Мой милый Лучик

Глава 1.

Оля лежала в кровати, в висках стучало, измученное тело ей словно не принадлежало. Рядом, лёжа на спине, похрапывал муж Антон. Руки разбросаны в разные стороны, рот приоткрыт. Ольга взглянула на него и клубок ярости, гнева поднялся внутри, словно проснувшийся кот, готовый вцепиться когтями в обидчика. Захотелось взять подушку и накрыть этот рот, лицо, глаза, чтобы больше уже никогда их не видеть! Она испугалась себя, испугалась этой мысли, в голове пронеслось:

–А ведь так и случаются убийства.

Было невыносимо находиться рядом, Оля встала и отправилась на кухню. Как так получилось, и она даже не заметила, как некогда любимый человек стал ей ненавистен? А начиналось всё благополучно. Познакомились у друзей шесть лет назад. Она заканчивала педагогический, он уже четыре года работал в престижной фирме. К окончанию её учёбы, Антон открыл свою и Оля, будучи по образованию математиком, пошла к нему и помогала с финансовыми документами. Поженившись, сразу взяли квартиру в ипотеку. И всё было хорошо, кроме одного: у них никак не получалось с детьми. Врач из женской консультации не обнаружил у неё никаких отклонений и первые два года говорил, что не стоит беспокоиться. На третий же год провёл полное обследование Оли и порекомендовал то же самое сделать Антону. Когда вопрос встал о том, чтобы сдать спермограмму, то тот воспротивился::

–У меня всё нормально! Это твои, женские проблемы, ты их и решай!

На том для Оли этот вопрос был закрыт. Зато Антон с каждым годом всё больше раздражался по поводу того, что желанная беременность у жены не наступала. Так называемые критичные дни для неё становились, с каждым месяцем, всё более критичнее. Они напоминали, что прошёл ещё один месяц, и всё осталось по-прежнему. И почему-то именно в эти дни ему хотелось секса, отказ в котором так же вызывал в нём раздражение. Но самое унизительное и вызывающее отвращение у Ольги, было, когда Антон приходил, что называется, навеселе. Но весельем это никак нельзя было назвать. Он требовал близости. В пьяном виде у него это получалось плохо. Не всегда, после изнурительной попытки, ему удавалось закончить процесс. Тогда он злился, оскорблял и во всём винил её. Правда, утром просил прощение, объясняя своё поведение тем, что слишком много выпил. Какое-то время он воздерживался от спиртного, но появлялся повод и всё повторялось.

Вчера был Олин день рождения. Ей исполнилось 30 лет. Она не хотела его отмечать, но друзья настояли, да и Антон клятвенно обещал держаться. Выдержка, увы! – подвела, и к концу вечера, он едва стоял на ногах. А дальше всё повторилось по прежнему сценарию. И сейчас, измученная физически и униженная, она сидит и ясно понимает, что это была, как говориться, последняя капля. Оля достала чемодан, наспех собрала самое необходимое и вызвала такси.

Приехала в квартиру, оставшуюся после бабушки, которая была единственным близким человеком и которая умерла год назад. Оля давно хотела продать эту квартиру, но решила вначале вывести старые вещи и сделать кое-какой ремонт. Но до этого всё руки не доходили, а сейчас она пригодилась, как нельзя кстати. Приехав туда, Оля разложила старенький диванчик, постелила бельё и попыталась уснуть. Мысли роились в голове, мешая это сделать. Вопросы один за другим выстраивались сплошной стеной. Все попытки убедить себя в том, что об этом подумает завтра, не венчались успехом! В голове, словно в бурлящем котле, кипели, толкались, выпячиваясь вперёд вопросы, требующие немедленного разрешения. Утром прозвучал звонок. Это был Антон, который заискивающим голосом произнёс:

–Привет. Ты где, милая?

Оле стало противно от этих слов. Она даже физически почувствовала тошноту, без всяких предисловий выпалила:

–Антон, я ушла от тебя. На развод подам сама. Квартира твоя, долг по ипотеке совсем маленький остался. Меньше, чем через год станешь полноправным хозяином. Детей у нас нет. Фирма тоже твоя. Так что думаю, у тебя ко мне не будет претензий.– И отключила телефон.

Через месяц их развели. Её подруга Инна, с которой Оля дружила ещё со студенческих лет, зазвала её к себе. Она была матерью годовалого малыша, оставлять которого было не на кого. Поэтому решили отметить развод у неё на кухне. Инна разлила вино в красивые бокалы и произнесла тост:

–За новую жизнь. Пусть она будет у тебя счастливой!– подруги выпили. Инна, кинув в рот виноградину, продолжила.– Вообще ты подруга, даёшь! Взяла и всё мужу оставила! Хоть бы компенсацию денежную за моральный ущерб взяла.

–Да какая компенсация? Ты о чём!– махнула Оля рукой.– Когда вся жизнь в там тарары летит! Деньги у меня есть. Я за пять лет собрала кое что. Квартира тоже есть. Проживу.

–Чем заниматься думаешь?

–Приведу в порядок бабушкину квартиру, и пойду, по специальности работать.

–Может, к нам в школу пойдёшь? Я вот из декрета выйду, и вместе работать будем!

–Может и пойду. Почему бы и нет!

После того, как Ольга ушла от Антона, она чувствовала себя обманутой, ущербной. Не хотелось ни с кем общаться. Она поменяла номер телефона, скрываясь от назойливых вопросов так, называемых, друзей. В основном это были знакомые Антона. У неё была только одна подруга, которая её понимала, и которой можно было довериться. Оля занялась ремонтом, поиском работы, суета отвлекала её от навязчивых мыслей. Через какое-то время почувствовала плюсы в своей теперешней жизни. Ушла напряжённость ежедневного ожидания мужа, когда не знала, в каком состоянии он явится. Появилась возможность ложиться спать, когда хочется и не отрабатывать, так называемый, «супружеский долг», который с каждым годом выполнять становилось всё ненавистнее.

Ольга возвращалась домой, когда возле подъезда встретила мужчину с коляской. По всей видимости, он возвращался с прогулки. Оля открыла входную дверь и придержала её, помогая тому войти в подъезд. Она узнала коляску, которую всегда видела, оставленную возле соседней квартиры. Пока ждали лифт, сказала:

– А вы мои соседи.– она указала на коляску.– Вот, значит, кто за стенкой плачет.-

Мужчина ответил:

–Так вот, значит, кто постоянно стучит за стеной!

–Простите, если мешаю, но это ненадолго. Вот сделаю ремонт, и будет тишина. Совсем немного осталось. У меня шуметь некому.

Ребёнок у соседей и правда, плакал часто и длительно. Однажды, Оля не выдержала и позвонила в соседскую дверь. Ей открыла женщина. Она была в халате, волосы неряшливо собраны в пучок, на руках держала новорождённого. Тут же с порога спросила:

–Вы няня? Наконец-то. – и, не дождавшись ответа, протянула свёрток с малышом Оле. От неожиданности та не произнесла ни слова. Она вообще забыла, зачем пришла. Вот так стояла и смотрела на крохотное существо, которое покряхтывала в её руках. Опомнившись, Оля хотела было всё объяснить, но женщина скрылась за дверью спальни, бросив на ходу:

–Памперсы на столе, смесь в правом шкафу.

Оля положила ребёнка на стоящий возле окна диван и, открыв правую дверцу шкафа, вытащила молочную смесь. Малыш заплакал. Она положила его на одну руку, прижала, в другую взяла банку и стала читать способ приготовления, при этом покачивая ребёнка. Потрогав чайник, обнаружила его тёплым. Налила нужное количество воды и всыпала смесь, считая мерные ложки. После чего встряхнула и поднесла к кричащему малышу. Тот, захватив в рот соску, начал поглощать содержимое. Убедившись, что процесс пошёл, Ольга присела на стул, стоящий возле стола и устроилась удобней. Стала рассматривать ребёнка. Совсем малыш. Крохотная ручка выбилась из-под пелёнки. Прикрытые глаза, веки вздрагивают. Губы ритмично потягивают содержимое бутылочки, так старательно и сосредоточенно, что даже крошечные капельки пота появились на мизерном носу. Оля, увидев это, умилилась, и, улыбаясь, провела по носику мизинчиком, смахивая их. Скоро бутылочка опустела, малыш уснул. Она поставила её на стол, а сама стала смотреть на спящее дитя. Всё такое крохотное, маленькое, но уже живое и настоящее. Она не знала, сколько просидела, вздрогнула, услышав звук открывающейся двери. На пороге стоял знакомый мужчина, видимо отец малыша. Оля положила ребёнка на диван.

–Здравствуйте, – начала она,– Я зашла, потому что малыш сильно плакал, а ваша жена приняла меня за няню, вот я и сижу.

–Давно?– поинтересовался мужчина.

Оля пожала плечами:

–Да я что-то даже не посмотрела на часы. Около часа, наверно. Ну, я пойду.

–Погодите, как вас зовут?

–Ольга.

–А меня Сергей. А не могли бы вы ещё немного посидеть?

–Могу.– с готовностью ответила она.

Сергей вышел. Скоро малыш открыл глаза, завозился и, скорчив сосредоточенную мордашку, стал кряхтеть.

–Господи, он какает!– догадалась Ольга. Стала разматывать пелёнку. Перед ней предстал малыш с тоненькими ножками, которыми активно двигал. Она расстегнула памперс. Так и есть! Содержимое жёлтого цвета и ярко выраженного запаха не позволило усомниться в её догадливости. Ей предстояло вымыть попу, но она не представляла как. Подруга на её глазах так лихо брала ребёнка, и, держа одной рукой, второй ловко подмывала его. Со стороны это выглядело так просто! Оля попыталась это повторить, но страх уронить или причинить вред малышу, заставил максимально сконцентрироваться. Только после того, как попа была вымыта, а ребёнок завёрнут в полотенце, она смогла немного расслабиться, почувствовав, как пот тонкой струйкой пробежал по спине. Теперь предстояло надеть памперс и вновь запеленать его. Памперс она, с горем пополам, поняла, как надевать. А вот с пеленанием совсем не получалось. Малыш дёргал ручками и ножками, постоянно сбивая ткань. Наконец, она бросила попытки, просто сидела и наблюдала за активной деятельностью ребёнка. В двери снова повернулся ключ, пришёл с пакетами Сергей. Он поставил их на стол, сам помыл руки и подошёл к малышу:

–Ну, как вы тут?

–Хорошо. Покакали. А как его зовут?

– Севка.

–А сколько ему?

–Скоро месяц будет.– ответил Сергей и вновь обратился к ней – Оля, а не могли бы вы иногда помогать с малышом? Жена плохо себя чувствует, не справляется. Агентство не всегда срочно может прислать няню.

–Не знаю. – пожала плечами Оля. – У меня опыта совсем нет, я, боюсь, не справиться.

–Ну, справились же сейчас.– он достал бумажник, протянул деньги:

–А это вам за сегодня.

–Ну, что вы!

–Берите, берите. Каждый труд должен быть оплачен. Если надумаете, то завтра в 9 приходите.

Они распрощались. Оля вернулась домой и сразу залезла в интернет, стала изучать всё, что касается новорождённых.

Утром она проснулась рано, слышала, как плачет ребёнок за стеной, но пойти раньше назначенного времени не решалась. Наконец, время пришло, и она позвонила в соседскую дверь. Ей открыл Сергей:

–Доброе утро, проходите.

Ребёнок заходился в крике в соседней комнате, за столом сидела девочка и ела свой завтрак. Сергей представил их:

–Вот эта Ольга, наша няня, а это моя старшая дочь София.

Ольга поздоровалась. Девочка, которой по определению Ольги, было лет десять, ничего не ответила и продолжала жевать. Скоро из комнаты вышла мама Севки, представленная Жанной. Выглядела она так же неряшливо, что и вчера. Так же молча сунула Севку в руки Оли и направилась обратно. На вопрос мужа:

–Что, опять не получилось?– зло ответила:

–Как видишь.

Когда Жанна скрылась за дверью, Сергей протянул ей уже приготовленную бутылочку со смесью. Едва соска коснулась губ малыша, тот жадно схватил её и начал активно сосать. Сергей пояснил:

–Жена пытается кормить его грудью, но никак не получается.

Вскоре пришла пожилая женщина, как позже выяснилось, мать Жанны и бабушка Софии. Сергей назвал её Валентиной Фёдоровной. Оля была ей так же представлена, на что та равнодушно кивнула и обратилась к Сергею:

–Ну, что?

Сергей, пожав плечами, молча развёл руки. После чего бабушка взглянула на Севку, который активно поглощал содержимое бутылки, и укоризненно проговорила:

–Чего тебе у матери то не сосётся!

Так Оля стала работать няней у своих соседей. Наблюдала ежедневную картину, когда ей приносили орущего малыша после очередной попытки накормить грудью. Оля задавала вопрос, который не решалась озвучить:

–Почему нельзя оставить это издевательство? – другого слова подобрать она не могла.– Несомненно, что материнское молоко самая ценная еда для ребёнка. Но велика ли будет польза от такой настойчивости?

В этом Ольга сильно сомневалась. Это впоследствии она узнала, что у Жанны появилось уплотнение в груди, ей предлагали операцию, но кто-то посоветовал ей родить. Ребёнок, мол, рассосёт грудь и всё пройдёт. Так на свет появился Севка, который не оправдывал надежд и категорически отказывался от той миссии, на которую все на него возлагали. Только после этого Оля смогла ответить ещё на один вопрос, постоянно мучивший её: «Почему к этому ребёнку так все равнодушны и, порой даже раздражительны?» Ответ был очевиден: «Ребёнок был рождён только с одной целью, которую не оправдал!»

Инна, узнав о решении подруги работать няней, вначале сильно воспротивилась:

–Ты понимаешь, что это чужой ребёнок? А ты привяжешься? А что потом, когда им станет не нужна няня?

Об этом Оля думать не хотела и отгоняла мысли, которые, конечно, периодически возникали в её голове. Севка с каждым днём захватывал всё больше её внимание. Она получала почти физическое удовольствие, когда брала его на руки, прижимала к себе, вдыхая нежный аромат его тельца. Ей нравилось наблюдать, как он растёт, как в этом возрасте быстро всё происходит. С каждым днём появлялось, что то новое в его поведении, навыках. Он уже узнавал её, тянул руки, улыбался. Она поняла, что уже не сможет отказаться от этого. Её жизнь наполнилась смыслом, радостью. Да, в конце концов, она уже чувствовала ответственность за него.

Жанна, наконец, прекратила свои безрезультатные попытки, и согласилась на операцию. Ей удалили грудь, Из больницы она вернулась похудевшая и в полной депрессии. Севку видеть она не желала, даже смотрела на него с каким то пренебрежением. Бабушка тоже, словно не замечала внука, даже не пыталась взять на руки. София, когда Севка подползал к ней истошно вопила

–Оля, забери его!

Даже кроватку из спальни перенесли в проходную гостиную. Теперь каждый мог разбудить его, но с этим никто не считался.

Единственным человеком из семьи был Сергей, который выполнял в отсутствии няни все обязанности по уходу и даже играл с сыном. Однажды он сказал:

–Оля, а не могли бы вы забирать мальчика на ночь. Он просыпается, плачет и будет Жанну, а ей сейчас непросто.

Оля понимала и сочувствовала жене Сергея, но больше её беспокоил ребёнок и она приняла предложение. Скоро кроватка стояла у неё в квартире.

Когда они вместе гуляли с Инной, делилась:

–Мне кажется, он им совсем не нужен.

Инна, поняв, к чему клонит подруга, возразила:

–Нужен – не нужен, а он им родной, а ты никто. И тебе никогда его не отдадут!

Оля и сама понимала безнадёжность своего желания.

Скоро Жанне назначили химию. Сергей рано утром её увозил, когда возвращались, то она обессиленно валилась на кровать. А после облучения у Жанны стали выпадать волосы, которые чуть ли не слоем покрывали пол в ванной. Истерики Жанны чередовались с полной апатией, тогда она отказывалась есть, и только лежала, отвернувшись к стене. Все были заняты ею и когда Севка пошёл, то этот факт не вызвал ни у кого ни малейшего намёка на радость. Приближался его первый день рождения. Когда Оля завела разговор, что нужно как-то отметить это событие, то её инициатива была проигнорирована. Валентина Фёдоровна сказала, что он ещё не понимает ничего, а им сейчас не до праздников. Сергей с ней молча согласился. Оля тогда сама испекла торт и зажгла свечку, которую Севка уморительно пытался задуть, но это, похоже, умилило только Олю. От торта, правда, не отказались. Даже Жанна съела кусочек, что привело всех в восторг больше, чем виновник торжества. Севка рос и всё больше времени проводил в бодрствовании. Он даже не подходил к той злополучной двери, за которой находилась Жанна и, тем, не менее, постоянно слышал недовольства. Оля старалась забирать его к себе, когда семья собиралась вместе. Так она и не заметила, как у неё не стало выходных. На какое-то время, Жанна пришла в себя и даже наступила ремиссия, которая длилась около года. У неё даже волосы успели немного отрасти. Но очередное обследование было не утешительным! Женщина перенесла ещё одну операцию, от которой уже не смогла оправиться. Последние полгода были мучительными. Исхудавшая Жанна напоминала картинку времён Великой Отечественной войны, когда показывали узников фашистских застенков. Её позвоночник выпирал сквозь рубаху, скулы обтянуты кожей, глаза стали совсем не живыми, словно стеклянными. Но самым страшным был запах, который источала её плоть. И хотя на кухне было постоянно открыто окно, а Оля перепробовала множество средств, уничтожающих запахи – ничего не помогало. У неё было ощущение, что тело Жанны уже мертво и просто разлагается. Ежедневно утро начиналось с того, что Сергей вставал в шесть часов, снимал с жены памперс и нёс её в ванную. Пока мыл, Оля открывала настежь окна, меняла постель. В проветренную комнату Сергей вносил чистую Жанну, завернутую в простынь. Затем, переодевал её в чистую одежду. Оля в это время, успевала загрузить стиральную машинку и готовила завтрак. После Сергей сам шёл в душ, одевался, ел приготовленную еду и отправлялся на работу. Следом приходила Валентина Фёдоровна, она кормила дочь, собирала Софию в школу. Оля, тем временем, уходила к себе. Там просыпался Севка. Это происходило изо дня в день. Такая непрерывная череда безрадостных событий. Все уже поняли, что Жанна больше не встанет. Ждали и, одновременно боялись конца её, а заодно и своих мучений.

Севка рос и стал называть Олю мамой. Вначале она поправляла его, говоря, что она няня, но он с завидным постоянством делал это и Оля смирилась, тем более, что окружающих это не сильно интересовало. Наблюдая за взаимоотношениями Жанны и Сергея, Оля сделала вывод, что тот очень любит свою жену. Она даже с восхищением отмечала, что не каждый человек может пройти через такое. Его не смущал запах, от которого Олю выворачивало наизнанку, он менял жене памперсы и протирал тело, чтобы не было пролежней. Он даже до последних дней спал с ней в одной постели. Единственное, что стал ложиться у неё в ногах, поперёк кровати, благо та была широкой, и укрывался другим одеялом. Его дочка была очень похожа на мать. Такая же стройная, длинноногая, с прямыми светлыми волосами. Возможно поэтому, он оказывал ей больше внимания, чем сыну. Севка был тёмненький, с карими глазами, совсем не похожий на мать.

Умерла Жанна днём, когда Сергей был на работе, Валентина Фёдоровна ушла за Софией. Оля приготовила обед и тоже ненадолго задремала. Когда проснулась, заглянула к Жанне и увидела, что та лежит с застывшим взглядом, а на лице появилось что-то вроде улыбки. Словно она рада была своему освобождению от ужасных мучений. Оля не знала, что делать, но видела в фильмах, как мёртвым закрывают глаза. Она приблизилась к телу и закрыла их, после сложила усопшей руки на груди, поправила ноги. После этого позвонила Сергею и Валентине Фёдоровне. Вечером она пошла за Севкой в детский сад и больше уже в квартиру не входила, вплоть до самых похорон. На похоронах она увидела Сергея и ужаснулась! Если при жизни Жанны он держался, то сейчас был не брит, осунулся, выглядел опустошённым и каким-то отстранённым. После похорон ни с кем не разговаривал, долго лежал на кровати, где умерла Жанна, рядом стояла бутылка с коньяком и он периодически из неё отхлёбывал. Валентина Фёдоровна не приходила, София была у неё. После того, как отметили 9 дней, Оля решила поговорить с Сергеем:

–Сергей. Нужно продолжать жить. У вас дети, которым нужен отец. Нужно взять себя в руки и идти на работу.

–Я понимаю, только не могу. – ответил тот.– Всё как то потеряло смысл.

–Так бывает после того, как мы теряем близких. Но жизнь не заканчивается и, не забывайте, у вас ответственность перед детьми.

–Да чего ты мне выкаешь, мы давно уже на ты!

–Хорошо, будем на ты.

–Посиди со мной. – он показал на диван. – Мне так хреново!

–Хорошо, посижу.– Оля села рядом.

–Спасибо тебе, без тебя бы я давно сдох.

–Пожалуйста. Вы, то есть ты молодец! Ты сделал всё, чтобы облегчить Жанне страдания.

Сергей вдруг расплакался, он рыдал как ребёнок, уткнувшись к Оле в подол. Оля гладила его по голове, приговаривая:

–Ты поплачь. Слёзы для тебя сейчас самое хорошее лекарство.

В тот вечер он так и уснул, положив голову ей на колени. Она аккуратно освободилась, положив ему под голову подушку. Накрыла пледом и ушла к себе, там спал Севка. На следующее утро Оля застала Сергея побритым, после душа тот собирался на работу. Увидев Олю, он произнёс: