Нас больше нет, предатель

Глава 1

– Сядем в ближайшем ресторане? Есть разговор.

Прищурившись, бросаю на подругу беглый взгляд и снова смотрю на маленький снимок УЗИ. Широко улыбаюсь, понимая, что это самый счастливый день в моей жизни. Еще пару часов назад я не знала, почему так сильно болит низ живота. А сейчас… Улыбка не сходит с моего лица.

– Может, оставим на потом? Мне нужно сообщить Альпарслану хорошую новость. Мы так долго этого ждали.

– Ты ждала, – говорит подруга слишком резко и сразу же поправляет себя: – Ну, то есть… Ты ждешь уже третий год. Но… есть кое-что, что я должна тебе сказать. Это очень важно, Дарина. Я не могу больше молчать. Совесть не позволяет.

Я напрягаюсь от ее слов и поворачиваюсь к Ренате. Хочу взглянуть в ее глаза и понять, что она имеет в виду. Мы дружим с ней лет семь, не меньше. Учились вместе в университете, никогда друг от друга ничего не скрывали. И даже сегодня, едва мое состояние ухудшилось, я позвонила ей, и она примчалась за мной, увезла в больницу.

Муж, к сожалению, не принял звонок. Мало того, даже не перезвонил. Но он утром предупреждал, что сегодня намечается важное совещание и, возможно, задержится допоздна.

Припарковав автомобиль неподалеку от ресторана, Рената поджимает губы. Она не смотрит в мою сторону, будто меня вовсе нет рядом. Избегает встречаться глазами.

Я молча покидаю кожаный салон, и мы идем к стеклянным дверям, которые раздвигаются сразу же, едва мы оказываемся в метре от них.

– Здесь очень хорошее меню. Найдешь все, что захочешь, – докладывает подруга, подзывая к нам официанта.

– Рена, мы сюда вроде не для ужина пришли, – напоминаю я, поглядывая на парня исподлобья. – Мне сок, пожалуйста. Гранатовый. И желательно, чтобы был холодный.

– Мне того же.

Подруга поджимает губы, а потом глубоко вздыхает, будто хранит какую-то сокровенную тайну. И скрыть не может, но и сказать кому-либо весьма сложно. Она откидывается на спинку диванчика и тяжело сглатывает.

– Рената, ты меня пугаешь. – От напряжения я заламываю пальцы.

Мне бы домой поехать, привести себя в порядок. А потом снова позвонить Альпу. И, быть может, он вернется раньше, если я скажу, что у меня для него есть хорошие новости. Однако я сижу тут и жду, что же выдаст подруга. Она хорошая. Очень. Но сейчас в каком-то смысле этого слова начинает меня раздражать.

– Какие планы? – тихо интересуется подруга.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза или не сказать лишнего. Я ведь уже говорила, какие у меня планы.

– Не злись. Я просто не знаю, как начать.

– Начни как есть, Рена. Не тяни кота за хвост. Нервы и без того на пределе. Хочу с Альпом поделиться. – Я лезу в сумочку за снимком УЗИ. От небывалого чувства, что скоро стану матерью, на лице сама собой появляется улыбка.

– Я никогда не желала тебе зла, Дари, – наконец выдает Рената и устало потирает лицо ладонью. – Никогда. Хотела только счастья. Поддерживала во всем. Ведь знаешь, у меня счастливая семья. Любящий и любимый муж. Сын…

– Я это все знаю, – перебиваю я. – Ближе к сути, пожалуйста.

Неприятное предчувствие бьет по оголенным нервам, растекается по всему телу. Взгляд Ренаты не предвещают ничего хорошего. Она смотрит на меня с неким сожалением и… болью.

– Возможно, после сегодняшних моих слов ты посчитаешь меня завистливой сукой. Но это вовсе не так, ты же знаешь. И… я бы ничего не рассказала. Ведь врач предупредил, что тебе нужно избегать стрессов и не нервничать. Ты была на грани выкидыша. Но я вынуждена, Дарин. Иначе не могу.

А сейчас меня словно прошибает током. Глаза Ренаты блестят от слез, одна-единственная капелька скользит по ее щеке.

– Твой Альп не такой белый и пушистый, подруга. Он… Он вовсе не любящий муж. Не такой, каким хочет казаться. Мне очень сложно тебе это говорить, но больше скрывать я не могу. Прости. Но он тебе изменяет, родная.

Слова – словно пощечина. Режут, бьют, выворачивают наизнанку.

– Ты… Что ты хочешь сказать? Я… Я не могу в это поверить!

– В день рождения Алика ты не приехала в тот ресторан, куда мы тебя приглашали. Сказала, что плохо себя чувствуешь. Ну и я не стала настаивать. Знаешь ведь, как ты мне дорога. Так вот… Я тогда сфотографировала твоего мужа. С другой. Они мило сидели за столом в дальнем углу и общались. Дарина, поверь мне, это вовсе не дружеский разговор или деловая встреча. Альпарслан был в джинсах и обтягивающей белоснежной футболке. Расслабленный, беззаботный, веселый… Я впервые его таким видела. А она… Она была в очень коротком платье. Но и это не главное. Они смотрели друг на друга… влюбленно. Понимаешь?

Я в упор гляжу на подругу. Хочу, чтобы ее рассказ был дурацкой шуткой. Однако Рената вытирает слезы и тянется к своей сумочке, достает оттуда мобильный.

Я не отвожу от нее взгляд. Внутри поднимается самая настоящая буря. Все ломается будто по щелчку пальцев. Столько мечтаний, планов… Столько надежд, что я однажды стану матерью. И вот тот самый день наступил. Я получила самую долгожданную новость в своей жизни. А она, оказывается, моему мужу уже не нужна.

Рената ставит телефон на стол. Я не решаюсь взять его, а все так же, не моргая, пялюсь в наполненные слезами глаза подруги.

– Посмотри, пожалуйста. Сама все увидишь. Только… Господи… Я так боюсь, что тебе станет плохо.

Сглотнув колючий ком в горле, который не дает мне нормально дышать, я забираю «яблоко» со стола и всматриваюсь в экран. Это действительно мой муж. Мой Альпарслан. Он улыбается той девушке и сжимает ее руку, лежащую на столе. Муж заправляет прядь ее волос за ухо. А она чуть ли не в рот ему заглядывает.

Рената права. Они смотрят друг на друга влюбленно. Обнимаются даже. Кажется, на прощание. Но в тот день Альп приехал домой поздно. Я не смогла прийти на день рождения сына подруги не потому, что чувствовала себя плохо… А потому, что муж попросил присмотреть за его отцом. Попросил не оставлять одного, поскольку его только выписали из больницы. Он болен.

Боже, какая же я дура! Честное слово! Я ни разу не сомневалась в его верности. Да, поженились мы не по большой любви. Однако Альп был настолько хорошим, что подумать об его измене было просто невозможно. Он не обижал меня, никогда не повышал голос. Не грубил. Да, меня иногда задевали его поступки. Например, он мог появиться к утру, ссылаясь на то, что «вырубился» на работе. Однако я не подавала виду, как мне обидно. Не хотела разногласий и ссор. Однако теперь понимаю, что зря.

Я сидела дома, ждала его, собственными руками готовила ему ужин. А он в то время встречался с другой… Спал с ней?! Наверняка.

Невыплаканные слезы тяжестью растекаются в груди. Я не нахожу в себе сил вымолвить хотя бы слово. Просто смотрю за спину Ренаты и думаю: за что ты так со мной, Альп?

За то, что я была тебе хорошей женой? За то, что ни разу тебе не перечила? Или за то, что каждое твое слово было для меня законом? Может, тебе просто не нравилось, как я ухаживаю за тобой? Да нет же. Ведь я, в отличие от многих моих сверстниц, в путешествия не отправляюсь. Даже с друзьями до ночи время не провожу. А жду тебя до самого утра. Не могу уснуть без тебя.

Какой мужчина откажется от такой супруги?

«Прекрати, Дарина, искать причину его измены в себе. Прекрати винить себя, – шепчет мне внутренний голос. – Он специально не хотел афишировать наш брак. Именно из-за этого и работать не позволил. Несмотря на два высших образования».

– Отвезешь меня домой?

Я еле шевелю губами. Но подруга понимает и кивает.

– Пойдем, родная. Очень жаль, что ты все узнала от меня.

– Хорошо, что сказала. Глаза мне открыла.

Едем в полной тишине. Смотрю из окна, не в силах сказать ни слова. Не хочу вести диалог, не хочу снова обсуждать Альпарслана. И его подлый, неожиданный поступок. Но одно знаю точно: наш брак разрушен вдребезги. Муж разорвал мое сердце на мелкие кусочки. И теперь я вряд ли соберу себя, сломанную, в одно целое.

– Позвони мне, пожалуйста, как только с ним поговоришь. Если что, я всегда готова поддержать. Захочешь тишины – все равно выйди на связь. Я найду тебе место, где ты сможешь остаться одна. Наедине со своими мыслями.

– Спасибо, – шепчу я, выйдя из машины.

Ноги ватные. Не знаю, как добираюсь до двери дома, как захожу внутрь. Поднимаюсь в нашу с мужем спальню, где мы спали вместе долгих три года. Усмехаюсь, качая головой.

Как же жестока реальность… Как же на самом деле жесток был со мной Альпарслан. Сплошное лицемерие. Ухаживал, улыбался в лицо, хорошо относился. Проводил ночь со мной, а потом отправлялся к своей любовнице… И они вместе смеялись надо мной…

Эмоции берут верх, и я снова набираю номер Альпа. Он не отвечает на первый, потом и на второй звонок. Но третий не оставляет без ответа.

– Слушаю, Дарина!

В голосе отчетливо чувствуются злость и раздраженность. Ведь я прекрасно знаю своего мужа – он не любит, когда кто-то настаивает на разговоре, когда у него нет ни времени, ни желания. Однако мне сейчас, откровенно говоря, все равно.

– Ты должен приехать домой! – выдаю на одном дыхании. И говорю настолько громко, что на той стороне трубки повисает пауза. Альп явно в недоумении. – И никаких оправданий слышать не хочу, Альп. Нам нужно немедленно поговорить. Иначе я просто соберу вещи и уйду из этого проклятого особняка!

Сказав это, я отключаюсь, чувствуя стук своего бешено колотящегося сердца. Уверена, он обязательно приедет.

Глава 2

Если пару минут назад у меня тряслись лишь руки, то сейчас я дрожу как осиновый лист. Измеряю комнату шагами, грызу ногти. Нервы на пределе. Силы иссякают. Даже слез нет. Внутри разливается разочарование, а еще боль и сожаление, что я когда-то согласилась выйти замуж за Альпарслана.

Какая же я глупая… Как я могла не почувствовать? Разве мужчины, которые изменяют своим женам, обычно не пахнут чужими духами? Не знаю, но с Альпом я такого не ощущала. Ни разу!

Будь я девушкой, которая все видит сквозь розовые очки, я бы, наверное, накинулась на подругу и обвинила ее в том, что она завидует мне и пытается разрушить семью. Но Рената заранее предупредила, что ничего такого в ее мыслях нет. И я ей верю. Ведь правда так отчетливо видна на тех кадрах.

В горле пересохло, будто туда насыпали песка. Нехотя спускаюсь на кухню, хотя желания выходить из своей комнаты не было. Ловлю себя на мысли, что как раз тут, в гостиной, мне куда легче дышится. А стены спальни давят, кислород буквально испаряется.

Залпом выпив два стакана воды, сажусь на подоконник. Поднимаю голову, вглядываюсь в ночное небо и снова задаюсь извечным вопросом: за что ты так со мной, Альпарслан? Что же я сделала неправильно?

– Не скучно одной? – раздается за спиной. От неожиданности я вздрагиваю и резко оборачиваюсь. – Прости, дочка, не хотел тебя пугать.

Передо мной стоит свекор. Прекрасный и понимающий человек. Он любит меня всей душой. Как и я. Не отличаю его от родного отца.

Он смотрит на меня с неким подозрением. Будто чувствует, что со мной что-то не так. Я отвожу взгляд. Иначе он все поймет по моим глазам, а мне придется врать, чтобы не волновать его лишний раз. Сначала поговорю с Альпарсланом.

– Ой, я за водой пришла. Жду Альпа. Вы что-то хотели?

– Нет, я тоже за водой. Иногда думаю, что зря мы отпускаем прислугу на ночь.

– Карим Ибрагимович, я же графин с водой на тумбочку в вашей комнате поставила.

– Я в кабинете. Кое-какие документы изучаю.

Киваю в ответ, не находя слов для общения. Хочется остаться одной, но одиночество порой бывает хуже. Оно может свести с ума.

– Спокойной ночи. – Улыбнувшись, прохожу мимо него и поднимаюсь в спальню.

Низ живота начинает покалывать. Я сажусь в кресло и вспоминаю слова врача. Мне нельзя волноваться. Надо отключить эмоции и не принимать все близко к сердцу. Знать бы еще, как…

Дверь комнаты резко распахивается. Альп заходит внутрь, бросает пиджак на диван. Рукава белоснежной рубашки закатаны до локтей. Узел галстука ослаблен. Выглядит усталым и… раздраженным.

– Что случилось, Дарина? И… какого черта повышала на меня голос?

Я кусаю губу. Если пару часов назад, когда я узнала об измене мужа, у меня не было слез, то сейчас они готовы течь из глаз ручьем. Мне плохо. Смотрю на мужа и не понимаю. Как он мог? Как он мог так поступить со мной, черт его дери?!

– Мне прислали фото. Ты был с другой женщиной в ресторане, пока я умирала от боли и очень в тебе нуждалась. Кто она? – говорю в лоб, не желая больше молчать. Хочется быть твердой и сильной, однако голос предательски подрагивает.

Сдать Ренату не могу. Поэтому решаю сказать так. Фотографии у меня действительно есть.

Муж щурится, равнодушно дергает плечами.

– Та, которую я люблю уже много лет. Еще до брака с тобой.

Его слова режут по живому. Втягиваю носом воздух, пытаясь заполнить им легкие, которые остаются без кислорода – Альп вышибает его своим безэмоциональным взглядом.

– То есть… ты не прекращал с ней встречаться? С той, которую любил до нашего брака?

– Не прекращал, – жестко чеканит муж. – Можешь подать на развод. Я с удовольствием подпишу документы и буду свободен.

Горькая усмешка трогает мои губы. Супруг убивает меня жестокостью и тем, что ему совершенно плевать на наш брак, который длился три года.

– За что ты так со мной? – шепчу онемевшими губами, касаясь рукой живота. – За что, Альп? Ты же ведь еще пожалеешь… Но я к тебе не вернусь.

Я была счастлива, когда увидела две яркие полоски на тесте беременности. Однако мое счастье продлилось недолго. Муж объявил о разводе, даже не отрицая своей измены. Я уйду, а он никогда не узнает о ребенке под моим сердцем.

Голова гудит. Боль буквально затягивает в воронку и не дает глотнуть воздуха.

Но я все еще держусь, хотя мне чертовски тяжело и сложно находиться сейчас рядом с ним, как никогда до этого.

Его слова оставили шрамы. Глубокие отметины осели в груди.

– Почему? – задаю простой вопрос, неотрывно глядя в леденящий омут. – Скажи хотя бы, почему ты так поступил со мной? Я просто не понимаю. Совершенно. Что тебя не устраивало в нашей семейной жизни, Альп? Я ведь была идеальной женой по всем фронтам. Всегда поддерживала, ухаживала за тобой. Делала все, что ты хочешь! Абсолютно все! Никогда не перечила! Справлялась с любыми трудностями. Никогда не жаловалась. Была с тобой честна. Всегда, в любую минуту… Открыта! Ну скажи мне, чего тебе не хватало?

Я действительно полностью растворилась в нем. Была ему опорой и поддержкой в любые моменты. Да, мой муж непростой человек, и характер у него довольно сложный. Не каждый выдержит его, но я всегда умела сглаживать углы. Не разводить конфликты и не портить друг другу настроение.

Я любила его, а он, оказывается, пользовался этим. Как удобно, не так ли? Боже, как же мне сейчас плохо. На куски разламывает. Хочется сквозь землю провалиться и завыть в голос от открывшейся правды. Или убежать куда подальше, чтобы не знать всего этого.

Альп взирает на меня исподлобья. Темные глаза буквально прожигают во мне дыру. Ну конечно. Не нравится ему мой безапелляционный тон. А как же.

Такого я раньше себе не позволяла. Была кроткой и чуткой женой. Я дышала им. Всегда бережно относилась к нему и знала, когда к мужу лучше не подходить, чтобы не разжечь огонь.

Но не теперь. Сейчас я хочу ответов на свои вопросы, пусть даже они покажутся ему претензиями и воспримутся как наезд.

Все равно. Я хочу услышать правду. Какой бы жестокой и отравляющей она ни была.

Альп молчит, и затянувшееся молчание будто колышет воздух. Между нами буквально двести двадцать вольт, настолько все на грани. Еще чуть-чуть – и взорвемся.

– Я считаю, что заслужила человеческие объяснения. От своего пока еще мужа, с которым мы прожили три года! – выкрикиваю в надежде достучаться до него и… попадаю в цель.

Муж сует руки в карманы и щурится, будто пытаясь взглядом подавить бунт на корабле. Но меня не остановить. Не в этот раз.

– Дарина… – Его голос подобно раскату грома. – Вспомни, при каких обстоятельствах мы поженились? Или стоит освежить тебе память, м?

Я шумно выдыхаю, утопая в воспоминаниях. Погружаюсь в них с головой.

Конечно же, я помню. Все. От начала до конца. Правда я бы никогда не подумала, что Альп… мой Альп начнет давить на эту тему. Я думала, что тот путь пройден. Мы уже давно вышли за рамки. Оказалось – нет. Три года для него ничего не значат. Я для него ничего не значу. Лишь замена его настоящей любви.

Я горько усмехаюсь и качаю головой. Все потому, что наш брак изначально был договорным.

Восемь лет назад Карим Ибрагимович вляпался в очень плохое дело, из которого сухим из воды выйти было крайне сложно. Практически невозможно. Он задолжал большие деньги людям, которые имели определенный вес в обществе. Они могли многое. Например, от простых угроз перейти к действиям, которые имели бы последствия.

Свекр был в полном дерьме, если выразиться мягче.

Его вытащил мой отец. Сделал так, чтобы все прошло без погрешностей и вреда. За что Карим Ибрагимович был безмерно отцу благодарен, но не знал, как отдать такой огромный долг.

Они решили все сами. Полюбовно согласовали идею и поставили нас в известность.

«Пусть наши дети женятся», – предложил тогда свекор, и мой отец согласился. Ему понравился Альп. И это даже неудивительно. Мой муж умеет производить впечатление.

Все карты были сложены в одну колоду. Кариму Ибрагимовичу я тоже очень понравилась. Он без устали нахваливал меня. В том числе и мои успехи. К примеру, два высших образования. И ко всему прочему, хозяйка. Умеет готовить. Убирать. Хотя у них всегда была прислуга. Ему просто нравилось то, что я не думаю о прогулках и тусовках. Что я домашняя девушка.

«Хорошая девушка. Достойная», – твердил он.

Это, безусловно, льстило.

Однако наши отношения разгонялись планомерно. До брака мы встречались пару месяцев. Узнавали друг друга. Притирались. Все было так, словно мы самая настоящая пара, которая познакомилась в каком-нибудь парке или заведении. Никто из нас ни разу не заикнулся о том, почему и для чего мы собрались. Был в этом какой то умысел или нет – все это отошло на второй план. Куда важнее были чувства, которые рождались еще тогда, и настоящие эмоции, шедшие, как оказалось, лишь от одного из нас.

– Ты мог сказать об этом еще тогда, когда мы только начали встречаться! – Я обнимаю себя руками, словно помещая в кокон. В нем тепло и уютно. В нем нет лжи и боли. Страданий и одиночества. – Дать понять, что ты не хочешь этой свадьбы. Что давно любишь другую! И я тебя уверяю, мы бы смогли выкрутиться. Дали бы понять родителям, что между нами ничего быть не может! И что мы не хотим этой свадьбы!

– Нет. – Сталь в голосе режет слух. – Я бы никогда не пошел против своего отца.

Я криво усмехаюсь.

– Ты и сейчас не можешь пойти против него, – резко обрываю я. – Что изменилось, Альп? М? Например, как ты ему сейчас собираешься сказать о нашем предстоящем разводе? Что изволил сам подать на него?

– Я? – Муж недоуменно выгибает бровь. – Я ничего говорить не буду, Дарина. Это сделаешь ты.

Я задыхаюсь от переполняющих меня эмоций. Смотрю в некогда любимые глаза и не узнаю. Не узнаю своего Альпа. Мужчину, который забрал мое сердце и вывернул наизнанку душу. Заполнил все пространство собой. А теперь там ничего не осталось. Лишь выжженная пустыня. Не верю в то, что он сказал.

– Что? – переспрашиваю, едва не поперхнувшись. – Что ты сейчас сказал? Я должна пойти к твоему отцу, который, на минуточку, болен, и все ему выложить? Прямо пойти и в лоб сказать: а мы с вашим сыном разводимся! Так, что ли? Ты вообще с ума сошел?! Или женщина, которую ты любишь, лишила тебя разума? Или что? Я не понимаю. Она так сильно промыла тебе мозги, Альп? Ты себя слышишь? Веришь сам в то, что ты говоришь мне? Я не собираюсь к нему идти! Тебе понятно?!

Но муж будто меня не слышит. Стоит на своем.

– Я, кажется, тебе уже все объяснил, Дарина, – едко отвечает он. – Это ты пойдешь к моему отцу и скажешь, что хочешь подать на развод.

– Да я бы и так это сделала, Альп! – Возмущение все же вырывается наружу. – Я не стану терпеть твои измены! Не буду закрывать на это глаза! Все кончено для нас. И я подам на развод. При всем моем уважении к тебе. При всей моей безграничной любви, которую ты сегодня выжег. Я не смогу быть с тобой. Больше никогда. Мне такой муж и даром не нужен. А тебя, кажется, устраивал расклад, что удобная жена ждет дома, а любовь всей твоей жизни находится где-то там, куда ты уезжал к ней спать. Ты осквернил наши отношения. Мои чувства растоптал. Уничтожил.

Последнее слово проговариваю глухо. Потому что все еще больно. Рана слишком свежая. Возможно, пройдет месяц-другой, и я перестану так сильно воспринимать ситуацию. Отпущу и научусь жить без него. И на это есть основательная причина. Ребенок под сердцем исцелит мою душу. Заставит вновь улыбаться. Уверена: так и будет.

– Я тебе верила, Альп, – говорю на выдохе. – Не ждала подвоха. Только не от тебя. Так верила, что никогда бы не подумала, что ты способен на предательство.

– Это вопрос решенный, Дарина, – жестко чеканит он. – Ты пойдешь к нему и поговоришь.

Муж все так же стоит на своем, а я лишь поджимаю губы и начинаю быстро-быстро дышать, набирать воздух в легкие, чтобы не расплакаться. Здесь, перед ним.

– Хорошо. – Натягиваю улыбку сквозь боль. – Будь по-твоему, Альп. Я пойду к нему и все расскажу. Моя совесть чиста. А тебе дальше так жить.

Я разворачиваюсь и выхожу из спальни, с силой захлопывая дверь. Иду в комнату Карима Ибрагимовича, надеясь, что хоть он меня поддержит.

Глава 3

Я совершенно точно не знаю, как сказать свекру о том, что мы с Альпом разводимся. Это звучит немыслимо. Просто за гранью понимания, учитывая его болезненное состояние.

Я боюсь, что Карим Ибрагимович излишне эмоционально отреагирует на эту новость… А также боюсь возможных последствий, которые могут возникнуть из-за моих откровений.

Не знаю, что и делать, но и выбора нет. Я с детства приучена с уважением относиться к взрослым. А здесь – отец моего мужа. Я не могу просто взять и уйти, хлопнув дверью, хотя очень хочется. Но совесть не позволяет это сделать, поэтому я шагаю вперед и поднимаю правую руку.

Стучусь.

Услышав разрешение войти, нажимаю на ручку двери и захожу внутрь комнаты.

Свет приглушенный, но Карима Ибрагимовича я вижу сразу. Он сидит за столом сгорбленный. Рассматривает какие-то документы. Вид уставший. Больной. Боже, разве я смогу сообщить ему о разводе, когда он в таком состоянии?

– Заходи, дочка, – слабым голосом отзывается он, и я, поджав губы, иду к нему. – Ты что-то хотела?

– Да. – Я нервно сглатываю и сажусь напротив свекра. – Я бы хотела поговорить с вами кое о чем важном…

Я начинаю заламывать пальцы от напряжения. Кажется, я не рассчитала свои силы и не могу спокойно находиться рядом с ним. Оглушить его новостью.

– Я тебя слушаю, – говорит он и щурится, будто пытаясь проникнуть в мои мысли.

А их очень много. Они кружатся в своем хороводе, мешая сконцентрироваться и принять решение, что же ему сказать. Как правильно поднести все, не ранив и не расстроив.

– И я надеюсь, Альп хорошо себя ведет с тобой? – вдруг произносит он. – Не обижает? Иначе мое сердце не выдержит.

От его последних слов я зажмуриваюсь и ровно в этот момент понимаю, что не смогу расстроить его такой вестью. Альп – его сын. Родная кровь. Узнав, что тот изменяет мне, свекор непременно разволнуется, и последствия не заставят себя ждать.

Муж это понимал и специально подослал меня, поставив под удар. Ведь если что-то сейчас случится, то виновата буду я. Как удобно, не так ли? Господи, какая же дура. Попалась в сети тому, кому безразлична.

Я нервно постукиваю пальцами по столу.

– Карим Ибрагимович, я очень устала, – вздыхаю протяжно. Выбираю другую стратегию. – Мы с Альпом очень отдалились друг от друга. Не получается у нас. Не складываются отношения, как бы мы того ни хотели. Он стал агрессивным и бесконтрольным, я уже не могу.

Свекор хмурится, пропуская через себя мои слова. Затем вдруг кладет свою ладонь на мою. Крепко сжимает.

Я недоуменно выгибаю бровь.

– Дочка, я понимаю тебя и твои чувства, – говорит он успокаивающим тоном. – Но вы молоды и всего три года в браке. Люди живут вместе куда больше. Мучаются, страдают, но все же проходят этот период, не разрушая семью. Уверяю тебя, все еще впереди. У вас обязательно будут дети. Наберись терпения, не отчаивайся. Из-за такой мелочи нельзя расходиться. Жалеть будете.

Последняя фраза застывает в воздухе. Выворачивает внутренности. До меня наконец доходит главная мысль, которую он хотел передать. Ну конечно же… Он считает, что причина нашего с Альпом разлада – отсутствие детей.

Я горько усмехаюсь и неосознанно кладу ладонь на живот. Действительно, этот вопрос долго стоял в приоритете. Но, к сожалению, только в моем. Альпу ни я, ни ребенок не нужны. Он свое сказал. У него другая, с которой он счастлив… Которую он до безумия любит.

Его первая любовь.

Шмыгаю носом и отворачиваюсь от свекра. Не хочу, чтобы он видел мои глаза в этот момент. Внутри скопилось столько боли… Не передать словами. Потому что такая долгожданная беременность не приносит радости. Все разбилось вдребезги. На маленькие острые осколки, пронзающую грудную клетку и разрывающие все связующие нити.

– Дело не только в этом. – Я с силой прикусываю губу, чтобы прийти в себя. – В последнее время у нас с Альпом никак не получалось наладить контакт. Он стоял на своем. Я – на своем. Никто друг друга и слышать не хотел. Мы просто уже не можем найти общий язык. Никак не получается, Карим Ибрагимович. К сожалению.

Я выпаливаю это все быстро, но старательно сохраняя контроль над своими эмоциями, дабы свекор не усомнился в моих словах. Чтобы не понял, что дело совсем в другом.

– И что ты думаешь по этому поводу? – Свекор подается вперед, внимательно всматриваясь в мое лицо, а я чувствую, как воздух между нами становится гуще. Все потому, что Карим Ибрагимович злится. Ему не понравились мои слова. – Неужели нельзя выйти из этой ситуации без потерь? Что ты думаешь делать дальше? Есть какие-то планы?

Я киваю.

– Думаю, что нам нужно расстаться, – проговариваю на выдохе. Кажется, у меня неплохо получается. – Подумать. Побыть наедине с собой. И решить, нужен нам этот брак или нет. Потому что с каждым днем становится все хуже и хуже. Наша семейная жизнь разваливается, как карточный домик. Мы спорим, ругаемся на пустом месте…

– Ложь, – перебивает он. – Вы никогда друг на друга не кричали! Мы живем в одном доме. Я тоже все слышу. Такого никогда не было! Вы были счастливы. Я же видел, как светились твои глаза…

Я с силой прикусываю губу. Его слова попадают в цель. Светились действительно только мои глаза. Мои, а не Альпа.

Альп здорово играл на этом. Знал слабые точки. Умело манипулировал. Промывал мозги и не подавал виду, что думает иначе. Все было слишком реальным, чтобы заподозрить неладное. То, что у моего мужа может быть другая. И то, что счастлив он только с ней.

Не со мной.

Ну вот как так можно играть? Где такому учат? Так искусно… врать мне в глаза. Обманывать и уходить после нее… ко мне. Или наоборот. Неважно.

Да. Верно. Я была счастлива и парила над землей от любви к Альпу. Но так было до этого дня. Пока суровая реальность не ударила со всего размаху по влюбленному сердцу. Не провела оголенным проводом полосу, разрывая меня на части.

Я опускаю голову и с шумом втягиваю воздух. Понемногу начинает отпускать, но все же ситуация не располагает к расслаблению.

– А что Альп? – разрывает затянувшееся молчание Карим Ибрагимович. – Где он сам? Почему не пришел ко мне и не сказал все как есть? Я не вижу, чтобы он был тобой недоволен. Был агрессивным и попрекал чем-то. Так что я вовсе не понимаю, о чем ты говоришь!

Его злость набирает обороты. На скулах играют желваки, ноздри раздуваются. Ему не нравится все, что я сказала. В нем поднимается волна ярости, которая ощущается по всей комнате.

Я ежусь от подобных эмоций. Мне и так сейчас плохо. Я пытаюсь сгладить углы, не раня, а на деле все глубже и глубже затягиваю узел на шее. Становится трудно дышать, и я оттягиваю воротник платья. Его слова эхом звучат в голове:

«Я не вижу, чтобы он был тобой недоволен».

Конечно, не видит. Альп здорово устроился. По всем фронтам. Оказалось, я – не любимая жена, а просто удобная. Та, которая сделает для него все что угодно. Отдаст душу, чтобы он ходил с поднятым настроением. Отдаст все для него, не требуя ничего взамен.

Потому что люблю.

Любила…

Я никогда не закатывала ему истерик. В любой ситуации была на его стороне. Поддерживала, старалась понять… А он сел мне на шею. Здорово промыл мозг. Заставил поверить в сказку, а затем ее собственноручно разрушил. Ведь даже спал со мной. Ложился в постель, чтобы ослабить мою волю. Чтобы я не могла заподозрить иных эмоций. Его реального отношения ко мне…

Ну вот зачем так подло поступать? Я до сих пор не могу понять. Так жестоко и спокойно говорить, что все время любил другую, когда прекрасно знал о моих чувствах к нему…

– Все не так, как может показаться на первый взгляд, – отвечаю я, едва сдерживаясь. – Мы просто не хотели вас беспокоить, Карим Ибрагимович. Вы болеете, и мы старались не причинить вам вред. Но мы не можем быть вместе. Просто больше не получается. Возможно, нам нужно время. Оно рассудит и…

– Что за чушь! – Свекор со всей дури ударяет кулаком о стол. – Никакого вам времени не дам! Никакой разлуки не будет! В нашей семье не разводятся, Дарина! НИКОГДА! Ничего подобного не будет! Выбрось эту мысль из головы, дочка.

– Но… – начинаю я и замолкаю. Потому что свекор вдруг прикрывает глаза и начинает дышать через раз. – Господи! С вами все в порядке?!

Я вскакиваю, наполняю его опустевший стакан и подаю нужный препарат, который находится рядом с графином. Свекор тут же выдавливает из блистера таблетку. Кладет в рот и запивает водой.

– Уходи, дочка, – выгоняет меня он. – Со мной все в порядке.

Карим Ибрагимович кладет ладонь на сердце. Тяжело вздыхает.

От картины, представшей передо мной, я с силой втыкаю ногти в ладонь, чтобы заглушить внутреннюю боль, рвущуюся наружу. А потом быстро разворачиваюсь и иду прочь из комнаты. Прямо к Альпу.

Подлый предатель! Оставил все на меня! Я не обязана идти объясняться, но из чувства уважения к его отцу все же пошла. И даже не стала говорить о том, что его сын – изменщик. Не стала расстраивать, а, кажется, зря!

Глядя на недовольное лицо мужа, хочу провалиться сквозь землю.

– Альп! – Я повышаю голос. Он щурится, скрещивая руки на груди. – Я сделала все, что могла! Но теперь ты пойдешь сам и разрулишь ситуацию. Карим Ибрагимович не хочет нашего развода. Говорит, что у вас это не принято. А еще имей в виду, что уже завтра утром я перееду к своим родителям. Я хотела как лучше, но, видимо, не получится. Оставаться в этом доме я не намерена. Достаточно! Твоему отцу после моих слов стало плохо. Ты этого добивался? Хотел скинуть все на меня? Заставить чувствовать себя виноватой? Браво! У тебя это получилось. А теперь будь добр, выкручивайся сам. У меня нет никакого желания здесь оставаться. Будь мужиком, в конце-то концов. Я таким тебя всегда считала. С первой нашей встречи. – Помолчав, я с горечью добавляю: – Оказалось это ложь. Все ложь! От начала и до конца! Объясни отцу, не прячась за мою спину, чтобы он все понял. Чтобы понял, почему мы хотим развестись. Почему в первую очередь хочу развестись я. И мне абсолютно плевать на тебя, твои хотелки и приказы. После тех фотографий во мне кипит только ненависть к тебе. Она с каждой минутой разрастается до гигантских масштабов. И знаешь, что еще?

Я подхожу к нему вплотную и тычу пальцем в грудь.

– Сегодня я поняла, что тебя даже мужиком назвать сложно. Ты ненадежный, Альп. Ты лицемер. Лжец и обманщик! Мне даже противно стоять рядом с тобой и дышать одним воздухом. Я пошла на уступки, но, видимо, зря. Ты этого просто недостоин.

Из глаз брызжут слезы, но я вытираю их тыльной стороной ладони и шмыгаю носом.

Альп не отвечает. Глаза наливаются кровью. Он разминает шею и, кажется, хочет что-то сказать, но молчит. Хочет продавить меня своей тяжелой энергетикой.

– Завтра тебе придется самому объяснить тот факт, почему меня здесь больше не будет. Тебе ясно?! – выкрикиваю я. – Я устала, Альп. С этого дня разгребай все сам! Меня не вмешивай!

Глава 4

Утро еще никогда не было таким поганым. Чувство, будто меня вышвырнули на улицу и растоптали. Будто я грязь, а не женщина, которая была хорошей, верной женой. Оказывается, таких не ценят. Ценят тех, кто днями следит только за собой и своим внешним видом. Кто думает только о прогулках, путешествиях и удовольствии. Например, как жена брата Альпарслана, которая все семь лет брака приезжает на родину едва ли раз в год. И муж ее во всем поддерживает. В обиду не дает.

Если не станешь ценить себя, то никто не станет. Я ни разу не перечила мужу, даже не осмеливалась перебить. Однако вчера эмоции и чувства вырвались наружу, и я показала себя с другой стороны. Альп прекрасно понял, что я за человек. И что живя с ним в браке, просто подстраивалась под него. Приходилось. Но теперь, когда он показал свое истинное лицо, я не намерена молчать и соглашаться с каждой его подлостью. Достаточно.

Ближе к обеду я еду в родительский дом. И плевать, что без предупреждения. Хотя раньше перед тем, как поехать, всегда звонила маме. Но в этот раз сделаю сюрприз. Не станут же они на меня обижаться из-за этого?

И да, нужно заметить, что раньше я приезжала исключительно с Альпарсланом. Ибо он редко оставлял меня одну. Теперь же все иначе.

Охранники впускают меня без лишних слов. Мама, наверное, увидев меня из окна кухни, где она проводит восемьдесят процентов своего времени, удивленно выходит к двери. Подходит и крепко обнимает. Целует в обе щеки.

– Дочка, как я рада тебя видеть!

– Я тоже, мамуль. Соскучилась.

– А Альпарслан где? – Она заглядывает за мою спину. – Я что-то его не вижу. И машины его нет.

– Мам, я на такси. Он со мной не приехал.

Мама моментально хмурится, будто делая какой-то вывод. И выражение ее лица становится каменным. Кивнув, она жестом указывает мне идти вперед. А я захожу с внутренним червячком в сердце. Он гложет и не дает глотнуть воздуха.

Ко мне приходит понимание, что в этом доме меня никто не поддержит. Альп круто втерся в их доверие. Его все любят и уважают. Считают идеальным. Прекрасным мужем для меня. Неудивительно, что они такого мнения о нем. Если уж даже я, живя с ним под одной крышей три года – в одной постели! – ничего не заподозрила, то как мои родители поверят, что он настоящий лицемер, который скрывался под кучей масок? Ведь я постоянно его нахваливала. Восхищалась им и с трепетом говорила, что мы любим друг друга и ничто не помешает нам быть вместе. Я сама сделала так, что ему верят на все сто процентов.

Дура… Какая же я дура!

И вот итог, от которого внутренности скручивает пополам, а сердце заходится в бешеном ритме… Родная мать избегает разговора со мной. Чувствует что-то неладное и не хочет развивать эту тему. И вместо того, чтобы поинтересоваться, как я… стоит спиной ко мне и готовит обед у плиты, полностью игнорируя мое общество. Я совсем не понимаю ее поведения. Как бы то ни было, спросить, что со мной произошло или отчего у меня такой грустный взгляд… можно было.

Внезапно мой лежащий на столе телефон подает признаки жизни, отвлекая от гнетущих мыслей. Я опускаю голову, глядя на контакт.

«Альп».

Сбросив звонок, я кладу мобильный экраном вниз. Поднимаю глаза и сразу же встречаюсь с вопросительным взглядом матери.

– В каждой семье бывают ссоры, дочка. И если из-за пустяков сразу сбегать в дом отца, то брак разрушится так, что ты даже оглянуться не успеешь. Поэтому…

– Мам, – невесело усмехаюсь я. – С чего ты решила, что мы поссорились? Я когда-нибудь бежала к вам из-за каких-то пустяков? Поверь, все куда серьезнее.

Мама поджимает губы, глядя в противоположную от меня сторону.

– Дочь, – раздается за спиной, и я сразу же оборачиваюсь. – Как приятно тебя видеть. А где мой зять? Что-то его давно не было.

«Со своей любовницей», – проносится в голове. Я не успеваю сделать и шагу, как снова звонит телефон, который забирает мама и протягивает мне.

– А вот и он. Зять как раз звонит. Ответь, дочь. Может, что-то важное.

Я слышу скрип своих зубов. Бросив на маму обиженный взгляд, я обнимаю отца. Целую его в щеку и выхожу из кухни. Пусть все думают, что я пошла разговаривать с Альпом. Да только черта с два! Пусть на собственной шкуре почувствует, каково это, когда вместо того, чтобы принять звонок, его сбрасывают. Раз за разом. Разговаривать нам совершенно не о чем. Все, что надо, он сказал и сделал. Дальше пусть выкручивается сам. Мужик недоделанный.

«Скоро буду у вас», – прилетает сообщение, и от злости я с силой сжимаю телефон.

Он, оказывается, и писать умеет. Впервые вижу!

Глава 5

Возвращаюсь в дом и ловлю себя на мысли, что здешние стены давят на меня так же, как и стены в доме мужа. Мне не хочется тут оставаться, хотя и я была уверена, что, рассказав все родителям, никогда не вернусь к Альпарслану. Ведь они меня поймут и поддержат. Однако поймав взгляд матери, я убеждаюсь в обратном. И вся надежда рушится в одночасье, а сердце от этого осознания разбивается на мелкие кусочки.

Они не поверят и не поддержат меня. Свою родную дочь.

Папа сидит на диване и пристально смотрит на меня. Хлопает на место рядом с собой, приглашая меня присесть рядом. В темных глазах отца я отчетливо вижу любовь, которую он испытывает ко мне. Трепет. Гордость… Потому что я ни разу не прибегала в родительский дом. Не говорила, что у меня какие-то проблемы. Все было с точностью наоборот: в глазах родни я поднимала Альпа настолько высоко, что его уважают все наши родственники и считают крутым мужиком.

Ага, именно мужиком.

И где-то внутри что-то опять неприятно щелкает. Потому что виновата, получается, я сама. Была слепой, доверяла словам мужа и даже не сомневалась в его верности. И описывала его таким, каким видела на самом деле: любящим, заботливым, ценящим свою семью.

Однако ничего из перечисленного на самом деле не было и в помине. Все это было напускным. Все это было полной ложью и пылью в глазах. Альп круто справился со своей ролью, которую играл долгих три года. Он меня никогда не любил. А забота, которую он порой проявлял… Это всего лишь ответ на то, что делала для него я.

– Дочка, скажи-ка мне, что у тебя стряслось? – Отец обнимает он меня за плечи и прижимает к себе. Да только ответить я не успеваю, потому что раздается шутливый голос Альпа:

– Ваша дочь решила оставить меня голодным. Вернулся я домой с работы, а ее нет. И у прислуги сегодня выходной.

Он говорит так, господи, будто действительно обиделся. Будто ничего не произошло. И не было ни его измены, ни слов, отравляющих нутро.

– Привет-привет! – За его спиной стоит Альмира – сестра моего все еще мужа. Она счастливо взвизгивает, машет рукой в знак приветствия. – Дари! Я так соскучилась! Сказала брату, что не успокоюсь, пока тебя не увижу!

Улыбка сама собой растягивается на моем лице. С Ами мы подружились почти сразу. Она училась в девятом классе, когда состоялась наша свадьба. Я помогала ей с учебой, когда что-то было непонятно. А потом она поступила в университет и улетела учиться в Америку. И да, вот в ее искренность я верю абсолютно. Она такая добрая девочка. И немного даже наивная. Впрочем, оказалось, что я от нее мало чем отличаюсь. Мои глаза были слепы и ничего не видели.

– Альмир, я не ожидала. – Я прижимаю ее к себе и крепко обнимаю.

– Я тоже. Что тебя дома не найду! Мама нас с братом сразу же отправила за тобой. И еще Альпа поругала, что он тебя одну отпустил, а сам за нами приехал. Мы ведь могли и сами!

Свекровь у меня тоже хорошая и понятливая женщина. Наверное, это судьба, что именно сейчас она прилетела. Настолько вовремя! Два дня ее не было, и мой мир буквально перевернулся с ног на голову.

– Альп, сынок, ты присаживайся, – встревает мама. – Голодный, значит? Мы сейчас же накроем на стол. Дари, помоги мне.

– Не нужно, – выдает муж.

– Вот тут соглашусь! Ваша еда настолько вкусная, что потом пальчики облизать хочется! – звонко восклицает Альмира. – Но, тетя Камилла, нам надо домой. Мама ждет Дарину. Она сейчас у окна стоит и не отходит от него. Знаете ведь, как ее любит. В следующий раз обязательно останемся подольше!

Я бросаю на Альпа убивающий взгляд. Мол, сколько будет длиться этот спектакль? А он в ответ тупо игнорирует меня.

– Хотя бы чаю выпейте, – настаивает мама, на что Альп кивает.

Я следую за матерью в кухню. Она все еще ведет себя так, будто меня нет рядом. Быстро берет поднос, кружки…

– Мам, нам нужно поговорить, – начинаю я осторожно. – С кем, если не с тобой, я могу обсудить свои семейные проблемы?

– Оставь их в доме мужа, когда приезжаешь сюда, – цедит она сквозь зубы. – Тут ты всего лишь гость. Да, долгожданный. Но нам твои проблемы не нужны.

Я настолько удивляюсь ее словам, что на мгновение теряю дар речи.

– Мам… Мне муж изменяет. Как ты прикажешь дальше с ним жить?

Она вдруг замирает. И молчит, никак не комментирует мои слова.

– Мама! Я с тобой разговариваю! – не выдерживаю я.

– Мужики все такие! – выпаливает она тут же. – Сегодня будет одна, завтра другая. Зато ты постоянно с ним. Ты – законная жена. А остальные временные…

Что, простите? Я едва не поперхнулась от услышанного. Какой же это бред! Боже, что творится с моей матерью? Когда она успела стать такой бездушной и безразличной ко мне? Так спокойно реагировать на то, что ее дочери изменил муж… Она никогда не позволяла себе со мной так разговаривать. А сейчас ее будто подменили, честное слово!

– Мне Альп изменяет, – повторяю подрагивающим голосом, все еще не веря в услышанное. Сердце колотится, а в мозгах долбит от напряжения. – Мам, ты понимаешь меня? Муж, говорю, мне изменяет! Которого я всю жизнь считала самым лучшим, заботливым человеком! Которого…

– Что? – слышится сбоку тихий голосок Альмиры. – Дарина… Что ты сейчас сказала?

– Дарина! Чушь всякую не неси! – Мама даже голос повышает. – Не неси! – угрожающе говорит она, а затем берет поднос и выходит из кухни.

– Это правда? – Из глаз сестры мужа начинают течь слезы. Я машинально тянусь к карману и достаю телефон. Показываю ей фотографии. Альмира в полном шоке. Она закрывает рот ладонью, ахает. – Господи… Да как так? Следом за папой и у мамы сердце прихватит от этой картины!

– Ами, я не вернусь в ваш дом. И тут, скорее всего, не останусь. – Я развожу руками, увидев, как девушка поспешно вытирает влагу с лица. – Да, Альп вел себя адекватно. У нас ни разу не было разногласий. Но… как видишь… его что-то во мне не устроило. Я подам на развод. Передай Римме Булатовне, что мое решение категорично. Пожалуйста.

– Нет, не говори так, пожалуйста. Может… Может, у брата есть какое-то оправдание? Может, все не так, как кажется, Дарин? Не руби сплеча, я тебя умоляю.

– Альмир… – Я горько усмехаюсь, прижимаясь к ней. – Твой брат сам во всем признался. Даже отрицать не стал.

– Не ври, Дарина! – слышу я недовольный голос мамы, от которого перехватывает дыхание. Она появляется внезапно, а каждое последующее слово режет меня на части. – Я ведь тебе сказала, чтобы ты выбросила из головы всякую ерунду и не несла чушь. Перестань всех обманывать! Альп никогда не стал бы так поступать!

Как я и предполагала. Родители не верят мне. В мою правоту. Папа скажет то же, что и мама, я уверена. Все доверяют лицемеру Альпарслану. Но только не мне.

Глава 6

Остаток вечера я хожу как сама не своя. Сердце будто замирает. Я задерживаю дыхание. Не могу унять дрожь, настолько тяжело находиться здесь. Вместе с ними. С теми, кому родная дочь оказалась не так важна, как зять. Ее проблемы никому не нужны.

Мама ходит как ни в чем не бывало, лишь иногда бросает на меня косые взгляды, в которых слишком много эмоций. От пренебрежения до непонимания. Ее слова комом стоят в горле и, словно проигрыватель, постоянно звучат в моей голове:

«Перестань всех обманывать! Альп никогда не стал бы так поступать!»

Внутри скапливается горечь. Она буквально заполняет все пустующее пространство, не оставляя других чувств и ощущений. Потому что тогда, когда я рассказала все матери… Я надеялась на ответную реакцию. Хотя бы обнять и подбодрить. Сказать, что все будет хорошо, а не резать без ножа своими жестокими словами.

Я так нуждалась в поддержке, но оказалось, что мои проблемы никому не сдались, и от этого все только еще больше накалилось… А при взгляде на отца, который с упоением рассказывал Альпу какие-то свои новости, не переставая при этом хлопать его по плечу и нахваливать своего «любимого» зятя… мне хотелось провалиться сквозь землю.

Зять дороже родной дочери. Разве такое бывает?

Оказалось, да. И эта правда выворачивает внутренности, заставляя задыхаться от переполняющих чашу чувств и жизненной несправедливости.

Когда Альп с Альмирой уезжают, я захожу в свою комнату. Ложусь на кровать и долго не могу заснуть. Ворочаюсь туда-сюда. Мысли не отпускают ни на миг, кружа меня в водовороте прошлых событий…

Моменты мнимого счастья и безмерной любви к Альпу. Не стереть их никак. Память напрочь отказывается блокировать его имя, а я не знаю, как бороться со всем этим. Не вижу никакой поддержки.

Глубокой ночью я слышу осторожные шаги возле своей комнаты. Не могу понять, кто это. Поэтому лишь хмурюсь и подтягиваю одеяло.

– Дочка… – слышу знакомый голос по ту сторону и удивленно вскидываю бровь, когда дверь открывается и в комнату входит…

– Римма Булатовна, – шепчу неверяще. – Что вы здесь делаете?

Я не моргая смотрю на свою свекровь. Чувствую невыносимое облегчение и радость от встречи с ней. Она светлый человек и никогда мне ничего плохого не делала и не желала. А сейчас, вероятно, приехала по наводке Альмиры, которая, кажется, ей все рассказала. По крайней мере, полные тревоги глаза свекрови говорят именно об этом.

– Я пришла к тебе, Дарина. – Она несмело подходит ко мне. – Поговорить хотела наедине. Ты не вернулась к нам, а я очень ждала, поэтому не выдержала и примчалась сама.

Она подходит к кровати и садится на нее. Затем берет мою ладонь и крепко ее сжимает.

– Простите меня, Римма Булатовна, но я не вернусь в тот дом. Мы с Альпом разводимся. Он мне изменяет, а я не готова это терпеть. – Я сглатываю ком в горле.

Она кивает и с тяжелым вздохом говорит:

– Ты знаешь, я всегда была на твоей стороне. Вне зависимости от ситуации. В любых возникших спорах я поддерживала тебя и знаю, что ты не тот человек, который будет лгать о подобном. Мне очень жаль, Дарина, что так получилось. Я поговорила с Альпом и теперь уверена: он что-то от меня скрывает. Но ничего внятного сын мне не сказал. Только то, что вы не ладите и ничего из вашего брака не выходит. Но если ты так говоришь, то я склонна верить тебе больше, чем родному сыну… – Свекровь качает головой. – Затем Альмира сказала, что у вас произошел разлад, и намекнула на то, по какой причине. Поэтому я вызвала в такси и приехала к тебе.

Я сажусь на кровати и прикрываю глаза.

– Поверьте, у меня есть доказательства измены Альпа, но я не хочу, чтобы вы это видели. Достаточно того, что эта грязь прилипла ко мне и не отлипает. Картинка перед глазами не меняется. У меня вот здесь, – я кладу ладонь на грудь, – невыносимо колет. Болит с такой силой, что дышать невозможно. Я просто не хочу, чтобы вы видели это. Разочаровывались в своем сыне. Он ваше все. Родная кровь. Поэтому я не хочу разрушать ваши отношения. Если он любит другую…

Я с силой сжимаю кулаки, втыкая ногти в ладонь. Причиняю себе боль намеренно, заглушая ту внутреннюю, которая не дает мне покоя.

– Любит другую? – ахает она.

– Именно так, Римма Булатовна. Альп никогда меня не любил. Я была лишь скудной заменой его настоящей любви. – Я с горечью добавляю: – И если это так, то я не стану препятствовать, как бы ни любила Альпа. Вы сами знаете, насколько я была погружена в семейную жизнь. Всегда старалась ему угодить… Быть лучшей женой. Я делала для него все и думаю, вы видели мое искреннее отношение к нему. Я присматривала за ним. Ухаживала и надеялась, что он это оценит. Однако его поступок… разорвал мое сердце в клочья. Я никогда не смогу это принять и простить, Римма Булатовна. Это за гранью моего понимания.

– Дочка… – шепчет свекровь слабым голосом, а я лишь шмыгаю носом, чувствуя, что от сказанного по лицу капля за каплей начинают течь слезы. – Мне так жаль…

– Нет, вы ни в чем не виноваты. Все произошедшее только на совести Альпа.

Боль захлестывает с новой силой. Воспоминания утягивают меня в свою воронку и не прекращая стучат в сердце.

– Но нельзя же так… Вы столько лет были вместе, Дарина. Может быть…

Я отрицательно мотаю головой.

– Измену не прощают, Римма Булатовна. Я считаю, предавший один раз… предаст и во второй. Я больше не хочу оставаться с Альпом. Все кончено для нас обоих. И ничто не спасет наш брак.

Я захлебываюсь эмоциями, и свекровь это чувствует. Она притягивает меня к себе и крепко обнимает. Я начинаю тихо выть в ее плечо.

– Успокойся, дочка. – Она гладит мою спину. – Не плачь. Но все же подумай хорошенько. Не руби сплеча. Возможно, все не так, как кажется, и все еще можно вернуть…

Я слабо улыбаюсь и отрываюсь от нее.

– Если бы все было так, как вы говорите… – Дикое сожаление растекается в груди. – Если бы… Но я видела достаточно, чтобы сделать определенные выводы насчет того, что Альп точно мне изменяет.

О том, что он говорил мне те жестокие слова, даже не упоминаю. Думаю, и так понятно, что мне больно и продолжать эту тему я уже не намерена. Сказала все, что хотела. Развод – это то, чего я хочу на данный момент больше всего.

Я вздрагиваю, слыша с первого этажа громкие крики. Кто-то истошно доказывает свою точку зрения, а другой не соглашается и продолжает вести диалог на повышенных тонах.

Вопли не утихают ни на минуту, и я напрягаюсь, чувствуя, как неприятный червячок в груди разрастается до ужасающего предчувствия, которое вмиг охватывает все тело.

Господи, что произошло?

С шумом втягиваю воздух и оборачиваюсь, впиваясь взглядом в тревожные глаза Риммы Булатовны. Она так же, как и я, удивлена и взволнована. Мы обе не знаем, что ждет нас на первом этаже. И какие сюрпризы преподнесет жизнь.

Это пугает настолько, что, кажется, я вот-вот взорвусь от переполняющих душу эмоций. Однако любопытство перебарывает даже страх, который не опускает меня все то время, пока мы спускаемся по лестнице в холл.

Первое, что я вижу, когда мы доходим до зала, – это моего брата, который явно приехал к родителям недавно. И судя по всему, с недобрыми вестями.

Он стоит напротив разгневанного отца и с силой сжимает волосы у корней, нервничая и находясь на грани. Я крепко цепляюсь за руку Риммы Булатовны, словно она моя спасительная шлюпка.

Между братом и отцом настолько искрит, что любое действие зажжет этот фитиль, и все тут сгорит дотла. Они даже нас не замечают, продолжая метаться по залу и почти кричать.

Римма Булатовна, оторопев от ситуации и услышанного, отшатывается, кивнув и выставив ладони вперед. Сказав, что это личное дело нашей семьи и пообещав завтра вернуться, она осторожно выходит. Следом слышится хлопок наружной двери.

– Я не знаю, что и делать! – В голосе брата – отчаяние вперемешку с лютым страхом, который пронизывает и меня.

Дрожь охватывает тело.

– Из-за тебя мы теперь в полном дерьме. Как мы будем выплывать из всего этого, скажи мне?! Как?! Теперь все клиенты отвернутся от нас. Позор, который не смыть! Репутация коту под хвост. Чем ты думал, а?! – грозно рычит отец. Да так, что зал ходит ходуном. Сотрясаются стены.

– У этих людей на сайте была уйма хороших отзывов, которые доказывали, что они профессионалы своего дела… Я поверил им, а они меня кинули. А когда я понял это, было слишком поздно. Им не хватило денег, которые они с меня взяли. Их специалисты внедрились в клиентскую базу и выставили в сеть всю конфиденциальную информацию. Теперь они без конца звонят мне, обвиняя во всех грехах мира. Но я уверен, что это сделано не просто так! Их кто-то подослал, чтобы испортить нашу репутацию и разорить! – Брат ударяет кулаком в стену.

– Это уже неважно. – Отец в два шага оказывается возле него. Берет за отвороты пиджака и тянет на себя. – Ты все испортил.

Брат дергается.

– Прости, отец. Я не хотел.

– То, что я годами взращивал, – шипит отец. – То, что я поднимал собственным трудом и неимоверными усилиями, пошло ко дну. Как ты собираешься это исправлять?! Я тебя спрашиваю! Как?! Мы же обанкротимся!

– Папа, – подаю голос я и шагаю вперед, внедряясь в их безумный диалог. – Господи, что случилось? Почему вы на ночь глядя так шумите?!

На мой зов он откликается и замирает, с шумом сглатывая. Брат же на меня даже не смотрит. Весь трясется от страха, и я вместе с ним.

– Ничего такого, дочка, – выплевывает отец. – Просто твой брат профукал дело всей моей жизни. Растоптал труд, в который я вкладывал годами! Теперь бизнес коту под хвост! Все разрушено. Все!

– И что делать? Может, еще есть шанс исправить, пап?

Я не могу поверить. Новость настолько выбивает из колеи, что ноги словно прирастают к полу. Тело каменеет, наливается свинцом, и я с силой прикусываю губу.

– Не знаю. – Отец отпускает брата, отшвыривая его к дивану. Тот, пошатываясь, садится. Его трясет. – Но искать выход придется мне, иначе мы и правда станем банкротами. А я этого допустить не могу.

Ну вот как так? Почему это случилось именно сейчас, когда моя собственная жизнь рушится на части? Разбивается на мелкие осколки? Все происходит в самый неподходящий момент. Совершенно не к месту и не вовремя.

Мама молча стоит в стороне и не подает голоса. Совсем не вмешивается. Только смотрит на брата с болью и сожалением. Так, как не смотрела на меня, когда я рассказала ей о своей ситуации.

Отец начинает нарезать круги по залу. На брата даже не смотрит, словно вычеркивая его из своей жизни, и от этого осознания мне становится страшно. Затем он останавливается и достает телефон из кармана. Набирает что-то и прикладывает к уху трубку.

– Альп… – Имя мужа эхом разносится по холлу, и я непонимающе выгибаю бровь. Он что, звонит ему?! – Можешь приехать к нам? Нет. До завтра не подождет. Это срочно. У нас проблема. Прямо сейчас. Хорошо, жду.

Я не хочу видеть пока еще своего мужа. Не остыла. И рана не зажила.

– Дарина, можешь идти спать, – командует отец, но я отрицательно мотаю головой.

Нет. Ни за что. Пока я не узнаю, в чем дело… Пока ситуацию не разрулят, я не смогу сомкнуть глаз.

Через полчаса муж приезжает к нам домой. Ступает через порог, бросая на меня короткий взгляд. Хмыкает, а затем тут же уходит с моим отцом и братом в кабинет.

Не знаю, сколько они там разговаривают и о чем. Я все это время меряю шагами свою комнату и без конца прокручиваю в голове ситуацию. Отец действительно вкладывал очень много сил и энергии, чтобы его бизнес приносил плоды и расцветал. А сейчас все может пойти на дно, и он этого просто не выдержит. Здоровье обязательно подкачает. Уж слишком дорого стоило ему его детище.

Я нервно прикусываю палец зубами, и ровно в этот момент на пороге комнаты появляется… муж.

– Поговорим, Дарина?

Он без разрешения входит в спальню, окидывает беглым взглядом окружающее и останавливается на мне. Садится на край кровати и складывает руки на груди.

– О чем же?

Я делаю, как и он, словно закрываясь от него в невидимый кокон. Защищаюсь.

– О том, что произошло в твоей семье, – усмехается он. – Твой брат крупно вляпался, Дарина, и в любой момент может попасть в тюрьму.

– Что?! – Я подскакиваю с места.

– Именно так, моя дорогая жена. А я могу помочь… – вкрадчиво бросает Альп. – Но ты же понимаешь, что не бесплатно?

– Чего ты хочешь? – зло цежу я.

Напряжение нарастает с каждой секундой, заставляя сердце отбивать бешеный ритм.

– Наш брак был договорным, – бьет он словами. – Развод будет таким же. Но с одним условием: ты никому не расскажешь о его причинах. Чтобы никто не думал, что мы развелись из-за моей измены.

Я смотрю на мужа в упор, еле сдерживая истерический смех. Раньше, посмотри он на меня таким тяжелым взглядом, я бы, наверное, съежилась и опустила голову. Однако не сейчас. Потому что на данный момент я ничего к нему не чувствую, если не брать в расчет ненависть, которая с каждой секундой разрастается внутри меня все больше и больше.

В его темных глазах блестит что-то непонятное мне. Губы сжимаются в тонкую линию, и я понимаю, что Альп зол. Его раздражает мое поведение и самоуверенность.

Качнув головой, я отворачиваюсь и иду к окну. На глазах наворачиваются слезы, которые я сразу же отгоняю, чтобы он не увидел мою слабость. Я никогда не плакала перед ним, и сейчас не собираюсь. Он не увидит, как мне плохо.

Затылок обжигает пристальный взгляд мужа. В мыслях непрекращающимся ритмом звучат его слова, и на миг я задумываюсь: а не Альпарслан ли постарался? Не он ли создал моему брату проблемы, чтобы избавиться от меня, не замаравшись самому? Не испортив облик честного и «любящего» зятя?

И ведь он прекрасно знает мой характер. Например, то, что я пойду на все, лишь бы мои близкие не пострадали. Были счастливы. И это касается не только моей семьи, но и его. Потому что семья Чакырбейли мне ничего плохого не сделала.

Только он.

– У меня нет времени, Дарина, – жестко чеканит Альп, и я резко оборачиваюсь к нему. – Нет времени с тобой тут болтать. Надо заниматься делами. К примеру, вытаскивать твоего брата из того дерьма, в котором он погряз.

– Я еще не дала тебе согласие, чтобы ты начал его вытаскивать, – отзываюсь я, не скрывая усмешки.

На самом деле меня трясет. Будто я обнаженная стою на улице в зимнюю погоду. Зубы отбивают свой собственный ритм. Я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони и оставляя там полоски в виде полумесяца. Очень тяжело с ним рядом.

Он ставит меня перед фактом:

– У тебя нет выбора.

«Да, слишком хорошо ты меня знаешь, Альп. Знаешь, что я не смогу поступить иначе. Однако, к моему сожалению, я ни черта не смогла узнать о тебе за все три года, которые мы прожили вместе. Ты настолько идеально играл роль хорошего, заботливого и верного мужа, что затуманил мой разум. Превратил его в жидкую субстанцию, наполненную одним лишь твоим именем. Однако твое истинное лицо я вижу только сейчас», – мысленно шепчу я, все так же натянуто улыбаясь. Будто меня вовсе не задевают его слова. Хотя на самом деле каждая его фраза причиняет мне невыносимую боль.

Он играет на струнах моей израненной души. Жестко и безжалостно топчется по ней.

– У меня нет выбора, – повторяю я тише, заглядывая в черные как смоль глаза.

Глаза, в которых я раньше по глупости видела слишком многое. Считала, что они смотрят на меня с любовью и восхищением. Оказывается, это была лишь моя фантазия. И его умение играть роль верного мужа.

– Ты прав, Альп, – продолжаю я. – Только скажи мне… Твоя первая любовь… она действительно любит тебя? Она ведь знала, что ты со мной в постель ложишься после нее? Знала, что я тебе не фиктивная жена, а и…

– Замолчи, – перебивает муж, останавливаясь настолько близко, что нос щекочет запах его парфюма, подаренного мной. – Да, она знала. И да, любит, если так не терпится узнать. Но это никакого отношения к нашему разговору не имеет. Завтра ты поедешь к моему адвокату и подпишешь все, что он тебе передаст. А я, в свою очередь, вытащу твоего братишку из тюрьмы и буду следить за его дальнейшими действиями, чтобы больше такого не повторилось. И эти проблемы твоей семьи не коснутся. Обещаю.

– Любит, значит. – Я выделяю из всех слов одно и задаю себе вопрос: а так ли выглядит любовь? Настоящая? Пробирающая до дрожи?

Отпускать любимого к другой… Это выше моих сил. Даже сейчас, когда я думаю, что Альп после меня ехал к ней, обнимал, целовал… Выворачивает наизнанку. Но свой выбор он сделал. Пусть останется с той самой «любящей». Когда-нибудь он поймет, какую огромную ошибку совершил. Да будет слишком поздно.

– Дарина! – негодующе рычит он и наклоняется ко мне еще ближе.

Я же гордо вздергиваю подбородок, поднимаю руку и касаюсь кончиками пальцев его шеи.

Альпа будто током прошибает. Он дергается, делая шаг назад, и трет ладонью подбородок. Ты неравнодушен ко мне, Альпарслан, судя по тому, как реагируешь на мои прикосновения. Все, что надо, я поняла.

– Ты бы отпустил любимую к чужому? Чтобы она легла под другого, а потом вернулась к тебе? – бью наотмашь словами. – Не отпустил бы, Альп, – отвечаю на свой же вопрос, когда в воздухе повисает напряженная пауза. – А теперь посуди сам… Ты знать не знаешь, что такое любовь. Вот это правда. А по поводу развода… Пусть твой адвокат выйдет со мной на связь. Я поеду к нему, подпишу нужные документы. И поставим точку во всей этой истории. Надеюсь, что наш разрыв принесет тебе настоящее счастье. Только имей в виду, дорогой Альпарслан: назад дороги не будет. Я больше никогда не посмотрю в твою сторону. Да, ты выставляешь меня дрянью не только перед своими родителями, но и перед моими. Все будут ненавидеть меня и считать ненормальной, разрушающей идеальный (по их мнению) брак. Ты же прекрасно знаешь, что ни в вашей, ни в нашей семье развод не принимается. Ну что поделать? Одно дело, чтобы отец разочаровался во мне. А другое – чтобы он возненавидел брата и получил сердечный приступ, потеряв все свое имущество и компанию, которую заработал немалым трудом. Но я как-нибудь переживу. Смогу. Выстою.

Каждое слово проговариваю не моргая. И отчетливо вижу, как на лице Альпарслана играют желваки. Как его руки сжимаются в кулаки и он, скользнув по мне ледяным взглядом, кивает.

Он прекрасно знает, какой я удар получу, объявив новость о нашем разводе. Знает, что толкает меня в пропасть, из которой нет пути назад, но все равно не отступает. Идет до последнего. Разрывает все связующие нити между нами.

Около минуты мы молча смотрим друг на друга, погрузившись в свои мысли. Затем он разворачивается и выходит из спальни, оставляя меня гореть в аду, в котором больше не будет веры и любви. Однако выбор сделан, и назад дороги уже нет.

Я бегу в ванную и, прислонившись спиной к холодной кафельной плитке, сползаю по ней вниз. Нужно собирать вещи и уйти, пока отец сам не выгнал меня из дома. И найти работу… У меня скоро родится ребенок. Я обязана подняться на ноги хотя бы ради того, чтобы он ни в чем не нуждался.

Я опускаю на живот ладонь и клятвенно обещаю себе, что стану ему хорошей матерью. А если понадобится, даже заменю отца. Буду любить безвозмездно. И молиться, чтобы в его жизни никогда не появлялись предатели. Те, кому плевать на чувства близкого. Те, кто режут по живому, причиняя адскую боль.

Глава 7

Ночью, как назло, поблизости нет ни одного такси, поэтому я решаю выехать из дома ранним утром, пока все еще будут спать.

Голова после вчерашних событий раскалывается. Виски давит со страшной силой. Неверие и растерянность лишают покоя. Теперь все годы с Альпом кажутся мне зря потраченным временем и бесполезными усилиями, и проигравшая сторона – я. От этого осознания хочется завыть в голос.

Вчера, после разговора с мужем, я не могла прийти в себя, пока не начала наконец собирать вещи. В родительском доме их не так много. Они одна за другой летели в чемодан. Когда шкаф был опустошен, я села на кровать и окинула взглядом комнату, где жила больше двадцати лет… Я мысленно с ней прощалась и вспоминала самые приятные моменты детства, от которых на душе становилось все тягостнее.

Я будто обрывала связи с семьей и прошлой жизнью. Той жизнью, в которой, как оказалось, мне никто не рад. Той, в которой все мои проблемы уже никого не волнуют. Я осталась одна, и единственное мое убежище и опора – это подруга. К ней я и собиралась поехать вчера ночью. Впрочем, эта мысль автоматически переносится и на утро.

Когда я сажусь в такси, первые лучи рассвета постепенно проникают сквозь стекла, озаряя все вокруг. Однако сегодня меня даже солнце обходит стороной. Тень никак не хочет уходить, отражая мое настроение и вводя в какой-то транс за гранью рассудка.

Голос таксиста выводит меня из этого состояния, и я выбираюсь из салона. Собираю волю в кулак и стучусь к подруге, совсем не задумываясь о том, что она сейчас спит или находится где-то в другом месте.

Тем не менее оставаться в доме родителей не имеет смысла, а Рената единственная, кому я могу высказать все, что тяжким бременем лежит на душе, и к кому могу приехать в столь раннее время.

Она как никто другой поймет меня и поддержит. По крайней мере, я хочу на это надеяться. Потому что других близких людей в моей жизни не осталось. Если отвернется и она, еще одного такого удара я просто не выдержу. Сломаюсь окончательно, даже несмотря на того, кто растет у меня под сердцем. Разочарование накатит лавиной, и мелкие осколки, оставшиеся от сердца, не удержат меня на плаву, а утопят и разобьют о скалы безразличия и нелюбви.

– Дари? – первое, что говорит подруга, увидев меня. Она выгибает бровь, окидывая коротким взглядом меня и то, что я держу в руке. Чемодан. Рената явно удивлена моему приезду.

– Прости, что не предупредила и пришла, но… – Я удрученно качаю головой. – Мне больше не к кому идти. Да и жить тоже негде.

Она тяжело вздыхает, сканируя мои глаза, в которых наверняка слишком много чувств и эмоций. Застывшие слезы и боль.

Рената отходит в сторону, позволяя мне пройти.

– Давай, моя хорошая, не стой у порога, – сипло говорит она. – Чемодан можешь поставить в гостевую. Ванная сама знаешь где. Я пошла ставить чайник. Жду тебя на кухне.

Подруга выходит из коридора, оставляя шлейф своих духов, а я ставлю чемодан в самый угол зала и иду в ванную.

Закрыв дверь, упираюсь ладонями в раковину и впиваюсь взглядом в свое отражение. Начинаю рвано дышать, стараясь успокоить сердечный ритм, но не выходит…

Реакция подруги на мое появление стоит перед глазами и уносит в тот день, когда я узнала об измене Альпа. О тех фотографиях, перевернувших мой прежний мир с ног на голову.

Рената наверняка догадывается, почему я пришла к ней, но не решается ступить на тонкий лед и спросить прямо. Возможно, винит в моих проблемах себя, однако она не знает всей правды. И то, что измена Альпа – не единственная моя проблема и боль. Она скорее спусковой крючок, позволивший обличить сущность всех, кого я безмерно любила. Кого считала родными и близкими…

Она показала их суть. Да только как бы плохо мне от этого осознания ни было… Я – не они. Я – не зверь, и не могу просто вычеркнуть человека из своей жизни и потом не думать о том, что с ними будет дальше. Совесть не позволит так поступить. Тем более, как ни крути, родителей не выбирают. Как сестер и братьев. Пусть лучше я буду спокойно спать, зная, что с ними все хорошо, чем мучиться ночами и терзать себя мыслями, что оставила их одних в тяжелой ситуации.