Реки Вавилона

Пролог

Андра Абате равнодушно смотрела на демона, беснующегося перед ней. Теперь все происходящее напоминало обычную драку, и ей становилось скучно. А ведь как все многообещающе начиналось!

Ее встретила одинокая ведьма – молодая, сильная и красивая. Достаточно талантливая, чтобы лет через десять-пятнадцать стать угрозой для Андры. Но сама ведьма считала, что уже готова: испорченная своей силой наследница двух могущественных кланов раньше не встречала достойных противников. Поэтому, когда она обнаружила, что к ее убежищу приближается всего один человек, да еще и женщина, она опрометчиво решила противостоять ей в одиночку, а не призвать на помощь шабаш.

Справедливости ради Андра должна была отметить, что и шабаш ей не помог бы, просто жертв было бы больше. Но какая теперь разница? Ей предстояло избавиться от девочки лет двадцати, невысокой и изящной, как фарфоровая куколка. Ведьма была очаровательна: похоже, то, что подарила ей природа, она усовершенствовала с помощью магии, сделав черты лица совершенными и придав роскошным кудрям насыщенный медный цвет.

Поначалу она смотрела на Андру свысока и была уверена, что у нее все под контролем. Она собиралась покончить с незваной гостьей одним заклинанием – и заклинание, кстати, было неплохое, древняя магия, о которой многие и не слышали. Тем больше было удивление ведьмы, когда у нее ничего не получилось.

Тот провал она приняла за случайность, следующий – за невероятное везение Андры. Но с каждой новой попыткой она все четче понимала, как сильно ошиблась, недооценив соперницу. Ведьма поумнее попыталась бы сбежать, но эта глупая маленькая девочка поддавалась ярости. Она то ли не знала, что при играх с черной магией ярость может привести к катастрофе, то ли забыла об этом в пылу боя.

С каждой минутой она поддавалась уродству все сильнее. Идеальное тело сменилось странным бочкообразным туловищем с короткими мускулистыми ногами и длинными, до самого пола, руками, которые оканчивались вытянутыми узловатыми пальцами. Ее изящные розовые ноготки превратились в кривые черные когти, которыми она то и дело пыталась вырвать Андре глаза. Нежная фарфоровая кожа огрубела, сморщилась и теперь казалась серой звериной шкурой, рыжие волосы выпали, на бугристой голове остались лишь отдельные тусклые пряди.

Но самые жуткие перемены произошли с ее лицом. Кукольные черты, наверняка покорившие не одно мужское сердце, просто исчезли. Ее лицо стало круглым и плоским, нос отпал, оставив после себя два черных провала ноздрей, глаза потемнели, словно забились изнутри грязью, пухлые чувственные губы ссохлись и изо рта теперь выпирали крупные челюсти с желтыми зубами, все еще человеческими, но достаточно сильными, чтобы рвать живую плоть, если бы существо добралось до жертвы.

Андра сомневалась, что молоденькой ведьмочке было бы просто вернуть свой прежний облик, даже если бы она победила. Темные силы быстро и охотно пожирают брошенную им душу, но почти никогда не отдают ее. Впрочем, Андру это не волновало.

Все то время, что ведьма пыталась ее поймать, жертвуя ради этого разумом и самой человечностью, Андра ни разу не ударила ее. Она просто уклонялась от яростных атак и щелкающих совсем близко челюстей. Ей не хотелось драться, ей было любопытно посмотреть, на что способна эта малолетка, уже успевшая заработать репутацию в мире магии. Оказалось – почти ни на что. Одно разочарование.

Настала пора покончить с ней.

Андра замерла на месте, окинула чудовище скучающим взглядом. Ведьма, теперь почти ничем не отличающаяся от животного, победно взвыла. Похоже, ее замутненное сознание подсказало ей, что охотница просто устала или допустила ошибку, самое время ее добить – вырвать позвоночник, впиться зубами в горло, почувствовать, как густая горячая кровь струится по подбородку. Сделать что угодно, лишь бы она пожалела о своем решении прийти сюда и молила о пощаде!

Ведьма бросилась вперед открыто, не таясь, ей хотелось только убить, она потеряла саму способность думать о чем-то другом. Да и к чему ей хитрые планы? Вот же добыча, стоит прямо перед ней, смотрит ей в глаза, слабая и беззащитная! Нужно только пересечь зал и впиться в нее когтями, тогда она уже не уйдет.

Но она не успела даже приблизиться к Андре. Ведьма была на середине разгромленного их битвой зала, когда ее тело изогнулось в судорогах и повалилось на пол. Она взвыла, совсем как попавшее в капкан животное, удивленно взглянула на Андру, словно пытаясь понять, как охотница способна причинить ей такую боль, ничего не делая.

– Это не я, – спокойно пояснила Андра. – Но для тебя это уже ничего не изменит.

Она, как всегда, оказалась права. Ее напарник, отвечавший в их команде за грубую силу, разочаровался в ведьме не меньше, чем она, и наконец-то решил вмешаться.

Существо извивалось на полу так, словно через него пропустили ток, хотя никакого тока не было. Андра не хотела представлять, какие страдания приносят эти конвульсии, но и сочувствовать ведьме не собиралась. Она просто ждала.

Как бы сильна ни была молодая ведьма, сейчас она не могла колдовать, ей оставалось лишь в непередаваемом ужасе наблюдать за тем, как она исчезает. Сначала кожа, потом – мышцы, кости… Ее плоть растворялась, как воск свечи под языками пламени. Хрип, вырвавшийся из горла чудовища, не был похож ни на один из звуков, которые Андре доводилось слышать раньше. А потом оборвался и он – когда на месте могущественной ведьмы, которую совсем недавно ожидало блестящее будущее, осталась лишь мутная багровая лужа.

– Отсылка к Злой Ведьме Запада? – усмехнулась Андра. – Креативно. Но ты усложнил мне жизнь: опять придется доказывать, что мы убили кого надо. Знаешь, гораздо эффектнее приносить клиенту отрубленную голову жертвы, а не жижу в трехлитровой банке.

Бо не ответил, он никогда не отвечал. Но Андра не сомневалась, что он слушает ее.

Их задание было выполнено, но Андра никуда не торопилась. Молодая ведьма подвела ее: вместо настоящего развлечения охотница получила очередную демоническую истерику. Поэтому Андра хотела осмотреть этот дом – погибшая, Маргарита Ринн, была достаточно богата, чтобы позволить себе пару-тройку неплохих артефактов.

Андра знала, что пока она здесь, ведьмы в дом не сунутся, да и мстить не станут. Старейшины шабаша гораздо умнее, чем эта зазнавшаяся девчонка. Поэтому, собственно, они живы, а она – нет.

Так что первой сюда, скорее всего, нагрянет полиция, и даже это будет нескоро. Андра неспешно прохаживалась по роскошным залам и просторным коридорам. Почти всюду на стенах висели фотографии погибшей, которая определенно понимала свою редкую красоту и гордилась ею. Любопытно, что бы она делала, если бы ей пришлось остаться в теле демона навсегда? Было бы это хуже смерти?

Первые залы, попавшиеся Андре, были самыми обычными: столовая, гостиная, биллиардный зал. Люди, бывавших в них, вряд ли подозревали, что они в гостях у ведьмы. Но вот дверь, расположенная подальше, оказалась заперта, и это интриговало.

Андра не стала возиться с замком, она просто выбила дверь одним небрежным ударом. Она догадывалась, что находится внутри, чувствовала тот особый запах, что приносит смерть, но скрытый за этой преградой зал все равно заставил ее удивленно присвистнуть.

– Ты смотри, Бо… Похоже, наша куколка была еще более двинутой, чем я предполагала. Полицию ждет большой сюрприз!

В просторном зале не было окон – их заложили кирпичами, и не зря. Потому что, если бы кто-то заглянул сюда с улицы, он, даже не зная о мире магии, понял бы, какое чудовище живет в особняке под личиной ангела.

Комната была заполнена закрытыми хрустальными сосудами, в которых хранились человеческие тела, а точнее, то, что от них осталось. Переломанные, изувеченные, обескровленные и обожженные, они были насажены на подставки из металлических кольев и подсвечены грамотно расположенными лампами, позволявшими рассмотреть каждую деталь. Благодаря использованию магии они не разлагались, пока находились внутри, и ведьма могла годами хранить свои кровавые трофеи.

Андра не узнала ни одного из мертвецов, но без труда догадалась, что все они были охотниками за нечистью. Их одежда, оружие, брошенное в сосуд вместе с ними, татуировки на обрывках кожи – все это выдавало, ради чего они пришли сюда и почему погибли.

В столь юном возрасте эта ведьма убила больше двадцати охотников. И не просто убила, а выпотрошила, переломала им кости, многих пытала – непередаваемое страдание навсегда застыло на мертвых лицах. Вот почему она не боялась Андру: не из-за своего врожденного таланта, а из-за этих легких побед над теми, кто был значительнее старше и опытнее ее.

– Знаешь, я почти жалею, что мы убили ее сейчас. Подождали бы еще лет пять, и она могла бы нас развлечь… Хотя нет, к черту ее, других хватает.

И снова никакого ответа, но Андра знала, что ему уже хочется уйти. Эти трупы не могли впечатлить его, ему было плевать и на них, и на ведьму. Он потерял интерес к этому дому, когда чудовище было мертво.

– Нет, нельзя уходить так рано, – покачала головой Андра. – Мы еще не зашли в подвал. В подвале всегда самое интересное, разве не знаешь? Так что я пойду, а ты – как хочешь.

Ее шаги разносились по дому гулким эхо. Молодая ведьма не таилась, жила роскошно, словно намеренно призывала сюда охотников за легкой наживой. Ей, видно, не объяснили, что это самый верный способ не прожить дольше тридцати лет. А может, и объяснили, но она не поверила, упиваясь природной энергией, которая наполняла ее молодое тело. Андра не раз замечала, что в этот период и умирает почти половина ведьм – когда сила бьет через край, а мозгов пока немного.

Подвал и правда оказался любопытным: девица обустроила там такую лабораторию, которой позавидовал бы опытный алхимик. Колбы и котлы, артефакты, кристаллы, травы, настои – она умело сочетала науку и магию, дополняя это все собственной энергией. Полиция, конечно, не поймет, для чего все это нужно, погибшую сочтут сумасшедшей. Но другие ведьмы выждут пару недель и выкрадут все это из камеры хранения вещественных доказательств, как пить дать.

Андра осмотрела подземные залы и собиралась уходить, когда ее внимание привлек странный звук, настолько тихий, что человек даже не услышал бы его. То ли вздох, то ли игра ветра в лабиринтах вентиляции, то ли шум крыльев испуганной птицы. Словом, ничего особенного на первый взгляд, но Андре все равно хотелось проверить.

Она направилась в дальнюю часть подвала, туда, где, как ей показалось, располагались кладовые. Богатства ведьмы ее не интересовали, поэтому она не собиралась туда заглядывать и лишь теперь поняла, что чуть не допустила серьезную ошибку. Чем ближе она подходила к металлической двери, тем четче различала дыхание, хриплое и будто вымученное.

– Надо же… Тут кто-то живой есть? Бо, ты знал? И не сказал мне? Скотство.

Она приоткрыла дверь и обнаружила, что там и правда кладовая – темный тесный зал, где не было ни окон, ни даже электрических ламп. Воздух здесь оказался влажным и жарким, в лицо Андре ударила густая волна вони: запах гниющей плоти, застоялой крови и желчи. Андра невольно поморщилась, быстрым движением сорвала с шеи платок и закрыла им лицо. Хотелось уйти, но она осталась на месте, ожидая, когда глаза адаптируются к недостатку света.

Наконец она смогла разглядеть, что в комнате нет ничего, кроме металлического стола и четырех клеток, в каких обычно крупных собак перевозят в самолете. Две из них были пусты, в третьей лежали кости, обтянутые разложившимися остатками плоти, а вот в четвертой шевелилось что-то живое.

Андра понятия не имела, что это – точнее, чем оно было раньше, потому что здесь, в плену у ведьмы, оно определенно перенесло слишком много и готовилось к смерти. Его тело окончательно потеряло форму, голова слилась с шеей и казалась странным наростом, кожа превратилась в сплошную пелену гниющих язв. То, что это создание до сих пор живо, можно было считать чудом – и вопросом времени.

Она подошла ближе, присела на корточки и включила фонарик, чтобы посветить в клетку. Уродец едва помещался там, он был окружен густой жижей, похожей на ту, в которую превратилась ведьма, и в этом Андра видела определенную иронию. Она была убеждена, что несчастное животное уже без сознания, ведь сил в нем оставалось совсем немного, еще на один день страданий, не больше.

Но даже так оно неожиданно отреагировало на свет, наверняка позабытый за время заточения. Оно странно дернулось, и Андра увидела, как среди кровавой плоти открываются глаза – бесконечно уставшие, окруженные алыми прожилками, но все равно сохранившие чудесный оттенок морской волны.

Живые, все понимающие глаза.

– Господи… – прошептала Андра. – Бо, ты не поверишь, но это было человеком!

Глава 1

Сергей собирался устроить себе выходной, поэтому, когда зазвонил телефон, он даже не думал брать трубку. Он просто отключил звук, накрылся с головой одеялом и перевернулся на другой бок, надеясь снова заснуть. Но телефон продолжал вибрировать на столе с такой силой, что рядом с ним испуганно звенели пустые стаканы. Паузы были редкими и наступали лишь когда телефон сбрасывал вызов, словно намекая звонящему, что хозяин не хочет с ним говорить. Но после пары секунд все начиналось снова: кто-то набирал его номер с упрямством, достойным лучшего применения.

Наконец Сергей не выдержал, он резко отбросил в сторону одеяло и сел на кровати. За окном ночь только-только сменилась мутными утренними сумерками, по-прежнему работали уличные фонари, а взгляд на часы показал, что еще нет и шести. Сергею все больше хотелось убить того, чье имя он видел сейчас на дисплее.

– Толик, ты сошел с ума? – холодно поинтересовался Сергей. – Или бухой в ноль? Если тебе просто не с кем в клуб тащиться…

– Заткнись и слушай, – прервал его взволнованный голос, доносившийся из трубки. – Такого еще не было!

Это точно. Толик, его координатор, отличался осторожностью и трусоватостью, с фрилансерами уровня Сергея он говорил исключительно вежливо, иногда – заискивающе. К тому же он прекрасно владел собой и всегда казался жизнерадостным. Сложно было представить, что могло довести его до такого состояния, но сейчас он едва держал себя в руках.

– Что случилось?

– ЧП! – поспешно ответил Толик. – Подробностей я пока не знаю, но мне велели собрать всех, за кого я могу поручиться, кто точно не шарлатан. Ты ведь в Питере, да?

– Да. Но я не хочу связываться ни с каким ЧП. Я хочу спать, выходной и бабу нормальную.

– С этим придется повременить. Приказ сверху, прямо мне, ты понимаешь, что это значит?!

Сергей понимал, хотя и рад был бы ошибиться.

Анатолий Березов был координатором: он умел находить нужных людей для непростой работы. Сам он не обладал паранормальными способностями, но отлично знал «теневой мир», мог отличить истинного экстрасенса от талантливого актера, знал, когда нужно звать медиума, а когда – экзорциста. Он не стремился стать героем и не лез в вечную битву добра и зла, Толик просто работал за деньги, сводил клиентов и заказчиков.

Сергей сотрудничал с ним уже не первый год, при каждой своей поездке в Питер. Они отлично понимали друг друга – до сегодняшнего дня. Потому что Сергей не раз говорил, что не хочет связываться ни с какими серьезными организациями и тайными сообществами, с теми, кто мог отдать «приказ сверху». Да, он обладал истинным даром, но дар этот был невелик и подходил для общения с умершими родственниками и изгнания беспокойных полтергейстов. Все, с остальным пусть кто угодно разбирается, только не Сергей!

– Я ведь просил не давать мне такие заказы!

– А это не заказ и даже не просьба, – сдавленно произнес Толик. – Это приказ, который получили все кураторы вроде меня: собрать всех медиумов, охотников и прочую публику, способную работать с нечистой силой.

– Тогда считай, что я не в Питере, я оговорился, на самом деле я давно в Москве.

– Не получится. Слушай, Сергей, тут у них реально паника, какой раньше не было… Я толком не знаю, что случилось, но это явно что-то серьезное и опасное. Скорее всего, они будут проверять всех, кто был в городе, и всех, кто отозвался на их зов. А те, кто не отозвался…

– …Автоматически попадут в список подозреваемых, – мрачно закончил Сергей. – Дьявол!

Они узнают, что он был в Питере. Это не так уж сложно: проверить регистрацию в гостинице, билеты, платежи по банковской карте. Он и не подозревал, что ему придется скрываться, поэтому везде использовал свое настоящее имя. Впрочем, если бы он воспользовался фальшивыми документами, было бы только хуже: те, кто в состоянии запугать Толика, наверняка легко распознали бы обман, и оснований подозревать его стало бы больше.

Он приехал в Питер, чтобы разобраться с беспокойным призраком, только и всего. Работа была несложная и недорогая, если бы Сергей знал, что все так обернется, то без сомнений отказался бы от нее. Но как он мог знать?

– Ладно, будем считать, что в моих же интересах показаться им на глаза, – подытожил Сергей. – Это надолго? Кто такой клич кинул?

– Да не знаю я! Слушай, давай быстрее, ты уже восьмой, кому я звоню, и каждого нужно уламывать, как выпускницу на минет. А время уходит, вы меня конкретно подставляете! Просто езжай, куда скажут, я скину адрес сообщением. Мне можешь никаких вопросов не задавать, я реально ничего не знаю!

Толик поспешил закончить вызов, словно боялся, что Сергей не сдастся, продолжит расспрашивать. А смысл? Чувствовалось, что он напуган и смущен, потому что никогда раньше он и его маленький бизнес не привлекали внимание титанов, тех, кто контролирует потустороннюю жизнь города.

Поэтому Сергей начал одеваться, мысленно прощаясь со спокойным выходным. В душе уже разрасталась тревога, дурное предчувствие, которое шло с самой нежелательной стороны – со стороны его дара. А когда медиум начинает пророчить беду, ничего хорошего обычно не выходит.

Он как раз закончил застегивать рубашку, когда телефон подал сигнал принятого сообщения. Толик прислал адрес, без пояснений, а жаль – потому что этот адрес сам по себе вызывал немало вопросов: Сергею полагалось приехать в порт, и как можно скорее. Кто их там собирает, зачем – по-прежнему было неясно. Медиуму только и оставалось, что вызвать такси и продиктовать адрес водителю.

Тот неожиданно оживился:

– О, а вы кто будете?

– В смысле? – нахмурился Сергей.

– Так там же что-то случилось! Какая-то крупная авария, вроде, с паромом связано. Чуть ли не всю пристань перекрыли!

– Я ничего об этом не знаю.

– Так а зачем вы туда едете? – поразился таксист.

– Я фотокорреспондент, на газету работаю. Меня туда направил редактор, но разбираться, видно, я буду по ходу дела.

Он надеялся выяснить больше, но таксист знал лишь то, что ему сообщили по рации коллеги – про оцепление. Издалека можно было догадаться, что центром внимания стал паром, но что там произошло – никто не представлял.

Что-то такое, ради чего туда стягивали всех экстрасенсов Петербурга, даже таких незначительных, как Сергей. Это не сулило ничего хорошего.

Подъезд к пристани был заблокирован издалека, полицейские строго следили за всеми, кто пытался подойти поближе – а народу здесь хватало, несмотря на ранний час выходного дня. Особенно тревожно вела себя одна группа: люди возмущались и требовали рассказать им, что происходит. Кто-то плакал, кто-то злился, и из обрывков фраз Сергею удалось понять, что это родственники людей, которые должны были прибыть на пароме.

Но не прибыли. И здесь полиция, а еще экстрасенсов больше, чем на посвященном им телешоу. Сергею с каждой минутой все меньше хотелось тут находиться. Он даже надеялся, что у него появится причина уйти: его не пропустят, примут за зеваку, прогонят, и он сможет с чистой совестью отправляться домой.

Не вышло: он не успел даже дойти до полицейских, когда его перехватил человек в черном.

– Кто и от кого? – коротко спросил он, не тратя времени на приветствие.

– Сергей Крылов, от Анатолия Березова, – тихо ответил Сергей. Он понятия не имел, кто перед ним, и спорить не решался. – Что здесь случилось?

Человек в черном не спешил отвечать. Он провел его за полицейское ограждение, и лишь когда они отдалились от толпы, сказал:

– Катастрофа. Я благодарю вас за, что вы здесь, Анатолий очень высоко отзывался о вас, сказал, что вы один из сильнейших медиумов, с которыми он работает.

– Спасибо ему за это, конечно, но я ничего не могу обещать, пока не пойму, что вообще происходит!

– Этого никто не понимает, но ясно одно: кто-то нанес нам очень серьезный удар.

– Нам – это кому? И что вы понимаете под серьезным ударом?

– Нам – это человечеству, – сдержанно пояснил человек в черном. – А под серьезным ударом я понимаю больше тысячи трупов.

От изумления Сергей невольно застыл на месте, и лишь когда человек в черном продолжил движение, он вынужден был идти за ним.

– Простите, мне показалось, вы сказали…

– Больше тысячи трупов, – повторил его спутник. – Мне понятно ваше удивление, я тоже сначала не поверил. Но факты говорят сами за себя: что-то убило этих людей. Связь с паромом «Эванджелин», направлявшимся в Санкт-Петербург из Хельсинки, была потеряна еще ночью, в пять утра он появился у пристани, но двигался неконтролируемо, потом и вовсе застыл на месте, не доплывая до берега. Туда отправилась команда спасателей, которые и обнаружили, что все пассажиры и члены экипажа мертвы.

– Прискорбно, конечно, но я все еще не понимаю, при чем тут я.

– Эти люди утонули. На абсолютно исправном пароме, на котором не было ни капли воды. Это не теракт и не несчастный случай, это нападение силы, которая нам непонятна и неизвестна.

С ним сложно было спорить: чем ближе они подходили к парому, застывшему у берега, тем четче Сергей чувствовал странную энергию, окружавшую его. Энергию жизни от тех медиумов, что уже работали на борту, энергию смерти от всего, что там произошло, и чужеродную энергию, которой в этом мире быть не должно.

«Эванджелин» напоминала ему айсберг, потерявшийся в темных водах и погубивший когда-то «Титаник». Меньше всего на свете Сергею хотелось ступать на этот плавучий гроб.

– Я бы хотел помочь, но я таким не занимаюсь. Должно быть, Анатолий не сказал…

– Чем «таким»? – горько рассмеялся человек в черном. – Да никто понятия не имеет, что здесь случилось. Государство, полиция, церковь – в это вовлечены все, и все двигаются вслепую. Поэтому нам жизненно необходима помощь любого человека, который хоть как-то связан с этим миром. Мы пригласили сюда всех, кто был в городе, всех, кто на нашей стороне – даже тех, с кем мы обычно не работаем. Поэтому уж простите, что заставляем выйти за грани привычного мира, и все же попытайтесь нам помочь.

Вот и сорвался побег.

– Хорошо, я попытаюсь, – вздохнул Сергей. – Чего именно вы от меня ожидаете?

– Смотрите, слушайте, используйте свой дар. Нам нужны любые ключи, любые подсказки, следы того, кто мог это сделать. До полудня паром в вашем распоряжении, вы можете делать что угодно, всего касаться, осматривать любую комнату. После двенадцати вам и остальным придется уйти, начнется работа полиции. Хотя мы с вами знаем, что этого преступника обычными методами не найти.

Это точно, корабль был опутан темной энергией, как паутиной. Сергей никогда не считал себя трусом, он не рисковал понапрасну, но, если не было другого выхода, уверенно смотрел в глаза опасности. А в этот раз ему потребовалась вся сила воли, чтобы ступить на борт парома «Эванджелин».

Проводив его сюда, человек в черном ушел, а Сергей остался один на один с пустотой. Он чувствовал, что здесь хватает людей – а точнее, медиумов, и многие были сильнее него. Но их Сергей пока не видел, и ему казалось, что кроме него здесь лишь призраки.

Он понятия не имел, что делать, с чего начать. Что бы он там ни сказал человеку в черном, Сергей был уверен, что от него не будет толку. Ему нужно было просто продержаться до двенадцати, изобразить бурную деятельность, а потом уйти, предоставив это дело тем, кто сильнее его. Всегда есть те, кому не терпится стать героем, для них это звездный час.

А он просто проходил по коридорам, стараясь не привлекать к себе внимания, пока не наткнулся на первый труп. Судя по форме, это была одна из горничных, совсем молодая девушка, лет двадцати, не больше. Худенькая, с обручальным кольцом на пальце – и бесконечным ужасом, застывшим на побледневшем лице. Она ведь наверняка была уверена, что впереди у нее вся жизнь, что этот рейс не будет отличаться от остальных. Она работала, шла по коридору между комнатами, когда вдруг начала тонуть.

Сергей не хотел даже представлять, какой страх она пережила в последние минуты своей жизни. Она видела, что вокруг нее воздух, и все равно задыхалась. Вода переполняла ее легкие изнутри, давила, причиняла боль, сковывала чувством беспомощности. Человек, который тонет в воде, борется за жизнь до последнего, даже если не умеет плавать. И эта девушка наверняка хотела бороться, но не могла, потому что воды вокруг нее не было, вода лилась у нее из носа и рта. Она, наверняка любимая кем-то, умерла одинокой и беспомощной в самый обычный день, когда все должно было идти по плану.

Чем дольше Сергей смотрел на нее, тем меньше ему хотелось оставаться в стороне. Он понимал, что вряд ли сможет что-то изменить. Но он должен был хотя бы попытаться взять след, а потом уже передать его тем, кто способен найти виновного. Сергей злился на существо, которое устроило эту бойню, однако понимал, что не способен противостоять ему.

Да и отследить пока не мог. Среди переплетения разных энергий у него никак не получалось выделить ту, которая указала бы на убийцу. Сергей знал, что есть медиумы, которые умеют управлять своим даром, однако его способности работали интуитивно. Иногда ему везло, иногда – нет, он не умел на это влиять.

Он шел по коридорам без цели, надеясь, что это поможет ему найти верный путь. Иногда он сталкивался с другими экстрасенсами, приглашенными сюда. Они не говорили с ним, спешили быстрее разойтись, не глядя в глаза друг другу. Никто из них не сталкивался с подобным, и они не знали, что будет дальше.

Сергей и сам не заметил, как оказался на одном из верхних этажей, в роскошном люксовом номере, состоящем из двух комнат и ванной. Стоило ему переступить порог, как он понял: вот оно. Точно в цель. Он оказался здесь не случайно, его сила привела его сюда, потому что в этом месте было нечто важное, искра жизни в море смерти, та самая потусторонняя энергия, которую он сразу почувствовал возле парома.

Оставалось только понять, что делать дальше. Позвать кого-то? Но Сергей даже не смог бы объяснить им, что в этой комнате особенного. Поэтому он решил осмотреть все сам, а потом уже искать человека в черном или кого-то еще из главных.

Во время этого рейса номер был занят – в шкафу висели вещи, в ванной были разбросаны бутылочки с гелями для душа и шампунями, а сам постоялец так и остался навсегда на кровати. Это был мужчина лет сорока пяти, полный, лысоватый и некрасивый – хотя смерть никого не красит. Он лежал на постели, свернувшийся клубком в последней агонии, застывший, давно потерявший последнее тепло жизни. Похоже, он собирался спать, потому что из одежды на нем остались только трусы и бельевая майка. Подушка и простыни возле его лица были залиты водой, он утонул точно так же, как и другие пассажиры. Он был обычным человеком, ничего особенного, и умер как все. Странная энергия, которая заманила сюда Сергея, принадлежала не ему. Но кому тогда?

– Ты не один из сильнейших, – донеслось со стороны двери. – Напротив, я бы сказала, что ты в конце списка, обычный медиум, который только и может, что чувствовать. Кто бы мог подумать, что от тебя будет толк.

Сергей упустил момент, когда к апартаментам подошел кто-то еще, и теперь женский голос застал его врасплох. Обернувшись, он увидел ее – молодую женщину, которая стояла, прислонившись к дверному косяку, и внимательно наблюдала за медиумом.

На вид ей было лет двадцать пять-тридцать, не больше, однако что-то в ее глазах подсказывало Сергею, что она может оказаться намного старше. Она была красива странной красотой, которая заставляла думать о дальних странах и даже других мирах: огромные серые глаза, тонкие черты лица, маленький нос и правильной формы губы. Из-за удивительно белой кожи и платиновых волос, идеально ровными прядями падающих на плечи, она казалась призраком одной из жертв этого парома, хотя Сергей не сомневался, что она живая. Он попытался почувствовать ее энергию – и натолкнулся на незримую стену. Это мало что значило, его способности почти никогда не действовали на других медиумов.

На женщине были спортивные ботинки, джинсы, майка и куртка, на шее висели сразу несколько медальонов, тонкие пальцы были унизаны кольцами. Сергей подозревал, что это не простые украшения, однако в артефактах он почти не разбирался. Он не совался на колдовскую сторону, ему хватало того, с чем он работал.

– Ты кто? – поинтересовался он.

Она обращалась к нему так, словно они были знакомы много лет, и он не видел смысла изображать вежливость. Хотя, может, и зря: так нагло обычно вели себя сильнейшие из охотников.

– Андра Абате, – представилась она.

– Это должно что-то мне говорить?

– Не обязательно. Но если ты не слышал это имя, значит, сам ты не охотник.

– А я и не претендую, – пожал плечами Сергей. – Я вообще не хотел быть здесь.

– Как и он, – Андра кивнула на застывший труп. – И тем не менее, вы оба тут.

– У него шансов уйти меньше, чем у меня. А я дождусь двенадцати – и постараюсь забыть это, как страшный сон.

– Не хочется тебя расстраивать, но так не будет, – заметила она. – Пути судьбы неисповедимы. Таким, как ты, не место здесь, и ты это знаешь. Вы не боретесь с нечистью, вы сдираете деньги с одиноких старух, чтобы им больше не мерещился призрак бывшего мужа, и изгоняете потерявшиеся осколки душ с места преступления. Вы связались с потусторонним миром не потому, что вам хотелось, а потому что вам по нелепой случайности достался дар, который вы теперь активно монетизируете. Я это знаю, церковь это знает, любая гильдия это знает, поэтому вас обычно и не зовут сюда. Но теперь случилось нечто из ряда вон выходящее, и позвали всех. Мне, честно говоря, это казалось глупостью, однако я ошиблась. Из всех героев и мстителей, что прискакали сюда, только ты что-то почувствовал.

Ее голос звучал спокойно и ровно, серые глаза смотрели изучающе. Сергею казалось, что она видит его насквозь, и это нервировало. Не зря он все-таки держался подальше от охотников!

– Откуда ты знаешь, что я что-то почувствовал?

– По тебе видно. Остальные бродят здесь бессистемно, рыдают, бьются в истерике. Кто-то пытается проводить ритуалы и общаться с духами, только это они напрасно. Тут поработала сила, с которой никто из нас не сталкивался, поэтому обычные методы не подходят. Ирония в том, что твой дар, пусть и не очень сильный, оказался способен уловить эту силу. Такое бывает: иногда быть мышью выгодней, чем быть львом.

– Метафора так себе. Не нужно переоценивать мой дар: я до последнего не знал, куда иду, и даже сейчас не представляю, что я чувствую.

– Это и не нужно, – покачала головой она. – Я заметила, что ты двигаешься уверенно. Твое сознание еще не сообразило, что к чему, но твой дар уже коснулся этого.

– Допустим, мой дар привел меня сюда – хотя есть шанс, что я случайно не туда свернул. И что дальше? Это же ровным счетом ничего не значит!

– Вот тут ты не прав.

Она наконец шагнула в комнату. Андра неспешно прошла по номеру, осматривая все, что ее интересовало. Она без сомнений и стеснения заглядывала в тумбочки, рылась в шкафу, проверяла, что хранится в ванной. Так же безразлично она осмотрела и мертвое тело.

Сначала Сергей просто наблюдал за ней, но дело затягивалось, и он не выдержал:

– Чего ты пытаешься этим добиться?

– Узнать о нашем покойном побольше. Там, где не работает магия, помогут простейшие методы расследования. Что ты можешь сказать об этом человеке по его комнате?

– Что он умер!

– И это все?

Сергею не хотелось отвечать ей. Кем она вообще себя возомнила? Учительницей, опрашивающей ученика? Да эта девица младше него лет на пять, раз уж на то пошло! Конечно, охотники всегда смотрели на медиумов свысока. Но он не обязан был это терпеть.

С другой стороны, что, если она права и его дар каким-то образом настроен на существо, которое устроило все это? Сергей снова вспомнил мертвую горничную. За нее никто мстить не будет, никто не попытается выяснить, ради чего у нее отняли жизнь. Так может, у него получится? Нужно пытаться, даже если ради этого придется подыграть Андре.

– Он был богат, раз мог позволить себе такой номер, – отметил Сергей, оглядываясь по сторонам.

– Может, он просто приплатил кому-то из команды, чтобы его пустили в пустующий люкс? – Судя по взгляду, Андра уже знала ответ, ей просто хотелось услышать, что он скажет.

– Нет. Тут все его вещи, они разложены по своим местам аккуратно, без спешки. Вещи это дорогие, вся его одежда, вон те часы – это говорит о том, что он мог позволить себе такой люкс, ему не нужны были махинации с эконом-классом. Обручального кольца на пальце нет, а значит, он либо не женат, либо скрывает, что женат. Но одному ему такие апартаменты не нужны, здесь есть люксы поменьше. Думаю, он просто использовал возможность поразвлечься с местными шлюхами. Это даже проще, чем курортный роман: быстрый секс на корабле, а потом они разбегаются навсегда.

– Неплохо. Всегда знала, что медиумы умеют оценивать людей. Как еще им узнать, с кого сколько денег содрать?

– Не только ради этого, – хмыкнул Сергей. – Да и вообще, тебя это не касается. Я не спрашиваю, чем занимаешься ты, и мне это, честно, не интересно. Так ты согласна со мной?

– Согласна, что он хотел поразвлечься. Не согласна с тем, что он собирался заказать местных девок. С ним уже кто-то был. И этот кто-то не только не утонул, но и успел свалить до приезда спасателей, прихватив вещички. Какой напрашивается вывод?

– Этот кто-то и виновен во всем. Но, во-первых, не факт, что это убийца – может, кому-то просто посчастливилось выжить. Во-вторых, с чего ты взяла, что с ним кто-то жил?

– Во-первых, случайный свидетель если и убегает в панике, когда все вокруг умирают, то точно не собирает перед этим чемодан. А во-вторых, посмотри на это, – Андра обвела рукой комнату. – Он положил вещи на верхние полки, хотя использовать средние гораздо удобней. В ванной распечатаны два подарочных набора для душа. Да и сам он умер, когда лежал на кровати, но явно не собирался спать: вряд ли он так устал, что плюхнулся поверх одеяла. Какие выводы?

– Он жил здесь с кем-то, – вынужден был признать Сергей.

– Вот и все. Но, держу пари, этот «кто-то» не был его почтенной супругой и не значится ни в каких списках. Мы не найдем второго имени, мы только узнаем, кем был этот несостоявшийся ловелас. Но по документам он наверняка жил здесь один, а свидетелей, способных рассказать, с кем он прибыл на борт, не осталось. Вот поэтому мне и нужен ты.

– Я? Почему я?

– Глупый вопрос, – фыркнула Андра. – Я прекрасно знаю, что тебе тут страшно, ты не в своей стихии. Медиумы не вмешиваются в такую войну. А придется! Я не знаю, кто тут был, но он отнял тысячу жизней, а значит, мы играем с большим мальчиком. Его нужно остановить, пока он не натворил дел. Я смогу это сделать, а ты сможешь его выследить.

– Если ты способна его остановить, почему сама не выследишь? И кстати, это не мальчик, а девочка, раз она жила с этим дядькой.

– Не факт, у людей разные предпочтения. А выследить я его не могу, потому что наши способности работают по-разному. Я умею охотиться, ты умеешь выслеживать. Скажи мне вот что: если ты увидишь того, чью энергию чувствуешь здесь, ты узнаешь его?

Сергей мог бы соврать. Более того, ему отчаянно хотелось соврать, послать ее подальше, уйти и забыть, но он не мог. Не только из-за тех, кто умер здесь. Он подозревал, что вопрос со стороны Андры был простой вежливостью. Если бы он отказался, ему все равно пришлось бы помогать ей, признавая, что она сильнее. Так не лучше ли сохранить хотя бы видимость равноправия с самого начала?

– Я не уверен, но, думаю, у меня получится, – вздохнул он.

– Вот и славно. Да не трясись ты, тебе не придется с ним драться! – рассмеялась Андра. – Эту часть я беру на себя. Ты медиум, ты сообразительный, поэтому меня устраивает работа с тобой. Возможно, мои наниматели даже заплатят тебе, вот тебе еще один стимул. Нам придется немного поработать вместе, найти того психа, который это устроил, и все – миссия выполнена. Так как, говоришь, тебя зовут?

Темнота разрывает его на части, пожирает его. Он знает, что ему больно, – должно быть больно, иначе нельзя, – но он уже ничего не чувствует. Оказывается, есть предел, финальная черта, за которой боль становится настолько сильна и вместе с тем привычна, что она больше не ощущается.

Боль – это не самое страшное, по большому счету. Гораздо хуже та разрастающаяся пропасть, которую он чувствует каждый день между собой и нормальными людьми. Даже те из них, что стараются быть вежливыми, не могут подавить в себе жгучий, первобытный страх.

Страх человека перед чудовищем.

К страху примешивается отвращение, поэтому его и держат в темной комнате. Они говорят, что это бережет его глаза, и в чем-то они правы. Ему больно смотреть на свет, его глаза и так почти ничего не видят. Однако темнота спасает не только его, она спасает и тех, других, избавляя их от необходимости смотреть на него. Когда же им все-таки приходится увидеть, ужас в их душе тесно переплетается с отвращением и презрением. Как будто он виноват… но он же не виноват!

Неважно. Бесполезно объяснять все это пожилому врачу, который называет его не иначе как «это». Бесполезно утешать молодую медсестричку, которую вырвало в двух шагах от его кровати, когда она впервые увидела его. Может, они в чем-то правы? Он ведь не человек больше, не мужчина и не женщина – от его тела осталось так мало, что разница просто стерлась. Он все еще чувствует себя мужчиной и помнит свое имя, но он уже никому не сможет об этом сказать, так что – не считается.

Он давно не задает темноте таких наивных вопросов, как «Почему я?» и «За что?». Это раньше они переливались криком в его душе, теперь уже нет. Сейчас его интересуют вопросы попроще: почему я не сошел с ума от горя? Почему не умер от боли? Почему они не убили меня, когда нашли? Безумие и смерть казались такими приятными исходами, будто перед ним открылась бы залитая солнечным светом дорога домой. Он бы уже не понимал, что происходит, ему стало бы все равно. Все что угодно, лишь бы прекратились боль, страдание и унижение.

Но, видно, участь у него такая, потому что время протекало мимо него, а забвение так и не приходило. И вот он здесь, запертый в клетке агонии, чувствует, как его разрывает темнота, а спасения просто нет, этот кошмар будет длиться вечно.

Дверь открывается, впуская в его душную палату робкий свет из коридора и одинокого человека. Его глаза совсем плохи, он не может различить, кто это, видит лишь изящный силуэт на фоне белого сияния. Как ангел с небес… Ему не нужно видеть лицо, он и так знает.

Он узнаёт ее по уверенным шагам – все остальные входят в его палату нервно и стараются побыстрее уйти. Она не спешит, пересекает разделяющее их пространство, садится на стул у его постели. Он чувствует главное: ее запах. Запах одичавшего сада после летнего ливня. Свежая, приятная прохлада. Листья с застывшими на них крупными каплями. Цветы, которые после дождя пахнут так сильно, почти отчаянно. Мокрая древесная кора и сырая земля. Свобода. Она – тонкий и теплый запах из его детства, когда все было хорошо, и он еще не знал, что такое предел боли.

Она садится рядом с ним, единственная гостья, что у него бывает. Он хочет заговорить с ней, сказать хоть что-то, но не может – от его горла осталось кровавое месиво. Раздается лишь глухой хрип.

– Я знаю, что ты не спишь, – говорит она. Ее тихий мелодичный голос – первый звук в его палате за много часов ожидания. Звук и свет – это теперь она, только она, остальное – пустота. – Ничего не бойся, пока я с тобой.

Я с тобой… Он не поверил бы никому другому, но ей верит.

Мучительным усилием он поднимает левую руку, последнее, что у него осталось. Слабую руку, покрытую скользкими от крови и сукровицы лоскутами кожи. На руке три пальца: мизинец, указательный и большой. Остальные два отгнили и отвалились кусками мертвой плоти. Так он когда-то потерял правую руку и обе ноги. Он так много потерял – и так мало от него осталось.

Но она не боится. Она берет его за руку осторожно, однако осторожность эта продиктована не брезгливостью, он чувствует. Она стремится поддержать его, чтобы ему не пришлось тратить последние силы, и не хочет причинять ему боль.

Ей не все равно, даже когда перед ней живые останки. Для нее он все равно человек.

В этот миг он и понимает, что любит ее. Это как странно: раньше, в прошлой жизни, такой далекой, что верить в нее все сложнее, ему казалось, что для любви нужно много причин. Однако все они, такие важные когда-то, не имеют значения с ней. Красота? Возможно, она красива, но он никогда не видел ее, только размытый темный силуэт. Она может быть какой угодно, и это уже не важно. Добрый характер? Ему все равно, какой у нее характер, потому что она способна на доброту в абсолютном проявлении. Ум, чувство юмора, покорность? Да какая, к черту, разница теперь! В ней есть сила, которая поднимает ее над остальными людьми и позволяет уверенно входить в эту палату и держать за руку уродца.

Это любовь в чистом виде, подавляющая боль в его душе, пронзающая насквозь, пронизывающая каждую клеточку его умирающего тела. Он уже потерял слишком много, он больше не может воспринимать ее как мужчина женщину. Теперь она для него высшее существо, поэтому любовь к ней тоже другая. Вечная. Безусловная. Он чувствует: он будет любить ее до конца жизни, что бы ни произошло, какой бы она ни оказалась. Даже если она станет демоном, отнимающим тысячи невинных жизней, он все равно останется на ее стороне, у ее ног, как верный пес.

Зачем думать об этом – о том, чего не будет? Он умрет, она останется. Но она позволяет ему чувствовать хоть что-то, кроме боли и страданий, перед смертью. Он держится за эту любовь, как за последнюю нить, связывающую его с миром людей. Из его глаз, почти бесполезных, катятся раскаленные слезы, обжигающие рваную кожу на лице. Он не хочет уходить вот так, ему нужно так много сказать ей, хотя бы признаться – а приходится мириться с вынужденным молчанием.

Люблю тебя… Люблю… Не уходи, будь со мной, а лучше – убей меня!

Он хочет принять смерть из ее рук, это было бы величайшим подарком для него. Но она этого не сделает, он уже знает и принимает ее решение со смирением того, кто любит.

– Они мне тут хвастали, сколько обезболивающего тебе дают, идиоты эти! – горько смеется она. – Видно, что ни хрена не понимают. Мне жаль, что тебе приходится терпеть их. Но долго это не продлится.

Она очень бережено, чтобы не поранить, сжимает его руку. Как будто они старые друзья и оба знают значение этого жеста. Он чувствует, как в его усталой душе появляются первые искры надежды. Долго не продлится? Неужели – всё? Не нужно больше терпеть, его смерть показалась на горизонте, они знают день и час?

Я люблю тебя… Прости, что не могу тебе сказать…

– Скоро все закончится, – продолжает она. – Просто потерпи немного, тебя увезут отсюда. Есть те, кто сможет тебе помочь. Ты будешь жить!

Жить? Нет! Он не хочет этого, ему страшно от самого слова. Он ждет смерти, потому что только она сможет освободить его. Смерть намного лучше жизни в этих руинах человеческого тела!

Слезы скользят по щекам все быстрее. Он так хочет объяснить ей, что ему не нужна жизнь, ему очень нужно умереть, только это и будет правильным. Он старается заговорит с ней, отчаянно, из последних сил, но его горло покидает лишь очередной хрип.

Она замечает. Он не видит, как она улыбается, но чувствует это.

– Я понимаю больше, чем ты думаешь. А ты, в свою очередь, понимаешь меньше, чем тебе кажется. Ты попал в чужой мир, тебя ни о чем не спрашивали, просто втянули в это и все. А для меня этот мир родной. Поэтому верь мне, когда я говорю, что все будет хорошо.

Он хочет верить, но не может, не после всего, что с ним случилось. Она и не ждет от него ответа. Она наклоняется к нему и нежно касается губами его лба. Быстрый поцелуй, легкий, но это та ласка, о которой он и мечтать не мог, только не в этом теле, от одного взгляда на которое людей выворачивает наизнанку.

Счастье взрывается в нем теплым светом, он задыхается от любви. Он не сдерживает в себе это чувство, как раньше, он позволяет ему расти. Зачем сдерживаться, если у него ничего хорошего, кроме этой любви, не осталось? Для него ничего не изменится. Но он знает, что сможет думать о ней в момент смерти, и ему будет легче…

…Он резко поднялся в постели, по-прежнему окруженный темнотой. Его кожу, теперь абсолютно здоровую, покрывала испарина, его сильное гибкое тело трясло от страха. Проклятый сон!

Это было так давно, много лет назад, и он надеялся, что время сотрет воспоминания. Может, и не уничтожит их, но, по крайней мере, сделает не такими яркими.

Он ошибся. Они прожгли его душу насквозь, остались в ней навсегда, он не мог и уже не мечтал забыть тот день, когда впервые обнаружил, как сильно и слепо он умеет любить.

Но этот сон не возвращался к нему каждую ночь, нет, напротив – он был редким гостем. Слияние ночного кошмара и искрящегося счастья, которое нельзя почувствовать без боли. Если бы это снилось ему каждую ночь, его уже накрыло бы безумие, о котором он мечтал тогда!

Этот сон был маяком, тайным знаком, предупреждением. Он откинулся на влажные от пота простыни, пытаясь отдышаться. Он думал о том, что сон никогда не приходит просто так.

Раз он вспомнил тот день, значит, она снова близко.

– Я ведь все еще люблю тебя, и ты знаешь об этом, – прошептал он в темноту, окружавшую его со всех сторон. Голос звучал легко и ровно, давно вернувшийся и покорный ему. – Я никогда не перестану, но… Не приходи сюда больше.

Полина Зимовская старалась казаться спокойной и невозмутимой, как другие молодые следователи, стоявшие рядом с ней, хотя внутри у нее все замирало от страха. Не из-за того, что на металлическом столе под яркими лампами лежал уже вскрытый труп – мертвецов она за свою жизнь видела больше, чем хотелось бы. Нет, Полину пугала не сама смерть, а ее неправильность, необъяснимость, тайна, скрытая за ней. Чем больше ты знаешь об убийце, тем проще тебе защититься. Но что делать, если ты не знаешь ничего?

Она терпеть не могла неведение и неопределенность. Поэтому Полина и вызвалась стать следователем «особого» отдела – того, о котором редко говорили и немногие знали. Отдела, который координировал работу полиции в паранормальном мире.

Когда она впервые услышала о таком, ей показалось, что это неудачная шутка. Полина не была религиозна, в мистику она никогда не верила, напротив, ей был ближе строгий научный подход. Но из-за этого ее, пожалуй, и отобрали среди сотен молодых специалистов. Она стала следователем несколько лет назад, показала отличные результаты, поэтому и получила приглашение на курсы.

Такие, как она, не гонялись за привидениями, не охотились на ведьм и не устраивали ловушки для демонов. Им полагалось наблюдать за людьми, которые умели гоняться за привидениями, охотиться на ведьм и устраивать ловушки для демонов.

Полина закончила курсы с отличием, но иного от нее никто и не ожидал. Теперь ей предстояло отправить на первое задание, посмотреть, как на самом деле выглядит мир, который им раньше показывали лишь на слайдах. Она надеялась, что к новичку отнесутся снисходительно, дадут миссию попроще, что-нибудь понятное и безопасное. Возможно, так и было бы, если бы не резня на пароме.

Хотя нет, «резня» – совсем неуместное слово здесь. Никто не нападал на этих людей открыто, не бил их ножом, не рубил топором – на борту «Эванджелин» не нашли ни одной капли крови. Кто-то просто заставил их умереть, и от этого становилось страшнее.

Как он это делает? Как сопротивляться ему, если он нападет? Возможно ли такое?

Полина отогнала эти мысли усилием воли, заставила себя сосредоточиться на том, что говорил ей и остальным капитан.

– Мне жаль, что приходится бросать вас на это, но у нас нет другого выбора. Мы уже привлекли к расследованию всех экстрасенсов, которые были в городе в тот день. Теперь тем из них, кто продолжит работу, нужны кураторы со стороны полиции. Их много, нас – мало, поэтому мы вынуждены использовать все ресурсы, что у нас есть. В разумных пределах, конечно: как вы видите, мы собрали здесь не всех выпускников вашего курса, а только тех, кто показал лучшие результаты при обучении.

И он, и все остальные прекрасно знали, что лучшие результаты никогда не заменят опыт. Но капитан верно заметил – у них нет выбора.

Полина сжала кулаки, чтобы скрыть нарастающую нервную дрожь. Она заставила себя стоять ровно, расправив плечи, и сдержанно улыбаться, показывая, что у нее все хорошо. Прямо сейчас ее могут назначить куратором какого-нибудь чудовища в человеческом обличье – говорят же, что они бывают!

Может, это и к лучшему. Если сразу прыгнуть в глубокую воду, ты быстро научишься плавать, у тебя просто не будет выбора. Плыви или умри. Здесь – то же самое.

– Но сначала поговорим о деле, чтобы вы хорошо понимали, какая ответственность на вас лежит. – Он посторонился, чтобы следователи смогли получше рассмотреть труп. – Уже установлено, что на борту «Эванджелин» находились одна тысяча сто восемь человек, включая пассажиров и членов экипажа. Тысяча сто восемь смертей, которые мы должны объяснить. Это наша работа! Но мы не можем, поэтому мы вынуждены работать с теми… другими.

Полина невольно вздрогнула, рисуя в уме эту цифру – 1108. Две единички, ноль, восьмерка, как нейтрально и невинно. А еще это целая площадь, занятая людьми. Старики в строгих костюмах и младенцы в розовых одеялах. Мужчины в форме и женщины в нарядных платьях. Беззаботно отдыхающие или обслуживающие очередной рейс. И все, все они сейчас мертвы.

Не нужно об этом думать. На курсах не раз говорили – не сочувствуйте жертвам, это ослабит вас, отнимет силы и не даст ничего взамен. Представлять цифры намного проще и безопасней.

– Количество жертв полностью совпадает со списками. На борту не обнаружено ни одного человека, который не должен был там находиться, и никто не пропал. Все без исключения жертвы умерли по одной причине: утопление. Их легкие были наполнены водой, та же вода была обнаружена в желудке, что само по себе не принесло бы им вреда, но в нашем случае является важным обстоятельством.

Глядя на молодого мужчину, лежащего на металлическом столе, сложно было сказать, что он умер от утопления. Его изрезали, открыли для них грудную клетку, словно это могло дать им что-то важное. Из-за белесой кожи он казался Полине не человеком даже, а восковой куклой. В зале была установлена великолепная система вентиляции, но легкий запах разлагающейся плоти все равно чувствовался, он разлетался по дальним углам, льнул к живым людям, словно хотел остаться с ними навсегда. Полину мутило.

– Как видите, возле рта и носа нет пены, – капитан указал на застывшее лицо мертвеца. – Он не задыхался так, как если бы упал в воду. На месте смерти каждой из жертв вообще не было обнаружено воды, кроме той, что вытекла из них.

– В смысле? – нахмурился один из следователей. Полина помнила его, он был с ней на одном курсе.

– Вода шла изнутри: изо рта и носа. Все признаки указывают на то, что она появлялась во внутренних органах жертв, а потом уже выплескивалась наружу. Экспертам не удалось обнаружить ни одной раны, через которую вода могла бы попасть внутрь. Иными словами, наш единственный вывод в том, что она появлялась там естественным способом. Но мы с вами знаем, что нет естественного способа для появления воды в человеческих легких. А у нас больше тысячи смертей. Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему мы вынуждены привлечь этих.

Судя по его тону и взгляду, он не слишком жаловал экстрасенсов, как и многие его коллеги. Оно и понятно: одни из «этих» – шарлатаны, другие – настоящие чудовища, третьи – талантливы и продажны, они будут работать на кого угодно, лишь бы платили. Как ни крути, среди них нет никого хорошего, и приходится выбирать меньшее зло.

Капитан взял с ближайшей подставки стеклянную колбу с мутной водой и показал им.

– Есть и еще одно обстоятельство, о котором вы должны знать. Эту воду мы извлекли из легких одной из жертв, она во всех случаях одинакова. Как думаете, пресная она или соленая?

– Раз вы спросили, значит, пресная, – тихо ответила Полина.

– Неплохо. Да, было бы логичнее найти там соленую воду, такую же, как за бортом, вы не считаете? Но анализ показал, что все они утонули в пресной воде. И не просто пресной, а очень чистой, возможно, очищенной. В легких тысячи ста восьми человек была обнаружена питьевая вода. Все это нереально.

«Нереально» в их случае – это не удивление и не шок. Это просто одна из причин, по которой этим делом будет заниматься их отдел.

– Заходим ко мне в кабинет по одному, – велел капитан. – Вас будут вызывать. Я расскажу вам, с кем из этих вы будете работать.

Вот и все, разговоры закончились. Этого момента Полина боялась даже больше, чем осмотра вскрытого тела.

Ей не пришлось долго ждать – их вызывали по алфавиту, и она, конечно же, была в начале списка. Она еще со школьных времен к этому привыкла.

Капитан принял ее в тесном, но идеально убранном кабинете. Само помещение не было маленьким, но больше чем на половину его занимали металлические стеллажи с книгами и документами. А вот компьютера здесь, как ни странно, не было.

Когда ее пригласили, она вошла, нервно поздоровалась, сама не зная, зачем. Он ничего не ответил, даже не смотрел на нее, перебирая папки с документами. Полина села на старый деревянный стул и прижала руки к коленям. Она знала, что со стороны напоминает отличницу в кабинете директора, но изменить ничего не могла, ей было слишком страшно.

– Еще одна новенькая, значит, – буркнул он. – Плохо, что столько новеньких привлекли, но куда уже денешься. В первый день только этих было штук триста на борту. Потом часть, конечно, слилась, но меньше половины. Да и те, кто остался, ни черта нам не говорят, поэтому нужно следить за ними. Вот что… я отправлю тебя к ней.

Он протянул ей картонную папку, обозначенную одним лишь номером. Полина приняла ее, но листать не стала: она боялась, что капитан заметит, как сильно у нее дрожат руки.

– Кто это? – только и спросила она.

– Андра Абате. Я отправляю тебя к ней, потому что она лояльно настроена к полиции, у тебя не должно быть проблем, не придется бегать за ней и прятаться по кустам, она позволит тебе быть рядом. К тому же, она сильна как дьявол, от тебя только и требуется, что не путаться у нее под ногами. Не пытайся учить ее, не отчитывай, даже не советуй, если она тебя не просит. Просто делай, что она говорит, и ты будешь в безопасности, работа как раз для новичка. И конечно, докладывай все нам. С ней уже связались, предупредили, что ты придешь, она не против. Она сообщила нам, что готова взяться за это дело, но не сказала, есть ли у нее какие-то наводки, так что смотри в оба. Все поняла?

Полина судорожно кивнула. Ей не верилось, что все по-настоящему, что ей дают ее первое задание! От волнения кружилась голова.

– Тогда вперед, в папке есть ее контакты, иди работай, – сказал капитан. – А как будешь выходить, позови следующего.

Тысяча сто восемь отнятых жизней, ни одного следа, ни одной ошибки. Работа мастера, не меньше. Андра чувствовала, как от этих мыслей у нее закипает кровь – она давно уже не находила достойного противника. Она знала, что Бо подумал о том же, когда они пришли на паром. Тем лучше.

– Чего ты ухмыляешься? – недовольно поинтересовался Сергей. – Ты что, рада тому, что случилось?

– Нет. Я рада тому, что случится.

Они теперь жили в съемной квартире в центре города. Андра сомневалась, что это долго продлится, но так ей было удобней. Теперь она сидела в кресле у окна, наблюдая за переливами бледных оттенков на старой питерской улице, а Сергей наматывал круги по залу, чтобы хоть как-то унять нервозность.

Ей повезло с ним на том пароме. Сергей Крылов был простым и понятным, одним из многих, а это лучше, чем другой охотник. Он и правда обладал редким даром, связью с материями, о которых он почти ничего не знал, да и не стремился узнать. Он уже нашел неплохой способ зарабатывать деньги на своих способностях, больше ему ничего не было нужно.

Одного роста с Андрой, он был совсем не полным, но все равно было видно, что бедра у него чуть шире плеч. Это такой тип фигуры, ничего уже не исправишь, да он и не хотел исправлять. Он не занимался боевыми единоборствами, он спасал свою жизнь не битвой, а умением быстро бегать и не соваться куда не надо. Он явно знал, что у него красивые волосы теплого каштанового цвета, густые и чуть вьющиеся, потому и отпустил их ниже линии подбородка. В сочетании с мягкими привлекательными чертами лица это делало его почти женоподобным, но Сергей умел правильно одеваться, чтобы не пересечь черту и не делать ненужных намеков. Очки в темной оправе подчеркивали большие карие глаза, обрамленные густыми ресницами. Кому-то он наверняка напоминал романтичного поэта, кому-то – вдохновленного молодого ученого. О том, что он медиум, не догадался бы никто.

Свой дар он обнаружил рано и принял на удивление спокойно. Конечно, способности у него были не самые выдающиеся. Но Андре доводилось встречать и тех, кого меньший талант доводил до нервного срыва. А Сергей ничего, справился и даже гармонично влился в поток «середнячков», которые выполняют простейшие задания и стараются держаться поближе к миру нормальных людей.

Странно, что именно он сумел почувствовать энергию неизвестного убийцы. Но Андра была не слишком удивлена, она знала, что судьба ироничней, чем многие думают. Раз уж Сергею досталась такая доля, придется поработать. Видно, тот, кого они ищут, наловчился скрываться от сильных врагов, а вот слабого медиума пропустил, не подумал о нем. На самом деле это замечательная черта – быть тем, о ком или не вспоминают, или быстро забывают.

– Чего мы вообще ждем? – Сергей в очередной раз замер посреди комнаты. – Мы тут уже полдня торчим!

– Сейчас только десять утра.

– Ну и что? Мы ведь даже не собираемся выходить!

– Учись наслаждаться моментом, – посоветовала Андра, не отрываясь от окна. Город был особенно хорош в рассеянном утреннем свете. Он продолжал жить своей жизнью, даже не думая о тех, кто погиб вчера. – Что ты хочешь делать?

– Не знаю… искать убийцу!

– Иди и ищи. А поскольку зацепок у нас нет, тебе придется бессистемно бегать по Питеру, надеясь случайно почувствовать знакомую энергию. Очень продуктивный способ провести время, особенно при том, что убийца наверняка уехал из города.

– Я ничего такого не предлагал! – смутился Сергей. – Я просто пытаюсь понять, что мы делаем сейчас!

– Я жду, ты мельтешишь.

– Чего ты ждешь?

– Вот этого.

Переспрашивать Сергею не пришлось – звонок в дверь показал, чего все это время дожидалась Андра. Получилось эффектно, хотя она не добивалась этого специально. Она просто услышала, как кто-то приближается к двери.

– Иди открой, пожалуйста, – сказала она.

– А если я не хочу?

– Иди открой, превозмогая себя.

Он не стал спорить с ней и дальше – он был или слишком умен, или слишком труслив для этого. Возможно, в нем гармонично сочетались оба варианта.

Из прихожей послышались щелчки замка, секундой позже – удивленный голос Сергея:

– Вы кто?

– Я к Андре Абате!

– Это не ответ на мой вопрос.

– Она здесь или нет?

– Здесь, но…

– Тогда пропустите меня!

Помня о том, что Андра сама послала его открывать дверь, Сергей лишь обреченно вздохнул. Скоро он вернулся в комнату в компании молодой девушки.

На вид ей было лет двадцать пять, если и больше, то на год-два, но точно не меньше. Она была чуть ниже ростом, чем Сергей, и после общения с Андрой это наверняка ему льстило. Походка и осанка девушки выдавали неплохую спортивную подготовку, хотя ее фигуру портил неудачно подобранный брючный костюм. У этого набора тряпок было лишь одно достоинство – его шоколадный цвет подчеркивал золотистую кожу девушки с крупными бледными веснушками, теплые карие глаза и медовые волосы, собранные в хвост на затылке.

Девушка изо всех сил старалась казаться невозмутимым профессионалом, но именно эти усилия выдавали ее с головой. Новичок, впервые на задании, и это хорошо.

– Сержант Полина Игоревна Зимовская, – представилась она.

– Просто Полины хватит, приятно познакомиться, – кивнула ей Андра, не поднимаясь с кресла. – Ты уже знаешь, кто я, а это Сергей, он медиум, который мне помогает.

– Что?.. – растерялась молодая полицейская. – Почему вы ко мне так – на ты?

– Потому что мы все равно придем к этому в общении, я просто экономлю время, Полина Игоревна. В деле, над котором нам предстоит работать, не нужно лишних слов. Охоту веду я, вы двое просто помогаете мне. И если у Сергея нет выбора, пока я не найду, кем его заменить, то ты всегда можешь отказаться от работы.

– Меня похитили, – мрачно заявил Сергей. – Если вам нужен был повод арестовать ее, то – вот он.

Но Полина уже взяла себя в руки. Андра чувствовала, что она взбешена, и все же полицейская заставила себя улыбнуться, демонстрируя крупные ровные зубы с легкой щербинкой.

– Хорошо, пусть будет по-вашему.

– Ко мне ты тоже можешь обращаться на ты, у меня на этот счет комплексов нет, – отмахнулась Андра. – Мы здесь для того, чтобы работать, а не реверансы друг перед другом делать.

– Работать? – оживилась Полина. – То есть, у вас уже есть зацепка?

– Милая, я видела, кого вы притащили на тот паром, – усмехнулась Андра. – Там были сильнейшие охотники, и минимум у десяти из них наверняка есть зацепка. Но все эти зацепки, конечно, мизер, вряд ли они что-то нам дадут. А куда деваться, попробуем работать с ними! Знаешь, почему я редко возражаю против сотрудничества с полицией?

– Почему? – растерянно спросила Полина. Видимо, она не так представляла себе их первую встречу.

– Потому что вы собираете информацию быстрее любого «Гугла». Этим тебе придется заняться и теперь: мне нужны все данные о мужчине, который снимал двухкомнатный люкс. Кто он, чем занимается, ради чего ездил в Хельсинки, а главное, кто был с ним на борту.

– Вы считаете, он связан с убийцей?

– Можно на ты, я же сказала. Этот человек уже мертв, он ни с кем не связан. Но убийца мог использовать его, это факт. Конечно, при его уровне профессионализма, я сомневаюсь, что мы хоть что-то найдем, но не бездействовать же! Это все, что нам остается до следующего убийства.

– Какого еще следующего убийства? – насторожился Сергей.

– Массового, вероятней всего.

– С чего ты взяла, что оно будет?

Какие же они все-таки дети… Одна – новичок, второй – медиум, который привык закрывать глаза.

– Потому что иначе и быть не может, – пожала плечами Андра. – Тысяча трупов – это, по-вашему, что? Прихоть? Каприз?

– Проявление нечеловеческой жестокости! – заявила Полина.

– Сомнительная версия. Да, есть существа, которые совершают массовые убийства ради самого процесса. Но, во-первых, их немного. А во-вторых, если они такое устраивают, то сами во всем и участвуют. Им нужно контактное убийство – заколоть ножом, загрызть клыками, неважно, как, но все лично, чтобы чувствовать кровь и видеть момент смерти. По-другому у них не бывает. А когда тысяча человек умирает одновременно и убийца за этим даже не наблюдает, потому что за таким невозможно наблюдать, мотив совсем другой.

– И какой же?

– Ритуал. Я пока не могу сказать, кто и ради чего его провел. Мне ясно одно: для такого наглого убийства нужна очень большая сила, которая просто так не появляется. Я подозреваю, что кто-то одолжил эту силу у высших существ, пообещав определенную плату. Такие ритуалы очень сложны, они никогда не проводятся в один этап. Поэтому убийства на пароме – это только начало. Он наверняка нападет вновь.

– Мы должны его остановить! – возмутилась полицейская.

– Не получится. Его новая атака может произойти в любой момент, в любом городе, даже в любой стране. Нет, мы, конечно, попытаемся, собирая данные о том мужчине, которого я назвала. Но не надейтесь, что это сразу принесет результат. Второе убийство, как это ни прискорбно, нужно и нам.

– Ты с ума сошла?! – шокировано уставился на нее Сергей. – С какой стороны нам поможет массовая гибель людей?

В такие моменты Андра даже завидовала им: они по-прежнему способны реагировать на все так остро, их пугают чужие смерти. С ней тоже когда-то так было… Целую вечность назад.

– Первое убийство, первая часть ритуала, это как выстрел в темноте, – пояснила она. – Мы не видели, кто его сделал, куда он целился, из чего стрелял, где находится. О чем-то мы можем догадаться, о чем-то – нет. Но второе убийство поможет установить определенные закономерности. Как оно будет совершено? Какой интервал будет между атаками? Сколько людей погибнет и где? Именно после второго убийства у нас есть шанс начать реальную охоту и, возможно, предотвратить третье.

Они не смирились, Андра видела это. И молодая следовательница, и даже Сергей хотели остановить демона раньше, чем он нанесет новый удар. Она не собиралась отнимать у них последнюю надежду, пусть верят, если им так удобнее и проще.

– Тогда мы первым делом должны заняться тем мужчиной, которого вы подозреваете! – сказала Полина.

– Мы его не подозреваем, мы его проверяем, это раз. Но первым делом нам нужен не он, а мускулы.

– Э-э… что? – растерялась она.

– Существо, которое убило людей на пароме, опасно. Мы не знаем всех его сил, поэтому обязаны предположить, что оно не боится ближнего боя. Если мы вдруг встретим его и оно нападет, кто его остановит?

– Ну… ты? – предположила Полина. – Ты же охотница!

– Не все так просто. На самом деле, никто из нас троих не сможет противостоять прямому нападению нечеловечески сильного противника. Сергей его разве что в шашки обыграет, но не думаю, что демон примет такой вызов.

– Спасибо за высокую оценку, – проворчал медиум.

– Это была объективная оценка. Ты и сам знаешь, что тебя тут держат не за умение кулаками размахивать. Полина подготовлена лучше, подозреваю, что ей даже пистолетик доверили. Настоящий, с пулями. Но тому, кто в один миг убивает тысячу человек, ни обычные, ни серебряные пули не страшны, как показывает практика. Я же обычно работаю дуэтом: я отвечаю за расследование, мой напарник, Бо, – за грубую силу.

Полина растерянно оглянулась по сторонам:

– Ну и где он?

– Вот! – хмыкнула Андра. – Хороший вопрос. Бо появляется только тогда, когда захочет. Да, он силен, может справиться с кем угодно, если удосужится появиться. Влезая в такое дело, мы не можем полагаться на волю случая и перепады его настроения. Нам нужен кто-то более надежный и стабильный, но при этом достаточно сильный.

– И что, есть у тебя такой знакомый? – осведомился Сергей. – Который готов играть роль мускулов, как ты выразилась.

– Есть, осталось уговорить его согласиться!

Если бы речь шла только о ней, она не нуждалась бы в помощи. Так или иначе Бо найдет способ помочь ей, а вот беспокоиться об этих двоих он не будет. Им нужна защита, все ради них, ей же это совсем не интересно, она просто вынуждена пойти к нему – в этом Андра пыталась себя убедить. Получалось слабо.

– Он согласится, – убежденно заявила Полина. – Это же ради людей!

– Не для всех это весомый аргумент, – отметил Сергей.

– Тысяча жизней – не аргумент? Пусть тогда откажет, глядя мне в глаза, посмотрим, как у него получится!

В глаза она собралась смотреть… Андра лишь усмехнулась:

– Вот на это я бы на вашем месте не надеялась.

Глава 2

За приятелем Андры они отправились без него, и Сергея это вполне устраивало. Раньше его способности никогда не подводили, и тем сложнее теперь было поверить, что он влип в такую историю из-за своего дара. Но что-то подсказывало ему: бежать от Андры опасней, чем разбираться в гибели тысячи людей. Поэтому он оставался на связи и надеялся, что судьба убережет его, раз уж она его и подставила!

Он использовал этот момент затишья, чтобы еще раз перечитать материалы, собранные Полиной. Она сработала на удивление быстро: то ли хотела выслужиться перед Андрой, то ли просто была из особо рьяных следовательниц. Сергей делал ставку на второй вариант, потому что Андра ей, похоже, не нравилась.

Мужчину, снявшего двухкомнатный люкс, звали Федор Брутов. Сорок девять лет, в разводе, трое детей от двух разных женщин. Совладелец крупной сети магазинов косметики, успешный и обеспеченный бизнесмен. Все указывало на то, что у него не было причин скрывать любовницу – не от кого просто. Однако он все равно это делал, ведь официально он был зарегистрирован в номере один.

Знакомые Брутова утверждали, что он никогда не отличался любовью к семейным ценностям. Еще не сняв с пальца обручальное кольцо, он изменял своей супруге так открыто и нагло, что она не выдержала и подала на развод. Он обставил все так, что она почти ничего не получила, хотя своих детей он добросовестно содержал.

Федор Брутов отличался любовью к совсем молоденьким девушкам. Среди его избранниц не было никого старше двадцати, чаще он отдавал предпочтение восемнадцатилетним, заказывал бы девочек помоложе, да закон не позволял. При этом Брутов не жаловал проституток, никаких знакомств на одну ночь, он просто брезговал ими. Как правило, он выбирал себе любовницу и ближайшие шесть-восемь месяцев таскал ее с собой повсюду: в рестораны, в командировки, на официальные приемы. Потом куколка надоедала ему, он отпускал ее с щедрым вознаграждением и скоро уже ходил под ручку со следующей красавицей. Он это называл «отношениями» и даже презирал тех, кто выбирал любовниц только для секса.

Проверка показала одну любопытную деталь: на момент смерти Брутов якобы был одинок уже четыре месяца, хотя обычно он находил себе новую спутницу за пару недель. Если верить документам и показаниям его друзей, он четыре месяца жил один, один поехал в Хельсинки в свой выходной, один занял двухкомнатный номер на пароме. Естественно, те, кто знал Федора, понимали, насколько невероятно для него такое поведение, но никому не было дела до его мелких интрижек.

А между тем именно его спутница могла быть причастна к смертям на пароме. С этой точки зрения ее нежелание быть замеченной рядом с Брутовым представало в новом свете. Только вряд ли она могла объяснить это ему – «Дорогой, я планирую использовать тебя для массового жертвоприношения, поэтому давай не будем афишировать наши отношения!» Нет, она наверняка придумала причину, которая заставила эгоистичного Брутова принять ее условия.

Но как она это сделала? Как манипулировала им? Тут Сергей видел несколько вариантов.

Она могла быть слишком молода даже для Брутова. Никакие деньги и связи не защитили бы его от наказания за секс с несовершеннолетней. Но суда боится только тот, кого поймали, поэтому Федор делал все, чтобы этого не случилось. Допустим, его избраннице было лет семнадцать, а то и вовсе шестнадцать. Тогда он мог появляться с ней в ресторанах и клубах, ведь при должном количестве косметики малолетку не отличишь от тридцатилетней, а вот поселить ее с собой в отеле он не решился бы, как и привести туда, где слишком много его знакомых.

Возможно, она была совершеннолетней, но замужней дамой. Маловероятно, конечно, учитывая любовь Брутова к молодым девочкам, и все же эта особа могла быть особенно хороша. Да и потом, в восемнадцать замуж тоже выходят! Ее супруг мог быть из влиятельной семьи, и это добавляло азарта в запретные отношения. Но публичные скандалы вредят бизнесу, а порой оборачиваются сломанными костями, поэтому Брутов встречался со своей пассией тайно.

В любой из этих версий был один серьезный подвох: несовершеннолетняя девица или хорошая жена не могла устроить такое на пароме. Не бывает, не вяжется. Впрочем, когда Сергей сообщил об этом Андре, она лишь загадочно улыбнулась, так ничего и не сказав. Теперь она и Полина уехали, а он сидел в небольшом кафе, снова и снова пролистывая файлы.

За окном накрапывал холодный мелкий дождь, остатки кофе в чашке остыли, и допивать их не хотелось. Нужно было уходить, но у Сергея не было никакого желания возвращаться в снятую Андрой квартиру. Он боялся, что если выйдет отсюда, то направится не туда, а прямиком на вокзал. Или к Толику Березину – вломить этой наглой роже за то, что втянул его в такое.

В кафе хватало пустых столиков, поэтому Сергей не ожидал, что к нему кто-то подсядет. Он смотрел в окно, когда рядом мелькнуло движение. Он не насторожился, мимо него то и дело проходили другие посетители. Но этот никуда не ушел, он занял стул напротив медиума.

Ошарашенный такой наглостью, Сергей перевел на него взгляд. Его неожиданным собеседником оказался мужчина лет тридцати пяти, широкоплечий и спортивный, очень высокий, да еще и одетый в брюки и куртку из темной матовой кожи, совсем не по погоде. Типичный наряд охотника за нечистью, которых Сергей в последнее время видел слишком много – и которых хотел бы не видеть вообще.

Внешность мужчины намекала, что он не только охотник, но и, вполне возможно, не человек: светлая обветренная кожа, крупный шрам на лице, странный разрез лазурных глаз. Сергей не удивился бы, увидев у него заостренные уши, но пока этому мешали длинные светлые волосы.

– Дайте догадаюсь: бесполезно говорить, что я вас не знаю и вы ошиблись столиком? – поинтересовался Сергей.

Ему было не по себе рядом с этим типом. Да, они в кафе в центре города, вокруг полно людей. И что? Пассажиры парома тоже думали, что они в безопасности.

– Вы знаете Андру Абате, в нашем случае этого достаточно, – спокойно ответил мужчина.

Он, в отличие от Андры, хотя бы обращался на «вы», уже неплохо.

– Ее знаю, вас – нет.

– И не нужно. Мы занимаем одним делом, поэтому я здесь. Делом «Эванджелин».

– Вы-то, похоже, занимаетесь этим добровольно, – указал Сергей. – А меня втянули. Но если вы пришли предупреждать, чтобы я не помогал Андре, то зря. От моего желания тут мало что зависит. Хотите помешать ей – сверните ей шею, думаю, другого способа остановить ее нет.

Мужчина наблюдал за ним с холодным любопытством. Сергей пытался почувствовать его ауру, но дар, как обычно, работал, когда придется, а вовсе не по его желанию.

– Я вижу… Похоже, я неправильно оценил ситуацию.

– Еще бы, если вы подумали, что я помогаю ей от большой любви, – кивнул Сергей. – Вы тут собирались запугивать меня или пытать, чтобы узнать ее секреты? Так у меня для вас сюрприз: нужно просто спросить.

– Да уж, в собачьей преданности вас не заподозришь, – усмехнулся этот странный тип.

– Я этого не стыжусь, потому что не просил втягивать меня в охоту на демонов. Что вас интересует? Где Андра сейчас? Уехала в Подмосковье, куда конкретно – я не знаю. Но она собирается привлечь к этому делу какого-то своего приятеля, потому что считает, что нам нужна защита.

– Да, Андра Абате старается избегать ближнего боя. Она не сказала, кого ищет?

– Она не называла имен, но с ней туда поехала Полина Зимовская – это наш полицейский куратор. Все, больше в нашей сомнительной компашке никого нет, кроме Бо, который вообще может оказаться плодом воображения Андры, потому что его никто никогда не видел.

– Бо реален, уверяю вас, – мгновенно помрачнел охотник. – И если есть в этом мире существо хуже, чем Андра Абате, то это он.

– Умеете вы подбодрить!

– Я не буду вас подбадривать, потому что вы не обязаны помогать ей.

– А какой у меня выбор?

– Смерть.

Сергей удивленно уставился на него, пытаясь понять, шутит его собеседник или нет. Взгляд светлых глаз, направленный на него, оставался предельно серьезен.

– Нет, спасибо, я уж лучше попытаюсь выжить в этом расследовании! Может, и не придется стать очередной жертвой в этом хрен пойми каком ритуале.

– Значит, Андра думает, что это ритуал?

– Ей кажется, что если бы это было бездумное убийство, было бы больше физического контакта. Поэтому она считает, что это ритуал – и что он повторится.

– Существо, которое это сделало, в любом случае проявило бы себя снова, – сказал охотник. – Тот, кто обладает такой силой, не будет сидеть в тени. Он поднял себе планку, меньше не будет. Но я согласен с тем, что это, скорее всего, ритуал.

Сергей говорил с ним открыто, сам начал разговор, чтобы его собеседник не задавал вопросов. Ведь так можно и не упоминать о Федоре Брутове, не раскрывать их главную версию! Да, он был не в восторге от Андры, но выдавать ее работу этому бледному типу он не собирался. Хотелось и вовсе убрать бумаги со стола, но Сергей не хотел трогать их, чтобы не привлечь к ним внимание.

Мужчина еще некоторое время рассматривал его, а потом поднялся из-за стола. Сергей облегченно вздохнул – но при этом не смог скрыть свое удивление.

– Что, и это все?

– Мне было интересно, кого Андра Абате взяла в помощники. Я вижу, что ты рвешься мне все рассказать. Но меня не волнуют ее дела, у меня есть своя версия, с которой я продолжу работать.

– Тогда зачем ты вообще приходил?

– Мне нужно, чтобы ты передал Андре: я тоже в игре.

– Я – это кто? – уточнил Сергей.

– Не важно. Просто опиши ей нашу встречу, она все поймет.

Медиум только головой покачал: охотники все больше напоминали ему элитарный клуб, в котором все очень гордились своей избранностью.

– Не слишком информативно, – только и сказал он.

– Достаточно, – отрезал охотник.

– Ну и зачем ей это знать?

– На случай, если выродок, убивший тех людей, так понравится ей, что она решит сменить стороны.

Белоснежные стены монастыря были залиты солнечным светом, и от этого казалось, что они сделаны из сахара. Здание смотрелось игрушечным даже при своем внушительном размере: со всеми башенками, маковками куполов над главной церковью, аккуратными окошками. Между постройками переплетались гравийные дорожки, рядом с ними росли молодые деревья, в стороне стелились изумрудно-зеленые газоны, по которым бегали дети прихожан. Полина видела, как у стены высаживают цветы – желтые и ярко-оранжевые.

Она злилась, когда они приехали сюда, а теперь уже не могла. Это место невольно настраивало на умиротворение: отдельный мир, где люди живут в покое, а природа совсем близко. В воздухе пахнет свежескошенной травой и медом, а еще чуть-чуть – ладаном, но этот запах ветер приносит издалека. Полина по-прежнему считала, что они напрасно сюда приехали, но после долгих часов за рулем она нуждалась в отдыхе, поэтому и не настаивала на том, чтобы уйти прямо сейчас.

– Не думала, что ты любишь церкви, – только и сказала она.

Опасения, которые она испытывала в первый день знакомства с Андрой, исчезли. Получив это задание, Полина навела справки, расспросила своих бывших преподавателей и выяснила, что Андра Абате – это не просто охотница за нечистью, а одна из лучших и самых беспощадных. Она никого не ловила для суда, все ее жертвы неизбежно отправлялись на тот свет. Никто не знал, как она это делает, потому что некому было рассказать о битве с ней.

После всех этих слухов и сплетен Полина представляла себе суровую женщину-демона или холодную и благородную колдунью, редко снисходящую до разговоров с простыми смертными. Но Андра Абате оказалась вполне… человечной. Да, в ее внешности угадывались странные черты, словно отпечаток страны, которую Полина не могла узнать. Но в остальном Андра была вполне нормальной: сдержанной, однако не замкнутой, иногда даже дружелюбной. Впрочем, следовательница понятия не имела, что творится у нее на душе. На всякий случай Полина решила пока выполнять приказ и помогать охотнице во всем, а потом уже делать выводы.

– Я не люблю церкви, я люблю красивые места, – уточнила Андра. – А это место очень красивое, всегда таким было.

– Сложно не согласиться: я будто в открытку попала!

– Я говорю не только о внешней красоте. С архитектурной точки зрения и тюрьмы бывают шедеврами. Но это место мне нравится тем, что здесь хорошо исцеляются старые раны.

– И тем не менее, именно сюда мы прибыли, чтобы привлечь на нашу сторону какого-то воина, – хмыкнула Полина. – Ну и кто это будет? Боевой монах?

– Нет – хотя бы потому, что это женский монастырь.

Наверно, ей следовало заметить это сразу, и Полина не могла толком сказать, почему не заметила. Зато теперь, присмотревшись, она увидела, что среди прихожан кружат только женщины в строгих темных платьях. Они работали в кафе и магазинчике за пределами монастыря, возились в саду, играли с детьми, родители которых отправились в церковь. Священников она тоже заметила – а точнее, одного пожилого батюшку, добродушного толстяка, который вряд ли мог быть тем воином, ради которого они проделали такой путь.

– Ты хочешь сказать, что нас будет защищать женщина? – поразилась Полина.

– Нет, такого я не говорила, да и сказать не хочу. Мужчин здесь тоже хватает.

Мужчины и правда были – в основном среди прихожан, но это у главного входа. Чуть дальше можно было рассмотреть рабочих, покрывавших штукатуркой одну из внешних стен монастыря. Судя по одежде, они были не из строительной компании, похоже, они жили тут.

Проследив за взглядом своей спутницы, Андра пояснила:

– Вот теперь ты мыслишь в верном направлении. Дамы в платьях нам не нужны. Но это большой монастырь со своим хозяйством, с подворьем, с маленьким уютным бизнесом, хотя, конечно, здесь не любят называть вещи своими именами. Женщины не могут выполнять всю работу, самый тяжелый труд берут на себя мужчины, живущие при монастыре. Они тут вроде как проходят реабилитацию.

– От чего?

– От внешнего мира. Бывшие алкоголики и наркоманы, освободившиеся зэки, неопасные психи, те, кого потрепала жизнь – они все хотят начать сначала. А это не так просто, и монастырь – отличная стартовая точка.

– Бывшие зэки, алкоголики… я уже начинаю жалеть, что мы ищем не монашку, – поморщилась Полина. – Нам точно нужен этот тип?

– Желателен, скажем так. Он тебе понравится, вот увидишь.

– Что-то я сильно в этом сомневаюсь! Где он вообще?

– Кто его знает? – пожала плечами Андра. – Будем искать. Рано или поздно он вылезет или его позовут. Нам просто нужно привлечь к себе внимание.

– Я не знаю, что ты собираешься делать, но мне это уже не нравится!

– Расслабься, жизнь слишком хороша, чтобы относиться к ней так серьезно!

Лишь часть монастыря была открыта прихожанам и паломникам. Остальную территорию оградили мелкой металлической сеткой, она, выкрашенная в белый цвет, смотрелась воздушной и легкой, но вместе с тем доходчиво объясняла, куда посторонним лучше не ходить.

И именно туда направилась Андра, не обращая внимания ни на знаки, ни на разглядывавших ее прихожан.

За сеткой виднелись строго разграниченные грядки, ряды фруктовых деревьев, сараи, чуть дальше – загон, но животными в воздухе не пахло, и Полина предположила, что он пуст. Калитка, ведущая туда, была заперта, однако Андра без лишних сомнений вскрыла примитивный замок металлической отмычкой. Она знала, что ее видят, и, похоже, хотела быть замеченной.

– Что ты делаешь? – прошипела Полина, нервно оглядываясь по сторонам. – Это же нарушение!

– Ерунда это.

– Они вызовут полицию!

– Ты и есть полиция, вот и веди себя соответствующе.

Мужчины, работавшие в огороде, не сдвинулись с места, но все они смотрели теперь на двух незнакомок, так нагло вторгшихся на их территорию. А навстречу им уже спешила молоденькая монашка, скорее возмущенная, чем напуганная.

– Сюда никому нельзя! – заявила она. – Как вы вошли?

– Калитку вскрыли, – пояснила Андра.

– Что?!

– Ну а что было делать? Звонка у вас там нет!

– Что вы себе позволяете?!

– Небольшой дружеский визит. Босса своего позови.

– Какого еще босса? – смутилась девушка.

– Боссиню тогда, или как вы там ее называете… Настю, короче.

– Матушку Анастасию?

– Ее самую, – кивнула Андра. – И поживее, пока я вам тут всю морковь не вытоптала. Так и скажи: посторонние на территории огорода. Тревога первого уровня, или как там у вас такое обозначается.

Монашка, должно быть, решила, что перед ней сумасшедшая – и Полина ее понимала. Она бы сделала точно такой же вывод. Молоденькая девушка больше не сказала им ни слова, она развернулась и скрылась в здании.

Андра же направилась в ту часть сада, что была засажена цветами. Они росли ровными рядами, отдельно друг от друга, и, похоже, предназначались на продажу. Но сейчас, еще не срезанные, они смотрелись воздушным лоскутным одеялом, надежно укрывавшим землю. Андра прошла к кустам с пышными пионами, осторожно провела рукой по кремовым лепесткам. Полина держалась на шаг позади, наблюдая за ней. Она уже не бралась угадать, что еще выкинет ее спутница и что тут вообще происходит.

Со стороны монастыря слышались взволнованные голоса, похоже, две незваные гостьи вызвали переполох. Но в этой части сада было хорошо и спокойно.

– Знаешь, это было не самое вежливое появление с нашей стороны, – наконец решилась сказать Полина.

– Нормально, если бы мы все делали по уставу, то до главной достучались бы только завтра. А может, не достучались бы вообще. С такими, как мы, обычно говорят новенькие, ни хрена не знающие и упрямые. Не вижу смысла тратить на них время.

– Если они вызовут полицию, мы потеряем еще больше времени!

– Да угомонись ты со своей полицией, – фыркнула Андра. – У тебя что, удостоверения нет? Всегда носи с собой. Но в этот раз оно тебе не понадобится, потому что никого сестрички не вызовут.

– Откуда такая уверенность?

– Оттуда, – она указала в сторону монастыря. – Смотри, мы тут всего пятнадцать минут, а королева улья уже бросила свои дела и спешит нас встретить.

К ним и правда направлялась женщина лет шестидесяти в длинном черном платье, с покрытой головой, с заметным, но не слишком крупным крестом, висящим на груди. Она была невысокой, но гордая осанка все равно выделяла ее на фоне юных девушек, сопровождавших ее. Женщина не пользовалась косметикой, но это придавало ее тонкому лицу, исчерченному узором морщин, непередаваемое благородство, которое Полина раньше видела лишь на старых портретах. Серо-зеленые глаза матушки были наполнены негодованием, которое она отлично сдерживала, в отличие от своей свиты, не прекращавшей гневно перешептываться.

От этой женщины, хрупкой, уступающей Полине ростом, веяло такой силой, что следовательница предпочла остаться за спиной у Андры. Зато сама Андра не была ни удивлена, ни смущена, чувствовалось, что все идет по ее плану. Она бесцеремонно сорвала с ближайшего куста пион и поднесла воздушный белый шар к лицу. Молодые монахини уставились на нее с шокированным гневом. Матушка и бровью не повела, такие примитивные провокации не могли повлиять на нее.

– Вы знакомы? – шепотом спросила Полина.

Ответить Андра не успела – ее опередила настоятельница.

– Александра Мария Луиза Абате, пошла вон отсюда! – властно велела она.

– Солидно, – вздохнула Андра. – Как демона меня изгоняешь, честное слово!

– Ты и есть демон.

– Настя, ну что за дела? Что ты как не родная? Ты прекрасно знаешь, что я не демон.

– Не Настя, а матушка Анастасия, – холодно поправила настоятельница.

– Песня есть такая – про Анастасию…

– Не паясничай. Просто уходи. Я удивлена тем, что ты вернулась, раньше ты свое слово не нарушала.

– Обстоятельства изменились, – помрачнела Андра. – Думаю, ты уже догадалась, что я пришла не к тебе.

– Да, и тем хуже.

– Мы с ним сами разберемся. Можешь забрать своих девочек и делать… что вы там делаете каждый день? Короче, свои монашеские дела. Тебе просто нужно сказать мне, где он.

– Он не станет с тобой говорить.

– Настя, даже не начинай, – посоветовала Андра.

– Не начинать что, говорить правду? Тебя не было семь лет!

– Это не срок для таких, как мы. И уходила-то я навсегда!

– Что ж не ушла?

– Это возвращает нас к изменившимся обстоятельствам. Ты ведь видишь, что я пришла к вам договориться по-хорошему. Не заставляй меня менять стратегию.

– Угрожаешь мне? Даже при том, что твой напарник тебе здесь не поможет?

– Ой, я тебя умоляю…

Они были увлечены этим разговором, а Полина не сводила с них глаз. Поэтому никто из них не заметил мужчину, приблизившегося к ним со стороны фруктовых деревьев, пока он не привлек к себе внимание:

– Матушка, этот вопрос и правда можно решить быстрее – спросив у меня. Я скажу ей нет, и она уйдет.

На этот раз у Андры не нашлось быстрого колкого ответа, она смотрела на мужчину и молчала, что само по себе было странно. Но Полине сейчас не хотелось думать о ней, она не могла оторвать взгляд от незнакомца.

Он был высоким, под два метра, и спортивным, но не массивным. Напротив, в его фигуре чувствовалась гибкая гармония – тело гимнаста или пловца, не циркового силача, поднимающего огромные гири на потеху публике. Широкие плечи и узкие бедра, длинные ноги, заметный рельеф мышц, подчеркнутый спортивным костюмом со следами краски – похоже, он работал, когда они пришли. Лицо мужчины было под стать фигуре: высокие скулы, четкая линия волевого подбородка, крупный тонкий нос, полные, но не женственные губы – черты, будто выточенные гениальным скульптором. Полина хотела бы увидеть его глаза, но не могла, их закрывала плотная серая повязка.

Мужчина был слеп, он передвигался с белой тростью. Но это, как ни странно, не делало его менее идеальным. Он был воплощением всего, что Полина хотела видеть в мужчине, всего, о чем она мечтала. Молодая следовательница почувствовала, как краснеет, она была рада, что он не видит этого, хотя монашки наверняка заметили. Но им ли ее осуждать – некоторые из них и сами зарделись при его приближении!

– Просто прийти и говорить ты не могла, нужно шоу, – покачал головой он. – А ведь достаточно было звонка, чтобы получить мой отказ… Не говоря уже о том, что ты должна была догадаться. Прошу тебя, держи свое слово и не беспокой ни меня, ни матушку Анастасию.

Он говорил – а она молчала. Он развернулся и направился прочь – а она и слова не произнесла! Андра смотрела на него с бесконечной печалью, и не более, словно не хотела, чтобы он слышал ее голос. Полине казалось, что она уже изучила охотницу, может угадать ее реакцию. Теперь она поняла, как сильно заблуждалась.

Матушка тоже не вмешивалась, и лишь когда слепой мужчина отошел, она тихо сказала:

– Вот видишь? Ты сделала только хуже, как всегда, но все осталось на своих местах.

Не обращая на нее внимания, Андра повернулась к Полине и вложила ей в руку сорванный пион.

– Держи.

– Зачем он мне? – поразилась следовательница.

– Жалко на землю бросать, красивый. Пусть побудет у тебя, пока я потолкую с Настей в ее кабинете. Есть у нас один разговор, который не для посторонних ушей, а значит, не для сада и огорода.

– Ну а мне что делать?

– То, ради чего мы сюда приехали, – ответила Андра. – Иди за ним и объясни, что нам нужно.

Заговорить с ним, да еще и наедине? Полина почувствовала, как щеки снова пылают от непривычного жара.

– Почему я, а не ты? Он же твой знакомый!

– Потому что меня он и слушать не будет. И это ты нуждаешься в защите, не я.

– Это спорно!

– Иди давай, пока не потеряла его из виду, – Андра легко толкнула ее в плечо. – Помни: с ним у нас больше шансов преуспеть в расследовании, чем без него. Разве для тебя это не важно, юный детектив?

– Не называй меня так!

– Вот иди и работай.

– Я даже не знаю, как его зовут!

– Ник, – отозвалась Андра. – А теперь иди.

– Ник – это Николай?

– Это Доминик. Вперед, а у меня тут свои переговоры.

Полина не стала больше спорить, потому что в глубине души ей самой хотелось заговорить с ним. Сжимая в руках цветок пиона, чтобы хоть немного унять нервную дрожь, она направилась вниз по тропинке между грядками, по которой ушел слепой мужчина. Она не оборачивалась, не видела, что делает настоятельница, но никто из монашек не попытался остановить ее или даже окликнуть.

Он уже скрылся из виду, но найти его было несложно: на земле оставались отпечатки его трости. Полина миновала густые заросли сирени, прошла чуть дальше и скоро увидела саму трость, приставленную к стволу старой яблони. Доминик неплохо управлялся и без нее: он восстанавливал старую каменную изгородь.

Здесь, в тени деревьев, он откинул назад капюшон толстовки, и теперь Полина увидела, что его коротко остриженные волосы совсем седые – хотя она не сомневалась, что мужчине не больше тридцати пяти.

Он услышал ее приближение, но не обернулся. Да и зачем ему, слепому, оборачиваться к ней? Он лишь сказал:

– Вы пришли с Андрой.

– Откуда вы знаете? Я ничего не говорила, когда вы были там!

– Почувствовал запах духов. К тому же я догадывался, что она пришлет ко мне парламентера.

– Думаю, меня можно так назвать. Меня зовут Полина.

– Не сочтите за грубость, но я об этом не спрашивал. Мне не интересны имена тех, с кем я не собираюсь общаться.

Он работал так ловко и быстро, что это завораживало. Ничего не видя, Доминик все равно наносил цементный раствор безукоризненно, подбирал нужные по форме и размеру камни, едва касаясь их, закреплял их под нужным углом. Каменная кладка появлялась перед ним словно сама собой, без особых усилий с его стороны.

Камни эти были большими. Полина не сомневалась, что ей пришлось бы приложить немало усилий, чтобы поднять любой из них – перекатывать и то было бы проще! А Доминик поднимал их одной рукой, так, словно они были сделаны из пенопласта.

Полина не знала, человеческая это сила или нет, но она вспомнила, ради чего они сюда приехали.

– Нам очень нужна ваша помощь! Я работаю с Андрой, мы ведем расследование, и преступник, которого мы пытаемся найти, очень опасен.

– Это конкретно вам нужна моя помощь, Андре – нет, – указал он. – Каким бы опасным ни был ваш преступник, ее всегда защитит Бо. А вот о вас он заботиться не будет.

– Вот, вы понимаете это!

– Я понимаю, что всех в этом мире не спасти. Выкручивайтесь сами или попросите о помощи кого-нибудь еще, у Андры хватает знакомых, которые ей должны.

– А вы?

– Я ей как раз ничего не должен. Она об этом прекрасно знает, потому и послала вас – давить на жалость. Это она напрасно, я могу вам помочь только советом: держитесь от нее подальше. Работа с Андрой Абате никого и никогда не доводила до добра.

– Возможно, не буду спорить, – вздохнула Полина. – Но я с ней не по доброй воле. Произошло жуткое преступление и, мне кажется, разобраться в этом может только такой человек, как Андра.

– Жуткие преступления происходят чаще, чем хотелось бы, это не повод заключать сделку с дьяволом.

– По-моему, вы драматизируете, – покачала головой Полина. – Андра не такая уж плохая!

– Она – может быть, но она работает не одна.

– Как бы то ни было, я не могу отступить. Погибло больше тысячи человек, и тот, кто сделал это, до сих пор не найден!

– Да, кто-то нехило порезвился, – присвистнул Доминик.

– Вам смешно?

– Нисколько. Это просто еще один повод не связываться с Андрой. Не похоже, что вы из этого мира, Полина. А Андра и тот, кто это сделал, – они существуют в одной плоскости. Когда друг на друга бросаются две акулы, аквариумным рыбкам лучше держаться подальше.

– А вы кто же? – поинтересовалась Полина. – Аквариумная рыбка?

– Теперь уже да.

– Что-то не верится!

Он наконец оторвался от работы, встал и повернулся к ней. Теперь их разделяло шагов пять, не больше. Нервная дрожь вернулась, и Полина была рада, что он не видит ее.

– Андра сказала, что я смогу вам помочь, защитить кого-то? – спросил он. – Напрасно. Возможно, в ваших глазах это делает ее героиней, а меня – жалким трусом. Она готова противостоять ублюдку, который отнял столько жизней, а я отсиживаюсь тут, камни краской мажу. Но никакая защита не сработает лучше, чем мой совет бежать как можно дальше. Кто вы по профессии, Полина? Как вы вообще связались с ней?

– Я – следователь полиции, – гордо заявила она. – И я куратор Андры по этому расследованию.

– Не нужен ей никакой куратор. Андра и Бо – охотничьи псы, если они напали на след лисицы, они уже не отступят. Это для них кураж, развлечение, смысл жизни, как угодно назовите. Они не оставят этого типа в покое с вами или без вас, с ними все будет в порядке, а вы пострадаете. Поэтому работайте обычным полицейским, займитесь бумагами, хоть штрафы выписывайте! Не престижно и для карьеры не очень? Зато вы останетесь живы, и ваша жизнь стоит намного больше, чем любой успех.

– Но моя жизнь не стоит больше, чем тысяча других жизней!

– Вы упрямы и верите в это, – усмехнулся Доминик. – Но, думаю, верите не из-за глупости или недостатка воображения, а по неопытности. Для вас добро и зло – это все еще определения из учебника, яркие цвета, разница между которыми четко видна. Я на этом фоне становлюсь плохим парнем, который сбивает вас с пути истинного и призывает беречь свою шкуру вместо того, чтобы служить на благо общества. Вам понадобится время, чтобы увидеть вещи в истинном свете, но я постараюсь ускорить процесс.

Он поднял руки, чтобы развязать узел повязки, закрывавшей его глаза. Ткань мягко скользнула вниз, открывая его лицо, и Полина, не готовая к такому зрелищу, не смогла скрыть испуганный вздох.

Ей доводилось раньше видеть слепых людей и общаться с ними. Она знала, что под непроницаемо темными очками они прячут закрытые белесой пленкой, косые, мертвые глаза, и думала, что сейчас увидит то же самое, однако случай Доминика не был похож на то, с чем ей доводилось сталкиваться раньше.

Глаз у него просто не было. Глазные яблоки исчезли вместе с веками, на их месте остались лишь два черных бездонных провала. Плоть и кожа по краям раны выглядели ненормально: то ли обугленные, то ли загнившие, не разобрать, но Полина не чувствовала запахов гари или гниения. Казалось, что кто-то просто вырвал кусок его совершенного лица, оставив лишь пустоту.

Доминик не видел ужаса, отразившегося в ее глазах, но он все понимал, Полина чувствовала это. Он грустно улыбнулся:

– Теперь ясно? Вот что происходит с теми, кого затаскивают в этот мир, поэтому бегите, пока не стало слишком поздно.

Сергей был на грани паники, это чувствовалось. Но Андра не волновалась за него, она уже усвоила, что это его нормальное состояние. Когда другие спокойны, он нервничает, когда другие нервничают, он на грани паники. Типичный комнатный медиум, с которым она предпочла бы не связываться, если бы были другие варианты. Но его дар был слишком полезен ей, чтобы обращать внимание на мелкие капризы.

– Угомонись, – велела Андра. – Он не вернется и не убьет тебя.

– Ты просто не видела его! – отозвался Сергей. – Жуткий тип, зомби-дальнобойщик! И наверняка вампир!

– Я его видела, и не раз. Он тебя не тронет.

– Он был настроен недружелюбно!

– Он передал сообщение, ты все сделал правильно. Сергей, я знаю, кто это был, что он может сделать, что не может. Я ему не нравлюсь, ты ему безразличен. Если бы он решил, что ты мне верен, он бы убил тебя, просто чтобы донести мысль о своей неприязни. Но ты правильно сделал, создав образ двуличного продажного подхалима. Он понял, что твоя смерть ничего не значила бы для меня, и ограничился словами.

– Я притворюсь, что это комплимент, а не оскорбление, хотя с каждым разом становится все сложнее, – хмыкнул медиум. – Так кто это был?

– Расскажу, когда вернемся, сейчас я малость занята.

– А когда вы вернетесь?

– Скоро. Все, не мешай мне.

Она отключила телефон до того, как Сергей успел засыпать ее дополнительными вопросами, и убрала аппарат в карман. Она не хотела больше отвлекаться.

– Извини, – улыбнулась она. – Это было срочно, но теперь все решено.

Они продолжили беседу в кабинете настоятельницы, как она и хотела. Это была небольшая уютная комнатка с выкрашенными в солнечный желтый стенами. Андра даже могла представить надпись на банке с краской: «Солнечный желтый. Для хорошего настроения!». Мебель здесь была старая, намного старше настоятельницы, но определенно прошедшая реставрацию. На широком подоконнике стояли горшки с разросшейся геранью, на стене висели в ряд иконы. Андра и матушка Анастасия уселись по разные стороны письменного стола, на котором не было ни компьютера, ни документов. Там вообще ничего не было, кроме настольной иконки.

Они остались наедине, матушка Анастасия успела взять себя в руки. Обычно она не срывалась так открыто, и оставалось лишь гадать, насколько силен на этот раз был ее гнев.

– Что же там такого срочного? – поинтересовалась матушка Анастасия.

– Я работаю над делом о питерском пароме, ты наверняка слышала о нем в новостях. Моего помощника чуть не придушил в кафе Мириад Серафим.

– Что?!

Кто-то другой не понял бы истинный смысл ее слов, но настоятельница слишком много знала. Если этим заинтересовался охотник уровня Мириада Серафима, оставалось лишь догадываться, что за дьявольская сила стоит за ритуалом. Андра не была удивлена, она подозревала нечто подобное. А вот матушка Анастасия сокрушенно покачала головой.

– Это многое меняет, но все равно не дает тебе права являться сюда, – заметила она.

– Я знаю.

– Он – не единственный твой вариант!

– Да, – согласилась Андра.

– Но ты все равно выбрала его?

– Я не могла иначе.

– А ты не меняешься, – невесело рассмеялась настоятельница. – Все такая же эгоистка.

– Чудовища не меняются.

Андра смотрела на нее – на игру морщинок при движении мышц лица, на седую прядь, выбившуюся на лоб, на побледневшую кожу и первые, пока что едва заметные старческие пятна. Она пыталась вспомнить другую Настю, молодую и смешливую, с забавными русыми хвостиками и россыпью веснушек на носу. Однако память заботливо размывала тот образ, не позволяя соотнести его с женщиной в черном платье. Легко забыть, что время идет, пока не увидишь чужую старость.

Настоятельница словно мысли ее прочитала:

– Твоя новая спутница знает, сколько тебе лет?

– Может, и знает, если полиция предоставила ей эти данные, – пожала плечами Андра. – Хотя вряд ли, рядовым кураторам такое обычно не сообщают. Какая ей разница?

– А ты попробуй сказать ей! Для меня это был сюрприз когда-то.

– Для нее будет еще больший сюрприз, цифры нарастают. Но я не о ней пришла говорить.

– Да уж, у тебя хватит наглости заговорить о нем, – нахмурилась матушка Анастасия. – Знаешь, у слова «никогда» очень точное временное значение. Тебе следовало принять это во внимание.

– Я не ожидала, что так будет.

– Да все ты ожидала, – отмахнулась настоятельница. – Я так точно знала, что ты не выдержишь. Он, думаю, тоже догадывался.

– Но он отказал мне сегодня.

– Потому что он умен и понимает побольше твоего!

– Как он? – еле слышно спросила Андра. Она знала, что будет тяжело, но не ожидала, что настолько.

– Прекрасно! Он, в отличие от тебя, последователен в своих решениях. Он приехал сюда, чтобы восстановиться, и он делает это уже семь лет.

– Он несчастен.

Матушка Анастасия не стала спорить, она равнодушно пожала плечами.

– Ну и что? Несчастья – благо. Они очищают душу.

– Я думала, душу очищают страдания, а если так, то Ник чище, чем я и ты вместе взятые, матушка!

– Страдания не дают никакой гарантии, что соблазны не вернутся, – рассудила настоятельница. – У каждого свой дьявол. У него – ты.

– Неправильно все это, Насть.

– Семь лет назад ты так не считала. К чему эти разговоры? Мы обо всем договорились, поверили друг другу. Если ты решила переиграть, то у тебя ничего не получится. Ты можешь проявить слабость и эгоизм, а он силен.

Андра повернулась к окну, выходившему в сад. Она надеялась увидеть, хоть издалека, хоть мимолетное движение среди ветвей… Но нет, среди зеленых зарослей никого не было.

Что бы там ни придумала матушка Анастасия, Андра не была уверена, правильно ли она поступает. Она пыталась понять это прямо сейчас.

– Расскажи мне о нем, – попросила Андра. – То, что заставит меня передумать.

– Он привык быть слепым. Он не жалуется, срывов не случалось, он отлично адаптировался. Он выучил латынь, как и хотел, он вообще много и быстро учится. Он помог отстроить жилое крыло. Вся резьба по дереву, которую можно увидеть в храме, – это его работа, у него удивительно чуткие руки.

Она гордилась им, это чувствовалось, но теперь – как мать гордится сыном. Вот во что переросла ее наивная первая влюбленность за эти десятилетия. Пожалуй, это самый правильный из исходов.

– Когда мы начали разводить собак при монастыре, без него было бы не обойтись, – продолжила матушка Анастасия. – Новое дело, сложное – он просто спас нас. Животные его очень любят, чувствуют добрую душу.

– А люди? У него появились друзья?

– Зачем спрашиваешь, если сама знаешь, что нет. С сестрами он общается мало, по понятным причинам, я такое не приветствую. А другие мужчины при монастыре – совсем иного полета птицы, они не похожи на него. О чем ему разговаривать с ними?

– То есть, все эти семь лет он один.

– Здесь Бог!

– Он принял крещение? – удивилась Андра.

– Я бы не хотела развивать эту тему.

– То есть, нет?

– Это личное!

Андра только головой покачала. Его жизнь здесь была примерно такой, как она и ожидала, – как они оба ожидали семь лет назад. Милая, спокойная, простая.

Милая, спокойная, простая и бездарная.

– Ты не имеешь права выманивать его отсюда, – укоризненно посмотрела на нее настоятельница.

– Ты бы на его месте осталась?

– Конечно! Что ждет его с той стороны?

– Все краски мира.

– Ненужные соблазны!

– Легко говорить, когда твои глаза при тебе, – заметила Андра. – Слушая все это, я думаю о том, не допустила ли я ошибку в самом начале.

– Ты будешь настаивать на том, чтобы он ушел?

– Не буду. Ты ведь знаешь, он мудрее меня. Я даже говорить с ним не буду, потому что в нашем случае это будет считаться давлением. Ему уже сообщили все, что нужно, пусть думает.

– Значит, ты изменила решение из-за того демона на пароме? Он настолько силен?

– Серафим за мелочью не гоняется, я – тем более.

– Может, тебе нужна помощь церкви? – забеспокоилась настоятельница. – Я могу это устроить! Наши разногласия не должны становиться на пути справедливости.

– Настя, я смотрю, ты тут со своими огородами и собаками совсем связь с миром потеряла. Твои боссы давно уже на ушах ходят, правительство – тоже. Официально этот случай объявили терактом, результатом распыления какого-то там ядовитого газа на борту. Они даже быстренько сляпали организацию, которая взяла на себя ответственность. Потому что тысячу трупов ты за плинтус не спрячешь! Но по факту никто ни черта не знает, все готовятся к новой атаке.

– И что теперь? Ты останешься здесь в ожидании его ответа?

За окном наконец появилось движение – по дорожке шла девушка с пионом в руках. Одна. Что ж, как бы горько ни было это признавать, Андра к такому готовилась.

– Нет, – сказала она. – Мы с Полиной уедем сегодня же.

– Серьезно? – недоверчиво покосилась на нее настоятельница. – Ты свалилась на нас, как снег на голову, чтобы пару секунд постоять рядом с ним и не сказать ни слова?

– Мне этого было достаточно. А вот хватило ли ему – скоро узнаем.

Наташе просто хотелось расслабиться и ни о чем не думать. Неделя выдалась адская, ей казалось, что она общалась с одними лишь вампирами, которые вытянули из нее всю жизненную силу, оставив вместо молодой красивой девушки иссушенную мумию.

Ей срочно нужна была разрядка. Как назло, ее приятель, с которым она периодически спала для «женского здоровья», подыскивая себе будущего мужа, уехал из города, ее подруги еще не вернулись с работы и бесконечных концертов у их детей, посещающих по сто секций каждую неделю. Вот и получилось, что в этот пятничный вечер Наташа осталась совсем одна – наедине со своим плохим настроением.

Пришлось прибегнуть к простейшему, испытанному временем способу борьбы со стрессом: пойти по магазинам. И он работал – погрузившись в мир ярких витрин, красивых вещей и заманчивых предложений о скидках, она постепенно забыла о своей стервозной начальнице и безмозглых коллегах. Жизнь хороша, как ни крути!

На небольшой сцене собрались музыканты, играла ненавязчивая, не слишком громкая музыка – так всегда бывало по пятницам, когда покупателей приходило особенно много. Со стороны фудкорта прилетали аппетитные запахи. Наташа наконец добралась до примерочной и теперь вертелась перед зеркалом в изящном ярко-красном платье. Ничто не предвещало беды – откуда беде взяться в обычном торговом центре в этот обычный вечер?

А она пришла. Наташа только-только начала аккуратно расстегивать молнию на спине, чтобы не повредить дорогую вещь, когда ее внимание привлекли крики, доносившиеся со стороны торгового зала. Она замерла в движении, даже дышать боялась, пытаясь понять, что это было. Может, это теперь музыка такая? Или ей и вовсе послышалось?

Но крики повторялись, нарастая, звучали все чаще и ближе. С ее слухом все было в порядке, это в магазине творилось нечто странное. Наташа слышала, как открывались двери в другие примерочные, как люди по соседству переговаривались со своими знакомыми из торгового зала. Вот только из-за криков Наташа не могла разобрать ни слова, не понимала толком, что происходит.

Ей хотелось верить, что это шутка, один из тех флешмобов, которые все чаще устраивают в торговых центрах. Но в глубине души она уже знала, что все по-настоящему: липкий страх распускал в воздухе тонкие щупальца, касаясь каждого, питаясь криками.

Она осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. В зале еще слышались стоны, кашель и топот ног, но в примерочных уже никого не было, да и девушка, которая считала вещи и выдавала номерки, чтобы посетители не воровали, тоже исчезла. Из-за угла, скрывавшего примерочные, Наташа не видела, что творится в торговом зале, да и не хотела знать – но должна была.

– Эй? – робко позвала она. – Есть здесь кто-нибудь?

Она вышла из примерочной все в том же платье, не обуваясь, потому что была уверена: все уже решилось. Что бы ни произошло в магазине, сотрудники обязаны были разобраться с этим, у них работа такая! Но, выглянув из-за угла, Наташа поняла, что обращаться за помощью ей не к кому. Проблема была не только в магазине, хаос опустился на весь торговый центр.

Пол, до этого идеально чистый, глянцевый, был усыпан песком и заляпан черной грязью. Брызги грязи разлетались повсюду: оседали на стенах со счастливыми кадрами рекламной кампании, на манекенах и зеркалах, на вешалках с одеждой. Такую липкую грязь Наташа раньше видела лишь на болотах, в городе – никогда.

И среди этой грязи, прямо на полу, под вешалками или даже на стендах с майками, лежали неподвижные тела. Люди, которые совсем недавно, как Наташа, перебирали одежду и прикидывали, что бы примерить, теперь застыли, окруженные облаками сухого песка и лужами грязи. Наташа видела, что у некоторых глаза застыли, оставшись открытыми. Она надеялась, что это ничего не значит, что они все еще живы, но и сама себе не верила.

Она не могла остаться здесь. Страх пронизывал ее насквозь, путал мысли, требовал двигаться, бежать как можно быстрее, искать выход – вместе с десятками людей, метавшихся по коридорам. Когда она выбегала из магазина, рамки на входе добросовестно взвыли предупредительным сигналом, указывавшим, что на ней неоплаченная вещь. Это ничего не значило: рамки завывали по всему торговому центру. Не потому что люди пытались воровать, пользуясь общим замешательством. Сейчас никто о таком не думал, и покупатели, и продавцы бежали в чем были, стараясь спастись.

Вот только выхода не было. Двери, которые раньше вели на лестницы, оказались заблокированы горами грязи, лифты не работали, с потолка сыпались потоки мелкого песка, разлетавшегося повсюду. Из-за него Наташе казалось, что она бредет в тумане, наполненном неясными силуэтами. Только в тумане двигаться было проще – ничто не раздирало глаза до слез, ничто не забивало легкие, заставляя кашлять кровью. Наташа быстро потеряла чувство направления, от недостатка кислорода ей было все сложнее двигаться, мышцы стали тяжелыми и наполнились болью. Она плакала не только из-за раздражения в глазах, она боролась с отчаянием – и оно побеждало.

Кто-то налетел на нее, сбил с ног, отшвырнул в сторону и побежал дальше, даже не убедившись, жива ли она. Но падать было не больно, Наташа опустилась не на каменный пол, а на что-то мягкое, еще теплое…

Под ней лежали мертвые тела. Две молодые девушки, того же возраста, что и она, наверняка пришедшие в торговый центр, чтобы развеяться пятничным вечером. А вместо этого они встретили смерть: их бледные лица были искажены гримасой страха и удивления, их рты были забиты липкой грязью, из ноздрей, ушей и даже уголков глаз сочились темные ручейки.

Их смерть отрезвила Наташу, привела в чувство, словно через нее электричество пропустили. Она поднялась на ноги и бросилась бежать. Что остается, если все двери закрыты? Только подняться на самый верхний этаж, к большому стеклянному куполу, выходящему на поверхность.

Наташа все еще не знала, что здесь произошло, но подозревала, что начался обвал, и земля, которую годами сдерживали стены торгового центра, взяла свое. Откуда еще могли появиться песок и грязь? А если так, то нужно держаться как можно ближе к поверхности, только так ей удастся выжить.

Мертвых тел становилось все больше. Многие уже застыли, другие же извивались на полу, пытаясь унять жуткий кашель, разрывающий их изнутри. Наташа знала, что помогать им бесполезно. Если они сразу не поднялись на ноги, они уже не жильцы, теперь каждый сам за себя.

Когда она добралась до нужного зала, кашель душил ее все сильнее, хотя она оборвала часть подола и замотала им лицо. Бесполезно. Ей казалось, что она уже вдохнула так много песка, что ее легкие едва шевелятся из-за него. Но это, конечно, была лишь продиктованная страхом иллюзия. Что же еще?

Таких, как она, оказалось немало – тех, кто додумался собраться под куполом. Теперь они все стояли в круглом зале, не зная, что делать дальше. Купол находился прямо над ними, и даже через слой песка, собравшийся на стекле изнутри, он манил их бесконечно далеким небом. Там сейчас свежий ветер, чистый воздух – там жизнь! Но как до нее добраться? Купол слишком высоко, до него не дотянуться!

Некоторые покупатели еще боролись за жизнь. Другие, как Наташа, чувствовали, что их силы на исходе. Поддавшись новому приступу кашля, она повалилась на колени. На этот раз спазмы сковывали горло с такой силой, что ее вырвало на грязный пол. Это должны были быть остатки ее офисного обеда – салат, эклер с забавной розовой глазурью, кофе с молоком. Но вместо этого из губ Наташи, облепленных засохшим песком, вырывались потоки черной грязи. Девушку трясло от ужаса, она хотела прекратить все, но не могла даже двинуться.

В глазах все больше темнело, боль и страх уходили, уступая место покою. Все уже не важно.

Только покой, вечный покой.

Но в какой-то момент, за пару секунд до того, как смерть забрала ее, Наташа успела почувствовать удивление, пробившееся через пустоту в ее душе. Потому что среди испуганных умирающих посетителей торгового центра она вдруг увидела одно лицо, не покрытое грязью, безмятежное – и знакомое…

Глава 3

Мириад Серафим подозревал, что таким будет мир после конца света – когда люди просто исчезнут. То, что еще недавно было храмом потребления и простейших развлечений, сегодня стало домом разрушения. Повсюду грязь и кровь, большая часть витрин разбита, на остальных видны трещины: люди, пытавшиеся найти выход в песчаной буре, в панике налетали на стекла. Вещи разбросаны, стенды сломаны, на стенах выбоины. А главное – тела, мертвые тела повсюду. Упавшие в пролет между этажами. Сжавшиеся на лавках и в дальних углах залов. Изогнутые агонией прямо в коридорах, по которым они бежали к спасению. Человек – странное существо, он верит, что надежда есть, даже когда все очевидно.

Полицейским, которым предстояло разбираться с прессой и родственниками погибших, оставалось лишь посочувствовать. Интересно, что они скажут? Новый теракт? Вполне возможно, это неплохая версия – особенно для тех, кто не попадет сюда, не увидит, что среди грязи нет ни следа пожара или осколков разорвавшейся бомбы. А может, несчастный случай? Хотя нет, какой несчастный случай – торговый центр работал много лет, с ним никогда не было проблем.

Но любая версия будет реалистичней, чем правда, вот в чем ирония.

На месте трагедии все еще работали эксперты, посторонних сюда пока не пускали. Полиции чудом удалось раскопать один вход, остальные были наглухо закрыты грудами земли, поэтому беспокоиться о том, что сюда кто-то проберется втайне, не приходилось. Окон в подземном торговом центре тоже не было, заглянуть снаружи можно было только через стеклянный купол. Однако он был залеплен грязью изнутри, а снаружи, чтобы перестраховаться, его еще и закрыли плотным брезентом. Никаких посторонних глаз, абсолютная изоляция – только так можно было избежать паники.

– Есть выжившие? – спросил Мириад у пробегавшего мимо полицейского.

– Нет, но мы продолжаем искать.

Конечно, они продолжат – лабиринт площадью в несколько тысяч квадратных метров не так просто осмотреть. Но Мириад уже мог сказать, что они найдут только трупы.

Хотя люди пытались спастись, это очевидно. Их тут собралось несколько сотен, и, конечно, они были очень разными. Кто-то быстро сдался, поддавшись панике, кто-то боролся до конца. Они не только рвались к выходу, но и прятались – в уборных, служебных помещениях, на кухнях при кафе и ресторанах. Одна миниатюрная девушка, работавшая в ювелирном бутике, даже умудрилась забраться в сейф.

Только вот никому из них это не помогло. Их отчаянная решимость могла бы что-то изменить, если бы это действительно был теракт или несчастный случай – если бы угроза шла снаружи. Но то, что убивало их, появлялось внутри, от него невозможно было скрыться. Мириад в очередной раз убедился в этом, проходя мимо девушки, вокруг лица которой уже засохла грязевая лужа. Грязь не упала на нее, не пролилась сверху – она вытекла из широко открытого рта покойницы. Мириад видел, как раздулся ее живот под обтягивающей майкой, догадывался, что обнаружат там при вскрытии.

Люди никогда еще не сталкивались с таким наглым и очевидным проявлением потусторонней активности. Они не были к этому готовы – да и лучшие из охотников тоже. В подземном торговом центре было гораздо меньше экстрасенсов, чем на пароме: многие уже сообразили, с какой грандиозной силой имеют дело, и отказались помогать.

Мириад отказываться не собирался, хотя он понятия не имел, что делать дальше, как отследить это существо. Но кто-то же должен!

Он пересек этаж и прошел в ту часть центра, где полицейские эксперты уже закончили работу. Мертвые тела все еще оставались на своих местах, но они не мешали Мириаду. Ему достаточно было того, что здесь спокойно и тихо.

Он опустился на колени среди грязевых потеков, осторожно достал из сумки несколько запечатанных стеклянных колб с темно-красной жидкостью. Если бы рядом с ним сейчас оказался кто-нибудь из полицейских, он бы наверняка начал задавать вопросы, а Мириад пришел сюда за ответами.

– Плоть к плоти и кровь к крови, – тихо произнес Мириад. – Покажи мне, кто ты такой.

Он осторожно вскрыл колбу и вылил хранившуюся в ней кровь на пол. Он был уверен, что это сработает, что одной попытки будет достаточно. Он почти не сомневался, что здесь повеселился демон, вырвавшийся из преисподней, и нуждался лишь в подтверждении. Кровь, полученная от другого демона, должна была ожить, почувствовав энергию своего брата!

Но ничего не случилось. Кровь, пролившаяся из колбы, так и осталась небольшой лужицей на полу, безжизненной и бесполезной. Мириад нахмурился: к такому он не готовился, но и сдаваться не собирался. Он вскрыл колбу с кровью одержимого, однако и она не принесла никакого результата.

– Зря стараешься, – донесся до него знакомый голос. – Я даже удивлена, что ты допустил такой вариант.

Андра Абате не застала его врасплох: он видел, как она приближается, а она и не пыталась скрыться. Мириад знал, что она будет здесь – и что захочет найти его после того, как он напугал ее ручного медиума.

Однако враждебности она не проявляла, потому и он остался спокоен.

– Что здесь такого удивительного? Таким уровнем силы мог обладать демон, одержимый или очень сильный чернокнижник!

Андра подошла ближе и запрыгнула на один из уцелевших во время царившего здесь хаоса столиков.

– Зная тебя, я думаю, что слово «демон» ты используешь в христианском понимании. Но и они, и одержимые придают не так уж много значения плоти. Их радость – в мучении души, в постепенном осквернении самого дорогого, в совращении и переманивании на свою сторону. Какая радость демону от того, чтобы просто идти и убивать всех подряд? Да, есть демоны, которые настолько сильны, и они знают об этом. А раз они знают, то в чем кайф? Кому они что доказывают этим убийством? Ну, прошли, попугали народ перед смертью, подоминировали. А толку? То, что происходило здесь, длилось не больше часа. Не их почерк. С одержимыми та же история, и поводов для сомнений еще больше: мы с тобой знаем, что в этом случае сила демона сдержана сопротивлением человеческой души. А в этих двух случаях все прошло идеально, тот, кто это сделал, полностью контролировал свою силу. Так что облом.

– Чернокнижник мог это сделать, – заметил Мириад.

– Чернокнижник, может, и сделал, но не сам по себе. Давай называть вещи своими именами: если бы среди людей вывелся колдун с такими способностями, мы бы знали об этом. Делаем простейший вывод: раньше он не был так крут, он просто одолжил у кого-то силу.

Он никогда не доверял Андре Абате, но в этот раз Мириад был склонен согласиться с ней. Зачем ей врать? Может, у них разные мотивы, но цель одна: найти убийцу.

– Сама-то ты что делаешь, чтобы его отследить?

– Я? Пока ничего, хожу вот, тебя критикую, – хмыкнула она.

Андра слезла со столика и подошла к заляпанной грязью витрине французской пекарни. Она без труда разбила стекло и осторожно достала оттуда шоколадное пирожное, не обращая внимания на труп молоденькой продавщицы, лежащий на полу.

– Это отвратительно, – поморщился Мириад.

– Это жизнь. Сегодня умерли они, завтра, может, на тот свет отправимся мы с тобой, что вполне вероятно при таком противнике. Так что я наслаждаюсь моментом. Не думаю, что эти пирожные еще кому-то понадобятся.

Возле кассы в пекарне стояла стеклянная банка с надписью «Коплю на отпуск» – и пририсованная забавная рожица. Чаевых скопилось много, должно быть, девушка была очаровательной. Как и многие из погибших тут.

– Ты пришла сюда не ради того, чтобы меня критиковать.

– Верно, – кивнула Андра. – А еще я пришла не одна. Медиум, которого ты шуганул в кафе, и полицейская девочка, которую ко мне приставили, сейчас работают на этаже. Я жду, когда они закончат, мне интересно, что они обнаружат.

– А ко мне ты зачем пришла?

– Во-первых, сказать, чтобы ты больше не пугал моих человечков. – Андра отправила в рот последний кусочек пирожного и вытерла пальцы белой салфеткой. – Мы с тобой работаем над одним делом, на этот раз мы почти союзники, но если ты продолжишь быковать, я позволю Бо оторвать тебе голову. А он может, ты знаешь.

– Да, и еще я знаю, что это будет непросто.

– И тем не менее, не нарывайся.

Он не позволил себе обмануться ее показной слабостью и дружелюбием. Опыт научил Мириада правильно оценивать Андру Абате.

– Допустим, я внял предупреждению. Что «во-вторых»?

– Во-вторых, я хотела посмотреть, чем ты тут занят, и указать тебе на ошибки, если надо. Что я, собственно, и сделала. У нас сейчас одна цель: остановить этого ублюдка. Это не игра, в которой мне обязательно нужно выиграть, поэтому я не собираюсь мешать тебе. Все и так сложно, и я не хочу, чтобы ты тратил время на ложные версии – вроде погони за демоном или всемогущим чернокнижником.

Ему неприятно было признавать, что она права. Но неподвижная кровь перед ним служила лучшим тому доказательством.

– Хорошо, ты знаешь, кем этот убийца не является, – вздохнул Мириад. – А знаешь ли ты, кто он?

– Я могу рассказать тебе все, что выяснили за это время мои человечки – имена, совпадения и так далее.

– Я не о том спросил.

– А на твой вопрос у меня ответа нет, – отозвалась Андра. – Я еще не знаю, кто это. Но после того, что я видела здесь и на пароме, начинаю догадываться.

– И кто же?

– Э, нет, этого я говорить не буду. Раз уж решил действовать своими методами – ищи сам, может, так и правильней будет. Иначе зацепишься за мою версию, а толку? Будет лучше, если мы с тобой проверим разные варианты. Но, если честно, ты и сам можешь догадаться. Просто тебе, как и мне, очень не хочется, чтобы это был один из них.

Он ожидал, что она скажет что-то еще, но напрасно. Андра направилась прочь, оставив его одного в опустевшей части торгового центра.

Мириад тоже не собирался задерживаться здесь. Он достал из сумки пузырек со святой водой и вылил ее на кровь, темные лужицы на полу с шипением испарились.

Он еще не знал, сколько людей погибло в торговом центре, однако предполагал, что не меньше трех сотен. Это, да еще тысяча с парома… Андра права, он догадывался, кому и зачем могло понадобиться столько смертей.

Но не ошиблась она и в другом: Мириад надеялся, что его догадки неверны.

Магазин игрушек постигла та же печальная судьба, что и все остальные. Кровь и грязь повсюду, стенды перевернуты, все эти плюшевые мишки, куколки, зайчики, недавно такие желанные и нарядные, теперь похожи на маленьких павших солдат. Игрушечная армия, которую кто-то уничтожил забавы ради – и в этом они ничем не отличались от людей, безжизненно лежащих в зале.

Возле входа застыли двое: молодая женщина и девочка. Девочке было лет семь, она сжалась в комок, а мать закрыла ее собой, стараясь спасти от нападения, от безумия, которое бушевало вокруг них. Конечно, у нее ничего не получилось: лицо малышки было покрыто коркой черной грязи. Тот, кто пришел сюда, не жалел никого… на пароме тоже были дети.

Проследив за его взглядом, Полина посоветовала:

– Не думай о них, не пытайся представить, какими они были и что чувствовали.

– Почему? – тихо спросил Сергей. – Они умерли и потому больше не важны?

– Нет, потому что их здесь несколько сотен. Если ты будешь пытаться представить каждого из них живым, а потом – умирающим, ты сойдешь с ума от боли. Сосредоточься на задании и выбрось из головы все остальное.

Она была права, конечно, но легче от этого не становилось. Сергей вышел из магазина игрушек, чтобы продолжить поиски в другом месте.

Он искал ту самую энергию, которую почувствовал на пароме. Если это сделал тот же человек, он должен был оставить след! Это не от него зависит, иначе и быть не могло. Но даже если это сделал не он, после выжившего все равно должна была остаться особая энергия в этом царстве смерти.

Вот только ее не было. Куда бы Сергей ни направлялся, он видел лишь разрушение и мертвые тела, измазанные грязью. Он ожидал, что это напугает его, заставит снова пожалеть о том, что он влез в какую-то мутную историю.

А вместо этого он чувствовал нарастающую ярость, холодную, подпитывавшую его изнутри. Тот, кто сделал это здесь и на пароме, нарушал не только законы людей – он наплевательски относился к самой жизни. Скорее всего, Андра права: у него есть определенная цель, и ради этой цели он готов пойти на все. Та девочка в магазине игрушек, за смертью которой вынуждена была беспомощно наблюдать ее мама. Молодой парнишка в соседнем бутике – ему едва исполнилось восемнадцать, наверняка хотел немного заработать и впервые почувствовать себя независимым от родителей. Старушка в зоомагазине, одетая опрятно, но не богато, с дорогим кошачьим кормом в мешке – вспомнит ли теперь кто-нибудь про ее обожаемого питомца, выпустит ли из опустевшей квартиры? За каждым телом, набитым грязью, была целая жизнь. Но убийцу это не волновало, он считал их, как поголовье скота: сколько еще он получил для своего ритуала?

Они поднимались по лестнице на этаж выше, когда к ним присоединилась Андра. В руках она держала кофе в картонном стаканчике, судя по логотипу, из какого-то местного кофейного автомата. Машинам было все равно, что случилось с людьми и сколько крови вокруг. Те, что не были опрокинуты и разбиты, продолжали работать.

– Где ты была? – сухо осведомился Сергей.

– Общалась с приятными людьми, – уклончиво ответила Андра. – Чтобы тебе не пришлось больше о них беспокоиться.

– Тот тип тоже здесь?

– Конечно, и это хорошо. Чтобы ты знал, многие экстрасенсы слились после того случая на пароме. Как телочек на родовые проклятья разводить – так они крутые. А как реально нужно проявить себя – они втягивают языки в задницы и галопом бегут в темный теплый угол. Но Мириад Серафим из тех, кто бьется до конца.

– Что ж он со мной-то бьется? – поморщился медиум.

– Если бы он хотел с тобой биться, от тебя бы давно осталась отбивная и немного костной муки. Мириад хотел проверить, не враги ли мы случайно на этом задании. Я дала ему понять, что нет, и вопрос закрыт. А что у нас слышно? Нашел что-нибудь?

– Нет, – покачал головой Сергей. – Пока я чувствую только смерть.

– А твои способности могут не сработать? – спросила Полина.

Ей приходилось даже хуже, чем ему. Она мужественно молчала, наверняка вспоминая уроки из полицейской академии, или где там готовят таких как она. Но по ее сероватой бледности, но блестящему от слез взгляду, по нервным движениям можно было догадаться, как ей сейчас тяжело.

Она ведь не была на пароме, не видела, что там творилось, ее привлекли к расследованию чуть позже. Да, она присутствовала на вскрытии тел, но это не то же самое. В морге они уже тела – застывшие, отмытые, будто пластиковые. Всего лишь пособие из кабинета анатомии. А здесь они – оборванная жизнь, символ того, что все твои мечты, желания и планы можно очень легко разрушить.

Сергей был на месте предыдущего нападения, и он вынужден был признать, что здесь все намного хуже. Мертвецов, похоже, меньше, хотя точную цифру никто пока назвать не мог, но сама смерть была не так милостива к ним. Утопление – это не такой уродливый и унизительный финал, как это. Всюду грязь, черная, густая, тела перемазаны ею, словно выброшены кем-то на помойку. Вокруг них много крови, намного больше, чем у жертв на пароме. Это несложно понять: когда их рвало, грязь травмировала пищевод и горло, когда на них налетали облака мелкого песка, он проникал в легкие и царапал глаза. Атака шла изнутри, и что бы они ни делали, они не могли это остановить.

И те, кто хотел им помочь, – тоже. Сергей до последнего надеялся, что им удастся выйти на след убийцы, разрушить его планы, но Андра оказалась права. Нападение произошло не в Петербурге, а в Москве. У них не было и шанса угадать, что это будет здесь.

– Любопытно мне, наберется тысяча или нет, – задумчиво произнесла Андра, потягивая кофе. – Но даже если не наберется, он все равно собрал очень много. Это дает ему огромную власть, и понять бы, зачем она ему.

– Ты говорила, что со вторым преступлением мы что-то поймем, – напомнила Полина. – Но пока ясно только то, что мы уже знали: он больной ублюдок, для которого нет ничего святого!

– Неоспоримый, но бесполезный для нас вывод. Я сказала вам, что после второго нападения будут видны закономерности. В чем проблема?

– В том, что нет никаких закономерностей! – заявила полицейская.

Сергей уже усвоил, что она неглупая девчонка, она могла бы заметить, на что указывала Андра, если бы не поддалась страху. Полина была молода, и хотя она несколько лет проработала следователем, раскрывая обычные преступления, это никак не могло помочь ей сейчас.

Поэтому медиум решил дать ей подсказку:

– Вообще-то, несколько закономерностей есть. Я просто не знаю, можно ли считать их таковыми – у нас всего два случая, маловато для статистики.

– Этого хватит для того, чтобы построить какие-то версии, – пожала плечами Андра. – Когда он нападет третий раз, сможем оценить, правы мы были или нет.

От неожиданности Полина споткнулась о ступеньку.

– Третий раз?! Ты шутишь?

– А что, получилось нереально смешно? Нас ждет третья бойня, потеха-то какая!

– Мы не должны позволить это, – возмутилась Полина. – Почему ты решила, что он снова пойдет на такое? Неужели ему еще недостаточно?

– Судя по всему, нет. Прошло не меньше десяти часов с момента нападения, а он никак себя не проявил. Этот парень готовит грандиозный ритуал и не станет тянуть с ним, когда завершит подготовку. Тут у меня для вас две новости, как водится, хорошая и плохая. Хорошая новость в том, что он еще не готов, а значит, апокалипсис сегодня не наступит. Плохая – он продолжит нападать, его жатва в самом разгаре.

Ей было не все равно, Сергей видел. Но она, в отличие от Полины, умела гасить боль – не прятать, а именно гасить на первой искре. Медиуму не хотелось даже знать, после каких трагедий приходит такой опыт.

Полина наконец сообразила, что обвинять их спутницу бесполезно. Андра не хотела этого нападения, она просто не может его остановить, как и все они. Но она, по крайней мере, остается на их стороне, а ведь многие охотники и правда смылись!

После случая на пароме Сергей хотел оказаться в их числе, теперь – нет. Он слишком много увидел, он впервые в жизни остро почувствовал связь с другими людьми, потому что у них появился общий враг. В этом торговом центре и на пароме погибли целые семьи, у них не осталось никого, кто мог бы и захотел мстить за них.

Но он сможет. Несмотря ни на что.

Кажется, Андра заметила эту перемену в нем, но ничего не сказала. Сергей только видел, как она слабо улыбается.

– Так какие сведения у нас уже есть после всего этого бедлама? – устало поинтересовалась Полина.

– В первую очередь – срок, – пояснил Сергей. Андра кивнула, допивая кофе, и выбросила стаканчик в ближайшую урну, окруженную холмами грязи. – Между двумя нападениями прошло шесть дней. Логично предположить, что до следующей атаки у нас еще шесть дней.

– Потому что шесть – число дьявола? – нахмурилась полицейская.

– Так, отставить такие разговоры, – вмешалась Андра. – Забыли сразу, потому что этим вы сужаете собственное мышление до определенной религии. Эту версию оставим Мириаду, поверьте, он с ней разберется намного лучше, чем мы. Для нас шесть – это такая же цифра, как пять или четыре. В остальном же, да, это важно. Судя по силе нашего убийцы…

– Не называй его нашим убийцей, какая-то депрессивная двусмысленность появляется, – поежилась Полина.

– Хорошо, пусть будет просто убийца. Судя по силе, которую он продемонстрировал, он может убивать хоть каждый день, а он выждал шесть дней. Шесть оборотов вокруг Солнца. Уверена, что это часть его ритуала.

– И что это нам дает?

– Пока – ничего, – признала Андра. – Кроме возможности подготовиться к следующей атаке, хотя бы морально. Я вам уже могу сказать, что это будет или пожар, или что-то, связанное с большой высотой.

– Почему ты так решила? – поразился Сергей.

– А это уже вторая закономерность между преступлениями: он убивает с помощью стихий. Пока это были вода и земля, остались воздух и огонь. Хорошая подсказка, но, увы, мало о чем говорящая. Стихии – важнейший элемент многих направлений магии, самый примитивный источник энергии, с которым можно работать разными способами. Но шесть дней и стихии – это уже хорошие подсказки, по которым можно поискать нужный ритуал в книгах.

На верхнем этаже было шумно, здесь собралось больше всего полицейских. Многие из них поглядывали на Сергея и его спутниц с укором: они не любили тех, кто носил красный пропуск консультантов. Должно быть, не верили, что «шарлатанов» вообще нужно пускать на место преступления. Даже в такой ситуации они упрямо цеплялись за свое неверие в нечистую силу. Наивные какие! Неужели они могли объяснить то, что происходило здесь, как-то иначе?

– Другие закономерности есть? – спросила Полина.

– Да, и ты должна была заметить их сама. Его всегда интересуют места большого скопления людей, и он идет на немалый риск – в нашу эпоху камер и мобильных телефонов. Очевидно, у него нет другого выбора, ему нужны эти толпы. Но действует он умно и нагло, раз до сих пор не оставил важных следов. Энергия – не в счет, ее не каждый медиум почувствует, нам просто повезло, что в случае Сергея было такое совпадение. Убить несколько сотен человек почти одновременно, да еще таким способом, безумно сложно, подобную власть не получают по щелчку пальцев. А все те же шесть дней говорят нам, что ему не требуется долгого времени на подготовку. Наоборот, он спешит! Похоже, он уже подготовился к этому и теперь только следует составленному плану.

– И в чем может быть его цель? – покосился на нее Сергей. – Или я не хочу знать?

– Не хочешь, а придется. Чтобы тебе проще было понять, думай о бизнесе: вкладывая в дело небольшие деньги, ты хочешь получить сумму чуть больше, но в разумных пределах. Вкладывая в дело большие деньги, ты хочешь получить огромные деньги. Тут такая же история: он швыряет на алтарь своей цели нереальные жертвы. Так что целится он в мировое господство или что-то в этом роде.

– Но мы по-прежнему не знаем, кто он, как это делает, где появится в следующий раз?

– Да, положение у нас незавидное. Поэтому делаем, что можем, пока не станет лучше.

Вот только станет ли? Следов не было, появлялись новые жертвы, а желающих преследовать убийцу оставалось все меньше. Андра и Полина даже из этой своей поездки вернулись ни с чем – тот тип, которого они хотели сделать телохранителем, отказался помогать им.

А главное, следа все еще не было! Разговаривая со своими спутницами, Сергей ни на секунду не забывал о главной миссии, он искал знакомую энергию. Бесполезно! Убийца словно и не был здесь. Может, он все это время оставался на поверхности? Проверить это не удастся – там смерти не было, там сплошная жизнь, его уже не опознать.

Сергей почти отчаялся, когда она наконец мелькнула впереди. Легкое, едва уловимое чувство, не тень даже, а полутень, оставленная кем-то. В других обстоятельствах медиум мог бы и упустить ее, но теперь он слишком отчаянно ее искал.

– Есть! – объявил он. – Он был здесь!

Он поспешил вперед, туда, где еще оставалась энергия, Андра и Полина последовали за ним.

Они оказались в большом зале прямо под куполом. Мертвых тел здесь было особенно много: люди, стремившиеся спастись, пробирались туда, где был хотя бы призрак далекого неба. Но они, конечно, не смогли до него дотянуться, а потом стекло и вовсе скрылось за грязью.

Здесь Сергею пришлось замедлиться, осторожно переступая через накрытые пленкой трупы и лужи крови. Он искал, пытаясь понять, что именно он чувствует. Энергия с парома была здесь – но она изменилась, и теперь он хотел разобраться, что это может значить.

Возможно, существо, сделавшее это, эволюционирует. Сергей плохо разбирался в природе нелюдей, от этой стороны потустороннего мира он старался держаться подальше. Может, получив столько жертв, убийца стал другим, может, его цель как раз в увеличении собственной силы? Хотя нет, вряд ли. Андра сказала, что он одолжил у кого-то энергию, и, если она права, такого результата будет недостаточно, чтобы вернуть долг. Да и энергия не стала принципиально другой, иначе он не узнал бы ее, она просто… расслоилась?

До него наконец дошло.

– Он был не один, – шокировано прошептал Сергей.

– Что? – нахмурилась Полина. – В смысле – он был не один?

– Убийца с парома. Он пришел сюда с кем-то и этот кто-то тоже остался жив!

– Надо же, – присвистнула Андра. – Становится все любопытней, такого я, признаться, не ожидала. Что-нибудь еще?

– Да. Думаю, их тут было двое, и энергии этих двоих очень похожи. Настолько, что я сначала даже принял их за одного человека! Но теперь я не сомневаюсь, убийца был здесь с кем-то другим.

– Возможно, он и не убийца на этот раз, – указала Андра. – Он сопровождал того, кто это сделал, потому что у них общая цель. В этом, скажу я вам, нет ничего хорошего.