката все еще клубились на горизонте, однако двигаться без теплого света фар Линкольна не представлялось возможным. На лобовом стекле начинали появляться капли дождя. Я вспомнил о пистолете ТТ с глушителем, лежащим в багажнике Линкольна. А что если его обнаружат? Что я буду делать тогда? Я попытался отогнать эти мысли. Вспомнил о семье. Просто уйти, ничего не сказав. Надеюсь, они не сильно обо мне беспокоятся. К тому времени я уже видел ярко-синюю вывеску с названием отеля: Dolphin Hotel. Я свернул на широкую подъездную дорожку. Оставил машину прямо там. Маленькие капли дождя превратились в настоящий ливень. Я поспешно направился ко входу в отель. Раскрыв массивную стеклянную дверь, я очутился в просторном светлом холле, украшенном панелями из дорогого дерева. На белом потолке красовались золотые узоры, а пол был выложен светлым мрамором. Я подошел к массивной стойке регистрации.

– Желаете заселиться в номер? – встал со стула хоспис.