Лилит Паркер и Остров теней

Размер шрифта: 13

Глава 1

Когда-то смертные называли нас бесполезными порождениями зла, ныне у них даже воспоминания о нас поблекли. Лишь иногда, в какой-нибудь мрачный час, о нашем существовании вспоминает древняя часть их души, которую они называют страхом. Однако в старину смертные чувствовали своё превосходство над нами, хотя их злоба в своём лицемерии, пожалуй, превосходила нашу. Ведь мы, дети тьмы, не отрицаем нашей истинной сущности. Мы следуем – прямо и честно – нашему предназначению.
Секретный фрагмент из «Гримуара нежити», переиздание 2010 года

Поезд давно оставил позади серые пригороды Лондона и под неустанный перестук колёс двигался дальше на север, с рёвом, словно голодный зверь, прогрызая себе дорогу в пространстве. Тёмные тучи поглотили дневной свет, а злой ветер хлестал плетьми дождя то слева, то справа, будто намеревался этими ледяными порывами затопить любой закуток.

Лилит, озябнув, плотнее запахнула куртку.

– Похолодало, да? – спросила пожилая дама, ехавшая с Лилит в одном купе.

Говорила дама старческим надтреснутым голосом. Ей уже явно перевалило за семьдесят, но глаза на морщинистом лице сияли мягким светом.

Она с ужасом смотрела в окно.

– Такое ощущение, что Господь решил потопить весь мир!

– Да, жуткая погода! – кивнула Лилит.

Дама взглянула на неё с интересом.

– Ты путешествуешь одна?

– Папа проводил меня на вокзал в Лондоне. Я еду к тёте в Бонсдейл.

К сожалению, это было правдой лишь отчасти. Лилит, не сдержавшись, тяжело вздохнула. Вообще-то отец в страшной спешке высадил её у вокзала, потому что должен был ещё много чего подготовить перед заграничной поездкой. Йозеф Паркер был видным археологом и историком. Несколько дней назад он удивительным образом получил разрешение на содействие в реставрации храмового комплекса в Пагане. Уже несколько лет Йозеф Паркер просил предоставить ему эту возможность по поручению института археологии, но бирманский военный режим не был заинтересован в том, чтобы позволять иностранным учёным повсюду совать свой нос в их стране, и не допускал к работе ни одну команду археологов. Дело казалось безнадёжным. Тем больше поражало, что его вдруг пригласили туда в качестве эксперта и консультанта. Отцу Лилит придётся провести за границей несколько месяцев, а может, и несколько лет. Вот-вот осуществится его самая заветная мечта. Неразрешённой оставалась лишь одна проблема: его дочь Лилит. Что будет с ней? Кто о ней позаботится? Кроме отца и тёти Милдред, родственников у Лилит не было.

Она умоляла позволить ей пожить в Лондоне у лучшей подруги Теи, но отец, обычно ни в чём ей не отказывающий, на этот раз остался непреклонен. Ситуация была для него более чем ясна: или поселить Лилит у единственной родственницы, или отказаться от поездки в Бирму. Он утешал Лилит, что для начала она найдёт приют у тёти, а там со временем, глядишь, получится подыскать подходящий интернат.

А ведь Лилит не видела тётю ни разу в жизни. Вроде бы они с отцом из-за чего-то поссорились, что казалось Лилит очень необычным. Отец, конечно, типичный рассеянный ученый, и порой ему не хватает чуткости, но человек он добрый. Поэтому Лилит поразил холод в его голосе, когда несколько дней назад он созванивался с тётей Милдред, чтобы обсудить приезд дочери. Почему отец так недружелюбен с собственной сестрой? Лилит находила только одно логическое объяснение: должно быть, тётя крайне несимпатичная личность. А теперь Лилит ещё и жить у неё! Она поникла ещё больше.

– Надеюсь, тебе уже недолго осталось ехать до этого… как там оно называется? Бонсдейла? – Дама озабоченно разглядывала Лилит. – В твоём возрасте не следовало бы путешествовать одной. Тебе ведь, вероятно, всего…

– Тринадцать, – помогла ей Лилит. – Вообще-то ещё двенадцать, но день рождения у меня через пару недель.

– В твоём возрасте мне тоже хотелось поскорее вырасти. – Пожилая дама рассмеялась. – А теперь я иногда действительно забываю, сколько мне лет, и приходится высчитывать заново.

Поезд замедлил ход. Дама, казалось, обрадовалась.

– Ах, наконец-то Ларкхолл! Мне выходить.

Она тяжело поднялась и потянулась было снять с багажной полки свой чемодан, но тут поезд несколько раз резко дёрнулся. Пожилая дама, чуть не потеряв равновесие, испуганно вскрикнула. Лилит вовремя успела удержать её, схватив за руку.

– Что за путешествие! – побледнев, простонала дама. – Словно бы тебя преследует несчастье, – она с облегчением потрепала Лилит по руке. – Если бы не ты, я бы сейчас упала!

– Ничего! Подождите, я вам помогу.

Лилит, довольно высокая для своего возраста, сняла с полки маленький чемодан. Дама приняла его с благодарностью.

– Удачно тебе доехать, – пожелала она Лилит на прощание.

– Спасибо! – Лилит нравилось путешествовать в одиночку, но всё же она чувствовала, что удача ей ещё пригодится.

Пожилая дама вышла, и теперь Лилит сидела в купе одна. Похоже, во всём поезде почти не осталось пассажиров. Видимо, место, в которое ехала Лилит, других людей не особенно привлекало.

Лилит забеспокоилась. Внезапно у неё появилось неприятное ощущение, будто за ней наблюдают. По коже пробежал холодок. Выглянув в окно, она окинула взглядом оживлённый перрон, но не обнаружила в толпе никого, кто бы на неё смотрел. Казалось, никто её не замечал.

Однако нервный озноб ощущался всё сильнее. Она трепетала каждой жилкой.

Лилит встала и опустила окно купе. На неё обрушился гомон людских голосов, смешанный с монотонными объявлениями из динамиков на вокзале и басами, глухо рокочущими из бумбоксов некоторых подростков. Лилит тревожно и возбуждённо смотрела на людей внизу: одни суетливо бегали взад-вперёд, словно бы в невидимом лабиринте, а другие в ожидании стояли на платформе, скучающе глядя перед собой.

Лилит уже решила, что всё ей просто померещилось, и тут увидела чёрные глаза. Она испуганно затаила дыхание.

На крыше будки кондукторов сидела ворона, уставившись на Лилит колючим взглядом. Никаких сомнений: взгляд вороны был направлен только на неё, следил за каждым её движением. По телу Лилит побежали мурашки. Что-то подсказывало ей, что это не обычная ворона. Лилит никогда не понимала, почему, по суеверным представлениям, этих птиц несправедливо считают провозвестниками несчастья, якобы предвещающими войны и смерть. Напротив, её всегда восхищали их чёрное блестящее оперение и почти человеческие повадки. Но только не этой. В глазах у неё читалась злоба, какой Лилит ещё не видела ни у одного живого существа. Взгляд вороны пронзал её насквозь. Лилит будто льдом сковало.

Она вздрогнула. С громким стуком закрылись двери вагона. Мгновение спустя ворона каркнула и, расправив крылья, прыгнула на край крыши прямо в направлении Лилит. Девочка так быстро отпрянула от окна, словно обожглась об него, и тут же осознала свою ошибку: теперь ворона могла попасть в купе через окно. Лилит даже показалось, что она разглядела в глазах птицы радостный блеск.

Поезд мучительно медленно тронулся. В ту же секунду ворона быстрым взмахом крыльев поднялась в воздух и рванулась вперёд. Выйдя из оцепенения, Лилит, спотыкаясь, бросилась к окну.

– Вот чёрт! – вырвалось у неё. Она давила изо всех сил, но окно не поддавалось. Его заклинило.

Ворона каркнула снова, и теперь это прозвучало злорадным смешком. Лилит нажимала на оба рычага из последних сил. Сердце колотилось в груди. Наконец раздался металлический скрежет, окно скользнуло вверх и защёлкнулось. Ворона, оказавшись почти у цели, в ярости захлопнула клюв и развернулась у закрытого окна. Она исчезла из виду, а Лилит, задыхаясь, упала на сиденье.

Вокзал остался позади, и за окном поезда вновь замелькал большой мир.

Какая странная встреча! Неужели ворона действительно собиралась влететь к ней в купе? Лилит покачала головой, словно отгоняя дурной сон. Чепуха! Вероятно, всё это ей просто померещилось. Очевидно, ворона пряталась от непогоды под крышей вокзала и искала что-нибудь съестное, а купе Лилит почему-то показалось голодной птице подходящим для охоты местом.

Подумав об этом, Лилит вспомнила, что ничего не ела с самого завтрака. Притянув на колени рюкзак, она осмотрела контейнеры с провизией на дорогу, которые ещё утром со слезами на глазах ей вручила их экономка Клара. Морковный салат с молодыми побегами сои и чёрный хлеб с колбасой из тофу. Лилит поморщилась. Фу, гадость! Хорошо, что на деньги, тайком подсунутые отцом, она запаслась на вокзале несколько менее полезным для здоровья провиантом. Из-под пакетика с чипсами и плитки шоколада Лилит извлекла банку газировки. Клара всегда запрещала ей покупать такие напитки из-за того, что в них много кофеина и сахара. Девочка хитро улыбнулась. Одно из преимуществ путешествий без взрослых: ты можешь делать или не делать что угодно. В радостном порыве она купила целых три банки этого напитка. Если до прибытия в Бонсдейл она выпьет все, то, вероятно, от переизбытка энергии её тёмные волосы встанут дыбом.

Сделав глоток, Лилит грустно вздохнула. Несмотря на колбасу из тофу, она будет скучать по Кларе. Для Лилит она была подругой, да что там, за все те годы, что Клара проработала у Паркеров, она стала ей уже почти что матерью.

Рука Лилит словно сама собой потянулась к амулету, который висел у неё на шее под курткой. Амулет – это всё, что досталось ей от матери. Больше ничего, ни одной фотографии, и говорить об этом с дочерью отец категорически отказывался. Лилит знала только то, что мама умерла вскоре после её рождения и что они, видимо, очень похожи. Потому что чёрные как смоль волосы, светлую, почти белоснежную кожу и большие голубые глаза Лилит унаследовала явно не от отца. Должно быть, глядя на Лилит, он каждый раз вспоминал её мать. Неужели спустя столько лет он по-прежнему так сильно тоскует, что ему невыносимо даже говорить о ней? Лилит давно перестала заводить с ним такие разговоры. Она потеребила амулет и тут же почувствовала угрызения совести.

Она его украла.

Ещё малышкой она знала, что к папиным застеклённым шкафам с бесценными коллекционными предметами подходить нельзя, а встроенный в стену сейф в его рабочем кабинете, где он хранит самые дорогие сокровища, – это абсолютное табу. Она всегда соблюдала это правило, кроме того единственного раза.

Это случилось в день, когда отцу позвонили и сообщили, что он сможет работать консультантом археологов в Бирме. Вероятно, по этой причине он забыл запереть сейф. Лилит в поисках отца вошла в кабинет и тут же заметила, что сейф открыт. Она, словно в тумане, подошла к нему и вынула чёрную шкатулку, в которой лежал амулет матери. Прежде она видела его всего один раз. Тогда она так настойчиво упрашивала отца рассказать ей хоть что-нибудь о маме Кэти, что он в конце концов со вздохом поднялся и достал из сейфа шкатулку. Лилит потрясённо затаила дыхание. Таких украшений она ещё никогда не видела. По форме оно напоминало головку скипетра с пятью расходящимися лучами, внутри которой, словно поддерживаемый невидимой силой, в воздухе парил кусочек янтаря. Золотые лучи скипетра были обвиты серебряной нитью, а всё пространство между ними украшали диковинные знаки. Лилит, дочь археолога, тут же их узнала: это были руны. Форма украшения и его изящные линии не казались старомодными, металл сверкал на свету, и всё же возникало ощущение, что амулет очень древний. Но больше всего Лилит восхитил чистый и абсолютно круглый кусочек янтаря, превращающий все лучи света в золотистое мерцание. Казалось, в центре камешка что-то есть, возможно, какое-то насекомое, но слишком маленькое, чтобы его разглядеть. А ещё Лилит даже при внимательном рассмотрении не удалось выяснить, что удерживает камешек внутри головки скипетра. Украшение было необыкновенным.

Но вот что странно: она заметила, что отец старался ни в коем случае не дотрагиваться до амулета. Когда она спросила разрешения достать амулет из шкатулки, он лишь молча кивнул и напряжённо наблюдал за ней. Лилит осторожно надела его на шею и на мгновение ощутила, что её от макушки до кончиков пальцев на ногах пронзило согревающим лучом энергии. Но, вероятно, она просто переволновалась. Ещё ни разу в жизни она не чувствовала себя так близко к матери, как сейчас. Отдавая амулет отцу, она изо всех сил старалась не заплакать. Йозеф Паркер же казался потрясённым, даже почти шокированным.

Несколько недель спустя Лилит вновь попросила отца позволить ей взглянуть на амулет, но он больше не соглашался доставать его из сейфа.

И вот, оказавшись в тот день в отцовском кабинете в одиночестве перед открытым сейфом, Лилит не устояла. Она откинула крышку шкатулки, и от красоты амулета у неё вновь перехватило дыхание. Интересно, по каким поводам её мама надевала эту цепочку? Украшение слишком бросалось в глаза. Вероятно, с ним она всегда была в центре внимания.

Внезапно у Лилит родилась идея. Если уж отец отказывается рассказывать ей о маме, то, может быть, это сделает амулет. Лилит в задумчивости закусила губу. Но не злоупотребит ли она доверием отца? Девочка дрожащими пальцами погладила украшение, испытав, как и в прошлый раз, ощущение глубокого покоя и безопасности. Словно издалека, она услышала, как щёлкнул замок входной двери. Лилит вздрогнула: вернулся отец, и нужно решаться.

Когда несколько секунд спустя Йозеф Паркер вошёл в кабинет, Лилит там уже не было и шкатулка снова лежала в сейфе. Только пустая.

Дверь купе открыл проводник, вырвав Лилит из её размышлений. Она испуганно подскочила, и красная газировка выплеснулась из банки на куртку и белую футболку. Через секунду та выглядела так, будто пропиталась кровью. Первое впечатление о племяннице у тёти Милдред сложится явно благоприятное!

– Ах ты ж, чёртово… – Лилит удалось вовремя остановиться. Из-за грубых слов у неё довольно часто возникали неприятности с отцом и учителями. Клара всегда считала, что даже матёрые грузчики в порту покраснели бы от стыда, если бы Лилит при них по-настоящему вошла в раж.

– Ну-ну, юная леди, – усмехнулся проводник. – Если бы я ещё не проверял твой билет и не знал наверняка, что он у тебя есть, я точно посчитал бы тебя «зайцем». Так виновато вздрагивают только те, у кого совесть не чиста.

Лилит почувствовала, что краснеет. Проводник и не догадывался, насколько прав.

– Ты ведь говорила, что едешь в Бонсдейл на острове Святого Нефелиуса? – осведомился он.

Лилит кивнула.

– Через два вагона от тебя едут мальчик с мамой, им туда же. Я рассказал им, что ты путешествуешь одна. Они будут рады, если ты к ним присоединишься, – проводник ободряюще кивнул. – В Грейноке вам придётся поторопиться, чтобы успеть на последний паром. Времени может оказаться в обрез, потому что мы опаздываем.

– Сейчас поищу их, – пообещала Лилит. – Большое спасибо!

– Ты не промахнёшься. В поезде почти никого. – Проводник, в знак почтения дотронувшись до фуражки, повернулся, чтобы выйти. И тут его взгляд задержался на амулете Лилит, который она от неожиданности забыла убрать под футболку. В его глазах вспыхнуло что-то тёмное.

– Красивая у тебя цепочка, – сказал он странно севшим голосом. Как загипнотизированный, он не мог оторвать взгляд от украшения на шее Лилит. Протянув руку, он медленно двинулся к ней.

– Э-э-э… спасибо. – Лилит поспешно спрятала амулет.

Проводник быстро протёр глаза и вышел из купе. Лилит изумлённо смотрела ему вслед. Он не первый, кто так странно отреагировал на амулет. На следующий день после того, как Лилит взяла его из отцовского сейфа, она нанесла визит в маленький ювелирный магазин Якоба де Фриса на берегу Темзы. Вообще-то она надеялась получить у опытного ювелира какую-то информацию о происхождении амулета. Однако их разговор принял очень неприятный оборот. Даже при воспоминании об этом её по-прежнему охватывал леденящий ужас.

Чемодан на колёсиках с грохотом катился по улице, а рюкзак прыгал вниз-вверх по спине. У Лилит закололо в боку, и ей больших усилий стоило не обращать внимания на эти колики под рёбрами.

Грейнок даже при мягком свете вечерних сумерек выглядел недружелюбным, словно вымершим рабочим городком. По улицам, отражаясь от стен неухоженных домов, неестественно гулким эхом разносился только звук шагов троих путешественников. По крайней мере, дождь прекратился. Зато шквальными порывами налетал ледяной ветер, снова и снова спутывая Лилит волосы.

– Почти дошли! Порт там, впереди! – крикнула через плечо Элеонора О‘Коннер. – Быстрее, дети, быстрее!

Длинное, до пят, пальто развевалось у неё за спиной чёрным шлейфом, вынуждая её сына Мэта идти чуть поодаль. Он был всего на несколько месяцев старше Лилит, и они, как выяснилось, будут учиться в Бонсдейле в одном классе.

Лилит без проблем нашла их в поезде, и они даже успели подружиться. Хрупкая, но, несмотря на это, казавшаяся очень энергичной Элеонора О‘Коннер была писательницей и специализировалась на романах в жанре хоррор. У неё были коротко подстриженные тёмные волосы, и одета она была во всё чёрное. К радости сочинительницы, Лилит даже читала одну из её книг. Элеонора собиралась уединиться в Бонсдейле, чтобы продолжить творить, и сыну, хотел он того или не хотел, пришлось поехать с ней. А он точно не хотел. Мальчишка с тёмно-карими глазами и взъерошенными волосами был, как и Лилит, совсем не в восторге от необходимости оставить школу и друзей для того, чтобы переехать в какой-то островной городишко на краю света.

– А почему нельзя было взять такси? – задыхаясь, причитал Мэтью.

– Ну, вероятно, потому, что его там не было, – раздражённо откликнулась его мать.

В присутствии Мэта Лилит ни за что бы не призналась, но и она сейчас всё отдала бы за такси. Она чувствовала, что, несмотря на холод, по спине стекают капли пота, а правая рука, которой она тянула чемодан, всё больше наливается свинцом. Если ещё в Лондоне она думала, что чемодан слишком маленький и она сможет взять с собой лишь малую часть вещей, то теперь ей казалось, что она тащит за собой тачку с кирпичами.

Они пронеслись мимо ожидающего пассажиров туристического автобуса, рядом с которым Лилит едва не задохнулась в сизом облаке выхлопных газов, и свернули в порт. Он оказался таким крошечным, что разглядеть паром не составляло труда. Среди спортивных шлюпок и рыболовных катеров в воде беспокойно качалось только одно чуть большего размера судно, скорее похожее на экскурсионный кораблик, чем на паром. Здесь, прямо у моря, порывы ветра были ещё мощнее, вновь и вновь отбрасывая путников назад, словно чьи-то большие невидимые руки. Отдельные волны уже захлёстывали причал, сантиметр за сантиметром жадно продвигаясь к порту. Внутри у Лилит всё судорожно сжалось. Она любила море, но только издалека. При виде этой тёмной воды ей стало не по себе, а от мысли, что нужно выйти в шторм на этом крошечном кораблике, её и вовсе замутило. Лилит даже плавать толком не умела.

– Паром ещё не ушёл! – возликовала Элеонора. – Вечером мы уже будем в Бонсдейле!

– Ура, – без всякой радости в голосе откликнулся Мэт.

Как раз в эту минуту паром покидали последние пассажиры. Элеонора с Мэтом и Лилит стояли у трапа, приходя в себя после безумной пробежки, а на берег, громко и оживлённо болтая, спускалась группа китайских туристов. Один из них, споткнувшись, больно толкнул Лилит. У него, как и у всех остальных, на шее болталось ожерелье из маленьких пластмассовых тыквочек, а на голове красовалась картонная корона с нарисованными окровавленными костями. Вместо того чтобы извиниться, он с затуманенным взглядом широко улыбнулся Лилит.

– Счастливого Хэллоуина! – с сильным акцентом провопил он.

– Счастливого Хэллоуина? – удивлённо переспросила Лилит, но турист уже ушёл со своей группой к автобусу.

Для таких пожеланий было ещё слишком рано, на календаре только начало октября. Хэллоуина Лилит каждый год, как в первый раз, ждала с волнением, потому что родилась в этот особенный вечер незадолго до полуночи, а в этом году будет праздновать свой тринадцатый день рождения.

– Лилит, ты идёшь? – крикнул Мэт, вырвав её из размышлений. Только сейчас она заметила, что Мэт с мамой ушли вперёд и уже стояли на борту рядом с нетерпеливым капитаном с окладистой бородой. – Из-за шторма они хотят отплыть как можно скорее.

Лилит стремительно поднялась по шатким сходням, и несколько минут спустя они втроём сидели в пустом салоне для пассажиров. Помещение с накрепко привинченными к серому полу металлическими стульями и столами выглядело аскетичным и унылым. Стоящие в нише автоматы с разными напитками, чаем и сладостями не слишком скрашивали общее впечатление.

– Возьму-ка я нам по чашечке хорошего чая, – провозгласила Элеонора. – Он явно пойдёт на пользу!

Лилит благодарно кивнула. Она пыталась рассмотреть что-нибудь за расцарапанным окном, но различала только вечернее небо и тёмные морские волны. Несмотря на шторм и размер парома, его поразительно мало качало.

– До острова далеко?

– Всего двадцать минут, – ответил Мэт. – Должно быть, скоро покажется.

– Эти китайские туристы какие-то странные, – с усмешкой вспомнила Лилит. – Один из них даже пожелал мне счастливого Хэллоуина!

Вместо того чтобы улыбнуться в ответ, Мэт уставился на неё во все глаза.

– Твой отец ничего не рассказывал тебе о Бонсдейле?

Лилит покачала головой. А должен был? Она думала, что Бонсдейл – самый обычный городок на острове. Что там могло быть такого необычного?

Но Мэта, судя по всему, ситуация очень забавляла. Прыснув, он расхохотался до слёз.

– Да у твоего отца железные нервы! – с трудом переводя дыхание от смеха, сообщил он. – О господи, жду не дождусь увидеть твоё выражение лица, когда мы пристанем к берегу.

Лилит недовольно поджала губы. Изначально Мэт показался ей довольно славным, но ей было не очень приятно, что теперь он потешается над ней.

– Выкладывай давай! Что там с Бонсдейлом? – нетерпеливо потребовала она.

– Я ничего тебе не скажу. У меня рот на замке, – глаза Мэта радостно вспыхнули. – Будет тебе сюрприз.

И всё же, заметив злой взгляд Лилит, он примирительно добавил:

– Ну ладно, маленькую подсказку я дам: мать решила перебраться в Бонсдейл, потому что там вдохновляющая атмосфера для её ужастиков.

Лилит не поняла ни слова.

– Вдохновляющая атмосфера? – повторила Элеонора О‘Коннер. Она вернулась к ним с тремя бумажными стаканчиками в руках. – Ты рассказываешь Лилит о замке с привидениями?

Лилит и Мэт с благодарностью взяли у неё тёплое питьё.

– Вообще-то мы с Мэтом хотели поселиться в одном шотландском замке с привидениями, – рассказала Элеонора. – Это было бы чудесно! Бесчисленное множество тайных ходов, склеп и застенок в подземелье, где прежде людей пытали до смерти, – она грустно вздохнула. – Идеальные были бы для меня условия. Я вам так скажу: если моя новая книга окажется неудачной, это будет исключительно на совести моего агента. Если бы он добивался для меня договоров повыгоднее, я спокойно могла бы позволить себе этот замок, – продолжала тараторить она. Лилит ещё в поезде заметила, что о работе Элеонора могла говорить без остановки. Так, она долго и подробно объясняла Лилит, как важна для творческого человека подходящая рабочая обстановка. Сидя рядом с матерью, Мэт закатывал глаза и беспомощно пожимал плечами.

– …но Бонсдейл всё-таки очень хорошая альтернатива, – резюмировала в конце концов Элеонора. – Хотя пришлось действительно побороться, пока мы наконец получили разрешение там поселиться.

– Это ещё почему? – уточнила Лилит.

– Ну, жители Бонсдейла, похоже, не жалуют чужаков, – пояснил Мэт.

– Они не желали, чтобы мы поселились в деревне! – возмутилась Элеонора. – От туристов, которые приезжают к ним праздновать Хэллоуин, они берут деньги с радостью, а мои для них, видимо, недостаточно хороши.

Элеонора, глубоко задумавшись, теребила серёжку в ухе, единственное своё украшение – оправленный в серебро зуб вампира. Ещё в поезде она рассказала Лилит, как выторговала его у какого-то румынского лоточника и даже получила сертификат, подтверждающий подлинность зуба. Лилит еле сдержала улыбку. Вампирский зуб Элеоноры был подозрительно похож на клык маленькой дикой кошки.

– Мамочка до тех пор трепала им нервы, пока они наконец не продали ей пустующий дом на краю города, – хитро улыбнулся Мэт. – Если ей в голову что-то взбредёт, она не отстанет.

Похоже, жители Бонсдейла – большие симпатяги. Лилит уже собиралась спросить, что это за история с Хэллоуином и туристами, как вдруг краем глаза увидела какую-то тень, от вида которой её пробрал озноб.

– Это… это остров Святого Нефелиуса?

Над морем мрачно возвышался чёрный остров. Не было видно ни маяка, ни приветливых огоньков, которые встречали бы путников во тьме. Только в самой высокой точке острова, на вершине скалы, из окутывающего остров колеблющегося тумана изувеченным пальцем торчала крепостная башня с зубцами.

Элеонора проследила за взглядом Лилит.

– Жуть, правда? Остров мрака. Гробовая тьма древней земли, которая под покровом ночи хранит тайны зла. Чувствуешь, Лилит? Чувствуешь, как она обращает на нас свой холодный взгляд? Она тянет свои окоченевшие пальцы к каждому, кто к ней приближается, страстно желая уничтожить всю радость и счастье в его сердце.

При этих словах Элеоноры у Лилит мороз по коже пробежал. Они прозвучали мрачным пророчеством. Лилит ощутила острое желание никогда не приезжать на этот остров. Больше всего на свете ей хотелось сейчас оказаться дома в Лондоне и улечься в свою уютную постель.

Увидев бледное лицо Лилит, Элеонора замерла как громом поражённая.

– Это было хорошо или нет? Этот пассаж о мраке и счастье непременно нужно записать. Где мой ноутбук?

Она поспешила к своему багажу.

– У мамы сроки поджимают, потому что близится день сдачи книги, – пояснил Мэт, посчитавший необходимым извиниться за мать.

– А сколько она уже написала?

– Ну, с этим пассажем теперь, вероятно, предложения четыре.

– Ой!

– Не беспокойся, она справится.

Взгляд, который Мэт бросил на старательно печатающую мать, был слишком хорошо знаком Лилит. В нём читалось сожаление, смешанное со стыдом и сочувствием, которые испытываешь только к горячо любимому человеку, живущему, кажется, в совершенно ином мире, нежели ты сам. Йозеф Паркер был по-своему не менее странным, чем мать Мэта. Например, он часто читал подругам Лилит длинные вдохновенные лекции по истории Англии, совершенно не замечая, что девочки предпочли бы остаться одни, чтобы поговорить о таких действительно важных вещах, как школа, мальчишки и мода. Лилит точно так же посмотрела на отца, когда две недели назад он ворвался к ней в комнату, взволнованно крича, что она опаздывает к зубному. Она была записана на предыдущий день и сама ездила в клинику на автобусе.

– Я понимаю всю эту историю с твоей… – начала она объяснять Мэту, когда паром сотрясся от громкого удара, внезапно круто накренился и вновь выпрямился с металлическим скрежетом. Прозвучало это пугающе по-человечески, как стон раненого.

– Что это было? – задохнулась Лилит. – Мы что, напоролись на риф?

Мэт тоже побледнел, однако сумел её успокоить:

– Мы уже испытали это в нашу прошлую поездку на остров. Капитан говорит, что прямо перед островом есть отмели и водовороты, которые слегка встряхивают паром. Он уверяет, что это абсолютно нормально.

Для Лилит это звучало вовсе не нормально. Паром вновь качнуло в сторону, на этот раз с такой силой, что весь кораблик содрогнулся.

– Ка… кажется, меня тошнит! – пролепетала Лилит.

Она никогда не слышала о том, что отмели и водовороты в состоянии наносить кораблю такие удары.

Она испуганно вцепилась в край стола, а Элеонора протянула ей гигиенический пакет.

Однако Мэт, судя по всему, оказался прав. Всего несколько секунд спустя паром уверенно пришвартовался в порту.

– Приехали! – торжественно провозгласила Элеонора.

Лилит вздохнула с облегчением. Ей не верилось, что она добралась до Бонсдейла живой и невредимой. Это странное путешествие наконец закончилось, и она познакомится с местом, которому с этой минуты суждено было стать ей домом. Но когда Лилит ступила на сходни и впервые окинула взглядом Бонсдейл, ей нестерпимо захотелось тут же повернуть обратно.

Глава 2

Согласно Великому Соглашению ЧЕТЫРЁХ, никто не имеет права открываться смертным, так как они не умеют молчать. Даже если случится такое, что они будут держать язык за зубами, предательство всё равно как-то проявится в их мимике, жестах или в дрожи пальцев.
Секретный фрагмент из «Гримуара нежити», переиздание 2010 года

Вокруг не было ни души, когда Лилит вслед за Мэтом и его матерью подошла к трапу. Бесследно исчез даже экипаж парома, так, словно они прибыли в Бонсдейл на корабле-призраке.

Набережную скупо освещал раскачивающийся на столбе фонарь. Туман, который они наблюдали ещё с парома, стоял здесь плотной белой стеной. За пять шагов ничего было не разглядеть, и не слышалось никаких звуков, кроме плеска волн. Всё словно бы вы-мерло.

«Великолепно, – со вздохом подумала Лилит. – Похоже, Бонсдейл такая скучная, мёртвая дыра, что с наступлением темноты на улицу никто не выходит».

Но где же тётя? Вообще-то она собиралась встретить Лилит прямо у парома. «А если она не пришла?» – терзалась сомнениями девочка. Может быть, тётя Милдред такая же рассеянная и ненадёжная, как её брат, и в результате напрочь забыла, что сегодня приезжает племянница? У Лилит даже её адреса нет.

Внезапно раздался звук тяжёлых шагов по деревянным доскам причала, они слышались всё ближе к парому. Лилит померещилось и какое-то движение в тумане. Неужели к кораблику кто-то идёт? И правда!

Внизу к трапу подступил кто-то высокий. Но не человек. Лилит задохнулась: это… это был монстр! Зелёный монстр со злыми красными, как раскалённые угли, глазами. Тело и лысая голова покрыты волокнистыми водорослями, наростами и бородавками. С рук и ног сползала тошнотворная студенистая зеленоватая масса.

Лилит крепко вцепилась в руку Мэта.

– Ты его тоже видишь?

В сильном потрясении она даже не заметила, что Мэт хихикает.

Водяной прошёл дальше. Лилит нахмурилась. Что-то смущало её. Монстры вообще-то так не ходят. У него была пружинистая походка и, если присмотреться, слишком узкие для монстра плечи. Он вновь остановился, подбоченясь.

– Эй, Синтия! – крикнул он абсолютно человеческим голосом. – Выключи уже генератор тумана. Я чуть было не плюхнулся в воду. Можно подумать, я недостаточно проторчал в деревенском пруду.

– Ладно, – ответил из тумана хриплый женский голос.

Лилит, ничего не понимая, обернулась к Мэту, и тот с широкой улыбкой сделал приглашающий жест рукой.

– Добро пожаловать в Бонсдейл, город вечного Хэллоуина!

Лилит недоверчиво уставилась на него.

– Они празднуют Хэллоуин каждый день?

– Некоторые жители хоть и живут рыбной ловлей, но это, к сожалению, не очень прибыльное занятие, – объяснила Элеонора. – А так в Бонсдейле есть только очень старое обширное кладбище и несколько древнейших в Великобритании дольменов. Очень интересно, тебе непременно стоит как-нибудь взглянуть! Чтобы завлечь туристов, местечко преобразилось в деревню ужасов.

Теперь Лилит постепенно начала кое-что понимать. Зловещий намёк Мэта на пароме и странный облик китайских туристов наконец-то обретали какой-то смысл.

Вот только как отец мог забыть сообщить ей такую важную информацию?

Ну это, наверное, логично, ведь на его сообщение о том, что ей нужно переехать к тёте Милдред, она отреагировала не то чтобы положительно. Очевидно, отец опасался, что, расскажи он Лилит об атмосфере в Бонсдейле, она откажется собирать чемоданы.

Шум мотора, на который Лилит до сих пор не обращала внимания, затих, и через несколько секунд густой туман рассеялся, но полностью не исчез.

С каждым испаряющимся клочком тумана приоткрывался очередной уголок Бонсдейла, словно городишко представал перед тремя чужаками с большой неохотой. Лилит увидела древние фахверковые дома с покосившимся крышами, клонящиеся к земле подобно глубоким старикам и отбрасывающие мрачные тени на грубый булыжник. Некоторые дома были с эркерами и резными деревянными фигурами, тянущими к людям злобные морды и острые когти.

– Как живописно! – с горькой иронией вырвалось у Лилит. Она нехотя последовала за Мэтом и Элеонорой вниз по трапу. Какое жуткое и нереальное место! И здесь она должна найти свой новый дом? Лилит не могла себе представить, что на этом клочке земли можно чувствовать себя как дома и в безопасности.

Она так глубоко погрузилась в свои мрачные мысли, что не заметила, как ролики чемодана застряли в щели трапа. Из-за внезапного сопротивления она потеряла устойчивость на влажной поверхности, поскользнулась, и до того, как успела что-нибудь сделать, ноги её, описав высокую дугу, взлетели вверх. Она грохнулась на трап, который от этого закачался и заскрипел. Тело молнией пронзила боль, и она сжала зубы, чтобы не вскрикнуть. Оправившись после первого испуга, Лилит осторожно ощупала себя и облегчённо вздохнула. Похоже, она опять легко отделалась. На долю секунды возникло искушение признать правоту пожилой дамы в купе с её роковым пророчеством: не преследуют ли её странным образом в этом путешествии всякие несчастья?

Лилит встала на ноги. Она надеялась, что Мэт не заметил её позорного циркового номера! Но тревога оказалась безосновательной. Подняв глаза, она поняла, что Мэт с матерью ушли далеко вперёд.

Лилит со вздохом отряхнула джинсы, увлажнившиеся на мокром трапе. Час от часу не легче! Перед её тётей сейчас предстанет племянница со всклокоченными штормовым ветром волосами, в футболке с красными пятнами и мокрых сзади джинсах. Одна надежда на то, что тётя Милдред не из тех, чьё мнение о человеке зависит от первого впечатления. Лилит двинулась дальше осторожно, чтобы снова не упасть, и испытала большое облегчение, добравшись до конца трапа невредимой.

Едва она обнаружила Элеонору и Мэта, которые подходили к тем двум местным жителям, как…

Может, ей просто померещилось?

Как только нога Лилит ступила на землю острова Святого Нефелиуса, девочка уловила нарастающую вибрацию во всём теле. А потом…

Бумм – бумм!

Лилит чуть не подпрыгнула от испуга. Она ощутила что-то похожее на землетрясение, пульсацию земли прямо у себя под ногами. Очень кратко и мимолётно, но слишком сильно, чтобы это отрицать. «Словно у острова бьётся сердце», – пронеслось у неё в голове, и хотя она понимала, как абсурдно это звучит, но именно так и казалось. Лилит взглянула на остальных, но, похоже, кроме неё, никто ничего не замечал. Она подождала немного, затаив дыхание. Земля у неё под ногами оставалась спокойной и неподвижной.

Она рассерженно покачала головой. Может, после падения она ещё еле стояла на ногах и ей это причудилось?

Лилит догнала Элеонору и Мэта. Водяной уже стянул маску, над зелёным туловищем появилось худое лицо, усеянное подростковыми прыщами. При ближайшем рассмотрении костюм монстра оказался тёмно-зелёным гидрокостюмом с закреплёнными на нём искусственными водорослями, резиноподобными наростами и пайетками. Юноша был таким высоким, что Лилит, чтобы взглянуть на него, пришлось запрокинуть голову.

– А что вам тут надо? – с недружелюбным видом спрашивал он в эту минуту Элеонору. – Вообще-то с последним паромом приезжают только местные.

Рядом с ним стояла наряженная ведьмой женщина в лохмотьях со свисающими прядями волосами, которая, наклонившись вперёд, опиралась на клюку. Она так резко кивнула, что её длинный нос крючком заходил вверх-вниз подобно топору.

– Спектакль для туристов окончен, а ночевать здесь негде, – проскрипела она.

Лилит и Мэт, как зачарованные, не могли оторвать взгляд от носа ведьмы. Он так плавно переходил в морщинистое лицо, что казался невероятно настоящим. До мельчайших нюансов нос гармонировал с лицом и по цвету. Или здесь поработал неимоверно талантливый гримёр, или – чего Лилит женщине искренне не желала – нос и правда был настоящим.

– Что уставились оба? – набросилась она на Лилит и Мэта. – Вам что, мой нос не нравится?

– Да нет же… нет, – промямлил Мэт. – Он такой… – Мэт запнулся.

– Впечатляющий, – помогла ему Лилит.

– Если и дальше будете нагличать, я наколдую вам носы вдвое больше, шалопаи несчастные! – прошипела она и, увидев испуганные лица Мэта и Лилит, разразилась жутким смехом. Тётка, похоже, полностью вжилась в свою хэллоуинскую роль.

– Послушайте, я же вам только что пыталась объяснить, что мы не туристы, – спокойно сказала Элеонора. – Мы…

– Они ко мне, – прервал её очень мелодичный женский голос. – По крайней мере, одна из них.

Из сгустка тумана выступила стройная девушка в джинсах и тёмно-красной дождевой накидке. Её доходившие до бёдер светлые волосы были заплетены на затылке в практичную косу. Твёрдый, прямой взгляд остановился на Лилит.

– Должно быть, ты моя племянница, – определила она. Было не ясно, радует её это обстоятельство или огорчает.

Лилит, напротив, пришлось взять себя в руки, чтобы не пялиться на тётю с открытым ртом. Отец не много рассказывал о своей семье, и всё же Лилит знала, что Милдред его старшая сестра и ей должно было быть за сорок. Стоящая перед ней женщина, выдающая себя за её тётю, выглядела лет на двадцать пять. На безупречной, свежей, как в юности, коже не обнаруживалось ни следа даже мельчайших морщинок. Эта женщина ни за что не могла быть её тётей! И всё же нельзя было отрицать её схожести с Йозефом Паркером. То, как Милдред решительным шагом подошла к Лилит, так же напомнило девочке отца, как и глаза бирюзового цвета.

Сделав глубокий вдох, Лилит изобразила вежливую, как ей казалось, улыбку.

– Очень рада с тобой познакомиться, тётя Милдред!

Они пожали друг другу руки, и по лицу тёти скользнула лёгкая улыбка.

– Пока не забыла: я должна передать тебе письмо от папы, – Лилит, сняв рюкзак, пошарила во внутреннем кармане. – Пришлось раз сто ему пообещать, что отдам его тебе сразу, как приеду.

Лилит наконец нашла письмо. Отец даже скрепил его восковой печатью. У него, правда, было пристрастие к таким старинным традициям, но Лилит не могла избавиться от ощущения, что этой печатью он хотел предотвратить преждевременное вскрытие письма.

Милдред взяла его с едва слышным вздохом. Она встала под одним из чугунных фонарей, но слабого света вряд ли хватало, чтобы в темноте и тумане разобрать мелкий почерк отца. К изумлению Лилит, тёте это удалось, похоже, без особых усилий. Как бы то ни было, содержание письма её, видимо, не слишком порадовало. С тревогой Лилит наблюдала, как тётя всё больше хмурит брови. Иногда она даже сердито хмыкала. Наконец она, небрежно сложив, нехотя сунула его в карман накидки.

– Давай! Идём! – прикрикнула она на Лилит.

Та недоумённо смотрела вслед тёте, тяжёлым шагом топающей к запряжённой одной лошадью открытой повозке, оставленной на обочине улицы.

Неужели отец написал, что Лилит безнадёжно ленива и что любимые занятия у неё – ковырять в носу и обкрадывать родственников?! Причём последнее, здесь Лилит не могла отрицать свою вину, даже соответствовало истине. Разузнать что-нибудь про амулет матери так и не удалось, но она не смогла заставить себя вернуть его в сейф. Да ей и возможности такой не подвернулось. Все дни перед своим отъездом отец проводил, забаррикадировавшись в кабинете, собирая важные данные, упорядочивая документы и упаковывая книги. Если он когда-то и покидал кабинет, Лилит каждый раз находила сейф запертым. Она убедила себя, что в других обстоятельствах обязательно тут же положила бы амулет на место. Вскоре отец уже будет на пути в Бирму, а она – у тёти, которая остаётся для неё загадкой. Лилит для утешения погладила амулет и последовала за Милдред.

– Мне поручено прихватить вас, – сообщила та Элеоноре и Мэту. – Ключ хозяин оставил в двери.

– Здесь так можно? – изумилась Элеонора. – Грабителей опасаться не нужно?

– Очевидно, никто, кроме нас, не стремится в ту уродливую развалюху, которую ты купила, – попытался разжечь ссору Мэт.

Они погрузили багаж на заднее сиденье старенькой деревянной повозки, влекомой усталой на вид лошадью. Тёте, видимо, бросилось в глаза удивление Лилит, и она объяснила, что машины в Бонсдейле запрещены. Единственным транспортным средством, разрешённым на острове, были повозки и велосипеды, хотя при туристах даже велосипеды на центральной улице не приветствовались. Жители хотели быть уверенными, что антураж полностью соответствует жанру хоррора.

Из-за чемоданов места на заднем сиденье повозки хватило только для Элеоноры и Мэта, и Лилит пришлось сесть рядом с тётей на узком облучке. Даже притом, что Милдред и при встрече в порту не проявила каких-то восторженных чувств, теперь, прочитав письмо Йозефа, она со всей очевидностью держалась с Лилит холодно.

Они в молчании сидели бок о бок, а повозка с грохотом катилась по центральной улице, которая, как удостоверяла обветшавшая табличка, называлась Дьявольской. Чугунные фонари стояли так далеко друг от друга, что тьма между ними сгущалась чёрной стеной, и без фонарика приезжие метались бы туда-сюда, так и не найдя нужного дома. От центральной улицы отходили бесчисленные переулки, такие же неосвещённые, отчего расположенные там дома оставались скрытыми для глаз.

Лишь кое-где кто-то мелькал во мраке. Так, один раз Лилит разглядела неясные очертания спешащего мимо какого-то хромого калеки, а в другой – тень заросшего волосами прямоходящего существа с когтистыми руками. Но точнее Лилит ничего увидеть не успела, поскольку их тут же поглотила тьма.

Они всё больше удалялись от порта, однако и здесь в переулках клубились клочья тумана, пробираясь то туда, то сюда, словно в поисках кого-то или чего-то.

– Здесь что, везде стоят генераторы тумана? – полюбопытствовала Лилит.

– Нет, только в порту, чтобы туристы сразу по прибытии перепугались до смерти, – Милдред кивнула в сторону полосы тумана. – Здесь туман настоящий. От Детской трясины.

– Детской трясины? – переспросила Элеонора.

– Её так называют, потому что там уже много столетий то и дело пропадают дети. Видимо, никогда не будет лишним повторить, что трясина не место для игр.

Лилит судорожно сглотнула. Чем больше она узнавала об этом городишке, тем сильнее ей хотелось тут же вернуться домой.

– Лилит, значит, нам непременно стоит как-нибудь взглянуть на эту Детскую трясину, да? – ироничным тоном предложил Мэт. – Похоже, это единственное увлекательное местечко на этом богом забытом острове!

– Или там существует какой-то тайный портал, возвращающий в цивилизацию, – сострила Лилит. – И поэтому ни один ребёнок оттуда не вернулся. – Оба они захихикали, в то время как Элеонора и тётя Милдред почти синхронно вздохнули и покачали головой.

Они, грохоча, проезжали мимо разных сувенирных лавок, магазина сладостей под названием «Сласти или страсти» и ресторана «Франкенштейн», у дверей которого рекламный щит уговаривал попробовать блюдо дня «Крысиный гуляш с костями фри».

Внезапно Лилит пробрал озноб от порыва ледяного ветра. Странно, ведь буря уже улеглась. Она застегнула молнию на куртке.

– Уууу! Свежее мя-я-ясо, – раздался в этот момент чей-то голос, такой зловещий, что у Лилит мурашки по спине побежали.

За их повозкой увязалась какая-то женщина в драном старинном подвенечном платье. Однако она не шла рядом с повозкой, а парила над ней! Всё у неё было белое – развевающееся платье, волосы, лицо, и только глаза дымчато-чёрные.

– Вкусное свежее мясо для моей изголодавшейся души! – ликовала белая дама, разражаясь злобным смехом.

Приблизившись к повозке, она протянула к Лилит похожие на когти пальцы.

Лилит пришлось собрать все силы, чтобы непроизвольно не отпрянуть от когтей призрака. Это не по-настоящему, напомнила она себе, это просто аттракцион для туристов! И всё же чем ближе к её лицу придвигались прозрачные когти, тем сильнее она кожей ощущала какой-то необычный холод.

Ещё несколько сантиметров…

Лилит вздрогнула. Тётя рядом с ней угрожающе шикнула.

В ту же секунду белая дама отстала от них. Лилит даже показалось, что она заметила на её лице разочарование. Призрак развернулся и растворился в пространстве.

Потрясённая Лилит посмотрела на тётю, но та, резко отвернувшись, так же шикнула теперь на лошадь.

– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, ну, старик, вперёд! – пробормотала она. Лошадь невозмутимо трусила дальше.

– А как работает этот трюк с белой дамой? – прервал Мэт повисшую над ними странную тишину. Очевидно, белая дама показалась устрашающе реальной не только Лилит.

– Это киносъёмка. Отдельные эпизоды транслируются проекторами и динамиками, которые установлены на крышах по всей Дьявольской улице, – раздражённо объяснила Милдред. – Так и возникает впечатление, будто призрак летит по улице.

– А ледяной ветер? – уточнила Лилит.

– Ветродуи.

– Жаль. Когда знаешь, как всё работает, уже не страшно, – огорчённо сказала Элеонора. Наверное, в эту минуту она увидела, как, подобно белой женщине в небе, ускользает вдохновляющая её атмосфера.

Лилит же слова тёти Милдред почти не успокоили. Они давали всему логическое объяснение, но от этого спектакля Лилит было не по себе.

Повозка свернула на узкую улочку. По ночному небу ползли обрывки серых туч, а колёса повозки рассекали бледное отражение луны в лужах. Они уже высадили Мэта с мамой у их нового дома. При виде расположенного далеко за городком деревянного дома Лилит от всей души посочувствовала Мэту. При этом дом был отнюдь не развалюхой, как его презрительно окрестил Мэт. Элеонора отремонтировала его, и, свежеокрашенный в ярко-красный цвет, он выглядел нарядно. Но что-то в нём невольно отталкивало Лилит. Может, маленькие тёмные окна верхнего этажа, будто бы злобно глядящие на незваных гостей, или то, что дом окружала полоса мёртвой земли, словно к этому месту не хотят приближаться даже трава и сорняки. Но, возможно, дело было в комментарии Милдред, что дом построили на холме Палачей. Между прочим, эту информацию Элеонора сопроводила восторженным «Как чудесно!». Мэт, очень неохотно попрощавшись с Лилит и её тётей, с поникшими плечами поплёлся за мамой в их новый дом.

Пока они тряслись по улице, Лилит задавалась вопросом, намного ли лучшая участь выпадет ей самой. Большинство домов здесь прятались в тени древних деревьев или за неприветливыми стенами, словно хранили в себе какие-то мрачные тайны и хотели защитить их от посторонних глаз.

Они остановились в конце улицы у обветшавшей виллы в несколько этажей, справа от которой возвышалась каменная стена. Вероятно, когда-то этот великолепный дом так и манил зайти внутрь, а теперь ставни криво висели в петлях, и, насколько Лилит могла разглядеть при свете луны, в крыше зияла дыра.

– Пожалуй, кое-что требует ремонта, – заметив взгляд племянницы, буркнула Милдред.

Она рассказала Лилит, что открыла в родительском доме приют для престарелых, и поэтому вид обветшавшего здания несколько удивил девочку. Кто же упечёт своих стареющих родственников в такой ветхий приют?

Посреди заросшего сада, скрипя, раскачивалась на ветру табличка.

– «Дом престарелых у кладбища», – прочла Лилит, спрыгнув с повозки. – Звучит как-то зловеще, разве нет?

Тётя недоумённо посмотрела на неё.

– Ну, ведь нельзя же прямо на табличке указывать на то, что жители дома, считай, уже всё равно что мертвы, – пояснила Лилит.

– Эта улица называется «У кладбища», – тётя указала на табличку с названием улицы, надпись на которой почти не читалась. – Оно начинается прямо за домом.

У Лилит перехватило дыхание. В конце улицы и правда виднелись массивные кованые ворота, шпили которых, словно копья, угрожающе вонзались в ночное небо. Створки ворот были закрыты и даже, как, отчасти успокоившись, отчасти удивившись, отметила Лилит, для надёжности заперты на висячий замок. По обе стороны от ворот располагались каменные грифы, свирепо глядя на всех присутствующих, а на верхушках колонн парили, широко расправив крылья, две летучие мыши. «Странные сторожа для кладбища», – промелькнуло в голове у Лилит.

Она собиралась уже пройти за тётей в дом, но та резко остановилась, словно вспомнила о чём-то важном.

– Лилит, отведи сначала Арчи на конюшню!

Девочка удивлённо заморгала.

– Я не очень разбираюсь в лошадях, – смущённо призналась она, указывая на повозку и упряжь. – Я даже не знаю, как Арчи отсюда выпрячь.

– Повозка пусть стоит тут, – ловкими движениями тётя отсоединила ремни и передала Лилит поводья Арчи. – Корм я дам ему позже, а сейчас отведи его на конюшню. Она за домом, – она решительно вручила Лилит карманный фонарик.

– Ладно, как скажешь.

Лилит, недоумевая, смотрела, как тётя торопливо идёт к боковому входу и заходит в дом. И почему ей так важно, чтобы Лилит увела коня? Ведь Милдред могла хотя бы пойти вместе с ней и, воспользовавшись случаем, показать ей, как кормят лошадей. Лилит растерянно взглянула на Арчи.

– Ну что, пойдём уж тогда!

Она осторожно потянула поводья, и Арчи с готовностью тронулся с места. Они пошли по указанной Милдред тропинке среди деревьев, которая широкой дугой огибала виллу. Тётя, судя по всему, не придавала большого значения садовым работам: тропинку с обеих сторон обрамлял колючий кустарник. Его ветки тянулись к Лилит, как руки голодающих. При слабом свете фонарика они едва просматривались, и Лилит несколько раз застревала в них. Жутковатые шорох и потрескивание, исходившие точно не от них с Арчи, заставляли её то и дело оглядывать лежащие во мгле заросли. «Наверное, это всего лишь мыши, совы или хорьки, которых мы пугаем своими шагами», – пыталась успокоить саму себя Лилит.

Наконец они дошли до стоящего прямо у кладбища старого сарая, казавшегося таким же обветшавшим, как и вилла. Она на секунду отпустила Арчи, чтобы открыть деревянную загородку, и застыла. За стеной кладбища послышался какой-то царапающий звук, словно бы кто-то вонзает в камень острые когти и лезет по нему наверх. У Лилит перехватило дыхание. Внезапно ночь прорезал протяжный гортанный вой. Лилит почувствовала, как по спине бегут мурашки. Эти первобытные низкие звуки напоминали вой волка. Он прозвучал так близко, будто зверь совсем рядом. Арчи в испуге вытаращил глаза. Выйдя из оцепенения, Лилит схватила поводья и осторожно притянула коня к себе.

– Спокойно, – прошептала она. – Всё в порядке. Я с тобой!

Она погладила ноздри напуганной лошади, надеясь, что Арчи не заметит, как дрожат её пальцы. Прислонясь головой к его лбу, она вместе с ним вслушивалась в ночь.

Тишина.

Мёртвая тишина.

Затих даже ночной шорох в кустах.

Казалось, всё вокруг затаилось.

Только беспокойно фыркал Арчи.

И стучало в ушах её собственное сердце.

Скрести по стене прекратили, замолк и зверь, издававший те жуткие звуки.

Лилит облегчённо вздохнула.

Она завела Арчи в освещённый тусклой лампочкой сарай. Она даже сумела снять с него уздечку и поставила ему в устланное сеном стойло ведро с кормом. Выйдя и закрыв за собой дверь, она едва сдержалась, чтобы не помчаться назад по заросшей дорожке сломя голову. Только у бокового входа в дом – как ей казалось, спустя целую вечность – она почувствовала, что напряжение постепенно уходит.

Войдя в дом, Лилит застыла в изумлении. Снаружи вилла производила настолько пугающее впечатление, что девочка не ожидала увидеть такую кухню. Обстановка и здесь была далеко не новая, но старая тёмно-красная плитка на полу и открытый очаг, в котором ещё радостно плясали язычки пламени, излучали какой-то первозданный уют. Милдред сидела у до блеска выдраенного деревянного стола, беседуя с каким-то пожилым человеком, благостно попыхивающим трубочкой. Когда вошла Лилит, они перестали перешёптываться. Белёные стены были украшены сухими травами, сковородками и прочей кухонной утварью. В доме стоял приятный запах, идущий, должно быть, от мешочков с сушёными цветочными лепестками, подвешенных к деревянным балкам потолка.

– Как вкусно пахнет! – сказала Лилит в наступившей тишине.

– Это цветки жасмина, – вставая, сообщила Милдред.

Пожилой человек с дружелюбной улыбкой направился к Лилит. У него была седая борода, а полный живот прикрывала коричневая вязаная жилетка.

– Я Артур Беннет. Добро пожаловать! – сердечно представился он, протягивая руку для приветствия. – Надеюсь, ты жмёшь руку не слишком крепко – из-за подагры иногда бывает чувствительно!

– Не волнуйтесь, я осторожно, – пообещала Лилит – и всё же через мгновение вскрикнула от ужаса. В правой руке она держала отделившуюся руку Артура, а тот, перекосившись от боли, опустился на колени!

– Моя рука! Верни мне мою руку! – бормотал старик.

Глубоко потрясённая Лилит протянула ему его руку. Он на секунду отвернулся, а затем вновь обернулся к Лилит с поднятыми руками.

– Вот, пожалуйста, всё опять как было, – сиял он. – А ты сильная!

– Вы… вы так пошутили?

– Надеюсь, ты не обижаешься на меня за эту маленькую шалость! – подмигнул ей Артур. – Хочу быть в тонусе для туристов. Каждый вечер в хоррор-представлении я играю зомби.

Лилит с облегчением рассмеялась.

– Поразительно натурально! Как вы это проделали?

– Не стану же я выдавать тебе все свои хитрости! – возмутился Артур. – Но уважаю, девушка, – храбрости вам не занимать! Большинство девчонок в твоём возрасте, внезапно получив отделившуюся руку, с визгом убегают или бухаются в обморок.

– Клара, наша экономка, считает, что храбрость порой мало чем отличается от глупости.

Артур трубно расхохотался.

– Что ж, у тебя мы предположим первое.

Лилит с любопытством осмотрелась. Ей бросилось в глаза, что на столе стояло несколько чашек, над которыми ещё поднимался пар. Те, кто из них пил, вероятно, только что вышли.

– А где же остальные жильцы?

– Они разошлись по комнатам, – ответила Милдред. – Познакомишься с ними завтра. – Принюхавшись, она замолчала и брезгливо поморщилась. – О господи, у Ганнибала, похоже опять проблемы с желудком!

– Проблемы с желудком? – с издёвкой повторил Артур. – Это не с желудком проблемы, Милдред. Этот пёс выпускает газы так, что у людей слёзы из глаз!

Милдред подошла к чёрной собаке, спавшей на подстилке у огня. Впрочем, Лилит подумала, что назвать этого дремлющего монстра собакой можно лишь с натяжкой. Он выглядел как чёрный немецкий дог, только ещё больше и мощнее. Наверняка бывают пони меньше, чем Ганнибал!

– Вероятно, он просто что-то не то съел, – остудила Артура Милдред.

Она любовно погладила собаку по голове с висячими ушами, изрядно потрёпанными и погрызенными.

– Ты что, опять слопал чей-то ботинок? – строго спросила она.

Пёс поглядел на неё, виновато моргая, и прикрыл глаза громадной лапищей.

Милдред поднялась, заправляя за ухо прядь светлых волос.

– Сейчас я принесу ему грелку, обычно при проблемах с желудком это помогает.

Артур фыркнул.

– У этого пса не желудок, а мусоросжигательная установка! – Он обернулся к Лилит. – Добрый совет, Лилит! В этом доме глаз не спускай со своей обуви! Ни у одного из нас не осталось целой пары.

Лилит не удержалась от того, чтобы опустить взгляд. Артур сказал правду: на левой ноге у него была потёртая тапка в клетку, а на правой – ужасно неудобный на вид чёрный лакированный ботинок.

– Значит, это Ганнибал только что на нас с Арчи страху нагнал, – предположила Лилит. – Как услыхала этот жуткий вой, сразу решила, что обычная собака так не воет.

– Что за вой? – недоумённо спросил Артур. – Ганнибал всё время лежал с нами на кухне.

– Когда мы подошли к конюшне, я услышала какое-то царапанье по каменной стене, – рассказала Лилит. – А потом что-то похожее на… вой волка.

От Лилит не укрылось, что Милдред с Артуром взволнованно переглянулись и Милдред едва заметно покачала головой.

– Ах, да это наверняка выла соседская собака, – сказал Артур, успокоительно потрепав Лилит по плечу. – Здесь же нет никаких волков!

В эту минуту Ганнибал, видимо, вспомнил о своих обязанностях сторожевого пса и, неуклюже протопав к Лилит, обнюхал её. Его голова доходила ей почти до плеча, и она ощутила на коже его влажное дыхание.

– Х-хороший пёсик! – промямлила Лилит, опасливо гладя его по голове.

– Не волнуйся, – успокоил её Артур. – Он кроток, как ягнёнок. Грабителя может сразить разве что вонь Ганнибала.

Ганнибал поковылял на место и плюхнулся на свою подстилку.

– Ты проделала долгий путь, – взяв Лилит за руку, Милдред повлекла её из кухни к лестнице. – Пора показать тебе твою комнату. Артур был так любезен, что уже отнёс твой чемодан наверх.

Попрощавшись с Артуром, который пожелал ей доброй ночи, она по стёртым ступеням последовала за Милдред наверх. Тётя открыла дверь в конце длинного коридора и отступила в сторону, давая Лилит взглянуть на свою новую комнату. Она оказалась маленькой и слегка запущенной, но, несмотря на это, уютной. На светлом дощатом полу лежал лоскутный коврик, лампа в стиле Тиффани отбрасывала на стену красные, синие и жёлтые блики, а кровать была застелена покрывалом в цветочек.

– Наверное, это не в твоём вкусе, но ты ведь можешь всё устроить, как тебе нравится, – предложила Милдред.

– Всё хорошо. Комната… симпатичная!

Кажется, впервые за весь день Лилит почувствовала в душе тепло, возвращавшее немного надежды, которую, как ей думалось, она за время поездки почти утратила.

Милдред оглядела множество книг на стенной полке, прогнувшейся посередине от тяжести.

– Раньше это была комната твоего отца. – И снова, когда она заговорила о брате, в её голосе послышалась горечь. – Похоже, он не слишком много рассказывал тебе о своей семье и жизни тут, да?

Лилит покачала головой.

– В Бонсдейле живёт уже несколько поколений нашей семьи. Наше прошлое, настоящее и будущее неразрывно связаны с этим островом. Во многом потому, что мы очень любим море.

Лилит потрясённо взглянула на тётю. Её слова полностью противоречили тому, что всегда говорил отец. По его мнению, море – это стихия, которой нужно остерегаться. Каждый раз, когда в прессе сообщали об утонувших детях, он всегда обращал на это внимание Лилит. Очевидно, страх перед морем возник у неё и по этой причине.

– О маме Кэти он тебе тоже ничего не рассказывал? – уточнила Милдред.

– Не очень много. Я почти ничего о ней не знаю.

Лилит нахмурилась. Почему Милдред спросила о маме? Они что, были близко знакомы?

Но, прежде чем Лилит успела об этом спросить, та продолжила:

– Что ж, поскольку мне о тебе тоже ничего не известно, нам, видимо, нужно сперва как следует узнать друг друга.

То, как Милдред это сказала, вызвало у Лилит тревожное чувство. Её слова прозвучали так, будто она собирается подвергнуть племянницу какому-то испытанию. И результат, наверное, будет отрицательным, раз Лилит в глазах тёти Милдред так похожа на Йозефа Паркера.

– Я поставила тебе кое-какую еду, если захочешь перекусить, – Милдред указала на стол, где Лилит увидела сэндвич и большой стакан молока.

Опустившись на стул, девочка с благодарностью набросилась на еду.

– Здесь, на острове Святого Нефелиуса, тебе следует соблюдать некоторые правила, – с серьёзным видом сказала Милдред.

– Не ходить на Детскую трясину, это не место для игр, да? – с набитым ртом спросила Лилит.

– Точно, но это ещё не всё. Например, тебе не следует выходить из дома с наступлением темноты. У нас тут часто проблемы с электричеством, так что некоторые улицы остаются без освещения или во тьму погружаются целые районы. Пока не освоишься, мне бы хотелось знать, что с наступлением темноты ты дома.

Лилит кивнула, это она понимала. Кроме того, в Бонсдейле, казалось, нет ничего, что могло бы выманить её вечером на улицу. Наверняка нечего и рассчитывать на то, что в этом крошечном местечке можно сходить в кино или прошвырнуться по торговым центрам.

– Хорошо, значит, с этим мы разобрались, – с облегчением вздохнула тётя. Видимо, она ожидала встретить более ожесточённое сопротивление. – Ещё только вот что: держись подальше от леса Теней.

– А почему?

– Этот лес зовётся так не случайно. В нём очень легко заблудиться, – подойдя к окну, Милдред неподвижным взглядом уставилась в темноту. – Сделаешь всего несколько шагов, и кроны деревьев уже настолько густые, что едва пропускают дневной свет. Там царит гнетущий полумрак, полный тёмных, снующих туда-сюда теней. В этих тенях живёт множество боящихся света зверей, которые только и ждут, что в лес забредут какие-нибудь неосторожные дети. – Милдред обхватила себя руками, словно её знобило. – Рассказывают, будто много лет назад, несмотря на запрет, отправились в лес брат с сестрой. Вроде бы они так проверяли друг друга на храбрость, кто отважится зайти подальше. Но сестра в лесной тьме провалилась в глубокую яму, из которой уже не смогла выбраться.

– Неужели брат ей не помог?

– Он убежал. Он так боялся наказания, что даже не позвал на помощь. Родителям он рассказал, что не знает, где сестра.

– Он оставил сестру в яме в лесу? Вот подлец! – вырвалось у Лилит.

– Да, похоже на то. Девочке пришлось провести в лесу Теней долгую, ужасную ночь. Никогда в жизни ей не было так страшно. В предрассветных сумерках ей наконец удалось вылезти из ямы, цепляясь за корни и выступы земли. Однако, оказавшись наверху, она обнаружила, что её уже поджидают. Всю поляну обсели вороны, не сводившие с неё жуткого взгляда.

Лилит тут же вспомнилась страшная ворона на вокзале. Если бы не эта встреча, она, слушая рассказ Милдред, лишь недоверчиво покачала бы головой. Вороны же не набрасываются на людей! Но Лилит вызвала в памяти холод и злобу, увиденные ею в глазах птицы, и у неё мороз по коже прошёл.

– А что было потом?

– Вороны немедля напали на девочку. Она прикрывала голову руками, и они были так изранены, что остались глубокие шрамы. И всё же ей удалось убежать. – Немного помолчав, Милдред с улыбкой вновь обернулась к Лилит. – Вот, теперь ты знаешь страшилку, с помощью которой родители в Бонсдейле пытаются удержать детей от прогулок в лесу Теней.

Лилит скроила гримасу.

– Ладно, поняла: не ходить в лес Теней!

– Тогда спокойной ночи! – кивнув ей, Милдред пошла к двери. – Ах да, Лилит, – тётя остановилась – некоторые обитатели этого дома страдают нарушением сна и бродят по ночам. В общем, если услышишь какие-то звуки, лучше оставайся в постели. Мы же не хотим, чтобы у стариков случился инфаркт из-за того, что ты будешь бродить за ними во тьме, как привидение.

Лилит кивнула, и тётя закрыла за собой дверь. Несколько секунд Лилит стояла посреди комнаты в растерянности, а затем решила для начала распаковать чемодан. Одежду она не слишком аккуратно затолкала в комод, а школьные принадлежности и книги сложила стопкой на письменном столе, обнаружив, что и здесь повсюду разложены мешочки с засушенными цветами жасмина. Должно быть, тёте и правда очень по душе этот запах!

Надев пижаму, Лилит решила обойтись сегодня без чистки зубов. Она слишком выдохлась, и глаза воспалились от усталости.

Она легла в постель, однако сон пришёл не сразу. Все незнакомые звуки в доме – скрип половиц, стон водопроводных труб, погромыхивание систем отопления – не давали ей успокоиться. К тому же предположение, что Милдред была знакома с её матерью и Лилит может здесь что-то узнать о своём прошлом, взволновало её больше, чем она готова была признать.

Едва она стала засыпать, как услыхала приближающиеся к её комнате тихие шаги. Наверное, это тётя хочет ещё раз взглянуть, всё ли у неё в порядке. Лилит решила зажмуриться и сделать вид, что крепко спит. Но дверь не открылась. Вместо этого девочка услышала едва уловимый металлический скрежет, и шаги удалились. Выскользнув из постели, Лилит осторожно подкралась к двери. Стараясь производить как можно меньше шума, она надавила на дверную ручку, но открыть дверь оказалось невозможно. Кто-то запер её в комнате!

Глава 3

Духи, общие признаки: существа, видимые или невидимые, часто встречаются в местах, где они обитали при жизни или нашли свою смерть. Однако они могут перемещаться в пространстве в поисках места с сильными колебаниями Земли (см. древняя страна), поскольку там их сила укрепляется. Они питаются эмоциональной энергией людей. Из всех эмоций легче всего вызвать страх, поэтому большинство духов занимаются тем, что пугают людей. Дух, которого мне удалось опросить, показал, что любовь гораздо питательнее (по его словам, у неё вкус персиков, сахарной ваты и печенья). Однако, если учитывать усилия, которые требуется приложить для того, чтобы вызвать эту эмоцию, она оказывается абсолютно нерентабельной. Существует множество видов духов: домашние духи, духи земли, воздуха и воды, полтергейсты, паразитные эхосигналы, кризисные привидения, призраки живых людей, блуждающие огоньки, скелеты…
Фрагмент из книги «Нежить от А до Я. Универсальный справочник паранормальных существ», составленный профессором Альбертусом фон Кнюттельзилем[1], издание 1969 года

Усталый взгляд Лилит остановился на будильнике, и сердце её на мгновение замерло: двадцать минут девятого, и через несколько минут начинаются уроки в школе. Она проспала! Ничего удивительного, ведь она почти не сомкнула глаз. Как и предупреждала тётя, ночью в доме оказалось вовсе не тихо. То и дело Лилит будили приглушённое бормотание или грохочущие шаги. В те редкие минуты, когда она ненадолго засыпала, ей снилось, что её захлёстывает бурной волной, уносит на глубину и её тело охватывает смертный холод. В этот момент она каждый раз подскакивала в постели, задыхаясь и в поту.

Она смутно помнила, как рано утром зазвонил будильник, как она, раздражённо хлопнув по нему, заставила его замолчать и повернулась на другой бок. Вообще-то она хотела только лишних пять-десять минут подремать, но, видимо, тут же опять крепко уснула.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – горячилась она.

Выскочив из кровати, Лилит бросилась в ванную, чтобы на скорую руку умыться, и натянула школьную форму, которую тётя ещё вечером выложила рядом с кроватью. Юбка, блузка и чулки – всё полностью чёрного цвета, только на пиджаке пурпурная эмблема: своего рода золотая буква «Х» на фоне очертаний чёрной крепости. По низу также золотым полукругом вышито «Св. Нефелиус». Лилит поспешно собрала школьные принадлежности и бегло глянула в зеркало. Увиденное ей совсем не понравилось. Из-за светлой кожи, чёрных волос и тёмных кругов под глазами она выглядела в школьной форме ходячим мертвецом. Но ничего уже не поделаешь!

Лилит поторопилась вниз по лестнице на кухню, где, к её удивлению, не оказалось никого. Даже Ганнибала в его углу не было. Она беспомощно огляделась вокруг. Стол был накрыт к завтраку, и в кухне витал запах свежесваренного кофе, но тёти нигде не было видно.

– Милдред? Артур?

Ответа не последовало. Лилит поморщилась. Утро начиналось великолепно! Если она немедленно не обнаружит тётю, ей даже не узнать, как добраться до новой школы. Лилит прислушалась. Ей послышались голоса у дома, и она через боковую дверь вышла наружу. После вчерашней непогоды её встретило неожиданно прекрасное, как поздним летом, утро, и голубое небо украшали пушистые барашки облаков. Теперь, при свете дня, вилла и сад казались гораздо менее зловещими и жуткими, чем прошлым вечером. Состояние дома по-прежнему вызывало вопросы, но теперь можно было видеть фигурные фризы фасада, изображающие русалок и водные божества. Вход был оформлен в виде маленькой триумфальной арки, однако ступени перед ней наполовину провалились. Не удивительно, что тётя Милдред пользуется только боковым входом! Большой сад, чуть ли не парк, тоже не полностью зарос сорняками. Каменная ограда высотой по колено отгораживала от остального сада с любовью возделанный аптекарский огород, а под фруктовыми деревьями ждала гостей увитая плющом беседка.

У садовых ворот стояли Милдред и Артур, орудуя над средневековым на вид дамским велосипедом.

– Так, этого, пожалуй, будет достаточно! Колёса накачаны, – с довольной улыбкой поднявшись на ноги, Артур вернул велосипедный насос в держатель.

Лилит подошла к ним.

– Мне что, в школу на нём ехать?

Артур и Милдред подняли глаза.

– Хорошо тебе спалось? – спросила тётя.

– Ничего, – Лилит кисло взглянула на тётю. Вообще-то она твёрдо решила этим же утром поговорить с тётей о том, почему её заперли в комнате. Но всё же пришлось оставить этот разговор на потом.

– Ты так крепко спала, что мне не удалось тебя разбудить, – ответила Милдред. – У тебя всё с собой? К школе готова?

– Нет, я еду на похороны! – Лилит уныло глянула на школьную форму, которая благодаря чёрному цвету благородно мерцала на солнце.

Милдред оглядела её с ностальгической печалью.

– Ну, разве она не прекрасна? Кажется, целая вечность прошла с тех пор, как я сама носила форму школы Святого Нефелиуса, – она всучила Лилит пакет. – Я приготовила тебе ланч, времени на завтрак, к сожалению, уже нет. Просто кати назад к Дьявольской улице, школа находится прямо у Рыночной площади.

Со вздохом вскочив на усеянный пятнами ржавчины велосипед, Лилит подождала несколько секунд, не развалится ли он под её весом. Этим средством передвижения она наверняка произведёт фурор среди своих новых одноклассников.

Но Лилит переживала зря, потому что, когда она десять минут спустя, совершенно запыхавшись, добралась до школы, ни одного ученика там уже и близко не было.

– Вот ужас-то! – вырвалось у Лилит. Школьные здания, как правило, редко выглядят привлекательно, но это, казалось, так и вызывало у детей желание спасаться бегством. Окна очень древнего тёмно-коричневого фахверкового здания напоминали амбразуры. В центре раззявленной пастью зиял мрачный входной портал.

Поставив велосипед в крытый сарайчик к остальным, Лилит на секунду остановилась в нерешительности. У неё не было велосипедного замка. С другой стороны, кто будет красть эту старую уродину?!

Такой удачи явно не предвидится.

– Ну наконец-то!

Лилит удивлённо подняла глаза. По школьному двору к ней мчался Мэт.

– Ты… ты меня ждал?

Она отметила, что Мэту, в отличие от неё, школьная форма очень шла, и из-за тёмной рубашки его глаза казались почти чёрными.

– Из кабинета директрисы я увидел, как ты приехала. Поторопись! – схватив Лилит за локоть, Мэт потащил её за собой. – Мисс Тинклтон уже ждёт. Она хочет отвести нас в наш новый класс.

– Господи, что ж ты так летишь! – Она с трудом поспевала за Мэтом.

– Погоди, ты ещё не знакома с мисс Тинклтон. Она сущая злобная дракониха, и вид у неё такой, будто больше всего она любит есть детей на завтрак.

– Да ладно, хуже уже не будет.

Однако Мэт, к сожалению, сказал чистую правду. Стоя перед директрисой, она решила, что он, пожалуй, ещё слишком мягко выразился. Директриса на несколько голов возвышалась над Лилит, но выглядела в своём чёрном костюме такой несчастной, словно уже много лет ничего не ела. Всё в ней казалось острым и выпирающим – нос, подбородок, плечи и особенно костлявые пальцы. Но ужаснее всего были глаза. Белки глаз вокруг зрачков налились кровью, и у Лилит возникло ощущение, будто перед ней гигантская паучиха, вперившая горящий взгляд в очередную жертву. Девочке насилу удалось выдавить из себя извинение за опоздание.

– Мы здесь, Лилит, опозданий не терпим! – пролаяла мисс Тинклтон. – Даже в первый день! Я обсужу наказание с твоим классным руководителем.

Лилит сочла это вопиющей несправедливостью. Она чуть было не запротестовала, но с большим трудом сдержалась.

– Идите за мной, я отведу вас в класс! – резко развернувшись, мисс Тинклтон понеслась вперёд.

Выйдя из холла, они прошли под аркой, над которой красовалась надпись большими буквами:

«ЗНАНИЕ – СИЛА, И Я ГОВОРЮ ВАМ: ВЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТЕ».

Указан был и автор этого высказывания – барон Нефелиус.

– Как мило! – язвительно пробормотала Лилит.

Мисс Тинклтон остановилась.

– Ты что-то хочешь мне сообщить, Лилит? – резким голосом осведомилась она. Глаза её угрожающе сверкали. – Тебе что, не по душе слова основателя нашей школы?

Лилит прекрасно понимала, что на вопрос мисс Тинклтон лучше ответить отрицательно и послушно следовать за ней дальше. С другой стороны, директриса хотела знать её мнение. Лилит посмотрела на Мэта, который за спиной у мисс Тинклтон жестами давал ей понять, чтобы держала язык за зубами.

– Итак? – настаивала мисс Тинклтон.

Лилит выдержала её взгляд.

– Честно говоря, я считаю это высказывание несколько высокомерным. Похоже, этот барон был о себе довольно высокого мнения, раз исключил себя из массы невежд.

Узкие губы мисс Тинклтон растянулись в улыбке, скорее зловещей, чем дружелюбной, а Мэтт у неё за спиной, хлопнув себя ладонью по лбу, тихонько застонал.

– Видимо, ты ничего не знаешь о великих делах барона Нефелиуса, иначе не позволила бы себе такого бесстыдства. Но теперь мы, по крайней мере, знаем, каким будет твоё наказание, – изучишь жизнеописание барона Нефелиуса и напишешь о нём реферат на десять страниц!

– Но…

– Никаких возражений!

Лилит заставила себя замолчать. Она понимала, что, скажи она сейчас хоть слово, будет только хуже. И всё же она чуть не лопалась от ярости! Поджав губы, она пошла за мисс Тинклтон по мрачному коридору школы.

Мэтт смотрел на Лилит, качая головой.

– Если я когда-нибудь попаду в сложную ситуацию и буду нуждаться в человеке с дипломатическими способностями, напомни мне, пожалуйста, чтобы я ни за что не просил помощи у тебя.

– Ты хочешь сказать, если будешь нуждаться в ком-то, кто умеет врать? – огрызнулась Лилит. – Радуйся, что я такая честная, иначе я тебе не сказала бы, что у тебя до сих пор отпечаток ладони на лбу и выглядишь ты как светофор с включённым красным. На девчонок ты явно произведёшь сильное впечатление!

Входя в класс, Лилит с усмешкой наблюдала, как Мэт поспешно прикрывает лоб волосами. Так и знала, что парень слишком носится со своей внешностью!

В бедно оборудованном классе кроме доски и учительского стола стояли только два ряда деревянных парт, за которыми над раскрытыми учебниками сидели, вытянувшись в струнку, около пятнадцати учеников. Когда вошла директриса, они, вскочив, хором поздоровались.

– Мы гордимся тем, что наша школа за два столетия не изменилась, – самоуверенно глядя на учеников, заявила мисс Тинклтон. – Мы заботимся о хороших манерах и соблюдаем традиции. Так, по старому обычаю мальчики у нас по-прежнему сидят отдельно от девочек.

Далее мисс Тинклтон проинформировала их о том, что школа Святого Нефелиуса единственная на острове и что здесь пять классов, в каждом из которых несколько возрастных групп. Поскольку Мэт и Лилит относятся к самым юным ученикам их нового класса, мисс Тинклтон предрекла, что им, очевидно, придётся навёрстывать кое-какой учебный материал.

Мэт и Лилит поприветствовал их классный руководитель мистер Бейкер, преподающий физику, химию и математику. Этот невысокий, полноватый человек с мясистым лицом и жидкими волосами имел чудаковатую привычку постоянно поправлять очки. Он показал Мэт и Лилит их места. Мэту пришлось сидеть одному в последнем ряду мальчиков, а Лилит досталось место рядом с длинноносой девочкой с прямыми каштановыми волосами. Девчонка широко улыбнулась Лилит.

– Привет, я Эмма, – шепнула она. – Ты ведь племянница Милдред, да? Она очень волновалась перед твоим приездом и всем об этом рассказывала.

Лилит недоверчиво взглянула на Эмму.

– Тётя Милдред? – спросила она чуть громче, чем следовало, и поймала на себе предупреждающий взгляд мистера Бейкера.

Она не верила своим ушам. Милдред радовалась её приезду? Если это так, то тётя проявляет эту радость странным образом.

– Мисс Тинклтон уже взяла вас в оборот? – спросила Эмма.

Лилит кивнула.

– Даже не знаю, что хуже. То, что она тут же назначила мне штрафные работы, или её красные глаза.

– У неё высокое давление. При малейшем волнении лопаются сосуды.

Лилит по понятным причинам уже решила не любить мисс Тинклтон, и всё же сейчас в ней даже шевельнулось сочувствие. В любом случае, решила про себя Лилит, директриса, похоже, слишком часто волнуется.

– Может, ей стоит попробовать заняться йогой или аутогенной тренировкой? – шепнула она Эмме.

Девочки захихикали. Представить себе мисс Тинклтон занимающейся йогой – всё равно что наблюдать за тем, как тарантул с негнущимися лапами пытается сделать стойку на голове.

Теперь у мистера Бейкера всё-таки лопнуло терпение.

– Эмма, не будешь ли ты так любезна предоставить мне вводить вашу новую одноклассницу в курс дела? Или я должен предположить, что вас так развеселили не относящиеся к учёбе дела?

Вскочив, Эмма сложила руки за спиной.

– Извините, сэр. Это больше не повторится.

С этой минуты девочки следили за уроком, и утро тянулось медленно. На обеденной перемене у Мэта и Лилит даже не нашлось времени выйти во двор, потому что им нужно было забрать у мисс Тинклтон учебники, школьные принадлежности и папку с правилами школы. Когда наконец начался последний урок математики, на Лилит навалилась усталость. Веки становились всё тяжелее. Чего бы она только не отдала за возможность оказаться сейчас в постели и восполнить те часы сна, которых она лишилась прошлой ночью! Ей лишь с большим трудом удавалось сосредоточиться на раздаточном материале перед глазами. Примеры с квадратными корнями – этой темы они в её прежней школе и не начинали! Как же это решить?!

Она украдкой подмигнула Мэту, который, похоже тоже сражаясь с задачкой, в задумчивости покусывал ручку. Эмма рядом с ней, напротив, старательно строчила на своём листке колонки цифр, даже не останавливаясь, чтобы подумать.

Взгляд Лилит скользнул к окну, и она застыла.

Ворона.

Опять она тут.

Сидя на ветке прямо напротив окна, она таращилась на Лилит. Этот злобный взгляд… У Лилит появилось ощущение, будто кто-то сжал её сердце холодной рукой. Она не сомневалась, что это та самая ворона, которую она видела днём раньше на вокзале. Как это возможно, чтобы ворона преследовала её?

Последние сомнения улетучились, когда ворона, поднявшись в воздух, села на карниз ближайшего к Лилит окна. Будь окно открыто, Лилит достаточно было бы протянуть руку, чтобы дотронуться до неё. Они с вороной сидели друг напротив друга. Лилит охватила дрожь. Ей казалось, что она тонет в этих влажно поблёскивающих глазах, она чувствовала, как её накрывает волна холода и ненависти. Склонив голову набок, ворона принялась снаружи стучать клювом в окно. Инстинктивно отшатнувшись, Лилит в поисках помощи стала нащупывать материнский амулет, но рука натыкалась на пустоту. Она сняла его прошлым вечером перед сном, положила в тумбочку у кровати и утром там забыла!

– И что, Лилит?

Девочку подбросило от испуга. Рядом, критически оглядывая её, вырос мистер Бейкер.

– Там на улице что-то интересное, о чём ты хочешь нам рассказать?

Лилит судорожно сглотнула.

– Нет, сэр.

Он прошёл вперёд к своему столу.

– Может, расскажешь классу, какой у тебя получился результат?

Лилит ощутила, как ей в руку врезался локоть. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что хочет сказать Эмма. Лилит с такой поспешностью встала, что рабочие листки полетели на пол. Этого только не хватало!

– Простите, сэр!

Собрав листки, Лилит положила их на парту и выпрямилась.

– Я… к сожалению, я… – неуверенно начала она.

И тут почувствовала, что ей под пальцы просунули листок. Решение задачи!

Она без запинки протараторила ряды чисел. Мистер Бейкер удивлённо вздёрнул бровь, а затем удовлетворённо кивнул.

– Хорошо, Лилит. Похоже, ты быстро учишься!

Она ощутила, что краснеет. Пронзительный звонок, который возвестил об окончании учебного дня, вызволил Лилит из этой щекотливой ситуации. Класс в одно мгновение наполнился шумом, разговорами и смехом.

Взгляд Лилит беспокойно скользнул к оконному карнизу. Он был пуст. Ворона исчезла.

Со вздохом облегчения Лилит обернулась к Эмме.

– Спасибо, что дала мне листок с решением! Ты просто спасла меня.

Эмма отмахнулась.

– Ерунда! Со стороны мистера Бейкера подло вызывать тебя в первый же день.

– И всё-таки я очень благодарна тебе!

– А что, если нам сегодня вечером встретиться и я покажу тебе Бонсдейл? – предложила Эмма.

Лилит с радостью согласилась, и девочки договорились о встрече ближе к вечеру.

Подойдя к сарайчику с велосипедами, Лилит увидела, что её ждёт Мэт.

– Что за школа! – простонал он. – Здесь всё как в Средневековье.

– Настоящий кошмар, а не школа, – подтвердила Лилит.

Они отправились домой, и Лилит катила велосипед рядом с Мэтом. Они поняли, что в математике оба сильно хромают, и решили попробовать наверстать материал вместе.

– Надеюсь, что нам скоро доставят мой велосипед и наши остальные вещи, – сказал Мэт, когда суетливая Дьявольская улица осталась позади. – Без компьютера и интернета я чувствую себя каким-то недочеловеком.

– Кому ты это говоришь?! – соглашаясь, вздохнула Эмма. – Я не могу даже проверить почту, потому что в доме у тёти нет компьютера, и похоже, здесь нет ни одного места, где ловил бы сеть мой мобильный.

– Нужно смотреть правде в глаза: мы тут полностью отрезаны от цивилизации и вынуждены навсегда отказаться от радостей современной техники, – с сожалением провозгласил Мэт. – Сегодня я даже попробовал написать СМС в карманном калькуляторе, только чтобы не потерять навык. Прервавшись, он вопросительно взглянул на Лилит. – Скажи, я тебе не докучаю? Ты зеваешь уже третий раз.

– Прости! – смущённо пробормотала Лилит. – Я просто устала, потому что плохо спала. Но ведь это нормально в первую ночь в новом доме.

– Ну, я в нашем новом доме спал как убитый!

– В доме престарелых ночью очень шумно, и, кроме того, я разозлилась, что тётя заперла меня в комнате. Какой уж тут сон!

Мэт остановился в потрясении.

– Она – что?

– Сперва она подробно рассказала мне, чего я не должна делать в Бонсдейле. Мне запрещено ходить на Детскую трясину, в лес Теней, я должна быть дома до наступления сумерек и не слоняться по дому по ночам, – перечислила Лилит. – А решив, что я уснула, она меня заперла.

– Ты уверена, что это сделала тётя?

– Нет, – призналась Лилит. – Но кто бы это мог быть ещё? С другими постояльцами, кроме Артура, я не знакома. И впрямь подумаешь, что они от меня прячутся. Понятия не имею почему.

– Тебе не кажется, что всё здесь как-то чудно́? – задумчиво спросил Мэт. – Люди в Бонсдейле ведут себя очень странно.

– Что ты хочешь сказать?

– А ты не заметила? Кроме тебя, со мной сегодня не заговорил никто из учеников. Казалось, что все меня сторонятся, словно у меня какая-то заразная болезнь.

К своему стыду, Лилит вынуждена была признать, что в этот первый школьный день была слишком занята собой, чтобы обратить на это внимание.

– Тебе наверняка просто померещилось. С чего бы остальным тебя сторониться?

Мэт пожал плечами.

– Понятия не имею. Просто сложилось такое ощущение.

Дальше их пути расходились, и Лилит пришла в голову идея, как можно снова взбодрить Мэта.

– Эй, Мэт, – крикнула она ему вслед, – мы с Эммой встречаемся сегодня вечером. Если хочешь, можешь заглянуть ко мне – это старая вилла прямо у кладбища. А потом Эмма поводит нас по Бонсдейлу, согласен?

Мэт, радостно кивнув, махнул рукой на прощание, и Лилит вскочила на велосипед. Она ехала в лучах солнца к своему новому дому, и внезапно настроение у неё улучшилось. Вообще-то день в школе прошёл не так уж и плохо! Школа, конечно, древняя, и директриса монстр, но она как-никак познакомилась с Эммой, вроде бы неплохой девчонкой, и с Мэтом они понимают друг друга всё лучше. А ведь всё могло сложиться явно не так удачно!

Лилит свернула на улицу, ведущую к кладбищу, и резко затормозила.

Не веря своим глазам, она уставилась на каменную стену с правой стороны. Там сидела ворона, совершенно неподвижно, словно ждала именно Лилит.

Птица громко каркнула, что в ушах Лилит прозвучало ехидным «Теперь не уйдёшь!». Лилит задохнулась от ужаса. Расправив крылья, ворона полетела прямо на неё!

Нельзя было терять ни секунды! Руки Лилит судорожно обхватили руль, а ноги со всей силы вжали педали. Старый драндулет недовольно скрипнул, и на мгновение Лилит показалось, что соскочила цепь.

Ворона почти настигла её. Перед глазами Лилит уже возникли изящно расходящееся оперение, мощная шея и покрытые роговыми чешуйками лапы, чьи острые когти оказались в опасной близости от Лилит.

Неуклюжий велосипед наконец-то набрал обороты. Лилит мчалась по безлюдной улице так быстро, словно летела, но всё же слышала преследователя у себя за спиной. Её захлестнул адреналин и гнал вперёд, всё быстрее и дальше.

Она бегло оглянулась через плечо.

Ворона с каждой секундой сокращала дистанцию между ними. Продолжая изо всех сил крутить педали, Лилит больше не отваживалась оглянуться. Она знала, что ворона уже слишком близко. Вот – разве это движение воздуха у затылка не от взмаха её крыльев?

Впереди замаячила вилла. Лилит что есть мочи крутила педали.

Ворона каркнула. Прямо в ухо Лилит. Ещё несколько метров. Лилит почувствовала, как что-то коснулось её волос. Страх придал ей невообразимую силу. Она закрутила педали ещё быстрее. Сейчас она будет у садовых ворот.

Велосипед, подпрыгивая, влетел на садовую дорожку, и спасительная боковая дверь была у Лилит уже прямо перед глазами. Соскочив с велосипеда, она бросила его в траву. Осталось сделать лишь пару шагов!

Внезапно она ощутила, что в шею сзади, пронзая воротник блузки, впиваются когти. Жгучую боль она отметила лишь краем сознания. Боковым зрением она видела распахнутый клюв вороны, два острых ножа, которые уже раздирали мясо бесчисленных жертв. Чёрный переливающийся клюв приближался к её шее с убийственной скоростью. Лилит не собиралась дожидаться нападения. С потрясшей её саму холодной решимостью она сжала ладонь в кулак и со всей силы нанесла удар. Своей цели Лилит не видела, но ей повезло. Кулак пришёлся по одному из крыльев. Птица, ошарашенная атакой, потеряла равновесие, и Лилит, воспользовавшись ситуацией, стряхнула её.

Она в один прыжок оказалась у боковой двери.

«Пусть она, пожалуйста, будет открыта», – молила девочка.

Лилит навалилась на дверь.

Та распахнулась, и девочка проскользнула на кухню.

В безопасность.

Тяжело дыша, Лилит прислонилась к внутренней стороне двери и закрыла глаза. Она дрожала всем телом, а сердце колотилось как безумное.

Разве могло случиться на самом деле то, что она только что пережила? С каких это пор вороны преследуют людей, а потом нападают на них без всяких причин?

Лилит заставила себя сделать глубокий вдох и выдохнуть.

– Что с тобой, девочка? – Незнакомый голос резко вернул её к реальности. – Ты ввалилась сюда с таким грохотом, словно за тобой по пятам гнался сам чёрт!

Лилит, в испуге открыв глаза, увидела стоящего у плиты старика, который в эту минуту поварёшкой наливал из кастрюли себе в тарелку дымящийся суп. На его лысой голове мерцали старческие пятна, а тонкая кожа так плотно обтягивала лицо, что на секунду Лилит показалось, что перед ней череп. Белый лабораторный халат ещё усиливал его бледность, а во взгляде читалось какое-то нетерпение. Сверкая на неё глазами, он, видимо, ждал ответа.

Отделившись от двери, Лилит указала в сторону улицы.

– Там… на меня только что… – начала она объяснять, но замолчала. Неужели действительно стоит докладывать этому незнакомцу о том, что случилось? Всё в Лилит противилось тому, чтобы ему довериться. – Просто я очень торопилась, – в конце концов пробормотала она.

Он неодобрительно взглянул на неё.

– И поэтому ты так шумишь?

Взяв тарелку и ломоть хлеба, старик сел за стол.

– Не умеет она себя вести, эта молодёжь. Не знают, как полагается, – ворчал он.

К облегчению Лилит, в кухне появились Артур с Ганнибалом. Он с газетой под мышкой вышел из прилегающего к кухне помещения, которого Лилит ещё не видела. Видимо, оно служило чем-то вроде комнаты отдыха с большим камином и множеством уютных диванов и кресел. При виде Лилит лицо Артура просветлело, и ей стоило немалых усилий не броситься к нему в объятия.

– Уже вернулась! Ну, как первый день в школе?

– Нормально, – сказала она срывающимся голосом, больше похожим на шёпот.

Ганнибал, виляя хвостом, пришлёпал к Лилит и приветственно лизнул ей руку. Язык у него был большой, как тряпка для вытирания пыли, и по руке Лилит длинными нитями потекли собачьи слюни. Она машинально потрепала его по голове.

– Тебе нехорошо? – нахмурился Артур. – У тебя кончик носа побелел!

– Она торопилась и вломилась на кухню, словно оперативная группа полиции, – буркнул старик.

– Региус, хлебай суп и держи своё настроение при себе, – раздражённо осадил его Артур. С обеспокоенным видом он подошёл к Лилит. – Что случилось? – Он застыл. – Господи, да у тебя кровь!

Схватившись за шею, Лилит ощутила на кончиках пальцев тёплую жидкость.

– Не страшно, – недоверчиво глядя на Региуса, она прибавила: – Должно быть, зацепилась за куст.

Артура её слова, похоже, ничуть не успокоили.

– Скорее, Региус, нужно оказать ей первую помощь! Принеси из ванной аптечку!

Нехотя бросив ложку на стол, Региус со вздохом встал.

– Чудесно! Мне ведь больше нечем заняться.

В эту минуту наверху послышался грохот. Артур раздражённо взглянул на потолок. Подтолкнув Лилит к одному из стульев, он прочистил влажным полотенцем её рану, а затем прижал его к шее с такой силой, что сделал ей больно.

– Ой! – вырвалось у девочки.

– Да где же он там? – пробормотал Артур, не обращая внимания на жалобный возглас Лилит.

Грохот над ними стал громче.

Затем послышались шаркающие шаги.

Артур, казалось, нервничал всё больше. Он переступал с ноги на ногу, а взгляд его то и дело метался от девочки к лестнице. Даже Ганнибал, скуля, заполз под стол и прижался головой к ногам Лилит.

Когда Региус вернулся с аптечкой, Артур буквально вырвал её у него из рук. Он молниеносно продезинфицировал царапины, после чего Лилит вздрогнула, ощутив на коже брызги ледяного спрея.

– Аэрозольный пластырь, – вздохнул он с явным облегчением. – Ну вот, теперь всё герметично, – сказал он на этот раз привычно спокойным голосом.

Шаркающие шаги слышались уже возле лестницы.

Лилит, наморщив лоб, вопросительно посмотрела на Артура. Поспешно отвернувшись, вместо ответа он принёс ей тарелку дымящегося овощного супа.

– Вот, поешь, тебе станет лучше!

Вообще-то Лилит есть не хотелось, но она всё же съела несколько ложек из вежливости и, к своему удивлению, заметила, что по телу действительно распространяется живительное тепло.

– Расскажи-ка, что именно произошло? – Артур ободряюще положил ладонь ей на руку.

Лилит уже открыла было рот, чтобы рассказать о нападении вороны, но тут же замерла, вдруг осознав, как абсурдно прозвучал бы её рассказ. Что ей сказать? Что с момента отъезда из Лондона её преследовала какая-то ворона, а теперь вот даже напала на неё? Если бы это произошло не с ней самой, она ни за что не поверила бы в эту историю и сочла бы её плодом больного воображения.

Кроме того, рядом с ними по-прежнему сидел Региус, уже закончив трапезу и теперь скрывшись за газетой.

Артур проследил за её взглядом.

– Пусть он тебя не смущает, – громко сказал Артур. – Это всего лишь старый брюзга, который считает себя гениальным изобретателем. Мы можем радоваться, что большую часть времени он занимается внизу, в подвале, своими экспериментами и лишь изредка осчастливливает нас своим плохим настроением.

– Я всё слышал, – пробурчали из-за газеты.

– Да и на здоровье, – с невинным видом отозвался Артур.

– А Милдред дома? – спросила Лилит вместо того, чтобы ответить на вопрос Артура.

Внезапно ей стало ясно, что она может довериться только тёте. Ей нужно поговорить с Милдред! Та предостерегала её вчера от опасностей Бонсдейла и поведала эту страшную историю с воронами. Лилит чувствовала: если кто и поверит в невероятное нападение вороны, то только тётя.

Однако Артуру пришлось разочаровать её.

– Она у О‘Коннеров. Элеонора просила Милдред купить ей кое-какие продукты, поскольку пока у них нет ни повозки, ни велосипедов. Но она должна скоро вернуться, потому что потом ей нужно ещё в ратушу. У тебя что-то важное?

Лилит медленно покачала головой и была благодарна Артуру за то, что он не продолжил давить на неё.

Опустошив тарелку, она встала. К большому разочарованию Ганнибала, как раз принявшегося смачно жевать её шнурки под столом.

– Пойду к себе. Мисс Тинклтон всучила мне книгу о бароне Нефелиусе, которую я должна прочитать. Мне нужно написать о нём реферат на десять страниц.

– Барон Нефелиус? – откинувшись на спинку стула, Артур задумчиво поглаживал седую бороду. – Интересная книга. Тебе стоит очень внимательно изучить весь текст от начала до конца!

Лилит ждала, что Артур скажет что-нибудь ещё, но он ограничился этим загадочным намёком.

– Ладно, – в замешательстве сказала она. – Не думаю, правда, что это такое уж увлекательное чтение, но я постараюсь.

Она пошла наверх в сопровождении радостного Ганнибала. От него не удалось отделаться даже у дверей комнаты, и, не обращая внимание на её возгласы «Нет, Ганнибал, нет!», он протиснулся вместе с ней внутрь. Лилит прекрасно понимала, что пёс надеется у неё найти, – новую обувную жертву! С Ганнибалом в комнате практически не осталось свободного пространства, что, похоже, заметил и сам пёс, поскольку, недолго думая, запрыгнул на кровать Лилит, заскрипевшую под его тяжестью. Когда она присела рядом с ним, он выжидательно посмотрел на неё.

– Даже не думай! – решительно заявила Лилит. – Мою обувь ты не получишь.

Ганнибал, склонив голову набок, умоляюще смотрел на неё большими глазами.

– Нет! – осталась непреклонной Лилит. – Всю свою обувь я спрятала. До неё тебе никогда и ни за что не добраться.

Ганнибал положил голову ей на руку и протяжно заскулил. Так, словно этого всё ещё недостаточно, чтобы смягчить любое сердце, он поднял одну из своих гигантских лапищ и легонько постучал ею по её ладони.

Покачав головой, Лилит поддалась его обаянию.

– Ну ладно, – вздохнула она. – Знаешь что? Мы поищем какой-нибудь вкусный ботинок. В этом большом доме наверняка найдётся какой-нибудь старый шлёпанец, который ты сможешь погрызть!

Ганнибал, кажется, не возражал, потому что с готовностью соскочил с кровати и последовал за ней по извилистым коридорам виллы Паркеров. Лилит поразило, каким большим оказался этот дом. К сожалению, большинство дверей было закрыто, и Лилит не отважилась их открыть, не зная, какие из комнат принадлежат постояльцам. Другие двери были открыты, и Лилит обнаружила ещё две уютно обставленные комнаты отдыха, библиотеку и музыкальный салон, где в центре стоял коричневый полированный клавесин. Многое внутри дома, как и искусная резьба на фасаде, напоминало о близости моря: широкие подоконники были любовно декорированы ракушками, морскими звёздами, выброшенными на берег корягами и кораллами, а на стенах висели картины с изображением моря в шторм.

Комната с прекрасными старинными часами, тиканье которых заполняло всё пространство, и массивным письменным столом, видимо, служила рабочим кабинетом Милдред. Рядом с компьютером и телефоном в диком беспорядке громоздились папки, счета, книги и бумаги. Лилит улыбнулась. Эта картина невольно заставила её вспомнить письменный стол отца.

Ткнувшийся в её руку влажный нос Ганнибала напомнил о том, что они всё ещё не нашли никакой обуви.

– Ладно-ладно, Ганнибал. Я ищу, видишь?

Выйдя из комнаты Милдред, Лилит повернула налево и наткнулась на дверь, белую лакированную поверхность которой бороздили глубокие трещины. На ней болталась покоробившаяся картонная табличка с надписью «Чердак». Несмело открыв дверь, Лилит глянула наверх. Ступени протёрлись, и в лицо ей пахнуло затхлостью. Она в сомнении закусила губу. А стоит ли вообще туда идти?

Она ещё не успела ничего решить, как Ганнибал протиснулся мимо неё и в радостном возбуждении помчался вверх по ступеням. Судя по всему, подниматься на чердак ему позволялось нечасто. Лилит последовала за ним и увидела, как он исчезает в лабиринте старых шкафов и сундуков, стульев в стиле барокко с рваной обивкой и скатанных ковров. По всему помещению тянулась паутина, а свет проникал сюда только через дыру в крыше, заделанную изнутри непромокаемым брезентом. Прямо у ног Лилит лежал в пыли потрёпанный плюшевый медвежонок без лап, на полках, похоже, много десятилетий ждали новых читателей книги в старинных кожаных переплётах, а помятый граммофон в углу, видимо, никогда уже не издаст ни звука.

Лилит остановилась. На секунду её охватило ощущение, что она очутилась на своеобразном кладбище. Здесь ветшали прежние сокровища и антикварные вещи целых поколений семьи Паркер. В этом месте царило прошлое, а те, кому эти вещи когда-то принадлежали, давно ушли в небытие. Лилит пробрал озноб.

– Ганнибал!

Она услышала приглушённый лай. Пытаясь защитить лицо от паутины, она с вытянутыми руками пробиралась сквозь кавардак. Многолетняя пыль, взметнувшись, танцевала в воздухе, от этого у Лилит защекотало в носу, и она несколько раз чихнула.

Наконец она нашла Ганнибала, который, возбуждённо принюхиваясь, скакал вокруг окованного железом старого на вид сундука из тёмного дерева.

Лилит удивлённо вздёрнула бровь.

– Хочешь, чтобы я туда заглянула?

Выжидательно глядя на неё, Ганнибал вновь залаял.

Лилит опустилась на колени и с бьющимся сердцем обхватила крышку. Сундук был не заперт, но, когда она приподняла её, ржавые шарниры отозвались жалобным протяжным скрипом.

Лилит с Ганнибалом бок о бок склонились над сундуком – однако Лилит, в отличие от Ганнибала, не пускала слюни восторга. В сундуке в невообразимом беспорядке хранилась всякая всячина: поношенные платья, шлифованные камни, старые игрушки и одноглазая кукла.

– Мне очень жаль, – сказала Лилит, копаясь в вещах, – но обуви здесь нет. Только… – Прервавшись, она брезгливо, двумя пальцами, вытащила старый зелёный резиновый сапог, от которого исходил жутко неприятный запах. – Фу-у-у!

Ганнибал воодушевлённо залаял. Прежде чем Лилит успела возразить, пёс вырвал у неё из рук сапог и, умчавшись со своим трофеем прочь, загромыхал вниз по ступеням.

– Эй, а «спасибо» сказать? – крикнула она ему вдогонку, но Ганнибала было уже не слышно. Очевидно, он уединился с сапогом в каком-нибудь тихом уголке.

С довольной улыбкой Лилит вновь обернулась к сундуку и собралась было закрыть его, как вдруг обнаружила внутри мерцающую шкатулку. Лилит восхищённо провела пальцами по перламутровым осколкам ракушек, образующим искусную мозаику и переливающимся голубым и розовым в зависимости от того, как падал свет. Когда она подняла крышку, заиграла нежная музыка, под которую стала кружиться маленькая русалочка. Лилит узнала произведение, потому что отец снова и снова слушал его в пасмурные, дождливые дни, – это была мелодия из «Музыки на воде» Генделя. В крышку шкатулки была вставлена фотография, изображающая троих радостно улыбающихся детей в саду. Цвета на фотографии поблёкли, словно она слишком долго пролежала на солнце. Лилит оторопела.

Неужели этот маленький мальчуган её отец?

Ну да, конечно! Она тут же узнала его, хотя на фотографии ему было всего шесть-семь лет. А высокая девочка возраста Лилит, должно быть, Милдред. Значит, Лилит не ошиблась – тётя действительно старше отца! А вот девчушку в центре Лилит не знала. Йозеф и Милдред за руки тянули вверх малышку лет трёх со светлыми кудряшками, а лицо её сияло.

Лилит оглянулась, чтобы убедиться, что по-прежнему одна, и осторожно отделила фотографию от крышки музыкальной шкатулки. На обороте аккуратными печатными буквами было написано: «Йо, Лу и я, 1978».

Лу? Лилит никогда не слышала от отца этого имени. Вновь перевернув фотографию, она внимательно разглядывала детей. И кто же такая эта девчушка?

Снизу до неё донеслись глухие удары – стукнуло пять раз. Лилит вздрогнула от испуга. Напольные часы в кабинете Милдред пробили пять часов – она опоздает на встречу с Мэтом и Эммой! А Лилит ещё даже не переоделась. Вскочив на ноги, она захлопнула шкатулку и, недолго думая, засунула фотографию в карман форменного пиджака. С развевающимися волосами она слетела по лестнице к своей комнате и в коридоре на полном ходу столкнулась с Мэтом.

– А ты что здесь делаешь? – в полной растерянности спросила она.

Мэт дерзко ухмыльнулся.

– Встретить меня – приятный сюрприз?

Лилит, закатив глаза, состроила гримасу.

– Сюрприз – да. Приятный – нет.

Мэт вздохнул с наигранной озабоченностью.

– Ах, Лилит, ты никогда ничего в жизни не добьёшься, если и дальше будешь проявлять это несимпатичное правдолюбие!

Он ловко уклонился от её шуточного удара кулаком.

– Твоя тётя была у нас и взяла меня с собой к вам, – объяснил он своё появление. – Ты готова?

– Сейчас быстро переоденусь, и можем идти, ладно?

Мэт кивнул.

– Я жду внизу, на кухне!

Лилит проскользнула в комнату, сменила школьную форму на джинсы и джемпер и застыла в нерешительности. Потребовалось несколько секунд, чтобы она осознала, что её удерживает.

Ворона… Что, если ворона ждёт её там, на улице? Может, стоит чем-нибудь вооружиться?

Лилит осмотрелась в комнате, но не обнаружила ничего, что можно использовать в качестве оружия. Ну какой смысл швырять в ворону книгу? Можно, конечно, с ног до головы завернуться в покрывало. Лилит покачала головой. Ничто из этого ей не поможет!

В конце концов она выдвинула ящик тумбочки у кровати и достала мамин амулет, который положила туда вчера вечером. Быстро надев украшение, она вновь ощутила себя в безопасности, хоть и вынуждена была со вздохом признать, что при нападении вороны пользы от него, похоже, будет мало. Однако, с другой стороны, Лилит почему-то смутно сознавала, что ворона не нападёт на неё в присутствии кого-то ещё.

Перепрыгивая сразу через несколько ступенек, Лилит слетела вниз, решив на будущее, что не будет снимать амулет даже перед сном.

Через несколько минут совершенно запыхавшиеся Мэт и Лилит, прибежали к кафе-мороженому «Трупное окоченение», опоздав на четверть часа. Эммы уже и след простыл. Они было подумали, что девочка вернулась домой, но, заглянув в окно кафе, Лилит увидела её за одним из столиков. Эмма радостно помахала Лилит и жестами предложила ей войти. Однако от Лилит не укрылось, что при виде Мэта улыбка Эммы слегка потухла.

– Надеюсь, ничего, что Мэт пришёл со мной? – спросила Лилит, когда они подсели к ней за столик. – Он так же, как и я, совсем недавно в Бонсдейле и ты сможешь поводить по городу нас обоих!

– Ясное дело, – пожав плечами, отозвалась Эмма.

Мэт, видимо, тоже заметил прохладную реакцию Эммы.

– Ты непременно должна посвятить нас в хэллоуинские тайны Бонсдейла, – обаятельно улыбаясь, попросил он. – Раз уж я тут прочно застрял, то полон решимости стать аборигеном. Если это поможет, я тоже натяну белую ночнушку и позволю гонять себя взад-вперёд по канату на Дьявольской улице рядом с белой дамой.

Эмма не сдержала улыбки.

– Не думаю, что ты сносно справишься с ролью привидения. Но, если тебе отрезать парочку конечностей, ты, пожалуй, мог бы попробоваться на роль зомби.

Мэт оглядел себя с сожалением.

– Но я так привязан к своим рукам! – Он вздохнул. – Что ж, если надо…

– А какую роль тогда взять мне? – включилась в разговор Лилит. – Роль злой ведьмы?

– Прости, но лучшая злая ведьма у нас – это моя мама, – засмеялась Эмма. – Тебе с ней не тягаться.

Лилит украдкой взглянула на нос Эммы. Ещё при первой их встрече он показался ей удивительно знакомым. Конечно же, нос Эммы был намного меньше, но форму она помнила слишком хорошо.

– Твою маму, случайно, не Синтия зовут?

Эмма вскинула на неё удивлённый взгляд.

– Ты её знаешь?

Мэт и Лилит быстро переглянулись.

– Совсем немного, – поспешно ответил Мэт. – Вчера она поприветствовала нас в самом лучшем ведьминском стиле.

– Охотно верю! – пожалела их Эмма. – Мамочка обожает работать ведьмой. Когда она в этом костюме устраивает нам с братом нагоняй, мы порой опасаемся, что она закончит тем, что превратит нас в белых мышей или засунет в горячую печь.

– А твой отец – он тоже работает здесь, в Бонсдейле? – спросила Лилит.

Эмма кивнула.

– Он владелец ресторана «Франкенштейн».

Продолжая болтать и слушая рассказы Эммы о месте, ставшем их новым домом, они заказали фирменное блюдо этого кафе: стаканчик мороженого «Мёртвая голова» – разрезанный череп с мозгами и кровью внутри. К своему великому облегчению, Лилит вскоре выяснила, что голова пластмассовая, кровь – всего лишь клубничный соус, а мозги – вкусное мороженое.

Когда они наконец вышли из «Трупного окоченения», наступил вечер и туристы, осмотрев дольмены и историческое кладбище, вернулись в центр. Большой хэллоуинский спектакль уже начался, и, казалось, весь городок был на ногах. Дьявольская улица напоминала ярмарку. В толпе сновали горбатые ведьмы, пророча мрачное будущее каждому, кто был готов выложить за это хоть немного денег. В передвижных деревянных ларьках предлагали свой товар торговцы с волосами, висящими мрачными длинными прядями, и с чёрными зубами. Здесь продавались ведьминские очки, монокли колдуна и контактные линзы оборотня, а также зубы вампиров, паутины, бородавки, первоклассные наросты и гнойники. Всех, кто проходил мимо продавцов, ничего не покупая, те ругали последними словами и осыпали проклятьями. И всё же мало кто из туристов обижался на них, зачастую они заливались довольным смехом, а потом всё-таки останавливались, чтобы что-нибудь купить. У позорного столба человек в белом парике и тёмной мантии заявил толпе, что сейчас будет приводить в исполнение официальный и слишком мягкий приговор, а именно подвергнет стоящего рядом юношу заслуженному наказанию за многожёнство. Под вопли присутствующих изо всех сил сопротивляющегося и кричащего осуждённого поволокли к позорному столбу. Он состоял из двух досок, закреплённых на устойчивой опоре. В досках было вырезано круглое отверстие, куда просунули голову осуждённого, а руки закрепили справа и слева. От отца Лилит знала, что в Средние века при таком наказании прохожие всячески оскорбляли осуждённых и закидывали их гнилыми овощами, разными предметами и даже камнями. Здесь же нашли другое решение: внезапно объявилась компания наряженных в средневековые одежды девушек, которые под смех туристов посылали юноше воздушные поцелуи и бросали ему цветы.

1 Профессор Кнюттельзиль занимался гуманитарными науками, но после приобретения замка с привидениями в Шотландии принялся с большим усердием изучать так называемые паранормальные феномены. В своих полевых исследованиях он добился революционных результатов, однако в профессиональных кругах от него отмахивались, как от умалишённого. Это объяснялось тем, что несмотря на титанические усилия, профессору Кнюттельзилю не удалось представить убедительных научных доказательств, подтверждающих его теории. В его фильмах о привидениях, по сути, можно было разглядеть лишь тёмные помещения, а на фотоснимке якобы зомби оказался запечатлён радостно машущий рукой перед камерой посетитель кладбища.

Продолжить чтение