Отель Эль-Магриб или клуб шпионов

ОТЕЛЬ ЭЛЬ-МАГРИБ

или КЛУБ ШПИОНОВ

Я посвящаю этот роман, как посвятил саму жизнь,

своей любимой, которая была всегда рядом

в нелегкой суете последних лет.

Автор

Пролог

Удивительные события происходят почти с каждым из нас, вот и я расскажу Вам о тех, которые приключились с моим героем. Этот роман – приглашение организовать свою жизнь интересней. Будьте смелее, пока Вы молоды! А молодость, заметьте, от возраста не зависит.

И не надо сомневаться, будьте решительней, если что-то задумали. Так и жизнь пройдет, а мы все выбираем: надо – не надо, сказать – не сказать. Только подумал сделать удобную лавочку для матери – сделай! Понравилась девушка – так не надо ни себя, ни ее мучить своим стеснением и сомнениями – подойди и скажи. Так, мол, и так: люблю и хочу, чтобы мы были вместе в этой жизни. И так во всем. Вы же не сомневаетесь, что я прошел через все это и знаю, что говорю, так как говорю я о себе.

Конечно, если цель определена – это стратегическое решение на жизнь. Но, к сожалению, реализовать по максимуму свои возможности невозможно. И вообще, как на это посмотреть. Добившись чего-то, что казалось тебе когда-то сложным, ты преодолел первую или очередную ступень к самосовершенствованию, но, оказывается, ровно настолько поднялся и потолок твоих возможностей.

Здоровье – вот определяющий фактор! Я не беру в расчет несчастные случаи или вирусные заболевания – это форс-мажор. На повестке – генетическом здоровье. Это только о нем можно сказать «столько нам отпущено». Так живите той жизнью, которой можно гордиться, и чтобы было потом, о чем поведать своим детям или, к примеру, рассказать о ней, как я расскажу о ней сейчас вам. Для одних из вас будет приключение, для других – шпионский роман.

Часть первая

Отель Эль-Магриб

Глава 1. Русские идут …

Все началось с обычной инициативы русского бизнесмена средней руки, который в поиске посткризисной работы для своего строительного холдинга буквально наткнулся на предложение о проведении тендера правительственными структурами Алжира, а зарегистрировавшись, получил конкретное предложение – построить одиннадцать отелей под заказ Министерства обороны.

Этого бизнесмена звали Арсений Теплов. В прошлом полковник, он только разменял «полтинник». После увольнения в запас без особого труда поступив на третий курс госуниверситета, Арсений за два года стал дипломированным строителем. Дальше больше, эксплуатируя свой опыт общения с людьми и личную харизму, он преуспевал в строительном девелопменте, привлекая деньги инвесторов и реализуя жилищные проекты «под ключ».

Но летело время, менялись условия ведения бизнеса. Пережив два кризиса и один инфаркт, расписавшись в своем бессилии справиться с коррупционной схемой выделения земли и распределения подрядов в «Лужковской» Москве, он обратил свой взор на возможности строительства за пределами России.

У Теплова был характер бойца и креативный ум бизнесмена. В таком сочетании – это ударная волна, которая по своей настойчивости и доказательной базе не имела себе равных. Но в цивилизованном бизнесе – да, а в московских коррупционных схемах он был «белой вороной». Ну, во-первых, Арсений был не в том возрасте, чтобы работать «под кем-то», да и куда ему было девать полковничьи амбиции; а во-вторых – денег на «откаты» за выделение земли под строительство всё равно уже не было.

Поначалу первая поездка в Алжир оказалась безрезультатной, так как ему пришлось разговаривать с посредником, а это все равно что с глухим. Арсений раскрыл перед ним привезенный проект отеля, чертил бизнес-схемы, и все что-то объяснял и доказывал, а тот все слушал, кивал головой, со всем соглашался, и … ждал денег за посредничество.

Во второе посещение ему с большим трудом все-таки удалось выйти на встречу с представителем Минобороны Алжира, который предложил построить два отеля, продиктовал конкретные технические параметры и показал землю, недалеко от международного аэропорта имени Хуари Бумедьена.

Теплов ликовал! Что можно было ожидать лучше? Так нет, же! Как потом оказалось – это были пустые хлопоты. Но всё по порядку.

Вернувшись в Москву, Арсений объявил общий сбор всем своим архитекторам и проектировщикам и таки сделал за кратчайшее время эскизный проект, но не двух – участок оказался мал, – а одного большого двухсекционного отеля. Красавец-отель был спроектирован в неомавританском стиле или, как его ещё именуют, – в стиле «мореско». Этот стиль появился в Европе в период Наполеоновских войн, как результат увлечения дворянства и коронованных особ экзотикой Египта. Дело в том, что Наполеон, кроме своих наступательных армий, взял в поход еще одну армию – армию художников, архитекторов, историков и археологов. Именно в тот период Лувр пополнился новыми собраниями произведений искусства и артефактами из Египта. Во дворцах и частных особняках этого периода истории появились пристроенные галереи – «лемонарии» и залы приемов, оформленные в восточных традициях.

Оформленный в таком экзотическом стиле, отель «Эль-Магриб» сразу можно было отнести к категории пятизвездочных. Посудите сами. Двенадцать этажей с партером и подземным этажом, он мог одновременно поселить гостей в семистах шестидесяти номерах на любой вкус и кошелек. Четыре ресторана на первом и втором этажах были отделаны в традициях стран североафриканского Магриба. На первом этаже кроме рецепшен и холлов были спроектированы бассейн, спортзал, биллиардная, а также салон красоты и молельные комнаты. Второй этаж был оборудован под конференц-залы и переговорные. Здесь же размещались бары и магазины. Входную группу украшала композиция из зеркального шара в чаше из полураскрытых ракушек, помещенных в фонтан, подсвеченный желтым светом прожекторов.

И вот, наконец, когда, проект отеля «Эль-Магриб» был готов, и Арсений об этом сообщил заказчику по телефону, – тот повел себя очень странно, будто ни о чем таком не было договорено, и больше на повторные телефонные звонки заказчик не отвечал.

Вообще-то, у Теплова в этот момент должны были опуститься руки, но он, следуя русской традиции, сказал себе: «Да пошел он…», и пошел собственным путём. Бизнес-фактор оказался важнее эмоций. Всё дело в том, что, находясь в Алжире, столице одноимённого североафриканского государства, Арсений наметанным глазом увидел, или скорее почувствовал, что здесь идеальная площадка для бизнеса. Более того, переговорив с людьми, близкими к его горе-переговорщику, он неожиданно для себя узнал, что посреднику нужны были клиенты с деньгами, чтобы они могли сразу «отстегнуть» ему назначенный процент, а что будет потом со сделкой его абсолютно не волновало. То есть, землю Арсений может быть и выкупил бы, но никаких гарантий насчет её использования не предвиделось. Как в таких случаях говорят – «Бог отвел», подразумевая, наверное, нашего героя от такого переговорщика, и того посредника. Только бизнес «лежал» на поверхности и не отпускал Теплова.

– «Мало того, что много денег было потрачено впустую, а тут ещё и проектировщикам задолжал» – досадовал Арсений.

Надо было искать выход, и он замыслил сложную бизнес-комбинацию, но теперь это была его игра.

Постфактум заявляю, что всё уже случилось, и последующее увлекательное повествование будет представлено от первого лица.

Глава 2. Давайте знакомиться…

Алжир – это самая загадочная и непредсказуемая страна Северной Африки. Было пролито много крови, прежде чем сегодняшний этап в её истории стал мирным, и «цветные революции» отступили от ее границ. Экономика стала превалировать над политикой, а политика лишь её обслуживать и оберегать от внешних воздействий. Условия для бизнеса, которые были созданы в этой стране, позволили президенту и правительству регулярно наполнять казну и успешно проводить социальные программы ни от кого не завися. Однако, надо признать, власть сделала ставку на военную хунту, так как переход государства к реальной, а не декларируемой демократии сегодня был невозможен. Сначала нужно провести социальные реформы, реформу образования и медицины, а уже потом гражданам будет предоставлена возможность сделать осознанный выбор за тот или иной государственный строй. Сочетание абсолютной монархии и демократии тоже возможен, как в Великобритании, но примеров перехода от президентского правления к монархии еще не было, а это значит, что единственно возможный путь развития государственности для Алжира – это парламентская республика.

На этом политическом и экономическом фоне в страну устремились все ведущие компании мирового бизнеса, а вместе с ними и иностранные разведки неприменении разместить здесь свои резидентуры. Они чувствовать себя в этой стране комфортно, не в пример, соседних с Алжиром стран, где находиться иностранцам было, по меньшей мере, не безопасно. Главное, господа шпионы, чтобы вы не расшатывали государственный строй, а так, алжирским спецслужбам, до вас нет никакого дела. Сегодня Алжир воспринимался как Иран и Швейцария в период Второй мировой войны. Под видом офисов иностранных фирм и совместных предприятий здесь, на пересечении торговых путей Восток-Запад, прекрасно себя чувствовали резиденты всех разведок мира. Поставщики интересующей их информации, а очень часто и технологий, сами приезжали на нейтральную, с их точки зрения, территорию, и резидентам не нужно было ехать в токсичные, по части безопасности, страны. Находиться в Египте, Тунисе, Ливии – это просто опасно, и мы знаем, чем закончилось для американского посла в Ливии обычное народное возмущение против показа фильма «Невинность мусульман». Он и несколько сотрудников посольства были убиты и растерзаны толпой, несмотря на их дипломатический иммунитет. Ни в каком сравнении – Алжир, со своими фешенебельными отелями и экономическим «клондайком» для мировых компаний. Американцам тоже выгодно иметь такой паритет сил в этой стране. Еще бы, каждые пятнадцать минут от здешних терминалов отходили в Америку танкеры с нефтью и сжиженным газом.

Естественным образом, недавно построенный русскими на деньги банка «Джей-пи-Морган» отель «Эль-Магриб», стал оплотом всех мировых разведок. Сеть продолжала развиваться, и скоро отели под этим брендом планировали построить и в других городах и государствах Северной Африки – туда и переедут местные резидентуры. Не нужно будет звонить по мобильным телефонам, а просто, используя внутреннюю связь отеля, всегда можно легко и безопасно связаться с Тунисом, Ливией, Марокко и другими североафриканскими офисами тайных служб. А как Вы думаете, русские, когда строили отели, или алжирская контрразведка, не учли эти возможности? Наверное, думаете Вы, что они «прошляпили» открывающиеся возможности. Может и так, может только сделали вид, но, скорее всего, совсем нет. Давайте теперь все по порядку, а уже потом Вы сами сделаете из этого выводы на сей счёт.

Сначала я открыл со своим алжирским партнером совместное предприятие и получил право участвовать в тендерах. Следующим шагом была договоренность с американским банком «Джей-пи-Морган» о предоставлении кредита на строительство под гарантию Банка Алжира, что следовало из условий государственного контракта на строительство отелей для Минобороны. С такими данными о компании и ее возможностях мы уже без посредника стали участвовать в тендере на строительство сети из одиннадцати отелей для Министерства обороны и выиграли его. Затем, благодаря связям партнера, да собственно таких предложений было много, арендовали землю под строительство, сначала в столице, а следом и в Константине, и в Оране. Для меня это была победа, но предсказуемая, так как все конкуренты хотели получить от заказчика деньги на строительство, а для «Джей-пи …» была достаточна лишь гарантия его банка.

То, что Минобороны замыслило построить эту сеть отелей с целью создания условий для международного бизнеса, – это было понятно. А то, что это далеко идущие цели, обеспечивающие Миноборону и Госбезопасность информацией о планах разведок разных стран в Северной Африке, а также, представителей оппозиции и «Аль-Каеды», – это мне, бизнесмену Теплову из России, было неизвестно. Я думал, что рисковал своей репутацией и деньгами, а оказывается, что уже попал в поле зрения российской службы внешней разведки и был у них «на крючке». Они со мной пока не входили в контакт, – строит, мол, и пусть строит, – и выжидали, когда дело дойдет до монтажа линий связи. Также думали и французы, и англичане, и американцы, и израильтяне.

Тогда мало кто планировал завербовать меня лично, напротив, все делали ставку на вербовку подрядчиков, тем более, что тех я привлекал из разных стран.

Алжирская служба безопасности и разведки планировала действовать через моего партнера по совместному предприятию, алжирца по национальности. За ним оставалось право утверждать привлечение подрядчиков, а ими должны были оказаться «свои» люди. Как вариант, алжирские спецслужбы могли договориться с российской СВР и действовать совместно. Это было возможно, так как дружеские связи между государствами сложились еще со времен СССР. Многие нынешние руководители алжирского государства учились в России, и кто кого завербовал первыми – еще надо было бы посмотреть в архивах.

Одним словом, контракт с заказчиком был подписан, и сроки строительства были обозначены. В том, что проект будет реализован, никто уже не сомневался – интерес к нему уже был у всех сторон изначально, а это значит – отель будет построен при любом раскладе сил и средств.

Прошло два года, а мы уже сидели в своем офисе, в построенном в столице Алжира отеле «El-Magrib». Наши соседи – американская фирма «United States Leasing International LLC», которая нам помогала в лизинговых поставках строительного оборудования, со временем тоже открыла офис в Алжире и, конечно, поближе к нам. Они еще при первом знакомстве сразу нам предложили возвратный лизинг, на что мы «купились», так как это было выгодно по многим показателям, и в первую очередь с точки зрения защиты приобретенного по лизингу оборудования от изъятия и щадящего налогообложения. Просто ко мне зашел однажды в офис региональный менеджер этой компании и сказал на русском с английским акцентом:

– Давайте знакомиться, Майкл Даневер или для Вас просто Миша.

Так мы и стали с ними работать, а теперь, когда стали соседями, – отношения переросли и в дружбу. Миша быстро превратился в Мишеля. Ему, такому галантному с женщинами и всегда открытому для дружбы с мужчинами, собственное имя на французский манер очень шло.

Мы управляли строительством сети отелей из своего офиса в собственнос отеле, который местные таксисты сразу прозвали «papillon», что в переводе означало «бабочка». Почему не «журавль», не знаю, у нашей «бабочки» размах крыльев был 70 метров. Двухсекционная архитектура отеля с центральной лифтовой колонной, да еще с создающей тень сеткой больше напоминала птеродактиля.

А отель действительно был хорош. К тому же, была продумана сейсмическая защита от землетрясений до 8 баллов.

Сначала он функционировал как обычный отель, но постепенно двухкомнатные и трехкомнатные номера стали арендовать на длительный срок под офисы представительств иностранных компаний, так как им это было очень удобно. Практически помещения таких номеров использовали для проживания и внутренней корпоративной работы одновременно, а встречи проводились в переговорных отеля, специально оборудованных для этих целей.

Со временем на нашем этаже «люкс» заняла номер под офис и французская компания, которая занималась высотными работами, и использовала для этих целей свой вертолет. Даже для него нашлось место на парковке. На обеде ко мне подошел их административный директор и представился.

– От нашего стола вашему столу! – и поставил на наш столик в качестве презента бутылку французского вина.

– Месье Помпиду или просто Жан. По-русски это, кажется, Иван.

– Не удивляйтесь, – как-то сказал он, – мой дед Жорж Жан Раймо́н Помпиду́ – 19-й президент Франции, но, к моему большому сожалению, уже бывший.

Мы познакомились. Все приехали в Алжир работать с женами, и только я был один. Когда мы собирались по вечерам на коктейль, то мне постоянно приходилось быть в центре внимания их женщин. Поначалу чувствовалась неловкость перед их мужьями, и даже хотелось извиниться и уйти. Но только потом мне объяснили, что в компаниях на Западе так принято. Женщины делают визиты или просто собираются выпить в баре, чтобы пофлиртовать с чужими мужчинами.

– Будьте спокойны. Если бы вы были с дамой, то совершенно точно наши мужчины не обделили бы ее своим вниманием.

Это мне сказала Жули, жена дипломата французского посольства, которая как-то с мужем пришла на традиционный пятничный коктейль. Их пригласил месье Жан. Пятница в Алжире – нерабочий день, и мы могли расслабиться и хорошо выпить.

Я тогда живо интересовался тем, как жила в этой стране миллионная диаспора французов до 1954 года. И в тонкости политики меня всегда посвящал месье Жан.

– Алжир тогда во Франции рассматривали уже не колонией, а полноценным департаментом в составе Франции, наравне с парижским или марсельским. Расстрел в ноябре 1954 года школьного автобуса с французскими детьми в городе Бон стал лишь прелюдией большой войны за независимость.

Ему всегда вторил месье Андре, дипломат из французского посольства.

– В Алжире тогда насчитывалось три заморских французских департамента: Оран – Западный, Алжир – Центральный и Константин – Восточный. В шестьдесят втором все для французов закончилось и пришлось – как это у вас, у русских, говорят – «уносить ноги». Нас тогда так и называло местное население – «черноногие».

Обычно, когда эти вечера подходили к завершению, мадам Жули, не обращая внимания на присутствие мужа, все пыталась со мной уединиться для затяжного поцелуя. Но назначить ей тайное свидание я так и не решался, хотя был не прочь, и она это заметила.

Как-то в конце месяца я читал отчеты сотрудников, осуществляющих на стройках технический надзор. На первый взгляд все шло по плану. Однако что-то было не так. Не было в этих отчетах оптимизма и смелости в критике, как за предыдущие месяцы. Можно было сделать только два вывода: либо на сотрудников оказывалось давление, либо им доплачивали, чтобы отчеты были «причесанными». Тогда я и спланировал облет объектов.

В колониальное время французы построили в Алжире двенадцать международных аэропортов и еще тридцать семь аэродромов местных авиалиний. Для сравнения количество аэропортов в Московском регионе всего три и еще Чкаловский и Быково – военного и хозяйственного назначения. А в Санкт-Петербурге – всего один. Так что в Алжире не любят ездить на поезде или на машине на дальние расстояния. Обычно все предпочитают летать.

Когда я сам в Константине, а мой алжирский партнер – в Оране посетили наши объекты, то не нашли ни одного строителя. Охрана на объектах, которая подчинялась не подрядчику, а нашей компании, сообщила, что строителей нет уже неделю, и причины они не знают.

Согласно оформленным актам выполненных работ получалось, что подрядчики должны были получить зарплату и премиальные, но как оказалось – за несуществующие объемы.

По возвращению я поделился этой проблемой с Жаном. Он ухмыльнулся и как-то обыденно сказал, что все дело в профсоюзе строительных рабочих. Причем сменить подрядчика одного на другого невозможно – профсоюз не разрешит, а за невыплату заработной платы за закрытые моим представителем объемы, хоть реально они были просто припиской, – подрядчик подаст в суд и стройку арестуют в обеспечение иска, а разбирательство может продлиться не один год.

– Но ведь у меня сроки. Ты же знаешь! Я тебе говорил, что если к маю будущего года мы не сдадим объект, то заказчик расторгнет с нами договор, а «J.P. Morgan» предъявит счет нам, и в лучшем случае заберет почти достроенные два отеля себе, а может, и выставит иск на столичный отель.

Жан поморщился и сказал:

– Не паникуй, Арсений. Деньги в любом случае подрядчикам придется выплатить, а инспекторов технического надзора уволить. С подрядчиком договор расторгнуть придется тоже. Брать придется иностранных рабочих, которые и должны форсировать объект. Но тут тоже вот какая тонкость. Профсоюз может инициировать в Министерстве строительства проверку качества выполненных работ, а это чревато отзывом у Вас, как застройщика, разрешения на строительство.

– Что же мне тогда в этом случае делать? – не переставал отчаиваться я.

– Понимаешь, друг, когда ты только начинал строить – ты был никому неинтересен. Сейчас ты уже втянулся, и у тебя много обязательств. Самое время тебя начать «доить». Профсоюз хочет денег. Министерство – тоже. А банк будет на тебя оказывать давление, и тебе ничего не остается, как согласиться.

Молчание затянулось, и я уже хотел уйти, чтобы побыть с собой наедине и подумать, но Жан предложил свою помощь как переговорщик, и мы расстались до вечера.

Глава 3. События разворачиваются…

Кто никогда не был связан со строительным бизнесом, тот может пожать плечами и ничего не сказать, так как для него легче найти выход из дремучего леса, чем из сложившейся ситуации. А у меня еще и время на принятие решения было ограничено. После «мозгового штурма» я на удивление легко нашел массу выходов из создавшегося положения и поделился ими с друзьями. Первый – так разобраться с лидером профсоюза строителей, чтобы он нам еще останется должен. Надо только понять, кого или чего он боится. Второй – заиметь своего человека в Минобороны, чтобы не приостановили разрешение на строительство. Третий – заплатить за телевизионное расследование, в результате обличающее руководство профсоюза в корыстных мотивах остановки строительства с шантажом работодателя и с оказанием давления на руководство подрядчика. Четвертый – продать незавершенное строительство и при этом сразу зафиксировать свою прибыль.

Начнем с поиска лиц, принявших несуществующие объемы, и заведения на них уголовных дел за приписки. Напишем заявление в полицию, а следом и в прокуратуру. Кроме того, закажем местному частному детективу найти этих двух негодяев, хоть из-под земли. Скорее всего, они сами жертвы, но нам они нужны как свидетели, а посему запугать уголовным делом их все равно стоило.

Жан, слушавший меня очень внимательно, предложил силовой вариант. Он был готов устранить главу профсоюза строителей, а с новым провести соответствующую беседу. Детали операции он объяснил так. Его высотники, они же бывшие парашютисты французского иностранного легиона, с использованием вертолета проникают в дом профсоюзного лидера и принуждают его подать в отставку, а в случае отказа – устранить его физически.

– Думаю до этого не дойдёт, и он должен написать заявление об уходе со своего поста по состоянию здоровья. В последующем пригласить в дом нотариуса, и заверить документ – убеждал меня Жан.

Кроме того, он брал на себя переговоры с заместителем главы этого профсоюза, который не должен отказаться. В качестве гарантий он намеревался ему объяснить, что если к 15 мая следующего года два строящихся отеля не будут готовы к передаче заказчику, то его будет ждать такая же судьба, как и бывшего председателя.

Я Жану дал свое добро на его вариант и объявил ему еще двести пятьдесят тысяч призовых, однако при этом оставил за собой право заявить о пропаже двух специалистов в полицию, и нанять для их поиска частного детектива.

Мы обсуждали ситуацию за коктейлем, и Майкл слушал нас молча, а когда Жан ушел, просто сказал, что он готов у меня купить незавершенное строительство этих двух отелей и рекомендовал не «прессовать» председателя. Тогда я сразу подумал: «Вот, оказывается, кто инициировал весь этот конфликт», но гнал от себя эту мысль, посчитав, что к Мишелю несправедлив.

И еще он тогда добавил:

– Прости, ничего личного, это просто моя работа.

Вообще-то он ничего такого сверхъестественного не предложил – да я и сам не исключал этот вариант. Нужно было только на мгновение представить Жана со своими парашютистами, десантирующихся на дом председателя профсоюза строительных рабочих в чужой стране, и сравнить этот вариант с вариантом Мишеля, чтобы оправдать мой дальнейший поступок.

Запросив у Майкла пятнадцать процентов комиссионных от суммы контракта (как, собственно, у меня и было заложено первоначально) и получив согласие на десять, я немедленно позвонил Жану и отказался от его помощи. Не стал я искать и сбежавших специалистов, и не стал подавать в полицию.

Как только на следующий день я подписал переуступку прав на контракт с Министерством обороны в пользу американской фирмы – служба охраны позвонила в офис и доложила, что приехали строительные рабочие. Однако эта стройка уже была не моя, и только тут я понял окончательно, что всю эту кашу заварил наш дорогой и всеми любимый Мишель. Мне сразу вспомнился наш разговор и его слова, в которых я тогда не уловил заложенный в них смысл:

– Прости, ничего личного, это просто моя работа.

Почему он сказал «…это моя работа», а не как обычно следовало бы сказать в таких случаях «…это бизнес» – я понял только через несколько лет.

В целом получилось совсем неплохо. Я получил тринадцать с половиной миллионов долларов, а мой алжирский партнер – четырнадцать миллионов, как и было записано в уставе компании при распределении долей. Но мы оба были довольны, хотя вопросы остались, и главный:

– Почему? Почему Мишель с нами так поступил?

Я тогда зарекся его звать иначе как Майкл – американец он, и никакой не Мишель, и тем более не Миша.

Глава 4. Новый проект

Как оказалось, этот вариант не устраивал наших французов. Жан и Андре ходили с поникшими головами и теперь в баре много пили, и не только по пятницам. Мы с партнером пока не знали, как распорядиться своим капиталом. Ведь кроме этих денег мы еще на первом отеле заработали больше шестнадцати миллионов на двоих.

С такими деньгами – а вместе мы уже имели 50 миллионов долларов, можно было бы взяться строить еще один отель. И тут дядя моего партнера предложил построить отель в городе Хасси-Мессауд, где у него было полгектара земли. Этот город был примечателен тем, что неподалеку от него в пустыне Сахара было разведано гигантское нефтяное месторождение. Нефть уже, вовсю, по нефтепроводам закачивалась в портовые терминалы на Средиземном море, и всё новые и новые скважины вырастали в пустыне.

Мы сообща посчитали, что строить будем для себя, и нам своих денег хватит. Мои архитекторы отрезали у нашей «бабочки» одно крыло и получился «моноплан» – так мы и назвали наш новый проект на триста восемьдесят номеров. Но, как говорят в России, «наступать на грабли» второй раз мы не стали и пригласили подрядчика из Башкирии – они давно ко мне просились. Это был уже не государственный, а частный проект, и продавать его мы были не намерены.

Перемещать свой столичный офис в пустыню было необязательно, достаточно, что там обосновались наши башкиры-подрядчики.

Я пожалел Жана и рассказал ему о своем новом проекте. Он сразу приободрился и, поблагодарив меня за дружбу, предложил техническое оборудование отеля поручить французам, а на субподряд по техническому оснащению отеля он сможет предложить несколько фирм, за которые будет в ответе. Я согласился не думая, так как у нас этот вопрос еще не был решен. В последующем мы согласовали этот вопрос с подрядчиком и договорились о цене работ.

Время шло. Мы неплохо проводили его с моими знакомыми на яхте, которую я приобрел, и куда приглашал их на прогулки по выходным. Однажды мы все вместе посетили Марокко, и эта поездка была незабываемой, особенно для женщин. Жули ко мне так и «клеилась», а Андре, вроде, был не против, и оказывал знаки внимания нашему незаменимому секретарю-референту, Татьяне. Она была высокой, и ей надоедало целыми днями «смотреть на мужчин свысока». Андре, напротив, был даже выше ее, и ей это было очень приятно. Когда она с ним говорила о чем-нибудь, то смотрела на него снизу-вверх, и у нее непроизвольно раскрывались губы. Пары как-то естественно сформировались, но не хватало правды. Андре и Жули не были мужем и женой – это только была их легенда, и они в ней не были счастливы, так как их личные приоритеты были расставлены по-иному. Как только они в этом признались – все само собой встало на свои места.

Не знаю, как так получилось, но, узнав эту информацию, и я, и Татьяна, оказались завербованы DGSE – так называется дирекция внешней разведки Франции. Мы согласились сотрудничать, если точнее, то помогать, так как собственно не понимали ни своих, ни их задач, тем более, что это не было направлено против России. Они просто раскрылись перед нами и предложили выход. Все-таки Андре был вторым секретарем посольства, а Жули работала в секретном делопроизводстве. Истинных задач, которые им ставили, мы не знали, и нас они в них не посвящали. Мы наслаждались любовью.

По работе с Татьяной я общался каждый день, но однажды она меня пригласила посетить с ней вместе стоматолога: якобы она боится, что потеряет сознание. Отказывать было неудобно, и я пошел на прием вместе с ней. Когда мы зашли к врачу, то он нас очень приветливо встретил (сразу было видно, что ждал) и пригласил пройти в смежную комнату. Там и состоялся разговор, только не как с врачом, а как с резидентом российской службы внешней разведки. Так я был завербован и нашей СВР. Татьяна, как оказалось, была внедрена к нам давно и обязана была опекать и присматривать за мной, чтобы я не наделал глупостей. А я, по их мнению, уже «накуролесил» достаточно. Одно то, что я расстался с сетью «Эль-Магриб» в течение трех минут, подписав предложенный американцами контракт, стоила высокому начальнику в Москве погон и должности. Но ничего, сегодня это выглядело уже не так трагично, когда весь бизнес вращался в Хассе-Месауд вокруг нефти и газа, и мы с Татьяной стали двойными агентами. Нам была поставлена задача «покрутиться» вокруг Майкла, он-то точно хочет в Сахару. А в том, что он работает на американскую разведку, – не было сомнений. Он и сам когда-то сказал – «…это моя работа» …

Каких же нам стоило усилий помирить Жана и Андре с Майклом! Они ведь все это время так с ним и не разговаривали. Пришлось устроить мой день рождения, пригласить Майкла с супругой, а там уже как пойдет. Американцы были мне очень признательны и подарили огромного плюшевого белого медведя. По их понятиям, если я русский, то обязательно должен состоять в «Единой России». Так как мы пригласили гостей на яхту и отплыли от берега, то демарша французов не ожидалось. Стол с закусками и спиртным был большой и круглый, и все были на виду. Когда мы изрядно набрались, я предложил перед «горячим» всем отдохнуть и предоставил каждой паре по каюте. Не досталось каюты только нам с Жули, но мы отлично провели время, искупавшись, а потом нежась на шезлонгах.

На обед, хотя было уже около семи часов после полудня, мы собрались дружно по удару колокола. Мой повар постарался приготовить рыбу под маринадом, а еще был ягненок под вишневым соусом. К этим блюдам подали легкое вино и пиво. Так мы и подружили опять наших непримиримых гостей. Однако Мишелем они американца больше никогда не называли. Возможно, следуя моему примеру, а возможно, по своим личным соображениям.

Майкл мне признался, что он взялся не за свое дело. Думал, что управлять работой подрядчика – это просто, поставил задачу и через год спросил. Ан нет, тот каждый месяц стал увеличивать смету по коэффициентам, и скоро согласованные первоначально деньги кончатся, а отель построен только наполовину. Я не удивился и сказал, что все подрядчики в мире одинаковы, они стараются обобрать заказчика на начальной стадии, и, не закончив работу, уйти, а новый обычно не берется строить на месте старого. Он не хочет отвечать за качество других.

– Нужно работать от конечного результата, – учил его я, – а значит, в договоре сразу нужно обозначить сумму строительства, а потом делить ее помесячно, чтобы ее хватило, и еще 20-30% недоплачивать, оставляя их на недоделки, которые будут выявлены при сдаче. К примеру, польские застройщики вообще всю сумму выплачивают через три года, когда истечет срок гарантии подрядчика.

– Ты же знаешь, я специалист по лизингу, и строю впервые, – жаловался мне Майкл.

Тогда я предложил ему компромисс: начать инженерные работы параллельно и поручить их французам. Сроки сразу подтянешь. А потом это чисто психологически действует на подрядчика – мол, тебя всегда есть, кем заменить. Майкл неохотно согласился отдать часть работ французам, а я обещал ему поставить бригады башкиров на отделку – дожди ведь будут только осенью.

Из этой беседы я сразу понял, что американцы коммуникации уже заложили, осталось только по ним протянуть кабель, и, конечно, закончить строительство и сдать отель Министерству обороны Алжира.

Мы опять перешли на ром и сигары.

Глава 5. То ли еще будет

Зубной врач Соломон, так его на тот момент звали, был из евреев. Их вообще в арабском мире не приветствовали, но они занимались как раз тем, что было самым необходимым – деньгами, и потому их терпели. Конфликт арабских стран с Израилем, конечно, подливал «масла в огонь», но только они с суживали деньги под проценты и врачевали наилучшим образом. А зубные врачи и гинекологи вообще были нарасхват. Клиенты им доверяли свое драгоценное тело и, конечно, секреты. Под наркозом любой человек говорит много и, как правило, глупостей, а если разговору еще придать нужное направление, то кому-то эти глупости будут как раз кстати.

Будучи резидентом российской СВР, он тайно еще сотрудничал с Моссадом, но об этом пока никто не знал.

– А что тут такого, – думал он, – я же не против своей страны шпионю, а может, и уехать, когда придется на историческую родину, так будут заслуги, а то и пенсию дадут достойную.

Сами того не подозревая, мы, работая на СВР, еще работали и на Моссад. А так как мы еще были агентами французской DGSE, то у Соломона была информация и о намерениях Франции в этом регионе.

Американцы, правда, вели свою игру, но скоро французы подсоединятся к их кабельным линиям, и тогда сказанное кем-то что-то, вызывающее интерес разведки, будут немедленно знать Россия, США, Израиль и Франция. Но при этом никто ничего не подозревал, а я, как человек новый и незашоренный, только-только разобравшийся в хитросплетениях разведок и теперь подозревавший всех, хотел и Соломона проверить на продажность. И тут представился такой случай.

При очередном посещении зубного врача мне удалось свой мобильник с утопленной кнопкой «plаy» просто положил в пространство между подушек дивана в смежной комнате кабинета Соломона и поставить его на зарядку, протянув провод до розетки, которую прикрывал книжный шкаф. Свой телефон я поставил в режим автоответчика, куда и записывалась вся поступающая информация.

– В случае чего потом, придя к Соломону на приём и пройдя по традиции в смежную комнату я мобильник заберу – думал я.

– А если кто и обнаружит его прежде, то признаюсь, что, мол, поставил его на зарядку и забыл. Что-нибудь навру сообразно обстановки.

Шпионы всегда «продуманные» и ждут чего-то нового, технологичного, а глупые штучки, как мои, им и в голову не приходят.

Шли дни, а автоответчик все писал. Там уже был записан и любовный бред, когда они с ассистенткой возлежали на этом диване, и пьяные еврейские песни, когда они, возможно с братьями по вере, втайне справляли какой-то праздник. Тут он распекал свою дочь за то, что она «спуталась с мусульманином» – сначала орал, потом причитал и даже плакал. И, наконец, появилось это «что-то», что я ждал с нетерпением.

Видно, говорить они начали еще в операционном зале, а потом продолжили с момента, когда он зычно сказал:

– Милочка, иди, пообедай, а мы пока выпьем коньяку с хорошим человеком.

– Надо бы и этой «милочкой» заняться, – подумал я, оставив эту мысль на потом.

Этот человек говорил о поездке через Сахару в северные области Мали, чтобы договориться о поставке оружия.

– Израиль приветствует войну туарегов за свою автономию и готов поставлять оружие, но взамен те должны согласиться на аренду аэродрома и нахождения на их территории одной тысячи коммандос.

Посетитель просил Соломона дать такую информацию в центр, чтобы они тоже считали захват туарегскими племенами половины территории страны, как народно-демократическую революцию, которую следовало бы поддержать.

– Я еще и французам скажу, чтобы отказались от планов оказания помощи соседними арабскими государствами законному правительству Мали.

Это был голос уже Соломона. А потом говорил уже этот человек, которого Соломон называл Акулой.

– Ты прав, они свой Иностранный легион хотели бросить против туарегов. Убеди их не вмешиваться, только людей потеряют. Им будут противостоять мои коммандос. Зачем бессмысленные жертвы. И еще было бы за кого, за этих ублюдков, которые и читать-то не умеют, а расписываются крестиком.

– К ним нужно быть снисходительными, они, как дети, поиграют в войнушку, а как надоест, опять уйдут в свою пустыню.

Это опять был голос Соломона, и он продолжал:

– Я все сделаю, будь спокоен. Езжай и связывайся со мной по спутниковому телефону.

Вот такой вышел конфуз у Соломона, а мне нужно было только подтвердить информацию.

– Теперь срочно надо изъять свой телефон, пока не попался, – наметил себе план я, и тут вдруг позвонил Соломон.

– Дорогой Арсений, пора бы Вам и мышьяк удалить – нерв, наверное, уже онемел.

Я все понял – вызывает! Мандраж поразил меня. Для тех, кто не знает, – это эмоциональное состояние, которое сопровождается повышенной тревожностью и характерными физиологическими проявлениями: трясутся колени, дрожит голос, ком в горле, испарина на лбу и прочие трусости.

– Здравствуй, мой добрый друг! – встретил меня Соломон, слегка приобняв за плечо.

– Наташа, будь ласка, сделай гостю чаю!

Сказав это, он подтолкнул меня в приватную комнату. Пока я был один мене без труда удалось найти мобильник между подушками, отключить его от провода зарядного устройства и спрятать в карман. Пришла Наташа и, повиляв задом, все-таки поставила передо мной чашку на блюдце и такую же, напротив, для шефа, а на столе уже стоял электрический чайник.

– Я пойду пока принести печенье и конфеты. А рюмки и коньяк Вы можете взять в баре в книжном шкафу.

– Да, месье, пожалуйста, включите сразу чайник в розетку.

Это была удача. Как только она отлучилась, я моментально вытащил из розетки вилку своего зарядника и включил чайник в розетку за шкафом. Поставив чайник на стул, я благополучно избавился от своего зарядного устройства, затолкав его в корзину для мусора.

Вздохнув с облегчением и налив себе из бутылки солидную дозу коньяку, я выпил, так как мне только и оставалось, что пить и ждать Соломона. Трясучка вскорости сменилась на борзость.

– Может, начать шантажировать его? – подумал я, осмелев после коньяка.

– Нет, не буду, еще застрелит невзначай.

Появившись вскоре вместе с печеньем и конфетами, Соломон говорил уже ровным голосом.

– Наверное, приревновал!» – подумал я.

– Сразу вижу русского, – похлопал в ладоши Соломон и продолжал говорить.

– Не может пропустить случая, чтобы на халяву не напиться. Ну, это я, как чукча, что вижу – о том пою. Не обращайте на меня внимания. А позвал я Вас по такому поводу. Есть необходимость пустить слух среди французских друзей, что в Мали идет народно-освободительная война, и туареги борются за свою автономию. И главное, что Россия тоже поддерживает их. Мол, есть у Вас такая информация. Пусть потом попробуют проверить, с Мали вообще никакой связи нет.

– Ну да, израильтяне там свою заварушку создадут, а на русских свалят. Французы же, как дураки, должны этой байке поверить. Так они десять раз все перепроверят!

Я думал, что думаю, как говорю, а оказалось – говорю, как думаю. С языка сорвалось. Коньяк как дал по мозгам, они и сварили, что я супермен, «агент 007».

– Это Вы к чему? – удивленно спросил Соломон.

– А все к тому. Брать тебя, гниду еврейскую, сейчас буду.

При этом я положил на стол пистолет-зажигалку и вынул сигару.

Соломона чуть удар не хватил, а я ему про пустыню и про Акулу рассказываю. Он вообще обмяк и чуть не сел на кипящий чайник. Я насилу его успел убрать.

Налил я ему коньяку в чайную чашку – за стаканом было несподручно идти – и жду, что будет дальше.

Соломон протянул мне зажигалку и выпил прилежно одним залпом из чашки рыжий напиток.

– Вот теперь это по-русски, можно и разговоры говорить.

Говорил я, как на разборках с бандитами в Москве, только обычно они так со мной говорили.

Сидим, значит, курим, а я его успокаиваю.

– Теперь твой шеф я, а за диктофонной записью можешь ко мне попозднее Наташу прислать, – и зло так осклабился.

– Да, сэр! – отрапортовал Соломон.

– В центр сообщи через Татьяну, что открылась язва, и пока обязанности резидента ты переложил на меня. Живи пока, не дергайся, будешь работать двойным агентом. Обо всем, что тебе станет известно по линии Моссад, – докладывай, узнаю, что скрыл, – убью!

Взяв со стола пистолет-зажигалку и оставив дверь открытой, я вышел, хлопнув по попке Наташу.

На мое счастье, в кабинете страждущих освободить их от зубной боли не было.

Глава 6. Агент Службы внешней разведки

Надо было действительно во всем разобраться. Сначала это была игра, в меру азартная. Со временем я убеждался все больше и больше, что наша двойственность и тройственность могла ненароком вызвать международный скандал, или за мной, с целью поквитаться, будут гоняться все самые мощные разведки мира. Мне не хватало еще познакомиться с МИ-6 и сдать всех.

Но, конечно, я пошел другим путем. Я рассказал все как есть Татьяне и просил ее слетать по семейным обстоятельствам в Москву и там все выяснить, как быть дальше. Она так и сделала, прихватив с собой мою запись на Соломона. Я же вечером ждал к себе Наташу, сделав для нее копию.

Они приехали вместе, но поднялась ко мне на этаж она одна. Так как я их ждал, и смотрел со своей лоджии за входом, то, конечно, мне нельзя было не заметить «Хамер» Соломона. Наташа мне не была нужна, как любовница, я просто играл с ней в кошки-мышки и хотел только одного – узнать, что она в теме. У них с Соломоном на этот счет было другое мнение, я даже мог предположить, что ночь или даже вечер, проведенные с ней, могут мне стоить жизни. Я их разочаровал. Подошедшей ко мне немного вульгарно одетой ассистентке Соломона была отдана только пленка, и не было с моей стороны никакого намека на интим.

Соломон больше был расстроен не тем, что я его «застукал» с агентом Акулой, а тем, что на пленке была запись о его общении с дочерью, о чем, как выяснилось, ни знал никто. Прослушав в машине запись и испугавшись за ее жизнь, он сам поднялся ко мне и сказал, что готов работать на меня, и неважно, с какой разведкой я буду связан, только о дочери никому ни слова. Я при нем позвонил Татьяне и попросил стереть ту часть, где говорится о его связи с Наташей и о разговоре с дочерью. Она утвердительно хмыкнула, но сквозь зубы сказала:

– Все равно он сволочь, и верить ему нельзя!

А так как была включена мною специально громкая связь – Соломон все слышал.

– Я не виноват, – оправдывался он. – Это у вас, у русских, все на авось, а мы, евреи, все на будущее копим. Вот и накопил себе на задницу проблем – не отмоешься.

– Скажи спасибо, что я тебя не грохнул, – подыграл ему я.

При этом я взял со стола пистолет, прикурил от него сигару, как от зажигалки, и как двину ему по роже, да так, что Соломон так и грохнулся об пол, совершенно не ожидая нападения.

– Наташа с тобой? – спросил я его, уже поднимающегося с пола и вынимающего изо рта зуб.

– Да, это моя жена, гражданская. О ней тоже никто не знает. Спасибо, что и о ней Вы стерли информацию.

На этой дружеской нотке мы и расстались. Он тянул мне руку, а я пожал ее, но не сразу.

Глава 6. Новый шеф и новые задания

Шефом резидентуры в странах Магриба утвердили не меня, а Татьяну, так как у нее была профессиональная подготовка и хороший послужной список. Ей вменялась только одна линия разведки – политическая, возможно, поэтому ее кандидатуры оказалось достаточно. Правда, еще прослеживалась и линия контрразведки, но она уже была в разработке и отрабатывалась только по части дезинформации.

Сначала был подписан приказ устранить Соломона, но Татьяна передала, что я просил его оставить в деле, так как нужна была информация о планах Моссада в регионе. Приказ был отменен, но жизнь Соломона действительно висела на волоске.

События в Москве не драматизировали, а тому, что Израиль хотел иметь свой дополнительный аэродром в регионе и пункт дозаправки, – так никто не возражал, а французам действительно надо было дать понять, только что не Россия будет на стороне туарегов, а коммандос Израиля.

Американцы больше занимались антитеррористической деятельностью и мониторингом «цветных революций» в регионе. Хотя были и перекосы, когда позиции США совпадали с позицией «Аль-Каеды», например, в Египте. На стороне повстанцев против законной власти до ее смещения американским оружием сражались местные подразделения «Аль-Каеды», а «Братья Мусульмане» вообще неожиданно пришли к власти, тем более, что крыло «Аль-Каеды» даже прошло в парламент страны.

СВР на эту информацию реагировала спокойно, считая, что, чем больше будут отвлечены силы международного терроризма на захват власти в других странах, тем больше будет у нас времени для «зачистки» лояльных им и даже частично обученных и внедренных групп боевиков-ваххабитов на Северном Кавказе. Однако было все не так просто. Началось физическое устранение лояльных власти мусульманских лидеров в Дагестане, Кабардино-Балкарии, Татарии и внедрение «своих» имамов для подталкивания регионов, исповедующих ислам, к конфронтации и даже выхода из состава федерации.

Однако на уровне сотрудничества по линии Интерпола в борьбе с международным трафиком наркотиков и взаимного информирования о террористических угрозах, был, наконец, достигнут определенный прогресс. Теперь достаточно часто разведки стали обмениваться информацией или заимствовали ее через двойных агентов, а в иных целях – дезинформировали друг друга, но не напрямую, а через подставных лиц. Вроде, казалось бы, странно звучит, но встречаясь на полуофициальном уровне, агенты разведок разных стран друг другу говорили правду. Возможно, это и потому, что в случае, если вскроется обман, да еще повлекший…, то отлаженное звено просто ликвидируют, а это никому не нужно, даже если резидент находится на легальном положении. Как, например, под прикрытием своего дипломатического статуса работали Андре и Жули. Татьяна же работала как нелегал с легендой и была моей помощницей в фирме. Бизнес порой является идеальным прикрытием, но в этом случае агент подвергается большей опасности, так как у него не было защищающего его дипломатического статуса. Но в нейтральных странах резидентуры осведомлены друг о друге, выполняя каждый одну и ту же линию контрразведывательной деятельности. Негласно соблюдался паритетный принцип – не работай друг против друга в нейтральной стране, а выполняй свою работу против третьих стран, и тебе ничего не грозит.

В то же время и разведка страны пребывания тоже заняла очень выгодную для себя позицию – если не работают против твоей страны, то мы и не будем вмешиваться. А поэтому отель «Эль-Магриб» стал анклавом разведок, которые друг о друге все знали, но соблюдали паритет.

Теперь о себе, как о непрофессионале в плане агентской деятельности, и плюс ко всему я не работал за деньги, – у меня их было достаточно. Если я не буду держать язык за зубами, то буду подвергать себя смертельной опасности, а если с мозгами у меня все в порядке, то меня все и воспринимали как «своего парня».

Собрал я тут всех «наших», в смысле, «отельных» шпионов на яхте, для того, чтобы отметить праздник Нептуна, да и говорю им в некотором подпитии:

– Вы у меня общаетесь все всегда по-доброму, даже любовно разделив между собой женщин, и всем хорошо. Но, по сути, вы все выполняете задания своих стран с целями шпионской деятельности и работаете друг против друга. В нейтральных странах, таких как Алжир, вам ничего не угрожает, а помести вас в какой ни будь Египет или Сирию, то вы перестреляете друг друга и скажете, как Майкл, – «ничего личного – это моя работа».

Все «вперились» в меня глазами и не знали, что на это сказать и если бы в этот момент кто-то один стал бы все отрицать, то стали бы отрицать и другие, а так как такого не нашлось, то все просто слушали и ждали. Тогда, выждав паузу, я продолжил.

– И Майкл был бы прав, сказав это. Но сегодня здесь в Алжире, в отеле «Эль-Магриб», в море – мы все друзья, и доверяем один другому, во всяком случае, говорим правду. Мы не в состоянии войны – мы в состоянии мира. Даже если на мир у наших государств разные взгляды.

Пауза затянулась, и люди стали поеживаться не от ветра, а от нехорошего предчувствия. Вдруг я собрал всех вместе в море для того, чтобы здесь и сейчас всех убить, а потом сказать самому себе, дорогому, – «…это моя работа»?

– Так выпьем за Мир, он такой хрупкий, но он у нас сейчас есть, на этой яхте, в отеле и в этой стране.

Ну, знаете, когда Вы только что думали, что Вас убьют, а вдруг Вам говорят, что Вы, оказывается, будете жить, да еще и в будущем Вам здесь в этом кругу ничего не угрожает, то это однозначно стрессовая ситуация, и алкоголь тут как лекарство. А лучшее подтверждение декларируемого мной Мира – хорошая закуска, плавно переходящая из обеда в ужин.

И тут начались братания, клятвы в вечной дружбе и затяжные поцелуи с некоторой периодичностью, переходящие парами в свои каюты, якобы переодеться.

Майкл подошел ко мне с бокалом и в немом вопросе смотрел, смотрел и, наконец, вымолвил:

– А знаешь, ты прав, встретились бы мы, ты на службе у СВР, а я у ЦРУ, где-то там, как ты сказал только что, в третьей стране, то я действительно убил бы тебя, а теперь не буду – за твой Мир, который в мире просто нереален.

Мы с ним обнялись и опрокинули стаканы с виски до дна, а потом я разбил свой стакан о палубу, и он также последовал моему примеру. У нас в глазах стояли слезы.

Глава 7. Твой бог тебя спасет

Соломон докладывал, что израильская миссия в Мали отправится через два дня. На что я отреагировал спокойно – пусть едут, никто им мешать не будет. А насчет французов ты им отчитайся, что по своим каналам ты предупредил их о том, что если они вмешаются в конфликт, то могут иметь проблему с израильскими коммандос.

Назавтра его звонок был короткий, но больше похож на крик о помощи, в котором он мне сообщил, что они его берут с собой в качестве гаранта от французского вмешательства.

– Твой бог тебя спасет, – только и мог сказать я ему.

Правда, он просил еще позаботиться о Наташе и о дочке, но я надеялся, что до этого дело не дойдет.

Однако на душе было тревожно. Наедине с Жули я спросил ее напрямую – какова вероятность вмешательства в конфликт в Мали Франции и высадки в этом районе парашютистов из Иностранного легиона. Она мне ответила, как сама понимала эту проблему.

– Франция сама вряд ли возьмет на себя одна весь удар, так как, во-первых, в Мали тогда казнят французских заложников, и потом, если поддержать Африканский Союз, то все равно вряд ли будут результаты – очень велика территория. Скорее всего, при наличии разведданных будут наносить удары авиацией, а заложников попытаются выкупить.

И она мне предоставила возможность почитать отчет о выступлении Олланда и аналитику. Тут я Вас тоже сориентирую поподробнее.

Выступление президента Франсуа Олланда в Генеральной Ассамблее ООН в Нью-Йорке ознаменовалось призывом к международному военному вторжению в Мали. В качестве мотивации значилась террористическая угроза. Совещание по Сахаро-Сахельской зоне 26 сентября на Генассамблее позволило Олланду мобилизовать мировое сообщество и прийти к единому пониманию событий. Существует растущая террористическая угроза самому государству Мали, ее соседям и всему региону. Совет Безопасности санкционировал развертывание африканских миротворческих сил в соответствии с достигнутыми договоренностями между Бамако и сообществом стран Западной Африки – ЭКОВАС. Присутствие террористов на севере Мали создает гуманитарные проблемы, что приведёт к потоку беженцев из этой страны, а значит требует немедленного вмешательства международного сообщества. Франция готова вместе с другими странами взять на себя тыловое обеспечение этой операции. Озабоченность Парижа вызвана тем, что в руках местной «Аль-Каеды» на сегодня находятся шесть французских заложников, многолетние переговоры об освобождении которых не дали результата, кроме роста аппетитов террористов.

Известный политолог, директор французского Института международных отношений и проблем безопасности (ИРИС) Паскаль Бонифас уверен, что другого пути, кроме военной операции в Мали, не остается, но у Франции приоритетом должно остаться сохранение жизни ее граждан, тем более захваченных в плен террористами. Не существует «хороших решений» этой дилеммы. Но нужно действовать, действовать осторожно, избегая прямолинейных акций, которые в прошлом уже стоили жизни многим заложникам. В итоге Мали может стать для Франсуа Олланда таким же экзаменом на политическую зрелость, каким оказалась Ливия для Саркози. Предлог для обретения личного авторитета и утверждения в Африке французского влияния – вполне весомый и бесспорный с точки зрения международного права.

– Не может быть и речи, чтобы вступать в переговоры с террористическими группировками, – заявил Олланд на Генассамблее ООН.

Однако это были только слова. Прежде, чем открыто вмешаться в конфликт, нужно выкупить граждан Франции за любые деньги.

Экономический кризис и усталость обывателя от участия французских войск в чужих войнах – в Афганистане, Боснии, Ливии, Кот-д'Ивуаре, Чаде – делают участие в новой операции по принуждению к миру неприемлемой для Парижа даже с санкции СБ ООН. Поэтому французская дипломатия и хочет зачистить мятежный Сахель руками самих африканцев.

Ситуация в Мали уже на грани национальной катастрофы. Пользуясь развалом госструктур и бездействием армии, восставшие племена сахарских кочевников-туарегов в союзе с исламистской группировкой «Ансар Дин» захватили весь север Мали, лежащий в зоне Сахеля. Еще весной там было провозглашено независимое государство Азавад, живущее по законам шариата. Неудивительно, что Запад пошел навстречу пожеланиям президенту Мали провести войсковую операцию по зачистве своей территории. Азавад уже давно являлся рассадником терроризма, где «Аль-Каеда исламского Магриба» (АКМИ) организовала свои лагеря подготовки. Сюда свозят западных заложников, складируют вывезенное из Ливии оружие, тренируют смертников, планируют теракты. Территория, захваченная исламистами и туарегами, примерно соответствует по площади Франции. Из основных городов, Тимбукту, Гао и Кидала, исламисты уже вытеснили союзников-туарегов, которые мешали им строить халифат.

Надо добавить, что доход на душу населения в сегодняшнем Мали составляет меньше $1 в день, продолжительность жизни снизилась до 48 лет. 81% населения неграмотны, треть населения лишена доступа к питьевой воде. Об эпидемиях и голоде наблюдатели просто не упоминают. При этом страна богата железом и цветными металлами, бокситами, алмазами, а главное, ураном и не до конца разведанной нефтью.

С точки зрения Франции, наверное, одного урана было бы достаточно для наведения международным сообществом демократического порядка в их бывшей колонии. Но, кроме того, Мали находится близко к газоносному Алжиру, где не состоялась, «арабская революция», так как власти выгнали из страны сторонников АКМИ, а тех, которые остались, отлавливали и проводили массовые растрелы. Французские инструкторы уже активно натаскивают на миротворчество войска Буркина-Фасо, Кот-д'Ивуара и Нигера. Но, по оценкам экспертов, трех тысяч белых касок ЭКОВАСа будет мало для операции на таком большом театре военных действий. Даже если склонить умеренных туарегов к нейтралитету, гоняться по пустыне за хорошо вооруженными со складов Каддафи боевиками «Аль-Каеды» – задача непосильная для западноафриканских солдат без вертолетов, авиации, спецназа и космической разведки.

Похоже, именно поэтому, а может быть по опыту соввместных операций, не все союзники Франции по НАТО разделяют решимость Олланда начать операцию в считаные недели. Вашингтон ясно дал понять, что до выборов в США на помощь надеяться бессмысленно, а в одиночку такую операцию Парижу не осилить.

И тут я понял, что надо брать инициативу на себя, как на частное лицо по выкупу заложников, мол, я родственник, и у меня есть деньги. Тогда я так и сказал Жули, что готов ехать освобождать заложников, но не в Мали, а в Хасси-Месауд, при этом нужны гарантии, что французы не вмешаются в конфликт, во всяком случае, в ближайшее время. На этом мы и расстались, и я срочно поехал к Соломону.

Он сидел понурый и даже не поднялся, чтобы меня поприветствовать. Я сразу прошел в смежную комнату.

– Держите себя в руках! Вас же готовили в СВР и двести раз инструктировали, что надо быть всегда готовым погибнуть за Отечество.

– Вот именно – за Отечество, – опять заскулил Соломон.

Мне уже надоело обращать на него внимание. Задуманное требовало сосредоточенности и информированности.

– Как связаться с Акулой?

– Что? – либо не расслышав вопрос, либо просто хотел переспросить, откликнулся Соломон.

– Я повторяю, как связаться с Акулой?

– Я его могу вызвать к себе… на процедуры, – наконец очухался он.

– Зовите. Я подожду и попью чаю! – как-то зло сказал я.

– Наташа, Наташа! – выглянув за дверь, позвал он.

– Да я сам! Звоните уж!

Он меня уже нервировал своими интеллигентными манерами, но с этим ничего уже не поделаешь, приходится мириться.

Примерно через час приехал Акула – и сразу ко мне в комнатку.

Это был еще молодой человек, лет тридцати пяти, с аккуратно стриженой бородкой без усов, и весь в джинсе. Из подвешенной на предплечье кобуры он достал кольт и положил на стол. Я в свою очередь сказал, что не ношу с собой оружия.

Разговор продлился в течение минут сорока и в присутствии Соломона. Я изложил свои мысли относительно планов Моссада подготовить плацдарм для переброски коммандос в Мали охранять аэродром.

– Вы их от меня уже слышали. Но наиболее существенным является следующее:

– Пока Вы выдвигаетесь через Сахару на джипах, я полечу на самолете до Хасси-Месауда, где я строю отель и найду возможность выйти на туарегов; встречу проведем на их территории – где, узнаете, как только доберетесь ближе к границе с Мали и свяжетесь со мной по спутниковому телефону; я приеду на встречу с туарегами из Хоссе-Масауда.

– А можно ли Вам верить, месье, как Вас там… – последовал вопрос.

Пока я думал, что ответить, Соломон приставил внушительных размеров браунинг к виску Акулы.

– Вам достаточно? Соломон работает на французскую разведку и сам организовал эту встречу, – вывернулся я.

– Тогда понятно, – произнес удовлетворенно агент Моссада.

Соломон убрал оружие, Акула спрятал свой пистолет, и мы с ним договорились, что созваниваемся через пять суток, а встретимся через семь. Он обосновал это тем, что уезжает только через сутки.

Мы расстались, а Соломон, которому уже никуда не надо было ехать, сказал, обращаясь ко мне:

– Твой бог тебя спасет! – и признательно склонил голову.

Глава 8. Хасси-Месауд

У меня была виза министра внутренних дел на полеты в Сахару, так как я в Хасси-Месауд строил отель «Моноплан». В противном случае пришлось бы подтверждать цель поездки и ждать несколько дней для открытия визы.

На следующее утро я уже был в международном аэропорту города Алжир, как раз была среда, и я вылетал в 6.30 прямым рейсом № 6226 авиакомпании «Air Algerie». Нам обещали, что через час полета мы будем на месте. Почему мы? Со мной летела Жули. Ее откомандировало посольство Франции, и у нее были списки заложников с их приметами, чтобы нам вместо них не подсунули других. Правда, она сказала при встрече в аэропорту, что летит со мной, так как боится отпускать меня одного, а вдруг я там найду какую-нибудь берберочку, помоложе и посимпатичней, и больше не вернусь к ней. Железные продолговатые банки с тоником да массивные ботинки – вот и весь ее скарб, который поместился в обычной сумке, похожей на десантный мешок для парашюта. Я же взял консервы из вяленой баранины, колониальный французский костюм из парусины, купленный в центре, и ботинки-берцы.

На аэродроме в Хасси-Месауд нас встретил директор фирмы–подрядчика, оповещённого мной заранее. Как договаривались, он был один и сам за рулём автомобиля. При нём была замечена толстая папка с отчётами и актами выполненных работ, которая, к его удивлению, не потребовалась, так как мы поехали не на стройку, а в старый город, к Мурси, который мне однажды уже оказывали услуги во время путешествия по Сахаре.

Меня встретил старый знакомый поцелуями в две щеки и сразу спросил о деле, что меня к нему привело.

– Туареги, – говоришь, – главный», – говоришь. Можно. Сейчас ему позвоню.

Скоро «главный» припылил на старой машине, и настолько весь замотанный какой-то тряпкой, что видны были только одни глаза.

– Я тебя знаю. Я тебе давал машину, а ты её бросил в пустыне.

– Да я тебе давно за нее заплатил! – возмутился Мюрси.

– Ты заплатил, а теперь пусть он заплатит, – не сдавался главный туарег.

Я протянул ему две пачки по 10000 евро каждая. Он, не пересчитывая, бросил их в грязную залатанную-перелатанную сумку, висящую у него через плечо.

– Что за вопрос у тебя, говори! – наконец успокоился он, сев на корточки и закурив что-то противное, да такое, что разъедало глаза.

Я сказал, что хочу выкупить французов-заложников, которых держат в Азаваде.

– А девка с тобой?

– Это ее родственники.

– Что, сразу все шестеро? – не унимался он, а я подивился его осведомленности.

Тогда стала говорить Жули, так как я даже не знал, сколько там женщин, а сколько мужчин, и вообще ничего не знал. Она говорила долго, называя фамилии и имена, жестикулировала и даже плакала и умоляла.

– Врешь красиво. Да ладно, не мое дело. Сколько дашь? – последнее было обращено уже ко мне.

– Столько же, – при этом я кивнул на сумку, – за каждого.

Теперь уже пришлось ухмыляться туарегу. Он снял сумку и вывалил на стол из нее деньги. К моему удивлению, наши 20000 евро превратились в 220000.

– Вот столько за каждого, тогда поеду. И деньги сразу.

Я даже не успел подумать, а Жули ответила:

– Идет.

– Пусть шустрая девка пока со мной здесь побудет, а ты езжай за деньгами.

Мне ничего не оставалось, как ехать с директором башкирской фирмы в отделение банка и снять со своего счета требуемую сумму наличных.

Отсутствовал я в течение часа, а когда вернулся, то увидел такую картину. Туарег сидел на стуле, весь обмотанный своей тряпкой, кроме верхней части головы, и спал. А Жули, держа в руках ножницы и расческу, виртуозно ими владея, стригла его волосы. Прическа получилась очень короткой и аккуратной. Я, наверное, сильно хлопнул дверью, когда входил, и туарег проснулся. Посмотрев на себя в зеркало и быстро перемотавшись по-другому, он с благодарностью посмотрел на Жули, а мне отдал сумку, чтобы я туда сложил все деньги. Теперь эта сумка была похожа на инкассаторскую, что нисколько его не смутило. Согласовав, что выезжаем на рассвете, мы с ним расстались. Теперь Жули смотрела на мня с благодарностью. Ещё-бы, я отдал этому незнакомому туарегу 1 340 000 евро наличными, не взяв с него расписки, и был не только спокоен, но даже доволен всем этим.

– А меня подстрижешь? – спросил я ее, хитро улыбаясь.

– Лучше не стоит, я сегодня это делала впервые.

Раннее утро еще напоминало ночь, и было прохладно. Перед домом стоял джип «Вранглер» с тентом и без дверей. Я его сразу признал. Ведь именно его я оставил в пустыне, когда меня эвакуировали вертолетом в прошлой истории, но об этом Жули я даже не обмолвился.

– Надо будет добраться до жары, а это не близко, – пробурчал туарег.

Я переспросил, – «куда добраться?», и, услышав – «Тадрарт», – хотел уточнить, – «сколько до него?».

Ответ меня не сказать, что совсем удовлетворил, но хоть что-то…

– 200, а может, и 300 километров проедем, да еще не было бы ветра, а то заблудимся и все 600 проедем.

– Тогда я скажу, чтобы мои друзья с машиной меня ждали в Тадрарте, – резюмировал я разговор.

Туарег никак на это не отреагировал, наверное, ему было понятно, что на одной машине 6 человек и нас троих никак не увезти.

Связавшись по спутниковому телефону с израильтянами, я произнёс всего два слова: «Тадрарт» и «завтра».

Глава 9. Тадрарт

До Тадрарта дорога через пустыню была прямая, как стрела, и с асфальтовым покрытием. Ни встречных машин, ни тем более людей мы не видели. Так, изредка, то по одну, то по другую сторону невдалеке от дороги мелькали верблюды. Наш проводник чувствовал себя явно лучше, чем в городе. Напевая веселый мотивчик, он гнал свой джип под 140. Не переставая напевать, немного повысив голос, он вдруг сказал, что как я он понял, мне нужен «отель «Зериба-кемпинг».