Я тебя прощаю! Я тебя люблю!

Вступление

Посвящается моим дорогим

дочерям Елене и Маргарите,

внучкам Еве, Виолетте, Ангелине, Софии,

внукам Богдану и Максиму.

Люблю, горжусь вами и благословляю

вас на счастье!

Июньская жара набирала силу, когда Елена, освободившись от всех дел, села в любимый «Мерседес», включила зажигание и, прежде чем тронуться с места парковки, с удовольствием откинулась на удобную спинку сиденья, расслабила тело… Из динамика полилась релакс-музыка. Елена закрыла глаза.

Первая половина дня была заполнена ежедневной суетой – встречами, переговорами, хождением по магазинам в торговом центре. Все это было важно, необходимо, но… утомляло.

А сейчас можно было расслабиться и в дороге получить долгожданный отдых. Музыка несла покой и умиротворение. Постепенно салон заполнялся прохладой кондиционера. «Десять минут, всего лишь десять минут покоя!» – мелькнула мысль в голове и тут же растворилась, затерявшись в звучавшей мелодии, в звуках криков чаек и дельфинов, в плеске волн.

Елена любила море, его величие и силу. Море манило ее всегда. И, когда она, устав от общения с людьми, от своей работы, летела навстречу с ним, повинуясь его голосу, окуналась в волны, радостно погружалась в глубину, море давало ей ту силу, ту чистоту душе, тот покой, который Елена так жаждала!

Она любила приезжать в такие места, где людей было меньше, а море чище, где можно было побыть наедине с ЕЕ морем. Да, да, именно так она и обращалась к нему, когда приезжала на каждую встречу: «Здравствуй, МОЕ море!» И, счастливо улыбаясь, медленно заходила в воду, протягивая к нему руки.

И море, чувствуя радость Елены и радуясь в ответ, несло навстречу свои легкие волны, омывая ее ноги, обдавая своими брызгами, даря ей свежесть, бодрость и очищая от городского смога и несмолкаемого шума автотрасс.

Больше всего ей нравилось ездить в Анапу – там было гораздо тише, чем в Сочи, Геленджике или в Крыму. И воздух чище. И, самое главное, там был песок! Елена любила его мягкость, сыпучесть, ей нравилось лежать на его желто-золотистом ковре под лучами солнца и чувствовать, как влажное после купания тело овевает легкий ветерок. А, когда солнечный жар донимал ее, Елена, легко поднявшись со своего песочного ложа, стремглав летела в объятия любимого моря.

Конечно, были и поездки за границу, и отдых на международных курортах, и отличные отели, и первоклассное обслуживание! Разве забудешь такое! Но, больше всего Елена любила СВОЕ Черное море, и это чувство было сродни первой юношеской любви.

А Анапа напоминала ей детство, когда она по два раза на лето приезжала сюда на отдых в детские лагеря. Именно в Анапе и произошла первая встреча Елены с морем. Ей тогда было всего восемь лет, но она хорошо запомнила, как стояла, испуганная, на берегу, как боялась зайти в воду, такую таинственную и непохожую на воду той горной реки, к которой девочка привыкла с малых лет!

И, наверное, она бы еще долго так стояла в нерешительности, если бы воспитательница не взяла ее за руку и не произнесла: «Пойдем, не бойся, малышка, море доброе!» И, так, держа ее ладошку в своей руке, шагнула в воду. И, как только маленькая Аленка вошла в воды моря, как только почувствовала легкость волн, она ощутила себя в полной безопасности!

И, это было тем удивительнее, что девочка совсем не умела плавать, потому что ее родители, боясь сурового нрава бурной горной реки, не пускали дочку на глубину и разрешали ей плескаться на мелководье под постоянным надзором взрослых.

Но, там, в Анапе, Аленка знала, что море ее друг и не боялась его, с радостью окуналась в его волны и, как могла, пыталась плавать «ну, хотя бы немножко, ну, хотя бы чуть-чуть!»

Елена открыла глаза, встряхнула головой, отгоняя легкую дремоту и воспоминания детства, глянула на наручные часы – уже двенадцать! Пора домой! Дорога занимала полчаса, если не было пробок.

Включила радио – с бодрой музыкой ехать было веселее! Оглянулась на заднее сиденье. Гора пакетов с едой и подарками заставила улыбнуться: «Да, быть бабушкой – дело непростое!» Нажала на газ и… «Мерседес» рванул вперед. Слава богу, загородная трасса была свободна!

Ее ждал дом, дети и радость встречи с ними! Машина шла легко. И мысли Елены тоже текли легко…

Часть 1. Елена. Глава 1

Елена купила дом недавно, ей понравилась тишина и природа маленького поселка, скорее дачного, чем пригородного. Дом стоил дорого, но он того стоил! Хозяин, построивший дом, вложил в него не только деньги, но и душу: добротный, из ярко-красного кирпича, двухэтажный особняк выглядел надежно и очень красиво. По каким-то причинам хозяин решил уехать, но оставил за собой такой порядок, что Елене почти не пришлось ничего изменять и переделывать.

Дом был новый, пах деревом и свежестью, комнаты просторные, обои радовали глаз, светлые, французские окна открывали панораму внутреннего дворика – клумбы с яркими цветами, дорожки между ними, большие удобные качели, детская игровая площадка, теннисный корт и небольшой крытый бассейн.

Дом был построен буквой П и, скорее, напоминал английский загородный дом восемнадцатого или девятнадцатого столетия. Видимо, у его прежнего хозяина фантазия работала! Елена не встречалась с ним, дом покупала через риелтора, но, по словам местных людей, хозяин был «большим бизнесменом», очень неординарным, «так и не прижившимся к нашим местам» и «денег у него была куча!»

По тому, как быстро и качественно был построен этот дом, Елена понимала, что у Павла (так звали хозяина) были и деньги, и вкус, и желание создать свой европейский микромир в этом южном, залитом солнцем, месте. Как бы то ни было, но дом Елене понравился сразу, и она, не торгуясь, купила его.

Вместе с домом к ней «перешли» и люди, работавшие в нем при прежнем хозяине. Генрих был водителем машины и «смотрителем» просторного гаража, расположенного рядом с домом и вмещающего в себя три автомобиля сразу.

«Смотрителем» Генрих назвал себя сам при знакомстве, и он, действительно, таковым и являлся. День у него начинался с осмотра гаража, приведения его в порядок. Возле длинной кирпичной стены находилось много всяких ящичков, в которых Генрих держал нужные детали для мелкого ремонта.

И, хотя Елена предпочитала отгонять машину в службу ремонта при любой неполадке, Генрих ворчал себе под нос, что это расточительство денег, что можно все и самому сделать дома, и, что это будет и быстрее, и «дешево и сердито».

И, вскоре Елена убедилась, что руки у «смотрителя» были золотые, что в иномарках он разбирался отлично, и что, действительно, после его ремонта машина шла по трассе легко. Но там, где требовался серьезный ремонт, Генрих всегда говорил: «Береженого бог бережет, Мадам Елена! Гоните машину к мастерам!»

Он называл ее Мадам Елена с первых дней, и, вообще, был каким-то нездешним, каким-то утонченным в некотором смысле. Жил Генрих один в небольшом домике недалеко от гаража. Елена раз или два заходила к нему в гости и обратила внимание на чистоту в комнатах, на то, как вещи расставлены и разложены по своим местам, и порядок их не меняется.

Два месяца назад Генрих подошел к Елене утром, когда она садилась в свой «Мерсик» (так любовно называла она машину). Потоптавшись возле Елены, он застенчиво, негромко произнес:

– Мадам Елена, у меня сегодня день рождения. Вы не зайдете ко мне вечером на часик, просто чтобы отметить эту дату?

Растроганная Елена поздравила и поблагодарила именинника.

– Во сколько?

– В девять вечера удобно прийти?

– Да, конечно, я обязательно буду!

Улыбнувшись, она села в машину и уехала по своим делам. По дороге думала о Генрихе, так недавно вошедшем в ее жизнь и ставшим уже неотъемлемой частью быта и дома. «Что же ему подарить?» – Елена задумалась.

Она так мало знала о нем! Генрих был немногословным в общении, о себе почти не рассказывал. Понадеявшись на свою интуицию, Елена купила ему дорогой портсигар и красивую пепельницу, заскочила по дороге в мастерскую к граверу, заказала на портсигаре надпись: «Генриху на добрую память от Мадам Елены».

Вспомнив о том, что зимой он на морозе разгребает снег во дворе, Елена зашла в торговый центр и присмотрела в одном из магазинов теплый кашемировый шарф. Поколебавшись в выборе расцветки, остановилась на сером с желтыми пятнышками. Эти пятнышки так гармонично сочетались с холодным серым оттенком. Она представила, как зимним днем этот шарф будет согревать Генриха, а желтые пятна будут напоминать ему о солнечных летних днях, и улыбнулась своим мыслям.

Затем увидела мужские серые перчатки с меховой подкладкой, такие мягкие, что их сразу захотелось надеть на руки и не снимать! Купив и шарф, и перчатки, захватив подарочный пакет, Елена поехала к граверу.

Надпись была готова. Предусмотрительный мастер, к которому она обращалась часто, упаковал и портсигар, и пепельницу в изящную оберточную бумагу и положил их в бархатную коробочку серого цвета. Заплатив граверу за работу и поблагодарив за заботу, Елена направилась по своим делам. Нужно было заехать во множество мест и все успеть!

Вечером она, выполнив все задачи, возвращалась домой, по пути вспомнила, что именинник живет один, и торт испечь ему некому. В результате в машине появилась коробка с небольшим тортом. Продавец пообещала, что торт будет вкусным.

Когда Елена пришла поздравить именинника, он ждал ее, одетый в парадный костюм – серые брюки со стрелками, отлично выглаженная рубашка голубого цвета, пиджак такого же цвета, что и брюки. Выглядел он празднично и намного моложе.

Елена с удивлением заметила, что ее «смотритель» – симпатичный мужчина с хорошей фигурой и обаятельной улыбкой! Привыкшая видеть его в старых потертых джинсах, свободном джемпере или широкой рубашке, она с удовольствием смотрела на его костюм, на него самого. Подумала, что правильно сделала, надев классическое платье цвета вишни.

Она перебрала все свои костюмы и платья, собираясь на встречу с ним, – слишком открытые с декольтированными вырезами на груди не подходили, торжественно вечерние выглядели бы помпезно, деловые костюмы были не к месту, а в джинсах и футболке как-то неудобно было идти на день рождение. Выбранное ею платье подходило лучше всего – оно молодило ее, подчеркивало фигуру, а классический стиль соответствовал статусу «мадам».

Елена оглянулась, ища глазами, куда поставить пакет с подарками, – как-то неудобно было дарить с порога. Генрих предложил ей пройти в другую комнату. Там был накрыт небольшой стол на двоих. Поздравив еще раз именинника, она вручила подарки. Он был удивлен и, словно ребенок, раскрывал упаковки, пока Елена усаживалась за стол.

Было приятно видеть, как радовался Генрих, как восторженно сияли его глаза! Он бережно погладил шарф, восхищаясь его мягкостью и красотой, накинул его на плечи и обернул вокруг шеи, сразу надел перчатки и торжественно пообещал, что зимой с удовольствием будет в них работать.

А, когда Генрих увидел портсигар и пепельницу, прочел дарственную надпись, его глаза подозрительно заблестели. Сдавленным голосом он произнес: «Благодарю, вас, Мадам, благодарю! Мне так давно никто не дарил подарки! Это так неожиданно и так приятно!»

Спохватившись, что забыл о гостье, он отложил подарки и стал подавать горячее.

Еда была простой и неприхотливой – курица, запеченная в духовке, мясной рулет, начиненный грибами в сметанном соусе, несколько видов салатов. Фрукты, конфеты в вазочках. Коньяк и вино.

Елена вспомнила, что торт оставила в прихожей, сходила за ним и, торжественно открыв коробку, поставила его на середину стола. Генрих заулыбался: «Вот, спасибо! А я и не подумал о торте! Значит, будем пить чай!»

Еда была на удивление вкусной, коньяк мягким, а вино отличного качества слегка терпким и чуть сладким. Постепенно Генрих разговорился, и Елена узнала историю его жизни.

Родом он был из Поволжья из семьи обрусевших немцев, приехавших в Россию еще в далекие царские времена и обосновавшихся в Санкт-Петербурге. Его предки были мастерами на все руки: и часы чинили, и по металлу чеканили, и корабли строили при царях.

Прадед по отцовской линии держал свою автомастерскую: тогда машины были редкостью, стоили дорого и не каждый мог себе позволить такую игрушку. Автомехаников было мало, их услуги высоко ценились, поэтому семья деда жила в стабильном достатке. У него было три сына, которые работали с отцом, став со временем отличными мастерами-механиками. После революции прадед попал под раскулачивание, и мастерскую закрыли. А его самого с семьей выслали в Поволжье.

Не выдержав такого поворота в судьбе, прадед скоро заболел и, промаявшись в болезни два года, тихо ушел, передав бразды правления старшему сыну. После его смерти, сыновья, свыкаясь с властью и обживаясь на новом месте, как-то сами собой разошлись в разные стороны, обзавелись семьями и собирались вместе лишь по праздникам.

Дед Генриха Николай (Никлос по-немецки) был младшим сыном, всю жизнь работал в автомастерской, в глаза власти не лез, с начальством не ссорился. Он был спокойным, деловитым, свою работу выполнял аккуратно, не торопясь. Его ценили за мастерство.

Женившись на русской девушке, он приобрел привычки тех мест, но помнил прежнюю жизнь и порядка в семье придерживался строгого, как было при его отце. До войны жена родила ему трех дочек, и он горевал, что некому передать свои знания, некому продолжить его род.

Воевал Николай на разных фронтах, показал себя храбрым и толковым солдатом, был несколько раз ранен, награжден медалью «За отвагу», но его немецкое происхождение повлияло на военную карьеру, и дальше лейтенанта он не поднялся.

После войны Николай вернулся домой, а через три года у него родился долгожданный сын Матвей. Но отец звал его немецким именем – Матис.

Мальчик получил в наследство от матери голубые глаза и медного цвета волосы, а от отца и его рода смекалку, смелость и твердый характер. Уже в детстве он всегда ремонтировал какие-то механические игрушки, мелкие бытовые приборы, приносимые соседями с просьбой починить. В школе учился Матвей отлично. И здесь ему пригодилась смекалка и хорошая память. Затем институт, профессия инженера, работа на автозаводе сначала автослесарем (сознательно отказался от должности инженера, чтобы набраться опыта), затем мастером, инженером, а потом и директором этого же завода.

Генрих помнил, как отец водил его по цехам, показывал всю цепочку сбора автомобиля. По отцовским стопам пошел и сын. Институт, работа у отца на заводе, встреча с невестой. Катя работала в заводской столовой помощником повара. Там и углядел ее Генрих. Катя была стройной, красивой хохотушкой, с ней было легко и весело серьезному Генриху. Потом свадьба, дети… Все, как у всех.

Слушая такой длинный рассказ Генриха, Елена поняла, как интересна судьба этого человека, сколько всего происходило за долгие годы в его семье!

– А, где сейчас ваша семья, Генрих? Где жена, дети? Почему вы один?

– Жена умерла три года назад. Болела. – Взгляд Генриха погрустнел. Отставив рюмку с коньяком в сторону, он вздохнул.

– А, мне все кажется, что она рядом!

– А, дети?

– Старший сын погиб, он был летчиком-испытателем, трагический случай, отказал мотор в новой машине на высоте…

Елена помолчала, она знала, что чувствует человек при утрате близких. Ей пришлось это пережить! Затем, уводя разговор в сторону от печальной темы, спросила:

– А, младший?

– Младший? – Генрих оживился. Улыбка появилась на его губах.

– Он живет на Дальнем Востоке, директор крупного автоцентра. У него все хорошо. У меня внук и внучка.

– Ой, Мадам Елена, я совсем забыл о торте! И, чай уже настоялся!

Торт оказался, действительно, вкусным, а чай ароматным. Елена продолжила разговор, наслаждаясь горячим чаем, в котором плавали дольки лимона.

– А, почему вы здесь? Почему к сыну не поехали?

– Да, так сложилось. В девяностые годы, когда завод, на котором работал, развалился, я познакомился с Павлом. Он тогда занимался торговлей, ездил по стране, ему нужен был опытный водитель и механик в одном лице. Так я у него и остался. В начале двухтысячных Павел стал главой концерна, у него был бизнес во многих странах. Я с ним колесил по всей Европе, был его личным водителем.

– Потом мы долго жили в Москве, я перевез туда свою семью. А, потом, на юге, Павел открыл свой филиал, построил этот дом, хотел здесь осесть. К этому времени я уже остался один. Приехал с ним. Только здесь Павел недолго прожил, уехал в Австрию, какой-то новый проект. Ну, а мне эти места понравились, и я остался.

Генрих улыбнулся.

– Вот, с вами познакомился. А у сына своя жизнь. Мы часто созваниваемся, сейчас же сотовая связь. К нему езжу раза два в год. В прошлом году он с семьей приезжал. Я их на море возил, потом в горы ходили. Хорошо время провели!

– А, по Павлу скучаете?

– Есть немного. Мы же столько лет вместе были! Привыкли! Он звонит, зовет к себе.

Елена напряглась. Терять такого человека ей не хотелось!

– И…? Вы поедете к нему?

Генрих покачал головой:

– Нет. Стар я уже для работы такой! Ну, если вы не выгоните! – он смущенно улыбнулся.

Елена засмеялась:

– Не выгоню!

Потом спросила:

– А, сколько вам лет исполнилось, Генрих?

– Пятьдесят один год.

Елена настолько была удивлена, что забыла о чае на некоторое время! Ей всегда казалось, что ему лет шестьдесят пять, не меньше! А, оказывается, они ровесники!

– Знаете, а ведь мне тоже пятьдесят один!

– Да, ну! – теперь настала очередь Генриху удивляться. – Да, вы выглядите на сорок лет!

– Ой, льстите!

– Правда! Вы так молоды!

– Ох, Генрих, диета, фитнес, танцы, косметика и режим! Только, когда внучки приезжают, вспоминаю, что я бабушка! – Они оба весело рассмеялись.

– А, я читал ваши книги! Еще до того, как мы познакомились! Мне нравится, как вы пишите, – легко, ненавязчиво.

– Спасибо, Генрих! Мне важно ваше мнение! – Елена благодарно улыбнулась.

За едой и разговором время пролетело незаметно. Елена глянула на часы. Без пяти двенадцать. Пора!

– Спасибо вам за этот вечер, Генрих! Я так приятно с вами его провела! Да, а где вы так научились вкусно готовить? Я сегодня о диете своей забыла!

– Это Катя меня научила. Она же поваром работала. Когда мы с Павлом жили, она ему готовила, как Даша сейчас вам. Катя любила меня кормить! Ну, а я, когда дома был, все рядом крутился, присматривался, как она готовит, интересно было. А, потом, когда она болела, сам научился.

Генрих проводил Елену до крыльца ее дома, благо идти было недалеко, по дорожке шагов сто. Она шла впереди. Он, чуть отстав, шагал за ней.

Ночь была чудесная – тихая, прохладная от легкого ветерка. Елена подняла глаза в небо – там, высоко, сияли звезды. Расставаться с Генрихом не хотелось. С ним так было интересно!

Но, вспомнив о том, что она хозяйка, а он наемный работник, Елена одернула себя и оглянулась на своего спутника. Он задумчиво смотрел на нее, его взгляд был мягким и загадочным. Елена тихо произнесла:

– Ну, вот и пришли! Спасибо, что проводили!

Возникла пауза. Затем, он еще раз поблагодарил ее за подарки, за общение. Пожав ему руку на прощание, Елена поднялась по ступенькам.

С того вечера отношения между ними изменились. Он так же называл ее Мадам Елена, подавал чистую машину, следил за порядком в гараже и дворе, но делал теперь это от души, без настороженности и официозности.

Елена же стала мягче и добрее в общении с ним, он был ей понятен и почему-то дорог. Этот день рождения словно сблизил их, соединив вместе их судьбы. Она, по-прежнему, оставалась хозяйкой дома, а он был наемным работником, они выдерживали дистанцию, относились друг к другу с уважением, но оба знали – они ближе друг другу, чем показывают это.

Со временем Елена заметила одну особенность в поведении Генриха: во сколько бы она ни вставала и ни выезжала, он вставал раньше и ждал ее в гараже, во сколько бы она ни приезжала, он снова всегда ждал ее!

И ей приятна была его забота, она благодарила взглядом, им не нужно было слов.

Часть 1. Елена. Глава 2

Когда Елена въезжала в ворота, автоматически открывшиеся ей навстречу, Генрих уже ждал ее с улыбкой. Она не стала загонять «Мерседес» в гараж. Все равно скоро уезжать. Генрих открыл дверцу машины, достал сумки и понес их в дом. Елена никогда не просила его это делать. Он сам так решил и взял на себя эту обязанность. Это был еще один молчаливый договор между ними.

Елена, улыбаясь, пошла за ним. Как приятно окунуться в прохладу кондиционера! Просторный холл радовал светом, льющимся из окна, солнечные зайчики весело плясали по стенам, а большой диван манил к себе!

Генрих поставил сумки на столик у входа.

– Спасибо, Генрих! – Елена благодарно улыбнулась.

Он, молча, кивнул, чуть больше положенного задержал взгляд на ней и вышел.

Оставшись одна, Елена блаженно откинулась на спинку дивана, погрузившись в его бежевую мягкость: «Ах, как хорошо!» Она повела глазами по комнате. Золотисто-кремовая расцветка обоев расслабляла и призывала к отдыху.

Мебели было немного: возле широкого окна стояли три кресла в таком же исполнении, что и диван, журнальный столик из натурального дерева на резных ножках, возле стены высокая полка с комнатными цветами, создающая уют и завершенность этому маленькому оазису.

Экзотические цветы были одним из хобби Елены, она покупала их в разных местах, где бывала, привозила домой и каждому горшочку с цветком находила свое место! Когда она была свободна от дел или от написания очередной книги, Елена с удовольствием отдавалась любимому хобби – поливала цветы, разговаривала с ними и удобряла землю.

Когда же ее захватывал сюжет нового романа, и она погружалась с головой в жизнь своих героев, торопясь запечатлеть на ноутбуке все те мысли, которые приходили в голову при создании книги, ее домработница и по совместительству повар Даша с удовольствием брала на себя такую обязанность. Она тоже была любительницей комнатных растений.

Центральную часть холла занимал большой диван, на котором Елена сейчас отдыхала. Этот диван был популярным местом ее семьи. Дочки, приезжающие со своими семьями, любили посидеть на нем, «посплетничать» о том, о сем. Зятья с удовольствием падали на мягкий диван после азартной игры в теннис. А внучки просто обожали по нему бегать, прыгать и прятаться от Даши за большой спинкой дивана. Нравилось и Елене вот так, после приезда из города, посидеть на диванчике, вытянуть ноги на пушистом ковре, специально выбранном дизайнером в тон обоев.

Перед диваном была широкая лестница, ведущая на второй этаж. Поэтому, каждому сидящему на диванчике было видно, кто спускается или поднимается наверх. Елена еще раз поразилась замыслу Павла, прежнего хозяина дома, – такая лестница была удобна и красиво вписывалась в дизайн!

Выполнена она была из дерева, перила покрыты резьбой ручной работы. В декоративные столбики были добавлены вставки из малахита. Такие же плитки были вложены местами в ступени, тщательно отшлифованы и, казалось, влиты в дерево. Это придавало лестнице особенную красоту и изящество.

Генрих рассказывал, что для отделки лестницы Павел заказал привезти камни с Урала, а мастера пригласил из Подмосковья, самого лучшего в тех местах.

Дизайнер, создававший интерьер дома, был русским, много лет прожившим в Европе. Выслушав желание Павла, он быстро понял, что в интерьере должна сохраниться как европейская историческая и современная культура, так и российские традиции.

Поэтому, дом отличался удобством, колоритом, и отвечал всем потребностям ХХI века. Елена лишь добавила некоторые штрихи при въезде с помощью опытного дизайнера. Сама она браться за изменения стиля побоялась, столь продуманно и великолепно все было сделано. Дом строился навсегда! И это вызывало уважение всех, кто в нем жил, и кто приезжал в гости.

Елена прислушалась: со второго этажа слышен был детский приглушенный смех, это внучки играли с приходящей няней. Няня нужна была малышке Софи, но Елена ей дополнительно платила, чтобы девушка присматривала и за старшими внучками, когда бабушки не было дома или, когда она работала.

Елене нравилась няня Вероника – симпатичная двадцатидвухлетняя студентка пединститута. Она быстро нашла подход к трехлетней Софи, сумела так поставить себя, что избалованная родительской любовью девчушка мало капризничала в ее присутствии, всегда была занята какой-то игрой или разговором с няней. Разговаривала Вероника с Софи по-взрослому – не сюсюкала, как с маленьким ребенком, называла предметы и вещи полными словами. В общении с Софи няня придерживалась золотой середины: и хвалила, где надо, и была строга, когда нужно. Софи отвечала девушке привязанностью и уважением.

Дети часто приезжали к бабушке на отдых, и каждый раз Елена приглашала Веронику на недельку-две пожить у них и заниматься воспитанием и развлечением внучек. Для Вероники была выделена «гостевая» – так называли внучки комнату, где останавливались на кратковременный отдых друзья Елены, приезжавшие к ней иногда в гости. Впрочем, давно эту комнату они переименовали в «Вероникину».

– Наша Еленочка Викторовна приехала! – раздался веселый голос Даши.

Все, пора дальше двигаться! Елена встала с дивана. Подошла к столику, где стояли сумки, оставленные Генрихом. Стала разбирать их.

Улыбаясь, подошла Даша. Это была пухленькая невысокая женщина с круглым лицом. Как и Генрих, она была «домработницей и поваром при Павле», приехала с ним также из Москвы. Ей было сорок восемь лет, но выглядела она гораздо моложе. У Павла проработала последние пять лет. Уезжая, Павел дал и ей и Генриху отличную рекомендацию.

При покупке дома Елена недоумевала, что ей делать с этими людьми? Но, когда риелтор показал ей рекомендацию, отпечатанную на красивой лощеной бумаге с подписью и личной печатью Павла, это ее впечатлило. Подумав немного, она решила оставить их. И, не пожалела!

Даша была спокойной, доброжелательной хозяюшкой. Она успевала столько дел сделать за день, что у Елены часто возникала мысль: как она со всем управляется? Вставала Даша рано, и к восьми утра завтрак уже ждал хозяйку. Изучив характер и привычки Елены, она быстро научилась готовить здоровую, нежирную пищу, но иногда баловала хозяйку кулинарными изысками, за что Елена ей была благодарна.

Расписание работы Даша устанавливала себе сама, об этом они с Еленой договорились сразу. Когда и что делала Даша, как могла содержать такой большой дом в чистоте и при этом вовремя готовить и подавать еду, Елене было непонятно, но она была довольна всем!

В первые месяцы, подумав о том, что Даше будет трудно одной выполнять всю работу, она хотела взять ей помощницу, но Даша воспротивилась: «Чужой человек в доме! Зачем? Я и сама справлюсь, Елена Викторовна! Не волнуйтесь!» И Елена отступила.

И, действительно, у Даши во всем был порядок, «ни пылинки, ни соринки», вещи разложены и расставлены по местам, зеркала и стекла оконные сияли блеском и чистотой, еда была отменной, а сама Даша всегда была чисто одета, русые волосы убраны в пучок, на лице приветливая улыбка.

И, только, когда приезжали гости или дочки со своими семействами, Елена, жалея Дашу, приглашала женщину, живущую неподалеку, на дневную работу по дому. И, тогда тон у Даши становился командирским, она распоряжалась умело своей помощницей, впрочем, не обижая ее. Работа спорилась, все дела делались незаметно для гостей, стол ломился от угощений, гости были сыты, хвалили Дашины золотые руки, а Елена была рада, что все идет «тип-топ»!

Сама Елена, в отличие от ее творческих коллег, не любила хаоса и беспорядка, ей нравилось, когда вокруг нее была чистота и красота. Поэтому, труд Даши она ценила и в деньгах, оплачивая дорого ее работу, и в заботе о ней: поздравляла с праздниками и днем рождения, покупала подарки, старалась предоставить ей максимальные удобства в доме.

Жила Даша в отдельной комнате на первом этаже недалеко от кухни. Это было очень удобно ей, поскольку она никому не мешала, рано вставая и занимаясь своими ежедневными хлопотами.

Даша, как и Генрих, была одиночкой. Что-то не сложилось в ее судьбе: вырастив дочку одна, она так и не вышла замуж, хотя мужчинам нравилась и приглашения руки и сердца получала часто. Но, то ли не встретила свою половинку, то ли в молодости обожглась, и, поэтому, предпочитала жить самостоятельно.

Даша не боялась никакой работы. Как она сама о себе рассказывала, «ходила по домам, была в домработницах уже двадцать лет». Дочь выросла, окончила институт с дипломом экономиста, работала в хорошей торговой компании, вышла замуж, жила в Москве с семьей. Хотела забрать мать к себе, но Даша отказалась, не привыкла сидеть, сложа руки. Хотя по дочке и внучке скучала, с гордостью показывала Елене их новые фото.

В первое время, когда Елена только приобрела дом, она хотела и Дашу, и Генриха называть по имени-отчеству. Ей казалось, что это более уважительно, но оба воспротивились, привыкшие к тому, что Павел всегда их называл на «ты» и по имени. Поэтому, Елена оставила все попытки изменить форму общения с прислугой. Единственное, к чему она постепенно смогла их приучить, это обращаться к ним на «вы».

Сейчас, пока Елена отдыхала, Даша что-то готовила на кухне, оттуда выплыли в раскрытую дверь ароматно-пьянящие запахи.

– Елена Викторовна, обед уже готов. Минут через десять можно кушать, – Даша приветливо улыбнулась, вытирая руки о полотенце, перекинутое через правое плечо.

Это было ее привычкой – держать полотенце при себе и, по необходимости, сразу вытирать руки.

– Хорошо, Даша, спасибо! Возьмите вот, пожалуйста, пакеты. Здесь мясо, овощи, фрукты. Там, в маленькой упаковке, соус новый, не разлейте его. В коробке пирожные.

– Елена Викторовна, ну, зачем вы себя утруждаете?! Мы с Генрихом вчера были в городе, все купили, вон, холодильник забит.

– Ничего, Даша, мне это не в тягость, а в радость. Вот еще пакет для вас. Там фартук новый и удобный.

– Ой, спасибушки, Елена Викторовна! И, как вы заметили, что я свой фартук прожгла на днях? – Даша удивленно покачала головой.

Несколько дней назад, по случаю приезда дочек с детьми, Елена устроила пикник во дворе. Вечером на маленькой лужайке были расставлены стол и стулья. Даша хлопотала над столом, устанавливая тарелки с едой, а Генрих занялся мангалом. Когда Даша близко подошла к огню, искры от костра прожгли ей фартук.

Конечно, фартуков у Даши было несколько, один красивее другого. Но, именно этим она дорожила сильнее всего, – его подарила ей на 8 Марта Елена, и на боковом кармане была вышита надпись: «Даше с пожеланиями счастья от Елены Викторовны!»

Елена тогда заметила, как Даша расстроилась. И, сегодня, увидев в отделе товаров для дома этот симпатичный фартук, не удержалась и купила, решив порадовать свою домработницу. Впрочем, никогда Елена так ни в глаза, ни за глаза Дашу не называла. Ей больше нравилось слово «домоправительница», так как Даша действительно умело и по-хозяйски управлялась с домом, содержа его в надлежащем порядке.

Даша, поблагодарив хозяйку и забрав сумки, ушла на кухню.

– Бабушка Лена уже дома! – услышала Елена радостный возглас своей средней внучки Насти.

Затем послышался топот ног по лестнице, и через пять минут три внучки уже обнимали бабушку, заглядывали в пакеты и вели себя, как все дети, шумя и любопытствуя.

Елена любила своих внучек, радовалась каждому их приезду, старалась приготовить для них приятные сюрпризы, баловала их подарками и всякими вкусняшками. Но, часто спрашивала себя: когда так пролетело время, что она стала бабушкой? И, каждый раз удивлялась, слыша, как внучки называют ее этим словом «бабушка».

– Тише, внучки! Не торопитесь! – Елена, улыбаясь, заглядывала в их лица.

– Как ваш день проходит? Чем сегодня занимались, пока меня не было?

– Нам Вероника дала такие книги, там можно, и рисовать, и писать, и рисунки раскрашивать! А, еще мы в саду играли, потом в бассейне плавали! – наперебой рассказывали внучки.

– А, Софи капризничала, а, потом Вероника дала ей такой пластилин. Он мягкий, яркий, сам лепится и к рукам не пристает! Софи до сих пор с ним играет!

– И, как же пластилин может сам лепиться? – весело спросила Елена.

– Ну, не сам, конечно, Софийка его лепила. Но, понимаешь, бабушка, он такой классный, так и хочется с ним что-то сделать! – это уже старшая подала голос.

Кате было восемь лет. Не по годам рассудительная, она была серьезнее своих сестер. И, прежде чем что-то делать, сначала думала, а потом уже выполняла. Она посмотрела на Елену своими большими голубыми глазами, и сердце бабушки дрогнуло. Она любила старшую внучку той особенной любовью, которою всегда испытывают к первенцу.

– А, ты что-нибудь вылепила, Катюша?

– Да, котенка. Сейчас покажу, – Катя поскакала по лестнице, поднимаясь на второй этаж в детскую комнату.

– Бабулечка, а, что там, в пакетах? – спросила любопытная Лиза. Ей было шесть лет, шустрая непоседа и всеобщая любимица, она отличалась своей добротой и доверчивостью, а также неуемным любопытством.

– Подарки вам, шалунишки, если вы хорошо себя вели!

– Ой, бабулечка, мы хорошо, хорошо себя вели! Честное-пречестное слово! Вот, у Даши спроси или у Вероники! Ну, можно заглянуть? – Лиза, как лисенок, смотрела умоляющими хитрыми глазками на бабушку. А одна ее рука уже была в пакете.

– Я тоже хочу поглядеть! – руки Насти ухватились за другой пакет.

Младшая внучка обладала удивительно ангельской внешностью, так подходящей к ее имени. Стоила ей взглянуть своими голубыми глазищами на кого-то, как у того таяло все в груди, и все сладости и подарки бросались тут же к ногам Насти. Пятилетняя внучка быстро поняла выгодность такой позиции и часто пользовалась этим приемом, когда что-то желала получить. Но, на Елену такой трюк не действовал.

– Подожди, Настенька! Сейчас Катя и Вероника с Софией придут. Тогда все покажу!

На лестнице уже слышен был топот ног Кати. Она торопливо спускалась вниз по ступенькам, бережно держа в руках поднос со своими работами.

– Вот, бабушка, посмотри – это я котенка слепила, а это вот Лиза сделала, – показала Катя на фигурку собачки.

Фигурки были забавными, но аккуратно выполненными детскими руками. И котенок, и собачка получились, словно живые. Елена не удивилась этому, она давно уже заметила во внучках этот талант – они могли слепить фигуру любого животного и точно выразить его характер и повадки.

– А, это я придумала! – похвасталась Настя, не любившая оставаться в тени. Ее фигурка напоминала скорее какую-то фарфоровую статуэтку – то ли кукла, то ли женщина, в длинном платье с короной на голове.

– О, это, наверное, королева! – улыбнулась Елена.

– Бабушка, ты что! Это принцесса! Ты мультики не смотришь, что ли? – возмутилась Настя, обидевшись, что ее работу сразу не узнали.

– Ну, извини, пожалуйста, не поняла сразу! – Елена обняла внучку и поцеловала. Настя радостно прижалась к бабушке, ее обида мигом прошла.

– Какие вы у меня умницы, так поработали хорошо! Какие мастерицы! – от души хвалила Елена своих внучек.

– А, нас похвалить забыли? – раздался голос Вероники. Она спускалась по лестнице с Софи на руках. Софи держала книжку-раскраску в левой руке, а в правой два цветных карандаша. Подойдя к дивану, Вероника посадила девочку на мягкое покрывало.

– А, мы бабушке подарок приготовили! Правда, Софи? – малышка улыбнулась, кивнула головой и потянулась к бабушке. Она единственная из внучек была похожа на Елену, ее карие глаза глядели внимательно и пытливо.

– Бабуля, посмотли, как я налисовала! – София говорила отлично для своих трех лет, но букву «р» еще не выговаривала. И, хотя Вероника три раза в неделю возила ее к логопеду, «р» внучке пока не давалась.

Елена внимательно рассматривала рисунки Софи. Фантазии у малышки хватало и своего ощущения цвета тоже, – цвета были яркими, сочными. Книжка была задумана со смыслом – на левой стороне был изображен рисунок в цвете. А, на правой этот же рисунок, но в черно-белом варианте. Ребенок, глядя на картинку в левой части, должен был раскрасить картинку в правой части точно так же.

Елена была уверена, Вероника все объяснила Софи, что и как делать. Но, можно было заранее догадаться о результате творчества Софии – цветовая палитра была совершенно другой на ее рисунке!

Девочка не любила повторять то, что уже сделано другими, ей нравилось творить, фантазировать и сочинять! Она часто на ходу придумывала какие-то песенки или истории про себя и рассказывала взрослым или старшим сестренкам.

Все снисходительно относились к ее выдумкам, и только Елена понимала лучше всех, что так проявляется талант ребенка. Она вспоминала себя в детские годы, когда, играя в куклы с подружками, сочиняла сказки о кукле Юле или о кукле Тане. «В бабушку пошла!» – подумала с гордостью о младшей внучке.

– Ой, какой хороший подарок! Ты мое солнышко! Спасибо, моя дорогая! – Елена поцеловала маленькую Софи, благодарно улыбнулась Веронике.

– Ну, а теперь подарки от меня!

Елена стала доставать из пакетов игрушки, игры, книги, – все то, что всегда вызывало у внучек восторг. Вот и сейчас они с интересом рассматривали подарки, нетерпеливо вырывали их из рук друг у друга.

Для Софи был приготовлен особый подарок – белый медведь. Он был гораздо выше девочки и казался таким большим и сильным! Елена достала его из коробки и посадила на ковер.

– Софи, это тебе! Его зовут Умка! Пожми ему лапу!

Софи медленно подошла к подарку. С опаской глядела она на новую игрушку. Медведь пугал ее своей величиной и в то же время притягивал к себе ласковой улыбкой. Глаза у Умки, словно пуговицы, переливались синевой, черный нос был поднят вверх, словно мишка нюхал воздух. Сквозь губы, раздвинутые в улыбке, выглядывал маленький красный язычок.

Софи протянула руку и дотронулась до лапы медведя. Умка заурчал ласково и раздвинул лапы еще шире, словно приглашая девочку в свои объятия.

– Не бойся, Софи! Он тебя не укусит! – на правах старшей сестры подбодрила малышку Катя.

В своем восьмилетнем возрасте она казалась самой себе уже взрослой и, любя своих сестренок, все же не уставала их воспитывать там, где нужно, или поддерживать, если тем было страшно или их кто-то обидел.

Умка продолжал урчать, и Софи, уже не боясь, прижалась к мягкому животу мишки и охватила его руками. «Мой Умка!» – пропела она, и было ясно, что этот подарок станет ее лучшим другом.

– Вероника, это вам! – Елена протянула небольшой пакет няне. В пакете лежал красивый шелковый шарф.

Елена любила дарить подарки близким, а Веронику она уже давно считала «своей». К тому же, недавно у девушки умерла мать, и Елене хотелось поддержать Веронику и ненавязчиво согреть ее своей заботой.

– Ой, спасибо вам, Елена Викторовна! – вспыхнула от смущения девушка. – Право, не стоило!

– Стоило, стоило! – ответила Елена. – Ну, что же, подарки получили, пора обедать! Даша, обед готов?

– Готов, готов! – раздался из столовой голос Даши. Она уже накрывала на стол.

– Ну, раз готов, бегом руки мыть! – рассмеялась Елена.

Внучки радостно бросились в ванную. И только Софи не хотела расставаться с Умкой. Вероника никак не могла ее оторвать от нового друга.

– Софи, я посажу Умку вот сюда на диван. После обеда ты его здесь и найдешь! – только после такого обещания внучка согласилась отпустить медведя и пойти мыть руки.

Часть 1. Елена. Глава 3

В это время зазвонил телефон. По привычке Елена глянула на сотовый. Нет, звонил домашний. Она пользовалась им редко, но для Даши и Генриха он был удобен. Елена взяла трубку:

– Алло!

– Елена Викторовна? – это был голос ее литературного агента.

– Да, здравствуйте, Сергей Эдуардович! – улыбнулась Елена. – Рада вас слышать!

– И я рад, Елена Викторовна! Вам удобно сейчас говорить?

– Ну, вообще-то, мы с детьми сейчас садимся обедать. Но, минут пять я могу вам уделить!

– Отлично! У меня хорошие новости для вас!

– Слушаю внимательно! – Елена сосредоточилась.

Сергей Эдуардович был для нее даром с небес, – он заключал выгодные договоры с издательствами, держал ее в курсе всех новостей и по пустякам не беспокоил. Свой процент с ее гонораров он отрабатывал с лихвой, и Елена была довольна их сотрудничеством. Виделись они редко, поскольку он жил в Москве, но часто общались по сотовой связи.

– Елена Викторовна, я договорился об издании вашей новой книги, как только она будет закончена! – Он назвал издательство, оно было одним из самых серьезных и крупных в стране.

– Первоначальный тираж небольшой. Но, при повторном переиздании тираж увеличивается в несколько раз! Редактор – мой старый знакомый. Он читал ваши книги, считает вас серьезным писателем. При успешных продажах и хороших отзывах они готовы подписать с вами контракт на пять лет с изданием двух ваших книг в год!

Елена помолчала. Новость была, действительно, отличной и достаточно серьезной, чтобы вот так второпях по телефону об этом говорить.

– Сергей Эдуардович, это просто здорово! Вы молодец! Спасибо вам большое!

– Да, подождите с благодарностью! – рассмеялся агент. – Договор-то еще не заключен! Елена Викторовна, вам нужно через неделю приехать в Москву, чтобы обговорить все условия и подписать договор. Основные пункты я отработаю, но нюансы с вами нужно будет обговорить.

– В Москву? Но, у меня сейчас внучки гостят! Я не могу!

– Ну, Елена Викторовна, – настаивал агент. – Это очень важно! Ваше присутствие необходимо! Берите внучек, если их не с кем оставить, и прилетайте! Здесь найдем им няню!

– Ну, хорошо! – сдалась Елена. – Я подумаю, что делать с внучками. Когда нужно быть в Москве?

– Двадцатого июня. Дня на три.

– Я позвоню вам числа семнадцатого и скажу точно.

– Вам номер в отеле бронировать?

– Нет, пока не надо. Я сообщу.

– Хорошо, жду вашего звонка! До свидания, Елена Викторовна!

– До свидания, Сергей Эдуардович! Спасибо еще раз! – Елена положила трубку и задумалась.

Предложение очень перспективное и заманчивое!

Только она отошла от телефона, как снова раздался звонок.

– Да, слушаю вас! – рассеянно ответила она, продолжая думать о разговоре с агентом.

– Ну, привет, пропавшая! – Елена узнала голос своей подруги Юльки, живущей в Москве.

– О, привет, дорогая! А, почему ты звонишь не на сотовый?

– А, почему ты не отвечаешь на звонки? Я тебе несколько раз звонила на сотовый! Голосовое сообщение даже оставила!

– Хм, странно, он всегда со мной! – Елена достала из кармана сотовый телефон и глянула на экран.

Точно. Несколько пропущенных звонков – два от Сергея Эдуардовича, пять от подруги и три от младшей дочери.

– А, почему же я не слышала? А… когда в машине отдыхала, выключила звук. А потом забыла.

– Да, мать, заработалась ты там, гляжу, если в машине уже отдыхаешь!

– Да, так знаешь, небольшой релакс себе устроила в дороге,– Елена улыбнулась.

– Ты по делу, или просто так?

Елена и Юлия знали друг друга много лет. Их дружба прошла полосу препятствий из «огня, воды и медных труб», но осталась крепкой. Пролетели годы, выросли дети, у обеих изменилась жизнь, но, по-прежнему, они ценили друг друга и при встречах не могли наговориться!

Хотя встречи были редкими, ведь они жили в разных городах. Впрочем, для них это было скорее привычно. Так сложилось, что за годы дружбы они частенько разъезжались и только по телефону сообщали друг другу новости о себе и советовались по каким-то важным вопросам. Но, расстояние не мешало им, а, наоборот, помогало. Потом каждая встреча была радостью для них, и подруги, торопясь рассказать что-то важное, всегда вглядывались в лица друг друга, – что изменилось в них?

– Ну, а тебе только по делу можно звонить? – с иронией поддела ее Юля. – Скажите, какая деловая стала!

– Да, ладно тебе! Не цепляйся к словам! – Елена рассмеялась.

Для Юлии она была все той же Ленкой, просто подружкой, впрочем, и для Елены Юлия была скорее Юлькой.

– Какие новости, подружка?

– Бабушка Лена, мы кушать будем? – раздался голос Насти.

– Да, я сейчас уже иду!

– О, у тебя там детский сад? – воскликнула Юлька.

– Внучки приехали. Обедать садимся.

– Ладно. Я тогда быстро. Скажи, подружка, что тебе из Швейцарии привезти?

– Откуда? – удивилась Елена.

– Говорю для непонятливых – из Швей-ца-рии! Страна такая!

– А,что ты там делать будешь?

– На симпозиум лечу. Международный. По своей работе. Мировые светила опытом делиться будут. Так,что тебе привезти?

– Ну, не знаю. А, ты надолго?

– На неделю. Ну, может, дней на десять. Хочу поездить по стране, ты же знаешь, как мне нравится Швейцария!

Елена знала. Юлька уже много лет мечтала об уютном домике где-то в швейцарских Альпах.

– Алло! Ты где?

Елена оторвалась от своих мыслей:

– Я здесь! Ну, насчет подарка я подумаю. Хочется, конечно, сувенир на память. А, когда ты летишь?

– Да, сегодня же! Самолет через два часа! Я же тебе поэтому и звонила! А ты трубку не брала! Черт, опаздываю, скоро такси подъедет, а у меня еще чемодан не собран! Все, как прилечу, сообщу! Целую!

– Подожди! Я через неделю в Москве буду. У меня встреча в издательстве. Хотела у тебя остановиться!

– Да? – обрадовано воскликнула Юлька. – Это было бы здорово!

– Так, давай, я консьержа предупрежу. Запасные ключи ему оставлю. И твой номер телефона. Если я к тому времени не приеду, сама зайдешь. Только учти, квартира на сигнализации и видеонаблюдение у входа. Ладно, я скажу охране, чтобы, когда ты приедешь, они выключили сигнализацию.

– Ну, ты и живешь! – удивилась Елена. – Охрана, сигнализация, видеонаблюдение! Не достает?

– Я уже привыкла! Даже не замечаю! Все, я поскакала! Целую! Внучек обними!

Елена услышала гудки в трубке и улыбнулась. Когда Юлька спешила, ее скорость была неимоверной! Елена знала ее привычку откладывать сбор вещей при отъезде на последний час, а, потом, в мгновение ока побросать нужные вещи в сумки или чемоданы, сесть в такси и умчаться так быстро, словно ее и не было только что здесь!

Положив телефонную трубку, Елена пошла в столовую.

– Ну, дождались, наконец! – укоризненно качая головой, проговорила Даша.

Стол уже был накрыт. Елена села на свое любимое место и оглядела детей. Они с нетерпением ждали, когда Даша начнет подавать обед.

Столовая была небольшая, но очень уютная. Светлые стены и панорамные окна создавали эффект пространства. Солнечные лучи освещали столовую, но, благодаря сплит-системе, здесь летом было прохладно.

Вид из окон был великолепным, – клумбы с цветами, растущими с ранней весны до поздней осени, радовали глаз. Приходящий три раза в неделю садовник с любовью ухаживал за садом и клумбами. И высаживал цветы так, чтобы они росли и цвели сезонно, то есть почти весь год.

Мебели в столовой было мало. Круглый стол, покрытый скатертью с цветочным узором, и стулья занимали центральное место.

Этот стол был гордостью Елены, – она купила его на аукционе, куда однажды зашла по случаю. Шла распродажа антикварной мебели.

Стол привлек ее своей красотой: выполненный из дерева во французском стиле времен Людовика ХlV, он хорошо сохранился, хотя, по словам аукциониста, ему было двести лет. Стол был небольшим, стоящим на изящных ножках, за ним могло разместиться всего лишь шесть человек. Елена представила, как красиво он будет смотреться в ее доме!

После покупки она пригласила реставратора, который подтвердил и возраст стола, и его уникальность. После небольшого ремонта и покрытия специальным лаком стол начал свою новую жизнь в доме Елены.

Специально к нему в таком же стиле были изготовлены в реставрационной мастерской стулья, застекленные стеллажи для посуды и подставки для цветов. Купленные дизайнером настенные картины и красивая старинная хрустальная люстра добавили в интерьер столовой тепла и красоты.

Елена любила обедать в столовой, даже когда жила одна, а сейчас, когда у нее гостили внучки, комната была наполнена детской радостью и смехом.

Даша постаралась вовсю! По случаю приезда детей она готовила много и от души.

Стол украшали ваза со свежесрезанными маками и ромашками и блюда с салатами. Елена узнала свой любимый греческий салат с фетаксой, остальные ей были незнакомы.

– Даша, а какими салатами вы нас сегодня порадуете? Вижу греческий, а остальные?

– Ой, Елена Викторовна, да, самые обычные! Вот это французский салат.

Елена улыбнулась, Даша знала об ее любви к Франции и иногда баловала хозяйку изысками французской кухни.

– А этот? – показала Катя на другую салатницу, где видны были листья салата, ягоды свежей клубники и что-то белое между ними.

– Это летний салат с козьим сыром! – довольно улыбнулась Даша, радуясь такому вниманию к ее блюдам.

– С козьим сыром? – удивленно переспросила Елена. – Даша, откуда у нас козий сыр?

– А, тут недалеко у соседей козы есть, так сосед и молоко продает, и сыр у них всегда свежий. Вот, я и купила. А завтра молочка у них возьму, вам какао сварю. Будете пить? – Даша поглядела на девочек.

– Будем! – хором ответили они, потому что очень любили ее еду.

– А, это что? – задала вопрос Настя, заметив, как Вероника с интересом рассматривает стоящую посередине стола салатницу, украшенную живыми анютиными глазками.

– Это салат с цветами! – гордо ответила Даша. – Попробуйте, надеюсь, вам понравится! Да, цветы тоже можно есть. Я их сама вырастила.

– Они съедобные? – удивилась практичная Катя, недоверчиво поглядывая на салатницу.

– Да, их можно кушать! – подтвердила Елена, зная, что на балконе, который примыкал к кухне, Даша выращивает несколько видов так называемых «съедобных» цветов, и часто готовит из них интересные блюда.

– Ну, Даша, удивили! – высказала общее мнение Вероника.

Елена помогла детям наложить понравившиеся им салаты. Цветочный салат решили попробовать все.

– Умм, как вкусно! – проговорила Лиза набитым ртом.

– Да, вы сильно на салаты не налегайте, я сейчас первое принесу!

На первое Даша подала сырный суп с шампиньонами, который очень быстро был съеден, причем и взрослые и дети не забывали нахваливать кулинарное искусство Даши. Разрумянившаяся от похвал, она поставила второе блюдо – котлеты с перепелиными яйцами и рагу из молодых овощей.

Елена не уставала удивляться мастерству Даши и тому, сколько рецептов она знает! Специально для Даши она выделила полку на кухне для кулинарных книг и, зная, что та частенько находит рецепты в интернете, купила небольшой ноутбук и поставила его недалеко от стола, за которым Даша творила свои чудеса в кулинарии.

– Даша, спасибо вам огромное! Какие котлеты вкусные, ну, просто тают во рту!

– Ой, котлетки супер! – подала голос Лиза, уплетая еду с тарелки и поглядывая умильными глазками на Дашу.

Ее сестры не могли говорить, их рты были заняты, и поэтому они согласно кивали вслед словам Лизы.

– А, какое рагу замечательное! – вступила в беседу Вероника. – Даша, вы – чудо!

Елена хотела поговорить за обедом с внучками, но они настолько были поглощены едой, что она не стала отвлекать их от столь интересного занятия.

И, когда увидела, что все уже наелись, а маленькая Софи рвалась из-за стола к своему Умке, сказала:

– Внучки, предлагаю после такого обильного обеда прогуляться в Солнечный парк!

– Ура! – радостно закричали старшие, любившие с Еленой путешествовать по развлекательным местам, зная, что им всегда с бабушкой будет весело и интересно.

– Вероника, вы, разумеется, с нами! – сказала она няне.

– Да, Елена Викторовна, тогда нужно переодеть Софию?

– Подождите, – остановила Даша детей, уже вставших из-за стола. – А десерт?

– Ооо! – воскликнули дети и сразу подвинулись ближе к столу. – А, что на десерт?

Даша хитро улыбнулась, заговорщически подмигнула девочкам и направилась в кухню. Через несколько минут она подала в розетках мармелад из черной смородины, сразив и детей, и взрослых.

– Даша, если вы так меня будете кормить каждый день, прощай моя диета! – простонала Елена, не сумевшая отказать себе в удовольствии попробовать такой вкусный десерт.

– Дашенька, а завтра вы нам приготовите такой же мармелад? – запрыгала вокруг нее Настя, измазанная лакомством и сияющая от удовольствия.

– Завтра я для вас придумаю что-то другое! Еще вкуснее! – ответила Даша, обнимая сразу всех девчушек.

Улыбающаяся Софи, тоже перепачканная мармеладом, потянулась к Даше и та, взяв ее из рук Вероники, прижала к себе.

– Девочки, давайте поблагодарим Дашу! – сказала Елена.

– Даша, спасибо! – закричали девчонки наперебой.

Довольная Даша принялась убирать тарелки со стола.

– Внучки, помогите Даше!

– Ну, что вы, Елена Викторовна! – смущенно отмахнулась та, считая, что «не барское это дело, возиться с грязной посудой». – Я сама справлюсь!

Но дети уже схватили пустые тарелки и понесли их на кухню, а Вероника помогла убрать салатницы и супницу.

– Даша, еще раз вам спасибо! – поблагодарила Елена. – Сами-то не забудьте покушать! И Генриха пригласите!

Елена, как ни старалась, не могла привыкнуть к тому, что прислуга ела отдельно и наотрез отказывалась кушать вместе с ней и ее семьей. И Генрих, и Даша упорно твердили ей, что они привыкли так жить с Павлом, что «не дело это, питаться с хозяйкой за одним столом!»

Поспорив с ними два месяца, Елена сдалась, но, до сих пор, не могла до конца принять свое привилегированное положение хозяйки. Она знала, что Генрих кушает у себя дома, а Даша на кухне. Иногда Даша приглашала его на кухню и угощала чем-то вкусным, но это всегда было в отсутствие Елены.

Такая иерархия сначала обижала ее, ведь Елена выросла в простой семье, и прислуга для нее была в новинку, она привыкла сама о себе заботиться, и даже иногда предлагала Даше подменить ее на вечерок на кухне, чтобы самой приготовить ужин. Но Даша неизменно отвечала ей: «Елена Викторовна, не ваше это дело обеды готовить! Вот книжки писать – это ваше! Идите, пишите, а я тут сама управлюсь!»

И Елена смирилась и предоставила своей незаменимой домоправительнице царствовать на кухне. Сейчас она уже спокойно садилась обедать в столовой одна или с гостями, и было само собой разумеющимся, что Даша подавала на стол и убирала после обеда.

«Да… к хорошему привыкаешь быстро!» – подумала Елена.

– Не волнуйтесь о нас! – проговорила Даша, снимая скатерть со стола.

– Мы с Генрихом голодными не останемся!

Часть 1. Елена. Глава 4

Раздался телефонный звонок. На этот раз по сотовому. Елена глянула на экран телефона, – звонила старшая дочка. Она кивнула Даше и, выходя из столовой, ответила:

– Привет, Малинка! – она любила называть старшую дочь этим ласковым именем ее детства.

– Привет, мам! Ну, как вы там? Не устала еще от внучек?

– Ну, что ты! Они не в тягость, они в радость! – улыбнулась Елена, представив, как ее дочь одной рукой держит телефон, а второй мешает ложкой что-то в кастрюле, стоя у плиты.

Ирина была по профессии поваром, но, выйдя замуж, предпочла оставить свою работу и заняться воспитанием детей. И, все же, она любила готовить и радовать свою семью чем-то вкусненьким. Сейчас, когда дочки гостили у бабушки, Иринка, наверняка, решила побаловать себя и мужа чем-то особенным.

– Мы сейчас в парк поедем. А завтра я их на море повезу.

– О, а, может, и меня возьмете с собой?

Елена рассмеялась:

– Приезжай!

– Ну, когда я соберусь! – вздохнула Иринка. – У Сережи открытие двух магазинов через месяц, сейчас ремонты, договоры с поставщиками, набор сотрудников! Сама понимаешь!

Старший зять Елены владел сетью магазинов по продаже автомототехники.

– Сережа хочет спортивными машинами и мотоциклами торговать.

– Это что, выгодно? – заинтересованно спросила Елена, зная, что зять долго искал свою нишу в сфере бизнеса.

Начав с фермерства и потратив на него несколько лет, он понял, что этот тяжелый труд не всегда приносит доходы, а вот сил физических и моральных на него тратится много. Распродав скот и сдав в аренду ферму, Сергей по совету друга решил заняться торговлей.

Изучив рынок спроса и рынок сбыта, он стал торговать велосипедами и мото-техникой. Благо, что в этом он разбирался досконально. Начав с аренды места на рынке, зять пошел в гору и через два года открыл свой первый магазин. Потом расширился и серьезно занялся продажами автомобилей, в основном иномарок. Сейчас таких магазинов было несколько, причем и в других городах. Появились и авторемонтные мастерские, и автомойки.

– Конечно, мам! Знаешь, сколько стоят гоночные мотоциклы?! А, молодежь сейчас просто помешалась на них!

– Ну, дай Бог! Хорошо, что дела идут отлично! – Елена радовалась удачам зятя. А, еще больше радовалась за дочь.

– Только Сережа в работе, а ты-то дома постоянно! Приезжай хотя бы на два-три дня, и на море съездим, и по магазинам походим!

– Да, не могу я! – с досадой воскликнула Ирина. – Сережа почти каждый день то партнеров каких-то привозит домой, то друзей. Понимаешь, всем комнаты приготовь, накорми, развлеки!

– Да, вот тебе и домохозяйка! – посочувствовала Елена дочке.

Ее старшие дети не хотели жить в городе, Сергей купил землю и построил большой дом в близлежащем поселке, но на отшибе. Добраться же до школы и садика можно было только на машине, пешком идти с детьми было часа полтора. Впрочем, зять купил жене «Фольксваген», и Ирина отвозила детей в город. Катя ходила в гуманитарный колледж и училась во втором классе. А Лиза и Настя посещали частный детский сад.

Дом, построенный зятем, был удобен, оснащен всеми необходимыми техническими новинками. При доме был большой сад и огород, которые давали урожай овощей и фруктов каждый год, так что, ее внучки питались здоровой пищей «от земли», как любил говорить Сергей. Были у них и овцы, и корова, и домашняя птица.

Выросший в селе, зять не представлял себе, как его семья будет жить без домашнего молока и яиц, без свежего мяса. Много лет Ирина спорила и воевала с мужем по поводу домашнего хозяйства, но Сергей был непоколебим! Но, жалея жену, зять нанял работников, которые ухаживали и за скотом, и за огородом.

И только домработницу, помогающую жене в доме, нанять отказался! И как Ирина ни доказывала мужу, что содержать самой такой дом в образцовом порядке и воспитывать детей – это трудное занятие, он оставался при своем мнении – никаких домработниц!

Поэтому, Елена знала, что ее дочь рано встает и поздно ложится, уж лентяйкой ее назвать было нельзя. Когда Елена приезжала к ним в гости, то всегда поражалась чистоте, которая была во всем доме. И, при этом, холодильник ломился от еды, – Сергей любил вкусно поесть, да и дети тоже.

«И когда она все успевает!» – часто думала мать, отчасти жалея дочку, а отчасти гордясь тем, что ее зять был «настоящим мужчиной» и не позволял своей семье бедствовать.

– Иринка, тут вот какое дело! – оторвалась Елена от своих мыслей, вернувшись к разговору с дочерью. – Мне через неделю необходимо в Москву уехать. Так что, вам нужно будет внучек забрать.

– Через неделю? – Ирина задумалась. – Не знаю. Сережа уезжает на днях. А, я не могу дом и хозяйство бросить. Давай, я сестре позвоню, может, она приедет?

– Хорошо, только сообщите мне, чтобы я знала, кто заберет детей. Кстати, с дочками хочешь поговорить?

– Конечно! Я так по ним соскучилась!

Елена оторвалась от телефона:

– Катюша, Лиза, Настенька, ваша мама звонит! – крикнула она, зная, что звук ее голоса разнесся по всему дому, и где бы ни были дети, они ее услышали. Действительно, через минуту раздался топот детских ног, внучки торопливо сбегали по лестнице.

– Ну, вот, уже бегут, разговаривай со своими чадами, а я пойду приму душ и переоденусь для прогулки.

Попрощавшись и передав телефон Кате, зная, что она обязательно принесет его потом бабушке, Елена стала подниматься в свою комнату. Она слышала, как заговорили разом внучки, стараясь сразу все рассказать маме.

Комната ее была просторной и светлой. Елена направилась прямиком в ванную. Став под душ, она подставила лицо струям и зажмурилась от удовольствия. Елена любила понежиться в ванне, но, когда она куда-то торопилась, с радостью принимала душ и бежала дальше. Душ освежил и наполнил ее тело бодростью.

Быстро переодевшись в более подходящую для прогулки одежду – брюки и легкую блузу, – она спустилась вниз. Внучки уже ждали ее. Вероника позаботилась обо всех – девочки были нарядны, и в то же время одежда не стесняла их движений.

– Ну, что, поехали? – весело спросила бабушка Лена и, взяв с журнального столика ключи от машины, сумку, и телефон из рук Кати, направилась к выходу. Дети вприпрыжку побежали за ней.

Генрих ждал их у машины. Елена обратила внимание, что машина была чистой, стекла вымыты, а сиденья вычищены. Она благодарно улыбнулась заботливому «смотрителю» и включила зажигание. Дети, посадив Софи в детское кресло и усевшись на заднее сидение, уже предвкушали поездку, весело переговаривались. Вероника заняла место рядом со старшими девочками. «Мерседес» плавно тронулся с места.

Посигналив по традиции Генриху, Елена выехала из ворот и направила машину по асфальтированному шоссе в сторону центральной трассы. Минут через сорок они въезжали уже в город. Солнечный парк находился недалеко. День был будничный, народу было мало.

Три часа, проведенные в парке, пролетели быстро. Накатавшись на аттракционах, поев вволю разного мороженого, покормив животных в зоопарке, побегав с азартом по дорожкам парка, дети захотели домой.

Софи тоже развлекалась в свое удовольствие – покаталась на пони, покормила его морковкой, покружилась на аттракционе. А, в зоопарке ей приглянулась маленькая макака, которая строила рожицы и не могла усидеть спокойно ни минуты. Софи сразу с ней подружилась, и уже через пять минут они обе кривлялись, передразнивая друг друга. Елена и Вероника от души смеялись, наблюдая за обеими проказницами.

На обратном пути все обменивались впечатлениями, перебивая друг друга и рассказывая самое смешное. Елена была довольна, – дети получили положительные эмоции и отдохнули. Да, и Вероника выглядела бодрой, и ее глаза, в последнее время глядевшие на все с грустью, сейчас радостно сияли.

Подъезжая к дому, Елена по просьбе девочек нажала на сигнал. Ворота открылись, как по волшебству. Возле дома на площадке их ждал улыбающийся Генрих, а из окна выглядывала Даша.

Чудесный день завершился ужином. Даша приготовила легкую морковную запеканку. На столе стояли розетки со сметаной, вареньем, сгущенным молоком, медом. Каждый поливал запеканку, чем хотел. Был подан чай с лимоном и пирожные, купленные днем Еленой в кондитерском магазине. Из-за стола все выходили наевшиеся и довольные.

После ужина Елена с внучками играла в прятки во дворе, стараясь отыскать детей среди зарослей кустов и высоких стеблей цветов, заслоняющих их от бабушки. Затем они вместе поплавали в бассейне, и маленькая София осваивала новый круг, купленный Еленой незадолго до приезда внучек.

Перед сном бабушка рассказала сказку своим внучкам, в которой был обязательно счастливый конец. Эти сказки по просьбе внучек Елена придумывала сама, зная, что им нравится, что она пишет специально для них. Софи, не дождавшись конца сказки, заснула, подложив ладошки под щеку. Поцеловав каждую и пожелав спокойной ночи, Елена на цыпочках вышла из детской.

В своей комнате она, понежившись в большой ванне, с удовольствием вытянулась на кровати. Ее тело получило долгожданный отдых. Прогоняя в голове по привычке весь прошедший день, Елена с удовольствием поняла, что день удался, и довольно улыбнулась, закрывая глаза.

Часть 1. Елена. Глава 5

Следующие дни пролетели также быстро, как и предыдущие.

Елена заранее забронировала два номера в частном отеле в Геленджике. Отель находился на набережной, до моря рукой было подать. Елена часто там останавливалась, когда приезжала на отдых. Ее хорошо знали сотрудники отеля, встречали с радостью и гордились тем, что у них останавливается настоящая писательница.

Елена со старшими внучками разместилась в одном номере, а Вероника с Софией в другом. Номера находились рядом, так что общаться было легко.

С террасы третьего этажа видно было море, и девочки, не успев отдохнуть после дороги, потянули бабушку на берег. Хорошо, что у отеля был свой пляж, отделенный от любопытных высокой оградой. Видеонаблюдение, охрана и команда спасателей обеспечивали безопасность.

Море было чистым, вода приятно прохладной. Дети с радостью бросились в объятия волн, визжа от удовольствия. Впрочем, Елена соблюдала осторожность и на глубину девочек не пускала. Младшая внучка под наблюдением Вероники плескалась у берега. Но, она была еще слишком мала, чтобы рваться за сестренками, которые очень хотели уплыть дальше, чем разрешала бабушка.

Елена была строга в этом с внучками, и они не смели ее ослушаться. Посещение дельфинария, аквапарка и поездка по морю на теплоходе компенсировали им запрет бабушки, и с моря внучки вернулись в отличном настроении.

Загоревшие, привезшие собой массу радостных эмоций, ракушек, собранных ими на пляже, и сувениров, девчонки по телефону рассказывали родителям о поездке, захлебываясь от восторга.

Сама Елена позволяла себе накупаться вдоволь только по вечерам, когда с детьми оставалась Вероника. С радостью она бросалась в СВОЕ море, наслаждаясь минутами свободы и счастья!

Неделя пролетела легко. И, хотя Елена так и не приступила к новой книге, которую задумала накануне приезда внучек и держала сюжет в голове, она была довольна, что ее любимые внучки получили столько радости от встречи с бабушкой! Да, и сама Елена выглядела помолодевшей. Ей тоже на пользу пошли эти дни.

Она знала, что как только останется одна, то засядет в своей комнате за книгу и уже ничто не сможет ее отвлечь, пока главные герои не оживут под ее рукой. Только тогда она сможет сделать перерыв и отдохнуть, чтобы потом с новыми силами садиться за доработку, изменения каких-то мест в книге.

Так было всегда. И только Даша и Генрих знали, что, когда Елена работает, ее лучше не тревожить.

Для всех остальных писательство Елены казалось чудом, божьим даром и они представляли, что писательница создает свои книги быстро, словно по мановению волшебной палочки. Елена не разубеждала их, предпочитая, чтобы ее кропотливый труд оставался тайной за семью печатями. Поэтому, она сейчас радостно окунулась вместе с внучками в развлечения, зная, что после, когда останется одна, спокойно займется своей работой.

За внучками приехала младшая дочь Марина. Ей было двадцать четыре года. Красивая, уверенная в себе, она везде, где была, обращала на себя внимание. Ее красота покоряла мужчин с первого взгляда, ведь корни Елены происходили с Востока, и Марине досталась по наследству восточная внешность.

Занималась Марина сетевым бизнесом и довольно удачно, на удивление окружающих, считающих сетевой несерьезным делом. Начала Марина свой бизнес с консультанта и постепенно дошла до одной из высоких ступеней, получая хороший доход и имея возможность вместе с мужем часто путешествовать по разным странам.

Муж Марины был старше ее на десять лет, тоже состоял в этой же компании и занимал ступень более высокую. Именно там они и встретились. Как произошла встреча, и завязались их отношения, Елена знала мало, дочка не любила делиться такими подробностями. Елена особо не любопытствовала, она была рада тому, что ее дочь счастлива.

Увидев маму, Софи с радостным возгласом бросилась в ее объятия, затем уселась на колени и, поедая фрукты, привезенные Мариной, стала рассказывать маме о том, как она отдыхала. Соскучившаяся по дочке, Марина с удовольствием слушала ее голос, успевая общаться с племянницами и отвечая на их вопросы.

– Девочки, поедем завтра рано утром, поэтому вещи соберите с вечера. Какие планы на сегодня, мам? – она вопросительно посмотрела на Елену.

– Ничего не намечала! Думала, просто провести с вами приятно вечер, – улыбнулась мать, радуясь, что дочка побудет с ней немного. Виделись они редко.

Бизнес Марины заставлял ее разъезжать по всей стране, обучать людей. Зять был занят еще больше. Их частые поездки за границу не давали им времени распоряжаться собой. Поэтому, родителей они навещали от случая к случаю.

Дима, зять, был родом с Дальнего Востока, на юге жил уже лет семь. С его родителями Елена виделась всего три раза – на свадьбе детей, на празднике по случаю рождения Софии и на своем юбилее.

– Хочешь куда-нибудь сходить? – спросила Елена дочку.

– Нет, наоборот, хочу поболтать с тобой в домашней обстановке, да, и за детьми соскучилась.

– Ну, тогда располагайся в своей комнате, отдохни, а за обедом поговорим.

– Хочу с мамой! – заупрямилась Софи.

– Мамочке нужно отдохнуть, полежать часик! А, ты пока с сестренками поиграй на площадке, – отвлекла Елена младшую внучку, взглядом показав Веронике забрать девочку.

Вероника увела детей, а Марина вытянула ноги на диване, откинулась на мягкую подушку.

– Ох, как хорошо у вас!

– Ну, расскажи, где была, что нового?

– Была в Питере, там у нас бизнес-семинар проходил, потом с Димой улетели в Екатеринбург, нужно было его команду подтянуть, затем оттуда сразу в Берлин на конференцию, ну, а потом, уже домой.

– Не надоело так летать?

– Честно, мам? Уже я устала от такой «летучей» жизни! Словно Фигаро – то тут, то там! И с Димой видимся редко. Он в одном городе, я в другом. Софи растет с няней. Беру ее, конечно с собой, когда могу, но сама понимаешь, если у меня с утра до ночи консультации с людьми, тренинги, совещания, рабочие банкеты, то тут уже не до ребенка! Вожу ее няню с собой по всему миру!

Марина, несмотря на ее молодой возраст, многое успела повидать в жизни. Поступив в институт после школы, она на первом курсе увлеклась сетевым бизнесом и тайком от матери со второго курса каким-то образом перевелась на заочное отделение. Все деньги, присылаемые матерью, она тратила на развитие своего бизнеса, веря в удачу. Как ей удалось прожить это время на минимальную сумму, экономя на всем, Елена могла только догадываться.

Через год команда Марины разрослась, сама она, поднявшись по карьерной лестнице, позволила себе снять хорошую квартиру недалеко от офиса. Впрочем, она бывала там редко. Продолжая учебу в институте, Марина успевала ездить по городам, увеличивая свою команду и обучая людей.

Когда они с Димой решили жить вместе, он, снимавший сам до этого квартиру, купил четырехкомнатную квартиру в самом центре Ростова. Елена была на новоселье. Квартира находилась в одном из элитных домов-новостроек, была обустроена по самым лучшим европейским стандартам. В эту квартиру и привез Дима новорожденную Софи, готовясь не один месяц к такому важному событию. Детская комната находилась рядом с их спальней и была готова к принятию малышки.

Первый год Марина хотела побыть с дочкой, но бизнес заставлял ее уезжать, поэтому в жизни Софи появилась няня, частенько заменявшую ей маму. Елена знала, как Марина любит и мужа, и дочку, но понимала, что пока дочка не поставит семью на первое место, то так и будет колесить по городам, создавая деньги, славу, но отдавая свою любовь и внимание не близким, а чужим людям.

– Может, тебе на годик уйти из сетевого, ну, остаться там номинально, просто дома посидеть, с дочкой побыть? Да, и Дима уже по твоему вниманию соскучился!

– Ох, мама, я бы рада была, да сетевой бизнес имеет свои нюансы, – один раз вошел в него, можешь, либо совсем его бросить, либо идти вперед, не жалея ни сил, ни времени. Ты же сама знаешь!

Елена знала. В прошлом она была сильным сетевиком, но потом отошла от этого, поняв, что литературное поприще ее привлекает больше.

– Ну, что же, я рада, что ты сегодня с нами! – Елена обняла дочку.

– Поднимайся в свою комнату, Даша тебе ее уже приготовила. Обед будет через час.

Когда Елена купила дом, дочки, приехавшие на новоселье, сразу выбрали себе по комнате. И, с тех пор, по традиции, приезжая к маме, они останавливались только в своих комнатах или апартаментах, как называла их Иринка.

Чтобы не мешать дочери, Елена присоединилась к внучкам, играющим на детской площадке. Они весело проводили время, когда Даша позвала их в столовую. Там уже ожидала Марина, отдохнувшая после короткого сна.

И, на этот раз Дашино кулинарное мастерство было оценено по достоинству. Отведав на первое суп с курицей и маслинами, а на второе итальянский тарт с помидорами и сыром, все почувствовали себя сытыми и счастливыми!

А Даша, таинственно улыбаясь, подала на стол кувшин с лимонадом из персиков. А затем внесла в столовую красивый торт «Восточные сказки». Дети захлопали в ладоши от радости! Торт оказался очень вкусным.

– Даша, поехали с нами, будете нам дома вкусно так готовить! – предложила Катя, наложив себе уже третий кусок торта.

– Ну, нет, мои дорогие, ваша мама повар. Она лучше меня умеет готовить! Я уж с Еленой Викторовной останусь! – рассмеялась Даша.

– Кстати, – обратилась Елена к Марине. – А, как твои восточные танцы? Танцуешь?

– Нет, бросила, – с сожалением ответила дочь.

– Времени на все не хватает. Так, иногда дома для Димы или для подруг что-то вспоминаю, показываю танец.

Марина была подающей надежды исполнительницей восточных танцев. С подросткового возраста она занималась в студии, затем стала выступать сольно. Ей прочили отличную карьеру танцовщицы, но она, выбрав другой путь, решила, что танцы – это не серьезно.

– Жалеешь, что бросила?

– Жалею иногда, но, чтобы вернуться, надо все сначала начать. Какой смысл в этом?

Елене было жаль, что дочь зарыла свой талант в землю, но, по опыту знала, что, если Марина что-то решила, отговаривать ее было бесполезно. Поэтому, она прекратила разговор на эту тему, надеясь, что жизнь все расставит по местам.

День прошел весело и легко. Елена с дочкой и детьми купались в бассейне, загорали в шезлонгах, потягивая из трубочек Дашин лимонад, затем все вместе в гостиной смотрели детский приключенческий фильм. К вечеру Елена и Марина вышли на теннисный корт, и дочка выиграла у мамы две партии, оставшись довольна тем, что не забыла игру.

На ужин Даша приготовила жульен с креветками и фруктовый салат. Ели на террасе, летний вечер был приятным, легкий ветерок освежал воздух. Затем дети играли на площадке, а взрослые отдыхали в гамаке, обсуждая ближайшие планы. Марина через несколько дней снова уезжала, на этот раз в Карелию.

– Надолго? – спросила Елена.

– Дней на пять.

– А, София с кем останется?

– С няней, конечно. Зато, потом, я целый месяц никуда не поеду! Отпущу няню в отпуск и буду примерной мамой и любящей женой! – Марина потянулась, зевнула.

– Что-то спать захотелось, рано утром в дорогу. Да, и девочкам уже пора спать! Надо их позвать!

Но, Вероника уже вела детей. Софи сонно терла глазки и засыпала на ходу. Уложив детей и отпустив Веронику, Елена с дочкой еще час поговорили и расстались, пожелав друг другу спокойной ночи.

Часть 1. Елена. Глава 6

Утром Елена провожала дочку и внучек.

Генрих уже выгнал из гаража новенькую «Ауди», принадлежавшую Марине. Внучки были бодры, несмотря на то, что встали рано. Они обняли Веронику, поцеловали бабушку, попрощались с Дашей и Генрихом. Даша протянула Марине корзинку, укрытую тканевой салфеткой:

– Марина, это вам еда на дорогу, чтобы в кафешках этих не останавливались! Я тут курочку поджарила, помидоры, огурцы положила, фрукты детям, сладости. До дома хватит!

– Спасибо, Дашенька! – Марина благодарно обняла полюбившуюся домоправительницу мамы.

«Ауди» плавно выехала из ворот и скрылась за поворотом.

Елена медленно вошла в дом, присела в холле на диван, оглядела комнату. Вот только дети наполняли ее своим присутствием, смехом, а сейчас дом казался пустым и неуютным. Елена всегда болезненно переносила отъезд детей, ей нужно было несколько дней, чтобы привыкнуть заново к тишине и обычному режиму жизни.

– Не грустите, Елена Викторовна! Они снова скоро приедут! – утешила ее Даша, вошедшая в дом вслед за хозяйкой.

– Да, Даша, знаю, но, как-то неуютно одной здесь теперь! – улыбнулась грустно Елена.

– Ну, вы не одна! И я рядом, и Генрих, и Вероника еще здесь! Пойду я вам с Вероникой на завтрак что-то вкусненькое приготовлю! – Даша направилась на кухню.

– Даша, дети уехали, у меня снова диета! – напомнила Елена.

– Да, помню, помню! – отмахнулась Даша, скрываясь в дверном проеме кухни.

Со второго этажа спустилась Вероника.

– Елена Викторовна, я вещи собрала, сейчас такси вызову и уеду.

– Не торопитесь, Вероника, сейчас позавтракаем, а, потом, можете ехать.

Вчера Елена заплатила Веронике за недельную работу, но попросила ее остаться до отъезда девочек.

– Скучаете уже по ним, Елена Викторовна?

– Да, как-то их не хватает!

Мне тоже не хватает! – призналась Вероника. – Особенно, Софи.

– Вероника, я на несколько дней уеду в Москву, а, потом, буду дома. Приезжайте, когда захотите, буду рада вам всегда!

– Спасибо, Елена Викторовна! – улыбнулась Вероника.

– Знаете, после смерти мамы… – ее голос прервался. – Ну, мне как-то часто одиноко бывает!

Елена подошла к Веронике, обняла ее по-матерински, вытерла слезу с щеки:

– Ну, будем считать, что здесь твой родной дом, а я твоя вторая мама! – она незаметно для себя перешла на «ты», хотя никогда раньше в общении с Вероникой себе этого не позволяла.

Елена вообще не любила «тыкать» людям и не любила, когда малознакомые люди вдруг переходили в разговоре с ней на «ты», сразу обрывала их взглядом и ставила на расстояние. Но сейчас был другой момент, – девушка, потерявшая самого близкого ей человека, чувствовала себя одинокой, и Елене хотелось ее поддержать и помочь в жизни.

– Спасибо вам, Елена Викторовна! – Вероника расплакалась на плече у Елены.

– Ну, поплачь, поплачь, моя девочка! Со слезами горе уходит! Так моя бабушка еще говорила! – утешала девушку Елена, чувствуя, что у самой слезы выступают на глазах.

– Это, что здесь за реки слез?! – воскликнула Даша, зайдя в холл.

– Не успели дети уехать, так вы уже плачете? Слезы в дорогу – плохая примета!

– И, точно, чего мы разревелись! – спохватилась Елена. – Все, хватит!

Она взяла у Даши полотенце, свисающее, как всегда, с плеча, вытерла им заплаканное лицо и передала его Веронике.

– Дашенька, завтрак готов?

– Так, конечно, готов! Я и пришла за вами! А вы тут… – укоризненно покачала головой Даша, хотя сама едва сдерживалась на кухне, чтобы не разревется, так тихо и пусто было в столовой, когда она накрывала на стол.

Елена и успокоившаяся Вероника вошли в столовую. Без детей она показалась им холодной и неуютной. У Вероники снова заблестели слезы.

– Вероника! – сурово одернула ее Даша.

– Все, все, не буду! – улыбнулась та и села на свое место.

Убедившись, что ее подопечные больше не грустят, Даша пошла на кухню. Зная режим Елены, она подала ей овсяную кашу на молоке с кусочками клубники. А перед Вероникой поставила тарелку с пышным омлетом и помидоры, фаршированные рисом и мясом.

– Даша, это мне много! – возразила Вероника. – Мне фигуру беречь надо!

– Вам, девушка, не фигуру, а здоровье беречь надо! Ишь, как похудела на студенческой-то еде! Хорошо, хоть за эти дни отъелась! – заявила Даша, взяв шефство над Вероникой.

Елена ела кашу и слушала Дашину воркотню с улыбкой. Она видела, что Даша давно поглядывала на Веронику, незаметно заботясь о девушке, особенно, когда узнала о смерти ее матери.

Даша была добрым человеком, но строго соблюдала привычки и традиции. Для нее Вероника была воспитательницей хозяйских детей. Поэтому, она всегда называла девушку на «вы» и держалась на почтительном расстоянии. Но, сейчас перед Дашей была, прежде всего, испуганная девушка, которой предстояло научиться жить со своей потерей. И Даша, как могла, проявляла свою заботу, стараясь повкуснее накормить и приласкать ее словом.

После завтрака Елена проводила Веронику, попросив Генриха отвезти ее к общежитию, где жила девушка. Еще раз, пригласив ее приезжать в любое время, обняла на прощание. А Даша держала в руках вторую корзинку, на этот раз для Вероники.

– Я, тут, наложила тебе всякой вкусности! Ты только ешь, пожалуйста! Да, подружек не корми, а сама ешь!

Вероника обняла Дашу, помахала рукой Елене и села в «Мерседес». Еще одна машина за утро выехала из ворот.

Елена вздохнула и повернулась к Даше:

– Хорошая девушка!

– Да, – отозвалась та. – Дай Бог ей счастья!

Вместе они пошли в дом.

– Даша, я завтра улетаю в Москву дня на три. Билет на рейс сейчас куплю. А, вы тут отдохнете от меня!

– Какой тут отдых! – отмахнулась Даша.

– Надо дом в порядок привезти. И за цветами мне некогда было ухаживать. Только поливать и успевала! Вам в дорогу что-то приготовить?

– Мне нет. Два часа лету. Проголодаться не успею, – улыбнулась Елена. – А вот Юльке моей приготовьте, она из Швейцарии на днях прилетит, там, конечно, еда отменная, только ваши пироги она любит!

Даша помнила подругу Елены, раза два приезжавшую ненадолго в гости. Юлия и Даша сразу нашли общий язык и с удовольствием делились на кухне рецептами.

– О, тогда я тесто поставлю на пироги! – заторопилась Даша на кухню.

Елена поднялась в свою комнату.

«Чем заняться?» – подумала она, впервые не зная, что ей теперь делать.

Садиться за книгу? Но, в таком состоянии она не смогла бы ни одной строчки написать! Лечь спать? Но утро было в разгаре, и спать ей не хотелось!

Решив заняться медитацией, Елена присела на коврик на полу, приняла позу лотоса и, расслабившись, отдала себя на волю подсознания. Через несколько минут она почувствовала себя бодрой и, прочитав аффирмации каждого дня, спустилась вниз.

Даша возилась на кухне. Генрих еще не приехал. Прогулявшись по тропинкам сада, Елена вернулась к себе и стала собирать сумку в дорогу.

Зазвонил сотовый телефон. Это был ее агент.

– Здравствуйте, Сергей Эдуардович! – проговорила Елена, поддерживая телефон плечом, а руками стараясь в сумку втиснуть летнюю куртку с капюшоном.

Лето в Москве выдалось дождливым. И Елена знала, что нужно взять с собой теплые вещи.

– Здравствуйте, Елена Викторовна! – доброжелательно отозвался ее литературный агент.

– Как вы, там, поживаете? Говорят, у вас на юге жара?

– Да, у нас жарко, спасают только кондиционеры. А, вас там дожди поливают?

– Ох, не говорите! За месяц неделя всего выдалась без дождя, а так льют и льют! – его тон изменился, стал деловым.

– Елена Викторовна, вы помните, что вам завтра нужно быть в Москве?

– Конечно, помню! – улыбнулась Елена.

Она знала, что Сергей Эдуардович много лет сотрудничает с писателями, помогая им в издательстве их книг. Видимо, он привык к тому, что своим клиентам нужно было часами названивать, контролировать, чтобы они все успевали вовремя.

Но, Елена была не из таких. Она помнила всегда, где, кто и когда ее ждал, особенно, если это касалось ее книг. Кроме того, у Елены был ежедневник, в который она записывала все важные встречи с указанием даты и времени. Ежедневник был снабжен электронной памятью и за несколько дней до назначенного события напоминал об этом своими сигналами. Елена привезла этот ежедневник из Европы и берегла его, так как он стал незаменимым ее помощником.

Сергей Эдуардович все это знал. Но, по устоявшейся за много лет привычке все равно звонил.

– Я прилечу утром, Сергей Эдуардович! Номер бронировать не надо, я остановлюсь у подруги. Встречать тоже не надо. Я доберусь на такси из аэропорта, а, когда устроюсь, позвоню вам. Во сколько назначена встреча?

– В три часа дня.

– Отлично, я успею! – Елена улыбнулась. – Мне нужно что-то брать из своих работ?

– Да, возьмите в электронном виде все, что считаете необходимым показать им.

– Хорошо, я сегодня посмотрю все и перекину на флешку. До встречи, Сергей Эдуардович!

– До встречи, Елена Викторовна!

Закончив разговор, Елена задумалась. Что же ей показать новым издателям? Есть пара новых рассказов, сказки для внучек, которые, впрочем, она не собиралась издавать сейчас.

В дверь постучала Даша. Она принесла на подносе перекус, как она называла, – чашу с творогом, смешанным с белым йогуртом.

Елена уже второй год питалась по особой диете, рекомендованной ее врачом. Суть такой диеты была в том, чтобы есть каждые два часа, и, чтобы в рационе присутствовали и диетическое мясо, и молочные продукты, и каши, и овощи с фруктами.

Хлеб, сахар, мучные сладости исключались. В день необходимо было выпить от полутора до двух литров очищенной воды. Поэтому графин с водой стоял у Елены на рабочем столе каждый день. За этим следила Даша, не забывая наполнять графин свежей водой.

Начав питаться, таким образом, Елена быстро ощутила на себе всю полезность этой диеты. Она похудела, помолодела, а болевший до этого желудок перестал ее беспокоить. А фитнес, занятия танцами и посещение тренажерного зала улучшили еще больше и ее здоровье, и ее тело.

– О, спасибо, Даша!

– На здоровье, Елена Викторовна!

Даша вышла, тихо закрыв за собой дверь.

«Ладно, сначала перекушу, потом билет и сборы» – подумала Елена, присаживаясь к рабочему столу, куда Даша поставила поднос с едой. Сняв салфетку, прикрывавшую красивую фарфоровую чашу, она с удовольствием съела творог, в который Даша добавила изюм и кусочки яблока. Запила еду стаканом воды. Елена вынесла поднос с посудой в холл и поставила его на маленький столик, откуда Даша потом, как она знала, заберет его.

Так, теперь билет. Отложив сумку с вещами в сторону, Елена направилась к ноутбуку. Найдя на сайте расписание, она купила билет на утренний рейс. Затем, все же собрала вещи.

Сумку пришлось поменять на более широкую. Нужно было учитывать и погоду в Москве, и то, что ей придется идти на деловые встречи, а, значит, нужно захватить пару деловых костюмов. Взяла Елена и вечернее платье, она надеялась вместе с Юлькой попасть в Большой театр. Билеты приобрести сразу вот так было трудно, они раскупались задолго до премьеры, но у Юлии были отличные связи в Большом.

– Елена Викторовна, обедать! – позвал ее голос Даши.

– Уже? – удивилась Елена, поглядев на часы. Два часа пролетели незаметно!

– Сейчас спущусь.

Обед прошел быстро, Елене не хотелось одной долго сидеть в столовой. Даша не стала придумывать особые блюда. Она накормила хозяйку своим фирменным борщом, в котором плавали кусочки говядины, а на второе подала овощное рагу. Компот из свежей малины без сахара довершил трапезу.

После обеда Елена поплавала в бассейне, подремала в шезлонге на террасе. Телефонный звонок от Марины заставил ее встрепенуться.

– Мама, мы доехали, все хорошо. Девчонки спят после дороги. Как ты?

– Ну, я рада, что вы благополучно приехали домой. Я нормально. Скучно только без вас!

– Не волнуйся, мы в августе к тебе опять в гости приедем! Вот, на море после Карелии сгоняем, а потом к тебе! Мы уже с Иринкой договорились! Примешь?

– Таким гостям я всегда рада! – рассмеялась Елена, радуясь, что ее дети скоро присоединяться к ней.

– Ладно, мамочка, я, пока дети спят, тоже вздремну. Вечером Дима вернется с конференции, уже позвонил, предупредил, а завтра Сережа за племянницами приедет. Не скучай и береги себя! Да, передай Даше, что ее еда была очень вкусной! Спасибо ей!

– Передам обязательно! И ты береги себя! Внучкам привет и зятьям тоже!

– Пока, мамочка, целую!

Елена услышала гудки в телефоне и вздохнула. Такой короткий разговор! Хорошо, что хоть позвонила и сообщила, как доехала! Раньше, пока дочки не вышли замуж, Елена никак не могла от них добиться, чтобы после отъезда они звонили и просто говорили, что уже на месте. Им не понятна была материнская тревога.

И только, когда у них появились свои дети, дочки стали мягче относиться к матери и заботливо сообщали ей, что у них все хорошо. «Что ж, дети взрослеют, набираются опыта!» – подумала Елена, прогоняя грусть. Взглянув на часы и вспомнив об очередном перекусе, она взяла с вазы сочную грушу и с удовольствием откусила кусочек.

Часть 1. Елена. Глава 7

– Елена Викторовна, вас к телефону! – раздался голос Даши.

Вставать не хотелось, но, вдруг, звонок важный!

Войдя в дом, Елена взяла трубку из рук Даши. Прикрыв ее рукой, тихо спросила: «Кто?» Даша молча пожала плечами.

«Ага, значит, не представились!» – подумала Елена, зная, что Даша всегда просит звонящего называть себя, чтобы сообщить хозяйке.

Продолжая закрывать трубку телефона, Елена добавила: «Марина звонила. Доехали нормально. Передала привет вам и спасибо за вкусную еду!»

Даша улыбнулась и кивнула головой, жестами показала, что она в детских комнатах, и, стараясь не мешать разговору, стала тихо подниматься по лестнице на второй этаж.

– Слушаю вас!

– Здравствуйте! Это Елена Викторовна? – женский голос был незнакомым, но приятным.

– Да. Извините, а вы кто и по какому вопросу?

Елене часто названивали фанатки ее творчества, которым очень хотелось знать, как живет их любимая писательница. Они были настырны, нагловаты, задавали бестактные вопросы по поводу личной жизни. Научившись держать их на расстоянии, Елена старалась с ними говорить коротко, холодно и обрывала разговор стандартным «До свидания».

Но голос этой женщины был другим.

– Елена Викторовна, вы меня не знаете! Я бы очень хотела с вами встретиться!

– Зачем? И кто вы? – еще раз спросила Елена, подумав, что, наверное, это очередная просительница помощи.

Елена часто оказывала материальную помощь многодетным матерям или детям-инвалидам, стараясь не афишировать это, чтобы не попасть на страницы газет. Сейчас стало модным заниматься благотворительностью и заявлять об этом во всеуслышание, но Елена предпочитала творить добро тихо. Для нее это было потребностью души, а не рекламной фишкой.

Иногда нуждающиеся звонили ей домой, находя в справочной службе номер домашнего телефона. Елена неоднократно меняла номер, но каким-то образом они узнавали его и продолжали названивать. Даша часто защищала хозяйку, сообщая, что Елена в отъезде и, когда будет, неизвестно.

– Елена Викторовна, я не могу так по телефону рассказать сразу, давайте встретимся!

– Извините, но, я просто так не встречаюсь с незнакомыми людьми. Или представьтесь и скажите, что вам нужно от меня, или до свидания! – холодно ответила Елена.

Наступила пауза. Затем женщина дрогнувшим голосом сказала:

– Меня зовут Сания. И я… ну, в общем, я ваша родная сестра!

– Что? – удивленно переспросила Елена. – Вы ошиблись, у меня нет сестры!

– Да, Елена Викторовна, я же сказала, что вы меня не знаете! – ответила женщина. Ее голос вибрировал от волнения.

– Я ваша сестра, моя мама – ваша мама, которая вас родила!

Елена ошеломленно молчала. Такого она не ожидала! Придя в себя и решив, что ее шантажируют, узнав каким-то образом о ее рождении, она жестко сказала:

– Вы ошиблись! Мои родители давно умерли! И я была единственным ребенком в семье! Если вы еще раз позвоните, я обращусь в полицию!

– Елена Викторовна, пожалуйста, не бросайте трубку! – умоляла женщина.

– Я не вру вам! Я ваша сестра! У меня есть доказательства! Мне ничего от вас не нужно. Просто встретиться! Пожалуйста! Я очень прошу о встречи! Я приехала на несколько дней, завтра уезжаю. Пожалуйста!

Елена молчала. Она не знала, что ответить. Сестра? Откуда? Неужели, это правда? Неужели, нашелся след ее матери?

– Елена Викторовна, ответьте, пожалуйста! – настойчиво просила женщина.

– Где вы сейчас?

– Я в центре города.

– Хорошо. Мне нужно около часа, чтобы к вам доехать.

– Я подожду! – торопливо ответила Сания.

– Ждите меня в … – Елена на мгновение задумалась, потом назвала известное кафе. – Вы сможете туда подойти?

– Да, смогу.

– Как я вас узнаю?

– Елена Викторовна, это не трудно! Мы очень похожи! – тихо ответила Сания.

«Этого еще не хватало!» – подумала Елена, но вслух сказала:

– Назовите свой номер телефона, как подъеду, позвоню вам.

Записав номер на листке, вырванном из блокнота, лежащего возле телефона, Елена добавила:

– Учтите, что если вы меня обманываете или пытаетесь шантажировать, то мы сразу с вами поедем в полицию. Так что, вам стоит подумать серьезно до моего приезда!

Это Елена сказала на всякий случай, каким-то шестым чувством уже понимая, что Сания появилась в ее жизни не случайно. Что несет ей эта встреча, Елена не знала. Но чувствовала, что она пойдет на нее, даже если после этого в ее жизни произойдет что-то неожиданное.

– Елена Викторовна, я не вру, честное слово! Я буду вас ждать!

– Хорошо, я выезжаю!

Положив трубку, Елена присела на диван. Ноги стали словно ватные. Она пыталась сосредоточиться, но мысли путались.

«Сестра? Как такое может быть?»

«Может! – ответило ее подсознание. – Вспомни, ты несколько лет назад пыталась найти свою мать».

«Так, когда это было! К тому же, след оборвался!»

«Ну, значит, не совсем оборвался, ниточка осталась! Иди и узнай правду!»

«Правду? А зачем она мне через столько лет? Только все в моей жизни наладилось! А, тут, вот тебе, пожалуйста, сестра, как снег на голову!»

«Не рассуждай! Иди на встречу! Ну, смелее!» – подсознание было настойчиво.

«Куда? А, вдруг, это мошенники? Узнали о тебе и станут деньги выкачивать! Не ходи!» – это вступило в разговор сознание.

«Иди, не бойся! Все будет хорошо!» – твердило подсознание.

«Не ходи! Зачем тебе проблемы?» – тормозило ее сознание.

– Елена Викторовна, что-то случилось? – голос Даши прервал спор ее внутренних оппонентов и привел Елену в чувство. Даша, вытирая руки о полотенце, стояла рядом и тревожно смотрела на хозяйку.

– Нет, Даша, все нормально. Так, просто, голова закружилась!

– Да, на вас лица нет! Побелели, как стена! Вот, прилягте на диван! – Даша подошла ближе, помогла Елене лечь, одной рукой подложила диванные подушки ей под голову, а второй прикрыла лежавшим рядом пледом.

– Вот, полежите. А, я сейчас сердечных накапаю.

Елена покорно положила голову на подушки. Ее тело дрожало и казалось налитым свинцом.

Даша принесла флакон валокордина и стакан с водой. Накапав капель, она подала стакан Елене. Безропотно выпив, Елена поморщилась от горечи лекарства.

– Даша, я пять минут полежу, и все. Мне нужно в город ехать. Меня ждут.

– В город в таком состоянии? – всплеснула руками Даша. – Никуда вы не поедете!

Елена, собравшись с силами, твердо сказала:

– Даша, нужно!

Зная этот тон хозяйки и, что спорить бесполезно, когда она вот так говорит, Даша вздохнула:

– Ну, хотя бы за руль не садитесь, Елена Викторовна! Пусть Генрих машину поведет!

«А, что, это мысль!» – подумала Елена.

И, если, вдруг, какой-то инцидент произойдет, Генрих сумеет ее защитить!

– Хорошо, скажите Генриху, чтобы минут через пятнадцать подогнал машину к дому.

Даша вышла, торопливо шагая к гаражу. Елена закрыла глаза и стала думать. На встречу она поедет, но вести себя будет осторожно. Пусть эта Сания все расскажет. А, там видно будет!

«Мы с ней похожи! Хмм…. Посмотрим!»

Встав с дивана, она медленно направилась к лестнице. Голова уже не кружилась, ноги еще были слабыми, но шок от неожиданности прошел. Мысли в голове упорядочились, а с ними пришла и уверенность в себе! Душ помог ей взбодриться.

Так, что же одеть? Деловой костюм? Нет, не пойдет! Спортивный? Слишком просто! Традиционно – брюки и пиджак.

Выбрав из гардероба серые брюки, бледно розовую свободную блузу и легкий пиджак цвета мокрого асфальта, Елена быстро переоделась. Ей не хотелось привлекать к себе внимание, поэтому старалась подобрать одежду, не бросающуюся в глаза.

Обув серые балетки, расчесав свои «тициановские», как называла их Юлия, волосы и, собрав их в пучок высоко на макушке, захватив очки «хамелеоны» и серую сумочку, Елена направилась к выходу.

«О! Телефон!» – мелькнуло в голове. Она вернулась, схватила телефон и листок с номером Сании.

У двери ее ждал Генрих. Видимо, Даша успела ему что-то рассказать о состоянии хозяйки, потому что Генрих окинул Елену внимательным взглядом, задержался на ее лице, потом глянул на невзрачную одежду. Если он и был удивлен, то виду не подал.

Генрих знал, что на деловые встречи Елена всегда красиво одевалась, тщательно накладывала макияж. Сейчас же на ее бледном лице не было и следа пудры. Туш на ресницах, смазанная и слегка растекшаяся, небрежно нанесенная на губы и едва приметная помада сказали ему о многом. Открыв заднюю дверцу, он помог Елене сесть в машину.

Даша торопливо подала хозяйке флакон с сердечными каплями и бутылку с водой.

– Спасибо, Даша, не нужно, мне уже лучше!

– На всякий случай, Елена Викторовна!

Елена хотела отказаться, но Генрих, молча, взял лекарство и воду, положил в машину и включил зажигание.

«Мерседес» плавно двигался по шоссе. Генрих молчал, поглядывая в зеркало на Елену. Она задумчиво смотрела в окно.

Елена желала и боялась этой встречи! Не раз ей хотелось повернуть машину назад, и только мысль о том, что, отказавшись от знакомства с сестрой, она потеряет, быть может, единственный шанс узнать правду о своем рождении, заставляла ее не делать этого.

«Мерседес» въехал в город. До назначенной встречи осталось несколько минут!

– Генрих, у меня к вам необычная просьба!

– Слушаю вас, Мадам Елена! – он чуть повернул голову в ее сторону, продолжая следить за дорогой. Машин на трассе было много, и нужно быть очень внимательным, чтобы не столкнуться и не совершить аварию.

– У меня сейчас в кафе будет встреча с женщиной, она назвалась моей родственницей. Скорее всего, мы сядем за столик, я постараюсь найти место такое, чтобы меньше было рядом людей.

– Пожалуйста, зайдите со мной в кафе, словно охранник, и присядьте недалеко за соседний столик. Еду я закажу для вас и оплачу. Наблюдайте за нами, и, если что-то произойдет, или кто-то чужой окажется рядом со мной, вызовите полицию и постарайтесь без шума.

– А, может, не стоит вам идти туда?

– Боитесь? – голос Елены стал холодным и насмешливым.

– Я ничего не боюсь, Елена Викторовна! – он так именно и назвал ее, не «мадам», а по имени-отчеству. – Я и не в таких переделках с Павлом бывал! Но, иногда, не стоит идти на поводу у случайностей!

– Спасибо, Генрих, за совет! Но, встреча назначена, и эта женщина меня ждет, – ответила Елена все тем же холодным голосом.

– Так, вы выполните мою просьбу, или мне придется охранников кафе просить?

– Никого не нужно просить! Я буду рядом! И кормить меня не надо! Я в состоянии сам заплатить за свой обед! – его невозмутимый вид и спокойный голос подействовали на Елену, и она расслабилась, зная, что находится под защитой.

Достав из сумки пудреницу, открыла ее и, посмотрев на себя в зеркало, слегка подправила макияж. Генрих, наблюдавший за ней в зеркало, чуть улыбнулся, – женщина, даже в критические моменты жизни, все равно остается женщиной!

Часть 1. Елена. Глава 8

Припарковавшись на стоянке кафе, Генрих помог Елене выйти и пошел следом за ней, по привычке окинув взглядом все вокруг. Его ничего насторожило, все было обыденно и естественно.

Елена поднялась по ступенькам и огляделась. Народу было немного. Раза два она была здесь, но вряд ли ее могли запомнить. К тому же, темные очки, которые она надела в машине, почти скрывали ее лицо.

«Ну, как в голливудских детективах! Джеймс Бонд в юбке!» – мелькнула в голове мысль. Мелькнула и пропала, потому что к ней направлялась женщина невысокого роста. Сначала Елена приняла ее за администратора. Но, приглядевшись, поняла, что, скорее всего это и есть ее, так называемая, сестра.

– Елена Викторовна?

– Да.

Здравствуйте, я Сания, – она протянула руку.

Елена слегка пожала ее. Ладонь была вспотевшей и чуть подрагивала. В полумраке помещения трудно было разглядеть ее лицо.

– Я кофе заказала, может, к столику присядем?

Елена поглядела на столик, на который рукой показывала Сания. Он ей не понравился. Слишком близко от всех. Она оглянулась. В отдалении, возле больших окон, увидела два столика, стоявших недалеко друг от друга. Место было уютным и освещенным солнцем, пробивающимся сквозь оконное стекло. Большая пальма закрывала их от посторонних, и можно было спокойно говорить.

– Давайте, перейдем вон туда! – Елена рукой показала на столик возле пальмы.

Сания кивнула, взяла чашку с недопитым кофе и пошла к указанному месту. Генрих, шедший следом за Еленой, понял все без слов и занял место за соседним столиком.

Расположившись за столом и заказав себе капучино, Елена взглянула на собеседницу. Невысокая ростом, черноволосая. Внешность восточная. На вид лет сорок. Одета небогато, но аккуратно. Руки красивые, маникюр.

Елена перевела взгляд на лицо и… обомлела. Не может быть! Перед ней сидела ее копия, только моложе! Поразительное сходство! Глаза, такой же формы разрез глаз, нос, губы, ямочка, как впадинка, на подбородке! Елене показалась, что она сходит с ума!

Сания, видимо, тоже потрясенная, молчала, оглядывая Елену. Генрих, севший так, чтобы хорошо было видно обеих женщин, тоже заметил такое сходство.

– Знаете, Елена Викторовна, – начала Сания разговор. – Я видела ваше фото в книге и тогда обратила внимание, как мы похожи, но, чтобы так!

– Да, – Елена не знала, что сказать.

Если она до этого сомневалась, что эта женщина ее сестра, то сейчас трудно было отрицать родство. Истина была на их лицах!

– Как вы обо мне узнали?

– Мама рассказала.

– Ваша мама? Она жива? – голос Елены дрогнул.

– Да, пока еще жива. Она и ваша мама тоже! – тихо ответила Сания.

Елена сделала вид, что не услышала последней фразы.

– Почему, пока жива?

– Когда я уезжала, она была в больнице. Врачи сказали, что она живет только благодаря силе воли.

– Что с ней?

Елена не хотела показаться невежливой, но сказать, что ее встревожило состояние женщины, которую она вообще не знала, значило соврать. Трудно принять вот так сразу, что мать, родившая ее и бросившая на произвол судьбы, оказывается, жива!

– Онкология!

Елена молчала. Она не знала, что говорить. Выражать сочувствие? К чему притворство?

Возникла неловкая пауза.

– Вам нужны деньги на лекарства? Вы за этим пришли?

– Нет! – вспыхнула от возмущения Сания.

– Я уже сказала вам по телефону, что мне ничего от вас не нужно! Нас пятеро у матери – три сестры и два брата! Мы сами можем и лекарство купить, и за мамой присмотреть!

– Тогда, зачем вы захотели встретиться? – спросила Елена, отметив про себя, что, оказывается, у нее столько родственников.

Сания, помолчав, стала тихо рассказывать. Елена наклонилась к ней, чтобы лучше слышать. Генрих, неторопливо потягивавший кофе, насторожился. Но, Сания не проявила враждебности. Ее лицо было уставшим и грустным.

– Когда мама узнала, что ей осталось недолго жить, она позвала нас всех и рассказала о вас. Она говорила, что на ее душе большой грех, что она в юности совершила ошибку и всю жизнь казнила себя за это! Она вынуждена была оставить вас в роддоме, но всегда помнила о вас и молилась за вас аллаху!

– Помнила? – не выдержала Елена. – Что же, она меня не нашла, когда я была маленькой?

– Она не могла. Когда вас удочерили, она дала расписку в том, что никогда не будет вас искать и не потревожит вас! Она поклялась в этом! А, потом, родители приемные увезли вас, и она потеряла ваш след.

Сания замолчала. Ей трудно было говорить. Молчала и Елена. Затем Сания произнесла:

– Мама очень больна! Она хочет с вами встретиться! Пожалуйста, простите ее!

Елена глядела в окно и ничего не видела. Слезы текли по ее щекам и падали в чашку с кофе.

Простить…. Вот так взять и простить…

Когда-то, ее, маленькую новорожденную девочку, выбросили, как ненужную вещь! И, вот теперь, спустя столько лет, родная мать появляется в ее жизни и хочет, чтобы ей перед смертью отпустили грехи!

– Сколько ей лет?

– Шестьдесят восемь.

Елена кивнула головой. Так она и предполагала.

– Как ее зовут?

– Халида.

– Как вы нашли меня?

– Мы очень любим ваши книги, Елена Викторовна. Однажды, я читала маме ваш роман, она взяла книгу из моих рук, увидела вашу фотографию и вдруг сказала, что вы ее дочь.

– Ну, мало ли что показалось больной женщине! И, вы так сразу и поверили?

– Нет, конечно! Хотя, когда внимательно поглядела на фото, обратила внимание на наше сходство, но подумала, что похожих людей много на земле. А, мама стала просить узнать о вас больше, откуда вы родом, кто ваши родители, сколько вам лет.

– И, что дальше? – Елена невольно заинтересовалась.

– Я немного информации нашла о вас в интернете, но то, что я прочла, навело на мысль, что возможно, мама права.

– Потом я съездила в тот город, где вы родились, хотела узнать о вашей судьбе. Но, мне в роддоме ничего не сказали. Тайна усыновления.

Елена кивнула головой. Она тоже несколько лет назад обращалась в этот роддом, и ей объяснили, что по закону о тайне усыновления она не имеет право знать, кто ее родная мать, поскольку эта женщина сама официально отказалась от нее.

– И, почему вы решили, что я и есть ваша сестра?

Сания улыбнулась:

– Посмотрите на себя в зеркало, потом на меня!

– Это не доказательство!

Сания достала из сумочки пакет с фотографиями и стала показывать их Елене.

– Это я маленькая. Мне здесь несколько месяцев. А, это мне года четыре. А, вот я пошла в первый класс. На этом фото мне уже лет тринадцать.

Елена смотрела на фотографии и в каждой из них узнавала себя! Одежда другая, места другие, но девочка – это она!

Сания показала еще фото:

– Это я с мамой. Мы в парке были.

На фоне цветущей клумбы жизнерадостная женщина обнимала маленькую девочку. Елена вглядывалась в лицо женщины. Оно ей кого-то напоминало. Кого же? Себя несколько лет назад!

– Значит, это и есть моя мать?

– Да, – кивнула Сания.

– И, – продолжила медленно Елена, – мы с вами похожи на нее?

– Да, – снова подтвердила сестра.

– А, другие дети? Они тоже похожи на мать? – почему-то Елена не могла произнести это слово «мама».

– Нет, скорее, больше на отца или на других родственников.

– У вас большая семья?

– Да, у мамы было еще две сестры и брат. У папы два брата. У всех дети, внуки, правнуки. Мы общаемся, живем дружно.

– А, ваш отец жив?

– Нет, – грустно улыбнулась Сания. – Он умер несколько лет назад.

– И, где же вы живете?

– В Саратовской области.

– Сания, зачем вы приехали? – напрямую спросила Елена.

– Познакомиться с вами хотела, да и мама просит вас приехать!

– Покаяться хочет? – усмехнулась Елена.

– Зачем вы так? Она всю жизнь себя не может простить за эту ошибку!

– Ошибку! – Елена прищурилась и посмотрела на сестру. – У вас дети есть?

– Зачем вы спросили?

– А, вы могли бы отказаться от своих детей и бросить их одних? Могли бы?

– У меня нет детей, Елена Викторовна! И не было!

– Я не могу рожать, – сказала Сания, опустив голову.

– Извините! – гнев Елены сразу исчез. – Я не хотела вас обидеть!

– Когда мама узнала, что я бездетна, она долго плакала. Потом решила, что ее аллах наказал через меня.

Она подняла глаза на сестру:

– Елена Викторовна, пожалуйста, поедем к маме! Она вас ждет! У нее есть доказательства того, что вы ее дочь!

– Какие доказательства?

– Она сказала, что покажет их только вам!

Елена выпила уже остывший кофе, помолчала, обдумывая ситуацию.

– Даже если бы я поверила вам и захотела поехать на встречу с…, как вы говорите, мамой, то все равно не смогла бы этого сделать сейчас. Завтра я улетаю в Москву по делам.

– А, потом?

– Не знаю, Сания! – Елена покачала головой. – Все это так неожиданно!

– Вы мне не верите?

– Ну, это слишком простой вопрос! Вы свалились мне, как снег на голову, уверяете, что моя родная сестра, что у меня жива мать, и при этом вместо доказательств и фактов только слова и какие-то фотографии. Согласитесь, все это похоже на какую-то фантазию или абсурд!

– Почему, Елена Викторовна? Я же верю в то, что вы моя сестра!

Елена усмехнулась:

– А, мне вот трудно поверить! Хотя я и искала когда-то свою мать, но скорее для того, чтобы просто узнать, откуда я родом!

– Кстати, – вспомнила она. – Может, ваша мать сказала вам, кто мой отец? Тоже казах?

– Нет, русский. Больше я ничего не знаю. Она говорит, что расскажет все вам лично!

– Лично… – Елена задумалась. – Знаете, Сания, мне вот, пока, не хочется с ней встречаться!

– Почему?

– Потому что, меня воспитала другая семья, и другую женщину я называла мамой.

– Они живы?

– Нет. Мама умерла тринадцать лет назад, а папа нет уже десять лет.

– Вы были с ними счастливы?

– Ну, вот что, Сания! Я вас выслушала, как вы просили. А теперь, извините, мне пора ехать!

– Счет, пожалуйста! – сказала Елена официанту.

Затем обратилась к Сании:

– Когда вы уезжаете?

– Завтра, на поезде.

Официант принес счет. Оплатив две чашки кофе, Елена поднялась из-за столика:

– А, у меня самолет на Москву утром. Думаю, мы больше не увидимся с вами! Счастливого пути!

– Подождите, Елена Викторовна! – остановила ее Сания. – Что сказать маме?

– Ничего! Вы меня не встретили и ничего обо мне не знаете! И, пожалуйста, не звоните мне больше!

– Как же так! Мы же сестры!

– Перестаньте, Сания! – с досадой сказала Елена. – Мы с вами прожили столько лет, не зная друг друга, проживем и дальше!

– А, мама?

– Ну, она же жила как-то без меня? У нее столько детей! Зачем ворошить прошлое, Сания!

– Елена Викторовна, если вы захотите ее увидеть, пожалуйста, позвоните мне. Мой номер телефона у вас есть. Пожалуйста! – ее голос умолял.

– Не обещаю! – ответила Елена, направляясь к выходу. – Прощайте!

– До свидания, – ответила Сания.

Часть 1. Елена. Глава 9

Елена вышла из кафе. Генрих, шедший за ней, опередил и открыл дверцу машины, усаживая ее на заднее сидение.

– Домой, пожалуйста! – отрывисто сказала Елена, не желая с кем-то говорить.

Генрих, молча, тронулся с места. Машин на трассе было мало. Елена глянула на часы. Они показывали двадцать минут восьмого. Вечер наступил незаметно.

Мысли Елены хаотично перескакивали, создавая сумбур в голове.

Мать, ее мать жива! Женщина, родившая и бросившая ее, жива!

Воспоминания накатили волной. Пьяный отец, избивающий мать, ее крики о помощи, испуганная девочка в страхе прижимается к стене. Девочка – это она, маленькая Лена. Таким было ее детство в приемной семье.

Елена закрыла глаза. Не вспоминать! Слезы сами собой побежали из ее глаз. Достав из сумки платок, она вытерла слезы. Но, они катились и катились по щекам, словно хотели вылиться за все годы. Мать, ее мать, вот так, родив ее на свет божий, бросила, словно ненужную куклу, и легко ушла, не оглянувшись!

Простить? Как?

Забыть? Как?

Как вычеркнуть из жизни ее исковерканное детство? И, почему она должна прощать? Одни родители, произведя ее на свет, добровольно отказались от нее, другие, удочерив, превратили ее жизнь в муку! Почему она должна простить взрослых людей, сознательно поступивших с ней жестоко? Почему?

Рыдания подступили к горлу и вырвались наружу натужными всхлипами. Елена зажимала рот рукой, чтобы не слышал Генрих, но не могла совладать с собой. Ей хотелось кричать от боли, от собственного бессилия что-то изменить в своем прошлом!

Генрих молчал и вел машину, словно, не слыша и не замечая того, что творится с его хозяйкой. И, только напряженная спина выдавала его волнение.

Подавив в себе крик, Елена вытерла слезы и заставила себя думать. Зачем эта Сания появилась? Ее мать больна. Все же, наверное, им нужны деньги. Узнав, что сводная сестра обеспечена, Сания, таким образом, хотела дать понять, что им требуется ее помощь. Да, она говорила, что мать лежит в больнице.

Деньги, нужны деньги!

Если это и в самом деле ее родная мать, отдать им деньги на лечение и тем самым отдать долг за то, что когда-то эта женщина ее родила! И все! И пусть они исчезнут из ее жизни навсегда!

Она порылась в сумке, нашла банковскую карту. Сколько им дать? Елена вспомнила, что недавно сняла с карты крупную сумму. Пополнение ожидалось только на следующей неделе. На карте оставалось тысяч пятьдесят.

Елена открыла кошелек. Наличными еще двадцать тысяч.

«Билет в Москву купила. С собой надо взять эти двадцать. Этого хватит, если по магазинам не бегать. Если что, Юлька подкинет», – мысли вихрем проносились в голове.

– Генрих, остановите, пожалуйста, машину у ближайшего банкомата, – попросила она водителя, не замечая того, что он не сводит с нее глаз, наблюдая в зеркало за ее движениями.

«Мерседес» плавно затормозил у торгового центра. Елена вышла из машины и направилась к банкомату. Генрих шел за ней, отстав на несколько шагов. Ему хорошо было видно хозяйку, хотя она его и не замечала, погруженная в свои мысли.

Сняв со счета ровно пятьдесят тысяч рублей, она машинально положила их в сумку и направилась к машине, по-прежнему не видя идущего за ней Генриха.

Уже сидя в машине, Елена подумала, что Сания может уже уйти из кафе. Снова открыла сумку и нашла листок с записанным номером телефона Сании. Торопливо набрала номер.

– Сания?

– Да, Елена Викторовна! – радостно ответила та.

– Вы еще в кафе?

– Нет, в сквере сижу на скамейке.

– Сквер напротив кафе находится?

– Да, через дорогу.

– Не уходите, пожалуйста! Я сейчас подъеду.

Отключив телефон, она устало сказала Генриху:

– Вернитесь, пожалуйста, к кафе, где мы были. Там сквер рядом. Припаркуйтесь где-то поближе к скверу!

– Мадам Елена, зачем вы это делаете?

– Так нужно, Генрих!

– А, вдруг, это мошенница? А, вы вот так отдаете ей все деньги?

– Генрих, я не хочу об этом говорить! Поехали!

Он, молча, включил зажигание. К скверу они подъехали на удивление быстро, – основной поток машин уже схлынул, по пути им встретилось всего лишь несколько неторопливо двигающихся авто.

Припарковавшись, Генрих серьезно посмотрел на Елену:

– Я пойду с вами!

– Нет, – покачала она головой. – Оставайтесь в машине. Я пойду сама.

– Без меня вы не пойдете! – твердо сказал он и добавил. – Выбирайте, или я вас закрою в машине, или пойду с вами!

– Это что, шантаж? – Елена нахмурила брови.

Такое своеволие Генриха ей не понравилось. Обычно он был очень корректен с ней.

– Нет, скорее ультиматум! Вам нужна защита, Мадам Елена!

– От кого? – она горько улыбнулась. – От безобидной женщины?

– Возможно, она не такая уж и безобидная. А, может, от вас самой, чтобы вы ничего не натворили!

– Генрих, вы все слышали там, в кафе?

– Да, все.

– И, что вы думаете по этому поводу? – Елена тревожно посмотрела на своего водителя.

Впервые она подпустила к своей жизни так близко чужого человека. Впрочем, чужого ли? И насколько она может ему доверять?

– Что я думаю? – задумчиво произнес Генрих.

– Возможно, она, действительно, ваша сестра. А, может быть мошенница. Вам нужно быть осторожной! И, поэтому, я иду с вами!

– Ладно, уговорили! – вздохнула Елена, открывая дверцу машины.

Они шли по скверу, вглядываясь в лица прохожих. Темнело. Было как раз такое время, когда сумерки переходили в наступающую ночь. Свет фонарей был неярким, и фигуры прохожих казались слегка размытыми.

– Елена Викторовна, я здесь! – услышали они голос Сании.

Она сидела на скамье, стоящей чуть дальше от основной аллеи. Увидев их, встала и пошла к ним навстречу. Настороженно посмотрела на Генриха.

– Не бойтесь, это мой водитель! – успокоила ее Елена.

– Он был с нами в кафе?

– Да, он всегда со мной. Не бойтесь! – повторила она еще раз.

Сания кивнула головой, еще раз посмотрела на Генриха и повернулась лицом к Елене.

– Вы передумали? Вы поедете со мной к маме?

– Нет, я не передумала, Сания! – голос Елены был холоден.

Она не в состоянии была притворяться сейчас и разыгрывать радостную встречу с новоиспеченной родственницей.

– Я вернулась, чтобы отдать вам это! – Елена достала из сумочки пачку денежных купюр и протянула их Сании.

– Здесь пятьдесят тысяч рублей. Извините, что мало, но это все, что у меня сейчас есть в наличии. Думаю, на лекарство вашей маме хватит!

– Зачем это? – Сания в растерянности отступила назад. Затем убрала руки за спину.

– Не нужно нам ваших денег! Я же сказала, мы вполне обеспечены, сами можем оплатить лечение мамы!

– Зачем вы так? – ее голос дрогнул, и она расплакалась, словно ребенок.

Елена стояла рядом с пачкой денег в руках и не знала, как быть ей теперь! Она ожидала, что Сания возьмет эти деньги и уедет навсегда! Ей так хотелось, чтобы это и случилось! Но, все произошло по-другому!

Прохожие оглядывали их, кое-кто спрашивал у Генриха, что случилось и не надо ли вызвать полицию. Генрих увел женщин в боковую аллею и усадил обеих на ту самую скамейку, на которой Сания ожидала их приезда.

– Вам нужно успокоиться обеим! Мадам Елена, уберите деньги в сумку! Сания, перестаньте плакать! Ничего страшного не случилось! – его спокойный голос развеял нервозную обстановку.

Елена положила деньги в сумку, казалось, они жгли ей руки. Достав из сумки упаковку с бумажными платочками и коробочку с косметическим набором, на внутренней стороне которого было прикреплено зеркальце, передала их Сании.

– Вот, откройте, там зеркало, сможете привести себя в порядок!

Сания благодарно улыбнулась, открыла коробочку и, поглядев в зеркальце, вытерла платочком с лица размазанную тушь.

– Сания, возьмите эти деньги! Они вам пригодятся! Заболевание серьезное! Лечение будет дорогим! – проговорила Елена уже более спокойно.

– Нет, не за этим я к вам шла! – Сания покачала головой, затем усмехнулась.

– Откупиться хотите?

Елена отшатнулась от Сании, словно та ее ударила.

– Зачем вы так?

– А, вы? А, вы так зачем?

Не отрываясь, они смотрели друг на друга, не зная, что же теперь делать.

– Извините меня! – первой опомнилась Елена.

– Я, кажется, и в самом деле, перегнула!

– И вы меня простите! Не со зла я, от неожиданности!

– Ну, вот и хорошо, что помирились! – вмешался в разговор Генрих.

– А теперь давайте уйдем отсюда, а то скоро любопытные соберутся!

Да, вы правы, Генрих! – улыбнулась Елена. Ей стало легче.

– Сания, вы где остановились? Вас подвезти?

– Нет, не надо. Тут рядом отель, в котором я сейчас живу. За углом.

– Вас проводить?

– Ну, если хотите! – заколебалась Сания.

Они медленно шли по скверу. Генрих держался поодаль от них, но так, чтобы всегда быть рядом, если понадобится.

– Хороший у вас водитель!

– Да, хороший! – Елена улыбнулась и оглянулась на Генриха, словно желая утвердиться, что он ее не покинул. Генрих кивнул головой: «Я здесь!»

– Давно он у вас работает?

– Нет, недавно! Но, кажется, что я знаю его сто лет!

– Понимаю! – задумчиво произнесла Сания. – Мы вот только сегодня познакомились, а у меня такое чувство, что я всю жизнь вас знала!

– Сания, вы простите меня! Просто так все вышло неожиданно! Я подумала, что, отдав вам деньги, я смогу и помочь вам, и расстаться с вами! И, правда, откупиться хотела!

– Да, ладно! Я ведь сама свалилась вам на голову!

– А, вы по-русски хорошо говорите! – заметила Елена.

– Так, я родилась в России, всю жизнь на русском говорю, он мне, как родной язык. По-казахски мы только дома общаемся, и то, смешиваем слова с русскими. Старики, конечно, сильно придерживаются традиций. А, молодые уже и на русском, и на казахском, и на английском языках говорят.

– Елена Викторовна, вы не судите маму строго! Она, конечно, виновата перед вами, но ей жить осталось, может, несколько дней. Пересильте себя, приезжайте к ней, поговорите, легче обеим станет!

– Не знаю, Сания. Мне нужно подумать. Не хочу вот так, на эмоциях, все решать.

– Конечно, я понимаю. Как решите, позвоните. Мы вас встретим. Я вас с родственниками познакомлю! У нас дружная семья. Вам у нас будет хорошо!

– Ладно, Сания, я подумаю!

Они подошли к отелю. Наступила пауза. Обе понимали, что, встретившись вот так однажды, они могут уже никогда не увидится вновь.

– Ну, спасибо, что проводили! – нарушила молчание Сания. – До свидания, Елена Викторовна!

– Давайте уже без Викторовны! Просто Елена!

– Спасибо, Елена! – Сания тепло улыбнулась, затем неожиданно обняла Елену и прижала к себе. – До встречи, сестренка!

– До встречи! – прошептала Елена, чувствуя, что опять слезы рвутся наружу.

Она долго стояла на тротуаре, наблюдая, как ее сестра заходит в отель. Прежде чем закрыть за собой дверь, Сания оглянулась и помахала рукой. Елена махнула в ответ, затем повернулась к Генриху. Он стоял в шагах десяти от нее и курил сигарету.

Возвращались к машине не торопясь. Елена взяла Генриха под руку. Это было несвойственно ей, но, ведь и день был необычным, а Генрих сегодня был не только ее водителем, но и охранником, и, что еще важнее, другом.

«Да, именно другом, – подумала Елена. – Только друг может так поддержать в трудную минуту!»

– Спасибо вам, Генрих! – поблагодарила она его. – Вы мне сегодня очень помогли!

– Я всегда рядом, Мадам Елена! – улыбнулся тот в ответ.

– Да, какая я мадам! – махнула она рукой. – Вы всю мою жизнь сегодня узнали!

– Вы настоящая мадам! И, мне нравится вас так называть!

Елена пожала ему руку, и они дальше шли, молча, понимая, что слова сейчас не нужны.

Часть 1. Елена. Глава 10

Уже в дороге Елена поняла, что очень устала.

День был насыщен эмоциями – отъезд внучек, сборы в Москву, встреча с Санией. Все это происходило так быстро, что она не могла осознать события и понять важность того, как меняется ее жизнь. Скорее, она принимала события этого дня, как данность, и, подчиняясь им, не отдавала себе отчета в том, что ей это нужно для чего-то.

Появление в ее жизни сестры было необычным, но, наверное, предсказуемым. Ведь совсем недавно Елена сама хотела найти свою мать или ее родственников, но, испугавшись последствий, способных изменить ее жизнь, прекратила поиски. И вот, спустя несколько лет, та ситуация вернулась вновь в образе ее сестры.

И, сейчас Елена чувствовала себя растерянной.

Как ей поступить? Поехать к женщине, которая ее родила? Признать ее своей матерью? Простить? Да, по канонам божьим, прощение – это верный путь к богу! Но, как простить ту, которая ее бросила? Как простить своих приемных родителей?

На Елену снова нахлынули воспоминания детства.

Ее приемные родители были обычными людьми, живущими так же, как все: работа, дом, семья. Только вот семьи, настоящей семьи не было.

Казалось, что мать и отец живут вместе, но каждый своей жизнью. Мама была жесткой в своих решениях, ее желания и мнения были законом в семье. Не менее деспотичным был и отец. Ни в чем не уступая друг другу, они часто ссорились по малейшему поводу. И, как правило, эти ссоры заканчивались драками.

Отец напивался, становился агрессивным, крушил все, что попадалось под руку, а затем избивал мать жестоко и беспощадно! Маленькую Аленку он не трогал, но часто, интуитивно защищая мать, девочка становилась между родителями, умоляя прекратить драку. Озверевшие родители, не видящие ребенка в своем озлоблении, били друг друга что есть силы, не замечая, что их кулаки, а иногда и предметы, попадавшие им под руку во время драки, попадают и по ребенку. Крики, слезы, проклятия неслись с их двора!

Соседи вначале старались защитить женщину и ребенка, но мать, вырываясь из рук удерживающих ее соседок, вновь кидалась на мужа, горя желанием отомстить ему за обиды и побои. И только сильные руки соседей-мужчин, крепко державших отца, увещевания соседок, слезы испуганной дочери, а иногда и вызов милиции, могли остановить бурю.

Все заканчивалось быстро, – вызывали милицию, составление протокола и опрос свидетелей, а также предупреждение участкового милиционера о последствиях таких драк становились для отца своего рода смирительной рубашкой. Он затихал, просил у всех прощения и подписывал документ у участкового, а, когда все расходились, он исчезал из дома и возвращался ночью, пьяный до такой степени, что валился с ног. Мама долго плакала, жалуясь на судьбу, пока соседки заливали йодом или зеленкой ее раны и успокаивали, как могли.

Аленка же забивалась в угол двора, стараясь, чтобы ее не видели. Слезы текли по лицу. Чтобы не закричать, она закрывала рот ладошкой, боясь, что отец, вернувшийся домой, увидит ее плачущей и начнет бить. Так продолжалось много лет!

Соседи, уже привыкшие к семейным сценам в их доме, перестали вмешиваться, искренне не понимая таких отношений и гадая, почему эта пара, ненавидя друг друга, продолжает жить вместе. Только изредка они звонили в милицию, когда в ход в процессе драки шли ножи, топоры, вилы и другие предметы, которыми можно было убить человека.

А Аленка так и не смогла привыкнуть к тому ужасу, который из года в год происходил в их семье.

На вид все казалось хорошо. Днем родители работали, а вечером встречались, как обычные муж и жена. Мама готовила ужин, что-то смеясь, рассказывала отцу, расспрашивала дочку об успехах в школе. Отец занимался хозяйственными делами.

Жили они в маленьком саманном домике, построенном когда-то на скорую руку. Участок земли был хорошим, восемь соток давали возможность иметь и большой дом, и огородик. Фундамент под дом был уже заложен. Стены возводились долго. Родители имели небольшой доход, поэтому стройматериалы покупали постепенно, по возможности.

Незаметно дом стал долгостроем и не потому, что не хватало средств, а потому что, по существу, этот дом не был нужен ни отцу, ни матери. Он стал еще одним камнем преткновения в их отношениях. Ссоры часто возникали из-за планирования дома, из-за покупки тех или иных стройматериалов.

Вот так, хороший вечер с прекрасным ужином мог сразу перейти в ссору. А ссора заканчивалась жесточайшей дракой!

Аленка научилась уже по многим приметам узнавать предвестники скандала – сузившиеся глаза отца, желваки на его скулах, нахмуренные брови матери, ее холодный и надменный тон в общении с мужем… Тогда девочка исчезала на несколько минут и тайком прятала от родителей топоры, ножи, лопаты и даже осколки стекла, если они попадались на глаза.

Драка могла начаться внезапно. Еще за минуту до этого ее родители могли улыбаться друг другу, но резко сказанное кем-то из них слово или презрительный взгляд меняли все мгновенно! И родители становились дикими зверями в человечьем обличии!

Мать никогда не уступала отцу, никогда не просила прощения. В драке она была такой же беспощадной, как и отец, уступая ему только физически.

Драка заканчивалась внезапно, как правило, когда отец оставлял мать неподвижной на полу в полубессознательном состоянии, или, когда, мать, нанеся отцу удар по голове чем-то тяжелым (палкой, подвернувшейся под руку, пустой бутылкой), заставляла его падать и на время терять сознание.

И, только тогда, померявшись силами, они успокаивались и расходились по разным углам. Через час после этого они уже могли спокойно разговаривать, залечивая друг другу раны и безобидно ругаясь. Казалось, вместе с дракой уходили их злоба, ненависть и боль.

Вот тогда они и замечали бледную, дрожащую от страха дочку, забившуюся в угол и боящуюся даже пошевелиться! Они успокаивали девочку, как могли, кормили ее и отправляли спать.

Но сон не приходил к Аленке, она часами лежала с открытыми глазами, страшась того, что во время ее сна отец убьет мать. Она панически боялась отца, зная, какой силой он обладал.

На улице среди мужчин его никто не мог победить, когда возникали шутливые бои между соседями. Эти бои часто превращались в серьезные драки, когда отец, распалившись, раскидывал здоровых мужиков, иногда моложе себя, и, словно играя, валил их на землю. Постепенно соседи оставили его в покое. И за ним прочно закрепилась слава самого сильного и беспощадного бойца. Поэтому его старались не задирать, зная, что он обидчив и мстителен, часто пускает в ход кулаки.

Елена откинулась на спинку сидения, по ее щекам снова полились слезы. Она не любила возвращаться мыслями в свое детство, слишком много боли было в этих воспоминаниях. Но сейчас они нахлынули на нее и поглотили разум. Ей казалось, что она, маленькая испуганная девочка, снова видит своих родителей, видит, как отец пинает ногами лежащую на полу мать, как мать кричит от боли и уворачивается от ударов.

Спустя много лет, когда Елене было уже двадцать два года, это повторилось вновь, только на полу лежала она сама, а отец избивал ее ногами. Она видела в его глазах ярость, он бил и бил ее по почкам, по животу, по голове, повторяя одну и ту же фразу: «Я покажу тебе, как не уважать отца!»

Избитую, он бросил ее лежать и ушел к друзьям пить дальше. Елена не могла даже пошевелиться! Не теряя сознания, она продолжала лежать на полу, моля бога, чтобы кто-то пришел к ней на помощь.

Она помнила, как дверь открыла мать, пришедшая с работы. Подняв дочку и уложив ее на диван, она успокаивала рыдающую Лену, уговаривая ее простить отца и потерпеть.

Так мать терпела всю жизнь, считая, что это дела семейные. И никогда, даже когда соседи, не выдержав очередных драк, вызывали милицию, она не писала заявление и не давала участковому забрать отца на пятнадцать суток.

Елена не понимала ее любви к отцу. Любви и ненависти одновременно. Казалось, что эти двое навсегда припаялись друг к другу, ненавидя, мстя за обиды, но, не отпуская от себя!

Не справляясь с воспоминаниями, Елена зарыдала громко и тяжело. Генрих, наблюдающий за ней в зеркало, остановил машину. Дорога шла по над рекой. Открыв дверцу, он буквально вытащил Елену из машины и повел ее, сопротивляющуюся, к речке.

Усадив на поваленное сухое дерево, он сказал:

– Плачь, кричи, здесь никто тебя не услышит!

Потом отошел к машине.

Елена тихо сидела на берегу. Слезы текли сами собой, заливая ей лицо. Она плакала беззвучно, боясь выплеснуть свои эмоции. Вновь и вновь она видела лица своих родителей, их ярость, она слышала их брань, крики. Казалось, этому не будет конца! Обхватив голову руками, она застонала, раскачиваясь всем телом.

Крик вырвался из нее неожиданно, громко и сильно! Испуганно оглянувшись на Генриха, она закрыла рот руками, как в детстве. Неожиданно в голове всплыли слова матери: «Никогда никому не рассказывай, что происходит в нашей семье! Сор из избы не выносят!» Подавив крик, она мычала в ладонь, не в силах сдержать эту боль, которую хранила в себе столько лет.

Генрих быстро подошел к ней, схватил ее в объятия, встряхнул:

– Кричи! Слышишь, кричи! Выплесни все наружу! Отдай все реке! Кричи! Я приказываю тебе, кричи!

Он повторял это снова и снова.

Голова Елены моталась из стороны в сторону, словно тряпичная. Она мычала, кусая себе губы, боясь потерять последний контроль над эмоциями.

Он ударил ее по щеке:

– Кричи!

Удар был несильный, скорее хлесткий. Но, он вызвал в ней ту самую боль, которая возникала, когда ее бил отец! И она закричала! Скорее даже, завыла! Она билась в руках Генриха, который крепко держал ее. Она колотила по его плечам своими кулаками, захлебываясь от слез, от обиды маленькой девочки! Казалось, все годы ее внутренней боли вышли с этим воем наружу!

Выкричавшись, она, опустошенная, замерла в его руках. Тогда он бережно усадил ее на бревно и тихо сказал:

– Я сейчас.

Вернулся Генрих быстро с бутылкой вина и пластиковым стаканчиком. Налив в него немного вина, он протянул стаканчик Елене:

– Вот, выпей. Тебе нужно успокоиться!

Отшатнувшись, Елена покачала головой:

– Нет, только не это!

– Пей! – приказал Генрих. – От нескольких глотков ты не опьянеешь, а силы вино придаст!

Она выпила. Вино было холодным, легким и чуть терпким. Генрих сходил к машине, принес плед, укутал ее:

– Посиди здесь, отдохни! А я пойду, покурю.

Вино и плед помогли согреться. Елена чувствовала, что тепло разливается по ее телу, согревает изнутри. Вода в реке чуть слышно плескалась у берега. Ветерок прохладно обдувал ее раскрасневшееся лицо.

Елена оглянулась, ища глазами Генриха. Он стоял возле машины, облокотившись на капот, и курил.

– Генрих! – позвала она его.

Он оглянулся, выбросил сигарету и подошел к ней.

– Ну, что, согрелась? – его улыбка была теплой и ласковой.

Она кивнула головой. Ей было стыдно от того, что Генрих присутствовал при ее сцене слабости и видел то, что ему не нужно было видеть. И, в то же время, она испытывала легкость во всем теле, как будто, выкричавшись, освободилась от груза воспоминаний.

Словно понимая, какие чувства она испытывает сейчас, Генрих сказал ей спокойно:

– Не вини себя в том, что произошло сейчас. Тебе нужно было выпустить пар! Иначе тебе было бы тяжелее в тысячу раз! Здесь, в тишине, тебе никто не мешал. И прости, что я тебя ударил! Такого больше не повториться никогда!

Елена кивнула в ответ головой, боясь посмотреть ему в глаза.

Помолчав, он добавил:

– Не нужно стесняться меня, мы все люди. У каждого из нас бывают свои слабости, ошибки и воспоминания. Ты окружила себя стеной идеальности. Со стороны кажется, что твоя жизнь – сказка!

– Но я, наблюдая за тобой каждый день, понял, что ты прошла через многие испытания. И, сейчас я просто оказался рядом в нужную минуту. И, никто ничего не узнает! Все, что произошло с тобой там, в кафе, и здесь, сейчас, останется между нами! Я никому ничего не расскажу!

Она молчала, не зная, что сказать ему.

С одной стороны, он был ее водитель, чужой человек, которому она предоставляла работу и оплачивала ее.

С другой стороны, Елена знала, что может доверять ему. Это знание пришло не сразу, но именно события сегодняшнего дня помогли ей понять, что рядом с ней находится близкий человек.

– Хорошо, Генрих! – она слабо улыбнулась.

– Что, хорошо?

– Хорошо, что ты сейчас рядом со мной! – она взяла его за руку и слабо ее пожала.

– Но, что же делать дальше?

– Ничего! Езжай в Москву. Решай там свои дела. Пусть все идет своим ходом. Жизнь сама покажет, как и что делать дальше. Не спеши!

– Да, Москва! – вспомнила она и взглянула на наручные часы.

– Одиннадцать часов ночи! У меня самолет в восемь! Генрих, пора ехать!

Она торопливо вскочила на ноги. Он улыбнулся, задержал ее рукой:

– Не спеши, успеем!

Ей не хотелось покидать это место, здесь было так легко и спокойно. Но время летело, и, чтобы успеть, нужно было поторопиться. Кинув прощальный взгляд на реку, она пошла к машине. В салоне было тепло, даже жарко. Но, когда «Мерседес» тронулся с места, кондиционер быстро охладил воздух.

Они молчали, понимая, что, после всего, что произошло, слова излишни. Елена села впереди, возле Генриха. Ей хотелось быть ближе к нему. Он понял это и периодически поглядывал на нее, улыбаясь.

По дороге Елена совсем успокоилась. «Что же, жизнь продолжается!» – подумала она, возвращаясь мыслями в свое настоящее.

– Может, тебе написать об этом книгу? – спросил вдруг Генрих.

– О чем? – оторвалась от своих мыслей Елена.

– Ну, вот об этом, о своих родителях, о жизни, о детстве!

– Да, кому это нужно, Генрих! – отмахнулась она устало. – Таких историй, знаешь сколько!

– Тебе нужно! Чтобы освободить себя от прошлого! И твоим детям! – он повернул машину на проселочную дорогу и взглянул не Елену.

– Я уверен, что твои дети почти ничего не знают о том, как тебе жилось!

– Ну, про то, что я приемная дочь, они знают, я им сама рассказала. Что-то помнят из своего детства. Но, ты прав, я никогда не рассказывала им подробно. Зачем ворошить то, что уже прошло? И я не думаю, что это правильно, – писать книгу об этом!

– А, ты подумай! – упрямо сказал он, подъезжая к воротам.

– Хорошо, я подумаю об этом завтра! – слегка улыбнулась Елена, вспомнив слова Скарлет О' Хара.

Они въехали во двор. У крыльца их ждала Даша.

– Елена Викторовна, да где же вы так долго пропадали? Я уже изволновалась вся! Думала, если не приедете часа через два, в полицию позвоню!

– Даша, все хорошо! Просто мы задержались по делам, – успокаивала Елена свою заботливую домоправительницу, поглядывая на Генриха. Как теперь сложатся их отношения? И как теперь называть его?

– Мадам Елена, не волнуйтесь! Идите в дом, я отгоню машину в гараж и подготовлю ее к выезду утром. Доброй вам ночи! – услышала она.

– Доброй ночи, Генрих! Спасибо вам за все! – ответила она и облегченно вздохнула.

Как всегда, Генрих проявил такт и сдержанность, не перешел границы. Но Елена знала, что этот вечер они оба не забудут никогда! Чувство неловкости перед Генрихом прошло. Остались лишь благодарность и радость от того, что он был рядом с ней в этот трудный день.

Стоя под душем, Елена снова расплакалась. Но, это были легкие слезы. Казалось, что водяные струи смывают с ее тела и души горечь потерь. На медитацию сил не хватило. Выпив горячий чай с мятой, который принесла предусмотрительная Даша, Елена легла в постель. «Хорошо, что вещи заранее собрала!» – пронеслось в голове. Сон накрыл ее моментально.

Утро наступило быстро. Елена открыла глаза, подчиняясь повторяющемуся звуку будильника, встряхнула головой, прогоняя остатки сна, которого и не помнила. Приняв душ и позавтракав овсяной кашей со свежей смородиной (Даша позаботилась!), она быстро надела брюки и тунику.

Посомневавшись, все же захватила с собой теплый кардиган. Она помнила, что в Москве сейчас гораздо холоднее, чем у них на юге. Проверила, на месте ли паспорт и карта. Оглядев комнату, все ли в порядке, вышла в холл, захватив тяжелую сумку.

Даша ждала ее у входа.

– Доброе утро, Елена Викторовна! Я вам в дорогу яблочек приготовила!

– Доброе утро, Даша! – улыбнулась Елена.

– Только, зачем беспокоились? Два часа лететь всего. Да и в самолете еду предоставляют.

– В самолете все по расписанию. А, вы свои яблочки скушаете, когда захотите! Это наши. Генрих сорвал на днях с яблони. Понюхайте, как пахнут! Не то, что с рынка!

Елена послушно взяла яблоко, протянутое ей Дашей. Действительно, оно пахло землей и настоящим яблоком!

– Ну, спасибо, Дашенька! Возьму ваши яблоки!

– А, это я Юлии приготовила! – протянула Даша еще одну сумку.

– Здесь баночки с персиковым и вишневым вареньем, и два пирога ей испекла.

– Спасибо, Даша! – поблагодарила Елена домоправительницу, зная, что, отказавшись взять подарок, обидит ее насмерть.

– Я приеду дня через три. Если что-то случиться, звоните.

– Да, что может случиться за три дня! Езжайте с богом! – Даша перекрестила и Елену, и машину. Она так делала всегда, провожая ее в дальний путь.

– Легкой дороги вам!

Елена кивнула головой и, усевшись машину, помахала рукой Даше.

– Доброе утро, Генрих! – поздоровалась она.

– Доброе, Мадам Елена! – улыбнулся он в ответ. – Поехали?

– Да.

По дороге они ни словом не обмолвились о том, что произошло накануне. Тихо играла музыка, создавая атмосферу легкости и комфорта. В аэропорт приехали быстро.

– Когда вас ждать?

– Дня через три. Я позвоню, когда буду знать рейс.

– Вас встречать?

– Да. Возможно, я приеду с Юлькой.

Генрих улыбнулся. Ему нравилась подруга Елены. Когда она приезжала, сразу в их доме становилось шумно и весело.

– До встречи! Легкого полета вам, Мадам Елена!

– До встречи, Генрих! И вам легкого пути назад!

Елена пошла к зданию вокзала, а Генрих сел в машину. Уезжать ему не хотелось. Он закурил сигарету. «Что за женщина!» – подумал он.

Иногда ему хотелось хоть на миг забыть, что она его хозяйка, обнять ее, прижать к себе и целовать ее губы, лицо нежно, страстно и жадно, даря ей свою любовь, которую хранил в сердце.

Выкурив сигарету, он завел машину и тронулся в обратный путь. В салоне пахло ее духами, звучала ее любимая музыка. Генрих вздохнул.

Три дня без нее! Что же, он подождет!

Посадка в самолет прошла быстро. Рейс был обычный. Елена не захотела лететь бизнес-классом. Усевшись удобнее и пристегнув ремни, она закрыла глаза.

Самолет плавно набирал высоту. И, также плавно набирали высоту ее мысли. Оторвавшись от повседневных дел и решив не думать о том, что ей предложат в издательстве, Елена, откинувшись на спинку кресла, стала прокручивать в голове фрагменты следующей книги, которую она пока писала в черновом варианте.

Сюжет был готов. Но, не хватало деталей, действий и чего-то еще такого, когда роман оживал, и герои, словно сошедшие со страниц книги, жили полной жизнью: любили, страдали, радовались и негодовали в разных жизненных обстоятельствах.

«Тебе нужно написать об этом книгу!» – вспомнила она вдруг слова Генриха.

Тогда это предложение показалось ей неуместным, но, сейчас, когда она могла спокойно обдумать его фразу, она не казалась ей такой уж глупой. Написать историю маленькой девочки, которая пережив удары судьбы, смогла стать успешной писательницей?

Как всегда, в этот момент в ней самой возник спор между ее сознанием и подсознанием. «Нет, это бред какой-то!» – говорило ее сознание. – Зачем кому-то рассказывать о своей жизни?»

«Ну, и что тут плохого? – возражало подсознание. – Все это осталось в прошлом, никому эта история не принесет вреда!»

«Вот именно, в прошлом! Зачем бередить старые раны?» – не сдавалось сознание.

«Напиши, не бойся! Расскажи правду!» – подбадривало ее подсознание.

Мысль о написании своей жизни в книге не давала ей покоя, возвращаясь, раз за разом в голову, пока Елена не достала блокнот из сумки и не стала записывать первые строчки, пришедшие ей на ум.

Часть 2. Мириам. Глава 1

Маленькая, совсем крохотная девочка лежала на руках акушерки и слабо покрикивала. Уже обмытая и взвешенная, она была завернута в пеленку.

Акушерка протянула малышку роженице, надеясь, что вид этой крохи растопит лед в душе ее матери. Но девушка отвернулась от ребенка.

– Дочка у тебя красивая, маленькая! Погляди на нее! – уговаривала ее акушерка, добрая женщина, повидавшая за много лет работы в роддоме разных мамочек.

– Нет, не надо ее мне показывать! – заплакала Халида.

Она знала, что если сейчас взглянет на девочку, то не сможет потом расстаться с ней. А, расстаться надо!

Роды начались внезапно и длились несколько часов. Девочка родилась семимесячной и слабой. Врач и акушерка, принимающие роды, боялись и за жизнь ребенка, и за жизнь совсем молоденькой роженицы.

Девушка поступила к ним вечером с кровотечением. Врач, Маргарита Витальевна, была опытным гинекологом, и, оценив состояние Халиды, велела сразу подготовить ее к возможной операции. Слава богу, операции не потребовалось. Роды пошли естественным путем.

Но девушка потеряла много крови, и, казалось, вместе с ребенком, родившимся рано утром, из нее вышла и вся ее жизнь. Она лежала на кресле отрешенная и равнодушная ко всему, что происходило вокруг.

И только, когда Раиса Степановна, акушерка, поднесла к ней ребенка, залилась слезами, не пожелав даже повернуть голову в сторону малышки.

А девочка была красивой, хотя такой слабенькой и маленькой! Родившись с весом один килограмм восемьсот граммов, она все же боролась за жизнь в отличие от своей матери, безжизненно лежащей на родовом кресле.

– Возьми дочку, она же твоя кровинка! – продолжала уговаривать роженицу Раиса Степановна.

Она знала, что иногда в таких молоденьких девушках материнская любовь просыпается не сразу, но стоит им взять на руки свое дитя, как что-то меняется в их взгляде и, и они уже через несколько минут готовы признать ребенка своим.

Халида нехотя повернула голову. Настырная акушерка продолжала держать ребенка возле нее. Чтобы она скорее ушла и не упрашивала ее, Халида взглянула на девочку. И зажмурила глаза. Дочка была ее крохотной копией! Закусив губы, вцепившись в ручку кресла, она заплакала от ужаса того, что ей предстояло сделать.

– Унесите ее! Она мне не нужна! – произнесла Халида сквозь слезы.

– Девочка, да что ж ты делаешь-то! От родного ребенка отказываешься! Не бери грех на душу! – уговаривала акушерка, продолжая держать малышку на руках.

Но Халида упрямо смотрела в стену, не желая ни с кем разговаривать. Маргарита Витальевна сделала знак акушерке оставить девушку в покое.

– Отнесите ребенка. Может, потом мать одумается и примет девочку.

Отдав новорожденную детской медсестре, заботливо взявшей девочку в свои руки, акушерка продолжала разговаривать с Халидой, обтирая полотенцем роженицу и помогая ей встать.

– Бросить родного ребенка, да как же это можно! Что же ты делаешь, милая! При живой матери девочка сиротой останется! Сердца у тебя нет, что ли?

Но Халида молчала, будто, не слыша слов Раисы Степановны. В душе она уже рассталась с дочерью. Ее решение было принято еще тогда, когда плод рос в ее теле. Только отказавшись от позора, от ребенка, рожденного без брака, она могла вернуться в свою семью. Это была воля ее отца! Воля, ослушаться которую она не могла!

Ее привезли в палату на каталке. Помогая ей перейти на свою кровать, акушерка еще раз попросила:

– Подумай, дочка, прежде чем отказ писать! Хорошо подумай! Ты ведь мусульманка. Аллах за такое не простит!

Соседки по палате зашевелились, проснувшись.

Палата была небольшой, на четыре кровати. Две были заняты женщинами, родившими прошлым днем. Они уже бодро вставали, несмотря на то, что еще вчера с трудом приходили в себя после родов. Но женский организм быстро восстанавливается! И сегодня, готовясь к кормлению своих деток, они весело переговаривались, обменивались шутками и шуршали пакетами с едой.

Халида отвернулась от всех к стене. Они не хотела знакомиться и разговаривать с соседками. Все тело болело, а низ живота, казалось, жгли, словно каленым железом! Несмотря на то, что в родовой палате ей укололи какое-то лекарство, кровотечение не уменьшилось, и боль продолжала ее терзать.

Пришла медсестра, подала градусник. Велела измерить температуру. Халида покорно поставила градусник подмышку. Затем медсестра ушла и вернулась через несколько минут, неся в руках штатив с какими-то бутылочками.

– Руку свою дай! – обратилась она к роженице довольно грубо.

Среди персонала уже прошел слух, что молодая казашка отказывается от ребенка. В роддоме не любили отказниц, особенно, если ребенок был первым и рождался здоровым.

– Я сейчас капельницу поставлю.

– Зачем? – спросила побледневшая Халида.

За свою жизнь она редко попадала в больницы, поэтому вид большого штатива напугал ее, а суровый голос медсестры нагнал страху еще больше.

– Крови ты много потеряла, вот сейчас и будем тебя восстанавливать! – ответила та, не расположенная улыбаться девчонке, которая залетела по глупости и теперь бросает ребенка на произвол судьбы.

– Выздоровеешь, найдешь себе приятеля, снова родишь, и снова бросишь! Такие сюда часто забегают! Им родить, что выплюнуть! А, государство вырастит!

– Людмила! – услышала она голос врача.

Оглянувшись, увидела, что Маргарита Витальевна стоит в дверях палаты, сурово сдвинув брови.

– Выйдите в коридор на минуту!

Людмила отложила жгут, которым собралась перевязать руку роженицы, и пошла к двери.

Маргарита Витальевна, закрыла дверь в палату, чтобы женщины ничего не слышали, отвела к окну медсестру и холодно сказала:

– Как вы можете так разговаривать с женщиной! Как вам не стыдно!

– Мне стыдно? – взвилась Людмила, раздосадованная тем, что ее слова были услышаны врачом.

– Это ей должно быть стыдно! А, мне стыдится нечего! У меня двое дома растут, я их не бросила!

– Людмила! – одернула ее Маргарита Витальевна.

– В жизни бывают всякие обстоятельства. И, пока эта девушка не подписала отказ, она мать! Идите и извинитесь перед ней!

– Извиняться? Мне? Не буду! – наотрез отказалась упрямая медсестра.

Маргарита Витальевна вздохнула. Она недавно работала в этом роддоме. Ее мужа, инженера-нефтяника, перевели на новые буровые вышки, и она поехала вслед за ним, справедливо считая, что ей, гинекологу, работа найдется везде и всегда.

И, она оказалась права. Районный роддом был небольшим, но забот хватало. Труднее было найти общий язык с коллективом. И сейчас упрямство медсестры, ее озлобленность вызвали в ней, как враче, досаду.

Хотя, как женщина и мать, она понимала негодование Людмилы. Слишком тяжело было смотреть на маленькую кроху в кувезе, лишившуюся с первых минут жизни материнской любви!

Но, нельзя сливать злость на эту испуганную девочку. Она слишком молода, чтобы понимать ответственность за то, что собиралась сделать! Возможно, через день-два она придет в себя, обдумает свое положение и признает ребенка. У малышки оставалась еще надежда на обретение матери. Эта же надежда жила и в душе Маргариты Витальевны.

– Идите в палату, извинитесь перед роженицей, и, надеюсь, таких инцидентов у нас с вами больше не будет!

Людмила вернулась в палату. Халида лежала также, отвернувшись от всех. По ее щекам текли слезы.

Внезапно Людмиле стало жаль ее и, положив руку на плечо девушки, она сказала:

– Ну, ты извини меня за грубость! Не со зла я, дочку твою жалко!

Халида расплакалась еще сильнее. Соседки, наблюдавшие со стороны и не понимающие происходящего, притихли.

– Ей, может, водички попить? – спросила участливо та, что постарше.

У нее уже был опыт в общении с такими молоденькими мамашами. Она третий раз лежала тут, подарив мужу двух сыновей и одну дочку.

– Съешь конфетку! – откликнулась вторая соседка, протянув конфету в красивой обертке.

– Нельзя ей еще! – строго прикрикнула на них медсестра, но конфету взяла и положила на тумбочку, рядом поставила стакан с водой, предложенный сердобольной соседкой.

Халида тихо плакала. От внимания женщин ей становилось еще хуже. Людмила вздохнула. Как ей ставить капельницу в таком состоянии? А Маргарита Витальевна по голове не погладит за невыполнение предписания!

– Халида, слышишь меня! – позвала она роженицу. – Повернись ко мне!

Стараясь, чтобы ее голос звучал мягче, она повторила:

– Пожалуйста, повернись ко мне!

Халида перевернулась на другой бок и глянула на медсестру.

– Ну, вот и хорошо! Сейчас мы тебе иголку вставим в руку и лекарство прокапаем. Легче станет!

Испуганная Халида опять заплакала и выдернула руку из рук Людмилы.

Раздосадованная тем, что она никак не может справиться с таким легким делом, Людмила вышла из палаты. Ей навстречу по коридору шла акушерка, принимавшая роды у Халиды. Ее смена закончилась, но мелкие дела не давали возможности быстро уйти домой.

– Люда, что случилось? – спросила она, увидев, что медсестра растерянная и злая стоит возле палаты.

– Да, роженица эта ночная, казашка, не дается капаться! А, меня уже и так Маргарита Витальевна отругала!

– А, почему не дается?

– Не знаю, плачет все время!

Раиса Степановна покачала головой. Людмила была хорошей медсестрой, но ей не хватало сердечности.

– Ну, пойдем, посмотрим, чем можно помочь!

Открыв дверь, она вошла в палату. Ее встретили приветливо. Раису Степановну любили в роддоме, она полжизни провела в его стенах и приняла роды у многих местных женщин. А затем помогала рожать и их выросшим дочерям, когда приходило время им становиться матерями.

– Ну, что тут за слезы? – она подошла к кровати Халиды, присела рядом, взяла девушку за руку, мягко погладила ее.

– Ну, милая, хватит плакать! На всю жизнь слез не напасешься! – приговаривала она, продолжая ласково поглаживать плачущую девушку.

Плач постепенно затихал.

– Ну, вот и хорошо! Слезы женские, что вода, поплачешь – и легче станет, – добрый голос Раисы Степановны успокаивал, а ее руки тем временем успели ввести иглу под кожу и подключить капельницу.

– А, теперь, полежи тихонько, лекарство медленно капать будет, часа два. В туалет захочешь, соседкам скажи. Они тебе судно подадут.

– Ну, что вы! – смущенно проговорила Халида. – Мне стыдно!

– А, ничего тут стыдно нет, девонька! Все женщины после родов слабые, всем уход нужен и время!

– Спасибо вам! – тихо сказала девушка.

– Да, мне-то за что спасибо! Ты вот Маргарите Витальевне спасибо скажи, это она тебя и ребеночка с того света, считай, вытащила!

Помолчав немного, Раиса Степановна шепотом спросила:

– Дочку-то как назовешь?

Халида отрицательно покачала головой.

– Нельзя, моя хорошая, ребенка без имени оставлять! Грех это! Человек родился, имя ему должны родители дать! – продолжала увещевать девушку старая акушерка.

– Скажи мне, как новорожденную назвать, я детской медсестре скажу, она запишет.

Халида закусила губу, долго молчала, затем тихо сказала:

– Мириам.

– Имя-то какое красивое! И, девочке подходит! Она же твоя копия – и глаза твои, и нос, и губы! Хочешь, я тебе принесу дочку, поглядишь на нее?

– Нет! – крик Халиды эхом пронесся по палате.

Соседки разом притихли, оборвав свой разговор, испуганно поглядели в их сторону.

– Нет! Не хочу!

– Ну, ну, не бойся, это я так, к слову сказала! Не хочешь, и не надо! – Раиса Степановна гладила по волосам рыдающую девушку, жалея ее, понимая в душе, что принять такое решение и отказаться от своего ребенка ее заставила необходимость.

– А, имя я медсестре скажу. Красивое имя!

Халида вновь стала успокаиваться от ласкового голоса акушерки. Притихшие, было, соседки снова разговорились, их голоса убаюкивали уставшую девушку.

Раиса Степановна заметила, что девушка задремала, поправила иглу, проверила, как капает лекарство из бутылки, позвала жестом Людмилу, стоявшую все это время возле двери и наблюдавшую за ними.

– Ты присматривай за ней, пусть отдохнет! И, смотри у меня, языком-то не мели! Молодая она еще, ребенок сама, жизни не видела! Успокоится, поправится и, может, примет дочку!

Выйдя из палаты, Раиса Степановна прямиком направилась в детскую.

– Лариса, – обратилась она к дежурной медсестре, – ты имя записала новорожденной девочке, которую казашка родила?

– Нет еще. Не знаю, как писать.

– Ну, запиши, Мириам. Так ее мать назвала. И фамилию материнскую поставь.

– А, отчество как же? Кого писать?

– А, это потом запишем! Главное – имя у девочки есть!

Часть 2. Мириам. Глава 2

Мириам родилась декабрьским морозным утром.

Ночью, перед появлением малышки на свет, выпал снег. Он огромной шапкой накрыл деревья и дома.

Акушерка Раиса Степановна, дежурившая в эту ночь в роддоме, выглянув в окно, сказала роженице, судорожно вцепившейся в ручки кресла и тужившейся при очередной схватке:

– Старайся, девонька, старайся! В такую погоду родишь, по приметам, если девку, то счастливой она будет, а если парня, то богатырем станет!

Через два часа, приняв на руки смуглую маленькую девочку, омыв ее и взвесив, акушерка проговорила:

– Ну, вот, еще одно женское счастье на свет появилось!

Счастье Мириам длилось недолго.

Через двое суток ее мать, поправившись после родов, и так и не пожелавшая принять дочь, написала отказ. Сидя на стуле в кабинете врача она быстро писала на листках бланков положенные слова, ставила, там, где надо, подпись, не поднимая глаз на стоящую рядом Маргариту Витальевну.

На этот раз в глазах врача не было жалости. Ее голос был жестким и холодным. Положив на стол последний документ, который девушка должна была подписать, она сказала:

– Вы понимаете, что, отказавшись сейчас от дочери, теряете навсегда связь с ней, не имеете ни юридического, ни морального права для встречи с ней.

– Да, – тихо проговорила Халида, не поднимая головы.

– Вы понимаете, что лишаете ребенка семьи, материнской любви и заботы?

– Да, – повторила девушка.

– Ваша дочь попадет в Дом малютки, а потом в детский дом. И, лишена будет семьи, если сейчас вы подпишете этот документ! Вы это понимаете?

Халида молчала.

– Халида, ответьте!

– Да, понимаю.

– И, вам не жалко своего ребенка?!

Халида тихо заплакала.

Маргарита Витальевна устало вздохнула. За многие годы своей работы ей приходилось сталкиваться со случаями отказа от ребенка, и каждый раз она пыталась понять, что чувствуют эти женщины, лишая ребенка счастья иметь семью и родителей и отказывая себе в материнском счастье.

Два дня и она, и весь персонал роддома, и другие роженицы пытались убедить Халиду изменить свое решение. Но, девушка только качала головой и продолжала упорно отказываться от дочери. Она так и не взглянула на малышку.

– Нам необходимо заполнить документы на девочку. Кто ее отец? Он знает о рождении дочери?

Халида медленно покачала головой. Вытерла ладонью слезы, катившиеся по щекам:

– Нет, он отказался от ребенка, когда я была беременная. Его сейчас здесь нет.

– Какую национальность писать девочке? Отец казах?

– Нет, русский. Он летчик. Служил на нашем аэродроме, а сейчас его часть перевели в другой город.

Маргарита Витальевна отложила в сторону бумаги, на миг ей стало жалко эту глупую девчушку, ломающую сейчас свою судьбу и судьбу ребенка.

– Как же ты с ним познакомилась? – участливо спросила она.

– На танцевальном вечере в техникуме, в котором я училась. Были приглашены летчики. Там мы и познакомились. Стали встречаться.

– Сколько ему лет?

– Двадцать семь.

– И, что же дальше?

– Я в общежитие жила тогда с девчонками. Ну, он приходил иногда, вместе гуляли по парку, на танцы ходили. А, однажды мы остались одни в комнате, ну, это и произошло, – тихо и монотонно рассказывала Халида.

– А, когда я поняла, что беременная, и сказала ему, он ответил, что ему не нужен ребенок, что его часть переводят на север, что он не может на мне жениться.

Врач вздохнула. Сколько таких историй ей приходилось выслушивать! Вырвавшись из-под родительского надзора, девочки-студентки шалели от так называемой свободы, крутили романы с первыми встреченными парнями, а потом, обливаясь слезами, бежали на аборт или, родив и боясь родительского гнева, писали отказ, как сейчас Халида.

– Как его имя?

Халида вновь отрицательно покачала головой.

– Ну, ладно, какое отчество записать девочке? Какую национальность? Ты казашка, отец русский.

– Запишите, что она русская. Имя я дала. А, отчество поставьте любое.

Маргарита Витальевна задумалась. Потом сказала:

– Если отчество русское, то и имя нужно русское написать.

– Ну, тогда назовите своим именем, – Халида вытерла слезы и впервые за все время разговора посмотрела в глаза врачу. – Вы же ее принимали, вы ее спасли!

Маргарита Витальевна сделала отметку в соответствующем документе.

Фамилию девочке оставляем твою. Такой порядок.

Халида, не отвечая, кивнула головой.

– А, твои родители знают о ребенке?

– Да, – Халида заплакала вновь. – Отец, когда узнал, из дома выгнал, сказал, что я весь род опозорила. Мама не хочет меня видеть. Сказали, с ребенком у них не появляться.

– И, как же ты жить теперь будешь? Куда пойдешь?

Халида покачала головой:

– Не знаю. Если без ребенка приду, то домой пустят.

– Халида, не делай этого! Всю жизнь жалеть будешь!

Но, девушка только больше заплакала. Похоже, страх перед родительским гневом был сильнее, чем любовь к ребенку. Да и о какой любви можно говорить, если она малышку и не видела, на руках не держала, к груди не прижала!

Поняв, что Халиду невозможно отговорить от задуманного, Маргарита Витальевна поспешила скорее закончить эту затянувшуюся канитель с отказом от ребенка. Когда последняя подпись была поставлена, и все бумаги заполнены, она сказала:

– Ну, вот, и все! Теперь ты свободна!

Халида тихо вышла из кабинета. Быстрыми шагами она шла по коридору к выходу. Ее никто не остановил. Все медсестры знали, что сейчас происходило за дверями кабинета главного врача, и один взгляд на Халиду, на ее торопливое бегство, словно с места преступления, сказал им о многом.

Дверь за Халидой захлопнулась. Словно ее не было здесь несколько дней, словно и не было вовсе.

На ступеньках роддома Халиду ожидала подруга Вера. Она единственная из всех подруг и знакомых знала правду. Знала и не одобряла поступка Халиды. Но и бросить в беде подружку не могла. Обняв Халиду и набросив ей на плечи теплый полушубок, Вера повела ее к воротам.

Снег, не прекращавшийся все эти дни, падал на землю тяжелыми хлопьями, и, хотя дорожка была расчищена заботливым дворником, идти по вязкому снегу было трудно.

Вера что-то говорила подруге, но Халида словно не слышала ее слов. Голова болела, а тело казалось чужим. Чужой Халиде казалась и ее жизнь, так изменившаяся за несколько месяцев. Куда она шла? Где ее дом? Как ей жить дальше?

Словно отвечая на ее невысказанные вопросы, Вера сказала:

– Поживешь пока у меня. С хозяйкой я договорилась. Сказала, что ты моя подруга, приехала погостить.

Вера снимала комнату недалеко от общежития техникума, училась на последнем курсе. Она была единственным ребенком в семье, ее отец занимал хорошую должность, мама не работала, посвятив себя мужу и дочери. На удивление всем, Вера выросла не избалованной эгоисткой, как этого ожидали окружающие, зная, как родители опекали свое единственное чадо, а самостоятельной и ответственной личностью.

Закончив семилетку, она приняла решение поступить в техникум и только затем в институт. Отец одобрительно отнесся к ее идее. Зато мама неохотно отпускала дочку в чужой город, боясь, что она еще слишком мала для взрослой жизни. Но Вера быстро адаптировалась в незнакомой ей обстановке, обзавелась друзьями, с педагогами не конфликтовала, училась хорошо и не приносила огорчений своим родителям. Казалось, она еще с детских лет прочно усвоила для себя, что для нее хорошо, а что плохо.

Побывав при поступлении в общежитии, понаблюдав за бытом подруг, Вера наотрез отказалась от проживания там и потребовала от родителей снять ей комнату. Жить, как она говорила, в одном муравейнике, ей не хотелось. Отец, надеявшийся, что в общежитие за дочкой будет много глаз и контроль педагогов, сначала не соглашался, но, приехав к дочери и увидев своими глазами «прелести общаковой жизни», поехал искать жилье своей единственной дочери.

И вот уже три года Вера жила в доме с одинокой женщиной, которая была довольна своей квартиранткой, спокойной, рассудительной, не приносящей никаких хлопот.

– Поживешь пока у меня, – повторила Вера. – А, там, может, родители твои одумаются, домой пустят. Все наладится!

Халида кивнула, особо не прислушиваясь к словам подруги. Ей очень хотелось, чтобы этот день закончился скорее!

Выйдя из больничных ворот, она оглянулась. Там, за стенами роддома, оставила она дочь, жизнь которой дала несколько дней назад! Что-то в ее душе перевернулось, словно камень повис там, где было ее сердце.

«Еще не поздно! Еще можно вернуться!» – мелькнула мысль. Но, перед глазами ее предстало гневное лицо отца. И спасительная мысль растаяла в морозном воздухе.

Ворота закрылись. И Халида навсегда закрыла дверь в свою прошлую жизнь. Не было этого, не было роддома, не было Мириам! Все это ей приснилось!

А, за окном роддома Маргарита Витальевна смотрела вслед уходящей девушке и думала о том, как же сложится жизнь маленькой девочки, которая только что потеряла мать и не знает даже, кто ее отец. Вздохнув и проводив глазами удаляющуюся фигуру Халиды, она отвернулась от окна.

День продолжался. И много нужно было сделать важных дел. Когда на тебе ответственность за весь роддом, некогда отдыхать! Как всегда, новые роженицы и новые жизни, как всегда, нужно организовать и обеспечить порядок в работе персонала, как всегда, подписать много бумаг, сделать много нужных звонков.

Но, в суете обычных дел она не переставала думать о судьбе маленькой Мириам. Выбрав несколько свободных минут, она заглянула в детскую.

Дежурная медсестра показала ей на крайний слева кувез. Маргарита Витальевна подошла и внимательно вгляделась в малышку. «Такая кроха!» – подумала она.

Мириам, туго спелёнутая до пояса, тихо лежала в больничной колыбели под стеклом кувеза. С первых минут ее появления на свет врачи и медсестры боролись за ее жизнь. Вот и сейчас возле малышки стояла капельница, по которой в ее ручку вливалось очередное лекарство, поддерживающее организм.

Как правило, семимесячные дети были слабыми, они рождались раньше срока. Поэтому, спасти их и помочь им набраться сил, – было первоочередной задачей. А, к этой малышке у всего персонала было особое отношение.

Девочка была на редкость красива, – смуглая, с узким разрезом глаз, с маленьким хохолком черных волос, она привлекала к себе внимание. И все медсестры, дежурившие в детской палате, старались как можно чаще подходить к Мириам, утирая набежавшую слезу. Все уже знали, что кроха осталась без матери, и жалели сироту, обреченную на детдомовскую жизнь.

Но, пока о детском доме говорить было рано. Месяц девочка поживет в роддоме, поправится и наберет нужный вес. Затем ее переведут в Дом малютки. Там она и останется, пока не придет в время для перехода ее в детдом. Это был обычный путь отказных детей. Иногда, правда, кому-то из них везло, находилась бездетная семья, желающая усыновить ребенка, и малыша забирали сразу из роддома или дома малютки.

Что ждет эту кроху, и как сложится ее судьба?

В их городок нефтяников приезжали люди разных национальностей со всей страны. Они приживались на новом месте, женились и создавали семьи, где муж был одной национальности, а жена другой. К этому относились просто, как к само собой разумеющемуся событию.

И, все в роддоме привыкли к тому, что среди рожениц были и татарки, и казашки, и украинки, и русские, и башкирки, и калмычки. Но усыновлять детей хотели, как правило, русские семьи. И, конечно, выбирали они русских детишек. А, кто возьмет нерусскую девочку, хотя и красивую?

Маргарита Витальевна вздохнула. Ответственность за девочку легла на ее плечи.

Часть 2. Мириам. Глава 3

Дни шли за днями.

Мириам, по-прежнему, жила в роддоме. И, вскоре, стала всеобщей любимицей. Каждая медсестра или няня, приходя на смену, старались найти несколько свободных минут и заглянуть в детскую к Мириам. Девочка на редкость была спокойной, плакала мало, хорошо кушала и набирала вес. Капельницы ей отменили, и малышка прекрасно себя чувствовала на радость всего персонала.

И, хотя Маргарита Витальевна строго наказывала не баловать девочку, порою и сама не выдерживала, навещала подопечную, бережно держа ее на руках, словно фарфоровую статуэтку. Мириам еще так была мала и так хрупка! Но, девочка развивалась хорошо, прибавила в росте и весе, необходимость ее нахождения в роддоме отпадала.