И только смерть разлучит нас

1. Глава

2015г. Приозёрск

– Господин майор.

– Товарищ…

– Простите, я не совсем поняла.

– У нас принято говорить, товарищ. Простое, русское, а может и просто всеобщее слово, обозначающее: человека, в честности которого, ты уверен, а так – же готов доверить в его руки, всё самое дорогое, что у тебя есть. Вот поэтому, милая девушка – товарищ.

– Ой простите, я не знала. – Ирочка весело улыбнулась, товарищу майору. Ира вообще любила улыбаться. Вот за это качество, как казалось, её и приняли на работу.

Ирина Александровна Болкова; – девушка двадцати пяти лет отроду трудилась телеведущей на кабельном телеканале – ПТК. Девушка представляла собой образец классической скандинавской красоты: белые, пушистые, почти воздушные, как одуванчик – волосы. Глубокие, тёмно-голубые, как вода Онежского озера – глаза, делали Ирину украшением, провинциального, приозерского телевидения.

Вообще Приозёрск был не совсем севером. Это стандартный промышленно-заводской город с населением около полумиллиона человек, подобных городков разбросано по нашей бескрайней стране, бесчисленное множество.

Рассвет Приозёрска пришёлся, как сейчас говорят, на «времена ушедшей великой эпохи социального равенства и братства». В те далекие годы, люди, пытались победить природу. Природу вокруг себя и природу внутри себя. Если с первым выходило неплохо, то со вторым гораздо хуже. Великий социальный эксперимент призванный победить саму сущность человека, не протянув и столетья, внезапно для всех скончался, вернув людей в первичную точку отсчёта.

– Ничего, милая, ничего

– Виктор Семёнович устало улыбнулся в ответ, сказывался возраст, а может двадцати летний опыт работы в «органах». Это был сухопарый, жилистый мужчина с резко рублеными чертами лица.

Где-то в глубине съемочного павильона раздалось – «Тишина в студии, идёт съёмка.» Яркие прожектора слепили глаза Виктору Сергеевичу, создавая мрак пустоты вокруг круглого стола, за которым кроме него сидела девушка – репортёр. На столе, кроме двух огромных микрофонов, стоял ноутбук, весь покрытый какими-то чудаковатыми наклейками.

– Виктор Семёнович, на днях исполняется юбилей – двадцать пять лет отряду специального назначения «КАРАТ».

– Да, всё верно.

– А почему «КАРАТ»?

Виктор Семёнович, добродушно засмеялся. – Да всё просто. Первого руководителя «КАРАТ», звали Коротков, позывной у него был – «карат», но это было еще до того, как я вступил в отряд.

– А чем вы занимались до этого?

– Как и все в молодости, я учился. Учился и мечтал.

– Ходят слухи, что теперь вы возглавите подразделение.

– Посмотрим, а почему нет. – Виктор Семёнович заговорщицки подмигнул девушке.

– Виктор Семёнович, а как вы попали в отряд? Или это военная тайна?

– Да нет, какая тут тайна. Это было в далёкие и как сейчас принято говорить в «лихие» времена.

– А что послужило причиной, вы хотели с детства стать милиционером, так, по-моему, раньше называли полицейских?

– Да нет… Трагедия послужила… Лицо мужчины слегка нахмурилось.

– Какая трагедия?

– А тогда милая девушка, трагедия случалась каждый день… Прям, как в боевиках на «видике». Хочешь комедия, хочешь драма, но в основном трагедия… Действующих лиц той трагедии, к сожалению, уже, наверное, давно нет в живых. Я надеюсь. – По лицу мужчины промелькнула тоска, но через мгновение он взял себя в руки.

– Как это понимать – удивилась девушка.

– А так. Я ведь службу в органах начал рядовым «опером», в самом обычном районном отделе милиции. И как все думал, что именно я смогу сделать мир лучше. Но времена тогда были непростые что ли… Понимаете, когда вокруг нет порядка что ли, идеи может быть нет, так сказать. Тогда в людях, что-то меняется. Многие становятся крепче, многие наоборот слабее. Но главное, в некоторых из нас просыпается, что-то древнее, что то, что в обычные времена сдерживают правила. Правила которые нас делают людьми, обществом, так сказать. Всё вдруг перестает быть понятным что ли, все как-то меняется местами. Понимаете, меня? – мужчина взглянул на девушку.

– Да…, наверное, …

– В общем я решил, что я хочу, чтоб именно для меня всё стало понятнее. Вот я, а вот мои противник. И ушёл из розыска. Подал заявление о переводе в спецподразделение «Карат». Там всё стало просто.

– Ясно – девушка утвердительно кивнула.

– Ваше повышение можно связать со случаем в деревне Курижма?

– Да нет, там произошёл рядовой случай задержания.

– Но ведь преступник погиб.

– Да, так бывает. Он оказал сопротивление, мы открыли огонь на поражение.

2. Глава

Двумя неделями ранее…

– Сашуля, а ты в Болгарии была?

– Не а. А чего? – Саша перестала «клацать» по клавиатуре и оторвав взгляд от монитора посмотрела на Машу. Это были огненно-зеленые глаза, подчеркнутые черной, как смоль чёлкой. Маша часто завидовала Сашке: у неё и фигурка стройная и ножки длинные. А талия, боже, какая у неё была талия! Как в старых фильмах, у одной очень известной актрисы. Маша точно не помнила, как звали актрису. Помнила, что та, в одном из фильмов пела песню «пять минут, пять минут – это много или мало». А что имела она, Маша? Короткие ноги, овальное лицо, да бочковатую фигуру. Из достоинств только огромную грудь! А что эта грудь, когда всего остального нет! Дак ещё и старшая медсестра, их вместе с Сашкой в одну смену всегда ставит. А она Маша, на фоне этой Сашки, как трактор на фоне Феррари. Эх вот природа постаралась, а меня по-видимому, кто-то там наверху в перекур лепил».

– Ну что, ты историю болезни распечатала? Маша? Алло, ты тут? – Саша провела рукой перед глазами напарницы.

Маша вынырнула из невеселых мыслей, перед ней стояла Саша в вопросительной позе.

– Машуля, не спи, мне уже пора идти к нему на перевязку.

– К кому?

–Машуля, ну ты чего не выспалась, к Филипп Михайловичу, в третей палате.

– А ну да, прости Саша, на вот, я закончила, – Маша протянула «распечатку».

– А я пока тут «генералочку» начну. Суббота. Все разъехались. До понедельника, всего трое пациентов осталось, нам никто не помешает.

– Да и не говори Машуля, скоро сезон купальный, все на юга рванут, а желающих оперироваться, чего-то не густо.

Саша поправила белый халатик. Белизна халата приятно контрастировала с тёмно-коричневым загаром стройных, да и чего там греха таить, длинных ног. Саша знала, что она, как выражался пластический хирург Егор Геннадьевич Кормашев, «эффектная штучка». Да и не только с фигуркой повезло Александре: узковатый, слегка заостренный разрез ярко-зелёных глаз «по- карельски» выдающиеся скулы. Острый подбородок. Саша знала, что, проходя по разбитым улицам родного города, вызывала влажные мечты и похотливые желания, у местных мужиков, коих в Костомукше имелось превеликое множество. Многие работали на производстве бумаги, а многие просто шлялись по улицам весь день деньской, «стреляя» деньги у прохожих, или просто коротая собственную жизнь. Из-за этих глаз, мама так и называла Сашу: «моя лисичка».

Ещё в 80–х, папа Саши, Кречетов Владимир Егорович переехал в заснеженную Карелию из далёкого Таганрога. Здесь, в краю озёр и рек, он и встретил, северную красавицу, Симагину Наталью Николаевну. После непродолжительного «советского» романа, произошла шумная «Комсомольская свадьба». А через девять месяцев, как и полагалось крепкой «советской ячейке общества», родилась Александра.

Северный город Костомукша, в далёком «советском» прошлом был отличным развивающимся моногородом. Моногорода в прошлом, были оазисом счастья: магазины, переполненные дефицитным товаром, квартира от завода каждой семье, полноценная инфраструктура. В общем, «живи —не хочу!». Маленькая Саша, счастливая и беззаботная, бегала в школу, а родители Александры на Костомукшский горно- перерабатывающий комбинат.

Но союз закончился вместе с детством Александры – наступили 90е. Завод стало лихорадить, вообще всё вокруг, как-то быстро постарело что ли, состарилось: краска на домах облезла, на асфальте стали появляться ямы и трещины, мусор перестали убирать с улиц, лица горожан стали какие-то угрюмые. Даже небо, когда-то высокое, яркое, наполненное светом, вдруг упало на головы горожан угрюмой бетонной плитой. Облака из белоснежных превратились в серо-коричневые. В общем их некогда уютный, замкнутый и безопасный мирок исчез безвозвратно.

Саше, сразу стало понятно, что Костомукша не её уровень. Кем она может тут стать? Очередной «замухрышкой» в застиранном халате поверх «тренников». Сидящей на облезлой скамейке, во дворе не менее облезлой «заводской общаги», с сигаретой в одной руке и бутылкой пива, в другой. Наблюдающей за тремя детьми, копошащимися в грязи, что именуется «песочница». – «Нет уж спасибо» – подумала наша красавица и поехала, как тогда говорили, «поступать», в – Петрозаводск.

Петрозаводск, хоть и не Москва, но тоже столица: ночные клубы, торговые центры, дорогие дяди на дорогих машинах, всё это устраивало для начала нашу красавицу. После окончания медицинского колледжа, Саша нашла обалденное место: «Косметологическая клиника Озерки».

«Озерки» располагались на берегу волшебного озера – «Сямозеро». Всего в пятидесяти километрах от Петрозаводска. Сюда приезжали люди, чтоб вдали от городской суеты, провести небольшой «тюнинг». А провинциальные девчонки, устраиваясь на работу в «Озерки», мечтали влюбить в себя московского миллиардера.

Филипп Михайлович, был как раз таким, много денег и много лет. Саша уже привыкла к его сальным взглядам во время перевязок и к руке, нечаянно попавшей, на Сашин зад. Но, что делать или так, или Костомукша с её красотами.

Саша грациозно, как полагается истинной красавице держала контейнер с перевязочным материалом в левой руке, а правой вынула из кармана магнитный ключ.

– Тук –тук – тук, это я! – Саша провела ключом по замку, замок в ответ тихонько тренькнул – Это я, Филипп Михайлович. Саша зашла в приятный полумрак номера. В прихожей стояла пара дорогущих чемоданов. На резной, деревянной вешалке из карельской берёзы (вся клиника была стилизована под карельскую старину), висела ветровка. «Спит наверно, опять допоздна в ноутбук пялился» – подумала Саша. В номере приятно пахло дорогим парфюмом. Из спальной комнаты веяло летней прохладой, вообще на удивление лето оказалось тёплым, да ранним. Саша подошла к дверному проёму, ведущему в спальную комнату.

– Тук – тук, – Саша вновь постучала по дверному косяку, красивыми салатовыми ноготками. —Я вхожу.

Филипп Михайлович лежал на кровати. Махровый халат белого цвета был распахнут. Из-под халата виднелись бинты, смешно сочетаясь с полосатыми трусами – «да ну и вкус у него» – пронеслось в голове у Александры.

Скользнув, по впалой, дико волосатой груди, взгляд девушки остановился на опухшем от удушья, небритом лицо мужчины. Покойный ныне миллиардер, мечта провинциальных девчонок, смотрел на Сашу стеклянно- выпученными глазами. Правая рука мертвеца тянулась к разбросанным по кровати таблеткам.

Да, такого она не ожидала, она замерла, а точнее сказать застыла – «Вот и поработала, вот тебе и вышла замуж, вот теперь тебе Сашуля точно пиздец».

Воздух перестал поступать в легкие, но не из–за страха, а из – за латексной медицинской перчатки на красивом Сашином личике. Кто – то сильно обхватил её одной рукой за талию, второй зажимал рот. Саша стала вырываться, проклятый тальк душил её хуже, чем отсутствие воздуха, а рука на талии с каждым рывком всё сильнее сжимала стальную хватку.

– Не дергайся дура, а то шею сломаю, как курёнку – произнес обладатель проклятых перчаток (Саша ещё с учёбы ненавидела запах талька и хлорки).  Я тебя сейчас отпущу, а ты медленно повернёшься, и, если хоть слово вякнешь, или заноешь. Не вздумай ныть, дак вот если хоть чем-то шумнёшь, я тебе башку пулей снесу, а стреляю я, поверь быстро. Ты меня поняла? Если поняла и готова, то мотни головой и перестань брыкаться.

Саша медленно мотнула головой. Хватка постепенно ослабела, Саша на дрожащих ногах медленно повернулась и споткнувшись о тапки покойника стала заваливаться назад. Парень ловко поймал её за предплечье.

– Бляха, я же сказал не шуми – прошипел парень.

Это был человек в комбинезоне тех службы «Озерки», на голове убийцы имелась кепка с фирменным знаком клиники. Лицо парня ничем необычным не выделялось, разве, что очками и бородкой аля «шкипер». На вид парню было слегка за тридцать и судя по хватке, парень любил похаживать в спорт зал.

– Слышь родная, ты наверно поняла почему я тут, а он там лежит? – парень держал в руке пистолет – и ты наверно в курсе. Чего в таких случаях делают с свидетелями.?

Саша стояла молча, с дурацким выражением лица. Ей бы нужно паниковать, онеметь от страха. Но это всё так быстро и по-дурацки произошло, что она просто не успевала реагировать. В каких-то нескольких минутах ранее, она думала о будущем, строила планы.– «А теперь? Что? Вот так? И всё?»

– Но есть одно, но! Вот скажи, какого хера тебя принесло, я смотрел график, у него – парень мотнул дулом пистолета в сторону кровати – не было процедур.

Ответа не последовало: – Ты со страху молчишь или, ты дура?

– Вы сами сказали молчать – Саша постепенно приходила в себя.

– А, ну да, я чего-то тоже туплю с мальца – парень приложил дуло пистолета к левому виску.

– У меня теперь дилемма, профилактика ваших камер наблюдения уже кончилась, и система перегрузила их. Теперь они всё пишут, а я как видишь без маски. И вот главный вопрос, точнее даже два. Кто виноват, это понятно, – парень направил пистолет на Сашу.

– А вот чего делать, ну не понятно совсем. Я могу всех вас застрелить, прям сейчас и прям из этого вот пистолета и начать с тебя. Потом твою толстую подружку, а потом всех, кого найду, а судя по графику смен, мне одной обоймы хватит. Так, что думай красотка, как нам быть, ты тут работаешь, может подскажешь мне наименее кровавый вариант.

Вот чего не отнять с детства у Саши это молниеносного ума в экстренных ситуациях. В колледже, когда они проходили практику на «скорой», бывалые и матёрые фельдшера приходили в восторг, от скорости принятия решения.

– Да Саня, с такими навыками, ты ещё многих людей спасёшь, – говаривал старый фельдшер Кирилл Степаныч. И по-видимому, это время пришло: Саше надо было спасти жизни, и конечно, главное свою жизнь.

– Можно вам голову бинтами замотать, одеть халат и в таком виде в кресле каталки, по всей территории незаметно провести.

– Вот, точно говорят, жить захочешь, не так раскорячишься, давай свои бинты с халатом и помни, что, если воду начнёшь мутить, всем вам хана.

– Я поняла, вам нужно на кровать присесть – она несмело указала на кровать.

– Хорошо, чего не сесть, – парень сел напротив трупа – ты куда! – парень вскинул левую руку с пистолетом.

– Бинты в прихожей упали, когда вы меня схватили.

– Стой, я сам, парень, целясь в девушку прошёл в прихожую, и поднял оброненный контейнер.

Через пять минут парень сидел на кровати. Поверх комбинезона, он натянул взятый в ванной комнате, белый махровый халат, Саша, заканчивала обматывать бинтами голову.

– Всё, я думаю готова, – Саша клипсой закрепила конец бинта.

Парень встал и подошёл к огромному настенному зеркалу, в оправе из вездесущей карельской берёзы.

– Нормуль. Чё дальше?

– Саша выкатила из – за прикроватные ширмы кресло каталку.

– Прошу вас садится.

Парень сел в кресло. Левую руку с пистолетом положил на колени, а правой, взяв банное полотенце, накрыл пистолет сверху: – Погнали, мать, с богом. И не дури, а то пристрелю.

Саша покатила кресло к выходу; привычно и ловко развернулась вместе с креслом в маленькой прихожей, так чтоб «задом» выкатить кресло через дверной проём. «Щёлкнув» дверным замком, аккуратно, так чтоб её не заметили снаружи, выглянула в коридор, «лишь бы Машка, не вышла из процедурки!»

Машке в тот день крупно повезло на махавшись тряпкой, она решила, что она не робот и не мешало бы отдохнуть. Маша пила кофе, жевала вафельный торт обильно сдобренный пальмовым маслом и читала статью «как быстро похудеть к лету» ….

Саша катила кресло по служебной парковке; они без помех покинули территорию клиники.

– Главное, чтоб нелёгкая кого-то не принесла на безлюдную парковку, – думала девушка, а так если, кто и увидит, подумают, что клиент решил «проветрится», ну а Саша, выполняя свои служебные обязанности, помогает ему в этом, в качестве «тягловой силы».

– «Рено» серое в конце стоянки видишь? – прервал Сашины мысли молодой человек.

– Да.

– Ну вот и ладушки, подкатывай к нему.

Девушка выполнила приказ и «подкатила» к неприметной «Рено»: «Я могу идти?»

– Не, а. Я сейчас сяду за руль, а ты тихо – мирно на соседнее сидение и не дергайся, отъедем на безопасное расстояние, тогда отпущу. Парень ловко вскочил и открыл переднюю пассажирскую дверь – прыгай… не тени, дура, залазь я сказал, а то поедешь в багажнике, в разных пакетах, – прошипел парень, его серые глаза наполнились «злом».

«Зло», было ощутимо и больно кололо, ледяными иглами, девушку по всему телу. Наконец то, страх и паника начали охватывать девушку! Что –то внутри головы долбило железным молотом по железном рельсе! «Опасно, опасно! Беги! А куда и как? Дернешься и он нажмёт на спуск!»

Саша села в машину. Парень захлопнул дверцу и быстро обежал машину спереди. Подойдя к водительской дверце, немного поковырявшись, снял с себя халат и бинты.

– Вот и ладушки, – открыв дверцу, Митя закинул халат и бинты на заднее сиденье. – С собой забираем, не хорошо мусорить, – сказал он и сел на водительское место.

– Не ссы – сказал парень, заводя двигатель

– Нужна, ты мне больно – машина плавно покатилась в сторону разбитого просёлочного асфальта.

– Ремень пристегни, а то вдруг «менты» тормознут.

3. Глава

Клиника «Озерки». Несколькими часами позже.

В комнате Филипп Михайловича было непривычно людно; присев на стул у маленького кофейного столика, уже не молодой мед эксперт Сухопарный Леонид Соломонович привычно и нудно составлял отчёт. Усталое и небритое лицо Леонида Соломоновича, не выражало никаких эмоций. В прихожей стояли и скучали санитары, им предстояло каким-то образом вынести тело, через неудобную прихожую и погрузить на носилки в коридоре, а потом ещё и топать с этим телом по коридору, к боковому выходу. Руководство клиники видите ли попросило не создавать, как они выразились ажиотажа. Был бы жив Филипп Михайлович он бы устроил скандал, но он был мертв уже, как пару часов, а на его тело бесцеремонно пялился следователь – Кривов Владимир Егорович и ему тоже не очень нравился весь этот бардак.

– Лёня, ты с телом закончил, можно уносить?

– Да можно – сказал эксперт и аккуратно взял в правую руку хрустальный стакан со стола. Кроме стакана на столе стояла початая бутылка коньяка и хрустальная ваза с виноградом.

– А покойник то видимо был эстет, коньяк виноградом заедал – ухмыльнувшись и поправив огромные очки на носу, прокомментировал Леонид Соломонович.

– Да уж сомнительные мероприятия после операции, – ответил следователь.

– Красиво жить не запретишь – добавил один из скучающих санитаров.

– Личность покойного установили?

– Да, Володенька, но полную справку по усопшему получишь позже.

– Лёня, будь добр, когда здесь закончишь, подходи на пост охраны. Там какой-то дед на смене, мне руководство клиники поведало, понятно, что он все проспал, наверное, но я так понимаю у них здесь неплохая система видеонаблюдения стоит, вместе и глянем.

– Как скажешь Володя. – сказал эксперт продолжая задумчиво прокатывать роликом по хрустальному стакану.

В душной комнатушке, именуемой «серверная», едва хватало места двум человекам. Но каким-то магическим образом, кроме серверных шкафов, стола и двух офисных стульев, здесь поместился полноценный диван, видимо ложе местных охранников. Один из которых сейчас сидел напротив Владимира Егоровича. Владимир Егорович напряженно всматривался в монитор и пытался осознать, что же он видит.

– Это кто – он указал на изображение. На экране симпатичная девушка катила кресло каталку по парку. На кресле с замотанной головой, сидел некто.

– Это Сашенька наша, которая пропала – ответил пожилой, но как оказалось весьма сообразительный мужчина.

– А в кресле кто?

– Дак товарищ следователь то и оно, что непонятно. Все пациенты в клинике, весь персонал кроме неё, тоже на рабочих местах.

– Ну и кого же она катит?

– Вот, вот именно.

– Чего именно то.

– Именно то, что она катит Ваську.

– Какого бляха Ваську. Кстати, я так понял это ты мужик шум поднял.

– Да я.

– А какого лешего, ты вообще нас вызвал. Мы убийствами занимаемся. Ау вас тут, что? Мужик с сердечным приступом, да два дебила по парку катаются.

– Не совсем с приступом Володенька.

Владимир Егорович обернулся в дверях стоял мед эксперт. – Понимаешь приступ то приступом, но у покойного на кистях синячки небольшие имеются.

– Ии… – протянул следователь.

– И надо разобраться. Ладно, я поехал, мне тут больше делать нечего.

– Давай, до встречи.

– Следователь повернулся к мужчине: – «Что за Васька»?

– Василий, медбрат наш.

– Ты же сказали, что все на местах?

– Так-то оно так, но, когда Машка прибежала и начала орать, что пациент умер, а Сашка куда-то пропала, я начал камеры просматривать. Искать где же Сашка. Ну само собой, конечно скорую вызвал, вас вызвал.

– А медбрат то тут причём?

– Дак все же на месте, я и говорю вам, товарищ следователь.

– Ни хрена, я тебя мужик не понимаю.

– Меня Гриша зовут – обиделся охранник.

– Хорошо Григорий, причем тут медбрат Василий.

– Я начал думать «А кто мог быть в кресле» и нашел – охранник радостно вскричал.

– Я ходил, смотрел, машина его припаркована на стоянке, а жена его по телефону сказала, что Васька в клинику поехал по каким-то своим делам. Я поспрашивал, он на озере за клиникой порыбачить любит. Я туда сходил, там нет никого.

– Слушай мужик, у тебя прям талант, тебе бы в органах служить.

– Эх, да я хотел в молодости к вам, да по глупости в четырнадцать лет на угоне мотоцикла попался. Глупый был, молодой.

– Ладно, спасибо тебе, ты и впрямь помог, если что выяснишь звони, вот тебе телефон – Владимир написал номер сотового на листке бумаги.

– Из города, кстати тоже не уезжай. Ты кстати где живешь?

– В Приозёрске.

– Отлично ну давай Шерлок, до скорого. – следователь пожал руку Григорию.

4. Глава

В тоже время, примерно в 150 – ти километрах на север.

Парень беззаботно крутил рулём, слушал музыку, пил лимонад из пластиковой «баклажки», и по-видимому ни о чём «таком» не думал -ни дать, ни взять на пикник едет.

А вот Александре было о чём подумать: «Точно свидетель ему не нужен, и жить мне осталось может быть считанные минуты. За что! За что! Вот кому и чего я плохого сделала. Я и пожить не успела. Правду люди говорят; “Хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах». Все всегда думают; "этого со мной не произойдет, я доживу до старости”. Я вот еду, а меня через неделю посиневшей из болота вытащат! Если вообще найдут. Мама с папой плакать станут, а похоронят меня в закрытом гробу. Я не хочу, я не сдамся, главное успокоится и сражаться. Сюрреализм какой – то, меня убивать везут, а я об этом знаю. Фиг ему! Боже, дай шанс один, хоть один, я всю жизнь в тебя верить буду! Может прыгнуть на ходу! Не получится, этот гад под сотню гонит!

Парень как мысли читал, он резко свернул на грунтовку, идущую к болоту. – Не бзди, просто пописать приспичило, – парень заржал и остановил машину.

– Сиди и не дергайся сука, если чего выкинешь пеняй на себя, – парень резко переменил тон. Его озорно – весёлый взгляд, переменился и серые глаза опять стали излучать ледяной могильный холод, а в добавок, как аргумент навел ствол пистолета прямо Саше в лицо

– Да не парся, ты и не трясись, для тебя почти всё кончилось, – киллер вышел из машины.

Дима обошёл машину и открыл крышку багажника, всего на половину, так чтоб контролировать ситуацию, всего он на миг скрылся под крышкой багажника и – этого ей хватило! Он услышал шорох открывшейся дверцы.

– Вот зараза, – выругался Димка, рукав комбинезона зацепился за что-то в недрах багажного отделения.

– Зараза, – он наконец высвободил руку, место где должна была сидеть девушка было пустым, а дверца машины была нараспашку. Острый глаз стрелка заметил, что-то белое, едва мелькнувшее среди густых еловых зарослей, до цели было метров двадцать.

– Быстрая какая, – мощным рывком парень кинулся догонять «убегающие неприятности». Пробежав метров двадцать, он совсем потерял девушку из виду; карельский еловый лес летом по густоте чащи и насыщенности «зелени», не уступал джунглям Венесуэлы – «Вот я попал, если уйдёт, мне кабздец. Добежит до первых ментов и будут меня гонять по лесу, как кролика: с собаками, вертолётами и местными охотниками, а тем дай волю шмальнуть в кого – ни будь на халяву, ну а если не менты, то (Фирма) в болоте утопит».

– Дима стоял посреди леса и прислушивался: в ушах шумело, то ли от бега, то ли от бешено выбрасываемого в кровь адреналина. Впереди, метрах в тридцати от себя он услышал крик «ну всё молись тварь», – подумал он. И рванул в сторону крика. Через мгновение он почти догнал девчонку, она бежала босиком прямо по острым обломкам веток, «видимо туфли во время бега потеряла» мелькнуло в голове у Мити. Азарт охотника превратил парня в хищное существо – не человека – животное! Это был уже не Митя, кто угодно, но не Митя. Он чувствовал её духи, её страх, её запах! Он прыгнул и повалил её на землю. Навалившись всем телом на девушку, прижал её к мягкому карельскому мху, подобно дикой лесной рыси, которая догнала жертву!

В этот момент уже не важно, что было до. Вся жизнь жертвы и хищника сжимается в одно мгновение. В мгновение последнего прыжка. Теперь, смертельная гонка окончена: максимальное напряжение мышц достигло своего апогея, врожденные инстинкты хищника сделали своё дело, всё – это было только для одного мгновения – мгновения смертельного прыжка. Положенная ему по праву, по природному праву силы – жертва, под ним, и никуда не денется. Её жизнь, в его руках. Одно движение и связь соединяющая тело жертвы и душу, в один миг оборвется! Одно движение пальца! Один щелчок. И фонтан крови брызнет «теплым» в лицо! И наступит расслабляющее, всепоглощающее, неземное наслаждение, выше этого ощущения нет ничего! всё остальное тлен! Убийство, прерывание чужой жизни, вот – то, для чего природа создала хищников. Убийство – цель его жизни …

Саша билась за свою жизнь. У жертвы в отличие от хищника есть выбор: сдаться и стать куском мяса, или биться до конца, и подороже продать свою жизнь. Никто не хочет умирать, вот и Саше не хотелось. Страх превратился в ярость придав сил девушке. Мох смягчил падение, но массивное тело парня придавило хрупкую девушку, всей своей массой к земле. Девушка не кричала. Она билась и извивалась под ним, задевая своими упругими бедрами его половой орган. Парень потерял рассудок, желание убить постепенно сменилось другим, не менее древним инстинктом. Теперь он чувствовал только запах её кожи, запах молодой девушки, запах нестерпимо сладких, всё поглощающих, одуряющих духов. Он чувствовал, горячее, напряжённое, как струна, мускулистое, возбуждающее его тело. Эрекция мгновенно наполнила кровью его член. Он прижал левой рукой её спину к земле, а правой задрал юбку. Трясущимися пальцами расстегнул ширинку. Девушка под ним взревела, тихо и угрожающе. Девушка из последних сил уперлась руками в землю и попыталась сбросить с себя насильника, он силой вошёл в неё, девушка хрипела в такт его движениям…

Он еще минуту после, лежал на ней. Девушка молчала и не двигалась. Он тяжело пошатываясь встал, опершись руками о сырой мох. Голова гудела, разум никак не хотел возвращаться. Перед глазами Димы всё плыло. Всё тело налилось свинцом, силы оставили парня, казалось он не сможет пошевелить даже пальцем

Девушка медленно повернулась и опершись руками в мох села в пол оборота, она с силой сжимала колени. Взгляд девушки пылал. Она ни говорила ни слова, расстёгнутая рубашка вся в зелёных пятнах обнажила кружевной бюстгальтер белого цвета. Маленькая красивая грудь тяжело и медленно вздымалась.

«Я совершил ошибку, надо было её убить, а не насиловать» – думал он. Она смотрела на него исподлобья.

Девушка не была сломлена произошедшим, она даже не была напугана. Она была зла! Её взгляд тяжёлыми волнами презрения и ненависти прожигал парня, она не шевелилась и не говорила ни одного слова, только тяжёлое сипение или даже шипение, вырвалось из её груди. Огромные зелёные глаза девушки были наполнены кровью. Казалось ещё секунда и она бросится на парня.

«Всё, пора кончать», – подумал он. Достав пистолет, направил его на девушку. Она не шелохнулась, только взгляд стал ещё страшнее.

Выражение лица парня почему-то из дебильно – деревянного, изменилось, на дебильно – придурковатое. Парень начал ржать истерически. Из его глаз ручьями потекли слёзы, он весь трясся от хохота.

Саша не выдержала: – Стреляй урод, чего тебе ещё надо, маньяк тупорылый, не можешь человека убить без издевательств». У тебя небось и стоит то, только так, с пистолетом, насильно, а так небось и подойти к девушке очкуешь. Стреляй! – она перешла на крик.

Парень не отвечал, он продолжал хохотать и трястись, как трактор.

– Тебя, тебя, тебя, чего, Саня зовут? – парень сквозь смех и слезы указывал стволом пистолета на грудь девушки. На растрепанной рубашке был прикреплен бэйдж – «Медсестра Александра». Ответом парню послужил взгляд девушки, в котором окромя вышеперечисленных чувств ещё и читался вопрос «Ты совсем тупой?».

– Вот это поворот, так не бывает, не может быть, – парень продолжал трястись от смеха. Он убрал пистолет в бездонные карманы комбинезона и протянул девушке правую руку – «А меня Дмитрий».

На лице девушки появилось выражение непонимания, она не понимала, почему он ржёт, почему она жива и почему он убрал пистолет.

– Ты правда не понимаешь – догадался Митя – Ну… Вспомни! «А я ей Санюшка, а она мне Митюнюшка. Не вспомнила? Нету дедушки, больше твоей бабушки» Ну, как же! Старое кино, его ещё здесь рядом в Медвежьегорске снимали? Ну ты даёшь! – Митя с удивлением смотрел на Сашу. Там про семью одну, про то, как «он», мужик, то есть, главный герой, на юге «другую» полюбил и обратно, домой к себе, в деревню приехал. Там у них старик со старухой жили ещё: дядя Митя и тётя Шура, вспомнила?

Девушка сменила выражение лица: – «Ты точно болен. Чего тебе надо, ты вообще здоров, ты понимаешь, что происходит?»

Парень сделал обиженное лицо: –«А что произошло, ну трахнулись разок, тебе чё впервой»

– Трахнулись! Ты, это так называешь, ты меня изнасиловал и убить хотел!

– Подумаешь, изнасиловал. Вот мне, теперь, из – за тебя точно «абзац», когда «фирма» узнает, что я свидетеля не «убрал», мне я думаю простой пулей в голову не отделаться. Ну, вставай говорю! – парень ближе придвинулся к девушке.

– Ну прости, я не знаю, как так получилось. Я вообще не такой, просто… Ты… такая. Я не знаю. Я, когда к тебе прикоснулся, меня, как током ударило, ты так пахнешь, у тебя такое тело, я просто сума сошёл. Я не смог… Я хотел, но не мог удержаться! От такой, как, ты сложно удержатся. Парень присел на корточки и примирительно протянул девушке руку, ну правда, я понимаю, что это глупо, но прости. Пожалуйста. Вставай, хватит клюкву жопой давить, твоя смерть на сегодня отменяется – парень глуповато улыбался.

– А вот моя – не факт.

Девушка встала, поправила и отряхнула юбку – Сейчас клюквы нет. Как мне теперь жить, ты урод мне всю жизнь сломал.

– У Саши начался нервный срыв: она вся как – то скисла, плечи девушки опустились, слёзы полились ручьём из глаз. Сказалось пережитое.

– Ты человека убил, ты меня убить хотел, ты меня изнасиловал! – она размазывала слёзы и «зелень» по лицу маленькими кулачками.

– Вообще бред какой – то, разве такое бывает в реальности? – девушка уже рыдала на взрыв!

– В жизни и не такое случается. Пошли нам надо, что – то решать с тобой, я чего –то тоже подыхать не хочу, – парень придвинулся к девушке и притронулся к её плечу.

– Убери от меня руки, урод! – девушка отшатнулась и вскрикнула. Присев, Саша обхватила руками, голые расцарапанные ступни – я где – то туфли потеряла, пока бежала, надо найти, я за них всю зарплату мартовскую отдала, сквозь всхлипы пожаловалась девушка.

– Да где ж мы их искать будем, смотри уже темнеет, надо уходить, нам ещё многое предстоит сделать, да и куплю я тебе, эти сраные туфли, да и вообще, хочешь денег! Хочешь много денег? У меня их много, очень много, а у тебя на работе небось копейки платят.

От такой наглости Саша даже реветь перестала –Ты меня, что за шлюху держишь? Откупится хочешь, – округлив глаза возмутилась Саша.

– Прости дебила, ляпнул не подумав, я так хотел, ну просто… Знаешь… В общем не парся. А хочешь я тебя до машины на руках отнесу! Ты не сомневайся я смогу, я сильный.

– Нет уж, спасибо я твою рожу видеть не могу, а уж тем более, чтоб, ты меня своими грязными лапами трогал. – Саша шагнула и снова вскрикнула – Ой!

– Стой, я придумал! Не хочешь рожу видеть, не надо! Давай я тебя на закорках понесу!

– На чём? – Саша с удивлением посмотрела на Диму. Вообще он был, даже может быть симпатичный: среднего роста, коренастый. Он как бы был, неприметен и в то же время неплох. Если б он не был насильником и убийцей, она может быть с ним даже и общалась, может быть они даже дружила, но сейчас…

– На спине то бишь, ты сзади меня руками и ногами обхватишь, а я тебя под коленки перехвачу, так и пойдём, и рожу мою видеть не будешь. Пойдем. Тебе всё равно одной тут нельзя оставаться. С мной или без меня, тебя скоро найдут. А когда найдут, из тебя всю правду вытрясут: как я выгляжу, как меня зовут. И поверь мне, тебе их методы не понравятся. Из-за тебя, я сильно наследил, тем самым подписал себе смертный приговор. Цени это. – он улыбнулся девушке.

– Да и полиция «дело» в первую очередь на тебя вешать будет. Ну рассуди сама, клиент ваш дохлый, а ты пропала.

– Сволочь ты!

– Согласен. Но и ты сама виновата.

– Я!

– Да, ты. Какого хрена ты у него в номере делала. У меня ведь распечатка его дневного распорядка была. И тебя в номере не должно было быть. И ладно, давай ты мне мозг в машине клевать будешь.

– Митя, повернулся к девушке спиной, – Залазь.

Девушка брезгливо и как –то не грациозно взгромоздилась ему на спину.

– Ну вот и ладушки погнали, – Дима пошёл быстрым шагом, в сторону брошенной машины. Сквозь ткань комбинезона парень чувствовал её теплую и упругую грудь – «как она пахнет, просто смерть, разве можно от такого не потерять рассудок». – думал он.

Где – то через пять минут они вернулись к машине, Митя аккуратно опустил девушку на передний капот – всё мать приехали распрягай.

– Что?

– Шею говорю отпусти.

– А почему, ты так странно выражаешься?

– Это, как?

– Ну так «распрягай», «мать», «закорки».

– Ааа! Ну, я просто в детдоме вырос, а там все так говорили. Митя открыл багажник, достал оттуда две объемистых сумки и канистру с бензином. Слушай, я дам тебе свою одежду, твоя то в «хлам», и мы сразу пойдем, нам ещё до посёлка топать и топать. И не смотри, ты на меня так. Всё хорошо будет, я тебя не убью, я если хочешь даже скажу тебе, что меня совесть мучает, за то, что я тебя убить хотел.

– А за остальное совесть не мучает!? – язвительно спросила Саша.

– Нет, не мучает. Я может никогда и с девушкой такой, как ты не спал. У меня может быть, то что я тебя встретил, это самое счастливое и запомнившееся в жизни было.

– Ты точно извращенец! – Саша начала замерзать и её сильно потряхивало.

– На вот тебе, это мой спортивный костюм, майка там, кроссовки,

– Митя протянул девушке полиэтиленовый пакет с надписью: «Всё, что вам надо, есть у нас, семёрочка».

– А как я в мужских шмотках пойду?

– Ну извини, тут тебе не Петрозаводский бутик.

– Отвернись, чего смотришь.

– Я отвернусь, ты только пожалуйста не убегай больше, уже сумерки, а тут болота кругом.

– Хорошо.

Митя украдкой наблюдал за Сашей в зеркало на дверце машины: стройные длинные ноги, идеально плоский живот (можно даже было рассмотреть тонкие полоски мышц на животе), острая упругая грудь (ярко розовые соски топорщились по-видимому от холода), шоколадно-молочного цвета кожа. И как вишенка на торте –маленький шрам, в виде полумесяца на внутренней поверхности правого бедра… Митя опять почувствовал приток крови в паху «надо отвернутся к чертям», – Ну чё, ты там, всё!

– А то я не вижу, что, ты в зеркало пялишься. – даже в тёмно- синем спортивном костюме и ярко оранжевых кроссовках, Саша было просто прелесть.

– Ладно, отойди в сторону, – Дима облил корпус и салон машины бензином, кинул канистру во внутрь.

– Ты, что, а если лес загорится.

– Не загорится. Видишь канавы кругом – сказал Митя, бросая зажженную «охотничью спичку» в салон, машина весело заполыхала.

– Всё погнали, – Митя взял в каждую руку по огромной сумке, крякнул и уверенно пошёл в лес.

– Постой, а откуда, ты знаешь куда идти. – спросила уже совсем успокоившись девушка.

– GPS – коротко ответил Дима.

Саша засеменила следом.

Стемнело, они шли уже два часа, Митя достал фонарики себе и Саше. Чертыхаясь через каждый километр, молодой человек сверялся с картой на экране смартфона.