Мидгард следователя Мезина
Глава 1
15 июня. Воскресенье. 8:30.
Щелкал фотоаппарат криминалистов.
«Ты приедешь весной – это значит никогда,
Ты приедешь зимой, вранье – как всегда,
Осень, когда слякоть – дорог в России нет,
Лето наступило – вот тебе ответ».
– Хренов стихоплет – Виталий Иванович сплюнул в сторону, но липкая, похмельная слюна из пересохшего рта, отказалась лететь в нужном направлении и повисла на нижней губе и подбородке следователя по особо важным делам – Сука – он утерся тыльной стороной ладони. Утренняя морось начала стирать отпечатанные на принтере слова бездарного четверостишия.
– Собачники нашли? – следователь не стал оборачиваться на кивнувшего головой Артема, он и так знал ответ. Кто еще, ранним утром в воскресенье будет шляться по парку, в такую мерзкую погоду, только эти сумасшедшие любители своих четвероногих друзей. По-прежнему не оборачиваясь Виталий Иванович произнес – Сапоньков. Артем. Завтра к обеду у меня на столе должен лежать отчет криминалистов, заключение судмедэксперта, записи камер и опрос возможных свидетелей – собачников из ближайших домов, здесь оперов подключи, и перешерсти дела за последний год, ищи похожие. Молодые девушки и стихи.
– Маньяк? – за стеклами очков, покрытых мелкими капельками воды, глаза лейтенанта вспыхнули азартом, целый год после окончание юридического университета, который в городе все по старой привычке называли школа милиции, Артем писал рапорты с просьбой перевести его под начало Мезина Виталия Ивановича, и вот теперь наконец-то он поучаствует в одном из тех редких расследований, что делают следователей знаменитыми. Дело о маньяке.
Виталий Иванович повернулся и тяжело посмотрел на лейтенанта, на его короткие, мокрые волосы, пухлые щеки и губы. Ему захотелось сплюнуть, но он вовремя вспомнил прошлую попытку и сдержался. Говорить словами совсем не хотелось и Мезин неопределенно кивнул головой, сразу же после этого отвернувшись в другую сторону.
– Грищук. Отвези меня домой. Мне надо пожрать или я блевану. И поспать еще часов пять хорошо бы было.
Майор Грищук – верный, немногословный и давно работающий с Виталием Ивановичем, молча развернулся и пошел к выходу из парка. Следователь по особо важным делам, скользя ботинками по грязи поплелся за ним. Он шел, опустив голову и лишь раз бросил полупьяный, воспаленный взгляд на прятавшие в дождливой дымке, свою позолоту купала белого храма.
Артем, проводив взглядом удалявшееся, уважаемое начальство – как никак, известный на всю страну следак, раскрывший и изловивший трех серийных убийц за свою почти двадцатилетнюю карьеру, сделал несколько осторожных шагов вперед. Видеть трупы ему было не в новинку, но сегодня он испытывал особое волнение.
Под кривой ивой, в мокрой траве лежала девушка в нежно голубом нижнем белье. Руки раскинуты в стороны, ноги выпрямлены и тоже раздвинуты в стороны. Как морская звезда. Тело покрыто десятком ножевых ранений. Посиневшие губы чуть приоткрыты. Она была бы прекрасной, если бы не глаза, правый закрыт, а левый широко распахнут и смотрит невидящим взглядом куда-то в сторону. Артем сжал губы и отвернулся. Пора было приниматься за рутинную работу.
Добравшись до выхода из парка, Виталий Иванович замотал головой чтобы выгнать из головы образ погибшей. Думать о несчастной и о деле, не хотелось. Не сегодня. Работать он начнет завтра. Он захлопнул пассажирскую дверь своего двухсотого крузака, попутно удивившись тому, как в таком состоянии он смог доехать сюда через половину города, дождался пока Грищук отодвинет водительское кресло под свой рост и с трудом ворочая языком произнес – Все погнали Миш. Домой. Домой. Домой.
16 июня. Понедельник. 14:32.
– Миш, сгоняй пожалуйста в магазин, купи Доширака говяжьего, булочку с сахаром и кефира. Че-то, опять с собой ничего не взял.
Верный майор – оруженосец, кивнул и поднялся из-за своего стола. Высокий, крепко сложенный с выдающимися скулами, черными с проседью волосами и карими глазами, майор выглядел как скала рядом с щуплым и низкорослым Мезиным.
– И пачку Парламента – крикнул ему вдогонку Виталий Иванович, доставая из помятой пачки предпоследнюю сигарету. Он выдвинул ящик стола, достал фарфоровую пепельницу, выполненную под открытую консервную банку. Чиркнул зажигалкой и посмотрел в окно. Листья тополя дергались под ударами бьющих по ним капель летнего ливня.
– В нашем городе, в среднем триста солнечных дней в году. Ты знал об этом? Видать не в этом году – Мезин отвернулся от мокрого стеклопакета. За столом напротив вытянувшись по стойке смирно сидел лейтенант Сапоньков, держа перед собой несколько листов А4, исписанных мелким аккуратным подчерком. Виталий Иванович расстегнул и снял с себя мокрую куртку, повесил ее на спинку стула. Затянулся. Стряхнул пепел. Открыл блокнот в черном кожаном переплете и взял в руку дешевую китайскую ручку.
– Давай Артем. Начинай.
Молодой следователь прокашлялся, бросил последний быстрый взгляд на свои записи и поднял глаза на Мезина.
– Так. Девушка в парке, в Северном. Личность еще не установлена. Возраст примерно двадцать два – двадцать пять лет. Смерть наступила в районе трех часов ночи. От внутреннего кровотечения. На теле обнаружено двенадцать колото-резанных ран. Девушка не подвергалась сексуальному насилию, но за несколько часов до смерти, у нее был половой контакт. Никаких биологических следов не обнаружено. Отпечатков тоже. Орудия убийства тоже не обнаружено. Никаких следов волочения по земле. Девушку либо убили на месте обнаружения, либо перенесли на руках… Верхней одежды рядом с местом преступления нет – как на экзамене перед строгим преподавателем рассказывал Сапоньков.
– Признаки сопротивления? Под ногтями, синяки? – уточнил Виталий Иванович.
– Нет – Артем шумно выдохнул и снова набрал воздуха, сопроводив это свистящим звуком – По домовой опрос результатов не дал – никто ничего не видел. На земле есть следы, предположительно сорок третьего размера, но размазанные…как бы. Криминалисты сказали, что преступник судя по всему был в бахилах.
Артем кинул взгляд на свои листки и по его лицу проскользнула тень радости.
– Из всех камер видеонаблюдения в парке, реально работает только одна… Та что с той стороны от храма, ближе к Тихоокеанской. На запись попали три человека. В два десять, в направлении центра города прошла девушка в длинном светлом плаще…
– Жертва?
– Качество видеозаписи не позволяет определить черты лица, но цвет волос и рост совпадают… В два тридцать четыре, прошел в сторону Северного, мужчина в черном спортивном костюме. Шатался из стороны в сторону. Пьяный. И в три семнадцать, опять в сторону Северного прошел мужчина в серой толстовке и темных штанах. Последний попал на камеру возле прудов, он поймал частника. По камерам на перекрестке установили номер авто. Запрос в ГАИ отправили. Остальные двое, на камеры больше не попадали. По этому случаю пока все.
– Хорошо. Хотя ничего хорошего. Отчеты криминалистов и судмедэксперта мне на стол. Похожие дела смотрел?
– Да! – лицо Артема засеяло – Есть два похожих дела.
Открылась дверь. Грищук прошел по кабинету и поставил на стол Виталия Ивановича черный полиэтиленовый пакет – Тысяча двести. Цены опять выросли.
– Да Миш, пора уже привыкнуть. Поставь чайник будь другом – Мезин вытащил из пакета пачку лапши и начал ее вскрывать.
– Не хочу я к такому привыкать – майор снял мокрую куртку, включил электрический чайник и сел на свое место.
– Ну есть же и положительные же изменения, все-таки Миш.
– Вы слушаете или нет? – Михаил и Виталий повернулись к возвысившему свой голос и раскрасневшемуся Артему.
– Продолжай Артем – развел руки Мезин – Какой ты сегодня нервный.
– Первое совершено в ночь с восьмого марта на девятое. Второе в ночь с семнадцатого на восемнадцатое мая. Обе жертвы молодые девушки до тридцати лет. Первая жила на первой микрахе, вторая на Уссурийском бульваре. Обе в съемных квартирах. Обе вероятнее всего работали индивидуалками, ну проститутками, принимали у себя на дому, ну знаете в соцсетях выкладывали свои объявления…
– Артем, я знаю, что такое индивидуалки. Ты за кретинов нас тут не держи.
– Извините. В общем, обе красивые, обе молодые, обе зарезаны. Несколько ножевых ранений. Главное, почему я хочу приобщить это к нашему делу – Артем отложили свои записи в сторону, многозначительно поднял указательный палец правой руки – Считаю нужным приобщить… В первом случае рядом с телом лежала книга с заложенной страницей и выделенным желтым маркером стихотворением: «Я не унижусь пред тобой, ни твой привет, ни твой… – Сапоньков схватился за листок.
– Ни твой укор не властны над моей душой – знай мы чужие с этих пор – закончил за него Виталий Иванович – Михаил Юрьевич Лермонтов, я знаю это стихотворение, еще со времен моей первой юношеской любви. Что у второй?
– М-м-м. Вот. Написанное от руки на старом счете за квартиру.
– Почерковедческая экспертиза?
– Да, но – мужчина, правша и только. Совпадений с базой нет.
– Кто сейчас, Пушкин, Есенин?
– Нет. Вот: «Ты моя красивая, ты моя алмазная, будет небо чистое, станет солнце ясное, когда я тебя найду, все будет прекрасное».
Лейтенант замолчал.
– Стих конечно так себе. Да Мишань?
– Я бы сказал, гавно стих.
– Точнее и не скажешь – Мезин отвернулся к окну, как будто жалкий тополь мог подсказать ему ответы. Дождь похоже решил еще усилиться.
– Что предпримем? Что вы все замолчали? Нужно же действовать? Он же еще будет убивать? Ведь так? Нельзя же сидеть и смотреть в окно – после пятиминутного молчания не выдержал Сапоньков – Очевидно же, что это серия, при бытовухе не оставляют стихов. Да конечно первые два труппа в квартире, а наш в парке, но…
Виталий Иванович отвернулся от окна и посмотрел на Грищука. Черная с проседью голова склонилась над кружкой с чаем, как будто майор искал ответы там.
– Да Темыч, это серия. Он вышел на улицу хочет, чтоб его заметили. Возможно в жизни его тоже не замечают, особенно девушки. Вот что ты делаешь по выходным Артем?
– Я? В смысле?
– Ну я вот, как правило, бухаю перед ноутбуком, а ты Мишань?
– С семьей там, дача, баня. Бухаю тоже порой.
– Вот. Грищук нам не подходит. Ты что делаешь по выходным Тема?
– Ну, дома в основном. Читаю, что-нибудь специфическое, по нашей профессии или фильмы смотрю.
– Статьи про маньяков в Википедии?
– Ну и это тоже – покраснел Артем.
– Понятно. А наш герой по выходным убивает. Ты обратил внимание, что все три убийства совершенны в ночь с субботы на воскресенье?
– Я…
– Можешь свериться с календарем. В будние дни работает, днем в субботу сидит дома с мамой, вечером выходит погулять. Только начал, первое убийство в марте, апрель пропустил – боялся. Второе в мае, сейчас июнь. Возможно в дальнейшем ускориться еще. Станет убивать раз в две недели. Но это Артем – все мои предположения, психологический портрет не завершен. Это только наброски. У нас из фактов, лишь труппы и стихи, а из улик только то, что он правша и подчерк. Не ноль конечно, но…
– Еще средний рост, физическая сила, если верить медэкспертам…
– Да Артем, все верно. Двести тысяч человек в нашем городе и окрестностях, пока можно подозревать с такими входными данными. Так, что бери Артем оперов и иди проводи повторный поквартирный опрос, по первым двум случаям, мож кто, что-нибудь вспомнит.
– А вы?
– А мы Артем будем ждать. Ждать пока ответят гаишники. А потом ждать следующего труппа Артем. Такая уж у нас работа. А ты, ступай лейтенант, не сиди на месте, займись делом.
– Булочкой поделиться? – спросил Мезин майора, когда за краснолицым Артемом захлопнулась дверь. Грищук мотнул головой.
– Придется съесть все одному.
16 июня. Понедельник. 19:12.
– Как дождь, так как будто все ездить сразу разучились – Виталий Иванович выругался, не успев толком отъехать от следственного комитета, он уже встрял в пробку – Зачем мне все это? – продолжал размышлять он, сжимая руками руль и злобно смотря сквозь лобовое стекло. Включенные на слабый режим дворники, размазывали частые, крупные капли небесной воды. Газ, тормоз, газ, тормоз, запотевшее заднее стекло «Карины» впереди – Надо было уйти на пенсию по выслуге лет. Ростов – куда он был прикомандирован еще совсем молодым, в составе опытной следственной группы и где сам, своим тогда еще не опытным умом, смог вычислить маньяка – убийцу одиноких женщин. Потом Тюмень, насильник – убийца, не разбиравший ни возраст, ни рост, ни вес. Уничтожавший все что относилось к женскому роду. Потом Подмосковье и это досадное упущение, просчет, вследствие которого серийный убийца – педофил не попал в руки правосудия, но был застрелен им лично, практически на месте преступления, в пятидесяти шагах от тела бедной второклассницы. Надо было уходить еще тогда, три года назад. Остался бы только в Университете, читал бы, как и сейчас лекции раз в неделю, жил бы на хорошую пенсию, достроил бы наконец загородный дом – осталось то, только внутреннюю отделку сделать, да облицевать внешние стены.
А студентки такие: «Виталий Иванович, Виталий Иванович, а правда, что сериал «Метод» про вас снимался?» – Не правда девочки, там вообще правды нет в этом сериале, только фраза кого-то из персонажей о том, что нет никакого «метода». Нету. Только развитый мозг. Интеллект. Хорошая память и чуть-чуть интуиции. В моем случае чуть больше интуиции. И маньяков столько тоже нет, как в этом сериале, у меня вот только теперь четвертый, за двадцать лет работы.
Мезин переключил печку на обдув стекла, которое начало запотевать – Печка в середине июня, этот год какой-то не нормальный – он усмехнулся – Я бы пригласил некоторых из этих студенток к себе домой. А они Виталий Иванович, Виталий Иванович. А мне всего сорок три.
В который раз ему остро захотелось написать бывшей жене – Десять лет назад развелись, когда он в Тюмени как раз был. Уже восемь лет, даже с днем рождения друг друга не поздравляли. «Извини я встретила человека, я устала так, постоянно твоя работа, а я одна…» Тьфу. А Галина Дмитриевна, заведующая архивом, все время повторяет: «Жениться вам надо, Виталий Иванович, жениться». Может и надо.
Газ, тормоз, газ, тормоз, скачущие туда-сюда мысли. Только к половине девятого он подъехал к своему дому, нашел парковочное место, заглушил двигатель. Вспомнил, что забыл купить еды. Ударил по рулю, выплюнул короткое ругательство, завел машину. Поехал в ближайшее «Самбери1».
Он потеряно бродил по гипермаркету, раздумывая чем сегодня угостить себя на ужин, когда возле мясного отдела увидел девушку – промоутера с разложенными перед ней на стенде различными, аппетитными видами копченных колбас. Она приветливо поманила его рукой.
Длинные черные волосы. Челка неведомым мужчинам образом превращенная в две пряди, обрамляющие лицо до самых, четко выраженных скул. Подведенные глаза и губы, улыбка, чуть обнажающая ровные белые зубы. Тонкие брови. Пропасть веков удовольствия в больших зеленых глазах.
– Попробуйте копченую колбаску от нашего производителя. Исключительно из натуральных ингредиентов – девушка взяла с тарелки кусочек нарезки и положила его Виталию Ивановичу прямо в чуть приоткрытый рот, проведя указательным пальцем по его нижней губе.
– Спасибо – прожевывая самую вкусную в его жизни колбасу, только и смог сказать Мезин. Отвернулся, сделал несколько шагов. Остановился – Ей вряд ли больше двадцати! Решился. Повернулся, но девушка уже нахваливала рекламируемую продукцию, двум подошедшим женщинам пред пенсионного возраста – Завтра. Познакомлюсь завтра, наверняка, она опять будет здесь – решил Мезин ускоряясь к холодильнику с замороженными пельменями, варениками и прочей тесто – мясной продукцией.
Воткнутый в щель входной двери, его ждал конверт. Виталий Иванович, бросил его на тумбочку, не глядя – счета или очередная тупая инициатива от управляющей компании. Прошел на кухню, поставил воду под пельмени, разделся, включил компьютер.
17 июня. Вторник. 20:18.
Гаишники, на удивление, сработали достаточно оперативно и сегодня после обеда, довозивший ночью с субботы на воскресенье, одного из попавших на камеру, частник сидел на опросе в кабинете у Мезина. Но никаких практических результатов этот опрос не дал. Лица пассажира он толком не запомнил. Мужчина средних лет в капюшоне. Сильный запах перегара.
Большинство убийств совершают люди в алкогольном опьянении. Но это касаемо бытовухи. Серийные убийцы, особенно те, кого Виталий Иванович называл «показушниками», те кто оставляют послания, от написанных кровью символов на стенах, до попыток выложить на карте местами убийств некие сообщения, все они действуют, с их больной точки зрения, рационально и уж точно не пойдут на охоту перебрав спиртным.
Легкие подозрения вызывало то, что пассажир по просил отвезти его на один адрес, но вышел раньше, не доехав пятиста метров до назначенного дома. Но причин у этого могло быть множество, от банального – резко приспичило поссать, до желания зайти перед домом и догнаться, благо купить спиртягу теперь можно круглосуточно чуть ли не в каждом втором подъезде. Люди выправляют свое финансовое положение как могут.
Виталий Иванович поставил в микроволновку недоеденные вчера пельмени и пошел в зал выбирать фильм на ужин. Машинально взял с тумбочки брошенный вчера конверт. Глянул на отправителя, ожидая увидеть какое-нибудь ООО ЖКХ-Энтерпрайз. Застыл на месте. По шее и затылку пробежали мурашки, заставляя волосы подняться дыбом. Он сел на всегда расстеленный диван.
Город Чехов. Московская область. Петрова Мария Андреевна.
Мать маньяка цветочника.
Виталий Иванович перевернул конверт и посмотрел на почтовые штемпели. Седьмого марта этого года отправлено из Чехова. За день до первого убийства здесь в Хабаровске, зарезанная девушка и сборник стихотворений Лермонтова. Прибыло в Хабаровск позавчера. Как письмо могло идти три с половиной месяца? В прочем с нашей почтой возможно все.
Мезин покрутил конверт в руках. Его адрес указан абсолютно точно, даже индекс правильный. В адресе отправителя только город. Запищала микроволновка, сообщая о том, что вчерашние пельмени подогрелись. Виталий Иванович медленно и аккуратно надорвал конверт. Вытряхнул на диван сложенный тетрадный, в клеточку листок, отложил пустой конверт в сторону. Встал порылся в шкафу и вытащил из ящичка смятый файлик. Обращаться или нет в службу обеспечения собственной безопасности сотрудников Следственного комитета, он еще не решил, но сохранить письмо и конверт был обязан.
Виталий Иванович снова сел на диван. Развернул тетрадный листок.
«Ты забрал единственное дорогое, что было у меня в жизни. Забрал так и не докопавшись до истины. Теперь пришла пора расплаты. Ты потеряешь все, что ты любишь, все чем ты дорожишь. Ты потеряешь все. Будь ты проклят. Будь ты проклят. Будь ты проклят».
Вместо подписи: размазанный светло-коричневый отпечаток пальца.
Похоже на засохшую кровь.
Не смотря на охватившее его волнение, Мезин усмехнулся – Потеряешь все что любишь. А что я люблю-то? Даже работа ему давно опостылела. Близких родственников нет. Единственные теплые чувства вызывает только машина.
Он сложил письмо и конверт в файлик, встал и прошелся по комнате – Но как она узнала мой адрес? Вот в чем главный вопрос.
Виталий Иванович вспомнил, что старушка в поношенном красном платочке, приходила в гостиницу, где он жил в Чехове. Перед самым его отъездом. Хотела поговорить с ним. У него такого желания тогда не было. Но в гостинице он свой домашний адрес не оставлял.
Мезин застыл возле плотно закрытой двери в спальню.
Они жили здесь с бывшей женой. Раньше.
Ему одному хватало и одной комнаты. Поэтому, что бы было меньше уборки, которую он ненавидел, спальней Виталий Иванович не пользовался. Всю мебель там он накрыл старыми простынями, покрывшимися со временем толстым слоем пыли. Когда он последний раз туда заглядывал?
Его охватило не рациональное ощущение, что за этой светло коричневой дверью кто-то стоит. Стоит, дышит, слушает. Ждет.
– Детский сад – обругал сам себя Виталий Иванович и пошел на кухню, доставать из микроволновки начавшие остывать пельмени.
Глава 2
***
Он глядел в заляпанное зеркало на воспаленные, покрытые розовой сеточкой, глаза. Новое имя нравилось. Теперь о нем заговорят. Журналисты. Граждане. Теперь и она услышит о нем. Будет бояться? Смешок сорвался с его губ. Левой рукой он вытер выскочившую на губу слюну.
– Я найду тебя. Где бы ты не была. Город большой? О да. Но я все равно тебя найду, и ты ответишь мне за все. Мы будем счастливы… Он плюнул в зеркало и несколько раз протер рукой. Из размазанного отражения, на него широко открытыми глазами смотрел уставший человек. Никто нам не помешает…Никто. Пора спать.
***
29 июня. Воскресенье. 09:11.
Щелкал фотоаппарат криминалистов.
Ну вот, это и случилось опять. Новая жертва. Тело обнаружил хозяин одного из множества расположенных в этом месте гаражей, неподалеку от большого торгового центра. Зашел за угол по малой нужде, и увидел на самом берегу реки труп девушки.
– Он ускоряется – Виталий Иванович выбросил не докуренную до половины сигарету в воду, и начал растирать виски.
– И становиться более жестоким – тихо произнес майор Грищук.
Тело жертвы было покрыто множественными длинными разрезами. Ноги, руки, живот, бока. Не тронутыми оставались только лицо и грудь. Тело девушки было усажено на покрышку, спиной она опиралась на большой камень, под правой рукой была жестяная канистра из-под моторного масла, под левой короткая узкая чурка. Девушка как будто восседала на троне. Черно-красное нижнее белье и алая лента на шее выглядели абсолютно чистыми и новыми. Шелковистые светлые волосы спускались на плечи.
– Убита не здесь… – Виталий Иванович хотел продолжить свою мысль, но его оборвали.
– С очень большой вероятностью – лысый в больших очках криминалист встал рядом со следователем по особо важным делам – И белье не ее, на несколько размеров больше. Похоже он рисует нам какую-то картину. Сюжет. Принцесса на троне.
Виталий Иванович скривил лицо, подошел к телу и присел на корточки возле головы. Действительно, бюстгальтер был слишком большой. У девушки была маленькая, аккуратная грудь, максимум единичка, а белье было как минимум третьего размера.
– Как я и сказал. Убийца готовился заранее. Не знал какая будет жертва – продолжил, почесывая подбородок криминалист.
– Извините вас как зовут? – выпрямился Мезин.
– Меня? Олег.
– Олег, сходите зафиксируйте следы от покрышек в ближайших проездах между рядами гаражей.
– Что?
– Съебитесь на хуй отсюда, Олег.
– Умник херов – добавил Виталий Иванович обращаясь к Грищуку, когда слишком много о себе возомнивший криминалист, спешно покинул место преступления. Майор согласно кивнул головой, не отрывая взгляда от тела.
Виталий Иванович достал из пачки новую сигарету и подошел к упакованному в прозрачный файл и прижатому к земле четырьмя камнями листу А4. Его тело непрестанно источало липкий пот, алкоголь начал выходить из организма. Ужасно хотелось принять душ, сходить по большому и лечь спать. Он подкурил сигарету и прочитал напечатанную на листе надпись:
«Я горю – а ты нет, я люблю – а ты нет;
Я умру – ты рассвет;
Я убью – скажешь нет?
Вам от мамы привет».
Под стихами в этот раз появилась подпись: «retributio»
Прочитав последнюю строчку еще раз Виталий Иванович передернул плечами, вспомнив полученное пару недель назад письмо.
– Стихи все хуже и хуже, да Миш?
Майор пожал плечами.
– Заедем сейчас ко мне Мишаня, отдам тебе одно письмо и конверт. Хочу, чтобы ты все о нем узнал. Хорошо? – Грищук кивнул – Сдается мне, что… В общем к делу пока не приобщай и особо не разглашай. Понял?
Грищук понимающе кивнул, и спросил – Последняя фраза что значит?
Виталий Иванович помолчал, пытаясь уловить, о чем именно спрашивает майор, а догадавшись перевел – Retributio с латыни значит – возмездие.
– Он кому-то мстит?
Мезин не ответил на вопрос товарища, задрал голову к серому небу, закрыл глаза и несколько десятков секунд наслаждался редкими каплями утреннего дождя, пытаясь унять подступавшую к горлу рвоту.
– С этим стихоплетом, придется завязать с бухлом по выходным – когда позыв отпустил, произнес Виталий Иванович – А где наш Артемка кстати?
– Едет уже. Долго дозвониться до него не мог. Телефон на вибрацию поставил, говорит. Скоро будет.
– Мож бабу себе наконец-то нашел. Ладно, поехали Миш. Херово мне. Позвони ему, пусть опросит всех владельцев гаражей, может кто-нибудь тут ночью торчал.
Грищук послушно полез в карман за телефоном и направился в след за уходящим в сторону гаражей начальником.
01 июля. Вторник. 9:54.
– Я повторюсь. Пока данных не очень много. У первых двух убийств, мне кажется вообще другой подчерк. Несмотря на стихи. Поэтому мой психологический портрет пока не точный – Алексей Петрович, преподаватель психиатрии из медицинского университета, приглашенный Мезиным для консультации, допил остатки остывшего кофе, поставил кружку на стол и посмотрел на присутствующих – Еще пару случаев и я думаю его можно будет дополнить.
– Он может остановиться или затаиться? – спросил лейтенант Сапоньков – Информация уже попала в региональные СМИ, они подняли шумиху, он наверняка слышал об этом.
– Я думаю его это только раззадорит, хотя он станет осторожнее. Возможно на какое-то время и затаиться. Я такого варианта не исключаю.
– Да – Виталий Иванович вертел в руках сигарету, уже полчаса как он смертельно хотел закурить, но психиатр попросил их пожалеть его здоровье и в его присутствии не дымить – Потом окажется, что это не мужчина возрастом за сорок, невзрачной или некрасивой наружности и проблемами с потенцией, а молодой успешный, спятивший пацан. И Вы скажете: ну возможно, я этого не исключал.
Алексей Петрович улыбнулся – Нервная у вас работа Виталий Иванович. В вашей практике бывало, чтобы молодой успешный, совершал подобное? Если у вас вопросов больше нет, я с вашего позволения пойду. Вижу вам ужасно не терпится поджечь свою палочку смерти.
– Да-да, конечно Алексей Петрович. Вы свободны – почувствовал облегчение Мезин и взял в руку зажигалку – Вы очень нам помогли – он смотрел на неспешно надевающего дождевик профессора – Кстати, как Вы думаете, может наш стихоплет посещать какие-нибудь поэтические вечера, состоять в поэтическом клубе?
– Все возможно – профессор задумался и остановился на пол пути к выходу из кабинета – Все возможно, но туда в основном ходят одни пожилые, поэты-пенсионеры. Жаждущие хотя бы до кого-нибудь донести свой талант. Хотя бы до таких же как они сами. Великих поэтов на таких мероприятиях не встретить Виталий Иванович. Нет не встретить. Всего хорошего господа – профессор вышел и мягко прикрыл за собой дверь.
Мезин с наслаждением чиркнул зажигалкой. Подкурил – Да и наш, тоже так себе поэт.
– Я кстати, тоже давно хотел попросить – лейтенант оторвался от стены, прошел к своему столу и сел на свой еще теплый после профессора стул – Вы бы не могли поберечь и мое здоровье и не курить в кабинете? Есть же курилка на улице.
– Ты меня еще в январе, чуть не на коленях умолял, чтобы я тебя к себе взял – руки у Мезина слегка задрожали, как всегда, когда он злился – Тебе не нравятся условия работы? Так пиздуй, назад. Раскрывать синюю поножовщину – он повернулся к Грищуку и слегка улыбнулся.
Сапоньков покраснел всем лицом и опустил глаза.
– Ладно, извини Темыч – Виталий Иванович, облокотился на стол и закрыл ладонью глаза – Я последнее время плохо сплю. От этого нервный такой.
– Ничего страшного. Это Вы извините, потерял субординацию, забылся. Действительно я же здесь только благодаря вам оказался.
– Проехали – раздавил бычок в пепельнице Мезин – Открой интернет, найди все поэтические клубы в нашем городе. Составь список. Это первое. Второе – криминалисты нашли на последнем месте, следы от внедорожника. Машина подъезжала почти к самому берегу. Сделай. Возьми базу гаишную и список всех, у кого джипы, в городе и районе. Их десятки тысяч, я знаю, но надо же хоть какую-то выборку сделать. Когда появятся подозреваемые будем проверять есть ли у них джипы.
– Вас вносить?
– Что?
– Ну у вас же тоже внедорожник, и у Михаила Сергеевича – Сапоньков натянуто улыбнулся, показывая тем самым, что он пошутил.
– Конечно вноси. У тебя в папке на рабочем столе, рисунок протектора. Распечатай и сходи на нашу парковку, там десяток Крузаков, проверь все. Может маньяк в соседнем кабинете, а мы тут весь город перерыть собрались.
Артем смотрел через свои очки широкими глазами – пошутил Мезин или нет? Перевел взгляд на майора. Грищук как всегда был невозмутим.
– Не парся Артем. Займись пока поэтическими кружками. А мы с майором, пойдем покурим на улицу. Идешь Миш?
– Ну что там, по письму? Есть информация? – спросил Мезин, когда они вышли за территорию управления, курилка у входа была занята другими сотрудниками.
– Да Виталь, информация есть. Очень странная.
– В каком смысле странная?
– Я сходил к одной знакомой, которая работает на почте. Она сказала, что таких штемпелей нет. Не бывает в природе. У нас используют штемпели с датой в центре круга, а не по краю окружности. Вообще в стране, не только у нас в городе.
– То есть письмо не с почты принесли.
– Все верно. Плюс я звонил Сереге в Чехов, может помнишь следак их, шебутной такой, веселый всегда. Пивом нас тогда угощал, когда мы только приехали.
– Ну-ну. Помню.
– Он пробил информацию. Эта бабка, мать того психа которого ты застрелил, умерла.
– Когда?
– Седьмого марта. Этого года.
Мезин задумался.
– То есть она отправила мне письмо и померла. Причем за день до первого убийства в нашем городе.