Азбука спасения. Том 70

Притчи Соломона

Умный человек, судясь с человеком глупым, сердится ли, смеется ли, – не имеет покоя (Притч.29:9).

Святой Антоний Великий

Не будь упрям и не настаивай на своем слове, чтобы не вошло в тебя это (злость, серчание). На согрешающих не должно гневаться, хотя бы совершаемые ими проступки были достойны наказания. Виновных, ради самой правды, должно обращать (на путь истинный) и наказывать, если потребуется, или самим, или через других, а гневаться на них или серчать не следует, потому что гнев действует только по страсти, а не по суду и правде.

Преподобный Симеон Новый Богослов

Добродетели исправляются собственным старанием и усердием и приобретаются собственными нашими подвигами и трудами, а духовные дарования суть свободные дары милости, от Христа подаемые тем, кои подвизаются. Так, например, пост и воздержание есть добродетель, от которой увядают греховные сласти и похоти, и замирает огонь плоти, – и это есть дело собственного нашего произволения, но чтобы кто держал пост и воздержание без всякого чувства прискорбности и приболезненности сего подвига, и еще более, чтоб кто достиг чистоты и совершенного бесстрастия, сие есть дар Божий, весьма высокий. Опять: удерживать гнев и серчание есть собственное наше дело и требует подвига великого и труда немалого, но чтоб совсем не смущаться и стяжать невозмутимость сердца и совершенную кротость, это есть дело в нас единого Бога и измена десницы Вышнего.

Святитель Феофан Затворник

Серчание (сердиться) – большой враг. В нем – самость, корень всякой греховности. Неприязнь и серчание дозволены только тогда, когда предметом их – дурные помыслы и чувства.

Серчание, осуждение, неснисходительность, взыскательность к прислуге, все это конечно недобродетели и умаляют общую добротность вашего нрава. Потому подлежат исключению из списка ваших качеств. Как сделать это? Ищите и обрящете, просите и дастся вам. Первое: не давать ходу сим движениям, а как покажутся, так их посекать и подавлять, чтобы, где зародились, там и оставались, не выходя наружу. Второе: после всякого обнаружения сил движений, кайтесь пред Господом и очищайте сердце. Третье: всякий такой случай обсуждайте и выводите для себя урок, как бы в следующий подобный раз избегать серчания. А паче всего, трудясь так, молитесь, ибо без Господа ничего тут не поделаете… Досада и серчание, когда кто нарушает ваше уединение, никуда негоже… Это плод самомнения…

Когда пред исповедию Вы пересматривали себя и уясняли достодолжный для Вас образ действования на будущее, то в этом действии Вы наметили и чего избегать должно. Чего избегать должно – это и есть область страстей, всегда противящихся тому, что делать должно. Надо смиренным быть, а страсть научает гордости и тщеславию; надо кротким быть, а страсть заставляет серчать и гневаться; надо радоваться благополучию других, а страсть возбуждает зависть; надо прощать обиду, а страсть возжигает месть. Так и всему достодолжному противится свое страстное чувство и движение. Все это Вами уяснено для себя и скреплено решимостию и обетом должное одно делать, а недолжное, то есть страстное, все отвергать. Я и говорю, что посему самому Вы готовы не сторожить только за собою, но и усторожить: заметить всякую подкрадывающуюся страсть.

С серчанием ладьте понемногу. Сколько сил хватает, боритесь… Авось Господь смилуется и отберет сии немощи. А оставит за вами, и за то благодарите – к смирению ведет. Нехорошо, конечно, серчать, но когда это следствие темперамента, то виновность тут только ту часть обнимает, в которой сознание равнодушно относится к сим порывам. Воздыхайте и кайтесь всякий раз. Это один из повседневных грехов.

Преподобный Исаак Сирин

Пока не возненавидит кто причины греха вправду от сердца, не освобождается он от услаждения, производимого действенностию греха. Это есть самое жестокое борение, не уступающее человеку даже до крови, в нем искушается его свобода в единстве любви его к добродетелям. Это есть сила, называемая раздражением и бранию, от одной вони этого бедная душа изнемогает, по причине неизбежной брани, в ней происходящей. Это есть сила великости греха. Ею враг обыкновенно приводит в смущение души целомудренных и чистые движения понуждает испытывать то, чего никогда они вовсе не принимали в себя. Здесь, возлюбленные братия, докажем свое терпение, соревнование и рачение. Ибо это есть время незримого подвига, о котором говорят, что чин иноческий всегда им побеждает. При встрече с сею бранию благочестивый ум скоро приходит в смущение, если не будет сильно ополчен.

В сии времена – времена мученичества – Ты, Господи, источник всякой помощи, силен подкрепить души, которые с радостию себя уневестили Тебе, небесному Жениху, и по искренним, а не ухищренным побуждениям вступили с Тобою в завет святой. Посему даруй им силу с дерзновением разорить укрепленные стены и всякую высоту, возносящуюся против истины, чтобы не остаться им неуспевшими в собственном своем намерении от невыносимого и нестерпимого принуждения в такое время, когда борьба идет о крови.

В этой лютой брани не всегда выдерживает подвиг целомудрие, потому что человек оставляется без помощи и для искушения. Но горе немощному, искушаемому в сей решительной брани, потому что брань сия, от снисканного навыка, приобрела великую силу над теми, которые сами себя предают на поражение соизволением на собственные свои помыслы.

Остерегайтесь, возлюбленные, праздности, потому что в ней сокрыта дознанная смерть и без нее невозможно впасть в руки домогающихся пленить инока. В оный день Бог будет судить нас не о псалмах, не за оставление нами молитвы, но за то, что опущением сего дается вход бесам. А когда найдут они себе место, войдут и заключат двери очей наших, тогда мучительски и нечисто исполнят на нас то, что делателей их подвергает Божественному осуждению и жесточайшему наказанию; и соделаемся мы подручными им за опущение сего маловажного, но что, как написано мудрейшими, ради Христа делается достойным попечения. Кто воли своей не покоряет Богу, тот покорится противнику Его, а потому сие, представляющееся тебе малым, вменится тебе в стену, ограждающую от пленяющих нас. Совершение сего внутри келии по Духу откровения установлено мудрыми, содержащими церковный чин, для охранения нашей жизни. Опущение сего у немудрых признается маловажным. Поелику не берут они в рассмотрение происходящего от того вреда, то и начало и средина пути их – невежественная свобода, которая есть матерь страстей. Лучше стараться не опускать и малого, нежели расширением этого давать место греху. Ибо неуместной этой свободы конец – жестокое рабство.

Пока живы у тебя чувства, при встрече с чем бы то ни было почитай себя мертвым, потому что, если во всех членах твоих не умалится греховное разжжение, не возможешь приобрести себе спасения. Если кто из монахов скажет в сердце своем, что остерегается сего, то, значит, не хочет он и знать, когда заушают его. Кто обманет друга своего, тот по закону достоин проклятия. А кто обманывает сам себя, тот какое понесет наказание за то, что, зная порочность худого дела, прикрывается незнанием? Но что знает он, это показывает обличение совести. То и мучит его, что знает он, в чем притворяется незнающим.

О, как сладостны поводы к страстям! Человек может иногда отсечь страсти, вдали от них наслаждается тишиною, веселится, когда прекращаются они: но не может сделать, чтобы не было у него причин к страстям. Поэтому искушаемся и нехотя, и печалимся, когда мы в страстях, но любим, чтобы оставались в нас поводы к ним. Грехов себе не желаем, но приводящие нас к ним причины принимаем с удовольствием. Поэтому вторые делаются виновными в действенности первых. Кто любит поводы к страстям, тот невольно и нехотя становится подручным и порабощается страстям. Кто ненавидит свои грехи, тот перестанет грешить, и кто исповедует их, тот получит отпущение. Невозможно же человеку оставить навык греховный, если не приобретет прежде вражды ко греху, и невозможно получить отпущение прежде исповедания прегрешений. Ибо вражда бывает причиною истинного смирения, исповедь – причиною сокрушения, последующего в сердце от стыда.

Если не возненавидим того, что достойно порицания, то, пока носим это в душах своих, не можем ощутить зловония и смрада в действенности всего этого. Пока не отринешь от себя того, что неуместно, до тех пор не узнаешь, каким покрыт ты стыдом и сколько должен краснеть от сего. Когда же бремя свое увидишь на других, тогда узнаешь лежащий на тебе стыд. Удались от мира, и тогда узнаешь зловоние его. А если не удалишься, не узнаешь, сколько он смраден, напротив же того, скорее как в благоухание облечешься в зловоние его и наготу стыда своего будешь почитать завесою славы.

Блажен, кто удалился от мира и от тьмы его и внимает себе единому. Ибо прозорливость и рассудительность не могут действовать в том или услуживать тому, кто проводит жизнь в делах суетных. Да и как возмущаемая его рассудительность в состоянии будет различать, что должно? Блажен, кто вышел из усыпления в упоении своем и на других усматривает, какова ненасытимость сим упоительным чадом! Тогда познает он собственный свой стыд. А пока человек носит в себе чад упоения грехами своими, благоприличным кажется ему все, что ни делает он. И как скоро природа выходит из своего чина, все равно – упоена ли она вином или похотями: потому что и то и другое выводит из надлежащего состояния, и тем и другим одинаковое распадение производится в теле, вмещающем в себе это, хотя способы различны, но растворение одно. И хотя одинаково изменение, но различия причин бывают не равные, распознаются же и по приемлемости каждого.

За всякою отрадою следует бедствование, и всякое бедствование ради Бога сопровождается отрадою. Если все, что есть в этом мире, подлежит тлению, а тление и здесь, и в будущем веке, и во время исхода бывает от противных причин, и наипаче от непотребного сластолюбия или от противоположного сему сластолюбию злострадания, претерпеваемого при освящении, то Бог и сие устрояет по человеколюбию, чтобы или во время самого пути, или в конце его вкусить нам наказания, и тогда уже, по богатой милости Его, прейти путь, в одном случае – как некое воздаяние, а в другом – как залог. Ибо не возбраняет приобретать доброе даже до последнего часа, но действительно возбраняет злое, потому что оставляется во зле, как написано, достойный наказания. Наказуемый здесь ради стыда своего вкушает своей геенны.

Остерегайся собственной своей свободы, предшествующему лукавому рабству. Остерегайся утешения, предшествующего брани. Остерегайся ведения, предшествующего встрече с искушениями, а что всего чаще бывает, желания сей встречи, прежде совершения покаяния. Ибо если все мы грешники, и никто не выше искушений, то ни одна из добродетелей не выше покаяния, потому что дело покаяния никогда не может быть совершенно. Покаяние всегда прилично всем грешникам и праведникам, желающим улучить спасение. И нет предела усовершению, потому что совершенство и самых совершенных подлинно нескончаемо. Посему-то покаяние до самой смерти не определяется ни временем, ни делами. Помни, что за всяким удовольствием следуют омерзение и горечь, как неразлучные спутники.

Остерегайся радости, с которой не соединена причина к изменению. Ибо касательно всего, в чем сокрывается высшее смотрение, не можешь ты постигнуть и познать предела и причины изменения в этом. Бойся тех, о ком предполагаешь, что идут прямым путем, потому что они, как говорится, ходят вне пути. Тот, кто премудро умеет управлять кораблем мира, во все, что в мiре, вложил изменяемость, и что вне этого, то – тень.

За отдохновением членов следует исступление и смущение помыслов, за неумеренным деланием – уныние, и за унынием – исступление. Но одно исступление различно от другого. За первым исступлением по отдохновении следует блудная брань, а за исступлением от уныния – оставление безмолвной своей обители и перехождение с места на место. Соразмерному же и ревностно продолжаемому деланию нет цены. Умаление в этом умножает удовольствие, и неумеренность умножает исступление. Терпи неразумие естества твоего, которое побеждает тебя, брат, потому что уготован ты быть в оной премудрости, имеющей вечный венец начальства. Не бойся смятения в Адамовом теле, уготованном быть в оном наслаждении, ведение которого здесь выше ума плотяных, – быть, когда приидет небесный Образ, то есть Царь мира. Не смущайся изменением и смятением естества, потому что временно злострадание в этом для приемлющего оное с удовольствием. Страсти подобны небольшим псам, которые привыкли быть на мясных рынках и убегают от одного голоса, а если не обратят на них внимания, наступают как самые большие львы. Ставь ни во что малое пожелание, чтобы не питать в себе мысли о силе его распадения, потому что временное терпение в малом отдаляет опасность в великом. Невозможно преодолеть великого, если не препобедишь маловажного.

Помни, брат, тот чин, в котором будешь и в котором – не эта жизнь, как бы перебирающаяся и движущаяся по влагам, но жизнь, сокращающая мертвенность, жизнь, в которой не бывает в этом растворении воспламенения от потворства сластолюбию, доставляющего занятие младенчествующему естеству. Претерпи трудность подвига, в который введен ты для испытания, чтобы приять от Бога венец и упокоиться по исшествии из сего мира. Памятуй и оное отдохновение, которому нет конца, и жизнь нелестную, и чин совершенного и непреложного Домостроительства, и плен, понуждающий любить Бога, господствующий над естеством. Сего да сподобимся и мы благодатию Самого Христа, Которому слава со Безначальным Отцом и Святым Духом ныне и всегда и во веки! Аминь.

Преподобный Симеон Новый Богослов

И это рабство диаволу есть некая престранная вещь. Ибо вообрази, каким непонятным образом властвует грех над человеческим естеством! Большею частию этого ни разум не разумеет, ни совесть не ощущает. Понять нельзя, каким образом бывает, что человек находит утеху и веселие в песнях и плясках, в шутках и смехах, в играх и забавах, в борьбах и кулачных боях, и во многом другом излишнем и непотребном, и несмотря на то, что все это очевидно бесполезно и непристойно человеку, не жалеет на это трудов, заботы и сил, а к тому, что добро и Богу угодно и не требует иногда никаких трудов, душа у него не лежит, и он тяготится тем, скучает за тем и бежит от того, хотя то никакого не причиняет ему зла, а приносит одно добро. И смотри, как лукава эта тайная сила! Она привела человека, разумную тварь, в такое бедное и жалости достойное состояние, что он отвращается от подобающего ему, как от неподобающего, и любит неподобающее ему и несообразное с ним, как подобающее и сообразное. И еще хуже то, что когда, познав всю пустоту и лживость таких утех, он захочет отстать и отвратиться от них, то встречает в этом большой для себя труд. Понимаешь ли эту бедственность? Постигаешь ли нужду и насилие, претерпеваемое человеческим естеством? Видишь ли опасность? Когда призывают в храм Божий, то как старцы, так юноши и дети тяготятся идти, а на гулянья, игры и в хороводы все бегом бегут с великою радостию и поспешностию.

Сколь же великая потребна для человеческого естества сила, чтобы преодолеть эту злую действующую в нем силу, и отложить такой нрав неестественный, кажущийся ему естественным, и восприять естественный, кажущийся ему неестественным? Требуется сила божественная и вышеестественная, потому что если не будет он воссоздан и обновлен благодатью Господа нашего Иисуса Христа, то не может перемениться на лучшее и прийти в свое естественное состояние. И пусть никто не присвояет себе спасения, если не изменился еще в настроение духовное и богоугодное, какое подобает иметь человеку, так чтобы радовался о делах божественных и скорбел о злых. Только в таком случае, по мере восприемлемого им изменения, может он питать и надежду спасения. Посему смотри всякий христианин на себя по этим чертам, как в зеркало, чтоб не обмануть себя самого, потому что характер и признак тех, которые могут иметь надежду спасения, явны.

Это непонятное насильство, какое претерпевает от греха и диавола естество человеческое, знали и древние святые пророки и, чтоб избавиться от него, взывали ко Господу, и Он посылал слово Свое, и исцелял их, и избавлял их от растлений их (Пс.106:20). А святые, являющиеся после воплощенного домостроительства, имеют в себе Самого Христа, Сына Божия и Бога, и носят Его в себе, сию ипостасную Силу и Премудрость Божию. И кто посмеет напасть и вооружиться на тех, которые облечены во Христа, как во всеоружие Божие? На таких не смеет нападать диавол шуиими, то есть грехами, но нападает десными, то есть добрыми их делами, покушаясь ввергнуть их в высокоумие. Но буй есть и несмыслен тот, кто вздумал бы гордиться по поводу всеоружия Божия или вседержительной силы Божией, являемой в нем. Ибо Апостол, говоря: представьте уды ваша оружия правды Богови, и грех вами не будет обладать, потому что вы под благодатию (Рим.6:13,14), явно показывает, что действующий сими орудиями есть Бог.

Посему, как чувственные оружия не имеют своей воли и смысла, чтобы поперечить в чем-либо пользующемуся ими воину, но бывают ему послушны, на что бы он их ни употреблял, оставляя ему свободу действовать ими, как и когда хочет, таким же образом и христианин должен представить уды свои послушными Богу и, чтобы ни делал, делать то так, как того хочет Бог; пусть и слушает, и смотрит, и говорит, и осязает, и обоняет, и ходит, и стоит, и лежит, и сидит, и делает, и без дела бывает, и с другими общается и уединяется, и дает и принимает, и строит и разоряет, и все вообще пусть делает так, как хочет Бог. При сем рассуди всяк: когда воин вооруженный поражает оружиями своими врага, и, как изрядный борец, показывает тем силу свою и воинскую опытность, то он есть побеждающий, а не оружие; и как то, что он не мог бы воевать без оружия, – истинно, так и то, что победа есть дело воина, а не оружия, – не ложно. Отсюда возьми себе такое наведение, что как оружия, если не бывают в руках воина, который мог бы ими действовать, остаются праздными и бездейственными, так и члены христианина, если не действует ими Христос, нося их, остаются бездейственными (на добро), и не только бездейственными, но диавол, находя, что не носит их Христос и они бездейственны, схватывает их, надевает и начинает воевать ими против христиан, и множество душ оскверняет.

Если же Христос есть Воитель, если члены верующих в Него суть оружия Христовы, и тот, кто побеждает сими оружиями, есть Сам Христос, как Он же и брань самую ведет, то всячески потребно, чтобы всякий христианин был послушен Христу, подобно тому, как послушны воину бездушные оружия, чтобы Христос одерживал чрез них победу и потом делал и их, как оружия, участниками в Своей славе. Оружия сии, при всем том что разумны, не должны иметь другого движения, кроме того, которое бывает по воле Самого Христа – Воителя и Победителя. А кто непослушен воле Христовой, тот всуе состоит в числе христиан. Нам же буди всегда представлять члены свои в послушные Христу оружия, силою Его. Ему слава и держава во веки. Аминь.

Апостол Иоанн Богослов

Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит, потому что Я к Отцу Моему иду. И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне. Если чего попросите во имя Мое, Я то сделаю (Ин.14:12—14).

Пророк (Царь) Давид

Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится, говорит Господу: «прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю»! Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы, перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен, щит и ограждение – Истина Его. Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень. Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя, но к тебе не приблизится: только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым. Ибо ты сказал: «Господь – упование мое», Всевышнего избрал ты прибежищем твоим, не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему, ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею; на аспида и василиска наступишь, попирать будешь льва и дракона. «За то, что он возлюбил Меня, избавлю его, защищу его, потому что он познал имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его, с ним Я в скорби, избавлю его и прославлю его, долготою дней насыщу его и явлю ему спасение Мое» (Пс.90).

Преподобный Исаак Сирин

Содействующая нам Сила не преодолевается. Ибо Господь, всемогущ, и крепче всех, и во всякое время бывает победителем в смертном теле, как скоро снисходит к подвижникам во время брани. Если же бывают они побеждены, то явно, что побеждаются без Него. И это суть те, которые удалили от себя Бога беспечностью ума своего, или гордостью и неблагодарностью. В таком случае они и сами чувствуют себя лишенными обычной силы к преодолению брани; видят, что падение их представляется приятным и сладостным в очах их, и что трудно им выдержать жестокость борьбы со врагом их, которую прежде с ревностью решительно преодолевали стремлением естественного движения, сопровождающимся в то время горячностью и быстротою. И этого не находят они теперь в душе своей.

Блажен человек, который познал немощь свою, потому что ведение сие делается для него основанием, корнем и началом всякой благостыни. Но никто не может ощутить немощь свою, если не будет попущено на него хотя малого искушения тем, что утомляет или тело или душу. Тогда, сравнив свою немощь с Божиею помощью, тотчас познает ее величие. Но кто познал, что имеет нужду в помощи Божией, тот совершает множество молитв. И в какой мере умножает их, в такой смиряется сердце его.

Как скоро человек смирится, немедленно окружает его милость. И тогда сердце ощущает Божественную помощь, потому что обретает возбуждающуюся в нем некую силу уверенности. Когда же человек ощутит, что Божественная помощь действительно вспомоществует ему, тогда сердце его мгновенно исполняется веры. Из сего уразумевает он, что молитва есть прибежище ищущим помощи, источник спасения, сокровище упования, свет пребывающим во тьме, щит избавления во брани, стрела изощренная на врагов. Отныне услаждается уже он молитвою веры, сердце его делается светлым от упования, и от великого веселия, вид молитвы своей изменит он в благодарственные гласы. Не с трудом и утомлением молится тогда человек, какова всякая иная молитва, какою молится человек до ощущения сей благодати, но с сердечною радостию и удивлением непрестанно источает благодарственные движения, при неисчислимых коленопреклонениях и от множества возбуждения к удивлению пред благодатью Божией внезапно возвышает глас свой песнословя и прославляя Бога. И отныне да престанет он помышлять суетное, да пребывает неотступно пред Богом в непрестанной молитве с боязнью и страхом, чтобы не лишиться великой Божией помощи.

Познавший свою немощь, по великому желанию помощи Божией, приближается к Богу в молитве. И в какой мере приближается он к Богу желанием своим, в такой мере и Бог приближается к нему дарованиями своими, и не отъемлет у него благодати за великое его смирение и потому, что как вдова пред судиею, неотступно вопиет защитить его от соперника. Поэтому же щедролюбивый Бог удерживает от него дары благодати, чтобы служило сие для человека причиною приближаться к Богу, и чтобы ради потребности своей человек неотлучно пребывал пред Источающим служащее на пользу. И некоторые прошения его Бог исполняет скоро, именно же те, без которых никто не может спастися, а другие медлит исполнить. И в иных обстоятельствах отражает от него и рассеивает палящую силу врага, а в других попускает впадать в искушение, чтобы это испытание служило для него причиною приблизиться к Богу, и чтобы научился он, и имел опытность в искушениях.

Посему-то Господь оставляет святым причины к смирению и к сокрушению сердца в усильной молитве, чтобы любящие Его приближались к Нему посредством смирения. И нередко устрашает их страстями их естества и поползновениями срамных и нечистых помышлений, а часто укоризнами, оскорблениями и заушениями от людей, иногда же неудачами и болезнями телесными, и в другое время нищетою и скудостью необходимых потребностей, то мучительностью сильного страха, оставлением, явною бранью диавола, чем обыкновенно устрашает их, то разными страшными происшествиями. И все это бывает для того, чтоб иметь им причины к смирению, и чтоб не впасть им в усыпление нерадения.

Святитель Иоанн Златоуст

Когда Бог находится с нами и защищает нас, все печали исчезают.

Никакая сила не превозможет того, кто огражден высшею помощию, и нет никого слабее, чем тот, кто лишен ее, хотя бы он был окружен тысячами войск.

Бог постоянно ожидает, не позовет ли Его кто-нибудь из Его слуг, и никогда не оставит без ответа, если Его позовут, как должно.

Преподобный Исидор Пелусиот

Тем, у кого нет недостатка в исполнении всего, что требуется добродетелию (ибо многие, почитая добродетель величайшим благом, какова она и в действительности, не очень заботятся о ней), сказываю: если они не будут полагаться на собственные свои силы, но свои преспеяния станут приписывать Божественной помощи, то и страсти преодолеют, и, без сомнения, достигнут полноты добродетели. Хотя и согласятся, что выше человеческой силы – взять верх над сопротивниками, так чтобы ничто не служило препятствием усердию подвижника, однако же, для того, кому поможет Бог, а именно для того, кто победу приписывает Богу, ничто не непреодолимо, если и встретится препятствующее победе.

Если неопустительно и со всею рачительностию будем делать все, что от нас зависит, то должно нам тогда призывать на помощь Божию силу. Она придет и всеми способами доставит победу. Если же не сделано нами ничего должного, то напрасно наше призывание, потому что не терпит она посмеяния и не приходит к тем, которые сами себя охотно ввергают в необъятное море.

Не только в том, что не в нашей силе… но и в том, что в нашей силе, не возможем привести сего к совершенному скончанию, если не снизойдет к нам великая помощь от Божественного Промысла. Снизойдет же она непременно к тем, которые без уклончивости привнесут от себя все от них зависящее и не опустят ничего служащего к тому. Ибо помощь сия, побуждая не хотящих, тех, которые хотят и все делают, и употребляют все средства, непременно возведет на самый верх преуспеяния.

Как выгодное местоположение города влечет за собой и выгодное благорастворение погоды, так и для души благорасположением к добродетели уловляется божественное содействие.

Желающему воспользоваться непрепобедимою помощию надлежит просить чего-либо такого, что согласно с законом справедливости, чтобы самою сущностию прошения привлекалась всепомоществующая сила, потому что она, незванно приходя к обиженным, не приходит к призывающим не по действительной нужде, а по любостяжательности. Кто упражняется в добродетели, тому справедливо призывать в помощь Божию силу. А кто вовсе не заботится о добродетели, тот, если и призывает, не послушает его Бог, потому что с благоволением взирает только на того, кто исполняет все от него зависящее.

Преподобный Никодим Святогорец

Действование Божие в трудящихся о спасении начинается с первых минут обращения к Богу, и самое обращение оно же совершает. Но оно возрастает по мере того, как трудящийся, отклоняясь от себя, к Богу прилепляется и, убеждаясь в своем бессилии, утверждается в уповании на силу Божию. Когда, наконец, он всего себя предаст Богу, Бог бывает в нем действующим и в указании должного, и в исполнении его. Это – верх христианского совершенства…

Авва Исайя

Не надейся на свои силы, и помощь Божия будет соприсутствовать тебе.

Преподобный Иоанн Кронштадтский

Если Господь сообщает непобедимую, непостижимую, Божественную силу Животворящему Кресту, то что удивительного, если Он сообщает непостижимую силу воссозидать нашу природу – Своим Пречистым, Страшным и Животворящим Тайнам Тела и Крови Своей? О, коль велий еси Господи! и коль чудны дела Твои! Как бесконечно Твое всемогущество! К чему прикоснется сила Твоя и благодать Твоя, то само делается животворящим.

Так как Бог есть жизнь, а болезни и недуги суть уклонения от жизни, то одно прикосновение к нам источной, первой Жизни исцеляет их, потому-то Спаситель, Который есть Живот всех, исцелял и исцеляет людей одним прикосновением. Это же должно сказать и о исправлении каких-либо заразительных предметов: одно мановение, слово Всетворца и Всезиждителя, – и они незаразительны (воздух, вода, растения, животные).

Если я, будучи человек немощный, когда захочу сделать что-либо заключающееся в пределах моей возможности, то сделаю; напр., захочу написать сочинение – и напишу, захочу излечить болезнь – и излечу, захочу сделать вещь – и сделаю, напр. построить дом, храм – и построю, или, напр., скажу одному: приди – и придет, отойди – и отойдет, сделай то – и сделяет; то Бог ли, Всемогущий, не сделает всего, что только восхощет? Бог наш на небеси и на земли, вся елика восхоте, сотвори (Пс.113:11). Если человек иногда только скажет два слова: чтобы было то-то, и бывает, хотя не вдруг, а чрез несколько времени, то не сделается ли вдруг все, что наречется от слова Творца? Не от одного ли Его слова вдруг сделается все, что Он ни восхощет? Той рече, и быша; Той повеле, и создашася (Пс.148:5). Мы не творцы людей, а они по нашему слову делают так много; мы не творцы вещей, но вещи по нашему желанию и действию принимают тысячи форм, служат для бесчисленных потребностей и удовольствий. Мы не творцы вещей, но творим из вещества великие и малые предметы. Сам ли Творец, везде сый и вся исполняяй, по слову Коего все пришло из небытия в бытие, по мысли, по воле и по слову Коего сотворено и существует все бесконечное разнообразие вещей, не сотворит, что восхощет? Если врач-человек оживляет иногда полумертвого, по причине знания своего дела и по искусному, меткому воздействию на причину болезни, то Творец ли врачей и врачевания не исцелит одним хотением и словом всякой болезни? Творец ли не воздвигнет и мертвеца одним словом Своим? Дадим славу Ему мы, маловерные, и скажем Ему от сердца: вся возможна Тебе, Владыко, невозможно же Тебе ничтоже. Аминь.

Авва Пафнутий

Мы должны быть уверены, научаясь как из опытов вещей, так и из бесчисленных свидетельств Священного Писания, что мы своими силами, без подкрепления, помощи Божией, не можем победить стольких врагов и всегда должны приписывать Ему нашу победу.

≈

Великую силу имеет тот, кто подвизается в течение всей жизни и ежедневно, до последнего издыхания, осторожен по отношению к искусителю, которым преследуется. Я молил Бога, чтобы Он показал мне воинство, окружающее и защищающее монаха, и увидел монаха, окруженного светильниками; множество Ангелов с обнаженными мечами в руках охраняли его как зеницу ока, и вот – голос с неба, говорящий: «Не допустите ему покоя, доколе праведный живет в сем мире». Увидев такое ополчение, отовсюду объемлющее монаха, я вздохнул и сказал сам себе: «О Антоний! Все это дано монаху, и при всем этом превозмогает его диавол: монах нередко падает». И пришел ко мне глас от Милосердого Господа: «Диавол никого не может ниспровергнуть. Такой власти он не имеет, потому что Я пришел, восприняв на Себя человечество, и стер в прах могущество его. Но человек сам, своим похотением и сладострастием сокрушает себя и падает». Я сказал: «Неужели каждому монаху дана такая сила?» И были показаны мне многие монахи, сподобившиеся ее. Тогда я воскликнул и сказал: «Блажен род человеческий, в особенности же иноческое воинство, имея столь милосердного, столь человеколюбивого Бога».

Апостол Лука

Итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твое. Иисус сказал ему в ответ: отойди от Меня сатана, написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи (Лк.4:7,8).

Апостол Матфей

Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит, тогда говорит: «возвращусь в дом мой, откуда я вышел». И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным, тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там, и бывает для человека того последнее хуже первого. Так будет и с этим злым родом (Мф.12:43—45).

Апостол Марк

И приходят в Капернаум, и вскоре в субботу вошел Он в синагогу и учил. И дивились Его учению, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники. В синагоге их был человек, одержимый духом нечистым, и вскричал: оставь! что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас! знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. Но Иисус запретил ему, говоря: замолчи и выйди из него. Тогда дух нечистый, сотрясши его и вскричав громким голосом, вышел из него. И все ужаснулись, так что друг друга спрашивали: что это? что это за новое учение, что Он и духам нечистым повелевает со властью, и они повинуются Ему? И скоро разошлась о Нем молва по всей окрестности в Галилее (Мк.1:21—28).

Преподобный Симеон Новый Богослов

Естеству человеческому свойственно грешить, потому что с того времени, как Адам преступил заповедь Божию, стало немощно естество сие и не может не грешить. (Немощно оно есть, потому что не облечено умною свыше силою Святого Духа, которая называется благодатию Господа нашего Иисуса Христа; благодатию же называется, потому что даруется человеку по одной вере, а не за добрые дела.) Как опять, естеству ангельскому свойственно не грешить, потому что Ангелы сильны крепостию и облечены в божественное одеяние Духа Святого, без Коего невозможно не грешить. Посему, когда Бог сядет на престоле судить мир, тогда, осуждая грешников за то, что грешили, осудит их наипаче за то, что не прибегали к Богу Всевышнему, яко немощные и грешащие по немощи, и не умоляли Его послать им свыше благодать Всесвятого Духа, да избавит их от немощи и дарует им силу не грешить.

Кто не знает, что Ангелы, облечены ли они во всеоружие свое, или не облечены, сильнее человеков? (А всеоружие Ангелов есть вседержительная сила Святого Духа, которую носят они в себе с того момента, как созданы, так как и созданы быть разумными и мысленными приятелищами несозданного и божественного осияния, яко существа чистейшие.) Сильнее, потому что суть простое естество, а люди составлены из словесной и мысленной души и из тела, чувственного и видимого. Облечены были и они таким же всеоружием, то есть божественною силою, какую носят в себе и Ангелы, какою и люди бывают сильны и святы (хотя один только Адам до преступления заповеди был облечен в такое всеоружие Божие). Но поелику Бог совлек с диавола за гордость сию божественную силу, равно как и со всего его полчища, то эта нечистая сила позавидовала человеку и употребила свои усилия, чтоб и с человека была совлечена божественная сила.

И действительно, по навету ее лишился человек покрывавшей его божественной силы и сделался обнаженным от нее, как были уже обнажены от нее демоны. И вот обнаженные демоны побеждают обнаженного человека, как сильнейшие его, потому что они просты и бестелесны, а человеки сложны и несут бремя плоти. И с того времени, как пал первозданный, даже доселе никто не может и не мог, да и в последующее время никогда не возможет ни один человек противостать диаволу и прочим нечистым силам и препобедить их, потому, как я сказал, что хотя и они обнажены от божественной силы, но как бесплотные, они сильнее обнаженных той же силы людей. Почему и Апостол говорит: братие… облецытеся во вся оружия Божия, яко возмощи вам стати противу кознем диавольским; яко несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем и к миродержителем тмы века сего, духовом злобы поднебесным (Еф.6:10—12).

И в этом ничего нет дивного (то есть что они миродержители). Ибо, как только обнажился человек от Божественной благодати, тотчас и вся видимая тварь, созданная для человека, обнажилась вместе с человеком от божественного света, ее осиявшего, и растлилась, как говорит тот же Апостол: суете тварь повинуся не волею, но за повинувшего ю на уповании, яко и сама тварь свободится от работы истления в свободу славы чад Божиих. Вемы бо, яко вся тварь с нами совоздыхает и сболезнует даже до ныне. Чаяние бо твари откровения сынов Божиих чает (Рим.8:19—22). А когда вся видимая тварь лишилась, таким образом, божественного освещения, тогда начал в ней носиться (гарцевать) диавол с прочими демонами, как хотел и где хотел, и сделался князем мира сего преходящего. Князем и властителем мира сего был человек, но когда диавол прельстил его, то, по попущению Божию, взял от него начальство и власть и назвался князем мира сего, и властвует, как и разбойники властвуют над тем, что насильственно захватят в свои руки, не сущу избавляющу, ниже спасающу (Пс.7:3). Есть, правда, избавляющий и спасающий Бог, но этот разбойник диавол успевает так обольщать подпавших его тирании, что они остаются довольными бедственным положением, в коем находятся, рады рабству своему, любят нечистоты и неправды, в коих валяются, и не желают освобождения.

Авва Евагрий Понтийский

Пиявка есть нечистая сила, высасывающая из разумных душ кровь праведности.

Святитель Феофан Затворник

Иже избави нас от власти темныя, и престави в Царство Сына любве Своея.

Иже, – то есть Бог Отец, избавил нас от власти темныя. Темная власть кто такая? Диавол и сатана, который есть темная и нечистая сила. Властию темною Апостол назвал владычество диавола (блаженный Феодорит) избавил, говорит, от власти темныя, то есть от прелести и господства диавола. Не сказал просто: от тьмы, но от власти, ибо диавол над нами имеет великую власть и господство. Тяжко быть и просто под диаволом, а под диаволом со властию и того тяжелее. Не сказал: вывел, а: исторг, показывая, с одной стороны, бедственность нашу и крепость плена нашего, с другой – удобство и легкость с какою совершила сие сила Божия (святой Златоуст).

Как исторг нас Бог Отец от такой власти? Послав Сына Своего Единородного и чрез Него устроив такое домостроительство спасения, которое разрушило дела диавола. На чем держится власть диавола над нами? На грехе. Господь смертию Своею загладил все грехи наши, и всякий верующий в Него получает отпущение своих грехов. Но внутри остается сила греховная, которая как закон ведет ко грехам. Верующему подается благодать Духа, которая подсекает эту силу греха. Закон Духа жизни о Христе Иисусе освобождает его от закона греховнаго, яко ктому не работати ему греху (Рим.8:2). Таким образом, по домостроительству спасения нашего, бразды власти темной вырываются из рук диавола, не за что ему взять нас, нет орудия для насилования.

В газетах печатали, что какие-то молодцы просят разрешить существование некоего идеалистического общества… Знаете, что это есть? Это спиритское общество. И коноводы 1 отъявленные спириты. Спиритство есть бесовщина. Следовательно, это общество бесовское, или бесопоклонническое. Спиритизм прямо бесовщина, ничем не прикрытая. Тут осязательна нечистая сила. Кто тут действует, можно судить по явлениям. Да они и сами не скрывают, что суть бесы. И еще что! Говорят, что они только передовые. Мне случилось видеть Евангелие, растолкованное спиритами (каковы толковники?). Тут они и проговорились, что суть только передовые, а вот говорят, придет наш наибольший, тогда все яснее будет. Видно, кто этот наибольший, и зачем он придет, известно.

≈

Авва Ссраиион рассказывал: «Когда я был молод… встав однажды от трапезы, по действию диавола, похитил я одну долю хлеба и съел ее тайно от моего аввы. И как я продолжал это делать некоторое время, то, преобладаемый уже страстью, не мог преодолеть себя, но только одна совесть меня осуждала, а сказать старцу я стыдился. Случилось же, по устроению человеколюбивого Бога, прийти некоторым людям к старцу ради душевной пользы. Старец сказал им: «Ничто столько не причиняет вреда монахам и радости демонам, как утаение помыслов от отцов духовных». Он говорил им и о воздержании. Я же, сокрушаясь о грехах, в страхе начал плакать, потом выбросил похищенный хлеб и, повергшись на землю, просил прощения. Старец сказал: «Чадо! Твоя исповедь освободила тебя от плена, и ты, произнося осуждение себе, убил в укрывательстве уязвляющего тебя демона». Вдруг нечистая сила, как огненное пламя, вышло из пазухи моей… и храмина наполнилась смрадом. Тогда старец сказал: «Знамение это свидетельствует о твоем освобождении».

≈

Случилось, что как-то одна раба Божия из обители вышла в монастырский сад. Увидев там овощи, она с жадностью начала их есть, забыв предварительно оградить себя крестным знамением. Вдруг схватила ее нечистая сила и повергла на землю. Когда увидели ее в страшных мучениях, тотчас попросили отца Эквиция, чтобы он поспешил исцелить болящую своей молитвой. Едва только вступил в сад святой Эквиций, нечистый дух, вошедший в инокиню, начал ее устами кричать, как бы прося пощады: «Что я сделал, что я сделал? Я был в овощах, как она пришла и с ними приняла в себя и меня». Но человек Божий с великим гневом повелел нечистому духу выйти из инокини и никогда не возвращаться к рабе Всемогущего Бога. Дух тотчас вышел и после не смел даже прикоснуться к ней.

Апостол Иоанн Богослов

Суд же состоит в том, что Свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели Свет, потому что дела их были злы (Ин.3:19).

И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин.1:5).

Апостол Лука

Светильник тела есть око, итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло, а если оно будет худо, то и тело твое будет темно. Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма? (Лк.11:34—35)

Апостол Матфей

Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то всё тело твое будет светло, если же око твое будет худо, то всё тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе тьма, то какова же тьма? (Мф.6:22,23)

Апостол Павел

Ибо кто из человеков знает, что́ в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Та́к и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия. Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога, что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святаго, соображая духовное с духовным. Душевный человек не принимает того, что́ от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может. Ибо кто познал ум Господень, чтобы мог судить его? А мы имеем ум Христов (1Кор.2:11—16).

Святой Макарий Великий

Как жена, обручаемая с мужем, все имение свое, все приданое свое, с великою любовию приносит и передает в руки мужу, и говорит: «ничего нет у меня своего, это имение мое стало твоим, это приданое – твоя собственность, и душа моя, и тело мое тебе принадлежат»: так и целомудренная душа есть дева Господня, вступающая в общение со Святым Господним Духом. Поелику же Господь, пришедши на землю, пострадал и был распят, то и тебе надобно пострадать с Ним. Ибо как скоро удалишься от мира и начнешь искать Бога и рассуждать о Нем, должен уже будешь бороться с своею природою, с прежними нравами и с тем навыком, который тебе прирожден. А во время борьбы с сим навыком найдешь противящиеся тебе помыслы и борющиеся с умом твоим, и помыслы сии повлекут тебя, и станут кружить тебя в видимом, от чего ты бежал. Тогда-то начнешь борение и брань, восставляя помыслы против помыслов, ум против ума, душу против души, дух против духа, и здесь-то уже вечная Душа.

Ибо открывается какая-то сокровенная и тонкая сила тьмы, пребывающая в сердце. И Господь бывает близ души и тела твоего, и, смотря на борьбу твою, влагает в тебя сокровенные, небесные помыслы, и втайне начинает упокоевать тебя. Но пока оставляет еще тебя под обучением, и в самых скорбях промышляет о тебе благодать. И когда придешь в упокоение, даст тебе познать Себя, и покажет тебе, что для твоей же пользы попускала быть тебе в борении. – Как сыну богатого человека, у которого есть пестун, пока наставник наказывает его, и учение, и раны, и удары кажутся тяжкими, и это бывает пока не сделается мужем, а тогда начинает уже благодарить пестуна: так и благодать промыслительно обучает, пока не придешь в совершенного мужа.

Были и разные мудрецы в мире: одни из них показали свое превосходство в любомудрии, другие удивляли упражнениями в софистике, иные показали силу в витийстве, иные были грамматиками и стихотворцами, и писали по принятым правилам истории. Но были и разные художники, упражнявшиеся в мирских искусствах: одни из них, ваяя из дерева рыб и птиц и изображения людей, старались в этом показать свое превосходство; другие предприняли устроять из меди подобия истуканов и чего-либо иного; другие воздвигали огромные и красивые здания; иные, роя землю, извлекают из нее тленное серебро и золото, или драгоценные камни; другие же, имея телесную красоту и превозносясь красивостью лица, еще более уловлены сатаною, и впали в грех. И все сии упомянутые художники, обладаемые поселившимся внутри их змием, и не сознавая живущего в них греха, сделались пленниками и рабами лукавой силы, и никакой не получили пользы от своего знания и искусства.

Мир, исполненный всякого разнообразия, уподобляется человеку богатому, который владеет великолепными и огромными домами, изобилует серебром и золотом, различными стяжаниями и всякою прислугою, но внезапно объят болезнями и немощами, все родство стоит перед ним, и при всем богатстве не может избавить его от болезни. Почему, никакая житейская рачительность, ни братья, ни богатство, ни другое что из исчисленного выше, душу, погруженную в грех и неспособную видеть ясно, не изъемлет от греха, и одно только пришествие Христово может очистить душу и тело. Итак, отложив всякое житейское попечение, предадим себя Господу, к Нему взывая день и ночь. Видимый этот мир и вкушаемый в нем покой, в какой мере, по-видимому, благоприятны телу, в такой мере раздражают страсти души и увеличивают ее злострадание.

Святитель Василий Великий

Тьма и смерть, и немощь определены князю мира сего, миродержителям тьмы, духовом злобы и всякой силе враждебной Божию естеству, да и они не по самой сущности своей получают в удел противление добру (ибо в таком случае укоризна падала бы на Создателя), но по собственному произволу, чрез лишение добра, уклонились в грех.

Преподобный Ефрем Сирин

Кто хочет стать причастником Божественной славы и во владычественной силе души, как в чистом зеркале увидеть образ Христов, тот с ненасьтимой любовью и с нелицемерным расположением обязан всем сердцем, и всею силою день и ночь искать помощи в той Силе, причастником которой невозможно стать, если человек… не избегнет прежде мирского сладострастия и сопротивной силы, потому что сила тьмы чужда силе света, и влияние лукавства несовместимо и совершенно несоединимо с благим влиянием. Войди в себя, пребывай в сердце своем, ибо там – Бог. Он не оставляет тебя, но ты оставляешь Его.

Преподобный Исаак Сирин

Порок есть болезнь души, и заблуждение – утрата истины. И весьма многие из людей, недугуя сим, объявляют себя здоровыми, и у многих заслуживают похвалу. Ибо если душа не уврачуется от порока и не будет приведена в естественное здравие, в каком создана, чтобы родиться от духовного здравия, человеку невозможно вожделевать сверхъестественных даров Духа, потому что душа, пока болезнует страстями, не ощущает чувством своим духовного и не умеет вожделевать оного, вожделевает же только по слуху ушей и по писаниям. Справедливо, наконец, сказал я и выше, что вожделевающим совершенства надлежит сохранять все заповеди, потому что сокровенное делание заповедей врачует душевную силу. И сие произошло не просто и как ни есть. Ибо написано, что без кровопролития не бывает оставления (Евр.9:22).